Лексика русских народных баллад тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Зимнева, Ольга Николаевна

• Зимнева, Ольга Николаевна
• кандидат филологических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Зимнева, Ольга Николаевна

ВВЕДЕНИЕ

1. Специфика жанра и история изучения русской народной баллады.

2. Цель, задачи, методы работы, новизна и практическая целесообразность исследования.

ГЛАВА I. Жанровая специфика лексики русских народных баллад.

1.1. Определение количественных параметров лексикона.

1. 1. 1. Принципы подачи словарного материала.

1.1.2. Количественный анализ лексикона.

1. 1.3. Количественно-качественный анализ высокочастотной (ядерной) лексики.

1. 2. Сравнительный анализ доминантной лексики баллад, былин, исторических и лирических песен.

1.3. Внутрижанровый анализ доминантной лексики баллад разной тематики.

1. 4. Кластерная структура балладной лексики.

1.5. Выводы.

ГЛАВА И. Кластер «Тело» в языке русских баллад.

2. 1. Квантитативный анализ лексики, номинирующей кластер «Тело».

2. 2. Субкластер «Организм».

2. 2. 1. «Общие обозначения тела».

2. 2. 2. «Голова».

2. 2. 3. «Части туловища».

2. 2. 4. «Конечности».

2. 2. 5. «Органы жизнедеятельности».

2. 2. 6. «Волосяной покров».

2. 2. 7. «Кости, костные образования».

2. 3. Субкластер «Телесные жидкости».

2. 4. Субкластер «Образования на теле».

2. 5. Выводы.

ГЛАВА III. Кластер «Одежда и ткани» в языке русских баллад.

3. 1. Квантитативный анализ лексики, номинирующей кластер «Одежда и ткани».

3. 2. Субкластер «Разная одежда».

3. 2. 1. «Собственно одежда и её детали»

3. 2. 2. «Головные уборы».

3. 2. 3. «Обувь и её элементы. Чулки. Перчатки».

3. 3. Субкластер «Материалы для одежды».

3. 3. 1. «Ткани».

3.3.2. «Кожа и другие материалы».

3. 4. Субкластер «Действия, связанные с одеждой».

3.5. Субкластер «Характеристики предметов одежды, тканей и действий, связанных с одеждой».

3. 6. Выводы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Лексика русских народных баллад»

1. Специфика жанра и история изучения русской народной баллады

В настоящее время, в период глобализации жизни, все сферы культуры стандартизируются и унифицируются, что является угрозой для национального самосознания. В связи с этим обостряется интерес к историческому прошлому в целом и к народной духовной- культуре в частности.

Язык русского фольклора является объектом внимания филологов на протяжении почти двух веков. В работах В. П. Аникина, П. Г. Богатырева, А. Н. Веселовского, А. П. Евгеньевой, С. Г. Лазутина, Д. С. Лихачева, А. А. Потебни, В. Я. Проппа, Б. Н. Путилова и других учёных содержатся интересные замечания о различных явлениях устно-поэтической речи (см.: [Аникин 1987; Богатырев 1962, 1971, 1973; Веселовский 1940; Евгеньева 1939, 1963; Лазутин 1989; Лихачев 1979, 1997; Потебня 1976, 1989, 1990; Пропп 1955, 1958, 1964, 1969, 2001; Путилов 1958, 1960, 1966, 1999, 2003]). Весомый вклад в изучение устного народного творчества внесли фольклористы А. М. Астахова, Д. М. Балашов, А. А. Горелов, А. В. Десницкая, Б. П. Кирдан, А. Н. Лозанова и др. (см.: [Астахова 1967; Балашов 1963, 1966; Горелов 1991; Десницкая 1970; Зуева, Кирдан 1998; Лозанова 1956]). Проблемы народно-песенной речи успешно решались в исследованиях Е. Б. Артеменко, С. Е. Никитиной, И. А. Оссовецкого, 3. К. Тарланова, А. Т. Хроленко (см.: [Артеменко 1974, 1977, 1988; Никитина 1988; Оссовецкий 1952, 1958, 1975, 1979; Тарланов 1981; Хроленко 1977, 1981,1983,1990,1996, 2000]).

Несмотря на сравнительную разработанность многих теоретических и практических вопросов в области вербальной стороны народно-поэтической речи, ещё остаётся ряд проблем, не получивших должного освещения.

Только в конце XX столетия стали появляться работы о лексическом уровне разных фольклорных жанров. Систематическое описание лексики русского фольклора начинается с монографии А. Т. Хроленко «Лексика русской народной поэзии» (см.: [Хроленко 1976]), которая дала импульс к исследованию этого яруса в разных жанрах устно-поэтической речи. Кроме того, постепенно решалась проблема жанрового своеобразия фольклорной лексики (см.: [Богословская 1972; Кумахов 1979, 1986; Пропп 1954 и др.]). Составу лексикона, специфике объекта и особенностям лексикологических категорий в устно-поэтическом языке посвящена обобщающая работа И. С. Климас (см.: [Климас 2005]).

В качестве объекта исследования лингвисты выбирали , язык традиционных жанров русского фольклора: былин (см.: [Хроленко 1992, 1995; Бобунова 1994; Бобунова, Хроленко 2000; Сабынин 1987]), лирических песен обрядовых (см.: Шишкова 2000]) и необрядовых (см.: [Бобунова 1990; Климас 20002; Моргунова 1994, 1996]), исторических песен (см.: [Степанова 2003i]), духовных стихов и свадебных причитаний (см.: [Никитина, Кукушкина 2000]), сказок (см.: [Давыдова 1984]) и т. д. Однако работы о лексическом строе русских народных баллад отсутствуют.

Термин «баллада» романского происхождения. В провансальском фольклоре так называли хороводную песню, сопровождавшую танец, который передавал её сюжет (от bailare - 'плясать'). В средневековой Англии и Шотландии баллады, однако, не были связаны с танцами и представляли собой песни исторического содержания, сюжеты которых носили трагический, а порой загадочный, таинственный характер. К произведениям этого типа близки русские народные баллады. По мнению Н. И. Кравцова и С. Г. Лазутина, в советской фольклористике для обозначения песен, сходных по типу с литературными (некоторыми творениями Р. Бёрнса, В. Скотта, Ф. Шиллера, В. А. Жуковского, А. С. Пушкина и др.) и западноевропейскими народными балладами, приняты термины «баллада» и «балладная песня». Первый из них более распространен и вошёл в международный оборот (см. об этом: [Кравцов, Лазутин 1983]).

Баллады на Руси, по предположению учёных, возникли на рубеже XIII -XIV веков, когда постепенно начал угасать жанр былин - эпических песен о подвигах могучих богатырей. Нашествие орды, пожары деревень, осада городов, трагические судьбы угнанных в плен невольников, сословное неравенство способствовали созданию новых повествовательных песен, отражавших эти явления.

В центре внимания баллад - индивидуальные судьбы людей, в силу исторических или социальных условий попавших в безвыходные ситуации. Так, В. Я. Пропп считает, что «настоящая сфера русской народной баллады -это мир человеческих страстей, трактуемых трагически» [Пропп 1964: 63]. Б. Н. Путилов полагает, что «большие социальные проблемы, общественные конфликты преломляются здесь сквозь призму частных, личных отношений и судеб» [Путилов 1960: 13]. Н.И.Кравцов и С.Г.Лазутин подчеркивают: «В балладах повествуется о событиях и отношениях людей. Сюжеты их остроконфликтны. Конфликты носят, как правило, семейный и притом трагический характер» [Кравцов, Лазутин 1983: 189]. Д.М.Балашов называет балладу повествовательной песней драматического характера (см.: [Балашов 1963]). В своей работе мы придерживаемся определения, данного

A. В. Кулагиной: «Баллады - это эпические песни с семейно-бытовой тематикой, в основе которых лежат трагические конфликты» [Кулагина 2001: 6].

Проблема баллады как жанра является одной из самых сложных и спорных в кругу историко-фольклорных проблем славянской науки о народном творчестве. Б. Н. Путилов отмечает: «Термин «баллада» довольно прочно утвердился в науке, хотя не существует ни общепринятого определения русской народной баллады, ни единого мнения в отнесении к этому жанру конкретных произведений» [Путилов 1960: 13].

B. И. Чернышеву и Н. П. Андрееву, как авторам первого специального собрания русских народных баллад, пришлось исходить из самого общего определения жанра: баллады - это «песни с четко выраженным повествовательным содержанием (то есть эпические - в этом смысле слова), отличающиеся от былин, исторических песен и духовных стихов отсутствием характерных для этих видов специфических особенностей» [Балашов 1963: 6]. Отметим, что, по мнению многих исследователей, «своеобразие баллады проявляется прежде всего в ее отличии от других жанров» [Кравцов, Лазутин 1983: 198].

Обычно баллады сравнивают со смежными фольклорными жанрами -былинами, историческими и лирическими песнями (см.: [Путилов 1960]).

Связь между балладами, былинами и историческими песнями наиболее точно охарактеризовал Б. Н. Путилов: «В русском фольклоре мы можем найти, кажется, лишь два случая, когда связи между жанрами по генетической линии непосредственно зафиксированы в живых формах и мы вправе говорить о жанре «источнике» и жанрах, «родившихся» из него: речь идет об исторических песнях и балладах, которые сложились путем преобразования элементов былинного эпоса» [Путилов 2003: 174]. Другой исследователь Н. И. Кравцов причисляет балладу к эпическим жанрам (см.: [Кравцов 1976]). Эпичность баллад, как полагает учёный, выражается в их сюжетности и объективности повествования. Действия, поведение и поступки персонажей служат в них средством выражения идейного содержания и вместе с тем средством характеристики действующих лиц.

Сюжеты в балладах строятся на преступлении, часто на убийстве. Это и придает балладам трагический характер. В былинах и часто в исторических песнях положительный герой торжествует, в балладах же он гибнет, а злодей не получает прямого наказания. Герои в балладах - не богатыри, не исторические деятели, а обычно простые люди; если это князья, то они выведены в своих личных, семейных отношениях, а не в государственной деятельности. В отличие от былин и исторических песен, смысл которых состоит в патриотических и исторических идеях, смысл баллад - в выражении моральных оценок поведения персонажей, в защите свободного проявления чувств и стремлений личности.

Поскольку разные жанры черпают средства создания образа из общефольклорной системы средств, ряд традиционных формул (гнева, досады, печали), передающих те или иные чувства, используется как в балладах, так и в былинах и исторических песнях, но причины, вызывающие эти чувства, а также их последствия различны в каждом жанре. Если богатырь гневается на врага, напавшего на родные земли, и побеждает его в борьбе, а Иван Грозный - на сына, не поддержавшего его политики, и едва его не казнит, то балладный муж приходит в гнев из-за того, что его жена не сберегла хозяйство или изменила ему, и убивает её. Следует сказать и о степени индивидуализации героев в балладах. Большинство действующих лиц не имеет даже имени, не говоря уже о характерах. Различаются они лишь по семейным отношениям (муж, брат, свекровь). Однако в отличие от былин, где отрицательный персонаж обычно изображается односторонне, в балладах раскрывается более сложный, противоречивый внутренний мир губителя. Жестокая свекровь, в одном эпизоде изводящая невестку, в другом предстаёт как любящая мать, а в третьем - винит себя и страдает. Король, пославший на казнь молодца, раскаивается в содеянном и жалеет о том, что нельзя уже исправить ошибку. Всё это делает образы балладных персонажей более жизненными и убедительными.

Славист И. Горак обратил внимание на то, что баллады отчасти близки к историческим песням, отчасти - к лирическим песням, в которых иногда содержится «эпическое ядро», как бы зародыш баллад. «Баллады - песни с эпической сюжетной основой, но проникнутые лирическим настроением и отличающиеся напряжённым драматизмом» (цит. по кн.: [Путилов 1966: 7]). На связь баллад с лирическими песнями указывают и другие фольклористы. По мнению А. В. Кулагиной, отождествлению баллад с лирическими песнями способствует их семейно-бытовая тематика и повествовательность, характерные для части лирических песен (см.: [Кулагина 2001]).

Баллады, - по словам С. Г. Лазутина и Н. И. Кравцова, - произведения средней формы: они короче былин и длиннее лирических песен» [Кравцов, Лазутин 1983]. Русским балладам свойственно наличие сюжета, который обычно сводится к одному эпизоду; в лирических же песнях или нет определённого сюжета, или есть разные сюжетные ситуации. Именно поэтому баллады более обстоятельно раскрывают отношения персонажей, нежели лирические песни.

Баллада и смежные жанры в процессе бытования оказывают-взаимовлияние. В частности, Б. Н. Путилов говорил о возможных случаях перехода исторической песни в балладу, равно как и баллады в историческую песню: «Два жанра, при всех своих различиях, не отделены один от другого непроходимой гранью. Они взаимопроницаемы и взаимообратимы» [Путилов 1960: 14]. Кроме того, одна и та же тема может быть разработана поэтическими средствами былины и баллады, исторической песни и баллады, лирической песни и баллады, что иногда ведёт к ассимиляции этих жанров. «Балладность» в фольклорных произведениях - это наличие эпизодов с балладными конфликтами в былине, исторической песне или балладной ситуации в лирической песне.

Следует отметить, что в балладах присутствуют и сказочные мотивы. Например, в балладе «Князь и старицы» князя Митрия оживляют живой водой. В отличие же от сказок в балладах побеждает не добро, а зло. Однако отрицательные герои терпят моральное поражение: они осуждаются, нередко горюют и раскаиваются, но не потому, что осознали недопустимость своих поступков, а потому, что одновременно с теми, кого они хотели погубить, гибнут и любимые ими люди.

По мнению Б. П. Кирдана, фольклорное произведение несёт в себе не только признаки, присущие ему одному, но в нём реализуются специфика и художественные ресурсы жанра (см.: [Специфика фольклорных жанров 1973]). Жанровую специфику баллады определяет ряд особенностей её содержания и формы. Содержанию баллад свойственна совокупность признаков: семейно-бытовая тематика, трагичность, идейная направленность, связанная с народной гуманистической моралью (осуждение зла, защита свободы чувства). По мнению А. В. Кулагиной, эти признаки по отдельности могут быть присущи и другим жанрам, но в такой совокупности они существуют лишь в балладе (см.: [Кулагина 2001]). Как отмечалось ранее, для формы баллады характерны: меньший по сравнению с былиной и больший по сравнению с лирической песней объём, наличие законченного сюжета, одноконфлцктность и напряжённость действия, эпическая -повествовательность, объективность рассказа, тонический стих, напев без речитатива и распева. Отмеченные особенности баллад позволяют судить об их идейно-художественной ценности, обеспечивающей им долгую поэтическую жизнь. Эта ценность состоит в том, что баллады дают возможность глубоко осознать радость бытия и пережить очищающее душу сострадание к гибнущему. Смерть балладного героя воспринимается как обличение зла, утверждение моральных норм. Это открытие -художественная основа баллады, определяющая ее жанровое лицо. Мы поддерживаем мнение известного исследователя фольклора В. Я. Проппа, подытожившего, что «баллады обладают настолько специфическим характером, что можно говорить о них как о жанре» [Пропп 1964: 65].

Отечественные фольклористы (В. П. Аникин, Д. М. Балашов, Б. Н. Путилов и др.) отмечают неоднородность народных баллад по ряду признаков, в том числе по тематике. Обычно в балладах выделяются четыре тематических цикла: семейные, любовные, исторические и социальные (социально-бытовые) баллады. Последовательность возникновения этих циклов была, вероятно, следующей: ранее всего возникли семейные баллады и любовные, так как для всех названных циклов свойственны семейные, личные отношения и конфликты. Тяжелое положение славянских народов в период татарского нашествия способствовало возникновению исторических баллад, в которых семейные, личные конфликты мотивированы трагическими историческими условиями (этим объясняется популярность сюжета: девушка в татарском плену). Социальные баллады относятся к более поздней стадии феодализма, ко времени обострения классовых противоречий. В балладах этой группы носителем зла выступают князь, пан, воевода и т. п. (см. об этом: [Кравцов, Лазутин 1983]).

Основное место в жанре баллад занимают произведения семейно-бытового характера. Такие тексты раскрывают острые семейные конфликты. Их персонажи - жена, муж, свекровь. Сюжет строится на отношениях мужа и жены или свекрови-и.снохи. В первом случае, в произведениях отражается, средневековый деспотизм - господство мужа в семье (типичная баллада «Князь Роман жену терял», где муж убивает жену). Семейная баллада другого типа - «Князь Михайло». В ней молодую женщину губит не деспот-муж, а свекровь. Драматизм состоит в том, что свекровь убивает не только сноху, но и внука. Сын, узнав о преступлении матери, кончает жизнь самоубийством. Так поступок матери приводит к гибели сына. И третий тип семейной баллады представлен произведением «Василий и Софья», в которой мать отравляет сына и избранную им девушку.

Произведения, названные любовными балладами, также в основе имеют сюжеты, раскрывающие тяжелое положение женщины. В них по-прежнему проявляется мужской деспотизм: или в поведении жениха, или в поведении брата. Примером может служить баллада «Дмитрий и Домна», в которой создан образ девушки, отстаивающей свое право на выбор мужа. Домна смеется над недостойным ее женихом, поэтому оскорбленный Дмитрий, заманив к себе девушку, жестоко с ней расправляется. В этом цикле также популярны баллады о сестре-отравительнице.

Сюжеты исторических баллад связаны с историческими событиями. В них отразилось трагическое положение русских людей во времена монголо-татарского нашествия. Среди исторических выделяются две группы произведений: о татарском полоне и о трагических встречах родных. Примерами баллад первой группы служат «Татарский полон» и «Девушка бежит из татарского плена», раскрывающие свободолюбивые и непримиримые натуры полонянок. Во второй сюжетной группе исторических баллад не просто показывается трагедия русских женщин, угнанных в полон, но и повествуется о встречах матери и дочери (например, «Мать-полонянка).

Для социально-бытовых баллад характерны две темы: общественное неравенство в личных отношениях и губительная роль церкви. К произведениям первой темы относятся баллады «Молодец и королева» и «Князь Волконский и Ваня-ключник». Социальный план этих текстов сводится к тому,- что в любви- живут, люди- разного, общественного-положения: королева и простой молодец, княгиня и ключник. Это и служит основой их трагической участи. Смысл баллад состоит в явном осуждении запрета любви людей неравного социального положения. К произведениям второй темы относятся баллады «Насильственное пострижение» и «Князь и старицы». В них ясно выражен народный протест против ограничения личности в ее стремлениях и желаниях; жестокости общественной и церковной морали противопоставлена защита свободного, естественного проявления человеческого чувства.

Д. М. Балашов считает, что деление баллад на тематические группы «в значительной мере условно» [Балашов 1963: 19]. Общей особенностью всех тематических разделов баллад служит то, что в основе их сюжетов лежат личные отношения, личные конфликты персонажей, хотя эти конфликты обычно связаны с историческими событиями или социальными противоречиями. «Баллада ставит в центре внимания индивидуальную человеческую судьбу. События общенародного значения, вопросы этические, социальные, философские воспроизводятся в балладах сквозь призму личных человеческих отношений и судеб» [Балашов 1963: 7]. Таким образом, русские народные баллады, различаясь по тематике, сохраняют характерные жанровые особенности.

По словам Б. Н. Путилова, история любого фольклорного жанра состоит из закономерных и последовательных переходов из одного состояния в другое и из эволюционного развития внутри данного состояния (см.:

Путилов 1960: 16]). Народная баллада, видоизменяясь, прошла многовековой путь: «она была жанром раннетрадиционного, классического и позднетрадиционного фольклора. Можно выделить три исторических типа этого жанра: мифологическая баллада, классическая баллада и новая баллада» [Зуева, Кирдан 1998: 268-269]. Тематика мифологических баллад восходит к глубокой древности. Одним из самых популярных у славян является сюжет о заклятии героя в дерево. Образы славянских мифологических баллад - змей, Индрик-зверь («в- древнерусской-письменности Индрик - 'единорог'» [Зуева, Кирдан 1998: 270]). Большую популярность имели сюжеты с темой инцеста (от лат. incestum -кровосмешение). Содержание народной классической баллады обращено к теме семьи. Такую балладу волнует нравственная сторона взаимоотношений отцов и детей, мужа и жены, брата и сестры. В сюжете баллады хотя и торжествует зло, однако важна тема проснувшейся совести. В XIX веке, когда на фольклор стало оказывать сильное влияние профессиональное литературное творчество, возникла новая баллада. Если в старых балладах преобладала семейная тематика, то в новых - любовная. Кроме того, новые баллады приобрели лирические признаки (оценочные высказывания, морализацию, обращение рассказчика-повествователя к слушателям и др.) и стали лиро-эпическими. В связи с этим новые баллады часто похожи на романсы. Н. П. Андреев отмечал, что «вторая половина XIX в. (особенно конец века) уже переводит баллады в романсы» (см.: [Андреев 1936]). Того же мнения придерживалась и Э. В. Померанцева: «На известной стадии развития устного творчества жестокий романс является функциональным эквивалентом баллады» (см.: [Померанцева 1977]). Безусловно, новая баллада - неоднозначное явление. Русские исследователи (Д. М. Балашов, Э. В. Померанцева, Н. П. Зубова) показали ряд путей формирования этого типа жанра, когда в народное бытование вошли сюжеты западных баллад и русских поэтов. Однако продуктивная творческая жизнь новых баллад, как и старых, по наблюдениям ученых, уже подходит к своему концу.

Систематическое изучение баллад началось только в середине XX столетия, до этого о них были сделаны лишь отдельные замечания. Так, первым обстоятельным высказыванием о народных балладах была вступительная статья Н. П. Андреева к сборнику баллад, составленному В. И. Чернышевым. Н. П. Андреев давал определение жанра путём сравнения с другими жанрами и отрицания их признаков (см.: [Андреев 1936: 18]). Большое значение имеют для нас наблюдения и выводы выдающегося слависта И. Горака. В своей антологии «Словацкие-народные, баллады» он охарактеризовал жанровые особенности народных баллад и сопоставил их с другими видами народной поэзии. Исследователи фольклора В. Я. Пропп и Б. Н. Путилов выделили важные признаки баллады: её семейно-бытовую тематику и частые трагические разрешения конфликтов (см. об этом: [Пропп и Путилов 1958]). Обратившись к жанру баллады в творчестве славянских народов, Н. И. Кравцов в статье «Славянская народная баллада» рассмотрел тематические группы славянских баллад, особенности сюжета, особое внимание уделяя эпическому характеру произведений этого жанра (см,: [Кравцов 1964]). Изучение баллады продолжил Б. Н. Путилов в книге «Славянская историческая баллада» (см.: [Путилов 1966]). Интересные наблюдения над чудесными мотивами в балладе содержатся в книге О. Ф. Тумилевич о балладе и сказке (см.: [Тумилевич 1972]).

В изучении баллад значительны заслуги Д. М. Балашова. Русским балладам он посвятил целый ряд работ, из которых наиболее ценны вступительная статья к сборнику «Народные баллады» (1963) и «История развития жанра русской баллады» (1966). Д. М. Балашов, изучив характер баллады на ряде основных сюжетов во всех версиях и вариантах, выяснил время возникновения жанра, особенности его развития, идеологическую направленность и художественные признаки. Он выявлял специфику баллад, считая их эпическим жанром, характеризующимся объективным повествованием о событиях. «Драматический конфликт отличается одноэпизодностью, широким развитием диалогизма, повторением эпизодов с нарастанием напряжённости» (см.: [Балашов 1966]). Д. М. Балашов проследил эволюцию старинной русской баллады, её развитие и угасание, а также возникновение новой баллады. Более конкретно, чем другие исследователи, он рассмотрел этапы её истории, стараясь найти критерии для периодизации. Следя за историческим движением балладного жанра, учёный учитывал изменение социально-исторических условий жизни русского народа, форм его быта, семейных отношений и воззрений, отражение их в особенностях сюжетов, мотивов и обрисовке персонажей.

Глава «Балладные песни» в учебном пособии «Русское народное поэтическое творчество», написанная В. П. Аникиным, была первой попыткой ввести эту тему в учебную литературу. В. П. Аникин разделил развитие русских народных баллад на ряд этапов: XIV - XVI вв., XVII в., конец XVII - начало XVIII в., наконец - кризис баллады как жанра. Он выделил в особую разновидность антиклериальные баллады, дал общую характеристику произведений этого жанра - поэтики и стиха (см. об этом: [Русское народное поэтическое творчество 1971]). Автор современного учебного пособия для вузов по фольклору Е. А. Костюхин отмечает: «Кроме героического эпоса, в фольклоре многих народов сложились иные эпические формы. У русских это исторические песни, баллады и духовные стихи. Старая русская фольклористика называла их «младшими» эпическими песнями, отдавая старшинство былинам» [Костюхин 2004: 206].

Особенности русских баллад обусловливают использование в них определённых поэтических средств. Так, иносказание проникнуто иронией, что является одним из способов раскрытия образа губителя: он не только проявляет жестокость, убивая невинную жертву, но и насмехается над нею, что усугубляет его вину. Гипербола в балладах создаётся при помощи метафоры или сравнения и имеет чисто выразительную функцию. Основную же роль в системе поэтических средств баллад выполняет эпитет. С его помощью характеризуются противопоставленные в конфликте губитель и жертва. С одной стороны, немилостивые, грозные (палачи), ненавидная злость), проклятая (злодейка), лихие (свекровь, мачеха), змея лютая подколодная (мачеха), с другой стороны - несчастная (дочь), разбессчастный (возлюбленный), прегорькая (сирота), безгрешная (душа), безвинная (душа, кровь, душенька), понапрасная (смерть), праведные (души), добродетельна (сеструшка) и др. (см.: [Кулагина 2001]). Отметим, что в работах отечественных исследователей содержатся лишь отдельные замечания о языковых особенностях этого жанра.

Поскольку баллады обладают- многими признаками, сближающими их с -эпическими и песенными жанрами, вопрос отбора текстов народных баллад сложен и противоречив. В устной традиции некоторые лиро-эпические песни или их варианты образуют периферийную зону. «Во многих случаях одни и те же произведения могут быть причислены как к балладе, так и к исторической песне, духовному стиху, даже к былине» [Зуева, Кирдан 1998: 268]. В связи с этим сюжеты баллад разбросаны по множеству публикаций. Они вошли в первый том сочинений М. Д. Чулкова («Собрание разных песен», 1770-1773), включены в «Древние российские стихотворения» (1804) Кирши Данилова, в пятый выпуск «Песен, собранных П. В. Киреевским», который, не употребляя термина «баллады», сопоставлял их с литературными балладами. Собиратели былин П. Н. Рыбников, А. Ф. Гильфердинг, А. В. Марков, А. Д. Григорьев, Н. Е. Ончуков записывали их и вводили в состав своих сборников. Впервые свод балладных песен создал профессор А. И. Соболевский, который поместил их в первом томе «Великорусских народных песен» (1895) и эпизодически в других томах семитомного издания. Заметим, что А. И. Соболевский включил в сборник лишь семейно-бытовые баллады, а исторические и социально-бытовые вошли в свод в небольшом числе.

Первым собранием баллад в советское время был сборник «Русская баллада» (1936), составленный В. И. Чернышевым. В нём широко охвачен балладный материал, но так как понимание жанра баллад у составителя, а также автора вступительной статьи профессора Н. П. Андреева было недостаточно чётким, то в книгу вошло немало песен других жанров -лирических, хороводных, шуточных, плясовых, кроме того, скоморошины, сатирические и юмористические песни. Вместе с тем в собрание не были помещены баллады, значительные по объёму. Несмотря на это, сборник В. И Чернышева сыграл важную роль в изучении народных баллад. Балладные тексты были включены также в двухтомное издание былин, составленное В. Я. Проппом и Б. Н. Путиловым. Однако составители были непоследовательны: хотя во вводной- статье- говорится о том,- что они. различают былины и баллады, но выделение раздела «Былины новеллистического содержания. Баллады» позволяло считать, что баллады -разновидность былин. Сборник «Народные баллады» (1963), составленный Д. М. Балашовым, наиболее полон по составу текстов. За основу классификации материала он взял тематический принцип, но не выдержал его до конца. Кроме разделов «Баллады семейно-бытовые» и «Баллады исторические и социально-бытовые», составитель включил «Баллады сатирические и комические» (идейно-эмоциональный принцип) и «Новые баллады» (хронологический принцип). Автор антологии «Исторические песни. Баллады» (1986) С. Н. Азбелев, разделяя принцип широкой трактовки жанра баллады, расположил в хронологическом порядке балладные песни вперемежку с историческими (хотя для ряда баллад его установить сложно), выделив три группы: «Песни Древней Руси», «Песни переходной эпохи» и «Песни нового времени».

В 2001 году вышел в свет сборник «Баллады / Сост., подгот. текстов и коммент. Б. П. Кирдана». Б. П. Кирдан не включил в него скоморошины, сатирические и юмористические песни, акцентируя внимание на таких важных жанрообразующих признаках, как трагичность и драматизм. В сборнике пять тематических разделов: «Исторические баллады», «Военно-бытовые баллады», «Баллады о разбойниках», «Любовные и добрачные отношения» и «Семейно-бытовые баллады». Несомненной ценностью этого собрания является то, что Б. П. Кирдан практически показывает развитие жанра баллады. В сборник включены мифологические баллады (например: «Охотник и его сестра», «Брат женился на сестре», «Рыбак и его сестра»), классические баллады («Князь Роман жену терял», «Муж убил жену», «Жена мужа зарезала», «Свекровь оклеветала невестку» и др.) и новые баллады («Девушка мстит изменщику и гибнет сама» - «Окрасился месяц багрянцем.», «Самоубийство девушки от измены любимого» - «Вдоль по Мурманской дорожке.» и под.). Именно это авторитетное собрание русских народных баллад, избрано нами в качестве источника материала исследования.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Зимнева, Ольга Николаевна

3. 6. Выводы

Таким образом, проведенное исследование привело нас к следующим выводам.

Квантитативный анализ лексики, репрезентирующей кластер «Одежда и ткани» в русских балладах, подтвердил положение о том, что эстематонимы достаточно значимы в устном народном творчестве. Не случайно большую часть кластера составили общежанровый и межжанровый фонды. По частеречному признаку половина всех анализируемых слов - имена существительные. Третью часть номинаций данного кластера в балладах составляют глаголы. Наиболее показательной среди них является тематическая группа, называющая процесс одевания-раздевания.

Схема деления данного кластера на субкластеры выявила наличие наиболее многочисленного «Разная одежда», представленного 63 лексемами, и наименьшего из них «Характеристики предметов одежды, тканей и действий, связанных с одеждой», представленного четырьмя словами.

Самым частотным наименованием оказалось существительное платье вследствие обобщённости семантики данного слова. В разных тематических объединениях привлекают внимание синонимичные ряды лексем, особенно выделяются в этом отношении названия верхней одежды и наименования тканей, служащих для изготовления одежды.

Следует отметить, что употребление лексем кластера «Одежда и ткани» в основном соответствует общефольклорной традиции и отражает взаимосвязь баллады с былиной, исторической и лирической песней. Специфически балладные особенности проявляются на уровне словника и жанровых приоритетов в синтагматических-^парадигматических связях:

181

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Жанрово-сопоставительный анализ лексического строя русских народных баллад позволил нам выяснить, что лексикон баллады, с одной стороны, сходен с лексиконами былины, исторической и лирической песни, а с другой стороны, обнаруживает индивидуальные языковые особенности, характеризующие исключительно жанр баллады.

Разбиение словника баллад~на~ кластеры помогло увидеть- разнообразие ~ лексики анализируемого фольклорного жанра. Сравнительный доминантный анализ смежных с балладой жанров устного народного творчества выявил наличие общежанрового, межжанрового и одножанрового фондов ядерной лексики сопоставляемых словников.

Основой устно-поэтического словаря является общежанровая лексика, включающая третью часть общего перечня балладных слов. При сравнении межжанровой лексики смежных с балладой фольклорных жанров, составившей большую часть доминант, больше совпадений обнаружено в балладах и былинах. Кроме того, фактическое сближение баллады и былины показало описание всей совокупности парадигматических отношений и синтагматических связей соматизмов.

Анализ же лексической представленности кластера «Одежда и ткани» в балладах и сопоставление его с кластером «Одежда. Ткани. Украшения» в других жанрах выявили большее количество сходных черт баллады с лирическими и историческими песнями.

Таким образом, мы фактически продемонстрировали сходство баллады, былины, лирической и исторической песни, тем самым подтверждая генетическую связь этих фольклорных жанров.

На специфику же баллады как самостоятельного в языковом отношении фольклорного жанра указывает наличие одножанровых слов, значительную часть которых составляют, во-первых, производные лексемы: глазастый, носастый, кровленый, кровяной, черноокий, понадеться, пообуться и др.; во-вторых, диалектные слова: летник, жерелок и под.; в-третьих, фольклорные наименования: нитник, кораблик и др.

Отметим, что на репертуарном уровне существенных различий между балладами, былинами, лирическими и историческими песнями нами не обнаружено, однако выявлены одножанровые балладные лексемы, которые в основном низкочастотны или единичны: брезговать, туманный, шальной, ухмыляться и др. На количественном же уровне зафиксирован факт изменения рангов отдельных слов.- Например,- в балладах-наименование коса в два раза употребительнее существительного кудри, в то время как в былинах и исторических песнях наблюдается обратное (слово кудри -частотнее). В лирических же песнях эти два соматизма имеют практически равное количество словоупотреблений. Кроме того, в балладах, как ни в каком другом жанре, весьма значимо тематическое гнездо с вершиной слеза: слеза, слезовый, слезяной, прослезиться, слезить, слёзно.

Сюжетные различия являются продолжением жанровых. Основу любой баллады составляет отличающийся драматизмом и трагичностью сюжет, который должен находиться в центре исследования во всей его сложности и глубине. В ходе кластерного анализа баллад разной тематики нами выявлены фонды общесюжетной, межсюжетной и односюжетной лексики. Отметим, что наличие односюжетных фондов позволяет говорить о специфике баллад разной тематики и правомерности отнесения тех или иных балладных текстов в разные тематические группы. В то же время наличие общесюжетного и межсюжетного фондов указывает на целостность исследуемого фольклорного жанра. Это дает нам право утверждать, что русские баллады различаются по сюжетике, сохраняя при этом характерные жанровые черты.

Следует отметить жанровую особенность исследуемых текстов — наличие в балладах центрального мотива - мотива злодеяния. Это подтверждается разнообразными атрибутивными связями балладных слов (разбойницкое сердце, платье кровавое, кровленое, кровяное, рубашечка у молодца вся искровленная) и глагольными связями многих лексем, например: терзать тело, отрубить голову, бить по лицу, распороть грудь, связать руки, посковать ноги, прострелить плечи, выедать сердце с печенью, расклевать брови, утонуть в крови.

Обобщая полученные результаты исследования, отметим, что жанровые и сюжетные особенности предполагают факт изменения рангов лексем, наличия / отсутствия их в лексиконах, смещения границ отдельных кластеров. -----------------------

В перспективе было бы интересно расширить состав сравниваемых жанров и кластеров и постараться учесть внутрижанровые разновидности баллады. Результат такой работы, на наш взгляд, подтвердит положение о самостоятельности русской народной баллады как жанра фольклора.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Зимнева, Ольга Николаевна, 2005 год

1. Баллады / Сост., подг. текстов и коммент. Б. Н. Кирдана; вступ. ст. А. В. Кулагиной. М. : Русская книга, 2001. - 464 с.

2. ПБ Печорские былины. Записал Н. Ончуков. - СПб. : Типо-литография Н. Соколова и В. Пастор, 1904. - 424 с.

3. Соб. Великорусские народные песни / Изданы проф. А. И. Соболевским. -СПб., 1895 - Т. II; 1897 - Т. III. (В < > указан номер песни.)1851. СПИСОК СЛОВАРЕЙ

4. БАС-2 Словарь современного русского литературного языка : в 20 т. / Гл. ред. К. С. Горбачевич. - 2-е изд., перераб. и доп. - М. : Русский язык, 1991 — Т. 1, 2; 1992 - Т. 3; 1993 - Т. 4; 1994 - Т. 5, 6.

5. БТС Большой толковый словарь русского языка / Сост. и гл. ред. С. А. Кузнецов. - СПб.: Норинт, 2000. - 1536 с.

6. БЭС — Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. 2-е изд. - М. : Большая Российская энциклопедия, 2000. -688 с.

7. Даль Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. / В. И. Даль. - М. : ТЕРРА, 1995. - Т. I - IV.

8. Комлев, Н. Г. Словарь новых иностранных слов / Н. Г. Комлев. М. : Изд-во МГУ, 1995.-144 с.

9. MAC Словарь русского языка : в 4 т. / Под ред. А. П. Евгеньевой. - М. : ГИИНС. Академия наук СССР. Институт русского языка, 1958 - 1961. -Т. I - IV.

10. PC С Русский семантический словарь. Толковый словарь, систематизированный по классам слов и значений : в 2 т. / РАН. Ин-т рус. яз.; под общей ред. Н. Ю. Шведовой. - М. : Азбуковник, 1998 - 2000. -Т. 1, 2.

11. СРНГ — Словарь русских народных говоров / Гл. ред. Ф. П. Филин, Ф. П. Сороколетов. М. - Л. ( СПб.) : Наука, 1965 - 2003. Вып. I - XXXVI.

12. ТСРГ — Толковый словарь русских глаголов : Идеографическое описание. Английские эквиваленты. Синонимы. Антонимы / Под ред. проф. Л. Г. Бабенко. М.: АСТ - ПРЕСС, 1999. - 704 с.

13. Фасмер Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка : в 4 т. / М. Фасмер. - СПб.: Терра-Азбука, 1996. - Т. I - IV.

14. Частотный словарь русского языка / Под ред. Л. Н. Засориной. М. : Русский язык, 1977. - 534 с.1. БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

15. Андреев, Н. 77. Русская баллада : вступ. статья / Н. П. Андреев // Русская баллада / Под ред. В. И. Чернышева. М. - Л. : Советский писатель, 1936. -С. 3-18.

16. Аникин, В. П. Русский фольклор / В. П. Аникин. М. : Высшая школа, 1987.- 286 с.

17. Антошенкова, Е. В. Как называли одежду-в старину / Е-В. Антошенкова // Русская речь. 1999. - № 5. - С. 78-82.

18. Артеменко, Е. Б. Синтаксический строй русской народной лирической песни в аспекте её художественной организации / Е. Б. Артеменко. -Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1977. -160 с.

19. Афанасьев, А. Н. Древо жизни / А. Н. Афанасьев. М. : Современник, 1983.- 464 с.

20. Балашов, Д. М. Русская народная баллада / Д. М. Балашов // Народные баллады / Общ. ред. А. М. Астаховой. М. - Л. : Советский писатель, 1963. -С. 5-41.

21. Балашов, Д. М. История развития жанра русской баллады / Д. М. Балашов. -Петрозаводск : Карел, изд-во, 1966. 72 с.

22. Баранникова, M. А. Наименования обуви былинного героя / М. А. Баранникова // Фольклор и мировая культура : тезисы докладов научной конференции «Юдинские чтения 98». - Курск : Изд-во Курск, гос. пед. ун-та, 1998. - С. 77-79.

23. Баранникова, М. А. Артефакт шляпа в былинном тексте / М. А. Баранчикова // Текст как единица анализа и единица обучения : сб. научн. ст. : вып 3. -Курск : Изд-во Курск, гос. пед. ун-та, 1999. С. 43-46.

24. Бобунова, М. А. Единицы фольклорной лексикографии / М. А. Бобунова. -Курск : Изд-во Курск, гос. пед. ун-та, 2001. 150 с.

25. Бобунова, М. А. Кластер "Одежда" в русском фольклоре / М. А. Бобунова // Фольклорная лексикография : сб. научн. тр. : вып. 19. Курск : Изд-во Курск, гос. пед. ун-та, 2002. - С. 3-6.

26. Бобунова, М. А. Онежские былины : частотный словарь / М. А. Бобунова. -Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2003. 90 с.

27. Бобунова, М. А. Фольклорная лексикография: становление, теоретические и практические результаты, перспективы / М. А. Бобунова. Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2004. - 240 с.

28. Бобунова, М. А. Состав кластера «Пища» в фольклоре / М. А. Бобунова, И. С. Климас // Фольклорная лексикография : сб. научн. тр. : вып. 18. -Курск: Изд-во Курск, гос. ун-та, 2001. С. 4-12.

29. Бобунова, М. А. Словарь языка русского фольклора: лексика былинных текстов / М. А. Бобунова, А. Т. Хроленко. Курск : Изд-во ГУШ Ш «Курск», 2000.-112 с.

30. Богатырев, П. Г. О языке славянских народных песен и его отношении к диалектной речи / П. Г. Богатырев // Вопросы языкознания. 1962. - № 3. -С. 75-86.

31. Богатырев, П. Г. Вопросы теории народного искусства / П. Г. Богатырев. -М. : Искусство, 1971. 544 с.

32. Богатырев, П. Г. Язык фольклора / П. Г. Богатырев // Вопросы языкознания. -1973.- №5. -С. 106-116.

33. Богословская, О. И. К изучению языка фольклора / О. И. Богословская // Актуальные проблемы лексикологии и лексикографии. Пермь : Книжн. изд-во, 1972. - С. 43-45.

34. Богуславский, В. М. Человек в зеркале русской культуры, литературы и языка / В. М. Богуславский. М.: Космополис, 1994. - 237 с. Бодалев, А. Л. Восприятие человека человеком / А. Л. Бодалев. - М. : Изд-во МГУ, 1982.-199 с.

35. Бодуэн де Куртенэ, И. А. Избранные труды по общему языкознанию : в 2 т. Т. 2 / И. А. Бодуэн де Куртене. М. : АН СССР, 1963.-391 с.

36. Борисова, Е. H. Из истории некоторых слов бытовой лексики рязанских памятников XVI XVII вв. / Е. Н. Борисова. - М. : Просвещение, 1956. -74с.

37. Брагина, А. А. Красный / А. А. Брагина // Русская речь. 1970. - № 2. -С. 79-83.

38. Вановская, Н. А. Названия одежды в тамбовском фольклоре / Н. А. Вановская // Фольклор и литература: проблемы изучения / Научн. ред. доц. Т. Ф. Пухова. Воронеж : Изд-во Воронеж: гос. ун-та; 2001. - С. 173— 174.

39. Варфаломеева, Т. Б. Северобеларусская свадьба, обряд,песенномелодические типы / Т. Б. Варфаломеева. Минск : Наука и техника, 1988. - 156 с.

40. Вежбицкая, А. Понимание культур через посредство ключевых слов / А. Вежбицкая; пер. с англ. А. Д. Шмелева. М. : Языки славянской культуры, 2001. - 288 с.

41. Веселовский, А. Н. Историческая поэтика / А. Н. Веселовский. Л. : ГИХЛ, 1940.-648 с.

42. Виноградов, В. В. Современный русский язык / В. В. Виноградов. М. : Учпедгиз, 1938. - 160 с.

43. Гаген-Торн, Н. И. Магическое значение волос и головного убора в свадебных обрядах Восточной Европы / Н. И. Гаген-Торн // Советская этнография. 1933. - № 5-6. - С. 76-88.

44. Гиндин, С. Н. Частота слов и её значимость в системе языка / С. Н. Гиндин // Учёные записки Тартусского ун-та : вып. 628. Тартус : Изд-во Тартусского ун-та. - С. 22 - 54.

45. Горбачева, Н. П. К вопросу о происхождении одежды / Н. П. Горбачева // Советская этнография. 1950. - № 3. - С. 9-27.

46. Горелов, А. А. Критические заметки по текстологии исторических песен, баллад и былин / А. А. Горелов // Русский фольклор. Материалы и исследования. T. XXVI. - Л. : Наука. Ленингр. отд-ние, 1991. - С. 83-92.

47. Гринкова, Н. П. Родовые пережитки, связанные с разделением по полу и возрасту (по материалам русской одежды) / Н. П. Гринкова // Советская этнография. 1936. - № 2. - С. 21-53.

48. Десницкая, А. В. Наддиалектные формы устной речи и их роль в истории языка / А. В. Десницкая. Л. : Наука, 1970. - 99 с.

49. Евгеньева, А. П. О языке фольклора / А. П. Евгеньева // Русский язык в школе. 1939. - № 4. - С. 52-56.

50. Ефимова, JI. В. Костюм в России: XV начало XX в. / Л. В. Ефимова // Из собрания Государственного исторического музея / Под ред. Е. Р. Беспаловой. - М. : АРТ-РОДНИК, 2000. - 231с.

51. Жданова, JI. А. Соматизмы в языке и в художественном тексте / Л. А. Жданова // Текст. Структура и семантика: доклады VIII Международной конференции. Т. 2. - М. : СпортАкадемПресс, 2001. -С. 36^2.

52. Жирнова, Г. В. Брак и свадьба русских горожан в прошлом и настоящем / Г. В. Жирнова. М.: Наука, 1980. - 150 с.

53. Завалишина, К. Г. Концепт «лицо» в устно-поэтическом творчестве русского, немецкого и английского этносов / К. Г. Завалишина // INCIPIO =

54. Начинаю : сб. научн. тр. молодых исследователей : вып. 1. Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 20031. - С. 54-62.

55. Зеленин, Д. К. Избранные труды: статьи по духовной культуре, 1901-1913 / Вступ. ст. Н. И. Толстого; коммент. Т. А. Агапкиной и др. М. : Индрик, 1994. - 400 с.

56. Каминская, Н. М. История костюма: учеб. пособие для сред. спец. учеб. заведений лег. промышленности / Н. М. Каминская. 2-е изд., перераб. -М. : Легпромбытиздат, 1986. - 166 с.

57. Каргина, Н. Г. Наименования обуви в русском языке / Н. Г. Каргина // Русская речь. 2000. - № 6. - С. 72-75.

58. Киреева, Е. В. История костюма: европ. костюм от античности до XX в. : учеб. пособие для сред, театр, учеб. заведений / Е. В. Киреева. 2-е изд., испр. - М. : Просвещение, 1976. - 174 с.

59. Киреева, С. И. Типология портрета фольклорного персонажа (на материале былины) / С. И. Киреева // Фольклор и литература: проблемы изучения : сб.ст. / Научн. ред. доц. Т. Ф. Пухова. Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 2001.-С. 116-125.

60. Кирсанова, Р. М. Костюм в русской художественной культуре XVIII — первой половине XX вв. (опыт энциклопедии) / Р. М. Кирсанова / Под ред. Т. Г. Морозовой, В. Д. Синюкова. М. : Большая Российская энциклопедия, 1995.-381 с.

61. Кирсанова, Р. М. Сценический костюм и театральная публика в России XIX в.- / Р. М; Кирсанова. Калининград М: г Янтарный" сказ;- Артист: Режиссёр. Театр, 1997. - 383 с.

62. Климас, И. С. К проблеме выделения ядра фольклорного лексикона / И. С. Климас // Лингвофольклористика : сб. научн. тр. : вып. 6. Курск: Изд-во Курск, гос. пед. ун-та, 2001. - С. 10 - 13.

63. Климас, И. С. Реализация концепта «сердце» в фольклорной и нефольклорной лирике / И. С. Климас, Р. И. Климас //

64. Лингвофольклористика : сб. научн. ст. : вып. 1. Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 1999. - С. 21-27.

65. Клгшас, И. С. Сравнение первой сотни высокочастотных лексем в различных фольклорных словарях / И. С. Климас и др. // Лингвофольклористика : сб. научн. тр. : вып. 1. Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 1999.-С. 4-15.

66. Колесов, В. В. История русского языка в рассказах / В. В. Колесов. М. : Просвещение, 1976. — 175 с:

67. Колесов, В. В. Мир человека в слове Древней Руси / В. В. Колесов. Л. : Изд-во ЛГУ, 1986. - 311 с.

68. Колпакова, Н. П. Русская народная бытовая песня / Н. П. Колпакова. М. -Л. : Изд-во АН СССР, 1962. - 468 с.

69. Концова, М. В. Архаическая лексика в воронежских говорах (на материале названий одежды) / М. В. Концова // Фольклор и литература: проблемы изучения : сб. статей / Научн. ред. доц. Т. Ф. Пухова. Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 2001. - С. 185-191.

70. Костюхин, Е. А. Лекции по русскому фольклору : учеб. пособие для вузов / Е. А. Костюхин. М. : Дрофа, 2004. - 336 с.

71. Кравцов, Н. И. Славянская историческая баллада / Н. И. Кравцов // Из истории классовой борьбы и национально-освободительного движения в славянских странах. Т. 28. - М. : Изд-во ин-та славяноведения АН СССР, 1964. - С. 222-246.

72. Кравцов, Н. И. Славянский фольклор / Н. И. Кравцов. М. : Изд-во МГУ, 1976. - 263 с.

73. Кравцов, Н. И. Русское устное народное творчество / Н. И. Кравцов, С. Г. Лазутин. -М.: Высшая школа, 1983. 448 с.

74. Кузнецова, Н. Н. Имена прилагательные, определяющие возраст и внешность персонажей русских народных сказок : Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук : 10. 02. 01 / Наталья Николаевна Кузнецова ; МГУ. -М., 1997.-19 с.

75. Лебедева, А. А. Роль материальных компонентов в традиционном свадебном обряде русских старожилов Сибири 2-й пол. XIX XX вв. / А. А. Лебедева // Советская этнография. - 1977. - № 3. - С. 104-116.

76. Лихачёв, Д. С. Человек в литературе Древней Руси / Д. С. Лихачёв. М. : Наука, 1970. -180 с.

77. Лихачёв, Д. С. Поэтика древнерусской литературы / Д. С. Лихачёв. М. : Наука, 1979. - 352 с.

78. Лихачёв; Д:С. Концептосфера русского языка Л Д. С. Лихачёв // Русская словесность : антология / Под ред. В. П. Нерознака. М. : ACADEMIA, 1997. - С. 280-287.

79. Маслова, Г. С. Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX начала XX вв / Г. С. Маслова. - М. : Наука, 1984. -216 с.

80. Мерцалова, М. Н. История костюма. Очерки истории костюма / М. Н. Мерцалова . М.: Искусство, 1972. - 198 с.

81. Мерцалова, М. Н. Поэзия народного костюма / М. Н. Мерцалова. М. : Молодая гвардия, 1988. - 224 с.

82. Мерцалова, М. Н. Костюм разных времен и народов : в 4 т. Т. 1 / М. Н. Мерцалова. М. : АО «Академия моды», 1993. - 542 с.

83. Михайлова, О. А. Ограничения в лексической семантике: семасиологический и лингвокультурологический аспекты / О. А. Михайлова. — Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 1998. 240 с.

84. МНМ- Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2-х т. / Гл. ред. С. А. Токарев. М. : НИ Большая Российская энциклопедия, 1998. - Т. 1. - 672 е., Т. 2. -720 с.

85. Некрасова, М. А. Народное искусство России / М. А. Некрасова. М.: Советская Россия, 1983. - 219 с.

86. Никитина, С. Е. О жанровых «картинках» мира в народно-поэтических текстах и словарном описании // Русский язык сегодня : сб. научн. ст. : вып. 3. М. : Изд-во РАН. Ин-т русского языка им. В. В. Виноградова. -20041.-С. 198-203.

87. Никитина, С. Е. О тезаурусных портретах человека (на материале фольклорных текстов) / С. Е. Никитина // Scripta linguisticae applicatae.

88. Проблемы прикладной лингвистики : сб. научн. ст. : вып. 2. М. : Азбуковник, 20042. - С.183 - 201.

89. Овсянников, Ю. М. Картины русского быта / Ю. М. Овсянников. М. : АСТ-Пресс, 2000.-351 с.

90. Оссовецкий, И. А. Об изучении языка фольклора / И. А. Оссовецкий // Вопросы языкознания. 1952. - № 3. - С. 93-112.

91. Оссовецкий, И. А. Язык фольклора и диалект / И. А. Оссовецкий // Основные проблемы-эпоса восточных славян. -М. : Изд-во АН СССР, 1958. С. 172— 190.

92. Пармон, Ф. М. Русский народный костюм как художественно-конструкторский источник творчества / Ф. М. Пармон. М. : Легпромбытиздат, 1994. - 272 с.

93. Пармон, Ф. М. Композиция костюма: Одежда, обувь, аксессуары: учебник для вузов по спец. «Дизайн», «Конструирование изделий из кожи» и «Технология изделий из кожи» / Ф. М. Пармон. 2-е изд., перераб. и доп. -М. : Легпромбытиздат, 1997. - 316 с.

94. Петренко, О. А. Этнический менталитет и язык фольклора / О. А. Петренко. Курск : Изд-во Курск, гос. пед. ун-та, 1996. - 118 с.

95. Петренко, О. А. Доминантный анализ в исследовании этнической ментальности / О. А. Петренко, А. Т. Хроленко // Лингвофольклористика : сб. научн. тр.: вып. 2. Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2000. - С. 3 - 13.

96. Петрова, 3. А. Народная одежда в тверском крае. Этнолингвистическое описание / 3. А. Петрова // X всероссийское диалектическое совещание "Лексический атлас русских народных говоров 94". - СПб., 1994. - С. 5860.

97. Потебня, А. А. Эстетика и поэтика / А. А. Потебня. М. : Искусство, 1976. -614 с.

98. Потебня, А. А. Слово и миф / А. А. Потебня. М. : Правда, 1989. - 622 с. Потебня, А. А. Теоретическая поэтика / А. А. Потебня. - М.: Высшая школа, 1990. - 344 с.

99. Праведников, С. П. О локальном своеобразии устно-поэтической лексики (на примере лексемы рука) / С. П. Праведников // Фольклорная лексикография : сб. научн. тр. : вып. 3. Курск : Изд-во Курск, гос. пед. ун-та, 1995. - С. 1014.

100. Праведников, С. П. Имена числительные в фольклорном тексте: лексикологический и лексикографический аспекты / С. П. Праведников. -Курск : Изд-во Курск, гос. пед. ун-та, 1996. 120 с.

101. Пропп, В. Я. Русский героический эпос / В. Я. Пропп. Л. : Изд-во ЛГУ, 1955.-552 с.

102. Пропп, В: Я: Песня о гневе Грозного на" сына" / В: Я. Пропп- //- Вестник-Ленинградского университета : серия истории, языка и литературы. —1958. -№ 14. С. 75-103.

103. Пропп, В. Я. Жанровый состав русского фольклора / В. Я. Пропп // Русская литература. 1964. - № 4. - С. 58-76.

104. Пропп, В. Я. Морфология сказки / В. Я. Пропп. М. : Наука, 1969. - 168 с. Пропп, В. Я. Сказка. Эпос. Песня / В. Я. Пропп. - М. : Лабиринт, 2001. -367 с.

105. Пропп, В. Я. Былины : вступ. статья / В. Я. Пропп, Б. Н. Путилов // Былины: в 2 т. Т. 1 : Древнейшие былины. Былины Киевского цикла. Новгородские былины. Поздний волшебный эпос. - М. : Гослитиздат Ленинградское отд-ние., 1958.-С. 3-17.

106. Путилов, Б. Н. О некоторых проблемах изучения русской исторической песни / Б. Н. Путилов // Основные проблемы эпоса восточных славян. М. : Изд-во Академии наук СССР, 1958. - С. 110-119.

107. Путилов, Б. Н. Русский историко-песенный фольклор XIII XVI веков / Б. Н. Путилов. - М. - Л. : Изд-во АН СССР, 1960. - 300 с. Путилов, Б. Н. Славянская историческая баллада / Б. Н. Путилов. - М. - Л. : Наука, 1966. - 176 с.

108. РГ— Русская грамматика : в 2-х т. Т. 1 / Редкол. : Н. Ю. Шведова (гл. ред.) и др. М. : Наука, 1982. - 783 с.

109. Русский народный костюм. Л. : Художник РСФСР, 1984. - 222с. Русское народное поэтическое творчество : хрестоматия / Под ред. Н. И. Кравцова. -М. : Просвещение, 1971. - 384 с.

110. Специфика фольклорных жанров / Отв. ред. Б. П. Кирдан. М. : Наука, 1973. - 303 с.

111. Старикова, Г. В. Лексика портретного описания : Дис. на соиск. учен. степ, канд. филол. наук : 10. 02 01 / Галина Викторовна Старикова ; ЛГУ. Л., 1985. -188 с.

112. Степанова, И. А. Жанровая специфика доминантной лексики исторических песен / И. А. Степанова // Лингвофольклористика : сб. научн. ст. : вып. 1. -Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 20031. С. 17^3.

113. Степанова, И. А. Исторические песни XVII XIX веков : словник и частотный словарь / И. А. Степанова. - Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 20032. - 80 с.

114. Тарпанов, 3. К. Сравнительный синтаксис жанров русского фольклора: учебное пособие по спецкурсу / 3. К. Тарланов. Петрозаводск : Изд-во Петрозав. гос. ун-та, 1981. - 104 с.

115. Хроленко, А. Т. Ещё раз о коэффициенте новизны для лексики былин / А. Т. Хроленко // Фольклорная лексикография : сб. научн. тр. : вып. 3. -Курск : Изд-во Курск, гос. пед. ун-та, 1995. С. 3-6.

116. Хроленко, А. Т. Этнос язык - культура / А. Т. Хроленко. - Курск : Изд-во Курск, гос. пед. ун-та, 1996. - 116 с.

117. Хроленко, А. Т. Лингвокультуроведение: пособие к спецкурсу по проблеме «Язык и культура» / А. Т. Хроленко. Курск : Изд-во ГУИПП «Курск», 2000. -168 с.

118. Хроленко, А. Т. Какое количество былин достаточно для составления словаря былинной речи / А. Т. Хроленко, И. С. Климас // Фольклорное слово в лексикографическом аспекте : сб. научн. тр. : вып. 2. Курск : Изд-во Курск, гос. пед. ун-та, 1994. - С. 3-6.

119. Этинген, Л. Е. Человек будущего: облик, структура, форма / Л. Е. Этинген. -М. : Советская Россия, 1976. 173 с.

120. Этинген, Л. Е. Страна Анатомия / Л. Е. Этинген. М. : Советская Россия, 1982. - 285 с.

121. Этинген, Л. Е. Волосы и ногти / Л. Е. Этинген // Человек. № 5. - 20021. -С. 145-158.

122. Этинген, Л. Е. Грудь / Л. Е. Этинген // Человек. № 6. - 2002г. - С. 166-175. Этинген, Л. Е. Орган зрения / Л. Е. Этинген // Человек. - № 1. - 20031. -С. 131-140.

123. Этинген, Л. Е. Органы пищеварения / Л. Е. Этинген // Человек. № 5, 6. -20032. - С. 134-147,168-177.204