Концептуальные основы конструирования состава преступления тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 12.00.08, кандидат наук Иванчин, Артем Владимирович

• Иванчин, Артем Владимирович
• кандидат наук
• 2015

Оглавление диссертации кандидат наук Иванчин, Артем Владимирович

Введение........................................................................................4

Глава I. Уголовное правотворчество и конструирование

состава преступления.....................................................................22

§ 1. Механизм уголовного правотворчества...................................22

§ 2. Понятие конструирования состава преступления

и его соотношение с родственными категориями.............................36

§ 3. Акты уголовного правотворчества,

закрепляющие признаки преступлений..........................................64

Глава II. Состав преступления и юридическая

конструкция преступления..............................................................85

§ 1. Границы состава преступления в Особенной части УК РФ

и их значение для его правильного конструирования........................85

§ 2. Уяснение понятия состава преступления

как предпосылка его конструирования.........................................102

§ 3. Юридическая конструкция преступления как базовое техническое

средство построения состава преступления и ее структура.................126

Глава III. Общие правила конструирования

состава преступления....................................................................147

§ 1. Межотраслевые системные правила конструирования

состава преступления..............................................................149

§ 2. Внутриотраслевые системные правила

конструирования состава преступления.......................................170

§ 3. Криминолого-композиционные, логические и языковые правила

конструирования состава преступления.......................................186

Глава IV. Виды составов преступлений в зависимости от функциональной роли последствий и момента окончания

и проблемы их конструирования......................................................211

§ 1. Деление составов преступлений и его значение в процессе

их конструирования.....................................................................................211

§ 2. Формальные, материальные и формально-материальные

составы преступлений и особенности их конструирования................226

§ 3. Виды составов преступлений в зависимости

от момента окончания и вопросы их конструирования.....................255

Глава V. Иные виды составов преступлений

и особенности их конструирования..................................................278

§ 1. Дифференцированные составы преступлений

и вопросы их конструирования..................................................278

§ 2. Интегрированные и иные сложные составы преступлений

и особенности их конструирования.............................................298

§ 3. Составы с административной преюдицией

и проблемы их конструирования................................................313

Глава VI. Использование ресурсов внешней техники в процессе законодательной регламентации состава преступления......................329

§ 1. Использование языка в процессе

конструирования состава преступления.......................................331

§ 2. Размещение предписаний о составе преступления

в Общей части УК РФ.............................................................354

§ 3. Размещение предписаний о составе преступления

в Особенной части УК РФ.......................................................374

Заключение.................................................................................387

Библиографический список.................................................................407

Приложение 1...............................................................................455

Приложение 2...............................................................................457

Приложение 3...............................................................................459

Приложение 4...............................................................................461

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Концептуальные основы конструирования состава преступления»

Введение

Актуальность темы исследования. Значение состава преступления для теории и практики уголовного права невозможно переоценить. Пожалуй, это ключевая системообразующая категория данной отрасли права. Наличие в содеянном состава преступления выступает основанием уголовной ответственности (ст. 8 УК РФ), а его отсутствие - основанием прекращения уголовного преследования (ст. 24 УПК РФ). Именно состав преступления служит базовым инструментом квалификации преступлений, а также определяет «сердцевину» предмета доказывания по уголовному делу. Отсюда понятно, насколько важно для успешного решения задач, стоящих перед уголовным правом, качественно сконструировать состав преступления. Просчеты, допущенные на этапе построения состава преступления, приводят к искажению идеи запрета общественно опасного поведения и, как следствие, либо заметно снижают эффективность применения уголовного закона, либо и вовсе сводят его применение на нет. Напротив, оптимально сконструированный состав преступления является залогом результативного противодействия преступности.

Правильное конструирование состава преступления выступает непременным условием практической реализации принципов уголовного права и в первую очередь принципа законности (ст. 3 УК РФ), предполагающего формальную определенность юридического основания уголовной ответственности. На необходимость обеспечения определенности, ясности и недвусмысленности основания уголовной ответственности неоднократно обращал внимание Конституционный Суд РФ (в частности, в постановлениях от 27.05.2008 г. № 8-П и от 17.06.2014 г. № 18-П). Четкое определение каждого состава преступления в уголовном законе необходимо и для реализации принципа субъективного вменения (ст. 5 УК), поскольку лишь в этом случае адресат закона может предвидеть уголовно-правовые последствия своих действий (бездействия). Наконец, ясная и определенная обрисовка состава преступления выступает в качестве гарантии обеспечения эффективной защиты как от произвольных преследования и осуждения, так и

от необоснованного ограничения прав и свобод при применении к лицу, нарушившему уголовно-правовой запрет, мер ответственности.

Вместе с тем, анализ УК РФ как в первоначальной редакции, так и после его масштабных изменений и дополнений, имевших место в 1997-2014 гг., приводит к неутешительному выводу о том, что процесс конструирования состава преступления в нашей стране фактически не поставлен на «научные рельсы». Составы множества преступлений имеют далеко не оптимальные законодательные конструкции, в регламентации однопорядковых видов и разновидностей преступлений отсутствует должное единообразие и т.д. Тому есть, разумеется, и объективные причины, поскольку, как справедливо отмечалось еще до революции, «искусство образования составов есть один из сложнейших вопросов юридической техники» (П.И. Люблинский). В то же время, и наука уголовного права до сих пор не разработала концептуальных основ конструирования состава преступления, которые бы определяли понятие этого процесса, технические средства и приемы его создания, общие и специальные правила его построения и т.д.

Особенно остро потребность в разработке указанных теоретических основ ощущается сегодня, в период продолжающейся безудержной «инфляции» УК РФ, когда в результате многочисленных изменений и дополнений, внесенных в разное время под влиянием меняющихся тенденций уголовной политики, нарушилось системное соответствие между статьями УК РФ и образовалась масса противоречий (что многократно отмечалось, среди прочего, в резолюциях Российского Конгресса уголовного права). Однако не только бессистемность и противоречивость, но также непоследовательность, неполнота и избыточность уголовно-правового регулирования, в том числе в сфере конструирования составов преступлений, стали «визитной карточкой» современного законодателя. На этом фоне все чаще приходится слышать предложения о необходимости разработки и принятия нового Кодекса либо изложения действующего УК в существенно обновленной редакции.

Вопрос о способе реформирования УК РФ, на наш взгляд, не столь принципиален. Важно другое, а именно то, что в сложившихся условиях уголовно-правовая наука должна активизировать внимание к теории уголовного правотворчества, к разработке различных его компонентов, форм,

методов и, несомненно, к формированию теоретических основ построения состава преступления. Многие из правотворческих компонентов (правовой язык, примечания, вопросы построения системы права и т.д.) достаточно глубоко и обстоятельно изучены и общей теорией права, и отраслевыми юридическими науками. В то же время в теории законодательной техники еще остались «белые пятна». К последним, вне сомнения, относится учение о конструировании состава преступления. Отсутствие систематизированных знаний в этой области негативно сказывается на качестве уголовного законодательства.

Стоит отметить также, что отсутствие ясного представления об основах конструирования состава преступления объективно мешает и в ходе научных исследований делать продуктивные предложения, с должным научным обоснованием, направленные на совершенствование уголовного законодательства. Сегодня практически каждая диссертация уголовно-правового профиля содержит предложения о необходимости дополнения УК РФ новыми составами либо о реконструкции существующих. Однако далеко не каждое из такого рода предложений имеет под собой надлежащую методологическую основу.

В связи с этим изучение общих вопросов техники построения составов преступлений (определение понятия конструирования состава, разработка общих правил конструирования составов и др.), изучение особенностей конструирования различных видов составов и исследование других принципиальных вопросов инженерии составов представляется сегодня необходимым, полезным и актуальным направлением научного поиска.

Степень теоретической разработанности проблемы. Конструирование составов преступлений выступает одним из видов правотворческих работ. В связи с этим отдельные аспекты построения составов преступлений анализировались в рамках исследований в области уголовного правотворчества, включая теорию криминализации, Н.Б. Алиевым, А.Д. Антоновым, Г.А. Злобиным, А.И. Коробеевым, В.Н. Кудрявцевым, Г.Ю. Лесниковым, H.A. Лопашенко, П.Н. Панченко, В.Д. Филимоновым, A.M. Яковлевым и рядом других ученых.

Среди научных разработок в области уголовного правотворчества следует особо выделить труды по теории законодательной техники (которая, на взгляд автора, охватывает конструирование состава преступления) А.Г. Безверхова, И.Н. Боковой, Ю.В. Грачевой, A.B. Денисовой, Ю.Г. Зуева, М.Н. Каплина, Т.В. Кленовой, Е.В. Кобзевой, М.И. Ковалева, В.П. Коняхина, Л.Л. Кругликова, А.П. Кузнецова, Т.А. Лесниевски-Костаревой, П.И. Люблинского, К.К. Панько, А.И. Ситниковой, О.Г. Соловьева, С.С. Тихоновой, И.А. Семенова. При этом проблемы законодательной техники (в их преломлении к уголовному праву), включая вопросы конструирования состава преступления, уже более пятнадцати лет являются темой научно-исследовательской работы кафедры уголовного права и криминологии Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова, возглавляемой заслуженным деятелем науки РФ Л.Л. Крутиковым. Научная школа «Законодательная техника и дифференциация ответственности в отраслях криминального цикла» под его руководством признана одной из ведущих научных уголовно-правовых школ страны. Под воздействием идей и непрекращающихся дискуссий, развернувшихся в рамках данной школы, сформировались многие позиции, отстаиваемые автором на страницах диссертации.

Общие вопросы теории состава преступления (объекта конструирования) глубоко изучались, в частности, в работах Хе Бинсуна, Я.М. Брайнина, И.Я. Гонтаря, А.Н. Игнатова, М.П. Карпушина, А.П. Козлова,

A.И. Коробеева, В.Н. Кудрявцева, Н.Ф. Кузнецовой, Б.А. Куринова,

B.И. Курляндского, Ю.И. Ляпунова, A.B. Наумова, A.A. Пионтковского, B.C. Прохорова, Ю.Е. Пудовочкина, А.Н. Трайнина, Лун Чанхая.

Проблемы уголовного права, имеющие значение для исследования избранной темы, рассматривались в трудах Е.В. Благова, А.И. Бойко, Б.В. Волженкина, Н.Д. Дурманова, А.Э. Жалинского, И.Э. Звечаровского, Г.А. Есакова, М.А. Кауфмана, А.Г. Кибальника, И.Я. Козаченко, А.П. Козлова, B.C. Комиссарова, В.П. Коняхина, Н.М. Кропачева, Л.Л. Кругликова, Н.Ф. Кузнецовой, В.Н. Курченко, Л.В. Лобановой, H.A. Лопашенко, В.П. Малкова, В.В. Мальцева, A.C. Михлина, A.B. Наумова, З.А. Незнамовой, Г.П. Новоселова, Н.И. Пикурова, Т.Г. Понятовской, Б.Т. Разгильдиева,

А.И. Рарога, Н.Д. Сергеевского, Н.С. Таганцева, М.В. Талан, Э.С. Тенчова,

A.И. Чучаева, Р.Д. Шарапова, М.Д. Шаргородского, В.Н. Ширяева,

B.Ф. Щепелькова, П.С. Яни и ряда других ученых.

Наконец, вопросы правотворчества, в первую очередь относящиеся к сфере законодательной техники, плодотворно исследовались отечественными и зарубежными специалистами в общей теории права как дореволюционного, так советского и современного периодов, в частности, С.С. Алексеевым, В.К. Бабаевым, В.М. Барановым, И. Бентамом, Ж.-Л. Бержелем, H.A. Власенко, В.М. Горшеневым, М.Л. Давыдовой, Ф. Жени, Р. Иерингом, Р. Кабрияком, В.Н. Карташовым, Д.А. Керимовым, Д.А. Ковачевым, Н.М. Корку новым, Я.М. Магазинером, A.B. Малько, А. Нашиц, A.C. Пиголкиным, И.Н. Сенякиным, Ю.А. Тихомировым, H.H. Тарасовым, A.A. Ушаковым, А.Ф. Черданцевым, Л.С. Явичем и др.

Ряд специальных вопросов построения составов преступлений нашел отражение и интересное решение в кандидатских диссертациях, в частности, H.H. Баймаковой, Н.Б. Гулиевой, О.В. Ермаковой, С.П. Новосельцева, П.Ю. Предеина, Д.В. Решетниковой, К.Т. Тедеева, но в них по понятным причинам бегло рассмотрены общие вопросы построения состава преступления, а многие специальные вопросы освещены, как представляется, недостаточно полно.

Отдавая должное перечисленным научным разработкам, следует констатировать, что на сегодняшний день в российской доктрине отсутствует цельное комплексное монографическое исследование, посвященное разработке концептуальных основ конструирования состава преступления. Имеются фрагменты монографий, диссертаций и учебников, отдельные научные статьи на эту тему, но специальных комплексных работ по данной теме нет. Таким образом, на диссертационном уровне (докторском и кандидатском) избранная тема в науке уголовного права до сих пор исследована не была. С учетом этого концептуальные основы конструирования состава преступления можно без преувеличения назвать terra incognita современной уголовно-правовой науки.

Цели и задачи исследования. Цель исследования состоит в формировании концептуальных основ конструирования состава преступления.

Для реализации указанной цели были поставлены следующие задачи, нашедшие своё отражение в структуре работы: 1) выяснить механизм уголовного правотворчества и определить место в нем конструирования состава преступления; 2) выработать понятие конструирования состава преступления и соответствующей методики; 3) соотнести понятие конструирования состава преступления с родственными категориями (законодательной техникой, криминализацией, дифференциацией уголовной ответственности и др.); 4) определить акты уголовного правотворчества, в которых фиксируются признаки преступлений, образующие их состав; 5) установить сущность состава преступления; 6) определить границы состава преступления в Особенной части УК РФ; 7) исследовать уголовно-правовую конструкцию преступления; 8) разработать общие правила конструирования состава преступления (осуществить их группировку и охарактеризовать каждое из них); 9) произвести деление составов преступлений на виды; 10) выявить и исследовать особенности конструирования различных видов составов преступлений; 11) выработать предложения по совершенствованию УК РФ; 12) разработать рекомендации по оптимизации практики применения УК РФ.

Объект и предмет исследования. Объектом данного исследования является конструирование состава преступления как законодательный, теоретический и практический феномен. В качестве предмета исследования выступают уголовно-правовые нормы, относящиеся к объекту исследования, в том числе утратившие силу и зарубежные, нормативные акты иных отраслей права, разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, результаты социологических опросов, материалы следственно-судебной практики.

Методология и методика исследования. Диссертационное исследование базируется на диалектическом методе познания, а также системе общих и специальных научных методов. В качестве общенаучных методов автором использовались дедукция и индукция, анализ и синтез, абстрагирование, системно-структурный и формально-логический способы познания, в качестве специальных методов - формально-юридический, сравнительно-правовой, лингвистический, статистический, историко-правовой, конкретно-социологические (анкетирование, изучение следственно-

судебной практики и др.). При решении конкретных задач в работе применялись различные научные методики, позволившие наиболее полно раскрыть избранную тему.

Теоретической основой диссертационного исследования являются труды российских и зарубежных ученых, в том числе упомянутых при описании степени разработанности проблемы, занимавшихся изучением правотворчества в целом и уголовного, в частности, состава преступления, проблем построения отдельных видов составов преступлений и смежных с указанными вопросов права.

Нормативной базой исследования выступают Конституция РФ, международные договоры РФ, решения Конституционного Суда РФ, действующее российское уголовное законодательство, уголовное право советского и дореволюционного периодов, зарубежное уголовное законодательство, а также нормативные акты иных отраслей права.

Эмпирическую базу исследования составляют разъяснения Пленума Верховного Суда РФ и опубликованная судебная практика по различным категориям дел за период с января 1997 г. по июнь 2014 г., неопубликованная следственно-судебная практика (выборочному исследованию подвергнуты материалы более 870 уголовных дел, расследованных или рассмотренных в Ярославской области, а также в г. Москве, Вологодской, Ивановской и Костромской областях за период с января 2007 г. по июнь 2014 г.), свыше 110 законопроектов, внесённых на рассмотрение Государственной Думы Федерального Собрания РФ, содержащих изменения и дополнения УК РФ, а также материалы российских средств массовой информации и сети Интернет, относящиеся к проблематике диссертации. Кроме того, для решения поставленных в диссертации задач по специально разработанной анкете проводились опросы научных и практических работников. В рамках анкетирования в период с 10 октября 2012 г. по 30 мая 2014 г. было опрошено 247 ученых (65 докторов юридических наук, 97 кандидатов юридических наук, 85 аспирантов и соискателей) и 335 практических работников в Ярославской, Ивановской и Костромской областях, а также в г. Москве (судей, работников прокуратуры, следователей, дознавателей, оперуполномоченных и адвокатов).

Научная новизна исследования определяется, прежде всего, целью исследования, избранным подходом к ее достижению и основными выводами, содержащимися в работе. В предлагаемой работе проведено первое в отечественной науке уголовного права диссертационное исследование комплекса законодательных, теоретических и практических проблем конструирования состава преступления, в результате чего сформированы концептуальные основы построения состава преступления и на этой основе разработаны многочисленные рекомендации по совершенствованию УК РФ, в том числе конструированию новых и реконструкции существующих составов преступлений. Соискателем проанализированы и переосмыслены также многие дискуссионные положения теории уголовного права: о сущности состава преступления, его соотношении с понятиями преступления и малозначительного деяния, круге источников уголовного законодательства РФ и др.

Проведенное комплексное исследование общих и специальных вопросов конструирования состава преступления позволило автору сформулировать ряд характеризующихся научной новизной выводов и положений, выносимых на защиту:

1. Уголовное правотворчество состоит из трех условно выделяемых компонентов, образующих его механизм: 1) формирование законодательной воли (применительно к процессу криминализации - идеи запрета общественно опасного поведения) под воздействием и с учетом правотворческих факторов (криминологических, политических, экономических, исторических и т.д.); 2) перевод законодательной воли в содержание и структуру уголовного права (компетенция внутренней подсистемы законодательной техники); 3) перевод законодательной воли во внешнюю форму уголовного права - текст уголовного закона (компетенция внешней подсистемы законодательной техники). Понятие конструирования состава преступления, охватываемое более общим понятием законодательной техники, имеет прямое отношение лишь ко второму и третьему компонентам указанного механизма. Соответственно формирование идеи запрета общественно опасного поведения находится за рамками конструирования состава преступления.

2. Конструирование состава преступления - это процесс реализации идеи запрета общественно опасного поведения, формируемой на основе правотворческих факторов (криминологических, политических, экономических, исторических и др.), путем разработки и закрепления в уголовном законодательстве определенной комбинации признаков данного поведения и определения их содержания. Построение состава преступления начинается после принятия решения о необходимости криминализации и состоит в проработке его содержания посредством внутренней подсистемы техники (обеспечении полноты и непротиворечивости состава, согласовании признаков основного и квалифицированного состава, выработке его оптимальной законодательной конструкции, определении момента окончания преступления и т.д.) и внешней подсистемы техники (языковом оформлении признаков состава).

3. Методика конструирования состава преступления - это составная часть законодательной техники, включающая систему средств, приемов и правил, призванных оптимизировать процесс разработки и закрепления в уголовном законодательстве определенной комбинации признаков общественно опасного поведения и определения их содержания. Данная методика является комплексной и включает компоненты внутренней и внешней подсистем законодательной техники.

4. Качественное построение состава преступления немыслимо без ясного представления об «объекте строительства», т.е. о самом составе. В трактовке автора состав преступления - это система признаков, характеризующих деяние как предусмотренное в качестве определенного преступления частью статьи или неделимой статьей Особенной части УК РФ. В системном единстве с этим положением в диссертации: а) решены принципиальные теоретические проблемы (общественная опасность находится за рамками состава преступления, а последний есть воплощение признака уголовной противоправности; и др.); б) внесены предложения по совершенствованию УК РФ и УПК РФ (в частности, ст. 8 УК: «Основанием уголовной ответственности является совершение общественно опасного деяния, признаки которого соответствуют составу преступления, предусмотренному настоящим

Кодексом»); в) исследованы закономерности инженерии составов в привязке их границ в Особенной части УК к части статьи или неделимой статье.

5. Следует различать состав преступления и конструкцию преступления как базовое средство его конструирования. Последняя является видом юридических конструкций, средством законодательной техники, представляющим собой обобщенную структурную модель всех преступлений, определенную комбинацию элементов которой законодатель наполняет юридически значимой информацией, регламентируя тем самым в законодательстве соответствующий состав преступления. Сами результаты конструирования, т.е. составы преступлений, юридическими конструкциями не являются и во избежание полисемии могут именоваться, в частности, законодательными или нормативными конструкциями (построениями).

6. Конструирование составов преступлений должно регулироваться общими и специальными правилами. Специальные правила ориентированы на построение отдельных видов составов. Общие, универсальные для всех видов составов, возможно сгруппировать в пять блоков: 1) межотраслевые системные правила; 2) внутриотраслевые системные правила; 3) криминолого-композиционные правила; 4) логические правила; 5) языковые правила. Анализ УК РФ приводит к неутешительному выводу о масштабных нарушениях общих и специальных правил конструирования составов преступлений, устранение которых возможно лишь путем системной ревизии Кодекса с последующим принятием новой его редакции (либо путем разработки нового УК РФ).

7. Межотраслевые системные правила нацеливают законодателя на необходимость соблюдения при построении состава Конституции РФ, норм международного права, иноотраслевого законодательства, а также учета проблем доказывания преступления, а внутриотраслевые — на обязательность согласования признаков проектируемого состава с предписаниями Общей и Особенной частей УК. Представляется недопустимым, среди прочего, строить особо квалифицированный состав, если наказание за такое преступление будет слабодифференцированным в сравнении с санкцией за преступление с квалифицированным составом (например, в ст. 105, 112, 115 УК, в связи с чем весьма небесспорны предложения о введении частей третьих в данные статьи).

С учетом ст. 5 УК РФ законодатель должен включать в состав преступления лишь такие признаки, которые могут и должны осознаваться и (или) предвидеться субъектом.

8. К внутриотраслевой дисгармонии приводит построение избыточных составов, которые подлежат ликвидации из УК РФ: а) ряд специальных -формально или фактически - составов преступлений, наказуемость которых не отличается или мало отличается от наказуемости преступлений с общим составом (ст. 131, ч. 3 ст. 141 и др.); б) наказуемость которых неоправданно изменена в сравнении с общим составом и (или) которые безосновательно частично декриминализируют деяния, охватываемые общим составом (ст. 169, ч. 3 ст. 1281, ч. 2 ст. 137, ч. 2 ст. 138 и др.); в) составы преступлений, вступающие в противоречие с нормами УК РФ о неоконченном преступлении и соучастии (ч. 5 ст. 291 \ ст. 2051 и др.); г) составы, сконструированные с нарушением принципа справедливости, в частности, приводящие к дублированию в квалификации и удвоению наказания (ст. 209, 210 и т.п.).

9. Кримино лого-композиционные правила включают следующие императивы: а) состав преступления должен адекватно отображать объективную реальность; б) признаки, вводимые в основной или недифференцированный состав преступления, в своей совокупности должны отражать общественную опасность запрещаемого поведения, а вводимые в квалифицированный или привилегированный - существенное изменение ее уровня; в) при конструировании состава преступления следует учитывать криминологические показатели запрещаемого поведения (типичность, распространенность и т.д.); г) состав преступления должен быть непробельным (требование полноты состава); д) состав преступления должен быть оптимальным по законодательной конструкции, т.е. включать все необходимые и не содержать лишних признаков (здесь имеется в виду поиск наиболее сбалансированной комбинации признаков, а не точное определение их содержания, иначе это правило поглотило бы все остальные); е) законодатель должен стремиться к «изоморфизму» (одинаковости структур) при конструировании составов сходных преступлений.

10. Идея «изоморфизма» при построении составов состоит в том, что, по общему правилу, при однопорядковости общественно опасных деяний должны

совпадать нормативные конструкции их составов (пример обратного - ст. 162 УК, в результате чего разбой неоправданно выпадает из группы хищений). На указанной идее основывается, среди прочих, и требование обеспечения преемственности в типе законодательной конструкции между специальным и общим составом. Неудачно в этом плане выглядят новые составы мошенничеств (ст. 159'-1595 УК), в законодательных конструкциях которых не обеспечена преемственность признаков деяния (хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество) и способа преступления (обман или злоупотребление доверием). В итоге заметно ослаблена борьба со многими видами мошенничеств, в частности, в сфере получения государственных сертификатов на материнский (семейный) капитал (приобретение которых не может быть квалифицировано как оконченное преступление по ст. 1592УК).

11. «Материальный прием» (использование материального состава или материальной разновидности в рамках единой формально-материальной конструкции), по общему правшу, следует применять при следующих условиях в совокупности: а) указание последствий необходимо для отражения общественной опасности запрещаемого поведения (в основных или недифференцированных составах) или существенного перепада в уровне его общественной опасности (в квалифицированных и привилегированных составах); б) указание последствий необходимо для обеспечения дифференциации уголовной ответственности за фактически завершенные и незавершенные деяния; в) фиксируемые последствия являются материальными; г) последствия не являются атрибутом деяния; д) они доказуемы; е) являются определенными; ж) субъект может и должен предвидеть данные последствия. В остальных случаях, по общему правилу, уместно использование «формального приема» и исключительно при регламентации умышленных преступлений.

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Иванчин, Артем Владимирович, 2015 год

источнике .

Заметим, однако, что с позиции инженерии состава преступления следует весьма взвешенно и осторожно использовать прием «косвенного указания на форму вины в составе», учитывая неоднозначность терминологии и другие языковые нюансы. Так, термин «доведение» в составе самоубийства (ст. 110 УК) с учетом его этимологии большинством специалистов после принятия УК 1996 г. толковался как допускающий исключительно умышленную форму вины. Но довольно распространенным было и иное мнение - о возможности как умышленного, так и неосторожного совершения данного преступления. Наконец, по ряду конкретных уголовных дел Верховный Суд РФ высказался в пользу сугубо умышленного характера

755

доведения до самоубийства , и дискуссия фактически утихла. Сходная

752 Ковалев М.И. Советское уголовное право. Курс лекций. Вып. 2: Советский уголовный закон. Свердловск, 1974. С. 209.

753 См.: Рарог А.И. Указ. соч. С. 107-108.

754 Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / под ред. А.И. Чучаева. 2-е изд., испр., перераб. и доп. М., 2010. С. 89 (автор цитируемого фрагмента - А.И. Рарог).

755 См., например: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 4. С. 21.

ситуация сегодня складывается и со многими иными составами. Думается, что опасен уже сам факт появления такой разноголосицы по вопросу об одном из ключевых компонентов состава преступления, возведенным в ранг принципов уголовного права (ст. 5 УК). Отсюда, по нашему мнению, в случае возникновения сомнений в том, насколько ясно используемая при обрисовке состава преступления «косвенная» терминология обозначит форму вины, следует использовать термины «умышленное», «неосторожное» и производные от них. Вряд ли бы был нанесен заметный урон принципу лексической экономии нормативного материала, если бы законодатель в ст. 110 УК использовал формулировку «умышленное доведение...». Польза же от такой конкретизации формы вины бесспорна.

Выше мы отметили причину, которая потребовала изменения ч. 2 ст. 24 УК 1996 г. Действительно, в Особенной части ряд традиционно неосторожных преступлений (в частности, экологических) был обрисован без указания на эту форму вины. В итоге фактически было блокировано применение УК РФ в случае совершения по неосторожности серьезных экологических и иных преступлений. Поспешно модифицировав ч. 2 ст. 24 УК в 1998 г., законодатель решил эту проблему. Теперь, как уже упоминалось, общим правилом толкования стал не «умысел», а комбинация «умысел или неосторожность». Поскольку во многих статьях гл. 26 УК об экологических преступлениях не названа форма вины, постольку ныне допускается совершение экологических преступлений, по общему правилу, как с умыслом,

756

так и по неосторожности .

К сожалению, реформация ч. 2 ст. 24 УК, которая изначально была ориентирована на отдельные группы преступлений, коснулась всех составов, обрисованных в Особенной части УК РФ. Системной же ревизии Особенной части в момент ее принятия, разумеется, сделано не было. В итоге сейчас мы пришли к другой крайности: ряд составов преступлений, традиционно толкуемых как умышленных, формально допускает и неосторожность. Например, нет препятствий для уголовного преследования за незаконное

756 См.: Наумов A.B. Российское уголовное право. Курс лекций: В 3 т. 4-е изд., перераб. и доп. Т. 3. М., 2007. С. 179; Лопашенко H.A. Экологические преступления: уголовно-правовой анализ: Монография. М., 2009. С. 63.

освобождение от уголовной ответственности (ст. 300 УК), допущенное по неосторожности. Хотя очевидно, что, по духу УК, этот состав предполагает исключительно умышленную форму вины, из чего обоснованно исходит

757

большинство специалистов . При определении вины в составах экономических преступлений в комментариях к УК, учебниках, монографиях и т.д. и вовсе наблюдается настоящий хаос. Убеждены, что для исправления ситуации, обеспечения принципа законности (предполагающего четкую обрисовку границ состава преступления) и исключения заведомо необоснованных случаев привлечения к уголовной ответственности необходимо в соответствующих составах (подобных предусмотренному ст. 300 УК) закрепить указание на умышленную форму вины (прямо или косвенно).

В связи с изложенным возникает еще один значимый вопрос, особенно в контексте исследования инженерных аспектов: насколько оправдано объединять в одном составе преступления две формы вины? Так, М.А. Кауфман отмечает, что такой законодательный подход вызывает серьезные сомнения: «Во-первых, совершенно необъяснимо, почему умышленные и неосторожные преступления наказываются одинаково (у них общая санкция). Во-вторых, непонятно, чем руководствовался законодатель, когда избирал

"7 С О

непозволительно мягкое наказание за причинение умышленного вреда» . Отчасти приведенная критика законодательного подхода представляется обоснованной, поскольку в большинстве случаев изменение формы вины приводит к качественным изменениям в уровне общественной опасности деяний. Но для квалифицированных составов это правило не всегда пригодно, поскольку они могут, по нашему мнению, допускать различное психическое отношение к квалифицирующим (более тяжким в сравнении с основным составом) последствиям. Следовательно, для основных составов преступлений возможно сформулировать общее правило: «один основной состав - одна форма вины».

757 См., например: Сверчков В. Незаконное освобождение от уголовной ответственности // Законность. 2000. № U.C. 32; Горелик A.C., Лобанова Л.В. Преступления против правосудия. СПб., 2005. С. 167; Емеева Н.Р. Уголовная ответственность за преступления против правосудия, совершаемые судьями и должностными лицами правоохранительных органов: дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2005. С. 22.

758 Кауфман М.А. Некоторые вопросы применения Общей части УК РФ // Государство и право. 2000. № 6. С. 59.

Однако в порядке исключения из данного правила может допускаться, на наш взгляд, объединение при конструировании одного основного состава двух форм вины. Это возможно, в частности, при условии, что совершение преступления с разной формой вины несет в себе близкий по уровню «заряд» общественной опасности. Например, ч. 1 ст. 254 УК (порча земли, повлекшая причинение вреда здоровью человека или окружающей среде) обоснованно, по нашему мнению, допускает как умысел, так и неосторожность. Ее санкция предусматривает лишь наказания, не связанные с изоляцией от общества. Дробление такой санкции с выделением двух составов умышленной и неосторожной порчи земли - представляется неоправданным и нарушит, на наш взгляд, баланс между унификацией и дифференциацией ответственности. Мыслимо возражение, что умысел опаснее неосторожности, и это обстоятельство нельзя игнорировать. Однако его учет возможен как при назначении наказания (для этого и существует диапазон в санкции), так и при квалификации (в частности, по совокупности преступлений). Например, в примере с ч. 1 ст. 254 УК умышленное причинение даже легкого вреда здоровью требует дополнительного вменения ст. 115 УК (ибо санкция последней строже санкции ч. 1 ст. 254).

Еще одна интересная проблема, которая связана с размещением признаков конструируемого состава в Общей части УК, - это давно дискутируемая проблема о субъекте преступления. Очевидно, что путем внесения точечных корректив в гл. 4 УК можно весьма масштабно реформировать все составы преступлений. И здесь заслуживают внимания две активно обсуждаемые в последние годы идеи - о придании статуса субъекта преступления юридическому лицу и о снижении возраста, с которого наступает уголовная ответственность.

Вопрос о признании юридических лиц субъектом преступления остается одним из самых спорных в отечественной науке уголовного права; хорошо известны аргументы «за» и «против»759. Более того, в процессе подготовки УК

759 См. об этом: Волженкин Б.В. Уголовная ответственность юридических лиц. СПб, 1998. С. 11-23; Антонова Е.Ю. Юридическое лицо как субъект преступления: опыт зарубежных стран и перспективы применения в России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Владивосток, 1998; Иванцов П.П. Проблема ответственности юридических лиц в российском уголовном праве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2001; Бражник С.Д. Актуальные проблемы совершенствования законодательства в сфере компьютерной информации. Ярославль, 2007. С. 151-153; Антонова Е.Ю. Концептуальные основы корпоративной (коллективной) уголовной

РФ разработчики одного из его проектов предлагали ввести уголовную ответственность для юридических лиц. Это обосновывалось тем, что привлечение к ответственности физических лиц - руководителей организаций за вред, причиненный этими организациями, по существу является объективным вменением, так как указанные лица, как правило, действовали в соответствии со сложившейся практикой. К тому же вред, причиняемый юридическими лицами при неуплате налогов, загрязнении окружающей среды, несоизмерим с размером вреда, причиненного отдельными гражданами . Аналогичные предложения звучат до сих пор761. В 2011 г. защищена докторская диссертация Е.Ю. Антоновой, в которой она обосновывает необходимость введения института уголовной ответственности юридических лиц и иных коллективных образований . Весной 2009 г. группой авторов (Г.А. Есаков, С.Г. Келина, А.И. Рарог) был подготовлен проект закона, вводящий в УК РФ уголовную ответственность юридических лиц . В 2011 г. аналогичный законопроект был внесен в парламент нашей страны Следственным Комитетом РФ764 (но так и не получил всех необходимых согласований).

Одним из главных доводов сторонников корпоративной уголовной ответственности является ссылка на зарубежный опыт, в частности, опыт США, Франции, Голландии. Например, в УК Техаса корпоративным субъектам уголовной ответственности посвящена подглава «В» «Корпорации и ассоциации». Статья 7.22 этой подглавы УК непосредственно определяет пределы уголовной ответственности корпорации или ассоциации, которые

ответственности: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Владивосток, 2011; Бытко Ю.И., Дядькин А.Л. Формула уголовной ответственности юридических лиц: история и современность. Саратов, 2012. 400 е.; Уголовно-правовое воздействие в отношении юридических лиц: матер, российско-немецкого уголовно-правового семинара (26 июня 2012 г.) / отв. ред. Г.И. Богуш. М., 2013. 168 с.

760 См.: Пояснительная записка к проекту УК РФ // Российская юстиция. 1994. № 6. С. 53. См. также: Уголовный кодекс Российской Федерации (Общая часть). Проект. М., 1994. С. 56-57; Келина С.Г. Уголовная ответственность юридических лиц в проекте нового УК Российской Федерации // Уголовное право: новые идеи / отв. ред. С.Г. Келина, A.B. Наумов. М., 1994. С. 50-60; Талан М.В. Преступления в сфере экономической деятельности: вопросы теории и законодательного регулирования. Казань, 2001. С. 168-170.

761 См.: Полный курс уголовного права: В 5 т. / Под ред. А.И. Коробеева. Т. I: Преступление и наказание. СПб., 2008. С. 436-437; Наумов A.B. Преступление и наказание в истории России. В 2 ч. Ч. II. М., 2014. С. 636.

762 Антонова Е.Ю. Концептуальные основы корпоративной (коллективной) уголовной ответственности: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Владивосток, 2011. С. 11 и др.

763 Данный проект опубликован в качестве приложения к следующей статье: Есаков Г.А. Уголовная ответственность юридических лиц в российском праве: история и современность // Преступления в сфере экономики: российский и европейский опыт: матер, совместного российско-германского круглого стола 9 октября 2009 г. М., 2009. С. 76-100.

764 Текст проекта см.: Рос. газета. 2011. 12 окт. С. 3-7.

заключаются в следующем. Если поведение, составляющее посягательство, осуществляется представителем, действующим от имени корпорации или ассоциации и в пределах своих должностных или служебных полномочий, такая корпорация или ассоциация подлежит уголовной ответственности за совершение посягательства. Ответственность корпораций предусмотрена также большинством других штатов США (Нью-Йорк, Пенсильвания, Огайо и т.д.), которые в этом вопросе восприняли рекомендации Примерного УК

765

США . В литературе в связи с этим приводятся даже различные

псс.

классификации преступлений, совершаемых корпорациями .

Однако наличие в праве США и ряда других стран (которых, заметим, отнюдь не большая часть в мире) норм об уголовной ответственности организаций, равно как и иные доводы сторонников рассматриваемой позиции, представляются малоубедительными. Введение уголовной ответственности организаций, на наш взгляд (и взгляд, пожалуй, большинства отечественных криминалистов), лишено практического смысла, поскольку усиление материальной ответственности за вред, причиненный юридическими лицами, может быть осуществлено на основании норм гражданского, административного, экологического, финансового и иных отраслей права. Нормы этих же отраслей предусматривают также применение к организациям суровых организационных мер, например, их ликвидацию или приостановление деятельности (ст. 56, 61 ГК РФ и т.д.). Действенность современного законодательного подхода доказывает обширная практика совместного применения норм уголовного и финансового права в борьбе с налоговыми преступлениями. Налогового преступника привлекают к уголовной ответственности, а организацию - к налоговой (ст. 122 НК РФ). В равной мере взяткодателей и субъектов, передающих предмет коммерческого подкупа, привлекают по ст. 291, 204 УК РФ, а организацию, если они действовали в ее интересах и входили в органы ее управления, по ст. 19.28

765 См.: Соединенные Штаты Америки. Конституция и законодательные акты / под ред. O.A. Жидкова. M., 1993. С. 654-656.

766 Подробнее об этом см.: Дементьева Е.Е. Экономическая преступность и борьба с ней в странах с развитой рыночной экономикой: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. M., 1996. С. 15-16; Шнайдер Ганс Иоахим. Криминология. M., 1994. С. 48.

КоАП РФ (незаконное вознаграждение от имени юридического лица)767. При этом штрафы по ст. 19.28 КоАП РФ столь колоссальны (по санкции ч. 3 - не менее 100 млн. руб. взятки или предмета коммерческого подкупа), что многие коммерсанты, привлеченные к уголовной ответственности, считают (и не без оснований) применение административного штрафа к их организации наиболее тяжким последствием своего преступления.

Иные же наказания, известные УК РФ, ориентированы лишь на физических лиц как субъектов преступлений. Очевидно, что организацию нельзя лишить свободы, принудить к выполнению обязательных, исправительных или принудительных работ, ограничить свободу ее передвижения и т.д. Добавим также, что и многие иные принципиальные положения уголовного права адресованы физическим лицам. Правда, когда, например, заходит речь о вине и легко прогнозируемых проблемах ее установления в деятельности юридических лиц, принято возражать со ссылкой

768

на КоАП РФ и опыт его применения . Заметим, однако, что даже авторитетные административисты спустя 12 лет после принятия КоАП РФ вынуждены констатировать: «К сожалению, административная ответственность юридических лиц строится фактически на объективном

769

вменении» . Поэтому, на наш взгляд, не имеется смысла отступать от принципа личной (персональной) ответственности в уголовном праве.

Что касается идеи понижения возраста, с которого наступает уголовная ответственность, то упомянем, что в 2012 г. в федеральных СМИ была распространена следующая информация: «Законопроект о снижении возраста уголовной ответственности с 14 до 12 лет может быть внесен в Госдуму до конца весенней сессии 2012 г. Предлагается снизить возраст привлечения к уголовной ответственности до 12 лет только за тяжкие и особо тяжкие преступления, такие как убийство двух и более лиц. Дело в том, что в

767 См.: Пункт 28 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. №9. С. 11.

768 См.: Иванов Л.О. Публичная ответственность юридических лиц должна включать и возможность применения к ним уголовно-правовых санкций // Уголовно-правовое воздействие в отношении юридических лиц. М., 2013. С. 105-106.

769 Россинский Б.В. Размышления о вине юридического лица после нового прочтения работы В.Д. Сорокина «Комментарий избранных мест Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» // Административное право и процесс. 2014. № 3. С. 25.

последнее время участились случаи совершения тяжких и особо тяжких преступлений подростками, не достигшими 14 лет. Эти преступления совершаются с особой жестокостью, а привлечь к ответственности таких несовершеннолетних невозможно. При этом в мировой практике, например, в английском законодательстве, есть опыт снижения возраста, начиная с которого начинается уголовное преследование. Парламентарии уверены, что страх перед наказанием будет останавливать малолетних преступников»770.

Однако и это нововведение в итоге одобрено не было, хотя его сторонники сегодня по-прежнему занимают активную позицию. Полагаем, что ими переоценивается роль уголовного закона в деле борьбы с общественно опасными деяниями малолетних. К сожалению, переоценка роли уголовного

771

закона в противодействии преступности , а также ничем не объяснимое увлечение уголовным правотворчеством, характерно в целом для уголовной политики последнего десятилетия. Неблагоприятная динамика любых общественно опасных деяний сразу же получает реакцию в виде его автоматического дополнения или изменения. Начались проблемы с незаконной организацией азартных игр - изменили УК, участились случаи преступлений в отношении несовершеннолетних - опять же внесли изменения в закон, и т.д. Однако такой подход сам по себе представляется методологически порочным. Противодействие преступности и иным общественно опасным деяниям предполагает целый комплекс мер и средств. Это задача самых разных отраслей права и разных отраслей знаний. УК - лишь один из множества инструментов противодействия общественно опасному поведению. Более того, уголовный закон, пожалуй, не самое главное (хотя и важное) средство борьбы с ним.

Например, противодействие коррупции предполагает в первую очередь устранение ее социально-экономических причин, совершенствование законодательства о государственной и муниципальной службе, норм,

770 См.: Законопроект о снижении возраста уголовной ответственности внесут в Государственную Думу РФ // http://ria.ru/society/20120301/583378493.html [Дата обращения: 21.11.2013 г.]. Указанная идея разделяется и рядом специалистов (см., напр.: Игнатов Л.Н., Красиков Ю.А. Курс российского уголовного права. Т. 1. Общая часть. M., 2001; Корецкий Д.А. Идеологические проблемы борьбы с преступностью // Законность. 2004. № 5. С. 3-4; Давыденко A.B. Особенности уголовной ответственности несовершеннолетних с учетом их возраста // Российская юстиция. 2010. № 10. С. 68-71; Давыденко В.М. Уголовно-правовое значение возраста для дифференциации ответственности несовершеннолетних // Адвокат. 2011. № 3. С. 35-38).

771 См.: Наумов A.B. Преступление и наказание в истории России. В 2 ч. Ч. II. М., 2014. С. 571.

регулирующих прохождение службы в правоохранительных органах, оптимизации практики применения УК, решение кадровых проблем, изменение менталитета населения и т.д., и т.п. Как здесь не согласиться с В.Н. Ширяевым, писавшим столетие назад: «Карательные меры - только одно из средств борьбы с преступностью, и отнюдь не самое главное. Центр тяжести, несомненно, должен лежать на мерах предупредительных, направленных на устранение причин, порождающих преступность. ... Дайте служащему приличное материальное обеспечение, поставьте его в положение более устойчивое и самостоятельное, достойное носителя государственной власти и блюстителя государственных интересов, откройте его деятельность для широкого общественного контроля, от которого не укроется ничто тайное, и тогда не опасно будет ни для государства, ни для общества то «мерзкое лакомство, прелестное только для одних подлых и ненасытных, сребролюбием помраченных душ», которое так смущало и беспокоило законодателя. ... В надлежащей постановке условий государственной службы, в укреплении начала внутренней закономерности в области внутреннего управления, наконец в развитии чувства законности и верности долгу в самом населении следует искать средства для борьбы с преступлениями должностных лиц и, в

772

частности, со взяточничеством» . Удивительно, сколь актуальна эта мысль и сегодня для российского законодателя XXI века, явно преувеличивающего роль уголовного законодательства в гармонизации общественных отношений, чем только, видимо, и объясняется бесконечное и фанатичное реформирование УК РФ.

Учитывая изложенное, считаем, что и снижение возраста уголовной ответственности не способно решить проблему детской подростковой преступности. К тому же «история уголовной политики России показала, что

773

репрессивными мерами невозможно сократить детскую преступность» . Полагаем, что адекватным ответом на неблагополучную криминологическую ситуацию с общественно опасным поведением малолетних должно стать совершенствование воспитательных мер, включая оптимизацию норм о

772 Ширяев В.Н. Взяточничество и лиходательство в связи с общим учением о должностных преступлениях. Уголовно-юридическое исследование. Ярославль, 1916. С. 8-9.

773 Предеина Л.В. Институт уголовного наказания несовершеннолетних в России // Законность. 2011. № 12. С. 47.

помещении таких лиц в закрытые специализированные интернаты и иные воспитательно-образовательные учреждения с разной степенью изоляции, а также практики их применения. Верно отмечается, что «существенно снизить масштабы детской беспризорности и уровень подростковой преступности позволило бы создание значительного количества специальных учебно-воспитательных учреждений закрытого и открытого типов»774. Очевидно, что требуется и активизация деятельности подразделений полиции по делам несовершеннолетних, а также работы комиссий по делам несовершеннолетних. Необходимо усиление контроля за образом жизни неблагополучных подростков, разработка иных профилактических мер, направленных на уменьшение безнадзорности и беспризорности малолетних. Мало внимания, по нашему мнению, уделяется и анализу причин девиантного поведения малолетних лиц. Порой совершение ими общественно опасных деяний выступает следствием неблагополучной ситуации в семье (малообеспеченность или алкогольная зависимость родителей и др.), их недостаточным воспитанием и образованием. Не решая проблему на этом этапе, государство, на наш взгляд, не имеет морального права осуществлять уголовное преследование малолетних лиц.

Обратим внимание и на то, что предложения о снижении возраста уголовной ответственности не подкрепляются ссылками на комплексные научные исследования (медико-психологические), которые бы убедительно доказывали, что достижение, например, 12-летнего возраста, свидетельствует о зрелости человека, его способности адекватно оценивать фактическую и социальную сторону своего поведения. Вместе с тем, «установленные в УК возрастные границы подтверждаются исследованиями и выводами психологов и психиатров, они основаны на социальных и криминологических

775

наблюдениях» .Не случаен, очевидно, и тот факт, что большая часть практических работников негативно относится к идее снижения возраста

776

уголовной ответственности . Последствия же объявления малолетних опасных субъектов преступниками будут, на наш взгляд, губительными,

774 Баев В.Г., Кольцов М.И. Новые подходы к решению проблем подростковой преступности // Российский следователь. 2006. № 5. С. 41.

775 Васильевский А. Возраст как условие уголовной ответственности // Законность. 2000. № 11. С. 32.

776 См.: Приложения 3, 4 к настоящей работе.

учитывая существующие проблемы с ресоциализацией осужденных в нашей стране. В итоге понижение возраста уголовной ответственности приведет к еще большей криминализации российского общества и, в конечном счете, не усилит борьбу с преступностью, а лишь увеличит ее масштабы.

В то же время в контексте инженерии составов преступлений для совершенствования отдельных из них мы допускаем возможность понижения возрастной планки с 16 до 14 лет путем расширения перечня в ч. 2 ст. 20 УК, поскольку он вряд ли может считаться полным (туда напрашивается включение, например, ст. 127, 205 , 227 УК; в научных исследованиях его

777 778 779 1

предлагается дополнить, среди прочего, ч. 1 ст. 167 , ст. 186 , 230 , ст. 228

780

, а также «соответствующей оговоркой, согласно которой следует ограничить действие общей нормы в отношении деяний, содержащих признаки привилегированных составов»781).

Выше отмечалось, что в Общей части УК РФ в процессе конструирования составов преступлений следует размещать лишь некоторые общие их признаки. Однако анализ Общей части Кодекса показывает, что законодатель избрал ее в качестве места дислокации фактически целых составов. Речь идет о регламентации фактов злостного уклонения от отбывания отдельных наказаний, которые влекут их замену более суровой мерой. Такая замена предусмотрена сегодня при уклонении от пяти наказаний: уплаты штрафа, назначенного в качестве основного наказания (ч. 5 ст. 46 УК), от отбывания обязательных работ (ч. 3 ст. 49 УК), исправительных работ (ч. 4 ст. 50 УК), ограничения свободы, назначенного в качестве основного вида наказания (ч. 5 ст. 53 УК) и принудительных работ (ч. 6 ст. 531 УК).

Уклонение от отбывания ряда других наказаний обрисовано в Особенной части УК, т.е. образует состав преступления (так, по ст. 313, 314

777 См.: Маркунцов С.А. Осознание уголовно-правовых запретов в структуре уголовной ответственности несовершеннолетних / под ред. А.Э. Жалинского. М., 2007. С. 72.

778 См.: Петрянин A.B. Ответственность за изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2003. С. 6.

779 См.: Горничар Г.М. Пробелы в статье 230 УК РФ: склонение к потреблению наркотических средств или психотропных веществ // Право и политика. 2011. № 9. С. 1465 - 1469.

780 См.: Курченко В.Н. Противодействие незаконному обороту наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов: уголовно-правовые и криминологические аспекты: дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2004. С. 256.

781 Щепельков В.Ф. Субъект преступления: преодоление пробелов уголовного закона // Журнал российского права. 2002. № 2. С. 34.

наказуемо уклонение от отбывания ареста, срочного и пожизненного лишения свободы, а также ограничения свободы, назначенного в качестве дополнительного наказания). Налицо неоправданная двойственность регулирования однотипных юридических фактов. Особенно парадоксально выглядит сложившаяся ситуация применительно к ограничению свободы. Уклонение от отбывания основного вида данного наказания влечет ответственность по Общей части УК (ч. 5 ст. 53 УК), а дополнительного вида -по Особенной (ч. 1 ст. 314).

Возникает резонный вопрос, насколько теоретически и практически обосновано конструирование составов уклонения от отбывания наказаний в Общей части? Полагаем, что такой законодательный подход порочен. Со времен Чезаре Беккариа в качестве нерушимого правила признано, что

782

наказание есть следствие совершения преступления . Не должно быть наказания без преступления. В случае замены наказания при уклонении от него заменяющее наказание является новым для «уклониста». Следовательно, его применение может быть следствием совершения только нового преступления. Рассматриваемое же уклонение в УК РФ преступлением не признается. Уклонение является фактическим составом, влекущим применение нового наказания, но не имеющим статуса преступления. В данном случае, как точно выразился В.П. Коняхин, имеет место «латентная

783

криминализация» . Вместе с тем ясно, что криминализация таковой быть не должна и отнюдь не в Общей части следует конструировать составы деяний, совершение которых уголовно наказуемо. В данном случае форма выражения (Общая часть УК) не соответствует содержанию (общественно опасные деяния). Общепризнано, что последние должны оформляться путем их описания в Особенной части УК. И.Я. Козаченко прав в том, что «эффективная работа уголовного права возможна лишь при условии полного соответствия его содержания и формы»784. К сожалению, перед нами яркий пример такого

782 См.: Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях; пер. М.М. Исаева. М., 1939. С. 204.

783 См.: Коняхин В.П. Теоретические основы построения общей части российского уголовного права. СПб., 2002. С. 109.

784 Козаченко И.Я. «Правонарушение» - абсурд формы или парадокс содержания? // Соотношение преступлений и иных правонарушений: современные проблемы: матер. IV Междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 250-летию образования Моск. гос. ун-та им. М.В. Ломоносова и состоявшейся на юрид.фак. МГУ им М.В. Ломоносова 27-28 мая 2004 г. М., 2005. С. 234.

несоответствия. Для исправления ситуации следует сконструировать самостоятельные составы уклонения от отбывания наказаний и поместить их в главу о преступлениях против правосудия.

Специалисты высказывают и ряд других серьезных аргументов в пользу отстаиваемой нами позиции. Так, Л.Л. Кругликов справедливо указывает на то, что замена на основании Общей части УК не допустима в силу ст. 49 Конституции РФ, поскольку наказание должно применяться по приговору суда, а механическая замена одного наказания другим не позволяет индивидуализировать последнее с учетом характера уклонения и личности

7ОС

уклонившегося . Кроме того, по его мнению, при установлении лицу наказания в таком упрощенном порядке серьезно страдают его права: «... предварительное расследование по факту уклонения от наказания в установленном уголовно-процессуальном порядке не проводится, защита не

по/

осуществляется, судебное следствие со всеми его атрибутами отсутствует» . Этот аргумент в полной мере подтверждает анализ сложившейся практики.

При этом существенно страдает и сторона «обвинения» (лишенная этого статуса). Сегодня судебные приставы-исполнители (исполняющие наказание в виде штрафа) и уголовно-исполнительные инспекции (контролирующие отбывание обязательных и исправительных работ, а также поведение лиц, ограниченных в свободе) сталкиваются со значительными трудностями по доказыванию фактов уклонения. Полномочиями органов предварительного расследования они, разумеется, не наделены, следственные действия проводить не могут, применять меры процессуального принуждения также и т.д. Нормы о задержании лиц, злостно уклонившихся от данных наказаний, предусмотренные ч. 2 ст. 30, ч. 4 ст. 32 и ч. 4 ст. 46 УИК РФ, носят декларативный характер (они фактически лишены механизма исполнения: не разработаны бланки документов для оформления задержания, у приставов и инспекций нет мест содержания таких задержанных и т.д.). Реализация норм об объявлении в розыск «уклонистов» также не отличается эффективностью. Эти процессуальные неурядицы устранимы опять-таки лишь путем

785 См.: Кругликов Л.Л. Проблемы замены наказания более строгим не по приговору суда с позиции международно-правовых стандартов // Российская правовая система и международное право: современные проблемы взаимодействия. Н. Новгород, 1996. С. 160.

786 Там же.

трансформации уклонений от отбывания упомянутых наказаний в составы преступлений с определением подследственности по этим составам в ст. 151 УПК РФ787.

Поэтому на базе норм о замене наказаний на основании Общей части должны быть сконструированы составы преступлений, которые следует разместить в главе 31 УК РФ («Преступления против правосудия»). Подчеркнем также, что предлагаемый шаг позволит зафиксировать в тексте самого уголовного закона признаки уголовно наказуемого уклонения. Сегодня замена наказаний предусмотрена УК РФ, а основания замены конкретизированы в УИК РФ (ст. 30, 32, 46 и др.). Так, в силу ч. 3 ст. 46 УИК злостно уклоняющимся от отбывания исправительных работ признается осужденный, допустивший повторное нарушение порядка и условий отбывания наказания после объявления ему предупреждения в письменной форме, а также скрывшийся с места жительства осужденный, местонахождение которого неизвестно. Получается, что признаки уголовно наказуемого деяния определены не в УК, а в УИК. Очевидно, однако, что эти вопросы относятся к исключительной компетенции уголовного права, а потому и решаться должны в уголовном законе.

В пользу развиваемого взгляда свидетельствует и опыт ряда зарубежных стран (например, Республики Беларусь, Украины, Испании), в законодательстве которых ответственность за уклонение от отбывания соответствующих наказаний сосредоточена, как это и должно быть, в Особенной части УК.

Завершая параграф, сформулируем еще одно предложение, которое, возможно, по степени значимости стоило изложить в самом его начале. На протяжении всей работы нами проводилась мысль о том, что качественное конструирование состава преступления необходимо, среди прочего, для обеспечения принципа законности. Именно этот принцип обусловливает необходимость четкого определения в уголовном законе границ состава, требует от законодателя обеспечить формальную определенность основания уголовной ответственности. Отсюда вытекают и веления о

787 6 5 % опрошенных нами практических работников поддержали данную идею (см.: Приложения 3, 4 к настоящей работе).

непротиворечивости уголовно-правового запрета, о его ясности и точности, и т.д., и т.п. Но как быть в ситуации, если в итоге сконструированный состав преступления оказался далеким от идеала, если он порождает сомнения в границах уголовной ответственности? И такие случаи, к сожалению, нередки, что многократно иллюстрировалось в ходе предыдущего изложения. Думается, что немалое число таких огрехов возможно устранить путем толкования уголовного закона (логического, систематического, грамматического, исторического и пр.). Но здесь таится опасность недопустимо расширительного толкования УК РФ, иного неверного уяснения его смысла, применения аналогии, реализации правоприменителем иных способов реконструкции дефектного состава.

Чтобы избежать существенного ущемления прав личности путем таких способов подмены законодателя правоприменителем, имеется резон, по нашему мнению, в использовании ресурсов Общей части УК РФ и закрепления там общего правила, подобного сформулированному в ч. 7 ст. 3 НК РФ (основные начала законодательства о налогах и сборах). Налоговый законодатель прямо указал, что «все неустранимые сомнения, противоречия и неясности актов законодательства о налогах и сборах толкуются в пользу налогоплательщика (плательщика сборов)». Отдавая должное гарантиям прав налогоплательщиков, хотелось бы привести весьма содержательную цитату из решения Конституционного Суда РФ: «Особую значимость требования определенности, ясности, недвусмысленности правовых норм и их согласованности в системе общего правового регулирования приобретают применительно к уголовному законодательству, являющемуся по своей правовой природе крайним (исключительным) средством, с помощью которого государство реагирует на факты противоправного поведения в целях охраны общественных отношений, если она не может быть обеспечена должным образом только с помощью правовых норм иной отраслевой

788

принадлежности» (курсив наш. - А.И.).

788 Постановление Конституционного Суда РФ от 27.05.2008 г. «По делу о проверке конституционности положения части первой статьи 188 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки М.А. Асламазян» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2008. № 4. С. 23.

С учетом этого считаем необходимым дополнить ст. 3 УК РФ частью третьей следующего содержания: «Все неустранимые сомнения, противоречия и неясности настоящего Кодекса толкуются в пользу лица, совершившего деяние». Данное предложение поддержали в рамках анкетирования 49 %

789

ученых и лишь 31 % практиков . Вместе с тем, из числа практиков в пользу данной идеи высказалось абсолютное число опрошенных адвокатов и, напротив, отрицательно ее оценило подавляющее большинство представителей стороны обвинения (прокуроров, следователей, дознавателей и т.д.). В общем же количестве респондентов (335) адвокаты составили меньшую часть (78 человек), чем, на наш взгляд, объясняется в целом отрицательное отношение практиков к данному предложению. Многие респонденты, не согласившись с данным предложением, указали, что оно носит уголовно-процессуальный характер и фактически дублирует ст. 14 УПК РФ и ст. 49 Конституции РФ. Полагаем, однако, что в данном случае дублирования презумпции невиновности не произойдет. Правила толкования процессуальных сомнений в виновности и неустранимых сомнений в понимании УК РФ в пользу деятеля имеют разную отраслевую природу. А.Г. Кибальник, предлагавший продублировать в УК РФ положение ч. 3 ст. 49 Конституции РФ о толковании сомнений в виновности лица в пользу обвиняемого, правильно, на наш взгляд, указывает на его роль в применении именно уголовного закона790 (другое дело, что в УК РФ следует не дублировать процессуальное правило, а закреплять именно материально-правовой императив - о толковании сомнений и прочего в трактовке уголовного закона). А.И. Бойко, поддерживая эту идею, обоснованно отмечает следующее: «В данном случае конституционный импульс идет в материальный закон из процессуального, сугубо в правовой среде подают

791

сигнал к координации сразу два системных круга (для уголовного права)» .

Наивно думать при этом, что данный шаг серьезно скорректирует следственно-судебную практику путем несправедливого исключения

789 См.: Приложения 1-4 к настоящей работе.

790 Кибальник А.Г. Конституционное правило «толкования сомнений» и применение норм уголовного закона // Конституционные основы уголовного права: матер. I Всероссийского конгресса по уголовному праву, посвященного 10-летию Уголовного кодекса РФ. M., 2006. С. 250.

791 Бойко А.И. Система и структура уголовного права: В 3-х т. Т. II: Системная среда уголовного права. Ростов н/Д, 2007. С. 39.

ответственности опасных лиц. Во-первых, речь идет лишь о неустранимых сомнениях в понимании уголовного закона. Если неясность закона может быть устранена путем систематического или иного толкования, то предлагаемое правило не должно действовать. Во-вторых, хорошо известны реалии практического применения в нашей стране презумпции невиновности. Поэтому и обсуждаемая новелла обречена на применение лишь в исключительных ситуациях. Вместе с тем, данное нововведение выступит дополнительной гарантией прав человека при применении УК РФ и дисциплинирует законодателя, нацелив его на качественное построение составов преступлений.

§ 3. Размещение предписаний о составе преступления в Особенной части УК РФ

Главы Особенной части выделяются в зависимости от родового объекта преступления (строятся по так называемой линейной системе), а разделы - в

792

зависимости от межродового объекта . По существу, главы Особенной части отражают систематику преступлений. Последовательность расположения разделов в Особенной части УК определяется господствующей в стране иерархии ценностей, соответствующей триаде - «личность, общество, государство»793. В.П. Коняхин справедливо отмечает, что в сравнении с УК 1960 г. «структура УК 1996 г. стала более сложной по конструкции, но одновременно и более доступной, удобной с точки зрения отыскания необходимо материала и восприятия его в процессе правоприменительной деятельности»794.

Во второй главе работы отмечалось, что признаки состава в Особенной части УК размещаются в статьях либо - гораздо реже - в примечаниях. Правильное размещение признаков состава имеет большое значение для их уяснения, в целом для ясности закона. По свидетельству П.И. Люблинского,

792 См.: Кругликов Л.Л. О принципах построения Особенной части уголовного закона // Уголовно-правовые, пенитенциарные принципы и их реализация. 4.1. Саратов, 2005. С. 73-74.

793 См. об этом: Кругликов Л.Л. О системе уголовного законодательства и Особенной части УК РФ // Юрид. зап. ЯрГУ им. П.Г. Демидова. Ярославль, 1999. Вып. 3. С. 175.

794 Коняхин В.П. Теоретические основы построения Общей части российского уголовного права. СПб., 2002. С. 140.

еще И. Бентам одним из недостатков законодательства назвал беспорядочность, которая «может получаться: а) вследствие неправильного размещения отдельных предметов, причем в один отдел включаются предметы, требующие раздельного рассмотрения; б) вследствие помещения на значительном расстоянии друг от друга положений, которые для ясности и точности понимания должны были бы стоять рядом друг с другом или по близости, или обратно - помещение рядом положений, чуждых друг другу; в) вследствие помещения одной статьи ранее, чем другая, которая для ясности должна была бы предшествовать первой» . Важность удачного размещения нормативных предписаний подчеркивает и Р. Кабрияк: «Место какого-либо правового текста в структуре кодекса имеет весьма важные правовые последствия, в частности, с точки зрения сферы применения содержащихся в этом тексте норм»796.

В связи с этим отметим, что основной элементарной структурной единицей УК выступает статья. «Исходной структурной единицей в духе римской традиции остается статья, составляющая базовый элемент законодательного текста и являющаяся для кодекса тем, чем атом является для материи»797. Постатейное изложение законодательных предписаний - прием, носящий характер общего правила. Следовательно, законодатель должен выражать уголовно-правовые предписания, по общему правилу, в статьях. На это обращено внимание и в п. 18 Методических правил по организации законопроектной работы федеральных органов исполнительной власти: «Нормативные предписания оформляются, как правило, в виде статей» (курсив наш. - А.И.) . Поскольку статьи Особенной части УК (либо их части) состоят из диспозиции и санкции, отметим, что специфические признаки преступлений необходимо размещать в диспозиции статьи Особенной части Кодекса. В итоге можно сформулировать общее правило: законодатель должен стремиться описывать состав преступления, за исключением его общих признаков, в диспозиции статьи Особенной части УК.

795 Люблинский П.И. Техника, толкование и казуистика уголовного кодекса. Пг., 1917. С. 4.

796 Кабрияк Р. Кодификации. М., 2007. С. 305.

797 Там же. С. 369.

798 Данные правила утверждены совместным Приказом Минюста РФ и Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ от 10 января 2001г. № 3/51 // Бюллетень Министерства юстиции РФ. 2001. № 2. С. 15-22.

Эта исходная посылка заставляет задуматься, насколько обоснованно размещать признаки преступлений в примечаниях, а не статьях Особенной части. Следует заметить, что примечания являются традиционным приемом внешней законодательной техники. На наш взгляд, они не являются подразделением статьи, как это порой утверждается799, а выступают самостоятельной структурной единицеи нормативного акта . В правовой науке сложилось неоднозначное отношение к данному приему. В теории со ссылками на мнение И.С. Перетерского, рассматривавшего примечания как «печальное наследие дореволюционного законодательства»801, предлагалось

ОЛЛ

даже отказаться от их использования . В пользу этого Е.В. Ильюк, например, приводит следующие доводы: «а) положения, содержащиеся в статьях и примечаниях, становятся неравноценными, неравнозначными; б) наблюдается разнобой в оформлении изъятий, исключений из статей, определений в рамках даже одного законодательного акта; в) приемы законодательной техники должны быть едины во всей системе республиканского законодательства»803. Добавим, что примечания, бесспорно, осложняют осмысление нормативного акта. К тому же, в обыденном правосознании утвердился стереотип о второстепенном и несущественном характере примечаний. По свидетельству В.М. Баранова и Д.С. Кондакова, «опрос 300 граждан показал, что 62% из них полагают возможным применение юридических норм без обращения к

804

сопровождающим их примечаниям» .

Несмотря на это, мы поддерживаем тех ученых, которые считают прием примечания «неотъемлемым элементом технико-юридического оформления

799 См.: Войтович А.П. Примечания в уголовном законе (сравнительно-правовое исследование). Владимир, 2006. С. 150. Данный факт косвенно признает и сам автор, когда употребляет выражение «примечание к статье», а не «примечание статьи» (см.: Войтович А.П. Указ. соч. С. 18, 55 и др.).

800 Отсюда следует признать неудачной формулировку ч. 2 ст. 75 УК, где говорится о том, что специальное освобождение от ответственности допустимо в случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями. Поскольку эти случаи регламентированы в примечаниях, о примечаниях в ч. 2 ст. 75 УК и должна идти речь.

801 Перетерский И.С. Примечания в законе // Советское право. 1928. № 2. С. 70.

802 См., например: Чхиквадзе В.М., Керимов Д.А. Роль советской правовой науки в совершенствовании законодательства//Вопросы кодификации. М., 1957. С. 26; 68. Брауде И.Л. Очерки законодательной техники. М., 1958. С. 67-69; Ильюк Е.В. Законодательная техника построения диспозиции статьи уголовного закона. С. 9; Она же. К вопросу о приемах законодательной техники в уголовном законодательстве // Вопросы совершенствования уголовно-правового регулирования. Свердловск, 1988. С. 29-33.

803 Ильюк Е.В. Законодательная техника построения диспозиции статьи уголовного закона. С. 9.

804 Баранов В.М., Кондаков Д.С. Примечания в российском праве: природа, виды, проблемы реализации // Проблемы юридической техники. С. 346.

правовых актов» . Дело в том, что в ряде случаев примечание выступает наиболее целесообразным местом «дислокации» нормативного материала. Так, специальные виды освобождения от уголовной ответственности есть резон размещать именно в примечаниях к статьям Особенной части УК. Освобождение от ответственности выступает изъятием из основных положений статьи. Касаясь данной статьи, это изъятие в примечании к ней и логично прописывать. Другой вариант - размещение указанного исключения в статьях или частях статьи - с очевидностью уступает первому в законодательно-техническом плане (разрушает архитектонику Кодекса, игнорирует законотворческую традицию и т.д.).

Вместе с тем подчеркнем еще раз, что приоритетной формой размещения признаков состава преступления в Особенной части УК РФ должна выступать статья уголовного закона. Примечание является исключением из правила806. Поэтому вызывает возражение некритичное отношение некоторых авторов к широкой законодательной практике по его

807

использованию . Д.С. Кондаков даже сетует, что «неоправданно редко используются примечания в действующем российском гражданском законодательстве» и недвусмысленно заключает: «Между тем использование примечаний позволило бы уменьшить число статей без снижения эффективности правового регулирования»808. По всей видимости, так рассуждал отечественный законодатель и при построении уголовного законодательства. В итоге в УК РФ оказалась неоправданно расширенной, на наш взгляд, сфера применения данного приема.

805 Там же. С. 390. См. также: Бокова И.Н. Юридическая техника в уголовном законодательстве: (теоретико-прикладной анализ главы 22 УК РФ): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2002. С. 11; Войтович А., Рарог А. Примечания в уголовном законе // Законность. 2008. № 2. С. 22.

806 Проанализировав зарубежное уголовное законодательство, мы пришли к выводу, что прием примечания использован в основном законодателем государств, расположенных на постсоветском пространстве (Украиной, Грузией, Кыргызской Республикой, Азербайджанской Республикой, Республиками Казахстан и Таджикистан). Однако отдельные из этих государств также отказались от его употребления в уголовном законе (например, Эстонская Республика, Республика Молдова). Особо отметим, что рассматриваемый законодательный прием использован в Модельном УК для стран СНГ. Примечаниями снабжены, в частности, ст. 138, 185, 244, 270, 283 данного акта (см.: Модельный уголовный кодекс государств- участников Содружества Независимых Государств // Международные правовые акты государств - участников СНГ в области борьбы с преступностью. М., 1999).

807 Баранов В.М., Кондаков Д.С. Указ. соч. С. 344-402; См.: Войтович А.П. Примечания в уголовном законе (сравнительно-правовое исследование). Владимир, 2006.

808 Кондаков Д.С. Примечания в российском законодательстве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2002. С. 24.

Так, во многих примечаниях определены признаки составов преступлений - чаще всего размеры последствий либо масштаб деяния (размер извлекаемого дохода и т.д.). Например, примечание 4 к ст. 158 УК указывает, что крупным размером в статьях гл. 21 УК признается стоимость имущества, превышающая 250 тыс. руб., а особо крупным- 1 млн. руб. Согласно примечанию к ст. 169 УК, в статьях главы 22 УК, за исключением ст. 174, 1741, 178, 185, 185-1854, 193, 194, 198, 199 и 1991, крупным размером, крупным ущербом, доходом либо задолженностью в крупном размере признаются стоимость, ущерб, доход либо задолженность в сумме, превышающей 1,5 млн. руб., особо крупным - 6 млн. руб. В соответствии с примечанием к ст. 174 УК, финансовыми операциями и другими сделками с денежными средствами или иным имуществом, совершенными в крупном размере, в этой статье, а также в ст. 174' УК признаются финансовые операции и другие сделки с денежными средствами или иным имуществом, совершенные на сумму, превышающую 6 млн. руб. Примечание к ст. 193 определяет особо крупный размер как превышение суммы в 30 млн. руб. И такого рода примечаний в Кодексе немало.

Нетрудно видеть, что путем применения рассматриваемого технического приема законодатель формализовал указанные оценочные признаки {крупный, особо крупный ущерб, доход и т.д.), превратив их по существу в признаки точного значения (получились, можно сказать, «квазиоценочные» признаки). Вообще, с точки зрения законодательной техники оценочное понятие с формально-определенным содержанием является нонсенсом. Ведь смысл введения оценочного понятия в закон в том и состоит, чтобы, избегая конкретизации, учесть все многообразие жизненных ситуаций809.

Поэтому с позиции законодательной техники (да и здравого смысла тоже) законодателю следовало, на наш взгляд, поместить признаки точного значения в сами диспозиции статей. Так, сегодня ч. 1 ст. 194 УК выглядит следующим образом: «Уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица, совершенное в крупном размере», а примечание: «Уклонение от уплаты таможенных платежей

809 См.: Кобзева Е.В. Теория оценочных признаков в уголовном законе / науч. ред. H.A. Лопашенко. М., 2009. С. 105.

признается совершенным в крупном размере, если сумма неуплаченных таможенных платежей за товары, перемещенные через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС, в том числе в одной или нескольких товарных партиях, превышает один миллион рублей, а в особо крупном размере - три миллиона рублей».

Техничнее, соответственно, на наш взгляд, был бы такой вариант ч. 1 ст. 194 УК: ««Уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица, если сумма неуплаты за товары, перемещенные через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС, в том числе в одной или нескольких товарных партиях, превышает один миллион рублей». Реализация данного предложения позволила бы избавить уголовный закон от значительного количества примечаний, недостатки которых как структурных единиц приведены выше, и более оптимально разместить уголовно-правовой материал. Важно подчеркнуть, что при этом будет в большей степени, нежели сейчас, обеспечено требование формальной определенности и ясности изложения признаков состава преступления, диктуемое принципом законности. В частности, устранена полисемия и синонимия в использовании соответствующих терминов («крупный размер» и др.).

Обратим внимание, что наши рассуждения в полной мере распространяются и на громоздкие по количеству лексических единиц примечания, например, примечания 1 к ст. 198 и 199 УК. Размещение их текста в диспозициях статей, разумеется, сделает более объемными последние, но не усложнит восприятие уголовного закона.

Иногда в примечаниях расшифровываются признаки субъекта преступления. Например, субъект преступлений, предусмотренных ст. 308 (отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний) и ст. 316 УК (укрывательство преступлений), частично обрисован в примечаниях к данным статьям. Согласно примечанию к ст. 308 УК, лицо не подлежит уголовной ответственности за отказ от дачи показаний против себя самого, своего супруга или своих близких родственников. Примечание к ст. 316 также исключает ответственность лица, если оно укрыло преступление, совершенное его супругом или близким родственником.

Думается, что законодателю и в данной ситуации следовало обойтись без использования примечания, тем более что положения, содержащиеся в примечаниях к ст. 308 и 316 УК, могут быть ошибочно расценены в качестве специальных видов освобождения от уголовной ответственности. Содержание этих примечаний целесообразнее, на наш взгляд, выразить в тексте диспозиций статей. Редакция ст. 308 могла бы выглядеть следующим образом: «Отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний, за исключением случаев отказа от показаний против себя самого, своего супруга или близких родственников». Аналогичным образом возможно трансформировать и диспозицию ст. 316 УК.

Значительное число примечаний содержит дефиниции «универсального действия». Есть примечания, распространяющие свое действие на весь уголовный закон (например, в примечании 1 к ст. 158 определено понятие хищения, а в примечаниях 2 и 3 к ст. 285 УК - понятие лица, занимающего государственные должности РФ и ее субъектов), и примечания, распространяющиеся на главу УК (понятие должностного лица в примечании 1 к ст. 285 УК и т.д.). Но насколько удачно помещение таких дефиниций в примечания? Почему, например, значение термина «хищение», употребляемого во всем Кодексе, затерялось в примечании к «рядовой» статье Особенной части УК? Материал можно было бы расположить, на наш взгляд, рациональнее, восприми законодатель идею включения в УК специальных статей о разъяснении некоторых понятий и терминов810.

Такие статьи в зависимости от сферы действия определяемого понятия разумно было бы разместить в Общей части УК, а также в статьях, открывающих раздел или главу УК. Например, представляется логичным в статью главы 21, предваряющую описание имущественных преступлений, поместить определения, ныне расположенные в примечаниях 2 и 3 к ст. 158 УК (дефиниции значительного ущерба, помещения и хранилища). А в

810 О целесообразности таких статей в нормативном акте см., напр.: Пиголкин А.С. Подготовка проектов нормативных актов (организация и методика). М., 1968. С. 158; Коржанский Н.И. Очерки теории уголовного права. Волгоград, 1992. С. 35; Коняхин В.П. Теоретические основы построения Общей части российского уголовного права. СПб., 2002; С. 258; Ситникова А.И. Законодательная текстология и ее применение в уголовном праве. М., 2010. С. 185. Подобные статьи имеются в уголовных законах многих зарубежных стран (см., напр.: ст. 4 УК Республики Беларусь, § 11 и § 184с УК ФРГ, ст. 78- 90 УК Голландии, ст. 25, 26 УК Испании; ст. 3 гл. 21 УК Швеции) и во многих российских нормативных актах иноотраслевой принадлежности (ст. 5 УПК РФ и т.д.)

соответствующую статью Общей части - перенести дефиниции, например, из

примечания к ст. 139 (понятие жилища) и примечания 1 к ст. 158 УК (понятие

хищения). Эта идея нашла понимание и в парламентских кругах. Так, Комитет

Государственной Думы Федерального Собрания РФ по гражданскому,

уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству, рассмотрев

в 2008 г. законопроект, которым предполагалось распространить положения п.

1 примечания к ст. 285 УК о должностном лице на Кодекс в целом, указал, что,

«по мнению Комитета, для поддержания системности положений УК РФ,

минимизации несогласованности его положений понятие "должностное лицо"

811

должно быть определено в Общей части УК РФ»0 . Однако эта идея в итоге

так и не была реализована.

Если дефиниции распространяются только на статьи с примечанием, т.е.

они не имеют универсального значения, то их резонно перенести из

примечаний в текст самих статей УК. Это касается, например, ряда

примечаний главы 22 УК, в которых дефинированы те или иные признаки

1 2

экономических преступлений (в частности, примечания к ст. 173 , 173 и 189,

Т I

примечания 4 к ст. 178, примечания 2 и 3 к ст. 185 , примечания 5 к ст. 200 ). Данный процесс должен сопровождаться, на наш взгляд, ликвидацией дефиниций, ценность которых весьма сомнительна. Таковы, на наш взгляд, определения понятий приобретения документа в примечании к ст. 173 (труднообъясним смысл его расшифровки), излишнего дохода и избежания убытков в примечаниях 2 и 3 к ст. 185 , а также лица, имеющего право осуществлять внешнеэкономическую деятельность в примечании к ст. 189 УК. В последнем случае лицо наделяется соответствующим правом не уголовным законом, а законодательством, регулирующим внешнеэкономическую деятельность, а потому понятие такого субъекта в силу отраслевой специализации должно уясняться путем толкования названного законодательства.

В итоге предлагаемого подхода возможно значительно оптимизировать технику размещения признаков состава преступления в Особенной части

811 Решение Комитета Государственной Думы Федерального Собрания РФ по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству от 12.01.2008 г. № 5(3) «О проекте Федерального закона № 272994-3 «О внесении изменений в статьи 140 и 285 Уголовного кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

(путем ликвидации большей части примечаний с фиксацией их содержания в диспозициях статей Особенной части, которые должны выступать приоритетной формой размещения признаков состава). Например, только в главе 22 УК следует исключить, на наш взгляд, 22 из 27 примечаний, оставив лишь фиксирующие специальные виды освобождения от ответственности -примечание 3 к ст. 178, примечание к ст. 184 и др.

Ряд структурных единиц уголовного закона получает наименование -заголовок. В действующем УК озаглавлены разделы, главы и статьи. Главная функция заголовка- «маячковая» (указательная), т.е. он способствует ориентации в УК и облегчает поиск нужного законодательного предписания. Заголовок подчиняется общим языковым правилам (краткость, ясность и пр.). Но прежде всего заголовок должен быть точным, т.е. должен адекватно передавать содержание материала, заключенного в соответствующем подразделении закона. Адекватно - не значит «во всех деталях», так как для этого потребовалось бы переписать все содержание этого подразделения.

819

Заголовок, как правильно указывал еще К. Ильберт, должен быть кратким . Это значит, что он должен в целом, в общих чертах, передать содержание, указав на его существенные признаки. Разумеется, заголовок лишен прямой нормативной силы, но его точное формулирование имеет значение для правильного толкования уголовного закона, в том числе уяснения признаков состава преступления.

Поэтому несоответствие заголовка содержанию обозначаемого структурного элемента чревато ошибками в уяснении этого содержания. Например, неточный заголовок ст. 134 УК дезинформировал некоторых ученых о признаках описываемого в данной статье состава. Они посчитали,

813

что он охватывает все виды действии сексуального характера , хотя это не так. По «ложному следу» могут пустить изучающего УК РФ также заголовки ст. 210 (выпала из поля зрения законодателя ч. 2 статьи), ст. 239 (не учтена ч. 2 статьи), ст. 296 (не учтена специфика ч. 2-4, предполагающих совокупность

812 См.: Ильберт К., сэр. Техника английского законодательства; пер. с англ. бар. А.Э. Нольде // Журнал Министерства юстиции. 1906. № 9. Ноябрь. С. 85.

813 См: Российское уголовное право: Особенная часть / под ред. М.П. Журавлева и С.И. Никулина. М., 1998. С. 99. Их ошибка не осталась без внимания ученых (см.: Кругликов Л.Л. Преступления против личности: Текст лекций. Лекции 3-6. Ярославль, 1998. С. 34).

угрозы и насильственных действий). И это не единственные статьи с неудачным заголовком, еще большее число примеров которых приводит А.И. Бойко814.

Структуризация уголовно-правового материала в УК сопровождается индексированием (расстановкой цифровых и буквенных индексов, т.е. условных обозначений, облегчающих поиск). В настоящее время законодателем осуществлена трехуровневая сквозная нумерация (цифровая индексация): разделов (римскими цифрами), глав и статей (арабскими цифрами). Думается, что в данном случае законодательная техника не подвела отечественного «архитектора». В ряде стран Кодексы имеют не сплошную, а прерывистую нумерацию (новый отсчет статей начинается либо в Общей части, либо вообще в каждом новом подразделении Кодекса). Сплошная система нумерации значительно выигрывает в техническом отношении в сравнении с прерывистой. «Значительно облегчая цитирование нужной статьи, обозначаемой единым номером, не зависящим ни от книги, ни от главы, -отмечает Р. Кабрияк, - сплошная нумерация отражает стремление к единству и полноте кодекса»815.

Пронумерованы ныне и части статей. В результате устранен серьезный изъян УК 1960 г., в котором абзацы статей не имели цифрового обозначения. Это создавало известные трудности при ссылке на них. А ведь еще И. Бентам отмечал: «Параграфы должны быть нумерованы, так как это самая удобная форма для приведения цитат и ссылок»816. Не случайно нарекание практикующих юристов вызывает отсутствие нумерации частей статей в действующем Трудовом кодексе РФ.

Представляется, однако, что недопустимо чрезмерное дробление статей Особенной части УК на части. Думается, что, по общему правилу, максимальное число частей в статье Особенной части, описывающей преступление, не должно превышать трех, в виде исключения — четырех (когда это продиктовано целями углубленной дифференциации

814 См.: Бойко А.И. Язык уголовного закона и его понимание. М., 2010. С. 65-77.

815 Кабрияк Р. Кодификации. М., 2007. С. 384.

816 Бентам И. Тактика законодательных собраний; пер. с англ. СПб., 1907. С. 76. Надо добавить, что законодатель некоторых зарубежных стран так и не использовал этот удачный технический прием. Сегодня подразделения статей не пронумерованы, к примеру, в УК Республик Узбекистан и Армения, Китайской Народной Республики, Японии (в части II «Преступления»), Швеции.

ответственности). Отрадно, что 69 % опрошенных ученых одобрило данное

817

положение . В этом плане неудачно в техническом отношении выглядят ст.

264 и 290 УК, разделенные ныне на шесть частей. Дело не только в

громоздкости таких статей, но и в нарушении баланса между унификацией и

дифференциацией в пользу второй. Как обоснованно отмечают JI.Jl.

Кругликов и Л.Е. Смирнова, «унификация и дифференциация - два

взаимообусловленных, сдерживающих противовеса в системе

818

законодательного регулирования» . В данном случае баланс между ними, на наш взгляд, не соблюден.

Когда часть статьи (реже - статья) подразделяется на пункты, последние

RIO

обозначаются буквами «а», «б», «в» и т.д. Характерно, что в последние годы

буквенное индексирование используется и при закреплении двух

квалифицирующих признаков. В первоначальной редакции УК РФ

законодатель стремился индексировать лишь три и более усиливающих

наказания признака. Сегодняшний подход представляется технически более

совершенным, поскольку «итогом уголовно-правовой оценки становится

указание не только на статью и ее часть, но и на пункты с соответствующими

квалифицирующими признаками, в результате чего обвинение приобретает

большую конкретность»820. Поэтому буквенную индексацию двух

квалифицирующих признаков в УК можно только приветствовать.

Соответственно, иной подход вызывает замечание и нуждается, по нашему

мнению, в исправлении (например, в главе 22 УК это касается ч. 2 ст. 169, ч. 3

ст. 175, ч. 3 ст. 183, ч. 2 ст. 1852, ч. 2 ст. 1853 и ч. 3 ст. 189).

Трудно согласиться с предложением М.И. Ковалева о размещении в

821

одной статье УК только одной уголовно-правовой нормы . Если бы законодатель последовал этому совету, Кодекс вряд ли вместился бы в один том. Значение законодательной техники в том и состоит, чтобы компактно выразить уголовно-правовые нормы, сделать внешнюю форму уголовного

817 См.: Приложения 1, 2 к настоящей работе.

818 Кругликов Л.Л., Смирнова Л.Е. Унификация в уголовном праве. СПб., 2008. С.69.

819 О буквенном обозначении квалифицирующих признаков см.: Костарева Т.А. Квалифицирующие обстоятельства в уголовном праве (понятие, законодательная регламентация, влияние на дифференциацию ответственности). Ярославль, 1993. С. 121-123.

820 Кругликов Л.Л., Спиридонова O.E. Юридические конструкции и символы в уголовном праве. СПб., 2005. С. 111.

821 Ковалев М.И. Советское уголовное право. Советский уголовный закон. Вып. 2. Свердловск, 1974. С. 203.

права как можно проще. Для этого общие их положения переносятся в Общую часть (о субъекте преступления и вине, неоконченной преступной деятельности и др.), т.е. «выносятся «за скобки»822. Поэтому более верной представляется позиция Т.В. Кленовой по данному вопросу: «По правилам законодательной техники уголовно-правовая норма не может быть определена в одной статье Уголовного кодекса»823.

Однако предложение М.И. Ковалева содержит, по нашему мнению, рациональное зерно, позволяющее сформулировать важное техническое правило: в одной статье Особенной части УК законодатель должен, как правило, обрисовывать один вид преступления (включая его разновидности)824.

Исключения могут, на наш взгляд, делаться для привилегированных разновидностей вида преступления (ст. 106- 108 УК, 113, 114 УК), а также в исключительных случаях - для родственных составов преступлений. Пример такого допустимого исключения - ч. 3 ст. 327 УК (потому что ч. 1 охватывает в плане квалификации ч. 3 этой статьи). Сформулированное правило не всегда соблюдается. Так, очевидно, должны быть размещены в самостоятельной статье уголовного закона ч. 3 и 4 ст. 204, ч. 4 ст. 222, ч. 4 ст. 234 УК. В главе 22 УК, как справедливо отмечается в литературе, части ряда статей (176, 180, 183, 184, 195) также используются не по основному своему назначению,

825

поскольку описывают самостоятельные виды преступлений . «В итоге нарушается архитектоника, которая должна быть и обычно присуща статье Особенной части Уголовного кодекса» .

Порой наблюдается прямо противоположная картина: фактически один вид преступления описан в разных статьях УК. Например, дефектом текущего уголовно-правового регулирования является, на наш взгляд, одновременное существование в УК ст. 2851 (нецелевое расходование бюджетных средств) и

822 «Признаки составов, общие для всех преступлений, вынесены законодателем в Общую часть УК, ибо именно в этом состоит ее назначение», - писала Н.Ф. Кузнецова (Кузнецова Н.Ф. Преступление, состав преступления, диспозиция уголовно-правовой нормы // Вестн. Моск. ун-та. Серия 11: Право. 1967. № 4. С. 44).

823 Кленова Т.В. Основы теории кодификации уголовно-правовых норм. С. 141.

824 Для сравнения: «В идеале одна статья призвана выражать одну идею» (Кабрияк Р. Кодификации. С. 369).

825 См.: Кругликов Л.Л., Дулатбеков Н.О. Экономические преступления (вопросы дифференциации и индивидуализации ответственности и наказания). Ярославль, 2001. С. 53 (автор главы - Л.Л. Кругликов).

826 Там же.

ст. 285 (нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов). Во-первых, рассматриваемые деяния имеют единую юридическую природу. Также, как, например, имеют единую природу уклонение от уплаты налогов и уклонение от уплаты сборов, что послужило достаточным основанием их объединения в рамках одного состава преступления (например, в ст. 198 УК). Во-вторых, санкции за эти бюджетные преступления полностью совпадают. То есть установление в данном случае двух правовых норм не решает задачи дифференциации ответственности, что оправдывало бы их одновременное существование.

Исходя из изложенного, закономерно прийти к выводу о том, что в настоящее время нет смысла в выделении в уголовном законе двух статей о нецелевом использовании средств. Налицо нарушение баланса между дифференциацией и унификацией в уголовно-правовом регулировании, восстановление которого видится в объединении указанных предписаний в одну статью

(ст. 285'), что обоснованно, на наш взгляд, предлагалось в

827 1

науке . Диспозиция части первой этой статьи (ст. 285 ) могла бы быть сформулирована следующим образом: «нецелевое использование должностным лицом бюджетных средств и (или) средств государственных внебюджетных фондов, совершенное в крупном размере». Соответственно, ст. 285 логично исключить из уголовного закона. Две статьи о фактически одном бюджетном преступлении - не единственный пример, когда законодатель без достаточных, на наш взгляд, оснований нарушает названное выше техническое правило. То же самое можно сказать о ст. 131 и 132 УК и ряде других.

827 См.: Ремизов М.В. Дифференциация уголовной ответственности за преступления против интересов публичной службы (гл. 30 УК РФ): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2004. С. 19; Изосимов C.B. Карпов А.Г. Нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов (уголовно-правовое и криминологическое исследование). Н. Новгород, 2008. С. 189.

387

Заключение

В завершение работы считаем необходимым сформулировать основные выводы и предложения, сделанные в процессе настоящего исследования:

I. Основные положения теории конструирования состава преступления

1. Уголовное правотворчество состоит из трех условно выделяемых компонентов, образующих его механизм: 1) формирование законодательной воли (применительно к процессу криминализации -идеи запрета общественно опасного поведения) под воздействием и с учетом правотворческих факторов (криминологических, политических, экономических, исторических и т.д.); 2) перевод законодательной воли в содержание и структуру уголовного права (компетенция внутренней подсистемы законодательной техники); 3) перевод законодательной воли во внешнюю форму уголовного права - текст уголовного закона (компетенция внешней подсистемы законодательной техники). Понятие конструирования состава преступления, охватываемое более общим понятием законодательной техники, имеет прямое отношение лишь ко второму и третьему компонентам указанного механизма. Соответственно формирование идеи запрета общественно опасного поведения находится за рамками конструирования состава преступления.

2. Конструирование состава преступления - это процесс реализации идеи запрета общественно опасного поведения, формируемой на основе правотворческих факторов (криминологических, политических, экономических, исторических и др.), путем разработки и закрепления в уголовном законодательстве определенной комбинации признаков данного поведения и определения их содержания. Построение состава преступления начинается после принятия решения о необходимости криминализации и состоит в проработке его содержания посредством внутренней подсистемы техники (обеспечении полноты и

непротиворечивости состава, согласовании признаков основного и квалифицированного состава, выработке его оптимальной законодательной конструкции, определении момента окончания преступления и т.д.) и внешней подсистемы техники (языковом оформлении признаков состава). Понятие конструирования состава охватывается понятиями криминализации и дифференциации уголовной ответственности, взятыми в единстве, поскольку они затрагивают как техническую, так и сущностную сторону уголовного правотворчества.

3. Методика конструирования состава преступления - это составная часть законодательной техники, включающая систему средств, приемов и правил, призванных оптимизировать процесс разработки и закрепления в уголовном законодательстве определенной комбинации признаков общественно опасного поведения и определения их содержания. Данная методика является комплексной и включает компоненты внутренней и внешней подсистем законодательной техники. Однако не все компоненты внутренней и внешней техники участвуют в конструировании состава. Так, средства построения структуры права как компоненты внутренней техники (построение по типу правовой нормы, разработка институтов уголовного права и т.д.) не входят в методику конструирования состава преступления, равно как и приемы структурирования нормативного акта - единицы внешней техники.

4. Состав преступления регламентируется в уголовном законодательстве, которое нельзя сводить лишь к УК РФ. Правильное и системное представление законодателя о реальном круге источников уголовного права и регулирования в уголовно-правовой сфере России имеет большое значение для конструирования составов преступлений и обеспечения должного качества его результатов, а также реализации принципа законности. С учетом этой посылки законодатель обязан: 1) конструировать новый состав преступления или реконструировать существующий только путем внесения поправок в УК РФ; 2) разрабатывая уголовный закон или совершенствуя его, соотносить создаваемые нормы с Конституцией РФ, решениями Конституционного Суда РФ, международными договорами РФ и решениями Европейского

суда по правам человека; 3) переместить в УК РФ уголовно-правовые предписания иноотраслевых нормативных актов, а также фрагменты постановлений Пленума Верховного Суда РФ, в которых описываются отдельные признаки преступлений.

5. Качественное построение состава преступления немыслимо без ясного представления об «объекте строительства», т.е. о самом составе. В трактовке автора состав преступления - это система признаков, характеризующих деяние как предусмотренное в качестве определенного преступления частью статьи или неделимой статьей Особенной части УК РФ. Общественная опасность находится за рамками состава преступления, а последний есть воплощение признака уголовной противоправности.

6. Следует различать состав преступления и конструкцию преступления как базовое средство его конструирования. Последняя является видом юридических конструкций, средством законодательной техники, представляющим собой обобщенную структурную модель всех преступлений, определенную комбинацию элементов которой законодатель наполняет юридически значимой информацией, регламентируя тем самым в законодательстве соответствующий состав преступления. Сами результаты конструирования, т.е. составы преступлений, юридическими конструкциями не являются и во избежание полисемии могут именоваться, в частности, законодательными или нормативными конструкциями (построениями).

7. Научно обоснованное деление составов преступлений - непременное условие их оптимального построения. В связи с этим составы преступлений следует подразделять на виды в зависимости от четырех основных критериев: 1) по функциональной роли последствий в составе - формальные, материальные и формально-материальные; 2) по моменту окончания преступления — составы с реальными последствиями, составы с возможными последствиями (составы создания опасности), составы завершенных деяний без последствий, составы «деяний-приготовлений», составы «деяний-покушений», смешанные составы; 3) по уровню общественной опасности преступлений - дифференцированные и

недифференцированные; 4) по структуре - простые и сложные. Возможно выделение их подвидов. Так, дифференцированные составы делятся на основные, квалифицированные и привилегированные; сложные составы: 1) в зависимости от наличия альтернативных или конъюнктивных признаков - на альтернативные (дизъюнктивные), конъюнктивные и комбинированные (дизъюнктивно-конъюнктивные); 2) в зависимости от объединения в своей структуре иных составов -интегрированные и неинтегрированные.

8. Конструирование составов преступлений должно регулироваться общими и специальными правилами. Специальные правила ориентированы на построение отдельных видов составов. Общие, универсальные для всех видов составов, возможно сгруппировать в пять блоков: 1) межотраслевые системные правила; 2) внутриотраслевые системные правила; 3) криминолого-композиционные правила; 4) логические правила; 5) языковые правила. Анализ УК РФ приводит к неутешительному выводу о масштабных нарушениях общих и специальных правил конструирования составов преступлений, устранение которых возможно лишь путем системной ревизии Кодекса с последующим принятием новой его редакции (либо путем разработки нового УК РФ).

9. Межотраслевые системные правила диктуют необходимость соблюдения при построении состава Конституции РФ, норм международного права, иноотраслевого законодательства, а также учета проблем доказывания преступления. Вместе с тем, сложности доказывания того или иного признака не могут служить решающим фактором в процессе конструирования состава преступления (отсюда критической оценки заслуживают предложения о реконструкции ряда составов путем исключения труднодоказуемых их признаков из УК РФ в разрез с теорией криминализации или дифференциации уголовной ответственности).

10. Внутриотраслевые системные правила нацеливают законодателя на согласование признаков проектируемого состава как с Общей частью, так и с Особенной частью УК, в частности, с признаками иных составов,

границами санкции уголовно-правовой нормы. Представляется недопустимым, среди прочего, строить особо квалифицированный состав, если наказание за такое преступление будет слабодифференцированным в сравнении с санкцией за преступление с квалифицированным составом (например, в ст. 105, 112, 115 УК РФ, в связи с чем весьма небесспорны предложения о введении частей третьих в данные статьи). С учетом ст. 5 УК РФ законодатель должен помещать в состав преступления лишь такие признаки, которые могут и должны осознаваться и (или) предвидеться субъектом.

11. Криминолого-композиционные правила включают следующие императивы: а) состав преступления должен адекватно отображать объективную реальность; б) признаки, вводимые в основной или недифференцированный состав преступления, в своей совокупности должны отражать общественную опасность запрещаемого поведения, а вводимые в квалифицированный или привилегированный -существенное изменение ее уровня; в) при конструировании состава преступления следует учитывать криминологические показатели запрещаемого поведения (типичность, распространенность и т.д.); г) состав преступления должен быть непробельным (требование полноты состава); д) состав преступления должен быть оптимальным по законодательной конструкции, т.е. включать все необходимые и не содержать лишних признаков (здесь имеется в виду поиск наиболее сбалансированной комбинации признаков, а не точное определение их содержания, иначе это правило поглотило бы все остальные); е) законодатель должен стремиться к «изоморфизму» (одинаковости структур) при конструировании составов сходных преступлений.

12. Требование выбора оптимальной законодательной конструкции нацеливает правотворца на поиск наиболее сбалансированной комбинации признаков, а не на точное определение их содержания (иначе бы это правило поглотило все остальные). Законодатель, комбинируя признаки, должен последовательно регламентировать объект, объективную сторону, определить субъекта и, наконец, зафиксировать признаки субъективной стороны преступления (типовой

алгоритм конструирования состава преступления). Теоретически мыслимо более 14 тысяч законодательных конструкций составов, но, разумеется, в УК РФ их использовано гораздо меньшее число.

13. Идея «изоморфизма» при построении составов состоит в том, что, по общему правилу, при однопорядковости общественно опасных деяний должны совпадать нормативные конструкции их составов (пример обратного - ст. 162 УК, в результате чего разбой неоправданно выпадает из группы хищений). На указанной идее основывается, среди прочих, и требование обеспечения преемственности в типе законодательной конструкции между специальным и общим составом. Неудачно в этом плане выглядят новые составы мошенничеств (ст. 1591-1595 УК), в законодательных конструкциях которых не обеспечена преемственность признаков деяния (хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество) и способа преступления (обман или злоупотребление доверием). В итоге заметно ослаблена борьба со многими видами мошенничеств, в частности, в сфере получения государственных сертификатов на материнский (семейный) капитал (приобретение которых не может быть квалифицировано как оконченное преступление по ст. 159 УК).

14. Построение состава преступления должно подчиняться языковым правилам. Законодателю следует излагать признаки состава преступления ясно, точно и в достаточной степени абстрактно, а также стремиться к использованию формально-определенной лексики (в целях обеспечения определенности основания уголовной ответственности).

15. «Материальный прием» (использование материального состава или материальной разновидности в рамках единой формально-материальной конструкции), по общему правилу, следует применять при следующих условиях в совокупности: а) указание последствий необходимо для отражения общественной опасности запрещаемого поведения (в основных или недифференцированных составах) или существенного перепада в уровне его общественной опасности (в квалифицированных и привилегированных составах); б) указание последствий необходимо для обеспечения дифференциации уголовной ответственности за фактически

завершенные и незавершенные деяния; в) фиксируемые последствия являются материальными; г) последствия не являются атрибутом деяния; д) они доказуемы; е) являются определенными; ж) субъект может и должен предвидеть данные последствия. В остальных случаях, по общему правшу, уместно использование «формального приема» и исключительно при регламентации умышленных преступлений.

16. В процессе конструирования составов преступлений с применением «формального приема», когда не указываются их последствия, наиболее трудоемкой задачей законодателя является обеспечение отражения общественной опасности запрещаемого поведения (в основных или недифференцированных составах) или существенного перепада в уровне его общественной опасности (в квалифицированных и привилегированных составах). Решение этой задачи обусловливает конструирование по формальному типу лишь составов умышленных преступлений, а также необходимость внедрения в их законодательную конструкцию признаков-«довесков» общественной опасности, которые могут относиться к любому элементу состава. Отступления от этих рекомендаций (в ст. 137, 138 УК РФ и т.п.) есть основания считать «браком» уголовного закона.

17. По общему правшу, конструирование составов по типу усеченных нежелательно. Лишь в порядке исключения такое конструктивное решение представляется оправданным (например, в ст. 278 УК - ввиду особенностей уголовно-правовой охраны основ государственности). В большинстве случаев нецелесообразно также конструирование составов путем указания на создание опасности. Отдельные такие составы (в частности, состав в ч. 1 ст. 122) требуют ликвидации, а ряд составов -реконструкции путем исключения указания на возникновение опасности (например, в ч. 1 ст. 215, ч. 1 ст. 2153, ч. 1 ст. 217, ч. 2 ст. 225, ч. 1 ст. 340, ч. 1 ст. 341 УК РФ).

18. При конструировании квалифицированных составов преступлений законодателю целесообразно придерживаться «блокового» принципа изложения квалифицирующих признаков - фиксации устойчивых их сочетаний как по горизонтали (в пределах одной части статьи), так и по

вертикали (при переходе от квалифицирующих к особо квалифицирующим признакам).

19. При построении альтернативного состава допустимо объединение в нем альтернативных признаков, если они: 1) характеризуют однородные по характеру разновидности криминального поведения; 2) отражают близкий «заряд» общественной опасности. Построение основных альтернативных составов с учтенной в законе совокупностью разнородных преступлений нежелательно, поскольку приводит к оценке содеянного по одному составу преступления и применению к виновному обычного, а не усиленного наказания (что нарушает принцип справедливости и снижает эффективность борьбы с соответствующими преступлениями).

20. В процессе конструирования интегрированных составов (объединяющих в своей нормативной конструкции два и более других состава, т.е. закрепляющих учтенную законодателем совокупность преступлений), следует учитывать принцип справедливости и возможности построения санкции, которая бы оптимально ему соответствовала. При создании состава, фиксирующего большой диапазон опасности (например, с признаком «насилие», степень выраженности которого крайне обширна: от несильного удара до захвата человека и даже причинения ему смерти), будет сложно сконструировать единую санкцию, адекватно отражающую совокупную опасность из-за размытости последней. Поэтому в ряде случаев нецелесообразно усложнять закон, внедряя в него новые интегрированные составы, поскольку оценка содеянного и назначение наказания по совокупности преступлений в данных ситуациях является более справедливой.

21. Поскольку в большинстве случаев изменение формы вины приводит к качественным изменениям в уровне общественной опасности запрещаемого поведения, постольку применительно к инженерии основных или недифференцированных составов преступлений должно действовать общее правило: «один основной состав - одна форма вины» (из которого допускаются исключения, обусловленные

нецелесообразностью дифференциации уголовной ответственности, как, например, в ч. 1 ст. 254 УК).

22. Конструирование состава преступления должно опираться на учет общественно опасных свойств как деяния, так и деятеля. Отражение в уголовном законе свойств повышенной опасности личности при строительстве основных или недифференцированных составов (прежде всего, с административной преюдицией) должно происходить в случаях, когда такое инженерное решение необходимо и достаточно для отражения общественной опасности запрещаемого поведения. С учетом этого сферу применения признака административной преюдиции в УК РФ следует расширить (в частности, при регламентации ряда экономических, экологических и транспортных преступлений).

II. Иные положения теоретического характера

1. Законодательная техника в уголовном правотворчестве представляет собой систему средств, приемов и правил, используемых для оптимального выражения воли правотворца в уголовном законодательстве. Данная система включает две подсистемы -внутреннюю и внешнюю законодательную технику. Названные подсистемы в свою очередь состоят из элементарных единиц (средств, приемов и правил) и их блоков (методик). Законодательная техника объемлет выработку как внешней формы, так структуры и содержания права, за исключением его сущности. Сущность же уголовного права определяется законодательной волей, формируемой на основе познания и учета целой группы факторов (криминологических, политических, экономических, исторических и т.д.).

2. Необходимо различать понятия трех источников: уголовного права (актов уголовного правотворчества), уголовного законодательства и регулирования в уголовно-правовой сфере. Источник уголовного права -любой нормативный акт, содержащий уголовно-правовые предписания. Источник уголовного законодательства - это нормативный акт, содержащий уголовно-правовые предписания и входящий именно в

уголовное законодательство (т.е. по форме обозначенный как принадлежащий к сфере уголовно-правового регулирования). Источник регулирования в уголовно-правовой сфере - нормативный акт, регулирующий отношения, входящие в предмет уголовного права, который не обязательно является источником уголовного законодательства. Так, отношения в уголовно-правовой сфере могут регулироваться, например, КоАП РФ (источником административного законодательства) или отмененным уголовным законодательством.

3. Источниками действующего российского уголовного права РФ, помимо УК РФ, в настоящее время являются: 1) неотмененные нормативные акты СССР, содержащие уголовно-правовые предписания; 2) постановления об амнистии; 3) решения Конституционного Суда РФ уголовно-правового характера; 4) нормативные акты РФ, включающие уголовно-правовые предписания (в том числе, КоАП РФ); 5) постановления Пленума Верховного Суда РФ, содержащие новые, в сравнении с УК РФ, положения. Первые три из них должны быть признаны также источниками уголовного законодательства РФ. С позиции уголовного правотворчества акты, указанные под номерами 1, 4 и 5, не должны входить в круг источников уголовного права. Уголовно-правовые предписания союзных (1) и российских актов (4) должны быть размещены в УК РФ. Предписания Пленума Верховного Суда РФ, не являющиеся толкованием УК (5), незаконны, а потому подлежат исключению из соответствующих постановлений. В случае правильности их по существу они подлежат отражению в УК РФ в рамках установленной процедуры уголовного правотворчества.

4. Главное в составе преступления - это его нормативная природа (составы таковы, как они выражены в уголовном законе), «формальная» сущность (состав - воплощение признака уголовной противоправности, а не свойства общественной опасности) и его способность характеризовать деяние как предусмотренное в качестве определенного преступления (а не преступного вообще).

5. Установление соответствия между содеянным и составом преступления является основанием для презюмирования общественной опасности

содеянного. Бремя доказывания общественной опасности деяния, которое предусмотрено УК, лежит на стороне обвинения, но презумпции позволяют правильно распределить это бремя. Если содеянное соответствует признакам состава преступления, то, не снимая с себя бремени доказывания, сторона обвинения имеет право предположить ее наличие (так же как, например, вменяемость обвиняемого). Лишь появление в конкретном уголовном деле доказательств возможного отсутствия общественной опасности либо сомнений в ее наличии (отсутствие вредных последствий, благие намерения субъекта и т.д.) должно служить достаточным основанием для полноценной работы органа предварительного расследования, прокурора или суда над проверкой ее наличия.

6. Встречающиеся в науке предложения об изъятии из уголовного закона, теории и практики уголовного права понятия «состава преступления» заслуживают критической оценки. Объединение в одном понятии всех формальных условий уголовной ответственности - достижение отечественной уголовно-правовой науки и для его замены другим понятием с реформированием основ и устоев современного уголовного права веских оснований не имеется. Прогрессивный характер российского опыта подтверждается, среди прочего, анализом иностранного. Во многих зарубежных странах иначе конструируется юридическое основание уголовной ответственности, что влечет различные правоприменительные проблемы.

7. Проводя различие между содержанием и формой уголовного права, возможно выделить в уголовном праве три вида двухэлементных регулятивных, охранительных и исключительных норм. Состав преступления размещается в гипотезе охранительной уголовно-правовой нормы, а не в ее диспозиции, как это нередко указывается. Регулятивные нормы, запрещающие совершение преступлений, из соображений законодательной техники прямо не выражены в тексте УК. В отличие от диспозиций статей УК, нормы уголовного права полностью охватывают состав преступления, ибо являют собой неразрывное единство предписаний Общей и Особенной частей УК.

8. Не могут считаться в полной мере обоснованными и доказанными, несмотря на возросшую в последние годы популярность, предложения о необходимости реформации общего субъекта преступления путем отнесения к нему юридических лиц. Возражения противников этого нововведения с учетом конкретных условий отечественной правовой системы, напротив, весьма убедительны. Введение уголовной ответственности организаций малопродуктивно, поскольку суровые материальные и организационные меры ответственности применяются к ним и сегодня на основании норм гражданского, административного, экологического, финансового и иных отраслей права. Перенос этих механизмов в уголовное право не является необходимым условием повышения их эффективности. Эти и иные соображения (в частности, негативные последствия такого нововведения для самого уголовного права) убеждают в том, что принцип личной (персональной) ответственности в уголовном праве должен и в обозримой перспективе оставаться непреложным ориентиром для российского законодателя.

9. Малоубедительными на сегодняшний день следует признать предложения о снижении минимальной возрастной планки, с которой законодатель связывает наступление уголовной ответственности с 14 до 12 лет. Их разработчиками переоцениваются возможности уголовного закона в деле борьбы с общественно опасными деяниями подростков. Адекватным ответом на неблагополучную криминологическую ситуацию в этой сфере должно стать совершенствование иноотраслевых средств противодействия опасному поведению подростков (воспитательных и профилактических мер, деятельности подразделений полиции по делам несовершеннолетних и пр.).

III. Предложения в порядке de lege ferenda относительно Общей части УК РФ (и производные от них, касающиеся УПК РФ)

1. Для исключения существующих сомнений в том, запрещает ли уголовный совершение преступлений, необходимо поместить прямое указание на запрет в ст. 2 УК РФ о задачах: «Для осуществления этих

задач настоящий Кодекс устанавливает основание и принципы уголовной ответственности, определяет, какие опасные для личности, общества или государства деяния признаются преступлениями, запрещает их совершение и...».

2. Статью 3 УК РФ, закрепляющую принцип законности, целесообразно дополнить частью третьей следующего содержания: «Все неустранимые сомнения, противоречия и неясности настоящего Кодекса толкуются в пользу лица, совершившего деяние». Такое нововведение не только выступит дополнительной гарантией прав человека при применении УК РФ, но и дисциплинирует законодателя, нацелив его на обеспечение надлежащего качества конструируемого состава преступления.

3. С учетом предложенной дефиниции состава преступления статью 8 УК необходимо изложить в новой редакции: «Основанием уголовной ответственности является совершение общественно опасного деяния, признаки которого соответствуют составу преступления, предусмотренному настоящим Кодексом».

4. Видоизменение ст. 8 УК предполагает соответствующую модификацию ряда иных предписаний Кодекса, в которых упоминается состав преступления (ч. 3 ст. 31 и др.), например ч. 1 ст. 29 УК: «Преступление признается оконченным, если признаки совершенного лицом деяния соответствуют составу преступления...».

5. Целесообразна новая редакция ч. 2 ст. 14 УК: «Не является преступлением деяние, хотя и запрещенное настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности».

6. Часть 3 ст. 14 УК необходимо изложить следующим образом: «Если действие (бездействие) лица лишь формально соответствует признаку, который в Особенной части настоящего Кодекса влечет повышенную (квалифицирующий признак) или пониженную (привилегирующий признак) уголовную ответственность, последняя наступает без учета данного признака».

7. Поскольку малозначительные деяния соответствуют составу преступления, постольку представляется разумным введение в ст. 24

УПК РФ дополнительного основания прекращения дел и отказа в их возбуждении - «малозначительность деяния» (отсутствие в деянии общественной опасности). Необходимо также уточнение п. 2 ч. 1 ст. 24 и ст. 302 УПК. Основанием отказа в возбуждении дела, прекращения возбужденного и вынесения оправдательного приговора должно быть признано «несоответствие признаков совершенного деяния составу преступления».

8. С позиции инженерии составов преступлений в целях совершенствования отдельных из них возможно понижение возрастной планки с 16 до 14 лет путем расширения перечня в ч. 2 ст. 20 УК (и указания в нем ст. 127, ч. 1 ст. 167, ст. 186, 205 , 227 УК и некоторых

ДР-)-

9. В ч. 2 ст. 24 крайне важно закрепить ясное правило определения формы вины при умолчании о ней в Особенной части УК: «Если в Особенной части Кодекса при описании преступления неясно выражена форма его вины, то оно может совершаться как умышленно, так и по неосторожности. Соответственно, в ходе конструирования в тех составах, которые, по мнению законодателя, допускают в качестве альтернативы две формы вины, нет необходимости описывать данный признак. В остальных случаях, когда целесообразно отступление от этого общего правила, законодатель должен, как представляется, делать в законе указание на соответствующую форму (а при необходимости и вид) вины: прямо (используя термины «умышленное», «неосторожное» и производные от них) или косвенно (указывая цель, мотив и т.д.).

IV. Предложения в порядке de lege ferenda относительно Особенной части УК РФ

1. Необходима системная ревизия Особенной части УК РФ в части регламентации составов преступлений для приведения их признаков в соответствие с Конституцией РФ (например, признака значительного ущерба гражданину - в п. «в» ч. 2 ст. 158), общепризнанными принципами и нормами международного права, а также

международными договорами РФ (в частности, в ст. 227, 358), нормами иных отраслей права (в ст. 141 \ ч. 2 ст. 312 УК и др.). Крайне важно закрепить в УК РФ разграничительные признаки преступлений и административных правонарушений (хищений и др.).

2. Избыточные составы преступлений подлежат ликвидации из УК РФ: а) ряд специальных - формально или фактически - составов преступлений, наказуемость которых не отличается или мало отличается от наказуемости преступлений с общим составом (ст. 131, ч. 3 ст. 141 и др.); б) наказуемость которых неоправданно изменена в сравнении с общим составом и (или) которые безосновательно частично декриминализируют деяния, охватываемые общим составом (ст. 169, ч. 3 ст. 1281, ч. 2 ст. 137, ч. 2 ст. 138 и др.); в) составы преступлений, вступающие в противоречие с нормами УК РФ о неоконченном преступлении и соучастии (ч. 5 ст. 291', ст. 205ст. 2053 и др.); г) составы, сконструированные с нарушением принципа справедливости, в частности, приводящие к дублированию в квалификации и удвоению наказания (ст. 209, 210 и т.п.).

3. Иногда ликвидация избыточного состава требует корректировки другого состава. Так, ст. 177 может быть безболезненно исключена из УК лишь при условии трансформации специального субъекта в общего в ст. 315 УК, ст. 2861 (о неисполнении сотрудником органа внутренних дел приказа) - при условии указания в ст. 286 УК на бездействие, явно выходящее за пределы служебной компетенции лица.

4. Требуется законодательное устранение выявленной неполноты многих составов преступлений. В частности, в ст. 289 УК требует отражения регистрация должностных лиц лично или через своих доверенных лиц в качестве индивидуальных предпринимателей, в ч. 1 ст. 317 УК, пока она не исключена из УК, признак цели следует сформулировать более широко - «в целях воспрепятствования служебной деятельности».

5. Ежегодно происходит фактическое понижение стоимостных границ преступного на сумму, соответствующую индексу инфляции, что приводит к нарушению во многих составах криминолого-композиционных правил их конструирования, а также принципов

справедливости и равенства. Для приведения ситуации в порядок требуется возврат к использованию в УК РФ обезличенной величины (аналога МРОТ), к которой следует «привязать» стоимостные показатели как преступлений, так и наказаний. Размер этой величины следует ежегодно изменять с учетом индекса инфляции.

6. Для оптимизации практики противодействия бюджетным

1 2

злоупотреблениям в ст. 285 и 285 УК РФ необходимо снизить показатели крупного размера (свыше 1,5 млн. руб.) и особо крупного размера (свыше 7,5 млн. руб.), соответственно, до 250 тыс. и до 1 млн. руб. Кроме того, в целях совершенствования описанных в указанных нормах составов требуется их объединение и уточнение их законодательной конструкции. Для этого диспозицию части первой ст. 2851 УК РФ следует сформулировать следующим образом: «Нецелевое использование должностным лицом бюджетных средств и (или) средств государственных внебюджетных фондов, совершенное в крупном размере». Соответственно, ст. 285 логично исключить из уголовного закона.

7. Необходимо преобразование составов, предусмотренных ст.

1591-1593,

159* УК, из формальных в формально-материальные путем указания в частях первых указанных статей приобретения права на чужое имущество, а также включения в их нормативную конструкцию способа в виде злоупотребления доверием.

8. С целью совершенствования законодательных конструкций составов требуется: а) исключение признака мотива в виде личного интереса из ст. 1991 УК; б) изложение ч. 1 ст. 183 УК в следующей редакции: «Незаконное собирание сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну»; в) изложение ч. 1 ст. 126 УК в новой редакции: «Похищение человека, то есть изъятие человека против или помимо его воли с целью последующего удержания»; г) закрепление в ч. 1 ст. 143 специального потерпевшего (работника или иного лица, деятельность которого постоянно или временно связана с производством); д) исключения из п. «в», «з», «к» ч. 2 ст. 105 УК признака сопряженности убийства с другими преступлениями; е)

трансформация основного состава разбоя (ч. 1 ст. 162 УК) в материальный: «Хищение чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия».

9. Для устранения логических дефектов необходимо: а) в квалифицированный состав в ч. 2 ст. 1855 УК ввести признак применения насилия или уничтожения имущества, а равно его повреждения; б) скорректировать крайне широкое определение пытки в примечании к ст. 117 УК, чтобы уточнить содержание квалифицирующего признака, предусмотренного п. «д» ч. 2 ст. 117 УК; в) исключить из текста ч. 2 ст. 167 слов «по неосторожности»; г) исключить состав фальсификации подписей и подписных листов из ч. 2 ст. 142 с закреплением там квалифицирующих признаков общего деяния, отраженного в ч. 1 этой же статьи (с соответствующим усилением санкции ч. 2), и корректировкой субъекта в ч. 1 ст. 141 путем указания на иных лиц; д) уточнить дефиниции приобретения документа, удостоверяющего личность (в примечании к ст.

173 УК), и избежания

убытков (в примечании 3 к ст. 1853 УК) (в идеале - отразить их признаки в самих диспозициях).

10. Поскольку ущерб - атрибут безвозмездного изъятия, постольку требуется реконструкция составов хищений в формальные (путем исключения из-примечания 1 к ст. 158 УК слов «причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества»). Необходима и формализация основного состава в ч. 1 ст. 140 УК. Основные составы в частях первых ст. 285, 286, 293 УК резонно преобразовать в формально-материальные с трансформацией признака вреда в признак деяния («если это сопряжено с существенным нарушением прав и интересов») и указанием типичных материальных последствий (вреда здоровью, причинения соответствующего имущественного вреда).

10. Следует расширить сферу применения признака административной преюдиции при конструировании основных составов преступлений, закрепляя его в качестве: а) самостоятельного криминобразующего признака (например, в ст. 253 УК); б) альтернативного

криминообразующего признака (в ч. 1 ст. 1712 УК и др.). В частности, необходимо дополнить УК РФ ст. 265, изложив ее в следующей редакции: «Управление транспортным средством в состоянии опьянения в период после вступления в законную силу постановления о назначении административного наказания за аналогичное деяние и до истечения одного года со дня окончания исполнения указанного постановления».

11. Для восполнения пробела в ч. 1 ст. 312 УК представляется необходимым абстрактное описание объективной стороны преступления следующим образом: «Незаконное действие (бездействие) в отношении арестованного имущества, совершенное лицом, которому оно вверено, а равно...».

12. Для устранения пробельности состава, предусмотренного ч. 1 ст. 1411 УК, вызванного неоправданной казуистичностью в описании его признаков, совершенствования техники применения бланкетного приема необходимо изложение ее текста таким образом: «Незаконное оказание материальной поддержки в крупном размере» или «оказание материальной поддержки в крупном размере в нарушение порядка, установленного законодательством о выборах и референдумах...».

13. Нуждается в реконструкции основной состав в ч. 1 ст. 1421 УК; базовый вариант для обсуждения: «Умышленные действия, повлекшие заведомо неправильное определение результатов выборов, референдума».

14. Необходимо уточнить и унифицировать фразеологизмы, используемые во вводной части описания квалифицированных составов в УК РФ. По общему правилу, желательно использовать обороты «то же преступление», «преступление, предусмотренное частями первой или второй настоящей статьи» и т.п. Термин «преступление» ясно указывает на необходимость установления всех признаков, образующих его состав. Если состав в ч. 2, 3 и т.д. включает не все признаки из ч. 1, то возможно в порядке исключения использовать иные грамматические обороты (например, «то же деяние») или частично воспроизводить описание преступления с указанием необходимых признаков.

15. Требует оптимизации техника размещения признаков состава преступления в Особенной части УК путем: а) введения в Кодекс статей

с разъяснением понятий и терминов, которые в зависимости от сферы действия последних разумно было бы разместить в Общей части, а также в статьях, открывающих раздел или главу; б) ликвидации большей части примечаний с фиксацией их содержания в диспозициях статей Особенной части, которые должны выступать приоритетной формой размещения признаков состава (например, в главе 22 УК следует исключить 22 из 27 примечаний, оставив лишь фиксирующие специальные виды освобождения от ответственности - примечание 3 к ст. 178, примечание к ст. 184 и др.); в) буквенного индексирования двух или более квалифицирующих признаков (в ч. 2 ст. 169, ч. 3 ст. 175, ч. 3

2 3

ст. 183, ч. 2 ст. 185 , ч. 2 ст. 185 , ч. 3 ст. 189 и т.д.); г) размещения в

отдельных статьях УК РФ предписаний, ныне закрепленных в ч. 3 и 4 ст.

204, ч. 4 ст. 222, ч. 4 ст. 234 УК и т.п. структурных единицах, поскольку

они фиксируют самостоятельный вид преступления; д) объединения

разных статей УК РФ, искусственно разделяющих фактически один вид

1 2

преступления (ст. 285 и285;идр.).

16. На базе норм об уклонении от отбывания пяти наказаний в Общей части УК РФ (ч. 5 ст. 46, ч. 3 ст. 49, ч. 4 ст. 50, ч. 5 ст. 53 и ч. 6 ст. 53') следует сконструировать составы преступлений, которые следует разместить в главе 31 УК РФ («Преступления против правосудия»). Предлагаемый шаг позволит адекватно оформить содержание уголовного права (общественно опасные деяния должны описываться исключительно в Особенной части Кодекса) и зафиксировать в тексте самого уголовного закона признаки уголовно наказуемого уклонения, ныне частично описанные в УИК РФ.

17. В целях углубления дифференциации уголовной ответственности требуется: а) создание квалифицированного состава в большинстве статей УК РФ, закрепляющих недифференцированные составы (ст. 190, 289 и многих др.); б) системное насыщение УК РФ признаком специального рецидива (как это сделано в ч. 5 ст. 131, 132); в) выделение в ряде статей особо квалифицированных составов. В частности, в ст.

1 О

285 и ст. 285 УК требуется реконструкция квалифицированных составов и образование особо квалифицированных с указанием в частях

вторых данных статей признаков: а) группы лиц по предварительному сговору; б) особо крупного размера; в) лица, занимающего государственную должность РФ или государственную должность субъекта РФ, а в частях третьих - признаков: а) организованной группы и б) наступления тяжких последствий.

18. Признаки с существенно повышенным «зарядом» опасности (например, сбыт оружия в ч. 1 ст. 222 УК; изготовление и переработку в ч. 1 ст. 228 УК), а равно существенно отличающиеся по характеру целесообразно выделять в квалифицированный (особо квалифицированный и т.д.) либо самостоятельный состав (например, требует разукрупнения состав в ч. 1 ст. 141 УК, в конструкцию которого безосновательно включены деяния, посягающие на разные видовые объекты).

19. При построении квалифицированных составов следует обеспечивать баланс между унификацией и дифференциацией уголовной ответственности, в связи с чем есть резон в сокращении максимального числа частей в статье Особенной части, до трех, в виде исключения -четырех, когда это продиктовано целями углубленной дифференциации ответственности (с исключением квалифицированных составов «4» и «5» степеней - ч. 5 и 6 ст. 264, 290 и т.п.).

20. Отдельные составы с указанием возможных последствий требуют ликвидации (в частности, составы в ч. 1 ст. 122, ч. 1 ст. 215 УК), а ряд составов - реконструкции путем исключения указания на возникновение

о

опасности (например, в ч. 1 ст. 215 , ч. 1 ст. 217, ч. 2 ст. 225, ч. 1 ст. 340, ч. 1 ст. 341 УК).

Библиографический список

Нормативно-правовые акты и иные официальные документы

1. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. (с изм. и доп. от 05 февраля 2014 г. № 2-ФКЗ) // Рос. газета. - 1993.-25 дек.; СЗ РФ. - 2014. - № 6. - Ст. 548.

2. Конвенция о защите прав человека и основных свобод (заключена в г. Риме 04 ноября 1950 г.) // СЗ РФ. - 2001. - № 2. - Ст. 163.

3. Конвенция ООН против коррупции (принята в г. Нью-Йорке 31 октября 2003 г. Резолюцией 58/4 на 51-ом пленарном заседании 58-ой сессии Генеральной Ассамблеи ООН) // Бюллетень международных договоров.

- 2006. - № 10.-С. 7-54.

4. Конвенция об охране подводных телеграфных кабелей от 14 марта 1884 г. // Международные акты о правах человека: сборник документов. - М. : Изд. группа НОРМА-ИНФРА М, 1998. - С. 439-442.

5. Конвенция ООН по морскому праву от 10 декабря 1982 г. // СЗ РФ. -1997.-№48.-Ст. 5493.

6. Международный Пакт от 16 декабря 1966 г. «О гражданских и политических правах» // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 1994. - № 12.-С. 2-5.

7. Федеральный конституционный закон от 07 февраля 2011 г. № 1-ФКЗ «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» // СЗ РФ. - 2011.

- № 7. - Ст. 898.

8. Федеральный Конституционный закон от 28 июня 2004 г. № 5-ФКЗ «О референдуме Российской Федерации» // СЗ РФ. - 2004. - № 27. - Ст. 2710.

9. Постановление Конституционного Суда РФ от 17 июня 2014 г. № 18-П «По делу о проверке конституционности части четвертой статьи 222 Уголовного кодекса Российской Федерации и статей 1, 3, 6, 8, 13 и 20 Федерального закона "Об оружии" в связи с жалобой гражданки Н.В. Урюпиной» // СЗ РФ. - 2014. - № 26 (часть II). - Ст. 3633.

10. Постановление Конституционного Суда РФ от 05 июля 2001 г. № 11-П «По делу о проверке конституционности Постановления Государственной Думы от 28 июня 2000 года № 492-III ГД // Вестник Конституционного Суда РФ. - 2001. - № 6. - С. 23-29.

11. Постановление Конституционного Суда РФ от 27 мая 2008 г. «По делу о проверке конституционности положения части первой статьи 188 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки М.А. Асламазян» // Вестник Конституционного Суда РФ. -2008,-№4.-С. 13-23.

12. Определение Конституционного Суда РФ от 16 января 2001 г. № l-O по делу о проверке конституционности примечания 2 к ст. 158 УК РФ в связи с жалобой гр. Скородумова Дмитрия Анатольевича // Рос. газета. -2001.-3 февр.-С. 4-5.

13. Уголовный кодекс Российской Федерации (с изм. от 21 июля 2014 г. № 277-ФЗ) // СЗ РФ. - 1996. - № 25. - Ст. 2954; Официальный интернет-портал правовой информации - URL: http://www.pravo.gov.ru [дата обращения: 03.11.2014].

14. Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации (с изм. от 23 июня 2014 г. № 163-Ф3) // СЗ РФ. - 1997. - № 2. - Ст. 198; Официальный интернет-портал правовой информации - URL: http://www.pravo.gov.ru [дата обращения: 03.11.2014].

15. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (с изм. и доп. от 22 октября 2014 г. № 308-Ф3 // СЗ РФ. - 2001. - № 52 (ч. I). - Ст. 4921; Официальный интернет-портал правовой информации - URL: http://www.pravo.gov.ru [дата обращения: 03.11.2014].

16. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях (с изм. от 22 октября 2014 г. № 317-Ф3) // СЗ РФ. - 2002. - № 1 (ч. 1). -Ст. 1; Официальный интернет-портал правовой информации - URL: http://www.pravo.gov.ru [дата обращения: 03.11.2014].

17. Бюджетный кодекс Российской Федерации (с изм. от 22 октября 2014 г. № 311-ФЗ) // СЗ РФ. - 1998. - № 31. - Ст. 3823; Официальный интернет-портал правовой информации - URL: http://www.pravo.gov.ru [дата обращения: 03.11.2014].

18. Таможенный кодекс Таможенного союза (приложение к Договору о Таможенном кодексе Таможенного союза, принятому Решением Межгосударственного Совета ЕврАзЭС на уровне глав государств от 27.11.2009 г. № 17)//СЗ РФ. - 2010. - № 50. - Ст. 6615.

19. Трудовой кодекс Российской Федерации (с изм. от 04 ноября 2014 г. № ЗЗЗ-ФЗ) // СЗ РФ. - 2002. - № 1 (ч. 1). - Ст. 3; Официальный интернет-портал правовой информации - URL: http://www.pravo.gov.ru [дата обращения: 03.11.2014].

20. Закон Ярославской области от 02.06.2003 г. № 27-з «О выборах в органы государственной власти Ярославской области и органы местного самоуправления муниципальных образований Ярославской области» (с изм. от 25 июня 2014 г. № 26-з) // Губернские вести. - 2003. - № 37; Документ-Регион. -2014.-25 июня.

21. Особое мнение судьи Конституционного Суда РФ Кононова A.JI. по делу о проверке конституционности положений УК РФ, регламентирующих правовые последствия судимости лица, неоднократности и рецидива преступлений, а также пунктов 1-8 Постановления Государственной Думы от 26 мая 2000 г. «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг.» в связи с запросом Останкинского межмуниципального (районного) суда города Москвы и жалобами ряда граждан // Вестник Конституционного Суда РФ. — 2003. - № 3. - С. 3739.

22. Информация «О причинах отклонения Федерального закона «О внесении изменений и дополнения в статью 154 Уголовного кодекса

Российской Федерации и статью 126 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР» (проект 978003307-2)» // СПС «КонсультантПлюс» (документ не опубликован).

23. Официальный отзыв Верховного Суда РФ от 25 декабря 2013 г. № 2-ВС-5687/13 «На проект Федерального закона «О внесении изменения в статью 105 Уголовного кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс» (документ не опубликован).

24. Паспорт проекта Федерального закона № 361342-6 «О внесении изменений в статью 1411 Уголовного Кодекса Российской Федерации» (внесен депутатами Государственной Думы ФС РФ Я.В. Зелинским, Е.В. Афанасьевой) // СПС «КонсультантПлюс» (документ не опубликован).

25. Паспорт проекта Федерального закона № 109605-6 «О внесении изменений в статью 123 Уголовного кодекса Российской Федерации, в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и статью 56 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (в части уточнения положений законодательства, устанавливающих ответственность за незаконное проведение аборта)» (внесен депутатами Государственной Думы ФС РФ Е.Б. Мизулиной, О.Н. Епифановой, Е.И. Бычковой, В.В. Кулиевой, Я.Е. Ниловым, Д.В. Саблиным, С.А. Поповым, A.B. Чепой) // СПС «КонсультантПлюс» (документ не опубликован).

26. Постановление ГД ФС РФ от 23 ноября 2005 г. № 2451-IV ГД «О

проекте Федерального закона № 148832-4 «О внесении изменений в 1 2

статьи 285 и 285 Уголовного кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс» (документ не опубликован).

27. Решение Комитета Государственной Думы Федерального Собрания РФ по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству от 12 января 2008 г. № 5(3) «О проекте Федерального закона № 272994-3 «О внесении изменений в статьи 140 и 285 Уголовного кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс» (документ не опубликован).