Когнитивная метафора как средство объективации эмоциональных концептов "Traurigkeit" и "Gluck" в немецкой, австрийской и швейцарской современной художественной картине мира: На материале произведений современной немецкой, австрийской и швейцарской художественной литературы тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.04, кандидат филологических наук Мокшина, Елена Александровна

• Мокшина, Елена Александровна
• кандидат филологических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Мокшина, Елена Александровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Когнитивные основания эмоциональных концептов. Способы их вербальной объективации.

1. Роль когниции в порождении эмоций.

2. Концепт как структура представления знаний об эмоции.

2.1. Характеристика и архитектоника эмоционального концепта. Базовые и производные эмоциональные концепты.

2.2. Когнитивные структуры в системе эмоций. Структура ассоциативного поля эмоционального концепта (гештальт-структура).

3. Эмоциональный концепт как один из доминантных компонентов концептосферы языка.

3.1. Национально-культурная специфика эмоционального концепта и картина мира.

3.2. Аксиологическая доминанта в смысловом наполнении эмоциональных концептов в немецкой, австрийской и швейцарской художественной картине мира.

4. Языковая объективация эмоциональных концептов. Метафора как средство репрезентации эмоциональных концептов.

4.1. Способы языковой объективации эмоциональных концептов. Роль метафоры в вербальной репрезентации эмоциональных концептов

4.2. Доминантные типы метафор, участвующих в вербальной репрезентации эмоциональных концептов. Когнитивный механизм метафор, эксплицирующих эмоциональные концепты.

5. Соотнесённость метафорических моделей с когнитивным содержанием эмоциональных концептов «Traurigkeit» и «Gliick» (методология исследования).

6. Выводы.

ГЛАВА И. Лингво-когнитивный анализ метафор, репрезентирующих эмоциональный концепт «Traurigkeit».

1. Метафорическое ядро концепта «Traurigkeit».

1.1. Характеристика концепта "Traurigkeit" в квантитативном и квалитативном аспекте.

1.2. Гештальтный анализ лексем-номинантов концепта "Traurigkeit"

1.3. Метафоры, эксплицирующие визуальное проявление концепта "Traurigkeit".

1.4. Значимостью концептуальные признаки эмоции "Traurigkeit".

2. Ближняя периферия концепта «Traurigkeit».

2.1 Лингво-когнитивная реализация ассоциативно-образных парадигм "Traurigkeit —> субъект действий", "Traurigkeit —> объект действий", "Traurigkeit —> природа" в немецкой художественной картине мира.

2.2 Лингво-когнитивная реализация ассоциативно-образных парадигм "Traurigkeit —> субъект действий", "Traurigkeit —» объект действий", "Traurigkeit —> природа" в швейцарской художественной картине мира.

2.3 Лингво-когнитивная реализация ассоциативно-образных парадигм "Traurigkeit —> субъект действий", "Traurigkeit —> объект действий", "Traurigkeit —> природа" в австрийской художественной картине мира.

3 Дальняя периферия концепта «Traurigkeit».

3.1. Лингво-когнитивная объективация ассоциативно-образной парадигмы «причины печали —» состояние печали —> результат печали» в немецкой художественной картине мира.

3.2. Лингво-когнитивная объективация ассоциативно-образной парадигмы «причины печали —> состояние печали —> результат печали» в швейцарской художественной картине мира.

3.3. Лингво-когнитивная объективация ассоциативно-образной парадигмы «причины печали —> состояние печали —> результат печали» в австрийской художественной картине мира.

4. Выводы.

ГЛАВА III. Лингво-когнитивный анализ метафор, объективирующих эмоциональный концепт «Gliick».

1. Метафорическое ядро концепта «Gliick».

1.1. Характеристика концепта "Gliick" в квантитативном и квалитативном аспекте.

1.2. Гештальтный анализ лексем-номинантов концепта "Gliick".

1.3. Метафоры, эксплицирующие визуальное проявление концепта "Gliick".

1.4. Значимостные концептуальные признаки эмоции "Gliick".

2. Ближняя периферия концепта «Gliick».

2.1. Лингво-когнитивная объективация ассоциативно-образных парадигм "Gliick —> субъект действий", "Gliick —> объект действий", "Gliick —> итог познания", "Gliick —> природа" в немецкой, швейцарской и австрийской художественной картине мира.

3. Дальняя периферия концепта «Gliick».

3.1. Лингво-когнитивная объективация ассоциативно-образной парадигмы «причины счастья —> состояние счастья» в немецкой, швейцарской и австрийской художественной картине мира.

4.Вывод ы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Когнитивная метафора как средство объективации эмоциональных концептов "Traurigkeit" и "Gluck" в немецкой, австрийской и швейцарской современной художественной картине мира: На материале произведений современной немецкой, австрийской и швейцарской художественной литературы»

На современном этапе языкознания вопросы взаимодействия человека с окружающим миром, изучение процесса познания действительности и форм репрезентации полученных знаний, решаются в русле когнитивной науки, носящей междисциплинарный характер [Б.М. Величковский, 1982; Ю.Н. Караулов, 1987; Т.А. ван Дейк, 1989; В.З. Демьянков, 1990, 1994; Е.С. Кубрякова, 1992, 1999, 2000; А. Ченки, 1996; А.П. Бабушкин, 1996; З.Д. Попова, И.А. Стернин, 1999, 2001; Е.В. Падучева, 1999; Л. Талми, 1999; G. Lakoff, М. Johnson, 1980; Janet d. Fodor, 1980; В. Bierwiaczonek, 1993 и др.].

Особую нишу в когнитивной парадигме занимает вопрос, касающийся природы и сущности эмоций, а также номенклатуры эмоциональных явлений. Исходя из того, что «по сравнению с другими психическими процессами (например, когнитивными) эмоции являются более древней («первичной»)

1 о 1/ 1 u ^ формой отражения действительности, связанной со сферой бессознательного» [Е.Д. Хомская, Н.Я. Батова, 1992; с.6], трудность их анализа (когнитивного, психолингвистического, лингвистического и др.) очевидна. В поисках решения данной проблемы работают как отечественные, так и зарубежные лингвисты [Н.Д. Арутюнова, 1976, 1979, 1999; В.И. Шаховский, 1983, 1987, 2000, 2001 2002; Ю.Д Апресян, 1995; А. Вежбицкая,1997; З.Е. Фомина, 1987, 1996, 1999, 2000; Е.Ю. Мягкова, 1999, 2002; Н.А. Красавский, 2001; R. Fiehler, 1990; Н. Goller, 1992; M.W. Battacchi, 1997 и др.].

Эмоции как неотъемлемые составляющие концептосферы любого народа характеризуются многообразием средств и способов их вербальной манифестации, рефлектируемой языковой картиной мира. Как известно, когнитивная природа эмоций значительно глубже и многограннее их языкового определения. Вместе с тем на основе анализа фразеологического и лексического уровней языка можно достаточно полно и системно выстроить концептуальную архитектонику эмоции.

Лексема, номинирующая эмоциональный концепт (далее ЭК), выступает важным способом хранения информации об эмоции в сознании индивида. Исследователями отмечено, что номинанты эмоций (лексемы) характеризуются активной метафоризацией. Это обусловлено абстрактностью эмоций, а, следовательно, сложностью их языкового определения. «Метафора выступает одним из способов лексической и когнитивной деривации, дающей возможность найти релевантную характеристику для переживаемого чувства» [В. Glucksberg, 1993; р.712]. Когда мысль сталкивается с препятствиями, касающимися её вербальной объективации, человек обращается к уже имеющемуся багажу собственных представлений и знаний, пытаясь применить их к тому новому, что он пытается постичь, обращаясь тем самым к аналогии. В данном случае проявляется когнитивная функция метафоры, позволяющая посмотреть на эмоцию сквозь призму имеющегося личного и коллективного опыта. Следует подчеркнуть, что метафоры, объективирующие ЭК, отражают его многоаспектность: перцептивные образы окружающей действительности, ценностные ориентиры, социально-экономические, временные и культурные трансформации. Вопрос, касающийся метафорической экспликации ЭК, принадлежит к числу актуальных в современной когнитивной лингвистике и лингвистике эмоций [В.Н. Телия, 1986, 1988; В.Ю. Апресян, Ю.Д. Апресян, 1993; В.Н Шаховский, 2001; З.Е. Фомина, 1987, 2002; В.Н. Харченко, 1992; Г.Н Скляревская, 1993; Л.О Чернейко, 1997; Н.Ф. Крюкова, 2002; С.Л Фесенко, 2002, G. Lakoff., М. Johnson, 1980; W. Roller, 1975; Jo. Klepacz, 1993 и др.].

Художественная картина мира реконструируется на основании художественных текстов, где метафора выступает доминантным средством репрезентации ЭК. Исследование вербальной реализации ЭК на метафорическом уровне в рамках художественной картины мира позволяет выявить ассоциативные параметры концептуализации эмоций, а также определить их национальную специфику. Вместе с тем данный подход к

• ( исследованию ЭК, дающий возможность раскрыть коМштивн^э и лингвокультурологическую динамику их развития, только начинает привлекать учёных.

Актуальность данного диссертационного исследования обусловлена возрастающим интересом современных лингвистов-когнитологов к исследованию концептуальной структуры абстрактных имён, в частности, структуры ЭК на разных уровнях языка. Актуальными являются проблемы изучения когнитивного механизма метафор, эксплицирующих ЭК, а также исследования, посвящённые анализу соотнесённости метафорических моделей с «когнитивным содержанием» эмоций, выявлению возможностей их эксплицитной и имплицитной номинации, рассмотрению парадигматических и синтагматических отношений. Необходимо также подчеркнуть, что изучение когнитивного моделирования метафор, объективирующих ЭК «Traurigkeit» и «Gltick» в современной немецкой, австрийской и швейцарской художественной картине мира, до настоящего времени не являлось объектом отдельного исследования.

Объектом исследования послужили 1004 метафоры, заимствованные из произведений современной немецкой (A. Stadler, В. Noack, М. Kriiger, G. Grass, М. Walser и др.), австрийской (Е. Einzinger, В. Frischmuth, R. Menasse, P. Strasser, К. Roggla и др.) и швейцарской (М. Werner, W. Schmidli, Е. Burkat, К. Merz и др.) литературы середины / конца XX в., из которых 664 метафоры манифестируют ЭК «Traurigkeit» и 340 - ЭК «Gltick». Было проанализировано 29 произведений: 9 - немецких авторов, 12 - австрийских и 8 - швейцарских; общее количество страниц составляет около 7500, на каждую картину мира приходится приблизительно по 2500 страниц.

Выбор объекта исследования объясняется тем, что когнитивная метафора, объективирующая ЭК «Traurigkeit» и «Gltick» в немецкой, австрийской и швейцарской художественной картине мира, позволяет, с одной стороны, выявить сложную концептуальную структуру эмоций благодаря своим «познавательным функциям», с другой - декодировать общие и специфические факторы, детерминирующие природу ЭК в разных культурах, что является немаловажным условием для познания «человека чувствующего» - homo sentiens.

Критерии отбора эмпирического материала обусловлены спецификой вербальной экспликации ЭК. Исследуемый корпус примеров составляют метафоры, непосредственно содержащие лексему, репрезентирующую ЭК «печаль» и «счастье», а также метафорические выражения, имплицитно отображающие анализируемые ЭК, т.е. характеризуемые отсутствием ключевого слова-репрезентанта и манифестирующие соответствующий ЭК опосредованно - через описание номинантов каузаторов эмоции, характеристикой природы / ландшафтов, описанием ЭК, коррелирующих с исследуемыми ЭК и др.

Цель диссертационной работы состоит в том, чтобы на основе комплексного когнитивного и лингвистического анализа метафор, вербализующих ЭК «Traurigkeit» и «Gliick» в современной немецкой, австрийской и швейцарской художественной картине мира, выявить степень инвариантности и специфику их концептуализации на метафорическом уровне с учётом архитектоники ЭК, т.е. его полевой структуры, предполагающей поэтапное наполнение «когнитивного содержания» каждого смыслового сегмента концепта.

В соответствии с поставленной целью в работе решаются следующие задачи:

1.определить структуру и функционирование когнитивного механизма языковых и художественных метафор, объективирующих ЭК "Traurigkeit" и "Gliick", в соответствии с их «когнитивной наполняемостью».

2.выявить базисные концептуальные признаки ЭК «Traurigkeit» и «Gliick», являющихся конвенциональными для немецкой, австрийской и швейцарской художественной картины мира, на основе анализа лингво-когнитивной сочетаемости когнитивных проекций (гештальтов эмоции) [например, дистрибуции: emot. Sub. + Veb (das Gliick kommt), Sub. + emot. Sub. (der Ausbruch der Trauer), и когнитивных характеристик [например, дистрибуция: Adj + emot. Sub. (eine grosse Trauer)].

3.установить универсальные и идиосинкратические признаки реализации ассоциативно-образных парадигм на основе исследования авторских метафор (эксплицируемых ими гештальтов), образующих ближнюю периферию ЭК «Traurigkeit» и «Gliick», в рамках немецкой, австрийской и швейцарской художественной картины мира.

4. выявить и описать инвариантные и специфические параметры метафоризации причинно-следственных связей функционирования и проявления ЭК «Traurigkeit» и «Gliick» в рамках дальней периферии в немецкой, австрийской и швейцарской художественной картине мира.

В качестве основных методов исследования нами были использованы: приёмы и методы исследования эмоционально-оценочной лексики [З.Е Фомина, 1996], контекстологический метод, дистрибутивный анализ, количественный метод, метод семемного анализа, лексикографический метод, метод логико-дедуктивного анализа.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нём впервые проведён лингво-когнитивный анализ метафор, объективирующих ЭК «Traurigkeit» и «Gliick», являющихся доминантными составляющими современной немецкой, австрийской, швейцарской художественной и эмоциональной картины мира. Новое заключается в рассмотрении гештальтной структуры эмоций «печаль» и «счастье», позволяющей установить их конвенциональные концептуальные признаки. Впервые описан механизм процесса метафоризации ЭК с учётом его когнитивного содержания, что позволило выявить и описать смысловые сегменты ЭК - ядро, ближнюю и дальнюю периферию. Новизна диссертации состоит в исследовании механизма структурирования ассоциативно-образных парадигм, в рамках которых концептуализируются эмоции «печаль» и «счастье», а также в выявлении индивидуально-авторских и инвариантных параметров их реализации. Впервые в диссертационном исследовании рассматриваются причинно-следственные связи функционирования и проявления ЭК «Traurigkeit» и «Gliick», актуализируемые микро- и макрообразами или соответствующими лингво-ментальными сценариями в зависимости от специфики концептуализации эмоции.

Теоретическая значимость данной работы заключается в том, что полученные выводы представляют научную ценность для таких направлений современного языкознания как когнитивная лингвистика, лингвистика эмоций, психолингвистика, лингвокультурология, лингвистика текста, а также внеязыковых дисциплин, затрагивающих проблемы языка и мышления, языка и культуры, языка и этноса. Теоретическая разработка, касающаяся осмысления и анализа когнитивных оснований ЭК, возможностей их языковой объективации и роли метафоры в процессе категоризации ЭК, представляет несомненную значимость для исследования лингво-когнитивных оснований концептов абстрактных имён. Проведённый анализ структурирования ассоциативного поля ЭК и его соотнесённости с когнитивным механизмом метафор, объективирующих ЭК, а также рассмотрение вопросов, касающихся роли ЭК в концептосфере языка, могут служить существенным дополнением когнитивно-методологической стратегии исследования концептов класса «эмоции».

Практическая значимость определяется возможностью применения полученных результатов в курсах лекций по общему языкознанию, лексикологии, стилистике, в теории и практике перевода и др. Результаты исследования могут составить содержание спецкурсов по когнитивной лингвистике, психолингвистике, межкультурной коммуникации, лингвокультурологии и др., а также могут быть использованы в качестве актуального материала на практических занятиях по немецкому языку. Приложения, представленные в работе, могут послужить базой для составления расширенного словаря лексики эмоционального состояния, в частности, раздела, касающегося эмоций «печаль» и «счастье».

На защиту выносятся следующие положения:

1. Когнитивный механизм метафор (языковых и художественных), вербализующих ЭК "Traurigkeit" и "Gluck", проявляется в «трансляции» вариативного физического, физиологического, интеллектуально-психологического и морально-этического опыта в процессе языковой объективации каждого смыслового сегмента концепта, т.е. в формировании гештальтной структуры данных эмоций.

2. Базисные концептуальные модели эмоций «печаль» и «счастье» в исследуемых картинах мира основываются на фундаментальных категориях человеческого сознания - движении, пространстве и времени. «Печаль» и «счастье» концептуализируются в рамках базовой модели как некие целостные субстанции, существующие «квази» вне индивида и вступающие с ним в субъектно-объектные отношения, что легло в основу ассоциативных моделей "Traurigkeit / Gltick —► субъект / объект действий". Эмоции «печаль» и «счастье» концептуализируются как динамичные сущности, имеющие пространственные и временные характеристики, эксплицируемые на языковом уровне темпоральными лексемами и лексемами с семантикой движения. Значимостные (приоритетные) квантитативные и квалитативные характеристики данных ЭК, характеризуются антропоцентрической направленностью: актуализировано указание на вкусовой, световой, тактильный параметры, а также размер и осознанность, объясняемость эмоций. Визуальное проявление «печали» и «счастья» концептуализируется посредством когнитивных классификаторов «физические признаки» (параметры: световой, цветовой, механический), «физиологические признаки» (параметры: мускульное напряжение, соматический и просодический).

3. Авторские гештальты «печали» и «счастья» структурируются в рамках следующих ассоциативных моделей "Traurigkeit / Gluck —> субъект / объект действий", "Traurigkeit / Gluck —» природа", "Gluck — это . / итог познания", указывающих на инвариантный характер концептуализации «печали» и «счастья» в рамках ближней периферии данных ЭК. В немецкой и швейцарской художественной картине мира «печаль» концептуализируется как некая агрессивная сущность, что объективировано лексемами, в значении которых содержатся семы «действия разрушающего характера». В австрийской - как феномен, которому можно противостоять. Концептуализация «счастья» характеризуется определённой гомогенностью во всех трёх культурах. В каждом типе современного художественного дискурса наряду с мелиоративной перспективой реализации субъектно-объектных отношений между индивидом как носителем эмоции «счастье» и самой эмоцией, отражается пейоративная тенденция, что указывает на сдвиг в аксиологическом восприятии данного чувства.

4. Инвариантный характер функционирования причинно-следственных связей ЭК "Traurigkeit" (дальняя периферия) проявляется в формировании образной парадигмы «причины печали —> состояние печали —► результат печали», структурируемой на основании макрообразов «объективная действительность», «внутреннее состояние», «реорганизация внутреннего мира». Микрообразы, центральными объектами которых являются каузаторы печали, эмоциональные состояния, пограничные с печалью, а также результат воздействия печали, входят в структуру макрообразов. Этноспецифика проявляется на уровне микрообразов. В австрийской художественной картине мира концептуализация «печали» характеризуется более чёткой детализацией её каузаторов ("Stadt", "Gesellschafit", "Leben") в отличие от немецкой и швейцарской, где причины печали имеют более глобальный характер: "Realitat", "Alles / Alle". Дальняя периферия ЭК "Gluck" выстраивается на основе ассоциативно-образной парадигмы «причины счастья —> состояние счастья». Причинно-следственные цепи описываются с помощью ментальных сценариев, выстраиваемых на основе пропозитивных структур конкретных метафор.

Апробация положений и выводов диссертации осуществлялась на межвузовских, внутривузовских региональных и международных конференциях: Смоленск (2001) «Разноуровневые характеристики лексических единиц», Воронеж (2001) «Социальная власть языка», Минск (2002) «Форма, значение и функции единиц языка и речи», Воронеж (2002) «Условия взаимопонимания в диалоге», научные сессии факультета РГФ / ВГУ (20012003). Диссертационное исследование было обсуждено на кафедре немецкого языка ВГПУ (2003). Результаты проведённого исследования отражены в 9 публикациях.

Структура диссертации. Диссертация состоит из Введения, трёх глав, Заключения, списка используемой литературы, списка исследуемых источников (художественных произведений), списка используемых словарей, двух Приложений (таблиц и списка проанализированных метафор, объективирующих ЭК "Traurigkeit" и "Gliick").

Заключение диссертации по теме «Германские языки», Мокшина, Елена Александровна

4. Выводы.

Когнитивная структура метафор, объективирующих ЭК «Gliick», по многим параметрам соотносится с когнитивным механизмом метафор, репрезентирующих концепт "Traurigkeit".

В частности, метафоры, объективирующие ядро концепта (40,6 %), характеризуются проекционной направленностью на физические (размер, форма, объём), физиологические (вкус, цвет, запах), психологические (настоящее, познаваемое, объяснимое и др.), морально-этические (обладание / потеря счастья и др.) признаки, что, в свою очередь, указывает на преобладание антропологических метафорических моделей в формировании первичных концептуальных признаков данной эмоции.

Восприятие счастья сквозь «призму» психологического и морально-этического когнитивного классификатора не затрагивает корпус конвенциональных физиологических признаков, а концентрируется на градации счастья с психологических и аксиологических позиций. Такие факторы как сложность перекодирования личностных смыслов в языковое значение - интеллектуальный процесс номинации счастья, его новизна (неизвестность), а также вариативность визуальных и социальных форм проявления, лежат в основе доминантных интеллектуально-психологических концептуальных характеристик «счастья».

Лингво-когнитивное наполнение БП данного концепта (26,5 %) характеризуется конвенциональностью в исследуемых картинах мира, а также реализацией аксиологических параметров в процессе метафорической концептуализации «счастья». Данная эмоция как доминанта среди положительных чувств может концептуализироваться с пейоративных позиций. Иными словами, происходит переосмысление базового восприятия данного чувства; мелиоративно окрашенное содержание ассоциативных моделей "Gliick —» субъект / объект действий" детерминировано корпусом концептуальных признаков, репрезентирующих счастье как каузатора и объекта негативных действий. Лингво-когнитивная объективация итога познания «счастья» формируется на основании его сопоставления с материальной (Gliick - младенец) или идеальной (Gliick - синтез ошибок и разочарований) сущностью.

Уровень ДП концепта "Gliick" (34,7 %) представляет собой комплекс вариативных ситуаций, упорядоченный в рамках парадигмы «причины счастья состояние счастья». Метафоризируемые ситуации складываются в ментальные сценарии: «причинный сценарий», причинно-следственный к/ 1/ f v v сценарии с психо-эмоциональнои или физиологической реакцией положительного типа», «ментальный сценарий с положительной психоэмоциональной реакцией». При этом счастье как сложный психический модус интегрирует в единый комплекс паралингвистические знаки, концептуальные признаки других эмоций, а также соотносится с факторами окружающей действительности.

160

Заключение

Предлагаемая нами методологическая стратегия анализа когнитивного механизма метафор, репрезентирующих ЭК "Traurigkeit" и "Gltick" в современной немецкой, австрийской и швейцарской художественной картине мира, основывается на полевом строении ЭК, предполагающего постепенное увеличение сложности и аналитичности его «когнитивного содержания».

В языковой экспликации ЭК "Traurigkeit" и "Gltick" участвуют два вида метафор: языковая и художественная. Комплексное рассмотрение данных видов позволяет выявить как инвариантные (общие), так и специфические (индивидуальные и культурно обусловленные) признаки, формирующие концептуальную природу исследуемых эмоций. Несмотря на свои функциональные различия, языковая и художественная метафоры интегрируют доминантные составляющие структуры ЭК "Traurigkeit" и "Gltick": сенсомоторную обработку информации, соматические признаки, личностную оценку окружающей действительности, а также социально-культурные факторы.

Когнитивные особенности метафоры наиболее чётко прослеживаются в процессе формирования гештальтной структуры эмоций «печаль» и «счастье». Гештальты эмоций «печаль» и «счастье», а также эксплицируемые ими концептуальные признаки посредством когнитивных классификаторов (физиологические, физические, интеллектуально-психологические, морально-этические признаки) формируют смысловые сегменты исследуемых ЭК, их архитектонику. Архитектоника ЭК "Traurigkeit" и "Gltick" реконструируется методом полевого анализа абстрактных концептов, позволяющего выделить в их структуре - ядро, ближнюю и дальнюю периферию. Данные сегменты концепта характеризуются гетерогенностью, что обусловлено «принципом когнитивной наполняемости» ЭК.

Ядро ЭК характеризуется конвенциональным пониманием и видением эмоции, основанным в большей степени на сенсомоторной обработке информации, «транслируемой» в мир эмоций. Первичные интеллектуально-психологические и морально-этические знания также интегрируются в структуру ЭК, однако, они не являются приоритетными. В корпусе базовых (конвенциональных) концептуальных признаков анализируемых эмоций были выделены значимостные (приоритетные) признаки.

Фундаментом базовой концептуальной модели эмоции "Traurigkeit" является восприятие печали как некой целостности, существующей вне индивида и вступающей с ним в субъектно-объектные отношения. «Обособленность» печали от внутреннего мира человека подтверждается её специфическими, типичными для неё квантитативными и квалитативными признаками, расширяющие гештальтное поле данного концепта, имеющего антропоцентрическую направленность. Прежде всего, эксплицировано указание на объёмность печали, её темпоральную (временную) континуальность и др. «Долговечность» печали манифестирована её физиологической продолжительностью. Негативный физиологический опыт, участвующий в базовой концептуализации эмоции «печаль», охватывает различные сферы биологического организма, в частности, сенсомоторный параметр -"Traurigkeit" обладает неприятным, горьким вкусом. Необходимо подчеркнуть, что, несмотря на свою континуальность, «печаль» предельна и подвержена градации и т.п. Квантитативные и квалитативные характеристики эмоции «печаль» репрезентируют её первичное восприятие как динамичного образования.

Признаки «динамичность», «действенность» печали в отношении субъекта легли в основу ассоциативно-образной парадигмы "Traurigkeit —*■ субъект действий". Действия» печали имеют пространственную, трёхмерную направленность. Пространственная модель ЭК "Traurigkeit" выводится из семантики глаголов, сочетающихся с лексемами-номинантами данного концепта и эксплицирующих дифференциальную сему «движение».

Контексты, в которых лексемы-номинанты исследуемой эмоции выступают в качестве дополнения переходных глаголов, указывают на её лингво-когнитивную объективацию как статичной сущности, что послужило основанием ассоциативной парадигмы "Traurigkeit —> объект действий". Вместе с тем, восприятие «печали» как статичного образования не уменьшает степень её пейоративного воздействия в отношении индивида (Traurigkeit -груз).

Стремление человеческого сознания познать абстрактные сущности проявляется в попытке их материализации, в частности, придании им некой формы или функций конкретных реалий. Вследствие этого "Traurigkeit" концептуализируется, с одной стороны, как материальный объект, делимый на части с другой - как составляющая некоего синтетического образования -группы эмоций, жизни, ландшафта и др.

Метафоры, репрезентирующие наглядное проявление ЭК "Traurigkeit", указывают на осознание индивидом своего психофизиологического состояния. Визуальное проявление эмоции «печаль» концептуализируется посредством когнитивных классификаторов «физические признаки» (параметры: а) световой, б) механический; «физиологические признаки» (параметры: а) мускульное напряжение б) соматический.

Индивидуальные, неповторяющиеся образы формируют новый уровень ЭК "Traurigkeit" - его ближнюю периферию. Инвариантность восприятия «печали» эксплицирована её лингво-когнитивной объективацией как субъекта и объекта действия ["Traurigkeit - субъект действий", "Traurigkeit - объект действий"], а также её тесным взаимодействием с окружающими ландшафтами, природой ["Traurigkeit - природа"]. Необходимо отметить, что смысловое наполнение указанных ассоциативных рядов не только сугубо индивидуально, но и национально обусловлено.

Структурирование концептуальной модели ЭК "Traurigkeit" на основе индивидуальных, нетиповых гештальтов (БП данного ЭК) в немецкой и швейцарской художественной картине мира обнаруживает целый ряд тождественных признаков. Широко представлено поле пейоративных действий, квази совершаемых печалью по отношению к физиологическим и ментальным составляющим человеческого организма и детализируемых с позиций когнитивного классификатора «физические / морально-этические признаки» [ассоциативная парадигма: "Traurigkeit —► субъект действий"].

Спектр действий, совершаемых индивидом по отношению к печали [парадигма "Traurigkeit —> объект действий"], эксплицируется лексемами, репрезентирующими дифференциальные семы «интеллектуально-психологические действия», «морально-этические действия». Стоит отметить, что в исследуемом корпусе примеров, объективирующих данную ассоциативную парадигму, не было выявлено метафор, репрезентирующих возможности устранения печали, что, в свою очередь, указывает на слабую разработанность лингво-когнитивного поля «способы преодоления печали». Как отмечает немецкий психолог К. Лоренц, «подавление эмоций приводит к исчезновению всех сильных чувств и аффектов» [К. Лоренц, 1992; с. 53].

Входе исследования было установлено, что в австрийской художественной картине мира «печаль» не находит отражения как некая агрессивная сущность; действия индивида переходят из семантического поля «пассивность» в спектр «активность». Наряду с признаками рационалистической деятельности субъекта, целью которой является познание «структуры и свойств печали», актуализируются также гештальты, где Traurigkeit подвергается физическому воздействию. Концептуализация печали как сущности, с которой можно реально бороться, представляет индивида в австрийской художественной картине мира не только как субъекта, способного контролировать и подавлять свои эмоции, но и имеющего возможность избавляться от негативных чувств. Данная тенденция подтверждается также результатами исследований в сфере изучения австрийской картины мира. «К основным константам австрийской культуры можно отнести следующие: равновесие, компромисс, самоирония, лёгкость, музыкальность, общительность. "Вчувствование" - способность «вдуматься» в мысли другого представляется главным позитивным концептом австрийской культуры» [В.Г. Зусман, 2001; с.313].

Лингво-когнитивная реализация ассоциативной парадигмы "Traurigkeit —► природа'''' характеризуется высокой степенью однородности в немецкой, австрийской и швейцарской художественной картине мира. Метафоризация природных феноменов [Himmel (небо), Wolken (облака), Sonne (солнце), Wind (ветер)], характеристики и действия которых рефлектируют состояние печали, осуществляется по следующим параметрам: цветовому, функциональному , физиологическому и интеллектуально-психологическому.

Причинно-следственные параметры данного эмоционального состояния образуют дальнюю периферию исследуемого ЭК, занимающую лидирующую позицию в количественном отношении среди других смысловых сегментов концепта. Эмоция «печали» ситуативно обусловлена. Вариативность ситуаций, выступающих каузаторами печали, проявляется в выделении многообразных причин из понятийной группы «социум / объективная действительность». Наиболее частотными каузаторами печали в исследуемых картинах мира являются следующие понятия: Leben (жизнь), Welt (мир), Realitat (реальность), Stadt (город), Gesellschaft (общество), Alles / Alle (всё / все) и др. Ассоциативное поле, формируемое в процессе метафоризации вокруг указанных понятий, образует соответствующий микрообраз - Welt (мир), Leben (жизнь), Realitat (реальность) и др. Распределение данных микрообразов, а также их лингво-когнитивное содержание в немецкой, австрийской и швейцарской картине обусловлено, по-видимому, экстралингвистическими факторами, обладающими, в отдельных случаях, этнокультурной маркировкой. Микрообразы, центральным объектами которых являются каузаторы печали, эмоциональные состояния, пограничные с печалью, а также результат воздействия печали, являются составляющими следующей группы макрообразов: «объективная действительность», «внутреннее состояние», реорганизация внутреннего мира». Тематическое содержание данных макрообразов позволило реконструировать следующую образную парадигму: «причины печали —> состояние печали —> результат печали». Наибольшую распространённость в исследуемых текстах получили метафоры, манифестирующие «причины печали».

Общим для всех трёх картин мира является актуализация трёх микрообразов: «Welt» (мир)», «Leben» (жизнь) и «Mensch - abstrakte / konkrete Gegebenheit». Функциональная нагрузка последнего микрообраза проявляется в экспликации результата пережитого чувства печали. В исследуемых типах художественного сознания общим является основание метафорического переноса - сопоставление человека (его эмоционального состояния) с конкретной / абстрактной сущностью. Заслуживает внимания тот факт, что микрообраз «Leben / жизнь» структурируется в немецкой, австрийской и швейцарской художественной картине на основании трёх ассоциативных моделей. Первая модель репрезентирует «жизнь» кате объект действий индивида, обстоятельств, условий, в результате которых негативное «преобразование» жизни порождает печаль. Основанием второй ассоциативной модели является концептуализация «жизни» как субъекта негативных физических и психологических действий. Наибольшую распространённость обнаруживает модель, где репрезентируется некое философское отношение к экзистенции, акцентируется внимание на собственном опыте и оценке жизни, имеющим, как правило, негативный результат.

Однако детальная лингво-когнитивная объективация микрообразов обнаруживает ряд особенностей в анализируемых художественных картинах мира. Анализ метафор, заимствованных из произведений современной немецкой и швейцарской литературы, позволил установить, что наиболее частотными сущностями, выступающими каузаторами печали, являются следующие: «реальность», «мир», «жизнь». Микрообразы «Realitat» и «Welt» реализуются согласно субъектно-объектным отношениям. При этом акцент в экспликации данных связей различный. Структура ассоциативного поля "Realitat —> Traurigkeit" в немецкой художественной картине мира выстраивается следующим образом: доминантной является действенность «реальности» в отношении индивида. Кроме того, «реальность» сама выступает объектом внешнего воздействия. В современных работах швейцарских авторов «реальность» концептуализируется исключительно как сущность, негативно воздействующая на человека и его внутренний мир.

Лингво-когнитивная объективация микрообраза «Welt» (мир) обнаруживает ряд схожих черт в исследуемых картинах мира. В австрийском и швейцарском художественном сознании «мир» концептуализируется как объект / субъект действий, «Welt —> итог познания». Ассоциативное поле микрообраза «Welt» в работах современных немецких авторов детерминировано двумя ассоциативными моделями " Welt —> субъект / объект действий".

Микрообраз «А11е» (Все) / «Alles» (Всё) реализовался в немецкой художественной картине мира. Он интегрирует составляющие описанных выше микрообразов ("Realitat", "Welt", "Leben"). Развёрнутые ассоциативные элементы представляют собой результат познания обеих реалий, классифицируемых через шкалу аксиологических норм, пейоративная оценка которых порождает печаль.

Таким образом, каузаторами печали в современной швейцарской и немецкой художественной картине мира выступают глобальные составляющие понятия «объективная действительность», что делает процесс преодоления данного состояния весьма сложным. «Именно страх движет немцами в их стремлении всё упорядочить . задокументировать. В душе они уверены, что необходимо обладать высочайшим интеллектом, чтобы осознать, как на самом деле опасна жизнь. Когда окружающая действительность становится невыносимой, немцы спасаются бегством в мир фантазий» [Б. Баркоу, Ш.

Зейдениц, 2001, с. 15-16]. Согласно проведённым исследованиям, из тысячи опрошенных швейцарцев 40,5 % ощущают себя в постоянной опасности ., остальные находятся в состоянии беспомощности [U. WilJmann, "Die Zeit" №46, 2001]. Следствием данной тенденции является возникновение чувства одиночества, душевной боли и пустоты, равнодушия [микрообразы «Einsamkeit», «seelische Leere», «seelischer Schmerz», «Gleichgiiltigkeit»], коррелирующие с чувством печали и характеризуемые предельной степенью проявления (бризантностью). Данный макрообраз актуализируется в швейцарской художественной картине мира на основе экспликации отдельных эмоциональных переживаний с пейоративным содержанием.

Концептуализация «печали» в австрийской художественной картине мира в рамках ДП концепта характеризуется тенденцией к более четкой детализации каузаторов печали: Stadt, Gesellschaft, Welt. По мнению известного австрийского литературоведа К. Цойрингера, проблема интеграции человека и общества является одной из доминантной в австрийской культуре [К. Zeyringer, 1992]. Данные реалии концептуализируется в австрийской художественной картине мира как дисгармоничные, охваченные творческим и духовным кризисом сущности, что указывает на отсутствие непосредственной связи и регуляции отношений человека с обществом, миром. Логичным следствием данных факторов является возникновение негативных эмоций, репрезентируемых в австрийской картине мира эксплицитно ("Leere", "Schmerz", "Einsamkeit", "Nervositat", "Trostlosigkeit") и имплицитно. Вместе с тем ясное представление причины возникновения печали в сознании индивида способствует более успешному её преодолению в сопоставлении с тем случаем, когда каузатор печали размыт или слишком глобален.

В целом же эмоция «печаль» отражается в современном немецком, австрийском и швейцарском дискурсе как сущность, опосредованная социумом и культурой. Однако процесс социологизированности человека не всегда гармонирует с целевыми установками внутреннего мира человека, с его «бессознательным».

Как показал проведённый анализ, параметры когнитивного структурирования ядра и БП концептов "Traurigkeit" и "Gliick" обнаруживают значительное сходство. Гештальтный анализ метафор, объективирующих ЭК "Gluck" в немецкой, австрийской и швейцарской художественной картине мира, позволил установить, что ядро данного ЭК формирует его конвенциональное понимание, т.к. в основе познания абстрактного имени лежит синкретичный комплекс чувственного (обработка действительности посредством органов чувств) и рационального компонента (общечеловеческое желание получения удовольствия).

Прежде всего, необходимо подчеркнуть, что «счастье» концептуализируется как некий целостный феномен, существующий вне субъекта, но имеющий большое значение для его полноценной жизнедеятельности. «Физические признаки» счастья указывают на его динамичность, действенность, что репрезентировано доминированием компонентов ассоциативно-образной модели "Gltick —*■ субъект действий". "Gliick" метафоризируется как сущность, имеющая квази-трёхмерное пространство, что подтверждается многоаспектностью его «движения». В некоторых случаях «действенность» счастья приводит к его разрушению или исчезновению; однако стремление индивида обладать счастьем ведёт к образной «фиксации» его динамики, что репрезентировано лексическими единицами, указывающими на его максимальный размер. «Материализация» счастья в процессе его базисного восприятия проявляется также при объективации ассоциативной парадигмы "Gltick объект действии". Желание получить удовольствие, счастье, приводит к концептуализации данного чувства как цели движения, действия.

К базисным «физиологическим характеристикам» счастья относятся «обладание сладким вкусом». К «физическим характеристикам» относятся: большой размер, температурная характеристика - тёплое, световой признак - светлое. К «интеллектуально-психологическим признакам» счастья принадлежат следующие: необъяснимое, неизвестное, безумное. Группу «морально-этических характеристик» представляют: последняя возможность, утраченная возможность. Метафоры, манифестирующие физиологическое проявление эмоции счастье, упорядочивались так же как и «печаль» на основании когнитивных классификаторов «физические признаки» (световой, механический и др.)? «физиологические признаки» (просодический, соматический и др.).

БП концепта "Gluck" структурировалась на основании следующих ассоциативных моделей, обнаруживающих как общие, так и специфические черты в исследуемых картинах мира: "Gliick —> субъект / объект действий", "Gluck - это . Ср.: Gluck - итог познания", "Gluck —» природа". Концептуализация исследуемой эмоции в рамках обозначенных ассоциативных связей в исследуемых картинах мира демонстрирует значительную схожесть. Наряду с позитивным восприятием «счастья», его действия могут также иметь пейоративный характер. Подобная тенденция отразилась в структурировании ассоциативно-образной парадигмы "G/йсА: —» объект действий", где доминантной является пейоративная перспектива действий, направленных на «счастье». Данное наблюдение говорит, вероятно, о нравственной переоценке понятия «счастье», о его сдвиге в парадигме аксиологических норм.

Гештальты, объективирующие ассоциативно-образную парадигму "Gluck -это . / Gliick - итог познания", выводятся в результате проецирования содержания имени Gluck, с одной стороны, на чувственно воспринимаемую сферу опыта, с другой - на идеальную сферу жизнедеятельности. В рамках парадигмы «Gliick —» природа» источником счастья служат следующие природные реалии: totale Windstille [полная тишина], leise gliicksendes Gerausch [тихий, счастливый шорох], Wind [ветер, приносящий счастье] (Moge Dir dieser Wind Gliick bringeri), erstes Griin an den Birken [первая зелень на берёзах] и др.

Зона дальней периферии ЭК "Gliick", где эксплицируются в большей степени причинно-следственные связи развития эмоций является у концепта «счастье» менее комплексной (сложной) в сопоставлении с концептом «печаль». Вероятно, это связано с тем, что «коммуникативно-познавательная ценность» счастья заключается для субъекта лишь в ментальном и вербальном определении самой сущности счастья, на что указывает значительное место ядра в структуре данного ЭК. Дальняя периферия ЭК «счастье» формируется на основании ассоциативно-образной парадигмы «причины счастья —> состояние счастья». Данная ассоциативная модель характеризуется гомогенностью реализации в исследуемых картинах мира, т.е. выделенные перспективы имеют практически идентичную интерпретацию в «обыденном» (языковом) сознании разных народов. Причинно-следственные цепи описываются с помощью ментальных сценариев, выстраиваемых не на основе «семантических примитивов», а препозитивных структур конкретных метафор. Были выделены следующие типы сценариев: «причинный сценарий», «причинно-следственный ментальный сг^енарий с психо-эмоционалъной или физиологической реакцией положительного типа» и «следственный ментальный сценарий с положительной психо-эмоционалъной реакцией».

Таким образом, когнитивная метафора, объективирующая ЭК "Traurigkeit" и Gluck в немецкой, австрийской и швейцарской художественной картине мира, указывает на значительный корпус тождественных признаков, трансформируемых из «мира данного» во «внутренний мир человека», что чётко отражено базисным уровнем и БП концепта. Причинно-следственные параметры эмоций «печаль» и «счастье» различается в способах структурирования ассоциативного поля: в первом случае, формирование ассоциативного тезауруса происходит вокруг конкретного каузатора, во втором - на основании лингво-ментального сценария, характеризуемого обязательным распределением ролей.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Мокшина, Елена Александровна, 2003 год

1. Алефиренко Н.Ф. Ценностно-смысловая природа языкового знания / Н.Ф. Алефиренко // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации: Сб. науч. Тр. Волгоград: Колледж, 2001. - с. 3-10.

2. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытки системного описания / Ю.Д. Апресян // Вопросы языкознания. 1995. - №1. - с. 37-66.

3. Апресян В.Ю., Апресян Ю.Д. Метафора в семантическом пространстве эмоций / В.Ю. Апресян, Ю.Д. Апресян // Вопросы языкознания. 1993. - №1. - с. 27-35.

4. Арутюнова Н.Д. Языковая метафора / Н.Д. Арутюнова // В.сб.: Лингвистика и поэтика. М.: Наука, 1979. - 174 с.

5. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. / Н.Д. Арутюнова М.: Наука, 1976.-379 с.

6. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. / Н.Д. Арутюнова М., 1999. - 895 с.

7. Бабушкин А.П: Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. / А.П. Бабушкин. Воронеж, изд-во ВГУ, 1996. - 103 с.

8. Бабушкин А.П. Когнитивные предпосылки идентификации «возможных миров» в русском языковом сознании / А.П. Бабушкин // Композиционная семантика. Ч. 2.: Сб. науч. Тр. Тамбов, 2002. - с. 10-12.

9. Баркоу Б., Зейдениц Ш. Эти странные немцы / Б. Баркоу, Ш. Зейдниц. Пер. с англ. Ир. Мительман. М.: Эгмонт Россия ЛТД, 2001. - 72 с.

10. Блумфильд Л. Язык. / Л. Блумфильд. М., 1968. - 324 с.

11. Болдырев Н.Н., Бабина Л.В. / Вторичная репрезентация как особый тип представления знаний в языке / Н.Н. Болдырев, Л.В. Бабина. // Филологические науки. 2001. - №4. - с. 79-86.

12. Бородкина Г.С. Концепты «Angst» и "Freude» в семантическом пространстве языка (на материале немецкого языка и его австрийского варианта). Авто-реф. дисс.канд. фил. наук / Г.С. Бородкина. Воронеж, 2002. - 23 с.

13. Бурякова М.А. К вопросу об эмоциях и средствах их языкового выражения / М.А. Бурякова // Вопросы языкознания. 1979. - №3. - с. 47-59.

14. Бунеева Е.С. Понятие концепта в культурно-языковой парадигме / Е.С. Бу-неева // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации: Сб. науч. Тр. Волгоград: Колледж, 2001. - с. 104-114

15. Варзонин Ю.Н. Риторика в эпоху постструктурализма / Ю.Н. Варзонин // Язык и дискурс. Тверь, 1997. - с. 14-15.

16. Величковский Б.М. Современная когнитивная психология. / Б.М. Величков-ский. Москва, изд-во МГУ, 1982. - 268 с.

17. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. / А. Вежбицкая. М.: Русские словари, 1997.-411с.

18. Винарская Е.Н. К проблеме базовых эмоциональных концептов / Е.Н. Ви-нарская // Вестник ВГУ, Серия лингвистика и межкультурная коммуникация. -2001. №2.-с. 9-12.

19. Вилюнас В.К. Перспективы развития психологии эмоций. / В.К. Вилюнас // Тенденции развития психологической науки. М., 1989. - с. 46-49.

20. Виноградов В.Д., Фролова И.А., Сметанин Н.П. Невербальные средства общения / В.Д. Виноградов, И.А. Фролова, Н.П. Сметанин. Н. Новгород, 1994. -210 с.

21. Вишнякова О.Д. Языковая картина мира в контексте межкультурного литературного диалога / О.Д. Вишнякова // Языки и картина мира: Сб. науч. Тр. -Тула, 2002.-с. 21-22.

22. Воркачёв С.Г. Лингвокультурология: языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании / С.Г. Воркачёв // Филологические науки. 2001. - №1. - с. 64-71.

23. Вундт В. Психология душевных волнений. / В. Вундт // Психология эмоций. Тексты. М.: Изд-во МГУ, 1984. - с. 47-63.

24. Гаврилова И.С. Лингвокультурологический аспект концепта «счастье» / И.С. Гаврилова // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации: Сб. науч. Тр. Волгоград: Колледж, - 2001. - с. 68-75.

25. Гажева И.Д. Опыт концептуального анализа имени игра / И.Д. Гажева // Филологические науки. 2000. - №4. - с. 73-77.

26. Гаспаров Б. Язык. Память. Образ. / Б. Гаспаров. М., 1996. - 351 с.

27. Гончаренко В.В., Шингарёва Е.А. Фреймы для распознавания смысла текста. / В.В. Гончаренко, Е.А. Шингарёва. Кишинёв: «Штинница», 1984. - 179 с.

28. Горелов И.Н. Невербальные компоненты коммуникации. / И.Н. Горелов. -М„ 1980. 104 с.

29. Гумбольдт В. фон. О различении строения человеческих языков и его влияния на духовное развитие человечества / В. фон Гумбольдт // Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1984. - 354 с.

30. Гудавичюс А. Аксиологический аспект метафоры. / А. Гудавичюс // Форма, значение и функции единиц языка и речи: Сб. науч. Тр. Минск, 2002. - с. 2329

31. Дейк, ван Т.А. Язык. Познание. Коммуникация./ Т.А. ван Дейк. М.: Процесс, 1989.-310 с.

32. Дейк, ван.Т.А. Вопросы прагматики текста / Т.А. ван Дейк // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII., М., 1978. с. 259-337.

33. Демьянков В.Э. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода. / В.Э. Демьянков // Вопросы языкознания. 1994. - №6. -с. 17-33.

34. Демьянков В.Э. Интерпретация текста как языковая когниция и «когнитивная наука». / В.Э. Демьянков // Мышление и коммуникация. М., 1990. - с. 1420.

35. Додонов Б.И. В мире эмоций. / Б.И. Додонов. Киев, 1987. - 139 с.

36. До донов Б.И. Классификация эмоций при исследовании эмоциональной направленности личности / Б.И. Додонов // Вопросы психологии. 1975. - №6. -с.21-33.

37. Жоль Н.Н. Мысль. Слово. Метафора. Проблема семантики в философском освещении / Н.Н. Жоль. Киев: Наук. Думка, 1983. - 284 с.

38. Жуйкова М.В. Когнитивные метафоризации и полиметафоричность предикатов. / М.В. Жуйкова // Форма, значение и функции единиц языка и речи. -Минск, 2002. -с.156-158.

39. Залевская А.А. Слово в лексиконе человека. Психолингвистическое исследование. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1990. - 204 с.

40. Зусман В.Г. Константы австрийской культуры / В.Г. Зусман // Межкультурная коммуникация. Н. Новгород, 2001. - 313 с.

41. Калентьева T.JI. Языковое сознание и когнитивное сознание в контексте деятельностного подхода. / T.JI. Калентьева. Иркутск: Изд-во Иркутского унта., 1998.- 176 с.

42. Калимулина JI.A. Психологическая и лингвистическая трактовка эмоциональности / J1.A. Калимулина // Форма, значение и функции единиц языка и речи: Сб. науч. Тр.- Минск, 2002. с.65-67.

43. Калита С.П. Культурная картина мира: некоторые особенности / С.П. Калита // Языки и картина мира: Сб. науч. Тр. Тула, 2002. - с.47-48.

44. Касевич В.Б. Языковые структуры и когнитивная деятельность / В.Б. Касе-вич // Язык и когнитивная деятельность. М., 1998. - с.8-18.

45. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. / Ю.Н. Караулов. М.: Наука, 1987.-262 с.

46. Клапаред Э. Чувства и эмоции / Э. Клапаред // Психология эмоций. Тексты. Под ред. Вилюнаса В.К., Гиппенрейтер. М.: Изд-во МГУ, 1984. - с. 93-103.

47. Клобунов Е.В. Части речи в контексте когнитивной лингвистики / Е.В. Кло-бунов // Вестник МГУ, Сер.9. Филология. 1999. - №2. с. 138-145

48. Колшанский Г.В. Логика и структура языка. / Г.В. Колшанский. М., 1965. -240 с.

49. Кошелев А.Д. Реферициальный подход к анализу языковых значений / А.Д. Кошелев // Московский лингвистический Альманах. Вып.1. М., 1996. - с. 133147.

50. Красных В.В. От контекста к тексту и обратно / В.В. Красных // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1998. -№1., с.52-69.

51. Красс Н.А. Концепт дерева в лексико-фразеологической семантике русского языка (на материале мифологии, фольклора и поэзии): Автореф. дисс. . канд. фил. наук. / Н.А. Красс. М., 2000. - 23 с.

52. Красавский Н.А. Концептосфера эмоций: методы и результаты лингвокуль-турологического изучения / Н.А. Красавский // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации: Сб. науч. Тр. Волгоград: Колледж, 2001. - с. 4063.

53. Красавский Н.А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингво-культурах / Н.А. Красавский. Волгоград: Перемена, 2001. - 493 с.

54. Крылова О.А., Ремчукова Е.Н. Вариативность грамматических форм как источник текстовой экспрессии / О.А. Крылова, Е.Н. Ремчукова // Филологические науки. 2001. - №2. - с.57-63.

55. Крюкова Н.Ф. Моделирующая функция метафоризации / Н.Ф. Крюкова // Языки и картина мира: Сб. науч. Тр. Тула, 2002. - с.57-59.

56. Кулимулина JI.A. Психологическая и лингвистическая трактовка эмоциональности / JLA. Кулимулина // Форма, значение и функции единиц языка и речи: Сб. науч. Тр. Минск, 2002. - с. 65-67.

57. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика -психология когнитивная наука / Е.С. Кубрякова // Язык и структуры представления знаний: Сб. науч.-аналит. обзоров. -М., 1992. - с.4-38.

58. Кубрякова Е.С. О понятиях места, предмета и пространства / Е.С. Кубрякова // Логический анализ языка. Языки пространств. М., 2000. -с.84-92.

59. Кубрякова Е.С. Языковое сознание и языковая картина мира / Е.С. Кубрякова // Филология и культура. Материалы международной конференции. Тамбов. - 1999.-c.6-13.

60. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов. (Пер с англ. Р.И. Рози-ной). / Дж. Лакофф // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. Когнитивные аспекты языка. М.: Прогресс. - 1988. - с. 12-51.

61. Лебедева Л.В. Символическая составляющая человеческого сознания: Ав-тореф. дисс. . канд. фил. наук. / Л.В. Лебедева. Воронеж, 2001. - 24 с.

62. Леонтьев А.А. Речевая деятельность / А.А. Леонтьев // Основы теории речевой деятельности. М. - 1974. - с.21-28.

63. Лещёва Л.М. Метафора: номинация, когниция, эмоция / Л.М. Лещёва // Материалы докладов международной научной конференции «От слова к тексту». -Минск, 2000. с. 27-35.

64. Лихачёв Д.С. Концептосфера русского языка / Д.С. Лихачёва // Изв. РАН, ОЛЯ. 1993. - №1. -с.3-9.

65. Лоренц К. Восемь смертных грехов цивилизованного человечества / К. Лоренц // Вопросы философии. 1992. - №3. - с.39-54.

66. Ляпон М.В. Оценочная ситуация и словесное самомоделирование / М.В. Ляпон // Язык и личность. М.: Наука, 1989. - с.24-34.

67. Макаров М.Л. Дискурсивное конструирование культурной идентичности. / М.Л. Макаров // Языки и картина мира: Сб. науч. Тр.- Тула, 2002. с.62-64.

68. Макдауголл У. Различие эмоции и чувства. / У. Макдауголл // Психология эмоций. Тексты. Под ред. Вилюнаса В.К., Гиппенрейтер Ю.Б. М.: Изд-во МГУ, 1984.-с.103-108.

69. Маккормак Э. Когнитивная теория метафоры / Э. Маккормак // Теория метафоры: общ. Ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинского. М.: Прогресс, 1990. -с. 358-387.

70. Маковский М.М. Метаморфозы слова (табуирующие маркеры в индоевропейские языках) / М.М. Маковский // Вопросы языкознания. 1998. - №3. - с. 86-93.

71. Матханова И.М. Функции предикатов эмоционального состояния: потенциал и реализация / И.М. Матханова // Языковая личность: проблема выбора и интерпретации знаков в тексте: Сб. науч. Тр. Новосиб: Изд-во НГПУ, 1994. - с. 23-30.

72. Москвин В.П. Русская метафора: параметры классификации / В.П. Москвин // Филологические науки. 2000. - №2. - с. 66-74.

73. Мягкова Е.Ю. Эмоционально-чувственная основа языковой картины мира / Е.Ю. Мягкова // Языки и картина мира: Сб. науч. Тр. Тула, 2002. - с.77-78.

74. Мягкова Е. Ю. Эмоциональность слова в лексиконе: проблема предмета исследования / Е.Ю. Мягкова // Психолингвистические исследования: слово, текст. Тверь, 1999. - с.32-37.

75. Мягкова Е.Ю. Обучение научно-техническому переводу: к вопросу о методе / Е.Ю. Мягкова // Композиционная семантика: Сб. науч. Тр. Тамбов, 2002. -с.167-169.I

76. Нахратова С.Ю., Сидорова Л.Н. Метафорическое концептирование как способ психологической интерпретации / С.Ю. Нахратова, Л.Н. Сидорова // Структуры языкового сознания. М., 1990. - с.96-105.

77. Норман Б.Ю. Синтаксис речевой деятельности. / Б.Ю. Норман. Мн.: Вы-шейшая школа, 1978. - 152с.

78. Нуртазина М.Б. Аспекты взаимодействия социально-речевых обликов участников коммуникации / М.Б. Нуртазина // Разноуровневые характеристики лексических единиц: Сб. науч. тр. Часть I: Смоленск, 2001. - с. 109-117.

79. Ольшанский И.Г. О соотношении лексической полисемии и метафоры / И.Г. Ольшанский // Лексика и лексикография: Сб. науч. трудов. М., 2000. - с.135-145.

80. Ольшанский И.Г. Картина мира и межкультурная коммуникация / И.Г. Ольшанский // Языки и картина мира: Сб. науч. Тр. Тула, 2002. - с.77-78.

81. Павлович Н.В. Язык образов. Парадигма образов в русском поэтическом языке.-М., 1995.-491с.

82. Падучева Е.В. Принцип композиционности в неформальной семантике / Е.В. Падучева // Вопросы языкознания. 1999. - №5. - с.3-23.

83. Петров В.В. Метафора: от семантических представлений к когнитивному анализу / Н.В. Павлович // Вопросы языкознания. №3. - 1990. - с.135-145.

84. Петрова С.Н. Когнитивная парадигма и семантика понимания / С.Н. Петрова // Мышление, когнитивные науки, искусственный интеллект. М., 1988. -с.119-130.

85. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике / З.Д. Попова, И.А. Стернин. Воронеж, изд-во ВГУ, 2001. - 198 с.

86. Попова З.Д., Стенин И.А. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях. / З.Д. Попова, И.А. Стернин. Воронеж, изд-во ВГУ, 1999,- 24 с.

87. Радугин А.А. Философия. / А.А. Радугин. М.: Центр, 2000. - 268с.

88. Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имён: семантика и сочетаемость / Е.В. Рахилина. М.: Русские словари, 2000. - 415с.

89. Руденко Е. Подъязык информационных технологий как объект лингвистического исследования / Е. Руденко // Slavia Orientalis Tom L, Nr.2., 2001. с. 288302.

90. Рузин Н.Г. Возможности и пределы концептуального объяснения языковых факторов / Н.Г. Рузин // Вопросы языкознания. 1996. - №5. - с.39-49.

91. Седых Л.П. Трансформация значения в метафоро-метонимическом контексте (на материале произведений М. Пруста): Дисс. . канд. фил. наук. / Л.П. Седых. Белгород, 1999. - 187 с.

92. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии / Э. Сепир. -М., 1978. 216 с.

93. Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке: язык и мышление. -М.: Наука, 1998.-242 с.

94. Серль Р. Джон Метафора / Р. Джон Серль // Теория метафоры: общ. ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинской. М.: Прогресс., 1990. - с.358-387.

95. Сильницкий Г.Г., Сильницкий А.Г. Когнитивная лингвистика: проблемы и перспективы / Г.Г. Сильницкий, А.Г. Сильницкий // Актуальные проблемы германистики: Сб. науч. Тр. Выпуск 2. Смоленск, 1999. - 155с.

96. Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. / Г.Н. Скляревская. С.Петербург: Наука, 1993. - 130с.

97. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецен-дентных текстов в сознании и дискурс / Г.Г. Слышкин. М.: Academia., 2000. -128с.

98. Стернин И.А. Концептосфера и язык: что определяет картину мира? / И.А. Стернин // Языки и картина мира: Сб. науч. Тр. Тула, 2002. - с. 119-120.

99. Спиноза. Избранные произведения. / Спиноза. Ростов-на-Дону, 1998. -604с.

100. Талми JI. Отношение грамматики к познанию / JI. Талми // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1999. - №6. - с. 88-117.

101. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. / В.Н. Телия. М.:Наука, 1986. - 143с.

102. Телия В.Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира / В.Н. Телия // Роль человеческого фактора в языке: язык и картина мира. М.: Наука, 1988. - с. 173-204.

103. Тойнби А. Дж. Постижение истории. Сборник. / А. Дж. Тойнби. М., 1991. - 396 с.

104. Токарев Г.В. К вопросу о культурном слое концепта / Г.В. Токарев // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации: Сб. науч. Тр. Волгоград: Колледж, 2001. - с. 16-21.

105. Толочин И.В. Метафора и интертекст в англоязычной поэзии (лингвистический аспект). / И.В. Толочин. С.-Петербург, 1996. - 95с.

106. Трипольская Т.А. Экспрессивное слово как средство экспликации языковой личности / Т.А. Трипольская // Языковая личность: проблема выбора и интерпретации знаков в тексте: Сб. науч. Тр. Новосиб.: изд-во НГПУ, 1994. -с.24-30.

107. Трипольская Т.А. Эмотивно-оценочный дискурс: когнитивный и прагматический аспекты / Т.А. Трипольская. Новосиб. Гос. Пед. Ун-т., 1999. - 166 с.

108. Урысон Е.В. Языковая картина мира и лексические заимствования (лексемы «округ» и «район»), / Е.В. Урысон // Вопросы языкознания. 1999. - №6. -с. 79-89.

109. Фесенко C.JI. Лингвокультурологическая специфика эмоциональных концептов / С.Л. Фесенко // Композиционная семантика. Тамбов, 2002. - с. 167169.

110. Фесенко Т. А. Когнитивная основа речевых единиц и семантика речепоро-ждения / Т.А. Фесенко // Форма, значения и функции единиц языка и речи: Сб. науч. Тр. Минск, 2002. - с. 65-67.

111. Фолмиер Р. Мезокосмос и объективное познание (о проблемах, которые решены эволюционной теорией познания) / Р. Фолмиер // Вестник Московского университета. 1994. - №6. - с. 48-62.

112. Фомина З.Е. Эмоционально-оценочная лексика в русском и немецком языках / З.Е. Фомина // Очерки по русско-немецкой контрастивной лингвистике. -Воронеж: изд-во ВГУ, 1995. с.4-28.

113. Фомина З.Е. Категориальные и семантические типы эмоционально-оценочной лексики: Автореф. дис. . канд. фил. наук. / З.Е. Фомина. Саратов, 1987.-24с.

114. Фомина З.Е. Релевантные признаки эмоционально-оценочной лексики немецкого языка / З.Е. Фомина // Вестник Воронежского Государственного Университета. Серия 1. № 2. - с. 18-31.

115. Фомина З.Е., Бойко М.А. Концепт «природа» в австрийской языковой картине мира / З.Е. Фомина, М.А. Бойко // Языки и картина мира: Сб. науч. Тр. -Тула, 2002. с. 126-127.

116. Фрейд 3. Психология бессознательного: сб. произведений. / З.Фрейд. М., 1989.-498 с.

117. Фрумкина P.M. Концептуальный анализ с точки зрения лингвиста и психолога / P.M. Фрумкина // НТИ. Сер. 2. Информ. процессы и системы, 1992. № 3. -с. 1-8.

118. Фуре JI.A. Когнитивный статус субъективной и предикативной группы в составе предложения / JI.A. Фуре // Композиционная семантика: Сб. науч. Тр. -Тамбов, 2002. -с.46-47.

119. Харченко В.Н. Функции метафоры / В.Н. Харченко. Воронеж: изд-во ВГУ, 1992.-86 с.

120. Хомская Е.Д., Батова Н.Я. Мозг и эмоции / Е.Д. Хомская, Н.Я. Батова. -М.: изд-во МГУ, 1992. 64 с.

121. Цурикова JI.B. Социально-культурная обусловленность знания и анализ дискурса в межкультурной коммуникации / JI.B. Цурикова // Вестник ВГУ. Серия лингвистика и межкультурная коммуникация. 2001. - №2. - с. 13-19.

122. Человеческий фактор в языке: Язык и порождение речи. М.: Наука, 1991. - с.88-89.

123. Ченки А. Современные когнитивные подходы к семантике: сходства и различия в теориях и целях / А. Ченки // Вопросы языкознания. 1996. - №2. - с. 68-77.

124. Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике / А.Ченки // Фундаментальные направления современной американской лингвистики. Под ред. А.А. Кибрика. МГУ, 1997. - 454 с.

125. Черникова М.В. Метафора и метонимия в аспекте современной неологии / М.В Черникова // Филологические науки. 2001. - №2. - с.82-91.

126. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической семантике языка / В.И. Шаховский. Воронеж: изд-во ВГУ, 1987. - 190с.

127. Шаховский В.И Когнитивные ресурсы эмоциональной языковой личности / В.И. Шаховский // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации: Сб. науч. Тр. Волгоград: Колледж, 2001. - с. 11-16.

128. Шаховский В.И. Эмотивный компонент значения и методы его описания / В.И. Шаховский. Волгоград: Изд-во ВГПИ, 1983. - 96 с

129. Шаховский В.И., Карасик В.И. Эмотивность и модальность в семантике слова / В.И Шаховский, В.И. Карасик // Семантика слова и синтаксической конструкции: Сб.науч.тр. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1987. - с. 31-38.

130. Шаховский В.И. The Russian language personality and its neologisms in emotional communicative situations / В.И. Шаховский // Языковая личность: проблемы креативной семантики: Сб. науч. Тр. Волгоград: Перемена, 2000. с. 121128.

131. Швейцер А.Д., Никольский Л.Б. Введение в социолингвистику / А.Д. Швейцер, Л .Б. Никольский. М, 1978. - 216 с.

132. Шейгал Е.И. О соотношении категорий интенсивности и экспрессивности / Е.И. Шейгал // Экспрессивность на разных уровнях языка: Сб. науч. Тр. НГУ, 1984. -с.1-12.

133. Шенк Р., Бирнбаум JI., Мей Дж. К. К интеграции семантики прагматики (пер. с англ. Г.Ю. Левиной) / Р. Шенк, Л. Бирнбаум, К. Дж. Мей. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. ЧЧшМ. Компьютерная лингвистика. М, 1989. -с. 32-47.

134. Шпенглер О. Закат Европы / О. Шпенглер. Т.1. - М„ 1993. - 369 с.

135. Юнг К. Архетип и символ / К. Юнг. М„ 1991. - 412 с.

136. Aristoteles. Rethorik. / Aristoteles. Schmid Verlag Philip Reclam Jun. Leipzig, 1995.- 100 S.

137. Battacchi M. Emotion und Sprache: zur Definition der emotion und ihren Beziehungen zu kognitiven Prozessen, dem Gedachtnis und der Sprache. / M. Battacchi. Frankfurt / M.: Lang., 1996. - 141 S.

138. Beitrage zur Geschichte der deutschen Sprache und Literatur. Begrundet von Wilhelm Braune, Hermann Paul, Erward Sievers. 115 Band. - Verlag Tubingen, 1992.- 192 S.

139. Bierwiaczonek B. The axiological domain in the description of evaluative predications an exercise in cognitive semantics / B. Bierwiaczonek // Images from the Cognitive Scene. Edited by Elzbieta Gorska. - Krakow, 1993. - p. 27-49.

140. Blumenberg H. Die Lesbarkeit der Welt / H. Blumenberg. Suhrkamp Verlag Frankfurt am Main, 1981. - 411 S.

141. Biihler K. Sprachtheorie / K. Biihler. Gustav Fischer Verlag. Stuttgart. New York, 1982.-422 S.

142. Campbell J. Grammatical Man. Information, Language and Life. N.Y., 1982. -268 P.

143. Fiehler R. Kommunikation und Emotion / R. Fiehler. Walter de Gruyter. Berlin. N.Y., 1990.-335 S.

144. Fodor Jerry A. The language of thought / A. Jerry Fodor. The Harvester Press, 1976.-213p.

145. Fodor Janet d. Semantics Theories of meaning in Generative Grammer / Janet d. Fodor. Harvard University Verlags-Anstalt-Stuttgart, 1985. - 189S.

146. Fomina S. Das Allgemeine und das Besondere im emotiven Lexikon von Texten verschiedener funktionaler Stile / S. Fomina // Разноуровневые характеристики лексических единиц: Сб. нач. Тр. Смоленск, 2001. - 67-75с.

147. Fomina S. Emotional wertende Lexik der deutschen Gegenwartssprache / S. Fomina. Woronesh: изд-во ВГУ, 1999. - 207 S.

148. Fomina S. Grundtypen der emotional wertenden Lexik im emotiven Vokabular der deutschen Gegenwartssprache / S. Fomina // Jahrbuch fiir Internationale Germanistik. Reihe A. Bcl.54. Peter Lang: Bern. Berlin u.a., 2000. - S.393-399.

149. Fomina S. Die Blumenwelt im Bestand der deutschen und russischen Phraseologie und Paromiologie / S. Fomina // Proverbum Yearbook of International Proverb Scholarship. The University of Vermont, 2001. - S. 105-135.

150. Glucksberg B. Conceptual metaphors are not automatically accessed during idioms comprehension / B. Glucksberg // Memory and Cognition. 1993. - Pp. 711719.

151. Goller H. Emotionspsychologie und Leib-Seele-Problem / H. Goller. Stuttgart. Berlin. Koln: Kohlhammer, 1992.-269 S.

152. Grewendorf G. Sprache als Organ. Sprache als Lebensfonn / G. Grewendorf. -Suhrkamp Verlag Frankfurt am Main, 1995. 225 S.

153. Hart-Enz S. Probleme verbalen Assoziierens. / S. Hart-Enz. Miinchen, 1987. -637 S.

154. Karl-Otto A. Die Idee der Sprache. In der Tradition des Humanismus von Dante bis Vico. Bouvier Verlag Herbert Grundmann. - Bonn, 1980. - 40IS.

155. Karl-Otto A., Manninen Ja. und Nuomela R. Nue Versuche iiber Erklahrung und Verstehen / A. Karl-Otto, Ja. Manninen und R. Nuomela. F.-am Main. Suhrkamp, 1978.-303 S.

156. Klepacz Jo. Emotive metaphors in Wuthering Heights / Jo. Klepacz // Images from Cognitive Scene. Edited by Elzbieta Gorska. Krakow, 1993. - Pp. 101-112.

157. Koller W. Semiotik und Metapher / W. Koller. J.B. Metzler-Verlag. Stuttgart, 1975.-462 S.

158. Lakoff G., Jolmson M. Metaphors we live by. / G. Lakoff, M. Johnson. Chicago, Univ. of Chicago Press, 1980.

159. Matt, Beatrice von. Frauen schreiben die Schweiz: Aus der Literaturgeschichte der Gegenwart / Beatrice von Matt. Frauenfeld; Stuttgart: Wien: Huber, 1998. -S.247.

160. Metaphor in cognitive linguistics: Sell papers from the Fifth intern. Linguistics conf., Amsterdam, 1997 / Ed. by Gibbs R.W. Amsterdam. Philadelphia. Benjamins, 1999. -233p.

161. Miiller-Locher P. Sprache und Dasein / P. Muller-Locher. JurisDruck+Verlag Zurich, 1997. - 100S.

162. Olschanskij G. Sprache und Kultur: kognitive und prototypische Ansatze / G. Olschanskij // Лексика и лексикология: Сб. науч. Тр. М., 1999. - с.130-131.

163. Paul F. Language, Context, and the Imagination / F. Paul. Stanford University Press. Stanford. California, 1979. - 523p.

164. Poppel E. Grenzen des Bewusstseins: Ober Wirklichkeit und Welterfahrung. -Deutsche Verlags-Anstalt-Stuttgart, 1985. 189 S.

165. Rosch E. Cognitive representations of semantic categories / E. Rosch // Journal of experimental psychology. N.Y., 1975. - Pp. 23-46

166. Schmitz U., Geiger M. Sprachbewusstsein. Elf Untersuchungen zum Zusammenhang von Sprachwissenschaft und kulturhistorischer Psychologie. / U. Schmitz, Geiger M. J.B. Metzelerische Verlagsbuchhandlung. - Stuttgart, 1979. -198 S.

167. Tozowski P. The metaphorical development of dream: in search for the missing link / P. Tozowski // Images from the cognitive Scene. Edited by Elzbieta Gorska. -Krakow. 1993. - Pp. 115-123.

168. Ungerer F., Schmid H.-J. An Introduction to Cognitive Linguistics / F. Ungerer, H.-J. Schmid. Longman and N.Y., 1996. - 305 p.

169. Young P.T. Understanding Your Feelings und Emotions. / P.T. Young. Hall, Inc., Englewood Cliffs, New Jersy, 1992. - 178 p.

170. Zeyringer К. Iimerliclikeit und Offentlichkeit: osterreichische Literatur der achtziger Jahre. / K. Zeyringer. Tubingen; Francke, 1992. - 327 S.

171. Willmann U. Schmerz im steinernen Herzen / U. Willmann // Die Zeit. № 46. -8.11.2001.

172. Список использованных словарей и справочных изданий

173. Большой толковый словарь русского языка. С.-Петербург, 1998. - 693с.

174. Головин С.Ю. Словарь практического психолога / С.Ю. Головин. Минск: Харваст, 1997.-783с.

175. Кубрякова Е.С. и др. Краткий словарь когнитивных терминов / Е.С. Кубряко-ва и др. М., 1996.

176. Энциклопедический словарь по культурологии. М.: Центр, 1997. - 477с.

177. Domseiff F. Der deutsche Worterbuch nach Sachgmppen / F. Dornseiff. Berlin: Walter de Gruyter & Co. 6 Aufl. - 922 S.

178. Duden. Das Bedeutungswortebuch Band 10. Dudenverlag. Mannheim. Leipzig. Wien. Zurich, 1995. - 797 S.

179. Klappenbach R., Steinitz W. Worterbuch der deutschen Gegenwartssprache. / R. Klappenbach, W. Steinitz. Berlin, 1978. - 967 S.

180. Список исследованной литературы

181. Произведения современных немецких авторов

182. Grass G. Unkenrufe / G. Glinter. Deutscher Taschenbuch Verlag, 1992. - 245 S.

183. Kriiger M. Himmelfarb. / M. Kriiger. Residenz Verlag, Salzburg und Wien, 1993. -167 S.

184. Loest E. Nikolauskirche. / E. Loest. Deutscher Taschenbuch Verlag, 1995. - 517 S.

185. Noack B. Die Ztiricher Verlobung und andere Geschichten. / B. Noack. A. Langen Georg Miiller Verlag GmbH, Miinchen, 1984. - 429 S.

186. Stadler A. Mein Hund, meine Sau, mein Leben. / A. Stadler. Residenz Verlag, Salzburg und Wien, 1994. - 151 S.

187. Stadler A. Der Tod und ich, wir zwei. / A. Stadler. Residenz Verlag, Salzburg und Wien, 1996.-223 S.

188. Strauss B. Paare, Passanten. / B. Stauss. Deutscher Taschenbuch Verlag, Miinchen, 1994.-205S.

189. Walser M. Ein fliehendes Pferd. / M. Walser. Suhrkamp Verlag F. am Main,1993.- 150 S.

190. Wolf Ch. Kindheitsmuster / Wolf Ch. Deutscher Taschenbuch Verlag Gmbh&Co. KG., 1993. - 519 S.

191. Произведения современных австрийских авторов

192. Brandstetter A. Schonschreiben. / A. Brandstetter. Residenz Verlag, Salzburg und Wien., 1997.- 125 S.

193. Fuchs Ch. Die Zeit des Siidens war vorbei. / Ch. Fuchs. Residenz Verlag, Salzburg und Wien., 1996. - 137 S.

194. Einzinger E. Das wilde Brot. / E. Einzinger. Residenz Verlag, Salzburg und Wien. - 1994.-266 S.

195. Frischmuth B. Hexenherz. / B. Frischmuth. Residenz Verlag, Salzburg und Wien,1994.- 173 S.

196. Frischmuth В. Machtnix, oder Der Lauf, den die Welt nahm. / B. Frischmuth -Residenz Verlag, Salzburg und Wien, 1993. 191 S.

197. Menasse R. Schubumkehr. / R. Menasse. Residenz Verlag, Salzburg und Wien, 1995.- 195 S.

198. Pisa M. R. Damals war es anders. / M.R. Pisa. Zeitschriftenverlag Ges.m.b.H., Wien, 1994.- 183 S.

199. Roggla K. Abrauschen. / K. Roggla. Residenz Verlag, Salzburg und Wien, 1997. - 122 S.

200. Roggla K. Niemand lacht ruclcwarts. / K. Roggla. Residenz Verlag, Salzburg und Wien. - 1994.- 156 S.

201. Schmidt E. Zwischen der Zeit. / E. Schmidt. Residenz Verlag, Salzburg und Wien. - 1997.-95 S.

202. Strasser P. Grosse Gefiihle. / P. Strasser. Residenz Verlag, Salzburg und Wien.1997.- 195 S.

203. Schwaiger B. Wie kommt das Salz ins Meer. / B. Schwaiger. Rowohlt Taschenbuch Verlag GmbH., 1979. - 121 S.

204. Произведения современных швейцарских авторов

205. Baur М. Alle Herrlichkeit. / M. Braur. Suhrkamp Verlag Frankfurt am Main, 1993.-203 S.

206. Hohler F. Der neue Berg. / F. Hohler. Deutscher Taschenbuch Verlag, 1993. -433 S.

207. Schweizer Erzahlungen. Band I. Suhrkamp Verlag Frankfurt am Main, 1990. -391 S.

208. Schweizer Erzahlungen. Band II. Suhrkamp Verlag Frankfurt am Main, 1990. -398 S.

209. Schmidli W. Gunterf s stolzer Fall. / W. Schmidli. Verlag Nagel & Kimche AG, Zurich, 1989.-344 S.

210. Steiger B. Der vierte Steidger. / B. Steiger. Residenz Verlag, Salzburg und Wien,1998.- 119 S.

211. Werner M. Festland. / M. Werner. Residenz Verlag, Salzburg und Wien, 1996. -191S.

212. Werner M. Bis Bald. / M. Werner. Residenz Verlag, Salzburg und Wien, 1995 -178 S.191