Государственно-правовые технологии политического манипулирования тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 23.00.02, кандидат юридических наук Колесников, Евгений Александрович

• Колесников, Евгений Александрович
• кандидат юридических наук
• 2009

Оглавление диссертации кандидат юридических наук Колесников, Евгений Александрович

Введение.

Глава I. МАНИПУЛИРОВАНИЕ КАК ПОЛИТИКО-ПРАВОВАЯ ТЕХНОЛОГИЯ: ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

§ 1. Понятие политического манипулирования в государственноправовом контексте.

§ 2. Особенности политического манипулирования в условиях институционально-правового оформления публичной власти.

§ 3. Политическое манипулирование в системе информационно-правовых технологий легитимации институтов гражданского общества.

Глава П. ИНСТИТУЦИОНАЛЬНО-ПРАВОВЫЕ ТЕХНОЛОГИИ ЛЕГАЛИЗАЦИИ ПОЛИТИЧЕСКОГО МАНИПУЛИРОВАНИЯ В РОССИЙСКОЙ ЛИБЕРАЛЬНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ

ГОСУДАРСТВЕННОСТИ.

§ 1. Манипуляционные политико-правовые технологии смены национальных элит в постсоветской России.

§ 2. Институциональная деформация государственно-правового механизма защиты от политических манипуляций субъектов российского демократического транзита.

§ 3. Государственно-правовые технологии ограничения политического манипулирования в этноконфессиональной сфере.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Государственно-правовые технологии политического манипулирования»

Актуальность темы диссертационного исследования. Российская государственность находится в состоянии переходного периода, позиционирующегося как особый этап эволюции не только институтов государства и права, правокультурной сферы, но и самого общества, на базе которого они возникают и развиваются, экономики, политической и социальной сфер, идеологии. Очевидно, что процесс перехода от одного типа государства и права к другому является сложным, многогранным и весьма противоречивым, происходящим как в государственно-правовой области, так и общественно-политической жизни.

В данном контексте обращение к институционально-правовым, информационным и юридико-аксиологическим аспектам технологий политического манипулирования как важной составляющей государственной и негосударственной информационной политики важно для адекватного понимания модернизации российской государственности, выявления «скрытого дискурса» (М.Фуко) государственно-правового и муниципального строительства, партогенеза, экономического реформирования, духовно-нравственных позиций и ориентиров представителей различных институтов власти.

В практическом плане актуальность заявленной темы связана с демократическим развитием российского политико-правового пространства, которое отличается появлением новых форм легитимации правового и политического порядка, легальных способов преодоления модернизационных рисков, к числу которых следует отнести и особый, политико-манипулятивный метод воздействия на поведение и национальное самосознание российских граждан. Ясно, что правовое оформление политического манипулирования, соответствующее природе этих процессов, их особенностям в условиях переходного периода российской государственности и ее демократического транзита, должно быть направлено на предупреждение разного рода институциональных деформаций в информационно-идеологической сфере, противодей3 ствие опасным для нормального развития институтов гражданского общества манипулятивным технологиям.

Степень научной разработанности проблемы. Проблемы, связанные с выявлением и пониманием разных аспектов политического манипулирования, привлекали внимание многих российских и зарубежных правоведов, философов, историков.

Среди классических трудов, кроме работ Платона, Аристотеля, Цицерона, Аврелия Августина, Марсилия Падуанского и др. необходимо выделить работу Н. Макиавелли «Государь», в которой заложены основы современного учения о политическом манипулировании, трактуемом в контексте технологий правовой легитимации государственной власти.

Основные исследования политического манипулирования проводились в рамках различных гуманитарных наук. Так, среди философов и социологов несомненный интерес представляют методологически значимые работы А.С. Ага-роняна, М.Г. Ашманиса, B.JT. Василенко, А .Я. Ермолова, Г. Бутуля, П.С. Гу-ревича, Г.Г. Дилигенского, П. Динцельбахера, Э. Дюркгейма, А. Инкельса, Ж. Карбонье, С.Г. Кара-Мурзы, Д. Левинсона, И.В. Мостовой, B.C. Овчинникова, А.С. Панарина, И.К. Пантина, В.М. Розина, Г. Симона, Н.Е. Тихоновой, Г. Хофстеда и др., в которых обозначены различные концепции манипулирования.

В социально-психологическом контексте большое внимание структуре манипулирования уделялось в трудах И.Г. Дубова, Б.А. Душкова, В. Вундта, Г. Лебона, В.А. Шкуратова, Э. Фромма, К.Г. Юнга и др. Этнонациональные аспекты манипулирования изучались специалистами в области юридической (политической) антропологии и этнологии, такими, как И .Я. Баховен, А. Га-рапон, Л. Леви-Брюль, К. Леви-Стросс, Б. Малиновский, Н. Рулан и др.

Особый интерес для исследования представляют работы немецкого социолога Г. Франке «Манипулируемый человек» и российского психолога «Психология манипуляции», в которых ставятся и решаются важные вопросы политического манипулирования сознанием масс в современном государстве. 4

В отечественной юридической классике, философско-правовых трудах много внимания уделялось изучению проблем, понятий, связанных с духовными, религиозными, правовыми и нравственными аспектами манипулятив-ного воздействия государственных институтов на население имперской российской государственности. В этом плане можно выделить труды российских правоведов и философов второй половины XIX - первой половины XX в. -Н.Н. Алексеева, Н.А. Бердяева, Н.А. Захарова, И.А. Ильина, М.Н. Каткова, М.О. Меньшикова, П.И. Новгородцева, Л.И. Петражицкого, К.П. Победоносцева, И.Л. Солоневича, C.JI. Франка и др.

К специфике воздействия тех или иных манипулятивных технологий на правовое и политическое сознание, в том числе и на профессиональное правосознание, национальный правовой и политический менталитет, в последние годы обращались такие авторы, как П.П. Баранов, В.М. Баранов, Р.С. Байния-зов, A.M. Величко, В.Ю. Верещагин, А.Г. Дугин, И.А. Иванников, В.Н. Кудрявцев, А.И. Левченков, Е.А. Лукашева, О.В. Мартышин, А.В. Малько, С.Б. Мирзоев, А.Ю. Мордовцев, А.И. Овчинников, В.В. Попов, М.А. Пшеничнов, Д.Я. Ре-зун, В.П. Сальников, Л.С. Мамут, Л.А. Морозова, А.В. Серегин, В.Н. Си-нюков и др.

Объектом диссертационного исследования является манипулирование как политико-правовая технология, а его предметом - государственно-правовые технологии политического манипулирования.

Целью диссертационного исследования является институционально-правовой анализ особенностей легализации технологий политического манипулирования в современной российской государственности переходного периода.

Реализация поставленной цели осуществляется решением следующих задач:

- определить сущностные признаки политического манипулирования и формы его государственно-правовой институционализации; 5

- выявить особенности технологий политического манипулирования в контексте кризиса легитимности публичной власти и институционально-правовой деформации национальной государственности;

- дать критическую оценку информационно-правовым технологиям политического манипулирования сознанием населения в условиях формирования институтов гражданского общества;

- систематизировать манипуляционные технологии управления политическим и правовым сознанием российских граждан в период смены национальных элит;

- показать специфику институциональной деформации российского государственно-правового механизма защиты от политических манипуляций;

- типологизировать государственно-правовые технологии ограничения политического манипулирования в этноконфессиональной сфере.

Методологическая и теоретическая основы диссертационного исследования. Теоретико-методологическая основа диссертационного исследования базируется на философско-правовой методологии юридической и политической науки, социологии права и теории институционально-правового анализа.

Предмет, цель и задачи исследования определили его методологическую основу, которая включает в себя общенаучные (исторический, логический, системно-структурный, социокультурный, генетической реконструкции и др.) и специальные подходы, использование которых при анализе технологий политического манипулирования позволило сформулировать и содержательно раскрыть их онтологические, функциональные, аксиологические и практические характеристики, определить место, роль и значение в процессе современного российского государственно-правового строительства.

Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что:

- определены категориальные границы интерпретации сущности и особенностей политического манипулирования как технологии в государственно-правовом контексте;

- выявлены основные уровни функционирования политического манипулирования, его структура и специфика в условиях кризиса легитимности публичной власти и институциональных искажений в национальной правовой сфере;

- дана критическая оценка политическому манипулированию в системе информационно-правовых технологий легитимации институтов гражданского общества;

- политическое манипулирование представлено в качестве важнейшей технологии российского национального элитогенеза, инструмента реализации политических и экономических интересов элит в правовых и неправовых формах;

- показана специфика институциональной деформации государственно-правового антиманипулятивного механизма в современной российской государственности;

- установлена институциональная и смысловая взаимосвязь уровня развития антиманипулятивных политико-правовых и информационных технологий с результативностью разрешения этноконфессиональных конфликтов на постсоветском пространстве.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Системное исследование государственно-правовых и институционально-технологических аспектов политического манипулирования включает в себя несколько направлений осмысления (социально-философское, историческое, социально-правовое и институционально-прикладное) его природы и содержания в широких категориальных границах: от признания политического манипулирования в качестве системы субъективно заданных технологий, скрытых и открытых воздействий, формирования стереотипов и утверждения ценностей, позволяющих национальным элитам обеспечивать сохранение необходимого уровня легитимности публичной власти, устойчивость функционирования созданных ими политико-правовых институтов (Н. Макиавелли, Э. Дюркгейм и др.) до интерпретации его как объективно сложившейся и 7 необходимой технологии легализации публичной власти, институционально-идеологической процедуры по защите интересов государственного аппарата и иных субъектов национального политико-правового пространства (М. Фуко, А. Грамши и др.).

2. К основным признакам политического манипулирования как технологии легитимации публичной власти относятся: а) духовное воздействие на правовое и политическое сознание населения, не сопряженное с физическим насилием и системой государственных репрессий; б) высокий уровень идеологической восприимчивости народа, его информационная пассивность и связанная с низким уровнем общей, правовой и политической культуры некритичность мышления (имеющая место не только в стабильно функционирующем государственно-институциональном пространстве, но и в революционные периоды); в) скрытое воздействие, факт которого не должен быть замечен объектом политической манипуляции; г) сопряженность с волей и интересами высших и местных национальных элит; д) институциональная и организационная оформленность (создание соответствующих научных, информационных и иных структур, занимающих определенное место в государственном механизме, а также гражданском обществе («неправительственные организации», фонды и др.).

3. Государственно-правовые технологии политического манипулирования реализуются на нескольких институциональных и неинституциональных уровнях: а) концептуально-теоретическом (через разного рода доктрины, идеи, принципы, насаждаемые, прежде всего, в сфере образования и науки); б) информационно-художественном (воздействие средств массовой информации, телевидения, различных произведений искусства (кино, театр, литература и др.); в) программно-политическом (программы политических партий, движений, требования к власти и т.п.); г) актуализированном, фиксирующем результат разного рода манипулятивных воздействий на массовое политическое и правовое сознание, степень реализации утверждаемых идеалов, принципов, практик в системе правовых и политических институтов. В струк8 турном плане политическое манипулирование являет собой единство эмоциональных и рациональных элементов воздействия, которое определяет вектор активности различных субъектов публичной власти и иных движущих сил реформаторских процессов при отсутствии правового механизма анти-манипуляционной защиты.

4. Демократизация государства и общества предполагает элиминацию институтов цензуры в том виде, в каком они существуют в авторитарных и тоталитарных режимах. Однако именно отсутствие взвешенной цензурной политики в условиях смены российских национальных элит и несформиро-ванности гражданского общества создало основу для разного рода политических манипуляций как со стороны государственной власти, так и иных субъектов политико-правовой и социально-экономической жизни (политических партий, научных организаций, творческих коллективов и др.). В период демократического транзита, переходного государства политическое манипулирование выступает весьма опасным деструктивным элементом, направленным на разрушение прежних идеологических, мировоззренческих и нравственных основ и замены их новыми, часто чуждыми массовому политико-правовому сознанию и национальному менталитету представлений (о значении и ходе Второй мировой войны, революциях 1917 г., образе советского человека, милиции и прокуратуры и др.), что негативно отразилось на правовом порядке и режиме законности.

5. К основным факторам, обусловливающим деформацию государственно-правового механизма защиты от политических манипуляций в современной России, относятся: а) отсутствие антиманипулятивного правового режима, включающего комплекс соответствующих отраслевых и межотраслевых правовых институтов; б) противоречия между высшими и региональными элитами (особенно в национально-государственных субъектах федерации), а также имитация политической (партийной и иной) конкуренции; в) отсутствие системы нормативно-правового контроля в сфере информационно-коммуникативных технологий, необходимой для упорядочения инфор9 мационных функций государственных институтов и структур гражданского общества (причем, наиболее актуальным вопросом является научно-образовательная и рекламная деятельность, что требует корректировки регулирующих эти отношения нормативно-правовых актов).

Научно-теоретическая и практическая значимость исследования.

Материалы и выводы диссертационной работы раскрывают перспективы дальнейшего научного исследования юридических, аксиологических, исторических и иных аспектов политического манипулирования, представляющих интерес для российской юридической науки и правоохранительной практики.

Содержание диссертационного исследования найдет применение и при чтении учебных курсов по общей теории государства и права, политологии, философии политики и права, юридической и политической этнологии, сравнительному правоведению и др.

Апробация результатов исследования. Основные теоретические выводы и положения диссертации обсуждались в докладах и сообщениях диссертанта на международных, всероссийских и региональных конференциях.

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре государственно-правовых и политико-философских дисциплин Ростовского юридического института МВД России.

Структура диссертации. Поставленная проблема, объект, предмет, цель и задачи исследования предопределили логику и структуру данной работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и списка литературы.

Заключение диссертации по теме «Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии», Колесников, Евгений Александрович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате исследования правовых, социальных, аксиологических и организационно-технологических аспектов политического манипулирования в постсоветской России, специфики и значения имеющего комплексный характер механизма противодействия этому опасному явлению можно сделать следующие выводы:

1. В настоящее время любое идеологическое противоборство трактуется в качестве своеобразной формы манипулятивной игры. При этом обосновывается, что политическая манипуляция является не только неотъемлемым элементом политического процесса, но и вообще необходимым фактором осуществления политической власти, которой присущи гуманность и законность. Система современных форм и технологий манипулятивного управления индивидуальным и массовым сознанием должна рассматриваться в качестве необходимых методов «легкого, незаметного» управления, которые считаются более «гуманными» и «законными» (по отношению к традиционной системе легитимного принуждения веберовского типа) средствами «для навязывания человеку определенного поведения, ибо в противном случае пришлось бы прибегать к насилию». Следует также отметить стирание четкой грани между собственно политическим манипулированием и политическим процессом, государственной политикой, публичной активностью гражданских институтов, вообще, демократических процессов как таковых. Данная тенденция характерна для многих политико-правовых исследований, посвященных феномену политической манипуляции. Довольно часто в зарубежных и отечественных исследованиях этот феномен определяется как скрытое управление политическим сознанием и поведением людей с целью принудить их действовать или бездействовать в интересах манипуляторов. Политическое манипулирование анализируют как скрытое внедрение в общественное и индивидуальное сознание в форме правдивой, объективной информации желаемого для определенной группы содержания. Другими словами,

122 это внедрение в массовое сознание социальных, политических, этнических и иных мифов, иллюзий, идей, утверждающих интересы манипуляторов и принимаемых большинством населения на веру. Очевидно, что в данном направлении анализа политического манипулирования акцентируется внимание именно на целях данной деятельности. Политическое манипулирование отождествляют и с технологиями воздействия на индивидуальное и общественное правовое и политическое сознание, стимулирующими возникновение различных социальных фобий (этнофобия, идеофобия, импринтинофобия, культурофобия и др.), стереотипов, страхов, тревог, ненависти, социально-политической напряженности и т.п. В данном случае анализируются информационно-коммуникативные технологии, направленные на развитие ксенофобий как различных форм проявления интолерантности, выражающих страхи, напряженность, недоброжелательство (т.е. фобии), при помощи которых достаточно легко осуществлять политическое манипулирование и достигать политических целей, реализовывать узкогрупповые интересы. В этом плане осуществляется .поиск наиболее эффективных и адекватных технологий активизации и управления массовыми ксенофобиями.

2. В рамках юридического исследования особый интерес представляет рассмотрение содержания и институциональных форм политического манипулирования с точки зрения его средств. В этом случае осуществляются скрываемые замыслы, достижение которых манипулятор связывает с массовой поддержкой, позитивным общественным мнением, реализацией в социально-политическом поведении его позиции. В рамках данной позиции отмечается, что средства манипулятивного воздействия позволяют более четко идентифицировать сущность и содержание политического манипулирования. При этом средства политического манипулирования классифицируют по различным основаниям. Например, по совместимости с действующим законодательством их можно подразделить на: допустимые и регламентированные действующим нормативно-правовым материалом средства политического манипулирования; теневые, скрытые средства политического манипулирова

123 ния. Здесь следует заметить, что теневые средства манипулирования не следует отождествлять с противозаконными, поскольку теневые средства, как правило, не нарушают действующие нормативно-правовые требования; неправовые средства политического манипулирования, т.е. противоречащие действующему национальному законодательству.

3. Манипулятивное управление, как впрочем, и любая управленческая технология, имеет тактические, текущие (например, получение мгновенной массовой реакции), среднесрочные (достижение определенной поведенческой реакции при наступлении определенного политического события - например, в период выборного процесса) или долгосрочные (например, формирование специфического политического мировоззрения, стиля мышления, политических убеждений, ценностей и проч.) цели и соответствующие технологии воздействия/управления.

4. Не вполне корректным считается рассмотрение политического манипулирования в качестве скрытого управления человеком в процессе воздействия на его психику, основанного на эгоистических, неблаговидных целях манипулятора; или как психологическое воздействие, искусное исполнение которого возбуждает у другого человека намерения, не совпадающие с его актуально существующими желаниями.

Очевидно, что в таком понимании не учитывается:

- во-первых, рациональная составляющая манипулятивных отношений. При этом делается основной акцент на эмоционально-психологическое состояние человека при осуществлении значимых политико-правовых действий;

- во-вторых, игнорируется тот факт, что в процессе политического манипулирования формируются, прежде всего, «актуально существующие желания» и доминирующие потребности граждан. Поэтому не всегда политическое манипулятивное воздействие противоречит действующим интересам и потребностям личности;

- в-третьих, политическое манипулирование не всегда также связано с эгоистическими, неблаговидными целями. Так, иногда манипулятивное

124 управление может преследовать и вполне благородные, нравственно оправданные цели, осуществляться в интересах объекта манипулятивного воздействия (личности, группы, общества, государства).

Основными признаками манипуляции массовым политическим сознанием являются: 1) наличие эмоционально-психологического воздействия; 2) отношение манипулятора к другому как к средству достижения своих целей; скрытый характер воздействия; 3) игра на слабостях, использование психологической, рациональной силы (а также языковой и визуальной силы);

4) побуждение, привнесение в мотивационную сферу собственных целей;

5) мастерство и искусность в осуществлении манипулятивных воздействий.

5. Средства политического манипулирования можно классифицировать по разным основаниям: по совместимости с действующим законодательством (допустимые и регламентированные действующим нормативно-правовым материалом средства политического манипулирования; теневые, скрытые средства политического манипулирования; неправовые средства политического манипулирования); по способу воздействия средства (прямые и скрытые, непосредственные и опосредованные); по функциональной направленности (средства поддержания и управления связями с общественностью и политическую агитацию); по форме реализации (административные, провокационные, агитационные); по уровню воздействия (межличностные, групповые, массовые); по использованию информационно-коммуникативных каналов (печатные, электронные, наружные, визуально-образные, языковые, символические).

6. В современной специальной литературе политическое манипулирование трактуется в узком и широком исследовательском контексте. С точки зрения первого данный политико-правовой феномен рассматривается в качестве теории и практики предвыборных технологий, а также методики и средств проведения избирательных кампаний. В контексте второй точки зрения политическое манипулирование анализируется с позиции технологий получения, реализации, сохранения и легитимации власти. Отождествление

125 процессов легитимации и политического манипулирования, особенно в период переходного развития государства и права, как это свойственно многим практикующим политическим деятелям и аналитикам, не вполне корректно. Конечно, эти два процесса имеют схожие основания и практически совпадающий результат деятельности, в то же время их внутреннее содержание различно. Легитимность отражает именно качественную характеристику становления, развития и современного функционирования институционально-властной конфигурации органов, структур власти и, соответственно, должностных лиц, их представляющих. В этом плане легитимность отражает объективные характеристики политико-правовых и социально-духовных закономерностей (а не иллюзорные, искаженные, созданные в ходе политического манипулирования) производства институционально-властного порядка в ходе развития общества. В свою очередь, хотя манипуляция также призвана оправдать (легитимировать) институционально-правовые формы и властно-политическую деятельность, однако, она во многом связана не с объективными закономерностями развития общественной системы (хотя и опирается на них при формировании технологий воздействия на массовое сознание), а с целенаправленным и систематическим искажением информации, общественных представлений, когнитивных готовностей и социальных ожиданий. При этом манипулирование отражает инструментально-процессуальную сторону политической манипуляции, т.е. систему способов, технологий и приемов эмоционально-психологического, символического, языкового и иного воздействия на массовое политическое сознание и мотивационную систему личности.

7. В конвергенционной политической системе гражданское общество из стабильных и значимых институциональных структур политико-правовой действительности превратилось в безликую массу и стало объектом политического манипулирования. Однако данные процессы характерны не только для российского общества, но, по прогнозам ряда исследователей, деструктивные манипуляции личностью, общественным мнением, массовым сознанием, с учетом современных тенденций развития, могут наряду с националь

126 ными и этнополитическими конфликтами, экологическими катастрофами и демографическими бедствиями превратиться в глобальную мировую проблему XXI века.

Это обусловлено, прежде всего, тем, что:

- во-первых, происходит массовое распространение и включенность манипулятивных технологий в информационно-коммуникативное взаимодействие как внутри гражданского общества (взаимодействие гражданских институтов и структур друг с другом), так и их взаимодействия с публично-правовыми институтами власти. При этом подчеркнем, что информационно-коммуникативные технологии взаимодействия не только значительно облегчают и «ускоряют» социальное и властно-правовое взаимодействие в политическом пространстве, но и многократно усиливают влияние манипулятивных технологий на массовую и индивидуальную мыследеятельность;

- во-вторых, наметилась устойчивая тенденция резкого увеличения субъектов манипулятивного воздействия в различных сферах жизнедеятельности гражданского общества, которые имеют доступ к современным технологиям, способам и средствам распространения информации;

- в-третьих, в современном российском обществе отсутствуют действенные институциональные и социально-психологические системы защиты личности, их групп, общества в целом. Связано это, прежде всего, с тем, что традиционные идеологические, религиозные и иные системы и механизмы противодействия политическому манипулированию разрушены (либо потеряли свою актуальность и действенность в новых политических реалиях), а новые не сформированы в достаточной степени;

- в-четвертых, у современных российских граждан недостаточно сформированы механизмы индивидуальной психологической защиты от манипулятивного воздействия. Например, по сравнению с другими зарубежными государственно-правовыми и социальными системами, где процесс использования психологических манипуляций и, соответственно, формирование защитных форм и механизмов осуществляется в течение довольно-таки

127 длительного периода времени. В российской действительности как внутри гражданского общества, на уровне группового и личностного взаимодействия, так и на государственно-правовом уровне следует констатировать неготовность к адекватной социальной и политико-правовой активности в противодействии стремительному развитию технологий политического манипулирования.

- в-пятых, российское общество подвержено (склонно) манипулятивпо-му воздействию в связи с затянувшимся переходным периодом, сопровождающимся духовно-культурным, нравственным, политическим кризисом, действующими и латентными этнополитическими, этническими, религиозными и иными конфликтами и противоречиями, что, очевидно, снижает сопротивляемость индивидуального и массового сознания к манипулятивному управлению.

8. В ходе постсоветской трансформации национальных элит можно говорить об использовании представителями высших и региональных властных структур многих манипулятивных технологий, обеспечивающих информационную поддержку принятого ими политического курса. Основным материалом, с помощью которого СМИ осуществляют манипулирование, является информация, которая поддается: фабрикации (при выдаче ее за подлинную); искажению (через неполную или одностороннюю подачу); редактированию и комментированию в нужном для тех или иных субъектов манипулирования русле; откровенном утаивании реальных фактов и т.д.

Информационно-ценностные деформации негативно отразились и на правовом порядке и режиме законности. Принятый же 27 декабря 1991 г. Закон РФ «О средствах массовой информации» (действующий с поел. изм. 9 февраля 2009 г.) не привел к созданию эффективного механизма противодействия политическим и иным манипуляциям.

9. Политическое манипулирование следует отличать от информационного экстремизма. Оба эти явления возникают, как правило, в переломные этапы развития национального государства и права, экономической системы.

128

Тем не менее они имеют разную природу, что, конечно же, влияет и на содержание и институциональные формы механизма противодействия этим де-струкциям. Основным признаком любого экстремизма является насилие (ст. 1 Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом от 15 июня 2001 г.), тогда как политическое манипулирование явление «более тонкое», часто, вообще, трудно уловимое, что, естественно, сказывается и на политико-правовых методах противодействия ему.

10. Анализ действующего законодательства указывает на фрагментарность и неполноту политико-правовых средств противодействия различным манипулятивным технологиям. В этом плане актуальным и крайне необходимым видится поиск принципиально новых государственно-правовых технологий, способных обеспечить эффективный заслон развитию политического манипулирования, прозрачность (гласность) властно-распорядительной деятельности государственной власти. Фактически эта технология объединяет в себе социальный и государственный контроль над деятельностью должностных лиц. Подобный метод противодействия манипулятивным отношениям в государственном управлении доказал свою эффективность в таких развитых странах, как США - Закон «О свободе информации», Франции - Закон «О доступе к административным документам», Японии - Закон «Об опубликовании информации, принадлежащей административным органам», Норвегии - Закон «О гласности в административном управлении», Нидерландах -Закон «Об установлении правил открытости административного управления», Австрии - Закон «О раскрытии информации федеральных административных органов», Бельгии - Закон «О раскрытии административного управления» и др. Современное же российское законодательство в этой области общественных отношений носит фрагментарный характер, вследствие чего не обеспечивает эффективного противодействия развитию и политико-правовой институционализации различных манипулятивных форм.

Список литературы диссертационного исследования кандидат юридических наук Колесников, Евгений Александрович, 2009 год

1. Всеобщая декларация прав человека // Российская газета. 1998. 10 декабря.

2. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993г.). М., 2009.

3. Федеральный закон от 27 декабря 1991 г. «О средствах массовой информации» № 2124-1 // Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1992. № 7. Ст. 300.

4. Федеральный закон от 21 июля 1993 г. «О государственной тайне» №5485-1 (с изм. на 1 декабря 2007 г.) // Российская газета. 2007. 5 декабря.

5. Федеральный закон от 17 июня 1996 г. «О национально-культурной автономии» № 74-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. №25. Ст. 2965.

6. Федеральный закон от 25 июля 2002 г. «О противодействии экстремистской деятельности» № 114-ФЗ (с изм. и дополн. от 27 июля 2006 г.)// Российская газета. 2006. 29 июля.

7. Федеральный закон от 27 июля 2006 г. «Об информации, информационных технологиях и защите информации» № 149 -ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 2006. № 31 (часть I). Ст. 3448.

8. Закон СССР от 26 мая 1988 г. «О кооперации в СССР» № 8998-XI // Ведомости Верховного Совета СССР. 1988. № 22. Ст. 355.

9. Указ Президента РФ от 6 марта 1997 г. «Об утверждении перечня сведений конфиденциального характера» № 188 // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 10. Ст. 1127.

10. Доктрина информационной безопасности Российской Федерации 2000 г. // Российская газета. 2000. 28 сентября.130

11. Монографии, статьи, доклады на конференциях, диссертационные исследования и авторефераты

12. Алексеев С.С. Право на пороге нового тысячелетия: Некоторые тенденции мирового правового развития надежда и драма современной эпохи. М., 2000.

13. Ахиезер А.С., Ильин В.В. Российская государственность: истоки, традиции, перспективы. М., 1997.

14. Баранов В.М., Баранов П.П. Общая теория права (опыт тематической библиографии). Ростов н/Д, 1997.

15. Баранов П.П. Правосознание и правовое воспитание // Общая теория права: Курс лекций. Н-Новгород, 1993.

16. Баранов П.П. Философия права: наука и учебная дисциплина // Философия права как учебная и научная дисциплина: Материалы Всероссийской научной конференции. Ростов н/Д, 1999.

17. Бачило И.Л., Белов Г.В., Копылов В.А. Концептуальные основы правового обеспечения информатизации России // Проблемы информатизации. М., 1992.

18. Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М., 2000.

19. Березина Н.И. Мифологическое измерение российского политического процесса: Автореф. дис. канд. полит, наук. Ростов н/Д, 2007.

20. Бокова В.И. Кривенко Василий Силович // Русские писатели. 18001917 гг. Библиографический словарь. М., 1994. Т.З.

21. Борецкий Р. В бермудском треугольнике ТВ. М., 1998.

22. Бессонов Б.Н. Идеология духовного подавления. М., 1978.

23. Большой юридический словарь /Под ред. А .Я. Сухарева, В.Е. Крут-ских. М., 2001.

24. Вебер М. Избранные работы. М., 1990.

25. Вегер В. Право и государство переходного времени. М., 1924.

26. Величко A.M. Государственные идеалы России и Запада. Параллели правовых культур. СПб., 1999.

27. Величко A.M. Нравственные и национальные основы права: Сборник статей по философии и истории права. СПб., 2002.

28. Верховский A.M. Государство против радикального национализма. Что делать и чего не делать? М., 2002.

29. Воронцов С.А. О некоторых факторах, детерминирующих политический экстремизм // Проблемы воспитания толерантности и профилактики экстремизма в молодежной среде. Ростов н/Д., 2005.

30. Воронцов С.А., Упорников Р.В. Информационный экстремизм и экстремистская деятельность в политико-правовом процессе современной России. Ростов н/Д, 2008.

31. Герасимов В.М. Исследование общественного мнения с позиции акмеологии и политической психологии. М., 1994.

32. Глинских А. Нужен ли россиянам прямой доступ к информации? // Информация с сайта газеты «Компьютер-Информ».

33. Горяева Т.М. Журналистика и цензура (источниковедческий аспект) // История СССР. 1990. № 4.

34. Грачев Г. Информационно-психологическая безопасность личности: состояние и возможности психологической защиты. М., 1998.

35. Грачев Г.В. Психология манипуляций в условиях политического кризиса // Общественные науки и современность. 1997. № 4.

36. Григорьев С.И. Придворная цензура как инструмент создания образа верховной власти в Российской империи: юридический аспект // Источник. М., 1997.

37. Даль Р. О демократии. М., 2000.

38. Ермаков Ю.А. Манипуляция личностью: смысл, приемы, последствия. Екатеринбург, 1995.

39. Жирков Г.В. История советской цензуры: Материалы к лекционному курсу. СПб., 1994.

40. Жирков Г.В. История цензуры в России XIX-XX вв. СПб., 2001.

41. Жуков Ю.Н. Иной Сталин. М., 2005.132

42. Засурский Я. Совет Европы: новые подходы к проблеме доступа к информации // Право знать: история, теория, практика. 2003. № 5.

43. Игошин И.Н. Институциональные искажения в российском обществе. М., 2003.

44. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения. 1802-1900/Сост. С.В. Рождественский. СПб., 1901.

45. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. М., 2007.

46. Комментарий к Закону Российской Федерации «О средствах массовой информации» от 27.12.1991 г. № 2124-1» /Под ред. В.В. Погуляева. М., 2004.

47. Концепция правового обеспечения информатизации России // Региональная информатика. СПб., 1993.

48. Концепция развития информационного законодательства в Российской Федерации // Государство и право. 2005. № 7.

49. КПСС о средствах массовой информации и пропаганды. М., 1987.

50. Костюк В.Н. Информация как социальный и экономический ресурс. М., 1997.

51. Краткий политический словарь / Сост. и общ. ред. JI.A. Оникова, Н.В. Шишлина. 3-е изд., доп. М., 1983. С. 176.

52. Лебедева Н.Н., Федосеева Н.Н. Право граждан на информацию: становление и развитие // Государство и право. 2006. № 5.

53. Левита Р.Я. О социально-психологической компоненте институциональных изменений в экономике // Экономика и математические методы. 1996. Т. 32. Вып. 4.

54. Лемке М.К. Эпоха цензурных реформ 1850-1865 гг. СПб., 1904.

55. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36.

56. Лепяхова С.В. Политико-правовое обеспечение этнокультурной безопасности в Российской Федерации: Автореф. дис. . канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2005.

57. Мильчин А.Э. Издательский словарь-справочник. М., 1998.133

58. Мирзоев С. Гибель права: легитимность в «оранжевых революциях». М., 2006.

59. Мордовцев А.Ю., Мамычев А.Ю., Дуденкова А.А. Легитимность как качественная характеристика политико-правовой организации государства и общества: понятие, источники, уровни // Юристъ-Правоведъ. 2008. № 2.

60. Новиков А.В. Национальный экономический менталитет в контексте российских реформ. СПб., 2006.

61. Новоселов В.И. Правовое положение граждан в советском государственном управлении. Саратов, 1976.

62. Огнев И. Рубильник как средство информационной войны // Общая газета. 1999. № 49.

63. Ольминский М.С. О печати. Л., 1926.

64. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс. М., 2003.

65. Панарин С. Безопасность и этническая миграция в России //Pro et Contra. 1998. Т. 3.

66. Пискотин М. И. Россия в XX веке: неоконченная трагедия. М., 2004.

67. Платон. Соч. в 3-х т. М., 1971. Т.З. Ч. 1.

68. Политология: Учебное пособие / Под ред. М.А. Василика. 2-е изд. СПб., 1999.

69. Поляков В. Обыкновенная цензура // Литературная газета. 2007. 23 мая.

70. Почепцов Г. Гражданское самбо: как противостоять «цветным» революциям. М., 2005.

71. Права человека как фактор стратегии устойчивого развития /Отв. ред. Е.А. Лукашева. М., 2000.

72. Преемственность и новизна в государственно-правовом развитии России. М., 1996.

73. Противодействие политическому экстремизму: теория и судебно-следственная практика // Российская юстиция. 2000. № 1.134

74. Путин В.В. Без укрепления государства нельзя решить ни одну общенациональную задачу // Парламентская газета. 2000. 11 июля.

75. Пушкин А.С. Полн. собр. соч. в 10-и т. М., 1966. Т. 10.

76. Радищев А.Н. Путешествие из Петербурга в Москву. Л., 1974.

77. Романов Н. НТВ: хроника широко объявленной смерти // Литературная газета. 2007. 21-27 февраля.

78. Рубанов В.А. Охрана коммерческих тайн в рыночных условиях // Вестник агентства «Post Factum». 1990. №11.

79. Румянцев О.Г., Додонов В.Н. Юридический энциклопедический словарь. М., 1997.

80. Сборник узаконений и распоряжений правительства по делам печати. СПб., 1878.

81. Севастьянов А.Н. «Россия — для русских!» Третья сила: русский национализм на авансцене истории. М., 2006.

82. Северин В.А. Проблемы законодательного регулирования коммерчески значимой информации // Юрист. 2005. № 6.

83. Скабичевский A.M. Очерки истории русской цензуры (1700-1863). СПб., 1892.

84. Соколова О.С. Институт государственной тайны в российском законодательстве // Современное право. 2003. №11.

85. Соколова О.С. Персональные данные как информация ограниченного доступа: проблемы правового регулирования // Современное право. 2004. №2.

86. Стецовский Ю.И. Право на свободу и личную неприкосновенность: Нормы и действительность. М., 2000.86. Стоглав. Казань, 1911.

87. Тахтаджан А. Континенты Вавилова // Возвращенные имена. М., 1989. Кн. 1.

88. Томалинцев В.Н. Природа экстремизма // Молодежный экстремизм / Под ред. А.А. Козлова. СПб., 1996.

89. Тютчев Ф.И. Соч. 7-е изд. СПб., 1912.

90. Феномен экстремизма /Под ред. А.А. Козлова. СПб., 2000.

91. Фукуяма Ф. Сильное государство: Управление и мировой порядок в XXI веке. М., 2007.

92. Хрущев Н.С. Воспоминания // Огонек. 1990. № 5.

93. Цензура // Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. СПб., 1903 г. Т. 37-а.

94. Цензура в царской России и Советском Союзе: Материалы конференции 24-27 мая 1993 г. М., 1995.

95. Чанышев А.Н. Курс лекций по древней философии. М., 1981.

96. Черниловский З.М. Гражданское общество: опыт исследования // Государство и право. 1992. № 6.

97. Четвернин В.А. Демократическое конституционное государство. М, 1993.

98. Чиркин В.Е. Общечеловеческие ценности и современное государство // Государство и право. 2002. № 2.

99. Чиркин В.Е. Современная модель конституции: прежние и новые приоритеты // Правоведение. 2003. №2.

100. Черешкин Д.С., Курило А.П. О проблеме защиты персональных данных в Российской Федерации // Проблемы информатизации. 1995. № 1.

101. Чернуха В.Г. Правительственная политика в отношении печати: 60-70-е годы XIX века. Л., 1989.

102. Чехонадская Н. Вы хороший человек // Литературная газета. 2007. 19 сентября.

103. Чигадаева Н. Пятая точка шоу бизнеса // Литературная газета. 2007. Вып. № 2.

104. Цуладзе А. Политические манипуляции или покорение толпы. М., 1999.

105. Шмитт К. Политическая теология. М., 2000.

106. Шиллер Г. Манипуляторы сознанием. М., 1980.136

107. Шостром Э. Анти-Каргнеги или Человек-манипулятор. Минск,1992.

108. Эллюль Ж. Политическая иллюзия. М., 2003.

109. Юридический словарь. М., 1953.

110. Юрченко М.В. Феномен политической идеологии. Краснодар,2005.

111. Lipset S.M. Political man. Baltimore, 1981.

112. Lira J. Legitimacy of democracy and the socioeconomic system // Comparing pluralist democraties: Strains on legitimacy. Boulder Westview, 1988.

113. Tigerstedt E.N. Interpreting Plato. Stockholm, 1979.

114. Triandis H.C. The Analysis of Subjective Culture. N.Y., 1972.