Формирование правосознания в Советской России в 1917-1920-х гг.: Уголовно-правовой аспект тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 12.00.01, кандидат юридических наук Шаповалов, Иван Александрович

• Шаповалов, Иван Александрович
• кандидат юридических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат юридических наук Шаповалов, Иван Александрович

Введение. С.

Раздел I. Правовое сознание: проблемы взаимодействия обычного и позитивного права. С.

1.1. Правовое сознание: сущность, структура, функции. С.

1.2. Основные правовые представления в русской правовой культуре: С.

Государство " С.

Общество С.

Право С.

Преступление. С.

Раздел И. Формирование правовой идеологии и законотворчество в уголовно-правовой сфере в 1917 — середине 1920-х гг. С.

II. 1. Революционная теория большевизма и разработка основных доктрин политики, государства и права на основе революционного правосознания. С 85.

11.2. Создание системы органов уголовного преследования: идеолого-правовая эволюция. С. 100.

11.3. Правовая идеология и разработка основных принципов и категорий советского уголовного права в 1917 —середине 1920-х гг. С. 115.

Раздел III. Формирующееся советское правосознание как основа уголовного правоприменения в первой половине 1920-х гг. С.

III. 1. Методологические основания изучения процесса формирования советской правоприменительной практики в первой половине 1920-х гг. С.

III.2. Деятельность советских правоприменительных органов: опыт реконструкции образов советского правосознания. С.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Формирование правосознания в Советской России в 1917-1920-х гг.: Уголовно-правовой аспект»

Актуальность темы определяется рядом обстоятельств. Проблема правосознания — одна из наиболее актуальных проблем теории государства и права. Любое исследование в этом направлении, на наш взгляд, оказывается актуальным и практически необходимым постольку, поскольку оно может способствовать выявлению составляющих российского, советского и постсоветского типа правосознания, тех массовых правовых представлений, в соответствии с которыми реализуется общественный идеал и его нормативное обоснование, а следовательно и выяснению внутренних причин, тех составляющих правового сознания, которые явились причинами неэффективности правового регулирования в последние годы существования России.

В истории отечественного правосознания изучаемый период занимает исключительно важное место. Он охватывает переходный период, в рамках которого совершается трансформация всех важнейших элементов традиционного для России типа правосознания под идеологическим и политико-правовым влиянием коммунистической партии в новый вариант — советское правосознание. Процесс трансформации правосознания оказывал влияние не только на правотворчество Советской власти, но и на правоприменительную практику, правовое поведение масс людей, постепенно становящихся советским народом.

Нижняя» граница периода определяется октябрьской революцией 1917 г. и началом практического строительства советской правовой системы, но этот процесс имел глубокие социокультурные и социально-психологические истоки, был связан с эволюцией правовой культуры, осуществлялся не только на теоретической и идеологической основе марксизма, но и на почве традиционных для России правовых представлений. Поэтому их анализ требует обращения к тем базисным, архетипическим основам этих представлений, которые формируются задолго до начала изучаемого периода.

Верхняя» граница падает на середину 1920-х гг., когда революционное правосознание в целом оформилось в систему государственно-правовых решений, ведомственных инструкций, определивших основные контуры советской правовой системы и методы работы карательных органов в сфере уголовного права.

Выяснение, характеристика и оценка правосознания любого типа, правовых представлений предполагает не только выяснение их собственно научного, теоретического, философского содержания, но связана и с определением характерных признаков обыденного правосознания, проявляющегося постоянно, ежедневно во всех видах практической деятельности человека, в его общественных взаимоотношениях, в его поведении, как правомерном, так и неправомерном.

Сказанное имеет отношение не только к социальным ситуациям прошлого. Выявление смыслов реформирования государства и права в настоящем показывает, например, что правоприменительная практика постоянно сталкивается с проблемой неисполнения законов, своеобразным «вакуумом» практического применения правовых норм и законопослушания. Но не только народ, чье поведение является объектом нормативно-правового регулирования, но и субъекты законодательной, исполнительной и судебной деятельности руководствуются в своих повседневных действиях неписаными нормами массовых правовых представлений, далеко не всегда совпадающих с правовыми нормами. Конечно, проблема соотношения законодательства и его практического применения — «вечная» проблема. Любые попытки ее решения требуют изучения той части социального опыта, который можно назвать правовым.

Совершенно очевидно, что исследование проблем подобного рода в теоретико-правовом аспекте требует выхода на «человеческое» содержание, «человеческое» измерение процесса формирования правосознания и права. Такой подход, на наш взгляд, верен применительно к исследуемому периоду. В это время под влиянием революционного правосознания пре-зюмировалось отмирание государства и права, как чуждых, буржуазных идей. Провозглашались принципы революционной целесообразности и революционной законности. Правосознание становилось официальным источником нормотворческой и правоприменительной деятельности.

Из вышесказанного следует, что объектом диссертационного исследования является формирующееся в изучаемый период советское правовое сознание как социокультурное основание правотворчества, а также право-реализационной деятельности.

Предметом рассмотрения являются основные тенденции и противоречия становления советского обыденного правосознания, влияние этих процессов на правотворчество и правоприменительную практику на примере уголовного права. Основная проблема изучения, следовательно, состоит в изучении универсального и уникального, общего и особенного, типического и индивидуального в советском правосознании, выполнявшем системообразующую функцию по отношению к советской правовой системе.

Вопрос о степени научной разработанности темы не обладает полной очевидностью в связи с рядом обстоятельств.

Начиная примерно с середины XIX в. российскими учеными-юристами проводились объемные исследования обычного права. Большую роль сыграли труды Комиссии по изучению народных юридических обычаев, созданной в Петербурге при Императорском географическом обществе, аналогичная работа проводилась Юридическим обществом. Собранные материалы по гражданскому праву обобщались П.П. Чубинским, по уголовному праву — А.Ф. Кистяковским.1

В 50-60-х гг. XIX в. появились монографические исследования, посвященные обычному праву, разрабатывались исследовательские программы, шли дискуссии о роли и месте обычного права и целесообразности его изучения в универсалистских курсах. Сведения о научных разработках содержатся в библиографическом указателе, подготовленном Е.И. Якушкиным2.

Однако следует заметить, что в этом массиве научной литературы вопросы исследования обыденного правосознания затрагивались лишь косвенным образом. Эти вопросы не включались в качестве основных в сферу научных интересов ученых-правоведов. Но уже тогда, при сборе материала, исследователей интересовало, главным образом, народное понимание власти, государства, справедливости, т.е. основные элементы обыденного правосознания. Отдельные исследователи уже тогда высказывали мысль о необходимости учитывать обыденное правосознание в законотворческой деятельности. Так, С.И. Муромцев в своей речи на I съезде русских юристов вполне определенно высказал эту мысль о том, что «закон не должен идти против народного созерцания, ибо он бессилен изменить его»3.

В статьях и книгах крупнейших отечественных философов, мыслителей и историков Н.А. Бердяева, Г.П. Федотова, И.А. Ильина, Н.О. JIoc-ского, П.Н. Милюкова4 и др. представлена обширная панорама особенно

1 См.: Чубинский П.П. Краткий очерк народно-юридических обычаев; Кистяковский А.Ф. Волостные суды, их история, практика и настоящее положение.— Труды Императорского географического общества. Т. VI. 1872.

2 См. Якушкин Е.И. Обычное право. Материалы для библиографии. Вып. 1—4. Ярославль, 1875—1909.

3 Лаптева Л.Е. Исследования обычного права народов Российской империи в XIX в. // Государство и право, 1997, № 8, с. 101—109, с. 104.

4 См.: Бердяев Н.А. Русская идея. // О России и русской философской культуре: философия русского послеоктябрьского зарубежья. М., 1990; Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990; Ильин И.А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России: статьи 1948—1954 годов: в 2 т. Т. 1. М., 1993; Лосский Н.О. Хастей русского национального характера, эволюции российских ментально-стей (хотя само это понятие в их трудах не применяется). Их труды позволяют оценить ментальные признаки российского обыденного сознания одновременно и через взгляд «изнутри» на эти феномены, и высокий уровень философской научной рефлексии «извне».

В отечественной научной юридической литературе послереволюционного периода можно выделить три этапа, выражающих изменение исследовательского интереса к изучаемой проблеме. Первый из них охватывает, на наш взгляд, 1920-е — 1930-е гг. В это время появляются работы крупнейших теоретиков и создателей советской юриспруденции — Вышинского А.Я., Пашуканиса Е.Б., Рейснера М.А., Стучка П.1, прямым образом определявшие органическую связь революционного правосознания, выражающего классово-репрессивный характер государства диктатуры пролетариата и надзаконной революционной целесообразности.

Однако позднее, на долгие годы в связи с полным утверждением монистического взгляда на советское государство и право, их сущность и официальным тезисом об установлении «полного господства марксистско-ленинской идеологии в сознании советских людей» необходимость изучения правосознания не только снималась, но и сама постановка подобной проблемы оказывалась «чуждой» и идеологически «вредной». рактер русского народа. // Он же. Условия абсолютного добра. М., 1991; Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3 т. М., 1994; Федотов Г.П. Судьба и грехи России: Избр. статьи по философии, русской истории и культуры: в 2 т. Т. 1. СПб., 1991.

1 Вышинский а.я. Законность революционная. М., 1976; Основные задачи науки советского социалистического права. Доклад А.Я. Вышинского, прения и заключительное слово на 1 совещании о вопросах науки советского государства и права. М., 1938; Пашуканис Е.Б. Обшая теория права и марксизм (Опыт критики юридических понятий). М., 1924; Учение о государстве и праве. Учебное пособие для комвузов и втузов. Авт. коллектив Ин-та советского строительства и права Комакадемии. Под ред. Е. Пашуканиса. Л., 1932; Рейснер М.А. Право и революция. Петроград, 1917.; Государство. Культурно-исторические основы. Пособие к лекциям по общему учению о государстве. М., 1911; Что такое Советская власть? М., 1918. Право. Наше право. Чужое право. Общее право. М., 1925. Стучка П.И. Революционная роль права и государства. Общее учение о праве. 3-е, пересмотр, и доп. изд. М., 1924; Верховный Суд РСФСР за 1923 год. Отчетный доклад Председателя Верховного Суда П. Стучка и статистический отчет с диаграммами. М., 1924; Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. Рига, 1964; Ленинизм и государство (Политическая революция). М, 1924.

В 1960-х — 1970-х гг. в контексте «оттепели» и в связи с ростом интереса к проблемам общественного сознания, его структуре, функциям взаимодействия «материального» и «идеального» в коммунистическом строительстве, а также в связи со стремлением выявить факторы, влияющие на сохранение пережитков прошлого в сознании советских людей, способствующих сохранению преступности, ряд юристов-исследователей вновь обращает внимание на проблемы правосознания1.

Эту же проблему затрагивают и Ю.П. Титов, исследовавший деятельность революционных трибуналов, и В.М. Курицын2. Также существует фундаментальное исследование ведущих советских юристов о советском праве первых пятидесяти лет советской власти3.

Для работ этого периода были характерны попытки совместить марксистско-ленинский методологический подход с нетрадиционными для советской юридической теории задачами анализа противоречивого и сложного влияния правосознания на состав, структуру и эволюцию преступности при социализме. Несомненная ценность этих работ заключается в рассмотрении проблем соотношения права и правосознания, идеологии и правосознания, мысли о том, что в определенные периоды в жизни общества правосознание заменяет нормативные документы. Эти работы вписываются в рамки второго этапа изучения проблемы.

Начиная со второй половины 1980-х и с началом 1990-х гг. формируется «третья волна» исследовательского интереса к проблеме правосознания, начинается третий этап ее изучения, продолжающийся до настоящего времени.

1 См.: Остроумов Г.С. Правовое осознание действительности. М., 1969; Лукашева Е.А. Социалистическое прваосознание и законность. М., 1974; Козюбра Н.И. Правовое осознание действительности. М., 1979; Покровский И.Ф. Формирование правосознания личности. Л., 1972.

2 См.: Титов Ю.П. Создание системы советских революционных трибуналов: Учебное пособие. М., 1983; Развитие системы советских революционных трибуналов. М., 1987; Курицын В.М. Становление социалистической законности. М., 1983; Переход к нэпу и революционная законность. М, 1972.

3 50 лет Советской власти и актуальные проблемы правовой науки. (Материалы к Конференции по ито

Первоначально проблема особенностей советского общественного сознания рассматривалась в социально-гуманитарных науках и публицистике в историко-антропологическом аспекте и в аспекте критики советской партийно-государственной системы, советских общества и человека1.

Затем данная проблематика распространилась и собственно в научно-юридической литературе конца 1980-х — начала 1990-х гг. Однако, при изучении правосознания авторы, как правило, не учитывают в должной мере того факта, что правосознание формируется исторически и формирует поведение людей в пространственно-временном контексте правовой культуры, конкретной правовой системы. Изучение этого феномена должно основываться на историческом подходе, поскольку актуальными могут быть любые исследования, способные реконструировать то или иное правовое явление в условиях конкретной исторической реальности.

Для российской правовой системы определяющим является период 1917—1920-х гг., т.е. период становления советской правовой системы. В работах авторов этот период остается не столько слабо освещенным, сколько недостаточно беспристрастно оцененным. Как правило, авторы тех или иных работ либо отвергают, либо, наоборот, всецело одобряют те нормы, которые существовали на том этапе существования российского, советского государства, и не в достаточной мере оценивают соотношение этих норм, правоприменительной практики и преступлений, характерных для того времени.

На наш взгляд, такой подход вызван тем обстоятельством, что авторы являются носителями правосознания советского типа, и их оценки прагам научно-исследовательской работы за 1966 г.) Отв. ред. к.ю.н. В.А. Соколов. Саратов, 1967.

1 См.: Оболонский А.В. Драма российской политической истории: система против личности. М., 1994; Гордон Л.А., Клопов Э.В. Что это было?: размышления об итогах того, что случилось с нами в 30-40—е годы. М., 1989; Зубкова Е.Ю. Общество и реформы. 1945-1964. М., 1993; Геллер М. Машина и винтики. История формирования советского человека. М., 1994; Козлов B.A., Хлевнюк О.В. Начинается с человека. Человеческий фактор в социалистическом строительстве: итоги и уроки 30-х гг. М., 1988. вовой действительности указанного периода связаны стереотипами, которые этому типу сознания присущи.

Начиная примерно со второй половины 1990-х гг., в связи со стремлением к объективному научному анализу сущности советской правовой системы и советского правосознания, вытесняющим политически конъюнктурные подходы, формируется и другое направление. Для него характерен взгляд на преемственную связь и эволюцию советской правовой системы со всей предшествующей истории России, российским типом правовых отношений. Именно в этом исследовательском ракурсе феномен правосознания нашел свое выражение в работах С.С. Алексеева и Н.И. Коз-лачкова1.

Криминологические аспекты правосознания рассматривались в работах Гурова А.И., Дубинина Н.П., Карпеца И.И., Кудрявцева В.Н., Корчагина М.Б., Максимовского Э.Г., Тер-Акопова А.А., Чалидзе В.2

Весьма значима для исследования процесса формирования правосознания советского типа монография Кудрявцева В.Н. и ТрусоваА.И.3 Исследуя феномен «политической юстиции — репрессивного аппарата советского государства, авторы этой работы обращают свое внимание на специфические исторические условия ее формирования: юридическую политику царизма, революционный радикализм и т.д. Не ставя своей непосредственной задачей анализ советского правосознания, авторы, тем не менее, исследуя уголовное и уголовно-процессуальное законодательство 1920-х— 1930-х годов, доказательственную практику, процессуальные

1 См., в частности, Алексеев С.С. Государство и право. М., 1994; Козлачков В.И. Правовая культура. М., 1994.

2 См.: Гуров А. Профессиональная преступность. М., 1976; Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.Н. Генетика. Поведение. Ответственность. М., 1989; Кудрявцев В.Н. Причинность в криминологии. М., 1968; Корчагин М.Б. Обжалованию не подлежит. Л., 1975; Максимовский Э.Г. Империя страха. М., 1981; Уголовный мир. М., 1981; Tep-Акопов А.А. Добровольный отказ от совершения преступления. М., 1982; Чалидзе В. Уголовная Россия. М., 1993.

3 Кудрявцев B.H., Трусов А.И. Политическая юстиция в СССР.— М., 2000. стадии и формы, а также складывающиеся в этот период основные меры наказания, выявляют и анализируют те характеристики советского правосознания, которые складывались и выражались в советском праве и правоприменительной практике.

Данной проблеме посвящен ряд диссертационных сочинений1.

Впервые проблема соотношения социалистического правосознания и взаимоотношения с правом была поставлена в докторской диссертации Сокуренко В.Г. Достоинством данной работы является то, что в ней показан подлинно народный характер советской правовой системы, формирующейся под влиянием марксизма.

В докторских и кандидатских диссертациях последнего времени особое внимание обращается на связь особенностей российского правового сознания с формирующейся в послереволюционный период правовой системой. Наибольшее значение в разработке изучаемой темы имеют работы Белканова Е.А., Евстратова A.M. и Малахова В.П.3 В названных работах основное внимание уделяется структуре, функциям правосознания, определяется его природа, содержание и логика, место и роль в правовой культуре общества. Авторы определяют как достоинства, так и недостатки правосознания советского типа, накладывавших как позитивный, так и не

1 Байниязов Р.С. Проблема правосознания в современном российском обществе. Дисс. канд. юр. наук. Саратов, 1999; Бегинин В.И. Общественное правосознание и государственность: (социально-философский анализ). Дисс. докт. филос. наук. Саратов, 1994; Бондарев А.А. Профессиональное правосознание государственных и муниципальных служащих. Дисс. канд. юр. наук. М., 2000; ГузновА.Г. Право как явление культуры. Дисс. канд. юр. наук. М., 1994; Евплова Н.Ю. Правосознание молодежи (теоретический и социологический аспекты). Дисс. канд. юр. наук. Волгоград, 2000; Мостовщиков Л.Д. Правосознание в системе регуляторов социального поведения. Дисс. канд. филос. наук. Омск, 1995; НейстатА.А. Формирование правосознания и художественная литература в Советской России 1917— 1929 гг. Дисс. канд. юр. наук. М., 2000; Петров B.P. Деформация правосознания граждан России (проблемы теории и практики). Дисс. к.ю.н. Нижний Новгород, 2000; Соколов Н.Я. Профессиональное правосознание юриста. Дисс. докт. юр. наук. М., 2000.

2 Сокуренко В.Г. Социалистическое правосознание и его взаимоотношение с правом в советском обществе: Дисс. канд. юр. наук. М., 1953.

3 Белканов Е.А. Структура и функции правосознания. Дисс. канд. юр. наук. Екатеринбург, 1996; Евст-ратов A.M. Правосознание и правовая культура в период формирования Советского государства в 1920— 30-е гг. Дисс. докт. юрид. наук. Спб., 2001; Малахов В.П. Природа, содержание и логика правосознания. Дисс. докт. юрид. наук. М., 2001. гативный отпечаток на содержание права. Объяснение этим процессам они изыскивают в русском менталитете, уровне правового сознания граждан и должностных лиц.

Таким образом, изучение феномена правосознания в настоящее время вызывает повышенный интерес в юридической науке. В целом в исследованиях преобладает ориентация на выявление его сущностных характеристик, с одной стороны, а с другой стороны, общих закономерностей и тенденций его взаимодействия с правом.

Анализ научной литературы, посвященной проблеме исследования, а также близких к ней проблем вместе с тем показывает, что аспекты формирования правосознания советского типа и его связи с российским обычным правом, а также связи правосознания с законотворчеством и правоприменительной практикой того периода остается малоизученными.

Источниковую базу диссертации составили материалы, которые могут были сгруппированы следующим образом. К первой группе источников относятся нормативно-правовые акты изучаемого периода: Декреты о суде, Руководящие начала по уголовному праву 1919 г., Уголовный кодекс РСФСР 1922 г., нормативные акты, регламентирующие деятельность отдельных правоохранительных органов и т.д. Их значимость состоит в том, что они выражают правосознание как создателей советского права, так и большинства населения. Изучение источников этой группы позволяет выявить основные тенденции, закономерности и логику эволюции советского правосознания на этапе его формирования.

Ко второй группе источников относятся произведения К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина и видных деятелей коммунистической партии (Н.И. Бухарина, Г.Е. Зиновьева, Д.И. Курского, Н.В. Крыленко, П. Стучка и др.). Изучение источников этой группы позволяет определить сущность марксистского понимания права и задач проектирования социалистического государства и права и соотношение самого этого проекта с результатами его внедрения на практике.

К третьей группе источников относятся архивные документы и материалы, извлеченные из 20 фондов Государственного архива РФ (ГАРФ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Российского государственного архива экономики (РГАЭ), Государственного архива Краснодарского края (ГАКК), Государственного архива Ростовской области (ГАРО), всего при работе над диссертацией были изучены материалы 752 дел названных архивов. Их'изучение позволило ввести в научный оборот большое количество неопубликованных ранее документов, позволяющих оценить как общие закономерности формирования советского правосознания, так и его специфические особенности.

Четвертую группу источников составляют материалы центральных и местных периодических изданий за период с 1917 по 1929 г. Изучение источников этой группы позволило рассмотреть соотношение общего и особенного в процессе формирования советского правосознания, и его воплощении в праве и правоприменительной практике.

При цитировании источников их оригинальная орфография, пунктуация и стилистика полностью сохранены, поскольку они отражают зачастую не только форму, но и содержание оригинальных документов.

При проведении данного исследования диссертант стремился обеспечить качество высокой репрезентативности источников, привлекаемых к анализу, в том числе и по критерию выявления специфических особенностей и дифференциации правовых представлений различных социальных групп.

Теоретической и методологической основой диссертационного исследования послужили принципы объективности, историзма, методологического многообразия.

Исследование проводилось с помощью применения разнообразных - общенаучных (обобщения, анализа, синтеза, системного подхода, истори-ко-логического и др.), традиционных юридических (юридической компаративистики, юридической типологии и др.), нетрадиционных (герменевтического анализа, генерализации, когнитивно-информационного и др.) методов. Их применение определялось как проблематикой, целью и задачами исследования, так и спецификой используемых источников.

Степень научной разработанности темы, ее актуальность и источни-ковая база вполне позволяет определить в качестве цели исследования изучение особенностей российского массового правосознания и его соотношения с позитивным правом и правоприменительной практикой.

Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач: определение сущности, структуры и функций правосознания; определение концептуальных оснований изучения социально-правовых представлений; выявление основных тенденций и закономерностей формирования правовой идеологии и реализации ее в уголовно-правовом законотворчестве в изучаемый период; изучение особенностей правовой психологии взаимодействия субъектов уголовного правоприменения в 1917 — середине 1920-х гг.

Положения, выносимые на защиту:

- применение методов многомерного статистического анализа способствует выявлению не только структуры и внешних взаимосвязей правосознания с иными явлениями правовой действительности, но и нормативное содержание правосознания конкретного типа;

- функция регуляции поведения осуществляется правом только через правосознание;

- в российском массовом правовом сознании существовало устойчивое разграничение понятий «право» и «закон», причем под правом понимается обычное право, а негативизм к законодательному регулированию общественных отношений основан на противоречии его нормативности смыслам обычного права;

- правовая идеология большевизма стала эффективной основой для строительства советского государства и права;

- органы уголовного преследования, создаваемые в процессе революционного строительства государства, эффективно осуществляли функции как защиты государства и членов общества от преступных посягательств, так и идеологические функции;

- советская система уголовного права не противоречила ряду традиционных установок, характерных для российских правовых представлений, что повышало эффективность ее функционирования;

- советский тип правосознания преемственно основывался на российском правосознании, что легитимировало советскую правовую систему.

Научная новизна диссертации выражается в том, что была предпринята попытка рассмотреть правосознание как сферу, через которую реализуется такая функция права, как регуляция поведения, а также доказать зависимость эффективности действующего законодательства от соответствия его массовому правосознанию.

В диссертации вводится в оборот значительный объем неиспользованного ранее фактического материала, извлеченного из архивных фондов, а также применяются нетрадиционные методы исследования.

Практическая значимость диссертационного сочинения заключается в том, что его положения могут быть использованы в изучении феномена правового сознания как в общем, так и правосознания советского типа.

Материалы работы могут быть использованы в других диссертациях, при написании работ обобщающего характера, а также при подготовке учебных пособий, в лекционных курсах и семинарах по теории и истории государства и права. Положения и выводы диссертации могут найти применение при разработке специальных курсов по теме исследования, а также могут быть использованы непосредственно в процессе законотворчества.

Основные положения и выводы диссертации были апробированы автором при работе Летней школы по юридической антропологии, проходившей под эгидой Института этнологии и антропологии РАН в 1999 г.; на межвузовских конференциях.

Структура работы обусловлена целью и основными задачами. Она отражает последовательность изложения проблемы в том виде, в котором ее представляет автор, и выражена во введении, трех разделах, заключении. В работе имеется список используемых источников и литературы, а также приложение.

Заключение диссертации по теме «Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве», Шаповалов, Иван Александрович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Правосознание — сфера общественного сознания, выражающая понимание, объяснение, отношение, поведенческие и эмоциональные реакции человека, социальной группы или общества в целом по поводу общих и особенных явлений правовой действительности и правовой мифологии, на основе которых выстраиваются цели, типы, формы, способы, результаты правовой деятельности внутри общества.

Правосознание существует в двух основных модальностях. Первый слой непосредственно воплощается в нормах обычного права и существует в виде латентных форм мировидения, находящихся вне человеческой рефлексии, — правовых архетипов, то есть первичных образов, соответствующих реальным правовым ситуациям. Второй слой правосознания — рефлексивное правосознание, выражающееся в правовых теориях и идеологии.

Правосознание осуществляет ряд функций: познание правовых отношений, адаптационную функцию и функцию регуляции поведения. При осуществлении своих функций правосознание непосредственно взаимодействует с правом.

Право и правосознания действуют в рамках своих пространств, причем инвариантные формы правосознания наследуются и воплощаются в праве, а вариативные формы определяются «диалогом» пространств права и правосознания. Путем «диалога» пространство права реализуется в регуляции поведения через пространство правосознания.

Диалог» пространств осуществляет ряд функций: адаптивную, защиты правовой системы, самовоспроизводства правовой системы. Выделяются уровни диалога пространств по степени принадлежности субъектов пространствам права и правосознания. На разных уровнях «диалога» пространств он выполняет функции «подключения» пространства права к правовым архетипам, «легитимации» права, селективного отбора пригодных к употреблению правовых норм, подчинения правосознания праву.

Диалог» пространств права и правосознания выражается в основных, системообразующих правовых представлениях, определяющих существование и сущность правовой системы в целом.

Для русской правовой системы характерно бинарное устройство и инверсионный характер развития, то есть смена ценностных полюсов общественной жизни, которые определили специфику базовых правовых представлений.

Российское государство обладало в российских правовых представлениях следующими свойствами: основой его существования,- строительства и укрепления являлась реализуемая модель «должного», по принципу «оборотничества» выводимая из представлений о сакральности территории; территория рассматривалась как «своя земля», то есть территория, на которой действует соответствующая модель «должного»; население становилось своим тоже в результате причастности к реализации этой модели. Государственный аппарат рассматривался как корпорация служащих «своей земле», реализующих свой вариант модели должного и поддерживающих государство, осуществляющих функцию «собирания земель». Сильное государство, будучи самоценностью, укреплялось в процессе взаимного противодействия с обществом.

Общество в российских правовых представлениях характеризуется корпоративностью и коммунальностью. Корпоративность была институционально выражена в общине — «мире» и проявлялась в приоритете общинного перед частным, круговой поруке, представлениях о «мире» как о самодостаточной социальной единице.

Основой общинной жизнедеятельности были представления о справедливости, причем отношения с государством строились на распределительной, а внутриобщинные отношения — на уравнительной справедливости.

Понятия «право» и «закон» в российском правосознании противопоставляются. В основе понятия права лежит понятие обычного права, закон рассматривается как средство ограничения сферы действия обычного права. Закон рассматривается как средство реализации государственной идеологии в противовес обычному праву; свойство нормативности лишает его свойства справедливости, поэтому разрешение конфликтов на основе закона рассматривается как действие несправедливое.

Понятие преступления в российском правосознании двояко: преступление как «обида», то есть нарушение частного интереса и преступление как нарушение государственной воли. Субъект преступления — человек, обладающий свободой воли; объектом его являются как реальные, так и мнимые общественные отношения, объективная сторона может быть выражена не только в деянии, повлекшем определенные последствия, но и в деянии, которое само по себе рассматривается как нарушающее государственный интерес, субъективная сторона имеет значение только для применения наказания, но в состав преступления не входит.

Правовые реформы второй половины XIX в. нарушили традиционный баланс между государством и обществом, обществом и индивидом, обычным и позитивным правом, что способствовало нарушению «диалога» пространств права и правосознания, развитию кризиса правовой системы. Для ее восстановления требовалось обновление модели «должного» и строительства новой правовой системы на основе вновь созданной идеологии. Такой идеологией стал марксизм.

В России имелась благоприятная почва для быстрого распространения социалистического идеала. Коммунистическая партия в конкретных исторических условиях сформировала метод идеологизации, с помощью которого вокруг русифицированной версии марксизма объединилась наиболее значительная часть общества, которой были вполне понятны и близки основные элементы революционной концепции марксизма.

Представления и ценностные ориентации русского правового сознания открывали путь для усвоения в адаптивных формах идеи совершенного будущего, учения о классовой борьбе пролетариата и установления его диктатуры, с последующим отмиранием государства и права. В рамках этих правовых представлений, закрепившихся и вошедших в повседневность, создавались такие условия, в которых оказалось возможным достаточно быстро и эффективно менять как формы и способы правового регулирования общественных отношений, так и правовую теорию и идеологию.

Право рассматривалось как формальное закрепление уже сложившейся системы отношений, поэтому правотворчество и правоприменение должны были подчиняться конкретным политическим задачам, быть революционно целесообразными.

Представления о государстве и праве и их роли в построении коммунизма эволюционировали от преобладания идеи их отмирания до идеи укрепления диктатуры пролетариата, упрочения революционной законности как системы норм, определяемых партийно-государственной элитой и обеспечиваемых репрессией в целях реализации представлений этой элиты о должном. Сфера принуждения должна была расширяться в целях эффективной борьбы с классовыми врагами и скорейшего достижения справедливого будущего, лишенного принуждения.

Создаваемая система органов уголовного преследования имела своей целью не столько защиту революционной законности, сколько охрану большевистской идеологии путем воспитания и перевоспитания населения, защиты общества от классово чуждых элементов. В их деятельности применялись принципы революционной целесообразности, классового подхода и совпадения по времени преступления и наказания. Мера репрессии, применяемой этими органами соответствовала представлениям населения о необходимости насилия и террора.

Первоначально советская правовая система строилась на традиционных представлениях о должном и справедливом и была аналогом обычного права, видоизмененного принципом революционной целесообразности. Законодательство как форма права имела вторичный характер.

Отрицание позитивного права сменяется представлениями о революционной законности как системе норм, обеспечивающих защиту классовых интересов революционного большинства. Процесс создания такой законности был основан на видоизменении буржуазных правовых норм и принципов и адаптации их к советской правовой системе.

Принципы советского уголовного права были выстроены на иерархии ценностей, подлежащих защите: коммунистический идеал, безопасность государства, безопасность общества, личность потерпевшего с учетом его классовой принадлежности, личность преступника.

Целью уголовного права становится социальная защита, то есть защита складывающихся общественных отношений, а юридическим основанием привлечения лиц к уголовной ответственности — норма революционной правомерности, определяемая исходя из совокупности ее юридического и политического содержания. Наиболее опасными представлялись преступления против официальной идеологии и государства. Политическая окраска уголовного правоприменения проявлялась и в «статусном» вменении — применении уголовной ответственности за принадлежность к определенной социальной группе и причастность к противодействию строительству коммунистического общества.

Мера наказания применялась не столько на основе закона, сколько на основе революционного правосознания правоприменителя.

Советская правовая система, несмотря на кажущуюся противоречивость, в действительности была единой, целостной, внутренне непротиво-ечивой и весьма эффективной для регуляции поведения, поскольку она соответствовала как массовым правовым представлениям, так и задачам развития государства диктатуры пролетариата.

Принцип революционной целесообразности был основан на этих представлениях и позволял государственным органам осуществлять любые, в том числе и несправедливые действия, оправдывая их справедливостью цели, во имя которой они производились.

В ходе «временного отступления» от реализации ортодоксального варианта коммунистического идеала с началом нэп активизировался и процесс государственного строительства. Психологическая связь населения с государством укреплялась, одновременно росло и самосознание представителей советского партийно-государственного аппарата как элитарной чиновничьей корпорации. Переход от принципа революционной целесообразности к принципу революционной законности повлек традиционный раскол между государством и обществом, основанием правоприменения стал произвол чиновника как представителя государства. Партия становится инструментом контроля всех сфер правовой деятельности не только государственного аппарата, но и общества в целом.

Государственный интерес вытесняет из правоприменения справедливость; нормы обычного права перестают обеспечиваться силой государственного принуждения. Государством стали предоставляться процессуальные гарантии преступникам, право на защиту, традиционно воспринимаемые как несправедливые институты уголовного процесса, что свидетельствовало об укреплении государства и отделении государственного интереса от общественного.

С укреплением советской системы правящая элита получила возможность строить правовую систему, пренебрегая интересами болыпинства. Легитимность, полученная советским государством в начальный период своего существования путем использования в практике правотворчества и правоприменения традиционных правовых мифов русского народа и идеологически оправданного насилия, становится основой его дальнейшей самосакрализации.

Справедливость в деятельности государственных органов «раскалывается»: распределительная справедливость в организации деятельности государственных органов действует, а способом ее обеспечения становится взятка; справедливость в правоприменении вытесняется в сферу обычного права, общество, становясь на защиту такой справедливости, оказывается лишенным институтов ее обеспечения.

Статусное» вменение, основанное на традиционных российских правовых представлениях об обществе, становится способом осуществления «диалога» пространств советского права и правосознания. Собственно «статусное» вменение соответствует представлениям о должном, «статусно-субъективное» (то есть применение ответственности на основе социальной принадлежности с учетом вины) — о справедливом. С укреплением советской государственности происходит переход от «статусных» форм вменения к вменению на основе субъективной стороны, что отражает отход государства от реализации норм обычного права.

Правовая система приобретает традиционно раздвоенный характер: система позитивного права регулирует деятельность государственных органов, система обычного права регулирует отношения внутри общества вне связи его с государством.

Отказ государства от институционального обеспечения норм обычного права и интересов большинства влечет рост социально негативных явлений, которые стали способом защиты общественной версии коммунистического идеала. Репрессии конца 1920-х гг. пресекают этот процесс. К этому времени советский тип российской правовой системы оказывается сформированным, что находит свое отражение и в оформлении советского типа правосознания.

Советское правосознание отражало ряд особенностей советской правовой системы: верховенство коммунистического идеала, раздвоенный характер государства и права, основанный на различие вариантов коммунистического идеала, поддерживаемых государством и обществом, идея о необходимости распространения коммунизма на все страны мира, негативизм к нормативности советского права и пренебрежение к юридической форме права, зависимость объема правомочий любого лица от его социального статуса и степени причастности его к построению коммунизма.

Таким образом, советское массовое правовое сознание было преемственно основано на традиционных для России правовых представлениях, адаптированных к конкретным историческим условиям периода, успешно выполняло свои функции и стало основой советской правовой системы, отражая цели, способы и результаты ее деятельности.

Список литературы диссертационного исследования кандидат юридических наук Шаповалов, Иван Александрович, 2005 год

1. Сборники нормативных актов:

2. Первая советская конституция (Конституция РСФСР 1918 г.) Сборник документов под ред. А.Я. Вышинского.— М., 1938.

3. Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917-1952. М., 1953.

4. Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства.— 1918.— № 26.— ст. 347.

5. Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства.— 1922.— № 15.— ст. 153.

6. Работы, выступления, статьи классиков марксизма-ленинизма, деятелей коммунистической партии и советского правительства

7. Бухарин Н.И. Проблемы теории и практики социализма. М., 1989.

8. Верховный Суд РСФСР за 1923 год. Отчетный доклад Председателя Верховного Суда тов. П. Стучка и статистический отчет с диаграммами. М., 1924.

9. Вышинский А.Я. Законность революционная. М., 1976.

10. Ленин В.И. «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 41.

11. Ленин В.И. Государство и революция. // Полн. собр. соч. Т. 33.

12. Ленин В.И. Доклад о земле 26 октября (8 ноября) // Ленин В.И. Полн. собр. соч.— Т. 35.

13. Ленин В.И. Заключительное слово по аграрному вопросу 18 ноября (1 декабря) // Полн. собр. соч. Т. 35.

14. Ленин В.И. Письмо Ленина Наркому юстиции Д.И. Курскому от 20 февраля 1922 г. // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44.

15. Ленин В.И. Плеханов о терроре. // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35.

16. Ю.Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 190.

17. П.Ленин В.И. Речь на IX Всероссийском съезде Советов // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44.

18. Ленин В.И. Речь на заседании Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов совместно с фронтовыми представителями 4 ноября 1917 г.// Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 64.

19. З.Ленин В.И. Речь на Третьем Всероссийском съезде Советов // Ленин В.И. Полн. собр. соч.— Т. 35.

20. Ленин В.И. Речь о годовщине революции 6 ноября 1918 г. // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 37.

21. Ленин В.И. Речь перед агитаторами, посылаемыми в провинцию // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35.

22. Ленин В.И. Социалистическое отечество в опасности! // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 358.

23. Ленин В.И. Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов? (Ответ на статьи «Русского богатства» против марксистов) // Полн. собр. соч. Т. 1.

24. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс.К., Энгельс Ф. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 63.

25. Основные задачи науки советского социалистического права. Доклад А.Я. Вышинского, прения и заключительное слово на 1 совещании о вопросах науки советского государства и права. М., 1938.

26. Пашуканис Е.Б. Общая теория права и марксизм (Опыт критики юридических понятий). М., 1924.

27. Рейснер М.А. Государство. Культурно-исторические основы. Пособие к лекциям по общему учению о государстве. М., 1911.

28. Рейснер М.А. Право и революция. Петроград, 1917.

29. Рейснер М.А. Право. Наше право. Чужое право. Общее право. М., 1925.

30. Рейснер М.А. Что такое Советская власть? М., 1918.

31. Стучка П. Годовщина первого декрета о суде. // Правда 7 декабря 1918 г. №266.

32. Стучка П. Революционная законность? // Известия., 1922. 25 марта. №68.

33. Стучка П. Революционная роль права и государства. М., 1924.

34. Стучка П. Революционные военные трибуналы. // «Известия Всероссийского ЦИК Советов крестьянских, рабочих, солдатских и казачьих депутатов». 17 апреля 1918 г. № 76.

35. Стучка П.И. Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. Рига, 1964.

36. Стучка П.И. Ленинизм и государство (Политическая революция). М, 1924.

37. Стучка П.И. Революционная роль права и государства. Общее учение о праве. 3-е, пересмотр, и доп. изд. М., 1924.

38. Учение о государстве и праве. Учебное пособие для комвузов и втузов. Авт. коллектив Ин-та советского строительства и права Комакадемии. Под ред. Е. Пашуканиса. Л., 1932.

39. Энгельс Ф. Письмо Иозефу Блоху 21 сентября 1890 г. Маркс.К., Энгельс Ф. Полн. собр. соч. Т. 37. С. 394-395.

40. Энгельс Ф. Письмо к Бебелю 28 марта 1895 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Полн. собр. соч. Т.

41. Энгельс Ф. Письмо к Францу Мерингу от 14 июля 1893 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Полн. собр. соч. Т. 39.

42. Зб.Энгельс Ф. Юридический социализм // Маркс.К., Энгельс Ф. Полн. собр. соч. Т. 21.

43. Опубликованные документы и материалы:

44. Большевистское руководство. Переписка. 1912-1927. Сборник документов / Сост.: А.В. Квашонкин, О.В. Хлевнюк, Л.П. Коше-лева, Л.А. Роговая.— М., 1996.

45. Кубанская ЧК: органы госбезопасности Кубани в документах и воспоминаниях, (сост.: Н.Т. Панчишкин, В.В. Гусев, Н.В. Сидоренко. Под общ. ред. Е.Л. Воронцова.—Краснодар, 1997.

46. Советская деревня глазами ВЧК—ОГПУ—НКВД. 1918—1939. Документы и материалы. В 4-х т. / Под ред. А. Береловича, В. Данилова и др. Т. 1. 1918-1922.— М., 1998. Т. 2. 1923 — 1929.— М., 2000.

47. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939. Документы и материалы. В 5 т. / Т. 1. Май 1927 — ноябрь 1929/ Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы.— М., 1999.

48. Документы и материалы архивов

49. Государственный архив Российской Федерации:1. Ф. Р-1005

50. Оп. 1-а. Д. 1297, 1299,1322. Оп. 67. Д.З, 11,28,38,2241.

51. Российский государственный архив социально-политической истории1. Ф. 17.

52. Оп. 66. Д. 2, 6, 58. Оп. 85. Д. 508. Ф. 65.

53. On. 1. Д. 127, 132. Ф. 78.1. Оп. 1.Д. 262. Ф.153.1. On. 1. Д. 9,30.

54. Российский государственный архив экономики

55. Ф. 396. «Крестьянская газета».

56. On. 3 Д. 5 On. 4 Д. 25 On. 6. Д. 114.

57. Государственный архив Краснодарского края1. Ф.Р-101 On. 1. Д. 62, 65.1. Периодические издания:

58. Кубанская правда. 1918-1924 гг.

59. Абдурахманова И.В. Образ власти в общественном сознании в феврале — октябре 1917 года // Россия в XX в. Т. 1.— М., 2002.

60. Алексеев С.С. Государство и право. М., 1994.

61. Апресян Р.Т., Гусейнов А.А. Демократия и гражданство // Вопр. философии.— 1996.—.№7.

62. Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта (Социокультурная динамика России.) Т. 2. Теория и методология. Словарь. 2-е изд., перераб. и доп.— Новосибирск.— 1998.

63. Белоусов Г.А. Революционное правотворчество народных масс Енисейской губернии в период слома старого и создания нового государственного аппарата (ноябрь 1917 — май 1918 г.).— Красноярск, 1963.

64. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990.

65. Бердяев Н.А. Русская идея (Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века).— М., 1990.

66. Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990.

67. Ю.Большой энциклопедический словарь. 2-е изд., перераб. и дополн. М.—СПб, 1997.11 .Бороноев А.О. Смирнов П.И. Россия и русские: Характер народа и судьбы страны. СПб., 1992.

68. Валицкий А. Коммунистическая утопия и судьба социалистического эксперимента в России // Вопросы философии.— 1998.— № 8.

69. Гаджиев К.С. Базовые принципы и пути преобразования российской политической культуры // Научный альманах «Цивилизации и культуры». Вып. 3. Россия и Восток: геополитические и циви-лизационные отношения.— М., 1996.

70. Геллер М. Машина и винтики. История формирования советского человека. М., 1994.

71. Герасимов И.В. Российская ментальность и модернизация // Общественные науки и современность.— 1994.— № 4.

72. Гордон Л.А., Клопов Э.В. Что это было?: размышления об итогах того, что случилось с нами в 30-40-е годы. М., 1989.

73. Гуров А. Профессиональная преступность. М., 1976.

74. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: Т. 1-4. М., 1989—1993.

75. Данцов А.И., Емельянова Т.П. Концепция социальных представлений в современной французской психологии.— М., 1987.

76. Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.Н. Генетика. Поведение. Ответственность. М., 1989.21.3латоструй. Древняя Русь. X-XIII вв. М., 1990.22.3убковаЕ.Ю. Общество и реформы. 1945-1964. М., 1993.

77. Ильин И.А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России: статьи 1948—1954 годов: в 2 т. Т. 1. М., 1993.

78. Кайсаров А.С., Глинка Г.А., Рыбаков Б.А. Мифы древних славян. Велесова книга.— Саратов, 1993.

79. Киреевский И.В. О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России // Киреевский И.В. Критика и эстетика.— М., 1979.

80. Кириленко Г.Г. Мифологическое сознание: история и современность (Обзор) // РЖ: Философия. Серия III.— 193.— № 1.

81. Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. М., 1996.

82. Козлачков В.И. Правовая культура. М., 1994.

83. Козлов В.А., Хлевнюк О.В. Начинается с человека. Человеческий фактор в социалистическом строительстве: итоги и уроки 30—х гг. М., 1988.

84. Козюба Н.И. Правовое осознание действительности. М., 1979.

85. Корчагин М.Б. Обжалованию не подлежит. Д., 1975.

86. Кравченко И.И. Рациональное и иррациональное в политике. Утопические аспекты политического сознания // Вопр. философии—1996.—№ 3.

87. Кудрявцев В.Н. Причинность в криминологии. М., 1968.

88. Кудрявцев В.Н., Трусов А.И. Политическая юстиция в СССР.— М., 2000.

89. Курицын В.М. Переход к нэпу и революционная законность. М, 1972.

90. Курицын В.М. Становление социалистической законности. М., 1983.

91. Лаптева JI.E. Исследования обычного права народов Российской империи в XIX в. // Государство и право, 1997, № 8.

92. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991.

93. Лосский Н.О. Характер русского народа. // Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. М., 1991.

94. Лотман Ю.М. Избранные статьи. В 3 т. Т. 1. Таллинн.— 1992.

95. Лотман Ю.М. Проблема исторического факта // Внутри мыслящих мифов. Человек — текст — семиосфера — история.— М., 1996.

96. Лукашева Е.А. Правосознание и укрепление законности в СССР. М., 1957.

97. Лукашева Е.А. Социалистическое правосознание и законность. М., 1974.

98. Лурье С.В. Россия: община и государственность. // Научный альманах «Цивилизации и культуры». Вып. 2. Россия и Восток: ци-вилизационные отношения. М., 1995.

99. Максимовский Э.Г. Империя страха. М., 1981.

100. Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 2001.

101. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3 т. М., 1994.

102. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX вв.): в 2 т. СПб., 1999. Т. 1.

103. Население России в XX веке. В 3-х т. / Т. I.— М., 2000.

104. Оболонский А.В. Драма российской политической истории: система против личности. М., 1994.

105. Остроумов Г.С. Правовое осознание действительности. М., 1969.

106. Покровский И.Ф. Формирование правосознания личности. Л., 1972.

107. Полосин B.C. Миф. Религия.Тосударство. М., 1999.

108. Право и мораль в истории: проблема ценностного подхода // Государство и право, 1998, № 8.

109. Рожков А.Ю. Молодой человек 20-х гг.: протест и девиантное поведение // Социс.— 1999, № 7.

110. Россия XIX — XX вв. Взгляд зарубежных историков.— М., 1996.

111. Скловский В.И. Право и рациональность // Общественные науки и современность.— 1998. №2.

112. Советский энциклопедический словарь. М., 1983.

113. Соколов А.К. Историческое значение НЭПа // НЭП в контексте исторического развития России XX века.— М., 2001.

114. Тер-Акопов А.А. Добровольный отказ от совершения преступления. М., 1982.

115. Титов Ю.П. Развитие системы советских революционных трибуналов. М., 1987.

116. Титов Ю.П. Создание системы советских революционных трибуналов: Учебное пособие. М., 1983.

117. Усенко О.Г. К определению понятия «менталитет» // .Российская ментальность: методы и проблемы изучения. Вып. 3.— М., 1999.

118. Федотов Г.П. Судьба и грехи России: Избр. статьи по философии русской истории и культуры: в 2 т. Т. 1. СПб., 1991.

119. Философский энциклопедический словарь /Редкол.: С.С. Аверин-цев, Э.А. Араб—Оглы, Л.Ф. Ильичев и др.— 2—е изд. М., 1989.

120. Хомяков А. Письмо о значении слов: «кафолический» и «соборный» // Сочинения. Богословские и церковно-публицистические статьи.— Пг.— 1915.— С. 52.

121. Царевская Т.В. Преступление и наказание: парадоксы 20-х гг.// Революция и человек: быт, нравы, поведение, мораль. М., 1997.

122. Чалидзе В. Уголовная Россия. М., 1993.

123. Черткова Е.Л. Специфика утопического сознания и проблема идеала // Идеал, утопия и критическая рефлексия.— М., 1996.

124. Чубинский П.П. Краткий очерк народно-юридических обычаев; Кистяковский А.Ф. Волостные суды, их история, практика и настоящее положение.— Труды Императорского географического общества. Т. VI. 1872.

125. Шанин Т. Обычное право в крестьянском сообществе. // Общественные науки и современность.— 2003.— № 1.

126. Шатковская Т.В. Закон и обычай в правовом быту крестьян второй половины XIX века. // Вопросы истории.— 2000.— № 11-12.

127. Шмидт С.О. Путь историка: Избранные труды по источниковедению и историографии.— М., 1997.

128. Шрейдер Ю.А. Ценности, которые мы выбираем. М., 1999.

129. Этнокультурные проблемы Северного Кавказа: социально-исторический аспект.— Армавир, 2001.

130. Якушкин Е.И. Обычное право. Материалы для библиографии. Вып. 1—4. Ярославль, 1875—1909.

131. Диссертации и авторефераты:

132. Байниязов Р.С. Проблема правосознания в современном российском обществе. Дисс. канд. юр. наук. Саратов, 1999.

133. Бегинин В.И. Общественное правосознание и государственность: (социально-философский анализ). Дисс. докт. филос. наук. Саратов, 1994.

134. Белканов Е.А. Структура и функции правосознания. Дисс. канд. юр. наук. Екатеринбург, 1996.

135. Бондарев А.А. Профессиональное правосознание государственных и муниципальных служащих. Дисс. канд. юр. наук. М., 2000.

136. Гузнов А.Г. Право как явление культуры. Дисс. канд. юр. наук. М., 1994.

137. Евплова Н.Ю. Правосознание молодежи (теоретический и социологический аспекты). Дисс. канд. юр. наук. Волгоград, 2000.

138. Евстратов A.M. Правосознание и правовая культура в период формирования Советского государства в 1920—30-е гг. Дисс. докт. юрид. наук. Спб., 2001.

139. Малахов В.П. Природа, содержание и логика правосознания. Дисс. докт. юрид. наук. М., 2001.

140. Мостовщиков Л.Д. Правосознание в системе регуляторов социального поведения. Дисс. канд. филос. наук. Омск, 1995.

141. Ю.Нейстат А.А. Формирование правосознания и художественная литература в Советской России 1917—1929 гг. Дисс. канд. юр. наук. М., 2000.

142. Н.Петров В.Р. Деформация правосознания граждан России (проблемы теории и практики). Дисс. к.ю.н. Нижний Новгород, 2000.

143. Соколов Н.Я. Профессиональное правосознание юриста. Дисс. докт. юр. наук. М., 2000.

144. Сокуренко В.Г. Социалистическое правосознание и его взаимоотношение с правом в советском обществе: Дисс. канд. юр. наук. М., 1953.

145. Основная структура преступлений, квалифицированных революционными трибуналами в 1919 — 1922 гг. (массив — 500 пригово К коэффициент вероятной значимости, Р - рейтинговое место

146. Годы и количество 19 19г. 1 9 2 0г. 19 2 1г. 1 9 2 2г. Всего за период

147. Всего % К Р Всего % К Р Всего % К Р Всего % К Р Всего % К Р1. Виды преступлений

148. Бандитизм 16 3,2 0,25 2 31 6,2 0,29 1 45 9 0,24 2 37 7,4 0,26 2 129 25,8 0,26 1

149. Разбой 11 2,2 0,17 3 26 5,2 0,24 2 17 3,4 0,09 5 41 8,2 0,29 1 95 19 0,2 3

150. Контрреволюция 28 5,6 0,44 1 19 3,8 0,18 3 28 5,6 0,15 3 31 6,2 0,22 3 106 21,2 0,25 2

151. Невыполнение экономических повинностей 3 0,6 0,05 4,5 18 3,6 0,17 4 21 4,2 0,11 4 17 3,4 0,12 4 59 11,8 0,11 5

152. Дезертирство 0 0 0 7 9 1,8 0,08 5 64 12,8 0,34 1 13 2,6 0,09 5 86 17,2 0,13 4

153. Хозяйственные хищения 2 0,4 0,04 6 3 0,6 0,03 6 7 1,4 0,04 6 2 0,4 0,01 6 14 2,8 0,03 6

154. Должностные преступления 3 0,6 0,05 4,5 2 0,4 0,01 7 5 1 0,03 7 1 0,2 0,01 7 11 2,2 0,02 7

155. Итого: 63 12,6 108 21,6 187 37,4 142 28,4 500 100