Фольклорно-мифологическая традиция и проблемы эволюции раннего творчества Андрея Белого тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Ощепкова, Анна Игоревна

• Ощепкова, Анна Игоревна
• кандидат филологических наук
• 2007

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Ощепкова, Анна Игоревна

Глава 1. Мифофольклорная концепция Андрея Белого

1905 1909 годов

1.1. К эволюции раннего творчества Андрея Белого: от мифа к фольклору

1.2. Белый и литературная традиция: к проблеме фольклоризма

Глава 2. Фольклоризм литературных текстов Андрея Белого 1906 1909 годов: от фольклора к мифу

2.1. Традиции мифофольклорного повествования в литературных текстах Андрея Белого

2.2. Поэтика "парафольклорного" текста Андрея Белого 128-183

Заключение

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Фольклорно-мифологическая традиция и проблемы эволюции раннего творчества Андрея Белого»

Актуальность исследования. Современное литературоведение насчитывает значительное количество работ, посвященных различным аспектам изучения как всей творческой эволюции Андрея Белого, так и отдельных ее этапов. В отечественном науке в соответствии с установками самого Белого, высказанными им в мемуарной трилогии ("На рубеже веков", "В начале века", "Между двух революций"), сложилась продуктивная традиция рассматривать литературное и теоретическое творчество поэта именно этого времени (до 1917 года) как художественное и теоретическое обобщение основных этапов становления символизма.

Периодизация творчества А.Белого разрабатывалась в отечественном литературоведении в соответствии с этапами становления русского символизма, и в настоящее время представляется устоявшейся и в достаточной мере исследованной в работах А.В.Лаврова, З.Г.Минц, Л.К.Долгополова, Т.А.Хмельницкой и др. В общем контексте эволюции Белого особое внимание уделялось раннему периоду его творчества, предопределившему последующие творческие искания поэта.

Ранний, "аргонавтический", период творчества, охватывающий 18981904-е годы, традиционно рассматривался как этап становления поэта и формирования его самосознания как идеолога символизма. Этот период является выражением "аргонавтического" мировосприятия Белого, понимаемого как история поиска Души мира, воспринятой поэтом сквозь призму соловьевского и античного мифа. В центре внимания исследователей оказывается сборник стихов "Золото в лазури" и три симфонии "Северная", "Драматическая" и "Возврат". Нельзя не отметить, что уже этот период содержит экспериментальные опыты поэта как в области формы искусства вообще, так и на уровне структуры отдельного художественного текста. Тем не менее в целом первый, наиболее ранний, этап творчества А.Белого характеризуется "аргонавтическими" устремлениями, поисками соловьевского идеала. Рубежом между первым и последующим этапом становится пережитый Андреем Белым кризис 1905 года.

Следующий этап творчества исследователи традиционно относят к ортодоксально символистскому периоду творчества, который представлен такими художественными произведениями, как сборники "Пепел", "Урна", повесть "Серебряный голубь", в это же время созданы наиболее концептуальные работы Белого по теории и эстетике символизма (А.В.Лавров), начата фундаментальная работа по исследованию поэтики Гоголя (В.Паперный).

Типологически между двумя этими периодами существуют различия принципиального плана, связанные с тем, что именно период с 1906 по 1909-е годы характеризуется непосредственным обращением Белого к фольклору и осмыслением фольклоризма, преломленным через Гоголя и Некрасова, а также принципиально новым пониманием мифологизма, в отличие от более ранней, "аргонавтической", трактовки мифа. Выход из мировоззренческого кризиса 1905 года совпал с общим интересом Белого к народной традиции и возможностями ее воплощения в литературном тексте. Вполне закономерно, что завершается этот этап созданием повести "Серебряный голубь", логической предтечи последующих романов и этапов творчества писателя. В зарубежном литературоведении существует даже мнение о том, что период написания "Серебряного голубя" характеризует Белого как писателя и мыслителя, который уже вышел за рамки символистской поэтики и мировоззрения (М.СагЬоп, У.А1ехапс1гоу, А.Ваггай).

Действительно, общий характер творчества этого периода определяется тем, что именно в эти годы присущи поэту "порывания за грани символистского "панэстетизма" к национально окрашенным утопиям "скифства" или к философскому методологизму неокантианства" [Минц, 2004, с. 189]. Важной чертой символистской поэтики этого периода становится мифологизм - восприятие мира как мифа, "творимой легенды". Общая картина мира предстает как некий "универсальный текст", воплощающий мировой "космогонический" миф"

Минц, 2004, с. 61]. Наиболее часто исследователями подчеркивается сознательное мифологизирование А.Белого, момент мифотворчества, в том числе в литературном тексте (А.В.Лавров, Т.Хмельницкая, Н.Г.Пустыгина, В.Пискунов, Л.Силард и др.). При этом истоки символистского "мифотворчества" А.Белого достаточны разноплановы: это и соловьевский "миф о мире" (А.В.Лавров, З.Г.Минц.); это мотивы и сюжеты античной, скандинавской и библейской мифологии (Т.Хмельницкая, Е.М.Мелетинский, Н.Г.Пустыгина, В.Пискунов и др.); образы и ритмика мифа, восходящего к Ницще и Вагнеру; а также переосмысленные сюжеты мирового искусства (Б.П.Орлицкий, Е.В.Завадская и др.). Тем самым кардинально меняется само представление о мифе и мифотворчестве, по сравнению с предыдущим "аргонавтическим" этапом. Процесс мифотворчества и создание нового мифа в своем тексте осмысляется как потенциально возможный только при освоении народной традиции и фольклоризма, преломленного в свою очередь или через "чужую" литературную традицию (Некрасов, Гоголь), или через фольклористические работы того времени (А.Н.Веселовский, А.А.Потебня, А.Н.Афанасьев и др.), проштудированные Белым.

Поиски "истинного" символистского искусства совпали с обращением Белого к народной теме, трактуемой в этот период достаточно широко и ставшей актуальной в среде "младших" символистов после революционных событий 1905 года.

Таким образом, обозначенный в качестве особого периода этап, охватывающий 1906-1909-е годы, отличается целостностью, известной степенью автономности и самостоятельностью, поскольку позволяет говорить о разработке и реализации именно в это время целостной мифофолъклорной концепции Белого, принципиально отличной от мифотворчества "аргонавтического" периода. Целостность этой концепции обусловлена фольклоризмом Белого в широком понимании, когда речь идет не о фольклоризме (или фольклорном начале) отдельных произведений, а о масштабном освоении мифофольклорной традиции, которая сыграла определяющую роль в становлении теоретических основ символизма 1909-1910-х годов и предопределила характер творческой эволюции самого писателя.

Между тем рассматриваемый период раннего творчества Белого не всегда отчетливо выделялся в качестве определенного этапа его творческой эволюции. Недостаточная выделенность этого периода и его обособленность от предшествующего сказалось в том, что "Серебряный голубь", в частности, рассматривался только как завершение раннего, "аргонавтического", этапа. В этой связи следует, по-видимому, иначе трактовать этапность и этого произведения. Именно повесть "Серебряный голубь" своеобразно завершила многообразные обращения Белого к народной традиции и явилась воплощением тех принципов мифо-фольклорного повествования, которые характерны для него на данном этапе творческой эволюции. Тем самым период с 1906 по 1909 год предстает как достаточно неоднозначный в многоплановости эстетических и теоретико-научных устремлений писателя; в экспериментальном синтезировании литературы, фольклора и мифа, поэзии и прозы; создании "текста-мифа". Основная тенденция развития этого периода определяется различными аспектами взаимодействия с фольклорно-мифологической традицией. Однако до сих пор указанный этап творческой эволюции раннего Белого не был предметом специального исследования. Изучение "постаргонавтического" периода раннего творчества А.Белого в его соотнесенности с фольклорно-мифологической традицией представляется актуальным.

Предметом исследования является фольклорно-мифологическая традиция в раннем творчестве Андрея Белого.

Объектом исследования - поэтические сборники "Золото в лазури", "Пепел", "Урна", "Симфонии" ("Северная симфония", "Драматическая симфония", "Возврат", "Кубок метелей"), рассказ "Куст", повесть "Серебряный голубь", в их соотнесенности с его теоретическими статьями.

Историография и степень изученности вопроса.

Творчество А.Белого в современном литературоведении до недавнего времени было почти не исследованным, в связи с тем, что его произведения практически не переиздавались с 1940 года. Только в 1970 - 1980-е годы началось серьезное и последовательное освоение этого "неизведанного материка", которое, по определению Л.К.Долгополова, связано с творчеством А.Белого.

В отечественном литературоведении сложилась устойчивая традиция в изучении определенных аспектов творчества Белого, исходя из многогранности его творческой деятельности. Творчество Андрея Белого привлекает внимание исследователей в первую очередь в общем контексте эволюции русского символизма. В этой связи особую актуальность приобретает как творческий путь самого Белого от "аргонавтического" периода к собственно символизму, так и соотнесенность творчества Белого с младшими символистами (А.Блок, Вяч.Иванов) и старшим поколением символистов (Ф.Сологуб, В.Брюсов, К.Бальмонт и др.). Особое направление в научном осмыслении творчества Белого связано с изучением истоков и литературных связей писателя с предшествующей литературной традицией (Гоголь, Некрасов, Достоевский), а также с исследованием сложной архитектоники поэтики Белого-поэта, Белого-прозаика и Белого-стиховеда.

Изучение творчества А.Белого традиционно рассматривается в контексте истории, эстетики и поэтики символизма.

Особый этап в научном осмыслении русского символизма связан с исследованиями З.Г.Минц. Одно из ее фундаментальных исследований - "Поэтика русского символизма" (2004), - представляет собой впервые концептуально сформулированные положения символистской эстетики и поэтики, системное изложение генезиса и истории русского символизма. Для целей нашего исследования принципиальными в методологическом плане являются статьи по ключевым проблемам поэтики русского символизма: "Миф о пути" и эволюция писателей-символистов" (совместно с Н.Г.Пустыгиной) (1975), "О некоторых "неомифологических" текстах в творчестве русских символистов" (1979), "Об эволюции русского символизма: (К постановке вопроса: тезисы)" (1986), "Русский символизм и революция 1905-1907 гг." (1988).

В статье, рассматривающей соотнесенность "мифа о пути" с эволюцией писателей-символистов, З.Г.Минц приходит к принципиальному выводу о том, что в основе эволюции символистов лежит мифопоэтическое понимание "идеи пути". Объектом анализа исследователя становится творчество Блока и его периодизация в соотнесенности с эволюцией всего символизма. "Миф о пути" -"как концепция собственной эволюции" поэта-символиста - рассматривается с нескольких позиций: во-первых, с точки зрения "отображения в нем объективных особенностей творческого пути художника"; во-вторых, с точки зрения "активного влияния мифологической автохарактеристики на последующее творчество писателя"; в третьих, с точки "отражения в нем мифопоэтической концепции того или иного художника, лишь в какой-то степени соответствующего его реальному творческому пути" [Минц, 2004, с. 140]. Обозначив "идею пути" в качестве основной части мифологизированной концепции творческой эволюции А.Блока, З.Г.Минц предлагает периодизацию его поэтической системы. Разработанная исследователем концепция "пути" в ее соотнесенности с реальной эволюцией поэтов-символистов представляется перспективной при периодизации основных этапов поэтического творчества символистов. Следует в этой связи отметить продуктивность "мифа о пути" в осмыслении творческой эволюции А.Белого.

Еще одна работа З.Г.Минц (1979) имеет исключительно важное значение для понимания мифологической концепции символизма, в особенности поэтики "неомифологического" символистского текста. Работа структурно состоит из трех частей: в первой - показаны общеэстетические предпосылки возникновения "неомифологических" устремлений в символисткой культуре; во второй -выделены основные структурообразующие принципы построения символистских "неомифологических" произведений; в третьей - на примере анализа романа Ф.Сологуба "Мелкий бес" утверждается, что "русский символизм создает действительно "неомифологичекие" произведения", а не стилизованные под миф и фольклор тексты [Минц, 2004, с. 57]. В основе символистского мироощущения, определившего его "ориентацию на миф и "неомифологическую" устремленность", прослеживается отчетливо выраженный "панэстетизм" [Там же, с. 60]. Исходя из этого, в центре внимания символистов оказывается миф: "Искусство в целом как наиболее совершенное проникновение в тайны бытия и как его преображение само по себе приравнивалось мифу - его природе и культурной функции. Всякое искусство - есть миф" [Там же, с. 65]. Вместе с этим широким пониманием мифа, замечает исследователь, в символистском миропонимании наблюдается постоянная ориентированность на миф в узком значении слова, которая определяется тем, что миф "был понят как выражение исходных и основных черт человеческой культуры, ее Первоначал и Первоисто-ков - в этом смысле миф становится универсальным "ключом", "шифром" для разгадки глубинной сущности всего происходящего в истории, современности и искусстве" [Там же, с. 65]. В работе подчеркивается исключительная роль мифопоэтических основ философии Вл.Соловьева в предвосхищении мифологической концепции русского символизма. В частности, соловьевский миф о становлении мира (мир, развивающийся по законам "триады": теза, антитеза и синтез) определил понимание мира как "текста-мифа", отсюда стремление символистов связать художественный текст с мифологическим нарративом, в основе которого лежит представление о том, что "лирический текст как отображение мига в бесконечном становлении мира-мифа" [Там же, с. 68].

В основе поэтики символистского текста отчетливо прослеживается, по утверждению З.Г.Минц, "структура мифа". Миф в символистских текстах выступает, в основном, как план содержания, т.е. "получает функцию "языка", "шифра-кода", проясняющего тайный смысл происходящего" [Там же, с. 73]. Исходя из такого понимания мифа, исследователь выделяет следующие структурообразующие особенности "неомифологических" текстов символистов: 1) сложная полигенетичность, которая ведет к широте ориентированности такого типа текста на те или иные традиции; 2) гетерогенность образов и сюжетов, имеющих мифологические, фольклорные, литературные источники; 3) структура изображаемой реальности обнаруживает черты мифа; 4) автор выступает в роли наблюдателя, его голос "есть определение места изображаемого в универсальным космогоническом мифе" [Там же, с. 77]. Разработанная исследователем методология может быть применена к изучению творчества многих символистов, развертывание же символистского "текста-мифа" оказывается особенно продуктивной на уровне текстуального анализа.

В другой не менее концептуальной статье З.Г.Минц (1986) о путях развития русского символизма была представлена общая картина эволюции русского символизма как хронологической системы, обозначенной в виде девяти "программ" (по терминологии А.Ханзен-Леве). При этом исследователь, в отличие от других исследователей (А.Ханзен-Леве, И.П.Смирнов и Н.Г.Пустыгина), строит свою концепцию эволюционного развития русского символизма, исходя из изменений характера "панэстетизма", который, на ее взгляд, является "доминантной особенностью" этого направления, проявляющей себя как в его имплицитной (художественное творчество), так и в эксплицитной (критико-теоретическая программа) эстетике [Минц, 2004, с. 178]. В эволюции же русского символизма прослеживаются три варианта проявления "панэстетизма": "эстетический бунт"; "эстетическая утопия"; "самоценный утопизм" [Там же, с. 179]. В работе специально подчеркивается, что выявленные варианты символистского "панэстетизма" сформировались практически одновременно: эволюция их одномоментна по отношению к друг другу. В свою очередь каждый из вариантов проходит трехэтапный путь развития: 1890-е гг. - "становление"; второй период, "зрелость", соответственно разделен на две части - 1901-1903 и 19041907; 1908-1910 - "кризис символизма". В такого рода изменениях панэстетиче-ской модели мира сосредоточен неомифологизм символизма как направления.

В одной из работ З.Г.Минц подчеркивает, что поворот к русскому фольклору, совершившийся в 1905-е годы в творчестве символистов, имел более глубокий смысл, чем просто воспроизведение фольклорно-мифологических представлений: "фольклорные образы несли не только заключенное в них символическое содержание (связанное с архаическим мифом), но одновременно и сами становились знаками народного сознания, характера, языка" [Минц, 2004, с. 197].

К проблеме эволюции символизма обращена работа другого исследователя - Н. Г. Пустыгиной. С ее точки зрения эволюция русского символизма определяется этапами становления/разрушения "основного мифа" направления -"идеи об искусстве как высшей реальности". Вторая из этих тенденций - деструктивная - связана с постоянным движением от литературы к металитератур-ности (созданию "литературы о литературе") [Пустыгина, 1975, с. 144].

В работе И.П.Смирнова "художественный смысл и эволюция поэтических систем" (1977) рассматривается проблема литературной эволюции символизма с семантической точки зрения. Выявление "семантического механизма литературной изменчивости" позволит наиболее точно раскрыть переход от символизма к постсимволизму [Смирнов, 2001, с. 15-16]. Для цели нашего исследования актуальным представляется рассмотрение автором общих семиотических признаков символизма, явившихся впоследствии предпосылкой для дальнейшей его трансформации. Картина мира у символистов имела ярко выраженную форму "фантастического универсума", которая сказывалась на стилистические приемы их поэтики - тавтологических словосочетаниях, фигурах умолчания, "призванных компенсировать разрыв между обычным содержанием словесного знака и привносимым сюда субъективным содержанием" [Там же, с. 39]. Проецируя представление о непознаваемости мира на художественное прошлое символисты рассматривали литературную традицию "в качестве многоступенчатого приближения к их собственному искусству", отсюда, считает исследователь, "их принципиальное использование всего прежнего литературного опыта"

Там же, с. 41]. Обращение символистов к прежней мифологической, литературной и культурной традиции обусловило, по мнению И.П. Смирнова, ее трансформационные изменения.

Концептуальными представляются взгляды на эволюцию русского символизма, разработанные в монографии А. Ханзен-Леве "Русский символизм: Система поэтических мотивов. Ранний символизм" (1999). Исследователь выделяет три этапа в эволюции направления: "дьяволический символизм"; "мифопоэти-ческий символизм"; "гротескно-карнавализирующий". Внутри каждого из них выделяются две "программы", также развертывающиеся в процессе эволюции направления, но порой функционирующие синхронно. Так, первый вариант состоит из: "негативного дьяволизма" 1890-х гг. и "позитивного дьяволизма", или "магического символизма" конца XIX - нач. XX в.; для второго - определяется как "позитивный мифопоэтизм" (нач. XX в.) и как "негативный мифопоэтизм". В третьем варианте также выделяется две "программы": "позитивная де-и ре-мифологизация" и "деструкция и автомифология разрозненных [писателей]-символистов" [Ханзен-Леве, с. 16].

Концепция А. Ханзен-Леве значима, прежде всего, тем, что основана на описании поэтики только стихотворных текстов русского символизма, за исключением - "симфоний" Андрея Белого, рассмотренных на "мотивно-символическом" уровне и в аспекте парадигматики. Избранный аспект помогает наиболее четко осмыслить основные свойства имплицитной поэтики символизма, в первую очередь - особенностей художественного языка символизма в его эволюционном развитии.

Специально к проблеме творческой эволюции А.Белого и периодизации ее этапов обращался Л.К.Долгополов. В своих работах (1988) он осмысляет литературную и личную судьбу А.Белого сквозь призму исторических и литературных событий того времени, вписав тем самым имя поэта в широкий контекст истории развития русского символизма. Исследователь справедливо указывает на то, что в ранних своих "симфониях" "первым в русской литературе, если не в словесном искусстве вообще, Белый увидел человека, находящегося на грани двух сфер существования - мира эмпирического, вещественно осязаемого и мира "духовного" (говоря условно), космического, отчасти мифологического, праисторического, во всяком случае мыслимого лишь в категориальных аспектах" [Долгополов, 1988, с. 51]. В творчестве А.Белого Л.К.Долгополов особо выделяет период с 1905 года по 1909 год, характеризующийся выходом "к широким темам творчества, в которые неминуемо вливалась национальная традиция, его настойчивые попытки через историю понять человека (а не наоборот, как это раньше) повлекли за собой и известную переориентацию по отношению к смыслу и назначению искусства вообще" [Там же, с. 30]. Белый именно в это время находит опору в традициях русской литературы, так как "он вообще не мог жить без ассоциаций, аллюзий, параллелей и прямых заимствований <.> В "Пепле" такой воображаемой "опорой" был Некрасов, в "Урне" -Баратынский, в "Серебряном голубе" - Гоголь, в "Петербурге" - и Пушкин, и Гоголь, и Достоевский, и особенно Рудольф Штейнер; используя готовые образы и идеи, он проделывает с их помощью такие головокружительные эксперименты, от которых захватывает дух" [Долгополов, 1988, с. 60]. Тем самым исследователем выявлен достаточно широкий ряд контекстуальных связей творчества Белого с предшествующей литературной традицией. Впервые подчеркивается такая принципиальная черта творческой методологии А.Белого, как ориентация на чужой текст. Л.К. Долгополов одним из первых выявил соотнесенность творчества А.Белого с некрасовской традицией. Вместе с тем, следует отметить, что исследователь порой несколько сужает круг авторов, сюжетов и тем, повлиявших на творчество Белого, ограничиваясь традициями русской литературы только XIX века.

В целом, работа Л.К.Долгополова имеет принципиальное значение для понимания раннего творчества А.Белого по следующим параметрам: впервые в раннем творчестве поэта выявлены основные этапы литературной эволюции; подчеркнута в этой связи важность периода с 1905 по1909 годы, как наиболее концептуального в аспекте становления Белого-писателя вообще и его раннего творчества в особенности; впервые определен круг традиций, намечена смена ориентиров в литературных традициях, обусловленная ходом творческой эволюции самого Белого.

Нельзя не упомянуть в этой связи еще одну работу другого исследователя - Д.Е.Максимова, монографически рассматривающего роман "Петербург" (1986). Исследователь особое внимание уделяет языковой стилистике, в которой, по его мнению, проявляется катарсическое действие романа, а сам роман следует рассматривать как явление катарсиса. Пристального внимания заслуживают замечания Д.Максимова о мифологической структуре романа "Петербург". При этом мифологичность "Петербурга" соотносится с явлением катарсиса, поскольку роман содержит в себе "момент просветляющего очищения" [Максимов, с. 277].

В одной из работ последнего времени - И.Г.Минераловой (1994) творчество А.Белого рассматривается в связи с проблемой художественного синтеза в поэтике символизма. Творчество А.Белого, по мнению исследователя, представляет собой уникальный пример художественного синтеза как в аспекте синтеза искусств вообще, так и в области соединения стиха и прозы. Тем самым в рамках символизма была создана сама теория художественного синтеза, имеющая двойной ракурс освещения как на уровне синтеза искусств вообще, так и на уровне художественного синтеза поэзии и прозы. В этой связи пристальное внимание исследователя направлено на реализацию в тексте "музыкального начало". Делается вывод о том, что "симфонии" А.Белого представляют собой не "стилизацию словесно-литературного текста "под музыку", а стилизацию, в которой "стремление к художественному синтезу превратило стилизацию из поэтической забавы в серьезный инструмент творчества" [Ми-нералова, с. 174].

Одним из фундаментальных исследований раннего творчества А.Белого является специальная монография А.В.Лаврова "Андрей Белый в 1900-е годы"

1995), дающей целостное представление о жизни и литературной деятельности поэта с 1886 по 1910 годы. Существенным в этой работе является то, что впервые в беловедении представлен наиболее полный и вместе с тем детальный обзор именно раннего творчества А.Белого. В качестве несомненных достоинств исследования следует рассматривать опору автора на архивный материал, что позволяет впервые представить первые юношеские произведения писателя, дать развернутый литературоведческий комментарий к ним.

Белый начинает свой творческий путь с неоконченной поэмы "Тристан", драмы, навеянной Ибсеном, Метерлинком, романтической сказки-легенды о мальчике-короле, в которой "сказывается влияние романтической поэзии, сказок Андерсена и О.Уайльда" [Лавров, 1995, с. 30]. Исследователь отмечает склонность юного тогда еще Белого к имитации и стилизации: "работая над этой сказкой (и, видимо, также над другими аналогичными произведениями), Борис Бугаев покорно следует канонам романтической стилистики и полностью доверяет ее шаблонам" [Там же]. К наиболее серьезным опытам юного Бориса Бугаева А.А.Лавров относит мистерию об Антихристе и прозаические отрывки "Волосатик" (июнь 1897 г.) и "Сон". Исследователь замечает, что произведения этого периода представляли собой "не более чем спонтанную, дневниковую фиксацию подчиненных предустановленному образному ряду - реальному или фантастическому, - исходной форме всех прозаических жанров А.Белого: из лирических фрагментов разовьются и "симфонии", и повествовательные художественные опыты 1900-ых гг. (рассказы и прозаические этюды), и статьи отвлеченно-символического характера. Более того, самое ближайшее родство с прозаическими миниатюрами Белого обнаруживают его первые (из числа сохранившихся) стихотворные опыты тех же лет; показательно, что в его рабочей тетради выделены два раздела, как бы уравновешивающие и дополняющие друг друга: "Лирические отрывки (в прозе) и "Лирические отрывки" (в стихах). Стиховые отрывки при этом не подвергнуты строфическому членению, и единственное, что отличает их от аналогичных прозаических отрывков (при разительном общем тематико-стилевом, интонационном и эмоциональном сходстве), -это рифменные созвучия и стремление к ритмической урегулированности текста" [Лавров, 1995, с. 39].

В первой главе монографии - "1890-годы. На пути к "симфониям" - делается вывод о том, что "символизм Белого вырастал в гораздо большей степени из внутреннего уединенного опыта, чем благодаря активному усвоению начавшему заявлять о себе в России "нового" искусства" [Там же, с. 40]. Исследователь считает, что "симфонии" скорее всего займут "особое промежуточное положение между традиционной прозой и традиционной поэзией, как своеобразный опыт синтеза не только разных видов искусств, но и различных форм литературного творчества" [Там же, 45].

Во второй главе - "1901 год и начало десятилетия. Андрей Белый - кормчий "аргонавтов" - детально исследуется "аргонавтический" этап творчества Белого. В главе наиболее подробно рассматривается история создания "симфоний" Белого, выявляется характер эволюции жанра "симфонии". Исследователь считает, что 2-ая "симфония" Белого "стала зерном, из которого развилось все его зрелое творчество" [Там же, с. 76]. В частности, отмечается, что "многообразные линии преемственности соединяют ее не только с последующими "симфониями", но и со стихами 1900-ых годов, с романами "Петербург", "Котик Ле-таев", "Москва", с поэмой "Последнее свидание" и т.д. Замечательно, однако, что Белый предвосхитил в этой "симфонии" не только многие мотивы своих будущих произведений, но и конкретные приметы будущей, еще только предвидимой и предсказуемой, реальности" [Там же, с. 79]. "Во 2-ой "симфонии" нетрудно обнаружить элементы сюжетных конструкций, а местами и вполне цельное повествование (например, вся ее 3-ая часть), но в основном связь между сменяющими друг друга рядами образов и картин осуществляется ассоциативным либо монтажно-"кинематографическим" путем. Следование этому принципу позволяет Белому выявить единство изображаемого калейдоскопического мира, показать связь "высокого" и "низкого" планов бытия" [Там же, с.

79-80]. К 1902 году, замечает Лавров, Белый "уже начинал осознавать пределы "симфонической" формы и ее жесткую обусловленность известным строем переживаний - тех, которые определили становление его личности на рубеже веков" [Там же, с. 97]. В это время Белый приступает к теоретическому осмыслению "нового искусства" в программных статьях "аргонавтического" периода: "О теургии", 1903; "Символизм, как миропонимание", 1904; "Апокалипсис.", 1905 и др. В этих работах подчеркивалось, что "новое искусство" имеет значение лишь как знамение и предтеча грядущего универсального, теургического творчества" [Там же, с. 99].

А.В.Лавров обращает особое внимание на лирико-философские статьи Белого 1905-1906 годов - "Сфинкс" и "Феникс". Мифопоэтические образы сфинкса и феникса, считает исследователь, наиболее ярко характеризуют мистическое мироощущении Белого этого времени, в то же время "само понятие мистики, по мере усиления переломных тенденций в мироощущение Белого, утрачивало для него свою безусловную подлинность, становилось угрожающе амбивалентным" [Там же]. В частности, мифопоэтический образ Сфинкса в одноименной статье символизировал для Белого "психологическую мистику", смешивавшую воедино "небесное" и "звериное", сакральное и очевидное. Выстраивая в своей статье сложный и многосоставный калейдоскоп наблюдений, цитат и мифологизированных образов, писатель стремился показать многоли-кость, вездесущность и гибельную природу "сфинксова" начала - "тумана нечистых смешений", нагнетаемого "очевидностью", здравым смыслом, животной субстанцией, грозящей уничтожением человеческой духовности и сковывающей или искажающей высокие творческие порывы" [Там же, с. 183]. "Столь же многообразно варьируемые "сокровенные" мифопоэтические мотивы и формированная стилистика присущи и статье Белого "Феникс" (1906), составляющей идейно-психологическую антитезу по отношению к "Сфинксу".Сфинкс и Феникс - символы двух полюсов сознания Белого; и в пору зачарованности "сфинксовым" взором он не теряет надежды на окончательное торжество светлого, солнечного, "заревого" начала: ведь "Сфинкс - только начертание на слепящем пере фениксовом" (Арабески. С.155)" [Там же, с. 184]. Исследователь подчеркивает, что накануне 1905 года мироощущение писателя начинает наполняться другим содержанием: "мифопоэтические символические ряды, знаменующие фениксово начало, начинают ассоциироваться для Белого с национальной идеей; в его сознании постепенно выкристаллизовывается и приобретает духовную плоть образ России" [Там же]. Характерно, что в этом же аспекте рассматривается и статья "Луг зеленый".

В четвертой главе исследователь рассматривает достаточно неоднозначный период творчества Белого - 1907-1908 годы. Наиболее ярким художественным достижением Белого этого времени считается сборник "Пепел", отличающийся от предыдущего творчества поэта "тяготением к фольклору, притом к фольклору современному, имеющему живое бытование, - частушке, плясовым мотивам ("Веселье на Руси", "Песенка комаринская")" [Там же, с. 258]. А.В.Лавров справедливо отмечает такую характерную черту фольклоризма Белого как ориентация "на традицию литературного фольклоризма, опять же ассоциирующегося прежде всего с некрасовской поэзией, но вбирающего в себя и широкий пласт популярной песенной лирики" [Там же,]. Отмечая роль некрасовской традиции в формировании фольклоризма Белого, исследователь замечает, что "включенные в "Пепел" сюжетные стихотворения на темы из жизни социальных низов - казалось бы, вполне в духе некрасовских "рассказов в стихах" - отличаются пунктирностью или ослабленностью событийной канвы и довольно условной обрисовкой персонажей; вместо линейно выстроенного повествования на первом плане - сцепление и развитие повторяющихся образно-сюжетных мотивов, организующих всю художественную систему произведения и приобретающих сугубо символический смысл" [Там же, с. 261].

Особую важность в целях нашей работы приобретает последняя глава работы, посвященная творчеству А.Белого 1909 года. Важность этого периода в творческой эволюции творчества поэта подчеркивается тем, что именно в это время национальная концепция Белого приобретает окончательные черты "сложного двуединства, не сводимого однозначно ни к западнической, ни к славянофильской интерпретации" [Там же, с. 278]. "Восток и Запад - между этими двумя силовыми полями, двумя трагическими антитезами ищет Белый,-пишет исследователь, - своего, особого спасительного для России пути" [Там же]. Романы "Серебряный голубь" (1909) и "Петербург" (1911-1913) художественно сформулировали именно такое понимание национальной проблемы, при этом отмечается, что "Серебряный голубь" явился для Белого первым опытом традиционного фабульного повествования, которое писатель "взялся осваивать, апеллируя не к ее "среднеарифметическому" стилевому архетипу, а к заведомо узнаваемому "чужому слову" " [Там же, с. 279]. Использование гоголевской традиции, по мнению исследователя, связано, прежде всего, с реализацией гоголевского видения будущего России: "свой роман Белый менее всего воспринимал как умышленный эксперимент в "гоголевском" стиле; это было своего рода продолжение Гоголя: творчество великого писателя оказалось такой же органической почвой для построения собственных художественных структур, какой некогда служили для великих древнегреческих трагиков мифологические сюжеты" [Там же, с. 283]. Исследователь особо отмечает, что "экспрессивность стилевого выражения, прихотливость интонационно-синтаксических рядов, приемы фольклорной стилизации, последовательная ритмизация и метафориза-ция речи, обилие образных лейтмотивов создают в "Серебряном голубе" "отчетливое преобладание образа и слова над сюжетом", что станет затем принципиальным конструктивным элементом в русской орнаментальной прозе, возникшей в значительной мере благодаря усвоению творческого опыта Белого-прозаика" [Там же, с. 285]. "Серебряный голубь" А.Белого, по мнению А.В.Лаврова, поставил "итоговую точку под целым этапом русского символизма" [Там же, с. 299].

Таким образом, исследование А.В.Лаврова впервые наиболее полно и целостно представило характер творческой эволюции А.Белого в ранний период его творчества. В работе основательно прослежены основные этапы этой эволюции, воплощенной как в художественных текстах, так и в его теоретико-эстетических работах этого периода. Ориентация исследователя на анализ поэтической системы Белого в ее соотнесенности с его теоретическими статьями приобретает в монографии А.В.Лаврова методологический характер.

Одно из основных направлений отечественных исследований творчества Белого связано с изучением предшествующей и последующей литературной традицией. Этот аспект разрабатывается в целом ряде работ В.Паперного. В отношении А.Белого особую актуальность приобретает указанная самим автором преемственность с гоголевской традицией. В статьях В.Паперного специально рассматривается проблема "Белый и Гоголь" (1982, 1985). "Стремление "воскрешать" и "возобновлять" традицию Гоголя, - утверждает В.Паперный, - сопровождала А.Белого на всех этапах его творческой эволюции, то усиливаясь, то временно ослабевая, но никогда не исчезая" [Паперный,1982, с. 112]. Особо важным представляется исследование влияния гоголевской традиции на раннее творчество А.Белого.

Исследователь выделяет несколько этапов в творчестве Белого, в основе которых лежало разное по динамике восприятие художественного мира Гоголя. Первый этап, отличающийся некоторой интуитивностью, неосознанностью, это этап написания "симфоний". В работе выявлена динамика воздействия гоголевских произведений на "симфонии", начиная с "Первой симфонии", и кончая "Кубком метелей", при этом общая тенденция в этой динамике связана с усилением гоголевского влияния. Если в "Первой симфонии" присутствие гоголевских мотивов едва заметно, то уже во "Второй симфонии" они играют значительную роль, "оформляют не только "сатирический" план, являющийся фоновым, но и проникают в "идейно-символический" план, реализуемый через систему персонажей" [Там же, с. 114]; в третьей "симфонии" "Возврат" важнейшим источником выступает повесть Гоголя "Записки сумасшедшего", в этом произведении "мир Хандрикова, - это стилизованный "гоголевский мир", мир нищеты, страха перед начальством." [Там же, с. 115]. В "Кубке метелей" Белый, по мнению исследователя, широко использует систему гоголевских мотивов, иногда даже полностью экспонируя сюжет из "Страшной мести", которая служит одним важнейших способов выражения "центральной - "апокалиптической" -темы произведения" [Там же, с. 117].

Следующий этап, характеризующийся более осознанным обращением к гоголевской традиции, В.Паперный относит к годам первой русской революции 1905 года. Интерес к Гоголю, по мнению исследователя, возникает у Белого в контексте осмысления русской культурной традиции в целом. Гоголь на этом этапе превратился "в основной инструмент воплощения и идеологизации центральной для творчества Белого 1905-1909 гг. темы России" [Там же, с. 119]. В.Паперный отмечает, что на представление Белого о Гоголе сильное влияние оказала концепция В.В.Розанова, основанная как на отказе в человечности гоголевским героям, так и самому автору. Концепция В.Розанова была трансформирована и приведена в соответствие с категориями символистского мышления Д.С.Мережковского, который усматривал в Гоголе "неравновесие языческого и мистического", их "смешение" вместо "синтеза" [Там же, с. 121]. В эти же годы Белый "стремился утвердить своеобразное мифологическое отождествление себя с Гоголем" путем воспроизведения его стиля, использования его имени, в результате чего, "тесно сопрягая судьбу Гоголя и России, А.Белый, считает исследователь, создает мифопоэтическую концепцию, в центре которой - судьба нового Гоголя (самого Белого) и новая судьба России" [Там же, с. 124]. В статьях "Луг зеленый" и "Апокалипсис русской поэзии" эта концепция конструируется через мотивы "Страшной мести" Гоголя. Для раннего творчества Белого осознание Гоголя, таким образом, имело этапный характер, в результате чего была создана мифопоэтическая концепция, в основе которой лежала, по мнению В.Паперного, романтическая утопия Гоголя о будущей России, вера в "быстрое и чудесное превращение "таинственной", "загадочной" и "страшной" России настоящего в прекрасную Новую Россию будущего" [Паперный, с. 125].

Рецепция некрасовского творчества в сборнике Белого "Пепел" специально рассматривается в работе Н.Н.Скатова. Исследователь считает, что главной особенностью этого сборника является то, как "подобно Некрасову, Белый стремится к сюжетной разработке темы" [Скатов, с. 154]. На примере стихотворения "Телеграфист" Н.Н.Скатов показывает, каким образом происходит "овла-девание некрасовским методом" [Там же, с. 157]. Вместе с тем исследователь отмечает некрасовское влияние на уровне сходства только основных образов и отдельных мотивов, не затрагивая влияния собственно "некрасовского метода" на поэтику Белого. При этом, правда, отмечается особый ритм в сборнике стихотворений "Пепел": "Эмоцию рождает лишь мерность стихов да повтор, связанный с народной песней" [Там же, с. 176]. Исследователем таким образом подчеркивается фольклорность происхождения ритма в "Пепле".

Венгерской исследовательнице Л.Силард принадлежит работа о связи "Петербурга" с "Бесами" (1981). Помимо уже очевидной тематической связи обоих романов "нынешняя стадия изучения поэтики романа, - замечает исследовательница, - позволяет поставить вопросы, касающиеся глубинного родства главного творения Белого с этим "отклоняющимся от нормы" детищем романной техники позднего Достоевского; родства, которое проявляется прежде всего на уровне повествования в структуре и фактуре его" [Силард, с. 80]. Открытием Достоевского в структуре повествования, подготовившим "модернистскую революцию" XX века является немаркированное колебание дистанции между уровнями автора, повествователя и персонажей. Эту технику символистский роман, прежде всего в лице А.Белого, разовьет в высоко эстетизирован-ную игру повествовательных масок. Стремясь выявить загадку прозы Белого, исследовательница находит ее своеобразие в сочетании двух плохо сочетаемых элементов: с одной стороны, "прозу Белого отличает высокий коэффициент литературности", с другой - вызывающее, подчеркнуто обыгрываемое "небрежение словом" [Там же, с. 96].

В одной из статей (1988) А.В.Лаврова специально рассматривается вопрос о восприятии раннего творчества А.Белого Достоевского. Для исследователя принципиально важно выявить эволюцию отношения Белого к Достоевскому в ходе собственного творческого развития и отражению этого в критике и публицистике писателя. В конце 1890-ых и начале 1900-ых годов Достоевский воспринимался Белым, прежде всего, в контексте соловьевской апокалиптики и софиологии, как один из выдающихся мыслителей, "как "тайновидец духа", стремящийся к "воплощению духа" и "грядущего града взыскивающий" [Лавров, 1988, с. 134]. Наибольший интерес для него представляли те герои Достоевского, которые являлись "носителями нравственного и религиозного идеала", такие как князь Мышкин, старец Зосима [Там же, с. 135]. В 1905 году выходит в свет статья Белого "Ибсен и Достоевский", в которой Белый заявил о кардинальной перемене оценки творчества Достоевского. Новая позиция по отношению к Достоевскому, пишет А.В.Лавров, заключалась в том, что она "отрицала благотворность воздействия Достоевского на русскую литературу", прежде всего, из-за "клинических форм мистицизма" [Там же, с. 138-139]. Исследователь объясняет негативное отношение Белого этого периода к Достоевскому, прежде всего, попыткой преодолеть собственный творческий и психологический кризис: "Мотивы истерики, скандалов, "подполья" у Достоевского вышли в сознание Белого на передний план не в последнюю очередь потому, что он сам ощутил себя в замкнутом кругу, внутри которого царила атмосфера безысходных личных переживаний, чувств распадения устойчивых связей, обстановка групповой литературной борьбы и ожесточившейся внутри символистской "семейной" полемики" [Там же, с. 143]. Только в 1910 году в статье "Трагедии творчества" Белый "возвращает Достоевскому его значение величайшего русского художника и провозвестника судеб России" [Там же, с. 149]. Иррациональная историософская концепция России, сформулированная Белым в "Трагедии творчества" и в основе которой лежит осознание того, что "Достоевский воплотил целостный и одновременно противоречивый образ России, измеренной "меркой абсолютной гармонии" - обреченной к гибели и жаждущей воскресения, объединил историческое знание и эсхатологическое предзнаменование" [Там же]. Итак, рассмотренные работы Л.Силард и А.В.Лаврова позволяют говорить о том, что для раннего творчества Белого не характерно влияние поэтики Достоевского, глубинное осознание художественного мира писателя придет к нему позднее, в процессе написания романа "Петербург".

В общем контексте работ об Андрее Белом следует особо выделить работы, посвященные рассмотрению в творчестве А.Белого проблем мифологизма. В.Пискунов в статье "Второе пространство романа "Петербург" (1988) предпринял попытку анализа мифологической организации пространства в этом произведении ("астральный верх", "инфернальный низ", объединенные мотивом бездны и т.д.), которую он связывает с типологией барочного трагифарса.

Другой аспект мифологизма рассматривается Е.М.Мелетинским (1994). На материале романа "Петербург" анализируется воспроизведение на модернистский лад древних архетипов хаоса - космоса и героя - антигероя [Мелетин-ский 1994, 119]. Для трактовки категорий хаоса - космоса А.Белый, по мнению Е.М.Мелетинского, привлекает античные мифологические ассоциации во временном (эсхатологическом) и пространственном аспектах, и вместе с тем исследователь отмечает одновременную литературную ориентацию Белого на традиции Пушкина, Гоголя и Достоевского в связи с образами-символами петербургского текста, что позволяет говорить о полигенетических истоках мифологизма самого автора.

По проблеме мифологизма Белого знаменательна также работа Н.Г.Пустыгиной (1986), в которой речь идет об использовании образа Мирового древа и его эквивалентов в раннем творчестве А.Белого. Исследователь подчеркивает, что архетипическая символика дерева "прекрасно укладывается в рамки "синтетической" концепции поэта" [Пустыгина:1986, 115]. Символика дерева, в которой воплощается идея "синтеза", имеет под собой именно в раннем творчестве А.Белого мифологическую основу. Исследователем подчеркивается тот факт, что использование мифологических сюжетов, образов подкреплено у Белого его научным интересом к работам таких русских мифологов того времени, как А.Н.Афанасьев, А.Н.Веселовский, А.А.Потебня и др. Особенно показательным в этой связи представляется анализ образа мирового дерева в контексте литературной эволюции Белого, в результате чего исследователь приходит к выводу о том, что интерпретация образа-символа на каждом этапе творчества писателя имела разный характер.

В диссертации Е.В.Глуховой (1998) специально рассматривается биография и творчество А.Белого в ракурсе "посвятительного" мифа.

Среди работ о Белом следует выделить специальную статью Ю.М.Лотмана "Поэтическое косноязычие Андрея Белого" (1988). Размышляя об языковых экспериментах Белого, исследователь сравнивает его косноязычность с косноязычием мифологических сказаний о пророках, в частности, с косноязычием библейского Моисея. Косноязычность Белого несколько не вписывалась в рамки эзотерического языка символистов, для которых язык имел второстепенное значение, "внимание их обращено на тайные глубины тайны смысла" [Лотман,1988, с. 439]. У А.Белого же формируется другое представление: "он ищет другой язык", слово перестает для него быть "единственным носителем языковых значений" [Там же]. Ю.М.Лотман считает, что Белый создавал "язык пророческого косноязычия", предвосхищая дадаизм Хлебникова, языковые эксперименты Чуковского. Особенно важным представляется проделанный исследователем текстологический анализ стихотворения "Буря". В качестве основного признака "пророческого языка" Белого выделяются разнообразные повторы "целых слов и словосочетаний, групп фонем, которые образуют здесь морфемы или псевдоморфемы, воспринимающиеся как морфемы, хотя таковыми в русском языке не являющиеся, и, наконец, отдельные повторяющиеся фонемы". В результате чего акцентируются грамматические признаки и лексико-семантические значения отдельных слов, которые в свою очередь " на более высоком уровне сливаются как варианты некоторого высшего инварианта смысла" [Там же]. В работе также отмечается, что в такого рода текстах усиливается смысловая нагрузка интонации, которая создается при помощи точных лексико-синтаксических повторов и знаков препинаний. Следует отметить, что Ю.М.Лотман подчеркивает особое художественное новаторство А.Белого, выходящее за рамки символистского мировоззрения, которое выразилось, главным образом, в "поиске языка" для адекватного "самовыражения и эпохальных поисков "безъязыким" (Маяковский) веком средств для обретения языка" [Там же, с. 442].

Проблема ритма - одна из центральных в эстетической концепции А.Белого, и не могла не вызвать интерес исследователей. По мнению первого исследователя - В.М.Жирмунского - в "символизме" Белый первым разработал статистический метод, суть которого в том, что ритм "создается, как факт меняющийся, индивидуальный, изучается на фоне метра, как явление общего, постоянного, неизменного" [Жирмунский, 1975, с. 35]. Вместе с тем, наряду с несомненными достижениями Белого в этой области, В.М.Жирмунский замечает существенные недочеты, связанные: во-первых, с недостаточностью графического метода, которая, по мнению автора, заключается в связанных с ним подсчетах, которые отмечают только ударные слоги; во-вторых, с субъективностью оценок исследователя, для которого "одни фигуры являются "более гармоническими", другие - менее "изящными для слуха" [Там же, с. 36]. В результате, по мнению В.М.Жирмунского, слово "ритм" приобретает двусмысленность, обозначая, с одной стороны, ритм в более широком понимании, являющимся выражением души поэта, с другой стороны - ритм, понимаемый более традиционно и в узком значении, как отступление от метра. При этом В.Жирмунский предлагает свою формулировку, которая, по его мнению, наиболее удачно соответствует основным мыслям Белого: "ритм как реальное чередование ударения в стихе" [Там же, с. 37].

Среди современных работ наиболее концептуальной представляется статья М.Л.Гаспарова "Белый-стиховед и Белый-стихотворец" (1988), в которой проблема ритма Белого рассматривается на материале двух его книг "Символизм" (1910) и "Ритм как диалектика" (1924). М.Л.Гаспаров отмечает новаторство Белого в понимании ритма как "сложного единообразия отступлений" [Гаспаров, 1988, с. 448]. Вместе с тем подчеркивается, что в работе "Ритм как диалектика" эволюционирует само понимание Белым ритма в сторону функционально-динамического подхода к нему. "Каждая строка, - замечает исследователь, - рассматривается не сама по себе, а на фоне предыдущих строк, и измеряется степенью контраста с ними по формуле п - 1, где п - промежуток между данной строкой и предыдущей тождественной ей по ритму" [Там же, с. 449]. Впервые тем самым Белым-стиховедом акцентируется мнемоническая функция ритма, учитывающая в полной мере "интонационный жест смысла", что одновременно становится, по представлению Белого, мелодией. М.Л.Гаспаров приходит к выводу о том, что идеалом позднего Белого становится "неповторимость и непредсказуемость интонации, порождаемая только стихом", которая более всего выражена именно в прозе, а не в стихе, поэтому для того, чтобы "гибкость интонаций была ощутима", он использует прием прямого перенесения трехсложного метра в прозаический текст [Там же, с. 458]. М.Л.Гаспаров впервые в современном стиховедении дал оценку ритмической концепции А.Белого, детально в стиховедческом плане развернув эволюцию его теоретических взглядов от "Символизма" до "Ритма как диалектики", предвосхищая тем самым возможные пути изучения стиховедческого наследия Белого.

Исследования Белого в области ритма продолжены в работе одного из современных исследователей - Ю.Б.Орлицкого. Огромная заслуга А.Белого видится исследователю в том, что он осуществил реформу русской прозы путем непосредственного перенесения особенностей стиха в прозаический текст. Исследователь выделяет пять основных направлений структурной перестройки прозы: "это метризация, паронимизация, строфизация, визуализация и минитю-ризация" [Орлицкий, 2002, с. 172]. Показательно, что динамика обращения Белого к различным особенностям "стихоподобной" прозы, хотя и прослеживается в самых общих чертах, рассматривается в контексте эволюции его творчества. Для ранних прозаических опытов -"лирических отрывков (в прозе)" Белого были характерно использование метра и рифмы, но при этом, замечает исследователь, он начинает уходить от "полного стихоподобия, прежде всего, благодаря разрушению строфики, в результате чего концы условных силлаботониче-ских строк и "оперяющие" их рифмы умышленно теряются внутри прозаического монолита" [Там же]. В "симфониях" же Белый применяет так называемую "версейность" прозы, т.е. проводит "последовательное членение текста на нумерованные строфы-"стихи", каждый из которых невелик по объему". В целом такое членение ориентировано на "библейскую структурную модель-прообраз" [Там же, с. 171]. "Визуализация и минитюризация" прозы впервые явились в качестве эксперимента в создании прозаических отрывков в стихотворном сборнике "Золото в лазури". Метризация прозы, по мнению Ю.Б.Орлицкого, наиболее последовательно осуществлена сначала в "Петербурге", затем - с принципиальным уменьшением - в "Москве". В позднем своем произведении "Маски" наиболее важной стала "звуковая перестройка прозы, сказавшаяся как в появлении в ней рифменных созвучий, так и в тотальной паронимизации текста по стиховой модели" [Там же]. Таким образом, в статье Ю.Б.Орлицкого детально исследована сущность и составляющие ритмической реформы А.Белого, впервые эксперименты писателя в области метризации прозы осмыслены в эволюционном контексте, соотносясь с тем или иным этапом эволюции, представленном в том или ином произведении. Проблема особой прозы А.Белого наиболее широко раскрыта Л.Новиковым. Книга задумана как общий анализ орнаментальной прозы писателя. "Аспект проявления ритма, прямо переносимого поэтом из стиха в прозу " исследователь рассматривает на материале романов А.Белого, по его мнению, существенными признаками орнаментальности прозаических произведений Белого является: "метризованность" прозы, использование фигур повтора (звуковые, лексические, грамматические, синтаксические), тропов и т.д.

В отечественных исследованиях последних лет достаточно отчетливо прослеживается устойчивый интерес к поэтике Белого, как в ее семантико-содержательных, мифологических аспектах, так и в ее структурообразующих составляющих, связанных с многоплановой экспериментаторской деятельностью писателя в области ритма прозы, в области соотношения художественного и научного творчества.

В особый разряд следует выделить зарубежные исследования по творчеству Белого. Интересной среди них представляется тема "Андрей Белый и оккультизм". Она подробно исследуется в работе M.Carlson "Подчинение хаоса: эзотерическая философия и развитие Андреем Белым теории символизма как мировоззрения " (1983). В символизме Белого видится попытка писателя прийти в согласие с действительностью и придать структурированность окружающему миру. Теория символизма в целом выходит за рамки большинства литературных теорий. Необычность концепции теоретика символизма, отличающегося в этом смысле от многих философов культуры XX века, состоит в том, что принципы его мировоззрения, по мнению M.Carlson, прочно основаны на метафизических ценностях. Поскольку теория символизма Белого основана на эзотерических доктринах, не находящихся в главном русле современной западной культуры, его литературное творчество, по мнению исследователя, кажется темным и даже несколько эксцентричным читателю, который, как правило, не знаком с мистической частью западной интеллектуальной традиции.

Таким образом, зашифрованный стиль Белого оказывается результатом несознательной попытки утаить природу оккультного откровения от непосвященного профана. В этом смысле творчество Белого "самозащитно"; оно не может быть исчерпывающе понято читателем, который не готов предпринять известную интеллектуальную подготовку и открыть свое сознание алогичному, ассоциативному (то есть, по M.Carlson, символическому) способу мышления. Автор-творец, обращаясь к небольшой, но мыслящей аудитории, требует от этой аудитории, чтобы она привнесла некую часть своего опыта в чтение и перечитывание его творчества. Белый не является "соболезнующим" автором: он никогда не оскорбляет читателя объяснением очевидного. Здесь M.Carlson отмечает, правда вскользь, никак не комментируя, новое отношение автора к читателю. Рассматривая подтекст в "Серебряном голубе", исследовательница открывает возможность сплошного, строка за строкой, истолкования текста романа как аллегории космических реалий. Каждая черточка этого произведения оказывается "мистериальной для современного человека" и по существу неисчерпаемой: например, тяжелая трость Дарьяльского знаменует добровольно взятый им крест, во всем многообразии его трактовок. "Ирония заключается в том, что самая вещь, на которую Белый полагается, чтобы раскрыть, прояснить, структурировать свое творчество.а именно символ затрудняет доступ к нему. Создания Белого не могут быть исчерпывающе поняты читателем, не желающим пройти известную интеллектуальную подготовку" [Carlson, 352].

В фундаментальном труде Vl.Alexandrov "Andrey Bely. The Major Symbolist Fiction" (1985) дается попытка осмыслить целостную картину творчества А.Белого. Исследователь особо выделяет фарсовый элемент творчества Белого. Уже в первой симфонии он находит "своеобразное сопоставление иерархической торжественности и почти фарсовой сатиры", которая, на его взгляд, типична "для самых сильных вещей" Белого [Alexandrov VL., с. 11-12]. Разбирая "симфонии", исследователь пишет о том, что хотя они являются оригинальными формальными созданиями Белого, вместе с тем они наследуют и предвосхищают целый ряд важных направлений в современной прозе, которые в общем-то вышли из европейского символизма. В "Серебряном голубе" исследователя особенно привлекает "дихотомия" Запада и Востока. Он анализирует то известное место повести, где Россия ассоциируется с мудростью молчания, а Запад с материализмом и поверхностным взглядом. Оно чрезвычайно важно для понимания "Серебряного голубя" поскольку здесь Белый "предлагает положительный контрапункт извращенным теургическим планам "голубей". Повествователь предсказывает, что "синтез заменит существующую дихотомию

России и Запада и воплотится этот синтез в оптимистическом, хотя вместе с тем апокалиптическом образе воскрешения через сожжение" [Там же, с. 80]. Катастрофической ошибкой Дарьяльского, считает автор работы, было смешение секты "голубей" с подлинным русским народом - "ошибка познания, основанная на неправильном восприятии" [Там же, с. 82]. Необходимо отметить, что исследователь говорит об "анахронизме" Белого, в чьей "мозговой игре", в "панорамах сознания" трудно разобраться, если не видеть, что даже среди символистов он был исключением по силе своей непоколебимой веры в то, что поющее в нем слово не менее реально, чем вещи, окружающие читателя. "Его концепция авторства определенно не современна и не иронична, она ближе всего к Гомеровой мольбе в "Одиссее", которую Р.Фитджеральд передал словами: "пой во мне, Муза, и повесть свою чрез меня ты поведай" [Там же, с. 192]. В целом исследователь подчеркивает, что отход от литературных традиций был у Белого одновременно возвращением к прадревнему лирическому началу. Его новаторство восходит к крайнему архаизму. И больше всего находок, замечает исследователь, обещают поиски в области лирической стихии Белого.

К аналогичным выводам об архаической основе творчества Белого приходит А.Ваггаг при анализе романа "Серебряный голубь". Художественный мир Белого "похож на космос первобытного человека, где все вещи - люди, животные, растения, минералы, небесные тела, - разделяют между собой одинаковую способность обнаруживать таинственное, священное значение" [ВаггаТ,аскиМ-2] образом, в зарубежных исследованиях творчества Белого актуализируются преимущественно содержательные, мировоззренческие аспекты его творчества.

Историографический обзор показывает, что поэтическая система Белого достаточно исследована в обширном контексте различных традиций, в том числе мифологической, определены основные этапы эволюции писателя, выявлены основополагающие моменты концепции Белого как теоретика символизма и как автора художественных текстов, установлены принципиальные черты поэтики Белого на том или ином этапе его творческой эволюции.

Однако, несмотря на ряд фундаментальных исследований, недостаточно проясненными остаются отдельные этапы творческой эволюции Белого, в частности, ранний, характеризующийся обращением Белого (после 1905 года) к фольклорной традиции и мифу на новом этапе. Вместе с тем мифофольклоризм Белого следует понимать в широком мифологическом ракурсе, с одной стороны, как преломление на новом этапе мифологических устремлений символизма, создание нового "мифа-текста", и в связи с этим переход к качественно новому пониманию мифа, по сравнению с "аргонавтической" трактовкой мифа. С другой стороны, фольклоризм Белого включает в себя сознательное обращение к научному фольклоризму, опосредованному через труды А.Веселовского, А.Потебни, А.Афанасьева, и к литературному фольклоризму, преломленному через литературную традицию, прежде всего, Гоголя, Некрасова.

Тем самым в раннем творчестве Белого особо следует выделить этап, охвативший 1906-1909 годы и характеризующийся определенного рода целостностью, основанной на концептуальном освоении фольклорно-мифологической традиции. В этой связи необходимо специально оговорить, в каком смысле используется в работе понятие "традиция". В данном случае под "традицией" понимается соотнесенность художественного сознания писателя на данном этапе с определенным типом пространства, в котором определяющую роль играет устная культура, "народная традиция", целый комплекс предшествующих литературе фольклорно-мифологических представлений. Как правило, эволюция литературного развития понимается как диахроническая цепь, связующая предшествующий и поел едущие ряды. В данном случае эволюция определенного этапа раннего творчества Белого рассматривается в типологической (синхронной) соотнесенности с фольклорно-мифологической традицией, как с определенным пластом культуры. В то же время достаточная степень изученности проблемы мифологизма позволяет вплотную подойти к постановке на материале раннего творчества А.Белого проблемы соотношения с фольклорно-мифологической традицией, особенно актуальной для эволюции писателя на этом этапе.

Цель и задачи исследования. Целью работы является выяснение роли фольклорно-мифологической традиции в теоретико-художественной концепции Андрея Белого 1905-1909 годов, предопределившей характер его эволюции и особенности его поэтики на данном этапе. Исходя из этого, поставлены следующие задачи:

1) выявить предпосылки возникновения мифофольклорной концепции Андрея Белого в его теоретических и публицистических работах 1905-1909 годов;

2) рассмотреть, каким образом литературная традиция оказала влияние на формирование фольклоризма Андрея Белого;

3) выяснить, как повлияла поэтика повествовательных жанров фольклора на художественную структуру литературных текстов Белого этого периода;

4) определить черты мифофольклорной поэтики в повести "Серебряный голубь".

Методология исследования. Отправной точкой исследования является концепция русского символизма, разработанная в трудах З.Г.Минц, а также периодизация этапов творческой эволюции Андрея Белого, и, в особенности, ее раннего периода, уточненная в работах А.В.Лаврова.

Исходным в диссертации является представление о типологической автономности фольклора и литературы, восходящее к фундаментальным различиям этих двух систем, установленным в свое время П.Г.Богатыревым и Р.О.Якобсоном, а также разработка различных аспектов фольклоризма в работах М.И.Стеблин-Каменского, Е.М.Мелетинского, С.Ю.Неклюдова и др.

Теоретической основой исследования являются отдельные положения работ В.Я.Проппа, Е.М.Мелетинского, М.М.Бахтина, И.П.Смирнова, используемые в работе в качестве методологических ориентиров и посылок при конкретном текстуальном анализе.

Методы исследования определяются характером текстового материала (как литературным, так и фольклорным) и конкретным задачами анализа. В работе преимущественно использован имманентный анализ художественного текста в сочетании с методами сравнительно-типологического анализа.

Научная новизна исследования обусловлена пониманием раннего творчества Андрея Белого как достаточно неоднозначного и вместе с тем как этапного для его последующей эволюции как романиста и как теоретика символизма. В связи с этим в работе специально выделяется и всесторонне анализируется период с 1906 по 1909 годы, хронологические рамки которого охватывают с созданием рассказа "Куст" (1906) и повести "Серебряный голубь" (1909). Тем самым уточняется представление о раннем творчестве А.Белого. Впервые при рассмотрении этого периода раннего творчества А.Белого в его соотнесенности с предшествующей литературной традицией выявляется фольклорный аспект, вплотную связанный вместе с тем с мифологизмом поэта. "Аргонавтическая" устремленность в мифологически высокое сменяется на данном этапе фольклоризмом, сознательным обращением к "народной традиции", фольклорному началу других литераторов и осмысление мифа на пришйггржшвтаэ девади^ррртеся и уточняется представление о фольклоризме А.Белого этого периода, понимаемом в широком значении, так как сознательное обращение к фольклору, к народным традициям включает в себя: использование отдельных составляющих фольклорных жанров (заговор, "посвятительный миф", корильная и величальная песня и др.) и фольклорной стилистики, изучение теоретических работ по поэтике фольклора (А.Н.Веселовский, А.Потебня, А.Афанасьев); переосмысления фольклорной традиции через "чужие" тексты (Гоголь, Некрасов); осмысление нарративных возможностей фольклорных и мифологических текстов и создание в связи с этим "народного" текста в литературе, поэтика которого восходит к фольклорно-мифологической традиции. В целом фольклоризм Белого оказывается полигенетичным по своим истокам и источникам и в большей степени является результатом типологической соотнесенности фольклора и литературы в творчестве этого писателя.

Новизна исследования связана с тем, что впервые в соотношении литературных текстов Белого и фольклорно-мифологической традиции актуализируется типологический аспект соотношения литературы и фольклора.

Мифофольклорная концепция Белого, как выражение определенного этапа его эволюции 1906-1909 годов, выявляется на основе анализа корпуса текстов, как собственно литературных, так и теоретических (публицистических и научных), что позволяет выйти на уровень взаимодействия идеологического и эстетического в художественном текстах писателя, мировоззренческого (идеологии) и художественного видения в его творчестве.

Результаты предпринятого текстуального анализа позволили выявить: традиции, восходящие к фольклорному повествованию; поэтику "парафольклорного" текста А.Белого в рассказе "Куст" и повести "Серебряный голубь"; на материале последней реконструировать "посвятительный миф", что в целом также определяет новизну исследования.

Практическая значимость исследования состоит в том, что ее основные положения и выводы могут быть использованы в дальнейшем изучении творчества Андрея Белого, в вузовских общих и специальных курсах по истории русской литературы начала XX века, при составлении пособий, посвященных проблемам соотношения поэтики и типологии литературных и фольклорных произведений, рассмотрению символистских "текстов-мифов".

Апробация работы. Материалы диссертации используются при чтении лекций, спецкурсов и проведении семинарских занятий на филологическом факультете, факультете иностранных языков, факультете якутской филологии и культуры ЯГУ. Основные положения диссертационного исследования были апробированы на "Лаврентьевских чтениях" молодых ученых ЯГУ (1999, 2003, 2005), докладывались на научных конференциях: международных - "Эпический текст: проблемы и перспективы изучения" (Пятигорск,2006), "Литература в контексте современности" (Челябинск, 2007), "Теоретические и методологические проблемы современного литературоведения и фольклористики" (Ал-маты, 2007); всероссийских - "Историческая поэтика жанра" (Биробиджан, 2006), "Синтез в мировой и художественной культуре" (Москва, 2006); республиканских "Логос. Культура. Цивилизация" (Якутск, 2003); "Русское слово и словесность в Республике Саха" (Якутск, 2005).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Ощепкова, Анна Игоревна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исследование периода с 1906 по 1909-е годы в раннем творчестве Андрея Белого позволяет уточнить представление о раннем этапе его творческой эволюции как неоднозначном и не вмещающемся в рамки только «аргонавтиче-ских» устремлений. В эволюции именно этого периода творчества определяющей становится мифофольклорная концепция, сложившаяся в результате пережитого поэтом кризиса, связанного с революцией 1905 года, и, как следствие этого, под влиянием непосредственного обращения писателя к фольклору, к необходимости широкого осмысления народной традиции. Анализ показывает, что переход от «аргонавтического» мифа к постижению архаических основ мировосприятия через «народную традицию» был обусловлен научным интересом Белого к фольклору, к народной культуре, выразившимся в штудировании фольклористических работ А.Н.Веселовского, А.А.Потебни, Ф.И.Буслаева, А.Афанасьева; интересом к литературному фольклоризму (Некрасов, Гоголь). В результате теоретическая рефлексия и литературный опыт раннего Белого предстают как пример концептуализации фольклорной поэтики в тех ее аспектах, которые были актуальны как для «младших символистов», так и для индивидуальной эволюции самого писателя.

Рассмотрение текстового материала от рассказа «Куст» через «симфонии» («Возврат», «Кубок метелей») до повести «Серебряный голубь» под таким углом позволило обозначить общую динамику творчества Белого этого периода, которая складывается из трансформации исходного «аргонавтического» мифотворчества в сторону кардинального пересмотра концепции мифа в направлении его взаимодействия с фольклорной системой в целом. Взаимодействие мифологической и фольклорной систем определило специфику не только фольк-лорно-мифологических представлений Белого на этом этапе, но и поэтику этого периода творчества.

Результатом обращения Белого к фольклорной традиции является создание в течение этого периода символистского «текста-мифа» (З.Г.Минц). Многоплановое исследование структуры символистского текста, как выражения имплицитной поэтики символизма Белого на этом этапе, показывает, что в основе творческих принципов раннего Белого лежат глубинные трансформации фольклорно-мифологической традиции как некой инвариантной системы, а само творчество этого периода характеризуется фольклоризмом. Однако разные аспекты соотношения литературного текста Белого с фольклорной традицией позволяют конкретизировать само понятие фольклоризма применительно к Белому. В его раннем творчестве, по существу, речь идет не о фольклоризме в узком понимании, а об эволюции отношения автора к иному пониманию мифа и мифотворчества, по сравнению с более ранним, «аргонавтическим» представлением о мифе до 1905 года. Тем самым фольклоризм Белого означает ориентацию на фольклорно-мифологическую традицию в целом в целях разгадки поэтом-символистом глубинной сущности архаических представлений о «народной традиции» и культуре в целом, включая такие системы, как фольклор и миф. В связи с этим рассматриваемый период творчества Белого обнаруживает черты своеобразной полигенетичности в своих истоках и источниках, проявляющейся, в частности, во взаимопроникновении в пределах одного произведения разных архетипов. Характер их взаимодействия и определило доминирование в раннем творчестве мифофольклорной концепции. Эта концепция находит выражение как в литературных текстах (рассказ «Куст», сборник стихов «Пепел», повесть «Серебряный голубь»), так и в научно-эстетических статьях этого периода. Одновременно мифофольклорная концепция Белого складывается под непосредственным влиянием литературного фольклоризма, изучения и переосмысления фольклоризма других писателей. В связи с этим в работе специально рассмотрено соотношение творчества Белого с предшествующей литературной традицией в аспекте фольклоризма. Результаты этого сопоставления сводятся к следующему: обращение к фольклорной традиции у Белого совпало с обращением к фольклоризму Некрасова, а создание собственной концепции «парафольклорного» текста сопровождается гоголевским влиянием и его постепенным преодолением. При этом соотнесенность с «чужой» литературной традицией зачастую предстает как цитация (в широком значении этого понятия) «чужого» текста.

Общий ход эволюции раннего творчества Белого определяется как движение от мифа к фольклору (от «аргонавтического» периода к постреволюционному, после 1905 года) и от фольклора к мифу (в период создания «Серебряного голубя» и ряда статей о русском символизме 1909 года), а сама эволюция в промежуток между 1906 и 1909 годами предстает как становление поэтики «парафольклорного» текста. Реализацией такого типа текста является повесть «Серебряный голубь» (1909), в поэтике которого обнаруживается трансформационная модель волшебной сказки с взаимопроникновением стоящей за ней более архаической мифологической семантики.

Таким образом, соотнесенность раннего творчества Белого с фольклорно-мифологической традицией рассматривается в работе как типологическая соотнесенность двух поэтик: поэтики раннего Белого в ее эволюционной динамике и поэтики «устного» (в широком смысле, характерном для работ С.Ю.Неклюдова и Е.М.Мелетинского), фольклорно-мифологического, текста, в том его понимании, которое свойственно Белому-символисту этого периода. Такого рода соотнесенность выводит на уровень типологического соотношения литературы и фольклора, разрабатываемого в работах П.Г.Богатырева, Р.О.Якобсона, Г.А.Левинтона и других. «Фольклорный» этап, а именно так можно интерпретировать рассматриваемый период творчества Белого, свидетельствует о том, что это был период, когда фольклорное начало, или фолькло-ризм, становится одним из художественных языков символизма и одним из важнейших этапов индивидуальной эволюции Белого-символиста.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Ощепкова, Анна Игоревна, 2007 год

1. Список" состоит из двух частей. В первой части представлены художественные и теоретико-публицистические тексты Андрея Белого, использованные в диссертации. Во второй части "Исследования".

2. Б1 Белый А. Стихотворения и поэмы. М.-Л. 1966.

3. Б2 Белый А. Избранная проза / Сост. Л.А.Смирнова. М., 1988.

4. БЗ Белый А. Сочинения в 2-томах / Сост. В.Пискунов. М., 1990.

5. Б4 Белый А. Симфонии / Сост. А.В.Лавров. Л., 1991.

6. Б5 Белый А. Проза поэта / Сост. В.Пискунов. М., 2000.

7. Б6 Белый А. Символизм как миропонимание / Сост. Л.Сугай. М., 1994.

8. Б7 Белый А. Критика. Эстетика. Теория символизма: В 2 т. М., 1994.

9. Б8 Белый А. Мастерство Гоголя. М., 1994.

10. Б9 Белый А. На рубеже двух столетий. Воспоминания: В 2.т. / Сост. А.В.Лавров. М., 1989.

11. Б10 Белый А. Начало века. Воспоминания в 3-томах / Под ред. В.Вацуро, Н.Гей и др. М., 1990.11 .Б11 Белый А. Между двух революций. М., 1990.

12. Б12 Ритм как диалектика и «Медный всадник». М., 1929.1..

13. Аверин Б.В. Дар Мнемозины: Романы Набокова в контексте русской автобиографической традиции. СПб., 2003.

14. Андрей Белый: Проблемы творчества. Статьи. Воспоминания / Сост. С.Лесневский. М., 1988.

15. Андрей Белый. Публикации. Исследования. М., 2002.

16. Андрей Белый: Pro et Contra / Сост., вступ. ст., коммент. А.В.Лавров. СПб., 2007.

17. Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. М., 1998.

18. Андрей Белый и Иванов-Разумник. Переписка. СПб., 2001.

19. Аникин В.П. Русское устное народное творчество. М., 2001.

20. Аничков Е.В. Язычество и Древняя Русь. М., 2003.

21. Антокольский П. Андрей Белый. Петербург. М., 1978.

22. Антонов В.И. Символ, условность, культура // Вестник МГУ. Сер.7: Фило-софия.1993. №3.

23. Аскольдов С. Творчество Андрея Белого // Литературная мысль. Альманах 1. Пг., 1922.

24. Арутюнова Н.Д. Образ, метафора, символ в контексте жизни и культуры // Res philologica филологические исследования. Ред. Д.С.Лихачев. М., Л., 1990.

25. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: В 3 т. М., 1995.

26. Баевский B.C., Ибраев Л.И., Кормилов С.И. и др. К истории русского свободного стиха// Рус. речь. 1975. № 3.

27. Базанов В. Поэма о древнем Выге // Рус.лит. 1979. №1.

28. Базанов В. Фольклор. Русская поэзия нач. XX века. Л.,1988.

29. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1974.

30. Бахтин М.М. Эпос и роман. СПб., 2000.

31. Бахтин М.М. Эстетика словесного искусства. М., 1986.

32. Бейли Г. Потерянный язык символов. М., 1996.

33. Белецкий А.И. Избранные труды по теории литературы / Сост. А.А.Гозенпуда. М., 1964.

34. Бердяев Н. Русская идея. М., 1995.

35. Блок А. Собр. Соч.: В 12 т. Т. XI. Л., 1934.

36. Богатырев П.С. Функционально-структурное изучение фольклора. М., 2006.

37. Бочаров С.Г. Поэтика Пушкина. Очерки. М., 1989.

38. Буслаев Ф.И. Народный эпос и мифология. М., 2003.

39. Вайскопф М. Птица-тройка и колесница души. М., 2003.

40. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Л., 1940.

41. Веселовский А.Н. Миф и символ.// Русский фольклор. Вопросы теории фольклора. Л.,1979.

42. Веселовский А. Мерлин и Соломон. СПб., 2001.

43. Виноградов В.В. Поэтика русской литературы. М., 1976.

44. Виноградов В.В. Стилистика и стиховедение. М-Л.,1956.

45. Владимир Соловьев: Из воспоминаний // Книга о Владимире Соловьеве / Сост. Б.Аверин, Д.Базанова. М., 1991. С. 225-283.

46. Воронский А. Андрей Белый // Избранные статьи о литературе. М., 1982.

47. Вячеслав Иванов Материалы и публикации. М., 1994.

48. Гаспаров М.Л. 1905 год и метрическая эволюция Блока, Брюсова, Белого // А.Блок и основные тенденции развития литературы начала XX века. Блоков-ский сборник. IV. (Ученые записки Тартуского гос.ун-та. Вып. 735). Тарту, 1986. С. 29.

49. Гаспаров М.Л. Белый-стиховед и Белый-стихотворец // Андрей Белый: Проблемы творчества. М., 1988.

50. Гаспаров М.Л. О русской поэзии. СПб., 2000.

51. Гаспаров М.Л. Очерк истории европейского стиха. М., 1987.

52. Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха. М., 1984.

53. Гаспаров M.JI. Русский стих 1890-1925 гг. с комментариями. М., 1995.

54. Гаспаров M.JI. Современный русский стих. Метрика и ритмика. М., 1974.

55. Гей Н.К. Художественность литературы: Поэтика, стилистика. М., 1975.

56. Гиршман М.М. Ритм художественной прозы. М., 1982.

57. Глухова Е.В. "Посвятительный" миф в биографии и творчестве Андрея Белого: Автореф. дис. на соиск. учен, к.филол. наук / М., 1998

58. Гоголь Н.В. Собр.соч: В 7 т. T.l. М., 1978.

59. Голан А. Миф и символ. М., 1993.

60. Гольденберг А.Х. "Мертвые души" Н.В.Гоголя и традиции народной культуры. Волгоград, 1991.

61. Гончаров Б.В. Андрей Белый-стиховед // Филологические науки. 1980.№5. С. 16-19.

62. Гончаров С.А. Творчество Гоголя в религиозно-мистическом контексте. СПб., 1996.

63. Гречишкин С.С., Лавров A.B. Андрей Белый и Н.Ф.Федоров // Блоковский сборник. Тарту. 1979.

64. Гречнев В.Я. О прозе XIX-XX века. СПб., 2000.

65. Григорьев А.Л. Мифы в поэзии и прозе русских символистов // Литература и мифология. Л., 1975.

66. Грякалова Н.Ю. Фольклорная традиция в русской поэзии XX века //Рус. лит. 1984 №2. С. 9-15.

67. Грякалова Н.Ю. От символизма к авангарду Опыт символизма и русской литературы 1910-1920-х гг.; Поэтика, жизнетворчество, историософия: Дис. . д-ра филол. наук: 10. 01.01 СПб., 1998.

68. Гуляев H.A. Литературные направления и методы в русской и зарубежной литературе XVIII-XIX веков. М., 1983.

69. Гус М.С. Модернизм без маски. М., 1966.

70. Гура A.B. Символика животных в славянской народной традиции. М., 1997.

71. Демин В.Н. Андрей Белый. М., 2007.

72. Дождикова Н. А.Блок и революция 1905 г. // Русское революционное движение и проблемы развития литературы. Л., 1989.

73. Долгополов Л. Русская литература конца XIX- начала XX века как этап в литературном развитии // Рус.лит. 1976. №1. С.10-15.

74. Долгополов Л.К. Андрей Белый и его роман "Петербург". Л., 1988.

75. Долгополов Л.К. На рубеже веков. Л, 1977.

76. Долгополов Л.К. Начало знакомства // Андрей Белый: Проблемы творчества. М, 1988.

77. Долгополов Л.К. Неизведанный материк: (Заметки об А.Белом) // Вопр. лит. 1982. №3.

78. Долгополов Л.К. Роман А.Белого "Петербург" и философско-эстетические идеи Достоевского // Достоевский: Материалы и исслед. / АН СССР. Ин-т рус.лит. (Пушкинский дом). Л.,1976. Т.2.

79. Долгополов Л.К. Символика личных имен в произведениях Андрея Белого // Культурное наследие Древней Руси. М., 1976.

80. Долгополов Л.К. Заметки о Андрее Белом // Вопросы литературы. 1982 №3.

81. Еремина В.И. Ритуал и фольклор. Л., 1991.

82. Ермилова Е.В. Теория и образный мир символистов. М., 1989.

83. Жирмунский В.М. Немецкий романтизм и современная мистика. СПб., 1996.

84. Жирмунский В.М. Поэтика русского поэзии. СПб., 2000.

85. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977.

86. Жирмунский В.М. Теория стиха. Л., 1975.

87. Зеленин Д.К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре. 1901-1913. М, 1994.

88. Зеленин Д.К. Избранные труды. Очерки русской мифологии: Умершие неестественной смертью и русалки. М., 1995.

89. Зеленин Ф. Древнегреческая религия. Пг., 1918.

90. Иваницкий А. Логика тропа и логика сюжета. Гоголь // Вест. Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. 1989.№4.

91. Иваницкий А. Функция тропа в сюжете и смысловой структуре текста. Гоголь // Вест. Моск. Ун-та. Сер.10. Журналистика. 1991 №1.

92. Иванов Вяч. Борозды и межи. М., 1916.

93. Иванов В.И. Человек. М., 1997.

94. Иванов В.В., Топоров В.Н. Исследования в области славянских древностей. Лексические и фразеологические вопросы реконструкции текстов. М., 1974.

95. Иванов В.В., Топоров В.Н. К реконструкции праславянского текста. // Славянское языкознание. Доклады советской делегации. У Международный съезд славистов. М., 1980.

96. Иванов В.В. Происхождение древнегреческих эпических формул и метрических схем текстов. // Структура текста. М., 1980.

97. Иванов-Разумник Р.В. .Александр Блок. Андрей Белый. Пб., 1919.

98. Ионин Г.Н. Русская литература XX века. А.Блок. М.Горький. СПб., 1994.

99. Иворкян А.В. О двух толкованиях понятия "настроение" в русском символизме (В.Брюсов и А.Белый) // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. 1998 №6.

100. Кац Б.А. О контрапунктической технике в «Первом свидании» // Литературное обозрение. 1995. № 4/5. С. 189-190.

101. Кожевникова Н. Язык Андрея Белого. М., 1992.

102. Кожевникова Н.А. Типы повествования в русской литературе XIX XX в. М, 1994.

103. Козьменко М. Автор и герой повести "Серебряный голубь"; Комментарии // Белый А. Серебряный голубь. М., 1989.

104. Колобаева Л.А. Человек и его мир в художественной системе Белого // Филологические науки. 1980. №5.

105. Колпакова Н.П. Русская народная бытовая песня. М-Л., 1962.

106. Крохина Н.П. Мифопоэтизм А.Блока в контексте символистского ми-фомышления // Известия РАН Серия литературы и языка. № 6 1990. С. 1216.

107. Круглов Ю.Г. Обрядовая поэзия. М., 1997.

108. Лавров A.B. Андрей Белый // История литературы: В 4 т. Т. 4. Л., 1983. С. 249-262.

109. Лавров A.B. Символизм // История литературы: В 4 т. Т.4. Л., 1983.

110. Лавров A.B. Андрей Белый в 1900-е годы: Жизнь и литературная деятельность. М., 1995.

111. Лавров A.B. Мифотворчество "аргонавтов" // Миф фольклор - литература. Л., 1978. С. 137-170.

112. Лавров A.B. У истоков творчества Андрея Белого ("Симфонии") // Андрей Белый. Симфонии. М., 1991. С.5-34.

113. Лавров A.B. Юношеская художественная проза Андрея Белого // Памятники культуры: Новые открытия: Ежегодник 1980. Л., 1981. С. 107-150.

114. Лавров A.B., Пригодин В. Символисты вблизи. СПб., 2004.

115. Лавров A.B. Андрей Белый между Конрадом и Честертоном // Лотманов-ский сборник. М., 2004. С.443-457.

116. Лавров A.B. Андрей Белый: разыскания и этюды. М., 2007.

117. Левинтон Г.А. Замечания к проблеме "литература и фольклор" // Труды по знаковым системам: 7. Вып.365. Тарту. 1975.

118. Левинтон Т.А. К проблеме изучения повествовательного фольклора // Типологические исследования по фольклору. М., 1975.

119. Левинтон Т.А. Заметки о фольклоризме Блока // Миф фольклор - литература. М., 1978.

120. Левинтон Т.А. Лексика славянских эпических традиций и проблема реконструкции праславянского текста // Текст: семантика и структура. М., 1983.

121. Лекомцева М.И. Семиотический анализ латышских заговоров в каббалистической традиции // Малые жанры фольклора. М., 1991.

122. Лорд А.Б. Сказитель. М., 1994.

123. Лосев А.Ф. История античной эстетики. М., 1975.

124. Лотман Ю.М. Избранный статьи в Зтт. Таллин, 1992.

125. Лотман Ю.М. О русской литературе: Статьи и исследования (1958-1993). СПб., 1997.

126. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера -история. М., 1999.

127. Максимов Д.Е. Поэзия и проза Ал.Блока. Л., 1975.

128. Максимов Д.Е. Русские поэты начала века. Л., 1986.

129. Мазаев А.И. Проблема синтеза искусств в эстетике русского символизма. М, 1992.

130. Маковский М.М. Язык Миф Культура: Символы жизни и жизнь символов. М., 1996.

131. Максимов Д.Е. О том, как я видел и слышал Андрея Белого // Андрей Белый: Проблемы творчества. М., 1988.

132. Манн Ю.В. Поэтика Гоголя. М., 1978.

133. Медриш Д.Н. Литература и фольклорная традиция: Вопросы поэтики. Саратов, 1980.

134. Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса. Ранние формы и архаические памятники. М., 1963.

135. Мелетинский Е.М. "Эдда" и ранние формы эпоса. М, 1968.

136. Мелетинский Е.М., Неклюдов С.Ю., Новик Е.С., Сегал Д.М. Проблемы структурного описания волшебной сказки // Труды по знаковым системам. Вып. IV. Тарту, 1969.

137. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. М., 1994.

138. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1995.

139. Мелетинский Е.М. Избранные статьи. Воспоминания. М., 1998.

140. Мережковский Д.С. Эстетика и критика: В 2 т. М., 1994.

141. Минералова И.Г. Русская литература серебряного века. Поэтика символизма. М., 1994.

142. Минц З.Г. Поэтика Александра Блока. СПб., 1999.

143. Минц З.Г. Поэтика русского символизма. СПб., 2004.

144. Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2-х т. М., 1988.

145. Москва и "Москва" Андрея Белого. М., 1999.

146. Мущенко Е., Скобелев В., Кройчик Л. Поэтика сказа. Воронеж, 1978.

147. Неклюдов С.Ю. Проблемы структурного описания волшебной сказки // Труды по знак, системам IV (Уч. зап. ТГУ, №236). Тарту, 1969. С. 86-135 (совм. с Е.М. Мелетинским, Е.С. Новик, Д.М. Сегалом).

148. Неклюдов С.Ю. К вопросу о связи пространственно-временных отношений с сюжетной структурой в русской былине // Сборник статей по вторичным моделирующим системам. Тарту, 1969. С. 40-52.

149. Неклюдов С.Ю. Время и пространство в былине // Славянский фольклор. М, 1972.

150. Неклюдов С.Ю. Особенности изобразительной системы в долитератур-ном повествовательном искусстве // Ранние формы искусства. М., 1972. С. 191-220.

151. Неклюдов С.Ю. К вопросу об описании "эмоциональной реакции" былинного персонажа // Сборник статей по вторичным моделирующим системам. Тарту. 1973. С. 5-13.

152. Неклюдов С.Ю. Душа убиваемая и мстящая // Труды по знак, системам, VII (Уч. зап. ТГУ, № 394). Тарту, 1977. С.65-75.

153. Неклюдов С.Ю. Героический эпос монгольских народов: Устные и литературные традиции. М., 1984.

154. Неклюдов С.Ю. Структура и функция мифа // Современная российская мифология. М., 2005. С. 9-26.

155. Некрасов H.A. Собр.Соч: В 5 т. Т. 1. М., 1981.

156. Новиков Л.А. Стилистика орнаментальной прозы А.Белого. М., 1988.

157. Обряды и обрядовая песня. M., 1977.

158. Орлицкий Ю.Б. Реформа художественной прозы Андрея Белого // Андрей Белый. Публикации. Исследования. М., 2002.

159. Орлицкий Ю.Б. Стих и проза в русской литературе: Очерки истории и теории. Воронеж. 1991.

160. Панов E.H. Знаки. Символы. Языки. М., 1983.

161. Панченко A.A. Христовщина и скопчество. Фольклор и традиционная культура русских мистических сект. М., 2002.

162. Паперный В. Андрей Белый и Гоголь // Труды по русской и славянской филологии. Тарту, 1982.

163. Паперный В. Поэтика русского символизма: персонологический аспект // Андрей Белый. Публикации. Исследования. М., 2002.

164. Пайман А. История русского символизма. М., 1998.

165. Пискунов В. "Второе пространство" романа Андрея Белого "Петербург" // Андрей Белый: Проблемы творчества. М., 1988.

166. Пискунов В.М. Чистый ритм Мнемозины. М., 1992.

167. Пискунова С., Пискунов В. Культурологическая утопия Андрея Белого // Вопросы литературы. 1995. №3

168. Поляков A.A. Лирика А.Белого 1904-1908 гг. // Русское революционное движение и проблемы развития литературы. Л., 1989.

169. Покатилова Н.В. Якутская аллитерационная поэзия Генезис литературного текста. М., 1999.

170. Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М., 1975.

171. Померанцева Э.В. Фольклоризм А.Блока. М.Д983.

172. Потебня A.A. Слово и миф. M., 1989.

173. Потебня A.A. Мысль и язык. M, 1999.

174. Потебня A.A. Символ и миф в народной культуре. М., 2000.

175. Потебня A.A. Теоретическая поэтика. М., 2002.

176. Прокопьева Л.П. Звук и смысл Андрея Белого // Словоупотребление и стиль писателя. СПб., 2003.

177. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. М., 2002.

178. Пропп В.Я. Морфология сказки. М., 2001.

179. Пругавин A.C. Религиозные отщепенцы. М., 1904.

180. Пустыгина Н.Г. К изучению эволюции русского символизма // Тезисы I Всесоюзной (III) конференции "Творчество А.Блока и русская культура XX века". Тарту, 1975.

181. Пустыгина Н. Цитатность в романе Андрея Белого "Петербург" Ст.1. // Труды по рус. и славян.филологии. Т. 28: Литературоведение. Тарту. 1977.

182. Пустыгина Н. Цитатность в романе Андрея Белого "Петербург". Ст.2. // Труды по рус. и славян, филологии. Т.32.: Проблемы литературной типологии и исторической преемственности. Тарту. 1981.

183. Пустыгина Н.Г. Об одной символической реализации идеи "синтеза" в творчестве Андрея Белого // А.Блок и основные тенденции развития литературы начала XX века. Блоковский сборник 7. Тарту, 1986.

184. Пьяных М.Ф. Роль поэтических традиций Некрасова в развитии лирики русских символистов // Некрасовский сборник. Кн.4. Л., 1967.

185. Путилов Б.Н. Героический эпос и действительность. М., 1988.

186. Силард Л. От "Бесов" к "Петербургу": между полюсами юродства и шутовства // Studies in 20 century Russian prose. Stockholm, 1982.

187. Силард Л. Русская литература конца XIX начала XX в. (1890-1917). Budapest, 1983.

188. Скатов H.H. "Некрасовская книга" Андрея Белого // Андрей Белый: Проблемы творчества. М., 1988.

189. Смирницкая O.A. Стих и язык древнегерманской поэзии. М., 1994.

190. Смирнов И.П. От сказки к роману // ТОРДЛ. Л., 1972.

191. Смирнов И.П. Место мифопоэтического подхода среди других толкований текста (о стихотворении Маяковского "Вот так я сделался собакой") // Миф фольклор - литература. Л., 1978.

192. Смирнов И.П. Смысл как таковой. М., 2001.

193. Смирнова Л. Реальность и фантазии в прозе Андрея Белого // Белый А. Избранная проза. М., 1988.

194. Спивак М.А. Андрей Белый мистик и советский писатель. М., 2006.

195. Соловьев B.C. Философия искусства и литературная критика. М., 1991.

196. Соловьев B.C. Сочинения. М., 1994.

197. Стеблин-Каменский М.И. Историческая поэтика. Л., 1978.

198. Степун Ф. Литературно-критические статьи: Вячеслав Иванов; Памяти Андрея Белого // Рус.лит. 1989. №3.

199. Тамарченко Н.Д. Русская повесть Серебряного века. М., 2007.

200. Тименчик Р.Д., Топоров В.Н., Цивьян Т.В. Сны Блока и "петербургский текст" начала XX века // Тезисы I Всесоюзной (III) конференции "Творчество A.A. Блока и русская культура XX века". Тарту, 1975.

201. Тимина С. Последний роман Андрея Белого; Примечания // Белый А. Москва. М, 1989. С. 3-16.

202. Тодоров Ц. Теории символа. М., 1999.

203. Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995.

204. Томашевский Б.В. Стих и язык. Филологические очерки. М-Л., 1959.

205. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М., 2002.

206. Топорков А.Л. Теория мифа в русской филологической науке XIX века. М., 1997.

207. Топоров В.Н. К символике окна в мифопоэтической традиции // Сборник "Балтославянские исследования". М., 1994.

208. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. М., 1995.

209. Топоров В.Н. Предыстория литературы у славян. Опыт реконструкции. 1998.

210. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977.

211. Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка. Статьи. М., 1967.

212. Фарино Е. Введение в литературоведение. СПб., 2003.

213. Федотов Г. Стихи духовные (Русская народная вера по духовным стихам). M., 1991.

214. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1936.

215. Ханзен-Леве А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм. СПб., 1999.

216. Хмельницкая Т. Литературное рождение Андрея Белого // Андрей Белый: Проблемы творчества. М., 1988.

217. Хмельницкая Т. Поэзия Андрея Белого // Белый А. Стихотворения и поэмы. М., Л., 1966.

218. Храповицкая Г.Н. Некоторые аспекты восприятия ибсеновского "символизма" в России начала 20 века. // Фил. Науки, 1995. С.43-52.

219. Цивьян Т.В. К семантике пространственных элементов в волшебной сказке (на материале албанской сказки) // Типологические исследования по фольклору. М.,1975.

220. Чистякова Э.И. О символизме Андрея Белого // Вестн. Моск. Ун-та. Сер. Философия. № 3 1978.

221. Чистякова Э. Эстетическое христианство Андрея Белого // Вопросы философии. 1990 № И.

222. Чуковский К.И. Собр.соч: В 7 т. Т.7. М., 1984.

223. Эйхенбаум Б.М. О прозе. Л., 1969.

224. Эллис. Русские символисты. Томск, 1996.

225. Энциклопедия символов, знаков, эмблем. М., 1999.

226. Юнг К.Г. Архетип и символ. M., 1991.

227. Юнг К.Г. Человек и его символы. М. 1997.

228. Якобсон P.O. В поисках сущности языка // Семиотика / Под. Ред. Ю.С. Степанова. М., 1983.

229. Якобсон P.O. Избранные работы. М., 1985.

230. Якобсон P.O. Работы по поэтике. М., 1987.

231. Яницкий Л.С. Архаические структуры в лирической поэзии XX века. Кемерово, 2003.

232. Alexandrov V. Andrei Bely: The major symbolist fiction. London. 1985.

233. Barrat A. Mystification and initiation in " Серебряный голубь": Belyj, thereader, and the symbolist novel || Andrey Bely centenary papers. By B. Christa.1. Amsterdam. 1980.

234. Carlson M. The conquest of chaos: Esoteric philosophy and the development of

235. A.Belyis theory of Symbolism as a world view. Michigan, 1983.