Фигуры контраста и их функции в творчестве М. Ю. Лермонтова тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Кузнецова, Анна Владимировна

• Кузнецова, Анна Владимировна
• кандидат филологических наук
• 1998

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Кузнецова, Анна Владимировна

ОГЛАВЛЕНИ Е

Введение

Глава I. Риторические фигуры контраста как форма художественного мышления, определяющая индивидуальный стиль

§1. Контраст: логический, психологический, литературоведческий

аспекты изучения

§2. Роль фигур контраста в формировании стиля

М.Ю. Лермонтова

§3. Общая характеристика фигур контраста

Выводы

Глава П. Структура средств контраста

§1. Языковые средства создания «ситуации контраста»

§2. Структурный анализ средств контраста в лирике

Лермонтова 1837 - 1841 гг

§3. Интонационная организация фигур контраста

§ 4. Пушкинские мотивы в творчестве Лермонтова.

Сопоставление по наличию контраста

Выводы

Глава Ш. Функция контраста в творчестве М.Ю. Лермонтова

§1. Контраст и его связь с психологической направленностью

и темпераментом. Контраст в психологии творчества

§2. Функция контраста в пределах микротекста

(на материале поэм и прозы М.Ю. Лермонтова)

Выводы

Заключение

Библиография

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Фигуры контраста и их функции в творчестве М. Ю. Лермонтова»

Введение

Поскольку главная функция языка как средства общения - коммуникативная, мы не вправе определять язык лишь через статическую форму бытия. Именно при таком подходе появляется необходимость трактовки языка как функционирующей системы единиц (знаков).

Слово - вербальный знак и является в ряду других знаков объектом исследования семиотики. У истоков семиотики стоят труды английского философа Д. Локка, в «Опыте о человеческом разуме» (1690) впервые высказавшего мысль о необходимости общей теории знаков, тождественной логике (68, с. 695 ).

Заложил основания семиотики как науки о знаках американский философ Ч. Моррис, опубликовавший «Основы теории знаков» (1938) и «Знаки, язык, поведение» (1946). Наука получила название «семиотика» (от греч. зетеюп - знак, признак). Ф. де Соссюр считал необходимым создание такой науки, которая была бы призвана изучить жизнь знаков внутри общества и которая должна открыть нам, в чем заключаются знаки, какими законами они управляются (128, с. 40).

Интерес к проблеме знаковости проявили в свое время Т. Гоббс, Дж. С. Милль. К созданию новой науки о знаках и знаковых системах вели традиции логики (Г.Фреге. Ч. Пирс) и лингвистики (Ф. де Соссюр).

Интерпретация знака как единства означаемого и означающего (по Ф. де Сос-сюру) вовсе не нова, «давняя концепция вместе с терминологией была целиком перенесена из теории стоиков, существующей уже двадцать столетий. В учении стоиков знак (зетеюп) рассматривался как сущность, образуемая отношением означающего (зешатоп) и означаемого (зеташотепоп)... Исследования стоиков в области знако-обозначения ... были усвоены и получили дальнейшее развитие в трудах Августина; при этом использовались латинизированные термины: в частности з1япит (знак), который включал в себя и з1§пап8, и э^паШт» (167, с. 102).

О знаковости языка говорил Данте. В частности, в трактате «О народном красноречии» он особо подчеркивал: «... для восприятия от разума и для передачи разуму знак должен быть разумным и чувственным знаком, потому что для восприятия от разума и для передачи разуму знак должен быть разумным; а так как ничто не может

быть передано от разума иначе, чем чувственным средством, знак должен быть чувственным. Таким образом, если бы он был только разумным, он не мог бы проникать, а если бы только чувственным, его невозможно было бы ни воспринять разумом, ни в разум вложить. Вот этот-то знак и есть тот самый разумный предмет, о котором у нас идет речь: он чувственный, поскольку он звук, но и разумный, поскольку, очевидно, обозначает то, что нам угодно»(178).

Ч. С. Пирс в 1867 году опубликовал фундаментальную работу «О новом списке категорий», где изложил классификацию знаков, проведя «резкое различие между «материальными качествами» - означающим любого знака и его «непосредственной интерпретацией», т. е. означаемым. Знаки (или, по терминологии Пирса, репрезента-мены (гергезе^атша) обнаруживают три основных вида знакообозначения, ... которые основаны на разных взаимоотношениях между означающим и означае-мым»(167, с. 103).

Основанием классификации знаков по Пирсу является способ выражения значения и характер смысловой нагруженности. Выделено три типа знаков:

1) Иконические знаки - знаки, обладающие сходством с обозначаемым объектом, дающие конкретно-чувственное представление о нем, передающие его общие очертания. «Действие иконического знака основано на фактическом подобии означающего и означаемого, например, рисунка какого-то животного и самого животного; первое заменяет второе просто потому, что оно на него похоже»(167, с. 103).

2) Знаки - индексы. «Действие индекса основано на фактической, реально существующей смежности означающего и означаемого; с точки зрения психологии действие индекса зависит от ассоциации по смежности»(167, с. 103).

3) Знаки - символы. «Действие символа основано главным образом на установленной по соглашению, усвоенной смежности означающего и означаемого»(167, с. 103); это искусственно построенные идеографические знаки, несущие развернутую, порой концептуально нагруженную информацию. Знаки-символы - условные, не связанные причинно-следственной связью с обозначаемым изобразительные сигналы, особенно передающие целую систему понятий.

«Одной из важнейших черт семиотической классификации Пирса является тонкое осознание того, что различие трех основных классов знаков - это лишь разли-

чие в относительной иерархии. В основе разделения знаков ... лежит не наличие или отсутствие подобия или смежности между означающим и означаемым, равно как и не исключительно фактический или исключительно условный, привычный характер связи между двумя составляющими, а лишь преобладание одного из этих факторов над другими»(167, с. 106).

Ф. де Соссюр в труде «Курс общей лингвистики» определял знак следующим образом: «Мы называем знаком соединение понятия и акустического образа, но в общепринятом употреблении этот термин обычно обозначает только акустический образ ... Мы предлагаем сохранить слово знак для обозначения целого и заменить термины понятие и акустический образ соответственно терминами означаемое и означающее ...»(128).

Само понятие «языковой знак» заключает в себе две составляющие, противопоставленные друг другу: «Означаемое и означающее (как термины) ... имеют то преимущество, что отмечают противопоставление, существующее как между ними самими, так и между целым и частями этого целого»(128). «Связь между означаемым и означающим не произвольна; напротив, она необходима... Означающее - это звуковой перевод идеи, означаемое - это мыслительный эквивалент означающего. Такая совмещенная субстанциальность означающего и означаемого обеспечивает структурное единство знака»(19).

Углубляя исследования в этой области, Э. Бенвенист в «Природе языкового знака» заметил: «... Соссюр считает языковой знак состоящим из означающего и означаемого..., под означаемым имеет в виду понятие. Но сразу же вслед за этим он утверждает, что природа знака произвольна, поскольку он не имеет с означаемым никакой естественной связи в реальном мире. Очевидно, что в это рассуждение вкралась ошибка по причине бессознательного и неявного обращения к третьему термину, который не содержался в исходном определении. Этот третий термин - сам предмет, реальность»^),

В связи с этим необходимо привести точку зрения современного языкознания на эту проблему. Слово как вербальный знак рассматривается следующим образом:

Фонетическое слово

называет (процесс номинации"

имеет смысл

Предмет

Смысл

(денотат, референт) отражается (сигнификат)

Сам смысл (сигнификат) содержит в себе дифференцирующий и интегрирующий признаки, а отношение фонетического слова к предмету называется референтной соотнесенностью, референтностью (129, с. 8-9).

«Под знаком вообще в современной науке понимают материальный, чувственно воспринимаемый предмет (явление, действие, процесс), который в познании и общении людей выступает в качестве представителя или заместителя другого предмета (явления, действия, процесса)... Устройство слова в языке - сложный комплекс отношений. Во-первых, фонетическое слово выступает знаком смысла (сигнификата). Во-вторых, фонетическое слово вместе со своим смыслом (сигнификатом) выступает знаком предмета (денотата, референта). В-третьих, в конкретном высказывании, в речи, весь комплекс (весь семантический треугольник) может выступать знаком иного, нового предмета. Знаковые отношения в слове, таким образом, многоступенчаты. »(129, с. 9).

Эта модель является, собственно говоря, «семантическим треугольником» Огдена-Ричардса(171), в котором понятие и значение совмещаются в одной вершине «смысл».

Ученые пошли в этом вопросе еще дальше, превратив «треугольник» в «четырехугольник», который выглядит так:

Значение

Понятие

\

\

\

-Предмет

Необходимо при этом отметить, что внешний (материальный) знак - это звуковая, графическая оболочка слова, внутренний знак - психический образ звучащего или написанного слова, его аналог во внутренней речи (97, с. 172-175).

Значение слова (сигнификат) определяется языковедами как «высшая ступень отражения действительности в сознании человека, та же ступень, что и понятие. Значение слова отражает общие и одновременно существенные признаки предмета, познанные в общественной практике людей. Значение слова стремится к понятию как к своему пределу»(129).

( В самом общем виде значение слова - определенная форма обобщенного отражения какой-то части объективного мира. «Являясь обобщенным отражением действительности, значение слова отражает предметы и явления реального мира через какую-то совокупность признаков, общих для определенной группы предметов. Поэтому для характеристики конкретного значения важно не только то, какие предметы или явления оно отражает, но и какие признаки отражаемого в нем обобщены»^,с.53). Определенное обобщенное отражение «кусочка» действительности может закрепиться за словом в качестве его значения только в том случае, если это отражение будет существовать как языковое явление, т.е. если слово будет регулярно воспроизводиться в общественном употреблении для выражения именно этого обобщенного отражения. А так как слово воспроизводится не изолированно, а в сочетании с другими словами, возможность и характер такого воспроизведения непосредственно зависит от отношений, которые устанавливаются между значением такого слова и значениями других слов языка.

Эта основополагающая мысль для лингвистики неоднократно подчеркивалась не только языковедами, но и специалистами других областей знания. Так, И. М. Сеченов писал: «Всякую мысль, какого бы порядка она ни была, можно рассматривать как сопоставление мыслимых объектов друг с другом в каком-либо отношении»(121, с.228). Исследуя такое «сопоставление мыслимых объектов», ученые разработали понятие ассоциации, которая определяется современной психологией так: «Ассоциация (от лат. аввомайо - соединение) - связь между психологическими явлениями, при которой актуализация (восприятие, представление) одного из них влечет за собой появление другого. Понятие об ассоциации сложилось в философских учениях древнего

мира. От констатации факта ассоциации (например, восприятие предмета вызывает образ его владельца) психологическая мысль перешла к его объяснению процессами внутри организма. Это придало понятию об ассоциации детерминистский смысл: возникновение в сознании образа без обычно вызывающего его внешнего раздражителя относилось за счет закрепившейся в прошлом опыте связи телесных процессов, которые согласно Аристотелю, могут сближаться и образовывать прочные соединения в силу их смежности, сходства или контраста. Когда один из членов сочетания возникает в душе, он «автоматически» вызывает скрытые в организме остальные» (190).

Картина мира, осознаваемого человеком, зависит от характера стилистической окрашенности языка, т.е. от использования в нем риторических фигур. Э. Сепир считал, что язык определяет то, как человек воспринимает и понимает окружающий мир. Эта концепция получила углубленную разработку в трудах Ю. И. Караулова, показавшего, что язык влияет на наш образ мира (57, с. 243-274). М. Я. Поляков дал риторическое истолкование этого феномена, подчеркнув, что риторические фигуры «являются той образной сеткой, которая не только накладывается на мир, но и определяет его художественное видение»(108, с. 144).

Глубинный культурный характер риторических фигур обнаруживает себя в том, что образное выражение древнее научно-понятийного: конкретно-чувственные представления - образы, поэтический язык предшествовали аналитическим суждениям. Риторические фигуры - более ранние формы мышления, чем схожие с ними научно-логические силлогизмы. Это тоже своеобразные силлогизмы, ибо доказывают воображаемую истинность своего вывода. Они способствуют и изображению, и оценке, и эмоциональной окрашенности речи, передают информацию, иным путем непередаваемую.

Как отмечает М. Я. Поляков, «не составляет труда набросать список тропов и фигур, так сказать, основных элементов риторического сознания», описать каждый троп в качестве «художественного» или «изобразительного» средства. Такой перечень средств «украшенной речи», их классификация не соответствовали бы, по мнению М. Я. Полякова, задачам анализа риторической системы. Это привело бы к отрыву риторических фигур от самого речевого высказывания (поэтического текста) (108, с. 144).

Однако без формализации и инвентаризации риторических фигур не сможет обойтись ни стилистика, ни теория литературы, ни современная эстетика. И в научных, и в учебных целях необходимо составление «списка» фигур, памятуя о том, что современная наука не обходится без такой классификации, когда речь идет о категориях эстетики, о типах художественных взаимодействий, о типах знаков.

Риторика получает свое начало в школах софистов. У них риторика сводится к собранию стилистических и грамматических правил. Аристотелем было написано знаменитое сочинение «Риторика» (русский перевод Н. Платоновой, 1984). Он понимает риторику как науку о приемах убеждения, разделяя ее на три части: 1) о принципах, на основании которых оратор может убеждать, 2) о свойствах оратора и 3) о технических приемах убеждения. «Выдающиеся сочинения по риторике в Риме написаны Цицероном ( «Brutus», «Orator») и Квинтилианом («De causis corruptae eloquentiae» и «De institutione oratoria» и др.). Последний требовал от идеального оратора высоких нравственных качеств. Расцвет христианского красноречия относится к IV - V вв. по Рождеству Христову. На западе красноречие развивалось под влиянием Аристотеля, Цицерона и Квинтилиана, особенно сильным в Италии (Бембо и Кастильоне)... Из французских трактатов по риторике важно «Рассуждение о красноречии» Фенелона... В России до Петра I существовало исключительно духовное красноречие. ...Первые научные труды по риторике - «Риторика» Ломоносова, а затем «Рассуждение о пользе книг церковных» его же, где Ломоносов применяется теориею о трех стилях...»(187).

Попытки описания и классификации риторических фигур делались еще античными риториками. При этом существовали две тенденции в разработке этой проблемы. Первая характеризуется выявлением принципов внутреннего строения фигур. В соответствии с этим выделяются: 1) фигуры, представляющие собой, с одной стороны сокращение некоего материала, а с другой - его увеличение; 2) фигуры, позволяющие с одной стороны, ослаблять связи между словами, а с другой - усиливать их; 3) фигуры, задающие некие правила такого расположения слов, при котором одна из частей высказывания оказывается выделенной. Этой тенденции придерживался Квинтилиан, определявший троп и фигуру так: «Троп есть такое изменение собственного значения слова или словесного оборота в другое, при котором получается обогащение значе-

ния» (5, с. 228). «Фигура определяется двояко: во-первых, как всякая форма, в которой выражена мысль, во-вторых, фигура в точном смысле слова определяется как сознательное отклонение в мысли или в выражении от обыденной и простой формы... Будем считать фигурой обновление формы речи при помощи некоего искусства» (5, с. 276). «Вообще же такой оборот, где значение слов остается неизменным, меняется же только структура речи, может быть скорее назван словесной фигурой»(5, с. 239).

Именно к первой тенденции примыкает классификация, разработанная группой «Мю», которая основана на разделении риторических фигур по типу применяемой операции отклонения от «нулевого уровня» речи, от нормы (47). Были выделены ри^ торические операции, приводящие к рождению художественного текста, которые включают в себя два этапа:

1) создание отклонений (автор творит, осложняя текст и отклоняя его от «нулевого уровня» (Ц. Тодоров);

2) редукция (читатель в процессе восприятия и понимания сводят сложный текст к простому, точнее, проясняют его, не теряя богатства мысли, в нем заключенного). Риторически обработанная речь тем самым требует активного творческого восприятия и предполагает разные возможности, варианты, направление редукции, что соотносится с многозначностью художественной мысли. Образная мысль всегда риторически обозначена, маркирована.

В соответствии с приведенными выше принципами риторические фигуры распределены следующим образом:

Тип операции отклонения Фигуры

от знака (слова) Морфологические

от грамматического кода Синтаксические

от смысла Семантические

от принципов мышления Логические

Первый тип риторических фигур возникает на основе отклонений от морфологической нормы (знак, слово претерпевают частичные или полные преобразования, замены, деформации). Основные разновидности - эпентеза, синонимия, неологизмы, каламбур, анаграмма, палиндром.

Второй тип риторических фигур основан на отклонении от синтаксической нормы (при этом автор воздействует на норму предложения, изменяет его грамматическую структуру) - эллипсис, сокращение синтаксических знаков, амплификация ( в значении «перечисление и нагромождение»), силлепсис, хиазм, параллелизм, тмезис, инверсия.

Риторические фигуры третьего типа (собственно тропы) строятся на основе «семантических сдвигов», замены одного смыслового содержания другим, отклонения от «нулевого смысла». В тропе изменяется основное содержание знака, слову приписывается значение, не совпадающие с его прямым значением. Троп изменяет содержание слова, сохраняя частичку его первоначального смысла. Основные разновидности: синекдоха, антономазия, метафора, сравнение, метонимия, оксюморон, повтор.

Четвертый тип возникает на основе отклонения от логической нормы. Риторические фигуры этого типа на основе сознательного использования полисемии в художественно выразительных целях: антитеза, наложение, гипербола, литота, аллегория, олицетворение, эвфемизм, антифразис, отрицание.

Вторая тенденция, обнаруживаемая у античных авторов, состоит в стремлении сконцентрировать внимание на языковой стороне вопроса, что, в свою очередь, приводит к разделению фигур на 1) «фигуры созвучия» (фонетические), 2) «грамматические» и 3) «смысловые» (5). Первые и вторые фигуры как «словесные» противопоставляются «смысловым». Цицерон подчеркивал, что «существуют украшения речи, заключающиеся в отдельных словах, и другие, состоящие из сочетания слов» (5, с. 200), определяя троп как слово и фигуру как словосочетание . Сущность фигур мысли выявляется тогда, «...когда путем видоизменения или замены одного слова другим то же самое понятие выражается красивее, т.е. все те случаи, когда сказанное понимается не на основании буквального значения отдельных слов, а по общему смыслу» (5, с. 278). Когда речь идет о словесных фигурах, «вопрос о сочетании слов требует рассмотрения главным образом двух вещей; во-первых, правильного расположения слов, затем известного ритма и законченности формы.» (5, с.241).

Таким образом, эти две тенденции в рассмотрении специальных языковых средств не являлись основанием для разных классификаций, и античные риторики выделяли «фигуры мысли» и «словесные фигуры».

Наиболее плодотворным оказалось именно такое разделение фигур на «фигуры мысли» и «словесные фигуры», которое является основанием для наиболее убедительных классификаций специальных языковых средств. На них и остановимся подробнее, изложив предварительно определения терминов «троп» и «фигура», встреченные нами в научной литературе, а также коснувшись истории вопроса отграничения тропа от фигуры.

Изначально тропы ( греч. tropos - обороты, способы выражения) - принципы, при помощи которых представители античного скептицизма формулировали невозможность объективного познания существующего. Наибольшее количество тропов и в наиболее последовательном виде было дано Энесидемом. По Энесидему невозможно никакое подлинное познание вещей, поскольку каждому нашему утверждению можно противопоставить другое утверждение, ему противоположное (197, с. 489).

В стилистике и поэтике произошло переосмысление значения этого термина. «Это слова и сочетания, употребляемые не в обычном, а в переносном смысле; в более узком значении - различные способы словопреобразования, с помощью которых главным образом в художественной, ораторской и публицистической речи достигают эстетического эффекта выразительности. Отличают тропы смысловая двуплановость, наличие одновременно прямого, буквального значения и переносного, иносказательного» (174).

С современной точки зрения фигуры - обычные, «естественные» способы использования выразительных возможностей языка, применяемые говорящим (пишущим) при осуществлении конкретных актов речи и являющиеся одним из важнейших компонентов индивидуального стиля. Современными стилистами отмечено также, что фигуры - система исторически сложившихся способов синтаксической организации речи, применяемых преимущественно в пределах фразы и реализующих экспрессивные (главным образом эмоционально-императивные) качества высказывания (174).

Любой исследователь, занимающийся проблемами стилистики и риторики, сталкивается с проблемой разграничения тропа и фигуры, поскольку различные классификации часто дают смешение этих терминов, в результате чего одни и те же факты риторического сознания попадают в разные подгруппы при различных «системах отсчета».

История вопроса отграничения фигуры от тропа подробно изложена в работе В.И. Королькова «К теории фигур» (65). Суть проблемы определяется им следующим образом: «... на самом деле троп и фигура обладают чертами как тождества, так и нетождества...»(65, с. 63). Наиболее близки к современному подходу точки зрения А. Г. Горнфельда, И. П. Лыскова, Д. Н. Овсянико-Куликовского. А. Г. Горн-фельд подводит итог предшествующим усилиям и замечает: «Троп есть форма поэтического мышления; фигура есть форма речи. Тропы имеют результатом обогащение мысли известным новым содержанием; фигуры - определенные обороты речи, рассчитанные на известное действие, но не вносящие в содержание ничего нового, расширяющего познание. Они служат выражением эмоционального движения в говорящем и средством передачи тона и степени его настроения слушателю» (44, с.335). В том же ключе рассматривают эту проблему И. П. Лысков и Д. Н. Овсянико-Куликовский: «При посредстве тропов, эпитетов и сравнений познается природа предметов, и с этой стороны они являются актами мысли... Но обороты прозаической и поэтической речи могут быть также и актом чувства, и они тогда получают название фигур... В фигурах отражается настроение лица говорящего и предметы поэтому являются в известном освещении: представление о них проходит сквозь призму чувства... Фигуры не изменяют значения отдельного слова, а оказывают свое влияние на строй суждения - предложения» (76,с.301-302). «Тропы - это приемы художественного (поэтического) мышления... Их следует отличать от так называемых «фигур»... которые служат лишь способом выражения уже готовой мысли и разных настроений, между тем как тропы обладают творческой силою - создавать мысль, развивать и углублять ее»(101, с.94). Однако следует отметить, что такое направление исследований делает основной упор на внеязыковой стороне явлений, характеризуя различные интенции, намерения говорящих (пишущих), появляющиеся при использовании первого и второго явлений, т.е. фигур и тропов, тогда как внутриязыковой аспект рассмат-

ривался лишь в самых общих чертах. Видимо, при рассмотрении тропов и фигур следует обратить внимание на внутриязыковой аспект, и это должно стать основанием какой бы то ни было классификации специальных языковых средств.

Новориторика вслед за психологией выделяет в качестве основных четыре группы ассоциативных отношений: сходство, тождество, смежность и контраст. Этот принцип положен в основу рассматриваемых нами классификаций.

В работе «К теории фигур» В. И. Корольковым была предложена классификация тропов и фигур. В. И. Корольков отмечает, что «в семасиологической структуре тропа сосуществуют два плана: 1) «переносное» значение, которое соответствует предмету - объекту характеристики, выступает лишенным собственного звучания/написания, образует скрытый, внутренний, иносказательный план тропа, являясь, однако, частью контекста, и 2) «прямое» значение, которое соответствует реалии -средству характеристики, представляет собой обычное значение тропеированного слова, реализуемое посредством собственного звучания / написания, дано совершенно явно, но является по отношению к контексту «инородным телом»(65, с. 7071). Еще А. Бэном была предложена классификация тропов по смежности, сходству и противоположности (28). «Изменение «триады» А. Бэна может состоять в том, что предложенный ряд отношений... дополняется еще одним - отношением тождества (правда, не столь часто реализуемым в речевой практике)» (28, с. 71). В. И. Корольков в своем исследовании уходит от термина «троп», заменяя его «словесной квалификацией». Отмечая, что помимо тропеических словесных квалификаций существуют также и нетропеические ( также основанные на тех же самых принципах связи компонентов их структуры - всегда одинаково двучленной), он вслед за А. П. Квят-ковским называет автологическими те «словесные квалификации», которые основаны «на употреблении слова только в прямом значении, т.е. семасиологически одноплан-ные» (65, с. 71); «словесные квалификации», «совмещающие в своей семасиологической структуре одновременно прямое и переносное значение, т. е. семасиологически двупланные-металогическими» (59, с. 7-8, 155).

Классификация "словесных квалификаций" выглядит так:

- 15-

Типы

Виды

а) контигуальные (принцип смежности)

б) тавтологические

в) компаративные (принцип сходства)

г) контрастные (принцип противо -положности)

Что касается фигуры, то это, как отмечает В. И. Корольков, «явление прежде всего синтаксическое, - относящееся не к «смыслу», а к строю речи, к словесной организации высказывания... Фигурирование речи осуществляется в пределах различных единиц синтагматической последовательности: 1) в пределах слова, 2) в пределах словосочетания, 3) в пределах фразы, 4) в пределах абзаца, 5) в пределах главы, 6) в пределах текста» (65, с. 73).

В. И. Корольков выделяет следующие типы и виды фигур (каждый вид имеет свои подвиды: контигуальный, тавтологический, компаративный, контрастный):

I тип. Фигуры протяженности (Виды: фигуры убавления и фигуры добавления)

II тип. Фигуры связанности (Виды: фигуры разъединения и фигуры объединения)

III тип. Фигуры значимости (Виды: фигуры уравнивания и фигуры выделения)

По принципу противоположности организованы следующие фигуры: I тип. 1 вид: Фигуры, основанные на ослаблении принципа противоположности (безвставочность)

2 вид: Фигуры, основанные на усилении принципа противоположности (парентеза,т. е. внесение во фразу грамматически не связанных, элементов, реализующих некоторое добавочное содержание, - не рационального, а эмоционального характера (эти два начала можно считать контрастными).

Автологические Металогические

"Детализация" Синекдоха и

метонимия

Сравнение тавтологическое

Эпитет тавтологический

Сравнение Метафора

Оксюморон Ирония

II тип. 1 вид: Фигуры, основанные на ослаблении принципа противоположности (отсутствие

внутрифразовой антитезы);

2 вид: Фигуры, основанные на усилении принципа противоположности (антитеза

внутрифразовая, т.е. прием противопоставления лексических единиц).

III тип. 1 вид: Фигуры, основанные на ослаблении принципа противоположности (отсутствие

антитезы);

2 вид: Фигуры, основанные на усилении принципа противоположности антитеза

внутрифразовая; противопоставленное выделятся на фоне всего остального)

Поскольку предложенная классификация рассматривает только внутрифразо-вые явления, В. И. Корольков делает предположение, что ее в принципе можно распространить и на межфразовые фигуры, охватывающие более крупные звенья речевой цепи.

На основании данных классификаций В. И. Корольков делает выводы, которые касаются в первую очередь разграничения тропа и фигуры. «Общеизвестно, что троп и фигура «располагаются» на разных уровнях речевой структуры: троп - явление по преимуществу лексико-семасиологическое. так сказать, более содержательное, а фигура - главным образом синтаксическое и, стало быть, более формальное (речь идет, разумеется, о содержательном и формальном в пределах словесного яруса высказывания)» (65, с. 84). Различная сущность тропа и фигуры обусловливает назначение каждого из явлений, реализуемое в речи. «Если троп - лексико-семасиологическое образование, «нацеленное» на обозначение и квалификацию некоторых явлений вне-языковой действительности, то фигура - способ синтаксический, т.е. внутриязыковой организации лексико-семасиологического «материала» как автологического, так и металогического характера.»(65, с.84). В связи с этим необходимо, видимо, отметить, что с внеязыковой ориентацией тропа связан интерес к этому явлению ученых - нефилологов, разрабатывающих логико-психологический аспект этой проблемы. Тропы

как феномены системы языка - это абстрактные металогические модели, первые компоненты которых соответствуют характеризуемым объектам, вторые - средству характеристики. «Возможно, что тропеические модели, вместе взятые, образуют в системе языка некую особую подсистему, сложившуюся в сфере пересечения лекси-ко-семасиологической, синтаксической и морфологической систем ...» (65, с. 84). Именно при классификации фигур и тропов, основанной на делении их по принципу смежности, сходства и противоположности (а для автологических «словесных квалификаций» действует также принцип тождества), проясняется, по мнению Королькова, тезис о языковой и речевой двупланности тропа и речевой однопланности фигуры.

Несомненно, что при изучении тропа приходится рассматривать два аспекта проблемы: «1) план реальных явлений, находящихся в отношениях смежности, сходства и противоположности и 2) план семасиологических компонентов, находящихся в тех же отношениях, - поскольку первое представляет собой причину, а второе - следствие» (65, с. 85). Фигура же должна быть исследована при «обратном направлении движения», т.е. нужно обратиться прежде всего к словесным явлениям, а затем возможен и желателен «выход» к реалиям. При этом, соответственно, необходимо помнить, что отношения смежности, сходства и противоположности, наблюдаемые в языковой стороне фигур, не являются «зеркальным» отражением «тех отношений, которые имеют место между соответствующими реалиями» (65, с. 85).

Подчеркнем еще раз, что В. И. Корольков называет тропы (фигуры мысли) «словесными квалификациями», а словесные фигуры - просто фигурами.

Другая классификация была предложена Ю. М. Скребневым в работе «Тропы и фигуры как объект классификации» (125), причем делается попытка четко разграничить ярусы языковой иерархии: «Классификация должна объединить и распределить лишь понятия, вскрывающие логико-смысловой и формально-языковой механизм образования носителей стилистической информации, но ни в коем случае не стилистические эффекты, не цель и не результаты использования тропов и фигур. Стилистические эффекты составляет особую область стилистических изысканий; они не предопределены непосредственно языковой формой, хотя, безусловно, связаны с ней» (125).

Тропы по классификации Ю. М. Скребнева делятся на количественные и качественные. Количественные тропы - это переименования, усиливающие или ослабляющие характеристики именуемого (гипербола и мейозис); качественные тропы -тропы, демонстрирующие качественное отличие обозначенного от традиционного (словарного, буквального) означаемого данной единицы (метонимия, метафора, ирония).

Ю. М. Скребнев отмечает: «Фигурами... называют общие формулы манифестаций, состоящих из более чем одной единицы. При этом фигурами традиционно называют и взаимодействие предметных значений, и взаимодействие форм синтаксического построения» (125). При этом выделяется и разграничивается стилистика парадигматическая и стилистика синтагматическая. Причем «первая оперирует только единицами, вторая изучает явления, порождаемые совместной встречаемостью (сочетанием) двух или более единиц в линейных текстовых последовательностях. Проблема тропов, таким образом, относится только к парадигматической стилистике. В свою очередь, все фигуры... представляют собой синтагматические явления. Тропы демонстрируют замещение, фигуры - совмещение. Тропы (переносы наименований) целиком семантичны, то есть относятся к области предметных значений (переосмысления синтаксических значений не принято называть тропами)» (125).

В классификации, предложенной Ю. М. Скребневым, выделяются фигуры семантические и синтаксические, причем исследователь отмечает, что изучением семантических фигур должна заниматься стилистическая семасиология (по его определению семантические фигуры - «соположение смыслов без учета способов их выражения»), а синтаксические фигуры - прерогатива стилистического синтаксиса (они, в свою очередь, «соположение форм-моделей словосочетаний, предложений и более протяжных синтаксических единиц»).

Семантические фигуры - это те же фигуры мысли, а синтаксические - это словесные фигуры, причем необходимо отметить, что словесные фигуры у Ю. М. Скребнева асемантичны, что на самом деле не так.

Семантические фигуры (по этой классификации) включают в себя: 1) фигуры тождества ( синонимы, образное сравнение, соположения тропеических обозначений с прямыми);

- 192) фигуры неравенства (амплификация - использование синонимов, при котором существенна не общность значений, а различия в значениях, увеличивающая информативность высказывания; климакс (нарастание), антиклимакс); 3) фигуры контраста.

И наконец, классификация, которая представляется наиболее убедительной и исчерпывающей - она предложена Т. Г. Хазагеровым в монографии «Общая риторика. Курс лекции» (148). Основной принцип этой классификации - выявление характера используемых языковых единиц. По этому принципу выделены целостные, недискретные и дискретные фигуры. Недискретные фигуры делятся, в свою очередь, на тропеические и нетропеические (диаграмматические). Тропеические фшуры - это, по традиционной терминологии, фигуры мысли; диаграмматические - словесные фигуры. Тропеические фигуры подразумевают тропы и амплификации, среди словесных фигур выделены фигуры прибавления (анафора, эпифора, кольцо, анадиплозис), фигуры убавления (эллипсис и асиндетон, апосиопеза, просиопеза),фигуры размещения (нарушение контактности), фигуры перестановки (инверсия и гистеронпротерон); фонетические фшуры - фигуры дискретные.

Риторическая фигура - «всякое специальное средство усиления изобразительности. Фигуры необходимы там, где предполагается, что у говорящего есть какое-то особое новое представление, не получившее еще, однако, специального названия или вообще готового выражения в языке. Все фигуры построены на одном принципе - сопоставлении, сочетании, ассоциировании слушающим двух знакомых простых представлений с целью формирования у него третьего, более сложного, ранее ему незнакомого» (148).

«В тропах означающее приобретает особое значение в определениях главных узлов жизненных явлений. Поэтому для тропа характерна множественность означающих для одного означаемого. «Скрытое» и «явное» в явлениях реальности сложно взаимодействуют между собой, подчинясь закону переноса признаков скрытых процессов на явные и наоборот» (108, с. 145).

Т. Г. Хазагеров обозначил схему образования тропа, которая «начинается с введения в содержание высказывания нового представления, в котором обобщаются и отражаются свойства материальных феноменов (не выступающих в качестве языко-

вых знаков). Это новое представление, обобщенное в денотате (Д) нового знака (3) сопоставляется со старым представлением, обобщенным в Д старого 3 такое сопоставление, поддерживаемое ассоциацией по смежности, сходству или контрасту, стимулирует работу воображения адресата и приводит к интеграции сопоставляемых Д в один общий (степень такой интеграции может быть различной: старый 3 может потерять при этом свое означающее, но обязательно сохраняет основное понятийное содержание, связанное со старым представлением; новый 3 не только сохраняет означающее, но может даже «переносить» его на интегрированный Д, однако обязательно теряет большую часть своего понятийного содержания, которое как бы исключается из высказывания )»(147).

В словесной фигуре означающее непосредственно сопоставлено с означающим, в тропе и амплификации сопоставляются означаемые (денотаты) разных знаков: «Все тропеические фигуры построены на сопоставлении денотатов двух или нескольких знаков и, следовательно, отражаемых в них референтов или референтных ситуаций определенной действительности. В основе таких сопоставлений ... четыре типа отношений;

тождество перифраза

сходство метафора

смежность метонимия щ

> тропы (1481 контраст Ж "

антифразис ^

(примыкает астеизм)

Отличие же тропа от амплификации в том, что троп - фигура мысли, которая «свернута», а амплификация «развернута»: «Сравнивая денотаты двух знаков, сравнивая два простых представления и получая третье, более сложное, мы можем дать этому представлению одно название, соответствующие названию одного из простых представлений. В результате такого способа наименований мы получаем троп. Но мы можем использовать и оба названия упомянутых представлений, получив амплификацию» (148).

Учитывая, что все современные классификации предполагают в качестве основания типы ассоциативных отношений (включающие контраст), необходимо отметить следующий факт: «отношения контраста богаче амплификациями, беднее тропами...» (148). Это обусловлено тем, что контрастные отношения - наиболее сложный тип отношений: «представления, основанные на реальной пространственной или временной смежности, легко тропеизируются... и с трудом амплифицируются... Представление, исключающие реальную ... смежность, легче амплифицируются и с трудом тропеизируются» (148),

Актуальность исследования обусловлена тенденциями развития науки о языке, экспрессивной стилистики и риторики, в частности. Выбор темы связан с интересом современной лингвистики к функциональной, собственно коммуникативной стороне языка, с одной стороны, и неразработанностью теории влияния менталитета, психологии творчества на отбор фигур, с другой. Многие стилисты, исследователи языка Лермонтова отмечали необычайно большое количество антитезных конструкций, встречающихся в его творчестве, но проблема контраста (а именно - вопрос «Почему Лермонтов отличался такой контрастивностью мировосприятия, столь наглядно отраженной в его произведениях различных жанров?» до сих пор остается нерешенной. Динамика художественного мышления, психология творчества М.Ю. Лермонтова изучены сравнительно мало. По всей видимости, это обусловлено невниманием к риторической стороне сознания.

Научная новизна исследования заключается в изучении риторической фигуры как комплекса специальных языковых средств, каждое из которых в разной степени участвует в создании «ситуации контраста», реализуемой в фигуре. Риторические фигуры контраста квалифицируются как форма художественного мышления, определяющая индивидуальный стиль М. Ю. Лермонтова. Контраст для Лермонтова - принцип творческого процесса; функция контраста изучается как с точки зрения возникновения и образования, так и с точки зрения условия существования и характерной черты его творчества.

Предмет исследования. В качестве материала анализа избрано творчество Лермонтова, его лирика (зрелый период), поэмы и проза. С этим связана цель исследова-

ния - вскрыть сущность риторических фигур контраста и их функции в пределах индивидуального стиля.

Методы исследования - дедуктивный в общетеоретических разделах и индуктивный - от простого наблюдения, метода сплошной выборки риторических фигур контраста по специальным языковым средствам, через структурный анализ лирики, поэм и прозы М. Ю. Лермонтова к статистической обработке данных.

Апробация работы. Обсуждение диссертации происходило на научных конференциях аспирантов и соискателей факультета филологии и журналистики Ростовского государственного университета, а также на кафедре русского языка РГУ. Основные положения отражены в четырех публикациях.

Теоретическая и практическая значимость. Теоретические выводы диссертации могут быть использованы для дальнейшей разработки вопросов теории индивидуального стиля, теории риторических фигур, а также в прикладных целях при анализе произведений М.Ю. Лермонтова в ВУЗе и школе.

Положения, выносимые на защиту:

1. При рассмотрении риторических фигур, построенных по принципу контраста, выявляется «ситуация контраста», создание которой обусловлено функционированием единиц различного уровня - интонацией, порядком слов, союзами, частицами, словами с антонимичной семантикой.

2. Система противопоставленности, контраста в творчестве Лермонтова отличается сложностью, многообразием именно потому, что является воплощением одного из основных творческих принципов художника, обусловленного особенностями мировосприятия, творческого мышления, художественного метода, менталитета, отражающегося во всех элементах художественной структуры его произведений.

3. Контраст встречается в творчестве Лермонтова во всех типах микротекста и является в этом смысле организующей характеристикой.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав исследования, заключения и библиографии. Введение отражает историю изучения слова как семиотической единицы, краткую характеристику ассоциации как основополагающего понятия для классификации риторических фигур, а также разнообразные классификации этих специальных языковых средств. Первая глава посвящена анализу различ-

ных аспектов изучения контраста в формировании стиля М.Ю. Лермонтова, а также дается общая характеристика фигур контраста. Во второй главе исследуется структура средств контраста, в частности, языковые средства «ситуации контраста» и их роль в создании риторических фигур контраста, проводится детальный структурный анализ этих специальных языковых средств на материале лирики Лермонтова 1837 -1841 гг. Особое место отведено интонационной организации фигур контраста, поскольку именно интонация несет на себе основную нагрузку при их создании. Заключительный параграф второй главы - исследование пушкинских мотивов в творчестве Лермонтова и сопоставление по наличию контраста в произведениях Пушкина («поэта метафоры») и Лермонтова («поэта контраста»). Третья глава содержит анализ функции риторических фигур контраста в пределах микротекста. Каждая глава сопровождается выводами. Библиография включает 198 наименований, в том числе 3 монографии на английском языке. Диссертация изложена на 158 страницах машинописи.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. К вопросу о классификации риторических фигур // Научная конференция аспирантов и соискателей. - Ростов-на-Дону: РГУ, - 1996.

2. Оксюморон как явление риторического сознания // Известия Воронежского педу-ниверситета, т.246. Русский язык (Сб.науч.тр.). - Воронеж, Изд-во Воронежского педун-та, 1997.

3. Фигуры контраста в творчестве Лермонтова // Материалы конференции аспирантов факультета филологии и журналистики. - Ростов-на-Дону: РГУ, - 1997.

4. Структура языковых средств контраста в стихотворении Лермонтова «Есть речи -значенье...» // Актуальные проблемы лингвистики в вузе и в школе: Материалы Школы молодых лингвистов (Пенза, 24 - 28 марта 1998 г.) - М.; Пенза: Институт языкознания РАН; ПГПУ им. В.Г. Белинского; Пензенский институт повышения квалификации и переподготовки работников образования, 1998.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Кузнецова, Анна Владимировна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исследование риторических фигур контраста в творчестве М.Ю. Лермонтова явилось основой для того, чтобы предположить, что контраст, антитетичность является для него стилеобразующим элементом. Стиль Лермонтова - едва ли не самая сложная, но одновременно и перспективная проблема лермонтоведения. Попытки определения стиля Лермонтова то как романтического, то как реалистического с элементами романтики, то как романтико-реалистического, то как стиля с элементами барокко, видимо, не могут привести к решению проблемы. Разрешению таких трудностей мешает и узко литературоведческий взгляд на этот вопрос. Стиль необходимо рассматривать как выражение индивидуальности, целостности мира художественного мышления писателя, в создании которой немаловажное значение приобретает сам принцип видения мира. Для Лермонтова этот принцип, как мы выяснили в ходе исследования - принцип контраста.

Интерпретировав понятия контраста, сходства и смежности через теорию множеств, логические дефиниции, мы пришли к выводу, что ассоциации по контрасту - наиболее сложный тип, включающий представление о смежности. При этом необходимо отметить, что ассоциации по сходству сложнее ассоциации по смежности, но проще ассоциации по контрасту. Ассоциация по контрасту - наиболее сложная форма психической деятельности, дающая возможность и демонстрирующая способность отражения самых глубинных связей предметов и явлений. К выводу о связи ассоциаций по контрасту с ассоциациями по смежности и сходству приводят и данные психолингвистических экспериментов.

Принцип контраста реализуется в творчестве М.Ю. Лермонтова в риторических фигурах контраста, которые были изучены нами как комплекс специальных языковых средств, взаимодействие единиц различного уровня: интонации, порядка слов, союзов, частиц, слов с антонимичной семантикой. Особое место отведено в нашем исследовании интонации; именно она является основной характеристикой при изучении риторических фигур контраста. Детальный структурный анализ стихотворений Лермонтова (1837 - 1841 гг.) позволил выявить лингвистические показатели «ситуации контраста» и их роль в образовании фигур контраста.

Еще В.Г. Белинский в своих статьях о Лермонтове охарактеризовал поэзию Лермонтова как поэзию вопросов. Поэзия Лермонтова - поэзия аналитической мысли, никогда не замирающих, мучительных, страстных и напряженных раздумий поэта о самом себе, о противоречиях жизни, о «судьбе и правах человеческой личности». Уже в ранних произведениях Лермонтова, например, в знаменитом стихотворении «1831-го июня 11 дня» в центре внимания поэта находится анализ сложной и противоречивой «души» современного ему человека:

Я к состоянью этому привык, Но ясно выразить его б не мог Ни ангельский, ни демонский язык: Они таких не ведают тревог, В одном все чисто, а в другом все зло. Лишь в человеке встретиться могло Священное с порочным. Все его Мученья происходят оттого.

Представление о противоборствующих началах добра и зла позволяло поэту мыслить внутренний мир своего героя антитетически, изображать его не в покое, а в борении, в противоречиях света и тени.

Многие свои позднейшие стихотворения Лермонтов синтаксически строит в виде цепи вопросов, не находящих удовлетворительного ответа («Поэт», «И скучно и грустно...»). Но и там, где на первый взгляд господствует утвердительная интонация, она постоянно взрывается изнутри, побеждается более мощным началом негодования, сомнения и отрицания («Дума», «Не верь себе», «Благодарность» и др.). Этот аналитический склад, присущий поэзии Лермонтова явился тем необходимым условием, без которого не было бы возможным развитие лермонтовского психологизма.

В ходе исследования функции контраста в различных типах микротекста нами было выявлено, что наиболее часто встречающийся тип микротекста для Лермонтова - текст-рассуждение. Несомненно, это обусловлено прежде всего направленностью личности самого художника, его темпераментом, склонностью к глубокой рефлексии, которая, однако не только не исключает действие, а, напротив, обусловливает его существование. Контраст имманентно присущ всем типам микротекста; причем разде-

ление на типы различных текстов достаточно условно, оно означает прежде всего эмоциональную оценку, а не содержание сообщения или сферу деятельности.

Лермонтов - один из самых трудных для изучения писателей, поэт глубокой, напряженной и страстной мысли. Причем философская мысль выступает у него не как система отвлеченных понятий, но как грань поэтического изображения мира, поэтического выражения чувств и поэтического действия на мысль, чувство и поведение. Мысль для Лермонтова представляет ценность не саму по себе, а как форму и основание действия. Но, поскольку мысль остается только отвлеченной, не переходя в действие (что является чертой глубоко национальной), то мы подчеркиваем, что Лермонтов - поэт и мыслитель именно русский, выражающий всем своим творчеством черты русского менталитета. Здесь надо искать корни его контрастивного мировосприятия. Таким образом, не только двуединой природой стиля и художественного метода Лермонтова, «сплавом» романтизма и реализма объясняется это тяготение к контрасту. Основа его гораздо глубже - в структуре личности поэта, в его ментально-сти.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Кузнецова, Анна Владимировна, 1998 год

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Аванесов Р.И., Сидоров В.Н. Очерк грамматики русского языка - М., 1945, - 236 с.

2. Андроников И.Л. Из наблюдений над стилем Лермонтова. В кн.: Поэтика и стилистика русской литературы, - Л., 1971.

3. Андроников И. Лермонтов. Исследования и находки - М., 1977, 4-е изд., - 647 с.

4. Андроников И. Образ Лермонтова. Предисловие к Лермонтовской энциклопедии.

5. Античные теории языка и стиля - СПб, 1996, - 363 с.

6. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка - М., 1974,- 367 с.

7. Архипов В.А. М.Ю. Лермонтов. Поэзия познания и действия - М., 1965.

8. Архангельский А.Н. Гений, парадоксов друг (О принципе контраста в стилистике А.С.Пушкина) // Русская речь - 1988, - № 3.

9. Асмус В.Ф. Круг идей Лермонтова. В его книге: Вопросы теории и истории эстетики - М., 1968, - 654 с. - С. 359 - 412.

10. Атаева Е.А. К проблеме исследования семантической структуры оксюморонных сочетаний. В кн.: Вопросы лингвистики и методика преподавания иностранных языков - Ашхабад, 1973. - С. 44 - 56.

11. Атаева Е.А. Лингвистическая природа оксюморонных сочетаний. В кн.: Вопросы лингвистики и методика преподавания иностранных языков - Ашхабад, 1973. -С.44 - 56.

12. Атаева Е.А. Лингвистическая природа и стилистические функции оксюморона. Автореф. дисс. к. филол. н. - М., 1975. - 29 с.

13. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка - М., 1955, - 416 с.

14. Балли Ш. Французская стилистика - М., 1961, - 394 с.

15. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества (сб. избр. тр.) - М.: Ис-во, 1979, -423 с.

16. Белинский В.Г. Полное собрание сочинений в 13-ти т. - М.-Л., 1953-1959. - Т. IV Статьи 1840-1841 гг. - 1954, - 675 с.

17. Белый А. Жезл Аарона. В кн.: Скифы, - Сб. 1, - СПб, 1917. - С. 197 - 199.

-14818. Бем А. «Самоповторения» в творчестве Лермонтова. В кн.: Историко-литературный сборник - Л., 1924. - С. 269 - 290.

19. Бенвенист Э. Общая лингвистика - М., 1974, 447 с.

20. Береговская Э.М. К теории фигур: Семантико-функциональныя характеристика хиазма .. Изв. АН СССР. Серия: литература и язык. - М., 1984. - Т. 43. - № 3 .

21. Береговская Э.М. Экспрессивный синтаксис: Учебное пособие к спецкурсу - Смоленск, 1984, - 92 с.

22. Благой Д.Д. Лермонтов и Пушкин. В кн.: Жизнь и творчество М.Ю. Лермонтова. -М., 1941.-Сб. 1.-С. 356-421.

23. Большакова А.Ю. Типология и менталитет (К проблеме русско-западных межлитературных схождений). Филологические науки. - 1996, - № 6. - С. 3 - 12.

24. Борев Ю. Эстетика - М., 1988, - 496 с.

25. Бродский Н.Л. Философские основы поэзии Лермонтова // Литература в школе. -1941,-№4.-С. 23 -32.

26. Брутян Г.А. Гипотеза Сепира - Уорфа. - Лекция, прочитанная в Лондонском университете в 1967 г. - Ереван, 1968, - 66 с.

27. Булаховский Л.А. Курс русского литературного языка - Киев, 1952, Т. 1 - 447 с.

28. Бэн А. Стилистика и теория устной и письменной речи (1877). Пер. с англ. - М., 1886.

29. Введенская Л.А. Стилистические фигуры, основанные на антонимах // Краткие очерки по русскому языку. - Курск, 1966, - Вып. 2.

30. Введенская Л.А. Сочетаемость антонимов в русском языке // Ученые записки Курского пед. ин-та . - Курск, 1970. - Т. 72. - Вып. 3 - С. 182 - 187.

31. Введенская Л.А. Проблемы лексической антонимии и принципы составления словаря. Автореф. докт. дисс. - Ростов-на-Дону, 1973. - 36 с.

32. Введенская Л.А. Понятие синонимико-антонимичной парадигмы. В кн.: Филологические этюды. Серия «Языкознание» - Ростов-на-Дону, 1976. - Вып. 2. - С. 47 -58.

33. Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слова // Вопросы языкознания,- 1953, - № 5. - С. 3 - 29.

-14934. Виноградов B.B. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика - М.: АН СССР, 1963, 255 с.

35. Виноградов В.В. Поэтика русской литературы. Избранные труды - М.: Наука, 1976, 508 с.

36. Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики - М.: Высшая школа; 1981, -320с.

37. Виноградов В.В. Русский язык - М., 1986, 3-е изд. - 640 с.

38. Вудвортс Р. Экспериментальная психология - М., 1950.

39. Гаспаров М.Л. Лермонтов и Ламартин. Семантическая композиция стихотворения «Когда волнуется желтеющая нива...» // Историко-филологические исследования. -М., 1974. - С. 113 - 120.

40. Гвоздарев Ю.А. Фразеологические сочетания современного русского языка - Ростов-на-Дону: Изд. РГУ, 1973, - 103 с.

41. Гей Н.К. Сопряжение пластичности и аналитичности // Типология стилистического развития XIX в. (сб. ст.) - М.: Наука, 1977. - С. 108-151.

42. Герасимов В.И., Петров В.В. На пути к когнитивной модели языка // Новое в зарубежной лингвистике. - Вып. 23. Когнитивные аспекты языка. - М., 1988, - С. 5 -11.

43. Гиршман М.М. Совмещение противоположностей // Типология стилистического развития XIX в. (Сб. ст.) - М.: Наука, 1977. - С. 208 - 229.

44. Горнфельд А. Фигура в поэтике и риторике // Вопросы теории и психологии творчества. - Харьков, 1911, 2-е изд. - Т. 1.

45. Горнфельд А. Вопросы теории и психологии творчества - Харьков, 1916.

46. Григорьев В.П. Поэт и слово. Опыт словаря - М., 1971, - 455 с.

47. Дюбуа Ж., Эделин Ф., Клинкенберг Ж.-М. И др. Общая риторика - М., 1986, -391с.

48. Есин А.Б. Психологизм русской классической литературы - М., 1988, - 176 с.

49. Ефимов А.И. Стилистика русского языка - М., 1965, - 262 с.

50. Залевская A.A. Слово в лексиконе человека : Психолингвистические исследования - Воронеж: Изд. Воронеж, ун-та, 1990 - 206 с.

51. Зарубина Н.Д. Текст: лингвистический и методический аспекты - М., 1981, - 113с.

- 15052. Зоз Е.А. Взаимодействие структурных уровней поэтического текста // Сб. науч.тр. Моск. ин-та ин. яз. - 1990. - Вып. 352. - С. 41 - 49.

53. Иванова В.А. Антонимия в системе языка - Кишинев, 1982, - 163 с.

54. Иконников С.Н. О некоторых особенностях стиля зрелой лирики Лермонтова // Ученые записки Моск. обл. пед. ин-та - 1960, - Т. 85. - Вып. 6, - С. 45 - 90.

55. Капацинская Е.В. Определение выразительности и способы ее усиления // Проблемы экспрессивной стилистики. - Ростов-на-Дону: Изд. РГУ, 1987. - Вып. 1.

56. Каплан М.С. Объективные свойства антонимов в стилистическом употреблении и функции антитезы // Вопросы теории и методики преподавания иностранных языков: Ученые записки Казанского пед.ин-та, - Казань, 1966, - Вып. 1, - С. 82 - 107.

57. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография - М., 1976, - 355 с.

5В. Кацнелъсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение - М.-Л.;Наука, 1965, - 110 с.

59. Квятковский А.П. Поэтический словарь - М., 1966, - 375 с.

60. Клаус Г. Введение в формальную логику (Пер. с нем. И предисл. Ветрова A.A.) -М.: Изд.иностр. л-ры, 1960 - 507 с.

61. Ключевский В.О. Грусть. Памяти М.Ю.Л. // Русская мысль - 1891 - Кн. 7.

62. Кожина М.Н. О языковой и речевой экспрессии и ее экстралингвистическом обосновании // Проблемы экспрессивной стилистики,- Ростов-на-Дону: Изд. РГУ. -1987. - Вып. 1.

63. Комиссаров В.Н. Проблема определения антонима (О соотношении логического и языкового в семасиологии) // Вопросы языкознания. - 1957, - № 2.

64. Коровин В.И. Творческий путь Лермонтова. - М., 1973. - 288 с.

65. Корольков В.И. К теории фигур // Ученые записки Моск. гос. Пед. ин-та иностр. Языков им. М. Тореза: Сб.науч.тр. - М., 1974. - Вып. 78. - С. 60 - 93.

66. Лессинг Г. Лаокоон, или о границах живописи и поэзии - М., 1957, - 519 с.

67. Лобачев В.В. О настрое всех ярусовых уровней языка на единую степень иносказательности // Межуровневые связи в системе языка . - М., 1989 . - С. 103 - 113.

68. Локк Д. Избр. филос. произв. В 2-х т. - М., 1960.

69. Ломинадзе С. На фоне гармонии (Лермонтов) // Типология стилевого развития нового времени. - М. 1976.

70. Лосев А.Ф. Дерзание духа - М., 1988, - 366 с.

71. Лотман Ю.М. Структура художественного текста - М.: Ис-во, 1970. - 384 с.

72. Лотман Ю.М. Об одной цитате у Лермонтова // Русская литература - 1975, - № 2, -С. 206 - 207.

73. Лотман Ю.М. Риторика - Труды по знаковым системам. Структура и семиотика художественного текста. - Тарту, 1981. - Вып. 515. - Т. 12. -148 с.

74. Лотман Ю.М. В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь - М., 1988. - 352 с.

75. Львов М.Ф. Опыт систематизации лексических антонимов // Актуальные проблемы лексикологии и лексикографии. М-лы IX зональной конференции Пермского университета. - Пермь, 1972.

76. Лысков И.П. Теория словесности в связи с данными языковедения и психологии -М., 1914.

77. Максимов Д.Е. Поэзия Лермонтова - М., 1959, - 326 с.

78. Малычева Н.В. Сложное синтаксическое целое с сочинительным союзом в современном русском литературном языке: Автореф. дисс. к. филол. н. - Ростов-на-Дону: Изд. РГУ, 1994. - 21 с.

79. Матвиевская Л.А. Контраст и антитеза (на материале произведений М.Ю. Лермонтова) // Русский язык в школе, - 1978, - № 5.

80. Мегентесов С.А. Импликативные связи как семантический фактор организации текста. Автореф. дисс. к. филол. н. - М., 1981. - 27 с.

81. Медведева И.Л. Опыт психолингвистического исследования антонимии // Психолингвистические исследования в области лексики и фонетики. - Калинин, 1981, -С. 68 -82.

82. Мельников Г.П. О типах дуализмов языкового знака // НДВШ. Филологические науки. - 1971, -№ 5.

83. Миллер Е.Н. Отображение в антонимии неязыковых явлений// Вопросы языкознания, - 1979, - № 1, - С. 40 -51.

84. Миллер Е.Н. Выразительные возможности антонимов // Русская речь. - 1987,-№ 1.

85. Миллер Е.Н. Открытый характер антонимии единиц номинации // НДВШ. Филологические науки. - 1991, - № 4. - С. 76 -84.

86. Моисеев А.И. М.Ю. Лермонтов «Спор» (Построение текста) // Филологические науки. - 1997. - № 5, - С. 80-88.

87. Молотаева Н.В. Развернутые тропы в структуре художественного текста // Риторика и синтаксические структуры. - Красноярск, 1988. - С. 204 - 205.

88. Муравицкая М.П. Психолингвистический аспект взаимодействия лексического и грамматического в слове // Вопросы языкознания. - 1984, № 4.

89. Наумович A.M. Современная русская пунктуация - Минск, 1983, - 256 с.

90. Нейман Б.В. Влияние Пушкина в творчестве Лермонтова - Киев, 1914, - 86 с.

91. Нейман Б.В. Философские интересы Лермонтова. В кн.: Вопросы русской литературы. - М., 1968, - С. 74 - 92.

92. Немец Г.П. К вопросу о контексте как синтаксическом единстве // Единицы различных уровней в языке и речи - Научные труды Кубанского университета - Краснодар, 1972.-Ч.1, Вып. 152, - С. 29 - 35.

93. Немец Г.П. К вопросу о психолингвистической обусловленности реализации некоторых синтаксических единиц в речи // Сложное предложение в языке и речи. -Научные труды Кубанского университета. - Краснодар, 1973. - Вып. 171, - С. 156 -166.

94. Немец Г.П. О семантической обусловленности размещения синтаксических единиц в контексте // Единицы различных уровней в языке и речи. - Научные труды Кубанского университета. - Краснодар, 1976. - Ч. 3, - Вып. 216. - С. 162 - 168.

95. Николаев С.Г. О трех забытых фигурах речи // Проблемы экспрессивной стилистики. - Ростов-на-Дону: Изд. РГУ, - 1987, - Вып. 1. - С. 93 - 97.

96. Николаева Т.М. О функциях пунктуационных знаков в русском языке. В кн.: Культура русской речи. Современная русская пунктуация. - М., 1979, - С. 26 - 35.

97. Новиков Л.А. Антонимия в русском языке (Семантический анализ противоположности в лексике) - М., 1973. - 290 с.

98. Новое в зарубежной лингвистике: Лингвистика текста / Сост. Николаева Т.М. -М., 1978, - Вып. 8. - 479 с.

99. Нольман М. Лермонтов и Байрон. В кн.: Жизнь и творчество М.Ю. Лермонтова. -М., 1941. - Сб. 1,-С. 466-515.

100. Овсянико-Куликовский Д.Н. Синтаксис русского язьпса - СПб, 1912.

101. Овсянико-Куликовский Д.Н. Теория поэзии и прозы (Теория словесности) - СПб, 1914-147 с.

102. Овсянико-Куликовский Д.Н. М.Ю. Лермонтов - СПб, 1914.

103. Павлович Н.В. Семантика оксюморона. В кн.: Лингвистика и поэтика - М.: Наука, 1979, - С. 238 - 247.

104. Пекарская И.В. К проблеме разграничения контаминации и конвергенции в области тропов и фигур // Сб. памяти М.К. Милых - Ростов-на-Дону: Изд. РГУ, 1997,

- Вып. 2, - С. 12 - 14.

105. Пешковский A.M. Школьная и научная грамматика - М., 1918, 2-е изд.

106. Пешковский A.M. Избр. труды - М., 1959, - 252 с.

107. Пиотровский Р.Г., Бектаев К.Б., Пиотровская A.A. Математическая лингвистика

- М.: Высшая школа, 1977, - 383 с.

108. Поляков М.Я. Вопросы поэтики и художественной семантики - М., 1978, 2-е изд., перераб.и доп., - 446 с.

109. Полякова М.С. Варьирование противопоставленности антонимов в речевом употреблении // Вопросы структуры английского языка в синхронии и диахронии -М., 1989. - Вып. 6. - С. 101 - 105.

110. Поспелов Г.Н. Введение в литературоведение - М., ВШ, 1988, 3-е изд., испр.и доп.

111. Потебня A.A. Из записок по русской грамматике - М., 1958. - Т. 1 - 2. - Введение. -С. 13 -21.

112. Потебня A.A. Эстетика и поэтика - М.: Ис-во, 1976, - 614 с.

113. Реизов Б.Г. Историко-литературные исследования: Сб. ст. ЛГУ - Л.: Изд. ЛГУ, 1991,-246 с.

114. Рикер Поль. Герменевтика. Этика. Политика - М., 1995, - 160 с.

115. Рикер Поль. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике - М., 1995, -416 с.

116. Родичева Э.М. К проблеме антонимии // Семантические и фонологические проблемы прикладной лингвистики - М.: Изд. МГУ, 1968.

117. Розанов И.Н. Литературные репутации - М., 1990, - 464 с. - Гл. Ритм эпох. Опыт литературных отталкиваний; Лермонтов мастер стиха.

118. Савченко А.Н. Речь и искусство - Ростов-на-Дону: Изд. РГУ, 1988, - 248 с.

-154119. Салькова Д.А. Фушащонально-семантическая категория противопоставления в русском языке (в сопоставлении с немецким) // Вопросы исторической семантики русского языка: лексика и синтаксис - Калининград, 1990, - С. 107-111.

120. Свинцов В.И. Должна ли быть поэзия «глуповатой»: К проблеме семантики художественного текста // Философские науки. - 1991. - № 6, - С. 41 - 46.

121. Сеченов И.М. Избр. пр-ния - М., 1958, 2-е изд. - 414 с.

122. Сигал К.Я. О месте иконичности в полимодальной семиотической структуре языка // Проблемы общего и сравнительного языкознания. Тезисы межвузовской конференции. - Ростов-на-Дону: 1997, - С. 9 -11.

123. Синеок В.Б. К вопросу о фразеологизмах-оксюморонах // Русский язык в школе. -1976, - № 4, С. 80 - 84.

124. Синеок В.Б. О вариантах фразеологизмов с антонимичными компонентами. В кн.: Вопросы стилистики. Межвузовский научный сборник. Вып. 11 - Саратов: Изд. Саратовского ун-та, 1976, - С. 139 - 149.

125. Скребнев Ю.М. Тропы и фигуры как объект классификации // Проблемы экспрессивной стилистики - Ростов-на-Дону: Изд. РГУ, 1987. - Вып. 1, - С. 60 - 65.

126. Скребнев Ю.М. Лингвистика текста и стилистика текстов // Смысловые и прагматические характеристики текста и его единиц. - Иваново, 1989, - С. 87 - 94.

127. Современный русский язык / Белошапкова В.А., Брызгунова Е.А., Земская Е.А. и др. Под ред. Белошапковой В.А. - М.: Высшая школа, 1989, 2-е изд., испр.и доп. 800 с.

128. Соссюр Ф. Де. Курс общей лингвистики // Труды по языкознанию. - М., 1977, -697 с.

129. Степанов Ю.С. Основы общего языкознания - М., 1975 - 271 с.

130. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка. Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства - М., 1985.

131. Структура и функции сверхфразовых единств. Межвузовский сб. науч.тр./ Отв.ред. Фридман Л.Г. - Пятигорск, 1988, - 198 с.

132. Субботина М.В. Лермонтовский текст в лирике серебряного века // Известия Воронежского пед. ун-та. Русский язык, 1997, - С. 85 - 87.

- 155133. Супрун Е.А., Клименко А.П. Проблемы изучения лексической структуры (художественного) текста // Смысловые и прагматические характеристики текста и его единиц. - Иваново, 1989. - С. 10 -17.

134. Таирбеков Б.Г. Относительно знаковой системы языка // Проблемы общего и сравнительного языкознания. Тезисы межвузовской конференции. - Ростов-на-Дону: Изд. РГУ, 1997, - С. И - 13.

135. Тарасова И.П. Структура смысла и структура личности коммуниканта // Вопросы языкознания. - 1992, - № 4, - С. 103 - 110.

136. Теньер Л. Основы структурного синтаксиса - М., 1988, - 653 с.

137. Турбин В. По пути Кирибеевича: Об одном мотиве творчества М.Ю. Лермонтова // Перспективы. - 1991, - № 7, - С. 11 - 19.

138. Тынянов Ю. Литературный источник «Смерти поэта» // Вопросы литературы. -1964, - № 10, - С. 98 - 106.

139. Удодов Б.Т. Лермонтов: художественная индивидуальность и творческие процессы - Воронеж, 1973, - 702 с.

140. Удодов Б.Т. Роман М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» - М., 1989, -191 с.

141. Урманцев Ю.А. Симметрия природы и природа симметрии - М., 1974, - 46 с.

142. Усок И.Е. К спорам о художественном методе Лермонтова // История русского романтизма - М., 1973.

143. Уфимцева A.A. Слово в лексико-семантической системе языка - М., 1977.

144. Фридлендер Г. Литература в движении времени - М., 1983, - 300 с.

145. Фризман Л.Г. Стихотворение М.Ю. Лермонтова «Есть речи - значенье» // НДВШ. Филологические науки. - 1971, - № 4, - С. 27 - 37.

146. Функционально-структурный анализ лингвистических единиц: Межвузовский сб.науч.тр. // Моск. обл. пед. ин-т им. Н.К. Крупской (Редкол.: Рахманкулова Э.С. (отв.ред.) и др.) - М.; МОПИ, 1990.

147. Хазагеров Т.Г. К вопросу о классификации экспрессивных средств (изобразительные схемы) // Проблемы экспрессивной стилистики. - Ростов-на-Дону: Изд. РГУ, - Вып. 1, - 1987, - С. 65 - 78.

148. Хазагеров Т.Г., Ширина Л.С. Общая риторика. Курс лекций - Ростов-на-Дону: Изд. РГУ, 1994, - 191 с.

149. Хазагеров Т.Г. «И то и се» (О новых подходах к изучению языка писателя) // Языковое мастерство А.П. Чехова. - Ростов-на-Дону: Изд. РГУ. - 1995, - С. 61 - 65.

150. Хазагеров Т.Г. Экспрессивный стиль как основная категория экспрессивной стилистики // Проблемы экспрессивной стилистики. - Ростов-на-Дону: Изд. РГУ, -1996, - Вып. 3, - С. 3 - 10.

151. Хазагеров Т.Г. Экспрессивная стилистика: границы и задачи // Стилистика VI, -Ополе, Польская республика.

152. Чичерин A.B. Идеи и стиль. О природе поэтического слова - М.: Советский писатель, 1968, 2-е изд., доп. - 374 с.

153. Чмыхова Н.М., Баскакова JI.B. О речевых приемах реализации контраста // Проблемы экспрессивной стилистики. - Ростов-на-Дону: Изд. РГУ, 1990, - Вып. 2, -С.31- 136.

154. Шанский Н.М. Художественный текст под лингвистическим микроскопом // Русский язык в школе. - 1971, - № 3, - С. 97 - 99.

155. Швейцер А. Д. Проблемы контрастивной стилистики: К сопоставительному анализу функциональных стилей // Вопросы языкознания. - 1991, - № 4, - С. 31 - 45.

156. Ширина Л.С. Амплификация в системе экспрессивных средств // Проблемы экспрессивной стилистики. - Ростов-на-Дону: Изд. РГУ, 1987, - Вып. 1.

157. Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика - M., 1977, - 335 с.

158. Шмелев Д.Н. Язык и личность - М.: Наука, 1989, - 219 с.

159. Шопенгауэр А. Полное собрание сочинений. М., 1900, - Вып. 3, - Т. 1.

160. Шопов P.C. Аспекты семантики художественного текста // Культура и гуманизм - 1991, - Вып. 2. - С. 109 - 125.

161. Шубина О.И. О границах антонимии в лексике. На материале английских прилагательных // Слово в словаре, семантическом континууме и тексте - Челябинск, 1990,-С. 108-117.

162. Щемелева Е.Ю. Грамматическая стилистика и проблемы изучения микротекста // Сб. памяти М.К. Милых. - Ростов-на-Дону: Изд. РГУ, 1997, - Вып. 2. - С. 16 - 18.

163. Эйхенбаум Б.М. Мелодика русского лирического стиха - П., 1922, - С. 90 - 118.

164. Эйхенбаум Б.М. Лермонтов. Опыт историко-литературной оценки - Л., 1924.

165. Эйхенбаум Б.М. Статьи о Лермонтове- М.-Л., 1961, - 372 с.

-157166. Эйхенбаум Б.М. О поэзии - Л., 1969, - 552 с.

167. Якобсон Р. В поисках сущности языка // Семиотика. - М., 1983, - 636 с. - С. 102 -117.

168. Якобсон Р. Избранные работы (Пер. с англ., нем., фр.) - М., 1985, - 456 с.

169. Якобсон Р. Работы по поэтике. Переводы. - М., 1987, - 464 с.

170. Ярхо Б.И. Границы научного литературоведения // Искусство, - 1925, - № 2, - С. 45 - 60; 1927 - Т. 3, - кн. 1, - С. 16 - 38.

ЛИТЕРАТУРА НА ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКАХ

171. Ogden С.К., Richards I.A. The meaning of meaning. N.-Y., 1927.

172. Riffaterre M. Criteria for Style Analisis // Word. - April, - 1959 - N 1, vol. 15.

173. Whorf B.L. Language, Thought, and Reality. Edited and with introduction by John B. Carroll. The M.I.T. Press. Massachusetts Institute of Technology. Cambridge. Massachusetts, 1966.

ИСТОЧНИКИ, СЛОВАРИ, СПРАВОЧНИКИ

174. Большая Советская Энциклопедия. - М., 1970, 3-е изд.

175. Введенская Л.А. Словарь антонимов русского языка - Ростов-на-Дону: Изд. РГУ, 1982, - 176 с.

176. Герцен А.И. Собрание сочинений - М., 1954 - 64.

177. Горский Д.П., Ивин A.A., Никифоров А.Л. Краткий словарь по логике / Под ред. Горского Д.П. - М.: Просвещение, 1991, - 208 с.

178. Данте Алигьери. Собр. соч. В 5-ти тт. - СПб, 1996.

179. «Как слово наше отзовется ...» Избранная лирика - М., 1986, - 704 с.

180. Киреевский И.В. Полное собрание сочинений - М., 1911.

181. Комиссаров В.Н. Словарь антонимов английского языка - М., 1964, - 288 с.

182. Краткий справочник по современному русскому языку. Под ред. Леканта П.А./ Касаткин Л.Л., Клобуков Е.В., Лекант П.А. - М.: Высшая школа, 1991, - 383 с.

183. Лексические трудности русского языка. Словарь-справочник. Ок. 13 000 слов -М., 1994, - 586 с.

184. Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений в 4-х т. - М., 1957.

-158185. Лермонтовская энциклопедия - M., 1981, - 784 с. с илл.

186. Львов М.Р. Словарь антонимов русского языка / Под ред. Новикова Л.А. - М., 1985, 3-е изд. - 384 с.

187. Малый энциклопедический словарь. Репринтное воспроизведение издания Ф.А. Брокгауз - И.А. Эфрон - М., 1997.

188. Ожегов С.П., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка - М.: «Азъ», 1995, 2-е изд., испр. и доп.

189. Поэзия английского романтизма - М., 1975. - Серия «Библиотека всемирной литературы», - 670 с.

190. Психология. Словарь / Под общ. ред. Петровского A.B., Ярошевского М.Г. - М.: Политиздат, 1990, 2-е изд., испр.и доп. - 494 с.

191. Пушкин A.C. Собрание сочинений в 10-ти т. - М., 1959.

192. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов - М., 1985; 3-е изд., испр. и доп. - 399 с.

193. Русская грамматика - М., 1980. - В 2-х т.

194. Словарь ассоциативных норм русского языка / Под ред. Леонтьева A.A. - М.: Изд. МГУ, 1977, - 192 с.

195. Толстой А.К. Собрание сочинений в 4-х т. - М., 1969.

196. Успенский Г.И. Собрание сочинений - М., 1956.

197. Философский словарь / Под ред. Фролова И.Т. - М., 1987, 5-е изд. - 590 с.

198. Эстетика. Словарь / Под общ. ред. Беляева A.A. и др. - М., 1989, - 447 с.