Лингвистическая природа и стилистический потенциал катахрезы: на материале французской поэзии XIX-XXI вв. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.05, кандидат филологических наук Якутина, Ольга Леонидовна

• Якутина, Ольга Леонидовна
• кандидат филологических наук
• 2007

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Якутина, Ольга Леонидовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ХАРАКТЕРИСТИКА ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ

ПРИРОДЫ КАТАХРЕЗЫ.

§ 1. Семантические особенности катахрезы.

§1.1. Катахреза метафорического происхождения.

§ 1.2. Катахреза метонимического происхождения.

§ 1.3. Катахреза-парадокс.

§ 2. Морфо-синтаксические модели катахрезы.

§ 2.1. Катахрезные сочетания с прилагательными цвета.

§ 3. Особенности функционирования катахрезы в поэтическом тексте.

§ 4. Катахреза - тропо-фигура.

Выводы.

ГЛАВАМ. КАТАХРЕЗА В СИСТЕМЕ БИНАРНЫХ

ЭКСПРЕССИВНЫХ СЛОВОСОЧЕТАНИЙ.

§ 1. Катахреза и оксюморон.

§ 2. Катахреза и синестезия.

Выводы.

ГЛАВА III. КАТАХРЕЗА В КОНТЕКСТЕ

ИНДИВИДУАЛЬНОГО СТИЛЯ.

§ 1. Катахреза в поэтике Алена Боске.

§1.1. Общая характеристика идиостиля Алена Боске.

§ 1.2. Место катахрезы в системе стилистических средств

Алена Боске.

§ 2. Катахреза в поэзии Лео Ферре.

Выводы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Лингвистическая природа и стилистический потенциал катахрезы: на материале французской поэзии XIX-XXI вв.»

На нынешнем этапе своего развития лингвистика ставит на одно из первых мест проблему коммуникативного (функционального) аспекта языка и речи. В связи с этим стилистические фигуры и другие стилистические приемы все больше привлекают внимание современных лингвистов.

Предметом нашего исследования стал такой сложный стилистический феномен, как катахреза. Одно из первых упоминаний о ней мы находим в "Риторике" Лами, где катахреза считается самым свободным из всех тропов, "когда разум не принимает подобного выражения, но необходимость заставляет им пользоваться" [Лами 2002, с. 127]. Таким образом, существование этого феномена зафиксировано еще в античных риториках, но природа его окончательно не выяснена и сегодня. Катахреза не пропадает из поля зрения лингвистов в течение нескольких веков, однако она ни разу не стала объектом детального глубокого изучения. Большое количество трактовок катахрезы можно встретить в словарно-энциклопедической литературе. Отдельные наблюдения над катахрезой, ограничивающиеся двумя-тремя страницами, мы находим в работах Э.М. Береговской [Береговская 2004; Береговская 2005], А.П. Сковородникова [Сковородников 2005 Б], В.П. Москвина [Москвин 2000], М.Р. Желтухиной [Желтухина 2003]. Среди французских лингвистов, занимавшихся проблемой тропов и уделивших некоторое внимание катахрезе, можно выделить Барберри, Дюмарсе, Фонтанье, Гиро, Женетта и др. [Barberi 1821; Dumarsais 1988; Fontanier 1988; Guiraud 1954; Женетт 1998]. Однако каких-либо монографий или хотя бы специальных статей, посвященных этому сложному, но интересному стилистическому феномену, нам не известно, причем ни на материале французского, ни русского языков. Между тем катахреза довольно широко распространена в текстах французской поэзии, особенно в поэтических текстах декадентского периода.

В риторике и стилистике нет единой точки зрения на природу катахрезы как стилистической фигуры, а соответственно не существует и общепринятого, общепризнанного ее определения. Нет единообразия в этом отношении как в словарно-энциклопедической литературе, так и в научных работах отдельных исследователей.

Анализ существующих в словарях и энциклопедиях дефиниций катахрезы позволил нам выделить шесть основных групп:

1) Одни [Ахманова 1969, с. 189; Культура русской речи 2003, с. 238] определяют катахрезу как "неправильное" употребление слова или выражения, ". которое неправильно объясняет подразумевающееся значение ." [The Encyclopedia Americana 1961, с. 27];

2) Во вторую группу, насчитывающую большое количество сторонников, мы включили определение катахрезы как противоречивого сочетания слов в переносном значении, ошибочного или намеренного, или одновременное употребление в прямом и в переносном значении слов, логический смысл которых не согласуется и которые представляют, тем не менее, своеобразное смысловое единство [БСЭ 1937, с. 745; БСЭ 1956, с. 367; КЛЭ 1966, с. 445: Квятковский 1998, с. 153; Крысин 1998, с. 312; Павлович 1999, с. 131];

3) В некоторых словарях [Энциклопедический словарь Брокгауз и Ефрон 1895, с. 722; Encyclopedia Americana 1961, с. 27; Grand Larousse 1993, с. 619] термин "катахреза" рассматривается относительно другого стилистического феномена - метафоры. Сторонники этой теории высказывают мысль о том, что катахреза является неправильным употреблением метафоры для обозначения какого-либо предмета, для которого язык подобрал специальный термин. В такой метафоре прямые смыслы вступают в противоречие друг с другом, создавая образ, который ". не вяжется с остальной частью предложения." [Энциклопедический словарь Брокгауз и Ефрон 1895, с. 722];

4) К четвертой группе примыкают те, для кого катахреза есть стилистический прием, который заключается в том, что говорящий, производя своего рода "насилие" над словом (гр. kata-chresis), употребляет его в значении, выходящем за пределы его точного смысла. При этом само слово начинает обозначать другой предмет, имеющий некоторое сходство с предметом, который оно обозначало первоначально [Marouzeau 1943, с. 50; Марузо 1960, с. 131; Grand Larousse 1986, с. 619];

5) В пятую группу мы включили дефиниции катахрезы как стилистической (риторической) фигуры. Авторы этого определения [Маноли 1983, с. 37; Nouvelle encyclopedic Bordas 1985, с. 916; Le Robert 1986, с. 398] видят сущность катахрезы в ее фигуральном аспекте. Они утверждают, что для обозначения какой-либо идеи, у которой нет своего собственного слова-названия, мы прибегаем к употреблению слова в фигуральном значении, чем и является катахреза как риторическая фигура;

6) В некоторых лексикографических трудах [Ахманова 1969, с. 189; Mazaleyrat, Molinie 1989, с. 58] катахреза квалифицируется как троп, суть которого заключается в том, что слова употребляются в значениях, им естественно не принадлежащих.

Таким образом, мы видим, что катахрезе даются разные трактовки. В большинстве случаев ее квалифицируют как троп, либо фигуру, или менее определенно как стилистический (риторический) прием. Катахреза, как и большинство фигур речи, становится, если воспользоваться выражением А.П. Сковородникова, "жертвой" "системной неупорядоченности терминологии" в области стилистических фигур. Неупорядоченность эта выражается в том, что один и тот же риторический прием или фигура обозначаются разными терминами или, наоборот, одним и тем же термином называются разные риторические приемы и стилистические фигуры. Еще одним вариантом, представляющим наибольшие трудности для исследователей и просто читателей различных словарей, являются случаи отнесения феноменов разной речевой природы к одному и тому же классификационному разряду [Сковородников 2004, с. 5].

Выяснить, что представляет собой катахреза на самом деле -"стилистический прием", "синтаксическую фигуру" или "троп", и является первой целью нашего исследования.

На основе анализа существующих работ попытаемся определить свое понимание данной проблемы.

Понятия "стилистический прием", "синтаксическая фигура", "троп" являются базовыми понятиями лингвостилистики. Исследователи неоднократно подчеркивали необходимость разграничения этих понятий и даже предпринимали попытки его осуществить [Копнина 2001, с. 12-31; Сковородников 2004, с. 5-12].

Слово "фигура" в переводе с греческого языка означает "очертание", "оборот", "образ". В языкознании нет исчерпывающе точного и общепринятого определения фигуры. Оно включает в себя следующие моменты: во-первых, особое стилистически значимое построение словосочетания, предложения или группы предложений в тексте [РЯ. Энциклопедия 1997; Квятковский 1998; Крысин 1998]; во-вторых, усиление выразительности за счет этих стилистических оборотов, выходящих за рамки практически необходимых норм [Квятковский 1998; Крысин 1998; Большой толковый словарь РЯ 2001; Толковый словарь живого великорусского языка 2003]. Сам термин употребляется в различных смыслах. Однако есть тенденция к закреплению этого термина и к выявлению его лингвистического смысла. Указанная неопределенность коренится как в истории термина "фигура речи" (и шире "фигуры"), так и в стремлении языкознания усвоить понятие, сложившееся вне его рамок [ЛЭС 2002, с. 542]. Этот термин был привнесен в античную риторику из искусства танца и вошел в употребление в эллинистическую эпоху, когда развивалось учение о фигурах как необычных оборотах, украшающих речь и способствующих ее убедительности [Культура русской речи 2003, с. 687688; СЭС РЯ 2003, с. 452]. Именно античные науки внесли существенный вклад в разработку вопроса об использовании фигур речи и их классификации. Ни античным, ни современным ученым не удалось прийти к общепринятой точке зрения на природу, терминологическое обозначение и классификацию фигур.

Сходная ситуация сложилась и с тропами. В переводе с греческого "троп" означает "поворот", "оборот", "образ". Этот термин известен давно, со времен зарождения риторики. Именно в античных риториках; были определены основные теоретические положения, связанные с тропами. Как указывает Н.Ф. Кошанский, именно нужда изобрела тропы, так как в природе больше предметов и действий, нежели в языках слов. "Вначале перенесли слова от одного значения к другому по нужде, потом по воображению, сближая два понятия, собственное с переносным, что доставило приятное разуму, разум нашел в нем удовольствие. Таким образом, изобретение нужды обратилось в роскошь, составило украшение и риторика назвала его тропами" [Цит. по Ахтырская 1999, с. 64].

Аристотель был первым, кто дал описание художественной речи как отклоняющейся от обычной при помощи "слов необычных, в частности, иноземных и устарелых или вновь образованных". Понятие же "тропа" было впервые дано Марком Фабием Квинтилианом. Он определял троп как такое изменение собственного значения слова или словесного оборота в другое, при котором получается обогащение значения [Цит. по Ахтырская 1999, с. 8].

Как античные риторы, так и современные лингвисты выделяют следующие черты, характерные для тропов: во-первых, сочетание двух разных планов - прямого и переносного, характеризующих их смысловую структуру; во-вторых, усиление выразительности за счет переноса значения с одного объекта на другой, с которым первый связан тем или иным смысловым отношением [Ахманова 1969; Квятковский 1998; Крысин 1998; ЛЭС 2002; Толковый словарь живого великорусского языка 2003].

Античные риторы, не достигнув единообразия в классификации тропов, впоследствии придерживались деления различных средств создания экспрессивности на "тропы" ("обороты") и "фигуры", а собственно фигуры - на фигуры мысли и фигуры слова. К тропам относились отдельные слова, употребленные необычным образом, а к фигурам - сочетания слов. Если при изменении этого сочетания менялся и смысл, то мы имели дело с фигурой мысли, в противном случае это была фигура слова [Guiraud 1954, с. 21; Пугачева 1999, с. 18-19]. Об этом свидетельствуют классификации, данные в риторических трудах 17-19 вв.

Надо заметить, что не только авторы XVII века не смогли прийти к единому мнению по вышеназванной проблеме. Споры относительно классификации тропов продолжаются и по сей день. Риторическое наследие - богатый и щедрый источник, однако, например, в романтическую и постромантическую эпоху оно воспринимается как тормоз в развитии стилистики. По мнению Г.Г. Хазагерова, именно смешение (часто неосознанное) положений, покоящихся на разных эстетических основаниях, и является причиной подобных разногласий, так называемым "узким местом" теории тропов, включая и современное ее состояние [Хазагеров 1984, с. 14]. Ученый сравнивает роль классификации тропов и фигур в филологии с тем, чем до недавнего времени была для математики теорема Ферма, которую не удавалось доказать ни в положительном, ни в отрицательном смысле. В средневековых описаниях тропы и фигуры составляли номенклатуру из двухсот и более единиц. Многие из этих терминов использует и современная филология, стремясь преодолеть противоречия в классификации тропов и выявить систему в отношениях между ними и между тропами и фигурами [Ахтырская 1999, с.

9].

Авторы современных таксономий либо следуют старым моделям, либо делают попытки сформулировать новые логические матрицы для деления стилистических приемов [Пугачева 1999, с. 20]. Причем количество тропов существенно колеблется в зависимости от тех критериев, по которым они выделяются.

Льежская группа во главе с Ж. Дюбуа классифицирует фигуры, исходя из конститутивных действий (сокращения, добавления, сокращения с добавлением или перестановки), в результате которых они формируются [Общая риторика 1986].

Ж. Мазалейра и Ж. Молинье подразделяют фигуры на микроструктуры (традиционные фигуры способа выражения и построения) и макроструктуры (традиционные фигуры мысли) [Mazaleyrat, Molinie 1989].

Большой интерес здесь представляют разработки русской лингвистической школы. В 18-19 веках было написано много риторик, представляющих важные этапы на пути развития теории русской словесности. Уже в первой русской риторике Макария (датируется 18 веком) встречается классификация словесных и сказательных тропосов. К первым относили восемь: "метафора, металепсисъ, синекдоха, метонимия, антономазия, катахрезисъ (выделено нами - Я.О.), ономатопеия и перифразисъ" [Василенко 1998, с. 88]. Эта классификация совпадает с классификацией "тропосовъ" в риториках братьев Лихудов.

Обращаясь к истории вопроса, можно выделить еще один важнейший критерий деления - протяженность контекста, необходимого для понимания переносного смысла выражения. В соответствии с этим критерием различались "тропы речений " и "тропы предложений " [Чернец 2001, с. 8]. Так, в авторитетном "Словаре древней и новой поэзии" Н.Ф. Остолопова (1821) к тропам речений, состоящим в "перенесении одного слова от собственного знаменования к другому", отнесены метафора, метонимия, синекдоха, антономазия, катахрисис (выделено нами - Я.О.) и металепсис. Тропы же предложений "состоят в перенесении целого предложения от собственного значения к другому". Таковы аллегория, парафразис [перифраз], ипербола [гипербола], емфазис, ирония; эти тропы "называются иначе фигурами" [Чернец 2001, с. 8]. Те же тропы речений и предложений перечислены М.В. Ломоносовым в его "Риторике" < [Ломоносов 1957].

Однако это далеко не единственная классификация. Об условности, . нечеткости границы между собственно тропами и родственными им стилистическими приемами красноречиво свидетельствуют разные перечни тропов, предлагаемые в учебниках и терминологических словарях. Например, И.В. Арнольд рассматривает фигуры и тропы с точки зрения парадигматических и синтагматических отношений [Арнольд 1990]. Согласно ее теории изобразительные средства основаны на ассоциации выбранных автором слов и выражений с другими близкими им по значению и, следовательно, потенциально возможными, но не представленными в тексте словами, поэтому их можно охарактеризовать как парадигматические. Выразительные средства являются синтагматическими, т.к. они основаны на линейном расположении частей и эффект их зависит именно от расположения.

Э.М. Береговская соотносит все явления экспрессивного синтаксиса с принципом симметрии/асимметрии, где симметрия выступает в качестве таксономической опоры. Автор делит все стилистические приемы на четыре группы: тропы, обусловленные только семантически; синтаксические фигуры, обусловленные только структурно; фигуры и тропы, обусловленные семантически и структурно и, наконец, зевгма вместе с катахрезой (выделено нами - О.Я.) и оксюмороном, обусловленные и семантически, и морфологически, и структурно [Береговская 2004].

Ю.М. Скребнев подразделяет тропы по их содержательной характеристике на количественные и качественные. Количественными тропами, т.е. переименованиями, усиливающими или ослабляющими характеристики именуемого, являются гипербола и мейозис. Тропы второй группы демонстрируют качественное отличие ситуативно обозначенного от традиционного (словарного, буквального) означаемого данной единицей. Группу составляют метонимия, метафора и ирония [Скребнев 1987, с. 63]. Как видим, Ю.М. Скребнев не причисляет катахрезу ни к количественным, ни к качественным тропам. К тому же автор категоричен в отношении остальных стилистических понятий, подчеркивая, что никакие другие стилистические понятия в данную классификацию тропов не входят. Такие понятия представляют собой либо частную разновидность тропа (синекдоха, олицетворение, антифразис), либо гибридное тропеическое образование (гиперболическая метафора и т.п.), либо нечто реализующееся в синтагматике (литота, перифраз), либо, наконец, нечто, имеющее формально-синтаксические ограничения (эпитет) [Скребнев 1987, с. 64]. Исходя из теории Ю.М. Скребнева, катахрезу можно отнести к гибридным тропеическим образованиям. В "Словаре лингвистических терминов" О.С. Ахмановой мы встречаем аналогичное определение катахрезы как ". разновидности гиперболической метафоры" [Ахманова 1969, с. 189].

Классификации некоторых исследователей базируются на способности тропов быть "общими украшениями" [Guiraud 1954; Чернец 2001]. Этот термин также берет свои истоки в старой риторике. Так, в "Риторике" Лами мы находим следующую фразу: "Искусственные украшения - это тропы, фигуры, гармоничное расположение слов, составляющих речь, это одухотворенная мысль, выраженная непривычным способом." [Лами 2002, с. 244]. В риторической традиции тропы рассматривались как "украшение" выражаемых в произведении "идей", "орудия души, бесконечно воспламеняемой самыми разнообразными страстями" [Пастернак 2002, с. 46]. Они были обязательны и в поэтической, и в ораторской речи, поскольку благодаря им "идеи представляются много живее и великолепнее, нежели просто" [Чернец 2001, с. 14]. В различных стилях, использовавшихся в соответствующих жанрах, для образования тропов подбирались слова, которые не могли нарушить единства ("чистоты") стиля. Ведь, как учил М.В. Ломоносов, "к вещам высоким и важным непристойно переносить речение от вещей низких и подлых, например, небо плюет непристойно сказать вместо дождь идет" [Ломоносов 1957, с. 340].

По мнению П. Гиро, в основе теории "украшений" находятся фигуры. Автор предлагает различать "простые украшения", основывающиеся на использовании "цветов риторики", то есть фигуры слова и мысли, и "сложные украшения", характеризуемые употреблением тропов [Guiraud 1954, с. 21].

И.С. Рижский же понимает под украшениями выражения, в которых одно речение изображает не только два понятия, но в то же время дает чувствовать читателю и некоторое соотношение между ними. Это может быть "особливый подбор и расположение в речи не только слов, но и целых предложений, которые кроме изображаемых ими вещей, представляют еще нечто нашему вниманию". Первый из подобных родов украшений риторы называют тропом, а второй фигурой. Ученый различал следующие тропы: метафору, аллегорию, катахрезис (выделено нами -Я.О.), синекдоху, гиперболу, иронию, антифразис и сарказм. По мнению автора, чтобы узнать, к какому роду отнесен троп, необходимо представить себе не только его собственное значение, но и несобственное, а затем установить между ними связь [Цит. по Ахтырская 1999, с. 62].

Подобную систематизацию стилистических приемов предлагает и другой известный русский автор, занимавшийся проблемами риторики, А.С. Никольский. В своем учебнике риторики "Краткая логика и риторика для учащихся в Российских духовных училищах" (1790) он выделяет пять главных тропов, или, как он выражается, "риторических пособий", способствующих большему украшению речи: метафору, синекдоху, метонимию, иронию и гиперболу [Цит. по Ахтырская 1999, с. 62].

Н.Ф. Кошанский, профессор русской и латинской словесности, рассматривал троп как перенесение слова (иногда и мысли) от собственного значения к несобственному по четырем случаям: по подобию (метафора), по качеству (метонимия), по количеству (синекдоха) и по противоположности (ирония). Главных тропов четыре, а прочие, которых еще пять, являются видами, или изменениями первых [Цит. по Ахтырская 1999, с. 63].

Существующие в лингвистике классификации стилистических фигур, тропов и других приемов не ограничиваются вышеперечисленными [см., например, Пугачева 1999, с. 18-23; Тавасиева 2002, с. 15-17; Копнина 2004, с. 21-33].

Анализ указанных нами трудов позволяет выявить тенденцию в современной стилистике безусловно относить к тропам только метафору и метонимию; синекдоху - к разновидностям метонимии, игнорируя остальные стилистические приемы, в том числе катахрезу. Причиной подобного разногласия между исследователями в понимании сути, статуса того или иного приема является, по нашему мнению, стремление преодолеть индуктивный подход к тропам, ввести частные случаи, разновидности в виды. Именно поэтому антономасия рассматривается как разновидность синекдохи, эвфемизм - перифразы, катахреза - метафоры и т.п.

Это связано также, на наш взгляд, со стремлением исследователей отыскать "исходный" троп или "первотроп" [ЛЭС 2002, с. 543]. Например, по мнению У. Эко, в качестве "исходного" тропа может рассматриваться метонимия. В этом смысле ряд лингвистов делает особый акцент на синекдохе. Так, по Ц. Тодорову, удвоение этого тропа образует метафору. Льежская группа во главе с Ж. Дюбуа выводит из синекдохи и метафору, и метонимию. А. Анри определяет метафору как двойную метонимию [ЛЭС 2002, с. 521]. Не зря первоначально общим обозначением для всех тропов служил термин "метафора". Под ним подразумевалась большая часть тех языковых явлений, которые позднее будут обозначаться термином "троп". Возможно, именно поэтому в некоторых дефинициях катахрезу называют метафорой (разновидностью метафоры) [Ахманова 1969; Энциклопедический словарь Брокгауз и Ефрон 1895; Encyclopedia Americana 1961; Grand Larousse 1993].

В риторических же трудах французских лингвистов [Barberi 1821; Dumarsais 1988; Fontanier 1988] термин "катахреза" служил общим обозначением для всех тропов. Интересен тот факт, что понятия катахрезы в ее современном понимании не существовало. Фонтанье, например, относил к катахрезе всякий троп, основанный на расширении смысла, на возникновении промежуточного звена между прямым и переносным смыслом слова. Катахреза, таким образом, предстает перед нами в самых разных формах: то это синекдоха, то метонимия или метафора. Фонтанье называет их "катахреза синекдохи", "катахреза метонимии" и т.п. Например, катахреза метонимии - le Tribunal (для называния судей), 1а

Comedie (для называния места, где играют комедию); катахреза синекдохи - or, argent (для обозначения золотой или серебряной монеты) [Fontanier 1988]. Последний великий французский ритор спорил по поводу катахрезы с Дюмарсе, который в свое время включил в число словесных фигур катахрезу, определяемую им как неправомерное или расширительное словоупотребление (лист бумаги, ножка стола). Дюмарсе рассматривал катахрезу лишь как способ, с помощью которого можно заставить фразу ". отметить другие отношения, которые имеют некоторую аналогию с основным значением предложения и которые достаточно отчетливо отмечены значением слова, связанного с этим предложением" [Dumarsais 1988, р. 90]. У Фонтанье катахреза служит, как он сам говорит, ". основанием для всей (его) системы тропов" [Fontanier 1988, р. 210]. Именно поэтому он резко возражает против этого включения как противоречащего самим основам теории фигур. Катахреза у него - это не что иное, как вынужденное употребление одного из трех основных установленных видов фигур (метафоры, синекдохи, метонимии). (Это) "вынужденный троп, навязанный необходимостью, то есть нехваткой точного слова" [Fontanier 1988]. Мысль о том, что фигуры порождены дефицитом и нуждой, восходит еще к Цицерону и Квинтилиану. Фонтанье продолжает эту мысль, утверждая, что когда мы говорим "лист бумаги" или «ножка стола», мы пользуемся вынужденной метафорой, ибо соответствующее точное слово не существует более или пока еще не существует. А «фигуры», какими бы обиходными они ни были и какими бы знакомыми ни сделала их привычка, могут заслуживать и сохранять свое звание лишь постольку, поскольку они употребляются свободно и не навязаны в какой бы то ни было степени языком [Fontanier 1988]. Бари и Кревье были более критично настроены по отношению к катахрезе, назвав ею неестественную метафору, то есть не вынужденную, а чрезмерную [Женетт 1998, с. 210].

Барбери также относил к катахрезе целую группу фигур, основанных на отношениях сходства, подобия: будь то неправильное употребление слова, либо расширение смысла или имитация. На всем известном примере "etre a cheval sur une chaise, sur un ane, etc." он доказывает, что говорящий имеет возможность, основываясь на отношении сходства между предметами, явлениями, передать содержание мысли словом, которое не имеет к нему прямого отношения. Он избавлен, таким образом, от необходимости изобретать новое слово, которое, возможно, не закрепится в языке. Например, мы используем слово "лист, листок" не только когда идет речь о деревьях, но через сходство, имитацию это слово начинает употребляться при обозначении плоских и тонких предметов, напоминающих по форме листья деревьев и растений. Автор призывает в свидетели детей, для которых нет ничего легче, чем перенос значения с одного слова на другое. Ведь никто не учил их говорить: "Je suis a cheval sur les genoux de papa", и они совершают подобные переносы по сто раз на дню. Причем Барбери идет дальше, относя к катахрезе слова, значение которых давно уже стало узуальным и не воспринимается как отклонение от нормы. Так, глагол aller имеет прямое значение «^перемещаться с одного места на другое>. Но, сравнивая положение дел с движущимися предметами, мы говорим "les affaires vont bien", либо "on va danser", как "on va a la campagne". Глагол avoir <иметь что-либо в наличии> обычно относится к материальным вещам, предметам, которыми можно обладать. Например, "J'ai. ou Je possede de 1'argent". И здесь же, используя этот самый глагол, мы скажем: "J'ai des defauts", "J'ai soif', как если бы речь шла о реальных предметах [Barberi 1821].

Французские исследователи считали троп общим, родовым понятием по отношению к частному, видовому - фигуре.

Противоположную точку зрения мы встречаем в работах других ученых. В их классификации тропы не рассматриваются по отдельности, а входят в состав стилистических фигур. А.Ф. Мерзляков, употребляя понятие "фигура" в широком смысле слова, подразделяет фигуры на три класса, где ко второму классу фигур, в котором действие распространяется на силу воображения, принадлежат тропы, или "такие фигуры, в которых, вместо понятия, собственно соединяемого с каким-нибудь словом, употребляется другое ближайшее понятие, для того, чтобы доставить предмету более живости и привлекательности" [Цит. по Ахтырская 1999, с. 63]. К самым "употребляемым и прекраснейшим" тропам автор относит метафору. Другие тропы, по его мнению, основываются в большей мере на смежности - это метонимия и синекдоха.

А.П. Сковородников, в противовес изложенным выше точкам зрения, предлагает исследовать выразительные средства языка/речи и их терминологическое обозначение с точки зрения системного подхода. По мнению ученого, понятия стилистической фигуры и тропа целесообразно рассматривать в качестве гипонимов (разновидностей) по отношению к родовому понятию (гиперониму) стилистического приема [Культура русской речи 2003, с. 687].

Итак, принимая во внимание взгляды античных риторов и современных филологов на такое стилистическое явление, как катахреза, мы можем сделать выводы о том, что катахреза - сложный стилистический феномен, о котором известно следующее:

- для большинства исследователей катахреза - это троп;

- катахреза - это, скорее, сочетание, соединение слов, понятий, нежели нестандартное употребление одного слова или выражения;

- катахреза - это сочетание противоречивых, но не контрастных слов, употребляющихся в значениях, им естественно не принадлежащих;

- катахреза - такое сочетание слов, в котором в противоречие вступают прямые смыслы. Результатом такого противоречивого соединения значений является создание образа.

Отправной точкой анализа мы будем считать общепринятое определение катахрезы как тропа, заключающегося в сочетании противоречивых, но не контрастных по природе слов в переносном значении, которые представляют своеобразное смысловое единство и создают образ.

Дальнейшее исследование позволит нам лучше понять изучаемое нами явление и подтвердить, опровергнуть либо дополнить данное первоначально определение.

Актуальность изучаемой нами проблемы определяется недостаточной изученностью катахрезы как стилистического явления.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что оно представляет собой первое монографическое описание катахрезы, выполненное на основе анализа значительного по объему материала. В работе осуществляется многоаспектный анализ этого сложного стилистического феномена, затрагивающий вопросы его лингвистической природы и стилистических возможностей.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что дается комплексное описание катахрезы с точки зрения ее структуры, морфо-синтаксических, семантических и типологических особенностей, стилистических функций, что должно дополнить и развить теорию тропеического словоупотребления. Полученные в результате исследования данные относительно природы катахрезы могут быть использованы при изучении этого феномена на материале других языков.

Исследование катахрезы открывает новые возможности перед практической стилистикой в общеобразовательном плане (в вузовском преподавании истории и теории литературы) и лингвостилистическим анализом как поэтических, так и прозаических художественных текстов, их интерпретации. Результаты могут быть использованы в теоретических курсах лингвостилистики и риторики, а также при составлении и совершенствовании лингвистических словарей и справочников. В этом состоит практическое значение работы.

Цель исследования - многоаспектный анализ сущности катахрезы с точки зрения лингвостилистики.

Названная цель определила задачи исследования:

1. анализ существующих данных о катахрезе и уточнение ее дефиниции;

2. семантическая, морфологическая, функциональная характеристика катахрезы и выявление ее частотных моделей;

3. определение места катахрезы в системе бинарных экспрессивных словосочетаний;

4. выявление стилистических возможностей катахрезы в индивидуальных стилях франкофонных авторов.

Материалом исследования послужили 600 катахрезных сочетаний из французских поэтических текстов XIX-XX и начала XXI веков (более 100 поэтических сборников французских поэтов).

Основным комплексным методом исследования является описательно-аналитический метод, основанный на наблюдении, сопоставлении, обобщении, интерпретации и типологизации языковых и речевых фактов. По мере надобности используется и метод симптоматической статистики.

Заключение диссертации по теме «Романские языки», Якутина, Ольга Леонидовна

Выводы

1. Анализ поэтического творчества Алена Боске и Лео Ферре с точки зрения значимости в нем катахрезы позволил выявить взаимообусловленность идиостиля этих поэтов и изучаемой нами тропо-фигуры.

Такие общие для обоих поэтов особенности их идиостиля, как внутренний и внешний динамизм стихотворений, эксперименты с языком и любовь к стилистическим парадоксам, неожиданным сближениям, создающим яркие эпатирующие образы, являются благоприятными и, по сути, необходимыми условиями для появления катахрезы.

2. Катахреза в поэтике художников значима не сама по себе. Она представляет собой выход на поверхность стилевого способа изображения - совмещения резко контрастных начал. Именно принципом контраста и катахрезы организуется то единство противоположностей, которое звучит в изображении окружающей действительности и внутреннего мира человека. Понимая человека как "совокупность противоречивых состояний, манифестирующих ту непредсказуемую и непознанную сложность соединения возможностей, которую таит в себе всякая человеческая личность" [Дикова 1996, с. 80], и обращая внимание на двойственность этого сверхсложного предмета изображения, Боске и Ферре движутся в первую очередь в ее глубины, в сферу бессознательного, используя двуединую природу средств изображения. Причем катахрезы Ферре, выполняя функцию спасения нетождественного, являются средством эпатажа и проявления бунта поэта-песенника против действительности. У Боске же на первый план выходит категория абсурдного, где смешение всех классических категорий позволяет сломать автоматизм воприятия.

2. Поэты используют эту тропо-фигуру очень разнообразно, поэтому набор ее стилистических функций довольно широк. И у Боске, и у Ферре мы встречаем сходный набор функций катахрезы: оценочно-характеристическая, эмоционально-выделительная, интригующая, гиперболизирующая, приемоактуализирующая. Катахрезные сочетания включены у них и в сатирический текст, где, выступая в качестве окказиональных наименований, они способствуют его комической неоднозначности.

Таким образом, можно утверждать, что катахреза - непременная составляющая эстетики Алена Боске и Лео Ферре, но не доминантная черта их идиостиля (катахреза используется в 10% стихотворных текстов Боске и в 20% стихотворений Ферре).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Наш интерес к катахрезе объясняется тем, что вопрос об этом интереснейшем стилистическом феномене еще не нашел достаточного отражения в научной литературе, хотя изучение катахрезы, бесспорно, имеет теоретическое и практическое значение.

Обзор различных классификаций тропов и фигур, включающих катахрезу (Лами, Гиро, Барбери, Фонтанье, Скребнев, Сковородников, Береговская, Копнина, Хазагеров и Ширина и др.), а также проведенный лингвостилистический анализ катахрезы с точки зрения ее семантических, морфологических, функциональных характеристик помогли в какой-то степени снять существующую у различных исследователей неоднозначность в трактовках и определении ее статуса и позволили дать катахрезе следующее определение:

Катахреза - тропо-фигура, заключающаяся в сочетании противоречивых, но не контрастных по природе слов в переноаюм значении, которые представляют своеобразное смысловое единство и создают целостный образ.

Говоря о семантическом аспекте катахрезы, мы предлагаем отличать катахрезу от метафоры и метонимии, хотя для них для всех безразлична мера логической удаленности связываемых отрезков представленного в содержании текста опыта. Эти стилистические явления имеют различную природу, однако, являясь эффективнейшим средством пробуждения рефлексии, метафора и метонимия не подменяют катахрезу, а становятся той базой, тем нижним слоем, на который накладывается исследуемая нами катахреза.

Обнаруженные нами во французских поэтических текстах XIX-XX и начала XXI веков катахрезные сочетания разделились на три группы: катахрезы метафорического происхождения с определенным набором конструкций, катахрезы метонимического происхождения с присущими метонимии видами переноса и катахрезы-парадоксы, авторские катахрезы, не имеющие связи ни с метафорой, ни с метонимией, но обладающие всеми признаками катахрестического словосочетания.

Наиболее выразительной, порой шокирующей сознание мы считаем третью группу катахрез, катахрезы-парадоксы, где все смысловые сдвиги могут не только не быть обусловленными контекстом, но и выходить за пределы контекстной оправданности.

Катахреза - это бинарное сочетание, в которое могут входить почти все части речи в разных сочетаниях. Наиболее распространенной морфо-синтаксической моделью катахрезы является сочетание существительного и прилагательного (около 60%). Обращает на себя внимание склонность катахрезы использовать прилагательные цвета, где лидирующее положение по частотности занимают эпитеты blanc, vert, rouge, bleu, noir (эпитеты расположены в порядке убывания частоты). Отношения, характерные для катахрезы, могут выходить за рамки бинарного словосочетания, разворачиваясь в целое предложение.

Катахреза обладает низкой частотностью. В сущности, она функционирует только в литературно-художественной речи, что и обусловило наш выбор поэтических текстов в качестве материала для исследования. В поэзии функциональный потенциал катахрезы наиболее значителен. Богатая палитра ее стилистических свойств отражается в двух группах стилистических функций: 1) функции общеэстетического характера и 2) частные функции. К наиболее частотным относятся оценочно-характеристическая (с преобладанием отрицательной коннотации), приемоактуализирующая, интригующая, эмоционально-выделительная и людическая (функции перечислены в порядке убывания частоты). Отметим, что подавляющее большинство катахрез функционирует в стилистических конвергенциях. Так, катахреза может сочетаться:

- с асиндетоном: j'etais le diable, avec des mains cornues, des narines des foins, des oreilles de tournesol.

G. Chambelland)

- с оксюмороном:

Elle vit d'amour et de mort fraiche.

P. Chabert)

- с антитезой и синтаксическим параллелизмом:

Elle etait riche de vingt ans, Moi, j'etais jeune de vingt francs. Наравне с катахрезой к тропо-фигурам мы относим также оксюморон и синестезию. На основании лингвостилистического анализа оксюморона и синестезии и имеющихся знаний о катахрезе мы выделили ряд общих признаков. Общность этих стилистических явлений проявляется в:

• семантическом сближении лексем, далеких по значению, в результате чего образуется новое смысловое единство;

• структуре и типологии: все они образуются на основе минимальных контекстов, используют различные части речи в качестве строительного материала;

• характере выполняемых ими стилистических функций, основная из которых - броская, яркая выразительность, отражение авторского мировосприятия в необычной, порой парадоксальной форме. Что касается дифференциальных признаков, то здесь следует отметить различную роль контекста в реализации катахрезы, оксюморона и синестезии. Эту зависимость можно представить в виде восходящей градации: контекст играет решающую роль в выявлении понятийнопредметных сем оксюморона, его роль становится двоякой в случае с катахрезой (актуализация значения может произойти через контекст либо через личные ассоциации и индивидуальный опыт читателя), и, наконец, контекст уступает место субъективным реакциям и индивидуальным ассоциациям в синестезии.

Следовательно можно сделать вывод о том, что катахреза близка по своей природе оксюморону и синестезии. Более того, на основании анализа фактического материала мы можем считать синестезию разновидностью катахрезы. И если нельзя утверждать, что всякая катахреза является синестезией, то можно с точностью сказать, что всякая синестезия есть катахреза.

Анализ функционирования катахрезы не был бы полным без обращения в рамках художественной речи к вопросу индивидуального стиля.

Выбор творчества Алена Боске и Лео Ферре в качестве материала для исследования особенностей функционирования катахрезы в авторском идиостиле основывался, прежде всего, на ее количественном превосходстве в их стихах по сравнению с другими французскими поэтами.

Проанализировав три сборника стихотворений Алена Боске с точки зрения употребления в них катахрезы на фоне основных черт его идиостиля и в системе других стилистических средств, мы пришли к выводу, что катахрезные сочетания уступают по частотности синтаксическому параллелизму и различным видам повтора. Однако их присутствие в стихотворных текстах поэта не случайно. Они гармонично вписываются в эстетическую систему мастера-любителя стилистических парадоксов. Неожиданные и парадоксальные сближения Боске, передающие наиболее характерные черты современного мира, оппозиции слов, взятые из различных, зачастую несопоставимых пластов бытия, снимаются именно катахрезами. Причем у Боске сохраняется выявленное нами ранее наличие трех групп катахрез: катахрезы метафорического, метонимического происхождения и катахрезы-парадоксы. Последняя группа представлена наиболее широко (более половины всех примеров с катахрезой).

Именно катахрезе как яркому стилистическому приему обязан своей неповторимостью и стиль Лео Ферре. При изучении поэтического творчества Ферре обращает на себя внимание пристрастие поэта, подобно Боске, к яркому, эпатирующему образу, в результате чего появляются гомеотелевт, оксюморон, катахреза и ее разновидность-синестезия.

Объединяющим моментом в использовании катахрезы обоими поэтами является то, что она представляет собой эффектный способ изображения действительности. Это объясняет сходство в выполняемых катахрезными сочетаниями функций в творчестве Алена Боске и Лео Ферре, а именно оценочно-характеристической с преобладанием негативно-оценочных формул, эмоционально-выделительной, интригующей, гиперболизирующей, людической и приемоак!уализирующей.

Главное же отличие исследуемых поэтов в использовании катахрезных сочетаний состоит в том, что катахрезы Ферре помогают точнее выразить бунтарские настроения поэта-песенника, тогда как катахрезы Боске позволяют создать напряженность восприятия, становясь удачным инструментом передачи абсурдного.

Не являясь доминантной чертой идиостилей двух поэтов, катахреза является все же яркой индивидуальной чертой, вносящей неповторимый шарм в их творчество.

На собранном нами фактическом материале можно четко проследить тенденцию зарождения и увеличения интереса к катахрезе от ее полного отсутствия в творчестве поэтов начала XIX века до довольно частого ее употребления (использование катахрезных сочетаний колеблется от 10 до 20% от общего количества стихотворений) в постмодернистских текстах, тяготеющих, по словам А.П. Сковородникова, к "гибридным формам, симулякрам и языковой игре" [Сковородников 2005 Б, с. 126]. Этот факт мы объясняем изменениями в самой традиции написания стихов - утратой рифмы, знаков препинания и т.п., т.е. стремлением избавиться от всего, что сдерживает поэтическую мысль, поиском ошеломляющего, покоряющего образа.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Якутина, Ольга Леонидовна, 2007 год

1. Абдуллин, И. Р. Цвето-музыкальные синестезии в поэзии Бальмонта / И. Р. Абдуллин // Электроника, музыка, свет. Казань, 1996. - С. 121124.

2. Античные теории языка и стиля : (Антология текстов). Сборник : пер. с древнегреч. и лат. яз. / общ. ред. О. М. Фрейденберг. СПб. : Алетейя, 1996.-363 с.

3. Арнольд, И. В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность: сб. статей / науч. ред. П. Е. Бухаркин / И. В. Арнольд. СПб. : Изд-во С-Петерб. ун-та, 1999. - 443 с.

4. Арнольд, И. В. Стилистика современного английского языка. (Стилистика декодирования) / И. В. Арнольд. М. : Просвещение, 1990.-302 с.

5. Арутюнова, Н. Д. Язык и мир человека / Н. Д. Арутюнова. М. : Языки русской культуры, 1999. - 896 с.

6. Атаева, Е. А. Лингвистическая природа и стилистические функции оксюморона : автореф. дис. . канд. филол. наук : (10.02.04) / Атаева Елена Александровна. М., 1975. - 29 с.

7. Ахтырская, Е. Н. Классификация тропов в учебниках риторики (XVIII- XIX вв.) / Е. Н. Ахтырская // Международный академический журнал. Балашов (Саратов, обл.), 1999. -№ 1. - С. 61-64.

8. Ахтырская, Е. Н. Понятие тропа в древней Греции и Риме / Е. И. Ахтырская // Образование на пороге нового тысячелетия. 1999. - Ч. 1.-С. 8-11.

9. Балашова, Т. В. Многоликий авангард / Т. В. Балашов // Сюрреализм и авангард. Материалы российско-французского коллоквиума, состоявшегося в Институте мировой литературы. М., ГИТИС, 1999.- С. 22-33.

10. Балли, Ш. Французская стилистика / Ш. Балли. М. : Изд-во Иностранной литературы, 1961. - 394 с.

11. Бальмонт, К. Д. Светозвук в природе и световая симфония Скрябина / К. Д. Бальмонт. -М.: Российское музыкальное изд-во, 1917. 24 с.

12. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. М. : Искусство, 1986. - 444 с.

13. Береговская, Э. М. По дороге от тропов к фигурам: реконсилия и каламбреден / Э. М. Береговская // Риторика*-»Лингвистика : сб. статей / отв. ред. Э. М. Береговская. Смоленск : СГПУ, 2003. -Выпуск 4.-С. 111-120.

14. Береговская, Э. М. Очерки по экспрессивному синтаксису / Э. М. Береговская. -М.: УРСС, 2004.-208 с.

15. Береговская, Э. М. Материалы к словарю "Выразительные средства языка и речи" / Э. М. Береговская // Риторика^-»Лингвистика : сб. статей / отв. ред. Э. М. Береговская. Смоленск : СГПУ, 2004. -Выпуск 5. - С. 47-60.

16. Береговская, Э. М. Тропы на ранней стадии онтогенеза / Э. М. Береговская // Риторика<->Лингвистика : сб. статей / отв. ред. Э. М. Береговская. Смоленск : СГПУ, 2005. - Выпуск 6. - С. 112-127.

17. Беседин, П. Ф. Явление синестезии в системе зрительных ощущений (на материале произведений И. А. Бунина) / П. Ф. Беседин // Язык и мышление: психологические и лингвистические аспекты. М.; Пенза, 2003.-С. 121-123.

18. Блинов, И. И. Синестезия в поэзии русских символистов / И. И. Блинов // Проблема комплексного изучения художественного творчества.-Казань, 1980.-С. 119-124.

19. Блэк, М. Метафора / М. Блэк // Теория метафоры : пер. с англ., фр., нем. и др. языков. -М.: Прогресс, 1990. С. 153-172.

20. Боске, А. Слова и Люди / А. Боске : пер. с фр. М. Кудинова М.: РИК "Культура", 1994.- 131 с.

21. Василенко, Т. В. Классификация тропов в русских риториках XVIII века / Т. В. Василенко // Вопросы истории и источниковедения русского языка. Рязань, 1998. - С. 88-97.

22. Василькова, Н. Н. Типология стилистических фигур в риториках и курсах словесности 2 половины XVIII начала XIX вв.: автореф. дис. . канд. филол. наук : (10.02.01) / Василькова Наталья Николаевна. -М., 1990.-20 с.

23. Виноградов, В. В. Итоги обсуждения вопросов стилистики / В. В. Виноградов // Вопросы языкознания. 1955. -№ 1. - С. 60-87.

24. Винокуров, Е. Предисловие к сборнику стихотворений А. Боске / Е. Винокуров // Боске А. Избранные стихотворения : пер. с франц. М.: Радуга, 1984.-184 с.

25. Галеев, Б. М. Проблема синестезии в искусстве : (Философско-эстетический анализ) : автореф. дис. . докт. филос. наук : (09.00.04) / Галеев Булат Махмудович. Киев : АН УССР. Ин-т философии, 1985. -33 с.

26. Галеев, Б. М. Синестезия чудо поэтического мышления / Б. М. Галеев // Науч. Татарстан. - Казань, 1999. - № 3. - С. 19-23.

27. Галеев, Б. М. Содружество чувств и синтез искусств / Б. М. Галеев. -М. : Знание, 1982. 63с. - (Новое в жизни, науке, технике.), Сер. "Эстетика" ; 1982,12.

28. Галеев, Б. М. Человек, искусство, техника : (Пробл. синестезии в искусстве) / Б. М. Галеев. Казань : Изд-во Казанского ун-та, 1987. -264 е., схем.

29. Гальперин, И. Р. Очерки по стилистике английского языка / И. Р. Гальперин. М., Изд-во литературы на иностранных языках, 1958. -459 с.

30. Гаспаров, М. JI. Катахреза / М. Л. Гаспаров // Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред. В. М. Кожевникова, П. А. Николаева. М.: Сов. энциклопедия, 1987. - С. 152.

31. Гвоздев, А. Н. Очерки по стилистике русского языка / А. Н. Гвоздев. -М., Учпедгиз, 1955. 463 с.

32. Глухих, В. М. Заметки об оксюмороне как о функционально-языковой единице / В. М. Глухих // Функционирование языковых единиц современного русского языка. Магнитогорск, 1995. - С. 19-25.

33. Дикова, Т. 10. Рассказы Александра Грина 1920-х годов: (Поэтика оксюморона): дис. . канд. филол. наук : (10.01.01) / Дикова Татьяна Юрьевна. Екатеринбург, 1996. - 245 с.

34. Дьякова, Т. А. Скрытый механизм синестезии / Т. А. Дьякова // Современный Лаоокон. М., 1992. - С. 38-39.

35. Желтухина, М. Р. Тропологическая суггестивность масс-медиального дискурса: о проблеме речевого воздействия тропов в языке СМИ : монография / М. Р. Желтухина. М., Волгоград : Изд-во ВФ МУПК, 2003. - 656 с.

36. Женетт, Ж. Фигуры : перевод с фр. В 2 т. Т. 1. / Ж. Женетт. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998. - 469 с.

37. Закиров, Р. Р. Фразеологические единицы с компонентом цветообозначения в английском, русском и татарском языках : автореф. дис. . канд. филол. наук : (10.02.20) / Закиров Рафис Рафаелевич. Казань, 2003. - 24 с.

38. Кагарлицкий, 10. Оксюморон / 10. Кагарлицкий // Родник. Рига, 1990.-№ 10.-С. 59-61.

39. Кастеллано, Ш. Вспоминая Серебряный век: Синестезия и апокалипсис в романе А. Белого "Петербург" / Ш. Кастеллано // Новый исторический вестник. М., 2001. -№ 3. - С. 17-50.

40. Кожевникова, Н. А. Андрей Белый / Н. А. Кожевникова // Очерки истории языка русской поэзии XX века: Опыты описания идиостилей. -М., 1995.- С. 7-99.

41. Кожевникова, Н. А. Тропы О. Мандельштама / Н. А. Кожевникова // Мандельштамовские дни в Воронеже. Воронеж, 1994. - С. 46-56.

42. Кожина, М. Н. О функциональных семантико-стилистических категориях текста / М. Н. Кожина // Филологические науки. 1987. -№2.-С. 35-41.

43. Кондильяк, Э. Трактат об ощущениях. Сочинения. В 3 т. Т. 2. / Э. Кондильяк. М., 1982.-541 с.

44. Копачева, А. Р. Концепт "белый цвет" в художественной картине мира (на материале поэтических текстов французских и русских символистов) : автореф. дис. . канд. филол. наук : (10.02.19) / Копачева Александра Романовна. Челябинск, 2003. - 22 с.

45. Копнина, Г. А. Вопросы классификации риторических приемов / Г. А. Копнина // Риторика<->Лингвистика : сб. статей / отв. ред. Э. М. Береговская. Смоленск : СГПУ, 2004. - Выпуск 5. - С. 21-33.

46. Копнина, Г. А. Конвергенция стилистических фигур в современном русском литературном языке: (На материале художественных и газетно-публицистических текстов) : дис. . канд. филол. наук : (10.02.01) / Копнина Галина Анатольевна. Красноярск, 2001. - 289 с.

47. Кубрякова, Е. С. О новых путях исследования значения: Теория айсберга / Е. С. Кубрякова // Проблемы семантического описания единиц языка и речи. Минск, 1998.

48. Лами, Б. Риторика, или Искусство речи / Б. Лами. М. : Языки славянской культуры, 2002. - 328 с.

49. Лахманн, Р. Демонтаж красноречия: Риторическая традиция и понятие поэтического / Р. Лахманн : пер. с нем. Е. Аккерман и Ф. Полякова. -СПб.: Академический проект, 2001. 368 с.

50. Лахманн, Р. К поэтике оксюморона (на примере стихотворения Даниэля Наборовского "Krotkosc zywota") / Р. Лахманн // Лотмановский сборник. М., 1997. -№ 2. - С. 58-69.

51. Ломоносов, М. В. Сочинения. М., 1957. - С. 340,343.

52. Максимович, К. А. О тропах, или Об оборотах речи. Трактат Георгия Хировоска в Изборнике Святослава 1073г. Перевод и комментарии / К. А. Максимович // Историко-культурный аспект лексикологического описания русского языка. 1991.-Ч. 1.-С. 112-127.

53. Матвиевская, Л. А. Оксюморон в творчестве М. Ю. Лермонтова / Л. А. Матвиевская // Русский язык в школе. 1979. - № 4. - с. 65-68.

54. Метафора в языке и тексте / отв. ред. В. Н. Телия. М.: Наука, 1988. -176 с.

55. Молотаева, Н. В. Полифункциональность тропа в художественном тексте / Н. В. Молотаева // Русское языкознание. Киев, 1987. - Вып. 15.-С. 58-64.

56. Мороховский, А. Н., Воробьева О. П. и др. Стилистика английского языка: учеб. пособие для студентов ин-тов и фак. иностр. языков / А. Н. Мороховский и др.. Киев : Вища школа, 1984. - 247 с.

57. Москвин, В. П. Стилистика русского языка: Приемы и средства выразительной и образной речи (общая классификация) : пособие для студентов / В. П. Москвин. Волгоград, 2000. - С. 120.

58. Москвин, В. П. Тропы и фигуры: параметры общей и частных классификаций / В. П. Москвин // Филологические науки. 2002. - № 4.-С. 75-85.

59. Набоков, В. Лекции по зарубежной литературе: Остен, Диккенс, Флобер, Джойс, Кафка, Пруст, Стивенсон : пер. с англ. Вл. Харитонова / В. Набоков // Независимая Газета. М. : 1998. - С. 465476. - (Сер. "Литературоведение").

60. Нольман, Ш. Л. Шарль Бодлер: Судьба. Эстетика. Стиль / Ш. Л. Нольман. М.: Художественная литература, 1979. - 316 с.

61. Общая риторика / Ж. Дюбуа и др.. М.: Прогресс, 1986. - 392 с.

62. Павлова, Н. В. "Стозвучье браней созвучье граней." : об оксюморонах Вячеслава Иванова / Н. В. Павлова // Риторика^Лингвистика : сб. статей / отв. ред. Э. М. Береговская. -Смоленск : СГПУ, 2003. - Выпуск 4. - С. 105-111.

63. Павлович, Н.В. Семантика оксюморона : автореф. дис. . канд. филол. наук : (10.12.19) / Павлович Наталия Витольдовна. АН СССР. Ин-т языкознания. - М., 1982.-21 с.

64. Пастернак, Е. Л. "Риторика" Лами в истории французской филологии // Лами, Б. Риторика, или Искусство речи / Б. Лами. М. : Языки славянской культуры, 2002. - 328 с.

65. Пастухова, В. Я. К вопросу об оксюмороне: (Грамматическая структура оксюморонных сочетаний) / В. Я. Пастухова. Ростов н/Д, Рост. гос. ун-т, 1979. - 20 с.

66. Пастухова, В. Я. Парадигматическая и синтагматическая связанность компонентов оксюморонного сочетания : автореф. дис. . канд. филол. наук : (10.02.01) / Пастухова Валентина Яковлевна. Ростов н/Д, 1980.-24 с.

67. Пастухова, В. Я. Семантический анализ оксюморонных сочетаний / В. Я. Пастухова. Ростов н/Д, Рост. гос. ун-т, 1979. - 33 с.

68. Пугачева, 10. Н. Симметрично-асимметричные синтаксические фигуры : дис. . канд. филол. наук : (10.02.05) / Пугачева Юлия Николаевна. -М., 1999. 175 с.

69. Раевская, О. В. Метонимия в слове и тексте / О. В. Раевская // Филологические науки. 2000. - № 4. - С. 49-55.

70. Светличная, Т. Ю. Сравнительные лингвокультурные характеристики цветообозначения и цветовосприятия в английском и русском языках : автореф. дис. . канд. филол. наук : (10.02.20) / Светличная Татьяна Юрьевна. Пятигорск, 2003. - 17 с.

71. Синюк, В. Б. К вопросу о фразеологизмах-оксюморонах / В. Б. Синюк // Русский язык в школе. 1976. - № 4. - С. 80-84.

72. Сковородников, А. П. О системных основаниях классификации риторических приемов / А. П. Сковородников // Риторика*-»Лингвистика : сб. статей / отв. ред. Э. М. Береговская. -Смоленск : СГПУ, 2005. Выпуск 6. - С. 163-181.

73. Скребнев, Ю. М. Очерк теории стилистики / Ю. М. Скребнев. -Горький, 1975. 175 с.

74. Скребнев, Ю. М. Тропы и фигуры как объект классификаций / Ю. М. Скребнев // Проблемы экспрессивной стилистики. Ростов н/Д., 1987. -С. 60-65.

75. Смирнов, И. П. О древнерусской культуре, русской национальной специфике и логике истории / И. П. Смирнов // Wiener slawistischer Almanach. SB.28.-Wien, 1991.-S. 108-115.

76. Степанов, 10. С. Французская стилистика: в сравнении с русской / Ю. С. Степанов. М., 2002. - 359 с.

77. Степанян, JI. Л. Синестезия и эмоциональность речи / JI. Л. Степанян // Вестник Московского университета. Серия 9, Филология. - 2004.- № 4. С. 115-120.

78. Тавасиева, А. 3. Инверсия подлежащего как синтаксическая фигура (на материале современной французской литературы) : дис. . канд. филол. наук : (10.02.05) / Тавасиева Альбина Заурбековна. М., 2002.- 164 с.

79. Татанова, Л. И. Семантические особенности и стилистические функции оксюмороных сочетаний: (На материале произведений Ч. Диккенса и У. С. Моэма) / JI. И. Татанова // Система языка в свете современной научной парадигмы. Рязань, 1998. - С. 9-13.

80. Томашевский, Б. В. Стилистика: учеб. пособие / Б. В. Томашевский. -Л.: Изд-во ЛГУ, 1983. 288 с.

81. Тресиддер, Дж. Словарь символов / Дж. Трессидер : пер. с англ. С. Палько. М.: ФАИР-ПРЕСС, 1999. - 448 с.

82. Ульман, С. Семантические универсалии / С. Ульман // Новое в лингвистике. М., 1970. - Вып. 5. - С. 250-299.

83. Федорова, Г. Д. Структурные типы оксюморона в современном английском языке / Г. Д. Федорова. М., 1984. - 12 с.

84. Фоли, Дж. Энциклопедия знаков и символов / Дж. Фоли : пер. с англ. А. Помогайбо. М.: ВЕЧЕ-АСТ, 1997. - 432 с.

85. Хазагеров, Г. Г. Функции стилистических фигур в газетных заголовках (по материалам "Комсомольской правды") : дис. . канд. филол. наук : (10.02.01) / Хазагеров Георгий Георгиевич. Ростов н/Д., 1984.- 159 с.

86. Хомский, Н. Синтаксические структуры / Н. Хомский : пер. с англ. // Новое в лингвистике. -М., 1962. Вып. 2. - С. 412-527.

87. Худоногова, Г. А. К проблеме разграничения стилистического приема и стилистической фигуры / Г. А. Худоногова // Филологические науки. -1999.-№5.-С. 114-119.

88. Чернец, Л. В. К теории поэтических тропов / JI. В. Чернец // Вестник Московского Университета. Серия 9, Филология. - 2001. - № 2. - С. 7-19.

89. Цеймах, Г. А. Синестезия как форма рационализации эстетического освоения / Г. А. Цеймах // Психологические проблемы рационализации деятельности. Ярославль, 1981. - С. 5-9.

90. Шестакова, Э. Г. Оксюморон как категория поэтики (на материале русской поэзии XIX первой трети XX веков): автореф. дис. . канд. филол. наук : (10.01.06) / Шестакова Элеонора Георгиевна. -Днепропетровск, 1999. - 22 с.

91. Шестакова, Э. Г. Функции и структура оксюморонов в поэтике А. С. Пушкина / Э. Г. Шестакова. Донецк, ДГУ, 1994. - 13 с. - Библиогр. с. 13. - Деп. в ИНИОН РАН 19.05.94, № 49262.

92. Шишкина, Т. И. Комбинаторно-семантические особенности атрибутивных оксюморонных сочетаний: (На материале английского языка) : автореф. дис. . канд. филол. наук : (10.02.04) / Шишкина Татьяна Ивановна. Л., 1982. - 17 с.

93. Щуплякова, Н. С. Оксюморон в русской прозе В. Набокова / Н. С. Щуплякова // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2, История, Языкознание, Литературоведение. - 1995. - Вып. 4 (№ 23). -С. 110-113.

94. Barberi, J. Ph. Petit tresor de la langue franfaise et de la langue italienne, ou des differentes figures, appelees tropes, de la langue fran9aise et de la langue italienne, les unes correspondantes aux autres. . Paris, Aillaud, 1821.-241 p.

95. Boisdeffre, P. de. Anthologie de la poesie fran?aise. Six siecles de poesierfran?aise de Franfois Villon a Jacques Prdvert. Editions du Rocher, 2002.- 736 p.

96. Dumarsais, С. C. Des tropes ou des differents sens. Figures et vingt autres articles de l'Encyclopedie, suivis de l'Abrege des tropes de l'abbe Ducros.- P.: Flammarion, 1988. 442 p.

97. Fontanier, P. Les figures du discours. P.: Flammarion, 1988. - 505 p.

98. Guiraud, P. La stylistique. P. : Presses universitaires de France, 1954. -116 p.

99. Mazaleyrat, J. Elements de metrique fran?aise. P. : Librairie Armand Colin, 1974.-232 p.

100. Molino, J. La metaphore // Langage. Revue trimestrielle. juin 1979. - № 54.-P. 5-125.

101. Ricalens-Pourchot, N. Lexique des figures de style. P. : Armand Colin, 1998.-96 p.

102. Riffaterre, M. Stylistic Context / M. Riffaterre // Word: Journal of the Linguistic circle of New York. 1960. - V. 16. - № 2. - P. 207-218.

103. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ

104. Ахманова, О. С. Словарь лингвистических терминов / О. С. Ахманова.- М.: Советская энциклопедия, 1969. 606 с.

105. Большая Советская Энциклопедия. Т. 31 / под ред. О. Ю. Шмидта. -М., ОГИЗ РСФСР, 1937. 808 с.

106. Большая Советская Энциклопедия. Т. 20 / под ред. Б. А. Введенского.- М.: Большая советская энциклопедия, 1956. 644 с.

107. Большой толковый словарь русского языка / под ред. С. А. Кузнецова.- СПб.: Норинт, 2001. 1536 с.

108. Большой энциклопедический словарь / гл. ред. А. М. Прохоров. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Большая Российская Энциклопедия ; СПб.: Норинт, 1997. - 1456 с.: ил.

109. Елисеев, И. А., Полякова, Л. Г. Словарь литературоведческих терминов / И. А. Елисеев, Л. Г. Полякова. Ростов н/Д, 2002. - 319 с.

110. Квятковский, А. П. Школьный поэтический словарь / А. П. Квятковский. М., 1998. - 464 с.

111. Краткая Литературная Энциклопедия. Т. 3 / под ред. А. А. Суркова. -М.: Изд-во "Советская энциклопедия", 1966. 976 с.

112. Крысин, Л. П. Толковый словарь иноязычных слов / Л. П. Крысин. -М.: Русский язык, 1998. 848 с.

113. Культура русской речи. Энциклопедический словарь-справочник / под ред. Л. Ю. Иванова, А.П. Сковородникова, Е.Н. Ширяевой и др. М., Флинта : Наука, 2003. - 840 с.

114. И. Лингвистический Энциклопедический Словарь / под ред. В. Н.

115. Ярцева. М.: Большая Российская энциклопедия, 2002. - 709 с. 12. Маноли, И. 3. Лексикографическое описание терминов стилистики и поэтики французского языка / И. 3. Маноли. - Штиинца, 1983. - 142 с.

116. Марузо, Ж. Словарь лингвистических терминов / Ж. Марузо. М., 1960.-436 с.

117. Павлович, Н. В. Словарь поэтических образов. В 2 т. Т. 1 / Н. В. Павлович. М.: Эдиториал УРСС, 1999. - 848 с.

118. Русский язык. Энциклопедия / под ред. Ю. Н. Караулова. М. : Большая Российская энциклопедия ; Дрофа, 1997. - 703 с.

119. Словарь литературоведческих терминов / под ред. Л. И. Тимофеева и С. В. Тураева. М.: Просвещение, 1974. - 509 с.

120. Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. М. Н. Кожиной. М., Флинта : Наука, 2003. - 696 с.

121. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. Т. 4 /. М. : Русский язык. - Медиа, 2003.

122. Хазагеров, Т. Г., Ширина, JI. С. Общая риторика: Курс лекций; Словарь риторических приемов / под ред. Е. Н. Ширяевой. Ростов н/Д.; Феникс, 1999.-320 с.

123. Энциклопедический словарь : Брокгауз Ф. А., Ефрон И. А. Кн. 28. Т. 14а / под ред. К. К. Арсеньева и Е. Е. Петрушевского. СПб., 1895. -964 с.

124. Dictionnaire de linguistique et des sciences du langage / J. Dubois etc. -Paris : Larousse, 1994. 514 p.

125. Dictionnaire de poesie de Baudelaire a nos jours. Paris, Presses Universitaires de France, 2001. - 897 p.

126. Dictionnaire de la litterature fran?aise XXe siecle. Encyclopedia Universalis et Albin Michel. - Paris, 2000. - 895 p.

127. Dictionnaire des litteratures de la langue fran9aise. E.-L. - Bordas, Paris, 1994.-1442 p.

128. Dictionnaire encyclopedique de la litterature fran9aise. V. Bompiani et Editions Robert Laffont. - S. A., Paris, 1997. - 1099 p.

129. Grand Larousse de la langue francaise (en sept volumes). Т. 1. Paris, 1986.-736 p.

130. Grand Larousse en cinq volumes. Т. 1. Paris, Larousse, 1993. - 640 p.

131. Le Robert. Dictionnaire de la langue fran9aise. T. 2. Paris, 1986. - 10291. P

132. Marouzeau, J. Lexique de la terminologie linguistique: franfaise, allemande, anglais / par J. Marouzeau. Paris, Geuthner, 1943. - 241 p.

133. Mazaleyrat, J., Molinie, G. Vocabulaire de la stylistique. Paris, Presses universitaires de France, 1989. - 379 p.

134. Nouvelle encyclopedie Bordas. T. 2. Paris, Bordas, 1985. - 1216 p.

135. The Encyclopedia Americana. Complete in thirty volumes. V. 6. -Americana Corporation : New York, Chicago, Washington, D.C., 1961. -735 p.

136. СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ПРИМЕРОВ

137. Рембо, А. Стихи. Последние стихотворения. Озарения. Одно лето в аду / изд. Н. И. Балашов и др. / А. Рембо. М.: Наука, 1982. - 496 с.г

138. Baudelaire, Ch. (Euvres completes. Paris : Edition Robert Laffon, 1980. -1040 p.

139. Bosquet, A. Demain sans moi: Poemes. Paris : Gallimard, 1994. - 166 p.

140. Bosquet, A. Je ne suis pas un poete d'eau douce: Poesies completes (19451994). Paris : Gallimard, 1996. - 835 p.

141. Bosquet, A. Sonnets pour une fin de siecle. Poemes. Paris : Gallimard, 1980.- 199 p.

142. Ferre, L. La mauvaise graine: Textes, poemes et chansons 1946-1993. -Edition01, 1993.-622 p.r

143. Rimbaud, A. (Euvres completes. Correspondance. Editions Robert Laffont, S. A., Paris, 1992.-607 p.