Эволюция религиозной традиции в свете формирования древнерусской народности: X - XIII вв. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Головань, Наталья Алексеевна

• Головань, Наталья Алексеевна
• кандидат исторических наук
• 2007

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Головань, Наталья Алексеевна

Введение. 4.

Глава I Русь: пересечение религиозных традиций.

Древнерусское христианство X-XI вв. и начальный этап развития древнерусской народности. 49.

§ 1 Становление древнерусской народности. «Народная религия» - древнерусское двоеверие. 55.

§ 2 Ирландская церковь, восточные мистики, кирилло-мефодиевская традиция и славянское миросозерцание. 72.

§ 3 Митрополит Иларион и традиция Десятинной церкви. 80.

§ 4 Русь и схизма 1054 года. 102.

Глава II. Древнерусская религиозная традиция XII в. 114.

§ 1 Древнерусская народность в эпоху феодальной раздробленности. Роль церкви в процессе консолидации народности. 118.

§ 2 Климент Смолятич, Кирилл Туровский и русское осмысление христианского гуманизма. 148.

§ 3 «Идейные программы» светских правителей XII - начала XIII в. 161.

Глава III. Религия и церковь в эпоху расцвета древнерусской народности (вторая половина XII - первая половина XIII вв.). 176.

§ 1 Формирование единой культурной и религиозной основы древнерусской народности. Период расцвета древнерусской народности. 178.

§ 2 Общерусские христианские культы и их роль в процессе формирования единого этнорелигиозного самосознания. 198.

§ 3 Киево-Печерская традиция и начало формирования единой религиозной традиции. 207.

§ 4 Церковь, государство и народность в эпоху великих испытаний (XIII в.). Серапион Владимирский. 233.

§ 5 Образ «чужого» в общественно-политической мысли Руси XI - XIII вв. и сознании древнерусской народности. 254.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Эволюция религиозной традиции в свете формирования древнерусской народности: X - XIII вв.»

Проблема национального менталитета и его влияния на судьбы народа, неизменно привлекающая внимание широких общественных кругов, не может быть решена в отрыве от проблем этногенеза, только на основе анализа «надстроечных» явлений (православия, сознания и самосознания как таковых). Это побуждает обратиться к явлениям и процессам, порождающим тот самый «менталитет». К таковым, безусловно, относится бытие соответствующей этнической общности. Напрямую с проблемой особенностей русской ментальное™ связана одна из центральных проблем русской философской и общественной мысли - вопрос о сущности «русской идеи». Традиционно ее так или иначе связывают с православием1. «Русская нация вообще -не родство «по крови», важно здесь не происхождение, а поведение, тип культуры. Православная религия - стержень русской культуры. Православная церковь - единственный социальный институт, оставшийся в России неизменным на протяжении тысячи лет. Русская идея укоренена в православии, но говорит философским языком, а поэтому доступна человеку рационалистически мыслящему»2.

Актуальность темы также определяется значимостью проблем взаимодействия и взаимовлияния церкви и государства, религии и народа, а также проблемой формирования и функционирования идеологии в обществе.

Нельзя не отметить еще один аспект общественно-политической актуальности, состоящий в осознании известного генетического единства восточнославянского мира.

Научная актуальность темы обусловлена возможностью более глубокого понимания процессов этногенеза, механизмов формирования национального менталитета, что, в целом, может способствовать выяснению роли рели

1 Бердяев Н. Русская идея. - Париж, 1971. - С. 48.; Ильин И. Л. Собрание сочинений. - Т. 1-2.-М., 1993.

2 Гулыга А. Творцы русской идеи. - М., 2006. - С. 290. гии в этнических процессах. Рассмотрение проблемы взаимодействия процессов формирования народности и специфической религиозной традиции позволят по-новому взглянуть на идейное содержание и «знаковую систему» древнерусской литературы.

Объектом исследования является процесс развития древнерусского общества с точки зрения протекавших в нем под влиянием православия этноге-нетических процессов. Предмет изучения - закономерности взаимодействия процессов формирования древнерусской народности и становления единой религиозной традиции.

Хронологические рамки исследования - конец X - XIII вв. Нижняя хронологическая граница соответствует периоду крещения Руси. Принятие монотеистической религии - христианства - является важным условием становления Древнерусского государства, а, следовательно, и консолидации народности. Именно с официальным принятием новой религии связано начало процесса масштабной христианизации населения нового государства.

Верхняя граница исследования - монголо-татарское нашествие и первые десятилетия после разорения - период кризиса и начала процессов, приведших к распаду древнерусской народности, с одной стороны, и укрепления, окончательного торжества специфической религиозной традиции - с другой.

Для того чтобы определить цель и задачи настоящего исследования, необходимо рассмотреть положенные в его основу источники, а также накопленный в историографии материал по этому вопросу.

Для исследования были привлечены письменные отечественные и иностранные источники, фольклор, памятники древнерусской архитектуры и изобразительного искусства.

Произведения древнерусской литературы представлены несколькими группами. Во-первых, это летописи; прежде всего ПВЛ, а также региональное летописание XII - XIII вв. (Лаврентьевская3, Ипатьевская3, Новгородская

3 Шахматов А. А. История русского летописания - Т. 1 - Кн. 1-2. - СПб., 2003.; первая летопись4). Именно летописный материал дает возможность выявить особенности становления самосознания древнерусской народности.

Историографическая традиция изучения летописания XIX в. (в основе которой - труды Н. М. Карамзина5) отличалась стремлением извлечь из источника «реальные факты» прошлого, выстроить их в определенной «верной» последовательности, тем самым реконструируя былые события.

Глубокая внешняя и внутренняя критика летописания (восприятие летописей как исторического и литературного источника, свода, созданного под воздействием социально-политических процессов) стала «визитной карточкой» советской лингвистики и источниковедения. Следуя за А. А. Шахматовым6, историки и лингвисты «расщипляли» летописные тексты, выделяя временные и территориальные пласты.

V 8

Работы Р. Пиккио , И. Н. Данилевского отличаются несколько иным походом к древнерусскому летописному наследию. В противоположность А. А. Шахматову и отчасти следуя традициям Д. С. Лихачева9, Н. И. Данилевский воспринимает ПВЛ, как и летописание вообще, как некий целостный источник с определенной сквозной направленностью. Подобный подход противоречит реальному бытованию источника, представляющему собой свод, в котором отразились различные по своему характеру и направленности мировоззренческие конструкты, что показал в своих работах А. Г. Кузьмин. Эволюция и связанные с ней противоречия данных «конструктов» этнорелигиозного сознания и приковывают в первую очередь наше внимание.

Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. - Т. 1 - М., 2001. Рукопись: ОР РНБ, F. п. № 2.

3 Ипатьевская летопись // ПСРЛ - Т. 2 - М., 2001.

Рукопись: РАН, 16.4.4; Хлебниковский список (XVI в.) - ОР РНБ, F.IV.230.

4 Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов // A. H. Насонов - М.; Л., 1950.; Новгородская первая летопись старшего извода // ПСРЛ. - Т. 3. - М., 2001.

5 Карамзин Н. М. История государства Российского. - Т. 1 - 2 - Ростов-на-Дону, 1999.

6 Шахматов А. А. История русского летописания. - Т. 1 - Кн. 1 - 2 - М., 2005.

7 Пиккио P. Slavia Orthodoxa: Литература и язык. - М., 2003.; Пиккио Р. Древнерусская литература. М., 2002.

8 Данилевский И. Н. Русские земли глазами современников и потомков (XII - XIV вв.). - М., 2001.

9 Лихачев Д. С. Культура Руси эпохи образования Русского национального государства. - Л., 1946.; Лихачев Д. С. Национальное самосознание Древней Руси. Очерки из области русской литературы XI - XVII вв. - М; Л, 1945.

Во-вторых, агиографический материал (например, «Сказание»10 и

11 12 «Чтение» о Борисе и Глебе, Житие Феодосия Печерского , Житие Авраамия Смоленского13).

Наибольший интерес представляют жития Бориса и Глеба, преп. Антония и Феодосия Печерских, иллюстрирующие борьбу внутри русской религиозной традиции; а также жития святых эпохи западной и восточной агрессии, демонстрирующие два подхода церкви к иноверцам и завоевателям.

Сказание» о Борисе и Глебе - первое крупное произведение древнерусской агиографии. Написано во второй половине XI века неким Иаковом Мнихом (являющимся также автором «Похвалы Владимиру»14), незадолго до перенесения гробницы Бориса и Глеба 2 мая 1072 г. в новую церковь в Вы-шгороде, сооруженную князем Изяславом Ярославичем.

Замечено, что в первоначальных преданиях Глеб и Борис не объединялись, причем культ Глеба стоял выше. Борис же почитался в доме Всеволода; недаром, Владимир Мономах был крещен этим именем и посвятил ряд храмов своему небесному патрону. Сочинение Иакова, видимо, было первым, где братья соединены в едином повествовании и Борис при этом выведен на первый план. По содержанию «Сказание о Борисе и Глебе» Иакова заметно отличается от «Чтения о Борисе и Глебе» Нестора, причем оба автора сочинений друг друга не знали. По своим воззрениям Иаков близок Илариону и традиции Десятинной церкви, поэтому и не был принят печерцами в качестве игумена. Он один из тех авторов, кто в XI столетии усиленно добивался ка

10 Успенский сборник XII -XIII вв. / О. А. Князевская, В. Г. Демьянов, М. В. Ляпон. -М., 1971. Рукопись: ОР ГИМ, Син. собр., № 1063/4.

11 Жития святых мучеников Бориса и Глеба и службы им. / Д. И. Абрамович. - Пг., 1916.

12 Успенский сборник XII - XIII вв. / О. А. Князевская.; Абрамович Д. И. Исследование о Киево - Печерском патерике как историко-литературном памятнике. - СПб., 1902.; Древнерусские патерики. Киево-Печерский патерик. Волоколамский патерик. / Л. А. Ольшевская, С. Н. Травников. - М., 1999.

13 Розанов С. П. Жития преподобного Авраамия Смоленского и службы ему. - СПб., 1912. Рукопись: ОР ГИМ, Собр. Уварова, № 350.

14 Шахматов А. А. История русского летописания. - Т. 1 - Кн. 1-2. - СПб., 2003.; Златоструй. Древняя Русь Х-ХШвв./А. Г. Кузьмин. - М., 1990.

Рукопись РНБ, Софийское собр., № 1424. ионизации Владимира, Ольги, Бориса и Глеба, то есть боролся за идейную самостоятельность русской церкви.

Иаков ссылается на «многих послухов», рассказывавших о Владимире и его сыновьях. Очевидно, каких-либо письменных сказаний по этим сюжетам у него не было. Но в его распоряжении имелась летопись, которая по составу отличалась от позднейшей «Повести временных лет». Использованная Иаковом летопись не выходила за пределы княжения Владимира. «В центре «Сказания» - агиографически стилизованные портреты Бориса и Глеба и полный напряженного драматизма рассказ об их трагической гибели»15. Максимально приближено по стилю и образам к греческим идеалам «Чтение о Борисе и Глебе» Нестора: «В изображении Нестора Борис и Глеб утратили последние черты, сближающие их с реальными людьми»16. Есть и еще одно принципиальное отличие «Чтения» от «Сказания»: для Нестора Глеб столь же деятельная и значимая фигура, как и Борис.

Не меньший интерес представляет агиография эпохи натиска с Востока.

И в первую очередь, Жития князя Александра Невского17 и Михаила Черни-18 говского . И если Александр Ярославич и в рамках летописной, и житийной традиций являет образец князя-воина, заступника истинной веры, то Михаил Черниговский отражает диаметральную позицию состоящую в непротивлении злу и мученичестве за веру и Отечество.

Озабоченные погибелью Руси и ищущие ее спасения, древнерусские книжники видели путь спасения через мученичество во имя веры. Героическая смерть Михаила Черниговского - это своего рода жертва, принесенная русским народом во искупление своих грехов»19.

Совсем иной вариант святости и борьбы с врагом представляет «Житие» Александра Невского. Составлено Житие было около 80-х годов XIII века по

15 Еремин И. П. Литература Древней Руси (Этюды и характеристики). - М., 1966. - С. 18.

16 Еремин И. П. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. - Л., 1987. - С. 25.

17 Князь Александр Невский и его эпоха. Исследования и материалы / Ю. К. Бегунов. - СПб., 1995.

18 Памятники литературы Древней Руси. - Т. 3. - М., 1984.

19 Перевезенцев С. В. Тайны русской веры. От язычества к империи. - М., 2001 - С. 176. инициативе князя Дмитрия Александровича и митрополита Кирилла. Впоследствии сложилось более пятнадцати редакций этого источника. Житие, продолжая борисоглебскую традицию, причисляет Александра Невского к заступникам Русской Земли и веры.

Еще одна группа отечественных источников - публицистика (памятники торжественного красноречия, полемические источники).

20

К первой подгруппе можно отнести «Слово» Илариона . «Слово о Законе и Благодати» - это произведение, отражающее раннюю «оптимистическую» христианскую традицию, бытовавшую на Руси X - XII вв. «Слово о Законе и Благодати» написано между 1037 - 1050 гг. Оно было очень популярно на Руси, недаром сегодня известно более чем пятьдесят списков XV -XVI вв. и в разных редакциях. Кроме того, митрополиту Илариону принадлежат два текста - «Молитва» и «Исповедание веры», которые обычно публикуются вместе со «Словом»». Как и все произведения эпидиктического жанра, «Слово» состоит из трех частей. Первая часть, вступление, представляет собой рассуждение о соотношении Ветхого и Нового Завета, иудаизма и христианства. Прославлению русского народа и его князей посвящена заключительная часть «Слова». Причем, прославляются и князья-язычники. Иларион видит историю Руси как историю великой державы, поэтому даже языческие времена не ассоциируются с «темными веками».

Слово о Законе и Благодати» Илариона заканчивается молитвой «от всея земли нашей». В рамках идеи независимости древнерусской народности и ее церкви следует рассматривать «Слово на обновление Десятинной церкТ ви» . «Слово» является заключительной частью либо цикла, либо одного сочинения, посвященного культу Климента Римского, мощи которого были перенесены в Десятинную церковь из Корсуни. Наиболее вероятно, что «Сло

20 Молдован А. М. «Слово о законе и благодати» Илариона. - Киев, 1984; Повести Древней Руси / О. В. Тво-рогов.-М., 2002.-С. 11-44.

Рукопись: ОР ГИМ, Синодальное собр., № 591.

21 Златоструй. Древняя Русь X-XIII вв. / А. Г. Кузьмин. - М., 1990 - С. 126 - 129. во» составлено в годы княжения Изяслава Ярославича. Текст памятника был издан М. А. Оболенским в 1850 г.

Одной из наиболее важных для нас групп источников являются «поучения» и торжественные речи представителей древнерусского духовенства. К наиболее ранним можно отнести «Поучение к братии» новгородского епископа Луки Жидяты22. И здесь мы обнаруживаем явную разноголосицу христианских традиций. Показателем принадлежности Луки Жидяты к одной из демократических христианских традиций может служить даже форма его «Поучения»: изложение просто и доступно, без чрезмерных риторических изысков, столь характерных для греческих образцов. Епископ изложил основные правила поведения христианина. Вероятно, что Лука обращался к публике полуязыческой, далеко не искушенной в богословии.

Несколько иной стиль изложения обнаруживается в посланиях и речах Феодосия Печерского. Это объясняется и иной аудиторией, и иной «школой», к которой принадлежал авторитетный старец23.

Созвучные Илариону идеи более столетия спустя выдвинул Климент Смолятич: в «Послании к Фоме, пресвитеру» митрополит доказывает право русского священства самостоятельно толковать священные тексты, тем самым, отстаивая духовную независимость древнерусской церкви и Руси24. Климент Смолятич стал вторым после Илариона русским митрополитом в 1147 году. Главное сочинение Климента Смолятича - «Послание к Фоме» -непосредственно связано с церковно-политической борьбой вокруг митрополичьей кафедры. Свобода мысли неизменно влечет свободу выбора, свободу воли человека как «возлюбленной твари Божией». Здесь как раз наиболее рельефно проступают принципиальные отличия католичества и православия (тем более, древнерусского православия). Тезис, который будет выдвинут европейскими гуманистами лишь в XV - XVI вв., достаточно четко обозначен

22 Златоструй. Древняя Русь. - С. 151 -153.

23 Там же-С. 155.

24 Памятники литературы Древней Руси. - Т. 2 - М., 1983. древнерусским мыслителем XII столетия. В рамках учения Илариона, рассматривает митрополит и исторический процесс: человечество, по мнению Климента Смолятича, проходит три «стадии» - Завет, Закон и Благодать. Само появление данных идей можно считать отражением высокого развития сознания и самосознания древнерусской народности.

Пожалуй, в наиболее развитом виде древнерусская философско-богословская мысль предстает в произведениях Кирилла Туровского - автора XII столетия, широко использовавшего эпидиктическое красоречие . «Основная тема Кирилла, выдвинувшая его среди древнерусских мыслителей, -это проблема собственно человека. Кирилл выступает с позиций последовательного антропоцентризма: человек - центр Вселенной, «венец творения».

Л/Особенно рельефно эта тема выражена в «Слове о расслабленном» . Признает он, хотя с оговорками, роль человеческого разума в познании Бога. В то же время внутренняя сущность, «свойства» бога для него, как и для любого православного богослова, - категория абсолютно непознаваемая.

Основной метод Кирилла Туровского - метод символико-аллегорического толкования Священного Писания. Пожалуй, именно у Кирилла он достиг наибольшего совершенства. Характерно, что Кирилл очень

27 свободен в обращении со своими источниками. В «Притче о душе и теле» ,

28

Повести о белоризце-человеке и о монашестве» он анализирует природу человеческих чувств, роль души и сознания в человеке. В этих вопросах Кирилл стоит на ярко выраженных аскетических, воинственно-монашеских позициях. Однако даже отказ от мира - тоже результат свободного волеизъявления человека, выбора им своего пути в жизни. В этом смысле Кирилл вполне продолжает линию, начатую в древнерусской литературе Феодосием Печерским. Однако звучание его голоса несравненно сильнее. Кирилл выхо

25 Еремин И. П. Литературное наследие Кирилла Туровского // ТОДРЛ. - Т. 11— М.; Л., 1955.

26 Златоструй. Древняя Русь. - С. 192.

27 Там же, С. 192- 194.

28 Там же, С. 194- 197. дит на более широкую аудиторию. Не менее широко и убедительно звучат полемические речи Кирилла Туровского («Слово о слепце и хромце»). Здесь Кирилл вступает в идеологическую борьбу с князем Андреем Боголюбским.

Кирилла Туровского по праву называли «вторым Златоустом» - столь совершенными по форме и звучанию были его произведения. Вряд ли фило-софско-богословские искания или толкования библейских сюжетов Туровского были понятны рядовому читателю, но любого читателя должны были привлекать красота языка, удивительные, фактически языческие пейзажи и, самое главное, «атмосфера необыкновенного праздничного ликования»29. Ничего подобного не обнаруживается в современной Кириллу Туровскому византийской или латинской литературе. Бог для древнерусского мыслителя «неизреченно милостив». Однако этот оптимизм вряд ли можно связать с традицией Десятинной церкви или влиянием других западнославянских традиций: Туровский нетерпим к арианам, для него св. Николай Мирликийский стоит явно выше св. Климента.

Поиск причин бедствий, обрушившихся на Русь, - главная тема духовных исканий епископа Серапиона Владимирского30. До избрания на епископскую кафедру он был архимандритом Киево-Печерского монастыря и являл наиболее яркий пример соответствующей религиозной традиции. Ему принадлежит семь поучений. Именно здесь впервые с такой остротой проявились эсхатологические мотивы. Тем не менее, Серапион не отказывается от мысли о величии человека.

Полемические послания митрополитов и игуменов (Иоанн II, Георгий,

31 32

Никифор, Феодосий Печерский) , Киево-Печерский патерик , а также хождение Даниила33 составляют немаловажную для настоящего исследования

29 Еремин И. Г1. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. - Л., 1987 - С. 87.

30ПЛДР-Т. З.-М., 1983.

31 Памятники старинной русской литературы / Г. Кушелев-Безбородко. - Вып. 4. - СПб., 1862; Попов А. Н. Историко-литературный обзор древнерусских полемических сочинений против латинян. - М., 1875.

32 Киево-Печерский патерик // Древнерусские патерики. Киево-Печерский патерик. Волоколамский патерик / Л. А. Ольшевская, С. Н. Травников. - М., 1999.

33 Библиотека литературы Древней Руси // Д. С. Лихачев - Т. 4 - С. 26 - 118.; История Средних веков / М. М. группу источников. Памятники полемической литературы, несмотря на свою тенденциозность, представляют важнейший материал для изучения внутри-церковных направлений и религиозных традиций. Полемические сочинения древнерусских митрополитов и старцев привлекали особое внимание историков XIX века как источники, отражающие особенности «русской веры». И анализировали их, прежде всего, с точки зрения богословия, проблемы веротерпимости (или нетерпимости). Данная проблема была актуальна во второй половине XIX столетия, когда особенно остро встал вопрос о пути развития России, ее взаимоотношений с Европой.

Слово святого Феодосия, игумена Печерского монастыря, о вере христианской и латинской» несколько отличается от других памятников полемической литературы, принадлежащих перу греческих митрополитов. Этот факт лишний раз доказывает отличия киево-печерской и константинопольской традиций. Появляется оно во время усиления «прозападной партии» в Киеве с приходом Изяслава Ярославича (с польским войском) в 1068 г. Тем не менее, Феодосий, как и Иларион, подчеркивал в своих посланиях право русской церкви на самостоятельность, а народа - на спасение. Эта мысль прослеживается, в частности, в «Слове о терпении, и о любви, и о посте»34, где Феодосий обращается к известной притче о виноградарях. С помощью этой притчи он утверждает равенство русских подвижников и их великих предшественников. Иларион и Феодосий, действительно, шли несколько разными путями, но в итоге и тот и другой стремились к духовной самостоятельности Руси, народа русского. Многочисленные послания Феодосия сохранились в нескольких списках XIV - XVII вв. и неоднократно были опубif ликованы. В этой связи необходимо отметить труд И. П. Еремина .

Стасюлевич - СПб., 1999-С. 1085- 1090. Рукопись (XV в.): РНБ, Q. XVII.88.

34 Златоструй. Древняя Русь. - С. 28 - 31.

35 Еремин И. П. Литературное наследие Феодосия Печерского // ТОДРЛ - Т. 5. - М.; JL, 1947.

Киево-Печерский патерик (сборник житий, отражающий религиозную полемику и политическую борьбу XI - XIII вв.) характеризует религиозную традицию, явно отличную от той, которой придерживался митрополит Ила-рион: гораздо более пессимистическим, аскетическим предстает христианство в труде Симеона и Поликарпа36.

Для выявления закономерностей взаимодействия процессов христианизации и консолидации восточнославянской общности необходимо также обратиться к образу «идеального правителя» и «истинного христианина», соз

37 данного в «Поучении» Владимира Мономаха , Изборнике Святослава 1076 г.38. Изборник 1076 года был составлен неким киевским книжником «грешным Иоанном» для великого князя Святослава Ярославича. В сборник были включены «из мног книг княжих» некоторые произведения ранневизантий-ских писателей - «Стословец» патриарха Геннадия, отрывки из Иоанна Златоуста, Афанасия Александрийского и других. Преимущественно они носили нравоучительный характер. Иоанн подвергал включаемые в сборник тексты значительной правке, «русифицировал» их. «Слово некоего калугера о чтении книг» в изборнике удивительно схоже с включенной под 1037 г. в ПВЛ знаменитой «Похвалой книгам». Обе восторженно отзываются о «книжной премудрости», подчеркивают, что учение «святых книг» - источник добродетели. Но это вовсе не «общее место» древнерусской словесности. Иное, скорее негативное, отношение к «книжной премудрости» встретим мы в «Житии Феодосия» Нестора и статьях Киево-Печерского патерика. «Наставление богатым» играет в сборнике особую роль. Автор этой статьи и составитель обращается непосредственно к социальным верхам Киевского государства. С позиций христианской морали он выступает за «примирение» враждующих социальных групп раннефеодального общества . Два десятилетия спустя

36 Киево-Печерский патерик // Древнерусские патерики.

37 Повести Древней Руси. -С.236-270.

38 Златоструй. Древняя Русь. - С. 148.

39 Там же, С. 150. схожие мысли будет высказывать в своем «Поучении детям» Владимир Мономах.

Старший сын Всеволода Ярославича, по матери внук византийского императора Константина Мономаха, занимал переяславский, черниговский, а с 1113 года великокняжеский стол. «Поучение», равно как и письмо Олегу Святославичу, дошло до нас в единственном списке - Лаврентьевской летописи (список 1377 г.). Владимир рисует образ идеального правителя, подкрепляя этот образ эпизодами из собственной жизни. В какой-то мере он продолжает традицию, представленную Изборником Святослава 1076 г., с которым, вероятно, был знаком. Владимир Мономах дает образ идеального христианского властелина. Точная дата составления «Поучения» не известна. В летописи «Поучение» оказалось под 1096 годом. По-видимому, оно попало туда с письмом к Олегу Святославичу.

Начиная со второй половины XII века складываются областные литературные традиции. И все же, несмотря на некоторые стилистические различия, сохраняется идейное единство древнерусской литературы. Среди произведений, генетически связанных с киевским периодом, наиболее важны «Моление» Даниила Заточника, «Слово о погибели русской земли», «Житие Александра Невского».

Существует две редакции «Моления» Даниила Заточника, существенно различающиеся по составу и по тексту. Это «искусная словесная мозаика, составленная из изречений и афоризмов, заимствованных из самых разнообразных источников»40 (Псалтырь, Песнь песней, Притчи Соломона и др.). Звучит в «Молении» и мотив, характерный для всей древнерусской литературы XII - начала XIII вв. - тревога за Русскую землю.

Таким образом, на материалах древнерусской публицистики, произведений торжественного красноречия можно не только проследить эволюцию, изменения древнерусской религиозной традиции, но и увидеть отражение

40 Еремин И. П. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. - Л., 1987. - С. 133. процесса формирования, становления и развития новой общности - древнерусской народности.

Важное значение для решения поставленных задач имеет использование таких уникальных памятников древнерусской литературы, как «Слово о полку Игореве»41 и «Слово о погибели земли Русской»42.

Среди источников XII века, безусловно, особое значение для изучения процессов формирования сознания древнерусской народности имеет «Слово о полку Игореве»43. Идея единства древнерусской народности, стремление прекратить княжеские усобицы и объединиться для защиты Руси от общего врага - вот что является, пожалуй, лейтмотивом этого удивительного памятника древнерусской литературы. «Слово о полку Игореве» - было обнаружено известным собирателем древностей А. И. Мусиным-Пушкиным и впервые опубликовано в 1800 году. Написано «Слово» могло быть между 1185 и 1202 годом. Произведение это уникально и по языку, и по стилю, и, самое главное, по мировосприятию автора, по той мифической, полной разнообразных символов, картине мира, которую рисует перед читателями автор. Уникальна и история княжеского рода, представленная в «Слове». По точному определению академика А. С. Орлова: «Героем «Слова» является «Русская земля», добытая и устроенная трудом всего Русского народа»44. Это единое живое пространство, радующееся и горюющее вместе со своим народом. Подобное представление о Земле как о живом существе, соучастнике человеческого бытия полностью соответствует языческой пантеистической картине мира. Действительно, в «Слове о полку Игореве», наверное, как ни в одном древнерусском произведении, переплелись языческие и христианские символы. «Слово» демонстрирует нам специфическое ранее русское христианство, ко

41 Слово о полку Игореве / В. П. Адрианова-Перетц. - М.; Л., 1950.

42 Бегунов Ю. К. Памятник русской литературы XIII века «Слово о погибели Русской земли». - М.; Л., 1965. Рукопись: Гос. архив Псковской обл., собр. Псково-Печерского монастыря, ф. 449, № 60.

43 Памятники литературы Древней Руси / Д. С. Лихачев - Т. 2 - М., 1983; Слово о полку Игореве / В. П. Адрианова-Перетц-М.; Л., 1950.

44 Перевезенцев С. В. Тайны русской веры. От язычества к империи. - М., 2001 - С. 129. торое в большей степени язычество, чем христианство. Наиболее ценна для нас мысль, выдвинутая С. В. Перевезенцевым о том, что «все несчастья с Игорем и войском проходят под знаком языческой мифологии. А вот спасение Игоря освящено уже христианским Богом. Вполне возможно, что само «Слово» исполнено и более глубинным смыслом, а именно - спасение Игоря означает победу христианства над язычеством. .»45.

Та же идейная нагрузка обнаруживается в «Слове о князьях»46. «Слово о князьях» было написано около 1175 года, автор его неизвестен. Возможно, написано оно было по поводу конфликта между черниговским князем Святославом Всеволодовичем и князем новгород-северским Олегом Святославичем. Не случайно «Слово» приурочено ко дню памяти Бориса и Глеба: именно эти покровители Русской земли олицетворяли силы, выступающие против княжеских усобиц. Идея «Слова» как раз и состоит в порицании раздоров и войн внутри княжеского рода. В этом отношении «Слово о князьях» полностью созвучно «Слову о полку Игореве».

Центральная тема «Слова о погибели земли Русской» - скорбь о русской земле, разоренной и поруганной иноземными захватчиками. Тема эта развернута автором на основе контрастного противопоставления: «болезни» переживаемого момента противопоставляется недавнее прошлое Русской земли. С острой болью за все понесенные утраты рисует автор природные богатства своей «светло светлой» и «украсно украшенной» Родины, ее необъятные просторы, ее былое политическое могущество. «Обращает на себя внимание, как намечает автор «Слова» географические границы русской земли: на Западе они соприкасаются с землями «чехов, угров и ляхов», на севере замыкаются «дышючим морем», на востоке тянутся далеко за «буртасами и мордвой». В изображении автора «Слова» Русская земля, уже давно разделенная на обособленные феодальные княжества, едина»47. В известных нам пока

43 Там же, С. 134.

46 Памятники литературы Древней Руси - Т. 2.

47 Еремин И. П. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. - Л., 1987 - С. 139. списках «Слово» читается непосредственно перед Житием Александра Невского», тем рельефней выступает образ святого князя как защитника Русской земли и истинной веры.

Проблема мироздания является центральной в апокрифическом источнике - «О вознесении Еноха Праведного». ««Книга Еноха» была создана в среде позднего иудейства, как полагают, примерно в I веке до н. э. При широкой терпимости, характерной для ранней русской церкви, использование нехристианских по происхождению текстов не являлось чем-то предосудительным. Древнерусский книжник искал и находил в памятниках типа «Книги Еноха» прежде всего сведения о происхождении и устройстве мира, отличающиеся от ортодоксальных византийских. Сохранилось немало списков XIV - XVI вв. и более позднего времени». Издан этот памятник был М. И. Соколовым в 1910 г.

Иностранные письменные источники также представлены несколькими группами. Сведения о древнерусской народности и ее религии можно обнаружить в хрониках и анналах европейских монастырей48. Латиноязычные источники нередко представляют уникальный материал, отражающий борьбу религиозных традиций на Руси: по сути, процесс кристаллизации древнерусской религиозной традиции под влиянием политического, этнического факторов.

Тенденция выделения славянских христианских традиций и их противопоставление ортодоксальным византийскому православию и римскому католицизму отразилась в «Чешской хронике» Козьмы Пражского - автора XII века, явного приверженца западного христианства. Например, в рассказе об основании церквей конгрегации святых дев Козьма отмечает, что папа в посланной князю Болеславу булле называет русских и болгарских христиан сектой, при этом, отделяя их, судя по всему, от греков49.

48 Козьма Пражский. Чешская хроника / Г. Э. Санчук. - М., 1962.

49 Козьма Пражский. Чешская хроника. - С. 127.

Это замечание очень ценно, поскольку подчеркивает самобытность древнерусской религиозной традиции. В этой связи уместно будет упомянуть еще один источник XII в., но уже польского происхождения, где также выделяется древнерусская народность сквозь призму особенностей ее христианства. Это «Послание» епископа Краковского Матвея Бернарду Клервоскому об «Обращении русских».

Щавелева Н. И. писала об этом источнике: «В 1717 г. в Виндбергском аббатстве премонстрантов (Бавария) австрийским ученым Б. Пэзом был впервые обнаружен кодекс, содержащий исследуемое нами послание. Рукопись впоследствии затерялась и следы ее до сих пор не обнаружены. Название письма: «В год 1130. Письмо Матвея, краковского епископа, к св. Бернарду, аббату клервоскому. Об обращении русских, которое следует предпринять»50. Относительно даты можно с уверенностью сказать, что она ошибочна, так как Матвей стал краковским епископом лишь в 1143 г.

К публицистическим произведениям относятся полемические (но на этот раз направленные против восточной церкви) сочинения. Еще один важный вид источников - эпистолярный - представлен папскими буллами и перепиской высшего латинского духовенства. В этой связи, следует рассмотреть переписку папского престола и русского князя Даниила Галицкого. Судя по переписке, переговоры явно зашли в тупик: ни русские князья не желали принимать католичество, что грозило потерей независимости (и не только в духовном смысле), ни папа Римский в итоге не пожелал прислать обещанную помощь51.

Таким образом, и на материале иностранных источников обнаруживается глубокая самобытность древнерусского христианства.

50 Щавелева Н. И. Послание епископа Краковского Матвея Бернарду Клервоскому об «Обращении русских» // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1995. / А. П. Новосельцев. -М., 1997.-С. 163.

51 Большакова С. А. Папские послания Галицкому князю как исторический источник // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1987. / А. П. Новосельцев. - M., 1989.

Для определения характера «народного христианства» и вообще особенностей национального самосознания представителей различных социальных и этнических групп древнерусской народности необходимо привлечь для исследования фольклор (былины, дружинные сказания, сказки). «Проблема взаимоотношения в Древней Руси литературы и фольклора - это проблема соотнесения двух мировоззрений и двух художественных методов, то сближавшихся до полного совпадения, то расходившихся по своей принципиальной непримиримости» . Нас в большей степени будут интересовать как раз точки соприкосновения языческой и христианской традиций, их взаимовлияние и специфика славянского языческого мировидения, ведь «установление внутреннего родства древнерусской литературы с фольклором вскрывает характер ее народности». В. П. Адрианова-Перетц противопоставляла активному языческому началу пассивный христианский аскетический идеал53. Полностью согласиться с этим утверждением мы не можем. Фольклор в Древней Руси творился в самых разнообразных слоях общества, с разными задачами. Нам особенно интересны былины, лейтмотивом которых является защита Родины (былина о Камском побоище).

Также важно отметить, что у «народного поэта» нет осознания феодальной раздробленности: в былинах и сказках Русская земля едина, она мыслящий активный персонаж. И, конечно, характер Русской земли - это характер населяющей ее народности. Не зря и в литературе, и в фольклоре понятия «земля» и «люди», народ совпадают. Поэтому, наверное, образ Земли, природы вообще, в русских народных сказках и преданиях исполнен добром и дружелюбием. В этом-то и кроется коренное отличие западного и славянского мировосприятия, что и нашло отражение в фольклоре: «Западные сказки о животных приписывают своим героям исключительно враждебные, коварные поступки. Звери все находятся в состоянии взаимной вражды. Зверям рус

32 Адрианова-Перетц В. П. Древнерусские литература и фольклор. - Л., 1974 - С. 8.

33 Там же, С. 9. ских народных сказок свойственны такие добродетели, как сострадание, бескорыстная дружба»54. Восточнославянский мир, построенный на основах и принципах территориальной общины, изначально был более открытыми и миролюбивым.

Привлечены также были памятники древнерусской архитектуры и изобразительного искусства, что позволило осуществить комплексный подход к проблеме. Как отмечал Н. Н. Воронин: «Если отвлечься от частностей, то в развитии русского искусства в XII - XIII вв. можно наметить три крупных, отличных друг от друга области: поднепровский юг, новгородский северо-запад и владимирский северо-восток»55. Южная традиция, включающая Киевскую, Волынскую, Смоленскую и Полоцкую школы, отличалась развитием великокняжеских киево-византийских традиций в зодчестве и живописи. На севере развивается противоположный Киеву «мужественный лаконизм». Архитектурные формы все более и более упрощались, а размеры храмов становились все скромнее. Мастера западной Руси, в частности Галича и Смоленска, активно использовали элементы европейского романского стиля, что демонстрирует открытость древнерусских художественных школ как восточным, так и западным эстетическим принципам. Однако, самое важное для нас - обнаружить собственно древнерусский, национальный стиль в архитектуре и живописи, демонстрирующий единство религиозной традиции и, следовательно, национального самосознания56. Так же, как византийские и романские принципы были изменены и приспособлены к восточнославянской эстетике, восточные и западные религиозные традиции были деформированы сообразно мировоззрению русичей. Мы предполагаем, что формирование единой религиозной традиции активно проходит в первой половине XIII века, под воздействием внутренних, и, в еще большей степени, внешних факторов. И именно на XIII столетие падает завершение формирования того особого

54 Пропп В. Я. Русская сказка. - М, 2000 - С. 357.

55 Воронин II. II. Древнерусское искусство. -М., 1962-С. 15.

56 Там же, С. 20. единого архитектурного стиля, о котором писал Н. Н. Воронин. О. М. Иоан-несян отметила, что начало процесса формирования национальной школы зодчества связана с полоцким зодчеством середины XII века (Спасский собор Евфросиньева монастыря). Впервые же в истории древнерусского зодчества храм нового типа появился в Киевской земле в начале XII в. Это церковь Спаса на Берестове. Но именно в XIII столетии начинается процесс интеграции многочисленных архитектурных школ Руси. Немаловажно также окончательное размежевание древнерусского и романского стилей.

Анализ произведений древнерусской живописи также показывает, что первая половина XIII в. знаменуется становлением особого общерусского национального стиля, меняется внутренняя интонация изображений и стиль иконописи. Почти все иконы впечатляют выражением силы, непреклонности, мужества, духовной цельности и твердости. Они отличаются обобщенностью форм, простотой и четкостью композиций. Триумфальная, мажорная интонация икон вселяла в молящихся уверенность в своих силах, в грядущей победе православных христиан над иноверцами. В отличие от византийской живописи XIII в., где происходило очередное постепенное возрождение эллинистических традиций, для русского искусства главными были строгость и внушительность иконного изображения. Отсюда ориентация на наследие прошлого и особенно - на величественные фигуры XI в., типа мозаик и фресок Софийского собора в Киеве. В иконе «Богоматерь Оранта Великая Панагия» акцентируется при помощи обильных золотых полос и штрихов на одежде, тема небесного света, принесенного в мир Богородицей.

XII же век - это время формирования на Руси местных художественных школ . Однако, разделение на локальные художественные школы не носило абсолютного характера, и в XIII веке «региональные особенности отступают на второй план перед общерусскими тенденциями». Итак, «на протяжении XIII в. активнее, чем прежде, выявляются национальные особенности русской иконописи: более заметная, чем в византийском искусстве, обобщенность линий и рельефов, тенденция к плоскостной композиции. открытость и известная прямолинейность внутренней, психологической характеристи-ки»58.

В характеристике основных источников обобщается накопленный в историографии материал. Каждый из рассмотренных источников не раз становился предметом специального исследования, каждый имеет свою «историографическую традицию». Основные проблемы, поднимаемые источникове-дами - проблема авторства, обстоятельств создания того или памятника, палеографических и лексических особенностей; источников, служивших образцами для древнерусских книжников.

Нас интересует, прежде всего, аспект этнорелигиозной самоидентификации древнерусских книжников, эволюция этого элемента сознания и самосознания, а также бытование памятников древнерусской литературы «во времени и пространстве», что может пролить свет на проблему «социального портрета» древнерусского читателя и, главное, вскрыть механизмы влияния «идейных программ» книжников на древнерусское общество. Именно указанной проблематикой и определяется методика работы с историческими источниками.

Обзор рассматривающих «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона работ показывает, что исследователей на протяжении десятилетий интересовала, прежде всего, текстологические особенности и полемическая составляющая «идейной программы» произведения, подводящая читателей (средневековых и современных) к выводу о величии новоизбранного народа русского (Д. С. Лихачев, А. М. Молдован59, Н. Н. Розов60).

58 Там же, С. 129.

59 Молдован А. М. Лингвотекстологический анализ списков «Слова о законе и благодати» митрополита Илариона // Источниковедение литературы Древней Руси / Д. С. Лихачев. - Л., 1980; Молдован A. M. «Слово о законе и благодати» Илариона. - Киев, 1984.

60 Розов Н. Н. Рукописная традиция «Слова о законе и благодати». - ТОДРЛ - Т. 17 - М.; Л., 1961.

Пожалуй, наиболее богатую исследовательскую историю имеет «Слово о полку Игореве» (А. С. Орлов , Б. А. Рыбаков62, В. П. Адрианова-Перетц ). В рамках ее, во-первых, бросается в глаза непрекращающаяся дискуссия о подлинности памятника (два этапа дискуссии, два «поколения» сомневающихся исследователей, в частности Я. С. Лурье, А. А. Зимин64). Во-вторых, центральной проблемой, разрабатывавшейся историками и источниковедами советского периода была проблема соотношения языческого и христианского в источнике. Ряд статей был также посвящен проблеме «Русской земли» и «русичей», что для нас особенно ценно.

Современное состояние изучения агиографических источников - есть также результат большого пути от полного отрицания их пригодности как исторических источников (В. О. Ключевский) до признания чуть ли не важнейшими для понимания и интерпретации событийной канвы домонгольского периода; от тезиса о полной зависимости древнерусской агиографии (как, впрочем, и всей древнерусской литературы) от византийских образцов (В. М. Истрин65) до убедительного обоснования самостоятельности этого жанра (Е. Н. Купреянова66). Творческое наследие Кирилла Туровского стало объек

Ч ZO ZQ том исследований И. П. Еремина , Е. Б. Рогачевской , И. У. Будовница . Произведения Серапиона Владимирского подверглись наиболее глубокому изучению в трудах Е. Петухова70, В. А. Колобанова71.

61 Орлов А. С. Героические темы древней русской литературы. - М; Л., 1945.

62 Рыбаков Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники. — М., 1971.

63 Адрианова-Перетц В. П. Древерусская литература и фольклор. - Л., 1974.

64 Слово о полку Игореве / А. А. Зимин. - М., 2005.

65 Истрин В. М. Очерк истории древнерусской литературы домосковского периода XI - XIII вв. - Пг., 1922 .

66 Купреянова Е. Н., Макогоненко Г. П. Национальное своеобразие русской литературы. Очерки и характеристики. -Л., 1976.

67 Еремин И. П. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. - М., 1987.; Еремин И. П. Литература Древней Руси. Этюды и характеристики. - М., 1966.; Еремин И. П. Литературное наследие Кирилла Туровского // ТОДРЛ - Т. 11 - М.; Л., 1955.

68 Рогачевская Е. Б. Цикл молитв Кирилла Туровского. Тексты и исследования. - М., 1999.

69 Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси (XI - XIV вв.). - М., 1960.

70 Петухов Е. Серапион Владимирский, русский проповедник XIII в. - СПб., 1888.

71 Колобанов В. А. Обличение княжеских междоусобий в поучениях Серапиона Владимирского // ТОДРЛ -Т. 17-М.; Л., 1961.

Что касается памятников древнерусского искусства как исторических источников, то данной проблематике посвящены исследования В. Н. Лазарева72, Н. Н. Воронина73, Г. К. Вагнера74.

Таким образом, на основе комплексного подхода к источникам по рассматриваемой теме была освещена проблема взаимодействия и взаимовлияния процессов формирования древнерусской народности и становления соответствующей единой религиозной традиции.

Вместе с тем, большинство исследований не затрагивают (или лишь вскользь затрагивают) проблему этнорелигиозной самоидентификации книжников, проблему влияния соответствующих «идейных программ» на древнерусское общество (через проблему древнерусского читателя), проблему эволюции и преемственности идеологем древнерусских книжников.

Изучение взаимозависимости и взаимовлияния процессов формирования древнерусского христианства и народности, этнорелигиозной самоидентификации древнерусских книжников, светской элиты и др. социальных слоев еще не было предметом специального исследования. Вместе с тем в историографии был накоплен значительный материал, который позволяет подойти к рассмотрению этой темы. Отличительной особенностью посвященных нашей проблематике работ было рассмотрение древнерусского христианства как исключительно духовного феномена.

В дореволюционной историографии русское православие рассматривалось в неразрывной связи с историей церкви, судьбами ее видных деятелей, а также деятельностью князей. Историографическая традиция характеризовалась идеализацией церковных и светских правителей. Таким образом, историков практически не интересовали взаимоотношения «Власти» и «Земли», и, конечно, вопрос о решающем влиянии формирующейся народности на

72 Лазарев В. Н. Византийское и древнерусское искусство. Статьи и материалы. - М., 1978.

73 Воронин II. Н. Древнерусское искусство.

74 Вагнер Г. К. Теоретические вопросы изучения Владимиро-Суздальской скульптуры // Культура Древней Руси. - М., 1966. становление специфического русского православия не ставился: решающим считалось влияние митрополитов, авторитетных старцев и благочестивых князей. Значимыми для историографии XVIII - XIX веков являлись темы принятия новой религии ее просветительской, «цивилизаторской» роли, а также роли церкви в государстве. Уже в дореволюционной историографии сложились три концепции решения проблемы Крещения Руси. Первая состоит в признании безраздельного господства византийского, греческого варианта христианства в Древней Руси. «Византийскую версию» разделяли В. Н.

H(L 77 70

Татищев , Н. М. Карамзин , Макарий (Булгаков) , В. Г. Васильевский . Тем не менее, уже В. Г. Васильевский, подчеркивая «малую надежность» отечественных источников, сконцентрировал внимание на византийских и арабских источниках о крещении Руси. Именно в связи с этой «ненадежностью», явными противоречиями в источниках, появляются иные версии Крещения Руси.

Вторую концепцию можно назвать «славянской версией». К ней отно

79 сятся работы М. Д. Приселкова , утверждавшего зависимость древнерусской церкви от Охридской (болгарской) патриархии, Н. К. Никольского80, выявившего западнославянские элементы в древнерусском летописании и особый «оптимистический» характер славянского христианства вообще. О болгарском происхождении древнерусского христианства писал и А. Е. Пресняков, также развивая концепцию А. А. Шахматова. К «римской версии» мож

81 «2 но отнести работы М. Таубе , Н. И. Коробка и целого ряда европейских авторов, настаивавших на решающем влиянии папской курии в деле христианизации Руси. Проблема крещения Руси является одной из ключевых и для

75 Татищев В. Н. История Российская. - Т. 1 - 2. - М; Л., 1962.

76 Карамзин Н. М. История государства Российского. - Т. 1 - 2 - Ростов-на-Дону, 1995.

77 Макарий (Булгаков) История Русской Церкви. - Т. 2 - М., 1995.

78 Васильевский В. Г. Труды. - Т. 2, Вып. 1 -M., 1909.

79 Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X-XII вв. - СПб., 1913.

80 Никольский Н. К. Повесть временных лет как источник начального периода русской письменности и культуры. К вопросу о древнейшем русском летописании. - Вып. 1 - Л., 1930.

8 Таубе M. Рим и Русь в до-монгольский период // Покров. Альманах российских католиков. - Вып. 3 - M., 1999. данного исследования, поскольку решение ее может помочь выяснить специфику древнерусского христианства.

Что касается проблем, связанных с понятием древнерусской народности, то здесь историки прошлых столетий особенно интересовались бытом и нравами общества X - XIII вв. Один из крупнейших дворянских историков XVIII века - В. Н. Татищев - затронул в «Истории Российской» ряд вопросов, связанных с историей христианства на Руси, и даже его весьма осторожный подход к данной тематике все же вызвал возмущение в церковных кругах той эпохи83.

Центральной проблемой труда Н. М. Карамзина являлось государственное строительство, становление объединенного централизованного государства, поэтому и деятельность церкви и отдельных духовных деятелей исто

84 рик оценивал через призму их роли в данном процессе . Н. М. Карамзина, как известно, особенно интересовали психологические портреты светских и духовных владык, их «нравственная сторона».

Заметно усилился интерес к допетровской эпохе в 30 - 60-е годы XIX века. Однако историков по-прежнему в гораздо большей степени интересовали проблемы этатические, нежели этнические. Решающая роль в процессе формирования народности отдавалась государству. Единая монотеистическая религия признавалась одним из важнейших факторов сохранения и укрепления единства государства, поэтому большинство исследователей особенно подчеркивали ее значение.

85

В этой связи наиболее показательны взгляды М. П. Погодина , в итоге пришедшего к формуле теории официальной народности: «православие, самодержавие, народность». Вопрос «национального характера» у историка неразрывно связан с особенностями православия.

82 Коробка Н. И. К вопросу об источнике русского христианства // ИОРЯС - Т. 11, Кн. 2 - СПб., 1906.

83 Татищев В. Н. История Российская. - Т. 1 - 2 - M.;JI., 1962.

84 Карамзин H. М. История государства Российского.

85 Погодин M. П. Исследования, заметки и лекции о русской истории. - Т. 1 - М., 1846.

В. О. Ключевский86 также подчеркивал особую роль христианства как фактора консолидации народности, фактора, способствовавшего скорейшему нивелированию племенных и этнических различий: «. Христианство имеет особенную силу связывать первобытные разнородные массы. Оно не только не разжигало племенного антагонизма, но до того смягчало его, что перед ним исчезало племенное различие; оно сливало разноплеменные стихии в одну: крестьянство (с конца XII в.). Новые верования могли найти открытое место в умах обоих племен (туземного населения) [имеются в виду финно-угорское население]. Христианство входило в них не как учение, непримиримо враждебное их языческим верованиям, но как высший порядок поня

87 тий, восполнявший эти верования» .

М. К. Любавский в своих трудах не раз говорил о неразрывной связи национального самосознания и религиозных представлений, однако подчеркивал трудности процесса христианизации Руси.

На рубеже веков в отечественной исторической науке разгорелся спор о роли схизмы в истории Руси. В этой связи следует отметить труды видного

88 историка церкви А. П. Лебедева . А. Н. Попов полагал, что раскол христианства был немедленно замечен на Руси и нашел живой отклик всего социума89. Полемизируя с А. Н. Поповым, А. С. Павлов утверждал, что 1054 г. вовсе не заметили в Древнерусском государстве, и князья продолжали поддерживать тесные связи с католическими королями90. Опираясь на сообщения новгородских и псковских летописей, тот же вывод сделал и М. Таубе91. Взаимоотношениям в славянском мире в связи со схизмой посвящены работы А. И. Со

86 Ключевский В. О. Лекции по русской истории, читанные на Высших женских курсах в Москве. 1872 -1875. / Р. А. Киреева, А. Ф. Киселев. - М., 1997. - 816 с.

87 Там же, С. 164.

88 Лебедев А. П. История разделения церквей в IX, X и XI веках / М. А. Морозов. - СПб., 2001.

89 Попов А. Н. Историко-литературный обзор древнерусских полемических сочинений против латинян. - М., 1875.

90 Павлов А.С. Критические опыты по истории древнейшей греко-русской полемики против латинян. -СПб., 1878.

91 Таубе М. Рим и Русь в до-монгольский период. болевского92. Особое внимание А. И. Соболевский уделил общеславянской кирилло-мефодиевской традиции, действительно оказывавшей на протяжении первых веков русского христианства серьезное влияние. О решающем влиянии именно кирилло-мефодиевской традиции на становление и развитие древнерусского православия писал Н. К. Никольский93.

Особое место в отечественной историографии церкви занимают работы Е. Е. Голубинского и московского митрополита Макария. Особенно интересна позиция Е. Е. Голубинского относительно роли церкви в эпоху монголо-татарского нашествия: вывод исследователя явно не типичен для дореволюционной историографии94. Макарий сконцентрировал внимание в своем многотомном труде на особенностях церковной организации Руси, истории монастырей и монашества, просветительской деятельности церкви.

Дореволюционные историки, таким образом, подчеркивали особую роль христианства и церкви в развитии Древнерусского государства и народности. Однако христианство, церковь рассматривались исключительно как духовный феномен, и проблема влияния формирующейся народности на православие русичей не ставилась. Тем не менее, проблема этногенеза, складывания великоросской, малоросской и белорусской народностей стали предметом обсуждения и споров уже в XIX столетии.

М. П. Погодин95, подчеркивая самобытность русского народа, его глубоких (в том числе религиозных) отличий от европейцев, выделял также особенности характера «южноруссов» и «североруссов». С. М. Соловьев противопоставлял экономические и политические отношения Киевской Руси и Московского государства96. Эту мысль активно развивал Н. И. Костомаров.97 Жители Киевской Руси, по мнению исследователя, от северо-восточных со

92 Соболевский А. И. Отношение Руси к разделению церквей. - СПб., 1914.

93 Никольский H. К. Повесть временных лет как источник.

94 Голубинский Е. А. История русской церкви. - Т. 1 - М., 1997.

95 Погодин M. П. Исследования, заметки и лекции.

96 Соловьев С. М. История России с древнейших времен // Сочинения. - Кн. 1 - М., 1988.

97 Костомаров H. И. Две русские народности. - СПб., 1861. братьев отличали нравы и обычаи и, прежде всего, традиции государственного устройства. В. О. Ключевский98, подчеркивая значение географического фактора, также выделял особенности экономического уклада и социальных отношений южан и северян. Вместе с тем, ни один из упомянутых авторов не сомневался в исторической преемственности древнерусской и русской, украинской, белорусской народностей. Наиболее решительно отстаивал идею неразрывной связи данных народностей А. Е. Пресняков. Историк считал, что необходимо «киевский период рассматривать как пролог не южнорусской, а общерусской истории»99. Здесь исследователь опирается на концепцию А. А. Шахматова, представлявшего Киев как центр притяжения северных и восточных славянских территорий100. А. Е. Пресняков также сформулировал основные признаки, определяющие народность: антропологические приметы, язык, общая территория и государственная организация. Ведущим признаком единства народности исследователь считал общность культуры и «национального характера».

Впоследствии безусловные отличия менталитета древних русичей и русских XIV - XVI вв., к сожалению, стали поводом к всевозможным националистическим спекуляциям. Так, М. С. Грушевский вообще отрицал преемственность древнерусской и русской народностей, доказывая, что наследниками Киевской Руси являются только украинцы101.

Таким образом, в дореволюционной историографии проблемы православия и народности занимали важное место. Однако, утверждая особую роль христианства в развитии народного сознания, исследователи не рассматривали механизмы взаимодействия процессов христианизации и формирования народности.

Советская историография, провозгласившая в качестве методологиче

98 Ключевский В. О. Сочинения. - Т. 1-2-М., 1987.

99 Пресняков А. Е. Лекции по русской истории. - Т. 1 - М., 1938.

100 Пресняков А. Е. Лекции по русской истории. - С. 110.

101 Грушевский М. С. Очерк истории украинского народа. - СПб., 1906. ской основы принципы диалектического материализма, поставила целый ряд новых проблем. Однако, специальных работ, посвященных истории церкви, русского православия, было относительно не много. Впервые история русской церкви с новых методологических и идеологических позиций была ос

1П9 вещена Н. М. Никольским . Проблема принятия христианства на Руси по-прежнему рассматривалась в рамках означенных трех версий, однако «римская версия» в советской историографии подверглась основательной критике. Проблеме Крещения Руси посвящена работа О. М. Рапова103. Исследователь подчеркивал прогрессивную роль принятия христианства, поскольку оно идеологически закрепило феодальные отношения на Руси, завершив процесс формирования Древнерусского государства. Тот же подход к проблеме встречаем в трудах М. Н. Тихомирова, П. П. Толочко104. Об историческом значении принятия христианства на Руси писал И. Я. Фроянов105. Главный тезис его - социальная база христианства на Руси X века бала столь узкой, что крещение осталось вовсе не замеченным. Диаметральную позицию занимает И. Н. Данилевский106.

С критикой концепций католических авторов «усердствующих в стремлении исторически обосновать претензии папства на церковную власть на Руси» выступил Б. Я. Рамм107. Вообще, вопрос принятия христианства включает несколько проблем. Во-первых, это проблема взаимодействия христианства и язычества до официального крещения. В этой связи вызывает интерес вопрос, какие религиозные традиции были представлены на Руси IX - X вв., и как сильно было их влияние на восточных славян. К данной проблеме обращались Н. К. Никольский, А. Г. Кузьмин, вполне доказательно обосновавший вывод о существовании в Киеве нескольких христианских общин (и вос

102 Никольский Н. М. История русской церкви. - М., 1985.

103 Рапов О. М. Русская церковь в IX - первой трети XII в. Принятие христианства. - М., 1988.

104 Толочко П. П. Древняя Русь. - Киев, 1987.

105 Фроянов И. Я. Об историческом значении «Крещения Руси» // Фроянов И. Я. Начало Русской истории. Избранное / Ю. Г. Алексеев. - М., 2001.

106 Данилевский И. Н. Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIV вв.). -М, 2001.

107 Рамм Б. Я. Папство и Русь в X - XV вв. - М.; Л., 1959. точного, и западного вариантов христианства) и влиянии арианства и ирландской церкви на собственно русскую религиозную традицию108; А. В. Исаченко, отмечавшая особую роль ирландской церкви для русичей и мора-вов109. Вообще, миссии паннонских братьев посвящено множество научных и научно-популярных работ.

В рамках советской историографии особое внимание было уделено феномену русского двоеверия, взаимоотношениям церкви и общества, церкви и государства. Ярким примером здесь может быть монография Б. А. Рыбакова110. К специальным исследованиям по славянскому язычеству относятся труды И. П. Русановой111. Особенностям и отличиям славянского языческого мировоззрения от соответствующего античного и европейского посвящена

112 одна из статей А. Г. Кузьмина .

Церковь в рамках указанной методологии рассматривалась в первую

113 очередь как один из крупнейших феодалов. Так М. Я. Сюзюмов весьма убедительно показал основные причины схизмы 1054 г., лежащие именно в экономической сфере. В советской историографии широко рассматривалась проблема взаимоотношений церкви и Орды, тема религия и нашествие. И в этих вопросах можно выделить две точки зрения. Одна из них состоит в признании за церковной организацией роли объединяющего, интегрирующего начала. Такой подход был характерен еще для дореволюционной исторической науки; его придерживались, например, С. Соловьев и Н. Воейков114. Диаметральная концепция базируется на мысли о том, что линия церкви на «умиротворение врага», пришла в противоречие с главной задачей большей части населения Руси - защитой и сохранением государства как условия существования народности. Интересный вывод на основе такой концепции и

108 Кузьмин Л. Г. Падение Перуна. -М., 1988.

109 Исаченко А. В. К вопросу об ирландской миссии у паннонских и моравских славян // Вопросы славянского языкознания. - Вып.7 - М., 1963.

110 Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. - М., 1988.

111 Русанова И. П., Тимощук Б. А. Языческие святилища древних славян. - М., 1993.

112 Златоструй. Древняя Русь.

113 Сюзюмов М. Я. «Разделение церквей» в 1054 году // ВИ. - 1956 - № 8. летописного материала сделала Н. А. Охотина: на фоне растущих антицерковных настроений происходит даже некая реставрация язычества115. Вышеуказанную позицию духовенства доказал А. С. Хорошев, привлекая житийную литературу данного периода116.

Что касается проблемы взаимоотношений внутри славянского мира в свете церковного раскола, то здесь наибольший интерес вызывают работы Б. Н. Флори117. Исследователь пришел к выводу о том, что роковым для восточных и западных славян стал XIII век.

В отношении параллелей в религиозных традициях русичей, моравов, чехов, настоящей революцией стала статья С. С. Ширинского118. Автор, основываясь на богатом археологическом материале, показал очевидное сходство русских и моравских погребений.

Для того, чтобы показать специфику древнерусского православия необходимо обратиться к литературе, посвященной развитию общественно-политической мысли на Руси, а также вопросам богословия. К таким работам относятся исследования Г. Елисеева119, А. Ф. Замалеева120, С. JI. Епифанови-ча121, И. С. Чичурова122, В. В. Долгова123.

Весьма глубоко изучена проблема взаимоотношений церкви и государства. Институты светской и духовной власти интересовали таких исследователей, как Р. Г. Скрынников124, А. П. Толочко125, Б. А. Успенский126, Я. Н.

114 Воейков H. Н. Церковь, Русь и Рим. - Минск, 2000.

115 Охотина Н. А. Русская церковь и монгольское завоевание (XIII в.) // Церковь, общество и государство в феодальной России / А. И. Клибанов. - М., 1990.

Хорошев А. С. Политическая история русской канонизации (XI-XVI вв.). - М., 1986.

117 Флоря Б. H. У истоков конфессионального раскола славянского мира (Древняя Русь и ее западные соседи в XIII веке) // Из истории русской культуры. (Древняя Русь) / В. Я Петрухин. - Т. 1. - М., 2000.

118 Ширинский С. С. Археологические параллели к истории христианства на Руси и в Великой Моравии // Славяне и Русь: проблемы и идеи. Концепции, рожденные трехвековой полемикой, в хрестоматийном изложении / А. Г. Кузьмин. - М., 1999.

119 Елисеев Г. Споры о троичности сущности Божества в средневековом русском богословии и влиянии на них апокрифических сочинений // Русское средневековье. Общество и церковь. 1997. - М., 1997.

120 Замалеев А. Ф. Восточнославянские мыслители. Эпоха средневековья. - СПб., 1998.

121 Епифанович СЛ. Преподобный Максим исповедник и византийское богословие. - M., 1996.

122 Чичуров И. С. Политическая идеология средневековья (Византия и Русь). - М., 1991.

123 Долгов В. В. Осмысление феномена Руси в древнерусской книжной культуре XI-XI1 в. (на материале Повести временных лет) // Мавродинские чтения: Сб. ст. - СПб., 2002.

124 Скрынников Р. Г. Крест и корона: Церковь и государство на Руси IX-XVII вв. - СПб., 2000. Л*]

Щапов . Если Р. Г. Скрынникова в большей степени интересовали эти институты с точки зрения правовых норм и отношений в Киевской Руси, то Б. А. Успенского - идеологические конструкты и традиции. Я. Н. Щапов сконцентрировал внимание на проблеме формирования и роли церковной организации в древнерусском государстве.

Особый вклад в осмысление особенностей культуры Древней Руси вообще и сознания древнерусской народности в частности принадлежит Д. С.

19Я

Лихачеву . Историк отметил единство процессов эволюции духовной культуры и формирования древнерусской народности; развил мысль о гуманизме, характерном для первых веков русского христианства, об «особенно светлом взгляде на мир». Однако, нельзя утверждать, что славянское язычество было «темной», пессимистической религией, и христианство в этой связи не столько ломало, сколько продолжало «светлые» языческие традиции. С Д. С. Лихачевым по вопросу характера древнерусского язычества и христианства полемизировала В. П. Адрианова-Перетц, предложившая диаметральный взгляд на проблему129. Еще один исследователь древнерусской литературы, в

1 ЗП чьих работах обнаруживается указанная специфика - И. П. Еремин . Произведения искусства Древней Руси, равно как и литература, являются отражением религиозного и этнического сознания русичей. Наиболее важны в

131 132 этой связи изыскания Н. Н. Воронина , Г. К. Вагнера , О. М. Иоаннисян. Таким образом, можно провести следующие параллели: единая народность -единая особая религиозная традиция - единая идейная основа литературы -единый стиль в искусстве.

125 Толочко А. П. Князь в древней Руси: власть, собственность, идеология. - Киев, 1992.

126 Успенский Б. А. Царь и патриарх. Харизма власти в России (Византийская модель и ее русское переосмысление). - М., 1998

127 Щапов Я. H. Государство и церковь Древней Руси X - XIII вв. - М., 1989.

128 Лихачев Д. С. Национальное самосознание Древней Руси. Очерки из области русской литературы XI -XVII вв.-М.; Л., 1945.

129 Адрианова-Перетц В. Т. Древерусская литература. - С. 10.

130 Еремин И. П. Лекции и статьи. - С. 14 - 22.

131 Воронин H. H. Древнерусское искусство.

132 Вагнер Г. К. Литература, апокрифы и фольклор в творчестве мастеров Всеволода III // ТОДРЛ. - Т. 24 -Л., 1969.

Уже в начале прошлого столетия были определены основные признаки народности. Наиболее стройные и во многом сходные концепции в этой связи предложены В. В. Мавродиным133 и JI. В. Черепниным134. Главными характеристиками любой народности как таковой следует считать «общность языка, территории, экономической жизни и культуры». В. В. Мавродин утвердил сам термин «древнерусская народность» «вслед за термином «древнерусский язык», «древнерусская литература», «древнерусское искусство»»135. Исследователем была поставлена проблема роли и влияния государства на складывание народности. Что есть народность в первую очередь: этническая общность или социальная общность, организуемая государством? Большинство историков вслед за В. В. Мавродиным (и отчасти продолжая традицию дореволюционной историографии) отдавали решающую роль Древнерусскому государству в процессе консолидации народности. Так, Б. А. Рыбаков подчеркивал значение государства в укреплении единства народности. Однако исследователь также предполагал существование единой «славянской народности» в II - IV вв. на базе Черняховской культуры задолго до появления славянских государств136. Позже Б. А. Рыбаков фактически отказался от подобной трактовки. А. Н. Насонов считал политический фактор главенствующим в процессе формирования народности, то есть вновь речь шла об особой роли государства, объединившего северные и южные земли восточных славян137.

Еще один вопрос, ставший впоследствии предметом дискуссий, к которому обращался В. В. Мавродин, связан со временем рождения и причинами распада древнерусской народности. Что касается начала процесса формиро

133 Мавродин В. В. Образование древнерусского государства и формирование древнерусской народности. -М., 1971.

134 Черепнин Л. В. Исторические условия формирования русской народности до конца XV века // Вопросы формирования русской народности и нации / Н. М. Дружинин. - М.; Л., 1958.

135 Мавродин В. В. Образование древнерусского государства. - С. 34.

136 Рыбаков Б. А. К вопросу об образовании древнерусской народности // Тезисы докладов и выступлений сотрудников Института истории материальной культуры АН СССР. - M., 1951.

137 Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории древнерусского государства. Историко-географическое исследование. - СПб., 2002. вания этой общности, то здесь хронологические рамки колеблются от II - IV вв. (уже упомянутая версия Б. А. Рыбакова) до X века (если народность связывается с государством; примером здесь может служить точка зрения П. Н.

IЧЯ

Третьякова ). Как бы там ни было, большинство историков связывали начало данного процесса с процессом классообразования. Несколько особняком стоят труды И. Я. Фроянова, выступавшего против жесткой зависимости двух этих процессов, полагавшего, что древнерусская народность сложилась

1 4Q несколько раньше классов, тем более феодальных классов на Руси .

По мнению В. В. Мавродина, процесс распада этой общности начался в связи с Батыевым нашествием, захватом русских земель соседними государствами. JI. В. Черепнин, полемизируя с этой позицией, подчеркивал значение феодальной раздробленности в процессе вполне закономерного распада древнерусской народности на русскую, украинскую и белорусскую140. С резкой критикой концепции JL В. Черепнина выступал П. П. Толочко141. Вывод о монголо-татарском нашествии как главном импульсе к постепенному распаду древнерусской народности поддержал В. В. Седов142. В своей работе историк выделил основные факторы, способствовавшие формированию народности. В. В. Седов, как и большинство советских историков подчеркивал, что новая религия «прямо или косвенно способствовала единению культуры и языка древнерусской народности». Весьма созвучна предыдущей позиция А. А. Шахматова143.

Ключевой проблемой, поставленной советской историографией относительно древнерусской народности, явилась проблема соотношения экономического базиса и соответствующих этнических образований. Таким образом, главным отличием народности от этноса и народа признавалась ее принад

138 Третьяков П. Н. У истоков древнерусской народности. - Л., 1970.

139 Фроянов И. Я. Начало Русской истории. Избранное / Ю. Г. Алексеев - М., 2001.

140 Черепнин Л. В. Исторические условия формирования русской народности.

141 Толочко П. П. Древняя Русь. - Киев, 1987.

142 Седов В. В. Избранные труды: Славяне. Древнерусская народность. - М., 2005.

143 Шахматов А. А. Корсунекая легенда о крещении Владимира. - СПб., 1906 - С. 1123. лежность к раннефеодальной эпохе.

Своей актуальности не потеряла проблема этнического состава древнерусской народности и роли неславянского элемента в ее развитии. К этому вопросу обращались Б. А. Рыбаков, В. Т. Пашуто144 и др. Некоей крайностью в данном случае выступает работа М. Ю. Брайчевского145, для которого практически все славянские племена имеют различные этнические корни, и, следовательно, даже сформировавшаяся народность вовсе не нивелирует культурные и социальные племенные различия. По мнению И. В. Дубова146, активное участие в созидании древнерусской народности принимали финно-угорские племена, что нашло отражение в духовной культуре СевероВосточной Руси. А. Г. Кузьмин подчеркивал этническую неоднородность древнерусской народности147. Не менее важна проблема средневекового понимания «Русской земли». По мнению таких исследователей, как А. Н. Насонова, Г. Ловмяньского, «Русская земля» - это изначально надплеменное, на-дэтническое понятие. Что касается содержания понятия «Русская земля», то

14Я наиболее интересными и спорными являются монографии Н. Ф. Котляра , Л. В. Черепнина, В. Я. Петрухина149.

Несколько менее изучена проблема этнического самосознания и религиозной самоидентификации, причем здесь стоит выявить особенности этнического и религиозного сознания различных социальных слоев. Уже Б. Д. Греков, В. В. Мавродин, Д. С. Лихачев придавали большое значение национальному сознанию и самосознанию представителей древнерусской народности. Здесь, безусловно, на первый план выходит идея единства Русской земли150. Главным источником изучения национального сознания традиционно является «Повесть временных лет». Как подчеркивал Я. Н. Щапов, ПВЛ - ис

144 Пашуто В. Т. Вешняя политика Древней Руси. - М., 1968.

145 Брайчевский М. Ю. Утверждение христианства на Руси. - Киев, 1989.

146 Дубов И. В. Северо-Восточная Русь в эпоху раннего средневековья. - Л., 1982.

147 Кузьмин А. Г. История России с древнейших времен до 1618 г. - М., 2004.

148 Котляр H. Ф. Древнерусская государственность. - СПб., 1998.

149 Петрухин В. Я. К проблеме формирования «Русской земли» в среднем Поднепровье // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1987 / А. П. Новосельцев. - М., 1989. точник, содержащий «гуманистическую, причем не только в христианском смысле, концепцию»151. Б. Н. Флоря в этой связи писал: ««Повесть временных лет» - первый летописный памятник, в котором с полной ясностью ут

152 верждалось и осмысливалось понятие Руси в широком значении» . Вопросам этнического самосознания посвящены статьи В. Т. Пашуто, Н. И. Толстого153 и В. М. Живова154, И. В. Ведюшкиной.

Наиболее ярко высвечиваются особенности и специфика древнерусского христианства и менталитета народности при анализе взаимоотношений Руси с соседними государствами. Следует обратиться к литературе, посвященной внешней политике Древнерусского государства (В. Т. Пашуто155, В. Д. Коро-люка156, А. В. Назаренко157, С. А. Большаковой158).

Не менее важны исследования о древнерусской народности, основанные на иностранных, прежде всего византийских, источниках. К таким работам можно отнести труды Г. Г. Литаврина159, М. В. Бибикова160, А. П. Каждана161. Скандинавские и «латинские» источники легли в основу исследований Е. А. Мельниковой162, Н. И. Щавелевой163.

150 Мавродин В. В. Образование древнерусского государства.

151 Щапов Я. Н. Политические концепции о месте страны в мире в общественной мысли Руси XI-XIV вв. // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. J995. / А. П. Новосельцев. - М., 1997. - С. 84.

152 Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего Средневековья / В. Д. Королюк. -М., 1982.-С. 58.

153 Толстой Н. И. Этническое самопознание и самосознание Нестора Летописца, автора «Повести временных лет» // Из истории русской культуры. (Древняя Русь). / В. Я. Петрухин - Т. 1 - М., 2000.

134 Живов В. М. Разыскания в области истории и предыстории русской культуры. - M., 2002.

153 Пашуто В. Т. Вешняя политика Древней Руси. - М., 1968.

156 Королюк В. Д. Западные славяне и Киевская Русь в X - XI вв. - М., 1980;

Королюк В. Д. К вопросу о славянском самосознании в Киевской Руси и у западных славян в X-XII вв. // История, культура, фольклор и этнография славянских народов. -М., 1968.

157 Назаренко А. В. События 1017 г. в немецкой хронике начала XI в. и в русской летописи // Древнейшие государства на территории СССР / В.Т. Пашуто. - М., 1982.

158 Большакова С. А. Папские послания Галицкому князю как исторический источник // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1987. / А. П. Новосельцев. - М., 1989.

159 Каждан А. П., Литаврин Г. Г. Очерки истории Византии и южных славян. - Спб., 1998.

160 Бибиков M. В. Византийские источники по истории Руси, народов Северного Причерноморья и Северного Кавказа (XII-XIII вв.). // Древнейшие государства на территории СССР / В. Т. Пашуто. - М., 1982.

161 Каждан А. П. Византийская культура (X -XII вв.). - Спб., 1997.

162 Древняя Русь в свете зарубежных источников / Е. А. Мельникова. - М., 2003.

163 Щавелева Н. И. Послание епископа Краковского Матвея Бернарду Клервоскому об «Обращении русских» // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1995. / А. П. Новосельцев.-M., 1997.

Таким образом, для приближения к решению поставленных задач были проанализированы историографические дискуссии, освящающие ключевые проблемы процессов формирования народности и древнерусского варианта христианства. В первую очередь, это дискуссия о времени возникновения, кризиса и распада древнерусской народности (получила отражение в работах

В. В. Мавродина164, П. Н. Третьякова165, П. П. Толочко166, Н. С. Державина167, 1 йй

JT. В. Черепнина ). Особое значение имеет также дискуссия о социальном строе восточных славян и формировании государства, что является важным фактором в процессе консолидации народности (здесь оппонировали друг другу И. Я. Фроянов169 и его школа и московская школа - Б. Д. Греков170, Б. А. Рыбаков171, А. Г. Кузьмин172).

В свете выявления специфики русского православия важна дискуссия о характере раннего русского христианства и причинах смены «идейных программ» (Н. К. Никольский173, А. Г. Кузьмин174, В. В. Мавродин, И. У. Будов-ниц"5).

Единство этнорелигиозного самосознания народности подтверждается не только памятниками древнерусской книжности, но и произведениями

1 7А древнерусской архитектуры и изобразительного искусства (Н. Н. Воронин ,

164 Мавродин В. В. Образование древнерусского государства и формирование древнерусской народности. -M., 1971.

165 Третьяков П. Н. У истоков древнерусской народности.

166 Толочко П. П. Древняя Русь.; Толочко П. П. Этническое и государственное развитие Руси в XII - XIII вв. // ВИ - 1974 - № 2.; Толочко П. П. Русские летописи и летописцы X - XIII вв. - СПб., 2003.

167 Державин Н. С. Происхождение русского народа. - M., 1944.

168 Черепнин Л. В. Исторические условия формирования русской народности до конца XV века // Вопросы формирования русской народности и нации / Н. M. Дружинин. - M.; Л., 1958.

169 Фроянов И. Я. Об историческом значении «Крещения Руси» // Фроянов И. Я. Начало Русской истории. Избранное / Ю. Г. Алексеев. - M., 2001.; Фроянов И. Я. Начало христианства на Руси. - Ижевск, 2003.

170 Греков Б. Д. Киевская Русь. - M., 1953.

171 Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. - M., 1988.

172 Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусского летописания. - M., 1977.

173 Никольский H. К. Повесть временных лет как источник начального периода русской письменности и культуры. К вопросу о древнейшем русском летописании. - Вып.1 - Л., 1930.

174 Кузьмин А. Г. Падение Перуна. - M., 1988.; Кузьмин А. Г. Первый митрополит русин Иларион // Великие духовные пастыри России / А. Ф. Киселев. - M., 1999.; Кузьмин А. Г. Подвижники Печерские // Великие духовные пастыри России / А. Ф. Киселев. - M., 1999.

Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси (XI - XIV вв.). - M., 1960.

176 Воронин H. H. Древнерусские города. - M; Л., 1945.

О. М. Иоаннесян177, Г. К. Вагнер178). Проблема развития этнорелигиозного сознания на различных этапах становления и консолидации народности (в том числе, в условиях монгольского ига) получила разработку в трудах Б. Н.

1 ^rj I OA

Флори , А. В. Лаушкина . Однако данные работы рассматривают частные вопросы. Современный этап дискуссии о роли библейских текстов (вообще иностранных образцов), проблема самобытности древнерусской литературы, с одной стороны и ее в целом религиозного характера - с другой, отражен в

181 182 работах И. Н. Данилевского , И. В. Ведюшкиной .

Вместе с тем, следует отметить, что не подвергалась специальному исследованию проблема эволюции религиозной традиции, причин ее деформации на русской почве на различных этапах бытования, влияния книжников (вообще христианства) на процесс консолидации народности (формирования важнейших конструктов этнического сознания - образ чужого, идеал князя и подвижника, образ «своего» вообще, идеал праведной жизни, принципы эстетики). Таким образом, как показывают результаты разбора литературы, несмотря на накопление значительного материала по рассматриваемой теме, целый ряд ее аспектов требует дальнейшего изучения.

Целью работы является выявление и исследование закономерностей взаимообусловленности процессов формирования специфической древнерусской религиозной традиции и консолидации древнерусской народности. Эта цель может быть достигнута путем постановки и решения следующих задач. Во-первых, необходимо проанализировать процесс трансформации христи

177 Иоаннисян О. М. XIII век в истории древнерусского зодчества // Князь Александр Невский и его эпоха. Исследования и материалы / Ю. К. Бегунов. - СПб., 1995.

178 Вагнер Г. К. Литература, апокрифы и фольклор в творчестве мастеров Всеволода III // ТОДРЛ - Т. 24 -Л., 1969.; Вагнер Г. К. «Моление Даниила Заточника» - скульптура Георгиевского собора - «Слова о погибели Рускыя земли». // ТОДРЛ - Т. 22 - Л., 1966.

179 Флоря Б. Н. У истоков конфессионального раскола славянского мира (Древняя Русь и ее западные соседи в XIII веке) // Из истории русской культуры. (Древняя Русь). / В. Я Петрухин. - Т. 1. - М., 2000.

180 Лаушкин А. В. К вопросу о развитии этнического самосознания древнерусской народности («хрестеяни» и «хрестьянскыи» в памятниках летописания XI - XIII вв.) // Средневековая Русь / А. А. Горский - Вып. 6 -М., 2006.-С. 124- 143.

181 Данилевский И. H. Русские земли глазами современников и потомков (XII - XIV вв.). - М., 2001.

182 Ведюшкина И. В. Формы проявления коллективной идентичности в Повести временных лет // Образы прошлого и коллективная идентичность в Европе до начала Нового времени / Л. П. Репина. - М., 2003.

РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ БИБЛИОТЕКА анства в ходе его утверждения среди населения Киевской Руси, то есть врам-ках восточнославянского культурного пространства. Во-вторых, следует выявить механизмы влияния специфической религиозной традиции на процесс консолидации древнерусской народности. В-третьих, на основе письменных источников проанализировать этнорелигиозные представления древнерусских книжников и эволюцию данных представлений за указанный период, что позволит обнаружить основные религиозные традиции, оказавшие влияние на формирование особого древнерусского христианства. В этой связи важно подчеркнуть, что в процессе своего формирования народность необходимо полагает и возникновение особого самосознания, каковое в условиях феодализма может быть только религиозным. Следовательно, перед народностью встает задача поиска соответствующей специфическому менталитету религиозной формы.

Что касается методологического аспекта исследования, то необходимо подчеркнуть, что осуществление комплексного исторического подхода к изучению проблемы этнорелигиозной самоидентификации «русичей», а также выявление закономерностей развития процессов становления религиозной традиции (процесс духовного характера) и древнерусской народности (как материальной основы его) возможно лишь на основании материалистической диалектики.

Научная новизна исследования определяется достаточно нетрадиционным подходом к проблеме становления единой древнерусской религиозной традиции. Религиозная традиция формировалась под воздействием тех социальных процессов, которые проходили в Древнерусском государстве в рассматриваемый период. И, прежде всего, в этой связи речь идет о процессе формирования древнерусской народности. Нетрадиционен и подход к процессу формирования и консолидации указанной общности. В рамках нашего подхода особая форма древнерусского православия представляется одним из важнейших генераторов этнополитических процессов. Безусловно, непосредственной «точкой пересечения» двух процессов явилось самосознание народности, которое также эволюционировало под воздействием религиозной традиции. «Термин «национальное сознание» мы употребляем в смысле сознания единства людей, принадлежащих к определенному этническому образованию, в данном случае к народности, единства ее исторических судеб, материальной и духовой культуры, бытового уклада и традиций, психического склада» .

В этой связи в настоящем исследовании особое внимание уделено этнорелигиозным представлениям («идейным программам») древнерусских книжников и, главное, влиянию этих программ на общество в целом. Специально был рассмотрен процесс формирования «универсального» образа «чужого» в сознании древнерусской народности. Это тем более важно, если учесть, что образ «чужого» является значимым элементом этнического самосознания, показателем особенностей социализации населения Руси.

Полученный в ходе изучения нашей проблемы материал позволяет по-новому охарактеризовать этнорелигиозную самоидентификацию представителей различных социальных слоев древнерусской народности, а также выявить качественные изменения, которые могут быть положены в основу периодизации формирования и развития древнерусской народности и религиозной традиции.

Для решения поставленных в исследовании задач необходимо, прежде всего, обратиться к проблеме сущности таких понятий, как «этнос», «народность». Народность, как указывалось выше, - есть языковая, территориальная, культурная общность. Впрочем, понятие «древнерусской народности» далеко не сразу вошло в научный оборот. До сих пор нет единства в понимании ведущего, наиболее важного признака народности вообще и древнерус

183 Мавродин В. В. Проблема развития национального самосознания на Руси в конце XIII - начале XV в. // Польша и Русь. Черты общности и своеобразия в историческом развитии Руси и Польши XII - XIV вв. / Б. А. Рыбаков.-М., 1974.-С. 165. ской, в частности. В качестве равнозначных понятия «восточные славяне» и «русский народ» выступают в работах одного из крупнейших советских историков Б. Д. Грекова184. В понятие «культурной общности» мы включаем также особую коллективную этнорелигиозную самоидентификацию.

Итак, продолжает оставаться дискуссионным вопрос о главном, определяющем критерии народности. Так, по мнению М. П. Погодина, главным критерием народности является религиозный фактор; В. О. Ключевский полагал географический фактор как определяющий «характер» народности. М. Н. Тихомиров, Л. В. Черепнин придавали наибольшее значение экономическим связям (именно экономический фактор лег в основу периодизации ис

185 186 тории древнерусской народности А. И. Козаченко и Л. В. Черепнина100). Современные исследователи, отдавая должное историографии XIX века, все чаще говорят о единстве этнического и религиозного сознания как главном признаке народности. Для нашего исследования наиболее ценной представляется позиция А. Г. Кузьмина, согласно которой особенности древнерусской народности определяются спецификой восточнославянской территориальной общины. В рамках такого подхода очевидными становятся связи интересующих нас этнических и религиозных процессов: уклад общины как «элементарной частицы» древнерусской народности порождает особое этническое сознание, с одной стороны, и соответствующую форму религиозной традиции, с другой.

На наш взгляд, для анализа особенностей сознания и самосознания древнерусской народности одним из ключевых понятий является понятие «этнорелигиозной самоидентификации». Не случайно в отечественной и европейской социальной философии утвердился тезис о неразрывной связи (и взаимозаменяемости) этнической и религиозной самоидентификации общества

184 Греков И. Б. О характере ордыно-русских отношений второй половины XIII - начала XIV в. // Древности славян и Руси. - М., 1988.

185 Козаченко А. И. Древнерусская народность - общая этическая база русского, украинского и белорусского народов//СЭ- 1954 -№2.

186 Черепнин Л. В. Исторические условия формирования русской народности.

Древней Руси. Так, А. Тойнби утверждал, что сходство менталитета средневекового православного и протестантского миров зиждется на совпадении «карты религиозных конфессий с картой политического суверенитета». Отсюда не раз в социологии и философии делался приблизительно следующий вывод: «Для западноевропейца-католика понятия веры и отечества не совпадали. У католика-итальянца и католика-поляка разные отчизны, но одна вера. Для русского человека прошлых веков Православие и Родина были практи

187 чески синонимами» . В наши задачи входит подвергнуть критическому анализу данный тезис на собственно исторической основе. Для этого необходимо проследить процесс эволюции понятий «Русская земля» и «хрестьянст-во», «вера» в сознании древнерусских книжников и представителей светской элиты, выявить особенности их корреляции на различных этапах формирования и консолидации древнерусской народности.

Мы вводим понятие «этнорелигиозная самоидентификация», подчеркивая синкретизм сознания представителей древнерусской народности, в рамках которого этническое было включено в религиозное. Поэтому термин «хрестьяне» в летописях и древнерусской литературе следует понимать еще и как этническое обозначение. На это указывает корреляция его с понятием

188

Русская земля, о которой пишет А. В. Лаушкин . Однако гипотезу исследователя следует уточнить и развить. Особенно важны нам случаи, когда понятие Русская земля употребляется в очевидно широком смысле слова.

Этничность понятия «хрестьяне» становится тем более очевидной, чем более убеждают нас книжники в специфике древнерусского христианства. Заостренность на особости (особенной чистоте, истинности именно христианства Руси) религиозной традиции русичей встречаем и у Илариона, и у авторов КПП, и у Серапиона, и у летописцев.

187 Кузнецова И. С. Общие черты и различия в менталитете русских и западноевропейцев // Проблемы русской философии и культуры / С. В. Корнилова. - Калининград, 1999.

188 Лаушкин А. В. К вопросу о развитии этнического самосознания древнерусской народности. - С. 124 — 143.

Подтверждается наше предположение и иностранными источниками, причем как западными, так и восточными. В пример можно привести «Послание Бернарду Клервосскому» и словоупотребление «Русский Бог» у степняков-язычников.

Тезис о том, что у каждого народа «своя вера», как раз и дает нам право вводить понятие «этнорелигиозная самоидентификация». Данный тезис подтверждается не только в рамках относительно поздних христианских традиций (например, традиции Киево-Печерского монастыря), но и в рамках отличавшейся значительной «этнической открытостью» кирилло-мефодиевской традиции.

Формирование государства и принятие монотеистической религии стали решающими условиями возникновения этнорелигиозного сознания. Уже на раннем этапе развития древнерусская религиозная традиция обнаруживает ряд отличий от ортодоксального греческого православия. Это объясняется, во-первых, значительным влиянием славянского мировосприятия (и, безусловно, отражающего его язычества), во-вторых, влиянием «оптимистических» христианских традиций (ирландской, кирилло-мефодиевской).

Обращаясь к проблеме социального сознания, сознания и самосознания древнерусской народности необходимо остановиться на таком аспекте, как соотношение этнорелигиозных представлений древнерусских книжников и широких социальных слоев. В рамках рассматриваемого периода древнерусские книжники являлись, безусловно, «авангардом» новых социально-экономических, социально-политических, духовных отношений древнерусского общества. Однако не следует противопоставлять менталитет «верхов» и «низов» древнерусского общества. Новая «идеология» (этнорелигиозное сознание) вполне нашла отражение в «огромном народном море»189. «Главное же: авангард потому и авангард, что он способен увлечь и зажечь мас

189 Поршнев'Б. Ф. Социальная психология и история. - M., 1979. - С. 30.

Даже для двух соседних деревень в дореволюционной России отмечалось наличие дуализма по той или иной сознательно акцентируемой этнографической детали. А взаимное противопоставление между соседними областями выступало в очень многообразных формах, в том числе в виде взаим

191 п ных шуток и насмешек» . Важно отметить, что часто речь шла не только о «наличниках на окнах» или анекдотах, но и о «престольных праздниках»: общий культ становился еще одним отличительным качеством жителей той или иной русской деревни, того или иного города. Безусловно, метод исторической перспективы не может дать абсолютно верной, адекватной интерпретации этнорелигиозной самоидентификации русичей, однако мы считаем возможным его применение. Кроме того, и в рассматриваемом случае, и в рамках проблемы древнерусской религиозной традиции XIII в. можно говорить о диалектических взаимодействиях (и противоречиях) общего и особенного: наличие местных культов (особенное) не отрицает существования культов общерусских и, главное, не является доказательством дезинтеграции народности.

Если подойти под таким углом зрения ко всем этнографическим и археологическим данным о местных особенностях духовной и материальной культуры, окажется, что все они представляют своего рода границы размежевания самых разных общностей. Именно противопоставление своей общности другой всегда способствовало фиксации и активному закреплению своих этнических отличий и тем самым - скреплению общности»192.

Важно отметить, что на сознание, менталитет отдельно взятого человека никак не влияет антропологический, генный фактор. «Ребенок одного физико-антропологического типа, одной расы, с момента рождения выросший в другой социально-культурной среде и не общавшийся со своими соплемен

190 Там же, С. 31.

191 Там же, С. 98.

192 Там же, С. 98. никами, не обнаруживает сколько-нибудь выраженного комплекса особенностей, присущего их психическому складу»193. Поэтому нельзя согласиться с тезисом В. Меркулова о том, что этническая общность - есть общность биологическая194. Тем более не можем мы согласиться с выводом исследователя,

-195 отрицающим существование древнерусской народности как таковой .

Этнографическая заостренность в изучении древнерусской литературы проявляется при использовании сравнительно-исторического метода, когда выявляются не только «влияния», но и выясняется цель именно данных заимствований. Цель же всегда соотносится с этническими особенностями изучаемой общности. То есть заимствованные сюжеты не только подвергались переосмыслению (а иногда получали и новые интерпретации), но и заимствованы были, очевидно, не случайно (что также требует соответствующих разъяснений с точки зрения этнорелигиозных традиций).

Кроме того, в исследовании необходимо учитывать, что средневековый «человек живет, помимо природного мира и мира производимых им вещей, еще и в мире символов, который он постоянно творит и обновляет. Человек мыслит в разнообразных символических системах - лингвистической, образной, математической, музыкальной, ритуальной»196. Данное направление в антропологии было основано М. Вебером. Именно в веберовском ключе понимал проблему «символа» и «смысла» К. Гирц. ««Паутина значений» представляет собой системы смыслов, которые ориентируют человеческие существа по отношению друг к другу и окружающему миру. Именно эти системы

1Q7 смыслов К. Гирц называет культурой» . Таким образом, в исследованиях американского ученого «культура выступает как текст, который следует

193 Там же, С. 102.

194 Меркулов В. И. Была ли «древнерусская народность» // Научные труды МПГУ. Серия: Социально-исторические науки / В. Л. Матросов. - M., 2006. - С. 12-20.

195 Меркулов В. И. Была ли «древнерусская народность». - С. 18 - 20.

196 Емельянов Ю. Н., Скворцов Н. Г., Тавровский А. В. Символико-интерпретативный подход в современной культурантропологии // Очерки социальной антропологии / В. В. Шаронов. - СПб., 1995. - С. 107.

197 Там же, С. 107. расшифровать»198.

Одной из форм отражения специфики восточнославянского мировоззрения являлись «идейные программы» книжников. Под понятием «идейная программа» мы понимаем совокупность представлений книжника о социальном, политическом, духовном развитии «языка Рускаго».

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка сокращений и списка источников и литературы. Глава I - «Русь: пересечение религиозных традиций. Древнерусское христианство X-XI вв. и начальный этап развития древнерусской народности». Глава II - «Древнерусская религиозная традиция XII в.». Глава III - «Религия и церковь в эпоху расцвета древнерусской народности (вторая половина XII - первая половина XIII вв.)».

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Головань, Наталья Алексеевна

Результаты исследования дают возможность выявить периодизацию процесса развития древнерусской народности и соответствующего ему процесса формирования древнерусской религиозной традиции. Жизнеспособными оказывались только те религиозные традиции, которые наиболее точно и полно отражали особенности развития общества на тех или иных этапах формирования народности, наиболее живо и остро реагировали на его нужды. Поэтому в основе выделения данных этапов лежит тот «социальный заказ», который предъявляло общество религии.

Первый этап охватывает конец X - первую половину XI вв. Это эпоха становления Древнерусского государства и начальный этап формирования древнерусской народности. С объединением территорий в единое (хотя и рыхлое) государство отчасти рушились старые племенные традиции, появлялись новые социальные связи, которые и призвана была закрепить монотеистическая религия. В главе 1 рассматриваются основные факторы, повлиявшие на формирование религиозных представлений славян и руси, а также механизмы этого влияния. Рассмотрены были такие факторы, как Древнерусское государство, церковь, предлагавшая те или иные «идейные программы» обществу, территориальная славянская община, «внешний» религиозный фактор.

Формирование государства и принятие монотеистической религии стали важными решающими условиями возникновения этнорелигиозного сознания. Уже на раннем этапе развития древнерусская религиозная традиция обнаруживает ряд отличий от ортодоксального греческого православия. Это объясняется, во-первых, значительным влиянием славянского мировосприятия (и, безусловно, отражающего его язычества), во-вторых, влиянием «оптимистических» христианских традиций (ирландской, кирилло-мефодиевской).

Главные характеристики раннего древнерусского христианства - этническая «открытость» и представление о славянском единстве - достаточно быстро сменяются представлениями о единстве другого рода: единстве в истинной вере «людей» Русской земли, утвержденном митрополитом Иларио-ном. Необходимо также отметить, что «идейная программа» «Слова о законе и благодати» Илариона предоставляет уникальный материал для анализа этнорелигиозной самоидентификации представителей элиты древнерусского общества. С одной стороны, в историографии не раз отмечался особый «патриотизм», которым буквально «дышит» «Слово». Однако содержание понятий «Русская земля» и «люди» Русской земли нуждается в уточнении. Для этого, на наш взгляд, необходимо обратиться к «Памяти и похвале» Иакова Мниха - источнику, по характеру и происхождению близкому к «слову» Илариона. Сравнительный анализ источников показывает, что и в иларио-новских этнических представлениях не было места северо-восточным славянским и вообще отдаленным «соседним» землям. Подобного рода представления характерны в целом для раннего этапа кристаллизации древнерусской народности. В дальнейшем понятие «Русская земля» приобретет новое, гораздо более широкое значение (апогей процесса зафиксирует автор «Слова о погибели Рускыя земли»), но «идейная программа» Илариона не утратит своей актуальности и будет подхвачена авторами Киево-Печерского патерика и не утратит своей актуальности на протяжении всего домонгольского периода.

Со второй половины XI века начинает складываться новая религиозная традиция. Это традиция набиравшего тогда идеологический и политический вес Киево-Печерского монастыря, которой суждено будет, по сути, вытеснить более демократичную и оптимистичную традицию Десятинной церкви. Вторым этапом формирования единой религиозной традиции, таким образом, можно считать вторую половину XI - XII в. В этой связи изучению подверглись также особенности полемической литературы Древней Руси, возникшей под влиянием схизмы 1054 года. Ярким примером является «Слово» игумена

Киево-Печерского монастыря Феодосия. При анализе структуры этого оригинального полемического произведения, нам удалось выявить его этнический оттенок. В рамках «идейной программы» Феодосия религия латинян греховна в первую очередь вследствие порочности образа жизни «латинского мира». Именно неправильные принципы общежития народов, принадлежащих католичеству противопоставлены в первую очередь истинному благочестию руси как этнической общности. Собственно богословская проблематика лишь подкрепляет и освящает данное противопоставление.

Итоги реконструкции процесса становления древнерусской народности выявили особую роль религиозного фактора. Изначально фактор религиозный воспринимался неотрывно от фактора этнического. Именно этим объясняется и выбор веры, и дальнейшее развитие традиции.

Глава II посвящена изучению особенностей эволюции этнорелигиозного сознания и самосознания древнерусской народности в эпоху феодальной раздробленности. Рассмотренный материал показывает, что, несмотря на феодальную раздробленность, центробежные процессы, являвшиеся главным вектором экономического и политического развития Руси, памятники XII столетия (равно как и лингвистический материал) не дают возможности говорить о кризисе и тем более о начале процесса распада древнерусской народности. Таким образом, мы обнаруживаем еще один вектор развития Руси в эпоху феодальной раздробленности - вектор, характеризующий процесс консолидации древнерусской народности, этнорелигиозное сознание которой нашло отражение в «идейных программах» древнерусских книжников и творчестве древнерусских мастеров.

Самое главное, что роднит произведения древнерусских проповедников домонгольской поры, - преобладающий этнический мотив, выраженный в атмосфере радости и любования красотой Русской земли, овеянной Благодатью. Еще один мотив объединяет проповеди Илариона Климента Смолятича и Кирилла Туровского. Это мотив противопоставления Закона и Благодати, что также говорит о преемственности в древнерусской литературе и о бытовании особой религиозной традиции.

Осмелимся предположить, что на Руси задолго до европейского Возрождения были продекларированы и усвоены основные постулаты христианского гуманизма. Это один из тезисов Илариона о равенстве «новых» народов, идеи Климента Смолятича о возможности самостоятельного чтения и постижения смысла богослужебных книг, а также неизменно сквозящий в древнерусской литературе тезис о величии Человека как высшего творения.

Все эти постулаты не просто свидетельство бытования на Руси идей, которые кровью будут пробивать себе дорогу на Западе много столетий спустя, но подтверждение бытования специфической древнерусской религиозной традиции. Гуманизм, проявившийся в древнерусской литературе и искусстве, как главное специфическое отличие древнерусской религиозной традиции -есть отражение влияния славянской территориальной общины с ее принципом «открытости», а этнический мотив связан, прежде всего, с сакрализацией Русской земли (и ее городов). В то же время Русская земля - это еще и этноним, особенно если учесть его корреляцию со словом «хрестьяне».

Третий этап - конец XII - XIII в. - это эпоха испытаний для древнерусской народности, это эпоха натиска с Запада и Востока. Глава III, отражающая данный период, посвящена проблеме формирования специфической единой религиозной традиции как системообразующему элементу сознания и самосознания древнерусской народности. В главе рассматриваются формы отражения процесса консолидации древнерусской народности. Отражением наметившейся к началу XIII века экономической и политической интеграции явилась интеграция культурная, формирование общего для древнерусской народности самосознания. Проявилось единство этнического и религиозного самосознания в культуре и искусстве Древней Руси XIII в. Так, в первой половине XIII в. фиксируется наряду с региональными «школами» общерусский стиль в архитектуре и живописи. Причем этот стиль серьезно отличается от всех прочих, характерных для западных или восточных традиций.

Были рассмотрены также особенности киево-печерской религиозной традиции как основы общерусской религиозной традиции. Произведения Феодосия Печерского, Киево-Печерский патерик отражают религиозную традицию, несколько отличную от той, которой придерживался митрополит Иларион: гораздо более пессимистическим, аскетическим предстает христианство в труде Симеона и Поликарпа. В рамках зарождавшейся киево-печерской традиции, в полемических произведениях Феодосия впервые устанавливается «канон» литературного образа «чужого» как одного из основных конструктов этнорелигиозного сознания, который копировали впоследствии летописцы, древнерусские книжники вообще. Каноническими становятся и «правила поведения» с инородцами-иноверцами (латинянами, иудеями и «погаными»). Вместе с тем, в данных правилах обнаруживается ярко выраженный христианский гуманизм: никакие «вины» неверных не могут перечеркнуть, «отменить» милосердие и законы гостеприимства. Процесс складывания образа «чужого» (не всегда синонимичного образу «врага») является частью процесса формирования этнорелигиозной самоидентификации древнерусской народности и, следовательно, непосредственно связан с процессом становления единой религиозной традиции.

Следует также отметить, что киево-печерская традиция вовсе не являлась слепком византийских мистических традиций, и в рамках патерика также, как у Илариона и Климента Смолятича, обнаруживается стремление и в Русской земле обрести чудеса, достойные Иерусалима и Константинополя, чтобы и церковь, и народ русский получили духовную независимость.

Позиция церкви в условиях натиска с Востока и Запада, безусловно, не была однозначной, что не раз отмечалось в историографии. Не случайной представляется и «победа» киево-печерской религиозной традиции. Ярким представителем данной традиции является один из самых известных проповедников XIII в. Серапион Владимирский.

Именно в XIII столетии появляются памятники, в рамках которых фиксируется понятие «Русская земля» в наиболее широком смысле слова, «патриотическая линия» которых неразрывно связана с представлениями об «истинной вере» («Повесть о битве на Липице», Киево-Печерский патерик и, конечно, «Слово о погибели Рускыя земли»). Понятие «Русская земля» имело еще и значение «русский народ», особенно если имела место корреляция понятий Русская земля и «хрестьяне». Следовательно, упоминание ее в контексте религиозных рассуждений - это важнейший показатель возрастания роли христианства и церкви в XII и особенно в XIII веке, когда мотив защиты земли от иноземцев сливается с мотивом защиты земли от иноверия и иноверцев. Необходимо также отметить, что именно ко второй половине XIII столетия происходит окончательное размежевание восточных и западных славян. С обеих сторон формируются стойкие стереотипные негативные образы, подкрепляемые соответствующей учительной литературой.

Таким образом, на рубеже XII - XIII вв. мы фиксируем апогей консолидации древнерусской народности, выраженный в том числе и в бытовании единой религиозной традиции. Означенные процессы были прерваны эпохой нашествий. Агрессия с Востока и Запада стала мощным катализатором процесса распада древнерусской народности.

В ходе изучения древнерусской религиозной традиции были выявлены ее особенности. Подход к решению основных богословских вопросов (отношение к природе греха, проблема сущности человека, путь к спасению, проблема методов познания Бога) характеризует древнерусскую христианскую традицию как более «светлую», «оптимистическую» и демократическую в сравнении с греческим православием и тем более католицизмом. Христианская традиция с первого века ее существования на русской почве претерпела значительное влияние этнокультурных элементов, на основе которых формировалась древнерусская народность. В свою очередь, древнерусское христианство в условиях господства религиозной формы сознания оказывало значительное влияние на восточнославянскую этническую общность в процессе ее консолидации. Одним из проводников такого влияния стали «идейные программы» древнерусских книжников.

Итак, мы попытались проследить преемственность «идейных программ» древнерусских книжников XI - XIII вв. в свете этнорелигиозной самоидентификации и пришли к следующим выводам. Неизменным остается на протяжении столетий патриотический лейтмотив в его специфическом средневековом понимании (традиционными становятся мотивы прославления Русской земли, сравнения Киева с великими христианскими столицами, представление о величии «новоизбранного» народа, даже если это величие попрано завоевателями). На основе анализа произведений древнерусских книжников можно говорить о прямой зависимости (параллелизме) процессов формирования народности со свойственным ей этническим сознанием и самосознанием и становления особой древнерусской христианской традиции. Так, достаточно четко прослеживается смена «идейных программ» в XI столетии. От религиозной «открытости» и провозглашении славянского единства в рамках кирилло-мефодиевской традиции - через представление о величии «языка рускаго» Илариона - до осознанного противопоставления «мы - они» и выработки «универсального портрета» иноверца в рамках киево-печерской традиции.

На рубеже XII - XIII в. формируется единая древнерусская религиозная традиция, в основе которой лежит «идейная программа» Илариона и труды подвижников Киево-Печерского монастыря. Три фактора в процессе эволюции религиозной традиции позволяют нам утверждать факт бытования единой общерусской традиции: наличие общерусских культов, единство стиля в искусстве, универсальный «образ чужого» (будь то иноверец или инородец). Все эти факторы говорят о единстве этнорелигиозного сознания. А очевидная специфика древнерусского христианства продиктована бытием этнической общности - древнерусской народности и особенностями восточнославянского миросозерцания, порожденного традициями территориальной славянской общины, с учетом влияния культурных традиций угро-финнов, балтов, также принявших участие в формировании народности. Влияние «идейных программ» книжников на древнерусское общество с первых шагов древнерусской литературы было достаточно значительным: аудитория Илариона, Климента Смолятича, тем более Симона, Поликарпа или Серапиона Владимирского представляется нам весьма обширной, включающей не только светских правителей и князей церкви.

Все это побуждает по-новому подойти к проблеме влияния древнерусской религиозной традиции, так или иначе выраженной в «идейных программах» древнерусских книжников, на развитие этнического сознания древнерусской народности.

Итак, в Древнерусском государстве в итоге долгой эволюции складывается единая самобытная религиозная традиция. Ее близость к основополагающим устоям быта народности, его традициям и, главное, образу жизни, включающему особенности хозяйственной деятельности, социальных отношений, а, следовательно, и образу мировидения, включающему культуру и менталитет народности - словом, созвучность русского православия всему комплексу особенностей древнерусской народности позволила религиозной традиции стать основным фактором самоидентификации данной социальной общности. Более того, эта созвучность сделала религию восточных славян в корне не похожей ни на православие единоверцев-греков, ни на христианство некогда родственных западных славян. И окончательное выделение русского православия из мира сходных восточных и западных традиций в целом совпадает со становлением его как фактора самоидентификации.

Заключение.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Головань, Наталья Алексеевна, 2007 год

1. Абрамович Д. И. Жития святых мучеников Бориса и Глеба и службы им. // Памятники древнерусской литературы. Вып. 2 - Пг., 1916. - 204 с.

2. Бегунов Ю. К. Памятник русской литературы XIII века «Слово о погибели Русской земли». М.; JL, 1965. - 231 с.

3. Бибиков М.В. Византийские источники по истории Руси и Кавказа. СПб., 1999.-314 с.

4. Большакова С. А. Папские послания Галицкому князю как исторический источник // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1987. / А. П. Новосельцев. М., 1989. - С. 57 - 68.

5. Былины / В. Я. Пропп, Б. Н. Путилов. М., 1958. - 564 с.6. «Великая хроника» о Польше, Руси и их соседях. / В. JI. Янин. М., 1987. -259 с.

6. Горский А. В. Памятники духовной литературы времен великого князя Ярослава I.-M., 1844. -165 с.

7. Древнеславянская кормчая. XIV титулов без толкований. / В. Н. Бенешевич. -Т. 2-София, 1987.-204с.

8. Древнерусские патерики. Киево-Печерский патерик. Волоколамский патерик / JI. А. Ольшевская, С. Н. Травников. М., 1999. - 496 с.

9. Еремин И. П. Литературное наследие Феодосия Печерского // ТОДРЛ Т.2 -М.; Л., 1935.-21 -38.

10. Еремин И. П. Литературное наследие Кирилла Туровского // ТОДРЛ Т. 11-М.;Л., 1955.-342-367.

11. Житие и хождение Даниила Русской земли игумена. 1106 1108 гг. / М. А. Веневитинов // Православный Палестинский сборник - Т. 1, Вып. 3 - СПб., 1883.

12. Зимин А. А. Память и похвала Иакова Мниха и Житие князя Владимира по древнейшему списку // Краткие сообщения института славяноведения АН СССР.-1963-№37.

13. Ипатьевская летопись // ПСРЛ Т. 2 - М., 2001.

14. Калайдович К. А. Памятники российской словестности XII века. -М., 1821.

15. Козьма Пражский. Чешская хроника. / Г. Э. Санчук. М., 1962.

16. Лаврентьевская летопись // ПСРЛ Т. 1 - М., 2001.

17. Лопарев X. М. «Слово о погибели Рускыя земли». Вновь найденный памятник литературы XIII века // ПДПИ Т. 84 - СПб., 1892.

18. Мансикка В. Житие Александра Невского (Разбор редакций и текст). М., 1913.

19. Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные источники IX XI веков. Тексты, перевод, комментарий. - М., 1993.

20. Никольский Н. К. О литературных трудах митрополита Климента Смолятича, писателя XII в. СПб., 1892.

21. Новгородская первая летопись старшего извода // ПСРЛ Т. 3 - М., 2001.

22. Памятники истории Великого Новгорода / С. В. Бахрушин. М., 1909.

23. Памятники истории Киевского государства IX XII вв. / Г. Е. Кочин. - Л., 1936.

24. Памятники старинной русской литературы / Г. Кушелев-Безбородко. Вып. 4. -СПб., 1862.

25. Памятники литературы Древней Руси: XI XII вв. / Д. С. Лихачев - М., 1978.

26. Памятники литературы Древней Руси: XII век / Д. С. Лихачев М., 1980.

27. Памятники литературы Древней Руси: XIII век / Д. С. Лихачев М., 1981.

28. Петухов Е. В. Серапион Владимирский, русский проповедник XIII в. СПб., 1888.

29. Письменные памятники истории Древней Руси. Летописи. Повести. Хождения. Поучения. Жития. Послания. / Я. Н. Щапов. СПб., 2003.

30. Понырко Н. В. Эпистолярное наследие Древней Руси (XI XIII вв.). Исследования, тексты, переводы. - СПб., 1992.

31. Слово о полку Игореве / В. П. Адрианова-Перетц. М; Л., 1950.

32. Слово о полку Игореве / А. А. Зимин. СПб., 2006.

33. Щавелева Н. И. Послание епископа Краковского Матвея Бернарду Клервоскому об «Обращении русских» // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1995. / А. П. Новосельцев. М., 1997.

34. Щавелева Н. И. Древняя Русь в «Польской истории» Яна Длугоша. Текст, перевод, комментарий. М., 2004.1. Литература.

35. Абрамович Д. И. Исследование о Киево Печерском патерике как историко-литературном памятнике. - СПб., 1902. - 206 с.

36. Адрианова-Перетц В. П. Древерусская литература и фольклор. Л., 1974. -171 с.

37. Адрианова-Перетц В. П. Задачи изучения «агиографического стиля» Древней Руси // ТОДРЛ Т. 20 - М; Л., 1964. - С. 41 - 71.

38. Адрианова-Перетц В. П. Человек в учительной литературе древней Руси // ТОДРЛ Т. 27 - Л., 1972. - 3 - 68.

39. Айналов Д. В. К истории древнерусской литературы. I. Эпизод из сношений Киева с Западной Европой. II. Иллюстрация к хронике Георгия Амартола. III. Замечания к тексту «Слова о полку Игореве». // ТОДРЛ. Т. 3. - М.; Л., 1936. -С. 5-26.

40. Алексеев А. А. Ветхий Иерусалим древнерусской историографии // ТОДРЛ. -Т. 53. СПб., 2003. - С. 446-455.

41. Алпатов М. В. О мозаиках Михайловского монастыря // ТОДРЛ Т. 24 - Л., 1969.-С. 80-84.

42. Беляев С. А. От митрополита Иллариона к старцу Филофею. // Римско-константинопольское наследие на Руси: идея власти и политическая практика / А. Н. Сахаров-М„ 1995.

43. Богатырев П. Г. Вопросы теории народного искусства. М., 1971.

44. Борисов Н. С. Церковные деятели средневековой Руси (XIII XVII вв.). - М., 1988.

45. Боханов А. Н. Русская идея от Владимира Святого до наших дней. М., 2005.

46. Брайчевский М. Ю. Утверждение христианства на Руси. Киев, 1989.

47. Бълхова М. И. О типах монастырей на Руси XI первой половины XVI века. // Церковь в истории России / Я. Н. Щапов / Вып. 1 - М., 1997.

48. Будовниц И. У. Общественно-политическая мысль Древней Руси (XI XIV вв.). -М., 1960.

49. Булкин В. А. Софийский собор в Полоцке (к вопросу о западных апсидах) // Древнерусское искусство. Художественная культура X первой половины XIII в. / А. И. Комеч. - М., 1988.

50. Буслаев Ф. И. Древнерусская литература и православное искусство. СПб., 2001.

51. Буслаев Ф. И. Народный эпос и мифология. М., 2003.

52. Буслаев Ф. И. О русской иконе. Общие понятия о русской иконописи. М., 1997.

53. Вагнер Г. К. Теоретические вопросы изучения Владимиро-Суздальской скульптуры // Культура Древней Руси. М., 1966.

54. Вагнер Г. К. Литература, апокрифы и фольклор в творчестве мастеров Всеволода III. // ТОДРЛ Т. 24 - Л., 1969. - С. 75 -79.

55. Вагнер Г. К. «Моление Даниила Заточника» скульптура Георгиевского собора - «Слова о погибели Рускыя земли». // ТОДРЛ - Т. 22 - Л., 1966. - С. 46 -56.

56. Васильевский В. Г. Труды. Т. 2, вып. 1 - М., 1909.

57. Введение христианства на Руси. / А.Д. Сухов М., 1987.

58. Ведюшкина И. В. Формы проявления коллективной идентичности в Повести временных лет // Образы прошлого и коллективная идентичность в Европе до начала Нового времени / Л. П. Репина М., 2003.

59. Верещагин Е. М. Христианская книжность Древней Руси. М., 1996.

60. Верещагин Е. М. Церковнославянская книжность на Руси. Лингвотекстологи-ческие разыскания. М., 2001.

61. Викторова М. А. Составители Киево-Печерского патерика и позднейшая его судьба. Историко-литературный очерк. Воронеж, 1871.

62. Водолазкин Е. Г. Всемирная история в литературе Древней Руси (на материале хронографического и палейного повествования XI XV веков). - Munchen, 2000.

63. Воейков Н. Н. Церковь, Русь и Рим. Минск, 2000.

64. Вопросы формирования русской народности и нации / Н. М. Дружинин. М.; Л., 1958.

65. Воробьева Е. В. Семантика и датировка черниговских капителей // Средневековая Русь. М., 1976.

66. Воронин Н. Н. Древнерусские города. М.; Л., 1945.

67. Воронин Н. Н. Древнерусское искусство. М., 1962.

68. Воронин Н. Н. Политическая легенда в Киево-Печерском патерике // ТОДРЛ -Т. И М.;Л., 1955.-96-102.

69. Воронин Н. Н., Жуковская JI. П. К истории смоленской литературы XII в. // Культурное наследие Древней Руси. Истоки. Становление. Традиции / В. Г. Базанов-М., 1976.

70. Гайденко П. И. Место Киевского митрополита в системе политических отношений Киевской Руси (988 1037 гг.): Автореф. дис. . канд. ист. наук. - Казань, 2005.

71. Гальковский Н. М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси.-М., 2000.

72. Гимон Т. В. Ведение погодных записей в средневековой анналистике (Сравнительно-историческое исследование): Автореф. дис. . канд. ист. наук. М., 2001.

73. Гладкова О. В. «Слово на обновление Десятинной церкви» // Древнерусская литература. Восприятие Запада в XI XIV вв. / О. В. Гладкова. - М., 1996.

74. Голубинский Е. Е. История русской церкви. Т. 1 - М., 1997.

75. Горский А. А. Представления о защите Отечества в средневековой Руси (XI -XV вв.) // Мировосприятие и самосознание русского общества (XI XX вв.) / JI. Н. Пушкарев. - М., 1994.

76. Горский А. А. «Слово о полку Игореве», «Слово о погибели Русской земли», «Задонщина»: источниковедческие проблемы: автореф. дис. . д-ра ист. наук. -М., 1993.

77. Горский А. А. «Всего еси исполнена земля русская.». Личности и менталь-ность.-М., 2001.

78. Горский А. А. Русь. От славянского Расселения до Московского царства. М., 2004.

79. Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953.

80. Греков И. Б. О характере ордыно-русских отношений второй половины XIII -начала XIV в. // Древности славян и Руси. М., 1988.

81. Грушевский М. С. Очерк истории украинского народа. СПб., 1906.

82. Гудзий Н. К. Литература Киевской Руси и древнейшие инославянские литературы.-М., 1958.

83. Гулыга А. Творцы русской идеи. М., 2006.

84. Данилевский И. Н. Русские земли глазами современников и потомков (XII -XIV вв.). М., 2001.

85. Данилов В. В. «Слово о погибели Рускыя земли» как произведение художественное//ТОДРЛ Т. 16-М.; Л., 1960.-132-142.

86. Даркевич В. П. Романская церковная утварь из Северо-Восточной Руси // Культура Древней Руси / А. Л. Монгайт. М., 1966.

87. Демин А. С. «Слово о Законе и Благодати» Илариона // Древнерусская литература. Восприятие Запада в XI XIV вв. / О. В. Гладкова. - М., 1996.

88. Демин А. С. «Языци»: неславянские народы в русской литературе XI XVIII вв. // Древнерусская литература. Изображение общества / А. С. Демин. - М., 1991.

89. Державин Н. С. Происхождение русского народа. -М., 1944.

90. Дмитриев Л. А. Реминисценция «Слова о полку Игореве» в памятнике новгородской литературы // Культурное наследие Древней Руси. Истоки. Становление. Традиции. / В. Г. Базанов. М., 1976.

91. Дмитровский А. 3. «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона как парадигма национального самосознания // Проблемы русской философии и культуры / С. В. Корнилов. Калининград, 1999.

92. Добровольский И. Г., Дубов И. В., Кузьменко Ю. К. Граффити на восточных монетах. Древняя Русь и сопредельные страны. Л., 1991.

93. Долгов В. В. Очерки истории общественного сознания Древней Руси XI XIII вв.: Учеб. пособ. - Ижевск, 1999.

94. Долгов В. В. Осмысление феномена Руси в древнерусской книжной культуре XI-XII в. (на материале Повести временных лет) // Мавродинские чтения: Сб. ст. СПб., 2002.

95. Долгов В. В., Котляров Д. А., Кривошеев Ю. В. и др. Формирование российской государственности: разнообразие взаимодействий «центр-периферия» (этнокультурный и социально-политический аспекты). Екатеринбург, 2003.

96. Древнерусские княжеские жития / В. В. Кусков. М., 2001. - 397 с.

97. Древнерусское искусство. Монументальная живопись XI XVII вв. / О. И. Подобедова. - М., 1980. - 400 с.

98. Древнерусское искусство. Художественная культура X первой половины XIII в. / А. И. Комеч. - М., 1988. - 340 с.

99. Древняя Русь в свете зарубежных источников / Е.А. Мельникова. М., 1999. -605 с.

100. Древняя Русь: пересечение традиций / В. В. Мильков. М., 1997. - 456 с.

101. Дубов И. В. Северо-Восточная Русь в эпоху раннего средневековья. Л., 1982.-248 с.

102. Дубов И. В. Новые источники по истории Древней Руси: Учеб. пособ. JL, 1990.-175 с.

103. Емельянов Ю. Н., Скворцов Н. Г., Тавровский А. В. Символико-интерпретативный подход в современной культурантропологии // Очерки социальной антропологии / В. В. Шаронов. СПб., 1995. - С. 107 - 119.

104. Елисеев Г. Споры о троичности сущности Божества в средневековом русском богословии и влиянии на них апокрифических сочинений // Русское средневековье. Общество и церковь. 1997. М., 1997. - С. 44 - 51.

105. Епифанович С. JI. Преподобный Максим исповедник и византийское богословие. М., 1996. - 125 с.

106. Еремин И. П. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. -М., 1987.-326 с.

107. Еремин И. П. Литература Древней Руси. Этюды и характеристики. М., 1966.-263 с.

108. Живов В. М. Разыскания в области истории и предыстории русской культуры.-М., 2002.-758 с.

109. Забелин И. Следы литературного труда Андрея Боголюбского // Археологические известия и заметки. М., 1895. - С. 15 - 22.

110. Замалеев А. Ф. Восточнославянские мыслители. Эпоха средневековья. -СПб., 1998.- 156 с.

111. Званцева Е. П. О сказочной традиции в древнерусской литературе // Литература Древней Руси. Вып. 4 - М., 1983. - С. 58 - 64.

112. Златоструй. Древняя Русь X XIII вв. / А. Г. Кузьмин. - М., 1990. - 303 с.

113. Иоаннисян О. М. XIII век в истории древнерусского зодчества // Князь Александр Невский и его эпоха. Исследования и материалы. / Ю. К. Бегунов. -СПб., 1995.-С. 34-48.

114. Исаченко А. В. К вопросу об ирландской миссии у паннонских и моравских славян // Вопросы славянского языкознания. Вып.7 - М., 1963. - 45 - 58.

115. История иконописи / Л. Евсеева, Н. Комашко, М. Красилин. М., 2002. -305 с.

116. История Русской литературы. Т. 1 - Л., 1945. - 404 с.

117. Истрин В. М. Александрия русских хронографов. М., 1893. - 155 с.

118. Истрин В. М. Очерк истории древнерусской литературы домосковского периода XI XIII вв. - Пг., 1922 . - 205 с.

119. Кадлубовский А. П. Очерки по истории древнерусской литературы житий святых. Вып. 1 -5.-Варшава, 1902.

120. Каждан А. П. Византийская культура (X XII вв.). - СПб., 1997. - 233 с.

121. Каждан А. П., Литаврин Г. Г. Очерки истории Византии и южных славян. -СПб., 1998.-245 с.

122. Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. 1-2 - М., 1989.

123. Карпенко Л. Б. Священная азбука Кирилла. Самара, 2006. - 156 с.

124. Карпов А. В. Социокультурные факторы христианизации древнерусского общества. // Человек верующий в культуре Древней Руси: материалы международной научной конференции 5-6 декабря 2005 года. СПб., 2005. - С. 155 -159.

125. Карпов А. Ю. Об эсхатологических ожиданиях в Киевской Руси в конце XI -начале XII века // ОИ. 2002 - № 2 - С. 3 - 15.

126. Карский Е. Ф. Славянская кирилловская палеография. Л., 1928. - 205 с.

127. Карташев А. В. Очерки по истории русской церкви. Т. 1 - М., 1991.

128. Кириллин В. М. «Слово о вере христианской и латинской» Феодосия Печерского // Древнерусская литература. Восприятие Запада в XI XIV вв. / О. В. Гладкова. - М., 1996. - С. 22 - 28.

129. Ключевский В. О. Сочинения/В. Л. Янин.-Т. 1-9.-М., 1987.

130. Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник.-М., 1988.-483 с.

131. Ключевский В. О. Лекции по русской истории, читанные на Высших женских курсах в Москве, 1872 1875. / Р. А. Киреева. - М., 1997. - 813 с.

132. Князь Александр Невский и его эпоха. Исследования и материалы / Ю. К. Бегунов. СПб., 1995. - 203 с.

133. Козаченко А. И. Древнерусская народность общая этническая база русского, украинского и белорусского народов. // СЭ - 1954 - № 2. - С. 15 - 29.

134. Колесов В. В. Мир человека в слове Древней Руси. JL, 1986. - 245 с.

135. Колобанов В. А. Обличение княжеских междоусобий в поучениях Серапиона Владимирского // ТОДРЛ Т. 17 - М.; Л., 1961.

136. Комарович В. Л. Культ Рода и Земли в княжеской среде XI XIII вв. // ТОДРЛ - Т. 16 - М.; Л., 1960. - С. 84 - 104.

137. Коробка Н. И. К вопросу об источнике русского христианства // ИОРЯС Т. 11, кн.2-СПб., 1906.

138. Королюк В. Д. Западные славяне и Киевская Русь в X XI вв. - М., 1980. -383 с.

139. Королюк В. Д. К вопросу о славянском самосознании в Киевской Руси и у западных славян в Х-ХИ вв. // История, культура, фольклор и этнография славянских народов. М., 1968. - С. 54 - 62.

140. Костомаров Н. И. Исторические монографии и исследования. Две русские народности. СПб., 1861. - 504 с.

141. Котляр Н. Ф. Древнерусская государственность. СПб., 1998. - 443 с.144. «Крещение Руси» в трудах русских и советских историков / А. Г. Кузьмин. -М., 1988.-233 с.

142. Кривошеев Ю. В. Религия восточных славян накануне Крещения Руси. Л., 1988.-154 с.

143. Кром М. М. К вопросу о времени зарождения идеи патриотизма в России // Мировосприятие и самосознание русского общества (XI XX вв.) / Л. Н. Пушкарев. - М., 1994.

144. Кузнецова И. С. Общие черты и различия в менталитете русских и западноевропейцев // Проблемы русской философии и культуры / С. В. Корнилов. -Калининград, 1999.

145. Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977.

146. Кузьмин А. Г. Падение Перуна. М., 1988.

147. Кузьмин А. Г. Первый митрополит русин Иларион // Великие духовные пастыри России / А. Ф. Киселев. М., 1999.

148. Кузьмин А. Г. Подвижники Печерские // Великие духовные пастыри России /А. Ф. Киселев.-М., 1999.

149. Кузьмин А. Г. Летописные источники посланий Симона и Поликарпа (к вопросу о «Летописце старом Ростовском») // АЕ 1968. / С. О. Шмидт. М., 1970.

150. Кузьмин А. Г. Крещение Руси. М., 2004.

151. Купреянова Е. Н., Макогоненко Г. П. Национальное своеобразие русской литературы. Очерки и характеристики. Л., 1976.

152. Кучкин В. А. Формирование и развитие государственной территории восточных славян в IX XIII вв. // ОИ - 2003 - № 3 - С. 71 - 80.

153. Лазарев В. Н. Византийское и древнерусское искусство. Статьи и материалы. -М., 1978.

154. Лаушкин А. В. К вопросу о развитии этнического самосознания древнерусской народности («хрестеяни» и «хрестьянскыи» в памятниках летописания XI XIII вв.) // Средневековая Русь / А. А. Горский. - Вып. 6 - М., 2006.

155. Лебедев А. П. История разделения церквей в IX, X и XI веках / М. А. Морозов.-СПб., 2001.

156. Левин И. Двоеверие и народная религия в истории России. М., 2004.

157. Литаврин Г. Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (XI начало XII в.). -СПб., 2000.

158. Литература Древней Руси: Хрестоматия / Л. А. Дмитриев. СПб., 1997.

159. Лихачев Д. С. Культура Руси эпохи образования Русского национального государства. Л., 1946.

160. Лихачев Д. С. Национальное самосознание Древней Руси. Очерки из области русской литературы XI XVII вв. - М.; Л., 1945.

161. Лихачев Д. С. Некоторые вопросы идеологии феодалов в литературе XI -XIII вв. // ТОДРЛ Т. 10.-М.; Л., 1953.-С. 76-91.

162. Лихачев Д. С. Стилеформирующая доминанта древнерусского домонгольского искусства и литературы // Средневековая Русь. М., 1976.

163. Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. М., 1970.

164. Ловмяньский Г. Русь и норманны. / В. Т. Пашуто. -М., 1985.

165. Ловмянский Г. Религия славян и ее упадок (VI -XII вв.). СПб., 2003.

166. Лурье Я. С. Россия Древняя и Россия Новая. СПб., 1997.

167. Любавский М. К. Лекции по древней русской истории до конца XIV века. -СПб., 2000.

168. Мавродин В. В. Образование древнерусского государства и формирование древнерусской народности. М., 1971.

169. Мавродин В. В. Проблема развития национального самосознания на Руси в конце XIII начале XV в. // Польша и Русь. Черты общности и своеобразия в историческом развитии Руси и Польши XII - XIV вв. / Б. А. Рыбаков. - М., 1974.-С. 165-171.

170. Макарий (Булгаков) История русской церкви. Кн. 2 - М., 1995.

171. Макаров Н. А. Русский Север: таинственное средневековье. М., 1993.

172. Макаров Н.А. Север и Юг Древней Руси в X первой половине XII века: факторы консолидации и обособления // Русь в IX - XIV веках: взаимодействие Севера и Юга. - М., 2005.

173. Максимов П. Н. Общенациональные и локальные особенности русской архитектуры XII XIV вв. // Польша и Русь. Черты общности и своеобразия в историческом развитии Руси и Польши XII - XIV вв. / Б. А. Рыбаков. - М., 1974.-С. 213-222.

174. Масленицын С. И. Живопись Владимиро-Суздальской Руси (1157 1238 гг.). - М., 1998.

175. Меркулов В. И. Была ли «древнерусская народность»? // Научные труды МПГУ. Социально-исторические науки. М., 2006.

176. Мещерский Н. А. «История Иудейской войны» Иосифа Флавия в древнерусском переводе. М.; Л., 1958.

177. Мещерский Н. А. К изучению языка «Слова о законе и благодати» // ТОДРЛ -Т. 30-Л, 1976.-С. 231 -237.

178. Мирзоев В. Г. Былины и летописи. Памятники русской исторической мысли. -М., 1978.

179. Морозова Л. Е. Святые нравственный идеал народа на переломных этапах русской истории // Проблема святых и святости в истории России / А. Н. Сахаров. - М., 2006.

180. Молдован А. М. Лингвотекстологический анализ списков «Слова о законе и благодати» митрополита Илариона // Источниковедение литературы Древней Руси / Д. С. Лихачев. Л., 1980.

181. Молдован А. М. «Слово о законе и благодати» Илариона. Киев, 1984.

182. Моця А. П. Степень этнической интеграции восточных славян в древнерусское время // Истоки русской культуры: Археология и лингвистика. М., 1997.

183. Мурьянов М. Ф. Русско-византийские церковные противоречия в конце XI века // Феодальная Россия во всемирно-историческом процессе / В. Т. Пашуто. -М., 1972.

184. Мусин А. Е. Milites Christi Древней Руси. Воинская культура Средневековья в контексте религиозного менталитета. СПб., 2005.

185. Назаренко А. В. События 1017 г. в немецкой хронике начала XI в. и в русской летописи // Древнейшие государства на территории СССР. / В. Т. Пашуто.-М., 1982.

186. Насонов А. Н. Московский свод 1479 г. и его южнорусский источник // Проблемы источниковедения. Вып. 9.- М., 1961.

187. Насонов А. Н. История русского летописания XI начала XVIII века. Очерки и исследования. - М., 1969.

188. Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории древнерусского государства. Историко-географическое исследование. М., 1951.

189. Недошивина Н. Г. О религиозных представлениях вятичей XI XIII вв. // Средневековая Русь. - М., 1976.

190. Никитенко Н. Н., Никитенко М. М. Известия средневековых немецких источников о Софии Киевской в свете новых исследований // Славяне и их соседи. Вып. 8 / Г. Г. Литаврин М., 1998.

191. Никольская А. Б. "Слово" митрополита Киевского Илариона в позднейшей литературной традиции // Slavia. 1928/ 29. Roc. 7. Ses. 3-4.

192. Никольский Н. К. Повесть временных лет как источник начального периода русской письменности и культуры. К вопросу о древнейшем русском летописании. Вып. 1 - Л., 1930.

193. Никольский Н. К. Материалы для повременного списка русских писателей и их сочинений (X XI вв.). - СПб., 1906.

194. Никольский Н. М. История русской церкви. М., 1985.

195. Новиков П. Н. Христианизация Киевской Руси. Методологический аспект. -М., 1991.

196. Огицкий Д. П. Православие и западное христианство: Учеб. пособ. для духовных семинарий. М., 1999.

197. Ольшевская Л. А. Археографический обзор списков Кассиановских редакций Киево-Печерского патерика // Литература Древней Руси. Межвузовский сборник научных трудов / Н. И. Прокофьев М., 1986.

198. Орлов А. С. Героические темы древней русской литературы. М.; JL, 1945.

199. Охотина Н. А. Русская церковь и монгольское завоевание (XIII в.) // Церковь, общество и государство в феодальной России / А. И. Клибанов. М., 1990.

200. Павлов А. С. Критические опыты по истории древнейшей греко-русской полемики против латинян. СПб., 1878.

201. Папство и его борьба с православием / С. Г. Лозинский М., 1993.

202. Пауткин А. А. Беседы с летописцем: Поэтика раннего русского летописания. М., 2002.

203. Пашуто В. Т. Черты политического строя Древней Руси // Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965.

204. Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968.

205. Пашуто В. Т. Место Древней Руси в истории Европы // Феодальная Россия во всемирно-историческом процессе / В. Т. Пашуто. М., 1972.

206. Пашуто В. Т. Историческое значение периода феодальной раздробленности на Руси // Польша и Русь. Черты общности и своеобразия в историческом развитии Руси и Польши XII XIV вв. / Б. А. Рыбаков. - М., 1974. - С. 9 -18.

207. Перевезенцев С. В. Тайны русской веры. От язычества к империи. М., 2001.

208. Перетц В. Н. «Слово о полку Игореве» и исторические библейские книги // Сборник статей в честь академика А. И. Собоевского / В. Н. Перетц. Л., 1928.

209. Петрова В. А. «Истинная» и «ложная» вера в «Слове» игумена Феодосия // Человек верующий в культуре Древней Руси: материалы международной научной конференции 5-6 декабря 2005 года. СПб., 2005. - С. 33 - 37.

210. Перхавко В. Б. Монастыри и торговля в домонгольской Руси // Церковь в истории России / Я. Н. Щапов. Сб. ст. 1 - М., 1997.

211. Перхавко В. Б. Торговый мир средневековой Руси. М., 2006.

212. Петрухин В. Я. Легенда о призвании варягов в средневековой книжности и дипломатии // Норна у источника Судьбы: Сб. ст. в честь Елены Александровны Мельниковой. М., 2001.

213. Петрухин В. Я. Начало этнокультурной истории Руси IX XI вв. - М., 1995.

214. Петрухин В. Я. К проблеме формирования «Русской земли» в среднем По-днепровье // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1987 / А. П. Новосельцев. М., 1989.

215. Петрухин В. Я. История славян и руси в контексте библейской традиции: миф и история в Повести временных лет // Древнейшие государства Восточной Европы. 2001. / Е. А. Мельникова М., 2003.

216. Пиккио P. Slavia Orthodoxa: Литература и язык. М., 2003.

217. Пиккио Р. Древнерусская литература. М., 2002.

218. Повести Древней Руси / О. В. Творогов. М., 2002.

219. Погодин М. П. Исследования, заметки и лекции о русской истории. Т. 1 -М., 1846.

220. Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988 1237) / К. К. Акентьев. - СПб., 1996.

221. Полянский С. М. Богословско-философские взгляды митрополита Никифора // Древняя Русь. Вопросы медиевистики 2001 - №2 - С. 104.

222. Попов А. Н. Историко-литературный обзор древнерусских полемических сочинений против латинян. -М., 1875.

223. Поппэ А. В. О роли иконографических изображений в изучении литературных произведений о Брисе и Глебе // ТОДРЛ Т. 22. - М.; Л., 1966. - С. 24 -45.

224. Потин В. М. Древняя Русь и европейские государства в X-XIII вв. Истори-ко-нумизматический очерк. Л., 1968.

225. Пресняков А. Е. Лекции по русской истории. Т. 1 - М., 1938.

226. Принятие христианства народами Центральной и Юго-Восточной Европы и крещение Руси / Г. Г. Литаврин. М., 1988.

227. Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X XII вв. - СПб., 2005.

228. Пропп В. Я. Русская сказка. М., 2000.

229. Пустарнаков В. Ф. Философская мысль в Древней Руси. М., 2005.

230. Пуцко В. Г. Древнейшие иллюстрации к сказаниям о Киево-Печерском монастыре // ТОДРЛ Т. 38 - Л., 1985. - С. 65 - 78.

231. Пушкарев Л. Н. Основные периоды развития общественной мысли феодальной России X XVII вв. // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1987 / А. П. Новосельцев - М., 1989.

232. Пушкарев JI. Н. Что такое менталитет? Историографические заметки. // ОИ 1995 -№ 3 - С. 22-28.

233. Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего Средневековья / В. Д. Королюк. М., 1982.

234. Рамм Б. Я. Папство и Русь в X XV вв. - М.; Л., 1959.

235. Рапов О. М. Русская церковь в IX первой трети XII в. Принятие христианства. -М., 1988.

236. Робинсон А. Н. Литература Древней Руси в литературном процессе средневековья XI XIII вв. Очерки литературно-исторической типологии. - М., 1980.

237. Рогачевская Е. Б. Цикл молитв Кирилла Туровского. Тексты и исследования. -М., 1999.

238. Рогожин Н. М. Русские святые в контексте отечественной истории // Проблема святых и святости в истории России / А. Н. Сахаров. М., 2006.

239. Розов Н. Н. Рукописная традиция «Слова о законе и благодати» // ТОДРЛ -Т. 17-М.; Л., 1961.-С. 42-53.

240. Романов Б. А. Люди и нравы Древней Руси. Историко-бытовые очерки XI -XIII вв.-М., 2002.

241. Русанова И. П., Тимощук Б. А. Языческие святилища древних славян. М., 1993.

242. Русские / В. А. Александров, И. В. Власова, Н. С. Полищук. М., 1997.

243. Русский народ: терминология, исследования, анализ / А. Р. Кривошеев. М., 2001.

244. Русское народное поэтическое творчество. Очерки по истории русского народного поэтического творчества X начала XVIII вв. / В. П. Адрианова-Перетц-М.; Л., 1953.

245. Русское православие: вехи истории / А. И. Клибанов. М., 1989.

246. Рыбаков Б. А. Предпосылки образования Древнерусского государства // Очерки истории СССР: Кризис рабовладельческой системы и зарождение феодализма на территории СССР. Ill IX вв. - М.; Л., 1958.

247. Рыбаков Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники. М., 1971.

248. Рыбаков Б. А. Политические идеи русских летописцев XII в. // Польша и Русь. Черты общности и своеобразия в историческом развитии Руси и Польши XII XIV вв. / Б. А. Рыбаков. - М., 1974. - С. 18 - 22.

249. Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. М., 1988.

250. Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII XIII вв. - М., 1993.

251. Сапунов Б. В. Некоторые соображения о древнерусской книжности XI -XIII вв. И ТОДРЛ-Т. 11-М.; Л., 1955. 314 - 334.

252. Сахаров А. Н. Древняя Русь на путях к «Третьему Риму». М. 2006.

253. Свердлов М. Б. Домонгольская Русь. Князь и княжеская власть на Руси VI -XIII вв.-СПб., 2003.

254. Седов В. В. Избранные труды: Славяне. Древнерусская народность. М., 2005.

255. Сидоренко Г. В. Памятник монументальной пластики эпохи Киевской Руси // Искусство Древней Руси. Проблемы иконографии. / А. В. Рындина. М., 1994.

256. Скрипиль М. О. «Слово Даниила Заточника» // ТОДРЛ Т. 11. — М.; Л., 1955.-72-95.

257. Скрынников Р. Г. Крест и корона: Церковь и государство на Руси IX-XVII вв. СПб., 2000.

258. Соболевский А. И. Отношение Руси к разделению церквей. СПб., 1914.

259. Славяне и Русь: проблемы и идеи. Концепции, рожденные трехвековой полемикой, в хрестоматийном изложении. / А. Г. Кузьмин. М., 1999.

260. Слюсарев Д. Церкви и монастыри, построенные в Киеве князьями, начиная с сыновей Ярослава до прекращения киевского великокняжения. Киев, 1892.

261. Смирнов С. И. Материалы для истории древнерусской покаянной дисциплины. -М., 1912.

262. Соловьев А. В. По поводу Рижского списка «Слова о погибели Русской земли»//ТОДРЛ Т. 16-М.; Л., 1960.-143-146.

263. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. 1 - М., 1959.

264. Сычев Н. На заре бытия Киево-Печерской обители // Сборник статей в честь академика А. И. Собоевского / В. Н. Перетц. Л., 1928.

265. Сюзюмов М. Я. «Разделение церквей» в 1054 году // ВИ 1956 - № 8.

266. Татищев В. Н. История Российская. Т. 1 - 2 - М.; Л., 1962.

267. Таубе М. Рим и Русь в до-монгольский период // Покров. Альманах российских католиков. Вып. 3 - М., 1999.

268. Творогов О. В. Древнерусские четьи сборники XII XIV вв. // ТОДРЛ - Т. 41-Л., 1988. -С. 197-214.

269. Творогов О. В. Древнерусские четьи сборники XII XIV вв. (Статья вторая: памятники агиографии) // ТОДРЛ - Т. 44 - Л., 1990. - С. 196 - 225.

270. Тихомиров М. Н. Городская письменность в древней Руси XI XIII вв. // ТОДРЛ-Т. 9.-М.; Л, 1953.-51-65.

271. Тихомиров М. Н. Русская культура X XVII вв. - М., 1968.

272. Толочко А. П. Князь в древней Руси: власть, собственность, идеология. -Киев, 1992.

273. Толочко П. П. Древняя Русь. Киев, 1987.

274. Толочко П. П. Этническое и государственное развитие Руси в XII XIII вв. // ВИ- 1974-№2.

275. Толочко П. П. Русские летописи и летописцы X XIII вв. - СПб., 2003.

276. Толстой М. В. Рассказы из истории Русской Церкви. -М., 1999.

277. Толстой Н. И. Этническое самопознание и самосознание Нестора Летописца, автора «Повести временных лет» // Из истории русской культуры. (Древняя Русь) / В. Я. Петрухин. Т. 1 - М., 2000.

278. Топоров В. Н. Святость и святые в русской духовной культуре. М., 1995.

279. Третьяков П. Н. У истоков древнерусской народности. Л., 1970.

280. Ужанков А. Н. Когда и где было прочитано Иларионом «Слово о законе и благодати» // Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 7, ч. 1 - М., 1994.

281. Успенский Б.А. Царь и патриарх. Харизма власти в России (Византийская модель и ее русское переосмысление). М., 1998.

282. Филатов В. В. Росписи притворов Владимирского Успенского собора // Древнерусское искусство. Художественная культура X первой половины XIII в. / А. И. Комеч. - М., 1988.

283. Флоря Б. Н. У истоков конфессионального раскола славянского мира (Древняя Русь и ее западные соседи в XIII веке) // Из истории русской культуры. (Древняя Русь) / В. Я Петрухин. Т. 1 - М., 2000.

284. Фомин В.В. Варяги и варяжская Русь. М. 2005. - 439 с.

285. Фроянов И. Я. Об историческом значении «Крещения Руси» // Фроянов И. Я. Начало Русской истории. Избранное. / Ю. Г. Алексеев. М., 2001.

286. Фроянов И. Я. Начало христианства на Руси. Ижевск, 2003.

287. Хабургаев Г. А. Первые столетия славянской письменной культуры. Истоки древнерусской книжности. М., 1994.

288. Хабургаев Г. А. Этнический состав Древнерусского государства и образование трех восточнославянских народностей // СЭ 1972 - № 1.

289. Хабургаев Г. А. Этнонимия «Повести временных лет» в связи с задачами реконструкции восточнославянского этногенеза. М., 1979.

290. Хорошев А. С. Политическая история русской канонизации (XI XVI вв.). -М., 1986.

291. Хрусталев Д. Г. Разыскания о Ефреме Переяславском. СПб., 2002.

292. Царь и царство в русском общественном сознании / А. А. Горский. М., 1999.

293. Черепнин JI. В. Исторические условия формирования русской народности до конца XV века // Вопросы формирования русской народности и нации / Н. М. Дружинин. М.; JI., 1958.

294. Черепнин JI. В. Пути и формы политического развития русских земель XII -начала XIII в. // Польша и Русь. Черты общности и своеобразия в историческом развитии Руси и Польши XII XIV вв. / Б. А. Рыбаков. - М., 1974. - С. 23 -50.

295. Чичуров И. С. Политическая идеология средневековья (Византия и Русь). -М., 1991.

296. Шахматов А. А. Корсунская легенда о крещении Владимира. СПб., 1906.

297. Шахматов А. А. Киево-Печерский патерик и Печерская летопись. СПб., 1897.

298. Шахматов А. А. История русского летописания. Т. 1 - Кн. 1-2 - СПб., 2002.

299. Ширинский С. С. Археологические параллели к истории христианства на Руси и в Великой Моравии // Древняя Русь и славяне. М., 1978.

300. Шмурло Е. Ф. Курс русской истории. Возникновение и образование русского государства (862 1462). - СПб., 1999.

301. Щапов Я. Н. Государство и церковь Древней Руси X-XIII вв. М., 1989.

302. Щапов Я. Н. Монашество на Руси в XI XIII вв. // Монашество и монастыри в России (XI - XX века). Исторические очерки. - М., 2005.

303. Щапов Я. Н. Политические концепции о месте страны в мире в общественной мысли Руси XI-XIV вв. // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1995. / А. П. Новосельцев. М., 1997.

304. Щапов Я. Н. Княжеские уставы и церковь в Древней Руси (XI XIV вв.). -М., 1972.-240 с.

305. Юрганов A. JI. Категории русской средневековой культуры. М., 1998.

306. Янин В. JI. Междукняжеские отношения в эпоху Мономаха и «Хождение игумена Даниила». // ТОДРЛ-Т. 16 М.; Л., 1960. - 112 - 131.

307. Halperin Ch. The concept of the Russia land from the ninth to the fourteenth cen-tures // RH. 1975.-Vol. 2.-№ 1.

308. Poppe A. Panstwo i kosciol na Rusi w XI wieku. Warszawa, 1968.

309. Справочные и информационные издания.

310. Словарь книжников и книжности Древней Руси (XI первая половина XIV) /Д. С. Лихачев.-Л., 1987.

311. Письменные памятники истории Древней Руси. СПб., 2003. - 383 с.

312. Словарь русского языка XI XVII вв. - Вып. 1 -26. - М., 1975-2002.

313. Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. Т. 1-3. -СПб., 1893-1903.