Экспертная оценка психического состояния лиц, совершивших сделки (в рамках комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы) тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 14.00.18, кандидат медицинских наук Малкин, Дмитрий Александрович

• Малкин, Дмитрий Александрович
• кандидат медицинских наук
• 2004

Оглавление диссертации кандидат медицинских наук Малкин, Дмитрий Александрович

Введение.

Глава 1. Обзор литературы.

Обзор клинических работ.

Обзор психологических работ.

Глава 2. Материал и методы исследования.

Глава 3. Результаты проведенного исследования.

Глава 4. Экспертная оценка психического состояния лиц, в период совершения ими сделки.

4.1 Экспертная оценка лиц, обнаруживающих в юридически значимый период выраженные психические расстройства.

4.1.1 Экспертная оценка лиц, обнаруживающих в юридически значимый период хроническое психическое расстройство.

4.1.2 Экспертная оценка лиц, обнаруживающих в юридически значимый период временное психическое расстройство.

4.2 Экспертная оценка лиц, обнаруживающих в юридически значимый период невыраженные психические расстройства.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Экспертная оценка психического состояния лиц, совершивших сделки (в рамках комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы)»

Изменения, происходящие в нашей стране в последние десятилетия, неизбежно коснулись пересмотра отношения к собственности. Государство стало планомерно проводить политику увеличения доли частной собственности. Принятие в 1995г. нового Гражданского Кодекса Российской Федерации законодательно укрепило новые нарождающиеся формы отношений в государстве.

Статья 21 Гражданского кодекса РФ определяет дееспособность как "способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их". Наиболее существенными элементами содержания дееспособности граждан является возможность самостоятельного заключения сделок (сделкоспособность) и возможность нести самостоятельную имущественную ответственность (деликтоспособность).

В отличие, например, от правоспособности, дееспособность связана с совершением гражданином волевых действий, что предполагает достижение определенного уровня психической зрелости. Статья 60 Конституции в качестве критерия достижения гражданином возможности собственными действиями приобретать для себя права и нести обязанности предусматривает возраст - полная дееспособность признается только за совершеннолетними гражданами, т.е. достигшими восемнадцати летнего возраста.

Изменение правовых и социально-экономических условий в нашем государстве в последнее время привело к резкому росту числа имущественных сделок (договоров купли-продажи, дарения, завещания и т.д.), которые заключали физические лица. И как следствие этого значительно увеличилось количество гражданских дел, возникших в связи с исками о признании той или иной сделки недействительной. Как показывает практика, достаточно часто истцы мотивируют свои требования о признании сделки недействительной тем, что лицо, которое совершало спорную сделку, в силу своего психического состояния не было способно к свободному волеизъявлению. В Гражданском

Кодексе РФ имеется ряд статей, которые определяют случаи, когда сделку можно признать недействительной в случае если волеизъявление было несвободным - в частности ст. 177, 178, 179 ГК РФ. В цивилистике эти статьи объединяют в группу с условным понятием «признание сделки недействительной вследствие порока воли». Каждая из этих статей определяет причину, которая приводит к деформации и несвободе волеизъявления субъекта сделки.

В ст. 177 ГК РФ указано, что «сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной.». Эта статья является правовым основанием для проведения экспертного исследования для оценки психического состояния лица, совершившего сделку. Однако в данной статье сформулирован лишь юридический критерий (являющийся по сути психологическим) и не сформулирован, так называемый, медицинский критерий, а оценки требует лишь «такое состояние», которое лишает способности понимать значение своих действий или руководить ими, т.е. законодатель предполагает более широкий предмет для исследования, нежели только психические расстройства. Причины для признания сделки недействительной по ст. 177 ГК РФ с точки зрения законодателя могут быть различными: нервное потрясение, физическая травма, глубокое алкогольное опьянение, психическое расстройство или иное заболевание и т.д. (Комментарий к Гражданскому Кодексу РФ, 1997). Из этого следует, что для оценки и определения «такого состояния» требуются знания в различных областях науки, в частности не только психиатрии, но и, например, психологии, так как некоторые состояния, подразумевающиеся законодателем в ст. 177 ГК РФ, не связываются с наличием психического расстройства и поэтому их оценка выходит за пределы сферы компетенции психиатров.

В ст. 178 ГК РФ указано, что «сделка, совершенная под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение, может быть признана судом недействительной. Существенное значение имеет заблуждение относительно природы сделки, либо тождества или таких качеств ее предмета, которые значительно снижают возможности его использования по назначению, а заблуждение относительно мотивов сделки не имеет существенного значения».

В ст. 179 ГК РФ указано, что сделка, совершенная под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороны, а также сделка, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка), может быть признана судом недействительной».

В этих статьях юридическая квалификация «заблуждения» или «стечения тяжелых обстоятельств, угрозы, обмана и т.д.» подразумевает наличие содержательной стороны порока воли, установление которой безусловно является прерогативой суда. Но наряду с этим некоторыми современными авторами (Сахнова Т.В., 1997, 2000; Нагаев В.В., 2000) высказывается мнение о том, что оценка формальной стороны данных квалификаций, отражающих порок воли, т.е. психологических и психических особенностей, которые повлияли на возникновение «заблуждения» или «обмана», является прерогативой судебной экспертизы.

За последние несколько десятилетий, начиная с 1960г., количество СПЭ в гражданском процессе увеличилось в 15 раз (Боброва И.Н. и соавт., 1980). И этот рост продолжается. По данным аналитического обзора (Дмитриева Т.Б., Мохонько А.Р., Муганцева J1.A., 1997) число экспертиз по гражданским делам только за один год - 1996 г., увеличилось на 30%. Последнее время все чаще в судебно-экспертной практике стали использоваться комплексные судебные экспертизы. В последние годы на фоне общего роста судебно-психиатрических экспертиз по гражданским делам, также наблюдается рост комплексных судебных психолого-психиатрических экспертиз. По данным ГНЦ СиСП им. В.П.Сербского в настоящее время свыше 15% всех экспертиз, назначаемых по делам о признании сделки недействительной, являются комплексными психолого-психиатрическими, и эта цифра продолжает расти.

На современном этапе развития экспертологии более значимым становиться комплексный подход к решению экспертных задач. Наибольшее распространение комплексные экспертизы получили в уголовном процессе. Разработке этих вопросов посвящены монографии ведущих судебных психологов (Коченов М.М. 1980, Кудрявцев И.А. 1988, 1999; Сафуанов Ф.С. 1998, 2001), в которых обосновываются правомерность и необходимость комплексной экспертизы, в частности комплексной судебной психолого-психиатрической, решающей вопросы, относящиеся к совокупной компетенции психологов и психиатров.

И применительно к данной проблеме использование комплексования различных специалистов для проведения экспертного исследования в этом случае очень оправдано по вышеизложенным причинам. При этом в настоящее время научных работ, посвященных разработке проблематики комплексной психолого-психиатрической экспертизы в гражданском процессе крайне мало. На высокую актуальность разработки данной проблемы указывают многие авторы (Харитонова Н.К., Королева Е.В., 1998; 1999; 2001; Дмитриева Т.Б., Харитонова Н.К., Иммерман K.JL, Королева Е.В. 2000).

Подробному изучению клинических, социальных и юридических критериев дее- недееспособности в нашей стране были посвящены многочисленные работы: Е.М. Холодковская (1956-1975), Б.В. Шостакович (1973-1977), Д.Р. Лунц (1969, 1975), В.В. Горинов (1977, 1979, 1995), В.Г. Василевский (1977, 1978), В.П. Котов (1980), Т.П. Печерникова (1985), С.А. Васюков (1989, 1995), Б.В. Шостакович, А.Д. Ревенок (1992), Г.В. Морозов, Н.М. Жариков, Д.Ф. Хритинин (1997). В исследованиях этих авторов постулировалось, что понятие дее-недееспособности психически больных вытекает из единства медицинского и юридического критериев и диагноз психического заболевания (медицинский критерий) сам по себе не детерминирует экспертную оценку, а имеет значение степень психической измененное™, тяжесть и выраженность психических расстройств. Только соответствие медицинского и юридического критериев дают основание для определения способности - неспособности больного понимать значение своих действий и руководить ими.

Разработке же практических и теоретических вопросов «сделкоспособности» посвящены лишь немногочисленные работы отдельных авторов: JI.A. Яхимович (1974); Н.К. Харитонова (1995-2001); Н.В. Бутылина (1999); Д.Н. Корзун (2000); А.Ю. Ружников (2002).

Наряду с вышеперечисленными актуальными вопросами требующими дальнейшей проработки следует упомянуть еще об одном. В судебно-психиатрической экспертизе в уголовном процессе принята альтернативная форма заключений при решении экспертных вопросов, при судебно-психиатрической экспертизе в гражданском процессе возможно несколько вариантов экспертных решений: альтернативный (могло или не могло лицо понимать значение своих действий и руководить ими); отказ от дачи заключения (согласно ст.76 ГПК РФ); и существует, хотя и спорный вариант вероятностного (предположительного) заключения. В гражданском процессе очень часто возникает в силу особенностей - это касается посмертных экспертиз (недостаточность информации, противоречивость свидетельских показаний и т.д.) - ситуация, когда весьма затруднительно дать четкую оценку, хотя можно дать вероятностное заключение. По данным ГНЦ им. В.П. Сербского около 40% посмертных экспертиз не решают экспертные вопросы, вследствие указанных причин. Возможность вынесения заключения в предположительной форме отмечалась в работе JI.A. Яхимович (1993), исследовании Н.В. Бутылиной (1999). Многие юристы разделяют подобную позицию (Винберг А.И., 1956; Селиванов Н.А., 1968; Шлепов Ю.А., 1977). Ю.К. Орлов (1981) указывает, что для вынесения вероятностных выводов имеются объективные основания - недостаточность и некачественность представленных материалов на исследование, также автором подчеркивается, что роль таких заключений аналогична косвенным доказательствам по делу, которое учитывается судом, и только определенная их совокупность позволяет сделать категорический вывод. Многочисленные исследователи указывают на перспективность дальнейшей разработки указанных выше вопросов и проблем, так как это обусловлено практической актуальностью.

Таким образом, актуальность исследования обусловлена тем, что при всевозрастающем числе проведенных комплексных судебных психолого-психиатрических экспертиз отсутствуют теоретически обоснованные медицинские критерии оценки психического состояния лиц, совершивших сделки, страдающих психическими расстройствами с различной степенью изменений психики и отсутствуют критерии для оценки психического состояния лиц, не страдающих психическими расстройствами, т.е. недостаточно четко определена граница сфер компетенции психиатра и психолога. Сказанное и определило гипотезу, цель и задачи настоящего исследования.

Гипотеза исследования: Основой неспособности или недостаточной способности понимать значение своих действий и руководить ими в юридически значимые периоды времени лежат нарушения, вследствие влияния континуума различных факторов (как внутренних — психопатологических, так и внешних - социально-ситуационных), в психологических внутриличностных механизмах принятия решения, которые, таким образом, ограничивают свободное волеизъявление субъекта сделки.

Цель работы: разработка в рамках комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы критериев экспертной оценки психического состояния лица, применительно к его способности понимать значение своих действий и руководить ими при совершении сделки.

Задачи исследования: 1. Провести ретроспективный феноменологический и клинико-психопатологический анализ психического состояния у группы лиц на период совершения ими различных сделок.

2. Выделить социально-психологические факторы, влияющие на психическое состояние лиц, в период совершения ими сделок, как страдающих психическими расстройствами, так и не страдающих психическими расстройствами.

3. Уточнить и конкретизировать экспертные критерии оценки способности лиц понимать значение своих действий и руководить ими при совершении сделки.

4. Разработать методические подходы проведения комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы лиц, оспаривающих действительность сделки, в том числе обосновать возможность применения вероятностного заключения.

5. Определить пределы компетенции эксперта-психиатра и эксперта-психолога в оценке психического состояния указанных лиц, и обозначить основания для назначения комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы.

Научная новизна исследования. В работе впервые проведен научный экспертологический анализ сплошной выборки КСППЭ по гражданским делам о признании сделок недействительными в соответствии со ст. 177 ГК РФ, проведенных в ГНЦ СиСП им. В.П.Сербского с 1995г. (со времени вступления в силу нового Гражданского Кодекса РФ) по 2002г. Впервые на основании анализа выявленных клинико-психопатологических и социально-психологических факторов определены экспертные критерии оценки психического состояния лиц, совершивших сделки, выделены медицинские критерии нарушения «сделкоспособности», очерчены сферы компетенции эксперта-психиатра и эксперта-психолога при проведении КСППЭ, разработаны общие принципы вынесения вероятностных экспертных заключений.

Практическая значимость. Разработанные критерии экспертной оценки психического состояния лиц, совершивших сделки, могут быть использованы при проведении комплексных судебных психолого-психиатрических экспертиз по гражданским делам, связанным с признанием сделок недействительными. Методические подходы в определении сфер компетенции экспертов могут использоваться для оптимизации работы комплексных экспертных комиссий.

Заключение диссертации по теме «Психиатрия», Малкин, Дмитрий Александрович

ВЫВОДЫ:

1. Экспертное заключение при КСППЭ психического состояния лиц, совершивших сделки определяется результирующей совокупностью клинических, психологических, социальных и ситуационных факторов, которые интегративно влияют на способность субъекта сделки понимать значение своих действий и руководить ими. Основой экспертной оценки является психопатологический и психологический анализ психического состояния подэкспертного в период совершения сделки на основе клинико-психологического обследования и ретроспективного анализа материалов гражданского дела и приобщенных медицинских документов.

2. Установление у лица, в период совершения сделки, выраженных изменений психики вследствие различных по нозологической принадлежности психических расстройств в виде грубых интеллектуально-мнестических, эмоционально-волевых расстройств, нарушений критических и прогностических способностей, снижения социального ситуационного функционировании, искажении ценностно-мотивационной сферы, детерминирует экспертное заключение о неспособности понимать значение своих действий и руководить ими. В качестве медицинского критерия могут выступать хроническое психическое расстройство и временное психическое расстройство,

3. При диагностике у подэкспертного в период совершения сделки хронического психического расстройства (умственная отсталость, выраженные прогредиентно нарастающие изменения психики при органических психических расстройствах, шизофрении) экспертное заключение психолога является вспомогательным для экспертного решения и поглощается заключением эксперта-психиатра о неспособности понимать значение своих действий и руководить ими в период сделки. Экспертные заключения в данных случаях можно целиком отнести к сфере компетенции эксперта-психиатра.

4. У лиц, страдающих различными психическими расстройствами пограничного уровня, у которых отмечаются невыраженные психические изменения в периоды до и после совершения сделки, но непосредственно в период сделки на фоне различных неблагоприятных факторов (соматогении, психогении) выявляется ухудшение психического состояния (декомпенсация) и которое характеризуется не только клиническими, но и психологическими изменениями, такие состояния в юридически значимый период можно отнести к критерию временного расстройства психической деятельности. В отношении данных случаев выносится заключение о невозможности понимать значение своих действий и руководить ими в период совершения сделки. Учитывая сложность экспертной оценки временных психических расстройств, эти случаи можно отнести к сфере совместной компетенции эксперта-психиатра и эксперта-психолога.

5. У лиц с сохранностью или негрубым снижением основных психических функций (интеллектуально-мнестических, эмоционально-волевых критических и прогностических) при органических психических расстройствах, шизофрении, хроническом алкоголизме с учетом упорядоченной, целенаправленной, мотивированной деятельности, направленной на совершение сделки, определяется способность понимать значение своих действий и руководить ими. Заключение эксперта-психолога в таких случаях дополняет оценку эксперта-психиатра, раскрывает патопсихологические механизмы регуляции психической деятельности и позволяет представить суду более развернутую картину психического состояния лица в период совершения им сделки.

6. Состояния, при которых в период совершения сделки под действием различных аффективных механизмов существенно искажаются мотивационная, перцептивная, прогностическая сферы психики подэкспертного (психогенно спровоцированные невротические депрессивные состояния, стрессовые состояния, состояния эмоционального напряжения, а также выявляемое влияние на поведение в юридически значимой ситуации определенных индивидуально-психологических особенностей в виде повышенной внушаемости, подчиняемости и т.п., ограничивают способность понимать значение своих действий и руководить ими в период сделки и могут рассматриваться как экспертный (медицинский или психологический) критерий для юридических норм статей 178,179 ГК РФ (заблуждение, обман и т.д.). Такие случаи можно также отнести к сфере совместной компетенции эксперта-психиатра и эксперта-психолога.

7. Вынесение вероятностного заключения возможно в тех случаях, когда недостаточно информации о психическом состоянии лица непосредственно в период совершения им сделки, но имеются достоверные сведения о психическом состоянии вне периода сделки (незадолго до нее или сразу после нее), а также сведения об обстоятельствах заключения сделки, которые позволяют с высокой степенью достоверности ретроспективно по динамике и прогредиентности расстройств и результатам сделки (косвенно) оценить психическое состояние на период сделки.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изменение правовых и социально-экономических условий в РФ привело к резкому росту числа имущественных сделок, которые стали заключать физические лица. Следствием этого стало значительное увеличение количества гражданских дел, возникших в связи с исками о признании той или иной сделки недействительной. В Гражданском Кодексе РФ имеется ряд статей, которые определяют случаи, когда сделку можно признать недействительной в случае если волеизъявление было несвободным - в частности ст. 177, 178, 179 ГК РФ. В ст. 177 ГК РФ указано, что «сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной.». Эта статья является правовым основанием для проведения экспертного исследования для оценки психического состояния лица, совершившего сделку. Однако в данной статье сформулирован лишь юридический критерий (являющийся по сути психологическим) и не сформулирован, так называемый, медицинский критерий, а оценки требует лишь «такое состояние», которое лишает способности понимать значение своих действий или руководить ими, т.е. законодатель предполагает более широкий предмет для исследования, нежели только психические расстройства.

За последние несколько десятилетий количество СПЭ в гражданском процессе увеличилось в десятки раз. В последние годы на фоне общего роста судебно-психиатрических экспертиз по гражданским делам, также наблюдается рост комплексных судебных психолого-психиатрических экспертиз.

И применительно к данной проблеме использование комплексования различных специалистов для проведения экспертного исследования в этом случае очень оправдано, так как отсутствует медицинский критерий.

В настоящее время научных работ, посвященных разработке проблематики комплексной психолого-психиатрической экспертизы в гражданском процессе крайне мало. На высокую актуальность разработки данной проблемы

159 указывают различные авторы (Харитонова Н.К., Королева Е.В., 1998; 1999; 2001; Дмитриева Т.Б., Харитонова Н.К., Иммерман К.Л., Королева Е.В. 2000).

Таким образом, актуальность данного исследования обусловлена тем, что при всевозрастающем числе проведенных комплексных судебных психолого-психиатрических экспертиз отсутствуют теоретически обоснованные медицинские критерии оценки психического состояния лиц, совершивших сделки, страдающих психическими расстройствами с различной степенью изменений психики, отсутствуют критерии для оценки психического состояния лиц, не страдающих психическими расстройствами, т.е. недостаточно четко определена граница сфер компетенции психиатра и психолога.

Целью работы являлась разработка алгоритма экспертной оценки психического состояния лица при совершении различных сделок в рамках комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, применительно к их способности понимать значение своих действий и руководить ими.

С этой целью было исследовано 90 комплексных судебных психолого-психиатрических экспертиз, которые проводились в ГНЦ СиСП им. В.П.Сербского по гражданским делам о признании различных сделок недействительными (сделка купли-продажи, завещание, доверенность, дарственная и т.д.) с 1995г. по 2002г., и где были решены диагностические и экспертные вопросы.

Для выполнения поставленных задач применялась сплошная выборка исследуемых. Методами исследования являлись клинико-психопатологический, экспериментально-психологический, клинико-статистический, математический.

Из 90 обследованных 14 (15,5%) проходили стационарную экспертизу, 40 (44,5%) - были освидетельствованы амбулаторно, в 36 (40%) случаях проводились посмертные комплексные судебные психолого-психиатрические экспертизы.

Из обследованных 45 являлись по гражданскому делу истцами, 1 являлся ответчиком, в 36 случаях экспертиза назначалась умершему лицу, а в 8 случаях гражданские дела начинались по инициативе прокурора, который выступал с исковыми заявлениями в суде в защиту интересов обследуемого. В исследуемых экспертных случаях было 43 мужчин, 47 женщин.

Распределение по возрасту относительно к юридически значимому периоду - периоду сделки в исследуемой группе отмечалось следующим: преобладали лица старше 60 лет, они составили 46,7% от всей группы, лица в возрасте от 18 до 39 лет составили 26,5%, а лица в возрасте от 40 до 59 лет -26,8%.

По виду совершенного оспариваемого гражданского акта выявлялось следующее распределение: сделки купли-продажи жилья (37,8%); завещание (31,1%); договор дарения собственности (8,9%); обмен жилья (7,8%); договор ренты с пожизненным содержанием (5,5%), другие виды гражданских актов -сделок (8,8%).

Анализируемые нами экспертные случаи представляли из себя очень разнородную группу, в которую входят лица, страдающие психическими расстройствами, которые в свою очередь очень разнородны как нозологически, так и по степени выраженности психических расстройств, а также лица, не страдающие психическими заболеваниями. В 61 случае устанавливался диагноз органических психических расстройств (67,7%), в 5 случаях - диагноз шизофрении (5,5%), в 5 случаях - диагноз хронического алкоголизма (5,5%), в 8 случаях - диагноз умственной отсталости (8,8%), в 1 случае устанавливался диагноз опийной наркомании (1,1 %), также в 1 случае устанавливался диагноз истерического расстройства личности (1,1%), в 9 случаях указывалось, что хроническим психическим расстройством подэкспертные не страдали (10%).

Экспертное заключение в группе обследованных в 50 (55,5%) случаях выносилось о неспособности понимать значение своих действий и руководить ими, в 40 (44,5%) случаях выносилось заключение о сохранных способностях понимать значение своих действий и руководить ими, причем в 31 случаях заключение было в виде прямого утверждения, а в 9 случаях - в виде косвенного утверждения с ссылкой на то, что отсутствуют данные, которые могут свидетельствовать об обратном.

В 3 случаях из всей обследованной группы выносилось вероятностное заключение, в котором экспертная оценка в большей степени склонялась к неспособности понимания значения своих действий и руководства ими. В обоих случаях это была посмертная экспертиза.

Исходя из практических экспертологических целей условно весь континуум юридически значимых изменений психики был разделен на две категории - выраженные изменения психики и невыраженные изменения психики. На основании анализа материала были выделены ряд значимых экспертологических структур, были выделен медицинский критерий неспособности понимать значение своих действий и руководить ими.

Обследуемых, которые обнаруживали глубокие, стойкие и выраженными изменения психики вследствие психических расстройств различной нозологической принадлежности, которые фиксировались в период до оформления сделки, во время юридически значимого периода - сделки, так и после этого периода можно было нами расценить как лица, страдающие хроническим психическим расстройством.

Обследуемые, у которых отмечались негрубые и невыраженные изменения психики различного генеза вне юридической ситуации, но непосредственно в период совершения сделки, у которых определялось ухудшение психического состояния, нами были отнесены к условному медицинскому критерию -временного психического расстройства.

Для всех обследуемых, которые обнаруживали данные психические расстройства было характерно наличие непосредственно в период совершения сделки выраженных психических расстройств, которые сопровождались нарушением основных психических функций и как следствие нарушением ситуационного социального функционирования в юридически значимый период, что обуславливало в отношении их экспертное заключение о неспособности понимать значение своих действий и руководить ими в период сделки.

В подгруппу, где отмечалось в качестве медицинского критерия -хроническое психическое расстройство диагностировались органические психические расстройства, которые были представлены сосудистой деменцией, деменцией в связи со смешанными заболеваниями, также в эту группу вошли больные, страдающие параноидной шизофренией и больные с умеренной и легкой степенью умственной отсталости.

Среди органических психических расстройств в качестве ведущего синдрома выявлялся выраженный психоорганический симптомокомплекс, синдромы тотального и парциального слабоумия, в ряде случаев сопровождающиеся бредовым синдромом. В большинстве случаев возраст подэкспертных на период сделки был больше 60 лет. Среди этой возрастной группы у лиц с деменцией в связи со смешанными заболеваниями отмечалось преимущественно комплексное этиологическое влияние сосудистого и травматического факторов. Среди возрастной группы моложе 60 лет, у которых диагностирована деменция в связи со смешанными заболеваниями, отмечалось влияние травматической и хронической алкогольной интоксикации в качестве этиологических факторов. У всех лиц с органическим заболеванием головного мозга этой подгруппы диагностировались выраженные грубые интеллектуально-мнестические нарушения, сопровождающиеся малопродуктивностью мышления, грубым нарушением протекания процессов мышления в виде малопродуктивное™, замедленности, тугоподвижности и искажения, выраженными нарушениями эмоциональной сферы с падением общепсихического потенциала, распадом психических функций, выраженной деградацией личности и примитивностью интересов, а в ряде случаев актуализацией психопатоподобных расстройств (повышенная возбудимость, агрессивность), а также бредовыми идеями ущерба, отравления, неадекватным поведением, снижением социальных коммуникативных функций, нарушением адаптационных механизмов, критических и прогностических функций. У лиц с парциальным слабоумием нередко отмечался т.н. «сохранный мундир» (это было более характерно для больных с сосудистым генезом органического заболевания головного мозга), т.е. при внешне упорядоченной деятельности и активности, внешней сохранности личности, нарастающие грубые интеллектуальные и мнестические нарушения были неявно выражены, однако при целенаправленном обследовании они проявлялись отчетливо.

У лиц, у которых была диагностирована умеренная и легкая степень умственной отсталости в подавляющем большинстве случаев возраст подэкспертных был менее 19 лет, а ведущим синдромом был синдром умственной отсталости и психического инфантилизма. В клинической картине у этих обследованных также преобладали выраженные стойкие интеллектуально-мнестические нарушения, проявлявшиеся в виде низкого уровня обобщений, примитивности суждений, недоразвития познавательных способностей, трудностей обучения, слабости интеллектуального контроля поведения, ограниченности круга интересов, недостаточной способности к пониманию мотивов действий окружающих, ориентировки в сложных нестандартных ситуациях, доверчивости, ведомости, повышенной внушаемости по отношению к субъективно авторитетным лицам, эмоционально-волевые нарушения в виде психопатоподобного поведения -вспыльчивость, повышенная раздражительность, эмоциональная лабильность, возбудимость, недержание аффекта, расторможенность влечений, нарушения критических функций по отношении к своему состоянию и окружающей обстановке.

У больных, страдающих шизофренией, отнесенных к этой подгруппе в качестве ведущего синдрома отмечался параноидный в двух случаях и в двух случаях - галлюцинаторно-параноидный синдром; возрастные рамки данных больных были достаточно широкие - от 24 до 65 лет. В клинической картине преобладали на период сделки галлюцинаторно-параноидные и параноидные психотические расстройства на фоне аффективных колебаний, нарушения мыслительной деятельности в виде специфических для шизофренического процесса непоследовательности, разорванности, паралогичности, противоречивости суждений, выраженных эмоционально-волевых и личностных нарушений в виде выхолощенности, малодифференцированности, неадекватности эмоциональных реакций, нарушений критики и прогноза своих действий, искажений ценностной иерархии, мотивации, что приводило в период сделки к неадекватному и неправильному поведению.

Заключение эксперта-психолога при обследовании подэкспертных данной подгруппы состояло лишь в констатации грубых расстройств психики, а в ряде случаев психическое состояние экспертом - психологом лишь описывалось, так как применение экспериментальных методик в этих случаях было невозможно в силу наличия выраженных мнестических расстройств, нецеленаправленности и непродуктивности психической деятельности.

В подгруппе, где отмечалось в качестве медицинского критерия -временное психическое расстройство выявлялись следующие диагнозы: органические психические расстройства были представлены легким когнитивным расстройством, постконтузионным синдромом, органическим расстройством личности, органическим эмоционально лабильным расстройством; истерическое расстройство личности, синдром зависимости от алкоголя, онкологическое заболевание в терминальной стадии.

Клиническая картина в данной группе характеризовалась углублением и усугублением, имеющихся невыраженных изменений психики (декомпенсация) под влиянием неблагоприятных психологических и соматогенных факторов, что проявлялось в виде нарушения когнитивных процессов, памяти, внимания, эмоционально-волевых расстройств, нарушения критических функций, которые носили преходящий характер, которые фиксировались в юридически значимый период.

Синдромальный анализ показывает, что на период сделки у лиц, страдающих органическими психическими расстройствами ведущим синдромом отмечался умеренно выраженный психоорганический синдром в совокупности с состоянием длительного запоя, в ряде случаев отмечалась декомпенсация психического состояния в виде утяжеления умеренно выраженного психоорганического синдрома, в виде сочетания умеренно выраженного психоорганического синдрома с депрессивной симптоматикой, на фоне комплексного воздействия психогений. В случае, где было диагностировано истерическое расстройство личности — в период сделки также отмечалось состояние глубокой декомпенсации причиной которой послужило действие специфических психотравмирующих факторов, обусловленных межличностным взаимодействием в тоталитарной псевдорелигиозной организации (секте). В случаях, где в заключении указывалось об отсутствии психического расстройства определялись онкологические заболевания тяжелой степени, а в период сделки отмечалось, на фоне выраженной раковой интоксикации, депрессивное состояние, возникшее на фоне психотравмирующей ситуации, и преходящие нарушения сознания в виде обнубиляции, оглушенности и сопора на фоне приема наркотических анальгетиков.

Экспертное заключение психолога-эксперта в этой подгруппе носило паритетный с заключением эксперта-психиатра характер, так как в силу экспертной сложности таких случаев требовался дифференцированный психопатологический и патопсихологический анализ изменений психики в юридически значимый период у подэкспертных.

В отношении обследуемых, у которых на период сделки отмечались умеренные и нерезко выраженные изменения психики, выносилось заключение о сохранности у них способности понимать значение своих действий и руководить ими. В эту группу входили обследуемые, у которых были диагностированы: органические психические расстройства, которые в свою очередь были представлены легким когнитивным расстройством, постконтузионным синдромом, органическим расстройством личности, органическим эмоционально лабильным расстройством, органическим тревожным расстройством; синдром зависимости от алкоголя, онкологическое заболевание в терминальной стадии, ипохондрическая шизофрения, опийная наркомания, а также в эту группы входили лица, не страдающие психическими расстройствами.

Из сравнения распределений по возрасту по группам отмечается выраженное преобладание лиц пожилого и старческого возраста в подгруппе с хроническими психическими расстройствами и преобладание лиц молодого и зрелого возраста в подгруппе с временными психическими расстройствами и в группе, где отмечались невыраженные изменения психики в период сделки.

Синдромально в этой группе выявлялось на период совершения сделки следующее распределение. У лиц, у которых было диагностировано органическое психическое расстройство в качестве ведущего синдрома преобладал легкий и умеренно выраженный психоорганический синдром, сопровождающиеся в ряде случаев церебрастеническим, психопатоподобным и неглубоким депрессивным синдромом. У лиц, страдающих хроническим алкоголизмом соответственно ведущим был синдром зависимости от алкоголя, и в период сделки отсутствовало состояние запоя и абстиненции. Стадия заболевания отмечалась как вторая. В случае с диагностированной опийной наркоманией стадия заболевания определялась как вторая; в период сделки была ремиссия. Течение шизофренического процесса с неврозоподобной, сенестопатически-ипохондрической симптоматикой, с аффективными нарушениями, с длительными периодами ремиссии, со стабильным неглубоким дефектом, с хорошей социальной адаптацией позволило придти к заключению, что степень изменений психики была умеренно выражена на период сделки, отнести таких обследуемых в данную группу. Лица, у которых отмечалось депрессивное состояние невротического уровня, которое возникло в ответ на психотравмирующую ситуацию, без грубых нарушений психической деятельности также были отнесены в эту группу. Сюда также вошли лица, страдающие лишь онкологическими заболеваниями без каких-либо проявлений психических расстройств.

Клинически у больных с органическими психическими расстройствами в этой группе отмечалось некоторое ослабление мнестических процессов, когнитивных функций, что проявлялось в виде повышенной истощаемости, утомляемости, трудностями усвоения новых знаний, неспособности к длительной концентрации внимания, невысокой продуктивности умственной деятельности, также данным больным была присуща эмоциональная несдержанность, неустойчивость, легкость колебаний настроения в зависимости от внешних условий. Но при колебании уровня адаптации и критических способностей в зависимости от сложности внешних обстоятельств грубых нарушений этих указанных функций не отмечалось. Более того, в ряде случаев при негативном действии психотравмирующих факторов и возникновении в качестве ответной реакции депрессивного состояния не возникало ухудшения в психическом состоянии (т.е. декомпенсации), что указывает на сохранность основных саморегуляторных процессов психической деятельности, что в свою очередь позволяет более детально и точно провести экспертную оценку. В заключение эксперта-психолога преимущественно указывалось о сохранности основных психических функций или о снижении психической активности без грубых нарушений интеллектуальной сферы и волевого контроля поведения. В большинстве случаев психологом указывалось, что данные о повышенной внушаемости, подчиняемости подэкспертного отсутствуют и только в нескольких случаях у больных, страдающих хроническим алкоголизмом и органическим расстройством личности психологом отмечались такие личностные черты как подчиняемость, повышенная внушаемость, склонность к ориентации на мнение значимой референтной группы без достаточной критической оценки своего поведения и внешних обстоятельств. И в этих случаях психологом давалось заключение о существенном влиянии указанных личностных качеств на способность понимать значение своих действий и руководить ими в юридически значимой ситуации, т.е. речь шла о способности не в полной мере понимать значение своих действий и руководить ими.

Экспертное заключение психолога-эксперта в этой группе также носило паритетный с заключением эксперта-психиатра характер, так как в силу экспертной сложности таких случаев требовался дифференцированный психопатологический и патопсихологический анализ изменений психики в юридически значимый период у подэкспертных.

С целью выявления достоверных различий в группах анализировались социально-клинические показатели, показатели социального функционирования в течение жизни, и показатели общего уровня социального функционирования и ситуационного функционирования непосредственно в период совершения сделки. Данные показатели являются одними из важных, так как прямо и косвенно отражают степень сохранности психической регуляции деятельности в период сделки.

В группе с экспертным решением в отношении подэкспертных об их неспособности понимать значение своих действий и руководить ими в период оформления сделки были выявлены достоверные различия по признакам отягощенной наследственности, воспитания в детских сиротских учреждениях, обучению по программе вспомогательной школы. В исследуемом материале у подавляющего большинства выпускников интернатов для детей сирот были диагностированы признаки умственной отсталости или органического психического расстройства и индивидуально-психологические особенности, которые существенно нарушали и ограничивали способность данных подэкспертных к свободному волеизъявлению. Возникновение гражданских дел о лишении дееспособности после совершения сделки отмечалось только в подгруппе, где обнаруживались хронические психические расстройства.

В группе с экспертным решением в отношении подэкспертных об их неспособности понимать значение своих действий и руководить ими в период оформления сделки преобладали лица, которые находились под наблюдением у психиатра. В группе с экспертным решением в отношении подэкспертных о сохранности способности понимать значение своих действий и руководить ими в период оформления сделки было отмечено меньшее количество лиц с неоконченным средним образованием и достоверно большее количество лиц с высшим образованием. Были выявлены достоверные различия в уровне трудовой адаптации и форме занятости в труде - во второй группе значительно большее количество лиц занимались умственным трудом и значительно реже у них отмечалась трудовая дезадаптация, снижение и потеря квалификации. В первой группе были обратные достоверные различия, а также достоверные различия по показателю неспособности овладеть какой-либо профессией.

Подэкспертные второй группы в достоверно большем количестве имели постоянное место работы в период сделки, в отличие от первой группы -достоверно большее количество не работали в период сделки. В первой группе достоверно большее количество подэкспертных проживали в одиночестве, а во второй группе - достоверно большее количество подэкспертных проживали в семье с мужем или женой, с детьми, родственниками.

Достоверно различная сохранная способность к самообслуживанию была характерна для обследованных во второй группе. Снижение способности к самообслуживанию по психическому заболеванию достоверно значимо выявлялось в первой группе.

По степени влияния тяжелых соматических дефектов и психотравмирующих факторов достоверных статистически различий в группах выявлено не было. В обоих группах отмечались обследуемые с данными показателями, однако экспертная оценка у данных обследуемых была разная. Отмечалось лишь некоторое увеличение у обследуемых первой группы числа случаев с остаточными явлениями перенесенных ОНМК (парезы и параличи), что наряду с данными о выраженных психических изменениях в этой группе подтверждает заключение об общей тяжести состояния данных больных. Во второй группе выявлялось некоторое увеличение количества лиц, страдающих терминальной стадией онкологических заболеваний. Также во второй группе отмечалось большее количество случаев, где в юридически значимый период определялась психотравмирующая ситуация. В качестве психогении выступала смерть близких родственников, известие о собственном неизлечимом онкологическом заболевании, развод, сложная стрессовая ситуация на работе, усугубление конфликтной ситуации в семье, с родственниками.

Психотравмирующая ситуация предшествовала сделки и возникла в сроки от 1 месяца до 1 года, в среднем около 3 месяцев. В первой группе психотравмирующая ситуация оказывала влияние на психическое состояния в зависимости от исходной степени выраженности изменений психики. В подгруппе с хроническими психическими расстройствами психотравмирующая ситуация отразилась в виде утяжеления алкоголизации, а ввиду выраженных нарушений психической деятельности, значительного снижения интеллектуально-мнестических, критических и прогностических функций, снижения общего уровня «психической энергии», в целом на психическом состоянии значительно она психопатологически не отразилась. В подгруппе с временными психическими расстройствами психотравмирующий фактор являлся одним из катализирующих в процессе развития такого состояния психики, которое можно расценить как временное психическое расстройство. В ответ на психотравму развивались различные расстройства: отмечались аффективные колебания в виде депрессии невротического уровня со сверхценными идеями отношения, астеническими проявлениями, с изменениями личностных особенностей, на фоне ухудшающегося соматического состояния, обусловленного онкологическим заболеванием, На фоне психотравмирующей ситуации в период сделки отмечались: утяжеление алкоголизации с запойным состоянием; состояние декомпенсации органического психического расстройства, которое проявлялось заострением присущих личностных особенностей, появлением астении, тревоги, нарастанием когнитивных расстройств, снижением интеллектуального контроля поведения; а также состояние глубокой декомпенсации истерического расстройства личности, причиной которой послужило действие специфических психотравмирующих факторов, обусловленных межличностным взаимодействием в тоталитарной псевдорелигиозной организации (секте).

Экспертные заключения в этих случаях обосновывались совокупностью изменений психики.

Во второй группе психогения отражалась в виде депрессии невротического уровня, сопровождавшаяся появлением страхов, некоторой тревогой, преходящими нарушениями сна, повышением эмоциональной неустойчивости, слезливости, раздражительности. Данные проявления носили недлительный характер и в зависимости от внешних благоприятных факторов отмечалась положительная динамика состояния. В ряде случаев в этой группе отмечалась алкоголизация в ответ на психотравму, но которая носила прерывистый, не запойный характер. Непосредственно в период сделки данные обследуемые прекращали алкоголизацию и проявляли активность в процессе оформления сделки. Отмечалось также в одном случае заострение личностных особенностей в виде подозрительности, недоверчивости, тревожности на фоне обострения соматического заболевания (онкологического заболевания). Указанные изменения психики не нарушали основных психических функций обследуемых, не нарушали их социальное функционирование, их поведение внешне носило упорядоченный, целенаправленный характер, их деятельность была продуктивна, осмысленна, «жизненный стереотип» оставался прежним, и в отношении них было дано заключение о способности понимать значение своих действий и руководить ими.

В анализируемых ситуационных показателях социального функционирования непосредственно в период сделки преломляются и косвенно отражаются мотивационные составляющие юридически значимого поведения, т.е. такие ситуационные психологические характеристики обследуемых как целенаправленность своих действий, прогнозирование и критическая оценка своего уровня знаний и действий, обратная связь и коррекция совершаемых поступков, что и обусловило разработку более дифференцированных экспертологических подходов.

В анализе ситуационных показателей социального функционирования непосредственно в период сделки использовалась модифицированный психологический критерий сделкоспособности (способность понимать значение своих действий и руководить ими - безусловно является юридическим критерием, однако выражен он в психологических терминах) -способность понимать формальную и содержательную сторону юридически значимого акта и руководить своими действиями.

Под формальной стороной нами понимается внешние характеристики юридически значимого события (описание совершения действия или отсутствия действия) без внутреннего осмысления сути происходящих событий, а под содержательной стороной - сложный комплекс психологических механизмов результатом которого являются следующие параметры: оценка рисков, прогноз социальных и юридических последствий, оценка степени личностной выгодности сделки, учет интересов всех заинтересованных сторон, гибкость и высокая степень обратной связи с учетом изменяющихся событий и т.д. Свободное волеизъявление подразумевает свободный выбор из ряда вероятностей (вероятностных событий), а это подразумевает понимание события на содержательном уровне, поэтому отсутствие понимания содержательной стороны значимого события исключает свободный выбор.

Обследуемые первой группы достоверно чаще заключали сделки с малознакомыми людьми и во время оформления сделки у них достоверно чаще было пассивная тактика поведения; по сравнению со второй группой, которые достоверно чаще совершали сделки со знакомыми и в период совершения сделки избирали активную форму участия в ее оформлении. Достоверно чаще у лиц второй группы отношения с контрагентами по сделке складывались доверительные, в отличие от обследуемых первой группы - у которых выстраивались формальные отношения. Однако доверительные отношения во второй группе обусловлены тем, что сделки чаще заключались с родственниками и знакомыми лицами. А соотношение показателя отношений к контрагенту в сделке доверительные - формальные в первой группе составляет 1:1, и это с учетом того, что около 60% всех сделок в этой группе заключено с малознакомыми лицами, указывает на относительно высокую степень недостаточности критического отношения к контрагенту по сделке.

Достоверно чаще обследуемые во второй группе советовались и обсуждали сделку и ее последствия с родственниками и специалистами (риэлторами, юристами), в отличие от обследуемых первой группы - которые не советовались ни с кем перед заключением сделки (данные также статистически достоверные). Достоверно чаще результаты сделки, которую заключали обследуемые первой группы были не в их пользу, сделка приносила им материальный ущерб, ущемляла их интересы. У них чаще после совершенной сделки ухудшались условия проживания, чем во второй группе. Обследуемые второй группы достоверно чаще заключали равноценные сделки. Инициатива совершения сделки во второй группе достоверно чаще исходила от обследуемых, в отличие от обследуемых первой группы. Сделку, которую они совершали, оспаривали в суде, отстаивая их интересы, в подавляющем большинстве случаев их близкие родственники или прокурор (данные достоверные). Все это косвенно отражало у лиц первой группы несостоятельность критических и прогностических функций, неспособность предвидеть юридические и социальные последствия совершаемой сделки. Обследуемые второй группы в подавляющем большинстве случаев (данные достоверные), отстаивая свои интересы, самостоятельно обращались с исковой инициативой в суд, активно выступали и участвовали в судебном процессе. Все вышеуказанное позволяет предположить о сохранных в целом прогностических и критических способностях у лиц в этой группе.

Используя схему (способность к пониманию формальной -содержательной стороны дела) можно сделать заключение, что обследуемым первой группы было не доступно понимание содержательной стороны совершаемого гражданского акта, при относительно сохранной способности в большинстве случаев к пониманию формальной стороны юридически значимого акта.

Понимание как формальной, так и содержательной стороны совершаемого гражданского акта, что выявлялось у обследуемых второй группы, детерминировало экспертное заключение об их способности понимать значение своих действий и руководить ими в период сделки.

Способность к пониманию значения своих действий является интеллектуальным критерием сделкоспособности, наряду с этим волевой критерий определяет способность к руководству своими действиями. Юридически значимыми индивидуально-психологическими особенностями являются повышенная внушаемость и подчиняемость, так как данные особенности могут повлиять на волевой компонент сделкоспособности.

Нами анализировались патопсихологические и индивидуально-психологические особенности обследуемых непосредственно при проведении КСППЭ и в период совершения сделки по материалам гражданского дела и медицинской документации, которые имели юридически значение. Косвенно также оценивалась и анализировалась мотивационная сфера применительно к мотиву совершения сделки.

У обследуемых первой группы определялась повышенная внушаемость в достоверно большем количестве случаев. Она была диагностирована у всех больных с умственной отсталостью, а также в ряде случаев у больных с деменцией в подгруппе с хроническими психическими расстройствами. В подгруппе с временными психическими расстройствами у обследуемых также в подавляющем большинстве случаев - 9 случаев отмечались такие качества как повышенная внушаемость и подчиняемость, однако которые не являлись облигатными личностными чертами. Появление не пресущих ранее личностных особенностей в период сделки в части случаев было следствием декомпенсации органического расстройства на фоне воздействия психогении, проявлявшемся, помимо этого, заострением других личностных черт, когнитивными и другими нарушениями, а в ряде случаев являлось частью клинической картины запойного состояния, и лишь в одном случае это было результатом комплексного воздействия нескольких неблагоприятных факторов (соматогенных и психогенных) у больного онкологическим заболеванием. У обследуемых второй группы только в 5 случаях (трое подэкспертных с синдромом зависимости от алкоголя и двое подэкспертных с органическим психическим расстройством) отмечались личностные особенности в виде повышенной внушаемости и ведомости в отношении референтных лиц. В отношении всех этих подэкспертных давалось заключение о существенном влиянии данных их индивидуально-психологических особенностей на способность понимать значение своих действий и руководить ими.

Показатель мотивации совершения сделки являлся по преимуществу условным, так как с одной стороны он устанавливался косвенно, а с другой стороны он являлся больше характеристикой содержания сознания. Учитывая это, этот показатель нами будет рассматриваться в достаточно редуцированном виде. В первой группе преобладала «психологически непонятная» мотивация совершения сделки. Сюда относились случаи, когда сделки совершались под влиянием бредовых мотивов, но также случаи, когда формально бреда не выявлялось, но мотив совершения сделки носил нелепый характер (например, желание уехать из Москвы на Украину, так как «там в детстве было хорошо»). Наряду с этим в первой группе также отмечались, но уже в гораздо меньшей степени, «психологически понятные» мотивы совершения сделки. Сюда относились рентные мотивы (желание заработать деньги, материальные блага), а также мотивы разрешить конфликтную ситуацию (например, размен из-за постоянных конфликтов в семье, с соседями). Во второй группе выявлялись исключительно «психологически понятные» мотивы, к ним относились мотивы заботы о собственном состоянии здоровья, о будущем своих родственников, также рентные мотивы и мотивы совершения сделки как вариант выхода из сложной конфликтной ситуации.

Как видно из приведенного сравнительного анализа всех групп по многим показателям группы с разными экспертными заключениями значительно различаются как по клиническим, так и по интегративным социальным показателям. Различаются по многим показателям, характеризующим опосредованно через поведение психическое состояние и в период сделки, что в целом предопределило соответствующее экспертное заключение.

Таким образом, для всех обследуемых первой группы было характерно наличие в период совершения сделки выраженных психических расстройств, которые сопровождались нарушением основных психических функций и как следствие нарушением ситуационного социального функционирования в юридически значимый период, что обуславливало в отношении их экспертное заключение о неспособности понимать значение своих действий и руководить ими в период сделки.

Нерезко выраженные и неглубокие изменения психики при сохранности в юридически значимый период основных психических функций, регулирующих поведение и позволяющих осознанно осуществлять деятельность в окружающем мире подразумевают интактность способности понимать значение своих действий и руководить ими.

Однако, можно указать, что существуют в период совершения сделки такие состояния психики у субъектов сделки, которые можно оценить как способность не в полной мере понимать значение своих действий и руководить ими. В отличие от Уголовного Кодекса РФ, где существует такая юридическая норма как «ограниченная вменяемость», в Гражданском Кодексе РФ такой нормы как «ограниченная сделкоспособность» не существует. Но в ГК РФ существуют статьи 178, 179, в которых указаны другие, нежели в ст. 177, условия признания сделки недействительной - вследствие «порока воли» по причине «заблуждения», «стечения тяжелых обстоятельств, угрозы, обмана и т.д.». Под юридическими квалификациями «заблуждения» и «стечения тяжелых обстоятельств, угрозы, обмана и т.д.» подразумевает наличие содержательной стороны порока воли субъекта сделки. Безусловно, установление данного факта является прерогативой суда, но оценка формальной стороны данных квалификаций, отражающих порок воли, т.е. психологических и психических особенностей, которые повлияли (или способствовали) на возникновение «заблуждения» или «обмана», является прерогативой судебной экспертизы. Т.е. изменения психики, которые ограничивают способность в полной мере понимать значение своих действий и руководить ими, могут рассматриваться как экспертологический (медицинский или психологический) критерий для юридических норм указанных статей ГК РФ.

К таким состояниям можно отнести психогенно спровоцированные невротические депрессивные состояния, стрессовые состояния, состояния эмоционального напряжения, при которых непосредственно период сделки искажается под действием аффективных механизмов мотивационная, перцептивная, прогностическая сферы психики подэкспертного. Влияние в юридически значимой ситуации определенных индивидуально-психологических особенностей (повышенная внушаемость, подчиняемость и т.п.) в совокупности с субъективно сложной окружающей ситуацией.

Данные изменения психики (или особенности личности) можно обозначить как патопсихологический (медицинский) критерий, который соответствует юридическому критерию ст.ст. 178, 179 ГК РФ, а не статьи 177 ГК РФ.

Указанные особенности психической деятельности нередко создают условия для социальной виктимности таких субъектов. В отношении их совершаются мошеннические действия, обман, применяются угрозы с целью продажи ими жилой площади в ущерб себе. Установление экспертного психопатологического и психологического критерия, который комплементарно бы соответствовал юридическому критерию данных статей ГК РФ позволит суду более объективно и полно установить истину по делу и принять правильное решение.

Экспертную оценку данных состояний следует отнести к сфере совокупной компетенции эксперта-психиатра и эксперта-психолога.

Таким образом, экспертная оценка хронических психических расстройств относится сугубо к сфере компетенции эксперта-психиатра, а экспертную оценку состояний временного психического расстройства, нерезко выраженных изменений психики можно отнести к сфере совокупной компетенции эксперта-психиатра и эксперта-психолога, соглашаясь с мнением Т.В. Сахновой (1997г.), что предметом КСППЭ является психическая деятельность, которая в целом подчиняется психологическим законам и закономерностям, но последние «отягощены» определенными изменениями психики непсихотического (неглубокого) уровня, т.е. такие изменения психики можно отнести к сфере совокупной компетенции и психиатра и психолога. В отличие от выраженных изменений психики при психических расстройствах, которые, являются сферой компетенции эксперта-психиатра.

Данное разделение сфер компетенции можно изобразить схематически следующим образом:

Дача экспертного заключения возможно в виде альтернативной формы (могло или не могло лицо понимать значение своих действий и руководить ими); отказа от дачи заключения и существует вариант вероятностного (предположительного) заключения.

В случае недостатка данных, характеризующих психическое состояние подэкспертного в юридически значимый период, и отсутствии сведений о наличии выраженных изменений психики в периоды времени до и после сделки, нарушениях социального функционирования в период сделки, психологически непонятной мотивации совершения сделки в ряде случаев в экспертных заключениях допускалась возможность подэкспертных понимать значение своих действий и руководить ими apriori, выносилось заключение, что «отсутствуют данные, указывающие, что в юридически значимый период лицо не могло понимать значение своих действий и руководить ими», т.е. эксперты исходили из презумпции сохранности данной способности. Такой подход является юридически обоснованным, так как экспертной оценке подвергается лицо не лишенное дееспособности.

Экспертные вероятностные заключения о неспособности понимать значение своих действий и руководить ими выносились также в случаях отсутствия описания психического состояния подэкспертного непосредственно в период сделки. Тяжелое, прогредиентное течение психического заболевания, сопровождающегося непосредственно перед сделкой грубыми интеллектуально-мнестическими, неврологическими нарушениями, а случае терминальной стадии онкологического заболевания, сопровождавшееся неврологической, полиорганной недостаточностью, соматическим истощением, а непосредственно перед смертью ундулирующими нарушениями сознания, позволяло ретроспективно предположить степень изменений психики на период сделки. Так как сделка предшествовала смерти на незначительный период времени (от недели до месяца), а выраженность нарушений свидетельствовала о длительности патологических процессов, то это позволило дать заключение о неспособности понимать значение своих действий и руководить ими, хотя и вероятностное.

На основании указанного можно утверждать, что при отсутствии достоверных данных о психическом состоянии непросредственно в период сделки, но при наличии достоверных данных о психическом состоянии незадолго до периода сделки или после периода сделки, которые позволяют точно диагностировать какое-либо расстройство и оценить степень его прогредиентности, можно с определенной долью вероятности дать экспертное заключение. Косвенным подтверждением психического состояния в период сделки также могут служить показатели ситуационного социального функционирования в период сделки.

Список литературы диссертационного исследования кандидат медицинских наук Малкин, Дмитрий Александрович, 2004 год

1. Александровский Ю.А. Пограничные психические расстройства. М., Медицина, 1993.

2. Алексеев А.Ф. Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе лиц с органическим поражением головного мозга (при решении вопроса о дее недееспособности) // Современная психиатрия глазами молодых ученых. - М., 2000.

3. Алексеев А.Ф., Корзун Д.Н. Судебно-психиатрическая оценка органических психических расстройств в гражданском процессе // Практика судебно-психиатрической экспертизы. Сб. № 38. М., 2000.

4. Богатырева И.Э. Особенности судебно-психиатрической экспертизы в гражданском процессе выпускников вспомогательных интернатов // Современная психиатрия глазами молодых ученых. М., 2000.

5. Бруханский Н.П. Судебная психиатрия.- М., 1929.

6. Булавенко Н.Д. Типы течения шизофрении и вопросы дееспособности. -Клинические и организационные вопросы судебной и общей психиатрии. Калуга, 1975.

7. Бутылина Н.В. Посмертная судебно-психиатрическая экспертиза лиц с онкологическими заболеваниями в гражданском процессе. М., 1999.

8. Василевский В.Г. Судебно-психиатрическая экспертиза больных приступообразно-прогредиентной шизофренией в гражданском процессе: дисс. . канд. мед. наук. М., 1978.

9. Винберг А.И. Криминалистическая экспертиза в советском уголовном процессе. М., 1956.

10. Горева М.М., Шостакович Б.В. О дееспособности больных шизофренией. «Судебно-медицинская экспертиза», 1973, № 3.

11. Горева М.М., Шостакович Б.В. Дееспособность и вопросы ресоциализации больных шизофренией. Журн. невропат, и психиат. 1974, №5.

12. Горева М.М., Горинов В.В. // Теоретические и организационные вопросы судебной психиатрии. М., 1978.

13. Горинов В.В. Судебно-психиатрическая экспертиза больных вялотекущей шизофренией в гражданском процессе. Дисс. канд мед. наук. М., 1979.

14. Горинов В.В., Горева М.М., Василевский В.Г. Теоретические вопросы дееспособности психически больных по законодательствам некоторых зарубежных стран. Теоретические и организационные вопросы судебной психиатрии. М., 1979.

15. Горинов В.В. Судебно-психиатрическая экспертиза больныхвялотекущей шизофренией в гражданском процессе // Судебно-психиатрическая экспертиза (вопросы дееспособности психически больных). Сбор. науч. трудов № 34. М., 1980.

16. Горинов В.В., Васюков С. А. Теоретические вопросы судебно-психиатрической экспертизы в гражданском процессе // Социальная и клиническая психиатрия. М., 1993. - № 1.-е. 40-42.

17. Горинов В.В., Васюков С.А., Яхимович JI.A., Филипских В.Е., Левин В.М. Проблема недееспособности и судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе // Актуальные проблемы общей и судебной психиатрии. 1993. - с.32-39.

18. Горинов В.В., Васюков С. А. Теоретические вопросы судебно-психиатрической экспертизы в гражданском процессе // Журн. неврол. и психиат. Том. 95. №1, 1995.

19. Горинов В.В., Королева Е.В. Гражданская процессуальная дееспособность больных шизофренией // Судебно-медицинская экспертиза 1996. - № 2. - с.40-43.

20. Граве П.С. Патология формирования поведения // Проблемы принятия решений. М., 1976.

21. Гражданский Кодекс РФ. М., 1997.

22. Дмитриева Т.Б., Мохонько А.Р., Муганцева JI.A. Состояние судебно-психиатрической экспертизы в Российской Федерации (на 1.01.1996г.). Аналитический обзор. М., 1997. - с. 79.

23. Дмитриева Т.Б., Харитонова Н.К., Иммерман К.Л., Королева Е.В. Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе. М., ГНЦ СиСП им. В.П.Сербского, 2000.

24. Жариков Н.М., Морозов Г.В., Хритинин Д.Ф. Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе // Судебная психиатрия. М., 1997.

25. Забродин Ю.М. Процессы принятия решений на сенсорно-перцептивном уровне // Проблемы принятия решений. М., 1976.31.3авалишина Д.Н., Ломов Б.Ф., Рубахин В.Ф. Уровни и этапы принятиярешения 11 Проблемы принятия решений. М., 1976.

26. Завидовская Г.И., Яхимович JI.A., Черный В.А. Клинические и правовые аспекты судебно-психиатрических экспертиз по трудовым спорам в гражданском процессе // Российск. психиат. журн. 1998. - № 3.

27. ЗЗ.Зейгарник Б.В. Мотивы мышления // Психологические исследования интеллектуальной деятельности под ред. Тихомирова O.K. М., Из-во МГУ, 1979.

28. Иммерман K.JL, Черный В.А. К вопросу о процессуальной дееспособности истцов и ответчиков // Материалы международной конференции психиатров. Москва. 16-18 февраля 1998г. -М., 1998.

29. Кербиков О.В. Избранные труды. М., 1971.

30. Корзун Д.Н. Судебно-психиатрическая экспертиза лиц с психическими расстройствами, совершивших сделки // Современная психиатрия глазами молодых ученых. М., 2000.

31. Королева Е.В. Новые аспекты комплексных судебно-психиатрических экспертиз в гражданском процессе // Материалы международной конференции психиатров. Москва. 16-18 февраля 1998г. -М., 1998.

32. Королева Е.В. Экспертиза в гражданском процессе больных шизофренией, осложненной алкоголизмом // Материалы международной конференции психиатров. Москва. 16-18 февраля 1998г. -М., 1998.

33. Корнилова Т.В. Психология риска и принятия решений. М., 2003.

34. Комментарий к Гражданскому кодексу РФ. М., 1997.

35. Кондратьев Ф.В. // VIII Всесоюзный съезд невропатологов, психиатров и наркологов. М., 1988. - т.З. - с.349-353.

36. Кондратьев Ф.В. // Вопросы диагностики в судебно-психиатрическойпрактике. М., 1990.

37. Корсаков С.С. Психиатрические экспертизы. М., 1904. - с.74.

38. Котов В.П., Левин В.М. Некоторые нерешенные вопросы недееспособности и опеки // Судебно-психиатрическая экспертиза (вопросы дееспособности психически больных). Сбор. науч. трудов № 34. -М., 1980.

39. Коченов М.М. Введение в судебно-психологическую экспертизу. М., 1980.

40. Коченов М.М. Теоретические основы судебно-психологической экспертизы: Автореф. дисс. . док. психол. наук. М., 1991.

41. Кудрявцев И.А. Судебная психолого-психиатрическая экспертиза. М., 1988.

42. Кудрявцев И.А. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. М., 1999.

43. Ломов Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. -М., 1984.

44. Лунц Д.Р. О трудностях экспертной оценки больных шизофренией в судебно-психиатрической практике. Вопросы организации судебно-психиатрической экспертизы. - М., 1975.

45. Лунц Д.Р. Клиническое обоснование заключений о дееспособности больных шизофренией в состояние ремиссии. Вопросы судебной психиатрии. - М., 1969.

46. Метелица Ю.Л., Шишков С.Н. Объекты судебно-психиатрической экспертизы // Современное состояние и перспективы развития новых видов судебной экспертизы. М., 1987.

47. Нагаев В.В. Основы судебно-психологической экспертизы. М., 2000.

48. Нигматуллин И.Д., Сунаргулова С.Т., Бородин П.В. Особенности судебно-психиатрической экспертизы лиц позднего возраста в гражданском процессе // Актуальные проблемы современной психиатрии и наркологии. Уфа., 1994. - с. 130-131.

49. Новые виды судебно-психиатричеекой экспертизы в гражданском процессе под ред. д.м.н. Дмитриевой Т.Б. М., 1993.

50. Орлов Ю.К. О допустимости вероятных выводов эксперта // Государство и право. 1981. -№ 7.-е. 56-61.

51. Печерникова Т.П., Бутылина Н.В. Аффективные нарушения непсихотического и психотического уровней у онкологических больных (по материалам посмертных судебно-психиатрических экспертиз) // Аффективные и шизоаффективные психозы. М., 1998. - с. 436-438.

52. Печерникова Т.П., Бутылина Н.В. Посмертная судебно-психиатрическая экспертиза лиц с онкологическими заболеваниями в гражданском процессе (Пособие для врачей). М., 2000.

53. Психические расстройства и расстройства поведения. МКБ-10. М., 1998.

54. Психологические механизмы целеобразования. Сборник под ред. Тихомирова O.K. М., Наука, 1977.

55. Романко В.К. Курс теории вероятностей и математической статистики для психологов. М., 2000.

56. Ружников А.Ю. Принципы судебно-психиатрической экспертизы лиц, страдающих алкоголизмом, в гражданском процессе: Автореф. дисс. . канд. мед. наук. М., 2002.

57. Сафуанов Ф.С. Эмоционально-смысловая регуляция восприятия у психопатических личностей истеро-возбудимого круга: Автореф. дисс. . канд. психол. наук. Д., 1986.

58. Сафуанов Ф.С. Использование психологических познаний при производстве новых видов судебно-психиатрической экспертизы // Новые виды судебно-психиатрической экспертизы в гражданскомпроцессе. М., 1993.

59. Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе. М., Гардарика, 1998.

60. Сафуанов Ф.С. Смысловая структура специальных познаний эксперта-психолога // Психология субъективной семантики в фундаментальных и прикладных исследованиях. М., 2000.

61. Сафуанов Ф.С. Психологическая герменевтика в практике судебной психологической экспертизы // Социальная психология: Практика. Теория. Эксперимент. Практика. Том 3. Ярославль, 2000.

62. Сахнова Т.В. Основы судебно-психологической экспертизы по гражданским делам. М., Юристъ, 1997.

63. Сахнова Т.В. Судебная экспертиза. М., 2000.

64. Селиванов Н.А. Основания и формы применения специальных познаний при расследовании преступлений // Вопросы борьбы с преступностью. М., 1968.-Вып.7.

65. Сербский В.П. Судебная психопатология. Законодательство о душевнобольных. М., 1895. - Вып. 1. - с.224.

66. Сербский В.П. Судебная психопатология. Лекции. Вып. 2: Клиническая психиатрия. М., 1900. - с.481.

67. Сидоренко Е.В. Методы математической обработки в психологии. СПб, Речь, 2001.

68. Тальце М.Ф. О дееспособности больных вялотекущей параноидной шизофренией // Судебно-психиатрическая экспертиза (вопросы дееспособности психически больных). Сбор. науч. трудов № 34. М., 1980.

69. Тихомиров O.K. Принятие решения как психологическая проблема // Проблемы принятия решений. М., 1976.

70. Фрейеров О.Е. Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе // Судебная психиатрия: Учеб. для юрид. ВУЗов. М., 1954. -с.64-79.

71. Харитонова Н.К., Кадина Т.И. Судебно-психиатрическая экспертиза лиц с алкоголизмом в гражданском процессе // Судебная и социальная психиатрия 90-х годов, т.2. Киев-Харьков-Днепропетровск, 1994. - с. 134-135.

72. Харитонова Н.К., Королева Е.В., Черный В.А. История и перспектива судебно-психиатрической экспертизы в гражданском процессе // Социальная и судебная психиатрия: история и современность. -М., 1996. -с. 411-414.

73. Харитонова Н.К., Кадина Т.И., Носова С.К. // Журн. судебно-медицинская экспертиза. 1995. - № 2.

74. Харитонова Н.К., Королева Е.В., Черный В.А. Судебно-психиатрическая оценка психогенных депрессий в гражданском процессе // Современные проблемы пограничных и аддиктивных состояний. Томск, 1996. - с.74-75.

75. Харитонова Н.К., Королева Е.В. Новые аспекты судебно-психиатрической экспертизы лиц, страдающих шизофренией, в гражданском процессе // Актуальные вопросы современной психиатрии и наркологии, Пенза, 1997.

76. Харитонова Н.К., Королева Е.В. Социально-правовые аспекты судебно-психиатрической экспертизы в гражданском процессе // Актуальные проблемы психиатрии, наркологии и неврологии. М. - Хабаровск, 1998. - с.268-272.

77. Харитонова Н.К., Иммерман К.Л., Черный В.А. // Российский психиатрический журнал. 1998. - № 1.

78. Харитонова Н.К., Иммерман К.Л., Завидовская Г.И., Качаева М.А., Королева Е.В., Наумович А.О., Сафуанов Ф.С., Черный В.А. Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе (клинические и правовые аспекты): Пособие для врачей. -М., 1998.

79. Харитонова Н.К., Королева Е.В. Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе как форма защиты подростков воспитанников интернатов // Российский психиатрический журнал. - 1999. - № 3. - с. 1417.

80. Харитонова Н.К., Королева Е.В., Корзун Д.Н. Оценка результатов лечения как новый вид экспертизы в гражданском процессе // Вопросы социальной и клинической психиатрии и наркологии. М., 2000. - с.220-221.

81. Харитонова Н.К., Королева Е.В. Богатырева И.Э. Новые аспекты комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы в гражданском процессе // Российск. психиат. журн. 2000. - №3. - с.42-45.

82. Харитонова Н.К., Королева Е.В. Шамирова М.В. Новые аспекты экспертиз лиц с агрессивным поведением в отношении детей в уголовном и гражданском процессах // Российск. психиат. журн. 2000. - №2. - с.31-34.

83. Харитонова Н.К., Королева Е.В. Новые аспекты и перспективы развития судебно-психиатрической экспертизы в гражданском процессе в современных условиях // Психиатрия и общество. М., 2001. - с. 310320.

84. Харитонова Н.К., Королева Е.В. Новые виды судебно-психиатрической экспертизы в гражданском процессе как форма защиты интересов детей // Российский психиатрический журнал. 2001. - № 4. - с.35-37.

85. Холодковская Е.М. Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе (дееспособность психически больных истцов и ответчиков): Автореф. дисс. . док. мед. наук. Д., 1964.

86. Холодковская Е.М., Боброва И.Н. Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе (методические указания) // Практика судебно-психиатрической экспертизы. Сб. науч. трудов № 24. М., 1975. - с. 8893.

87. Черный В. А. Судебно-психиатрическая оценка психических расстройств органической природы у истцов и ответчиков: дисс.канд. мед. наук. М., 1996.

88. Шишков С.Н. Консультация. Предмет судебно-психиатрической экспертизы в гражданском процессе // Судебно-психиатрическая экспертиза (особенности психиатрической оценки шизофрении). Сб. науч. трудов № 36. М., 1981.-е. 118-121.

89. Шишков С.Н. // Сов. государство и право. 1988. - №12.

90. Ю4.Шлепов Ю.А. Случаи использования вероятностных заключений в доказывании // Рефераты научных сообщений на теоретическом семинаре криминалистических чтениях. - М., 1977. - Вып. 19.

91. Шорохова Е.В. // Психологические проблемы социальной регуляции поведения / Под ред. Е.В. Шороховой, М.И. Бобневой. М., 1976. - с.5 -28.

92. Шостакович Б.В. Дееспособность больных шизофренией и проблема реабилитации. Реабилитация больных нервными и психическими заболеваниями. Д., 1973.

93. Шостакович Б.В., Яхимович JI.A. К вопросу судебно-психиатрической оценки постапоплектического слабоумия при экспертизе по гражданским делам // Клинические и организационные вопросы судебной и общей психиатрии. Калуга, 1975.-е. 131-133.

94. Шостакович Б.В., Горева М.М., Герасимов С.В., Василевский В.Г., Горинов В.В. Вопросы дееспособности при приступообразной и вялотекущей шизофрении. Актуальные вопросы социальной и судебной психиатрии. - М., 1977.

95. Шостакович Б.В. К постановке вопроса об «ограниченной дееспособности» психически больных. Теоретические и организационные вопросы судебной психиатрии. М., 1978.

96. Шостакович Б.В. Актуальные проблемы судебно-психиатрической экспертизы в гражданском процессе // Судебно-психиатрическая экспертиза (вопросы дееспособности психически больных). Сбор. науч. трудов № 34. М., 1980.

97. Ш.Шостакович Б.В., Боброва И.Н., Василевский В.Г., Горева М.М., Горинов В.В., Шибанова Н.И., Шишков С.Н. Судебно-психиатрическая экспертиза больных шизофренией в гражданском процессе (Методические рекомендации). М., 1981.

98. Шостакович Б.В., Ревенок А. Д. Психиатрическая экспертиза вгражданском процессе. Киев, «Здоровье», 1992.

99. ПЗ.Шутилов Б.И. Некоторые особенности посмертной судебно-психиатрической экспертизы в гражданском процессе // Депрессивные состояния в судебно-психиатрической практике. -М., 1989. с. 159-164.

100. Ясперс К. Общая психопатология. М., Практика, 1997.

101. Яхимович JT.A. Посмертная судебно-психиатрическая экспертиза лиц с постинсультными изменениями психики: дисс.канд. мед. наук. М., 1974.

102. Пб.Яхимович JT.A. О некоторых особенностях посмертной экспертизы в гражданском процессе // Клинические и организационные вопросы судебной и общей психиатрии. Калуга, 1975. с. 127-131.

103. Яхимович JI.A. О задачах и тактике эксперта при проведении посмертных СПЭ по гражданским делам // Актуальные вопросы социальной и судебной психиатрии. М., 1976. - с.98-105.

104. Яхимович JT.A. Особенности судебно-психиатрической экспертизы лиц позднего возраста в гражданском процессе. Методические рекомендации. -М, 1993.

105. Д. Креч, Р. Крачфилд, Н. Ливсон Факторы, определяющие решение задач // Хрестоматия по общей психологии. Выпуск III. Субъект познания. М., 2001.

106. Ahmed М.В. Psychological and legal aspects of mental incompetence. University of North Texas Health Science Center, Fort Worth, USA. 1998.

107. Aschaffenburg G. The psychiatrie aspect of testamentary capacity. Am. J. Psychiat., 1944, 100, 5. s. 606-609.

108. Frijda N.H. Competence to make decisions: the psychology of deliberate decision making. Faculteit Maatschappij-en Gedragswetenschappen, Afdeling Psychologie, Teorieen der emoties, Universiteit van Amsterdam. 2002.

109. Gailledreau J, Schlecht P, Chabannes JP. Alzheimer's disease and informed consent of incapacitated people: propositions aimed at improving the procedure. Hopital Saint-Louis, L'Aigle. 1996.

110. Glatzel J. Forensische Psychiatrie. Stuttgart. 1985.

111. Gove D, Georges J. Perspectives on legislation relating to the rights and protection of people with dementia in Europe. Alzheimer Europe, Luxembourg. 2001.

112. Janofsky J.S., McCarthy R.J., Folstein M.F. The Hopkins Competency Assessment Test: a brief method for evaluating patients' capacity to give informed consent. Johns Hopkins University School of Medicine, Baltimore, MD. 1992.

113. Luthe R. Die Beurteilung Erwachsener im Zivilrecht // Handbuch der Forensische Psychiatrie. 1971. - S. 1095-1284.

114. Melamed Y, Kimchi R, Barak Y. Guardianship for the severely mentally ill. Abarbanel Mental Health Center (Affiliated with Tel Aviv University, Faculty of Medicine), Bat Yam, Israel. 2000.

115. Mundle G, Widmann U, Foerster K, Mann K.Is the new guardianship law regarding alcoholic patients therapeutically useful? A case example. Universitatsklinik fur Psychiatrie und Psychotherapie, Tubingen. 1996.

116. Overman WH, McCormick WA. Elder law and Alzheimer's disease. National Academy of Elder Law Attorneys, and National Elder Law Foundation, Tucson, AZ, USA. 1998.

117. Qiu F, Lu S. Guardianship networks for rural psychiatric patients. A nonprofessional support system in Jinshan County, Shanghai. Department of

118. Preventive Care, Jinshan County Psychiatric Hospital, Zhu Jin Township, Shanghai, PRC. 1994.

119. Rasch W. Forensische Psychiatrie. Stuttgart, 1986.

120. Reker Т., Eikelmann В., Folkerts H. Prevalence of psychiatric disorders and outcome of social integration of homeless men Klinik fur Psychiatrie, Universitat Munster. 1997.

121. Schneider K. Klinische Psychopathologic. Stuttgart. 1959. - s.174.137. von Oefele K. Experiences with expert assessment in guardianship law from the forensic psychiatry viewpoint. 1994.

122. Williams G.O., Gjerde C.L., Haugland S., Darnold D., Simonton L.J., Woodward P.J. Patients with dementia and their caregivers 3 years after diagnosis. A longitudinal study. Department of Family Practice, University of Iowa, Iowa City, USA. 1995.

123. Zhang M., Yan H., Phillips M.R. Community-based psychiatric rehabilitation in Shanghai. Facilities, services, outcome, and culture-specific characteristics. Department of Psychiatry, Shanghai Second Medical University, PRC. 1994.