Эффективность новой допплерографической методики выявления начальных проявлений диастолической дисфункции левого желудочка у больных артериальной гипертензией тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 14.01.13, кандидат медицинских наук Гагиева, Белла Алибековна

• Гагиева, Белла Алибековна
• кандидат медицинских наук
• 2012

Оглавление диссертации кандидат медицинских наук Гагиева, Белла Алибековна

Введение

Глава 1. Обзор литературы.

1.1. Определение и классификация хронической сердечной недостаточности.

1.2. Эхокардиографическая оценка глобальной систолической функции левого желудочка.

1.3. Эхокардиографическая оценка глобальной диастолической функции левого желудочка.

1.4. Артефакты в сонографии и эхокардиографии

Глава 2. Материалы и методы

2.1. Дизайн исследования.

2.2. Допплерэхокардиографическое исследование.

2.3. Статистические методы, используемые для анализа результатов

Глава 3. Определение нормативного значения нового допплерографического индекса Е/Еа

3.1. Оценка влияния полового фактора на величину индекса Е/Еа у здоровых лиц.

3.2. Оценка влияния возрастного фактора на величину доппле-рографического показателя Е/Еа у здоровых лиц.

Глава 4. Анализ возможности применения допплерографического диастолического индекса Е/Еа для оценки нарушения функции левого желудочка у больных с артериальной гипер-тензией 1 степени.

4.1. Отбор больных АГ 1 ст. с появившимися нарушениями диастолической функции левого желудочка при помощи тканевого допплерографического индекса Е/Е'

4.2. Оценка величины стандартных допплерэхокардиогафиче-ских показателей у больных АГ 1 ст.

4.3. Анализ диагностической значимости индекса Е/Еа в выявлении диастолических нарушений функции миокарда ЛЖ у больных АГ 1 ст.

Глава 5. Оценка воспроизводимости допплерографического отношения Е/Еа

5.1. Оценка воспроизводимости показателя Е/Еа при повторных измерениях одним исследователем.

5.2. Оценка воспроизводимости показателя Е/Еа при повторных измерениях двумя исследователями.

Глава 6. Хронометраж выполнения новой методики выявления минимальной диастолической дисфункции левого желудочка у больных артериальной гипертензией 1 степени с помощью допплерографического индекса Е/Еа.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Эффективность новой допплерографической методики выявления начальных проявлений диастолической дисфункции левого желудочка у больных артериальной гипертензией»

Актуальность проблемы

На сегодняшний день Всемирная организация здравоохранения выделяет семь факторов риска, достоверно повышающих смертность населения в Европейских странах. К этим факторам можно отнести курение, ожирение, гиперхолестеринемию, артериальную гипертензию (АГ), низкий уровень употребления овощей и фруктов, гиподинамию и чрезмерное употребление алкоголя. В разных регионах значимость этих факторов риска варьирует, однако везде на первом месте стоит АГ [\¥НО., 2006]. АГ в настоящее время — одно из наиболее распространенных заболеваний в развитых странах мира [Мартынов А. И., 2003; Оганов Р. Г., 2008; Чазов Е. И. и Чазова И. Е.; 2005]. Особую актуальность эта проблема приобретает в нашей стране [Агеев Ф. Т. с соавт., 2004]. Ведь Россия относится к регионам с самой высокой частотой АГ, которая доходит до 39,9 % среди мужчин и до 41,1 % среди женщин; то есть АГ страдает около 42,5 миллиона человек [Шальнова С. А. с соавт., 2006]. Занимая ведущее место в структуре сердечно-сосудистых заболеваний, АГ в 2—4 раза повышает вероятность развития ИБС, хронической сердечной недостаточности, острого нарушения мозгового кровообращения, а также хронической почечной недостаточности [Арутюнов Г. П., 2002]. В связи с этим АГ занимает первое место по вкладу в смертность от сердечно-сосудистых заболеваний [Шальнова С. А., 2008].

АГ в России, как и во всех странах с развитой экономикой, относится к категории важных медико-социальных проблем. Это обусловлено не только широкой распространенностью заболевания, не только высоким риском осложнений, но и недостаточными результатами по контролю артериального давления и профилактике поражения органов-мишеней в масштабе популяции. В странах Запада АД должным образом контролируется менее чем у 30% населения, а в России — у 17,5% женщин и 5,7%) мужчин, больных АГ [Оганов Р. Г., 2002]. «Коварство» повышенного артериального давления заключается в том, что зачастую, никак не обнаруживая себя клинически, оно исподволь приводит к развитию сердечно-сосудистых осложнений.

Прогноз пациентов с АГ во многом определяется своевременностью выявления повышенного артериального давления и формирующихся нарушений диастолической функции миокарда. Чем раньше удается выявить эти отклонения, тем лучше могут быть результаты лечения. Ранняя диагностика появляющейся диастолической дисфункции левого желудочка (ДД ЛЖ) предоставляет клиницистам возможность сразу же начать целенаправленную и в большинстве случаев успешную терапию по предупреждению развития гипертрофии миокарда и нормализации релаксационных процессов [Арутюнов Г. П., 2002; Борзова Н. В. с соавт., 2008; Кастанаян А. А. с соавт., 2001; Курбанова Д. Р. с соавт., 2003; Остроумова О. Д., с соавт., 2004; Скибицкий В. В. с соавт., 2007; Чазова Е. И., 2008; Devereux R. В. et al., 2004; Galderisi М. et al., 2004; Muller-Brunotte R. et al., 2005].

Зарегистрировать нарушение диастолической функции миокарда можно только с помощью инструментальных методов диагностики. К ним относятся: зондирование полостей сердца [Мазур А. Н., 2001; Mandinov L. et al., 2000; Nishimura R. A. et al., 1997; Poulsen S. H., 2001], радиоизотопная вен-трикулография [Mandinov L. et al., 2000; Natsuaki M. et al., 1992; Spirito P. et al., 1986], компьютерная томография (KT) [Stolzmann P. et al., 2008; Wen Z. et al., 2010], магнитно-резонансная томография (MPT) [Natale L. et al., 2001; Slama M. et al., 2002; Rathi V. K. et al., 2008; Tseng W. Y. et al., 2002] и допплерэхокардиография (ДэхоКГ) [Агеев Ф. Т., Овчинников А. Г., 2002; Кастанаян А. А., Неласов Н. Ю., 2009; Фейгенбаум X., 1999; Шиллер Н., Осипов М. А., 1993; Appleton С. P., Hattle L. К., 1992; Otto С. М., 2000; Shmailtzl К., Ormerod О., 1994]. Последний метод, в связи с неинвазивностью, отсутствием лучевой нагрузки, относительной дешевизной и низкими временными затратами на исследование, простотой и в то же время высокой эффективностью, получил наибольшее распространения в практическом здравоохранении.

Получить информацию о состоянии диастолической функции миокарда в развернутой стадии заболевания не так уж и сложно. Другое дело — своевременно обнаружить минимальную дисфункцию миокарда на самой ранней стадии развития болезни, когда клинических проявлений сердечной недостаточности еще нет. Ранее было показано, что развитие дисфункции миокарда при медленно развивающейся кардиальной патологии всегда начинается с релаксационных нарушений [Мазур Н. А., 2001; Galderisi М., 2005; Rakowsky Н. et al., 1996]. К сожалению, диагностические ДэхоКГ критерии выявления минимальной ДД миокарда еще находятся в стадии разработки.

В последние годы предпринимаются попытки повысить точность обнаружения нарушений релаксационной функции сердца на ранней стадии развития при различных заболеваниях с помощью тканевого допплера [Galetta F. et al., 2005; Palecek Т. et al., 2004; Zoncu S. et al., 2005]. Подобные попытки предпринимаются и в отношении мягкой АГ [Kimura Е. et al., 2005; Tsai С. Т. et al., 2008]. Уже продемонстрировано, что тканевая допплерография в 6 раз (!) повышает уровень выявления ДД при АГ 1 ст. по сравнению с традиционными показателями трансмитрального кровотока [Саидова М. А. с соавт., 2008].

Много внимания уделяется и тканевому допплерографическому индексу Е/Е' (это отношение включает два показателя — пиковую скорость ранней фазы трансмитрального кровотока и пиковую скорость раннего диастоличе-ского движения фиброзного кольца митрального клапана). Показано, что индекс Е/Е' существенно улучшает дифференциацию различных стадий ДД [Овчинников А. Г., Агеев Ф. Т., 2009; Arques S. et al., 2007; Dokainish H., 2004; Kindermann M. et al., 2008]. Именно этот показатель Американское общество эхокардиографии рекомендует для активного использования при проведении кардиологических научных исследований [Gottdiener J. S. et al., 2004]. В совместных рекомендациях Ассоциаций Сердечной недостаточности и Эхокардиографии Европейского кардиологического общества индекс Е/Е' был отмечен в качестве одного из наиболее важных для диагностики ДД

Paulus W. J. et al., 2007]. Установлено, что новый индекс Е/Е' может быть применен для обнаружения начальных релаксационных нарушений миокарда ЛЖ на ранней стадии АГ [Galderisi M. et al., 2010] и даже на стадии пред-гипертонии [Kim S. H. et al., 2011]. Определен оптимальный положительный критерий (ОПК) для разделения больных АГ 1 ст. и здоровых лиц по показателю Е/Е' (>6,0) [Wang F. F. et al., 2011]. Однако следует признать, что доступность методики тканевой допплерографии для практического здравоохранения в нашей стране невысока. В связи с этим остается актуальным поиск новых простых альтернативных ДэхоКГ подходов к выявлению появляющихся нарушений функции миокарда на самых ранних стадиях развития заболеваний, приемлемых для реальной диагностической практики.

Ранее на кафедре и в отделении ультразвуковой диагностики РостГМУ было продемонстрировано, что спектральные допплеровские артефакты (они же высокоамплитудные отраженные сигналы движения (ВОСД)) имеют тесную связь с систолической и диастолической функцией миокарда ЛЖ. Как оказалось, скоростные показатели ВОСД могут быть применены для точной количественной оценки степени выраженности миокардиальных нарушений [Неласов Н. Ю. с соавт., 2001 и 2003; Неласов Н. Ю., 2005; Nelassov N., 2004]. Было также отмечено, что компоненты спектрограммы ВОСД, записанной с помощью обычной импульсноволновой ДэхоКГ, напоминают компоненты тканевой спектральной допплерограммы. При изучении корреляционных взаимоотношений между аналогичными компонентами обнаружены сильные прямые связи [Nelassov N., 2004]; причем наиболее тесными связи были между пиковыми скоростями компонентов кривой ВОСД (Sa, Еа и Аа), записанной из стандартной позиции, и пиковыми скоростями компонентов кривой движения кольца митрального клапана (S', Е' и А', соответственно). Был сделан вывод: кривая ВОСД, записанная из апикальной позиции датчика на одном уровне с кольцом митрального клапана, является несколько увеличенным отражением тканевой допплерограммы кольца митрального клапана.

С учетом вышеизложенного у нас возникла идея: а не попробовать ли заменить более сложный в получении тканевой допплерографический показатель Е' в отношении Е/Е' на простой допплерографический показатель Еа? Сохранит ли новый упрощенный индекс Е/Еа хорошие диагностические качества своего предшественника — индекса Е/Е'? Сможет ли новый индекс улучшить диагностику ДД на ранней стадии формирования АГ по сравнению с традиционными эходопплеровскими параметрами трансмитрального кровотока? Чтобы получить ответы на эти вопросы и было запланировано настоящее исследование.

Цель и задачи исследования

На основании вышеизложенного была сформулирована цель исследования: изучить возможность применения нового простого допплеро-графического индекса Е/Еа для раннего выявления нарушения диа-столической функции миокарда ЛЖу больных АГ 1 степени.

Для достижения цели исследования были поставлены следующие задачи:

1. Установить нормативное значение показателя Е/Еа в зависимости от пола и возраста.

2. Сопоставить диагностическую значимость нового отношения Е/Еа и традиционных показателей трансмитрального кровотока в выявлении минимальной ДД у больных АГ 1 ст.

3. Проанализировать уровень воспроизводимости индекса Е/Еа.

4. Проверить, не приведет ли определение отношения Е/Еа к существенному удлинению времени выполнения стандартного ДэхоКГ исследования.

Научная новизна результатов исследования

1. Установлено, что показатель Е/Еа не зависит от пола и возраста.

2. Впервые продемонстрировано, что индекс Е/Еа более чувствителен к выявлению минимальной дисфункции миокарда у больных АГ, чем традиционные эхопризнаки.

3. Впервые определено, что показатели воспроизводимости нового отношения Е/Еа находятся на приемлемом уровне.

Практическая значимость исследования

1. Впервые определено нормативное значение показателя Е/Еа.

2. Разработан новый способ диагностики минимальной ДД ЛЖ на основе анализа индекса Е/Еа, компоненты которого регистрируются с помощью обычной прерывистоволновой допплерографии.

3. Установлено, что при определении нового индекса Е/Еа продолжительность стандартного ДэхоКГ практически не меняется

Основные положения диссертации, выносимые на защиту

1. У нового показателя Е/Еа нет связи с полом и возрастом.

2. Величины нового индекса Е/Еа достоверно различаются у здоровых лиц и больных АГ 1 ст.

3. Индекс Е/Еа более чувствителен к выявлению начальных проявлений дисфункции миокарда ЛЖ по сравнению с традиционными ДэхоКГ признаками.

4. Параметры воспроизводимости показателя Е/Еа находятся на приемлемом уровне.

Сведения о практическом использовании результатов исследования

Способ диагностики минимальных нарушений функции миокарда ЛЖ у больных АГ 1 ст. используется в отделениях ультразвуковой диагностики клиники Ростовского государственного медицинского университета и в Клинической больнице Северо-Осетинской государственной медицинской академии, а также включены в лекционный курс и курс практических занятий по кардиологии и ультразвуковой диагностике на кафедрах ФПК и ППС

РостГМУ. По результатам исследований опубликовано 17 печатных работ, включая 5 статей в журналах, рекомендованных перечнем ВАК МОиН РФ. Получено решение Роспатента (1.09.2011) о выдаче патента на изобретение по заявке № 2010134243 (приоритет от 16.08.2010) «Способ диагностики минимальных проявлений диастолической дисфункции левого желудочка у больных артериальной гипертензией 1-й степени».

Заключение диссертации по теме «Лучевая диагностика, лучевая терапия», Гагиева, Белла Алибековна

ВЫВОДЫ

1. Взаимосвязи между показателем Е/Еа и половым и возрастным факторами настолько слабые, что принимать их во внимание нет необходимости; определено нормативное значение Е/Еа — у здоровых лиц оно составляет 2,75±0,48.

2. У нового допплерометрического индекса Е/Еа параметры чувствительности и диагностической эффективности в выявлении минимальной ДД ЛЖ при развитии АГ 1 ст. существенно выше, чем у традиционных показателей трансмитрального кровотока; определено значение ОПК для Е/Еа (>3,1), позволяющее эффективно обнаруживать пациентов с появляющимися нарушениями диастолической функции ЛЖ.

3. Показатели воспроизводимости индекса Е/Еа находятся на приемлемом для диагностической практики уровне.

4. Определение отношения Е/Еа не приводит к значимому удлинению времени выполнения стандартного ДэхоКГ исследования.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Сердечно-сосудистые заболевания стойко занимают первое место в структуре причин общей смертности населения [Оганов Р. Г., 2007; Оганов Р. Г., Масленникова Г. Я., 2003], а рост показателей смертности от сердечной патологии носит глобальный характер [Аронов Д. М., 2002]. К сожалению, ситуация в России еще более сложная: смертность от болезней системы кровообращения в Российской Федерации у мужчин в возрасте 45—54 лет в 3,3 раза, а у женщин в 3,2 раза выше, чем в экономически развитых странах [Харченко В. И., с соавт., 2005]. Причем следует учитывать, что в спектре сердечно-сосудистых заболеваний наибольшее распространение имеет АГ [Алмазов В. А. с соавт., 2000; Чазова И. Е., 2002]. По данным Оганова Р. Г. [2002], АГ болеет приблизительно 1 миллиард людей во всем мире. В Европе АГ (при уровне АД 140/90 мм рт. ст. и выше) наблюдается у 44% взрослого населения, это на 60% больше, чем в США и Канаде, где АГ отмечается всего лишь у 28%) взрослых жителей [Чазов Е. И. и Чазова И. Е., 2005]. Среди взрослого населения России частота АГ достигает 40% [Шальнова С. А. с соавт., 2006]; а в связи с такой высокой распространенностью АГ занимает и первое место по вкладу в смертность от сердечно-сосудистых заболеваний [Шальнова С. А, 2008]. Наличие гипертензивного синдрома оказывает существенное влияние на состояние здоровья, продолжительность и качество жизни пациентов. Еще в 1991 г. Эгаи и ВгаипшаШ представили картину основных этапов развития сердечно-сосудистого континуума, который начинается с факторов риска: АГ, гиперхолестеринемии, сахарного диабета, ин-сулинорезистентности, курения, приводящих к эндотелиальной дисфункции с патофизиологическими реакциями вначале на клеточном уровне, а затем на полиорганном — с формированием атеросклероза, ишемической болезни сердца, тяжелого поражения сердечной мышцы, развитием мозгового инсульта [Евдокимова А. Г. с соавт., 2008; Чазов Е. И. и Чазова И. Е., 2005]. И на первом месте, как причина развития фатальных осложнений, находится АГ.

Также установлено, что АГ в три раза повышает риск формирования в перспективе сердечной недостаточности (Арутюнов Г. П., 2002); причем в большинстве случаев следует прогнозировать формирование сердечной недостаточности с сохранной систолической функцией ЛЖ (Кастанаян А. А., Нела-сов Н. Ю., 2009). Все вышесказанное позволяет прийти к выводу: АГ является одной из наиболее важных и сложных медико-социальных проблем.

Исходы заболевания у пациентов с АГ во многом определяются своевременностью выявления повышенного артериального давления и формирующегося поражения органов-мишеней (сердце, почки, сетчатка и др.). А изменения в миокарде оказываются одним из наиболее важных прогностических факторов. Так, установлено, что наличие гипертрофии миокарда ЛЖ у больных АГ является самым главным независимым прогностическим фактором сердечных и цереброваскулярных осложнений, а также сердечно-сосудистой и общей смертности [Anderson Т. W., 1987; Benetos А. et al., 2000]. В свое время в исследовании LIFE было убедительно продемонстрировано, что степень гипертрофии ЛЖ у больных ГБ имеет большее прогностическое значение, чем выраженность собственно гипертензионного синдрома (уровень артериального давления) [Gavras I., Gavras Н., 1999]; однозначных объяснений этому феномену пока не дано, однако высказываются предположения, что степень гипертрофии ЛЖ в большей степени коррелирует с уровнем активации ренин-ангиотензин-альдостероновой системы и степенью ремодели-рования артерий в некоторых сосудистых бассейнах, чем с уровнем артериального давления, а сам уровень давления имеет менее достоверную связь с этими параметрами.

Как известно, нарушение функции миокарда может быть связано с нарушением в фазу расслабления (диастолическая дисфункция) либо с нарушением сокращения (систолическая дисфункция) [Беленков Ю. Н., Мареев В. Ю., 2000; Мазур Н. А., 2001; Овчинников А. Г., Агеев Ф. Т., 2009; Rakowsky Н. et al., 1996]. При развитии АГ систолические нарушения функции ЛЖ могут появиться только на поздней стадии заболевания [Мазур Н. А., 2001;

Мартынов А. И. с соавт., 2001; Danzmann L. С. et al., 2008; Galderisi M., 2005]. Манифестация же АГ всегда связана с появлением и прогрессированием диа-столических расстройств [Беленков Ю. Н. с с соавт., 2000; Pedersen F. et al., 2004; Oyati I. A. et al., 2004]. В связи с этим попытка выявить нарушение функции миокарда ЛЖ у больных на начальной стадии формирования АГ — это попытка обнаружить минимальные отклонения в диастолической функции миокарда.

Ранее было показано, что даже на самых ранних стадиях развития АГ у пациентов отчетливо обнаруживаются проявления эндотелиальной дисфункции [Агеев Ф. Т., 2003; Кушаковский М. С., 2002; Лямина С. В., 2005; Ма-колкин В. И., 2006; Чазов Е. И. и Чазова И. Е., 2005; Simon A. et al., 2002]; одновременно с этим формируются нарушения микроциркуляции в миокарде ЛЖ [Бойцов А., 2006; Гириш К. Р. Б., 2007; Маколкин В. И. с соавт., 2003; Antony I. et al., 1992; Gelpi R. J. et al., 1991; Parodi О. et al., 1992; Struijker Boudier H. A. et al., 2003] и диссинхрония сокращения миокардиальных волокон [Yang В. et al., 2008]. На этом фоне появляются и постепенно усиливаются релаксационные нарушения миокарда [Мартынов А. И., 2001; Минеева Е. Е., 2008; Саидова М. А. с соавт., 2008; De Simone G. et al., 2005; Galderisi M., 2005; Slama M. et al., 2002]; затем, с течением времени, формируется его гипертрофия [Мазур Н. А., 2001; Danzmann L. С. et al., 2008; Zabalgoitia M. et al., 1998; Devereux R. В., 2004]. Следующая фаза — появление и прогресси-рование фиброза миокарда [Loek van Heerebeek et al., 2006; Vigorito F., et al., 2004; Krayenbuehl H. P. et al., 1989].

Если заболевание удается выявить на ранней фазе формирования, то назначение активной терапии позволяет добиться отчетливых результатов (предупреждение появления либо регрессия гипертрофии миокарда; нормализация либо существенное улучшение диастолической функции миокарда ЛЖ) [Арутюнов Г. П., 2002; Борзова Н. В., 2008; Глезер М. Г., 2000; Евдокимова А. Г., 2008; Кастанаян А. А., 2001; Конорский Г., Скибицкий В., 1996; Овчинников А. Г. с соавт., 2001; Остроумова О.Д., с соавт., 2004; Чазова Е. И.,

2008; Antony I. et al., 1992; Devereux R. B. et al., 2004; Galderisi M. et al., 2004; Muller-Brunotte R. et al., 2005]. Если же активная терапия запаздывает и начинается тогда, когда уже сформировалась выраженная гипертрофия миокарда и присоединился интерстициальный фиброз, то добиться устойчивой положительной динамики практически невозможно [Кастанаян А. А., Нела-сов Н. Ю., 2009; Чазов Е. И. и Чазова И. Е., 2005; Cleland J. G. et al., 2006; Massie В. M. et al., 2008; Owan Т. E. et al., 2006]. Указанные различия в результатах лечения подчеркивают важность самого раннего обнаружения появляющихся морфофункциональных изменений миокарда при АГ. Однако, анализируя данные литературы, приходится с сожалением констатировать, что выявление ранних стадий развития дисфункции миокарда проводится, как правило, несвоевременно. С одной стороны, к этому приводит поздняя обращаемость пациента за медицинской помощью, так как самочувствие остается относительно удовлетворительным. Другая причина, приводящая к поздней диагностике, — это недоступность для широкой клинической практики новых эффективных методик выявления ранних стадий повреждения и дисфункции миокарда [Агеев Ф. Т., 2000; Bellenger N. G. et al., 2000; Frouin F. et al., 2004; Gopal A. S. et al., 1997; Hoffmann R. et al., 2005; Kimura E. et al., 2005; Koch K. et al., 2004; Markl M. et al., 2004; Mele D. et al., 2004; Naguech S. F. et al., 1997; Natale L. et al., 2001; Sanderson J. E. et al., 2004; Vinereanu D. et al., 2005]. Значительные трудности своевременного распознавания начальных нарушений функции миокарда ЛЖ и разноречивость интерпретации получаемой информации определяет повышенный процент опасных (ложноотри-цательных) ошибок, а в конечном итоге ухудшает прогноз нелеченых больных, многие из которых находятся в молодом и работоспособном возрасте. Это является убедительной мотивацией социальной значимости рассматриваемой темы.

Среди инструментальных методов диагностики ДэхоКГ является не только самым простым и приемлемым для практического здравоохранения, но и весьма эффективным методом выявления ДД ЛЖ [Митьков В. В. с соавт., 1998; Otto С. М., 2000; Appleton С. Р. et al., 1992; Feigenbaum Н., 1986; Galderisi М., 2005]. Однако стандартная ДэхоКГ позволяет обнаруживать нарушения функции ЛЖ в диастолу в основном на развернутой стадии заболевания [Саидова М. А. с соавт., 2008; Abergel Е. 2005; Akdemir О. et al., 2003; Derumeaux G. et al., 2000; Douglas P. S., et al., 1989; Lester S.J. et al., 2008; Pedersen F. et al., 2004]. Как уловить начальные проявления ДД на первых этапах формирования АГ с помощью обычной допплерографии еще не ясно [Galderisi М., 2005]. В связи с этим остается актуальной проблема разработки альтернативных, но в тоже время простых ДэхоКГ приемов диагностики, позволяющих выявлять нарушение релаксации миокарда на самых ранних стадиях ее развития.

В последние годы было показано, что тканевая допплерография может оказаться хорошим подспорьем в обнаружении начальных проявлений ДД ЛЖ, а также дифференциации выраженных и умеренных диастолических расстройств [Алехин М. Н. 2002; Алехин М. Н., Сидоренко Б. А., 2010; Galetta F. et al., 2005; Galderisi M., 2005; Kimura E. et al., 2005; Palecek T. et al., 2004; Sutherland G. R. et al., 1999; Tsai C.T. et al., 2008; Zoncu S. et al., 2005]. Ведь скоростные показатели движения миокарда ЛЖ и кольца митрального клапана, в отличие от показателей трансмитрального кровотока, намного менее зависимы от преднагрузки [Bruch С. et al., 1999; Barberato S. H., Pecoits Filho R., 2006; Pelä G. et al., 2004]. Особенно полезным оказывается использование допплерографического индекса Е/Е' (или E/Em). Продемонстрировано, что скоростной индекс Е/Е', полученный на основе применения тканевой допплерографии, может дать весьма точную информацию о состоянии диа-столической функции ЛЖ [Кастанаян А. А., Неласов Н. Ю., 2009; Овчинников А. Г., Агеев Ф. Т., 2009; Danzmann L. С. et al., 2008; Dokainish Н., 2004; Kasner М. et al., 2007; Kindermann M. et al., 2008]. Первое составляющее этого показателя (Е) — максимальная скорость фазы раннего наполнения ЛЖ, измеренная с помощью обычной прерывистоволновой допплерографии, а второе (Е') — максимальная скорость раннего диастолического компонента тканевой спектральной допплерограммы кольца митрального клапана. Считается, что сочетание указанных допплеровских показателей в одном индексе позволяет нивелировать искажающее влияние измененной релаксации миокарда ЛЖ на скорость раннего наполнения ЛЖ и дать более точную информацию об уровне давления в левом предсердии [Arques S. et al., 2007]. Следует отметить, что в многочисленных исследованиях была обнаружена линейная связь Е/Е' с уровнем конечно-диастолического давления в ЛЖ и давлением заклинивания в легочной артерии [Bruch С. et al., 2005; Danzmann L. С. et al., 2008; Dokainish H. et al., 2004; Hirotsugu Y. et al., 1998; Gonzalez-Vilchez F. et al., 2002; Kasner M. et al., 2007; Sohn D. W. et al., 1999]. В консенсусные рекомендации Ассоциаций Сердечной недостаточности и Эхокардиографии Европейского кардиологического общества по диагностике сердечной недостаточности с сохранной систолической функцией ЛЖ этот тканевой допплерографический индекс был внесен в качестве одного из наиболее ценных показателей [Paulus W. J. et al., 2007]. В последние годы продемонстрировано, что индекс Е/Е' также способен эффективно выявлять минимальные проявления ДД у больных с АГ 1 ст. [Алексеева О. А. и Минеев H. Н., 2011; Саидова М. А. с соавт., 2008; Galderisi M. et al., 2010; Wang F. F. et al., 2011].

К сожалению, рекомендовать важный диагностический показатель Е/Е' для широкой клинической практики в нашей стране не представляется возможным — подавляющее большинство ультразвуковых сканеров, используемых в практическом здравоохранении, не оснащено программой тканевой допплерографии. К сожалению, и в перспективе улучшения ситуации не предвидится. Дело в том, что закупки ультразвукового оборудования по Национальному проекту для практического здравоохранения, осуществляемые в нашей стране в последние годы, почти не включают приборов, оснащенных тканевым допплером. Так что диагностические возможности тканевой допплерографии и в будущем будут оставаться «привилегией» только отдельных специализированных лечебных учреждений. В такой ситуации закономерно возникает вопрос: есть ли возможность обнаружить появление миокардиальной дисфункции на ранней стадии с помощью более простых ДэхоКГ подходов?

Каждый, кто занимается эхокардиографией, хорошо знаком со спектральными допплеровскими артефактами. Некоторые из них визуализируются редко, и их появление почти всегда обусловлено чисто техническими причинами, в частности, неадекватной настройкой допплеровских режимов исследования [Otto С. М., 2000]. Другие видны всегда и на всех спектральных допплерограммах, записанных с помощью прерывистоволнового метода исследования из любой позиции датчика, любого сечения сердца и любого положения контрольного объема. Они представляют собой яркие и низкоскоростные сигналы, располагающиеся рядом с базовой линией, и обусловлены движением сердца (рис. 1.3.5) [Фейгенбаум X., 1999; Сао Т. et al., 1993; Karlsson М. G. et al., 2004]. К физическим принципам, объясняющим появление этих допплеровских артефактов, можно отнести следующие: 1) отражение ультразвукового луча от движущихся структур не только в строго противоположном направлении, но и под различными углами в других направлениях; 2) вторичное отражение и преломление ультразвуковых лучей внутри грудной полости; 3) перенос допплеровской информации к точке расположения контрольного объема из других мест сканограммы за счет эффектов по типу «лобарных артефактов» [Pozniak М. А. et al., 1992]. Все указанные оптические механизмы невозможно учесть и нивелировать при обработке эхографической информации, в связи с чем на спектрограммах, полученных из любой позиции контрольного объема, всегда можно обнаружить допплеровские артефакты.

В серии работ, выполненных в РостГМУ, было показано, что описанный ультразвуковой феномен, который раньше рассматривали только как бесполезный шум, неожиданно может дать ценную информацию о глобальной систолической и диастолической функции ЛЖ [Неласов Н. Ю. с соавт., 2001 и 2003; Неласов Н. Ю., 2005; Nelassov N., 2004]. В связи с этим решено было отказаться от прежнего названия «допплеровские артефакты» и, после консультаций в 2003 г. с президентом Европейской федерации ультразвуковых исследований в медицине и биологии профессором Куртом Ягером, изученному ультразвуковому феномену решено было дать новое название — «высокоамплитудные отраженные сигналы движения» (ВОСД).

В ходе изучения указанного ультразвукового феномена также было замечено, что спектрограмма ВОСД, записанная с помощью обычной импульс-новолновой ДэхоКГ, визуально очень похожа на тканевую спектральную допплерограмму, а между аналогичными компонентами кривых обнаруживаются сильные положительные корреляционные связи [Nelassov N., 2004]. И не мудрено, ведь обе кривые описывают одно и то же состояние — движение структур сердца. Так, параметр Е' тканевого допплера отражает движение фиброзного кольца митрального клапана в раннюю диастолу, а параметр Еа ВОСД — интегральное движение фиброзного каркаса JDK и левого предсердия в ту же самую фазу ранней диастолы. Поэтому ВОСД можно рассматривать в качестве «суррогата» спектрального тканевого допплера кольца митрального клапана. У нас возникла идея: а не попробовать ли заменить в отношении Е/Е' параметр Е' (который может быть получен только с применением тканевого допплера) на аналогичный компонент Еа ВОСД (получение которого не требует применения тканевого допплера). Сохранит ли новый простой индекс Е/Еа положительные качества индекса Е/Е'? В настоящем исследовании мы решили проверить один из частных вопросов: может ли новый простой допплерографический индекс Е/Еа улучшить диагностику начальных проявлений ДД при манифестации кардиальной патологии. В качестве модели для изучения взята АГ 1 ст.

Всего для решения основных задач исследования было обследовано 167 человек (мужчин 80). Средний возраст обследованных составил 49,7±13,5 лет. Основная методика, использованная в диссертационном исследовании, — ДэхоКГ с определением ВОСД и спектральной тканевой доппле-рографией.

При реализации первой задачи исследования изучено 64 здоровых человека (средний возраст 42,4±17,4 лет, мужчин 40). Проанализировано, влияют ли половой и возрастной факторы на величину показателя Е/Еа у здоровых лиц. В суммарном виде графические данные проведенного анализа приведены на рис. 7.1.

Рис. 7. 1. Влияние возраста и пола на величину допплерографического индекса Е/Еа

Как видно из рисунка, пол особого влияния на новый индекс не оказывает. Эти данные согласуются с данными литературы о том, что тендерный фактор не влияет на стандартные эхокардиографические параметры и функцию сердца [Фейгенбаум X., 1999; Otto С. М, 2000]. Одновременно с этим обнаруживается, что и возраст не оказывает существенного влияния на величину индекса Е/Еа. Полученные нами данные позволили отказаться от необходимости рассчитывать нормативные значения нового допплеровского отношения раздельно для мужчин и женщин и в различных возрастных подгруппах. Это значительно упрощает процедуру анализа. Что касается отношения Е/Е', то для этого индекса, согласно данным литературы, влияние возрастного фактора на величину показателя более выражено [De Sutter J. et al.,

2005; Tighe D. A. et al., 2003]; при обработке информации здесь каждый раз возникает необходимость вводить поправку на возраст, что затрудняет и замедляет анализ.

Таким образом, нами было установлено одно универсальное нормативное значение индекса Е/Еа, равное 2,75±0,48.

При реализации второй задачи исследования нами первоначально были изучены величины тканевого допплерографического индекса Е/Е' у 77 больных с установленным диагнозом АГ 1 ст. Используя ОПК для тканевого допплерографического индекса Е/Е' >6,0, предложенный Wang F. et al. [2011], среди обследованных больных с АГ выделены 67 лиц (87%), имеющих минимальную ДД (группа А). Полученные нами данные оказались близки к данным, полученным Galderisi M. et al. [2010]; в этом исследовании частота обнаружения ДД у лиц с АГ 1 ст. при помощи тканевой допплерографии составила 78%.

Затем нами были оценены стандартные ДэхоКГ показатели у 67 больных АГ 1 ст. из группы А (средний возраст 53,9± 12,3 лет, мужчин 22) и у здоровых лиц (64 человека, средний возраст 42,4±17,4 лет, мужчин 40) (табл. 4.2.1.). Как видно из таблицы, средние значения ДэхоКГ показателей у больных АГ 1 ст. во всех случаях не выходят за рамки общепринятых нормативных значений. В связи с этим сделан предварительный вывод, что стандартные ДэхоКГ показатели не могут эффективно зарегистрировать минимальную ДД. Это совпадает с мнением Саидовой М. А. с соавт. [2008] и Pedersen F. et al. [2004].

Далее нами проведено сопоставление значений Е/Еа у здоровых лиц и больных АГ 1 ст. группы А и обнаружено их достоверное различие (2,75±0,48 против 3,72±0,92; р<0,00001). В ходе изучения диагностической роли нового индекса Е/Еа и традиционных показателей Е/А и Е в выявлении ДД у больных АГ 1 ст. при применении методики ROC обнаружено следующее: для нового показателя Е/Еа с помощью ОПК>3,1 среди 67 больных ДД можно обнаружить у 53 (79,9%), для показателя Е/А из 67 больных с помощью общепринятого значения ОПК<1,0 ДД удается выявить только у 10 (14,9 %; р<0,00001), а для показателя Е из 67 больных с помощью ОГЖ < 65 см/с ДД удается выявить у 44 (65,7%; р = 0,0480). Разница достоверная. Данные о Ч и ДЭ всех трех изученных допплерометрических параметров в выявлении ДД у больных АГ 1 ст. показаны на рис. 7.2.

Рис. 7. 2. Чувствительность (Ч) и диагностическая эффективность (ДЭ) трех допплерометрических показателей Е/Еа, E/A и Е в выявлении минимальной диастолической дисфункции у больных артериальной гипертензией 1 ст.

Полученные данные, таким образом, позволяют утверждать: индекс Е/Еа обладает намного большей чувствительностью к выявлению начальных нарушений функции миокарда ЛЖ, чем традиционные эходопплеровские параметры.

Решение третьей задачи исследования заключалось в изучении параметров воспроизводимости (надежности) нового индекса Е/Еа. Обследовано 26 больных с АГ 1 ст. (группа Б, средний возраст 50,6±10,3 лет, мужчин и женщин по 13). Применен комплексный подход: линейный регрессионный анализ и методика Бланда-Альтмана. В результате проведенного анализа нами установлено, что при повторных измерениях, выполненных одним и двумя исследователями, уровень воспроизводимости оказывается достаточно высоким. Коэффициент детерминации при анализе корреляции между двумя рядами определений Е/Еа, выполненных одним и двумя исследователями, составил 0,91 и 0,79, соответственно. Ни в одном из двух рассматриваемых случаев показатель xl — х2 > 2 SD не превысил по встречаемости 4%. Ранее были изучены показатели воспроизводимости одним и двумя исследователями параметров двумерной ДэхоКГ [Gordon Е. P. et al., 1983; Otterstad J. E. et al., 1997], а также скоростей движения кольца митрального клапана при их регистрации из апикального доступа [Алехин М. Н. с соавт., 2005; Vinereanu D. et al., 1999]. Сравнивая наши и литературные данные об уровне надежности повторных измерений во время ДэхоКГ, можно говорить о большой схожести показателей воспроизводимости. Таким образом, методика обнаружения минимальной ДД ЛЖ с помощью допплерометрического индекса Е/Еа в связи с вполне приемлемым уровнем воспроизводимости может быть рекомендована для практического использования.

При реализации четвертой задачи исследования проанализировано как влияет применение новой методики обнаружения начальной ДД ЛЖ на продолжительность ДэхоКГ исследования. Изучено 26 больных АГ 1 ст. (группа Б, средний возраст 50,6±10,3 лет, мужчин 13). Выяснено, что удлинение исследования At составило 41,7±4,4 сек. Такое удлинение времени исследования является несущественным по сравнению с общей продолжительностью стандартного исследования (3600 с). Сделан вывод: применение новой методики не потребует пересмотра существующих нормативов проведения ДэхоКГ, в связи с этим ее можно рекомендовать к использованию в лечебных учреждениях.

В заключение хочется отметить, что новый индекс Е/Еа сохраняет высокие диагностические свойства допплерографического тканевого индекса Е/Е'. Проведенный анализ убедительно свидетельствует, что отношение Е/Еа намного более чувствительно к выявлению минимальной диастолической дисфункции, чем общепринятые показатели трансмитрального кровотока. Применение нового индекса у больных АГ 1 ст. дает возможность выявить начальные проявления ДД на той стадии ее развития, когда стандартные ДэхоКГ показатели практически еще не меняются. Метод регистрации ВОСД весьма прост, опирается на обычную импульсноволновую допплерографию и не требует специальных программ анализа. В связи с этим предложенный способ выявления минимальной ДД с помощью индекса Е/Еа может быть рекомендован для широкой диагностической практики.

Список литературы диссертационного исследования кандидат медицинских наук Гагиева, Белла Алибековна, 2012 год

1. Агеев Ф. Т. Эволюция представлений о диастолической функции сердца // Сердечная недостаточность. — 2000. Т. 1. № 2. — С. 48—50.

2. Агеев Ф. Т., Овчинников А. Г. Диастолическая дисфункция как проявление ремоделирования сердца // Сердечная недостаточность. — 2002. Т. 3. №4. —С. 190—196.

3. Агеев Ф. Т. Роль эндотелиальной дисфункции в развитии и прогрессиро-вании сердечно-сосудистых заболеваний // Сердечная недостаточность. — 2003. Т. 4. —С. 22—30.

4. Агеев Ф. Т., Фомин И. В., Мареев В. Ю. и др. Распространенность артериальной гипертонии в Европейской части Российской Федерации. Данные исследовании ЭПОХА 2003 г. // Кардиология. — 2004. № 11. — С. 50—53.

5. Алексеева О. А., Минеев Н. Н. Неинвазивная лучевая диагностика нарушения диастолической функции левого желудочка у больных артериальной гипертензией // Вестник рентгенологии и радиологии. — 2011. № 2. — С. 18—23.

6. Алехин М. Н. Возможности практического использования тканевого доп-плера. Лекция 2. Тканевой допплер фиброзных колец атриовентрикуляр-ных клапанов // Ультразвуковая и функциональная диагностика. — 2002. №4. —С. 112—118.

7. Алехин М. Н. Возможности практического использования тканевого доп-плера. Лекция 3. Тканевой допплер и стресс-эхокардиография // Ультразвуковая и функциональная диагностика. — 2003. № 3. — С. 123—132.

8. Алехин М. Н., Ахунова С. Ю., Рафиков А. Ю. Воспроизводимость и измерение скоростей движения фиброзного кольца митрального клапана в режиме тканевого допплера // Ультразвуковая и функциональная диагностика. — 2005. № 1, —С. 105—111.

9. Алехин М. Н., Сидоренко Б. А. Современные подходы к эхокардиографи-ческой оценке диастолической функции левого желудочка сердца // Кардиология. — 2010. № 1. — С. 72—77.

10. Алмазов В. А., Арабидзе Г. Г., Белоусов Ю. Б. и др. Профилактика, диагностика и лечение первичной артериальной гипертонии в Российской Федерации // Клиническая фармакология и терапия. — 2000. Т. 9. № 3. — С. 5—30.

11. Аронов Д.М. Первичная и вторичная профилактика сердечно-сосудистых заболеваний — интерполяция на Россию // Сердце: журнал для практикующих врачей. — 2002. Т. 1. № 3. — С. 109—112.

12. Арутюнов Г. П. Лечение артериальной гипертонии на рубеже веков. Формирование новых воззрений // Сердце. — 2002. Т. 4. № 4. — С. 187—190.

13. Беленков Ю. Н., Агеев Ф. Т., Мареев В. Ю. Парадоксы сердечной недостаточности: взгляд на проблему на рубеже веков // Сердечная недостаточность. — 2000. Т. 1. № 1. — С. 4—6.

14. Беленков Ю. Н., Мареев В. Ю. К вопросу о классификации хронической сердечной недостаточности на рубеже веков. Сердечная недостаточность // 2000. Т. 1. № 3. — С. 87—92.

15. Биссет Р. А. Л., Хан А. Г. Дифференциальный диагноз при абдоминальном ультразвуковом исследовании. — Витебск: Белмедкнига, 1997. — 272 с.

16. Бойцов А. Сосуды как плацдарм и мишень артериальной гипертонии // Актуальные вопросы болезней сердца и сосудов. — 2006. № 3. — С. 35—40.

17. Борзова Н. В., Горбаченков А. А. Уменьшение гипертрофии левого желудочка и улучшение его диастолической функции у пациентов с артериальной гипертензией под влиянием антигипертензивной терапии // Кардиология. — 2008. Т. 48. № 6. — С. 44—50.

18. Боровиков В. П. Программа STATISTICA для студентов и инженеров (2-е издание книги «Популярное введение в программу STATISTICA)». — М.: Компьютер Пресс, 2001. — 280 с.

19. Власов В. В. Эффективность диагностических исследований. — М.: Медицина, 1988. —254 с.

20. Власов В. В. Введение в доказательную медицину. -— М.: Медиа сфера, 2001. —392 с.

21. Гланц С. Медико-биологическая статистика. Пер. с англ. — М.: Практика, 1998. —520 с.

22. Глезер М. Г. Лечение артериальной гипертонии: блокаторы Ь-адреноре-цепторов // Русский медицинский журнал. — 2000. Т. 1. № 1. — С. 25—29.

23. Гириш К. Р. Б. Коронарный резерв и морфофункциональное состояние левого желудочка у больных с артериальной гипертензией: Дисс. . канд. мед. наук. — Ростов-на-Дону, 2007. — 145 с.

24. Дергачев А. И. Ультразвуковая диагностика заболеваний внутренних органов. — М.: Издательство российского Университета Дружбы Народов, 1995. —334 с.

25. Евдокимова А. Г., Ольхин В. А., Леоненко Н. В. Органопротективные эффекты зофеноприла у больных с артериальной гипертонией // Системные гипертензии. — 2008. № 3. — С. 55—63.

26. Зарецкий В. В., Бобков Л. И., Ольбинская Л. И. Клиническая эхокардио-графия. — М.: Медицина, 1979. — 247 с.

27. Карпов Ю. А., Шубина А. Т. Влияние ингибиторов ангиотензинпревра-щающего фермента на состояние органов-мишеней при артериальной гипертонии // РМЖ. — 2003. Т. 11. № 9. — С. 522—524.

28. Кастанаян А. А., Неласов Н. Ю. Что мы знаем и чего мы не знаем о диа-столической сердечной недостаточности в XXI веке // Сердечная недостаточность. — 2009. Т. 10. № 6. — С. 304—314.

29. Клинические рекомендации Европейского Общества Кардиологов — 2007 г. — Москва, 2008. — 186 с.

30. Клиническое руководство по ультразвуковой диагностике / Под редакцией В. В. Митькова, В. А. Сандрикова. V том. — М.: Видар, 1998 — 360 с.

31. Конорский Г., Скибицкий В. Современное лечение артериальной гипер-тензии: руководство для врачей и студентов. — Краснодар: Советская Кубань, 1996. — 160 с.

32. Кушаковский М. С. Эссенциальная гипертензия. Причины, механизмы, клиника, лечение. 5-е изд. доп. и перебаб. — СПб.: ООО «Издательство Фолиант», 2002. — 416 с.

33. Лелюк В. Г., Лелюк С. Э. Ультразвуковая ангиология. — М.: Реальное Время, 1999. —286 с.

34. Лелюк В. Г., Лелюк С. Э., Карпочев В. М., Головин Д. А. И др. Доппле-ровский «twinkling» артефакт в эксперименте и диагностической практике // Эхография. — 2003. Т. 4. № 1. — С. 74—83.

35. Лямина С. В. Клинико-диагностическое значение маркеров эндотелиаль-ной дисфункции у больных молодого возраста с артериальной гипертонией: Дис. канд. мед. наук / ГОУ ВПО Саратовский ГМУ Росздрава. — Саратов, 2005. — 148 с.

36. Маколкин В. И., Подзолков В. И., Павлов В. И., Самойленко В. В. Состояние микроциркуляции при гипертонической болезни // Кардиология. — 2003. №5, — С. 60—66.

37. Маколкин В. И. Микроциркуляция и повреждение органов-мишеней при артериальной гипертонии // Кардиология. — 2006. № 2. — С. 83—85.

38. Мазур Н. А. Диастолическая дисфункция миокарда. — М.: Dr. Reddy's, 2001. —72 с.

39. Мартынов А. И., Остроумова О. Д., Гедгафова С. Ю., Мамаев В. И., Ильина С. В. Нарушение диастолической функции левого желудочка при эссенциальной гипертензии. Часть 1 // Кардиология. — 2001. № 5. — С. 74—77.

40. Минеева Е. Е., Гвозденко Т. А., Антонюк М. В. Диастолическая дисфункция — предиктор ремоделирования сердца при артериальной гипертен-зии у молодых мужчин // Клиническая медицина. — 2008. Т. 86. № 7. — С. 23—25.

41. Мухарлямов Н. М., Беленков Ю. Н., Атьков О. Ю. и др. Клиническая ультразвуковая диагностика. Т. 1. — М.: Медицина, 1987. — 326 с.

42. Нагаплев М. М., Неласов Н. Ю., Шараф Ф. Нормативные значения длительности диастолических компонентов Еа(в) и Аа(в) высокоамплитудных отраженных сигналов движения // Ультразвуковая и функциональная диагностика. — 2008. № 4. ■— С. 104.

43. Неласов Н.Ю., Кательницкая Л.И., Кастанаян A.A., Макаренко Е.С., Шанина Е.Ю. Способ диагностики систолической и диастолической дисфункции левого желудочка. — Патент Российской Федерации № 2164083. 20 марта, 2001 г.

44. Неласов Н. Ю., Кастанаян А. А., Мареев В. Ю., Агеев Ф. Т. Спектральные допплеровские артефакты: можно ли использовать этот ультразвуковой феномен для оценки функции левого желудочка сердца? // Сердечная недостаточность. — 2003. № 4. — С. 81—84.

45. Неласов Н. Ю. Высокоамплитудные отраженные сигналы движения: бесполезный ультразвуковой мираж или источник ценной информации? // Ультразвуковая и функциональная диагностика. — 2005. № 5. — С. 93—101.

46. Новиков В. И., Новикова Т. Н., Кузимина-Крутецкая С. Р., Ироносов В. Е. Оценка диастолической функции сердца и ее роль в развитии сердечной недостаточности // Кардиология. — 2001. № 2. — С. 78—85.

47. Овчинников А. Г., Агеев Ф. Т., Мареев В. Ю. Методические аспекты применения Допплер-эхокардиографии в диагностике диастолической дисфункции левого желудочка // Сердечная недостаточность. — 2000. Т. 1. № 2. — С. 66—70.

48. Овчинников А. Г., Агеев Ф. Т. Ультразвуковое исследование в оценке диастолического давления в левом желудочке // Сердечная недостаточность. — 2009. Т. 10. № 4. — С. 221—236.

49. Оганов Р. Г. Профилактика сердечно-сосудистых заболеваний: возможности практического здравоохранения // Кардиоваск. тер. проф. -— 2002. № 1. —С. 5—9.

50. Оганов Р. Г. Смертность от сердечно-сосудистых и других хронических неинфекционных заболеваний среди трудоспособного населения России // Кардиоваск. тер. проф. — 2002. Т. 1. № 3. — С. 4-—8.

51. Оганов Р. Г., Масленникова Г. Я. Вклад сердечно-сосудистых и других неинфекционных заболеваний в здоровье населения России // Сердце. — 2003. Т. 2. №2. —С. 58—61.

52. Оганов Р. Г., Масленникова Г. Я. Профилактика сердечно-сосудистых и других неинфекционных заболеваний — основа улучшения демографической ситуации в России // Кардиоваск. тер. и проф. — 2005. № 4. — С. 4—9.

53. Оганов Р. Г. Артериальная гипертензия. Руководство для врачей. — М.: «ГЭОТАР —Медиа», 2008. — 188 с.

54. Остроумова О. Д., Головина О. В., Ролик Н. Л. Органопротективный эффект антигипертензивных препаратов: имеет ли это значение для клинической практики? // Consilium medicum. — 2004. Т. 6. № 5. — С. 344—349.

55. Приказ Министерства здравоохранения РСФСР № 132 от 02.08.91 г. (Приложение № 22). — Москва, 1981. — 33 с.

56. Реброва О. Ю. Статистический анализ медицинских данных. — М.: Медиа сфера, 2002. — 312 с.

57. Розанов В. Б. Прогностическое значение артериального давления в подростковом возрасте (22-летнее проспективное наблюдение) // Рос. вестн. перинатол. и педиатр. — 2006. № 5. — С. 27—41.

58. Сидоренко Б. А., Преображенский Д. В. Диагностика и лечение хронической сердечной недостаточности. В двух частях. Часть первая. М.: Пре-сид-Альянс, 2001. — 116с.

59. Тимофеева Т. Н., Шальнова А., Константинов В. В. Распространенность факторов, влияющих на прогноз больных с артериальной гипертензией, оценка общего сердечнососудистого риска // Кардиоваск. тер. и проф. — 2005. №4. —С. 15—24.

60. Фейгенбаум X. Эхокардиография / 5-е изд. Пер. с англ. под ред. В. В. Митькова. — М.: Видар, 1999. — 511 с.

61. Флетчер Р., Флетчер С., Вагнер Э. Клиническая эпидемиология. Основы доказательной медицины. — М.: Медиа сфера, 1998. — 352с.

62. Харченко В.И., Какорина Е.П., Корякин М.В., Вирин М.М., Ундрицов

63. Хофер М. Ультразвуковая диагностика (базовый курс). — М.: Медицинская литература, 1994. — 104 с.

64. Чазова И. Е. Российская многоцентровая программа ПРИЗ — изучение антигипертензивной эффективности и переносимости периндоприла в широкой клинической практике // Consilium medicum. — 2002. Т. 4. № 3. — С. 125—129.

65. Чазова И. Е., Ратова Л. Г. Комбинированная терапия артериальной гипер-тензии // Consilium-medicum. — 2004. Т. 6. № 1.— С. 55—60.

66. Чазов Е. И. и Чазова И. Е. Руководство по артериальной гипертонии. — М.: Медиа Медика, 2005. — 925 с.

67. Чазова Е. И. Лечение артериальной гипертонии: современные представления // Тер. арх. — 2007. № 9. — С. 5—8.

68. Шальнова С. А. Эпидемиология артериальной гипертензии в России: портрет больного // Юпшчний семшар. — 2008. Т. 2. № 2. — С. 87—93.

69. Шиллер Н., Осипов М. А. Клиническая эхокардиография. — М.: Мир, 1993. —347 с.

70. Abergel E. Echocardiographic indices of diastolic function put to the practical test // Arch Mal Coeur Vaiss. — 2005. V. 98. № 4. — P. 325—330. (Статья на французском яз.).

71. Anderson T. W. Reexamination of some of the Framingham bloodpressure data //Lancet. — 1987. V. 1,—P. 1139—1147.

72. Antony I., Nitenberg A., Foult J. M. Coronary reserve is moderately reduced in hypertensive patients without left ventricular hypertrophy and may be normalized by antihypertensive therapy // JACC. — 1992. № 19. — P. 392—397.

73. Appleton С. P., Hattle L. K., Popp R. L. Relation of transmitral flow velocity to left ventricular diastolic function: new insights from a combined hemodynamic and Doppler echocardiographic study // J Am Coll Cardiol. — 1988. V. 12. —P. 426— 440.

74. Appleton С. P., Hattle L. K. The natural history of left ventricular filling abnormalities assessment by two dimensional and Doppler echocardiography // Echocardiography. — 1992. V. 9. — P. 437—457.

75. Arning C., Eckert B. The diagnostic relevance of colour Doppler artefacts in carotid artery examinations // Eur J Radiol. — 2004. V. 51. № 3. — P. 246—251.

76. Aytac S. K., Ozcan H. Effect of color Doppler system on the twinkling Clin Ultrasound. — 1999. V. 27. № 8. — P. 433—439.

77. Barberato S. H., Pecoits Filho R. Influence of preload reduction on Tei index and other Doppler echocardiographic parameters of left ventricular function // Arq Bras Cardiol. — 2006. V. 86. № 6. — P. 425—431 (Article in Portuguese).

78. Benetos A., Zureik M., Morcet J. et al. A decrease in diastolic blood pressure combined with an increase in systolic blood pressure is associated with a higher cardiovascular mortality in men // J Am Coll Cardiol. — 2000. V. 35. — P. 673—680.

79. Biamino G., Lange L. Echokardiographie. — Frankfurt/Main: Hoehst AG, 1983. — 176 p.

80. Bland J. M., Altman D. G. Statistical methods for assessment agreement between two methods of clinical measurements // Lancet. — 1986. V. 8. № 8476. —P. 307—310.

81. Boehm T., Alkadhi H., Roffi M., Willmann J. K. et al. Time-effectiveness, observer-dependence, and accuracy of measurements of left ventricular ejection fraction using 4-channel MDCT // Rofo. — 2004. V. 176. № 4. — P. 529—537.

82. Bot H., Delemarre B. J., Visser C. A., Dunning A. J. Signal processing in 2 dimensional Doppler echocardiography // Int J Card Imaging. — 1987. V. 2. №3. —P. 173—181.

83. Bruch C., Schmermund A. Marin D. Katz M. et al. Tei-Index in patients with mild-to-moderate congestive heart failure // Eur Heart J. — 2000. V. 15. V. 21. № 22. — P. 1888—1895.

84. Bruch C., Grude M., Muller J. et al. Usefulness of tissue Doppler imaging for estimation of left ventricular filling pressures in patients with systolic and diastolic heart failure // Am J Cardiol. — 2005. V. 95. — P. 892—895.

85. Cao T., Shapiro S., Bersohn M., Liu S., Ginzton L. Influence of cardiac motion on Doppler measurements using in vitro and in vivo models // J Am Coll Cardiol. — 1993. V. 22. — P. 271—276.

86. Cardim N., Longo S., Pereira T., Ferreira T. et al. Regional diastolic function in hypertrophic cardiomyopathy: a tissue Doppler echocardiographic study // Rev Port Cardiol. — 1997. V. 16. № 7—8. — P. 615—199.

87. Chen C. H., Fetics B., Nevo E., Rochitte C. E. Noninvasive single-beat determination of left ventricular end-systolic elastance in humans // J Am Coll Cardiol. — 2001. V. 38. № 7. — P. 2028—2034.

88. Clark R. D., Korcuska K., Cohn K. Serial echocardiographic evaluation of left ventricular function in valvular disease, including reproducibility guidelines for serial studies // Circulation. — 1980. V. 62. № 3. — P. 564—565.

89. Cleland J. G, Tendera M., Adamus J., Freemantie N., Polonsky L., Taylor J. The perindopril in elderly people with chronic heart failure (PEP-CHF) study // Eur Heart J. — 2006. V. 27. — P. 2338—2345.

90. Cloutier G., Chen D., Durand L. G. A new clutter rejection algorithm for Doppler ultrasound // IEEE Trans Med Imaging. — 2003. V. 22. № 4. — P. 530—538.

91. Crawford M. H. How reliable are echocardiographic studies in the diagnosis of myocardial dysfunction? // Cardiovasc Clin. — 1983. V. 13. № 1. — P. 51—63.

92. Derchi L. E., Giannoni M., Crespi G., Pretolesi F., Oliva L. Artifacts in echoDoppler and color-Doppler // Radiol Med (Torino). — 1992. V. 83. P. 340—352 (статья на итальянском яз.).

93. De Sutter J., De Backer J., Van de Veire N., et al. Effects of age, gender, and left ventricular mass on septal mitral annulus velocity (E') and the ratio of transmitral early peak velocity to E' (E/E') // Am J Cardiol. — 2005. V. 95. — P. 1020—1023.

94. De Simone G., Kitzman D. W., Chinaiii M. et al. Left ventricular concentric geometry is associated with impaired relaxation in hypertension: the Hyper-GEN Study // Eur Heart J. — 2005. V. 26. — P. 1039—45.

95. Devereux R. В., Wachtell K., Gerdts E. et al. Prognostic significance of left ventricular mass change during treatment of hypertension // JAMA. — 2004. V. 292. —P. 2350—2356.

96. Dokainish H. Tissue Doppler imaging in the evaluation of left ventricular diastolic function // Curr Opin Cardiol. — 2004. V. 19. № 5. P. 437—441.

97. Douglas P. S., Berko В., Lesh M., Reichek N. Alterations in diastolic function in response to progressive left ventricular hypertrophy // J Am Coll Cardiol. — 1989. V. 13. — P. 461—467.

98. Fei H. W., Wang X. F., Xie M. X., Zhuang L. et al. Validation of real-time three-dimensional echocardiography for quantifying left and right ventricular volumes: an experimental study // Chin Med J (Engl). — 2004. V. 117. № 5. —P. 695—999.

99. Feigenbaum H. Echocardiography. 4-th edition. — Philadelphia: Lea & Febiger, 1986. — 662 p.

100. Frouin F., Delouche A., Raffoul H., Diebold H. et al. Factor analysis of the left ventricle (FALVE): a new tool for detecting regional wall motion abnormalities // Eur J Echocardiogr. — 2004. V. 5. № 5. — P. 335—46.

101. Galderisi M., Cicala S., D'Errico A., de Divitiis O., de Simone G. Nebivolol improves coronary flow reserve in hypertensive patients without coronary heart disease // J Hypertens. — 2004. V. 22. № 11. — P. 2201—8.

102. Galderisi M. Diastolic dysfunction and diastolic heart failure: diagnostic, prognostic and therapeutic aspects // Cardiovasc Ultrasound. — 2005. V. 3. — P. 9. (Опубликован on-line).

103. Galetta F., Franzoni F., Cupisti A., Morelli E. et al. Early detection of cardiac dysfunction in patients with anorexia nervosa by tissue Doppler imaging // Int J Cardiol. — 2005. V. 101. № 1. — P. 33—37.

104. Gan L. M., Wikstrom J., Brandt-Eliasson U., Wandt B. Amplitude and velocity of mitral annulus motion in rabbits // Echocardiography. — 2004. V. 21. №4. —P. 313—317.

105. Gavras I., Gavras H. Effects of eprosartan versus enalapril in hypertensive patients; the renin-angiotensin-aldosteron system and parameters: results from a 26-week, double-blind, multicentre study // Curr Med Res Opin. — 1999. V. 15. № 1.—P. 15—24.

106. Gelpi R. J., Pasipoularides A., Lader A. S. et al. Changes in diastolic cardiac function in developing and stable perinephritic hypertension in conscious dogs // Circ Res. — 1991. V. 68. — P. 555—67.

107. Goldberg B. h McGahan J. Diagnostic Ultrasound. Lippincot-Raven Publishers, 1997.— CD.

108. Goldstein A., Madrazo B.L. Slice-thickness artifacts in gray-scale ultrasound // J Clin Ultrasound. —.1981. V. 9. — P. 365—370.

109. Gordon E. P., Shnittger I., Fitzerald P. J. et al. Reproducibility of left ventricular volumes by two dimensional echocardiography // J Am Coll Cardiol. — 1983. V. 2. —P. 506—513.

110. Gottdiener J. S., Bednarz J., Devereux R. American Society of Echocardiography. American Society of Echocardiography recommendations for use of echocardiography in clinical trials // J Am Soc Echocardiogr. — 2004. V. 17.—P. 1086—1119.

111. Hashimoto I., Mori Y., Rusk R. A., Davies C. H. et al. Strain rate imaging: an in vitro «validation» study using a physiologic balloon model mimicking the left ventricle // Echocardiography. — 2002. V. 19. № 8. — P. 669—77.

112. Hedberg P., Jonason T., Henriksen E., Lonnberg I. et al. Mitral annulus motion compared with wall motion scoring index in the assessment of left ventricular ejection fraction // J Am Soc Echocardiogr. — 2003. V. 16. № 6. — P. 622—9.

113. Hoffmann R. Tissue Doppler echocardiography — already of clinical significance? // Z Kardiol. — 2002. V. 91. № 9. — P. 677—684.

114. Iga K, Izumi C, Konishi T. Color flow signal in the left atrium as a mirror image artifact suggesting one leaflet constriction of the St. Jude Medical valve: a case report // J Cardiol. — 2000. V. 35. № 1. — P. 55—58.

115. Jansson T., Persson H. W., Lindstrom K. Movement artefact suppression in blood perfusion measurements using a multifrequency technique // Ultrasound Med Biol. — 2002. V. 28. № 1. — P. 69—79.

116. Karlsson M. G., Hubbert L., Lonn U., Janerot-Sjoberg B., Casimir-Ahn H., Wardell K. Myocardial tissue motion influence on laser Doppler perfusion monitoring using tissue Doppler imaging // Med Biol Eng Comput. — 2004. V. 42. № 6. — P. 770—776.

117. Keogh C. F., Cooperberg P. L. Is it real or is it an artifact // Ultrasound Q. — 2001. V. 17. №4. —P. 201—210.

118. Kidawa M., Coignard L., Drobinski G. et al. Comparative value of tissue Doppler imaging and m-mode color Doppler mitral flow propagation velocity for the evaluation of left ventricular filling pressure // Chest. — 2005. V. 128. №4. —P. 2544—2550.

119. Kindermann M., Reil J. C., Pieske B. et al. Heart failure with normal left ventricular ejection fraction: what is the evidence? // Trends Cardiovasc Med. — 2008. V. 18. № 8. P. 280—292.

120. Krayenbuehl H. P., Hess O. M., Monrad E. S. et al. Left ventricular myocardial structure in aortic valve disease before, intermediate and late valve replacement // Circulation. — 1989. V. 79. — P. 744—55.

121. Kremkau F. W., Taylor K. J. W. Artifacts in ultrasound imaging // J Ultrasound Med. — 1986. V. 5. — 227—235.

122. Kronic G., Slany J., Mosslacher H. Comparative value of eight m-mode echo-cardiographic formulas for determining left venticular stroke volume // Circulation. — 1979. V. 60. — P. 1308—1306.

123. Lee J. Y., Kim S. H., Cho J. Y., Han D. Color and power Doppler twinkling artifacts from urinary stones: clinical observations and phantom studies // Am J Roentgenol. — 2001. V. 176. №6, —P. 1441—1445.

124. Lester S. J., Tajik A. J., Nishimura R., A., Oh J. K et al. Unlocking the mysteries of diastolic function: deciphering the Rosetta Stone 10 years later // J Am Coll Cardiol. — 2008. V. 51. № 7. — P. 679—689.

125. Linka A. Z., Barton M., Jost C. A., Jenni R. Doppler mirror image artifacts mimicking mitral regurgitation in patients with mechanical bileaflet mitral valve prostheses // Eur J Echocardiogr. — 2000. V. 1. № 2. — P. 138—143.

126. Loek van Heerebeek, Attila Borbely, Hans W. M. Niessen et al. Myocardial Structure and Function Differ in Systolic and Diastolic Heart Failure // Circulation. — 2006. V. 113. —P. 1966—1973.

127. Mandinov L., Eberli F. R., Seiler C., Hess O. M. Diastolic heart failure // Car-diovasc Res. — 2000. V. 45. № 4. — P. 813 —825.

128. Markl M., Reeder S. B., Chan F. P., Alley M. T. Steady-state free precession MR imaging: improved myocardial tag persistence and signal-to-noise ratio for analysis of myocardial motion // Radiology. — 2004. V. 230. № 3. — P. 852—861.

129. Massie B. M., Carson P. E., McMurray J. J. et al. Irbesartan in patients with heart failure and preserved ejection fraction // N Engl J Med. — 2008. V. 359. № 23. — P. 2456—2467.

130. Middleton W. D., Melson G. L. The carotid ghost: a color Doppler ultrasound duplication artifact // J Ultrasound Med. — 1990. V. 9. — P. 487—490.

131. Muller-Brunotte R., Edner M., Malmqvist K., Kahan T. Irbesartan and atenolol improve diastolic function in patients with hypertensive left ventricular hypertrophy // J Hypertens. — 2005. V. 23. № 3. — P. 633—640.

132. Naguech S. F., Middleton K. J., Kopelen H. A. et al. Doppler tissue imaging: a noninvasive technique for evaluation of left ventricular relaxation and estimation of filling pressures // JACC. — 1997. V. 30. — P. 1527—1533.

133. Natale L., Meduri A., Caltavuturo C., Palladino F., Marano P. MRI assessment of ventricular function // Rays. — 2001. V. 26. № 1. — P. 35—44.

134. Nelassov N. Reflected High-intensity Motion Signals: Can This Ultrasound Phenomenon Be Used for Assessment of Left Ventricular Function? // Ultraschall Med. — 2004. V. 25. № 6. — P. 422—427.

135. Nishimura R. A., Tajik A. J. Evaluation of diastolic filling of left ventricle in health and disease: Doppler Echocardiography is the clinicians ROSETTA STONE // J Am Coll Card. — 1997. V. 30. — P. 8—18.

136. Oliviero U., Bonadies G., Bosso G. et al. Impaired diastolic function in na'ive untreated human immunodeficiency virus infected patients // World J Cardiol. — 2010. V. 2. № 4. — P. 98—103.

137. Otterstad J. E., Froeland G., St. John Sutton M., Holme I. Accuracy and reproducibility of biplane two dimensional echocardiographic measurements of the left ventricular dimensions and function // Eur. Heart J. — 1997. V. 18. №3. —P. 507—513.

138. Otto C. M. Textbook of clinical Echocardiography. — St. Louis.: W. B. Saunders Company, 2000. — 444 p.

139. Owan T. E., Hodge D. O., Herges R. M. et al. Trends in Prevalence and Outcome of Heart Failure with Preserved Ejection Fraction // N Engl J Med. — 2006. V. 355. № 3. — P. 251—259.

140. Oyati I. A., Danbauchi S. S., Alhassan M. A., Isa M. S. Diastolic dysfunction in persons with hypertensive heart failure // J Natl Med Assoc. — 2004. V. 96. №7.—P. 968—973.

141. Pai R., Stoletniy L. Clinical and echocardiographic correlates of mitral E-wave transmission inside the left ventricle: potential insights into left ventricular diastolic function // J Am Soc Echocard. — 1997. V. 10. № 5. — P. 532—539.

142. Pai G., Kanwaljit S. Gill. Amplitudes, durations, and timings of apically directed left ventricular myocardial velocities: I. Their normal pattern and coupling to ventricular filling and ejection // J Am Soc Echocardiogr. — 1998. V. 11, — P. 105—111.

143. Parodi O., Neglia D., Sambuceti G. et al. Regional myocardial blood flow and coronary reserve in hypertensive patients. Effect of therapy // Drugs. — 1992. V. 44. Suppl. 1. — P. 48—55.

144. Pedersen F., Raymond I., Madsen L. H., Mehlsen J. et al. Echocardiographic indices of left ventricular diastolic dysfunction in 647 individuals with preserved left ventricular systolic function // Eur J Heart Fail. — 2004. V. 6. № 4. —P. 439—447.

145. Pela G., Regolisti G., Coghi P. et al. Effects of the reduction of preload on left and right ventricular myocardial velocities analyzed by Doppler tissue echocardiography in healthy subjects // Eur J Echocardiogr. — 2004. V. 5. №4. —P. 262—271.

146. Petrie M. C., Caruana L., Berry C., McMurray J. J. «Diastolic heart failure» or heart failure caused by subtle left ventricular systolic dysfunction? // Heart. — 2002. V. 87. № 1. — P. 29—31.

147. Pinto F. J. Echocardiography in left ventricular dysfunction // Ital Heart J. — 2004. V. 5. Suppl 6. — P. 41S—47S.

148. Poulsen S. H. Clinical aspects of left ventricular diastolic function assessed by Doppler echocardiography following acute myocardial infarction // Dan Med Bull. — 2001. V. 48. №4. —P. 199—210.

149. Pozniak M. A., Zagzebski J. A., Scanlan K. A. Spectral and color Doppler artifacts // Radiographics. — 1992. V. 12. № 1. — P. 35—44.

150. Reading C. C., Charboneau J. W., Allison J. W., Cooperberg P. L. Color and spectral doppler mirror-image artifact of the subclavian artery // Radiology. — 1990. V. 174. —P. 41—44.

151. Rakowsky H., Appleton C., Chan K., Dumesnil J., Honos G., Jue J., et al. Canadian consensus recommendations for the measurement and reporting diastolic dysfunction by echocardiography // J Am Soc Echocardiogr. — 1996. V. 9. —P. 736—60.

152. Rathi V. K., Doyle M., Yamrozik J. et al. Routine evaluation of left ventricular diastolic function by cardiovascular magnetic resonance: a practical approach // J Cardiovasc Magn Reson. — 2008. № 10. — P. 36.

153. Quintana M., Edner M., Kahan T., Hjemdahl P. et al. Is left ventricular diastolic function an independent marker of prognosis after acute myocardial infarction? // Int J Cardiol. — 2004. V. 96. № 2. — P. 183—189.

154. Sanderson J. E., Wang M., Yu C. M. Tissue Doppler imaging for predicting outcome in patients with cardiovascular disease // Curr Opin Cardiol. — 2004. V. 19. № 5. — P. 458—463.

155. Shmailtzl K., Ormerod O. Ultrasound in Cardiology. — Berlin: Blackwell Science, 1994.— 815 p.

156. Simon A., Gariepy J., Chironi G. et al. Intima-media thickness: a new tool for diagnosis and treatment of cardiovascular risk // J Hypert. — 2002. V. 20. — P. 159—169.

157. Slama M., Susie D., Varagic J., Fröhlich E. D. Diastolic dysfunction in hypertension // Curr Opin Cardiol. — 2002. V. 17. № 4. — P. 368—373.

158. Sohn D. W., Chai I. H., Lee D. J. et al. Assessment of mitral annulus velocity by Doppler tissue imaging in the evaluation of left ventricular diastolic function // J Am Coll Cardiol. — 1997. V. 30. № 2. — P. 474—480.

159. Sohn D. W., Song J. M., Zo J. H. et al. Mitral annulus velocity in the evaluation of left ventricular diastolic function in atrial fibrillation // J Am Soc Echocardiogr. — 1999. V. 12. — P. 927—931.

160. Spirito P., Maron B. J., Bonow R. O. et al. Noninvasive assessment of left ventricular diastolic function: Comparative analysis of Doppler echocardio-graphic and radionuclide angiographic techniques // J Am Coll Card. — 1986. V. 7. —P. 518—526.

161. Stolzmann P., Scheffel H., Trindade P. T. et al. Left ventricular and left atrial dimensions and volumes: comparison between dual-source CT and echocardiography // Invest Radiol. — 2008. V. 43. № 5. — P. 284—289.

162. Struijker Boudier H. A., Cohuet G. M., Baumann M., Safar M. E. The heart, macrocirculation and microcirculation in hypertension: a unifying hypothesis // J Hypertens. — 2003. № 2. — P. 19—23.

163. Sutherland G. R., Bijnens B., McDicken W. N. Tissue Doppler Echocardiography: Historical Perspective and Technological Considerations // Echocardiography. — 1999. V. 16. № 5. P. 445—453.

164. Taylor K. J., Holland S. Doppler US. Part I. Basic principles, instrumentation, and pitfalls // Radiology. — 1990. V. 174. № 2. — P. 297—307.

165. Tei C., Nishimura R., Seward G., Tajik A. Noninvasive doppler-derived myocardial perfomance index: correlation with simultaneous measurements of cardiac catheterization measurements // J Am Soc Echocardiogr. — 1997. V.10. № 2. — P. 169—178.

166. Tighe D. A., Vinch C. S., Hill J. C. et al. Influence of age on assessment of diastolic function by Doppler tissue imaging // Am J Cardiol. — 2003. V. 91. — P. 254—257.

167. Tseng W. Y., Liao T. Y., Wang J. L. Normal systolic and diastolic functions of the left ventricle and left atrium by cine magnetic resonance imaging // J Cardiovasc Magn Reson. — 2002. V. 4. № 4. — P. 443—457.

168. Vinereanu D., Khokhar A., Fraser A. et al. Reproducibility of pulsed wave tissue Doppler echocardiography // J Am Soc Echocardiogr. — 1999. V. 12. — P. 492—499.

169. Vinereanu D., Khokhar A., Tweddel A. C. et al. Estimation of global left ventricular function from the velocity of longitudinal shortening // Echocardiography. — 2002. V. 19, —P. 177—185.

170. Vitarelli A., Gheorghiade M. Diastolic heart failure: standard Doppler approach and beyond // Am J Cardiol. — 1998. V. 81. № 12A. — P. 115G— 121G.

171. Voigt J. U., Flachskampf F. A. Strain and strain rate. New and clinically relevant echo parameters of regional myocardial function // Z Kardiol. — 2004. V. 93. №4, —P. 249—258.

172. Wen Z., Zhang Z., Yu W., et al. Assessing the left atrial phasic volume and function with dual-source CT: comparison with 3T MRI // Int J Cardiovasc Imaging. 2010. Suppl 1. — P. 83—92.

173. WHO Regional office for Europe. Курс на выздоровление. Европейская стратегия профилактики и борьбы с неинфекционными заболеваниями (рус.). — EUR/RC56/R2., 2006. — 60 с.

174. Willemetz J. С., Nowicki A., Meister J. J., De Palma F., Pante G. Bias and variance in the estimate of the Doppler frequency induced by a wall motion filter // Ultrason Imaging. — 1989. V. 11. № 3. — P. 215—225.

175. Wilkening W., Brendel В., Ermert H. A nonuniform sampling approach for fast ultrasonic flow imaging // Biomed Tech (Berl). — 2003. V. 48. № 5. — P. 147—151.

176. Yang В., Chettiveettil D., Jones F., Aguero M., Lewis J. F. Left ventricular dyssynchrony in hypertensive patients without congestive heart failure // Clin Cardiol. —2008. V. 31. № 12. —P. 597—601.

177. Yang Y., Wang X. F., Xie M. X., Wang J. et al. Real-time three-dimensional echocardiography in assessment of left ventricular and right ventricular volumes // Chin Med Sci J. — 2004. V. 19. № 3. — P. 236.

178. Yukiko Onose, Takashi Oki, Yang Y., Wang X. F., Xie M. X, Wang J. et al. Real-time three-dimensional echocardiography in assessment of left ventricular and right ventricular volumes // Chin Med Sci J. — 2004. V. 19. №3, —P. 236.

179. Zabalgoitia M., Rachman S., Haley W. E. et al. Comparison in systemic hypertension of left ventricular mass geometry with systolic and diastolic functionin patients < 65 to > 65 years of age // Am J Cardiol. — 1998. V. 82. — P. 604— 608.

180. Zile M. R. Heart failure with preserved ejection fraction: Is this diastolic heart failure? // J Am Coll Cardiol. — 2003. V. 41. — P. 1519—1522.