Человеческая идентичность как проблема политической теории: На примере рассмотрения Античного "политического человека" тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 23.00.01, кандидат политических наук Ашкеров, Андрей Юрьевич

• Ашкеров, Андрей Юрьевич
• кандидат политических наук
• 2001

Оглавление диссертации кандидат политических наук Ашкеров, Андрей Юрьевич

Введение.

Глава 1. Теоретико-политический анализ форм концептуализации проблемы человеческой идентичности.

Кант.

1) Политический проект Просвещения: вопрошание о человеке.

2) Аспекты человеческого существования.

3) Истинное и ложное Я.

Ницше.

1) Политический проект Пост-Просвещения: "человеческое, слишком человеческое".

2) Власть сверхчеловека.

3) Бог и человек: две смерти.

Фуко.

1) История, безумие и человек.

2) Власть, знание и созидание самого себя.

Глава 2. Теоретико-методологические аспекты политологического рассмотрения человеческой идентичности.

I. Человеческое измерение социального существования.

Проблематизация человеческого Я.

Исследование человеческого Я в поле гуманитарных дисциплин.

Вопрос о человеческом Я и знание о политике.

II. Социальные измерения человеческого существования.

Бытие власти в обществе.

Модусы осуществления власти.

Онтология власти.

Виды власти.

Социальный обмен.

Исторические формации отношений власти.

Историчность человеческого существа.

Человек и Современность.

Институты, практики, истины.

Глава 3. Человек в античном универсуме отношений власти.

Человек как "человек политический".

Soma и Prosopon.

Чужой-свой", "раб-свободный".

Античная политическая социализация.

Узы античного общества.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Человеческая идентичность как проблема политической теории: На примере рассмотрения Античного "политического человека"»

Актуальность темы исследования

Тема диссертационной работы посвящена рассмотрению человеческой идентичности, конституирующейся в рамках неизбежной вовлеченности во властные отношения, которые предстают как отношения, обладающие экзистенциальным смыслом и причастные к мироустройству. Власть при этом предстает как единство объективного и субъективного, институционально зафиксированного и индивидуально интерпретированного.

Подобный подход к пониманию взаимоотношений человека и власти служит действенным возражением против крайностей «субъективизма» (характерных для феноменологии, экзистенциализма, персонализма и т. д.) и «объективизма» (характерных для марксизма, функционализма и т. д.). В современном социально-политическом знании первая крайность дает о себе знать в отсутствии внимания к объективированным формам существования той или иной личности, сводимого лишь к совокупности биографических обстоятельств и собранию портретных черт; вторая крайность проявляет себя в отсутствии внимания к формам субъективации, заслоняемым процессами функционирования общественных институтов и структурирования общественных систем. Вместе с тем, обратиться к познанию человеческой идентичности можно, на наш взгляд, лишь критически отнесясь к обеим описанным крайностям. Более того, принципиальным для нас в рамках данной диссертационной работы выступает положение, согласно которому именно политология способна предоставить ресурсы и инструменты для такого рода двойного критического отречения, нацеленного разом и против «объективизма», и против «субъективизма». С одной стороны, это предполагает рассмотрение исторического состояния власти в обществе как основного фактора объективации идентичности: существовать - значит обладать властью быть и одновременно быть включенным во власть. С другой стороны, это также подразумевает и то, что должны подвергнуться изучению социальные отношения, которые позволяют нам осуществлять процесс субъективации: становится собой - значит отличаться и одновременно отличать себя от других.

Любые различия между людьми проводятся благодаря властным детерминациям и выражаются в них, любое человеческое бытие выражается в социальном и потому принадлежит социальному.

Позволяя избавиться одновременно и от «сдержек» натурализма, и от «противовесов» антинатурализма, эта постановка вопроса дает возможность преодолеть дихотомию природы и духа, которая воспроизводится в рамках довлеющего над современной политологией разделения прикладного и теоретического знания, ставящего исследователя перед лицом ложной альтернативы: либо превратить свою науку в подручное средство разворачивающейся на его глазах игры в «большую политику», либо замкнуться в «башне из слоновой кости». На самом же деле, нет ничего более далекого от практики, чем прикладное знание, чурающееся проблем человеческой идентичности и, по сути, осознанно обрекающее себя на беспредметность, равно, как нет и ничего более далекого от теории, чем теоретическое знание, избегающее понимания власти как экзистенциальной проблемы, и, таким образом, сознательно лишающее себя возможности изучить собственную релевантность. Именно поэтому актуальность исследовательского проекта автора заключена в том, чтобы преодолеть этот разрыв между теорией и практикой, показав на примере своей диссертационной работы насколько в рамках политологического рассмотрения проблемы человека тесна взаимосвязь между теоретической и прикладной формами познания, ибо осуществляемое исследование сопряжено, с одной стороны, с постоянным прояснением эвристических ориентиров, а с другой - с подробной детализацией исторических форм человеческого существования.

Проблема человеческой идентичности крайне обостряется в эпоху глобализации, взаимопроникновения культур, усложнения социальных функций и ролей. Решать ее одними только традиционными культурологическими и социально-психологическими средствами. Необходимо подключение политической теории, раскрывающей роль властных отношений в формировании, сохранении и защите нашей идентичности.

Степень научной разработанности темы диссертации

Раскрытие темы данной диссертации невозможно без комплексного рассмотрения самого широкого круга источников, связанных с разными гуманитарными и социальными науками. Логика междисциплинарного исследования, необходимая в рамках той постановки вопроса, к которой склоняется автор, помимо раскрытия эвристических возможностей собственно теории политики, требует обращения к ресурсам таких отраслей современного знания, как антропология и социология, психология и история, а также, конечно же, философия. Сохранить верность этой логике - значит, с одной стороны, избежать опасного соблазна концептуальной эклектики, а с другой стороны - не менее опасного соблазна узкоспециального подхода.

В огромной степени данная диссертационная работа обязана философским, социологическим и антропологическим источникам, сделавшим возможным формирование ее концепции, кристаллизующейся вокруг идеи экзистенциальности властных отношений, определяющих самую суть человеческого существа независимо от его исторической принадлежности. Без обращения к этим источникам, способствующих уточнению, в каких исторических формах власть участвует в определении экзистенциального статуса человека и, с другой стороны, в рамках каких исторических способов многообразные смыслы, наполняющие собой его жизнь, соотносятся с обладанием властными ресурсов, осталось бы невыполнимым определение контуров основной проблемы.

Для освещения данной проблемы, нужна интеграция разнообразных теоретических подходов и методологических принципов. При исследовании экзистенциальных, феноменологических и герменевтических аспектов проблематики человеческой идентичности автор диссертации обращается к текстам таких мыслителей, как Г. В. Ф. Гегель, Э. Гуссерль, Р. Декарт, Ж. Делез, Ж. Деррида, И. Кант, К. Маркс, М. Мерло-Понти, П. Рикер, Ж-П. Сартр, М. Хайдеггер. В аспекте интерпретации и применения антропологического подхода к рассмотрению вопроса о нашем Я диссертационная работа опирается на труды Ж. Батая, Ф. Боаса, К. Гирца, Ж. Демюзиля, К. Леви-Стросса, М. Мосса, Б. Малиновского, Радклиф-Брауна, Л. Уайта, Эванс-Причарда. В аспекте интерпретации и применения социологического подхода - на труды 3. Баумана, П. Бергера, Б. Вальденфельса, М. Вебера, Э. Гидденса, И. Гоффмана, Э. Дюркгейма, Т. Лукмана, Н. Лумана, К. Маркса, Ю. Хабермаса, А. Шюца, Н. Элиаса, Ф. Энгельса. Историческая и культурологическая составляющие изысканий автора были бы немыслимы без обращения к творчеству Р. Барта, М. Бланшо, М. Блока, Ф. Броделя, Ф. Гваттари, Ж. Ле Гоффа, Ю. Кристевой, Ж. Лакана, Пола де Мана, П. Слотердайка, Л. Февра.

Однако особое влияние на формирование концепции данной диссертации оказало творчество Мишеля Фуко, Пьера Бурдье и Жан-Люка Нанси1.

Мишель Фуко последовательней и целеустремленней многих других подходит к формированию систематизированной философии власти, выдвигая основные принципы ее существования в обществе и, вместе с тем, описывая видоизменяющиеся социальные инстанции, в которых она находит свое воплощение. Исходя из того, что власть вездесуща, французский философ наделяет ее бесспорной экзистенциальностью, полагая в качестве средоточия всего, что связано с историческими перипетиями человеческого существования. Властные отношения оказываются ответственными за историчность человека, способность к совершению изменений у которого ассоциируется, с одной стороны, с тем, влияние каких властных детерминаций он на себе испытывает, а с другой стороны, с тем, какие типы властного принуждения он оказывается в состоянии породить - пусть даже и в рамках сопротивления другому принуждению. Власть понимается Фуко не с точки зрения институциональной организации (неважно находится ли она в ведении государства или гражданского общества), не с точки зрения нормативной регуляции (неважно

1 Фуко М. Воля к знанию.//Воля к истине. По ту сторону знания, власти и сексуальности. - М.: Касталь, Магистериум, 1996. - с. 97-268. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. - М.: Ad Marginem, 1999. - 480 с. Фуко М. Ницше, генеалогия, история.//Философия эпохи постмодерна. -Минск: Красико-принт, 1996. - с. 74-97. Фуко М. Что такое Просвещение.//Вопросы методологии. 1996, №1-2. Foucault M. Dits et écrits. 1954-1988 (sous la direction de D. Defert et F. Ewald), en 4 volumes. P.: Ed. Gallimard, 1994. Foucault M. Politics, Philosophy, Culture. - New York, 1988. Foucault M. Power/Knowledge - New York, 1977. Бурдье П. Дух государства: генезис и структура бюрократического поля.//Поэтика и политика. - М.: Ин-т экспериментальной социологии, СПб.: Алетейя, 1999. - с. 125-167. Бурдье П. Начала. - M.: Socio-Logos, 1994. - с.181-207. Бурдье П. Социология политики. - M.: Socio-Logos, 1993. - с. 99-158. Bourdieu P. Le Distinction. P.: Ed. De Minuit, 1979. Bourdieu P. Le Reproduction. P.: Ed. De Minuit, 1970 (avec J.-C. Passeron). Bourdieu P. Le Sens praktique. P.: Ed. De Minuit, 1980. Нанси Ж-Л. Corpus. - M.: Ad Marginem, 1999. -255 с. Нанси Ж-Л. Сегодня.//Ad Marginem'93. Ежегодник. - M.: Ad Marginem, 1994. принадлежит ли она к сфере влияния морали или к сфере применения права), наконец, не понимается она и с точки зрения иерархической субординации (неважно инициируется ли она одним тираном или группой узурпаторов). Власть в данном случае предстает в качестве неповторимых отношений, которые наделены своей собственной пространственно-временной размерностью. Более того, поскольку само мироустройство признается производным от непрекращающегося столкновения сил, эти отношения оказываются уже не просто обладающими неким онтологическим статусом, но и регламентирующими собой статус онтологического применительно к социуму. С существованием власти у Фуко ассоциируется столкновение различных силовых векторов, включенных в игру, приводящую к трансформации данных отношений. Помимо этого власть предоставляет инструменты и одновременно обнажает конфликты, сопряженные с таким противоборством. Наконец, она включает в себя стратегии, благодаря которым последнее приходит к закреплению в государственных и общественных институтах, к формулированию правил и кодексов и, в конечном счете, к созданию разнообразных моделях социального господства.

Пьер Бурдье делает ставку на социологический анализ властных отношений, точнее и целенаправленней, чем многие другие, указывая на связь определенных форм социальной организации с характером распределения и перераспределения специфических ресурсов (в терминологии самого Бурдье они обозначаются как «капиталы»), позволяющих осуществлять доминирование в той или иной зоне социума (Бурдье называет их «подпространствами» социального пространства). Этот французский социолог исходит из того, что человеческое существование всегда социально, а дифференциация областей общественной жизни неизменно фиксирует разграничение видов власти. Власть, таким образом, полагается в самый центр бытия человека, принадлежащему к тому или иному обществу, коль скоро человек всегда в той или иной форме включен в дифференцированный универсум социального. Она становится причиной и одновременно следствием, целью и средством проведения любых социальных различий. Ее присутствие отмечает собой любые проявления неравенства между положениями (или, на языке Бурдье, «позициями»), которые занимаются людьми в том или ином «поле» общественных отношений. В конечном счете, если неустранимая асимметрия ролей, которые выпадает играть представителям разнообразных слоев и групп, выступает формулой общественного бытия человека, то источником этой асимметрии неизменно оказываются властные отношения.

Жан-Люк Нанси радикальнее и парадоксальнее других современных философов ставит вопрос о конце антропоцентристского субстанционализма, аргументировано не приемля любые версии подобных воззрений и обнаруживая его следы в огромном множестве философских систем - от экзистенциализма до персонализма и от теологии до марксизма. Стремясь освободить человековедение от примесей метафизики (сдобривших собой видение человек в эпоху Просвещения), а философию в целом - от метафизической антропологии (оставленной ей в наследство XVIII веком, одержимого идеей проектирования человеческого предназначения и человеческой сущности), Нанси утверждает, что универсализация различных типов социального существования под эгидой инстанции, которая именуется «единое человечество», невозможна, равно как невозможно и обнаружение потаенного плана природы относительно совершенствования каждого из людей, принадлежащих к такому «единому человечеству». Проблема идентичности у этого французского философа также связана с социальным, а через социальное - с политикой. Рассмотрение существования сообществ для него немыслимо без рассмотрения существования тел, тела же предстают всегда в той или иной мере сопряженными с социальностью. И хотя властные отношения не выступают сквозной темой философствования Нанси, он исходит из того, что в той степени, в какой любое тело социально, оно является эффектом власти, а в той степени, в какой любой эффект власти имеет право на существование, он обязательно соотнесен с какой-либо формой телесности.

В области политологии автором особбе внимание уделяется литературе, которая касается проблематики исследования социальных институтов и практик, формирующих и одновременно выражающих идентичность действующего и мыслящего субъекта, и относится к областям онтологии и гносеологии политики, политической праксеологии и политической культурологии, а также политической истории. Среди отечественных авторов, чьи политологические, социологические и философские работы служат в этом смысле стимулом и ориентиром проводимого исследования, можно назвать имена Н. С. Автономовой, Ю. Н. Давыдова, А. А. Кара-Мурзы, Б. Г. Капустина, Ю. Л. Качанова, В. И. Коваленко, Н. Н. Козловой, К. X. Момджяна, Е. Н. Мощелкова, Ю. Н. Павлова, В. А. Подороги, М. К. Рыклина, В. И. Шамшурина, Н. А. Шматко.

В этом перечне особенно стоило бы выделить произведения, написанные А. С. Панариным и А. Ф. Филипповым1.

В работах А. С. Панарина производится политологическое обоснование категорий «политическое пространство» и «политическое время», предпринимается попытка философского переосмысления понятийного аппарата геополитики и хронополитики, ставится задача вычленить особую предметную область политологии - антропологию мира политического, -призванную существенно дополнить общую антропологию, снабдив его знанием о политике. Интерпретируя теоретическое наследие французского антрополога Жоржа Демюзиля, А. С. Панарин предлагает оригинальное видение человека политического, сопоставляя его образ с образом экономического человека. В ситуации угасания гуманистических ценностей этот автор стремится к сохранению наследия эпохи Просвещения, делая ставку на сохранение верности кантовскому моральному детерминизму и видя в нем модель соединения антропологического и политологического дискурсов. Результатом подобного подхода выступает выдвижение пяти принципов политического человековедения, возвращающих нас к просветительским идеалам морализации политики и одновременно с парадоксальной неожиданностью воздвигающих на наших глазах пост-просветительский проект политизации морали.

1 Панарин A.C. Россия в цивилизационном процессе. - М.: ИФРАН, 1995. - 262 с. Панарин А. С. Смысл истории.//Вопросы философии. 1999, №9. Панарин А. С. Философия политики. - М: Новая школа, 1996. - 424 с. Филиппов А. Ф. Смысл империи: к социологии политического пространства.//Иное. Хрестоматия нового российского самосознания. - М.: Аргус, 1995. - с. 421-476. Филиппов А. Социология и космос.//Социо-Логос. - М: Прогресс, 1991. - с. 241-273. Филиппов А. Ф. Ясность, беспокойство и рефлексия: к социологической характеристике современности.//Вопросы философии. 1998, №2.

А. Ф. Филиппов описывает онтологические характеристики социального, обнаруживает пространственные детерминации общественных отношений, выявляет присутствие «космологических тем» в дискурсах самых разных теоретиков. Категорией, составляющей предмет его постоянного и плодотворного интереса, служит категория империи, которая предстает в данном случае в качестве реального прообраза виртуального политического пространства. Проблема человека теснейшим образом связана для А. Ф. Филиппова с проблемой пространственного местонахождения. Человеческая идентичность становится при этом ни чем иным, как эпифеноменом территориального размещения или формой включения в тот или иной географический ареал.

Особой внимание в диссертационной работе уделяется древнему действующему и мыслящему субъекту, который обживает специфический универсум обществ Античности, где главенствующую роль играет «политика»1. Исследование ментальных и социальных структур античного мира, присущих ему практик и институтов, форм идентификации и самоидентификации опирается на широкий круг исторических, культурологических, лингвистических и филологических трудов, принадлежащих таким авторам, как С. С. Аверинцев, П. Адо, Ю. В. Андреев, Э. Аннерс, В. Ф. Асмус, А. В. Ахутин, Э. Бенвенист, В. Д. Блаватский, А. Боннар, Р. Ю. Виппер, М. Л. Гаспаров, Л. М. Глускина, А. И. Доватур, Э. Р. Доддс, Ф. Ф. Зелинский, Н. Н. Кареев, Г. С. Кнабе, П. Левек, А. Ф. Лосев, С. Я. Лурье, Т. Моммзен, М. Нильссон, Р. Онианс, М. Н. Ростовцев, А. А. Тахо-Годи, В. Тарн, Н. Н. Трухина, С. Л. Утченко, М. Фуко, А. Н. Чанышев, Е. М. Штаерман. Привлечение такого количества исследователей, которые представляют самые разные области знания, далеко не случайно, ибо рассмотрение античной постановки вопроса о человеке как «человеке политическом» требует осуществления междисциплинарного исследования с тем, чтобы ее историчность была предъявлена в самой полной

1 Платон. Алкивиад ¡.//Сочинения в 4-х т. Т. 1. - М.: Мысль, 1994. - с. 220-268. Платон. Государство.//Сочинения в 4-х т. Т. 3. - М.: Мысль, 1994. - с. 79-420. Платон. Политик.//Сочинения в 4-х т. Т. 4. - М.: Мысль, 1994. - с. 3-71. Аристотель. Афинская политая. - М.-Л: Соцэкгиз, 1936. - 198 с. Аристотель. Никомахова этика.//Сочинения в 4-х т. Т. 4. - М.: Мысль, 1984. - с.53-293. Аристотель. ПолитикаУ/Сочинения в 4-х т. Т. 4. - М.: Мысль, 1984. - с. 375-644. Платон. Алкивиад 1.//Сочинения в мере и исключительно в опоре на изучение различных срезов жизни общества Античности.

Цели и задачи исследования

Целью настоящей работы выступает рассмотрение человеческой идентичности как проблемы политической теории, выявление экзистенциальных сторон политической жизни человека.

В соответствии с этой целью автором ставятся следующие задачи:

1. Рассмотрение форм философской концептуализации человеческого Я, демонстрация их значения для политической науки.

2. Раскрытие мироустроительных аспектов властных отношений, теоретическое обоснование их влияния на формирование облика человеческого существа.

3. Конструирование методологии политологического исследования проблемы человеческой идентичности.

4. Описание проблемного поля исследования человеческой идентичности, различных подходов к ее изучению.

5. Изучение исторического генезиса общественных отношений и отдельных видов власти.

6. Рассмотрение видоизменения особых характеристик и специфической роли мира политического на разных этапах общественного развития. Исследование социальной жизни античной эпохи как эпохи господства «политики».

7. Изучение социального универсума Античности в контексте анализа связей между организацией власти в античных обществах и обликом античного человека.

Объект и предмет исследования

Объектом исследования в диссертации является историческое бытие власти, очерчивающей контуры человеческой идентичности на любом этапе становления истории и определяющей формы историчности человеческого

4-х т. Т. 1. - М.: Мысль, 1994. - с. 220-268. Платон. Государство.//Сочинения в 4-х т. Т. 3. - М.: Мысль, 1994. - с. 79-420. Платон. Политик.//Сочинения в 4-х т. Т. 4. - М.: Мысль, 1994. - с. 3-71. существа. Предметом исследования выступает взаимосвязь между характером властных отношений и способами, формами и ориентирами идентификации, которая осуществляется человеком и позволяет ему быть самим собой.

Наше исследование совершается на материале рассмотрения «человека политического» античной эпохи, включенного в социальный универсум, где главенствующую роль играла «политика», выступавшая образцовой разновидностью жизнедеятельности.

Гипотеза

Те аспекты человеческого существования в истории, которые часто со слишком поспешной легкостью признаются экзистенциальными, в действительности оказываются сугубо политическими. Именно поэтому исследование человеческой идентичности в диссертационной работе с самого начала признается достоянием политической науки, в той же степени, как и другие дисциплины социального и гуманитарного знания правомочной заниматься раскрытием проблемы существования человека. Это признание, однако, имеет обратную сторону, позволяющую составить иную, еще более значимую для автора, интерпретацию его изначальной гипотезы. Коль скоро проблематика идентичности людей признается политологической, сама политика неизбежно приобретает совсем иной статус, делаясь проблематикой нашей исторической экзистенции, и, в равной степени, проблематикой историчности бытия определенных социальных форм.

Таким образом, в противовес обычному противопоставлению экзистенциальной (считающейся сугубо «личностной») бытийственности человека и его политической бытийственности (считающейся сугубо «публичной»), автор исходит из того, что, с одной стороны, экзистенциальность человеческого существа раскрывается благодаря власти и, соответственно, в рамках вовлеченности во власть, а с Другой стороны - сами властные отношения составляют главный лейтмотив существования людей, которое интерпретируется как столкновение множественных и разнопорядковых социальных сил.

Методологическое обоснование исследования

Теоретико-методологическое обоснование исследования осуществляется в рамках сочетания различных направлений современной философии, политологии, культурологии, социологии и истории, которое немыслимо вне реального искусства междисциплинарности.

Проблематика пространственно-временных характеристик общественного бытия человека рассматривается в диссертации с привлечением методов «структурного конструктивизма» (П. Бурдье), проблематика опыта пребывания в обществе - с привлечением методов социальной феноменологии (М. Мерло-Понти, А. Шюц, И. Гоффман, П. Бергер, Т. Лукман, школа «символического интеракционизма»), проблематика условий повседневной жизни - с привлечением методов социологии повседневности (Б. Вальденфельс, Н. Элиас), проблематика институциональной организации - с привлечением методов исторического функционализма (Н. Луман), проблематика взаимоотношений социальных и ментальных структур - с привлечением методов постструктурализма (школы «генетического структурализма» и «деконструктивизма»), и, наконец, проблематика форм осуществления коммуникации - с привлечением методов исторического материализма (К. Маркс, Ф. Энгельс) и теории «коммуникативной рациональности» (Ю. Хабермас). В области изучения исторических формаций мысли и исторических формаций властных отношений автор опирается на использование археологического и генеалогического методов Мишеля Фуко; в области изысканий, касающихся психологии людей, - на методы, предложенные фрейдистами и постфрейдистами (в первую очередь Ж. Лаканом и его последователями); в области познания культурной специфики человеческих сообществ - на методы, выдвинутые представителями социальной антропологии (Э. Дюркгейм, М. Мосс) и антропологии культуры (Ф. Боас, К. Гирц, Б. Малиновский, Л. Уайт и другие), структурной антропологии (К. Леви-Стросс), экономической антропологии (X. Шрадер); наконец, в области наблюдений за ходом исторического процесса - на методы, продуманные историками школы «Анналов» (М. Блок, Ф. Бродель, Ж. Ле Гофф, Л. Февр и другие), прежде всего на метод интегрированной истории.

Автор опирается на стратегию сочленения цивилизационного и формационного подходов, переосмысляя как предметные рамки их применения, так и способы, с помощью которых они берутся на вооружение. Вместо бесконечного анализа наиболее непреложных закономерностей (свойственного формационному подходу в его традиционном прочтении) в диссертации отдается предпочтение выявлению характера закономерности существования различных исторически возникших форм социальных отношений (исходя из сопоставления степеней влияния той или иной разновидности властных ресурсов в конкретную историческую эпоху). Вместо столь же бесконечного синтеза отличительных особенностей (присущего традиционному прочтению цивилизационного подхода) - выявлению социальной обусловленности любых универсалий (будь то философская картина мира, эстетические оценки, моральные принципы или юридические нормы), возможность исторического бытия которых тесно сопряжена с узакониванием господства того или иного вида власти (что, в свою очередь, позволяет выявить специфические характеристики каждого из периодов социальной истории). Таким образом, формационный подход предстает как средство познания способов организации власти, дифференцирующихся в истории, цивилизационный же подход - как средство познания исторического бытия обществ, запечатляющих в себе эти способы.

В тексте диссертационной работы демонстрируется сочетание приемов археологии знания и генеалогии власти, социоанализа поведения и мышления действующих субъектов, исторической реконструкции и исторической дифференциации. Также в рамках данного исследования отводится место факторному и системному анализу: факторный анализ применяется преимущественно для описания поведенческих феноменов, системный анализ -преимущественно для описания институциональных феноменов.

Однако главным методологическим предпочтением автора является диалектика, без которой не мыслима ни постановка задач диссертации, ни, в еще большей степени, их решение.

Положения, выносимые на защиту

А. В настоящее время существуют три доминирующие формы концептуализации проблемы человеческой идентичности, отмечающие собой вехи продвижения от Просвещения к Пост-Просвещению. Эти формы представлены в творчестве таких философов, как Кант, Ницше и Фуко. Каждый из них предложил свое видение проблемы идентификации всех людей в целом: неважно, кто понимается под этими «всеми» - человечество, представители которого с разными скоростями движутся к овладению возможностями своего разума, или человечество, поделенное на «толпу» и «героев», никогда не находящих и, главное, не ищущих примирения, или, наконец, человечество, состоящее из плохо совместимых, а скорее, просто не замечающих друг с другом коммьюнити. Одновременно всех трех авторов отличает собственный неповторимый взгляд на отдельного человека - кем бы не представал для них образцовый «одиночка»: законодательствующим субъектом, сверхчеловеком или просто ликом на песке, смываемым набежавшей волной. Однако, в конечном счете, и дискурс Канта, и дискурс Ницше, и дискурс Фуко предъявляют не просто разные концепции человеческой идентичности, но обозначают собой тройную конфигурацию форм ее концептуализации. Каждая из этих форм служит своего рода предельным выражением умений и помыслов, связанных с задачей быть-собой. Более того, каждая из этих форм является своеобразным указанием разнящихся векторов самоосуществления людей, совершающегося в горизонте Современности.

Б. Становление различных измерений власти, смена ее конфигураций, трансформация способов присущей ей организации служит причиной видоизменения форм самоидентификации и способов ее осуществления. Именно поэтому от характера устройства властных отношений, выражающегося во взаимоотношении различных их видов на разных этапах истории и в различных типах обществ, зависит облик человеческого Я. Каждой формации этих отношений соответствует своя историческая формация идентичности, закрепленный в рамках социальных институтов и обретаемый благодаря социальным практикам определенной исторической эпохи. Исследование контуров подобного соответствия помогает сформировать новый подход к рассмотрению как экзистенциальных, так и социальных аспектов жизни человека, разом избегая методологии поиска идеальных типов и инвариантов развития.

В. Социальное и экзистенциальное как бы меняются местами. Человеческая жизнь становится местом встречи индивидуального онтогенеза и коллективного филогенеза, «личного» и «общественного», встречи, которая обозначает совмещение исторических потребностей человека в самоидентификации и исторических средств ее осуществления. Эти исторические потребности неизменно запечатлены на телесном уровне, неразрывно связаны с мельчайшими особенностями поведения и мышления действующего субъекта, они инкорпорированы им, будучи превращенными в жесты его тела, одинаковое определяющие и свойственный ему образ мысли, и к характерную для него манеру поведения. И, вместе с тем, нет ничего имеющего большее отношение к социуму, чем такого рода исторические потребности. Именно поэтому сама человеческая телесность всегда сугубо социальна. Социальное и есть то, что делает наше тело телом. Иными словами, каждый человек - это всегда хотя бы в минимальной степени социальный институт.

Г. Античная концепция Я возникает на границе взаимопроникновения двух неотделимых в то время друг от друга проблем: проблемы противопоставления «своего» и «чужого» и проблемы разграничения свободы и рабства. Принято считать, что в рамках данной концепции индивидуальное мыслится как проявление универсального. Однако контуры любых универсалий определяются характером социальных отношений (отношений власти), указывающих на их историчность и наполняют ее реальным содержанием. Именно исходя из такой перспективы можно установить, какое место в Античности отводится индивидуальному, "а, главное, что в характере тех же отношений способствует появлению специфических античных техник индивидуализации и что составляет предпосылку возникновения представлений о ней, присущих этой эпохе.

Научная новизна

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней: впервые сопоставляются формы концептуализации человеческой идентичности, представленные в творчестве Канта, Ницше и Фуко, на основе чего видоизменяется область философского вопрошания о нашем Я посредством включения в нее темы власти и властных отношений.

- предъявляется оригинальная постановка вопроса о рассмотрении человеческой идентичности, становящейся достоянием политологии;

- демонстрируется перспектива нового прочтения формационного и цивилизационного подходов, что необходимо для того, чтобы сделать человеческое Я предметом политической теории и создать методологию, релевантную целям и возможностям его политологического изучения;

- описываются ресурсы и ограничения антропологического, социологического и психологического методов познания человеческого Я, намечается специфика теоретико-политического изучения этого феномена; вопрос об очертаниях Я человека интерпретируется как вопрос о формах включения в исторически сложившееся властные отношения, структурные характеристики которых, развивающиеся в определенную эпоху социальной истории и являющиеся подлинными доминантами опыта принадлежащих к ней людей, приобретают экзистенциальный смысл;

- осмысляется характер каждого вида социальной власти, различных модусов и аспектов ее существования, устанавливается зависимость между общественным устройством и организацией властных отношений;

- прослеживается становление конкретных формаций властных (и социальных) отношений, каждая из которых характеризуется особым историческим состоянием социальной практики и социальных институтов, а также специфическими способами, фазами и условиями развития последних;

- выявляется структурная связь между вариантами обретения идентичности, которые возникли в определенную историческую эпоху, на основе чего делается вывод, что формула подобной связи детерминирует облик отдельного социума в истории, а эту формулу создает исторически сложившаяся дифференциация видов власти и их координация друг с другом; на примере людей, принадлежащих античному универсуму власти (или античному социальному универсуму), находятся пути решения проблемы установления того, чем является человек некой эпохи, который, с одной стороны, перестает рассматриваться в духе социологического «объективизма» как отражение общественных закономерностей и обстоятельств, а, с другой стороны, более не воспринимается в духе психологического «субъективизма» как проекция индивидуальных мотиваций и аффектов.

Теоретическая и практическая значимость работы

В тексте работы дается принципиально новая трактовка человеческой идентичности, интерпретирующейся исходя из раскрытия той определяющей роли, которую в ее формировании играют исторические формы отношений власти. В работе выявляется характер связей, устанавливающихся между этими отношениями, характером общественного устройства и функциями политического на разных этапах социальной истории. Проводится мысль о том, что экзистенциальный смысл идеи и действия человека приобретают только в рамках объективации опыта нашего пребывания в обществе. Рассматривается, каким образом наиболее фундаментальные аспекты данного опыта начинают составлять как бы самую суть историчности экзистенции действующих и мыслящих субъектов, к какому бы времени они не принадлежали и какое бы пространство не обживали.

Материал диссертационной работы предоставляет теоретический и методологический инструментарий, который может быть использован для проведения дальнейших исследований как в сфере политологии, так и в сфере философии.

• Человеческая идентичность является хрупким и невечным достоянием. Наряду с попранием традиций, ценностей и идеалов определенного общества, может быть осуществлено и попрание человеческой идентичности. Данное исследование может поспособствовать решению важной политической проблемы: вопреки отчуждаемости различных способов и средств самоидентификации обосновать право на идентичность как неотчуждаемое право человеческого существа, которое испытывает угрозу необратимого разрушения в ходе разнообразных «шоковых терапий», насильственных модернизаций и информационных войн, ведущих к размыванию важнейших социальных, культурных, экономических и иных особенностей его жизни. Человеческая идентичность не менее значима, чем любые другие виды идентичности, в частности, чем национальная идентичность. Более того, концентрируя в себе различные аспекты социального бытия человека и запечатляя множественность форм нашего существования, она является тем, что делает возможным противостояние унифицирующим тенденциям глобализации, делающей лозунги «мультикультурализма» орудием экспансии суррогатов чуждых культур, принципы «политической корректности» - средством утверждения идеологической догматики, а провозглашение «свобод человека» -инструментом обоснования национального превосходства. Защита человеческой идентичности, таким образом, обретает в эпоху глобализации статус политической проблемы, относящейся к вопросам социальной стабильности, национальной безопасности и устойчивого развития. Результаты данного исследования могут способствовать успешному решению такой проблемы.

• Материал диссертации может быть использован при исследовании всего многообразия форм общественного существования людей, вовлеченных в отношения власти. Представленные в тексте диссертационной работы подходы предъявляют перспективу изменения теоретико-методологических принципов современной политологической, исторической и социокультурной компаративистики, и предоставляют новые познавательные ориентиры, необходимые для осуществления прикладной социально-политической экспертизы в области исследования социальных институтов и практик, политических систем и процессов, ментальных установок и принципов.

• Результаты разработок, представленных в диссертационной работе, также могут быть использованы при подготовке учебных курсов по направлениям: «Теория политики», «Философия политической истории», «Политическая антропология», «История социально-политических учений», «Онтология политики», «Политическая культура».

21

Структура работы

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

Список литературы диссертационного исследования кандидат политических наук Ашкеров, Андрей Юрьевич, 2001 год

1. Нет других объектов, кроме силы. Сила сталкиваются только с силой.И. Нет других предметов, кроме взаимоотношения сил. Силы различаются и поразному сталкиваются друг с другом.

2. Распределять во времени: «укорачивать» время или наоборот его «удлинять», лимитировать временные ресурсы или, напротив, их делимитировать, тратить часы, минуты и секунды или их скапливать, признавать темпоральным или вне-темпоральным.

3. В концепции социального пространства и само это пространство, и сопряженное с ним физическое пространство абстрактны. В концепции политического пространства все наоборот: и физическое, и политическое пространства неизменно являются конкретными.