"Былое и думы" Герцена и русская мемуаристика XIX века. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 00.00.00, Елизаветина, Г. Г.

• Елизаветина, Г. Г.
• 1968

Оглавление диссертации Елизаветина, Г. Г.

Введение.

1. Древность в жизнеспособность мемуарно-автобиографичееких жанров . I.

2. Место мемуарно-автобиографических жанров в литературном процессе . 2.

3* Актуальность изучения мемуарво-автобиогра-фической литературы.4,

4* Терминология

5* 0 возможности применения к мемуаряо-авто-биографической литературе критериев художественности

6» История вопроса

7» Задачи данной работы

Глава I. русская мемуарно-автобиографическая литература ХУШ- первой половины XIX века.

1. Произведения автобиографического характера в древней русской литературе

2. Становление жанра мемуаров в начале

ХШ века

3. Рассказ о частной жизни. Автобиография Н.Долгорукой

4. "Исповедь" Руссо и русская автобиографическая литература.

5. "Дворцовая" мемуаристика.

6* Семейно-бытовая линия в русской мемуаристике ХУШ века.

7. Интерес к мемуаристике в первой половине XIX века. А.Пушкин, П.Вяземский, А.Тургенев о необходимости развития мемуарао-автобиографичееких жанров в России

8. Соединение "исторического а "романического" в записках Д.Давыдова

9* Дневники Н.Тургенева как новое явление в русской мемуаристике

10. Ранние автобиографические произведения Герцена.

11. Демократизация героя автобиографии. Записки А.Орлова.

12. Белинский о мемуарно-автобиографической литературе.

Глава П. Расцвет русской мемуарно-автобио-графической литература.

1. О праве на автобиографию.

2. Причины расцвета русской мемуаристики в середине ИХ века. Жернышевский, Добролюбов, Герцен об общественной и исторической ценности мемуарно-автобиографических книг, современное "возрождение" мемуарно-авг©биографической литературы

3. Мемуарно-автобиографические жанры и роман. Вопрос об их соотношении в литературе середины века

4. Образ повествователя. Его изменения в сравнении с предшествующей мемуарно-автобио-графической литературой.

5. Некоторые особенности изображения действительности в русской мемуаристике середины века.

6. Исповедь в "Былом и думах"

7. Построение рассказа о себе. Тема детства в мемуарно-автобиографической литературе.

8. Объединение жанров автобиографии и мемуаров в "Былом и думах"

9. Русская мемуаристика второй половины века и новый жанр мемуарно-автобиографической литературы.

10. Мемуаристика конца века.

Глава ш. "Былое я думы" и революционная мемуаристика.

I» "Былое в думы" как всаоведь револиэдвовера 1 "Записки каракозовца" й.Худякова

2* Некоторые особенности отбора жизненного материала в революционной мемуаристике. * •

3. Новый жанр мемуарно-автобиографической литературы в "Записки революционера"

П.Кропоткина

4. Изображение "интвмной" стороны револю-двойного движения в "Повестях моей жизни" ^

5. Использование в утраты достижений "Былого в дум".

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «"Былое и думы" Герцена и русская мемуаристика XIX века.»

В истории литературы трудно найти произведения, которые вызывали бы такой неизменный интерес читателя, какой вызывают мемуары, автобиографии, воспоминания, , дневники. Мемуарно-авгобиографические книги Герцен считал одним из средств "приохотить к чтению особу, не любящую это занятие".1

Сознание непреходящей ценности рассказа о событиях очевидца и современника, интерес к внутреннему миру человека - вот что лежит в основе поразительной жизнеспособности мемуарно-автобиографических жанров. Начало их истории поистине теряется в веках. Записи автобиографического характера ееть уже в папирусах древнего Египта, в надписях царей, в гробницах, летописях.

Мировая мемуарно-автобиографичеекая литература знала эпохи невиданного расцвета, когда на протяжении сравнительно короткого времени появлялся ряд блестящих произведений. Они становились кладом для историков и предметом восхищения для писателей.

Бывали и периоды затишья, даже упадка: записок появлялось мало, они были вялы, скрытны и официальны. Но никогда жизнь мемуарно-автобиографичеекой литературы не прекращалась совсем. В мемуарах, воспоминаниях, днев

I. Герцен А. Собр.еоч. в 30-и томах, т.XXIX, кн.1. М., АН СССР, 1963, стр.313.

В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте: в скобках указываются том и страница. никах, автобиографиях отражалось развитие чвя&вечеокого , самосознания, понимания мира и себя в мире. Поэтому не только замечательными литературными памятниками, но и памятниками движения вперед человеческого духа являются великие мемуарно-автобиографичеекие книги. От надписей царей к призванию права на автобиографическое произведение каждого, от описания крупнейших исторических событий, за которши не было видно рассказчика, к "отражению истории в человеке" и история самого человека - таковы результаты длительного пути мемуарно-автобиографичеекой литературы.

Мемуарно-автобиографичеекие произведения составляют заметную часть литературной продукции человечества, но случилось так, что долгой и многообразной истории мемуарно-автобиографичееких жанров всегда не доставало внимания литературоведов. Между тем, даже краткие и сделанные нередко мимоходом замечания показывают, что значение мемуарно-автобиографичееких жанров в литературном процессе велико. Вполне прав исследователь, указывающий на то, что мемуарно-автобиографичеекие произведения "играют огромную, неоценимую роль в становлении романа.*- и не только на ранних этапах, но и вплоть до новей&его времени".1

Но это только одна из сторон вопроса: здесь мемуар-но-автобиографичеекие жанры, несмотря на видимо значи

I. Кожинов В. Происхождение романа. М.,"Советский писатель", 1963, стр.135. тельное места, которое им отводится» рассматриваются все же как нечто подсобное, ценное постольку, поскольку они способствуют развитию другого жанра - рошна. это, действительно, очень важно. Мемуарно-авт©биографические жанры не раз становились своеобразной литературной лабораторией, где добывалось то новое, которое затем обога-' щало другие жанры* Занимаясь историей романа, невозможно не ©читаться с той ролью, которую сыграли в ней мему аряо-автобиографичеекие произведения, подобные "Исповеди" Руссо, "разумеется, все литературные жанры в той или иной мере психологичны,- в романе психологизм стоит на первом плане. Следовательно, вся история мировой литературы, если взять ее в определенном аспекте, есть w движение к классическому роману ХП века* Может быть, самой важной вехой на этом пути является Руссо", так как Руссо "ставит еамого себя в центре евоего главного произведения и действительно совершает переворот в художественном изображении человека. В известном смысле все писатели реалистического направления являются его учениками".1

Вспомним также о том значении, которое имела для формирования болгарской реалистической литературы автобиография Софрония Врачанекого. Немало советских национальных литератур, начавших свой путь только после революции, начало его произведениями автобиографического характера ("Мудрешкин сын" Антона Амур-Санана в калмыцкой литературе, "Там, где бежит Сукпай" Джанси кимонко w I* Буреов Б. Лев Толстой и русский роман. М.-1.,

АН СССР, 1963, стр.147-148. в удэгейской, "На берегу Малой Юконды" М.Вахруиевой, "Рассказ о себе" М.Казанцева в мансийской и т.д.)^

Взаимодействие мемуарно-автобиографичееких и других жанров литература - самостоятельная и интересная проблема, но отсюда вовсе не следует, что историю мемуарно-автобиографичееких жанров надо растворять в истории романа. Мемуарно-автобиографические произведения не только подсобный материал, они имеют самостоятельную художественную ценность, если это "поэзия в правда" Гете, "Былое и думы" Герцена, "История моего современника" Короленко, Эти книги явились вершинами развития мемуаристики. Как бы велико ни было их значение для других жанров литературы, все же завоеванным этими книгами пользуются прежде всего мемуарао-автобиографические произведения. Между тем, специфика мемуарно-автобиогра-фических жанров, их история почти не изучаются. Обширный труд немецкого исследователя Г.Миша, посвященный истории и предыстории мемуарно-автобиографической литературы от древнейших времен и до ХП века (причем Г.Миш рассматривает не только собственно мемуарно-автобиогра-фические произведения, но и элементы автобиографизма в поэзии, письмах, судебных речах, теологических и философских сочинениях), показывает, что обилие и многообразие материала с самого начала его изучения ставит пе-рез исследователем множество проблем.*

I. Misch Cr. OescJiicJife с/е/- AutobiogmpA/Q , ЗА^И, в</. /-3 bern - Frankfurt о™ M<a.Ln, /9*9-59,

Несмотря на ©вой древний возраст, это вовсе не дряхлеющие жанры. В современной советской литературе, например, они занимают одно из ведущих мест, что доказывает необходимость и актуальность теоретического изучения проблем мемуарно-автобиографических жанров. "Сейчас становятся очень интересными мемуары - жанр, который долгое время дремал или даже находился в спячке",-отмечает К.Федин.1

В ноябре 1965 года состоялся пленум Художественно-исторической комиссии Правления Союза писателей РСФСР по советской мемуарной литературе, обсудивший важные вопросы развития мемуарно-автобиографических жанров и указавший на необходимость их изучения.

Выяснение причин своеобразного "возрождения" мемуаристики, ее роли в современной литературе возможно лишь при знании истории и закономерностей развития мемуарно-автобиограрческих жанров. Здесь немало трудностей. Приступая к изучению мемуарно-автобиогра-фической литературы, исследователь сразу же сталкивается с неопределенностью терминов. На нее указывают почти все, по тем или иным причинам в этой определенности заинтересованные. Поскольку неопределенность имеет давнюю историю (Ф.Шиллер уже отмечает ее),2 то вряд ли ее можно объяснить только недостаточным изучением развития мемуаристики. Произведения

1. Федин К. Распахнутые окна.- "Литературная газета", 1965, 20 июля, стр.3.

2. Шиллер ф. Собр.соч. в 7тми томах, т.5, М.,Гослитиздат, 1957. стр.406. мемуарно-автобиографичееких жанров е трудом поддаются . систематизации. Н.Бельчиков и В.Дынник, авторы статьи о мемуарно-автобиографической литературе в Литературной энциклопедии 1934 года, выдвигают абсолютно правильное требование изучать своеобразие каждого произведения. Это тем более необходимо, что, по признанию исследователей, ни термин "мемуари", ни *«рмины, обозначающие различные «формы" мемуарно-автобиографической литературы: дневник, воспоминания или записки, автобиография, биографические воспоминания, некролог, - не в состоянии еаолько-нибудь исчерпывающе охарактеризовать жанровое своеобразие конкретного произведения.1 Даже в тех немногочисленных работах, в которых уточнению терминов мемуарно-автобиографической литературы уделяется специальное и большое место, все-таки можно встретить сомнение в возможности создания той или иной классификации и плодотворности ее существования: "Никакое количество исторических исследований не решит критическую проблему определения, точно так же, как никакая критическая теория о том, какой автобиография "должна быть" до форме и содержанию, не ответит на вопрос о том, какова она в действительности",- пишет американский исследователь автобиографической литературы В.Шумэкер.2 Но так как без рабочей гипотезы о значении терминов мемуарно-автобиографической литературы обойтись невозможно, го, не

1. Бельчиков Н., Дынник В. Мемуарная литература.- В шцлитературная Энциклопедия, т.7, М., "Советская энциклопедия11, 1934, стр.131-149.

2. Shum<LKer w. English <lutolioor^hy. Its mdLter-i4.Cs and form, berketey - Log Ange^eS,(S64,p.3 пытаясь эту классификацию создать, необходимо все-таки пристальнее вглядеться в термины, с помощью которых объединяются разнообразные, непохожие друг на друга произведения*

Основным качеством, необходимым для того, чтобы отнести произведение к мемуарно-авгобиографическим, является то, что его создатель должен рассказывать о себе/ о том, что он сам видел и пережил. Как правило, главным принципом разграничения служит определение того, что стоит в центре произведения: рассказ о себе или событиях, современниках, быте* Именно так разграничиваются мемуары и автобиографии в статье Я.Эльсберга "Трилогия Горького и великие автобиографии прошлого".1

Более детально разработана классификация мемуарно-автобиографических жанров Н.Бельчиковым и В.Дынник, хотя и нельзя согласиться с положением, что разнообразие жанров мемуарной литературы обусловлено их возникновением "на различных и противоположных классовых основах",^

Термин "мемуары" здесь отсутствует» ему соответствуют "воспоминания?, которые "могут повествовать о действительности вообще, для автобиографии же обязательно нахождение личности в центре рассказа".5* Дневник» биографические воспоминания, некрологи также рассматриваются Н.Бельчиковым и В.Дынник как жанры мемуарно

1. "Краевая новь;1 1940, * II-I2.

2. Бельчиков Н. Дынник В. Мемуарная литература»- В кн.?Литературная Энциклопедия, т.7, стр.138.

3. Там же, стр.132. автобиографической литературы. Признак, да которому отделялись друг от друга автобиография и воспоминания: на чем фиксирует свое внимание автор,- изменяется* Так, при определении жанра дневника на первый план выдвигается характер записей: их ежедневноеть, отсутствие общей перспективы событий.

Классификация» предложенная в Литературной Энциклопедии 1934 года, не стала и не могла стать общепринятой: ряд пожажений устарел, другие не были достаточно развиты авторами статьи. Поэтому, пользуясь в общем одними и теми же терминами и сохраняя некоторые основные принципы, каждый исследователь создает свою собственную классификацию. Г.Тамарченко говорит о таких "видах" мемуарной литературы, как художественные мемуары, мемуары-свидетельства, дневники, письма;1 В.Кардин об автобиографиях, записках, дневниках;2 С.Маиинекий о "жанровых разновидностях": воспоминаниях, записках, дневниках, автобиографиях.5 К.Даниелян делит мемуарную литературу на две большие группы: дневники и мемуары, "которые в свою очередь разделены на виды. Дневники бра-ют двух видов - I) Собственно дневники и 2) Путевые дневники, а мемуары трех видов - I) Воспоминания (вся

1. Тамарченко Г. О серии литературных мемуаров.- "Вопросы литературы", 1958, if 12, стр.152.

2. Кардия В. Сегодня о вчерашнем.- "Вопросы литературы", 1961, *9, стр.47.

3. Машинский С. С.Т.Аксаков. М.Гослитиздат,196I, стр.361. кого рода записи, исповеди и др.), 2) Биографические воспоминания и 3) Путевые записи (воспоминания)".1

У.Кожахметов считает, что "Понятие "мемуары" является синтезом всяких памятных записей. Автобиография, воспоминания, дневники, письма, дорожно-путевые и прочие записи, некрологи - равнозначные виды в мемуарах, несмотря на различный объем и независимо от их оформлен-ности".^

Для В.Еременко "книги-исповеди, лиричеекие свидетельства писателей о своем времени" составляют одну из групп, на которые он делит художественно-документальную прозу".3 Наконец, I.Тимофеев предлагает наиболее общий термин "художественно-исторический жанр", одной из которого, наряду е очерком и художественно-биографическими произведениями, являются художественные ме-4 муарн.*

К сожалению, в последнем издании Краткой литературной Энциклопедии вопрос о классификации мемуарно-автобиографической литературы фактически обойден.

Не больше согласия и у зарубежных исследователей. Одним из первых ученых, специально занимавшихся мемуар

1. Даниелян I. Из истории армянской мемуарной литературы. Автореферат диссертации, представленной на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Ереван, 1961, стр.6.

2. Южахметов У. Казахская мемуарная литература.Автореферат диссертации на соискание учено! степени кандидата филологических наук. Алма-Ата,1966,стр.5.

3. Еременко В. Особенности развития советской художественно-документальной прозы* Автореферат диссертации на соискание.лченоа степени кандидата филологических яаукГм.,"Вшсль% 1967, стр.В. ^

4. Тимофеев I. Основы теории литературы. М.,Гооударст

- ю яо-автобиографической литературой, была А.Бер. В своей во многом интересной книге "Автобиография. Критическое и сравнительное изучение**, пытаясь определить основные линии развития мемуарно-автобиографической литературы, Бер называет "три великих лрототияёГ: "Зашеки о войне с галлами" Юлия Цезаря, "Исповедь" Августина» "0 моей т жизни Кардано. к книге Цезаря восходят многочисленные мемуары, главный интерес которых - история. Значение "Исповеди" Августина не только в том, что она вызвала появление автобиографий религиозного характера (это особенно подчеркивает Бер), но и в той роли, которую "Исповедь" сыграла в истории жанра автобиографии вообще* Наконец, "влияние Кардано - научное влияние. Он исследовал себя".2

Разбирая положение Бер о книгах - прототипах, Шу-мэкер указывает, что есть бесчисленное количество ме-муарно-автобиографических произведений, которые не могут быть отнесены ни к одной из трех линий. Щумэкер создает собственную классификацию, гораздо более учитывающую многообразие мемуарно-автобиографической литература» В отличие от Бер, использовавшей я своей книге мемуарно-авгобиографичеекую литературу разных стран, Шумэкер за редкими исключениями оперирует только английской мемуаристикой. Главная задача работы Шумэкера - исследояа

X. fiurr АЯ. The , A c.rilica.1. <3лс/ со/т?уо<2.Пгtive study, boston - /V. У., /909r zjt. К/.

2. Там же, стр.85. ние автобиографии в ее "современном виде ( mod*. "Под автобиографиями в современном виде я имею в виду . те произведения, которые современные читатели инстинктивно ожидают найти, когда они видят названия "Автобиография*1, "Моя жизнь" или "Мемуары", напечатанными на корешке книги".1 Причем "любая автобиография, которая напоминает современные автобиографии по структуре и содержанию, есть современный вид автобиографии, когда бы она ни была написана"

Для автобиографий, которые Шумэкер не считает современными по типу, он вводит термин "дротоавтобиография" (proto'iJutoL/O^rd.pfiy ). К ним относятся ПОЧТИ все М6-муарно-автобиографические произведения, написанные до ХУЛ века; в ХУЛ веке, как считает Шумэкер, начинают складываться основные особенности современного типа,на базе которого Шумэкер и создает свою классификацию. Самым широким термином, соответствующим принятому у нас общему названию "мемуарно-автобиографическая литература", у Шумэкера является "автобиография". Следуя за В.ДаННОМ (КН. English Biography, London, 1916), ШУМЭ-кер прежде всего подразделяет автобиографию3 на две больших группы: "субъективную" и "несубъективную",4

1. Shuma-ker W EngLibh <3.utoliogi~*-phy, р Ь

2. Там же, стр.5.

3. Там, где речь идет о книге Шумэкера, термин "автобиография* будет употребляться в том значении, в котором употребляет его он.

В "субъективных" автобиографиях речь идет о внутренних событиях, о душевной жизни. "Нееубьективные" - рассказ, главным образом, о событиях "внешних".

Несубъективная груша в свою очередь делится на воспоминания" (reminiscences ) И "ХРОНИКИ ДвЯНИЙ" (chronicles of res gestae. в "воспоминаниях" преобладает нравоописательный» социальный элемент. Мы видим различные группы общества, слышим рассказы об известных личностях.2

Книги я res gestae " отвечают на вопрос: "Что ты делал, а не что ты чувствовал".3 Термин "cWc^s о/res £>est<£.e" объединяет, по Шумэкеру, мемуары, путешествия, автобиографические очерки и т.д. Нельзя тут же не заметить, что вряд ли возможно без всяких оговорок отнести путешествия к "несубъективной" группе. В русской литературе, например, известно достаточное количество "сентиментальных" путешествий*

Субъективная группа также включает в свбя различные "ПОДТИПЫ" ( Subtype. )j «life -<W~ dmourS, cLe-iretopmcntal^fe-<md-time и др. щумэкер дает характеристику каждому из подтипов, хотя неоднократно замечает, что как зти подтипы, так и вся его классификация вовсе не являются точной проекцией мемуарно-автобиографической ли

X, Shum&ker W. En^Lteh <3.utoLio^ra^johy, p.54.

2. Там же, стр.66.

3. Там же, стр.58. тературы. Произведение, по Шумэкеру, может переходить из одного типа в другой, если "непрерывность изложения нарушена",1 Как пример, Шумахер приводвт "Автобиографию" Троя л она, которая ИЗ naturalist! С дереХОДИТ в гетт/зсапсъ ц life - <3лс!- c<tree.r . ^

В дробности классификации Шумэкера, кроме очевидной сильной, есть и слабая сторона. Расчлененность иногда настолько велика, что, по сути дела, речь может идти об индивидуальных особенностях творчества того или иного автобиографа, ибо книга, охарактеризованная одновременно как n*.Lur<ltistic f reminiscence и life - cLoc/- career тем самым выводвтся из рамок того или иного подтипа. Подобных книг в мемуарно-автобиографической литературе большинство, поэтому практически имеют значение лишь термины, способные объединить большую группу произведений. Это прежде всего "автобиография" и "мемуары". Приt чем "автобиография" не как отправной пункт всей классификации, а как один из жанров мемуарно-автобиографической литературы, в котором главным предметом изображения является жизнь самого автора записок, как это сделано БЛеллини, например. Объясняя свой замысел, Челлинв отказывается писать о войне, говоря: ".Я не стану этого описывать; я буду продолжать описывать только эту мою жизнь. и то, что прямо к ней относится".3

Т. 5humd-ke.r W- ЕпфьЬ dbuto&iogra-jo/ny, jo T-f

2. Там же, стр.91.

3. Жизнь Бенвенуто Челлини, сына маэстро Джованнв Челлини, флорентинца,написанная им самим во Флоренции. М.,Гослитиздат, 1958, стр.100.

К автобиографии близка исповедь. Являясь рассказом * о себе, исповедь делает это с предельной откровенностью: автор сознательно ставит перед собой задачу исчерпывающего самоизображения.

Элементы автобиографизма древни, но долгий путь, отмеченный именами Марка Аврелия, Августина, Абеляра, Петрарки, кардаяо, Аввакума, Руссо, должен был быть пройден, чтобы научиться еамоизображешш и не сомневаться в своем праве на него.

Противоположными по своим задачам являются мемуары.' Автор классической книги мемуаров герцог Сен-Симон пишет: "Эти "Мемуары" не предназначены для излияния моих т чувствований".

По отношению к мемуарам, по-видимому, остается в силе требование значительности содержания. Оно осозна- • ется и самими мемуаристами. В.Головина предваряет свои записки словами: "Я не могу писать мемуары, они были бы недостаточно интересны, и это произведение можно назвать только Воспоминаниями".2

Разумеется, представление о значительном меняется. Довольно многочисленные в литературе нового времени вы-сказнвания о том, что право на воспоминания принадлежит всем, вряд ли касаются мемуаров. Это вовсе не свидетельствует о каком-то аристократизме жанра, а лишь подчеркивает отличие мемуаров, их своеобразные задачи.

1. Мемуары. Избранные части "Подлинных воспоминаний герцога де Сен-Симона, о царствовании Людовика Х1У и эпохе регентства", т.т, М.-Л., dca-cL^m/a, 1934, стр.401.

2. Головина В. Мемуары, т.1, М.,"Сфинке",19П,етр.45. С жанром мемуаров часто отождествляются воспоминания й задиски. Но в то время как термин "записки" дейст

I ' вительно лишен "определенного жанрового содержания", между мемуарами и воспоминаниями разница существует, шумэкер видит ее в том, что в мемуарах "посторонние (т.е. не относящиеся к личной судьбе автобиографа.-]?.Е.) материалы имеют историческую ценность, а не "социальную", ' как в "воспоминаниях".2 Таким образом, Шумэкер кладет в основу отличия то, что в мемуарах речь идет о событиях, которые принадлежат политической истории мира, в то время как воспоминаниям свойственно - особенно в условиях современной мемуаристики - гораздо большее разнообразие материала. Причем "воспоминания", добавляет Шумэкер, даже менее автобиографичны, чем мемуары, так как рассказ автора о самом себе почти полностью вытесняется рассказом о его современниках.s К названному Шумэкером присоединяется еще ©дно отличие "воспоминаний" от "мемуаров", проиллюстрированное А.#рансом в предисловии к книге "Жизнь в цвету". "Когда-то госпожа Келюс, уже старая и удрученная заботами, сокрушалась, что ей недостает ясности мысли, чтобы диктовать мемуары. "Ну, что ж,- сказал ей сын, берясь за перо,- назовем это "Воспоминания", и вы не будете связаны ни точной хронологией, ни последовательностью изложения".4

1. Гинзбург Л. "Былое и думы" Герцена, Л.,Гослитиздат, 1957, стр.41. ' . , , . .

2. Shum<a.ker И/. tn^Ush djutabtogrdLjohy,

3. Там же, стр.67.

4. Франс А. Собр.соч. в 8-ми томах, т.7, М.,Гослитиздат, 1959, етр.408.

Мелочи из запаса моей памяти" М.Дмитриева, "Литературные воспоминания" И.Панаева, "Литературные и театральные воспоминания" С.Аксакова представляют в русской мемуаряо-автобиографичеекой литературе этот жанр. В современной литературе к жанру воспоминаний может быть отнесена, например, книга И.Эренбурга "Люди, годы, жизнь". Автор говорит о ней: "Моя книга написана не об исторических событиях. Я писал о себе и о людях, которые сыграли роль в моей жизни, это и определило принципы отбора и построение книги. я не пищу о людях, которые были мне близки, но неизвестны читателю и которых надо было бы создавать в глаза* читателя. Я писал только об известных людях, которые дополняли свою жизнь творчеством".1

История мемуаряо-автобиографичеекой литературы насчитывает немало переворотов и важных событий. Соединение в мемуарно-авт©биографическом произведении человека и его времени, "былого" и1сум" о нем было важнейшим из них. Несмотря на то, что "чистые" образцы жанра мемуаров и автобиографий продолжают существовать (так, опубликованная в I960 году книга С.Аралова "Воспоминания советского дипломата"- мемуары, а "О себе и своем деле" В.Ко-нашевича - автобиография), с начала XIX века вее большую S и большую роль начинает играть смешение жанров. Гете, Гейне, Герцен не отделяют свою жизнь от жизни своей эпохи. Это не механическое соединение, это новое качество. Для его возникновения нужно было совершенно новое понимание

I. Эренбург И. Дар сопереживания.- "Вопросы литературы", 1965, * 10, стр.186. и себя а времени. Думается, можно согласиться с тем, что возник "новый жанр многогранного отклика художника на жизнь его эпохи, новая форма скрещения личной судьбы человека е историей".1 О новом жанре пишет я А.Сторожев: ".Явление "смешения" (Герцен) множества жанров. очевидно, следует признать за единый, но особый вид жанра художественных мемуаров".2

Возникновение нового жанра настолько закономерно, а права его настолько несомненны, что современный мемуарист уже уверенно ааявляет: "Всякие мемуары - это рассказ о времени и о еебе".3 Надо сказать, что все жанры, о которых здесь идет речь, могут быть использованы как внешняя форма изложения и не иметь под собой автобиографической основы. Это объясняется теми преимуществами, которые дает рассказ от первого лица. Дневники, путешествия, литературные портреты, хроники, даже автобиографии, исповеди и мемуары мо^ут быть, а могут и не быть рассказом автора о eetfe, в каждом отдельном случае требуя конкретного исследования. Так, не принадлежат к мемуарн©-автобиографической литературе "Путешествие из Петербурга в Москву" Радище

- - ■ в ва, "Исповедь сына века" Мюссе, "Дневник лишнего человека" Тургенева, go зато, в свою очередь, автобиографические элементы могут широко включаться в другое жанры

1. Хмельницкая Т. На виду у всех в наедине с собой.-"Нева", 1961, * II, стр.194.

2. Сторожей А. "История моего современника" В.Г.Коро-леняо. Минск, 1953, стр.178.

3. Яковлев А. Цель жизни. М., Изд-во политической литературы, 1967, стр. Ю. литературы. Очень близок к мемуарам жаяр очерка; некоторые последователи говорят о "мемуарном очерке"-1- и об "очеркистских воспоминаниях";2 в последнем случае имеются в виду такие главы, какими являются в "Записках революционера" U.Кропоткина, например, "Иркутск", "Исследование Западных Саян", "Русское географическое общество" или в "Истории моего современника" Короленко "Население Вышневолоцкой политической тюрьмы", "Рабочие" и т.п.

Нередко используется эпистолярная форма. Так, в форме писем написаны "Записки" А.Болотова.

Автобиографические романы, повести, рассказы, в которых действительные события сочетаются с вымышленными, , строго говоря, не принадлежат к мемуарно-автобиографиче-ской литературе. Если же изменены только фамилии, как у Аксакова, например, то произведение тем самым еще не выходит из рамок мвмуарно-автобиографичеекой литературы.

Уточнение терминов важно не только само по себе, оно не безразлично и для решения некоторых других вопросов, которые ставит мемуарно-автобиографическая литература.

Существовало и сущзствует мнение, что "мемуары - не произведение искусства".3 Как эта, так и противополож

1. Гречнев В. Жанр литературного портрета в творчестве М.Горького. M.-I., "Наука", 1964г.

2. Сторожев в. "История моего современника" В.Г.Короленко, стр.167.

3. Франс А. Собр.соч, в 8-и томах, т.8, стр.25. Г.Поспелов уделяет "Былому и думам" неправомерно мало места в своей «Истории русской литературы XIX века". М., Изд-во Московского университета,1962» Среди тех, кто не видит в мемуарно-автобиографичеекой литературе произведений художественных, находится и Вер.

Шумэкер разделяет противоположную точку зрения. мая ей точка зрения, по-видимому, сосуществуют давно. Во всяком случае, в русской критике XIX века различна! подход к мемуаряо-автобиографичеекой литературе ввражен четко* Так, П.Вяземский1 считал мемуарно-автобиографическую литературу лишь подсобным материалом* А .Дружинин же разбирал мемуарно-автобиографические произведения, например, "Замогильные записки" Шагобриана или "Признания" Ламарти-на так же, как и всякое другое художественное произведение. Он пишет о книге Е.Ковалевского "Странствоватеяь по суше и морям": "Путевые заметки г.Ковалевского принадлежат к небольшому числу сочинений этого рода, которые столько же относятся к разряду произведений изящной словесности, как к разряду обыкновенных путешествий".2

В сущности, еще Белинский, рассматривая мемуары как, "последнюю грань в области романа",^ ставит и решает вопрос о том, применимо ли понятие художественности к ме-муарно-автобиографическим произведениям. "Кажется, что бы делать искусству (в смысле художества) там, где писатель связан источниками, фактами и должен только о том стараться, чтобы воспроизвести эти факты как можно вернее? Но в том-то и дело, что верное воспроизведение фактов невозможно при помощи одной эрудиции, а нужна еще фантазия. Исторические факты, содержащиеся в источниках, не более, как камни и кирпичи: только художник может

I. Вяземский П. Залшоаие книжки. М., АН СССР» 1963, стр.200.

2* Дружинин А. Собр.соч., т.У1, Спб,1865» ©тр.131.

3. Белинский В. Полн.собр.еоч., т.Х, М.,АН СССР, 1956, стр.316. воздвигнуть из этого материала изящное здание. Мы уже говорили о том, что верно списывать с натуры так же нельзя без творческого таланта, как и создавать вымыслы, похожие на натуру. Сближение искусства с жизнью, вымысла -с действительностью в наш век особенно выразилось в историческом романе* Отсюда был только шаг до истинного воззрения на мемуары, в которых такую важную роль играют очерки характеров и лиц. Если очерки живы, увлекательны -значит они не копии, не списки, всегда бледные, ничего не выражающие, а художественное воспроизведение лиц в событий. Так дорожат портретами фан-Дейков, Тицианов и Веляскесов, вовсе не интересуясь знать, с кого были писаны эти портреты: ими дорожат, как картинами, как художественными произведениями".1

Выдающиеся мемуарно-автобиографичеекие произведения не ограничиваются простым описанием фактов и лиц. Здесь ".каждое лицо. есть представитель бесчисленного множества лщ одного рода.».2

Отмечая громадную обобщающую силу образов "Семейной хроники" С.Аксакова, Ал.Григорьев писал: ".Не будь аксаковской "Семейной хроники", я бы неминуемо должен был вовлечься в большие подробности по поводу моего деда.".3

1. Белинский В. Цолн.еобр*©оч., т.Х, сгр.316*

2. Там же, т.ЗУ, 1954, стр.492.

3. Григорьев Ал. Полн.собр.соч. и писем, r.l, Петроград, 1918, стр.9. л

Степень обобщенности зависит не только от шетерет-ва художника, но и от замысла» Даже в одном произведении она может быть различной по отношению к разным лицам. (Ср. в "Былом и думах" изображение Белинского и витбер-га. Б последнем мы видим не столько его индивидуальные черты, сколько обобщенный образ страдающего художника).

Но важна не только типизация. Специфика мемуарно- * автобиографической литературы состоит в том, что громадное значение имеет индивидуализация. Дж.Голеуорси замечает по этому поводу: "Мы часто слышим мнение, что вовсе не важно, являетея ли портрет портретом: тот, кто позировал для него, умрет, а картина останется, и никто не будет знать, хорошо ли было уловлено сходство, будут судить лишь о том, хороша ли картина. Все это совершенно верно. Но, с другой стороны, если портрет не есть попытка воссоздать натуру, к чему называть его портретом и j и обозначать определенным именем.1 Ведь каждое мемуарно-автобиографическое произведение - это рассказ о тех, кто действительно существовал, и задача не только в том, ' чтобы показать в изображаемом свойственное многим, но и в том, чтобы показать свойственное только ему. В одном из своих отзывов о французских мемуарах Белинский сетует на неумение автора уловить именно это особенное, чисто индивидуальное, говоря, что в книге читатели ".увидят в Жозефине женщину, каких много, но не увидят той не

I. Голсуореи Дж. собр.еоч. в 16-и томах, т.16, М.,"Правда , 1962, стр.462. обыкновенной Жозефины, странная судьба которой так тесно была соединена с судьбою дива нашего времени.

Если можно так сказать, человек должен быть изображен прежде всего похожим на него самого. А это непросто даже тогда, когда говоришь о себе. Поэтому прав был *

0.Цвейг, отмечавший: "С первого взгляда самоизображение должно казаться приятнейшей и легчайшей задачей каждого художника. Но история учит нас, что никогда обыкновенному самоизобразителю не удавалось сделать что-нибудь большее, чем просто зарегистрировать пережитое им по воле чистого случая; создать изображение своей души может только опытный, проницательный художник, даже среди них лишь немногие вполне справились с этим исключительно ответственным опытом".2 t7 Думается, что всего вернее было бы сказать» что, как и остальные жанры литературы, мемуарно-автобиографи-ческие могут давать замечательные художественные произ- * ведения, но, опять-таки, как и среди остальных литературных жанров, здесь немало произведений, в которых ни грана художественности нет. Но при этом нельзя забывать, что мемуарно-автобиографические жанры имеют и отличия от других жанров литературы. Мемуарно-автобиографиче- ,, ское произведение является таковым лишь при условии, что оно повествует о событиях, действительно бывших, и

1. Белинский В. Пола.собр.ооч., т.1, 1953, стр.242.

2. Цвейге. Собр.соч., т.П, Л.,1929, стр.14. документальность, лежащая в основе мемуаристики, является причиной ряда особенностей средств изображения.

Малюгин в статье о книге А.Штейна "Повесть о том, как возникают сюжеты" пишет: "Воспоминаниям противопоказано, по существу, только одно - выдумка, вымысел.

Драматургический сюжет в книге мемуаров столь же излишен, сколь он необходим в драме* Искусный сюжет, выстроенный Штейном, придает книге элемент искусственности".1

Выстроенный" сюжет в мемуарах невозможен. Хотя автор не просто рассказывает обо всем том, что было в его жизни, а организует факты, руководствуясь определенным пониманием действительности и конкретными задачами, зависящими от того, пишутся ли им мемуары, автобиография или воспоминания, система событий во многом уже определена самой жизнью. Но, как писал Ю.Олеша о своей автобиографической книге "Ни дня без строчки": "Пусть не думает читатель, что эта книга. только лишь протяженна; нет, она закругленна; если хотите, эта книга даже с сюжетом, и очень интересным. Человек жид и дожил до старости. Вот этот сюжет. Сюжет интересный, даже фантастический".2

Выстроенный" сюжет в книге А.Штейна говорит не о том, что книга становится искусственной, а е том, что

1. Малюгин I. Сочинение с ошибками.-"Новый мир'; 1964, * 12, стр.207.

2. Слеша Ю. Ни дня без строчки. М.,"Советская Россия", 1965, стр.171. на принадлежит к другому жанру. В данном случав на него указывает сам А.Штейн: это повесть, автобиографическая повесть, где вымысел вполне допустим.

Этот пример, взятый из дискуссии 1964-65И?. о ме-муарно-автоби©графической литературе, показывает, во-первых, что уточнение терминов и единство в их употреблении давно стали необходимостью, что без этого разговор о мемуарно-автобиографичеекой литературе не может быть плодотворным и, во-вторых, что все проблемы изучения мемуарно-автобиографичеекой литературы тесно взаимосвязаны.

Но Малюгин прав в том, что фактическая достоверность считается, как правило, обязательной для мемуарно-автобиографических книг. Нельзя, конечно, отрицать, что точность мемуарно-авт©биографического произведения - не последнее его достоинство. "Для "исторического" труда, который ставил бы себе целью "установление незыблемой истины", точность воспоминаний есть основное достоинство; и, например, мемуарно-исторические работы, с этой точки зрения, имеют подлинную ценность лишь в случае чрезвычайной свежести памяти воспоминающего и его беспристрастия.

J Другое дело - воспоминание художественное. Художе-t ственные мемуары moi^t прямо отмахнуться от научного остатка мемуарности и перейти к тому широкому слою произведений, которые Гете хорошо назвал " Didhtun% unci Wa.hrhe.it nI

I. Луначарекий А. Статьи о литературе. М.,Гослитиздат, 1957» стр.668-669.

Но "отмахнуться" от стремления к точности можно до-разному. Можно, как это сделал А.Франс, изменить действительную профессию отца героя на вымышленную, чтобы ярче оттенить сущность натуры этого человека. В результате мы имеем произведение, в котором немало автобиографического, но которое, тем не менее, отнести к мемуарно-автобиографическим жанрам нельзя. Совсем другое "Поэзия и правда" или "Былое и думы". Мемуарно-авт©биографическое произведение сохраняет соответствие действительным фактам. Здесь не замена одних фактов другими, а их цел е- • направленный отбор, определяемый замыслом произведения, его жанром. Интересные соображения об организации материала в литературных произведениях высказывает В.Солоухин в статье "Рассказать" и "сказать".1 Солоухин говорит, что в произведениях может быть разная степень фокусировки. "С точки зрения литературного приема, фокус достигается только в том случае, когда материал организован путем единого острого конфликта". Именно конфликт помогает организовать материал, выявить суть, "сказать", а не "рассказать". Конфликт помогает отсечь от груды материала все лишнее. Как пример произведений, в которых фокуса нет, Солоухин приводит мемуарно-автобиографичеекие, в частности, "Былое и думы" и "Историю моего современника". Вряд ли это правомерно. Мемуарно-автобиографичеекие произведения (речь, разумеется, идет о лучших

I. Солоухин в. "Рассказать" и "сказать". -"Литературная газета", 1966, II июня, стр.3. из них) вовсе не являются ничем не организованной "грудой материала". Материал в мемуарно-авт©биографическом произведении организуется замыслом.

В "Исповеди" Руссо как будто бы отсутствует "целеустремленность построения, внутреннее единство всех элементов".1 Но хаотичность "Исповеди" кажущаяся. Цель Руссо - воссоздание своего внутреннего мира. Решение такой задачи, конечно, трудно вместить в какие-либо другие ранки, кроме границ самой личности: "У меня есть только один верный проводник, и я могу на него рассчитывать,-это цепь переживаний, которши отмечено развитие моего существа, а через них - последовательность событий, явившихся их причиной или следствием.2 Конфликт "Исповеди" -несоответствие внутреннего богатства человека его месту в обществе. Вероятно, Руссо понимал, что некоторые черты в его книге могут показаться лишними, но он понимал также, что без исчерпывающей полноты его замысел выполнен не будет. Особенности "Исповеди" не помешали Руссо многое "сказать", пользуясь терминологией В.Солоухина, о каждом из нас, а не только "рассказать" о себе.

Через "Былое и думы" единой организующей нитью проходит противопоставление старого и нового мира, и как представители двух миров выступают действующие лица его книги. Ненужное для осуществления замысла отсекает ся и в ток, и в другой книге. "В результате в мемуарно-авто

1. Гинзбург 1. "Былое и думы" Герцена, стр.77.

2. Руссо 1.-1. Исповедь. М.,ГослитиздатД949, стр.264. биографическом произведении создается новое прошлое, и похожее и не похожее на действительное".*

А.Франс и русский историк XIX века Н.Чечулин указывают как яа доказательство отличия мемуарно-автобиогра-фических произведений от художественных на то, что ме-муарно-автобиографические книги не бывают связаны с литературными течениями, направлениями, школами, с •Ъводой",2 как называет это А.Франс.

Трудно согласиться с этим, разве нельзя проследить по автобиографическим произведениям Герцена - так же, как и по беллетристическим - путь писателя от романтизма к реализму? Разве "Признания" Ламаргина не произведение, написанное романтиков Для исследования характера такой связи сделано еще очень мало, хотя П.Щегол ев уже в 1914 году указывал на связь автобиографии Г. Вин с кого с литературой его времени: "Он пишет со вееми особенностями господствовавшей тогда литературной манеры (сравн. Радищева), но за этой манерой чувствуется не подражатель, а создатель. Записки Шнского ближе всего напоминают один литературный род-роман приключений и читаются с таким же неослабевающим интересом, как хороший, добрый роман ХУ1 века, например, Смолетта; только приключения Винского не были выдуманы, а совершались в самой настоящей действительноети".s

1.5huma-keir W. En^tish ajjhob\o2ra.f>hy,

2. Франс А. Собр.соч.в 8-и томах, т.8, стр.25.

3. Щеголев П. Предисловие к книге: Винский Г. Мое время. СПб., "Огни", 1914, стр.УЬ

На связь "Чистосердечного признания" Фонвизина с классицизмом указывает И.Серман.1

Как романтическое произведение рассматривает "Воспоминание о Рылееве" Н.Бестужева М.Азадовский, подчеркивая, что созданный Бестужевым образ - "прежде всего именно "образ", литературный портрет, который и нужно расценивать так, как расценивается всякий художественный портрет, литературный или живописный, т.е. как художественное обобщение, как определенную форму выражения и воплощения художественного сознания; в нем сочетаются стремление к максимальной точности в изображении подлинной действительности с выражением собственной оценки, понимания ее".2

Вероятно, не всегда связи просты, но они, несомненно, существуют. Оторванными от остальных литературных , жанров мемуарно-автобиографические никогда не были.

Современные советские исследователи немало сделали для выяснения художественного своеобразия мемуарно-авто-биографичеекой литературы, особенностей типизации в мемуарно-автобиографических произведениях. (Работы Л.Гинзбург, Г.Ленобля, С.Машинского, В.НУтинцева, Я.Эльсберга).

В настоящее время число ценителей художественных достоинств мемуаряо«автобиографической литературы растет.

1. Серман И. Классицизм и реализм.- В кн.-русская литература ОТ века, М.-Л., "Наука", 1964, стр.ЗЗ.

2. Азадовский и. Мемуары Бестужевых как исторический и литературный памятник.- В кн.: Воспоминания Бестужевых. М.-Л., АН СССР, 1951, стр.632.

Опубликованные в журнале "Вопросы литературы" ответы на анкету, посвященную проблемам "художественно-документальной литературы", ясно показывают, что отвечающие (среди них И.Андроников, Лев Гинзбург, П.Ребрия, С.Смирнов, Г.Фиш и др.) считают, "что и здесь писатель сталкивается в основном с общими законами художественного творчества. Путь от "правды факта" к "правде искусства" проходит через ^дожественный отбор, обобщение и типизацию".1

В этом признании заслуга прежде всего самих мемуар-но-авт©биографических произведений, чьи образы "вошли в сознание читателей с силой и отчетливостью не меньшей, чем образы, созданные на страницах известных литературных произведений".2

X X X Немало замечательных образов создано русской мемуар-яо-авт©биографической литературой. У нее есть свои традиции, свои классические произведения, среди которых "Былое и думы" наиболее грандиозное и всеобъемлющее. Оно не могло появиться на пустом месте точно так же, как оно не стало и последней страницей истории мемуарно-ввтобио-графических жанров. История эта имеет свои особенности. Для нее часто оказывались нужными и важными произведе

1."Вопросы литературы? 1966, » 9, стр.61.

2. Львов С. Библиотека, которой еще нет.-"Новый мир," 1965, * 8, стр.246. ния, которые, не отличаясь, может быть, большими художественными достоинствами, все же влияли на дальнейшее развитие мемуаристики, вводя в нее, например, новые темы, нового героя и т.д.

Немного найдется мемуарн©-автобиографических произведений, авторы которых не спорили бы с книгами своих предшественников по жанру и не ссылались бы на них. Правда, как правило, они утверждают свою самостоятельность и независимость, что вполне правомерно для выдающихся произведений жанра.(Каждое мемуарное или автобиографическое произведение принадлежит определенной эпохе, каждое оригинально рассказало о ней, в каждом герой настолько же своеобразен, насколько своеобразны люди вообще. v Мемуарно-автобиографичеекие жанры включают в себя необычайно разнообразные книги: у них разная форма, разное содержание.

На этом основании некоторые исследователи считают сравнительный анализ в области этих жанров невозможные. Разумеется, нет одинаковых людей и одинаковых жизней, но есть общие художественные приемы, общие задачи изображения самого себя и эпохи. Писатели поняли это раньше многих литературоведов. Немало ценного можно найти у Стендаля, Гейне, Пушкина, Франса, Толстого, Горького, Рояла-на, Т.Манна, Блока, у таких современных писателей, как Гладков, Олеша, Солоухин. Интерес»статья С.Цвейга "Три певца своей жизни" - разбор автобиографических произведений Казановы, Стендаля, 1.Толстого. Цвейг делает чрезвычайно тонкие наблюдения о ступенях самоизображения, о герое автобиографического произведения, об истории автобиографического жанра. От писателей-современников услышал первые восхищенные отзывы о "Былом и думах" Герцен.

Былое и думы" - выдающееся произведение мировой мемуарно-автобиографической литературы. Не удивительно поэтому, что прежде всего книга Герцена и сравнивается с наиболее замечательными образцами.!Уже современники Герцена, чтобы оценить богатство "Былого и дум", должны были прибегать к сравнению с лучшими страницами мировой мемуаристики. В одном ряду с именами Авгуетина, Петрарки, Кардану Руссо, Фонвизина, Гоголя, 1.Толстого называет имя Герцена-А. Веселовс кий в книге 'Терцен-лисательи. йз всех исследователей творчества Герцена Веселовский наиболее полно освещает отношение "Былого и дум" к мировой (в том числе и русской) мемуарно-автобиографической литературе, раскрывая необычную до Герцена жанровую сложность книга. "Но то, что дорою доходит до крайнего предела, какого может достигать исповедь, признание,- в то же враля своеобразный вид записок (по терминологии Герцена) пишет Веееловский. "И в то же время эта летопись или "записки", эта автобиография или исповедь имеют несомненные свойства исторического романа большой художественной силы и правды, с личным и общим фоном, с психологией главного лица и духовной историей среды, с живыми лядами всех выдающихся ее деятелей,- не только с описаниями и характеристиками, портретами и медальонами, но порою и с мастерски веденнда диалогом, который усиливает впечатление романа,- прием нередкий в литературе автобиографий и признаний".*

Значение книги Герцена не уменьшилось со временем. В советском литературоведении специально вопросу о "Былом и думах" в ряду выдающихся произведений мемуарно-автобиографических жанров посвящена статья Я.Эльсберга "Трилогия Горького и великие автобиографии прошлого".2 Я.Эльсберг делает ряд замечаний о закономерностях ме-муарно-автобиографических жанров, их развитии, о герое автобиографического повествования. Великие автобиографии рассматриваются Я.Эльсбергом в связи с определенным кругом проблем, которые эти произведения разрабатывают с разной степенью осознанности. Это проблемы соединения на рода и передовой мысли, общественной практики и передовой теории, роста человека, художественного воплощения стремления человека к красоте и т.д. "Былое и думы" сравниваются с книгами Челлини, Руссо, Гете, Гейне, Валлеса, Горького. В сущности, это сравнение идейных и эстетических взглядов авторов-героев автобиографий, поэтому статья показывает выдающиеся мемуарно-авт©биографические произведения с одной стороны - со стороны соз

1. Веселовский А. Герцен-писатель. М.,1909, стр.134-135.

2. "Красная новь", 1940, Л 11,12. давил в них образа передового человека своего времени* Аспект, который для "Былого и дум" во всяком случае очень важен.

В статье "Герцен-художник и его место в русской и мировой литературе", сопоставляя "Былое и думы" с такими замечательными мемуарно-автобиографичеекими произведениями ХУШ века, как "Исповедь" Руссо и "Письма к Софи Воллан" Дидро, я.Эльсберг в историзме видит то качество, которое отличает от них "Былое и думы".*

Как спор со статьей Я.Эльсберга "Трилогия Горького и великие автобиографии прошлого" построен обзор мемуар-но-автобиографической литературы в книге Л.Левицкого "Константин Паустовский".2 В самом стремлении Я.Эльсберга выделить что-то общее для ряда мемуарно-автобиографи-чееких произведений Л.Левицкий видит попытку уложить "живые факты литературы в одну универсальную автобиогр-фическую схему". Но попытка построить схему - это попытка обнаружить закономерности жанра. И если "живые факты литературы" не имеют в своем развитии никаких закономерностей, то наука о литературе не существует.

Л.Левицкий не согласен с Я.Эльсбергш, что "всем выдающимся художественным автобиографиям прошлого присуще стремление создать образ передового человека эпохи, положительного героя". Обратимся к фактам, т.е. к самим великим автобиографическим произведениям. В сущности,

1. Литературное наследство, 1941, т.39-40»стр.29-Ш.

2. Левицкий Л. Константин Паустовский. М., "Советский писатель", 1963, стр.226-236* речь идет о том, зачем и почему писались эти книги, какими видели их авторы самих себя в качестве героя автобиографического произведения.

Челлияи в эпоху Возрождения изображает человека доблестного и замечательного художника.

Руссо накануне революции 1789 года создает в "Исповеди" образ человека третьего сословия, которого он не называет "великим",1 но в котором признает "исключительные способности".2

Замысел "Поэзии и правды" тесно связан с тем, что Гете был великим поэтом, герой его автобиографии поэт, эхо настроений своей эпохи.

Ж.Валлес в автобиографической трилогии "Еак Вэнтра" рисует путь как будто обычного бедного интеллигента, но он приходит на баррикады, становится членом Совета Коммуны.

А.Герцен в "Былом и думах" создает образ русского революционера.

Здесь названы не все выдающиеся автобиографии, разнообразие замыслов велико. Но Я.Эльсберг, во-первых, и не формулирует свое положение как всеобъемлющее, во-вторых, у него речь идет не только о замысле автора создать образ положительного героя, но и о том, что "автор-герой классической автобиографии почти всегда ощущается читателем как "новый", передовой человек своего времени"

1. Руссо 1.-1. Исповедь, етр.176.

2. Там же, стр.389.

3. Эльеберг я. Трилогия Горького и великие автобиографии прошлого,- "Красная новь",1940,Л П,12#стр.285*

Ощущается читателем", а автор может быть скромнейшим человеком, и напрасно I.Левицкий защищает его от обвинений в "чудовищном эгоцентризме"*1 Я.Эльсберг говорит в своей статье: "Предпосылкой создания художественной автобиографии является непоколебимое и соответствующее исторической правде убеждение ее автора, большого художника и человека в том, что рассказ о его собственной жизни, его переживаниях, мыслях, наблюдениях, обладает глубокой значительностью для народа, родной страны, человечества. В этом обоснование классического рассказа о себе, в котором по большей части беспощадная откровенность сочетается с гордым сознанием своей силы, своей истори-^ ческой весомости. В авторе как в фокусе отразились могучие исторические процессы. История дала ему право писать о себе".^

Думается, что здесь обобщение должно быть осторожным, более близким к конкретным замыслам, так как в данном случае оно приобретает антиисторический характер. Вря ли все авторы, даже классических автобиографий, описали свою жизнь потому, что видели ее значение "для народа, родной страны, человечества". Но, признавая здесь отчасти правоту Л.Левицкого, надо заметить, что сам он не вполне последователен.Так, защищая Руссо от обвинения в эгоцентризме (его, по мнению Л.Левицкого,

1. Левицкий Л. Константин Паустовский, стр.228.

2. Эльсберг Я. Трилогия Горького и великие автобиогра-v- фай прошлого, стр.284-285.

Я.Эльсберг приписывает всем творцам выдающихся автобиографий), Левицкий все-таки признает, что Руссо к замыелу "Исповеди" толкнуло "сознание своей известности". Следовательно, Руссо прекрасно понимал свою историческую значительность, и пример не совсем удачен, К сожалению, сам Л.Левицкий, в отличие от я.Эльсберга, не излагает с нужной четкостью своего понимания задач автобиографического произведения.

Разговор о мемуарно-автобиографической литературе начат Л.Левицким в связи с автобиографическими произведениями Паустовского, и наиболее ценным в нем является понимание того, что ни одно мемуарно-автобиографичеекое произведение не должно рассматриваться и не будет понято в отрыве от предшествующей, современной и последующей мемуарно-автобиографической литературы. В полной мере, конечно, это относится и к "Былому и думам".

Нигде особенности мастерства Герцена-мемуариста не могут быть выявлены так четко, как в сравнении с выдающимися творениями мемуарно-автобиографичееких жанров. Это вовсе не значит, что одни из них лучше или хуже остальных. ".Результатом такого сравнения может быть только объяснение, в чем именно заключается и великая, и слабая сторона того и другого поэта, чем один из них и выше, и ниже другого".1

I. Белинский В. Поля.собр.соч., т.УП, стр.33.

Непонятно поэтому решительное заявление I.Гинзбург, "что ни одно из знаменитых мемуарных произведений не по-елужило ему (Герцену.- Г.Е.) образцом".1 Действительно, само собой разумеется, что выдающееся произведение потому и выдающееся, что оно само образец, но это вовсе не значит, что между выдающимися произведениями, да еще столь близкими по своей жанровой природе, не может быть связей. Ведь связь эта не обязательно имеет характер подражания. "Бесполезно перечислять отдельные произведения мемуарной литературы и доказывать то» что и без того ясно,- что "Былое и думы" не похожи на "Мемуары" Сен-Симона о дворе Людовика Х1У, или на "Мои темницы" Пеллико, или на "Жизнь Вигторио Альфиери из Асти, рассказанную им самим",- пишет Л.Гинзбург.2 "Перечислять", конечно, бесполезно; нужно посмотреть на эти книги как на факты истории мемуарно-автобиографических жанров. Вряд ли тогда несходство этих произведений окажется само собой разумеющимся. Л.Гинзбург все же дает несколько сопоставлений, в том числе останавливается и на таких, вышедших почти одновременно с "Былым и думами" книгах, как "Загробные воспоминания" Шатобриана и "Признания" Жамарти-на. Из этих сопоставлений, хотя и очень лаконичных, видно, что различие между мемуарно-автобиографическими произведениями не всегда лежит на поверхности. Очень жаль, что в своей интересной и глубокой книге Л.йнзбург фак

1. Гинзбург I. "Былое и думы" Герцена, стр.76.

2. Там же. тически прошла мимо этого вопроса, уделив ему лишь несколько страниц. Тем более жаль, что началом ее разговора о "Былом и думах" как мемуарно-авт©биографическом произведении, исходным положением было признание того, что "Герцен несомненно много вынес из опыта мемуарной литературы.".*

В "Истории русского романа" Л.Гинзбург теенее связывает "Былое и думы" е мемуарно-автобиографичеекой литературой, но и там ей уделено немного места.

Есть несколько таких мемуарнэ-автобиографичееких произведений, которые не может обойти молчанием ни один автор, пишущий о мемуарно-автобиографичеекой литературе в целом или об одном из его произведений. "Исповедь" Руссо, "Поэзия и правда" Гете стали своеобразным мерилом, представителями определенного типа, к которому приближаются или с которым расходятся остальные мемуарно-автобио-графичеекие произведения. И.Нович в книге "Духовная драма Герцена", анализируя те из глав "Былого и дум", в которых Герцен рассказывает о себе, не может найти более близкой параллели этому интенсивному самораскрытию, чем "Исповедь" русео.2

Прямо противоположно подошла к сравнению Л.Гинзбург. Она считает, что Герцену чужд "психологический тип мемуаров"! и, следовательно, исповедь. Такой категори

1. Гинзбург Л. "Былое и думы" Герцена, стр.76.

2. Нович И. Духовная драма Герцена. М.,Гослитиздат, 1937, стр.276-277.

3. Гинзбург Л. "Былое и думы" Герцена, стр.77. ческий отказ от ерашешя затушевывает важную сторону •'Былого и дум" - исповедь,

Л.Чуковская в своей книге о "Былом и думах" признает, что "Былое и думы" - ". тоже в известном смысле "история сердца",1 но все же делает упор на отличии "Былого и дум" как от "Исповеди" Русео, так и от "Поэзии и лравды" Гете.

Сопоставления "Былого и дум" с "Поэзией и правдой" более часты. Вероятно, тому способствовал не в малой степени сам Герцен, часто цитировавший Гете, обратившийся к образу немецкого поэта с самого начала своего творчества и сохранивший отклики названия книги Гете не только в ранних автобиографических произведениях, но и в "Былом и думах". Все работы о Герцене говорят о его отношении к Гете, но, как правило, в плане оценки Герценом общественного лица поэта, а не его творчества. Между тем, Герцен считал Гете великим реалистом и неоднократно обращался к его творениям. В "Былом и думах" встречаются, кроме явных цитат и образов Гете, едва уловимые отголоски чтения Герценом "Поэзии и правды", вроде замены слова "действительность" гетевской "правдой" (IX.93). Как ни странно, характеристика книги Гете дается редко, лишь приводится отзыв Герцена из "Первой встречи" об "исповеди эгоизма" (1,119), который относится не к "Поэзии и правде", а к другому автобиографическому произведению Гете.

I. Чуковская Л. "Былое и думы" Герцена. М.,Гослитиздат, 1966, стр.148.

Некоторую связь "Поэзии в правды" е ранними автобиографическими произведениями Герцена и с "Былым и думами" отмечает С.Машинекий в книге об Аксакове, указывая на то, как близок был замысел книги Гете - "доказать связь человека с той исторической обстановкой, среди которой он живет."1 русской литературе, где ".изображение внутреннего мира человека ©читалось необходимой предпосылкой для раскрытия его многосторонних связей с дей-сдельность»".2

Наиболее подробно о книге Гете говорит 1.Гинзбург. Но, констатируя, что "из всех знаменитых мемуаров мировой литературы у "Былого и дум" больше всего аналогий с "Поэзией и правдой" Гете",3 в дальнейшем Гинзбург останавливается не на этих аналотнх (она называет только заглавие), а на том, что книги разделяет.

Естественно, что исследователи творчества Герцена стремятся прежде всего подчеркнуть своеобразие его замечательной книги, но»думается, оно стало бы еще виднее рядом с произведением, близким "Былому и думам*. Поэтому вполне понятно сожаление, которое вызывает факт утраты мемуаров Гейне у всех исследователей "Былого и дум", "Мемуары" Гейне до нас, как известно, дошли лишь в небольшом отрывке, но характеристика автором задания, поставленного себе, совпадает со словами Герцена об "от

1. Машинский С. С.Т.Аксаков. М.,Гослитиздат,1961, стр.366.

2. Там же.

3. Гинзбург 1. "Былое и думы" Герцена, стр.79. ражении истории в человеке'1,- пишет Я.Эльсберг в статье "Герцен-художник и его место в русской и мировой литературе".1 Я.Эльсберг находит глубокое сходство в позициях Герцена и Гейне: ".Известная обособленность и даже одиночество Герцена и Гейне, получившие свое художественное выражение в лирико-публицистическом и автобиографическом жанре их писаний, отражали своеобразие их идейных позиций: острейшее осознание противоречий и переходности эпохи, разрыв с мировоззрением буржуазной демократии, смутное ощущение громадной исторической роли пролетариата".2 Впрочем, не все согласны с этим. Л.Гинзбург, основываясь на сохранившихся отрывках "Мемуаров", считает, что они не дают возможности говорить о каком-либо большом сходстве*

Таким образом, почти через все сопоставления книги Герцена с другими мемуарно-автобиографическими произведениями проходит мысль, предельно четко выраженная Л.Пинским. Сравнив "Былое и думы" с "Жизнеописанием" Челлияи, он пришел к выводу, что это "два антипода мировой мемуаристики".3

Не останавливаясь сейчас подробно на правоте или неправоте того или иного утверждения, надо только сказать, что, подходя исторически к каждому отдельному ме-муарно-автобиографическому произведению, большинство ис

I* Литературное наследство, т .39-40, етр.100.

2. Там же, стр.79.

3. Пинский Л. Реализм эпохи Возрождения. М.,Гослитиздат, 196I, стр.227. следователей теряет этот/исторический подход яри сравнении, Теряет потому, что, как правило, для них не существует истории мемуарно-авт©биографических жанров, взаимосвязи его произведений; каждая книга так и остается существующей сама по себе. Естественно, что сравнение при этом большей частью остается чисто внешним.

Сопоставления, хотя и немногочисленные, "Былого и дум" с русскими мемуарно-автобиографичеекими произведениями, гораздо более учитывают связи, существующие внутри мемуарн©-автобиографической литературы. "Былое и думы" завершили целую полосу в развитии мемуарных жанровц Новаторство Герцена не исключало, а предполагало воздействие различных потоков литературы прошлого",- пишет исследователь творчества Герцена В.Пугидцев в етатье "Художественное мастерство Герцена-мемуариста".1

В этой статье и в книге "Герцен-писатель" В.Путин-цев уделил много внимания определению места "Былого и дум" среди творений мемуарно-автобиографических жанров. Он указывает на то, что превосходное знание Герценом ме-муарно-авт©биографической литературы было не формальным, а определило некоторые особенности творчества самого Герцена. В.путинцев ищет прежде всего те нити, которые тянутся от "Былого и дум" к наиболее ценимым Герценом мемуарно-авт©биографическим произведениям - запискам декабристов. В традициях историко-революционных записок

I. Ученые записки Московского университета,1946, вып.118, стр.200.

В.Путинцев видит истоки новаторства Герцена.^Впервые существенными звеньями мемуарно-автобиографических жанров явились публицистика, исторический очерк, политический памфлет. Глубина революционной публицистики, достигнутая в "Былом и думах", впоследствии становится образцом для таких произведений, как книги И.Худякова, В.Фигнер, Н.Морозова, П.Кропоткина, В.Короленко, М.Горького.

По иным признакам объединяет "Былое и думы" с записками декабристов братьев Бестужевых М.Азадовский. Он относит эти произведения к мемуарам "особого типа, в которых художественное начало представлено не в качестве отдельных - и порою случайных - элементов, но присутствует как ocflOBHoi принцип построения.".1 Индаи словами, М.Лзадовский относит эти произведения к художественным; утверждение возможности последнего и является основной целью сопоставления, которое, к сожалению, не развертывается М.Азадовским далее. В результате тип получается настолько объемным, что к нему может быть отнесено каждое художественно-замечательное мемуарно-автобиографиче-ское произведение. Ни жанровые, на даже художественные особенности "Былого и дум", естественно, не могли быть разработаны М.Азадовским в его специальной небольшой етатье.

Замечания большинства авторов, касающиеся сопоставления "Былого и дум" с другими мемуарно-автобиографиче

I. Азадобский м. Мемуары Бестужевых как исторический и литературный памятник, етр.622. сними произведениями, к сожалению, имеют часто лишь попутный характер, сходство и различие лишь указываются, а не разрабатываются. Такова, например, любопытная попытка Г.Ленобля связать единой нитью жанра "Былое и думы" с погибшей автобиографией Пушкина и автобиографической трилогией Горького: "То, что не смог (главным образом, в силу внешних условий) выполнить Пушкин, живший под неусыпным надзором александровских и николаевских жандармов, блестяще осуществил А.И.Герцен в "Былом и думах", книге, написанной, как известно, за пределами царской России, Реалистические и революционные тенденции как бы завещанные Пушкиным художественно-мемуарному жанру, в этом произведении развернуты с необычайной глубиной и покоряющим художественным совершенством. От Герцена, думается, и принял эстафету жанра Горький".1

М.Гиллельсон, указывая на то, что выдающиеся произведения, такие, как "Былое и думы", всегда бывают подготовлены предшествующим развитием литературы, дает очень краткий, в несколько строк, обзор истории русских мемуар-но-авт©биографических жанров, называя наиболее замечательные образцы и определяя, что нового внесено каждым из них в мемуарно-авт©биографическую литературу и было доведено до совершенства в ее лучших произведениях, в частности, в "Былом и думах". С этой точки зрения М.Гиллельсон рассматривает и книгу, кот©р©й, собственно, и иосвя

I* Ленобль Г. История и литература. М.,"Советский писатель", I960, стр.248. щеяа его статья - "Хронику русского" А.И.Тургенева, Не- \ емотря на краткость, статья М.Гиллельсона очень ценна попыткой увидеть историю русской мемуарно-автобиографиче-ской литературы в ее непрерывности, когда каждое произведение является в чем-то продуктом предшествующего и зародышем будущего развития.1

Былое и думы" не могли миновать сравнения и с современными книге Герцена мемуарно-автобиографическими произведениями. Сравнение "Былого и дум" с "Семейной хроникой" и "Детскими годами Багрова-внука" впервые было сделано И.Тургеневым. В письме к Герцену Тургенев отмечает, что и Аксаков, и Герцен дают правдивую картину русской жизни, хотя и стоят на разных позициях. Тургенев шмвт: "Решительно оказывается, что собственно твое призвание -писать такого рода хроники. Это в своем роде стоит Аксакова. Я уже, кажется, сказал, что в моих глазах вы представляете два электрических полюса одной и той же жизни -и из вашего соединения происходит для читателя гальваническая цепь удовольствия и поучения".2

Герцен ответил Тургеневу лишь на первую часть его письма - о форме произведения,- не соглашаясь, что его призвание - писать хроники; об изображении действительности айне говорит ничего, так как и сам выеоко ценил эту сторону книг Аксакова. С тех пор, когда речь заходит о сопоставлении "Былого и дум" и автобиографических про

I. Гиллельсон М. А.И.Тургенев и его литературное наследство.- В кн.: А.И.Тургенев» Хроника русского. Дневники. М.-1., "Наука", 1964, стр.501-504.

2.Тургенев И. Поля.собр.соч. и писем в 28-и томах. Письма в 1В-и томах, т.Ш, М.-Л.,АН СССР ,1961» стр. 4950. взведений Аксакова, ее центром становится эта переписка. И.Нович решительно утверждает: "Нет, "Былое и думы" и "Семейная хроника" - это было совершенно противоположно! Верно лишь, что оба эти "мемуара" были картинами русской жизни с двух различных точек зрения".* Н.Державин же видит в них произведения одного типа, но при этом отмечает черты, характерные только для "Былого и дум" и отличающие книгу Герцена как от "Семейной хроники" и "Детских годов Багрова-внука" Аксакова, так и от "Записок революционера" П.Кропоткина: отступления, широкое использование диалогов, большие портреты-характеристики и т.д.2

В.Путшщев в своих работах о Герцене подчеркивает, что Тургенев не отметил узости записок Аксакова по сравнению с "Былым и думами". Об этом говорил и Горький, сопоставляя интересы Сережи Багрова и молодого Герцена.

Наиболее полный сравнительный анализ "Былого и дум" и мемуарно-автобиографических произведений Аксакова дан С.Машинским в книге "С.Т.Аксаков", в которой мемуарно-автобиографичеекая литература привлекается достаточно широко. С.Машияский исходит из того, что Тургенев был прав, находя в автобиографических произведениях Герцена и Аксакова много общего, но замечает, что "Принципы худо жествеяной типизации действительности у Герцена во многом отличались от тех, е которыми мы встречаемся у Аксакова".3 С.МашинскиЙ указывает на большую емкость "Былого

1. Нович И. Духовная драма Герцена. М.,Гослитиздат, 1937, стр.373.

2. Державин Н. А.И.Герцен. Литературно-художественное наследие. М.-Л., АН СССР, 1947, етр.Ш-120.

3. Машинский С. С.Т.Аксаков, стр.376. и дум": в книгу Герцена вошли и крупные исторические события, и события личной жизни, на "отражение истории в человеке", на иное соотношение между автором и изображаемой действительностью* книги обоих писателей рассматриваются на фоне бурного расцвета мемуарно-авт©биографических жанров, который был характерен для 50-60-х годов и дал, конечно, не только замечательные, но и просто, каждое по-своему, интересные мемуарно-автобиографические произведения* Упоминание о них рядом с "Былым и думами", естественно, еще более редко, чем сравнение с выдающимися мемуарно-авт©биографическими книгами* Как произведения "обширного разряда фактологических мемуаров, столь чуждых Герцену по своим задачам и методу",1 упоминаются Л.Гинзбург "Воспоминания" Ф.Вигеля и Т.Хмельницкой записки И.Панаева, А.Панаевой и П.Анненкова.

Как ни странно, разговор о бесспорном влиянии "Былого и дум" на революционную мемуаристику сводится, за редчайшими исключениями, к простому перечислению имен.

Исследователями сделан ряд интересных наблюдений о соотношении "Былого и дум" с "Историей моего современника" Короленко и автобиографической трилогией Горького. Как книги особого мемуарно-автобиографического жанра сближают "Былое и думы" с "Историей моего современника" Т«Хмельницкая и А.Сторожев, отметивший немало общего в этих двух замечательных произведениях мемуарно-автобиографической литературы.

I. Гинзбург Л. "Былое и думы" Герцена, етр.76-77.

Нередки сравнения "Былого и дум" не только с автобиографической трилогией, но и с другими произведениями Горького.1

М.Пахомова включает "Былое и думы" в краткий обзор истории мемуарно-автобиографической литературы, а, вернее, в ряд ее крупнейших произведений, рассматривая нор ваторство автобиографической трилогии Горького.

Но все это очень кратка и, в сущности, вопрос о том месте, которое занимает в русской мемуарно-автобио-графической литературе замечательное произведение Герцена "Былое и думы", разработан еще очень и очень мало.

Книга Герцена принадлежит к числу наиболее сложных явлений русской литературы: необычна ее жанровая природа, своеобразны средства художественного изображения. Сам Герцен называл "Былое и думы" и "мемуарами" (ХХУ, 165), и "воспоминаниями" (ХХУ,188), и "записками" (ХХУ,269), и "исповедью" (УШ,9). Конечно, вопрос о жанре книги этим не решается, но на то, где искать родственные ей произведения, автор, бесспорно, указывает. "Былое и думы" -рассказ Герцена о своей жизни и своем времени. Вот почему место "Былого и дум" в русском литературном процессе вряд ли может быть определена достаточно точно, если "Былое и думы" изучать, как это обычно делается, в отрыве от мемуарно-авгобиографических произведений, наиболее близких книге Герцена по своим задачам. Некоторые

1. Касторский С. Герцен и Горький.- "Нева",1962, * II, стр.194-197.

2. Пахомова М. Автобиографические повести Ф.В.Гладкова и традиции М.Горького. М.-Л.,"Наука",1966,стр|40-144. из этих произведений - естественно, самые замечательные из них, как, например, "Семейная хроника" и "Детские годы Багрова-внука", "История моего современника", - давно привлекают внимание исследователей, но в целом громадная масса русской мемуарно-автобиографической литературы едва замечается литературоведением* Поэтому вряд ли сейчас какая-либо одна работа может заполнить этот большой пробел. Предварительно необходимо тщательное изучение истории и закономерностей жанров мемуарно-автобиографической литературы, изучение ее выдающихся произведений в тесной связи с другими мемуарно-автобиографическими книгами.

Задачей данной работы и является рассмотрение "Былого и дум" в ряду наиболее близких книге Герцена произве- , дений, изучение и определение некоторых особенностей развития жанров автобиографии, мемуаров и воспоминаний в русской литературе XIX века и, как важной предыстории, века ХУНи v Не сразу и не просто подошла русская мемуарно-авто-биографичеекая литература к изображению "я" автора-мемуариста. Еще более сложным был ее путь к пониманию и изображению этого "я" в неразрывной связи с эпохой. Это неизмеримо расширило границы изображаемого в мемуарно-авто-биографичееком произведении. Потребовались иные, чем прежде, принципы отбора жизненного материала. Возникает ' новый жанр мемуарно-автобиографической литературы, позволяющий выразить всю сложность связей отдельного человека и времени, в которое он живет. Прослеживание того, как именно эволюционировали принципы отбора жизненного материала и менялось содержание мемуарно-автобиографиче-ского произведения, что привело в конце концов к сложному построению "Былого и дум", и определяет цель данного исследования./ "Былое и думы" как замечательное произведение русской и мировой мемуарно-автобиографичеекой литературы в связи со спецификой данной работы, конечно, не может рассматриваться здесь в целом, книга Герцена берется лишь ео стороны тех особенностей, которые свойственны ей как одному из наиболее блестящих ответов на некоторые общие задачи мемуарно-автобиографических жанров. t Так как русская мемуарно-автобиографическая литература изучена мало, то трудно ожидать от первых работ о ней детального изучения, пробелы неизбежны. Ввиду малой изученности и, следовательно, отсутствия каких бы то ни было традиций трудности представляет даже отбор материала. v' Данная работа не ставит перед собой цели дать историю русской мемуарно-автобиографичеекой литературы, поэтому, хотя разделение на главы произведено по хроамопа-чеекому принципу, но внутри глав произведения группируются в основном по проблемам, которые представляли наибольший интерес для изучения произведения, стоящего в центре работы, а именно "Былого и дум" Герцена.