Власть и отечественная наука: формирование государственной политики: 1917-1941 гг. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, доктор исторических наук Берлявский, Леонид Гарриевич

• Берлявский, Леонид Гарриевич
• доктор исторических наук
• 2004

Оглавление диссертации доктор исторических наук Берлявский, Леонид Гарриевич

ВВЕДЕНИЕ.стр.3

ГЛАВА I. ВЛАСТЬ И РОССИЙСКАЯ НАУКА НАКАНУНЕ

1917 ГОДА.стр.67

ГЛАВА II. ФОРМИРОВАНИЕ КОНЦЕПЦИИ МОБИЛИЗАЦИИ НАУКИ И ОРГАНИЗАЦИЯ НАУЧНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ В СОВЕТСКОМ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ ГОСУДАРСТВЕ 1917-1920 гг.стр.126

ГЛАВА III. ПРОТИВОРЧИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ НАУЧНОЙ ПОЛИТИКИ ПЕРИОДА НЭПА.стр.211

ГЛАВА IV. СТАЛИНСКАЯ НАУЧНАЯ ПОЛИТИКА:'РАЗРАБОТКА И РЕАЛИЗАЦИЯ В КОНЦЕ 1920-х- 1930-е гг.стр.329

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Власть и отечественная наука: формирование государственной политики: 1917-1941 гг.»

Актуальность темы исследования. Наука - величайшее изобретение человечества, испытывающее на себе все сложности исторического развития. На российской почве система организации науки и сама научная деятельность всегда находились под активным влиянием властных структур, часто становились объектами противоборства политических сил, преследовавших свои цели политических деятелей.

Научно-теоретический аспект актуальности темы определяется тем, что в отечественной исторической науке проблема взаимодействия власти и науки как самостоятельная не ставилась, между тем она представляет собой сложный механизм функционирования этих важнейших социальных институтов на разных этапах российской истории. Успешная научная политика государства возможна лишь при условии изучения, осмысления и учета предшествующего опыта научного строительства, причем как положительного, так и отрицательного.1

В отличие от российской науки, достижения которой имеют вневременное и универсальное, общечеловеческое значение, на организацию политической власти накладывала весьма значительный отпечаток отечественная специфика. Целью научной деятельности всегда являлось получение нового, объективного знания; политическая же деятельность была устремлена на завоевание и удержание политической власти, воплощение в жизнь субъективных устремлений общественных групп, политических партий и их лидеров. Научные открытия делаются конкретными учеными и научными коллективами; власть способна реализоваться посредством активности больших масс людей, общественных движений, государства как политической орга

1 См.: Рынков А.В. Причины возникновения лысенковщины: историко-научные аспекты // Омский научный вестник. -2003. - № 2(23). - С.20-21. низации. Прогресс в науке максимально конкретен и определяется прираще-ty нием нового научного знания, подтверждаемого практикой; политический прогресс - понятие достаточно сложное, охватывающее как становление демократических начал в российском обществе, так и рост его социально-экономического потенциала.

Изучение темы позволяет осветить такое уникальное историческое явление, охватившее целый исторический период, как репрессирование науки. В первые десятилетия советского общества дух беспощадных классовых битв, гражданской войны неистовым пламенем борьбы, нетерпимости, фанатизма охватывал область науки.2

Значимость государственной научной политики для общественного развития определяет социально-политический аспект актуальности темы. Конституция Российской Федерации гарантировала каждому свободу научного творчества и охрану интеллектуальной собственности (ст. 44). Международный стандарт свободы научного творчества определен во Всеобщей декларации прав человека (ст. 27). В современных условиях впервые в отечественной истории наука развивается на базе правовых норм Федерального закона «О науке и государственной научно-технической политике» № 127-ФЗ от 23.08.1996 г.

Несмотря на это, имеющая место реанимация таких характерных для прошлого моделей взаимодействия власти и науки, как умаление роли науч-fy ной деятельности в социально-экономическом развитии страны, недостаточный учет мнения научного сообщества при выработке политических решений, снижение социального статуса ученого в обществе, утилитаристское отношение к науке со стороны властных структур заставляют прислушаться

2 См.: Жданов Ю.А. Во мгле противоречий. // Вопросы философии. - 1993. - № 7. - С.75. к словам Н.Г.Чернышевского, призывавшего проверить, мертвые ли лежат в могиле.3

Сложный вопрос о воздействии политических институтов на науку и научное сообщество издавна находился в центре внимания выдающихся мыслителей. Так, И.Кант утверждал, что если правительства считают полезным вмешиваться в деятельность ученых, то их мудрой заботливости о науке и обществе более соответствовало бы способствовать свободе такой критики, благодаря которой можно поставить на прочную основу деятельность разума, а не поддерживать смехотворный деспотизм школ, которые громко кричат об общественной безопасности.4

Хронологические рамки исследования — 1917-1941 годы. Начальный рубеж традиционен для российской исторической науки. Октябрьская революция 1917 г. изменила не только политический режим, но и сложившуюся систему организации научных исследований, положила начало советскому законодательству о науке и научной деятельности, коренным образом изменила юридический статус и социальное положение ученого в обществе. Значительный исследовательский интерес представляют 1917-1928 гг., когда, по мнению ряда ученых, еще существовали различные альтернативы исторического развития страны.5 Выбор верхней границы исследования обусловлен тем, что в 1941 году завершился мирный период развития науки в условиях советской мобилизационной общественной системы. В частности, к началу войны в советскую систему была окончательно интегрирована Академия наук, полностью огосударствлены научные общества, завершено

3 Цит. по: Шкловский В.Б. Жили - были. Воспоминания. Мемуарные записи. - М., 1966. - С.465.

4 Кант И. Критика чистого разума. - Симферополь, 2003. - С.31.

5 Измозик B.C. Глаза и уши режима (государственный политический контроль за населением Советской России в 1918-1928 гг.). - СПб., 1995 - С.4. формирование систем управления и организации научной деятельностьи в СССР.6

Объект диссертационного исследования - история развития науки в России. Предмет изучения - взаимоотношения власти, государственных органов и научного сообщества, формирование государственной научной политики в 1917-1941 гг. Автор сосредоточил свое внимание главным образом на социально-политическом и научно-организационном аспектах темы исследования. Проблемы внутринаучной жизни, истории конкретных наук, исследований и открытий, научных школ, философские дискуссии по вопросам методологии науки затрагивались исключительно для раскрытия вышеуказанных аспектов.

Степень научной разработанности проблемы проявляется в том, что историография обязательно достигает границ, после которых ученым приходится поднимать историческую науку на соответствующий уровень.7 Всякий историографический анализ тотчас берет на вооружение господствующий в современности образ мыслей и делает его путеводной нитью, по которой исследуется и вновь Q открывается прошлое. Как справедливо заметил В.Л.Соскин, в этом мнении выражен всеобщий закон развития историографии, от действия которого не свободно ни одно общество.9 Мысль о высокой актуальности изучения историографии науки сегодня уже достаточно глубоко укоренилась в сознании профессиональных исследователей, однако, путь к этому был длителен, с замедлением скорости движения и остановками.10

6 Fortescue S. Science Policy in the Soviet Union. - London, N.Y., 1990. - P.35.

7 Mazour A.G. Modem Russian Historiography. - London, 1975.-P. 196.

8 Хайдеггер M. Время и бытие. - M., 1993. - С.72.

9 Соскин В.Л. Современная историография советской интеллигенции России. - Новосибирск, 1996.-С. 12.

10 Илизаров С.С. Материалы к историографии истории науки и техники: Хроника: 1917-1988. -М., 1989.-С.З.

Историография темы исследования прошла в своем развитии три основных этапа: досоветский (применительно к анализу степени развития отечественной науки и государственной научной политики до 1917 г.), советский и постсоветский.

В 1987 г. П.В.Волобуевым была предпринята, по его словам, одна из первых в нашей историографии попыток воссоздать обобщающую картину развития науки в России накануне Октябрьской революции.11 Изучение данной проблемы пополнялось как конкретно-историческими исследованиями, так и историографическими обзорами.12 Прежде всего, в центре внимания историков находились вопросы государственного регулирования науки, влияния властных структур на систему организации научных исследований.

Ведущую роль в системе организации научных исследований в России играла Академия наук, по истории которой были опубликованы документальные материалы 13, статьи в энциклопедиях ,4, обобщающие труды по истории Акаде

11 Волобуев П.В. Русская наука накануне Октябрьской революции // Вопросы истории естествознания и техники. - 1987. - № 3. - С.3.

12 См.: Соболева Е.В. Организация науки в пореформенной России. — JI., 1983; Берлявский Л.Г. Наука и Российское государство на рубеже XIX-XX вв.: проблемы историографии. // Россия в XIX - начале XX вв. / Памяти Ю.И.Серого. - Ростов н/Д., 1992. - С.14-16; Есаков В.Д. От Императорской к Российской: Академия наук в 1917 году. // Отечественная история. - 1994. - № б. -С.120-132; Романовский С.И. Наука под гнетом российской истории. - СПб., 1999; Осипов Ю.С. Становление и история развития Российской Академии наук.//Вестник РАН.- 1999.-№11.- С.987-1002; Березовский А.П. История становления и развития негосударственной высшей школы России (90-е годы XIX века): Дис. . канд. ист. наук. - М., 2000; Каримов К.К. Развитие науки в Башкортостане, вторая половина XIX - первая половина XX вв.: Дис. . д-ра ист. наук. - Уфа, 2000; Ливенцев Д.В. Ученый комитет Морского министерства. Его деятельность в области науки учебного дела в 1847-1891 гг. - Воронеж, 2001 Миронос А.А. Ученые подразделения в системе административного управления России в первой половине XIX в. Задачи, структура, эволюция: Дис. . д-ра ист. наук. - Н.Новгород, 2000; Артемова Л.В. Роль Министерства народного просвещения и университетов Российской империи в истории развития разрядов наук и испытаний на ученые степени (1802-1917 гг.): Дис. . канд. ист. наук. -Невинномысск, 2002; и др.

13 Материалы для истории академических учреждений за 1889-1914 гг. - В 4-х тт. - 4.1.-Пг.,1917; Материалы для биографического словаря действительных членов Академии наук. -4.1-2. -Пг., 1915-1917.

14 Брокгауз Ф.А.,Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. - Т.1. - СПб, 1890.- С.263-267; Большая энциклопедия. / Под ред. С.И.Южалова.-Т. 1. СПб., 1896. - С.221-223. мии наук.15 Послереволюционные исследования, сосредоточенные практически на истории развития отдельных академических учреждений 16, обходили вопросы взаимодействия академической науки и государственной политики. Как нам представляется, причиной этого был своеобразный компромисс старой Академии с советской властью. Обе стороны старались избегать как откровенно позитивных, так и резко негативных оценок прошлого, что ярко проявилось во время празднования 200-летия академии наук в 1925 г. В своей речи на этом юбилее народный комиссар просвещения А.В. Луначарский утверждал: «Может быть, не все академики сознают необычайность того положения, что Академия, основанная Р царями и бывшая так долго под их тяжелой рукой, первой войдет под триумфальную арку революционного перелома жизни всего человечества.» 17.

Негативистское отношение к прошлому Академии стало культивироваться после окончания Великой Отечественной войны: критиковалась роль «некоторых академических традиций», практика выбора тем научных исследований, индивидуальные формы работы ученых, «отрыв теории от практики, который нередко

1 ft имел место в старой Академии» . Еще более резко были настроены авторы 1970-х годов, категорически утверждавшие, что царизм сильно тормозил развитие науки, а в правящих кругах к Академии наук относились как к научному атрибуту, который нужен только для внешнего украшения империи |9. Характер

5 Сухомлинов М.И. История Российской Академии. - В 8-ми тт. - Спб, 1874-1888; ГротЯ.К. Р Пятидесятилетне Отделения русского языка и словесности императорской Академии наук. 1841-1891.- СПб., 1892; и др.

16 Геологический музей АН СССР. - Л.,1925; Химический институт АН СССР. - Л., 1925; Постоянная комиссия по изучению племенного состава населения России н сопредельных стран АН СССР. - Л.,1925; Биологические лаборатория АН СССР. - Л.,1925; Физико-математический институт АН СССР. - Л.,1925; и др.

17 Луначарский А. В союзе с наукой: Из речи на праздновании двухсотлетия Академии наук 'ф СССР // Правда. - 1925. - 8 сентября.

18 Князев Г.А. Краткий очерк истории Академии наук СССР. - М. - Л.,1945. - С.65-66.

19Комков Г.Д., Левшин Б.В., Семенов Л.К. Академия наук СССР. Краткий исторический очерк. - М., 1974 - С.5; Академия наук СССР - 250 лет: (Ред.). // Правда. - 1973. - 17 октября. ными чертами развития науки в старой России стали считаться фрагментарность и большая зависимость от зарубежной науки. 20

Изучение государственной политики в отношении научных исследований, ведущихся в высших учебных заведениях, имело серьезные традиции еще XIX 21 веке. Говоря об этом периоде в своих «Очерках по истории русской культуры», П.Н.Милюков обратил внимание на деятельность министерства народного просвещения, которая, как он считал, круто изменилась в период реформ 22. Однако даже вышедшие до 1917 г. биографии министров, возглавлявших это ведомство, изобилуют критическими оценками их деятельности. Так, С.Соболевский, изучавший деятельность А.Н.Шварца, входившего в правительство П.А.Столыпина, пришел к выводу: как министр, Шварц не пользовался популярностью, «несмотря на то, что его мероприятия были и разумны, и законны». Подобное признание апологета А.Н.Шварца симптоматично, так как разработанный им проект университетского устава предусматривал абсолютное подчинение этих центров науки министру «для сообразования их деятельности с общегосударственными целями» 23.

Историки советского периода вели речь об академической политике самодержавия, подразумевая под последней политический курс в области развития

20 Александров А.П. Шестьдесят лет советской науки // Октябрь и наука. - М., 1977. - С.7.

21 Багалей Д.И. Опьгг истории Харьковского университета (по неизданным материалам). - В 2-х тт. - Харьков, 1894-1898; Владимирский-Буданов М.Ф. История императорского университета Св. Владимира. - T.I. - Киев, 1884; Григорьев В.В. Императорский Санкт-Петербургский университет в течение первых пятидесяти лет его существования. Историческая записка. -Спб.,1870; Загоскин Н.П. История Императорского Казанского университета за первые сто лет его существования. 1804-1904. - В 2-х тт. - Казань, 1904; Петухов Е.В. Императорский Юрьевский бывший Дерптский университет за сто лет его существования. (1802-1902). Исторический очерк. - T.I - Юрьев, 1902; Рождественский С.В. Сословный вопрос в русских университетах в первой четверти XIX в. - СПб., 1907; Штукенберг А. Материалы для истории минералогического и геологического кабинетов Императорского Казанского университета (1801-1865) -Казань, 1901; Юбилейный акт Императорского университета Св. Владимира. 8 сентября 1884 г. - Киев, 1885; Толстой Д.А. Академический университет в XVIII столетии по рукописным материалам Академии наук. - СПб.,1885.

22 Милюков П.Н Очерки по истории русской культуры. -М.,1992. - С.128.

23 Соболевский С. Александр Николаевич Шварц. // Некрологи Ф.Е.Корша и А.Н.Шварца. -М., 1915. - С.155-156, 174. высшей школы, профессорско-преподавательского корпуса и студенчества 24. Относительно государственной научной политики широко распространено утверждение, что в целом «самодержавие пренебрегало интересами отечественной науки» 25. Подобные однозначные выводы нуждаются в серьезном уточнении, так как до 1917 г. государственная политика в отношении науки разрабатывалась как царским правительством, так и представительными учреждениями, имела ведомственный характер и, в то же время, была связана с такими формами общественной самодеятельности ученых, как научные общества и съезды.

Оценить реальный уровень развития отечественной науки позволяют работы, в которых изучалась активная исследовательская деятельность в российских высших учебных заведениях выдающихся ученых И.А.Каблукова, Д.Н.Прянишникова, А.О.Фортунатова, академика Я.Ф.Самойлова26; проблема «университет и наука» стала темой книги профессора Л.И.Петражицкого27; были созданы исторические очерки, посвященные научной работе отдельных факультетов, кафедр и лабораторий. Например, в одном из них делался вывод, что лаборатория физики Военно-медицинской академии может с успехом вести научло ную работу по всем разделам данной науки . Официальные отчеты и исторические сочинения дают возможность представить широкую панораму научных поисков, проводившихся в российских высших учебных заведениях 29.

24 См.: Иванов Л.Е. Высшая школа России в конце XIX - начале XX вв.: Лвтореф. дис. . д-ра ист. наук. - М., 1992; Яковлев В.П. Политика русского самодержавия в университетском вопросе (1905-1911 гг.): Автореф. дис. канд. ист. наук. - JL, 1971; и др.

25 Иванов А.Е. Высшая школа России в конце XIX - начале XX вв. - М., 1991. - С.237.

26 Речь и отчет о состоянии Московского сельскохозяйственного института за 1907 г. - М., 1908.-С.14-20.

27 Петражицкий J1.H. Университет и наука. - Т.Н. - СПб., 1907.

2Х Егоров Н., Георгиевский Н. Кафедра физики в императорской Военно-медицинской академии за 100 лет (1798-1898). Исторический очерк.- Спб.,1899. - С.87.

29 См.: Благовндов Ф.В. Четвертый год существования первого высшего учебного заведения па Кавказе. - Тифлис, 1913; Левинсон-Лессинг Ф. Единая высшая школа. Дальнейшее развитие Политехнического института. - Петроград, 1915; Маркевич А.И. Двадцатипятилетие императорского Новороссийского университета. Историческая записка. - Одесса, 1890; Отчет о состоянии императорского Томского университета за 1896 год. - Томск, 1897; Ярилов А.А. Типы высших сельскохозяйственных школ. - М.,1916.

В послереволюционное время продолжалось накопление фактического материала по истории законодательного регулирования, воздействия политической системы на научное сообщество как в целом по высшей школе30, так и по отдельным университетам и институтам 3l. Достаточно типичным для вышеуказанных исследований был вывод о том, что в вузах создавались научные направления и школы, сохранялась преемственность знаний, обеспечивалась в какой-то мере необходимая подготовка новых кадров ученых.32 Однако, А.Е.Иванов, изучая историю высшей школы России конца XIX - начала XX веков, заметил, что несмотря на прочную историографическую традицию, которая сформировалась в основном в советское время, он не нашел в ней желаемой концептуальной и фактографической опоры.33

В исторической литературе высказано мнение, что история, эволюция и роль научных обществ изучались мало,34 с чем согласится никак нельзя. Сочинения по истории старейшего в России Вольного экономического общества (основано в 1765 г.), Географического, научно-технических и научно-медицинских

30 Иванов Л.Е. Высшая школа России конца XIX - начала XX вв. Состав и юридический статус учебных заведений. // Историографические и исторически проблемы русской культуры. -М.,1982. - С. 174-208; Он же. Управление высшей школой России в конце XIX - начале XX вв. //Там же. - М., 1983. - С. 169-201; Нечаев Н., Князев Е. Реформы и контрреформы: Из истории российских университетов. // Народное образование.-1991, - N 37 - С.156-162; Эймонтова Р.Г. Русскис'университеты на гране двух эпох. От России крепостной к России капиталистической. -М., 1985; и др.

31 См.: Медынский Е.Н. Высшее техническое и сельскохозяйственное образование в дореволюционной России. // Высшая техническая школа.-1955. - N 4. - С.72-83; Экономические высшие учебные заведения СССР. - М., 1948; Левченко М.И. Учительские институты дореволюционной России. // Ученые записки Магнитогорского гос. пед. нн-та. - Магнитогорск, 1949. -Вып.II. - С.191-207; История Московского университета. - М., 1955. - T.I; Харьковский государственный университет им. А.М.Горького за 150 лет. - Харьков, 1955; Зайченко П.Л. Томский государственный университет им. В.В.Куйбышева. // Очерки по истории первого сибирского университета за 75 лет. 1880-1955. -Томск, I960; Московский институт народного хозяйства им. Г.В.Плеханова. Исторический очерк. 1907-1967 - М.,1967; Российский Д.М. 200 лет медицинского факультета Московского государственного университета, Первого Московского ордена Ленина медицинского института. - М., 1955; и др.

32 Лейкина-Свирская В.Г. Русская интеллигенция 1900-1917 гг. - С.87.

33 Иванов А.Е. Высшая школа России в конце XIX - начале XX вв.: Автореф. дис. . д-ра ист. наук. - С.З.

3"1 Иванова Л.В. Формирование советской научной интеллигенции (1917-1927 гг.) - М., 1980. -С.З 18. обществ, численность которых доходила до 200, стали появляться в послевоен-% ное время.35 С конца 1970-х - начала 1980-х гг. выходит ряд исследований по этой проблеме. 36

И хотя в данных исследованиях был накоплен весьма значительный фактический материал, концептуальные выводы по данной проблеме, сформулированные в тех исторических условиях, зачастую сводились к тому, что Русское историческое общество было «замкнутым кружком консервативных историков», а Вольное экономическое общество являлось старейшей организацией помещичьего класса в России.37 Объективный анализ деятельности научных обществ требует более пристально и непредвзято присмотреться к их деятельности.

Достаточно представительным является такой жанр научной литературы, как биографии деятелей науки, которые в большом количестве начали создаваться с 1960-х годов.38 Вместе с тем исследования по общественно-политическим взглядам научной интеллигенции немногочисленны, представлены в основном т

35 См.: Берг JI.С. Всесоюзное географическое общество. 1845-1945. - М. -JI., 1946; Айзенберг А.Я. Педагогическое общество при Московском университете: Автореф. дис. . канд. ист. наук.- М., 1960; Научно-технические общества СССР: Исторический очерк. - М., 1968; Научные медицинские общества СССР: Сб.ст. - М., 1972; Столетие Харьковского научного медицинского общества. 1861-1961: Сб. очерков и статей по истории деятельности. / Отв.ред. Н.П.Новаченко. - Киев, 1965; Филиппов И.Г. Научно-технические общества России. (1866-1917).-М., 1975; и др.

36Степанский А.Д. История общественных организаций дореволюционной России. - М., 1979; Он же. Самодержавие и общественные организации России на рубеже XIX-XX вв. - М., 1980; Он же. Общественные организации России на рубеже XIX-XX вв. - М.,1982; Он же. Общест-> венные организации России на рубеже XIX-XX вв.: Дис. д-ра ист.наук. - М.,1982; Урало-• ва М.Э. Императорское Русское географическое общество во второй половине XIX в.: К истории общественной жизни в России: Дисканд. ист. наук.-СПб., 1994; и др.

Ленкина-Свирская В.Г. Русская интеллигенция в 1900-1917 гг. - С.93; Орешкин В.В. Вольное экономическое общество России. 1765-1917 гг.: Историко-экономнческие очерки. -М.,1963. -С.189.

38 Ханович И.Г. Академик А.Н.Крылов. - Л., 1967; Игнациус Г.И. В.А.Стеклов. - М.,1967; Шулейкнн В.В. Академик П.П.Лазарев. - М., 1960; А.Е.Ферсман. Жизнь и деятельность. - М., Ф 1965; Перельман А.И. А.Е.Ферсман. - М., 1968; Соловьев Ю.И., Кипнис А.Я. Д.П.Коновалов. -М., 1964; Соловьев Ю.И., Звягинцев О.Е. Н.С.Курнаков. Жизнь и деятельность. - М., 1960; Н.С.Курнаков в воспоминаниях современников и учеников. - М., 1961; Акрамов Н.М. Выдающийся русский востоковед В.В.Бартольд; и др. ■ ~ 13 N статьями и диссертациями при отсутствии монографических работ об участии ученых в деятельности политических партий и общественных движений.39

В период от Февраля по Октябрь 1917 г. одним из ярких событий стало создание Свободной ассоциации для развития и распространения положительных

V, 40 наук, деятельность которой отражена в целом ряде исторических исследовании. Историками был сделан вывод, что в данный период А.М.Горький оказался единственным представителем культурной общественности не из среды научной интеллигенции, который занимался вопросами организации науки.41

Вместе с тем ко многим аспектам истории Ассоциации не было привлечено внимание исследователей. В кратком историческом очерке, написанном «по горячим следам», в 1917 году отмечалось, что первое собрание Ассоциации состоялось 28 марта 1917 г. в Женском мединституте Петрограда по инициативе академиков И.П.Павлова, И.П.Бородина, В.И.Вернадского, А.А.Маркова, А.С.Фаминцына, профессоров Д.К.Заболотного, Н.М.Книповича, В.Л.Омелянского, доктора медицины И.И.Манухина и А.М.Горького, которые и вошли в оргкомитет. Помимо них, туда были кооптированы не только ученые (академик Н.Г.Егоров, w

Ю.А.Филипченко и др.), но и видные политики-социалисты Г.В.Плеханов, Н.Н.Суханов.42 В собраниях Ассоциации участвовал также министр юстиции А.Ф.Керенский. Все это свидетельствует о том, что проблемы Государственной на

39 См.: Робинсон М.А. Общественно-научные взгляды и деятельность академика А.А.Шахматова: Автореф. дис.канд. ист. наук. - JL, 1975; Григорьян Н.А. Общественно-политические взгляды И.П.Павлова. // Вестник АН СССР. -1991. - № 10. - С. 74-87; и др.

40 Красникова А.В. В.И.Ленин и А.М.Горький в 1917-1918 гг.// Ученые записки Ин-та исто-• рии партии Ленинград. ОК КПСС. - Л., 1970. - Т.1 - С. 161-186; Соболева Е.В. К истории «Свободной ассоциации для развития и распространения положительных наук». // Труды IX научной конференции аспирантов и молодых сотрудников ИИЕТ. Секция физико-математических наук. //Горьковские чтения. - М., 1968. - Вып.10. - С.310-321.

41 Король Л.Н. Роль А.М.Горького в создании профсоюзных объединений научной интеллигенции в первые годы Советской власти. // Партийное руководство деятельностью общественных организаций интеллигенции в период социалистического строительства. - Л., 1984. - С.32.

0 42 История возникновения Свободной Ассоциации для развития и распространения положительных наук. // Речи и приветствия, произнесенные на трех публичных собраниях, состоявшихся в 1917 г. 9-го и 16-го апреля в Петрограде и 11-го мая в Москве. - Петроград, 1917. -С. 1-2. учной политики, организации науки и демократизации государственной научной политики занимали в тот период внимание и политических деятелей.

Взаимоотношения власти и науки в 1917-1920 гг. начали изучаться только в последующее десятилетие, когда был обнародован тезис о том, что с первых дней советской власти немало научных работников открыто выступали против нового строя, «многие исподтишка вредили ему, а еще больше было тех, кто оставался долгие годы «нейтральным». Подобные взгляды, базировавшиеся на узкоклассовом подходе, характерны для исторических исследований периода застоя.44 Отсутствие значительного интереса советской историографии к истории российской интеллигенции, ее взаимоотношениям с советской властью в послеоктябрьские годы связывается с причинами идеологического характера: негативным отношением ее к октябрьскому перевороту, а также тем, что интеллигенция в этот период генерировала и пропагандировала идеи, составлявшие конкуренцию коммунистической идеологии.45

В постсоветский период исследователи обосновали вывод о том, что трагический парадокс положения российской научной интеллигенции состоял в том, что в списках «антисоветски настроенной интеллигенции» после 1917 года фигурировали те же ученые, которые входили в состав неблагонадежной профессуры у царской охранки; это были деятели науки с мировым именем: И.А.Ильин, С.Л.Франк, П.Б.Струве, С.Н.Булгаков, А.А.Эйхенвальд и другие46.

43 Кольман Э. Сталин и наука. // Под знаменем марксизма. - 1939. - № 12. - С. 184.

44 См.: Великая Октябрьская социалистическая революция и интеллигенция. - Рига, 1967; Аме-^ лнн П.П. Интеллигенция и социализм. - JL, 1970; Соскин B.JI. Ленин, революция, интеллигенция. - Новосибирск, 1973; Федкжин С.А. Октябрьская революция и интеллигенция. // История СССР. - 1977. -№ 5. - С.69-88; он же. Октябрь и интеллигенция (некоторые методологические проблемы). // Интеллигенция и революция. XX век. - М., 1985. - С.20-34; Минц И.И. Великая Октябрьская социалистическая революция и интеллигенция. // Там же. - С.6-20; Чаибарисов Ш.Х. Формирование советской университетской системы (1917-1938 гг.). - Уфа, 1973. - С.336.

45 См.: Казанни И.Е. Политика РСДРП(б)-РКП(б) по отношению к российской интеллигенции ф (октябрь 1917 - 1925 гг.): Дне. канд. ист. наук. - Ростов /Д., 1995. - С.4-5.

46 Борисов В.П. Золотой век российской эмиграции И Вестник РАН. - 1994. - № 3. - С.277; Волков В.А., Куликова М.В. Российская профессура: «под колпаком у власти». // Вопросы истории естествознания и техники. - 1994. - № 2. - С.65-75.

Видный исследователь данного периода А.В.Квакин предложил вычленить целый ряд стадий развития сознания интеллигенции в послеоктябрьский период, включая активное участие и политическую поддержку, лояльное отношение к власти, продолжение профессиональной деятельности на аполитичной основе, отказ от сотрудничества с большевиками, участие в политических акциях и готовность к вооруженной борьбе.47

Что же касается политики новой власти в отношении науки, то традиционно в исторических работах советского времени она характеризовалась стремлением привлечь ученых на свою сторону, переубедить их, «перевоспитать». Репрессивный элемент данной политики стал изучаться с начала 1990-х годов. Так, Н.И.Павленко отнес начало гонений на ученых - историков к концу 20-х годов 48, с чем не согласился В.Золотарев, утверждавший, что в действительности преследования за инакомыслие, удушение гласности начались сразу же после Октябрьского переворота49. Последний опирался на постановления Военно-революционного комитета от 26 октября (8 ноября) 1917 г. и Совнаркома от 28 октября (10 ноября) о закрытии оппозиционных газет.

В историографии сталинского времени данная тема освещалась фрагментарно. В разгар репрессий 1937 г. была опубликована статья академика И.М.Губкина «Ленин и наука» 50, в которой автор выступил не только приверженцем бесконфликтности в отношениях власти и научного сообщества, но и просматривал связь между активностью советского политического режима первых послеоктябрьских лет в отношении науки и современной ему практикой сталинского государства.

47 Квакин Л.В. Октябрьская революция и идейно-политическое размежевание российской интеллигенции. Теоретико-методологические, источниковедческие, историографические аспекты. -Саратов, 1989. - С.51-52.

48 Павленко Н.И. Историческая наука в прошлом и настоящем (Некоторые размышления вслух). // История СССР. - 1991. - № 4. - С.95.

49 Золотарев В. (Письмо в редакцию). // История СССР. - 1992. - № 4. - С.214.

50 Губкин И.М. Ленин и паука. // Правда. - 1937. - 21 января.

В статье Ю.Осноса «Из истории советской науки», вышедшей в 1943 г., была предпринята попытка в качестве научно-методологического авторитета изобразить И.В.Сталина, сделавшего первые годы советской власти единственное замечание по поводу науки. Автор постулировал, что «работы Ленина и Сталина указывали путь советской науке и вооружали ее подлинно революционным методом». Ю.Оснос совершенно необоснованно утверждал, что к лету 1918 г. партия большевиков добилась серьезного перелома в отношении старой научной интеллигенции к советской власти. Наряду с этим, в данной статье имелись и достаточно объективные суждения, например, были выделены три основные задачи в области науки, вставшие перед новым советским правительством: определить наличную материальную базу научного строительства, наладить работу старых научно-исследовательских учреждений, создать сеть новых научных институтов, которые отвечали бы требованиям народного хозяйства.51

В конце 40-х - начале 50-х гг. XX века в историографии преобладают попытки обозначить приоритет отечественной науки практически во всех областях знаний, показать ее преимущества над зарубежной наукой, представить воздействие властных структур на научное сообщество как бесконфликтное и исключительно позитивное.52

В период политической «оттепели» времен Н.С.Хрущева был сделан шаг по пути объективного анализа данной проблемы. В частности, И.С.Смирновым был подвергнут критике ряд сочинений предшествующего времени и обоснован вывод, что причиной распространения необоснованных фактов является расширительная трактовка участия В.И.Ленина в судьбе каких-либо мероприятий в области науки. К бездоказательным были отнесены утверждения академика М.М.Дубинина о том, что первые исследовательские институты были орга

51 Оснос 10. Из истории советской науки (1917-1920 гг.). // Исторический журнал. - 1943. -5-6.-С.18-19,23.

52 Самарин A.M. За высокую партийность и научную принципиальность учебников для высшей школы. // Вестник высшей школы. - 1948. - № 8. - С. 1-7; Григорьев А.А., Лебедев A.M. Приоритет русских открытий в Антарктике. - М., 1950; Попов В.А. Россия - родина воздухоплавания и авиации. - М., 1951; Покровский Ю.М. Россия - родина электротехники. - М., 1951; и др. низованы по предложению В.И.Ленина в 1918-1920 гг., а также факт беседы последнего с непременным секретарем АН С.Ф.Ольденбургом, в которой вождь партии большевиков высказал мысль о том, что академикам необходимо стать ближе к жизни, принять участие в строительстве советского государст-ва.53

Однако этот критический настрой в историографии был пресечен в условиях начавшегося застоя, когда критиковались историки, обращавшие внимание на негативные стороны и забывающие «даже упомянуть, что это были ошибки в практической работе по осуществлению правильной, научно обоснованной генеральной линии партии». 54 Подобная абсолютизация не пошла на пользу исторической науке, как и возрождение критиковавшейся ранее традиции преувеличения роли В.И.Ленина в развитии науки, который «теоретически и практически разработал основные вопросы организации науки. По инициативе В.И.Ленина в нашей стране впервые в истории приступили к государственному планированию научных исследований, к выработке и успешному претворению в жизнь единой общенациональной политики развития науки» 55. Ни содержание этой программы, ни процесс воплощения ее в жизнь не раскрывались. Более того, в конкретно-исторических исследованиях по истории науки период лета 19181921 гг. был назван «белым пятном».56

Еще более категоричен был вывод о том, что вплоть до начала 70-х годов историки не обращались к проблемам становления государственной политики в области науки как предмету самостоятельного изучения. М.В.Бастракова выделила критерии и ведущие принципы руководства исследовательской деятельностью: управление наукой в классовых интересах, объективность и научность как усло

53 Смирнов И.С. Ленин и советская культура. Государственная деятельность В.ИЛенина в области культурного строительства (октябрь 1917г.-лето 1918г.).-М., 1960.-С. 37,38.

54 Голиков В., Мурашов С., Чхиквишвили И., Шатагин Н., Шаумян С. За ленинскую партийность в освещении истории КПСС. // Коммунист - 1969. - № 3. - С.70.

55 Добров Г.М. Наука о науке. Введение в общее науковедение. - Киев, 1970. - С. 13.

56 См.: Зак JI.M., Лельчук B.C., Погудин В.И. Строительство социализма в СССР. Историографический очерк. - М., 1971.-С. 194. вия создания рациональных форма организации науки, планирование научных исследований. 57

В середине 80-х годов были предприняты попытки осмысления того, как формулировались основы государственной научной политики 1917-1922 гг.: сохранение научного потенциала страны, привлечение к деловому сотрудничеству и «идейное перевоспитание буржуазных специалистов», внедрение в организацию науки и руководство научным строительством «новых социалистических принципов», преобразование методологических основ науки на принципах марксизма-ленинизма, развитие науки в тесной связи с построением основ социализма в нашей стране. При этом обращалось внимание на сформулированные В.И.Лениным «два важнейших принципа: о классовом характере науки и о раскрепощающей науку роли социализма» 58. Реакция же самих ученых на воплощение в жизнь принципа «классовости науки», итоги претворения в жизнь основ большевистской научной политики не изучались.

В этой связи, представляется обоснованной точка зрения В.С.Волкова, считающего, что утилитаристские подходы к интеллигенции со стороны советского государства имели место, и они вызвали негативную реакцию, о чем свидетельствуют многочисленные факты, однако и он склоняется к мысли, что в литературе более объективно отражена история интеллигенции в первые годы советской власти.59

Применительно к истории взаимодействия власти и научного сообщества этого сказать никак нельзя. В исторической литературе в течение длительного времени преобладала концепция бесконфликтности в отношениях нарождающегося советского политического режима и научного сообщества, историки были

57 Бастракова М.С. Становление советской системы организации науки (1917-1922 гг.) - М., 1973.- С.8,271.

58 Иванова Л.В, Есаков В.Д. Первые шаги советской науки и распространение научных знаний среди народных масс. // Великая Октябрьская социалистическая революция и становление советской культуры 1917 - 1927 гг. / Отв. ред. М.П.Ким. - М, 1985. - С. 191, 291.

59 Волков B.C. К научной концепции истории советской интеллигенции. // В поисках исторической истины: Сб.ст. - Л., 1990. - С.52. приверженцами принципа «классовости» науки и упрощенного подхода к науч-Ш ному и культурному наследию досоветской эпохи.

Тема исследования нашла частичное отражение в работах ряда авторов, в центре внимания которых находилось законодательное регулирование деятельности советских учреждений культуры, а также история отдельных органов государственного руководства культурным строительством.60

Современный автор В.Д.Есаков считает недостаточно обоснованным распространенное до сих пор в литературе представление, что при обсуждении вопросов сотрудничества Академии наук с органами советской власти основное внимание было уделено развитию отделов Комиссии по изучению естественных производительных сил России (КЕПС). В действительности Академия наук заявляла о необходимости поддержки всех академических проектов, которые разрабатывались в ее специальных комитетах и комиссиях: Центральной сейсмической комиссии, Магнитной комиссии, Ломоносовском комитете, Комиссии по составлению диалектологических карт русского Языка, Комиссии по изданию академи-^ ческой библиотеки русских писателей, Комиссии по сборнику «Русская наука», Комиссии по изучению племенного состава населения России.61

В научной литературе высказана гипотеза о наличии двух тенденций по отношению к Академии наук после Октябрьской революции: одна сводилась к стремлению заменить Академию другими структурами, жестко и непосредственно подчиненным центральным властям и лишенными любых остатков академических свобод; другая тенденция власти в отношении Академии наук сводилась к

60 Зак JI.M. Строительство советской культуры в СССР (1933-1937 гг.): Дисд-ра ист. наук.

В 2-х т. - М., 1966.; Шейко В.Н. Развитие системы государственного руководства культурным строительством (Из истории Наркомпроса РСФСР. 1926-1932 гг): Дис. канд. ист. наук. - М., 1971; Теплова Е.Ф. Декреты Советской власти - источники по истории политики в области культуры, 1917-1920 гг.: Дне. . канд. ист. наук. - М., 1991; Фаттахова Г.А. Деятельность Ака

0 демического центра Татнаркомпроса в 1920-е годы: Дис. канд. ист. наук. - Казань, 2000; и др.

61 Есаков В.Д. Документы Политбюро ЦК как источник по истории Академии наук. // Академия наук в решениях Политбюро ЦК РКП (б) - ВКП (б) - КПСС. 1922 - 1952. / Сост. В.Д.Есаков. -М., 2000. - С.8-9. более осторожным на первом этапе шагам, при этом ставилась задача постепенно полностью подчинить Академию наук контролю со стороны Политбюро ЦК

62

ВКП (б) и правительства. Данное предположение требует подтверждения или опровержения в конкретно-исторических трудах.

По мнению А.И.Авруса, в большевистском руководстве существовало также два подхода к университетам: сторонники первого считали их пережитками феодальной эпохи, обслуживавшими интересы эксплуататорских классов и потому подлежащих уничтожению; другие признавали полезность университетов для подготовки высококвалифицированных кадров, но видели необходимость коренным образом изменить социальный состав преподавателей и студенчества, лишить университеты всякой автономии. Как считает данный автор, победил второй подход. 63

В докторской диссертации В.В.Всемирова предпринята попытка выделить этапы создания советской системы высшего образования: период с октября 1917 г. по сентябрь 1918 г. характеризуется как репрессиями со стороны органов власти к ее противникам из среды вузовских преподавателей и студентов, так и попытками реформирования высшего образования на основе диалога власти и представителей вузов; с сентября 1918 г. до начала 1919 г. применялась тактика сплочения «левых» профессоров и студентов, осторожного наступления с их помощью на академические свободы; с начала 1919 г. происходит поворот к методам исключительно административного воздействия на жизнь вузов; командные высоты в высшей школе были завоеваны после одобрения СНК СССР 2 сентября 1921 г. Положения о высших учебных заведениях. Этот автор не согласен с ут

62 Предисловие. // Академическое дело 1929 - 1931 гг. - Вып.1. Дело по обвинению академика С.Ф.Платонова / Отв.ред. В.П.Леонов. - Санкт-Петербург, 1993. - С.ХШ-ХIV.

63 Аврус А.И. Российские университеты и власть в переломный период (революция 1917 г. и гражданская война). // Интеллигенция России и Запада в XX-XXI вв.: выбор и реализация путей общественного развития: Материалы науч.конф., 28-30 мая 2004 г. - Екатеринбург, 2004. -С.53-54. верждениями ряда ученых, что реформированная Советской властью высшая

64 школа полностью соответствовала интересам пролетариата.

Одной из важных проблем является изучение концептуальных установок различных политических сил по вопросам научной политики. В частности, членом Центрального Комитета Пролеткульта в 1918-1920 гг. был главный теоретик этой организации по вопросам науки А.А.Богданов, обвинения которого в отрицании культурного наследия и сведение к этому всей программы «пролетарской культуры» впервые появились в фальсификаторской книге А.В.Щеглова «Борьба В.И.Ленина с богдановской ревизией марксизма» (1937 г.) и перекочевали на страницы монографий, учебных пособий, диссертаций.65 Адекватная оценка теоретических позиций и практики такой противоречивой исторической личности, как А.А.Богданов, достаточно актуальна. Не случаен прозвучавший в начале 90-х годов XX века призыв пересмотреть отношение к нему как к ученому, гуманисту и организатору науки.66 Только на завершающей стадии советского периода и в постсоветское время были проведены исследования антинаучных концепций послеоктябрьского периода.67

Современные авторы С.А.Богданчиков, М.А.Черносвитова считают, что выдвинутая в начале 20-х годов советским ученым и партийным деятелем Э.С.Енчменом оригинальная концепция под названием «теория новой биологии» по своему происхождению, содержанию и направленности была не столько науч

64 Всемиров В.В. Создание советской системы высшего образования и студенчество 1917-1927 гг.: Дис. д-ра ист.наук. - Саратов, 1996. - С.342,344.

65 Гловели Г.Д., Фигуровская Н.Н. Трагедия коллективиста // Богданов А.А. Вопросы социализма: Работы разных лет. - М., 1990. - С.24.

66 Никонов А.А. В заложниках у политики. // Вестник Академии наук. - 1991. - № 11. - С.12.

67 Алексеев П.В. Революция и научная интеллигенция. - М., 1987. - С.45-54; Он же. Философы России XIX-XX столетий. Биографии, идеи, труды. - М., 2002. - С.125-126, 242-243, 316; Агейчева ТВ. Концепция интеллигенции и истории русской общественной мысли в трудах В.Р.Иванова-Разумника: Дис. канд. ист. наук. - М., 2001; Сойфер В. Власть и наука. Разгром коммунистами генетики в СССР. - М., 2002. - С. 18-34. ным или философским, сколько идеологическим феноменом. 68 Однако написаны данные работы в философском и науковедческом ключе, без привлечения архивных источников и анализа конкретно-исторического контекста получившей достаточно широкое распространение «енчмениады».

В конце 20-х - начале 30-х гг., как считает А.В.Квакин,69 появилась схема, когда, оценивая позиции различных групп интеллигенции в послеоктябрьский период, обществоведы стали опираться на оценку И.В.Сталина: «Одни вредили, другие покрывали вредителей, третьи умывали руки и соблюдали нейтралитет, четвертые колебались между Советской властью и вредителями.».70 Генсек ВКП (б) на XVIII съезде констатировал, что наиболее влиятельная и квалифицированная часть старой интеллигенции уже в первые дни Октябрьской революции откололась от остальной массы интеллигенции, объявила борьбу Совет

71 ской власти и пошла в саботажники .

Вместе с тем использование данной схемы в исторической литературе не было автоматическим, ибо в некоторых работах 30-40-х, даже в «Кратком курсе

ТУ истории ВКП (б)», ученые не упоминались в ряду «саботажников» . Более того, в сочинениях периода хрущевской «оттепели» критиковалась точка зрения Ю.Осноса о том, что буквально с первых послеоктябрьских дней мероприятия Советской власти были направлены к всемерному развитию науки и привлечению ее на службу социалистическому строительству. И.С.Смирнов, возражая данному автору, утверждал, что «по условиям классовой борьбы (саботаж)» исключа

68 Богданчиков С.А. Феномен Енчмена. // Вопросы психологии. - 2004. - № 1. - С. 144-156; Черносвитова М.А. «Жизнь высосала из него все обыденное.»: Об одном из оппонентов Н.И.Бухарина // Современное право. - 2004. - № 4. - С.53-56.

69 Квакин А.В. Октябрьская революция и идейно-политическое размежевание российской интеллигенции. Теоретико-методологические, источниковедческие, историографические аспекты. -Саратов, 1989.-С.48.

70 Сталин И.В. Сочинения.-Т.13.-М., 1951.-С.69.

71 Сталин И.В. Вопросы ленинизма. - М., 1945. - С.607-608.

72 История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. Под ред. комиссии ЦК ВКП (б). Одобрен ЦК ВКП (б). 1938 г. - М., 1951. - С.205.

73 Оснос 10. Указ.соч. -С.18. лась возможность всемерного развития науки буквально с первых же дней Октябрьской социалистической революции.74

Думается на формирование позиций историков 1953-64 годов оказывали влияние такие факторы, как, во-первых, стремление привести все колеблющиеся социальные группы, в том числе ученых, к единому знаменателю, что породило определенный схематизм, характерный для исторических работ данного периода. Во-вторых, на исторических сочинениях сказалось достаточно негативное отношение Н.С.Хрущева и его окружения к интеллигенции вообще. В-третьих, господствовавшая в общественной науке доктрина непосредственного построения коммунизма не оставляла в нем места интеллигентской «прослойке».

Во второй половине 60-х годов происходит некоторая трансформация концепции саботажа ученых в идею бойкота новой власти со стороны научной интеллигенции.75 Возврат к определенному реализму в исторической науке середины 60-х годов потребовал аргументационной базы под устоявшуюся концепцию саботажа ученых. Источники, подтверждавшие саботаж, отсутствовали, поэтому авторы коллективной монографии, вышедшей в 1968 г., были вынуждены констатировать, что буржуазная профессура не оставляла преподавательской работы в вузах, то есть саботажа как такового не было. Само же понятие бойкота зачастую сводилось к признанию учеными единственной законной властью в стране Учредительного собрания: известный историк М.К.Любавский оценил «Октябрьскую революцию как насилие «толпы» над старым миром, профессора Кнзиветтер, Стратонов, Платонов, Костицын и другие бойкотировали передовых профессоров и преподавателей, вставших на путь сотрудничества с Советской властью, третировали демократическое студенчество».76

В 70-е - первой половине 80-х годов XX века концепция саботажа была реанимирована. Согласно одной точке зрения, саботаж интеллигенции был все

74 Смирнов И.С. Указ.соч. - С.236.

15 История КПСС. - В 6 т. - Т.З. - Кн.2. - М., 1967. - С.421.

76 Советская интеллигенция: История формирования и роста. 1917-1965 гг. / Ред. колл.: И.Е.Ворожейкин, М.П.Ким, В.П.Наумов. - С.26. объемлющим и лишь к началу 1920 г. был сломлен.77 Другие авторы ориентировались на то, что он не был всеобщим и повсеместным 78. Во втором случае, были возможны вариации, когда историки относили преодоление саботажа интеллигенции к 25 ноября 1917 г., весне 1918 г., марту 1919 года.79 В 1985 г. академик И.И.Минц призывал саботаж интеллигенции не преувеличивать.80 При этом приверженцы обеих точек зрения не оговаривали конкретно, участвовали или нет в саботаже ученые и в каких формах. Априорно предполагая их участие, эти авторы в исследовании проблемы делали шаг назад от историков второй половины 60-х годов.

Тем не менее, даже на авторов второй половины 80-х годов оказывали влияние концепции преувеличения саботажа старой интеллигенции.81 Однако на конкретном уровне факты саботажа научных деятелей не подтверждались. Прежде всего, не было саботажа среди ученых Академии наук.82 В забастовках также не принимали участие профессора высших учебных заведений.83 Исторический факт неучастия вузов и Академии наук в смысле прямого отказа работать расценивается некоторыми нашими исследователями излишне упрощенно - как свидетельство их перехода к сотрудничеству с советской властью и даже как изменение их политической ориентации.84

77 Культурная революция в СССР и духовное развитие советского общества. - Свердловск, 1974.-С.406.

78 Федюкин С.А. Революция и культурное наследие. // Великая Октябрьская социалистическая революция и становление советской культуры 1917 - 1927 гг. / Отв.ред. М.П.Ким. - М., 1985. -С.213.

79 См.: Квакин А.В. Октябрьская революция и идейно-политическое размежевание российской интеллигенции. - С.16; Главацкий М.Е. Историография формирования интеллигенции в СССР. -Свердловск, 1987.-С.41-42.

80 Минц И.И. Великая Октябрьская социалистическая революция и интеллигенция // Интеллигенция и революция. XX век. - М.: Наука, 1985. - С. 10.

81 Востриков Н.И. К вопросу о послеоктябрьской тактике большевиков по отношению к городским средним слоям. // Великий Октябрь - торжество идей марксизма - ленинизма. / Под ред. И.И.Минца. - М., 1987. - С.233.

82 Кольцов А.В. Ленин и становление Академии наук как центра советской науки. - Л., 1969. -С.31.

83 Фриш С.Э. Отрывки из воспоминаний. // Природа. - 1990. - № 10. - С.87.

84 Алексеев П.В. Революция и научная интеллигенция. - М.,1987.- С.38.

Анализируя проблему саботажа научной интеллигенции, М.Е.Главацкий и М.Д.Селянинова, пришли к выводу, что историки предшествующие им историки доказывали, что советская власть, применявшая суровые репрессивные меры против буржуазных специалистов, имела на это полное моральное и юридическое право, хотя саботажем объявлялось и забастовочное движение интеллигенции, которое уже в те времена имело под собой международную правовую основу (право быть в оппозиции, право на инакомыслие).85 Разумеется, это суждение справедливо, однако факт участия ученых в саботаже никем документально не установлен, а право на оппозицию отрицалось советским политическим режимом.

Опора же исследователей на такие факты, как призывы Академического союза Петрограда в «Протесте Академического союза» от 26 октября 1917 г. не поддерживать новую власть, публикация 28 ноября 1917 г. аналогичного «Воззвания ученых», на которые ссылались некоторые историки,86 являются слабым аргументом, ибо участие академических ученых, профессуры вузов в забастовках зафиксировано не было. Чтобы выйти из трудного положения, Л.В.Иванова обозначила время с октября 1917 г. по весну 1918 г. как период активного и пассивного саботажа научной интеллигенции.87

Если конкретных фактов первой разновидности саботажа просто не было, то под вторую можно было подвести все что угодно, например, панику, подавленное социально-психологическое состояние, рассуждение о крахе и гибели науки, неприятие нового политического режима. В.Д.Анисимов предлагает кате

85 Главацкий М.Е., Селяшшова С.Д. Сергей Алексеевич Федюкин: к оценке научного наследия. // Интеллигенция в политической истории XX века / Отв.ред. В.С.Меметов. - Иваново, 1992.-С.7.

86 См.: Алексеева Г.Д. Октябрьская революция и историческая наука в России (1917-1923 гг.). -М., 1968. - С.202-203.

87 Иванова J1.B. Формирование советской научной интеллигенции (1917-1927 гг.). - М, 1980.-С.34. горию ненасильственного сопротивления интеллигенции установлению большевистской власти в России применительно к октябрю 1917 - весне 1918 гг.88

Разумеется, подобные явления, ничего общего с саботажем не имевшие, были. Политическое неприятие российскими учеными новой власти было зафиксировано в той или иной степени практически всеми историками. И.С.Смирнов видел причины его в попытках ученых поставить себя в независимое положение от власти, выразившиеся в требовании автономии научно-исследовательских учреждений и вузов.89 Впоследствии этот список пополнился тесной связью многих интеллигентов с буржуазией и дворянством, членством ученых в контрреволюционных партиях, позицией общественных организаций интеллигенции, «анархическими» призывами деятелей Пролеткульта и Наркомпроса.90

При исследовании взаимодействия власти и науки в период нэпа анализ проблем функционирования Академии наук, у которой с советской властью был достигнут своеобразный компромисс, уступает место изучению реорганизации вузовской науки и высшей школы в целом. Так, в исторических работах советского периода крайне негативную оценку получила акция протеста профессуры ряда вузов Петрограда, Москвы, Казани и других городов - забастовка зимой и весной 1921/1922 учебного года.91 Вместе с тем, М.Н.Покровский признавал своеобразие профессорского «саботажа» в том, что вузовские ученые более или менее аккуратно выполняли свои обязанности по проведению академических за 92 НЯТИИ.

Рассматривая вопрос о причинах «профессорской забастовки», С.А.Федюкин относил к ним политику руководителя Главпрофобра

83 Анисимов В.Д. Ненасильственное сопротивление интеллигенции установлению большевистской власти в России (октябрь 1917 - весна 1918 гг.). // Интеллигенция России и Запада в XX-XXI вв.: выбор и реализация путей общественного развития: Материалы науч.конф., 28-30 мая 2004 г. -С.61-62.

89 Смирнов И.С. Указ.соч. -С.235.

90 Советская интеллигенция: История формирования и роста. 1917-1965 гг.-С.26-28.

91 Чанбарисов Ш.Х. Формирование советской университетской системы. - М., 1988. - С. 150151.

92 На фронте просвещения: Беседа с заместителем народного комиссара народного просвещения М.Н.Покровским. // Известия ВЦИК Советов. - 1922. - 19 октября.

Е.А.Преображенского, насаждавшего в отношении профессуры методы админи-Ш стрирования вплоть до необоснованных увольнений и арестов 93, П.В.Алексеев называл усиление натиска буржуазной идеологии в условиях нэпа и уменьшение доли Наркомпроса в госбюджете.94 В.С.Волков сводил сущность принципа автономии высшей школы к тому, что буржуазная профессура хотела оставить за собой право определять содержание, политическую направленность учебно-воспитательной работы, воспрепятствовать «советизации» высшей школы.95 С точки зрения Д.А.Волкова, нэп стимулировал усиление идеологического контроля над высшей школой.96

Н.В.Киселевой рассматривалось становление советского законодательства об обществах и формирование механизма политического управления добровольными обществами, в том числе, научного профиля.97

Значительным явлением в политической жизни отечественной научной интеллигенции периода нэпа стало сменовеховство, историография которого только к началу 80-х г. насчитывало более 170 книг и статей. В работах В.В.Комина, Ю.В.Мухачева, Л.К.Шкаренкова, Г.Ф.Бариховской и других авторов продолжа

98 лась линия изучения сменовеховства как части белой эмиграции, с чем нельзя однозначно согласиться. Скажем А.В.Квакин рассматривал сменовеховство не только как эмигрантское явление, но и как свойственное определенной части либерально настроенной интеллигенции в Советской России.99 Российские корни

93 Федюкин С.А. Партия и интеллигенция. - М., 1983. - С.67.

94 Алексеев П.В. Революция и научная интеллигенция. - М.,1987.- С.95. ф 95 Волков B.C. К научной концепции истории советской интеллигенции. // В поисках исторической истины. - Л., 1990. -С. 63.

96 Волков Д.А. Формирование интеллигенции из рабочих и крестьян в 1917-1925 гг.: противоречивый опыт и уроки (По материалам государственных, партийных и общественных организаций Верхнего Поволжья): Дис. канд. ист. наук. - Кострома, 1993. - С.202.

97 Киселева Н.В. Добровольные общества в Советской России (1917 - конец 20-х гг.): Дис. .д-ра ист. наук. - Ростов п/Д, 1999. - С. 150-197.

Рыбаков С.П. Сменовеховство в оценках «фигур умолчания» (Л.Д.Троцкнй, Г.Е.Знновьев, # Н.И.Бухарнн) // Интеллигенция в политической истории XX века. / Отв. ред. В.С.Мсметов. -Иваново, 1992.- С. 139.

49 Квакин А.В. Нововеховство как кризис белой эмиграции. - Автореф. дис. канд. ист. наук. -Калинин, 1981.- С. 9. этого движения видел и С.А.Федюкин, пришедший к такому выводу на основе анализа как сменовеховских источников (работ профессоров Ю.В.Ключникова,

B.Г.Тан-Богороза), так и произведений В.И.Ленина, советских публицистов. 100 Думается, что сменовеховство было характерно как для части научной интеллигенции в Советской России, так и для определенных кругов российской научной эмиграции.

В историографии долгие годы была приоритетной точка зрения И.Я.Трифонова, считавшего сменовеховцев «основными радетелями и трубадурами новой буржуазии» ,01. В отличие от него, Ю.В.Мухачев не согласился считать сменовеховство наиболее характерным или концентрированным выражением буржуазной идеологии, ибо, во-первых лозунг «примиренчества» с Советской властью довольно четкой гранью отделял сменовеховцев от контрреволюции и, во-вторых, в нем была сильна и объективно прогрессивная сторона |02.

Так как использование однолинейных, узкоклассовых оценок не способствовало адекватной оценке столь неоднозначного феномена, как схменовеховство, продуктивной представляется попытка найти теоретические точки соприкосновения идеологов большевизма и сменовеховства, которые в большевизме увидели новую форму русского мессианизма.103 Высказано мнение, что успех группы «Смена вех» в контакте с Политбюро ЦК РКП(б) явился крупным достижение советской власти.104

Думается, что настало время дать подробную характеристику политической идеологии сменовеховства, которую разделяли представители отечественной научной интеллигенции, не ограничиваясь выделением таких черт, как понимание

10(1 Федюкин С.Л. Нэп и интеллигенция // Новая экономическая политика. Вопросы теории и истории. - М., 1974. - С. 225-227; Он же. Великий Октябрь и интеллигенция. - М., 1972.

C.258 -249.

101 Трифонов И.Я. Классы и классовая борьба в начале нэпа. - JL, 1969. - С.5.

102 Мухачев Ю.В. Борьба Коммунистической партии против идеологии буржуазного реставраторства. - М., 1983. - С. 13-14.

103 Байлов А.В., Шипилова Р.А. Историософские взгляды Н.В.Устрялова. // Интеллигенция в политической истории XX века. - С Л 00.

104 Казанин И.Н. Указ. соч. - С.204. бесперспективности вооруженной борьбы с большевиками, желание использовать сотрудничество с ними для укрепления российской государственности, надежды использовать нэп для эволюции Советской власти в сторону буржуазной демократии. 105

Репрессивная политика времен нэпа в отношении ученых получила довольно одностороннее освещение в официальной историографии советских карательных органов, а также общеисторических трудах соответствующего периода.106 Как справедливо заметили Д.А.Александров и Н.Л.Кременцов, изучение истории репрессий в науке зачастую оставляло в стороне дискуссии 20-х годов, опыт которых был использован затем в массовых репрессиях 30-40-х годов.107

Одним из наиболее известных проявлений репрессивной политики была высылка представителей научной интеллигенции 1922 г., относительно исследован-ности которой сложились разнообразные оценки. Так, В.В.Сапов считал, что история высылки в 1922 г. из Советской России большой группы интеллигенции не

IПЯ исследована и не написана, М.С.Геллер (Франция) уверен, что за минувшие полстолетия историки немного прибавили к скупой и неправильной информации ГПУ. 109 Высказана и противоположная точка зрения: усилиями писателей и

105 См.: Квакин А.В. Нововеховство как кризис белой эмиграции. - С. 8.

106 См.: Софинов П.Г. Очерки истории ВЧК (1917-1922 г.) - М., 1960; Голинков Д.Л. Крах вражеского подполья (Из истории борьбы с контрреволюцией в России в 1917-1924 гг.).-М., 1971; Тишков А.В. Дзержинский. - М., 1976; Федюкин С.А. Нэп и интеллигенция. // Новая экономическая политика. Вопросы теории и истории. - М., 1974. - С.222; Советская интеллигенция. Краткий очерк истории (1917-1975 г.) - М., 1977 - С.53; Мухачев Ю.В. Крах буржуазного реставраторства в СССР (начало 20-х годов). // Вопросы истории. - 1982 - № 8 - С.99; Алексеев П.В. Революция и научная интеллигенция - С. 102.

107 Александров ДА., Кременцов H.JI. Опыт путеводителя по неизведанной земле: Предварительный очерк социальной истории советской науки (1917 - 1950-е годы). // Вопросы истории естествознания и техники. - 1989. -№4. - С.72.

108 Сапов В.В. Высылка 1992 года: попытка осмысления. // Социологические исследования. -1990. - № 3.-С.112.

104 Геллер М.С. «Первое предостережение» - удар хлыстом: К истории высылки из Советского Союза деятелей культуры в 1922 г. // Вопросы философии. - 1990.- № 9. -С.38. журналистов В.Костикова, С.Хоружего, Л.Колодного, Т.Красовицкой пролит

• 1 ю свет на эту страницу нашей истории.

В 20-80-х годах в изучении данной проблемы превалировали две позиции: из страны высылались наиболее активные контрреволюционеры111; из крупных центров в административном порядке высылались виднейшие буржуазные идеологи "2. М.Е.Главацкий С.Д.Селянинова считают, что вторая точка зрения господствовала в исторических сочинениях.113 Попытку соединить обе позиции предпринял П.В.Алексеев, по мнению которого за границу высылались «контрреволюционно-настроенные теоретики».114

С точки зрения А.Н.Артизова, операция по отстранению от работы и высылке за рубеж или в отдаленные районы страны инакомыслящих деятелей науки и культуры летом и осенью 1922 г., инициатором которой явился В.И.Ленин, до недавнего времени оставалась «белым пятном» в советской истории, изучение этой темы было запрещено. Появившиеся в начале 90-х годов XX века исследования и публикации немногочисленны, не раскрывают в полной мере картину ^ подготовки, хода и масштаба проведенной большевиками операции.115

Одним из наиболее известных проявлений репрессивной политики была высылка представителей научной интеллигенции 1922 г., относительно исследован-ности которой сложились разнообразные оценки.116 М.Е.Главацкий, автор первого историографического сочинения по истории высылки, исходит из того, что в

110 Латышев А. «Выслать за границу безжалостно». II Демократическая газета. - 1991. - № 23. -С.4.

111 Голинков Д.Л. Крах вражеского подполья . - С.302; Он же. Крушение антисоветского подполья в СССР - М., 1986. - С. 164.

1.2 Федюкин С.А. Великий Октябрь и интеллигенция - М., 1972; Мухачев Ю.В. Указ. соч.-С.105 и др.

1.3 Главацкий М.Е., Селянинова С.Д. Сергей Алексеевич Федюкин: к оценке научного наследия // Интеллигенция в политической истории XX века. - М.,1992.- С.7.

114 Алексеев П.В. Революция и научная интеллигенция - М., 1987. - С.166.

115 «Очистим Россию надолго». К истории высылки интеллигенции в 1922 г. / Вступит, статья, ф комментарии и подготовка документов к публикации А.Н.Артизова. // Отечественные архивы.

2003. -№ 1.-С.65.

116 См.: Геллер М.С. Указ. соч. - С.37-39; Сапов В.В. Высылка 1992 года: попытка осмысления. // Социологические исследования. - 1990. - № 3. -С.112; и др. политике руководителей большевиков в отношении интеллигенции в 1921-1922 Ш гг. просматриваются две линии: во-первых, они постоянно утверждали, что будут поддерживать те группы интеллигенции, которые безоговорочно готовы сотрудничать с властью Советов; во-вторых, предупреждали людей интеллектуального труда, что не допустят существования оппозиции, что свобода творчества возможна только «в рамках нашего режима».117

Историограф приходит к выводу, что при некотором разбросе мнений исследователи истории высылки единодушны в том, что экспатриация инакомыслящей интеллигенции в 1922 г. явилась логичным шагом в развитии внутренней политики страны; частичная автономия отдельных областей культуры и информации, отвоеванная общественностью, - характерная черта первых лет нэпа. Главной причиной высылки можно назвать попытку власти установить жесткий контроль, удалив из страны интеллектуальную элиту — тех людей, которые могли мыслить свободно, самостоятельно анализировать обстановку и высказывать свои идеи, а зачастую и критиковать существующий режим. Они не хотели «придер-^ живать» свои убеждения или менять их, они думали, писали и говорили так, как

• • о велела им совесть, оставаясь свободными в условиях крепнущей несвободы.

Нет окончательной ясности относительно численности высланных, некоторые из которых (Н.М.Волковысский, С.О.Харитон) считали, что их было свыше сотни. 119 Советская историография настаивала на цифре 160 высланных.120 Эмигрантское издание «Руль» в фактической справке утверждало, что имелось «решение о высылке из России 192 представителей профессуры и интел-^ лигенции» 121. П.Сорокин упоминал, что за один день были задержаны более 150 человек; автор примечаний к его автобиографии А.В.Липский утверждает, что в

117

Главацкий М.Е. «Философский пароход»: год 1922-й: Историографические этюды. - Екатеринбург, 2002. - С.61.

Там же. - С.24-25.

9Лосскнй И.О. История русской философии - М. - 1991. - С.268; Трубецкой С.Е. Минувшее М., 1991.-С.321.

120 Алексеев П.В. Революция и научная интеллигенция. - С. 166.

121 Цит.по.: Хоружий С. Философский пароход. // Литературная газета - 1990 - № 19. - С.б. общей сложности к высылке приговорили около 200 человек.122 В дальнейшем # предельное число высланных поднялось до 300 и даже 400.123

Ш.Фитцпатрик указывала, что осенью 1922 г. были депортированы от 100 до 150 «антисоветски настроенных юристов, литераторов и профессоров», случайно отобранных из числа руководителей либеральной интеллигенции.124 Д.Жоравски пришел к выводу, что высылке подвергся 161 ученый, в основном социальные теоретики и философы.125 В исследованиях последнего времени утверждается, что по неполным данным высылке подверглось «200 видных представителей отечественной интеллигенции», по оценке ряда зарубежных историков, за пределами родины оказались более 500 ученых.

Спорен также вопрос об авторстве самой идеи административной высылки. Большинство «эмигрантов поневоле» указывали в этом плане на Л.Д.Троцкого и Г.Е.Зиновьева. По мнению С.Хоружего, роль Троцкого была минимальна: ему принадлежала только статья - интервью от 30 августа 1922 г., в которой было заявлено, что изгнание ученых - акт «превентивного Сф милосердия».128 Б.Харитон уверен в том, что высылка была делом рук группы во главе с Г.Е.Зиновьевым. 129 Действительно, последний делал известный доклад на XII Всесоюзной конференции РКП (б), однако высылка ученых происходила не только из Петрограда, партийную организацию которого он возглавлял, и где располагалась Академия наук, но и из Одессы, Казани, Москвы и других городов.

122 Сорокин П. Дальняя дорога. Автобиография. - М.,1992. - С.141.

123 Гак A.M., Массальская А.С., Селезнева И.Н. Депортация инакомыслящих в 1922 г. (Позиция В.ИЛенина). // Кентавр. - 1993.- № 5. - С.89; Сапов В.В. Высылка 1992 года: попытка осф мысления//Социологические исследования. - 1990. 3. - С.112.

124 Fitzpatrick S. The Cultural Front. Power and Culture in Revolutionary Russia. - Ithaca, London, 1992.-P.51.

125 Joravsky D. Cultural Revolution and the Fortress Mentality. // Bolshevik Culture and Order in the Russian Revolution. - Bloomington, 1985. - P.99.

126 «Очистим Россию надолго». К истории высылки интеллигенции в 1922 г. / Вступит, статья, комментарии и подготовка документов к публикации А.Н.Артизова. // Отечественные архивы. -2003.1.-С.69.

41 127 См.: Попов В.А. Возвращение Федора Степуиа. // Вестник РАН. - 1992 г. - № 4 - С.149.

128 Хоружий С. Указ. соч. - С.б.

129 Харитон Б.К. История нашей высылки. // Социологические исследования. - 1990. - № 3. -С.116.

Не случайно, М.С.Геллер скорее гипотетически высказал мысль, что ини-Ш циатором высылки был лично В.И.Ленин.130 Д.А.Волкогонов пришел к выводу, что высылка была осуществлена карательными органами при поддержке И.В.Сталина.ш К такому же мнению склонялся и В.А.Куманев, отвергавший «попытки в периодической печати приписать эту акцию Ленину», ибо, как он считает, в это время после очередного приступа тяжкой болезни (в мае 1922 г.) последний находился на лечении под Москвой и, благодаря стараниям Сталина, был в политической изоляции.132 Тем не менее, мысль о непосредственной причастности лидера большевистской партии высылке ученых и деятелей отечественной культуры звучала в 90-х годах все настойчивей и находила подтверждение в архивных материалах. 133

Высказываются мнения, что у В.И.Ленина сформировалась идея высылки в начале 1919 г. (Н.Н.Илькевич); зимой 1922 г., когда партийно-государственное руководство столкнулось с массовыми забастовками профессорско-преподавательского состава вузов и оживлением общественного движения в ин-Гф теллигентской среде; 134 весной 1922 г. 135 Предпринята попытка сузить хронологию принятия решения до 19 мая 1922 г. 136

Конец 20-х - начало 30-х годов XX столетия в советской историографии не выделялся как особый период в истории взаимоотношений власти и научного сообщества.137 Между тем в западной исторической литературе утверждалось, что

130 Геллер М.С. Указ соч. - С.60.

131 Волкогонов Д.А. Триумф и трагедия. Политический портрет И.В.Сталина. - М., 1989.

• В 2 кн. - Кн.1 - С.237.

132 Куманев В.А. 30-е годы в судьбах отечественной интеллигенции. - М., 1991. - С. 18,29.

133 Гак A.M., Массальская А.С., Селезнева И.В. Указ.соч.- С.86-89.

134 «Очистим Россию надолго». К истории высылки интеллигенции в 1922 г. / Вступит, статья, комментарии и подготовка документов к публикации А.Н.Артизова. // Отечественные архивы. -2003. 1.-С.66.

135 См.: Латышев А. «Морали в политике нет». // Комсомольская правда. - 1992. -12 февраля.

136 Главацкин М.Е. «Философский пароход»: год 1922-й: Историографические этюды. - С.92 -93.

137 Процько М.А. О роли интеллигенции в советском обществе. - М., 1953.- С.66-82; Комков Г.Д., Левшин Б.В., Семенов JI.K. Академия паук СССР: Краткий исторический очерк. положение научной интеллигенции изменилось с наступлением «великого пере

138

• лома». Подобная точка зрения подтверждается все новыми и новыми аргументами в работах отечественных историков с начала 1990-х годов, которые сформулировали понятие «репрессированная наука».139 Анализируя данное понятие, Ю.Н.Афанасьев приходит к выводу, что такая характеристика науки в тоталитарном обществе стала почти общепризнанной. Реже раскрывается другая характеристика, в частности, исторической науки: фальсифицируя историю, деформируя сознание, насаждая мифы, история, наряду с репрессивными органами, сама занималась подавлением. 140 Признавая справедливость данного вывода и для других социально-гуманитарных наук, стоит заметить, что понятие репрессированной науки требует дальнейшего осмысления.

В.Т.Ермаков главным образом на основе анализа «перестройки работы АН СССР» в 1955 г. пришел к выводу, что первая пятилетка явилась переломным периодом для ряда участков научной работы Nl. В застойный период «перелом» в Академии наук описывался не только в традиционных очерках по истории АН fe СССР.142 Г.И.Ханин уверен в том, что изданная в тот период книга В.Д.Есакова содержит многие весьма замечательные детали и подробности выборов в Академию наук, обновивших ее состав.143 В.Д.Есаков считал, что лишь во второй по

М.,1974.- С.283-308; Федюкин С.А Деятельность КПСС по формированию советской интеллигенции. - М., 1984. - С.9-22; и др.

138 Грэхэм J1.P. Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе. -М.,1991. - С.114; Graham L.The Soviet Academy of Sciences and the Communist Party, 1927-1932.- Princeton, 1967; Joravsky D.Soviet Marxism and Natural Science, 1917-1932.-N.Y.,1961. - P.233-271; Levin A.E.Expedient Catastrophe: A Reconsideration of the 1929 Crisis of m the Soviet Academy of Science. // Slavic Review. - 1988. - V.47. - № 2. - P.261-279.

139 Перченок Ф.Ф. Академия наук на «великом переломе». // Звенья: Исторический альманах. - Вып. I. - М.,1991. С.163-239; Ярошевскнй М.Г. Сталинизм и судьбы советской науки.// Репрессированная паука. - Л.,1991.- С.9-34; и др.

Афанасьев Ю.Н. Феномен советской историографии. // Советская историография. / Под ред. Ю.Н.Афанасьева. — М., 1996. - С.9.

141 Ермаков В.Т. Борьба Коммунистической партии за перестройку работы научных учреждений в годы первой пятилетки: Автореф. дис. канд. ист. наук.- М., 1955. - С. 4-6. • 142 См.: Князев Г.А., Кольцов А.В. Краткий очерк истории Академии наук СССР. - М.-Л.,

1964; Комков Г.Д., Левшин Б.В., Семенов Л.К. Академия наук СССР - М.,1976 и др.

143 Ханин Г.И. Почему пробуксовывает советская наука. // Постижение: Социология. Социальная политика. Экономическая реформа.- М., 1989. - С. 146. ловине 30-х годов после перевода ее в Москву и в результате передачи ей боль-• шого числа головных научных учреждений, находившихся ранее в ведении наркоматов, и всей системы Комакадемии, Академия наук стала крупнейшим научным центром.144 Иными словами, В.Д.Нсаков раздвигал хронологические рамки «перелома» и на следующую пятилетку, придерживаясь точки зрения академика А.Н.Баха, высказанной еще в 1934 году.145

Другую позицию сформулировал доктор исторических наук А.В.Кольцов, считавший, что процесс перестройки Академии наук продолжался в 1926-1932 гг. Согласно предложенной им периодизации данного процесса, в течение первого периода (1926-1928 гг.) был принят новый Устав Академии наук; велась подготовка к выборам новых членов, при этом он особо отмечал создание в 1927 г. парторганизации Академии наук, внедрение планирования в научные исследования, изучение производительных сил страны. Во втором периоде (19291932 гг.) основные тенденции «обусловливались прежде всего избранием 42-х новых академиков, среди которых были ученые-коммунисты».146 <Ф Стоит заметить, что в основу данной периодизации были положены чисто политические причины, ибо Академия наук до 1929 г. была единственным учреждением, в составе которого не было членов ВКП (б). В целом же, как указывает научный сотрудник Мэрилендского университета (США) А.Е.Левин, в советских публикациях суть перелома в Академии наук старательно замалчивалась и искажалась.147

Противоречивая ситуация сложилась в разработке данной проблемы с конца щ 80-х гг. С одной стороны, традиционно утверждалось, что «перестройка дея

144 Исаков В.Д. Советская наука в годы первом пятилетки. Основные направления государственного руководства наукой. - М., 1971. - С.25.

145 См.: Александров Д.А., Кременцов H.JT. Опыт путеводителя по неизведанной земле. Предварительный очерк социалистической истории советской науки (1917-1950-е гг.). 11 Вопросы истории естествознания и техники. - 1989. - Mb 4. - С.73-74.

Ф 146 Кольцов А.В. Развитие Академии наук как высшего научного учреждения СССР. 19261932. - Л.,1982. -С.4, 8.

147 Левин А.Е. «Заговор монархистов»: кому он был нужен? // Вестник АН СССР.-1991.-№ 1-С.123. тельности Академии наук СССР в 1929-1933 гг. - первая проверка аппарата АН • СССР специальной комиссией НК РКИ в 1929 г., разработка и принятие нового Устава Академии в 1930 г., переход ее в ведение Ученого комитета ЦИК СССР и т.п., - привела к превращению Академии наук в крупнейший и основной центр по разработке теоретических проблем развития науки».148 С другой, высказывалось мнение, что выборы в АН СССР - самой авторитетной организации ученых -показали, что в год «великого перелома» был сломлен хребет не только крестьянству, но и отечественной интеллигенции.149

Надо сказать, что вторая тенденция в историографии шла в русле исследований, проведенных еще начиная с 60-х годов Л.Р.Грэхэмом, А.Е.Левиным, обосновавшими вывод о том, что в период 1929-1932 гг. Академия наук была основательно обновлена и оказалась полностью под контролем Коммунистической партии.150 Вместе с тем Академия наук оставалась крупнейшим научным монополистом, А.Вусинич охарактеризовал ее как «империю знания» в СССР. 151 В 30-е годы роль вузов в научно-исследовательской деятельности снизи-'Ф лась, не случайно историки главным образом занимались одним аспектом - подготовкой профессорско-преподавательских кадров и научных работников высшей школы.152 В освещении этой проблемы превалировал подход предшествующего периода. Так, достаточно типичным было утверждение, что увеличение пролетарской и партийной прослойки среди научной интеллигенции настойчиво

148 Советская культура в реконструктивный период. 1928-1941. / Отв. ред. М.П.Ким. - М.,

1988.-С.261. ф 149 Хашш Г.И. Указ соч. - С.147.

150 Грэхэм Л.Р. Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе. - М., 1991. - С. 17-18; Graham L.The Soviet Academy of Sciences and the Communist Party, 1927-1932.-Princeton, 1967; Graham L. Reorganization of the Academy of Sciences. // Soviet Policy-Making / Eds. P.II.Juvilier, H.W.Morton - N.Y.,1967. - P.133-161; Levin A.E. Op.cit. - P.261-279.

151 Vucinich A.Empire of Knowledge.The Academy of Sciences of the USSR (1917-1970). - Berkley, 1984.

• 1 Синецкий А.Я. Профессорско-преподавательские кадры высшей школы.-M., 1950; Галкин К.Т. Высшее образование и подготовка научных кадров в СССР. - М., 1958; Заузолков Ф.П. Коммунистическая партия - организатор создания научной и производственно-технической интеллигенции в СССР. - М, 1973. - С.71-114. диктовалось условиями того времени, ибо конец 20-х годов ознаменовался крайним обострением классовой борьбы как на международной арене, так и в нашей стране.153

Из научных обществ, созданных в 30-е годы, наибольшую известность получила Всесоюзная ассоциация работников науки и техники для содействия социалистическому строительству (ВАРНИТСО), деятельность которой в историографии 30-70-х гг. изображалась исключительно положительно. 154 Имели место выводы о том, что она сыграла выдающуюся роль «в ликвидации кастовой замкнутости и аполитичности ученых», явилась своеобразным «приводным ремнем» от партии к интеллигенции.155

В одной из исследовательских статей утверждалось, что печатному органу ассоциации частично не доставало боевитости, «обличение вредителей нередко сводилось к перечислению фактов», а факт вступления в ВАРНИТСО академика К.К.Гедройца, профессора М.И.Дукельского и других ученых произошел «в ответ на вредительство».156 Тем самым, в историографии «застойного» периода оправдывалась целесообразность создания этой ассоциации, при этом далекое от добровольного выбора вступление в ее члены крупных ученых объяснялось не страхом за собственную жизнь, а ответом на «вредительство».

Со второй половины 80-х годов начинается новый период осмысления истории ВАРНИТСО, когда появляется некая критика периода ее деятельности, в которой наблюдалось «проявление левацких настроений».157 Вместе с тем, монография Л.И.Пыстиной практически продолжала традиции 30-70-х гг. в освеще

153 Петрова Л.И. Деятельность КПСС по формированию профессорско-преподавательских кадров высшей школы. II КПСС и школа. - М., 1976. - С.155.

154 См.: Луначарский А.В. Интеллигенция и социализм. II ВАРНИТСО. - 1930. - № 2. - С. 10-13; Процько М.А. О роли интеллигенции в советском обществе. - С.79-80; Советская интеллигенция: История формирования и роста, 1917-1965 гг. - М., 1968. - С.126-127; Советская интеллигенция. Краткий очерк истории (1917-1975 гг.) - М., 1977. - С.54, 102-103; и др.

155 Федюкин С.А. Партия и интеллигенция. - М., 1983. - С.100-101.

156 Игнатьев С.В. Роль журнала «Фронт науки и техники» в марксистском образовании членов ВАРНИТСО (1929-1932 гг.). // Партийное руководство общественными организациями интеллигенции в условиях строительства социализма в СССР. - Л.,1981. - С.67, 68.

Советская культура в реконструктивный период. - М., 1988. - С.286.

1 S8

НИИ истории ВАРНИТСО. В.Л.Соскин справедливо заметил, что этот труд из-• начально нес на себе черты концептуальной ограниченности, ибо ВАРНИТСО отразила курс Сталина на раскол интеллигенции, разжигания классовой борьбы.159

В то же время хорошо документированные исследовательские публикации В.В.Бабкова и И.А.Тугаринова позволяют заключить, что одной из причин того, что репрессии 1936-1937 гг. не вызвали открытых протестов со стороны подавляющего большинства ученых была агрессивная деятельность ВАРНИТСО.160 Вместе с тем в истории этой ассоциации присутствует целый ряд дискуссионных проблем.

В частности, в процессе изучения вопроса об организаторах и хронологии создания ассоциации высказаны мнения, что ВАРНИТСО была учреждена в Москве в апреле 1927 г. инициативной группой в составе А.Н.Баха, А.И.Опарина, Б.И.Збарского, А.А.Ярилова, Б.М.Завадского, В.М.Свердлова, что выразило назревшие на местах потребности. 161 Утверждалось также, что местные группы ВАРНИТСО создавались по инициативе парторганов либо что действовали оба ^ указанных фактора.162 Только архивные разыскания позволили прийти к выводу, что в составе инициаторов были ректор 1-го МГУ А.Я.Вышинский и глава Ученого комитета при ЦИК Ф.Н.Петров, образование же ассоциации происходило под контролем В.М.Молотова и Н.И.Бухарина.163 В любом случае, ВАРНИТСО создавалась загодя, до Шахтинского процесса и происходило это под контролем высшего партийно-государственного руководства.

158 Пыстнна Л.И. Общественные организации научно-технической интеллигенции Сибири. -Ф Новосибирск, 1987.

159 Красилышков С.А., Лисс Л.Ф., Соскин В.Л., Илнзаров B.C. Культурная революция и духовный прогресс. // Историки спорят. - М., 1988. - С.350.

160 См.: Бабков В.В. Н.К.Кольцов: борьба за автономию науки и поиски поддержки власти. // Вопросы истории естествознания и техники - 1989. - № 3. - С.З - 19; Тугаринов И.А. ВАРНИТСО и Академия наук СССР. (1927-1937 гг.). //Там же. - 1989. - № 4.- С.46-55.

161 Зак Л.М. Создание и деятельность ВАРНИТСО в 1927-1932 гг. // История СССР. - 1959. -№ 6. - С.96-97. 162 Елфимов А.А. Деятельность западносибирских отделении ВАРНИТСО в годы первой пятилетки // Доклады и сообщения по истории Сибири и Дальнего Востока. - Томск, I960. - С.З02; Пыстина Л.И. Указ. соч. - С. 108. м Тугаринов И.А. ВАРНИТСО и Академия наук СССР. - С.47.

В книгах и статьях 30-х - начала 50-х гг. обосновалось вмешательство ста

• линского политического режима в науку под лозунгом пропаганды «ленинско-сталинского стиля в области науки», безоговорочного примата социалистической практики над наукой, одобрялось то, что волна революционного творчества докатилась и до этой мирной обители» - Академии наук.164

После смерти И.В.Сталина и особенно после XX съезда КПСС положение в исторической науке несколько изменилось.165 Казалось бы, в период «оттепели» должны были появиться критические работы, по новому анализирующие данные вопросы. Однако исторические публикации не появились, в частности, из кандидатской диссертации П.В.Алексеева по настоянию Института истории естествознания и техники были изъяты все страницы, связанные с ситуацией в науке в 30-е годы.166 Сказалась как незавершенность политических реформ Н.С.Хрущева, так и пребывание у руля государственного руководства отечественной наукой практически всех деятелей, набиравших силу в 30-е годы.

В постсоветский период одной из активно разрабатываемых тем стало изу-гщ чение репрессивной политики в отношении деятелей науки. Исследователь истории советских репрессий Ю.Стецовский считает, что «академическое дело» было не единственным, которое прошлось по ученым, что репрессии против деятелей науки были частью войны за единомыслие. Он обратил внимание на то, что еще в 20-х годах эмигрировали или были высланы из страны не только многие корифеи - вышвыривались вон сами науки: правоведение, разделы истории, социология, другие гуманитарные науки. Перемещение центра тяжести в сторону негумани-Ф тарного знания привело к истреблению нравственности науки; повседневная несправедливость втягивала интеллигенцию в угодничество; ученый лишился воз

164 Губкин И.М. Как изучались и будут изучаться производительные силы. И Вестник АН СССР. - 1931.- № б, - С. 1-14; Очередные задачи Академии Наук СССР.//Там же. - 1935.-№ 12. - С. 16-30; Кузнецов Б. О новом этапе в развитии науки. - М., 1939; Комаров B.JI. Друг науки. // Вестник АН СССР. - 1940. - № 3. - С.3-10; Лысенко Т.Д. Энгельс и некоторые вопро

• сы дарвинизма.// Там же. - 1941. - № 1. - С. 1-12; и др.

165 Сахаров A.1I. Дискуссии в советской историографии: убитая душа науки. // Советская историография. / Под ред. Ю.Н.Афанасьева. - М. 1996. - С. 152-153.

Алексеев П.В. Пог ром в храме науки. // Неделя. -1988. - № 31. - С.б. можности работать вне коллектива, без контроля начальства. Административно-9 репрессивная система подорвала нравственные основы науки, авторитарное управление наукой привело ее к деградации. 167

По мнению С.А.Павлюченкова, вопрос о терроре, как никакой другой, требует строгого соблюдения принципов историзма и конкретности. Главную особенность красного террора он видит в том, что он одновременно служил и орудием борьбы, и инструментом социального преобразования общества. В ходе гражданской войны большевики вырабатывали установку путем физического истребления так называемых эксплуататорских классов преобразовать общество в соответствии со своей доктриной, причем количество подлежащих истреблению, как бы велико оно ни было, не имело значения. 168

Государственный политический контроль за населением Советской России в 1918-1928 гг. был предметом изучения В.С.Измозика, который определил его как регулярную систему сбора и анализа информации различными ветвями партийно-государственного аппарата о настроениях в обществе, отношении различ-/ф ных слоев к действиям властей и намерениях экстремистских и антиправительственных групп. Особенно подозрительно были настроены парторганизации в сфере образования, культуры и науки; Академия наук вообще вызывала особое раздражение партийных коллективов в сфере науки.169 В этом плане перспективным представляется исследование понятия «охранительная политика», не получившее распространения в исследованиях по истории постреволюционной России. С точки зрения С.А.Красильникова, «охранительная политика» шире и разнообразнее ■ф репрессивной, поскольку включает в себя установление контроля над настроениями и поведением различных слоев и групп общества, а также формирование и распространение в обществе позитивного образа власти ее носителей. 170

167 Стеиовский 10. История советских репрессий. - Т.2. - М., 1997. - С. 167-168.

• 168 Павлючеиков С.А. Военный коммунизм в России: власть и масса. - М., 1997. - С.202-203.

16" Измозик B.C. Указ. соч. - С.5, 92-93.

170 См.: Главацкий М.Е. «Философский пароход»: год 1922-й: Историографические этюды. -С.20-22.

РОССИЙСКАЯ 41 ГОСУДАРСТВЕННАЯ г.'5П;:оте1;Л

Вышеуказанные исследования представлены главным образом статьями и • монографиями, раскрывающими отдельные аспекты темы. Попытка создания 3-х томной истории Академии наук был отмечена выходом в 50-е гг. XX века двух томов по дореволюционному периоду, а усилия по завершению третьего, касающегося советского времени, оказались бесплодными. В качестве причины этого В.Д.Есаков называет идеологический диктат правящей партии, насаждение чрезмерной секретности и отсутствие доступа к архивным материалам. Многочисленные статьи и монографии по отдельным проблемам истории отечественной науки и деятельности Академии наук отразили не столько объективный процесс развития науки в России, сколько выполняли социальный заказ государства и отражали потребности идеологического воспитания, прежде всего, научно интеллигенции.171

В 2002-2003 гг. вышли в свет обобщающие проблемно-исторические работы, в частности, монография С.П.Стрекопытова по истории научно-технических учреждений в России (вторая половина XIX - XX вв.), коллективный труд «Наука Гф и кризисы. Историко-сравнительные очерки». 172 В последней работе, где использованы в основном материалы архивов научных учреждений, предложена периодизация исследуемой проблемы: наука и гражданская война в России; советизация науки в годы нэпа (1922-1927); «культурная революция» и становление советской науки (1928-1932); наука и консолидация советской политической системы в предвоенные годы. Представляется недостаточно обоснованным выделение в качестве начального этапа советизации науки 1922 г., так как огосударствление нау-Ф ки активно происходило начиная с октября 1917 г. Авторы коллективной монографии утверждают, что мероприятия, связанные с 50-летием со дня смерти Ч.Дарвина (апрель 1932 г.) стали этапным событием «культурной революции» в

171 Есаков В.Д. Документы Политбюро ЦК как источник по истории Академии наук // Академия • наук в решениях Политбюро ЦК РКП (б) - ВКП (б) - КПСС. 1922-1952. - С.7.

172 Стрекопытов С.П. История научно-технических учреждений в России (вторая половина XIX - XX вв.). - М., 2002; Наука и кризисы. Историко-сравнительные очерки. / Ред.-сост. Э.И.Колчинский. - СПб., 2003. научной сфере, 173 с чем нельзя согласиться, так как начало исследуемого этапа ® относится к концу 20-х годов.

По нашему мнению, может идти речь о формировании пяти направлений в освоении темы: историко-научные исследования, социальная история советской науки, история советской научной интеллигенции, история системы организации науки, изучение общественно-политических взглядов деятелей науки.

Науковеды - философы и историки естествознания, которые занимались выяснением внутренних закономерностей развития отдельных наук и науки в целом, все еще редко выходили за привычные рамки, слабо связывали научные процессы с жизнью всего общества.174 При анализе их сочинений стоит учитывать, что тесная связь истории науки с гражданской истории и философией не означает совпадения их предмета и задач.175 В то же время история науки представляет собой часть исторической науки.176

С конца 1980-х годов развивается такое научное направление, как исследование социальной истории науки: генезиса и развития науки и ее отраслей в связи <Ф с развитием общества, изменения социальных функций науки, ее места и роли в истории общества, взаимодействия науки на разных этапах ее истории с экономикой, идеологией, политикой, культурой, процесса профессионализации науки, формирования сообщества ученых и принципов поведения в нем, истории научно-организационной мысли и эволюции форм организации науки и т.д. В качестве одной из методологических основ данного направления называется экстернализм Дж.Бернала.177 ф Экстерналистской интерпретации истории советской науки придерживается

Л.Р.Грэхэм, обративший внимание на социальные, экономические и политические

173 Наука и кризисы. Исторнко-сравнительные очерки. / Ред.-сост. Э.И.Колчинский. - С.650.

174 Соскии В.Л., Водичев Е.Г. Методологические аспекты изучения науки как предмета гражданской истории. II Развитие науки в Сибири: методология, историография, источниковедение. -Новосибирск, 1986. -С.14. 175 Микулинскин С.Р. Очерки развития историко-научной мысли. - М., 1988. - С.23.

176 Кузаков В.К. К обоснованию историографии истории науки. // Вопросы истории естествознания и техники. - 1989. -№ 1.-С.19.

177 Кузаков В.К. Указ. соч. - С. 18, 29. факторы, влиявшие на ее развитие. Им исследовался феномен советской науки, ® названный им впоследствии «устойчивость науки к стрессу»: многие физики и математики вспоминали 1930-40-е годы как «золотые дни» в истории своих областей знания. В условиях отсутствия политических свобод государственная поддержка некоторых научных направлений, связанных с подъемом индустрии и оборонного комплекса, обеспечила их значительное развитие. Насильственное отречение Галилея, сожжение Дж.Бруно, слежка американских спецслужб за Р.Оппенгеймером - все это бледнеет перед рассказом о преследованиях в истории советской науки.178

Долгое время социальная история советской науки была во многом вотчиной зарубежных исследователей, библиография работ которых содержит не одну сотню единиц.179 Существует точка зрения о том, что процесс изучения истории отечественной интеллигенции во многом связан с использованием подходов и оценок зарубежной историографии, традиционно ориентированных на поиск архетипа российской действительности.180 В частности, целая группа западных ав-{ф торов изучала историю советской науки в контексте культурной революции в нашей стране.181 В 1984 г. был издан сборник документов по истории начального этапа культурной революции в Советской России.182 История советской интеллигенции была предметом изучения А.Кудрявцева.183 В центре научных интересов

178 Graham L.R. Science in Russia and the Soviet Union. A Short History. - Cambridge, 1993 - P. 198, 200,201.

179 Александров Д.А., Кременцов H.J1. Указ.соч. - C.67.

IRn Байлов А.В. Or «Вех» к «сменовеховству» (Из истории идейно-политических исканий рос-ф снйской интеллигенции): Дис. канд. и ст. наук. - Ростов н/Д., 1996. - 21.

181 Billington J.H. The Icon and Axe: An Interpretive History of the Russian Culture. - N.Y., 1967; Bolshevik Culture: Experiment and Order in Russian Revolution. / Ed.by A.Geason, P.Kenez, R.Stites. - Bloomington, 1985; Cultural Revolution in Russia, 1928-1931. - Bloomington, 1978; Dunlop J.B. Soviet Cultural Politics. // Problems of Communism. - 1987. - V.36. - № 6. - P. 34-56; Dmythrishin B. A History of Russia. - Englewood Cliffs, 1977; Hosking G.A History of the Soviet Union. - L.,

1985; Kirchner W. A History of Russia. - N.Y., 1976; Lewis R. Science, Nonscience and Cultural Revolution. // Slavic Review. - 1986. - 1986. - V.45. - № 2. - P.286-292; etc. • 182 Rosenberg W.G. (ed.) Bolshevik Visions: First Phase of the Cultural Revolution in the Soviet Russia. -Ardis, 1984. ш Kudryavtsev A. The Past and Present of the Intelligentsia. // Studies in Soviet Thought. -Dordrecht, 1977. - V. 17. - N 4. - P.331-340.

Р.Уильямса находились теоретические взгляды и деятельность А.А.Богданова; этот историк утверждал, что В.И.Ленин, как политический деятель, стремился привнести новое сознание и новые взгляды на культуру сверху, а Богданов — снизу-Ш

Базисной концепцией истории советского общества во французском совето-ведении была модель тоталитарного государства. Исходя из нее, небольшевистской интеллигенции предстояло либо исчезнуть как социальному явлению, либо подчиниться существующему порядку, отказавшись тем самым от своих прежних убеждений идеалов, что также означало утрату прежней социокультурной сущности отечественной интеллигенции. Вместе с тем заслуживает внимания обоснование французскими советологами третьего пути - пути внутреннего сопротивления либеральной интеллигенции идеологическому нажиму и прочим гонениям, стремлению к личному нравственному совершенствованию и по возможности

1 о< широкой просветительской деятельности.

К исследуемым проблемам было привлечено внимание также германских историков. Сторонник «антропологического измерения» истории советской культуры профессор Ш.Плаггенборг (ФРГ) исходит из комплексности революционной культуры, а также из того факта, что она была связующей нитью, соединявшей человека с существующим режимом. Такая история культуры представляет собой в то же время историю отношений социальных групп, а, тем самым, историю власти. С его точки зрения, в написанных до сих пор научных исследованиях В.И.Ленин предстает сверхчеловеком, принимавшим даже самые незначительные решения во всех сферах вплоть до мельчайших деталей, при этом все остальные г 186 советские лидеры кажутся рядом с ним тенью самих себя.

184 Williams R. Myth of Authority in Early Soviet Culture. - Wash. (Kennan Institute for Advanced Russian Studies), 1981.-P.2-25.

585 Бойко 10.В. Советская интеллигенция 1920-х годов во французской историографии и эмигрантской публицистике: Автореф. дисс. . канд.историч.наук. - М., 1992. - С.14-15.

Плаггенборг Ш. Революция и культура. Культурные ориентиры в период между Октябрьской революцией и эпохой сталинизма. / Пер. с нем. - СПб., 2000. - С.9, 11, 15.

Профессор славистики в Рурском университете К.Аймермахер пришел к выводу, что декреты и указы, принятые сразу же после Октябрьской революции, а также другие меры, затронувшие газеты, библиотеки, издательства, школы показывают, что партия большевиков стремилась контролировать все институты, участвующие в формировании образа мыслей народа; кроме того, она вела целенаправленную политику в области культуры, стараясь быстро и эффективно поднять образовательный уровень населения, особенно рабочих и крестьян. 187

Ш.Фортескью исследовались взаимоотношения коммунистической партии и советской науки на основании анализа корпоративных интересов в управлении too последней. С точки зрения А.Вусинича, изучавшего историю Академии наук СССР, вмешательство партийных органов в науку трансформировалось в зависи

1 RQ мости от изменения политического курса. Монография П.Кокса посвящена анализу научной политики в Советском Союзе.190 П.Книн исследовал социально-политические аспекты отношений советских ученых и государства, имевшего, по его мнению, тоталитарную природу. 191 В западной историографии еще с 60-х гг. XX века утвердился тезис о том, что историю коммунистической партии нельзя рассматривать отдельно от истории страны, партия и государство более отождествлялись.192

Л.Грэхэм пришел к выводу, что на протяжении XX столетия понятие свободы научного поиска, научного исследования третировалось в Советском Союзе как ни в одной стране с развитой наукой. В эпоху сталинизма все советские ученые испытывали на себе жесткий контроль, многие оказались в тюрьме, некото

187 Аймермахер К. Политика и культура при Ленине и Сталине. 1917-1932 гг. - М., 1998. - С.26.

188 Fortescue S. The Communist Party and Soviet Science. - L., 1986.

189 Vucinich A. Empire of Knowledge. The Academy of Sciences of the USSR (1917-1970). - L., 1984.-P.362.

190 Cocks P.M. Science Policy in the Soviet Union. - Wash., 1980.

141 Kneen P. Soviet Scientists and the State. An Examination of Social and Political Aspects of Science in the USSR. - L.-Basingstoke, 1984.

192 Shapiro L. The Communist Party of the Soviet Union. - N.Y., I960. - P. VII. рые умерли в лагерях. Учитывая это, кажется невероятным, что советские ученые

• 193 смогли столько совершить.

По мнению Д.Байрау, «политический класс» с помощью объединенной знаниями и зависимой от режима профессиональной интеллигенции слепо и беспомощно противостоял внутренним опасностям и упадку; он опекал, изолировал и деморализовывал всех граждан вообще, а интеллигенцию в особенности.194

Д.Жоравски на основании изучения террора против деятелей науки дал характеристику его основных этапов. Первый пик террора ВЧК 1918-1921 гг. был связан с гражданской войной, его жертвами стали люди с неподходящим «классовым происхождением» и небольшевистской ориентацией. Второй пик террора, осуществлявшегося ОГПУ, имел место между 1929 и 1933 гг. и был вызван насильственной коллективизацией и обращением интеллигенции из «буржуазных» в «красных» специалистов». В 1936-1939 гг. нагнетание террора произошло не в условиях открытой гражданской войны, после коллективизации и после покорения интеллигенции, он выглядит совершенно бессмысленным, нецелесообраз-(ф ным. По мнению этого автора, когда террор стал вмешиваться в научные дискуссии, он выступал на стороне грубо-невежественных, антинаучных, обскурантистских сил; террор был серией конвульсивных усилий обойти идеалы и нормы правового общественного строя.195

Изучение проблемы с позиции социальной истории советской науки, позволило отечественным авторам выделить два периода в развитии последней: 19171928 гг. - «свободный труд свободно собравшихся людей»; конец 1920-х - 1950-е

196

Ф гг. - «введение монокультуры» и монополизация науки.

Сложившимся научным направлением является изучение истории советской интеллигенции, современные оценки которого считают неудовлетворительным

193 Грэхэм Л.Р. Указ.соч. - С.4. ♦ 194 Бамрау Д. Интеллигенция и власть: советский опыт. // Отечественная история. - 1994. - № 2.

-С. 133.

195 Жора веки Д. Террор И Вопросы философии. -1993. - № 7. - С. 127, 128, 35.

196 Александров Д.А., Кременцов П.Л. Указ.соч. - С.67-68. основной метод, сформировавший определенный и одномерный облик советской ® историографии интеллигенции. Этот метод, по сути дела, лишал историографию качества научности, поскольку обеспечивал приоритет не фактам, а авторитарным суждениям, возведенным в ранг постулатов.197 Кроме того, в современной историографии идут споры о самом содержании понятия «интеллигенция», приводящие их участников к тому, что это понятие с пустым объемом, лишенное субъекта

1 Q4 либо мифологическое. '

Рассматривая советскую государственную систему организации науки, по-новому нужно подойти к трактовке вопроса о соотношении методов, практиковавшихся в учреждениях советской власти во взаимоотношениях с научной интеллигенцией. По мнению М.Е.Главацкого и М.И.Кондрашевой, мы недооценивали значение такого мотива прихода интеллигентов на службу советской власти, как нищенское положение, желание выжить, стремление сохранить жизнь близких, страх перед репрессиями. 199

Открывшиеся к 1990 г. возможности принципиально новых подходов к изу-(ф чешпо истории науки и ликвидации «белых пятен» привели к трансформации ис-торико-научных исследований и к появлению значительного количества работ, освещающих проблемы «репрессирования науки» и «русского зарубежья».200 Несмотря на высказанное опасение о небеспредельных возможностях использования категории «белые пятна», их ликвидация способствует приращению нового знания по теме исследования при всем том, что концептуальное осмысление такф 197 Соскин B.J1. К оценке исторического опыта формирования советской интеллигенции // Интеллигенция в советском обществе: Межвуз.сб.науч.трудов. — Кемерово, 1993. - С.27.

198 См.: Гнатюк O.J1. Русская интеллигенция: «класс интеллектуалов», «мыслящий пролетариат» или «политическая категория»? Неоконченные споры/Нптеллигенция России и Запада в

XX-XXI вв.: выбор и реализация путей общественного развития: Материалы науч.конф., 28-30 мая 2004 г. - С.268-270; Мартьянов B.C. Интеллигенция: смерть субъекта? // Там же. - С.298-300; Ольшанский Д.А. Миф об интеллигенции //Там же. - С.216-222; Фадеичева М.А. Интеллигенция постсоветской России: понятие с пустым объемом. //Там же. - С.44-45. ^ м Главацкий М.Е., Кондрашева М.И. Интеллигенция и революция (историографические заметки). // Интеллигенция в советском обществе: Межвуз.сб.науч.трудов. - Кемерово, 1993. - С.41.

200 Есаков В.Д. Документы Политбюро ЦК как источник по истории Академии наук. - С.8.

201 Логунов А.П. Указ. соч. - С.460. же остается актуальной проблемой. В целом, в современной историографии ин-• тенсифицируется процесс гуманитаризации и культурологизации исторической науки, смещения внимания ученых от истории политической, государственной к истории интеллектуальной, исторической антропологии, к микроистории.202

В написанной с привлечением значительного исторического материала статье Г.Ханина «Почему пробуксовывает советская наука» автор пришел к выводу, что деформации общественной жизни «загнали в тупик и нашу науку», и только их преодоление может вывести ее из тупика.203 С точки зрения Л.А.Опенкина, исследовавшего опыт разработки политики КПСС в сфере науки и технического прогресса, административно-командная система управления не позволила в полной мере реализовать научно-технический потенциал, открыла простор антинаучному, догматическому типу мышления, сковала творческую активность ученых, работающих в области естественных, технических и особенно общественных наук.™

Л.В.Чеснова в своей статье обратила внимание на два социополитических гщ фактора развития советской науки в 1918 - начале 30- гг.: первый фактор - изменение места и роли науки в обществе, ее фетишизация, признание "верхними этажами" партийно-государственной иерархии мессианской роли научного знания, принявшего гипертрофированные размеры; второй фактор - фронтальное развитие, связанное с воодушевленной, самоотверженной деятельностью ее фанатов и подвижников. Вместе с тем, появившиеся в 90-е гг. исследования представлены преимущественно статьями, написанными без привлечения значительного ар

202 Бойко М.И. Теоретические проблемы культуры в общественно-политических дискуссиях 2030-х годов в Советской России: Дис. канд. ист. наук. - Ростов н/Д., 2002. - С.25.

203 Ханин Г. Почему пробуксовывает советская наука. // Постижение: Социология. Социальная политика. Экономическая реформа. / Ред.-сост. Ф.М.Бородкин, Л.Я.Косалс, Р.В.Рывкина. - М., 1989.-С. 168. 204 Опенкин Л.А. Сила, не ставшая революционной (Исторический опыт разработки КПСС политики в сфере науки и технического прогресса. 1917-1982 гг.). - Ростов н/Д., 1990. - С.212.

205 Чеспова J1.B. Наука и власть в Советской России (1918 - начало 30-х гг.). // ИИЕТ РАН. Годичная научная конференция. 1998. -М, 1999.-С.279-282. хивного материла, в связи с чем актуален вывод В.Д.Есакова о том, что пробле-• матика истории отечественной науки оказалась как никогда «заброшенной». 206

Проявилась в это время также конъюнктурная тенденция, в частности, в одном из диссертационных исследований периода 1928-1941 гг. утверждалось, что в нынешних условиях важно изыскивать любые новые возможности для интенсификации научных исследований: «использовать платность обучения и защит, стимулировать поиск спонсоров», обращаться к фонду Сороса.207

В стадии формирования находится историко-политологическое направление. В частности, исследуются общественно-политические взгляды российских ученых, их сложные взаимоотношения с государственными деятелями, позиции, занимаемые деятелями науки по острым политическим вопросам.208 В исторической литературе исследователи пытались обозначить основные модели функционирования системы власти в сталинский период: тоталитарная модель с преимущественным акцентом на сверхцентрализованную диктаторскую власть; «плюралистический подход», сторонники которого сосредоточены на институциональ-,'щ ных и социальных интересах и конфликтах; корпоративное видение системы, соединяющее изучение роли сильной центральной власти и влияния относительно автономных государственных и экономических институтов.209

Применительно к науке, ее автономное существование в тоталитарном обществе невозможно; наука и ее институты могут существовать лишь в той мере, в

206 Есаков В.Д. От Императорской к Российской. Академия наук в 1917 году. // Отечественная история. - 1994. - К* 6. - С. 120. ф 207 Хади Фадель Али Аулаки. Культурное строительство в России (1928-1941 гг.). Опыт изучения и проблемы: Автореф. дисс. канд.нст.наук. - Воронеж, 1996. - С.17.

208 Домников С.Д. Мировоззрение Александра Васильевича Чаянова: Дис. . канд. ист. наук. -М„ 1994; Звонарев А.В. Общественно-политические взгляды и деятельность П.И.Новгородцева: Дис. . канд. ист. наук. - М., 1996; Асеев С.Ю. Развитие теории демократии в концепции М.М.Ковалевского: Дис. . канд. ист. наук. - Барнаул, 2000; Думой Ю.Ф. Военная и научная деятельность Александра Андреевича Свечпиа: Дне. . канд. ист. наук. - М., 2000; Бондарь АЛО. Общественно-политические взгляды и деятельность Г.И.Вернадского: Дис. . канд. ист.

• наук. - М., 2001; Леонова JI.C. Владимир Иванович Вернадский. // Вопросы истории. - 2002. -№ 4. - C.44-7I.

209 Хлевшок О.В. Политбюро ЦК ВКП (б) в 1930-е годы. Механизмы политической власти в СССР: Дис.в виде научи, докл. д-ра ист.наук. - М., 1996. - С.9. какой они становятся частью системы. Государство поддерживает лишь те сферы # науки, которые непосредственно удовлетворяют его первоочередные потребности: в этой связи обращается внимание на инструментальные функции науки.210

Таким образом, историография темы исследования прошла в своем развитии три основных этапа: досоветский (применительно к анализу степени развития отечественной науки и государственной научной политики до 1917 г.), советский и постсоветский. В историографии признано, что вторая половина 80-х гг. стала рубежом в советской исторической науке. 211 При этом, потенциал реагирования историков в это время был ограничен рядом объективных факторов: поддержанием советской историографической традиции, ориентацией на следование партийным установкам, многолетней изоляцией советских историков от основных направлений мировой исторической мысли, невозможностью свободного доступа к историческим архивам, отсутствием культуры диалога и ведения научной полемики.212

Как видим, каждое из исследовательских направлений далеко от исчерпания ,-ф своих познавательных возможностей. Поэтому далеко не случайно мнение о том, что история советской науки еще не написана.213 Если о политическом и экономическом развитии постреволюционного периода Советской России на данный момент известно уже многое, то культурное развитие явно обделено вниманием исследователей.214

Цель диссертационного исследования - выявление характера взаимодействия власти и отечественной науки, изучение исторического процесса

210 Афанасьев Ю.Н. Указ.соч. - С.10,19.

2,1 Иллерицкая Н.В. Становление советской историографической традиции: наука, не обретшая лица. // Советская историография / Под ред. Ю.Н.Афанасьева. - М., 1996. -С.186.

212 Логунов А.П. Кризис исторической науки или наука в условиях кризиса: отечественная ис-• тория второП половины 80-х - начала 90-х гг. // Советская историография. / Под ред.

Ю.Н.Афанасьева. - С.455.

213 Хромов Г.С. Наука, которую мы теряем. - М., 1995. - С.27,30.

214 См.: Плаггснборг III. Указ. соч. - С.15. формирования государственной научной политики в 1917-1941 гг. Исходя из поставленных целей, автором определены следующие задачи:

- представить целостное видение исторического периода 1917-1941 гг., в рамках которого складывались взаимоотношения властных структур и научного сообщества, формировалась государственная научная политика;

- дать оценку взаимодействия власти и научного сообщества, реального состояния российской науки накануне 1917 г. и ее соответствия мировому уровню;

- определить содержание и методы советской государственной научной политики, охарактеризовать систему организации и управления советской наукой, их основных составляющих на разных этапах исследуемого периода;

- изучить политику формирования новой советской научной элиты, ее взаимоотношения со старой, дореволюционной;

- дать определение государственной научной политики, изучить подходы к ее формированию на различных этапах развития советского общества (1917-1941 гг.);

- исследовать взгляды деятелей науки как представителей интеллектуальной оппозиции, их отношение к государственной научной политике и ее реализации.

Методологическая основа исследования. В процессе исследования автор исходил из того, что вопрос о выборе теории и мировоззренческой парадигмы не может более решаться коллективно, и единой теории больше нет и быть не может.215 Наибольшую значимость для освещения избранной темы

215 Актуальные проблемы теории истории: Материалы «круглого стола» (12 января 1994 г.). // Вопросы истории. - 1994. - № 6. - С.63; Соскин ВЛ. Современная историография советской интеллигенции России. - Новосибирск, 1996.-С.16. имели принципы исторической причинности и историзма.216 При этом под-• разделение исторических подходов на материалистические и идеалистические обнаруживает свою узость.217

Данная диссертация базируется на классической модели исторического исследования. Вместе с тем автор признает значимым применение разработанного в неклассической историографии «принципа признания чужой одушевленности», позволяющего «повернуть историю лицом к человеку», а также предложенных неоклассической моделью исторического исследова ния принципов методологического и аксиологического плюрализма, целост

218 ности, альтернативности исторического процесса.

Использованный в диссертации историко-генетический метод позволяет определить тенденции формирования государственной политики в сфере науки, охарактеризовать систему ее организации, взаимодействие власти и научного сообщества на разных этапах исследуемого периода. Сравнитель-,щ но-исторический метод дает возможность сопоставить социально-политические условия развития науки в СССР и других странах с точки зрения возрастания глобального воздействия властных структур на науку. При помощи историко-типологического метода можно определить различные подходы к формированию государственной научной политики, охарактеризовать типы деятелей науки, сформировавшиеся в исследуемом периоде. Для анализа ситуаций, складывавшихся в конкретных научных направлени-® ях, использовался метод экспертных оценок, которые способны дать исто

216 Соскин B.JI. Современная историография советской интеллигенции России. - С.19.

217Scanlan J.P. From Historical Materialism to Historical Interactionism: A Philosophical Examination of Some Recent Developments. II Windows on the Russian Past: Essays on Soviet Historography since Stalin/Ed. ByS.H.Baron, N.W.Beer. - Columbus, 1977.-P. 17.

218 См.: Лубский A.B. Неоклассическая модель исторического исследования. // De die in diem. # Памяти А.П. Пронштеина (1919-1998). -Ростов н/Д., 2004. - С.61-62; Мининков Н.А. Объект, субъект и предмет исторического исследования как методологические категории и исследовательская практика А.П.Пронштеина - С. 72; Он же. Методология истории. - Ростов н/Д., 2004. -С.111-115. рики науки, являющиеся специалистами в соответствующих отраслях зна-^ ний.

При подходе исследователей отечественной истории к науке как к социальному институту в центре внимания оказывается организационный аспект, предполагающий два «среза» проблемы: изучение управленческого воздействия общества на социальный институт науки, проявляющегося в научной политике; исследование результата процесса управления наукой, т.е. исследование научного потенциала. Имеются четыре составляющие дан

• ной проблемы: кадровая, материально-техническая, информационная, организационно-управленческая.219

Признавая в целом справедливость историко-институционального аспекта в изучении российской науки, следует также обратить внимание на ис-торико-деятельностный аспект, ибо под наукой понимается сфера интеллектуальной деятельности, направленной на производство новых знаний. Науч-Ф ное сообщество, с этой точки зрения, представляет собой совокупность научных работников (исследователей), обладающих необходимой квалификацией и профессионально занимающихся научной деятельностью.

Кроме того, продуктивным представляется историко-реляционный аспект: для раскрытия исследуемой темы методологически важной является категория взаимодействия, взаимоотношения, которая ориентирует, с одной стороны, на анализ влияния властных структур, формирование государственной на® учной политики, с другой - на изучение реакции на данную политику научных кругов, познанне их политических предпочтений.

Автор исходит из системно-исторического подхода к анализу процессов взаимодействия власти и науки, что предполагает сочетание историко

•

219 Соскин B.JI., Водичев Е.Г. Методологические аспекты изучения науки как предмета гражданской истории. // Развитие науки в Сибири: методология, историография, источниковедение. -Новосибирск, 1986.-С. 16, 19-21. институционального, историко-деятельностного и историко-реляционного

• аспектов анализа различных процессов взаимодействия власти и отечественной науки.

Важной представляется также теория модернизации, которая на сегодня является единственной метатеорией, ставшей объективной основой для большинства социологических построений. Образовательная революция, как и бюрократизация признаются субпроцессами модернизации.221 В этой связи, приобретает особую значимость вопрос о соотношении политическо

• го курса на модернизацию и свободы научного творчества как непременного условия развития науки, ибо научным работникам для того, чтобы трудиться успешно и продуктивно, нужно гораздо больше интеллектуальной свободы и политических прав, чем другим классам и группам общества.222 Согласно определению В.И.Вернадского, свобода научного искания является основным условием максимального успеха работы.223 Интеллектуальная независимость для ученого-исследователя является самой насущной необходимостью,

UA но и его политическая свобода также чрезвычайно важна для его работы. Деспотическое обращение с учеными признано одной из причин отсталости нашей страны.225

Источниковая база исследования. В работе использованы следующие группы исторических источников:

220 Шевелев В.Н. Трансформация российского общества в контексте модернизационных теорий. // Гуманитарный ежегодник (Ростов н/Д). - 2004. - № 3. - С. 106.

Побережников И.В. Модернизация: теоретические и методологические проблемы. // Экономическая история. Обозрение. / Под ред. Л.И.Бородкина. - М., 2001. - С.167-168.

222 Medvcdev Z.Soviet Science. -N.Y., 1978.- P. 130.

223 Вернадский В.Н. Научная мысль как планетарное явление. // Вернадский В.И. Философские ф мысли натуралиста. - М., 1988. - С. 105.

224 Эйнштейн А. Свобода и наука. // Эйнштейн А. Собрание научных трудов. - М., 1967. - Т.4. - С.239-240.

225 Стецовскнй Ю. История советских репрессий. - Т.2. - М., 1997. - С. 170. законодательные источники (декреты Совета Народных Комиссаров,

• постановления съездов Советов, ВЦИК, уставы Академии наук, положения о высших учебных заведениях). Данная весьма значительная группа источников позволяет проследить формирование государственной политики в области науки, изучить нормативную основу деятельности научных организаций и научного сообщества; локальные нормативные акты (уставы высших учебных заведений, научно-исследовательских институтов, общественных организаций ученых)

• дают возможность изучить систему организации советской науки, статус каждого из элементов данной системы, задачи и структуру научных организаций на разных этапах исторического развития; стенограммы и протоколы заседаний высших партийных органов, органов государственной власти и управления (партийных съездов, заседаний Политбюро, Секретариата ЦИК, Совета народных комиссаров и органов <щ управления наукой при нем). Политбюро ЦК правящей партии реально являлось высшим органом партийно-государственного руководства и рассматривало вопросы не только стратегического управления научной деятельностью, но и целый ряд организационных, кадровых вопросов. Фактически Политбюро стало высшим органом власти в СССР; документы органов государственного управления наукой (коллегии Народного комиссариата просвещения, Государственного ученого совета, ® Главнауки и Главпрофобра, Всесоюзного комитета по высшему техническому образованию (ВК ВТО), Научно-технического отдела ВСНХ и др.) представляют собой распорядительные акты, связанные с учреждением и реорганизацией научных организаций, определением тем и направлений нащ

226 Есаков В.Д. Документы Политбюро ЦК как источник по истории Академии наук // Академия наук в решениях Политбюро ЦК РКП (б) - ВКП (б) - КПСС. 1922-1952. / Сост. В.Д.Есаков. -М.,2000.-С. 10. учных исследований, государственной аттестацией научных работников,

• 227 кадровыми решениями; произведения политических деятелей (В.И.Ленина, И.В.Сталина, Н.И.Бухарина, А.И.Рыкова, Л.Д.Троцкого, Г.Е.Зиновьева, Э.С.Енчмена, В. и А.Гординых, Н.В.Устрялова и др.) фиксируют установки различных политических сил в области развития науки в стране, в том числе, по обеспечению либо ограничению свободы научных исследований; отчеты научных организаций (Академии наук, Северо-Кавказской ассоциации научно-исследовательских институтов, высших учебных заведений, отраслевых научно-исследовательских институтов и др.) как исторический источник содержат информацию о результатах научных исследований, взаимоотношениях научных организаций с властными структурами, государственном планировании и финансировании научной деятельности, подготовке научных кадров;228 Ф материалы административных и уголовных дел, стенограммы судебных процессов над деятелями науки, результаты проверок научных организаций партийными и государственными органами интересны тем, что позволяют проследить динамику политического курса в отношении науки как социально-культурного института, так и отдельных ее представителей. Они

227 См.: Организация науки в первые годы Советской власти (1917-1925): Сб. док-тов. / Сост. М.С. Бастракова, Л.В.Жигалова, В.Н.Макеева и др. - Л., 1968; Организация советской науки в (1926-1932 гг.): Сб. док-тов / Сост. К.Г.Большакова, Н.Н.Винокурова, Л.Г.Дубинская и др. - Л., 1974; и др.

228 Вельмнн В.П. Северо-Кавказская ассоциация научно-исследовательских институтов. Обзор • деятельности в 1927 г. - Ростов н/Д., 1928; Отчет о деятельности Российской академии наук за

1923 гол. составленный непременным секретарем академиком С.Ф.Ольденбургом. - Л., 1924; Отчет о деятельности Российской академии наук за 1924 год, составленный непременным секретарем академиком С.Ф.Ольденбургом. - Л., 1925; и др. дают возможность определить степень свободы научных исследований,

• формы и методы политического воздействия на научное сообщество;229 переписка ученых с политическими деятелями, их обращения в официальные инстанции позволяют изучить позиции ученых по конкретным политическим вопросам, их нужды как исследователей и организаторов науки, особенности функционирования административно-бюрократической системы в сфере управления наукой; мемуарные источники зачастую содержат дополнительный фактиче

• ский материал по истории организации отечественной науки, позволяют проследить формирование политических взглядов ученых, их оценки событий в стране и научном мире;231 статистические источники содержат значительный количественный материал, позволяющий проследить численность научных учреждений и научных работников, а также проверить сведения, почерпнутые из других ис-ф точников.232

В работе использованы архивные источники, находящиеся на хранении в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) в следующих

229См.: Начало «дела Академии наук»: Стенограмма заседания Особой комиссии Наркомата РКИ СССР 24 окт. 1929 г. / Публ. А.И.Алаторцева. // Исторический архив. - 1993. - № 1. - С. 79-109; «Очистим Россию надолго». К истории высылки интеллигенции в 1922 г. / Всту-пит.статья, комментарии и подготовка документов к публикации А.Н.Артизова. // Отечественные архивы. - 2003. - № 1. - С.65-96; Процесс «Промпартни» (25 ноября - 7 декабря 1930 г.). Ф Стенограмма судебного процесса и материалы, приобщенные к делу. - М., 1931; и др.

230 Переписка академика И.П.Павлова с В.М.Молотовым / Публ. В.Самойлова и Ю.Виноградова // Советская культура. - 1989. - 14 января; Рязанов Д.Б. Письмо в Президиум Коммунистической Академии (первая половина февраля 1931 г.) // Вестник АН СССР. -1991. -№ 7. - С. 148; Слово в защиту культуры. Письма советских ученых руководителям партии и государства (1922-1934 гг.) // Вестник АН СССР. -1990. - № 10. - С.110-123; и др.

231 Анциферов Н. Из воспоминаний II Звезда. - 1989. - № 4.- С. 117-165; Жданов Ю.А. Из мемуаров // Гуманитарный ежегодник. (Ростов н/Д). - 2002. - Вып.1. - С. 229-261; Ухтомский А. И свет во тьме свети. // Свободная мысль. - 1992. - № 2. - С.25-36; Фриш С.Э. Отрывки из воспоминаний II Природа. - 1990. - № 10. - С.86-100; и др.

232 Наука в России: Справочник. Данные к началу 1922 года. Составлены Комиссией «Наука в России» при РАН. - М. - Г1г., 1923; и др. фондах: Р-7668 (Комитет по заведыванию учеными и учебными учрежде

• ниями при ЦИК СССР (Ученый комитет), 1928-1938 гг.), Р-9506 (ВАК СССР), Р-8060 (Всесоюзный комитет по высшему техническому образованию при ЦИК СССР (ВКПТО), президиум комитета, 1932-1936 гг.), Р-3415 (Социалистическая Академия наук, 1918-1921 гг.), Р-5143 (Институт красной профессуры истории, 1929-1938 гг.). Данная группа источников представлена распорядительными актами, уставами, проектами декретов и постановлений, перепиской с партийными органами, научными институтами и

• обществами, отдельными учеными.

Значительный массив документов, относящихся к деятельности народного комиссариата по просвещению, отложился в фондах ГАРФ А-298 (Государственный ученый совет (ГУС) Наркомпроса РСФСР, 1919-1933 гг.), А-2307 (Главное управление научными, научно-художественными, музейными и по охране природы учреждениями (Главнаука) Наркомпроса РСФСР, ,'Ф 1918-1933 гг.), А-1565 (Главпрофобр Наркомпроса РСФСР, 1920-1930 гг.), 8080 (Всесоюзный комитет по делам высшей школы при СНК СССР) и др.

Проблемы воздействия партийных органов на Академию наук, научные общества, исследовательские институты отражают документы Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), хранящиеся в фондах: В.ИЛенина (фонд 2), Политбюро ЦК (фонд 17, опись 3), отделов ЦК ВКП (б) (фонд 17, опись 120), Управления

• пропаганды и агитации ЦК ВКП (б) (фонд 17, опись 125), А.В.Луначарского (фонд 142) и др. Эта группа источников представлена протоколами заседаний Политбюро и подготовительными материалами к ним, материалами комиссий ЦК ВКП (б), перепиской секретарей ЦК, Агитационно* пропагандистского отдела, Управления пропаганды и агитации с Академией наук, высшими учебными заведениями, деятелями науки, местными партий® ными и советскими органами.

В диссертации широко использованы документы личных фондов Российского государственного архива экономики (РГАЭ): академика А.Н.Баха (фонд 181), профессоров Н.Д.Кондратьева (фонд 769), А.В.Чаянова (фонд 731), А.Г.Дояренко (фонд 9474), ученого-эмигранта Э.Э.Анерта (фонд 732), разработчика научной политики Э.С.Енчмена (фонд 9598). Определенный исследовательский интерес представляют личные фонды Российского госу

• дарственного архива научно-технической документации (РГАНТД), в частности, члена-корреспондента РАН В.Г.Шухова (фонд 166), профессоров Л.П.Жеребова (фонд 168), Л.С.Душкнна (фонд 133).

Важными для раскрытия темы являются архивные документы, содержащиеся в Государственном архиве Ростовской области (далее - ГАРО). Рассекреченный фонд Р-64 ГАРО включает в себя архив уполномоченного Нар-Ф компроса по делам вузов Юго-Востока, позволяющий составить представление о системе управления научными исследованиями в высшей школе региона, методах административного воздействия на научных работников и профессорско-преподавательские кадры (кадровые чистки, увольнения, общественные смотры профессуры) на региональном уровне. В частности, в данном фонде находятся материалы проверок социального происхождения профессоров и студентов, заявления граждан («доносы»), запросы органов ОГПУ в ад® рес уполномоченного.

В фонде Р-46 ГАРО отложилась представляющая большой интерес коллекция документов Наркомпроса, в частности, Государственного ученого совета, Академического центра, направленных в адрес Донского, впоследствии - Севе

• ро-Кавказского государственного университета. Так, в этом фонде хранится разъяснение Наркомпроса Совету Ростовского университета и Донисполкому от

20 августа 1920 г., ряд документов Российской Академии наук, относящиеся к

• 1929 г. отзывы донских ученых о кандидатах в члены Академию наук. В фонде Р-2605 ГАРО имеется достаточно представительная коллекция документов Северо-Кавказской ассоциации научно-исследовательских институтов (1925-1930 гг.), дающая возможность реконструировать ее научно-организационную, научно-исследовательскую, экспертную деятельность, взаимодействие с властными структурами.

В Центре документации новейшей истории Ростовской области (далее

• - ЦДНИРО) представлены документы партийных органов, касающиеся выработки политики в сфере науки на региональном уровне. Фонд 7 ЦДНИРО объединяет документацию Северо-Кавказского крайкома ВКП (б), в том числе, протоколы заседаний бюро и секретариата крайкома, уездных и окружных комитетов партии. В данных архивных документах содержится богатый фактический материал по управлению научными организациями со

Ф стороны партийного аппарата, учреждению новых научных организаций и вузов, кадровой политике. «Обзоры политического состояния городских прослоек края», подготовленные полномочным представительством ОГПУ для первого секретаря крайкома, содержат материалы, объединенные под рубрикой «Профессура и специалисты».

Текущий архив Ростовского государственного университета представляет интерес с точки зрения анализа приказов по университету и личных дел сотрудников, многие из которых были видными учеными и организаторами науки.

Научная новнзна исследования определяется итоговыми результатами, которые были получены автором в ходе решения задач, обозначенных

• выше, и заключается в следующем:

1. Изучение конкретно-исторического материала позволило автору ® сформулировать общее видение проблемы, заключающееся в том, что, несмотря на кардинальные изменения политического режима на протяжении 1917-1941 гг., наука оставалась существенным фактором общественного развития страны. При этом содержанием государственной научной политики было использование и развитие науки в целях социалистической модернизации. Государством применялись такие методы, как законодательное регулирование, госбюджетное финансирование, управление системой организации

• научной деятельности, государственная аттестация научных кадров, регулирование социального состава ученых, политико-идеологический контроль над научным сообществом.

2. Утверждается, что после октября 1917 г. решение проблем науки осуществлялось на основе «революционного правосознания». Стержнем государственной научной политики стала мобилизация науки как составная ф часть политики «военного коммунизма». Это предполагало использование в доктриналыю определенных целях строительства социализма старых и создание сети новых научных учреждений, выработку государственной научной политики представителями высшего партийно-государственного руководства в процессе дискуссий со сторонниками оппозиционных общественно-политических взглядов. В дискуссии вовлекались приверженцы радикалыю-антисциентистскнх (Я.В. Махайский, Э.С. Енчмен, В. и А. Гордины, А.А. Бо-® гданов и др.) и традиционалистских, дореволюционных (В.И. Вернадский, И.П. Павлов и др.) воззрений.

3. Обоснована периодизация взаимодействия науки и советского политического режима на протяжении 20-х годов. Первый этап (1921-1922 гг.) характеризуется активным участием ученых в реализации политики нэпа. В это же время ограничиваются права научных обществ, проходят судебные процессы над представителями науки, продолжается отторжение старой на® учной интеллигенции государством диктатуры пролетариата. На втором этапе (1922-1925 гг.) происходит вклинивание государственных структур в процесс научных изысканий, осуществляется административная высылка из страны видных ученых и специалистов разных областей знания. При этом в определенной мере сохраняются основы старых научных школ. На третьем этапе (1925 - конец 20-х гг.) Развиваются процессы огосударствления системы организации науки, лишения Академии наук, других научных • институтов организационно-научной автономии, предпринимаются кадровые чистки ученых и преподавателей вузов, осуществляется политика пролетаризации научной элиты.

4. Впервые представлен развернутый исторический очерк деятельности Северо-Кавказской ассоциации научно-исследовательских институтов (СКАНИИ) в 1925-1930 гг., выявлены генерализующие тенденции ее развиф тия и основные направления деятельности. Доказано, что она стала одним из первых характерных примеров координации научных исследований на региональном уровне. Исследование функционирования Ассоциации позволило достаточным образом прояснить глубину политического воздействия на научную организацию.

5. Обосновано, что в конце 20-х - начале 30-х гг. в отношении научной интеллигенции партийными, административными (Наркомпрос и его органы на местах) и карательными органами широко применялись методы политического воздействия и контроля: выдвиженчество; лишение права заниматься профессиональной научной работой; агентурная деятельность спецслужб с целью выявления подозрительных ученых; устранение научных специали-^ стов по политическим мотивам; насильственное утверждение в научной среде монопольной идеологии; подчинение деятелей науки партийногосударственному аппарату. Определена специфика политики выдвиженче ства в научные работники и профессора вузов, дана характеристика кризисного состояния советских органов управления научной деятельностью (Государственного ученого совета, Ученого комитета ЦИК СССР, отраслевых наркоматов), охарактеризован процесс ограничения организационно-научной автономии АН СССР в результате выборов 1929 г.

6. Утверждается, что 30-е годы XX столетия стали наиболее критическим периодом взаимодействия власти и научного сообщества. В результате осуществления сталинской научной политики после реорганизации Академии наук СССР, проведенной под непосредственным руководством Политбюро ЦК ВКП (б), ее статус приобрел тройственный характер (сообщество научных деятелей, ассоциация научно-исследовательских учреждений, советское учреждение). Противоречиво развивались государственные отраслевые НИИ; деятельность научных обществ стала полностью подконтрольной государствен

Ф ному аппарату; осуществлялось необоснованное репрессирование ученых. Это состояние отечественной науки можно квалифицировать как неотъемлемую составную часть «великого перелома» в развитии страны.

7. Представлена и обоснована типологизация сторонников различных направлений в формировании и реализации государственной научной политики в среде большевистской политической элиты: умеренное, инструмен-талистское, радикальное. В диссертации обозначена тенденция преобладания радикального направления, что позволило автору определить репрессирование науки как составную часть сциентистского тоталитаризма, выступающего, в свою очередь, базовым элементом государственной научной политики 1930-х гг.

8. В отличие от имеющихся в литературе определений научной политики как системы мер правительственной власти по отношению к науке и технике либо как совокупности процессов подготовки, принятия и реализа-® ции решений, направленных на стимулирование процессов производства нового знания и внедрения его во все сферы жизни общества, предложено авторское определение государственной научной политики. Она понимается как политический курс, устанавливающий отношение государства к научной деятельности, формулирующий цели, направления, формы деятельности органов государственной власти в области науки и реализации ее достижений. Даны также определения таких ключевых понятий, как «сциентистский то

• талитаризм», «репрессирование науки», «интеллектуальная оппозиция деятелей науки».

9. Обоснован вывод о том, на протяжении 1917-1941 гг. происходил переход от социального типа элитарного ученого дореволюционной формации к трем социальным типам: ученый - «старый спец»; «красная профессура»; новые «советские профессионалы», учившиеся у «старых спецов», проФ должавшие их научные традиции, отвергавшие радикализм «красной профессуры» и ставшие основой научного сообщества последующего времени. Интеллектуальная оппозиция ряда деятелей науки заключалась в критическом отношении к изменению государственной научной политики в сторону сциентистского тоталитаризма, понимании научной политики как элемента достижения ноосферы (В.И.Вернадский), полном отказе либо пассивном участии в советской политической деятельности, стремлении сохранить тра-^ диции дореволюционных научных школ и передать их лучшим своим ученикам, продолжать профессиональную и научно-просветительскую деятельность, несмотря на изменение политического режима.

Практическая значимость исследования. Материалы диссертацион

• ного исследования были использованы в процессе преподавания спецкурса «Наука и политика в России XIX-XX вв.», который читался автором в течение ряда лет в Ростовском государственном университете. Они также могут

• быть использованы в научной, учебной и лекционной практике для подготовки курсов отечественной истории, истории отечественного государства и права, социологии в высших учебных заведениях. Содержание настоящей работы может быть востребовано при разработке и чтении специальных курсов, проведении спецсеминаров по таким дисциплинам, как интеллектуальная история России, государственное и муниципальное управление, историческая политология. Результаты и выводы настоящей работы нашли

• практическое применение в ходе разработки и обсуждения Федерального закона РФ «О науке и государственной научно-технической политике», в котором принял участие диссертант.233 Представляется возможным применять полученные результаты в деятельности органов местного и регионального управления при разработке планов государственной поддержки научных исследований, законопроектов, определяющих статус научных организаций.

Апробация диссертации. Материалы и текст диссертации обсуждались на заседаниях кафедры отечественной истории новейшего времени Ростовского государственного университета, кафедры теории государства и права и отечественной истории Южно-Российского государственного технического университета (НПИ). Концепция диссертации представлена в юбилейном сборнике к 80-летию Ростовского госуниверситета и отражена в

• двух монографиях «Отечественная наука и политика в 1920-30-е годы», «Власть и отечественная наука (1917-1941)». По содержанию диссертационного исследования автором опубликованы статьи в журналах: «Научная мысль Кавказа», «Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский

•

233 См.: Берлявский Л.Г. Право и отечественная наука (Заметки по поводу проекта Закона Российской Федерации о науке) // Государство и право. - 1995. - № 12. - С.76-79. регион. Общественные науки» (г.Ростов н/Д), «Государство и право» (г.Москва); сделаны доклады, научные сообщения на международных, Всероссийских, региональных, межвузовских и внутривузовских научных чтениях и конференциях. В том числе: «Россия в XIX - начале XX века. Научные чтения, посвященные памяти профессора Ю.И. Серого» (Ростов н/Д., 1992), «Научные чтения по всеобщей истории, посвященные памяти академика С.Д. Сказкина» (Ростов н/Д., 1992), «Интеллигенция в политической истории XX века» (Иваново, 1992), «Государственное управление: проблемы теории, истории, практики, преподавания» (Ростов н/Д., 1993), «Российское общество: осмысление прошлого и настоящего» (Новочеркасск, 1993), «Государственность. Право. Местное самоуправление» (Ростов н/Д., 1993), «В.И.Вернадский: история и современность» (Ростов н/Д., 1993), «Проблемы изучения истории российской интеллигенции и культуры в вузовских исторических курсах» (Иваново, 1994), «Рациональность и государственное управление» (Ростов н/Д., 1995), «Реформы в России: модели и прогнозы» (Ростов н/Д., 1994), «Россия: общество, народы, личность» (Новочеркасск, 1995), «Соборность в России и современность» (Ростов н/Д., 1997), «Эффективные технологии в системе государственного и муниципального управления» (Майкоп, 1999), «Федеративные отношения на Юге России: современное состояние и перспективы развития» (Ростов н/Д., 2003), «Пятые межрегиональные научные чтения по актуальным проблемам социальной истории и социальной работы» (Новочеркасск, 2004).

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Берлявский, Леонид Гарриевич

До октября 1917 г. российская наука находилась на достаточно высоком уровне развития, прежде всего по качественным показателям. Находясь в плену у бюрократизированной политической власти, российское научное сообщество обладало определенным самоуправлением: практически абсолютным в научных обществах и негосударственных исследовательских институтах, частичным - в Академии наук, в вузах - только в 1905-1907 гг.. Будучи самостоятельной по отношению к западным научным центрам в области фундаментальных исследований - причем как естественнонаучных, так и гуманитарных (история, археология, филология, философия), Россия была зависима по ряду областей прикладных исследований, требовавших крупных инвестиций.Дореволюционные законодательные акты об организации научной деятельности (устав Императорской Академии наук 1835 г., действовавший вплоть до 1925 г., университетский устав 1884 г. и др.) позволяли развиваться научному сообществу в корпоративных рамках, периодически испытывая на себе воздействие властных структур. Это ^юглo быть как провозглашение свободы научного творчества в границах введенной в августе 1905 г. asTOHONnni вузов, так и разфом Московского университета в 1911 г. Статус ученых в российском обществе был достаточно высок. После реформы Государственного совета (1906 г.) в работе верхней палаты парламента стали принимать участие представители от Академии наук н университетов. В условиях крайней бюрократизации и ведомственной разобщенности фактическим координатором научной деятельности была Государственная дума, особенно третьего созыва.Февральская демократическая революция дала беспрецедентный пример интеграции ученых во властные структуры, однако вовлеченность в политическую борьбу, отсутствие административного опыта, навыков кризисного управления не позволили им реализовать свои возможности. Временное правительство активно поддерживало начинания научной общественности: Императорская Академия наук была преобразована в Российскую Академию наук с правом избрания президента, была создана Свободная ассоциация для развития и распространения положительных наук, обсуждались проекты организации Научного института в память 27-го февраля 1917 г. и др.После октября 1917 г. решение проблем науки, как и многих других, осуществлялось на основе «революционного правосознания». Примат классовых интересов, дух революционного нетерпения и ожидание мировой революции характеризуют отечественную науку времен гражданской войны, когда широкое распространения получили «теория» селекции по революционному признаку, идея создания Революционно-научного совета (Э.С.Енчмен), подавления рыночных отношений в экономике (С.Г.Струмилин и др.), классовости языка

(Н.Я.Марр), отмирания права (Е.Б.Пашуканис) и.т.п.В 1917-1920 гг. стержнем государственной научной политики, осуществлявшейся в Советской России, стала мобилизация науки как элемент политики «военного коммунизма», предполагавшая использование для целей социалистического строительства старых и создание сети новых научных учреждений, укрепление и развитие государственного сектора науки, создание повой научной элиты, выработку научной политики целым рядом представителей высшего эшелона партийно-государственного руководства в процессе дискуссий со сторонниками оппозиционных общественно-политических взглядов, зачастую придерживавшихся радикалыю-антисциентистских либо традиционалистских, дореволюционных взглядов на соотношение власти и науки.В этот период складывалась государственная система организации науки (государственные исследовательские институты, партийные научно-учебные

заведения), происходил болезненный процесс насильственной интеграции в нее лишавшихся своей научной автономии высших учебных заведений, в меньшей степени - Академии наук и некоторых научных обществ.Политические симпатии большинства ученых в данный период были не на стороне Советской власти. Не приняв участия в саботаже, они в лучшем случае находились по отношению к ней на нейтральных позициях; довольно (Р значительным было участие профессуры в белогвардейских правительствах.Поэтому, попытка определить этапы политической переориентации ученых (сразу после 25 октября 1917 г.; в 1918-1919 гг.; после окончания гражданской войны) требует серьезного уточнения. Рубежным представляется 1919 год, когда новая власть поддержала образование Комиссии по улучшению быта ученых, деятельность А.М.Горького, предотвратив гибель научных деятелей от голода.Выбор российского научного сообщества в 1917-1920 гг. определялся, с одной стороны, негативной реакцией на эскалацию насилия и уничтожение культурных ценностей в условиях революции и гражданской войны; с другой стороны, ведущим мотивом сотрудничества с советской властью было стремление продолжать профессиональную научную и просветительскую деятельность, не допустить прерывания научной традиции, разрушения научных школ, исследовательской базы, научной деградации. На политические ориентации деятелей науки в белогвардейском лагере, в частности на Юге России, оказало влияние предоставление автономии научным организациям и высшим учебным заведениям.В системе организации советской науки создание факультетов общественных наук (ФОНы) было непосредственно связано с политикой «уплотнения» университетов, сокращения их количества и все большей советизации. Инициативы ученых старой формации, связанные с социально гуманитарными исследованиями, не поддерживались советским политическим ^ режимом, примером чего может служить проект «Об институте социальных наук» академика А.С.Лаппо-Данилевского, представленный им в 1918 г. в Наркомпрос и получивший отрицательный отзыв Социалистической Академии общественных наук (САОН). До начала 20-х годов в системе организации и проведе1ШЯ научных исследований, проводившихся в рамках САОН, присутствовали элементы * плюрализма в рамках социалистической парадигмы.Диалог советского руководства с Академией наук в 1918 г., поддержка исследований Академии в области развития производительных сил, естественных и фундаментальных наук, вовлечение старых специалистов в подготовку и реализацию плана ГОЭЛРО, создание комиссий по улучшению быта ученых стали позитивными переменами в отношениях нового политического режима с научным сообществом.Советским руководством посредством учреждения новых и национализации существующих была организована сеть научно-исследовательских институтов, ставшая важным элементом укрепления и развития государственного сектора науки, испытывавшая на себе диктат советского политического режима и возникшая ранее реальных потребностей производства.В годы гражданской войны научная деятельность не прекращалась и на территориях, контролируемых «белым движением»: был создан Институт исследования Сибири, открыт Таврический университет и другие вузы, проводились научные экспедиции, готовились научные кадры.Что же касается политического воздействия на научные исследования, то разработка концепций «пролетарской науки», узкоклассовый подход к интеллигенции и практика репрессирования ученых стали организационной подготовкой к последующему навязыванию политических установок в научных исследованиях и вмешательству партийно-государствешюго аппарата в научное творчество. Большую опасность отечественной науке сулили концепция «террора науки», ее опровержения и освобождения от нее пролетариата, разработанная анархистами В. и А.Гордиными, идея экспроприации интеллигенции Я.В.Махайского, подвергавшиеся справедливой критике со стороны руководителей Наркомпроса. Для А.А.Богданова наука была призвана стать инструментом приближения мировой революции, организации будущего общества, основанного на автаркии, нетоварном хозяйстве, диктатуре пролетариата и идеологическом однообразии.В 1917-1920 гг. в работах В.И.Ленина, Н.И.Бухарина, Л.Д.Троцкого, А.В.Луначарского, Ю.Ларина, Э.С.Енчмена, и других деятелей РКП (б), а также примыкавших к ним лидеров Пролеткульта разрабатывались основы концепции мобилизации науки, включавшие в себя методы воздействия на научное сообщество, использование достижений науки для нужд социалистического строительства, развитие исключительно государственного сектора науки, государственное планирование научной деятельности, лишение научной интеллигенции политических прав и ограничение свободы научного творчества.История жизни и деятельности Э.С.Енчмена - теоретика «новой биологии», поставившего «марксизм дыбом», инициатора создания Ревнаучсовета Республики и введения системы физиологических паспортов представляет собой яркий пример разработки ультрареволюционной, глубоко идеологизированной научной политики и попыток предложить ее политическому руководству на разных этапах отечественной истории.В качестве альтернативы подобным концепциям, И.П.Павлов, В.И.Вернадский и другие ученые отстаивали идеи сохранения науки как культурного наследия, науки как общечеловеческой ценности, науки как фактора прогрессивного развития в любых политических условиях, существовавших в России. Общественно-политические взгляды Владимира Ивановича Вернадского, сформировавшиеся в дореволюционный период и которым он не изменял всю свою долгую жизнь, сводились к тому, что отечественная интеллигенция способна привести «к улучшению правительства в России»; что социалистическая модель базируется на субъективном переносе на перспективу реалий XIX в. и несет в себе возможность тоталитаризма; что социальные реформы не должны исключать признания значения личности, неприкосновенности свободы.Поклонник идеи неразрывности, нераздельности науки, академик Вернадский в годы гражданской войны придерживался политического нейтралитета, высоко оценивая тот факт, что развитие науки в Советской России не прерывалось.Отказавшись от эмиграции и восприняв политику нэпа, В.И.Вернадский все свои силы отдал научной работе. До выборов в Академию наук 1929 г. он считался в ее составе ведущим специалистом не только в области наук о Земле, но и по философским проблемам, его предложение об учреждении в Академии наук кафедры философских наук было поддержано, однако когда вопрос из теоретической плоскости перешел в практическую, тут же выявилась его острота; Вернадский пришел к выводу, что избрание представителя диалектического материализма как приверженца течения, отличавшегося особой нетерпимостью, невозможно без нанесения вреда свободе научного творчества. Подвергаясь обвинениям со стороны А.М.Деборина и его сторонников во враждебности его взглядов материализму и социалистическому строительству, В.И.Вернадский настаивал на том, что ученые должны быть избавлены от представителей философии.В условиях сталинского политического режима Вернадский сформулировал основы идеи конвергенции двух социальных систем как элемента концепции ноосферы и пытался их довести до высшего советского руководства.В течение 20-х годов XX века взаимодействие науки и советского политического режима имело противоречивый характер и прошло в своем развитии ряд этапов (1921-22 гг.; 1922-25; 1925 - конец 20-х гг.). При этом на каждом из этапов наблюдалась интеллектуальная оппозиция деятелей науки наступлению советского политического режима на их права. Интеллектуальная оппозиция деятелей науки заключалась в критическом отношений к изменению государственной научной политики в сторону сциентистского тоталитаризма, полному отказу либо пассивному участию в советской политической деятельности, стремлении сохранить лучшие традиции дореволюционных научных школ и передать их лучшим своим ученикам, продолжать профессиональную и научно-просветительскую деятельность, несмотря на изменения политического режима.Высылка 1922 г., затронувшая в большей степени деятелей науки, профессоров, востребованных в условиях нэпа специалистов стала показателем глубокой противоречивости советского политического режима, породившего у российских ученых определенные надежды на возможную политическую либерализацию, обеспокоенного ростом популярности деятелей науки, активно участвовавших в борьбе с голодом в 1921-1922 гг. и осушествлявшего подготовку этой акции в тесной связи с преследованием политических противников Советской власти (меньшевиков и эсеров). Партийно-государственными деятелями и советской печатью борьба профессоров за академическую автономию увязывалась с надеждами на усиление роли оппозиции в условиях борьбы СССР за дипломатическое признание на Генуэзской конференции.Депортация в административном, внесудебном порядке была применена к нескольким сотням отечественных ученых, специалистов, литераторов, которые рассматривались исключительно как потенциальные политические противники. В нарушение декрета ВЦИК от 10 августа 1922 г., высылка была применена бессрочно и нацелена на «перевоспитание» оставшейся в стране старой научной интеллигенции в советском духе.В период подготовки и осуществления высылки в высшем советском руководстве не было единства по проблеме «изъятия верхушки» интеллигенции, о чем свидетельствует позиция М.П.Томского, занятая им в связи с предложениями Н.А.Семашко, итоговый вывод Ф.Э.Дзержинского о нецелесообразности подобных акций в будущем и отсутствие фактов о каком-либо участии А.В.Луначарского в подготовке депортации. Хотя при подготовке списков высылаемых ученых учитывалось MHCiHie Главпрофобра Наркомпроса, основным исполнителем решений Политбюро ЦК РКП (б) бьшо ГПУ, что свидетельствовало об изначально карательном характере подобного мероприятия.В начале 20-х гг. в истории взаимодействия власти и отечественной науки возникло новое явление, когда одни научные общества вели идеологическую борьбу, зачастую сводившуюся к утверждению, что марксизм - лишь одно из течений обществоведения, против других, пользовавшихся поддержкой партийно государственного аппарата. Практически все старые, возникшие до революции научные общества отстаивали принципы свободы научного творчества, с чем не могли согласиться властные советские структуры. Ликвидация Московского союза научных деятелей и Объединенного совета научных учреждений была осуществлена по решению Политбюро ЦК РКП (б) в связи с тем, что обе общественные организации отстаивали принципы свободы научного творчества, автономии высших учебных заведений и претендовали на представительство интересов беспартийной научной интеллигенции.Несмотря на административную высылку деятелей науки 1922 г. и подобные явления, в нэповский период наметился компромисс советской власти и научного сообщества, что проявилось в допущении деятельности Академии наук на основании дореволюционного устава, урегулировании отношении с профессурой и научными сотрудниками высших учебных заведений, в расширении сети научных обществ, достаточно активном участии отечественных ученых в развитии кооперации, подъеме промышленности и культуры. Весьма значительная часть отечественных ученых смогла продолжить свою профессиональную научную деятельность, осуществлялись контакты с зарубежными коллегами. Был накоплен положительный опыт взаимодействия научных исследований, проводившихся в научно-исследовательских организациях, высшей школе и научных ассоциациях, в частности, в рамках Северо-Кавказской Ассоциации научно-исследовательских институтов (СКАНИИ).Деятельность СКАНИИ продемонстрировала положительный импульс, который получшти научные исследования с созданием механизма координации научных исследований на региональном уровне. Не имея серьезных административных полномочий и испытывая постоянный недостаток финансирования, СКАНИИ смогла сплотить вокруг себя лучшие научные силы Северного Кавказа, стать подлинным центром интеллектуальной жизни региона.Вместе с тем, история СКАНИИ была примером воздействия на систему организации научных исследований политического режима: его либерализация в условиях нэпа привела к созданию СКАНИИ, а ужесточение в конце 20-х годов -

к ликвидации ассоциации.В 20-е годы судьба научных направлений зависела от поддержки органов управления наукой и политического руководства, примером чего могут служить рискованные эксперименты профессора И.И.Иванова по межвидовой гибридизации, негативно оцененные Наркомпросом и его научными экспертами в 1924 г., затем поддержанные во второй половине 20-х годов и завершившиеся репрессированием их автора в 1930 г. Данный опыт должен быть учтен в современной дискуссии о законодательном регулировании клонирования человека с точки зрения оценки социальных последствий научных достижений, взаимодействия науки и политики.Формирование новой советской научной элиты и ее взаимодействие с учеными, имевшими дореволюционное прошлое, были достаточно конфликтными процессами. Прежде всего, политическая поддержка оказывалась «социально ценным кадрам», для научной подготовки которых использовались рабочие факультеты и учено-учебные учреждения, находившиеся в ведении партийного аппарата. Дореволюционная научная элита сохраняла свои позиции в сфере естественных, технических наук и вытеснялась из гуманитарных и социально экономических исследований. С целью внедрения новой элиты в состав исследователей и преподавателей высшей школы широко использовались такие средства, как кадровые чистки и общественные смотры профессорско преподавательского состава вузов.Среди большевистской политической элиты имели место сторонники различных подходов к формированию и реализации государственной научной политики. На умеренных, прагматических позициях стояли А.И.Рыков, Н.И.Бухарин, А.В.Луначарский. Последний, возглавлявший наркомат просвещения в 1917-1929 гг., а в 1929-1933 гг. - Ученый комитет при ЦИК СССР проявил себя как сторонник диалога с научным сообществом, сохранения научного наследия и, в то же время, как приверженец классового подхода к научной деятельности и научному сообществу. Характерно, что Рыков и Луначарский не были причастны к высылке ученых в 1922 г., другим актам репрессирования науки, в процессе реорганизации Академии наук в конце 20-х годов ведущих ролей не играли. В 30-е годы вплоть до своего ареста Н.И.Бухарин активно занимался научно-организационной деятельностью, науковедением, историей науки.Больший технократизм, ориентация на социальную инженерию, «перевоспитание» ученых в социалистическом духе, дифференцированное отношение к ученым на основании критерия полезности для советского политического режима характерны для приверженцев инструменталистского подхода к науке (К.Я.Бауман, Г.М.Кржижановский). Сторонники радикальной антисциентистской политики (Э.Я.Кольман, Н.К.Крупская и др.) выступали с крайне левых, зачастую репрессивных позиций по отношению к науке. Для И.В.Сталина характерно сочетание инструменталистского и радикального подходов с преобладанием последнего в формировании государственной научной политики с ко1ща 20-х годов.Для сталинской научной политики конца 20-х - 30-х годов характерны явно выраженный прагматизм по отношению к науке, рассматривавшейся как одно из средств ускоренного строительства социализма; технократический подход; высокая степень централизации и директивностн в системе организации научных исследований; унификация системы присвоения ученых степеней н званий; приоритет прикладной науки над фундаментальной; высокая степень подконтрольности партийно-государственному аппарату социально гуманитарных наук; насаждегше догматизированного марксизма в качестве единственной и универсальной научной методологии; вульгаризация науки; допустимость вмешательства политического руководства во все без исключения области научного знания.Руководство научными организациями и высшими учебными заведениями на местах, в том числе, решение кадровых и организационных вопросов, перешло к учрежденным в этот период отделам науки и учебных заведений соответствующих партийных комитетов. Для контроля и воздействия на деятелей науки широко использовались методы подразделений внутриполитической разведки ОГПУ. В 20-30-е годы наступление на науку со стороны властных структур стало достаточно типичным процессом в ряде стран, в частности, в США и Германии. В СССР оно имело характер репрессирования науки. Как составная часть сциентистского тоталитаризма репрессирование науки представляло собой в 1930-е годы систему судебного и внесудебного преследования деятелей науки, использования партийного, административного, пропагандистского и карательного аппарата советского государства для контроля и ограничершя научных исследований вплоть до запрета целых научных направлений, непосредственного вмешательства в научную деятельность, навязывания ученым унифицированных философско-методологических установок.В конце 20-х годов обозначился кризис советских органов управления научной деятельностью, в частности. Государственного ученого совета и Ученого комитета ЦИК СССР, в работе которых все больше стали проявляться параллелизм функций, бюрократизация, неспособность принимать оперативные управленческие решения, поддерживать прогрессивные научные начинания, что свидетельствовало о кризисе административно-командной системы. Однако выход из этого партийно-государственное руководство видело в усилении политико-идеологического контроля, выдвижении на руководящие посты кандидатов с более известным «партийным именем», усилении администрирования, императивного стиля управления научными организациями.Выборы в Академию наук СССР 1929 г. стали важным этапом на пути подчинения этой самоуправляемой научной организации диктату партийно государственного руководства. Для принятия в свой состав поддерживаемых властью кандидатов сообщество академических интеллектуалов вынуждено было пойти на нарушение положений устава АН СССР. Тем самым нарушался принцип стабильности академического устава, так как предыдущий существовал в неизменном виде почти девяносто лет (с 1836 по 1925 гг.) и практически никогда не нарушался. Выборы 1929 г. наряду с кадровой чисткой ее состава стали составной частью реорганизации Академии наук и, следовательно, политики «великого перелома» во всех сферах жизни советского общества.Вместе с тем, в результате этих выборов в Академию наук были избраны видные ученые (Н.И.Вавилов, И.И.Мещанинов и др.), даже после 1929 г. она сохранила элементы автономии в организационных вопросах, процедуру тайного голосования при избрании. Однако с этого времени выдвижение кандидатов в члены Академии наук, их обсуждение осуществлялись под контролем высшего политического руководства. Хранение в архивах Академии документов политического характера неоднократно использовалось как предлог для вмешательства в ее внутренние дела.30-е годы стали самым кризисным периодом взаимодействия власти н научного сообщества. В результате реорганизации, проведенной под непосредственным руководством Политбюро ЦК ВКП (б), статус АН СССР приобрел тройственный характер: с одной стороны, она оставалась закрытым сообществом научных деятелей, формируемым на основе избрания и членства; с другой стороны, она представляла собой ассоциацию научно-исследовательских учреждений, возглавляемых, как правило, членами Академии и в которых были заняты научные сотрудники, научно-вспомогательный персонал; с третьей -

Академия приобрела черты советского учреждения, получавшего государственное финансирование, работавшее по утвержденному Совнаркомом СССР плану и представлявшее ему годовые отчеты о своей деятельности.Учреждение системы присвоения ученых степеней и званий в 1934-1937 гг.происходило в результате соперничества между сторонниками технократического подхода, интересы которых представлял ВК ВТО и сторонниками научных и учебных учреждений социально-гуманитарного характера, а также АН СССР, интересы которых представлял Ученый комитет. Анализ проектов нормативных актов, связанных с присвоением ученых степеней, приводит к выводу, что рассматривались различные варианты как степеней (единая степень доктора; степень магистра; две степени: кандидат и доктор наук), так и аттестационных органов (высшие аттестационные комиссии при наркоматах, в союзных

республиках). Окончательный выбор был сделан в пользу единой для всей страны унифицированной двухстепенной системы присвоения ученых степеней, просуществовавшей до настоящего времени.Постановления СНК СССР в сфере регулирования научной деятельности на практике рассматривались как законы, что порождало возрастание роли исполнительной власти, бюрократизацию госаппарата и усиление административного произвола в управлении наукой. С другой стороны, возрастала роль решений высшего партийного руководства. Почти четверть из всего массива решений Политбюро ЦК партии по Академии наук за 1922-

1941 гг. была посвящена санкциям на въезд и выезд из страны, что характеризует усиливающуюся тенденцию партийного аппарата на изоляцию советского научного сообщества, ограничение обмена научной информацией и непосредственного общения с коллегами за рубежом.Ставка политического руководства на ускоренное развитие отраслевой науки привела к неоднозначным результатам. С одной стороны, ряд научно исследовательских институтов (ЦАГИ, НАМИ, ГОИ, ВТИ и др.) вышли на передовые рубежи научно-технического прогресса в своих областях. В то же время большинство институтов, созданных для научного обслуживания модернизируемых отраслей промышленности и транспорта, демонстрировали свою неэффективность. В конце 1932 - начале 1933 гг. после обследования Наркоматом РКИ на основании решений Совнаркома СССР были ликвидированы почти 40% отраслевых научно-исследовательских институтов, каждый пятый втуз. Крайне слабое внедрение разработок научно-исследовательских организаций в практику отечественной промышленности стало хроническим недостатком отраслевой науки, начиная с 20-х годов и вплоть до 1941 г.В конце 20-х - начале 30-х годов профессура вузов стала мишенью для политического и морально-психологического давления, которое осуществлялось партийными, советскими, административными (Наркомпрос и его органы на

местах) и карательными органами. Методами воздействия на профессоров и преподавателей стали выдвиженчество «социально ценных кадров» в научные работники, лишение неугодных власти ученых права заниматься профессиональной деятельностью, агентурная деятельность спецслужб с целью выявления подозрительных деятелей науки. Кадровые чистки и общественные смотры профессорско-преподавательского состава представляли собой методы политического контроля за отечественными учеными с целью устранения специалистов по политическим мотивам, насильственного утверждения в научной среде монопольной идеологии, подчинения деятелей науки партийно государственному аппарату.Выдвиженчество в научные работники и профессора вузов имело определенную специфику. Во-первых, использовались традиционные методы подготовки научных кадров, в частности, аспирантура, проведение исследований под руководством авторитетных ученых, зачастую представлявших старую научную элиту. Во-вторых, специфика научной деятельности и получения результата исследований зачастую служили своеобразными средствами отбора наиболее способных к научной работе кандидатов. В-третьих, назначение выдвиженцев на руководящие должности в научных организациях имело резко отрицательные результаты: не имея солидной научной подготовки, они насаждали бюрократические методы управления наукой, стремились при помощи ад\и1нистративных методов произвести замену старой научной элиты новой -

выдвиженческой.Данные о политических настроениях профессорско-преподавательского корпуса регулярно докладывались органами ОГПУ партийному руководству.Важнейшей проблемой, проявившейся в ходе кадровых чисток и общественных смотров профессуры в данный период, было соотношение власти и науки, науки и политики; по замыслу организаторов подобных мероприятий, политическая целесообразность должна была направлять всю научную и педагогическую деятельность.В конце 1940 - начале 1941 гг. партийным аппаратом совместно с органами НКВД под предлогом совершения политических ошибок в исследованиях ряда ученьк, наличия «социально чуждых элементов» среди научных работников осуществлялась подготовка широкомасштабной акции по репрессированию научных сотрудников и реорганизации гуманитарных научно-исследовательских институтов Академии наук СССР: институтов истории, эконо.мики, философии, мирового хозяйства и мировой политики. Только начало Великой Отечественной войны помешало осуществить эту акцию в полном объеме.1917-1941 гг. являются единым периодом взаимодействия науки и политики, определяющей чертой которого является формирование и утверждение сцпентистсткого тоталитаризма как ведущей характеристики научной политики и представляющего собой государственную научную политику, сориентированну]о на ускоренную модернизацию страны и предполагавшую полное огосударствление и планирование в системе организации науки, утилитарное отношение к ней, экстенсивный рост сети научных организации, приоритет развития отраслей науки, обслуживавших тяжелую промышленность и военно промышленный комплекс, идеологизацию гуманитарных наук, ограничение свободы научных исследований партийно-государственным аппаратом, репрессирование деятелей науки, подготовку научных кадров исходя из социального происхождения.Среди перспективных направлений дальнейшей разработки темы можно назвать изучение влияния деятелей науки (академика В.Н.Ипатьева, профессоров А.В.Чаянова, Н.Д.Кондратьева и др.) на формирование государственной научной политики в период нэпа; анализ последствий «академического дела»; динамику государственного финансирования научных исследований; изучение с привлечением архивных источников обстоятельств создания и деятельности особых технических бюро НКВД, в которых советские ученые, находясь в заключении, занимались принудительным научным трудом; факторы создания и ликвидации научно-исследовательских организаций различного профиля в 30-е

Список литературы диссертационного исследования доктор исторических наук Берлявский, Леонид Гарриевич, 2004 год

1. Документы, материалы.

2. Академическое дело 1929-1931 гг. Вып.1.- Дело по обвинению академика С.Ф. Платонова / Отв.ред. В.П.Леонов. - Санкт-Петербург: Б.и., 1993. - 295 с.

3. Академия наук и ЦК ВКП (б). 1927 -1930 / Публикация М.В.Зеленова // Исторический архив. 1997. -№4.-С. 123-141.

4. Академия наук Союза Советских Социалистических Республик за десять лет 1917 1927. / Ред. А.Е.Ферсман. - Л.: Изд-во АН СССР, 1927. - 235с.

5. Академия наук СССР 250 лет: Редакционная // Правда. - 1973.- 17 октября. Академия наук СССР республикам Средней Азии. 1924-1934. - М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1934.-217 с.

6. Архив Троцкого. Коммунистическая оппозиция в СССР. 1923-1927./ Ред.-сост. Ю.Фельштинский. В 4-х т. - Б.м.: Терра, 1990.- Т.1. - 252 е.; Т.2. - 252 е.; Т.З. - 256 е.; Т.4.-280 с.

7. Берзин А.А. Паровозы за колючей проволокой: Новые материалы о советском паровозостроении из архивов КГБ // Вопросы истории естествознания и техники. -1991.-№4.- С. 35-38.

8. Вехи; Интеллигенция в России: Сб.ст. 1909 1910. / Сост., коммент. Н.Козаковой; Предисл. В.Шелохоева.-М.: Мол.гвардия, 1991.-462. с.

9. Выступления Сталина на совещании пропагандистов и руководящих работников по пропаганде Москвы и Ленинграда по вопросам об изучении истории ВКП (б) 27 сентября 1938 г. // Вопросы истории.- 2003. № 4.- С.3-26.

10. Галас М.Л. Разгром аграрно-экономической оппозиции в начале 1930-х годов: дело Трудовой крестьянской партии (по материалам следствия) // Отечественные архивы. 2002. - № 5. - С.89-113.

11. Девятая конференция РКП(б). Сентябрь 1920 г.: Протоколы. М.: Политиздат. 1972.-392 с.

12. Декреты Советской власти. -Т.3.11 июня-9 ноября 1918 г. -М.: Изд-во полит, лит-ры, 1964. 663 с.115. "Дело" митрополита Вениамина (Петроград, 1922). М.: Студия "Три Тэ" -Российский Архив, 1991. - 94 с.

13. Десять лет советской науки: Сб. ст./ Под ред. Н.Ф.Петрова. М.-Л.: Гос.изд-во, 1927.-479 с.

14. Деятельность Коммунистической Академии при ЦИК СССР. К десятилетию ее существования. 1918 1928. - М.: Изд-во Ком. Академии, 1928. - 125 с.

15. Документы по истории АН СССР. 1917 1925 гг. / Отв. ред. Б.ВЛевшин.- Л.: Наука, 1986.- 382 с.

16. Документы по истории АН СССР. 1926 1934 гг. / Отв. ред. Б.ВЛевшин. - Л.: Наука, 1988.- 289 с.

17. Записка о нуждах просвещения // Русь. 1905. - 27 января.

18. Из истории борьбы с лысенковщиной: Письма из архива // Известия ЦК КПСС. 1991.-№4,-С. 125-142; №6. -С. 157-175; № 7. - С. 109-122.

19. Из переписки деятелей Академии наук.- Серия II. Материалы по истории русской науки, литературы и общественности / Под ред. Н.С.Державина. JL: РПБ, 1925. - 145 с.

20. Из ранних свидетельств о "деле ПБО" / Предисловие и примечания И.Вознесенского // Звенья. Звенья: Исторический альманах. Вып. 1.- М.: Прогресс; Феникс: Athe№eum, 1991 - С. 464-474.

21. Императорское Русское Историческое Общество 1866-1916. Петроград: Экспедиция заготовления гос. бумаг, 1916. - 193 с.

22. Инструктивное письмо центрального бюро ВАРНИТСО республиканским обществам, областным и районным отделениям общества, 20 апр. 1933 г. // Репрессированная наука. Репрессированная наука / Ред М.Г.Ярошевский. - JI.: Наука, 1991.-С.486.

23. Историческая записка о деятельности Императорского Московского Археологического общества за первые 25 лет своего существования. — М.: Синодапьн. типография, 1890. 307 с.

24. Итоги науки в теории и практике / Под ред. М.М.Ковалевского, Н.Н.Ланге, Н.А.Морозова, О.М.Шимкевича. -М.: Изд-во т-ва «Мир», 1911. 130 с.

25. Краткий отчет о деятельности Коммунистической Академии за 1925 г. // Вестник Коммунистической Академии. 1926. - Кн. XV. - С. 325-338.

26. Кутузов Д. Против фальсификации истории // Известия. 1937. - 10 июня.

27. Лев Ландау: год в тюрьме // Известия ЦК КПСС. 1991. - № 3. - С.134-157.

28. Леонтьев Л.А. Корифей науки о социализме // Вестник АН СССР.- 1939. -№ 11. С.32-50.

29. Лепешинская О. Происхождение клетки // Под знаменем марксизма. 1939. -№5. -С. 130-145.

30. Ломоносов Ю.В. В народном комиссариате путей сообщения. Ноябрь 1919 -январь 1920 г.г. // Минувшее: Исторический альманах.- Т. 10. Paris: Athe№eum, 1990.-С.7-64.

31. Лысенко Т.Д. Энгельс и некоторые вопросы дарвинизма // Вестник АН СССР.-1941. -№ 1. С.1-12.

32. Лобода Н.И. О Советской профессуре: К вопросу о пролетарской высшей школе// Коммунистическая мысль (Киев). 1923.- № 2-3. - С. 141-144.

33. Лобода Н.И. Советская профессура // Работник просвещения. 1923. - № 7. -С. 14-15.

34. Лозовой А. О последствиях вредительства в статистической науке // Большевик. 1938. - № 23-24. - С. 116-123.

35. Макеева В.Н. Комитет науки при Совнаркоме в 1922-1924 гг. (неопубликованные документы) // Вестник АН СССР. 1966. - № 5. - С. 110-114.

36. Материалы для истории академических учреждений за 1889- 1914 гг.-В 4-х ч. 4.1. - Пг.: Изд-во Академии наук, 1917. - 631 с.

37. Материалы чистки МГУ. 1927 год // Поиск. 1992. - 2 января.

38. На переломе. Философские дискуссии 20-х годов: Философия и мировоззрение / Сост. П.В. Алексеев. М.: Политиздат, 1990. - 528 с.

39. На фронте просвещения: Беседа с заместителем народного комиссара народного просвещения М.Н.Покровским // Известия ВЦИК Советов. 1922. - 19 октября.

40. О некоторых изменениях в составе и устройстве государственных учреждений и высших заведений РСФСР: Декрет СНК от 1 окт. 1918 г. // Декреты Советской власти. Т.З. - М.: Политиздат, 1964. - С.215-216.

41. О порядке мобилизации профессоров и преподавателей высших учебных заведений: Постановление Совета рабочей и крестьянской обороны от 12 сент. 1919 г. //Декреты Советской власти. Т.6. - М.: Политиздат, 1973. - С.117-118.

42. Общественное движение в России в начале XX в. / Под ред. Л.Мартова, А.Потресова. Т.Н. -Ч. 1-2. - СПб.: Общественная польза, 1910.- 339 с.

43. Организация науки в первые годы Советской власти (1917- 1925): Сб. док-тов / Сост. М.С. Бастракова, Л.В.Жигалова, В.Н.Макеева и др. JL: Наука, .1968. - 417 с.

44. От Временного правительства. // Наша речь. 1917. - 17 (30) ноября - № 2.

45. Отчет о деятельности Российской академии наук за 1923 год, составленный непременным секретарем академиком С.Ф.Ольденбургом. JL: Б.и., 1924. - 185 с.

46. Отчет о деятельности Российской академии наук за 1924 год, составленный непременным секретарем академиком С.Ф.Ольденбургом. Л.: Б.и., 1925. - 285 с.

47. Официальные журналы заседания Временного правительства // Красный архив: Исторический журнал. 1924. - Т.4. - С.213-216.

48. Партийная платформа, принятая в мае 1924 г. // Социалистический вестник. -1924.-№ 12-13.-20 июня.

49. Передовая // Социалистическая реконструкция сельского хозяйства. 1930. -№9-10.- C.III-XVI.

50. Положение о Секции научных работников Всеработпроса: Утверждено Президиумом Цекпроса, 29 декабря 1922 г. // Работник просвещения. 1923. - № 4. -С. 47-48.

51. Проблемы организации науки в трудах советских ученых. 1917-1930-е гг.: Сб. мат-лов и док-тов. / Сост. К.Т.Большакова. JI.: Наука, 1990. - 227 с.

52. Проект платформы большевиков ленинцев (оппозиции) к XV съезду ВКП(б) // Архив Троцкого. Коммунистическая оппозиция в СССР. 1923-1927 гг. - Т.4 - С. 150.

53. Против правого уклона, против кондратьевско-чаяновской "реконструкции" : Протокол допроса Н.А.Бердяева в ГПУ от 19 августа 1922 г. // Независимая газета -1991.-25 сентября.

54. Постановление ЦК ВКП (б) «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском «Краткого курса истории ВКП(б)» // КПСС в резолюциях и решенияхсъездов, конференций и пленумов ЦК. Изд. 7-е. - Ч.З. 1930-1954. - М., 1954. -С.З 16-332.

55. Процесс «Промпартии» (25 ноября 7 декабря 1930 г.). Стенограмма судебного процесса и материалы, приобщенные к делу. - М.: ОГИЗ «Советское законодательство», 1931. - 541 с.

56. С.П.Мельгунов пассажир «философского парохода». ПредисловиеB.С.Христофорова // Новая и новейшая история. 2003. - № 2. - С. 119-141.

57. Свод уставов ученых учреждений и учебных заведений ведомства Министерства народного просвещения // Свод Законов Российской Империи. Т.П. -Изд-е 1893. -Ч. 1.

58. Слово в защиту культуры. Письма советских ученых руководителям партии и государства (1922-1934 гг.)//Вестник АН СССР. 1990.-№ 10. - С.110-123.

59. Сталинский этап в развитии науки // Вестник АН СССР. 1939.- № 11-12.C.13-32.172. «Философский пароход». Высылка ученых и деятелей культуры из России в 1922 г. Предисловие В.С.Христофорова//Новая и новейшая история. 2002. - № 5. -С.126-171.

60. Устав Санкт-Петербургской Академии Наук // Уставы Академии наук СССР.1724-1971 / Отв.ред. Г.К.Скрябин. М.: Изд-во АН СССР, 1975.- С.92-119.

61. Фрагменты показаний и протоколов допросов С.Ф.Платонова. // Общая газета -1994.-27 мая-2 июня.2. Архивные документы.

62. Российский государственный архив экономики (РГАЭ):• ф.181, оп.1, д.1; ф.732, оп.1, д.64, 97, 104, 106; ф.785, оп.1, д.279; ф.769, оп.1, д.19, 29; ф.9598, оп.2, д.3,4, 7, 8,15,16.

63. Российский государственный архив научно-технической документации (РГАНТД):ф.133, оп.1, д.85; ф. 166, оп.1, д.1,2.

64. Текущий архив Ростовского государственного университета: 9 ф.Р-46,; 1-л,д.6; оп.11,д.549, 551.

65. Произведения политических и общественных деятелей.

66. Бауман К.Я. Положение и задачи советской науки. // Правда. 1936. - 6 сентября.

67. Бухарин: человек, политик, ученый / Под ред. В.В.Журавлева. М.: Политиздат,1990.-414 с.

68. Бухарин Н.И. Этюды. Репринт, изд. - М.- JL: Гос. технико-теор. изд-во, 1932. - 353 с.

69. Богданов А. Вера и наука: О книге В.Ипьина "Материализм и А эмпириокритицизм". (1910). //Вопросы философии. 1991. 12. - С. 39-88.Богданов А.А. Вопросы социализма: Работы разных лет. М.: Политиздат, 1990. -479 с.

70. Бонч-Бруевич В.Д. В.И.Ленин и мир литераторов и ученых. //Бонч-Бруевич В.Д. Воспоминания о Ленине. М.: Наука, 1965.- С. 394-401.

71. Бонч-Бруевич В. Нелегальный отдел библиотеки Академии наук // Известия. -1925. 6 сентября.

72. В предчувствии перелома: Последние письма и записи Ф.Э.Дзержинского // Коммунист.- 1989.- № 8. С.79-88.

73. Верменичев И. Буржуазные экономисты, как они есть (кондратьевщина) // Большевик.- 1930. № 18.- С.38-55.

74. Горбунов Н.П. Ленин и план научно-технических работ. // Правда 1924. - 4 марта.

75. Горький A.M. Ф.Э.Дзержинскому. 6 октября 1919 г.: Из переписки А.М.Горького // Известия ЦК КПСС. - 1989. - Nz 1.- С.241.

76. Горький A.M. Г.Е.Зиновьеву. 3 июня 1919 г.: Из переписки А.М.Горького // Известия ЦК КПСС. - 1989. - № 1.- С. 240.

77. Горький A.M. Л.МЛеонову. 11 декабря 1930 г. // Горький М. Собр.соч.- В 30-ти т. - Т.29. - М.: Гос. изд-во худ. лит-ры, 1955. - С. 195.

78. Горький A.M. А.В.Луначарскому. Не позднее 23 июля 1921 г.: Из переписки А.М.Горького // Известия ЦК КПСС. - 1989.- № 1. - С. 215.

79. Горький A.M. С.Ф.Ольденбургу, 22 августа 1925 г. // Горький М. Собр. соч. -В 30-ти т. - Т.29. - С.440-441.

80. Горький A.M. Рыкову А.И., 1 июля 1922 г.: Из переписки А.М.Горького // Известия ЦК КПСС. - 1989. - № 1. - С.243.

81. Горький A.M. Сталину И.В., 27 ноября 1927 г.: Из переписки А.М.Горького // Известия ЦК КПСС. - 1989. - № 3. - С. 187.

82. Горький A.M. Томскому М.П., 16 августа 1921 г.: Из переписки А.М.Горького // Известия ЦК КПСС. - 1989.- № 5. - С. 217.

83. Горький М. Интеллигенция и революция .6 июля 1922 г. // Правда. 1991. - 25 февраля.

84. Гредескул Н.А. Красная наука, красная истина, красная профессура. // Красный журнал для всех 1923.- № 3-4. - С. 37-48.

85. Далин Д. Троянский конь// Социалистический вестник. 1924.-№ 5.- 8 марта.

86. Дан Ф. Внутренний меньшевизм // Социалистический вестник. 1923. -№ 13,26 мая.

87. Дан Ф. Начало конца // Социалистический вестник. 1924. - № 2. - 25 января.

88. Дзержинский Ф.Э. О деятельности ВЧК: Доклад на заседании ВЦИК 17 февраля 1919 г. // Избранные произведения. В 2-х т. - Т.1. - М.: Политиздат, 1967. -С.270-272.

89. Зиновьев Г.Е. В.И.Ленин // От первого лица: Сб. / Сост. И.А.Анфертьев. -М.: Патриот, 1992. С.467-489.

90. Зиновьев Г.Е.- А.М.Горькому, 3 июня 1919 г.: Из переписки А.М.Горького // Известия ЦК КПСС. 1989. - № 1.- С.240.

91. Калинин М.И. Речь на торжественном заседании конференции Академии Наук СССР, посвященном 200-летию ее существования // Калинин М.И. Избранные произведения. Т. 1. 1917-1925 гг. - М.: Политиздат, 1960. - С.687-688.

92. Калинин М.И. Роль интеллигенции в нашем строительстве // Известия. 1925. — № 287.

93. Кольман Э. Теория относительности и диалектический материализм // Под знаменем марксизма. 1939. - № 6. - С. 106-115.

94. Кольман Э. Теория квант и диалектический материализм // Там же. 1939. - № 10.-С. 129-139.

95. Короленко В. "Если возможен еще выход для России, то он только в одном: в возвращении к свободе" // Родина. 1989. - № 3. - С.70-73.

96. Красин Л.Б. В Политбюро ЦК РКП (б). 14 мая 1924 г. // Правда.- 1990. 18 июля.

97. Кржижановский Г.М. Ленин и наука // Кржижановский Г.М. Избранное. М.: Госполитиздат, 1957. - С.486-494.

98. Кропоткин П.А. С.П.Тюрину. 4 сентября 1917 г. // Вопросы философии. -1917. -№ 1.-С.55.

99. Ларин Ю. Автобиография. // Деятели СССР и революционного движения России: Энциклопедический словарь Гранат. Репринт, изд-е. - М.: Сов. энциклопедия, 1989. - С.485.

100. Ленин В.И. А.М.Горькому, 15 сентября 1919 г. // Ленин В.И. Полн. собр. соч., -Т.51.-С.48.

101. Ленин В.И. Ф.Э. Дзержинскому, 19 мая 1922 г.//Ленин В.И. Полн. собр. соч. -Т.54. - С.265-266.

102. Ленин В.И. Записка Н.П.Горбунову, 3 сентября 1921 г. // В.ИЛенин и ВЧК: Сб. док-тов (1917-1922 г.г.). М., 1987. - С.469.

103. Ленин В.И. Записка секретарю 26 или 27 августа 1919 г. // Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т.51. - С. 38-39.

104. Ленин В.И. Наказ по вопросам хозяйственной работы, принятый 28 декабря 1921 г. //Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44 - С.337.

105. Ленин В.И. Письмо В.М. Молотову для членов Политбюро ЦК РКП (б), 19 марта 1922 г. // Известия ЦК КПСС. 1990. - № 4. - С. 193.

106. Ленин В.И. Проект секретного письма ЦК РКП (б). 9 сентября 1921 г. // Известия ЦК КПСС. -. 1990. № 4. - С. 181.

107. Ленин В.И. Речь на I Всероссийском съезде совнархозов. 26 мая 1918 г. //B.И.Ленин. Полн.собр.соч. Т.36. - С.382.

108. Ленин и Академия наук / Под ред. П.Н.Поспелова: Сб. док. М.: Наука, 1969. -341 с.

109. Ленин отвечает на вопросы / Публ. В.Десятерика. // Комсомольская правда. -1988.-2 октября.

110. Литературное наследство. Т. 80. В.И.Ленин и А.В.Луначарский. Переписка, доклады, документы. - М.: Наука, 1971. - 763 с.

111. Луначарский А.В. Воспоминания и впечатления. -М.: Советская Россия, 1968. -374 с.

112. Луначарский А. В союзе с наукой: Из речи на праздновании двухсотлетия Академии наук СССР // Правда. 1925. - 8 сент.

113. Луначарский А.В. Два студента // Вестник высшей школы. 1987. - № 7. - С. 83 * -84.

114. Луначарский А.В. Из доклада на VIII сессии ВЦИК. 26 сентября 1920 г. // А.В.Луначарский о народном образовании. М.: Изд-во АПН РСФСР 1958. - С119-143.

115. Луначарский А.В. Интеллигенция и социализм//ВАРНИТСО. 1930. -№ 2.C. 10-13.

116. Луначарский А.В. Интеллигенция и ее место в социалистическом ^ строительстве // Коммунист, революция. 1927. - № 1. - С. 21-55.

117. Луначарский А.В. Как родилась наука. 1918. / Публ. С.Я.Плоткина // Вопросы истории естествознания и техники. 1987. - № 1. - С. 29-33.

118. Луначарский А.В. Ленин и наука. //Ленинградская правда. 1925. - 8 сентября.• Луначарский А.В. К 200-летию Всесоюзной Академии наук // Новый мир. 1925. -№ 10.-С.109.

119. Луначарский А.В. Наука и марксизм // Коммунистическое просвещение. -1923.-№6.-С. 3-9.

120. Луначарский А.В. "Неувязка" в Академии наук // Известия.- 1929. 5 февр. Луначарский А.В. Интеллигенция в ее прошлом, настоящем и будущем. - М.: Новая Москва, 1924.-75 с.

121. Мартов Л. Либеральный социализм // Социалистический вестник. 1923. - № 1.- 1 января.

122. Мехлис Л. Вопросы теории зарплаты в СССР // Большевик. 1930. -№ 3-4. -С.32-47.

123. Новые документы В.И.Ленина (1920-1922 гг.) // Известия ЦК КПСС. 1990. - № 4.-С. 174-197.

124. Переписка академика И.П.Павлова с В.М.Молотовым / Публ. В.Самойлова и Ю.Виноградова//Советская культура. 1989. - 14 января.т

125. Переписка В.И.Леннна в связи с болезнью и лечением А.И.Рыкова (1921-1922 гг.) // Известия ЦК КПСС. 1989. - № 4. - С. 161-168.

126. Покровский М.Н. Борьба классов и русская историческая литература. -Петроград: Прибой, 1923. 137 с.

127. Покровский М.Н. 10 лет Коммунистической академии // Вестник Ком. Академии. 1928. - № 28(4). - С.7-20.

128. Покровский М.Н. Избранные произв. В 4-х кн. - Кн.4. - М.: Мысль, 1967.• 639 с.

129. Покровский М.Н. Примечание к статье А.Д. Удальцова "Очерк истории Социалистической академии" // Вестник Социалистической Академии. 1922. - № 1.- С.38-39.

130. Презент И. О лженаучных воззрениях профессора Н.К. Кольцова // Под знаменем марксизма. 1939. - № 5. - С. 146-160.

131. Рязанов Д.Б. Письмо в Президиум Коммунистической Академии (первая половина февраля 1931 г.) // Вестник АН СССР. 1991. - № 7. - С. 148.

132. Рязанов Д.Б. Письмо непременному секретарю Академии С.Ф.Ольденбургу (середина января 1929 г.)//Вестник АН СССР. 1991. - № 7. - С. 163-173.

133. Рейснер М. Социалистическая академия. // Вестник жизни. 1919. - № 34.-С. 20-23.

134. Рыков А.И. Избранные произведения. М.: Экономика, 1990. - 495 с.

135. Семашко НА. Незабываемый образ // Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. 4.1. - М.: Госполитиздат, 1956. - С. 393-402.

136. Семашко Н.А. Ученые в первые годы Советской власти // Прожитое и пережитое. М.: Госполитиздат, 1960. - С. 108-110.

137. Сталин И.В. Итоги первой пятилетки: Доклад 7 января 1933 г. // Сталин И.В. Сочинения.-В 13 т. Т. 13. - С. 161-215.

138. Сталин И.В. К вопросам аграрной политики в СССР: Речь на конференции аграрников-марксистов, 27 декабря 1929 г. // Сталин И.В. Соч. Т.12. - С. 141-172.

139. Сталин И.В. О задачах хозяйственников: Речь на I Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 г. // Сталин И.В. Соч.-ТЛЗ.-С. 29-42.

140. Сталин И.В. О некоторых вопросах истории большевизма: Письмо в редакцию журнала «Пролетарская революция» // Сталин И.В. Соч. Т. 13. - С. 84-102.

141. Сталин И.В. Ответ Билль-Белоцерковскому, 2 февраля 1929 г. // Сталин И.В. Соч.-Т. 11.-С. 326-329.

142. Сталин И.В. Письмо В.И. Ленину. // Сталин И.В. Соч. Т.5. - С. 50-51.

143. Сталин И.В. Письмо т. Ме-рту // Сталин И.В.Соч. Т.7. - С.42-47.

144. Сталин И.В. Политический отчет ЦК XVI съезду ВКП (б), 27 июня 1930 г. // Сталин И.В. Соч. Т. 12. - С.235-373.

145. Сталин И.В. XV съезд ВКП (б) 2-19 декабря 1927 г.: Политический отчет Центрального Комитета, 3 декабря // Сталин И.В. Соч. Т. 10. - С. 271-353.

146. Сталин И.В. Речь на VIII съезде ВЛКСМ 16 мая 1928 г. // Сталин И.В. Соч. Т. 11.-С. 66-77.

147. Сталин И.В. Телеграмма В.ИЛенину 16 июня 1919 г. // Сталин И.В. Соч. Т.4. - С.261.

148. Сталин И.В. XIV съезд ВКП (б) 18-31 декабря 1925 г. Политический отчет Центрального Комитета, 18 декабря // Сталин И.В. Соч.- Т.7. С. 261-352.

149. Сталин И.В. Экономические проблемы социализма в СССР. Б.м.: Госполитиздат, 1952. - 94 с.

150. Толстой И.И. Высшая школа // Вестник высшей школы. 1990. - № 3. - С.80-89. Трапезников С.П. Общественные науки - могучий идейный потенциал коммунизма. -М.: Политиздат, 1974. - 142 с.

151. Троцкий Л.Д. Литература и революция: Печат. по изд. 1923 г.- М.: Политиздат, 1991.-400 с.

152. Троцкий Л.Д. Моя жизнь: Опыт автобиографии. В 2-х т. - Т.2. - М.: Книга, 1990.-334 с.

153. Устрялов Н.В. В борьбе за Россию. Харбин: Окно, 1920. - 82 с.

154. Устрялов Н.В. На новом этапе. 2-е изд. - Шанхай: Центурион, 1930. - 43 с.• 3.94. Устрялов Н.В. Национальная проблема у первых славянофилов // Русская мысль (М. Петербург). - 1916. - Кн. V. - С. 1-22.

155. Устрялов Н.В. От НЭПа к социализму. Шанхай: Б.и., 1934. - 57 с.

156. Устрялов Н.В. Под знаком революции. Харбин: Русская жизнь, 1925. - 356 с. 3.98. Устрялов Н. Политика массы. // Новое время. - 1992. - № 18. - С. 58-59.

157. Произведения деятелей науки.

158. Авербах JI. Еще о классовой борьбе и вопросах культуры.// Большевик.- 1926. -№23-24.-С. 100-101.

159. Бартольд В.В. Ближайшие задачи изучения Туркестана. // Наука и просвещение (Ташкент). 1922. - № 2. - С. I-II.

160. Бердяев Н.А. Самопознание. JL: Лениздат, 1991. - 398 с.

161. Бердяев Н.А., Букшпан Я.А., Степун Ф.А. Освальд Шпенглер и закат Европы: Сб.ст. М.: Берег, 1922. - 95 с.

162. Боголепов Д.П. На фронте просвещения в 1920-1921 гг. // Фронт науки и техники. 1935. - № 9. - С.39-41.

163. Бруцкус Б. О новой экономической политике: Из книги "Экономическое планирование в Советской России" (1934 г.) // ЭКО. 1989. - № 10. - С. 84-93.

164. Бруцкус Б.Д. Социалистическое хозяйство. Теоретические мысли по поводу русского опыта. // Новый мир.- 1990. № 8. - С. 174-214.

165. Быстрянский В.А. К вопросу о зависимости науки от экономики. // Красный• студент. 1923. - № 5 - С. 1-7; № 7-8. - С. 34-38.

166. Быстрянский В. Пролетарий и наука. Петроград: Госиздат, 1920. - 32 с.

167. Вальден П.И. Наука и жизнь. 4.1 - Б.м.: Научное химико-техническое изд-во, 1918.-113 с.

168. Варга Е. Изменения в экономике капитализма в итоге второй мировой войны. -Б.м.: Госполитиздат, 1946. 319 с.

169. Вельмин В.П. Северо-Кавказская ассоциация научно-исследовательских институтов // Научный работник. 1927. - № 5-6. - С.50-58

170. Вернадский В.И. Записи 1890-1894 годов // Новый мир. 1988. - № 3. - С.215-229.

171. Вернадский В.И. Из дневника октября ноября 1917 г. // Огонек,- 1990. - № 49.-С. 12-13.

172. Вернадский В.И. Из дневников 1921 года. Публикация М.Сорокиной // Звенья: Исторический альманах. М.: Прогресс; Феникс; Athe№eum, 1991. - С. 475-487.

173. Вернадский В.И. Из писем разных лет // Вестник АН СССР. 1990. - № 5. -С.80-90.

174. Вернадский В.И. Научная задача момента // Донская речь. 1919. - 26 декабря. Вернадский В.И. Об основных принципах нового Устава АН СССР // Вестник РАН. -1994.-№4.- С.-369.

175. Вернадский В.И. По поводу критических замечаний академика А.М.Деборина// Вестник АН СССР. 1990. - № 3. - С.89-90.

176. Вернадский В.И. Основою жизни искание правды: записи 1890-1894 гг. // Новый мир. - 1988. - № 3. - С.202-233.

177. Губкин И.М. Ленин и наука // Правда. 1937. - 21 января.

178. Губкин И.М. Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине // Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. 4.2. - М.: Госполитиздат, 1957. - С.300-318.

179. Губкин И.М. Как изучались и будут изучаться производительные силы // Вестник АН СССР. 1931. - № 6. - С. 1-14.

180. Державин Н. Университетская наука и политика (К вопросу о науке "чистой" и "классовой") // Красный студент. 1923.- № 4.- С. 6-8.

181. Зворыкин А.А. Ликвидировать до конца последствия троцкистско-бухаринского вредительства на фронте истории и науки и техники // Вестник АН СССР. 1937. - № 4-5. - С.22-23.

182. Ипатьев В.Н. Роль научных исследований в развитии промышленной жизни страны// Наука и ее работники. 1921. - № 3. - С. 10-16.

183. Карпинский А.П. Ленину В.И., 21 сентября 1921 г. // Вестник РАН. - 1994. - № 9. - С. 826-827.

184. Кедров Б. Ленин и пути организации советской науки // Наука и жизнь. 1974. -№4. с. 6-14.

185. Комаров В.Л. Владимир Ильич Ленин и наука // Комаров В.Л. Избр. соч. Т.Н. - М. - Л.: Изд-во АН СССР, 1948. - С.633-639.

186. Комаров В.Л. Друг науки // Вестник АН СССР. 1940. - № 3. - С.3-10.

187. Комаровский Г. Социалистическая реконструкция сельского хозяйства и вредительство //ВАРНИТСО.- 1930.-№ 9-10. С.27-36.

188. Кондратьев Н.Д. Проблемы экономической динамики. М.: Экономика, 1989. -526 с.

189. Кубанин М.И. Уровень производительности труда сельского хозяйства СССР и США //Проблемы экономики. 1941. - № 1.- С.53-79.

190. Леонтьев А. К характеристике меньшевистских «теорий планирования» // Большевик. 1931. - N° 2. - С. 82-93.

191. Лосев А.В. Письма из неволи В.М. Лосевой // Советская культура. - 1989. - 1 января.

192. Марр Н.Я. Краеведческая работа // Научный работник. 1925. - Кн. I. - С. 1018.

193. Марчук Г.И. Трагедия науки. // Правда. 1991. - 14 декабря.

194. Николай Иванович Вавилов. Из эпистолярного наследия. 1929. 1940 гг. // Научное наследство. - Т. 5. - М.: Наука, 1980. - 427 с.

195. Ольденбург С.Ф. Приступ к систематической краеведческой работе в России // Краеведение. 1923. - № I.- С. 3-5.

196. Ольденбург С.Ф. Работа Российской Академии наук за последние три года. (1917-1919 гг.) // Наука и ее работники. 1920. - № 1. - С. 6-13.

197. Павлов И. О русском уме. 1918 г. //Литературная газета 1990. - 31 июля.

198. Патон Б.Е. Путями научного дерзания // Правда. 1969. - 12 февр.

199. Письмо академика М.С. Грушевского // Свободная мысль. 1992. - № 10. - С. 49-52.

200. Сорокин П. Дальняя дорога: Автобиография / Пер. с англ., общая редакция, предисловие и примеч. А.В.Липского. М.: Моск. рабочий; Терра, 1992. - 303 с.

201. Сорокин П.А. Россия после НЭПа (К пятилетнему юбилею Октябрьской революции) 1923 г. // Вестник РАН. 1992. - № 2.- С. 129-138.

202. Тимирязев К.А. Поход современной буржуазной науки против естествознания //Спутник коммуниста.- 1922. 18.-С.77-93.

203. Топчиев А.В. Ленин и развитие науки. //Ленин и наука. М.: Изд-во АН СССР, 1960. - С.34-60.

204. Трайнин А.П. Андрей Януарьевич Вышинский. // Вестник АН СССР. 1938. -№ 11-12.-С. 49-54.

205. Туган-Барановскмй М.И. Социальные основы кооперации. М.: Экономика, 1989.-496 с.

206. Федотов Г. Защита России // Искусство кино. 1990. - № 7. - С. 13-26.• 4.52. Ферсман А.Е. В.И.Ленин и изучение производительных сил СССР: Доклад на Общем собрании АН СССР 28 апреля 1940 г. // Вестник АН СССР.- 1940. № 4-5. -С.64-73.

207. Ферсман А.Е. Производительные силы страны и наука. // Научный работник. -1925. Кн.1. - С.5-9.

208. Чаянов А.В. Крестьянское хозяйство. М.: Экономика, 1989. - 492 с.

209. Чубутский П. Новое народничество (1922). // Новое время. 1992.- № 7. - С. 58-59.5. Мемуарные источники.

210. Анциферов Н. Из воспоминаний. // Звезда. 1989.- № 4.- С. 117-165.

211. Врангель П.Н. Воспоминания. Южный фронт (ноябрь 1916 г. ноябрь 1920 г.) Часть II - М.: Терра, 1992. - 474 с.

212. Жданов Ю.А. Из мемуаров // Гуманитарный ежегодник (Ростов н/Д). Вып.1. -, # 2002.-С.229-261.

213. Извольский А.П. Воспоминания: Пер. с англ. 2-е изд. - М.: Международ, отн., 1989.- 192 с.

214. Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте: Мемуары: Пер. с англ. М.: Республика, 1993. - 384 с.

215. Коковцов В.Н. Из моего прошлого: Воспоминания. 1911-1919. М.: Современник, 1991. - 590 с.

216. Крылов А.Н. Мои воспоминания. Л.: Судостроение, 1984. - 480 с.

217. Лосский Н.О. Воспоминания // Вопросы философии. 1991. - № 2. - С. 116-192.

218. Милюков П.Н. Воспоминания. М.: Политиздат, 1991. - 528 с.

219. Петровский А. Откровенно говоря.-Ростов н/Д.: Феникс, 1997.-512 с. 5.11. Трубецкой С.Е. Минувшее.-М.:ДЭМ, 1991.-336 с.

220. Ухтомский А. И свет во тьме свети. // Свободная мысль. 1992. - № 2. - С.25-36.

221. Френкель В.Я. Яков Ильич Френкель. -М.-Л.: Наука, 1966.- 472 с.

222. Фриш С.Э. Отрывки из воспоминаний. // Природа. 1990. - № 10. - С.86-100.

223. Чуковский К.И. Дневник. (1901-1929). М.: Советский писатель, 1991. - 544 с.

224. Шкловский В.Б. Жили были. Воспоминания. Мемуарные записи. - М.: Советский писатель, 1966. - 550 с.

225. Шкловский И. Главы из воспоминаний. // Независимая газета. 1991.- 29 января.

226. Монографии, сборники, статьи.

227. Авторханов А.Г. Технология власти // Вопросы истории. 1992. - № 10. - С. 93141.

228. Аймермахер К. Политика и культура при Ленине и Сталине. 1917-1932 гг. М.: АИРО-ХХ, 1998.-208 с.

229. Алаев Л.В. «По последним данным разведки мы воевали сами с собой (к вопросу об основном противоречии нашей эпохи) // Восток. — 2002. № 4. - С.51-63.

230. Алпатов В.М. Мартиролог востоковедной лингвистики. // Вестник АН СССР.1990.-№ 12.-С. 110-122.

231. Аксенов Ю.С. Послевоенный сталинизм: удар по интеллигенции. // Кентавр.1991. Октябрь-декабрь. - С. 80-90.

232. Аксенов Ю.С. Путь к коммунизму: утопии и реалии. // Вопросы истории КПСС. 1990.-№7.-С. 109-122.

233. Аксенова Е.П. Из истории советской славистики в 1930-е годы. // Советское славяноведение. 1991. - № 5. - С. 83-94.

234. Алаторцева А.И. Советская историческая наука на переломе 20-30-х годов. // История и сталинизм / Сост.Мерцалов А.Н. М., 1991. - С. 248-283.

235. Александров Д.А., Кременцов H.JI. Опыт путеводителя по неизведанной земле: Предварительный очерк социальной истории советской науки (1917-1950-е годы) // Вопросы истории естествознания и техники. 1989. - № 4. - С.67-79.

236. Алексеев П.В. Революция и научная интеллигенция. М.: Политиздат, 1987. -271 с.

237. Алексеев П.В. Философы России XIX-XX столетий. Биографии, идеи, труды. -М.: Академический проект, 2002. 1152 с.

238. Альфред Нобель и Императорский институт экспериментальной медицины. / Предисловие и публикация В.С.Мешкунова. // Вопросы истории естествознания и техники. 1994.-№ 1. - С. 121-128.

239. Ананьич Б., Чернуха В. Партия контрреформ: Третье поколение русских реформаторов (1890-1900 гг.) // Родина. 1992. - № 2. - С. 30-35.

240. Анастасыш Д., Вознесенский И. Начало трех национальных академий. // Память. Paris, 1982. - С. 165-225.

241. Аникин А.В. Путь испытаний. Социально-экономические идеи в России до марксизма. М.: Политиздат, 1990. - 415 с.

242. Антипов А. О науках счастливых и несчастливых. // Свободная мысль.- 1991. -№ 17.-С. 126-128.

243. Антонов-Овсеенко А.В. Лаврентий Берия. Краснодар: "Сов. Кубань", АО "Концерн "Курорт", 1993.-432 с.

244. Анучин Д.Н. Изучение производительных сил России. // Анучин Д.Н. Избранные географические работы. М.: Географиздат, 1949. - С. 111-118.

245. Анцупова Г.Н. Общество "друзей человечества" // Российские вести. 1993. - № 153 (322).

246. Артизов А.Н. В угоду взглядам вождя: Конкурс 1936 г. на учебник по истории СССР//Кентавр. 1991. - Октябрь-декабрь - С.125-135.

247. Артизов А.Н. Критика М.Н. Покровского и его школы: К истории вопроса. // История СССР. 1991. - № 1. - С. 102-120.

248. Артизов А.Н. Николай Николаевич Ванаг (1899-1937) // Отечественная история. 1992. - № 6.- С. 95-109.

249. Ашнин Ф.Д., Алпатов В.М. "Дело" академика М.Н. Сперанского. // Известия РАН. Сер. лит. и яз. - 1993. - Т. 52. - № 2. - С.77-86.

250. Ашнин Ф.Д., Алпатов В.М. Николай Николаевич Дурново. // Известия РАН. -1993.-Т. 52.-№4.-С. 54-65.

251. Баландин Р.К. Анатомия одной дискуссии // Вестник АН СССР. 1990. - № 3. -С.87-88.

252. Балухатский С.Д. К избранию М.Горького в почетные академики: По неопубликованным материалам // Вестник АН СССР.- 1932. № 3.- С. 31-40.

253. Баранов В. Максим Горький и его трагедия. // Известия.- 1993.- 13 марта.

254. Баранов В., Цыбульский Г. Уроки правооппортунистической практики Земплана. // Большевик.- 1931. № 1. - С.72 -81.

255. Бастракова М.С. Академия наук и создание сети исследовательских институтов (Две записки В.И.Вернадского) // Вопросы истории естествознания и техники. -1999. № 1. -C.I57-167.

256. Байрау Д. Интеллигенция и власть: советский опыт. // Отечественная история. 1994.-№2.-С. 122-136.

257. Бапязин В.Н. Профессор Александр Чаянов. М.: Агропромиздат, 1990.-304 с.• 6.33. Бахрах Д.Н. Административное право. Учебник. Часть общая. М.: Изд-во БЕК, 1993.-301 с.

258. Беляев Е.А. КПСС и организация науки в СССР. М.: Политиздат, 1982. -143 с.

259. Беляев Е.А., Пышкова Н.С. Формирование и развитие сети научных учреждений СССР.- М.: Наука, 1979. 244 с.

260. Белянова Е.В., Комлев С.Л. Документ эпохи. // Мировая экономика и международные отношения. 1988. - № 9. - С. 61-63.

261. Берлявский Л.Г. Наука и Российское государство на рубеже XIX-XX вв.: Проблемы историографии. // Россия в XIX начале XX вв. Памяти Ю.И.Серого. -Ростов н/Д.:МГП Таудеамус-ХХГ', 1992.-С. 14-16.

262. Берлявский Л.Г. Наука и политика в России XIX-XX вв.- Ростов н/Д.: МГП Таудеамус-ХХГ', 1992. В 2-х ч.- Ч. 1. - 55 е.; 4.2. - 58 с.

263. Берлявский Л.Г. Революции нового и новейшего времени и судьбы науки: Проблемы историографии. // Научные чтения по всеобщей истории, поев, памятиакад. С.Д.Сказкина: Тез. докл. Ростов н/Д.: МГП 'Таудеамус-ХХГ', 1992. - С. 109114.

264. Берлявский Л.Г., Морозова О.М. Научная интеллигенция и политика: Исторические модели взаимодействия в XX в.- Иваново: Изд-во ИГПИ, 1992.- С. 213-214.

265. Бернштейн М.А. Трагические страницы истории славянской филологии (30-е годы XX века). // Советское славяноведение. 1989.- № 1. - С. 77-83.

266. Берхин И.Ю. Так что же такое «военный коммунизм»? // История СССР. 1990. -№3.-С. 131-143.

267. Благовещенский П.А. В гостях у Шарии. // Минувшее: Историч. альманах. -Т.7. Paris: Athe№ium, 1989. - С.451-473. т 6.44. Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. - М.: Дело, 1994. - 687 с.

268. Блох М. Наука и промышленность. // Наука и техника. 1922. - № I. - С. 27-29; №2-3.-С. 34-37.

269. Богданов С. К истории объединения московских научных работников (19151925 гг.) // Научный работник. 1925. - Кн. 2. - С. 157-160.

270. Богданчиков С.А. Феномен Енчмена // Вопросы психологии. 2004. - № 1. -С.144-156.

271. Боголюбов А.Н. Сергей Натанович Бернштейн // Вопросы истории естествознания и техники. 1991. - № З.-С. 56-65.

272. Бордюгов Г., Козлов В. К вопросу о так называемых деформациях социализма. //Ленинская концепция социализма. М.: Политиздат, 1990. - С. 398-408.

273. Борисов В.П. Рец.на кн.:. Raeff M.Russia Abroad. A Cultural History of the RussiaJSfb Emigration, 1919-1939.-№.Y.-Oxford, 1990 // Вопросы истории естествознания и техники. 1992. - № 4. - С. 150.

274. Борисов Ю.С. Из истории Ленинских премий. // История СССР. 1957. - № I. -С. 14-26.

275. Боричевский И. Философия науки под ярмом классового общества // Красный студент. 1924.- № 4-5. - С.24-29.

276. Браславский И.Я. Первое десятилетие советской высшей школы (1917 1927). // Вестник высшей школы. - 1957. - № 6. - С. 36-45.

277. Брачев B.C. "Дело" академика С.Ф.Платонова // Вопросы истории. 1989. -№ 5. - С. 117-129.

278. Брачев B.C. Опасная профессия историк. // Вестник АН СССР. - 1990. - № 9.-С. 65-74.

279. Брачев B.C. Укрощение строптивой, или как АН СССР учили послушанию // Вестник АН СССР. 1990. - № 4. - С. 120-127.

280. Бронштейн В.М. Разгром Общества любителей мироведения. // Природа. -1990.-№4.-С. 122-126.

281. Буранов Ю., Хрусталев В. Гибель императорского дома. М.: Прогресс, 1992. -352 с.

282. Бурышкин П.А. Москва купеческая. М.: Столица, 1990. - 352 с.

283. Ваксберг А.И. Царица доказательств. Вышинский и его жертвы. М.: Книга и бизнес, 1992.-351 с.

284. Васецкий Н.А. Троцкий. Опыт политической биографии. М.: Республика, 1992.-351 с.

285. Васинский А. Свободному человеку. До востребования // Известия. 1992. - 23 мая.

286. Ватлин А.Миллионы для мировой революции: Финансовые махинации Коминтерна в Европе // Российская газета 1992. - 29 окт.

287. Великая Октябрьская социалистическая революция и становление советской культуры. 1917-1927 гг./Отв.ред. М.П.Ким. -М.: Наука, 1985.- 525 с.

288. Визгин В.П. Мартовская (1936 г.) сессия АН СССР: советская физика в фокусе // Вопросы истории естествознания и техники. 1990. - № 1. - С. 63-84.

289. Волин М.С. Организация изучения естественных ресурсов Советской страны в 1917- 1920 годах.//Вопросы истории. 1956. - № 2. - С.80-88.

290. Волкогонов Д. "С беспощадной решительностью." // Известия.- 1992. 22 апреля.

291. Волков B.C. К научной концепции истории советской интеллигенции // В поисках исторической истины. Сб.ст. JI.: Лениздат, 1990. - С.48-66.

292. Волков С.А. Из воспоминаний о Московской духовной академии // Минувшее: Исторический альманах. Paris: Athe№eum, 1988. - С.321-322.

293. Волобуев П.В. Если взглянуть правде в глаза // Социалистическая индустрия. -1988.- 18 окт.

294. Высшая школа: год 1918-й (Из воспоминаний профессора А.М.Залесского)// Вестник высшей школы. 1987. - № 8. - С.16-19.

295. Вышинский А.Я. Вопросы государства и права в трудах тов. Сталина // Вестник АН СССР.- 1939.- № 11-12. С.50-82.

296. Вышинский А.Я Теория судебных доказательств в советском праве. М.: Госполитиздат, 1950. - 308 с.

297. Во главе первенствующего ученого сословия: Очерки жизни и деятельности президентов Императорской Санкт-Петербургской Академии наук. 1725-1917 / Под ред. Э.И.Колчинского. СПб.: Наука, 2000.- 206 с.

298. Гаген-Торн Г. Вольфила: Вольно-философская Ассоциация в Ленинграде в 1920-1922 г.г. // Вопросы философии. 1990. - № 4. - С. 88-105.

299. Галич Ж.В. Школа Н.И. Бухарина и ее программа // Проблемы истории: Тез. докл. и сообщ. научной конференции. Ростов н/Д.: Изд-во РГУ, 1993. - С. 78-82.т

300. Галкин И.Н. Вклад И.Н.Стрижова в дело охраны и рационального использования нефтяных недр // Вопросы истории естествознания и техники. 1991.- № 4. С.38-43.

301. Галкин И.Н. Из истории отечественной нефтяной промышленности // Нефтяное хозяйство. 1983. - № 4. - С. 73-84.

302. Галкин И.Н. Малоизвестные штрихи биографии академика И.М. Губкина // Неделя. 1990. - № 4.

303. Геллер М.С. "Первое предостережение"- удар хлыстом (К истории высылки из Советского Союза деятелей культуры в 1922 г.) // Вопросы философии 1990. - № 9.- С. 37-67.

304. Главацкий М.Е. «Философский пароход»: год 1922-й: Историографические этюды. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2002. - 224 с.

305. Глеб Максимилианович Кржижановский. Жизнь и деятельность / Сост.B.Ю.Стеклов, Ю.М.Томский и др. М.: Наука, 1974. - 295 с.

306. Голанд Ю. Политика и экономика: Очерки общественной борьбы 20-х годов // Знамя. 1990. - № 3. - С.118-151.

307. Голиков В., Мурашов С., Чхиквишвили И., Шатагин Н., Шаумян С. За ленинскую партийность в освещении истории КПСС // Коммунист 1969. - № 3.C.67-83.

308. Голинков Д.Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. Кн.2. - 4-е изд. -М., Политиздат, 1986. - 397 с.

309. Голованов Я. Украинский интеграл по-грузински? // Московские новости.1990.-№40.

310. Гольцев Е. Он был ректором 27 дней // Неделя. 1990. - № 49.

311. Горбачевский М.В. В начале было слово . Малоизвестные страницы из истории советской лингвистики. М.: изд-во УДН, 1991. - 256 с.

312. Горбунов В.В. Борьба В.ИЛенина с сепаратистскими устремлениями Пролеткульта// Вопросы истории КПСС. 1958.- №1.-С.29-39.

313. Горбунов В.В. В.И. Ленин и Пролеткульт. М.: Политиздат, 1974. - 237 с.

314. Горелик Г. Два портрета // Нева. 1989. - № 8. - С. 167-174.

315. Горелик Г. Не успевшие стать академиками // Репрессированная наука. — М.,1991.-С. 335-352.

316. Горелик Г.Е. Обсуждение "натурфилософских установок советской физики" в Академии наук в 1937 1938 годах // Вопросы истории естествознания и техники. -^ 1990.-№4.-С. 17-31.

317. Горелик Г. Физики и социализм в архиве КГБ // Свободная мысль.- 1992. № 3. - С. 45-53.

318. Диссертации, авторефераты диссертаций.

319. Агейчева Т.В. Концепция интеллигенции и истории русской общественной мысли в трудах В.Р.Иванова-Разумника: Дис. канд. ист. наук. М., 2001. - 215 с.

320. Артемова Л.В. Роль Министерства народного просвещения и университетов Российской империи в истории развития разрядов наук и испытаний на ученые степени (1802-1917 гг.): Дис. канд. ист. наук. Невинномысск, 2002.-260 с.

321. Асеев С.Ю. Развитие теории демократии в концепции М.М.Ковалевского: Дис. канд. ист. наук. Барнаул, 2000. - 157 с.

322. Байлов А.В. От «Вех» к «сменовеховству» (Из истории идейно-политических исканий российской интеллигенции): Дис. канд. ист. наук. Ростов н/Д., 1996.195 с.

323. Баранова Н.Б. Власть и воздействие на массовое сознание: тридцатые годы XXфвека (на материалах Среднего Поволжья): Автореф. дис. д-ра ист. наук. М., 1997. -33 с.

324. Березовский А.П. История становления и развития негосударственной высшей школы России (90-е годы XIX века): Дис. канд. ист. наук. М., 2000. - 193 с.

325. Бойко М.И. Теоретические проблемы культуры в общественно-политических дискуссиях 20-30-х годов в Советской России: Дис. канд. ист. наук. Ростов н/Д., 2002.- 268 с.

326. Бойко Ю.В. Советская интеллигенция 1920-х годов во французской историографии и эмигрантской публицистике: Автореф. дис. канд. ист. наук. М.,1992.-23 с.

327. Бондарь А.Ю. Общественно-политические взгляды и деятельность Г.И.Вернадского: Дис. канд. ист. наук. М., 2001. -210 с.

328. Волков Д.А. Формирование интеллигенции из рабочих и крестьян в 1917-1925 гг.: противоречивый опыт и уроки (По материалам государственных, партийных и общественных организаций Верхнего Поволжья): Дис. канд. ист. наук. Кострома,1993.-С.258.

329. Всемиров В.В. Создание советской системы высшего образования и студенчество 1917-1927 гг.: Дис. д-ра ист. наук. -Саратов, 1996.-360 с.

330. Домников С.Д. Мировоззрение Александра Васильевича Чаянова: Дис. канд. ист. наук. М., 1994. - 376 с.

331. Думби Ю.Ф. Военная и научная деятельность Александра Андреевича Свечина: Дис. канд. ист. наук. -М., 2000.-383 с.

332. Зак Л.М. Строительство советской культуры в СССР (1933-1937): Дис. д-ра ист. наук. В 2 т. - М., 1966. - 1046 с.

333. Звонарев А.В. Общественно-политические взгляды и деятельность П.И.Новгородцева: Дис. канд. ист. наук. М., 1996. -210 с.

334. Иванов А.Е. Университетская политика самодержавия накануне первой русской революции: Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1975. - 24 с.

335. Казанин И.Е. Политика РСДРП(б)-РКП(б) по отношению к российской интеллигенции (октябрь 1917 1925 гг.): Дне. канд. ист. наук. - Ростов-на-Дону, 1995.-338 с.

336. Каримов К.К. Развитие науки в Башкортостане, вторая половина XIX первая половинаХХ вв.: Дис. д-ра ист. наук.-Уфа, 2000.-551 с.

337. Квакин А.В. Идейно-политическая дифференциация российской интеллигенции в условиях новой экономической политики, 1921 1927 гг. -Автореф. дис. д-ра ист. наук. - М., 1991.- 34 с.

338. Квакин А.В. Нововеховство как кризис белой эмиграции. Автореф. дис. канд. ист. наук. - Калинин, 1981.- 16 с.

339. Киселева Н.В. Добровольные общества в Советской России (1917 конец 20-х гг.): Дис. д-ра ист. наук. - Ростов н/Д., 1999. - 378.

340. Кислицын С.А. Большевистская политическая элита 20-30-х гг.: Дис. д-ра ист. наук.- Ростов н/Д., 1994. 642 с.

341. Красильников С.А. Интеллигенция Западной Сибири в период борьбы за установление и упрочение Советской власти (1917 июнь 1918): Автореф. дис. канд. ист. наук. - Томск, 1980. - 21 с.

342. Леонов Л.С. Создание советской государственности: теория и практика (19171922 гг.): Дис. д-ра ист. наук. М., 1998.-483 с.

343. Ливенцев Д.В. Ученый комитет Морского министерства. Его деятельность в области науки учебного дела в 1847-1891 гг.: Дис. канд. ист. наук. Воронеж, 2001.-202 с.

344. Макаренко В.П. Наука и политика в области науки: Дис. канд. филос. наук. -Ростов н/Д., 1978,-212 с.

345. Малейко Л.А. Исторический опьгг КПСС по созданию и развитию партийного аппарата в годы строительства и упрочения социализма (1917-1941 гг.): Дис. д-ра ист. наук. Ростов н/Д, 1982.- 433 с.

346. Миронос А.А. Ученые подразделения в системе административного управления России в первой половине XIX в. Задачи, структура, эволюция: Дис. д-ра ист. наук. Н.Новгород, 2000. - 474 с.

347. Сущенко В.А. Предпринимательство на трех этапах российской модернизации (вторая половина XIX-XX вв.): общее и особенное в исторической судьбе: Дис. д-ра ист. наук.- Ростов н/Д, 2001.- 451 с.

348. Теплова Е.Ф. Декреты Советской власти источники по истории политики в области культуры, 1917-1920 гг.: Дис. канд. ист. наук.-М., 1991. -229 с.

349. Уралова М.Э. Императорское Русское географическое общество во второй половине XIX в.: К истории общественной жизни в России: Дис. канд. ист. наук-СПб., 1994.-339 с.

350. Фаттахова Г.А. Деятельность Академического центра Татнаркомпроса в 1920-е годы: Дис. канд. ист. наук. Казань, 2000. - 233 с.

351. Хади Фадель Али Аулаки. Культурное строительство в России (1928-1941 гг.). Опыт изучения и проблемы: Автореф. дис. канд. ист. наук. Воронеж, 1996.18 с.

352. Чуклинов А.Е. Интеллигенция и власть: проблема взаимодействия ( теоретико-методологический аспект): Автореф. дис. канд. полит, наук. М., 1995. - 19 с.

353. Шейко В.Н. Развитие системы государственного руководства культурным строительством (Из истории Наркомпроса РСФСР. 1926-1932 гг): Дис. канд. ист. наук. -М., 1971.-299 с. „

354. Справочные и статистические издания.

355. Деятели СССР и революционного движения России: ЭнциклопедическийIсловарь изд-ва братьев Гранат. Репринт, издание. - М.: Сов. энциклопедия, 1989. -832 с.

356. Ленин и культурная революция. Хроника событий (1917- 1923 гг.) / Под ред. М.П.Кима. М.: Мысль, 1972. - 496 с.

357. Летопись университетской жизни / Сост. А.А.Пушкаренко, А.А.Пушкаренко. -4.1.- Ростов н/Д.:РГУ, 1997.-77 с.

358. Наука в России: Справочник. Данные к началу 1922 года. Сост. Комиссией «Наука в России» при РАН. Под наблюдением непременного секретаря РАН академика. С.Ф.Ольденбурга. М. - Петроград: Гос.изд-во, 1923. - 164 с.

359. Памятная книжка Императорской Академии наук. СПб.: Типогр. Импер. Академии наук, 1911. - 314 с.

360. Стариков Н.В. Россия. XX век. Политика и культура. Факты. Имена. Понятия: Энциклопедический словарь. Ростов н/Д.: Феникс, 1999. - 608 с.

361. Список действительных членов Академии наук Союза Советских Социалистических республик.-Л.: АН СССР, 1925.-36 с.

362. Библиографические указатели.

363. Земзин М.П., Кошеверова С.П. Высшая школа на Дону и Северном Кавказе: Библиогр. Указатель (1920-1985). Ростов н/Д.: Изд-во РГУ, 1987.-240 с.

364. Наука // Справочники по истории дореволюционной России: Библиография / Под ред. П.А.Зайончковского. М.: Книга, 1971. - С.227-249.

365. Русские естествоиспытатели: Библиографический указатель / Сост. Э.М.Браверман. М.: Мин-во культуры СССР, 1974. - 85 с.

366. Указатель работ Государственной Академии истории материальной культуры им. Н.Я.Марра, изданных с 1921 по 1935 гг. М.-Л.: ОГИЗ, 1936. - 124 с.