Центральная власть и аппарат управления в России, февраль-октябрь 1917 г. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, доктор исторических наук Коваленко, Николай Алексеевич

• Коваленко, Николай Алексеевич
• доктор исторических наук
• 2000

Оглавление диссертации доктор исторических наук Коваленко, Николай Алексеевич

ВВЕДЕНИЕ.

Глава I. ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И РОЖДЕНИЕ НОВЫХ

ВЫСШИХ ОРГАНОВ ВЛАСТИ.

§ 1. Организация власти в первые дни революции.

§ 2. Образование Временного правительства первого состава.

§ 3. Апрельский кризис и формирование первого коалиционного кабинета.

Глава II. ТРАНСФОРМАЦИЯ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ВЛАСТИ В УСЛОВИЯХ

НАРАСТАНИЯ ОБЩЕНАЦИОНАЛЬНОГО КРИЗИСА.

§ 1. От первого коалиционного правительства к «правительству спасения революции».

§ 2. На путях к режиму единоличной власти: Директория и третье коалиционное правительство.

Глава III. МЕХАНИЗМ ФОРМИРОВАНИЯ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ АППАРАТА УПРАВЛЕНИЯ ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА.

§ 1. Становление аппарата управления центральной власти: структура, функции, нормативно-правовая база.

§ 2. Реорганизация управленческого аппарата в период деятельности коалиционных кабинетов.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Центральная власть и аппарат управления в России, февраль-октябрь 1917 г.»

Одна из примет нынешнего времени - заметный рост интереса к отечественной истории. И это, представляется, вполне закономерным. Сегодня, в конце XX века, общество, историческая наука в России подходят к новому естественному рубежу. «Грань веков» - это всегда повод подвести итоги пройденного пути, наметить новые подходы к изучению нашего прошлого. И здесь особое место занимает 1917 год. Несмотря на то, что прошло более восьми десятилетий после событий, потрясших не только Россию, но и мир, 1917 год по-прежнему находится в центре внимания научных и политических дискуссий. Более того, сегодня, когда Россия вновь оказалась перед выбором пути дальнейшего развития, эта дата упоминается все чаще. Этот интерес имеет достаточно объективную основу: речь идет о событиях, ключевых для понимания истории страны.

Нужно отметить, что в последние годы по проблемам 1917 г. опубликована серия новых работ, проведен ряд серьезных научных конференций, семинаров и симпозиумов. В целом ученым удалось преодолеть как традиционные схемы прошлых лет, так и публицистические крайности в оценке этих событий, появившиеся в литературе конца 80-х - начала 90-х годов, и рассмотреть достаточно широкий спектр подходов и интерпретаций сложных и противоречивых вопросов революционного перелома в России. Все это стало возможным прежде всего благодаря созданию принципиально новых концепций, а также одному из немногих реальных достижений постсоветской эпохи - снятию ограничений на доступ к богатейшим материалам российских архивов и «спецхранов», хранящимся многие десятилетия под грифом «секретно».

Вместе с тем следует признать, что несмотря на множество тем и аспектов, ставших предметом современных дискуссий, ряд важных вопросов, имеющих определяющее значение для понимания сущности российского политического процесса 1917 г., не нашел достойного места в отечественной историографии. К таким вопросам относится и тема настоящего исследования.

Конечно, нельзя утверждать, что в литературе вовсе не предпринимались попытки исследовать данную проблему. И тем не менее, механизм формирования и функционирования центральной власти и управленческого аппарата в рассматриваемый период изучен недостаточно: ряд вопросов не освещен вообще, а другие нуждаются в более глубоком исследовании и переосмыслении. Комплексному анализу заявленная тема еще не подвергалась.

Изучение данной проблемы имеет не только научное и познавательное значение, но представляет серьезный политический и практический интерес для дня сегодняшнего. Ныне в обществе, прежде всего в научных кругах, в законодательных и управленческих структурах идет острая дискуссия по вопросам дальнейшего развития российской государственности, создания действенной системы власти и управления. Наблюдения современности невольно подталкивают к поиску аналогий. И хотя взгляд историка улавливает их относительность, многое в революционную эпоху уходящего века, увы, видится близким. Именно такое впечатление возникает при исследовании проблемы власти и управления в 1917 г. Бросающееся в глаза сходство ситуаций в 1917 г. ив конце XX века наводит на мысль о том, что некоторые системообразующие параметры российского общества, особенности формирования и функционирования властных институтов, их взаимоотношений с партиями и общественными организациями остались, в известной мере, неизменными. Следовательно, исторический опыт в разных его аспектах может быть полезен и интересен сегодня.

Говоря о степени изученности поставленной проблемы, необходимо иметь в виду, что она включает в себя множество аспектов, ее составляющих. Речь идет не только о «внутренней жизни» Временного правительства, но и о реальном воздействии руководства Советов и ведущих политических партий на его формирование, о взаимоотношениях между самими партиями, об эволюции воззрений лидеров партий и различных течений внутри их на организацию власти. Изучение темы предполагает также анализ влияния политических кризисов на реорганизацию центральной власти, освещение процесса создания и функционирования исполнительного аппарата, нормативно-правовой базы высших органов власти, организации делопроизводства и т.д. Естественно, на разных этапах историографического освоения революции 1917 года в России различные стороны исследуемой проблемы освещались неодинаково. Приоритеты исследователей зависели, прежде всего, от идейно-политической ситуации в обществе, а затем уже от состояния источниковой базы, позволявшей выявить основные линии политического процесса, проследить эволюцию властных институтов в 1917 году.

Группа историографических источников, в которых в той или иной степени затрагиваются различные аспекты указанной проблемы, велика по объему, разнообразна по видам. Поэтому из всей массы литературы нами была выбрана лишь только та, которая позволяет решить две принципиальные задачи, стоящие перед данным историографическим очерком: во-первых, проследить становление и эволюцию концептуальных схем и построений, относящихся к системе власти, во-вторых, охарактеризовать содержательную сторону проблемы, т.е. определить спектр и глубину разработки конкретных аспектов заявленной темы.

Как известно, становление историографии Русской революции 1917 г.1 приходится на 20-е гг. Тем не менее, первые публикации, интерпретирующие революционный процесс, в том числе и систему властных отношений, появились уже в 1917 г. Условно их можно разделить на две группы. Первую составляют работы, которые носили, как правило, информативный, агитационно-пропагандистский характер . Это небольшие заметки, статьи, отдельные публикации, не содержавшие каких-либо оценок и выводов. В большинстве из них приводились краткие биографические данные членов Временного правительства, сведения о созданных новой властью центральных учреждениях, других управленческих структурах и т.п. Ко второй группе работ, появившихся в 1917 г., относятся публикации известных государственных и общественных деятелей, лидеров политических партий. Если говорить о содержании их работ, то оно не только определялось политической борьбой, но и не выходило за рамки этой борьбы. По сути дела, труды В.И.Ленина, Г.В.Плеханова, П.Н.Милюкова, А.Ф.Керенского и др., написанные в феврале-октябре 1917 г., были посвящены обоснованию тактики их политических партий, позиции последних по отношению к правительству, полемике с политическими оппонентами. Можно сказать, что каждый из них в этом случае выступал не как историк русской революции, а как политик. Таким образом, эти публикации, на наш взгляд, следует рассматривать как «исторические», а не как «историографические» источники по теме «революция и власть». Вместе с тем вряд ли стоит отрицать, что в этих работах был обозначен ряд важных проблем Русской революции и даны общие оценки институтам власти.

Работы, написанные в 20-е гг., носили уже иной характер. Их авторы -современники революции, попытались осмыслить ее уже как совершившийся факт. Именно в этих трудах рельефно обозначились основные методологические подходы, которые положили начало различным историографическим направлениям в изучении революционного процесса в 1917 г. , а значит и темы настоящего исследования.

Одним из первых обобщающих исследований революционных событий 1917 г. стала работа П.Н.Милюкова «История второй русской революции», изданная в 1921 г.3. Затем появились фундаментальные «Записки о революции» Н.Н.Суханова4, которые П.Н.Милюков охарактеризовал как «полезное дополнение к моему собственному изложению в трех томах»5. Однако при оценке публикаций П.Н.Милюкова и Н.Н.Суханова нельзя не заметить, что уже в этих первых работах, посвященных осмыслению Русской революции, выпукло обозначились два различных подхода к изучению и освещению этого исторического события.

Работа П.Н.Милюкова представляет так называемую «кадетскую школу» (или «школу государственников»), которая органично вписывается в рамки «либеральной» историографии Русской революции6. В ней в качестве определяющего фактора в развитии революции выступают поступки и действия лидеров противоборствующих сторон на уровне Временного правительства, Совета рабочих и солдатских депутатов, партийных учреждений (т.е. политических партий) и т.д.

Для Н.Н.Суханова деятельность органов власти, государственных, партийных и общественных структур является лишь «сопутствующим обстоятельством» или «фоном», на котором развивалась революция. Главное внимание историков, считал он, должно быть приковано к анализу процессов, происходивших «в недрах народных масс»7. Поскольку сам автор не претендовал на написание истории, то в его работе массовое революционное движение представлено фрагментарно, причем акцент сделан на характеристике его социально-психологических аспектов. Предметом же специального анализа революционные действия рабочих, крестьян и солдат становятся лишь в работах первых советских историков (С.М.Дубровского, А.М.Панкратовой, А.В.Шестакова, И.В.Игрицкого и др.)8.

Таким образом, уже в 20-е годы наметились два возможных подхода к освещению истории Русской революции, в основе которых лежали различные представления о роли народных масс и личности в истории (что нашло свое отражение в тематике и содержании первых работ, посвященных революционному процессу в 1917 году). Заметим, отличительной особенностью советской историографии на всех этапах ее развития явился повышенный интерес к разработке именно социальных аспектов Русской революции. Что касается зарубежных исследователей, то они обратились к всестороннему изучению данного аспекта лишь в конце 60-х гг., что привело к появлению на Западе нового - «ревизионистского» - историографического направления9.

Однако подчеркнем, концептуальное осмысление Русской революции как в отечественной, так и зарубежной историографии 20-30-х гг. шло в рамках разработки ее политического (или историко-партийного) аспекта. Это объясняется прежде всего тем, что у истоков как отечественной, так и зарубежной историографии стояли современники революции. Причем не просто современники, а, как правило, ее активные участники и более того -представители различных противоборствующих сторон. В результате первые работы по истории русской революции, изданные в 20-е гг., носили (как и публикации революционного периода) острый полемический характер и имели обличительную направленность. По сути дела, традиции борьбы и приемы полемики с политическими противниками в годы революции были перенесены и в область изучения и осмысления революции в 20-30-е гг. Причем, это было в равной степени характерно как для эмигрантской литературы, представители которой искали ответ на вопросы «Почему так произошло?» и «Кто виноват?», так и для работ, выходивших в советской России.

В центре полемики оказались вопросы, связанные с оценкой деятельности Временного правительства, различных политических партий в 1917 г., их взаимоотношений с властными структурами. При этом высказанные точки зрения носили явно предвзятый характер. По выражению В.И.Невского, воспоминания и популярные статьи (носившие скорее агитационно-пропагандистский характер) по истории революции, изданные в 20-е гг. Истпартом, дышали «страстью борьбы и ненависти»10. В свою очередь, авторы исторических работ и мемуаров, написанных в эмиграции, всячески стремились дискредитировать политических противников и оправдать прошлую деятельность своих партий и свои собственные действия. Поэтому, строго говоря, публикации 20-х гг. следует рассматривать скорее как источники по изучению Русской революции, в том числе и темы нашего исследования, поскольку они позволяют не только восстановить в известной степени фактическую сторону рассматриваемой проблемы, но и передают умонастроение тех, кто был причастен в той или иной мере к управлению государством в 1917 г., устремления и мотивы, которыми они руководствовались. Но вместе с тем эти работы представляют определенный интерес и для историографического исследования, поскольку в ходе полемики тех лет был обозначен и ряд концептуальных вопросов, связанных с темой настоящей работы.

Основной акцент в эмигрантской литературе 20-30-х гг. (которая стояла у истоков современной «либеральной» историографии) был сделан на ретроспективном перемоделировании революционного процесса. Авторы -известные политические, общественные и военные деятели, активные участники событий 1917 года11, искали ответ на вопросы, как можно было предотвратить Октябрьский переворот, почему такая возможность была упущена и т.п. Поэтому основное внимание было уделено оценке деятельности Временного правительства, политических партий, поведения и роли тех, кто стоял у руля государственной машины, их влияния на ход и исход революции. В их публикациях, прежде всего в работах «кадетской историографии», Февраль предстает как «национальная и патриотическая» революция, которую возглавили думские лидеры, пытавшиеся «установить истинно либеральный и демократический режим в России». Поражение либерально-демократической революции объясняется ошибками Временного правительства, среди которых -неумелое ведение войны, Керенский не договорился с Корниловым, отсутствие необходимой «жесткости и решительности» по отношению к своим политическим противникам, особенно в июльские и послеиюльские дни и т.п.

При этом подчеркиваются «антипатриотические» дела и поступки большевиков

12 разлагающее» влияние на армию, «германские субсидии» и т.д.) . Горькая участь побежденных изгнанников обострила их восприятие и оценки революционного вихря на родине, но не способствовала восстановлению объективных реалий происходившего, в том числе правдивой картины формирования и функционирования властных институтов в 1917 г.

Иная трактовка в 20-е годы революционного процесса, в том числе властных отношений, была представлена в работах историков-марксистов. Доминантой этой концепции, которая безраздельно господствовала в отечественной историографии до второй половины 80-х годов, является положение о том, что большевики доказали свою преданность делу пролетариата, народу России и их деятельность исторически оправдана. Временное правительство, небольшевистские партии и течения, которые прямо или косвенно были причастны к системе властных институтов, рассматривались не сами по себе, а через призму борьбы большевиков против них. Обязательное признание исторической правоты большевиков неизбежно вело к негативной оценке исторической роли и результатов деятельности официальных органов власти и партий, участвовавших в реализации властных полномочий. Правда, на разных этапах развития советской исторической науки эта концепция имела свои особенности.

В угоду политике в советское время единый сложный, мощный революционный процесс оказался рассеченным на три почти изолированные составляющие: Февральская революция, период от Февраля к Октябрю, Октябрьская революция. В результате в советской историографии начинает торить себе дорогу пропаганда «безальтернативное™», традиция представлять Февральскую революцию, как одну из «естественных и закономерных»

13 предпосылок Октябрьской . Историки-марксисты всячески старались, с одной стороны, доказать «контрреволюционность» русской буржуазии, «антинародный» характер политики Временного правительства, неизбежность ухода его с политической арены, с другой - подтвердить постулат о закономерности победы пролетарской революции и прихода большевиков к власти.

Формирование и утверждение данной концепции системы власти в 1917 г. связано с историческими работами С.А.Пионтковского, М.Н.Покровского, Е.М.Ярославского, С.М.Дубровского и других известных большевиков14. В центре внимания историографии 20-х годов оказались также вопросы, связанные с оценкой деятельности социалистических (небольшевистских) партий и их лидеров15. В ней отмечена эволюция политической линии меньшевиков и эсеров, определяемая как путь от соглашательства к предательству интересов рабочего класса. При этом ограниченность фактологической базы работ компенсировалась убежденностью их авторов в заведомой враждебности небольшевистских партий делу пролетарской революции и интересам народных масс. В результате в 20-е годы были заложены основы той оценки небольшевистских партий и течений, которая вскоре стала единственно возможной16.

Таким образом, историография 20-х - сер. 30-х гг. наметила основные подходы к изучению проблемы «революция и власть», обозначив ряд ее концептуальных положений и схем. Что же касается фактической стороны вопроса, то она нашла известное освещение в основном в эмигрантской литературе. Работы бывших членов Временного правительства, руководителей и сотрудников управленческого аппарата содержат интересные сведения о формировании коалиционных кабинетов, взаимоотношениях между властью и партиями, заседаниях правительства, регламенте его работы, процедуре обсуждения и принятия решений и т.п. В целом можно сделать вывод, что, несмотря на определенные успехи в изучении темы, вопрос о механизме формирования и функционирования центральной власти и исполнительного аппарата в литературе рассматриваемого периода серьезной проработке не подвергался. Предложенные в работах первых историков Русской революции интерпретации основных событий 1917 г. отразили скорее субъективное восприятие современниками происходивших процессов. Поэтому логично предположить, что историкам последующего поколения удастся отказаться от предвзятости оценок, столь характерной для историографии 20-х гг., и сделать шаг вперед в изучении революции 1917 г., в том числе и исследуемой темы.

Однако условия, в которых оказалась отечественная историческая наука уже в 30-е гг., полностью исключала возможность решения этой задачи. Как заметила Л.И.Семенникова, 30-е, 40-е, первая половина 50-х гг. - это самое «глухое» время в развитии отечественной истории в СССР, когда подавлялась

17 всякая живая мысль . «Борьба за чистоту марксистско-ленинской теории» превратилась в копирование «Краткого курса», в котором была изложена канонизированная сталинская концепция истории Русской революции. Фонды архивных хранилищ были недоступны для исследователей, значительная часть литературы в библиотеках находилась в условиях специального хранения. С этого времени, как подчеркивается в нашей литературе, марксистское направление в обществоведении начинает теснить «своих буржуазных и мелкобуржуазных оппонентов не столько весомостью научных аргументов,

18 сколько мерами административного воздействия» . Для советской историографии этого периода были характерны, с одной стороны, абсолютизация роли большевистской партии на всех этапах развития революции, с другой - негативная оценка и трактовка деятельности политических оппонентов большевиков (в лице кадетов, эсеров и меньшевиков), утверждение о «контрреволюционности» русской буржуазии, об «антинародной» политике Временного правительства. В историографии начала 30-х - середины 50-х гг. вопросы о Временной правительстве, месте и роли небольшевистских партий и политических сил в системе властных отношений были преданы забвению. А если они и затрагивались, то вскользь, попутно, через призму борьбы большевиков против политических и идейных противников в революции. Именно эта тенденция определяла содержание историографии данного периода, пронизывая как обобщающие труды19, так и

ОП специальные исследования . В целом можно сказать, что в начале 30-х -первой половине 50-х годов в изучении темы был заметный регресс.

После XX съезда КПСС сложились новые условия для развития исторической науки. Официальная критика культа личности И.В.Сталина позволила историкам отказаться от наиболее примитивизированных и тенденциозных формулировок и положений «Истории ВКП(б). Краткий курс», касавшихся многих страниц истории Русской революции 1917 г., в том числе деятельности высших органов власти и управления, непролетарских партий и общественных организаций. Открылся частично доступ к архивным материалам, развернулась публикация неизвестных ранее документов. И как результат - начался буквально «исследовательский бум».

Во второй половине 50-х - первой половине 80-х годов появилось значительное число фундаментальных трудов по истории революции, в которых наряду с другими вопросами научному анализу был подвергнут и ряд аспектов исследуемой нами проблемы. Вместе с тем следует отметить, ренессанс советской исторической науки 1960-1980-х годов поколебал, но не разрушил основополагающих «ценностей» марксистско-ленинской методологии в изучении революции 1917 года, а значит и темы «революция и власть». Характерно, что суть данной проблемы советскими и западными историками трактуется по-разному, в зависимости от того, какой концепции революции придерживаются авторы.

В понимании советских историков, решение вопроса о власти означает, прежде всего, изменение ее классовой сущности. Наличие в стране «двоевластия» (как отражение раскола общества на два «лагеря»: «революционный» и «контрреволюционный») определило, по мнению советских историков, основную направленность, ход и содержание политической борьбы в России в послефевральский период. Речь шла либо об установлении единовластия Советов (что означало решение вопроса в интересах народных масс), либо о передаче всей полноты власти в руки буржуазии21, которая, по утверждению советских авторов, превратилась в контрреволюционную силу. В рамках такого подхода в качестве переломного момента в развитии Русской революции выступают июльские события, поскольку они положили конец «двоевластию» в стране и ознаменовали установление единовластия буржуазии. Заметим, подобная трактовка сущности «двоевластия» и его хронологических рамок до начала 90-х годов была общепринятой и не ставилась под сомнение.

По мнению «либеральных» западных исследователей, исход революции зависел от противоборства политических партий. В их трактовке решение вопроса о власти означает установление стабильной и прочной власти, которая способна обеспечить прежде всего «общественный порядок» в стране, обуздать «анархию» и «стихийность» восставших масс22. Именно с этой точки зрения «либеральные» историки пытаются оценить деятельность Временного правительства, его шансы удержаться у власти до созыва Учредительного собрания. Обосновывая свою позицию, западные авторы акцентируют внимание на «общенациональный» или «единодушный» характер Февральской революции, что дает им основание утверждать о возможности «консолидации общества» вокруг Временного правительства. Оценивая деятельность центральной власти в целом, «либеральные» историки констатируют, что она оказалась не в состоянии справиться с задачами, которые были продиктованы общенациональными интересами . При этом крах политики Временного правительства во многом объясняется «подрывной» деятельностью большевиков.

Однако большинство «либеральных» историков придерживается скорее точки зрения, согласно которой поражение правительства было обусловлено исключительно личными и профессиональными качествами членов кабинета министров. Оказавшись на вершине власти, они продемонстрировали полную «некомпетентность» в вопросах государственного управления, следствием чего явились серьезные ошибки и просчеты. При этом подчеркивается, что определенную дезорганизацию в работу правительства вносили меньшевики и эсеры. В условиях «беззакония» и «анархии» удержать ситуацию под контролем, считают историки, возможно было лишь с помощью «непопулярных» и «авторитарных» мер. С этой точки зрения, Временное правительство проявило непростительную для себя (по своим последствиям) нерешительность как в пресечении беспорядков в городе и деревне, так и в борьбе против своих политических противников - большевиков24.

В советской историографии исходная посылка концептуальной схемы «либеральных» историков - их оценка характера Февральской революции как революции «общенациональной» или «единодушной», была поставлена под сомнение. Как известно, относительно легкая и быстрая победа над самодержавием была во многом обусловлена слиянием различных потоков, выступивших против монархической власти. Советские историки, признавая в определенной степени этот факт, тем не менее, разделяют ленинскую оценку февральских событий. В.И.Ленин подчеркивал, что это были «совершенно различные потоки, совершенно разнородные классовые интересы, совершенно противоположные политические и социальные стремления»25. Поэтому в трактовке советских историков Февральская революция предстает как «первая победоносная народная революция эпохи империализма», движущими силами которой, ее творцами «являлись только рабочие и крестьяне» (подчеркнуто мною - Н.К.). И лишь «на какой-то момент борьба буржуазных либералов за дележ власти с монархией и замену на престоле одной царствующей особы другой совпала с бескомпромиссной борьбой пролетариата и широких демократических масс за полную ликвидацию царизма»26.

Совершенно очевидно, что в основе названных концептуальных построений лежат различные представления о роли либеральной буржуазии в революционном процессе. Большинство представителей «либеральной» историографии скорее разделяют высказывание П.Н.Милюкова о том, что именно Дума дала «уличному и военному движению . знамя и лозунг»27. Советские историки, выдвинув тезис о «контрреволюционности» русской буржуазии, опираются на другие факты, которые, как правило, остаются вне поля зрения западных авторов. Попытки либеральной буржуазии спасти монархию в России, стремление Временного комитета Государственной думы не к организации стихийных выступлений масс против самодержавия, а к «водворению порядка в столице», - эти и другие факты, по мнению советских авторов, отнюдь не свидетельствуют о поддержке начавшейся революции со стороны либеральной оппозиции в лице думских лидеров28. Последующее развитие событий, связанных с формированием Временного правительства, «либеральные» историки расценивают как проявление «единодушного» (или «общенационального») характера революции. По мнению советских исследователей, речь в данном случае идет лишь о позиции эсеро-меныневистского руководства Советов по вопросу о власти.

Иной подход лег в основу концептуального осмысления русской революции 1917 г., а значит и проблемы власти в «ревизионистской» историографии на Западе. По мнению историков-«ревизионистов», представители либеральных партий, вошедшие в состав Временного правительства, в своей политике последовательно и решительно отстаивали классические принципы либерализма (т.е. верховенство закона, неприкосновенность частной собственности, соблюдение гражданских прав, идею представительной демократии и т.п.). С этой точки зрения, полагают они, нет оснований утверждать о «бессилии» и «некомпетентности» центральной власти. Она трезво оценивала ситуацию и свои возможности, которые были крайне ограничены. К тому же кадеты, занимавшие ключевые посты в правительстве, были скованы в своих действиях партийными установками. Однако, в конечном счете, судьбу Временного правительства, делают вывод историки-«ревизионисты», решили массы29. В то же время западные историки считают, что у Временного правительства была возможность найти, выражаясь современным языком, консенсус с различными политическими силами и удержаться у власти. Она была заложена в самом факте существования в стране «двоевластия». В частности, по мнению Ш.Фитцпатрик, «двоевластие» должно было стать источником силы, а не слабости» центральной власти, поскольку взаимоотношения между Временным правительством и

Петроградским Советом могли носить «взаимодополняющий, а не соперничающий характер»30. Кстати заметим, в отличие от советских историков Ш.Фитцпатрик расценивает «двоевластие» как «союз между

31 буржуазией и пролетариатом» . Другой западный автор Д.Рейли усматривает в «двоевластии» «компромиссную систему» в рамках политического

32 противоборства между русскими социалистами и русскими либералами .

Советские исследователи в своих оценках Временного правительства всех составов исходили прежде всего из общепринятого в советской историографии 20-80-х гг. положения о «контрреволюционности» русской буржуазии. А это неизбежно вело к тенденциозности и схематизму в освещении властных институтов на всех этапах развития русской революции. Поскольку первый состав Временного правительства был сформирован из представителей буржуазных партий, то все его усилия, подчеркивали советские авторы, были направлены на защиту интересов русской буржуазии. Не изменили классовой

33 сущности власти, по их мнению, и коалиционные составы кабинета . В таком контексте решение меныдевистско-эсеровского руководства Советов об участии в коалиции расценивалось в советской историографии однозначно как «предательство ими интересов трудящихся», как «переход меньшевиков и эсеров в лагерь контрреволюционной буржуазии»34. Выдвинув тезис о «контрреволюционности» Временного правительства, а затем, распространив эту характеристику и на «соглашательские» партии (меньшевиков и эсеров), советские исследователи исходили из ленинской оценки развития революционных событий 1917 г. как «перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую». Естественно, в рамках данной концепции вывод о «контрреволюционности» правительства, равно как и партий, поддерживавших его, носил скорее априорный характер и не нуждался в особом обосновании.

Поскольку в рассматриваемый период, как уже отмечалось, произошло резкое расширение источниковой базы, связанное с частичным открытием архивов и публикацией ранее неизвестных документов, большинство монографий, статей написано на основе изучения широкого круга источников, что позволило несколько расширить проблематику исследуемой темы, углубить представления о механизме формирования и функционирования центральной власти и исполнительного аппарата в 1917 году.

В потоке литературы, посвященной революции 1917 года, ближе всего к теме нашего исследования стоят работы Э.Н.Бурджалова, П.В.Волобуева,

•2 С

Е.Д.Черменского, Н.Г.Думовой, А.Я.Авреха, В.И.Старцева . В них судьба Временного правительства, общественно-политических организаций рассматривается на фоне быстро менявшейся обстановки. Особую ценность для нас представляют сюжеты о трансформации власти на тех или иных этапах развития революционного процесса в 1917 году.

В этом ряду следует особо выделить труды В.И.Старцева. В них впервые предметом специального анализа стали таких вопросы, как состояние власти в начальный период революции, в марте-апреле 1917 г., сущность апрельского кризиса и его влияние на реорганизацию кабинета министров, особенности формирования третьей коалиции, место и роль доминировавших политических партий в этом процессе и др. Несомненным достоинством работ В.И.Старцева является также введение в научный оборот ряда новых документов и материалов, позволивших более зримо представить некоторые аспекты технологии формирования властных структур в 1917г.

Важно отметить, что в 60-80-е годы впервые в советской историографии проявился интерес к исследованию важнейшей составляющей системы функционирования высшего органа власти - управленческого аппарата. Несомненный приоритет в разработке этой проблемы принадлежит

О /■

Н.П.Ерошкину . Но поскольку проблема управленческого аппарата Временного правительства для Н.П.Ерошкина не являлась целью специального исследования, он ограничился лишь краткими характеристиками основных его составляющих.

Более глубокому анализу этот вопрос подвергся в работах М.Т.Лихачева . Вместе с тем следует отметить, недостаточный корпус использованных источников, ограниченные рамки статей не позволили автору всесторонне проанализировать процесс создания и функционирования исполнительного аппарата высших органов власти, а главное - проследить процесс его трансформации в 1917 году.

Отдельные аспекты темы настоящего исследования фрагментарно освещались в монографиях, посвященных конкретным направлениям политики

38 39

Временного правительства , деятельности Советов и доминировавших в 1917 г. политических партий40.

Итак, что касается концептуального осмысления Русской революции, а значит и проблемы власти в 1917 г., то здесь возможности советских историков были ограничены жесткими рамками партийно-государственного контроля. В результате любые новые идеи, которые выходили за рамки «общепринятой» концепции, в этих условиях не могли положить начало новому историографическому направлению. Поскольку основные положения ленинской концепции истории революции под сомнение не ставились, то работы, посвященные 1917 г. и затрагивающие те или иные аспекты исследуемой нами темы, носили, по сути дела, эмпирический характер. Поступательное же развитие советской историографии в 60-80-е гг. было связано в основном с введением в научный оборот архивных материалов, накоплением новых фактов, их обобщением и систематизацией. А это, в свою очередь, позволило поставить новые вопросы данной проблемы, более глубоко представить те аспекты, которые уже затрагивались в советской литературе.

Во второй половине 80-х годов начался новейший период развития отечественной историографии. Разрушение монополии КПСС на власть создало принципиальную возможность освобождения историков от неотступного следования партийной доктрине, критики устоявшихся исторических концепций. Началось переосмысление всего комплекса вопросов, связанных с системой властных отношений в 1917 г. Новейший период развития историографии темы характеризуется дальнейшим расширением источниковой базы за счет открытия архивов и спецхранов, интенсивными поисками нового теоретического инструментария, активным пересмотром традиционных представлений и схем. Несмотря на определенные подвижки вперед, надо признать, что историческая наука еще не в состоянии внятно и аргументировано описать происшедшее. Это отчетливо показали международные и всероссийские научные конференции и семинары, специально посвященные 1917 г.41. Главная причина такого положения заключается, на наш взгляд, в том, что многие исследователи справедливо признавая необходимость поиска новой методологии, по-прежнему продолжают рассматривать революционный процесс с позиций,

42 ангажированных прошлым временем . В результате, как и ранее, события 1917 г. нередко анализируются через призму деятельности большевистской партии и ее лидеров. А это отнюдь не способствует продвижению вперед в освещении поставленной проблемы.

Однако нельзя не отметить, что в последнее время все чаще стали появляться работы, в которых просматривается новое видение революционного процесса в 1917 г., что позволяет отказаться от однозначной заданности и идеологизированности в изучении темы. Среди них следует назвать, прежде всего, публикации Л.И. Семенниковой43. Она призывает отказаться от искусственного рассечения единого (подчеркнуто мною - Н.К.) революционного процесса на составляющие - Февральская революция, переход от Февраля к Октябрю, Октябрьская революция - и проанализировать русскую, демократическую революцию 1917 года (подчеркнуто мною - Н.К.) во всей сложности и противоречивости. Заметим, данная точка зрения находит в последнее время все большее число своих сторонников.

Оценки и выводы, сделанные отечественными историками в ходе переосмысления концепции Русской революции, меняют сложившиеся ранее представления об особенностях формирования и функционирования системы власти в 1917 г. Наметилась тенденция к пересмотру традиционных для исследователей взглядов на сущность «двоевластия» и его хронологические рамки. Так, французский историк Н.Верт и американский исследователь З.Галили считают, что «двоевластие» в стране существовало до создания первого коалиционного кабинета44. Аналогичные высказывания можно встретить и в работах российских историков45. В частности, П.В.Волобуев и В.П.Булдаков заметили, что «мнение о «двоевластии», как основном факторе гражданского раскола, нуждается в серьезном уточнении. Двоевластие, во-первых, существовало кратковременно - в первые послефевральские дни. Во-вторых, его скорее можно трактовать в рамках неантагонистической схемы правительство - оппозиция, соответствующей в известной степени и традиционной парадигме российского имперства: народу - мнение, царю -власть»46. К сожалению, подобные утверждения не нашли развернутого обоснования и, по сути дела, остались на уровне оброненных фраз.

Разрушение монополии ленинской концепции революционного процесса в 1917 г. позволило поставить под сомнение вывод советской историографии о «контрреволюционности» правительства и поддерживавших его партий. Так, по мнению Н.Т.Кудиновой, их позиция определялась не стремлением к реставрации старых порядков, а различным представлением о путях и способах решения в ходе революции социально-экономических и политических проблем, стоявших перед страной47. Подобную точку зрения разделяет большинство современных российских историков, что свидетельствует, прежде всего, об их отказе от упрощения и неоправданной категоричности в суждениях, связанных с оценкой деятельности правительства и позиции ближайших оппонентов большевиков - меньшевиков и эсеров. Что касается последних, то уже в конце 80-х - начале 90-х гг. в работах отечественных историков (К.В.Гусева, В.И.Миллера и др.) утверждается мнение о том, что не следует «изображать эсеров и меньшевиков как заведомых врагов революции, контрреволюционеров». Обе партии стремились к созданию сильной демократической власти и, участвуя в формировании и функционировании Временного правительства, разделяли ответственность за судьбу страны с партиями либерального толка48. В.Х.Тумаринсон характеризует меньшевиков как последовательных борцов за демократический социализм и высказывает точку зрения об исторической правоте меньшевизма49.

В связи с переосмыслением и пересмотром методологических и концептуальных основ истории русской революции изменилась и оценка партий меньшевиков и эсеров как представителей «третьей силы». В основе такой оценки лежит признание факта, что в 1917 г. обе партии «хотели занять особую позицию, вести самостоятельную политику - ни большевистскую, ни кадетскую»50. Однако замыслам меньшевиков и эсеров, по мнению советских исследователей, не суждено было сбыться. Так, И.И.Минц утверждал, что ни в теории, ни на практике им «не удалось проводить самостоятельную линию», т.е. сыграть «роль третьей силы», поскольку «обе партии уже летом 1917 г. скатились в лагерь буржуазии и вместе с ней расстреливали рабочих и солдат»51. Подобная точка зрения являлась общепринятой в советской историографии 30-80-х гг. Однако, в конце 80-х гг. она была поставлена под сомнение. В частности, П.В.Волобуев писал в этой связи: «Неверно, когда в нашей литературе вопреки действительности отрицаются лидирующая роль эсеров и меньшевиков в демократическом движении до осени 1917 г., их попытки, пусть робкие и непоследовательные, реформистскими средствами решить проблемы страны, неверно изображать их слепыми прихвостнями буржуазии» . Что же касается современных публикаций, то их авторы характеризуют политическую линию этих партий в 1917 г. как «лавирование» между контрреволюционными и революционными силами, как «попытку уравновесить крайности»53.

В последние годы появились работы, в которых получил продолжение разговор, посвященный оценке деятельности центральной власти в 1917 г., анализу причин ее поражения. Авторы ряда последних публикций разделяют в этой связи вышеприведенные суждения, оценки и выводы западных историков. Так, по мнению В.И.Старцева, судьба Временного правительства была решена, в конечном счете, «политически близорукой позицией» А.Ф.Керенского54. Этой же точки зрения придерживается и А.К.Сорокин. Он считает, что поражение центральной власти явилось следствием ее собственных просчетов и ошибок. В частности, «замораживание» вопросов о мире и земле, как подчеркивает исследователь, вело к компрометации правительства, тогда как передача властных полномочий вниз, массе «общественных организаций», расценивается им как «самоубийственный путь» для кабинета министров55.

Однако заметим, в отличие от «либеральных» историков отечественные исследователи пытаются в какой-то мере «реабилитировать» Временное правительство, переключив внимание на оценку других факторов. По мнению того же А.К.Сорокина, неэффективность деятельности центральной власти во многом определялась ее «коалиционностью - формой не самой оптимальной для быстро менявшейся ситуации, когда надо было действовать быстро и решительно, принимать порой очень непопулярные меры»56. С.В.Кулешов считает, что у Временного правительства фактически не было механизмов и рычагов реальной власти, чтобы «делать хоть что-нибудь конструктивное». Оно «было «стреножено» властью Советов, и в первую очередь Петроградского Совета» . Несомненно, подобные высказывания свидетельствуют о заметной эволюции взглядов отечественных историков. Однако, как нам представляется, они отнюдь не исчерпывают всю глубину данной проблемы.

Таковы основные контуры концептуального осмысления темы «революция и власть».

Что же касается содержательной стороны вопроса, то и здесь просматривается положительная тенденция. В конце 80-90-х гг. важным продвижением отечественной историографии является специальное изучение проблемы власти в 1917 году в более широком диапазоне, чем ранее. Среди публикаций последних лет следует особо выделить работу Н.В.Белошапка, опубликованную по результатам ее диссертационного исследования58. Данная работа представляет, по сути, первую и единственную на сегодняшний день попытку рассмотреть эту научную проблему. Однако круг очерченных автором вопросов исследования, степень их решения далеко не исчерпывают сущность и содержание этой важной и в то же время чрезвычайно сложной проблемы. С выходом в свет исследования Н.В.Белошапка проложена лишь первая «борозда» по невспаханной «целине» указанной темы. И ученым еще предстоит огромная работа по всестороннему и глубокому изучению механизма формирования и функционирования властных институтов в судьбоносном для России 1917 году.

Отдельные аспекты исследуемой нами темы нашли отражение в целой серии трудов, посвященных общим проблемам развития революционного процесса и российской государственности в 1917 г., деятельности партий и Советов59. В них, на основе уже известного и вновь вводимого фактического материала, формируются новые подходы и оценки, оспариваются и пересматриваются существовавшие ранее положения, ставшие аксиомой предшествующей историографии.

В этом ряду особую ценность для нас представляет книга Г.А.Герасименко «Народ и власть. (1917 год)»60. Автор попытался отрешиться от предвзятых трактовок событий 1917 года, с февраля по октябрь, и на основе обширного архивного материала дать объективную картину действий Временного правительства, партий и народа. Основное внимание Г.А.Герасименко сосредоточено на деятельности правительственных органов - формировании, месте в структуре власти и деятельность института комиссаров Временного правительства, главных проводников его политики. Тем не менее, в работе рассматривается и ряд вопросов в контексте проблемы нашего исследования (создание основ механизма временной власти в первые дни революции, эволюция властных структур, место и роль политических партий в системе властных отношений и др.). Конечно, не все вопросы, в той или иной мере относящиеся к исследуемой нами проблеме, проанализированы в монографии с достаточной полнотой. Но автор и не ставил перед собой такую задачу. В целом же работа Г.А.Герасименко явилась важным шагом на пути к изучению процесса трансформации власти в 1917 г., прежде всего на местном уровне.

Заметным событием в отечественной историографии последних лет стал коллективный труд петербургских историков «Власть и реформы: от самодержавной к советской России»61. Раздел, посвященный 1917 году («Гибель думской монархии. Временное правительство и его реформы», автор - В.Ю.Черняев), содержит ряд интересных сюжетов, непосредственно относящихся к теме исследования. Он не только включает в себя впервые вводимые в научный оборот источники, но и расставляет любопытные акценты, позволяющие по-новому взглянуть на, казалось бы, уже неоднократно поднимавшиеся предшественниками проблемы. Это и структурирование думского элемента в механизме временной власти в 1917 г., и статус Временного правительства, и отношения последнего с Государственной думой и др. Известный интерес представляют рассуждения В.Ю.Черняева о структуре и функциях управленческого аппарата, а также о причинах утраты послефевральской демократии в России. В то же время следует отметить, что данная глава коллективного труда несколько выбивается из свойственного всему исследованию строгого академического стиля. В какой-то мере это происходит из-за материала о роли масонов в формировании Временного правительства и его политике62. Заметим, острые дискуссии, развернувшиеся в последнее время вокруг этой страницы российской истории 1917 г., явление не новое. Они ведутся, с разной степенью интенсивности, на протяжении довольно длительного периода. К сожалению, историкам так и не удалось продвинуться вперед в исследовании данного вопроса. Одна из причин такой ситуации, на наш взгляд, заключается в преобладании политических интересов над научными.

При всей многочисленности работ, в той или иной мере затрагивающих отдельные аспекты исследуемой нами темы, в них освещается прежде всего ход событий. Меньше внимания уделяется конкретным людям, игравшим важную роль в этих событиях. Даже о членах Временного правительства, других политических и государственных деятелях того времени наши знания часто

63 отрывочны и неполны . И лишь в последнее время стали появляться публикации (в основном это небольшие статьи), посвященные «личностным» аспектам исследуемой проблемы64. В них предпринимаются первые попытки рассмотреть состав Временного правительства по таким показателям, как социальное происхождение его членов, их образовательный уровень, профессиональные занятия до вступления в правительство, партийная принадлежность, возраст, время пребывания в должности. Такой анализ, на наш взгляд, позволяет глубже понять обстановку, царившую в кабинете министров, специфику взаимоотношений в последнем, открывает возможность получить более конкретное представление о том, кому же принадлежала в России высшая политическая власть в период между падением царизма и приходом к власти большевиков. В то же время заметим, что до сих пор вне поля зрения исследователей остается такая важная сторона вопроса, как профессиональный (управленческий) уровень членов правительства.

В рамках поставленной проблемы следует особо выделить работы биографического жанра, анализирующих общественно-политическую и государственную деятельность ряда ключевых фигур того периода65. Вообще-то следует отметить, что традиция специального исследования роли отдельных личностей и создания их научных политических биографий не сложилась в советское время. Между тем даже официальные посты членов Временного правительства, казалось бы, требуют более серьезного отношения к ним со стороны историков. Поэтому появление работ такого плана - отрадное явление в нашей историографии. Привлекая огромный пласт документов, авторы работ показывают, как менялись взгляды и позиции тех, кто занимал ответственные посты в государстве, в чем они оказались правы, а где заблуждались. Все это позволило исследователям дать более полное и объективное представление о месте и роли политических «тяжеловесов» в системе власти, об их влиянии на развитие политического процесса в 1917 г.

В рассматриваемый период появились новые работы, посвященные центральным государственным учреждениям Временного правительства. В числе подобного рода исследований обращают на себя внимание публикации А.С.Сенина66. В них содержатся подробные сведения о механизме формирования и функционирования двух ключевых министерств -Министерства путей сообщения и Военного ведомства. Работы А.С.Сенина позволяют углубить наши представления о структуре и функциях центральных учреждений кабинета министров, взаимодействии с Временным правительством, ознакомиться с технологией принятия и реализации решений.

Характерной чертой историографии 90-х гг. стала публикация изданий П энциклопедического характера . Эти издания фиксировали достигнутый уровень разработки темы «Партии в революции 1917 г.», осуществляли своеобразную инвентаризацию изученного в предшествовавший период, формируя базу для движения вперед.

Определенный интерес (в общетеоретическом плане) для нас представляли труды крупнейших ученых прошлого - Б.Н.Чичерина, П.Б.Струве, С.Л.Франка и др. Б.Н.Чичерин - выдающийся мыслитель, талантливый теоретик и историк права, специалист в области естествознания. Его обширное творческое наследие представляет, несомненно, интерес не только для специалистов правоведов, но и для всех тех, кого интересует государственно-правовая проблематика. В трудах Б.Н.Чичерина и прежде всего в работе «Несколько современных вопросов» для нас важны были замечания ученого по поводу философии русского либерализма, взглядов последнего на проблему власти и государственности68.

По сути аналогичные вопросы, но уже применительно к началу XX века, поднимаются в статьях П.Б.Струве («Исторический смысл русской революции и национальные задачи») и С.Л.Франка («Бе ргойтсИБ»), вошедшие в сборник «Из глубины»69. Сборник написан в 1918 г. крупнейшими представителями русской философии и известными деятелями культуры начала века. Продолжая традицию социально-философской мысли, начатую сборниками «Проблемы идеализма» и «Вехи», авторы размышляют об истоках и перспективах русской революции, о месте в ней интеллигенции, о духовных истоках общественной жизни. Это был анализ не событий и политической тактики, а духовных ориентиров, мировоззренческих принципов и идейных предпочтений, которыми руководствовалась интеллигенция в политике. Думается, мысли ученых, сформулированные ими в вышеназванных трудах, и сегодня концептуально продуктивны.

Поскольку тема настоящего исследования находится на стыке различных научных дисциплин, автор использовал также результаты изысканий политологов, правоведов и социологов70.

В целом, подводя итог всему вышесказанному, отметим, что разработка исследуемой проблемы на сегодняшний день находится лишь в начальной стадии. Вопросы, связанные с организацией власти в первые дни Февральской революции, особенностями формирования как первого, так и последующих составов Временного правительства, изучены недостаточно. Особенно слабо освещены место и роль Советов и политических партий в этом процессе, их влияние на реорганизацию властных структур. В обстоятельном анализе нуждается не только механизм формирования правительства, но и механизм его функционирования. Характер и особенности правительственных заседаний, процедура подготовки и принятия решений, аппарат управления центральной власти и его трансформация в течение 1917 года - эти и многие другие аспекты «внутренней жизни» кабинета министров требуют детальной проработки и исследования. Ряд вопросов не освещен вообще, а другие нуждаются в переосмыслении. Даже в новейших публикациях повторяются некоторые устаревшие на сегодняшний день взгляды и позиции, присущие историографии предшествующего периода. Все это делает заявленную тему научно актуальной.

Хронологические рамки исследования охватывают период с февраля по октябрь 1917 г. Начальная временная граница определена фактом падения самодержавия и началом создания новых высших органов власти. Завершающий рубеж исследования связан с октябрьскими событиями, т.е. с приходом большевиков к власти и, естественно, уходом Временного правительства с политической сцены.

Цель и задачи исследования. Целью диссертационной работы является проведение комплексного анализа механизма формирования и функционирования центральной власти и аппарата управления в 1917 г. Для достижения указанной цели определены следующие задачи: рассмотреть процесс возникновения Временного комитета Государственной думы и Исполкома Петроградского Совета и их деятельность по созданию основ механизма временной власти и его запуску в первые дни революции; раскрыть особенности образования правительства первого состава, определить его государственно-правовой статус и степень легитимности; проанализировать процесс формирования коалиционных кабинетов, эволюцию центральной власти в условиях нарастания общенационального кризиса; показать становление аппарата управления Временного правительства, его структуру, функции, нормативно-правовую базу; проследить процесс реорганизации управленческого аппарата в период деятельности коалиционных кабинетов; определить место и роль руководства Советов и ведущих политических партий в формировании правительства; изложить свою точку зрения по некоторым до конца нерешенным вопросам проблемы, предпринять шаги по пересмотру традиционных представлений и схем, поиску новых идей и концепций, относящихся к теме исследования; дать оценку механизму формирования и функционирования центральной власти и аппарата управления в 1917г.

Методологической основой диссертационной работы является совокупность принципов объективности, историзма, научности, комплексности и всесторонности, что предполагает объективный отбор факторов, анализ конкретной исторической ситуации, учет общих тенденций исторического развития страны. Методика работы включает сравнительный, синхронный, проблемно-хронологический, системно-структурный методы исследования.

Содержание научной проблемы, специфика объекта и предмета исследования, поставленные задачи определили характер и объем источников, использованных в работе. Источниковая база представлена как опубликованными, так и неопубликованными документами. Источники классифицируются по группам, определяющим признаком образования которых является их происхождение, а также способ фиксации материала.

В 1920-е годы началось накопление исторических фактов, была проделана значительная работа по целенаправленному поиску, сбору и обработке источников, характеризующих революционный процесс 1917 года в России. Первой крупной публикацией о событиях 1917 г., сохранившей определенное значение до сегодняшнего дня, стала серия Центрархива «1917 год в документах и материалах»71. В целом эта попытка дать политический и социальный срез России периода 1917 г. была удачной. Но, характеризуя серию применительно к теме нашего исследования, надо сказать о крайне незначительном количестве документов на этот счет. То же относится и к сборникам 20-30-х гг., которые выходили под эгидой Истпарта, Истпрофа ВЦСПС . Ряд новых материалов появился в сборниках, посвященных отречению императора Николая II, частным совещаниям членов

73

Государственной думы и др. . Определенным дополнением к перечисленным выше изданиям являются публикации отдельных документов и их подборок в журналах «Пролетарская революция», «Красный архив», «Красная летопись» и др. Среди них наиболее выделяются материалы о первых шагах Временного комитета Государственной думы по созданию основ механизма временной власти, сведения об апрельском политическом кризисе, о состоянии власти в июльские дни и др.74.

Заканчивая анализ публиковавшихся в довоенный период источников по истории Русской революции 1917 г., так или иначе затрагивающих проблему формирования и функционирования центральной власти и аппарата управления, следует сказать о ценных находках В.Н.Сторожева,

A.Г.Шляпникова, Н.Н.Авдеева, В.Владимировой, Д.И.Заславского и

75

B.А.Канторовича и др. . Это запись протоколов отречения Николая II и частного совещания членов Государственной думы днем 27 февраля, опубликованных впоследствии лишь частично, второй журнал заседаний Временного правительства и др.

Таким образом, 20-30-е гг. стали скорее «открытием» темы «революция и власть», чем временем появления ее археографии. Главная причина заключалась в том, что относительно полно публиковались комплексы документов, связанные с деятельностью большевистской партии, рабочим и крестьянским движением, положением в армии и т.п. В то же время сюжеты, посвященные тем или иным аспектам исследуемой темы, занимали в сборниках документов скромное место.

Последующий период, однако, не добавил ничего нового. Более того, именно в 40-50-е гг. складывается своего рода «портфель бумаг» (крайне скудный и однообразный по содержанию: хроники из большевистских газет, листовки и резолюции РСДРП(б) и т.п.), начавший свои странствования по

76 весьма немногочисленным изданиям . В целом это был шаг назад как в выборе тематики, подборе документов, так и в методике их публикации.

Определенный перелом наступил в конце 50-х гг. В 1957-1963 гг. увидела свет капитальная 10-томная публикация документов по истории Русской революции 1917 г.77, ставшая известным шагом в освещении ряда сюжетов темы настоящего исследования, хотя и была сформирована во многом из старого багажа. Однако здесь впервые появился специальный раздел «Временное правительство - орган диктатуры буржуазии и помещиков», где были собраны различные документы (как публиковавшиеся ранее, так и некоторые новые материалы из периодической печати и архивов), относящиеся к проблеме власти и управления в 1917г. Вместе с тем составители сняли лишь «верхний слой», схематично представив отдельные стороны «внутренней жизни» Временного правительства, некоторые звенья управленческого механизма. В сборниках по-прежнему превалировали документы, исходящие от большевистской партии. Сходными достоинствами и недостатками обладали

-70 документальные сборники, выпущенные в 50-60-е гг. . Это были тематические публикации, часть которых имела традиционную пропагандистскую окраску, перепечатывая все тот же «портфель».

Немалый интерес представляют видовые сборники документов. Среди них прежде всего следует назвать сборник «Петроградский Совет рабочих и

79 солдатских депутатов в 1917 году. Документы и материалы» . Готовившийся более 20 лет трудом видных советских историков и археографов, на сегодняшний день он, вероятно, представляет собой одну из вершин публикаторской деятельности. Здесь впервые были опубликованы протоколы общих собраний Петросовета, причем со всеми вариантами, что стало возможным благодаря гигантскому труду составителей по расшифровке (в буквальном смысле) полуистершихся обрывочных карандашных записей. В этом же сборнике впервые были собраны воедино все материалы, относившиеся к Петроградскому Совету: протоколы, стенограммы, резолюции, постановления как общих собраний, так и собраний секций, заседаний Исполкома и фракций. Столь полное собрание источников дает представление о таких сторонах темы как роль Петросовета в формировании правительства, характер их взаимоотношений в первые недели революции, сущность и назначение «контактной» комиссии как связующего звена между кабинетом министров и Петроградским Советом, позиция лидеров меньшевиков и эсеров по вопросу об организации власти и управления страной в послефевральский период и др.

Среди последних публикаций особую ценность для изучения темы настоящего исследования и прежде всего для анализа процесса организации власти в первые дни революции представляет сборник документов о Феврале, выпущенный издательством РГГУ к 80-летию революции80. Произошло так (и не случайно), что события Февраля на протяжении всей истории отечественной археографии «кусками» входили в многочисленные сборники документов и всевозможные журнальные подборки, относящиеся к каким угодно темам -внешней и внутренней политике, экономике, революционному движению и т.д. и т.п. Но ни разу это переломное событие русской истории XX в. не стало предметом специальной документальной публикации. Данная книга стала первым исключением в этом плане. Важная особенность сборника - новизна представленного материала: в него вошло 156 документов, из которых 33 публикуются впервые, а также еще 9 источников (4 - впервые) даются в комментариях. Фактически же новых документов больше, так как некоторые материалы из периодики 1917 г. можно сегодня увидеть лишь в архивах. Не менее интересными являются перепечатки из целого ряда изданий начала 20-х гг., ставших ныне библиографической редкостью. Следует также отметить появление архивных протографов некоторых ранее публиковавшихся документов.

Наибольший интерес для нас, без сомнения, представляют второй, третий и четвертый разделы сборника: «Рождение Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов», «Образование Временного правительства», «Отречение». Во второй главе в основном сосредоточены программные документы Петросовета и протоколы его заседаний, раскрывающие первые шаги Совета по овладению властными полномочиями. Наиболее важные и совершенно новые источники, почти не вовлеченные исследователями в научный оборот, появились в третьем разделе, посвященном образованию Временного правительства. Среди них нельзя не назвать «Протокол событий» Февральской революции и протокол частного совещания членов Государственной думы днем 27 февраля, на котором и был образован ее Временный комитет. Заметим, полный текст обоих документов публикуется впервые (раньше они приводились либо в сокращенном виде, либо лишь цитировались в небольших извлечениях).

Значение этих материалов трудно переоценить. Они позволяют проследить процесс образования Временного комитета Государственной думы, рассмотреть его персональный состав, эволюцию взглядов ВКГД на проблему власти, ход переговоров с Петроградским Советом по вопросу о формировании Временного правительства, статус последнего и другие аспекты политического и организационно-технического оформления революции. В этом же, третьем, разделе сборника впервые приводятся журналы первых пяти заседаний Временного правительства. Однако следует признать, что как эти журналы, так и журналы заседаний кабинета министров последующих месяцев (они отложились в фондах Государственного архива Российской Федерации) большого научного значения не представляют («слушали» и «постановили»).

Бесспорно, неоценимую услугу могли бы оказать черновые записи протоколов заседаний Временного правительства, отражающих реальный состав их участников, ход обсуждений вопросов, борьбу мнений. К сожалению, ситуация, связанная с ними, до сих пор таит в себе немало загадок. А.Ф.Керенский писал в своих воспоминаниях: «В библиотеке Гуверовского института (США - Н.К.) хранятся оригиналы стенограмм заседаний Временного правительства. Просматривая их много лет спустя, я сам был поражен тем огромным объемом законодательных актов, принятых в первые о 1 два месяца после Февральской революции» . Однако ни в одной публикации, в том числе и зарубежной, посвященной русской революции 1917 г., нет ссылок на этот документ. Кстати, в свое время академик П.В.Волобуев пытался написать статью «Протоколы Временного правительства как исторический источник» и при этом немало усилий затратил на их поиск. Но он не увенчался успехом. Журналы заседаний Временного правительства, в силу вышеуказанных причин, не могли послужить основой для написания труда. Именно поэтому статья П.В.Волобуева не состоялась. Хотя исследователь оставался при убеждении, что поиск черновых записей протоколов в архивах (отечественных и зарубежных) должен быть продолжен82.

Важный и практически неисследованный под углом зрения темы данной работы материал содержится в многотомных публикациях документов по о-з истории политических партий . Кадеты, меньшевики и социалисты-революционеры, будучи одними из крупных по численности и значительных по влиянию российских политических партий, в системе власти и государственного управления играли одну из ведущих ролей, и знакомство с историей этих партий в рассматриваемый период не может не представлять не только научный, но и политический интерес.

Определенную ценность представляют государственные издания

84 официальных документов, осуществленные в 1917 г. Они содержат указы и постановления правительства законодательного и иного характера, определявшие его «внутреннюю жизнь» и основные направления деятельности, а также некоторые меры отдельных министерств и ведомств, принятые ими во исполнение решений кабинета министров.

Важную группу источников составили материалы архивного хранения. Наиболее информативными в контексте выбранной нами темы являются фонды Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ). Специфические функции и организационную структуру исполнительного аппарата Временного правительства позволяют изучить документы фондов центральных правительственных учреждений России, действовавших в 1917 г., начиная с собственно управленческого механизма правительства (канцелярии, управления делами) и кончая низовым звеном - отдельного министерства, поскольку они содержат функционально-структурные реквизиты. Материалы фондов дают возможность проследить также процесс перестройки правительственного аппарата, образования новых государственных учреждений.

Весьма ценны оказались материалы, содержащиеся в фонде канцелярии Временного правительства (ф.1779). Она выполняла функции управления делами кабинета министров, в том числе общее ведение дел правительства, запись заседаний правительства, комитетов и организаций при нем, составление справок и докладов, информирование органов печати о

85 распоряжениях и деятельности правительства . В данном фонде отложились: постановления и указы Временного правительства, его декларации и обращения, журналы заседаний Временного правительства и материалы к этим заседаниям (проекты постановлений, доклады, докладные записки, представления и т.п.), переписка с министерствами, ведомствами и учреждениями по вопросам их деятельности, ведомости рассмотренных и нерассмотренных дел, журналы регистрации входящих и исходящих документов. Здесь же содержатся сведения о личном составе Временного правительства, списки министров, их товарищей, секретарей и служащих кабинета министров. Часть материалов фонда посвящена такому важнейшему звену управленческого аппарата как Совещание товарищей министров. Они позволяют проследить его структуру и функции, порядок разрешения дел, поступивших на рассмотрение Совещания, а также порядок составления и оформления журналов его заседаний. Большой пласт документов характеризует деятельность канцелярии Временного правительства, которая была ядром его управленческого аппарата. Они дают представление о штатном расписании канцелярии (персональный состав, должности, класс, содержание сотрудников и т.п.), порядке устройства на работу и распределения обязанностей между структурными подразделениями, оформления журналов заседаний Временного правительства и т.п. Функциональные прерогативы канцелярии зафиксированы в записке «О порядке изготовления журналов заседаний Временного правительства» от 9 марта 1917 г., а также в специальных приказах: «Порядок службы в канцелярии Временного правительства» от 7 апреля 1917 г., «Распределение обязанностей служащих канцелярии по отделениям» от 1 августа 1917г.

Ценные сведения были почерпнуты из фонда канцелярии министра-председателя (Ф.1778). В фонде отложились постановления Временного правительства об организации аппарата управления, циркуляры премьер-министра о порядке рассмотрения дел, составления отчетов и докладов, журналы заседаний правительства и Главного экономического комитета при нем, доклады, докладные и памятные записки министерств и ведомств об их деятельности, книги записей лиц и делегаций на прием к министру-председателю, журналы регистрации входящих документов, штатные расписания, именные списки и удостоверения сотрудников канцелярии. Фонд содержит краткий очерк деятельности Военной комиссии при Временном комитете Государственной думы за февраль-апрель 1917 г., а также ряд материалов, характеризующих состояние системы государственного управления в период корниловщины. Кроме того, в этом фонде нам удалось обнаружить ряд документов, позволяющих проследить порядок разрешения дел, поступавших на рассмотрение Совещания товарищей министров, а также решение проблемы пенсионного обеспечения чиновников, уволенных или добровольно ушедших в отставку.

Огромный массив материала, имеющего прямое или косвенное отношение к исследуемой проблеме, находится в фондах центральных учреждений -министерств и ведомств, которые были становым хребтом всей системы государственного управления. Первостепенное значение среди них имели следующие фонды: Министерства внутренних дел (Ф.1788), Министерства юстиции (Ф.1790), Министерства торговли и промышленности (Ф.7743), Министерства финансов (Ф.6996), Министерства земледелия (Ф.1797),

Министерства продовольствия (Ф.1783), Министерства путей сообщения (Ф.7742), Министерства труда (Ф.4100), Министерства государственного призрения (Ф.6787), Министерства просвещения (Ф.2315) и др. Следует подчеркнуть, что документы названных фондов посвящены в основном конкретной деятельности министерств в той или иной сфере жизни Российского государства в 1917 г. Что же касается информации, относящейся к механизму формирования и функционирования центральной власти и аппарата управления, то ее пришлось разыскивать буквально по крупицам среди толщи документов, напрямую не относящихся к теме исследования. Это обстоятельство превращало вычленение нужных сведений в трудоемкий процесс и создавало дополнительные препятствия в их поисках. Данные документы позволяют проанализировать, в известной мере, структуру, функции, штатное расписание центральных учреждений, особенности и принципы их взаимодействия с Временным правительством, отдельные аспекты технологии государственного управления и механизма реализации принятых высшим органом власти решений.

Важным дополнением к этому служат материалы фондов Комитетов, Особых совещаний, Чрезвычайных комиссий, созданных при ряде министерств и Временном правительстве: Главный земельный комитет (Ф.1796), Общегосударственный продовольственный комитет (Ф.3087), Особое совещание по топливу (ОСОТОП) (Ф.7737), Чрезвычайная Следственная комиссия для расследования противозаконных по должности действий бывших министров и прочих высших должностных лиц (Ф.1467), Чрезвычайная комиссия для расследования дела о бывшем Верховном главнокомандующем генерале Л.Г.Корнилове и его соучастниках (Ф.1780) и др.

В ракурсе темы настоящего исследования были проработаны также фонды Государственного совещания в Москве (Ф.3529), Всероссийского демократического совещания (Ф.1798) и Временного Совета Российской республики (Предпарламента) (Ф.1799). Содержащиеся в них материалы позволяют расширить и углубить наши знания о предыстории и истории третьего коалиционного кабинета.

Картину эволюции властных институтов летом-осенью 1917 г. существенно дополняют документы фонда ВЦИК 1-го созыва Советов рабочих и солдатских депутатов (Ф.6978). Сердцевину этого объемного фонда, насчитывающего до 1500 единиц хранения, составляют отчеты о заседаниях ЦИК и его Бюро, не являющиеся, к сожалению, стенограммами, а представляющие изложение, развернутое или краткое, того, что там происходило. Поэтому совершенно прав историк Г.И.Злоказов, когда он, привлекая материалы этого фонда для написания рукописи, посвященной деятельности ВЦИК Советов в 1917 году, пишет, что в подобной ситуации исследователь не может обойтись без газетных отчетов о заседаниях ЦИК и Бюро ЦИК, причем отчетов, публиковавшихся в разных газетах, поскольку в зависимости от партийной окраски органов печати велось изложение хода заседаний, и текстуального совпадения отчетов в газетах не было. В свою очередь, максимально полное воспроизведение происходившего на заседаниях ЦИК и его Бюро возможно лишь при условии сопоставления архивных и газетных текстов и их соответствующей реконструкции86. Материалы фонда позволяют проследить эволюцию взглядов меныневистско-эсеровского центра Советов, партийных фракций и их лидеров в такие переломные моменты истории 1917 г., как июльский политический кризис, корниловщина, Демократическое совещание. Содержащаяся в нем информация дает представление о противостоянии большевиков и Временного правительства, способствует более глубокому пониманию роли ВЦИК Советов в системе политической власти в июне-октябре 1917 г.

Существенным звеном в управленческом аппарате Временного правительства было Юридическое совещание (Ф.1792). В этом фонде были обнаружены такие ценные документы, имеющие отношение к механизму управления, как: проекты постановлений и указов Временного правительства и представлений министерств, поступившие на рассмотрение, и заключения Совещания по ним; постановления и заключения Совещания, журналы заседаний Совещания и комиссий и материалы к ним (тексты обсуждаемых документов, справки к ним и т.п.); переписка с Государственной канцелярией, министерствами и другими учреждениями по выработке законопроектов; постановления и указы Временного правительства и докладные записки председателя Юридического совещания об организации Совещания и его деятельности, объяснительная записка к его штатам; журналы регистрации входящей и исходящей корреспонденции, удостоверения и справки о службе сотрудников Совещания, ведомости на выдачу жалования членам Совещания. Материалы фонда позволяют проанализировать не только «внутреннюю жизнь» Юридического совещания, но и процесс становления и развития правовой базы, на основе которой функционировала система власти и государственного управления в 1917 г.

Определенный интерес для исследования темы представляли материалы фондов личного происхождения: А.Ф.Керенского (Ф.1807), А.В.Пешехонова (Ф.4653), А.А.Нератова (Ф.577), А.А.Демьянова (Ф.6632), П.Н.Милюкова (Ф.5856), Н.И.Астрова (Ф.5913), И.И.Петрункевича (Ф.5839), П.Д.Долгорукова (Ф.5898), В.В.Шульгина (Ф.5974), А.И.Деникина (Ф.5827), Ф.Ф.Кокошкина (Ф.1190) и др. В основном это переписка между бывшими министрами Временного правительства, известными государственными деятелями, лидерами политических партий, а также их рукописные статьи, заметки, автобиографические зарисовки и т.п. Речь в них идет главным образом о послеоктябрьском периоде жизни и деятельности тех, кто стоял у руля государственной машины в 1917 году. В то же время в этих материалах содержится и ряд ретроспективных оценок политической жизни в 1917 г. Авторам удалось, на наш взгляд, добавить интересные штрихи к портретам известных государственных деятелей, осветить некоторые закулисные стороны

РОГС'И^^ "5

41 ГОСУ/1-

В^ЛЛО^лл политической борьбы, передать атмосферу, царившую в кругах правящей элиты.

При написании работы были использованы также фонды Российского центра хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), где встречаются документы, прямо или косвенно относящиеся к данной теме исследования. Назовем здесь прежде всего фонд ЦК меньшевистской партии (Ф.275), где отложились некоторые протоколы его заседаний, резолюции фракции меньшевиков Петроградского Совета и другие материалы, относящиеся к периоду формирования третьего коалиционного кабинета. Они позволяют проследить (в известной мере) ход обсуждения вопросов о создании коалиции, о целях Демократического Совещания, составе и характере формируемого им и ответственного перед ним правительства, задачах действующего кабинета Керенского и входящих в него в «настоящий момент» министров-социалистов. В этом же фонде содержатся письма члена Временного правительства А.М.Никитина в ЦК меньшевистской партии и его заявление премьер-министру А.Ф.Керенскому об отставке с постов в кабинете министров. С помощью этих и других подобного рода материалов удалось выявить некоторые интересные аспекты проблемы партийного представительства в высших органах власти, механизма контроля со стороны руководства партий революционной демократии над своими «выдвиженцами». Аналогичные документы содержатся и в фонде ЦК партии социалистов-революционеров (Ф.274). Кроме того, здесь отложились некоторые статьи и рукописи лидеров эсеровской партии, в частности, В.М.Чернова, дополняющие наши знания об особенностях формирования третьего коалиционного кабинета. Немалый интерес представляют материалы фонда Организационного Комитета РСДРП (меньшевиков) (Ф.451). В протоколах заседаний ОК и Бюро ОК меньшевистской партии, записках по поводу деятельности А.Ф.Керенского и других министров выражается отношение к правительству, партийному представительству в нем, высказывается позиция меньшевистского руководства по вопросу о месте и роли партии во властных структурах. В фонде ЦК РСДРП(б) (Ф.17) встречаются документы собственно ЦК, большевистской фракции ЦИК, где содержится интересная информация о взаимоотношениях руководства Советов с правительственным кабинетом, переговорном процессе между ними по вопросу о составе правительства, взглядах некоторых ключевых политических фигур на те или иные аспекты государственного управления и т.п. Отдельные сведения заключены в собранных в РЦХИДНИ за долгие годы воспоминаниях ряда деятелей революции (Ф.70-72).

Завершая анализ архивных источников по теме, нельзя не сказать, что часть из них уже привлекалась исследователями. Однако рассматривались они в ракурсе анализа совершенно иных проблем, отличных от нашей. Большая же часть архивных документов вводится в научный оборот впервые.

Большой пласт информации по исследуемой теме находится в периодике. Периодические издания представляют особую ценность в связи с исторической уникальностью некоторых помещенных в них материалов, не сохранившихся в других документальных вариантах. Кроме конкретной информации, относящейся к теме настоящей работы, публикации периодики содержат сведения, позволяющие охарактеризовать период, воссоздать атмосферу, царившую в то время в обществе. Наряду с этим, газеты отражают эмоциональный настрой эпохи, позволяют почувствовать ее жизненную повседневность. При работе с материалами периодики принималась во внимание их специфика как исторического источника. Как известно, газеты являлись органами различных партий, советов, общественных организаций, их публикации, естественно, были крайне тенденциозны в оценках. Однако информационное пространство, которым оперировала периодика, было единым, а потому при сравнении печатавшихся материалов можно извлечь конкретные исторические реалии.

Важную группу источников составляют документы личного характера: письма, мемуары, дневниковые записи непосредственных участников событий

1917 г. и прежде всего тех, кто имел прямое или косвенное отношение к власти и государственному управлению. Они значительно дополняют сведения о конкретных аспектах исследуемой темы, скупо отраженные в других источниках, передают колорит эпохи, дают авторскую интерпретацию событий. В то же время документы личного характера зачастую полны субъективизма, тенденциозности, конъюнктурности. Это заставляло автора стремиться к тщательному сопоставлению сведений, содержащихся в различных источниках и отбору бесспорно объективной информации.

Ряд воспоминаний получил квалифицированный анализ современных историков87. Однако эти характеристики даны в общем плане. В ракурсе нашей темы исследования анализ мемуарной литературы не проводился. К тому же надо сказать, что комплекс документов личного характера столь значителен, что большая часть содержащейся в них информации еще не была введена в научный оборот.

Анализируя мемуарную литературу, прежде всего, хотелось бы отметить публикации бывших членов Временного правительства: А.Ф.Керенского, П.Н.Милюкова, А.И.Гучкова, А.В.Пешехонова, Г.Е.Львова, В.М.Чернова, Н.Д.Авксентьева, И.Г.Церетели, В.Н.Львова, А.И.Верховского, А.А.Мануйлова оо и др. . Авторы работ излагают события в выгодном им свете и приводят факты, которые они считают заслуживающими внимания. При изложении событий, как правило, дается их собственное толкование, причем весьма субъективное. В воспоминаниях тех, кто занимал самые высокие посты в государстве в 1917 г., наглядно проявляются убеждения авторов, пристрастия и личный опыт. Все это так. Но верное и другое. Мемуары бывших министров содержат обширнейший, зачастую совершенно не известный материал о 1917 г., в том числе и в части, касающейся непосредственно центральной власти и ее исполнительного аппарата.

Отнюдь не умаляя значение воспоминаний других бывших членов правительства, хотелось бы особо выделить фундаментальную публикацию

И.Г.Церетели. Содержание и значение воспоминаний И.Г.Церетели определяются прежде всего той ролью, которую он играл в событиях 1917 года. И.Г.Церетели был общепризнанным лидером сначала Петроградского Совета, а затем ВЦИК Советов, руководящая роль в которых тогда принадлежала меньшевикам и эсерам. Он, как известно, состоял в меньшевистской партии, но его политическое и личное влияние далеко выходило за рамки одной этой партии и даже одних только Советов. Два тома воспоминаний И.Г.Церетели (почти тысяча страниц) охватывают период с марта по июль 1917 г. Однако, надо признать, что они до сих пор еще недостаточно последовательно освоены89, хотя там есть очень много ценных свидетельств, в том числе и по исследуемой нами проблеме.

Прежде всего, мемуары И.Г.Церетели позволяют представить остроту дебатов и дискуссий, спектр политических позиций и точек зрения по вопросу о войне и мире, приведшего к первому правительственному кризису. Мемуары содержат ценные сведения о предыстории первого коалиционного кабинета, мотивах ухода в отставку А.И.Гучкова, переговорном процессе между Исполкомом Петроградского Совета и правительством в связи с формированием первой коалиции. Пристального внимания заслуживает также информация И.Г.Церетели о второй коалиции. Автор запечатлел занимательные и малоизвестные оценки и факты, связанные с обсуждением программы и состава второго коалиционного кабинета, мотивами ухода с поста премьер-министра Г.Е.Львова. Не менее ценными являются сообщаемые И.Г.Церетели сведения о поездке делегации Временного правительства для переговоров с украинской Центральной Радой, в ходе которой Н.В.Некрасов, М.И.Терещенко и А.Ф.Керенский вынашивали полудиктаторские планы реорганизации кабинета министров с целью положить конец колебаниям в его деятельности.

Разумеется, информации И.Г.Церетели, относящейся к исследуемой проблеме, присущи отдельные неточности, субъективные оценки и т.п. Это требовало дополнительного уточнения приводимых в мемуарах сведений и обращения к сохранившимся прямым и косвенным первоисточникам.

Мемуары бывших министров Временного правительства существенно дополняют публикации других известных политических и государственных деятелей того периода, лидеров ведущих политических партий, оказывавших существенное влияние на формирование и функционирование властных структур90. По своему объему и размаху они дают чрезвычайно богатый материал для реконструкции многих сторон исследуемой нами темы. В ряду этих мемуаров громадное значение имеют опубликованные монументальные «Записки» Н.Н.Суханова91.

Ценную информацию удалось извлечь из воспоминаний товарищей министров, руководителей и сотрудников правительственного аппарата, специалистов-практиков, тех, от кого в первую очередь зависело функционирование управленческого механизма. Среди них особо хотелось бы выделить мемуары А.А.Демьянова, Б.Э.Нольде, А.Г.Хрущова, В.Д.Набокова, А.А.Бубликова, Ю.В.Ломоносова, В.Б.Лопухина, З.К.Манакиной и др.92. Так, публикации А.А.Демьянова и Б.Э.Нольде (товарищей министров, соответственно, юстиции и иностранных дел) содержат материал, раскрывающий отдельные стороны функционирования названных ведомств, а также таких важнейших звеньев правительственного аппарата как Юридическое совещание и Совещание товарищей министров. В воспоминаниях товарища министра финансов А.Г.Хрущова дана в общем удачная и достаточно меткая характеристика министра финансов А.И.Шингарева. Кроме того, автор делится своими впечатлениями о рабочем климате, установившемся в правительстве, о взаимоотношениях между членами кабинета министров и т.п.

К числу самых интереснейших мемуаров, имеющих прямое отношение к исследуемой теме, можно смело и без обиняков отнести воспоминания о Временном правительстве В.Д.Набокова. Автор - один из виднейших лидеров кадетской партии, бывший Управляющий делами кабинета министров первого состава. Как всякий мемуарист, В.Д.Набоков субъективен, дает себя знать и партийная страстность, но все же он более места уделяет фактической стороне. Свою главную задачу - изобразить Временное правительство, его персональный состав и работу - он выполнил, можно сказать, блестяще. Портретная характеристика членов кабинета министров является «гвоздем» мемуаров В.Д.Набокова. Попутно характеризует он, правда очень кратко, и некоторых других известных деятелей того периода, имевших непосредственное отношение к системе политической власти, - Ю.М.Стеклова, И.Г.Церетели и др. Большое место в воспоминаниях В.Д.Набокова занимают зарисовки об организации работы канцелярии, которая являлась ядром собственного управленческого аппарата Временного правительства (структура, функции, штат, делопроизводственная служба и т.д.). Мемуары В.Д.Набокова содержат редкие сведения и о «внутренней жизни» самого правительства: подготовка его заседаний, регламент работы, процедура принятия решений, протоколирование и т.п. Отдельные замечания касаются деятельности «контактной» комиссии, которая являлась связующим звеном между правительством и Петроградским Советом в первые недели революции. Кстати, из-за скудности сохранившихся материалов, вопрос о месте и роли «контактной» комиссии в системе власти до сих пор остается вне поля зрения исследователей. Поэтому для восполнения этого пробела сведения В.Д.Набокова чрезвычайно важны.

Конечно, сообщаемые и этой группой мемуаристов сведения субъективны, нуждаются в проверке и сопоставлении с другими источниками. Но нередко только в них можно обнаружить закулисный механизм деятельности центральной власти и ее учреждений, тонкости аппаратной работы, настроения и нравы чиновников и т.п.

Комплексное изучение всего выявленного корпуса источников позволяет раскрыть проблематику исследования и решить поставленные задачи.

Научная новизна исследования. Проведенная работа отражает интерес современной исторической науки к проблеме власти и управления. Данное исследование является первой в отечественной историографии попыткой комплексного изучения механизма формирования и функционирования центральной власти и аппарата управления в 1917 г. Современный уровень развития исторической науки позволил поставить и изучить проблему комплексно, дать новые оценки в ряде вопросов, связанных с «внутренней жизнью» высших органов власти, выдвинуть на первый план те аспекты, которые не получили ранее должного освещения или вообще были вне поля зрения исследователей. Впервые предметом специального исторического исследования являются такие вопросы как: возникновение Временного комитета Государственной думы и Исполкома Петроградского Совета и их деятельность по созданию основ механизма временной власти и его запуску в первые дни революции; образование Временного правительства, определение его государственно-правового статуса и степени легитимности; формирование коалиционных кабинетов и эволюция высшего органа власти в условиях нарастания общенационального кризиса; становление аппарата управления Временного правительства, анализ его структуры, функций, нормативно-правовой базы, делопроизводственной службы; реорганизация управленческого аппарата в период деятельности коалиционных кабинетов. Становление и эволюция властных институтов и аппарата управления показаны в контексте динамики социально-экономической и политической ситуации в стране в 1917 г. Новаторским для отечественной историографии является рассмотрение роли руководящих органов Советов и ведущих политических партий в формировании властных структур на центральном уровне. Кроме того, в научный оборот вводится значительный массив новых сведений из архивных источников, периодических изданий, документов личного происхождения.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что ее материалы заметно расширяют возможности понимания механизма

6«Либеральная» историография русской революции представлена в основном исследованиями зарубежных авторов, однако у ее истоков стояли российские историки: С.П.Мельгунов, П.Н.Милюков, В.А.Мякотин, А.А.Кизеветтер и др. (См.: Кудинова Н.Т. Отечественная историография революции 1917 г. в России (1917-1995). С.37).

7 Суханов H.H. Записки о революции. В 3-х т. М., 1992. Т.З. С.145.

8 См.: Панкратова A.M. Фабзавкомы России в борьбе за социалистическую фабрику. М., 1923; Шестаков A.B. Октябрь в деревне. М., 1925; Он же. Крестьянские организации и I съезд Советов крестьянских депутатов // Пролетарская революция. 1927. № 5; Он же. Из истории взаимоотношений пролетариата и крестьянства перед Октябрем 1917 г. // Пролетарская революция. 1927. № 8-9; Игрицкий И.В. 1917 год в деревне. М.; Л., 1929; Жуков В. Черноморский флот в революции 1917 г. // Пролетарская революция. 1927. № 8-9; Аграрная революция. Т.2. Крестьянское движение в 1917 году. М., 1928 и др.

9 Представители его - американские историки Л.Хаймсон, Р.Зельник, А.Рабинович и др., выступили с ревизией основных положений господствующих в зарубежной историографии советологических концепций. Отказываясь от «заговорщической» концепции Октябрьской революции, «ревизионисты» перенесли акцент на изучение социальных процессов. В результате «ревизионисты», в отличие от представителей «либеральной» историографии, пришли к выводу о демократическом характере октябрьских событий, характеризуя их как итог выступления рабочих, солдат и крестьян (т.е. «революции снизу»), (См.: Кудинова Н.Т. Указ.соч. С.40-41).

10 См.: Невский В.И. Обзор нашей истпартовской провинциальной литературы // Пролетарская революция. 1923. № 4. С.310.

11 См.: Набоков В.Д. Временное правительство // Архив русской революции (далее - АРР). Т.1. М., 1991; Нольде Б.Э. Далекое и близкое. Париж, 1930; Оболенский В.А. Моя жизнь. Мои современники. Париж, 1988; Шидловский С.И. Воспоминания. Берлин, 1923; Долгоруков П.Д. Великая разруха. Мадрид, 1926; Мансырев С.П. Мои воспоминания о Государственной думе // Историк и современник. Кн.VII. Берлин, 1922; Родзянко М.В. Крушение империи. М., 1992; Мстиславский С.Д. Пять дней: Начало и конец Февральской революции. Берлин, 1922; Войтинский B.C. 1917. Год побед и поражений. М., 1990; Деникин А.И. Очерки русской смуты. М., 1991; Милюков П.Н. Воспоминания. Т.1-2. М., 1990; Шульгин В.В. Дни. 1920. М., 1989; Гучков А.И. Воспоминания Председателя

Государственной думы и военного министра Временного правительства. М., 1993 и др.

10

Общая характеристика эмигрантской литературы дана в работах: Иоффе Г. Читая «Архив русской революции» // Архив русской революции. В 22 т. М., 1991. T.I. C.V-XX; Омельченко H.A. Русский опыт: Революция 1917 г. в России и политическая практика большевизма в общественно-политической мысли российского зарубежья (1917 - начало 1930-х гг.). М., 1995.

13 Более подробно об этом см.: Семенникова Л.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. М., 1994. С.343-367.

14 См.: Пионтковский С.А. Октябрьская революция, ее предпосылки и ход. М.; Л., 1923; Он же. Октябрь 1917 года. М.; Л., 1927; Он же. Февральские дни 1917 года. Л., 1924; Дубровский С.М. Очерки русской революции. Л., 1921; Кривошеина Е.П. Февральская революция. М.; Л., 1926; Ярославский Е.М. Партия большевиков в 1917 г. М.; Л., 1927; Эрде Д. Февраль как пролог Октября. Харьков, 1931; Очерки по истории Октябрьской революции. Т.1-2. М.; Л., 1927 и др.

15 См.: Быстрянский В. Меньшевики и эсеры в русской революции. Пг., 1921; Диманштейн С. Кто такие меньшевики. Харьков, 1922; Попов Н. Мелкобуржуазные антисоветские партии (Шесть лекций). М., 1924; Вардин Ил. Партия меньшевиков и русская революция. М., 1922; Он же. Политические партии и русская революция. М., 1922; Он же. Революция и меньшевизм. М., 1925; Эсеры (партия социалистов-революционеров). Харьков, 1930; Гришин П.П. Меньшевики и Октябрьская революция. М.; Л., 1931; Лепешинский П. Меньшевики. М., 1931; Ярославский Е.М. Третья сила. М., 1932 и др.

16 Более подробно о работах историков-марксистов этого периода см.: Алексеева Г.Д. Октябрьская революция и историческая наука (1917-1923 гг.). М., 1968; Иванова Л.В. У истоков советской исторической науки (Подготовка кадров историков-марксистов в 19171929 гг.). М., 1968.

17 См.: Семенникова Л.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. С.22-23.

18 См., например: Волобуев П.В. Сталинизм и социальное познание советского общества // История и сталинизм. М., 1991. С.26.

19 См.: История гражданской войны в СССР. T.l. М., 1935; Фокин Е. Февральская буржуазно-демократическая революция. М., 1937; Кучкин А. Февральская буржуазно-демократическая революция 1917 г. М., 1938; Ярославский Е.М. Партия большевиков в период подготовки и проведения Октябрьской социалистической революции (апрель 19171918 гг.). М., 1945; Черменский Е.Д. Февральская буржуазно-демократическая революция 1917 г. в России. М., 1947 и др.

20 См.: Югов М. Меньшевики в 1917 году // Историк-марксист. 1931. Т.22; Гришин П.П. Меньшевики и Октябрьская революция. М.; Л., 1931; Головин Н.Н. Российская контрреволюция в 1917-1918 годах. Ревель, 1937; Агарев А. Борьба большевиков против мелкобуржуазной партии эсеров // Пропагандист. 1939. № 16 и др.

21 Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т.31. С.155.

22 См., например: Wade R. Red Guards and Workers' Militias in the Russian Revolution. Stanford, 1984. P.57.

23 См.: Розенберг У.Г. Создание нового государства в 1917 г.: представления и действительность // Анатомия революции. 1917 год в России: массы, партии, власть. СПб., 1994. С.82.

24 См.: Ulam A. Russia's Faild Revolutions. L., 1981. P.302, 325, 341; Shapiro L. The Russian Revolutions and the Origins of Present-Day Communist. Hounslow, 1984. P.62, 65-66, 102, 217; Suny R.G. Revising the Old Story: the 1917 revolution in light of new sources in "The Workers' Revolution in Russia, 1917". Gambridge, 1987. P.19; Smith St.A. Petrograd in 1917: the view from below in "The Workers' Revolution in Russia, 1917". P.66-67, 76-79 (Подробно об этом см.: Кудинова Н.Т. Указ.соч. С.201-202).

25 Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т.31. С. 16.

26 Исторический опыт трех российских революций: В 3-х кн. Кн.2. Свержение самодержавия. М., 1986. С.152, 351; Минц И.И. История Великого Октября: В 3-х т. 2-е изд. Т.1. Свержение самодержавия. М., 1977. С.403.

27 Милюков П.Н. История второй революции. Киев, 1919. Т.1. Вып.1. С.24. Цит.по: Исторический опыт. Кн.2. С. 194.

28 См., например: Исторический опыт. Кн.2. С.И, 190-207, 255, 268; Иоффе Г.З. Великий Октябрь и эпилог царизма. М., 1987. С.35-99 и др.

29 См.: Rogger И. Russia in the Age of Modernization and Revolution, 1861-1917. L.; N.Y., 1983. P.275; Raleigh D. Revolution on the Volga. 1917 in Saratov. N.Y., 1986. P.322-323; Fitzpatrick Sh. The Russian Revolution. N.Y., 1994. P.21 (Подробно об этом см.: Кудинова Н.Т. Указ.соч. С.205-206).

30 См.: Fitzpatrick Sh. Op.cit. Р.34.

31 Ibid. P.37.

32 Raleigh D. Op. cit. P.323-324.

33 Исторический опыт трех российских революций: В 3-х кн. Кн.З. Коренной поворот в истории человечества. М., 1987. С.191.

34 Исторический опыт. Кн.З. С. 197, 248.

35 См.: Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция: Восстание в Петрограде. М., 1967; Он же. Вторая русская революция: Москва. Фронт. Периферия. М., 1971; Черменский Е.Д. IV Государственная дума и свержение царизма в России. М., 1976; Старцев В.И. Революция и власть. Петроградский Совет и Временное правительство в марте-апреле 1917 г. М., 1978; Он же. Внутренняя политика Временного правительства первого состава. Л., 1980; Он же. Крах керенщины. Л., 1982; Аврех А .Я. Распад третьеиюньской системы. М., 1985; Волобуев П.В. Выбор путей общественного развития: теория, история, современность. М., 1987; Думова Н.Г. Кадетская партия в период первой мировой войны и Февральской революции. М., 1988.

О £

См.: Ерошкин Н.П. Очерки истории государственных учреждений дореволюционной России. М., 1960; Он же. История государственных учреждений России. М., 1968; Он же. Власть, свергнутая Октябрем (Временное правительство как преемник самодержавия) // Исторический опыт Великого Октября. М., 1986. о 7

См.: Лихачев М.Т. Управленческий аппарат и делопроизводство в предоктябрьский период (февраль-октябрь 1917 г.) // Труды Всесоюзного научно-исследовательского института документоведения и архивного дела (ВНИИДАД). Т.VI. 4.1. М., 1976; Он же. Структура правительственной власти предреволюционной России // ВНИИДАД. Т.VII. 4.1. М., 1978; Он же. Государственные главные и особые комитеты Временного правительства // Вопросы истории. 1979. № 2; Он же. Аппарат принуждения Временного правительства // Советское государство и право. 1979. № 10; Он же. Источники о структуре государственного аппарата Временного правительства // Советские архивы. 1981. № 3; Он же. Структура центрального государственного аппарата Временного правительства // Советское государство и право. 1985. № 1. то

См.: Иоффе А.Е. Русско-французские отношения в 1917 г. (февраль-октябрь). М., 1958; Волобуев П.В. Экономическая политика Временного правительства. М., 1962; Он же. Пролетариат и буржуазия в 1917 году. М., 1964; Игнатьев A.B. Русско-английские отношения накануне Октябрьской революции. М., 1964; Он же. Внешняя политика Временного правительства. М., 1974; Ганелин Р.Ш. Очерки истории русско-американских отношений. 1914-1917. Л., 1969 и др.

-3Q

См.: Андреев A.M. Советы рабочих и солдатских депутатов накануне Октября. Март-октябрь 1917 г. М., 1967; Злоказов Г.И. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в период мирного развития революции. М., 1969; Морозов Б.М. Партия и Советы в Октябрьской революции. М., 1969; Токарев Ю.С. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в марте-апреле 1917 г. Л., 1976 и др.

40 См.: Комин В.В. Банкротство буржуазных и мелкобуржуазных партий в период подготовки и победы Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1965; Гусев К.В. Крах мелкобуржуазных партий в СССР. М., 1966; Он же. Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции. М., 1975; Соболева П.И. Октябрьская революция и крах социал-соглашателей. М., 1968; Рубан Н.В. Октябрьская революция и крах меньшевизма (март 1917-1918 гг.). М., 1968; Астрахан Х.М. Большевики и их политические противники в 1917 году. Л., 1973; Непролетарские партии России в 1917 году и в годы гражданской войны. М.; Калинин, 1980; Непролетарские партии России в годы буржуазно-демократических революций и в период назревания социалистической революции. М.; Калинин, 1982; Непролетарские партии России. Урок истории. М., 1984 и др.

41 См.: Россия. 1917 год: выбор исторического пути. М., 1989; Октябрь 1917: величайшее событие века или социальная катастрофа? М., 1991; Революция и реформа: их влияние на историю общества // Новая и новейшая история. 1991. № 2; Октябрьская революция. Народ: ее творец или заложник? М., 1992; 1917 год в исторических судьбах России. М., 1992; 1917 год в исторических судьбах России. М., 1993; Анатомия революции. 1917 год в России: массы, партии, власть. СПб., 1994; Великий Октябрь и современная Россия. Нижний Новгород, 1997; Революция в России. Спорное прошлое и неопределенные перспективы // Альтернативы. 1997. № 3; Интеллигенция у власти: Временное правительство в 1917 году // Отечественная история. 1999. № 4 и др.

42 См., например: Сергеев В.Н. Победа Октября. Рождение нового общества в России (19171920 гг.). Великая Октябрьская социалистическая революция. Вып.4. Ростов-на-Дону, 1992; Васьковский O.A., Тертышный А.Т. Феномен диктатуры пролетариата. (1917 год в России в оценке историков). Екатеринбург, 1995 и др.

43 См.: Семенникова Л.И. Февраль 1917: Россия в поисках общественного идеала //1917 год в исторических судьбах России. М., 1992; Она же. Была ли Октябрьская революция? // 1917 год в исторических судьбах России. М., 1993; Она же. Россия в мировом сообществе цивилизаций. М., 1995.

44 См.: Верт Н. История советского государства. 1900-1991. М., 1992. С.85; Галили 3. Лидеры меньшевиков в русской революции. М., 1993. С.9.

45 См.: Смирнов H.H. Февраль и российская государственность // Россия в XIX-XX вв. СПб., 1998. С.313; Волобуев П.В., Булдаков В.П. Октябрьская революция: новые подходы к изучению // Вопросы истории. 1996. № 5-6. С.34; Булдаков В.П. Историографические метаморфозы «Красного Октября» // Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М., 1996. С. 191.

46 Волобуев П.В., Булдаков В.П. Указ.соч. С.34.

47 См.: Кудинова Н.Т. Указ.соч. С.213.

48 См., например: Россия. 1917 год: Выбор исторического пути. М., 1989. С.22, 201; Гусев К.В. Небольшевистские демократические партии в революциях 1917 года // Россия в XX веке. Историки мира спорят. М., 1994. С.178; Миллер В.И. 1917 - взлет и падение меньшевиков // Свободная мысль. 1995. № 10. С.63-76 и др.

49 См.: Тумаринсон В.Х. Меньшевики и большевики: несостоявшийся консенсус. М., 1994. С.8, 268-269.

50 См.: Минц И.И. История Великого Октября. В 3-х т. 2-е изд. Т.2. Свержение Временного правительства. Установление диктатуры пролетариата. М., 1978. С.123.

51 Там же.

52 Волобуев П.В. Обращаясь к великому опыту // Страницы истории советского общества: факты, проблемы, люди. М., 1989. С.51.

53 См., например: Мельниченко В., Волобуев П., Поляков Ю. Октябрьская революция: главное событие XX века или трагическая ошибка? // Октябрь 1917: величайшее событие века или социальная катастрофа? М., 1991. С.78; Гусев К.В. Указ.соч. С.178 и др.

54 См.: Старцев В.И. Альтернатива: фантазии и реальность // Октябрь 1917: величайшее событие века или социальная катастрофа? С. 134.

55 См.: Сорокин А.К. От авторитаризма к демократии: К истории несостоявшегося перехода // Полис. 1993. № 3. С. 160,168.

56 Сорокин А.К. Указ.соч. С. 170.

57 Кулешов C.B. Размышления о революции // Отечественная история. 1996. № 5. С. 113.

58 См.: Белошапка Н.В. Временное правительство в 1917 г.: механизм формирования и функционирования. М., 1998.

59 См.: Россия в 1917 году: Новые подходы и взгляды. Вып.1. СПб., 1993; Россия в 1917 году: Новые подходы и взгляды. Вып.2. СПб., 1994; Россия в XX веке. Историки мира спорят. М., 1994; Революция 1917 года в России. СПб., 1995; Власть и общественные организации России в первой трети XX столетия. М., 1995; Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX столетия. М., 1995; Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М., 1996; История парламентаризма в России. СПб., 1996;

Сукиасян M.А. Власть и управление в России: диалектика традиций и инноваций в теории и практике государственного строительства. М., 1996; 1917 год в судьбах России и мира. М., 1997; Ильин В.В., Ахиезер А.Г. Российская государственность: истоки, традиции, перспективы. M., 1997; Россия в XIX-XX вв. СПб., 1998 и др.

60 См.: Герасименко Г.А. Народ и власть. (1917 год). М., 1995.

61 Власть и реформы: От самодержавной к советской России. СПб., 1996.

62

Об определенной тенденциозности данного сюжета говорилось на «Круглом столе», специально посвященного обсуждению коллективной монографии петербургских историков (Власть и реформы в России. Материалы "Круглого стола") // Отечественная история. 1998. №2. С.29 - 30. о

См., например: Политические деятели России. 1917. Биографический словарь. М., 1993. С.80, 117, 233.

64 См.: Куликов C.B. «Министерская чехарда» в России периода Первой мировой войны. Хроника событий (июль 1914 - февраль 1917) // Из глубины времен. Вып.З. СПб., 1994; Он же. Временное правительство: кадровые перестановки (март-октябрь 1917) // Из глубины времен. Вып.7. СПб., 1996; Измозик B.C. Временное правительство. Люди и судьбы // Вопросы истории. 1994. № 6; Измозик B.C., Тихонова Н.С. Временное правительство: социально- политическая характеристика // Из глубины времен. Вып.8. СПб., 1997.

65 См.: Сенин A.C. Александр Иванович Гучков. М., 1996; Басманов М.И., Герасименко Г.А., Гусев К.В. Александр Федорович Керенский. М., 1996; Козлова К.В., Старцев В.И. Николай Виссарионович Некрасов - радикальный политик (1905-1917 гг.) // Из глубины времен. Вып.7. СПб., 1996; Шелохаев В.В. Николай Виссарионович Некрасов // Вопросы истории. 1998. № 11-12; Корников A.A. Судьба российского революционера: Н.Н.Суханов - человек, политик, мемуарист. Иваново, 1995; Урилов И.Х. Ю.О.Мартов: историк и политик. М., 1997; Будницкий О.В. Нетипичный Маклаков // Отечественная история. 1999. № 2-3 и др.

66 См.: Сенин A.C. Министерство путей сообщения в 1917 году. М., 1993; Он же. Военное министерство Временного правительства. М., 1995. сп

История политических партий России. М., 1994; Политические партии России. Конец XIX - первая треть XX века. М., 1996.

68 См.: Чичерин Б.Н. Несколько современных вопросов. М., 1862.

69 См.: Струве П.Б. Исторический смысл русской революции и национальные задачи // Вехи. Из глубины. М., 1991; Франк C.JL De profundis // Там же.

70 См., например: Легальность и легитимность власти (Материалы «Круглого стола») // Вестник МГУ. Сер.: Социально-политические исследования. 1994. № 2; Трофимов Ю.Л. О легитимности власти // Вопросы политологии и политической истории. Барнаул, 1994; Чиркин B.C. Легализация и легитимация государственной власти // Государство и право. 1995. № 8; Государственное управление и право. Л., 1984; Исаев И.А. История государства и права в России. М., 1996; Ежов М.В. История государственных учреждений. СПб., 1996; Государственная служба в России: опыт организации и кадрового обеспечения. Н.Новгород, 1994; Государственные учреждения в России: опыт формирования и эволюция. Н.Новгород, 1994; История государственного управления в России XIX века. М., 1997 и др.

71

Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов: Протоколы заседаний Исполнительного комитета и Бюро И.К. М.; Л., 1925; Разложение армии в 1917 году. Материалы и документы. М.; Л., 1925; Рабочее движение в 1917 году. Материалы и документы. М.; Л., 1926; Буржуазия накануне Февральской революции: Матер.архива Департамента полиции. М.; Л., 1927 и др.

72 Рабочее движение в годы войны. Материалы и документы. М., 1925: Большевизация Петроградского гарнизона. Сборник материалов и документов. Л., 1932; Октябрь в Москве.

Докум. и матер. М.; Л., 1932; Октябрьская революция и фабзавкомы. Материалы и документы. 4.1. От Февраля к Октябрю. М., 1932 и др.

73 Переписка Николая и Александры Романовых. T.V. 1916-1917 гг. М.; Л., 1927; Отречение Николая II: Воспоминания очевидцев, док. 1-е изд. Л., 1927; То же. 2-е изд., доп. Л., 1927; То же. (репринт). М., 1989; Буржуазия и помещики в 1917 году. Частные совещания членов Государственной думы. М.; Л., 1932 и др.

74 Февральская революция в документах // Пролетарская революция. 1923. T.l. С.259-351; Николай Романов. 28 февраля-4 марта 1917 года // Красный архив. 1925. T.l. С.244-246; Романовы и союзники в первые дни революции. Документы // Красный архив. 1926. Т.З. С.44-52; ВЦИК в июльские дни // Красный архив. 1926. № 3. С.214-219; Февральская революция в Петрограде: Донесения в военную комиссию Государственной думы // Красный архив. 1930. Т.4-5. С.62-102 и др.

75 Сторожев В.Н. Февральская революция 1917 года // Научные известия. Сб.1. Экономика, история, право. М., 1922; Шляпников А.Г. Семнадцатый год. Кн.1-3. М.; Л., 1923-1925; Авдеев H.H. Революция 1917 года. Хроника событий. Т.1. Январь-апрель. М.; Пг., 1923; Т.2. Апрель-май. М.; Пг., 1923; Владимирова В. Революция 1917 г. Хроника событий. Т.З. Июнь-июль. М., 1923; Т.4. Август-сентябрь. Л., 1924; Рябинский К. Революция 1917 г. Хроника событий. Т.5. Октябрь. М.; Л., 1926; Любимов Н.И. Революция 1917 г. Хроника событий. Т.6. М.; Л., 1930; Заславский Д.О., Канторович В.А. Хроника Февральской революции. Т.1. Февраль-май. Пг., 1924.

76

Петроградский пролетариат и большевистская организация в годы империалистической войны. 1914-1917 гг. Документы. Л., 1939; Листовки петербургских большевиков 1907-1917 гг. Т.2. Л., 1939; Листовки московской организации большевиков. 1914-1920. М., 1940; Документы Великой пролетарской революции. М., 1948 и др.

77 Революционное движение в России после свержения самодержавия. Документы и материалы. М., 1957; Революционное движение в России в апреле 1917 г. Апрельский кризис. Документы и материалы. М., 1958; Революционное движение в России в мае-июне 1917 г. Июньская демонстрация. Документы и материалы. М., 1959; Революционное движение в России в июле 1917 г. Июльский кризис. Документы и материалы. М., 1959; Революционное движение в России в августе 1917 г. Разгром корниловского мятежа. Документы и материалы. М., 1959; Революционное движение в России в сентябре 1917 г. Общенациональный кризис. Документы и материалы. М., 1961; Революционное движение в России накануне Октябрьского вооруженного восстания. Документы и материалы. М., 1962; Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. Документы и материалы. М., 1957; Триумфальное шествие Советской власти. Документы и материалы. 4.1-2. М., 1963.

78 Коммунистическая партия Советского Союза в борьбе за победу социалистической революции в период двоевластия. 27 февраля-4 июля 1917 года. Сборник документов. М., 1957; Коммунистическая партия Советского Союза в борьбе за победу Великой Октябрьской социалистической революции. 5 июля-5 ноября 1917 г. Сборник документов. М., 1957; Государственная дума в России. Сборник документов и материалов. М., 1957; Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции. 4.1. Март-октябрь 1917 года. Документы и материалы. М.; Л., 1957; Революционное движение в русской армии. 27 февраля-24 октября 1917 г. Сборник документов. М., 1968 и др.

79

Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 году. Документы и материалы. Т.1. 27 февраля-31 марта 1917 г. Л., 1991.

80

Февральская революция 1917 года. Сборник документов / Под ред. А.Д.Степанского и

В.И.Миллера. Сост. О.А.Шашкова. М., 1996. 81

Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте. М., 1993. С. 154.

82

См.: Волобуев П.В. Хроника времен Февральской революции // Отечественная история. 1998. №2. С.198.

Протоколы Центрального Комитета конституционно-демократической партии. В 6-ти томах. Т.З. 1915-1920 гг. М., 1998; Меньшевики в 1917 году. В 3-х томах. М., 1994-1997; Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы. 1900-1922. В 3-х томах. Т.1. М., 1996.

84

Сборник указов и постановлений Временного правительства. Вып.1.: 27 февраля-5 мая 1917 г. Пг., 1917; Сборник указов и постановлений Временного правительства. Вып.2: 5 мая-24 июля 1917 г. Пг., 1918; Журналы заседаний Временного правительства// ГАРФ. Ф.1779. Оп.1. Д.6-13; Ф.1779. Оп.2. Д.1, 1а, 16, 4.

85 Подробно о канцелярии Временного правительства речь пойдет ниже.

86 См.: Злоказов Г.И. Меньшевистско-эсеровский ВЦИК Советов в 1917 году. М., 1997. С. 10.

87 Корников A.A. Н.Н.Суханов и его «Записки о революции» // Суханов H.H. Записки о революции. Т.1. М., 1991; Смольников A.C., Чернобаев A.A. Предисловие к настоящему изданию // Шляпников А.Г. Канун семнадцатого года. Семнадцатый год. Т.1. М., 1992; Вандалковская М.Г. Павел Николаевич Милюков // Милюков П.Н. Воспоминания. T.l. М., 1990; Гурко-Кряжин В. Война и революция в изображении английского дипломата // Бьюкенен Д. Мемуары дипломата. М., 1991. Анализ мемуаров А.Ф.Керенского, В.М.Чернова, И.Г.Церетели, П.Н.Милюкова, А.Г.Шляпникова, М.Палеолога, Д.Бьюкенена, В.Д.Набокова в кратком изложении сделан американским историком Д.С.Аниным (См.: Анин Д. Революция и ее историография (введение) // Октябрьский переворот. Революция 1917 года глазами ее руководителей. Воспоминания русских политиков и комментарий западного историка. М., 1991).

ОО

См.: Керенский А.Ф. Речи Керенского о революции. Пг., 1917; Он же. Речи, беседы, письма. М., 1917; Он же. Дело Корнилова. М., 1918; Он же. Издалека. Сб.статей. 1920-1921. Париж, 1922; Он же. Из воспоминаний // Современные записки. Париж, 1928. № 37, 1929. № 38-39; Он же. О революции 1917 года // Современные записки. Париж, 1947. № 15; Он же. Два Октября // Современные записки. Париж, 1947. № 17; Он же. Россия на историческом повороте. М., 1993; Милюков П.Н. Февральские дни // Февральская революция. Мемуары. M.-JL, 1926; Он же. Россия на переломе. Париж, 1927; Он же. История второй русской революции. Т.1. Вып. 1-3. София, 1921-1923; Он же. Воспоминания. Т. 1-2. М., 1990; Гучков

A.И. Воспоминания Председателя Государственной думы и военного министра Временного правительства. М., 1993; Пешехонов A.B. Почему я ушел из министров // Народное слово. 1917. 2 сент.; Он же. Первые недели // Страна гибнет сегодня. Воспоминания о Февральской революции 1917 года. М., 1991; Авксентьев Н.Д. Большевистский переворот // Отечественная история. 1992. № 5; Чернов В.М. Рождение революционной России (Февральская революция). Париж. Прага. Нью-Йорк, 1934; Он же. Перед бурей. Нью-Йорк, 1953; Он же. 1917 год: народ и власть // Страна гибнет сегодня. Воспоминания о Февральской революции 1917 года. М., 1991; Львов Г.Е. Воспоминания. М., 1998; Львов

B.Н. «Революционная демократия» и ее вожди в роли руководителей политики Временного правительства. Омск, 1919; Верховский А.И. Россия на Голгофе. Пг., 1918; Церетели И.Г. Воспоминания о Февральской революции. Т. 1-2. Париж, 1963; Мануйлов A.A. А.И.Шингарев во Временном правительстве // Русские ведомости. 1918. 19 марта и др.

89 Об этом, кстати, напоминают и последние публикации, посвященные 1917 году (См., например: Козлова К.В., Старцев В.И. Николай Виссарионович Некрасов - радикальный политик (1905-1917 гг.) // Из глубины времен. СПб., 1996. Вып.7. С.96).

90 См.: Родзянко М.В. Государственная дума и Февральская 1917 года революция // Архив русской революции. Т.6. М., 1991; Он же. Крушение империи. М., 1992; Энгельгардт Б.А. Революционные дни // Общее дело. Париж, 1921. 16-17 марта; Перетц Г.П. В цитадели

56 революции: Записки коменданта Таврического дворца. Пг., 1917; Воейков В.Н. С царем и без царя. Воспоминания последнего дворцового коменданта государя-императора Николая II. Гельсингфорс, 1936; Мстиславский С.Д. Пять дней: начало и конец Февральской революции. Берлин, 1922; Он же. Гибель царизма: Февральский переворот // Крушение царизма. Воспоминания участников революционного движения в Петрограде (1907-февраль 1917 г.). Л., 1986; Винавер М. Воспоминания и характеристики. Изд.2-е. Париж, 1926; Тыркова-Вильямс A.B. Из воспоминаний о 1917 г. // Грани. 1983. № 130; Станкевич В.Б. Воспоминания. 1914-1919. М., 1994; Оболенский В.А. Моя жизнь. Мои современники. Париж, 1988; Шульгин В.В. Дни. 1920. М., 1989; Шидловский С.И. Воспоминания. Берлин, 1923; Долгоруков П.Д. Великая разруха. Мадрид, 1926; Мансырев С.П. Мои воспоминания о Государственной думе // Историк и современник. Кн.VII. Берлин, 1922; Савич Н.В. Воспоминания. СПб., 1993; Дан Ф. К истории последних дней Временного правительства // Октябрьская революция. Мемуары. М.-Л., 1926; Вишняк М.В. Дань прошлому. Нью-Йорк, 1954; Бурышкин П.А. Москва купеческая. Нью-Йорк, 1954; Кизеветтер A.A. Ф.Ф.Кокошкин // Памяти погибших. Париж, 1929; Гессен И.В. Жизнь в двух веках. Берлин, 1937; Шляпников А.Г. Канун семнадцатого года. Семнадцатый год. В 3-х т. М., 1992; Суханов H.H. Записки о революции. В 3-х т. М., 1991-1992 и др.

91 Подробно о "Записках " H.H. Суханова см.: Корников A.A. Н.Н.Суханов и его «Записки о революции» // Суханов H.H. Записки о революции. Т.1. М., 1991. С.39-40; Он же. Судьба российского революционера: Н.Н.Суханов - человек, политик, мемуарист. Иваново, 1995. С.3-4.

92 См.: Демьянов A.A. Моя служба при Временном правительстве // Архив русской революции. Т.4. М., 1991; Нольде Б.Э. В.Д.Набоков в 1917 году // Архив русской революции. Т.7. М., 1991; Он же. Далекое и близкое. Париж, 1930; Хругцов А.Г. Андрей Иванович Шингарев. Его жизнь и деятельность. М., 1918; Набоков В.Д. Временное правительство // Архив русской революции. Т.1. М., 1991; Бубликов A.A. Русская революция. Впечатления и мысли очевидца и участника. Нью-Йорк, 1918; Ломоносов Ю.В. Воспоминания о Мартовской революции 1917 года. М., 1994; Лопухин В.Б. Люди и политика (конец XIX - начало XX вв.). Воспоминания // Вопросы истории. 1996. № 11; Манакина З.К. Я - из «бывших». Рассказывает секретарша А.Ф.Керенского // Памятники Отечества. 1992. № 4 и др.