Ценностные основания философии истории П. А. Сорокина: Поздний этап творчества тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.03, кандидат философских наук Зюзев, Николай Федосеевич

• Зюзев, Николай Федосеевич
• кандидат философских наук
• 2000

Оглавление диссертации кандидат философских наук Зюзев, Николай Федосеевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1.

ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ П.А.СОРОКЙНА. ЭТИКА КАК СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ СИСТЕМА

ГЛАВА II.

ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ ПА.СОРОКИНА. ЦЕННОСТНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РЕАЛЬНОСТИ

ГЛАВА III.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ ПА.СОРОКИНА. СТРУКТУРА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ

ГЛАВА IV.

УЧЕНИЕ ОБ АЛЬТРУИСТИЧЕСКОЙ ЛЮБВИ. «ДОБРЫЕ СОСЕДИ» И «СВЯТЫЕ»

ГЛАВА V.

ПРИНЦИПЫ ДЕЙСТВИЯ ЗАКОНА ПОЛЯРИЗАЦИИ. АНТРОПОЛОГИЯ П.А.СОРОКИНА

ГЛАВА VI.МЗ

ПРОГРАММА АЛЬТРУИЗАЦИИ ОБЩЕСТВА

ГЛАВА VII.

ЭТИКА П.А.СОРОКИНА КАК ИТОГОВЫЙ ЭТАП В ТВОРЧЕСКОМ ПУТИ УЧЕНОГО

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Ценностные основания философии истории П. А. Сорокина: Поздний этап творчества»

Мировоззренческие проблемы находятся в центре тех масштабных, порой драматических событий, что происходят в России на протяжении последних полутора десятка лет. Грандиозные преобразования, начатые в стране, «спотыкались» не только об «неповоротливость» старой экономики и неподатливость политической системы, но в не меньшей степени об неподготовленность идеологического обоснования реформ, особенности менталитета, социальные, политические и мировоззренческие ошибки, заблуждения и иллюзии.

Роль философии радикально меняется в переломные эпохи. В это время она выходит из «академической тишины» кабинетов и активно участвует в публичной дискуссии о путях развития общества. Тем более весомо звучит ее голос в демократическом обществе, о движении в направлении к которому было заявлено на рубеже 80-90-х гг. Ведь по самой своей сути демократия «основывается на публичном обсуждении важнейших проблем жизни общества»1.

И сама эта дискуссия, и те события, которые происходили в стране, оказались чрезвычайно сложными. Это было обусловлено самой ситуацией, в которой находилась страна. Долгие десятилетия, в течение которых легально существовала и разрабатывалась фактически лишь одна философская доктрина (положение само по себе убийственное для философии как «свободного мышления»), не могли не сказаться болезненно на состоянии общественного сознания. Приходилось ломать укоренившиеся предрассудки и традиции, препятствовавшие непредвзятой рефлексии, здравому смыслу. М.Мамардашвили говорил по этому поводу: «Теперь перед нами проблема — «вернуться к жизни». Когда в погоне за утопией страна выпадает из истории и из времени, нарушается нормальный обмен жизненных сил, теряется смысл «коммерции» между людьми, которая определяет историческую структуру и природу человека»1. В обретении заново нормальных социальных отношений, в установлении системы общественных идеалов, способных в условиях плюрализма мнений, тем не менее, консолидировать его для преобразовательной деятельности, были важны действия как разрушающие прежнюю систему, уже обнаружившую свою неэффективность, так и созидающие новые концепции. И в том, и в другом отношении роль философии очень значительна. Не говоря уже о том, что это была вместе с тем внутренняя проблема самой философии, которая по определению обязана отказываться от всего «застойного», отжившего в себе, чтобы видеть реальные проблемы бытия, в том числе и социального, она «должна освободиться от всякой институциональной привязанности к доктринам партии и государственным идеологиям, прежде чем она может взять на себя действительно продуктивную роль в деятельности политической общественности» . И в этой работе очень скоро философия обнаружила свою проницательность и эффективность. Жизнь показала, что место старых иллюзий и утопий с легкостью занимают новые, внешне прогрессивные, но внутренне реакционные и ущербные псевдоидеалы. Были развеяны мечты о быстром строительстве состоятельного «капиталистического» общества на западный манер. Да и реальность самой «рыночной» экономики не совпала с ожиданиями — она оказалась гораздо более беспощадной к человеку и даже менее рациональной, чем ожида

1 Мамардашвили М.К. Мысль под запретом//Вопроеы философии. 1992. № 4. С. 71.

2 Хабермарс Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М., 1995. С. 109. лось. Не сбылись надежды многих на благотворную для общественной морали деятельность православной церкви. И сами россияне, как выяснилось, уже мыслят более широкими гуманистическими категориями, нежели понятия церковного сознания, да и внут ренние проблемы самой церкви ограничивают ее влияние на людей. Мифом обернулся даже очень модный в свое время лозунг деидеологизации, на деле на место коммунистической идеологии пришли новые, порой даже экстремистские. Люди встали перед труднейшей проблемой — найти выход из духовного лабиринта, в котором каждый ход вел в очередной интеллектуальный тупик. Трезвый философский анализ не мог не стать актуальным. Философы не раз обращались с призывом «выйти из навязываемых. правил игры и выбрать не ситуацию заведомо ложных альтернатив, а для начала — самих себя, а затем — и себе подобных. сохранять и уважать в себе и людях традиционные, но всегда надежные и живые ценности человеческого общежития: здравый смысл, совесть, разум, ответственность, позитивную свободу и порядочность»1.

Разговор именно о ценностях, организующих человеческую жизнь, во многом стал ключевым в подходах к решению социальных проблем. Одно время казалось, что в этой сфере произошел кардинальный переворот, связанный с переоценкой всех ориентиров, руководивших советским обществом. Причем переворот в буквальном смысле, когда иерархия ценностей переворачивается вниз головой. Создавалось впечатление общего «падения нравов» при триумфе «дикого» рынка, чьим девизом стал призыв «обогащайтесь!». Падало значение таких ценностей, как образование, профессиональный статус. Однако серьезные социологические исследования показали, что, несмотря ни на что, общечеловеческие

1 Константинов В., Тимощук А. Здравый смысл и новые утопии в России//Здравый смысл. 1998. № 8. С. 51-52. ценности устояли в противоречивую революционную эпоху, что «чрезвычайно значимыми на всех этапах оказались социально-психологические факторы и, прежде всего, ценностные ориентации. Результаты исследования позволяют даже утверждать, что поведение россиян пока определялось и определяется не столько их экономическими интересами, сколько исповедуемыми ими ценностями»1. Конечно, это не говорит о том, что общечеловеческие ценности «вышли на замену» классовых. Общество все еще в стадии брожения, неопределенности. Новые ориентиры и идеалы лишь возникают на основе общечеловеческих ценностей. Можно сказать, что потрясения последних лет все-таки не «деморализовали», не разрушили основания общественной нравственности, хотя и изрядно «травмировали» их. Картина современной духовной жизни чрезвычайно разнородна и неустроенна, и поэтому вопрос о новой этике — «пока лишь вопрос. Вполне устоявшегося результата еще нет. Однако того, что есть, достаточно для нормализации психических реакций. Общество не отбросило новое, а пошло по пути его усвоения, что свидетельствует о возможности изменения традиционных ориентации в сторону развития гражданского сознания, тенденций к самоорганизации и т.п. Сказанное нисколько не означает, что этот поворот уже совершился или совершается сейчас. Он лишь возможен»2.

Весь этот процесс становления новой системы ценностных ориентации общества невозможен без внимательного изучения и пересмотра всего философско-этического наследия — как зарубежного, так и отечественного. Огромное количество незаслуженно в свое время забытых и замалчиваемых имен и трудов верну

1 Тихонова Н.Е. Ценности россиян в условиях постсоветского общества//Куда идет Россия?. М., 1995. С. 231.

2 Басина Е. Кривое зеркало Европы//Рго et Contra. 1997. Том 2. № 4. С. 110. лись в страну, стали предметом исследования, субъектами повседневной философской полемики. Среди них — Питирим Александрович Сорокин (1889 — 1968), один из крупнейших представителей социальной мысли XX дголетия, до сих пор не получивший должного внимания как философ. Он прочно числится «по социологической части», хотя фундаментальные идеи «Социальной и культурной динамики», его главного труда, не в меньшей степени относятся к философии истории, чем к социологии.

Отчасти это невнимание продиктовано грандиозностью его социологического наследия, которое, безусловно, еще длительное время будет привлекать интерес множества специалистов и, следовательно, отодвигать на второй план его труды другого рода. А отчасти оно проистекает из самого характера творческой эволюции Сорокина. Даже при беглом взгляде в ней отчетливо выделяются три этапа.

В первый период, вплоть до начала работы над «Социальной и культурной динамикой», он предстает строгим ученым-позитивистом, отвергающим любые иные, в том числе и нормативные, подходы к социальным наукам. После переезда в США его, взгляды существенно меняются, и в тридцатые-сороковые годы, в период своего расцвета, он создает свою знаменитую историко-философскую теорию, согласно которой в основе культурно-исторических процессов, переживаемых человечеством, лежат ценностные принципы. Разница в двух этих подходах к обществу и истории — бесспорна.

Эту книгу он завершил прогнозом будущих бедствий и катастроф, которые настигнут цивилизацию в связи с очередной глобальной сменой культурного ритма. Чтобы выжить, человечеству необходимо подвергнуть кардинальному пересмотру всю систему собственных ценностей, выработать новое понимание мира и своего места в нем. Вторая мировая война укрепила его в правоте своего предвидения, и он публикует ряд работ, посвященных изучению сложившейся ситуации и поиску спасительных для человеческой культуры рецептов. «Кризис нашего века» (1941), «Человек и общество в условиях бедствия» (1942), «Причины и факторы войны» (1942), «Условия и перспективы мира без войны» (1944) — труды этого времени, в которых он приходит к заключению, что мир и гармония на земле не будут возможны, если деятельность социальных институтов и межчеловеческие отношения не будут проникнуты все возрастающей альтруизацией, не испытают на себе целительное влияние любви.

В поздний же период творчества Сорокина произошел его поворот от чисто социологических интересов к нравственным. В это время он прежде всего философ-моралист. Благодаря помощи предпринимателя и мецената Эли Лилли он создает Гарвардский центр по изучению творческого альтруизма, и в 50-е годы из-под его пера или написанные под его руководством выходят книги, открывшие новую тему и новые подходы в социологии и философии морали: «Исследования альтруистической любви и поведения» (1950), «Социальные философии века кризиса» (1950), «Альтруистическая любовь» (1950), «С.О.С. Смысл нашего кризиса» (1951), «Формы и методы альтруистического и духовного роста» (1951), «Пути и сила любви» (1954), «Главные тенденции нашего времени» (1964) и др.

Сорокин был глубоко убежден, что серьезное научное исследование феномена альтруистической любви должно открыть в ней огромный резервуар творческой силы, которая в ближайшие десятилетия преобразит всю цивилизацию. Но этот новый интерес Сорокина замечателен и тем, что, сделав изрядный «крюк» в своем творческом пути, он обращается к исконным темам русской философии, в том чщеле религиозной ее ветви, для которой проблемы этики всегда стёяли в центре внимания. Efe случайно имена русских мыслителей В.Соловьева, Н.Данилевского, К.Леонтьева,

Н.Бердяевй постоянно фигурируют в его трудах этого времени. Но, повернувшись лицом к традиции, он обогащает ее новыми приемами исследования, почерпнутыми из новейшей социологии, тщательно и методично изучая проявления любви как в масштабных социальных процессах и институтах, так и в индивидуальном поведении.

Как пишет один из современных исследователей наследия русско-американского мыслителя Б.Джонстон, «на каждом из этих уровней Сорокин был озабочен тем, как позитивные ценности могут быть обнаружены в социальных ролях и отношениях. Религия снабдила могущественным руководством для поведения родителей, политиков, бизнесменов, ученых, художников и других. Индивиды могут исполнять свои роли, руководствуясь альтруизмом либо эгоизмом, и тем самым способствовать товарищескому либо антисоциальному климату общества. Сорокин верил, что социальная структура была результатом миллионов персональных действий, связанных с такими ролями. Если каждый из нас просто избегает эгоистичного поведения в осуществлении наших функций (эгоизма), тогда мир улучшается. Но если мы пытаемся подвергнуть альтруизации наши действия, тогда мир обогащается. В этом пункте модель Сорокина проста: если желаете уменьшить социальные проблемы — улучшайте людей»1. Этим пафосом «улучшения» людей Сорокин был всецело охвачен на исходе своей творческой судьбы. И в это время он становится не только нравственным

1 Johnston B.V. Pitirim A. Sorokin (1889-1968): Pioneer and Pariah//International Sociology. 1996. Vol. 11. № 2. P. 234. (Здесь и далее переводы с оригиналов выполнены автором). философом, а в каком-то смысле и нравственным учителем — столь острыми были в нем ощущение кризиса, переживаемого миром, и стремление помочь его разрешить.

Этика Сорокина, безусловно, актуальна и в современности.

Фактически все те коллизии и конфликты, о которых писал русско-американский мыслитель, тревожат сегодняшний мир и сегодняшнюю Россию. И если даже не все его рецепты переустройства социально-нравственного порядка могут быть применимы, то извлекаемым из его учения уроком — как позитивным, так и негативным пренебрегать не следует.

Между тем поздние работы Сорокина не вызвали столь пристального внимания со стороны научного мира, как его предыдущее творчество. На него смотрели как на чудака, охваченного мессианскими идеями, рецензии на его новые книги были краткими и, как правило, критичными. К примеру, один из рецензентов не без едкой иронии по поводу его очередной книги выражал надежду, что «это финальная глава в сознании ученого. Он теперь достиг точки, где большинство его коллег могли бы. сказать: «Я не могу вас читать»»1. В определенной степени в этих резких упреках был «виноват» сам Сорокин, ведь в свое время он сделал многое для того, чтобы современная социология рассматривалась как точная наука, пользующаяся в своих целях строго научными данными и методами.

Исследования феномена альтруистической любви, которыми занимался в это время Сорокин, явно не укладывались в научный контекст эпохи. Но ведь и сам ученый никогда не стремился следовать моде. А «несвоевременность» его трудов не раз оказывалась не чем иным, как опережением времени.

Научная проницательность Сорокина неоднократно позволя

1 Moor Н.Е. The review of the book: Pitirim A. Sorokin. Fads and Foiblies in Modern Sociology and Related Sciences//Social Forces. 1957. Vol. 35. № 3. P. 290. ла ему точнее и глубже оценивать причины социальных коллизий его времени, и эти оценки, поначалу вызывавшие возражения, затем оправдывались самим ходом событий. Однако не только в зарубежной научной литературе, но и в нашей отечественной этой ч части творческого наследия выдающегося ученого внимания доселе почти не уделялось. В России этому препятствовали как запрет на само имя мыслителя, так и отсутствие переводов его поздних работ. Теперь же, когда Сорокин вернулся в круг классиков отечественной социальной философии, а его англоязычные труды появляются в русских переводах и становятся доступными нашему читателю, время взглянуть на них пристально: ведь без них представление об истинном масштабе и значении его творчества остается неполным.

В отечественной литературе вплоть до последнего десятилетия исследования по творчеству Сорокина были редкими, и в целом они совпадали с той же тенденцией, что и зарубежная научная пресса, редко обращаясь к поздним трудам ученого. В 1974 году К.Х.Момджан защитил кандидатскую диссертацию, посвященную анализу теории социально-культурных суперсистем в философско-исторической концепции Питирима Сорокина. Позднее кандидатские диссертации защитили С.В.Карпушкина (Критический анализ культурологической концепции Питирима Сорокина. М., 1982), Н.Н.Маулина (Культурно-историческая концепция Питирима Сорокина. Казань, 1991), С.Л.Волгина (Критика социологической концепции религии Питирима Сорокина. Л., 1989), М.З.Воробьева (Логико-философский анализ концепции теоретической социологии Питирима Сорокина: Замысел, воплощение, судьба». М., 1997), Л.В.Казинцева (Проблема крестьянства в социально-философской концепции Питирима Сорокина. М., 1995), Н.И.Сербенко (Критика этической концепции Питирима Сорокина. Л., 1984), Э.П.Головко (Проблемы социальной динамики в социологической концепции П.А.Сорокина. М., 1970).

Особенностью всех отечественных исследований по творчеству Сорокина является то, что среди них нет специфически фило софских трудов, затрагивающих этические проблемы философии истории ученого (диссертации С.Л.Волгиной и Н.И.Сербенко, рассматривающие этический и религиозный аспекты мировоззрения Сорокина, разработаны в социологическом ключе и не раскрывают собственно философское содержание этих проблем. Кроме того, первая из них несет на себе след времени — явно выраженный идеологический отпечаток, что делает ее мало актуальной для данного исследования).

К философским проблемам в творчестве Сорокина обращается в своей диссертации М.З.Воробьева. Существенными для этого исследования являются указания М.З.Воробьевой на важность этики для Сорокина, его настойчивое стремление выработать синтетическое учение, во главе которого бы находились моральные принципы, играющие руководствующую для общества роль: «Попытка кого бы то ни было строить теоретические рассуждения с точки зрения должного на современном этапе развития социологии не принимались Сорокиным за научные. Сорокин полагал, что когда будут лучше известны закономерности и причинные отношения явлений социального взаимодействия, лишь тогда будут заложены основы для появления рациональной социальной политики, долженствующей стать опытной системой индивидуальной и общественной этики как теории должного поведения»1.

Социологической теории Сорокина — в первую очередь до

1 Воробьева М.З. Логико-философский анализ концепции теоретической социологии П.А.Сорокина: Замысел, воплощение, судьба. Автореф. дис. канд. филос. наук. М, 1997. С. 14. эмигрантского периода — посвящены исследования И.А.Голосенко (Голосенко И.А. Питирим Сорокин: судьба и труды. Сыктывкар, 1991; Голосенко И.А. Социология Питирима Сорокина: русский период деятельности. Самара, 1992).

Для понимания этического аспекта творчества Сорокина особенно полезен проведенный им анализ раннего труда ученого «Преступление и кара» (1914 г.). В этой книге запечатлена «позитивистская модель» социологии морали, и она очень важна для «понимания эволюции воззрений самого Сорокина, впоследствии отказавшегося от позитивистских постулатов и перестроившего свою социологию морали с позиций философии культуры»1. И.А.Голосенко рассматривает структуру и механизм функционирования морали в обществе, категории, которыми при этом пользуется Сорокин, в том числе категорию «действенной любви», замечая, что «свою веру во всемогущество идеала «действенной любви» Сорокин пронес через всю свою жизнь, и именно этот идеал лег в основу «Философии Альтруизма», созданной в последние десятилетия его творчества»2. Уже здесь целью общественной эволюции Сорокин считает «альтруистическую личность, свободно действующую в гармоничном мире и каждым днем своего существования утверждающую идеал действенной любви»3, что предвосхищает центральные понятия его итоговой системы этики.

Достаточно много места позднему творчеству Сорокина уделено в другой книге И.А.Голосенко — «Питирим Сорокин: судьба и труды». Автор описывает основные работы и идеи Сорокина этого периода, но не ставит при этом перед собой какой-либо аналитической задачи. Однако важно, что И.А.Голосенко, в отличие

1 Голосенко И.А. Социология Питирима Сорокина: русский период деятельности. Самара, 1992. С. 23.

2 Там же. С. 28.

3 Там же. С. 38, от многих критиков этической концепции Сорокина, обращает внимание на значительный интерес, проявленный в те годы к его исследованиям некоторыми известными учеными и общественными деятелями, среди которых называет «конструктора

И.Сикорского, биолога, теоретика системного подхода JI. фон Бер-толанффи, философа Э.Фромма, культуролога Ф.Нортропа, сенатора Р. Фландера, психолога А.Маслова и других»1, и пытается найти объяснение последовавшему затем распаду этого творческого союза: «Глубокое понимание творчества и любви невозможно без адекватного знания общества, личности и культуры, в котором оба явления обнаруживаются. А в этом вопросе единства и не был ло» . За рубежом творчеству Сорокина посвящено несколько сборников, так называемых «симпозиумов», наиболее известным из которых является изданный в 1963 году «Pitirim A. Sorokin in Review». В этой книге значительное место уделено философским идеям ученого. Среди них особое значение имеют работа А.Тойнби по философии истории Сорокина и исследование Д.Форда «Sorokin as Philosopher». Критика А.Тойнби воззрений Сорокина на исторический процесс проистекает из фундаментального отличия историософских учений этих двух мыслителей. Если Сорокин был сторонником единства культур, то А.Тойнби придерживался цивилизационного принципа, настаивая на их несовместимости.

Труд Дж.Форда является, по сути, единственным, в котором затронуты ключевые этические проблемы творчества Сорокина. Главное внимание при этом Форд уделил его вкладу в современную теорию ценностей в социальных науках. Фактически Сорокин явился новатором в этой сфере, и на это Дж.Форд обращает особое внимание, придавая этому большое значение: «Похоже, следует

1Голосенко И.А. Питирим Сорокин: судьба и труды. Сыктывкар, 1991. С. 224.

2 Там же. С. 225. посвятить большее внимание крупному позитивному вкладу инте-грализма Сорокина в социальные науки и восстановлению — или установлению впервые на прочном и долговременном основании — неизбежных связей социальной теории с философией познания, с одной стороны, и с философией ценностей — с другой»1. В социальной науке, по мнению Дж.Форда, прочно установилось пренебрежительное отношение к «моральным ценностям» как к научно значимым единицам. В лучшем случае их сводили к так называемым «фактам». Сорокин в этом отношении оказался резко отличным от основной массы мыслителем. Отмечая то новое, что Сорокин внес в социальную науку, Дж.Форд указывает на ряд важных особенностей его теории ценностей. Среди них то, что Сорокин любой анализ социальных проблем начинает с уяснения их философского содержания и свои решения базирует на твердом мировоззренческом фундаменте»2.

Касаясь позднего периода творчества Сорокина, Дж.Форд отнюдь не склонен разделять общее критическое отношение к его работам этого времени. Сорокин, по его мнению, при этом руководствовался поиском практического результата от своих открытий, и это, кстати, роднит его со многими выдающимися учеными, которые также не удовольствовались только радостью знания, а стремились посредством его повлиять на окружающий мир. Поэтому, с точки зрения Дж.Форда, эта позиция вполне заслуживает уважения, более того, сама жизнь доказывает правоту тех идей Сорокина, которые ранее также вызывали иронию. «Многие могут критиковать его исследования альтруизма, изложенные в его позднейших трудах. Еще больше тех, кто может насмехаться над надеждами о роли «творческого альтруизма» для «реконструкции че

1 Ford J.B. Sorokin as Philosopher/ZPitirim A.Sorokin in Review. Durhem, N.C., Duke University Press. 1963. P. 61.

2 Ibid. P.65. ловечества». Но мало кто выразил бы сегодня сомнение в глубине и серьезности «кризиса нашего века», как многие поступали, когда он в своих более ранних работах использовал эту фразу»1.

Важна для понимания философско-этических идей Сорокина работа психолога А.Векслиара «Sorokin's Psychological Theories». А.Векслиар подробно анализирует психологическую теорию Сорокина, раскрывая все особенности понимания им бессознательного и отличия его точки зрения в этом плане от современных учений. Его статья исчерпывающе раскрывает то содержание, которое Сорокин вкладывает в понятие «сознание», и представляет антропологические предпосылки его этической теории.

Гносеологическим идеям Сорокина уделил внимание в своей монографии, посвященной проблемам социологии знания, французский социолог Ж.Маке (Maquet J. Sociologie de la Connaissance: Structure et ses rapports avec la philosophie de la connaissance). Он анализирует эпистемологические идеи Сорокина и немецкого философа и социолога Карла Маннгейма. Важным пунктом исследования Ж.Маке является наблюдение связи между эпистемологией (этот термин Ж.Маке применяет только по отношению к социологической теории познания) и гносеологией (как философской теорией познания) Сорокина. Ж.Маке показывает, что интегрализм Сорокина оказывается эффективной эпистемологической теорией, даже если оставить под вопросом его философскую правомочность.

Предметом изучения большинства этих и других исследований являются работы Сорокина, вышедшие до середины 40-х годов, то есть до того, как он переключился на изучение альтруистической любви. В основном это труды по его теории социокультурной флуктуации. При всей разноречивости откликов и оценок об

1 Ford J.B. Sorokin as Philosopher/ZPitirim A.Sorokin in Review. Durhem, N.C., Duke University Press. 1963. P. 64-65. щее, в чем едины все исследователи, — это глубина, масштаб и плодотворность идей, предложенных Сорокиным для объяснения глобальных социокультурных изменений в человеческой истории.

Поздний период творчества Сорокина не вызвал широкого отклика в научной среде. Его теория альтруистической любви была слишком необычна для современной социологической мысли, отклики на выходившие книги были немногословными и преимущественно отрицательными. Среди немногих исключений следует отметить работу журналиста, писателя и популяризатора творчества Сорокина Дж.Маттера (Matter J.A. Love, Altruism and World Crisis: The Challenge of Pitirim Sorokin), но это скорее книга массового назначения, служащая целям популяризации идей мыслителя, нежели серьезный научный отклик. Тем не менее, она содержит ряд интересных наблюдений философского характера.

В целом же философско-этические проблемы творчества Сорокина (за исключением его философии истории) доселе не привлекали существенного внимания отечественных и зарубежных исследователей, как оставались за пределами внимания и отдельные стороны его мировоззрения (онтология, антропология, психология и т.д.), важные для понимания его теории морали.

Новизна этого исследования в том, что впервые подробному философскому анализу подвергается система ценностей в учении о творческом альтруизме Сорокина, разработанная им в 40-50-е гг., и прослеживается ее связь с философией истории ученого.

Цель этого исследования — изучить систему этики Сорокина позднего периода его творчества и установить ее место в философском наследии ученого и в общественном сознании его времени.

Поставленная цель обусловливает необходимость решить следующие задачи:

1) выявить место системы этики среди других социокультурных систем, определяющих динамику исторического процесса;

2) проанализировать онтологические, гносеологические и антропологические основания системы этики Сорокина;

3) установить основные понятия системы ценностей в учении о творческом альтруизме Сорокина;

4) рассмотреть внутренние связи и характер влияния между этикой и историософией Сорокина;

5) определить место и значение «практической» философии Сорокина в истории отечественной философии.

Объект исследования — системные отношения этических и историософских взглядов Сорокина, отраженных в его книгах о творческом альтруизме и работах по сущности социально-культурного кризиса, переживаемого обществом в XX веке. Предмет исследования — философский аспект наследия Сорокина, включая прежде всего его историософию, этику, аксиологию, онтологию, гносеологию и антропологию.

Основным материалом исследования стали труды Сорокина, имеющиеся в отечественных научных библиотеках. Это сборник избранных трудов Сорокина «Человек. Цивилизация. Общество», изданный в 1992 году, в котором содержатся главы из его книги «Кризис нашего времени», важной для темы этой диссертации. Всесторонне и достаточно полно идеи позднего этапа творчества Сорокина представлены в вышедшей в 1997 году книге «Главные тенденции нашего времени». Среди довольно многочисленных переводов последних лет важна для понимания этической теории русско-американского ученого и его автобиографическая книга «Долгий путь».

Но главным источником стали англоязычные оригиналы работ Сорокина. Это его исследования проблем альтруистической любви (Sorokin P.A. Altruistic love: A study of American «Good

Neighbors» and Christian Saints; Sorokin P.A. The Ways and Power of Love; Forms and Techniques of Altruistic and Spiritual Growth/Ed. by Sorokin P.A.). Важным оказался ряд небольших статей, в которых

Сорокин в концентрированном виде выразил свои философские идеи (Sorokin P.A. Reply to My Critics//Pitirim A.Sorokin in Review; Sorokin P.A. Reply to Professor Weisskopf//New Knowledge in Human Values).

До сих пор полностью непереведенным на русский язык остается главный труд Сорокина «Социальная и культурная динамика» (Sorokin P.A. Social and Cultural Dynamics), в котором содержатся фундаментальные идеи социологии и философии истории ученого, ставшие основой для его «философии любви».

Среди исследований творчества Сорокина плодотворные идеи содержатся в симпозиуме «Pitirim A. Sorokin in Review», в который включены уже названные выше работы А.Тойнби, Дж.Форда и А.Векслиара. Ценные наблюдения по гносеологии Сорокина сделаны в упоминавшейся монографии Ж.Маке.

Методологическую основу исследования составил принцип системного подхода к материалу. Интегральная теория Сорокина объединила целый ряд отраслей знания и представляет собой сложный синтетический комплекс. Поэтому был применен диалектический анализ, вскрывающий комплексные связи между составными частями его теории.

Ввиду того, что некоторые части своего учения Сорокин оставил без «расшифровки», в частности, его антропологические представления, важнейшие для нашего исследования, фактически никак в его трудах не раскрыты, то понадобились приемы герменевтического анализа, позволившие реконструировать эту сторону его теории.

Эффективным оказался и сравнительно-исторический метод, реализованный при сопоставлении этической теории Сорокина с аналогичными теориями его отечественных и зарубежных современников.

В исследовательской работе были использованы индуктивный и дедуктивный методы работы с источниками. Дедуктивный метод был применен при постановке проблемы и первом подходе к источникам, формировании гипотез, а индуктивный — при дальнейшем исследовании источников и формулировании выводов.

Автор стремился к беспристрастному отношению как к философским воззрениям Сорокина, так и к его личности, желая раскрыть их смысл и значение как одного из возможных подходов к социальным и морально-этическим проблемам современности.

В первой главе этой работы вкратце рассмотрены историософские взгляды Сорокина с целью установить место этики среди других социокультурных систем, которые, по мнению ученого, играют определяющую роль в масштабных исторических процессах. Здесь же показана оценка Сорокиным современного исторического этапа, переживаемого человечеством, чрезвычайная острота и масштабность конфликтов добра и зла, в том числе и в международных отношениях, и резко в связи с этим возросшая роль морально-этических проблем, от разрешения которых во многом зависит будущее мира.

Вторая глава посвящена анализу онтологии Сорокина. Устанавливается, что универсум понимается им как ценностно организованная иерархия, в которой действуют противоположно направленные силы интеграции и дезинтеграции, Любви и Вражды. Одним из проявлений и продолжением этого универсального конфликта, действующего во всей природе, является борьба добра и зла в истории, весь комплекс возникающих при этом морально-этических проблем. Через призму этой борьбы сопоставляются взгляды на сущность исторического процесса Сорокина, с одной стороны, и современных ему представителей русской философии, с другой.

В третьей главе исследуется структура человеческого сознания, разработанная Сорокиным, устанавливаются источники возникновения моральных проблем непосредственно в человеке. Выясняется, что две противоположные тенденции — любовь (возникающая под благотворным влиянием сверхсознания) и эгоизм (образующийся при игнорировании или недостаточности влияния сверхсознания) — формируют поведение личности. Сравнительный анализ структуры сознания в учениях Сорокина и Б.Вышеславцева показывает, что по основным параметрам (при всей схожести) теория первого выпадает из рамок строго религиозного понимания природы человека.

Четвертая глава содержит анализ двух морально значимых человеческих типов: «добрых соседей» и «святых». Выясняется, что основная разница между ними в их социальной роли. Первые служат поддержанию социально необходимого минимума этически окрашенных отношений между людьми, выполняют, так сказать, «охранительную» функцию в обществе, сохраняя его стабильность. Вторые являются героями переходных периодов в масштабных социальных флуктуациях и приносят с собой новую моральную парадигму, которая образует костяк будущей ценностной системы, способной консолидировать общество.

В пятой главе исследован закон поляризации, согласно которому в переходные периоды общество дезинтегрируется и расходится по двум противоположным в этическом отношении полюсам — позитивному и негативному. Рассматривается внутренний механизм этого процесса, который, по предположению автора, основывается, в конечном счете, на двух базовых человеческих типах,

22 находящихся в стабильные периоды существования в состоянии компромисса и резко расходящихся в кризисные времена.

Содержание шестой главы — анализ программы моральной реконструкции общества и индивида, предложенной Сорокиным. Изучаются принципы и приемы альтруизации, ее цели и предполагаемые результаты.

Седьмая глава раскрывает, как складывалось этическое учение Сорокина от его первых трудов до итоговых. Выясняется закономерность этой эволюции, роль и значение этики для всего мировоззрения ученого.

В заключительной части подведены итоги исследования, сделаны выводы из рассмотрения взаимосвязи историософии и ценностных представлений Сорокина. Здесь же указывается место его морального учения в контексте философско-этических течений XX века. Автор считает, что оно примыкает к теориям, базирующимся на принципах ненасилия (М.Ганди, М.Л.Кинг и т.д.). В этом отношении Сорокин является продолжателем русской философской традиции (Л.Толстой, Н.Федоров и др.), но строя свое учение об альтруистической любви на нерелигиозной основе. В этом же и значение Сорокина для решения современных интеллектуальных и духовных проблем, к которым — в ретроспективе тяжелого опыта тоталитаризма в нашей стране и в мире — сегодня уже нельзя подходить с любого рода насильственными методами.

Заключение диссертации по теме «История философии», Зюзев, Николай Федосеевич

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование позволяет сделать несколько существенных для понимания философии Сорокина выводов.

Можно с уверенностью говорить о важнейшей роли для всего творческого пути мыслителя нравственно-этической проблематики, которую он всегда тесно связывал с важнейшими социально-политическими и историческими коллизиями современности, прошлого и будущего. Начиная с первых социологических работ, он всегда держал этические проблемы в сфере своего внимания. Придерживаясь позитивистских установок в своем научном исследовании, он, однако, указывал, что «предмет социологии и социальных наук в целом отличается от предмета физических и биологических наук», так как человек «находится под воздействием на-дорганической среды, в которой он рождается и воспитывается»1. Поэтому, в частности, его научные взгляды никогда не были односторонними, не ограничивались той или иной стороной знания, что неизбежно вело его к убеждению в необходимости создать синтетическое учение с максимальным включением в него данных различных наук. Он писал, что различные исследователи при изучении общественной жизни «берут за исходное разные знания. Конечная же цель социолога заключается в комбинировании их таким образом, чтобы в итоге получился ряд теорем о взаимной связи отдельных элементов общественной жизни»2. В «Социальной и культурной динамике» он предпринял попытку создать такое синтетическое учение, где через изменения в крупнейших культурных

1 Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 160.

2 Алексеев В.А., Маслин М.А. Русская социальная философия конца XIX — начала XX века. М., 1992. С. 49. системах, таких как наука, политика, мораль и т.д., объяснялись масштабные исторические процессы, претерпеваемые человечеством. Но он не удовлетворился лишь созданием историософской теории — дух «теургизма», пользуясь выражением

В.В.Зеньковского, стремления непосредственно участвовать в преобразующей практической деятельности, всегда был очень силен в Сорокине (достаточно вспомнить его участие в партии эсеров и во Временном правительстве). Полагая за ошибочные как политику крупнейших стран мира, так и научные теории, объяснявшие современную картину истории, он устремляет свои силы на создание практической философии, в которой были бы реализованы его теоретические прозрения и которая могла бы стать программой для массовой общественной деятельности. И акцент в этом учении он сделал на моральное творчество по духовному преображению человечества, которое должно было, по его замыслу, помочь наименее безболезненно и в обход взрывоопасных конфликтов, угрожающих самому существованию человечества, перейти от находящейся в состоянии глубокого кризиса чувственной культуры к интегральной культуре, а от нее — к идеациональной. Исследование показывает, что этика действительно не была чем-то случайным или неорганичным для философских взглядов Сорокина. Внимательное изучение его онтологических, гносеологических, антропологических, историософских воззрений показывает, что все эти составные части его системы находятся в диалектической связи с обоснованными им моральными ценностями и идеалами.

Ввиду того, что главную свою задачу Сорокин видел в «реконструкции человечества», то и в центре внимания этого исследования был антропологический аспект его философских и этических воззрений. Сорокин, оставив за рамками своих научных интересов какие-либо крайние типы аморальности, значительное место уделяет рассмотрению двух важнейших для него морально значимых типов личности: «добрых соседей» и «святых». Анализ показывает, что, будучи субъектами, через которые в большей, нежели обычно, степени действует энергия альтруистической любви, они играют важные социальные роли: первые служат поддержанию стабильности в обществе, восполняя те лакуны, которые оставляют незаполненными социальные институты в силу ограниченности своих функций в этическом плане, а вторые выходят на историческую арену, как правило, в переломные эпохи, когда необходимы новые этические образцы и модели поведения, которые они создают. Становится ясно, что ни те, ни другие по причине своей исключительности и неподверженности закону моральной поляризации не являются первостепенными объектами воздействия учения об альтруистической любви, разработанной Сорокиным.

Его теория создана, таким образом, для воздействия на «массу», на нравственно нейтральных людей, которых подавляющее большинство, и от социально-культурных предпочтений которых зависит, в конечном счете, исторический выбор человечества. Дальнейший анализ приводит к предположению, что эта масса, на которую только, собственно, и может воздействовать закон поляризации, при всей ее пассивности и склонности к конформистским решениям все же является этически поляризованной изначально, а критические эпохи лишь обнаруживают и делают более явственными ее нравственные предпочтения. Таким образом, любая историческая эпоха представляет собой некий компромисс, односторонний или (в интегральную эпоху) двусторонний компромисс на базе той или иной социокультурной, значит, и нравственно-этической, парадигмы. Не случайно Сорокин писал, что «действительное поведение соответствующего общества и даже творца данной этической системы не всегда совпадает с общепринятым доминирующим этическим идеалом. Фактически. между ними всегда должно существовать расхождение. По этой причине нельзя вывести из доминирующего этического идеала данного общества, что поведение его членов соответствует ему. С другой стороны, некоторое «родство» между идеалом и определенными аспектами поведения, похоже, существует. Многие аспекты действительного поведения, кажется, окрашены или отчасти «пропитаны» доминирующей этической системой»1. Это совпадает с итогами рассмотрения объектов, на которые должна быть направлена, по мысли Сорокина, энергия альтруистической любви — ими оказываются именно представители массы, не «гении» альтруизма или кто-либо еще. Все это становится основанием для вывода о том, что задуманная Сорокиным «реконструкция человечества» имеет характер акции, не нацеленной на самом деле на коренное преобразование людей, склонных к негативной поляризации, или людей, нравственно не определившихся, а стремится к увеличению в обществе через доступные позитивному моральному влиянию социальные институты и отдельных субъектов — самого влияния сил позитивной нравственной ориентации. Это, с его точки зрения, наиболее эффективный способ ускорить и облегчить неизбежный (в рамках его историософской концепции) переход от чувственного миропорядка к интегральному. Иначе, с учетом наличия в мире смертоносного оружия и остроты политической поляризации, этот переход может быть настолько драматичным, что грозит самому существованию человечества на земле. Тем самым уточняется и место морали во всей историко-философской концепции Сорокина это средство «самосохранения» культуры, чья роль становится ключевой в первую очередь в кризисные этапы смены социокультурных суперсистем.

Исследование показывает, что этическое учение Сорокина совершенно незаслуженно оставалось без должного внимания к нему. Это содержательная и глубокая теория, в которой предложен собственный взгляд на социально-нравственные проблемы современности и оригинальный метод их разрешения.

Анализ подтвердил, что теория альтруистической любви не была «причудой» стареющего ученого, чем-то случайным или неорганичным для философских взглядов Сорокина. Внимательное изучение обнаружило и то, что она складывалась с годами в результате долгих размышлений о сути и судьбах мира, и то, что она нечто целостное, а не эклектический набор различных идей. Рассмотрение онтологических, гносеологических, антропологических, историософских воззрений показало, что все эти составные части его системы находятся в диалектической связи с обоснованными им моральными ценностями и идеалами.

Проведенное исследование позволяет точнее оценить практическую философию Сорокина в контексте философско-этической мысли XX века.

Одним из наиболее ярких и значимых моральных течений этого времени было течение, опиравшееся на принципы ненасилия. Достаточно вспомнить получившие широкий общественный резонанс и сыгравшие важную политическую роль в своих — и не только своих — странах учения Махатмы Ганди и Мартина Лютера Кинга. Теория Сорокина, безусловно, по своему пафосу и содержанию примыкает именно к ним.

Разумеется, это не теория радикального ненасилия, в ней есть элементы социального принуждения, необходимые для поддержания, в первую очередь, устойчивых международных отношений, при которых любая попытка агрессии с какой-либо стороны немедленно пресекалась бы решительными и солидарными усилиями. Но это лишь подтверждает, что Сорокин гораздо в меньшей степени, чем это казалось многим его современникам, был мечтателем, витавшим в облаках. Даже увлекаясь, он не терял ощущения реальности, понимания возможного и невозможного. Родственность теориям ненасилия легко установить при рассмотрении основных тезисов Сорокина по переустройству международных и межчеловеческих отношений.

В первую очередь это то значение, которое он придает преобразующей силе любви. Она является, с его точки зрения, одной из высших энергий, действующих в мире. Ее благотворная умиротворяющая сила исключает любое насилие, любое принуждение и зло повсюду, где она становится главным формирующим фактором. В частности, отношения семейного типа, роль которых должна, по мысли Сорокина, стать первостепенной при интегральном миропорядке, базируются целиком на энергии любви. Именно кризисом отношений этого типа объясняется, как утверждает Сорокин, драматическая конфликтность XX столетия во всех сферах взаимоотношений. Любая система тоталитаризма (а Сорокин остро чувствовал и переживал их губительное торжество в современном ему мире) базируется на принудительных отношениях — прямом антиподе отношений семейного типа. Эти отношения находятся, с его точки зрения, в самом корне современного кризиса, в том числе того, что переживает Запад: «Организм западного общества и культуры, похоже, находится в состоянии продолжающегося, одного из глубочайших и наиболее значительных кризисов в его жизни. Этот кризис более чем ординарный, его глубина неизмерима, его конца еще не видать, и западное общество целиком в него вовлечено. Это кризис чувственной культуры, теперь уже в стадии загнивания, культуры, которая доминировала в западном мире в течение последних пяти столетий. Это также кризис контрактуального (капиталистического) общества, связанного с ним. В этом смысле мы переживаем один из самых крутых поворотов на дороге истории, один из тех немногих, что греко-римская и западная культуры делали, переходя от идеациональной к чувственной и от чувственной к идеациональной фазам»1. Сорокин противопоставляет эти два типа отношений — контрактуальные (принудительные) и семейные — в плане их творческого потенциала: насколько семейные отношения любви способны развивать возможности человека и, в конечном счете, создавать новые культурные шедевры, настолько принуждение подавляет в человеке любой источник творчества и свободы.

На проблеме свободы в творчестве Сорокина стоит остановиться особо именно здесь. Он не акцентирует эту тему в своих трудах отдельно, хотя понятно, что и по своему характеру (как человек крайне независимый и свободный как в творчестве, так и в частной жизни), и по общему содержанию своих научных интересов он не мог быть равнодушным к ней. Но когда мы рассматриваем его учение в контексте учений ненасилия, становится особенно ясно, что его этика — это этика свободы. Идея свободы содержится в самой силе любви, как преодолевающей зло и насилие. В этом смысле Сорокин — враг тоталитаризма и сторонник подлинной демократии, о которой С.Франк писал, что «ценность демократии не в том, что она есть власть всех, а в том, что она есть свобода всех,»2. Любовь в таком понимании — касается ли оно политического или более широкого истолкования — гораздо сильнее и продуктивнее всякого насилия. Ведь насилие «есть разрушительная сила, точнее даже было бы сказать, саморазрушительная, ибо в своем последовательном осуществлении как абсолютное зло оно оборачивается против самого себя. Сила является неотъемлемым и фундаментальным свойством как витального, так и социального бытия человека: в витальном плане можно сослаться на агрессивность как средство выживания, инстинктивную реакцию самообороны, естественный ответ на оскорбление достоинства, в социальном плане — как на политику, которая, собственно говоря, и есть не что иное, как осуществляемое в определенных общественных целях эффективное применение силы. Занимая столь важное место в жизненном процессе, сила не может иметь только разрушительную форму своего выражения. Более того, эта форма не может быть преобладающей. Ненасилие как раз и является позитивным, конструктивным выражением силы; оно тоже есть сила, притом более сильная, чем насилие»1. Теория Сорокина лежит, вне всякого сомнения, в русле этого современного понимания этики ненасилия. Другое дело, что он, конечно, видел и считался с реалиями самой жизни, что проявилось и в его антропологии: наличие таких типов личностей, как «психики» и «гилики», говорит о невозможности полной и конечной реализации свободы в мире.

Принципы ненасилия отчетливо проявляются в подходе Сорокина к преобразованию мира, залог и основа которого не в каких-либо радикальных социальных реформах, напротив, сами социальные реформы зависят и являются следствием другого процесса — процесса преобразования личности. «Наиболее настоятельная потребность нашего времени, — писал он, — в человеке, кто может контролировать себя и свои вожделения, кто сочувственно относится ко всем ближним своим, кто ищет и добивается вечных культурных и общественных ценностей, и кто глубоко чувствует собственную необыкновенную в своем роде ответственность в этом универсуме. Если покорение сил природы является главной функцией чувственной культуры, то обуздание человека, его «гуманизация», его облагораживание, как соучастие в Божественном Абсолюте, всегда было функцией, главным образом, идеа-циональной, или идеалистической, культуры. Чувственная культура сделала все возможное на пути деградации человека до уровня простого механизма рефлексов, простого органа, мотивируемого полом, простого полумеханического, полупсихологического организма, лишенного какой-либо божественной искры, какой-либо абсолютной ценности, чего-либо благородного и священного. Такое унижение теперь становится все более опасным для самого человека. Отсюда — необходимость перехода от чувственной культуры к идеационализму, или идеализму, от порабощения человека природой и ее контроля над ним — к контролю человека над самим собой»1.

Ненасильственный подход проявляется и в оценке Сорокиным тех или иных исторических деятелей. Не говоря уже о роли Христа, Будды, Мухаммеда и т.д., он с этих же позиций рассматривает, к примеру, древнеиндийского царя Ашоку, который, отказавшись от насильственных методов в политике, достиг мира и благосостояния для своих подданных.

Безусловно, перекликается теория Сорокина и со столь актуальными для XX века пацифистскими учениями и движениями.

Родство этики Сорокина с различного рода ненасильственными учениями можно обнаружить и во многих других пунктах, но вряд ли необходимо это делать, так как сходство это очевидно и не требует лишних доказательств. Но целесообразно еще раз остановиться на одном из этих пунктов, который помогает акцентировать сегодняшнюю актуальность взглядов мыслителя. А именно, на его неприятии любых форм тоталитаризма, все ужасы которого испытало человечество в минувшем столетии. Особенно тяжелым оказался этот опыт для нашей страны. Но этот же опыт показал, что когда невозможно было бороться со злом силовыми методами, тогда эффективными и, может быть, даже более эффективными становились методы ненасильственной борьбы. Как пишет об этом один из современных исследователей, «весь менталитет народа был призван к противостоянию, и в нем поразительно многообразно соединились героические черты в духе, скажем, светского и религиозного стоицизма с повседневным «малым нравственном счетом» — от уклонения в безнравственном «ангажементе», временами почти равнозначном открытому противодействию злу, до различных форм ухода в затаенное существование как способа хотя бы частичного и временного убережения гуманности, интеллектуальной и всякой иной честности. Вполне возможно, что именно в таких ситуациях обретался дорогой ценой доставшийся нам нравственный опыт ненасильственного сопротивления злу, значение которого еще только предстоит разглядеть незашоренным взором»1. Поэтому же философский опыт Сорокина — да и жизненный тоже — свидетельствуют о практическом значении этики любви, во всяком случае, о том, что для нашей страны, все еще находящейся в стадии выбора пути, для ее интеллектуальных сил невозможно относиться к этому опыту пренебрежительно, следует учитывать и внимательно относиться к нему, строя проекты будущего.

Но и нельзя ограничивать значение учения Сорокина только рамками нашего отечественного опыта. В той или иной степени все страны мира, даже наиболее развитые, должны решать масштабные социально-политические вопросы, которые неизбежно становятся и морально-этическими. И, по мнению многих ученых, сама политическая практика/позволяет верить, что «в сегодняшнем мире утопическая мечта человека о сознательном созидании процессов и законов общественной жизни приобретает реальные очертания»1. То, как специалисты сегодня видят будущее устройство мира согласно этим принципам, думается, вполне совпадает с надеждами, в свое время высказанными выдающимся русско-американским философом и моралистом: «Мирное мировое сообщество будет представлять собой более высокую ступень взаимодействий по отношению к существующей ныне международной системе, ибо его субъекты будут объединены прежде всего общностью интересов, общечеловеческими ценностями и целями. Оно предполагает также наличие правовых и морально-этических нормативно-регулирующих систем, которые находят закрепление, с * одной стороны, в международном праве, а с другой — в международном сознании»2.

Еще оно необходимое замечание — в контексте русской философской культуры. В отечественной этической традиции, вне всякого сомнения, можно найти предшественников Сорокина. Идеи Л.Толстого и Н.Федорова — пример тому. То, чем отличается от них Сорокин и что во многом отличает его и от зарубежных философов-моралистов, как правило, религиозно ориентированных, — это. его попытка построить этику ненасилия на нерелигиозном основании (как бы ни было близко учение Сорокина к религиозным теориям, все же, и это было показано в исследовании, в

1 Назаретян А.П. Историческая эволюция морали: прогресс или регресс?//Вопросы философии. 1992. № з. С. 94. 2 главных, ключевых своих параметрах это этика светского типа). Можно спорить о том, насколько удачна эта попытка, но, может быть, важнее, что в условиях, когда ведущие мировые религии заметно уступили свои позиции и доминирующим стало секуляри зированное мировоззрение, она была предпринята. И опыт этой попытки также невозможно обойти. Тем более, что тем самым написана новая страница в истории отечественной философии.

Один из величайших авторов и практиков этики ненасилия XX века Махатма Ганди сказал так: «Люди, открывшие для нас закон любви, были более великими учеными, чем любой из наших современных ученых»1. Эти слова можно отнести и к Питириму Сорокину.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Зюзев, Николай Федосеевич, 2000 год

1. Актуальные вопросы отечественной и всеобщей истории. — Казань.: Изд-во Казан, ун-та, 1991. — 166 с.

2. Алексеев В.А., Маслин М.А. Русская социальная философия конца XIX — начала XX века: Психологическая школа. — М.: Исследовательский центр по проблемам управления качеством подготовки специалистов, 1992. — 192 с.

3. Алексеева Т.А. Контуры ненасильственного мира//Принципы ненасилия/Под ред. В.М.Иванова. — М.: Прогресс, 1991. —С. 201—231.

4. Алексеенко В.Г. Социокультурный подход в социально—философском исследовании//Дефиниции культуры. — 1993. — Вып.1. — С. 68—79.

5. Анипкин М.А. П.А.Сорокин и русская социальная филосо-фия//Проблемы социально-культурного образования. — Волгоград, 1997, —С. 143—154.

6. Бессонов Б.П. Питирим Сорокин и современность//Социальная теория и современность. — 1993. — Вып. 8. — С. 5—27.

7. Басина Е. Кривое зеркало Европы//Рго et Contra. — 1997. —Том 2-№4- С. 92—112.

8. Бердяев H.A. Смысл истории. — М.: Мысль, 1990. —-176 с.

9. Боев A.A. Единое культурное пространство — пространство единой культуры//Социальная теория и современность. — 1993. — Вып. 8, —С. 104—110.

10. Бормотова С.С. Ленинская критика реакционных общесоциологических концепций Сорокина и других антимарксистов в первые годы советской власти (1917—1922): Автореф. дис.канд. филос. наук. — М., Д971 — 23 с.

11. Булгаков С.Н. Свет невечерний. — М.: Республика, 1994. — 415 с.

12. Ванеев А. «Народ мирный, гостеприимный и честный.»: П.А.Сорокин о Коми крае и коми народе//Север. — 1998. — №• 2, —С. 143—156.

13. Василенко В.В. Историко-культурный анализ в трудах П.А.Сорокина: Автореф. дис. канд. филос. наук. — Ставрополь, 1998 — 28 с.

14. Вешнинский Ю.Г. Москва в Москве: К вопросу о влиянии урбанизированной территории на конфигурацию социально-психологического центра города//Прогнозное социальное проектирование и город. — М.:РАН, 1994, —Кн. 1, —С. 103—121.

15. Волгина С.Л. Критика социологической концепции Сорокина: Автореф. дис. канд. филос. наук. — Л., 1984 — 20 с.

16. Волков H.A. Развитие социальных процессов во взглядах Питирима Сорокина//Социальные процессы. — Кемерово: Кузбас-свузиздат, 1996. — С. 35—38.

17. Воробьева М.З. Логико-философский анализ концепции теоретической социологии П.А.Сорокина: Автореф. дис. канд. филос. наук. — М., 1997 — 26 с.

18. Воронин Д.П. К вопросу о методологии типизации Сорокиным явления «социальная революция»//Социальная теория и современность. — 1993. — Вып. 8. — С. 69—79.

19. Вышеславцев Б.П. Этика преображенного Эроса. — М.: Республика, 1994. — 368 с.

20. Гагуа П.С. О концепции предмета социологии в теории П.А. Сорокина//Социальная философия в конце XXI века. — М.: Изд-во МГУ, 1991. — С. 184—187.

21. Головко Э.П. Проблема интеграции в американской социальной философии//Социальная философия в конце XXI века. — М.: Изд-во МГУ, 1991, —С. 195—197.

22. Головко Э.П. Проблема социальной динамики в социологической концепции Питирима А. Сорокина: Критический анализ: Автореф. дис. канд. филос. наук. — М., 1970 — 22 с.

23. Голосенко И.А. Социология Питирима Сорокина: русский период деятельности. — Самара: Социологический центр «Со-цио», 1992, — 154 с.

24. Голосенко И.А. Критика философско-исторических и социологических концепций Питирима Сорокина: Автореф. дис. канд. филос. наук. — Л., 1967. — 21 с.

25. Голосенко И.А. Питирим Сорокин: Судьба и труды.— Сыктывкар: Коми книжное издательство, 1991. — 248 с.

26. Голосенко И.А. Системный анализ в творчестве Сороки-на//Социально-политический журнал. — 1996. — № 1—2.

27. Горюнов В.П. Утопия и реальность в социальной философии П. Сорокина//Социальная теория и современность. — 1993. — Вып. 8. — С. 55—69.

28. Губман Б.Л. Введение в философию культуры. — Тверь: Изд-во Тверск. гос. Ун-та, 1995. — 196 с.

29. Гусейнов А.А Этика ненасилия//Вопросы философии. —1992, —№3, —С. 72—81.

30. Джонстон Б.В. Питирим Сорокин и социокультурные тенденции нашего времени//Социс. — 1999. — № 6. — С. 13—24.

31. Дойков Ю.В. Материалы Питирима Сорокина в Пушкинскомдоме/Ютечественные архивы. — 1995. — № 6. — С. 60—68.

32. Дойков Ю.В. Питирим Сорокин и Осип Мандельштам: Письмо в редакцию//3везда. — 1998. — №1. — С. 237—238.

33. Заглина Т.С. Кризис современного западного общества в контексте теории социокультурной динамики П.А. Сороки-на//Вестник МГУ. —1997. — № 1. — С. 108—117.

34. Заглина Т.С. Кризис современной американской семьи в контексте теории социокультурной динамики П.А. Сороки-на//Семья в России. — 1996. — № 3/4. — С. 91—95.

35. Зеньковский В.В. История русской философии. Л.: ЭГО, 1991. Т. 1—4.

36. Из досье ФБР на Сорокина/Ютечественные архивы. — 1996.4, —С. 49—55.

37. Из эпистолярного наследия Питирима Сорокина: Переписка с И.С. Коном//Журнал социологии и социальной антропологии.- 1998. Том 1. — № 2. - С. 20—35.

38. Иордан М.В. Национальный вопрос в социологии Питирима Сорокина: Дозарубежный период//Национальные процессы в СССР в условиях перестройки: Вопросы теории и практики. — М.: АН СССР, 1990, —С. 115—133.

39. История буржуазной социологии первой половины XX ве-ка/Отв. ред. В.Г. Ионин, Г.В. Осипов. — М., Наука, 1979. — 306 с.

40. Каганова З.В., Сивоконь П.Е. Питирим Сорокин: Пути истории, итоги жизни, результаты деятельности//Вестник МГУ. —1993, —№1, —С. 64—75.

41. Казинцева Л.В. Проблема крестьянства в социально-философской концепции П.А. Сорокина: Автореф. дис. канд. филос. наук. — М., 1995. — 18 с.

42. Канев С.Н. Путь Питщшма Сорокина. Сыктывкар: Изд-во Коми обкома КПСС, 1990. - 24 с. '

43. Карпушкина C.B. Критический анализ культурологической концепции Питирима Сорокина: Автореф. дис. канд. филос. наук. — М., 1982 — 22 с.

44. Колева Д. Сорокин — культурологични идеи: Из «Социална и културна динамика». — София: Унив. изд-во «Св. Климент Охридски», 1993, — 198 с.

45. Константинов В., Тимощук А. Здравый смысл и новые утопии в России//Здравый смысл. — 1998. — № 8. — С. 50—52.

46. Коробейникова Л.А. Современная культура: Альтернативы развития. — Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1993. — 116 с.

47. Кувакин В.А. Твой рай и ад: Человечность и бесчеловечность человека. — М., Спб.: Алетейя—Логос, 1998. — 357 с.

48. Куда идет Россия?./Под ред. Т.И.Заславской. — М.: Аспект

49. Пресс, 1995. — С. 229—237.51:: Кукушкина Е.И. Питирим Сорокин — ученый, педагог, организатор науки и общественный деятель/УВестник МГУ. — 1999. — №3, — С. 124—140.

50. Лосский И.О. Условия абсолютного добра. — М.: Политиздат, 1991, —368 с.

51. Мамардашвили М.К. Мысль под запретом//Вопросы философии. —1992. — № 4. — С. 70—78.

52. Маулина H.H. Кризис культуры XX века в понимании Питирима Александровича Сорокина//Актуальные вопросы отечественной и всеобщей истории. — Казань: Изд-во Казанск. ун-та, 1991, — С. 140—143.

53. Маулина Н.Н. Культурно-историческая концепция Питирима А. Сорокина: Автореф. дис. канд. филос. наук. — Казань, 1991.20 с.

54. Медушевский А.Н. Пртирим Сорокин и становление социологии в РоссииУ/Историческое значение НЭПа. — М.: АН СССР, 1990. —С. 167—191.

55. Медушевский А.Н. Формирование социологической концепции Сорокина//Социс. — 1991. — № 12, —С. 117—122.

56. Медушевский А.Н., Сабенникова И.В. Питирим Сорокин и революция в России//Социальная теория и современность. — М., 1993. — Вып. 8. — С. 55—69.

57. Мезенцева А.П. Человечество — новая сила ми-ра//Социальная теория и современность. — 1993.— Вып. 8. — С. 119—127.

58. Мертон Р. Фрагменты из воспоминаний//Социс. — 1992. — №10, —С. 128—133.

59. Минский А.В., Кротов П.П. Зырянский след в биографии Питирима Сорокина//Социс, — 1990. — № 2. — С. 117—134.

60. Мир через культуру. — М.: Изд-во МГТУ, 1993. — 134 с.

61. Михеев В.М. Проблема прогресса человекопонимания в философии Н.Я.Данилевского и П.А.Сорокина и ее современный аспект//Социальная теория и современность. — 1993. — Вып. 8.1. С. 84—94.

62. Мозговая Э.Я. Проблема «кризиса культуры» в культурологической концепции Питирима Сорокина//Социальная теория и современность. — 1993. — Вып. 8. — С. 110—119.

63. Момджан К.Х. Введение в социальную философию. — М.: Высш. шк., 1997, —447 с.

64. Назаретян А.П. Историческая эволюция морали: прогресс или регресс?//Вопросы философии. — 1992. — № 3. — С. 82— 94.

65. Немытов С. А. Нисходящая мобильность в социальном пространстве развитого общества//Социальная теория и современность. — 1993. — Вып. 8/— С. 99—104.

66. Основы современной философии. — Спб.: Лань, 1997. — 304 с.

67. Пастухова Л.Г. Искусство как фактор социокультурной динамики в философии Питирима Сорокина: Автореф. дис. канд. филос. наук. — М., 1997 — 26 с.

68. Петренко Е.О. Философия права Питирима Сорокина/Асоциальная теория и современность. — 1993. — Вып. 8. — С. 43—55.

69. Подани В. Переписка Сорокина и А.Блахи//Социс. — 1992. — №9, —С. 145—147.

70. Покровский Н.Е. П.А.Сорокин: потрудиться на родной ниве?.//Философские науки. — 1992. — № 1. — С.10—13.

71. Покровский Н.Е. Рецензия на статью: Яворски Г. Д. Социологический анархизм Питирима Сорокина//Социальные и гуманитарные науки. — 1994.— Сер. 11. — № 3. — С. 30—33.

72. Принципы ненасилия: классическое наследие/Под ред.

73. В.М.Иванова. — М.: Прогресс, 1991. —233 с.

74. Рикёр П. Герменевтика. Этика. Политика. — М.: АЮШЕМ1А, 1995. —160 с.

75. Русская философия: словарь/Под ред. М.А.Маслина. — М.: Республика, 1995. — 655 С.

76. Сапов В.В. «Зырянский проповедник»//Социс. — 1991. — № 8, —С. 118—120.

77. Сапов В.В. Питирим Сорокин: моментальный снимок на фоне России и Америки//Социс. — 1996. — № 2. — С. 140—142.

78. Светлорусова Л.М. Рецензия на статью: Колева Д. Развитиепонятий в социологической теории Питирима Сорокина//Социальные и гуманитарные науки. — 1994,— Сер. 11, —№3, —С.26—30.

79. Сербенко Н.И. Критика этической концепции Питирима Сорокина: Автореф. дис. канд. филос. наук. — Л., 1982. — 17 с.

80. Сербенко Н.И. Место этики в философии и социологии Со-рокина//Вопросы философии и социологии. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1980, —С. 181—185.

81. Сербенко Н.И., Соколов А.Э. Кризис культуры как исторический феномен//Философские науки. — 1990. — №7. — С. 37— 48.

82. Сергеев Г.М. Питирим Сорокин и национализм//Социальная теория и современность. — 1993. — Вып. 8. — С. 79—84.

83. Сидорина Т.Ю. Современные проблемы философии: Дискуссии о кризисе культуры в западноевропейской и русской философии. — М.: Мир Книги, 1997. — 102 с.

84. Смирнов А. Питирим Сорокин — социолог века//Слово. — 1996. — № 11/12. — С. 35—40.

85. Современная американская социология. — М.: Изд-во МГУ, ; 1994, —293 с.

86. Согомонов А.Ю. Забытая рукопись Питирима Сороки-на//Социс. — 1988. — №4. — С. 102—103.

87. Согомонов Ю.В. Перестройка и нравственность//Вопросы философии, — 1990,—№7, —С. 18—20.

88. Соколов А.Э. «Кризис культуры» — смерть или трансформа-ция?//Проблемы социально-гуманитарного знания. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1989. —С. 65—76.

89. Соловьев В.С. Сочинения в 2-х тт. — М.: Правда, 1989.

90. Сорокин П.А. Автономия национальностей и единство госу-дарства//Государство и право. — 1997. — № 10. — С. 94—96.

91. Сорокин П.А. Вечный мир и всемирное единение народов. — Пг.: Революционная мысль, 1917. — 31 с.

92. Сорокин П.А. Главные тенденции нашего времени. — М.: Наука, 1997, —351 с. ,

93. Сорокин П.А.: Документальные штрихи к судьбе и творческой деятельности//Социс. — 1991. — № 10. — С. 122—133.

94. Сорокин П.А. Долгий путь. — Сыктывкар: Коми книжное издательство, 1991. — 304 с.

95. Сорокин П.А. Жертвовать собой//Слово. — 1996. — №5/6. — С. 81—88.

96. Сорокин П.А. Квантофрения//Рубеж. 1999. — № 13/14. - С. 4—32.

97. Сорокин П.А. Кризис. Катарсис. Харизма. Воскреше-ние//Вестн. РАН. — 1999. — Т.69. —№ 3. — С. 268—277.

98. Сорокин П.А. Кризис нашего времени//Человек. — 1998. — №6, —С. 48—58.

99. Сорокин П.А. Кризис современной семьи//Вестник МГУ. — 1997,—№3, —С. 63—77.

100. Сорокин П.А. Моя философия — интегрализм//Социс. — .1992. — № 10. — С. 134—139.

101. Сорокин П.А. H.A. Бердяев//Н.А. Бердяев: Pro et contra. -СПб.: Изд-во Русского христианского гуманитарного института, 1994.-С. 477—482.

102. Сорокин П.А. Николай Бердяев//Кентавр. — 1992. — №7/8. — С. 147—152.

103. Сорокин П.А. Новый труд о Бентаме//Этическая мысль. — М.: Политиздат, 1990. — С. 349—358.

104. Сорокин П.А. Нормативна ли наука этика и может ли она ею быть?//Этическая мысль. — М.: Политиздат, 1990. — С. 327— 348.

105. Сорокин П.А Обзор циклических концепций социально—исторического процесса»//Социс. — 1998. — №12. — С. 3—14.

106. Сорокин П.А. Общедоступный учебник социологии: Статьиразных лет. — М.: Наука5/1994. — 560 с.

107. Сорокин П.А. Общие черты и различия между Россией и США. Из истории развития межнациональных отношений в России: Фрагменты из книги «Россия и Соединенные Штаты (1944 г.)»//Социс. — 1993. — № 8. — С. 133—145.

108. Сорокин П.А. Основные черты русской нации в двадцатом столетии//Философы русского послеоктябрьского зарубе-жья/Сост. М.А. Маслин. -М.: Наука, 1990. С. 463—489.

109. Сорокин П.А. Отношения Запада и Востока в настоящем и будущем//Грани. — 1998. — № 185. — С. 205—220.

110. Сорокин П.А. Письма Сорокина в Научный Совет АН СССР по комплексной проблеме «История мировой культу-ры»//Социс. — 1987. — № 5. — С. 132—136.

111. Сорокин П.А. Письмо П.А.Сорокина Б.А.Лезину//Социо— Логос. — 1991. — Вып.1. —- С.467—470.

112. Сорокин П.А. Плоды возмущения//Новое время. — 1992. — № 44. — С. 57—59.

113. Сорокин П.А. Поездка на Север//3везда. — 1998. — №3.— С. 159—176.

114. Сорокин П.А. Принципы и методы современной науки о нравственности//Этическая мысль. — М.: Политиздат, 1990. — С. 324—327.

115. Сорокин П.А. Причины войны и условия мира//Новый журнал. — 1944. — №7. — С. 238—251.

116. Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика: Главы из книги. — М.: МФК, 1999. — 77 с.

117. Сорокин П.А. Россия после НЭПа 1917—1922//Вестник РАН.1992 — № 3. — С.69—94.

118. Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика: исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и социальных отношений//Вестник МГУ. — Сер. 7. — 1993,—С. 64—82.

119. Сорокин П.А. Социологические теории современности. — М.: ИНИОН, 1992, —194 с.

120. Сорокин П.А. Социология вчера, сегодня, завтра//Социс. —-1999. — № 7. — С. 115—124.

121. Сорокин П.А. Таинственная энергия любви//Социс. — 1991.8—9, —С. 121—137.

122. Сорокин П.А. Течение социальных войн и револю-ций//Грани. — 1946. — № 2. — С. 40—43.

123. Сорокин П.А. Условия и перспективы мира без вой-ны//Социс. — 1999. — № 6. — С. 3—11.

124. Сорокин П.А. Человек и его общество в бедствии//Парма. — 1991,—№2/3, —С. 36—60.

125. Сорокин П.А. Человек и общество в условиях бедст-вия//Вопросы социологии. — 1993. — №3. — С.53—59.

126. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. — М.: Политиздат, 1992. — 543 с.

127. Сорокин П.А. Этнографические этюды/Сост. Д.А. Несанелис, В.А.Семенов. Сыктывкар: Коми книжное изд-во, 1999. - 128 с.

128. Сохраняева Т.В. Образование как фактор культурной динамики: Опыт прочтения Питирима Сорокина//Вестник МГУ. — 1998. —№6. — С. 83—93.

129. Степнов П.П. Сорокин о соотношении морали, политики и науки//Социальная теория и современность. — 1993. — Вып. 8.1. С. 119—127.

130. Степнова Jl.А. Сорокин о природе социального явления и предмете социологии//Социальная теория и современность. — 1993,—Вып. 8, —С. 94—99.

131. Сухорукова O.A., Ишин В.В. Проблемы современного общества в историко-философской концепции Сороки-на//Актуальные проблемы гуманитарного образования на пороге XXI века. — М.: Зеленоградский обыватель, 1996. — С. 218—222.

132. Тимашев Н.С. Научное наследие П.А.Сорокина//Социо-Логос. — 1991. — Вып.1. — С. 461—464.

133. Тихонова Н.Е. Ценности россиян в условиях постсоветского общества//Куда идет Россия?./Под ред. Т.И.Заславской. — М.:Аспект Пресс, 1995. — С. 229—237.

134. Тенденции и перспективы социокультурной динамики: Материалы к Международном научному симпозиуму, посвящ. 110-летию со дня рождения Сорокина. — М.: МФК, 1999. — 270 с.

135. Филиппов А. Социолог о социологе//Свободная мысль. —1991,— №1, — С. 114—116.

136. Франк С Л. Философские предпосылки деспотизма//Вопросы философии. — 1992. — № 3. — С. 114—127.

137. Хабермарс Ю. Демократия. Разум. Нравственность. — М.:1. AKADEMIA, 1995. — 250 с.

138. Чесноков Г.Д. Питирим Сорокин и его место в социологии XX века//Социальная теория и современность. — 1993. — Вып. 8. — С. 27—43.

139. Чесноков Г.Д. Современная буржуазная философия истории: Критический очерк. — Горький: Волго-Вятское кн. изд-во, 1972, —207 с.

140. Швейцер А. Благоговение перед жизнью. — М.: Прогресс,1992, —576 с.

141. Эпистолярное наследие Сорокина: Переписка с С.Харпером//Социс. — 1996. — № 1. — С. 119—133.

142. Яковец Ю.В. Великие прозрения Питирима Сорокина//Социс. — 1999. — №6. — С. 3—13.

143. Яковец Ю.В. Великие прозрения Питирима Сорокина и глобальные тенденции трансформации общества в XXI век: Доклад на Международном научном симпозиуме, посвящ. 110-летию со дня рождения Сорокина. — М.: МФК, 1999. — 40 с.

144. Boskoff A. Theory in American Sociology. — N.Y.: Crowell, 1969, —374 p.

145. Coser L.A. Masters of Sociological Thought: Ideas in Historical and Social Context. — N.Y.: Harcourt, 1977. — 611 p.

146. Cowell F.R. History, Civilization, and Culture: An Introduction to the Historical and Social Philosophy of Pitirim A. Sorokin. — Westport: Hyperion Press, 1979.— 456 p.

147. Ford J.B. Sorokin as Philosopher//Pitirim A.Sorokin in Review. Durhem, N.C.: Duke University Press. 1963. — P. 61—82.

148. Forms and Techniques of Altruistic and Spiritual Growth/Ed. by Sorokin P. A.— Boston: Beacon Press, 1954. — 253 p.

149. Johnston B.V. Pitirim A. Sorokin (1889-1968): Pioneer and Pariah//International Sociology — 1996. — Vol.11. — № 2. — P. 229—239.

150. New Knowledge in Human Values/Ed. by Maslow A.H. — N.Y.: Harper & Brothers, 1959. — 268 p.

151. Matter J. A. Love, Altruism and World Crisis: the Challenge of Pitirim Sorokin. — Totowa, New Jersy, Littlefield: Adams & C°, 1975, —313 p.

152. Maquet J. Sociologie de la Connaissance: Structure et ses rapports avec la philosophic de la connaissance. — Bruxelles: Inst.de sociologie Univ. libre de Bruxelles, 1969. — 359 n.

153. Merton R. Sociology Today: Problems and prospects. — N.Y.: Basic Books, 1959. — 623 p.

154. Moor H.E. Pitirim A.^Sorokin. Fads and Foiblies in Modern

155. Sociology and Related Sciences//Social Forces. — 1957. — Vol. 35.№3, —P. 290.

156. Pitirim A.Sorokin in Review/Ed. by Philip J. Allen. — Durhem, N.C.: Duke University Press, 1963,— 527 p.

157. Sorokin P.A. Altruistic love: A Study of American «Good Neighbors» and Christian Saints. — Boston: Beacon Press, 1950. — 253 p.

158. Sorokin P.A. Fads and Foibles in Modern Sociology and Related Sciences. — Chicago: Regnery, 1956.— 357 p.

159. Sorokin P.A. Practical Influence of Impractical Sociological Theories//Sociology and Social Research. — 1962. — Vol. 47. — № 2. — P. 34—44.

160. Sorokin P.A. Reply to My Critics/ZPitirim A.Sorokin in Review/Ed. by Philip J. Allen. — Durhem, N.C.: Duke University Press, 1963. — P. 369—402.

161. Sorokin P.A. Reply to Professor Weisskopf//New Knowledge in Human Values.— N.Y.: Harper & Brothers, 1959. — P. 224—232.

162. Sorokin P.A. Social and Cultural Dynamics: A Study of Change in Major Systems of Art, Truth, Ethics, Law and Social Relationships — Boston: Porter Sargent, 1957.— 718 p.

163. Sorokin P.A. Social Philosophies of an Age of Crisis.— Boston: Beacon Press, 1951.— 345 p.

164. Sorokin P.A. Sociological Theories of Today. — N.Y. & London: Harper and Row, 1966.— 676 p.

165. Sorokin Pitirim A. Sociology of My Mental Life//Pitirim A.Sorokin in Review/Ed. by Philip J. Allen. — Durhem, N.C.: Duke189

166. University Press, 1963. — P. 24—48.

167. Sorokin P.A. The Powers of Creative Unselfish Love//New Knowledge in Human Values.— N.Y.: Harper & Brothers, 1959. — P. 3—12.

168. Vexliard A. Sorokin's Psychological Theories//Pitirim A.Sorokin in Review/Ed. by Philip J. Allen. — Durhem, N.C.: Duke University Press, 1963, —P. 164—181.

169. Timasheff N.S. Sociological Theory: Nature and Growth. — N.Y.: Random House, 1967. — 350 p.