Терроризм на Северном Кавказе: исторические предпосылки и региональная специфика тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Савенко, Григорий Петрович

• Савенко, Григорий Петрович
• кандидат исторических наук
• 2008

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Савенко, Григорий Петрович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I Концептуальные и методологические основы изучения феномена терроризма.

§ 1 Теоретико-методологические подходы к изучению терроризма.

§ 2 Систематизация дефиниций понятия «терроризм» как условие организации его исторического исследования.

ГЛАВА II Исторические предпосылки террористической практики на

Северном Кавказе.

§ 1 Причины конфликтности как перманентного состояния северокавказской территории в XIX — начале XX вв.

§ 2. Социально-политические катаклизмы XX века как фактор сохранения культуры «насилия» в северокавказском обществе.

ГЛАВА III Современные региональные особенности феномена терроризма на Северном Кавказе.

§ 1 Влияние постсоветских политических процессов 90-х годов XX века на северокавказское общество.

§ 2 Эскалация террористической деятельности в регионе в конце XX - начале

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Терроризм на Северном Кавказе: исторические предпосылки и региональная специфика»

Актуальность темы исследования обусловлена тем, что терроризм в последние десятилетия превратился в одну из крупнейших проблем, дестабилизирующих обстановку на Северном Кавказе. Историческая преемственность террористической практики, постоянное деструктивное влияние международных террористических центров на военно-политическую ситуацию делают Северный Кавказ одним из ключевых регионов в плане организованного противостояния разрушительным действиям террористов, что, в свою очередь, обусловливает насущную необходимость изучения исторических особенностей генезиса терроризма в регионе.

Характерная особенность современного терроризма - значительный рост числа преступлений на фоне всё большей жестокости их исполнения. Последствием этого является обесценивание человеческой жизни в сознании людей, участвующих в войнах и вооруженных конфликтах. Опасным симптомом повышения уровня угрозы терроризма стало использование нетрадиционных средств насильственного воздействия с целью появления массовых жертв. Распространяется тенденция изменения ключевых установок террористов - совершение террористических актов, не сопровождаемых выдвижением политических требований и ответственности за совершенные преступления. Задача террористов - нанести максимальный ущерб, не считаясь с человеческими жертвами, посеять панику в обществе, вызвать у людей неверие в способность властей контролировать ситуацию, нарушить спокойную и безопасную жизнь граждан. Акции террористических организаций направляются не только на обострение и дестабилизацию обстановки в конкретном регионе, но и на захват власти, территориальный передел, насильственное изменение конституционного строя. В'последнее время терроризм угрожает национальной безопасности России, ее территориальной целостности.

В связи с изложенным, исследование исторических корней, генезиса и этнорегиональных особенностей северокавказского терроризма становится необходимым как в историческом и социально-политическом плане, так и с позиции потребностей современной социальной практики.

Объектом исследования выступает терроризм на Северном Кавказе как региональный феномен, имеющий общие и особенные черты, позволяющие выделить его специфические особенности в рамках генезиса мирового терроризма.

Предметом исследования являются исторические предпосылки, региональная специфика, формы проявления терроризма на Северном Кавказе.

Хронологические рамки исследования - 20-е годы XIX - начало XXI вв. Выбор начальной точки отсчета определен тем, что после очередного преобразования Кавказской губернии по проекту Ермолова ситуация в регионе усложнилась: набеги горцев активизировались, формировались новые конфликтогенные факторы, обусловленные разгорающейся Кавказской войной. Конечной датой является начало XXI в. — современный период истории, наиболее полно характеризующий такой феномен, как терроризм. Длительность временного периода объяснима спецификой выбора объекта- и целями исследования: генезис социокультурного явления и его развития всегда растянуты во времени.

Территориальные границы исследования совпадают с границами северокавказского географического региона, охватывая Северо-Восточный и Северо-Западный Кавказ.

Степень научной разработанности темы исследования Так как из-за своей глобальности и многомерности явление терроризма, как объект изучения, включено в исследовательское поле многих научных дисциплин, то для определения степени научной' разработанности заявленной темы понадобилось выявление работ не только по истории, но и философии, политологии, социологии, культурологии, психологии. Поэтому результаты проведенного анализа литературы систематизированы в отдельных группах в соответствии с проблемами, рассматриваемыми авторами.

В первую группу вошли работы, открывающие широкие возможности для определения методологической основы изучения терроризма. Здесь проанализированы исследования, представляющие разнообразие концептуальных подходов к природе и сущности политического насилия, имеющихся в философии, политологии, культурологи, социологии, психологии и других дисциплинах.

Усилия философов, культурологов, психологов, антропологов, социологов, политологов направлены на осмысление социокультурной природы терроризма. В рамках философского и общесоциологического познания такие авторы, как Д. Локк, Т. Гоббс, Г. Гроций, Ф. Бэкон, И. Кант, Г. Гегель, К. Маркс, Ф. Энгельс, М.Вебер, X. Ортега-и-Гассет рассматривали насилие как социально-политический феномен и констатировали положение, что насилие сопровождает человечество на всех этапах его исторического развития1.

В общесоциологическом знании существует устойчивая традиция отнесения к насилию различных форм социально-политических противоречий — между государствами и внутри них. Начиная с античности до новейшего времени можно назвать ряд мыслителей, воспринимавших как равнозначные понятия «насилие», «мятеж» и «война». Среди них были Сократ, П.А. Кропоткин, В.Ф. Малиновский, А. Швейцер и др2. Немало было и тех, кто рассматривал военное насилие как «естественное состояние» человечества, дви

1 См.: Локк Дж. Сочинения в трех томах: Т. 3.- М., 1990; Бэкон Ф. Опыты или наставления нравственные и политические // Соч. в 2-х т. - Т.2. - М., 1978; Вебер М. Политика как призвание и профессия // Избранные произведения. М., 1990; Гоббс Т. Левиафан.- М, 1981; Гегель Г. Ф. Философия права.: М.: Мысль, 1990; Гроций Г. О праве войны и мира. - М., 1995; Кант И. Сочинения в шести томах. - Mi, 1966; Маркс К. Гражданская война во Франции / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. -Т. 17; Маркс К. Капитал / Там же. - Т. 25.; Энгельс Ф. Анти-Дюринг / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 20; Энгельс Ф. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека. Соч. — 2-е изд. - Т. 21; Энгельс Ф. Роль насилия в истории / Там же; Ортега-и-Гассет X. Восстание масс. М., 2001.

2 См. Платон. Собр. соч. в 4-х томах. / Общая ред. А.Ф. Лосева, В.А. Асмуса, А.А. Тахо-Годи; Автор вступительной статьи в примеч. А.Ф. Лосев. Примеч. А.А. Тахо-Годи. — М.: Мысль, 1994; Кропоткин П.А. Собрание сочинений, т. 1-7, СПб., 1906-07; Малиновский В.Ф. Рассуждение о мире и войне. СПб., 1803. См. Вебер М. Указ. соч.; Швейцер А. Культура и этика. М., 1973 и др. гатель или регулятор социальной жизни (Гераклит Эфесский, Аврелий Августин, Ницше, А. Бергсон3).

Большое значение для понимания сущности терроризма имели концепции социального конфликта Р. Дарендорфа и JI. Козера; концепция деструк-тивности человека Э. Фромма4. Положение о конфликтной природе терроризма выдвинули и аргументировали такие исследователи как М. Вебер, Н.А. Мелентьева, Б.Г. Чурков и др5.

Проблемы особенностей фанатичного сознания, видов фанатизма (идейного, религиозного, политического, патриотического), интолерантных установок как его конституентов была изучены И.А. Ильиным, А. Камю, Ф. Ницше, В. Ольшанским, JI. Скворцовым и др6.

Внятная постановка проблемы террора и попытки ее разрешения имела место в исследованиях, посвященных именно феномену терроризма. Они не многочисленны. Это социально-философские труды М.Н. Шахова, Н.Б. Шу-левского, диссертационные работы С.Н. Борисова, С.И. Краснова, В.И. Шуп лова и др . Все они считают насилие отличительным признаком терроризма,

3 См.: Кессиди. Ф.Х. От мифа к логосу (Становление греческой философии). М., 1972; Ницше. Ф. Поли. собр. соч. Т. 9.М., 1990; Бергсон А. Два источника религии и морали. М., 1994.

4 См.: Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта (PDF) // Социологические исследования), 1994, № 5; Козер JI. Функции социального конфликта. - М.: Изд-во «Идея-пресс», 2000; Фромм.Э. Анатомия человеческой деструктивности. М., 1973.

5 См.: Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс., 1990; Мелентьева Н. Размышления о терроре. // Элементы, 1996, №7; Чурков Б.Г. Мотивационные и идейные основы современного терроризма. //Социальные конфликты: экспертиза, прогнозирование, технология разрешения. Москва, 1993, № 4.

6 Ильин А.И. О сопротивлении злу силой. Т. 1. — М., 1993; Камю А. Бунтующий человек. -М., 1990; Ненасилие: философия, этика, политика. - М., 1993; Ницше Ф. Воля к власти. - М., 1998; Ольшанский Д.В. Психология террора. - Екатеринбург - М., 2002; Политическая психология. -М., 2001; Скворцов JI. В. Общество и насилие // Октябрь. 1997. № 1;

7 Шахов М.Н. Теоретические проблемы современного терроризма / М.Н. Шахов. - М.: ИБПИТ, 2003; Шулевский Н.Б. Метафизика России и терроризм / Н.Б. Шулевский. - М.: ТЕИС, 2004; Краснов С.И. Социально-духовные основы современного терроризма: авто-реф. дис. .канд. филос. наук: 09.00.11 / С.И. Краснов; Моск. гос. ун-т им. М.В. Ломоносова. - М., 2005; Борисов С.Н. Философско-культурологический анализ феномена терроризма в мире традиционализма и современности: Дис. . канд. филос. наук : 09.00.13 Белно отметили существенные признаки терроризма, отличающие его от других форм насилия. Первым отличительным признаком терроризма является насилие, под которым понимается применение физического и/или психологического принуждения по отношению к личностям с целью причинения им ущерба или осуществления собственной воли относительно них, в особенности для подчинения других своему господству и для того, чтобы самому избавиться от такого рода притязаний со стороны других.

Результатом философско-культурного осмысления проблемы терроризма стало определение этого явления как нелегитимного и антисистемного насилия, обусловленного природно-антропологическими и социокультурными факторами, «отпечатанными» в устойчивых культурных формах - архетипах. Отечественный философ С.Н. Борисов выделил два основных мифологических архетипа насилия: жертвоприношение и война8. Проблема архетипа была осмыслена в работе северокавказского исследователя Р.Г. Ханаху «Традиционная культура народов Северного Кавказа: вызовы времени (социально-философский анализ)»9

При обобщении опыт интерпретации феномена терроризма, учеными была предпринята попытка концептуализации терроризма, основанную на междисциплинарном синтезе. Автором концепции, построенной на признании неизбежности и непримиримости цивилизационных противоречий является С.Хантингтон. М.В. Розин обосновал концепцию технократического подхода к феномену терроризма, В.В. Никитаев в рамках своей концепции представил терроризм как месть отставшей части мира, Г.Г. Копылов - как следствие осознания того, что единство человечества, его сущностная одинаковость недостижимы10. Философ В.Г. Федотова представила терроризм как город, 2005.; Шулов В.И. Терроризм. Социально-философский анализ: автореф. дис. .канд. филос. наук: 09.00.11 / В.И. Шулов; Перм. гос. ун-т. - Пермь, 2005; и др

8 Борисов С.Н. Философско-культурологический анализ феномена терроризма в мире традиционализма и современности: Дис. канд. филос. наук: 09.00.13 Белгород, 2005. С. 43.

9 Ханаху Р.А. Традиционная культура Северного Кавказа: вызовы времени. Майкоп, 1997.

10 Розин В.М. Терроризм как выразительный симптом кризиса нашей цивилиза-ции?//Философские науки. 2002, № 1. С. 126 - 135; Никитаев В.В.Террофания//Там же. С. 135 интегральную форму архаической политизации. Федотова В.Г. дискутирует с теми, кто определяет терроризм как реванш и последний бой традиционализма. Она не согласна с тем, что терроризм не следует определять политическим действием, поскольку вся жизнь традиционных обществ не знает политики в современном смысле слова. По ее мнению, интегральная характеристика терроризма может быть именно политической. Потому как «.главная мотивация исламистов - не религия, а политика»11. Ее позицию разделяет ряд современных исследователей, которые определяют терроризм как «форму политической борьбы» и утверждают, что главным в терроризме является его политическое начало, доминирующее над остальными составляющими.12 В частности, вопросам политического насилия и войны в таком аспекте, как психология террора, посвящены работы Алиева У.С, Арухова З.С., Закрах Дж., Киршина Ю.Я., Китаева Н.И., Кондраткова Т.Р., Кривенко A.M., Липатова И.М., Мизер, А.А., Нейбург X., Першина А.А., Проектор Д.М., Рыбкина Е.И.,

1 7

Рыжова О.А. и других . Значение их исследований обусловлено тем, что современные процессы развития международного терроризма ассоциируются с новыми средствами ведения мировых войн.

140; Копылов Г.Г. Люди ли люди?/Лам же. С. 141 - 144.

11 Уткин А.И. Единственная сверхдержава. М.: Алгоритм, 2002. С.345.

12 Гаврилин Ю.В., Смирнов J1.B. Современный терроризм: сущность, типология, проблемы противодействия. М., 2003. С. 4; Jenkins Р.Н. Images of terror: what we can and what we can't know about terrorism. N.Y.: Gruyter, 2003. P. 58; Laqheur W. No end to war: terrorism in the XXI century. N.Y.: Continuum, 2003.

13 См.: Алиев У.С. Социальная роль вооружённого насилия в современную эпоху. М., 1988; Арухов З.С. Экстремизм в современном исламе. Очерки теории и практики. Махачкала, 1999; Киришин Ю.А., Попов В.Н., Савушкин Р.А. Политическое содержание современной войны. М., 1987; Китаев Н.И., Рыбкин Е.И., Противоборство прогресса и реакции в современном мире. Минск, 1986; Кондратков Т.Р. Кардинальная проблема современности: идеологическое противоборство по вопросам войны и мира. М., 1985; Кривенко A.M. Вооружённое насилие в современном политическом процессе: философско-политологический анализ. М., 1998; Региональные и локальные конфликты: история и современность.'М., 1989; Рыжов О.А. Новое политическое мышление и проблемы вооружённого насилия в современном историческом процессе: Дис.канд.филос.наук. М., 1991; Серебрянников В.В. Основы марксистско-ленинского учения о войне и мире. М., 1979; Nieburg Н. Political Violence and the Behavioral Process. N.Y., 1969. VI.; Schwartz D. Political Alienation and Political Behavior. Chicago, 1973. XVI; Schmidt A.P. Toch H. Violent Men: An Inquiry into the Psychology of Violence. Harmondsworth, 1972 и др.

Попытки интерпретации дефиниции понятия «терроризм» предпринята в трудах В.В. Витюка, С.А. Эфирова( «терроризм - это политическая тактика, связанная с использованием и выдвижением на первый план тех форм вооруженной борьбы, которые определяются как террористические акты»)14, работах В. Замкового и М. Ильчикова (противопоставление понятий «террор» и «терроризм»)15, В.А. Эпштейна (терроризм - это насильственный метод или угроза его использования, применяемый неправительственными законспирированными индивидами, группами или организациями в мирное время; осуществляемый с помощью дискретных действий, направленных на различные объекты с определенными целями и/или эффектом)16, американского исследователя Дж. Хардмана («терроризм — это термин, используемый для описания способа или теории, обосновывающей метод, посредством которого организованная группа или партия стремится достичь провозглашенных ею целей пре-' имущественно через систематическое использование насилия. Террористические акты направляются против людей, которые как личности, агенты или представи

17 тели власти мешают достижению целей такой группы») , Т. Арнольда и М.

1 Я

Кеннеди (определить понятие «терроризм» вообще нельзя) , Х-П. Гессера ( «терроризм - это социальное явление, слишком сложное, чтобы подлежать простому и практическому определению»)19, Р. Клайна и Й. Александе-ра(«терроризм - поддерживаемая государством тайная война»)20.

Что касается попыток систематизировать явление и выявить формы его бытования, то здесь следует, прежде всего, обратить внимание на классификацию разновидностей терроризма, предложенную британским учёным П.

14 Витюк В.В., Эфиров С.А. «Левый» терроризм на Западе: история и современность. М., 1987.

15 Замковой В., Ильчиков М. Терроризм - глобальная проблема современности. М., 1996.

16 Там же. С. 57.

17 Hardman J.B.S. Terrorism: A Summing Up in the 1930s // The Terrorism Reader: A Historical Anthology. Ed. by Walter Laqueur. London, 1979.

18 Arnold Т., Kennedy M. Think About Terrorism, The New Warfare. New York., 1988.

19 Гессер Х.-П. Запреты на акты террора в международном гуманитарном праве/Международный Комитет Красного Креста, 1994.

20 См.: Jenkins В.М. International Terrorism: the World War It International Terrorism. Characteristics, Causes, Controls. University of South Carolina, 1990. P. 27.

Уилкинсоном (уголовный или преступный терроризм, политический терроризм и терроризм, поддерживаемый государством)21, американского ученого Дж. Белла (криминальный, эндемический или «местный», терроризм «надзора», психопатический, санкционированный властями и революционный)22, англо-американскими исследователями Дж. Белл ом и Б. Крозье (учитываются социально-политические факторы генезиса терроризма) 23.

Качественно новый этап в исследовании феномена терроризма наступил тогда, когда он стал рассматриваться как глобальная- проблема современности. Подобный подход характерен, прежде всего, для таких ученых, как Дж. Адаме, А. Бартон, 3. Бжезинский, У. Бек, К. Боулдйнг, Г. Вардлоу, Л. Гумплович, Р. Дарендорф, М. Дюверже, Г. Зиммель, О. Клеинберг, JI. Козер, Д.Л. Мидоус и Д.Х. Мидоус, Г. Моек, И. Рандерс, А. Печчей, Дж. Сорос, С. Хантингтон и др., которые изучают это явление в русле глобальной проблемы выживания всего человечества, формирования системы международной безопасности, через призму перехода многих стран к информационному обществу, развития глобальных социальных и экономических сетевых структур, ТНК, виртуализации, глобального финансового устройства и миропорядка24.

21 См.:Wilkinson P. Trends in international terrorism and the American response // Terrorism and international order / edited by L. Freedman. London, 1986. P. 37-55.

22 Cm. Bell J.B. Transnational terror. Washington, 1975.

23 Crozier B. Terrorism activity: international terrorism. Washington, 1975.

24 См.: Бек У. Что такое глобализация?: Ошибки глобализма - ответы на глобализацию. М., 2001. Бжезинский 3. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. М., 1998; Доклад Всемирного банка о мировом развитии 1999-2000г.г.; Римский клуб. История созидания, избранные доклады и выступления, официальные материалы. М., 1997; Сорос Дж. Кризис мирового капитализма. Открытое общество в опасности. М., 1999; Шуманн X. Западня глобализации. Атака на процветание и демократию. М., 2001; Хантингтон С. Столкновение цивилизаций // Полис. 1994. №2; Adams J. The financing of Terrorism. N.Y., 1986; Alienation and Violence/Ed. By S. J. Shoham. Northwood, 1998; Bell J.B. Transnational Terror. Washington, 1975; Blackwell. Encyclopedia of Political Institutions. N.Y., 1987; Kleinberg O. Tension Affection. N.Y., 1950; May R. Power and Innocence. L., 1976; Meadows D.H., Meadows D.L., Randers Y. Beyond the Limits: Global of Sustainable Future. L., 1992; Wardlaw G. Political Terroris: Theory, tactics, and counter measures. N. Y., 1986.

Во вторую группу вошли работы историков по проблемам присоединения северокавказской территории к России, проблемам взаимоотношения автохтонных и переселившихся народов, проблемам положения горцев в империи и в советском государстве. История Кавказской войны привлекает многие поколения ученых. Этот сюжет нашел отражение в работах дореволюционных историков Hv Дубровина, В"; Потто, С. Головчанского и других. Ими был собран богатый фактический материал и сделан ряд ценных наблюдений, касающихся русско-кавказских, взаимоотношений. Все они уделяли основное внимание политическим событиям на Кавказе, и особенно утверждению на Северном Кавказе русской администрации . Долгое время отечественная (дореволюционная, советская и постсоветская) и зарубежная историография в значительной степени определялась идеологическими^ парадигмами. К такому выводу пришли отечественные историографы Дегоев В.В; и Черноус В.В. . G конца 80-х гг. XX в. в отечественной: историографии начинается поляризация концептуальных подходов к истории Кавказской войны. Импульсом для этого послужила дискуссия: по статье М.М. Блиева «Кавказская война: социальные истоки, сущность» (1983) . В фундаментальной монографии М.М. Блиева и В.В. Дегоева в развернутом виде обосновывается позиция авторов по экономическому и общественному строю горцев, методам политики России на Кавказе и, соответственно, характеризуется; военно-административная структура имамата и Черкесии в период Кавказской войны28. Роль казачества в Кавказской войне, история линейного казачества глубоко» изучаетсяшоследователями В.Б. Виноградова его учениками G.A. Коз

25 Потто В.А. Кавказская Война. 5 т. Ставрополь, 1994; Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских.на .Кавказе. Т. 1, кн.1. СПб, 1871; Головчанский С.Ф. Первая, военная экспедиция против чеченцев в 1758 г. // Записки Терского общества любителей казачьей старины. - Владикавказ, 1914. - С. 113-120; Лапинский Т. Горские.народы Кавказа и их освободительная борьба против России./ЗИРГО, СПб, 1863.

26 См.: Дегоев В.В. «Большая игра» на Кавказе: история и современность. М. 2002; Черноус В.В. Отечественная историография народно-освободительных движений на Северном Кавказе в 2050 годах XIX в.: наука в контексте политического процесса // Научная мысль Кавказа. 2003. №1

27 Блиев М.М. «Кавказская война: социальные истоки, сущность» (1983)[

28 Блиев М.М. Дегоев В.В. Кавказская война. М., 1994 (2001) ловым, О.В. Матвеевым, А.В. Захаревичем 29. Ю.Ю. Клычников, тоже представляющий школу В.Б. Виноградова, показал военные события в более широком контексте российской политики на Северном Кавказе через призму геополитических факторов и противоречий .интеграции народов Северного Кавказа30.

Новый интересный подход - осмысление Кавказской войны через проблему личности и власти в условиях глубокой трансформации общества и обострения альтернатив развития предпринял В. Дегоев31. М.М. Блиев задался целью максимально полно Реконструируя в целостности ход событий на Северо-Восточном и Северо-Западном Кавказе в годы Кавказской войны, Блиев М.М. подтвердил, что непримиримое противоборство России и горцев Кавказа «основывалось главным образом на принадлежности воюющих сторон к слишком отдаленным друг от друга, исторически мало совместимым эпохам»32.

В рамках историографии советского периода наибольший интерес представляли работы, реконструирующие сюжет насильственных выселений северокавказских народов. До конца 80-х гг. XX века в СССР эта проблема входила в «закрытую зону» для исторического исследования. Первым открыл эту тему американский историк Р. Конквест. В работе «Советские депортации народов», автор, несмотря на скудость источников (помимо воспоминаний очевидцев - перемещенных лиц, использованы также показания репатриированных из Казахстана австрийских военнопленных, где они сталкивались со спецпоселенцами, признания одного советского офицера - перебежчика, участвовавшего в ряде операций по депортациям, и другие весьма шат

29 Козлов С.А. Кавказ в судьбах казачества. СПб. 1996. Великая Н.Н. Казаки Предкавказья в XVIII - ХГХ в. Р н/Д 2001, сборники «Из истории культуры линейного казачества Северного Кавказа». Вып. 1-3. Армавир. 1999-2002 гг. и др

30 См.: Клычников Ю.Ю. Деятельность А.П. Ермолова на Северном Кавказе (1816-1827). Ессентуки 1999, Клычников Ю.Ю. Российская политика на Северном Кавказе (1827-1840). Пятигорск 2002

31 Дегоев В.В. Имам Шамиль: пророк, властитель, воин. М., 2001.

32 Блиев М.М. «Россия и горцы Большого Кавказа. На пути к цивилизации» (М. 2004) кие и разрозненные источники), сумел дать близкую к реалистической хронологию и статистику депортаций, а также не совсем точную их географию. Все эти депортации Р. Конквест рассматривал как естественное продолжение колониальной политики.царской России33.

Из работ, выходивших на Западе, следует назвать изданную в 1978 г. на русском языке (в 1979 г. - на английском языке) книгу бывшего советского гражданина А. Некрича «Наказанные народы». Рукопись книги была написана еще раньше, когда автор жил в СССР и, в отличие от Р. Конквеста, имел возможность личного общения и сбора устных и письменных свидетельств у участников событий, побывавших на спецпоселении от начала и до конца - с момента поступления на спецпоселение в 1943-1944 гг. и до освобождения в 1956-1957 гг. Отдельные главы книги посвящены депортациям из Крыма, Калмыкии и Северного Кавказа, пребывания «наказанных» народов на спецпоселении и процессу их возвращения (или невозвращения) на свою родину после освобождения. С точки зрения наличия фактического материала работа А. Некрича заметно содержательней книги Р. Конквеста, но острейший дефицит документальных источников давал о себе знать. А. Некрич обозначил проблему депортаций в СССР (включая вопрос о жизни депортированных на спецпоселении) как целостную научную проблему34.

Первые отечественные публикации по этой проблематике появились только в конце 80-х гг. XX века во время перестройки, как следствие провозглашенной тогда гласности. Дискуссия сводилась к вопросу: что означают все эти репрессии, включая депортации и спецпоселенческую систему, - или деформации социализма или же нечто, органически присущее социализму35.

33 Conquest, Robert. The Soviet Deportation of Nationalities. London, I960. Conquest R. W. The Nation Killers-Soviet Deportation of Nationalities. London, I960.

34 Nekrich A. M. Punisched peoples. New York, 1978.

35 Вормсбехер Г.Г. Немцы в СССР // Знамя. 1989. № И; Бугай Н.Ф. К вопросу о депортации народов в 30-40-е годы // История СССР. 1989. № 6; Курашвили Б.Н. Политическая доктрина Сталина // История СССР. 1989. № 5; Репрессированные народы Советского Союза: Наследие сталинских депортаций: Отчет Хельсинкской группы по правам человека. Сентябрь, 1991.; Бугай Н.Ф., Броев Т.М., Броев P.M. Советские курды: Время перемен. М., 1993; Чомаев К. Наказанный народ. Черкесск, 1993.

Тема была продолжена в исследованиях А.А. Германа, A.M. Гонова, В. Убу

36 шаева, Д.В. Шабаева, П. Поляна и др.

В следующей группе проанализированы немногочисленные работы по истории терроризма в России. Отдельно необходимо выделить исследования, посвященные изучению такого явления в истории Северного Кавказа как аб-речество. В- отечественной литературе советского времени существование абречества объяснялось, преимущественно, особенностями «горского феодализма», основанного на «экономике набега»37, а Кавказская война была естественной защитной реакцией централизованного российского государства на эту экспансию38. Другим направлением развития историографии абречества было определение его как разновидности партизанской национально-освободительной борьбы. Его сторонники полагали, что «колониальные захваты царизма на Кавказе» вынудили горцев прибегнуть к ответным набегам. Фиксировалась определённая дифференциация в оценках: если набеги абреков, происходивших из низов, были для советских исследователей подобием социальной борьбы крестьян, то набеги, организованные адыгскими князьями или ханами Дагестана, определялись как «хищничество»39. По мнению

Зб; Герман А.А. Немецкая автономия на Волге. 1918-1941. Автономная республика, 19241941. Саратов, 1994; Его же. Депортация немцев из Саратова, Саратовской и Сталинградской областей. Саратов, 1996; Гросул В.Я., Бугай Н.Ф. Очерки истории Тамани. М., 1996; Бугай Н.Ф. JL Берия - И. Сталину: "Согласно Вашему указанию.". М., 1995; Малиновский А. Немцы в России и на Алтае. Барнаул, 1995; Бугай Н.Ф., Гонов A.M. Кавказ: Народы в эшелонах: 20-60-е годы. М., 1998; Бугай Н.Ф. Казачество России: Отторжение, признание, возрождение. 1917-1941 гг. М., 1999; Репрессии против этнических немцев: Наказанный народ. М., 1999;. Полян П. М. География принудительных миграций в СССР. М., 1998; Бруль В. Сравнительный анализ причин и последствий депортаций российских немцев, поляков, калмыков, литовцев, эстонцев, латышей в Сибирь. (1935-1965гг.) //Немцы России в контексте Отечественной истории: общие проблемы и региональные особенности. М., 1999;Бугай Н.Ф., Гонов A.M. Северный Кавказ: новые ориентиры национальной политики (90-е годы XX века). - М.: Новый хронограф, 2004;

37 Багиров А. Мюридизм и Шамиль // Большевик, 1950, XIII. С. 21-37; Смирнов Н. А. Реакционная сущность движения мюридизма и Шамиля на Кавказе. М., 1952; Фадеев А. В. О внутренней социальной базе мюридского движения на Кавказе XIX в. // Вопросы истории, 1955. № 6. С. 67-77.

Блиев М. М. Кавказская война, социальные истоки, сущность // История СССР, 1983. №2; Блиев М. М., Дегоев В. Кавказская война. М., 1994. С. 37-109.

39 Покровский Н. И. Обзор источников по истории имамата. М., 1939. С. 188. крупного исследователя адыгских народов В. К. Гарданова, «в хищничестве были повинны только феодальные верхи, а не народные массы»40.

Современный отечественный исследователь В. Бобровников выделяет несколько основных этапов в истории абречества41: становление в эпоху Кавказской войны и антироссийских восстаний, завершившуюся к 1870-м гг.; период между двумя русскими революциями начала XX века; время гражданской войны - 40-е гг.; характеризуемая масштабным кризисом российской государственности постсоветская эпоха. Формы и значение абречества на разных этапах также были различны, хотя такие черты как наличие профессиональных банд, живших разбоем, члены которых уже не возвращались

42 к мирнои крестьянской жизни и хорошо сознавали свое изгоиство , являлись общими.

Интересная концепция выработалась и у европейских исследователей А. Беннигсена и его дочери М. Беннигсен-Броксап43. Основываясь на идеях ранней советской историографии и развив их в дальнейшем, они предложили рассматривать кавказское абречество как «прогрессивное антиколониальное движение, поддержанное всеми слоями горского общества». Периодическое возобновление его на рубеже XIX-XX вв. и в 1920-40-е гг. для сторонников такого взгляда свидетельствовало о живучести национально-свободительных традиций горцев. Причем сама деятельность абреков рассматривалась не как сущность, а как одна из внешних форм проявлений такого движения.

40 Гарданов В. К. Общественный строй адыгских народов (XVIII - первая половина XIX в.). М., 1967. С. 56.

41 Бобровников В. О. Абреки и государство: культура насилия на Кавказе // Россия и мусульманский мир: Бюллетень реф.- аналит. информации / РАН. ИНИОН, Ин-т востоковедения; Гл. ред. А. Вельский. М., 2000. 5 (95). С. 63.

42 Бобровников В.О. Суд по адату в дореволюционном Дагестане // Этнографическое обозрение, 1999. С. 31-45.

См., например: Bennigsen A., Lemercier-Quelquejay Ch. Le soufi et le commissaire. Les confreries musulmanes en URSS. Paris, 1986; Bennigsen Broxup M. Caucasian Muridism in Soviet historiography // Jemaleddin of Kazikumukh. Naqshbandi treaty. Oxford, 1986. P. 5-6, 14; The North Caucasus Barrier. The Russian advance towards the Muslim world. Ed. by M. Bennigsen Broxup. London, 1992. P. 112-117.

Тема терроризма в истории России была раскрыта в работах О.В. Буд-ницкого. Он одним из первых в отечественной историографии предпринял попытку выработать концепцию истории терроризма в российском освободительном движении. Терроризм рассматривается как специфическое явление, свойственное российскому революционному движению на протяжении полувека. В работе исследуется генезис террористических идей, рассматриваются взаимовлияние идеологии и практики терроризма, этические и психологические основы различных его направлений, идейная борьба по вопросам применения террористической тактики между различными течениями в российском революционном движении; прослеживается воздействие терроризма на российское общество и власть44. Продолжая тему исследований О.В. Будниц-кого, такие авторы как Нечипоренко О.М., Суворов А.И., Мозохин О.Б. в своих работах проанализировали истоки и специфику российского политического терроризма. Историк права Мозохин О.Б. интерпретировал выступления российского крестьянства как «крестьянский терроризм»45.

Несомненно, особый интерес в рамках заявленной темы представляет работа Н. Д.Литвинова и Ш. М Нурадинова, которые проанализировав террор как революционное насилие, уделили пристальное внимание созданию армянской и грузинской революционных партий, назвав их этнонациональ-ными. В конце XIX — начале XX века на Кавказ обрушились идеи панисламизма - создания всетюркского государства на основе ислама (союз «Дфай» и партии «Гумет», «Мудафе», «Иттифаг», «Эшемс», действовавшие на Кавказе). Основным фактором распространения терроризма на Кавказе авторы

44 Будницкий О.В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX - начала XX в.) М.: "Российская политическая энциклопедия" (РОССПЭН), 2000.; Будницкий О.В. Терроризм глазами историка. Идеология терроризма// Вопросы философии, № 5,2004.

4 См.: Нечипоренко О.М. Истоки и специфика российского политического терроризма // Актуальные проблемы Европы. 1997. №4. С. 165-172; Суворов А.И. Политический терроризм в России. Истоки, структура, особенности Закон и право. - 2002. - № 8. - С. 71-77. Мозохин О.Б. Крестьянский терроризм (20-е начало 30-х годов XX в.) // Закон и право. -2002.-№5.-С. 63-66. назвали активное вмешательство из-за рубежа в кавказские социальные процессы, прежде всего Польши, Турции, Персии46.

Вполне уместным в рамках заявленной темы показалось оформление группы, объединившей результаты систематизации работ по проблемам ислама, его трансформации и распространении на современном Северном Кавказе. Сюда вошли работы-Ланды Р:Г., Авторханова А., Добаева И.П., Силантьева Р., Асадуллина Ф.А., Мухаметшина P.M., Юнусовой А47.

Эти исследователи предприняли попытку оспорить точку зрения исламского духовенства, которые заявляют, что «разных» исламов не существует, есть только один-единственный, «правильный», «правоверный» ислам, который, что естественно, для духовенства того или иного направления в исламе, представлен тем направлением в исламе, к которому принадлежит данная группа духовенства.

Но с точки зрения исламоведения, ислам бытует в форме различных течений и направлений, которые сформировались исторически и, различаясь между собой, порой очень существенно, вплоть до взаимного физического уничтожения сторонников (примером, далеко не единственным, подобной борьбы является кровавая шиитско-суннитская рознь в Ираке, Пакистане,

48

Ливане), представляются равноценными, одинаково исламскими .

В это же блок вошли работы, обсуждающие проблему ислама и власти. Это, прежде всего, работа дагестанского социолога Энвера Кисриева «Ислам и власть в Дагестане», а также работа Зураба Тодуа, который изучил «политический ислам» в «исламских» регионах бывшего СССР.49 Жизнь мусульман одного из российских регионов - Северного Кавказа под этнографиче

46 Литвинов Н. Д., Нурадинов Ш. М. Кавказский террор в Российской империи. М., 1999

47 См.:Силантьев Р. Новейшая история ислама в России. М.: «Алгоритм», 2007; Асадуллин Ф.А. Ислам в Москве. М.: Логос, 2007; Мухаметшин P.M. Ислам в Татарстане. М.: Логос, 2007; Юнусова А. Ислам в Башкортостане. М.: Логос, 2007; Ланда Р.Г. Ислам в истории России. М 1995; Авторханов А. Империя Кремля. М.,1991, с. 58; Из истории ислама в Чечено-Ингушетии. Грозный, 1992.

48 Малашенко А. Исламское возрождение в современной России. М.: Моск.Центр Карнеги, 1998

49 Кисриев Э. «Ислам и власть в Дагестане», М.ЮГИ, 2004; Тодуа 3. Экспансия исламистов на Кавказе и в Центральной Азии. М.: 2006. ским углом зрения рассматривается в книге Владимира Бобровникова «Мусульмане Северного Кавказа: обычай, право, насилие. Очерки по истории и этнографии права Нагорного Дагестана»50.

В целом, проведенный анализ позволил сформулировать проблему и определить цели исследования.

Основной целью исследования следует обозначить исторический анализ возникновения и развития терроризма на Северном Кавказе. Исходя из поставленной цели, определяются основные задачи исследования:

Расширить, конкретизировать и обобщить представления об источниках и определяющих факторах возникновения и развития терроризма на Северном Кавказе; выяснить методологические основы анализа терроризма: подходы, содержание, классификация; проследить этапы развития терроризма на Северном Кавказе и формы его генезиса; определить общие и особенные черты данного явления в региональных и общемировых рамках; выделить исторические предпосылки возникновения терроризма на Северном Кавказе; выявить региональную специфику развития терроризма; проанализировать современное состояние терроризма на Северном Кавказе в контексте исторического развития данного явления.

Источники. Источниковую базу диссертации составляет комплекс опубликованных и впервые вводимых в научный оборот архивных документов. Анализ и систематизация выявленных в ходе исследования материалов позволили классифицировать их следующим образом:

- нормативно-правовые акты - это международные конвенции, соглашения, декларации; государственные законы и подзаконные акты России, стран СНГ, других государств мира;

- ведомственная делопроизводственная документация - циркуляры Министерства внутренних дел и Департамента полиции; материалы, содер

50 Бобровников В. Мусульмане Северного Кавказа: обычай, право, насилие. Очерки по истории и этнографии права Нагорного Дагестана. М.: «Восточная литература», 2002 жащие сведения о количестве и роде преступлений- - ведомости о происшествиях, отчеты начальника сыскного отделения, рапорты приставов о происшествиях и т.д.; аналитические и информационные материалы, ведомственная и межведомственная переписка;

- периодические издания - центральная и региональная периодика

- мемуары - мемуары-«современные истории», мемуары-автобиографии;

- Интернет-ресурсы - информационные порталы и сайты правительственных и общественных структур.

Основной пласт документов представлен материалами, выявленными в центральных и региональных архивах. В ходе исследования выявлены и введены в научный оборот материалы Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ, Москва), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ, Москва), Российского Государственного военно-исторического архива (РГВИА, Москва), Российского Государственного военного архива (РГВА, Москва), Центрального Государственного архива Республики Дагестан (ЦГА РД, Махачкала), Государственного архива- Ставропольского края (ГАСК, Ставрополь), Текущего архива Комитета Ставропольского края по делам национальностей и казачества (Ставрополь)

Базовым источником для выявления состояния конфликтности на Северном Кавказе послужили так называемые «Ведомости о происшествиях», составлявшихся в канцелярии Ш-го Отделения, а также в регионе в канцелярии Гражданского Губернатора Кавказской области, Командующего войсками на Кавказской линии и в Черномории, при управляющем гражданской частью Ставропольской губернии, Общем управлении Кавказской области и других два.раза в месяц. В них обобщались данные рапортов, подаваемых с мест. Таким образом, это была форма отчетности, фиксировавшая все происшествия на местах. Ведомость, составлявшаяся в канцелярии Ш-го Отделения предназначалась для информирования императора и нескольких верховных сановников о положении дел в стране. Эти материалы свидетельствуют о том, что Кавказ на протяжении всего XIX века входил в число зон хронической конфликтности.

О сохранении напряженности в регионе свидетельствуют материалы фондов как дореволюционного периода в РГВИА, ГАСК, .ЦГА РД, так и последующих в ГАРФ, РГВА, РРАСПИ, вплоть до современного в Текущем архиве Комитета Ставропольского края по делам национальностей и казачеству51.

Документы, хранящиеся, в последнем из выше упомянутых архивов, представляют исключительную значимость для данного исследования. Систематизация, и анализ материалов Межведомственной комиссии по противодействию терроризму, политическому, национальному и религиозному экстремизму Совета по экономической и общественной безопасности Ставропольского края и о работе органов исполнительной власти Ставропольского края действующих в сфере межнациональных и межконфессиональных отношений,, по принятию воспитательных, пропагандистских мер; направленных на предупреждение экстремистской деятельности региональных общественных организаций позволяют интерпретировать феномен современного терроризма. В результате такой аналитической обработки материалов становится возможной выявление современной региональной специфики терроризма, оформление его вполне исчерпывающей характеристики. На основе этих материалов были определены современные методы, цели, объекты, субъекты террористической деятельности не только на Ставрополье, но и на Северном Кавказе в целом.

51 ГАРФ. Ф. Р-9478 - Главное управление по борьбе с бандитизмом (ГУББ) Министерства внутренних дел СССР (1938-1950); РГАСПИ Ф. 17 Центральный комитет КПСС (ЦК КПСС) (1898, 1903-1991); Ф. 274 - Центральный комитет Партии социалистов-революционеров (эсеров) (1901-1923); РГВИА. Ф. 38 Департамент Генерального штаба; Ф. 400 Главный штаб; РГВА. Ф. 25896 Управление Северо-Кавказского военного округа; ЦГА РД. Ф. 2 Кизлярского коменданта; ГАСК. Ф. 70 — Канцелярия управляющего гражданской частью в Ставропольской губернии (1833,1836,1842-1858,1872 гг.); Ф. 71 - Общее управление Ставропольского округа (1827-1850 it.); Ф. 79 - Общее управление Кавказской области (1822-1847 гг.); Ф. 87 - Канцелярия гражданского губернатора Кавказской губернии, г. Георгиевск (1801- 1822гг.); Ф. 101 - Канцелярия Ставропольского губернатора (1848-1919 гг.); Ф. 444 - Канцелярия гражданского губернатора Кавказской области (1822-1847 гг.)

Информационные материалы по плану борьбы с терроризмом, материалы к докладам Совета по экономической и общественной безопасности Ставропольского края, организационные документы Комитета Ставропольского края по делам национальностей и казачества, постановления и сопроводительные выписки из протоколов заседаний Совета по экономической и общественной безопасности Ставропольского края позволили оценить роль государства в борьбе с «чумой 21 века».

Желание достичь адекватности в интерпретации многомерного феномена терроризма обусловило привлечение значительного и разнообразного опубликованного материала. В силу этого комплекс архивных документов был дополнен опубликованными нормативно-правовыми актами. Часть этих документов опубликованы в «Актах, собранных Кавказской археографической комиссиею» (далее - АКАК), вышедшие в свет в 1886-1904 гг. в 12 томах. Эта публикация является официальным изданием документов, в первую очередь обосновывающих правомерность действий имперского правительства, и в силу тенденциозности и отрывочности их подбора дает лишь поверхностное представление о событиях на Северном Кавказе в исследуемый период. f

Об отношениях России с чеченцами свидетельствуют источники того времени - опубликованные документы Архива внешней политики России: «Постановление, заключенное с чеченцами о вступлении их в подданство России», «Клятвенное обещание чеченских старшин при вступлении в подданство России», «Пункты, на которых чеченский народ обязывается быть в верноподданичестве Всероссийской империи» (1807 г.).52

Указы, доклады по вопросам политики России в регионе по характеру своему представляют самостоятельный единый комплекс материалов, позволяющий проследить процесс разработки планов русского правительства на Северном Кавказе и условий их реализации. Значительное количество доку

52 Документальная история образования многонационального государства Российского. Книга первая. Россия и Северный Кавказ в XVI-XIX вв. М., 1998. ментальных материалов по данной проблеме содержится в иных сборниках документов. В частности: Адаты Дагестанской области и Закатальского округа (Тифлис, 1849); документы из Полного собрания законов Российской Империи (ПСЗРИ); Декреты ВЦИК от 1921 года и Постановления ВЦИК РСФСР (Декреты Советской власти. М., 1957 г.); Конституция и конституционные акты РСФСР 1918-1937 гг. (М., 1940 г.).

В' комплекс опубликованных документов вошли и международные конвенции, соглашения, декларации; государственные законы и подзаконные акты России, стран СНГ, других государств мира, которые, с одной стороны, позволяют уточнить дефиницию понятия «терроризм», а с другой — показывают, как развивается система противодействия терроризма, как совершенствуются механизмы компенсации материального ущерба от террористических актов через институты мировой финансовой системы.

Говоря о таком виде источников, как центральная и региональная периодика, следует особенно подчеркнуть, насколько огромны возможности активного воздействия СМИ на политическое сознание и поведение" граждан. Это свидетельствует о важнейшей роли «четвертой власти» в современном обществе. Подчас «медиократы» не столько отражают и интерпретируют действительность, сколько конструируют ее по своим правилам и усмотрению.

СМИ в процессе возникновения и активизации экстремистских устремлений, а также в плане перерастании экстремизма в терроризм можно сравнивать с мощным оружием. Печатные периодические издания, особенно негосударственные, позволяют себе открыто сотрудничать с экстремистами и регулярно предоставляют место для статей политических экстремистов. СМИ сеются провокационные слухи и распускаются небылицы о политических противниках и подвергаемых остракизму партиях, учениях, организациях или инициативах, нагнетается атмосфера массового психоза и социальной истерии, чреватая взрывами как не спровоцированного, спонтанного, так и организованного, управляемого и официально поощряемого социального насилия, часто проявляющего себя террористическими актами. Но возможности средств массовой информации можно использовать и в противодействии терроризму. В рамках данного исследования материалы СМИ рассматривались как источник, раскрывающий уровень бытового сознания.

С этой точки зрения столь же ценными являются Интернет-ресурсы. Анализ материалов портала «Абреклэнд», объединившего сайты правительства ЧР, Агентства «Нохчи ву», ГИА «Грозный-Информ», выполненный в рамках данного исследования, дал возможность познакомиться с отношением к такому явлению как абречество, с оценкой политической резистентности как особой черты ментальности чеченцев, аварцев и других горских народов.

Сайты Интернет-СМИ «Кавказский узел», независимого электронного средства массовой информации, учрежденного Международным обществом "Мемориал" и функционирующего под эгидой информационного агентства "МЕМО.РУ", и электронного общественно-политического издания «Спецназ России» региональной общественной организации «Ассоциация ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» представляют позиции противников терроризма. Названные Интернет-СМИ отличает правозащитная направленность, энциклопедичность и представление различных точек зрения. Здесь публикуются актуальные материалы о современной жизни Кавказа, о событиях и процессах, происходящих в регионе, включая материалы местных СМИ, документы и законодательные акты, справочную информацию об истории, этносах, религиозных и культурных традициях региона, научную литературу, аналитические обзоры и комментарии, сведения о неправительственных организациях, политических и общественных деятелях, региональных средствах массовой информации.

В' круг источников проведенного исследования были включены и мемуары. Мемуары - особый вид источников личного происхождения. В зависимости от цели, которую преследуют авторы мемуаров, их можно подразделить на несколько видов. В работе использованы мемуары-«современные истории» — это мемуары, целью которых является индивидуальная фиксация значимых событий для передачи их в эволюционном целом. Среди них воспоминания военных - генералов Ермолова, Торнау, Мусы-Паши Кундухова, Трошева, государственных служащих Абубакарова, Хасбулатова и др.

В целом, комплекс документов позволил адекватно раскрытьтему.

Методологическая основа диссертации, базируется на принципах историзма и системного подхода. Следование принципу историзма позволило рассмотреть явление терроризма в конкретно-исторической обусловленности. В рамках системного подхода стало возможным воспринять северокавказскую историческую действительность как совокупность взаимосвязанных, взаимодействующих объектов.

Примененные историко-типологический и историко-генетический методы позволили определить общее и особенное в культуре насилия северокавказского общества и определить причины ее сохранения и трансформации. В ходе исследования были применены универсальные методы дедукции, описания, синтеза. В соответствии с междисциплинарным характером объекта исследования были привлечены методы политологии и социологии - институциональный метод, который предполагает, что в центре исследования должны находиться политические структуры, их свойства и взаимосвязи, а также фиксированные нормы, на основе которых функционируют эти институты; метод контент-анализа материалов периодических изданий.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

- выявлены и систематизированы основные исторические предпосылки возникновения и развития терроризма на Северном Кавказе;

- определена роль религиозного обоснования террористической деятельности на, Северном Кавказе;

- раскрыт генезис основ террористической практики на Северном Кавказе в XIX веке;

- определены место и роль абречества в процессе развития террористической практики на Северном Кавказе;

- исследован феномен политического бандитизма на Северном Кавказе в 1920-40-е годы как основной формы террористической практики в регионе в первой половине XX века;

- предложена авторская периодизация процесса развития современного терроризма на Северном Кавказе на рубеже XX-XXI веков.

Практическая значимость работы. Положения и выводы, изложенные в диссертации, могут представлять методологическую основу для продолжения исследования терроризма на Северном Кавказе в современном историческом процессе. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы для создания целостной концепции развития данного явления в регионе, прогнозирования возникновения его новых видов- и форм, а также возможностей адекватного противодействия терроризму, как на региональном, так и на международном уровне.

Основные положения работы также могут быть использованы при выработке внутренней и внешней политики государства пс проблемам обеспечения национальной безопасности Российской Федерации, практическим действиям по противодействию терроризму как в Северо-Кавказском регионе, так и в целом в Российской Федерации; фактологический материал исследования и его теоретические обоснования может использоваться органами местного самоуправления субъектов Южного Федерального округа, сотрудниками правоохранительных структур, работниками СМИ ЮФО, представителями общественно-политических и культурно-просветительских организаций. Результаты исследования могут быть внедрены в учебный процесс в ВУЗах при изучении курсов «Отечественная история», «Новейшая история-России» и инновационных курсах по выбору, посвященных проблемам терроризма и безопасности на Северном Кавказе.

Апробация результатов исследования Основные положения и выводы диссертации, полученные на различных стадиях исследования, обсуждались на кафедре археологии и региональной истории Ставропольского государственного университета, получили практическую апробацию на следующих научных и научно-практических конференциях: «Университетская наука - региону» и «Социально-политические и культурно-исторические проблемы современности: философская рефлексия и научный анализ». Также они изложены в публикациях автора: «Проблемы определения понятий «терроризма» и «между народного терроризма», «Исторические корни терроризма в России», «Религиозный фактор и его роль в религиозном обосновании террористической деятельности на Северном Кавказе: исторический опыт и современная практика», «Политический бандитизм на Северном Кавказе в 1920-1940-е годы как предтеча современного терроризма в регионе», «Место криминального терроризма в террористической практике Северного Кавказа в конце XX века», «Террористическая практика в условиях социально-политических катаклизмов (на материалах Северного Кавказа 1920-1940-х годов)» общим объемом 2,2 п.л.

Структура диссертации. В соответствии с особенностями научной литературы и источников по изучаемой проблеме структура диссертации выглядит следующим образом: введение, основная часть, состоящая из трех глав, включающая каждая по два параграфа, заключение, список источников и литературы, приложения.

27

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Савенко, Григорий Петрович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Трансформации, происходящие во всех сферах российского общества, стали причиной глубокого общего кризиса и, как следствие, роста проявлений терроризма. Эксцессивное по характеру это явления, как в количественном, так и в качественном плане, угрожает устойчивому развитию всего общества. Отмечая в целом в масштабах всей российской территории проявление архаического синдрома, следует отметить особую регенерацию комплекса архаических явлений, представлений, стереотипов и норм поведения на Северном Кавказе. Оказалось, что в условиях северокавказского «этнического» и «религиозного» ренессанса формирование либеральных и демократических ценностей исключительно мирным путем невозможно. В последние десятилетия здесь наблюдался традиционалистский взрыв, сопровождающийся всплеском насилия.

Столь широкая и устойчивая эскалация терроризма на Северном Кавказе имеет свое объяснение. Она обусловлена комплексом не только внутренних, но и внешних факторов. Объединяющей особенностью первой и второй группы факторов является их историческая предопределенность. На протяжении всей истории Северного Кавказа в составе России его общество оставалось приверженным традиционализму, а территория являлась важной с геостратегических позиций.

Единая природная среда обитания, в условиях которой происходило формирование кавказских народов, предопределяла их жизненные ресурсы, технологию жизнеобеспечения и весьма существенным образом влияла на формирование структурной организации социальной системы. В силу этого на Кавказе сложился по существу общий тип социального уклада жизни, хозяйственной деятельности, единое социокультурное пространство. В рамках этого пространства можно говорить об общем мировоззрении, системе ценностной ориентации, менталитете и ментальности, традициях, обычаях, верованиях, формах и нормах социальных отношений. Именно в рамках этого пространства сложился общий социокультурный кавказский архетип предметного действия человека, определивший цели, которые преследует коллективный социальный субъект, и смысл, который обретает действие этого субъекта в условиях кавказской культуры.

Общими фундаментальными ценностями для северокавказского традиционного общества были солидаристские (коммунитаристские), обусловленные индивидуальным подчинением единому целому. Солидаризм (коммуни-таризм) оформляется в силу того, что коллективный субъект (общность) может удовлетворить свои потребности в потреблении и воспроизводстве только путем «солидарных», согласованных усилий всех членов традиционной общности. Индивидуальная же, не подчиненная единому целому активность в условиях неразвитых технологий или отсутствия таковых обречена на провал.

В условиях воздействия солидаризма на массовое сознание и психологию сформировалась так называемая «культура стыда», суть которой состоит в том, что индивид традиционного общества в высшей степени озабочен тем, чтобы не допустить морального осуждения своих действий со стороны общины. «Культура стыда» имела локальное значение, поскольку была важна оценка поступков индивида «своей», а не «чужой» общиной. Антитезой «стыда» служили «гордость», «достоинство». Человек, не совершивший «постыдных поступков» имел право на них. На Северном Кавказе демонстрация «достоинства», «гордости» укоренилась и стала одной из очевидных социально-антропологических характеристик. Ярче всех эти качества позволяли демонстрировать культ наездничества и воинской доблести.

Неукорененность христианства привело, в частности, к тому, что на Северном Кавказе никак не пустило корни христианское всепрощение, а широко распространился обычай кровной мести. Изменения в ментальности, произошедшие в результате исламизации, не были чрезмерно глубокими. Хотя ислам дополнил традиционную мотивацию воинственности тем, что можно назвать религиозной легитимацией. Действие религии в этом смысле было менее заметным, чем традиционное стремление к свободе и независимости. Ислам выступил скорее не как альтернатива, а как дополнение, сакра-лизующее народную этику и мораль, т.е. он не стал главным и единственным регулятором отношений.

Традиционная ментальность горцев испытала влияние Кавказской войны. Несомненно, что столь значительное событие должно было оказать воздействие на культуру. Но любая ментальность инерционна, «протяженна» во времени. Даже уничтожение источника традиционной ментальности не приводит к автоматическому уничтожению самой ментальности. Скорее можно говорить об угасании ментальных особенностей или об их интеграции в другую ментальную систему. Вернее было бы говорить, что не Кавказская война, а ее последствия в виде создания ситуации взаимодействия кавказской горской, исламской и русской культур, а также модернизационных процессов XX века стали причиной изменений в ментальности. Но они не были ни значительными, ни стремительными.

Сохраняя приверженность традиционализму и в XX веке, коренное население было занято в сельском хозяйстве, что способствовало консервации архаичных элементов социального устройства. Столкновение архаики и современности порождало социальную напряженность на протяжении всего времени и особенно усилило на протяжении последних десятилетий. Адаптация Северного Кавказа к новым социально-экономическим условиям происходила за счет активизации разного рода неформальных социальных механизмов, которые понимались как «традиционные», например, за счет родственных связей. Особенную значимость родственные связи имеют у чеченцев. В условиях, когда у чеченцев отсутствовало собственное государство, которое у других народов выступало основным фактором формирования идентичности, принадлежность к тейпу для чеченцев оставалась важнее принадлежности к такой общности как «чеченский народ».

Естественно, тейповая структура и многие другие северокавказские институты претерпели некоторую эволюцию в результате и, царской, и большевистской модернизаций. Но сталинская депортация, которая предложила депортированным народам «общего врага», способствовала консервации традиционной культуры. А последовавшее после репатриации административно-территориальное переустройство стало новым фактором осложнения отношений в регионе, усиливая конфликтогенный потенциал.

Из-за слабости в первое десятилетие постсоветского периода российская государственность утратила на Северном Кавказе монополию на насилие, которое со стороны российского государства было легитимным. Сохранившиеся традиционные институты, прежде всего, кланово-родственные, присвоили ее себе, возрождая и легализуя многие обычая, позволяющие удерживать власть и обеспечивать жизнедеятельность. Таким образом, приверженность укорененной традиционалистской культуре предопределяет региональную специфику терроризма на Северном Кавказе: этот феномен в северокавказских условиях становится трудноискоренимым и особенно разнообразным.

Специфические черты данный феномен приобретает и в силу геополитической ситуации на Кавказе. Исторически Северный Кавказ не являлся для Российской империи и СССР самостоятельным объектом политики. Его ценность определялась тем, что он обеспечивал доступ в Закавказье,, позволяя империи осуществлять свою власть в этом регионе. Только включив Грузию в свой состав и сформировав собственные границы в Закавказье, Россия стала активно продвигаться в Дагестане, Чечне, Черкессию. Новая современная геополитическая ситуация на Кавказе создала некоторые возможности для российской внешней политики. Например, наличие своего рода «буфера» в лице независимых государств Закавказья способствует снижению конфликтного потенциала в отношениях Москвы и Анкары. Возникновение независимых государств в Закавказье качественно изменило ситуацию на Северном Кавказе. В нынешних условиях Северный Кавказ становиться своеобразной «визитной карточкой» России. Если в XIX и XX веках он находился, говоря образно, «в тылу» страны, то теперь превратился в ее «аванпост». Теперь на этот регион ложится геополитическая «нагрузка», которую Российская империя и Советский Союз распределяли между Северным Кавказом и Закавказьем.

В современной ситуации резко усложняется решение такой задачи российской политики на Северном Кавказе как обеспечение безопасности. Грузинские границы остаются открытыми для сепаратистов и террористов. Если в ходе Кавказской войны в XIX веке сопротивление империи оказывали замкнутые с юга и севера горные анклавы, то сейчас речь идет о горном анклаве, с юга фактически открытом. Трудность усугубляется невнятной позицией, которую грузинские власти занимают по отношению к чеченским сепаратистам. Кроме того, ситуация усложняется в результате геополитических устремлений других государств (или негосударственных организаций, имеющих свои национальные, религиозные, интернациональные, клановые, профессиональные и иные геополитические цели) и тайных механизмов международной политики, как отражения этих устремлений.

Геополитическую агрессию можно осуществлять разными методами. Против России в разное время в качестве основного «традиционного» инструмента использовалась война. Но после создания ядерного оружия, когда прямая военная агрессия стала практически невозможной, то широко применяются другие способы агрессии, среди которых не последнее место занимают религиозная экспансия и этнопоглощение. Так тенденцией последнего десятилетия является расползание политизированного ислама за пределы его традиционного бытования. Радикальный исламизм пустил прочные корни в Дагестане и Чечне еще в начале 1990-х годов. В какой-то мере это можно объяснить тем обстоятельством, что эти республики всегда были наиболее исламизированными на Северном Кавказе и традиции политических движений под зеленым знаменем имеют там давнюю историю. Распространение аналогичной идеологии среди карачаевцев, черкесов, балкарцев, кабардинцев, ингушей представляет собой принципиально новое явление. Степень ис-ламизации этих народов традиционно была ниже, и ислам здесь никогда не оказывал существенного влияния на политику.

Следует подчеркнуть, что современное исламское движение в регионе неоднородно, в своей совокупности состоит из целого ряда конкурирующих общественно-политических субъектов. Главным, действующим актором на исламском поле выступает традиционный ислам, представленный большинством традиционно верующих мусульман, тарикатскими структурами, так называемыми вирдовыми (мюридскими) братствами во главе с суфийскими шейхами и устазами, а также институализированными исламскими организациями - духовными управлениями мусульман.

В связи с временной слабостью традиционного ислама его зону воздействия попытались занять иные субъекты, как правило, политизированные, можно сказать околоисламские или квазиисламские, поскольку большинство из них, строго говоря, мусульманскими не являются. Среди них - институа-лизированные «исламские», а также национальные партии и движения. Зачастую они исповедовали радикальные идеологии, не отвергая возможности осуществления радикальной практики для достижения политических целей. В ходе противостояния и борьбы с ними политизировался традиционный, прежде всего, официальный ислам.

Однако главным и наиболее опасным противником, антагонистом и одновременно оппонентом традиционализма в регионе выступает неоваххабизм, который после событий в Дагестане в августе 1999 г. приобрел преимущественно ультрарадикальный (экстремистский) характер, активно используя для достижения политических целей террористическую практику.

Итак, следует подчеркнуть, что исторически сложившиеся на Северном Кавказе набеговая система, похищения людей с целью продажи или получения выкупа, призывы к джихаду, детерминированные как исторический региональный опыт, трансформировались в современных условиях в эндогенные и экзогенные факторы, стали условием для эскалации этнорелигиозного терроризма на Северном Кавказе. Выступая, по существу, отрядом международного терроризма, он в качестве внесистемного геополитического игрока стремится расширить зону своего влияния, превратить регион в исламистский анклав, прибежище международных террористов, торговцев оружием и наркотиками.

Сегодня террористические организации Северного Кавказа в значительной степени оказались зависимы от целей и идеологии международного терроризма. Потеряв возможность активного вооружённого сопротивления, террористическое северокавказское подполье вынуждено, получая финансирование из-за рубежа, проводить редкие, но крайне жестокие террористические атаки, в основном, против мирного населения. Дальнейшая эволюция террористических структур в регионе, во многом, зависит от того, сумеет ли Российское государство лишить террористов социальной базы и добиться доминирования на Северном Кавказе российских правовых и политических императивов.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Савенко, Григорий Петрович, 2008 год

1. Ф. 17 Центральный комитет КПСС (ЦК КПСС) (1898, 1903-1991) Оп.11 Д.287, Оп.13 Д.281, Д.384,

2. Ф. 25896 Управление Северо-Кавказского военного округа Оп. 9 Д. 285, Д. 346, Д. 349, Д. 376

3. Центральный Государственный архив Республики Дагестан (ЦГА РД)

4. Ф. 2 Кизлярскош коменданта Оп.4 Д.5 Государственный архив Ставропольского края (ГАСК).

5. Ф. 70 Канцелярия управляющего гражданской частью в Ставропольской губернии (1833, 1836, 1842-1858, 1872 гг.) Оп.1 Д. 887, Д. 898, Д. 1012, Д. 1108, Оп. 2 Д. 258, Д. 299, Д. 400, Д. 602

6. Ф. 71 Общее управление Ставропольского округа (1827-1850 гг.) Оп.1 Д. 233, Д. 382, Д. 480, Д. 492, Д. 540

7. Ф. 1008. Помощник начальника Терского областного жандармского управления в городах Ставрополе и Пятигорске (1880-1919 гг.) . On. 1. Ф. 1036

8. Текущий архив Комитета Ставропольского края по делам национальностей и казачества

9. Аналитические материалы Межведомственной комиссии по противодействию терроризму, политическому, национальному и религиозному экстремизму Совета по экономической и общественной безопасности Ставропольского края

10. Информационные материалы по плану борьбы с терроризмом

11. Материалы к докладам Совета по экономической и общественной безопасности Ставропольского края

12. Организационные документы Комитета Ставропольского края по делам национальностей и казачества

13. Постановления и сопроводительные выписки из протоколов заседаний Совета по экономической и общественной безопасности Ставропольского края1.. Сборники документов

14. Адаты Дагестанской области и Закатальского округа. Тифлис, 1899.

15. Акты, собранные Кавказской археографической комиссией (АКАК), Тифлис, 1866-1904,12 т. T.V 4.2, Т.VI 4.2, Т.Х.

16. Всеподданнейший отчет за восемь лет управления Кавказом Генерал-Адъютанта Графа Воронцова-Дашкова. СПб. 1913

17. Документальная история образования многонационального государства Российского. Книга первая. Россия и Северный Кавказ в XVI-XIX вв. М.,1998.

18. Криминальный режим. Чечня, 1991-1995. Факты, документы, свидетельства. М., 1995.

19. Российское законодательство XIX-XX веков. Т. 5 // Законодательство периода расцвета абсолютизма. М., 1988.

20. Русско-осетинские отношения в XVIII веке (Составитель М.М.Блиев). Т.П. Орджоникидзе, 1984.

21. Полное собрание законов Российской Империи (ПСЗРИ). СПб., 1830. T.XXII.

22. Сборник сведений о кавказских горцах. Вып. III. Тифлис, 1870.

23. Юзефович Т.П. Договоры России с Востоком, политические и торговые. СПб., 1869.

24. Декреты ВЦИК от 1921 г. и Постановления ВЦИК РСФСР (Декреты Советской власти). М., 1957.

25. Декреты Советской власти. Т. I. М., 1957.

26. История дипломатии. Т.1. М., 1941.

27. Конституция и конституционные акты РСФСР. 1918-1937 гг. М., 1940.

28. Пакт о гражданских и политических правах 16 декабря 1966 года, принятый резолюцией 2200 А (XXI) Генеральной Ассамблеей ООН // http://www.un.org/russian/documen/convents/pactpol.htm

29. Зарубежное законодательство в борьбе с терроризмом/ Под ред. Власова

30. И.С. М, 2002. III. Мемуары и воспоминания

31. Абубакаров Т. Режим Джохара Дудаева: правда и вымысел. Записки дудаевского министра экономики и финансов. М., 1998.

32. Арсеньев К.К. Из недавнего прошлого // РГАСПИ. Ф.274. Оп.1. Ед. хр.39. JI.21.

33. Гаджи-Али. Сказание очевидца о Шамиле. Махачкала, 1990.

34. Гамаюнов С.В. «Буденновск — 1995. Как это было. Портреты. Очерки расследования уголовного дела». Ставрополь, 2005.

35. Дневник полковника Руновского, состоявшего приставом при Шамиле во время пребывания его в г. Калуге с 1859 по 1862 год / Акты, собранные Кавказской археографической комиссией (АКАК). Тифлис, 1866-1883. Т. XII.

36. Ермолов А. П. Записки 1798 1826 гг. М., 1991.

37. Мемуары ген. Муса-Паши Кундухова (1837-1865) // Кавказ, Париж, 1937, №10(46). j

38. Торнау Ф.Ф. Секретная миссия в Черкесию русского разведчика барона Ф.Ф. Торнау. Нальчик, 1999.

39. Вопросы философии, 2004- 2005

40. Журнал российского права 2004

41. Известия, 1999, 14 августа11. Кавказ (1847)

42. Кавказ и глобализация 2006

43. Красный землероб, 1925,1 апреля

44. Мировая экономика и международные отношения, 2000-2007

45. Общественные науки и современность, 200216. Полис, 2000-200717. Радуга, (1861).

46. Российская газета 1999-200719. Русское слово (1859)20. РФ сегодня 2004-200521. Философские науки, 2002

47. Центральная Азия и Кавказ 2000-200523. Эхо планеты 2003

48. V. Нормативно-правовые документы Российской Федерации и стран СНГ

49. Закон Российской Федерации «О борьбе с терроризмом» // Российская газета. 2006. 6 марта.

50. Указ Президента Российской Федерации «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики» от 30 ноября 1994 года № 2137;

51. Указ Президента Российской Федерации «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта» от 9 декабря 1994 года №2166;

52. VI. Официальные документы иностранных государств

53. Акт патриота США 2001 года (Patriot Act of 2001), 25 октября 2001// http://csis.org/

54. Доклад Госдепартамента США о глобальном терроризме за 1999 г. // http://www.nbuv.ua

55. Patterns of International Terrorism: 1980 // Central Intelligence Agency, PA 8110 163 U. 1981.

56. VII. Международные нормативно-правовые документы

57. Декларация Генеральной Ассамблеи ООН «О мерах по ликвидации международного терроризма» (1994 г.)// Официальный сайт ООН: http://www.un.org/russian/documen/declarat/1990-1999.htm

58. Декларация совещания министров «восьмерки» в Оттаве по борьбе с терроризмом (1995) // Официальный сайт ООН: http://www.un.0rg/russian/d0cumen/declarat/l 990-1999.htm

59. Декларация, дополняющую Декларацию о мерах по ликвидации международного терроризма (1997) // Официальный сайт ООН: http://www.un.Org/russian/documen/declarat/l 990-1999.htm

60. Декларация солидарности стран ЕС в борьбе с терроризмом 2004// http://studies.agentura.ru/tr/presscoverage/compare/

61. Доклад Госдепартамента о терроризме: обзор по Европе и Евразии за 2004 //http://www.state.gOv/s/ct/rls/c 14813 .htm

62. Доклад Международной Хельсинкской Федерации «Права человека в регионе ОБСЕ: Европа, Центральная Азия и Северная Америка» 2007 год // http://studies.agentura.ru/tr/presscoverage/compare

63. Доклад Пятого Конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями. Нью-Йорк, 1976.

64. Дополнительные Протоколы к Женевским конвенциям 1949 года(1977)// Официальный сайт ООН: http://www.un.org/russian/documen/declarat/1970-1979.htm

65. Доклад «Радикализация мусульманской молодежи в Европе: действительность и масштаб угрозы» на Слушаниях Комитета по международным делам, Подкомитет по Европе и растущим угрозам Конгресса США / 27 апреля 2005 г. / www.esisc.org

66. Европейская конвенция о борьбе с терроризмом (1977) // Официальный сайт ООН: http://www.un.Org/russian/documen/conven/l 970-1979.htm

67. Итоговое коммюнике встречи «восьмерки» в Денвере (1997) // Официальный сайт ООН: http://www.un.org/dhl/rus/resosees/terror

68. Кодекс поведения арабских стран-членов Совета министров внутренних дел по борьбе с терроризмом (ЛАГ, 1996) // Официальный сайт ООН: http://www.un.org/russian/terrorism

69. Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов (1970) // Официальный сайт ООН: http://www.un.org/russian/documen/conven/1970-1979.htm

70. Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации (1971) // Официальный сайт ООН: http://www.un.org/russian/documen/conven/1970-1979.htm

71. Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства (1988) // Официальный сайт ООН: http://www.un.Org/russian/documen/conven/l 980-1989.htm

72. Конвенция о маркировке пластических взрывчатых веществ в целях их обнаружения (1991) // Официальный сайт ООН: http://www.un.org/russian/documen/conven/1990-1999.htm

73. Конвенция о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов (1973) // Официальный сайт ООН: http://www.un.Org/russian/documen/conven/l 970-1979.htm

74. Конвенция о преступлениях и некоторых других актах, совершаемых на борту воздушных судов (1963) // Официальный сайт ООН: http://www.un.Org/russian/documen/conven/l 960-1969.htm

75. Конвенция о физической защите ядерного материала (1979) // Официальный сайт ООН: http://www.un.org/russian/documen/conven/1970-1979.htm

76. Лимская декларация ОАГ о предотвращении и ликвидации терроризма и борьбе с ним (1996) // Официальный сайт ООН: http://www.un.org/russian/terrorism

77. Международная конвенция о борьбе с захватом заложников (1973) // Официальный сайт ООН: http://www.un.org/russian/documen/conven/1970-1979.htm

78. Общая Женевская конвенция о защите жертв войны, 1949 г. // Официальный сайт OOH:http://www.un.org.htm