Территориальное поведение социально-территориальной общности: на примере региональных общностей России тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 22.00.04, доктор социологических наук Завалишин, Андрей Юрьевич

• Завалишин, Андрей Юрьевич
• доктор социологических наук
• 2009

Оглавление диссертации доктор социологических наук Завалишин, Андрей Юрьевич

ВВЕДЕНИЕ.

1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ И ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ИССЛЕДОВАНИЮ ТЕРРИТОРИАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ СОЦИАЛЬНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ОБЩНОСТИ.

1.1. Континуальность общества и территории.

1.2. Методологический холизм как парадигма исследования территориального поведения социально-территориальной общности.

1.3. Институциональные основания социологического анализа территориального поведения социально-территориальной общности.

1.4. Региональные исследования в России и мире как теоретическая база социологического анализа территориального поведения социально-территориальной общности.

1.5. Социологическая экспликация базовых категорий.

1.5.1. Пространство.

1.5.2. Территория.

1.5.3. Регион.

1.5.4. Социально-территориальная общность как субъект территориального поведения.

2. ТОПОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПОВЕДЕНИЯ.

2.1. Формализованная структура территориального социально-экономического поведения.

2.1.1. Факторы формирования (генезис) территориального социально-экономического поведения.

2.1.2. Территориальный интерес как фактор территориального социально-экономического поведения.

2.1.3. Базисный и динамический уровни территориального социально-экономического поведения.

2.2. Базовые модели территориального поведения в системе социально-экономических отношений.

2.2.1. Типология и генезис базовых моделей территориального социально-экономического поведения.

2.2.2. Территориальное социально-экономическое поведение в проекции территории как экономического ресурса.

2.2.3. Территориальное социально-экономическое поведение в проекции территории как пространства перемещения.

2.2.4. Территориальное социально-экономическое поведение в проекции территории как социокультурной ценности.

2.3. Концептуальные основания социологического анализа территориального социально-экономического поведения.

2.3.1. Исследовательская матрица территориального социально-экономического поведения.

2.3.2. Методика эмпирического исследования территориального поведения социально-территориальной общности.

3. ТЕРРИТОРИАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ КАК ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ МОДЕЛЬ РЕГИОНАЛЬНЫХ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ.

3.1. Территория России как фактор производства (базисный уровень территориального социально-экономического поведения).

3.2. Цикл социально-экономического развития России в конце XX— начале XXI вв. (динамический уровень территориального социально-экономического поведения).

3.3. Вектор территориальных интересов.

3.4. Регионы России на эволюционной шкале территориального социально-экономического поведения в начале XXI в.

3.5. Регионы России в проекции территориального поведения их населения (социологический прогноз).

3.6. Опыт изучения территориального поведения социально-территориальной общности социологическими средствами (на примере Хабаровского края).

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Территориальное поведение социально-территориальной общности: на примере региональных общностей России»

На пороге XXI в. Россия, как и всё глобальное сообщество, столкнулась с новыми проблемами, несущими в себе потенциальную угрозу не только "знакомому нам миру"1, но, возможно, и всей человеческой цивилизации. Если в середине XX в. эта угроза ассоциировалась, прежде всего, с возможной ядерной войной между мировыми системами социализма и капитализма, персонифицированными в СССР и США, то в 1990-е - 2000-е гг. она перешла в плоскость противостояния между ядерными и периферийными государствами, бедностью и богатством, институционализированными на национальном и региональном уровнях. Это противостояние транспарентно объективировано в атаках международного терроризма на жизненные центры наиболее развитых стран мира (в том числе, России), движении антиглобализма, растущей пространственной асимметрии распределения инновационных технологий, финансовых потоков и т.п., латентно - в "ползучей" экспансии нищеты и соответствующих ей жизненной философии и социальных практик из стран Азии, Африки, Латинской Америки в Западную Европу и США.

Формирование мир-системы, начавшееся, по мнению И. Валлерстайна, ещё в XVI в. , во второй половине XX столетия привело к беспрецедентному росту социально-экономической дифференциации государств и макрорегионов планеты, а также внутригосударственных регионов ряда мировых держав. В начале XXI в. это вылилось в крайнее обострение социально-экономических, политических и социокультурных противоречий, вышедших за рамки национальных государств, породило "риски" , несущие новые вызовы всему человечеству. Мнения учёных относительно ближайших последствий этого явления разделились. Одни утверждают о наступающей "детерриториализации"4 физического пространства планеты, другие - о возникновении дихотомии глоба

1 См.: Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология XXI века / Пер. с англ. под ред. В.И. Иноземцева. М.: Логос, 2004.

2 См.: Wallerstein I. The Modern World System. V. I-III. N.Y.: Academic Press, 1974-1989.

3 См.: Бек У. Общество риска: На пути к другому модерну. М.: Прогресс - Традиция, 2000.

4 См.: Appadurai A. Modernity at Large: Cultural Dimentions of Globalization. Minneapolis, 1996. лизации и регионализации как "двух сторонах одной медали"1. На наш взгляд, все эти процессы в равной мере имеют место в современном мире, продуцируя в совокупности тот узел проблем, который чрезвычайно сложно не только успешно "разрубить", но даже изначально адекватно "диагностировать". Отмеченные явления приводят к изменению социальной структуры современных обществ (в том числе и Российского), порождают системные трансформации, которые носят долговременный (институциональный) характер. Поскольку их воздействие зачастую проявляется латентно и имеет синергетическую природу, они требуют к себе самого пристального внимания социологов. Одним из путей, позволяющих приблизиться к решению данной задачи, должна стать концептуализация и операционализация категорий "территориальное поведение социально-территориальной общности", "территориальное социально-экономическое поведение" (далее ТСЭП), анализу которых посвящена настоящая диссертация.

Актуальность исследуемой проблемы.

Сущность и факторы, влияющие на поведение социального субъекта (от индивида до социально-территориальной общности) издавна волновали мыслителей. На рубеже XIX — XX вв. социальное поведение вошло в- предметные области психологии и социологии, породив ряд теорий среднего уровня, получивших методологическое завершение в бихевиоризме, а позже — социальной антропологии. В 1-й половине XX в. в парадигмальных рамках понимающей

2 ^ социологии (М. Вебер ) и структурного функционализма (Т. Парсонс ) были разработаны фундаментальные теории социального действия, рассматриваемого как "элементарная частица" социального поведения. В 1960-е — 1970-е гг. они получили дальнейшее развитие в теории коммуникативного действия Ю. Хабермаса4 и ряде других. На рубеже XIX-XX вв. и в начале XXI в.

1 См.: Hettne В. The New Regionalism Revisited // Theories of New Regionalism: A Palgrave Reader / Ed. by F. So-derbaum, T. Shaw. Basingstoke: Palgrave, 2002. P. 2.

2 См.: Weber M. Economy and Society: An Outline of Interpretive sociology. Berkeley; Los Angeles; L.: Univ. of California Press, 1978.

3 См.: Парсонс Т. О структуре социального действия. М.: Академический проект, 2000.

4 См.: Habermas J. Theorie des kommunikativen handelns. Frankfurt, 1981. внимание исследователей привлек феномен коллективного действия (классические исследования психологии толпы Г. Лебона и Г. Тарда1, труды современных исследователей США, анализирующих процессы, порождённые в амел риканском обществе террористической атакой 11 сентября 2001 г. и др.)- В XIX - XX вв. в экономической теории и социологии экономики появились разнообразные теории экономического действия3, а на рубеже XX — XXI вв. -производные от них теории потребительского (консьюмеризм) и организационного поведения4, ставшие своеобразным "ответом" на "заказ" активно формировавшегося общества "массового потребления". В 1960-е - 1970-е гг. первоначально в западной, а несколько позже и в отечественной социологии, социальной (человеческой) географии и социальной психологии началось исследование пространственного поведения человека, следствием чего стало появление таких новых отраслей знания как проксемика (поведение человека в коммуникативном пространстве), поведенческая география, экологическая психология.

Однако до настоящего времени вне сферы внимания учёных остаётся территориальное поведение социально-территориальной общности (далее СТО), под которым мы понимаем систему социальных практик, сложившихся в границах поселения, региона, исторической области, государства или макрорегиона, порождённых спецификой конкретной территории и своеобразием коллективного сознания проживающих на ней людей, отличающиеся от социальных практик, воспроизводимых населением других аналогичных территорий. Это тем более удивительно, что многие исследователи, в частности, Т. Парсонс, неоднократно утверждали о необходимости учёта территориальной (или шире — пространственной) специфики при анализе социальных действий, производимых конкретными субъектами в конкретных обстоятельствах.

1 См.: Лебон Г. Психология народов и масс. Спб.: Макет, 1995; Тард Г. Социальная логика. СПб.: Соц.-психол. центр, 1996.

2 См.: Local Actions: Cultural activism, power, and public life in America / Ed. by M. Checker, M. Fishman. N.Y.: Columbia Univ. Press, 2004; Sandler T. Global collective action. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 2004 at al.

3 См.: Радаев B.B. Экономические и социологические концепции хозяйственного поведения человека: Сравнительное исследование: Авт. дис. докт. экон. наук. М., 1997.

4 См.: Cases in Consumer Behavior / Ed. by G. Antonides, W. Fred van Raaij. Chichester; N.Y.: John Wiley and Sons, Ltd., 1999; Robbins S.P. Organizational Behavior. 6th ed. N.J.: Prentice Hall, 1993 at al.

Определённым ответом на этот призыв стало возникновение регионове-дения и производной от него социологии региона, в рамках которых на протяжении, по крайней мере, последних 50 лет был накоплен значительный аналитический материал о социально-экономических, политических, социокультурных особенностях различных регионов планеты (от макро-, например, Западноевропейского, до микро- — административной области, района, отдельного поселения в составе государства). Исследователи, работающие в парадигмальных рамках регионализма, ставят целью, преимущественно, описание своеобразия того или иного социума и территории его дислоцирования, иногда компаративный анализ ряда социумов, но практически ни в одной из работ не решают задачи исследования территориального поведения социально-территориальной (региональной) общности.

При этом, по отношению к социуму территориальное поведение проявляется амбивалентно: с одной стороны, в качестве социального института — как условие институционализации иерархической структуры ядерных, полупериферийных и периферийных регионов (государств), с другой, в качестве системы социальных действий — как фактор системной трансформации общества. Среди всех его форм в данном исследовании акцент сделан на анализе ТСЭП, которое в современных условиях продуцирует динамику не только социально-экономических, но в значительной степени и политических, и социокультурных процессов.

Концептуализация категорий "территориальное поведение социально-территориальной общности", "территориальное социально-экономическое поведение" и операционализация последнего применительно к региональным общностям России, предпринятые в настоящем диссертационном исследовании, имеют важное значение для решения целого ряда теоретических и практических задач. Среди них: 1) развитие теории и методологии социологии региона (регионализма); 2) выявление процессов, приводящих к институционализации и последующей динамике социально-территориальной структуры общества, сохранению и углублению социально-территориального неравенства, имеющего долговременный (исторический) характер и демонстрирующего тенденцию к усилению (как на международном, так и внутригосударственном уровнях, в частности, в России на протяжении всех 1990-х - 2000-х гг.); 3) оптимизация практики управления региональным развитием в условиях продолжающегося трансформационного процесса в России и глобального экономического кризиса.

Изложенная в диссертации авторская концепция территориального поведения СТО позволит приблизиться к решению данных задач благодаря возможности объективации дистинкций паттернов социального поведения общностей различного уровня (от поселенческого до макрорегионального), а также выявления факторов, опосредующих их формирование и изменение. Последнее особенно важно вследствие нарастания объективных возможностей для "конструирования" современного мира таким, каким он видится лидерам ведущих держав планеты. Для современной России, в первом десятилетии XXI в. всё ещё не вышедшей из состояния системной трансформации, это имеет витальное значение.

Степень научной разработанности проблемы.

Концептуализация и операционализация категорий "территориальное поведение социально-территориальной общности", "территориальное социально-экономическое поведение" позиционируется в парадигмальных рамках социологии региона, но при этом предполагает обращение к ряду смежных дисциплин, прежде всего, социальной географии, социальной психологии, пространственной экономике. Диспозиция проблематики территориального поведения СТО на пересечении предметных областей данных наук закономерно требует обеспечения междисциплинарного подхода для последующего анализа ТСЭП, что и будет показано ниже.

Вплоть до самого последнего времени изучение территориального поведения как такового было сосредоточено в рамках этологии (территориальное поведение животных) и социальной антропологии (территориальное поведение примитивных человеческих сообществ). Вместе с тем, проблема изучения взаимодействия общества и физического пространства (территории), порождающего специфические паттерны территориального поведения социального субъекта, имеет глубокие исторические корни. К ней обращались ещё в глубокой древности. В частности, Аристотель в трактате "Политика"1 последовательно проводит идею о том, что общество (полис) является частью природной среды и поэтому, безусловно, зависит от неё (полис - "естественное образование", человек - "политическое животное"). В период раннего средневековья религиозный философ Аврелий Августин в труде "О граде Божием"2 поставил вопрос о дуальности социального пространства и, соответственно, социального поведения людей в этом пространстве (праведного в "граде Божием" и порочного в "светском государстве"). В XVIII в. Ш.Л. де о

Монтескье "в трактате "О духе законов" высказал идею о значительной роли природно-географических факторов в жизни общества (южане, по его мнению, отличаются малодушием и поэтому часто оказываются под властью деспота; наоборот, жители Севера имеют твердый характер и потому свободолюбивы). Как очевидно, на протяжении нескольких эпох (по крайней мере, с середины 1-го тысячелетия до н.э. до начала XIX в. н.э.) мыслителей привлекал, преимущественно, политический аспект территориального поведения СТО (населения полисов, средневековых княжеств и королевств, ранних национальных государств Западной Европы).

Во 2-й половине XIX - начале XX вв. произошел переход данной1 проблемы с сугубо философского уровня осмысления на естественнонаучный и обществоведческий. Одновременно предметное поле исследования стало включать в себя не только политический, но и социально-экономический и социокультурный аспекты территориального поведения индивидов и групп. Последнее в значительной степени было связано с внедрением в общественное сознание населения Западной Европы понятия "гражданское общество" и, соответственно, априорным признанием в качестве акторов не только политических

1 Аристотель. Политика. М.: Хранитель, 2006.

2 Августин А. О граде Божием. В 4 т. М.: Изд-во Спасо-Преображен. Валаам, ставропигиал. монастыря, 1994.

3 Монтескье Ш.Л. де. Избранные произведения. М.: Госполнтиздат, 1955. субъектов, но и отдельных индивидов, социальных групп, а также СТО. В это время возникают и активно развиваются новые научные дисциплины (российская и немецкая социальная география, немецкая историческая политическая экономия, классическая европейско-континентальная и английская холист-ская социология), в парадигмальных рамках которых разрабатываются теоретико-методологические основания для социологического анализа взаимовлияния социума и окружающей его природной среды.

Так, русский географ Л.И. Мечников, брат известного учёного И.И. Мечникова, во 2-й половине XIX в. в небольшой по объёму, но фундаментальной по содержанию работе, по сути, заложил основы новой науки - социальной географии1. В своём труде он последовательно проводит идею о том, что социальная жизнь людей в значительной степени зависит от географических условий их существования, природно-географическая среда непосредственно сказывается на различии исторических судеб целых народов. Л.И. Мечников ставит и обратный вопрос - о влиянии человека на окружающую среду, возможностях и способах её изменения в соответствии с интересами территориальных социальных групп.

Последняя идея стала центральной в фундаментальном исследовании "Антропогеография" (1882) основателя немецкой социологии, географа и зоолога Ф. Ратцеля2. В своём труде немецкий учёный утверждает, что человек, как "часть поверхности земли", по сути, мало отличается от других живых существ планеты и в своём территориальном поведении следует общим, универсальным законам: стремится к максимально возможному расширению обитаемого (жизненного) пространства, мигрирует в поисках более удобных для жизни мест, вступает в борьбу с другими людьми за территории, обладающие какими-либо преимуществами.

Развитие идей о связи природы и климата с народным характером тех или иных этнических групп, условиях возникновения и динамике государства

1 См.: Мечников Л.И. Цивилизация и великие исторические реки: Географическая теория прогресса и социального развития / Пер. с фр. Н.А. Критской. М.: Книгоизд-во "Голос труда", 1924.

2 Основные положения антропогеографии изложены во 2 томе русского издания: Ратцель Ф. Земля и жизнь: Сравнительное землеведение / Пер. с нем. В.К. Агафонова. В 2 тт. Т. 2. СПб.: Изд. АО Брокгауз-Ефрон, 1906. нашло воплощение в другом знаковом труде Ф. Ратцеля - "Политическая география", впервые изданном в 1897 г. В этой работе учёный высказывает идею о государстве как живом организме, укоренённом в почве. Ученик Ф. Ратцеля шведский учёный Р. Челлен, основываясь на идеях своего предшественника, вводит в научный оборот термин "геополитика" (1914), под которой он понимает науку о государстве, олицетворяющем собой "географический организм в пространстве"1.

Представители немецкой исторической политической экономии XIX -начала XX вв. , в отличие от "абстрактной" экономической теории А. Смита и его последователей, с самого начала ставили задачу "укоренения" экономики на территории, рассматривали её эволюцию в синхронически-диахронической перспективе, т.е. в конкретные периоды истории и в конкретных странах. В этом же ряду, хотя и несколько особняком стоит К. Маркс с его фундаментальными идеями исторического материализма (возникновения и смены общественно-экономических формаций как продукта диалектического взаимодействия экономического базиса и идеологической надстройки общества), теории прибавочной стоимости, отчуждения, социального конфликта . Центральная идея всех названных выше трудов состоит в континуальности общества и территории. Современный взгляд на эту проблему изложен в параграфе 1.1 диссертации.

Социологический подход к концептуализации территориального поведения СТО базируется на холистской социологии, представленной идеями О. Конта, Г. Спенсера, Э. Дюркгейма, Ф. Тенниса и др. Методологический коллективизм, лежащий в её основе, признаёт в качестве субъектов, принимающих решения и осуществляющих тот или иной вид деятельности,

1 См.: Хаусхофер К. О геополитике: Работы разных лет / Пер. с нем. И.Г. Усачева. М.: "Мысль", 2001. С. 419.

2 См.: Рошер В. Начала народного хозяйства: Руководство для учащихся и для деловых людей / Пер. с нем.

И. Бабста. Т. 1. М.: Изд-во В. Грачева и комп., 1860; Гильдебрандт Б. Историческое обозрение политико-экономических систем / Пер. с нем. под ред. В. Безобразова. СПб.: Изд. типогр. В. Безобразова и комп., 1861; Шмол-лер Г. Народное хозяйство, наука о народном хозяйстве и её методы. - Хозяйство, нравы и право. - Разделение труда / Пер. с нем. В.М. Нечаева. М.: Изд. K.T. Солдатёнкова, 1902; Зомбарт В. Современный капитализм. Т. 1. Введение. Докапиталистическое хозяйство. Исторические основы современного капитализма / Пер. с нем. С. Вольского. М.; Л.: Гос. Изд-во, 1931 и др.

3 См.: Маркс К. Социология: Сборник / Пер. с нем. М., 2000. общности и группы, в частности, социальные классы, поселенческие общины, коллективы и другие социальные образования. Идея о существовании коллективного субъекта социального поведения (в частности, СТО), характеристики и свойства которого отличаются от характеристик и свойств индивидуальных акторов, составляющих его, обстоятельно рассмотрена в параграфе 1.2.

При этом следует подчеркнуть, что ни один из названных выше исследователей, как в области социальной географии, политической экономии, так и социологии холизма не сделал предметом научного осмысления непосредственно территориальное поведение СТО (или шире — социального субъекта).

Третий этап теоретического анализа и эмпирического исследования взаимосвязи общества и территории его дислоцирования начинается в 1920-е гг., когда, под воздействием принципиально новых социальных процессов, порождённых вначале Первой, а позже Второй мировыми войнами, значительно ускоряются процессы глобализации и регионализации, качественным образом изменившие картину мира. Следствием этого, в частности, стало появление нового междисциплинарного направления - регионологии, в рамках которой в 1960-е — 1970-е гг. возникла новая отрасль социологии — социология региона (регионализма). В эти и последующие годы в социологию вошли новые понятия и категории, подвергшиеся глубокому теоретико-методологическому анализу и эмпирической верификации: пространство (физическое и социальное), социально-территориальная (региональная) общность, поселенческая община, территориальный интерес, регион и др., составившие теоретический фундамент данного диссертационного исследования (см. параграф 1.5).

Пространство в социологии изначально рассматривалось дуалистически: в единстве физического и социального пространств, взаимосвязанных, но конфигурально и сущностно не совпадающих между собой. Основание традиции такого двойственного подхода принадлежит Э. Дюркгейму1. Впоследствии её успешно продолжили П. Сорокин, Э. Гидденс и другие западные исследователи, а в России (СССР) - А.Г. Здравомыслов, А.А. Давыдов, Ю.П. Кача

1 См.: Дюркгейм Э. О разделении общественного труда: метод социологии / Пер. с фр. М.: Наука, 1991. нов, В.И. Добреньков, А.И. Кравченко и др. Несколько по иному к анализу пространства подошел Г. Зиммель1, который исходил из утверждения о том, что оба его проявления (физическое и социальное) для социологии релевантны лишь в качестве продуктов рефлексии человеческого сознания, а потому должны анализироваться только в связи с последним. Эта идея также получила развитие в трудах западных и российских социологов (Э. Гофмана, П. Бергера, Т. Лукмана, А. Лефевра, А.Ф. Филиппова и др.). Французский социолог П. Бурл дье предпринял попытку объединить обе эти традиции. По его мнению, физическое пространство (в т.ч. территория, как одно из его воплощений) является более или менее точной проекцией пространства социального и в таком виде репрезентирует его. В данной работе использован подход, сложившийся в рамках социологии пространства Г. Зиммеля и его последователей, с привлечением некоторых положений конструктивистского структурализма П. Бурдье.

Поскольку территориальное поведение СТО трактуется нами, прежде всего, как социальный институт, важное значение для понимания его сущности имеет теоретико-методологический анализ социального института как такового. Начало его исследованию было положено ещё во 2-й половине XIX в. в рамках социальной философии, политической экономии и социологии (К. Маркс, Ф. Энгельс, Г. Спенсер и др., хотя сами эти учёные данной категорией ещё не пользовались). Законченное воплощение концептуализация социального института получила в рамках классического и нового институци-онализма, берущих начало в трудах Э. Дюркгейма, М. Вебера, Т. Веблена, Дж. Коммонса, У. Митчелла и ряда других западноевропейских и американских социологов начала XX в., а затем стала одной из базовых категорий всего социологического знания. Для данного труда в концептуальном плане наибольшее значение имеют исследования социальных институтов, в разные годы предпринятые В.Ф. Ануриным, Л. Бовье, А. Геленом, Э. Гидденсом и др. (см. параграф 1.3).

1 См.: Simmel G. Soziologie. Untersuchungen ttber die Formen der vergesellschaftung // Georg Simmel. Gesamtaus-gabe. Bd. 11. Frankfurt a. M.: Suhrkamp. 1992.

2 См.: Werlen B. Society, Action and Space: An Alternative Human Geography. L.; N.Y.: Routledge, 1993. P. 152-158.

Также понимание феномена территориального поведения СТО базируется на теоретических конструктах и эмпирических исследованиях социального поведения (концептуально более широкого и эксплицирующего себя, в том числе, в виде территориального поведения социального субъекта). Уже в 1-й трети XX в. сложились два подхода к его анализу: бихевиористский, восходящий к социальной психологии и трактующий поведение человека, преимущественно, в категориях "вызова-ответа"1, и социологический, основанный на теориях социального обмена2, деятельностной3, социального действия4, структурации5, конструктивистском структурализме6 и др., ставящих во главу угла деятельность актора (агента), конструирующего социальное и физическое пространство в соответствии со своими рациональными целями, ценностями, установками, убеждениями и т.д. Именно социологический (деятельностный) подход к анализу территориального поведения СТО применен в данном исследовании.

В XX - начале XXI вв. социальное (экономическое, политическое, религиозное и т.д.) поведение индивидов и групп привлекало внимание многих исследователей. Наиболее широкий подход к его анализу был реализован в рамках общей и социальной психологии7. Однако акцент на территориальной составляющей поведения человека делают лишь некоторые представители данного направления. Например, К. Лоренц и Н. Тинберген утверждают, что

1 См.: Скиннер Б. Технология поведения // Американская социологическая мысль: тексты / Под ред. В.И. Доб-ренькова. М.: МГУ, 1994; Холл К.С., Линдсей Г. Теории личности. М., 1997; Watson J.В. Behaviourism. N.Y.: Norton, 1970 и др.

2 См.: Homans G.C. Social Behavior: Its Elementary Forms / Ed. by R.K. Merton. N.Y., Harcourt, Brace, Jovanovich, 1974.

3 См.: Выготский Л. Психология развития человека. М.: Смысл, Эксмо, 2006; Каган М.С. Человеческая деятельность. М., 1974; Наумова Н.Ф. Социологические и психологические аспекты целенаправленного поведения. М., 1988 и др.

4 См.: Парсонс Т. О структуре социального действия / Пер. с англ. М.: Академический проект, 2000; Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Пер. с нем. СПб.: Наука, 2001; Weber М. Economy and Society: An Outline of Interpretive sociology. Berkeley; Los Angeles; L.: Univ. of California Press, 1978 и др.

5 См.: Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. 2-е изд. М.: Академический Проект, 2005.

6 См.: Бурдье П. Начала. Choses dites / Пер. с фр. М.: Socio-Logos, 1994.

7 См., напр.: Frank R. Н. Choosing the Right Pond: Human Behavior and the Quest for Status. N.Y.; Oxford: Oxford Univ. Press, 1985; Ganter G., Yeakel M. Human Behavior and the Social Environment: A Perspective for Social Work Practice. N.Y.: Columbia Univ. Press, 1980; Goffman E. Behavior in Public Places: Notes on the Social Organization of Gatherings. N.Y.; L.: The Free Press, Collier Macmillan Publishers, 1966; Greene R.R. Human Behavior Theory and Social Work Practice. 2-nd ed. N.Y.: Aldine de Gruyter, 1999; Human Behavior in Global Perspective: An Introduction to Cross-Cultural Psychology / M.N. Segall, P.R. Dasen, J.W. Berry, Y.H. Poortinga. N.Y.; Oxford: Pergamon Press, 1990; Pope G. G. The Biological Bases of Human Behavior. Boston; L.: Allyn and Bacon, 2000 at al. образцы территориального поведения, инстинктивно закреплённые на протяжении тысячелетий, в значительной степени сохраняются и у современного человека. Несмотря на контроль со стороны высшей нервной деятельности, они нередко проявляются в динамике внутреннего мира личности, а в снятом виде — в территориальном поведении СТО1.

Возрастает количество трудов, посвящённых анализу политического (прежде всего, электорального) поведения, связанное с активным процессом демократических преобразований, охвативших в конце XX в. большинство стран мира. Исследователи данного аспекта социального поведения, работающие в парадигмальных рамках социологии и политологии, акцентируют внимание, преимущественно, на двух проблемах: во-первых, социально-статусных дистинкциях политического поведения акторов независимо от территории их проживания2; во-вторых, на своеобразии политического поведения населения конкретного региона или страны3. В том же плане, но более широком контексте проводятся исследования общественных движений и коллективных действий, непосредственно выходящие на проблематику территориального поведения СТО: протестные4, рабочие5, этнические6, экологические7, женские8.

1 См.: Лоренц К. Оборотная сторона зеркала / Пер. с нем. М.: Республика, 1998; Тинберген Н. Поведение животных / Пер. с англ. М., 1969.

2 См., напр.: Воробьев Ю.Л. Электоральное поведение как фактор политической социализации россиян: Авт. дис. канд. соц. наук. М., 1997; Вятр Е. Социология политических отношений. М.: Прогресс, 1979; Левада Ю. "Человек политический": сцена и роли переходного периода 11 Президентские выборы 1996 года и общественное мнение. М., 1996; Смирнова А.А. Основные тенденции массового поведения в политических процессах современной России (1990-е гг.): Авт. дис. к. полит, н. Воронеж, 2003; Anthropological Approaches to Political behavior / Ed. By F. McGlynn, A. Tuden. Pittsburg; L.: Univ. of Pittsburg Press, 1991; Lasswell H.D. On Political Sociology. Chicago; L.: The Univ. of Chicago Press, 1977; Tillie J. N. Party utility and voting behavior. Amsterdam: Het Spinhuis, 1995 и др.

3 См.: Качанов Ю.Л. Политическая топология: Структурирование политической действительности. М.: Ad Marginem, 1995; Политическая культура и политическое поведение Нижегородских избирателей: Монография / E.B. Ахметова, П.С. Волоковых, Л.С. Дятлова и др. Нижний Новгород: НИСОЦ, 2001 и др.

4 См.: Гельман В. Правящий режим и демократическая оппозиция // Пределы власти. 1994. № 2-3; Ольшанский Д. В. Массовые настроения в политике. М.: Прин-Ди, 1995; Tarrow S. Power in Movement. Cambridge: Univ. Press, 1994.

5 См.: Гордон Л., Клопов Э. Новые социальные движения в России. М.: Прогресс-Комплекс, 1993; Кравченко А. Трудовые конфликты и забастовки // Социалистический труд. 1989. № 10.

6 См.: Дробижева Л. и др. Конфликтная этничность и этнические конфликты. М.: Инст. этнол. и антропол. РАН, 1994; Этничность и власть в полиэтнических государствах/Отв. ред. В.А. Тишков. М.: Наука, 1994.

7 См.: Доусон Дж., Цепилова О. Мобилизация экологического движения в Ленинграде // Социология общественных движений: эмпирические наблюдения и исследования. Кн. 1 / Отв. ред. B.B. Костюшев. М.: ИС РАН, 1993; Халнй И.А. Экологическое и национально-патриотическое движения в России: союзники и противники // Социологические исследования. 1995. № 8; Яницкий О.Н. Экологическое движение в России. М.: ИС РАН, 1996.

8 См.: Воронина О. Женщина в "мужском обществе" // Социологические исследования. 1988. № 2; Здравомыс-лова Е. Коллективная биография современных российских феминисток // Тендерное измерение социальной и

При всём том, ни в одном из данных направлений исследователи не ставили перед собой задачи территориальной экспликации дистинкций социальных движений и коллективных действий людей.

В проекции социологического анализа ТСЭП особое значение имеет изучение социально-экономического поведения хозяйствующего субъекта, предпринятое в социологии и экономической теории. Оно имеет глубокие исторические традиции и восходит к классическим трудам английских экономистов XIX в. — А. Смита и Д. Рикардо1. На протяжении XX в. в экономической теории, а позже и параллельно с ней — в экономической социологии — были созданы различные модели, разработаны теории, призванные объяснить специфику (социально-) экономического поведения индивидов (в России их систематический анализ предпринят В.И. Верховиным, В.И. Зубковым, В.В. Радаевым, за рубежом — Т. Эггертсоном и др.). Однако и в этих теориях и моделях практически ни один из авторов также не поставил в центр внимания территориальный аспект социально-экономического поведения человека (СТО).

В 1970-е - 2000-е гг., в процессе сближения исследовательских парадигм экономической теории и социологии в мировой и российской науке появился ряд трудов, претендующих на создание интегративных теорий, свободных от методологических заблуждений прошлого (теория рационального выбора Дж. Коулмана, сетевой подход X. Уайта и М. Грановеттера, экономическая теория конвенций Л. Тевено, культурно-исторический и этнографический подходы М. Аболафии и В. Зелизера3 и т.д.). Анализ данных теорий в проекции исследования ТСЭП представлен в параграфе 1.3 диссертации. Помимо названных трудов ad hoc интерес представляют произведения, создатели которых политической активности в переходный период / Под ред. Е. Здравомысловой , А. Тёмкинон. СПб.: Труды ЦНСИ, 1996. № 4; Тёмкина А. Женский путь в политику: тендерная перспектива // Тендерное измерение социальной и политической активности в переходный период / Под ред. Е. Здравомысловой , А. Тёмкиной. СПб.: Труды ЦНСИ, 1996. №4.

1 См.: Рикардо Д. Сочинения. В 5 т. Т. 1. Начала политической экономии и налогового обложения. М.: Госполитиздат, 1955; Смит А. Исследование о природе п причинах богатства народов. М.: Соцэкгиз, 1962.

2 Верховин В.И., Зубков В.И. Экономическая социология: Монография. М.: Изд-во РУДН, 2002; Радаев В.В. Экономические и социологические концепции хозяйственного поведения человека: Сравнительное исследование: Авт. дис. докт. экон. наук. М., 1997; Eggertsson Т. Economic Behavior and Institutions. Cambridge: Univ. Press, 1990.

3 См.: Экономическая социология: новые подходы к институциональному и сетевому анализу / Сост. и науч. ред. В. В. Радаев. М.: РОССПЭН, 2002. пытаются выйти на анализ территориальных дистинкций социально-экономического поведения индивидов и групп или, по крайней мере, манифестируют это намерение1. Хотя во всех этих работах территориальный (региональный) аспект не оказался в центре внимания исследователей, их методологические подходы и теоретические наработки могут быть использованы и при анализе территориального поведения СТО.

Большое значение для понимания природы территориального поведения социального субъекта (от отдельного индивида до СТО) имеют исследования территориальных интересов, в разные годы предпринятые X. Арендт, М. Ве-бером, Т. Парсонсом2, а также российскими социальными географами Д.В. Доо ленко, Р.Г. Хузеевым и др. В отечественной социологии первыми сформулировали понятие и систематически изложили базовые территориальные интересы СТО известные российские учёные Т.И. Заславская и Р.В. Рывкина4. В 1990-е гг. эту работу продолжил творческий коллектив из Твери, работающий под руководством А.А. Ткаченко5 (см. параграф 2.1.2). При этом ни один из названных исследователей, как в России, так и за рубежом, не ставил задачи концептуализации и операционализации территориального поведения СТО, прослеживая связь территориального интереса преимущественно с властными (политико-экономическими) решениями и макросоциальными, макроэкономическими процессами. Человек, СТО как субъекты территориального поведения неизменно оказывались за рамками социологического анализа.

1 См., напр.: Архипова Т.А. Экономическое поведение в российском трансформирующемся обществе: сущность черты, направления формирования: Авт. дис. канд. экон. наук. Ростов-на-Дону, 2001; Заславская Т.И., Рывкина Р.В. Социология экономической жизни: Очерк теории. Новосибирск: Наука, 1991; Кочетов Э.Г. Геоэкономика (Освоение мирового экономического пространства): Учебник. М.: Изд-во БЕК, 1999; Лылова О.В. Демографические процессы и экономическое поведение сельского населения в условиях реформ: Авт. дис. канд. экон. наук. M., 2001; Мостовая Е.Б. Человек в социальном действии. Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 1993. С. 31; Barros L. О homen е о tropico (Uma experiencia brasileira). Rio de Janeiro: Agir, 1959; Clima e storia: Studi di storia interdis-ciplinare / Di A.B. Appleby, D.G. Baker, M. Baulant. Milano: Angeli, 1984; Ofer G., Vinokur A. The Soviet Household under the Oid Regime: Economic Conditions and Behavior in the 1970-s. Cambridge; N.Y.: Cambridge Univ. Press, 1992; Territorial politics in industrial nations / Ed by S. Tarrow. N.Y.; L., 1978; Tissot S., Poupeau F. La spatialisation des problemes sociaux // Actes de la recherche en sciences socials. 2005. Septembre. № 159. P. 5-9 и др.

2 См.: Арендт X. Vita activia, или О деятельной жизни / Пер. с нем. и англ. СПб. : Изд-во "Алтейя", 2000; Парсонс Т. Указ. соч.; Weber М. Op. cit.

3 См.: Доленко Д.В. Территориальное устройство общества: социапыю-политическнй анализ. Саранск: НИИ регионологии, 1993; Хузеев Р.Г. Теория принятия компромиссных решений: (географические аспекты). Казань: Изд-во Каз. ун-та, 1987.

4 Заславская Т.И., Рывкина Р. В. Социология экономической жизни: Очерк теории. Новосибирск: Наука, 1991.

5 См.: Территориальные интересы: Сб. науч. тр. / Науч. ред. А. А. Ткаченко. Тверь: ТГУ, 1999. j

В 1960-е гг., первоначально в западных, а позже и отечественных социальных науках наблюдался всплеск интереса к пространственным аспектам поведения человека, также концептуально связанным с территориальным поведением СТО. В это время, преимущественно, в Западноевропейской и североамериканской научной мысли практически одновременно начинают проводиться исследования на стыке географии и психологии, географии и экономики, географии и социологии. Возникают такие отрасли знания как проксемика, поведенческая география, экологическая психология1. В те же годы идет активный процесс институционализации новой отраслевой у социологии — социологии региона, в рамках которой анализируются проблемы влияния окружающей природной среды на общественные процессы , о территориальной дифференциации социальных общностей и др. В течение последующих лет в этих дисциплинах был накоплен значительный эмпирический материал, созданы оригинальные теории, объясняющие процессы формирования пространственных представлений, географических образов, мотивов и логики' пространственного поведения индивида. При этом, как и в предыдущих случаях, анализ пространственного поведения не сопровождался в них территориальной экспликацией и проводился почти исключительно в рамках двух базовых категорий: направления и расстояния.

В отечественной социологии в 1960-е - 1980-е гг. изучение пространственного (территориального) аспекта социального поведения было осуществлено преимущественно в рамках многочисленных прикладных исследований трудовых коллективов4, жителей города и деревни1, этнической социологии2.

1 См.: Голд Дж. Психология и география: основы поведенческой географии. М.: Прогресс, 1990; Altman I. The Environment and Social Behaviour: privacy, personal space, territory, crowding. Monteney: Brooks-Cole, 1975; Craik K.H. Environmental Psychology // New Directions in Psychology. N.Y.: Hoit, Renehart & Winston, 1970. № 4. P. 1121; Hall E.T. The Hidden Dimension. N.Y.: Doubleday, 1966.

2 См.: Barros L. О homen e о tropico (Uma experiencia brasileira). Rio de Janeiro: Agir, 1959; Bierstedt R. The Social Order. An introduction to society. N.Y.: McGraw-Hill, 1957; Clima e storia: Studi di storia interdisciplinare / Di A.B. Appleby, D.G. Baker, M. Baulant. Milano: Angeli, 1984; Ferro G. Sociedade humana e ambiente, no tempo: Temas e problemas de geografia hist. Lisaboa: Fund. Calouste Gulbenkian, 1986; Hackett B. Man, Society and Environment. L.: Marshall, 1950; Caldwell L.K. Environment: A Challenge for Modern Society. N.Y.: The Natural history press, 1970.

3 См.: Die Bedeutung Sozio-kultureiler Faktoren in der Entwicklungstheorie-und praxis / Ohe W. v.d., Hilmer R., Nett-Klevboldt S. Munchen: Weltforum, 1982; Forde E.R. The population of Ghana. A study of the spatial relationships of its sociocultural and economic characteristics. Evanston: Northwestern Univ. Dep. of geogr., 1968.

4 См.: Рабочий класс и технический прогресс. М.: Наука, 1965; Рабочий класс и технический прогресс. М.: Наука, 1986; Чангли И.И. Труд. Социологические аспекты теории и методологии исследования. М.: Наука, 1973.

Особое место в плане данного исследования принадлежит комплексному региональному анализу демографического развития села в СССР, предпринятому коллективом учёных под руководством Т.И. Заславской и И.Б. Мучник во 2-й половине 1970-х гг.3 Однако ни один из исследовательских проектов того времени, в том числе и последний из названных, не ставил задачи выявления дистинкций территориального поведения социально-территориальных (региональных) общностей, также как и факторов, порождающих эти дистинкции, ограничиваясь лишь их констатацией.

В плане исследования ТСЭП большое значение имеют работы по социологии труда, под которым мы понимаем целесообразную деятельность людей (СТО) по созданию материальных и духовных благ, необходимых для удовлетворения потребностей человека и общества. Труд, являющийся важнейшей формой социально-экономического поведения хозяйствующего субъекта, в социологической экспликации исследуется с середины XIX в. В России (СССР) наиболее заметный вклад в его научное осмысление внесли А.К. Гастев, Т.И. Заславская, А.Г. Здравомыслов, Г.В. Осипов, М.Н. Руткевич, О.И. Шкара-тан, В.А. Ядов и мн. др. Вместе с тем, необходимо признать, что все работы в данной области, хотя и опирались на эмпирические исследования конкретных производственных коллективов, были направлены не на поиск территориальных различий их трудового поведения, а, напротив, выявление общих закономерностей, имеющих экстерриториальную природу4.

Также важное место в изучении территориальных особенностей социального поведения занимает исследование его субъекта — социально-территориальной общности (СТО). В зарубежной социологии оно началось вскоре после

1 См.: Аитов Н.А., Камаев Р.Б. Новый промышленный центр и село. М., 1983; Арутюнян Ю.В. Опыт социологического изучения села. М., 1968; Бондаренко Л.В. Формирование социальной инфраструктуры села. М., 1987; Борщёвский М.В., Успенский С.В., Шкаратан О.И. Город: Методические проблемы комплексного социального и экономического планирования. М., 1975; Лаппо Г.М. Город на пути в будущее. М., 1987; Хорев Б.С. Проблемы городов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1975 и др.

2 См.: Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М. Этносоциологические исследования в СССР // Социологические исследования. 1981. № 1; Бойко В. Социальное развитие народов Нижнего Амура. Новосибирск: Наука, 1977; Бром-лей Ю.В. Этнос и этнография. М.: Наука, 1973; Язык и национализм в постсоветских республиках / Сост. и отв. ред. М.Н. Губогло. М.: ИЭА РАН, 1994.

3 Заславская Т.И., Мучник И.Б. Социально-демографическое развитие села: региональный аспект. М.: Статистика, 1980.

4 См.: Кравченко А.И. Социология труда в XX веке: Историко-критический очерк. М.: Наука, 1987; Социология в России / Под ред. В.А. Ядова. 2-е изд., перераб. и доп. M.: Изд-во ИС РАН, 1998. С. 211-239. окончания Второй мировой войны и связано, преимущественно, с трудами Н. Смелзера, А. Гиллери, С. Джонассена и др.1 В отечественной науке СТО первоначально изучали географы2, затем к их анализу подключились социологи и экономисты3. В 1990-е - 2000-е гг. изучение СТО в России и мире существенно интенсифицировалось, что было связано с активным региональным процессом, охватившим не только отдельные страны (в том числе и Россию), но и весь мир. Вместе с тем, необходимо отметить, что и в данный период все исследователи по-прежнему игнорировали поведенческий аспект социологического анализа СТО, сконцентрировав внимание исключительно на её макро-социальных, макрополитических и макроэкономических параметрах.

Значительный вклад в теоретическое осмысление и описание территориально дифференцированных • социально-экономических процессов, непосредственно связанных с поведением СТО, внесли исследователи, представляющие социально-экономическую географию и методологически близкую ей социологию региона (регионализма). Для концептуализации территориального поведения СТО и ТСЭП, в частности, наибольшее значение в этом плане имеют труды российских и зарубежных географов и социологов, посвященные анализу территориального (пространственного) разделения труда4, территориального поведения социального субъекта5, региональному строительству и управ

1 См.: Троцковский А. Я. Социально-территориальная структура региона: строение и основные тенденции трансформации. Новосибирск: Ин-т экон. и орг-ии пром. произв-ва СО РАН, 1997; Botellio C.L. Brasil: a Europa dos tropicos. Evolu9ao da infra-estrutura civilizat6ria brasile-ira a luz de sua filosofia geografica. Rio de Janeiro: Grafica record, 1967; Ferro G. Sociedade humana e ambiente, no tempo: Temas e problemas de geografia hist. Lisaboa: Fund. Calouste Gulbenkian, 1986; Jakle J:A. Human spatial behavior. A social geography. North Scituate: Duxoury press, 1976; Morch H. Apulien: Ressources og kulturland-skab i en sydataliensk egn. Kobenhavn: Reitzel, 1981 и др.

2 См.: Доленко Д. В. Территориальное устройство общества: социально-политический анализ. Саранск: НИИ регионологии, 1993; Долинин А.А., Бугаев В.Е., ШипуноваЗ.И. Проблемы методологии и методики исследования территориальных общностей в системе социального районирования // Социальная география СССР. Л.: ГО НА СССР, 1984. С. 3-25.

3 См.: Аникеева Н.С. Социально-территориальная общность как среда жизнедеятельности человека: Авт. дис. канд. соц. наук. СПб., 1997; Богданова Л.П., Щукина А.С. Территориальные интересы общностей разных иерархических уровней // Территориальные интересы: Сб. науч. тр. / Науч. ред. А.А. Ткаченко. Тверь: ТГУ, 1999; Маженина Е.А. Социокультурная специфика самоорганизации населения на территории: Авт. дис. к. соц. н. Кемерово, 2000; Ткаченко А.А. Территориальная общность в региональном развитии и управлении. Тверь: Тверск. ГУ, 1995 и др.

4 См.: Завалишин А.Ю., Зырянов В.В. Территориальное разделение труда как фактор формирования пространственной структуры общества // Социология регионального и городского развития: Сб. статей / Под ред. И.П. Рязанцева. M.: Гаудеамус, 2006. С. 112-124; Ideas of Difference: Social Space and the Labour of Division / Ed. By K. Hetherington, R. Munro. Oxford; Maiden: Blackwell Publishers, 1997; Massey D. Spatial Divisions of Labour: Social Structures and the Geography of Production. L.: Macmillan, 1990 и др.

5 См.: Корепанов Г.С. Территориальное поведение социального субъекта (Тюменская область): Монография. Тюмень: Изд-во Тюменского госуд. ун-та, 2007. лению региональными процессами1, диалектике взаимодействия центра и периферии , формирования и эволюции мир-системы и др. Также на проблематику ТСЭП выходят отдельные аспекты так называемой "альтернативной" человеческой географии (human geography), возникшей в западной социально-экономической географии в 1970-е - 1980-е гг.4 В параграфе 1.4 диссертации научные идеи, представленные в данных трудах, проанализироаны в проекции социологического анализа территориального поведения СТО.

В XX в. ряд исследователей занимались поиском закономерностей социально-экономической и пространственной эволюции регионов и государств. В результате появились теории длинных волн Н.Д. Кондратьева, стадий экономического развития Дж. Фридмана, фаз эволюции расселения Дж. Джиббса, технико-экономических парадигм К. Фримена5 и др. Обращение к ним позволило выработать подходы к анализу динамики базовых моделей ТСЭП в исторической ретроспективе (параграф 2.1.3).

В 1990-е гг. изучение различий в уровне развития стран и регионов, являющихся прямым следствием дистинкций территориального поведения их

1 См.: Байдалова О.В. Развитие региона как социальной системы: социальные показатели и индикаторы / Рос. акад. гос. службы при Президенте Рос. Федерации, Волгогр. акад. гос. службы. Волгоград, 2002; Затеев В.И.; Хараев Б.В. Динамика изменений и взаимодействия этносоциальной и демографической структур региона/ Бурят, гос. ун-т. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, госуниверситета, 1999; Hantschel R. Raumliche Aspekte Sozialphiloso-phischer Ansatze und Theorien. Frankfurt a. M.: Fischer, 1982; Regional Development and Planning for the 21st Century: New Priorities, New Philosophies / Ed by A.G. Noble, F.J. Costa, A.K. Dutt, R.B. Kent. Aldershot; Brookfield USA: Ashgate, 1998; Soja E. W. Postmetropolis: Critical Studies of Cities and Regions. Oxford; Maiden: Blackwell Publishers, 2001; Urry J. Nature and Society: The Organization of Space //Classic Disputes in Sociology / Ed. By R.J. Anderson, J.A. Hughes, WAV. Sharrock. L.: N.Y.: Routledge, 1992 и др.

2 См.: Грицай О.В., Иоффе Г.В., Трейвиш А.И. Центр и периферия в региональном развитии. M.: Наука, 1991; Завалишин А.Ю. Центр и периферия в проекции социально-экономического поведения: междисциплинарный подход// Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. 2006. № 2. С. 74-84; Рязанцев И.П. Социально-экономические отношения "регион - центр": теория, методология, анализ. М.: Изд-во МГУ, 1998; Centre -Periphery Relations in Russia: The case of the Northwestern regions / Ed. by G. Honneland, H. Blackisrud. Aldershot; Burlington USA: Ashgate, 2001; King A. D. Urbanism, Colonialism, and the World-Economy: Cultural and Spatial Foundations of the World Urban System. L.; N.Y.: Routledge, 1990; Periferi og sentrum i historien: Foredrag ved Nordisk fagkonferanse for hist, methodelaene pa Roros 16-20 juni 1974. Oslo: Universitetsforl., 1975; Shils E. Center and Periphery: An Idea and Its Career, 1935-1987 // Center: Ideas and Institutions / Ed. by L. Greenfeld and M. Martin. Chicago; London: The Univ. of Chicago Press, 1988. P. 250-282 и др.

3 Wallerstein 1. The Modern World System: V. 1-111: V. 111. The second era of great expansion of the capitalist world-economy, 1730 - 1840. N.Y.: Academic Press, 1989.

4 См.: Spatial choice and spatial behavior: Geographic essays on the analysis of preferences and perceptions / Ed. by R.G. Golledge, G. Rushton. Columbus: Ohio state univ. press, 1976; Thayer R.L. Life Place: Bioregional thought and practice. Berkeley: Univ. of Calif, press, 2003; Werlen B. Society, Action and Space: An Alternative Human Geography. L.; N.Y.: Routledge, 1993 и др.

5 См.: Кондратьев Н.Д. Большие циклы конъюнктуры // Вопросы конъюнктуры. M., 1925. Т. 1. Вып. 1. С. 2879; Он же. Основные проблемы экономической статики и динамики. M.: Наука, 1991; Он же. Избранные сочинения. M.: Экономика, 1993; Freeman С. Technology Policy and Economic Performance: Lesson from Japan. N.Y., 1987; Friedmann J. Regional Development Policy. Boston: Mass. Inst. Techn., 1966; Gibbs J. The Evolution of Population // Economical Geography. 1963. № 2. P. 85-99. населения, заметно активизировалось. Наиболее содержательными в проекции настоящего исследования являются труды, посвящённые анализу социально-экономической, политической и социокультурной ситуации в странах объединённой Европы1, в государствах ЦВЕ и СНГ после распада СССР2, в реформируемом Китае и в целом - Восточной Азии3 и др.

Таким образом, на протяжении более чем 150 лет в мировых и отечественных социальных науках (социологии региона, политологии, экономике, социальной географии) были созданы методологические подходы, разработаны оригинальные теории, накоплен значительный эмпирический материал по различным аспектам данного диссертационного исследования. Вместе с тем, необходимо признать, что вплоть до самого последнего времени учёные не проявляли особого интереса к территориальному анализу социального поведения СТО. В теоретическом плане ближе всего к ним оказались пространственные исследования в экономике и поведенческой географии. Однако территориальный (региональный) аспект социального поведения СТО, по сути, остался и вне их парадигмальных рамок. Последнее обстоятельство послужило основанием и дало возможность для написания данной диссертации.

Основные исследовательские цели и задачи.

Изложенный выше краткий анализ степени научной разработанности проблемы, выносимой на защиту, позволяет сформулировать цели и задачи диссертации. Важнейшими целями являются: 1) теоретико-методологическое обоснование и концептуализация категорий "территориальное поведение социально-территориальной общности", "территориальное социально-экономичес

1 См.: Bulmahn Т. Vereinigungsbilanzen. Die deutsche Einheit im Spiegel der Sozialwissenschaten // Aus Politik und Zeitgeschichte. Bonn, 1997. № 40/41. S. 29-37; Paddison, R. Regionalism in the post-industrial state // Razvoj. Zagreb, 1991. Vol. 6,№ 1. P. 7-18 atal.

2 См.: Csefalvay Z. Felharmadolt orszag // Valosag. 1993. 36 evf. 7 sz. 1-17 old; Nagels J., Bias G.A.de. Estado, regio-nes у nacionalismos en la construccion europea// Sistema. Madrid, 1994. № 118/119. P. 55-62; La peripherisation de l'ex-URSS//Transitions. Bruxelles, 1993. № 1. P. 41-81 atal.

3 См.: Arrighi G. The rise of East Asia: World systeming and regional aspects // Intern, jorn. of sociology and social policy. Hull, 1996. Vol. 16. № 7/8. P. 6-44; Li Ruojian. Regional differences in contemporary China's social development // Шэхуй кэсюе чжаньсянь. Чанчунь, 1993. № 5. С. 114-120; The new age of localization: challenge and trend of many-sided activities for community identity and development// Reference. Токио, 1994. № 519. С. 43-63; Tran D.G. Development and regionalization in Vietnam // Vietnam social sciences. Hanoi, 1991. № 3. P. 29-38; Ван Голю. Гу-аньюй цзычжицюань хэ юхуй чжэнцэ таньсн // Миньцзу яньцзю. Пекин, 1997. № 9. С. 59-66; Ху Иньли. Минь-цзу цзинцзи гунцзо ды синь тяньди // Чжунго миньцзу. Пекин, 2001. № 4. С. 16-17 at al. кое поведение" (ТСЭП); 2) выработка инструментария (алгоритма), статистических и социологических показателей (индексов), необходимых и достаточных для эмпирического анализа базовых моделей, а также конкретно-исторических форм ТСЭП.

Для реализации поставленных целей предполагается решить следующие задачи:

1. Обосновать возможность теоретико-методологического анализа территориального поведения СТО с позиций социологии пространства, методологического холизма, социологического и экономического институционализма (параграфы 1.1 - 1.3).

2. Показать необходимость использования при концептуализации категории "территориальное поведение социально-территориальной общности" теорий центра и периферии (С. Уивер, Дж. Фридман, Э. Шилз), мир-системы (И. Валлерстайн), пространственного разделения труда (Д. Месси), территориальной организации общества (Б.С. Хорев), принятия компромиссных решений в географии (Р.Г. Хузеев, Ю.Р. Архипов). Также обосновать возможность и необходимость использования в данной работе результатов российских и зарубежных исследований региональных процессов и регионального (территориального) поведения, учёта традиций в изучении пространственного поведения индивида и территориального поведения СТО, уточнить смысл базовых категорий данного исследования (параграфы 1.4—1.5).

3. Разработать формализованную структуру (теоретическую модель) и типологию ТСЭП, описать возможности их применения для качественного и количественного анализа его конкретно-исторических форм, описать генезис ТСЭП в синхронически-диахронической перспективе, концептуализировать и операционализировать его базовые модели и производные от них формы: экстракционное, руральное, урбанное, миграционное, осёдлое, транспортное, местечковое, патриотическое и космополитическое (параграфы 2.1, 2.2).

4. Сформулировать концептуальные основания социологического анализа территориального социально-экономического поведения, в частности, разработать исследовательскую матрицу, вывести формулу расчёта, позволяющую' квантифицировать качественные дистинкции территориального поведения социально-территориальных (региональных) общностей; построить эволюционную шкалу и показать возможность её использования для прикладного анализа конкретно-исторических форм ТСЭП, обосновать методику эмпирического исследования территориального поведения СТО (параграф 2.3).

5. Вывести статистические и социологические индикаторы качественных дистинкций территориального поведения СТО, с использованием которых провести модельный анализ территориального социально-экономического поведения региональных общностей России в системе национально-государственных социально-экономических отношений, составить сценарии возможной эволюции социально-территориальной структуры Российской Федерации на период до 2012-2016 гг. (параграфы 3.1-3.5), а также провести сравнительное эмпирическое социологическое исследование населения Хабаровска и Комсомольска-на-Амуре с целью верификации полученных социологических показателей (индексов) территориального поведения СТО (параграф 3.6).

6. Изложить перспективы дальнейшего развития концепции территориального поведения СТО и углубления его эмпирического анализа, а также показать возможность использования предложенного в диссертации инструментария для прикладных исследований социальных процессов, протекающих в СТО разного уровня (от поселенческого до макрорегионального) (заключение).

Объект исследования - социально-территориальная общность (СТО).

Предмет исследования - территориальное поведение СТО, его внутренняя структура, содержание, факторы формирования и изменения базовых моделей и производных от них форм .территориального социально-экономического поведения.

Методологические основания и теоретические источники исследования. Методологическими основаниями исследования послужили фундаментальные положения классической европейско-континентальной и английской холистской социологии (Э. Дюркгейм, О. Конт, Г. Спенсер, Ф. Тённис), социологии пространства (П. Бурдье, М. Вебер, Г. Зиммель, Т. Парсонс, П. Сорокин, А. Шюц), а также неоинституционализма (Дж. Коулман, X. Уайт, М. Грановеттер, JL Тевено, М. Аболафия, В. Зелизер) и социологического институционализма (С.Г. Кирдина).

Также были использованы отдельные положения и методологические подходы теорий мир-системы (И. Валлерстайн), центра и периферии (С. Уивер, Дж. Фридман, Е. Шилз), пространственного разделения труда (Д. Месси), территориальной организации общества (Б.С. Хорев), принятия компромиссных решений в географии (Р.Г. Хузеев, Ю.Р. Архипов), рефлективистских перспектив современного западного регионализма (С. Бреслин, Р. Кокс, Ф. Сё-дербаум, Б. Хеттн, Г. Хук и др.), теорий длинных волн (Н. Д. Кондратьев), стадий экономического развития (Дж. Фридман), фаз эволюции расселения (Дж. Джиббс), технико-экономических парадигм (К. Фримен).

Помимо этого были привлечены общенаучные и специальные методы исследования: дедуктивный (логико-понятийный) метод, диалектический подход, факторные концепции (факторы формирования и влияния), системный и структурный методы, структурно-функциональный подход, компаративный и статистический методы, синхронический и диахронический подходы, анализ и синтез.

Диссертация опирается на опубликованные научные труды классиков мировой социологической мысли, произведения современных российских и зарубежных авторов, посвящённые анализу генезиса и эволюции социальных институтов, социального поведения, проблемам социального развития отдельных территорий (регионов) России и мира, созданные, преимущественно, в парадигмальных рамках социологии региона, экономической теории и социальной (человеческой) географии.

Эмпирическая база диссертационного исследования. Для аргументации положений и выводов диссертации использовались результаты социологического исследования "Территориальное поведение социально-территориальной общности (Хабаровский край)" (апрель 2009 г., N = 951, выборка репрезентативная по полу, возрасту и основным социальным стратам, случайная на последней стадии отбора единиц опроса; погрешность не превышает 5%), в котором автор выступил в качестве научного руководителя1, а также вторичный анализ результатов социологических исследований, проведённых российскими учёными в 1990-е - 2000-е гг.: "Региональная идентичность в Европейской России" (Автор и исполнитель д. геогр. н. М.П. Крылов. Проведено в 20012004 гг. в Вологодской, Воронежской, Ярославской и Костромской областях, а также 23 городах областного и районного уровня. Выборка репрезентативная, вероятностно-квотная, метод опроса — личные интервью, N=3050); "Формирование пространственных идентичностей в порубежном регионе" (Т.Н. Куве-нева, к. геогр. н., доц. А.Г. Манаков, Псков, 1999 - 2002. N=2244, выборка репрезентативна по полу и возрасту, метод опроса — анкетирование и интервьюирование); "Социокультурный портрет региона" (Научный руководитель к. соц. н. Г.С. Корепанов, Тюмень, 2005 — 2006. Выборка репрезентативна по типу поселения, методы опроса — анкетирование (N=4016), экспертный опрос (N=90)); "Состояние и практика государственного регулирования миграционных процессов на Востоке России" (Научный руководитель д.э.н., проф. Н.М. Горбунов, Хабаровск, 2005); "Социальное самочувствие, общественно-политические ориентации и электоральные предпочтения жителей Хабаровского края" (январь-июль 2008 г., тип выборочной совокупности — многоступенчатый квотный с вероятностным отбором респондентов, репрезентативный по полу, возрал сту и типу поселения, N=2198. Науч. руков. д.п.н., профессор И.Ф. Ярулин) .

Кроме того, в качестве источников исследования использованы опубликованные данные Госкомстата РФ (СССР): "Население СССР, 1988", "Демографический ежегодник СССР: 1990", "Регионы России" (2000, 2002, 2003), "Итоги

1 Исследование проведено при технической поддержке Некоммерческого партнёрства "Дальневосточный институт социально-политических исследований" (г. Хабаровск, научный руководитель д.п.н., проф. И.Ф. Ярулин).

2 См.: Крылов М.П. Региональная идентичность в Европейской России: Авт. дис. докт. геогр. наук. М., 2007; Кувенева Т.Н., Манаков А.Г. Формирование пространственных идентичностей в порубежном регионе//Социологические исследования. 2003. № 7. С. 77-84; Молодежный потенциал региона: Опыт социологического анализа. Хабаровск: ДВАГС, 2001; Состояние и практика государственного регулирова-ния миграционных процессов на Востоке России / Науч. руков. д.э.н , проф. Н.М. Горбунов. Хабаровск, 2005 (в рукописи); Социально-экономические проблемы регионов Дальневосточного федерального округа / Отв. ред. Н.М. Горбунов, С.В. Раевский. Хабаровск: ДВАГС, 2003; Социальное самочувствие, общественно-политические ориентации и электоральные предпочтения жителей Хабаровского края / Науч. руков. д.п.н., профессор И.Ф. Ярулин. Хабаровск, 2008 (в рукописи).

Всероссийской переписи населения 2002 года", "СИГ и страны мира" и др., содержащие данные, позволяющие релевантно их интерпретировать в проекции данного исследования.

Научные результаты исследования. Теоретико-методологическим результатом диссертации явилась авторская концепция территориального поведения СТО и территориального социально-экономического поведения, входящая в парадигмальные рамки социологии региона. Прикладные результаты исследования представлены исследовательской моделью (институциональной матрицей ТСЭП), а также системой статистических (социально-экономических) и социологических показателей (индексов), позволяющих квалифицировать конкретно-исторические формы ТСЭП социально-территориальных общностей разного уровня (от поселенческого до макрорегионального), и вырабатывать научно-обоснованные рекомендации по их коррекции.

Научная новизна. Полученные в процессе реализации данного научно-исследовательского проекта новые результаты выражаются в следующем:

1. Установлена двойственная природа территориального поведения СТО: с одной стороны, это социальный институт, обеспечивающий институционали-зацию структуры регионов в континууме "ядро - полупериферия - периферия", с другой стороны — система социальных действий, приводящая к динамике социально-экономической дифференциации и, как следствие, трансформации социальной структуры общества.

2. Доказано, что территориальное социально-экономическое поведение различных социально-территориальных (региональных) общностей эволюционирует в континууме "инновационное - адаптивное - консервативное", обеспечивая тем самым устойчивое воспроизведение социально-территориального неравенства и, как следствие, социально-территориальной структуры общества.

3. Сформулирована авторская концепция ТСЭП, разработаны его формализованная структура и типология. Концептуализированы и операциона-лизированы базовые модели и производные от них формы ТСЭП: экстракционное, руральное, урбанное, миграционное, осёдлое, транспортное, местечковое, патриотическое и космополитическое.

4. Разработаны исследовательская модель (институциональная матрица) и формула расчёта, позволяющие квантифицировать качественные дистинкции конкретно исторических форм ТСЭП. Доказана возможность количественного расчёта институциональной матрицы ТСЭП региональной общности на основе социально-экономических показателей государственной статистики и её качественного анализа с привлечением социологических показателей (индексов), полученных в результате эмпирических социологических исследований на местах.

5. Построена эволюционная шкала ТСЭП, дающая возможность производить компаративный синхронический анализ территориального поведения различных СТО и диахронический анализ ТСЭП конкретной СТО на различных этапах её социально-исторической эволюции. Показана возможность использования данной методики для прогнозирования динамики социально-территориальной структуры общества на кратко- и среднесрочную перспективу, а также доказана возможность исследования территориального поведения СТО социологическими средствами на примере сравнительного эмпирического исследования населения Хабаровска и Комсомольска-на-Амуре.

Положения, выносимые на защиту:

• Территориальное поведение СТО - это реальный феномен, требующий специального социологического исследования; оно имеет двойственную природу: проявляется как социальный институт и территориально апплицированная система социальных действий.

• Среди всех форм территориального поведения СТО наибольшее значение имеет территориальное социально-экономическое поведение, в значительной степени опосредующее все остальные его формы.

• На абстрактно-теоретическом уровне ТСЭП можно представить как систему, включающую два элемента (базисный и динамический), находящиеся в сложном диалектическом взаимодействии. Первый относительно устойчив во времени и изменяется лишь в связи с изменением геополитического и геоэкономического положения региона, масштабными демографическими процессами. Второй может быть описан с помощью теории длинных волн Н.Д. Кондратьева, стадий экономического развития Дж. Фридмана, фаз эволюции расселения Дж. Джиббса, технико-экономических парадигм К. Фримена и др. Базисный элемент порождает дистинкции ТСЭП, являясь в этом смысле определяющим, а динамический их нивелирует в соответствии с общим социально-экономическим мейнстримом.

• В ходе социально-экономической эволюции исторически сложились девять базовых моделей ТСЭП, генетически связанных с территориальной трихотомией: 1) экстракционное, руральное, урбанное ТСЭП (территория как экономический ресурс); 2) миграционное, осёдлое, транспортное ТСЭП (территория как пространство перемещения); 3) местечковое, патриотическое, космополитическое ТСЭП (территория как социокультурная ценность). Квалификация качественных дистинкций базовых моделей и производных от них форм ТСЭП различных СТО позволяет вывести интегративный коэффициент К, разместить их на условной эволюционной шкале и таким образом существенно повысить уровень объективности социологического анализа территориального поведения конкретных СТО.

• Использование концепции территориального поведения СТО в практике регионального управления и развития позволяет в диахронической перспективе получить более точное представление о причинах текущего социально-экономического состояния конкретной региональной общности и выстроить прогнозные сценарии её возможной эволюции с упреждением от нескольких лет до нескольких десятилетий; в синхронической перспективе получить более точное представление о факторах, продуцирующих социально-территориальное неравенство в масштабах государства или макрорегиона, корректировать территориальное поведение конкретных социально-территориальных (поселенческих, региональных) общностей в соответствии с текущей парадигмой регионального строительства в России, оптимизировать региональную структуру государства в континууме "ядро — полупериферия — периферия".

Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты исследования имеют теоретическое, практическое и культурно-образовательное значение. Они могут использоваться для разработки и углубления теорий пространственной эволюции человечества (глобализации, регионализации и т.п.); в процессе разработки и реализации планов и программ социально-экономического развития на региональном, национальном и международном уровнях; при проведении прикладных социологических исследований; введены в программы и содержание базовых и специализированных курсов социологии в вузах и колледжах; объективироваться в процессе самоидентификации СТО.

Апробация диссертационного исследования. Результаты исследования апробированы в выступлениях и докладах автора на 9 международных и всероссийских научных и научно-практических конференциях и конгрессах, в том числе:

1) на международной научно-практической конференции "Электронная культура и новые гуманитарные технологии XXI века" (Москва, Российский институт культуры, 25 - 27 октября 2004 г.);

2) на международной научно-практической конференции "Социальное расслоение, власть и гражданское общество в современной России" (Саратов, МИОН СГУ, 25 - 28 октября 2004 г.);

3) на всероссийской научной конференции "Российское общество и вызовы глобализации: Сорокинские чтения - 2004" (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 7-8 декабря 2004 г.);

4) на научной конференции "Ломоносовские чтения - 2004" (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 17 ноября 2004 г.);

5) на всероссийской научной конференции " Будущее России: стратегии развития. Сорокинские чтения - 2005" (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 14-15 декабря 2005 г.);

6) на III Всероссийском социологическом конгрессе "Глобализация и социальные изменения в современной России" (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 3-5 октября 2006 г.);

7) на всероссийской научной конференции "Социальные процессы в современной России: традиции и инновации. Сорокинские чтения - 2007" (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 4-5 декабря 2007 г.);

8) на всероссийской научно-практической конференции "Динамика социально-территориальной структуры современного российского общества" (Волгоград, ВАГС, 28 - 29 апреля 2008 г.).

9) на всероссийской научной конференции "Отечественная социология: обретение будущего через прошлое. Сорокинские чтения — 2008" (Хабаровск, ДВАГС, 17-18 ноября 2008 г.

Также основные положения исследования прошли апробацию при обсуждении диссертации на кафедре социально-гуманитарных наук Хабаровской государственной академии экономики и права; изложены в двух монографиях: "Территориальное поведение россиян (историко-социологический анализ)". М.: Академический Проект; Гаудеамус, 2006. 456 с. (в соавторстве); "Территориальное социально-экономическое поведение (теоретико-методологический анализ)". М: Изд-во РУДН, 2008. 345 с.

По теме исследования опубликованы статьи и тезисы в сборниках научных конференций, журналах, в том числе, в изданиях, рекомендованных ВАК для публикации результатов диссертационных исследований на соискание учёной степени доктора социологических наук: "Вестник Московского университета", "Вестник РУДН", "Социология" (2 статьи), "Социологические исследования", "Регионология", "Социально-гуманитарные знания", "Вестник Тихоокеанского университета" и др. Всего по материалам исследования автором настоящей диссертации опубликовано около 50 печатных работ. Материалы диссертации послужили основой для подготовки учебных пособий по социологии и в учебном процессе.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трёх глав, четырнадцати параграфов, включённых в данные главы, заключения, списка использованной литературы и двух приложений.

Заключение диссертации по теме «Социальная структура, социальные институты и процессы», Завалишин, Андрей Юрьевич

319 Выводы

Предложенный в данной главе алгоритм социологического анализа ТСЭП, практически реализованный в модельном исследовании территориального поведения региональных общностей России, продемонстрировал высокий эвристический потенциал, дающий возможность эксплицировать латентные! явления и процессы, протекающие на региональном (внутригосударственном; j ' 1 уровне).

Как показало исследование, на рубеже XX — XXI вв. социальное' прост ранство РФ было высоко дискретным в социальном и экономическом отно-' i I шении. Наиболее заметно это проявлялось в различиях форм динамического

I 1 , уровня ТСЭП, воспроизводимых в разных регионах страны и разными социаль-1 ! ными группами в составе их населения. Региональный процесс в России, происходивший в 1990-е гг. и продолжающийся в настоящее время, со всей очевид i | 1 ностью демонстрирует внутреннюю противоречивость и высокии уровень конфликтогенности. Самым опасным (в политическом отношении)' гроявле нием этой тенденции стал продолжающийся процесс "разбегания" ядерных и периферийных регионов по большинству социально-экономических показателей, который начался в период ельцинского правления в стране и не прекратился, несмотря на очевидные успехи 1-й половины 2000-х гг. Его прямым следствием стало возрастающее чувство депривации населения полупериферийных и особенно периферийных регионов, несущее угрозу не только гражi ! I данскому миру в стране, но и её целостности. Вместе с тем, изложенный в^ данной главе алгоритм социологического анализа позволяет не только выявлять латентные проблемы регионального развития в России, но и вырабатывать1

I I 1 I научно обоснованные рекомендации по их разрешению, что и было продемон ' стрировано нами в параграфах 3.5 и 3.6.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Главным результатом диссертационного исследования стала авторская концепция территориального поведения социально-территориальной общности, производными результатами — концептуализация и операционализация! терриj I ториального социально-экономического поведения, разработка методики его прикладного (институционального) анализа.

В ходе диссертационного исследования доказана необходимость i социологического мониторинга территориального поведения СТО, имеющего jB усло-j виях динамичных процессов глобализации и регионализации витальное значё | ние не только для России, но и всего мирового сообщества. Обнаружены исторические предпосылки и теоретико-методологические основания изучения территориального поведения социального субъекта (в том числе, СТО) в Рос-; сийской, Западноевропейской и Североамериканской научной мысли' XIX — I начала XXI вв. j

1 I

Методологической базой данного исследования послужили три основополагающие идеи: 1) о континуальности общества и территории, обоснованной!в классических социологических трудах П. Сорокина, М. Вебера, Г. Зиммеля,' А. Шюца, Т. Парсонса, В. Парето и др., 2) СТО как коллективном субъекте, получившей законченное воплощение в парадигмальных рамках методологического холизма (О. Конт, Ф. Тённис, Э. Дюркгейм, Т. Парсонс и др.), 3) институциональной природе территориального поведения СТО, позволившей I применить к его количественному анализу принципы социологического и эко-1 номического институционализма (С.Г. Кирдина, Дж. Коулман, X. Уайт; JI. ТеI вено, М. Аболафия и др.). Также для концептуализации и операционализации

I1 I 1 территориального социально-экономического поведения СТО важное значение^ имели теории центра и периферии (С. Уивер, Дж. Фридман, Э. Шилв), мщр--системы (И. Валлерстайн), пространственного разделения труда (Д. ]|/[есси|),| территориальной организации общества (Б.С. Хорев), принятия компроми<> сных решений в географии (Р.Г. Хузеев, Ю.Р. Архипов), рефлективистских перспектив современного западного регионализма (С. Бреслин, Р. Кокс, Ф. Сё-дербаум, Б. Хеттн и др.), теорий длинных волн (Н. Д. Кондратьев), фаз эволюции расселения (Дж. Джиббс), технико-экономических парадигм (К. <х|римен|).| Обоснована авторская концепция основополагающих категорий данного иссле-1

П i 1 дования, эксплицированных социологически: "пространство", "территория!1, i регион", "социально-территориальная общность", "территориальный интерес''.

В ходе исследования установлена двойственная природа территориального поведения СТО: с одной стороны, это социальный институт, обеспечиваю-! I щий институционализацию структуры регионов в континууме "ядро — полупериферия - периферия", с другой стороны - система социальных действий, приводящая к динамике социальной дифференциации и, как следствие, трансфор-.

1 j j мации социальной структуры общества. Данная двойственность проявилась, )в

I I | частности, в формализованной структуре ТСЭП, включающей два уровня: базисный и динамический. Исследование показало, что базисный уровень ТСЭП основан на всём спектре характеристик данной территории, их рефлек

I \ сии в общественном и индивидуальном сознании, социально-психологических особенностях ментальности представителей СТО, дислоцированной на ней; I динамический уровень связан с макросоциальными и макроэкономическими I процессами, которые развиваются на данной территории. Первый уровень относительно статичен и эксклюзивен для каждой конкретной местности и! дислоцированного на ней социума, он изменяется лишь на протяжении сравнительно! долгого времени или в виду форс-мажорных обстоятельств. Второй эволюци-! онирует в соответствии с общими социально-экономическими законами и мо-j жет быть релевантно описан с привлечением теорий длинных волн Н.Д1. Конд i 1 ратьева, стадий экономического развития Дж. Фридмана, фаз эволюции рассеI ления Дж. Джиббса, технико-экономических парадигм К. Фримена и др.| ! j ;

Наложение" динамического уровня ТСЭП на пространственную структуру регионов России позволило выделить три основных вида территориального поведения СТО: инновационный (характерный для ядерного и субъядерного регионов), адаптивный (характерный для полупериферии) и консервативный (периферии). Было доказано, что наличие и эволюция в синхронически-диахронической перспективе данных видов территориального поведения обеспечивают целостность и динамику всего общества: инновационные паттерны ТСЭП складываются в ядерных регионах, затем распространяются на полупериферию и, наконец, по прошествии нескольких десятков лет достигают периферии.

Также в ходе исследования выявлены факторы, опосредующие возник

I I новение и последующую динамику базовых моделей ТСЭП. К числу первых относятся: 1) всё многообразие природно-географических особенностей терри

I I тории дислоцирования СТО (рельеф местности, растительный и животный мир,' I климат и т.п.); 2) наличие/отсутствие природных ресурсов (как биологических, так и минеральных); 3) диспозиция территории на политической и эконоI мической карте страны или мира (её геополитическое и геоэкономическое положение); 4) история формирования данной СТО и, прежде всего, её эксклюI зивного этнического состава и порождённого им социокультурного своеоб

11 ' 1 разия; 5) доминирующие образцы поведения в континууме "инновационное адаптивное - консервативное , сложившиеся исторически и закреплённые в значи-i ментальности населения. Все перечисленные факторы по причине их j I тельной пространственной устойчивости и крайне медленной изменчивости во времени отнесены к базисному уровню ТСЭП.

Факторы, определяющие динамику ТСЭП, сводятся, преимущественно, к двум: 1) диспозиции территории (региона, страны и т.д.) в системе "ядро - полупериферия — периферия", опосредующей потенциальную возможность СТО к генерированию новых паттернов социально-экономического поведения (ядро), быстрому усвоению готовых новых разработок (полупериферия) или | неспособности к динамичной адаптации и воспроизведению ноу-хау (периферия);

2) общей эволюции общества (населения государства или всего мирового

I! сообщества) по направлению от аграрного этапа к постиндустриальному, 1 I описываемой, в частности, теорией длинных волн Н.Д. Кондратьева. Данные факторы соответствуют динамическому уровню ТСЭП.

323 |

Разработана типология ТСЭП, основанная на трёх типологических синдодели и рураль^ ромах. Концептуализированы и операционализированы его базовые м производные от них формы: 1) территория как ресурс (экстракционное, ное, урбанное ТСЭП); 2) территория как пространство перемещения (миграционное, осёдлое, транспортное ТСЭП); 3) территория как социокультурная ценность (местечковое, патриотическое, космополитическое ТСЭП). Показано] I I что данные модели составляют институциональную матрицу территориального поведения — некую жесткую структуру (каркас), которая в том или ином виде 1 ' воспроизводится каждой СТО на протяжении всего времени её существования и эволюционирует в соответствии с общими социальными закономерностями дустриот аграрного типа общества к индустриальному и далее — постиг альному. Числовое выражение базовых моделей и производных от них форЦ i ;1

ТСЭП, основанное на теории длинных волн Н.Д. Кондратьева, и расчёт полученных цифровых матриц с использованием предложенной автором формулы, позволили квантифицировать качественные дистинкции конкретно-исторических форм территориального поведения СТО. Доказана возможность количественного расчёта институциональных матриц ТСЭП региональных общностей России на основе данных государственной статистики и её качественного I

I 1 анализа с привлечением результатов прикладных социологических исследова-, ний, проведённых в регионах. | i I

В результате расчёта институциональных матриц территориального

11 1 поведения СТО, соответствующих модельным типам обществ (доаграрному,

I! I аграрному, переходному к индустриальному, индустриальному и постиндустриальному), выведены интегративные коэффициенты К, построена' эволюционная шкала ТСЭП, дающая возможность производить компаративный синхронический анализ территориального поведения различных СТО и диахро-j нический анализ ТСЭП конкретной СТО на различных этапах её социально

I | исторической эволюции. j

Модельное исследование ТСЭП региональных общностей Россия, инте-| грировавшее в себе качественный социологический анализ и количественный формализованный расчёт, основанный на комплексе статистических показателей по состоянию на конец XX - начало XXI вв., позволило по-новому j j взглянуть на их социально-экономическую динамику и сделать на этом основа-' нии ряд научно обоснованных выводов относительно характера и возможных I перспектив эволюции регионов и в целом социально-территориальной

I - j | структуры российского общества на период до 2012 — 2016 гг. Составлены три| прогнозных сценария (пессимистический, прагматический и оптимальный). Показано, что оптимальный процесс эволюции социально-территориальной структуры российского общества в континууме "ядро - полупериферия — периI ферия" возможен только лишь с учётом дистинкций территориального поведения региональных общностей и эффективного управления их динамикой. ' j г» •• I I '

В результате проведенного сравнительного эмпирического социологического исследования территориального поведения СТО двух городов Хабаровского края - краевого (Хабаровск) и районного (Комсомольск-на-Амуре) цент-1

II I j ров была доказана практическая возможность исследования территориальной рефлексии и территориального поведения индивидов и СТО. Социологичес-; кими средствами удалось эксплицировать комплекс значимых социально-эко-1 номических и социально-политических различий, однозначно указывающих на| (субъ)ядерность хабаровской СТО и (полу)периферийность комсомольской СТО. Была доказана релевантность использования ряда социологических индексов и коэффициентов, объективно дифференцирующих особенности террито--риальной рефлексии и территориального поведения социально-территориальной общности: КИБ (коэффициент интенсивности слоевой близости, разрабо-,

1 I ! тайный и впервые апробированный Г.С. Корепановым; ИСН (индекс аоциальi | ных настроений, рассчитываемый по методике ВЦИОМ); тест ИИСС (индекс социального самочувствия, разработанный украинскими социологами КИ. Го-! ловахой, Н.В. Паниной и А.П.Горбачиком); ИЦП (индекс иерархии ценностых показателей, рассчитанный по методике Ш. Шварца). Также были апробиро-J ваны и верифицированы индексы и коэффициенты, разработанные автором

I 1! данного исследования: уровень общинности/разобщённости СТО; ИПМ (ин-;

I I i | деке привязанности к местности); ИТСН (индекс территориального соответ-j ствия-несоответствия); ВТР (вектор территориальной рефлексии); ИТС (индекс территориального соперничества); ИМО (индекс миграционных ожиданий).

11

Вместе с тем, эти результаты являются сравнительно частными] хотя 1и важными на данном, первоначальном этапе исследования. Дело в том, что территориальное поведение социального субъекта (от индивида до СТО)! объек-| I тивируется не только в социально-экономической сфере (на чём был'сделан I акцент в данной диссертации), а охватывает практически весь спектр социальных действий. Поэтому можно говорить о нерешенных задачах и перспективах, дальнейшей работы в этом направлении. Ad hoc наиболее актуальными на сегодняшний день являются следующие:

1. Концептуализация и операционализация территориального политического поведения, позиционируемого на пересечении предметных областей социологии и политологии. В настоящее время существует значительный по

I ' глубине и теоретико-методологическому обеспечению массив исследований политического поведения в различных аспектах его объективации, позволяющий приступить к решению данной задачи. Изучение территориального поли

I ' I тического поведения могло бы дать ответы на многие актуальные вопросы современности, в том числе и вопрос, волнующий сегодня каждого россиянина - о возможности (и необходимости?) демократического процесса в России,' которая в XX в. как в трёх соснах "заблудилась" в трихотомии "демократия авторитаризм - тоталитаризм". Что из этой триады объективно тяготеет к её территории? Насколько политическая демократия территориально детермини рована в паттернах политического поведения россиян? И более фундамен-1

I I

I t тальный вопрос - почему страны Западной Европы и США стали "колыбелью",

I 1 1 I демократии, в то время как для многих других стран и народов демократия не только не является благом, но несет в себе угрозу социальной стабильности и гражданскому миру? Современные исследователи в России и за рубежом дают разные, нередко амбивалентные ответы на эти вопросы, что само по себе свидетельствует о недостаточной теоретической разработанности проблемы

Все их рассуждения в методологическом плане находятся вне рамок концепции территориального поведения СТО. '

I ' <

2. Другая задача того же уровня — концептуализация и операционализация

I 1 I

I I i территориального социокультурного поведения, позиционируемого на пересечении предметных областей социологии и культурологии. В последнее годы

1 { i j всё больше говорят о явлении "американизации" ("вестернизации") глобального сообщества, под которым понимают распространение социокультурных практик, норм и ценностей американского общества на многие, а в перспективе I все страны и народы мира. Насколько объективно это мнение, насколько вообще можно говорить об "американизации", "русификации", "ориёнтализации" (или "чайнизации" как одной из ипостасей глобальной китайской i экспансии) мирового сообщества? Где проходит та грань, на которой останавливается любая форма ассимиляции и за которой вопреки самому настойчивому давлению сохраняется приватное и сугубо интимное (е социо j культурном смысле) пространство групповой (этнической, конфессионально^,1 ( территориальной) идентичности и самосознания? Каковы культурные и географ фические детерминанты, определяющие социокультурное своеобразие каждог о конкретного территориального сообщества? Наконец, насколько территориаль I но опосредованы или территориально индифферентны процессы адаптации мигрантов в принимающем их социуме? Последний вопрос становится всё более актуальным для ядерных государств, в которых доля прибывших на постоянное место жительства или временную работу из периферийных регионов и стран уже достигла взрывоопасной черты (о чём свидетельствую табные беспорядки, спровоцированные выходцами из Азии и Африки государств Западной Европы во 2-й половине 2000-х гг.).

3. Можно говорить и о такой масштабной задаче, естественно, пролонгированной в будущее, как разработка фундаментальной теории территориального поведения СТО, которая интегрировала бы в себе концепции территориального социально-экономического, политического, социокультурного поведения и позволила выйти на уровень обобщения, сопоставимый по значимости и глубине с классическими теориями социального действия и социального' т масш

I! в ряде поведения. Данные задачи, также как производные от них, ещё ждут своих исследователей.

Движение в противоположном направлении — эманации концепций территориального поведения СТО в отношении конкретизации и уточнения;

I I методологии и методик исследования - предполагает концентрацию внимания. учёных на задачах несколько иного плана. Среди них: | ' ' I

1. Уточнение и углубление инструментария социологического анализа территориального поведения районных общностей, поселенческих городских ,и сельских сообществ. Это становится особенно актуально в России начала XXI в., где на волне демократических преобразований идет активный процесс

II И формирования гражданского общества, возрастают потенции муниципальных органов власти по управлению социально-экономическими процессами hJ

I i подведомственных им территориях. 1

2. Разработка алгоритма социологического анализа территориального поведения СТО, дислоцированных на территории административных районов субъектов РФ. Данная задача предполагает изучение и тематизирование i проблем функционирования и взаимодействия городских и сельских территориальных общностей, населения областного и районных центров, выстраивания и институционализации внутриобластной (краевой) системы районов ядерного] полупериферийного и периферийного типов и т.д.

3. Совершенствование методов прикладных исследований конкретно исторических форм территориального поведения СТО. Те подходы к социо I логическому анализу ТСЭП, которые были реализованы в рамках данной I диссертации, при всём их значении, дают результат, не всегда позволяющий делать однозначные выводы относительно исследуемого объекта. ] ,

4. Нуждается в уточнении методика количественного анализа и г^атемаh I I тического моделирования динамики территориального поведения СТО, основанная на современных достижениях прикладной математики и компьютерных технологий. j

Особое внимание нужно обратить на углубление методологического обес

11 • печения исследования территориального поведения СТО. Масштабность проблемы требует выработки оригинального подхода, который позволил бы выйти на качественно новый уровень его теоретического анализа. В этом плане перспективной может быть создание методологии, интегрирующей в себе две изначальные социологические парадигмы: объективизм и номинализм. Все1 попытки подобного рода, предпринимавшиеся в прошлом, закончились неудачей либо дали результат, получивший неоднозначную оценку со стороны^ социологического сообщества. Не исключено, что именно территориальная; I проекция общества в её географическом, социологическим и психологическом, аспектах позволит решить эту фундаментальную задачу. J

Исследование социального поведения в территориальной экспликации продемонстрировало наличие значительного эвристического потенциала, заключенного в концепции территориального поведения СТО. Как показал проведённый в диссертации социологический (институциональный) анализ, j J

СТО разного уровня (от поселенческого до макрорегионального) воспроизводя^ в своих повседневных практиках устойчивые системы паттернов социального поведения, детерминированных территориально и социокультурно. Игнорирование или, по крайней мере, недостаточное внимание к данному |аспекту| социально-территориальной динамики регионов и государств, имевшее место в прошлом и в значительной степени сохраняющееся в настоящее время, нередко приводит к принятию ошибочных решений, чревато низким уровнем |выпол-нения планов и программ социально-экономического развития. Более того, в критических ситуациях это сопровождается ростом социальной напряженности акциями гражданского неповиновения и даже военными действиями.

Идея исследования территориального поведения социального субъекта возникла не случайно. Она была вызвана общей тенденцией развития социально-гуманитарного знания на рубеже XX — XXI вв. по направлению от высоко абстрактных классических и (в меньшей степени) неоклассических j ' теорий и методологий к их эманации в плоскость теорий среднего уровня,1 имеющих сравнительно более узкую сферу применения и направленных на решение специфических социальных проблем. Другая веская причина необхо

329 i димости исследования территориальных дистинкций социального поведения связана с процессом глобализации, конечной целью которого a priori ^должно 1 стать формирование гомогенного мирового сообщества, члены которого в своих повседневных практиках руководствовались бы общими жизненными ценностями, моделями поведения, инструментами влияния. Сегодня эта 1 конечная цель представляется достаточно эфемерной и отдаленной на десятки и сотни лет в будущее. Тем не менее, есть реальные силы, которые, Ь одной

II 1 стороны, подталкивают мир в направлении этой гомогенности (лидируют в этом отношении США), с другой — ясно осознают угрозу потенциальной .утраты | своей этнокультурной, политической, религиозной и иной (summa summarum территориальной) идентичности и отчаянно этому сопротивляются. Следствием этого уже стали примеры столкновения сил глобализма и антиглобализма, I принимающие самые разнообразные формы. Мир в начале XXI в., как очевидно, стал более хрупким и непредсказуемым, чем был даже в годы Холодной войны. !

В этой ситуации социологический анализ территориального по ведения

СТО должен дать валидные показатели латентных явлений и процессов,!

Ii ! I объективированных в их социальной эволюции. Именно территориальное поведение (во всех его проявлениях: экономическое, политическое, культурно-образовательное, религиозное и т.д.) продуцирует всё многообразие межгрупповых интеракций в континууме "антагонизм — консенсус", приводит в одних случаях к достижению согласия и гражданскому миру, в др!угих порождает конфликты, кризисы, национально-освободительные движения и т.д.

I!

Как представляется, изучение территориального поведения СТО посредством приемов, изложенных в диссертации, позволит не только глубже понять] причины актуальных и удаленных в прошлое социальных проблем, но и даст инструментарий для их более успешного разрешения в будущем.

330 . I

I I

Список литературы диссертационного исследования доктор социологических наук Завалишин, Андрей Юрьевич, 2009 год

1. Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 года : СССР (Сводный том). М. : Госстатиздат ЦСУ СССР, 1962. - 284 с. j 1

2. Итоги Всероссийской переписи населения 2002 года. В 14 т.!/ Фед. служба гос. стат. Т. 1. Численность и размещение населения. — М. : ИИЦ "Ста1.iтистика России", 2004.-574 с. 1 ! !1.•

3. Население СССР, 1988 : статистический ежегодник / Госкомстат

4. СССР. М. : Финансы и статистика, 1989. - 704 с. I i i1. !

5. Регионы России : статистический сборник / Госкомстат РФ: В 2 т. т. 2.-м., 2000.-863 с. I :I

6. Регионы России : социально-экономические показатели : 2002 : статис-j тический сборник / Госкомстат РФ. — М., 2002. 863 с. 1 I

7. Регионы России : основные характеристики субъектов Российской ФедеIрации : 2003 : статистический сборник / Госкомстат России. М., 2003. — 807 с.

8. Регионы России : социально-экономические показатели : 2003 : статистиIческий сборник / Госкомстат России. М., 2003. - 895 с. ( ,1.I

9. Сборник статистических материалов по социально-экономической1. ! iгеографии России. В 2 ч. Ч. 2. — СПб. : Изд-во Санкт-Петербургского ун-та экономики и финансов, 1995. 123 с. J

10. Содружество Независимых Государств и страны мира : статистичес-,1 !кий сборник / Статкомитет СНГ. М., 1999. — 324 с.

11. Аванесова Г. А. Социокультурное развитие российских регионов: ме ханизмы самоорганизации и региональная политика / Г. А. Аванесова, О. Н. Астафьева. М. : Изд-во РАГС, 2001. - 314 с.

12. Августин А. О граде Божием. В 22 кн. В 4 т. / А. Августин М. : Издво Спасо-Преображен. Валаам, ставропигиал. монастыря, 1994. jj |

13. Аитов Н. А. Социальное развитие регионов / Н. А. Аитов. — М. j: Мысль, 1985.-215 с.

14. Аитов Н.А. Отношения по расселению / Н.А. Аитов. — Свердловск Урал, ун-т, 1987.- 163 с. I

15. Акашев Ю. Д. Историко-этнические корни русского народа / Ю. Д. Акашев. М. : Социум, 2000. - 237 с.

16. Алексеев А.И. Многоликая деревня: население и территория ^ А. И. Алексеев. М. : Мысль, 1990. - 267 с.

17. Алексеев А. И. Кризис урбанизации: формирование нового j образа жизни / А. И. Алексеев, Н.В. Зубаревич // Проблемы прогнозирования. 2000 №4.-С. 138-146.i

18. Амосов А. И. Социально-экономическая эволюция России / А. И. Амосов. М. : Наука, 2004. - 183 с. j

19. Аникеева Н. С. Социально-территориальная общность как среда жизнедеятельности человека : авт. дис. . канд. соц. наук / Н. С. Аникеева. СПб., 1997.-19 с.

20. Анисимова Г. А. Регион как объект государственного управления иIсубъект самоуправления : авт. дис. . канд. соц. наук / Г.А. Анисимова. IV 1997.-23 с. |

21. Арендт X. Vita activia, или О деятельной жизни : пер. с нем. и англ. У X. Арендт. СПб. : Изд-во "Алтейя", 2000. - 437 с.

22. Аристотель. Политика / Аристотель. — М. : Хранитель, 2006. 393 с.

23. Архипов Ю. Р. Процессы взаимодействия в экономико-географических системах / Ю. Р. Архипов, Р.Г. Хузеев. — Казань : Изд-во Каз. ун-та, 1980. — 151 с.

24. Архипова Т. А. Экономическое поведение в российском транеформи рующемся обществе: сущность, черты, направления формирования : авт.1. I Iдис. . канд. экон. наук /Т. А. Архипова. — Ростов-на-Дону, 2001. — 19 с.

25. Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта: (социокультурная динамика России). В 2 т. Т. 1 / А. С. Ахиезер. 2-е изд., перераб. и доп. - Ноf Iвосибирск : Научно-издат. центр "Сибирский хронограф", 1997. 805 с. |

26. Ахметова Е. В. Политическая культура и политическое поведение Нижегородских избирателей : монография / Е. В. Ахметова, П. С. Волоковых,1 JI. С. Дятлова и др. Нижний Новгород : НИСОЦ, 2001. - 219 с.

27. Ачкасова В. А. Регионализация: политика и информационные техноло1.гии / В. А. Ачкасова, А. В. Чугунов // Социологические исследования. -12004 №4.-С. 71-77. !

28. Бабурин С. Н. Территория государства: правовые и геополитические проблемы / С. Н. Бабурин. М. : Изд-во МГУ. - 1997. - 480 с. : !1..1 iсии / И. М. Бадыштова // Социологические исследования. — 2002. — № 9. '—I1. С. 83-90. !I

29. Байков Н. М. Управление социальными процессами в регионе /1 |

30. Н. М. Байков, Н. М. Горбунов, В. В. Миндогулов, В. Н. Шиян. М. • Хаба-1ровск : РАГС, 1999. 351 с. ;1

31. Барбаков О. М. Система управления регионом: детерминанты, тшфор1.I !1.! |мационные технологии, модели : авт. дис. докт. соц. наук / О. М. Барбаков. j—11 11. Тюмень, 1999.-40 с.

32. Барбаков О. М. Региональное управление: реалии и перспективы / О. М. Барбаков. СПб.: Лань, 1999. ' 1

33. Бек У. Общество риска: на пути к другому модерну : пер. с нем. У1.<

34. У. Бек. М.: Прогресс - Традиция, 2000. - 3 84 с.333 II

35. Белозёров В. С. Этнодемографические процессы на Северном Кавказе /B.C. Белозёров. Ставрополь : Изд-во СГУ, 2000. - 166 с.

36. Бергер П. Социальное конструирование реальности: трактат по( социологии знания : пер. Е. Д. Руткевич / П. Бергер, Т. Лукман. М. : Моек, филос. фонд и др., 1995.-322 с. 1 !|

37. Бердяев Н. Душа России / Н. Бердяев. JI. : Предпр. "Сказ",! 1990. -29 с. '

38. Бернштам Т. А. Локальные группы Двинско-Важского ареала: духов- ные факторы в этно- и социокультурных процессах / Т.А. Бернштам // русский Север: к проблеме локальных групп / ред.-сост. Т. А. Бернштам. СПб., 1995.1. С. 208-317. 11

39. Биология : большой энциклопедический словарь / гл. ред. М. С. Гиля-j ров. 3-е изд. — М. : Большая Российская энциклопедия, 1999. - 864 с. j

40. Блам Ю. Ш. Проблемы лесного комплекса Сибири / Ю. Ш. Блам // ЭКО. 2005. - № 3. - С. 37-48.

41. Богданова Л. П. Территориальные интересы общностей разных иерархических уровней / Л. П. Богданова, А. С. Щукина // Территориальные интере-; сы : сб. науч. тр. / науч. ред. А. А. Ткаченко. Тверь : ТГУ, 1999. - С. 32-|s6.

42. Валлерстайн И. Конец знакомого мира: социология XXI века : пер. с англ. / И. Валлерстайн. — М. : Логос, 2004. 368 с.

43. Вебер М. Город / М. Вебер // Вебер М. Избранное: образ общества пер. с нем. / М. Вебер. М. : Юрист, 1994. - С. 309-446.

44. Вебер М. Избранное: протестантская этика и дух капитализма / М. Вебер. М. : РОССПЭН, 2006. - 648 с. I

45. Верховин В. И. Экономическая социология : монография / В.!И. Вер-ховин, В. И. Зубков. М. : Изд-во РУДН, 2002. - 459 с.

46. Веселов Ю. В. Экономическая социология: история идей / Ю. В. Веселов. СПб. : Изд-во СПб. ун-та, 1995. - 168 с. 1 1

47. Виноградский В. Г. Социальная организация пространства : ф^лософ-ско-социологический анализ / В. Г. Виноградский. М. : Наука, 1988. - 192 с.

48. Воробьев Ю. JI. Электоральное поведение как фактор политической социализации россиян : авт. дис. . канд. соц. наук / Ю. JI. Воробьев. — М., 1997. -19 с . . ' I

49. Выготский JI. Психология развития человека / JI. Выготский. — М.::

50. Смысл, Эксмо, 2006. 1134 с. ! ; |: • ! ' ! i

51. Гильдебрандт Б. Историческое обозрение политико-экономическихсистем : пер. с нем. / Б. Гильдебрандт. СПб. : Изд. типогр. В. Безобразова |и комн., 1861.-209 с. i ! j

52. Гладкий Ю. Н. Регионоведение : учебник / Ю. Н. Гладкий, Л. И. Чис-тобаев. — М. : Гардарики, 2000. 3 84 с.

53. Голд Дж. Психология и география: основы поведенческой географии / Дж. Голд. М. : Прогресс, 1990. - 304 с. ' |

54. Гольц Г. А. Стадии развития, структурные уровни и константы терри■ i. ' 1 ; ториальных общностей расселения и хозяйства / Г. А. Гольц// Изв. АН СССР.

55. Сер. геогр. 1986. - № 2. - С. 34-48. I I■ ■ . ■•. ' " ' ■ ■ г i

56. Грицай О.В. Центр и периферия в региональном развитии / О. В. Грицай, Г. В. Иоффе, А. И. Трейвиш. М. : Наука, 1991. - 167 с. ! I !

57. Длинные волны: научно-технический прогресс и социально-экономическое развитие / отв. ред. С. В. Казанцев, П. Н. Тесля. — Новосибирск J:j Наука, 1991.-223 с. !:' ' .I:,''"! J

58. Доленко Д. В. Территориальное устройство общества: социально-по-!i ' : iлитический анализ / Д. В. Доленко. Саранск : НИИ регионологии, 1993. !-!1. I !100 с. i ! 1с фр.

59. Дюркгейм Э. Самоубийство: социологический этюд : пер Э. Дюркгейм. СПб., 1912. - 492 с.

60. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда: метод социологии пер. с фр. / Э. Дюркгейм. 1VL : Наука, 1991. — 572 с.

61. Завалишин А. Ю. Территориальное разделение труда как фактор формирования пространственной структуры общества / А. Ю. Завалишин, В. В. Зырянов // Социология регионального и городского развития : сб. статей / под ред.

62. И. П. Рязанцева. М. : Гаудеамус, 2006. - С. 112-124. ;!

63. Завалишин А. Ю. Территориальное социально-экономическое поведение (теоретико-методологический анализ) : монография / А. Ю. Завалишин. -М. : РУДН, 2008. 348 с. !

64. Зайончковская Ж. А. Некоторые направления эволюции расселения / Ж. А. Зайончковская // Региональное планирование и управление: достижения иперспективы. 1985. — Вып. 52. - № 5. - С. 43-51. j1.J

65. Замараева 3. П. Социальное пространство региона как объект социIального анализа и регулирования (на материалах Пермской области) : авт. дис.1.1канд. социол. наук / 3. П. Замараева. М., 2000. — 26 с.

66. Замятин Д. Н. Феноменология географических образов / Д. Н. Замятин // Социологические исследования. — 2001. № 8. - С. 12-21. |

67. Замятин Д. Н. Образы путешествий: социальное освоение пространства / Д. Н. Замятин // Социологические исследования. — 2002. — № 2. — (L 12-22.

68. Заславская Т. И. Социетальная трансформация российского общества:испр.деятельностно-структурная концепция / Т. И. Заславская. — 2-е изд., доп. М. : Дело, 2003. - 568 с.

69. Заславская Т. И. Социология экономической жизни: очерк теории1

70. Т. И. Заславская, Р. В. Рывкина. — Новосибирск : Наука, 1991. — 448 с.

71. Заславская Т. И. Неправовые трудовые практики и социальные транс1.Iформации в России / Т. И. Заславская, М. А. Шабанова // Социологические иссле дования. -2002. -№ 6. С. 3-17.

72. Затеев В. И. Динамика изменений и взаимодействия этносоциальной демографической структур региона / В. И. Затеев, Б. В. Хараев. Улан-Удэ Изд-во Бурят, госуниверситета, 1999. - 93 с.и1.I

73. Зимин Б. Н. Эволюция старопромышленных регионов развитых капиijталистических стран и использование результатов ее изучения для условииI

74. СССР / Б. Н. Зимин, С. В. Одессер // География и проблемы регионального развития. М. : ИГ АН СССР, 1989. - С. 220-234. !j

75. Зинков Е. Г. Руральные основания формирования социокультурного1 !пространства региона / Е. Г. Зинков. — Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦ BlSjl. 2001.- 108 с. !

76. Зомбарт В. Современный капитализм. В 2 т. Т. 1. Введение: докапиталистическое хозяйство: исторические основы современного капитализма : пер. с нем. / В. Зомбарт. М.; JI. : Гос. Изд-во, 1931. - 511 с.

77. Зырянов А. И. Ландшафтные рубежи контрастности и территориальные социально-экономические системы / А. И. Зырянов. — Пермь : Изд- во Пеу-| мского ун-та, 1995. 144 с. I

78. Иванов В. Н. Федерализм и безопасность государства / В. Н. Иванов // Социологические исследования. — 2004. № 6. — С. 3-15.

79. Караиванов А. Проблема браконьерства в развитии рыбной отраслиI

80. Карачаровский В. Модернизация российской высокотехнологичнойiпромышленности в программах и практиках власти (контент-анализ) / В. Кара-1Iчаровский // Общество и экономика. — 2005. — № 1. — С. 31-42. ^

81. Карнишина Н. Г. Центр и регион: исторические модели взаимодейст вия / Н. Г. Карнишина. Пенза : Изд-во Пенз. ГУ, 2003. - 241 с. i

82. Кир дина С. Г. Институциональные матрицы и развитие России У С. Г. Кирдина. М.: ТЕСИС, 2000. - 213 с. j

83. Кирдина С. Г. Институциональные матрицы: макросоциологическая объяснительная гипотеза / С. Г. Кирдина // Социологические исследования. — 2001. -№ 2. -С. 13-23. I !

84. Клямкин И. М. Теневая Россия: экономико-социологическое исслеIдование / И. М. Клямкин, JI. М. Тимофеев. М. : РГГУ, 2000. - 591 с.

85. Кондратьев Н. Д. Большие циклы конъюнктуры / Н. Д. Кондратьев //

86. Вопросы конъюнктуры. В 2 т. Т. 1. Вып. 1. М., 1925. - С. 28-79.j

87. Кондратьев Н. Д. Основные проблемы экономической статики и динамики / Н. Д. Кондратьев. М. : Наука, 1991. - 569 с.

88. Кондратьев Н. Д. Избранные сочинения / Н. Д. Кондратьев. М. : Экономика, 1993. - 542 с. II

89. Корепанов Г. С. Территориальное поведение социального субъекта (Тюменская область) : монография / Г. С. Корепанов. — Тюмень : Изд-во Тюменского гос. ун-та, 2007. — 140 с.

90. Косалс JI. Я. Становление институтов теневой экономики в постсоветс кой России / JI. Я. Косалс, Р. В. Рывкина // Социологические исследования. — 2002.-№4.-С. 13-21. !

91. Кочетов Э. Г. Геоэкономика: (освоение мирового экономического пространства) : учебник / Э. Г. Кочетов. М. : Изд-во БЕК, 1999. - 480 с. '

92. Красильщиков В. А. Вдогонку за прошедшим веком: развитие РосIсии в XX веке с точки зрения мировых модернизаций / В.А. Красильщиков. ;-М. : Росспэн, 1998. 263 с.

93. Кривошеев В. В. Криминализация общества: сущность процесса, рос1.сийская специфика / В. В. Кривошеев. Калининград : КЮИ МВД РФ,' ^2000. 111с. 'I

94. Крылов М. П. Региональная идентичность в историческом ядре европейской России / М. П. Крылов // Социологические исследования. 2005. — № 3. - С.13-23.i

95. Крылов М.П. Региональная идентичность в Европейской России : авт.| дис. . докт. геогр. наук / М.П. Крылов. — М., 2007. 55 с. j

96. Кувенева Т. Н. Формирование пространственных идентичностей в порубежном регионе / Т. Н. Кувенева, А. Г. Манаков // Социологические исследования. 2003. - № 7. - С. 77-84.i i