Тема русского фаустианства в романе Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы" тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Старосельская, Наталья Давидовна

• Старосельская, Наталья Давидовна
• кандидат филологических наук
• 1984

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Старосельская, Наталья Давидовна

1. Введение.3

2. Глава I: "Достоевский и Гете. Проблема русского

Фауста". .19-81;

3. Глава П: "Фаустовские мотивы и некоторые элементы художественного построения романа "Братья

Карамазовы".84-12г/

4. Глава Ш: "Фаустовские мотивы и историко-философский смысл романа Ф.М.Достоевского".I28-I7S

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Тема русского фаустианства в романе Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы"»

За столетие, прошедшее со времени опубликования последнего романа Ф.М.Достоевского "Братья Карамазовы", посвященные ему исследования по праву составили самостоятельный раздел в истории науки о русской литературе XIX века. Проблематика его оказалась неисчерпаемой - итоговое произведение Достоевского дает бесконечные возможности анализа.

В настоящей работе мы попытаемся проследить, каким образом выявляется в романе фаустовская тема, перерастающая в существенную проблему "русского Фауста"; как влияет трансформация так называемых "вечных образов" на романную структуру и на философское осмысление действительности.

Из многих образов, складывавшихся и формировавшихся, действительно, веками, мы выбираем фигуру доктора Фауста, как тип наиболее ярко выраженной философской ориентации.

Под влиянием народного героя, творчески переосмысленного Гете в трагедии, в русской литературе XIX столетия возник и получил распространение тип русского Фауста - герой, привлекший за собой не только мировоззренческие, философские изменения в строе всей эпохи, но и закономерное расширение повествовательной структуры, архитектоники цроивведений.

Вершина, которой достиг в освоении и разработке данной проблематики Ф.М.Достоевский, - составляет предмет нашего исследования. X 36

Братья Карамазовы" породили огромную критическую литературу. Еще до завершения публикации романа в "Русском вестнике" начали появляться первые отзывы о нем. Обозреть литературу, посвященную итоговому роману Ф.М.Достоевского, невозможно. Мы назовем здесь лишь те работы, в которых нашли отражение проблематика и принципы художественного построения "Братьев Карамазовых" в том ключе, в каком они затронуты в диссертации .

В конце 1879 г. в журнале "Русская речь" появилась "Критическая беседа" Е.Маркова. Автор статьи обратил пристальное внимание на то, что старец Зосима во многом напоминает одного из героев романа В.Гюго "Отверженные" - епископа Мириэля. Е. Марков проводил это сравнение в пользу первого, так как, по его мысли, "старец Зосима (в отличие от диньского епископа, монсеньора Бьенвеню - Н.С.), в каждом жесте и слове своем дышит письмом с натуры, невыдуманного человеческой личностью".

Это интересное и чрезвычайно важное, на наш взгляд, сопоставление, на котором мы подробно останавливаемся во второй главе диссертации, не получило в дальнейшем разработки в критической литературе, - встречаются лишь отдельные отрывочные указания на эту параллель. Тем не менее, тема заслуживает детального освещения, и не только в силу того, что Ф.М.Достоевский высоко оценивал и роман "Отверженные", и талант его создателя.

Заслуживает внимания некоторая композиционная общность двух романов; очевидная смысловая связанность образов; прит-чевость и, порой, ярко выраженный дидактизм обоих произведений. Многие исследователи творчества Ф.М.Достоевского (В.Я. Нирпотин, Г.М.Фридлендер, В.Н.Нечаева, В.А.Туниманов, В.Д. Днепров и др.) отмечали влияние "круга чтения" писателя на цроблематику его романов, разработку отдельных характеров. В полной мере относится это и к роману В.Гюго "Отверженные".

В конце XIX - начале XX столетия начались исследования философской и этической проблематики "Братьев Карамазовых". Представители символистской 1фитики и идеалистической философии внесли определенный вклад в исследование этих аспектов творчества Ф.М.Достоевского (Н.А.Бердяев, Вяч.Иванов, А.Л.Волынский, С.Н.Булгаков, Л.Шестов, В.В.Розанов, Э.Л.Радлов, Д.С.Мережковский и др.). Стоит особо выделить книгу В.В.Розанова "Легенда о Великом инквизиторе" Ф.М.Достоевского (опыт 1фитического комментария)" (СПб., 1906).

Подчеркивая, что произведения Ф.М.Достоевского несут в себе "вековечный смысл, нё умирающее значение"*, В.В.Розанов строит свое исследование как анализ человеческой личности, раскрывающейся полностью лишь в религии и через религию. Поэтому центром его книги становится мысль о том, что "высочайшее созерцание судеб человека на земле содержится в религии. Ни история, ни философия или точные науки не имеют в себе и тени той общности и цельности представления, какое есть в религии. Это одна из причин, почему она так дорога человеку и почему так возвышает его ум, так просвещает его. Зная целое и общее, уже легко найтись, определить себя в частностях."^

При подобном анализе многие установки В.В.Розанова спрямляли, упрощали "изгибы" мысли и души героев Ф.М.Достоевского, о хотя современники высоко оценили работу исследователя .

Несколько иной подход встречается в лекции, прочитанной С.Булгаковым (и опубликованной в 1902 г. в "Вопросах философии и психологии", кн.1), - "Иван Карамазов как философский тип". В работе С.Булгакова содержится целый ряд интересных и убедительных наблюдений над формой романа, над принципами его художественного воплощения. Суть внутреннего конфликта Ивана Карамазова определяется вынужденностью этой "в высокой степени этической натуры. отрицать этику". "Мировое значение" одного из сложнейших героев Ф.М.Достоевского С.Булгаков выводит, опираясь в некоторых случаях на гетевского Фауста (на первые философские сцены трагедии И.В.Гете). Тема эта, на наш взгляд, очень важная, в самой лекции лишь обозначена, но раскрытия не получает.

Разработка этой темы дана А.В.Луначарским в полемике с С.Булгаковым. В статьях Луначарского "Перед лицом рока", "Русский Фауст" (1905), а также в пьесе "Фауст и город"(1918) можно проследить, как пересматривал он с годами свою концепцию гетевской трагедии именно с точки зрения осмысления, обогащения вечного образа. В пьесе "Фауст и город" А.В.Луначарский развивает тему Фауста-строителя, созидателя, лишь намеченную Гете в трагедии. Это обусловлено самой эпохой: созданная в 1918 году, драма-мистерия Луначарского наполнена кошфетным социально-политическим содержанием.

В статьях "Перед лицом рока" и "Русский Фауст" отразились воззрения молодого Луначарского, пытавшегося соединить марксизм с философией Маха-Авенариуса и с ницшеанством. Сопоставляя Фауста с современными Луначарскому волюнтаристами, критик подчеркивает индивидуалистическое восприятие героем трагедии Гете сущности бытия. По мысли Луначарского, в Фаусте таится "квинт-эссенция Ницше", выразившаяся в "жавде мощи, власти". "Фауст - неумолимый колонизатор, реформатор жизни. Человек идеи, социальный художник и воистину "человек Гете" гораздо ближе к человеку Ницше, чем предполагал сам автор Заратустры"^.

Впоследствии А.В.Луначарский, не отказываясь от высокой оценки трагедии Гете, давал ей несколько иное толкование: "Фауст особенно дорог всем людям, осознающим значение движения, прогресса, врагам застоя и косности, именно тем, что в нем с необычайной силой, с такой силой положительно впервые, провозглашено было право на сомнение, поиски, ошибки, срывы, доходящие почти до преступления, словом, на прокладывание новых путей, право на свободную мысль и свободную страсть, при смелом утверждении, что несмотря на страдание и вину, которые вырастают на этом пути, он является единственно спасительным, подлинно ведущим человека вперед" .

Апология Мефистофеля, с которой мы встречаемся у Луначарского, совпадает с высказыванием Н.Г.Чернышевского (см. гл.1). "Создавая его (Мефистофеля - Н.С.), Гете хотел сказать филистерам и педантам, реакционерам, попам в рясах и без ряс, что, когда они называют бесовской хотя бы крайнюю, наиболее бездушно, цинично выраженную критику, - они все-таки не попадают в цель. Даде критика всего "святого", доведенная до цинизма, до озлобленности, как это мы видим у Мефистофеля, на самом деле является прогрессивным началом", - пишет А.В.Луначарский в статье "Вольфганг Гете"6.

Финал трагедии Гете Луначарский рассматривает как решение, выведшее образ Фауста за пределы своего времени и дающее возможность предположить движение вечного образа именно в том нацравлении, в котором сам Луначарский создавал своего Фауста,

В конце XIX - начале XX века возникла также и тема русского Фауста, разработанная кроме статьи А.В.Луначарского и в исследовании Н.И.Мишеева "Русский Фауст, Опыт сравнительного выяснения основного художественного типа в произведениях Достоевского" (Варшава, 1906). Эта работа важна для нас, в первую очередь, с точки зрения поставленной в диссертации проблемы; в ней содержится целый ряд глубоких и серьезных наблюдений, однако взгляд исследователя на русского Фауста, как на некий "собирательный" образ кажется нам неправомерным и недостаточно убедительным.

Однако уже сама постановка проблемы "русский Фауст" является, на наш взгляд, чрезвычайно важной. В I и Ш главах диссертации содержится попытка обоснования характера Ивана Федоровича Карамазова именно как типа русского Фауста, а также расшифровка некоторых гетевских реминисценций в последнем романе писателя. к й к

Русская фаустиана" ведет свое начало от пушкинской "Сцены из Фауста" и набросков "Фауст в аду". В тексте диссертации (глава I) мы будем подробно говорить о том, как интерпретирован А.С.Пушкиным образ доктора Фауста. В пушкинских отрывках, в "Русских ночах" В.Ф.Одоевского, в "Герое нашего времени" М.Ю.Лермонтова и т.д. - перед нами возникают не только различные разработки вечного образа, но и попытки перенесения его черт "на русскую почву", попытки воплощения "русского Фауста". Причем следует обратить внимание на следующее обстоятельство: всякий раз подобные попытки связаны с изменениями структуры жанра ("маленькая трагедия" - у А.С.Пушкина, сложная временная композиция - у М.Ю.Лермонтова и т.д.). Поэтому столь существенную роль играют в "Братьях Карамазовых" выделенные наш элементы архитектоники, в частности, вставные новеллы.

Для того, чтобы яснее представить себе вклад Ф.М.Достоевского в разработку проблемы русского Фауста, вспомним рецензию И.С.Тургенева на перевод и изложение М.Вронченко обеих частей "Фауста". Мысль Тургенева о том, что " все противоречия a priori примирены в классически спокойной душе Гете, которая могла, не разрушаясь, даже не страдая, вынести в себе Мефистофеля", -оказывается необычайно ценной для нас именно в силу своей определенности и четкости.

Тургеневу, автору "Записок охотника", не может быть близкой "классически спокойная" душа творца "чисто эгоистического произведения" (как характеризовал Тургенев в этой же рецензии трагедию Гете). Как бы ни были чужды ему раздирающие душу противоречия, так хорошо знакомые Достоевскому, Тургенев хорошо знал об их существовании и сердце его, как сердце всякого большого русского писателя, не могло не быть "уязвлено" страданиями человека и разладом личности с собой и с окружающей действительностью.

Обращает внимание, что даже конструкция фразы, ее стилистика в цитированном высказывании И.С.Тургенева напоминают Достоевского. Что значит "вынести в себе Мефистофеля", как страдает и разрушается от этого человеческая личность, - проблемы, исследованию которых Ф.М.Достоевский отдал всю жизнь. И особенно глубоко затронуты эти проблемы именно в "Братьях Карамазовых".

Фауста" И.В.Гете Достоевский знал еще в юности. Известно, что во время работы над "Братьями Карамазовыми" писатель перечитывал трагедию и, думается, многие детали идут именно от "свежего" перечитывания и обдумывания текста: Иван называет старца Зосиму Bater Seraphicus ^ черТ сам соотносит себя в некоторых случаях с Мефистофелем, множество вставных эпизодов трагедии Гете и романа Достоевского перекликаются между собой и т.д.

Решая (впервые в своем творчестве), что значит "вынести в себе Мефистофеля" вполне реального, приходящего на манер приживальщика в дом, Ф.М.Достоевский в глубоко оригинальной разработке образа сатаны учитывает опыт своих предшественников как русских ("Сцены из Фауста" А.С.Пушкина, "Ночь перед рождеством" Н.В.Гоголя, "Сказка для детей" М.Ю.Лермонтова), так и западных (Мильтон, Байрон, Гете).

Черт Ивана Федоровича Карамазова - существо гораздо более "приземленное", обыкновенный "русский джентльмен", внутренний мир которого становится своеобразной проекцией душевного мира Ивана Федоровича Карамазова. Если в образе Великого инквизитора воплощается некое абстрактное "мировое зло", то черт олицетворяет, по мысли Достоевского, конкретную разрушительную силу, затаившуюся в душе и в уме интеллигента конца XIX столетия.

С этой точки зрения интересно обратить внимание на образ Якова, героя И.С.Тургенева ("Рассказ отца Алексея"). Прово,ця параллель мевду этим рассказом и "Братьями Карамазовыми", Е.В.Тюхова отмечала, что перед нами разворачивается "не психологический этюд, а трагическая история типического пути разночинца из семинаристов. Сходство "Рассказа отца Алексея" с творчеством Достоевского объясняется тем, что оба писателя отразили типические черты духовной биографии разночинца 1860-х годов, хотя их интересовали разные стороны этой "духовной биографии": Тургенева - трагедия личной судьбы, Достоевского п трагическая неразрешимость кардинальных вопросов бытия" .

В сопоставлении Ивана Карамазова и Якова с героем очерка Достоевского "Влас" выявляется существенная черта: страсть к разрушению, к опровержению "святая святых" охватила не только слой интеллигенции, оторвавшейся от народной почвы и народной правды. И в массе зародились уже крупицы отрицания, сомнения.

В подобном исследовании типа русского Фауста выведенные И.С.Тургеневым и Ф.М.Достоевским черты существенно дополняют образ, социально и психологически углубляют его.

Необходимо отметить, что даже при отсутствии прямой параллели Фауст - Иван Карамазов русская критика конца XIX - начала XX века трактовала вечный образ с несомненным учетом творческих находок Ф.М.Достоевского. Интересно в этом плане обратиться к символистской критике. Так, например, К.Д.Бальмонт выделяет и в старинной легенде, и в трагедии Гете основную, по его мнению, мысль о том, что "демонизм" сверхчеловека неизбежно приводит к гибели. Главным для него является трагизм и внутренний разлад "векового образа", что, на наш взгляд, в значительно большей степени свойственно именно типу "русского Фауста"8.

Андрей Белый открывает в "Фаусте" "теософские бездны", скрытые часто от "современных любителей всевозможных бездн" ("Арабески")^. Сергей Соловьев выделяет как основную черту трагедии мистицизм^ и т.д.

По справедливому наблюдению В.М.Жирмунского, в конце XIX - начале XX века Фауст становится "выразителем идейного разброда эпохи позитивизма1'-1"1-. Высокая оценка трагедии, утвердившаяся в большинстве мнений русских критиков ("Фауст" стал для них, по выражению Н.Холодковского, "земным евангелием"), соседствует с разоблачениями мечтательного идеализма и индивидуалистической замкнутости героя Гете в сфере сугубо личных переживаний (В.Чешихин, Д.Н.Овсянико-Куликовский, С.Булгаков и ДР.).

Особую важность для настоящей темы приобретает точка зрения М.Горького, высказанная им в цикле статей "О литературе" (1928-1935). Фауст называется в ряду "мировых типов", на примере которых Горький поясняет проблему типического в искусстве. Трагедия Гете открывает список "вдпнейших произведений" литературы, который приводит писатель, иллюстрируя мысль о том, что подлинно великое искусство немыслимо без народных корней*2.

Следует назвать также и работу А.Бема "Фауст в произведениях Достоевского"(в кн. "О Достоевском". Прага, 1938), в которой содержится интересное наблюдение над символами "подполья" и "живой жизни", проходящими через все творчество Ф.М. Достоевского. Исследователь трактует эти символы в качестве восходящих к гетевскому противопоставлению "проклятого угла сырого" и "живой природы пышного цвета".

Это наблюдение А.Бегла получает детальную разработку в исследовании современного немецкого литературоведа Р.Шрёдера (ГДР). В своей работе, опубликованной в качестве послесловия к сборнику "Ф.Достоевский о литературе" (Leipzig , 1971), Р.Шрёдер интерпретирует "подполье" как время "утраченных иллюзий". Наиболее важным в работе немецкого исследователя представляется наблюдение над очерком "Влас". Именно здесь, по справедливому мнению Р.Шрёдера, выделяются "кратко выраженные основные моменты новой фаустовской проблематики, развернутые затем в больших романах".

Ж Я ЗЕ

Все, о чем мы говорили выше, относится к восприятию и осмыслению критическому, литературоведческому, философскому. Необходимо хотя бы кратко остановиться на некоторых художественных произведениях, в которых усвоение фаустовской проблематики пшо во многом "через Достоевского". В драматургии Леонида Андреева, например ("Анатэма", "Жизнь человека", "Тот, кто получает пощечины"), такого рода переосмысление вечного образа выступает со всей отчетливостью.

Еще сильнее проявилось освоение вечного образа доктора Фауста в западной литературе XX века, где оно происходит с учетом интерпретации, предложенной Достоевским. На новом этапе исторического развития возник этот образ в философском романе Томаса Манна "Доктор Фаустус" (1950). Герой Манна - Адриан Леверкюн - подлинный духовный потомок Ивана Карамазова не только потому, что им обоим довелось беседовать с дьяволом: бунт Леверкюна не менее выразителен, чем бунт Ивана Карамазова.

В осмыслении и освоении фаустовской проблематики значительную роль играет также роман сына Т.Манна, Клауса Манна,

Мефистофель" (19§6). в нем мы наблюдаем как бы постепенное выявление в человеке тех черт и принципов, которые присущи Мефистофелю. И в новой исторической действительности личность, вступающая в сговор с адскими силами, сама способна стать реальным воплощением зла.

В романе Клауса Манна этот губительный процесс изображается жестоко, как роковая черта, за которой понятия добра, справедливости, 1фасоты стираются навсегда.

К й »

Выше мы говорили о том, как расширяется романная структура, видоизменяется под воздействием вечных образов, с которыми сопряжены глубочайшие проблемы бытия. Попытаемся рассмотреть эту особенность на конкретном примере жанра "Братьев Карамазовых".

В романе Ф.М.Достоевского мы встречаемся с большим количеством повествовательных элементов, которые можно определить как вставные новеллы. В главе П подробно рассматриваются несколько типов таких построений, и среди них особую важность приобретает своеобразная "вставная книга" "Русский инок".

Именно в "Русском иноке" ясно прослеживается используемый Ф.М.Достоевским прием пересечения самых различных сюжетных линий как бы на "нейтральном поле". Эта черта составляет одну из особенностей вставной новеллы у Достоевского вообще: идеи, мысли и чувства героев как бы уходят корнями своими в инквизиторскую Испанию ("Великий Инквизитор"); в библейский свадебный пир ("Кана Галилейская"); пересекаются неожиданно с жизнью и судьбой людей, ничем не связанных с реальностью городка, в котором сконцентрированы все события ("Таинственный посетитель").

Таким образом, очевидна становится связь между вечной, вневременной проблематикой романа и приемами его художественного воплощения. И здесь Ф.М.Достоевский выступает подлинным учеником Н.В.Гогаля: в поэме "Мертвые души" повествования о Кифе Мокиевиче и Мокии Кифовиче, о капитане Копейкине призваны так же расширить границы жанра, видоизменить его структуру.

Как и поэма Н.В.Гоголя, роман "Братья Карамазовы" "перенасыщен" персонажами, часть из которых переводит повествование не только в план литературных параллелей, но и в область общекультурных, вневременных ассоциаций. Здесь нужно вспомнить и отца Ферапонта, и обдорского монашка, и помещика Максимова (которого Федор Павлович Карамазов упорно именует "фон Зоном"), и многих других. За ними возникает совершенно определенный мир, сообщающий повествованию эпическую полноту и углубляющий романную форму.

К той же цели направлены и многослойные, насыщенные прямыми ссылками и ассоциациями исповеди героев Достоевского. Их единое трехчастное построение (в данном случае, мы имеем в виду Дмитрия и Ивана), состоящее из исповедей "в стихах", "в анекдотах" и "вверх пятами", служит единой задаче выявления фаустовского пути к гармонии, к "прекрасному мгновенью".

С исповедями Дмитрия и Ивана Карамазовых связан и еще один элемент художественного воплощения. В тексте диссертации (глава П) мы будем подробно говорить об одном из многозначных символов творчества Ф.М.Достоевского в целом, скрытом в определении "скверный анекдот". Здесь необходимо обратить особое внимание не только на слово "анекдот", но и на эпитет "скверный". Думается, .^употребление писателем слсь

Sty восочетани£ именно в таком звучании позволяет размышлять об определенной черте мировоззрения и мироощущения многих из его героев.

К X X

В диссертации мы не останавливаемся на творческой истории последнего романа Ф.М.Достоевского. Отметим, что, помимо обширной советской литературы, посвященной этому вопросу, подробно освещен он и в работе исследователя из США В.Терраса "Путеводитель по "Братьям Карамазовым" (1981), представляющей собою едва ли не исчерпывающий свод наблюдений многих поколений литературоведов над проблематикой, образностью, стилистикой, литературными источниками, метафорическими реминисценциями произведения.

Бесценный материал для анализа "Братьев Карамазовых" дает нам также "Дневник писателя", в котором скрупулезно зафиксирован цроцесс осмысления Достоевским русской общественной и культурной жизни 70-х годов. Движение идей и образов, постижение самых различных сторон бытия предстают на страницах публицистического наследия писателя.

70-е годы XIX столетия были временем, когда, по выражению Ф.М.Достоевского, "в Европе все поднялось одновременно, все мировые вопросы разом, а вместе с тем и все мировые противоречия." ("Дневник писателя", 1877). В этих условиях замышлялись и создавались "Братья Карамазовы".

Действие романа разворачивается в заштатном городке, и этим Достоевский как бы подчеркивает, что нет и не мажет быть на карте России "тихого уголка": вся страна охвачена острыми, непримиримыми противоречиями, все общество всколыхнулось до самых основ. Главной заботой "русских мальчиков" стало разрешение "вековых вопросов" бытия. Прошлое, будущее, настоящее России осмысливаются в нерасторжимом единстве, в своей взаимообусловленности, поэтому нет и не может быть места проблемам узким, частным - "широк" человек, потому что мир его души поколеблен мировым неравновесием.

В обстановке все более обостряющегося революционного кризиса и стремительного развития капитализма в стране Достоевский осознавал то состояние глубокого брожения, в котором находится все русское общество, переживая идейный и нравственный Щ)изис огромной силы. Этим объясняется обширный культурно-исторический и философский контекст, в который вводит Ф.М. Достоевский своих героев; ни в одном из романов писателя мы не найдем, пожалуй, столько прямых и косвенных упоминаний, столько ассоциаций, параллелей и интерпретаций, как в его последнем произведении. Повышенный интеллектуализм "Братьев Карамазовых" продиктован насыщенностью романа философскими обобщениями, символикой, реалиями сложного, противоречивого времени, в котором живут и мыслят персонажи.

Последний роман Ф.М.Достоевского органически вошел в контекст времени; в "Братьях Карамазовых" напряженная борьба философских и нравственных идей достигла апогея. Здесь Ф.М.Достоевский с необычайной остротой поднял "вечные вопросы" и рожденные ими ассоциации современности на уровень глубоких философских, символических обобщений; представил как бы итог размышлений своих прежних героев, стремящихся найти нравственный идеал, утерянный в жизни, где "все. переворотилооь и только еще укладывается".

Эти слова Левина из "Анны Карениной" В.И.Ленин считал гениальной характеристикой русской жизни I86I-I905 годов, в которой нераздельно соединились самые насущные проблемы общественной жизни и вопросы культуры, искусства, нравственности. То же находим и в романе Ф.М.Достоевского "Братья Карамазовы", явившемся результатом многолетних размышлений писателя над жгучими проблемами современности и вечными вопросами бытия.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Старосельская, Наталья Давидовна

Выводы, к которым привело исследование теглы русского фа-устианства в романе Ф.М.Достоевского "Братья Карамазовы", можно охарактеризовать следующим образом:

I. Осмысление проблематики романа Достоевского сопоставительно с трагедией Гете неправомерно без освещения русской фаустианы до Ф.М.Достоевского.

П. Подобный угол зрения не "вырывает" итоговое произведение писателя из контекста русской общественной и литературной жизни прошлого столетия. Скорее, наоборот, в проведенном сопоставлении выявляется интересная, заслуживающая внимания исследователей параллель с писателями-современниками. В подобном аспекте параллель эта ранее не проводилась. Тем не менее, именно она позволяет рассматривать "Братьев Карамазовых" не только с точки зрения современной роману действительности, но в обширном контексте как русской, так и мировой литературы.

Ш. Разработка вечных образов и идей, которые они несут в себе, на принципиально новом историческом, социальном, философском этапе бытия "корректирует" жанровые построения, внося в романное повествование существенные изменения. Наблюдения над ролью и значением вставных новелл в композиции романа "Братья Карамазовы" в сопоставлении и противопоставлении с аналогичными эпизодами трагедии Гете позволяют нагл заключить, что Ф.М.Достоевский уделил весьма существенное внимание разработке этого специфического жанра. Восприняв и творчески осмыслив одну из важных традиций европейского романа (в первую очередь, Виктора Гюго) писатель разрабатывал в своих вставных новеллах вечные проблемы на материале жгучей современности. "Ударные моменты" в сюжете, в движении того или иного персонажа как бы выносятся Достоевским "на суд вечности", масштаб "сиюминутного" проверяется масштабом "вневременным". В равной степени касается это и "Луковки", и "Великого инквизитора", и "Каны Галилейской", и "Таинственного посетителя", и рассказа о брате Маркеле.

Являясь высоким образцом художественной и философской параллели, вставная новелла в романе "Братья Карамазовы" расширяет пространство повествования, сообщая ему особую масштабность.

17. Выстраивая ключевые исповеди двух своих героев (Дмитрия и Ивана) по единому трехчастному принципу ("в стихахV, "в анекдотах", "вверх пятами") и разворачивая их перед единым слушателем - Алешей - Ф.М.Достоевский акцентирует наше внимание не на различии, а на сходстве братьев, на их общей, хотя и по-разноцу воспринятой попытке прорваться через все"Скверные анекдоты" действительности к гармонии, к идеалу. То, что кадцый из них использует в своей исповеди поэтические образцы, как бы дополняя ими "исповедь горячего сердца", выражая строчками Шиллера, Гете, Пушкина, Фета происходящее в мире и в их сердцах, - снова обращает нас к контексту, к масштабности всего происходящего.

Исповеди Дмитрия и Ивана Карамазовых, свидетельствующие об их включенности не только в события повествования, но в мир конца XIX столетия со Есеми присущими этому времени противоречиям'! и вопросах®, - конкретизируют вечный образ. Мы размышляем уже не просто о вечных образах, а конкретно об одном из них - докторе Фаусте.

У. Многозначным символом выступает в творчестве Ф.М.Достоевского понятие "скверный анекдот". В "Братьях Карамазовых" это определение является наиболее отчетливо сконструированным не столько в своей иронической, сколько в трагической окраске. Мироощущение человека, по Достоевскому, проделало долгий путь в веках и вынесло из этого скитания горький опыт "скверного анекдота".

Глубоко обоснованным в свете такого рассуждения, отданного писателем Ивану Карамазову, представляется то значение, которое отведено Ф.М.Достоевским книге "Русский инок", своего рода апофеозу, где писатель намеревался дать отповедь безбожью и безверию.

Параллель книг "Fo и contra" и "Русский инок" с обобщенным опытом столетий в одной из них и апофеозом (точнее, попыткой апофеоза) в другой, возвращает нас к трагедии Гете "Фауст".

У1. Как апофеоз Гете, так и "гимн" (или "осанна") Достоевского важны для нас не мистическим своим элементом, а теми критериями истинного, которые обретает после долгого пути человек. Здесь пролегает дорога к рождению образа Фауста нового времени.

Не случайно герои книги "Русский инок" - брат Маркел и юноша Зиновий прошли через все возможные земные искушения, прежде, чем уверовали в "осанну".

Не случайно Хор в апофеозе трагедии Гете, отвечающий на вопрос Фауста об абсолютной истине, состоит из Марии Египетской, Великой грешницы, Жены Самарянской, "одной из кающихся грешниц, прежде называвшейся Гретхен", - существ, испытавших на себе все земные тяготы и боли.

Не случайно, наконец, вторая, ненаписанная книга жизнеописания Алексея Федоровича Карамазова должна была повествовать о жизни и деятельности героя "в миру", куда послал его из монастырских стен старец Зосима.

УП. Еще не успев оформиться как проблема русского Фауста, проблема вечного образа возвращала к себе Ф.М.Достоевского на протяжении долгого времени - отголоски можно найти и проследить в романах "Бесы" и "Подросток", в записных тетрадях разных лет, в "Дневнике писателя". И, наконец, в романе "Братья Карамазовы" перед читателем возникает совершенно особый пласт - философский, социальный, культурный, - раздвигаются временные рамки и является произведение вечное и жгуче актуальное одновременно.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Старосельская, Наталья Давидовна, 1984 год

1. Маркс К., Энгельс Ф. Об искусстве. В 2-х томах. - М: Искусство, 1967.

2. Ленин В.И. О литературе и искусстве. М: ГИХЛ, 1957.

3. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Изд. 4 , т.51. М:

4. Горький М. Полное собрание сочинений в 30-и томах, Т.2Ф-М: Художественная литература, 1953.

5. Луначарский А.В. Собрание сочинений в 8-и томах, т.6-М: Художественная литература, 1965.

6. Алексеев М.П. Творчество Достоевского. Одесса: 1921.

7. Альтман М.С. Достоевский. По вехам имен. Изд-во Саратовского университета, 1975.

8. Андреев Н.П. Легенда о двух великих грешниках. Известия Ленинградского педагогического института им. А.И.Герцена, 1928, т. I.

9. Анненский И.Ф. Книги отражений. М: Наука, 1979.

10. Аникст А. Художественный универсализм Гете. Вопросы литературы, 1982, .," 3.

11. Бальмонт К.Д. Несколько слов о типе "Фауста". Жизнь, 1899, JS 7.

12. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. Изд. 3-е.- М: Художественная литература, 1972.

13. Белинский В.Г. Полное собрание сочинений, т.т. Ш, 1У, XI М: Изд-во АН СССР: 1953-1959.

14. Белкин А.И. Читая Достоевского и Чехова. М: 1973.

15. Бельчиков Н.Ф. Достоевский в процессе петрашевцев.- М: Наука, 1971.

16. Бем А. О Достоевском. Прага, 1933.

17. Берковский Н.Я. О мировом значении русской литературы. JT: Наука, 1975.

18. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. Л: 1973.

19. Богданов В.А. О сюжетно-композиционной структуре и жанре "Братьев Карамазовых". В сб.: Писатель и жизнь. - М: Советский писатель, 1981.

20. Бочаров С.Г. "Война и мир" Л.Н.Толстого. В кн.: Три шедевра русской классики. - М: Художественная литература, 1971.

21. Булгаков С. Иван Карамазов как философский тип.- В сб. статей: От марксизма к идеализму (1886 1903). - СПб: 1903.

22. Бурсов Б.И. Личность Достоевского. Роман-исследование. Л: Советский писатель, 1974.

23. Бушмин А.С. Салтыков-Щедрин. Искусство сатиры. М: Современник, 1976.

24. Ветловская В.Е. Поэтика романа "Братья Карамазовы".- Л: Наука, 1977.

25. Ветловская В.Е. Развязка в "Братьях Карамазовых". -В кн.: Поэтика и стилистика русской литературы. Сборник памяти В.В.Виноградова. Л: Наука, 1971.

26. Ветловская В.Е. Символика чисел в "Братьях Карамазовых". В кн.: Древнерусская литература и ее традиции в русской литературе ХУШ - XIX в.в. - Л: Наука, 1971.

27. Вильмонт Н.Н. Великие спутники. М: Советский писатель, 1966.

28. Вильмонт Н.Н. Гете. История его жизни и творчества.- М: ГИХЛ, 1959.

29. Виноградов И. "Горнило сомнений" Наука и религия, 1971, JS II.

30. Волжский А.С. Религиозно-нравственная проблема у Достоевского. Мир божий, 1905, УШ.

31. Волоцкой М.В. Хроника рода Достоевского. М: 1933.

32. Гачев.Г.Д. Развитие образного сознания в литературе. В кн.: Теория литературы, - М: Изд-во Ж СССР, 1962.

33. Герцен А.И. Полное собрание сочинений и писем в 30-и томах. М: Изд-во АН СССР, 1954-1965.

34. Гете И.В. Собрание сочинений в переводах русских писателей. Издание под редакцией Н.В.Гербеля, т. П СПб: 1878.

35. Гизетти А. Гордые язычницы. В кн.: Творческий путь Достоевского. Под ред. Н.Л.Бродского - Л: 1924.

36. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л: Наука, '1971.

37. Гоголь Н.В. Собрание сочинений в 6-и томах, т. 5. -М: ГИХЛ, 1952.

38. Голосовкер Я. Достоевский и Кант. М: Изд-во АН СССР,1963.

39. Гольдинер В. Проблема правосудия в творчестве Достоевского. Советская юстиция, 1961, JS 22.

40. Гончаров И.А. Собрание сочинений в 8-и томах, т.т. 4,5 М: ГИХЛ, 1955.

41. Горелов А.Н. Очерки о русских писателях. Л; Советский писатель, 1968.

42. Грани с П.К. Достоевский и романтизм. Вильнюс: Мок- / слас, 1979.

43. Гроссман Л.П. Жизнь и труда Ф.М.Достоевского. Биография в датах и документах, М.-Л.: 1935.

44. Гроссман JI.П. Поэтика Достоевского. М: 1925.

45. Гроссман Л.П. Достоевский (ЖЗЛ). М: Молодая гвардия, 1962.

46. Гуковский Г.А.,Реализм Гоголя. М: ГИХЛ, 1959.

47. Гус М.С. Идеи и образы Ф.М.Достоевского. М: Художественная литература, 1962.

48. Гюго В. Собрание сочинений в 15-и томах, т. 6. М: ГИХЛ, 1954.

49. Де Вогюэ Э.М. Современные русские писатели. Толстой Тургенев - Достоевский. - М: 1887.

50. Деркач С.С. Добролюбов и Достоевский. В кн.: Н.А. Добролюбов - критик и историк литературы. - Л: Наука, 1963.

51. Днепров В.Д. Достоевский как писатель двадцатого века. Иностранная литература, 1971, J& II.

52. Днепров В.Д. Идеи. Страсти. Поступки. Л: Советский писатель, 1978.

53. Добин Е. Жизненный материал и художественный сюжет. Изд.2. Л: 1958.

54. Добролюбов Н.А. ЗабиЧззлюди. Собрание сочинений в 3-х томах, т. Ш. - М: ГИХЛ, 1952.

55. Долинин А.С. Последние романы Достоевского. Как создавались "Подросток" и "Братья Карамазовы". М.-Л.: Советский писатель, 1963.

56. Долинина Н.Г. Предисловие к Достоевскому. Л: Детская литература, 1980.

57. Достоевский Ф.М. в воспоминаниях современников. В 2-х томах. Серия литературных мемуаров. М: Художественная литература, 1964.

58. Достоевский в зарубежных литературах. Сборник статей. Л: Наука, 1978.

59. Достоевский Ф.М. в русской критике. Сборник статей.- М: ГИХЛ, 1956.

60. Достоевский и русские писатели. Традиции. Новаторство. Мастерство. Сборник статей. М: Советский писатель, 1971.

61. Достоевский. Материалы и исследования. т.т.1-1У. -Л: Наука, 1974-1930.

62. Достоевский Ф.М. Об искусстве. М: Искусство, 1973.

63. Достоевский Ф.М. Письма, т. 1-1У. Под редакцией Л.С. Долинина. М.-Л.: 1928-1959.

64. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30-и томах (издание продолжается), т.т. 1-23. Л: Наука, 1972 -1981.

65. Достоевский. Статьи и материалы. Под редакцией А.С. Долинина. Пг: 1924.

66. Достоевский художник и мыслитель. Сборник статей.- М: Художественная литература, 1972.

67. Достоевская А.Г. Воспоминания. Серия литературных мемуаров. М: Художественная литература, 1971.

68. Евнин Ф.И. Достоевский и Некрасов. Русская литература, 1971, J3 3.

69. Евнин Ф.И. О художественном методе Достоевского.-Известия АН СССР, 1955, т. Х1У.

70. Егоренкова Г.И. Поэтика сюжетной ауры в романе "Братья Карамазовы". Филологические науки, 1971, В 5.

71. Ермакова М.Я. Романы Достоевского и творческие искания в русской литературе XIX века (Андреев, Горький). Горький: 1974.

72. Ермилов В.В. Ф.М.Достоевский. М: 1956.

73. Жирмунский В.М. Гете в русской литературе. Л: Наука, 1982.

74. Заславский Д.Н. Достоевский. М: 1956.

75. Захаров В.Н. Факты против легенды. В кн.: Проблемы изучения Достоевского. - Петрозаводск: 1978.

76. Зегерс Анна. Заметки о Достоевском и Шиллере. Вопросы литературы, 1963, J!? 4.

77. Зелинский В. Критический комментарий к сочинениям Ф.М.Достоевского. Сборник критических статей. Изд. 2-е. М: 1894.

78. Иванов Вяч. Борозда и межи. М: Мусагет-, 1916.

79. Иванчикова Е.А. Синтаксис художественной прозы Достоевского. М: Наука, 1979.

80. Ильченко А.А. Роль психологической детали в "Братьях Карамазовых". В сб«*: Традиции и новаторство русской литературы, вып. П. - М: 1976.

81. Кант Г. Критика чистого разума. Mr: 1915.

82. Кантор В.К. Роман Ф,Достоевского "Братья Карамазовы11. М: Художественная литература, 1983.

83. Карлова Т.С. Достоевский и русский суд. Казань:1975.

84. Карякин Ю.Ф. Достоевский: "Все -"дите". Наука и религия, 1971, № 10.

85. Карякин Ю.Ф. Перечитывая Достоевского. Новый мир, 1971, ib II.

86. Кашина Н.В. Гуманизм Достоевского. Философские науки, 197I, № 5.

87. Кирпотин В.Я. Избранные работы в 3-х томах. М:

88. Художественная литература, 1978.

89. Кирпотин В.Я. Мир Достоевского. Этюды и исследования. М: Советский писатель, 1980.

90. Кирпотин В.Я. Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество. М: Советский писатель, 1955.

91. Ковалев В.П. Вставные конструкции (у Достоевского).- Русская речь, 1971, $ 5.

92. Комарович В.I."Мировая гармония" Достоевского. -Атеней, 1924, 1-П.

93. Коноплев Н.С. Взгляды Ф.М.Достоевского на общество и личность. В сб.: Методология научного познания и исследование социальных процессов. - Иркутск: 1977.

94. Концевич И. Оптина пустынь и ее время. Нью-Йорк:1970.

95. Кудрявцев Ю.Г. Бунт или религия? Изд-во МГУ, 1969.

96. Кудрявцев Ю.Г. Три круга Достоевского. Изд-во МГУ,1979.

97. Кулешов В.И. Жизнь и творчество Достоевского. М: Детская литература, 1979.

98. Купреянова Е.Н. Эстетика Л.Н.Толстого. М.-Л.: 1966.

99. Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений в 4-х томах, т.ГУ.- М: Художественная литература, 1965.

100. Литературное наследство. Т. 77. М: Наука, 1965. : 100. Литературное наследство, т. 83.- М: Наука, 1971.

101. Лихачев Д.С. "Летописное время" у Достоевского, -В кн.: Лихачев Д.С. Поэтика .древнерусской литературы. Изд. 2-е. Л: Художественная литература, 1971.

102. Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. Изд-во АН СССР, 1947.

103. Лотман Л.М. Реализм русской литературы 60-х годов XIX в. Л: Наука, 1974.

104. Манн Ю.В. Поэтика Гоголя. М: Художественная литература, 1978.

105. Мац//10.В. Философия и поэтика "натуральной школы".- В кн.: Проблемы типологии русского реализма. М: 1969.

106. Маркович В.М. И.С.Тургенев и русский реалистический роман XIX века. Л: Изд-во ЛГУ, 1982.

107. Маркович В.М. Человек в романах И.С.Тургенева. Л:1975.

108. Мережковский Д.С. Религия Л.Толстого и Достоевского.- СПб: 1909.

109. Михайловский Н.Г. О Писемском и Достоевском. -Отечественные записки, 1881, $ 2.

110. НО. Мишеев Н.И. Русский Фауст. Опыт сравнительного выяснения основного художественного типа в произведениях Достоевского. Варшава: 1906.

111. Мотылева Т.Л. Достоевский и зарубежные писатели XX века. Вопросы литературы, 1971, № 5.

112. Назиров Р.Г. Достоевский и романтизм. В кн.: История и теория литературы. Сборник, посвященный памяти профессора Л.Н.Соколова. - М: Изд-во МГУ, 1971.

113. Назиров Р.Г. Социальная и этическая проблематика произведений Ф.М.Достоевского 1859-1866 годов. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - М: 1966.

114. Назиров Р.Г. О противоречиях в отношении Ф.М.Достоевского к социализму. В кн.: Народ и революция в литературе и устном творчестве. - Уфа: 1967.

115. Нальгиева X. Достоевский в оценке зарубежной критики. В кн.: Вопросы зарубежной литературы. - Ростов-на-Дону: 1971.

116. Нечаева B.C. Ранний Достоевский I82I-I849. М: Наука, 1979.

117. Нечаева B.C.,Журнал М.М. и Ф.М.Достоевских "Эпоха" 1864-1865. М: Наука, 1975.

118. Николаев П.А. К вопросу о типологических характеристиках реализма. В кн.: Проблемы типологии русского реализма. - М: 1969.•119. Нусинов И. Вековые образы. М: Гослитиздат, 1939.

119. Одиноков В.Г. Проблемы поэтики и типологии русского романа XIX в. Новосибирск: 1971.

120. Одиноков В.Г. Типология образов в художественной системе Ф.М.Достоевского. Новосибирск: 1981.

121. Переверзев В.Ф. Достоевский ГЛ.-Л: 1925.

122. Петровский 10. Нравственный идеал Достоевского. — Звезда, 1971, № II.

123. Пруцков Н.И. Историко-сравнительный анализ произведений художественном литературы. Л: Наука, 1974.

124. Пруцков Н.И. Русская литература XIX века и революционное движение. Л: Наука, 1971.

125. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 10-и томах. Изд. 3-е, т.2. М: 1963.

126. Реизов Б.Г. Из истории европейских литератур. -Изд-во ЛГУ: 1970.

127. Рейнус Л.М. Достоевский в Старой Руссе. Изд.2-е, доп. Л: Лениздат, 1971.

128. Розанов В.В. "Легенда о Великом инквизиторе" Ф.М. Достоевского . СПб: 1906.

129. Розенблюм Л.М. Творческие дневники Достоевского. М: Наука, 1981.

130. Сабуров А. А. "Война и мир" Л.Н.Толстого. Проблематика и поэтика. М: 1959.

131. Саруханян Е. Достоевский.в Петербурге. Л: Лениз-дат, 1970.

132. Свитгельский В.А. Композищюнная структура романа "Братья Карамазовы". Известия Воронежского педагогического института, 1977, т. 173.

133. Свительский В.А. Художественно-структурное значение трагического в романах Достоевского. В кн.: Сборник научных работ аспирантов Воронежского университета. - вып. 5, 1970.

134. Селезнев Ю.И.Достоевский (ЖЗЛ). М: Молодая гвардия,1981.

135. Семенов Е.И. Роман Достоевского "Подросток". Л; Наука, 1979.

136. Соловьев Г. Эстетические воззрения Чернышевского и Добролюбова. М: Художественная литература, 1974.

137. Соловьев Э. Верование и вера Ивана Карамазова. -Наука и религия, 1971, J& II.

138. Станюта А.А. Постижение человека. Творчество Достоевского 40-х 60-х годов. - Минск: изд-во ЕГУ, 1976.

139. Стребков 10.С. Проблема нравственной ответственности личности ;в мировоззрении Ф.М.Достоевского. Философские науки, 1971, & 5.

140. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений (юбилейное). 10 М-Л: 1930.

141. Туниманов В.А. Творчество Достоевского 1854-1862.- Л: Наука, 1980.

142. Туниманов В.А. О литературных и исторических "прототипах " Великого инквизитора. Ученые записки Чечено-Ингушского педагогического института, 1968, вып. 15, JS 27.

143. Тургенев И.О. Собрание сочинений в 12-и томах, т. 6,11. М: Гослитиздат, 1956.

144. Тынянов 10.Н. Достоевский и Гоголь (к теории пародии). Пг: 1921.

145. Уэллек Р., Уоррен 0. Теория литературы. Перевод с английского, М: Прогресс, 1978.

146. Успенский Г.И. Полное собрание сочинений т.т. I-XIУ., т. У1. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1940-1954.

147. Фрейд 3. Психология сна. Изд-г 2-е. М: 1926.

148. Фридлендер Г.К. Достоевский и Лев Толстой. В кн.: Достоевский и его время. - Л: Наука, 1971.

149. Фридлендер Г.М. Достоевский и мировая литература.- М: Художественная литература, 1979.

150. Фридлендер Г.М. Реализм Достоевского. М.-Л; 1964.

151. Чернышевским Н.Г. Полное собрание сочинений, т.Ш,- М: ГИХЛ, 1977.

152. Чирков Н.М. О стиле Достоевского. М: 1967.

153. Чулков Г. Как работал Достоевский. М: 1939.

154. Шиллер Ф. Собрание сочинений в 7-и томах, т.1-М: Гослитиздат, 1955.

155. Шкловский В.Б. За и против. Заметки о Достоевском.- М: Художественная литература, 1957.

156. Щенников Г.К. Художественное мышление Ф.М.Достоевского Свердловск: 1978.

157. Эккерман И.П. Разговоры с Гете в последа и е годы его жизни. М: Художественная литература, 1981.

158. Эпштейн М.Н. Фауст на берегу моря. Вопросы литературы, 1981, J3 6.

159. Якобсон П.М. Психология чувств. Изд. 2-е. М: 1958.