Структурные детерминанты и категории дискурса в свете представлений о динамической природе языка: На материале системы документов ООН тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.19, кандидат филологических наук Гнилорыбов, Сергей Александрович

• Гнилорыбов, Сергей Александрович
• кандидат филологических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Гнилорыбов, Сергей Александрович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Проблема дискурса в языкознании.

1.1. Исследования дискурса как предмет лингвистики.

1.2. История разграничения понятий «текст» и «дискурс».

1.3. Дискурс как динамическое целое.

1.4. Дискурс как структурно-системное целое.

1.5. Типология дискурсов как системно-уровневых конфигураций.

1.6. Способы обеспечения межфразовой и межтекстовой связи в структуре дискурса.

1.7. Выводы по первой главе.

ГЛАВА II. Функциональные особенности системы документов ООН.

2.1. Общие и типологические характеристики документов ООН.

2.2. Формально-структурные особенности документов ООН.

2.3. Особенности лексико-грамматического оформления и внутритекстовых связей документов ООН.

2.4. Выводы по второй главе.

ГЛАВА III. Структура дискурса документов ООН.

3.1. Категории связности и цельности в дискурсе.

3.2. Система категорий дискурса.

3.3. Дискурс документов ООН.

3.4. Пересечение дискурсов.

3.5. Выводы по третьей главе.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Структурные детерминанты и категории дискурса в свете представлений о динамической природе языка: На материале системы документов ООН»

В настоящей работе представлены элементы новой концепции дискурса, который рассматривается как уровневое образование, исследуется структура дискурса, принципы его функционирования. В качестве иллюстративного материала используются нормативные документы ООН, формирующие репрезентативный дискурс.

Важность выхода за пределы текста заключается в том, что, единицы высшего уровня закономерно определяют особенности структуры и функционирования единиц низшего уровня. Так, для адекватного понимания предложения реципиенту необходимо обратиться к тексту, частью которого является такое предложение; выбор одного из нескольких значений многозначных слов зависит от контекста и так далее. Мы полагаем, что правильное понимание лингвистических особенностей дискурса как уровневой единицы языка с одной стороны и как процесса с другой стороны может помочь в решении ряда актуальных проблем языкознания.

В последнее время наблюдается возросший интерес к изучению дискурса не только со стороны лингвистики, но также со стороны политологии, социологии, философии и других наук, однако, несмотря на наличие значительного числа определений, дискурс как явление остается одним из наименее определенных объектов анализа.

Таким образом, назрела необходимость в более четком определении дискурса и рассмотрении его не только в синхронии (как совокупности текстов), и не только в диахронии (как процесса), но в совокупности этих двух подходов, то есть как динамической, постоянно развивающейся системы, конструктивными элементами и одновременно продуктами функционирования которой являются тексты.

В данном исследовании на примере дискурса документов ООН предпринимается попытка обобщения имеющихся подходов к локализации дискурса как лингвистической единицы и выявления особенностей строения и функционирования дискурса документов ООН.

Объектом исследования является дискурс, однако сложность и потенциальная безграничность этого явления затрудняет его непосредственное и «тотальное» исследование, в связи с чем предметом исследования является комплексное исследование дискурса документов ООН. Выбор такой тематики обусловлен, прежде всего, относительной доступностью системы документов ООН для изучения по сравнению с другими возможными дискурсами и очевидной конструктивной выявленностью ее именно как дискурса. Так, исследование дискурса личности сопряжено с практически не поддающейся решению проблемой реконструкции всех текстов, принадлежащих конкретной личности, что в свою очередь осложняет изучение всего дискурса. То же самое относится к подавляющему большинству известных и возможных дискурсов, на фоне которых дискурс документов ООН предлагает исследователю гораздо более полный материал для анализа, в связи с тем, что практически все тексты, входящие в структуру дискурса, могут быть выявлены и изучены, что в свою очередь делает дискурс документов ООН почти «идеальным» для анализа.

Материалом исследования послужили тексты отдельных документов ООН, обслуживающих различные сферы международного сотрудничества, среди которых, в частности, анализируются Устав Организации Объединенных Наций, Устав Международного трибунала по бывшей Югославии, Статут Международного Суда, Резолюция Совета Безопасности ООН 1244 и другие.

В соответствии с целью и задачами исследования в данной работе применялись различные методы лингвистического описания, сопоставления и анализа, что позволило выявить и изучить основные структурные элементы дискурса документов ООН и выявить его пропозициональную структуру. Методологические принципы данной работы включают:

1) рассмотрение языковых явлений в динамике;

2) движение от высших уровней к нижним;

3) использование методик, разработанных в рамках предикационной концепции языка.

Актуальность выбранной темы исследования определяется необходимостью исследования высших уровней языка, представление о которых до настоящего времени достаточно хаотичны. До сих пор дискурс не исследован как таксономическая / иерархическая составляющая целостной и недискретной системы уровней языка. Представления о самой системе уровней языка нуждаются в дальнейшей концептуализации и конкретизации. Кроме того, в отличие от почти детально разработанной дисциплины лингвистики текста лингвистика дискурса, несмотря на частые упоминания «дискурс», до настоящего времени во многом ограничивается общими формулировками. Для многих специалистов осознание дискурса как уровня языка, выход за пределы текстовых единиц до сих пор являются концептуальным нонсенсом. Актуальность темы обусловливается концептуальной исчерпанностью уровня текста и необходимостью перехода к более высоким уровням.

Цель исследования - на примере дискурса документов ООН:

1) представить основы или элементы уровневой лингвистической концепции дискурса;

2) раскрыть систему понятий и категорий, с помощью которой можно построить такую концепцию;

3) показать верифицируемость и допустимую непротиворечивость такой концепции на примере документов ООН.

Указанная цель исследования достигается в настоящей работе путем решения следующих задач:

1. Изучить и обобщить имеющиеся работы, посвященные исследованию дискурса с различных точек зрения, проследить смену лингвистических воззрений и подходов от лингвистики текста до дискурс-анализа и выработать рабочее определение дискурса с учетом характерных особенностей данной языковой единицы:

• места в системе уровней языка;

• структуры и системно-динамической природы;

• способов обеспечения связности в структуре дискурса.

2. Исследовать основные подходы и проблемы, связанные с построением типологии дискурса.

3. Выявить основные особенности текстов документов ООН с точки зрения их композиционной структуры, грамматики, лексики, коммуникативной направленности.

4. Выделить и описать основные структурные элементы (топик, контекст, пресуппозиция и т.д.) и связи дискурса и исследовать характерные черты их назначения в синхронии и функционирования в диахронии.

5. Исследовать и научно обосновать механизм влияния дискурсивных факторов и структурных элементов на существенные текстовые характеристики документов ООН.

6. На примере дискурса документов ООН продемонстрировать пропозициональную основу структуры дискурса

Научная новизна исследования определяется:

• новым для лингвистики уровнем исследования;

• попыткой обобщения имеющихся в языкознании определений термина «дискурс» и локализации этой единицы в системе уровней языка;

• рассмотрением системы документации Организации Объединенных Наций как дискурса, обладающего определенной пропозициональной структурой;

• указанием на потенциальное влияние дискурсивных факторов на существенные характеристики текста (например, абзацное членение).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Дискурс является объективной реальностью и представляет собой незаконченное глобальное длящееся описательное явление, предполагающее постоянное генерирование текстов, объединенных общим топиком, то есть процесс, предполагающий недискретную, взаимно обусловленную, пресуппозитивную генерацию взаимосвязанных текстов, процесс идее-выражения и идее-проявления, направленный на сопряжение коммуникативных деятель-ностей отправителя и адресата.

2. В системе уровней языка дискурс реализуется как область надтекстовых уровней, вследствие чего приобретает новые по сравнению с текстом характеристики, важнейшей из которых является его динамичность - «ощутимая динамичность»; баланс между материальностью и пресуппозитивностью.

3. Топик дискурса является основным элементом, обеспечивающим связь между всеми текстами, составляющими дискурс. При этом основным продуктом функционирования дискурса является текст, а результатом - оптимизация топика.

4. Текст создается в точке пересечения нескольких дискурсов, анализ каждого из которых позволяет выделить ограничения и правила, регулирующие генерацию новых текстов.

5. Сверхфразовое единство представляет собой отрезок текста, имеющий топик в другом дискурсе, то есть пересечение текста с неким внешним дискурсом.

6. Система документов Организации Объединенных Наций представляет собой дискурс, обладающий пропозициональной структурой и предопределяющий существенные типологические характеристики текстов документов ООН.

Теоретическое и практическое значение исследования. Разработка теории дискурса занимает важное место в современном языкознании. Дальнейшие исследования в этой области могут способствовать решению ряда актуальных проблем общей лингвистики, лингвистики текста и коммуникативной лингвистики.

Проведенное исследование может служить основанием для применения пропозиционально ориентированного подхода к изучению структур других дискурсов, тем самым настоящая диссертация может рассматриваться как вклад в дальнейшую разработку дискурс-анализа.

Основная часть представленного диссертационного исследования включает в себя три главы. В первой главе работы дается обзор основных достижений в области лингвистики текста и дискурс-анализа, прослеживается история разграничения понятий «текст» и «дискурс», предпринимается попытка локализации дискурса в системе уровней языка и определения дискурса как единицы лингвистики.

Интенсивные исследования различных свойств текста как системы, предпринятые учеными во второй половине XX века, позволили приоткрыть завесу не только над чисто лингвистическими аспектами функционирования текста, но и описать отдельные психологические механизмы, задействованные, например, при восприятии, запоминании и воспроизведении; однако вследствие определенной разобщенности и некоторой изолированности направлений исследований текста, целостной модели протекания процессов, связанных с функционированием текста, так и не было создано. Одним из первых шагов в этом направлении стало рассмотрение текста не просто как системы, а как системы, входящей в состав надсистем высшего уровня, в результате чего в середине 70-х годов прошлого века в развитие теории текста появляется новое направление исследований - дискурс-анализ. Основной причиной возникновения этого относительного молодого направления стали попытки исследователей «погрузить текст в жизнь» то есть не рассматривать текст в его статической форме, а исследовать его с точки зрения функционирования, например, в процессе порождения и восприятия. Это потребовало введения новой терминологии для описания ранее неизученных явлений, и одним из таких новых терминов стал «дискурс».

В «Кратком словаре терминов лингвистики текста» дискурс определяется как «многозначный термин лингвистики текста, употребляемый рядом авторов в значениях почти омонимичных: связанный текст, устно-разговорная форма текста, диалог, группа высказываний, связанных между собой по смыслу речевое произведение, как данность - письменная или устная». В данном определении сущности дискурса центральное место занимает понятие «текст». Как известно, тексты возникают в результате языкового взаимодействия, и адекватное понимание сущности текста возможно лишь при учете динамических процессов языкового общения, разворачивающихся во времени и ведущих к возникновению текста. Ролан Барт писал: «Текст значит текстура, ткань. Но если раньше мы всегда принимали эту ткань за продукт, готовую материю, за которой лежит более или менее спрятанный смысл (истина), теперь мы подчеркиваем в этой ткани ту порождающую идею, что текст выработан в процессе непрерывного сплетения. Потерянный в этой ткани, в этой текстуре, субъект разворачивает себя подобно пауку, выливающемуся в секрециях, конструирующих паутину» [Барт-1989, 515]. И хотя существовала длительная традиция изучения текстов, особенно письменных, как статических объектов, существующих независимо от обстоятельств их возникновения, к середине 1970-х годов текст был переосмыслен как коммуникативный процесс, и вслед за этим лингвистика текста стала «перерождаться» в дискурсивный анализ. Так, один из виднейших специалистов в области лингвистики текста голландский лингвист Т. ван Дейк во второй половине 1970-х годов перешел (впрочем, достаточно плавно и органично) с текстовой на дискурсивную терминологию, что определило переход от статического к динамическому, процедурному подходу. В частности, Т. ван Дейк отмечал: «Дискурс - это сложное коммуникативное явление, включающее кроме текста еще и экстралингвистические факторы (знания о мире, мнения, установки, цели адресанта), необходимые для понимания текста. .Речевой поток, язык в его постоянном движении, вбирающий в себя всё многообразие исторической эпохи, индивидуальных и социальных особенностей как коммуниканта так и коммуникативной ситуации, в которой происходит общение» [Дейк-1989, 8-9].

Ю. Руднев определяет дискурс, как «такое измерение текста, взятого как цепь/комплекс высказываний (т.е. как процесс и результат речевого (коммуникативного) акта), которое предполагает внутри себя синтагматические и парадигматические отношения между образующими систему формальными элементами и выявляет прагматические идеологические установки субъекта высказывания, ограничивающие потенциальную неисчерпаемость значений текста»1.

В Большом энциклопедическом словаре дискурс рассматривается как «текст, взятый в событийном аспекте, речь, рассматриваемая, как целенаправленное социальное действие» 2.

Детальное изучение современных толкований термина «дискурс» выявляет ряд недостатков, которые сводятся к тому, что такие определения во многом по-прежнему атомистичны, то есть представляют дискурс как сумму текстов, всего лишь нечто большее, чем текст и недостаточно конкретны, то есть не отражают принципиальных отличий дискурса от текста или от речи.

Обобщив и проведя классификацию имеющихся определений термина «дискурс», автор получает три основных подхода к его локализации:

1) дискурс как совокупность текстов на одну тему.

2) дискурс как личное говорение и тексты отдельной личности.

3) дискурс как совокупность текстов и пресуппозиций.

Практически во всех современных толкования термина «дискурс» подчеркивается динамический характер явления в противопоставление статическому характеру текста. При этом особый акцент делается на том, что дискурс не является изолированным, обособленным явлением, а включает в себя некую совокупность пресуппозиций, необходимых для адекватного понимания данного дискурса. При таком рассмотрении, а также с учетом того, что любая пресуппозиция является свернутой идеей какого-либо существующего или гипотетического текста, дискурс предстает как коммуникативное явление со сложной внутренней структурой, рассматриваемое в динамике, то есть как речевая деятельность или процесс, результатом или «эффектом» которого является генерирование текстов. При этом новые тексты занимают свое место в структуре дискурса, обрастая связями с другими его элементами и последо

1 Руднев Ю.В. Концепция дискурса как элемента литературоведческого метаязыка. - URL: littp://zhelty-dom.narod.ni/literature/txt/discoiirsjr.htrn. - 2001

2 Языкознание. Большой энциклопедический словарь. - М., 1998. - С.136. вательно создавая образ дискурса, а отдельные тексты, уже находящиеся в структуре дискурса, сворачиваются до пропозиций или связных комбинаций пропозиций и переходят в область пресуппозиций. И если текст является сопряженной знаковой моделью коммуникативных деятельностей отправителя и адресата [см. Сидоров Е.В. 1987, 1999], то дискурс есть не что иное, как процесс, более широкий взгляд на речевую деятельность, предполагающий отказ от ее «личной» фрагментарности.

На основании приведенных выше рассуждений, мы рассматриваем дискурс как незаконченное глобальное длящееся описательное явление, предполагающее постоянное генерирование текстов, объединенных одним топиком, то есть процесс, предполагающий недискретную, взаимно обусловленную, пресуппозитивную генерацию взаимосвязанных текстов, процесс идее-выражения и идее-проявления, направленный на сопряжение коммуникативных деятельностей отправителя и адресата.

Системный подход к исследованию текста, а позже дискурса позволил выявить у них ряд характеристик, присущих системам вообще. Во всех вышеуказанных типах дискурса, он предстает как набор текстов, созданных в разное время и объединенных одним топиком, однако при этом речь идет не о простом суммировании текстов, а о поиске того общего, что объединяет эти тексты в непрерывистую, недискретную совокупность. И этим общим является то, что дискурс, как и текст, сводим к идее. Из этого можно сделать вывод, что дискурс - это дальнейшее после текста развертывание идеи.

В своих работах автор предикационной концепции языка В.А. Курдюмов предлагает схему уровней языка от морфемы до текста. Учитывая то, что дискурс по своей сути является образованием, большим, чем текст и наряду с текстом включает и другие элементы, мы полагаем возможным на этой схеме расположить дискурс над текстом.

Сводимость дискурса к пропозиции (последовательности пропозиций) доказывается в трудах Т. ван Дейка, в рамках предложенной им теории макроструктур. Согласно ван Дейку, макроструктура представляет собой последовательность макропропозиций, выводимых из исходного дискурса по макроправилам, и строится таким образом, чтобы представлять собой полноценный текст. По мнению Ван Дейка, макропропозиция - это обобщенное описание основного содержания дискурса, которое адресат строит в процессе понимания. К макроправилам относятся:

1. Опущение: при наличии последовательности пропозиций необходимо опустить те пропозиции, которые не служат условиям интерпретации (напр., пресуппозицией для другой пропозиции в данной последовательности).

2. Обобщение: при наличии последовательности пропозиций необходимо заменить эту последовательность на пропозицию, выводимую из каждой пропозиции данной последовательности.

3. Построение: при наличии последовательности пропозиций необходимо заменить ее пропозицией, выведенной из всего репертуара пропозиций, входящих в эту последовательность [см. van Dijk and Kintch-1983].

Выведение вышеуказанных макроправил в очередной раз показывает характерное для западной лингвистики стремление к формализации языковых явлений и сведению их к простым механическим операциям.

По мнению исследователей, рекурсивное применение указанных макроправил приводит к выделению структур долговременной памяти, то есть структур, обобщающих информацию, которая удерживается в течение достаточно длительного времени в памяти людей.

Говоря о дискурсе как о системе, мы предполагаем, что данное структурное образование обладает определенным набором признаков и свойств, присущим всем системам. К общим признакам систем, прежде всего, относится наличие элементов и связей между ними. При этом строение системы, то есть набор элементов и характер связей между ними, определяется функцией, которую система выполняет, в том числе в пределах надсистемы и как процесс. В.Б. Касевич пишет: «Для функциональных систем . добавляется новый системообразующий фактор, гораздо более «мощный», чем фактор замкнутости. Это результат (или функция), для достижения которого (которой) существует данная совокупность элементов» [Касевич-1988, 12].

При этом необходимо отметить, что дискурс, который в системе уровней языка находится «над» текстом и, вследствие этого является гораздо более сложной системой, вероятнее всего, состоит не только из простых элементов, но и подсистем, каждая из которых выполняет свою функцию, которая, в свою очередь, определяет набор элементов и строение этой подсистемы.

Вторая глава посвящена исследованию функциональных особенностей системы документов ООН. В ней рассматривается ряд документов ООН с точки зрения особенностей соотношения адресата и отправителя, абзацного членения, используемых грамматических конструкций, подбора лексики и так далее.

Условно все документы ООН в зависимости от целевой установки и коммуникативной направленности могут быть разделены на два основных типа уставные документы и декларативные документы. Различия между типами обусловлены, прежде всего, различием адресатов. Так, в роли адресата текстов уставных документов ООН выступают страны-члены ООН, что, учитывая тот факт, что в данном случае адресат совпадает с отправителем, позволяет рассматривать уставные документы ООН как особый вид межгосударственных договоров, что в свою очередь предопределяет принадлежность этих документов к официально-деловому функциональному стилю. Декларативные документы ООН адресованы, прежде всего, мировому сообществу, что придает официально-деловому стилю данного типа документов некоторые черты публицистического стиля, выраженные на уровне поверхностной репрезентации наличием элементов оценочности, не свойственных официально-деловому стилю.

Несмотря на то, что указанные группы документов имеют различную коммуникативную направленность и целевую установку и относятся к различным функциональным стилям, они обладают целым рядом схожих признаков, среди которых можно выделить следующие: а) наличие в этих текстах целого ряда обязательных композиционных элементов (заглавие, преамбула, центральная часть, заключительная часть); б) характерные особенности графического оформления, в том числе членение на главы, статьи, параграфы и так далее; в) особенности соотношения адресата и отправителя этих текстов; г) жесткий отбор лексики, тенденция к экономному использованию языковых средств (клишированность).

Структурно-логическое членение текстов документов ООН основывается на выделении ряда крупных логических блоков (преамбулы, центральной части и заключительной части), каждый из которых включает более мелкие компоненты, представленные на письме пронумерованными главами, статьями и пунктами. Ввиду особенностей функционального стиля документов ООН самый мелкий конструктивный элемент структурно-логического членения - пункт (он же абзац) - соответствует сверхфразовому единству.

Интересный материал для исследования проблемы соотношения абзаца, СФЕ и предложения можно найти в резолюциях различных организаций ООН.

В отличие от основных уставных документов ООН резолюции, как правило, оформляются в виде одного (реже двух), но исключительно протяженных (несколько страниц) сложносочиненных предложений, в рамках которых осуществляется рубрикация. Например:

Генеральная Ассамблея, руководствуясь целями и принципами Устава Организации Объединенных Наций, ссылаясь на декларацию по случаю пятидесятой годовщины Организации Объединенных Наций, рассмотрев доклад Генерального Секретаря, доклад Специального комитета, учрежденного резолюцией 51/210 Генеральной Ассамблеи от 17 декабря 1996 года, и доклад Рабочей группы Шестого комитета, учрежденной в соответствии с резолюцией 57/27,

1. решительно осуждает как преступные и не имеющие оправдания все акты, методы и практику терроризма, где бы и кем бы они ни осуществлялись;

20. постановляет включить в предварительную повестку дня своей пятьдесят девятой сессии пункт, озаглавленный «Меры по ликвидации международного терроризма».

С одной стороны, очевидно, что приведенные в качестве примера графически выделенные абзацы (пункты, рубрики) являются комментариями по отношению к топику, выраженному словосочетанием «Генеральная Ассамблея», оформлены в качестве однородных членов предложения, а, следовательно, не могут рассматриваться как сверхфразовые единства. С другой стороны, для восприятия столь протяженного предложения, в любом случае, необходимо его разделение на некие смысловые блоки, каждый из которых в приведенном примере локализуется в рамках одного графически выделенного однородного члена предложения. Такие логические блоки обладают почти явно выраженной свернутой предикативностью и потенциально могут быть развернуты до предложений. Так, например, если в пункте 20 рассмотренного выше примера выделить актант «пункт, озаглавленный «Меры по ликвидации международного терроризма»» в качестве топика, а сам пункт трансформировать в страдательное предложение, то получится: «Пункт, озаглавленный «Меры по ликвидации международного терроризма, включен в предварительную повестку дня пятьдесят девятой сессии». Последовательно применяя аналогичную процедуру к другим пунктам, автор получает ряд сверхфразовых единств, соответствующих абзацам (пунктам, рубрикам), из чего можно сделать вывод, что указанные пункты обладают свернутой предикативностью и потенциально могут быть развернуты до сверхфразовых единств.

Отдельно во второй главе рассматриваются способы обеспечения связности в текстах документов ООН. Связность на уровне поверхностной репрезентации текстов в документах ООН обеспечивается хорошо известными лингвистике формальными способами, описанными в первой главе настоящей работы. К ним относятся единство видо-временных форм глаголов, лексические повторы, модальность, местоимения. Использование синонимии для обеспечения межфразовых связей практически отсутствует, что объясняется необходимостью достижения максимальной точности изложения и предотвращения возможных двойных толкований смысла документа. По указанной причине, местоимения используются только в тех случаях, когда они могут быть однозначно осмыслены из текста.

К основным и наиболее частотным формальным средствам обеспечения связности в рамках СФЕ, составляющих тексты документов ООН, прежде всего, можно отнести лексические повторы. Связь между СФЕ формально обеспечивается все теми же лексическими повторами, однако более глубокое исследование текстов на уровне пропозициональной репрезентации дает возможность сделать вывод о наличии непосредственной или опосредованной пропозициональной связи СФЕ с общим топиком всего текста. Подобный подход к репрезентации данного текста позволяет представить его в виде формального предложения, например: «МЕЖДУНАРОДНЫЙ ТРИБУНАЛ осуществляет СУДЕБНОЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ, имеет следующую ЮРИСДИКЦИЮ, ОРГАНИЗАЦИЮ и ПОЛНОМОЧИЯ и действует в соответствии со следующими ПРОЦЕДУРАМИ» (Устав Международного трибунала по бывшей Югославии). Такое рассмотрение структуры текста позволяет, во-первых, сделать вывод о том, что сверхфразовые единства, представленные в данном случае статьями, связаны пропозициональными связями с топиком текста, в данном случае преамбулой, а во-вторых, показывает потенциальную сводимость текста к пропозиции.

В третьей главе приводятся обоснования возможности рассмотрения системы документации ООН как дискурса, рассматриваются категории цельности и связности в отношении дискурса, уточняются понятия «топик», «контекст», «пресуппозиция» в рамках анализа дискурса и исследуется пропозициональная основа структуры дискурса документов ООН.

Связность всех текстов ООН обеспечивается, прежде всего, наличием общего модуса (Организация Объединенных Наций), являющегося формальным топиком всех без исключения документов ООН, то есть структура любого документа ООН, с коммуникативной точки зрения, может быть представлена в виде формулы: «Организация Объединенных Наций постановляет (считает, полагает и т.д.) следующее (далее текст документа)», причем, как правило, этот топик имеет ярко выраженный характер и находит свое отражение в преамбуле любого документа Организации. Автор понимает модус в русле предикационной концепции языка, то есть как «утверждение (истинности) смысла высказывания, которое (косвенно) проявляется во внутренней структуре предложения через выбранную говорящим внутреннюю модальность диктума (объективную модальность)» [Курдюмов-1999, 158]. Выделение элемента «Организация Объединенных Наций» в качестве общего модуса (формального топика) документов ООН не вступает в противоречие с тем фактом, что ряд рассматриваемых документов издается отдельными учреждениями ООН, так как эти учреждения юридически являются частью Организации Объединенных Наций, а, с лингвистической и логической точек зрения, понятия, обозначающие ту или иную организацию, находятся в отношениях включения («часть - целое») с понятием «Организация Объединенных Наций». В известном диссертационном исследовании Т.П. Трегубович 1978 года аналогичный денотативный элемент называется текстуальным референ-тором, что дает нам основания для целей настоящего исследования ввести понятие формального дискурсивного референтора, каковым будет являться денотат «Организация Объединенных Наций». Выделение формального дискурсивного референтора возможно и для дискурсов, состоящих из текстов, объединенных не на основе единого автора, а на основе единого топика, единой обслуживаемой сферы и так далее. Так, например, для дискурса политики формальным дискурсивным референтором будет служить денотат «лица, занимающиеся (интересующиеся и т.п.) политикой».

Таким образом, система документации ООН является дискурсом потому, что,, во-первых, представляет собой связную совокупность текстов, а, во-вторых, динамично развивается (то есть генерирует новые тексты) под влиянием совокупности документов ООН в целом, что может быть прослежено на примере любого документа ООН.

Центральным системообразующим элементом любого дискурса является его топик. При рассмотрении данной категории дискурса автор следует концепции В.А. Курдюмова и отличает топик от темы, рассматривая его как максимально универсальную языковую категорию. Согласно концепции У.Чейфа, изложенной в работе «Дискурс, сознание и время. Текущий и отстраненный опыт при речи и письме», топик — это комплекс взаимосвязанных идей (референтов, событий, состояний), находящийся в полуактивном состоянии. Языковым воплощением такого комплекса может быть только текст, что дает нам возможность предположить, что в структуре дискурса топик локализуется в рамках реально существующего или гипотетического текста.

Внешне топик дискурса может представать в виде текста или номинации. При этом во втором случае такая номинация все равно предполагает наличие внутренней свернутой предикативности, то есть возможность ее «развертки» до предложения и далее до текста, иными словами до единицы системы языка, способной выразить комплекс «идей (референтов, состояний, событий)».

Важным свойством топика дискурса, обусловленным природой дискурса как процесса, является его динамичность. В процессе функционирования дискурса видоизменяется и его топик. Так, если говорить о дискурсе советской эпохи, то, очевидно, что с течением времени произошло значительное смещение оценочностных характеристик топика, что в первую очередь обусловлено генерацией новых текстов в структуре дискурса. Каждый новый текст, создаваемый в том или ином дискурсе осуществляет предикацию топика дискурса и таким образом является комментарием в структуре аналогичной бинарной рамке Т-К в предложении.

Центральное место топика в структуре дискурса предопределяет его роль как предиката-гиперонима для всех текстов дискурса.

Понятие пресуппозиции пришло в языкознание/из логики, где она понимается как комплекс условий, существование которых позволяет толковать суждение как истинное или ложное. Лингвистика рассматривает два вида пресуппозиций: семантические и прагматические. В общем случае, суждение Р называется семантической пресуппозицией суждения Б, если и из истинности, и из ложности 8 следует, что Р истинно. Это значит, что ложность суждения Р приводит к тому, что Б не является ни истинным, ни ложным, то есть становится аномальным. Прагматические пресуппозиции, относятся к знаниям и убеждениям адресанта и адресата. Суждение Р является прагматической пресуппозицией суждения 8, если, высказывая суждение 8, адресант считает Р само собой разумеющимся и известным адресату. Прагматическая пресуппозиция, в отличие от семантической пресуппозиции, оказывается несостоятельной, если адресат ничего не знает про Р. Из приведенных определений следует, что пресуппозиция представляет собой смысловой элемент пропозиции (предложения, суждения), истинность которого необходима для того, чтобы такая пропозиция не была аномальной и была уместна в данном контексте.

Все вышеизложенное, на наш взгляд, в полной мере применимо и к дискурсу. Что касается прагматических пресуппозиций, то их роль в функционировании дискурса очевидна: при порождении любого текста автор предполагает, что адресат имеет общие с ним фоновые знания, то есть в той или иной степени владеет языковой системой, с помощью средств которой создается этот текст, и хотя бы имеет представление о контексте такого текста. Другими словами речь идет о погруженности адресата в ряд дискурсов, среди которых в первую очередь выделяются дискурс языка и дискурс темы. И действительно, текст на неизвестном языке или на узкоспециальную тему будет лишен всякого коммуникативного смысла.

Семантические пресуппозиции в структуре дискурса представляют собой «свертки» реально существующих или гипотетических текстов, обеспечивающие осмысленность всего дискурса в целом и его текстов в отдельности. По своим функциям они совпадают с аксиомами и представляют собой краеугольные камни любого дискурса. К примеру, в дискурсе евклидовой геометрии одной из таких пресуппозиций является: «Через точку А вне прямой а в плоскости, проходящей через А и а, можно провести лишь одну прямую, не пересекающую а». На основе этой пресуппозиции строится вся традиционная геометрия, а ее предполагаемая ложность привела к созданию геометрии Лобачевского, коренным образом отличающейся от евклидовой.

Пресуппозитивная генерация текста в процессе функционирования дискурса предполагает порождение текстов исключительно на основе базовых пресуппозиций дискурса и ограничивает потенциально бесконечную вариативность топика дискурса. Выявление ложности базовых пресуппозиций дискурса приводит к потере его осмысленности.

В современной лингвистике контекст понимается как «фрагмент текста, включающий избранную для анализа единицу, необходимый и достаточный для определения значения этой единицы, являющегося непротиворечивым по отношению к общему смыслу данного текста. Иначе говоря, контекст есть фрагмент текста минус определяемая им единица» [ЛЭС-1990, 238]. В структуре дискурса мы рассматриваем контекст данного текста как фрагмент дискурса необходимый и достаточный для адекватной семантизации такого текста. Другими словами, контекстом данного текста являются все тексты дискурса, связанные с избранным для анализа текстом пропозициональными межтекстовыми связями. Очевидно, что при таком понимании контекста он вряд ли может быть реконструирован полностью, и поэтому для практических целей человеческое сознание имеет тенденцию ограничивать потенциально безграничный контекст, то есть сводить его к некой минимальной структуре, необходимой и достаточной для осмысления того или иного текста. Такую структуру мы называем текстом-предшественником, который мы понимаем как минимальный фрагмент дискурса, обеспечивающий адекватное понимание того или иного элемента дискурса (слова, словосочетания, предложения, текста и т.д.). При этом в самом широком смысле выявление контекста — это процесс познания, поскольку подразумевает постоянный поиск предикативных связей.

Изучение структуры дискурса документов ООН позволяет автору говорить о том, что все тексты, входящие в его состав, пропозиционально связаны с топиком дискурса, то есть любой новый текст, возникающий в структуре этого дискурса, осуществляет предикацию топика, формально представленного в виде номинации «Организация Объединенных Наций».

22

Заключение диссертации по теме «Теория языка», Гнилорыбов, Сергей Александрович

3.5. Выводы по третьей главе

1. Ввиду объективности своего существования дискурс обладает связностью и цельностью, однако связность и цельность являются лишь формальными, а не сущностными характеристиками дискурса, так как сами по себе не определяют дискурс. Основным дискурсообразующим элементом при этом является топик, который с одной стороны, объединяет совокупность текстов в надтекстовую единицу языка, а с другой стороны, отграничивает эту единицу языка от других аналогичных единиц.

2. Дискурс находится под влиянием ряда детерминант, важнейшими из которых являются топик и пресуппозиция (система пресуппозиций).

Топик дискурса может рассматриваться в синхронии и диахронии и является универсальной категорией, определяющей структуру дискурса. В синхронии он представляет собой реально существующий текст (комплекс текстов), повествующий о событии (предмете, идее и т.д.), вызвавшем появление такого дискурса и (опосредованно или непосредственно) является предикатом-гиперонимом для всех текстов дискурса. В диахронии топик представляет собой динамическое образование, комплекс «идей (референтов, состояний, событий)», существующий в сознании в виде гипотетического текста и модифицирующийся в процессе функционирования дискурса.

Пресуппозиции (система пресуппозиций) являются категорией дискурса, определяющей его структуру, и представляют собой «свертки» реально существующих или гипотетических текстов, обеспечивающие осмысленность всего дискурса в целом и каждого из его текстов в отдельности.

3. Совокупность документов ООН может рассматриваться как дискурс, так как она является:

1) цельной и связной, что обеспечивается, во-первых, наличием формальных средств обеспечения связности между текстами, а, во-вторых, наличием определенной пропозициональной структуры (иными словами ментальной модели), связывающей все тексты документов ООН в единое надтекстовое образование, в которой доминирующая роль играет топик;

2) динамичной и потенциально бесконечной, что явствует из постоянной генерации текстов, объединенных общим топиком и набором пресуппозиций;

3) отграниченной от других надтекстовых единиц языка опять же на основании своего топика.

4. Механизм пересечения дискурсов требует более глубокого исследования, однако можно сказать, что точка пересечения нескольких дискурсов -это текст или СФЕ.

115

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящей диссертации предпринята попытка исследования надтексто-вых единиц языка. Долгое время текст являлся высшим уровнем исследования, однако, как и в свое время выход за пределы предложения был обусловлен нерешенностью (или скорее принципиальной нерешаемостью) проблем синтаксиса на этом уровне, так же и выход за пределы текста предопределен наличием целого ряда вопросов лингвистики текста, которые до сих пор не были решены на уровне текста.

В первой главе данного исследования показано, что современные исследования дискурса недостаточно полно раскрывают природу этого лингвистического явления. Несмотря на применение самых разнообразных подходов к его изучению, до сих пор не предложено более или менее удовлетворительного определения этой единицы, учитывающего ее динамический характер, многоуровневость и роль в коммуникации. Как правило, имеющиеся определения не дают четкого ответа на вопрос, чем же дискурс отличается от текста или от речи. В большинстве своем такие дефиниции рассматривают дискурс как совокупность текстов на одну тему, как сумму текстов отдельной личности, как совокупность текстов и пресуппозиций, учитывается такая неотъемлемая черта дискурса как динамичность. В диссертации предлагается рассматривать дискурс как незаконченное глобальное длящееся описательное явление, предполагающее постоянное генерирование текстов, объединенных одним топиком, то есть процесс, предполагающий недискретную, взаимно обусловленную, пресуппозитивную генерацию взаимосвязанных текстов, процесс идее-выражения и идее-проявления, направленный на сопряжение коммуникативных деятельностей отправителя и адресата и имеющий структурную организацию, охватывающую целую область уровней языка.

Являясь уровневой единицей, дискурс в иерархии языка локализуется на «надтекстовом» уровне, что позволяет говорить о том, что по сравнению с текстом дискурс получает ряд новых качеств, среди которых в первую очередь необходимо выделить его динамичность. В системе языка уровень дискурса является промежуточным между текстом и предложенным нами уровнем всеобщего дискурса, который мы понимаем как всю совокупность систем существующих и существовавших когда-либо языков, а также все тексты, созданные в рамках этих систем, и если рассматривать всеобщий дискурс как языковое отражение действительности, то дискурс предстает как связующее звено между текстом и окружающей действительностью, и если идти далее, то именно понятие дискурса помогает логически завершить концепцию «тотального» или всеобщего «дома бытия» [см. Хайдеггер- 1993, 272].

В настоящем диссертационном исследовании, изучение дискурса осуществляется на материале системы документов ООН. Выбор такой тематики обусловлен, прежде всего, относительно легкой доступностью системы документов ООН для изучения по сравнению с другими возможными дискурсами и очевидной конструктивной выявленностью ее как дискурса.

Исследование формально-структурных особенностей системы документов ООН, предпринятое во второй главе диссертации, показывает, что Документы ООН могут быть условно разделены на два основных типа: уставные документы (Устав ООН, Устав Международного трибунала по бывшей Югославии, Статут Международного Суда, уставы других организаций, входящих в состав ООН) и декларативные документы (декларации и конвенции ООН, резолюции Совета Безопасности, резолюции Генеральной ассамблеи и т.д.). Выделение двух типов документов обусловлено в первую очередь различием их целевой установки при единстве выполняемой ими координационной функции, что накладывает отпечаток на такие сущностные характеристики текстов этих документов, как, например, соотношение автор - адресат, что в свою очередь предопределяет различие функциональных стилей, используемых в указанных типах текстов.

Минимальной единицей структурно-логического членения текстов документов ООН является пункт (абзац), всегда заключающий в себе сверхфразовое единство. Графическое выделение в качестве абзацев отдельных однородных членов предложения в некоторых документах ООН не только не противоречит этому выводу, но и позволяет говорить о наличии у таких членов предложения почти явно выраженной свернутой предикативности, то есть потенциальной развертываемости этих единиц до «полномасштабных» СФЕ. Таким образом, на примере документов ООН демонстрируется возможность включения нескольких «свернутых» СФЕ в состав одного предложения.

К характерным особенностям текстов документов ООН относятся использование ограниченного набора глаголов, обладающих нейтральной эмоциональной окраской (постановить, осудить, одобрить, рекомендовать, создать и т.д.), а также производных от них деепричастий и отглагольных существительных, что характерно для официально-делового стиля. Многие такие глаголы содержат тему долженствования и предписания; использование слов и словосочетаний литературного языка, имеющих ярко выраженную функционально-стилистическую окраску, например заключение под стражу, гражданские лица, юрисдикция, декларация, международное право; тенденция к максимальному ограничению полисемии слов вплоть до узкой терминологизации путем введения точного определения слов и понятий в текст документа; высокая частотность использования безличных, в том числе пассивных, конструкций; употребление личных местоимений, которое свидетельствует не о личностной принадлежности послания, а призвано подчеркивать единство мнений стран-членов ООН по определенному вопросу; использование значительного числа однородных членов в предложениях с целью максимально исчерпать предмет сообщения; использование деепричастных оборотов для выражения целей, мотивов и обстоятельств издания того или иного документа.

При изучении системы документов ООН как дискурса мы: • рассматривали дискурс как процесс;

• исследовали дискурс в свете предикационной концепции языка с использованием терминов и понятий, связанных с этой концепцией;

• использовали структурный и динамический подходы, что привело нас к следующим выводам:

1. Совокупность документов ООН рассматривается нами как дискурс, так как она является цельной и связной, что обеспечивается, во-первых, наличием формальных средств обеспечения связности между текстами, а, во-вторых, наличием определенной пропозициональной структуры (иными словами ментальной модели), связывающей все тексты документов ООН в единое надтекстовое образование, в которой доминирующая роль играет топик; динамичной и потенциально бесконечной, что явствует из постоянной генерации текстов, объединенных общим топиком и набором пресуппозиций; обособленной от других надтекстовых единиц языка опять же на основании своего топика.

2. Исследование дискурса документов ООН позволяет сделать вывод о том, что ввиду объективности своего существования дискурс обладает связностью и цельностью, однако связность и цельность являются лишь формальными, а не сущностными характеристиками дискурса, так как сами по себе не определяют дискурс. Основным дискурсообразующим элементом при этом является топик, который с одной стороны, объединяет совокупность текстов в надтекстовую единицу языка, а с другой стороны, отграничивает эту единицу языка от других аналогичных единиц.

3. Дискурс находится под влиянием ряда детерминант, важнейшими из которых являются топик и пресуппозиция (система пресуппозиций). Топик дискурса может рассматриваться в синхронии и диахронии и является универсальной категорией, определяющей структуру дискурса. В синхронии он представляет собой реально существующий текст (комплекс текстов), повествующий о событии (предмете, идее и т.д.), вызвавшем появление такого дискурса и (опосредованно или непосредственно) является предикатом-гиперонимом для всех текстов дискурса. В диахронии топик представляет собой динамическое образование, комплекс «идей (референтов, состояний, событий)», существующий в сознании в виде гипотетического текста и модифицирующийся в процессе функционирования дискурса. Пресуппозиции (система пресуппозиций) являются категорией дискурса, определяющей его структуру, и представляют собой «свертки» реально существующих или гипотетических текстов, обеспечивающие осмысленность всего дискурса в целом и каждого из его текстов в отдельности.

Целью настоящей диссертации не являлось всеобъемлющее исследование дискурса как явления и единицы языка, так как подобное исследование ввиду сложности и многоаспектности предполагает написание гораздо более фундаментального труда, однако, на наш взгляд, отдельные результаты данного исследования могут способствовать дальнейшей разработке этого перспективного направления современного языкознания.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Гнилорыбов, Сергей Александрович, 2005 год

1. Арутюнова НД. Вариации на тему предложения // Инвариантные синтаксические значения и структура предложения. (Доклады на конференции по теоретическим проблемам синтаксиса). М.: Наука, 1969. - С. 39-48.

2. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1994.-С. 413-423.

3. Барт Р. Лингвистика текста // Новое в зарубежной лингвистике: Лингвистика текста / Сост. Николаева Т.М. М.: Прогресс, 1978. - вып.VIII. - С. 442-449.

4. Бондаренко Г.В., Шрейдер Ю.А. Текст, смысл, ситуация. М., 1978.

5. Бондарко A.B. О структуре грамматических категорий (отношения оппозиции и неоппозитивного различия). // Вопросы языкознания. 1981. - № 6. - С. 16-27.

6. Бондарко A.B. Опыт лингвистической интерпретации соотношения системы и среды // Вопросы языкознания, 1985. №1. - С. 13-23.

7. Бирюков П.Н. Международное право: Учебное пособие. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Юристъ, 1999. - 416 с.

8. Бухбиндер В.А., Розанов Е.Д. О целостности и структуре текста // Вопросы языкознания. М., 1975.- № 6. - С. 73-86.

9. Вейхман Г.А. Лингвистика текста и проблемы сложноподчиненных предложений // Вопросы языкознания, 1984. №5. — С. 95-107.

10. Виноградов В.В. Итоги обсуждения вопросов стилистики // Вопросы языкознания. 1955. - № 1. - С. 69-76.

11. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. -М.: Высшая школа, 1963. 124 с.

12. Виноградов В.В. Основные вопросы синтаксиса предложения // Березин Ф.М. История советского языкознания. Хрестоматия. М.:Высшая школа, 1981.-С.316-321.

13. Гак В.Г. О семантической организации текста // Лингвистика текста. Материалы научной конференции: В 2 ч. Ч I. - М.: тип. МГПИИЯ им. Мориса Тореза, 1974. - С. 61-66.

14. Гальперин И. Р. О понятии "текст" // Вопросы языкознания. 1974. -№ 6. - С. 68-77.

15. Гальперин И.Р. К проблеме зависимости предложения от контекста // Вопросы языкознания. 1977. - № 1. - С. 48-55.

16. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистических исследований. -М.: Наука, 1981.- 138 с.

17. Гаузенблаз К. О характеристике и классификации речевых произведений // Новое в зарубежной лингвистике: Лингвистика текста / Сост. Николаева Т.М. М.: Прогресс, 1978. - вып.УШ. - С. 57-78.

18. Гиндин С.И. Советская лингвистика текста. Некоторые проблемы и результаты (1948-1975) // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. -1977.-№4.-С. 348-361.

19. Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. Сб. работ (Сост В.В. Петрова). -М.: Прогресс, 1989. 310 с.

20. Домашнее А.И., Шишкина И.П., Гончарова Е.А. Интерпретация художественного текста. 2-е изд., дораб. — М.: Просвещение, 1989. - 208 с.

21. Дридзе Т.М. Язык и социальная психология. Учеб. пособие для фак. журналистики и филолг. фак. ун-тов / Под ред. проф. А.А. Леонтьева. М.: Высш. школа, 1980. - 224 с.

22. Зарубина НД. К вопросу о лингвистических единицах текста // Синтаксис текста. -М.: Наука, 1979. С.103-112.

23. Зарубина НД. Текст: лингвистический и методический аспекты. М.: Русский язык, 1981. - 112 с.

24. Зимняя И.А. Речевая деятельность и психология речи // Основа теории речевой деятельности. -М.: Просвещение, 1978. С. 5-33.

25. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. -М.: Наука, 1973. 136 с.

26. Изенберг X. О предмете лингвистической теории текста // Новое в зарубежной лингвистике: Лингвистика текста / Сост. Николаева Т.М. М.: Прогресс, 1978. - вып. VIII. - С. 43-56.

27. Иссерлин Е.М. Официально-деловой стиль. -М., 1970. -41 с.

28. Каменская О. Л. Текст и коммуникация: Учебное пособие для институтов и факультетов иностранных языков. М.: Высшая школа, 1990. -152 с.

29. Карасик В.И. О типах дискурса // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: Сб. науч. тр. Волгоград: Перемена, 2000. С.5-20.

30. Каримова Т.Ф. К вопросу о синтаксическом статусе заголовка // Проблемы сверхфразовых единств. Семантико-синтасическая структура. Межвузовский тематический сборник. Уфа, 1985. - С. 46-49.

31. Касевич В.Б. Семантика. Синтаксис. Морфология. М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1988. - 309 с.

32. Князева Е.Г. Структурный мир речевого общения (опыт лингвофилософского анализа): монография. М.: Типография МОТ, 1999. -187 с.

33. Ковалев Л.Н. Военно-политический договор как тип текста. Автореф. дисс. .канд. филологич. наук. Москва: Военный университет МО РФ, 2000. -24 с.

34. Кожевникова К. Об аспектах связности в тексте как целом // Синтаксис текста. -М.: Наука, 1979. С. 49-67.

35. Колшанский Г.В. Логика и структура языка. — М.: Высшая школа 1965.-240 с.

36. Колшанский Г.В. Прагматика текста // Сборник научных трудов МГПИИЯ им. М. Тореза. вып. 151. -М., 1979. - С. 3-8.

37. Колшанский Г.В. О языковом механизме порождения текста // Вопросы языкознания. 1983. - № 3. - С. 44-51.

38. КохВ.А. Предварительный набросок дискурсивного анализа//Новое в зарубежной лингвистике: Лингвистика текста / Сост. Николаева Т.М. М.: Прогресс, 1978. - вып. VIII. - С.149-171.

39. Красиков Ю.В. Алгоритмы порождения речи. Орджоникидзе: Ир, 1990.-240 с.

40. Курдюмов В.А. Предикация и природа коммуникации: Дис. . докт. фил. наук. М., 1999. - 263 с.

41. Курдюмов В.А. Идея и форма. Основы предикационной концепции языка. -М., 1999.-194 с.

42. Леонтьев A.A. Язык, речь, речевая деятельность. — М.: Просвещение, 1969. -214 с.

43. Леонтьев A.A. Признаки связности и цельности текста // Лингвистика текста. Материалы научной конференции: В 2 ч. Ч I. -М.: тип. МГПИИЯ им. Мориса Тореза, 1974. - С. 168-176.

44. Леонтьев A.A. Высказывание как предмет лингвистики, психолингвистики и теории коммуникации // Синтаксис текста. -М., 1979. -С. 18-37.

45. Ли Ч.Н., Томпсон С.А. Подлежащее и топик: новая типология языков // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск XI: Современные синтаксические теории в американской лингвистике. М.: Прогресс, 1982. -С. 193-235

46. Лингвистика текста. Материалы научной конференции. В 2 ч. 41.-М.: тип. МГПИИЯ им. Мориса Тореза, 1974. 230 с.

47. Лингвистика текста. Материалы научной конференции. В 2 ч. ЧII. -М.: тип. МГПИИЯ им. Мориса Тореза, 1974. 213 с.

48. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Сов. Энциклопедия, 1990. - 685 с.

49. Лосева Л.М. Текст как единое целое высшего порядка и его составляющие // Русский язык в школе. 1973. - № 1. - С. 61-67.

50. Маслов Ю.С. Введение в языкознание: Учебник для филол. спец. вузов. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Высшая школа., 1987. - 272 с.

51. Мельников Г.П. Системология и языковые аспекты кибернетики. М.: Советское радио, 1978. - 368 с.

52. Москальская О.И. Семантика текста // Вопросы языкознания, 1980. -№6. С. 32-42.

53. Москальская О.И Грамматика текста: Учебное пособие. М.: Высшая школа, 1981. - 183 с.

54. Москальская О.И. Текст два понимания и два подхода. - в кн.: Русский язык. Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст / Виноградовские чтения XII - XIII. -М.: Наука, 1984.-С. 154-162.

55. Николаева Т.М. Краткий словарь терминов лингвистики текста // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1978. — С.467-468.

56. Николаева Т.М. Лингвистика текста: Современное состояние и перспективы // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1978. -Вып.УШ.-С. 5-42.

57. Николаева Т. М. Коммуникативно-дискурсивный подход и интерпретация языковой эволюции // Вопросы языкознания, 1984 №3. - С. 111-119.

58. Новиков А.И. Семантика текста и ее формализация. М.: Наука, 1983. -215 с.

59. Общее языкознание (внутренняя структура языка) / Под. ред. чл.-кор. АН СССР Б.А. Серебрянникова. М.: Наука, 1972. - 565 с.

60. Орлов Г.А. Современная английская речь: Учеб. пособие для вузов по спец. «Англ. яз. и лит-ра». М.: Высшая школа, 1991. - 240 с.

61. Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. чл.-корр. АН СССР Н.Ю. Шведовой. 18-е изд., стереотип. -М.: Русский язык, 1986. - 797 с.

62. Пешковскш A.M. Русский синтаксис в научном освещении. -М.: Учпедгиз, 1956. 196 с.

63. Попов Ю.В., Трегубович Т.П. Текст: структура и семантика. Минск: Вышейшая школа, 1984. - 189 с.

64. Пропп В.Я. Морфология сказки. М.: Наука, 1969. - 132 с.

65. Синтаксис текста / отв. редактор Г. А. Золотова. М.: Наука, 1979. -368 с.

66. Русская грамматика. М.: Наука, 1980. - Т.2. Синтаксис. - 709 с.

67. Сидоров Е.В. Основы коммуникативной лингвистики. М., 1986. — 143 с.

68. Сидоров Е.В. Проблемы речевой системности. М.: Наука, 1987.— 140 с.

69. Советский энциклопедический словарь / Под ред. A.M. Прохорова. -М.: Советская энциклопедия, 1985. 1600 с.

70. Силантьев И.В. Текст в системе дискурсных взаимодействий // Критика и семиотика. Вып. 7. Новосибирск: Институт филологии СО РАН, Новосибирский государственный университет, 2004. С. 98-123

71. Солганик Г.Я. К проблеме типологии речи // Вопросы языкознания. -1981.-№1.-С. 70-79.

72. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика (сложное синтаксическое целое): Учеб. пособие для студентов вузов по спец. «Рус. Яз. и лит.». М.: Высшая школа, 1991. - 182 с.

73. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. М.: Наука, 1977.-341 с.

74. Сорокин Ю.А. Психолингвистические аспекты изучения текста. — М: Наука, 1985.- 168 с.

75. Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения. (Семиологическая грамматика) М.: Изд-во МГУ, 1981. - 360 с.

76. Тарасов Е.Ф. Тенденция развития психолингвистики. М.: Наука, 1987.- 168 с.

77. Текст и аспекты его рассмотрения. Тезисы докладов и сообщений Межвузовской научно-методической конференции (25-27 января). — М., 1977. -69 с.

78. Текст, структура и семантика: Межвузовский сборник научных трудов. Пятигорск: ПГПИИЯ, 1981.-200 с.

79. Трегубович Т.П. Опыт анализа семантико-синтаксической структуры текста. Автореф. дисс. .канд. филологич. наук. Минск: Минский гос. пед. институт иностранных языков, 1978. - 28 с.

80. Тураева З.Я. Лингвистика текста: (Текст: структура и семантика). Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов. М.: Просвещение, 1986.- 127 с.

81. Тураева З.Я. Лингвистика текста и категория модальности. // Вопросы языкознания. 1994. - № 3. - С. 105-114.

82. Фивегер Д. Лингвистика текста в исследованиях ученых ГДР // Синтаксис текста. -М.: Наука, 1979. С. 314-323

83. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Республика, 1993.-447 с.

84. Хлебникова КБ. К проблеме средств связи между предложениями в тексте // Иностранный язык в школе, 1983, №1. С. 6-11.

85. Чейф У.Л. Память и вербализация прошлого опыта // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск XII: Прикладная лингвистика. М.: Радуга, 1983. - С.35-73.

86. Шевченко Н.В. Основы лингвистики текста: Учебное пособие. М.: «Приор-издат», 2003. - 160 с.

87. Ширяев А.Ф. К вопросу о понятии "речевая деятельность" // Психолингвистические исследования. М.: АН СССР, Ин-т языкознания, 1978.- 156 с.

88. Chafe W. Discourse, consciousness, and time. The flow and displacement of conscious experience in speaking and writing. Chicago: Chicago press, 1994. -P. 59-97.

89. Dijk T.A. van. Foundation for Typologies of Text // Semiótica. 1971. -Vol.6.-p. 306-329.

90. Dijk T.A. van. Text and Context: Elaboration in the Semantic and Pragmatics of Disciurse. L.:, N. Y.: Longman, 1977. - 261 p.

91. Dijk T.A. van., Kintsch W. Strategies of discourse comprehension. N.Y., ets.: Acad, press, 1983. - 418 p.

92. Dijk T.A. van. Dialogue as Discourse and Interaction // Handbook of Discourse Analysis, Vol. 3: Discourse and Dialogue. London etc.: Academic Press, 1985.-p. 1-11.

93. Halliday M.A.K. Dimensions of Discourse Analysis: Grammar // Handbook of Discourse Analysis. London: Academic Press, 1985. -vol.2. - P. 2955.