Становление органов государственной власти и массовых общественных организаций в Пермской губернии: Март-октябрь 1917 г. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Ярков, Юрий Михайлович

• Ярков, Юрий Михайлович
• кандидат исторических наук
• 2000

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Ярков, Юрий Михайлович

ВВЕДЕНИЕ.;.

Глава I. ОРГАНЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА.

1. Социально-политическое положение в Пермской губернии накануне и во время Февральской революции в Петрограде.

2. Становление института комиссаров Временного правительства в Пермской губернии.

3. Городские думы в Пермской губернии весной и летом 1917 г.

4. Земства на Среднем и Западном Урале в марте - октябре 1917 г.

Глава II. НОВЫЕ (РЕВОЛЮЦИОННЫЕ) МАССОВЫЕ ОБЩЕСТВЕННЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ ПЕРМСКОЙ ГУБЕРНИИ.

1. Комитеты общественной безопасности.

2. Советы рабочих и солдатских депутатов

3. Массовые крестьянские организации: Крестьянские союзы и Советы крестьянских депутатов.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Становление органов государственной власти и массовых общественных организаций в Пермской губернии: Март-октябрь 1917 г.»

1917 год — это особый год в истории нашей Родины. Как справедливо отмечал в 1922 г. кадет Б.Э. Нольде, являвшийся с марта до мая 1917 г. товарищем министра иностранных дел России, этот год «для всех русских поголовно, от малого до большого, был годом затраты таких доз умственной и нравственной энергии, с которыми не сравнятся затраты никакого иного года, пережитого людьми наших поколений, — несмотря на то, что, конечно, никаким другим русским поколениям не досталось переживать все, что мы переживали с начала XX века и еще до конца не пережили».1

В 1917 году в России победила революция, которая в итоге радикально изменила общественно-политический строй, экономические и социальные отношения в бывшей Российской Империи, а в последующие десятилетия определила новые международные отношения на планете, внешнюю и внутреннюю политику многих стран вплоть до 1989 -1991 гг.

Тема данной диссертации хронологически охватывает период с марта по октябрь 1917 года. Это объясняется целью работы, а именно — исследовать процесс возникновения и становления новых органов государственной власти и массовых (революционных) общественных организаций на территории Пермской губернии, появившихся после февральско-мартовской революции 1917 г. Для институтов комиссаров Временного правительства (Пермского губернского, Екатеринбургского городского и уездных) — это период с марта по июнь включительно; для местных самоуправлений (городских дум и волостных, уездных, губернского земств) — это время с марта по октябрь включительно; для Комитетов общественной безопасности — промежуток с марта по июнь (для Екатеринбургского КОБа — по сентябрь); для Советов рабочих и солдатских депутатов — с марта по июнь; для Советов крестьянских депутатов — с марта по июль; для Крестьянского союза — с марта по июнь (выборочно — по сентябрь) 1917 г.

Географические (административно-территориальные) рамки диссертации охватывают только Пермскую губернию. Этому есть две причины. Во-первых, в состав Пермской губернии в 1917 г. входили территории современных Пермской и Свердловской областей, а также примерно половина Курганской области, что является в совокупности достаточно обширной территорией. Кроме того, именно в Пермской губернии находились: основной потенциал общеуральской промышленности, почти половина населения всего Урала и, наконец, центр революционной общественно-политической жизни Урала (достаточно указать на то, что в Екатеринбурге в апреле и июле состоялись Уральские областные конференции: РСДРП (апрель), большевиков (июль), эсеров (июль) и меньшевиков (июль),2 в работе которых принимали участие представители как Пермской, так и других губерний Урала.

Во-вторых, по мнению автора диссертации, эволюция событий в Уральском регионе в 1917 г. нуждается в более подробном и детальном изучении каждой из губерний Урала в отдельности. Такая позиция нисколько не умаляет значение тех научных работ историков, которые в предыдущие годы изучали исторические процессы по четырем уральским губерниям в целом и, таким образом, рассматривали общие тенденции развития, указывали на специфику их в той или иной губернии и делали обобщающие выводы применительно ко всему Уральскому региону. Развитие этих двух направлений в понимании сути политических процессов на Урале и должно принести наилучший результат.

Рассматриваемые в данной диссертации вопросы, на взгляд автора, актуальны и сегодня. В 1917 г., впервые за всю историю государства Российского, органы власти стали формироваться при самом непосредственном участии широких народых масс через прямые и альтернативные выборы. И в наши дни, начиная с 1989 г. и по настоящее время, в Российской Федерации происходят во-многом аналогичные процессы. Создается, шлифуется новая («хорошая» или «плохая», долговечная или нет (как в 1917 г.) — покажет время), но объективно новая, относительно существовавшей до 1989 г., система государственной и муниципальной власти. При таких реалиях современной жизни процесс возникновения и становления принципиально новых институтов власти с весны до осени 1917 г., по мнению автора, может вызывать повышенный интерес к рассматриваемой в диссертации теме, г

Историографию революции 1917 г. следует, по мнению автора диссертации, обозначить следующими периодами: 1) 20-е гг.; 2) 1929 - 1956 гг.; 3) 1957 - нач. 60-х гг.; 4) сер. 60-х - сер. 80-х гг.; 5) кон. 80-х - нач. 90-х гг.; 6) сер. 90-х гг. и по настоящее время.

Первый период (20-е гг.) характеризовался в целом объективным изложением исторических фактов. Но при этом общие комментарии и выводы делались историками, исходя только из марксистского (классового) подхода, что создавало некоторую односторонность изучения истории.

В исторической литературе 20-х гг. рассматривались, в том числе и в ходе дискуссий, следующие вопросы: социально-экономические предпосылки Великой Октябрьской социалистической революции; готовность России к революции 1917 г.; социальная структура края; рабочий класс (численность, состав, участие в революционной борьбе и различные его особенности); влияние империалистической войны на развитие революционной ситуации; руководящая роль большевиков в Февральской революции (в публикациях ближе к 1927 г.); создание и развитие Советов и КОБов; примирительные камеры; существование объединенных партийных организаций меньшевиков и большевиков; взаимоотношения эсеров, меньшевиков и большевиков; деятельность буржуазных партий (кадетов); большевизация Советов; формирование Красной гвардии и других революционных вооруженных формирований; причины победы именно большевиков; процесс установления Советской власти; соотношение политический сил при формировании органов Советской власти; национализация промышленности; результаты национализации; распространение органов рабочего контроля на промышленных предприятиях и аграрные преобразования после Октября 1917 г.

Данная научная проблематика (а также и марксистская методология классового подхода), сформулированная в исторической литературе 20-х гг., являлась предметом и методом изучения и для последующих поколений историков вплоть до конца 80-х гг.

Второй период (1929 - 1956 гг.) характеризовался нарушёнием объективности в изучении событий 1917 г. как в целом по стране, так и на Среднем Урале в частности. При написании научных работ использовался принцип избирательности исторических фактов, суть которого заключалась в том, что историки в своих трудах рассматривали только те факты, которые соответствовали официально определенной ВКП(б) доктрине революционных процессов 1917 г., а те факты, которые официальной концепции противоречили, игнорировались или даже искажались в «правильную» сторону.

В этот период из политических партий изучались, в основном, только большевики; остальные же партии (как и вообще все субъекты общественнополитической жизни) лишь вскользь упоминались в исторической литературе и только в той мере, в какой с ними боролись большевики. Другим объектом для изучения являлись Советы рабочих и солдатских депутатов и Советы крестьянских депутатов; иные (государственные или общественные) структуры, организации и учреждения в полной мере не рассматривались, а их деятельности давалась негативная оценка. Практически во всех исследованиях говорилось о том, что после свержения царского самодержавия в России (и в Пермской губернии) установилось двоевластие.

Третий период развития отечественной исторической науки (1957 - начало 60 гг.) имел некоторые очень важные особенности, наличие которых позволяет, по мнению автора диссертации, выделить данные годы в отдельный период.

Речь идет, во-первых, о таком явлении, как о частичном (по отношению к 20-м гг.) и значительном (по отношению к 30-40-м гг.) восстановлении объективности в изучении исторических процессов 1917 г. в России (и в Пермской губернии — в частности); а, во-вторых, о появлении вновь (после 20-х гг.) научных дискуссий среди историков.

Четвертый период (сер. 60-х - сер. 80-х гг.) характеризовался отсутствием дискуссий среди историков. Вновь, как в 30-40-е гг., возобладала одна, официально признанная концепция исторических событий 1917 г. Отдельные ученые, пытавшиеся высказывать свои, незначительно отличавшиеся от официальных, выводы (как, например, В.В. Адамов и др.), подвергались всеобщему порицанию без попыток объективно разобраться в сути научно-исторического инакомыслия. Вместе с тем, этот период отличался от второго периода (1929-1956 гг.) отсутствием ругательных ярлыков и грубых характеристик в отношении внутрипартийных оппозиционеров и противников большевиков, обильно присутствовавших в «Кратком курсе истории ВКП(б)» (1938 г.) (при сохранении, конечно, общей негативной оценки их деятельности).

Пятый период (вторая половина 80-х - начало 90-х годов) характеризовался появлением существенных изменений во внутриполитической жизни СССР (гласность, ослабление политической цензуры, многопартийность), в результате которых, в исторической науке появились новые оценки событий 1917 г. в России и в Пермской губернии - в частности.

В это время начался процесс критики «сталинского догматизма» и возвращения к «ленинским принципам» развития исторической науки. Вместе с тем в этот период сначала в публицистике, а затем и в исторической науке началась критика отдельных сторон ленинского учения, а затем и лично В.И. Ленина. Стали возникать научные дискуссии и споры, выливавшиеся в проведение «круглых столов», дискуссионных трибун, многочисленных научных конференций. На этих мероприятиях обсуждались «белые пятна» истории, «фигуры умолчания» и «зоны, закрытые для мысли».3

Шестой период (первая половина 90-х гг. и по настоящее время) развития исторической науки о революционных событиях 1917 г. на Урале характеризуется наличием плюрализма, различных точек зрения и методологии в историографии.

В начале 90-х гг. была утрачена прежняя монополия на истину историков-коммунистов. Проходили научные конференции, на которых были сформулированы новые подходы к изучению отечественной истории и были затронуты некоторые методологические проблемы.

В первой половине 90-х гг. для большинства историков, изучавших революционные события 1917 г. на Урале, были характерны положительные оценки Февральской революции и негативные оценки Октябрьского переворота и деятельности радикальных социалистов (в первую очередь — большевиков) в течение всего 1917 г.4

Но во второй половине 90-х гг., видимо, под воздействием неудачных результатов право-либеральных экономических реформ в России и увеличения в связи с этим в российском обществе социальной опоры лево-патриотических сил, среди части историков произошло некоторое переосмысление как современных политических процессов в России, так и (по аналогии с ними) событий 1917 г.

Во-первых, консолидировались ученые социалистической ориентации для защиты социализма и коммунизма. В 1995 г. в Екатеринбурге они провели региональную научную конференцию «Судьбы социализма (причины кризиса и перспективы)»,5 на которой, однако, рассуждая о социализме в целом, никто из авторов тезисов тему революции 1917 г. не затронул. В 1999 г. ученые социалистической ориентации провели в Екатеринбурге свою вторую научную конференцию на тему «XXI век и исторические перспективы России». На этот раз в тезисах конференции, в разделе «Исторические констатации» были помещены две публикации, имевшие прямое отношение к изучению революционных событий 1917 г.6

Во-вторых, появились работы, авторы которых старались как можно объективнее (насколько позволяли им их личные политические пристрастия) изложить как сам ход революционных событий, так и проанализировать проявившиеся к середине 90-х гг. различные точки зрения историков на события 1917 г.7

Все это вместе взятое привело к тому, что во второй половине 90-х гг. в исторической науке Урала сложился здоровый плюрализм мнений (надолго ли? - покажет практика). На данный момент историческая наука о революции 1917 г. на Урале развивается динамично, наличие различных точек зрения способствует (через «перекрестное» сравнение их друг с другом) объективному пониманию революционных процессов. Это подтверждают тезисы Всероссийской научно-практической конференции, состоявшейся в 1998 г. в Екатеринбурге, «Общественное согласие в российской действительности: уроки истории и современность»,8 а также и других научных конференций.

В отечественной историографии имеется незначительное количество литературы, посвященной становлению органов власти Временного правительства (комиссаров Временного правительства, земств и городских дум), комитетов общественной безопасности, Советов крестьянских депутатов и Крестьянских союзов в Пермской губернии. В противовес этому имеется огромное количество трудов по генезису Советов рабочих и солдатских депутатов и поэтому данный тип массовых революционных общественных организаций Пермской губернии изучен достаточно глубоко.

Вопросы, рассматриваемые в данной диссертации, в разные годы изучались в той или иной мере такими историками, как В.В. Адамов,9 Э.П.Андерсон,10 Т.М. Баженова,11 А. Бессонова,12 А. Баранов,13 Д.В. Бугров,14 Ф.П. Быстрых,15 О.А.Васьковский,16 К.Я. Вотинова,17 Л. М. Гантман,18 Г.А. Герасименко,19 Р.И. Го-лубцова,20 Е. Гольдич 21 Ф.С. Горовой,22 Г.А. Дробышев,23 Е. Б. Заболотный,24 В.Д. Камынин,25 И.С. Капцугович,26 Г(.А. Комиссаренко,27 Л.Л. Кучак,28 Н.К. Лисовский,29 Д. А. Метелица,30 И.И. Минц,31 Л.Ф. Муртузалиева,32 В.А. Несветаева,33 Л.А. Обухов,34 H.H. Попов,35 Г.П. Рычкова,36 А.П. Таняёв,37 А.Т. Тертышный,38 Л.А. Фофанова,39 Н.М. Щербакова 40 Я.С. Юферев,41 И.В. Язовских.42

Наибольшее внимание вопросам становления органов власти Временного правительства за все время с 1917 г. и по настоящее время уделено в трудах Т.М. Баженовой. Во время работы над своей кандидатской диссертацией она тщательно проанализировала историографию по данной теме и пришла к следующему выводу: «Достаточно обширна литература о возникновении и деятельности Советов, процессе их большевизации в центре и на местах в период февраля - октября 1917 года. Хорошо изучена борьба Советов против антидемократических мероприятий местных органов власти Временного правительства, но история самих этих органов, осуществлявших буржуазную сторону двоевластия, исследована, по общему признанию, совершенно недостаточно».43 При этом Т.М. Баженова (1977 г.) отмечала: «Проблема изучения местных органов власти буржуазии в феврале - октябре 1917 года начала получать практическое разрешение только в последние годы [,.]».44 В автореферате своей диссертации Т.М. Баженова показала изученность данной темы в целом по СССР, а также в некоторых регионах страны, отметив при этом следующее: «Урал относится к числу тех регионов, в которых история местых органов власти буржуазии почти не исследована для периода февраля - октября 1917 года. В определенной мере затронуты органы власти буржуазии в отдельных пунктах Урала в работах по истории Февральской и Октябрьской революций».45

В своей статье «Советская историография местных органов власти буржуазии в период февраля - октября 1917 г.», опубликованной в 1980 г., Т.М. Баженова почти дословно повторила историографическую часть своей диссертации, развив ее и дополнив некоторыми новыми деталями и подробностями.46 При этом автор повторила, что «[.] значение трудов по истории государственных учреждений в целом и их деятельности с февраля по октябрь 1917 г. в частности показано в литературе явно недостаточно».47

Своими научными публикациями Т.М. Баженова внесла большой вклад в изучение этих вопросов. Рассматривая институт губернских и уездных комиссаров Временного правительства, она писала (1980 г.): «Вплоть до недавнего времени в литературе оставался совершенно неисследованным институт губернских и уездных комиссаров Временного правительства — главное звено в системе официальных органов правительственной власти на местах, ее высшие представители. Но сейчас изучение этого института значительно продвинулось вперед, появились работы о деятельности комиссаров, о регулирующих ее законодательных актах правительства».48 При этом, говоря о продвижении вперед в изучении темы, Т.М. Баженова ссылалась на три работы, одна из которых была посвящена институту комиссаров Временного правительства применительно для всей России,49 еще одна — о комиссарах Временного правительства в Сибири50 и только одна работа основывалась на уральском материале и была написана самой Баженовой (1975 г.)51.

Вместе с тем, в данной статье не рассмотрены уездные комиссариаты (только упоминаются на стр. 76) и нет ничего о Екатеринбургском городском комиссаре Временного правительства (хотя, судя по названию статьи, такой задачи, видимо, и не ставилось). Дальнейшее изучение Т.М. Баженовой института уездных и губернских комиссаров Урала нашло свое отражение в автореферате ее кандидатской диссертации (1977 г.)52 В работе отражен процесс возникновения института комиссаров Временного правительства через назначение на эти должности председателей губернских и уездных земских управ и последовавшее за этим смещение народными массами назначенных комиссаров и замена их представителями «мелкой буржуазии и мелкобуржуазной интеллигенции».53 Показано возникновение при комиссарах (вопреки планам правительства) комиссариатов, становившихся «органами коллегиального управления при них».54 Подчеркивалась «буржуазная сущность самого института» 55 и безрезультатность попыток Временного правительства «укрепить власть комиссаров путем опоры на комитеты общественной безопасности [.] так как с ростом авторитета Советов влияние комитетов непременно падало».56 После роспуска КОБов «комиссары оказались без поддержки общественности», так как «местные самоуправления не могли быть авторитетной опорой», а «Советы комиссаров не поддерживали».57 Корниловский мятеж сильно подорвал власть комиссаров, выдвинув на первый план Советы рабочих и солдатских депутатов и комитеты спасения революции.58 Попытки Временного правительства остановить революционное движение через образование при губернских комиссарах особых комитетов «для сплочения всех сил по борьбе с анархией» положительных (для правительства) результатов не дали59. «Комиссары не стали такой же надежной и сильной опорой Временного правительства, какой были их прямые предшественники — губернаторы и уездные исправники — для царского режима. Революционное творчество масс не позволило Временному правительству создать сильный институт комиссаров. Развитие революции выдвигало на первое место Советы».60

В 1975 г. была опубликована статья Т.М. Баженовой «Реорганизация городского самоуправления на Урале от февраля к октябрю 1917 г. (по материалам Пермской губернии)».61 В ней выделены два этапа реорганизации городских дум: демократизация городских дум путем кооптации весной 1917 г. в их состав ив размере 100% от прежнего состава) представителей трудящихся и непосредственно выборы в городские думы летом 1917 г. Приводятся результаты голосования по некоторым городам и явка граждан на избирательные участки в день голосования по Перми и всем уездным городам, кроме Екатеринбурга.62 Кроме того, в статье уделено большое внимание муниципальной программе большевиков и их предвыборной агитации.63

Городским думам отведено место и в автореферате диссертации Т.М. Баженовой. В нем показано как происходило пополнение дум в различных городах Урала весной 1917 г. и делается вывод о том, что обычно количество гласных увеличивалось на Ю0%.64 Уделено внимание отношению большевиков к демократизации дум в принципе и сравниваются предвыборные программы партий: «Муниципальные платформы буржуазных и соглашательских партий ограничивались постановкой коммунальных проблем. Большевики главную задачу предвыборной борьбы видели в соединении коммунальных вопросов с общеполитическими».65 В автореферате диссертации показан процесс подготовки к выборам в городкие думы Урала.66 По результатам голосования Т.М. Баженова сделала вывод: «Но выборы ясно показали недоверие масс к буржуазным самоуправлениям, реформируемым Временным правительством. Расчет, произведенный на основании данных по итогам выборов в уральских губерниях, показал, что в различных городах в выборах участвовало от 16% до 67% избирателей. [.] За кадетов голосовало меньшинство. Соглашательские партии еще не утратили доверия населения и добились заметных успехов. В Перми, Екатеринбурге [.] и других городах Урала крупных успехов добились большевики. Кроме того, выборы показали рост авторитета Советов (успех списков Советов)».67 И так же, как и при рассмотрении института комиссаров Временного правительства, Т.М. Баженова делает вывод о неизбежности взятия власти Советами: «Городским самоуправлениям не удалось поднять свой авторитет после выборов. [.] Старые органы городского самоуправления должны были уступить место пролетарским органам власти — Советам».68

Органы сельского самоуправления — земства — также рассмотрены в работе Т.М. Баженовой. Например, в статье «К вопросу о создании сельских органов управления после Февральской революции (по материалам Пермской губернии)» (1975 г.) она исследовала возникновение, социальный состав и деятельность трех типов сельских органов управления: волостных комитетов, земельных комитетов (Главный, губернский, уездные, волостные) и волостных земств. Анализируя результаты выборов в волостные земства, Т.М. Баженова пишет; «Уральские большевики добились крупных успехов. Эсеры были уверены, что руководство волостными земствами попадет в их руки. Однако в результате упорной борьбы победу на выборах одержали большевики».69 Делая такой вывод, Т.М. Баженова ссылается на труд A.C. Смирнова «Агитация и пропаганда большевиков в деревне в период подготовки Октябрьской революции», вышедший в свет в 1957 г. (Москва). Вообще, данное утверждение о крупных победах большевиков на выборах в волостные земства в советской историографии было широко распространено70, хотя и противоречило историческим фактам.

Позже, в 1977 г., у себя в диссертации, Т.М. Баженова скорректировала свое мнение и сделала верный вывод: «Большинство мест в волостных земских собраниях получили эсеры. В то же время выборы показали рост влияния большевиков в уральской деревнед>.71

В диссертации Т.М. Баженова рассмотрела процесс становления волостных комитетов весной 1917 г. и поддержку их и их деятельности крестьянским населением72, Историк проанализировала выборы в волостные земства и предвыборную программу большевиков в сравнении с программами других партий: «Большевистская муниципальная платформа привлекала крестьян конкретностью постановки вопроса о земле. Большевики требовали немедленного перехода всех земель в руки крестьянства, «организованного в Советы крестьянских депутатов». Эсеровский проект и программы буржуазных партий обходили аграрный вопрос, останавливаясь на хозяйственных функциях земств»Р Т.М. Баженова изучила также выборы в уездные земства пояснив, что выборы в земства губернские на Урале «до Октябрьской революции проведены не были».74

Результаты голосования по выборам уездных земских собраний были следующими: «Как и в городских думах здесь полное поражение потерпели партии крупной буржуазии. В целом большинство голосов было подано за эсеров, хотя их влияние среди крестьян продолжало падать».75 Здесь следует добавить, что и большевики при выборах уездных земских собраний пользовались незначительной поддержкой у крестьян, «проведя» в уездные земства единичных своих представителей.76

Как и в случае с институтом комиссаров Временного правительства и городскими думами, так и с выборами в земства Т.М. Баженова в своей диссертации делает вывод о неизбежности перехода власти к Советам: «Итоги выборов показали, что перед лицом надвигавшейся революции буржуазные самоуправления исчерпали свои возможности. Это привело их к состоянию кризиса. Упадок буржуазных самоуправлений доказывает, насколько исторически необходим и закономерен был переход власти от них к Советам»?1

Говоря о степени изученности данного вопроса Т.М. Баженова в 1980 г. писала: «Последние [то есть ряд работ по истории органов местного самоуправления в различных регионах СССР — Ю.Я.] в течение длительного периода не привлекали должного внимания историков и краеведов, концентрировавших свои усилия на изучении пролетарской стороны двоевластия — Советов. Вместе с тем необходимо признать, что органы самоуправления до настоящего времени изучались преимущественно в связи с муниципальной кампанией и тактикой в ней партии большевиков. Функционирование тех буржуазных местных органов, которые в период двоевластия прямо противостояли Советам и представляли наиболее обширное поле политической борьбы по вопросу о власти, все еще остается недостаточно изученным разделом истории государственных учреждений России периода февраля-октября 1917 г».78

Работы Т.М. Баженовой по возникновению и деятельности местных органов власти Временного правительства в 70-80 гг. являлись немногочисленной специальной литературой по данной тематике применительно к Уралу (и в первую очередь — Пермской губернии). Остальные ученые, попутно касаясь в той или иной мере в своих трудах местных органов власти Временного правительства на Урале, рассматривали их довольно-таки поверхностно, что вполне соответствовало стоящим перед ними задачам в исследовании того или иного вопроса.

Только во второй половине 90-х гг. некоторые историки (например, Д.В.Бугров, Г.А.Герасименко (Москва), Л.Л.Кучак, Л.Ф.Муртузалиева, Н.Н.Попов, Ю.М.Ярков)79 стали исследовать различные аспекты данной темы, но основная работа в этом направлении еще впереди.

Значительно глубже, чем местные органы власти Временного правительства, изучены Комитеты общественной безопасности.

В 1947 г. в Свердловске, под общей редакцией Я.С. Юферева, вышла работа Г.П. Рычковой «Большевики Урала в борьбе за победу Великой Октябрьской социалистической революции». В ней КОБы рассматривались, как «ставшие на защиту классовых интересов буржуазии».80 В вопросах о взаимоотношениях и деятельности Советов и КОБов делался вывод, что «выражая интересы противоположных классов, Советы и комитеты общественной безопасности различно подходили к разрешению волнующих массы вопросов о демократических свободах, о войне и миред>.81 .

В 1951 г. Я.С.Юферев в работе «Трудящиеся Урала в борьбе за победу Великой Октябрьской социалистической революции» писал: «В то время как рабочие и солдаты под руководством большевиков по всей России захватывали царские учреждения, разоружали жандармов и полицейских, буржуазно-помещичьи деятели при поддержке эсеров и меньшевиков создали так называемые Комитеты общественного спасения из фабрикантов, кулаков, торговцев».82 А также: «Меньшевики и эсеры, захватив большинство в Советах, и в провинции передали власть буржуазии и помещикам и их Комитетам общественного спасения».83 Здесь следует заметить, что КОБы создавались не только из «фабрикантов, кулаков, торговцев», но и из интеллигентов, рабочих, солдат, младших офицеров, крестьян и др., и в силу этого КОБы были не только «их» (то есть буржуазии и помещиков) комитетами, но и организациями «демократических элементов» (то есть трудящихся).

В 1957 г. в г. Молотове (Перми) в сборнике документов и материалов была опубликована вводная статья Ф.С. Горового, в ней он писал: «В литературе установилось мнение, что комитеты общественной безопасности на Урале по своему классовому характеру были буржуазными или буржуазно-помещичьими [и делал ссылку на: Рычкова Г.П. Большевики Урала в борьбе за победу Великой Октябрьской социалистической революции. Свердловск, 1947. С. 7. и Очерки истории большевистских организаций на Урале. Свердловск, 1951. С. 232 и др. - Ю.Я.]. Такая общая и категорическая оценка неправильна, так как не учитывает особенностей развития революции в городах и заводских поселках Урала. [.] Документы показывают, что комитеты общественной безопасности на Урале по своему социальному составу, направлению и характеру деятельности были далеко не одинаковыми». 84 Далее автор поясняет, что в КОБах Перми, Екатеринбурга и ряда уездных городов «преобладали представители буржуазных и мелкобуржуазных слоев населения, а руководящую роль играли кадеты и сотрудничавшие с ними меньшевики и эсеры». 85 «Однако на Урале были комитеты общественной безопасности, носившие иной характер, причем число их было даже большим. Возникали они в заводских поселках [.]. Здесь комитеты общественной безопасности либо являлись органами, созданными Советами, либо находились в полной зависимости и под контролем последних».86 Говоря про этот тип КОБов, Ф.С. Го-ровой сделал, крамольный для того времени и впоследствии раскритикованный многими историками, но в принципе верный вывод: «[.] в этих случаях комитеты общественной безопасности вместе с Советами рабочих и солдатских депутатов по существу являлись органами революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства».87 «Кроме этих двух групп, были и комитеты переходного типа, смешанные по своему составу, не имеющие четкого лица. Возникновение и таких комитетов понятно».88

В 1961 г. в Свердловске, под общей редакцией Ф.П. Быстрых, вышла в свет книга «Борьба за победу Великой Октябрьской Социалистической революции на Урале». В ней автор третьего параграфа данного учебного пособия С.А. Беляев заметил: «Нельзя согласиться с проф. Горовым Ф.С., автором вступительной статьи сборника документов «Борьба за победу Великой Октябрьской социалистической революции в Пермской губернии», Пермь, 1957, утверждающего, что комитеты общественной безопасности, как и Советы, являлись органами революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. См. указ. сборник, стр. 18.» 89 Сам же С.А. Беляев считал, судя по словам и контексту его мысли, что КОБы создавались обязательно «в противовес Советам рабочих и

90 солдатских депутатов».

Между тем, история возникновения, например, Екатеринбургского КОБа (инициаторами создания которого являлись, в том числе, и большевики), по мнению автора диссертации, прямо указывает на правоту Ф.С. Горового, а не С.А. Беляева. Иначе получается, что большевики участвовали в создании, а затем и в работе, Екатеринбургского КОБа в противовес возникновению и деятельности Екатеринбургского Совета рабочих и солдатских депутатов. Это — во-первых. А, во-вторых, если самостоятельно изучить критикуемую часть текста статьи Ф.С. Горового, то можно увидеть явное искажение в подходе С.А. Беляева. Текст Ф.С. Горо-вого гласит: «Из сказанного следует, что в этих случаях [т.е. не всегда, а только в «этих случаях», которые, с фактами на руках, демонстрирует профессор - Ю.Я.] комитеты общественной безопасности вместе с Советами рабочих и солдатских депутатов по существу являлись органами революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства.» 91 Представляется хорошо понятным, что наличие слов «в этих случаях» или отсутствие таковых может очень сильно менять смысл фразы ученого.

Резкие споры о социальной сущности и деятельности КОБов продолжались несколько лет. В конце 60-х годов Ф.С. Горовой в своей работе «Особенности рабочего движения на Урале в период от Февраля к Октябрю», поддерживая точку зрения В.В. Адамова, отметил: «Материалами Урала не подтверждается утверждение ряда исследователей о том, что комитеты общественной безопасности были буржуазными по своему составу и являлись органами Временного правительства на местах».92 З.А. Аминев, Ф.П. Быстрых, Н.К. Лисовский, П.И. Рощев-ский, Е.С. Садырина, Я.С. Юферев и другие исследователи осудили такую постановку вопроса, считая КОБы на Урале и в других регионах России органами буржуазного Временного правительства.93

Например, в 1967 г. Н.К. Лисовский в своей книге «1917 год на Урале» писал: «Временное правительство опиралось на них [городские думы и земства — Ю.Я.], а также на вновь созданные органы — комитеты общественной безопасности^.]»94 «Комитеты общественной безопасности буржуазия создавала в целях.»,95— пишет автор, однако, известно, что КОБы создавала не только буржуазия, но и другие силы, как например, в Екатеринбурге — большевики и эсеры. И это можно увидеть в труде и самого Н.К. Лисовского: «В них [в КОБы — Ю.Я.] входили представители городского и земского самоуправления, военно-промышленных комитетов, биржевых комитетов и других буржуазных организаций, возникших еще при царизме, а также представители трудящихся масс, рабочие и солдаты. Но последние включались в эти органы лишь для видимости [.].96 Однако так было не везде и не всегда; бывали случаи, когда рабочие и солдаты являлись учредителями (или соучредителями) КОБов и в этих случаях находились там не «для видимости», а для реального влияния на работу конкретных комитетов. «Руководящая же роль в комитетах общественной безопасности, как правило, принадлежала кадетам и находившимся в союзе с ними меньшевикам и эсерам».97 На самом деле, союза не существовало: умеренные социалисты боролись не только с большевиками, но и с кадетами, еще накануне Февральской революции являвшихся сторонниками конституционной монархии (а не республики). Кадеты же со своей стороны также не стремились в объятия «утопистов»- социалистов.

После краткого анализа практической деятельности КОБов, с некоторыми положениями которого автор данной диссертации также не согласен, Н.К. Лисовский делает вывод: «Деятельность губернских и уездных комитетов общественной безопасности на Урале достаточно изучена [разве?! — Ю.Я.], причем контрреволюционная направленность их также общеизвестна».98 При этом автор оговаривается, что не изучена деятельность КОБов «на мелких заводах и заводских поселках Урала».99

Хотя большинство историков осудило точку зрения по КОБам Ф.С. Горового, она продолжала существовать и, например, основные положения вводной статьи Ф.С. Горового к упомянутому выше сборнику документов и материалов (1957 г.) были продублированы в 1976 г. в учебном пособии, составленном Пермским государственным университетом под общей редакцией И.С. Капцуговича.100

В 1977 г. Т.М. Баженова в своей кандидатской диссертации также изучала Комитеты общественной безопасности. Она остановилась на дискуссии относительно природы КОБов и сформулировала основные положения позиции Ф.С. Горового, с одной стороны, и большинства уральских историков, с другой стороны.101 Видимо, сам факт существования такой дискуссии в исторической науке подвиг Т.М. Баженову на более углубленное изучение этого вопроса, и в результате она сделала объективный и правильный (с точки зрения автора данной диссертации) вывод: «Они [КОБы — Ю.Я.] ставили своей целью не допустить монархический переворот и обеспечить порядок на местах. Ни один орган старой власти не пользовался доверием народа, поэтому массы поддержали комитеты, рожденные революцией. Инициаторами создания комитетов чаще всего являлись городские думы, были случаи организации их по инициативе революционных митингов, Советов рабочих депутатов. Комитеты общественных организаций формировались путем делегирования представителей земств, дум, кооперативов, Советов рабочих и солдатских депутатов, всякого рода обществ и комитетов, различных партий. Это делало состав комитетов очень пестрым, так как политическое лицо их определялось тем, какие классы и партии преобладали в каждом конкретном месте».™2 «Часть комитетов общественной безопасности оказалась под влиянием крупной буржуазии. В тех заводских поселках Урала, где буржуазная прослойка была слабой и инициативу создания комитетов взяли на себя рабочие, эти организации имели более однородный состав и выражали интересы рабочих. [.] Но при той же расстановке классовых сил, когда на арену политической жизни выходят многочисленные слои мелкобуржуазного населения, преобладание в большинстве комитетов общественной безопасности получила мелкая и средняя буржуазия, а также буржуазная интеллигенция. С политической точки зрения комитеты являлись органами классового сотрудничества и всемерно поддерживались соглашательскими партиями».103

В диссертации Т.М. Баженовой показан также процесс возникновения и практическая деятельность КОБов в городах и уездах Урала; участие большевиков в работе КОБов до середины марта 1917 г.; уклонение Временного правительства от юридического признания КОБов и оставление для них роли общественной опоры местной администрации; снижение влияния КОБов после апрельского кризиса Временного правительства и исчезновение КОБов в принципе в конце лета - октябре 1917 г. При этом Т.М. Баженова признала их органами, фактически, революционными: «Они сыграли свою роль в уничтожении остатков самодержавия».104 Но вместе с тем: «Непригодность комитетов в условиях развития революции становится все более очевидной ».Ю5

К 1980 г. Т.М. Баженова скорректировала свою точку зрения о классовой сущности КОБов и, фактически, встала на сторону большинства ученых в прошлом споре их с Ф.С. Горовым и его единомышленниками. В своей статье, посвященной историографии местных органов власти,106 она писала об «острой» дискуссии с Ф.С. Горовым, «отповеди» ему от Ф.П. Быстрых, Н.К. Лисовского и др., которые «справедливо» считали, что «при общей оценке надо исходить не из своеобразия отдельных комитетов, а из анализа их классового состава»107 и делала вывод: «К настоящему времени утвердился взгляд на комитеты общественной безопасности как на органы, игравшие важную роль в борьбе буржуазии за власть после свержения самодержавия».т

В 1983 г. была опубликована другая статья Т.М. Баженовой о КО Бах,109 в которой автор подробно рассмотрела создание и деятельность московских общественных организаций, первого КОБа Вятской губернии и коалиционного совета общественных организаций (г.Пермь). Другим КОБам Западного и Среднего Урала было посвящено одно только предложение: «Вскоре комитеты общественной безопасности появились в уездах и во многих волостях Пермской губернии»V0 В статье есть упоминания о КОБах Сибири111 и Донецкого бассейна;112 показано взаимодействие между КОБами и комиссарами Временного правительства (Оренбургская губерния),113 а также между КОБами и Советами рабочих и солдатских депутатов,114 деятельность в КОБах большевиков.115

Во второй половине 90-х гг. произошел новый всплеск исследовательского интереса к КОБам. Те или иные аспекты этой темы применительно к Уралу рассматривали Т.М. Баженова,116 Д.В. Бугров,117 Г.А.Герасименко (Москва),118 Г.А. Дробышев,119 Л.Л. Кучак,120 H.H. Попов,121 Ю.М. Ярков.122

Советы рабочих и солдатских депутатов изучены в отечественной историографии достаточно полно. Практически все историки, перечисленные выше на стр. 8-9 данного «Введения», так или иначе изучали Советы. Прежде всего это - В.В. Адамов, Д.В. Бугров, Ф.П. Быстрых, Ф.С. Горовой, Г.А. Дробышев, Н.К. Лисовский, ИИ. Минц, Л.А. Обухов, H.H. Попов, Г.П. Рычкова, А.П. Таняев, Я.С. Юферев и многие другие.123 Ученые, изучавшие Советы рабочих и солдатских депутатов до конца 80-х гг., часто повторяли друг за другом одни и те же факты и выводы. Хотя, в виде исключения, встречались и несколько различные подходы в освещении темы.

Например: в Перми в 1957 г. в сборнике документов и материалов «Борьба за победу Великой Октябрьской^ социалистической революции в Пермской губернии» была опубликована вводная статья Ф.С. Горового; а в Свердловске, в том же году, в сборнике документов и материалов «Большевики Урала в борьбе за победу Октябрьской социалистической революции» - вводная статья Я.С. Юферева.

В этих статьях, хотя и оцениваются одинаково некоторые события 1917 г., как, например, наличие двоевластия124, ведущая роль рабочего класса под руководством большевиков в февральско-мартовских революционных событиях125 и другие, но присутствуют и серьезные отличия. Например, Я.С. Юферев противоречит самому себе. В одном абзаце он отмечает: «Главное внимание и большую часть своих сил большевики направили на создание наиболее массовых, объединяющих и рабочих и солдат организаций - Советов, и на налаживание работы Советов в революционном духе». И, судя по боевой интонации предложения, большевики, скорее всего, добились своего. Однако, в другом абзаце, на той же странице, автор статьи признает, что «многие Советы находились под эсеровско-меньшевистским влиянием»126. Ф.С. Горовой же прямо писал: «Однако в большинстве Советов Пермской губернии господствующее положение в первое время после революции заняли мелкобуржуазные партии - меньшевики и эсеры».127

Статья Я.С. Юферева в вопросе деятельности большевиков по овладению Советами выдержана в победном тоне, иногда доходящем просто до явных преувеличений. Например: «Большой победой большевиков явилось создание Совета в Екатеринбурге».128 Но так как никакие политические силы или административно-властные органы не противодействовали созданию как Совета рабочих, так и Совета солдатских депутатов, то говорить здесь о «победе большевиков» вряд ли уместно. Имело место и просто передергивание исторических фактов, например: «Они [т.е. большевики - Ю.Я.] сохранили свое преобладающее влияние в Екатеринбургском Совете и после того, как 23 марта рабочий Совет объединился с Советом солдатских депутатов».129

Ф.С. Горовой, говоря о возникновении Советов, не подчеркивает руководящей роли в этом процессе именно большевиков, и более того отмечает: «Однако, неправильно было бы представлять деятельность большевистских организаций Урала в этот период [т.е. весной 1917 года - Ю.Я.] только как триумфально-победоносную. Были в ней горечи и поражения».™0

Споры в отечественной историографии по Советам до конца 80-х - начала 90-х гг. велись, в основном, по уточняющим деталям: в какой день точно возник тот или иной Совет, сколько Советов было на Урале, в какой день конкретный Совет взял в свои руки государственную власть и т. д.

В конце 80-х - начале 90-х гг. появились принципиально новые выводы. Например, в 1992 г. Л.А. Обухов в своей работе «Советы Урала в 1917 году» озвучил и аргументировал следующее: «Необходимо отказаться от широко распространенных мифов, связанных с революцией. Одним из таких мифов является вопрос о «двоевластии»; насколько оно было реально? Петроградский Совет на власть не претендовал. [.] Другим мифом является утверждение о «триумфальном шествии Советской власти». Во-первых, [.] борьба велась не столько за установление власти Советов,[.] сколько власти большевиков. Во-вторых, [.] установление новой власти достаточно часто происходило с применением вооруженной силы. /'.J».131

Во второй половине 90-х гг. по-новому рассматривали Советы Д.В. Бугров и H.H. Попов.132 Они, например, сделали вывод об отсутствии в первой половине 1917 г. «двоевластия»: «Следовательно, совершенно неправы те, кто десяти-летиями лепил из людей [комиссаров Временного правительства — Ю.Я.], взявших на себя волею судьбы и демократии ответственность за состояние дел на местах, образ реакционных интриганов, помышлявших лишь о том, как бы половчее удушить революцию».133 Также авторами был сделан вывод о том, что удельный вес большевистских Советов в общем количестве Советов, возникших в марте-июле 1917 г., от месяца к месяцу неуклонно снижался: «Следовательно, официальная историография, три четверти века толковавшая о том, как большевики, начиная с марта, шаг за шагом отвоевывали у своих «мелкобуржуазных» конкурентов позиции в органах революционной демократии — советах — эта историография, мягко говоря, заблуждалась. Начиная с марта большевики шаг за шагом теряли позиции в советах — именно так/»134

Слабо изучены (на примере Пермской губернии) в отечественной историографии Советы крестьянских депутатов и, практически, не изучены совсем Крестьянские союзы (о них встречаются только упоминания или очень краткие сведения). Тему Советов крестьянских депутатов и Крестьянских союзов рассматривали такие ученые, как К.Я. Вотинова,135 И.С. Капцугович,136 A.A. Кононенко137 и другие.

Исходя из анализа научных работ предшественников и в целях более детального изучения на примере Пермской губернии процесса зарождения и становления региональных и местных органов государственной власти и институтов массовых революционных общественных организаций в марте-октябре 1917 г., автор диссертации в своем скромном исследовании ставит перед собой следующие задачи:

1. Рассматривая институты официальной властной вертикали и рожденных революцией массовых общественных организаций Пермской губернии выявить их сходства, отличия друг от друга и особенности; а также определить (по мере необходимости) их дефиницию; установить место и даты возникновения, социальную базу конкретного института и его социальный состав, фамилии лидеров, источники финансирования деятельности; изучить внутреннюю организационную структуру, программные документы и полномочия, основные направления деятельности (кратко), участие в кампаниях по выборам органов государственной власти и степень влияния на местное население.

2. Выяснить: что представлял из себя процесс демократизации органов государственной власти, как проходила эта демократизация весной 1917 г.

3. Проанализировать эволюцию политико-идеологических симпатий активной части взрослого населения и политико-партийного ландшафта Пермской губернии в течение марта-октября 1917 г. через результаты выборов комиссаров Временного правительства и органов местного самоуправления.

Кроме этого, при работе над диссертацией, автор поставил перед собой задачу дать ответы на такие вопросы, как:

- существовало ли в действительности политическое двоевластие или нет;

- с какой целью создавался Пермский губернский комиссариат - для ограничения власти губернского комиссара или, наоборот, для помощи ему;

- что заставило представителей противоположных политических сил (гласных цензовой Екатеринбургской городской думы и большевиков) пойти на уступки друг другу и активно участвовать в создании Екатеринбургского Комитета общественной безопасности;

- почему в Екатеринбурге Совет рабочих депутатов был создан на 10-11 дней позднее Совета солдатских депутатов;

- под чьим контролем находился Екатеринбургский Совет рабочих и солдатских депутатов после своих мартовских и майских выборов;

- какие из общественных организаций - Комитеты общественной безопасности или Советы рабочих, солдатских, крестьянских депутатов - являлись наиболее демократичными институтами;

- каков был средний возраст кандидатов в гласные органов местного самоуправления летом-осенью 1917 г. и др.

При написании данной диссертации автором был использован плюралистический методологический подход исторического исследования. Он исключает односторонние и категоричные трактовки событий 1917 г., позволяя изучать проблему под разными углами зрения. Автор диссертации, с одной стороны, отказался от жестко детерминированного социально-экономического классового подхода марксистского образца, а, с другой стороны, не использовал в своем исследовании методологию западных советологов (которую применяет и часть российских историков), трактующих события в своих оценках и выводах в «зеркальном» (по отношению к советской историографии), т.е. с точностью до «наоборот», отражении.

Однако, при классификации основных политических сил («правые», «центристы», «левые», «социалистические», «радикально-социалистические», «умеренно-социалистические», «буржуазные»), а также при обозначении (определении) политических интересов этих сил (противодействие оппонентам, стремление получить доступ к власти или удержать ее в своих руках, контроль над тем или иным процессом и т.д.), автор использовал элементы классового подхода, как объективно констатирующие реалии того времени.

Автор диссертации солидарен со следующим выводом А.Д. Кириллова, Б.А. Кириллова, В.П. Леднева,: «Таким образом, наиболее перспективным представляется ныне многофакторный метод раскрытия исторических событий и явлений: великое многообразие исторических фактов невозможно объяснить, руководствуясь только одной методологией и одним критерием.[.]В своей совокупности историческая наука становится плюралистской, многоконцептуальной, соединяющей разнообразные теории и методы исследования [.7».138

Диссертация написана согласно проблемно-хронологического метода исследования. Каждый институт власти рассматривался с момента его возникновения и до окончательного становления своих структур «на местах».

Основополагающими принципами написания диссертации стали историзм и научная объективность. Автор оценивал все события 1917 года не с позиций сегодняшнего дня, а исходя из условий той исторической эпохи, когда они [события] происходили. При этом автор попытался уйти от предвзятого подхода в оценке тех или иных событий 1917 г.

При исследовании конкретных исторических процессов использовались сравнительно-исторический (описание и сравнение) и эмпирический (анализ статистического материала, изучение документов) методы.

При написании данной диссертации автором были использованы архивные документы, периодическая печать 1917 г., сборники документов и материалов, мемуары, историческая литература.

В четырех областных архивах Пермской и Свердловской областей

ГАНИОПДПО, ГАПО, ГАСО и ЦДООСО) имеется большой (в совокупности) объем документов и материалов о событиях 1917 г. в Пермской губернии.

В Государственном архиве новейшей истории и общественно-политических движений Пермской области (ГАНИОПДПО) хранится фонд № 90 - «Фонд коллекции партархива», который имеет в своем составе документы за 1917 г., которые содержат в себе хронику развития событий 1917 г.; лозунги, плакаты, листовки РСДРП; копии газеты «Пролетарское знамя»; положение дел в Лысьве, Кунгуре, Мотовилихе и др. местностях; сведения о местном самоуправлении (земства и думы); борьба большевиков за свое влияние в Советах и т.д., а также личные дела видных революционеров (опись 2). По теме диссертации по документам фонда № 90 можно установить, например, хронологию возникновения местных (городских и заводских) Советов рабочих и солдатских в Пермской губернии весной 1917г.139

Государственный архив Пермской области (ГАПО) располагает очень интересным и уникальным фондом №167 - «Пермский губернский комиссар Временного правительства Министерства внутренних дел». Фонд содержит документы за 1916-1918 гг., объединенных в 97 единиц хранения (дел). В основном, это документы за 1917 г. - год деятельности Пермского губернского комиссара (а точнее - «комиссаров», т.к. один конкретный человек сменял другого на этом посту), должность которого существовала с 6-го марта по 16-е ноября 1917 г. Губернский комиссар (в соответствии с телеграммой Временного правительства от 5-го марта 1917 г.) обладал «всеми правами[, ] предоставляемыми действующими узаконениями губернатору».140 Таким образом, Пермский губернский комиссар Временного правительства являлся высшей государственной властью в губернии и подчинялся непосредственно министру внутренних дел России. И, конечно, к нему, как первому лицу региона, стекалась вся документальная информация о положении дел в уездах и волостях, а также в некоторых отдельных городах, заводах, деревнях и т.д.141 И, хотя, скорее всего, не все документы того времени хранятся сейчас в ГАПО (ведь, что-то отправлялось уже в 1917 г. в Петроград на имя министра внутренних дел, а что-то, видимо, просто утеряно во время, например, гражданской войны и, возможно, в последующие десятилетия), но информативность имеющихся документов достаточно высока (несмотря на относительную немногочисленность дел в фонде). По ним можно проследить (в рамках указанной выше темы): становление и деятельность института комиссаров Временного правительства (Пермского губернского, Екатеринбургского городского и уездных), элементы деятельности местных Комитетов общественной безопасности (КОБов), процесс обновления (а летом — и демократических перевыборов) органов местного самоуправления (земств и городских дум), получить частичную информацию о Советах рабочих и солдатских депутатов и политических партиях.

Среди документов фонда имеется много подлинных телеграмм с личными резолюциями губернского комиссара на них по различным аспектам: обеспечение реальной власти Временного правительства «на местах», противодействие расширению и углублению революции («борьба с анархией» и «аграрными беспорядками»), жесткая борьба с производителями и реализаторами браги и др. В фонде встречаются дела, в «Листах использования» которых имеется мало или не имеется вообще ни одной записи, сделанной пользователем, а это значит, что многие документы до сих пор не были введены в научный оборот, и поэтому имеется большое поле для работы исследователей. Документы являются, как правило, подлинниками (а не копиями), что само по себе также делает фонд № 167 бесценным для исторической науки.

Фонд № 44 - «Пермская губернская земская управа» содержит документы за 1853-1919 гг. (и в том числе, конечно, и за 1917 г.), объединенных в 1.336 ед. хр.), раскрывающих практическую деятельность земства. Встречаются также и некоторые статистические факты как, например, данные Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1916 года по Пермской губернии142 (что важно для анализа численности и социального состава населения в начале 1917 г.) Так как земства занимались политическими вопросами редко, только в особо важных случаях, то наибольший интерес для исследования по теме данной диссертации вызывают только некоторые протоколы заседаний, переписка с другими организациями и иные отдельные документы.

Фонд № Р-636 - «Исполком Уральского Совета рабочих и солдатских депутатов» состоит из единственного дела в двух томах (а, фактически, из двух дел) фотокопий рукописных подлинных протоколов заседаний исполкома Уральского (с середины мая 1917 г. - Пермского окружного) Совета рабочих и солдатских депутатов первой половины 1917 г.143

Фонд № 702 - «Пермский Комитет общественной безопасности» состоит из единственного дела объемом в 28 листов, имеющего следующий заголовок: «Списки служащих канцелярии губернатора, Пермского губернского правления и Пермского губернского по воинской повинности присутствия».144 Конечно же, эти списки (к очень большому сожалению) не могут рассказать что-либо существенное о Пермском КОБе. (Частично помочь исследователям понять сущность КОБов может опять-таки фонд № 167.)

В Государственном архиве Свердловской области (ГАСО) по обозначенной выше теме имеется меньше документов, чем в ГАПО, но это и понятно - ведь Екатеринбург в 1917 г. был только одним из двенадцати уездных городов, в отличие от Перми, которая являлась городом губернским.

Два фонда характеризуют деятельность двух городских дум - Екатеринбургской (фонд № 8, 1788-1918 гг., 1.528 ед. хр.) и Ирбитской (фонд № 644, 1785-1917 гг., 297 ед.хр.). Городские думы, исполняли административно-хозяйственные функции и очень мало внимания уделяли политическим вопросам (как и земства). Поэтому только незначительная часть документов этих фондов представляет интерес для исследования по теме данной диссертации, а именно — протоколы («журналы») заседаний гордум, а точнее — те из них, в которых зафиксировано обсуждение депутатами («гласными») важнейших политических событий в стране и постановления дум по этим вопросам, а также по другим (местным) политическим вопросам (взаимоотношения с уездными комиссарами, Кобами, Советами и т.д.).

С этой же точки зрения интересен фонд № 658 - «Ирбитская городская управа» (1823-1919 гг., 697 ед.хр.), в котором отложились также и документы Ирбитской городской думы (протоколы заседаний) за 1917 г.146

Несомненно уникальный фонд ГАСО - это фонд № Р-1573 - «Екатеринбургский Комитет общественной безопасности МВД», документы которого датируются 1917 годом и объединены в 60 дел. Ни в одном областном архиве Пермской и Свердловской областей (кроме ГАСО) нет такого полного комплекта документов, которые бы полностью (а не частично) раскрывали сущность и деятельность местного КОБа. (В фондах других архивов (как и в других фондах самого ГАСО146) имеющиеся сведения о каком-либо конкретном КОБе носят либо фрагментарный характер, либо показывают КОБ только с одной-двух каких-либо сторон.) В фонде же № Р-1573 можно увидеть: структуру КОБа; пофамильный состав членов КОБа; поименный перечень организаций, представители которых входили в КОБ (к сожалению, не сохранились (а потому, видимо, - неизвестны никому) наименования 59 из 127 организаций и учреждений (в середине списка-документа имеется «провал»))147; нормы представительства организаций и учреждений в КОБе; программные документы («Положение об Екатеринбургском Комитете общественной безопасности»148); цели и задачи; практическую деятельность (имеются повестки заседаний149 и протоколы общих собраний КОБа150) и т.д. Поэтому понять - что же из себя представляли КОБы на Среднем Урале - можно в полной мере только на примере Екатеринбургского КОБа.

В Центре документации общественных организаций Свердловской области ШДООСО) по теме диссертации документы хранится в фонде № 41 -«Свердловский (Уральский) истпарт».

В фонде № 41 хранятся все документы и копии документов дореволюционного времени (т.е. до 1917 г.), революционных событий 1917 г., а также периода гражданской войны, имеющиеся в ЦДООСО. Фонд содержит 648 ед. хр. за 1722-1976 гг., в том числе за 1917 г. - 31 единица хранения в описи № 1 и 41 единица хранения -в описи № 2. В этих делах имеются партийные программы кадетов, эсеров и социал-демократов; протоколы и резолюции конференций и съездов РСДРП и ПСР (эсеров); листовки и воззвания политических партий; протоколы собраний Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Среднего Урала, информация о Крестьянских союзах, переписка Екатеринбургского Совета рабочих и солдатских депутатов с Екатеринбургским КОБом151; воспоминания участников революции о 1917 г.152, копии документов ЦГАОР153, копии документов из архивов Челябинска154, Шадринска,155 Перми (например, копии циркуляров и телеграмм Пермского губерн

1 - 147 ского комиссара ), перепечатки статей из различных газет , копии протоколов заседаний КОБов и Советов Екатеринбурга и Надеждинска 158 и другие документы.

Кроме архивных документов (подлинников и копий), в ЦДООСО имеется достаточно большой объем архивных материалов в виде газетных подшивок за 18811999 гг., и в том числе за 1917 г.

На хранении находится ряд газет, учрежденных еще до 1917 г.:

Уральская жизнь» - «газета политическая, общественная, литературная и экономическая», выходила с 1899 г. В 1917 г. печаталась ежедневно, «исключая дней послепраздничных», в Екатеринбурге, объемом в 4 страницы (первая и последняя из которых были заняты, в основном, различной рекламой) большого формата.159 Весной газету отличала объективность в освещении местной общественно-политической жизни, на ее страницах публиковались обращения к гражданам и другие партийные объявления всех влиятельных политических партий - кадетов, эсеров, социал-демократов (а в Екатеринбурге это были, в основном, большевики), а также материалы корреспондентов «Уральской жизни» о практической деятельности (проводимых мероприятиях) политических партий, КОБа, Советов рабочих и солдатских депутатов, местного самоуправления, уездного и Екатеринбургского городского комиссаров Временного правительства и т.д. По мере учреждения газет левого политического направления, «Уральская жизнь» объективно вынуждена была «праветь» и летом 1917 г. приблизилась к прокадетской позиции. В ЦДООСО имеется, практически, полный комплект номеров газеты за рассматриваемый период.

Зауральский край» - «политическая, общественная, литературная и экономическая газета», выходила с 1913 г. в Екатеринбурге.160 В 1917 г. печаталась ежедневно на 4-х страницах большого формата, первая и последняя страницы содержали различную рекламу. В газете также, как и в «Уральской жизни», имеется разноплановая информация на общественно-политические темы. Со временем газета «Зауральский край» встала на прокадетскую позицию. В ЦДООСО имеется неполный комлект номеров газеты за изучаемый период.

Пермская жизнь» - «ежедневная политическая и общественно-политическая газета», выходила в Перми с 1916 г. на 4-х страницах большого формата, на первой и последней страницах - реклама.161 В июне 1917 г. «Пермская жизнь» официально стала органом Уральского областного и Пермского комитетов РСДРП (меньшевиков и объединенцев), печаталась так же ежедневно, «кроме дней послепразд-ничных», в прежнем объеме (4 стр.), но уже без рекламы и более меньшим форматом - примерно А-3. Наличие или отсутствие коммерческой рекламы в любой конкретной газете, по мнению автора диссертации, показывает уровень материального достатка (а этим и - социальный состав) читателей газеты. В ЦДООСО хранятся только отдельные номера этой газеты.

В 1917 г. вышли в свет много новых газет:

Горный край» - газета формата А-4 и объемом в 12 страниц, выходила с мая 1917 г. в Нижнем Тагиле. Редакция называла свою газету еженедельным журналом, который, со слов редакции, был «посвящен, главным образом, освещению жизни Верхотурского и примыкающих к нему уездов».162 Большое внимание газетой уделялось отражению деятельности Нижнетагилького и других КОБов, местных Советов рабочих и солдатских депутатов и т.д. Реклама в «Горном крае» не публиковалась, за исключением некоторых объявлений (что было характерно вообще для любых газет). В ЦДООСО хранятся только два номера этой газеты.

В народ» - еженедельная газета, «издание Екатеринбургской организации партии социалистов-революционеров».163 Первый номер вышел в Екатеринбурге 5 июля 1917 г. Газета имела современный формат А-4, выходила объемом от 8 до 20 страниц, без рекламы. В ЦДООСО находится на хранении первых четыре номера этой газеты.

Борьба» - «орган Екатеринбургского Совета рабочих и солдатских депутатов», газета выходила «по мере накопления материала, но не менее одного раза в неделю» в Екатеринбурге, форматом примерно А-3, без рекламы.164 В ЦДООСО имеется неполный комплект номеров этой газеты, причем в основном это — фотокопии.

Известия Пермского губернского Совета крестьянских депутатов» - орган исполнительного комитета Пермского губернского Совета крестьянских депутатов.165 Первый номер газеты увидел свет 18 июня 1917 г. Газета выходила в Перми, объемом от 4 до 8 страниц формата А-4 и А-3, без рекламы, без четко обозначенной периодичности выпуска (примерно один раз в 10 дней). В ЦДООСО хранятся первые шесть и восьмой номера газеты.

При написании диссертации использовались подшивки и отдельные номера других газет за 1917 г.

В заключение следует сказать, что, по мнению автора диссертации, совокупный объем и информативность архивных источников (документов и материалов) за 1917 г., хранящихся в четырех крупнейших архивах Пермской и Свердловской областей, вполне позволяют достаточно полно изучить и понять сущность происходивших политических процессов и тенденции при возникновении и становлении органов государственной власти Временного правительства и массовых революционных общественных организаций (на примере Пермской губернии) без дополнительного изучения иных источников по той же теме, отложившихся также и в общероссийских архивах. (Это не означает, что автор выступает за разжигание какого-либо противостояния между «центром» и регионами в плане использования архивных источников; но это означает то, что в условиях тяжелого материального положения значительной части исследователей-соискателей ученых степеней, когда поездки их в Москву для работы в архивах и проживание там за свой счет становятся для них невозможными, даже при таких, неблагоприятных для исследователей, обстоятельствах архивы Среднего Урала, вместе взятые, в состоянии самостоятельно, в полной мереа предоставить исследователям весь необходимый состав документов за 1917 г. и, тем самым, со своей стороны, обеспечить дальнейшее развитие региональной исторической науки по обозначенной теме.)

Сборники документов и материалов, использованные при работе над диссертацией, публиковались в различные годы. Среди них можно назвать несколько. Например, в 1927 г. в честь 10-летия Октябрьской революции в Свердловске (под общей редакцией А.П. Таняева) появился трехтомный сборник документов и материалов «Рабочий класс Урала в годы войны и революции». Это трехтомное издание и по настоящее время привлекает внимание историков, так как в нем помещены очень ценные исторические документы и материалы. К каждому из томов были составлены подробные исторические предисловия, написанные А. Таняевым (том I),166 А. Бессоновой (том II)167 и Е. Гольдич (том III)168.

В 1947 г. в Свердловске под редакцией Ц.А. Гофман вышел сборник документов и материалов «Борьба за победу Великой Октябрьской социалистической революции на Урале» (автор вступительной статьи и составитель сборника — Г.П. Рычкова; в выявлении материалов принимали участие сотрудники областного партийного архива Бессонова, Раменская, Юрьева и научный сотрудник областного государственного архива Третьякова). В сборник вошли документы и материалы, хранившиеся, в основном, в Партийном архиве филиала ИМЭЛ при Свердловском обкоме ВКП(б) (ныне - Центр документации общественных организаций Свердловской области), в Свердловском областном государственном архиве (ныне - Государственный архив Свердловской области) и в Свердловском областном музее революции169. То есть все три учреждения находились в г. Свердловске, что и обусловило географический охват подборки архивных документов й материалов, относящихся к событиям 1917 г., - преимущественно именно в Пермской губернии (главным образом в восточной ее части, то есть современной Свердловской области).

В 1957 г., в честь 40-летнего юбилея Великого Октября были изданы многочисленные (в целом по Советскому Союзу) сборники документов и материалов о событиях 1917 г. В частности, в Москве вышел в свет коллективный труд большого количества ученых (председатель главной редакции - А.Л. Сидоров, ответственный редактор Л.С. Гапоненко) «Великая Октябрьская социалистическая революция. Документы и материалы. Революционное движение в России после свержения самодержавия». В этом сборнике среди большого количества документов и материалов (726 единиц) общесоюзного охвата нашлось место и событиям в Пермской губернии (20 документов и материалов).170

В Перми в 1957 г. вышел сборник документов и материалов «Борьба за победу Великой Октябрьской социалистической революции в Пермской губернии» под редакцией Ф.С. Горового (главный редактор), Ф.А. Александрова, E.H. Лукьяновой; составители - Ф.А. Александров, Ф.С. Горовой, E.H. Лукьянова, Л.А. Трефилова и Э.В. Эпштейн.171

В Свердловске в том же году появилось второе, дополненное издание сборника документов и материалов «Большевики Урала в борьбе за победу Октябрьской социалистической революции» (научные редакторы С.А. Беляев и Я.С. Юфе-рев; составитель - Г.П. Рычкова).172

Эти два последних сборника, по мнению автора диссертации, заметно отличаются один от другого, причем пермский сборник выглядит выигрышнее по отношению к свердловскому.

Во-первых, историки-свердловчане пошли «по накатанному» в прежние годы пути. Согласно структуре их сборника в центре внимания в подавляющем большинстве документов находились только большевики и пробольшевистские Советы. Другим же политическим силам и организациям места не находилось, кроме тех случаев когда большевики идейно борются с ними. Хотя, ради объективности, надо отметить, что именно такая цель и ставилась перед авторами при составлении сборника, а именно, «показать многообразную деятельность партийных [подразумевалось «большевистских» - Ю.Я.] организаций Урала (по преимуществу средней его части) в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социа

174 листическои революции».

Пермские же историки, начиная работу над своим сборником, ставили и видели несколько иные цели: «[.]историки СССР должны со всей яростью, научной объективностью и добросовестностью показать это героическое прошлое нашего народа [.]».174 Поэтому пермские истории пошли несколько другим путем и расширили рамки традиционного подхода. В их труде из 452 документов нашлось место, хотя и незначительное по объему, документам и материалам комиссаров Временного Правительства (5 документов), Комитетов общественной безопасности (13 документов),175 а также материалам меньшевистской газеты «Пермская жизнь», газеты «Известия Уральского Совета рабочих и солдатских депутатов» и другие.

Во-вторых у «свердловчан» заголовки документов обезличенные, кроме фамилий большевиков (например, В.И. Ленин, И.М. Малышев, Я.М, Свердлов и др.176 ) и от этого выглядят несколько блекло; у «пермяков» же присутствуют фамилии и инициалы не только самих большевиков, но и их противников (Е.Д. Калугин, М.А. Лозина-Лозинский, Б.А. Турчевич, А.Е. Ширяев177 и др.).

В-третьих, у «свердловчан», судя по названию их сборника и по содержанию вступительной статьи Я.С. Юферева, была идея охватить весь Урал целиком, однако, на самом деле, документами охвачен в основном Средний Урал. Об этом прямо говорит и сам Я.С. Юферев.178 При этом Средний Урал в 1917 г. являлся вообще только восточной половиной одной Пермской губернии. У «пермяков» же название их сборника было более скромным, но состав подобранных документов и материалов полностью (а не частично) соответствует выбранному ими названию сборника.

В-четвертых, археографическая обработка документов и материалов качественнее произведена у «пермяков» (есть пояснения в характеристиках к документам и материалам, как например - «Заверенная копия», «Подлинник»); у «свердловчан» качество археографической обработки документов хуже, а в составе тематических подборок архивных материалов преобладают большевистские газеты 1917 г.

Выходили и другие сборники документов и материалов.179

При написании работы были использованы мемуары.

В 1957 году вышли в свет воспоминания коммунистов-участников Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны на Урале. В частности, в Свердловске был выпущен сборник воспоминаний «В борьбе за власть Советов» (составители С.А. Беляев, O.A. Васьковский и И.И. Моисеев. Сборник подготовлен к печати Институтом истории партии при Свердловском обкоме КПСС, поэтому и воспоминания охватывают, в основном, события в Пермской губернии. Хронология — канун Февральской революции и до разгрома Колчаковщины. Авторами воспоминаний являлись 30 человек, в числе которых А.Н. Бычкова, Н.М. Давыдов, Ф.И. Коротаев, А.Г. Кравченко, К.Т. Свердлова и др.180 Воспоминания написаны откровенно (иногда — шокирующе откровенно181 и поэтому с точки зрения сегодняшнего дня, в чем-то компрометируют большевиков, несмотря на противоположные цели написания воспоминаний) и через эмоциональный колорит и разговорную речь хорошо передают дух 1917 г. и, на взгляд автора диссертации, несомненно являются ценным историческим изданием.

Использованы изданные в 1965 г. в Перми отдельной брошюрой воспоминания лидера кунгурских большевиков в 1917 г. Ф.И. Коротаева, в которых одна из четырех глав была посвящена революционным событиям от февраля к октябрю 1917 г. вКунгуре.182

О революционных событиях на Урале писали и противники большевиков, например, член ЦК Партии народной свободы, лидер кадетов Екатеринбурга и в целом Пермской губернии Л А. Кроль,183 лидер плехановской социал-демократической группы «Единство» в Пермской губернии В.Н. Трапезников.184

Все даты в диссертации приведены по старому стилю. При цитировании архивных документов и материалов использовались современные правила орфографии, пунктуации (кроме отдельно оговоренных в тексте случаев) и археографической обработки документов.

Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы и приложений.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Ярков, Юрий Михайлович

Заключение.

Свержение императорского самодержавия приветствовалось в Пермской губернии представителями всех социальных слоев, групп, каст, классов и органов местной власти.

Все мечты и надежды радовавшихся победившей революции граждан в марте 1917 г. были направлены на установление и укрепление демократического строя, который, был бы хорошим, справедливым, гуманным и решил бы все проблемы исстрадавшегося народа. Понимание же того, что у каждой социально-политизированной части общества имеются свои, только "ей присущие, групповые или классовые интересы (иногда непримиримые с интересами других слоев и классов), а также свои собственные методы разрешения труднейших проблем, пришло в массовое самосознание значительной части народа только несколькими месяцами позже.

В стране весной 1917 г. на общероссийском уровне не существовало двоевластия. И Временное правительство, и Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, являясь институтами, заметно различными по своему социальному составу и идеологическим мировоззрениям, проводили в принципиальных вопросах (продолжение войны и отсрочка до осени решения аграрного вопроса) согласованную политику, что дает основание сделать вывод о существовании в Петрограде одной-единственной власти — власти Временного правительства.

В Пермской губернии носителями власти являлись официальные государственные институты — комиссары Временного правительства, земства и городские думы, а также общественные демократические организации — Комитеты общественной безопасности (КОБы), Советы рабочих и солдатских депутатов, Советы крестьянских депутатов, Крестьянский союз. Причем, временами реальная власть находилась в руках КОБов и Советов, а не комиссаров Временного правительства.

Институт комиссаров Временного правительства и местные самоуправления соединяли в себе и представительную (законодательную), и исполнительную функции власти. В институте комиссаров Временного правительства сам комиссар являлся "законотворцем" в административных границах вверенной ему территории, исполнительным же органом его решений, судя по всему, был комиссариат, подчинявшийся комиссару. В местных самоуправлениях законодательными органами были — непосредственно собрания гласных земств всех уровней и городских дум, а исполнителями воли собраний гласных — городские и земские управы.

И комиссары Временного правительства, и местные самоуправления в течение 1917 г. проделали большой путь в направлении своей демократизации. Это выразилось и в том, что комиссары Временного правительства стали избираться, а не назначаться "свыше", как было первоначально; и в том, что появилось новое звено в системе самоуправления — волостное земство; и в том, что выборы в волостное и уездное земства и в городские думы стали производиться на основе почти всеобщего избирательного права, а не на основании наличия у избирателей необходимого имущественного ценза (недвижимости), как было до Февральской революции 1917 г.

Вместе с тем, комиссары Временного правительства всех уровней, а также гласные губернского земского собрания избирались не напрямую населением конкретной административной территории, а собраниями выборщиков — представителями организаций и учреждений (в случае с комиссарами) и уездных земских собраний (в случае с губернским земством). При этом все избранные комиссары Временного правительства вступали в исполнение своих должностных обязанностей только после утверждения каждого из них Временным правительством: губернские комиссары утверждались каждый персонально после личного их собеседования с министром внутренних дел, а уездные комиссары утверждались (без их выезда в Петроград) списком, предлагаемым губернским комиссаром.

Демократизация органов официальной власти проявилась также и в изменении их социального и партийного состава. Если первый Пермский губернский комиссар Калугин Е.Д. являлся одновременно председателем цензовой Пермской губернской земской управы, то последний по счету Пермский губернский комиссар Турчевич Б.А. был младшим офицером, а по партийной принадлежности — меньшевиком. Уездные комиссары Временного правительства в Пермской губернии первоначально также являлись председателями (или исполняющими эту должность) цензовых уездных земских управ, однако к началу лета 1917 г. в большинстве уездов ими стали уже представители центристских или умеренносоциалистических взглядов.

Пермский губернский комиссариат при Пермском губернском комиссаре создавался не для ограничения власти последнего, а с целью помочь комиссару в работе, уменьшив его нелегкую ношу, часть которой распределялась теперь между членами комиссариата. Преобладали среди членов губернского комиссариата представители умеренно-социалистических взглядов. В уездах Пермской губернии также избирались уездные комиссариаты. Их персональный и социальный состав в целом по губернии был "разношерстным", но при этом в рамках конкретного уезда часто (т.е. в 7-ми уездах из 12-ти) был более-менее однородным по своему социальному составу.

Процесс демократизации местных самоуправлений начался по инициативе "снизу", поддержанной затем Временным правительством, весной 1917 г. путем кооптации в них представителей нецензовой [не имеющей какой-либо значительной имущественной недвижимости] части граждан — "демократических элементов". В ряде местностей демократизация происходила путем самодеятельных (т.е. не санкционированных и не регламентированных Временным правительством) довыборов новых гласных в состав уже имевшихся самоуправлений непосредственно населением или частью этого населения (например, делегаты "от волостей"). Общее количество гласных, таким образом, увеличивалось, в основном, на 100% по отношению к их дореволюционному количеству. При этом, исполнительно-распорядительные органы самоуправлений — городские и земские управы — в значительной степени оставались по-прежнему под контролем "цензовиков".

В органах местного самоуправления до марта 1917 г. отсутствовали представители социалистических течений; к осени 1917 г. социалисты были уже широко представлены в самоуправлениях, а в ряде местностей — господствовали в них. Причем, в городских думах крупных городов преобладающим влиянием пользовались умеренные социалисты, а среди них в большей степени — эсеры, теснимые, однако, большевиками (как, например, при повторных (ноябрьских) выборах Екатеринбургской городской думы). В небольших же (по численности населения) городах Пермской губернии наиболее сильными были, наоборот, право-буржуазные силы, а социалистические были слабее (хотя были исключения, например, в Камышлове). В избранных волостных земствах преимущественно главенствовали умеренные социалисты. При избрании уездных земских собраний в гласные подавляющем большинстве своем были избраны беспартийные граждане. Тем не менее, среди политических партий в уездных земствах наибольшее представительство получили умеренные социалисты, а среди них в большей степени — эсеры. Представители большевиков среди гласных уездных земств были единичны. При этом "правые" партии и объединения пользовались незначительной популярностью среди сельского населения как при избрании волостных, так и уездных земских собраний.

Явка избирателей на выборах местных самоуправлений в среднем составляла чуть меньше 50% от имеющих право голоса. То есть, половина или даже большинство всех жителей, имеющих право избирать местную власть, игнорировали эту возможность. Поэтому вновь избранные летом-осенью 1917 г. местные самоуправления можно считать демократическими только лишь по процедуре их возникновения (почти всеобщее избирательное право, тайна голоса избирателя, альтернативность кандидатов и свобода их агитации), но ни по сути своей (т.к. мнение меньшей части народа не является волей всего народа в целом).

Пассивное отношение граждан к выборам органов местной власти свидетельствует о том, что большинство (или, в крайнем случае, — половина) взрослого населения Пермской губернии не верило в дееспособность этой власти. Видимо, значительная часть населения Пермской губернии связывала свои надежды с другими институтами потенциальной или уже реальной власти, рожденными революцией — Комитетами общественной безопасности (КОБами) или Советами рабочих, солдатских, крестьянских депутатов (а, возможно, и с какими-то другими, не реализовавшимися на практике, мечтаниями устройства системы местной власти).

Что же касается комиссаров Временного правительства и губернского земства, избираемых через выборщиков, то эти институты власти являлись еще менее демократичными, чем городские думы и волостные и уездные земства. В связи с этим можно предположить, что они вызывали еще меньшее доверие у значительной части населения, чем избранные прямым голосованием избирателей городские думы и волостные и уездные земства.

Комиссары Временного правительства и органы местного самоуправления успешно взаимодействовали между собой, соблюдая иерархию подчиненности, если таковая предусматривалась законами и иными нормативными документами.

В первые дни мартовской революции в Пермской губернии Комитеты общественной безопасности часто являлись единственной реальной политической властью в конкретном населенном пункте. В своей практической деятельности КОБы, кроме всего прочего, фактически выполняли функции местного самоуправления.

При формировании КОБов между социалистическими и буржуазными организациями имелось взаимодействие (в крайнем случае — нейтралитет), а не конфронтация/Данный процесс хорошо прослеживается на примере Екатеринбургского КОБа, где была попытка (с обеих сторон) найти компромисс и общий язык друг с другом. Вместе с тем, каждая из сторон, идя на некоторые уступки другой стороне, тем не менее пыталась установить свой единоличный контроль над КОБом с целью проведения в жизнь своих классовых, сословных или кастовых интересов. В результате к 27 апреля в Екатеринбургском КОБе уже преобладали представители буржуазно-либеральных взглядов (хотя, в момент создания Комитета силы социалистов и гласных цензовой гордумы были примерно равными).

Будучи коалиционным органом, в состав которого входили, в том числе, и большевики, и кадеты, Екатеринбургский КОБ создавался никак не в противовес возникшим позже Екатеринбургским Совету рабочих и Совету солдатских депутатов, а являлся в чем-то (не во всём!) даже своего рода предшественником этих Советов (т.к. социалисты-члены КОБа стали позже инициаторами создания местных Советов). Относительно других местностей Пермской губернии опубликованы документы или исследования, в которых так же указывается, что в ряде мест (не везде!) существовало взаимодействие Советов и КОБов между собой или даже прямая взаимопомощь (в том числе — кадровая) друг другу при сформировании и становлении Совета или КОБа в конкретной местности. Так было в Богословском, Лысьвенском, Михайловском, Мотовилихинском, Невьянском, Чу-совском заводах, Надеждинске и Чермозе.1

Пик деятельности КОБов пришелся на март-апрель 1917 г. Затем началось медленное угасание их деятельности, продолжающееся до полной самоликвидации этих организаций в течение лета-начала осени 1917 г.

Советы рабочих и солдатских депутатов создавались примерно одновременно с КОБами. Причина их возникновения видится в том, что рабочим и солдатам требовались свои, сугубо классово-профессиональные организации, для более эффективной и быстрой самоорганизации активной части рабочих и солдат. И только потом, сорганизовавшись, уже они могли направить (или отказаться направлять) своих представителей как в состав местного КОБа, так и в иные учреждения и организации.

Причина более позднего (на 10-11 дней) возникновения в Екатеринбурге Совета рабочих (нежели Совета солдатских) депутатов, заключалась в том, что большевики и другие социалисты Екатеринбурга до середины марта не теряли надежды поставить под свой контроль Екатеринбургский КОБ и поэтому созданию Совета рабочих депутатов в начале марта уделяли мало внимания. И только тогда, когда к середине марта окончательно стало ясно, что по мере ежедневного пополнения Екатеринбургского КОБа представителями несоциалистических взглядов, КОБ необратимо "правеет", вот только тогда местные социалисты (и прежде всего — большевики) всерьез занялись созданием альтернативного, социалистического, органа — Екатеринбургского Совета рабочих депутатов.

Большевики при перевыборах Екатеринбургского Совета рабочих и солдатских депутатов в мае месяце, проиграв эти выборы, тем не менее не потеряли, а наоборот — укрепили свои позиции в новом Совете по отношению к прежнему, мартовскому, составу Совета. Екатеринбургский Совет рабочих и солдатских депутатов, после каждых выборов и в марте, и в мае, являлся проэсеров-ским по взглядам большинства депутатов. Избрание же председателем исполкома данного Совета в марте месяце большевика Быкова П.М. объясняется тем, что прапорщик Быков, как личность, был очень популярен в солдатской (эсеровской по духу) массе, и солдаты голосовали не за партийность Быкова, а за личностные качества Быкова. При этом другая часть депутатов "мартовского" Совета (представители рабочих), была более разборчивая в партийных симпатиях и голосовала именно за большевика Быкова как представителя РСДРП и носителя ее партийной программы. Поэтому большевик стал лидером проэсе-ровского Совета и являлся таковым [т.е. лидером] до тех пор, пока своей деятельностью не вошел в противоречие с эсеровскими интересами солдат. Как только это произошло — солдаты осознали, что им на посту председателя нужен эсер и добились проведения перевыборов Екатеринбургского Совета рабочих и солдатских депутатов.

Советы рабочих и солдатских депутатов создавались по инициативе непосредственно рабочих и солдат, а Советы крестьянских депутатов волостного и уездного уровней, в основном, создавались по инициативе руководства Пермского губернского Совета крестьянских депутатов.

Служащие, первоначально входившие в состав ряда местных Советов рабочих депутатов, с течением времени стали создавать свои собственные всевозможные Союзы. Создание различными категориями служащих и представителями интеллигенции своих собственных организаций говорит о том, что Советы рабочих и солдатских депутатов, проводившие политику в своих классовых (или профессиональных) интересах, недостаточно отражали (или не отражали совсем) интересы "третьего сословия", а потому и не устраивали его. Гораздо сложнее (если вообще возможно) объяснить другие факты, а именно — создание в некоторых местностях альтернативных Советам рабочих организаций.

Преобладающим влиянием в Советах рабочих и солдатских депутатов до конца лета 1917 г. пользовались эсеры и меньшевики-оборонцы, а в Советах крестьянских депутатов и Крестьянских союзах — эсеры.

Крестьянские союзы весной 1917 г. были, своего рода, предшественниками Советов крестьянских депутатов (как массовых организаций крестьянства). В мае-июле шел процесс "растворения" Крестьянских союзов в Советах крестьянских депутатов или простого переименования союзов в Советы. Советы крестьянских депутатов создавались либо самостоятельными (в большинстве случаев), либо объединенными с Советами рабочих и солдатских депутатов. Организационно обособленные Советы крестьянских депутатов, находились в дружественных отношениях с Советами рабочих и солдатских депутатов.

Несмотря на то, что в течение весны-лета 1917 г. в Пермской губернии параллельно работали, с одной стороны, два Екатеринбургских (Зауральских) областных съезда крестьянских депутатов и, с другой стороны, два Пермских губернских крестьянских съезда говорить о каком-либо возможном противостоянии этих крестьянских структур друг другу и каких-либо различных позициях их по важным вопросам не приходится.

Комитеты общественной безопасности и Советы рабоче-солдатских и крестьянских депутатов имели между собой определенные сходства и различия.

Сходство заключалось в том, что и КОБы, и Советы:

- являлись революционно-демократическими органами значительной части населения Пермской губернии, создаваемые без участия органов официальной власти;

- весной-летом 1917 г. активно поддерживали (в подавляющем большинстве своем) внешнюю и внутреннюю политику Временного правительства;

- в своей практической деятельности работали параллельно или совместно друг с другом во многих направлениях;

- претендовали на власть, а местами обладали ею реально, фактически подменяя при этом земства и городские думы;

- имели в некоторых местностях разновидности своих наименований;

- участвовали в ряде случаев в организационном становлении структур друг друга, сознательно или объективно проявляя таким образом взаимопомощь.

Вместе с тем между КОБами и Советами имелись следующие различия:

- КОБы создавались впервые в истории России, а Советы (по крайней мере — некоторые) — воссоздавались повторно после революции 1905-1907 гг.;

- у КОБов была более разнообразная внутренняя организационная структура, чем у Советов;

- КОБы в некоторых местностях существовали по два в одном населенном пункте; имелись КОБы, которые не являлись самостоятельными организациями, а входили, в качестве составной части, в органы власти; Советы же в конкретном населенном пункте существовали в единственном числе;

- в КОБах был более "пестрый" социальный состав членов, чем в Советах и широкое представительство партий, общественных организаций и иных учреждений. В КОБы входили как представители крайне левых сил (например, большевики), так и правых (кадеты, гласные еще цензовых гордум и т.д.). Советы являлись в этом смысле более однородными (классовыми) (чем КОБы) организациями, в которых находили защиту (или, хотя бы, отражение) своих интересов, в основном, только рабочие, солдаты и крестьяне, а из политических организаций свое представительство имели только социалистические;

- КОБы являлись, своего рода, политическими буферами между комиссарами Временного правительства — с одной стороны и Советами рабочих. солдатских, крестьянских депутатов — с другой. Советы, в отличие от КОБов, никакими буферами не были, т.к. занимали четко определенные социалистические, позиции;

- КОБы создавались как временные органы, действующие только до момента избрания на демократической основе новых городских дум; Советы не носили характер временных организаций и не были никем ограничены в сроках своего существования;

- местные КОБы объединяли представителей организаций, учреждений и партий; в местные же Советы депутаты делегировались не организациями, а напрямую массой конкретных людей;

- КОБы финансировались единовременными ассигнованиями из бюджетов местных самоуправлений и иными пожертвованиями; Советы, кроме различных пожертвований, имели еще и дополнительный, в отличие от КОБов, источник — добровольные систематические отчисления с заработка физических лиц;

- КОБы весной 1917 г. пережили пик своей жизнедеятельности и летом, практически, сошли с политической арены, прекратив свое существование; Советы же, наоборот, наращивали свою мощь в течение всего 1917 г. и, тем самым, оказались более жизнеспособными.

Какие из организаций — КОБы или Советы — являлись наиболее демократичными по своей сути институтами?

В целом у автора диссертации по данному вопросу сложилось следующее мнение: в сельской местности Советы крестьянских депутатов (а перед их возникновением — Крестьянские союзы) были более демократичными, чем КОБы. Рассматривая этот вопрос применительно к городам и заводским поселкам, нельдя дать однозначный и категоричный ответ. Потому что эту проблему можно рассматривать с двух абсолютно разных сторон, основываясь на различных критериях. Если за критерий принять известный подход формального представительства (т.е. чем больше организаций, партий, мнений — тем лучше), то тогда, конечно, КОБы во много раз авторитетнее и демократичнее Советов. А если исходить из того, что "демократия — это власть народа" и, при этом, рассматривать вопрос с точки зрения непосредственной работы народных избранников с живыми людьми, полезности для этих людей деятельности избранного ими органа, наконец, доверия электората к своим ставленникам, то тогда в более выгодном свете (в смысле демократичности) выглядят Советы рабочих и солдатских депутатов.

Если рассмотреть эволюцию органов официальной (государственной) власти (т.е. институт комиссаров Временного правительства, земства, городские думы) и общественные революционные организации (т.е. Комитеты общественной безопасности, Советы, Крестьянские союзы), то можно сделать следующие выводы.

Весной и летом 1917 г. и местные органы государственной власти, и местные общественные революционные организации (за исключением проболь-шевистских Советов и пробольшевистских местных самоуправлений) активно поддерживали политику Временного правительства и работали над претворением ее в жизнь совместно, не противодействуя друг другу.

Однако, по мере "размывания" (ближе к осени 1917 г.) центристских политических сил и укрепления за их счет левого и правого политических флангов, сначала прекратили свое существование коалиционные демократические организации — Комитеты общественной безопасности, а затем, с ростом влияния большевиков и левых эсеров в Советах, последние [Советы] всё чаще и энергичнее стали претендовать на реальную государственную власть в границах сферы своей деятельности и, тем самым, объективно становились уже не союзниками, а конкурентами органам официальной (государственной) власти.

Одновременно происходила перегруппировка основных политических сил России (и в Пермской губернии — в частности).

Радикальные социалисты (прежде всего — большевики и левые эсеры, в меньшей степени — левые меньшевики-интернационалисты и анархисты) боролись за свое господство в Советах и были сторонниками внедрения новой формы государственной власти — Советской. При этом участие, в избирательных кампаниях, а затем и в работе местных самоуправлений в качестве гласных, рассматривалось ими как временное явление переходного [к социализму] периода, а трибуна в органах местных самоуправлений и другие возможности заявлять о своей позиции использовались (особенно — большевиками) для увеличения своей социальной опоры и подготовки почвы для установления Советской власти.

Умеренные социалисты (эсеры, меньшевики-оборонцы, социал-демократы группы "Единство" и народные социалисты) поддерживали идею существования института Советов, но не в виде органов государственной власти, а только в качестве общественных организаций. И поэтому, когда "качнувшиеся" "влево" Советы стали претендовать на реальную власть, умеренные социалисты дистанцировались от таких Советов и стали сплачиваться вокруг комиссаров Временного правительства, земств и городских дум.

Представители правых и буржуазных сил (кадеты, "цензовики", монархисты и другие), стремясь не допустить еще большего углубления революционных процессов, были вынуледены (после поражения мятежа Корнилова Л.Г. — из-за отсутствия для них более приемлемой, чем статус-кво, альтернативы), так же как и умеренные социалисты, группироваться вокруг демократически сформированных официальных органов государственной власти, одновременно противодействуя (по мере возможности) усилению влияния в общественно-политической жизни Советов вообще, а пробольшевистских — особенно.

222

В таком виде к осени 1917 г. в Пермской губернии сложилась система го сударственных и общественных институтов власти, которая просуществовав несколько месяцев, была разрушена новым революционным взрывом, положив шем начало этапу формирования принципиально иной - советско-большевистской - политической системы России.

1 Борьба за победу Великой Октябрьской социалистической революции в Пермской губернии. Документы и материалы. Молотов, 1957. С. 16-18, 123, 134-135, 153,157, 160. А также см.: Попов H.H., Бугров Д.В. Бремя упущенных возможностей: Урал в 1917 году. Екатеринбург, 1997. С. 39. А также см.: Баженова Т.М., Бугров Д. В. Попов H.H. Комитеты общественной безопасности (КОБы) // Уральская историческая энциклопедия. Екатеринбург, 1998. С. 270.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Ярков, Юрий Михайлович, 2000 год

1. Архивные документы

2. Государственный архив новейшей истории и общественно-политических движений Пермской области (ГАНИОПДПО):14.1. Фонд № 90 Фонд коллекции партархива: опись № 1, дело № 110.

3. Центр документации общественных организаций Свердловской области (ЦДООСО):13.1. Фонд № 41 Свердловский (Уральский) истпарт: опись № 1, дело № 69; опись № 2, дела №№ 327, 344, 348.2. Периодическая печать

4. Борьба (Екатеринбург). — 1917. — 5 июня. — № 10.

5. В народ (Екатеринбург). 1917 г.: № 3 от 2 августа, № 4 от 15 августа.

6. Горный край (Нижний Тагил). 1917 г.: №2 от 22 мая, № 3 от 29 мая.

7. Думы Урала (Екатеринбург). 1917 г.: № 18 от 7 мая, № 55 от 2 августа.

8. Заря народоправства (Камышлов). 1917: № 62 от 25 июля, № 66 от 1 августа, № 79 от 24 августа, № 89 от 12 сентября, № 92 от 17 сентября, № 108 от 15 октября.

9. Известия бюро совещания горнопромышленников Урала (Екатеринбург). — 1917. — 8 июня. — № 1.

10. Известия Пермского губернского Совета крестьянских депутатов (Пермь). 1917: № 1 от 18 июня, № 2 от 29 июня, № 3 от 6 июля, № 4 от 12 июля, № 5 от 20 июля, № 7 от 29 июля.

11. Известия Уральского Совета рабочих и солдатских депутатов (Пермь). — 1917.— 19 мая, —№13.

12. Зауральский край (Екатеринбург). 1917 г.: № 80 от 14 апреля, № 88 от 23 апреля, № 99 от 6 мая, № 101 от 9 мая, № 106 от 17 мая, № 108 от 19 мая, № 110 от 21 мая, № 114 от 27 мая.

13. Народная воля (Пермь). 1917 г.: № 2 от 2 сентября, № 5 от 6 сентября.

14. Оханский вестник (Оханск). 1917 г.: № 31 от 19 июля, № 33 от 26 июля.

15. Пермская жизнь (Пермь). 1917 г.: № 373 от 14 марта, № 426 от 1 июня, № 428 от 3 июня.

16. Пермский вестник Временного правительства (Пермь). — 1917. —23 августа. — № 85.

17. Административно-политическое строение С.С.С.Р. Часть I. Ленинград, 1924.

18. Большевики Урала в борьбе за победу Октябрьской социалистической революции. Сборник документов и материалов. Свердловск: Свердловское книжное издательство, 1957. 397 с.

19. Борьба за победу Великой Октябрьской социалистической революции на Урале. Сборник документов и материалов. Свердловск: Свердловское ОГИЗ, 1947. 144 с.

20. Борьба за победу Великой Октябрьской социалистической революции в Пермской губернии. Документы и материалы. Молотов: Молотовское книжное издательство, 1957. 564 с.

21. Великая Октябрьская социалистическая революция. Документы и материалы. Революционное движение в России после свержения самодержавия. М.: Издательство АН СССР, 1957. 883 с.

22. Из истории Урала. Урал с древнейших времен до 1917 года. Сборник документов и материалов. Свердловск, 1971. С. 318-335.

23. Рабочий класс Урала в годы войны и революций. Документы и материалы (под ред А.П. Таняева). Т. II ("1917 год (февраль — октябрь)"). Свердловск: Издание Урал профсоюза, 1927. 356 с.

24. Рабочий класс Урала в годы войны и революций. Документы и материалы (под ред. А.П.Таняева). Т. III. ("Октябрьский переворот на Урале"). Свердловск: Издание Уралпрофсовета, 1927. -455 с.

25. Статистический сборник за 1913 — 1917гг. Том VII. Вып. 1. М., 1921.4. Воспоминания

26. Вишняк М. Дань прошлому//Свободная мысль, 1995. № 15.

27. Кроль Л.А. За три года. Владивосток: Тов-во издательства «Свободная Россия», 1922. -212 с.

28. Коротаев Ф.И. Кунгур в годы революции. Воспоминания кунгурского большевика. Пермь: Пермское книжное издательство, 1965. 80 с.

29. Трапезников В.Н. Летопись города Перми. К 275-летию основания г. Перми. Рукопись написана автором в 1936 г., издана впервые в ГАПО в 1998 г. — Ю.Я. Пермь, 1998.

30. В борьбе за власть Советов. (Воспоминания коммунистов-участников Октябрьской революции и гражданской войны на Урале.) Свердловск: Свердловское книжное издательство, 1957. 249 с.5. Литература

31. Адамов В.В. Февральская революция на Урале. Свердловск: Средне-Уральское книжное изд-во, 1967 64 с.

32. Андерсон Э.П. Первый и второй областные съезды Советов Урала //1917 год на Урале. Сборник статей. Пермь: Пермское книжное издательство, 1957. -С. 25-56.

33. Баженова Т.М. Местные органы власти и управления Временного правительства на Урале в феврале октябре 1917 года. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Пермь, 1977.-21 с.

34. Баженова Т.М., Бугров Д.В., Попов H.H. Комитеты общественной безопасности (КОБы) //Уральская историческая энциклопедия. Екатеринбург: УрО РАН, издательство «Екатеринбург», 1998. С. 270 271.

35. Баранов А. Октябрь и начало гражданской войны на Урале. Свердловск: Издание Истпарта Уралобкома ВКП(б), 1928. 113с.

36. Баранов А. Октябрь на Урале. Пособие для лекторов. Свердловск: Издание Уралпрофсовета, 1927. 28 с.

37. Бугров Д.В. Оппоненты большевизма на Урале в 1917 году (опыт политического портрета). Вып. 1. "Умеренные социалисты Пермской губернии". Свердловск: Государственный музей истории общественно-политических движений Урала им. Я.М. Свердлова, 1991. 34 с.

38. Быстрых Ф.П. Некоторые вопросы подготовки и проведения Великой Октябрьской революции на Урале. // Из истории Урала. Сб. статей. Свердловск, 1960.

39. Васьковский O.A., Заболотный Е.Б., Камынин В.Д. Современная советская историография истории Октябрьской социалистической революции на Урале. Свердловск, 1985.

40. Вотинова К.Я. Борьба за победу Октябрьской революции в Пермской губернии // Установление Советской власти на местах в 1917 -1918 годах. Сб. статей. М.: Государственное изд-во полит, лит-ры, 1953. С. 245 297.

41. Гантман Л.М. Из истории образования и деятельности Советов Пермской губернии в период двоевластия. // Из истории партийных организаций Урала (1917 -1967). Ученые записки № 189. Пермь: Пермское книжное изд-во, 1967. С. 67-76.

42. Герасименко Г.А. Народ и власть. (1917 год). М.: Газетно-журнальное объединение «Воскресенье», 1995. 288 с.

43. Гольдич Е. Октябрь на Урале (вводный очерк) // Рабочий класс Урала в годы войны и революций. Сборник документов и материалов. Т. III.

44. Октябрьский переворот на Урале"). Свердловск: Издание Уралпрофсовета, 1927. С. 3-58.

45. Горовой Ф.С. Из истории рабочего движения в Пермской губернии в 1917 году //1917 год на Урале. Сборник статей. Пермь: Пермское книжное издательство, 1957. С. 57 -103.

46. Дробышев Г.А. Апапаевский Совет рабочих депутатов (Собрание уполномоченных)//Уральская историческая энциклопедия. Екатеринбург: УрО РАН; Издательство "Екатеринбург", 1998. С. 18.

47. Дробышев Г.А. Борьба в Советах Урала по вопросам войны и мира в период двоевластия // Положение и борьба трудящихся Урала XVIII начале XX в. Сборник научных трудов. Свердловск: Уральский государственный университет, 1987. С. 136 -143.

48. Дробышев Г.А. Советы рабочих и солдатских депутатов Пермской губернии в период двоевластия // Рабочие Урала в период капитализма (1861 -1917). Сборник научных трудов. Свердловск: Типолаборатория УрГУ, 1985. С. 143 -161.

49. Дробышев Г.А., Обухов Л.А. Советское строительство на Урале в период двоевластия //VII Октябрьские чтения. Вопросы общественных и психолого-педагогических наук. Пермь, 1986.

50. Дробышев Г.А., Обухов Л.А. Установление советской власти на Урале // Борьба партийных и массовых организаций трудящихся Урала за построение социализма. Свердловск, 1986.

51. Заболотный Е.Б. Российская историография революции 1917 года на Урале / Науч. ред. В.Д. Камынин. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1995.-181 с. Камынин В.Д. Историография истории рабочего класса Урала переходного периода. 1917 -1937. Свердловск, 1987.

52. Ерошкин Н.П. История государственных учреждений России до Великой Октябрьской социалистической революции (1861-1917 гг.). Краткий конспект лекционного курса для студентов заочного факультета института. Выпуск четвертый. М., 1958.

53. Капцугович И.С. Крестьянское движение в Пермской губернии в 1917 году// 1917 год на Урале. Сборник статей / Редактор-составитель Ф.С. Горовой / Пермь: Пермское книжное издательство, 1957. С. 104-138.

54. Капцугович И.С. Борьба большевиков Урала за крестьянство в 1917 году// Из истории партийных организаций Урала (1917-1967). Ученые записки № 189. Пермь: Пермское книжное издательство, 1967. С. 77-86.

55. Капцугович И.С. История политической гибели эсеров на Урале. Пермь, 1975.

56. Кириллов А.Д., Леднев В.П., Кириллов Б.А. Урал в новой России. Исследования. Гипотезы. Литература. Екатеринбург: Издательство "Уральский рабочий", 1999. 160 с.

57. Козлов А. Г. О населении Екатеринбурга во второй половине 1916 и в начале 1917 гг.// Материалы второй научной конференции по истории Екатеринбурга-Свердловска (26-29 мая 1948 года). Свердловск: Главполиграфиздат, 1950. С. 239 244.

58. Комар И.В. Урал. Экономико-географическая характеристика. М.: Издательство АН СССР, 1959. 368 с.

59. Кононенко A.A. Социалисты-революционеры в политической борьбе на Урале в 1917-1918 гг. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Тюмень, 1993.

60. Лисовский Н.К. 1917 год на Урале. Челябинск: Южно-Уральское книжное издательство, 1967. 578 с.

61. Минц И.И. История Великого Октября. В 3 томах. М., 1977 1979.

62. Муртузалиева Л.Ф. Выборы в Екатеринбургскую городскую думу 30 июля 1917 г. // Россия. Романовы. Урал. Вып. IV. 1917 -1919: Из истории русской смуты. Екатеринбург: Банк культурной информации, 1998. С. 8 -12.

63. Обухов Л.А. Советы Урала в 1917 гбду. Учебное пособие по спецкурсу. Пермь: Типография Пермского университета, 1992. 116 с.

64. Попов H.H. Борьба большевиков Урала за солдатские массы в трех революциях / Науч. редактор проф., доктор ист. наук И.Ф. Плотников / Саратов: Издательство Саратовского университета, 1983. 168 с.

65. Попов H.H. Левый радикализм на Урале в начале XX в.// Демократия и тоталитаризм: европейский опыт XX века. Тезисы научного семинара 28-29 января 1993 г. Екатеринбург: Типолаборатория УрГУ, 1993. С. 22-25.

66. Попов H.H., Бугров Д.В. Бремя упущенных возможностей: Урал в 1917 году. Екатеринбург: Издательство «Наука», УрГУ, 1997. -130 с.

67. Рычкова Г.П. Большевики Урала в борьбе за победу Великой Октябрьской социалистической революции / Под ред. Я.С. Юферева / Свердловск: Свердловское областное государственное издательство, 1947. - 100 с.

68. Тертышный А.Т. Историография Советов Урала в период Октябрьской революции и гражданской войны (октябрь 1917-1918 гг.) Свердловск, 1988.

69. Фофанова Л.А. История Великой Октябрьской социалистической революции на Урале в советской историографии 20 первой половины 30-х гг. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1985. - 19 с.

70. Юферев Я.С. Введение // Большевики Урала в борьбе за победу Октябрьской социалистической революции. Сборник документов и материалов. Издание 2-е, дополненное. Свердловск: Свердловское книжное издательство, 1957. С. 5-40.

71. Юферев Я.С. Победа Советской власти на Урале. Свердловск: Свердловское книжное издательство, 1957. 124 с.

72. Юферев Я.С. Трудящиеся Урала в борьбе за победу Великой Октябрьской социалистической революции. Свердловск: Свердловское областное государственное издательство, 1951. 44 с.

73. Большевики Екатеринбурга во главе масс. (Борьба за победу революции и упрочение Советской власти (1894 -1920 годы).) Свердловск: Свердловское книжное издательство, 1962. 324 с.

74. Борьба за победу Октябрьской Социалистической революции на Урале. Свердловск: Свердловское книжное издательство, 1961. 429.

75. ГАПО. Предисловие к фонду № 44 "Пермская губернская земская управа".

76. ГАПО. Предисловие к фонду № 167 "Пермский губернский комиссар Временного правительства Министерства внутренних дел".

77. ГАПО. Предисловие к фонду № 512 "Пермская городская дума".

78. Из истории рабочего класса Урала / Под научной редакцией Ф.С. Горового. Сборник статей. Пермь, 1961. 394 с.

79. История Урала в период капитализма. М., 1990.г234

80. История Урала. Пособие для студентов. Т. 2. ("Период социализма") / Под общей редакцией Ф.С. Горового. Пермь, 1965.

81. Победа Февральской буржуазно-демократической революции // История Урала. Учебное пособие. Том 1. Пермь: Пермское книжное издательство, 1976. С. 358-359.

82. Очерки истории большевистских организаций Урала / Под общей ред. Юферева Я.С. Свердловск: Свердловское областное государственное издательство, 1951. 328 с.

83. Очерки истории коммунистических организаций Урала. В 2-х томах. Т. 1. (1883 1920 гг.). Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1971. -384 с.

84. Победа Октябрьской социалистической революции на Урале / Под ред. д.и.н. профессора Ф.П. Быстрых / Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1967. 556 с.

85. Политические партии России. Конец XIX первая треть XX века. Энциклопедия. М.: Издательство «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1996.-800 с.

86. Численность населения Пермской губернии по уездам (по состоянию на конец 1916- начало 1917гг.)

87. Наименование уезда Общее кол- во населения в уезде (чел.)* Общее кол-во населения в уезде (чел.)** Заводское население (чел.)** Сельское население (чел.)** Всего в уезде мужчин (чел.)* Всего в уезде женщин (чел.)*1 2 3 4 5 6 7

88. Верхотурский 376.226 376 тыс. 256 тыс. 120 тыс. 186.034 190.192

89. Екатеринбургский 440.222 440 тыс. 295 тыс. 145 тыс. 202.207 238.015

90. Ирбитский 150.685 150 тыс. ноль*** 150 тыс. 65.882 84.803

91. Камышловский 273.602 273 тыс. 10 тыс. 263 тыс. 123.385 150.217

92. Красноуфимский 306.939 306 тыс. 102 тыс. 204 тыс. 139.593 167.346

93. Кунгурский 129.160 129 тыс. 30 тыс. 99 тыс. 57.803 71.357

94. Осинский 349.393 350 тыс. 10 тыс. 340 тыс. 153.920 195.473

95. Оха некий 287.581 257 тыс. 15 тыс. 242 тыс. 123.648 163.933

96. Пермский 300.619 300 тыс. 150 тыс. 150 тыс. 140.090 160.529

97. Соликамский 245.604 245 тыс. 123 тыс. 122 тыс. 107.675 137.929

98. Чердынский 116.921 116 тыс. ноль*** 116 тыс. 51.227 65.694

99. Шадринский 351.967 352 тыс. ноль*** 352 тыс. 156.104 195.863

100. ИТОГО 3.328.919 (100%) 3 млн. 294 тыс. (100%) 991 тыс. (или 30,09%) 2 млн. 303 тыс. (или 69,91%) 1.507.568 (или 45,29%) 1.821.351 (или 54,71%)

101. Из свода данных Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1916 г. по Пермской губернии. (См.: ГАПО. Ф. 44. Оп.1. Д. 305. Л. 97. А также см. (частично): Статистический сборник за 1913-1917 гг. Том VII. Вып. 1. М., 1921. С. 186.)

102. По данным Уральского Совета рабочих и солдатских депутатов, весна март. 1917 г. (См.: ГАПО. Ф. 167. Оп. 2. Д. 14. Л. 5об.)