Средневековый погребальный обряд Верхнего Прикамья как источник реконструкции этнической истории региона: Опыт статистического анализа тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.06, кандидат исторических наук Бочаров, Илья Валерьевич

• Бочаров, Илья Валерьевич
• кандидат исторических наук
• 2000

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Бочаров, Илья Валерьевич

Введение.

Глава 1. Складывание концепций этнической истории Верхнего

Пркамья.

Глава 2. Характеристика погребального обряда могильников Верхнего

Прикамья.58с.

Глава 3. Эволюция погребального обряда.

Глава 4. Группировка памятников поепени близости.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Средневековый погребальный обряд Верхнего Прикамья как источник реконструкции этнической истории региона: Опыт статистического анализа»

Время второй половины 1 тыс. - первой половины 2 тыс. н.э. - это время важнейших событий в этногенезе населения лесной полосы Восточной Европы. В частности, это время консолидации этнических образований, явившихся предками современных финно-угорских народов. В этот период завершаются крупные перемещения формирующихся этносов, определяются их территориальные границы, устанавливаются торговые, экономические, культурные отношения со своими соседями. Для многих народов завершающий этап этногенеза сопровождается складыванием предгосударственных и государственных образований. Мы рассматриваем государство как форму самоорганизации общества, принципиально отличающуюся от первобытной родовой организации.

Одной из важнейших, и, в то же время, одной из самых сложных, задач археологии, да и истории вообще, является реконструкция этнической истории. "Взглянув в каждый отдельный момент на определенную территорию, мы видим как бы фотографический снимок - относительно устойчивую систему из взаимосвязанных объектов: географических (ландшафтов), социально-политических (государств), экономических, этнических".1 Однако история - это не есть что-то статичное, наоборот, история представляет собой постоянные изменения кажущейся стабильности. Особенно сложны и противоречивы этнические процессы.

Проблема становления современных финно-угорских народов может быть разрешена только комплексно на основе материалов нескольких научных дисциплин, и, прежде всего, языкознания, археологии, антропологии, ономастики, этнологии, фольклористики. Любая из этих наук в отдельности не располагает достаточными данными для реконструкции этногенеза и этнической истории народов Прикамья. Требование комплексного подхода очевидно и общепризнанно. Но, как совершенно точно отмечают в своей статье "Заметки о "кризисе жанра" в финно-угроведении: к методологии этногенетических исследований" В.В.Напольских и Л.А.Наговицин, данное требование, "не будучи критически рассмотренным и достаточно конкретизированным, часто сводится . к попыткам проиллюстрировать материалами археологии или антропологии выработанную языкознанием схему происхождения финно-угорских языков".2 Такой подход создает "замкнутый круг" перекрестных доказательств, причем в качестве иллюстраций своей гипотезы ученые иногда используют отвергнутые методами смежной дисциплины положения, которые, в свою очередь, могли быть построены на некритическом использовании выводов третьей смежной науки, и так далее.

Совместное исследование этногенетической проблематики представителями разных наук возможно только при условии, что выводы каждой отрасли науки покоятся на собственных материалах, а не навеяны данными смежной науки. Таким образом, первым этапом комплексного изучения этнической истории народов Верхнего Прикамья нужно считать независимые изыскания отдельно в области лингвистики, археологии, топонимики, антропологии и этнологии. Каждой из этих наук свойственны собственные методы исследования, перед каждой могут быть поставлены вполне определенные задачи, ограниченные источниковой базой.

На втором этапе исследования этногенеза результаты, полученные разными науками, необходимо сопоставить, соответствующим образом

1 Гумилев Л.Н. От Руси к России. М., 1992. С.8.

2 Напольских В.В., Наговицин Л.А. Заметки о "кризисе жанра" в финно-угроведении: к методологии этногенетических исследований // Исследования по древней истории и этногенезу финноязычных народов. Ижевск, 1990. С.4. проанализировать и синтезировать. Целью данного этапа работы является создание объясняющей генетические и логические взаимосвязи фактов системы - этногенетической модели. Особенно сложно и валено осмыслить не только те выводы смежных наук, которые в той или иной степени совпадают, но и наблюдения, которые противоречат друг другу в результате базирования на совершенно разных источниках.

Все источники должны быть в равном положении, ибо каждый из них отражает определенные стороны этногенетических процессов. Комплексный подход должен базироваться на признании за каждым источником самостоятельности, равноценности и достоверности3. Синтез наук не простое сложение их выводов, не выборка соответствий. Необходимо выработать методы сопоставлений выводов, полученных на материалах смежных наук, проникнуть в закономерности соответствий и несоответствий. Все противоречивые показания нуждаются в объективном анализе и не могут быть просто отброшены. Все это требует особой подготовки и, согласно В.В.Седову, составляет особую интердисциплинарную науку этногенезологию.4

Практически полное отсутствие письменных источников для истории Верхнего Прикамья эпохи средневековья объясняет особое внимание к археологическим материалам. Учитывая явно недостаточную подкрепленность данных археологи историко-этнографическими материалами письменных источников и антропологии, встает задача тщательного анализа динамики культурологического развития в пространстве и во времени.

Данная работа не претендует на решение проблем этногенеза средневекового населения Верхнего Прикамья, то есть не выходит на второй

3 Напольских В.В., Наговицин Л.А. Заметки о "кризисе жанра". С. 5.

4 Седов В.В. Славяне в древности. М.,1994. С.61. уровень - обобщения данных разных наук. Более того, анализу подвергаются далеко не все этнодиагностирующие признаки, фиксируемые на археологическом материале. Данная работа посвящена анализу одного вида археологических источников - погребального обряда могильников Верхнего Прикамья.

Территориальные рамки работы описываются терминами Верхнее Прикамье или Пермское Приуралье - бассейн р. Камы от ее верховьев до г. Перми. Административно это северная часть Пермской области, Коми-Пермяцкий автономный округ и западные районы Кировской области. На востоке естественной границей региона являются Уральские горы, с севера -водораздел между Камским и Вычегодским бассейнами, на западе -водораздел между р. Камой и рр. Вяткой и Чепцой, южной границей является линия Кунгурской лесостепи.

Археологически это территория средневековых ломоватовской и родановской археологических культур, с севера граничащих с вымско-ванвиздинскими памятниками, с юго-запада - с поломской и чепецкой, археологическими культурами а с юго-востока - с неволинской археологической культурой (рис.1).

Естественно, что говоря об этнокультурных процессах, мы вынуждены будем рассматривать значительно более широкий регион лесной полосы Восточной Европы, территории Зауралья и лесостепи Южного Урала, но весьма фрагментарно и выборочно.

Частично для реконструкции этнической истории средневекового Верхнего Прикамья будут привлечены материалы политической истории Киевской Руси, Волжской Булгарии и Золотой орды.

Хронологические рамки работы - УП-Х1У вв. позволяют анализировать достаточно устойчивый, характерный погребальный обряд. Нижняя временная граница определяется целым рядом обстоятельств. Вопервых, до VII в. средневековые погребальные традиции только складываются. Лишь к VII веку территория Верхнего Прикамья перестает ощущать непосредственное воздействие "великого переселения народов" (об этом свидетельствует исчезновение курганного обряда погребения, принесенного пришлой группой населения в IV-VI вв. н.э.).

Во-вторых, погребальный обряд харинского периода требует, на наш взгляд, рассмотрения в рамках отдельной работы. Ведь не случайно целый ряд авторов, прежде всего Ю.А.Поляков, не считают харинские памятники принадлежащими ломоватовской культуре, а относят их к предшествующей, гляденовской археологической культуре5.

В-третьих, для IV-V вв. на рассматриваемой территории нам практически не известны грунтовые могильники, за исключением Мокинского могильника.6

В силу вышеназванных причин нам кажется более чем логичным начинать анализ средневекового погребального обряда именно с VII века.

Верхняя граница - XIV век определяется тем, что с XV века данная территория становится сферой активной миграции русских переселенцев и православного христианства, что вызывает глобальные изменения в течении этногенеза, а главное - приводит к прерыванию языческой погребальной обрядности. Следовательно, погребальный обряд в значительной степени перестает нести этническую нагрузку, его информативность с точки зрения реконструкции этнической истории резко падает. Кроме того, памятники Верхнего Прикамья XV века весьма немногочисленны, а для статистического анализа требуется достаточно представительная выборка.

5 Поляков Ю. А. Гляденовская культура в Верхнем и Среднем Прикамье,- Автореф. дис. . канд. ист. наук.М., 1980.

Целью работы является определение, путем статистического анализа средневекового погребального обряда, этногенетических фактов с целью реконструкции содержания, динамики и особенностей этнокультурных процессов на территории Верхнего Прикамья эпохи средневековья на протяжении восьми веков - с VII по XIV вв. - времени завершения этногенеза современных финно-угорских народов Урала. Работа представляет из себя источниковедческое исследование, попытку получения максимально объективной, математически и статистически достоверной информации из одной категории археологических источников - погребального обряда, с последующей интерпретацией в свете этнической истории региона.

В рамках поставленных задач в работе рассматриваются следующие конкретные вопросы: суммарная статистическая характеристика всего массива ломоватовских и родановских погребений; определение характерных, представительных признаков погребального обряда средневекового Верхнего Прикамья;

- группировка памятников по степени близости и анализ полученных результатов;

- определение характера и причин эволюции погребальной обрядности, в том числе фиксирующих появление иноэтничных групп населения; интерпретация полученных результатов в свете этнической истории средневекового населения Верхнего Прикамья.

Таким образом, объектом исследования является погребальный обряд ломоватовской и родановской археологических культур. В связи с этим, неизбежно встает вопрос о соотношении этноса и археологической культуры.

6 Кулябина Н.В. Некоторые особенности погребального обряда населения Пермского Прикамья в эпоху раннего средневековья // Российская археология: достижения XX века

Понятие "археологическая культура" было предложено В.А.Городцовым при систематизации памятников бронзового века. И сразу началась дискуссия с чрезвычайно широким спектром точек зрения: от полного отождествления археологической культуры с конкретным этносом на определенном этапе его развития7, до полного отрицания реальной этноисторической сущности археологической культуры.8 Следует отметить, что спор этот не решен и

9 „ сегодня, что, на наш взгляд, вызвано чрезвычайной многозначностью понятий "археологическая культура" и "этнос".

Скептицизм археологов по отношению к отождествлению археологической культуры и этноса основан на том, что "многими исследователями при выделении археологических культур использовались лишь отдельные признаки вне их системных связей".10 Тем не менее, на наш взгляд, соотнесение археологической культуры с определенным этапом развития этноса вполне правомерно.

В качестве типологических критериев выделения археологической культуры и, одновременно, этнодиагностирующих признаков, разными исследователями предлагаются:

1. Керамика и ее орнаментация;11 и песпективы XXI века. Ижевск, 2000. С.284-288.

7 Брюсов А.Я. Археологические культуры и этнические общности. Советская археология, т.ХХУГ М., 1952; Рогачев А.Н. О предмете и методе первобытной археологии // Краткие сообщения института археологии. Вып. 152. М., 1978.

8 Равдоникас В.И. За марксистскую историю материальной культуры // Известия Государственной академии истории материальной культуры. Т.7, вып.3,4. Л., 1930; Григорьев Г.П. Совершенствование методики изучения палеолита в СССР // Теоретические основы советской археологии. Л., 1969.

9 Яблонский Л.Т. Культура этноса, этническая культура и археологическая культура // Российская археология: достижения XX века и песпективы XXI века. Ижевск, 2000.

10 Кузьмина Е.Е. Откуда пришли индоарии? Материальная культура племен андроновской общности и происхождение индоиранцев. М., 1994. С.57.

11 Брюсов А.Я. Археологические культуры и этнические общности // Сов. археология. Т.ХХУ! 1956. С.5-27; Смирнов А.П. К вопросу об археологической культуре // Сов. археология. 1964. № 3. С.3-17.

2. Погребальный обряд со всеми деталями устройства погребения и надмогильного сооружения;12

3. Металлические (как правило, женские) украшения, характерные для узкого ареала распространения;13

4. Тип и структура жилищ и поселений.14

Как отмечает Е.Е.Кузьмина, только рассмотрение всех этих признаков в их взаимосвязи, отражающей системный характер археологической культуры как этносоциального организма, позволяет адекватно и корректно выделять археологические культуры и культурные общности.15 В качестве особенно важных этнодиагностирующих признаков выделяются функционально не обусловленные приемы изготовления орудий и керамики, черты погребального обряда; иначе говоря, специфические черты культуры, прямо не выводимые из потребностей приспособления к экологической среде и хозяйства, "связь которых с закономерностями экономического и социального развития минимальна, что исключает возможность их самостоятельного возникновения у различных этнических групп".16

На наш взгляд, наиболее информативным этнодиагностирующим и культуроопределяющим признаком является языческий погребальный обряд. Комплекс погребальной обрядности - самый "консервативный" элемент, наименее подверженный воздействиям социально-экономического развития. Погребальный обряд является системой взаимосвязанных, но не

12 Смирнов А.П. К вопросу об археологической культуре // Сов. археология. 1964. № 3. С.3-17; Оборин В. А. Этнические особенности средневековых памятников Верхнего Прикамья // Вопросы археологии Урала. Вып.9. Свердловск, 1970. С.3-29

13 Там же.

14 Клейн Л.С. Проблема определения археологической культуры // Сов. археология. 1970. №2

15 Кузьмина Е.Е. Откуда пришли индоарии? Материальная культура племен андроновской общности и происхождение индоиранцев. М., 1994.

16 Гиндин Л.А., Мерперт Н.Я. Античная балканистика и этногенез народов Балкан // Этногенез народов Балкан и Северного Причерноморья. М., 1984. взаимообусловленных признаков, наиболее устойчивых как при стадиальной смене культур, так и при миграциях. При смене вмещающего ландшафта, при переходе от одного хозяйственно-культурного типа деятельности к другому, при глобальных историко-политических изменениях - погребальный обряд будет воспроизводиться с максимальной точностью.

Особый интерес к погребальному обряду определяется тем, что данное явление всеобщее, и, одновременно, территориально и хронологически дифференцированное. Погребальный обряд дает возможность использовать его для изучения всего этнического процесса в целом, и, особенно для изучения формирования и трансформации конкретных этнических образований на различных этапах развития этноса.17

В отличие от керамики и украшений, погребальные ритуалы "перемещаются" только с движением данного этноса. Появление иных погребальных обрядов, за исключением перехода от язычества к мировым религиям, свидетельствует о появлении в данном регионе иного этноса. В этом плане особенно важным представляется осмысление и этническая интерпретация биобрядности, характерной для племен Верхнего Прикамья в эпоху средневековья.

Наконец, керамика и украшения могут рассматриваться как составные части погребального обряда (как виды погребального инвентаря). Кстати, следует заметить, что именно инвентарь - наиболее изменчивая подсистема в структуре погребального обряда.

Устройство могильной ямы как жилища позволяет реконструировать наиболее древние традиции домостроительства. А отражение в устройстве погребальных конструкций общих космологических представлений, характер

17 Генинг В.Ф., Борзунов В.А. Методика статистической характеристики и сравнительного анализа погребального обряда//Вопросы археологии Урала. Вып. 13. Свердловск, 1975. С.42-71. тризн и состав жертвенных комплексов позволяют судить о духовной культуре.

Погребальный обряд наиболее ярко отражает неразрывную связь материальной и духовной культуры рассматриваемого этноса, является одним из самых устойчивых комплексов, отражающих этнические стереотипы поведения - важнейший признак этноса по Л.Н.Гумилеву.

Содержание понятия "погребальный обряд" достаточно очевидно.

Исследователи расходятся лишь в определении его структуры, впрочем, не так уж и значительно. Н.Б.Леонова, Ю.А.Смирнов, В.А.Назаренко,

В.М.Массон считают, что погребальный обряд включает в себя три подсистемы: конструкция погребального сооружения, останки погребенного, состав и размещение погребального инвентаря.18

Г.С.Лебедев выделяет в структуре погребального обряда четыре взаимосвязанных признака: способ погребения, вид захоронения, конструкция погребального сооружения, характер и размещение погребального инвентаря и жертвоприношений.19

Р.Д.Голдина и В.А.Кананин для верхокамских могильников выделяют 4 категории признаков, составляющих погребальный обряд: 1- могильное сооружение; 2- останки погребенного; 3- погребальный инвентарь; 420 ритуальные остатки.

В.Ф.Генинг и В.А.Борзунов в погребальном обряде (как определенной статистической совокупности) вычленяют шесть фаз, присущих любому погребальному обряду: А- подготовка места захоронения, Б- подготовка

18 Леонова Н.Б., Смирнов Ю.А. Погребение как объект формального анализа // Краткие сообщения Института археологии. Вып. 148. М., 1977; Назаренко В.А. Классификация погребальных памятников Южного Приладожья // Статистико-комбинаторные методы в археологии. М., 1970.

19 Лебедев Г.С. Погребальный обряд как источник социологической реконструкции // Краткие сообщения Института археологии. Вып. 148. М., 1977.

20 Голдина Р.Д., Кананин В.А. Средневековые памятники верховьев Камы. Свердловск, 1989. С.26-43. умершего к захоронению, В- захоронение умершего, Г- сопровождающий инвентарь, Д- ритуальные остатки, Е- завершающий этап захоронения.21

В.А.Иванов предлагает более дробную структуру погребального обряда : 1- тип могильника; 2- типы курганных насыпей (в курганных могильниках); 3- тип (конструкция) могильной ямы; 4- наличие внутримогильных конструкций; 5- поза и 6- ориентировка погребенных; 7- ритуальные захоронения коня; 8- место захоронения коня; 9- проявление культа огня; 10-останки заупокойной пищи в могиле; 11 - состав погребального инвентаря.22

В данной работе мы следуем за Р.Д.Голдиной и В.А.Кананиным, группируя признаки в 4 категории - характеристика могильной ямы, останки погребенного, ритуальные остатки, погребальный инвентарь

Мысль о том, что изучение погребального обряда принципиально важно для реконструкции этнической истории не нова. Ценность его, особенно для реконструкции дописьменных периодов этногенеза современных народов Верхнего Прикамья общепринята и неоспорима. На наш взгляд, на сегодняшний день наиболее перспективный материал для характеристики этнических процессов эпохи средневековья может дать статистический анализ погребального обряда.

Поскольку из всех исторических источников для эпохи средневековья Верхнего Прикамья мы имеем почти исключительно археологические материалы, которые не подкреплены историко-этнографическими данными письменных источников и антропологии, - нам кажется необходимым проследить динамику его культурологического развития в пространстве -Верхнее Прикамье, и во времени - УП-Х1У вв.

21 Генинг В.Ф., Борзунов В.А. Методика статистической характеристики и сравнительного анализа погребального обряда // Вопросы археологии Урала. Вып. 13. Свердловск, 1975. С.42-71.

22 Бакиров Н.К., Евдокимов В.П., Иванов В.А. Опыт статистического анализа археологического материала У11-1Х вв. Южного Урала и Приуралья. Уфа, 1988.

Сомнительно, чтобы на территории Верхнего Прикамья были найдены и раскопаны средневековые некрополи с погребальным обрядом, существенно отличающимся от уже изученного. Хотя это возможно, и раскопки Н.Б.Крыласовой мусульманской части Рождественского могильника требуют внесения определенных корректив в вопрос о роли

О ^ тюркского влияния на этногенез финно-угорских народов. Тем не менее, на сегодня назрела необходимость более детального и скрупулезного анализа уже изученных могильников.

Нам представляется, что для проведения такого рода анализа следует обратиться к методам математической статистики. Вслед за В.Ф.Генингом, В.А.Борзуновым, Г.А.Федоровым-Давыдовым, В.А.Ивановым, Р.Д.Голдиной и другими, мы исходим из того, что погребальный обряд характеризуется набором одних и тех же признаков, повторяющихся на разных памятниках с различной степенью частости. Это позволяет формализовать составные компоненты погребального обряда средневекового населения Верхнего Прикамья, и проанализировать, каким статистическим законам подчиняется та или иная выборка. На завершающем этапе исследования мы попытаемся проследить, какие этнические процессы и состояния описывают эти статистические закономерности.

Учет данных производится в первичных статистических таблицах (табл. 1-3). За единицу наблюдения принимается погребение, характеризуемое набором определенных признаков, выраженным в формуле:

Xn = (Xn,l, Xn,2, .Xn,k) , где Xn,j - значение j-ro признака в п-ом наблюдении, к - общее количество признаков.

Все данные заполняются и хранятся в электронных базах данных (БД), обработка осуществляется с помощью СУБД "Foxpro 2.5". Структура БД:

23 Крыласова Н.Б., Бочаров И.В., Бочарова Е.О. Некрополь Рождественского археологического комплекса // Охранные археологические исследования на среднем уникальность строки определяется двумя полями: названием памятника и номером погребения, все остальные поля БД описывают конкретные признаки. Программа заполнения первичных статистических таблиц, как и все программы обработки массива данных созданы Е.Шартогашевой, за чью бескорыстную помощь автор выражает искреннюю благодарность.

Суммарная характеристика погребального обряда анализируемых могильников проводилась по двум методикам: 1- предложенная В.Ф.Генингом и В.А.Борзуновым24; 2- выделение комплексов устойчиво взаимовстречаемых признаков по методике Г.А.Федорова-Давыдова и В.А.Иванова25.

Для характеристики погребального обряда по методике В.Ф.Генинга и В.А.Борзунова данные по каждому признаку суммируются и заносятся в групповые статистические таблицы (табл.4, раздел "а"). Для получения представления о значимости этих признаков количественные данные переводятся в относительные, сравнимые величины - частости (процентные характеристики). При этом за 100% принимается общее количество признаков каждой отдельной единицы совокупностей (табл.4, раздел "б"). Показатель "неопределено" в совокупности из дальнейших расчетов исключается.

Это позволяет описывать распределение и вес признаков внутри совокупностей. Вычисление среднеарифметических показателей по каждому признаку для всей группы могильников дает "норму распределения" признака и позволяет сравнивать распространенность признака по каждому

Урале. Екатеринбург, 1997.

24 Генинг В.Ф., Борзунов В.А. Методика статистической характеристики и сравнительного анализа погребального обряда // Вопросы археологии Урала. Вып. 13. Свердловск, 1975. С.42-71.

25 Федоров-Давыдов Г.А. О статистическом исследовании взаимовстречаемости признаков и предметов в археологических комплексах; Бакиров Н.К., Евдокимов В.П., Иванов В.А. Опыт статистического анализа археологического материала У11-1Х вв. Южного Урала и Приуралья. Уфа, 1988. могильнику как с другими анализируемыми памятниками, так и со средними значениями по группе. На основании групповых таблиц можно дать достаточно полную и всестороннюю описательную характеристику погребального обряда средневекового населения Верхнего Прикамья, и выделить такие признаки, которые могут считаться этномаркирующими и культуроопределяющими.

Анализ статистических данных по отдельным признакам и совокупностям проводится не только по их частости, но и по тенденциям.

Тенденция совокупности памятника показывает, насколько распределение признаков в данном памятнике отличается от нормы распределения. За тенденцию совокупности принимается разность между частостью нормы распределения и частостью признака в данном памятнике (табл.4, раздел "61").

Тенденция признака. Каждый признак погребального обряда имеет свою частоту встречаемости. Сумму случаев каждого признака во всех могильниках примем за 100% и вычислим процентное распределение этих случаев по отдельным могильникам (табл.4, раздел "в"). Удельный вес признака в памятнике будет определяться относительно общего количества учтенных погребений. За норму распределения принимается частость -процентное распределение количества учтенных единиц совокупности каждого памятника от общей суммы единиц всей группы (табл.4, раздел "в", графа "показатель исчисления"). Разность между этим числом и частостью признака дает нам тенденцию признака (табл.4., раздел "в1").

Данные показатели - тенденция совокупности и тенденция признака позволяют определить, в каких случаях отдельные признаки каждого памятника имеют тенденцию к повышенной встречаемости в сравнении с нормой распределения, а в каких наоборот.

Определение тенденций совокупности и признака становится необходимым и для проведения селекции признаков, определения массовых и единичных с одной стороны, всеобщих, локальных и частных - с другой. Результаты селекции признаков приведены в таблице «Внутригрупповой анализ признаков погребального обряда» (табл.5).

Всеобщие массовые признаки - присутствуют во всех без исключения анализируемых памятниках, причем частость в совокупности - выше 10%. В таблицу 5 заносим и соответствующую признаку норму распределения из табл.4, раздел "б".

Всеобщие единичные - присутствуют во всех без исключения анализируемых памятниках, но частость в совокупности - ниже 10%.

Локальные массовые характеризуют лишь часть памятников - минимум 2, максимум - все, кроме одного; значение частости - выше 10%. Причем, обязательным условием типичности признака являются положительные тенденции и признака, и совокупности для каждого памятника. В случае, если признак не типичен (т.е. либо тенденция признака, либо тенденция совокупности - отрицательные величины), но все же встречается, его тоже вносим в таблицу 5, но выделяем курсивом.

Локальные единичные так же характеризуют лишь часть памятников; значение частости - ниже 10%.

Частные признаки характерны только для одного памятника, или в массе встречаются только в одном, а в остальных - крайне редко. Обязательным условием выделения частного признака, и массового, и единичного является частость признака, которая всегда выше 50%. Тенденция совокупности и тенденция признака всегда положительные и весьма сильные только для одного памятника.

Проведение сравнительного анализа по этой методике имеет целью определить степень сходства или различия могильников. Естественно, что могильники, принадлежащие одноэтничному этносу, должны иметь высокую степень сходства. В начале вычисляется абсолютный коэффициент сходства двух памятников по каждой единице совокупности признаков. Для этого по каждому признаку выбирается наименьшая двух частостей единицы совокупности по каждому значению признака. Сумма этих величин по всем значениям данного признака и дает искомый абсолютный коэффициент сходства по единице совокупности. Среднее арифметическое всех коэффициентов сходства по единице совокупности дает нам абсолютный коэффициент сходства двух памятников. Полученные коэффициенты отражают различную степень их близости. Данная операция была автоматизирована, компьютер выдал готовые парные коэффициенты сходства могильников верхнего Прикамья.

Далее определяется степень типологического сходства каждого могильника по отношению ко всем остальным. Для этого составляется турнирная таблица - матрица парных коэффициентов сходства (табл.11), по которой вычисляется средний коэффициент сходства каждого могильника по отношению к остальным. Величина этого коэффициента позволяет проранжировать могильники по степени их сходства.

Полученная информация становится основой для этноисторических выводов. Если полученные парные коэффициенты сходства будут сильно отличаться друг от друга, значит, среди анализируемых памятников имеются некрополи разной этнокультурной принадлежности. Если все парные коэффициенты будут достаточно высоки - с высокой степенью достоверности можно утверждать, что могильники оставлены представителями одного этноса.

Для характеристики эволюции погребального обряда могильники были разбиты на три хронологические группы, после чего описанный анализ проводится для этих групп. Деление на три группы отражает принадлежность памятников к разным периодам археологических культур - УП-1Х -позднеломоватовские могильники, 1Х-Х1 - раннеродановские могильники, ХП-Х1У - позднеродановские могильники.

Методика В.Ф.Генинга и В.А.Борзунова позволяет охарактеризовать погребальный обряд, получить данные о близости как отдельных памятников между собой в целом, так и по отдельным категориям или совокупностям единиц. Однако, исследователи сами отмечают, что "ни сам метод, ни полученные величины не могут в конечном счете решить сугубо археологических (ни, тем более, этноисторических - авт.) задач".26

Например, очевидно, что признаки не являются равнозначными: способ погребения гораздо важнее, информативнее, чем размеры могильной ямы, и т.п. В данной методике все признаки считаются равнозначными. В результате может получиться картина, когда действительно значимые этнодиагностирующие признаки "забиваются" либо менее значительными, либо взаимозависимыми признаками. Следующий вопрос - каким именно должен быть коэффициент сходства у одноэтничных памятников? Является ли группировка памятников результатом этнического, хозяйственно-культурного или хронологического различия? Насколько степень близости памятников, выраженная математически, отражает их этническую близость или этническую консолидацию?

Часть этих вопросов снимается при использовании методики Г.А.Федорава-Давыдова. Погребальный комплекс рассматривается им как совокупность различных признаков. Один перечень признаков характеризует место расположения комплекса, другой - способ погребения, третий - тип того или иного предмета, положенного в могилу. Нас интересует уже не сам

26 Генинг В.Ф., Борзунов В.А. Методика статистической характеристики и сравнительного анализа погребального обряда // Вопросы археологии Урала. Вып.13. Свердловск, 1975. С.42-71. факт наличия или отсутствия того или иного признака, не частота его встречаемости, а вычленение комплекса связанных признаков. Подсчитывается вероятность того, что при наличии признака А будет иметь место и признак В - парная корреляция. Условная вероятность будет означать, что данные признаки присутствуют в одном погребении не случайно, а выделенные КСП являются этнодиагностирующими признаками.

Взаимовстречаемость двух признаков определялась следующим образом. Пусть:

А - событие, состоящее в том, что в погребении есть признак А;

В - событие, состоящее в том, что в погребении есть признак В;

А - событие, состоящее в том, что в погребении нет признака А;

В - событие, состоящее в том, что в погребении нет признака В;

АВ- событие, состоящее в том, что в погребении есть признаки и А и В;

АВ - событие, состоящее в том, что в погребении есть признак В, но нет признака А;

АВ - событие, состоящее в том, что в погребении есть признак А, но нет признака В;

АВ- событие, состоящее в том, что в погребении нет ни признака А, ни признака В.

Общее количество раскопанных погребений - N.

Среди этих № событие АВ произошло XII раз, событие АВ произошло XI2 раз, событие АВ произошло Х21 раз, событие АВ произошло Х22 раз.

Далее составляется таблица 2/2, характеризующая сопряженность двух признаков:

Х12 В

Хп

Х21 Х22 В

А А N

Проверяем статистическую значимость таблицы по формуле: 2

Х11-Х22 - Х12-Х21) N -------------------------

А • А^В • В

Если полученное значение превышает 3,84 (доверительный уровень 0,95), значит, между признаками есть связь, и она не случайна.

Для установления степени тесноты связи высчитытываем коэффициент связи С) по формуле :

Х11-Х22-Х21-Х12

Х11-Х22 + Х21-Х12

Данная корреляция признаков позволяет выделить модули внутри сравниваемой группы памятников, установить иерархию признаков. Выделение КСП снижает вероятность случайностей и, соответственно, повышает достоверность этноисторических построений на основе анализа погребального обряда.

Для статистического анализа привлекались материалы тринадцати наиболее информативных могильников Верхнего Прикамья УП-Х1У веков, представляющих как разные территориальные варианты (рис.2), так и весь рассматриваемый хронологический промежуток. Источниковая база включает в себя 1643 погребения.

В работе были использованы материалы уже опубликованных в печати могильников - Агафоново 1, Аверино 1 и Аверино 2, Деменки, Урьино, Щукино; также анализируется и материалы раскопок 90-х годов, практически не опубликованных - Антыбары, Телячий брод, Рождественск. Автор выражает глубокую и искреннюю благодарность Р.Д.Голдиной, Г.Т.Ленц, Н.Б.Крыласовой, А.М.Белавину за предоставленную возможность работы с неопубликованными материалами.

1. Аверинский 1 могильник ХП-Х1У вв. Расположен в 100 м от деревни Харино, на краю коренной террасы правого берега р.Камы. Исследован в 1974 г. Р.Д.Голдиной, в 1984 г. - Е.М.Черных. В общей сложности раскопано 26 погребений.

2. Аверинский 2 могильник У1-1Х вв. Расположен в 100 м от д.Харино, западным краем смыкается с Аверинским 1 могильником. Раскапывался в 1975-1976 гг. Р,Д.Голдиной, в 1978 г. В.А.Кананиным, в 1982-1984 Е.М.Черных. Всего вскрыто 440 погребений.

3. Агафоновский 1 могильник У1-1Х вв. Находится в 700 м к северо-востоку от д.Агафоново Гайнского района Пермской области. Площадка могильника расположена на террасе старицы правого берега р.Камы. Известен с XIX века - В.Л.Борисовым в 1900 г. вскрыто 2 кургана. В 1962, 1969-71, 1973, 1974 годах Р.Д.Голдиной вскрыто 380 погребений. Состоит из курганной и бескурганной частей.

4. Агафоновский 2 могильник 1Х-ХП вв. Открыт в 1962 г. Ю.А.Поляковым, в 1971-74 гг. раскопан Р.Д.Голдиной. Находится в 300 м к северо-востоку от д.Агафоново Гайнского района Пермской области. На могильнике изучено 457 грунтовых погребений.

5. Антыбарский могильник XI- XIII вв. Обследован в 1935 г. М.В.Талицким. В 1983, 1986 и 1987 гг. раскапывался Г.Т.Ленц. Находится на правом берегу р.Чусовой, в 500 м к востоку от д. Антыбары Чусовского района Пермской области. Вскрыто 180 погребений.

6. Деменковский могильник VII- IX вв. Находится на правом берегу р. Обвы в 300 м на запад от д. Деменки Ильинского райна Пермской области, на краю террасы коренного берега р.Обвы, правого притока р.Камы. В 1901 г. раскопки произвел А.А.Спицин, в 1953 г. памятник раскапывал В.Ф.Генинг. Рскопано около 200 погребений.

7. Каневский могильник VII-IX вв. Расположен на восточной окраине д.Канево Кудымкарского района Коми-Пермяцкого округа, на левом берегу р.Велвы, левого притока р.Иньвы, правого притока р.Камы. Известен с XIX в., раскапывался В.Ф.Генингом в 1953 г. Вскрыто 31 погребение.

8. Мелехинский могильник VIII-XIH вв. Расположен в 150 м к югу от д.Мелехина Чердынского района Пермской области, на левом берегу р.Камы. Известен с XIX века, в 1961-62 гг. исследовался Ю.А.Поляковым. Вскрыто 14 погребений.

9. Плесинский могильник VII- X вв. Расположен в 100 м к востоку от д.Плесо Гайнского района Коми-Пермяцкого округа, на левом берегу р.Кама. В 1960-61 гг. исследовался В.А.Обориным. Было вскрыто 54 грунтовых погребения.

10-11. Рождественский могильник VIII- XIII вв. Известен с XIX вв., обследован Н.Н.Новокрещенных в 1897 г. В 1990, 1992-93 изучен Н.Б.Крыласовой. Состоит из мусульманской части (Рождественский 1) - 11 погребений, и языческой (Рождественский II) - 101 погребение.

12. Урьинский могильник VIII- IX вв. Расположен в 100 м к юго-востоку от д.Урья, на левом берегу р.Онолва, левого притока р.Косы, правого притока р.Камы. Известен с XIX в. В 1952 г. раскапывался В.Ф.Генингом, вскрыто 780 кв.м. Исследовано 56 погребений.

13. Щукинский могильник У1-1Х вв. Расположен на мысу правого берега р.Камы в 300 м к западу от д.Щукино Афанасьевского района Кировской области. Исследован В.А.Кананиным в 1977 г., было раскопано 82 погребения.

Для повышения достоверности статистического анализа из расчетов были исключены разграбленные и перекрывающие друг друга погребения.

Все данные по Щукинскому, Аверинскому 1 и 2 могильникам обработаны Р.Д.Голдиной и В.А.Кананиным, по данным могильникам мной использованы их опубликованные данные.27

Результаты исследования изложены на заседаниях Отдела археологии ИИЯЛ УНЦ РАН, региональных и международных научных конференциях в гг. Перми, Уфе, Свердловске, Ижевске, Челябинске, Кудымкаре, в том числе на Уральских археологических совещаниях в гг. Екатеринбурге и Уфе.

27 Голдина Р.Д., Кананин В.А. Средневековые памятники верховьев Камы. Свердловск, 1989.

Заключение диссертации по теме «Археология», Бочаров, Илья Валерьевич

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ЭТНОГЕНЕЗ НАРОДОВ ВЕРХНЕГО ПРИКАМЬЯ В ЭПОХУ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ.

Итак, проанализировав погребальный обряд средневекового населения Верхнего Прикамья в целом, его отдельных составляющих элементов -признаков погребального обряда, выделив комплексы связанных признаков, и, наконец, сгруппировав памятники по степени близости, мы попытаемся использовать полученные результаты для реконструкции этнокультурной истории Верхнего Прикамья в эпоху средневековья.

Самый главный вывод, который, на наш взгляд, позволяет сделать данный анализ, заключается в следующем: средневековое население Верхнего Прикамья представляло из себя двухкомпонентный этнос, причем соотношение составляющих его частей - угорской и финно-пермской менялось с течением времени.

Складывание субъектов данного этнического образования выходит за хронологические рамки нашей работы - УП-Х1У вв., и, очевидно, требует специального анализа. Пока можно лишь назвать некоторые варианты генезиса данного объединения. Если исконным населением Верхнего Прикамья - Камской чудью - были угорские племена, то возникновение двухкомпонентного этноса связано с постепенным, на протяжении всей эпохи средневековья, проникновением на территорию Верхнего Прикамья финно-пермского населения с севера, из Вымско-Вычегодского ареала.

Если же племена Камской чуди по своей этнической принадлежности были финнами, то появление угорского компонента следует, очевидно, связывать с приходом в IV-V в. н.э. на территорию Верхнего Прикамья населения из лесо-степного южного Зауралья с курганным погребальным обрядом.

Возможно, наконец, совместное сосуществование на территории Верхнего Прикамья разноэтничного населения с глубокой древности, и тогда приход отмеченных выше групп населения, и финно-пермского, и угорского, только усиливал соответствующие компоненты финно-угорского (в буквальном смысле это термина) этноса, не меняя принципиального характера данного этнического симбиоза.

Сохранение двух параллельно - сосуществующих (хотя и эволюционирующих во времени) на территории Верхнего Прикамья на протяжении, как минимум, УИ-ХН вв. моделей погребального обряда, иначе, чем совместным проживанием (симбиозом) двух этнических групп, труднообъяснимо. Каждый вариант погребального обряда является, на наш взгляд, этнодиагностирующим для составных частей двухкомпонентного этноса. - угорской и финской.

Предположительно угорской является модель погребального обряда со следующим набором связанных признаков:

• захоронения по обряду ингумации;"

• могильные ямы подпрямоугольной формы, расположенные достаточно четкими рядами;

• костяки располагаются вытянуто на спине;

• преобладает ориентировка головой на север, а ногами - к реке; встречаются очень богатые по количеству и разнообразию погребального инвентаря погребения, хотя количественно преобладают погребения с 1-2 наименованиями категорий погребального инвентаря.

• среди погребального обряда преобладают фрагменты керамики, бусы и ножи;

• погребальные лицевые покрытия

• в засыпи погребений - следы культа огня, чаще всего - угли. Основанием считать данную модель угорской служит сходство основных элементов с погребальным обрядом венгров в момент формирования "Magna Hungaria".101 Особенно убедительным доказательством является факт нахождения в погребениях данной модели погребальных лицевых покрытий - серебряных масок, наглазников и т.п., встречаемых только у угорских народов, и специфической шнуро-гребенчатой керамики.

Вторая модель погребального обряда, существование которой мы связываем с финским компонентом населения Верхнего Прикамья, характеризуется следующим комплексом связанных признаков погребального обряда:

• могильные ямы правильной подпрямоугольной формы, ® глубиной от 40 до 80 см, ориентированы по линии северо-восток - юго-запад, о способ захоронения - кремация, обожженные фрагменты костей располагаются беспорядочно, из предметов погребального инвентаря чаще других встречаются фрагменты керамики в засыпи, сосуды, бусы, ножи, детали поясного набора и предметы вооружения.

Когда и как бы ни сложился этот этнический симбиоз, факт его наличия для периода VII-XII вв. можно утверждать с высокой степенью уверенности. Основанием для этого принципиального для этнической истории Верхнего Прикамья вывода является одновременное сосуществование двух существенно различающихся моделей погребального обряда на одной территории, причем все археологические памятники при этом принадлежат единому социокультурному пространству. Работами

101 Иванов В.А. Древние угры-мадьяры в Восточной Европе. Уфа, 1999. С.63-68.

Р.Д.Голдиной единство ломоватовской культуры, на всех хронологических этапах и для всех территориальных ее вариантов можно считать доказанным. Аналогичные исчерпывающие убедительные выводы об единстве родановской культуры приведены в работах В.А.Оборина.

Часть пермских археологов, и прежде всего А.М.Белавин, доказывают нерациональность, ненужность деления эпохи средневековья Верхнего Прикамья на отдельные археологические культуры, считая возможным и необходимым выделять лишь хронологические этапы развития единого социокультурного образования. Никаких принципиальных изменений в традиционной триаде этно- и культуроопределяющих признаков - керамике, женских металлических украшений и погребальном обряде - не происходит. Аналогичная картине наблюдается и для других признаков, характеризующих как материальную, так и духовную культуру средневекового населения Верхнего Прикамья.

Автор данной работы полностью согласен с этой точкой зрения, и считает, что кроме уже высказанных в публикациях и выступлениях доказательств, статистический анализ погребального обряда может стать решающим доказательством в пользу нецелесообразности разделения эпохи средневековья Верхнего Прикамья на самостоятельные последовательные ломоватовскую и родановскую археологические культуры.

Если же данная точка зрения не встретит понимания и признания, в этом случае, очевидно, встает вопрос о передатировке времени смены ломоватовской культуры на родановскую. По крайней мере, по материалам погребального обряда нет серьезных оснований считать IX век рубежом между археологическими культурами. При необходимости, временем смены археологических культур можно считать конец XI - начало XII веков, когда происходят достаточно серьезные и довольно заметные изменения в погребальном обряде, определенно свидетельствующие о значимых этнокультурных изменениях на территории Верхнего Прикамья.

Итак, попытаемся описать этническую историю региона для эпохи средневековья с использованием полученных результатов статистического анализа погребального обряда некрополей Прикамья. Учитывая, что этногенетические процессы имели сложный характер, накладывались друг на друга, нарушались импульсами извне, - реконструкция, основанная на анализе только одного из этно- и культуроопределяющих признаков, не может не быть несколько фрагментарной и претендовать на целостность и завершенность.

Этногенетическим фактом является приход в IV-V вв. значительных по ч численности, возможно, разноэтничых групп населения с курганным обрядом погребения. По мнению большинства исследователей это пришлое население связано с саргатской археологической культурой лесостепной

100 части Западной Сибири. Событие это, при всей значительности его для лесного захолустья Верхнего Прикамья, было всего лишь маленьким следствием, затухающей волной великого переселения народов на всем пространстве тогдашней Ойкумены. Ясно, что пришельцы не по своей воле забрались в лесную зону, хотя и старались, видимо, по мере сил удержаться в границах более привычной им лесостепи (языки Кунгурской лесостепи). Однако, этническое давление было значительным, и уже к середине V века сливающиеся с местными гляденовскими приуральскими племенами, группы переселенцев осваивают север пермского Приуралья, доходят до берегов Вычегды и бассейна Чепцы.

Этническая принадлежность этих групп разными исследователями оценивается по-разному (угро-самодийская, угорско-иранская, угро-тюркская), но один из компонентов - угорский - признается практически

102 Голдина Р.Д. Силуэты растаявших веков. Ижевск, 1996. С.160-162. всеми исследователями без исключения. Спорной является и территория, откуда пришли эти кочевые племена, хотя чаще звучит южное Зауралье.

К VII веку н.э. лесные просторы Верхнего Прикамья полностью "переварили" затухающие импульсы эпохи "великого переселения народов". Формально это выразилось в исчезновении курганного обряда погребения пришлого населения. Интересно, что происходит это достаточно плавно, некоторые исследованные курганные могильники Верхнего Прикамья имеют бескурганное продолжение - Агафоново 1, Б.Висим. Причем инвентарь, устройство могильной ямы и многие другие элементы погребального обряда однозначно свидетельствуют, что обе части таких могильников - и курганная, и бескурганная - оставлены одним и тем же населением. Курганы заменяются небольшими земляными надмогильными холмиками.

Требует своего осмысления с точки зрения течения этногенеза средневекового прикамского населения Мокинский могильник, чей грунтовый погребальный обряд имеет мало общего с гляденовскими некрополями, и в тоже время целым рядом признаков коррелируется с выделенной нами угорской моделью погребального обряда: четкая рядовая планировка погребений, плотное заполнение рядов, речная ориентировка костяков (ногами к реке), наличие деревянных внутримогильных сооружений и др.103

То есть происходит постепенное, ненасильственное взаимопроникновение местного и пришлого населения в общем социокультурном пространстве с сохранением этнической принадлежности. Из истории нам известны факты тысячелетнего существования этнических групп в иноэтничной среде. Можно предпложить, что на территории Верхнего Прикамья пришедшие в IV-V в. угорские племена встретили своих, пусть и очень отдаленных "родичей". Неизбежно обнаружившиеся совпадения, сходства в языке, в стереотипах поведения, в образе жизни при всех неизбежных культурно-хозяйственных и, вероятно, религиозных различиях, должны были вызвать подсознательную симпатию, "комплиментарность" по Л.Н.Гумилеву. Как бы то ни было, местные и пришлые племена не стали вести войну на уничтожение, а избрали другой путь, путь компромиссов, путь диалога культур, путь взаимообогащения, путь симбиоза.

К VII веку процесс складывания симбиотического двухкомпонентного этнического образования из отдельных разноэтничных групп населения Верхнего Прикамья можно считать завершенным.

Картографирование моделей погребального обряда позволяет утверждать существование двух ареалов преимущественного распространения этнических групп (рис. 33.). И хотя представители обеих составляющих этого населения распространены практически на всей территории ломоватовско-родановского региона, все же можно говорить о преобладающем финно-пермском компоненте в северо-западной части Верхнего Прикамья, и, соответственно преобладающем в юго-восточной части региона угорском компоненте.

Однако, и это принципиально важно, ареалы распространения двух выделенных погребальных традиций не замкнуты, обе модели погребального обряда встречаются в обеих частях Верхнего Прикамья. ПричехМ, обе модели выявлены на большинстве средневековых могильников УП-ХП вв., меняется лишь соотношение погребений, совершенных по разным обрядам.

В УШ-1Х веках значительная по численности группа прикамского населения родственных ломоватовских, Поломских и неволинских племен покидает территорию Пермского Приуралья. Факт ухода значительной части средневекового населения Верхнего Прикамья несомненен.

103 Кулябина Н.В. Некоторые особенности погребального обряда верхнекамских племен и вопросы

Именно с этим связано прекращение функционирования целого ряда ломоватовских могильников в IX веке - Аверинский II, Щукинский, Деменковский, Важгортский, Каневский, Русиновский, Урьинский. Что стало причиной ухода населения с обжитых территорий, сказать сложно, во всяком случае, по материалам погребального обряда. Е.П.Казаков предполагает, что прикамское население вместе с родственными мадьярами и кушнаренковскими племенами пострадали от конфронтации с печенегами.104 Возможно и объяснение, предлагаемое в подобных случаях Л.Н.Гумилевым - пассионарное перенапряжение.

Причем неволинцы практически полностью покидают бассейн Сылвы, I и неволинская нультура преращает свое существование

Кроме этногенетического факта ухода части населения Верхнего Прикамья, столь же достоверным является и появление в IX веке значительных по численности групп прикамского населения на средней Каме. Наиболее четко появление переселенцев с Верхнего Прикамья фиксируется по материалам Танкеевского могильника. Эти прикамские финно-угры, смешавшись с местным населением и переселенцами-булгарами, станут одной из важных составных частей будущего полиэтничного населения Волжской Булгарии.

В.Ф.Генинг объяснял появление выходцев из Верхнего Прикамья как групп подневольного населения, выводимого феодалами во время набегов на чепецкие верхнекамские и башкирские земли. Однако, материалы Танкеевского, Тетюшского и др. могильников свидетельствуют, что "именно выходцам из Верхнего Прикамья принадлежат самые богатые погребения этнической истории// XIV Уральское археологическое совещание. Челябинск, 1999. С. 169-170. |И Казаков Е.П. К вопросу о хазарском и угорском компонентах в культуре ранней Волжской Болгарии // Проблемы древней и средневековой археологии Волго-Камья. Казань, 1999. С.70. воинов- всадников, имеющих аналогии в обряде и вещевом материале в мире кочевых угров"105

Принципиально важным для этнической истории является и признание большинством археологов преобладания угорского компонента среди этих переселенцев. Наиболее четко угорские черты фиксируются в керамике и погребальном обряде выходцев из Верхнего Прикамья. Скорее всего, именно им принадлежит часть погребений Танкеевского и Больше-Тиганского могильников, содержащих керамический материал со штампо-веревочным орнаментом, арочные и биконьковые подвески, погребальные лицевые покрытия.

Кроме Средней Камы, переселенцы из Верхнего Прикамья в достаточно массовом порядке начинают осваивать путь за Урал. На памятниках Зауралья и Западной Сибири именно с IX века значительно увеличивается количество предметов явно приуральского происхождения.106

Изменил ли уход преимущественно угорских групп населения этнический состав населения Верхнего Прикамья? Если и изменил, то, на наш взгляд, незначительно. Во-первых, скорее всего, уходящие группы были двухкомпонентными, и кроме угорского содержали и финский компонент. Ведь могильники УН-1Х вв., в т.ч. те, что прекращают существование в IX веке, убедительно показывают биобрядность, и, соответственно - этническую двухкомпонентность верхнекамского населения; и нет никаких оснований считать, что уходит только угорское население. Просто угорский компонент четче фиксируется в материалах Волжской Болгарии.

105 Казаков Е.П. К вопросу о хазарском и угорском компонентах в культуре ранней Волжской Болгарии // Проблемы древней и средневековой археологии Волго-Камья. Казань, 1999. С.70.

106 Могильников В.А. Контакты населения лесной полосы Приуралья и Западной Сибири в конце! - начале 2 тыс.н.э. // Проблемы археологии Евразии. М., 1991. С.60.

Во-вторых, могильники Верхнего Прикамья 1Х-Х1 вв. продолжают воспроизводить обе модели погребального обряда, предположительно увязанные нами с разноэтничными компонентами описываемого этнического образования. Причем и "угорская", и "финская" модели принципиально не меняются, а лишь плавно эволюционируют в сторону увеличения количества и качества погребального инвентаря, не меняющего семантическое, смысловое значение признаков погребального обряда, его этномаркйрующее, этноопределяющее качество.

С другой стороны, на Нижней Каме фиксируются в большей степени все же черты угорского этноса. Возможно, следует говорить о некоторой тенденции в изменении соотношения угорского и финского компонентов на территории Верхнего Прикамья. Не является ли этот факт "первой ласточкой", началом "исхода" угров с освоенной территории? В таком У случае, причины ухода части вернекамского населения следует искать в более широких процессах, происходивших со всем угорским миром в УШ-1Х вв, что явно выходит за рамки данной работы.

Этногенетическим фактом, существенным для реконструкции этнической истории Верхнего Прикамья, является выявленная статистическими методами тенденция увеличения количественного и качественного богатства и разнообразия погребального инвентаря в погребениях 1Х-Х1 веков.

Напомним, что именно хронологическая группа т.н. раннеродановских погребений 1Х-Х1 веков отличается резко выраженным богатством и разнообразием многих категорий погребального обряда, в первую очередь -украшений. Нередкими в погребениях этого времени становятся находки ожерелий из нескольких десятков, а то и сотен бус, как стеклянных, так и каменных. Увеличивается и количество погребений, содержащих бусы - с 40% до 56%.

Вдвое (по сравнению с УП-1Х вв.) увеличивается количество погребений, содержащих металлические украшения костюма с 37% до 72%. Украшения, особенно женского костюма, отличаются качеством изготовления, богатством и разнообразием.

Более чем в два раза увеличивается с IX века число погребений, содержащих детали поясного набора - с 23% до 50%.

Достаточно показательным является и увеличение числа погребений с предметами вооружения - с 13 % до 22 %. Исследователи отмечают и возросшее количественное и качественное разнообразие оружия 1Х-Х1 веков, особенно охотничьего.

О переходе на новый, более" высокий уровень социально-экономического развития свидетельствует еще один статистический факт -резкое увеличение в составе погребального инвентаря 1Х-Х1 веков орудий труда - с 12% до 33%.

Судя по всему, 1Х-Х1 века - это своеобразный "золотой век" средневекового населения Верхнего Прикамья, оставшийся в мифах и фольклоре как время спокойствия, богатства, благополучия. Кстати, не здесь ли истоки устойчивых представлений соседей, близких и далеких, о неисчислимых богатствах "югры"?

К подобному выводу пришли, на основании анализа верхнекамских поселений, и Р.Д.Голдина с В.А.Кананиным: "Особенно широкое распространение селища получают в конце I - начале II тысячелетия н.э., когда число их в несколько раз превышает количество поселений ломоватовского времени. Различие в количестве памятников отражает реальное увеличение численности населения в период, когда материальное обеспечение, благодаря развитию земледелия и животноводства, стало более стабильным"107.

107 Голдина Р.Д., Кананин В.А. Средневековые памятники верховьев Камы.С.24.

Еще более значимыми для реконструкции этнической истории Верхнего Прикамья являются факты, свидетельствующие об изменениях именно в этническом составе прикамского населения в ХН-Х1У вв.

Во всяком случае, на рубеже Х1-ХП вв. мы можем уверенно констатировать целый ряд существенных, качественных изменений комплексов связанных признаков погребального обряда, несущих этническую нагрузку и не взаимообуславливающих друг друга. Эти серьезные изменения важнейшего этнодиагностирующего признака свидетельствуют, на наш взгляд, о начале принципиально новых, весьма противоречивых процессов в течении этногенеза средневековых племен Верхнего Прикамья.

Наблюдается смена преобладающей ориентировки могильных ям - с широтной на меридиональную. Учитывая особую семантическую значимость устройства могильной ямы," отражение в данном признаке погребального обряда космогонических мифов - данный факт не может быть случайным и не связанным с этногенетическим развитием верхнекамского населения.

Еще более наглядным с точки зрения этнической истории является факт появления нетрадиционных для предшествующего времени вариантов ишумации, например обряд "наземного захоронения", мусульманский погребальный обряд, обряд намеренного ритуального разрушения верхней части костяка. Причем эти инновации, явно связанные с появлением иноэтничных групп населения, вернее, маркирующие это появление новых групп переселенцев, отмечаются отнюдь не единично, и не на отдельных некрополях, которые можно было бы объявить некой флуктуацией погребальной обрядности.

Например, наиболее явно мусульманский обряд демонстрирует Рождественский 1 могильник, все исследованные погребения которого совершены в соответствии с мусульманской погребальной традицией.

Однако, исследователи отмечают элементы мусульманского погребального обряда и на Анюшкарском могильнике ХШ-ХГУвв., поздних погребениях могильника Телячий брод и др.

Данный факт бесспорно свидетельствует о появлении на территории Верхнего- Прикамья приверженцев ислама. Другое дело - невозможно однозначно утверждать их этническую принадлежность, болгары ли это, выходцы из Волжской Болгарии, или местные родановцы, перешедшие из язычества в мусульманство. В любом случае, распространение мусульманства принципиально влияет на всю этнокультурную ситуацию в регионе.

Ритуал "наземных захоронений" фиксируется на Антыбарском, Рождественском 2 и ряде других прикамских могильников. Наряду с обрядом намеренного разрушения костяков, являющимся господствующим на Аверинском 1 могильнике, распространение нового для Верхнего Прикамья погребального ритуала также свидетельствует о появлении новых групп населения, ведь погребальные ритуалы перемещаются только с представителями этносов.

С XII происходят серьезные изменения в составе погребального инвентаря, например, появляются качественно новые орудия труда, свидетельствующие о массовом переходе населения к пашенному земледелию (ральники, плужные лемехи). Исследователи отмечают резкое увеличение изделий из кости, в первую очередь - орудий труда рукояток ножей и шильев, предметов туалета и т.д. На родановских городищах 80-89%

1 ЛО костяных изделий найдено в слоях ХН-Х1У вв.

О серьезнейших изменениях этнического порядка свидетельствует, прежде всего, исчезновение столь широко распространенной прежде биобрядности. Причем исчезает не связанный с уграми обряд ингумации, что легко можно было бы объяснить уходом угорского населения за Урал. В XII веке резко сокращается, а в XIII веке полностью прекращается захоронение по обряду кремации, увязываемой нами с финским компонентом средневекового населения Верхнего Прикамья.

Мы предполагаем, что данные изменения свидетельствуют о постепенной смене на протяжении ХГ1-Х1У вв. основного населения средневекового Верхнего Прикамья. Большая часть этнического симбиоза, существовавшего здесь в эпоху средневековья - финно-угорского образования, покидает данную территорию.

Н.Б.Крыласова утверждает резкую смену костюма в XII веке, объясняя ее изменениями в этническом составе населения. Типично угорские детали л. 109 костюма заменяются на финно-пермские.

Анализируя поселенческий материал, исследователи отмечают существенное изменение важного этнодиагностирующего признака -домостроительной традиции. До XII века наиболее характерным типом жилища являлся дом срубно-столбовой конструкции, площадью 40-90 кв.м., с земляным полом. С XII века широко распространяются дома срубного типа, площадью 20-25 кв.м., пол промазан глиной или выстлан досками.110

108

Ленд Г.Т. Развитие костерезного производства у древних коми-пермяков //XIV Уральское археологическое совещание. Челябинск, 1999. С. 171-172.

109 Белавин А.М., Крыласова Н.Б., Бочаров И.В. Пермское Предуралье в эпоху средневековья проблемы археологической периодизации и этнических процессов) // Российская археология: достижения XX и перспективы XXI вв. Ижевск, 2000. С.318-321.

110 Талицкий М.В. Верхнее Прикамье в Х-Х1У вв. С.37-41; Голдина Р.Д. Ломоватовская культура в Верхнем Прикамье. С.86-94.; Оборин В.А. Этнические особенности средневековых памятников Верхнего Прикамья. С.9.

Таким образом, имеется несколько этногенетических фактов, которые должны быть связаны в непротиворечивую цепочку.

На наш взгляд, с XII века территория Верхнего Прикамья становится сферой повышенного интереса Волжской Булгарии, волжских финнов, западно-финского населения Перми Вычегодской, и северо-восточных русских княжеств. Следствием этой борьбы, в частности, была война между Булгарией и Ростово-Суздальским княжеством в 1218-1222 г.

Вероятно, дело не ограничивается торговыми и политическими интересами. Вольно или невольно, Верхнее Прикамье становится ареалом, зоной колонизации вышеназванных соседей. Только появлением значительных по численности групп переселенцев можно удовлетворительно объяснить те принципиальные изменения в погребальном обряде, которые в массовом порядке фиксируются на могильниках ХП-Х1У вв.

Появление на территории Верхнего Прикамья значительного количества бус древнерусского происхождения, ювелирных изделий из свинцово - оловянистых сплавов, технологически и стилистически являющихся новгородскими изделиями и не распространенных в дальних торговых связях Новгорода, отсутствие их на памятниках Волжкой Булгарии показывают на появление в Прикамье новой группы населения, тесно связанной с Русью еще до своего прихода в Приуралье.

С XI века в одних и тех же коллекциях все больше представлены бусы различных вариантов происхождения, особенно древнерусских. Этот факт объясняется и увеличением возможных центров производства бус, и расширением торговых контактов.

Давление расширявшейся древнерусской империи с запада, финно-пермских племен с северо-запада, резкая активизация Волжской Булгарии с юга оставляют единственный выход, единственное направление для переселения, для спасения местного финно-угорского образования, не способного противостоять мощному иноэтничному давлению, - на восток, за Уральский хребет. Тем более, что путь разведан, и, как минимум с IX века, там уже живут переселенцы с Верхнего Прикамья. Именно с началом переселения за Урал и связано изменение большинства этнодиагностирующих признаков. Очевидно, с уходом значительной части уорско-пермского населения связано стойкое убеждение новых жителей Верхнего Прикаммья - коми-пермяков - о чуждости "чудского населения".

Скорее всего, что за Уральские горы уходят в ХП-ХШ вв. не все племенные объединения, не все население Верхнего Прикамья. Уходит значительная его часть, сохранившая пассионарность, наиболее бескомпромиссная к пришельцам. Оставшиеся группы пытаются найти возможности выживания, сосуществования с переселенцами. Именно их потомков и фиксируют на территории Верхнего Прикамья этнографы XIX века под именем остяков и вогулов.

Однако они постепенно испытывают все большее влияние приходящих западно-финских племен, вероятно, многие ассимилируются пришельцами. с

Таким образом, современное коми-пермяцкое население Пермской области весьма косвенно связано со средневековыми племенами Верхнего Прикамья УП-Х1У вв., гораздо в большей степени началом своего этногенеза коми-пермяки обязаны переселению с запада и северо-запада финно-пермских племен. Переселение это началось в XII веке, резко усилившись со времени крещения Перми Вычегодской в XIV веке.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Бочаров, Илья Валерьевич, 2000 год

1. Агеева P.A. Страны и народы: происхождение названий. М. 1990.

2. Акимова М.С. Антропология древнего населения Приуралья. М., 1968.

3. Аксянова Г.А., Зубов A.A., Кочнев P.C. Материалы по одонтологии коми-зырян как этногенетический источник // СЭ., 1989. №1-3.

4. Алексеева Т.Н. Этногенез восточных славян по данным антропологии. М.,1973

5. Амелькин А.О. Знак на гребне с городища Иднакар: (К вопросу о начальном периоде русско-удмуртских контактов) II Проблемы изучения древней истории удмуртов. Ижевск, 1987.

6. Арсланов Л.Ш., Казаков Е.П., Корепанов К.И. Финны, угры и самодийцы в Восточном Закамье (III в. до н.э. XIV в. н.э.). Елабуга, 1993.

7. Архипов Г.А. Марийцы XI1-XI11 вв.: К этнокультурной истории Поветлужья. Йошкар-Ола, 1986.

8. Архипов Г.А. Основные этапы этногенеза марийцев//Древниеэтнические процессы Волго-Камья. Йошкар-Ола, 1985.

9. Архипов Г.А. Происхождение марийского народа по археологическим данным (1 тысячелетие н. э.) II Происхождение марийского народа; Материалы научной сессии. Йошкар-Ола., 1967.

10. Атаманов М.Г. Исторические пласты в топонимии Удмуртии // Вопросы финно-угорской ономастики, Ижевск, 1989, с.26-27.

11. Атаманов М.Г. Названия археологических памятников и культовых мест Удмуртии // Материалы средневековых памятников Удмуртии. Ижевск., 1985.

12. Атаманов М.Г. Расселение удмуртов по данным топонимии II Проблемы этногенеза удмуртов. Устинов, 1987.

13. Атаманов М.Г., Владыкин В.Е. Погребальный ритуал южных удмуртов // Материалы средневековых памятников Удмуртии. Ижевск. Атлас Костромской области. М., 1985.

14. Атаманов М.Г. Исторические пласты в топонимии Удмуртии // Вопросы финно-угорской ономастики. Ижевск, 1989

15. Афанасьев А.П. Западные и юго-западные границы гидронимов пермского типа // Проблемы этногенеза народа коми. Сыктывкар, 1985.

16. Бадер О.Н., Оборин В.А. На заре истории Прикамья. Пермь, 1958.

17. Бакиров Н.К., Евдокимов В.П., Иванов В.А. Опыт статистического анализа археологического материала VII-IX вв. Южного Урала и Приуралья. Уфа, 1988.

18. Бакиров Н.К., Евдокимов В.П., Иванов В.А. Результаты статистического анализа погребального обряда могильников VIII-IX вв. Южного Урала и их этнокультурная интерпретация // Проблемы средневековой археологии Урала и Поволжья, Уфа, 1986.

19. Белавин A.M. К вопросу о содержании исторического процесса в конце 1 начале II тыс. н. э. в Верхнем Прикамье И Тезисы докладов XVII Всесоюзной финно-угорской конференции. Устинов, 1987.Т. 2.

20. Белавин A.M. О связях племен Верхнего Прикамья с государством волжских булгар // Источники по истории и культуре Башкирии. Уфа., 1986.

21. Белавин A.M. О локализации страны Вису в Пермском Приуралье // Коми-пермяки и финно-угорский мир. Материалы 1 Международной научно-практической конференции. Кудымкар, 1997.

22. Белавин A.M. Этнические проблемы археологии Предуралья эпохи железа // Проблемы первобытной и средневековой археологии. Казань, 1999.

23. Белавин A.M. Об этнической принадлежности так называемых "булгарских эсегел" // Проблемы древней и средневековой археологии Волго-Камья. Казань, 1999.

24. Белавин A.M., Крыласова Н.Б., Бочаров И.В. Пермское Предуралье в эпоху средневековья (проблемы археологической периодизации и этнических процессов) // Российская археология: достижения XX и перспективы XXI вв. Ижевск, 2000

25. Белавин A.M., Крыласова Н.Б., Бочаров И.В. К вопросу об этнической принадлежности средневекового населения Верхнего Прикамья // (в печати)

26. Белавин A.M., Мельничук А.Ф. Археологические памятники окрестностей г. Березники Пермской области. Березники, 1985.

27. Белицер В.Н. Очерки по этнографии народов коми // Труды ИЭ. Новая серия. Т. 45.1958.

28. Белицер В.Н. У зюздинских коми-пермяков // КСИЭ. Вып. 15., 1952.

29. Белых С.К. К вопросу о локализации прародины пермян // Пермский мир в раннем средневековье.Ижевск, 1999. С.251 -253

30. Богословский Е.С. Материалы по изучению научной деятельности A.B. Шмидта в Пермском университете//УЗ ПГУ.191., 1968.

31. Бочаров И.В. Этнокультурная интерпретация результатов анализа погребального обряда Верхнего Прикамья // Коми-пермяки и финно-угорский мир. Материалы 1 Международной научно-практической конференции. Кудымкар, 1997.

32. Бочаров И.В. Погребальный обряд могильника Телячий брод // Актуальные проблемы исторической науки. Пермь, 1989.

33. Брюсов А.Л. Археологические культуры и этнические общности // Сов. археология. T.XXVI. 1956.

34. Бучинский И.Е. Очерки климата Русской равнины в историческую эпоху: Л.: Гидрометеоиздат, 1954.

35. Валеев P.M. Торговые связи Волжской Булгарии и Руси в домонгольский период (Х-Х1П вв.) // Волжская Булгария и Русь: (К 1000-летию русско-булгарского договора). Казань, 1986.

36. Васюткин С.М. К этнической истории Южного Приуралья в XIII-XIV вв. // Материалы по археологии Южного Урала. Уфа, 1992

37. Викторова В.Д. Памятники лесного Зауралья в Х-ХШвв. // УЗ ПГУ.1 191, 1968.

38. Вихляев В.И. Возникновение обычая конских погребений у средневековой мордвы // Материалы 1 Сафаргалиевских научных чтений. Саранск., 1997.

39. Владыкин В.Е. Удмуртские фольклорные источники в этногенетических исследованиях: (К постановке проблемы) // Этнические процессы на Урале и в Сибири в первобытную эпоху. Ижевск, 1983.

40. Владыкин В.Е., Перевозчикова Т.Г. К семантике и эволюции некоторых образов удмуртской мифологии и фольклора (в связи с проблемами этногенеза этнической истории) // Проблемы этногенеза удмуртов. Устинов, 1987.

41. Водолаго Н.В., Коробейникова Т.А., Пастушенко И.Ю. Исследования средневековых могильников в Прикамье // Археологические открытия Урала и Поволжья. Сыктывкар, 1989.

42. Вологодско-Пермская летопись. ПСРЛ. Т. 26. М.: Л., 1959.

43. Гарустович Г.Н. Ареал расселения угорских племен Приуралья в VIII-IX вв. // Востоковедение в Башкортостане: история и культура. Тезисы. Уфа, 1992.

44. Гарустович Г.Н. Население Волго-Уральской лесостепи в первой половине II тысячелетия н.э. Автореф. дис. канд. ист. наук. Уфа, 1998.

45. Гарустович Г.Н., Иванов В.А. Ареал расселения угров на Южном Урале и в Приуралье во второй половине 1 начале II тыс. н.э. // Проблемы этногенеза финно-угорских народов Приуралья. Ижевск, 1992.

46. Генинг В.Ф. Деменковский могильник — памятник ломоватовской культуры // ВАУ.Вып. 6., 1964.

47. Генинг В.Ф. Могильник чепецкой культуры у д. Весьякар // Северныеудмурты в начале II тысячелетия н. э. Ижевск, 1979.

48. Генинг В.Ф. Мыдланынай удмуртский могильник У111-1Х вв. // ВАУ.Вып. 3.,1962.

49. Генинг В.Ф. Очерк этнических культур Прикамья в эпоху железа // Труды КФАН СССР. Вып. 2., 1959.

50. Генинг В.Ф. Памятники у с. Кушнаренково на р. Белой (VI—VII вв. н. э.)// Исследования по археологии Южного Урала. Уфа,, 1977.

51. Генинг В.Ф. Проблемы изучения железного века Урала// ВАУ. Вып. 1., 1961. Генинг В.Ф. Серебряный браслет из Верхнего Прикамья // КСИИМ Вып. 57., 1955. Генинг В.Ф. Этническая история Западного Приуралья на рубеже нашей эры. М.,1988.

52. Генинг В.Ф. Этногенез удмуртов по данным археологии // Вопросы финно-угорского языкознания. Ижевск. Вып. 4., 1967.

53. Генинг В.Ф. Южное Приуралье в III—VII вв. н. э. // Проблемы археологии и древней истории угров. М., 1972.

54. Генинг В.Ф., Борзунов В.А. Методика статистической характеристики и сравнительного анализа погребального обряда // Вопросы археологии Урала. Вып. 13. Свердловск, 1975.

55. Генинг В.Ф., Стоянов В.Е. Итоги археологического изучения Удмуртии // ВАУ. Вып. 1, 1961

56. Генинг В.Ф., Халиков А.Х. Ранние болгары на Волге. М., 1964. Гиндин Л.А., Мерперт Н.Я. Античная балканистика и этногенез народов Балкан // Этногенез народов Балкан и Северного Причерноморья. М., 1984.

57. Голднна Р.Д. Ломоватовская культура в Верхнем Прикамье. Иркутск., 1985. Голдина Р.Д. О датировке поломской культуры // Типология и датировка археологических материалов Восточной Европы. Ижевск., 1995.

58. Голдина Р.Д. Основные итоги работ Камско-Вятской археологической экспедиции за 1973—1975 гг. // Материальная и духовная культура финно-угров Приуралья. Ижевск, 1977.

59. Голдина Р.Д., Кананин В.А. Средневековые памятники верховьев Камы. Свердловск, 1989.

60. Голдина Р.Д., Королева О.П. Бусы средневековых могильников Верхнего Прикамья // Этические процессы на Урале и в Сибири в первЪбытную эпоху. Ижевск., 1983.

61. Голдина Р.Д., Ютина Т.К. Хронология погребальных комплексов Агафоновского II могильника (IX—XII вв.) // Погребальные памятники Прикамья. Ижевск, 1987.

62. Голубева Л.А. Зооморфные украшения финно-угров // САИ, 1979. Вып. Е1-59. Голубева Л.А. Коньковые подвески Верхнего Прикамья // СА, 1966, '3. Грибова Л.С. Декоративно-прикладное искусство народов коми. М., 1980.

63. Грибова JI.C. Пермский звериный стиль как часть тотемической социально-идеологической системы. Его стадиальный характер // Серия препринтов "Науч. докл.". Сыктывкар., 1980.

64. Грибова JI.C. Пермский звериный стиль:.(Проблемы семантики). М., 1975.

65. Григорьев Г.П. Совершенствование методики изучения палеолита в СССР // Теоретические основы советской археологии. Л., 1969.

66. Гришаков В.В. Керамические традиции поволжско-финской этнокультурной общности // Традиционное и новое в культуре народов России.Саранск., 1992.

67. Гришкина М.В., Владыкин В.Е. Письменные источники по истории удмуртов в IX-ХУ11 вв.//Материалы по этногенезу удмуртов. Ижевск., 1982.

68. Гумилев Л.Н. От Руси к России. М., 1992

69. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1990.

70. Даркевич В.П. Художественный металл Востока VIII-XIII вв.: Произведения восточной торевтики на территории Европейской части СССР и Зауралья. М., 1976.

71. Дмитриев A.A. О границах Перми Великой // Труды Пермской ученой архивной комиссии. Пермь. Вып. 1., 1892.

72. Дмитриев A.A., Пермский край. Пермь, 1889.

73. Добротворский Н. Пермяки // Вестник Европы. СПб. Кн. 3., 1883.

74. Документы по истории коми // Историко-филологический сборник. Вып. 4. Сыктывкар, 1958.

75. Дубов А.И. Антропологическая характеристика северных и центральных удмуртов // Новые исследования по этногенезу удмуртов. Ижевск,1989.

76. Жеребцов Л.Н. Историко-культурные взаимоотношения коми с соседними народами. М., 1982.

77. Жеребцов Л.Н. К истории народного жилища коми // Историко-филологический сборник. Сыктывкар. Вып. 6., 1960.

78. Живаева Г.Т. История северных удмуртов в 1Х-ХУ вв.: Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1971.

79. Житие Святого Стефана епископа Пермского, написанное Епифанием Премудрым. СПб., 1897.

80. Завьялов В. И. Результаты металлографического исследования предметов из черного металла с памятников ломоватовской и родановской культур // Памятники железного века Камско-Вятского междуречья. Ижевск., 1984.

81. Завьялов В.И. История средневекового железо обрабатывающего производства в Камско-Вятском бассейне: Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1990.

82. Завьялов В.И. Итоги и перспективы изучения кузнечного ремесла древних удмуртов // Исследования по средневековой археологии лесной полосы Восточной Европы. Ижевск. ,1991.

83. Завьялов В.И. Прикамский очаг черной металлургии первой половины II тысячелетия н. э. // Новые исследования по этногенезу удмуртов. Ижевск., 1989.

84. Збруева A.B. История населения Прикамья в ананьинскую эпоху //МИА 1 30., 1952.

85. Зеленеев Ю.А. Грунтовые могильники волжских финнов и некоторые проблемы этнической истории // Этногенез и этническая история марийцев Йошкар-Ола., 1988.

86. Иванов А.Г. Этнокультурные и экономические связи населения бассейна р. Чепцы в эпоху средневековья (конец V — первая половина XIII в.). Ижевск. 1998.

87. Иванов А.П. Материалы к антропологии Пермского края // Тр. Общество естествоиспытателей при Казанском ун-те. 1881, т. 10, вып.1.

88. Иванов В.А. Хронологические комплексы X-XI вв. на Южном Урале и в Приуралье // Хронология памятников Южного Урала. Уфа, 1993.

89. Иванов В.А. Этнические процессы в степной и лесостепной полосе Южного Урала и Приуралья в VII-XIV вв. н.э. Автореф. дис. док. ист. наук. М., 1990.

90. Иванов В.А. Древние угры-мадьяры в Восточной Европе. Уфа, 1999. Иванов В.А., Кригер В.А. Проблемы изучения средневековых кочевников Южного Урала // Вопросы древней и средневековой истории Южного Урала. Уфа, 1987.

91. Иванова М.Г. 06 этнической принадлежности памятников чепецкой культуры // Проблемы этногенеза удмуртов. Ижевск, 1987.

92. Иванова М.Г. Культурные и торговые связи северных удмуртов в X начале XIII в. //CA., 1974, №4.

93. Иванова М.Г. Некоторые проблемы этнокультурной истории северных удмуртов // Проблемы изучения древней истории Удмуртии. Ижевск, 1987.

94. Иванова М.Г. Основные этапы этнической истории северных удмуртов // Новые исследования по этногенезу удмуртов. Ижевск, 1989.

95. Иванова М.Г. Погребальные памятники северных удмуртов XI—XIII вв. Ижевск,1992.

96. Иванова М.Г. Удмурты в эпоху средневековья: (По материалам бассейна р. Чепцы конца 1 начала II тысячелетия н. э.: Автореф. дис. .д-ра. ист. наук. М., 1996.

97. Иванова М.Г. Этнокультурные связи северных удмуртов в эпоху средневековья // Взаимодействие древних культур Урала. Пермь, 1990.

98. Иванова М.Г., Руденко К.А. Медная посуда из древнеудмуртского могильника у д. Кузьмине и ее этнокультурные параллели // Проблемы средневековой археологии волжских финнов. Йошкар-Ола., 1994.

99. Иванова М.Г. Маловенижский могильник // Средневековые памятники бассейна р. Чепцы. Ижевск, 1982

100. Истомина Т.В. Жертвенные комплексы средневековых памятников Приуралья как этнический определитель // Проблемы этногенетических исследований ECB. Пермь, 1982.

101. Истомина Т.В. Погребальный обряд перми вычегодской (Х-Х1У вв.): Автореф. дис. . канд. ист. наук. JI., 1983

102. Казаков Е.П. Волжская Булгария и финно-угорский мир // Finn-Ugrica, 1997. № 1. Казаков Е.П. Древние языковые музыкальные инструменты Прикамья и Приуралья. //СЭ, 1977, № 1.

103. Казаков Е.П. Культура ранней Волжской Болгарии. М.,1992 Казаков Е.П. О взаимодействии болгаро-салтовского и приуральского населения: (По материалам керамики Волжской Болгарии) // Ранние болгары в Восточной Европе. Казань, 1989.

104. Казаков Е.П. О некоторых элементах языческой культуры угров Урало-Поволжья. Уфа, 1988.

105. Казаков Е.П. О происхождении и этнокультурной принадлежности средневековых прикамских памятников с гребенчато-шнуровой керамикой // Проблемы средневековой археологии Урала и Поволжья. Уфа, 1987.

106. Казаков Е.П. О характере связей волжских булгар с финнами и уграми в Х-Х1 вв. // Древние этнические процессы Волго-Камья. Йошкар-Ола. Вып. 9., 1985.

107. Казаков Е.П. К вопросу о хазарском и угорском компонентах в культуре ранней Волжской Болгарии // Проблемы древней и средневековой археологии Волго-Камья. Казань, 1999.

108. Кананин В.А. Население верховьев Камы в эпоху средневековья: (Западный вариант ломоватовской и родановской культур): Автореф. дис. канд ист. наук. М., 1985.

109. Кананин В.А. Погребальный обряд средневековых могильников верховьев р.Камы // Этнические процессы на Урале и в Сибири в первобытную эпоху. Ижевск, 1983.

110. Кирпичников А.Н. Снаряжение всадника и верхового коня на Руси 1Ö-Ö111 вв. // САИ. Вып. Ä1-36., 1973.

111. Клейн JI.C. Проблема определения археологической культуры // Сов. археология. 1970. №2

112. Ковалевская В.Б. Поясные наборы Евразии-IV—IX вв. // САИ. Вып. El-2., 1979. Ковалевский А.П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921922 гг. Харьков, 1956.

113. Коми-пермяцкие народные предания о Пере-богатыре. Кудымкар, 1956. Коми-пермяцкое народное и устное поэтическое творчество. Кудымкар, I960. Конаков Н.Д. Древнекоми промысловый календарь: (Стиль календаря). Сыктывкар, 1987.

114. Королев К.С. Погребальный обряд населения Средней Вычегды в эпоху раннего железа и средневековья // Тр. ИЯЛИ. Вып. 36: Проблемы этногенеза народа коми, 1985.

115. Королев К.С. Средневычегодская территориально-племенная группа перми вычегодской // Материальная и духовная культура населения ECB. Сыктывкар, 1987.

116. Королев К.С., Савельева Э.А. Генезис средневековых культур бассейна Вычегды. Сыктывкар, 1988.

117. Краснов Ю.А. Древние и средневековые пахотные орудия Восточной Европы. М.,1987.

118. Крыласова Н.Б., Бочаров И.В. Раскопки средневековых могильников в Верхнем Прикамье // Археологические открытия Урала и Поволжья. Йошкар-Ола, 1994.

119. Крыласова Н.Б., Бочаров И.В., Бочарова Е.О. Некрополь Рождественского археологического комплекса // Охранные археологические исследования на среднем Урале. Екатеринбург, 1997.

120. Кузеев Р.Г., Иванов В.А. Дискуссионные проблемы этнической истории населения Южного Урала и Приуралья в эпоху средневековья // Проблемы средневековой археологии Южного Урала и Поволжья. Уфа, 1987.

121. Кузеев Р.Г., Иванов В.А. Этнические процессы в Волго-Уральском регионе в V-XVI вв. и проблема происхождения чувашского народа. // Болгары и чуваши. Чебоксары, 1984.

122. Кузьмин А.Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М, 1977. Кузьмина Е.Е. Откуда пришли индоарии? Материальная культура племен андроновской общности и происхождение индоиранцев. М., 1994.

123. Кулябина Н.В. Некоторые особенности погребального обряда верхнекамских племен и вопросы этнической истории // XIV Уральское археологическое совещание. Челябинск, 1999. С. 169-170.

124. Кулябина Н.В. Некоторые особенности погребального обряда населения Пермского Прикамья в эпоху раннего средневековья // Российская археология: достижения XX и перспективы XXI века. Ижевск, 2000.

125. Кучкин Е.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X-XIV вв. М, 1984.

126. Лашук Л.П. Происхождение народа коми. Сыктывкар, 1961.

127. Лашук Л.П. Формирование народности коми. М., 1972

128. Лашук Л.П. Чудь историческая и чудь легендарная // ВИ, 1969. 1 10.

129. Лебедев Г.С. Погребальный обряд как источник социологической реконструкции // Краткие сообщения Института археологии. Вып. 148. М., 1977.

130. Ленц Г.Т. Развитие костерезного производства у древних коми-пермяков // XIV Уральское археологическое совещание. Челябинск, 1999. С. 171-172.

131. Ленц Г.Т. Раскопки Антыбарского могильника//АО-1983. М., 1985.

132. Леонова Н.Б., Смирнов Ю.А. Погребение как объект формального анализа // Краткие сообщения Института археологии. Вып. 148. М., 1977;

133. ЛеонтьевА.Е. Волжско-Балтийский путь в IX в. //КСИА, 1986. Вып. 183.

134. Лещинская H.A. Вятский бассейн в 1 начале II тысячелетия н. э.: (По археологическим источникам): Автореф. дис. канд. ист. наук. Ижевск. 1995

135. Лыткин В.И. Диалектологическая хрестоматия по пермским языкам М. Ч. 1, 1955.

136. Лыткин В.И. Древнепермский язык. М., 1952.

137. Лыткин В.И. Рец.: Теплоухов А.Ф. Следы былого пребывания угорского народа в смежных частях Пермской и Вятской губерний и последующая смена его пермским и русским народами // Коми му, 1925. № 6, 7.

138. Лыткин В.И., Гуляев B.C. Краткий этимологический словарь коми языка. М., 1970.

139. Львова З.А. Бусы Поломского могильника // Вопросы археологии Удмуртии. Ижевск., 1976.

140. Ляшев В.А. Верхневычегодский диалектный ареал в этногенетическом аспекте // Проблемы этногенеза народа коми. Сыктывкар., 1966.

141. Мажитов H.A. Историческая Башкирия по данным письменных источников и археологии // Проблемы древних угров на Южном Урале. Уфа, 1988.

142. Мажитов H.A. Курганы Южного Урала VIII-XII вв. М.,1981.

143. Мажитов H.A. Материалы к хронологии средневековых древностей Южного Урала (VII-XI) // Хронология памятников Южного Урала. Уфа, 1993

144. Мажитов H.A. Некоторые замечания по раннесредневековой археологии Южного Урала // Вопросы древней и средневековой истории Южного Урала. Уфа, 1987.

145. Мажитов H.A. Южный Урал в VII-XIV вв. М., 1977.

146. Мажитов Н., Султанова А. История Башкортостана с древнейших времен до XVI в. Уфа, 1994.

147. Макаров Л.Д. Вятская земля в эпоху средневековья: (по данным археологии и письменным источникам): Автореф. дис. канд. ист. наук. Л., 1985.

148. Макаров Л.Д. К вопросу о финно-угорском компоненте в археологических материалах древнерусских поселений на средней Вятке // Материалы VI МКФУ. Т. 1. Сыктывкар., 1989.

149. Макаров Л.Д. Формирование территории Вятской земли в XII-XIV вв. // Исследования по средневековой археологии лесной полосы Восточной Европы. Ижевск, 1991.

150. Марк К.Ю. Антропология пермских народов в связи с вопросами этногенеза // Проблемы этногенеза удмуртов. Устинов, 1987.

151. Марк К.Ю. Этногенез финно-угорских народов в свете данных антропологии // Вопросы финно-угроведения. Йошкар-Ола., 1970.

152. Массой В.М. Экономика и социальный строй древних обществ. Л., 1976.

153. Матвеев А.К. Древнеуральская топонимика и ее происхождение // ВАУ Вып. 1.,1961.

154. Матвеев А.К. О древнейших местах расселения угорских народов (по данным языка) // Уч. зап. ПГУ, 191, Труды Камской археологической экспедиции, bbin.IV, Пермь, 1968.

155. Мельничук А.Ф. Исследования средневековых памятников в Верхнем Прикамье // АО-1985.М., 1987.

156. Мельничук А.Ф., Оборин В.А. Связи финно-угорских племен Прикамья со славянами в 1Х-ХУ вв. // Тезисы докладов VIМКФУ. Сыктывкар. Т. 4., 1985.

157. Могильников В.А. Контакты населения лесной полосы Приуралья и Западной Сибири в конце 1 начале 2 тыс.н.э.// Проблемы археологии Евразии. М., 1991.

158. Могильников В.А. Угры и самодийцы Урала и Западной Сибири // Финно-угры и балты в эпоху средневековья М. (Археология СССР)., 1987.

159. Мурыгин A.M., Королев К.С., Ляшев В.А. Миграционный фактор в развитии средневековых культур Северного Приуралья. Сыктывкар, 1984.

160. Назаренко В.А. Классификация погребальных памятников Южного Приладожья // Статистико-комбинаторные методы в археологии. М., 1970.

161. Напольских В.В., Наговицин JI.A. Заметки о "кризисе жанра" в финноугроведении: к методологии этногенетических исследований // Исследования по древней истории и этногенезу финноязычных народов. Ижевск, 1990.

162. Никитина Т.Е. К вопросу об истоках марийского этноса // Финно-угроведение, 1996. № 2.

163. Новокрещенных H.H. Археологические исследования в западной части Пермской губернии // Труды ПУАК. Вып. IV, 1914.

164. Новокрещенных H.H. Гляденовское костище // Труды ПУАК. Вып. 11, 1914.

165. Новосельцев А.П. Восточные источники о восточных славянах и Руси У 1-Х вв. // Древнерусское государство и его международное значение. М, 1965.

166. Оборин В.А. Заселение и освоение Урала в конце XI начале XVII в. Иркутск,1990.

167. Оборин A.A. К вопросу об удмуртско-пермяцких связях в 1Х-ХУ (По археологическим данным) // УЗ Молотовского государственного университа Т. II, вып. 3., 1956.

168. Оборин A.A. К истории земледелия у древних коми-пермяков // СЭ, 1956, №2.

169. Оборин В.А. К истории охоты и скотоводства у древних коми-пермяков // УЗ ПГУ. Пермь. Т. 12, вып. 1.1960.

170. Оборин В.А. К этнической интерпретации средневековых культур Урала // ВАУ. Вып. 20., 1991.

171. Оборин A.A. Коми-пермяки в 1Х-ХУ вв.: (Родановская культура): Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1957.

172. Оборин В.А. Культурные связи племен Верхнего Прикамья с племенами северо-востока Европы в эпоху железа // Древности Восточной Европы. М., 1969.

173. Оборин В.А. Миграции населения вымской культуры на Урал // Тезисы докладов XVII Всесоюзной финно-угорской конференции. Устинов. Т. 2., 1987.

174. Оборин В.А. Некоторые вопросы этногенеза коми-пермяков // Вопросы марксистско-ленинской теории нации и национальных отношений: (К 50-летию СССР). Пермь. ,1972.

175. Оборин В.А. Некоторые итоги и задачи изучения железного века Верхнего и Среднего Прикамья // ВАУ. Вып. 1. 1961.

176. Оборин В.А. Некоторые проблемы изучения родановской культуры // УЗ Молотовского государственного университета. Т. II, вып. 3., 1956.

177. Оборин В.А. О присоединении Перми Великой к русскому государству в XV веке // Исследования по истории Урала. Пермь. Вып. 4., 1976.

178. Оборин В.А. О связях племен Верхнего и Среднего Прикамья с племенами Башкирии в эпоху железа // АЭБ. Уфа. Т. 2., 1964.

179. Оборин В.А. Раскопки памятников железного века в Верхнем Прикамье // ВАУ. Вып. 2. 1962.

180. Оборин В.А. Рождественское городище и могильник на р. Обве // УЗ Молотовского государственного университета. Т. 9, вып. 3., 1953.

181. Оборин В.А. Соотношение легенд о чуди с коми-пермяцкими преданиями и их историческая основа // Вопросы лингвистического краеведения Прикамья. Пермь. Вып. 1, 1974.

182. Оборин В.А. Формирование этнической территории древних коми-пермяков // Исследования по средневековой археологии лесной полосы Восточной Европы. Ижевск, 1991.

183. Оборин В.А. Этнические особенности средневековых памятников Верхнего Прикамья // ВАУ. Вып. 9., 1970.

184. Оборин В.А. Этнокультурные связи населения Верхнего Прикамья с племенами Западной Сибири в IX—XV вв. // Этнокультурные связи населения Урала и Поволжья с Сибирью, Средней Азией и Казахстаном в эпоху железа. Уфа., 1976.

185. Оборин В.А., К этнической интерпретации средневековых культур Урала // ВАУ, 1991, вып. 20. С. 126.

186. Овсянников В.В. Вооружение и военное дело лесостепного Урала в эпоху средневековья. Дис. канд. ист. наук. Уфа, 1997.

187. Овчинникова Б.Б. К вопросу о происхождении памятников сылвенской культуры // У Уральское археологическое совещание. Сыктывкар, 1967.

188. Овчинникова Б.Б. О зауральских памятниках сылвенской этнокультурной области конца 1 начала II тыс. н.э. // Ранний железный век и средневековье Урало-Иртышского междуречья. Челябинск, 1986

189. Ожегова М.Н. Коми-пермяцкие предания о Кудым-Оше и Пере-богатыре. Пермь,1971,

190. Основы финно-угорского языкознания. Марийский, пермские и угорские языки. М., 1976. С.99.

191. Очерки по истории Коми АССР. Сыктывкар, 1995. Т. 1.

192. Пастушенко И.Ю. История населения бассена р.Сылвы в первой половине второго тысячелетия н.э. Афтореф. дис. канд. ист. наук. Ижевск, 1995.

193. Петренко А.Г. Древнее и средневековое животноводство Среднего Поволжья и Предуралья. М., 1984.

194. Петренко А.Г. Результаты исследований остеологических материалов из раскопок средневековых памятников Приуралья // Исследования по средневековой археологии лесной полосы Восточной Европы. Ижевск., 19.91.

195. Петровых Ф.И. Угорская топонимика Среднего Прикамья // Уч. зап. ПГУ, том XII, вып. 1, Труды Камской археологической экспедиции, вып.Ш, Пермь,1960, с.277.

196. Поляков Ю.А. Гляденовская культура в Среднем и Верхнем Прикамье. Автореферат диссертации на соискание уч. ст. к.и.н. М.,1980.

197. Поляков Ю.А. Работы в бассейне р. Обва // АО-1977. М., 1978.

198. Поляков Ю.А. Работы экспедиции Пермского университета // АО-1981. М., 1983.

199. Полякова E.H. Материалы к словарю географических терминов пермских памятников XVII в. // Географические названия Прикамья. Пермь., 1972.

200. Попов А.И., 1970. Об исторических методах в топонимических исследованиях // Развитие методов топонимических исследований. М.

201. Православный собеседник, Пермь, 1868.

202. Прокошев H.A., 1937. Погребение на р. Чусовой // CA. Т. 3.

203. Равдоникас В.И. За марксистскую историю материальной культуры // Известия Государственной академии истории материальной культуры. Т.7, вып.3,4. Л., 1930;

204. Рогачев А.Н. О предмете и методе первобытной археологии // Краткие сообщения института археологии. Вып.152. М., 1978.

205. Рыбаков Б.А. Космогоническая символика "чудских" шаманских бляшек и русских вышивок // Финно-угры и славяне. Л., 1979.

206. Рябинин А.А. Финно-угорские племена в составе Древней Руси: К истории славяно-финских этнокультурных связей; Историко-археологические очерки. СПб., 1997.

207. Рябинин Е. А. Чудские племена Древней Руси по археологическим данным // Финно-угры и славяне. Л., 1979.

208. Савельева Э.А. Актуальные проблемы этногенеза коми-зырян // Проблемы этногенетических исследований Европейского Северо-Востока. Сыктывкар., 1982.

209. Савельева Э.А. Вымские могильники XI-XIУ вв. Л. 1987.

210. Савельева Э.А. Пермь вычегодская. М., 1971.

211. Савельева Э.А. Этногенез коми-зырян // Серия препринтов "Науч. докл." / АН СССР, Коми филиал. Сыктывкар. Вып. 130., 1985.

212. Савельева Э.А. Этногенез коми-зырян: (По данным археологии) // Проблемы этногенеза народа коми. Сыктывкар, 1985.

213. Савельева Э.А. Этнокультурная история ЕСВ в эпоху средневековья // Серия препринтов "Науч. докл.". Сыктывкар, 1995.

214. Савельева Э.А., Истомина Т.В. Идеологические представления древних коми по данным погребального обряда // Финно-угры и славяне: (Проблемы историко-культурных контактов). Сыктывкар., 1986.

215. Седов В.В. Восточные славяне в VI—XIII вв. (Археология СССР). М., 1982.

216. Седов В.В. Из этнической истории населения средней полосы Восточной Европы во второй половине 1 тысячелетия н. э. // РА., 1994. № 2.

217. Седов В.В. Славяне в древности. М.,1994.

218. Семенов В.А. Больше-Сазановский могильник // Северные удмурты в начале II тысячелетия н. э. Ижевск., 1979.

219. Семенов В.А. Варнинский могильник // Новый памятник поломской культуры. Ижевск., 1980.

220. Семенов В.А. К вопросу об этническом составе населения бассейна р. Чепцы: (По данным археологии) // Материалы по этногенезу удмуртов. Ижевск., 1982.

221. Семенов В.А. Новые памятники У1-ХУ111 вв. в среднем течении р. Чепцы // Вопросы археологии Удмуртии. Ижевск., 1976.

222. Семенов В.А. Этнокультурные компоненты поломской культуры // Новые исследования по этногенезу удмуртов. Ижевск., 1989.

223. Смирнов А.П. К вопросу о пермских шумящих подвесках//Труды археологической секции РАНИОН. Т. 5. 1930.

224. Смирнов А.П. К вопросу об археологической культуре // СА, 1964. № 3.;

225. Смирнов А.П. Некоторые спорные вопросы финно-угорской археологии // СА, 1957. №3.

226. Смирнов А.П. Прикамье в 1 тысячелетии н. э. // Труды ГИМ. Т. 8., 1938.

227. Смирнов А.П., Очерки древней и средневековой истории народов Поволжья и Прикамья. Материалы и исследования по археологии СССР. №28, 1952.

228. Смирнов И.Н. Остяки и вогулы // Вестник и библиотека самообразования. 1904, №3.

229. Смирнов И.Н. Пермяки //Изв. Общества АИЭ при Казанском университете. 1891, т.9, вып.2.

230. Смирнов И.Н., 1891. Пермяки // ИОАИЭ. Т. 9, вып. 2.

231. Смирное А.П. Очерки древней и средневековой истории народов Поволжья и Прикамья // МИА. № 28., 1952.

232. Смирное А.П. Социально-экономический строй восточных финнов IX-XIII вв. н.э. // Труды Института археологии и искусствознания. Секция теории и методологии. Т. 2., 1928.

233. Спицын A.A. Вещественные памятники древнейших обитателей Вятского края. Вятка., 1889.

234. Спицын A.A. Древности бассейнов рек Оки и Камы // MAP. № 25., 1901.

235. Спицын A.A. Древности Каской Чуди по коллекции Теплоуховых. 1902, С. 1-70.

236. Спицын А.А, Приуральский край. Археологические розыскания о древнейших обитателях Вятской губернии // МАВГР. Т. 1., 1893.

237. Спицын A.A. Шаманские изображения // ЗРАО. Т. 8., 1906.

238. Талицкий М.В. Верхнее Прикамье в Х-Х1У, вв. // МИА. № 22 , 1951.

239. Теплоухов А.Ф. О происшедшей некогда смене угров пермяками на Верхней Каме, коми на Верхней Вычегде и удмуртами на Чепце // Уч. зап. ПГУ, 1960, т. 12, вып.1.

240. Теплоухов А.Ф. Описание коллекции черепков глиняной посуды из чудского селища близ с. Кудымкарского в Соликамском уезде // Записки УОЛЕ. Т 7, вып. 4. Екатеринбург., 1884.

241. Теплоухов А.Ф. Следы былого пребывания угорского народа в смежных частях Пермской и Вятской губерний и последующая смена его пермским и русским народами // Записки УОЛЕ. Екатеринбург. Т. 39. 1924.

242. Теплоухов Ф.А. Древности Пермской чуди в виде баснословных людей и животных // Пермский край. Пермь. Т. 2., 1893.

243. Теплоухов Ф.А. Древности Пермской чуди из серебра и золота и ее торговые пути // Пермский край. Пермь. Т. 3., 1895.

244. Трубникова Н.В. К вопросу о погребальном обряде и планировке Кошибеевского могильника//Труды ГИМ. Вып. 40: Археологический сборник., 1966.

245. Федоров-Давыдов Г.А. О статистическом исследовании взаимовстречаемости признаков и предметов в археологических комплексах;

246. Халиков А.Х. Истоки формирования тюркоязычных народов Поволжья и Приуралья // Археология и этнография Татарии. Казань, 1971.

247. Халиков А.Х. Об археологических основах этногенеза пермских финнов // Вопросы финно-угроведения. Сыктывкар. Ч. 2., 1979.

248. Халиков А.Х. Об этнокультурной ситуации в Среднем Поволжье и Приуралье в 1 тысячелетии нашей эры // Культуры Восточной Европы 1 тысячелетия. Куйбышев, 1986.

249. Халиков А.Х. Основы этногенеза народов Среднего Поволжья и Приуралья // Происхождение финноязычных народов. Казань, 1991.

250. Халиков А.Х. Проблемы этногенеза пермских финнов. Казань, 1985.

251. Халиков А.Х. Этногенез финно-угорских народов // VI МКФУ: Тезисы. Сыктывкар. Т. 4., 1986.

252. Халикова Е.А. Болыде-Тиганский могильник // CA, 1976, № 2.

253. Халикова Е.А. К вопросу об этнической принадлежности ломоватовских и родановских племен Верхнего Прикамья.// Вопросы финно-угроведения, Йошкар-Ола, 1970.

254. Халикова Е.А. Погребальный обряд Танкеевского могильника // Вопросы этногенеза тюркоязычных народов Среднего Поволжья. Казань, 1971.

255. Хлебникова Т.А. Керамика памятников Волжской Болгарии. М., 1984.

256. Худяков М.Г. Культ коня в Прикамье // Известия ГАИМК. М., 1933. Вып. 1

257. Чебоксаров H.H. Этногенез коми по данным антропологии // СЭ., 1946. № 1

258. Черных Е.М. Средневековые жилища Верхнего Прикамья // Новые источники по этнической и социальной истории финно-угров Поволжья 1 тыс.до н. э.-1 тыс. н. э. Йошкар-Ола., 1990.

259. Чижова Л.В. К вопросу об идеологии средневекового населения Прикамья: (По сюжетам культового литья) // CA, 1982. № 3.

260. Шатров А.Н. Археологические сведения о Зюздинском крае // МАВГР. М., т.З 1899, С.77.

261. Шишонко В. Пермская летопись с 1263-1881 г. Пермь, 1881.

262. Шмидт A.B. К вопросу о происхождении пермского звериного стиля // Сборник МАЭ. Т. б., 1926.

263. Шмидт A.B. О чуди и ее гибели // Записки УОЛЕ. Т. 40, вып. 8., 1927.

264. Шмидт A.B. Пермский округ в доисторическом прошлом // "Экономиика", Пермь, 1925, № 10.

265. Шутова Н.И. К вопросу о расселении аров в конце 1 — первой половине II тысячелетия н. э. // Проблемы изучения древней истории Удмуртии. Ижевск., 1987.

266. Шутова Н.И. Формирование этнографических групп удмуртов: (К постановке проблемы) // Новые исследования по этногенезу удмуртов. Ижевск., 1989.

267. Этнические процессы на Урале и в Сибирив первобытную эпоху. Ижевск, 1983 г.

268. Ютина Т.К. Археологические памятники У1-Х1У вв. Южной Удмуртии: Автореф. дис. канд. ист. наук. Ижевск., 1994.

269. Яблонский Л.Т. Культура этноса, этническая культура и археологическая культура // Российская археология: достижения XX и перспективы XXI века. Ижевск, 2000.