Синонимия в смысловых отношениях обусловленности: на материале русского и чувашского языков тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.20, кандидат филологических наук Казакова, Эльвира Петровна

• Казакова, Эльвира Петровна
• кандидат филологических наук
• 2007

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Казакова, Эльвира Петровна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1.

КОГНИТИВНЫЕ И СЕМАНТИКО-СИНТАКСИЧЕСКИЕ СВОЙСТВА СИНОНИМИЧНЫХ КОНСТРУКЦИЙ И ПРИН1ДИПЫ ИХ ОПИСАНИЯ В РАЗНОСТРУКТУРНЫХ ЯЗЫКАХ.

1.1. Семантический инвариант обусловленности как основа синонимии.

1.2. Синтаксическая синонимия как объект лингвистического описания.

1.3. Синонимическая асимметрия в отношениях обусловленности.

1.3.1. Одноуровневая синонимия.

1.3.2. Таксисная подсистема синонимии.

1.3.3. Нетаксисная подсистема.

1.3.4. Разноуровневая синонимия.

1.3.5. Конверсия.

1.3.6. Добавление валентностей.

1.4. Способы организации синонимического ряда обусловленности.

1.4.1. Категориальный синонимический ряд.

1.4.2. Синонимическая организация некатегориальной парадигмы.

1.4.2.1 Градация значимости в отношениях обусловленности.

1.4.2.2. Синонимический ряд с аксиологическим признаком.

1.4.2.3. Признак оптативности в синонимическом ряду обусловленности.

Выводы.

ГЛАВА 2.

СЕМАНТИКО-СИНТАКСИЧЕСКИЕ ПАРАМЕТРЫ СИНОНИМИЧНЫХ КОНСТРУКЦИЙ СО ЗНАЧЕНИЕМ ОБУСЛОВЛЕННОСТИ В РУССКОМ И ЧУВАШСКОМ ЯЗЫКАХ.

2.1. Синонимические отношения в конструкциях, выражающих каузальность

2.1.1. Вариативная таксисная подсистема синонимии.„.

2.1.2. Нетаксисная подсистема синонимии.

2.1.3. Контекстный синонимический ряд.

2.2. Синонимия в конструкциях, выражающих целевую семантику.

2.2.1. Таксисная подсистема синонимии.

2.2.2.Вариативная нетаксисная подсистема синонимии.

2.2.3. Синонимическая парадигма.

2.2.4. Синонимический ряд с аксиологическим признаком.

2.3. Синонимия и кондициональность.

2.3.1. Таксисная подсистема синонимии.

2.3.2. Нетаксисная подсистема синонимии.

2.3.3. Контекстный синонимический ряд.

2.4. Синонимические трансформации, связанные с концессивными отношениями.

2.4.1. Таксисная подсистема синонимии.

2.4.2. Нетаксисная подсистема синонимии.

2.4.4. Однотипные синонимы.

2.4.5. Синонимический ряд с аксиологическим признаком.

ВЫВОДЫ.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Синонимия в смысловых отношениях обусловленности: на материале русского и чувашского языков»

Проблема взаимосвязи формы и содержания является предметом исследования не только философии, но также и лингвистики. Данная работа в этом направлении связана с такой областью как синонимия, посвящена проблемам синонимии в смысловых отношениях обусловленности. В исследовании описывается система средств выражения отношений обусловленности посредством конструкций, принадлежащих различным уровням синтаксиса. Проанализированы трансформационные преобразования синонимичных конструкций, их формальные и семантические параметры .

Актуальность работы состоит в том, что проблемы синонимии является одной из тех проблем лингвистики, которая привлекает пристальное внимание как русистов, так и тюркологов в силу ее большого значения для разработки вопросов семантики и прагматики предложения, культуры речи, функционально-стилистических норм русского и чувашского языков.

Новизна работы заключается в том, что в ней впервые представлено относительно полное и системное описание синонимии гипотактическских и не-таксисных предложений в русском и чувашском языках в свете когнитивной лингвистики и теории изофункциональности, при этом подход «от плана выражения - к плану содержания» оправдывает себя в аспекте выявления когнитивных процедур, стоящих за синтаксическими конструкциями различной структуры. В нашем исследовании различия между гипотактическскими предложениями и синонимичными им нетаксисными предложениями устанавливаются в формах репрезентируемых ими когнитивных ситуаций, что является решающим показателем их различия на коммуникативном уровне.

Объектом исследования являются ярус нетаксисных и таксисных конструкций синтаксической системы русского и чувашского языков, на которых прослеживаются отношения синонимии в категории обусловленности (обусловленность понимается в широком смысле слова и в соответстующее понятие входят и каузальные, и финальные и др. отношения).

Теоретической основой диссертации являются работы исследователей русского языка: J1.C. Бархударова, Т.Г. Винокура, В.Г. Гака, А.Н. Гвоздева, Г.А. Зо-лотовой, В.П. Сухотина, В.И Кононенко, Е.В. Падучевой, В.Н. Ярцевой; тюркологов: М.С. Сергалиева, И.П. Винокурова, В.И. Сергеева, Л.П. Сергеева.

Материал для исследования взят из произведений русских и чувашских писателей, в работе также использовались синтаксические трансформанты, корректность которых оценивалась их приемлемостью с точки зрения аутентичного носителя языка. Собрано и проанализировано около шести тысяч примеров.

Научная новизна обусловлена актуальностью темы; в работе впервые сделана попытка представить на основе парадигматического подхода системное описание выражения отношений обусловленности на разных уровнях синтаксиса в разноструктурных языках, выявлены критерии их синонимичности.

Цель исследования - установить особенности синонимии структурных типов таксисных и нетаксисных предложений сопоставляемых языков в семантико-синтаксическом аспекте.

Поставленная в работе цель определила необходимость решения следующих задая:

- определить критерии синонимии в отношениях обусловленности в разно-структурных языках;

- описать план выражения и план содержания различных структурных типов синтаксических синонимов в пределах выделенной категории;

- на парадигматической основе проанализировать структурно-семантические различия сопоставляемых синонимичных конструкций в русском и чувашском языках;

- выяснить, какие семантико-синтаксические параметры рассматриваемых явлений релевантны, а какие нерелевантны для предлагаемого исследования;

Методы исследования. Основными являются следующие методы: метод лингвистического наблюдения и описания; сопоставительный метод; метод трансформационного анализа.

Теоретическая значимость проведенного исследования заключается в дальнейшей разработке теории синтаксической синонимии на материале русского и чувашского языков.

Практическая ценность исследования заключается в том, что результаты исследования могут быть использованы в разработке коммуникативного синтаксиса, в процессе преподавания синтаксиса современного русского и чувашского языков, а также проведения спецкурсов и спецсеминаров по проблемам синонимии. Полученные результаты могут быть использованы при подготовке учебных пособий по указанным спецкурсам и спецсеминарам.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Многоаспектный характер таксисных и нетаксисных предложений обуславливает необходимость установления синонимических и вариативных рядов в пределах каждого аспекта предложения в отдельности.

2. Синонимия синтаксических конструкций заключается в репрезентации одного и того же когнитивного содержания при различии планов выражения в разноструктурных языках.

3. Разграничение синонимов предполагает установление оттенков общего (типового) значения, присущего синонимическому ряду.

4. Изучение отдельных синонимов ведется на уровне синонимического (контекстуального) ряда.

5. Функционально-смысловая основа является критерием установления границ синонимического ряда.

Достоверность исследования определяется объемом проанализированного эмпирического материала (проанализировано более шести тысяч примеров) и значительным количеством объема изученной литературы по данному вопросу.

Апробация материалов диссертации. Итоги отдельных этапов работы отражены в публикациях автора и были апробированы в выступлениях на региональных и международных конференциях.

Структура диссертации. Данная работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии и списка использованных художественных текстов. Объем исследования составляет 175 страниц.

Заключение диссертации по теме «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание», Казакова, Эльвира Петровна

ВЫВОДЫ

Каузальность как одна из семантических конфигураций смысловых отношений обусловленности характеризуется широкой семантической вариантностью, связанной с разнородной синонимической системой средств формального выражения. В основном в лингвистической литературе исследовались одноуровневые конструкции, выражающие каузальную зависимость, однако остается актуальным синонимическое описание каузальности в сопоставительном плане.

Ситуативная информация, составляющая содержание отношений каузальности, эксплицитно может быть представлена развернутыми (гипотактическими) конструкциями: в русском - сложноподчиненными, а в чувашском языке, как и в других тюркских языках, - полипредикативными конструкциями, где в зависимой предикативной части в роли предиката могут выступать инфинитные формы глагола: Его поразило это предположение, потому что ему вдруг стало ясно, что это правда (Гончаров). - Хайне вара стройра урине сётёрсе утнашан командирсенчен час-часах лекет (Садай).

В зависимости от показателя связи между предикативными частями в центральном сегменте располагаются различные типы полипредикативных конструкций. В полипредикативных конструкциях синтетического типа в роли зависимого предиката выступает причастие, которое способно принимать различные падежные аффиксы, и при этом функция падежей при причастиях отлична от функции при именах: в позиции зависимого предиката падежные аффиксы становятся синтаксическим средством связи зависимого и главного предложений. Среди причастий, принимающих аффиксы падежей, употребляются причастия прошедшего времени.

К конституентам, образующим другой слой эксплицитной причинности, относятся гипотактические конструкции аналитико-синтетического (гибридного) типа - причастно-послеложные конструкции, где причастие прошедшего времени на -на /-не сочетается с послелогами и служебными именами. В аналитико-синтетических ППК способ связи получает формальное выражение в аналитических показателях (послелогах и частицах), однако они закреплены за определенными грамматическими формами, представляющими предикативное значение и тогда только в сочетании с указанными формами выражают семантику причинности.

Следующий слой эксплицитной каузальности в сопоставляемых языках представлен гипотактическими конструкциями аналитического типа. В данных конструкциях зависимые предикативные единицы связаны между собой аналитическими показателями - союзными скрепами потому что, мёншён тесен. Во многих тюркских языках аналитические средства связи весьма редко используются для связи предикативных частей, ибо эти языки в силу особенностей своей структуры могут обходиться и без них. В чувашском языке союзный фонд не велик (как и в других тюркских языках), можно указать только несколько сочинительных и несколько подчинительных союзов. В современном чувашском языке первый компонент релятива мёншён тесен совпадает с формой причинно-целевого падежа вопросительного местоимения мён "что", а второй элемент - с деепричастной формой с условно-временным значением от глагола "говорить". С первого взгляда кажется, что чувашская скрепа мёншён тесен совершенно сходна с русскими релятивами потому что, так как: и чувашский и русский показатели связи являются так-сисносоставными. Русские релятивы потому что, так как в зависимости от цели высказывания могут претерпевать расчленение: тогда первая часть будет находиться в главном предложении, вторая часть - в придаточном, а чувашский релятив мёншён тесен, в связи с тем, что он является неразложимым сочетанием двух слов, не может подвергаться расчленению.

Следующий слой эксплицитной причинности в сопоставляемых языках составляют конструкции с союзами и оттого (саванпа та), вследствие того, по этой причине, благодаря этому (савна пула та).

Нетаксисную подсистему синонимии составляют нетаксисные структуры с зависимыми пропозитивными компонентами - девербативным существительным или наречием. Одним из основных средств выражения причинности при помощи девербативов, как уже было отмечено выше, в русском языке является предложная конструкция. Аналогичную функцию в чувашском языке выполняют как аффиксальные, так и послеложные именные конструкции. Следует отметить, что в семантических особенностях предлога и послелога заключается качественное различие. В чувашском языке, как показывают примеры, отсутствует прямой аналог предлога: в одних случаях ему соответствует послелог-имя, в других - собственно послелог, в третьих -аффикс "причинного" падежа в качестве функционального эквивалента. Полные соответствия чувашских послеложных и падежных форм и русских предложно-падежных форм могут быть установлены, как нам кажется, только в каждом конкретном случае. В основном, сущность расхождения, различия между функциональными эквивалентами (предлогов и послелогов) заключается в конкретизации причинных значений и, наоборот, в обобщенном выражении оттенков в значении послелогов.

В центральном массиве синонимичных причинных глагольно-субстантивных конструкций в чувашском языке особое место занимает специальный падеж для выражения причинного смысла - причинно-целевой падеж, в котором совмещены две противоположные группы значений: обстоятельственное значение цели действия и значение объекта-цели действия, с одной стороны, и обстоятельственное значение причины действия и значение объекта-причины действия - с другой. Приведем примеры на каузатив в причинно-целевом падеже: Вал дак пёчёк япалашан лайахмарланса кайрё (Турхан); Малтанхи йанашшан вал харатчё те ватанатчё кана (Уяр). В оформлении эксплицитной причинности участвуют послеложно-падежные сочетания со специализированными причинными послелогами пула, пирки, которые расширяют семантический потенциал основного и дательно-винительного падежей. Как известно, основной падеж во всех тюркских языках лишен специального аффикса, однако данный падеж имеет гораздо более широкие функции, чем русский именительный падеж.

Функциональными эквивалентами русских глагольно-субстантивных причинных конструкций в чувашском языке выступают четыре синонимичные синтаксемы без послелога (каузативы в дат., вин., исх., творит., прич.-целев. падежах) и две причинные синтаксемы, образованные на базе после-ложно-падежных сочетаний. Недостаточное развитие грамматической (большой ряд форм) подсистемы тюркского склонения (в выражении причинного смысла) компенсируется системой послелогов, в частности, семантические поля основного и дательного падежей расширяются с помощью послелогов. Наряду с целевыми отношениями причинные отношения могут осложняться и другими вариативными синонимическими конструкциями. В частности, выражению причинно-уступительных синонимичых смыслов не способствуют их дифференциальные признаки, по своему характеру являющиеся несовместимыми. Их синонимичый смысл связан с более широким контекстом.

Наиболее широко распространенный тип совмещения — причинности и времени - объясняется тесной взаимосвязью соответствующих категорий. Причинные значения, вступающие в контакт с временными, являются генетически связанными с категорией причины. Темпоральные отношения являются особенно благоприятным фоном для налаживания причинных отношений. Темпорально-причинный смысл может быть представлен и на уровне гипотаксиса, и на уровне паратаксиса, и на уровне нетаксисных структур. Во всех названных конструкциях причинная ситуация выявляется самим смысловым содержанием этих единиц, а также с помощью причинно значимого контекста. Сопряженность, внутренняя связанность причинной и временной ситуаций во многом объясняется тем, что одним из дифференциально-синонимичых признаков причинности является признак временной последовательности события-причины и события-следствия, т.е. причинная последовательность событий в определенной мере связана с последовательностью событий во времени.

Совмещение причинного значения и значения образа действия происходит в случаях, когда в зависимости от характера протекания действия изменяется его результат, т.е. сам характер протекания действия (образ или способ его совершения) порождает результат этого действия, является его причиной. Не менее существенной закономерностью организации этого си-нонимичого смысла в чувашском языке является "нивелирование" значения образа действия способом сочиненности: Под Ваграм Наполеон загнал нас на остров и окружил так, что ниоткуда не было спасенья (Толстой). - Ваграм патёнче Наполеон пире у трав дине хаваласа кёртрё те нидта даланад кётмелле мар хупарласа илчё; Кузьма Минин любой спор рассудит, развяжет, да так, что у спорщиков и охота ссориться пропадает (Юхма). -Кудма кашни тавлашава сунтерет, тавлашакансен вара варсас камал та иртсе каять. В оформлении синонимичых смыслов, в основе которых лежит сочинение, принимают участие следующие факторы: а) закрытость структуры (введение третьей предикативной единицы разрушает причинно-следственные отношения); б) негибкость структуры (чисто таксисносочинен-ным предложениям свойственна структурная гибкость): закрепленность компонентов отражает особенности лексического построения мысли, в) объяснительная интонация (смысловое понижение голоса в конце препозитивной предикативной единицы).

Синонимия в конструкциях, выражающих целевую семантику, требует соблюдения определенных условий, и одним из компонентов семантических составляющих в соответствующих конструкциях выступает собственная активность говорящего, а интенсиональное состояние-желание не предполагает обязательной активности X. Основные параметры различия когнитивного содержания гипотаксисного предложения с придаточным цели и когнитивного содержания синонимичного ему нетаксисного предложения состоят, в частности, в распределении совокупного содержания ког нитивной ситуации между ее компонентами(при экспликации в придаточной части гипотаксисного предложения Николай посылает деньги в Москву, чтобы сын учился в университете концепт отношения между действием (учился) и субъектом (сын) сливается с концептом действия благодаря морфологической форме глагола. При реализации в синонимичном простом предложении Николай посылает деньги в Москву для учёбы сына в университете концепт отношения между действием (учеба) и субъектом (сына) сливается с понятием о субъекте, так как отношение действия к субъекту выражается словоформой «сына» слитно с самим понятием о субъекте и т.д.

Одним из наиболее важных типов целостных синтаксических единиц в русском и тюркских языках, способных выражать целевые отношения в детализированном виде, являются целевые биномы. В языках различного строя в зависимости от их типологических особенностей оформление предиката в придаточной части финальной биномы различно: в одних языках используется несколько форм для оформления предиката придаточной части, а в других - употребляется одна форма: в русском языке используется форма изъявительного наклонения, а в чувашском - предикат придаточной цели оформляется формами: а) повелительного (повелительно-желательного) наклонения; б) изъявительного наклонения в сочетании с релятом тесе (Молю Бога, чтобы ты исправился, хоть и не смею надеяться на его великую милость (Пушкин). — Сана Тура турлетё тесе, унан асла ырлахё дине шанма хаяймастап пулин те, эсё юсанассишён Турра кёлтаватап). Вариативная нетаксисная подсистема синонимии в русском и тюркских (в том числе и в чувашском) выражается нетаксисной структурой, где целевые синтаксемы представляют собой свернутое (номинализованное) обозначение события - цель, номинали-зованную пропозицию.

Синонимичость целевого и других смыслов обусловленности характеризуется соответствующими семантическими признаками, в частности, в финально-каузальных отношениях главная часть таксисных конструкций указывает на активное сознательное действие, а зависимая часть содержит информацию о цели и причине этого действия (ср.: Из Вешенской возвратился он в тот же день, а на другой решил вместе со сватом ехать в Миллерово, чтобы загодя попасть в Новочеркасск (Шолохов). - Вешенскинчен вал дав кунах тавранчё, Новочеркасска маларах дитсе укес тесе, тепёр кунне хатипе пёрле Миллерована тухса кайма шут турё. В чувашском языке данный синонимичый смысл представлен следующими моделями: 1) таксисной конструкцией с союзом тесе: Чтобы не шалил в пустом классе, учитель привел шалуна к старшим, во второй класс (Островский). - Пушанса юлна класра ан алхастар тесе, учитель ана, шухаскере, аслисем патне иккёмёш класа шее пына; 2) полипредикативными конструкциями с основным компонентом: а) деепричастием на -са, -се: Мы ожидаем вас, чтобы под звуки торжественных маршей и нашего гимна вместе войти в Кремль, чтобы вместе испытать всю сладость мира и свободы (Шолохов). - Эпир сире дёнтеруллё маршеен mama гимнан янравла кёввисемпе хамарпа пёрле Кремле пырса кёме мирпе ирёкён пётём хавасё-саванадне пёрле уявлама кётетпёр.

В синонимических конструкциях, выражающих кондициональные отношения, и условие, выражаемое в зависимой предикативной части, и следствие, выражаемое в главной части, рассматриваются говорящим по отношению к миру как возможные или невозможные. В зависимости от модификации гипотетической (доминантной) семы реальным/ ирреальными семами синонимичные конструкции могут выражать ситуации: 1) реального условия (событие-условие реализуется/ реализовано/ может быть реализовано); 2) ирреального условия. Сферы условных отношений реализуются в сопоставляемых языках в удивительном многообразии форм. Наиболее адекватно соответствуют двухпропозициональному характеру условно-следственных отношений гипотактическские предложения с зависимой частью условия, которые снабжены в русском языке комплексом средств (релятивы, корреляты): Если вы откажетесь, мы немедленно отправим вас на строительство укрепления (Каверин); Ежели мы не едем, то, верно, классов не будет: это славно (Толстой); Оставим его, коли он шуток не понимает (Толстой). В чувашском языке способы выражения соответствующей альтернативы разнообразны: 1) конструкции с релятивом енчен, эхер (Енчен те проект институчепе еыхланеан трасса синчи теп ее тапаслансан та, йепе керкунненех юлать (Краснов). - А если свяжемся с институтом, то основные работы, как ни бейся, до поздней осени не завершим; б) конструкции с функтивом-частицей так (тёк): Кунта mama тепёр эрне ларас-так, эпё ухмаха та тухма пулта-ратап (Турхан). — Ежели мне тут посидеть еще неделю, то я бы с ума сошел; Парашютпа сикме хушна так — сикмеллех пулна (Садай). - Если вам было приказано прыгнуть с парашютом, следовало прыгнуть и др.

Анализ таксисных предложений, выражающих условные отношения, показывает, что гипотактические предложения, противостоящие таксисносо-чиненным биномам, противостоят им и в плане синонимии. В области отношений обусловленности выделяются синтаксические парадигмы синонимических конструкций и вариативные синтаксические ряды. В синонимический вариативный ряд могут входить конструкции непременно одного синтаксического уровня — уровня таксисного предложения или уровня нетаксисного предложения. На уровне таксисного предложения вариативный синтаксический ряд образует гипотактическские предложения, вводимые различными реляти-вами. Такие предложения конструктивно и морфологически однородны и дифференцируются по семантическим оттенкам, стилистистической маркированности и функциональности стилевой принадлежности.

Используя прием подстановки предлогов, внутри нетаксисных структур можно выделить два вариативных синонимических ряда1 различающихся структурой и обусловленными этой различной структурой оттенками грамматического значения (1) конструкции с предлогами в случае, при, в, с и предложным сочетанием при условии, называющие явления, присутствие которых обусловливает или могло бы обусловить какое-то действие или признак: в случае -при случае необходимости. - при необходимости . — кирлё вахатра. — кирлё чухне. при условии заключения договора., - в случае заключения выгодной сделки., - при выгодных условиях - килёшу тавас пулсан., тупашла ёд пирки каладса таталас пулсан, тупашла условисенче. и др.); 2) конструкции с предлогом без и предложными сочетаниями при отсутствии, в отсутствии, называющие явления, отсутствие которых вызывает или может вызвать какое-то действие или явление. В зависимости от характера различий члены синонимического ряда находятся на разных ступенях расхождения с доминантой.

Анализ условной синонимической парадигмы в сопоставляемых языках показывает: постепенное увеличение или уменьшение структурной таксисности компонентов, образующих парадигму, изменение семантических оттенков компонентов парадигмы. Синонимические трансформации, связанные с концес-сивными отношениями представляет собой результат соединения причинности с противительным значением, ибо в соответствующем прототипическом сценарии противительность приобретает характер "контрастной совместимости", и семантический инвариант "противительный компромисс" означает: конфликт ситуаций (Р и Q) разрешается благодаря некоторому компромиссу (R). Важнейшей для семантического содержания доминирующей семы является бинарная оппозиция "реальность - предположительность". Например, в чувашском языке придаточные уступительные с союзными скрепами пулсан та, пулин те, как и придаточные условные с союзом пулсан, по значению делятся на две основные группы: а) реально-уступительные и б) ирреально-уступительные. В сопоставляемых языках синонимичные паратаксисные биномы отличаются от гипотактических меньшей эксплицитностью уступительного смысла, хотя первая предикативная единица содержит событие-уступку, вторая - событие-следствие. Поэтому при анализе уступительных гипотаксисных предложений следует учитывать не только значение релятивов, но и лексических индексалов, которые более точно указывают на коннцессивность: индексалы-частицы типа ведь, все-таки, все же, все равно, тем не менее, между тем (в чувашском языке система соответствующих индексалов не развита) и др., которые указывают на преодоление предшествующего положения вещей в дискурсивной последовательности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Отношения обусловленности выступают как автономный семантический объект, обнаруживающий инвариантные и вариантные признаки. В ситуации обусловленности причина и следствие друг с другом находятся как события. И в этой оппозиции выделяются следующие признаки: предшествующее событие -последующее событие, порождающее событие - порожденное событие, т.е. для того чтобы осуществилось следствие, неодходимо осуществление причины (наличие соответствующих признаков подтверждается следующими синонимическими конструкциями: Больной утомился от долгой ходьбы. — Чирлё дын нумай утна пирки ыванчё; Долгая ходьба утомила больного. — Нумай утни чирлё дын-на ывантарчё; при сопоставлении предложений можно проследить в них семантический признак "семантическая координация", который проявляется в "координации" порождающего и порожденного событий).

Факты синонимии, сходства и взаимозаменяемости синтаксических конструкций, выражающих отношения обусловленности, проливают свет на их системные связи, разработка же системных основ классификации способствует научной интерпретации признаков, которыми определяются возможности сближения или противопоставления синтаксических единиц в области причинно-следственных отношений, ибо ряд предложений, различающихся по структуре, но воспроизводящих одну типовую ситуацию, могут быть признаны синонимичными в когнитивном аспекте.

Синонимические преобразования можно представить себе как толкования таксисных синтаксических конструкций через нетаксисные, имеющие тот же смысл. Немаловажным критерием отнесенности двух или более конструкций к синтаксическим синонимам является их трансформируе-мость, то есть способность конструкций к синонимичным заменам или преобразованиям.

Синонимичные предложения отражают одну когнитивную ситуацию, т.е. обладают одинаковым типовым значением. Исходя из этого, можно говорить о синтаксическом поле, в основе которого лежит одно типовое значение. При анализе синонимии таксисных и нетаксисных предложений следует опираться на когнитивные свойства конструкций, для описания которых будут релевантны следующие параметры: 1) когнитивное содержания концепта обусловленности (самостоятельность/ расчлененность/ повторяемость); б) распределение концептуального содержания когнитивной ситуации между ее компонентами, порядок следования компонентов когнитивной ситуации и характер охвата концептуального содержания объединяет в себе различные способы распределения содержания этой ситуации между ее структурными компонентами, т.е. способы синтаксического (поверхностного) расчленения когнитивной ситуации( при сохранении одной и той же общей когнитивной ситуации и количества составляющих ее компонентов когнитивное содержание может по-разному распределяться между отдельными синтаксическими компонентами, потому что на стыке каждых двух непосредственно соотнесенных компонентов какая-то часть содержания может включаться то в состав одного, то в состав другого компонента, иначе говоря, структурная граница между смыслами двух компонентов располагается неодинаково, смещаясь то в сторону одного, то в сторону другого компонента; в) система отношений между компонентами когнитивной ситуации, направленность отношений между компонентами когнитивной ситуации, собственно отношения между компонентами когнитивной ситуации (при трансформации гипотаксисного предложения в простое изменяется система отношений между компонентами когнитивной ситуации.

Обращаясь к проблеме синонимических (трансформационных) отношений в обусловленностных конструкциях, следует исходить из того, что синонимические единицы, при совпадении ядра значения, имеют разную материальную структуру, оформление, способ выражения. Универсиальная способность языкового знака передавать любую информацию связана с его семантической асимметрией. "Знак и значение не покрывают друг друга. Их границы не совпадают во всех точках. Один и тот же знак имеет несколько функций, одно и то же значение выражается несколькими знаками.

Синонимы в отношениях обусловленности определяются по следующим критериям: 1) общность логико-семантического содержания сопоставляемых конструкций при наличии у них оттенков грамматического значения; 2)разноструктурность сопоставляемых конструкций; 3) однородность лексических составов; 4) различие сопоставляемых конструкций по морфологическому составу; 5) функционально-стилевая дифференцированность; 6) трансформируе-мость сопоставляемых конструкций.

В целях упорядочения синтаксических синонимов можно предложить следующую их классификацию: 1) по уровням синтаксиса: внутренние одноуровневые синонимы - простое предложение с предложно-именным сочетанием и простое предложение с деепричастным /причастным оборотом, внешне разноуровневые (разнотипные) синонимы - простое предложение, гипотаксисное, таксисносочиненное и бессоюзное предложения; 2) по семантике: в этот разряд входят (а) конструкции, обладающие основным семантико-грамматическим значением в "чистом" виде и (б) конструкции, в которых основное значение осложнено дополнительными семантико-грамматическими оттенками; 3) по функционально-стилевой принадлежности, т.е. нейтральные синтаксические синонимы и стилистически скрашенные.

Выделяются два основных вида синонимических преобразований: а) трансформация, которая предполагает синонимичные преобразования либо на уровне нетаксисного предложения, либо на уровне таксисного предложения; б) описывая трансформацию на разных уровнях синтаксиса целесообразнее проследить условия синонимических образований, во-первых, нетаксисного предложения в таксисное ("прямая" трансформация) и, во-вторых, гипотаксисного предложения в простое ("обратная" трансформация).

Внутри членов синонимического ряда также могут быть синони-мические отношения между конструкциями. Синонимичные конструкции в составе одного типа таксисных предложений представляют собой однотипные синонимы. Между ними меньше структурные и семантические различия и соответственно меньше различия и в синонимическом плане. Они отличаются друг от друга оттенками выражаемого значения и особенностями экспрессивно-стилистического характера.

Как разнотипные, так и однотипные синтаксические синонимы, выражающие условно-следственные отношения, являются системными, так как их синонимия обусловлена структурой и семантикой самих конструкций. С ними могут вступать в синонимические отношения другие виды таксисных предложений, в которых значение условия появляется под влиянием контекста. Такие предложения можно считать контекстуальными синонимами рассматриваемых предложений.

Синтаксические синонимы как разнооформленные конструкции одного или разных синтаксических уровней имеют общее семантико-грамматическое значение, но отличаются оттенками этого значения при однородном лексическом составе. Эти конструкции, как правило, имеют различия и в морфологическом составе, могут принадлежать к различным функциональным стилям речи и находятся в отношениях трансформируемое™ в соответствии с определенными регулярными правилами трансформации.

Кроме синтаксических рядов (парадигм) синонимичных конструкций существуют и вариативные синтаксические ряды: в такой ряд могут входить конструкции непременно уровня таксисного предложения; на уровне нетаксисного предложения вариативный синтаксический ряд образуют конструкции с пред-ложно-именными сочетаниями, образованными различными предлогами, а следовательно, и различными падежными формами существительных:

Языковые единицы в дискурсе могут изменять свои функции, и при этом происходит семантизация категориальных характеристик. В языке отражаются взаимопереплетения логических категорий, связей объективной действительности, вследствие этого грамматические категории сближаются друг с другом или взаимопроникают в процессе функционирования.

Анализ синонимических отношений в области обусловленности показывает, что в сопоставляемых языках отражаются взаимопереплетения соответствующих отношений, так как существует определенная зависимость, в частности, между причинным отношением, с одной стороны; условным и уступительным, с другой; следственные отношения противопоставляются причинным, условным и уступительным как выразители обратной, а не прямой обусловленности и т.д.

В синонимической организации категории обусловленности отмечается явление взаимодействия значения обусловленности с количественным, в основе которого лежит общность их смыслового устройства—градационный характер значения. В дискурсе на фоне синонимии обусловленность кодифицируется разными структурными единицами. Синонимический ряд признаков отношений обусловленности становится возможной в силу действия различных типов процедурных преобразований.

Понятие градуальности (интенсивности) характеризует отношение между причиной и следствием, большую/ меньшую степень достаточности для производства данного следствия. Поскольку понятие интенсивности предполагает количественную оценку силы отношения, необходимо иметь некоторую точку отсчета, некоторое идеальное или реальное отношение, служащее для сравнения. Таким эталоном может быть сложившийся в сознании говорящего стереотип причинной взаимосвязи. Синонимический ряд обусловленности в своем компонентном составе может иметь и признак оптативности.

Синонимия гипотактическских и нетаксисных предложений описывается в ситуационном аспекте с учетом выражаемых ими когнитивных структур. Поле, объединяющее синонимичные гипотактическские и нетаксисные предложения, лежит на когнитивно-синтаксической оси в силу тождества глубинных синтаксических структур и их типовых значений.

В этом синтаксическом поле все предложения делятся на два предельно общих микрополя: микрополе гипотактическских конструкций и микрополе синонимичных им нетаксисных конструкций. В основе разграничения этих микрополей лежит единый признак предикативной квантита-тивности: микрополе гипотактическских конструкций характеризуется полипредикативностью (в анализируемом в диссертации материале - бипре-дикативностью), микрополе нетаксисных синтаксических конструкций характеризуется монопредикативностью. При анализе синонимии гипотактическских и нетаксисных предложений предложено десять параметров, отражающих различные когнитивно-синтаксические свойства исследуемых конструкций.

Каузальность как одна из семантических конфигураций смысловых отношений обусловленности характеризуется широкой семантической вариантностью, связанной с разнородной синонимической системой средств формального выражения. В основном в лингвистической литературе исследовались одноуровневые конструкции, выражающие каузальную зависимость, однако остается актуальным синонимическое описание каузальности в сопоставительном плане.

Ситуативная информация, составляющая содержание отношений каузальности, эксплицитно может быть представлена развернутыми (гипотактическими) конструкциями: в русском — сложноподчиненными, а в чувашском языке, как и в других тюркских языках, - полипредикативными конструкциями, где в зависимой предикативной части в роли предиката могут выступать инфинитные формы глагола: Его поразило это предположение, потому что ему вдруг стало ясно, что это правда (Гончаров). — Хайне вара стройра урине сётёрсе утнашан ко-мандирсенчен час-часах лекет (Садай).

Синонимия в конструкциях, выражающих целевую семантику, требует соблюдения определенных условий, и одним из компонентов семантических составляющих в соответствующих конструкциях выступает собственная активность говорящего, а интенсиональное состояние-желание не предполагает обязательной активности X.

Одним из наиболее важных типов целостных синтаксических единиц в русском и тюркских языках, способных выражать целевые отношения в детализированном виде, являются целевые биномы. В языках различного строя в зависимости от их типологических особенностей оформление предиката в придаточной части финальной биномы различно: в одних языках используется несколько форм для оформления предиката придаточной части, а в других - употребляется одна форма: в русском языке используется форма изъявительного наклонения, а в чувашском - предикат придаточной цели оформляется формами: а) повелительного (повелительно-желательного) наклонения; б) изъявительного наклонения в сочетании с релятом тесе (Молю Бога, чтобы ты исправился, хоть и не смею надеяться на его великую милость (Пушкин). — Сана Тура турлетё тесе, унан асла ырлахё дине шанма хаяймастап пулин те, эсё юсанассишён Турра кёлтаватап). Вариативная нетаксисная подсистема синонимии в русском и тюркских (в том числе и в чувашском) выражается нетаксисной структурой, где целевые синтаксемы представляют собой свернутое (номинализованное) обозначение события - цель, номинализованную пропозицию.

Синонимичость целевого и других смыслов обусловленности характеризуется соответствующими семантическими признаками, в частности, в финально-каузальных отношениях главная часть таксисных конструкций указывает на активное сознательное действие, а зависимая часть содержит информацию о цели и причине этого действия (ср.: Из Вешенской возвратился он в тот же день, а на другой решил вместе со сватом ехать в Миллерово, чтобы загодя попасть в Новочеркасск (Шолохов). - Вешенскинчен вал дав кунах тавранчё, Новочеркасска маларах дитсе укес тесе, тепёр кунне хатипе пёрле Миллерована тухса кайма шут турё. В чувашском языке данный синонимичый смысл представлен следующими моделями: 1) таксисной конструкцией с союзом тесе: Чтобы не шалил в пустом классе, учитель привел шалуна к старшим, во второй класс (Островский). - Пушанса юлна класра ан алхастар тесе, учитель ана, шухаскере, аслисем патне иккёмёш класа шее пына; 2) полипредикативными конструкциями с основным компонентом: а) деепричастием на -са, -cei Мы ожидаем вас, чтобы под звуки торжественных маршей и нашего гимна вместе войти в Кремль, чтобы вместе испытать всю сладость мира и свободы (Шолохов). - Эпир сире дёнте-руллё маршеен mama гимнан янравла кёввисемпе хамарпа пёрле Кремле пырса кёмемирпе ирёкён пётём хавасё-саванадне пёрлеуявлама кётетпёр.

В синонимических конструкциях, выражающих кондициональные отношения, и условие, выражаемое в зависимой предикативной части, и следствие, выражаемое в главной части, рассматриваются говорящим по отношению к миру как возможные или невозможные. В зависимости от модификации гипотетической (доминантной) семы реальным/ ирреальными семами синонимичные конструкции могут выражать ситуации: 1) реального условия (событие-условие реализуется/ реализовано/ может быть реализовано); 2) ирреального условия. Одним из когнитивных параметров гипотаксисного предложения с придаточным условным и параметров синонимичного ему нетаксисного предложения является распределение концептуального содержания когнитивной ситуации между её компонентами(структурная граница между компонентами когнитивной ситуации располагается неодинаково, смещаясь то в сторону одного, то в сторону другого компонента: при репрезентации в придаточной части гипотаксисного предложения Если Дымов выздоровеет, то она полюбит его опять и будет верною женой концепт отношения между действием (выздоровеет) и субъектом Дымов) сливается с концептом действия благодаря морфологической форме глагола. Используя прием подстановки предлогов, внутри нетаксисных структур можно выделить два вариативных синонимических ряда,, различающихся структурой и обусловленными этой различной структурой оттенками грамматического значения (1) конструкции с предлогами в случае, при, в, с и предложным сочетанием при условии, называющие явления, присутствие которых обусловливает или могло бы обусловить какое-то действие или признак: в случае - при случае необходимости. - при необходимости . - кирле вахатра. - кирлё чухне. при условии заключения договора., — в случае заключения выгодной сделки., - при выгодных условиях - килёшу тавас пулсан., тупашла ёд пирки каладса таталас пулсан, тупашла условисенче. и др.); 2) конструкции с предлогом без и предложными сочетаниями при отсутствии, в отсутствии, называющие явления, отсутствие которых вызывает или может вызвать какое-то действие или явление. В зависимости от характера различий члены синонимического ряда находятся на разных ступенях расхождения с доминантой.

Синонимические трансформации, связанные с концессивными отношениями представляет собой результат соединения причинности с противительным значением, ибо в соответствующем прототипическом сценарии противитель-ность приобретает характер "контрастной совместимости", и семантический инвариант "противительный компромисс" означает: конфликт ситуаций (Р и Q) разрешается благодаря некоторому компромиссу (R). Важнейшей для семантического содержания доминирующей семы является бинарная оппозиция "реальность - предположительность". Например, в чувашском языке придаточные уступительные с союзными скрепами пулсан та, пулин те, как и придаточные условные с союзом пулсан, по значению делятся на две основные группы: а) реально-уступительные и б) ирреально-уступительные. В сопоставляемых языках синонимичные паратаксисные биномы отличаются от гипотактических меньшей эксплицитностью уступительного смысла, хотя первая предикативная единица содержит событие-уступку, вторая - событие-следствие. Поэтому при анализе уступительных гипотаксисных предложений следует учитывать не только значение релятивов, но и лексических индексалов, которые более точно указывают на коннцессивность: индексалы-частицы типа ведь, все-таки, все же, все равно, тем не менее, между тем (в чувашском языке система соответствующих индексалов не развита) и др., которые указывают на преодоление предшествующего положения вещей в дискурсивной последовательности

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Казакова, Эльвира Петровна, 2007 год

1. Абдуразаков Н.А. Семантическая структура высказывания: Автореф. дис. докт. филол. наук. М., 1985.-42 с.

2. Абрамов Б.А. Теория вариантности в исследованиях синтаксиса // Лингвистика на исходе XX в.: Итоги и перспективы. Т.1. М., 1995. С. 8-10.

3. Андреев И.А. Причастие в чувашском языке. Чебоксары, 1961. 257с.

4. Андреев И. А. Чаваш синтаксисён ыйтавёсем. 2 п. Шупашкар, 1975. 189 с.

5. Андреев Н.И. Чаваш чёлхин стилистики. Шупашкар, 1975. 161 с.

6. Арутюнова Н.Д. Введение // Логический анализ языка. Ментальные действия. М., 1993. С. 3-6.

7. Арутюнова Н.Д. О номинативном аспекте предложения // Вопросы языкознания. 1971. №6. С. 63 -73.

8. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: оценка, событие, факт. М., 1988. 280 с.

9. Арутюнова Н.Д. Язык цели // Логический анализ языка. Модели действия. М, 1992. С. 14 — 23.

10. Ю.Бирвиш М. Семантика//Новое в зарубежной лингвистике. В.Х. М., 1981.

11. ЬБиренбаум Я.Г. Канонические виды придаточных предложений и сдвиги в их классификации//Филологические науки. 1987. № 2. С. 65 70.

12. Биренбаум Я.Г. "Причинноследственный куб" // Способы выражения полипредикативности. Новосибирск, 1978. С. 19 — 36.

13. Богуславский И.М. Исследования по синтаксической семантике. М.: Наука, 1985.132 с.

14. Бодуэн де Куртене И.А. Избранные труды по общему языкознанию. М.: Наука, 1963. Т. 1.412 с.

15. Бондарко А.В. 1978 Грамматическое значение и смысл. Л.: Наука, 1978.176с.

16. Васильев Л.М. Современная лингвистическая семантика. М.: Высш. шк., 1990.346 с.

17. Валимова Г.В. Явления синкретизма как результат функционирования системы языка // Явления синкретизма в синтаксисе русского языка. — Рос-товн/Д., 1992. С. 4—14.

18. Вердиева З.Н. 1984 Семантическое поле в современном английском языке. М.: Наука, 1984. 119с.

19. Виноградов В.В. 1958 Из истории изучения русского синтаксиса. М.: Наука, 1958.

20. Виноградов В.В. 1971 Основные вопросы синтаксиса предложения (на материале русского языка) // Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М.: Наука, 1971. С. 254 295.

21. Виноградов В.В. 1975 Основные принципы русского синтаксиса в «Грамматике русского языка» Академии наук СССР // Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М.: Наука, 1975. С. 221231.

22. Виноградов В.В. 1950 «Синтаксис русского языка» акад. А.А. Шахматова // «Вопросы синтаксиса современного русского языка». М.: Наука, 1950.

23. Всеволодова М.В. Способы выражения временных отношений в современном русском языке. М., 1975. 172 с.

24. Всеволодова М.В., Ященко Т.А. Причинноследственные отношения в современном русском языке. М., 1989.208 с.

25. ГалкинаФедорук Е.М. Безличные предложения в современном русском языке. М.: Издво МГУ, 1958.332 с.

26. Гвоздев А.Н. 1968 Современный русский язык. М.: Высшая школа, 1968.344с.

27. Гетманова АД. Логика. М., 1986.285 с.

28. Гвоздев А.Н. Современный русский литературный язык. Ч. 1. М., 1973.432 с.

29. Грамматика русского литературного языка. М.: Наука, 1954, 1960. Т.2,4.1,2.444 с.

30. Грамматика современного русского литературного языка. М.: Наука, 1970.768с.

31. Грамматика современного башкирского литературного языка. М.: Наука, 1981.496 с.

32. Гулыга Е.В. Теория сложноподчиненных предложений в современном немецком языке. М.: Высшая школа, 1971.206 с.

33. Гулыга Е.В. О взаимодействии смысла и синтаксической семантики предложения // Филологические науки, 1976. N1. С. 67 — 75.

34. Гулыга Е.В., Шендельс Е.И. 1969 Грамматиколексические поля в современном немецком языке. М.: Высшая школа, 1969. 184с.

35. Демьянков В.З. События в семантике, прагматике и координатах интерпретации текста // Известия АН СССР, Сер. литературы и языка. Т. 42. 1983. -№4. С. 320-330.

36. Дискурсивные слова русского языка. Под ред. К.Киселевой, Д.Пайара. М., 1998.446 с.

37. Дмитриев Н.К. Грамматика башкирского языка. М.; JI.: Издво вост. лит. -1948.276 с.

38. Долгих Н.Г. О трех направлениях в разработке метода компонентного анализа применительно к лексическому материалу // Филологические науки. 1974. №2.

39. Долгопалов И.М. Основы компонентного анализа. М.: Издво МГУ, 1969. 48 с.

40. Евтюхин В.Б. Категория обусловленности в современном русском языке: Автореф. дисс. док. филол. наук. СПб, 1995.35 с.

41. Евтюхин В.Б. Категория обусловленности в современном русском языке и вопросы теории синтаксических категорий. СПб, 1997.197 с.

42. Зализняк А.А. Функциональная семантика предикатов внутреннего состояния: Автореф. дис. докт. филол. наук. М., 1983. 24 с.

43. Казанская И.В. Синтаксические конструкции с причинными союзами как средство выражения логических силлогизмов: Автореф. канд. филол. наук. М., 1991.28 с.

44. Касевич В.Б. Семантика, синтаксис, морфология. М.: Наука, 1988.308 с.

45. Кенешбекова Н.А. Сопоставительнотипологический анализ причастия киргизского и русского языков: Автореф. дис. канд. филол. наук. АлмаАта, 1988. 19 с.

46. Колосова Т.А., Черемисина Н. И. О принципах классификации сложных предложений // Вопросы языкознания, 1984. N6. С. 69 81.

47. Колосова Т.А., Черемисина Н.И. О терминах и понятиях описания семантики синтаксических единиц // Синтаксическая и лексическая семантика. Новосибирск, 1986. С. 10 — 32.

48. Кононенко В.И. 1970 Синонимика синтаксических конструкций в современном русском языке. Киев: Наукова думка, 1970. 143с.

49. Корнилов Г.Е., Холодович А.А., Храковский B.C. Каузативы и антикаузативы в чувашском языке // Типология каузативных конструкций. JL, 1969. С. 238-60.

50. Копыленко И. М. О коммуникативных функциях частиц: Автореф. дис. канд. филол. наук. АлмаАта, 1981.24 с.

51. Корельская Т.Д. 1975 О формальном описании синтаксической синонимии. М.: Высшая школа, 1975. 252с.

52. Кравченко А.В. Язык и восприятие: когнитивные аспекты языковой категоризации. Иркутск, 1996. 159 с.

53. Кравченко О.Г. Имена состояния как грамматикосемантический подкласс существительных//Филологические науки. 1986. №5. С. 65-68.

54. Крейдлин Г. Е. Лексема дажеН Семиотика и информатика. М., 1975. Вып. 6.

55. Крейдлин Г.Е. Служебные слова в русском языке (семантические и синтаксические аспекты их изучения): Автореф. дис. докт. филол. наук. М., 1979. 21с.

56. Кубик М. 1971 Трансформационный синтаксис русского языка. Прага, 1971.

57. Кубрякова Е.С. 1986 Номинативный аспект речевой деятельности. М: Наука, 1986.234 с.

58. Кубрякова Е.С, Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. 1996 Краткий словарь когнитивных терминов. М.: Издво МГУ, 1996.245с.

59. Леденев Ю.Ю. 2001 Изофункциональные явления в синтаксисе языка. Ставрополь, 2001. 196 с.

60. Леденев Ю.Ю. 1999 Синтаксический инвариант: его перспектива и ретроспектива // VII Международная конференция «Семантика языковых единиц» М., 1999.

61. Леденев Ю.Ю. К вопросу о синтаксическом статусе предложения // Педагогическая наука и практика региону. Матлы VII региональнойнаучнопрактической конференции 89 апреля 2005 г. Ставрополь: СГПИ, 2005. С. 238-243.

62. Ломтев Т.П. Структура предложения в современном русском языке. М.: Высшая школа, 1979. 189 с.

63. Ломтев Т.П. Общее и русское языкознание. М. 1976.380 с.

64. Лукин В.А. Некоторые проблемы и перспективы компонентного анализа // Вопросы языкознания. N 3. С. 58 — 67.

65. Ляпон М.В. Смысловая структура сложного предложения и текст. К типологии внутритекстовых отношений. М.: Наука, 1986.200 с.

66. Маслиева О.В. Становление категории причинности. Л.: Наука, 1980. 105 с.

67. Мишланов В. А. Семантика и структура русского сложного предложения в свете динамического синтаксиса. Пермь: Издво Пермского университета, 1996.267 с.

68. Муташева А.К. Обстоятельство в современном кумыкском литературном языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 1999. 19 с.

69. Никитевич В.М. Грамматические категории. М., 1963.246 с.

70. Николаева Т.М. Функции частиц в высказываниях (на материале славянских языков). М.: Наука, 1985.178 с.

71. Новикова Н.С. Инвариантное значение имени поля и внутренняя структура ядра//Филологические науки. 1985. №4. С. 73-77.

72. Павлов P.M. 1996 Полевые структуры в строе языка. СпБ.: СанктПе-тербургский университет экономики и финансов, 1996. 116с.

73. Павлов И.П. Деепричастие // Материалы по грамматике современного чувашского языка. Чебоксары, 1957. С. 240 — 272.

74. Павлов И.П. О сложноподчиненных предложениях с частицей те в чувашском языке // Уч. зап. ЧНИИ. Вып. 34,1967. С. 82 — 885.

75. Пешковский A.M. 1964 Русский синтаксис в научном освещении. 7-е изд. М.: Наука, 1964.

76. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью: Референциональные аспекты семантики местоимений. М., 1985.271 с.

77. Падучева Е.В. О семантике синтаксиса // Материалы к трансформационной грамматике. М.: Наука, 1974.292 с.

78. Пешковский A.M. Интонация и грамматика. М.: Учпедгиз, 1959.235 с.

79. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. 7е изд. М., 1956.512 с.

80. Плунгян В.А., Рахилина Е.В. Семантика имен ситуаций // Пропозициональные предикаты в логическом аспекте. М., 1987. С. 91 —94.

81. Пономарева Л.Ф. Типы семантических ограничений в сфере девербативного словопроизводства имени существительного: Автореф. дис. докт. филол. наук. Киев, 1988.17 с.

82. Почепцов О.Г. Основы прагматического описания предложения. Киев, 1986. С. 116.

83. Прияткина А.Ф. Русский язык. Синтаксис осложненного предложения. М., 1990. 175 с.

84. Пуховская М.Ю. Модальные значения сложного предложения: Автореф. дис. канд. филол. наук. Тверь, 1995.16 с.

85. Рассудова О.П. К проблеме грамматических оппозиций // Памяти академика Виктора Владимировича Виноградова. М., 1971. С. 190-196.

86. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарьсправочник лингвистических терминов. М., 1976.400 с.

87. Саидаметов Р. Синтаксические функции деепричастных оборотов в русском языке и их эквиваленты в узбекском: Автореф. дис. канд. филол. наук. Ташкент, 1975.25 с.

88. Свечников Г.А. Категория причинности в физике. М., 1961. 240 с.

89. Селиверстова О.Н. Компонентный анализ многозначных слов. М.: Наука, 1975. 238 с.

90. Сергалиев М.С. Синтаксическая синонимия в современном казахском литературном языке: Автореф. дис. докт. филол. наук. АлмаАта, 1981. 49 с.

91. Сергеев В.И. Семантическая структура слова: Автореф. дис. докт. филол. наук. Чебоксары, 1991. 47 с.

92. Сибагатов Р.Б. Особенности функционирования частиц в предложении// Советская тюркология. N5. Баку, 1984. С. 52-58.

93. Скворцов М.И. Выраслачавашла кусару теорийепе практики. Шупашкар, 1984. 80 с.

94. Смурова Л.И. Вариантность финальных (целевых) синтаксем (на материале английского языка): Автореф. дис. канд. филол. наук. СПб, 1995.21 с.

95. Сухотин В.П. Синтаксическая синонимика в современном русском литературном языке. М.: Издво АН СССР, 1960.158 с.

96. Тажибаева С.Ж. Способы выражения причинноследственных отношений в казахском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Алма-Ата, 1990.22с.

97. Тажибаева С.Ж. О функции причинноследственных скреп в современном казахском языке // Показатели связи в сложном предложении (на материале языков разных систем). Новосибирск, 1987. С. 129, Харьков, 1992.167 с.

98. Теремова P.M. Условные конструкции в современном русском языке. Л., 1987. 43 с.

99. Теремова P.M. Опыт функционального описания причинных конструкций. Л.: 1985.69 с.

100. Теремова P.M. Функции причинных конструкций в современном русском языке // Филологические науки. 1989. N3. С. 83 — 86.

101. Теремова P.M. Функциональнограмматическая типология конструкций обусловленности в современном русском языке: Автореф. дис. докт. филол. наук. Л., 1988. 32 с.

102. Теремова P.M. Следственные конструкции в современном русском языке. М., 1986.53 с.

103. Тимофеева Г.Е. Высказывания с имплицитным смыслом в системе простого предложения // Системнофункциональное описание словосочетания и простого предложения. Л., 1988. С. 53 — 60.

104. Ю.Филлмор Ч. 1988 Фреймы и семантика понимания // НЗЛ. Вып. 23:

105. Когнитивные аспекты языка / Сост., ред., вступ. ст. В.В. Петрова, В.И. Герасимова. М.: Прогресс, 1988. С. 52-93.

106. Философский энциклопедический словарь. М., 1983. 839с.

107. Философский словарь. Под ред. И. Т. Фролова. Изд. 4. М.: Издво политич. литературы. 1980. С. 295.

108. Фролов И.Т., АрабОглы Э.А., Арефьева Г.С. Введение в философию. 4.2. -М., 1989. 639 с.

109. Харрис З.С. Совместная встречаемость и трансформация в языковой структуре // Новое в лингвистике, вып. 2. М.: Прогресс, 1962.

110. Хмара А.Г. 1971 Обороты с объектным значением как синтаксические синонимы к придаточным изъяснительным. Ташкент, 1971.

111. Хомский Н. 1962 Синтаксические структуры // Новое в лингвистике, вып. 2. М.: Прогресс, 1962.

112. Цветков Н.В. К методологии компонентного анализа // Вопросы языкознания, 1984. — N2. С. 61 —71.

113. Цейтлин С.Н. 1971 Система синтаксических синонимов (на материале русского языка) // Структура предложения и словосочетания в индоевропейских языках. JL, 1971. С. 78- 87.

114. Цейтлин С. Н. Синтаксические модели со значением психического состояния и их синонимика // Синтаксис и стилистика. М.: Наука, 1976. С. 161 -182.

115. Черемисина М.И. Деепричастия как класс форм глагола в языках разных систем // Сложное предложение в языках разных систем. Новосибирск, 1977. С. 3 — 28.

116. Черемисина М.И. Моносубъектная конструкция. Понятие и типология //Полипредикативные конструкции и их морфологическая база. Новосибирск: Наука, 1980. С. 6 — 33.

117. Черемисина М.И. Некоторые вопросы теории сложного предложения в языках разных систем. Новосибирск: Издво Новосибирск, ун-та, 1979.82 с.

118. Черемисина М.И. О перспективах и первых результатах коллективного сопоставительнотипологического исследования сложного предложения в языках разных систем // Способы выражения полипредикативности. Новосибирск, 1978. С. 3 — 8.

119. Черемисина М.И. Предикативное склонение как база зависимой предикации в алтайском языке // Падежи и их эквиваленты в строе сложного предложения в языках народов Сибири. Новосибирск. 1981. С. 12-38.

120. Черемисина М.И. Сложное предложение как знак языка (об отдельных моделях сложного предложения) // Синтаксис алтайских и европейских языков. Новосибирск: Наука, 1980. С. 3 36.

121. Черемисина М.И. Союз как лексическая единица (лексема или функции) // Актуальные проблемы лексикологии. Новосибирск, 1972. С. 36 57.

122. Черемисина М.И. Структурнофункциональные типы конструкций с падежными фонемами зависимых предикатов // Структурные и функциональные типы сложных предложений (на материале языков народов Сибири). Новосибирск, 1982. С. 3-20.

123. Чернов М. Ф. Современный чувашский язык: слово, фразеологизм и свободное сочетание слов. Чебоксары, 1988.199 с.

124. Чернов М.Ф. Обособленные члены предложения в современном чувашском языках. Чебоксары, 1963.202 с.

125. Чесноков П.В. Семантические формы мышления и синтаксический синкретизм (два аспекта в рассмотрении синкретизма членов предложения)// Явления синкретизма в синтаксисе русского языка. Ростов-н-Д., 1992. С. 15 -30.

126. Чеснокова Л.Д. Проблема членов предложения в теоретическом и методологическом аспектах. Таганрог, 1996.207с.

127. Чеснокова Л.Д. Семантические типы членов предложения с двойными отношениями. Ростов-н/Д, 1973. 105 с.

128. Шамина Л.А. Временные полипредикативные конструкции тувинского языка. Новосибирск: Наука, 1987. 142 с.

129. Шамина Jl.А. Семантика конструкций с деепричастной зависимой частью в тувинском языке// Синтаксическая и лексическая семантика. Новосибирск, 1986. С. 115-124.

130. Шахматов А.А. 1941 Синтаксис русского языка. М.: Высшая школа, 1941.620с.

131. Шендельс Е.И. 1959 Понятие грамматической синонимии // Научные доклады высшей школы. Филологические науки, 1. М., 1959.

132. Шендельс Е.И. 1962 Синтаксические варианты // Филологические науки, №1,1962.

133. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. 2 изд. Л.: Учпедгиз, 1941.620 с.

134. Шимчук Л.В. Формальносемантическая структура предложений с именным предикатом в английском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1987. 18 с.

135. Ширяев Е.Н. Бессоюзное сложное предложение в современном русском языке. М.: Наука, 1986.225 с.

136. Ширяев Е.Н. Отношения логической обусловленности в сложном предложении // Грамматические исследования: функциональностилистический аспект. М.: Наука, 1991. 247 с.

137. Юрченко B.C. Простое предложение в современном русском языке. Саратов: Приволжское кн. издво. 1972.275 с.

138. Юсупов У.К. Проблемы сопоставительной лингвистики: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1985. 23 с.

139. Ярцева Н.Н. Контрастивная грамматика. М.: Наука, 1981. 110с.

140. Ященко Т.А. Выражение причинноследственных отношений в структуре простого предложения: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1982. 23 с.