Синестетичность музыкально-художественного сознания: На материале искусства XX века тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 17.00.02, доктор искусствоведения Коляденко, Нина Павловна

• Коляденко, Нина Павловна
• доктор искусствоведения
• 2006

Оглавление диссертации доктор искусствоведения Коляденко, Нина Павловна

Введение.

Глава I. ИНТЕГРИРУЮЩАЯ РОЛЬ СИНЕСТЕЗИИ

В МУЗЫКАЛЬНО-ХУДОЖЕСТВЕННОМ СОЗНАНИИ.

1. Художественное сознание как сфера интеграции психических процессов.

2. К проблеме музыкального и музыкально-художественного сознания.

3. С инестезия как психический феномен.

4. Межчувственные связи и формирование смыслов в музыкально-художественном сознании.

5. Участие синестезии в процессах художественного обобщения.

6. Синестезия и принципы художественного мышления.

Глава II. СИНЕСТЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ

ИНТЕРПРЕТАЦИИ МУЗЫКАЛЬНОГО ТЕКСТА.

1. Предпосылки синестетического аспекта анализа музыкального текста.

2. К теории интермодального аспекта постижения музыкального смысла.

3. Межчувственная интерпретация музыкального звучания (музыковедческий и междисциплинарный аспекты).

4. Синестетические модели фонического уровня музыкального текста.

5. Межчувственные связи на композиционном уровне.

6. Синестетичность в развертывании интонационного процесса.

Глава Ш. МУЗЫКАЛЬНОСТЬ КАК ОБЩЕЭСТЕТИЧЕСКАЯ

КАТЕГОРИЯ И СИНЕСТЕЗИЯ ИСКУССТВ.

1. «Незвучащее» в музыке как предпосылка музыкальности смежных искусств.

2. К проблеме музыкальности как общеэстетической категории.

3. Межчувственный аспект музыкальности и синестезия искусств.

4. Синестетический ракурс трактовки музыкальности художественной литературы.

5. Музыкальность живописи и визуальное мышление.

6. Синестетичность театрально-сценических композиций.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Синестетичность музыкально-художественного сознания: На материале искусства XX века»

Одной из ведущих тенденций художественного творчества XX столетия является тяготение к развегцествлению отображаемой реальности. Входящие в систему искусств виды художественного опыта активно осваивают возможности, таящиеся в глубинной сфере «невидимого», «незримого». С одной стороны, в музыке все более актуализируется типологичное для данного искусства «развоплощение» предметности, способствуя в отдельных случаях полному освобождению от внемузыкальной конкретности и достижению адекватности внутренним «бестелесным» психологическим сущностям. С другой стороны, смежные с музыкой виды художественного опыта постепенно приходят к созданию беспредметных текстов, содержащих многозначные, близкие к музыкальным, смысловые ряды. Указанную тенденцию реализуют «интравертивные тексты» в художественной литературе [3, с. 74], абстрактные, нефигуративные полотна в живописи, экспериментальные театрально-сценические композиции. Во всех случаях определяющим становится процесс дематериализации, названный С.Губайдулиной «самым актуальным стремлением нашего века» (цит. по: [330, с. 88]) и высвобождающий энергию внутренней духовной связи явлений.

Соответственно, в искусствоведческих исследованиях приобретает статус одной из ключевых позиций обращение к сфере смыслопорождающых художественных кодов. Указанную направленность продуктивно реализуют историко-культурные, интертекстуальные подходы, расширяющие смысловое пространство художественных текстов и вскрывающие их разноуровневые содержательные слои. Междисциплинарные дискурсы нередко дополняются получившими признание в различных областях искусствознания семиотическими методами, позволяющими со значительной долей вероятности раскрыть образную структуру смыслового строя произведений искусства. Приоритетными становятся в данном случае приемы «достраивания», развертывания непроявленных в образе экстрамузыкальных связей со зримой предметностью

Однако в русле обозначенной тенденции не менее значимо для искусствознания движение «вглубь» с целью выявления в недрах художественной образности скрытых интрамузыкальных механизмов формирования смыслов. На этом пути возникает частичная смена исследовательских приоритетов. Особую ценность приобретает установка, которая может быть сформулирована тезисом И.Земцовского: «Текст должен ожить в руках исследователя. Видимое в нем должно открыть нам невидимое» [115, с. 5]. Словами же А.Лосева эту позицию можно обозначить как «поиски мысленной картины живой связи вещей», в которой «смысловые элементы даны. как живое целое» [188, с. 429]. Такая установка предполагает перенесение акцента со структурного, функционального анализа или семантического поиска связей единиц текста с внемузыкальными явлениями на обнаружение в его глубинных слоях целостного, многомерного «чувственного поля», именуемого филологами облаком смысла [320, с. 98]. С этой целью объективные методы целесообразно, на наш взгляд, дополнить дискурсами, включающими в качестве необходимого звена психологический компонент и получившими определения «психосемантика» [251], «психолингвистика» [320], «процессуальная психосемиотика» [212, с. 184], «психомузыкознание» [115, с. 6]. Психологическая составляющая указанных дискурсов обусловливает обращение к «до-понятийным формам обобщения», «подвижным функциональным образованиям», имеющим экспрессивно-эмоциональную окраску и формирующим «чувственную ткань» образа [251, с. 41, 46, 51]. Как можно предположить,

1 В частности, данную функцию осуществляют в трудах по музыкальной семантике такие смыслопорождающие коды, как музыкальная эмблематика, риторические фигуры, «мигрирующие интонационные формулы» [336]. данный подход позволяет приблизиться к обнаружению сферы художественности и выразительности, таящейся под покровом материальности и предметности.

Актуальность установления «невидимых», скрытых чувственных смыслов определяется усилением значимости в современном обществе интуитивно-эмоциональных способов видения мира. Очевидно тяготение культуры рубежа тысячелетий к неисчерпаемому потенциалу образных структур, хранящих память о целостном, «не препарированном культурой» [236, с. 274], дологическом мышлении . В системе искусств дологическая память наиболее органично проявляется в музыке как искусстве невербальном, лишенном «точечных» предметных значений, хранящем чувственную ауру смыслов. Между тем в анализе музыкальных текстов ракурсы, которые можно отнести к сфере «психомузыкознания», нельзя считать в достаточной степени востребованными. Преобладающими оказываются обусловленные наличием в музыкально-языковых структурах рациональных координат «логосные» аналитические подходы. Как представляется, для раскрытия смыслового поля музыкальных образов необходимо привлечение дополнительных исследовательских процедур, позволяющих обнаружить энергию связи элементов в музыкальном бытии, которое «есть нечто постоянно набухающее и трепещущее, живое и нервное» [188, с. 453].

Обозначенная установка актуальна для рассмотрения музыкальных текстов, входящих в любые стилевые, жанровые и индивидуально-творческие системы. Но особенную значимость приобретает данный подход в интерпретации музыкальных текстов, реализующих совершившийся в XX в. эпохальный поворот к воплощению в музыке «разомкнутого, открытого, неклассического восприятия мира» [13, с. 3], неклассического звукового пространства (курсив наш - Н.К.) [131]. Новое понимание пространственно-временных закономерностей, субординации элементов текста, соотношения В этой связи стоит обратить внимание на типичную для рубежных эпох актуализацию в конце XX - начале XXI вв. различных проявлений невербального (религиозного, мистического, психоделического) опыта. функциональности и фонизма, рельефа и фона, ненормативная трактовка жанров, особая связь с подсознательными и макрокосмическими процессами- эти и другие особенности «неклассических» музыкальных текстов предполагают усиление внимания к первичным психологическим механизмам формирования в них музыкального смысла.

В то же время обнаружение чувственных механизмов смысловой связи в музыке актуально по другой причине. Беспредметный музыкальный опыт, отчасти сохраняющий унаследованную от эпохи романтизма эстетическую прерогативу «панмузыкальности», часто выступает осью, стержневым началом системно-видовых взаимодействий в сфере искусства. В становлении в XX столетии новой образной модели мира, пришедшей на смену «миметической» [300, с. 17], синтетические формы, возникшие в результате взаимодействия смежных искусств с музыкой, выполняют важное предназначение. Они участвуют в формировании указанной художественной тенденции, связанной с переходом от воплощения пластичности и материальности предметного мира к развеществлению предметности и выражению «незримых», скрытых под ее покровом музыкальных смыслов. Эту тенденцию реализуют, как было отмечено, «интравертивные» музыкально-литературные тексты, в значительной степени инспирированные идеей Gesamtkunstwerk Р.Вагнера; эксперименты в области авангардной нефигуративной живописи, ведущие происхождение от теории «внутреннего звучания» красок В. Кандинского; беспредметные театрально-сценические композиции.

Однако в исследованиях специфики создаваемых в смежных искусствах музыкальных текстов 3 нередко акцентируется лишь внешняя сторона явления. Взаимодействие искусств фиксируется на уровне художественного результата: обнаруживаются пограничные зоны входящих в интегративные комплексы видов творчества, устанавливаются точки их сближения и параметры совпадений. В качестве предмета исследовательского анализа в дан

3 Считаем возможным применение в работе в достаточной степени метафорического термина «Ц1ш1~музыкальные» тексты, призванного акцентировать элемент сходства (преднамеренного или непроизвольного) с музыкальными текстами. ном случае в первую очередь избираются синтетические сплавы сформировавшихся искусств, т.е. уже структурированные в комплексном языковом материале художественные идеи (от синтетизма глобальных художественных образований до частных проявлений контактов с музыкой в единичных произведениях смежных видов художественного опыта).

Не ставя под сомнение правомерность указанной исследовательской установки, полагаем, что и в этой сфере, при рассмотрении «музыкальных» текстов в смежных искусствах, весьма актуально обращение к исходным механизмам формирования беспредметных образов. В данном случае необходимо перенесение внимания с изучения результатов синтезирования искусств, уже обретших автономность, на процессы возникновения и роста в современных межвидовых художественных образованиях музыкально-синтетического целого из органично сращенных, нерасчлененных на первичной стадии чувственных элементов. Такой подход позволяет зафиксировать целостный спектр невербальных смысловых оттенков, возникающих в процессе становления синтетического образа.

Обозначенные установки обусловливают необходимость определить источники, предпосылки формирования в музыкальных и quasi-мyзыкaльныx текстах художественных смыслов, выявить своеобразные внутрихудожест-венные механизмы формирования смыслового строя на еще непроявленном невербальном уровне 4.

В качестве такого механизма образования собственно музыкальных и ЯиаБьмузыкальных смыслов в системе искусств в настоящем исследовании предлагается рассмотрение феномена синестетичности, обусловленного лежащей в его основе синестезией. Синестезии (8упа181Ье515 - букв, соощу-щение) - межчувственные связи в психике и синестетичность как системное свойство формирования образного строя различных искусств являются спе

4 Отметим, что рассмотрение межвидового взаимодействия на уровне доязыкового «алфавита» красочных атомов восприятия, «корней и элементов возникновения формы» [364, Б. 20] частично вошло в исследовательский обиход на материале творческого процесса В.Кандинского, П.Клее, В.Хлебникова (анализ «зерен языка» в «звездной азбуке» поэта) (см.: [387, 396, 201]). цифическим проявлением невербального мышления, образующимся на пересечении различных чувственных модальностей (слуховой, визуальной, тактильно-кинестетической) [71, с. 119].

Уточняя предпринимаемый в исследовании ракурс обращения к межчувственным связям, подчеркнем, что наиболее распространенными и типичными считаются так называемые лексические синестезии, связь чувственных модальностей в которых с течением времени перестала сознательно фиксироваться в восприятии («яркий, блестящий звук», «поющие линии», «кричащий, теплый (холодный) цвет», «тяжелый тон», «сладкий запах» и т.п.). Не меньшую значимость для расшифровки сути межчувственных связей приобрели объективированные в вербальной форме синестезии-тропы, особенно типичные для искусства позднего романтизма и Серебряного века (хрестоматийный синестетический троп - «Флейты звук заревой, голубой, / Звук литавр - торжествующе-алый» К.Бальмонта).

В предпринятом же исследовании объектом рассмотрения становятся не результаты синестетических связей - лексические и вербально-художественные синестезии, нередко обусловливающие, как это будет показано в дальнейшем, их физиологические, эзотерические или психоделические трактовки. Принципиально значимым в русле обращения к сфере формирования невербальных музыкальных смыслов является механизм ассоциативной природы синестезии (А.Веллек, Б.Галеев). Как одно из наиболее глубоких проявлений невербального мышления, синестезия образует ассоциацию между элементами двух или нескольких невербальных систем (аудиальной, визуальной, кинестетической). Указанная «межчувственная ассоциация» [71, с. 89] может быть зафиксирована вербально, но, что более важно, в большинстве случаев она «незримо» формирует движущуюся чувственную ткань образа 5. Способность синестезий к интеграции в глубинном целостном ассо

5 Укажем, что в результате такого скрытого, латентного присутствия межчувственных связей в художественном образе они до сих пор преимущественно изучаются в рамках других подходов. В частности, элементы синестетичности (о которых будет идти речь в гл. II) циативно-смысловом поле цветосвета, контура, звука, жеста, ритма инициирует и векторизует полимодальное, объемное, стереоскопическое видение мира.

Следует подчеркнуть, что в исследовательской литературе понятия синестезия и синестетичность нередко употребляются как взаимозаменяемые. Синестезия, являясь психическим механизмом, в то же время, обозначает «продукты» синестетизации: тропы (синестетические метафоры, сравнения), результаты системно-видовых контактов («синестезия искусств»). Термин же синестетичность, прежде всего характеризующий результаты участия межчувственных связей в формировании художественных образов, вместе с тем может быть использован для формулирования психических процессов (сине-стетическое чувствование, восприятие, мышление, синестетический механизм ассоциирования, синестетические способности) [71, с. 109, 118, 121, 126]. В нашей работе базовой является обозначенная трактовка синестезии как психического механизма межчувственных ассоциаций. Под термином же синестетичность мы будем понимать системное свойство невербального художественного мышления, определяемое наличием в нем интермодальных ассоциаций и проявляющееся не только в опредмеченных художественных образах, но и на других этапах творческого процесса. При этом акцент ставится на рассмотрении ассоциативного синестетического механизма, наполняющего полимодальной энергетикой формирование беспредметных образов в музыке и смежных искусствах и создающего «живую связь» их элементов. Как предполагается показать в исследовании, обращение к межчувственным связям или интермодальным синтезам в психике позволяет выявить один из путей проникновения в невербальные музыкальные смыслы в системе искусств.

Для осуществления поставленной цели возникает необходимость определения первичной инстанции, своеобразной среды, в которой происходит продуцирование синестетических процессов и, одновременно, дается вектоможно обнаружить в целостном анализе музыкальных произведений при обращении к феноменам музыкального звука, музыкальной фактуры, музыкального пространства. ризация пути к «развеществлению» реальности в музыке и смежных искусствах. Установление такой исходной среды, на наш взгляд, может способствовать объединению в одной методологической плоскости ряда актуальных исследовательских задач.

Во-первых, существует насущная потребность в осмыслении единой порождающей модели, интегрирующей глубинные синестетические коды и объединяющей формирование музыкальных и циазьмузыкальных смыслов на различных уровнях и в разных модусах сознания художника (в замысле, художественном тексте и восприятии).

Во-вторых, установление первичной «инстанции» важно в связи с проблемой интерпретации музыкальных текстов, относящихся к «неклассическому музыкальному пространству». При изучении «неклассических» музыкальных опусов необходимо обнаружение первоначальной сферы, в которой возникает не зависящая от программности синестетичность беспредметных музыкальных образов.

Наконец, выявление такой общей сферы позволит минимизировать элементы нередко имеющей место в исследовательских трудах детерминации одного или нескольких искусств другим (в данном случае - панмузыкально-сти). Помимо внутрихудожественных отношений порождения, одновременно с явлениями эстетической реальности в русле обозначенной установки станет возможным принятие во внимание и некоторых составляющих «неклассической» естественно-научной картины мира (в частности, открытия субатомарности, сыгравшей, наряду с музыкой, заметную роль в становлении нефигуративной живописи).

С целью решения обозначенных проблем необходимо обратиться к исследовательскому аппарату, который мог бы объединить поиски смыслов в музыке, вступающих с ней в контакт смежных искусствах и других способах освоения мира. Как представляется, наиболее соответствует обозначенной задаче понятийный аппарат, раскрывающий процессы, происходящие в области художественного сознания, как системы, оперирующей множественными смыслами.

Для предпринятого исследования принципиальное значение имела актуализация в современной отечественной философско-эстетической литературе категорий «художественное сознание» и «эстетическое сознание» как форм общественного сознания, регулирующих культурно-художественные процессы 6. Комплексному характеру художественной практики отвечает сформированное в рамках «неклассического типа рациональности» понимание целостного сознания как сферы, «в которой синтезируются все конкретные психические процессы», «метаобъекта», универсальной синтезирующей категории [202, с. 45,47].

В отличие от воплощенных в материале искусства результатов деятельности творца (далеко не во всех случаях обладающих синтетичностью) , художественное сознание изначально и органично вмещает в себя комплексность и синтетичность отношения к миру. Установлению этого свойства способствует возможность интерпретации целостного феномена художественного сознания в трех значениях, фиксирующих основные модусы его проявления. К ним относятся: 1) результат, продукт духовного (идеального) освоения мира, т.е. опред-меченная в образном строе различных искусств идеальная реальность образов; 2) процесс деятельности творца и воспринимающих искусство; 3) механизм творчества, духовная активность, предпосылка и основание, «нематериальный, идеальный деятельностный орган, порождающая система творчества» [110, с. 6]. Наличие в структуре художественного сознания третьего модуса, фиксирующего механизм творчества, его продуцирующие качества, полагаем, делает правомерными предпринятые в работе поиски в данной сфере глубин

6 Подчеркнем, что в отечественных работах по историческому материализму до недавнего времени в качестве формы общественного сознания, «отвечающей» за эстетическое освоение действительности, выделяли не эстетическое сознание, а искусство. Искусство же не поддается расчленению на обыденный и теоретический уровни, индивидуальное и общественное сознание, общественную психологию и идеологию [353, с. 29].

7 Часто вместо синтеза они содержат монтажность, коллажность, эффектное сцепление элементов или их простое механическое соединение. ных синестетических кодов, объединяющих разветвленные музыкальные смыслы не только в музыке, но и в целом в системе искусств.

В свою очередь, такая трактовка художественного сознания дает автору возможность сделать следующий шаг и в исследовании художественных процессов, содержащих разного рода контакты с музыкой, предложить в качестве базовой для настоящего исследования категории понятие музыкально-художественное сознание (далее в тексте МХС).

Категория МХС в применении к обозначенной проблематике трактуется в работе как вариант целостного феномена сознания, в своих основаниях подобный ему. Но в еще большей степени, чем художественное сознание, МХС обладает интегрирующими свойствами, поскольку его основной сферой является объединение музыки и взаимодействующих с ней других областей художественного творчества. Исходя из обозначенной установки, музыкально-художественное сознание интерпретируется в работе как своеобразная порождающая модель, матрица, продуцирующая «музыкальные» смыслы не только в музыке, но и за ее пределами, в системе искусств. Кроме того, такая трактовка музыкально-художественного сознания дает возможность включить в его континуум рассмотрение феномена синестезии как одного из механизмов формирования беспредметных смыслов.

Все предварительно изложенное позволяет определить предмет, цель и задачи исследования, которые могут быть сформулированы следующим образом.

К предмету исследования относится синестетичность как ассоциативный механизм, участвующий в интеграции психических процессов на разных уровнях МХС и способствующий формированию невербальных музыкальных смыслов.

Цель исследования - выявление при посредстве синестетичности МХС глубинных процессов музыкального смыслопорождения в системе искусств.

Данная цель предполагает решение ряда задач, ключевыми из которых являются следующие:

1) рассмотрение структуры МХС как варианта художественного сознания и матрицы порождения «музыкальных смыслов»;

2) осмысление интегрирующей функции синестетического механизма в функционировании МХС;

3) координация синестетического подхода с музыковедческими, искусствоведческими и философскими методами;

4) установление функции межчувственных связей в интерпретации музыкальных текстов, входящих в «неклассическое музыкальное пространство» XX в.;

5) определение соотношения в смежных с музыкой искусствах музыкальности и синестетичности;

6) анализ явлений «синестезии искусств» и скрытой синестетичности в quasi-мyзыкaльныx текстах «неклассического пространства» литературы, живописи, театрального искусства.

Методологическую основу исследования составил комплекс музыковедческих, философско-эстетических, психологических, литературоведческих, искусствоведческих подходов, дополненный отдельными положениями феноменологического, герменевтического методов, а также некоторыми элементами междисциплинарного синергетического дискурса. Обозначенные подходы реализуются с опорой на получившие в исследовательской литературе достаточно полную или фрагментарную разработку идеи различного плана.

Первая группа методологических подходов связана с предлагаемой в работе трактовкой музыкально-художественного сознания, которая базируется на исследовательских положениях, сложившихся в философско-эстетических и искусствоведческих трудах. В этом отношении, с одной стороны, чрезвычайно значимыми стали идеи синтетичности сферы целостного сознания (М. Мамардашвили) и интегральности различных уровней сознания (З.Фрейд, К.Юнг, В.Налимов, Р.Ассанджоли, С.Эйзенштейн, Ю.Лотман, А.Иванов). С другой стороны, существенную помощь оказали исследования синтетичности эстетического сознания (Г.Лихачев) и художественного сознания как идеального континуума, в котором происходит взаимодействие искусств, как внутреннего механизма художественного творчества (Л.Закс). Анализ категории «музыкальное сознание» и активности музыкального сознания в работах Ю.Бычкова и М.Токарской внес акценты в трактовку музыкального опыта как звучащего процесса и его восприятия. Категоризации феномена МХС способствовали исследования особенностей музыкального мышления в трудах М.Арановского, М.Бонфельда, В.Медушевского, Б.Яворского, а также раскрытие психологических особенностей музыкального сознания (В.Подуровский-Н.Суслова). В такой же формулировке, но в иной интерпретации понятие музыкально-художественного сознания было применено для рассмотрения синкретизма музыки и речи в детском фольклоре на начальном этапе онтогенеза (Л.Робустова).

В то же время, одной из основ предлагаемой трактовки музыкально-художественного сознания стало более широкое, выходящее за рамки ее акустической природы, понимание музыки с точки зрения звучащего-незвучащего (незвукового). Вклад в решение этой проблемы внесли авторы коллективных трудов «Музыка и незвучащее», «Musik und Kunst», а также А.Коробова-А.Шумкова, О.Лосева, Д.Шнебель и М.Аркадьев, развивший предложенную Э.Куртом и Р.Ингарденом идею незвуковых процессов в музыке.

С проблемой «звучащего-незвучащего» связан и особый смысл, в некоторых случаях вкладываемый в понятие музыкальность. Музыкальность, проявляющаяся не в звуковом опыте, а в материале смежных искусств, рассматривается в работах В.Кандинского, Е.Азначеевой, Л.Казанцевой, О.Соколова, а также автора настоящего исследования, предложившего поняо тие «музыкальность как неакустический феномен» [156] .

Трактуемая таким образом, музыкальность относится к общеэстетическим категориям, отражающим своеобразные неспецифические видовые проявления за пределами искусства, которому они должны «по праву» принадо

Отметим, что в настоящем исследовании одновременно с данным определением используется другое, более точно отражающее некоторые нюансы явления, - «музыкальность как общеэстетическая категория». лежать. В их число входят, помимо музыкальности, театральность (В.Конен, Т.Курышева), живописность (М.Каган), архитектоничность (М.Овсянников, Т.Дадианова). Однако указанные категории фиксируют проявление лишь одного модуса художественного сознания - результат, идеальную реальность образов одного искусства, опредмеченную в образном строе другого. Категория же МХС в сравнении с более частной категорией «музыкальность» позволяет, по мнению автора, определить не только результат, но и процесс, и механизм образования «музыкальных» смыслов в смежных искусствах.

Кроме того, в поисках глубинных областей возникновения «чувственного поля» музыкальных и quasi-музыкэльных смыслов органичную основу создала опора на идеи спонтанности и континуальности, обусловливающие перестройку смыслов в структуре сознания (В.Налимов).

Вторая группа методологических подходов, подключение к которой способствовало более корректному рассмотрению понятий «синестезия» и «синестетичность», сформировалась при взаимодействии психологических и искусствоведческих идей. Стоит подчеркнуть, что конец XX в. и рубеж тысячелетий отмечен чрезвычайным ростом исследовательского внимания к си-нестетической проблематике в зарубежных трудах по эстетике, филологии, искусствознанию. После достаточно длительного периферийного положения, занимаемого в течение нескольких десятилетий областью изучения синестезии, отмечается «вторая волна» интереса к данному феномену 9. Проводятся научные конференции и конгрессы, издаются журналы со специальной сине-стетической проблематикой (в частности, американский журнал «Leonardo»), публикуется большое количество научных трудов (Г.Вернер, А.Веллек, Ш.Дэй, Й.Евански, Г.Зюндерман, Б.Киншерф, Л.Маркс, К. фон Маур и др.). В отечественной науке большой вклад в рассмотрение проблемы внесли труды коллектива авторов, развивающих проблематику Казанского НИИ экспе

9 «Первая волна» охватывает рубеж XIX-XX вв. и 20 - 30-е годы XX в. риментальной эстетики «Прометей», руководимого Б.Галеевым 10 (работы Б.Галеева, И.Ванечкиной; материалы международных конференций «Лаоко-он. Эстетические проблемы синестезии», «Электроника, музыка, свет», «Прометей - 2000» и др.). Отметим также плодотворные исследования лингвистов, анализирующих чувственное поле вербальных образов с помощью психосемантических (Ч.Осгуд, В.Петренко), психолингвистических (Р.Фрумкина), фоносемантических (С.Воронин) методов, включающих сине-стетические параметры.

Значительно реже участие синестезии в процессах смыслообразования становится предметом исследования в музыковедении (Л.Багирова, И.Ванечкина, А.Веллек, М.Заливадный). Вместе с тем в академической науке о музыке (Э.Курт, Б.Асафьев, М.Арановский, В.Медушевский, Е.Назайкинский, Г.Эггебрехт) накоплен весьма объемный потенциал отдельных наблюдений, позволяющих органично включить в музыковедческий анализ синестетический ракурс.

Третий комплекс методологических предпосылок стал значимым в плане рассмотрения смыслообразующей функции межчувственных связей. В этом аспекте синестетическая проблематика включается в работе в осуществленный автором анализ МХС, содержащий феноменологические положения (Э.Гуссерль, А.Лосев, В.Тельчарова). Применение идеи непрерывного становления первоначальных чистых беспредметных смыслов-эйдосов (А.Лосев) позволяет объединить в данном анализе микро- и макрокосмиче-ские уровни сознания. При этом методология, обеспечивающая возможность достижения поставленной цели - обнаружения в МХС синестетических механизмов образования беспредметных смыслов, - с необходимостью включает элементы герменевтического подхода (Х.-Г.Гадамер, М.Бонфельд). В этом отношении целесообразным оказалось применение понятий «открытый

10 Стоит обратить внимание на то, что в казанской научной школе уже более 30 лет назад началось, в рамках светомузыкальных экспериментов, освоение синестетической проблематики, в то время как в целом в отечественной науке после синестетики С.Эйзенштейна практически отсутствовала данная направленность. текст», «полая форма», «порождение смысла» (X.- Г.Гадамер). Не менее важное значение имели сформированные в рамках междисциплинарного синер-гетического дискурса идеи вероятностной направленности нелинейных систем (Г.Хакен, А.Волошинов), малого резонансного воздействия, спонтанных «узлов выбора» (В.Шендяпин), хаосоподобной ауры нереализованных возможностей (Е.Синцов). Элементы трех указанных подходов, адаптированные автором к синестетической проблематике, были задействованы в разработке концепции исследования.

Кроме того, наряду с указанными методологическими подходами, к третьему комплексу следует отнести плодотворные для выявления глубинных механизмов порождения беспредметных смыслов исследования внутренней речи (А.Лурия, Н.Жинкин), невербального перевыражения смыслов (Р.Павиленис, П.Волкова), семантических признаков значения (В.Петренко), невербальных концептов (В.Зусман), первичных протоформ (В.Крючкова).

Четвертую группу методологических предпосылок составили музыковедческие и искусствоведческие работы, способствующие включению в анализ художественных текстов синестетического ракурса. Актуальными стали не содержащие синестетическую терминологиию, но обнаруживающие латентную межчувственную направленность труды Л.Акопяна, М.Арановского, Ю.Захарова, В.Медушевского, Е.Назайкинского. Эффективную помощь оказали исследования фонических характеристик музыкального текста («звукового тела», «звукового вещества», «звукового пространства») в работах Н.Зубаревой, Г.Зюндермана, М.Скребковой-Филатовой, М.Старчеус, М.Хурте, А.Веллека, Г.Вернера; «открытой формы» в «неклассическом музыкальном пространстве» (С.Исхакова, К.Мелик-Пашаева); глубинной про-тоинтонации (В.Медушевский); понятия «основная плоскость» В.Кандинского в применении к анализу музыкального текста (И.Сивков). Накоплен плодотворный информационный материал для межчувственного аспекта анализа музыкальных текстов Д.Лигети (Д.Бульян, С.Савенко), К.Дебюсси (Б.Ионин, И.Кремер, Р.Куницкая, С.Яроциньский),

В.Екимовского (А.Соколов), О. Мессиана (К.Мелик-Пашаева, Т.Цареградская), К.Штокхаузена (С.Тюлина).

В области смежных с музыкой искусств особую методологическую значимость для синестетического ракурса анализа quasi-музыкальных текстов обнаружили теоретические труды В.Кандинского, С.Эйзенштейна, П.Флоренского, Р.Арнхейма. Анализу музыкальности в системе искусств способствовала идея родовой модификации видов искусства (М.Каган, Е.Гуренко). Существенные акценты помогли внести исследования Е.Азначеевой, Г.Боема, Л.Гервер, Л.Казанцевой, Б.Каца, Б.Киншерф, К.фон Маур, А.Соколова, О.Соколова, К.Шавелки.

Таким образом, в осмыслении поставленных проблем большую помощь оказывает опора на накопленный в исследовательских трудах научный потенциал. Однако только в данной работе выявляются некоторые ракурсы и подходы, ранее остававшиеся вне сферы внимания исследователей и свидетельствующие о ее научной новизне.

В работе предпринимается комплексное и многостороннее исследование феномена музыкально-художественного сознания, не приобретшего до сих пор категориальный статус. Феномен МХС трактуется как особый вариант целостного сознания, имеющий ту же субстратную психофизическую основу, но иной, чем в других типах сознания, внутренний интегральный состав. В то же время МХС интерпретируется как порождающая модель, матрица продуцирования quasi-музыкальных смыслов в системе искусств.

В исследовании впервые рассматривается синестетичность МХС как механизм ассоциативной интеграции психических процессов, обеспечивающий межчувственной энергетикой становление смыслов в музыке и смежных искусствах и создающий «живую связь» их элементов. При выявлении особенностей образования полимодальных смыслов синестетический ракурс рассмотрения МХС вступает во взаимодополняющий диалог с концепциями спонтанной континуальной «перестройки» смыслов на уровнях сознания (В.Налимов) и зарождения синестезии в раннем, дологическом мышлении

С.Эйзенштейн). Синестетичность трактуется автором как присущий спонтанности сознания механизм подключения к невербальным дологическим «континуальным потокам», способствующий резонансной координации и «перестройке» смыслов в системе МХС.

Еще одним свойством научной новизны монографии является в достаточной степени метафорическая, но способствующая уточнению исследовательских позиций трактовка МХС как своеобразного музыкального мета-текста. Являясь матрицей для музыкальных текстов и, одновременно, текстов смежных искусств, МХС с вероятностью может быть истолковано как своеобразная идеальная пространственно-временная структура, обладающая общими с музыкальными текстами внутренними параметрами Подобная трактовка может способствовать установлению общих закономерностей смыслопорождения не только в музыке и смежных искусствах, но и в иных, близких МХС, сферах невербального опыта.

К качествам научной новизны исследования следует также отнести впервые разработанный синестетический подход к анализу музыкальных текстов, интеграция которого с феноменологическими, герменевтическими и синергетическими процедурами вскрывает специфические процессы смыслопорождения в создании и интерпретации музыкальных текстов.

Наконец, новым является подход, способствующий объединению в одной исследовательской плоскости музыкальности смежных искусств и сине-стетичности. В многочисленных исследованиях quasi-мyзыкaльнocти в системе искусств этот феномен не корректировался включением межчувственной координаты, позволяющей векторизовать глубинное постижение беспредметных образов.

В связи с изложенным представляется необходимым сделать следующие уточнения. Во-первых, следует еще раз подчеркнуть, что в работе рассматривается весьма сложная функция, выполняемая синестетичностью как ассоциатив

11 Основанием для такой трактовки может служить мысль А.Лосева о том, что психическая и музыкальная процессуальность онтологически вполне адекватны [189, с. 304]. ным механизмом. Можно усмотреть своеобразное противоречие в том, что задействование в синестезии элементов чувственного опыта привлекается для осмысления тенденции «развоплощения» реальности в искусстве XX в. Но раз-веществение или дематериализация связаны с редукцией конкретных предметных образов и снижением роли экстрамузыкальной семантики. Синестетиче-ский же механизм способствует формированию наполненных живыми чувственными связями, но не отсылающих к определенным явлениям беспредметных образов, порождающих невербальные музыкальные смыслы.

Второе уточнение относится к ограничению объекта исследования. Мы отдаем себе отчет в том, что вынуждены обращаться к глобальным категориям художественного, музыкального сознания и мышления, до сих пор находящимся в стадии разработки, а также привлекать для раскрытия поставленной проблемы элементы еще не вполне адаптированных в отечественной науке методологий. Однако в подходе к этим вопросам, не претендуя на их целостное освещение, вычленяется весьма частная область, относящаяся к исследованию аспекта музыкальных и quasi-мyзыкaльныx смыслов, формируемых и воспринимаемых с помощью синестезии. Для достижения поставленной цели и решения сопутствующего ей круга задач, как полагаем, выбор столь обширной и, вместе с тем, целенаправленной сферы исследования является правомерным и необходимым.

В плане практической значимости работа может дополнить исследовательскую разработку проблем, связанных с философско-эстетическим, искусствоведческими, психолого-педагогическими аспектами интерпретации художественных текстов. В музыковедческом аспекте применение выявленных в работе теоретических положений правомерно не только для анализа рассматриваемых «неклассических» музыкальных текстов, но и для осмысления специфики многих сонорных композиций, минималистских, алеаторических опусов. Предложенный исследовательский ракурс может также добавить отдельные коррективы в анализ барочных, романтических музыкальных текстов и, отчасти, фактурно-фонического слоя классицистских. Более того, в сфере традиционной монодийной музыки, не входящей в область научных интересов автора, правомерно обращение к данной проблематике, обусловленное значимостью для этой сферы дологического мышления. В искусствоведческом и философско-эстетическом аспекте исследование может способствовать дальнейшей разработке проблемы связи музыкальности с синесте-тичностью в иных, помимо рассмотренных в работе, областях художественного опыта.

Материалы исследования нашли практическое применение в учебных курсах «Музыка в синтезе искусств», «Музыкально-эстетическое воспитание», «Методика преподавания музыкально-исторических дисциплин», читаемых в течение многих лет в НТК, а также в подготовке под руководством автора дипломных работ и кандидатских диссертаций. Отдельные положения могут использоваться при чтении учебных курсов истории музыки, анализа музыкальных форм, музыкальной эстетики, музыкальной психологии.

Диссертация состоит из Введения, трех глав (в каждую из которых входит шесть разделов), Заключения, двух приложений (содержащих нотные примеры, репродукции анализируемых живописных полотен и визуальных кадров сценических композиций) и Библиографического списка, включающего 411 наименований (из них 52 на иностранных языках).

Заключение диссертации по теме «Музыкальное искусство», Коляденко, Нина Павловна

Заключение

Итак, в предпринятом исследовании был охвачен круг вопросов, обусловленных поставленной целью - изучением синестетичности музыкально-художественного сознания как специфического механизма формирования смыслов в системе искусств. Музыкально-художественное сознание было рассмотрено как матрица, порождающая глубинные невербальные смыслы в музыке и смежных видах художественного опыта.

Отметим, что иная, чем в других типах надличностного сознания, внутренняя иерархия структурных уровней МХС, с одной стороны, подтверждается присущей в целом искусству, и, в частности, музыке как ядру МХС приоритетной ролью предлогического уровня с его спонтанностью и континуальностью. С другой стороны, как мы попытались показать, большое значение в реализации с помощью МХС художественных смыслов принадлежит межчувственным ассоциациям.

Синестетический механизм является внутренним генетическим резонансным кодом, векторизующим путь художественных смыслов в структуре МХС. Он актуализирует прежде остававшийся вне внимания исследователей телесно-перцептивный уровень, участвующий в порождении смыслов. На уровне предмышления данный механизм создает синестетические фильтры деавтоматизации логического мышления, способствуя редукции и дематериализации предметности. Образуя радиальный канал межчувственной энергии, наполняя точечное кодирование смыслов на логическом уровне «аурой» полимодальных обертонов, он устремляет свое действие к реализации смыслов в образах-представлениях, расширяя их спектр импульсами, «улавливаемыми» из сферы метауровня МХС.

Обратим внимание на то, что, как было установлено в исследовании, в реализации смыслопорождающей функции синестетического кода упорядочивающим композиционным элементом оказалась троичность (триадность). В структуре МХС как синтетического метатекста наиболее продуктивное участие в формировании смыслов осуществляют три уровня: телесно-перцептивный, предлогический и метауровень. Процесс реализации смыслов в концептуальных представлениях завершается с помощью трактованных в синестетически-синергетическом аспекте и наполненных генерирующей энергией межчувственных связей трех принципов раннего мышления (общего эмоционального знака, pars pro toto и эмпатии). Принятые в музыковедении три уровня анализа музыкального текста (фактурно-фонический, композиционный и интонационный) образуют в сфере внутренней речи или феноменологического «заднего плана» художественного постижения вектор к трем принципам, на основе которых выявляется «неакустическая музыкальность» художественных текстов смежных искусств.

В избранных для подтверждения поставленной цели трех сферах образования quasi-музыкальных текстов - художественной литературе, живописи и драматическом искусстве - синестетичность корректирует проявление музыкальности на трех уровнях. На микроуровне она выражается в сонорности фонем, тембровых концептов, роли просодики в интравертивных текстах художественной литературы; в «растворении» предмета в красках, линиях нефигуративных живописных композиций; «звучании пластики» в сценических композициях. Одновременно в текстах «неклассического музыкального пространства» синхронно возрастают значимость фактурно-фонического уровня и внимание к звучанию. На композиционном уровне межчувственный механизм образует гештальтные, развернутые синестезии, наиболее комплексной из которых является синестетический троп «пространство-время», регулируемый свободным хронотопом и образующий «открытые формы» в «неклассических» музыкальных текстах. На интонационно-драматургическом уровне интермодальные синтезы участвуют в создании программируемых синестетическим кодом инвариантных процессов. К ним, как было выявлено, относится «интонационное» становление невербальных концептов в художественной литературе; пластических мотивов, воплощающих принцип метаморфозы, в живописи; созданных «на стыках» рядов СХТ синестетических ядер невербальных концептов в сценических композициях. Рассмотренные явления реализуют свойственную музыкально-интонационному процессу образно-конструктивную инвариантность.

При этом указанная троичность во всех случаях носит вероятностный характер, допускающий вариантность и свободу соотношений компонентов обозначенных триад. В целом, как упомянутые аспекты рассмотрения проблемы, так и остальные, обозначенные в исследовании, подчинены поставленной задаче поиска адекватного механизма формирования в русле тенденции «абстракционизации» искусства глубинных «незримых» беспредметных смыслов.

Еще одна не упомянутая и не столь явно выраженная триадность была обусловлена необходимостью соотнесения круга изучаемых явлений с адекватными их сути исследовательскими методами. Тексты «неклассического музыкального пространства» как модели для смежных искусств, входящих в сферу «неклассического художественного пространства» последнего столетия, были проанализированы с привлечением элементов научных подходов, соответствующих «неклассическому типу рациональности». В объединяющей взаимодополняющие методы «синтетической парадигме» данные подходы (психомузыкознание, психолингвистический, феноменологический, герменевтический) задействуют в качестве своей составляющей субъективный элемент. Однако возникающий в данном случае вопрос правомерности привлечения в исследовательских процедурах субъективного фактора, как вновь стоит подчеркнуть, «снимается» материалом изучения - искусством в целом и текстами «неклассического художественного пространства», в частности.

Исследование открытых, нелинейных систем, в которых значительная роль принадлежит динамическому хаосу, подкрепляется синергетической идеей самодвижения искусства, подтверждению которой служит опыт субъекта интерпретации. При этом синестетический ракурс призван отчасти нивелировать присутствующую в указанных подходах субъективность. В его ресурсы входит обращение к интерсубъективности как свойственной коллективному субъекту общности оценок в определенном чувственном поле, а также привлечение количественных процедур (в частности, словаря иномодальных координат музыкального звучания). Таким образом, в русле синтетической парадигмы синестетический подход способствует частичной интеграции субъективных и объективных методов. В определенной степени он нивелирует различия в ориентации на феноменологически-герменевтические и позитивистские тенденции или «интерпретативные и аналитические модели музыкальной рефлексии» [40, с. 139].

Эвристическими возможностями синестетического подхода, лишь намеченными в исследовании, обусловлен, как можно предположить, его прогностический потенциал. Существует обширная область вопросов, с рассмотрением которых могут быть связаны перспективы межчувственного ракурса.

В первую очередь отметим, что в силу ограничения рамок исследования синестетичность МХС в музыкальных текстах выявлялась на примере отдельных опусов нескольких композиторов (Дебюсси, Лигети, Екимовского, Мессиана, Штокхаузена). При этом, предпринятый анализ данных текстов позволил сделать вывод о правомерности и целесообразности дополнения музыковедческих исследований ракурсом, включающим межчувственное ассоциирование. Результаты указанного подхода свидетельствуют о возможности более тонкого нюансирования не зависящих от внемузыкальных факторов глубинных имманентно-музыкальных смысловых слоев, заключенных в музыкальном звучании, в композиционно-структурных и интонационно-процессуальных характеристиках. Думается, что в предпринятом ракурсе представляет широкие возможности обращение к другим музыкальным опусам, принадлежащим как данным композиторам, так и иным представителям «неклассического музыкального пространства». Можно утверждать, что, помимо изучения творчества Скрябина, синестетический потенциал произведений которого уже становился предметом исследований, и отдельных наблюдений над творчеством Римского-Корсакова, Шенберга, Бартока, М.де Фа-льи, на пути к межчувственному анализу сделаны лишь первые шаги. Открытое «поле» для исследований интермодальных синтезов можно обнаружить в творчестве А.Ласло, П. Булеза, Э.Денисова, С.Губайдулиной и других композиторов.

Подчеркнем, что «инструментарий» синестетического анализа, сформированный на указанных отдельных образцах, имеет весьма широкий спектр и может быть интегрирован с аналитическими процедурами рассмотрения многих стилевых явлений «неклассического музыкального пространства», в которых активизирован фактурно-фонический уровень: минималистских, алеаторических, сонористических опусов, додекафонных композиций.

Однако сферой «неклассического музыкального пространства» не ограничивается прогностический потенциал синестетического подхода. Как мы стремились показать в работе, синестетичность составляет одну из глубинных сущностных характеристик музыкального мышления. В истории музыки одновременно со стилевыми метаморфозами на первый план выступали те или иные межчувственные связи (визуально-красочные в барочной и романтической музыке, моторно-пластические - в классицистской, гравитационные - в атональной музыке и т.п.). Следовательно, предметом синестетического анализа могут стать не только такие явления, как например, барочные синестетические связи музыкального пространства с готическим архитектурным или романтические красочные синестезии. Актуальным является прежде оставляемый без внимания музыковедческой рефлексией синестетический характер весьма основательно исследованных классицистских моторно-пластических характеристик музыкального звучания.

Перспективным представляется и применение синестетического ракурса в анализе «музыкальных» неклассических текстов смежных искусств. Думается, что осуществленная в работе интеграция музыкальности и синесте-тичности позволила минимизировать нередко присутствующую в исследовательских трудах прямую экстраполяцию принципов музыкального мышления в тексты смежных искусств. Переключение из «зоны» поиска межвидовых параллелей в сферу межчувственных кодов, программирующих на предлоги-ческом уровне МХС синхронную детерминацию музыки и смежных искусств, как полагаем, приводит к более органичным результатам их сопоставления. Таким же образом может быть осуществлена межчувственная коррекция в поиске межвидовых контактов музыки с иными видами художественного опыта - архитектурой, скульптурой, декоративным искусством, киноискусством. Кроме того, для искусствоведческих исследований, оперирующих такими, находящимися в одном ряду с музыкальностью, общеэстетическими категориями, как пластичность, живописность, кинематографич-ность, может оказаться продуктивной установленная в работе модель связи музыкальности и синестетичности.

Наконец, если обратиться к сформированной в работе целостной модели синестетичности МХС, стоит отметить, что ее эвристический потенциал выходит далеко за рамки регуляции художественных процессов. В исследовании остались без внимания функции, выполняемые синестетичностью целостного музыкально-художественного сознания в осуществлении его индивидуально-личностного варианта, формируемого музыкально-эстетическим воспитанием. (Данная проблема была рассмотрена автором в упоминавшемся учебном пособии [159].) Но, если обозначить более широкие, чем в музыкально-эстетическом воспитании, перспективы, установленный интегрирующий механизм синестетичности МХС является моделью, которая способна векторизовать путь к пониманию глубинного, «невыразимого» в различных видах невербального опыта и в межличностной коммуникации. Как указывал А.Веллек, поскольку корни синестезии находятся в глубинах культуры, ее действие может быть обнаружено во всех областях духовной жизни [407, 8. 40].

В целом рассмотренное формирование с помощью синестетичности МХС глубинных художественных смыслов в музыке и смежных искусствах является лишь одним из этапов на пути к поставленной цели. Указанная цель может быть достигнута совместными усилиями представителей различных научных дискурсов в рамках синтетической исследовательской парадигмы. В таком комплексном научном поиске, частичный вклад в который вносит си-нестетический подход, может реализоваться обозначенная во Введении установка на «поиски мысленной картины живой связи вещей» и «оживление» в руках исследователя текста, в котором «видимое должно открыть нам невидимое».

Список литературы диссертационного исследования доктор искусствоведения Коляденко, Нина Павловна, 2006 год

1. Абрамов, Г. Архаический язык тела / Г. Абрамов // Языки науки -языки искусства М.: Прогресс-традиция, 2000 - С. 310-314.

2. Автономова, Н. Б. Василий Кандинский: Художник и наука / Н. Б. Автономова // Многогранный мир Кандинского М.: Наука, 1998-С. 98-107.

3. Азначеева, Е. Н. Музыкальные принципы организации литературно-художественного текста /Е. Н. Азначеева Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1994.— Ч. 1-3,- 228 с.

4. Айрапетьянц, Э. Ш. Принцип конвергенции анализаторных систем / Э. Ш. Айрапетьянц, А. С. Батуев Л.: Наука, 1969.- 84 с.

5. Акопян, Л. О. Анализ глубинной структуры музыкального текста: Ав-тореф. дис. д-ра искусствоведения / Л. О. Акопян М., 1996- 35 с.

6. Алеев, В. В. Фортепианное творчество Мессиана: Автореф. дис. . канд. искусствоведения / В. В. Алеев М., 1992 - 19 с.

7. Александрова, Л. В. Порядок и хаос во временной и пространственной организации звуковысот в пьесе для ударных «Таинственные соплеменники» Б. Тищенко / Л. В. Александрова // Сиб. муз. альм 2002 - Новосибирск: Ново-сиб. гос. консерватория, 2004- С. 29-38.

8. Алексеев, Б. Т. Диалектическое содержание идеи инвариантности: Автореф. дис. канд. филос. наук / Б. Т. Алексеев Л., 1970 - 16 с.

9. Алексеев, Э. Е. Раннефольклорное интонирование: Звуковысотный аспект / Э. Е. Алексеев М.: Сов. композитор, 1986 - 238 с.

10. Альшванг, А. А. Русская симфония и некоторые аналогии с русским романом / А. А. Альшванг// Избр. соч.- М.: Музыка, 1964 Т. 1- С. 75-95.

11. Ананьев, Б. Г. Сенсорно-перцептивная организация человека / Б. Г. Ананьев // Познавательные процессы: Ощущения, восприятиеМ.: Педагогика, 1982.- С. 7-31.

12. Апарина, Н. Г. Японский театр как синтетическое искусство: (К постановке проблемы) / Н. Г. Анарина // Синтез в искусстве стран Азии-М.: Наука, 1993.-С. 35-51.

13. Апрелева, В. А. Музыка как фундаментальное выражение культуры и предвосхищение особенностей ее развития: Автореф. дис. . д-ра филос. наук / В. А. Апрелева М., 1999 - 51 с.

14. Арановский, М. Г. Мышление, язык, семантика / М. Г. Арановский // Проблемы музыкального мышления-М.: Музыка, 1974 С. 90-129.

15. Арановский, М. Г. Симфонические искания / М. Г. Арановский-JL: Сов. композитор, 1979 287 с.

16. Арановский, М. Г. Интонация, отношение, процесс / М. Г. Арановский // Сов. музыка.- 1984.- № 12.- С. 80-88.

17. Арановский, М. Г. Два этюда о творческом процессе / М. Г. Арановский // Процессы музыкального творчества: Сб. тр. РАМ им. Гнесиных-М., 1994,- Вып. 130.- С. 56-77.

18. Арановский, М. Г. Музыкальный текст: Структура и свойства / М. Г. Арановский-М.: Композитор, 1998.-343 с.

19. Аргуэлъес, X, Фактор Майя: В нетехнологический путь / X. Аргу-эльес-Томск: Зодиак, 1994.-211 с.

20. Аргуэлъес, X. Мандала / X. Аргуэльес, М. Аргуэльес М.: Благовест, 1993.- 128 с.

21. Аркадьев, М. А. Временные структуры новоевропейской музыки: Опыт феноменологического исследования / М. А. Аркадьев- М.: Библос, 1993.- 106 с.

22. Арнхейм, Р. Визуальное мышление / Р. Арнхейм // Зрительные образы: Феноменология и эксперимент- Душанбе, 1973- Ч. 2- С. 8-98; Ч.З.-С. 3-52.

23. Аршинов, В. И. Когнитивные основания синергетики / В. И. Аршинов, В. Г. Буданов // Синергетическая парадигма в науке и искусстве-М.: Прогресс-традиция, 2002 С. 69-96.

24. Асанова, Н. А. «Жан Кристоф» Р. Роллана и проблема взаимодействия в искусстве / Н. А. Асанова Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1978 - 104 с.

25. Асафьев, Б. В. Музыкальная форма как процесс / Б. В. Асафьев-Л.: Музгиз, 1963.- Кн. 1, 2.- 378 с.

26. Асафьев, Б. В. О музыке Чайковского / Б. В. Асафьев М.: Музыка, 1972,- 376 с.

27. Асафьев, Б. В. Принцип контраста в музыке и его методическая роль в постановке занятий по слушанию музыки / Б. В. Асафьев // Избранные статьи о музыкальном просвещении и образовании- Л.: Музыка, 1973-С. 79-90.

28. Ассанджоли, Р. Психосинтез / Р. Ассанджоли- М.: Рефл-бук; Киев: Ваклер, 1997.- 320 с.

29. Багирова, Л. М. Культурологические и психосемиотические аспекты музыкальной синопсии: Автореф. дис. . канд. искусствоведения / Л. М. Багирова Саратов, 2002 - 20 с.

30. Бараев, В. В. Карма художника / В. В. Бараев // Многогранный мир Кандинского.- М.: Наука, 1998.-С. 163-174.

31. Бауэр, С. Модальность как категория мышления и специфика ее воплощения в музыкальном тексте / С. Бауэр // Звук, интонация, процесс М.: РАМ им. Гнесиных, 1968.-Вып. 148.-С. 16-36.

32. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин-М.: Искусство, 1986.-445 с.

33. Башляр, Г. Психоанализ огня / Г. Башляр- М.: Прогресс, 1973 176 с.

34. Белый, А. Формы искусства / А. Белый // Символизм М.: Мусагет, 1910.-С. 147-175.

35. Белый, А. Песнь жизни / А. Белый // Арабески М.: Мусагет, 1911-С. 47-56.

36. Белый, А. Глоссолалия / А. Белый Томск: Водолей, 1994 - 96 с.

37. Бергсон, А. Восприятие изменчивости / А. Бергсон- СПб.: Изд-во М. И. Семенова, 1913.-44 с.

38. Бергсон, А. Непосредственные данные сознания / А. Бергсон // Собр. соч.- СПб.: Изд-во М. И. Семенова, 1913.- Т. 2.- 230 с.

39. Бергсон, А. Творческая эволюция / А. Бергсон- СПб.: Изд-во М.И. Семенова, 1913.-331 с.

40. Березовчук, Л. Интерпретатор и аналитик: Музыковедческий текст как предмет музыкального историзма / JI. Березовчук // Муз. акад.- 1993-№2.-С. 138-143.

41. Бессонова, М. А. К вопросу о наследии Кандинского в художественной культуре XX века / М. А. Бессонова // Многогранный мир Кандинского.-М.: Наука, 1998.- С. 5-13.

42. Бибикова, Т. П. О топологических свойствах музыкального переживания / Т. П. Бибикова // Интерпретация художественного текста: Междисциплинарный семинар-4 Петрозаводск: Изд-во гос. консерватории, 2001-С. 53-57.

43. Бине, А. Вопрос о цветном слухе / А. Бине // Homo musikus: Альм. муз. психологии.- М.: Изд-во МГК, 1994.- С. 30-45.

44. Бонфельд, М. Ш. Музыка как речь и как мышление: Автореф. дис. д-ра искусствоведения / М. Ш. Бонфельд М., 1993.-41 с.

45. Бонфельд, М. Ш. Музыкальная герменевтика и проблема понимания музыки / М. Ш. Бонфельд // Вопросы музыкознания и музыкального образования: Сб. науч. тр.- Вологда: Русь, 2000 Вып. 1- С. 32-39.

46. Борее, Ю. Б. Эстетика / Ю. Б. Борев М.: Изд-во полит, лит., 1988496 с.

47. Бочаров, С. Г. Пруст и «поток сознания» / С. Г. Бочаров // Критический реализм XX в. и модернизм М.: Наука, 1967- С. 194-235.

48. Бубенникова, JI. К проблеме художественного взаимодействия музыкального и драматического театров / JI. Бубенникова // Проблемы музыкальной науки М.: Сов. композитор, 1975 - С. 38-64.

49. Бульян, Д. Застывшее время и повествовательность: Беседа с Дьердем Лигети / Д. Бульян // Сов. музыка.- 1989.- № 4.- С. 110-113.

50. Бычков, Ю. Н. Целостный анализ музыкального произведения и формы проявления активности музыкального сознания / Ю. Н. Бычков-М.: Гос. муз.- пед. ин-т им. Гнесиных, 1984 56 с.

51. Вакенродер В. Краски / В. Вакенродер, Л. Тик // Литературная теория русского романтизма,- Л.: Изд-во писателей, 1935 С. 161-165.

52. Ванечкина, И. Л. Предтечи скрябинского «Прометея» на музыкальной сцене / И. Л. Ванечкина // Светомузыка в театре и на эстраде: Науч.-практ. семинар: Тез. докл.- Казань: Казан, авиац. ин-т, 1992 С. 9-11.

53. Ванечкина, И. Л. Судьба сценической композиции В. Кандинского «Желтый звук» / И. Л. Ванечкина // Светомузыка в театре и на эстраде: Науч.-практ. семинар: Тез. докл.- Казань: Казан, авиац. ин-т, 1992 С. 16-19.

54. Ванечкина, И. Л. Поэма огня: Концепция светомузыкального синтеза

55. A. Н. Скрябина / И. Л. Ванечкина, Б. Галеев.- Казань: Казан, гос. ун-т, 1981-168 с.

56. Ванечкина, И. Л. Сценическая композиция «Картинки с выставки»

57. B. Кандинского / И. Л. Ванечкина, Б. М. Галеев // Электроника, музыка, свет (к 100-летию со дня рождения Л. С. Термена): Междунар. науч.-практ. конф.: Материалы Казань: Фэн, 1996- С. 52-55.

58. Ванслов, В. В. Изобразительное искусство и музыка / В. В. Ванслов-Л.: Художник РСФСР, 1983.- 400 с.

59. Веберн, А. Лекции о музыке: Письма / А. Веберн- М.: Музыка, 1975,- 143 с.

60. Вейман, С. Т. Диалектика творческого процесса / С. Т. Вейман // Художественное творчество и психология М.: Наука, 1991- С. 3-31.

61. Екимовский, В. Дуэт, но не унисон / В. Екимовский, С. Беринский // Муз. акад.- 1992.- № 4.- С. 50-53.

62. Величковский, Б. М. Психология восприятия / Б. М. Величковский, В. П. Зинченко, А. Р. Лурия.- М.: Изд-во МГУ, 1973.- 246 с.

63. Венкова, А. В. Динамика авторского сознания и исторической формы рецепции в культуре XX века / А. В. Венкова // Науки о культуре шаг в

64. XXI век: Сб. материалов ежегод. конф.-семинара молодых ученых-М., 2001.-С. 247-252.

65. Виан, Б. Пена дней / Б. Виан.- М.: Иной мир, 1993 352 с.

66. Витт, Н. В. Личностно-ситуационная опосредованность выражения и распознавания эмоций в речи / Н. В. Витт // Вопр. психологии 1991- № 1С. 95-112.

67. Волкова, П. С. В. Хлебников и конкретная поэзия: (К вопросу о внутренней форме художественного языка) / П. С. Волкова // Велемир Хлебников и художественный авангард XX века Астрахань: Изд-во пед. ун-та, 1998.- С. 36-42.

68. Волкова, П. С. Синестезия как условие понимания / П. С. Волкова // Прометей-2000: О судьбе светомузыки: На рубеже веков- Казань: Фэн, 2000,-С. 81-83.

69. Волошинов, А. В. Синергетическая парадигма как явление культуры рубежа ХХ-ХХ1 веков / А. В. Волошинов // Синергия культуры: Тр. Всерос. конф.- Саратов: Сарат. гос. техн. ун-т, 2002 С. 9-16.

70. Воронин, С. В. Основы фоносемантики / С. В. Воронин- Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1982 244 с.

71. Выготский, Л. С. Воображение и творчество в детском возрасте / Л. С. Выготский М.: Просвещение, 1991 - 93 с.

72. Гадамер, Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики / Х.-Г. Гадамер.- М.: Прогресс, 1988.- 704 с.

73. Галеев, Б. М. Светомузыка: Становление и сущность нового искусства / Б. М. Галеев Казань: Тат. кн. изд-во, 1976 - 272 с.

74. Галеев, Б. М. Человек, искусство, техника: (Проблема синестезии в искусстве) / Б. М. Галеев Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1987- 263 с.

75. Галеев, Б. М. О синестезии и синтезе: Диалектика прогресс-регрессных тенденций в искусстве / Б. М. Галеев // Перспективы развития современного общества: Материалы Всерос. науч. конф Казань, 2001- Ч. 1- С. 258-265.

76. Галеев, Б. М. «Телесная практика выражения» в концепции «Оезапйкш^ууегк» Вагнера / Б. М. Галеев // Смысл и выражение: Контроверзы современного гуманитарного знания- Самара: Двадцать первый век, 2001.-С. 183-187.

77. Галеев, Б. М. Искусство космического века / Б. М. Галеев Казань: Фэн, 2003.- 572 с.

78. Галеев, Б. М. Синестезия в мире метафор / Б. М. Галеев // Обработка текста и когнитивные технологии М.; Варна, 2004 - № 10 - С. 33-41.

79. Галеев, Б. М. О цветном слухе композитора Мессиана / Б. М. Галеев, И. Л. Ванечкина // Синтез в русской и мировой художественной культуре-М.: МГПУ, 2004.- С. 40-45.

80. Гартман, Н. Эстетика / Н. Гартман.- М.: Изд-во иностр. лит., 1958 692 с.

81. Гачев, Г. Д. Жизнь художественного сознания: Очерки по истории образа / Г. Д. Гачев.- М.: Искусство, 1972 Ч. 1- 200 с.

82. Гачев, Г. Д. Музыка и световая цивилизация / Г. Д. Гачев М.: Вуз. книга.- 1999.- 199 с.

83. Герасимова, И. А. Музыка и духовное творчество / И. А. Герасимова // Вопр. философии,- 1995,-№ 6,- С. 87-97.

84. Герасимова, И. А. Совместное мышление как искусство / И.А.Герасимова // Синергетическая парадигма: Нелинейное мышление в науке и искусстве- М.: Прогресс-традиция, 2002 С. 131-142.

85. Гервер, Л. Л. Музыка и музыкальная мифология в творчестве русских поэтов: (первые десятилетия XX века) / Л. Л. Гервер М.: Индрик, 2001,- 248 с.

86. Говорит С. Рахманинов // Сов. музыка 1973 - № 4 - С. 94-105.

87. Голицын, Г. А. Образ как концентратор информации / Г. А. Голицын // Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в науке и искусстве М.: Прогресс-традиция, 2002-С. 187-196.

88. Гольденвейзер, А. Б. Тридцать две сонаты Бетховена: Исполнительские комментарии / А. Б. Гольденвейзер М.: Музыка, 1966 - 288 с.

89. Григорян, Л. А. О цвето-термических ассоциациях в музыке / Л. А. Григорян // Светомузыка в театре и на эстраде: Науч.-практ. семинар: Тез. докл.- Казань: Изд-во Казан, авиац. ин-та, 1992 С. 11-13.

90. Грюссер, О. Функциональная асимметрия мозга и ее значение для искусства, эстетического восприятия и творчества / О. Грюссер, Т. Зельке, Б. Цинда // Красота и мозг: Биологические аспекты эстетики- М.: Мир, 1995.- С. 265-300.

91. Губанов, Н. И. Чувственное отражение / Н. И. Губанов М.: Мысль, 1986.- 239 с.

92. Гуральник, Л. Ю. Символика и программность у Мессиана / Л. Ю. Гуральник // Символ, символическое, символизация в искусстве и культуре: Проблемы языка искусства СПб.: РИИИ, 2001- С. 9-16.

93. Гуренко, Е. Г. Проблемы художественной интерпретации: (Философский анализ) / Е. Г. Гуренко.- Новосибирск: Наука, 1982 256 с.

94. Гуренко, Е. Г. Эстетика: учеб. курс / Е. Г. Гуренко Новосибирск: Новосиб. гос. консерватория, 2000 - 540 с.

95. Гурков, В. Импрессионизм Дебюсси и музыка XX века / В. Гурков // Дебюсси и музыка XX века Л.: Музыка, 1983 - С. 11-39.

96. Гуссерль, Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии / Э. Гуссерль М.: Дом интеллектуальной книги, 1999 - Кн. 1 - 336 с.

97. Давыдов, С. В. Хореографический образ как синтез звукозримых элементов / С. В. Давыдов // Всесоюз. шк. молодых ученых «Свет и музыка».-Казань, 1979,-С. 37-38.

98. Дадианова, Т. В. Пластичность и выразительность как категории эстетики: Автореф. дис. . д-ра филос. наук / Т. В. Дадианова М., 1997- 48 с.

99. Дебюсси, К. А. Статьи, рецензии, беседы / К. А. Дебюсси Л.: Музыка, 1964.- 278 с.

100. Дебюсси, К. А. Избранные письма / К. А. Дебюсси- Л.: Музыка, 1986.-286 с.

101. Дегтярева, Т. Об Б-образной линии в искусстве на языке математики / Т. Дегтярева // Языки науки - языки искусства- М.: Прогресс-традиция, 2000.-С. 198-202.

102. Денисова, Е. Интерпретация музыкальных идей в живописи Пауля Клее / Е. Денисова // Интерпретация музыкального произведения в контексте культуры,- М.: РАМ им. Гнесиных, 1994.- С. 183-197.

103. Дмитриев, А. Н. Крест бытия / А. Н. Дмитриев, А. В. Русанов-Томск Новосибирск: Твердыня, 2000 - 464 с.

104. Дотоль, И. В. Музыкальный смысл как социокультурный феномен: Автореф. дис. . канд. филос. наук/И. В. Дотоль -Новосибирск, 1997 25 с.

105. Дунаев, Г. С. Пластическая музыка и традиции синтеза искусств / Г. С. Дунаев // Традиция в истории культуры М.: Наука, 1978 - С. 244-252.

106. Евин, И. А. Синергетика искусства / И. А. Евин М., 1993 - 171 с.

107. Екгшовский, В. А. Автомонография / В. А. Екимовский М.: Композитор, 1997.- 430 с.

108. Ермилова, Я Я Теория и образный мир русского символизма / Е.В.Ермилова.- М.: Наука, 1989 176 с.

109. Жабинский, К. А. О музыкальных принципах мышления в прозе Алехо Карпентьера / К. А. Жабинский // Зенкин К. Музыка в пространстве культуры Ростов-н/Д: Книга, 2001- С. 64-83.

110. Жинкин, Н. И. Язык. Речь. Творчество / Н. И. Жинкин М.: Лабиринт, 1998.-368 с.

111. Житомирский, Д. В. Западный музыкальный авангард после Второй мировой войны / Д. В. Житомирский, О. Т. Леонтьева, К. Г. Мяло М.: Музыка, 1989.-303 с.

112. Задороэюный, М. И. Синестезии как основа ассоциирования трансфе-рентного типа и их моделирования / М. И. Задорожный // Электроника, музыка, свет: Междунар. науч.-практ. конф.: Материалы Казань: Фэн, 1996-С. 107-111.

113. Закс, Л. А. Художественное сознание / JI. А. Закс- Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1990 212 с.

114. Заливадный, М. С. Комбинаторные методы в изучении музыкальных синестезий / М. С. Заливадный // «Прометей»-2000 (О судьбе светомузыки: На рубеже веков): Материалы Междунар. конф.- Казань: Фэн, 2000 С. 105-107.

115. Заливадный, М. С. К истории изучения музыкальных синестезий / М. С. Заливадный // Перспективы развития современного общества: Искусство и эстетика: Материалы Всерос. науч. конф Казань: Изд-во Казан, гос. техн. ун-та, 2003.- Ч. 4.- С. 59-66.

116. Захаров, Ю. К. Истолкование музыки: Семиотический и герменевтический аспекты: Автореф. дис. . канд. искусствоведения / Ю. К. Захаров М., 1999.- 23 с.

117. Земцовский, И. И. О методологической сущности интонационного анализа / И. И. Земцовский // Сов. музыка.- 1979.- № 3,- С. 24-29.

118. Земцовский, И. И. Текст Культура - Человек: Опыт синтетической парадигмы / И. И. Земцовский // Муз. акад.- 1992 - № 4 - С. 3-6.

119. Зенкин, К. В. Искусство в свете мифа и религии: К изучению эстетики А. Ф. Лосева / К. В. Зенкин // Жабинский К. А. Музыка в пространстве культуры Ростов-н/Д: Книга, 2001 - С. 37-54.

120. Зиедонис, И. Эпифании / И. Зиедонис- М.: Сов. писатель, 1977.- 72 с.

121. Зись, А. Я. Современный синтез искусств / А. Я. Зись // Виды искусства в социалистической художественной культуре М.: Искусство, 1984-С. 14-41.

122. Зобов, P.A. О типологии пространственно-временных отношений в сфере искусства / Р. А. Зобов, А. М. Мостепаненко // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве Л.: Наука, 1974 - С. 11-26.

123. Зубарева, Н. Б. Фактура как форма реализации пространственно-временных представлений: (Проблемы генезиса и исторической эволюции музыкальных хронотопов): Автореф. дис. . канд. искусствоведения / Н. Б. Зубарева.- Л., 1990.- 24 с.

124. Зусман, В. Г. Диалог и концепт в литературе: Литература и музыка / В. Г. Зусман Н. Новгород: Реком, 2001- 168 с.

125. Иванов, А. В. Природа сознания: Онтологические основания, гносеологическая структура, культурно-синтетический потенциал: Автореф. дис. д-ра филос. наук / А. В. Иванов М., 1998.-31 с.

126. Ивасишин, В. В. Роль искусства в формировании человеческой чувственности: Автореф. дис. канд. филос. наук / В. В. Ивасишин- Киев, 1987.- 17 с.

127. Ильенков, Э. В. Проблема идеального / Э. В. Ильенков // Вопр. философии.- 1979.- № 6.- С. 128-140.

128. Ильина, Г. А. К вопросу о механизме музыкального переживания / Г. А. Ильина, С. Д. Руднева// Вопр. психологии 1971- № 5 - С. 67-73.

129. Инайат Хан, X. Мистицизм звука / X. Инайат Хан- М.: Сфера, 1998.- 274 с.

130. Ингарден, Р. Исследования по эстетике / Р. Ингарден.- М.: Изд-во иностр. лит., 1961.-571 с.

131. Инкижекова, М. С. Музыкальный текст как культурно-исторический феномен: Автореф. дис. . канд. культурологии / М. С. Инкижекова Кемерово, 2001.- 22 с.

132. Ионин, Б. С. Некоторые черты тематизма и мелодического стиля симфонических произведений Дебюсси 90-х годов: (На примере симфонического прелюда «Полдень Фавна») / Б. С. Ионин // Труды ГМПИ им. Гнесиных.- М., 1968.- Вып 8,- С. 5-25.

133. Ирина, В. В мире научной интуиции / В. Ирина, А. Новиков М: Наука, 1978.- 132 с.

134. Исхакова, С. 3. «Неклассическое» звуковое пространство: Музыкальная композиция начала XX века в контексте идей времени: Автореф. дис. . канд. искусствоведения / С. 3. Исхакова М., 1998 -25 с.

135. Исхакова, С. 3. Гармонический язык позднего Скрябина: К проблеме «дематериализации» звучания / С. 3. Исхакова // Музыка и незвучащее.- М.: Наука, 2000,- С. 257-274.

136. Исхакова, С. 3. Клод Дебюсси: Образ пространства в музыкальном времени / С. 3. Исхакова // Внемузыкальные компоненты композиторского текста.- Уфа: РИЦ УГИ, 2002,- С. 86-101.

137. Каган, М. С. Морфология искусства / М. С. Каган- Л.: Искусство, 1972.- 440 с.

138. Каган, М. С. Культура в докапиталистических формациях/ М.С. Каган-Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1984 303 с.

139. Каган, М. С. Музыка в мире искусств / М. С. Каган- СПб.: 1Л, 1996,- 232 с.

140. Кадцын, Л. М. Практическая направленность лекционного курса по музыкальному искусству для студентов технических вузов / Л. М. Кадцын // Эстетическое воспитание в техническом вузе М.: Вуз. кн., 1991.- С. 116-125.

141. Казанцева, Л. П. «Музыкальность» литературы и «литературность» музыки / Л. П. Казанцева // «Музыка начинается там, где кончается слово»,-Астрахань; М.: НТЦ «Консерватория», 1995 С. 61-129.

142. Казанцева, Л. П. Автор в художественном содержании / Л. П. Казанцева- М.: РАМ им. Гнесиных, 1998 428 с.

143. Кандинский, В. О духовном в искусстве / В. Кандинский Л., 1990 - 66 с.

144. Кандинский, В. «Желтый звук»: Сценическая композиция / В.Кандинский // Синий всадник М.: Изобраз. искусство, 1996- С. 75-83.

145. Кандинский, В. О сценической композиции / В. Кандинский // Синий всадник-М.: Изобраз. искусство, 1996 С. 68-75.

146. Кандинский, В. Куда идет новое искусство? / В. Кандинский // Точка и линия на плоскости СПб.: Азбука, 2001- С. 432^142.

147. Кандинский, В. Ступени: Текст художника / В. Кандинский // Точка и линия на плоскости СПб.: Азбука, 2001- С. 141-195.

148. Кандинский, В. Точка и линия на плоскости / В. Кандинский СПб.: Азбука, 2001.-С. 195-337.

149. Кант, И. Критика способности суждения / И. Кант // Соч.: В 6 т.- М.: Мысль, 1966.-Т. 5.- С. 161-531.

150. Кант, И. Антропология с прагматической точки зрения / И. Кант // Соч.: В 6 т.- М.: Мысль, 1966.- Т. 6.- С. 349-589.

151. Карасева, М. В. Сольфеджио психотехника развития музыкального слуха / М. В. Карасева - М.: Сов. композитор, 2002 - 376 с.

152. Карпычев, М. Г. Теоретические проблемы содержания музыки / М. Г. Карпычев-Новосибирск: Новосиб. гос. консерватория, 1997-68 с.

153. Кастанеда, К. Учение дона Хуана / К. Кастанеда- Киев: София, 1992.-482 с.

154. Катаев, В. Трава забвения / В.Катаев // Алмазный мой венец М.: Сов. писатель, 1981.- С. 327-356.

155. Кац, Б. А. Музыкальные ключи к русской поэзии / Б. А. Кац.- СПб.: Композитор, 1991.- 272 с.

156. Кац, Б. А. Анна Ахматова и музыка / Б. А. Кац, Р. Д. Тименчик Л.: Сов. композитор, 1989 - 336 с.

157. Князева, Е. Н. «Я» как динамическая система / Е. Н. Князева // Синергетика: Человек, общество М.: Изд-во РАГС, 2000 - С. 79-89.

158. Коляденко, Н. П. Чувственное и рациональное в художественном обобщении: Дис. канд. филос. наук/Н. П. Коляденко-М., 1987 171 с.

159. Коляденко, Н. П. Феномен музыкальности в «Докторе Фаустусе» Т. Манна / Н. П. Коляденко // Фауст-тема в музыкальном искусстве и литературе.-Новосибирск, 1997,-С. 109-132.

160. Коляденко, Я. П. Музыкальность художественной литературы: (К проблеме синестезии искусств) / Н. П. Коляденко // Вопр. музыкознания-Новосибирск: Новосиб. гос. консерватория, 1999- С. 21-34.

161. Коляденко, Н. П. Музыкальность как неакустический феномен / Н. П. Коляденко // Сиб. муз. альм Новосибирск, 2001- С. 28-34.

162. Коляденко, H. П. Музыкально-эстетическое воспитание: Синестезия и комплексное воздействие искусств / Н. П. Коляденко Новосибирск, 2003258 с.

163. Конен, В. Д. Театр и симфония / В. Д. Конен- М.: Музыка, 1974 376 с.

164. Коробова, А. Г. Музыкальные коды тишины / А. Г. Коробова, А. А.Шумкова // Приношение музыке XX века- Екатеринбург: Урал. гос. консерватория, 2003 С. 34-57.

165. Кортасар, X. Лента Мебиуса / X. Кортасар // «Лента Мебиуса» и другие рассказы.- СПб.: Азбука, 1991.- С. 227-242.

166. Коршунов, А. М. Элементы обобщенности образа в чувственном познании / А. М. Коршунов // Филос. науки 1962 - № 2 - С. 83-90.

167. Котляревский, И. А. К вопросу о понятийности музыкального мышления / И. А. Котляревский // Музыкальное мышление: Сущность, категории, аспекты Киев: Музична Украина, 1989 - С. 30-44.

168. Котовская, М. П. Синтез искусств: Зрелищные искусства Индии / М. П. Котовская.- М.: Наука, 1982.- 255 с.

169. Кох, Э. Индивидуальность цвета. Путь упражнений по живо-писному переживанию цвета / Э. Кох, Г. Вагнер М.: Антропософия, 1995 - 111с.

170. Кравков, С. В. Взаимодействие органов чувств / С. В. Кравков- М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1948,- 128 с.

171. Кремлев, Ю. А. Клод Дебюсси / Ю. А. Кремлев- М.: Музыка, 1965 792 с.

172. Кроль, Л. М. Человек-оркестр: Микроструктура общения / Л. М. Кроль, Е. Л. Михайлова М.: Класс, 1993- 154 с.

173. Крючкова, В. А. Живопись театр - кино: О взаимодействии художественных форм в искусстве XX века / В. А. Крючкова // Художественные модели мироздания. XX век: Взаимодействие искусств в поисках нового образа мира.- М.: Наука, 1999.- Кн. 2.- С. 139-161.

174. Куницкая, Р. И. О романтической поэтике в творчестве Дебюсси / Р. И. Куницкая.- М.: Музыка, 1982.- 88 с.

175. Куприянова, Л. П. Семантика музыкальной композиции: Автореф. дис. канд. искусствоведения / JI. П. Куприянова Магнитогорск, 2000 - 18 с.

176. Курт, Э. Основы линеарного контрапункта: Мелодическая полифония Баха / Э. Курт М.: Музгиз, 1931- 302 с.

177. Курт, Э. Романтическая гармония и ее кризис в «Тристане» Вагнера / Э. Курт.- М.: Музыка, 1975.- 551 с.

178. Курышева, Т. А. Театральность и музыка / Т. А. Курышева- М.: Сов. композитор, 1984 200 с.

179. Лабунская, В. А. Экспрессия человека: Общение и межличностное познание / В. А. Лабунская Ростов-н/Д: Феникс, 1999 - 608 с.

180. Лакост, М. Кандинский / М. Лакост.- М.: Слово, 1995 96 с.

181. Ландсбергис, В. В. Творчество Чюрлениса / В. В. Ландсбергис Л.: Музыка, 1975.- 280 с.

182. Лаул, P. X. Принципы формообразования в симфонических произведениях Дебюсси / P. X. Лаул // Дебюсси и музыка XX века- Л.: Музыка, 1983,- С. 39-64.

183. Леей, Д. Церебральная асимметрия и эстетическое переживание / Д. Леви // Красота и мозг: Биологические аспекты эстетики М.: Мир, 1995-С. 227-251.

184. Леви-Стросс, К. Культура как система: Из кн. «Мифологичные. Сырое и вареное» / К. Леви-Стросс // Семиотика и искусствометрия М.: Мир, 1972.- С. 25-50.

185. Лежнев, А. Борис Пастернак / А. Лежнев // Современники- М.: Круг, 1927.-С. 32-55.

186. Лигети, Д. Превращения музыкальной формы / Д. Лигети // Дьердь Лигети. Личность и творчество / Сост. и пер. Ю. Крейниной М., 1993-С. 182-191.

187. Линник, Ю. В. Мастер Фаворского света / Ю. В. Линник // Виктор Тихонович Черноволенко Петрозаводск: Святой остров, 1994 - 10 с.

188. Литература и музыка Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1975- 227 с.

189. Лихачев, Г. Д. Диалектика взаимодействия эстетического сознания и художественной культуры / Г. Д. Лихачев- Новосибирск: Изд-во НГАВТ, 1995.- 197 с.

190. Лонг, М. За роялем с Дебюсси / М. Лонг- М.: Сов. композитор, 1985.- 158 с.

191. Лосев, А. Ф. Музыка как предмет логики / А. Ф. Лосев // Форма. Стиль. Выражение,- М.: Мысль, 1995,- С. 405-603.

192. Лосев, А Строение художественного мироощущения / А.Лосев // Форма. Стиль. Выражение М.: Мысль, 1995- С. 297-321.

193. Лосева, О. В. Музыка и глаз: (О роли зрительного фактора в музыке XX века) / О. В. Лосева // На грани тысячелетий: Мир и человек в искусстве XX века.- М.: Наука, 1994,- С. 140-159.

194. Лотман, Ю. М. Внутри мыслящих миров: Человек текст - семиосфе-ра - история / Ю. М. Лотман - М.: Языки русской культуры, 1999 - 464 с.

195. Лурия, А. Р. Язык и сознание / А. Р. Лурия- Ростов-н/Д: Феникс, 1998.-416 с.

196. Магницкая, Е. А. Творческая интерпретация космоса / Е. А. Магницкая М.: РАМ им. Гнесиных, 1996 - 197 с.

197. Мазаев, А. Интегративное взаимодействие искусств и проблема массовых зрелищ / А. Мазаев // Виды искусства в социалистической художественной культуре М.: Искусство, 1984 - С. 41-70.

198. Мазель, Л. А. О системе музыкальных средств и некоторых принципах художественного воздействия музыки / Л. А. Мазель // Интонация и музыкальный образ М.: Музыка, 1965 - С. 225-264.

199. Мазель, Л. А. О чертах сонатной формы в сочинениях Пушкина / Л. А. Мазель // Муз. акад.- 1999.- № 2.- С. 5-7.

200. Майкапар, А. Е. Музыка у Пруста / А. Е. Майкапар // В сторону Пруста: (Моне, Дебюсси и другие).- М.: Художник и книга, 2001-С. 33-46.

201. Маклыгин, А. Л. Фактурные формы сонорной музыки / А. Л. Маклыгин//Laudamus.-M.: Композитор, 1992-С. 129-137.

202. Малларме, С. Кризис стиха / С. Малларме // Сочинения в стихах и прозе.-М.: Радуга, 1995.-С. 315-342.

203. Мальцев, С. М. Семантика музыкального знака: Автореф. дис. . канд. филос. наук/С. М. Мальцев-Вильнюс, 1981- 17 с.

204. Мамаев, А. А. Взаимодействие звука и цвета в творчестве А. Рембо и

205. B. Хлебникова / А. А. Мамаев // Взаимодействие искусств: Теория, методология, художественное образование: Материалы Междунар. науч.-практ. конф.-Астрахань, 1997,-С. 133-138.

206. Мамардашвили, М. К. Символ и сознание: Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке / М. К. Мамардашвили, А. М. Пятигорский.- М.: Языки русской культуры, 1999 С. 3-47.

207. Мандельштам, О. Э. Разговор о Данте // О. Э. Мандельштам «Полон музыки, музы и муки. ».- Л.: Сов. композитор, 1991- С. 93-106.

208. Мандельштам, О. Э. Слово и культура / О. Э. Мандельштам // Об искусстве М.: Искусство, 1995 - С. 202-206.

209. Манн, Т. Введение к «Волшебной горе» / Т. Манн // Собр. соч: В 10 т.- М.: Госполитиздат, 1960.- Т. 9.- С. 153-172.

210. Манн, Т. Письма / Т. Манн.- М.: Наука, 1975.- 463 с.

211. Манн, Т. Доктор Фаустус / Т. Манн М.: Республика, 1993 - 431 с.

212. Манькова, С. В. Феноменологические, функциональные и субстратные аспекты проблемы сознания: Автореф. дис. . канд. филос. наук /

213. C. В. Манькова Саратов, 1999 - 21 с.

214. Марков, В. Ф. О свободе в поэзии / В. Ф. Марков- СПб.: Изд-во Чернышева, 1994.- 368 с.

215. Марченко, В. Ю. Магическое мировоззрение Карлоса Кастанеды и проблема активности субъекта в философии / В. Ю. Марченко // Проблема сознания в свете междисциплинарных исследований Казань: КГТУ, 1997-С. 24-27.

216. Маслоу, А. Дальние пределы человеческой психики / А. Маслоу- СПб.: Евразия, 1997.-430 с.

217. Медушевский, В. В. Двойственность музыкальной формы и восприятие музыки/В. В. Медушевский// Восприятие музыки -М.: Музыка, 1980-С.178-194.

218. Медушевский, В. В. Интонационно-фабульная природа музыкальной темы: Автореф. дис. . д-ра искусствоведения / В. В. Медушевский М., 1984.-46 с.

219. Медушевский, В. В. Сущностные силы человека и музыка / В. В. Медушевский // Музыка. Культура. Человек Свердловск: Изд-во Урал. гос. унта, 1988.-Вып. 1.-С. 45-65.

220. Мелик-Пашаева, К. Красота соразмерностей / К. Мелик-Пашаева // Сов. музыка.- 1975.-№ 12.-С. 128-133.

221. Мелик-Пашаева, К. Пространство и время в музыке и их преломление во французской традиции / К. Мелик-Пашаева // Проблемы музыкальной науки М.: Сов. композитор, 1975 - Вып. 3.- С. 461-419.

222. Мельникова, Н. И. Фортепианное исполнительское искусство как куль-туротворческий феномен: Дис. . д-ра искусствоведения / Н. И. Мельникова-Новосибирск, 2002 307 с.

223. Мессиан, О. Техника моего музыкального языка / О. Мессиан.- М.: Греко-латинский кабинет Шичалина, 1994 124 с.

224. Минаев, Е. А. Музыкально-информационное поле в эволюционных процессах человечества: Автореф. дис. . д-ра искусствоведения / Е. А. Минаев.- М., 2000.- 22 с.

225. Музыка и незвучащее / Ред. Вяч. Вс. Иванова- М.: Наука, 2000327 с.

226. Музыкальная эстетика Германии XIX века: В 2 т.- М.: Музыка, 1981.-Т. 1.-415 с.

227. Мурзабекова, Ж. А. Арабески Клода Дебюсси: (К проблеме жанрового анализа) / Ж. А. Мурзабекова Алматы: Изд-во АГК, 1993 - 12 с.

228. Муриан, И. Ф. Борободур и типы архитектурно-скульптурного синтеза в средневековой Индонезии / И. Ф. Муриан // Синтез в искусстве стран Азии.-М.: Наука, 1993,-С. 110-122.

229. Муриан, И. Ф. К проблеме синтеза в искусстве стран Азии / И. Ф. Муриан // Синтез в искусстве стран Азии М.: Наука, 1993 - С. 9-23.

230. Мурина, Е. Б. Проблемы синтеза пространственных искусств / Е. Б. Му-рина М.: Искусство, 1982 - 192 с.

231. Набоков, В. В. Другие берега: Роман, рассказы / В. В. Набоков-Харьков: Фолио; М.: Аст, 1997.-463 с.

232. Назайкинский, Е. В. Музыкальное восприятие как проблема музыкознания / Е. В. Назайкинский // Восприятие музыки,- М.: Музыка, 1980-С. 91-111.

233. Назайкинский, Е. В. Логика музыкальной композиции / Е. В. На-зайкинский М.: Музыка, 1982.-319 с.

234. Назайкинский, Е. В. Звуковой мир музыки / Е. В. Назайкинский М.: Музыка, 1988.- 254 с.

235. Найко, Н. М. Отражение проблем творческого процесса в литературном наследии русских композиторов XIX первой половины XX века: Дис. . канд. искусствоведения / Н. М. Найко - Новосибирск, 2003 - 242 с.

236. Налимов, В. В. Непрерывность против дискретности в языке и мышлении / В. В. Налимов Тбилиси: Изд-во Тбил. ун-та, 1978 - 84 с.

237. Налимов, В. В. Спонтанность сознания. Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности / В. В. Налимов М.: Прометей, 1989,- 287 с.

238. Налимов, В. В. В поисках иных смыслов / В. В. Налимов М.: Прогресс, 1993.-261 с.

239. Налимов, В. В. Самоорганизация как творческий процесс / В. В. Налимов // Синергетическая парадигма: Нелинейное мышление в науке и искусстве.- М.: Прогресс-традиция, 2002 С. 144-149.

240. Налимов, В. В. Реальность нереального: Вероятностная модель бессознательного / В. В. Налимов, Ж. А. Дрогалина- М.: Мир идей, 1995 -432 с.

241. Некрасова, ИМ. О парадоксах синтеза: «Принцип остроумия» в современном искусстве / И. М. Некрасова // Науки о культуре шаг в XXI век: Сб. материалов ежегод. конф.-семинара молодых ученых - М., 2001.- С. 303-310.

242. Нигматуллина, Ю. Г. Методология комплексного изучения художественного творчества / Ю. Г. Нигматуллина- Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1983.- 104 с.

243. Никитенко, О. Б. Фонологические аспекты музыкального языка: Ав-тореф. дис. . канд. искусствоведения / О. Б. Никитенко Л., 1987 - 22 с.

244. Ниг^ше, Ф. Рождение трагедии из духа музыки / Ф. Ницше // Соч.: В 2 т.- М.: Рипол классик, 1997.- Т. 1.- С. 56-159.

245. Новицкая, Л. П. Психофизиологическое исследование эффективности воздействия музыки как сложного звукового сигнала: Автореф. дис. . канд. психол. наук / Л. П. Новицкая М., 1987 - 19 с.

246. Овсянников, А. А. Синестетическая фразеология в музыковедческих текстах Б. Асафьева / А. А. Овсянников // «Прометей»-2000: (О судьбе светомузыки: На рубеже веков).-Казань: Фэн, 2000 С. 123-126.

247. Овсянников, М. Ф. Искусство и капитализм / М. Ф. Овсянников М.: Искусство, 1979 - 343 с.

248. Оганов, А. А. Синестезия и синтез в искусстве: (Общее и особенное) / А. А. Оганов // Современный Лаокоон: Эстетические проблемы синестезии-М.: Изд-во Моск. ун-та, 1992.- С. 20-21.

249. Оливье Мессиан о звуке и цвете: Из бесед с Клодом Самуэлем // Homo Musikus: Альм. муз. психологии - М., 1994 - С. 75-84.

250. Орлов, Г. А. Древо музыки / Г. А. Орлов Вашингтон: Н. А. Frager; СПб.: Сов. композитор, 1992.-408 с.

251. Осгуд, Ч. Приложение методики семантического дифференциала к исследованиям по эстетике и смежным проблемам / Ч. Осгуд, Дж. Суси, П. Танненбаум // Семиотика и искусствометрия- М.: Мир, 1972 С. 278-298.

252. Павиленис, Р. И. Проблема смысла / Р. И. Павеленис- М.: Мысль, 1983.- 286 с.

253. Перевозский, Т. А. О едином понимании естественного языка и языка музыкальных текстов с позиций вероятностной модели смыслов / Т. А. Перевозский // Налимов В. В. Спонтанность сознания М.: Прометей, 1989.- С. 262-266.

254. Перельман, Н. Е. В классе рояля / Н. Е. Перельман.- СПб.: Борей, 1994.- 63 с.

255. Петренко, В. Ф. Основы психосемантики / В. Ф. Петренко М.: Изд-во Моск. ун-та, 1997- 400 с.

256. Платек, Я. Непобедимые ритмы: (Марина Цветаева) / Я. Платек // Верьте музыке-М.: Сов. композитор, 1989-С. 131-189.

257. Подземская, Н. Понятие «Bild» в формировании художественной теории Кандинского / Н. Подземская // Многогранный мир Кандинского .М.: Наука, 1998.-С.82-91.

258. Подуровский, В. М. Психологическая коррекция музыкально-педагогической деятельности / В. М. Подуровский, Н. В. Суслова М.: Владос, 2001.- 320 с.

259. Поэзия и музыка-М.: Музыка, 1973 302 с.

260. Пропп, В. Я. Морфология сказки / В. Я. Пропп- М.: Наука, 1969168 с.

261. Пруст, М. По направлению к Свану / М. Пруст М.: Худож. лит., 1973.-464 с.

262. Пруст, М. Под сенью девушек в цвету / М. Пруст М.: Худож. лит., 1976.- 555 с.

263. Пруст, М. Пленница / М. Пруст М.: Худож. лит., 1992 - 432 с.

264. Рабинович, Д. А. Портреты пианистов / Д. А. Рабинович М.: Сов. композитор, 1970 - 279 с.

265. Рагс, Ю. Н. Эстетика снизу и эстетика сверху квантитативные пути сближения / Ю. H. Parc - М.: Науч. мир, 1997 - 248 с.

266. Радионова, Т. Я. Интонация как категория эстетики / Т. Я. Радионова // Всесоюз. шк. молодых ученых «Свет и музыка».- Казань: Казан, авиац. ин-т, 1979.-С. 81-82.

267. Ракитов, А. И. Опыт реконструкции понимания Фридриха Шлейер-махера / А. И. Ракитов // Историко-философский ежегодник- М.: Наука, 1988.-С. 150-166.

268. Раппопорт, С. X. От художника к зрителю: Как построено и как функционирует произведение искусства / С. X. Раппорт М.: Сов. художник, 1978.- 237с.

269. Розеншилъд, К. К. Молодой Дебюсси и его современники / К. К. Розеншильд М.: Гос.муз. изд-во, 1963- 143 с.

270. Розов, М. А. Наука и литература: Два мира или один? / М. А. Розов // Альтернативные миры знания СПб.: РХГИ, 2000 - С. 80-101.

271. Рощина, Т. А. Исполнительская трактовка авторской концепции фак-турообразования: (На примере фортепианного творчества К. Дебюсси, М. Равеля, О. Мессиана): Автореф. дис. . канд. искусствоведения / Т. А. Рощина.- Киев, 1991.- 20 с.

272. Рубинштейн, С. JI. Бытие и сознание / С. Л. Рубинштейн М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1958.- 146 с.

273. Рудой, Ю. Г. Вероятностные модели в естественных и гуманитарных науках / Ю. Г. Рудой // Языки науки языки искусства- М.: Прогресс-традиция, 2000.- С. 180-184.

274. Рыжов, В. П. Информационные аспекты самоорганизации в искусстве / В. П. Рыжов // Синергетическая парадигма: Нелинейное мышление в науке и искусстве М.: Прогресс-традиция, 2002 - С. 157-171.

275. Савенко, С. И. Заметки о поэтике современной музыки / С. И. Савенко // Современное искусство музыкальной композиции- М.: МГПИ им. Гнесиных, 1979.- Вып. 79.- 136 с.

276. Савенко, С. И. Приключения в воображаемом пространстве: Заметки о творчестве Д. Лигети / С. И. Савенко // Сов. музыка 1987.- № 6 - С. 110-117.

277. Сагарадзе, Е. «Понимание», «смысл», «интерпретация» как категории философской герменевтики и их преломление в музыкознании второй половины XX века / Е. Сагарадзе // Приношение музыке XX века Екатеринбург. Урал. гос. консерватория, 2003- С. 193-220.

278. Самосюк, К Ф. Го Си / К. Ф. Самосюк,- Л: Искусство, 1978.-102 с.

279. Селяков, В. И. Некоторые вопросы динамики светомузыкального фильма / В. И. Селяков // Всесоюз. шк. молодых ученых «Свет и музыка».-Казань: Казан, авиац. ин-т, 1979 С. 67-68.

280. Сивков, И. В. Художественно-образная концепция Шенберга и ее развитие в творчестве Веберна и Булеза: Опыт интерпретации. Дис. . канд. искусствоведения / И. В. Сивков Новосибирск, 2002 - 356 с.

281. Силъман, Т. И. Проблемы языкового стиля Томаса Манна / Т. И. Сильман // Учен. зап. ЛГПИ им. Герцена,- Л., I960.- Т. 217-С.176-187.

282. Симонов, П. В. Темперамент. Характер. Личность / П. В. Симонов, П. М. Ершов,- М.: Наука, 1984.- 161 с.

283. Синцов, Е. В. Синергетические аспекты процессов художественного мышления / Е. В. Синцов // Синергия культуры: Тр. Всерос. конф.- Саратов: Сарат. гос. техн. ун-т, 2002 С. 85-88.

284. Скребкова-Филатова, М. С. Об организующей роли фактуры в современной музыке / М. С. Скребкова-Филатова // Современное искусство музыкальной композиции М.: ГМПИ им. Гнесиных, 1985 - С. 67-88.

285. Соколов, А. С. Константы индивидуальности / А. С. Соколов // Муз. акад.- 1992.- № 4.- С. 46-51.

286. Соколов, А. С. Музыкальная композиция XX века: Диалектика творчества: Автореф. дис. д-ра искусствоведения / А. С. Соколов.- М., 1992 43 с.

287. Соколов, О. В. О принципах структурного мышления в музыке / О. В. Соколов // Проблемы музыкального мышления- М.: Музыка, 1974-С. 153-177.

288. Соколов, О. В. О «музыкальных формах» в литературе / О. В. Соколов // Эстетические очерки М.: Музыка, 1979 - Вып. 5 - С. 208-234.

289. Соколов, О. В. Морфологическая система музыки и ее жанры: Автореф. дис. д-ра искусствоведения / О. В. Соколов М., 1995.- 39 с.

290. Соловьев, С. М. Изобразительные средства в творчестве Ф. М. Достоевского / С. М. Соловьев М.: Сов. писатель, 1979 - 352 с.

291. Стародубцева, Л. В. Метафизика лабиринта / JI. В. Стародубцева // Альтернативные миры знания СПб.: РГХИ, 2000 - 328 с.

292. Старчеус, М. С. Об инвариантных механизмах музыкального восприятия / М. С. Старчеус // Восприятие музыки М.: Музыка, 1980 - С. 166-177.

293. Султанова, Э. А. Феноменологический метод в исследовании сознания: Феноменология и классический буддизм: Автореф. дис. . канд. филос. наук / Э. А. Султанова.- М., 2001.- 22 с.

294. Тарасенко, О. А. Национальные истоки подсознательного в живописи Кандинского / О. А. Тарасенко // Многогранный мир Кандинского М: Наука, 1998.-С. 174-185.

295. Тасалов, В. И. Об интегративных аспектах взаимодействия видов искусства / В. И. Тасалов // Взаимодействие и синтез искусств- Л.: Наука, 1978.- С. 20-44.

296. Телъчарова, Р. А. Введение в феноменологию музыки / Р. А. Те-льчарова М.: Изд-во Владимир, гос. пед. ин-та, 1991- 214 с.

297. Теплое, Б. М. Психология музыкальных способностей / Б.М.Теплов-Л.: Изд-во Акад. пед. наук, 1974 335 с.

298. Титова, Т. О пространственно-временной модели восприятия одноголосия и многоголосия / Т. Титова // Восприятие музыки М.: Музыка, 1980.-С. 156-167.

299. Ткемаладзе, А. А. Проблемы эстетического познания: Автореф. дис. . д-ра филос. наук / А. А. Ткемаладзе Тбилиси, 1984 - 44 с.

300. Токарская, М. И. Развитие активности музыкального сознания: (На примере предмета «Музыкальная литература» в ДМШ): Автореф. дис. . канд. искусствоведения / М. И. Токарская М., 1996 - 14 с.

301. Толстой, В. П. XX век. Итоги и кануны / В. П. Толстой // Художественные модели мироздания. XX век: Взаимодействие искусств в поисках нового образа мира М.: Наука, 1999 - Кн. 2 - С. 1-21.

302. Толстых, В. И. Общественное сознание: Социальная природа, функции, формы / В. И. Толстых // Общественное сознание и его формы М.: Политиздат, 1986.-С. 19-70.

303. Трофимова, И. И. Индивидуальные различия: В поисках универсальных характеристик / И. И. Трофимова // Синергетика и психология: Тексты.- М.: Янус-К, 1999- Вып. 2- Социальные процессы-С. 83-89.

304. Турчин, В. С. Читая Пруста / В. С. Турчин // В сторону Пруста: (Моне, Дебюсси и другие).- М.: Гос. музей изобраз. искусств, 2001- С. 17-31.

305. Тюлина, С. В. Состояние звуковысотной системы в современной зарубежной музыке: (К. Штокхаузен, Д. Лигети: 1960-80 гг.): Автореф. дис. . канд. искусствоведения / С. В. Тюлина М., 1995 - 25 с.

306. Ульман, С. Семантические универсалии / С. Ульман // Новое в лингвистике.- М.: Прогресс, 1970,- С. 250-299.

307. Успенский, П. Д. В поисках чудесного / П.Д.Успенский.- СПб.: Изд-во Чернышева, 1992 522 с.

308. Успенский, П. Д. Новая модель Вселенной / П. Д. Успенский СПб.: Изд-во Чернышева, 1993- 560 с.

309. Ушицкая, О. У. Музыкальная теория и композиция второй половины XX века в контексте наук об искусстве: Автореф. дис. . канд. искусствоведения / О. У. Ушицкая.- М., 1992.- 23 с.

310. Федотов, В. М. Музыкальные основы творческого метода Чюрлениса /

311. B. М. Федотов Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1989 - 160с.

312. Федотова, Л. А. Модальный стиль гармонии Мусоргского: (На примере одной пьесы из цикла «Картинки с выставки») / Л. А. Федотова // Русская музыка XVIII-XX веков: Культура и традиции Казань: Казан, гос. консерватория, 2003.- С. 171-181.

313. Фейнберг, Е. Л. О музыкальной структуре стихотворения Пушкина «К вельможе» / Е. Л. Фейнберг // Поэзия и музыка- М.: Музыка, 19731. C. 281-301.

314. Филиппов, С. М. Искусство как предмет феноменологии и герменевтики: Автореф. дис. д-ра филос. наук / С. М. Филиппов М., 2003- 37 с.

315. Филиппова, Л. И. Эпистемологический анализ «сакрального видения» мира: (На примере творчества В.В.Кандинского): Автореф. дис. . канд. филос. наук / Л. И. Филлипова Якутск, 1996 - 21 с.

316. Флоренский, П. А. Строение слова / П. А. Флоренский // Контекст-1972,- М.: Наука, 1972,- С. 350-365.

317. Флоренский, П. А. Храмовое действо как синтез искусств / П. А. Флоренский // Вестн. МГУ. Сер. 7. Философия.- 1989.- № 2.- С. 51-65.

318. Флоренский, П. А. У водоразделов мысли / П.А.Флоренский.- Новосибирск: Кн. изд-во, 1991 184 с.

319. Флоренский, П. А. Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях / П. А. Флоренский М.: Прогресс,1993.- 324 с.

320. Фортунатов, Н. М. Архитектоника чеховской новеллы / Н. М. Фортунатов.- Горький: Изд-во Горьк. ун-та, 1975 110 с.

321. Фрейд, 3. Я и Оно / 3. Фрейд // Психология бессознательного М.: Просвещение, 1990.- С. 425-440.

322. Фрумкина, Р. М. Цвет, смысл, сходство: (Аспекты психолингвистического анализа) / Р. М. Фрумкина М.: Наука, 1984 - 175 с.

323. Фюман, Ф. Двадцать два дня или половина жизни / Ф. Фюман.- М.: Прогресс, 1976.-285 с.

324. Хакен, Г. Можем ли мы применять синергетику в науках о человеке? / Г. Хакен // Синергетика и психология. Тексты: Социальные процессы-М.: Янус-К, 1999.- Вып. 2.- С. 3-14.

325. Хаксли, О. Двери восприятия / О. Хаксли- СПб.: Петербург-ХХ1 век,1994.- 133 с.

326. Харитонов, В. В. Взаимосвязь искусств / В. В. Харитонов- Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. ун-та, 1992 148 с.

327. Хемингуэй, Э. Праздник, который всегда с тобой / Э. Хемингуэй // По ком звонит колокол. Праздник, который всегда с тобой М.: Правда, 1988-С.469-589.

328. Холл, К. С. Теории личности / К. С. Холл, Г. Линдсей- М.: КСП, 1997.-720 с.

329. Холопов, Ю. Н. К единому полю звука: «№. 2» Карлхайнца Шток-хаузена / Ю. Н. Холопов // Музыкальное искусство XX века: Науч. тр.- М.: МГК, 1975.- Сб. 9.- Вып. 2.- С. 132-140.

330. Холопов, Ю. Н. К проблеме музыкального анализа / Ю. Н. Холопов // Проблемы музыкальной науки-М.: Сов. композитор, 1985-Вып. 6-С. 130-152.

331. Холопова, В. Н. К проблеме музыкальных форм 60-70-х годов XX века / В. Н. Холопова // Современное искусство музыкальной композиции.- М.: ГМПИ им. Гнесиных, 1985.- Вып. 79.- С. 17-30.

332. Холопова, В. Н, София Губайдулина / В. Н. Холопова, Э. Рестаньо М.: Композитор, 1996 - 360 с.

333. Цареградская, Т. В. Время и ритм в творчестве Оливье Мессиана / Т. В. Цареградская М.: Классика XXI в., 2002 - 374 с.

334. Цивинская, Н. П. Проблемы высшего музыкального образования в разработках Б. Л. Яворского / Н. П. Цивинская // Психолого-педагогические проблемы высшего музыкального образования- М.: МГПИ им. Гнесиных, 1979,-Вып. 43.-С. 170-199.

335. Цоллингер, Г. Биологические аспекты цветовой лексики / Г. Цоллингер // Красота и мозг: Биологические аспекты эстетики М.: Мир, 1995,-С. 156-173.

336. Чащина, С. В. Концепция музыкальной длительности: На примере инструментального творчества Клода Дебюсси: Автореф. дис. . канд. искусствоведения / С. В. Чащина СПб., 2000 - 24 с.

337. Чередниченко, Т. В. Кризис общества кризис искусства: Музыкальный авангард и поп-музыка в системе буржуазной идеологии / Т. В. Чередниченко-М.: Музыка, 1985 - 191 с.

338. Шаймухаметова, Л. Н. Мигрирующая интонационная формула и семантический контекст музыкальной темы / Л. Н. Шаймухаметова М.: Гос. ин-т искусствознания, 1999.-311 с.

339. Шах-Азизова, Т. К. Синтетизм драматического театра / Т. К. Шах-Азизова // Взаимодействие и синтез искусств Л.: Наука, 1978 - С. 55-68.

340. Шевелева, С. С. Открытая модель образования: (Синергетический подход) / С. С. Шевелева М.: Магистр, 1997- 47 с.

341. Шелестова, Е. Н. О постановке проблемы «соощущений» в дальневосточной эстетике / Е. Н. Шелестова // Всесоюз. шк. молодых ученых «Свет и музыка».- Казань: Казан, авиац. ин-т, 1979 С. 92-94.

342. Шелестова, Е. Н. Субатомные мистерии микро- и мегамира как физическая реальность абстракционизма / Е. Н. Шелестова // «Прометей-2000»: (О судьбе светомузыки: На рубеже веков).- Казань: Фэн, 2000 С. 176-179.

343. Шендяпин, В. М. Синергетика и психология: (Аналитический обзор) /

344. B. М. Шендятин // Синергетический подход к моделированию психологических систем М.: Изд-во Ин-та психологии РАН, 1998 - С. 1-9.

345. Шептунова, И. И. Хаос и гармония: Проблема синтеза в искусстве Индии / И. И. Шептунова // Синтез в искусстве стран Азии- М.: Наука, 1993.-С. 79-99.

346. Шнитке, А. Г. Оркестровая полифония Д. Лигети / А. Г. Шнитке // Альфреду Шнитке посвящается: Из собр. Шнитке-Центра М., 2001- Вып. 2.-С. 12-17.

347. Шопенгауэр, А. Мир как воля и представление / А. Шопенгауэр // Собр. соч.: В 5 т.- М.: Моск. клуб, 1992,- Т. 1,- С. 37-394.

348. Штайн, К. Э. Гармоническая организация поэтического текста: Авто-реф. дис. . д-ра филол. наук / К. Э. Штайн СПб., 1994 - 39 с.

349. Штейнер, Р. Антропология и педагогика / Р. Штейнер- М.: Парси-фаль, 1997.- 125 с.

350. Штокхаузен, К. Дышать воздухом иных планет: (Интервью

351. C. Савенко) / К. Штокхаузен // Сов. музыка.- 1990.- № 10.- С. 65-68.

352. Штокхаузен, ^.Подобно свободной естественной науке.: (Интервью Л. Грабовского) / К. Штокхаузен // Сов. музыка 1990 - № 10 - С. 58-65.

353. Штокхаузен, К. Я с удовольствием приехал бы вновь в Москву: (Интервью С. Савенко) / К. Штокхаузен // Муз. акад.-1993- № 3 С. 51-55.

354. Эйзенштейн, С. М. Вертикальный монтаж / С. М. Эйзенштейн // Избр. произведения: В 6 т.- М.: Искусство, 1964- Т. 2 С. 189-269.

355. Эйзенштейн, С. Wie sag'ich's meinem Kind?!: Цвет / С. Эйзенштейн // Избр. произведения: В 6 т.- М.: Искусство, 1964 Т. 1- С. 525-537.

356. Эйзенштейн, С. М. Выступление на Всесоюзном творческом совещании работников советской кинематографии / С. М. Эйзенштейн // Избр. произведения: В 6 т.- М.: Искусство, 1964 Т. 2 - С. 93-131.

357. Эйзенштейн, С. М. История крупного плана / С. М. Эйзенштейн // Избр. произведения: В 6 т.- М.: Искусство, 1964 Т. 1- С. 502 - 510.

358. Эстетическое сознание и художественная культура: Проблемы взаимодействия Киев: Наук, думка, 1983 - 279 с.

359. Юнг, К. Об отношении аналитической психологии к поэтико-художественному творчеству / К. Юнг// Феномен духа в искусстве и науке-М.: Ренессанс, 1992.- С. 93-121.

360. Юнг, К. Аналитическая психология / К. Юнг- СПб.: МЦНК и Т «Кентавр» и др., 1994 136 с.

361. Якушевич, М. В. Синтез в искусстве Испании и его претворение в творчестве Ф. Гарсиа Лорки и М. де Фальи: Дис. . канд. искусствоведения / М. В. Якушевич Новосибирск, 2004 - 249 с.

362. Ямвлих. О пифагорейской жизни / Ямвлих // Античная музыкальная эстетика- М.: Музгиз, i960-С. 127-130.

363. Яроцинъский, С. Дебюсси, импрессионизм и символизм / С. Яроциньский- М.: Прогресс, 1978 232 с.

364. Argelander, А. Das Farbenhören und der synästhetische Faktor der Wahrnehmung.- Jena, 1927,- 124 S.

365. Arnold Schonberg Wassily Kandinsky. Briefe, Bilder und Dokumente einer ausergewöhnlichen Begegnung - Salzburg und Wien: Residenz Verl., 1980279 S.

366. Bergsten, G. Thomas Manns «Doktor Faustus».- Lund, 1963- 308 S.

367. Bloch, E. Uber das mathematische und dialektische Wesen in der Musik // Zur Philosophi der Musik- Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1974-S. 264-273.

368. Boehm, S. Licht Zeit - Klang: Musikaliche Latenzen in der Bildkunst // Musik und Kunst: Erfahrung - Deutung - Darstellung: Ein Gespräch zwischen Wissenschaften.- Mannheim: Palatium Verl., 2000 - S. 9-21.

369. Budde, E. Musik und Bilder // Musik und Kunst: Erfahrung Deutung -Darstellung: Ein Gespräch zwischen Wissenschaften. - Mannheim: Palatium Verl., 2000.-S. 1-8.

370. Bulhof, F. Transpersonalismus und Sinchronizität.- Groningen, 1966228 S.

371. Day, S. A comparison of true-synesthete and pseudo-synesthete composers // «Прометей-2000»: (О судьбе светомузыки: На рубеже веков).-Казань: Фэн, 2000.- С. 77-81.

372. Eggebrecht, Н. Н. Musikverstehen und Musikanalyse // Musik und Bildung.- 1979.-№ 11.- S. 150-154.

373. Eggebrecht, H.H Uber die Befreihung der Musik von Wissenschaft // Musik und Bildung.- 1980.- № 12.- S. 96-101.

374. Emrich, H. Bildung und Hyperbildung in intermodalen Wahrnehmung und Synästhesie / Zedier M., Schneider U. // Zeitschrift für Semiotik 2001 (Sonderheft Synästhesie).- Berlin, 2001- S. 3-7.

375. Georgi, S. «Wer mal etwas anderes, man konnte wenigstens zu jeder Musik etwas denken» / Hitscher А // Beitrage zur Musikwissenschaft. Berlin: Verl. Neue Musik, 1990.- H. 2,- S. 88-107.

376. Hormann, K. Wahrnehmungsbezogene Musikanalyse. Zürich: Wolfenbuttel, 1981.-76 S.

377. Hurte, M. Musik, Bild, Bewegung. Theorie und Praxis visueller Konvergenzen-Bonn: Verl. systematische Musikwissenschaft, 1982 199 S.

378. Jewanski, J. Synästhesie und Musik // Zeitschrift für Semiotik 2001 (Sonderheft Synästhesie).- Berlin, 2001.- S. 3-12.

379. Jewanski, J. Die Anfange einer Umwandlung von Melodien in Linien. Ein Beitrag zur Grundlagenforschung // Musik, Tanz und KunsttherapieGottingen: Hogrefe-Verl., 1997.-S. 159-164.

380. Kaden, C. Musiksoziologie.-Berlin, 1984.-347 S.

381. Karthaus, W. Die Musikalische Analyse // Die Musik.- 1928 / 29.-№ 21/1.-S. 264-271.

382. Kienscherf, B. Das Auge hört mit. Die Idee der Farblichtmusik und ihre Problematik beischpielhaft dargestellt an Werken von Alexander Skriabin und Arnold Schonberg. - Frankfurt am Main: Europaischen Verlag der Wissenschaften, 1996.- 307 S.

383. Kolneder, W. Visuelle und auditive Analyse // Wandel des Musikalischen Hörens.- Berlin, 1962.- S. 57-66.

384. Körner, K. Funkzionen, Zielrichtungen und Kriterien der Musikalischen Analyse // Schnittpunkte Mensch Musik. Regensburg: hrsg von R. Klinkhammer, 1985,- S. 205-208.

385. Kremer, J. F. Les preludes pour piano de Claude Debussi (en correspondance aves) // A la recherche du temps perdu de Marsel Proust Paris, 1966.

386. Mann, T. Mitteilung an die Literaturhistorische Gesellschaft in Bohn // Ges. Werke: In 12 B.- Berlin; Weimar: Aufbau Verl., 1956.- Bd. 12,- S. 330-345.

387. Marks, L. On colored-hearing synesthesia // Psychological Bulletin, 1975.- Vol. 82, №3.

388. Marks, L. The uniti of senses.- New York, 1978.- 74 S.

389. Mauer-Rosa, E. Das Grosse Tor von Kiev im Bild und in der Musik. -Musikerziehung.- 1971.- Bd. 24,- № 3.

390. Maur, Karin v. Vom Klang der Bilder München; London; New York: Prestel Verl., 1999.-129 S.

391. Maur, Karin v. Musikalische Strukturen in der bildenten Kunst des 20. Jahrhunderts // Musik und Kunst: Erfahrung Deutung - Darstellung: Ein Gespräch zwischen der Wissenschaften- Mannheim: Palatium-Verl., 2000-S. 22-50.

392. Motte-Haber, H.de la. Ist die Idee einer Kunstsynthese einlösbar? Unterschiede des Materials Gleichheit der Struktur // Musik und Kunst: Erfahrung

393. Deuthung Darstellung: Ein Gespräch zwischen der Wissenschaften - Mannheim: Palatium Verl., 2000.- S. 52-62.

394. Mund, F. Musikanalyse im Verständnis von Studenten der Musikwissenschaft // Beitrage zur Musikwissenschagt Berlin: Verl. Neue Musik-1990.-H. 2.-S. 137-145.

395. Musikunterricht Grundschule 1-4 Schuliahr einschlieslich Vorklasse: Lehrerband.- Mainz, 1978. 95 S.

396. Palm, A. Das visuelle Prinzip in der Musikerziehung // Kraus, 1968-S. 214-221.

397. Posner, P., Schmauks D. Synästhesie: Physiologischer Befund, Praxis der Wahrnehmung, künstlerisches Programm // Zeitschrift fur Semiotik- Berlin, 2000.-Bd. 24.-H. 1.-S.3-10.

398. Reichard, G. Language and Synästhesia / Iakobson R.,Werth E. // Word, 1949,- Vol. 5.

399. Reiner, O. Musikalische Graphik: Studien und Versuche über die Wechselbeziehungen zwischen Ton- und Farbharmonien.- Wien, 1925.

400. Richter, C. Höranalyse // Musik und Bildung.-1979.- №11.- S. 179-184.

401. Schawelka, K. «Zinnoberrot klingt wie die Tuba». Zu Wassily Kandinskys syhästhetischen Farbraum // Musik und Kunst: Erfahrung-DeutungDarstellung: Ein Gespräch zwischen den Wissenschaften-Mannheim:PalatiumVerl., 2000.- S. 59-70.

402. Schnebel, D. Musik zum Sehen // Musik und Kunst: Erfahrung -Deutung Darstellung: Ein Gespräch zwischen der Wissenschaften. - Mannheim: Palatium Verl., 2000.- S. 121-132.

403. Silz, W. Heiners Synäesthesia // Publications of the Modern Language Association of America 1942 - Vol. 57 - № 2.

404. Stockmann, D. Transkription//MGG-Basel: Kassel, 1979.-Bd. 16.

405. Sündermann, H. Zweierlei Musikalische Graphik // Neue Zeitschrift fur Musik.- 1967.-№ 10,- S. 417^20.

406. Sündermann, H. Ernst B. Klang Farbe - Gebärde. Musikalische GrafikWien: Verl. Anton Schroll, 1981.- 241 S.

407. Thiele, K. Möglichkeiten auditiven Analyse in der Arbeit mit Kindern. Eine Erkundungsuntersuchung // Beitrage zur Musikwissenschaft. Berlin: Verl. Neue Musik, 1990.-Heft 2.-S. 107-120.

408. Ullman, S. Romanticism and synaesthesia: a comparative stadi of sense transfer in Keats and Byron // Publications of the Modern Language Assotiation of America.- 1945.- Vol. 60.- № 3.

409. Utz, C. Neue Musik und Interkulturalität: Von John Cage bis Tan Dun. -Stuttgart: Franz Steiner Verl., 2002.- 186 S.

410. Wehnert, M. Musik als Mitteilung.- Leipzig, 1973,- 122 S.

411. Weiman, R. WeckselWirkung der Künste als historische und methologische Aufgabe // Weckseiwirkung der Künste- Berlin: Deutsche Akademie der Künste, 1970.- S. 25-30.

412. Wellek, A. Das Doppelempfinden h der Geistgeschichte // Zeitschrift für Ästhetik und allgemeine Kunstwissenschaft 1929- Bd. 14.

413. Wellek A. Zur Geschichte und Kritik der Synästhesieforschung // Archiv für die gesamte Psychologie 1931- Bd. 79.

414. Wellek A. Musikpsychologie und Musikästhetik- Frankfurt am Main, 1963.-391 S.

415. Werner H. Einführung in die Entwicklungspsychologie.- München, 1953 -67 S.

416. Zelinsky H. Der «Weg» zu «Blaue Reiter»: Zu Schönbergs Widmung an Kandinsky in die Harmonielehre» // Arnold Schönberg Wassily Kandinsky-Salzburg und Wien: Residenzverl., 1980,- S. 243-252.