Шарангский говор в системе марийских диалектов тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.22, кандидат филологических наук Утятин, Андрей Алексеевич

• Утятин, Андрей Алексеевич
• кандидат филологических наук
• 2006

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Утятин, Андрей Алексеевич

Предисловие.

Введение.

История изучения северо-западного наречия.

Формирование шарангского говора.

Подговоры шарангского говора.

1. Фонетические и морфологические особенности шарангского говора

1.1. Фонетические особенности шарангского говора.

1.1.1. Вокализм шарангского говора.

1.1.2. Гармония гласных.

1.1.3. Консонантизм шарангского говора.

1.1.4. Архаичные черты в фонетике шарангского говора.

1.2. Морфологические особенности шарангского говора.

1.2.1. Имя существительное.

1.2.2. Имя прилагательное.

1.2.3. Имя числительное.

1.2.4. Местоимение.

1.2.5. Глагол.

1.2.6. Остальные части речи.

Выводы.

2. Лексика шарангского говора с точки зрения употребления и происхождения.

2.1. Лексика шарангского говора с точки зрения пассивного и активного употребления.

2.2. Лексика шарангского говора с точки зрения ее происхождения.

2.2.1. Слова, общие для родственных языков.

2.2.2. Собственно марийские слова.

2.2.3. Заимствованные слова в шарангском говоре.

2.2.3.1. Тюркские заимствования.

2.2.3.2. Русские заимствования.

Выводы.

3. Лексика шарангского говора в сопоставлении с лексикой яранско-го, тоншаевского, йошкар-олинского, горного диалектов.

3.1. Слова, употребляющиеся только в шарангском говоре.

3.2. Слова шарангского говора, сходные со словами горного наречия.

3.3. Слова шарангского говора, сходные со словами йошкар-олинского говора.

3.4. Слова, сходные во всех сопоставляемых диалектах.

3.5. Слова, различающиеся по фонетическому оформлению в диалектах. 129 Выводы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Шарангский говор в системе марийских диалектов»

Диссертационная работа посвящена исследованию шарангского говора, который до настоящего времени не был предметом специального изучения. Исследование диалектов имеет важное значение для лингвистики, поскольку диалекты являются ценными источниками при изучении истории языка, а выявление в них фонетических и морфологических особенностей и лексических богатств способствует более полному представлению о том или ином диалекте.

К настоящему времени особенности и границы марийских наречий и говоров в основном установлены. Однако некоторые вопросы требуют уточнения, в частности, место шарангского говора в системе марийских диалектов.

Актуальность работы. Выбор темы диссертации продиктован необходимостью установления места шарангского говора в системе марийских диалектов, для этого рассматриваются фонетические, лексические, морфологические особенности говора. Диалекты в определенной мере могут участвовать в развитии литературного языка. И в настоящее время они переживают усиленный процесс нивелирования. Поэтому всестороннее изучение диалектов является одной из важнейших задач современного языкознания. Исследование диалектов имеет большое значение также для изучения истории языка и народа, его этногенеза, материальной и духовной культуры. Существующие исследования по марийской диалектологии, несомненно, имеют огромное значение, но на данном этапе не охватывают всей диалектной системы языка: отдельные диалекты и говоры остаются малоизученными, в том числе шарангский.

Цель и задачи работы. Целью исследования является установление места шарангского говора в системе марийских диалектов, анализ фонетических, лексических, морфологических особенностей говора в его современном состоянии. Для достижения поставленной цели ставятся следующие задачи:

1) рассмотрение истории изучения и формирования шарангского говора;

2) анализ фонетических, лексических, морфологических особенностей шарангского говора в современном состоянии;

3) выявление сходных и отличительных фонетических, морфологических и лексических особенностей говора в сопоставлении с яранским, тонша-евским, йошкар-олинским говорами и горным наречием.

Источниками исследования явились материалы и отчеты диалектологических экспедиций из научного рукописного фонда Государственного гуманитарного научного учреждения при Правительстве Республики Марий Эл «Марийский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории им. В.М. Васильева» (МарНИИЯЛИ); материалы, собранные автором и студентами русско-горномарийской группы отделения русской филологии историко-филологического факультета Марийского государственного университета во время диалектологических экспедиций в Шарангский и Тонкинский районы Нижегородской области в 2000 - 2005 гг.

Теоретической и методологической основой работы явились труды отечественных и зарубежных лингвистов, специалистов по диалектологии, общему языкознанию и финно-угроведению.

Методы исследования. Основным методом исследования является метод непосредственного наблюдения, позволяющий осуществить синхронный анализ фонетических, лексических, морфологических особенностей шарангского говора на современном этапе его развития. Кроме того при выполнении работы использовался метод анкетирования, а также сопоставительный и сравнительный методы.

Методика проведения работы. Сбор материала осуществлялся путем аудиозаписи разговоров с носителями говора, преимущественно старшего и среднего поколения, затем расшифровывался и транскрибировался на основе латинского алфавита с дополнительными знаками. При записи текстов на магнитофонную ленту применялись диктофоны.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

1) исследование ведется на новом, ранее не использованном диалектном материале;

2) дается анализ языковых явлений шарангского говора на уровне фонетики, морфологии, лексики;

3) впервые к диссертации прилагаются материалы к Словарю шарангского говора.

Практическая ценность. Материалы работы могут быть использованы при чтении лекций по марийской диалектологии, при разработке спецкурсов по проблемам диалектологии, лексики марийских языков, при написании учебников и пособий по диалектологии, а также при составлении сравнительного словаря марийских диалектов и при решении проблем исторической фонетики и грамматики марийского и родственных языков.

Структура и объем работы. Работа состоит из предисловия, введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы с сокращениями и шести приложений: 1) материалы к Словарю шарангского говора (116 стр.); 2) список марийских населенных пунктов в Шарангском и Тонкинском районах Нижегородской области; 3) знаки транскрипции, принятые в диссертации; 4) образцы диалектной речи шарангского говора (55 стр.); 5) список респондентов (10 стр.); 6) карта шарангского говора. Общий объем работы -356 стр.

Апробация. Результаты данного исследования сообщались на X Международном конгрессе финно-угроведов (Йошкар-Ола, 15-21 августа 2005 г.). По теме диссертации опубликовано:

1. Утятин, A.A. Северо-западное наречие в системе марийских диалектов / A.A. Утятин // сб. Игнатьевские чтения. Материалы докладов и выступлений на республиканской научной конференции (Козьмодемьянск, 1 апреля 2002 г.). - Йошкар-Ола, 2003. - С. 74-80.

2. Утятин, A.A. IUäpäHr говор (Шарангский говор) / A.A. Утятин // сб. Игнатьевские чтения. Материалы докладов и выступлений на республиканской научной конференции (Козьмодемьянск, 1 апреля 2003 г.). - Йошкар-Ола, 2003. - С. 196-199.

3. Утятин, А.А. Лексические закономерности шарангского говора / А.А. Утятин // сб. Игнатьевские чтения. Материалы докладов и выступлений на республиканской научной конференции (Козьмодемьянск, 1 апреля 2004 г.). -Йошкар-Ола, 2005. - С. 218-224.

4. Утятин, А.А. Кышты шаранга марынвла ылат (Современное расселение шарангских марийцев) / А.А. Утятин // У сем (Новый лад). - 2005. -№1.-С. 141-147.

5. Утятин, А.А. Шаранга марывлан роды-кылым анжыктышы ша-маквла (Термины родства шарангских марийцев) / А.А. Утятин // У сем (Новый лад). - 2005. - № 2. - С. 49-58.

6. Утятин, А.А. Шарангский говор в системе марийских диалектов / А.А. Утятин // Congressus Decimus Internationalis Fenno-Ugristarum (Joshkar-Ola 15.08.-21.08.2005): Summaria Acroasium in Sectionibus: Lingüistica: Pars II.

- Joshkar-Ola, 2005. - S. 158-159.

7. Утятин, А.А. Русские заимствования в шарангском говоре / А.А. Утятин // сб. Игнатьевские чтения. Материалы докладов и выступлений на республиканской научной конференции (Козьмодемьянск, 1 апреля 2005 г.).

- Йошкар-Ола, 2005. - С. 192-197.

8. Andrey Utyatin. Tatar borrowings in Sharanga dialect // XXII Международная студенческая конференция по финно-угроведению. Тезисы докладов.

- Йошкар-Ола, 2006. - С. 23.

9. Утятин, А.А. Шарангский говор в системе марийских диалектов / А.А. Утятин // Congressus Decimus Internationalis Fenno-Ugristarum (Joshkar-Ola 15.08.-21.08.2005): Lingüistica: Pars IV. - Joshkar-Ola, 2005.

Введение Основные понятия диалектологии и критерии определения диалектизмов и диалектных слов

Диалекты изучает особая наука - диалектология, «раздел языкознания, изучающий территориальные разновидности языка: диалектный язык и диалекты в их синхронном состоянии и историческом развитии» (РЯ: Энц 1998: 117). Диалектом называется «разновидность данного языка, употребляемая в качестве средства общения лицами, связанными тесной территориальной, социальной или профессиональной общностью» (ЛЭС 1990: 132).

Территориальные диалекты, как и литературный язык, имеют свою фонетическую и грамматическую систему и могут служить для говорящих на этих диалектах единственным средством общения.

В диссертации термин диалект носит нерасчлененный характер употребления и может применяться как для обозначения отдельного говора, так и их группы и целого наречия.

Основной единицей территориальных диалектов является говор. В.В. Колесов (Русская диалектология 1998), J1.J1. Касаткин (Русская диалектология 1989), H.A. Мещерский (Русская диалектология 1972) указывают, что говор представляет собой мельчайшую единицу диалектного членения языка. Однако ученые C.B. Бромлей (ИРД 1973), Р.И. Аванесов и В.Г. Орлова (Русская диалектология 1965), О.С. Ахманова (Ахманова 1966), И.Г. Иванов (Иванов 1981) одним из более мелких единиц диалектного дробления называют подговор.

Русские диалектологи выделяют группы говоров, куда входят несколько говоров, характеризующихся близостью основных языковых черт. Исследователи марийских диалектов группы говоров не рассматривают, однако Д.Е. Казанцев выделяет западную и восточную диалектные зоны (Казанцев 1985: 141). Зона может объединять весьма разнообразные говоры, иногда даже относящиеся к разным наречиям на основе общности нескольких признаков.

Под термином наречие в диссертации понимается самое «крупное подразделение языка, объединяющее группу говоров, связанных между собой рядом общих явлений, неизвестных другим говорам» (Ахманова 1969: 253).

В настоящей работе в зависимости от широты территориального охвата и общности или различий по определенному комплексу языковых черт при последовательном членении диалектного языка употребляются термины «подговор», «говор», «наречие», «диалектная зона».

Диалектные различия в области лексики могут быть непротивопос-тавленными и противопоставленными. В диссертации под непротивопос-тавленными различиями понимаются слова, которые имеются в одном диалекте и отсутствуют в словаре другого диалекта. О противопоставленном диалектном различии говорим в том случае, когда для обозначения одного и того же понятия, предмета, явления в разных диалектах употребляются разные слова или их формы.

Изучение диалектной речи выдвигает ряд проблем, имеющих вполне самостоятельное значение, не выходящее за пределы диалектологии и диалектографии. Одним из важных проблем является разграничение диалектизмов и диалектных слов, определение их характерных особенностей.

Надо отметить, что в русском и марийском языкознании наблюдаются различия при определении диалектных слов и диалектизмов.

В учебнике «Современный марийский язык. Лексикология» (1972) понятия «диалектизм» и «диалектное слово» не разграничиваются. В имеющихся словарях, кроме общенародных, помещены слова, встречающиеся лишь в отдельных говорах или наречиях. По этой причине иногда трудно определить, является ли слово общенародным или диалектным по употреблению» (СМЯ 1972: 109).

В русской диалектологии наблюдается разграничение понятий «диалектизм» и «диалектное слово».

В «Кратком справочнике по современному русскому языку» (под редакцией П.А. Леканта) дано определение: «Диалектизмы (от греч. dialektos 'диалект, говор') - характерные для территориальных диалектов языковые особенности, включаемые в литературную речь» (Касаткин, Клобуков, Ле-кант 1995: 14).

В «Справочнике по русскому языку» Д.Э. Розенталя термину «диалектизм» дано определение: «1. Слова из разных диалектов, нередко используются в языке художественной литературы со стилистической целью (для создания местного колорита, для речевой характеристики персонажей). 2. Фонетические, морфологические, синтаксические, фразеологические, семантические особенности, присущие отдельным диалектам в сопоставлении с литературным языком» (Розенталь 2003: 95).

В учебных пособиях по общей лексикологии диалектизмы рассматриваются по-разному. Например, Н.М. Шанский в книге «Лексикология современного русского языка» (Шанский 1964) отмечает, что «Слова диалектного характера принято называть диалектизмами, однако употребляются для их обозначения и другие термины: провинциализмы, областные слова и т.д. Лучше всего пользоваться наиболее распространенным термином - «диалектизмы», но с уточнением - «лексические» (Шанский 1964: 116).

От диалектизмов следует отличать диалектные слова. По-другому их называют «областными». Каждый диалектолог сталкивается с проблемой определения диалектного слова.

В «Словаре лингвистических терминов» О.С. Ахмановой дано определение: «Диалектное слово англ. dialect word. Слово, бытующее только в одном или нескольких диалектах данного языка и неизвестное в его литературном образце» (Ахманова 1969: 132).

Основным признаком диалектных слов является его употребление на ограниченной территории, «наличие у слова изоглоссы в пределах территории, которую занимает язык» (Филин 1961: 20). «Изоглосса (от греч. 1зоз -равный и £1оз8а - язык, речь) - линия на географической карте, ограничивающая территорию распространения отдельного языкового факта (фонетического, морфологического, синтаксического или лексического)» (РЯ: Энц. 1998: 147). Данное определение в настоящее время несколько устарело (об этом писал еще Р.И. Аванесов). Под изоглоссой надо понимать не только линии, но сами диалектные различия, которые наносятся на лингвистическую карту в виде различных значков.

Нельзя считать диалектными слова, известные литературному языку и обозначающие реалии деревенского быта или местной природы (яе-п'рк 'сени', ап 'овин',/,£<5а\ 'лапти'), специальные термины повсеместного распространения (термины ткацкого дела), разговорно-просторечную лексику. Все эти слова не ограничены локально в своем употреблении, не связаны с определенными группами говоров.

Во введении к «Словарю русских народных говоров» Ф.П. Филин диалектные слова характеризует следующим образом: «Диалектные слова по своему значению чрезвычайно разнообразны. Среди них имеются названия явлений живой и неживой природы, термины сельского хозяйства, скотоводства, охоты, рыболовства, всевозможных ремесел и занятий, бытовая лексика, слова с отвлеченными значениями и т.п. Однако, какого бы значения и происхождения ни было слово, оно, как правило, будет включаться в Словарь лишь в том случае, если его употребляют не повсеместно, если оно не является словом современного литературного языка» (Филин 1965: 5-6).

Наиболее приемлемой считаем классификацию диалектных слов, предложенную Ф.П. Филиным в «Словаре русских народных говоров»:

При отборе слов учитываются разные типы лексических диалектных отличий:

1) собственно словарные диалектизмы: а) слова, корни которых отсутствуют в литературном языке; б) слова, образованные от общенародных корней, но имеющие иные аффиксы и особые диалектные значения; в) слова с теми же корнями и значениями, что и в литературном языке, но в ином аффиксальном оформлении; г) слова с такими особенностями произношения, которые не являются элементами фонетических закономерностей и имеют "индивидуальный", лексикализованный характер;

2) семантические диалектизмы, т.е. слова, в своем оформлении ничем не отличающиеся от слов литературного языка, но имеющие в говорах особые значения, причем имеются в виду устойчивые значения, а не особенности употребления слова в контексте, которые не следует смешивать с устойчивыми значениями» (Филин 1965: 6-7).

История изучения северо-западного наречия

В марийской диалектологии выделяются четыре наречия: восточное, горное, луговое, северо-западное. Носители северо-западного диалекта проживают в районах Нижегородской и Кировской областей. Их предки несколько сот лет назад оторвались от основной массы марийцев, поэтому ис- * тория изучения северо-западного наречия тесно связана с проблемой изучения марийских диалектов.

Историю изучения марийских диалектов Д.Е. Казанцев подразделяет «на два периода: 1) дореволюционный и 2) советский» (Казанцев 1985: 11). Следовательно, в истории изучения каждого отдельного наречия можно выделить дореволюционный и советский периоды. В последнее время правомерно выделять современный период в изучении марийских диалектов.

Дореволюционный период изучения марийских диалектов

По словам Д.Е. Казанцева, «до Октябрьской революции изучением диалектов и сбором языкового материала на местах занимались отечественные и зарубежные ученые, практически не владевшие марийским языком» (Казанцев 1985: 11).

Первые сведения о нижегородских мари датируются XVI в. Главным образом это описания иностранных путешественников. Австрийиский дипломат и ученый С. Герберштейн (1486-1566), посетивший Нижегородское Поволжье в первой половине XVI века, писал, что «здесь находится восточная граница христианской веры. Живущий здесь народ, зовущийся черемисами, занимает значительную часть страны по сю сторону Волги до Суры. около Новгорода» (Герберштейн 1988: 134). Ученый отмечал, что поволжские марийцы именуются «верхние или горные», а «за Волгой на север» представлена другая этническая группа, «луговые» марийцы. Это отражено и на карте, составленной С. Герберштейном: территория проживания марийцев нанесена на обоих берегах Волги сразу же вниз от Н. Новгорода.

Хорошо известны свидетельства о нижегородских марийцах А. Олеа-рия (Эльшлегера) (1599-1671), немецкого дипломата и ученого, путешествовавшего по Волге в начале XVII века. «По сути, именно с А. Олеария начинается научное исследование, осмысление жизненного уклада и культуры марийцев. Ученый описывает марийские верования и обряды, связанные со священными рощами, много говорит о хозяйстве, об их жизненных представлениях» (Нижегородские марийцы 1994: 27). К сожалению, языковой материал в работах немецких ученых отсутствует.

Самые древние записи отдельных марийских слов или иногда выражений, представленных, к сожалению, в большинстве случаев в очень искажённом виде, были сделаны в конце XVII и начале XVIII веков. Этот период можно назвать периодом несистематического накопления фактического материала, главным образом, лексического характера. Языковые сведения, относящиеся к этому периоду, разбросаны в сочинениях самого различного содержания, а также в рукописных собраниях. Собирателями языкового материала были как отечественные, так и зарубежные ученые, путешественники, которые наряду с описанием жизни и быта, религиозных верований, различных обрядов и т.п. в своих сочинениях оставили и некоторый языковой материал.

В истории изучения северо-западного наречия важное значение имеют наблюдения Г.Ф. Миллера (1705-1783), участника Камчатской экспедиции, организованной Российской Академией наук. Жизнь и быт марийского народа путешественник изучал во время пребывания в Казани. Результаты своих наблюдений он обобщил в работе «Описание трех языческих народов в Казанской губернии, а именно: черемисов, чувашей и вотяков», опубликованной в 1756 году в «Ежемесячных сочинениях». В 1791 году, уже после смерти Миллера, данная работа вышла отдельным изданием на русском языке под названием «Описание живущих в Казанской губернии языческих народов, яко то черемис, чуваш и вотяков.». Миллеру были известны сочинения А. Олеария и других землеописателей, которые указывали на различие между горными и луговыми марийцами. По словам Г.Ф. Миллера, эти группы марийцев имеют особенности не только в быте и обычаях, но и говорят на разных диалектах. Автор пишет, что «Черемисы, которые живутЪ по правую сторону Волги и Кузмодемьянска, говорятЪ инымЪ нар!>Ч1емЪ, нежели т!>, которые жилища свои им£ютЪ по л£вую сторону, такЪ, что одни другихЪ вЪ рЪчахЪ и разуметь не могутЪ» (Миллер 1791: 27).

Как пишет Д.Е. Казанцев, «в «Описании» Г.Ф. Миллера не показаны расхождения между двумя марийскими наречиями. Позднее их установил X. Габеленц путем сравнения грамматики марийского языка 1775 года и перевода «Евангелия», сделанного в 1821 году» (Казанцев 1985: 13).

Материалы лингвистического плана более полного содержания датируются XVIII веком, когда Нижний Новгород становится одним из тех центров России, где начинается изучение марийского языка, культуры. Нижегородская духовная семинария, существовавшая с 1738 года, готовит священников из числа марийцев, которые, «как известно, стали авторами первых письменных памятников на марийском языке» (История литературы 1989: 3). «В XVIII - XIX веках были попытки создать литературные тексты на северозападном наречии» (История литературы 1989: 3).

В XVIII веке изучение марийских диалектов (в том числе северозападного наречия) было связано с составлением первых словарей и грамматик. Среди них следует отметить пятиязычный словарь Дамаскина, составленный, как пишет Н.И. Исанбаев, «в основном на материале горного и северо-западного наречий марийского языка» (Исанбаев 2003: 99).

Таким образом, языковые факты, сведения об особенностях марийских диалектов, несмотря на их краткость, отрывочность, были зафиксированы еще в XVIII столетии. Эти труды остаются важными источниками для развития марийского языкознания, хотя велись они бессистемно и на сравнительно невысоком научном уровне.

Значительную роль в изучении марийских наречий и говоров сыграл профессор Казанского университета, известный финно-угровед Михкель Веске. Он ездил в экспедиции для специального изучения марийских диалектов и ареалов их распространения. М. Веске доказал ошибочность утверждения, будто границей между горным и луговым наречиями является река Волга: «. думают, что Волга составляет границу между черемисскими наречиями, будто на горной или правой стороне Волги одно, а на другой или левой стороне другое наречие. Но один из результатов моих экскурсий в прошлое лето (1888 г.) в черемисском крае состоит в том, что упомянутое разделение совсем не верно: горное наречие распространяется далеко на запад черемисского края на луговой стороне Волги.» (Веске 1889: 1-2). Выходит, он посетил районы носителей северо-западного диалекта, но не выделил эту языковую общность в отдельное наречие и относил ее к западному (т.е. горному) наречию марийского языка: «К северу от упомянутого (горного - А. У.) наречия, в Яранском уезде Вятской губернии я нашел до сих пор еще неизвестное наречие, которое, хотя и отличается от горного наречия, все таки стоит к нему гораздо ближе, чем к наречию, на котором говорят к востоку от Яранского уезда, именно в Уржумском уезде Вятской губернии. Это наречие должно считаться говором горного наречия» (Веске 1889: 4). Наречие марийского языка, распространённое на территории Васильсурского, Козьмодемьянско-го, Макарьевского, Ветлужского и Яранского уездов, он назвал западным в противоположность наречию, на котором говорят жители Чебоксарского, Царевококшайского, Уржумского и других уездов. Язык этой группы марийцев назван им восточным.

Большая заслуга М. Веске состоит в том, что он сумел установить звуковые соответствия в западном и восточном наречиях: вост. ы - зап. ¿1 (кыл-мэ - кьпмы «мерзлый», нылыт - ньшьЬп «четыре»), вост. у - зап. ы (тул -тыл «огонь», лудаш- лыдаш «читать»), вост. р-зап. ¿1{вут - вьЬп «вода», вур - вьтр «кровь»).

По словам Д.Е. Казанцева, «в своем труде он говорит также об особенностях словарного состава и грамматики, но замечания исследователя по ним носят самый общий характер. Своеобразие лексики он усматривал в том, что слова, существующие в одном говоре, отсутствуют в другом» (Казанцев 1985: 18). Работа М. Веске представляет большой научный интерес и в настоящее время.

Немало сил и энергии по публикации текстов северо-западного наречия потратил венгерский ученый О. Беке. Среди 29 его информантов, военнопленных русской армии во время первой империалистической войны, 1 человек был из Ветлуги, пятеро - из Яранского уезда. О. Беке записал от них текстовый материал - произведения устного народного творчества различного жанра. На основе собранных им материалов и материалов предшествующих исследователей (Рамстедта 1902, Генетца 1889, Поркка 1895) он написал научный труд «Сзегегшзг пуеМап» (Веке 1911). В других работах (Веке 1934, 1939, 1951, 1957, 1961а, 19616) автор поставил цель не только собрать и издать собранные им материалы, но и систематизировать и распределить материалы по диалектам, а также исследовать их фонетику и морфологию. Заслугой О. Беке является то, что марийские гласные и согласные рассматриваются им на фоне исторического развития звуков финно-угорских языков, способствующих решению ряда проблем исторической фонетики. Недавно вышли 9 томов «ТзсЬегет1881зсЬе8 01а1ек1\уб11егЬисЬ> О. Беке (Веке 1997, 1997а, 1998, 1998а, 2000, 2000а, 2001, 2001а, 20016). Словарь подготовлен к изданию совместным трудом группы ученых: С.М. Веленьяк, Й. Эрдеди, Г. Бе-рецки, М. Кузнецовой. Книга издана Я. Пустаи. Словарь охватывает лексические особенности марийских диалектов, об этом информирует система помет, указывающая территорию распространения диалектных слов. Словарь может использоваться и при исследовании фонетической, морфологической и синтаксической системы марийских диалектов.

Таким образом, подводя итог деятельности зарубежных исследователей, следует сказать, что каждая их работа представляет ценный материал для изучения марийских диалектов, в частности северо-западного наречия.

Советский период изучения марийских диалектов

Более глубокое знакомство с северо-западным наречием марийскими языковедами начинается в конце 20-х годов XX века в связи с намерением представителей интеллигенции создать единый литературный язык для всех мари. Именно в этот период начались споры и прения о создании и функционировании двух марийских (горномарийского и луговомарийского) языков.

На III сессии Мароблисполкома (январь 1927 года), на X областной партийной конференции (декабрь 1927 года), на заседании языковой комиссии (июнь 1928 года) ставились вопросы создания единого марийского литературного языка.

С целью выяснения степени расхождения северо-западного диалекта от создаваемого литературного языка в августе-сентябре 1929 года была предпринята лингвистическая экспедиция, как пишет С.Г. Эпин, «в районы марийского населения, так наз. горного наречия. К таковым относятся районы Козмодемьянского и Юринского кантонов Маробласти, западная часть Иранского у. б. Вятской губернии и марийские районы Котельнического округа (быв. Тоншаевская и Ошминская волости Ветлужского уезда)» (Эпин 1931: 72).

С.Г. Эпин в своем отчете, опубликованном в сборнике «Марий илыш» (Эпин 1931), в качестве предварительного заключения по некоторым вопросам языка обозначил следующие моменты. В фонетическом отношении язык «пижемских мари» (так называет носителей тоншаевского говора) относил к западному, горному наречию. В нем выделяются гласные: ä, ы, о, у, э, и. Гармония гласных выдержана также, как во всем горном наречии почти полностью. С.Г. Эпин выявил гласный звук, средний между «у» и «о» оттенка, а также согласный «нт», совпадающий со звуком «н» яранских мари, но отличный от звука «н» южного говора горного наречия.

Начало систематического изучения и сбора фактического материала территориальных диалектов связано с открытием в 1930 году Марийского научно-исследовательского института (МарНИИ), после организации которого работа по изучению марийских диалектов принимает организованный и планомерный характер.

В 1934 году один из отрядов первой лингвистической экспедиции института под руководством В.А. Мухина направляется в пределы северозападного наречия. Одной из важных задач экспедиции было собирание материалов, характеризующих «моменты схождения и расхождения между луговым и горным языками и Ярано-Санчурским диалектом» (Мухин 1934: 115).

В.А. Мухин по материалам экспедиции пришел к весьма интересному заключению: «Касаясь вопросов расхождения и схождения фонетики Сан-чурско-яранского диалекта, горно и лугово-марийского языков, отряд установил следующие более важные факты: а) В фонетике вместо горных «ч» и «х» — «ц» и «к» {качкаш - кацкаш, пачаш — пацаш, хытыраш — кытыраш), в некоторых словах вместо «с» -«ш» {санчал - гианчал, сук - шук и т. д.), звук «н» имеется в Санчурско-яранском диалекте и в вариантах лугового языка (глубокий, задненебный звук) и горного (взрывчатый звук), гласные звуки вполне тождественны в этом диалекте с гласными звуками горно-марийского языка. Но имеются некоторые особенные средне-небные звуки, типа «ы» (соединения вариантов «ы» и «о»), родительного падежа вместо именительного. б) Сопоставление лексических материалов Санчурско-яранского диалекта с тождественными лексическими материалами лугово-марийского и горно-марийского языков дали следующие отношения: из общего количества слов 3625 (по словарю В. Васильева) сходных с луговыми словами 485 слов, с горными - 1866, сходных с луговыми и горными одновременно - 288, не сходных ни с луговыми, ни с горными 988; по словарю В. Шорина: сходны с горно-марийским языком - 74 %, понятных (для санчурско-яранцев) в контексте - 14 % и непонятных или отдаленно-понятных -12%. Таким образом по предварительным данным т.т. Эпина и Ярускина расхождение Санчурско-Яранского диалекта от лугового в лексическом отношении доходит до 13 %, и от горного - до 12 %, общий процент расхождения - 25 %, что дает, по мнению экспедиции, возможность выделить его в особый - северо-горно-марийский (санчурско-яранский) диалект» (Мухин 1934: 123).

Таким образом, в отдельный северо-горномарийский (санчурско-яранский) диалект В.А. Мухин предлагает включить речь жителей всех селений Санчурского района, левобережья речки Ярань, со включением Тохтаево и Ядычары из Яранского административного района. По словам В.А. Мухина, «далее этот диалект распространяется целиком на Кикнурский, Шаранг-ский, Шахуньский и Арбажский административные районы. Вновь присоединенные к Горно-Марийскому району селения Нежнурского и Шудогуж-ского сельсоветов в диалектологическом отношении ближе стоят к Санчур-ско-Яранскому диалекту. В таком же отношении находится и говор широко-кундышских марий» (Мухин 1934: 124).

Экспедиция имела чисто разведывательный характер, поэтому ее основной целью было обследование языковых особенностей марийцев данного района для того, чтобы в последующем приспособить для них литературный (луговой) язык и обеспечить школы учебниками на данном языке. По этому поводу В.А. Мухин писал: «До сих пор в районы распространения Санчур-ско-Яранского диалекта литература посылалась на лугово-марийском языке. Население эту литературу совершенно не получает, мотивируя тем, что язык этой литературы ему непонятен. Горно-марийская литература в эти районы совершенно не посылалась. Санчурско-Яранский диалект не употребляется даже в школах. Он является лишь бытовым языком» (Мухин 1934: 123).

Вопросы создания литературного языка, его доступности широким слоям населения требовали пристального внимания к северо-западному диалекту и, прежде всего, к его отличительным особенностям.

Следующая экспедиция в районы проживания северо-западных мари была организована в 1937 году. По материалам данной экспедиции М.П. Чхаидзе была написана статья «Язык марийцев Тоншаевского района Горьковской области (из итогов языковой экспедиции)» и опубликована в «Трудах МарНИИ» (Чхаидзе 1939).

Одним из основных разделов работы экспедиции было: выявление сходных и несходных слов у тоншаевского говора с горным и луговым литературными языками. В результате М.П. Чхаидзе утверждал: «В целом марийская речь в этих 4-х районах (Кикнурском, Яранском, Тужинском и Тонша-евском), со включением, по всей видимости, и речи марийцев Шахуньского района, образует самостоятельный диалект, тот диалект, который обычно называется западно-яранским. Установлено, что западно-яранский диалект примыкает больше к горно-марийскому языку, чем к лугово-восточному языку; но всегда отмечалось и значительное расхождение между западно-яранским диалектом и горно-марийским языком» (Чхаидзе 1939: 94).

Автор указывает на наличие в говоре редуцированных гласных й (межо ду о и у) и и (между б и у) в таких словах: «Тонш. МУРО или даже МОРО (в Кувербе), луговой МУРО, горный МЫРЫ, «песня». Тонш. КОШТО, луговой КУШТО, горный КЫШТЫ, «где». Тонш. ОНОКА, луговой УНЫКА, горный ЫНЫКА, «внук».

В разделе по морфологии указано полное сходство говора с горномарийским языком только в отношении личных местоимений.

М.П. Чхаидзе сделал вывод, что этот говор нельзя полностью отождествлять ни с горным, ни с луговым литературными марийскими языками.

В данной работе приводятся статистические данные сходных и несходных слов: «Из 370 слов, выбранных для анализа, совершенно сходных у тоншаевского говора с луговым литературным языком оказалось только 29 слов, т. е. 7,8 %. Сходных с луговым, но имеющих некоторые фонетические отклонения - 167 слов, т. е. 45 %. Таким образом, совершенно несходных с луговым у тоншаевского оказывается 47 % слов.

Сравнение с горно-марийским языком выявляет несколько иную картину. В словнике горно-марийских слов из 390 проверенных слов совершенно сходными с тоншаевскими оказались 204 слова или 52 %. Сходных, но с фонетической разницей - 130 слов или 33,5%. Совсем непонятных - 56 или 14,5%. Таким образом устанавливается следующий средний процент расхождений в словаре: тоншаевский расходится: 1) с лугово-восточным марийским языком в среднем на 50 %, 2) с горно-марийским - на 25 %. Эти цифры говорят о значительном расхождении тоншаевского говора с обоими литературными языками. При этом с горным он расходится в меньшей степени» (Чхаидзе 1939: 98).

Подводя итоги работе экспедиции, М.П. Чхаидзе приходит к выводу, что «марийцы Тоншаевского района должны снабжаться литературой на горномарийском языке, а не на лугово-восточном языке, как это делалось до сих пор» (Чхаидзе 1939: 99).

После Отечественной войны 1941-1945 годов институт ежегодно стал проводить экспедиции в различные районы компактного проживания марийцев. И в 50-х годах XX века начинается интенсивная разработка вопросов марийской диалектологии, в том числе и исследование северо-западного наречия.

В эти годы особенности говоров и наречий изучались для решения практических задач, связанных с составлением новых орфографических словарей горного и лугового языков, русско-марийского и марийско-русского словарей. В связи с идеей создания единого литературного языка участники экспедиций тех лет проверяли степень доступности произведений, вышедших на лугово-восточном наречии, представителями других диалектов. В те годы исследовались все особенности - фонетические, морфологические, лексические, синтаксические - местной речи.

В 1952 году была организована экспедиция МарНИИ по языку, фольклору и археологии. Экспедиция проводилась с 25 июня по 15 августа. В ней участвовало 10 человек, разделенных на группы по 2-3 человека и направленных по 4 маршрутам.

Первая группа - археологическая, вторая, третья и четвертая группы были лингвистическо-фольклорными. Маршрут 2 группы в составе A.A. Асылбаева, В.Ф. Рыбакова и В.А. Ефремова проходил по Санчурскому, Яранскому, Солобелякскому районам Кировской области и Оршанскому району МАССР (ныне Республики Марий Эл). Маршрут 3 группы в составе К.А. Смирнова, Л. Грузова и А. Черняева проходил по Санчурскому, Корля-ковскому, Кикнурскому, Яранскому, Пижанскому и Шурминскому районам Кировской области.

По собранным материалам A.A. Асылбаев опубликовал статью «Краткие итоги экспедиции МарНИИ 1952 года» (Асылбаев 1953). На основе наблюдений разговорной речи участники экспедиции отметили следующие особенности:

1) Примерно половина словарного состава марийского населения Санчурского, Корляковского, Кикнурского, Салобелякского и части Яран-ского районов Кировской области относится к горно-марийскому диалекту, а другая половина - к лугово-марийскому. Здесь звука ч нет, он заменяется звуком ц;

2) В языке марийского населения этой территориальной группы окончания горно-марийских слов ы, ы свободно меняются на е, о, о, например: пандо {палка), шапо (квас), тяце (сегодня);

3) Замена звука ч на ц характерна не только для горного наречия, но и для промежуточного диалекта, которым пользуется население, живущее 48 -48°30' восточной долготы (Марийская АССР расположена между 45°30' и 50° восточной долготы).

В результате опроса установлено, что значительная часть слов, помещенных в марийско-русском словаре, марийцам Санчурского, Кикнурского, Яранского и Салобелякского районов Кировской области не понятна.

Марийское население юго-западных районов Кировской области (Сан-чурского, Корляковского, Кикнурского, Яранского, Салобелякского и Южинского сельсовета Оршанского района Марийской АССР) книг и газет на марийском языке не читает, марийские дети родного языка и литературы в школах не изучают, начиная с первого класса, обучение ведется только на русском языке. Марийское население данной местности объясняет это положение тем, что им марийский литературный язык не понятен. Они сами себя в шутку называют «ни мари», «ни руш» (Асылбаев 1953: 274-276).

Данная экспедиция не ставила цели полного научного изучения диалекта. Она ограничилась только сбором материала для составления сравнительной грамматики наречий марийского языка и марийско-русского словаря.

В эти же годы перед исследователями встает проблема названия говоров: по какому признаку говоры и наречия получили и должны получать то или иное название. Чтобы разрешить данные проблемы и ответить на поставленные вопросы, в 1957 году была организована экспедиция. По собранным материалам Н.Т. Пенгитов опубликовал статью «Итоги марийской диалектологической экспедиции МарНИИ 1957 года» (Пенгитов 1958). По итогам данной экспедиции Н.Т. Пенгитов в луговом наречии выделил 3 говора -моркинско-сернурский, волжский и йошкар-олинский - и определил границы между ними. При описании горного наречия исследователь исходил из работы М. Веске и различал два говора: козьмодемьянский (или южный) и яран-ский (или северный). Професору Н.Т. Пенгитову также удалось более или менее показать общие особенности речи восточных марийцев.

Оценивая работы по диалектологии Н.Т. Пенгитова, можно сказать следующее: предложенную классификацию говоров лугового наречия в марийском языкознании ученые приняли (за исключением уржумского говора, к которому отношение исследователей различно).

Сомнение вызвал яранский говор, который Н.Т. Пенгитов называл говором горного наречия. По словам некоторых исследователей, яранский говор «специфических черт имеет все же больше, чем предполагал Н.Т. Пенги-тов» (Казанцев 1985: 21). Поэтому МарНИИ летом 1958 года организовал диалектологическую экспедицию в пределы Кировской и Горьковской (ныне Нижегородской) областей. Группа в составе Л.П. Грузова, И.С. Галкина и И.Е. Егорова в течение одного месяца работала в Шарангском районе Кировской (ныне Нижегородской) области и Тоншаевском районе Горьковской (ныне Нижегородской) области.

По мнению Л.П. Грузова и И.С. Галкина, речь тоншаевских и шаранг-ских мари почти совпадает с речью мари, живущих в Кикнурском и Тужин-ском районах Кировской области. Основные выводы они изложили в статье «Некоторые итоги диалектологической экспедиции МарНИИ 1958 года» (Грузов, Галкин 1960): «Если сравнивать ее с существующими, территориально близкими горным и луговым наречиями марийского языка, то обнаруживается, что нет достаточных оснований считать ее отдельным говором ни лугового, ни горного наречия. В ней, приблизительно, в равной мере сочетаются особенности обоих наречий. Жители этой местности в одинаковой степени как понимают горное и луговое наречия, так и не понимают их. Поэтому язык мари указанных районов, очевидно, следует выделить в особый диалект, куда можно включить также язык жителей Санчурского и часть Яран-ского районов Кировской области, возможно, также и других, что покажут дальнейшие исследования. Следует, однако, отметить, что этот диалект, который условно может быть назван северо-западным, не представляет собой цельной картины: в нем имеются отдельные говоры с характерными особенностями. Например, язык жителей Шарангского района по своим особенностям имеет уклон в сторону горного наречия. По мере же продвижения к Тоншаево и через Тужу в сторону Яранска элементы горного наречия постепенно уменьшаются и, наоборот, особенностей лугового наречия становится все больше и больше. Например, показателем множ. числа имен в речи мари Шарангского района является -вла, как в горном, в Тоншаевском районе наряду с -вла употребляется -шамыц, -шац, в Тужинском же районе отмечаются лишь -шамыц, -шац» (Галкин, Грузов 1960: 191).

Вслед за ними И.Е. Егоров, опубликовавший статью «Лексика северозападного наречия марийского языка» (Егоров 1961), отмечает, что «речь указанных марийцев (проживающих на территории Шарангского и Тоншаев-ского районов Нижегородской области. -А.У.) не относится ни к горному, ни к луговому и восточному наречиям, она занимает промежуточное положение между горным и луговым наречиями» (Егоров 1961: 146).

В своей работе И.Е. Егоров анализирует лексику северо-западного наречия и разделяет словарный состав диалекта на четыре группы: «1) слова, употребляющиеся только в лексике северо-западного наречия марийского языка; 2) слова, одинаковые со словами горного наречия марийского языка; 3) слова, одинаковые со словами лугового наречия марийского языка; 4) слова, употребляющиеся во всех наречиях марийского языка» (Егоров 1961: 146).

Общими словами, по мнению автора, для всех марийских наречий являются односложные слова финно-угорского происхождения, например: нер 'нос',уп 'волосы', шуй 'шея', муй 'мёд\уй 'масло' и др.

В последние годы XX века экспедиции в пределы проживания северозападных мари стали затухать, но нужно сказать, что проделана большая работа по изучению отдельных говоров наречия: написаны кандидатские диссертации (Иванов 1965, Тужаров 1966), напечатан ряд статей по отдельным говорам (Галкин 1981, Гордеев 1999, Иванов 1967а, 19676, Тужаров 1993 и др.), опубликованы обобщающие работы по диалектам Л.П. Грузова (Грузов 1964), Д.Е. Казанцева (Казанцев 1985), ИГ. Иванова (Иванов 1981).

Более полную характеристику северо-западного наречия дали профессора И.Г. Иванов и Г.М. Тужаров в книге «Северо-западное наречие марийского языка» (Иванов, Тужаров 1970), которая представляет собой первый выпуск из многотомной серии «Марийские диалекты». Эта книга написана на основе результатов обработки материалов, собранных авторами во время экспедиций в пределы данного наречия. Как пишут авторы, «монография не дает полного, всестороннего описания особенностей северо-западного наречия. .Здесь внимание авторов было обращено, главным образом, только на фонетику и морфологию как наиболее интересные и важные с точки зрения диалектологического изучения разделы» (Иванов, Тужаров 1970: 5).

С привлечением диалектологических материалов написаны фундаментальные труды по исторической грамматике И.С. Галкина (Галкин 1964, 1966), Л.П. Грузова (Грузов 1969).

Несмотря на проделанную работу, отдельные говоры северо-западного наречия изучены недостаточно полно. Вне поля зрения исследователей остался и шарангский говор, нет ни одной опубликованной работы, посвященной его лексическим особенностям.

Современный период изучения марийских диалектов

К настоящему времени особенности и границы наречий и говоров в основном установлены. Марийское языкознание выходит на новый этап своего развития. Изучению марийских диалектов и говоров и в настоящее время уделяется немалое внимание. Исследованием диалектов марийского языка продолжает заниматься МарНИИЯЛИ. Также в последние годы, на современном этапе развития языкознания, в частности диалектологии, изучением марийских диалектов и говоров занимается Марийский государственный университет. Студенты историко-филологического факультета отделения филологии каждое лето выезжают на диалектологическую и фольклорную практику по РМЭ и за её пределы, собирают большой материал. За десять лет существования русско-горномарийской группы материалы были собраны в Горномарийском, Юринском районах Республики Марий Эл; Шарангском, Тоншаевском, Тонкинском районах Нижегородской области; Кикнурском, .Иранском районах Кировской области.

Главная задача исследователей в настоящее время - обработка, систематизация собранного диалектологического материала. Актуальным в настоящее время является экспериментальное исследование данного материала, но за неимением достаточного количества специальной аппаратуры и материальных средств такое изучение является трудновыполнимым, по крайней мере, в настоящее время.

Конечной задачей должно стать издание научной работы или книги по всем диалектам марийских языков и справочных пособий.

Выводы

Историю изучения марийских диалектов подразделяют на два периода: 1) дореволюционный и 2) советский. В настоящее время правомерно выделить современный период.

В дореволюционный период изучением марийских диалектов занимались в основном зарубежные ученые, практически не владевшие марийском языком. С. Герберштейн, А. Олеарий, Г.Ф. Миллер указывали на различие между горными и луговыми марийцами.

М. Веске один из первых предложил назвать язык мари Яранского уезда Вятской губернии говором горного наречия.

Ю. Вихманн марийский язык разделяет на две большие группы: восточную и западную. К западной относит козьмодемьянский и яранский говоры.

После революции изучением марийских диалектов стали заниматься выходцы из мари. Интенсивная разработка вопросов марийской диалектологии была связана с решением практических задач. С целью выяснения степени расхождения языка марийцев Нижегородской и Кировской областей от создаваемого единого литературного языка стали организовываться лингвистические экспедиции.

Участники экспедиции 1929 года (руководитель - С.Г. Эпин) считали, что язык тоншаевских мари в фонетическом отношении «несмоненно является западным, горным наречием».

В.А. Мухин (руководитель первой экспедиции МарНИИ 1934 года) предложил выделить санчурско-яранский диалект в особый - северо-горномарийский - диалект.

М.П. Чхаидзе (участник экспедиции 1937 года) считал, что речь мари Кикнурского, Яранского, Тужинского, Тоншаевского, Шахунского районов образует самостоятельный, западно-яранский, диалект, который расходится с обоими литературными языками.

Экспедиция МарНИИ 1952 года (под руководством A.A. Асылбаева) установила, что в словарном составе марийсокго населения Кикнурского, Санчурского, Яранского районов половина слов относится к горному диалекту, а другая половина - к луговому.

Н.Т. Пенгитов (экспедиция МарНИИ 1957 года), исходя из работы М.Веске, при описании горного наречия различал два говора: козьмодемьян-ский (или южный) и яранский (или северный).

Это вызвало сомнение у ученых, поэтому организовывается экспедиция МарНИИ в 1958 году. Участники этой экспедиции (Л.П. Грузов, И.С. Галкин, И.Е. Егоров) впервые назвали язык мари Шарангского, Тоншаевско-го, Яранского, Кикнурского, Тужинского районов северо-западным наречием.

Таким образом, в отношении места северо-западного наречия в системе марийских диалектов существовало две точки зрения: одни считали его северным говором горного наречия, большинство же склонялись к тому, что данный диалект является особым наречием.

Однако многие исследователи (С.Г. Эпин, В.А. Мухин, М.П. Чхаидзе, A.A. Асылбаев и др.) отмечали, что марийцы данных районов должны снабжаться литературой на горномарийском литературном языке, а не на лугово-восточном марийском литературном языке.

В современный период изучения марийских диалектов основной задачей является систематизация и обработка собранных материалов и издание научных исследований по всем марийским диалектам на основе последних достижений техники.

Формирование шарангского говора

История расселения носителей шарангского говора

Язык и законы его развития можно понять лишь в том случае, если они изучаются в неразрывной связи с историей народа, с историей самих носителей. Вопрос об образовании марийских диалектов тесно связан с проблемой происхождения и расселения марийцев. Эта проблема включает в себя следующие вопросы: когда и где сложились марийцы, кто был их реальным предком. Эти вопросы не могут быть решены методами и данными одной отрасли знаний.

Применение комплексного метода, сочетания данных археологических, антропологических, диалектологических, этнографических, фольклорных и других исследований позволило добиться значительных успехов в восстановлении более или менее полной картины этнической истории марийского народа, в частности шарангских марийцев.

Накопленные факты свидетельствуют о том, что исконной землей для марийцев является Окско-Сурское междуречье, т.е. процесс этнического сложения марийцев происходил на правом берегу Средней Волги, а междуречье Ветлуги и Вятки - вторая, приобретенная, родина.

Как пишет Д.Е. Казанцев, «в начале н.э. Ветлужско-Вятское междуречье, заселенное в настоящее время марийцами, принадлежало предкам пермских народов. На Ветлуге продолжали жить остатки ананьинского населения. Бассейн Вятки занимали азелинцы» (Казанцев 1985: 35).

Впоследствии марийские племена стали двигаться к востоку от первоначального района обитания. Западные соседи - предки мордвы - стали называть их черемисами по территории их распространения.

Рассказывая о дальнейших движениях марийцев, Д.Е. Казанцев приводит слова О.Н. Бадера, который писал: «Мы полагаем, что образование древ-немарийских племен (цармис), от которых произошел современный марийский народ, восходит к первой половине 1 тыс. н.э. и связано с передвижением части правобережного населения в область левобережья». Идея О.Н. Ба-дера получила дальнейшее развитие в работах А.Х. Халикова и Г.А. Архипо-ва. Они считали, как пишет Д.Е. Казанцев, что «1 тыс. н.э. явилось временем разделения марийцев на две группы - горных и луговых» (Казанцев 1985: 37).

По имеющимся данным, именно переселения из правого берега на левый берег Волги стали определяющими факторами в формировании марийских диалектов, в том числе и шарангского говора.

Первое переселение марийцев на левый берег Волги происходило в начале II тыс. н.э.» (Казанцев 1985: 93). Так произошел раскол единой древ-немарийской народности.

Часть марийцев направилась на север по Ветлуге, небольшая часть пошла на северо-запад по Унже и ее притокам. «Бассейны Ветлуги и Унжи, конечно, не пустовали. В западных уездах Костромской губернии жили меря, бассейн Ветлуги, по всей вероятности, принадлежал обским уграм, к востоку от Ветлуги вся обширная территория оставалась праудмуртской» (Казанцев 1985: 94,153).

Из бассейнов Унжи и Ветлуги левобережные марийцы вышли на Вятку и спускались по ней, занимая прилегающие территории. Это заставило удмуртов уйти со своей территории. К XV в. почти все правобережье Средней и Нижней Вятки сплошь было заселено марийцами. Дальше марийское население с Вятки постепенно уходило в глубь края. Оно поднималось по правым притокам этой реки и осваивало земли современных Мари-Турекского, Мор-кинского, Новоторъяльского и Сернурского районов. Левобережная группа марийцев, расселявшаяся по правым притокам Вятки, постепенно сомкнулась с теми группами, которые двигались с юга, в основном из-под Казани, и смешалась с ними. Соседство с удмуртами, татарами и русскими отразилось в культуре местных марийцев.

Таким образом образовались 4 говора - малмыжский, уржумский, переходное звено между малмыжским и уржумским говорами составляет сар-даяльско-арборский говор, к западу от последних распространен моркинско-сернурский говор.

После ухода переселенцев значительная часть марийцев продолжала жить на правом берегу реки Волги. С XIII в. в районы, занятые ими, начали проникать булгары. Смешение последних с аборигенами края, по мнению ряда историков и языковедов, привело к образованию чувашского народа. Этот процесс завершился в основном к XVI в. К указанному времени основная масса правобережного населения перешла в бассейны левых притоков Волги. Именно к XIV - XVI вв. относится заселение лесного Заволжья. Одним из первых был освоен бассейн Илети, где сложился волжский говор.

Также население, переправившись через Волгу, ушло в бассейны Малой и Большой Кокшаги. Именно с событиями конца XV - начала XVI в. связывается освоение этих рек. В бассейне М. Кокшаги до прихода марийцев жили удмурты, которым пришлось оставить свои земли. Так, в 1584 г. в верхнем течении М. Кокшаги был образован Царевококшайский уезд в составе 8 волостей. Это были предки марийцев, говор которых в настоящее время называем йошкар-олинским.

Одновременно с бассейном М. Кокшаги осваивался бассейн Б. Кокшаги. В 1584 г. был учрежден Царевосанчурский уезд, куда вошло верхнее течение Б. Кокшаги, где жили переселившиеся марийцы. В XVII в. часть из них из бассейна Б. Кокшаги ушла на Пижму, здесь сформировался тоншаевский говор. А оставшиеся в верхнем течении Б. Кокшаги марийцы стали предками современных носителей яранского говора.

Вполне вероятным представляется тот факт, что предки шарангских мари после переселения на левый берег Волги, не стали продвигаться дальше на север, а стали осваивать бассейны рек Арда и Рутка. Это были поздними переселенцами с горной волжской стороны. Потом, как пишет Д.Е. Казанцев, «горные марийцы Заволжья, известные как кожла мары (букв, лесной мариец), с верхнего течения Рутки, а также с Ветлуги достаточно рано вышли на рр. Усту и М. Шарангу. Здесь сформировался шарангский говор, охватывающий территории двух - Тонкинского и Шарангского - районов Горьков-ской области» (Казанцев 1989: 18-19).

Также можно привести слова И.С. Галкина: «Позже, когда Марийский край оказался под властью монголо-татар (XIII век), а затем Казанского ханства (XV век), часть правобережного марийского населения, говорившая уже на особом диалекте, вновь переселилась в лесные просторы левобережья Волги и Ветлуги. Так постепенно образовалось северо-западное наречие марийского языка» (Галкин 2005: 44).

Таким образом, образование трех говоров, выделяемых учеными в настоящее время в составе северо-западного наречия, происходило обособленно. По словам И.Г. Иванова, «при сравнении особенностей шарангского и тоншаевского говоров обнаруживается заметная разница. В области лексики имеются довольно значительные расхождения. Речь тоншаевских марийцев почти ничем не отличается от яранского говора. Современные тоншаевские марийцы представляют собой ответвленную уже в позднейшее время часть более многочисленной группы, которая сейчас известна под названием яран-ских марийцев» (Иванов 1967а: 255-257).

Несмотря на обособленную жизнь, в языке и культуре шарангских мари сохранилось много черт, типичных для правобережной группы горного населения. Особую близость шарангский говор проявляет к левобережным говорам горного наречия. Это не удивительно, так как носители шарангского говора «генетически связаны с ардинско-руткинской группой горных марийцев. В речи шарангских марийцев явления, общие с тоншаевским и яранским говорами, распространились благодаря междиалектным контактам» (Казанцев 1985: 125). По словам самих носителей данного говора, они осознают свою близость с марийцами Воскресенского (где проживают чисто горные марийцы), Тонкинского районов Нижегородской области, Килемарского района Республики Марий Эл (в первую очередь - округи села Нежнур). Согласно рассказам местных жителей д. Типайки и д. Старые Край Вязовского с/с Тонкинского района, их предки пришли из бассейна р. Кундыш. Например, респондент Ващинова Нина Кирилловна, уроженка д. Старые Край рассказывает нам: to-lmâ kok azä-ßlä | i-paj | i^saßa-t'ej || ta-пэ tija-kte s/?nâ \ ta-rta pgôâryen | pü-уэ ka-rl¿nj.i | a-m^ pälz j nu kiïskâtz-nlän pitras | ij-esïli tzsœken ko-ôas | so-lam lâite-nM || rusla-zâ ma-nM t'ipa-jki \ ajnarla-zâ kuntésma-ri || ßi-0'imo t&nd to-lmM ku-ntâi у?сж | tenôâ-n ße-cm (Ст.Кр.) 'Пришли два брата, Ипай и Саватей. Они доехали до этого места, и у них сломались оглобли или дуга, я не знаю, ну куда им деваться, и решили остаться здесь, создали деревню. По-русски говорят Типайки, а по-марийски -Кундышмари. Видимо, они пришли со стороны Кундыша, с вашей стороны'. Другой информант, Краев Павел Николаевич, уроженец д. Старые Край, рассказал подобную же историю: brat bra-tlan kele-sä \ ajôa• та-nes \ ke-nä | ta-jyœskâI ato■ ijne-mnämpo-kten so-es | bol'e-zn'zz || on'i- zi-li najo-cen' horo-sem me-st'e | ku-ntâi \ reka- ku-ntâi \ tam l'i-pa rast'o-t \ pi-stz \ sa-ces säj mestä-stz ßel 11 nu-JÍ пэ-пэ I zna-cit I рока- ma-nes j pü-ymä a-кjjdôes | ke-äs t^]kä-Imä 11 keánzt c✠s ôoma-sn'im ska-rbom I so skoto-m I hal'e-ra i cuma- n'e kosnuélas' e-täßä w I V I W W / rotstßa- Il kuntzsma-re ma-rla ijna-nM \ ku-ntßs уэ-сэп to-lmM (Ст.Кр.) 'Брат брату говорит: «Айда, - говорит, - пойдем, в тайгу, а то и нас достанет, болезнь-то». Они жили на очень хорошем месте, Кундыш, река Кундыш, там липа растет, липа растет только на хорошем месте. Ну и они, значит, пока, говорит, не треснет наша дуга, будем идти. Они шли со всем домашним скарбом, со скотом, холера и чума не коснулись этого рода. И по-марийски называют Кундышмари, они пришли со стороны Кундыша'.

Можно предположить, что шарангские марийцы переселились с берегов рек Арда, Рутка, Кундыш. В немалой степени этому способствовало удобное географическое положение. Как известно, верхнее течение Б. Кундыша близко подходит к Рутке и Усте, в бассейне этих рек и проживают в настоящее время шарангские мари.

Таким образом, формирование шарангского говора происходило изолированно от двух других - яранского и тоншаевского - говоров северозападного наречия.

Современное расселение носителей шарангского говора

В настоящее время шарангские мари проживают в относительной изоляции не только от основной массы марийского населения, но и от соседних тоншаевских и яранских мари. В такой ситуации интересно проследить, как изменилось расселение и численность носителей шарангских мари.

Так, в 1958 году Марийский научно-исследовательский институт организовал диалектологическую экспедицию в пределы Кировской и Горьков-ской областей. Экспедиция в течение одного месяца провела работу в Ша-рангском районе Кировской области и Тоншаевском районе Горьковской области.

К сожалению, точная цифра численности марийцев по районам не указана, а только сказано, что «марийцев немало» (Галкин, Грузов 1960: 189). Учеными в Шарангском районе указано 20 марийских деревень: «в Черно-мужском сельсовете - Черномуж (Карем), Пайдушево (Церна), Качеево (Каци сола), Марс (Марс); в Шарангском сельсовете - Малая Шаранга (Изи Шаранг), Большая Шаранга (Кугу Шаранг), Заовраг Шаранга (Кыпныр), Выселок Троицкий (Кутыр), Макарково (Покшалныр); в Болыпе-руткинском сельсовете - Малая Рутка (Рыде сола), Большая Рутка (Кугу Рыде), Руде му-чаш (Самат); в Кушнурском сельсовете - Кушнур (Кушныр), Козлянур (Коз-лан сола); в Кугланурском сельсовете - Красный Яр (Икмежныр); в Щени-ковском сельсовете - Астанчурга (Аштан шынгы), Малая Уста (Изи Шта, по реке Шта); в Копаневском сельсовете - Тишка (Шия сола, русско-марийская); в Болыпе-Устинском сельсовете - Болыпе-Устинск (Кугу Шта), Цура (Цури)» (Галкин, Грузов 1960: 189).

Спустя полвека, по данным администрации Шарангского района и нашим опросам, картина существенно изменилась. Шарангские мари живут в следующих деревнях: в Черномужском сельсовете - д. Черномуж (Карем)" - 240 человек (все марийцы), д. Пайдушево (Церна) - 162 человека (все марийцы), д. Марс (Марс) - 8 (все марийцы); в Шарангском сельсовете - бывшие с. Шаранга, д. Малая Шаранга, д. Заовражная Шаранга объединились в р.п. Шаранга (Шаранга), который насчитывает всего 6578 человек (из них мари насчитывают примерно одну десятую части, которые живут в основном в Заовражье), д. Выселок Троицкий заброшен, д. Качеево (Каци) раньше был в составе Черномужского сельсовета, сейчас - в составе Шарангского, где проживают 66 человек (все марийцы), д. Макарята (Макаркывы) - 35 человек (мари 8); в Кушнурском сельсовете - д. Кушнур (Кушныр) - 424 человека (более половины русских), д. Козлянур (Козлан) - 196 человек (все марийцы); в Болъшеруткинском сельсовете - с. Малая Рутка (Изи Рыде) и д. Большая Рутка (Кого Рыде) объединились, население насчитывает 682 человека (половина русских), д. Рудомучаш (Рыдемуцаш) почти развалилась, там всего проживает 4 человека (марийцы); в Большеустинском сельсовете - с. Большеустинск (Кого Ышта) - 596 человек (половина русских), д. Чура (Цури) - 130 человек (все марийцы), д. Туманур (Туманыр) - 39 человек (более половины русских), д. Тишкино (Шийа) - 55 человек (марийцев 12); в Щенниковском сельсовете - с. Астанчурга (Астаншынгы, Аштаншынгы) - 187 человек (все марийцы), д. Малая Уста (д. Изи Ышта) -122 человека (все марийцы), с. Щенники (Щенник) - 214 человек (в том числе мари 47).

Раньше также марийскими были д. Кугланур (Кугланур) Кугланурско-го с/с, сейчас полностью русская (население 220 человек), д. Большой Рейч В скобках указывается марийское название населенного пункта. важ Шарангского с/с, сейчас там проживает 108 человек (из них мари только 6 человек), д. Малый Рейчваж Шарангского с/с, где сейчас население полностью русское (44 человека).

Таким образом, населенных пунктов с чисто марийским населением всего 8: д. Черномуж, д. Пайдушево, д. Качеево, д. Марс, д. Козлянур, д. Чура, д. Малая Уста, с. Астанчурга, из них только в двух - д. Черномуж и с. Астанчурга - марийский язык знает не только старшее поколение, но и среднее, частично младшее. Остальные - русско-марийские деревни, где русское население преобладает, с каждым годом количество людей, владеющих марийским языком, уменьшается.

По данным администрации Шарангского района, всего в районе проживает 13743 человека, из них русских - 11202 человека, марийцев - 2011, остальные - других национальностей: чуваши, цыгане и т.д. Таким образом, марийцы в Шарангском районе составляют седьмую часть населения.

В Тонкинском районе марийцы компактно проживают всего в двух населенных пунктах Вязовского сельсовета - в д. Старые Край (Ыштамычаш) и Типайки (Кундышмари, Типай) (из 87 имеющихся в районе). Они составляют лишь около 3 % населения района, однако 83 % из них - больше чем где-либо в Нижегородской области - считают, что хорошо владеют родным марийским языком.

В силу все тех же неправомерно проведенных границ области и районов тонкинские марийцы оказались в этнической изоляции. Совсем рядом, в нескольких километрах, марийские села и деревни Кикнурского района Кировской области, но туда нет дороги, примерно такие же затруднения при контактах с марийцами Шарангского района. Невольно появляется мысль о том, что марийские населенные пункты оказались на краю Тонкинского района случайно. Из истории можно узнать, что они принадлежали Яранскому уезду, а затем Кикнурскому району Вятской губернии и в 1929 году были переданы из него вместе с большой группой русских населенных пунктов в Тонкинский район. Там они оказались среди русского населения, а в Кикнурском районе Кировской области они находились в чисто марийском окружении.

Таким образом, находясь в относительной изоляции от основного марийского населения, шарангские мари сохранили немало диалектных и этнографических черт, типичных для правобережного населения горных мари.

Носители шарангского говора и горного наречия могут свободно общаться друг с другом, а речь луговых мари шарангские марийцы воспринимают труднее. На вопрос «Какими марийцами вы себя считаете?», «К какой группе марийцев вы ближе?» шарангские мари в шутку отвечают: «пеле руш, пеле мары», «мы являемся половинчиками», «мы половинчатые марийцы» или «мы козьмодемьянские мари».

Территория компактного проживания носителей шарангского говора

Шарангский район Большеруткинский с/с с. Бол. Рутка

Тонкинский район

Большеустинский с/с

Кушнурский с/с

Черномужский с/с

Шарангский с/с

Щенниковский с/с

Вязовский с/с д. Чура с. Большеустинск д. Тишкино д. Кушнур д. Козлянур д. Марс д. Пайдушево д. Черномуж д. Качеево р.п. Шаранга с. Астанчурга д. Мал. Уста с. Щенники д. Старые Край д. Типайки

Выводы

РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННА^ ьйВЛЙОТЕКА

Исторические и археологические факты свидетельствуют о том, что исконной землей для марийцев является Окско-Сурское междуречье, т.е. процесс этнического сложения марийцев происходил на правом берегу Средней Волги. А.Х. Халиков и Г.А. Архипов считали, что 1 тыс. н.э. явилось временем разделения марийцев на две группы - горных и луговых. Переселения с правого берега на левый берег Волги стали определяющими факторами в формировании марийских диалектов, в том числе и шарангского говора.

С XIII века начинается второе переселение марийцев на левый берег Волги и освоение бассейнов рек Малой и Большой Кокшаги. В бассейне Малой Кокшаги распространился йошкар-олинский говор.

В XVII в. небольшая группа марийцев ушла из бассейна Б. Кокшаги на Пижму, здесь сформировался тоншаевский говор. А оставшиеся в верхнем течении Б. Кокшаги марийцы стали предками современных носителей яран-ского говора.

Вероятно, что предки шарангских мари после преодоления Волги не стали продвигаться дальше на север вместе с другими в бассейны рек Малой и Большой Кокшаги, а осваивали бассейны рек Арда и Рутка. Это были поздние переселенцы с горной волжской стороны. Затем, как пишет Д.Е. Казанцев, «горные марийцы Заволжья, известные как кожла мары, с верхнего течения Рутки . вышли на рр. Усту и М.Шарангу. Здесь сформировался ша-рангский говор, охватывающий территории двух - Тонкинского и Шарангского - районов Горьковской области» (Казанцев 1989: 18-19).

Таким образом, образование трех говоров, выделяемых учеными в настоящее время в составе северо-западного наречия, происходило изолированно.

В настоящее время шарангские мари компактно проживают в 14 населенных пунктах Шарангского района и всего в 2-х - Тонкинского района Нижегородской области.

По нашим данным, всего в Шарангском районе проживает 13743 человека, из них русских - 11202 человека, марийцев - 2011, остальные - других национальностей. Таким образом, марийцы в Шарангском районе составляют седьмую часть населения. В Тонкинском районе марийцы составляют лишь около 3% от общего населения района.

Подговоры шарангского говора

Прежде чем приступить к анализу фонетических особенностей шарангского говора, необходимо сказать о подговорах шарангского говора. Можно выделить три подговора: черномужский, астанчургский и тонкинский.

Черномужский подговор распространен к югу от р.п. Шаранга и охватывает населенные пункты: р.п. Шаранга, д. Большая Рутка, д. Качеево, д. Козлянур, д. Кушнур, д. Марс, д. Пайдушево, д. Черномуж.

К северу от р.п. Шаранга располагается астанчургский подговор и охватывает населенные пункты: с. Астанчурга, с. Большой Устинск, д. Малая Уста, д. Тишкино, д. Чура, с. Щенники.

К тонкинскому подговору мы отнесли две деревни - д. Старые Край и д. Типайки - Вязовского с/с Тонкинского района, где проживают марийцы.

Между этими подговорами имеются различия и в фонетике, и в морфологии, и в лексике.

Фонетические особенности подговоров шарангского говора

Вокализм

В вокализме шарангского говора прежде всего следует отметить специфический состав гласных фонем, состоящий из 12 фонем (максимальное количество для марийских говоров и диалектов): а, а, /, е, и, и, о, д, э, э, 4" и.

Как видно, в шарангском говоре имеются фонемы, сходные с соответствующими фонемами горного наречия (а и а), но с другой стороны, имеются фонемы й и й, которых нет в горном, но наличествуют в некоторых говорах лугового наречия. В выделяемых подговорах в отношении состава и количества фонем нет отличий, но есть различия в звукосоответствиях, касающихся а » фонем а, е, а, а, и, й.

В определенных словах в черномужском подговоре на месте фонемы с астанчургского и Тонкинского подговоров может выступать фонема а, как в горном наречии, например: черн. а-гдэ- аст., тонк. е-гЬэ 'бедро', черн. ¡За-гуя - аст., тонк. /Зе-гуг 'почки', черн. та - аст., тонк. те 'мы', черн. Ш - аст., тонк. /е 'вы', черн. /Заг- аст., тонк. ¡Зег, черн. Ш-Ыш — аст., тонк. 1е-Ш§ 'выйти'.

Фонемы й и и распространены во всем шарангском говоре, однако в черномужском подговоре в некоторых словах вместо них выступают редуцированные эи э, например: черн. к?тй - аст., тонк. Ытй 'три', черн. 1гт -аст., тонк. 1ит 'снег', черн. 1ап - аст., тонк. 1мп 'имя' и др.

В отношении выступления других фонем в слове в подговорах различий нет.

Таким образом, шарангский говор имеет отличительные фонетические признаки, которые не характерны для других диалектов. В то же время в нем имеются особенности, сближающие его, в одних случаях, с горным наречием, в других случаях, с яранским и тоншаевскими говорами северо-западного наречия.

Морфологические особенности подговоров шарангского говора

В грамматике, в отличие от фонетики, имеются более существенные отличия в подговорах, которые в основном касаются местоимений и глагола.

Местоимения. В первую очередь следует сказать о личных местоимениях. В отношении оформления местоимений единственного числа нет никаких различий. Во всех подговорах шарангского говора выступают тж' 'я', /ж' 'ты', 'он, она, оно'.

В отношении личных местоимений множественного числа есть различия: в черномужском подговоре наряду та 'мы', Ш 'вы', п&пэ 'они' употребляются те 'мы', ¿е 'вы', п&пэ 'они', в астанчургском подговоре - те 'мы', /е 'вы', п?п2,от\ втонкинском подговоре-те 'мы', 'вы', ^пя'ош'.

Соответственно притяжательные местоимения будут следующими: черномужский подговор - та-тпап, те-тпап 'наш', Ш-тШп, (е-т(ап 'ваш', пгпт 'их', астанчургский подговор - те-тпап 'наш', te-mtàn 'ваш', п?пж 'их', тонкинский подговор - пе-тпйп 'наш', te-mtàn 'ваш', t?nzn 'их'.

Система глагола шарангского говора имеет свои особенности, особенно во временных формах.

В настояще-будущем времени личные окончания положительных форм такие же, что в луговом и горном наречиях. В отрицательном спряжении наблюдается различие: в черномужском подговоре, как и в горном наречии, глагол третьего лица множественного числа имеет окончание -ер: meêmnân ?nte ma-ri t^ârlàm n 'iyti• a-kjciep (Куш.) 'У нас теперь марийские рубахи никто не надевает'; ajd'et'a-fila mari-la a-kJcM&ep \ a-kjnâstep \ ru-sla ¡îe-le (Черн.) 'A дети по-марийски не разговаривают, не умеют, только по-русски'. В черномужском подговоре форма 3 л. мн. ч. образуется также сочетанием отрицательных слов а*уер, a*yet 'не' + основа глагола {méra-sâtâауе-р mâstâ(Пайд.) 'Петь-то не умеют').

В астанчургском подговоре форма 3 л. мн. ч. образуется сочетанием отрицательных слов a*yet, а-уер 'не' + основа глагола (perfii-zp nimaya-n' teye-n' pra-zn'ikzm aye-t po-yêj. '¿?(Аст.) 'В старину такого праздника не собирали'; pis sà-jjn sàtàje-nàj. '¿> \ t'epe-r' nima-m ауе-рjnâitâsâtâjàsazâ-t (М.Уст.) 'Очень хорошо гуляли, теперь не умеют и гулять').

В тонкинском подговоре данная форма образуется сочетанием отрицательных слов a-pet, a*yet 'не' + основа глагола {ajcpzzt^ftet jiin^spntàt | kûtâ-enâ-t afie-tjkert \ ktifier pààno-k jo-yen yo-ôes (Ст.Кр.) 'A сейчас ведь напьются, даже не могут говорить, на полу же растянется'; te-ntàn se-mm ' sp-гуэ aye-tjnan \ na-rno | eu-ri (Ст.Кр.) 'По-вашему «шыргы» не говорят, наверное, «чури»').

Парадигму отрицательной формы множественного числа настояще-будущего времени в шарангском говоре можно отобразить так: черн. аст. тонк. ana-jci ana-^ci ana-jci aSa-^ci ада-jci ада-jci a-kjoiep и aye-t, aye-pjci aye-t, aye-pjci afie-t, aye-t^ci

В говоре шесть форм прошедшего времени.

Положительные формы спряжения имперфекта в шарангском говоре совпадают с формами горного наречия и йошкар-олинского говора. От остальных говоров лугового наречия отличается форма 3 л. мн. ч.: шар., яр., тонш., горн, tol'e-fld, й.-ол. tol'e-fle - пуг. to-1'яс 'пришли'.

Перфект. В черномужском и астанчургском подговорах положительные формы перфекта имеют два варианта:

I. Ед. число Мн. число И. Ед.число Мн. число u-zmlam u-zznslna u-zmam u-zmna u-zmlat u-zpn^8a u-zmat u-zmta u-zm u-zmlM u-zm u-zmM

Например: aJia-ra fiojna- konci-tlen \ td-rkem to-lmlam (Тиш.) 'А потом война закончилась, я приехала домой'; briya-dzstp ro(3otaje-nam (Act.) 'В бригаде работала'; Ш' a-task£ ka-stmlatjnaj (Куш.) 'Ты в лес ходила что ли?'; jard-fjastJ afia-zj ko-len ( siro-tnzjftta (Тиш.) 'В Яранске мать умерла, сирот-ш>\^\]эда-1^допо ka-stmna | kofiora-jenMna \ ko-len апа-l (Аст.) 'Ходили в лаптях, хворали, не умерли'; a-tan ro-enMna \ oparinskij raj о-п ¿8 ka-st ml am (М.Уст.) 'Лес рубили, ходила в Опаринский район'; ta maya-n' sola-ska ka-staxMa (Шар.) 'Вы в какую деревню ходили?'; aka-mla \ aza-mla \ fise юдпы-je ко-1епШ \ ske-tzn ко-Зжат \ cda-m taje-nam (Б.Рут.) 'Сестры, братья, все родные умерли, одна осталась, всех похоронила'.

В тонкинском подговоре встречается только одна парадигма:

Ед. число Мн. число u-zmlam u-zmMna и-гжШ и-гжШа и-гж и-гжШ

В д. Кушнур Кушнурского с/с нами зафиксирована форма 1 л. мн. ч. перфекта, имеющая следующий вид: ка-кжжап 'мы ходили', ¡¡оке-пжап 'мы варили',р18я1е-пжап 'мы вязали' и др.

Отрицательные формы единственного числа перфекта во всех подговорах одинаковы: и-гж а-т£1 'я не видел', и-гж 'ты не видел', и-гж а-уМ 'он не видел'. Однако в черномужском подговоре встречается форма 1 л. ед. ч. типа: и-гжат а-уМ 'я не видел'. Например: $о}па- ¡Зеге-тап го^ае-пат \ tшe•n 'ш то-1о tшe•n 'жат \ ¡Ыжга^ рЯаге-пат а-уМ (Коз.) 'Во время войны работал, учиться-то учился, ни один не закончил'.

В отношении отрицательных форм множественного числа перфекта различия в подговорах проявляются только в форме 3 л., а формы 1 и 2 л. во всех подговорах одинаковы:

Множественно число черн. аст. тонк. и-г ж апа-£1 и-гж апа-^1 и-гж апа-^1 и-гж ада-^1 и-г ж ада-^1 и-2 ж ада-^1 и-гж ауе-Ы, ауе-ря1 и-гж ауе-¿Д ауе-р^ и-гж ауе^М

Например: а^яджг [За-г а БаИа-кМ па-1ж ауе-рМ (Куш.) 'А его потом не забрали в армию'; рег(И ага-кат te•r¡ke }йп а/Зе^р! \ как кягМ то\обо-Ца ¿Ш (Тип.) 'Раньше так водку не пили, как сейчас пьют молодые люди'; /?о/ш-¡Зге-тж ка-1гк(11а ясу ы-гп 'ш и-гж ауе^М (Щен.) 'Во время войны люди хорошей жизни не видели'.

Положительные формы прошедшего длительного I такие же, как в горном наречии, т.е. ¡¡о-Ьет 'я варил', ю-Нм 'ты варил', §о-На 'он варил', Боке-па 'мы варили', юНе-да ЗГэ 'вы варили', 'они варили', например: ре-г{Н ю-Ьет /Б'а-кужг ка-ска$ (Кач.) 'Раньше варила всякую еду'; stiks ka-fsta stem pu-ksat âl'â \ ра-fiâk stem pu-ksat âl'â (Б.Рут.) 'Кормили супом из гнилой капусты, кормили грибным супом'.

Отрицательные формы 1, 2, 3 л. ед. ч. и 1, 2 л. мн. ч. одинаковы с соответствующими формами горного наречия. В форме 3 л. мн. ч. наблюдаются различия в подговорах: черн. аст. тонк. a-kjsoltep âl 'â aye-t, aye-p so-ltâ âl 'э afie-t, aye-t so-ltâ âl 'â и aye-t, aye-p so-ltâ âl 'э

Например: fioJ3re-m'a fiojnbi- sa-nca-l u-ke \ su-kum a-kpu-ep âl'â(Коз.) 'Во время войны не было соли, много не давали'; pe-rfiiJ3et jun afie-t s^ntë âl'â\ pi-szzdjlet jti-ks2zûafie-t ke âl'âce-rkâskû(Ст.Кр.) 'Раньше ведь не напивались, не шли в церковь слишком пьяные'.

Прошедшее длительное II образуется из сочетания спрягаемой формы основного глагола в настояще-будущем времени и вспомогательного глагола. В черномужском подговоре в качестве вспомогательного глагола выступает глагол э-Imas (э-lmaks) или u'lmas (w'Imaks) 'было', в астанчургском и Тонкинском подговорах - глагол û'imas (w-lmaks) 'было', например: te-fie sose-tkà I zo-ja I mari- mârâfilâm pà-lâ âlmaks \ ko-len (Пай.) 'Вот соседка, Зоя, знала марийские песни, умерла'; k&zMj, a-tjcac âl'â| ajznà-mJiet kœckâna âlmas (Шар.) 'Сейчас и не ела бы, а тогда ведь ели'; mari-^ôen morôfia- ik ка-1¿к и-Ш filmas (Ст.Кр.) 'Мари и мордва были один народ'.

Плюсквамперфект I в шарангском говоре образуется сочетанием личных форм вспомогательного глагола ¿Has (w*Ias) в имперфекте и формы деепричастия на -п и одинаково во всех подговорах.

Плюсквамперфект II образуется сочетанием форм перфекта спрягаемого глагола и вспомогательного глагола â-lmas (э-lmaks) и w'Imas (w'Imaks). Как выше было сказано, форма перфекта в черномужском и астанчургском подговорах может быть двух типов, соответственно форма плюсквамперфекта II в этих подговорах может выступать в двух вариантах: 1) jМ&пэт иЫ

48 räje-nnä Pirnas (Act.) 'Мы убирали было лён'; 2) jaskarla-skß те yo-st'äa ka-stmäna itlmaks (Чура) 'В Йошкар-Олу мы ездили в гости'.

В тонкинском подговоре встречается только второй тип плюсквамперфекта II, например: ansa-bl'zp ßetlu-yäi ка-st mißt Pirnas ßbistupa-t' (Ст.Кр.) 'Ансамбль-то, ездили выступать в Ветлугу'.

Частицы. В употреблении части также наблюдаются различия по подговорам: если в деревнях астанчургского и Тонкинского подговоров употребляются послелоги боп(э) 'у', 'с', öök(a) 'к', например: k&zst p-lem ßi-фет öö-пэ (Act.) 'Сейчас живу у зятя'; äptä-пяп pßrte-näjl'ßpö-rtaskz \ äptä-nzz kuryßzes a-msa öö-kz (Тиш.) 'Заносили в дом петуха, петух-то бежит к дверям', то в деревнях черномужского подговора встречаются как боп(э), бок(э), так и боп(э), бок(э), например: mä-mnän öökp zßon'i-tlät \ hirurk zßon'i-tläs (Шар.) 'Звонят к нам, хирург звонил'; to-näJ3et cilä- ßo-l'Jk öo-пэ pö-römä (Б.Рут.) 'Дома ведь все у скотины вертимся'; patka-уЗ' to tßo-roy öon \ to kor-topka- öon I täßßrtäs öon (Б.Рут.) 'Пирожки то с творогом, то с картошкой'.

При выражении значения, чем совершается действие, или орудийного, инструментального значения, во всех подговорах шарангского говора выступает послелог боп, например: кп 'i-yäm pu-at ßx je-rjlän \ öäjyopro-buj täne-n 'ät | ma-Jöon tßme-n 'ät (Чура) 'Книгу дает на пять человека, и попробуй учиться, чем будешь учиться'; т&п'ап taßa-rjöon ro-en | ijco-len a-m^M (Чура) 'Меня рубил топором, и я не умерла'.

Лексические особенности подговоров шарангского говора

В лексике шарангского говора встречаются слова, которые употребляются в одном или двух подговорах и отсутствуют в другом или других. Например, в черномужском подговоре для выражения значения 'гриб' употребляется слово pa*ßdk (pa-ß^cßn poye-näj'ß {Черн.) 'Мы собирали грибы'), а астанчургском и тонкинском подговорах распространено слово ро'цкэ {po-tjk^k^zst и-ке (Аст.) 'Грибов сейчас нет').

Соответственно другие названия грибов с компонентами ра*рак и роч]ка будут различаться по подговорам: в черномужском подговоре kuepa-pak 'подберезовик', sapipa-pak 'подосиновик' (a-tastp sapipa-fiifcpm роуе-па | киерафэкгт роуе-па | cila- роуе-па (Пайд.) 'В лесу подосиновики собираем, подберезовики собираем, все собираем'); в астанчургском и тонкинском - kuepo*t]ka 'подберезовик' {pother 'o-zofiikjm marja-ska та-пжа | kue-marjaska та-пжа \ kuepo-tjkz ma-nM (М.Уст.) 'Подберезовики марйашка называем, куэмарйашка называем, куэпонкы говорят'), sapipo'tjka 'подосиновик' (<ajjo-tjkan | ро-фжг роуе-па | a-taz3 man u-l£ \ marja-skam | pother'o-zo^ik | sapipo-цкр | skalpo-rjkd (Act.) 'А грибы, грибы собираем, лес-то у нас есть, подберезовики, подосиновики, белые грибы'); в черномужском подговоре употребительно слово tumapa-pak 'дубовик', в астанчургском и тонкинском подговорах - tiimapo'tjka 'дубовик', если в черномужском подговоре распространено слово skalpa*Pak 'белый гриб', то в астанчургском и тонкинском подговорах - skalpo-tjka 'белый гриб'.

Для обозначения 'подберезовик' в астанчургском и тонкинском подговорах употребляются еще слова marja-ska (kpzzt ро-фжг и-ке \ marja-ska \ pother 'o-zofiik \ fia-ra jaksa-rfiuj \ po8osi-no[tikjto | serye-dzr \ kru-zz (Тиш.) 'Сейчас грибов нет, "марйашка" - подберезовик, потом "йакшарвуй" - подосиновик, сыроежки, грузди'); kue-marjaska (pother 'o-zoftikpm marja-ska та-пжа \ kue-marjaska та-пжа \ киеро-фр ma-nM (М.Уст.) 'Подберезовики марйашка называем, куэмарйашка называем, куэпонкы говорят'), в черномужском подговоре их нет.

Если в астанчургском и тонкинском подговорах для выражения значения 'подосиновик' употребляется слово jaksa-rPuj {тог po-yas ka-stJha | ро-фр po-yas | fs 'a-kij^n \jaksarfiu-jan \ sapipa-jk3\ sapipa-fizk \ krasnoyolo-j3ik | márjá-ska-pa-Pdk \ be-l¿jj yri-p \ lisi-ckfflá \ cdá• (Чура) 'Ходим собирать ягоды, собирать грибы, всякие: подосиновики, красноголовики, подберезовики, лисички - всё'), то в черномужском подговоре его не употребляют.

В тонкинском и в астанчургском подговорах - kePe-ka 'тыква' (j¿rá-n¿st¿> ka-pstan \pami-dor | o-yrec | ke(3e-ká | karto-pka м7/(Аст.) 'На грядке есть капуста, помидоры, огурец, тыква, картофель'), а в черномужском подговоре - слово ki'Iak (tbvkf3án smte-ná | marla-zp ki-lák (Черн.) 'Мы сажаем тыкву, по-марийски килак').

В астанчургском и тонкинском подговорах употребляется слово ii-pat О пахта' (ка-скжа só-гяп | ndrye-mszm | üm \ ü-f3üt ko-Ses \ kü-t¿m ta-г ¿к prostok¡3a-s¿? li-es (Аст.) 'Едим молоко, сметану, масло, остается пахта, "кутым тарык" будет простокваша'), в черномужском подговоре - слово отеп 'пахта' {üm s^skzt dék \ ko-Ses /За-ra pahta• | mari-lá ó-ren ma-nzt (Кач.)

После того как бьют масло, остается потом пахта, по-марийски говорят брен').

В астанчургском и тонкинском подговорах употребляется слово pa-ras 'кошка', а в черномужском - ko-t'i 'кошка'.

Выше перечисленные примеры отражали сходство астанчургского и тонкинского подговоров и различие черномужского подговора.

Есть такие слова, которые отражают сходство черномужского и астанчургского и отличие от них тонкинского подговора. Например, в тонкинском подговоре распространено слово o-pial 'лавка для сидения' {pó-rt¿$td ó-f3ld[3la s?ncat т.Кр.) 'В доме стояли лавки для сидения'), в астанчургском и черномужском подговорах - o-ipal 'лавка для сидения' {ó-l[3d[3la ra-n'se ku-zéfilá ulmakse-ridt (Б.Уст.) 'Лавки для сидения раньше были длинными').

В тонкинском подговоре употребляется местоимение ne'innan 'наш' {rie-mnán ese- n'icefio- ?lát | sa-méj küyü- sor | [3ot Soja-rkéffla zaraba-tbi¡3ajat /3?csüSp I ku-tsüSd | sz-msüSp (Ст.Кр.) доел. 'У нас еще ничего живут, самый высокое молоко, вот доярки зарабатывают пятьсот, шестьсот, семьсот'), в ас-танчургском и черномужском - mcmnan 'наш' (те-тпап &1'эпэ1 д'е-t'á (Чу-ра) 'У нас было четверо детей').

В астанчургском и черномужском подговорах употребляются слова

Pencabas 'венчать, обвенчать' (icá-já | tácá-t ¿Яефэ | fienca-ja (Act.) 'Крестит, и сегодня были, венчает'), Pencaja-Itas 'венчаться, обвенчаться' {sii-án to-les | molodojfila fiencájá-ltzt \ fie-псЖяп ci-kta (Act.) 'Свадьба приезжает, молодые венчаются, венки надевает'), а тонкинском подговоре - слова meneabas 'вено чать, обвенчать' (mencáját | ik imn 'i-es to-lM mz?t]kes (Ст.Кр.) 'Обвенчают, обратно едут в одной телеге'); mencaja*Itas 'венчаться, обвенчаться' (,aJ3a-ra^uz mencajá-ltM (Ст.Кр.) 'А потом уж венчаются').

Можно найти примеры, когда для выражения одного значения в трех подговорах употребляются разные слова или слова, отличающиеся друг от друга звуковым оформлением, например: в астанчургском подговоре употребляется слово norye-msa 'сметана' (ка-скжа só-гят | ndrye-mszm | üm | ü-fi/A ko-Ses | kü-tpm tar¿k prostokfia-sd Ives (Act.) 'Едим молоко, сметану, масло, остается пахта, "кутым тарык" будет простокваша'), в тонкинском -norye-msa 'сметана' (norye-msz smeta-nz li-es (Тип.) 'Норгемшы - это сметана'), а в черномужском подговоре - paipai 'сметана' (ma-nzjém ppstem fiadesazo-k \ fiara t?sk¿ трпр^доп fidfiá-l¿m (Пайд.) 'Манную кашу кладу еще вечером, потом туда яйцо со сметаной').

В астанчургском подговоре для выражения 'икра' употребляется слово moTtma, в тонкинском - noTtma, в черномужском - mo'rtn'a.

Много вариантов встречается среди названий животных, растений. Например, в астанчургском и тонкинском подговорах в значении 'заяц-беляк' употребляется выражение a*tэ шбтеп, в черномужском подговоре - os шбтеп, а для обозначения 'зайца-русака' во всех подговорах употребляется слово шбтеп.

В тонкинском и астанчургском подговорах для обозначения 'брусники' употребляется слово тр'й'сэх, в черномужском подговоре - киуирб'сзг, а для обозначения 'клюквы' в астанчургском и тонкинском подговорах - слово киуирб'сэг (или просто рб*сэх), в черномужском подговоре - ¡г1р6'сэт.

В значении 'щавель' в астанчургском и тонкинском подговорах употребительно слово §апса1а'п§и§а, в черномужском подговоре - варви'ба.

Таким образом, анализ фонетических, морфологических и лексических особенностей шарангского говора позволяет нам выделить в его составе три подговора: черномужский (очень близок с левобережными говорами горного наречия), астанчургский и тонкинский.

14

Заключение диссертации по теме «Языки народов зарубежных стран Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии», Утятин, Андрей Алексеевич

Выводы

Определяющим в 3-ей главе является решение вопроса о соотношении лексики шарангского говора с лексикой яранского, тоншаевского, йошкар-олинского говоров и горного наречия.

В словарном составе шарангского говора можно выделить слова, употребляющиеся только в данном диалекте, например: tâ-làs 'оспаривать', sà-ymàs 'капризничать', ки-гок 'густой, плотный', sâôârma 'бубенцы' и т.д. Из 1285 сопоставляемых слов нами выявлено 20 единиц (1,6%), которые употребляются только в шарангском говоре.

В лексическом составе шарангского говора значительное место занимают слова, характерные для горного наречия, например: pa-t'kas 'капать', cas 'счастье', sapsu-ôâ 'щавель', yi-sàn 'о' и др. В собранных материалах выявлено 15 единиц (1,2%) от общего количества.

Много слов шарангского говора совпадают со словами йошкар-олинского, яранского, тоншаевского говоров, например: jerj 'человек', jo-yâ 'лентяй', kolo-tka 'гроб', ки-е 'берёза', o-jlas 'говорить', ре-1еп 'рядом, с' и др. В собранных материалах выявлено 17 словарных единиц (1,3%).

В лексике шарангского говора можно выделить большую группу слов, сходных во всех названных диалектах: в горном наречии, яранском, тонша-евском, йошкар-олинском говорах. В основном это односложные слова, являющиеся исконно марийскими. Они представлены во многих лексико-тематических группах: слова, связанные с анатомией человека: fiuj 'голова', ko-rmâi 'кулак', kit 'рука', tup 'спина', пег 'нос'; названия животных и птиц: иг 'белка', pi 'собака', tu-na 'тёлка', ku-rnéz 'коршун'; слова, связанные с местностью: гок 'земля', sun 'глина', кир 'болото', lap 'низина', el 'родина, местность' и др. Подобных слов выявлено 47 единиц (3,7%) от общего количества.

В словарном составе шарангского говора можно выделить слова, характерные для яранского, тоншаевского говоров, но отсутствующие в горном и йошкар-олинском диалектах, например: гса^ш 'крестить', кй-та/За 'крёсто ная мать', /са-тШ'а 'крёстный отец', й-рм (й-/3й) 'пахта\jaksa-rpuj 'подосиновик'.

Самый большой пласт в лексике шарангского говора занимают слова, известные во всех названных диалектах, но отличающиеся по своему фонетическому оформлению, например: шар. горн. ТОНШ. яр. й.-ол. отец а-Га а-га а-га а-га- аГа- отец а-ра а-ра а-ра а-ра ара- мать э-г а э-г а э-г а э-г а 1га старший брат

О О §э-раг (§и-рйг) §а-раг в о БЙ'рЙГ о с §й-рйг §й-раг волынка

Ш-Ш (1е-Ш) 1а-ш 1е-Ш§ 1ек1а§ выходить ра-са§ ра-са§ ра-са§ ра-са§ роса-§ открывать а§эпйта§ а§эп1а-га§ а§эп1а-га§ азапй-газ а§ап8ага-§ вспоминать рбт8а§ рбт5а§ рб-г8аЗ рб-г8а§ р6г8а-§ возиться

В собранных материалах подобные слова занимают около 95% от общего количества; расхождение шарангского говора от вышеназванных диалектов составляет более 5%.

Таким образом, многие слова шарангского говора совпадают в звуковом оформлении со словами яранского и тоншаевского говоров, фонетические отклонения наблюдаются в словах горного наречия и йошкар-олинского говора.

Заключение

Шарангский говор распространен на территории Шарангского и Тонкинского районов Нижегородской области. По данным администрации Шарангского района и нашим опросам, на этом диалекте говорят около двух с половиной тысяч человек. В настоящее время они компактно проживают в 14 населенных пунктах Шарангского района и двух деревнях Тонкинского района Нижегородской области.

Предки нынешних шарангских мари переселились с правого берега Волги на лесные просторы Рутки и Ветлуги в период военных действий между Московским государством и Казанским ханством.

Длительная территориальная разобщенность, отсутствие связи с основной массой марийцев, тесные контакты с раличными неродственными языками, особенно с русским, стали причиной расхождений в лексике, звуковом * строе, грамматике говора.

В шарангском говоре обнаруживаются языковые особенности, свойственные горному наречию, яранскому, тоншаевскому, йошкар-олинскому говорам.

Фонетические отличия диалектов являются основными. Звуковым закономерностям подчиняется как весь лексический состав, так и грамматическая система.

В шарангском говоре 12 гласных фонем: а, а, о, 6, и, й, и, и, э, э, е, /. Столько же фонем в яранском и тоншаевском говорах. Северо-западное наречие и йошкар-олинский говор сближает наличие в системе гласных фонем и и и, которых нет в горном наречии. Однако в йошкар-олинском говоре нет фонем а и а, которые имеются в горном наречии, шарангском, яранском, тоншаевском говорах. Горному, северо-западному наречиям характерно явление «аканья». Северо-западное наречие и йошкар-олинский говор сближает «цоканье».

Шарангский говор по своему грамматическому строю близок к яран-скому и тоншаевскому говорам, мало отличается от горного наречия и йошкар-олинского говора. Для шарангского говора характерны грамматические категории, которые имеются во всех названных диалектах. Различия касаются лишь отдельных значений и форм частных морфологических категорий.

Словарный состав шарангского говора мало отличается от лексики яранского и тоншаевского говоров, однако в нем имеются слова, характерные только для него. Многие слова совпадают со словами горного наречия в семантике и фонетическом оформлении.

В речи жителей населенных пунктов, расположенных к югу Шарангского района, например, в деревнях Большая Рутка, Качеево, Козлянур, Куш-нур, Марс, Пайдушево, Черномуж употребляются слова ко^Ч 'кошка', кек 'птица', го-ктжа 'картофель', уй^/убй/ 'сметана, сливки', как и в говорах горного наречия; в деревнях, расположенных севернее Шарангского района # (Астанчурга, Болыпеустинск, Малый Устинск, Тишкино, Чура Щенники,

Старые Край, Типайки), встречаются словарёгж, рг-гж 'кошка', кеу'Ж 'птио ца', и-ргЛ 'пахта', каПо-рка 'картофель', пдгуе-т$э 'сметана, сливки', как в яранском, тоншаевском, йошкар-олинском говорах. По мере продвижения к Тоншаевскому и Яранскому районам будут увеличиваться фонетические, грамматические, лексические особенности лугового наречия.

Таким образом, шарангский говор, вместе с яранским и тоншаевским, представляет собой промежуточное звено между двумя диалектными группами - горным и луговым наречиями. В них обнаруживаются языковые особенности, свойственные обоим диалектам. На основе сопоставления фонетических, лексических, морфологических особенностей можно сделать вывод, что шарангский, яранский, тоншаевский говоры весьма близки друг к другу. Ша-рангский говор в настоящее время функционирует как один из говоров северозападного наречия.

Условные сокращения, принятые в диссертации

Аст. - с. Астанчурга, Щенниковский с/с, Шарангский р-н, астанчургский подговор аст. - астанчургский подговор шарангского говора башк. - башкирский язык

Б.Рут. - с. Большая Рутка, Большеруткинский с/с, Шарангский р-н, черно-мужский подговор

Б.Уст. - с. Большой Устинск, Большеустинский с/с, Шарангский р-н, астанчургский подговор букв. - буквально венг. - венгерский язык вост. - восточное наречие горн. - горное наречие гл. - глагол дер. - деревня диал. - диалектное слово др.-другие и т.д. - и так далее

Кач. - дер. Качеево, Шарангский с/с, Шарангский р-н, черномужский подговор кирг. - киргизский язык

Коз. - дер. Козлянур, Кушнурский с/с, Шарангский р-н, черномужский подговор коми - коми язык

Куш. - дер. Кушнур, Кушнурский с/с, Шарангский р-н, черномужский подговор й.-ол. - йошкар-олинский говор луг. - луговое наречие малм. - малмыжский подговор яранского говора

Марс - дер. Марс, Черномужский с/с, Шарангский р-н, черномужский подговор мишар. - мишарский диалект татарского языка морд. мокш. - мордовский язык мокша морд. эрз. - морфдовский язык эрзя

М.Уст. - дер. Малая Уста, Щенниковский с/с, Шарангский р-н, астанчург-ский подговор

Пайд. - дер. Пайдушево, Черномужский с/с, Шарангский р-н, черномужский подговор под. - подобные пос. - посёлок р-н - район р.п. - рабочий поселок рус. - русский язык 4 с. - село саам. - саамский язык с/с - сельсовет см. - смотри ср. - сравни

Ст.Кр. - дер. Старые Край, Вязовский с/с, Тонкинский р-н, тонкинский подговор сущ. - существительное тат. - татарское т.е. - то есть

Тип. - дер. Типайки, Вязовский с/с, Тонкинский р-н, тонкинский подговор Тиш. - дер. Тишкино, Щенниковский с/с, Шарангский р-н, астанчургский подговор тонк. - тонкинский подговор шарангского говора тонш. - тоншаевский говор удм. - удмуртский язык урж. - уржумский подговор яранского говора устар. - устарелое фин. - финский язык хант. - хантыйский язык

Черн. - дер. Черномуж, Черномужский с/с, Шарангский р-н, черномужский подговор черн. - черномужский подговор шарангского говора чув. - чувашский язык

Чура - дер. Чура, Болыиеустинский с/с, Шарангский р-н, астанчургский подговор шар. - шарангский говор

Шар. - пос. Шаранга, Шарангский с/с, Шарангский р-н, черномужский подговор

Щен. - с. Щенники, Щенниковский с/с, Шарангский р-н, астанчургский подговор эст. - эстонский язык яр. - яранский говор

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Утятин, Андрей Алексеевич, 2006 год

1. Аванесов 1949 Аванесов, Р.И. Очерки русской диалектологии / Р.И. Аванесов. 4.1. -М.: Учпедгиз, 1949.-335 с.

2. Аванесов 1974 Аванесов, Р.И. Русская литературная и диалектная фонетика: Учеб. пособие для студентов пединститутов по спец. «Рус. язык и литература» / Р.И. Аванесов. - М.: Просвещение, 1974. - 287 с.

3. Акцорин 1997 Акцорин, В.А. В названиях родов - история народа / В.А. Акцорин // Родной край 2-97, альманах / Составитель и издатель К.Г. Юадаров. - Йошкар-Ола: ТОО «Оргтехника», 1997. - С. 27-37.

4. Ананьина 1989 Ананьина, К.И. Лексические особенности в говорах мокшанского языка / К.И. Ананькина // Вопросы лексикологии финно-угорских языков: Межвузовский сборник научных трудов. - Саранск: Мордовский гос. ун-т, 1989. - С. 93-103.

5. Андрианова 2004 Андрианова, Е.М. Термины обобщенного родства в марийском языке / Е.М. Андрианова // Актуальные проблемы межкультурных и межъязыковых контактов. - Йошкар-Ола, 2004. - С. 29-32.

6. Апсатарова 1999 Апсатарова, С.И. Мишкинский говор в системе диалектов марийского языка (фонетико-морфологическая характеристика).и

7. Автореф. дисс. . канд. филол. наук / С.И. Апсатарова. Йошкар-Ола, 1999. -21 с.

8. Артюшкина 1996 Артюшкина, З.С. Слова, обозначающие оттенки цвета в марийском языке / З.С. Архипова // Психолого-педагогические проблемы совершенствования системы повышения квалификации. - Йошкар-Ола, 1996.-С. 39-42.

9. Архипов 1973 Архипов, Г.А. Марийцы IX - XI вв. К вопросу о происхождении народа / Г.А. Архипов. - Йошкар-Ола: Map. книж. изд-во, 1973.- 199 с.

10. Асылбаев 1953 Асылбаев, A.A. Краткие итоги экспедиции МарНИИ 1952 года / A.A. Асылбаев // Ученые записки МарНИИ. - Вып. V. -Йошкар-Ола: МарНИИ, 1953. - С. 274 - 279.

11. Ахманова 1957 Ахманова, О.С. Очерки по общей и русской лексикологии / О.С. Ахманова. - М.: Учпедгиз, 1957. - 259 с.

12. Ахманова 1966 Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов / О.С. Ахманова. - М.: Сов. энц., 1966. - 606 с.

13. Балдаев 1983 Балдаев, Х.Ф. Русско-марийский словарь биологических терминов / Х.Ф. Балдаев. - Йошкар-Ола: Map. книж. изд-во, 1983. -103 с.

14. Баранникова 1970 Баранникова, Л.И. О разграничении языка и диалекта / Л.И. Баранникова // Язык и общество. - М.: Наука, 1968. - С. 170-180.

15. Барашков 1986 Барашков, В.Ф. А как у вас говорят? / В.Ф. Барашков. - М.: Просвещение, 1986. - 109 с.

16. Барцева 2003 Барцева, Л.И., Галкин, И.С. Кызытсе марий йылме. Лексикологий / Л.И. Барцева, И.С. Галкин. - Йошкар-Ола: Издательский дом, 2003.- 184 с.

17. Берецки 1957 Берецки, Г. Финно-угорские элементы в лексике марийского языка: Дисс. канд. филол. наук / Г. Берецки. - Л., 1957. - 385 с.

18. Берецки 1995 Берецки, Г. Актуальные задачи обновления марийского языка / Г. Берецки // Вопросы уральских литературных языков. - Будапешт: Габор Зайц, 1995. - С. 62.-69.

19. Блинова 1984 Блинова, О.И. Русская диалектология. Лексика: Учеб. пособие / О.И. Блинова. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 1984. - 133 с.

20. Бобкова 1975 Бобкова, Л.В. Качественные характеристики ударных и безударных гласных марийского языка / Л.В. Бобкова // Вопросы марийского языка. - Йошкар-Ола, 1975.-С. 165-175.

21. Бодуэн де Куртенэ 1963 Бодуэн де Куртенэ, И.А. Введение в языкознание / И.А. Бодуэн де Куртенэ // Избранные труды по общему языкознанию. В 2 т. Т.2. - М.: Изд-во АН СССР, 1963. - С. 245 - 287.

22. Борисова 1974 Борисова, E.H. Лексика Смоленского края: по памятникам письменности: Учеб. пособие / E.H. Борисова. - Смоленск: Смоленский гос. пед. ин-т, 1974. - 162 с.

23. Валгина 1987 Валгина, Н.С. Современный русский язык: Учеб. пособие / Н.С. Валгина, Д.Э. Розенталь, М.И. Фомина. 5-е изд., перераб. - М.: Высшая школа, 1987. - 480 с.

24. Васикова 1958 Васикова, Л.П. М. Веске как исследователь марийского языка / Л.П. Васикова // Ученые записки МГПИ им. Н.К. Крупской. Т. XVI.-Йошкар-Ола, 1958.

25. Васикова 1994 Васикова, Л.П. Кырык марла орфографи лымдер / Л.П. Васикова. - Йошкар-Ола: Мары Элын периодика, 1994. - 593с.

26. Васикова 1996 Васикова Л.П. Марийские литературные языки / Л.П. Васикова // Христианизация Коми края и ее роль в развитии государственности и культуры. Т. 2. Филология. Этнология. - Сыктывкар, 1996. - С. 31 - 36.

27. Васикова 2001 Васикова, Л.П. Определение статуса языков в республике -дело государственное / Л.П. Васикова // Марийская правда. - 2001. - 25 авг. - С. 4.

28. Васильев 1988 Васильев, В.Н. Диалект материалым кузе погаш: Студент-влаклан полыш / В.Н. Васильев. - Йошкар-Ола: Марий гос. ун-т, 1988.-20 с.

29. Васильев 2003 Васильев, В.Н. Диалект материалым кузе да мом погаш: Студент-влаклан полыш / В.Н. Васильев, Н.И. Исанбаев. - Йошкар-Ола: Марийский гос. ун-т, 2003. - 71 с.

30. Ваулина 2000 Ваулина, С.С. Исследование территориальных диалектов в условиях Калининградскрй области / С.С. Ваулина // Вестник КГУ. -Калининград, 2000.-С. 159-161.

31. Вершинин 1989 Вершинин, В.И. Задачи изучения марийской диалектной лексики как источника обогащения литературного языка / В.И. Вершинин // Актуальные проблемы литературного языка. - Йошкар-Ола: Мар-НИИ, 1989.-С. 56-62.

32. Веске 1889 Веске, М. Исследования о наречиях черемисского языка / М. Веске // Известия общества археологии, истории и этнографии при

33. Императорском Казанском Университете. Т. VII. Изданный под ред. секрета*ря Общества П.В. Траубенберга с приложением «Протоколов» за 1888-й год. — Казань: Типография Императорского Университета, 1889. С. 1-50.

34. Высотский 1975 Высотский, С.С. К проблеме изучения вокализма южнорусских говоров / С.С. Высотский // Русские говоры. К изучению фонетики, грамматики, лексики. - М.: Наука, 1975. - С. 3 - 19.

35. Галкин 1958 Галкин, И.С. Из истории общефинноугорской лексис/ки в марийском языке / И.С. Галкин // Труды МарНИИ. Вып. XII. Йошкар-Ола, 1958.-С. 121-136.

36. Галкин 1979 Галкин, И.С. О некоторых явлениях русско-марийского языкового взаимодействия / И.С. Галкин // ВМЯ: Вопросы истории и диалектологии. - Йошкар-Ола: МарНИИ, 1979. - С. 102-112.

37. Галкин 1986 Галкин, И.С. Марий исторический лексикологий. Тунемме книга / И.С. Галкин. - Йошкар-Ола: Map. книж. изд-во, 1986. - 72 с.

38. Галкин 1991 Галкин, И.С. Кто и почему так назвал. Рассказы о1. W?географических названиях Марийского края / И.С. Галкин. Йошкар-Ола, 1991.- 156 с.

39. Галкин 2005 Галкин, И.С. Происхождение и развитие марийского языка / И.С. Галкин // Марийцы. Историко-этнографические очерки. Коллективная монография. - Йошкар-Ола: МарНИИЯЛИ, 2005. - С. 43-46.

40. Галкин, Грузов 1960 Галкин, И.С. Некоторые итоги диалектологической экспедиции МарНИИ 1958 года / И.С. Галкин, Л.П. Грузов // Труды МарНИИ. Вып. XIII. - Йошкар-Ола: МарНИИ, 1960. - С. 189 - 207.

41. Герберштейн 1988 Герберштейн, С. Записки о Московии / С. Гер-берштейн // Пер. с нем. А.И. Малеина и A.B. Назаренко. Вступительная статья В.Л. Янина. -М.: Изд-во МГУ, 1988. - 430 с.

42. Глухова 1999 Глухова, H.H. Методы лингвистических исследований в изучении марийских фольклорных текстов. Методические указание / H.H. Глахова. - Йошкар-Ола: МарГУ, 1999. - 32 с.

43. Горбачевич 1978 Горбачевич, К.С. Вариантность слова и языковая норма: На материале совр. рус. яз. / К.С. Горбачевич. - Л.: Наука, 1978. - 238 с.

44. Гордеев 1985 Гордеев, Ф.И. Историческое развитие лексики марийского языка / Ф.И. Гордеев. - Йошкар-Ола: Map. книж. изд-во, 1985. - 144 с.

45. Гордеев 1999 Гордеев, Ф.И. О позднесарматизмах в горном и северо-западном диалектах марийского языка / Ф.И. Гордеев // Финноугроведение. - 1999. -№ 2 - 3. - С. 168-170.

46. Гриб 1979 Гриб, Р.Т. К проблеме общенародного слова в говоре / Р.Т. Гриб // Проблемы лексикологии, фразеологии и лексикографии сибирских говоров. - Красноярск: Красноярский гос. пед. ин-т, 1979. - С. 3-11.

47. Грузов 1958 Грузов, Л.П. К вопросу о звуковом составе и системе согласных фонем лугового диалекта марийского языка / Л.П. Грузов // Ученые записки МГПИ им. Н.К. Крупской. T. XVI. - Йошкар-Ола, 1958. - С. 22-31.

48. Грузов 1964 Грузов, Л.П. Фонетика диалектов марийского языка в историческом освещении / Л.П. Грузов. - Йошкар-Ола: Map. книж. изд-во, 1965.-244 с.

49. Грузов 1969 Грузов, Л.П. Историческая грамматика марийского языка. Введение и фонетика. - Йошкар-Ола: Map. книж. изд-во, 1969. - 212 с.

50. Демидова 1982 Демидова, К.И. Проблемы уральской диалектной лексикологии и лексикографии: Учебное пособие. - Челябинск: ЧГПИ, 1982. - 95 с.

51. Егоров 1961 Егоров, И.Е. Лексика северо-западного наречия марийского языка / И.Е. Егоров // Труды МарНИИ. Вып. XV. - Йошкар-Ола: МарНИИ, 1961.-С. 145-154.

52. Ефремов 1985 Ефремов, A.C. Заимствованная флористическая лексика марийского языка / A.C. Ефремов // Тезисы докладов на конференции молодых ученых МарНИИ. - Йошкар-Ола, 1985. - С. 20-22.

53. Ефремов 1987а Ефремов, A.C. Названия растений марийского языка (травянисто-ягодная флора). Автореф. дисс. . канд. филол. наук / A.C. Ефремов. - Тарту: Тартуский гос. ун-т, 1987. - 16 с.

54. Ефремов 19876 Ефремов, A.C. Варианты названия растений в диалектах марийского языка / A.C. Ефремов // Вопросы марийского языка. Материалы и исследования по марийской диалектологии / Научн. ред. Н.И. Исанбаев. - Йошкар-Ола: МарНИИ, 1987. - С. 68-86.

55. Ефремов 1993 Ефремов, A.C. Структурно-словообразовательный анализ флористической лексики марийского языка / A.C. Ефремов // Вопросы марийской ономастики. Вып. 8. - Йошкар-Ола, 1993. - С. 63-75.

56. Жуковская 1957 Жуковская, Л.П. Типы лексических различий в диалектах русского языка / Л.П. Жуковская // Вопросы языкознания. - № 3. -1957.-С. 102-111.

57. Захарова, Орлова 1970 Захарова, К.Ф. Диалектное членение русского языка: Учеб. пособие для фак. рус. яз. и литературы пед. ин-тов. / К.Ф. Захарова, В.Г. Орлова. -М.: Просвещение, 1970. - 166 с.

58. Зорина 1993 Зорина, З.Г. Краткий экскурс в мировоззрение о марийских языках / З.Г. Зорина // Марий Эл: вчера, сегодня, завтра. - № 2-3. -1993.-С. 88-91.

59. Зорина 1996 Зорина, З.Г. Есть ли лабиальная гармония в лугома-рийском языке / З.Г. Зорина // Международный конгресс финно-угроведов 10-15.08. 1995. Ч.З.-Йошкар-Ола, 1996.-С. 59-61.

60. Иванов 1965 Иванов, И.Г. Фонетика тоншаевского говора марийского языка. Автореф. дисс. . канд. филол. наук / И.Г. Иванов. - Тарту: Тартуский гос. ун-т, 1965. - 21 с.

61. Иванов 1967а Иванов, И.Г. К вопросу о происхождении тоншаев-ских марийцев / И.Г. Иванов // Происхождение марийского народа. - Йошкар-Ола, 1967.-С. 251-257.

62. Иванов 19676 Иванов, И.Г. Ударение в тоншаевском говоре марийского языка / И.Г. Иванов // Советское финно-угороведение. - 1967. - №1. - С. 27-32.

63. Иванов 1975 Иванов, И.Г. История марийского литературного языка / И.Г. Иванов. - Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1975. - 256 с.

64. Иванов 1981 Иванов, И.Г. Марийская диалектология: Учебное пособие для студентов (на мар. яз.) / И.Г. Иванов. - Йошкар-Ола: Map. гос. ун-т, 1981.- 100 с.

65. Иванов 2006 Иванов, И.Г. Марий диалект нергеште тоншай ку-тыртышын верже нерген икмыняр шомак / И.Г. Иванов // Марийская филология: Ученые записки историко-филологического факультета. Вып. 7. - Йошкар-Ола: Map. гос. ун-т, 2006. - С. 64-74.

66. Иванов, Тужаров 1970 Иванов, И.Г. Северо-западное наречие марийского языка / И.Г. Иванов, Г.М. Тужаров. - Йошкар-Ола: Map. книж. изд-во, 1970.-216 с.

67. Иванов, Тужаров, 1971 Иванов И.Г. Словарь северо-западного наречия марийского языка / И.Г. Иванов, Г.М. Тужаров. - Йошкар-Ола: Map. книж. изд-во, 1971. - 304 с.

68. Иванова 1985 Иванова, А.Ф. К вопросу о методах изучения диалектной лексики / А.Ф. Иванова // Диалектная лексика 1982: Сборник научных трудов / Отв. ред. Ф.П. Сороколетов, Ф.П. Филин. - Л.: Наука, 1985. -С. 150-154.

69. Ивашко, 1981 Ивашко Л.А. Очерки русской диалектной фразеологии / Л.А. Ивашко. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1981. - 111 с.

70. Илиева 2001 Илиева, A.A. Лексическая и фонетическая характеристики балтачевского говора марийского языка. Дисс. канд. филол. наук / A.A. Илиева. - Йошкар-Ола: Map. гос. ун-т, 2001. - 371 с.

71. ИРД 1973 Исследования по русской диалектологии / Под ред. C.B. Бромлей. - М.: Наука, 1973. - 223 с.

72. Исанбаев 1964 Исанбаев, Н.И. Говор елабужских мари / Н.И. Исанбаев // Вопросы диалектологии и истории марийского языка. - Йошкар-Ола, 1964.-С. 61-105.

73. Исанбаев 1968 Исанбаев, Н.И. Фонетика русских заимствований в калтасинском говоре / Н.И. Исанбаев // Вопросы марийского языкознания. Вып. II. - Йошкар-Ола, 1968. - С. 75-88.

74. Исанбаев 1978 Исанбаев, Н.И. Лексико-семантическая классификация татарских заимствований в марийском языке / Н.И. Исанбаев // Вопросы марийского языка. - Йошкар-Ола, 1978. - С. 3-50.

75. Исанбаев 1980 Исанбаев, Н.И. Татарские лексические заимствования и их типы / Н.И. Исанбаев // Вопросы грамматики и лексикологии. -Йошкар-Ола, 1980.-С. 127-147.

76. Исанбаев 1986 Исанбаев, Н.И. Лексические особенности белебе-евского говора / Н.И. Исанбаев // Вопросы марийского языка: Грамматика и лексикология. - Йошкар-Ола, 1986. - С. 147-205.

77. Исанбаев 1989 Исанбаев, Н.И. Марийско-тюркские языковые контакты. Ч. 1 / Н.И. Исанбаев. - Йошкар-Ола, 1989. - 176 с.

78. Исанбаев 1994 Исанбаев, Н.И. Марийско-тюркские языковые контакты. Ч. 2 / Н.И. Исанбаев. - Йошкар-Ола, 1994. - 209 с.

79. История Марийской АССР 1986а История Марийской АССР / Марийский НИИ языка, литературы и истории им. В.М. Васильева; Редкол.: А.В. Хлебников (отв. ред.) и др.. - Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1986. - 300 с.

80. История Марийской АССР 19866 История Марийской АССР / Марийский НИИ языка, литературы и истории им. В.М. Васильева; Редкол.: А.В. Хлебников (отв. ред.) и др.. - Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1986. - 326 с.

81. История литературы 1989 История марийской литературы / Мар-НИИ языка, литературы и истории им. В.М. Васильева; Отв. ред. К.К. Васин, А.А. Васинкин. - Йошкар-Ола: Map. книж. изд-во, 1989. - 432 с.

82. Казанцев 1985 Казанцев, Д.Е. Формирование диалектов марийского языка / Д.Е. Казанцев. - Йошкар-Ола: Map. книж. изд-во, 1985. - 157 с.

83. Казанцев 1989 Казанцев, Д.Е. Историческая диалектология марийского языка (образование диалектов и сравнительно-историческое описание их фонетики). Автореф. дисс. . доктора филол. наук / Д.Е. Казанцев. -Тарту: Тартуский гос. ун-т, 1989. - 52 с.

84. Казанцев 2002 Казанцев, Д.Е. Русские говоры Республики Марий Эл / Д.Е. Казанцев. - Йошкар-Ола, 2002. - 108 с.

85. Казанцев, Патрушев 1972 Казанцев, Д.Е. Современный марийский язык. Лексикология / Д.Е. Казанцев, Г.С. Патрушев. - Йошкар-Ола: Map. книж. изд-во, 1972. - 184 с.

86. Калямшин 1981 Калямшин, М.М. Ботаническая терминология в мензелинском говоре марийского языка / М.М. Калямшин // Вопросы марийской диалектологии. - Йошкар-Ола: МарНИИ, 1981. - С. 153-164.

87. Касаткин, Клобуков, Лекант 1995 Касаткин, Л.Л. Краткий справочник по современному русскому языку / Л.Л. Касаткин, Е.В. Клобуков,

88. П.А. Лекант / Под ред. П.А. Леканта. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Высшая школа, 1995.-382 с.

89. Коведяева 1966 Коведяева, Е.И. Марийские языки / Е.И. Коведяе-ва // Языки народов СССР. Т.З. Финно-угорские и самодийские языки: Ред. кол. III тома: д.ф.н. В.И. Лыткин, К.Е. Майтинская (отв. редакторы) и др.. -М.: Наука, 1966. - С. 241 - 254.

90. Коготкова 1966 Коготкова, Т.С. О некоторых особенностях диалектной лексики в связи с устной формой ее существования / Т.С. Коготкова // Славянская лексикография и лексикология / Под ред. Л.Э. Калнынь. - М.: Наука, 1966.-С. 291-310.

91. Коготкова 1968 Коготкова, Т.С. К вопросу о дублетно-синонимических отношениях в лексике современного говора / Т.С. Коготкова // Слово в русских народных говорах. - Л.: Наука, 1968. - С. 37-52.

92. Коготкова 1970 Коготкова, Т.С. Литературный язык и диалекты / Т.С. Коготкова // Актуальные проблемы культуры речи. - М.: Наука, 1970. -С. 104-152.

93. Коготкова 1979 Коготкова, Т.С. Русская диалектная лексикология / Т.С. Коготкова. - М.: Наука, 1979. - 335 с.

94. Коготкова 1986 Коготкова, Т.С. Современные областные словари в их ретроспекции и перспективе для лексикологический исследований / Т.С. Коготкова // Вопросы языка. - 1986. - №3. - С. 26-32.

95. Козлова 1961 Козлова, К.И. Марийцы Горьковской и Кировской областей / К.И. Козлова // Труды МарНИИ. Т. 16. - С. 181-194.

96. Колесов 1985 Колесов, В.В. Литературные слова в диалектной речи / В.В. Колесов // Диалектная лексика 1982: Сб. научных трудов / Отв. ред. Ф.П. Сороколетов, Ф.П. Филин. - Л.: Наука, 1985. - С. 20-34.

97. Крысин 2000 Крысин, Л.П. Толковый словарь иноязычных слов / Л.П. Крысин. - 2-е изд., доп. - М.: Рус. яз., 2000. - 856 с.

98. Кузнецов 1960 Кузнецов, П.С. Русская диалектология / П.С. Кузнецов. - 3-е изд., испр. - М.: Учпедгиз, 1960. - 184 с.

99. Кузнецова 1985 Кузнецова, О.Д. Актуальные процессы в говорах русского языка (Лексикализация фонетических явлений) / О.Д. Кузнецова.-Л.: Наука, 1985.- 181 с.

100. Кузнецова 1989 Кузнецова, Э.В. Лексикология русского языка: Учеб. пособие для филол. спец. ун-тов. / Э.В. Кузнецова. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Высшая школа, 1989. - 215с.

101. Куклин 1978 Куклин, А.Н. Русские лексические заимствования в Красноуфимском говоре / А.Н. Куклин // Вопросы марийского языка. -Йошкар-Ола: МарНИИ, 1978.-С. 51-58.

102. Куклин 1979 Куклин, А.Н. Из истории изучения Красноуфимско-го говора марийского языка / А.Н. Куклин // Вопросы марийского языка: Вопросы истории и диалектологии - Йошкар-Ола: МарНИИ, 1979. - С. 148-166.

103. Лукьянова 1966 Лукьянова, H.A. Диалектные слова и варианты слов (На материале лексики говоров Новосибирской области) / H.A. Лукьянова // Известия Сибирского Отделения Академии Наук СССР. Серия общественных наук. - Вып. 2. -№ 5. - 1966. - С. 119-123.

104. Лысенко 1966 Лысенко, A.C. Словарь диалектной лексики северной Житомирщины / A.C. Лысенко // Славянская лексикография и лексикология. - М.: Наука, 1966. - С. 5 -10.

105. ЛЭС 1990-Лингвистический энциклопедический словарь (ЛЭС) // Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Сов. энц-ия, 1990. - 685 с.

106. Миллер 1791 Миллер, Г.Ф. Описание живущих в Казанской губернии языческих народов, яко то черемис, чуваш и вотяков. / Г.Ф. Миллер. -СПб, 1791.-101 с.

107. Морохин 1971 Морохин, Н.В. Нижегородские предания и легенды. - Горький, 1971. - 126 с.

108. Морохин 1997 Морохин, Н.В. Природно-культовые памятники горных мари на территории Нижегородской области / Н.В. Морохин // Родной край 2-97: альманах / Сост. и издатель К.Г. Юадаров. - Йошкар-Ола, 1997.-С. 18-22.

109. Мухин 1934 Мухин, В.А. Предварительный отчет о работе марийской лингвистической экспедиции ВЦКНА и МарНИИ 1934 года / В.А. Мухин//МАО.-1934.-№ 10.-12.-С. 115-132.

110. Мюркхейн, Хейтер 1974 Мюркхейн, В.В. Русская диалектология: Учебно-методическое, пособие для студентов-заочников / В.В. Мюркхейн, Х.И. Хейтер. - Тарту: Тартуский гос. ун-т, 1974. - 69 с.

111. Нижегородские марийцы 1994 Нижегородские марийцы. Сборник материалов для изучения этнической культуры марийцев / Сост. Н.В. Морохин. - Йошкар-Ола: Центр народного творчества Министерства культуры РМЭ, 1994.-249 с.

112. Ожегов 1974 Ожегов, С.И. Лексикология. Лексикография. Культура речи / С.И. Ожегов. - М.: Высшая школа, 1974. - 352 с.

113. Ожегов, Шведова 2002 Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. - М.: АЗЪ, 2002. - 928 с.

114. Оссовецкий 1982 Оссовецкий, И.А. Лексика современных русских народных говоров / И.А. Оссовецкий. - М.: Наука, 1982. - 198 с.

115. Паллас 1787 Паллас, П.С. Сравнительный словарь всех языков и наречий / П.С. Паллас. - СПб, 1787. - 411 с.

116. Патрушев 1954 Патрушев, Г.С. Пути обогащения словарного со-^ става марийского языка / Г.С. Патрушев // Ученые записки МарНИИ. - Вып.

117. VI. Йошкар-Ола, 1954. - С. 23-39.

118. Патрушев Патрушев, Г.С. К вопросу о русско-марийских языковых контактах / Г.С. Патрушев // Вопросы финно-угроведения. - Вып. V. -Йошкар-Ола, 1970.-С. 134-141.

119. Патрушев 1958 Патрушев, Г.С. Из истории изучения марийского языка / Г.С. Патрушев // Ученые записки МГПИ им. Н.К. Крупской. - Вып. XVI. - Йошкар-Ола, 1958. - С. 7-12.

120. Патрушев 1964 Патрушев, Г.С. Русские лексические заимствования в марийском языке / Г.С. Патрушев // Вопросы теории и методики изучения русского языка. - Вып. III. - Йошкар-Ола, 1964. - С. 77-90.

121. Пенгитов 1960а Пенгитов, Н.Т. Итоги марийской диалектологической экспедиции МарНИИ 1957 года / Н.Т. Пенгитов // Труды МарНИИ. Вып. XIII. - Йошкар-Ола: МарНИИ, 1960. - С. 177-187.

122. Пенгитов 19606 Пенгитов, Н.Т. Основные диалекты марийского языка/ Н.Т. Пенгитов // Современный марийский язык. Фонетика. - Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во,1960. - С. 17-21.

123. Плешкова 2003 Плешкова, Г.Н. Диалектные черты в речи школьников Архангельского Севера (по материалам макроисследования) / Г.Н. Плешкова // Русский язык в школе. - 2003. - № 3. - С. 27-34.

124. Пожарицкая 1997 Пожарицкая, С.К. Русская диалектология: Учебник / С.К. Пожарицкая. - М.: МГУ, 1997. - 168 с.

125. Попов 1966 Попов, И.А. Некоторые вопросы и задачи исследования лексики русских говоров / И.А. Попов // Лексика русских народных говоров (Опыт исследования). -М.-Л.: Наука, 1966. - С. 5-18.

126. Попов 1989 Попов, И.А. Задачи диалектологических исследований на современном этапе / И.А. Попов // Диалектное слово в лексико-системном аспекте. Межвузовский сборник научных трудов. - Л.: ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1989. - СЛ 8-23.

127. Розенталь, Теленкова 1985 Розенталь, Д.Э. Словарь-справочник лингвистических терминов / Д.Э. Розенталь, М.А. Теленкова. - М.: Просвещение, 1985.-543 с.

128. Русская диалектология 1965 Русская диалектология / Под ред. Р.И. Аванесова и В.Г. Орловой. - 2-е изд. - М.: Наука, 1965. - 306 с.

129. Русская диалектология 1972 Русская диалектология: Учеб. пособие для студентов филол. факультетов ун-тов / Под ред. H.A. Мещерского. -М.: Высшая школа, 1972. - 304 с.

130. Русская диалектология 1973 Русская диалектология / Под ред. П.С. Кузнецова. - М.: Просвещение, 1973. - 279 с.

131. Русская диалектология 1989 Русская диалектология: Для спец. 2101 «Рус. яз. и лит.» / C.B. Бромлей, JI.H. Булатова, К.Ф. Захарова и др.; Под ред. JI.J1. Касаткина. - 2-е изд., перераб. - М.: Просвещение, 1989. - 224 с.

132. Русская диалектология 1990 Русская диалектология: Учеб. пособие для филол. факультетов ун-тов / В.В. Колесов и др.; Под ред. В.В. Колесова. - М.: Высшая школа, 1990. - 207 с.

133. Русская диалектология 1998 Русская диалектология: Учеб. пособие / В.В. Колесов, JI.A. Ивашко, Л.В.Капорулина и др.; Под ред. В.В. Колесова. - 2-е изд., стереотип. - М.: Высшая школа, 1998. - 207 с.

134. Русские говоры 1975 Русские говоры. К изучению фонетики, грамматики, лексики: Сб. ст. Редколлегия: Е.В. Немченко (отв. ред.) и др.. -М: Наука, 1975.-304 с.

135. РЯ: Энц. 1979 Русский язык: Энциклопедия / Гл. ред. Ф.П. Филин. - М.: Сов. энциклопедия, 1979 - 431 с.

136. РЯ: Энц. 1998 Русский язык: Энциклопедия / Гл. ред. Ю.Н. Караулов. -М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа, 1998 - 703 с.

137. Саваткова 1953 Саваткова, A.A. Русские заимствования в горном наречии марийского языка. Дисс. канд. филол. наук / A.A. Саваткова. - М., 1953.-239 с.

138. Саваткова 1968 Саваткова, A.A. Некоторые итоги экспедиции 1967 г. / A.A. Саваткова // Материалы научной сессии по итогам исследовательских работ ин-та за 1967 год. - Йошкар-Ола: МарНИИ, 1968. - С. 17-19.

139. Саваткова 1969 Саваткова, A.A. Русские заимствования в марийском языке / A.A. Саваткова. - Йошкар-Ола, 1969. - 131 с.

140. Саваткова 1981 Саваткова, A.A. Словарь горного наречия марийского языка / A.A. Саваткова. - Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1981. - 235 с.

141. Саваткова 2002 Саваткова, A.A. Горное наречие марийского языка / A.A. Саваткова. - Savariae, 2002. - 292 с.

142. Сепеев 1967 Сепеев, Г.А. К вопросу о переселении марийцев в Приуралье и Прикамье / Г.А. Сепеев // Труды МарНИИ. - Вып. XXII. - Йошкар-Ола, 1967.-С. 115-116.

143. Сергеева 1996а Сергеева, Е.А. Кырык мары говорвлан лимышты: Материал выступления на научно-практическом семинаре «Проблемы развития и изучения горномарийского языка» / Е.А. Сергеева. - Козь-модемьянск, ноябрь, 1996 г. (Рукопись).

144. Сергеева 19966 Сергеева, Е.А. Проблемы формирования говоров горномарийского языка / Е.А. Сергеева // Тезисы докладов на Международной научной конференции "Структура и развитие волжско-финских языков". -Йошкар-Ола, 1996.-С. 100-101.

145. Симина 1968 Симина, Г.Я. Литературная лексика в системе диалекта (фонетическая адаптация заимствованных из литературного языка слов) / Г.Я. Симина // Вестник Ленинградского университета. - Вып. 4. - № 20.- 1968.-С. 127-137.

146. Словарь вологодских говоров 1983 Словарь вологодских говоров: А - Г: Учеб. пособие по рус. диалектологии / Вологод. гос. пед. ин-т. -Вологда: Вологод. ГПИ, 1983.- 143 с.

147. Словарь вологодских говоров 1985 Словарь вологодских говоров: Д - 3: Учеб. пособие по рус. диалектологии / Вологод. гос. пед. ин-т. -Вологда: Вологод. ГПИ, 1985.- 184 с.

148. Словарь вологодских говоров 1987 Словарь вологодских говоров: И - К: Учеб. пособие по рус. диалектологии / Вологод. гос. пед. ин-т; Составили Г.А. Дружинина и др. - Вологда: Вологод. ГПИ, 1987. - 126 с.

149. Сороколетов 1968 Сороколетов, Ф.П. Диалектная лексика в её отношении к словарному составу общенародного языка / Ф.П. Сороколетов // Слово в русских народных говорах. - Л.: Наука, 1968. - С. 222-236.

150. Текучев 1974 Текучев, А.В. Преподавание русского языка в диалектных условиях / А.В. Текучев. - М.: Педагогика, 1974. - 176 с.

151. Тимиряева 1997 Тимиряева, И. Названия рубахи: мар. тувыр и удм. дэрем/И.Тимиряева//LingüisticaUralica.- 1997.-№ l.-C. 14-18.

152. Трубе 1968 Трубе, Л.Л. О климате / Л.Л. Трубе. - Горький: Волго-Вятское книж. изд-во, 1968. - 112 с.

153. Трубе, Шубин 1972 Трубе, Л.Л. География Горьковской области / Л.Л. Трубе, А.Ф. Шубин. - Горький: Волго-Вятское книж. изд-во, 1972. - 160 с.

154. Тужаров 1966 Тужаров, Г.М. Яранский говор марийского языка. Автореф. дисс. . канд. филол. наук / Г.М. Тужаров. - Тарту: Тартуский гос. ун-т, 1966.-20 с.

155. У чистых рек, среди лесов зеленых 1997 У чистых рек, среди лесов зеленых. - Нижний Новгород: ГИПП «Нижполиграф», 1997. - 256 с.

156. Учаев 1973 Учаев, З.В. Грамматические и лексические особенности малмыжского диалекта марийского языка / З.В. Учаев // Вопросы марийского языкознания. - Вып. III. - Йошкар-Ола, 1973. - С. 72-83.

157. Филин 1961 Филин, Ф.П. Проект «Словаря русских народных говоров» / Ф.П. Филин. - М.; Л.: Наука, 1961. - 312 с.

158. Филин 1965 Филин, Ф.П. Словарь русских народных говоров / Ф.П. Филин. Сост. Ф.П. Филин. Вып.1. -М.;Л.: Наука, 1965.-340 с.

159. Филин 1966 Филин, Ф.П. О лексикализированных фонетико-морфологических вариантах слов в русских говорах / Ф.П. Филин // Лексика русских народных говоров. - М.; Л.: Наука, 1966. - 223 с.

160. Филин 1981 Филин, Ф.П. Истоки и судьбы рус. литер, языка / Ф.П. Филин. -М: Наука, 1981.-328с.

161. Фомина 1990 Фомина, М.И. Современный русский язык. Лексикология: Учебник для филол. спец. вузов / М.И. Фомина. - 3-е изд., испр. и доп. -М.: Высшая школа, 1990. - 415 с.

162. Халиков, Архипов 1959 Халиков, А.Х. Марийская археологическая экспедиция 1957 года / А.Х. Халиков, Г.А. Архипов // Труды МарНИИ. -Вып. XIV. - Йошкар-Ола, 1959. - С. 109-130.

163. Херольянц 1970 Херольянц, Р.В. Лексика русских народных говоров: Учеб. пособие по диалектологии / Р.В. Херольянц. - Воронеж: Воронежское книж. изд-во, 1970.-24 с.

164. Черашова 1998 Черашова, Е. Ареалы диалектов марийского языка по определению М.Веске / Е. Черашова // Европейские исследования: Материалы Европейской региональной конференции. 9-11 апреля 1998 г. Ч. 1. - Йошкар-Ола: Map. гос. ун-т, 1998. - С. 61.

165. Чхаидзе 1939 Чхаидзе, М.П. Язык марийцев Тоншаевского района Горьковской области (из итогов языковой экспедиции) / М.П. Чхаидзе // Труды МарНИИ, 1939. - С. 93-99.

166. Шанский 1964 Шанский, Н.М. Лексикология современного русского языка / Н.М. Шанский. - М.: Просвещение, 1964. - 316 с.

167. Эпин 1931 -Эпин, С.Г. Краткий отчет горно-марийской группы лингвистической экспедиции 1929 года / С.Г. Эпин // Марий илыш (Map. жизнь). Вып. 4. Йошкар-Ола: Map. Общество Краеведения, 1931. - С. 72 - 77.

168. Юадаров 1997 Юадаров, К.Г. Горномарийский язык / К.Г. Юада-ров. - Йошкар-Ола: ТОО «Оргтехника», 1997. - 80 с.

169. Языковедческая конференция 1953 Языковедческая конференция 1953 года. Архив, материалы МарНИИ. Опись 2. Дело № 178. - 244 с.

170. Веке 1911 Веке, Ö. Cseremisz nyelvtan / Ö. Веке. - Budapest, 1911. -484 s.

171. Веке 1931 Веке, Ö. Tscheremissische Texte zur Religion und Volkskunde / Ö. Веке. - Oslo, 1931. - 224 s.

172. Веке 1934 Веке, Ö. Zur Geschichte der finnisch-ugrischen s-laute, FUF, XXII, h. 1-3 / Ö. Веке. - Helsinki, 1934. - 346 s.

173. Веке 1934 Веке, Ö. Texte zur Religion der Osttscheremissischen / Ö. Веке. - Anthropos, XXIX, 1934. - S. 703-737.

174. Веке 1939 Веке, Ö. Tscheremissische Märchen aus der Kreise Jaransk, II. / Ö. Веке. - Tartu, 1939.

175. Веке 1951 Веке, Ö. A cseremiszek (marik) nepkölteszete es szoka-sai, I. / Ö. Веке. - Budapest, 1951.-540 s.

176. Веке 1957, 1961, 1961a Веке, Ö. Mari szövegek / Ö. Веке. - Budapest.-К. I, 1957-541 s., K. III, 1961.-516 s., К. IV, 1961a.-540 s.

177. Веке 1997, 1997a, 1998, 1998a, 2000, 2000a, 2001, 2001a, 20016

178. Bereczki 1971 Bereczki, G. Ceremisz (mari) nyelvkonyu / G. Berec-zki. - Budapest, 1971.-93 p.

179. Genetz 1889 Genetz, A. Ost-tscheremissische Sprachstudien, JSFOu, ^ VII / A. Genetz. - Helsingfors, 1889. - 140 s.

180. Mari Must 1965 Mari Must. Eesti murded: Keskmurde tekstid, II. -Tallinn: Eesti NSV Teaduste Akadeemia Keele ja Kirjanduse Instituut, 1965.-448 lk.

181. Paasonen 1939 Paasonen, H. Tscheremissische Texte / H. Paasonen // SUS.-Helsinki, 1939.-252 s.

182. Paasonen, 1948 Paasonen, H. Ost-Tscheremissiche Wörterbuch / H. Paasonen // SUS. - Helsinki, 1948. -210 s.

183. Porkka 1895 Porkka, V. Tscheremissische Texte (mit Überzetzung, herausgegeben von A. Genetz), JSFOu, 8 / V. Porkka. - Helsinki, 1895. - 168 s.

184. Ramstedt 1902 Ramstedt, G.J. Bergtscheremissische Sprachstudien, MSFOu, XVII / GJ. Ramstedt. - Helsinki, 1902. -219 s.

185. Wichmann 1923 Wichmann, Y. Tscheremissische Texte mit Wörterverzeichnis und grammatikalischem Abriss / Y. Wichmann. - Helsinki, 1923. - 134 s.