Российское провинциальное дворянство в последней четверти XVIII - первой половине XIX вв.: на материалах Тамбовской губернии тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Шестаков, Максим Валерьевич

• Шестаков, Максим Валерьевич
• кандидат исторических наук
• 2006

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Шестаков, Максим Валерьевич

Введение.

Глава I. Дворянская семья и внутрисемейные отношения.33

1.1. Структурный анализ дворянской семьи.

1.2. Развитие внутрисемейных отношений.

Глава II. Развитие дворянского образования. 145

2.1. Обучение мужчин в губернских учебных заведениях.

2.2. Женское образование в губернии.

Глава III. Представительство дворянства в структурах государственного и сословного управлений.209

3.1. Дворянство в составе губернского и уездного чиновничества гражданского ведомства.

3.2. Дворянская корпоративная организация.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Российское провинциальное дворянство в последней четверти XVIII - первой половине XIX вв.: на материалах Тамбовской губернии»

Актуальность темы исследования. До сих пор изучение развития сословной структуры российского общества является одной из приоритетных задач современной отечественной историографии. Особую актуальность эта проблема приобретает при анализе переломных эпох, какой и является период позднего феодализма. Именно в такие эпохи, когда менялись политические и социально-экономические ориентиры, сословиям приходилось искать свое место в новых для них окружающих реалиях.

При изучении социальной структуры российского общества целесообразно дать определение понятию "сословие". Оно обычно используется в современной исторической литературе для обозначения больших групп людей, отличающихся друг от друга по роду занятий, величине дохода, власти и влиянию в обществе. Эти группы людей складывались стихийно, они являлись открытыми для входа и выхода, их состав постоянно изменялся, отдельные индивиды входили в эти группы не только по рождению, а в зависимости от многих факторов, таких, как образование, способности, личные качества, случай и др.

В сословном обществе все граждане имели одинаковые права и обязанности, что закреплялось в законодательстве. Несмотря на это, сословия можно расположить иерархически (высшие, средние, низшие) в порядке их общественного значения, в соответствии с рядом критериев. Среди них наиболее важными считались три: 1) социально-экономический статус, определяемый в зависимости от престижа социальной функции, от образования и дохода; 2) самоидентификация - представление человека о месте своем и себе подобных в обществе; 3) перекрестная идентификация - понятия людей друг о друге и одних социальных групп о других1.

К числу наименее исследованных сословий относится дворянство, несмотря на его доминирующую роль во всесословной структуре российского общества. Традиционно на протяжении последних восьмидесяти лет приоритет отдавался изучению крестьянства. Однако дворянство, законодательно поставленное в исключительно привилегированное положение, во многом определяло направленность межсословных отношений в российском обществе и в государстве. Обусловлено это было рядом причин. Во-первых, являясь социальной базой института самодержавия, дворянство непосредственно влияло на разработку политических и социально-экономических вопросов, затрагивавших в целом все российское общество. Во-вторых, дворянство было самым образованным сословием в России с наиболее разработанной системой воспитания и образования. В-третьих, чиновничий корпус России, особенно высшего и среднего уровней, состоял в основном из дворян. Чиновники-дворяне являлись стержнем административно-управленческого аппарата всех уровней. По сути они контролировали все органы государственного управления сверху донизу. Следовательно, решение наиболее важных аспектов жизнедеятельности российского общества напрямую зависело от отношения к ним дворянского сословия.

Таким образом, без всестороннего изучения развития дворянства невозможно полно представить социально-экономическое, политическое и культурное развитие российского общества.

Локальные исследования в комплексе решения социально-экономических проблем отдельных сословий конца XVIII - первой половины XIX в. способствуют уточнению и конкретизации общей тенденции и закономерностей определения статуса дворянства в системе государственных институтов России. Региональный подход при рассмотрении различных аспектов сословной проблематики способствует углублению и расширению конкретно-исторического исследования.

Объектом изучения было избрано тамбовское дворянство последней четверти XVIII - первой половины XIX в.

Предметом исследования является влияние демографических и социально-экономических процессов, протекавших в российском обществе, на развитие провинциального дворянства, его разных слоев, на такие базисные структуры его бытия, как развитие семьи, внутрисемейных отношений, получение образования, поступление на службу, ее прохождение и отставку.

Территориальные рамки предполагаемого исследования определяются границами Тамбовской губернии, являвшейся наиболее типичной и одной из самых дворянских губерний центральной части России .

Хронологические рамки диссертации охватывают период от издания 21 апреля 1785 г. "Грамоты на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства" (далее - "Жалованной грамоты дворянству") до отмены крепостного права Манифестом от 19 февраля 1861 г. Именно в этот период дворянство достигло наивысшего положения в российском обществе и вступило в кризис.

Степень изученности темы. В отечественной историографии данной темы можно условно выделить следующие этапы: с последней четверти XVIII в. до начала 60-х гг. XIX в. - дворянский период, с середины 60-х гг. XIX в. до начала XX в. - буржуазный период, с начала 1920-х гг. до конца 80-х гг. - советский период, с начала 90-х гг. по настоящее время -современный период.

В последней четверти XVIII - начале 60-х гг. XIX в. процесс изучения истории дворянства проходил довольно активно. Изучением прав, обязанностей, привилегий, быта и образа жизни дворянства, а также различий в его юридическом и экономическом положении по сравнению с дворянством западноевропейских стран занимались М.М. Щербатов, Г.Ф. Миллер, М.Г. Спиридов, Н.М. Карамзин, Д.Н. Бегичев и др.3. Но работы этого периода носили публицистический характер и для нас представляют скорее источниковедческий, нежели историографический интерес.

Такой же подход к истории дворянства был характерен и для авторов обобщающих работ по этой теме, появившихся в середине 60-х гг. XIX - начале XX в.4. Среди них по своей значимости традиционно выделяют работу А. Романовича-Славатинского "Дворянство в России от начала XIII в. до отмены крепостного права"5. Собрав огромный фактический материал на основе привлечения законодательных актов, в частности, по истории дворянства и организации государственной службы, мемуарной литературы и некоторых архивных материалов, ученый создал фундаментальную базу для работы последующих исследователей.

Некоторым исключением являлись работы В.И. Семевского "Крестьяне при Екатерине II" и "Крестьянский вопрос в XVIII и первой половине XIX в.". На основе анализа источников, большей частью рукописных, он дал блестящую характеристику взаимоотношений дворян и крестьян. Вывод, к которому пришел автор, заключался в том, что теоретические основы освобождения крестьян были выработаны лучшими представителями дворянского сословия6.

Историки государственной школы в своих работах большое внимание уделяли истории становления дворянского сословия в России. С.М. Соловьев и В.О. Ключевский подробно рассмотрели законодательные акты Петра III и Екатерины II, в частности, Манифест от 18 февраля 1762 г. и "Жалованную грамоту дворянству". Именно эти законы, по мнению авторов, привели к "обособлению" дворянства от других сословий, к потере конструктивно-лидирующей роли7.

В этот период было опубликовано много работ по истории народного образования. Серьезными исследованиями по этой теме стали работы М.И. Сухомлинова, М.Ф. Владимирского-Буданова, П.Н. Милюкова, И.А. Алешинцева, C.B. Рождественского8. В них исследователи с разных идейных позиций оценивали влияние правительственных реформ в области народного образования на реальное состояние общеобразовательных школ, в которых обучалось значительное число дворянских детей. Однако авторы, не изучали архивы Казанского, Московского и Харьковского учебных округов, в которых сохранилось немало материалов, позволяющих восстановить состояние школ в провинции, в том числе и в Тамбовской губернии.

Непосредственно изучением методов и характера воспитания и обучения детей в семьях разных слоев дворянства, в частных пансионах и в закрытых учебных заведениях, в том числе в тамбовском кадетском корпусе и Александринском институте благородных девиц, занимались Н.Д. Чечулин, М.С. Лалаев, Е.О. Лихачева9. В работе Е.О. Лихачевой было опубликовано много архивных материалов по истории женского образования, что очень важно для нас, так как некоторые из них не сохранились.

К этому же периоду относятся работы по истории развития системы губернского управления и самоуправления. Публикации И.Е. Андреевского, А.Д. Градовского, A.B. Лохвицкого, П.Н. Мрочек-Дроздовского, И.А. Блинова во многом носили отраслевой характер, как правило, подводящий определенный итог за продолжительный период деятельности того или иного органа управления10. Роль дворянства в этих работах просматривалась только в чинах, титулах и орденах высшего чиновничества.

Некоторым исключением явились работы А.Д. Градовского, И.И. Дитятина, A.A. Кизеветтера11. Их интересовало соотношение и приоритет государственного и местного начал в системе губернского управления, а отсюда степень противопоставления общества и государства. В целом, вышеуказанные авторы не ставили себе целью произвести сословный анализ чиновничьего корпуса системы губернского управления, однако подчеркивали доминирующую роль дворянства в ней.

Специально чиновничьему корпусу губернского управления были посвящены работы В.А. Евреинова и Е.П. Карновича, интересовавшиеся историей гражданских чинов и системой чинопроизводства на основе "Та-12 бели о рангах" . Авторы рассмотрели поэтапное изменение правового характера классности чиновников, отношение к чинопроизводству и стереотипы их поведения, а также фрагментарно показали негативные стороны бюрократии чиновничьего мира.

Одну из первых попыток дать марксистскую оценку роли дворянства в системе губернского управления предпринял М.С. Ольминский, опубликовавший в 1910 г. книгу "Государство, бюрократия и абсолютизм"13. Автор допустил ряд фактических ошибок. Он отождествлял дворянство с бюрократией, которая, по его мнению, обслуживала интересы только дворян-землевладельцев. В связи с этим, он переоценил сплоченность дворян-землевладельцев и "проглядел" борьбу между отдельными его слоями. Ошибочный характер тезиса М.С. Ольминского о взаимоотношениях дворянства и бюрократии вскрыл В.В. Боровский, показавший рост относительной независимости абсолютной монархии от интересов разные слоев дворянства14.

Рассматривая историко-краеведческую литературу, необходимо отметить, что тамбовские исследователи не ставили своей задачей написание обобщающей работы по истории дворянства. Первыми краеведами, оставившими в изучении данного вопроса заметный след, были сменившие друг друга на посту председателя тамбовской ученой архивной комиссии И.И. Дубасов и А.Н. Норцов15. В их работах, опубликованных на основе губернских архивов, содержались некоторые сведения о генеалогии тамбовского дворянства, его внутрисловной структуре, быте, службе, хозяйственной деятельности и т.д.

В книге учителя истории и географии тамбовской губернской гимназии Г.М. Холодного, посвященной 100-летнему юбилею учебного заведения, был дан обзор официальной стороны гимназической жизни16. Особый интерес представляют приводимые в работе материалы гимназического архива, многие документы которого не сохранились. В частности, отчеты ревизоров о численном, половом, возрастном, образовательном, имущественном и сословном составе преподавателей и выпускников.

Ряд работ со сведениями о тамбовском кадетском корпусе опубликовали учитель русского языка Михайловского воронежского кадетского корпуса A.A. Хованский и известный воронежский краевед С.Е. Зверев17. Книга последнего особенно ценна для нас, так как в ней содержалась историческая записка о возникновении кадетского корпуса, первоначально именовавшегося дворянским училищным корпусом, со сведениями о преподавательском составе.

В статье члена тамбовской ученой архивной комиссии П. Верещагина, опубликованной в 1893 г. к 50-летнему юбилею Александринского института благородных девиц, рассматривалась история возникновения и развития учебного заведения, первоначальный устав и его состав, посещение высочайшими особыми и почетными лицами, в частности, большое внимание уделялось освещению внутренней жизни института18.

В советской историографии начала 1920 - середины 50-х гг. история российского дворянства фактически была запретной темой. При этом оценка социально-экономических процессов, протекавших внутри сословия, совпадала с выводами дореволюционных исследователей; различие, главным образом, заключалось в привнесении антикрепостнической идеологии. Работы A.B. Бенедиктова, Л.И. Дембо и П.И. Лященко, посвященные проблеме развития феодального способа производства, в частности, земельной собственности дворянства, являлись типичными для того времени, явно насыщенными классовым и идеологическим подходами19.

В начале 1920-х гг. появились публикации C.B. Рождественского, Н.В. Чехова по истории народного образования, в которых основное внимание было обращено на анализ правительственных реформ в данной области, на реальное состояние общеобразовательных школ20. Большой интерес вызвали работы E.H. Медынского и А.П. Пинкевича по истории пе-01 дагогики . Однако в них данная проблематика была представлена обобщенно, без детального анализа ее отдельных звеньев и в основном на известном ранее архивном материале.

В середине 1930 - начале 40-х гг. центральное место занимали обобщенные работы E.H. Медынского, H.A. Константинова, Ш.И. Ганели

22 на, Е.Я. Голанта по истории педагогики . Авторы не ограничились общей характеристикой правительственных реформ в области народного образования, они обратились к анализу внутренней жизни школы, организации учебно-воспитательной работы, деятельности передовых учителей.

В работах A.B. Соколова, В.Я. Струминского, H.A. Константинова, С.А. Черепанова, М.Т. Белявского были наиболее полно представлены актуальные для конца 1940 - 50-х гг. вопросы начального, среднего и профессионально-технического образования . В исследовании Н.И. Алпатова рассматривался вопрос об учебно-воспитательной деятельности в закрытых учебных заведениях для детей дворян - кадетских корпусах24.

Советская историография начала 1920 - середины 50-х гг. накопила и ввела в научный оборот архивные материалы по истории помещичьего землевладения, хозяйственному развитию крупных имений центральной части России. На материалах вотчинных архивов были опубликованы исследования Л.И. Андреевского, JI.H. Юровского, А.Н. Насонова, В.Н. Боч-карева, А.Н. Вершинского и др. . Особенную ценность для нашей работы представляет статья Б.Д. Грекова, основанная на материалах тамбовского имения М.С. Лунина26. В первую очередь, задача историков заключалась в том, чтобы показать кризисные явления в экономике помещичьих имений, угнетенное положение крестьян и ухудшение их положения из-за возраставшей эксплуатации.

В середине 1950 - конце 80-х гг., с расширением проблематики научных исследований в послесталинские годы, история российского дворянства вновь попала в поле зрения историков . В рамках работы межреспубликанских симпозиумов по аграрной истории Восточной Европы, постоянно работающих с 1958 г. появились первые крупные исследования по истории народонаселения России. Серьезные исследования провели А.Г. л Q

Рашин, В.К. Яцунский, В.М. Кабузан . Для нашей темы наибольший интерес представляют публикации Н.М. Шепуковой, В.М. Кабузана, С.М. Троицкого и Я.Е. Водарского об определении численности, удельного веса и распределения дворянства, а также размерах и размещении дворянского землевладения в России . Их работы содержат ценные данные для локальи ных исследований социально-демографических и экономических процессов последней четверти XVIII - первой половины XIX в.

Серьезным направлением в мировой историографии стало изучение семейной структуры разных сословий и групп населения. Выдающаяся роль в этом принадлежит французской школе "Анналов", в рамках которой впервые стали использоваться первичные массовые источники по исторической демографии. JI. Анри разработал метод восстановления истории семьи30. В развитии этого эффективного, но трудоемкого метода большую роль сыграло применение с середины 1970-х гг. ЭВМ.

В 1964 г. в Кембриджском университете возникла группа по изучению народонаселения и социальной структуры XVII - XIX вв., которая сосредоточилась на исследовании брачного поведения и семейной структуры в Европе. Большую роль в становлении этого направления сыграла конференция "Дворохозяйство и семьи в прошлом", на которой П. Ласлетт предложил систему классификации семейных форм, ставшую классической в исторической демографии31.

В СССР начало исследованиям подобного плана было положено в конце 1960 - 70-е гг. появлением целого ряда статей и монографий. Над обработкой статистических данных в основном по русской крестьянской семье начали работу московская - E.H. Бакланова и В.А. Александров, и новосибирская - З.Я. Бояршинова, И.В. Власова, М.М. Громыко и H.A. Миненко - школы исследователей . Немногочисленной была группа работ о русском городе33. Между тем социальной структуре дворянства должного внимания не уделялось.

В конце 1970-х гг. советские историки получили возможность познакомиться с новейшими трудами зарубежных исследователей социально-демографической истории, представленными в специальном переводном сборнике "Брачность, рождаемость, семья за три века"34. Однако сборник имел заметную идеологическую направленность. Авторы пропагандировали западноевропейскую модель демографического поведения как самую передовую.

Первыми историками в СССР, которые начали применять современные историко-демографические методики к различным материалам массовой документации XVIII - XX в., стали эстонские ученые Ю.Ю. Какх, М.А. Клупт, Х.Э. Палли, Р.Н. Пуллат и др.35. Наряду с исследованием демографических процессов в Эстонии, таллинские ученые разрабатывали методики исследования массовой документации и применения их к

Л/Г различным типам документов Российской империи . Ими был очерчен круг основных проблем изучения истории семьи, в котором работают современные исследователи. Однако основное внимание они уделяли истории крестьянской семьи.

Одной из старейших школ, разрабатывающей историю семьи, остается новосибирская школа исследователей. В 1980-е гг. они продолжали свои исследования не только в русле изучения истории семьи37. Большую роль в их исследованиях играли проблемы изменения численности населения России и изучение внутрисемейных отношений38. К сожалению, в этих работах основной упор делался на специфику сибирского крестьянского двора, так как в Сибири не было дворянского землевладения.

В 1980-е гг. большое влияние приобрела уральская и выделившаяся из нее мордовская школы изучения семьи. Однако основное внимание здесь уделялось изучению разных категорий горнозаводского населения Замосковного горного округа. При всей современности методов исследования, саранская школа под руководством Н.М. Арсеньева, продолжает традиции новосибирской и уральской школ изучения семьи, идя по пути модернизации типологии семьи В.А. Александрова и изобретения новых39.

В середине 1950 - конце 1980-х гг. появился ряд работ по истории народного образования. Особое место занимал анализ правительственных реформ в области народного образования, которому уделялось большое внимание в работах Л.А. Булгаковой, Г.Е. Жураковского40. В работах М.И.

Эскиной, JI.H. Дударевой, T.B. Колчиной, Ф.Г. Паначина рассматривалась история педагогического образования, в частности, сословный, имущественный, образовательный и возрастной преподавательский состав ряда учебных заведений, в том числе и для детей дворян41. Также была предпринята первая попытка синтеза накопленных ранее знаний, завершившаяся изданием крупного обобщающего труда по истории школы и педагогической мысли, в котором важное значение отводилось изучению методов и характера воспитания и обучения детей в семьях разных слоев дворянства, в частных пансионах и в закрытых учебных заведениях42.

В это же время были опубликованы работы Ю.А. Куликова, П.А. Зайончковского и Н.П. Ерошкина по истории развития системы губернского управления и самоуправления. Их интересовали изменения политики центральной власти по отношению к губернскому управлению, а также история того или иного учреждения: причины его создания, функции и компетенция, структура и штаты, организация делопроизводства, контроля и отчетности43.

Чиновничьему корпусу системы губернского управления были посвящены работы Н.Ф. Демидовой, A.B. Елпатьевкого, Л.Е. Шепелева, М.Ф. Тумановой, М.Ф. Румянцевой занимавшихся исследованием численности, условий службы, социального состава, имущественного положения и образовательного уровня чиновничества и отдельных его групп44. Авторы показали доминирующую роль дворянства в системе губернского управления конца XVIII в., особенно в высшем и среднем ее звене.

В разработке нашей темы важную роль сыграло исследование С.М. Троицкого, показавшего сложных состав российской бюрократии XVIII в., верхи которой рекрутировались по преимуществу из дворянской среды, а низшие звенья заполняли выходцы из других сословий45. Автор обрисовал социальное, имущественное и служебное положение чиновничества, установил, что принцип выслуги, заключенный в "Табели о рангах", проводился на практике независимо от политических бурь середины XVIII в.

Важное значение для понимания процессов, происходивших в среде российского дворянства, имело исследование А.П. Корелина. Хотя хронологически оно относится к периоду 1861 - 1904 гг., его начальный этап является концом нашего периода46. Автор исследовал основные законодательные акты о дворянстве, провел сравнительный анализ его состава и численности по отдельным губерниям и регионам страны, рассмотрел правовые основы функционирования дворянских корпоративных организаций и участие дворян в законотворческом процессе.

В середине 1950 - конце 1980-х гг. М.В. Колганов, Б.Ф. Поршнев, A.A. Преображенский, М.А. Барг, А.Р. Корсунский и др. продолжили разработку проблем феодального способа производства, что помогло рассмотреть многие аспекты земельной собственности дворянства47. Истории помещичьего землевладения были посвящены работы В.А. Федорова, Л.И. Петровой, И.Д. Ковальченко, В.И. Крутикова и П.Г. Рындзюнского, в центре внимания которых находилось изучение хозяйственного развития крупных имений центральной части России48.

В конце 1970 - 1980-е гг. в советской историографии началось углубленное изучение социальной психологии дворянства. Во многом этому способствовало становление в указанные годы, социальной психологии как самостоятельной научной дисциплины. Новизна данного методологического подхода предопределила источниковедческую направленность. С.С. Минц и E.H. Марасинова в качестве основного источника использовали мемуары и личные дневники49. Однако опора только на источники мемуарного характера показало слабые стороны исследований. Структурный анализ психологии дворянства без привлечения других источников был весьма схематичен, переплетен индивидуальными переживаниями бытового плана.

В историко-краеведческой литературе начала 1920 - конца 1980-х гг. специальных публикаций по истории российского дворянства мы не находим. Эти сюжеты содержатся только в работах более общего характера.

В публикациях П.Н. Черменского по истории Тамбовского края встречались некоторые сведения о воспитании, обучении, службе, быте и образе жизни разных слоев тамбовского дворянства50. Географы П.Ф. Зиненко и М.Я. Гуревич опубликовали работу, посвященную истории становления городов Тамбовской губернии, в развитии которых немаловажную роль сыграло тамбовское дворянство51. Вслед за ними Н.В. Муравьев дал обзор истории возникновения населенных пунктов Тамбовской области, многие из которых были связаны с дворянским землевладением . Истории некоторых тамбовских дворянских родов - Архаровых, Полторацких, Туликовых - были посвящены главы в исследовании Н.М. Гордеева и В.П. Пешо кова о знакомых A.C. Пушкина на Тамбовщине .

В последнее десятилетие интерес российских историков к истории дворянства значительно расширился54. Свидетельством возросшего интереса стало создание в начале 1990-х гг. Российского дворянского собрания, дворянских союзов, объединений и родословных обществ, проводящих научные конференции и публикующих ряд тематических сборников по истории дворянских родов, в том числе и тамбовского дворянства, культуре дворянских усадеб и т.д.55.

С конца 1980-х гг. по инициативе тамбовских и курских историков проводились конференции по исторической географии и исторической демографии Центрального Черноземья. В сборниках по итогам конференций регулярно публикуются материалы по социально-демографическому поведению и семейной истории разных сословий и групп населения региона, в том числе и подготовленные с использованием современных методов исследований56.

Эти конференции создали базу для постепенного включения историков Тамбова в целый ряд международных проектов. В первую очередь, стоит отметить российско-голландский проект "Интегральная история на локальном уровне" и проект РФФИ "Социально-демографическая история Российской провинции в XIX - начале XX в. Современные методы исследования". Участие в этих разработках позволило освоить современные исследовательские технологии57.

Прежде всего, следует подчеркнуть публикации, посвященные адаптации методов микродемографического анализа к особенностям региональных исторических источников58. Общий подход к совершенствованию методики изучении социальной истории с помощью компьютерных технологий был предложен В.В. Канищевым и Р.Б. Кончаковым59. Самые новые обобщенные представления о ходе социально-демографических процессов в контексте интегрального изучения Тамбовской губернии XIX - начала XX в. отражены в статье В.В. Канищева и Ю.А. Мизиса60.

По сходным методикам социально-демографические исследования ведутся, помимо тамбовских историков, учеными Санкт-Петербурга, Барнаула, Ярославля и республики Беларусь. Группа ученых Санкт-Петербурга и Петрозаводска, возглавляемая С.Г. Кащенко и Э.В. Летенко-вым, серьезно занимается вопросами выявления и применения различных источников в демографических исследованиях, изучением достоверности основных видов источников61.

Ярославские исследователи представили свои методы определения семейной структуры. Их исследования базировались на изучении исповедальных ведомостей, представляющих немалый интерес. Но предложенная типология семьи отличается от классической типологии П. Ласлетта, что затрудняет сопоставимость данных результатов структурного анализа с аналогичными исследованиями применительно к другим регионам России62. На новом уровне осмысления материала белорусских деревень ведутся исследования структуры семьи В.Л. Носевичем63.

Анализируя сложившуюся на данный момент ситуацию в исторической науке, нельзя не признать, что популярные сейчас среди исследователей локальные подходы, несомненно, являются накоплением материала для больших обобщающих работ по социально-демографической истории России. Крупная попытка создания такой работы предпринята Б.Н. Мироновым64. Однако его двухтомная "Социальная история России периода империи" показала недостаточность накопленных первичных материалов и исследований по разным регионам страны и опасность усредненных цифр, позволяющих лишь приблизительно понять происходившие в России процессы.

В последнее десятилетие расширяется и круг рассматриваемых проблем истории народного образования. В работах Е.К. Сысоевой, В.М. Живова, Н.И. Яковкиной, J1.H. Кораблиной основное внимание было обращено на анализ правительственных реформ в области народного образования на реальное состояние общеобразовательных школ65. Предметом пристального внимания З.И. Равкина, А.Д. Егорова, И.В. Фомичева стала история общеобразовательной школы, в частности, теория и практика гимназического образования66.

Изучением методов и характера воспитания и обучения детей в семьях разных слоев дворянства, в частных пансионах и в закрытых учебных заведениях занимались Ю.М. Лотман, О.С. Муравьева, A.A. Михайлов . Особую ценность для нашей работы представляет исследование Е.А. Комаровского, посвященное истории возникновения и развития Михайловского воронежского кадетского корпуса, с 8 ноября 1845 г. малолетним отделением которого являлся тамбовский кадетский корпус68.

Значительно увеличилось количество работ и по истории развития системы губернского управления и самоуправления. Н.В. Постовой, JI.E. Лаптева, А.Ю. Шутова, В.И. Васильев, Л.Ф. Писарькова проанализировали изменения политики центральной власти по отношению к губернскому управлению69. A.B. Ильин, О.М. Карамышев, А.Ю. Конькова исследовали правовые основы становления и деятельности дворянских корпораций, документальные подтверждения принадлежности к дворянству70.

Изучением чиновничьего корпуса системы губернского управления занималась М.Ф. Румянцева, которая на основе различных источников, Адрес-календарей и формулярных списков провела многоаспектный анализ различных групп чиновничества, показала общесословный характер

71 его формирования, где дворянство играло основную роль . И.В. Фаизова на основе материалов Герольдмейстерской конторы, мемуарной литературы и законодательных актов детально проанализировала реализацию Ма

79 нифеста "О вольности дворянству" в практике дворянской службы . JI.E. Шепелев рассмотрел внешнюю атрибутику российского чиновничества: классы, чины, форменные мундиры, наградную систему73.

В последние годы не снижается интерес исследователей к истории помещичьего землевладения. На материалах вотчинного архива и мемуарной литературе было опубликовано исследование E.H. Бунеевой, посвященная истории развития крупного имения центральной части России -имения графов Бутурлиных74. Авторским коллективом тамбовских и московских исследователей была опубликована работа по истории села Ново-томниково Моршанского района Тамбовской области, в котором располапе галась усадьба графов Воронцовых-Дашковых .

Продолжается углубленное изучение социальной психологии дворянства. В работах М.А. Крючковой, И.Ф. Худушиной определялось содержание категории "менталитет", выявлялись механизмы взаимодействия социальных и психологических начал, их опосредованность российской действительности и традициям76.

В историко-краеведческой литературе последнего десятилетия интерес к истории дворянства значительно возрос, о чем свидетельствуют публикации отдельных работ краеведа В.А. Кученковой, описавшей дво

77 рянские усадьбы Тамбовщины . Следует отметить работы В.А. Кученковой, Н.В. Муравьева, A.A. Горелова и Ю.К. Щукина, посвященные истории улиц и площадей города Тамбова, в котором проживало значительное число дворян Тамбовской губернии78. В 2004 г. коллективом авторов была опубликована "Тамбовская энциклопедия" - первый систематизированный свод информации о природе, населении, истории, экономике и культуре Тамбовского края, его выдающихся людях в различных сферах жизни и деятельности. В этой работе некоторые статьи были посвящены ярким представителям тамбовского дворянства79.

История дворянства не осталась без внимания и зарубежных исследователей. В 1960-е гг. американский историк, профессор Колумбийского университета в Нью-Йорке М. Раев опубликовал статью о доме, школе и службе дворянства80, и монографию о формировании российской интеллигенции в XVIII в., ядром которой, по мнению автора, и стало освобожден

521 ное и перебравшееся в провинцию в свои имения, дворянство .

Самым значительным трудом зарубежной историографии стала монография американского историка, профессора Массачусетского университета Р. Джонса, посвященная изучению отношений правительства Екатерины II и дворянского сословия в период между изданием Манифеста от 18 февраля 1762 г. и "Жалованной грамоты дворянству"82. Вслед за ним бельгийский историк, профессор университета в Ватерлоу А. Джентина ол опубликовал книгу об истории России XVIII в. . В своих работах авторы справедливо отмечали имущественную неоднородность дворянства, которая в работах отечественных исследователей нивелировалась тезисом о консолидации сословия.

В начале 1980 - 90-е гг. вышли работы английского историка, профессора Лондонского университета И. де Мадарьяги о царствовании Екатерины II84 и немецкого исследователя X. Шмидта "Об определении социального статуса (состояние - сословие) в России в XVIII в."85. В них авторы показали обособленное положение дворянства от других сословий, а также его имущественное неравенство, влиявшее на успех карьеры и социальный статус.

В последнее десятилетие проблематика научных работ значительно увеличилась. В 2002 г. была опубликована монография американского историка, профессора университета в городе Торонто М. Маррезы, посвященная быту, образу жизни и хозяйственной деятельности женщин-дворянок столичных и провинциальных городов86. Примечательно наличие в работе материалов государственных архивов Москвы, Санкт-Петербурга, Тамбова, Твери и Владимира.

Таким образом, исходя из анализа литературы, в которой так или иначе затрагивались проблемы нашего исследования, мы должны признать, что представленные работы находятся в общем ряду работ, связанных с накоплением и обработкой первичных сведений о социальном, экономическом, политическом и культурном развитии российского дворянства. Однако выявление социальных особенностей разных слоев дворянства, привлечение микроисторического материала и компьютерных методик его обработки, надеемся, позволит преодолеть в нашем исследовании некоторые недостатки современной историографии.

Целью настоящего исследования является комплексное изучение провинциального дворянства последней четверти XVIII - первой половины XIX в. В соответствии с этим поставлены конкретные задачи, которые необходимо решить на основе микроанализа первичных источников с применением различных приемов и средств исторического исследования.

Для реализации поставленных целей в рамках работы автор предполагает решить следующие задачи:

- выявить различия в семейной структуре тамбовского дворянства, его разных слоев;

- проанализировать функции и характер внутрисемейных отношений: между супругами, родителями и детьми, а также между взрослыми членами семьи;

- исследовать основные формы распространения образования тамбовского дворянства, его разных слоев, дать анализ их содержания и развития;

- установить социальные группы, задействованные в образовательном процессе;

- рассмотреть роль и место тамбовского дворянства, его разных слоев в различных структурах губернского и уездного управления, а также дворянского самоуправления.

Тема данного исследования и применяемые прикладные методики "локальной истории" определили привлечение широкого спектра архивных и опубликованных источников.

Основу источниковой базы исследования составили архивные материалы Государственного архива Тамбовской области (далее ГАТО). Прежде всего, это материалы тамбовского губернского и уездного управлений, а также дворянского самоуправления, т.е. документы Тамбовского дворянского депутатского собрания: рапорты, отчеты и протоколы заседаний, родословные книги, свидетельства, формуляры лиц, служивших по дворянским выборам, списки дворян и т.д. Нами привлекались материалы тамбовских губернских учреждений народного и дворянского образования: губернской гимназии, уездных и приходских училищ, дворянского училищного корпуса, института благородных девиц, из которых использовались документы о половом, возрастном, численном, сословном и имущественном составе учащихся и преподавателей.

В работе был использован ряд опубликованных источников: законы, манифесты, указы, собранные в "Полном собрании законов Российской империи", материалы "Известий Тамбовской ученой архивной комиссии", мемуарная литература, периодические издания, статистические сборники и географические словари.

Наиболее широко использовались так называемые "списки дворян", составленные по всем уездам Тамбовской губерний "для сочинения и продолжения дворянской родословной книги" в соответствии с "Жалованной грамотой дворянству"87.

Все сведения, которые вносились в "списки дворян", писались и присылались дворянами уездов или управляющими их имений, если они находились за пределами губернии. Каждый из "списков" составлялся канцелярскими служащими и контролировался уездными предводителями дворянства, которые были обязаны доставлять их в губернское дворянское депутатское собрание. Уездные депутаты под председательством губернского предводителя дворянства из "списков дворян" составляли или продолжали родословную книгу, данные которой использовались в работе губернских и уездных дворянских собраний.

Списки дворян" каждого из уездов писались по одной форме в виде таблицы из семи граф. В первую графу записывались фамилия, имя и отчество дворян, их возраст. Во вторую заносились сведения о семейном положении. Третья графа отводилась под написание информации о составе семьи: количестве детей и родственников, проживавших в семье. Четвертая и самая большая графа называлась: "Сколько за ним по последней ревизии наследственных или купленных, или вновь пожалованных обоего пола душ ныне состоит, и во скольких селах или деревнях". В эту графу заносились населенные пункты разных губерний с численностью крепостных крестьян, проживавших в них. В пятой графе фиксировалось место жительства. Шестая графа давала информацию о чине по "Табели о рангах". Седьмая - о месте службы, а иногда и месте службы детей.

Практика составления "списков дворян" сохранялась вплоть до 1917 г., хотя их содержание значительно изменилось. Например, по указу от 6 декабря 1831 г. в графу "Владения", в которой указывались населенные пункты разных губерний с численностью крепостных крестьян, проживавших в них, стали заносить данные о количестве незаселенной земли, а также о домах и дачах в Санкт-Петербурге, в Таврической губернии, в Кавказской и Бессарабской областях, с информацией о приносимом ежегодном доходе88.

В настоящей работе нами были использованы "списки дворян", содержащиеся в фонде 161 "Тамбовское губернское дворянское депутатское собрание" ГАТО. В 1-й описи этого фонда представлены "списки дворян" каждого из уездов Тамбовской губернии. Для нас наибольший интерес представляли "списки дворян" за 1788 г.89 и 1834 - 1837 гг.90. В каждом из списков присутствует первоначальная нумерация страниц, заканчивающаяся подписью уездного предводителя дворянства. Это позволяет иметь репрезентативный объем источников по данной проблеме.

Списки дворян" представляли отдельные тетради от каждого уезда. Каждая запись фиксировалась канцелярскими служащими в алфавитном порядке. Полнота и точность записи зависела от сведений, присылаемых дворянами уезда или грамотности и добросовестности управляющих их имений. При общей достоверности сведений в них часто встречались разночтения в написании имен, отчеств, фамилий, фиксации возраста. Более того, указывались упрощенные объяснения причин неподачи сведений. Например, возраст дворян указывался через число "от роду лет". Это затрудняло выявление истинного возраста, так как если дело тянулось несколько месяцев, к моменту его завершения сведения о возрасте устаревали. Поэтому при изучении "персоналий" возраст уточнялся по другим источникам.

Сведения о сословной принадлежности дворянских жен в "списках дворян" представлены несколько хуже, чем прочие характеристики. Это связано с тем, что традиционно дворяне предпочитали заключать браки с представительницами своего сословия. И хотя нами не предпринимались специальные попытки их выявления по другим источникам, однако в процессе работы были установлены сведения о сословной принадлежности семисот двух дворянских жен.

При составлении списков канцелярские служащие особое внимание уделяли составу семьи дворян, которые были обязаны указывать количество детей и родственников, проживавших в семье, с сообщением имён, возраста, места обучения или службы, чина и т.д., что давало возможность чиновникам проверять их принадлежность к дворянскому сословию. Эти сведения послужили основой для изучения типологии семей разных слоев провинциального дворянства. Естественно, мы хорошо понимали тот факт, что по "спискам дворян" мы могли выявить структуру и типологию семьи на определенном этапе ее развития, не ухватив всей динамики этого процесса.

Для понимания внутренних процессов разрастания семей и этапов их разделения необходимо применять метод восстановления истории семьи (ВИС). Однако в больших конгломератах, подобных дворянству Тамбовской губернии, существует большая вероятность того, что одновременно вполне представительные выборки семей находятся на разных этапах своего развития. Временной срез в этом случае дает верное соотношение типов семей, присущее данному сообществу постоянного на больших временных отрезках, что является достаточным для выводов об особенностях семейной структуры разных слоев дворянства.

Принципиальное значение канцелярские служащие придавали и выяснению душевладения дворян, которое учитывались чиновниками при составлении двух списков - списка дворян уезда, имевших право участвовать в губернском дворянском собрании, и списка лиц, изъявивших желание служить по выборам. Данные сведения привлекались нами главным образом для классификации разных слоев дворянства Тамбовской губернии. В настоящем исследовании использовался подход Я.Е. Водарского, который относил к числу мелкопоместных дворян с числом крепостных менее 20 душ мужского пола (далее - м.п.), к среднепоместным - от 21 до 100 душ м.п., к крупнопоместным - более 100 душ м.п.91.

Кроме того, из фонда 161 "Тамбовское губернское дворянское депутатское собрание" нами были использованы материалы о дворянской корпоративной организации, в первую очередь, о созыве обыкновенных и чрезвычайных губернских и уездных дворянских собраний, на которых рассматривались вопросы связанные с развитием дворянского образования в Тамбовской губернии. В этих документах содержатся некоторые сведения о детях тамбовских дворян, обучавшихся в различных учебных заведениях города Тамбова, Санкт-Петербурга и Москвы . Интересны документы с информацией о времени проведения и повестках заседаний, явке на них дворян, о сборе денежных сумм и пожертвований, расходовании общественной казны и деятельности дворянских опек93.

При работе над диссертацией были привлечены материалы фонда 105 "Дирекция народных училищ Тамбовской губернии". Директор народных училищ до середины XIX в. был одновременно директором главного народного училища, впоследствии гимназии, в которой обучалось значительное число дворянских детей. Поэтому в этот фонд вошли протоколы, отчеты и рапорты ревизоров о состоянии учебных заведений города Тамбова и Тамбовской губернии94.

К сожалению, не сохранились самостоятельные архивные фонды большинства учебных заведений Тамбовской губернии и, в первую очередь мужских. Уцелело лишь несколько из них. Из материалов фонда 107 "Тамбовская губернская мужская гимназия" имелись документы о торжественном открытии главного народного училища, первоначальном плане и программе обучения, а также о количестве частных учебных заведений в городе Тамбове95.

Особое значение для нашего исследования имеет фонд 525 "Тамбовский дворянский училищный корпус", представленный весьма малым количеством единиц хранения. В этих делах присутствуют сведения об учреждение и открытие дворянского училищного корпуса, о членах училищного совета, первоначальном уставе, о плане изучения учебных дисциплин, а также о численном составе учащихся и офицеров-преподавателей96.

В фонде 118 "Тамбовский Александринский институт благородных девиц" исследовались материалы, в которых содержатся сведения о созыве губернского дворянского собрания и учреждении на его заседании института благородных девиц. Большой интерес представляют документы о начале сбора денежных сумм и пожертвований, о строительстве и плане здания института, о программе изучения учебных предметов и успеваемости, о возрастном, численном и имущественном составе воспитанниц, классных дам и пепиньерок97.

Исследовались также документы фонда 63 "Тамбовский губернский статистический комитет". В них широко представлены общие статистические таблицы о населении Тамбовской губернии, в том числе и по дворянскому сословию. Основой создания таких таблиц по тамбовскому дворянству являлись материалы губернских и уездных дворянских собраний, в частности, списки дворян каждого из уездов. Эти сведения носят вспомогательный характер98.

Наряду с архивными материалами нами привлекался ряд опубликованных источников. Прежде всего, это материалы "Полного собрания законов Российской империи", из которого использовались законодательные акты второй половины XVIII - первой половины XIX вв. о создании губернских дворянских сословных организаций, в первую очередь, нормы, регулировавшие участие дворян в дворянских собраниях, в выборах и т.д. Эта область законодательной деятельности весьма специфична, поскольку регулировала отношения между государством и дворянским сословием, волю которого оно выражала.

Взаимоотношения государства и дворянского сословия нашли свое отражение в степени действенности законодательных актов, их значимости как исторического источника. Материалы "Полного собрания законов Российской империи" предоставляют в распоряжение исследователя разнообразные документы: законы, манифесты, указы, постановления и т.п. Их существенной особенностью являлось юридическое несовершенство многих из них.

Значительная часть законодательных актов изучаемого нами периода включала в себя формулировки, заведомо противоречившие другим формулировкам текста одного и того же закона, допускала неоднозначное толкование норм в процессе их реализации. Более того, законодательные акты зачастую противоречили друг другу, следовательно, одна и та же жизненная ситуация регулировалась неоднозначными друг другу правовыми нормами.

Ярким примером неоднозначно сформулированного законоположения являлся Манифест от 18 февраля 1762 г. "О вольности дворянству", который допускал увольнение от службы дворян, не имевших обер-офицерских чинов, при наличии двенадцатилетней выслуги. Оставалось неясным, относилось это положение к тем, кто поступил на службу до, или для тех, кто начал службу после его принятия. Вследствие этого в разное время положение трактовалось по-разному, - и никогда однозначно. В течение трех десятилетий после принятия Манифеста, отмечал А. Романо-вич-Славатинский, положение имело ограниченный круг адресатов, и с тех, кто поступил на службу после принятия Манифеста и желал уволиться без двенадцатилетней выслуги, требовали медицинское обоснование от

99 ставки .

Учет указанных выше особенностей законодательных источников требует от исследователей выявление всех относящихся к той или иной ситуации законодательных актов, сопоставления их друг с другом и с практикой применения.

Другим ценным опубликованным пластом источников исследования являлась мемуарная литература. Русская мемуаристика последней четверти XVIII - первой половины XIX в., созданная почти целиком усилиями представителей дворянского сословия, заключает в себе обширный фактический материал, дополняющий и уточняющий официальные документы. Как исторический источник она в определенной степени субъективна и тенденциозна, однако позволяет в совокупности с архивными источниками конкретизировать отдельные вопросы исследуемой темы.

Из всего многообразия мемуарной литературы изучаемого периода нами использовались мемуары дворян, принадлежавших к разным слоям тамбовского дворянства. Воспоминания тульского дворянина, ученого-агронома, писателя, мемуариста А.Т. Болотова (1738 - 1833) и владельца земельной собственности на реке Ворона Шацкого уезда Тамбовской губернии и тамбовских дворян М. Леонтьева (р. 1785), С. фон Дерфельдена, поэта, переводчика, журналиста Н.В. Берга (1823 - 1884), писателя С.Н. Терпигорева (1841 - 1895), юриста, общественного деятеля Н.В. Давыдова (1848 - 1920), актёра, педагога В.Н. Давыдова (1849 - 1925), а также следственные показания декабриста М.С. Лунина (1787 - 1845), использованные нами, отражают типичные биографии мелкопоместных и среднепоме-стных дворян, служебные и внеслужебные успехи которых находились в самой тесной зависимости как от их усердия, так и от объективно складывающихся условий100. Воспоминания юриста, философа и историка Б.Н. Чичерина (1828 - 1904) зафиксировали биографию крупнопоместного дворянина, более удачливо использовавшего и свои таланты, и протекцию высших чиновников для осуществления неординарной научной и общественно-политической карьеры101. В частности, в своих воспоминаниях все авторы большое внимание уделяли описанию методов и характера воспитания и обучения детей в семьях, в частных пансионах и в закрытых учебных заведениях Тамбовской губернии.

Воспоминания поэта, государственного деятеля Г.Р. Державина (1743 - 1816), являвшимся тамбовским губернатором, или правителем наместничества с мая 1786 г. по декабрь 1788 г., содержат некоторые сведения о роли и месте дворянства в различных структурах губернского и уездного управлений, дворянского самоуправления Тамбовской губернии последней четверти XVIII в.102.

Важными историческими источниками являются материалы центральных и губернских периодических изданий. Из общероссийских изданий нами использованы журналы: "Русский архив", "Русская старина", "Голос минувшего", в которых были опубликованы мемуары дворян, принадлежавших к разным слоям тамбовского дворянства, отразившие различные стороны быта, образа жизни, службы, хозяйственной деятельности тамбовских дворян103.

В Тамбовской губернии издавался официальный печатный орган -газета "Тамбовские губернские ведомости", публикации которой отражали точку зрения губернского правления. Кроме того, здесь печатался интересный фактический материал о созыве обыкновенных и чрезвычайных губернских и уездных дворянских собраний, о торжественных открытиях учебных заведений города Тамбова, о правилах поступления и посещения их высочайшими особами и почетными лицами104.

Нами привлекался ряд опубликованных источников статистического плана. В первую очередь, это "Таблица учебных заведений всех ведомств Российской империи за 1838 г." и "Военно-статистическое обозрение Российской империи за 1851 г.", материалы которых, кроме данных о количестве учебных заведений в Тамбовской губернии, содержат сведения о численности преподавателей, половом и сословном составе учащихся, состоящих в них105. К источникам этого типа близка и "Памятная книжка для Тамбовской губернии на 1861 г.", опубликованная тамбовским статистическим комитетом, в которой приводились правила для поступления в учебные заведения губернии с указание годовой платы за обучение в

106 них .

В виду ограниченности сведений исторического плана об административном аппарате Тамбовской губернии первой половины XIX в. мы использовали "Адрес-календарь за 1855 г."107. В нем содержались сведения о чиновничьем составе различных структур тамбовского губернского и уездного управлений, а также дворянского самоуправления. Нами использовались различные географические словари населенных мест Тамбовской губернии108.

Описанная источниковая база исследования достаточно широка и разнообразна и позволяет решить поставленные в ней задачи. Глубокий всесторонний анализ, обобщение различных источников, использование компьютерных технологий и количественных методов дает возможность восстановить и дать наглядную картину жизни разных слоев провинциального дворянства в последней четверти XVIII - первой половине XIX в.

Методологическую основу составили различные методы и подходы, что вызвано многомерностью предмета исследования.

Одним из главных принципов исторического познания, которым руководствовался автор, был принцип историзма. В соответствии с ним мы стремились рассмотреть провинциальное дворянство в конкретно-исторических условиях типичной губернии центральной части России последней четверти XVIII - первой половины XIX в.

Использование принципа объективности позволило нам избежать субъективно-оценочных суждений о социальных феноменах, отказаться от идеологических оценок российского дворянства как исключительно эксплуататоров.

Постановка в качестве одной из целей работы изучение социальных процессов в провинциальном дворянстве, предопределила обращение к цивилизационному подходу в совокупности с теорией модернизации, который позволил отразить динамику изучаемых процессов, обусловленности их нового состояния предыдущим, выявить закономерности новых явлений и тенденций.

Применение теорий "социального пространства11 и "локальной социальной системы", предложенных и разработанных К. Райтсоном и Ч. Фитьян-Адамсом109, позволили сделать нашу работу еще одним опытом создания коллективной биографии локальной общности, в данном случае тамбовского дворянства.

Идеи различных школ социальной истории, в том числе французской школы "Анналов", послужили обоснованием важности изучения в исследовании конкретного человека и малых социальных групп110.

Решение поставленных в работе задач вызвало необходимость применения принципа междисциплинарности. В адаптированной форме использовались подходы, методы, понятийный материал и теоретические положения социологии, статистики, экономики и генеалогии. Определенное значение имело использование подходов социальной истории и исторической антропологии, что позволило ярче и точнее охарактеризовать отдельных представителей тамбовского дворянства в изменяющейся повседневности.

Внутренняя структура работы строится на проблемно-хронологическом принципе. В исследовании применялись традиционные методы исторического познания: описательный, сравнительно-исторический, типологический и системно-структурный. В необходимых случаях для выявления корней некоторых исторических процессов, происхождения и начальных этапов биографий отдельных представителей тамбовского дворянства в работе использовался историко-генетический метод.

Возможность же применения историко-сравнительного метода в нашей диссертации была весьма ограничена, т.к. работ подобного рода по другим регионам России почти нет.

Современные требования и подходы к проведению научных исследований обусловили применение методов математической статистики и информационных технологий. Без их использования невозможна полноценная обработка массовых исторических источников, на анализе которых, в первую очередь, построено данное исследование.

Обширные первичные материалы дворянского учета, особенности источников сделали необходимыми применение методик обработки данных на ЭВМ. В ходе работы на платформе MS ACCESS была создана сводная база FAMIL 06 по двум наиболее полно сохранившимся "спискам дворян" Тамбовской губернии за 1788 г. и 1834 - 1837 гг. с общими сведениями о семейной организации и среднем размере семьи разных слоев тамбовского дворянства, о количестве крепостных крестьян, принадлежащих дворянским семьям и т.д. Несмотря на некоторую неполноту информации, по каждому из "списков" представлено большинство семей разных слоев тамбовского дворянства. Сотни семей, с точки зрения статистики, являются надежной выборкой для структурного анализа. Более того, в сводной базе была создана специальная система поиска фигуранта по фамилии, имени и отчеству. Это позволило минимизировать потери информации, способствовало ее уточнению, выявлению скрытых сведений при быстрой обработке первичных материалов.

Применение наряду с традиционными современных методов исследования позволило усилить объективность привлеченных нами данных, обеспечило новизну многих оценок и выводов исследования.

Научная новизна. В работе впервые на конкретном материале типичной губернии центральной части России на основе персонифицированных массовых источников и их обработки современными методами исторического анализа рассматриваются состав и социальная динамика разных слоев провинциального дворянства в переломную эпоху российской истории.

Ряд положений данной работы имеет практическую значимость не только для продолжения исследований в области социальной истории и исторической демографии, но и может быть использован для преподавания специальных учебных курсов в высших и средних учебных заведениях, а также при разработке региональных программ по социальной истории.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Шестаков, Максим Валерьевич

Заключение

Проведенное нами исследование с привлечением обширного материала по социальной истории позволило прийти к следующим выводам. Тамбовское дворянство последней четверти XVIII - первой половины XIX в. по внутрисословному, имущественному и конфессиональному составу было неоднородно. Подавляющую часть тамбовского дворянства составляли потомственные дворяне, так как на территории Тамбовской губернии, прежде всего в северной ее части, проживало много потомков мелких "служилых людей по отчеству", поселенных здесь еще в XV - XVI вв.

В последней четверти XVIII - первой половине XIX в. в Тамбовской губернии наблюдался небольшой, но устойчивый рост общей численности тамбовского дворянства, причем обеих его категорий.

Объяснялось это рядом причин. Во-первых, за счет естественного прироста. Во-вторых, возможностью получения дворянства в результате государственной службы. В третьих, за счет включения иностранных дворян, перешедших в российское подданство. Уменьшение численности тамбовского дворянства в канун отмены крепостного права было обусловлено наметившимся в конце 30-х - начале 40-х гг. XIX в. общим упадком и обнищанием определенной части дворянских хозяйств. В связи с этим некоторые тамбовские дворяне были вынуждены переходить в другие сословия, главным образом в мещане и однодворцы.

Более 42% потомственных дворян Тамбовской губернии составляли мелкопоместные дворяне, 36% - среднепоместные и 21% - крупнопоместные дворяне. Личные дворяне, которые составляли около 30%, не имели права владеть крепостными. Они составляли низшую часть мелкопоместных дворян. Основная часть потомственных дворян была представлена дворянами, находившимися в отставке. Другая часть находилась на военной и гражданской службе. Более 80% дворян, состояли в отставке, имея чины III - XIV классов, из них около 5% состояли в чинах III - VII классов

Табели о рангах". Это были видные представители тамбовской губернской дворянской элиты, проживавшие в основном в городах Тамбове, Моршанске, Липецке и др. и имевшие недвижимость в Козловском, Кирсановском, Тамбовском и Усманском уездах.

Потомственные дворяне "инородческого происхождения" проживали в северных татарских и мордово-мещерских уездах Тамбовской губернии. Елатомский и Темниковский уезды являлись местом компактного проживания дворян мусульманского вероисповедания. Потомственные дворяне католического и протестантского вероисповеданий жили преимущественно в городах Тамбове и Липецке, где многие состояли на службе в межевой команде губернскими и уездными землемерами или врачами.

Изучение семейной структуры тамбовского дворянства, его разных слоев показало, что дворянская семья представляла собой уникальное явление в плане численности и типологии семьи. Разные слои потомственного дворянства существовали в разных условиях и вырабатывали под влиянием обстоятельств различные типы семей.

Следует признать, что отмена обязательной службы у дворян Манифестом 1762 г. не привела к увеличению средней численности семьи. Дворяне по-прежнему служили на государственной службе, которая считалась приоритетной сферой занятий дворянского сословия. Жалованье, получаемое за службу, являлось основным источником доходов для мелкопоместных и определенной части среднепоместных дворян. В достаточной мере высокие чины для провинции, приобретенные ими на государственной службе, в частности, на военной, которая давала продвижение по служебной лестнице, прибавляла им определенный вес и авторитет в дворянском обществе.

Наименьшими по численности были семьи потомственных мелкопоместных дворян, наибольшими - семьи среднепоместных и крупнопоместных дворян. Из-за малого количества крепостных крестьян, а в связи с этим со скудным материальным положением, в семьях мелкопоместных дворян присутствовала большая детская смертность.

Однако в 60% мелкопоместных семей средняя численность напоминала количественный состав крестьянских семей. Эти семьи были представлены выходцами из других сословий: мещанами, духовенством, унтер-и обер-офицерами и т.д., получившими дворянство за государственную службу. Получая звание дворянина, они привносили в дворянское сословие семейные традиции и уклад жизни своих прежних сословий, в частности, традиции больших по численности и сложных по типу семей. Эта тенденция прослеживается на протяжении всего рассматриваемого нами периода.

Семьи мелкопоместных, а также крупнопоместных дворян являлись и наиболее сложными по типу. В семьях этих слоев чаще проживали кровные родственники - сестры и братья, а также братья с женами и детьми. В семьях мелкопоместных дворян это было обусловлено тем, что у них другого помещения для жилья, кроме родительского дома, не имелось. Крупнопоместные дворяне не желали дробить поместья родителей.

В семьях тамбовского дворянства, его разных слоев преобладала малая семь. Значительную часть составляли одинокие и группа родственников, проживавших вместе. Эти семьи появлялись в результате дробления имений. Подобная тенденция просматривалась на протяжении всего изучаемого периода. Дробление дворянских хозяйств в конце 1830-х - начале 1840-х гг. привело к разорению и обнищанию значительной части средне-поместных и определенной части крупнопоместных дворянских хозяйств.

В семьях мелкопоместных и крупнопоместных дворян наблюдалась определенная деформация семейной структуры в сторону увеличения семей одиноких - вдов и вдовцов, незамужних женщин и неженатых мужчин. Мелкопоместные одинокие вдовы и незамужние женщины даже в репродуктивном возрасте не пользовались как потенциальные невесты широкой популярностью среди дворян.

Одинокие вдовцы и неженатые мужчины, принадлежавшие к мелкопоместным дворянам, чаще всего являлись мелкими чиновниками и канцелярскими служащими, женитьба для них означала уменьшение их состояния ниже того уровня, который прилично было иметь дворянину. Крупнопоместные одинокие вдовы, вдовцы и незамужние женщины, неженатые мужчины, не найдя себе достойной пары из представителей губернского дворянского общества, предпочитали оставаться одинокими.

Для тамбовского дворянства православного вероисповедания характерны зрелые браки. У дворянок возраст вступления в брак был несколько выше, чем у представительниц других сословий, но значительно ниже, чем у мужчин-дворян.

Это объяснялось характером государственной службы. Военная служба предусматривала отрыв дворян от дома как в мирное время, так и во время войны. В связи с этим дворяне женились и создавали семьи в основной своей массе после того, как им предоставляли отставку. Поэтому в дворянских семьях православного вероисповедания между женой и мужем сохранялась высокая разница в возрасте.

Последняя четверть XVIII в. в истории Тамбовского края - это время развития народного просвещения, распространения контроля государства за учебной деятельностью всех школ. Создание народных училищ в губернских и уездных городах стало важным этапом развития образования в провинции, но они не пользовались у дворян широкой популярностью.

С началом царствования Александра I в истории народного просвещения Тамбовского края наступил новый период. В России начала создаваться стройная, целостная по своей структуре система народного образования. Устав 1804 г. отличался рядом прогрессивных черт, отражал влияние идей русских просветителей XVIII в. и передовой общественности начала XIX в.

Значительным шагом вперед в области просвещения было установление преемственности различных ступеней низшей, средней и высшей школы. Однако народные училища не смогли заменить дворянам столичные учебные заведения, в частности кадетские корпуса, интерес к которым в начале XIX в. возрос на столько, что количество желающих обучаться в них значительно превышало наличие вакантных мест.

Тамбовский дворянский училищный корпус со времени своего основания в 1802 г. не пользовался широкой популярностью у тамбовских дворян. Недостаточное финансирование, слабый преподавательский состав, плохая дисциплина, усиление различных форм телесных наказаний, скверное питание и отвратительное состояние помещений отталкивала от него значительное число дворянских детей.

Преобразование народного училища в городе Тамбове в гимназию в 1825 г. позволило создать достаточно престижное для дворянства учебное заведение, которое становилось для многих из них важной ступенью в получении высшего образования. Тамбовское дворянство активно пользовалось всеми учебными заведениями губернии. Число дворян, обучавшихся в них, напрямую зависело от их материального положения. Мелкопоместные и определенная часть среднепоместных дворян определяли своих детей в главное и малые народные училища.

Лишь в конце 30-х - начале 40-х гг. XIX в. в связи с наметившимся разорением и обнищанием дворянских хозяйств основная часть среднепоместных и определенная часть крупнопоместных дворян старалась поместить детей в губернские учебные заведения - в гимназию, уездные и приходские училища.

Начало женского образования в Тамбовской губернии было положено в 1834 г. с учреждением в городе Тамбове института благородных девиц. До этого времени женское образование проходило либо в столичных учебных заведениях закрытого типа, либо на дому с помощью домашних учителей, гувернеров или в частных пансионах, учебный уровень которых соответствовал уездному училищу.

Во второй четверти XIX в. женское образование в частных пансионах, ограниченное и имеющее много недостатков, все больше подвергалось критике со стороны губернских властей. Среди тамбовского дворянства сформировалось понимание необходимости открытия в городе женских учебных заведений, которые приближались бы по характеру к уровню гимназии. Таким учебным заведением стал институт благородных девиц.

Губернские реформы 1775 - 1785 гг. вызвали серьезные изменения в системе губернского и уездного управлений, а также дворянского самоуправления, укрепили государственный аппарат абсолютной монархии. Разветвленный губернский аппарат с привлечением в него чиновников, избранных губернскими дворянскими собраниями и частично городскими верхами, более успешно справлялся со всеми административными делами управления и суда, боролся с проявлением недовольства.

Потомственные и личные дворяне, составляя менее 1% населения губернии, занимали более 70% штатных должностей чиновников и канцелярских служащих. По сути, занимая все руководящие посты в различных структурах губернского управления, чиновники-дворяне полностью контролировали губернскую администрацию и учреждения.

Заметную прослойку чиновничества составляли штаб- и обер-офицеры, перешедшие на гражданскую службу. Около 65% чиновников-дворян, имела чины X - XIV классов "Табели о рангах", были представлены мелкопоместными дворянами, для которых жалованье за службу являлось основным источником доходов. Это были дворяне, не служившие на военной службе, а по каким-либо причинам выбравшие гражданскую стезю.

Чиновники-дворяне, имевшие чины V - IX классов "Табели о рангах", занимали ключевые должности в губернской администрации - губернатора, вице-губернатора, советников губернского правления, директора экономии, губернского казначея и т.д. Значительная их часть принадлежала к мелкопоместным дворянам. Это были отставные офицеры, оставившие военную службу (чины которой давали быстрое продвижение по службе), из-за скудного материального положения перешедшие на гражданскую службу и получившие чин гражданского ведомства. Переход на гражданскую службу отставных офицеров из определенной части средне-поместных и крупнопоместных дворян прибавлял им авторитет среди дворян.

Около 2/з должностей уездных администраций было занято чиновниками-дворянами. Основная часть чиновников-дворян имевших штаб- и обер-офицерские чины служила в X - XIV классах "Табеля о рангах". Все они были представлены мелкопоместными дворянами. Основная часть уездных чиновников-дворян, имевших чины гражданского ведомства, служила в X - XIV классах "Табели о рангах" в качестве городничих, уездных судей, заседателей в нижних земских судах, состояла "при делах" в уездных и нижних земских судах, возглавляла уездные казначейства и т.д.

Офицеры, перешедшие на гражданскую службу, служили в VIII -XIV классах "Табели о рангах" и занимали должности исправников в нижних земских судах, заседателей в уездных и нижних земских судах, винных приставов и уездных стряпчих. Уездные чиновники-дворяне, несмотря на то, что многие из них из-за скудного материального положения считались бедными дворянами, имели большой авторитет в дворянском обществе, так как были отмечены высокими чинами. Это позволяло им занимать высокие должности в различных структурах уездного, а впоследствии и губернского управлений.

Почти треть штатных должностей чиновников и канцелярских служащих были заняты чиновниками недворянского происхождения. Дворяне, даже мелкопоместные, не стремились поступать на должности секретарей, протоколистов, канцеляристов и т.д., которые являлись весьма оплачиваемыми должностями по губернским и уездным меркам. Одной из главных причин непопулярности гражданской службы среди дворян являлось то, что военная служба всегда считалась преимущественно дворянской службой - гражданская не считалась "благородной".

Наметившийся в последней четверти XVIII в. интерес дворян к гражданской службе, которому способствовали как тяготы военной службы царствования Павла I, так и создание службы по выборам, близкой по характеру к гражданской, сделали этот столь презираемый прежде род занятий более приемлемым. Интерес дворян к гражданской службе позволил правительству занять и более жесткую позицию в вопросе формирования среднего и высшего чиновничества.

В середине 50-х гг. XIX в. процент чиновников-дворян в различных структурах губернского и уездного управлений фактически остался прежним. Почти Уз чиновников-дворян имели классные чины гражданского ведомства, Уз являлась офицерами, перешедшими на гражданскую службу. Чиновниками-дворянами, имевшими гражданские чины, были заняты должности уездных и городских врачей, городничих, начальников уездных палат государственных имуществ, уездных казначеев и т.д. Офицеры, перешедшие на гражданскую службу, были судьями, заседателями в уездных судах, исправниками и т.д. Чиновники-дворяне составляя меньшинство уездного чиновничества, занимали главные должности в уездной администрации, т.е. фактически управляли уездами.

Дворянская сословная организация складывалась в последней трети XVIII в. и была законодательно оформлена "Жалованной грамотой дворянству". В ней окончательно закреплялось существование губернских дворянских сословных организаций - дворянских обществ как органов губернского управления и дворянского самоуправления. Данные общества для обсуждения корпоративных вопросов имели право созывать очередные и внеочередные губернские и уездные дворянские собрания, в которых могли принимать участия потомственные дворяне, записанные в родословную книгу данной губернии. Избирательным правом они наделялись на основе имущественного ценза.

Среди собственно дворянских должностей на первом месте стояли губернский и уездные предводители дворянства, в компетенцию которых входило решение вопросов как по губернскому управлению, так и по дворянскому самоуправлению.

Основная часть уездных предводителей дворянства так, как и губернских, имела чины военного ведомства. Их возраст не превышал 60 лет, и они часто переизбирались на следующий срок и по несколько раз. Многие из них окончили высшие учебные заведения. Большая часть до избрания на должность служила как по губернскому управлению, так и по дворянскому самоуправлению. Значительная их часть принадлежала к числу крупнопоместных дворян, хотя и уступала по количеству крепостных крестьян губернским предводителям дворянства.

Должность дворянского предводителя считалась весьма почетной и влиятельной. Если губернский предводитель дворянства официально значился втором лицом в губернии после губернатора, то уездный предводитель дворянства рассматривался как "хозяин" уезда. В связи с этим отдельные дворянские фамилии не выпускали из рук должность уездного предводителя дворянства, которая в ходе выборов переходили от отца к сыну, от брата к брату и т.д. Все зависело от влияния конкретного дворянского рода в губернии или в уезде.

Тамбовское дворянство принимало самое активное участие в рассмотрении социально-политических вопросов, поднимаемых правительством. Одним из важных вопросов, волновавших тамбовские губернские собрания, был вопрос о пополнении дворянского сословия извне и тесно связанные с этим вопросы членства в дворянском обществе. Правительство всячески разделяло беспокойство потомственных дворян по поводу. Им был принять ряд мер по ограничению доступа в дворянское сословие.

В тамбовских дворянских собраниях существовали и отдельные противоборствующие группировки, которые в ходе выборов шли на открытое столкновение и пускали в ход "избирательные технологии", которые, однако, были в рамках существовавшего законодательства. Это являлось отражением столкновений интересов как представителей отдельных слоев дворянства, так и отдельных дворянских родов. В некоторых случаях, весьма редких, предводители дворянства при поддержке своих сторонников шли на разрыв с губернской администрацией, включая губернатора.

Финансирование дворянской корпорации осуществлялось посредством специальной дворянской казны. Доходная часть дворянской казны складывалась из обязательных и необязательных сборов с потомственных и личных дворян губернии. Подавляющая часть (более 60%) расходов дворянской казны на губернском уровне приходилось на жалованье чиновникам и канцелярским служащим. Около 15% выделялось на ссуды дворянам губернии под залог их имущества. Более 16% шло на административно-хозяйственные нужды.

Расходы на уездном уровне, в отличие от расходов на губернском уровне, несколько разнились. Значительная часть шла в депутатское собрание. Остальная выплачивалось на жалованье заседателям дворянской опеки. Более 16% выделялось на ссуды дворянам уезда под залог их имущества, на административно-хозяйственные нужды канцелярии уездного предводителя дворянства и дворянской опеки.

В целом дворянская сословная организация, несмотря на жесткую правовую регламентацию своей деятельности, являлась административным звеном, скрепляющим и регулирующим отношения между представителями разных слоев дворянства.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Шестаков, Максим Валерьевич, 2006 год

1. Архивные источники

2. Государственный архив Тамбовской области

3. Фонд. 63. Тамбовский губернский статистический комитет. Он. 1.д. 2

4. Фонд 105. Дирекция народных училищ Тамбовской губернии. Он. 1.Д.6, 9, 24.

5. Фонд 107. Тамбовская губернская мужская гимназия. Он. 1. Д. 23,267

6. Фонд 118. Тамбовский Александринский институт благородных девиц. Он. 1. Д. 1,2; Он. 3. Д. 3; Он. 7. Д. 1;Оп. 11. Д. 1;Оп. 12. Д. 1, 1а, 3; Он. 13. Д. 3, 6; Он. 14. Д. 6, 22; Оп. 15. Д. 13.

7. Фонд 525. Тамбовский дворянский училищный корпус. Оп. 1. Д.4, 121.. Опубликованные источники

8. Адрес-календарь за 1855 г.: в 2 ч.-СПб., 1855. Ч. I.-C. 114, 132, 163, 200, 216, 282; Ч. II. -С. 159- 162.

9. Берг Н.В. Посмертные заииски Николая Васильевича Берга /11.В. Берг // Русская старина. СПб., 1890. № 2. - С. 293 - 319; 1891. №2. - С. 230.

10. Болотов А.Т. Жизнь и приключения Андрея Тимофеевича Болотова, описапные им для своих потомков. 1738 1793: в 4 т. / А.Т. Боловов. -СПб., 1872- 1873. Т. 1-4.

11. Ю.Верещагин П. Исторический очерк Тамбовского Александринско-го института благородных девиц / П. Верещагин // ИТУАК. Тамбов, 1893. Вып. XXXVIII (38). - С. 57 - 100.11 .Восстание декабристов. M. - JI., 1927. Т. 3. - С. 121.

12. Давыдов В.Н. Москва. Пятидесятые и шестидесятые годы / В.II. Давыдов//Ушедшая Москва.-М., 1964.-С. 17.

13. З.Давыдов II. Из Помещичьей жизни прошлого столетия / II. Давыдов//Голос минувшего. СПб., 1916. №2.-С. 165 -200.

14. Державин Г.Р. Записки 1743 1812 (Полный текст) / Г.Р. Державин. -М., 2000. -258 с.

15. Дворянская империя XVIII в. (основные законодательные акты). Сб. документов / Сост. М.Т. Белявский. М., 1960. - С. 150 - 169.

16. Дерфсльдеи фон С. Воспоминания старого кадета / С. фон Дер-фельден // Русская старина. СПБ., 1903. №7. - С. 75 - 84.

17. Дубасов И.И. Очерки из истории Тамбовского края / И.И. Дуба-сов. Тамбов, 1993. - 443 с.

18. Дубасов И.И. Очерки из истории Тамбовского края / И.И. Дуба-сов. Вып. 2.-М., 1883.-С. 111.

19. Леонтьев М. Мои воспоминания или события в моей жизни / М. Леонтьев // Русский архив СПб., 1913. №9. - С. 297 - 342; № 10. - С. 504 - 565; № 11. - С. 599 - 617; № 12. - С. 755 - 778.

20. Полное собрание законов Российской империи. Т. XXII XLVII. С 1785 по 1828 г.-СПб., 1830.