Регионализм и политическая децентрализация на Европейском Севере России в годы революции и гражданской войны. 1917-1920 тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Журавлев, Павел Сергеевич

• Журавлев, Павел Сергеевич
• кандидат исторических наук
• 2002

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Журавлев, Павел Сергеевич

Введение.

Глава I. Теоретико-методологические основы исследования регионализма и политической децентрализации на Европейском Севере России в годы революции и гражданской войны.

Глава II. Революция 1917 года и регионализм на Европейском Севере

России.

§ 1. Политическая децентрализация на Севере в начальный период российской революции: от Февраля к Октябрю.

§ 2. Идеи и практика регионализма на Севере после Октября

1917 года.

§ 3. Политическая борьба на Мурмане: от регионализма к сепаратизму

Глава III. Регионализм на Европейском Севере в годы гражданской войны и интервенции.

§ 1. Централизм и регионализм на Севере в политической практике Советской власти.

§ 2. Регионализм в условиях антибольшевистского режима

Северной области.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Регионализм и политическая децентрализация на Европейском Севере России в годы революции и гражданской войны. 1917-1920»

Россия фактически всегда представляла собой обширную страну, совокупно объединявшую множество национальных и региональных культур, укладов, традиций. Все это предопределяло чрезвычайно большое значение государства в истории России и его роль в сохранении единства страны. Поэтому на переломе российской истории, во время революции 1917 года и гражданской войны, произошло крайнее обострение самой проблемы государственности, государственного, регионального и национального устройства России.

Социально-политическая и научная актуальность проблематики регионализма и его истории обусловлена характером и тенденциями развития современного мира и современной России. Во-первых, в последние десятилетия уже мир вступил в переломную эпоху, характеризующуюся двумя связанными, но противоречивыми процессами глобализации и регионализации. По мнению многих ученых и политиков, они определяют состояние всего комплекса политических, экономических, социальных, межнациональных, культурных и международных отношений в наступившем веке. Яркий тому пример показывает практика Европейского сообщества. Во-вторых, проблематика регионализма и политической децентрализации тесно связана с вопросами федерализма, с реформированием государственного устройства Российской Федерации, с созданием федеральных округов и с новыми подходами в определении целей и задач региональной политики.

Наконец, в-третьих, история регионализма на Европейском Севере, критическое осмысление процессов децентрализации и практики государственных и административных образований периода 1917-1920 годов (северо-восточное областное объединение, Союз коммун Северной области, Мурманский край, Северная область и другие) полезны для определения места и роли Русского Севера в современной российской государственности, разработке оптимальной региональной политики и взаимодействия органов власти со структурами формирующегося гражданского общества на Европейском Севере России.

Революция 1917 года воплотилась во всеобщем разломе общественной жизни, распаде старого государства и строительстве нового. Она во многом предопределила роль и место регионов в политическом и государственном устройстве страны в последующие годы и десятилетия. Результатом революции стала регионализация и децентрализация всего комплекса общественных процессов в российской провинции, в некоторых местах воплотившаяся в формы национального и регионального сепаратизма. Исторический опыт российского регионализма в условиях вооруженного гражданского конфликта, переросшего во всеохватывающую и кровавую гражданскую войну, интервенции, экономического хаоса стал поистине уникальным.

В отечественной исторической науке сегодня почти отсутствуют крупные исследовательские работы, обобщающие в комплексе весь спектр проблем регионализма в революционную эпоху и время гражданской войны. В этой логике осмысление идей и опыта регионализма, воплотившегося в политической практике на Русском Севере, и сопутствующих ему процессов политической децентрализации представляется весьма полезным и важным.

Тем не менее, историческая литература о революции, гражданской войне, интервенции не могла обойти многое из проблематики регионализма. Советская историография, так или иначе, анализировала и оценивала деятельность региональных правительств, отношения регионов и центра, организацию власти, конечно, прежде всего Советской. Главные историографические положения и концепции закреплялись в крупных академических трудах, в русле которых следовали отдельные историки и региональные школы.

После окончания гражданской войны предпринимались первые попытки проанализировать ход, причины, сущность и последствия только что происшедших событий. Литература 1920-х годов была чрезвычайно политизирована, авторы стремились уже не только «штыком», но и «пером» доказать свою правоту. Исследовательский интерес в эти годы вызывала, в частности, проблема взаимоотношений центральной и местной властей в Советской Республике, удачных и ошибочных мер по организации Советской власти. Особую остроту проблема роли представителей центра и региональных властей в победе Советской власти на Севере приобрела в разгоревшейся дискуссии между бывшим в годы гражданской войны председателем Вологодского губисполкома М.К. Ветошкиным и бывшим руководителем «Советской ревизии» М.С. Кедровым. Такая же острая дискуссия произошла в связи с намечавшимся в 1920-е годы объединением нескольких северных губерний вокруг Ленинграда (в конце концов, это привело к образованию Северного края), о роли и значении Северного областного союза в годы гражданской войны1.

Целый ряд авторов (М.Ф. Владимирский, Г.С. Гурвич, М.А. Рейснер и другие) попытались осмыслить процессы децентрализации и централизации, характерные для всего периода революции и гражданской войны, взглянуть на них с позиции идущего в годы НЭПа экономического районирования. Весьма интересными в контексте предмета настоящего исследования представляются сделанные в те годы историками выводы об «исторической неизбежности» конфликта центра и регионов, закономерности процессов децентрализации в первый период послеоктябрьской истории и вынужденной необходимости централизма в политике Советской власти. Дискуссионным был вопрос о значении советских областных объединений, в частности на Севере и Северо-Западе. Остался для историков нерешенным и вопрос об оценке деятельности местных Советов в конфликтах с московским центром2.

Особое место в исторической литературе 20-х годов занимают исследования антибольшевистского движения и иностранной интервенции. В этот период началось изучение истории северной контрреволюции, участия небольшевистских политических партий в событиях на Русском Севере.

Одну из первых попыток анализа деятельности региональных «белых правительств» предпринял Н.Е. Какурин, в том числе Временного правительства Северной области . Он один из первых обозначил в научном плане проблему истории государственности в антибольшевистском движении. К этим же проблемам обращался в своих публикациях и будущий академик И.И. Минц, причем значительное место в процессе формирования белого режима на Севере он уделял внешним факторам4.

Тем не менее, советские историки 1920-х годов в оценке альтернативы большевикам на общегосударственном и региональном уровнях не вышли за рамки ленинского отношения о так называемой «третьей силе», повторив выводы о «союзе буржуазии с интервентами» при зависимости первых от 5 последних .

Работы русских эмигрантов положили начало зарубежной историографии революции и гражданской войны. Большинство эмигрантских исследований основывалось на осмыслении личных воспоминаний о пережитых событиях, а иногда и собственного участия в революции и гражданской войне. В силу этого зачастую эти работы справедливо относят к историческим источникам. В контексте предмета диссертации следует отметить исследования С.П. Мельгунова, который впервые обозначил проблему соотношения идеи «единой и неделимой России» с практикой создания региональных правительств применительно к Северной области. В дальнейшем, уже в общероссийском масштабе об этом рассуждал А.И. Деникин, пришедший к выводу о необходимости временного обособления отдельных краев и областей для успешной борьбы с большевизмом. Однако он признавал, что «формы государственной власти были далеко не основными причинами неуспеха противобольшевистской борьбы»6.

Несмотря на политическую остроту исторической литературы третьего десятилетия XX века, она имеет целый ряд достоинств, сохранивших свое значение для последующих поколений историков. К их числу относится исключительно богатство фактического материала. Авторы оперировали документами, которые впоследствии оказались недоступными или были утрачены. Исследователи и те, на кого были рассчитаны их труды, являлись непосредственными очевидцами и участниками революции и гражданской войны. В силу этого описываемые события, многие суждения и выводы еще лишены «исторической мифологизации», даже невзирая на классовость позиций авторов. Одновременно с изданиями советских историков в стране хотя и выборочно, но публикуются книги исследователей, принадлежавших к противоположному лагерю и оказавшихся в эмиграции. Все это вместе взятое делает обращение к историческим трудам 1920-х годов весьма продуктивным, хотя зачастую работа с ними объективно приобретает источниковый характер.

Изменение политической ситуации в Советском Союзе в 1930-е годы и установление жесткого политического режима на несколько десятилетий наложили отпечаток на характер исторической литературы. Практически все исторические исследования были подчинены единой политической концептуальной линии, изложенной И.В. Сталиным.

Историки, следуя марксистской теории классовой борьбы в сталинской интерпретации, однозначно и даже безвариативно, рассматривали события в центре и на местах после Октябрьской революции, сугубо в рамках борьбы антагонистических классов. В силу этого большевистский лагерь, как, впрочем, и его противники, характеризовались как внутренне единые силы, а происходящие внутри их неоднозначные процессы либо игнорировались, либо показывались как некие недоразумения или ошибки. Так, широко распространился тезис о «триумфальном шествии Советской власти», под этим одновременно подразумевались и легкость перехода власти к Советам, и большевизацию последних.

Следуя формуле «Краткого курса истории ВКП(б)», в исторической науке надолго за всеми антибольшевистскими силами закрепилось определение «белогвардейских». Этот главный идеологический труд сталинской эпохи без сомнений называет все «белогвардейские правительства» марионеточными, созданными интервентами6.

Историческая литература 30-50-х годов практически не рассматривала проблемы взаимоотношений центральной, региональной и местной властей. Если эти сюжеты и имели место быть в трудах историков, то они весьма скупы и следовали в том же русле политической линии противостояния «красных» и «белых». Региональные политические особенности этих процессов практически игнорировались. Право на строительство государственности закреплялось только за советским центром. Все это позволило впоследствии следующим поколениям историков признать проблемы строительства Советской власти «слабоизученными и по-настоящему даже не изученными»7.

Смерть И.В. Сталина в 1953 году ознаменовала начало изменений в политическом режиме страны и, в том числе, обозначила новый этап в развитии советской исторической науки. Для историков более доступными становятся архивные материалы. И хотя принципиальные оценки и позиции в отношении к революции, гражданской войне и интервенции, оформившиеся в 30-50-е годы, почти не претерпели изменений, перечень разрешенных для исследования проблем становится намного шире. Все это объективно способствовало более глубокому и детальному изучению отдельных проблем истории революции и гражданской войны.

Особое внимание исследователей 50-80-х годов привлекали проблемы строительства советской государственности, роли центрального аппарата власти в этом процессе. Как справедливо замечала в своей статье JI.M. Егорова: «Процесс борьбы между децентрализаторскими и центростремительными тенденциями, проблема взаимоотношений местных и центральных органов власти затронута в той или иной степени почти всеми фундаментальными исследованиями»8. К числу последних относятся труды советских историков Е.Г. Гимпельсона, Е.Н. Городецкого, Б.М. Морозова, Ф.В. Чебаевского и других9.

Тогда же появились специальные исследования деятельности народных комиссариатов, занимавшихся государственным строительством и координацией (руководством) местных структур власти, прежде всего Наркомата внутренних дел и Наркомата национальностей РСФСР. Для них характерен детальный анализ организации Советской власти и руководящей роли НКВД в этом, однако любые проявления «творчества местных влияний» в принципе осуждались10. Главное внимание уделялось борьбе центра с «местничеством», которое оценивалось как явление случайное и враждебное для Советской власти. Причинами «местничества» безапелляционно назывались либо трудности организации, либо деятельность антисоветских групп и партий. В конце концов, под определение «местничества» подводилось все, что не совсем укладывалось в трактовку «контрреволюции». Большая роль в этих работах отдавалась роли большевистской партии, как единственному носителю государственности.

Осознание региональной обусловленности этих процессов и наличия общего с процессами в антибольшевистском движении в историографии этого периода не прослеживается. Хотя многие историки справедливо подчеркивали не только малую изученность этих проблем, но и обозначали путь, по которому следует двигаться исторической науке. Как отмечает J1.M. Егорова: «Только комплексное рассмотрение совокупности проблем, связанных с вопросом о взаимоотношениях местной и центральной власти, . может приблизить к правильному его решению»11.

С конца 1970-х годов выходит целый ряд статей, а затем и книг, посвященных истории советского областного строительства в 1918-1919 годах. Особая заслуга в этом принадлежит 3.JI. Серебряковой. Ее основной и обобщающий труд «Областные объединения Советов России. Март 1917 — декабрь 1918» вышел в свет в 1977 году. Автор оперировала множеством документальных источников, правда преимущественно центральных архивов. Труд богат фактическим материалом. Она анализирует историю областных Советов, начиная с Февральской революции, впервые оценив областные объединения как «важное звено в системе Советов 1917-1918 гг.»12. До нее историки лишь вскользь упоминали о существовании таковых и преимущественно в отрицательном плане. Е.Н. Городецкий, один из наиболее видных исследователей, занимавшихся вопросами организации Советской власти, рассматривал историю областных партийных и советских

13 объединений как форму местного сепаратизма . В свою очередь, 3.JI. Серебрякова сделала вывод о значительной положительной роли, которую сыграли региональные областные объединения в организации и укреплении Советской власти на местах. Однако она, к сожалению, не вышла за рамки партийных оценок в вопросе о так называемом «местничестве» регионов.

В целом, исторический труд 3.JI. Серебряковой не потерял своей научной актуальности. До сих пор это единственная фундаментальная работа, обобщающая практику советских областных объединений.

Исторические работы конца 50-х - начала 80-х годов, посвященные антибольшевистскому движению, мало чем отличаются в концептуальных оценках от сочинений историков предшествующего периода. В них по-прежнему слишком мало места уделяется проблемам внутренней эволюции антибольшевистского движения. Идеология противников большевиков предстает в трудах большинства историков этого периода как единое и монолитное явление, отстаивающее ценности унитарного государства. На первое место выдвигался тезис о союзе дворянства и буржуазии. При этом историки совсем редко обращались к вопросам внутренней оппозиции, взаимоотношениям между белыми правительствами, и, наконец, централизму, регионализму и отношению к государственному строительству в антибольшевистском движении.

Так, по мнению Г.А. Парахонской эсеровский лозунг «автономии края» на Русском Севере служил лишь цели борьбы с большевиками. Более того, она повторила заключение О.Ф. Соловьева о некоем союзе внутренней контрреволюции и интервентов, выразившемся в якобы прошедшей в начале

1918 года «эсеровской конференции по поводу создания сепаратной просоюзнической федерации»14.

И все-таки, вклад исторической литературы конца 50-х - начала 80-х годов в проблематику регионализма весьма значителен. Во многом, именно она обозначила круг исторических проблем истории революции и гражданской войны, которые предстояло решать в будущем, объективно способствовала росту интереса к регионалистской тематике. Среди таковых проблем были не только вопросы взаимоотношений центра и регионов, органов власти, строительства государства, но и деятельность политических партий в период революции и гражданской войны, их роль в общероссийских и региональных процессах, деятельность несоветских структур управления, в том числе земств и дум, история антибольшевистских режимов, хотя историографические оценки последних и не претерпели кардинальных изменений по сравнению с предшествующей историографической эпохой.

С началом политики «перестройки», а затем демократизацией советского общества в общественных науках происходят кардинальные изменения. Пожалуй, впервые у историков советского периода появилась возможность свободно исследовать, изучать любые проблемы, особенно возрос интерес к так называемым «закрытым темам» и «белым пятнам» советской истории. Для исторической науки этого времени характерна тенденция всеобщего пересмотра прежних оценок и утверждений. Конечно, при этом историки и историческая литература не избежали крайностей политической борьбы, проходящей в обществе. С одной стороны, в пылу разоблачительства и стремления переписать историю рождались не совсем научные труды, иногда и новые мифы, искажались факты, а положительные оценки прежней историографии попросту заменялись отрицательными и наоборот. Вместе с этим, открытие архивов, возможность работы с зарубежными источниками и литературой, свобода научного поиска позволили создать условия для начала глубокого, подлинно научного переосмысления всей истории советского общества. Как отметил в своей книге, посвященной новейшей историографии гражданской войны, современный историк В.И. Голдин, «тщательная инвентаризация историографического наследия и поиск новых подходов, концепций и интерпретаций стали актуальной задачей. российских историков»15.

Резкие социально-политические потрясения государства и общества обусловили возросший интерес к тематике революции и гражданской войны. Только на протяжении второй половины 1980-х годов и в 1990-е годы в нашей стране состоялось около 30 научных конференций, семинаров и «круглых столов», посвященных этой тематике16. Исследователи обращаются к различным сторонам истории антибольшевистского движения и интервенции, начинается переосмысление советской государственной политики и государственного строительства в 1917—30-х годах, роли и места земского самоуправления, деятельности политических партий и т.д.

Для настоящего исследования весьма важен интерес историков к проблемам «белой государственности», или к вопросу генезиса и эволюции антибольшевистских режимов. Особое значение в контексте исследуемой проблемы имеют научные труды В.Д. Зиминой. В 1997 году выходит в свет ее монография «Белое движение и российская государственность в период Гражданской войны», а в 1998 году автор защищает докторскую диссертацию по одноименной теме17.

Пожалуй, впервые историческая наука получила обобщающий труд по истории государственности антибольшевистских режимов. Заслуга В.Д. Зиминой определяется высоким уровнем обоснованности сделанных выводов и выявленных закономерностей эволюции «белых правительств». Однако главное внимание было уделено поиску общих черт, объединяющих все антибольшевистские режимы. Вместе с тем, регионализация белой власти не стала самостоятельным предметом изучения.

Значительное место в своих трудах В.Д. Зимина отводит истории Северной области и событиям, происходящим в ее внутренней и внешней политике, подчеркивая, что на Русском Севере сложилась особая модель антибольшевистского движения. Вывод о принципиальном своеобразии антибольшевистской государственности на Севере дает почву для

18 дальнейших размышлений .

Впервые к выводу о том, что Северная область, созданная в августе 1918 года, стала «своего рода экспериментальной базой для апробации особой демократической модели антибольшевистского движения» и в то же время средоточием разнообразных противоречий сделал еще в 1993 году В.И. Голдин в монографии «Интервенция и антибольшевистское движение на Русском Севере. 1918-1920»19.

Автор не отделяет историю северного региона от общероссийских процессов, более того подчеркивает общую закономерность эволюции режима в Северной области. Однако новой в отечественной историографии стала концепция уникальности политического воплощения «белой» государственности на Севере, нашедшая место в политике «среднего

20 курса» . Это признает и В.Д. Зимина. Она действительно отмечает, ссылаясь на работу В.И. Голдина, много «ненормального» (по сравнению с «классикой» антибольшевистских режимов) в деятельности власти Северной области21.

На основе размышлений и умозаключений, содержащихся в нескольких своих монографиях и научных статьях, В.И. Голдин приходит к выводу о возможности исследования событий на Русском Севере в 1917-20-х годах

22 через призму регионализма . Такая постановка проблемы стала новым словом в историографии революции, гражданской войны и интервенции на Севере. Действительно, «в осмыслении исторического опыта взаимоотношений между центральной и местной властью, государством и обществом особый интерес представляет время поистине тектонического разлома старой и попыток созданий новой государственности периода Российской революции.». В.И. Голдин обозначил контуры регионализации Русского Севера в эту эпоху: распад прежней государственной власти и складывание региональной через события в Архангельске, Вологде,

Мурманске; идеология северного регионализма, нашедшая воплощение в политике Советов, общественно—политических движений и, наконец, в практике Мурманского края и Северной области и т.д. Он подчеркивает традиционное для северного общества «осознание региональной идентичности, ставшее идейной основой всех последующих событий: от попыток региональной интеграции на Севере до «своеобразного и

23 трагического опыта регионализма Северной области» .

Важную роль для определения места Русского Севера в российской истории в контексте предмета настоящего исследования сыграли труды северных историков, культурологов и политологов, посвященные изучению Севера как особого социокультурного и историко-культурного региона. Анализ формирования с древнейших времен северной идентичности на Европейском Севере и образования самобытного региона под названием Русский Север дал в многотомном труде В.Н. Булатов. В монографии В.И. Коротаева «Русский Север в конце XIX - первой трети XX века. Проблемы модернизации и социальной экологии» впервые обозначена проблема взаимоотношения традиционного северного общества с модернизационными усилиями власти, которую В.И. Коротаев рассматривает как внешний по отношению к региону фактор. В монографии в одно целое связаны проблемы модернизации и социальной экологии. Вывод об особых своеобразных чертах северной культуры и Северной России, как самобытного региона, в целом характерен и для работ Н.М. Теребихина24.

Одним из первых на проблемы административно-территориальной преемственности и региональной стратегии Европейского Севера России обратил внимание Ю.Ф. Лукин. Проблему крайне противоречивых отношений местных Советов Севера и центральной власти на примере внешнеторговых связей с Норвегией поднял А.В. Репневский. В 2000 году архангельский историк С.И. Шубин опубликовал монографию «Северный край в истории России. Проблемы региональной и национальной политики в 1920-1930-е годы», стержневой идеей которой является исследование процессов централизации и районирования, когда «меняющийся характер взаимоотношений центра с местными органами управления в сторону уничтожения обретаемой регионами самостоятельности» стал доминирующим25.

Тем не менее, традиции изучения регионализма и федерализма на Русском Севере еще только складываются. В этом смысле богатейший и полезный опыт накоплен сибирскими и уральскими историками, исследователями регионализма и «сибирского областничества».

В числе исследователей, занимающихся проблематикой исторического регионализма и его сибирским вариантом можно назвать В.В. Алексеева,

Л.Г. Олеха, В.В. Журавлева, В.М. Рынкова, В.И. Быстренко,

26

М.В. Шиловского и других . Они уделяют много внимания формированию альтернативной «сибирской государственности» под влиянием общероссийских революционных процессов и гражданской войны. В настоящий момент можно говорить, о сложившемся научном направлении, главным содержанием которого является исследование сибирского регионализма. Схожесть исторических условий развития Сибири и Русского Севера позволяет использовать опыт этого направления в российской исторической науке для изучения традиций, идеи и практики северного регионализма.

Из зарубежных исследований последних лет по истории революции и гражданской войны на Русском Севере, в которых, так или иначе, затрагиваются проблемы регионализма и политической децентрализации следует назвать работы американского историка Т.В. Карасика. Особое внимание он уделил деятельности антибольшевистского режима на Севере. Заслуживают внимания сделанные Т.В. Карасиком выводы об отсутствии внутреннего единства в антибольшевистском движении на Севере и конфликте с местными интересами. Он впервые обозначил проблему неоднозначных отношений антисоветского центра в Сибири, претендующего на общероссийское руководство, и местных северных органов власти, включая земства. В целом, проблематика регионализма в истории российской революции и гражданской войны остается также малоизученной для иностранных историков, хотя многие обращаются к различным аспектам этой большой темы. Так, канадский историк Н.Г.О. Перейра в сибирском областничестве усматривает ядро сибирского регионализма и сибирской

27 государственности в годы революции и гражданской войны . Английский исследователь А. Вуд, посвятивший целый ряд своих работ проблеме строительства сталинской империи, в одной из последних работ корни революции и последующего централизма, в том числе, видит в отсутствии

28 автономии и демократии в российских провинциях .

Во второй половине 1990-х годов в Архангельске выходит в свет целая серия книг, сборников материалов конференций, посвященных проблемам истории региона и складывания региональной политики. Многие авторы публикаций обращаются к историческому опыту развития и становления региональной власти, к проблематике регионализма на Европейском Севере,

29 местного самоуправления .

Весомую помощь в настоящем исследовании оказали научные труды северных историков, посвященные времени революции и гражданской войны на Русском Севере. Кроме уже упомянутых работ наиболее значимыми явились исторические исследования Е.И. Овсянкина, М.И. Шумилова,

30

А.Н. Зашихина и других . Плодом многолетней работы историков Севера стал вышедший в 2001 году 1-й том Поморской энциклопедии «История Архангельского Севера», который содержит около 2500 статей. Наличие в ней огромного пласта фактического материала, содержащиеся выводы и оценки, сведения об административно-территориальном делении позволяют

31 более глубже взглянуть на предмет настоящего исследования .

Немаловажное значение для данного исследования имели работы, посвященные истории самоуправления в России, в частности северного земства. Изучение роли земств в процессах политической децентрализации характерно из обобщающих работ для трудов Г.А. Герасименко, из региональных - для исследователей самоуправления на Севере В.В. Осипова,

32

В.Е. Остроухова, В.Г. Баданова, П.В. Федорова .

Особое место занимает историческая литература, посвященная мурманским событиям в годы революции и гражданской войны. Исследование этого крайне сложного и противоречивого периода истории Мурмана началось еще в 20-30-е годы33. Острота борьбы между сторонниками И.В. Сталина и Л.Д. Троцкого не позволила историкам в то время выйти за рамки сугубо политических оценок, в том числе в деятельности местной власти. Только в 1977 году вышла первая крупная научная монография, посвященная мурманским событиям в 1917-1920 годах. Своей научной ценности эта монография не исчерпала до настоящего времени34. Ее авторы, мурманские историки А.А. Киселев и Ю.Н. Климов предложили новую концепцию происходившего на Мурмане и устранили ошибки и неточности прежних публикаций. Весьма интересным для настоящего исследования представляется вывод авторов о разделении ответственности за начало интервенции и гражданской войны на Севере между всеми участниками мурманских событий. Позднее А.А. Киселев особо подчеркнул степень вины центральной советской власти, указания которой «были противоречивыми и неконкретными»35.

В последние десятилетия весь комплекс проблем регионализма, его исторического опыта и современного развития привлекает широкое внимание общественности, историков и специалистов целого ряда других отраслей знания. Регионализм становится предметом изучения как историческое явление и в то же время является концептуальным подходом для нового осмысления российской истории. При этом регионализм в России в эпоху революции и гражданской войны до конца не осмыслен. Тем не менее, и, несмотря на малое количество научных работ по истории регионализма и сложность самой проблемы, отечественная историческая наука имеет фундаментальные научные основания для исследования регионализма и процессов политической децентрализации в 1917-1920 годах.

Объектом исследования является комплекс общественно-политических отношений и процессов на Русском Севере в эпоху революции и гражданской войны 1917-1920 годов. Предмет исследования - идеи и практика регионализма в процессах политической децентрализации на Европейском Севере России в указанный период.

Цель исследования - выяснить место регионализма и политической децентрализации в событиях 1917-1920 годов на Русском Севере, определить характер регионализации политических процессов Севера и значение для формирования региональной политики; наконец, дать оценку исторического опыта регионализма на Европейском Севере России в этот период для решения важнейших актуальных проблем развития российского общества.

Для достижения поставленной цели определены следующие задачи исследования:

•проанализировать процесс политической децентрализации на Русском Севере в 1917 году;

•исследовать деятельность политических институтов на Европейском Севере в контексте регионализма в 1917-1918 годах;

•изучить общественно-политические события на Мурмане в 1917-1918 годах, выяснить степень их регионализации и особенности мурманского регионализма;

•установить роль регионализма в историческом опыте Северного областного союза и процессах советского государственного строительства на Севере в 1918-1919 годы;

•раскрыть особенности северного регионализма в политической практике местных органов власти, проанализировать взаимоотношения центральных и региональных органов власти на Русском Севере в 1918— начале 1920-го годах.

•определить место и значение регионализма в истории антибольшевистского движения на Русском Севере во второй половине 1918

- начале 1920-го годов, проанализировать эволюцию государственно-политического устройства Северной области.

Территориальные рамки исследования охватывают Европейский Север России в границах существовавших ко времени революции 1917 года трех губерний: Архангельской, Вологодской и Олонецкой. Отчасти в эти рамки включена территория исторически существовавших в 1917-1920 годах Союза коммун Северной области (Северный областной союз), Северной области, Северо-Двинской губернии и Мурманского края. В настоящее время большая часть территории этих губерний и объединений составляет Северо-Западный федеральный округ Российской Федерации и шесть субъектов Российской Федерации: Архангельскую (вместе с Ненецким автономным округом), Вологодскую, Мурманскую области, и частично Республику Карелия и Республику Коми.

В виду необходимости специального подхода в изучении национального вопроса в настоящем исследовании сознательно не была затронута проблематика национально-государственного строительства и децентрализма в национальном движении в Карелии и Коми.

Хронологические рамки определяются следующими историческими событиями: Февральской революцией 1917 года в России и окончанием гражданской войны на Севере в марте 1920 года. Вместе с тем, автор исходит из того, что история северного регионализма не ограничивается только временем революции и гражданской войны, лишь обострившим эту проблему.

Авторская исследовательская концепция состояла в применении различных научных подходов и методов при рассмотрении предмета исторического исследования. Вместе с тем, материалистическое понимание научной истины (при признании иного знания) позволило ограничить методологию исследования рамками рассмотрения общественного развития как естественноисторического процесса, определяющегося объективными с точки зрения науки закономерностями. При этом условии можно утверждать, что данное исследование основано на диалектическом подходе к изучению исторических явлений.

Концептуальный подход, связанный с перенесением современной трактовки регионализма на события исторического прошлого, оправдан при соблюдении необходимых требований к историческому исследованию. В этом контексте методологической основой является высказывание выдающегося русского историка С.М. Соловьева: «Не делить, не дробить русскую историю на отдельные части, периоды, но соединить их, следить преимущественно за связью явлений, за непосредственным преемством форм, не разделять начал, но рассматривать их во взаимодействии, стараться объяснить каждое явление из внутренних причин, прежде чем выделить из общей связи событий и подчинить внешнему влиянию»36.

Исследование базируется на научных принципах историзма, достоверности, системности и диалога. Это позволяет анализировать исторические факты в неразрывно во времени и в связи с реальной исторической обстановкой революции, гражданской войны и интервенции. В этом контексте северный регионализм в 1917-1920 годах являлся следствием предшествующей истории России и Русского Севера. С другой стороны, нашел новое воплощение в годы НЭПа.

Автор рассматривает преимущественно проблемы политической истории, поэтому наряду с методами исторической науки: сравнительно-хронологическим, классификационным, проблемно-хронологическим, описательным, были использованы также методы других общественно-политических наук, которые используют категории регионализма.

Исследование регионализма связано с критическим осмыслением существующего понятийного аппарата (что является предметом самостоятельного раздела), предпосылок и подходов к интерпретации изучаемого материала. В этом его методологическое значение.

Источниковой базой настоящего исследования явился комплекс архивных и опубликованных документов, материалы периодической печати исследуемого периода, воспоминания участников и современников событий.

Основной массив архивных материалов по истории северного регионализма в годы революции и гражданской войны сосредоточен в архивах городов Москвы, Архангельска и Вологды.

В настоящем исследовании были использованы документы из архивных фондов государственных (в том числе советских) и партийных органов, земств и общественных организаций, органов северных государственных образований и личные коллекции. При этом работа велась с документами общегосударственного, губернского, уездного и даже волостного масштаба. Помимо решений, постановлений и протоколов особую ценность представляют стенографические и отчетные материалы, переписки и служебные записки, отражавшие весь накал политической борьбы на Севере, кроме того, газетные публикации и личные дела.

Стремление к исторической достоверности исследования обусловило необходимость работы с архивными материалами, содержащими документы органов центральной власти, правительства и отражающими характер взаимоотношений с местными структурами от Советов до земств. Это относится как к документам советских и большевистских органов, так и к материалам центров антибольшевистского движения. Основной массив этих документов находится в центральных государственных архивах.

Большая часть документов центральной власти собраны в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) в фондах р-393 «Народный комиссариат внутренних дел РСФСР (1917-1930 гг.)» и р-1318 «Народный комиссариат национальностей РСФСР (1917-1924 гг.)».

Значительный интерес при исследовании регионализма на Европейском Севере и процессов децентрализации представляют советские фонды Государственного архива Архангельской области (Г А АО). Более 200 дел содержит фонд р-272 «Архангельский Совет рабочих и солдатских депутатов и его исполнительный комитет (1917-1918 гг.)», еще богаче фонд р-352 «Архангельский губернский Совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов и его исполнительный комитет (1918-1929 гг.)», в котором собрано свыше 1600 дел. Сведения об административно-территориальном делении Архангельской губернии и Северного областного союза, о мурманских событиях, переписку по вопросам управления и многое другое включает в себя фонд р-286 «Отдел управления Архангельского губернского исполнительного комитета (1918-1923 гг.)». Обработке были подвергнуты документы уездных, уездно-городских, городских Советов, содержащиеся в вышеназванных фондах.

Следует отметить, что находящиеся в этих фондах архивные документы принадлежат не только советским органам власти и управления, но здесь имеется большой пласт документов других властных структур и общественно-политических организаций, в том числе и соседних губерний. Это материалы продовольственных, военных и иных комитетов, ревкомов, чрезвычайных комиссий, оргбюро северо-восточного съезда, Целедфлота, Центромура, Мурманского краевого Совета и многих других.

В Государственном архиве Вологодской области (ГАВО) подобные архивные материалы содержатся в фондах советских учреждений: фонд 585 «Вологодский губернский исполнительный комитете (1917-1929 гг.)», фонд 1557 «Объединенный исполнительный комитет г.Вологды и уезда (1918— 1994 гг.)» и фонд Зс «Вологодский губернский исполнительный комитет -материалы, переписка, телеграммы по вопросу о выделении Вологодской губернии из состава Северной области (1917-1919 гг.)».

Некоторые из документов, не принадлежащих Советам, собраны в отдельные фонды: фонд ГААО 2106 «Архангельский революционный комитет (1917-1918 гг.), фонд ГАВО 788 «Вологодский губернский временный комитет (1917 г.).

Для полноты исследования были использованы документы земских учреждений Архангельской (за 1917-1920 годы) и Вологодской губерний (за

1917-1918 годы), так как земства и их деятели принимали самое активное участие в региональных политических процессах на Русском Севере. Большая часть архивов губернских земств содержится в фонде 1865 ГААО «Архангельская губернская земская управа. (1917-1920 гг.)» и в фондах ГАВО 33 «Вологодское губернское земское собрание (1870-1917 гг.)» и 34 «Вологодская губернская земская управа (1870-1917 гг.).

Источниковая база исследования была бы не полной без обращения к документам истории антибольшевистского движения на Русском Севере. Значительное их количество содержится в фондах ГАРФ и отчасти в фондах ГААО.

В соответствии с предметом настоящего исследования основное внимание было сосредоточено на деятельности органов власти и управления Северной области. Такие документы собраны в 7 фондах Верховного Управления Северной области (ВУСО) и Временного правительства Северной области (ВПСО) Государственного архива РФ и 3 фондах Архангельского областного госархива. Это фонды ГАРФ: 16 «Канцелярия ВПСО (1918-1920 гг.)», 17 «Отдел иностранных дел ВПСО (1918-1920 гг.)», 18 «Отдел юстиции ВПСО (1918-1920 гг.)», р-3695 «Отдел внутренних дел ВУСО и ВПСО (1918-1920 гг.)»; фонды ГААО: 2834 «Генерал-губернатор ВПСО (1918-1919 гг.)», 2221 «Правительственный комитет ВПСО (19181919 гг.)», 1073 «Верховное управление Северной области и ВПСО (19181920 гг.)». Эти обширные материалы включают протоколы заседаний правительства и его отделов, переписку с центральным всероссийским правительством в Омске и с иностранными посольствами, документы по так называемому «мурманскому делу» и многие другие, позволяющие судить о степени регионализации Северной области.

Особый интерес представляют воспоминания и биографические документы русских эмигрантов - участников гражданской войны на Севере, собранные в Государственном архиве РФ в фонды р-5867 «Общество северян по сбору и изданию материалов о гражданской войне на Севере. Европейская

часть России в 1918-1920 гг.» и р-5881 «Коллекция отдельных документов белоэмигрантов», из так называемой «пражской коллекции» русской эмиграции. Весьма полезными оказались документы, сосредоточенные в том же архиве в фонде 5805 «Фонд Н.В. Чайковского». В нем собраны записные книжки бессменного председателя северных правительств, переписка, его рукописные воспоминания, газетные статьи, конспекты речей, доклады помощников.

В общей сложности автором просмотрено и проанализировано свыше трехсот архивных дел из 23 фондов. Работа с архивными материалами позволила: во-первых, определить роль регионализма и его особенностей на Русском Севере в деятельности органов власти и управления, в принимаемых ими решениях: во-вторых, выяснить в какой степени регионализм являлся составной частью в идейной и общественно-политической борьбе на Севере, в-третьих, проанализировать практическое воплощение идей северного регионализма в событиях 1917-1920 годов. Работа с архивными документами, относящимися к российскому центру и нескольким северных губерниям и краям, позволила найти общие закономерности в истории северного регионализма с общероссийскими процессами в годы революции и гражданской войны.

Одну из самых интересных групп источников составляют воспоминания и мемуары. Прежде всего, это относится к опубликованным воспоминаниям участников антибольшевистского движения на Севере. Наиболее ценные из них собраны в сборниках «Белый Север. 1918-1920 гг.», «Белое дело. Летопись белой борьбы», ««Заброшенные в небытие. Интервенция на Русском Севере (1918-1919) глазами ее участников». Собранные в них материалы отражают личные переживания участников событий на Севере в 1917-1920 годах. Они весьма разнообразны по жанру, политической ориентации и сферам деятельности авторов, что позволяет проводить в ходе исследований внутренний анализ и, сопоставляя с архивными и иными документами, делать выводы о достоверности этих источников. С точки зрения предмета исследования наибольший интерес представляют воспоминания С.П. Мельгунова, В.И. Игнатьева, В.В. Марушевского, Е.К. Миллера. Уникальным для исследований белых режимов представляет сборник «Заброшенные в небытие. Интервенция на Русском Севере (19181919) глазами ее участников». В нем собраны переведенные на русский язык мемуары иностранных очевидцев и участников интервенции и гражданской войны на Русском Севере, документы из российских и зарубежных архивов, которые ранее были не доступны для широкого круга историков.

В целом воспоминания и мемуары, несмотря на встречающиеся хронологические и иные неточности, зачастую личную предвзятость в оценках стали необходимым дополнением к другим источникам, помогли в анализе и осмыслении поставленных проблем.

Особое место занимают материалы периодических изданий, журналов и газет, прежде всего выходивших на Севере в 1917-1920 годах. Северная печать публиковала в 1917-1920 годах большое количество аналитических материалов (в том числе крупных русских ученых, как например П.А. Сорокин), которые касались вопросов региональной политики на Севере. На их страницах разворачивались дискуссии о месте и роли Севера в российской государственности, печатались документы, которые не дошли до нас в подлинниках.

В общей сложности на основе сплошного просмотра автором использованы материалы двадцати шести центральных и региональных периодических изданий. Важность работы с ними для осмысления проблем северного регионализма в указанные годы обусловлена несколькими факторами. Во-первых, они содержат наиболее ценный материал, характеризующий идейную основу северного регионализма. Газеты, издаваемые официальными органами и принадлежащие различным партиям, позволяют судить о степени распространения идей регионализма во всех слоях северного общества, чего, к сожалению, не всегда позволяют сделать архивные документы. Они дают представление о позициях политических партий и их лидеров в отношении северного регионализма. Во-вторых, в силу объективных причин только в материалах газет и журналов сохранились сведения о многих важных событиях, имевших быть место на Севере в эти годы. Так, практически лишь несколько номеров двух северных изданий «Архангельск» и «Воля Севера» содержат документы и стенограммы северовосточного объединительного съезда, о котором практически не упоминается в архивных документах и отечественной литературе. Как указывалось выше, отсутствие в распоряжении ряда исследователей подобного рода документов приводило к искажениям фактов в истории Русского Севера и зачастую к поверхностным выводам. В-третьих, работа с газетами и журналами позволила детализировать события и способствовала новому восприятию в контексте регионализма даже широко известных фактов.

В целом привлеченный в настоящем исследовании источниковый материал, несмотря на разноплановый характер, является основой для решения поставленных задач. Достоверность исследования и обоснованности содержащихся в нем выводов и умозаключений обеспечивались тщательным отбором, сопоставлением, внутренней проверкой и критическим анализом источников (особенно вторичных источников, содержащих авторские интер пр етации).

Научная новизна исследования обусловлена самой постановкой проблемы, подходами к ее решению и полученными результатами. В диссертации сделана попытка решить практически неизученные ранее проблемы истории регионализма и политической децентрализации на Европейском Севере в 1917-1920 годах. Сложность работы, которая имеет предмет регионального масштаба, заключается в том, что в российской исторической науке не выработано единого мнения относительно понятийного аппарата исследуемой проблематики. В силу этого автор, используя накопленный в современной науке теоретический опыт, предлагает собственную содержательную трактовку основных понятий концепции регионализма. Наконец, сравнивая процессы на уровне региона и

27 в масштабах страны, выяснены общее и особенное в общественно-политической практике регионализма на Севере и дана его историческая оценка. Автор по-новому, в контексте регионализма попытался интерпретировать события революции и гражданской войны на Севере.

Современные процессы децентрализации власти и реформирование федеративных отношений в Российской Федерации позволяют найти широкое практическое применение результатам настоящего исследования. Представляется возможным использование их при подготовке нормативных документов, рекомендаций с целью учесть исторический опыт регионализма на Севере, в совершенствовании государственного и регионального управления и административной структуры (в том числе института федеральных округов) и укреплении федерализма в России.

Результаты проведенного исследования могут быть использованы при подготовке фундаментальных работ по истории Русского Севера и региональной политике на Севере. Они будут способствовать осмыслению проблем регионализма, его исторических корней и перспектив развития, на общероссийском уровне не только в контексте исторической науки, но и других общественных и гуманитарных наук.

1 Кедров М.С. За Советский Север. Л., 1927; Кедров М.С. Без большевистского руководства (Из истории интервенции на Мурмане). Л., 1930; ВетошкинМ.К. Революция и гражданская война на Севере. Вологда, 1927.

2 Владимирский М.Ф. Организация Советской власти на местах. М., 1921; ГурвичГ.С. Принципы автономизма и федерализма в советской системе. М., 1924; Рейснер М.А. Государство буржуазии и РСФСР. М., 1923.

3 Какурин Н.Е. Как сражалась революция. В 2 т. М„ 1990. 2 т.

4 Минц И.И. Английская интервенция и северная контрреволюция. М.-Л., 1931. Он же. Эсеры в Архангельске // Пролетарская революция. 1926. № 11 (58). С.56-82.

3 Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.37. С. 192.

6 Мельгунов С.П. Н.В. Чайковский в годы гражданской войны (Материалы для истории русской общественности 1917-1925 гг.). Париж, 1929; Деникин А.И. Очерки Русской Смуты. Т.З. Берлин, 1924. С.20-21.; Белый Север. 1918-1920 гг.: Мемуары и документы. Т.1. /Сост. В.И. Голдин. Архангельск, 1993.и др.

6 История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. М., 1945. С.217.

7 Вихарев С.Р. Ленинский принцип демократического централизма во взаимоотношениях органов Советской власти в начальный период ее существования (октябрь 1917 - январь 1918) // Революция, государство и право. Минск, 1969. С.101.

8 Егорова Л.М. Об отношении местных Советов и центральной власти в предконституционный период (октябрь 1917 - июль 1918) // Московский педагогический институт. Ученые записки. № 286. М., 1967. С.85.

4 Городецкий Е.Н. Рождение Советского государства. 1917-1918. М., 1987; Морозов Б.М. Партия и Советы в Октябрьской революции. М., 1977; Гимпельсон Е.Г. Из истории строительства Советов. (Ноябрь 1917 г. - июль 1918 г.) М., 1958; Гимпельсон Е.Г. «Военный коммунизм»: политика, практика, идеология. М., 1973 и др.

10 Сенцов А.А. О формах руководства центральных органов РСФСР местными Советами (1918 г.) // Научные труды Кубанского университета. Вып. 170. Краснодар, 1973. С.67-77; Югай А.Ф. Провозглашение Российской Советской Социалистической Федерации и образование ее субъектов в первой половине 1918 г. //Саратовский юридический институт. Ученые записки. Вып. 9. Саратов, 1960. С.3-41; Болтенкова Л.Ф. Советское строительство и наркомвнутдел (1917-1918) // Проблемы государства и права на современном этапе. Вып.7. М., 1973. С.91-98; Семыкина Л.П. Деятельность НКВД по организации власти на местах // Моск. обл. пед. институт. Ученые записки. Т.266. М., 1971. С.69-82 и др. " Егорова Л.М. Указ. соч. С.85.

12 Серебрякова 3.Л. Областные объединения Советов России. Март 1917-декабрь 1918. М., 1977. С.5.

13 Городецкий Е.Н. Рождение Советского государства. 1917-1918. М., 1965; ЛепешкинА.И. Местные органы Советского государства (1917-1920 гг.) М., 1957; Он же. Советы - власть трудящихся. 1917-1926. М, 1966.

14 Парахонская Г.А. Крушение союза внешней и внутренней контрреволюции в годы гражданской войны и интервенции (На материалах Севера Европейской части СССР). Автореф. дис. . канд. ист. наук. Калинин, 1987; Соловьев О.Ф. Великий Октябрь и его противники. О роли союза Антанты с внутренней контрреволюцией в развязывании иностранной интервенции и гражданской войны (октябрь 1917 - июль 1918). М., 1968. С.63.

15 Голдин В.И. Россия в гражданской войне. С. 13.

16 Там же. С.234.

17 Зимина В.Д. Белое движение и российская государственность в период гражданской войны. Волгоград, 1997.

18 Зимина В.Д. Белое движение и российская государственность в период гражданской войны. Автореф. дис. . докт. ист. наук. Волгоград, 1998.

19 Голдин В.И. Интервенция и антибольшевистское движение на Русском Севере. 1918-1920. М.: Изд-во МГУ, 1993. С.180.

20 Там же. С.180.

21 Зимина В.Д. Белое движение и российская государственность в период гражданской войны. Волгоград, 1997. С. 406.

22 Голдин В.И. Время великой драмы и экспериментов. Северный регионализм в эпоху гражданской войны //Холодный дом России. Документы, исследования, размышления о региональных приоритетах Европейского Севера / Ред.-сост. С.И.Шубин. Архангельск, 1996. С.28^42; Goldin V.I. Northern-Russian regionalism: Historical experience and today's situation // Stat, religion, ethnisitet. TromsD, 1997. P. 549-555.

23 Голдин В.И. Время великой драмы и экспериментов. Северный регионализм в эпоху гражданской войны. С.28, 41.

24 Булатов В.Н. Русский Север. В 5 т. Архангельск, 1997-2002. 5 т.; Коротаев В.И. Русский Север в конце XIX - первой трети XX века. Проблемы модернизации и социальной экологии. Архангельск, 1998; Теребихин Н.М. Лукоморье (очерки религиозной теософии и маринистики Северной России). Архангельск, 1999 и др.

23 Лукин Ю.Ф. История и экология, экономика в меняющейся России: взгляд из Архангельска. Архангельск, 2001; Шубин С.И. Северный край в истории России. Проблемы региональной и национальной политики в 1920-1930-е годы. Архангельск, 2000. С.7.; Репневский А.В. СССР-Норвегия: экономические отношения межвоенного двадцатилетия. Архангельск, 1998.

26 Алексеев В.В. Регионализм в России. Екатеринбург, 1999; Олех Л.Г. Регионализм и федерализм. Новосибирск, 1998; Журавлев В.В. Органы государственной власти сибирской контрреволюции (октябрь 1917 - ноябрь 1918 г.): от «автономной Сибири» к «возрожденной России» // Власть и общество в Сибири в XX веке. Вып.1. Новосибирск, 1997. С.3-30; Лончаков Ю.Г. Аграрная политика временных государственных образований в Сибири в 1918— 1919 гг. Автореф. дис. . канд. ист. наук. Новосибирск, 1997; Рынков В.М. Экономическая политика контрреволюционных правительств Сибири, вторая половина 1918-1919 гг. Автореф. дис. . канд. ист. наук. Новосибирск, 1998; ШиловскийМ.В. Сибирское областничество во второй половине XIX - начале XX веков. Автореф. дис. . д. ист. наук. Новосибирск, 1992 и др.

27 Перейра Н.Г.О. Сибирь: политика и общество в гражданской войне (1917- осень 1922). М., 1996.; Pereira N.G.O. White Siberia: The Politics of Civil War. McGill Ouueen's University Press, 1995.

28 Karasik T.W. Revolution and Civil War in Arkhangelsk, 1917-1920/ University of California, 1999; Karasik T.W. Economics And Politics in Arkhangelsk During the Russian Civil War // Гражданская война в России и на Русском Севере: проблемы истории и историографии /Отв.ред. В.И. Голдин. Архангельск, 1999. С.69-81; Wood A. Die Vorgeschichte der Russischen Revolution: 1861 -1917. Mainz: Decaton-Verl., 1994.

29 Сквозь бури гражданской войны. «Круглый стол» историков. Архангельск, 1990; Россия, 1917: Взгляд сквозь годы. Сб. ст. / Отв. ред. В.И. Голдин. Архангельск, 1998; Гражданская война в России и на Русском Севере: проблемы истории и историографии / Отв.ред. В.И. Голдин. Архангельск, 1999; Региональная политика и проблемы развития Европейского Севера: взгляд их XX в XX век. / Отв. ред. С.И. Шубин. Архангельск, 1999.

Овсянкин Е.И. Огненная межа. Архангельск, 1997; ОвсянкинЕ.И. Архангельск: годы революции и военной интервенции. 1917-1920. Архангельск, 1987; Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. Петрозаводск, 1973; Зашихин А.Н. Об освещении интервенции в советской историографии (К проблеме взаимоотношения истории, идеологии и политики) // Народная культура Севера. Архангельск, 1991. С.63-65; ХанталинР.А. Октябрьская революция в судьбе А.П.Попова // Россия, 1917: Взгляд сквозь годы. Сб. ст. Архангельск, 1998. С.58-63.; Макаров Н.А. Деятельность Н.В. Чайковского на Русском Севере в 1918-1919 гг. // Региональная политика и проблемы развития Европейского Севера: взгляд их XX в XX век / Отв. ред. С.И. Шубин. Архангельск, 1999. С. 198-204 и др.

31 Поморская энциклопедия. В 5 т. / Гл. ред. Н.П. Лаверов. T.I: История Архангельского Севера / Гл. ред. В.Н. Булатов; Сост. А.А. Куратов. Архангельск, 2001.

32 Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. М., 1990; Воронин А.В., Федоров П.В. Власть и самоуправление: Архангельская губерния в период революции (1917-1920 гг.). Мурманск. 2002; Осипов В.В. Земства Европейского Севера России в 1917-1920 гг. (на материалах Архангельской и Вологодской губерний). Автореф. дис. . канд. ист. наук. Архангельск, 2000; Остроухов В.Е. Местные органы власти и управления России и их деятельность в марте 1917-марте 1918 гг. (На материалах Тульской губернии). Автореф. дис. .

30 канд. ист. наук. М., 1997; Баданов В.Г. Земства на Европейском Севере России (1867-1920 гг.), Автореф. дис. . канд. ист. наук. Петрозаводск, 1996.

3j Ферин В.Р. Северные парторганизации в гражданской войне. Архангельск, 1939; Кедров М.С. Указ. соч.

34 Киселев А.А., Климов Ю.Н. Мурман в дни революции и гражданской войны. Мурманск, 1977.

35 Федоров П.В. Спорные вопросы в истории Мурмана. 1917-1997. Концепции, суждения, гипотезы. Мурманск, 1998. С.27.

36 Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. 1. М., 1959. С.55.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Журавлев, Павел Сергеевич

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Одним из главных результатов Февральской революции 1917 года стал разворачивающийся процесс демонтажа прежней государственности, основанной на самодержавии и жестком централизме. Этот процесс характеризовался постоянно возраставшей ролью российской провинции вследствие не столько реформаторских усилий новых властей сверху, сколько в силу регионализации общественной жизни снизу.

В большинстве российских окраин децентрализация государства была в определенной степени с одобрением воспринята местной общественностью, давно вынашивавшей идеи регионализма. Развитие регионализма неразрывно связывалось с правами Севера на автономию, с принципами самоуправления, свободного предпринимательства и свободой во внешнеэкономической деятельности, которые, по мнению многих, сдерживались именно политическим характером прежнего режима. С другой стороны, в общероссийском масштабе инициативы регионализма становились идейной основой для осуществления политических реформ в деле государственного переустройства всей страны на федеративных принципах. Из провинций с преобладанием русского населения особенно ярко эти явления проявились в Сибири и на Русском Севере.

Северное земство стало последовательным сторонником реформ в отношениях с центральной властью. В нем широко распространились идеи регионализма. Земцы предполагали, что именно реформированное земство составит базу нарождающегося российского федерализма.

Еще одной характеристикой регионализма в послефевральские месяцы явился процесс дезинтеграции политической власти. Стихийно возникающие Советы, различного рода комитеты, союзы становятся влиятельной политической силой, претендующей на права управления и самое главное -приоритет в принятии политических решений. В результате возможности управления из центра резко ослабевают.

Другой особенностью регионализма на Европейском Севере России в период между Февралем и Октябрем 1917 года стало возникновение и широкое распространение идеи административно-территориального переустройства Севера посредством создания автономного областного объединения. В ней видели путь спасения Севера от постигших страну бедствий: экономического кризиса и политической дезинтеграции. Как и в Сибири, где еще с дореволюционного времени набирало силу областническое движение, для Русского Севера в силу его региональных особенностей, идея создания автономного объединения стала ключевой для всего периода русской революции и гражданской войны.

Главными политическими сторонниками идеологии регионализма на Севере стали эсеры. Они наиболее последовательно и упорно отстаивали права региона на самостоятельность и автономию. С одной стороны, это соответствовало их программным требованиям о создании в России федерации, но в то же время эсеры, опирающиеся на массы крестьянского населения, не могли не учитывать его насущные интересы, требующие немедленной реакции власти. Регионализация Севера, по мнению местных эсеров и их сторонников, должна была существенно смягчить последствия общероссийского кризиса и распада, а создание автономного субъекта обеспечить для Севера и дальнейшие перспективы развития.

Временное правительство, с одной стороны, не могло наладить эффективного управления в силу непризнания его власти многими местными органами, а с другой - в силу разрастающегося революционного процесса и разрушения прежней государственной системы управления просто оказалось не в состоянии взять на себя эти функции. Это объективно вело к дальнейшей дезинтеграции страны.

Октябрьская революция 1917 года ускорила процессы политической децентрализации. Возникшие на местах органы власти стали активно брать на себя выполнение государственных функций без какого-либо санкционирования центра.

Ситуация в отличие от предшествующего периода усугубилась острой политической борьбой, которая стала перетекать в форму гражданского конфликта. Паралич центральной власти особенно остро ощущался в хозяйственных и финансовых вопросах. В этих условиях регионализм (как политический, так и экономический), а, в некоторых случаях, и сепаратизм становятся повсеместным явлением.

Русский Север не стал исключением. Поиск путей предотвращения всеобщего краха заставляет властные, политические и общественные органы Севера в период с октября 1917 года по июль 1918 года искать выход в объединении усилий, в концентрации имеющихся ограниченных местных ресурсов посредством создания административно-политического и социально-экономического объединения северных губерний. Регионализм многим представляется единственно возможным путем предотвращения окончательного распада и переходной формой к новому государственному устройству.

Первая половина 1918 года, когда центральная власть находилась в стадии организации, стала временем расцвета регионализма на Русском Севере. Следует отметить, что в отличие от целого ряда других частей России регионализм здесь не был в этот период только сугубо политической реакцией оппозиции на радикальную политику большевиков. Прежде всего сторонники регионализма исходили из объективных и долговременных задач социально-экономического развития края, а также стремления предотвратить надвигающуюся социально-экономическую катастрофу.

В то же время регионализм, воплотившийся зимой 1917-1918 годов в идеях северной областной автономии, так и не был реализован в полной мере. По мере того, как укреплялось влияние большевиков в губернских Советах и ослабевали позиции других партий, исчезали имевшиеся политические ресурсы для создания автономного областного объединения. Активно предпринимаемые попытки авторов северо-восточного областного объединения отмеживаться от политического противостояния, тем не менее, не смогли предотвратить резкой политической реакции на их деятельность со стороны большевиков.

Анализ сложных и противоречивых отношений большевистского центра и региональных органов власти не позволяет, в то же время, сделать вывод о том, что большевики изначально были партией, взявшей курс на жесткую централизацию. В деятельности советского правительства и его органов в первые месяцы власти отсутствовал какой-либо конкретный план действий по переустройству государственного управления, кроме достаточно широких и по-разному понимаемых самими большевиками деклараций о федерализме и самоуправлении. В силу этого, в начале 1918 года центр весьма лояльно и терпимо относится к созданию автономных областей по инициативе региональных Советов, самостоятельному внутреннему устройству региональной власти и т.д. Но тем не менее, по мере укрепления Советской власти анархия в деле государственного и регионального управления все более и более беспокоила центральную власть. Начиная с апреля 1918 года, политика советского центра меняется. Укрепление Советской власти сопровождается двумя процессами: концентрацией региональной власти в Советах; а вслед за этим и концентрацией власти в центре за счет региональных и местных Советов. Эти обстоятельства в условиях политики «военного коммунизма» и разрастания гражданской войны обусловили переход большевистской политики на рельсы полной и жесткой централизации.

Все это в одинаковой степени относится к Русскому Северу. Ликвидация земств и других органов власти и самоуправления, постепенная унификация Советов приводят к возрастанию роли центральной власти в жизни края. Естественно, что меняется характер регионализма на Севере. Его главной характеристикой становится сопротивление централизму правительства. Определенные надежды региональная власть связывала с идеями советской областной автономии.

Еще одним фактором, влияющим на регионализм, стало активное участие иностранных государств в происходивших на Севере политических процессах. Практически с самого начала они стремились к упрочению своего влияния в этом регионе. В силу этого в регионализме они видели лишь стремление к отделению от остальной России. По сути, в политических целях ставился знак равенства между регионализмом и сепаратизмом. В конце концов, державы Антанты осуществили военную интервенцию, в ходе которой были созданы полу суверенные образования: Мурманский край и Северная область.

Мурманский регионализм стал особым явлением в истории северного регионализма в 1917-1920 годах. Здесь развитие регионализма пошло по пути регионального обособления. Однако это не смогло предотвратить гражданскую войну в крае. Мурманский регионализм стал заложником бескомпромиссной политики центральной власти в лице большевистского руководства, экспансионистских амбиций союзных держав, чье влияние в крае было предельно велико, и действий местных антибольшевистских сил.

Вместе с тем, для него характерны те же особенности, что и для северного регионализма в целом. Во-первых, в его основе лежали уникальные своеобразные особенности Севера, как окраинного региона России; во-вторых, политическая и социально-экономическая программа мурманского регионализма не исчерпывалась стремлением противостояния большевикам, хотя как с российской, так и с зарубежной стороны такие попытки небезуспешно предпринимались. За политическими амбициями Мурманского Совета и его руководства стояли в том числе и насущные интересы местного населения. Интересно, что регионализм на Мурмане получил свое развитие в деятельности органа, в котором немалое место занимали представители некоренного населения.

Гражданская война ознаменовала качественно иной период истории регионализма. Начавшиеся процессы концентрации власти и централизации региональных отношений в советском государстве в обстоятельствах военного времени, установления жесткой дисциплины и необходимости мобилизации всех ресурсов страны приобрели свои крайние формы. Складывается диктатура большевистской партии. В этих условиях регионализм воспринимается центральной властью и правящей партией как негативное и даже контрреволюционное и антиправительственное явление. Все силы советского государственного аппарата и партии большевиков направляются на борьбу с любыми проявлениями самостоятельности регионов и местных органов (даже полностью подконтрольных большевикам), которые теперь трактуются однозначно как «местничество» и «сепаратизм».

Вместе с тем, нельзя не отметить, что проблема советской Северной области представляется в более сложном качестве. Она явилась сосредоточием сразу трех противоречащих друг другу политических целей. С одной стороны, Москва пыталась через областные механизмы укрепить свое влияние на местах, с другой стороны, Петроград предполагал через создание Северной области реализовать свои амбиции второй столицы. И в этом плане коренные интересы Русского Севера оставались для него совершенно чуждыми. Третьей стороной выступали Вологодская и Архангельская губернии. Парадокс всей истории Северного областного союза состоит в том, что северный регионализм объективно выступил союзником централизаторской политики Москвы в борьбе с политическим регионализмом петроградской власти.

В конце 1917 - начале 1918 года создание северной автономии и развитие регионализма на Севере были вполне оправданы тем, что это был возможный в мирных условиях выход из общегосударственного кризиса. В условиях гражданской войны, усугубившейся иностранной интервенцией, когда на карте оказалась целостность государства, централизм власти оказался вполне исторически предопределенным.

Опыт антибольшевистской Северной области является поистине уникальным. Оценивая относительно непродолжительную историю

Северной области, можно говорить о частичном воплощении здесь практически всех моделей «белой государственности»: от демократического «Верховного Управления» до установления военной диктатуры. В таких условиях происходила трансформация северного регионализма, воплотившая все контуры и противоречия существовавшего политического режима.

Регионализм на Европейском Севере нашел свое воплощение в самом факте существования Северной области в качестве самостоятельного государственного образования, временно отделившегося от остальной России. Однако место и роль возникшей северной государственности в антибольшевистском движении воспринимались самими ее создателями совершенно по-разному. С одной стороны, регионализм на Севере считался временной уступкой местным интересам ради будущего объединения страны и в этом случае любое новое усиление в политике местных начал воспринималась целым рядом политических группировок крайне враждебно. С другой стороны, многие представители власти в Северной области оставались приверженцами федеративного устройства России и поэтому воспринимали временную северную государственность как вынужденный, но полезный опыт для будущего государственного устройства России. Борьба этих двух позиций нашла свое воплощение в противоречивых отношениях с признаваемым в качестве всероссийской власти правительством на Востоке страны, а также во внутреннем устройстве Северной области и ликвидации мурманской автономии. Однако все попытки поиска «среднего курса» в отношении регионализма оказались со стороны белого режима на Севере несостоятельны и, зачастую, ограничивались лишь декларациями о региональных приоритетах. Антибольшевистский режим в Архангельске был изначально создан в большинстве пришлыми на Север людьми, которые взяв на себя всю полноту власти, исключали любое участие местного населения в организации собственной жизни. В свою очередь, их попытки разыграть карту регионализма в критические моменты истории Северной области оказывались безуспешными.

Установление военной диктатуры на Севере привело к окончательному разрыву с региональными интересами, что в конечном итоге ускорило падение Северной области, а крайне запоздалые усилия северной «демократической» оппозиции, представленной деятелями земского и городского самоуправлений - главными носителями идеологии регионализма в Северной области, также оказались безрезультатными. В силу этих обстоятельств мы можем и в отношении северного регионализма назвать историю Северной области - «историей неиспользованных возможностей».

История регионализма на Русском Севере и процессов политической децентрализации в годы революции и гражданской войны при всей специфике северного своеобразия вместе с тем несет на себе отпечаток общероссийских тенденций. Как в России, так и на Русском Севере регионализм, усиленный российской революцией и воспринятый российской демократией, оказался в условиях гражданской войны и последующей жесткой централизации крайне деформированным и бесперспективным. Регионализм, в конечном итоге, стал чуждым явлением как для большевиков с их политикой «военного коммунизма» и всеобщей мобилизацией ресурсов, так и для антибольшевистского лагеря, где возобладала имперская идеи «единой и неделимой» России.

Вместе с тем, регионализм на Севере представил собой особый опыт реализации местных, региональных интересов в сочетании с общегосударственными проблемами в период войны и кризиса., Он был изначально лишен политического радикализма и представлял собой весьма конструктивное явление, которое в иных (мирных и демократических) условиях могло принести ожидаемый позитивный результат. Подтверждением этого вывода является опыт экономического районирования в годы НЭПа.

Даже в моменты крайнего обострения отношений с центральной властью, когда необходимость защиты местного населения вела к конфликту и даже разрыву отношений с общероссийским центром, Северу был чужд

198 крайний политический сепаратизм. Даже существовавшие независимые государственные образования, в виде Мурманского края и Северной области, не стремились к окончательному отделению от России.

Сегодня, когда регионализм в мире стал уже приметой нового века, проблемы современного российского федерализма могут получить адекватное восприятие через методологию и исследование регионализма и его исторического опыта. Это может стать условием эффективного применения результатов научных исследований в политической практике. В этом случае важное значение для современного реформирования государственного устройства России (в том числе для федеральной реформы) имеет осмысление истории регионализма и процессов децентрализации на Европейском Севере, а идеология регионализма вполне может стать основой для совершенствования российской региональной политики на Севере.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Журавлев, Павел Сергеевич, 2002 год

1. Опубликованные источники:

2. Белое дело: Летопись белой борьбы. В 4 т. /Под ред А.А. фон Лампе. -Берлин: Медный всадник, 1927. 4 т.

3. Белый Север. 1918-1920 гг.: Мемуары и документы. В 2 т. /Сост. В.И. Голдин. —Архангельск: Правда Севера, 1993. 2 т.

4. Борьба за власть Советов в Вологодской губернии 91917-1919 гг.). Сб.док. /Под ред. П.К. Перепеченко. —Вологда: Облгиз, 1957. — 280 с.

5. Борьба за торжество Советской власти на Севере (1918-1920 гг.). Сб. док. /Под ред. Г.Е. Мымрина. — Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1967. — 179 с.

6. Борьба за установление и упрочение Советской власти на Мурмане. Сб. док. и материалов. — Мурманск: Кн. изд-во, 1960. — 494 с.

7. Борьба за установление и упрочение Советской власти на Севере (март 1917- июль 1918 гг.). Сб. док. /Сост. Г.Е. Мымрин, И.О.Полуянов, Т.Д. Кудинова и др. — Архангельск: Кн. изд-во, 1959. — 304 с.

8. Военные моряки в борьбе за власть Советов на Севере (1917-1920 гг.). Сб. док. /Сост. А.Е. Иоффе и др. — Л.: Наука. Ленингр. отделение, 1982. — 406 с.

9. За Советский Север: к 40-летию освобождения Севера от интервентов и белогвардейцев. Сб. док. и восп. —Вологда: Кн. изд-во, 1960. — 224 с.

10. Заброшенные в небытие: Интервенция на Русском Севере (1918-1919) глазами ее участников. /Сост. В.И. Голдин. — Архангельск: Правда Севера, 1997. — 505 с.

11. Ю.Зеленов Н.П. Трагедия Северной области: Из личных воспоминаний. -Париж: Франко-русская печать, 1922. — 77 с.11 .Интервенция на Мурмане. Сб. материалов. — Мурманск: Полярная правда, 1940. — 117 с.

12. Марушевский В.В. Белые в Архангельске. — Л.: Прибой, 1930. — 280 с.

13. Народный комиссариат внутренних дел. Сб. приказов, постановлений, распоряжений, циркулярных телеграмм. Вып. 1. —М.: НКВД, 1918. — 119 с.

14. Революционное движение в России после свержения самодержавия: Документы и материалы. — М., 1957. — 790 с.

15. Оп. 2. Дд. 4, 7, 24, 31, 32, 63, 108, 125-129;

16. Оп. 3. Дд. 1-3, 5, 6, 30а, 32-366, 38, 42, 80а, 345, 346.

17. Ф. 1318. Народный комиссариат по делам национальностей РСФСР (1917-1924 гг.):1. On. 1. Д. 422, 423.

18. Ф. 16. Канцелярия Временного правительства Северной области (1918—1920 гг.):

19. On. 1. Дд. 1-7, 12-36, 44, 45, 47, 50-54, 60, 61, 65, 69, 70, 73-75, 83-88, 91. Ф.17. Отдел иностранных дел Временного правительства Северной области (1918-1920 гг.):

20. On. 1. Дд. 1^, 7, 8, 10, 12-14, 16, 19,33,34, 46, 47, 49, 69, 70, 118. Ф. 3695. Отдел внутренних дел Временного правительства Северной области (1918-1920 гг.): Оп.1. Дд. 36, 72, 73, 139, 181.

21. Ф.18. Отдел юстиции Временного правительства Северной области1918-1920 гг.):1. Оп. 1.Дд. 1,4, 9,12,13.

22. Ф.5805. Фонд Н.В. Чайковского:

23. On. 1. Дд. 1, 17, 30, 106, 142, 468, 478, 482, 487, 489, 517, 553, 554.

24. Ф.5867. Общество северян по сбору и изданию материалов о гражданской войне на Севере. Европейская часть России в 1918-1920 гг.:1. On. 1. Дд. 2, 4, 9, 10.

25. Ф.5881. Коллекция отдельных документов белоэмигрантов:1. Оп. 2. Дд. 214, 670.

26. Государственный архив Архангельской области (ГААО) Ф.2106. Архангельский революционный комитет (1917-1918 гг.):

27. On. 1. Дд. 1-3, 11-13, 14-18,23,27,29, 30,33-36,38.

28. Ф.352. Архангельский губернский Совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов и его исполнительный комитет (1918— 1929 гг.):

29. On. 1. Дд. 1-8, 10-15, 17, 19, 20, 20а, 21, 24, 25, 27, 30-34, 38, 66-73, 76-78,86, 129, 133-134;1. Оп. 2. Д. 2;1. Оп. 6. Дд. 1, 21а;1. Оп. 7.Дд. 1,36.

30. Ф.286. Отдел управления Архангельского губернского исполнительного комитета (1918-1923 гг.):

31. On. 1. Дд. 1, 2, 6, 9, 42, 43, 58, 59, 75, 76; Оп. 2. Д. 7.

32. Ф.272. Архангельский Совет рабочих и солдатских депутатов и его исполнительный комитет (1917-1918 гг.):

33. On. 1. Дд. 2, 3, 5, 6, 17, 19, 27, 33, 36, 38, 53, 67, 69, 70, 76.

34. Ф.1073. Верховное Управление Северной области. Временноеправительство Северной области (1918-1920 гг.):

35. On. 1. Дд. 1-4, 8, 13, 17,25,27.

36. Ф.2834. Генерал-губернатор Временного правительства Северной области (1918-1919 гг.):1. Оп. 2. Дд. 1-4, 11, 12.

37. Ф.2221. Правительственный комитет Временного правительства Северной области (1918-1919 гг.): Оп. 2. Д.1.

38. Ф.1865. Архангельские губернские земское собрание. Архангельская губернская земская управа (1917-1920 гг.):

39. On. 1. Дд. 16, 17, 29, 138, 631, 948, 950-954, 631; Оп. 2. Д. 4.

40. Государственный архив Вологодской области (ГАВО) Ф. 788. Вологодский губернский временный комитет (1917 гг.):1. On. 1. Дд. 5,7, 8.

41. Ф.585. Вологодский губернский исполнительный комитет Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов (1917-1929 гг.):

42. On. 1. Дд. 1-3, 5, 8, 20, 35, 45, 486, 495, 496, 499, 500, 716; Оп. 2. Дд. 7, 62, 57, 106, 134, 153. 155, 156; Оп. 3. Дд. 5,7-10, 12, 13,23.

43. Ф. Зс. Вологодский губернский исполнительный комитет материалы, переписка, телеграммы по вопросу о выделении Вологодской губернии из состава Северной области (1918-1919 гг.):1. On. 1. Д. 169.

44. Ф.1557. Объединенный исполнительный комитет г. Вологды и уезда (1918-1994 гг.):

45. On. 1. Дд. 1-6, 26, 27, 31, 33-36.

46. Ф. 33. Вологодское губернское земское собрание (1870-1917 гг.):1. On. 1. Д. 40.

47. Ф. 34. Вологодская губернская земская управа (1870-1917 гг.):

48. On. 1. Дд. 3465,3500,3517.

49. Административно-территориальное деление Архангельской губернии и области в XVIII-XX веках /Сост. JI.A. Гундакова, JI.H. Хрушкая, Н.А. Шумилов. — Архангельск, 1997. — 413 с.

50. Аксенов А.Н., Потылицын А.И. Победа Советской власти на Севере. 1917-1920. — Архангельск: Кн. изд-во, 1957. — 140 с.

51. Алексеев В.В. Регионализм в России. — Екатеринбург, 1999. — 193 с.

52. Арстрахан Х.М. Большевики и их политические противники в 1917 г. — Л.: Лениздат, 1973. — 456 с.

53. АртлебенМ.Н. Архангельск в дни государственного переворота. — Архангельск, 1917. — 18с.

54. БедановаЛ.А. Первые Советы на Севере //Холодный дом России. Документы, исследования, размышления о региональных приоритетах Европейского Севера /Ред.-сост. С.И. Шубин. — Архангельск: Изд-во ПМПУ, 1996. —С.43-51.

55. Безбережьев С.В. Вологодские эсеры в период подготовки и проведения Октябрьской революции (март 1917 февраль 1918 г.) /Вопросы истории Европейского Севера. — Петрозаводск: ПетрГУ, 1984. — С.28-40.

56. Болтенкова Л.Ф. Роль НКВД РСФСР в победе большевистского влияния в Советах на местах (октябрь 1917 1918) //Великая Октябрьская социалистическая революция и вопросы истории государства и права. — М.: ВЮЗИ, 1989. — С.47-57.

57. Болтенкова Л.Ф. Упразднение органов местного самоуправления и создание Советов (октбрь 1917 июль 1918 гг.). — М., 1988. — 80 с.

58. Ю.Бровкин В.Н. Россия в гражданской войне: власть и общественные силы // Вопросы истории. — 1994. — № 5. — С.24-39.

59. П.Булатов В.Н. Русский Север. В 5 т. — Архангельск: ПТУ, 1997-2002.5 т.

60. Быков А.В., Панов Л.С. Дипломатическая столица России. —Вологда: Ардвисура, 1998. — 197 с.

61. Вайровская С.В. Земства и Советы в 1917-1918 гг. (по материалам Коми края). — Сыктывкар: Коми науч. Центр УрО РАН, 1994. — 32 с.

62. И.Валентей С.Д. Федерализм: российская история и российская реальность. —М., 1998. — 130 с.

63. Введение земства в Архангельской губернии //Известия АОИРС. — 1917. — № 6. — С.267-271.

64. Ветошкин М.К. Революция и гражданская война на Севере. — Вологда, 1927.— 209 с.

65. Ветошкин М.К. Становление власти Советов на Севере РСФСР. — М.: Советская Россия, 1957. — 132 с.

66. Владимирова В. Год службы «социалистов» капиталистам: Очерки истории контрреволюции в 1918 г. — М.-Л., 1927. — 386 с.

67. Владимирский М.Ф. Организация Советской власти на местах. — М.: Госиздат, 1921. — 147 с.

68. Волынская В.А. Из истории установления Советской власти на Севере //Материалы по истории Европейского Севера СССР. Сев. археогр. сб. Вып. III. — Вологда: ВГПИ, 1973. — С.28-51.

69. Вопросы экономического районирования СССР. Сборник материалов и ст. (1917-1929 гг.) /Под ред. Г.М. Кржижановского. — М.: Госполитиздат, 1957. —343 с.

70. Воронин А.В., Федоров П.В. Власть и самоуправление: Архангельская губерния в период революции (1917-1920 гг.) — Мурманск, 2002. — 224 с.

71. Гармиза В.В. Крушение эсеровских правительств. — М.: Мысль, 1970.294 с.

72. Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. — М.: Наука, 1990. —264 с.

73. Герасименко Г.А. Народ и власть (1917 год). — М.: Воскресенье, 1995.288 с.

74. Герасименко Г.А. Первый акт народовластия в России: общественные исполнительные комитеты (1917 г.). —М.: Ника, 1992. — 350 с.

75. Гимпельсон Е.Г. Формирование советской политической системы. 1917-1923,— М.: Наука, 1995. —229 с.

76. Говоренкина Т., Савин Д., Чуев А. Что сулит и чем грозит административно-территориальная реформа в России // Федерализм. — 1997.3, —с.109-128.

77. Голдин В.И. Государственность, этничность и религиозные процессы на Севере // Региональная политика и проблемы развития Европейского Севера: взгляд их XX в XX век / Отв. ред. С.И. Шубин. — Архангельск: Изд-во ПГУ, 1999, —С. 60-64.

78. Голдин В.И. Гражданская война в современной исторнографии//Гражданская война в России и на Русском Севере: проблемы истории и историографии/Отв. ред. В.И. Голдин. — Архангельск: Солти, 1999. — С.5-32.

79. Голдин В.И. Интервенция и антибольшевистское движение на Русском Севере. 1918-1920. — М.: Изд-во МГУ, 1993, —200 с.

80. Голдин В.И. Испытания длиною в жизнь: Судьба генерала Евгения Миллера//Белая армия. Белое дело. Вып. 1. —Екатеринбург, 1996.— С.49 -64.

81. Голдин В.И. Николай Чайковский в революции и контрреволюции //Белая армия. Белое дело. — 1997. — № 4. — С.121-138.

82. Голдин В.И. Россия в гражданской войне. Очерки новейшей историографии (вторая половина 1980-х 90-е годы). — Архангельск, 2000. — 280 с.

83. Городецкий Е.Н. Рождение Советского государства. 1917-1918. —М.: Наука, 1987. —350 с.

84. Государство и общество: проблемы федерализма и самоуправления. Мат. конф. / Отв. ред. М.Ю. Малышев, В.В. Пузанов. — Ижевск, 1998. — 368 с.

85. Гражданская война в России и на Русском Севере: проблемы истории и историографии /Отв.ред. В.И. Голдин. — Архангельск: Солти, 1999. — 120 с.

86. Гурвич Г.С. Принципы автономизма и федерализма в советской системе. — М.: Соц. акад., 1924. — 76 с.

87. Гусев К.В. Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции. — М.: Мысль, 1975. — 383 с.

88. Дементьев А.Н. О «системе советов» и земских учреждениях в России: возможные исторические параллели//Государство и право. — 1996. —№ 8. — С.112-119.

89. Диденко Г.Д. Упрочение местных органов Советской власти в РСФСР во второй половине 1918 г. (июль-ноябрь 1918 г.).—М., 1949. — 296 с.

90. Егоров А.Н. Кадетские организации Вологодской губернии в 1917—1918 гг. //Европейский Север: история и современность. — Петрозаводск: КНЦ АН СССР, 1990. — С.42^3.

91. Егоров А.Н., Шпрыгов А.П. Борьба политических партий на Европейском Севере России в 1917 году (историографический обзор) //Проблемы историографии источниковедения истории Европейского Севера. — Вологда: ВГПИ, 1992. — С.127-135.

92. Егорова JI.M. Об отношении местных советов и центральной власти в предконституционный период (октябрь 1917-июль 1918) //Московский педагогический институт. Ученые записки. № 286. — М., 1967. — С.85-100.

93. Журавлев В.В. Органы государственной власти сибирской контрреволюции (октябрь 1917-ноябрь 1918 г.): от «автономной Сибири» к «возрожденной России» //Власть и общество в Сибири в XX веке. Вып.1. — Новосибирск, 1997. — С.3-30.

94. Зимина В.Д. Белое движение и российская государственность в период гражданской войны. — Волгоград: Изд-во ВАГС, 1997. — 485 с.

95. История дипломатии: В 3 т. Т. 2. Дипломатия в новое время (1872—1919 гг.) /Под ред. В.П. Потемкина. — М.-Л.: ОГИЗ, 1945. — 424 с.

96. Карр Э. История Советской России. Кн. 1. Большевистская революция. 1917-1923. — М.: Прогресс, 1990. — 768 с.

97. Кедров М.С. Без большевистского руководства (Из истории интервенции на Мурмане). — Л.: Лениград. обл. изд-во, 1930. — 191 с.

98. Кедров М.С. За Советский Север. — Л.: Прибой, 1927. — 202 с.

99. Киселев А.А., Климов Ю.Н. Мурман в дни революции и гражданской войны. — Мурманск: Кн. изд-во, 1977. — 223 с.

100. Комиссаренко JI.A. К вопросу о роли центра и провинции в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции //Ленин. Партия. Октябрь. Сб. ст. — Л., 1967. — С.25-57.

101. Корнатовский Н.А. Северная контрреволюция. — М.: Молодая гвардия, 1930. — 174 с.

102. Лабудин А.В. Развитие теории территориального самоуправления в СССР: 1917-1991 г. Кн. 1. — СПб.: Изд-во Спб. ун-та экон. и фин., 1996. — 223 с.

103. Логинов В.Т. Продовольственная политика (осень 1917-го) //Свободная мысль. — 1997. — № 10. — С.26-36.

104. Лукин Ю.Ф. История и экология, экономика в меняющейся России: взгляд из Архангельска. — Архангельск: ПТУ, 2001. — 400 с.

105. Магомедов А.К. Локальные элиты и идеология регионализма в новейшей России: сравнительный анализ. — Ульяновск, 1998. — 150 с.

106. Макаров Н.А. Деятельность Н.В.Чайковского на Русском Севере в 1918-1919 гг. // Региональная политика и проблемы развития Европейского Севера: взгляд их XX в XX век / Отв. ред. С.И. Шубин. — Архангельск: Изд-во ПТУ, 1999. — С. 198-204.

107. Мельгунов С.П. Н.В.Чайковский в годы гражданской войны (Материалы для истории русской общественности 1917-1925 гг.). — Париж, 1929, —320 с.

108. Меняющаяся Россия в изменяющемся мире. Сб.ст. /Отв. ред. А.В. Репневский. — М.-Архангельск, 2001. — 160 с.

109. МинцИ.И. Английская интервенция и северная контрреволюция. — М.-Л.: Соцэкгиз, 1931. — 256 с.

110. Минц И.И. Эсеры в Архангельске //Пролетарская революция. — 1926. — №11 (58). —С.56-82.

111. Минц И.И. Год 1918-й. — М.: Наука, 1982. — 576 с.

112. Мишенев М.А. Крестьянские организации Европейского Севера России в период Двоевластия (март-июнь 1917 г.) //Вопросы истории Европейского Севера. — Петрозаводск: ПетрГУ, 1984. — С. 16-27.

113. Мымрин Г.Е. За власть Советов. — Архангельск: Кн. изд-во, 1958. — 148 с.

114. Осипов В.В. Архангельское земство в политической системе Северной области (август 1918-февраль 1920 гг.) //Гражданская война в России и на

115. Русском Севере: проблемы истории и историографии /Отв.ред. В.И. Голдин. — Архангельск: Солти, 1999. — С.87-92.

116. Первый и второй губернские. съезды крестьянских депутатов //Октябрьская революция и интервенция на Севере. Сб. № 4. — Архангельск, 1922. —С.182-187.

117. Пименов Р.И. Россия без центральной власти (1917-1921). — Сыктывкар, 1998. — 327 с.

118. Политические деятели России. 1917 год: Биогр. слов. /Гл. ред. П.В. Волобуев. — М.: Большая рос. энцикл., 1993. —432 с.

119. Поморская энциклопедия. В 5 т. / Гл.ред. Н.П. Лаверов. T.I: История Архангельского Севера / Гл.ред. В.Н. Булатов; Сост. А.А. Куратов. — Архангельск: ПГУ, 2001. — 483 с.

120. Потылицын А.И. Белый террор на Севере. 1918-1920. — Архангельск: Север, краев, изд-во, 1931. — 72 с.

121. Рациональный регионализм: экспертные суждения и оценки. — Тюмень-М.: Начала-Пресс, 1995. — 176 с.

122. Региональная политика и проблемы развития Европейского Севера: взгляд их XX в XX век / Отв. ред. С.И. Шубин. — Архангельск: Изд-во ПГУ, 1999. —244 с.

123. Регионы и регионализм в странах Запада и России /Отв. ред. Р.Ф. Иванов. — М.: ИВИ РАН, 2001. — 260 с.

124. Ржанухин А.В. Земство, социалисты и начало гражданской войны в губерниях Русского Севера //Земства и Советы: исторический опыт и современные проблемы местного самоуправления. — Иваново, 1995. — С.94-101.

125. Российская провинция в годы революций и гражданской войны, 1917— 1922. Материалы конф. /Отв. ред Г.В. Набатов. —Нижний Новгород: Изд-во Нижегород. ун-та, 1998. — 286 с.

126. Россия, 1917: взгляд сквозь годы /Отв.ред. В.И. Голдин. — Архангельск: Солти, 1998. — 100 с.

127. Ротштейн Э. Когда Англия вторглась в Советскую Россию. — М.: Прогресс, 1982.— 188 с.

128. Серебрякова З.Л. Областные объединения Советов России. Март 1917-декабрь 1918. — М.: Наука, 1977. — 220 с.

129. Сквозь бури гражданской войны. «Круглый стол» историков. — Архангельск, 1990. — 147 с.

130. Смолин А.В. Крушение «северо-западной» контрреволюции 1918— 1920 гг. (Начало борьбы). — Л.: РГПУ, 1990. — 98 с.

131. Соколов А.К. Проблемы исторического районирования России//Регионы и регионализм в странах Запада и России /Отв. ред. Р.Ф. Иванов. — М., ИВИ РАН, 2001. С. — 62-73.

132. Спирин Л.М. Крушение помещичьих и буржуазных партий в России (начало XX в. 1920 г.) — М.: Мысль, 1977. — 366 с.

133. Трейвиш А.И. Регионализм и регионализация в России //Регионы и регионализм в странах Запада и России /Отв. ред. Р.Ф. Иванов. — М., ИВИ РАН, 2001. —С. 15-25.

134. Федерализм и децентрализация. Сб. ст. /Отв. ред. А.В. Гайда, В.Н. Руденко. —Екатеринбург, 1998. —415 с.

135. Федоров П.В. Спорные вопросы в истории Мурмана. 1917-1997. Концепции, суждения, гипотезы. — Мурманск, 1998. — 126 с.

136. ФедюкВ.П. Белые. Антибольшевистское движение на юге России. 1917-1918 гг. — М.: АИРО-ХХ, 1996. — 149 с.

137. Федюк В.П. Современные тенденции в изучении истории гражданской войны //Гражданская война в России и на Русском Севере: проблемы истории и историографии / Отв.ред. В.И. Голдин. — Архангельск: Солти, 1999. — С. 33-37.

138. ФеринВ.Р. Северные парторганизации в гражданской войне. — Архангельск: Арх. обл. изд-во, 1939. — 104 с.

139. Ходяков М.В. Децентрализм в промышленной политике регионов России: 1917-1920 гг. — СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 2001. — 300 с.

140. ХодяковМ.В. Региональный сепаратизм в годы революции и гражданской войны 1917-1920 гг. //Государство и общество: история, экономика, политика, право. — 1999. — № 1. — С.27-36.

141. ЦипкинЮ.Н. Белое движение в России и его краях (1917-1922 гг.). — Хабаровск: Хабар, гос. пед. ун-т, 2000. — 120 с.

142. ШерманИ.Л. Советская историография гражданской войны в СССР (1920-1931). — Харьков: ХГУ, 1964. — 340 с.

143. Шубин С.И. Архангельские оппортунисты. Из истории регионализма в годы НЭПа //Холодный дом России. Документы, исследования, размышления о региональных приоритетах Европейского Севера / Ред.-сост. С.И.Шубин. — Архангельск: Изд-во ПМПУ, 1996. — С.52-68.

144. Шубин С.И. Северный край в истории России. Проблемы региональной и национальной политики в 1920-1930-е годы. —Архангельск: ПТУ, 2000. — 463 с.

145. Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. — Петрозаводск: «Карелия», 1973. — 338 с.

146. ЮгайА.Ф. Провозглашение Российской Советской Социалистической Федерации и образование ее субъектов в первой половине 1918 г. //Саратовский юридический институт. Ученые записки. Вып. 9. — Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 1960. — С.3-41.

147. Goldin V.I. Northern-Russian regionalism: Historical experience and today's situation // Stat, religion, ethnisitet. — TromsD, 1997. — P. 549-555.

148. Karasik T.W. Revolution and Civil War in Arkhangelsk, 1917-1920/ — University of California, 1999.—P. 156.

149. V. Диссертационные исследования:

150. Аксенов A.H. Установление Советской власти и борьба с интервентами в Архангельской губернии. Автореф. дис. . канд. ист. наук. -М., 1954.

151. Аяцков Д.Ф. Исторические истоки современного российского федерализма и процесс его становления в условиях трансформации социально-экономической системы России, 90-е годы XX века. Автореф. дис. .д. ист. наук. — Саратов, 1999.

152. Баданов В.Г. Земства на Европейском Севере России (1867-1920 гг.). Автореф. дис. . канд. ист. наук. — Петрозаводск, 1996.

153. Баранов Е.П. Местные органы государственного управления Временного правительства в 1917 г. Автореф. дис. . канд. юридич. наук. — М., 1975.

154. Безбережьев С.В. Банкротство партии эсеров в Октябрьской революции (на материалах Северной области). Автореф. дис. . канд. ист. наук, —Л., 1984.

155. Зимина В.Д. Белое движение и российская государственность в период гражданской войны. Автореф. дис. . докт. ист. наук. — Волгоград, 1998.

156. Ластунов И.И. Европейский Северо-Восток России в годы гражданской войны (1917-1921). Автореф. дис. . канд. ист. наук. — Сыктывкар, 2000.

157. Леонов С.В. Создание советской государственности (Теория и практика, 1917-1922). Автореф. дис. . д. ист. наук. — М., 1998.

158. Лончаков Ю.Г. Аграрная политика временных государственных образований в Сибири в 1918-1919 гг. Автореф. дис. . канд. ист. наук. — Новосибирск, 1997.

159. Парахонская Г.А. Крушение союза внешней и внутренней контрреволюции в годы гражданской войны и интервенции (На материалах

160. Севера Европейской части СССР). Автореф. дис. . канд. ист. наук. — Калинин, 1987.

161. Печеных Н.И. Борьба большевиков с сибирским областничеством в период подготовки и проведения Октябрьской социалистической революции. Автореф. дис. . канд. ист. наук. — Л., 1955.

162. Родионов А.И. Децентрализм в истории развития российской государственности XX в. Автореф. дис. . д. ист. наук. — М., 1996.

163. Саблин В.А. Социально-экономическое развитие северной деревни. (1917-1920). Автореф. дис. . канд. ист. наук. — М., 1987.

164. Соколов К.И. противостояние народа и власти в российской провинции после Октябрьской революции, 1917-1922 гг. (На материалах Тверской губернии). Автореф. дис. . канд. ист. наук. — Тверь, 1999.

165. Сокольников О.Ф. Борьба большевиков против мелкобуржуазных партий за политическое укрепление Советов. Октябрь 1917-1918 гг. (на материалах Северной области). Автореф. дис. . канд. ист. наук. — М., 1972.

166. Соловьева И.А. Внутренняя политика Верховного управления Северной области. Автореф. дис. . канд. ист. наук. — М., 1994.

167. Хлопов О.А. Регионализм как мировая тенденция и особенности развития российского федерализма. Дис. . канд. пол. наук. — М., 1998.

168. Хмелевский В.П. Роль Северного областного комитета РКП(б) и Союза коммун Северной области в партийном и советском строительстве на Северо-Западе в 1918-1919 гг. Автореф. дис. . канд. ист. наук. — Д., 1968.

169. Шиловский М.В. Сибирское областничество во второй половине XIX начале XX веков. Автореф. дис. . д. ист. наук. —Новосибирск, 1992.

170. Шпрыгов А.П. Борьба партии большевиков с идеологией и политикой эсеров. Ноябрь 1917-1923 гг. (На материалах Архангельской, Вологодской, Олонецкой и Северо-Двинской губерний). Автореф. дис. . канд. ист. наук. -Д., 1989.