Пушкин в творческой судьбе Анны Ахматовой тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Сюн Цзун-Хуэй

• Сюн Цзун-Хуэй
• кандидат филологических наук
• 1998

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Сюн Цзун-Хуэй

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение

Первая глава

Пушкин и русская литература

Вторая глава

Истоки творчества

Третья глава

«Пушкинские штудии»: уроки мужества и мастерства

Четвертая глава

Историзм поэтического мышления Ахматовой

Пятая глава

«Сердце, опаленное любовью...»

Заключение

Библиография

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Пушкин в творческой судьбе Анны Ахматовой»

ВВЕДЕНИЕ

Обращение к творчеству Анны Андреевны Ахматовой (1889-1966) диктуется многими причинами. Разумеется, главная из них заключается в том, что поэзия Ахматовой - одно из наиболее значительных явлений в истории русской поэзии XX века и потому уже является предметом внимания многих исследователей как в России, так и за ее рубежами. Немаловажно и другое обстоятельство. Ахматова прожила долгую жизнь: на ее долю выпали две мировые и гражданская войны, февральская и октябрьская революции, эпоха сталинского террора, жестоко отозвавшаяся в ее судьбе - все это наложило отпечаток на ее творчество, которое воспринимается не только как замечательное эстетическое явление, но и как человеческий документ, позволяющий отчетливее понять особенности развития искусства (прежде всего - поэзии) в условиях России, переживавшей в XX веке перечисленные выше мощные исторические потрясения.

Необычна и творческая судьба Ахматовой. Уже первые -опубликованные ею - стихи были восторженно встречены читателями и критикой. Вышедшие перед первой мировой войной книги стихов «Вечер» (1912) и «Четки» (1914) заставили говорить об их авторе как об одном из лучших поэтов современной России. Появившиеся уже в пореволюционные годы стихотворные сборники: «Белая стая» (1917) и «Anno Domini» (1921) упрочили эту славу: об Ахматовой писали, спорили, появилось бесчисленное количество подрвжаний ей. Но уже в первой половине 20-х годов положение резко изменилось: Ахматова (и ее поэзия) стала восприниматься властью - и официальной критикой - как явление ушедшего в прошлое мира. В. Перцов, один из весьма активных в ту пору критиков, утверждал даже, что «новые живые люди остаются и останутся

холодными и бессердечными к стенаниям женщины, запоздавшей родиться и не сумевшей вовремя умереть...»

И в этих - невыносимо тяжелых - условиях она продолжала творить, но стихи ее уже очень редко появлялись в печати, в многие из них для опубликования и не предназначались: слишком горько было сказанное в них обездоленной, отлученной от читателя поэтессой, к тому же переживавшей глубокое личное горе - горе матери, у которой был арестован (по чудовищно несправедливому обвинению) единственный сын. И читатель - в том числе, зарубежный - если и встречался в эту пору с ее стихами, воспринимал Ахматову как поэта, принадлежащего исключительно прошлому. Лишь в последние годы жизни ей было возвращено признание: выходят книги ее стихов, вручается в Италии международная литературная премия «Этна Таормина» (1964), старейший в Европе Оксфордский университет увенчивает ее званием почетного доктора литературы (1965).

Заметим особо: и в пореволюционные годы Ахматова сохраняет верность традициям русской литературной классики, и этим определяется ее место и роль в современной поэзии. Политическая злободневность, которая тогда так высоко ценилась, всегда была чужда поэтессе, хотя из своего времени она не выпадала, но обслуживать его сиюминутные потребности не собиралась. У нее были другие представления о назначении поэта и поэзии, восходящие прежде всего к тем, которые связываются в сознании русского читателя с именем Пушкина.

Поэзия была для Ахматовой призванием и содержанием жизни. Но чрезвычайно существенно, что благодаря ей впервые столь глубоко открывается в поэзии женская душа. Уже одно это объясняет успех ее стихов, их значение в эпоху, поражавшую обилием крупных поэтических дарований. И мир женской души, открывавшийся в ее стихах, вовсе не был

узким, замкнутым - необходимым фоном ему служила мировая культура, осваиваемая в лирике Ахматовой чрезвычайно широко. Важно и другое: не теряя женственной прелести, героиня стихов Ахматовой обнаруживала подлинную мужественность - это было отмечено наиболее проницательными из критиков при появлении уже первых ее книг. Позднее - в годы сталинских репрессий, в годы Отечественной войны - эта душевная стойкость будет проявлена в стихах Ахматовой с огромной силой. Впрочем, и в любовной лирике, занимавшей столь важное место в поэзии ахматовой, расскрывался характер твердый, волевой: и это было тоже новым для русской поэзии.

Всегда оставаясь лириком, Ахматова не заслужила так часто адресованных ей упреков в камерности ее стихов, в отрванности их от жизни: лирика ее была подлинной гражданской, и это особенно отчетливо обнаруживалось в самые тяжкие в жизни народа исторические периоды. Поэзия служила ей единственно надежной опорой в жизни - и эту сторону своей поэзии она стремилась сделать достоянием читателя.

Проникновенные и вместе с тем мужественные стихи Ахматовой вводят в мир женской души и в то же время свидетельствуют о глубине исторического, филосфского осмысления мира поэтессой, дают яркое представление о гражданственности ее поэзии. Все это обусловливает необходимость обращения к этим стихам, которые имеют мировое звучение. Но если европейскому читателю имя Ахматовой уже что-то говорит, то тайваньскому читателю поэзия Ахматовой еще мало известна. Творчество ее еще не стало предметом исследования тайваньским литературоведением - в этих условиях предпринятая нами работа представляет особый смысл, обретает особое значение.

Творчество Ахматовой привлекало - и продолжает привлекать -внимание многих исследователей как в России, так и за рубежом. У истоков

его изучения стоят имена крупнейших представителей русского литературоведения В. В. Виноградова, В. М. Жирмунского, Б. В. Томашевского, Ю. Н. Тынянова, Б. М. Эйхенбаума. Стоит упомянуть и об одном из первых наиболее значительных откликов на ее стихи, принадлежавшем Н. В. Недоброво: его статью сама Ахматова, удивляясь прозорливости критика, считала лучшей из написанного о ее поэзии. Среди современных исследователей, так много сделавших для осмысления творчества Ахматовой отметим имена В. Виленкина, Е. Добина, А. Наймана, А. Павловского, Р. Тименчика, В. Топорова, А. Хейт и др. Упомянем так же об «Ахматовских чтениях», материалы которых изданы несколькими выпусками. В работах, авторы которых названы здесь, поэзия Ахматовой рассматривается в широком историко-литературном и историко-культурном контексте, что позволяет увидеть, как мощно продолжаются русской поэтессой традиции, сформированные в результате многовекового развития культуры, внимательно изучаются проблемы ее поэтики (в том числе, своеобразные «шифры», система которых наиболее полно разработана в «Поэме без героя» ), драматические обстоятельства ее судьбы и т.д. Внимание ученых привлекала и проблема, ставшая центральной в нашей работе, однако сколько-нибудь полного, всесторонного решения она не получила. Ни так часто звучащие в научной литературе слова о духовной близости Ахматовой и Пушкина, к сожалению, обычно почти не подкрепляемые конкретным анализом форм проявления такой близости, ни распространенные в последнее время поиски сходства поэтов с помощью выявления реминисценций, сопоставления цитат не позволяет осмыслить достаточно глубоко процесс освоения Ахматовой пушкинской - именно пушкинской - традиции.

Против сведения в этом случае существа дела к выявлению «паразитических ассоциаций» выступал еще в 20-х годах Б. Томашевский в

статье «Интерпретации Пушкина». Представляется методологически важным и разграничение М. Бахтиным роли и места «чужого слова» в прозаическом и поэтическом контексте, о чем говорится в работе «Слово в поэзии и прозе» (1934-1945): монологичность природы лирики (а именно в этой форме принципиально находит выражение поэзия) делает недопустимым сколько-нибудь существенное расслоение языка в отличие от эпики, где «чужое слово» может выступать в качестве структурно значимого элемента повествования. Потому-то при обращении к проблеме традиций в лирике важен не поиск повторения отдельных выражений и примеров, а осмысление эстетически адекватного усвоения поэтом идейных и нравственных позиций своего предшественника, что диктует необходимость сопоставления произведений (и их фрагментов) с учетом историко-литературного контекста.

Привычная - затверженная многими работами - формулировка темы обращением к традиции, которая связывается с именем определенного художника, в нашей работе заменена и другой: «Пушкин в творческой судьбе А. Ахматовой». Целесообразность замены объясняется тем, что рамки нашего исследования раздвигаются за пределы, очерчиваемые сопоставлением поэтических текстов, представляется важным сказать и о том, чем вызвано рано появившиеся у Ахматовой ощущение Пушкина как самого родного ей поэта - личность поэтического гения имела при этом немаловажное значение. Это глубоко личностное отношение к Пушкину -его творчеству, его судьбе ,- требовало осмысления более глубокого, нежели то, с каким мы встречаемся в уже опубликованных работах о пушкинских традициях в творчестве Ахматовой.

Вступая в поэзию в ту пору, когда отречение от традиций становилась литературной модой, подвигало (например, футуристов) на чрезвычайно резкие выпады в адрес своих литературных предшественников, Ахматова

сразу же и ясно осознавала себя наследницей того богатства, которое уже было накоплено русской литературой. И первым в ряду великих имен, олицетворявших это богатство, было для нее имя Пушкина, об этом говорит (уже тогда отмеченное критиками) тяготение поэтессы к глубокой психологической разработке стиха, к сюжетности в лирике, к точности слова в стихе, напряженному лаконизму, сдержанности интонации и т.д. Свое понимание Пушкина и восходящих к нему традиций русской поэзии Ахматова сохраняла на протяжении всей жизни: усиленно утверждаемый в советскую эпоху социологизм, сказавшийся и на официальной интерпретации пушкинского наследия, оставался чужд ей: Пушкин привлекал ее открывавшейся при обращении к его поэзии и судьбе возможностью выхода к важнейшим - вечным - проблемам, оставался ее подлинной опорой во времена самых тяжких испытаний. И тогда, когда ее постиг творческий кризис, она обращается к Пушкину уже как исследователь, а точность собственно филологического анализа, которой отмечены ее «пушкинские штудии», великолепно дополняется интуицией художника, позволяющей разглядеть в творчестве ее гениального предшественника то, что ускользало от внимательного взгляда ученых.

Ахматова не повторяла Пушкина, никогда не подражала ему: процесс освоения пушкинских традиций был для нее творческим процессом, способствовал появлению собственных - новых - художественных решений. А постоянная ориентация на эти высокие поэтические образцы обусловливала значительность задач, которые ставила перед собою поэтесса: Пушкин был для нее ориентиром не только в поэзии - это был критерий, верность которому она неизменно сохраняла. Обращение к великому наследию обусловливало для Ахматовой жизнестойкость ее собственной поэзии, выраставшей - и это характерно для подлинного искусства - на надежном основании литературной традиции, постоянно

обновляемой, продолжающейся.

Исследование процесса восприятия Ахматовой пушкинской традиции требует теоретического осмысления проблемы, ибо традиция в искусстве наследуется в разных формах, и среди них - если иметь в виду Ахматову -необходимо выделить, прежде всего, влияние и воздействие. Эта проблема становится предметом внимания автора диссертации, обращающегося в этом случае к сравнительному литературоведению, к выработанным в его рамках принципам и методам литературоведческого анализа.

Процесс формирования поэтического мира Ахматовой не является в диссертации предметом специального исследования. Однако поэзия Ахматовой воспринимается - и изучается - в динамке ее развития, что позволяет ощутить ее возрастающую масштабность при сохранении основных - рано сформировавшихся - черт. Все более глубокое освоение пушкинской традиции объясняет, в значительной мере, характер и особенности этого движения.

Пушкин постоянно присутствует в поэзии - и сознании - Ахматовой: об этом убедительно сказано во многих исследованиях, принадлежащих (назовем лишь некоторые имена) Д. Максимову, Л. Гинзбург, Л. Озерову, Н. Скатову и др. однако нам известно лишь одно специально посященное этой проблеме: глава в книге В. В. Мусатова «Пушкинская традиция в русской поэзии первой половины XX века: от Анненского до Пастернака» (М., 1992), получившая название «Я еще пожелезней тех...». Лирика Анны Ахматовой и пушкинская традиция». При всех достоинствах этой -чрезвычайно значительной по научному уровню - работы внимание ее автора сосредоточенно преимущественно на сближающем творчество двух поэтов историзме их художественного мышления - другие (по нашему мнению, очень важные в свете избранной темы) проблемы лишь попутно затрагиваются автором упомянутой выше книги. В кандидатской

диссертации Г. М. Темненко «Пушкинские традиции в творчестве А. Ахматовой» (М., 1997) преобладающим является уровень сопоставления отдельных фрагментов текста при внимании прежде всего к проблеме поэтического языка, характеристике функций «чужого слова» в поэзии Ахматовой. Метод этот плодотворен, но за пределами внимания автора упомянутой диссертации остаются, как отмечено самой Г. М. Темненко, проблемы, которые становятся центральными в нашей работе.

Цель нашей работы - охарактеризовать роль и место Пушкина в творческой судьбе Ахматовой, показать сходство и различие их эстетических позиций, художественных приемов, выяснить принципы освоения и трансформации в лирике Ахматовой пушкинской традиции, обращение к которой отнюдь не уменьшает новизны ее поэзии. Этим определяется и выбор аспектов исследования, позволяющих выявить отношение Пушкина и Ахматовой к жизни и поэзии, специфику историзма их творчества, особенности решения поэтами темы любви, отношение к которой (разумеется, теме) связано с решением коренных этических - и даже мировоззренческих - проблем.

Содержание и структура работы обусловлена задачами, которые ставятся и решаются в ней. Они сводятся к следующему:

- охарактеризовать место, значение и судьбу пушкинской традиции в русской поэзии, что позволяет объяснить благотворность ее воздействия на творчество Ахматовой;

- показать, как возникает - и реализуется - в ее лирике ощущение родственности ее и пушкинской поэтической судьбы, истоком которой является воплощаемая Петербургом и Царском Селом культура;

- обратившись к «пушкинским штудиям» Ахматовой, выявить не столько их академические достоинства, сколько их роль в закреплении собственных представлений Ахматовой о назначении поэта и поэзии,

показать глубину постижения поэтом личности поэта (и здесь важна апелляция к Пушкину);

- исследовать характер историзма поэтического мышления Ахматовой при сопоставлении его с концепцией движения истории и места человека в ее потоке, которая сложилась в творчестве Пушкина и явилась основой жизнеутверждающего мироощущения поэта;

- рассмотреть любовную лирику Ахматовой в ее сопоставлении с пушкинской лирикой с целью выявления принципиальной близости нравственной позиции поэтов, для которых любовь, оставаясь чувством земным, открывает возможность прямого выхода к воплощению идеального.

Обращение к трудам В. Жирмунского, А. Бушмина, А. Димы, и китайского исследователя Лю Цзе Миня позволяет выстроить теоретико-методологические основания сравнительного изучения творчества двух поэтов, наметить возможности их сопоставления, позволяющего обнаружить разные уровни близости, не теряя при этом из виду того обстоятельства, что подключение к традиции для подлинного художника естественно и отнюдь не лишает его произведения оригинальности. Пушкинская традиция, которая прежде всего является предметом внимания в настоящей работе, столь многообразна, что позволяет художникам следующих поколений - в частности, Ахматовой - обращаться к ней с целью воплощения своих собственных задач и намерений, принимая опыт своего гениального предшественника и отталкиваясь от него, соглашаясь и вступая в творческий спор с ним.

Существенным для раскрытия темы является осмысление - при обращении к судьбе поэтов, творчество которых сопоставляется нами -особенностей формирования их жизненного и поэтического опыта. Царское Село и Петербург воспринимаются при этом не как географические точки,

указывающие на местожительство, но как важнейшие проблемно-тематические центры в творчестве Пушкина и Ахматовой: здесь -основание утверждаемой темы жизненной философии обоими поэтами.

Одной из центральных проблем данной работы является проблема взаимоотношений художника и времени, поэзии и власти, поэта и читетеля. Ответить на возникающие при этом вопросы Ахматова смогла, обратившись к изучению творчества и личности Пушкина, и этот ее интерес питался не только вполне объяснимым желанием лучше знать того, кто всегда занимал столь значительное место в ее творческой судьбе. Пожалуй, еще важнее было для поэтессы в условиях все усиливающегося гнета найти у Пушкина ответ на вопрос, что позволяет поэту - и человеку -выдержать этот гнет, не сломиться, оставиться верным своему предназначению.

Ахматова - в особенности, в зрелые годы - обостренно ощущает «бег времени», властную силу исторического потока, который безжалостно воздействует на судьбы мира и человека. Осознавая силу закономерностей движения истории, она на себе испытывает его катастрофические проявления. Отсюда - свойственный ее лирике, создававшейся в советскую эпоху, трагический пафос и вмеесте с тем - сближающее Ахматову с Пушкиным приятие жизни во всей ее полноте, ощущение вечной ценности бытия. Примечательно, что, живя трудно, чувствуя себя изгоем в родной стране, Ахматова не отгораживается от времени: она отказывается служить ему, утверждая право на творческую свободу - и это тоже сближает ее с Пушкиным. Следует особо сказать о ее преданности родной земле, ее культуре, о неиссякаемой вере в высоту и нетленность человеческого духа -чувство принадлежности всему этому никогда не оставляло поэтессу. Все в окружающей ее жизни осмысливается Ахматовой в бытийном ряду, воспринимается как приметы облика истории, ее движения.

И любовь, которой посвящены многие и многие проникновенные строки поэтессы, предстает в ее поэзии как чувство, возвыщающее человека, позволяющее ему с собой силой ощутить красоту мира, счастье жить на земле. Образцом при этом оказывалась для поэтессы не только пушкинская лирика, но и роман «Евгений Онегин», где решение темы любви дано в обход традиционных лирических жанров, и это позволяет преодолеть несовпадение в любовных ролях героя лирики Пушкина и героини лирики Ахматовой.

Обращение к комплексу проблем, о которых идет речь выше, и определяет научную новизну работы, где воздействие Пушкина на творческую судьбу Ахматовой рассматривается многосторонне, сопоставление реализуемых в творческой практике обоих поэтов их этических и эстетических позиций позволяет на конкретных примерах показать - и охарактеризовать - их духовную близость, обнаруживаемую на уровне как художественных принципов, так и этических норм.

Практическая ценность исследования определяется тем, что его итоги могут быть использованы как в научном литературоведении, так и в практике вузовского преподавания истории русской литературы. Особое значение представляет выполненная нами работа для тайваньского литературоведения. В силу причин, главным образом, политического характера, творчество Ахматовой на Тайване в течение долгого времени оставалось почти неизвестным для читателя, немногочисленные переводы ее стихов - преимущественно ранних - создавали впечатление о ней как о поэте, чье творчество целиком принадлежало Серебряному веку русской литературы. Это положение несколько изменилось в 90-е годы, но и до сих пор имя Ахматовой в тайваньском литературоведении упоминается крайне редко, творчество ее все еще не стало предметом научного исследования. А между тем, один из крупнейших представителей русской поэзии XX века,

Ахматова несомненно заслужила право на внимание читателя на Тайване. И важнейшая задача, поставленная перед собою автором настоящей работы, заключается в том, чтобы способствовать углублению представлений тайваньского читателя (и тайваньского литературоведения - также) о лирике поэтессы, воспринявшей и блистательно продолжившей традиции великой русской поэзии, олицетворением которой является Пушкин.

Апробация работы: основное содержание диссертации отражено в четырех публикациях на русском и китайском языках. Работа обсуждалась на кафедре истории русской литературы XX века МГУ.

Структура и объем работы: диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографии. Объем основного текста 170 машинописных страниц, библиография содержит 133 названия.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Сюн Цзун-Хуэй

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Пушкин, как мы убедились, оказал огромное воздействие на развитие поэтического дарования Ахматовой, на ее творческую судьбу. Его влияние было глубоким и универсальным, что отнюдь не снижало оргинальности ахматовской поэзии, возникшей и сформировавшейся на прочном основании традиций русской поэтической классики, у истоков которой стоит имя Пушкина.

Близость, в первую очередь, именно Пушкину обусловлена особенностями таланта Ахматовой, с первых шагов в поэзии ощущавшей свою, так сказать, кровную принадлежность многовековой культуре, воспринимавшейся ею как органическая среда собственного существования и развития. Заботясь о новизне и оригинальности в поэзии, видя в «неповторимых словах» подлинную ценность поэтического произведения, стремясь к достижению «новой гармонии», поэтесса вместе с тем всегда оставалась в стороне от тех экспериментов над стихом, образом, словом, которыми увлекались многие ее современники: демонстративно громкие, резкие декларации, в которых объявлялось о разрыве с литературными традициями, об отказе от наследия, оставленного классиками русской литературы, Ахматову никогда не привлекали.

Что же касается Пушкина, то имя это было для Ахматовой поистине священным. Ощущение своей духовной близости ему перерастало у нее в чувство едва ли не родственной связи, и одним из решающих фактров - уже в ту пору, когда Ахматова еще не знала о предназначенной ей судьбе, -было «Царское Село» здесь все ыло освящено его именем - здесь вырастала Ахматова. Муза, впервые являвшаяся ей именно здесь, напоминала о когда-то обитавшей именно здесь пушкинской Музе, классическая красота царскосельских дворцов и парков отзывалась в стихах гармонией, высшее воплощение которой находила Ахматова в пушкинских стихах. Поистине Пушкин входил в ее жизнь не только из книг. «Смуглый отрок бродил по аллеям, / У озерных грустил берегов.» - эти аллеи и берега были и для Ахматовой не условно поэтическими, а родными.

Еще более значительное место в жизни и творчестве Ахматовой занял Петербург, «город, горькой любовью любимый». Существенно, что в стихи, что звучат признанием в любви к нему, входит «печальная Муза», что выступает для поэтессы в роли поводыря. Но и Петербург - город, родной не только для Ахматовой: в ее - как и в сознании едва ли не всякого русского человека - Петербург неразрывно связан с именем Пушкина. Здесь - истоки историзма ахматовской лирики, взарщенного осознанием величия и значения в истории города Петра, гениально воспетого Пушкиным. Для Ахматовой, вслед за Пушкиным, Петербург становится не только одним из важнейших источников поэтического вдохновения, но побуждает к размышлениям о закономерностях движения истории, о месте и роли в ней народа, наконец, о предназначении поэта и поэзии. Обращение к Петербургу всякий раз вызывает ощещение «бега времени», которым определяется и собственная судьба Ахматовой.

Пушкин оказывается для Ахматовой поистине источником спасительной силы и в особенности - в самы трудные в ее жизни моменты, в самых тяжких испытаниях. Так было, когда лишенная возможности выходить к читателю со своими стихами, она обращается к изучению жизни и творчества Пушкина, так было, когда слагался ею скорбный «Реквием», так было, когда для нее вместе с народом пробил «час мужества». У Пушкина берет автор посвященных поэту «штудий» уроки мастерства и - что не менее важно - мужества, ищет в нем защиту и духовную опору. Пушкин неизменно остается для Ахматовой самым надежным ориентиром, обусловливающим устремленность к Правде, определяет всемирность и вместе с тем национальную специфичность поэзии, высоту нравственных и эстетических критериев, бесстрашие в схватке с жестокой судьбой. Напомним о «Реквиеме», где боль переживаемого ею горя поэтесса преодолевает вместе со своим народом, а восприятие современности как одного из вариантов извечной драмы, что запечатлена в Новом Завете, вызывает обращение к пушкинским строкам, адресованным тем, кто томился «во глубине сибирских руд».

Мужество, которому Ахматова учится у Пушкина, сказывалось с особой силой в годы войны; подчеркнем особо: и в этом случае поэтесса остается верна себе - и пушкинскому завету! - утверждая право поэта на внутреннюю, духовную свободу, гордо противостоя року, судьбе.

Как и у Пушкина строй художественного мышления Ахматовой определяется чувством историзма, ощещением причастности своей личной судьбы движению истории. Но в годы войн и революций чувство это проходит жестокую проверку: Ахматова - необходимо подчеркнуть это -выдерживает ее с честью, сохраняя верность высоким гуманистическим идеалам, с особой остротой ощущая безмерность великих потерь, которые несла с собою эпоха. Но и в этих условиях она не шлет проклятий миру, воспринимает происходящее - не смиряясь с ним - как проявление закономерностей движения истории, принимая мир, с огромной силой запечатлевает трагические черты в его облике.

Восприятие катастрофического характера эпохи отзывается у Ахматовой ощущением распада единства мира: в свете настоящего иным предстает прошлое и зловещим - будущее, вековые традиции, высокие духовные идеалы оказываются нарушенными, растоптанными, временные пласты - разорванными. Стремление выявить характер их взаимоотношений восходит в русской поэзии к Пушкину: отчетливее всего обнаруживается в «Медном всаднике», а если говорить об Ахматовой, - в ее «Поэме без героя».

И в этих условиях яснее выступает та осоенность мироощущения Ахматовой, которая вновь заставляет вспомнить имя Пушкина, - оно, это мироощущение, оставалось жизнеутверждающим. С течением времени Ахматова все более убеждалась - и это находит выражение в лирике, - что одиночество является ее уделом. Но и соглашаясь с этим, она не занимает позицию пассивную, тем более страдальческую: по-пушкински гордо утверждается ею право на независимость, право идти «дорогою свободной», руководствуясь влечением лишь «свободного ума». Так находит выявление активность позиции художника, для которого проблема «одиночества» переходит из разряда бытовых на бытийный уровень, обусловливая спокойную ясность взгляда, возможность трезво, объективно оценивать и ход исторических соытий, и собственник) судьбу.

Наследуя Пушкину в решении важнейших - встававших перед нею - тем, Ахматова идет своим путем: так сказывается и индивидуальный склад ее (подчеркнем особо: поэта, воплощающего в стихе женское начало) дарования, и эпоха, в которую она жила. В диссертации обращено внимание на то, как органично - сопоставляя состояние природы с душеным миром человека - выходит Ахматова не к проблеме назначения поэта и поэзии (как Пушкин в стихотворении «Осень»), а к осмыслению социально-исторического процесса, обретающего теперь трагический характер. И пейзажная лирика Ахматовой, создаваемая в эпоху, когда разрушаются связи с прошлым, покой и счастье уходят в область воспоминаний, впрямую становится социальной. Напомним вновь о программной - и вместе с тем итоговой - для Ахматовой «Поэме без героя», где с наибольшей отчетливостью сказывается вооздействие именно пушкинского принципа историзма. Идея временных совмещений и напластований, ощущение катастрофического трагизма эпохи, восприятие бытийных закономерностей жизни и дыхания вечности, осмысление судьбы и места человека в истории - все это восходит к Пушкину, но представляет собою принципиально новый этап художественного освоения действительности.

Нигде не впадая в морализирование, Ахматова, подобно Пушкину, признает над собой власть совести, которая становится («Поэма без героя» - один из наиболее ярких примеров тому) важнейшим источником нравственной стойности.

Говоря о наследовании Ахматовой пушкинских поэтических традиций, нельзя не упомянуть и о таких свойствах образной и стилевой структурах ее лирики, как точность, ясность слова в стихе, восразительный лаконизм его и т. д. При этом слово простое (напомним пушкинские слова о «прелести нагой простоты») никогда не было у Ахматовой бедным: сохраняя первичное предметно-логическое значение, поэтическое слово в ее лирике наполняется энергией, нарашивает смысл. И это как отмечено многими исследователями, традиция поздней лирики Пушкина.

Вслед за Пушкиным, мужество, стойкость в борьбе с судьбою, с бедами, что обнаруживались на нее вместе с ее народом, обусловливается в стихах Ахматовой верностью радному слову, родному - «свободному и чистому» -языку, который унаследован от предков и должен быть сохранен, передам внукам.

Таким образом, вооздействие поэзии Пушкина обнаруживается у Ахматовой на всех уровнях поэтического текста, что нисколько не умаляет достоинств ее поэзии, но позволяет говорить о укорененности ее лирики в русской поэзии, об органической причастности ее творческой судьбы тому лучшему, что в ней (русской поэзии) есть и восходит к имени Пушкина.

Подводя итоги сказанному, заметим, что Пушкин неизменно воспринимается Ахматовой как ориентир при формировании ее собственной эстетической и этической концепции; как спасительная сила, духовная опора, как пророк, указывающий пути осмысления исторического процесса. Вот почему мы вправе говорить об особой степени ее близости поэту, о конкретных формах проявления такой близости шла речь в дессертации. Для Аматовой в Пушкине наиболее полно воплощается представление о поэте, о роли поэзии в жизни. Пушкинская традиция, убеждает обращение к избранной нами теме, - это начало всех начал, источник, продолжающий питать духовное сознание, и продолжение этой традиции является непременным условием развития русской литературы.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Сюн Цзун-Хуэй, 1998 год

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Ахматова А. А. Собрание соч. В 2-х тт. М.: Художественная литература, 1987.

2. Ахматова А. А. Собрание соч. В 6-х тт. М.: Эллис Лак, 1998.

3. Ахматова А. А. Бег времени: Стихотворения, 1909-1965. М.: Слово, 1995.

4. Ахматова А. А. Десятые годы / Сост. и прим. Р. Д. Тименчика и К. М. Поливанова. Изд-во МПИ, 1989.

5. Ахматова A. A. Requiem / Сост. и прим. Р. Д. Тименчика и К. М. Поливанова. Изд-во МПИ, 1989.

6. Ахматова А. А. Поэма без героя / Сост. и прим. Р. Д. Тименчика при участ. В. Я. Мордерер. Изд-во МПИ, 1989.

7. Ахматова А. А. После всего / Сост. и прим. Р. Д. Тименчика и К. М. Поливанова. Изд-во МПИ, 1989.

8. Ахматова А. А. О Пушкине: Статьи и заметки. Л.: Советский писатель, 1977.

9. Ахматова А. Из дневниковых записей // Литературное обозрение. 1989, №5.

10. Об Анне Ахматовой: Стихи, эссе, воспоминания, письма / Сост.: М. М. Кралин. Л.: Лениздат, 1990.

П.Ахматова А. «Узнают голос мой...»: Стихотворения, поэмы, проза,

образ поэта / Сост.: Н. Н. Глен, Л. А. Озеров. М.: Педагогика, 1989.

* * *

12. Анненский И. Ф. Книга отражений. М., 1979.

13. Арватов Б. Гражданка Ахматова и товарищ Коллонтай. // Молоая гвардия. 1923, № 4-5.

14. Ахматовские чтения: А. Ахматова, Н. Гумилев и русская поэзия начала XX века: Сб. науч. тр. / Тверь, гос. ун-т. Тверь, 1996.

15. Ахматовские чтения: Сер. / Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. М.: Наследие, 1992.

16. Ахматовские чтения. Вып. 1: Царственное слово. М.: Наследие, 1992.

17. Ахматовские чтения. Вып. 2: Тайны ремесла. М.: Наследие, 1992.

18. Анна Ахматова и русская культура начала XX века: Тез. конф. М., 1989.

19. Анна Ахматова: Библиогр. рекомендации: К 100-летию со дня рождения / Коми. респ. б-ка им. В. И. Ленина. Сыктывкар, 1988.

20. Бахтин М. М. Литературно-критические статьи. М.: Худож. лит., 1986.

21. Благой Д. Д. Творческий путь Пушкина: (1813-1826). М.-Л.: изд. И 2-я тип. Изд-ва Акад. Наук СССР, 1950.

22. Благой Д. Д. Творческий путь Пушкина: (1826-1830). М.: Сов. писатель. 1967.

23. Богданов А. Н. Юткевич А. Г. Методика литературоведческого анализа. М.: Просвещение, 1969.

24. Бонди С. М. О Пушкине: Статьи и исслед. 2-е изд. М.: Худож. лит., 1983.

25. Бочаров С. Г. Поэтика Пушкина. М.: Наука, 1974.

26. Брюсов В. Я. Мой Пушкин. Статьи и исследования, наблюдения. М.-Л., 1929.

27. Брюсов В. Я. Среди стихов // Печать и революция. 1922, № 2.

28. Бурсов В. Судьба Пушкина. Л., 1986.

29. Бушмин А. Наука о литературе. М., 1980.

30. Виленкин В. В сто первом зеркале. М., 1987.

31. Виноградов В. В. О поэзии Анны Ахматовой: (Стилистические наброски) // В. В. Виноградов. Избранные труды. Поэтика русской литературы. Отв. ред. М. П. Алексеев, А. П. Чудаков. М., 1976.

32. Виноградов И. И. По живому следу: Духовные искания русской классики: Лит.-критич. статьи. М.: Сов. писатель, 1987.

33. Воспоминания о серебряном веке / Сост., авт. предис. и коммент. В. Крейд. М., 1993.

34. Выгодский Д. О новых стихах // Новая жизнь. 1917, 24 декабря.

35. Въялицына Н. В. Традиции русской классической поэзии в дореволюционном творчестве А. Ахматовой. АКД. Л., 1982.

36. Гершензон М. О. Мудрость Пушкина. М.: Книгоизд-во писателей в Москве., 1919.

37. Гершензон М. О. Статьи о Пушкине. М., 1926.

38. Гинзбург Л. Я. О лирике. М.: Интрада, 1997.

39. Гинзбург Л. Я. О старом и новом. Л., 1982.

40. Глушкова Т. Традиция - совесть поэзии // Литературное обозрение. 1978, №2.

41. Горький М. Собр. соч.: В 30 тт. М., 1955.

42. Гроссман Л. Анна Ахматова // Свиток № 4. Сб. лит. общества «Никитинские субботники». М., 1926.

43. Гроссман Л. Пушкин в театральных креслах. М., 1926.

44. Дима Ал. Принципы сравнительного литературоведения. М., 1977.

45. Добин Е. Поэзия Анны Ахматовой. Л., 1968.

46. Долгополов Л. К. По законам притяжения (о литературных традициях в «Поэме без героя» Анны Ахматовой) // Русская литература. 1979. № 4.

47. Достоевский Ф. М. Полн. Собр. соч.: В 30 тт. Л., 1973.

48. Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Л., 1979.

49. Жирмунский В. М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977.

50. Жирмунский В. М. Творчество Анны Ахматовой. Л., 1973.

51. Зелинский Ф. Ф. Трагедия рока // Софокл, драмы. Т. 2. 1915.

52. История русской литературы XX века: Серебряный век / Ред. Е. К.

Солоухина. М., 1987.

53. История советской литературы: В 3-х тт. Изд-во: Китайская социальная наука, Пекин, 1994. (на китайском языке)

54. Ищук Г. Н. Пушкин и русская литература. Калинин, 1983.

55. Карпов А. С. Анна Андреевна Ахматова // Карпов А. С. Силуэты серебряного века (Очерки по истории русской поэзии). Воронеж -Центрально-Черноземное изд-во, 1998.

56. Классические традиции в русской советской литературе: Межвуз. сб. науч. тр. / Куйбыш. гос. пед. ин-т им. В. В. Куйбыша. Куйбышев, 1985.

57. Классическое наследие и современность: Проблемы методологии и метод, изуч. лит. в ВУЗе: Тез. докл.: Межвуз. науч.-практ. конф. Литературоведов (13-16 мая 1986 г.) / М-во просвещения РСФСР; Куйбыш. гос. пед. ин-т им. В.В. Куйбышева. Вып 1-2. Куйбышев, 1986.

58. Кихней Л. Г. Поэзия Анны Ахматовой: Тайны ремесла. М., 1997.

59. Кондаков И. В. Введение в историю русской литературы. М., 1997.

60. Коллонтай А. Письма к трудящейся молодежи. (О "Драконе" и "Белой птице") // Молодая гвардия. 1923, № 2.

61.Левкович Я. Л. Пушкин в советской хуожественной прозе и драматургии // Пушкин: Исслед. и материалы. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1967.

62. Литературное произведение и литературный процесс в аспекте исторической поэтики: Межвуз. сборники науч. тр. / Горьк. гос. ун-т им. Н. И. Лобачевского. Горький: ГГУ, 1978-1984.

63. ЛелевичГ. На литературном посту. Тверь, 1924.

64. Ли Да-Сань Развитие сравнительного литературоведения на Тайване.// Исследование сравнительного литературоведения.: В 2-х тт. Тайбэй, 1990. (на китайском языке)

65. Лихачев Д. С. Избранные работы: В 3-х тт. Л., 1987.

66. Лихачев Д. С. Литература - реальность - литература. Л.: Сов. писатель, 1984.

67. Лотман Ю. М. Александр Сергеевич Пушкин: Пособие для учащихся. М.-Л.: Просвещение. Ленингр. Отд-ние, 1983.

68. Лысенко Н. Р. Диалектика традиции и новаторства и жанровая структура произведения // Целостность лит. произведения: Сб. науч. ст./ Донец, гос. университета. Донецк: Дон Г У, 1991.

69. Лю Цзе-Минь Метод сравнительного литературоведения. Тайбэй, 1990. (на китайском языке)

70. Мочульский К. Поэтическое творчество Анны Ахматовой // Литературное обозрение. 1989, № 5.

71. Максимов Д. Русские поэты начала века: Валерий Брюсов. Александр Блок. Андрей Белый. Анна Ахматова. Л., 1986.

72. Мандельштам О. Сочинения в двух томах. М., 1990.

73. Мандельштам О. Слово и культура. М.: Советский писатель, 1987.

74. Манн Ю. В. Диалектика художественного образа. М.: Советский писатель, 1987.

75. Манн Ю. В. Русская философская эстетика: (1820-1830-е гг.). М.: Искусство, 1969.

76. Метченко А. И. Современное и вечное: О концепциях реализма // Эстетика сегодня : Актуальн. пробл. М.: Искусство, 1971. - Сб.2.

77. Мирза-Авакян М. Л. Идеи и образы поэмы А. С. Пушкина «Медный всадник» в творчестве поэтов-символистов // Поэтика рус. сов. прозы: Межвуз. Науч. сб. / Башк. гос. пед. ин-т им. 40-летия Октября. Уфа: Башк. гос. пед. ин-т, 1985.

78. Мусатов В. В. Пушкинская традиция в русской поэзии первой половины XX в.: Блок, Есенин, Маяковский. М., 1992.

79. Мусатов В. В. Пушкинская традиция в русской поэзии первой половины

XX в.: От Анненского до Пастернака. М., 1992.

80. Найман А. Рассказы об Анне Ахматовой. Из книги «Конец первой половины XX века». М., 1989.

81. Наследие классики и современность: Сб. науч. ст. / Кирг. гос. ун-т. -Фрунзе: Кирг. гос. ун-т, 1987.

82. Небольсин С. А. К вопросу о классических традициях // Контекст - 1979: Лит. - теорит. исслед. Сб. ст. / АН СССР, ин-т мировой лит-ры им. М. Горького - М.: Наука, 1980.

83. Небольсин С. А. Классическая традиция и проблема творческой активности: (Пушкин и модернизм): Автореф. дис. на соиск. учен. степ, канд. филол. нау. - М.: МГУ, 1979.

84. Небольсин С. А. Прошлое и настоящее: Ст. о лит. М.: Современник, 1986.

85. Непомнящий В. Поэзия и судьба: Статьи и заметки о Пушкине. М., 1983.

86. Непомнящий И. Б. Об одном тютчевском мотиве в лирике Ахматовой // Известия АН СССР. Сер. литературы и языка. Т. 49. №. 9. 1990.

87. Недоброво Н. В. Анна Ахматова // Русская мысль. 1915. № 7.

88. О Инь-Си История русской литературы.Тайбэй: Шу-Линь, 1993. (на китайском языке)

89. Озеров Л. А. Тайны ремесла: О поэзии Анны Ахматовой. // Озеров Л. А. Работа поэта. М., 1963.

90. Осинский Н. Побеги травы // Правда. 1922, № 148, 4 июля.

91. Павловский А. И. Анна Ахматова: Жизнь и творчество. М., 1991.

92. Палиевский П. В. Пушкин как человеческая задача в русской литературе // День поэзии. М., 1969.

93. Палиевский П. В. Русские клсссики: Опыт общ. характеристики. М.: Худож. лит., 1987.

94. Писарев Д. И. Литературно-критические статьи. М., 1940.

95. Проблемы литературных связей и взаимодействий: Сб. тр. / Мин-во просвещения РСФСР, Рост. н/Д гос. пед. ин-т. Ростов н/ Д, 1972.

96. Пушкин А. С. Собр. соч. В 10 т. М., 1957.

97. Рогожин А. В. О целостном подходе к литературному процессу. // Целостность лит. произв. и проблема его анализ: Сб. науч. ст. / Донец, гос. ун-та. - Донецк: Дон ГУ, 1991.

98. Российский литературоведческий журнал. 1996. №. 8.: К 200-летию А. С. Пушкина. Тематический номер.

99. Русская литература в зарубежных исследованиях 1980-х г.г. М., 1990.

100. Сахаров В. И. Традиция Пушкина и русская советская литература // Наш современник. - 1987, № 6.

101. Связь времен: Проблемы преемственности в рус. лит. кон. XIX - нач. XX вв.: Сб. ст. / РАЧ, Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. - М.: Наследие, 1992.

102. Серебряный век в России. Избранные страницы / Редколлегия: Вяч. Вс. Иванов, В. Н. Топоров, Т. В. Цивьян. М., 1993.

103. Серебряный век России (книга для чтения) / Сост., авт. предисл. Т. Стоева, 3. Иванова. София, Болгарская русистика, 1994.

104. Симченко О. В. Тема памяти в творчестве Анны Ахматовой. // Известия АН СССР. Сер. литературы и языка. 1985. Т. 44. №. 6.

105. Скатов H.H. Далекое и близкое: Литературно-критические очерки. М., 1981.

106. Соловьев В. Литературная критика. М., 1990.

107. Темненко Г. М. Пушкинские традиции в творчестве Анны Ахматовой: дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. М., 1997.

108. Тименчик Р. Д. Текст в тексте у акмеистов. // Труды по знаковым системам. Тарту. 1981. Вып. 14.

109. Тименчик Р. Д., Топоров В. Н., Цивьян Т. В. Ахматова и Кузмин // Russian literature. Amsterdam, 1978.

110. Томашевский Б. В. Пушкин: Работы разных лет. - М.: Книга, 1990.

111. Топоров В. Н. «Поэма без героя» в ритуальном аспекте // Анна Ахматова и русская культура начала XX века. Тезисы конференции. М., 1989.

112. Традиция в истории культуры: Сб. статей. Посвящен 85-летию А. Ф. Лосева / Отв. ред. В. А. Карпушин. М.: Наука, 1978.

113. Традиции и новаторство в русской литературе: Сборники / Моск. обл. пед. ин-т им. Н. К. Крупской. М., 1973-1977.

114. Турбин В. Н. Эхо «Медного всадника»: Идейно-худож. традиции А. С. Пушкина в рус. лит. Октябрь. 1980. № 10.

115. Турбин В. Н. Поэтика романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин». Изд-во: Мое. Ун-т. 1996.

116. Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977.

117. Хейт А. Поэтическое странствие: Дневники, воспоминания, письма Анны Ахматовой. М., 1991.

118. Ходасеевич В. Ф. «Четыре звездочки взошли на небосвод...»: (Речь о Пушкине). Знамя. 1989. № 3.

119. Художественная традиция в историко-литературном процессе / редколлегия: С. И. Тимина, В. В. Мусатов, В. В. Тюрин, А. А. Терентьева. Л. 1988.

120. Цивьян Т. В. Материалы к поэтике Анны Ахматовой. // Труды по знаковым системам. Тарту. 1967. Т.З. Вып. 198.

121. Цивьян Т. В. Кассандра, Дидона, Федра. Античные героини - зеркала Ахматовой. // Литературное обозрение. 1989. № 5.

122. Черных В. А. Летопись жизни и творчества Анны Ахматовой. М., 1996.

123. Чжэн Ти-У Кризис и возрождение: Статьи и заметки о русском

серебряном веке. Сы-Чуань: Изд-во Искусство, 1996. (на китайском языке)

124. Чуковская Л. К. Записки об Анне Ахматовой. В 2 т. СПб.: Журнал «Нева»; Харьков: Фолио, 1996.

125. Чуковский К. Ахматова и Маяковский. // Вопросы литературы. 1988, № 1.

126. Чуковский об Ахматовой. По архивным материалам / Публ., предисл. и примеч. Елены Чуковской // Новый мир. 1987. № 3.

127. Шагинян М. Литературный дневник. М.-Пгр., 1923.

128. Шкловский В. Б. Заметки о прозе русских классиков: О прозе Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Тургенева, Гончарова, Толстого, Чехова, Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Сов. писатель, 1955.

129. Эйхенбаум Б. О поэзии. Л., 1969.

130. Эйхенбаум Б. Об Ахматовой (Тезисы докладов) // Анна Ахматова. После всего. В 5 кн. М., 1989.

131. Эйхенбаум Б. Роман-лирика // Вестник литературы. 1921. № 6-7.

* * *

132. M. F. Guyard La littérature comparée. Paris, 1965.

133. Paul van Tieghen La littérature comparée. Paris, 1951.