Проблема социальной вовлеченности/ангажированности художника в версиях французской социологии культуры тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, кандидат наук Неменко, Екатерина Петровна

• Неменко, Екатерина Петровна
• кандидат наук
• 2014

Оглавление диссертации кандидат наук Неменко, Екатерина Петровна

Содержание

I. Проблема ангажированности искусства в культур

емма трансцендентного/социального в теоретической рефлексии. С

:кого субъекта к теории практик

>аты о политической ангажированности интеллектуалов: истори

а

. Социальная вовлеченность/ангажированность субъектов культуры в ской критической социологии

Библиографический список

130

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Проблема социальной вовлеченности/ангажированности художника в версиях французской социологии культуры»

Введение

Актуальность темы

Современная культурно-художественная ситуация в мире характеризуется очевидным социальным поворотом: участие художников в общественных акциях, движениях становится все заметнее, судебные процессы по поводу художественных выставок привлекают к себе огромное общественное внимание, дискуссии о новых произведениях искусства приводят к расколам, награждения премиями и призами вызывает бурю в социальном пространстве. С новизной социокультурной ситуации корреспондирует ситуация научно-познавательная: переформатируется прежняя постановка проблемы взаимодействия социума и искусства. В самом первом приближении перемену можно обозначить следующим образом: прежде речь шла преимущественно о дискурсе «социальной природы/сущности искусства», в рамках которого художественная деятельность рассматривалась, прежде всего, как часть общей социокультурной системы. При таком ракурсе акцент делался на генетических, структурно-функциональных и причинно-следственных связях между искусством, обладающим уникальной - художественной — сущностью, и социумом. Концепт «социальной вовлеченности» при таком подходе выглядел излишним, так как природа искусства и так мыслилась как социальная в широком смысле слова. Что касается концепта «ангажированности», то при перенесении в российский культурный контекст он обрастал настолько сильными оценочными коннотациями, что это исключало его применение в качестве теоретического понятия.

Тенденции развития искусства, прежде всего в XX - XXI веках, заставляют обратить внимание не просто на обусловленность художественной сферы мощными социальными факторами - политикой, экономикой, идеологией, - а на деятельное участие художественных общностей в социальных изменениях. Агенты поля искусства позиционируют себя как активные социальные игроки, далеко не пассивно реагирующие на вызовы истории, проявляющие инициативу, отстаивающие свое место в культурном пространстве, интенсивно влияющие на ход преобразований. В этом плане концепт вовлеченности/ангажированности начинает обретать большую объяснительную силу, позволяет по-новому описать и интерпретировать традиционные темы философии искусства: художник и власть, этические и эстетические ценности, социальная ответственность искусства, свобода творчества и политический выбор, и т.п. Как выразилась французская исследовательница Эйниш Натали, пришло время «рассеивать туман вокруг ангажированности».

Обсуждение проблемы социальной вовлеченности искусства в теоретическом плане сталкивается с целым рядом практических трудностей, обусловленных непроясненностью в российском общественном сознании содержания и взаимоотношений концептов «социальные функции искусства», «ангажированность и лояльность», «этическое и эстетическое в художественном творчестве», «социальная ответственность художника», «конформизм и нонконформизм», «художественное качество» и «социальный заказ», и их сильной идеологической и ценностной нагруженностью. В современной России сложился негласный консенсус по поводу трактовки социальных аспектов бытования искусства, исторически мотивированный советским периодом. Художественная сфера долгое время находилась в состоянии внутреннего раскола между императивом социального служения и верностью принципам творческой свободы, и эта ситуация, довольно травматическая, до сих пор не стала предметом культурологической рефлексии. Советское искусство, во многом наследуя пафос демократически

ориентированной социальной эстетики XIX века, видело свою цель в активном участии в создании лучшего общества, в социальном преобразовании. Такие понятия, как социальная ответственность художника, воспитательная сила искусства, идеологическое содержание, партийность и классовость, постоянно взывали к социальной чувствительности и необходимости искусства как важнейшей части огромной социальной работы. Искусство, заявляющее о своей свободе от общественного служения, воспринималось не только как подозрительное и вредное, но и как художественно ущербное. Художественное сознание авторов в рамках подобного, социально нагруженного дискурса, вынуждено было создавать внутренние барьеры, дистанцироваться от прямого социального заказа, защищая право на эксперимент в области формы, экзистенциальные поиски. Сфера трансцендентного воспринималась как единственное убежище для подлинного художественного акта, а социальная сфера - как постоянная угроза этой подлинности. Теоретические дискуссии часто заходили в тупик, не в силах разрешить дилемму «поэта и гражданина».

Но не только советское наследие способствовало торможению теоретической и общественной рефлексии проблемы социальной вовлеченности искусства. Сама история западной культуры, породившая автономию художественной сферы, построившая границы между «миром искусства» и остальным социумом, привела к противопоставлению социального и художественного. Так, «музей, ставший в классическую эпоху особым привилегированным «местом искусства», сыграл одну из ключевых ролей в деле деконституциализации искусства; «очищая» работы художника от политических, ритуальных и иных смыслов, он сделал невидимыми социальные силы, частью которых эти работы изначально являлись и, таким образом, представил их как чисто эстетический объект» [132, р. 318].

Внутри общего для западной культуры процесса секуляризации искусство выделилось в относительно автономную сферу, что было ознаменовано присвоением особого статуса отношений к трансцендентному. Традиционно для

европейской мысли отношение к сфере трансцендентного было высшим критерием истинности всех областей духовной культуры. Но искусство до эпохи Просвещения занимало в этой системе низшее место после религии, философии и науки. И только после Канта, особенно в период утверждения Романтизма, искусство стало признаваться как преимущественно выражение трансцендентных смыслов. Именно тогда началось активное использование таких предикатов по отношению к искусству как «подлинное», «настоящее», «истинное». Имелась в виду установка на проведение четкой границы между собственно художественной спецификой («художественностью» - аналог самости искусства, его равности самому себе, собственной природе) и социальными функциями и коннотациями смыслов художественной сферы. Можно смело утверждать, что на протяжении всего XIX века вопросы о соотношении искусства и политики, искусства и социальных движений с их идеологией и понятиями общественной пользы, искусства и морали, искусства и религии, - то есть сферы собственно художественной и других, сопредельных сфер культуры, - были самыми основными и неизменно конфликтными, острыми, нередко болезненными. Таким образом, для того, чтобы понять, как и на каком основании искусство может быть предметом социо-культурологического анализа, необходимо восстановить исторический контекст этих споров.

Исторически сложилось так, что в отечественном гуманитарном знании (у искусствоведов и филологов) проблема политической ангажированности художников тесно связывается с советским тоталитаризмом, а потому осмысляется как нарушение «нормального» хода автономной истории искусства. В этой перспективе искусство соцреализма не соответствует автономным художественным законам, а потому представляется вторичным, эклектичным, малоинтересным явлением. Аналогичным образом советское официальное искусство вычеркивается из «нормальной» европейской истории искусства XX века. Данная логика рассуждений строится на

противопоставлении автономии («высокого искусства») и ангажированности («конформистского» искусства), которое действует как аксиологический оператор, то есть механизм исследовательской оптики и интерпретации, сооруженный по типу бинарной оппозиции, в которой каждый из полюсов проблемы наделяется значимостью либо, напротив, обесценивается, в зависимости от позиции исследователя.

Пользуясь такой интерпретационной сеткой, отечественные исследователи редко замечают, что явление политической ангажированности в искусстве европейского модерна, которое заочно объявляется ими образцом автономии, является важнейшей теоретической проблемой для западных искусствоведов, заставляющей их преодолевать ценностные установки своей дисциплины и выходить за пределы кантианской модели автономной эстетической ценности. Будучи более разработанной в европейских социальных науках, эта проблема включает в себя целый ряд тематизаций: авторская интенция и ответственность, границы художественного и социального конформизма, взаимоотношения художественной и социальной реальности, гомология между художественным произведением и политической позицией автора. Актуальной задачей современных отечественных исследований художественной культуры является попытка преодолеть устойчивую методологическую схему противопоставления автономного и политически ангажированного искусства, обращаясь к теориям «среднего звена», которые путем исторического анализа показывают реальную сложность и многоаспектность процессов автономизации искусства в европейских обществах.

Проблема ангажированности искусства и есть такой ракурс анализа, изнутри которого проблемы социального существования искусства, с одной стороны, и интенциональности действия субъекта творчества, с другой стороны, предстают в наиболее открытой и явной форме. Другими словами, проблематика ангажированного художника позволяет преодолеть как

психологический редукционизм, вытекающий из идеализации искусствоведами автономного художественного творчества, так и социологический редукционизм, объясняющий художественную культуру как «социальный факт». Предполагается, что в этой проблеме в наибольшей степени фокусируется внешняя по отношению к трансцендентной природе искусства сфера зависимостей. Например, когда речь идет о взаимоотношении искусства и философии, искусства и религии, искусства и морали - сфер, за которыми признана их «высокая» природа и которые роднит с искусством духовно-ценностная составляющая, дискуссия не носит столь обостренно-болезненного характера. «Духовное» и «трансцендентное», хотя и принадлежат разным мировоззренческим традициям, являются в очень большой степени синонимами. Сферы же политики и экономики, по мере осознания искусством своей автономной природы, начинают становиться подозрительными в плане «загрязнения» и «неистинности» по отношению к искусству.

Концепт «ангажированности» включает в себя семантику «социальной полезности», «общественного служения», он заставляет обращать внимание на роль государственного или партийного контроля, цензуры, материального стимулирования, статусных, престижных позиций, - иначе говоря, таких значимых практических «материй» в жизни художников, которые, с одной стороны, обнажают моменты внешней принудительности, несвободы, а с другой стороны - приземленные, часто скрываемые или неосознаваемые мотивы. Таким образом, именно в концепте «ангажированности» сосредоточены политико-экономические развороты художественного в сторону социального.

Культурфилософский анализ, рассматривающий искусство и художника как часть и репрезентант/модель всей духовной культуры и ее творцов-субъектов, позволяет осмыслить общекультурный характер и роль феномена ангажированности, как и соответствующего концепта, становящегося существенным способом объяснения реальной работы основных форм

духовного производства, всей системы духовной культуры и ее субъектов.

Степень разработанности темы

В отечественной философии культуры проблематика, условно названная «социальная вовлеченность» художника, генетически восходит к марксизму и в целом тесно связана, прежде всего, с немецкой философско-социальной традицией. Даже во времена доминирования марксистко-ленинской философии, когда отсутствовала возможность свободного диалога с другими западными концепциями, теориями и методами, дозированное знакомство с трудами Франкфуртской школы происходило довольно активно, были и авторитетные комментаторы этого круга авторов, например, П. Гайденко, Ю. Давыдов [56,57]. Идеи франкфуртцев, хотя и довольно резко критиковались, в целом были понятны, интересны и имели развитие в отечественной эстетической среде. В итоге российские исследователи унаследовали (или двигались параллельно) установку на такое видение ситуации, в которой авангард, «левое» искусство трактовалось как политически активный тип художественной деятельности антибуржуазной направленности, последовательно себя осуществляющий в формах социальной критики. Эти философско-культурологические версии были генерированы травматическим опытом Второй мировой войны и разоблачениями тоталитарных режимов. Этот социокультурный фон задавал такую исследовательскую оптику, при которой деление художников на новаторов и консерваторов в сфере собственно художественной полностью соответствовало противостоянию социальных критиков буржуазного общества его охранителям. Свобода художественного творчества была напрямую скоррелирована с социальной свободой. Антитоталитарный ракурс социологических взглядов на искусство был скрыто близок советской эстетике в самых проницательных ее вариантах.

Особенностью отечественного гуманитарного контекста, в котором обсуждались проблемы отношения искусства и общества, художественной

культуры в системе социума, можно считать то, что эти проблемы чаще всего помещались в предметную область социологии искусства. Социология искусства - это огромный пласт самых разнородных по тематике и методам исследований. Но, несмотря на кажущееся разнообразие, в российско-советском варианте можно зафиксировать вполне определенный тематизм и доминирование авторитетных дискурсов. Как отмечает Глотов М.Б., «В конце XIX и первой трети XX века социологический анализ искусства /.../ начинает претендовать на универсальное объяснение природы и истории искусства. /.../ в России преобладал марксизм в формах экономического и классового детерминизма (Г.В. Плеханов, A.B. Луначарский, В.М. Фриче, И.И. Иоффе, Ф.И. Шмитт)»[42, с. 54]. Марксизм в качестве общей методологической базы доминировал и в течение всего советского периода, но в 1970-1980-е годы основной спор разворачивался между эстетиками и социологами по поводу того, от какого центра надо отталкиваться: от специфики искусства или от общих социологических законов. В том или другом случае что-то становилось прикладным: либо область искусства, либо сфера социальных закономерностей. Это означало неизбежный редукционизм. Развести претензии эстетиков и социологов на исследование искусства как общественного явления попытался Ю.Н. Давыдов, предлагая первым использовать понятие "искусство как социальный феномен", а вторым - "искусство как социологический феномен"[56]. Однако подобное разграничение не решало главного: оно не отграничивало предметную зону, в которой встречались искусство и социум на условиях необходимости друг в друге, при этом сохраняя внутренние границы каждой области. Мы в своей работе называем выход из этой ситуации поиском третьего пути, который, на наш взгляд, и обнаруживается в тех направлениях французской социологии культуры, которые стали предметом нашего анализа.

Чувствуя, что социология искусства зашла в теоретико-методологический тупик (хотя прикладные исследования продолжались довольно активно), ряд авторов стал искать выход в привлечении культурологических моделей и

категорий. А.Я. Куклин в качестве одного из понятий социологии искусства, которое выражает специфику ее предмета, называл "художественную жизнь общества, включающую в себя системы художественного производства и потребления", а И.С. Левшина - изучение реального функционирования искусства как социокультурного института. Неудовлетворенность тем, что теоретическая социология искусства все более поглощается эстетикой и искусствоведением, привела ряд авторов к идее противопоставить социологии искусства социологию художественной культуры. На конец XX века можно зафиксировать некий консенсус между исследователями в этой сфере. Под социологией художественной культуры стали понимать исследование системы трех взаимодействующих подсистем: художественного производства, художественных потребностей и социального института художественной культуры.

Признавая правомерность и достижения этих подходов, обратим внимание на их существенное ограничение. Макроуровень анализа задает оптику, из которой выпадает главный, активный участник всей системы — художник. Ценность и продуктивность подходов, предложенных французскими учеными, заключается в том, что, выдвигая в центр художника как профессионала, а также генезис, эволюцию творческих профессий внутри поля культуры, фиксируется предметная область, в которой пересекаются все важнейшие моменты художественной культуры. Во-первых, обозначая художника с точки зрения профессии, становится возможным непротиворечивым образом примирить его внутреннюю специфическую природу и социальную обращенность; во-вторых, вся система сразу приобретает динамичный и исторический характер; в-третьих, художник рассматривается как агент, активно конструирующий систему культуры в собственных целях; в-четвертых, можно проследить динамичную связь между стратегиями художников внутри автономного поля и их социальными позициями.

Французская традиция у нас была или совсем неизвестна, или представлена

марксистами и неомарксистами (Ж.-П. Сартр, Л. Альтюссер, Р. Гароди). Те новые интеллектуальные дискурсы, которые пришли на смену поколению 1968 года, прежде всего ученики П. Бурдье и Ж.-К. Пассрона (критическая социология) и прагматисты (Л. Болтански, Л. Тевено, Б. Латур, М. Каллон), -привнесли совершенно новый и отрезвляющий опыт в трактовке отношений искусства и социума. Главное, что необходимо отметить, это установка на то, что семантика «ангажированности» трактуется противоположным образом по сравнению с предыдущими учениями антитоталитарного круга исследователей. Ангажированность - не выпадение из художественной свободы, не гибель творческого начала, не предательство интересов сообщества художников, не апология цинизма, а норма и условие существования искусства и система оправдания его амбиций, его места в обществе. Более того, именно ангажированность является условием автономии искусства. Работа по «очищению» произведений искусства сопровождается не всегда видимой, трудно реконструируемой работой по согласованию ценностей искусства с внешними социальными требованиями.

Продуктивность новых подходов, предложенных французскими учеными, заключается в следующем. Прежде всего, они стремились уйти от абстрактного уровня анализа отношений искусства и социума, активно обращаясь к историческим и социологическим теориям и методам исследования. Сама социология как наука в период последней трети XX века переживает обновление парадигмы исследования, и существенную роль в этом играет интерес к художественной сфере. Еще более важно с позиции нашего ракурса анализа то, что французские социологические школы, начиная с Пьера Бурдье, весьма культурологизированы: не только потому, что их объекты в рамках социальной системы - это феномены (элементы) культуры, такие, как искусство, религия, наука. Но особенно потому, что социологический анализ отношений социально-политической "вовлеченности'Уангажированности агента творческой деятельности не сводится к осмыслению чисто ментальных,

идеологических аспектов, а рассматривает всю систему работающих и реализующих взаимоотношения художников и социума организационно-институциональных форм, практик, ценностных ориентаций. Предметом исследования этой новой социологии становятся опосредующие "механизмы", которые следует определить как выработанную в условиях демократической политической системы особую культуру взаимодействия и взаимовлияния искусства (художественной культуры) и социума, или - с учетом нашего исследовательского акцента - как культуру социальной вовлеченности/ангажированности. С точки зрения теории и истории культуры такой подход позволяет воссоздать и объяснить, как "устроена" и как "работает" сложная система социальной культуры, как она выстраивает, "вписывает" уникальных творческих субъектов и их неповторимые культурные практики в логику общества и при этом сохраняет и обеспечивает их специфику и автономию.

Во французских гуманитарных науках тема социальной и политической ангажированности искусства представлена в нескольких исследовательских традициях. Лучше всего разработан период XVIII — начала XIX вв. Классические труды Р. Шартье [125,147,148] и Р. Дарнтона [151] посвящены социологии книги и чтения, организации книжного рынка и системы издательств в XVIII в . Тематика интеллектуалов, как правило, связана с историей XX века. Исследования интеллектуалов представляют богатый материал для анализа проблемы политической ангажированности художников, что связано с французской традицией политического и социального активизма этой социо-профессиональной группы. Понятие «интеллектуал» фиксирует, с одной стороны, профессиональную принадлежность (как правило, к художественным профессиям) и, с другой стороны, активную политическую позицию в публичном пространстве. Интеллектуалы как объект исследования появляются с 1980-х гг. почти одновременно в нескольких дисциплинах. Отсчёт интеллектуальной истории традиционно начинают с публикации в 1986г. в

журнале «Vingtième siècle» статьи французского историка Франсуа Сиринелли «Случайность или необходимость? Историческая стройплощадка: история интеллектуалов»[179], в которой он сформулировал основы новой области исследований. Почти каждая работа по истории интеллектуалов касается темы политической ангажированности. Впервые вопрос об ангажированности интеллектуалов ставится в «Словаре французских интеллектуалов» Жака Жюлиара и Мишеля Винока [161, 152]. Впоследствии тема получила широкое освещение в работах по истории французской компартии и левого движения [142, 143, 162, 164], а также в ряде работ о взаимоотношениях французских интеллектуалов и СССР [120,143,130]. Однако тема левой политической ориентации интеллектуалов казалась настолько естественной, что долгое время не проблематизировалась в исследовательской литературе.

Другими дисциплинами, обратившимися к исследованию интеллектуалов, были социальная история и социология профессий. До начала 1980-х гг. по причине сильной марксистской традиции преобладали исследования крупных социальных категорий - буржуазия, нотабли, крестьяне, рабочий класс. Свободные профессии, к которым принадлежат интеллектуалы и художники, стали интересовать социальных историков и социологов, сформировавшихся в новой немарксистской исследовательской традиции - группу П. Бурдье, группу социологов искусства во главе с Р. Мулян. Группа Р. Мулян проделала большую работу по исследованию устройства рынка искусства, культурных институтов, проблемы легитимности художников и произведений [168,169], но почти не исследовала аспекты политической ангажированности искусства. Первые попытки теоретической интерпретации практик политической ангажированности художника и разработка типологий вмешательства интеллектуалов в политику делаются в рамках теории полей [173-176, 156,157,144-146,139,141]. Теория полей и структуралистский анализ стали одной из самых распространенных теоретических интерпретаций соотношения интеллектуального поля и поля политики. Некоторые обобщающие работы,

сборники и коллективные монографии, посвященные проблеме политической ангажированности и возможностям ее осмысления с помощью социологического аппарата, были сделаны уже в начале — середине 1990-х гг. на базе исследовательского центра Европейской социологии Пьера Бурдьё в Высшей школе социальных наук [128,129,131].

В последние пятнадцать лет наиболее интересные исследования в области проблем социальной и политической вовлеченности искусства реализуют представители прагматического поворота в социологии интеллектуальных профессий. Н. Эйниш и Ж.-М. Шаффер [158-160,177,178] рассматривают трансформации эстетической ценности и статуса художника в демократическом режиме. Ученики Р. Мулян социолог П.-М. Менгер и экономист Э. Кьяпелло исследуют организацию художественных профессий в условиях рынка искусства, роль художественной критики в капиталистической системе, политизацию художественных профессий в условиях рыночной организации, с одной стороны, и требований демократизации культурного потребления, с другой [166,167,149,150]. Таким образом, поворот в сторону исследования социальных и политических аспектов производства художественной культуры связан с ослаблением марксистской традиции во французских социальных науках в начале 1980-х гг.

Следует отметить сложности перевода одной теоретической традиции в другую, которые возникли в ходе работы. Проблема ангажированности и социальной вовлеченности художника, важная для нашего философско-культурологического исследования, во французской гуманитарной традиции осмыслялась в рамках целого комплекса дисциплин, которые сами французские авторы называют «социологией культуры» (собирательное название для таких смежных дисциплин, как социология искусства, социология и история интеллектуалов, культурная история, социология символических благ) [171]. Набор проблем и понятий, которыми оперируют данные дисциплины, в российской гуманитарной традиции скорее соответствует области философско-

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Неменко, Екатерина Петровна, 2014 год

Библиографический список

1. Адорно Т.-В., Хоркхаймер М. Диалектика Просвещения. Философские фрагменты. М.; СПб.: Алетейя, 1997.

2. Антропология революции. Сб. статей. М.: Новое литературное обозрение, 2009.

3. Арон Р. Мемуары. 50 лет размышлений о политике. М., 2000.

4. Арон Р. Опиум интеллектуалов // Логос, № 6 (51), 2005. С. 182- 205.

5. Аутодафе. Журнал европейского парламента писателей. М.: Панглосс, 2001, №2.

6. Бабиченко Д. Счастье литературы. Государство и писатели, 19251938. Документы. М.: Росспен, 1997.

7. Бадью А. Век поэтов // Новое литературное обозрение, 2003., № 63. С. 11-23.

8. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. - М., 1994. 414 с.

9. Батай Ж. Морис Бланшо // НЛО, 2003, № 61. С.7-11.

10. Батай Ж. Теория литературы. Литература и зло. М.: МГУ, 2004.

11. Бауман 3. Мыслить социологически. М.: Аспент-пресс, 1996.

12. Бауман 3. Текучая современность. СПб.: Питер, 2008.

13. Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. С.7-180.

14. Бенда Ж. Предательство интеллектуалов. М.: ИРИСЭН, Социум,

2009.

15. Берг М. Литературократия. Проблема присвоения и перераспределения власти в литературе. М.: Новое литературное обозрение, 2000.

16. Библер В.С. Рождение автора - тема искусства XX века (к статье Ролана Барта «Смерть автора») // Проблема автора и авторства в истории

культуры. Тез. науч. конф. 4-5 марта 1993 г., Моск. пед .гос. ун-т. М., 1993. С.66 -67.

17. Бидан К. О Бланшо- политике // Вестн. филол. фак. СПб., 1999, № 2/3. С. 63-68.

18. Бикбов А. Осваивая французскую исключительность, или Фигура интеллектуала в пейзаже // Логос, № 1 (80)2001. С. 3-27.

19. Бикбов А. Философское достоинство как объект исследования // Логос, № 3-4 (43), 2004. С.30-60.

20. Бланшо М. Неописуемое сообщество. М.: Моск. филос. фонд, 1998.

21. Бланшо М. Пространство литературы. М.: Логос, 2002..

22. Болтански Л., Кьяпелло Э. Новый дух капитализма. М.: НЛО, 2011.

23. Болтански, Л., Тевено, Л. Критика и обоснование справедливости: Очерки социологии градов. М.: Новое литературное обозрение, 2013.

24. Болтански Л., Тевено Л. Социология критической способности // Журнал социологии и социальной антропологии. 2000. № 3. С. 66-83.

25. Бурдье П. Производство веры. Вклад в экономику символических благ. Перевод с французского: Н. А. Шматко. Социальное пространство: поля и практики. Сборник статей. М.: 2005.

26. Бурдье П. Исторический генезис чистой эстетики // НЛО, 2003, № 62. С. 17-29.

27. Бурдье П. Описывать и предписывать: Заметка об условиях возможности и границах политической действенности // Логос, 2003, № 4/5. С. 33-41.

28. Бурдье П. Оппозиции современной социологии // Социол. Исслед., 1996, №5. С. 36-50.

29. Бурдье П. Начала. M.: Socio-logos, 1994.

30. Бурдье П. Поле литературы // НЛО, 2000, № 5. С. 22-87.

31. Бурдье П. Практический смысл. СПб.: Алетея. 2001.

32. Бурдье П. Социология социального пространства. - М.: Ин-т

экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2007. С. 87-96.

33. Бурдье П. Социология политики. M.: Socio-logos, 1993.

34. Бычков В. Феномен неклассического эстетического сознания // Вопросы философии 2003. № 10. С. 61-72.

35. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990.

36. Вахштайн В. С. Социология повседневности и теория фреймов. СПб.: Издательство Европейской университета в Санкт- Петербурге, 2011.

37. Вахштайн B.C. Теория фреймов как инструмент социологического анализа повседневного мира. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата социологических наук. М., 2007.

38. Виала А. Рождение писателя - социология литературы классического века // Новое литературное обозрение. 1997. № 25. С.7-23.

39. Волков В. Слова и поступки. Социологическое обозрение. Т. 8. №1. С. 56-60.

40. Волков В., Хархордин О. Теория практик. СПб.: Издательство Европейского университета, 2008.

41. Гладарев Б. Жорж Батай и Морис Бланшо: от философии невозможного к социологии постмодерна // «Теории и исследования общества». Т. 1 № 1, май, 2005. С. 22-34.

42. Глотов М.Б. Границы предмета социологии искусства. М.,1999.

43. Гойтисоло X. Что может литература? // Иностр. лит, 2000, №5, с.237-243.

44. Голиченко Т. Интеллектуалы в фокусе современных французских исследований // Социология: теория, методы, маркетинг. 2004. № 2. С. 39-48.

45. Голиченко Т. Потомки Фауста: действующие лица или статисты? // Зеркало недели. 2003. № 30. [Электронный ресурс]. URL: www. http://www.zn.ua/3000/3680/40954/ (дата обращения: 5.10.2008).

46. Горностаева М.В. Искусство как социологическое явление: (Некоторые современные концепции в западной социологии искусства) //

Социс. 2004. № 4. С. 84-90.

47. Графова Ю. В. Маргинальный опыт Мишеля Фуко // Studia culturae, 2002. Вып.З. С. 24-31.

48. Гройс Б. Политическое возвышенное // Берлин — Moskau. 1950— 2000. Искусство. Современный взгляд: Каталог выставки. М.: Искусство, 2004. С. 15-16.

49. Гройс Б. Политика поэтики. М.: Ad morginem, 2012.

50. Гронас М. «Чистый взгляд» и взгляд практика: Пьер Бурдье о культуре // Новое литературное обозрение. 45/2000. С. 6—21.

51. Гудков J1. Общество с ограниченной вменяемостью // Вестник общественного мнения, № 1 (93) январь-февраль 2008. С. 8-32.

52. Гудков Л. Человек в неморальном пространстве. К социологии морали в посттоталитарном обществе // Вестник общественного мнения, № 3-4 (116) июль-декабрь 2013. С. 118-179.

53. Гудков Л., Дубин Б. Интеллигенция. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2009.

54. Гудков Л., Дубин Б. Литература как социальный институт. Статьи по социологии литературы. М.: Новое литературное обозрение, 1994.

55. Гутнер Г. Риск и ответственность субъекта коммуникативного действия. СФИ, М., 2008.

56. Давыдов Ю.Н. Искусство как социологический феномен. К характеристике эстетико-политических взглядов Платона и Аристотеля. М., 1968.

57. Давыдов Ю. Н. Эстетика нигилизма (искусство и «новые левые»). М.: Искусство, 1975.

58. Декомб В. Размышления о множестве здравых смыслов // Логос №1 (80), 2011.С. 28-53.

59. Декомб В. Дополнение к субъекту. Исследование феномена действия от собственного лица. М.: НЛО, 2011.

60. Декомб В. Современная французская философия. М.: Весь мир,

2000.

61. Диалог писателей. Из истории русско-французских связей XX века. 1920-1970. / Под ред. Т. В. Балашовой. М.: ИМЛИ РАН, 2002.

62. Дубин Б. На полях письма: заметки о стратегиях мысли и слова в XX веке. М.: Emergency exit, 2005.

63. Дубин Б. Режим разобщения. Новые заметки к определению культуры и политики // Pro et Contra, январь-февраль 2009. С. 6-19.

64. Дубин Б. Символы- институты - исследования: Новые очерки социологии литературы. Saarbrücken: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2013.

65. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. М.: 1996.

66. Дюркгейм Э. Социология. Её предмет, метод, предназначение / Пер. с фр., составление, послесловие и примечания А. Б. Гофмана. — М.: Канон, 1995.

67. «Искусство кино». Специальный номер о Франции, 1995, № 10.

68. «НЛО». Литература и гуманитарная мысль Франции / Сост. и ред. С. Зенкина и В. Мильчиной. 1995, № 13.

69. Зорин А. Идеология и семиотика в интерпретации Клиффорда Гирца // Новое литературное обозрение. 1998. № 29. С. 39-54.

70. Кант, И. Собрание сочинений [Текст] : в 6 т. Т. 3 : Критика чистого разума / И. Кант ; [под общ. ред. В.Ф. Асмуса, A.B. Гулыги, Т.И.

Ойзермана]. Москва : Мысль, 1964.

71. Каради В. Стратегии повышения статуса социологической школой Эмиля Дюркгейма // Журнал социологии и социальной антропологии. - 2004. С. 49-82. №5.

72. Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса /Под ред. П. Серио. М.: ИГ «Прогресс», 2002.

73. Кино: Политика и люди (30-е годы). М.: Материк, 1995.

74. Козлова H.H. Согласие или Общая игра (Методологические размышления о литературе и власти) // Новое литературное обозрение. 1999. № 40.

75. Компаньон А. Демон теории. Литература и здравый смысл /Пер. с фран. С. Зенкина. — М.: Изд-во Сабашниковых, 2001.

76. Корюоф Ф. Новые социологии. СПб.: Алетейя, 2002.

77. Кормер В. Двойное сознание интеллигенции и псевдокультура // Вопросы философии. 1989. № 9. С. 65-79.

78. Круглова Т. А. Советская художественность или нескромное обаяние соцреализма. Екатеринбург: Издательство Гуманитарного университета, 2005.

79. Круглова Т.А. Содружество художников как социальная институция: между долгом и совестью// Институциональная культурология. Сб. статей. СПб.: Эйдос, 2013. -256с. С.98-110.

80. Культура и власть в условиях коммуникационной революции XX века /под ред. К. Аймермахера, Г. Бордюгова, И. Грабовского. М.: АИРО-ХХ, 2002.

81. Латур Б. Нового времени не было. Эссе по симметричной антропопогии/ Пер. с фр. Д. я. Калугина; Науч. ред. О.В. Хархордин. - СПб.: Изд-во Европ.ун-та в С.-Петербурге, 2006.

82. Левинас Э. Избранное: Тотальность и бесконечное. М.,СПб.: Культур, инициатива: Унив. кн., 2000.

83. Левые в Европе в XX веке. Люди и идеи. М., 2002.

84. Лиотар Ж.-Ф. Возвышенное и авангард // Искусствознание, 2001, № 2, с. 344-364.

85. Липовецки Ж. Эра пустоты: эссе о современном индивидуализме. СПб., Владимир даль, 2001.

86. Мазаев А.И. Искусство и большевизм. 1920-1930. Сталинские премии. Две стороны одной медали. М., 2008.

87. Макинтайр А. После добродетели. М.: Академический проект, 2000.

88. Маркин Ю.П. Искусство тоталитарных режимов в Европе 1930-х годов // Художественные модели мироздания. В 2-х кн. Кн. 2: XX век. Взаимодействие искусств в поисках нового образа мира. М., 1999.

89. Массовая культура и массовое искусство. "За" и "против". — М.: Изд-во "Гуманитарий" Академии гуманитарных исследований, 2003.

90. Мизиано В. "Другой" и разные. М.: Новое литературное обозрение,

2004.

91. Мизиано В. Interpol: Апология поражения // Логос, 1999. С. 50-64.

92. Мизиано В. Институционализация дружбы // Художественный журнал № 28/29, 2000. С. 39-46.

93. Моррас Ш. Будущее интеллигенции. М.: Праксис, 2003.

94. Мунье Э. Манифест персонализма. М.: Республика, 1999.

95. Мунье Э. Надежда отчаявшихся: Мальро, Камю, Сартр, Бернанос. М.: Искусство, 1995.

96. Ортега -и-Гассет X. Восстание масс. М.: ACT, 2008.

97. Называть вещи своими именами. Программные выступления мастеров западно- европейской литературы XX века. М., 1986.

98. Неф Ж. Биографии и контрбиографии // Иностр. лит., 2000, №4. С. 274-279.

99. Нора П. Франция-память. СПб.: Изд-во С. - Петерб. Ун-та, 1999.

100. Переходные процессы в русской художественной культуре: Новое и Новейшее время. М., 2003.

101. Плотников С.Н. Социология искусства. М., 1979.

102. Пэнсон М., Пэнсон - Шарло М. Культура господствующих классов: между знанием и достоянием // Вопр. социологии, 1996. Вып. 7., с. 101-122.

103. Республика словесности. Франция в мировой интеллектуальной культуре / Под ред. С.Н. Зенкина. М.: НЛО, 2005.

104. Рикер П. Справедливое. М.: Гнозис- Логос, 2005.

105. Роб-Грийе А. Каждый писатель идет своим путем и проходит его до конца// Иностр. лит., 2002, № 3. С. 262-267.

106. Рождественская Е.Ю. Биографический метод в социологии. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2012.

107. Рош Д. От социальной истории к истории культур: эпоха Просвещения //История продолжается: Изучение восемнадцатого века на пороге двадцать первого. М., СПб., Ферней-Вольтер: Университетская книга, 2001. С. 359-368.

108. Рыклин М. Искусство революции // Рыклин М. Искусство как препятствие. М.: Ad marginem, 1997. С. 163-176.

109. Сапиро Ж. Интеллектуальные профессии между государством, предпринимательством и промышленностью // Символическая власть. Социальные науки и политика. М.: Университетская наука, 2011. С. 97-126.

110. Сапиро Ж. Французское поле литературы: структура, динамика и формы политизации // Журнал социологии и социальной антропологии. 2004. Т. 7, № 5. С. 126-143.

111. Сартр Ж. П. Что такое литература? Минск: Попурри, 1998. 448 с.

112. Сере Ф. Тоталитаризм и авангард: в преддверии запредельного. М.: Прогресс-Традиция, 2004.

113. Социология вещей. Сборник статей под ред. В. Вахштайна. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2006.

114. Социоанализ Пьера Бурдье: Альм. Рос-фр. Центра социологии и философии РАН. М.: Ин-т эксперим. Социологии, СПб.: Алетейя,2001.

115. Тевено JI. Креативные конфигурации в гуманитарных науках и фигурации социальной общности // НЛО, 2006, № 77.

116. Тевено Л. Рациональность или социальные нормы: преодоленное противоречие? // Экономическая социология. Т.2, № 1, 2001, с. 88-122.

117. Фокин С. Экзистенциализм - это коллаборационизм?// Философский вестник МГУ, 2000. №8. С. 44-52.

118. Французская философия и эстетика XX века: А. Бергсон, Э. Мунье, М. Мерло-Понти. М.: Искусство, 1995.

119. Фуко М. Интеллектуалы и власть: избранные политические статьи, выступления и интервью. М.: Праксис, 2002.

120. Фюре Ф. Прошлое одной иллюзии. М.,1998.

121. Хабермас Ю. Модерн - незавершенный проект // Вопросы философии. 1992. № 4. с. 40-53.

122. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М.: Издательство «Весь мир», 2008.

123. Шампань П., Ленуар Р., Мерлье Д., Пэнто Л. Начала практической социологии. М.: Ин-т эксперим. Социологии, 1996.

124. Шарль К. Интеллектуалы во Франции. М.: Новое издательство,

2005.

125. Шартье Р. Культурные истоки Французской революции. М.: Издательский Дом «Искусство», 2007.

126. Шютц А. Смысловая структура повседневного мира: очерки по феноменологической социологии. М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2003.

127. Янковская Г.А. Искусство, деньги и политика: художник в годы позднего сталинизма. Пермь, 2007.

128. « Artistes/politiques », sous la dir. de F. Matonti, Sociétés & représentations, №11, février 2001.

129. « Le champ littéraire », Actes de la recherche en sociales, № 89, septembre 1990.

130. « Le réalisme socialiste en France », sous la dir. de Aron P., Matonti F. et Sapiro G (dir.), Sociétés & représentations, № 15, 2002.

131. « Littérature et politique », Actes de la recherche en sciences sociales, № 111-112, mars 1996.

132. Barnet S. A short Guide to Writing about Art. New York: Longman,

2002. P. 318.

133. Barthe Y., Lemieux C. Quelle critique après Bourdieu ? // La Découverte IMouvements, 2002/5. № 24. P. 33-38.

134. Bénatouïl T. Critique et pragmatique en sociologie. Quelques principes de Lecture. In: Annales. Histoire, Sciences Sociales. 54e année, № 2, 1999. P. 281317.

135. Boltanski L. Sociologie critique et sociologie de la critique // Politix. Vol. 3, №10-11. Deuxième et troisième trimestre 1990. P. 124-134.

136. Bourdieu P. La Distinction: Critique sociale du jugement. Paris: Ed. de Minuit, 1979.

137. Bourdieu P. Le capital social, notes provisoires // Actes de recherche en Sciences Sociales, 1980, № 3. P. 2-3.

138. Bourdieu P. Les règles de l'art. Genèse et structure du champ littéraire. -Paris: Seuil, 1992.

139. Brun E. L'avant-garde totale. La forme d'engagement de l'Internationale situationniste//Actes de la recherche en sciences sociales 2009/1. № 176-177. P.32-51.

140. Carnevali B. Snoberry. A passion for nobility // Navigatio Vitae. Saggi per i Settant'anni di Remo Bodei, ed. Luigi Ballerini, Andrea Borsari, Massimo Ciavolella, New York, Agincourt Press, 2010.

141. Casanova, Pascale, La République mondiale des lettres, Paris, Seuil,

1999.

142. Caute D. Le communisme et les intellectuals français 1914 - 1966. Paris, Gallimard, 1967.

143. Caute D. The fellow- travelers: Intellectual Friends of Communism. New Haven. L., 1988.

144. Charle Ch. La Crise littéraire à l'époque du naturalisme. Roman. Théâtre. Politique, Paris, PENS, 1979.

145. Charle Ch. Naissance des « intellectuels » 1880-1900, Paris, Minuit,

1990.

146. Charle Ch. Les Intellectuels en Europe au XIXe siècle. Essai d'histoire comparée, Paris, Seuil, 1996.

147. Chartier R. L'Ordre des livres. Lecteurs, auteurs, bibliothèques en Europe entre le XlVe et XVIIIe siècle, Aix-en-provence, Alinéa, 1992.

148. Chartier R. Le monde comme représentation //Annales E.S.C., 1989, №

6.

149. Chiapello E. Artistes versus managers. Le management culturel face à la critique artiste. Paris, Métailié, 1998.

150. Chiapello E. Art, innovation et management: quand le travail artistique interroge le contrôle // Questions de contrôle, Paris, PUF, 1999. P. 194-218.

151. Darnton R. Bohème littéraire et révolution. Le monde des livres au XVIIIe siècle, Paris,Gallimard/Seuil,l983.

152. Dictionnaire des philosophes. P., 1984. Vol.I.

153. Dimitriadis G. Jean-Paul Sartre and the Moral Authority of the Intellectual // Cultural Studies <=> Critical Methodologies 2009. № 9. P. 3-13.

154. Fauconnet P. La responsabilité. Etude de sociologie. Paris, Alcan, 1920.

155. Feilzer M. Y. Pragmatism as a Research Paradigm. Doing Mixed Methods Research Pragmatically: Implications for the Rediscovery of Pragmatism as a Research Paradigm // Journal of Mixed Methods Research 4(1), 2010. P. 6-16.

156. Gobille B., Sapiro G. Propriétaires ou travailleurs intellectuels ? Les écrivains français en quête d'un statut // Le Mouvement social, 214. 2006.

157. Gobille B. Les mobilisations de l'avant-garde littéraire française en mai

1968.

Capital politique, capital littéraire et conjoncture de crise // Le Seuil | Actes de la recherche en sciences sociales. 2005/3. № 158. P. 30-61.

158. Heinich N. Ce que l'art fait à la sociologie. Paris : Les éditions de Minuit, 1998.

159. Heinich N. L'élite artiste. Excellence et singularité en régime

démocratique. Paris : Gallimard, 2005.

160. Heinich N. Mapping intermediaries in contemporary art according to pragmatic sociology // European Journal of Cultural Studies 15(6), 2012. P. 695-702.

161. Julliard J., Winock M. Dictionnaire des Intellectuels français. Paris,

1996.

162. Kriegel A. Aux origines du communisme français. Paris: Pouton, 2 tomes, 1964.

163. Lemieux C. Le crépuscule des champs. Limites d'un concept ou disparition d'une réalité historique ? // Bourdieu, théoricien de la pratique. Paris, Editions de l'EHESS, 2011. P. 75-100.

164. Matonti F. Intellectuels communistes : une sociologie de l'obéissance politique, La Nouvelle Critique (1967-1980). Paris: La Découverte, 2005.

165. McCarthy C. Understanding the Work of Aesthetics in Modern Life // Cultural Studies <=> Critical Methodologies. 2003. № 3. P. 96-102.

166. Menger P.- M. Les artistes en quantités. Ce que sociologues et économistes s'apprennent sur le travail et les professions artistiques // REP 120 (1) janvier-février 2010.

167. Menger P.-M. Le travail créateur. S'accomplir dans l'incertain. - Paris : Gallimard/ Seuil, 2009.

168. Moulin R. De la valeur de l'art. Paris, Flammarion, 1995 .

169. Moulin R. Le marché de l'art. Mondialisation et nouvelles technologies. Paris, Flammarion; 2003.

170. Nizan P. Les Chiens de garde. Paris, Gallimard. 1932.

171. Péquignot B. Sociologie des arts. - Paris: Armand Colin, 2009.

172. Reader K. The State They are In: Bourdieu, Debray, and the Revival of Engagement // SubStance. № 93. 2000.

173. Sapiro G. De la responsabilité pénale à l'éthique de responsabilité. Le cas des écrivains // Revue française de science politique. 2008/6. Vol. 58. P. 877-898.

174. Sapiro G. Défense et illustration de « l'honnête homme » : Les hommes

de lettres contre la sociologie // Actes de la recherche en sciences sociales, 2004/3 -№ 153. P. 11-27.

175. Sapiro G. La vocation artistique entre don et don de soi H Actes de la recherche en sciences sociales. 2007/3. № 168. P. 4-11.

176. Sapiro G. Modèles d'intervention politique des intellectuels. Le cas français//Actes de la recherche en sciences sociales, 2009/1. № 176-177. P. 8-31.

177. Schaeffer J.-M. Adieu à l'esthétique, PUF, 2000.

178. Schaeffer J.-M. Les Célibataires de l'Art. Pour une esthétique sans mythes, Editions Gallimard, 1996.

179. Sirinelli F. Le hasard ou la nécessité? Une histoire en chantier: l'histoire des intellectuels // Vingtième siècle. Revue d'histoire. 1986. № 9. P.97-108.

180. Thévenot L. Action au pluriel. Sociologie des régimes d'engagement, Paris, Éditions La Découverte, 2006.

181. Thévenot L. New trends in French social sciences // Culture, 1995, vol.9, №2. P. 1-7.