Проблема бессмертия в русской религиозной философии конца XIX - начала ХХ вв. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.05, доктор философских наук Пугачев, Олег Сергеевич

• Пугачев, Олег Сергеевич
• доктор философских наук
• 2000

Оглавление диссертации доктор философских наук Пугачев, Олег Сергеевич

ВВЕДЕНИЕ

1. ИДЕЯ БЕССМЕРТИЯ В ИСТОРИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ

§ 1. Древний мир: проницаемость потустороннего бытия

§2. Античные представления о бессмертии: мифология, философия, религия

§3. Средние века: новые подходы к проблеме соотношения души и тела

§4. Возрождение и Новое время: путь в вечность через натуральное и социальное

§5. Классическая немецкая философия: бессмертие разума

2. ПРОБЛЕМА ВРЕМЕНИ И ЕЕ ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ИММОРТОЛОГИИ

§ 1. Проблема времени в античной философии и христианстве

§2. XX век: от физического к социальному времени

§3. Темпоральность в русской иммортологии: возможность учета опыта

3. АНТИИММОРТАЛИСТИЧЕСКАЯ ПОЗИЦИЯ В ИСТОРИИ МЫСЛИ

§1. От древнего скепсиса к современной науке

§2. Проблема обоснования понятия «бессмертия»

§3. Попытка логического освоения мистического «опыта» бессмертия

4. ПЕРСОНАЛЬНЫЕ КОНЦЕПЦИИ БЕССМЕРТИЯ В РУССКОЙ РЕЛИГИОЗНОЙ ФИЛОСОФИИ

§ 1. П.А. Бакунин: иммортальная сущность человека

§2. Учение Ф.М. Достоевского о христианском развитии к бессмертию

§3. Л.Н. Толстой: бессмертие бесконечного разума

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Проблема бессмертия в русской религиозной философии конца XIX - начала ХХ вв.»

А) ПРЕДМЕТ, ЗАДАЧИ И ЦЕЛИ

Предметом данного исследования является идея бессмертия в аспекте ее этической проблематики. Этот спектр проблем представляет собой не просто отвлеченный «агрегат», но определенную систему, в которой смысложизненное содержание и целерациональные факторы задаются в первую очередь в нравственном плане. Таким образом, мы имеем дело с этическим контекстом проблемы бессмертия, где под контекстом понимается не только «законченный в смысловом отношении отрывок письменной или устной речи, необходимый для определения смысла отдельного входящего в него слова или фразы»1, но и, исходя из этимологии слова, тесная связь, соединение, системное взаимодействие понятия бессмертия с основными этическими категориями и реалиями: любовь, жалость, смысл жизни, достоинство и др.

Контекстуальный подход к этическому «окружению» проблемы бессмертия позволяет выявить не только ее онтологическую и онтиче-скую «открытость», нерешенность, собственно проблематичность, но и эксплицировать ее глубокие нравственные основания, вскрыть те эти-ко-психологические обстоятельства, которые обеспечивают ей такую, можно сказать, атрибутивную устойчивость по отношению к человеческой сущности в онто- и филогенетическом ее аспектах.

Одна из важных методологических задач диссертации вытекает из факта тесной связи трех понятий: жизнь, смерь, бессмертие. Неизбежно возникает ситуация, которая децентрализует общее направление по трем указанным уровням. Учитывая это и стараясь сохранить моноте-матичность, мы будем затрагивать понятия жизни и смерти не столько

1 Современный словарь иностранных слов. -СПб.: «Дуэт», 1994, с. 304. 5 в их собственной сфере, но и по большей части там и тогда, где это будет оправдано ситуативно и по существу.

Избирая этический аспект проблемы, необходимо иметь в виду и тот факт, что в науке, в том числе и философии, до сих пор не существует единого мнения относительно научного статуса идеи бессмертия1.

В данном исследовании будут анализироваться все указанные аспекты бессмертия, но в разной степени углубленности, что определяется фактурой материала. Собственно говоря, сама проблема бессмертия имеет еще и такие аспекты: «.материальное, или химическое бессмертие (неуничтожимость элементов тела человека и слияние их с природой), как историческое бессмертие (как неуничтожимость человечества), как биологическое или плазмическое бессмертие (которое достигается людьми в их потомках), как социальное бессмертие или бессмертие влияния (воздействие свершений того или иного человека на судьбы последующих поколений) и т.п.» - замечает в своей монографии И.В. Вишев. Действительно, есть еще много сторон у данной проблемы, но все они говорят, при их ближайшем рассмотрении, о каком-то «эрзаце» бессмертия, опять же уводя от сути дела, которая заключается в простом сознании: если я, личность могу жить вечно, т.е. не умирать никогда, или умерев, воскреснуть и сохранить свое - я -, свою «самость», то это-то и есть то самое и единственное бессмертие,

0 котором идет речь и к которому люди стремятся или не стремятся, в которое верят или не верят. Мы же намереваемся обсудить вопрос с точки зрения нравственных позиций русской философии.

Как всякая проблема, бессмертие должно иметь свои истоки. Можно ли их научно, опираясь на факты, указать? Мы полагаем, что да, это прежде всего нежелание умирать, поскольку «Уже реконструк

1 Как «гипотеза» бессмертие определяется в «Кратком философском словаре». (М.: Проспект, 1998, с. 29-30).

2 Вишев И.В. Проблема личного бессмертия. -Новосибирск: Наука. Сиб. отделение, 1990, с.8. 6 ция захоронений неандертальцев свидетельствует о наличии у них представлений о неоконченности человеческого существования со смертью»1. Против данного тезиса выдвигается следующее возражение, суть которого заключается в таком суждении: «Личное бессмертие -одна из реакционных социальных иллюзий. Стремление к нему, т.е. к неограниченному продолжению персонального существования индивида, абсолютно неосуществимо и порочно в своей основе. Оно представляет бесполезное восстание против фундаментального закона существования живого, утверждающего, что смерть есть необходимый момент жизни» . Согласно логике этого рассуждения, точнее было бы сказать, что жизнь - это только момент, пусть и необходимый, смерти. Когда смерть предстает в виде закона, то это означает нравственное «онемение» перед ним, как и всеми другими законами. Но давно известно, что смерть есть не только и даже не столько «предмет» физического мира, сколько мира морального, того, что связан с человеческими чувствами и сознанием, добром и злом, а потому идея бессмертия столь же естественна, сколько естественно разделение в душе человека и вне ее лежащем мире, добра и зла, правды и лжи. Если за смертью стоит, как ее понятийное продолжение и «углубление», понятие небытия, то понятие жизни также имеет свое продолжение, что и выражается термином «иммортализм» или бессмертие.

Русская философия не могла устраниться от решения вопроса о смысле жизни и смерти, их отношении к идее бессмертия. Если цели лежат по эту сторону бытия то как объяснить их постоянное недостижение? Как объяснить наличие у человека тех желаний, стремлений, свойств и способностей, которые явно существуют не для условий земной жизни? Один из ответов, прозвучавший в конце XIX века, при

1 Безнюк Д.К. Смерть //Новейший философский словарь. -Мн.: Изд. В.М. Скакун, 1998, с. 625.

2 Панцхава И.Д. О смертности и бессмертии человека. М.,1965, с.35. 7 надлежит К.Д. Кудрявцеву-Платонову: наличие этих способностей воли, разума, воображения может быть объяснено рационально только тогда, когда мы примем идею вечной жизни.

Другой аспект проблемы возникает из признания связи концепций бессмертия и концепции вечности. Каким образом соотносятся вечность и время, что такое время человеческого бытия, как может личность влиять на время? Поэтически выразив главный итог всякого жизненного опыта - смерть и время царят на земле - Соловьев отказывался все же называть их «владыками», при этом в его философии чувствовалась явная сближенность двух явлений по их отрицательному воздействию на все живое. Эта тема получила свое развитие в русской мысли и обнаруживается у такого нашего современника как Н.И. Трубников. Четко уловив философскую проблематику двойного небытия: небытия в прошлом и небытия в будущем, наш современник обратил внимание на тот факт, что люди по-разному относятся к каждому из данных видов небытия. Если в первом случае мы совершенно спокойны, то во втором - безутешны. Однако, объективно вся разница сводится к разному направлению из точки настоящего времени к тому или иному типу бытия: «За пределами нашей жизни. эти направления (в прошлое и будущее) тоже равнозначны, они не безразличны для нас, как небезразлично то, что мы знаем и помним, и то, чего мы не знаем и знать не можем. Но они равнозначны в том, что и то и другое равным образом не для нас. В том и другом мы не имеем участия, безучастны. Они равнозначны в том, что лишаясь жизни, мы лишаемся не только начального пункта для этого отсчета, но и будущего и прошлого, причем лишаемся вполне одинаково»1.

1 Н.И.Трубников. Проблема смерти, времени и цели человеческой жизни (через смерть и время к вечности) //Философские науки,-1990.-№ 2.-С. 109. 8

Философ связывал в единую цепь проблему смерти, времени и цели человеческой жизни, обеспечивая выход в бессмертие через настоящее.

Обрыв традиции данной линии русской философии дает знать себя до сих пор: предыдущие поиски смысла земного времени, как времени человеческого существования, не получили отражения в новых категориях «социального времени», «биологического времени» и т.д.

Пожалуй, одна из интереснейших сторон русского иммортализма рубежа двух веков связана с проблемой личности. Русская философия уделяла личности традиционно глубокое внимание, что связано в религиозно-идеалистической ее сфере с персоналистичностью христианства вообще, а в материализме более всего с ролью, которая принадлежит ей в социотворчестве, в историческом процессе и революции.

Наша тема предполагает выявление таких моментов сочетания философии и психологии, которые позволили в рассматриваемый период трактовать структуру личности более широко и одновременно увидеть ее глубинное основание. Именно в них иммортализм нашел, возможность для самообоснования. В этом смысле кажется важным сопоставление западного психоанализа, фрейдизма, «глубинной психологии» с теми учениями о личности и вневременном бессмертии в ней, которые мы находим в русской философии.

Русская религиозная философия в постановке проблемы бессмертия и предложении путей ее решения имеет ряд особенностей, на которые необходимо указать в данном введении. Эти особенности связаны, во-первых, со спецификой самого уникального явления, каким является религиозная философия вообще. Синтез философии и религии сам по себе вопрос весьма сложный. Родившись из экзегезы, религиозная философия за два тысячелетия своего существовании оставила далеко позади скромную роль комментатора основных положений священного писания и превратилась в сложный интеллектуальный аппарат осмысления мироосновных вопросов, постижения глубин человеческого духа способом, где разум старается не потерять путеводную нить веры, а вера не останавливает испытующего взгляда разума: «Мы говорим, что философия сама по себе с самого начала уже религиозна тем, что снова и снова возвращается к началам вещей, повторно вчитываясь в мир, казалось бы, уже зачитанный до дыр. Только не заметившие этого, т.е., значит, не понявшие, что такое философия, хотят делать ее «религиозной»»1. Негласная причина этого занятия - неспособность вынести напряжение открытых вопросов - полемически заявляет современный автор. А все же религиозная философия существует, несмотря на неправомерность смешения богословских и философских вопросов, существует по принципу наличной данности.

Она действительно несвободна от многих упреков с обеих сторон - признающих примат веры и поклоняющихся всемогуществу знания -и чаще всего, с первой стороны в том, что отступает от догматов или слишком вольно их трактует. Может быть, в этом и есть ее главная специфика: делать неожиданные повороты там, где столетиями расставлены знаки, их запрещающие. Отсюда неизбежная двойственность, даже выражающаяся терминологически: религиозных внедуховно-академических философов иногда называют «светскими богословами». Эта двойственность нашла свое отражение и в сознании русского им-мортализма, где, с одной стороны, в качестве истока и «предписания» должно лежать (и лежит) христианское учение о воскрешении цельного человека, как плоти и духа в их единстве, а с другой - появляется, собственно, философская программа личного бессмертия, где обсуждаются бессмертие души, бессмертие тела, воскресение как некий творческий акт личности и человечества в целом и тому подобные, невозможные с точки зрения богословия, вопросы. Религиозно-философский

1 Бибихин В.В. Философия и религия //Вопросы философии.-1992.-№ 7.-С.44

10 план идеи соборности и всеединства также связан с проблемой бессмертия, поскольку личность устрояется и в этом и в высшем мире как многообразное целое, связанное с другими «я». Путь к бессмертию, пролегающий через «другого» и с «другими», т.е. соборно и коллективно, разрабатывался А.А. Мейером и М.М. Бахтиным в их эстетике словесного творчества.

Одна из сторон религиозной философии связана с понятием Абсолюта, абсолютного мира. Для верующего сознания здесь как бы разверзается пропасть между ним и Богом, горним и дольным мирами, подчеркнутая философской категорией Абсолюта то совпадающей, то не совпадающей с понятием Бога. Если же религиозная философия утверждает причастность и укорененность человека в абсолютном мире, то это означает одновременно, что там он уже обладает бессмертием и воскрешение его есть только возвращение к исходному, начальному, не замутненному грехом своеволия, состоянию. Но и у философов, признающих онтологический статус абсолютного, можно выделить различные подходы к человеческому бессмертию, от бессмертия растворения личности, индивида во всеобщем, до обожения и богочеловечества.

Совершенно новая и даже экзотичная струя вносится в проблему бессмертия философией Н.Ф. Федорова. Общее дело, проективизм ментальных установок смотрятся на фоне привычных философско-богословских пропозиций странно и даже дико. Но, как показывает ближайшее знакомство с философией общего дела, вся ее экзотика удивительным образом вписывается в общее семантическое пространство религиозно-философских идей. Идея воскрешения как единственно верный путь к бессмертию, добываемому человеческим трудом, в согласии с волей Божией, сохраняет религиозный смысл человеческого проекта.

Вне зависимости от того, какую линию русского иммортализма мы рассматриваем - идеалистическую или материалистическую - мы

11 всюду видим ярко выраженную нравственную направленность идеи бессмертия. С чем это связано? Если пойти вслед за Соловьевым в принятии стыда, жалости и любви за основные генетические корни нравственности, то все они присутствуют (с разной, конечно, долей) в стремлении к бессмертию: мы не можем отпустить в небытие то, что любим, мы жалеем о смерти людей и других живых существ, нам стыдно, как людям, подчиняться тому закону природы, которому подчиняются растения и животные.

В плане связи проблемы бессмертия с вопросами этики, нам важно было эксплицировать в данном исследовании соловьевскую мысль о ненужности бессмертия вне морального совершенства, так как бессмысленно само по себе увековечивать зло.

Очерченный круг проблем не является их полным реестром: есть еще много сопутствующих вопросов, которые возникают в ходе рассмотрения того или другого учения о бессмертии. В их числе - вопрос о том, что может споспешествовать преодолению смерти на земле? Что противостоит ей как жизнь и сосредоточивает в себе максимум жизненности. Если мы обратимся за ответом к русской философии, то в числе таких «абсолютов» земного, и даже метафизического порядка окажутся Любовь (B.C. Соловьев), Пол (Семья) (В.В. Розанов), Память, Творчество (Бердяев) и др. Конечно же первое, на что наталкивается идея бессмертия - это мысль о его невозможности, и однако, заключая словами Б.П. Вышеславцева: «Довод невозможности здесь не имеет никакой силы, ибо человеку свойственно стремиться к невозможному. Нельзя быть совершенным, как Бог, и тем не менее постулат совершенства сохраняет свое значение»1.

1 Вышеславцев Б.П. Вечное в русской философии //Этика преображенного эроса.- М Республика, 1994.-С. 324.

12

Б) ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ

Состояние изученности вопроса на сегодняшний день характеризуется его отражением в литературе. В Советском Союзе доперестроечного периода не приходится говорить о серьезном анализе этических проблем бессмертия в русской религиозной философии. Марксистская литература 20-50-х годов осуществляла естественно-научный подход к явлению смерти и в лучшем случае речь велась о возможном бессмертии всего человечества и продолжении жизни на более длительный период. Позитивную основу данного подхода составили знаменитые работы И.И. Мечникова «Этюды о природе человека» (1904); «Этюды оптимизма» и другие. В этом плане для рассматриваемого периода характерны труды И.И. Шмальгаузена и югославского марксиста Д. Не-дельковича. В 60-70-е годы оживляется интерес к вопросу о смерти и бессмертии, что вызвано многогранным процессом: критикой экзистенциализма в работах P.M. Габитовой, П.П. Гайденко, Т.И. Ойзерма-на, Э.Ю. Соловьева, с другой же - этическими исследованиями С.Ф. Анисимова, А.А. Гусейнова, А.А. Согомонова, А.И. Титаренко и других. Разнополярные позиции по проблеме бессмертия были высказаны В.Ф. Купревичем, П.И. Гуревичем, И.В. Бестужевым-Ладой, A.M. Жаровым и др. с одной стороны, и И.Д. Панцхавой, И.А. Крывелевым с другой. В восьмидесятые годы отмечается следующая дифференциация рассмотрения проблемы в контрпозиции «смерть - бессмертие»: с нравственно-философских позиций она анализируется в работах Ю.Н. Давыдова, И.Т. Фролова, историко-философский подход осуществлен в трудах И. Калчева, М.А. Малышева, В.Л. Рабиновича; социально-философский и естественно-научный у И.В. Вишева, Т.И. Грековой, Л.Н. Когана, В.В. Минеева, В.П. Нефедова; собственно-этический подход - у В.Ш. Сабирова, Е.Л. Дубко, В.А. Титова. Однако в общем нравственное содержание русского иммортализма в эти годы не стало

13 объектом целостного исследования, хотя отдельное обращение к нравственной проблематике бессмертия наличествует у данных авторов.

В диссертации О.М. Барецкого (1989) «Конечность человеческого бытия как проблема мировоззрения» специально поддерживается вопрос о соотношении нравственности и смерти, привлекается к анализу идеи B.C. Соловьева, Н.А. Бердяева, В.В. Розанова, JI.H. Толстого и М.М. Бахтина, но только в плане «религиозной танатологии как проблемы воскресения», или для демонстрации «религиозной инверсии» конечных условий человеческого бытия1. J1.H. Толстой и М.М. Бахтин анализируются больше со стороны художественной и литературоведческой иллюстрации феномена смерти. Собственно, это и понятно, ведь цель диссертационного исследования - мировоззренческое значение проблемы смерти, а не бессмертия.

Девяностые годы характеризуются изобилием литературы, посвященной вопросам танатологии и иммортологии. Среди отечественных работ выделяется монография И.В. Вишева «Проблема личного бессмертия» (1990), в целом отрицательно оценивающая религиозные и философско-религиозные концепции бессмертия. Однако, в последующих выпусках сборников «Проблемы иммортологии» эта оценка меняется в сторону большей объективности. В них рассмотрены концепции бессмертия в философии А.Н. Радищева, Н.Ф. Федорова, B.C. Соловьева, С.Н. Булгакова, К.Э. Циолковского, биокосмистов (кн. 1, 1993), К.Н. Леонтьева, Н.А. Бердяева, И.А. Ильина (кн. 2, 1994) с большим акцентом на историко-философском аспекте, хотя и нравственный также не остается без внимания, но опять же не является предметом специального анализа. Большие работы А. Лаврина «Хроники Харона. Энциклопедия смерти» (1993) и С. Рязанцева «Философия смерти» (1994) носят танатологический характер, без обращения к проблемати

1 Борецкий О.Н. Конечность человеческого бытия как проблема мировозрения: Автореф. дисс. к.ф.н. -Алма-Ата, 1989.- С. 11.

14 ке бессмертия, как она поставлена в русской философии. Несомненный интерес представляет брошюра В.Ю. Антонова: «Метафизика страха и этика бессмертия» (1994), в которой автор, основываясь на философии Н.Ф. Федорова, старается создать современный синтез этики воскрешения с практическим использованием достижений техники, что должно привести к спасению от смерти. В этом и видится «этика бессмертия» и ее роль в решении такой глобальной проблемы, как открытие перспективы существования человечества.

Существенное значение в постановке и рассмотрении проблемы иммортализма в аспекте традиционной связи понятий «Жизнь. Смерть. Бессмертие.» имеют материалы научной конференции, носящей одноименное наименование, проводившейся в Санкт-Петербурге Государственным музеи истории религии. Доклады разделились на исторические, этнографические, историко-религиозные и философские, что позволило совершить многосторонний охват темы конференции. Среди докладов, в которых так или иначе затрагивается нравственно- этическая проблематика, следует выделить следующие: «Библейские представления о происхождении смерти и сущности жизни человека» (Белова Т.П., г. Иваново), «Земное предназначение человека в свете православного учения о бессмертии души» (Лукашевский Е.С., г. Санкт-Петербург), «Библейское грехопадение как исходный пункт евангельской нравственной доктрины» (Кучинский С.А., г. Санкт-Петербург), «Рай как представление о бессмертии 8 православной иконографии» (Коробко О.А., Ченская Г.А., СПб), «Эсхатологические представления в русской культуре: истоки, проявление, смысл» (Таринцев А.И., СПб), «Кирилл Туровский о смысле жизни человека» (Лойко О.Т., СПб.), «Проблема смысла жизни в русской философии начала XX века» (Гир-фанова Л.С., Осипов И.Д., СПб), авторы которого выделяют несколько парадигм смысла жизни: а) «веховскую», характеризуя ее как имманентную, т.е. обращенную к сущностным основам личности, высту

15 пающим как главные признаки духовности; б) позицию М.М. Ковалевского и П.Н. Милюкова, выраженную в сборнике «Интеллигенция в России» через трактовку необходимой связи самосовершенствования и участия в общественно-политической деятельности и признание единства нравственно-религиозного и социального сознания; в) третья позиция фиксируется в синтезе у П.А. Флоренского научного и религиозного, этического и эстетического, внешнего и внутреннего в единой антропологии. Сложность человека тождественна сложности мира, откуда и вырастает представление о духовной и социальной бесконечности человека1.

Личный опыт «перехода» в состояние, пограничное смерти, анализируется в докладе «Прот. С. Булгаков: софийность и софиология смерти.» (Затрайская Ю.В., СПб). Оригинальная постановка проблемы в докладе «Смысловой комплекс «жизнь - смерть - бессмертие» в художественном сознании трех русских писателей (JT.H. Толстой, Ф.М. Достоевский, А.П. Чехов)», автор которого пытается интерпретировать компоненты оппозиции по принципу «триады», где бессмертие выступает как «синтез» и является в таком случае «искомым состоянием». С другой стороны можно рассматривать «жизнь» как субстанциальную категорию, для которой смерть и бессмертие есть ее атрибуты. Автор полагает, что в бытовании данного комплекса важно учитывать законы художественной системы, а потому в данном комплексе невозможно чисто философское решение проблемы . Так же на собственно-художественный план проблемы обращается внимание в докладе Б.Н. Тихомирова (СПб) «Ф.М. Достоевский о смерти и бессмертии».

Как альтернатива крайностям материализма и спиритуализма в оценке пределов жизни природы и человека выдвигается идея коэволюции человечества и природного мира как бесконечного процесса в

1 Жизнь. Смерть. Бессмертие. //Материалы научной конференции. СПб, 1993, с. 77.

2 Там же, с. 82.

16 докладе Зайцева Д.Ф. «Жизнь рода и человек: взаимосвязь конечного и бесконечного». От этики выживания к этике жизни предлагает двигаться В.Н. Мангасарян (СПб), считая в этом плане продуктивным обращение к понятию жизни у J1.H. Толстого.

Действие закона самосохранения в живой природе как обеспечивающего потенциально бесконечную жизнь биосистем, современное учение о суперорганизмах, космологигеский принцип таксономии как развитие учения В.И. Вернадского, рассматриваются в докладе С.Н. Румянцева (СПб) «Определение жизни и проблема бессмертия». Мысль о возможности объяснения процесса отделения души от тела через экспериментирование с опорой на лептонно-электромагннитную теорию высказывается В.В. Погореловым (СПб) в докладе «Проблема посмертного существования и современная наука». Кулътурологические основы проблемы бессмертия предлагают искать Е.В. Лаврентьева (СПб) - «К вопросу о проблеме смерти и бессмертия в истории культуры» и М.Ф. Печенко (Минск) - «Бессмертие как проблема культуры». Религиозно-этический подход к теме бессмертия считается единственно верным в докладе А.Э. Тарабанова (СПб) - «Забвение души как неспособность к бессмертию». Весьма остро этические проблемы современного нравственного сознания поставлены в докладе А.Д. Доронина (СПб) - «К проблеме реконструкции внеконфессиональных представлений о жизни после смерти и посмертном воздаянии». Гуманистическое сознание оценивает традиционное представление об аде и посмертном воздаянии как слишком жестокое: посмертная жизнь представляет в аспекте осуществления трех надежд: 1) на личную загробную жизнь, когда, хотя и в адских мучениях, но: «Я есмь»; 2) надежды на справедливую участь, то есть, скорее, милостивое к себе отношение, чем строго судебное; 3) надежда, что тот мир справедливее и совершеннее земного. «Эта концепция мира, в котором человек, сохраняя всю полноту своего эмпирического «я», получает в дар полную свободу.

17

Это возможность не только заниматься привычными вещами, но и удовлетворить все свои желания, оставшиеся неисполненными при жизни»1.

Этот воспитанный в нас, по мнению автора, гуманизмом идеал, приводит к неразрешимой трагедии добра и зла: бытие собственной эмпирической личности, как несомненное добро в жизни земной, становится злом в оппозиции «личность - вечность», ибо человек ставит себя на место Бога, в то время как личность его предельна, исчерпаема.

В целом материалы конференции позволяют сделать вывод о широте научного охвата и интенсивности общественного интереса, в том числе нравственно-этического, к проблеме бессмертия, к попыткам найти универсальный подход к теме иммортализма, синтезируя этические воззрения русской философии, традиции Европы, Азии и современные научные представления.

Из диссертаций, защищенных в 1996 году, нашей темы касается докторская диссертация А.Б Тугарова «Гуманистические основания русской философии социальной жизни». В главе «Метафизика человеческих начинаний» автор делает вывод о том, что сущность этой метафизики состоит в связи внутреннего нравственного закона и свободы человека с верой в то, что вне его есть Бог и бессмертие. Самыми важными метафизическими идеями, по мнению автора, являются идеи Бога, души, свободы, долга и бессмертия. Метафизическая проблематика смысла социальной жизни для России конца XIX - начала XX веков раскрывается через суждение кн. Е.Н. Трубецкого: Человек бессмертен, как сосуд, орудие и проводник божественного в мир2.

Докторская диссертация В.Ш. Сабирова «Сотериологическое предназначение и смысл русской философии» включает в анализ проблему бессмертия, как составную часть идеи спасения. Диссертант

1 Там же, с. 119.

Тугаров А.Б. Гуманистические основания русской философии социальной жизни: Автореф. дисс. д.ф.н. -СПб, 1996-С 25-26.

18 анализирует проблемы мирового и морального зла через проблему теодицеи и антроподицеи в их сотериологическом содержании, он осуществляет критический анализ философии русского эроса, космизма с позиций духовных соблазнов. «Русская жажда спасения, - по мнению диссертанта, - вбирает в себя три момента: а) стремление к нетленности тела; б) чаяние всеобщего воскресения; в) преображение и спасение всего мира и космоса»'. Соглашаясь с данной позицией в целом, мы полагаем, что идея бессмертия носит более глубокий характер, чем стремление к «нетлению тела», она вообще имеет разветвленную, плюралистическую природу, что мы постарались показать в своем исследовании. Несомненно, что диссертация В.Ш. Сабирова верно показывает нравственные основы русской сотериологии и бессмертия, как ее составной части. Мы же убеждены в необходимости специального исследования этического контекста идеи бессмертия в русской философии с тем, чтобы отметить разнообразие подходов и выявить общие тенденции в оценке и нравственной значимости иммортализма.

Среди литературы русского зарубежья, посвященной рассматриваемой теме, следует отметить прежде всего вышедший в Париже в 1935г. сборник: «Переселение душ. Проблема бессмертия в оккультизме и христианстве», куда вошли статьи Бердяева, Булгакова, Вышеславцева, Зеньковского, Флоровского, Франка. Главная их тематика -как это следует из заглавия: сопоставление и критика учения о бессмертии в оккультизме и христианстве. Статья С.А. Франка представляет собой религиозно-исторический очерк метемпсихоза. В Новое время, - подчеркивал философ, - вера в переселение душ, независимо от того, определялась ли она желанием жить дольше, исходившем из краткости земной жизни, или моральными соображениями о возможности исправить в будущем ошибки предыдущего воплощения, - испове

1 Сабиров В.Ш. Сотериологическое предназначение и смысл русской философии: Автореф. дисс. д.ф.н. -Екатеринбург, с. 14.

19 дывалась в качестве утешения. С нею связывалось представление о моральном совершенстве.

На противопоставлении догматов христианства и принципов штейнерианства строит свою критику последнего С.Н. Булгаков. Ак-центрируя существенную персоналистичность христианства, автор писал о развитии личного начала в человеке, о принадлежности его к образу и подобию Божию, в то время как штейнерианство есть либо самообман,либо подделка, ничего общего с христианством не имеющая.

В статье Н.Бердяева «Учение о перевоплощении и проблема человека» теософия и антропософия характеризуются как космоцентрич-ные, человек для них - это только космическая ступень от дочеловече-ского к сверхчеловеческому. Христианство же одновременно и теоцен-трично и антропоцентрично, но никак не космоцентрично. Человек сотворен Богом и предназначен к вечной жизни, он может быть обожен, но не перестает от этого быть человеком и не может перейти в другой род существ, например, ангельский. У Штейнера, в его пантеизме - человек лишь капля божественной жизни, но не образ и подобие. В учении же Е.П. Блаватской все - результат закона, нет места чуду, все достигается только трудом и потому отрицается благодать. Этические контрпозиции звучат предельно ясно: карма противопоставляется благодати, последняя же не есть справедливость, а любовь. Что же касается бессмертия, то оно вначале распространяется не на человеческий элемент в человеке: Бог был как бы заколдован в мире и нуждался в освобождении. Только христианство решило эту задачу в цельности человеческой личности. Христианство же учит не о натуральном бессмертии души, а о воскресении целостного человеческого существа через искупление.

С точки зрения психологии подходит к анализу перевоплощения В.В. Зеньковский. Возражая против учения Р. Штейнера, он опирается на единство личности, как факт бесспорный, причем единство не от

20 вергает изменения личности; так, например, сознание времени пред полагает определенную точку внутри. Сверхвременную природу «Я» раскрыли, по мнению автора, Л.М. Лопатин и А. Бергсон1. В воскресении восстает целый человек, в котором тело будет ощущаться душой не в смысле прежнего его материального состава, ибо он при жизни меняется, а как «свое» по той аналогии, как наше лицо выражает душу.

Акцент на перевоплощении, преображении духовно-телесного состава в воскресении делали в своих статьях Б.П.Вышеславцев и Г. Флоровский. В статье последнего учение Аристотеля о душе и теле оценивается как более божественное, чем таковое же Платона, т.к. Стагирит сумел показать единство эмпирического человека, которого в «тело», «вещество» образует душа. Воскресение не есть повторение или возврат в полном смысле слова, но преображение, как высшее и лучшее.

Другие произведения эмигрантской литературы сгруппированы в книге «Очевидцы бессмертия» (СПб, Изд-во Чернышева, 1994), она включает два произведения: «Три дня и три ночи в загробном мире» П. Киросона (Канада) и «Переход» П. Калиновского (Австралия). Первая работа представляет собой описание личного опыта пребывания в посмертном состоянии, вторая - очерк истории сравнительно новой науки - танатологии, где автор пытается рассмотреть последние научные данные о «жизни после смерти» в свете христианского учения о потустороннем мире2.

Из иностранной литературы - довольно многочисленной - рассмотрим следующие издания. Это, во-первых, переиздание книги Royce Josian «The conception of immortality», N.Y., 1970, первое издание которой увидело свет в 1890 г. Автор, профессор истории философии Гарвардского университета, полагает, что только в Боге как выс

1 Там же, с. 85.

2 Очевидцы бессмертия, с. 151

21 шей индивидуальности, мы можем рассматривать себя как индивидуальности и только в нем мы можем найти свое уникальное место и осуществить действительные, истинные связи с другими индивидуальностями и всем бытием. Проблема бессмертия разрешается через оккультное видение мира: в оккультном не остается места для философии смерти. Будущая смерть есть, с точки зрения автора, принятие нового вида существования в Индивидуальности.

Особый тип концепции бессмертия, бессмертия-ценности изложен в лекции А.Н. Уайтхеда, появившейся в русском переводе в издании: А.Н. Уайтхед. Избранные работы по философии. -М.: Прогресс, 1990.

В 1987 г. в New Delhi вышло переиздание книги Ghoch М.К. «Life beyond death», в которой взгляды на бессмертие излагаются в рамках спиритуализма: смерть трактуется как особое состояние человеческого бытия после жизни, модус существования. В 1970 г. увидела свет книга Alan Harrington со знаменательным названием: « The Immortalist. An Approach to the Engineering of Man's Divinity» N.Y. Рассматривая различные модусы человеческого духа в этих нравственных коллизиях: планы на существование после смерти и суицид; сосуществование любви и зла автор прибегает к материалам русской философской и художественной мысли: Достоевский, Толстой, Бердяев, но больше в качестве иллюстративного материала, без подробного анализа. То, что мы рассматривали как нереальное, утверждает автор, к тому наука сегодняшних лет подводит нас очень близко, например, к смерти самой смерти. Но, по его мнению, программа бессмертия обречена на крушение.

Работа профессора истории и философии религии Королевского колледжа Лондонского университета Hywel D. Lewis «The Self and Immortality», L., 1973 рассматривает проблему бессмертия в основном в парадигмах восточных традиций. Прекрасную хрестоматию, собрание текстов по проблеме бессмертия от Платона до Нового времени издал

22

Edwards P. «Immortality» N.Y.: Macmillan, 1992. Значительное место анализу этических условий бессмертия отводится в книге Ивана Кал-чева «Метафизика на смъртта», София 1993 г. В §6 главы III - «Философия в России: ужасная необратимость времени» обзор русской философии начинается с Радищева, «желавшего вечности». Что касается Соловьева, то он видел спасение от смерти в любви; важно указание Калчева на то, что первое место в видах любви у Соловьева занимает любовь и Богу1. Особое внимание автор уделяет философии Н.Ф. Федорова, отмечая ее общевоскресительный пафос, оригинальную трактовку культа мертвых. Федоров стремится подвести научные взгляды под идею воскрешения и вследствие того они обрели «нравственно' этическую привлекательность» . Особо выделяется нравственный аспект того положения, что нужно жить не для себя, не для других, а вместе со всеми и для всех. Для «общего дела» характерен «научный» и этический подход со стороны Федорова, выражающийся в неотменном долге сыновства. При всей абстрактности, утопичности и романтичности концепции Федорова, автор отмечает ее гуманистический пафос. В своеобразных взглядах Федорова, в его неистовой борьбе против смерти за всеобщее воскресение, в критике позитивистского мышления, склоняющегося перед фактом, отражается, по мнению Калчева, одна нравственная коллизия - между сущим и должным3. Всеобщее воскресение - это знак нравственной победы, высшая точка, до которой может подняться нравственность как таковая. Автор отмечает и оппозицию Федорова Канту, Соловьеву, Толстому, Мечникову. Он привлекает для анализа известную книгу С.Г. Семеновой: «Николай Федоров. Творчество жизни», основные положения которой мы рассмотрим в своем месте, в главе о Н.Ф. Федорове. Кроме перечислен

1 Указ. соч. с. 159.

2 Там же, с. 160.

3 Там же, с. 163.

23 ных персоналий, болгарский философ кратко останавливается на взглядах Л. Шестова, Н. Бердяева, и Л.Н. Толстого. «Критерии бессмертия Толстой видел в служении людям и самосовершенствовании»1. Толстой прошел сложный путь освобождения от влияния Шопенгауэра и модной на Западе «болезни к смерти». Автор отмечает морализатор-скую проповедь Толстым самопожертвования, выступает с критикой некоторых абсолютистских сторон толстовской этики.

Как видно из приведенного обзора, хотя этические аспекты им-мортализма в русской философии и затрагивались тем или иным образом, все же тема представляет до сих пор достаточно свободное поле исследования как в качестве отдельных вопросов и персоналий, так и в целом. С этой стороны наша работа суть опыт выявления концентуаль-ной парадигмы этики русской иммортологии.

В) ОТ ОБЫДЕННОГО К ФИЛОСОФСКОМУ ПОНЯТИЮ

БЕССМЕРТИЯ

Простота и привычность языковой оболочки слова «бессмертие» скрывает под собой его полисемантизм, который, по-видимому отражает определенную пульсацию в развитии иммортологических воззрений. Если сгруппировать материал словарей и энциклопедий, в которых приводится данное слово, по определенным признакам, то получается следующая картина.

I. Варианты книжного и речевого употребления.

Здесь наиболее полное количество знаний, превосходящее и зарубежные издания, дает знаменитый словарь В. Даля: «Бессмертие . непричастность смерти, принадлежность, свойство, качество неумирающего, всего существующего, живущего; жизнь духовная, бесконечная, независимая от плоти. //Всегдашняя или продолжительная память о че

1 Там же, с. 171

24 ловеке на земле, по заслугам или делам его». Далее приводится прилагательное: «Бессмертный, неумирающий, вечно живущий, одаренный духовной жизнью //Незабвенный, вечнопамятный; затем глаголы «бессмертить», т.е. создавать или делать бессмертным; сохранять навсегда в памяти потомства» и «бессмертствовать» - «быть бессмертным, жить вечною жизнью». Субстантивированное прилагательное «Бессмертник (-ница)» означает того, кто бессмертен»1.

Почти через 70 лет в «Толковом словаре русского языка» (Т. 1-4) под редакцией Д.Н. Ушакова останутся только два, четко дифференцированных значения: «1. В религиозных представлениях - вечная жизнь. Пример: Вера в бессмертие души. 2. Длительная слава в последующих поколениях». То же разделение в прилагательном: «Бессмертный: 1. В религиозных представлениях - обладающий бессмертием, не подверженный смерти. Пример: Бессмертные боги. 2. Незабвенный, живущий всегда в памяти людей. Пример: имя гения бессмертно. Бессмертен наш великий учитель Ленин.»2.

В «Словаре русского языка С.И. Ожегова несколько иные акценты: «1. Посмертная слава. 2. В мистических представлениях: вечное существование, загробная жизнь». Для прилагательного: «1. Не подверженный смерти, не умирающий. 2. Оставшийся навсегда в памяти людей»3.

С установлением новой идеологии, понятие не включается в такие издания как «Большая советская энциклопедия», «Философская энциклопедия», «Философский словарь», «Советский энциклопедический словарь» и др. Справедливости ради отметим, что иногда новые

1 Даль Владимир. Толковый словарь живого великорусского языка: Т. 1-4. —М.: Русский язык, 1978.- Т. I.A-3.-C. 73-74.

2 Толковый словарь русского языка: Т 1-4 /под ред. Д.Н. Ушакова. -М.: ОГИЗ, 1935.-Т. 1,-с т. 133.

3 Ожегов С.И. Словарь русского языка. Изд. 15-е, стереотипное. М.: Русский язык, 1984.-С. 44-45.

25 издания зарубежных энциклопедий не включают этого слова (например, Британская энциклопедия), хотя оно было в предыдущем. Обошлись без специального выделения этого понятия и некоторые вероучи-тельные энциклопедии.

II. Варианты, акцентрирующие внимание на бессмертии души, личном бессмертии (как вера):

Среди таковых наиболее характерна статья1 в «Большой энциклопедии» (Под ред. С.Н. Южакова и П.Н. Милюкова): «Бессмертие (Б. души), продолжение личного существования по смерти тела, было всегда предметом верований» . Сюда примыкают статьи в «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Ефрона и «Новом энциклопедическом словаре»4 тех же издателей. Это солидные, исторически и философски хорошо фундированные работы, содержащие обширную библиографию. Высоким научным статусом обладают статьи в Американской и Британской энциклопедиях, где также выделяется аспект веры в человеческое бессмертие5. Здесь мы имеем дело с философским анализом понятия. Так, Т. Gaster отмечает следующее: «Бессмертие. В общем употреблении, термин бессмертие обладает как широким, так и узким смыслом. В первом из них оно обозначает состояние существования в вечности - это, в пределах бытия, что трансцендентно физической жизни и потому также физической смерти. Во втором значении это

1 Из зарубежных изданий: Dictionary of philosophy and psychology. - ed by J.M. Baldwin. - V.

1-3, - Gloucester mass. New. ed., with corr., V. 1, p. 523-524; Worterbuch der Philosophischen Be-griff. Historish - guellenmafsigbcarbeitet (von. Dr. Rudolf Eisler). -V. 1-2; Berlin, 1904; Enciclo-pedia filosofica.-V. 1-4. Istituto per la collaborazione culturale.- Venezia-Roma, 1957, p. 239-247. Большая энциклопедия: Т. 1-20. -СПб.: Просвещение, 1990.- Т 2,- С. 753.

3 сСоловьев Вл.?> Бессмертие //Энциклопедический словарь. Изд. Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон. Кн. 1-80. -СПб, 1891, кн. 13, с. 309.

4 Н.Д. <е Больский?> Бессмертие души //Новый энциклопедический словарь. Т. 1-29, 19111917. -СПб, 1912-Т. 5.-С. 629-631.

5 Gaster Т.Н. Immortality //The Encyclopedia Americana. Compl. in 30 volums. N.Y., 1473, v. 14, p 808; A.E.G. Immortality //Encyclopedia Britannica. - The university of Chicago. Chicago. London. Toronto.-1946, v. 12, p. 111.

26 просто синоним для «посмертного существования», или шире, для посмертной славы (как в случае, когда Шекспир и Данте называются бессмертными)»1. «Сущность понятия бессмертия заключается скорее в трансценденции жизни, чем в избавлении от смерти».

Еще один классификационный план представляет солидная «The Encyclopedia of Religion»: «Понятие бессмертия может осмысливаться и раскрываться на трех уровнях. В первом смысле бессмертие - свойство божественных существ. чья истинная природа неподвластна смерти. Второй смысл касается тех героев, что достигли божественного статуса, который они и разделяют с богами. В третьем смысле понятие бессмертия имеет дело с человеческим существом, которое переходит в новую форму вечного и неразрушимого существования после смерти»2. Здесь же содержится и собственно христианский, вероучи-тельный экскурс в понятие бессмертия. Подробный анализ различных л доктрин содержится в «Dictionary of the history of ideas» «Routledge Encyclopedia of Philosophy»4, «The Encyclopedia of Philosophy»5. Более тесно мы будем касаться этих работ в ходе нашего исследования.

III. Собственно христианский, вероучительный смысл понятия раскрывают издания типа «Библейская энциклопедия»6, «Христианство. Энциклопедический словарь» , «The Encyclopedia of Religion» (ред. Мирча Элиаде), «Справочный богословский, преимущественно церков

1 Gaster Т.Н. указ. соч., р 808. Ries J. Immortality //The Encyclopedia of Religion.-Ed. M. Eliade. Macmillan Publishing company. N.Y-, 1987, v. 7, p. 123.

5 Choron J. Dedth and immortality //Указ. изд. N.Y., 1973, v. 1, p. 638-646.

4 Swinburne R. Soul, nature and immortality of the //Указ. изд. L-N.Y., 1998, v. 9, p. 44-48.

5 Flew A. Immortality //The Encyclopedia of Philosophy. P. Edwards, ed and chief. L., 1967, v. 4, p. 139-150.

6Библейская энциклопедия. Архимандрита Никифора.Репр. издан.М., 1990.

7. Это наиболее авторитетное издание на сегодня, включающее в себя 3 дорев. источника, в т.ч. статьи из «православной богословской энц.» А.П. Лопухина и Н.Н, Глубоковского: Христианство. Энциклопедический словарь в 3-х томах. М.:Большая Российская энциклопедия, 1993.

27 но-исторический словарь»1 и другие. Но, за исключением энциклопедии М. Элиаде, они не содержат в словнике понятия бессмертие, а трактуют его в других статьях, например, «вечная жизнь», «воскресение мертвых» и т.п., поскольку именно в этом специфика христианской трактовки бессмертия. Надо сказать, что вполне естественно отголоски этого понимания обнаруживаются и в светских изданиях: словаре П.Лярусса , в оксфордском «New English dictionary on Historical principles»3, шведском «Bonniers Lexikon»4, «Энциклопедии мистицизма»5. Принципиально важные терминологические особенности с обозначением посмертной судьбы человека, выделяет американский «Dictionary of mysticism» в статьях «Reincarnation», «Transmigration of the soul», «Transmutation», «Transmutation of the body», «Incarnate», «Incarnation», «Immortaliry», «Zomby», «Soul»6.

Научно-атеистическое определение понятия бессмертия дается в

7 8 изданиях: «Атеистическом словаре» и «Христианство: Словарь» .

В последние три года (1997-1999) в русскоязычных философских словарях (один из них издан в Белоруссии) появились специальные словарные статьи под рубрикой «бессмертие». Как правило, они содержат в себе типологию, классификацию различных уровней понимания бессмертия. Так, в «Новейшем философском словаре» выделяются

1 Справочный богословский, преимущественно церковно-исторический словарь. -Сост. протоиерей Л. Петров. -СПб., 1889 (репр. 1996) .

2 Pierr Larouss. Dictionare complet illustre. -150 ed. P., 1908, p. 400

3 A New English dictionary on Historical principles, -v. 1-10, 1888-1928. Ed by A.H. Murray. Ox ford: at the Clarendon Press, -vol 5, H to K, 1901., p.

4 Bouniers Lexikon. v. 1-15, 1961-1967. Stokholm AB Nordiska Upplagbocker, v. 7, 1964, p. 351.

5 Энциклопедия мистицизма. -СПб.:Изд-во»Литера» ВИАН, 1997,- С. 84, 373-376, 459-460.

6 Dictionary of mysticism. Ed. by F. Gaynor. -Philosophical library. N.Y., 1953, p. 84, 154-155, 172-173, 188-189, 207. Дополнительную информацию по истории иммортологии можно почерпнуть и в Dictionary of Mythology. Mainly Classical. By B. Evans. Centennial Press: Lincoln. 1970, особ. p. 9, и в прекрасном издании «Сад демонов - Hortus daemonus: словарь инфернальной мифологии средневековья и Возрождения, -(автор-сост. А.Е. Махов). -М.: IN-TRADA, 1998.

7 Атеистический словарь. -2-е изд., испр. и доп. -М.: Политиздат, 1985.-С. 56. п

Христианство: Словарь. -М.: Республика, 1994.-С. 53.

28 следующие, наиболее часто употребляемые значения: «1) действительное душевно-телесное продолжение жизни индивида после смерти (личное бессмертие); 2)существование после смерти некой безличной психологической сущности, которая поглощается абсолютной духовной субстанцией, Богом (метафизическое бессмертие); 4) перевоплощение живущих на этой земле индивидов в будущие человеческие или другие живые формы (бессмертие как реинкарнация или переселение душ); 5) осуществление природно-биологической бесконечности человека, продолжение человеческой жизни через потомство (биогенетическое бессмертие); 7) бесконечное воздействие, влияние жизни и творчества когда-то живущего человека на умы, поступки и деятельность последующих поколений (социокультурное бессмертие); 8) появление значимости последствий прошлых событий человеческой истории в настоящем и сколь угодно далеком будущем (историческое бессмертие)»1. Ниже автор словарной статьи подчеркнула психологическую связь каждого из видов бессмертия с надеждой на преодоление смерти путем тех или иных факторов (деятельность, трансцендентная связь с абсолютом и т.д.). Кроме того, выделяя аспект веры в бессмертие, автор указывает на ее важность в плане психологической защиты от страха смерти, что онтологически обеспечивает аксиологическую и идеологическую цельность родового человеческого существования, не дает возможности утраты смысложизненного содержания сознания2. Оригинальность понимания бессмертия в русской философии второй половины XIX - начала XX веков представлена посредством федоровского учения, «общего дела», как воскресительного процесса ради о жизни добра без зла» . Последнее замечание симптоматично в том

1 Петушкова Е.В. Бессмертие. //Новейший философский словарь. -Минск.: Изд. В.М. Скакун. 1998, с. 75.

2 Там же.

3 Там же, с. 76.

29 плане, что наше исследование выделяет именно этический контекст в проблеме бессмертия.

Отнологическо-ценностный аспект бессмертия выделяется в «Кратком философском словаре»: «Бессмертие — гипотетическое качество живых существ, имеющее для человека значение высшей онтологической ценности»1. Статус гипотезы, как будет показано в нашем исследовании, инициирован нравственным содержанием данной идеи.

Среди всех компонентов типологий иммортализма для русской религиозной философии наиболее характерен вид личного бессмертия, хотя имперсоналистичность также не чужда религиозно-философской мысли (Н.Н, Страхов, JI.H. Толстой). По отношению к личному остальные типы бессмертия рассматриваются как подготовительные ступени, «намеки» и провозвестники самого важного, самого главного для человека - сохранения от тлена и смерти собственного «я», личности, индивидуального и уникального лица. Но этот момент в русской философии как раз и выступает в окружении многочисленных условий, обстоятельств и требований, основные из них имеют именно этический характер.

Относительно проблемы бессмертия важную роль играет то условие, под каким углом дается характеристика времени, в частности, его соотношение с идеей вечности. Историко-философские изыскания дают следующий материал: именно у Платона, неоплатоников и в христианской теологии время и вечность иерархически связанные структуры, а первое место в плане совершенства (как атрибут божества) принадлежит вечности. Моральные модификации темпоральности под этим углом зрения будут выглядеть соответственно как интенциональ-но определенные абсолютом. Первоначальный иммортологический статус принадлежит именно ему, все остальное, несмотря на многораз

1 Краткий философский словарь /Под ред. А.П. Алексеева. -М.: Проспект, 1998, с. 29-30.

30 личие качественно-степенных отличий, по существу - вторичное, производное, относительное.

Г) О МЕТОДОЛОГИИ ИССЛЕДОВАНИЯ

Метод как важнейшая компонента любого исследования представляет определенную проблему в данном случае. Собственно этический контекст идеи бессмертия обладает очевидностью и уже историко-философский анализ без труда указывает его формы. Но открытость, доступность сущности «первого порядка» еще не означает ее полной экспликации, тем более это не служит условием успешного продвижения вглубь исследуемого материала. Оставляя ведущее место за историко-философским, уже - историко-этическим методом, нам необходимо прибегать и к другим, часто являющимися вариантами первого метода, его частными случаями. Методологический аппарат исследования основывается на текстологическом анализе с выделением компаративистского аспекта и учетом динамики центральных идей и концепций, что позволяет теоретически отразить их становление и развитие.

Существенную часть методики составляет в данном случае мета-этический анализ, позволяющий выявить нонкогнитивные аспекты им-мортологических концепций, ставших предметом исследования. В то же время нет оснований отдавать предпочтение только дескриптивному или исключительно нормативному уровням «философии морали». Поскольку когнитивистская позиция в этике часто не позволяет четко дифференцировать различные уровни философско-этического знания1, мы сочли необходимым использовать и нонкогнитивистские подходы там, где это оправдано «фактурой» анализируемого материала. Большая роль в нашей методологии принадлежит учету специфики не только «вертикальной» модели гносеологии, но и «горизонтальной» пара

1 Максимов JT.B. Очерк современной метаэтики //ВФ, № 10, 1998, с. 47-48

31 дигме, суть которой состоит в том, что чувственно-эмпирическое и теоретическое в познании рассматриваются «в обобщенном понимании, как формы, которые вбирают в себя, с одной стороны, все проявления предметной жизнедеятельности, а с другой - идеализирующие функции, возвышающиеся над этой предметностью»1, иными словами, творчество, интуиция, символы, парадигмальные конструкции также включаются в исследовательское поле.

Все это дает достаточно поводов заявить о синтетичности выбранного методологического курса, однако, мы надеемся, что структурная организация работы довольно ясно демонстрирует превалирующее положение историко-этического способа исследования, к которому, на разных его уровнях, подключаются иные, связанные с ним подходы. Насколько эта связь получилась органичной, насколько наш «синтетизм» оправдан - судить читателю.

Собственно-исследовательский концептуальный аппарат, с позиций которого производится исследование, заключается в следующем: а) основное место в нем занимает гуманистический аспект иммортоло-гии; б) эта линия тесно связана с общей позицией этического гуманизма, его антропоцентризмом; в) направление этико-философского анализа на выявление общегуманистических ценностей русской религиозно-философской иммортологии предполагает не только научное описание (дескрипцию) отдельных концепций бессмертия, но и выявление их генезиса, специфических черт и этических новаций. Определяя «стиль» исследования, следует выделить дескриптивно-проблемные и модельные компоненты как превалирующие над остальными.

1 Крымский С.Б. Культурно-экзистенциальные измерения познавательного процесса. //ВФ, №4, 1998, с. 44.

32

Заключение диссертации по теме «Этика», Пугачев, Олег Сергеевич

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Погружение иммортологической проблематики в русло главного вопроса - вопроса о человеке, его природе, сущности и назначении сопровождалось экспликацией нравственных основ личности, выраженных через понятия ценности человеческой жизни, высоты человеческого достоинства, богообразности человека. Все это свидетельствует о наличии в рассмотренных концепциях устойчивого классического ядра, которое мы связываем с таким способом философского дискурса, как рационализм. Данное положение может показаться тривиальным и авангардным одновременно, что происходят в силу амбивалентности самой эпохи: наступление модернизма, авангардизма, и становление всех постклассических культурных реалий. В современных исследованиях двойственность стилевого видения на рубеже эпох получает соответствующее отражение1. Русские философы так или иначе сознают и выражают внедрение в жизнь и создание новой культурной парадигмы, но никто из них не отказывается от рационалистического в своей основе постижения встречи времен. В эти новые веяния и сдвиги привносится и чувство тревоги в тот тип душевно-духовного состояния, восприятия, который можно было бы назвать апокалиптическим. В этих условиях проблемы смысла жизни, смерти и бессмертия вставали живо-обостренно, для них необходим был своеобразный «исход» и он наступил в русской культуре 20-х годов, потрясенной мировой войной и революцией в виде вспышки «космизмических» интерпретаций челове

1 См., например, авторефераты Добкиной Н.Н. Нравственное содержание духовности (М.,

1996), Валитовой P.P. Толерантность как этическая проблема (М., 1997), Синюкова В.А. Нравы и ценностные ориентации дореволюционного офицерства конца XIX - начала XX веков (Саранск, 1997), Закомлистова А.Ф. Рациональность и естественная правота (Екатеринбург,

1997).

373 ка, земли, природы, вселенной, истории. Казалось, выход был найден: религиозное и религиозно-философское прошлое осталось позади раз и навсегда, оно перешло в форму замшелых, покрытых паутиной музейных экспонатов, к которым стало неприличным проявлять сочувствующее любопытство. Время неудержимо рвалось вперед и там маячило вполне осязаемое рукодельное бессмертие. В этой гонке, прекращенной массой социалистических смертей, сами собою стали забываться нравственные подходы к глубочайшей мировой проблеме. Новое, послесталинское возрождение иммортологических вопросов, все еще сохраняло эту инерцию «разъятия» бессмертия и этических задач личности и общества. Ценность была невостребована, она трактовалась как чуждая и потому неуместная.

С появлением всесторонних, глубоких исследований по русской философии «серебряного века», этический контекст проблемы бессмертия стал вырисовываться все более четко, что и позволило автору данной работы представить его в относительно целостном виде. В большинстве современных теоретических исканий бессмертия данный контекст либо отсутствует, либо оттесняется на дальний план, что вряд ли способствует сохранению гуманистической традиции в этой сфере теоретико-практических интересов общества. Сущность нравственной проблемы была остро почувствована и ясно выражена еще Вл. Соловьевым: если человек - существо моральное, то есть добродетель - его сущность, то никакого нравственное вопроса не возникает. Но и отказ от всякой присущности моральности человеку, способности «знать добро и зло» так же бесперспективен. Что же есть человек? Ответ в русской философии проходил через моральную свободу настолько, насколько и через свободу в морали. В этих аспектах смерть стала играть роль ограничительницы свободы, а радикальнее - отмены всего, в том

374 числе и свободы. Двойственное восприятие и понимание смерти часто латентно, двуплановость заложена еще каноническими текстами: не умерев для старой, грешной жизни, нельзя воскреснуть для новой. Это - смерть избавительница, смерть-переход. С другой же стороны - духовная смерть при жизни тела, это именно смерть нравственная.

Как пишет современный исследователь, «Смерть как реальность человеческого бытия можно сегодня представить, по крайней мере, в трех основных модусах: смерть тела, смерть сознания, смерть как разрыв всех связей (социальная смерть). Это значит, например, что еще при жизни (тела и сознания) можно пережить социальную смерть, смерть как итог социальной жизни».1 Но тело, сознание, дух, социальность - все это не просто признаки, а атрибуты цельного человека. Русские философы мыслили его в этих параметрах уже иммортологи-чески, задавая личности перспективную и интроспективную бесконечность, подчиняя пространственно-временные определения самому человеческому духу.

Опасность полного отлета от земли, условия ее существования и существования на ней преодолевалась не только в чисто сотериологи-ческом плане, но и собственно моральном. Несмотря на глубокие порой различия в деталях картины бессмертия, никто не забывал о грешной земле, ждущей своего преображения в новом, освобожденном от смерти и тления плане бытия. Удалось ли отечественной иммортологии создать бастион, крепость, в которой можно было бы укрыться от смерти? Обрел ли разум в своих рассуждениях твердую защиту от разрушающего действия жницы с косой? Нам кажется, что однозначного ответа здесь быть не может. И одна из причин в том, что сама смерть,

1 Демичев А.В. Дискурсы смерти. Введение в философскую танатологию.-СПб.: ИНА-ПРЕСС, 1997, с. 105.

375 по словам М. Фуко «оказывается множественной и растянутой во времени; она не является тем абсолютным и особым моментом, по отношению к которому времена останавливаются, чтобы обратиться вспять, она, как и болезнь, обладает неким кишащим присутствием.»1 Ясно, по крайней мере, следующее: русская религиозная «смертоборческая» мысль пыталась создать философско-теоретическую, имеющую этический контекст, завесу, из-за которой становится не так страшно взирать на конечность свою и других людей. Эта побеждающая страх, утешительная функция получила распространение в европейской традиции со времен Эпикура. И утешительные функции философии (Боэций) безусловно оправданы и гуманны. Особенность русской иммортологии не в этом, а в том, что она попыталась еще и дать «оружие» против смерти, обосновывая не только веру в бессмертие, но даже и выдвигая проект действия, координации социальных усилий на пути к предуказанной Богом цели. Здесь она заходила так далеко, что современные западные исследователи напрямую связывают ее с мистикой, различными неомагическими тенденциями и паранормальными парадоксами2.

Но не эта линия являлась ведущей, а как раз та, которая в рамки разумного анализа, философского мышления включает вопросы, издавна принадлежавшие церковной догме, вере, авторитету, находя самоценность человеческого духа в неотъемлемом нравственном достоинстве личности. Это время было еще не похоронами веры в человека, хотя многие ее основы начинали давать сбои и трещины. Наша работа была призвана развернуть те бесценные дары философии, которые уда

1 Цит.: по Демичев А.В., Указ. Соч., с. 105.

2 Hagemeister, М. Russian Cosmism in the 1920's and Today, in: Bernece Glatzer Rosental, ed., «The Occult in Russian and Soviet Culture», Cornele Univeersity Press, Ithaca and London, 1997, by Cornell University.

376 лось обрести многим представителям «серебряного века» в области теории и проективных концепций бессмертия.

Наше заключение содержит ряд критических замечаний, касающихся общей характеристики русского иммортализма религиозно-философского типа.

1. С одной стороны, иммортологические параметры задают этически высокие принципы, такие, как «беспредельная мощь нравственной силы», «полнота, чистота и сила добра» (Соловьев); супранатурализм, родство, братство, любовь, «общее дело» Федоров); альтруизм (социальный и индивидуальный) как цель жизни (Толстой); этическая сублимация укорененной в абсолютном «самости» (Вышеславцев) и др., - с другой же - эти абстрактно-гуманистические лозунги так и не превращаются в живую, созидательную материальную силу, хотя их носители - люди, характеризующиеся очень высоко в моральном и интеллектуальном отношении: их учение часто совпадало с линией жизненного поведения1.

2. Среди персональных «систем» и концепций русской религиозной философии отечественные и зарубежные исследователи как на наиболее оригинальную указывают на «философию общего дела» Н.Ф. Федорова. Оригинальность чаще всего сводится к «проективизму», прагматической направленности данного типа иммортализма. Однако и Вл. Соловьев, и JI.H. Толстой не чужды были идее перевода теории в план практического действия. Первый в «Духовных основах жизни» (1882-84) сформулировал правила нравственного аскетизма «на каждый день», второй так же разработал систему или образ жизни, устроенный на принципе ненасилия. Такие этические принципы как совер

1 Федоров Н.Ф. ратовал за всеобщую пропаганду воскресптельных идей и воспитание в этом духе.

377 шенство, любовь (в значении «агапе», «филиа» и «сублимированного Эроса»), жалость, сострадание, совесть, добро и добродеяние легли в основу антимортализма и иммортализма у Е.Н. Трубецкого, П.А. Бакунина, В.И. Несмелова, Г.Э. Ланца и др. Наша философско-этическая фактография позволяет сделать выводы об именно нравственном по преимуществу характере русского религиозного (и нерелигиозного) иммортализма. Но, как показывает опыт истории вопроса, это не является уникальной принадлежностью данного типа философствования.

3. Представленные в работе персональные концепции так или иначе ориентированы на неоплатоническую и христианскую (с учетом восточной и западной патристики) традиции. Они (традиции) задают смысловое, принципиальное единство исходных положений: смерть-зло; вечность, принадлежащая Богу - добро; бессмертие - добро и блаженная вечная жизнь.

4. Русская религиозно-философская иммортология выражает в большей степени интенцию к бессмертию, неужели раскрывает его практический план. Она, в сущности, представляет с точки зрения нравственного сознания, томление и порыв, часто сложное переплетение рационального дискурса и теологических установок, когда человеческое «дело» вдруг останавливается перед образом Вавилонской башни, так как начинает сознавать свое бессилие в сравнение с волей Божией.

5. Необходимость критики может быть обусловлена не только требованием практических шагов, ограничивающих или останавливающих наступление смерти. Она может вестись с позиций универсального гуманизма, признающего в каждом человеке высшую ценность. Но это признание должно исходить в первую очередь из принципа свободы (Бердяев, Аренд, Хабермас), в том числе и свободы вы

378 бора между жизнью и смертью. Современность открывает нам абсолютную доступность «вечной смерти» в сравнении с жизнью. Поэтому интенция, не имеющая в своем контакте с реальностью результирующего продвижения в сторону полноты жизни и жизненной бесконечности, оценивается как «пустая», как «благое пожелание» в бесконечном ряду подобных. Абсолютный факт смерти праведника, гибели морального совершенства, лишенности его силы перед превосходством смертельной деструктивности зла делает эту критику трагедийной: существует «железо» факта (смерти) и «плоть» его неприятия.

6. Русская религиозная иммортология дает «на выходе» бессмертие как отдаленный идеал, достигаемый в результате личных и социальных усилий на пути нравственного совершенства в согласии с волей Божией. Христоцентричность этого идеала заявлена как в персо-налистической так и в имперсональной картине бессмертия, когда в первой воскресение Христа признается как абсолютный факт и гарант будущего всеобщего воскрешения, а для второй - жизнь и учение Христа - человека суть путь к духовному (развоплощенному) бессмертию. В том и другом случае господствующим «иммортологическим» настроением оказывается надежда. Тем не менее мы часто сталкиваемся у представителей религиозно-философского ренессанса с имманентной критикой данной позиции.

7. Наша критика вовсе не представляет собой инвективы, поскольку ведется с позиций либерального гуманизма и этики. Поли-морфность и дуализм русской иммортологии есть результат раздвоения рацио и веры, духа свободного исследовании и установлений Священного Писания. Говоря о раздвоении, мы должны указать его источник. Он находится в неудаче попытки объединить веру (религиозную) и разум особенно с такой формой рациональности, как наука. «Разумная

379 вера» смогла быть только «секуляризованной», внерелигиозной, прагматической цивильной. «Верующий разум» может оставаться таковым только в рамках десигнации, обозначения идеального объекта, не имея признаков денотата: реально он отдает свои «права» вере. Искомый в мировой, и русской философии синтез веры и разума (от славянофилов до Соловьева и Несмелова) в плане личного бессмертия распадается на два вектора, «реализованных» как, с одной стороны - надежда, с другой - вера. Собственно рациональный смысл русской иммор-тологии оказывается посюсторонним и замыкается на акцентировании решения вполне земных, насущных моральных проблем: ликвидация всех видов индивидуального и социального зла - установление добра как нормы жизни и т.д.

8. Противоречия русской иммортологии в глубинной этико-религиозной проблеме апофатичности (катафатичности) абсолютного начала (Всеединого - сущего) в его соотнесенности с миром и индивидом. Оно имело свои истоки еще в национально-государственном артикулировании идей «закона» и «благодати» (митрополит Иларион, XI в.).«Благодать» же в религиозном сознании имеет не только гиперрациональную, но и иррациональную семантику. (В этом плане характерен факт «мгновенного спасения» грешника: «Нынче же будешь со мною в раю» Лк. 23:43).

9. В русской иммортологии фокусировка этических задач и целей происходит на границе жизнь-смерть, по поводу постмортального бытия она (в том числе и этически) высказывается весьма неопределенно или просто ограничивается фигурой умолчания.

10. В связи с предыдущим тезисом можно заявить и следующий: Этический пафос русской иммортологии более обозначен в плане неприятия смерти как события, лишающего человека его достоинства

380 имеющего метафизические корни), свободы, творчества, жизни как полноты существования, смысла, целесообразующего начала и т.д., поэтому (кроме некоторых концепций космизма) в нем слабо заявлены конкретные нравственные условия бессмертного личностного бытия, что совершенно совпадает с христианской традицией от ап. Павла через патристику до наших дней.

11. Темпоральность и линеарность получают в ней этические характеристики по преимуществу теологизированного характера. В их основе платоновская, неоплатоническая христианская (в основном -православная), рационально-критическая (Кант) позиции, слабо интерпретированные условием места, времени и ментальными особенностями «русской идеи».

12. Оригинальность рассматриваемого типа иммортологии более выражена на персональном, детальном уровне, чем в плане общем, дающем представление о целом направлении, поэтому характеристика религиозного и религиозно-философского «ренессанса» оказывается наиболее адекватной в общем смысле применительно к данной эпохе в целом и концепциям бессмертия в частности.

13. Если определить русский иммортализм1 как философское явление, то в первую очередь необходимо выделить следующие параметры: а) адаптацию всей западно-европейской философской традиции: от Платона до неокантианства; б) нестрогое разграничение сфер религии и морали; в) проективно-утопические интенции; г) экстенсивно-космический план; д) план внутреннего, душевно-духовного совершенствования; е) «посюсторонняя» ориентированность воскресительных (ресуректных) мотивов; ж) почти полное отсутствие детального конст

1 Термин принадлежит профессору Елене Леонидовне Дубко: (консультативное письмо).

381 руирования сферы и условий вечного, «постмортального» бытия, з) теономный характер большинства иммортологических концепций (элементы теизма, фидеизма, конфессиональной догматики); и) бессмертие как ипостась воскрешения требует преодоления изолированности земли от космоса, «вселенно-соразмерного масштаба», т.к. «каждый обособленный мир, по своей ограниченности не может иметь бессмертных существ» (Н.Ф. Федоров)1; к) признание смертности как нравственно неоправданного для человека события, л) интенсивную эмоционально-волевую интенцию смертоборчества.

В целом в русской философии «серебряного века» иммортализм вполне вписывается по своему этическому контексту в рамки общей характеристики рефлективного мышления того времени, выраженной в понятии «панэтизм».

Нравственные основания «иммортологического» гуманизма состоят в позиции защиты личности, интимной сферы ее жизни. Эта защита ведется на трех уровнях: 1) оппозиция сциентизму, т.е. той области естествознания, которая покушается механицистски, редукцио-нистски объяснить всего человека:, 2) борьба за «истинное» знание, освещающее с помощью веры такой предмет, как бессмертие личности; 3) утверждение любви в качестве высшего нравственного начала в человеке, которое коренится в вере в Бога. Отсюда прямой вывод Бакунина: настоящая вера в бессмертие невозможна без веры в Бога. Приведенное суждение обратимо. Что морально нового дает данная им-мортологическая позиция в сравнении с учением Гегеля, которое столь авторитетно для русского мыслителя? В ней представлена ценность женского начала: любовь к Родине, матери, невесте, женщине вообще

1 См.: Грицанов А.А. Воскрешение. //Новейший философский словарь. -Мн., 1998, с. 135.

382 вот та реальная основа для метафизических построений и обобщений; тот с детства ведущий свое начало мир душевных волнений, движений и чувств, связанных с ролью женщины в формировании человеческой души. Это та ценность,которую не должно и не может отнять у человека время, а значит и смерть. От нравственности живого чувства Бакунин восходит к этике бессмертия, когда все спасается в «саморазумении» и любви человека посредством познания и веры в истину «Божьего света».

Если у Бакунина экзистенциальное напряжение в борьбе за личность против смерти часто пафосно, но при этом лишено детальных теологических признаков, то Достоевский, напротив, сосредоточен на христологическом аспекте и через образ Христа, его жертвенность, искупление и прощение осмысливает динамику бессмертия как нравственного преображения личности и человечества в целом в условиях земной жизни. Используя выражение П.Я. Чаадаева можно подчеркнуть, что мыслитель воспринимал иммортологию христианства не как жизнь после смерти, но как жизнь без смерти на обновленной, воскресшей к счастью и радости земле. Уничтожение зла в целом как и зла смерти не мыслится им в отрыве от душевного внутреннего воскрешения, его нет без сохранения личности, того драгоценного сосуда индивидуальной жизни души и духа, который составляет человека, уникальное существо во Вселенной, несущее тяжелое бремя ответственности за свою свободу. Мотив прорыва к бессмертию через свободу, освобождение от рабства самозамкнутому «эго» в следовании путем Христа, вызывает к жизни тему лично подвига. Подвигом земную жизнь называл и Вл.С. Соловьев, предъявивший к человеку требование считаться со своею высшей, трансцендентной природой, и с этой точки фения отвергший естественность природного закона смерти. Смерть

383 это «нравственная обида», гибель высшего, разумного, ценного, совершенного по причине действия слепой силы, «антиидеи». Его гуманизм также включал религиозные, христологические компоненты, но тем не менее человек возносился на высоту свободного «сотрудника» Бога, «второго абсолюта», который, подобно Христу, может беспредельной нравственной силой преодолеть энтропию смерти в себе и во всем вселенском организме. Космическую задачу распространения человеческой разумности за пределы земли решал в проективном плане Н.Ф. Федоров. Его понимание долга как воскрешение живущими поколений «отцов» - суть оригинальной деонтологии, мысль о преодолении неродственности, нелюбви, сословной изолированности, идеи регуляции природы и другие элементы грандиозной воскресительной утопии представляют новую сферу иммортологического гуманизма: это борьба со злом космическим, природным, ведущаяся одновременно с борьбой против душевно-телес—ного, внутреннего зла.

Коллективный и индивидуальный человеческий труд должен стать основой духовно-воскресительного процесса - вот один из важных мотивов иммортологии Толстого. Но его концепция не признает разумности телесного воскрешения, восстановления плоти в каком-либо виде, пусть и преображенном, усовершенствованном. Мораль ценна сама по себе - как базовая составляющая духа. Бессмертие же -это путь морального совершенствования личности, осознающей свое «человечество» как «всечеловечество», личности, освобождающейся от оков животного эгоизма, начинающей жить для всех и в этом обретающей бессмертие «Сына божьего».

Внутреннюю присущность человеку идеи бессмертия пытались обосновать представители духовно-академической школы русской философии К.Д. Кудрявцев-Платонов и В.И. Несмелов. Но если у первого

384 явно выделяется идея развоплощенного бессмертия и телесность оказывается тем препятствием, из-за которого невозможно движение по пути абсолютной нравственности, то Несмелов отстаивает традиционную линию духовно-телесного постапокалиптического преображения -творчества. Для него, как и Федорова, характерно выделение фелици-тарного компонента в иммортологической концепции моральной мотивации.

Интенцией протеста против гибели такой высшей ценности как личность отличается анализ возникновения веры в бессмертие у С.Н. Трубецкого. Его поиски, обращенные к истории духа, философским достижениям прошлого и настоящего не приносят желаемого результата: они не дают доказательств бессмертия единственного и неповторимого «Я». Их ценность - в гуманистической направленности, в стремлении победить смерть «теоретически»; силой мышления, отыскать брешь в ее антижизненной «законности». Единственным бастионом в этой интеллектуальной борьбе остается 'все же вера в невозможность окончательной гибели нравственного добра, высших ценностей человеческого духа.

Бессмертие противопоставляется смерти как интегративная функция дезинтеграции. Эту линию четко проводил Б.П. Вышеславцев, выделивший, на основе открытий Фрейда и Юнга составные части человеческой душевной жизни и рассмотревший их под углом сублимации, носящей по преимуществу характер морального творчества по совершенствованию себя, общества и окружающего мира, т.е. понятой мо-рально-имморто логически.

Преобразовательный, творческий, «трудовой» компонент в русской иммортологии получил адекватное логико-этическое выражение в варианте «этики бессмертия», данной Г.Э. Ланцем.

385

Таким образом, вывод о том, что этический контекст проблемы бессмертия в русской религиозной философии во многом строился в плане складывавшихся на Западе этических направлений, представляется верным. Но он нуждается в существенных уточнениях, которые помогают определить специфику русской иммортологии как особого явления религиозно-философского «ренессанса» в России, а также выявить опережающие тенденции в данном этическом поле по отношению к западноевропейскому. С точки зрения данных позиций принципы автономной этики, несомненно, оказали влияние на концепции Соловьева, Ланца и, отчасти, Вышеславцева. Но это влияние существенно осложнялось признанием существования, влияния и действия в индивидуальной жизни и социальной истории высшего начала, Бога. Элементы этического рационализма фиксируются в концепциях Толстого, Соловьева, Федорова, Ланца. Этический апробативизм прослеживается в рассуждениях Федорова о необходимости следовать в деле всеобщего воскрешения божественной воле, выраженной в соответствующих заповедях. Поэтому федоровская апробативная теория в основе теистич-на. Аффективно-волевой аспект моральных ценностей просматривается особенно ярко у П. Бакунина, утверждавшего зависимость состояний мира от чувств о оценок воспринимающего субъекта, эта сторона нравственного сознания достаточно сильно акцентирована в дискурсе об изъятии из-под власти смерти всего того, что человек «действительно любит». Конечно, при этом возникает опасность морального субъективизма. Тенденции, характерные для гуманистической этики, выражены почти у всех персоналий, (глава IV): они связаны прежде всего с утверждением безусловного характера достоинства личности. Линия аксиологического интуитивизма намечается в философии П.А. Бакунина: добро бессмертно, смысл жизни, жизнь и др. понятия основываются на

386 саморазумении». Однако бакунинский интуитивизм больше тяготеет к имманентному толкованию этических категорий и самой идеи бессмертия. Зачатки этики неопротестантизма выявляются в учениях о бессмертии Г.Э. Ланца и критике мирской морали В.И. Несмелова. Очень близко к идеям либерального христианства в своеобразных программах социального евангелия подошли концепции Ф.М. Достоевского и Вл.С. Соловьева. Проблемы экологической (глобальной) этики входят в им-мортологический контекст Достоевского, Соловьева, Федорова, русского космизма в целом: это идеи спасения и преображения земли, «собирания» вселенной, гармонизации отношений между человеком и природой, достигаемой в процессе нравственной эволюции к бессмертному человечеству. Хотя философия Н.Ф. Федорова подходит под рубрику космизма, но вряд ли она, вместе с его учением о воскрешении, может определяться в рамках эволюционной этики: слишком далеко отстоят сопоставляемые принципы учений. Но общий смысл этики космической телеологии выражен у Федорова очень четко.

В то же время, как на факт, подчеркивающий своеобразие русской иммортологии, укажем на отсутствие (или критику) в ней принципов гедонизма, формализма, консеквенциальных и контекстуальных типов морального действия и сознания. В целом же, как уже отмечалось выше, теономный характер русской религиозной иммортологии остается ведущим этическим мотивом, действующим наряду с признанием свободы человеческой воли, высшего достоинства личности.

387

Список литературы диссертационного исследования доктор философских наук Пугачев, Олег Сергеевич, 2000 год

1. Аббаньяно Н. Структура экзистенции. Введение в экзистенциализм: Пер. с итал. -СПб, Алетейя, 1998.

2. Августин Блаженный. Исповедь. //Богословские труды. Сб.19. М., 1978.

3. Августин Блаженный. Творения Блаженного Августина. ч.1. -Киев, 1880.

4. Агни Йога о карме. -М.: «Яхтсмен», 1996, - 172с.

5. Акулинин В.Н. Философия всеединства. От B.C. Соловьева к П.А. Флоренскому. -Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1990, 156 с.

6. Анисимов С.Ф., Гуров Г.А. Проблема смысла жизни в религии и атеизме. -М.: Знание, 1981, 64с.

7. Анисимов С.Ф. Мораль и поведение. -М.: Мысль, 1985, -155 с.

8. Антоний (Блум А.Б.) Жизнь. Болезнь. Смерть. /Митрополит Антоний Сурожский. -М.: Зачатьев монастырь, 1995, 115 с.

9. Антоний (Храповицкий). Вечные загробные тайны. Как живут наши умершие. -М., 1900, 117 с.

10. Антонов В.Ю. Метафизика страха и этика бессмертия. -Саратов: Печатный двор, 1994, 63 с.

11. Анчел Е. Мифы потрясенного сознания. -М.: Прогресс, 1979, 176 с.

12. Аполлодор. Мифологическая библиотека. -Кишинев, Триест, 1993, 214 с.388

13. Апресян Р.Г. Из истории европейской этики нового времени (этический сентиментализм). -М.: МГУ, 1986, 80 с.

14. Асмус В.Ф. Владимир Соловьев. -М.: Прогресс, 1994.

15. Астафьев П.Е. Чувство как нравственное начало. -М.: тип. Л.Ф. Снегирева, 1886, 84 с.

16. Балашов Л.Е. Жизнь, смерть, бессмертие. -М.: ACADEMIA, 1996, 96 с.

17. Барт К. Очерк догматики : Лекции, прочитанные в Ун-те Бонна в лет. семестр 1946 г. /Пер. с нем. Ю.А.Кимелева. -СПб: Але-тейя,(Б.П, 1997, 271 с.

18. Барт Р. Избранные работы : Семиотика, поэтика. -М.: Прогресс, Универс, 1994, 616 с.

19. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. -М.: Искусство, 1979, 424 с.

20. Бахтин М.М. Эстетическое наследие и современность. В 2 ч. Сборник научных трудов. -Саранск, изд-во Мордов. ГУ, 1992, 365 с.

21. Белопольский В.Н. Достоевский и философская мысль его эпохи: Концепция человека. -Ростов н/Д.: изд-во Рост. ГУ, 1987, 206 с.

22. Бердышев Г.Д. Реальность долголетия и иллюзия бессмертия. -Киев: Политиздат Украины, 1989, 251 с.

23. Бердяев Н.А. О назначении человека. -М.: Республика, 1993.

24. Бердяев Н.А. О самоубийстве. -М.: Изд-во МГУ, 1992.

25. Бердяев Н.А. Самопознание. /Опыт философской автобиографии -М.: Книга, 1991, 446 с.

26. Благова Т.И. Родоначальники славянофильства А. Хомяков и И. Киреевский. -М.: ВШ, 1995, 352 с.389

27. Блэкки Д.С. Четыре фазиса нравственности. Сократ, Аристотель, христианство и утилитаризм. -М.: изд-во К.Т. Солдатенкова, 1878, 238 с.

28. Блюмкин В.А. О нравственной деятельности. -М.: Знание, 1984, 61 с.

29. Богомолов А.С. Английская буржуазная философия XX века. -М.: Мысль, 1973, 317 с.

30. Богомолов А.С. Буржуазная философия США XX века. -М.: Мысль, 1974, 343 с.

31. Васильев J1.C. История религий востока. -М.: ВШ, 1983, -368 с.

32. Введение в русскую философию. Учебное пособие. -М.: Ин-терпракс, 1995, 304с.

33. Величие здравого смысла. Человек эпохи просвещения. -М.: Просвещение, 1992, 287 с.

34. Величко B.JL Владимир Соловьев. Жизнь и творения, -СПб.: Печатня Р. Голике, 1902, 205 с.

35. Вергазова Е.Г. Философские взгляды В.С.Соловьева. -СПб: ПИИТ, 1993, 18 с.

36. Вересаев В.В. Живая жизнь: о Достоевском и Л.Толстом. Аполлон и Дионис. -М.: Политиздат, 1991, 335 с.

37. Виндельбанд В. Платон. -СПб: Тип. А.Лейферта, 1900, 200 с.

38. Вишев И.В. Бессмертие человека. Реально ли оно? -Минск: Беларусь, 1990, 126 с.

39. Вишев И.В. Жизнь, смерть, бессмертие человека как философская проблема: Учебное пособие. -Челябинск: ЧГТУ, 1994, 64 с.

40. Вишев И.В. Проблема личного бессмертия. -Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1990, 248 с.390

41. Вишев И.В. Проблемы иммортологии. Кн. 1 : Проблема индивидуального бессмертия в истории русской философской мысли XIX-XX столетий. -Челябинск: ЧГТУ, 1993, 119 с.

42. Вишев И.В. Радикальное продление жизни людей. (Социальные, естественно научные, философские и нравственные аспекты). -Свердловск: изд-во УРГУ, 1988, 86 с.

43. Волгин И. Последний год Достоевского. -М.: Советский писатель, 1991, 328 с.

44. Волченко Л.Б. Гуманность, деликатность, вежливость и этикет. Ценности культуры и морали. -М.: изд-во МГУ, 1992, 120 с.

45. Волченко Л.Б. Нравственность и этикет. -М.: Знание, 1976, -63 с.

46. Вышеславцев Б.П. Сочинения. -М.: Раритет, 1995, 459 с.

47. Вышеславцев Б.П. Этика преображенного эроса. -М.: Республика, 1994, 367 с.

48. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. -М., 1988, 476 с.

49. Гайденко П.П. Давыдов Ю.Н. История и рациональность. -М.: Политиздат, 1991, 367 с.

50. Галаган Г.Я. Л.Н.Толстой. Художественно-этические искания. -М.: Наука, 1981,- 174 с.

51. Гарднер К. Между Востоком и Западом. Возрождение даров русской души. -М.: Наука, издат. фирма «Восточная литература», 1993, 125 с.

52. Гегель Г.В.Ф. Сочинения, т.4. Феноменология духа. -М.: изд-во социально-экономической лит-ры, 1959, 350 с.

53. Гегель Г.В.Ф. Философия права. -М.: Мысль, 1990, 524 с.391

54. Гегель Г.В.Ф. Философия религии в 2 томах. -М.: Мысль, 1976-1977.

55. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. т.1. -М.: Мысль, 1974, 452 с.

56. Глубоковский Н.Н. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. -М.: изд-во Свято Владимирского братства, 1996, 184 с.

57. Голосовкер Я.Э. Достоевский и Кант. Размышления читателя над романом «Братья Карамазовы» и трактатом Канта «Критика чистого разума» —М.: изд-во АН СССР, 1963, 102 с.

58. Гончаренко Н.В. Гений в искусстве и науке, -М.: Искусство, 1991, 432 с.

59. Горан В.П. Древнегреческая мифологема судьбы. -Новосибирск: Наука, 1990, 335 с.

60. Горский А.К., Сетницкий Н.А. Сочинения. -М.: Раритет, 1995, 412 с.

61. Горфункель А.Х. Философия эпохи Возрождения. -М.: ВШ, 1980, 368 с.

62. Григорий Нисский. 0 блаженствах: /Перевод/. -М.: изд-во им. святителя Игнатия Ставропольского, 1997, 127 с.

63. Громов М.Н., Козлов Н.С. Русская философская мысль X-ХУН веков. -М.: изд-во МГУ, 1990, 288 с.

64. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. -М.: Искусство, 1984. 350 с.

65. Гуревич П.С. Тайна человека //Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. XIX век. -М.: 1995.392

66. Гуревич П.С. Философская антропология: Учебное пособие. -М.: Вестник, 1997, 448 с.

67. Гусейнов А.А. Золотое правило нравственности. -М.: Молодая гвардия, 1979, 223.

68. Гусейнов А.А., Иррлитц Г. Краткая история этики. -М.: Мысль, 1987, 589 с.

69. Давыдов Ю.Н. Этика любви и метафизика своеволия. -М.: Молодая гвардия, 1989, 326 с.

70. Дамаскин (Христенсен) И. Не от мира сего. Жизнь и учение иеромонаха Серафима (Роуза) Платинского. -М.: Русский паломник, 1995,- 1013 с.

71. Данте Алигъери. Божественная комедия. -М.: Правда, 1982, 640 с.

72. Декарт Р. Сочинения, т.1. М.: Мысль, 1989, - 654 с.

73. Демичев А.В. Дискурсы смерти: Введение в философскую танатологию. СПб: ИНА ПРЕСС, 1997, - 144 с.

74. Добротолюбие. В 5 томах. -М.: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1993

75. Долгов К.М. Восхождение на Афон: Жизнь и миросозерцание К. Леонтьева. -М.: Раритет, 1997, 397 с.

76. Долгов К.М. От Киркегора до Камю. -М.: Искусство, 1990, -399 с.

77. Достоевский Ф.И. Собрание сочинений в 30 томах. Л.: Наука.

78. Дробницкий О.Г. Понятие морали. -М.: Наука, 1974, 386 с.

79. Дробницкий О.Г. Проблемы нравственности. -М.: Наука, 1977, 331 с.393

80. Дубко E.JI., Титов В.А. Идеал, справедливость, счастье. -М.: изд-во МГУ, 1989, 188 с.

81. Дюркгейм Э. Самоубийство: Социологический этюд. -СПб.: 1912, 126 с.

82. Елисеев В. Православный путь ко спасению и восточные и оккультные мистические учения. -М.: Данилов. Благовестник, 1995, -63 с.

83. Емельянов Б.В., Новиков А.И. Русская философия серебряного века: Курс лекций. -Екатеринбург: изд-во УРГУ, 1995, 281 с.

84. Емельянов Б.В. Три века русской философии (XVIII-XX вв.): Учебное пособие. -Екатеринбург: изд-во УРГУ; Нижневартовск, изд-во Нижневартовского пед. ин-та, 1995, 228 с.

85. Емельянов Б.В., Хомяков М.Б. Николай Федоров и его «Философия общего дела». -Псков: изд-во Псковского обл. ин-та повыш. квалиф. раб. обр., 1994, 98 с.

86. Емельянов Б.В. Этюды о русской философии. -Екатеринбург, изд-во УРГУ, 1995, 262 с.

87. Ершов Г.Г. Смысл жизни и социальное бессмертие. -Л., 1981, 117 с.

88. Жизнь. Смерть. Бессмертие: Материалы научной конференции. -СПБ, 1993. 128 с.

89. Жильсон Э. Философия и теология. -М.: Гнозис, 1995, 192 с.

90. Житие Аввакума и другие его сочинения. -М.: Советская Россия, 1991 368 с.

91. Закомлистов А.Ф. Избирательность сродства и суверенитет различия в романе России и Запада. Философская антропология права. -Пермь: изд-во Пермского ГУ, 1999, с. 392.394

92. Закон Божий. Для семьи и школы. -М.: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1993, 720 с.

93. Запорожец В.М. Контуры мироздания: Тайна смерти; жизнь продолжается!: Вопросы психизма и социологии. -М.: Скорина, 1994.- 64 с.

94. Зеньковский В.В. История русской философии в 2 томах. -Л.: Эго, 1991.

95. Иларион. Слово о Законе и Благодати. -М.: Столица, Скрип-торий, 1994. 146 с.

96. Ильин И.А. Собрание сочинений в 10 томах. -М.: Русская книга, 1993 т. 6, кн. 1 1996, - 557с.

97. Интегральная йога Шри Ауробиндо. -М.: Никое, 1992. 396 с.

98. Калиновский П.П. Переход: Последняя болезнь, смерть и после. -Запорожье: МП «Бережня», 1993. 181 с.

99. Как лучше приготовить себя к блаженной вечности: Наставление и утешение в болезни и предсмертное время, -М.: Благовест, 1995. 32 с.

100. Карпенко А.С. Фатализм и случайность будущего: логический анализ. -М.: Наука, 1990. 214 с.

101. Карякин Ю.Ф. Достоевский и канун XXI века. -М.: Советский писатель, 1989. 646 с.

102. Кессиди Ф.Х. Сократ. -М.: Мысль, 1976, 198 с.

103. Кимелев В.А. Современная западная философия религии. -М.: Мысль, 1989 285 с.

104. Коган Л.Н. Цель и смысл жизни человека. -М.: Мысль, 1984,- 252 с.

105. Козлов Н.С. Лев Толстой как мыслитель и гуманист. -М.: изд-во МГУ, 1985, 136 с.395

106. Коллин Р. Теория вечной жизни. -СПб.: изд-во Чернышева, 1997, 128 с.

107. Кувакин В.А. Философия Вл. Соловьева. -М.: Знание, 1988. 62 с.

108. Кудрявцев О.Ф. Ренессансный гуманизм и «утопия». -М.: Наука, 1991, 288 с.

109. Кудрявцев П. Связь с отцами в сердце и мысли Владимира Соловьева. -Киев, 1916, 63 с.

110. Кудрявцев Ю.Г. Три круга Достоевского: Событийное. Временное. Вечное, -М.: изд-во МГУ, 1991, 400 с.

111. Кузнецова Т.В., Максимов JI.P. Природа моральных абсолютов. -М.: Наследие, 1996. 184 с.

112. Кураев А.В. Сатанизм для интеллигенции: (о Рерихах и православии): /В 2 томах/ /Диакон Андрей Кураев. -М.: Моск. подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры.: Отчий дом, 1997. т. 1: Религия без Бога, - 527 с.

113. Кураев А. Традиция, догмат, обряд. Апологетический очерк. -М.: изд-во Братства Святителя Тихона, 1995, 416 с.

114. Лаврин А.П. Хроники Харона. Энциклопедия смерти. -М.: Московский рабочий, 1993, 509 с.

115. Ламонт К. Иллюзия бессмертия. -М.: Политиздат, 1984,286 с.

116. Лебедев А. Чаадаев. Серия «ЖЗЛ». -М.: Молодая гвардия, 1965,- 417 с.

117. Лейбниц Г.В. Сочинения в 4 томах. -М.: Мысль, 1982.

118. Леонтьев К. Восток, Россия и Славянство: Философская и политическая публицистика. Духовная проза. 1872-1891. -М.: Республика, 1996, 800 с.396

119. Ли У. Бог воскресения: Пер. с англ. -М.: Тип. ИПО «Полигран», 1995. 22 с.

120. Лопатин Л.М. Аксиомы философии. Избранные статьи, -М.: РОССПЭН, 1996. 557 с.

121. Лопатин Л.М. Философские характеристики и речи. -М.: ACADEMIA, 1995. 327 с.

122. Лосев А.Ф. Вл. Соловьев. -М.: Мысль, 1994. 230 с.

123. Лосев А.Ф. Владимир Соловьев и его время. -М.: Прогресс, 1990, 719 с.

124. Лосев А.Ф. Страсть к диалектике. -М.: Советский писатель,1990, 318 с.

125. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. -М.: Политиздат, 1991, 525 с.

126. Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. -М.: Политиздат,1991, 367 с.

127. Лосский И.О. Учение о перевоплощении. Интуитивизм. -М.: Прогресс. VIA, 1992, 207 с.

128. Лу Куань Юй. Даосская йога. Алхимия и бессмертие. -СПб.: ОРИС, 1993. 366 с.

129. Лукьянов С.М. О Вл.С. Соловьеве в его молодые годы. Материалы к биографии. Кн. 1-3. -М.: Книга, 1990.

130. Льюис К. Просто христианство. -Чикаго: Б.И., 1990, 386 с.

131. Майоров Г.Г. В поисках нравственного абсолюта: античность и Боэций. -М.: Знание, 1990, 63 с.

132. Майоров Г.Г. Этика в средние века. -М.: Знание, 1986, 62 с.

133. Макензи Д.С. Этика (учение о нравственности). -СПб.: изд-во Павленкова, 1898, 675 с.397

134. Максимов JT.В. Проблемы обоснования морали. -М., 1991,186 с.

135. Малый энциклопедический словарь. -М.: Изд-во Брокгауза и Ефрона, 1909.

136. Марцинковский В.Ф. Владимир Соловьев и Евангелие. -М.: Протестант, 1991, 63 с.

137. Мень А. Тайна жизни и смерти. -М.: Знание, 1991, 64 с.

138. Меснянкина И.Б. Поиски нравственной свободы. (Анализ этических идеалов Н.Г. Чернышевского и Ф.М. Достоевского). -М.: Знание, 1987, 62 с.

139. Мечников И.И. Этюды о природе человека. -М.: изд-во АН СССР, 1961, 292 с.

140. Минеев В.В., Нефедов В.П. От смерти к жизни. Идеи русского космизма и проблема нового понимания смерти и бессмертия. -Красноярск, 1989, 51 с.

141. Московский эзотерический сборник. /Сост. С. Рябов/. -М.: Терра, 1997-(Unio mistica: Современная русская метафизика и мистика), 461 с.

142. Моуди Р. Жизнь после смерти. Исследования феномена продолжения жизни после смерти. -М.: СП Интерконтакт, 1990, 90 с.

143. Мур Дж.Э. Принципы этики. М.: Прогресс, 1984. - 326 с.

144. Немировская Л.З. Л. Толстой и проблемы гуманизма. М.: Знание, 1988. - 60 с.

145. Немировский А.И. Этруски. От мифа к истории. М.: Наука, 1983. - 261 с.

146. Несмелов В.И. Вера и знание с точки зрения гносеологии. -Казань: МП Вернисаж, 1992. 110 с.398

147. Несмелов В.И. Наука о человеке. Метафизика жизни и христианское откровение. Казань: Центр, тип., т. 2, 1907, - 437 с.

148. Несмелов В.И. Наука о человеке. Опыт психологической истории и критика основных вопросов жизни. Казань: Центр, тип., т. 1,1905, 411 с.

149. Николаичев Б.О. Осознаваемое и неосознаваемое в нравственном поведении личности. М.: изд-во МГУ, 1976. - 96 с.

150. Новые идеи в философии. -Пермь: Перм. ун-т, 1996. Вып. 5. Межвуз. сб. науч. трудов. - 190 с.

151. Оболенский JI.E. Л.Н. Толстой, его философские и нравственные идеи. СПб.: Просвещение, 1887, - 320 с.

152. О Владимире Соловьеве: /Сб./. -Томск: Водолей, 1997. 184 с.

153. О Достоевском. Творчество Достоевского в русской мысли 1881-1931 гг. -М.: Книга, 1990. 423 с.

154. О любви к жизни, о смерти и о «тайнах иного бытия». М.: Знание, 1992. - 64 с.

155. Ориген. О началах. -Самара: изд-во «Ра», 1993. 318 с.

156. О смерти и бессмертии. -М.: Знание, 1991, № 4. 64 с.

157. Оссовская М. Рыцарь и буржуа. -М.; Прогресс, 1987. 527 с.

158. Очерк истории этики. Под ред. Чагина Б.А. -М.: Мысль, 1969. 430 с.

159. Паульсен Ф. Основы этики. -М.: изд-во М.Н. Прокопович,1906. 477 с.

160. П.А. Флоренский и культура его времени. -Marburg, Blaue Horner Verlag, 1995. 526 с.

161. Переселение душ. Проблемы бессмертия в оккультизме и христианстве -Париж, 1935, с. 376.

162. Платон. Диалоги. -М: Мысль, 1986. 607 с.399

163. Платон. Собрание сочинений в 4 томах. -М.: Мысль, 1994.

164. Подорога Б.А. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию. -М.: Ра.ритет ,1995.

165. Пороховская Т.И. Ценность и оценка в морали. -М.: изд-во МГУ, 1989, 88 с.

166. Православный катихизис. Епископ Александр (Семенов -Тян-Шанский). -М.: Московская патриархия, 1990. 128 с.

167. Психология. Словарь. /Под общ. ред. А.В. Петровского. -М.: Политиздат, 1990. 494 с.

168. Рабинович B.JI. Исповедь книгочея, который учил букве, а укреплял дух. -М.: Книга, 1991, 526 с.

169. Радлов Э.Л. Философский словарь. -СПб.: Брокгауз-Ефрон, 1904, 284 с.

170. Радлов Э.Л. Характер творчества Вл. Соловьева. -СПб.: Сенатская тип., 1909. 18 с.

171. Ренан Э. Апостолы. -М.: Терра, 1991. 240 с.

172. Россия перед вторым пришествием. Материалы к очерку русской эсхатологии. -М.: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1993. 350 с.

173. Русская философия. А.И. Введенский, А.Ф. Лосев, Э.Л. Радлов, Г.Г. Шпет. -Свердловск: изд-во УРГУ, 1991. 592 с.

174. Русская философия. Малый энциклопедический словарь. -М.: Наука, 1995. 624 с.

175. Русская философия. Словарь. Под общ. ред. М.А. Маслина. -М.: Республика, 1995. 654 с.

176. Русский космизм: Антология философской мысли. -М.: Педагогика Пресс, 1993, - 478 с.

177. Русский эрос. Или философия любви в России. -М.: Политиздат, 1991, 417 с.400

178. Руткевич A.M. От Фрейда к Хайдеггеру. -М.: Политиздат, 1985.- 175 с.

179. Рязанцев С. Философия смерти. -СПб.: Сникс, 1994. 319 с.

180. Сабиров В.Ш. Русская идея спасения. Жизнь и смерть в русской философии. -СПб.: изд-во СПбГУ, 1995. 151 с.

181. Сабиров В.Ш. Этический анализ проблемы жизни и смерти. -М.: Знание, 1987. 64 с.

182. Сад Демонов: словарь инфернальной мифологии средневековья и Возрождения: Автор А.К. Махов. -М.: INTRADA, 1998. 319 с.

183. Самосознание европейской культуры XX века. -М.: Политиздат, 1991. 366 с.

184. Святитель Игнатий Брянчанинов. т. 3. Слово о смерти. -М.: Православное изд-во, 1993. 315 с.

185. Св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. -М.: Братство святителя Алексия, 1992. 446 с.

186. Семенова С.Г. Николай Федоров. Творчество жизни. -М.: Советский писатель, 1990. 383 с.

187. Симонов П.В., Ершов П.М., Вяземский Ю.А. Происхождение духовности . -М.: Наука, 1989. 417 с.

188. Скрипник А.П. Моральное зло в истории этики и культуры. -М.: Политиздат, 1992. 349 с.

189. Словарь всемирной мифологии. /Сост. Грушко Е.А., Медведев Ю.М. -Нижний Новгород: «Три богатыря» и «Братья Славяне», 1997. 496 с.

190. Смоленцев Ю.М. Мораль и нравы: диалектика взаимодействия. -М.: изд-во МГУ, 1989. 200 с.

191. Смысл жизни в русской философии, конец XIX начало XX века. -СПб.: Наука, - 390 с.401

192. Соина О.С. Этика самосовершенствования: J1. Толстой, Ф. Достоевский, Вл. Соловьев. -М.: Знание, 1990. 62 с.

193. Соколов В.В. Европейская философия XV-XVII веков. -М.: ВШ, 1984. 448 с.

194. Соловьев B.C. Литературная критика. -М.: Современник, 1990. 422 с.

195. Соловьев B.C. «Неподвижно лишь солнце любви». Стихотворения. Проза. Письма. Воспоминания современников. -М.: Московский рабочий, 1990. 445 с.

196. Соловьев В. О христианском единстве. -М.: Рудомино, 1994. 335 с.

197. Соловьев B.C. Собрание сочинений в 10 томах. -СПб.: Просвещение, 1911 1914.

198. Соловьев B.C. Собрание сочинений и писем в 15-ти томах. -М.: ПАИМС, 1992.

199. Соловьев B.C. Собрание сочинений в двух томах. —М.: Мысль, 1990.

200. Соловьев С.М. Жизнь и творческая эволюция Владимира Соловьева. -Брюссель: YMKA-PRESS, 1977, 179 с.

201. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. -М.: Политиздат, 1992. -540 с.

202. Справочный богословский преимущественно церковно-исторический словарь. Сост. протоиерей Л. Петров. -СПб.: 1889, (М, 1996). -304 с.

203. Тавризян Г.М. Проблема человека во французском экзистенциализме. -М.: Наука, 1977. -140 с.

204. Тарасов Б.Н. «Закон Я» и «Закон любви»: (Нравственная философия Достоевского). -М.: Знание, 1991. 62 с.402

205. Тиллих П. Избранное. Теология культуры. -М.: Юрист, 1948. 480 с.

206. Тиллих П. Христианство и мировые религии. -М.: РАН,1994. 68 с.

207. Титаренко А.И. Антиидеи. Опыт социально-этического анализа. -М.: Политическая литература, 1976. 399 с.

208. Титаренко А.И. Структуры нравственного сознания. -М.: Мысль, 1974. 277 с.

209. Толстой JI.H. Полное собрание сочинений. -М.: Терра, 1992.

210. Трубецкой Е.Н. Миросозерцание Вл. Соловьева, -М., 1913, 1-2 тт.

211. Трубецкой С.Н. Собрание сочинений. -М.: б.и., 1908.

212. Трубников Н.Н. О смысле жизни и смерти. -М.: Росспэн, 1996. 383 с.

213. Уайтхед А.Н. Избранные работы но философии. -М.: Прогресс, 1990. 716 с.

214. Унамуно М. де. О трагическом чувстве жизни у людей и народов; Агония христианства. -М.: Мартис, 1997. 415 с.

215. Успенский В.А. Теорема Геделя о неполноте. -М.: Наука, 1982. 111 с.

216. Федоров Н.Ф. Сочинения. -М.: Мысль, 1982, 486 с.

217. Федоров Н.Ф. Философия общего дела: т. 1. -Верный: Ти-погр. Семиреченского обл. упр., 1906; т. 2. -М.: б.и., 1913.

218. Федоров Ю.М. Сумма антропологии. -Новосибирск: Наука,1995. Кн.2: Космо-антропо-социо-природогенез человека, 1995. -427 с.

219. Федоров Ю.М. Универсум морали. -Тюмень: Скорпион, 1992. 416 с.403

220. Философия бессмертия и воскрешения. Вып. 1, 2. -М.: б.и., 1996.

221. Философия Мартина Хайдеггера и современность. -М.: Мысль, 1991, 352 с.

222. Философская энциклопедия в 5 томах под ред. Ф.В. Константинова. -М.: Советская энциклопедия. 1960 1970.

223. Фрейд 3. Психология бессознательного. -М.: Просвещение, 1996. 448 с.

224. Фролов И.Т. О смысле жизни, смерти и бессмертии человека: научный реальный гуманизм и нравственно-философские искания в истории русской культуры. -М.: Знание, 1985, 64 с.

225. Фулье А. Критика новейших систем морали -СПб., 1898. -783 с.

226. Хайдеггер М. Бытие и время. -М.: изд-кая фирма «Ad Marginem», 1997. -451 с.

227. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге: Сборник. -М.: ВШ, 1991. 192 с.

228. Холл М.П. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии. -Нальчик: Эль-Фа, 1997. 22, 68 усл. п. л.

229. Хомяков М.Б. Deux ex machina: Рационализм и мистицизм в «философии общего дела» Н.Ф. Федорова. -Екатеринбург: УРГУ, 1995. 195 с.

230. Христианский социализм. С.Н. Булгаков. -Новосибирск: Наука. Сиб. отд., 1991. 350 с.

231. Христианство: Словарь. /Под общ. ред. JI.H. Митрохина. -М.: Республика, 1994. 559 с.404

232. Христианство. Энциклопедический словарь в 2 томах. -М.: Большая Российская энциклопедия, 1993. 863 с.

233. Церковь Христова. -Саранск: Морд. кн. изд-во, 1991. 397 с.

234. Цвык В.А., Цвык И.В. Русские религиозные философы о месте философии в системе знания. -М.: б.и., 1995. 25 с.

235. Чаадаев П.Я. Собрание сочинений в двух томах. -М.: Наука,1991.

236. Чанышев А.Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. -М.: ВШ, 1991. 512 с.

237. Чанышев А.Н. Начало философии. -М.: изд-во МГУ, 1982. -184 с.

238. Честертон Г.К. Вечный человек. -М.: Политиздат, 1991. -544 с.

239. Черемных Н.М. Образы времени в культуре и науке. -Тюмень, 1997. 128 с.

240. Что такое человек? Основы человековедения. Кн. II. -СПб., 1996, ТОО «Ривьера». 192 с.

241. Шапошников Л.Е. Философия соборности: Очерки русского самосознания. -СПб.: СПбГУ, 1996. 242 с.

242. Швейцер А. Благоговение перед жизнью. -М.: Прогресс,1992. 572 с.

243. Швейцер А. Культура и этика. -М.: Прогресс, 1973, 412 с.

244. Шердаков В.Н. Добро и зло. -М.: Знание, 1992. 63 с.

245. Шердаков В.Н. Добро. Истина. Красота. -М.: Знание, 1983.- 64 с.

246. Шкловский И.С. Вселенная, жизнь, разум. -М.: Наука, 1980.- 352 с.405

247. Шопенгауэр А. Афоризмы и максимы. -JL: изд-во ЛГУ, 1991. 287 с.

248. Шпет Г.Г. Очерк развития русской философии. -Петроград: Колос, 1922, ч. I. 353 с.

249. Шпет Г.Г. Сочинения. -М.: Правда, 1989. 601 с.

250. Штейнер Р. Сочинения, т. I. -Пенза: Каталог, 1991. 319 с.

251. Эндрю Ю. Тайна человеческой жизни. -М.: б.и., 1993, 76 с.

252. Энциклопедия мистицизма. -СПб.: «Литера», «ВИАН», 1997. 480 с.

253. Эразм Роттердамский. Философские произведения. -М.: Наука, 1987. 702 с.

254. Этика прав человека. Материалы международной конференции. -М.-Тула, 1994. 223 с.

255. Юнг К.Г. Дух и жизнь. -М: Практика, 1996. 552 с.

256. Ярышкин В.П. Историческое развитие человека. -Саратов: изд-во СГУ, 1992, 215 с.1.. СТАТЬИ И СБОРНИКИ

257. Аббаньяно Н. Антропологическая проблема морали. //Ф.Н., № 11, 1991. с. 153-166.

258. Агацци Э. Человек как предмет философии. //В,Ф., № 2, с. 24.

259. Аксенов Г.П. О причине времени. //В.Ф., 1996, № I, с. 42.

260. Антихрист: Антология. -М.: ВШ, 1995, 486 с.

261. Аронов Р.А., Терентьев В.В. Существуют ли нефизические формы пространства и времени. //В Ф., 1988, № 1, с. 71.

262. Батай Ж. Жертвоприношения. //Комментарии. -М., 1993,406

263. Бланшо М. Литература и право на смерть. //Новое литературное обозрение. -М., 1994, № 7.

264. Бодров В.Н. Сергей Булгаков: софиологическое видение мира. //Вестник МГУ, 1989, № 5, с. 55-67.

265. Булгаков С.Н. Что дает современному сознанию философия Вл. Соловьева. //Вопросы философии и психологии, кн. 1-2, 1903.

266. Бэдхэм П. Соотношение веры и разума. //Свободная мысль, 1992, № 3, с. 26.

267. Валицкий А. По поводу «русской идеи» в русской философии. //ВФ, 1994, № I, с 68.

268. Введенский А.И. Западная действительность и русский идеализм. Письма № 7-8. // Богословский вестник, 1893, № 12.

269. Власенко К.И. Концепция истории русской философии конца XIX начала XX в. //Вестник МГУ, сер.7, 1988, № 5, с. 16.

270. Голованова Н.А. Время, вечность, момент. //Вестник МГУ, сер.7, 1993, №. 5, с. 57.

271. Гроссетест Р. О свете, или о начале форм. //ВФ, 1995, № 6, с. 122.

272. Гусейнов А.А. Этика ненасилия. //ВФ, 1992, № 3, с. 72.

273. Даам X. Свет естественного разума в мышлении Вл. Соловьева. //ВФ, 1992, № 8, с 133.

274. Демин В.Р. Русский космизм: от истоков к взлету. //Вестник МГУ, сер. 7, 1997, № 6, с. 3.

275. Деррида Ж. Нет, Апокалипсис, нет, не сегодня. //ВФ, 1993,3.

276. Деррида Ж. Шпоры: Стили Ницше. //ФН, 1991, № 2, 3.

277. Дильтей В. Категории жизни. //ВФ, 1995, № 10, с. 129.407

278. Зеньковский В.В. Проблема бессмертия у Л.Н. Толстого. ПО религии Льва Толстого. -М.: Путь, 1972, сб. № 2.

279. Золотов А. Реализм вечности. //Свободная мысль, 1995, № 8,с. 93.

280. Каган М.С. Время как философская проблема. //ВФ, 1982, №10.

281. Казьмина С.В. Философия Н.Ф. Федорова в контексте культуры русского возрождения. //Вестник МГУ. сер. 7, 1997, № 3, с. 3.

282. Карасев Л.В. О символах Достоевского. //ВФ, 1994, № 10, с. 90.

283. Книга Экклесиаста. //ВФ, 1991, № 8, с. 139.

284. Коган Л.А. Жизнь как бессмертие. //ВФ, 1994, № 12, с. 39.

285. Коган Л.А. Философия Н.Ф. Федорова. //ВФ, 1990, № 11, с. 74.

286. Козырев А П. Смысл любви в философии Владимира Соловьева и гностические параллели. //ВФ, 1995, № 7, с. 59.

287. Корнилов С.В. Трансцендентальный монизм В.Д. Кудрявцева-Платонова. //Вестник МГУ, сер. 7, 1991, № 2, с. 51-60.

288. Космопланетарный феномен человека. Современное исследование: науч.-анал. обзор. -М.: ИНИОН, 1996. 87 с.

289. Культин С.Е. Бессмертие: иллюзия или реальность. //ФН, 1991, № 9.

290. Кураев А. О вере и знании без антиномий. //ВФ, 1992, №7,с. 45.

291. Кураев А. Пантеизм и монотеизм. //ВФ, 1996, № 6, с. 67.

292. Кьеркегор С. Болезнь к смерти. //Этическая мысль. М., 1990.

293. Ланц Г. Вопросы и проблемы бессмертия. //Логос, СПб., 1913, кн. 3-4.

294. Лаут Р.К. К вопросу о генезисе «Легенды о Великом Инквизиторе». //ВФ, 1990, № 1, с. 70.408

295. Лолаев Т.П. О «механизме» течения времени. //ВФ, 1996, № 1, с. 51.

296. Лолаев Т.П. Философские и естественно-научные основания необратимости времени. //Вестник МГУ, сер. 7, 1995, № 3, с. 45.

297. Льюис К.С. Любовь. //ВФ, 1989, № 8, с 107.

298. Малышев М.А. Проблема смерти в истории нравственно-религиозной мысли. //Отношение человека к иррациональному. -Свердловск, 1989.

299. Малышев М.А. Проблема смерти в философии «несчастного сознания». //ФН, 1989, № 5, с. 51.

300. Мардов И.Б. О «новом жизнепонимании» Льва Толстого. //ВФ, 1996, № 9, с. 39.

301. Маслин М.А., Фирсова Л.В. Сергей Николаевич Трубецкой (к 90-летию со дня смерти). //Вестник МГУ, сер. 7, 1995, № 5, с. 3.

302. Мееровский Б. Реформированное христианство: от XVI к XXI веку. //Свободная мысль, 1996, № 1, с. 123.

303. Мееровский Б. Шопенгауэр: человек и мир. //Свободная мысль, 1995, № 7, с. 44.

304. Назаров В.Н. Метафоры непонимания. Л.Н. Толстой и Русская церковь в современном мире. //ВФ, 1991, № 8, с. 155.

305. Николаичев Б.О. Моральный выбор и нравственная свобода. //Вестник МГУ, 1989, № 4, с. 53.

306. Ойзерман Т.И. Homo sapiens преодолевает свою видовую ограниченность. //ВФ, 1988, № 4, с. 3.

307. Ойзерман Т.Н. Этикотеология Канта и ее современное значение. //ВФ, 1997, № 3, с. 103.

308. Олденквист Э., Клем М. Нравственные потребности человеческого рода. //Вестник МГУ, сер. 7, 1989, № 6, с. 32.409

309. Плотин. О бессмертии души. //ВФ, 1994, № 3, с. 155.

310. Путь. Орган русской религиозной мысли. /Под ред. Н.А. Бердяева. -М.: Информ-Прогресс, 1992. 752 с.

311. Раушенбах Б. Религия и нравственность. //Знамя, 1991, № 1, с. 204.

312. Рашковский Е.Б. Вл. Соловьев о судьбах и смысле философии. //ВФ, 1988, № 8, с. 112.

313. Рьюз М. Эволюционная этика: здоровая перспектива или окончательное одряхление? //ВФ, 1989, № 8.

314. Сабиров В.Ш. Проблема страха смерти в современной танатологии. //Философские аспекты духовной культуры. -М., 1984.

315. Семенова С. Нужны ли нам абсолюты? //Литературная газета, 1991, № 51 от 25.12, с. 11.

316. Смоленцев Ю.М. К проблеме абсолютного в морали. //Этика. Мировоззрение. Нравственное воспитание. -М.: 1987.

317. Соина О.С. Л. Толстой о смысле жизни: этические искания и современность. //ВФ, 1985, № 11, с. 124.

318. Судаков А.К. Любовь к жизни и запрет самоубийства в кантианской метафизике. //ВФ, 1995, № 8, с. 54.

319. Сукач В.Г. К публикации статьи В.В. Розанова «Автопортрет Вл. Соловьева». //Общественная мысль: исследования и публикации. -М.: АН СССР, Вып. 1, 1989, с. 231.

320. Трубников Н.Н. Проблема смерти, времени и цели человеческой жизни (через смерть и время к вечности). //ФН, 1990, № 2, с. 104.

321. Франк С.Л. Смысл жизни. //ВФ, 1990, № 6, с. 88.

322. Хабермас Ю. Понятие индивидуальности. //ВФ, 1989, №2, с 35.

323. Хайдеггер М. Основные понятия метафизики. //ВФ, 1989, №9, с. 116.410

324. Хоружий С.С. Философский процесс в России как встреча философии и православия. //ВФ, 1991, № 5, с. 26.

325. Чанышев А.А. Этика Шопенгауэра: теоретический и мировоззренческий аспекты. //ВФ, 1988, № 2, с. 142.

326. Чичерин Б.Н. О началах этики. //ФН, 1989, № 9, с. 73-84, № 10, с. 88-100, № 11, с. 82-97, № 12, с. 89-96, 1990, № 1, 4.

327. Шапошников Л.Е. Вл. Соловьев и современная православная философия истории. //ФН, 1978, № 2, с. 107-114.

328. Шестов Л. Добро в учении гр. Толстого и Ф. Ницше. //ВФ, 1990, № 7, с. 59.

329. Шердаков В.Н. Философия религии и религиозная философия. //ВФ, 1995, № 2, с. 181.

330. Шмелев В.Д. Кантовское понимание высшей сущности. //ФН, 1988, № 4, с. 61.

331. Штейнберг А.З. Достоевский как философ. //ВФ, 1994, № 9,с. 184.

332. Яних П. Проблема тела и души как проблема естественных наук. //Вестник МГУ, сер. 7, 1994, № 5, с. 36.

333. I. АВТОРЕФЕРАТЫ H ДИССЕРТАЦИИ

334. Антоненко В.З. Социальная природа и эволюция религиозных представлений о посмертном существовании. Автореф. дисс. к. филос. наук. -М.: МГУ, 1986. 18 с.

335. Асанбаева Г.Д. Гуманизм этики Вл. Соловьева. Автореф. дисс. к. филос. наук. -М.: МГУ, 1990, 24 с.411

336. Борецкий О.М. Конечность человеческого бытия и проблема мировоззрения. Автореф. дисс. к. филос. наук. -Алма-ата: Каз. Гос. ун-т, 1989. 23 с.

337. Вишев И.В. Проблема смерти и бессмертия человека: становление, эволюция, перспективы решения. Автореф. дисс. д. филос. наук. -Свердловск, 1990. 48 с.

338. Гутова С.Г. Мистический рационализм в философии всеединства Вл. Соловьева. Автореф. дисс. к. филос. наук. -Екатеринбург, 1994. 20 с.

339. Добкина Н.Н. Нравственное содержание духовности. Автореф. дисс. к. филос. наук. -М., 1996. 20 с.

340. Долгих Е.Н. Метафизика зла в русской религиозной философии (B.C. Соловьев и C.JI. Франк). Автореф. дисс.к. филос. наук. -СПб., 1994.

341. Дубровская Т.Ю. Старость как этическая проблема. Автореф. дисс. к. филос. наук. -М., 1995. 18 с.

342. Ершов Г.Г. Проблема философской критики религиозного иммортализма . Автореф. дисс. к. филос. наук. -JL, 1969.

343. Кочетков В.В. Анализ влияния морали на развитие общества в работах Макса Вебера. Автореф. дисс. к. филос. наук. -М., 1994. -21 с.

344. Минеев В.В. Социально философские аспекты проблемы смерти и бессмертия. Автореф. дисс. к. филос. наук. -Новосибирск, 1990. 18 с.

345. Никольская Н.Ю. Традиции и современное значение учения о перевоплощении: социально-философский анализ. Автореф. дисс. к. филос. наук. -Н. Новгород: НАСА, 1995. 17 с.412

346. Сабиров В.Ш. Сотериологическое предназначение и смысл русской религиозной философии. Автереф. дисс. д. филос. наук. -Екатеринбург, 1996 40 с.

347. Сарапульцева А.В. Религиозно-идеалистическая философия В.В. Розанова: становление и развитие. Автореф. дисс. к. филос. наук. -Екатеринбург, 1996. 18 с.

348. Толстикова Е.В. Влияние дуалистической и монистической тенденции в христианстве на этические представления русских средневековых мыслителей (XIV-XVI вв.). Автореф. дисс. к. филос. наук. -М., 1995. 25 с.

349. Тугаров А.Б. Гуманистические основания русской философии социальной жизни. Автореф. дисс. д. филос. Наук. -СПб., 1996, -38 с.

350. Цвык И.В. Религиозно-философская система В.Д. Кудрявцева-Платонова. Автореф. дисс. к. филос. наук. -М., 1995. 23 с.

351. Литература на других языках.

352. Герджиков С. Смъртен опит: Сънувание, рискуване, умира-не. -София: Екстрем, 1994.

353. Калчев И. Метафизика на смърта. -София, 1993.

354. Choron J. Death and immortality //Dictionary of the history of ideas. N.Y., 1973.

355. Davidson H. The Lexicon of Death //Commuricating issuer in thanatology. -N.Y., 1976.

356. Dictionary of misticism. -Ed. by F. Gaynor. (Philosophical library): N.Y., 1953.413

357. Dictionary of Mithology. Mainly Classical. by B. Evans. Centennial Press: Lincoln, 1970.

358. Edwards P. Immortality. Macmillan: N.Y., 1992.

359. Flew A. Immortality //The Encyclopedia of Philosophy. -P. Edwards, ed. and chief. London, 1967, v. 4.

360. Gaster Т.Н. Immortality //The Encyclopedia Americana. Compl. in 30 volums. -N.Y., 1973, v. 14.

361. G., A.E. Immortality //The Encyclopedia Britannica. The Uni-verssity of Chicago: Chicago, London, Toronto, 1946, v. 12.

362. Ghosh M.K. Life beyond death. -New Delhi, 1987.

363. Goldberg J. Death and His Brother Sex: Mechanims of Death -Deanial snd Consciousness Raising in the Literature of «Love» //Communicating issues in Thanatology: N.Y., 1976.

364. Hagemeister M. Nicolaj Fedorov: Studien zu Leben, Werk und Wiekung. Munich, 1989.

365. Hagemeister M. Russian Cosmism in the 1920's and Today //The Occult in Russian and Soviet Culter. Cornell University Press: Itaca and London, 1997.

366. Harrington A. The Immortalist. An Approach to the Engineering of Man's Divinity. -N.Y., 1970.

367. Kastenbaum R. Reconstructing Death in Postmodern Society //Omega: Journal of Death and Dying. N.Y., 1993, v. 27 (1).

368. Kranz G. Lexion der christlichen Weltliteratur. Freiburg, Basel, Wien: Herder, 1978.

369. Lewis H.D. The Self and Immortality. London, 1973.

370. Lexicon der Antike. VEB Bibliographisches Instilut Leipzig,414

371. Mann E.W. Orgone, Reich and Eros: Wilhelm Reich's Theory of Tife Energy. -N.Y., 1973.

372. Muller L. Das religions-philosophishe System Vladimir Solovjev . Berlin: Evangelishe Verlagsanstalt, 1956.

373. Perret W. Death snd immortality. Nijhoff, 1987.

374. Religion in Leeds. Ed. by A. Mason. Phoenix Mill, Strand, Gloucestershire, 1994.

375. Resher N. Moral Absolutes. An Essay on the Nature and Rational of Morality. N.Y., 1989.

376. Ries J. Immortality //The Encyclopedia of Religion. -Ed. M. Eliade. Macmillan Publishing company: N.Y., 1987, v. 7.

377. Royce J. The conception of immortality. N.Y., 1970.

378. Russian Religious Thought. Ed. by J. D. Kornblatt and R.F. Gustafson. - The University of Wisconsin Press., 1996.

379. Studies ih East European Thouht. Special Issue. Conceptions of Legality and Ethics in Nineteenth Century and Twentith - Century Russian Thought. - Guest Ed.: Jonathan Sutton. - Kluwer Academic Publishers., v. 48, Nos. 2-4 September 1996.

380. Sutton J. The Religious philosophy of Vladimir Solovyov. -London, 1988.

381. Sutton J. Traditions in New Freedom. Chistianity and Highes Education in Russia and Ukraine Today. Brancote Press: Nettingham, 1996.

382. Swinburne R. Soul, nature and immortality of the //Routledge Encyclopedia of Philosophy. London - N.Y., 1998, v. 9.

383. Symposion;A Jornal of Russian Thoujht. University of Southern California: Los Angeles, 1996, Vol. 1.415

384. The Sociology of Death: theory, culter, practice. Oxford,1993.

385. Wenzler L. Die Freiheit und das Bose nach Vladimir Solov'ev. Verlag Karl Alber Gmb H. - Freiburg / Munchen, 1978.

386. Zweerde, van der. Soviet Philosophy the Ideology and the Handmaid, A Historical and Critical Analysis of Soviet Philosophy, With a Case-Sffly into Soviet History of Philosophy. - Nijmegen, 1994.