Проблема архаического сознания и становление отечественной культурологической мысли, 20 - 30-е гг. ХХ в. тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, кандидат философских наук Никонова, Антонина Александровна

• Никонова, Антонина Александровна
• кандидат философских наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат философских наук Никонова, Антонина Александровна

Введение

Глава I

Стратегии вычленения смыслового поля концепта "архаического сознания"

1.1. Факторы архаического сознания

1.2. Палеонтология речи

1.3. Семасиология И.Г. Франк-Каменецкого

1.4. Выразительные комплексы архаического сознания

Глава II

Архаическое сознание как феномен социокультурогенеза

2.1. Проблемное поле и метод исследования

2.2. Механизмы трансформации архаического образа

2.3. Когнитивный "сдвиг" архаического сознания 128 2А.Механизм образования культурных форм

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Проблема архаического сознания и становление отечественной культурологической мысли, 20 - 30-е гг. ХХ в.»

Актуальность темы исследования. Современный интерес к философскому и историческому исследованию проблем культуры вызван переосмыслением многих устоявшихся десятилетиями гипотез и идей. Ремифо-логизация современности акцентирует внимание исследователей на изучение особенностей мифологического и, конкретнее, архаического сознания для понимания современных культурных явлений. Интерес к проблеме "архаического мышления" и сравнение его с рациональным типом сознания связан с появлением многочисленных моделей истолкования классической темы - "чувственное и рациональное", что требует как уточнения методологических приемов, так и изучения предшествующих направлений исследования. В частности до сих пор дискуссионным остается интерпретация такого понятия как "мифологическое" и соотношение его с термином "архаическое" сознание, а также выявление ключевых признаков данных мировоззренческих явлений. Различие архаического и современного мировоззрения актуализирует исследовательскую задачу на установление каналов трансляции структур архаического мышления в динамике культурных процессов. В ряду таких проблем важное место принадлежит теоретическому осмыслению идей и концепций отечественных ученых первой трети XX века.

Проблема изучения начальных форм сознания и проявление их в процессе становления и развития культуры на основе синтеза обоих подходов (совмещая изучение различий и универсалий) впервые получила всестороннее изучение в русской науке в 20-30-х годах XX века. Именно в этот период были обдуманы и высказаны основные идеи, которыми жило столетие. В диссертационной работе исследуется и уточняется то направление философской эпистемологии и гуманитарного знания в русской науке, в рамках которого происходило терминологическое осмысление и закрепление концепта "архаического сознания" и связанного с ним изучения механизма культурогенеза. Прежде всего, это работы О.М. Фрейденберг и исследователей полностью или частично разделявших основные идеи "палеонтологической" школы Н.Я. Марра - К.Р. Мегрелидзе, И.Г. Франк-Каменецкого, И.И. Иоффе и JI.C. Выготского.

Концепт "архаического сознания" как поле рефлексии впервые выделяется в исследованиях конца XIX - начала XX вв. Следует отметить, что тогда он заменялся понятием "мифологического" или "первобытного" мышления (Леви-Брюль). Это связано с тем, что ученые этого периода, как западные, так и русские уделяли основное внимание изучению истории и структуре мифа как оформившегося целостного культурного феномена древнего общества, поэтому ими не рассматривались вопросы генезиса изучаемого процесса. Накопление фактического исследовательского материала позволило в начале XX века расширить круг вопросов и выделить терминологические различия (differentio specifica).

Ограничивая исследовательское поле дефиницией "архаическое сознание" даже в рамках парадигм начала века, необходимо дать современное понимание или определение названного концепта, его основные характеристики, особенности и формы проявления. Такой подход видится целесообразным и позволяет провести сравнительный анализ идей и научных достижений первой трети XX в. на фоне современного состояния исследуемого вопроса. Проблема начала любого динамического процесса не имеет своей четкой начальной и завершающей грани по определению. Рассматривая становление сознания человека как сложный многоуровневый динамический процесс, мы сталкиваемся сразу же с различной трактовкой самого понятия сознания в различных дисциплинах. В специальной литературе термины сознания, мышления и ментальности наделяются различными смыслами, в основе лежит классическая антиномия "чувственное - рациональное". Вопрос исследовался первоначально в основном в рамках психологии. Ассоциативная теория (сенсуализм) рассматривала сознание как простую комбинацию чувственных элементов, ощущений, восприятий, представлений. Представители вюрцбургской школы развивали учение о так называемом "без-образном", чисто рациональном содержании мышления. Школа гештальт-психологии противопоставила ассоциативной психологии принцип структуры, т.е. нового качества, не сводимого к свойствам отдельных элементов. В современной философской литературе термины сознания и мышления различаются по смыслу. Мышление рассматривается как более широкое понятие, чем сознание, которое маркирует высший результат развития мышления. Сознание является специфической формой освоения мира человеком и характеризуется идеальностью, интенционально-стью, идеаторностью.

Вместе с тем, ставя концепт "архаического мышления" в заглавие работы, мы ограничиваем тем самым смысловое поле только начальным этапом становления данного явления, не уточняя и не используя разработки теории сознания в психологии и философии. В историко-культурологических исследованиях чаще всего термины "мышление" и "сознание" употребляются как синонимы и дополняются более обобщающим термином "мировоззрение", в таком понимании эти термины используются в работе.

Не останавливаясь подробно на всех сложностях выделенной проблемы, необходимо все же уточнить, что архаическое сознание, с одной стороны, характеризует определенную историческую стадию становления человеческого общества, а с другой - является разновидностью общественного сознания. Поэтому природа архаического сознания не может рассматриваться в отрыве от проблем познавательного процесса как целого и общественного сознания, как некоторого развивающегося единства.

В современной научной литературе мы встречаем следующие понятия, определяющие особенности мышления древнего человека: первобытное мышление или сознание, мифологическое, мифопоэтическое или мифическое сознание, архаическое сознание. Почти всегда они используются как синонимы, без выделения особенностей каждого. . "Хотя о первобытном сознании в целом нам уже многое известно: нам понятны основные закономерности антропогенеза, механизмы возникновения морального сознания, религии и т.д., а общей картины становления мифического сознания все нет".1

Иногда, все же оговаривается, что мифологическое сознание появляется и свойственно людям первобытной эпохи, что позволяет предполагать, что, изучая архаику, возможно, говорить не только о мифологическом сознании, но и о его иных или предшествующих этапах. Необходимо признать, что теоретическая разработка этой проблемы остается пока невыполненной, т.к. даже в определении понятия "архаическое общество" есть разногласия. Если следовать утверждениям авторов сборника "Архаическое общество:

-у узловые проблемы социологии развития" , выпущенного Институтом истории АН в 1991 году, то архаическое общество - это особая форма социальной организации, соответствующая переходному периоду от доклассовых обществ к раннеклассовым. Авторы отмечают, что "со становлением архаического общества во многом изменились по форме и содержанию механизмы регулирования общественной жизни, способы организации крупных общественных мероприятий (будь то оборонительного или созидательного характера), способы перераспределения ресурсов, пути распространения и критерии оценки информации, представления о социальной мобильности и критерии престижности".3 К архаическим обществам обычно причисляют большое количество обществ, вплоть до высокого средневековья; при этом историческое время их существования, как считают авторы, не играет большой роли; многие элементы архаического сознания дожили и до наших

1 Автономова Н.С. Миф: хаос и логос./ Заблуждающийся разум?: Многообразие вненауч. знания / Отв .ред. и сост. И.Т. Касавин - М.: Политиздат, 1990 - с.34

2 Архаическое общество: узловые проблемы социологии развития. Сб. науч. работ, 4.1 - М., 1991-с. 320

3. Архаическое общество: узловые проблемы социологии развития. Сб. науч. работ, 4.1 - М., 1991- с. с. 325. дней.4 Направляя все усилия на выявление причин социогенеза, образование классов и государства, исследователи, однако, не затрагивают вопроса о становлении и трансформации архаического мышления и роли его в процессе возникновения культуры.

Таким образом, сразу же возникает вопрос о соотношении исторического периода, хронологически ограничиваемого эпохой первобытности, т.е. истории первобытного общества, и определенной стадии развития человеческого сознания, связанной с особенностями архаического мышления.5 Для решения поставленного вопроса существуют несколько методологических подходов.

Во - первых - если базовые характеристики архаического сознания оформляются в хронологически определенный период истории первобытного общества, то является ли оно тогда единственной формой сознания? Исходя из существования в древности двух сторон практической деятельности людей, а именно, господства людей над природой и их собственными отношениями и, затем уже несомненной ограниченности их практики и зависимости от природных явлений и законов социального развития, вычленяются два уровня сознания в первобытности - мифологическое и эмпирическое (практическое). Наличие двух уровней, как подчеркивают некоторые авторы (Угринович, Автономова), возможно, связать с консервативностью и особенностями приспособления древнего человека к природным и социальным факторам, таким как засухи, болезни, миграции и т.д. Следует, однако, согласиться с точкой зрения тех исследователей, которые справедливо отмечают, что жизнедеятельность первобытного общества целостна и не-расчленена, поэтому и трудовая деятельность, и быт, и изготовление орудий труда, проникнуты единым мифологическим сознанием. На этом этапе не произошло еще обособления производственной деятельности в самостоя

4 см. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа - М., 1976; Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры - 2-е изд., - М.: Искусство, 1984 .

5 История первобытного общества: Эпоха первобытной общины /Отв. ред. Ю.В. Бромлей - М.: Наука, 1989 - с.9 тельную область, изготовление орудий не отделяется от других действий человека, таких как ходьба или манипулирование руками и существует как момент целостного образа, поэтому и требует специфического осмысления, проявляемого как единое мифологическое сознание6.

Во-вторых - определить специфику и особенности первобытного, архаического или мифологического сознания возможно путем вычленения или обособления его от других форм общественного сознания (религиозного, фольклорного, обыденного), хотя и здесь мы сталкиваемся с рядом трудностей. Для некоторых исследователей нет различий между религиозным и мифологическим сознанием, другие же считают, что религиозное сознание возникает позже из мифологического. "Религия появляется вместе с искусством, политическим сознанием, с выделением умственного труда в специализированную деятельность, с образованием института, выполняющего определенную функцию"8. Поскольку миф возникает в начальный период формирования общества, то ему соответствует и свой способ регламентации и регулирования социальных отношений внутри коллектива, который осуществляется путем прямых запретов и ограничений. Религия маркирует уже появление особого типа регуляции, воздействующего непосредственно на духовный мир индивидов и возникающий с началом дифференциации внутри общины и появлением частных интересов. Этот процесс отражается в мифе, который сакрализуется, приспосабливаясь к функциям религии. Только с появлением религиозного сознания мир удваивается и расщепляется на сакральный и профанический, в то время как в мифологии такое удвоение скрыто. Таким образом, эти исследователи продолжают линию предшествующих исследователей (Бергсона и Кассирера), считавших, что первая форма религии (мифология) была доинтеллектуальной, вторая

6 Стеблин-Каменский М. И. Миф. М.,1976, С.87.

7 Токарев С.А. Ранние формы религии - М.: Политиздат, 1990, Смирнов М.Ю. Магия, религия и мифологическое сознание. С.66-68

8 Лосева И.Н. Миф и религия в отношении к рациональному познанию. ВФ. №7, М.,1992, с.73. форма - собственно религия - надинтеллектуальной, т.е. не нуждающейся в логике и рациональном знании. Она возникает на эмоциональной основе, на основе интуиции и вдохновения, поэтому ее функции преимущественно регулятивные, и достигаются на психологической суггестивной и сакральной основе.

Здесь уместно поставить вопрос о природе этих двух сравниваемых форм сознания. Необходимо отметить две исследовательские стратегии -одна внешняя, направленная на различия, отраженные в обществе - механизмы регуляции и приспособления и другая - на основе внутренних психических механизмов - чувственности, интуиции и т.д. Безусловно, мифологическое и религиозное сознания являются различными форма постижения бытия9. Мифологическое сознание отвечает начальному отрезку времени постижения - первобытнообщинному строю. "В роли постигающего здесь выступает "коллектив" первобытных людей, "народ" и община, в роли постигаемого - деяния богов и героев, устройство и происхождение мира, управляющие им силы (боги и духи), предельно очеловеченное и предельно одухотворенное бытие, в роли постигнутого - идеальные образы в форме мифов с их синкретичностью, слитностью первобытных ("зачаточных") форм искусства, религии ., а потому праискусства, праре-лигии, прафилософии, пранауки, праполитики, праэтики, прамистики, с одной стороны.10

В религиозном же осмыслении бытия особо выделяется "признание медиативных и чувственных форм постижения в качестве фундаментальных, а рациональных - в качестве второстепенных в постижении сверхъестественного (первичного) и естественного (вторичного) бытия" и отмечается, что "любая религия есть религия-система, и она принадлежит системе религий и общественных форм сознания".

9 Урманцев Ю.А. О формах постижения бытия. ВФ, № 4, 1993, С. 100.

10 Урманцев Ю.А. О формах постижения бытия. ВФ, № 4, 1993, С. 105.

Некоторые закономерности выделяются и во взаимоотношениях мифологического сознания с обыденным сознанием. Вероятно, первоначально мифологическое сознание занимает ведущее место в обыденном сознании решающее событие в развитии обыденного сознания - это переход от ми* фологического к сказочному, проходивший, как считает Н.С. Автономова, целиком в рамках обыденного сознания). Обыденное сознание определяется как "знание жизненно-практическое, не получившее строго концептуального, системно-логического оформления, не требующее для своего усвоения и передачи специального обучения и подготовки и являющееся общим непрофессиональным достоянием всех членов общества".11

Таким образом, вычленяя смысловое поле "архаического сознания" мы подходим к третьей стратегии выделения, а именно когнитивной способности исследуемого феномена. Данная проблема остается наиболее остро дискуссионной в научной литературе, распадаясь на две точки зрения.12 Такие исследователи как А.И. Зайцев, отказывают архаическому сознанию и мифу как форме проявления этого сознания в познавательной функции, утверждая, что у них совершенно другие психологические источники и способы существования в культуре. "Миф в отличие от философии и науки не является формой познавательной деятельности, он не направлен на получение

13 знания и дать его по своей природе не может". Последователи этих концепций идут еще дальше, отрицая существование мифологического мышления, "ибо миф продуцируется не мышлением, а эмоционально окрашенной фантазией, основанной на фактах человеческого опыта".14 Эта крайняя точка зрения не учитывает, что знание, будучи отображением действительности в сознании людей, в элементарной форме есть фактическое знание,

11 Пукшанский B.JI. Обыденное сознание. JL, 1987, С.24.

12 Обзор точек зрения см. Елсуков А.Н. Познание и миф. Минск, 1984, с. 100-110

13 Зайцев А.И. Миф: религия и поэтический вымысел.//Жизнь мифа в античности. М., 1988.,ч.1, с.278-287.

14 Жмудь Л.Я. О понятии "мифологическое мышление". // Жизнь мифа в античности. М., 1988.,ч.1, с. 287-305. т.е. оно есть содержание наших суждений, следовательно, оно существует в любой познавательной форме. Мифологическое знание, безусловно, включает в себя знание. Целостность и нерасчленность первобытного мышления несло в себе "противоречие как основу для дальнейшей дифференциации между реальным путем познания, на котором возникает, в частности, и научное познание, и магическим мышлением как первой формой религиозного сознания, развившейся в дальнейшем в религиозную идеологию". 15

Очевидно, что реконструкция возникновения мифологического образа мышления, связанная с первыми этапами развития производственной практики человека является необходимой ступенью в гносеологическом анализе эволюции человеческого сознания. Именно миф впервые закрепляет все характеристики начальных форм архаического сознания, в процессе отделения от практики. Будучи первой стадией разложения синкретического единства практики и познания, миф в то же время сохраняет свой познавательный синкретизм, что обуславливает его выделение среди других феноменов первобытного сознания. Мифотворчество может рассматриваться как фундаментальное явление в культуре и для эпохи первобытности представляет основной способ понимания мира.16

Четвертый метод решения поставленного вопроса наметился в трудах Е.М. Мелетинского, Ю.М. Лотмана, Б.А. Успенского, Вяч. Иванова, В.Н. Топорова и других представителей семиотического и мифолого-структуралистского подхода к проблемам истории культуры. "Архаическое" или "мифопоэтическое" сознание архаических обществ отличается от позднейших тем, что в первых "мифологизм в той или иной форме тотально господствует или решительно доминирует, является душой

15 Возникновение неандертальских погребений связано одновременно и с осознанием единства первобытного коллектива, и со страхом перед мертвыми. / Автономова Н.С. Миф: хаос и логос./ Заблуждающийся разум?: Многообразие вненауч. знания / Отв. ред. и сост. И.Т. Касавин - М.: Политиздат, 1990 - с.35.

16 Мифы народов мира. Энциклопедия. T.l, М., 1987. Под. Ред. С.А. Токарева. С. 12; Хюбнер К. Истина мифа. М.: Республика, 1996. единой, однородно семиотизированной культуры" и ".основное содержание текстов (в семиотическом смысле) этой эпохи состоит в борьбе упорядочивающегося космического начала с деструктивной хаотической стихией ., а основной способ понимания (конкретно образного постижения-переживания) мира и разрешения его противоречий (в частности парадоксов) обеспечивается мифом, мифологией, понимаемой не только как набор (или даже система) мифов, но и - главное особый тип "мышления", хронологически и по существу противостоящий историческому и естественнонаучному типам мышления".17

Об истории и теории изучения мифа имеется достаточное количество исследований.18 Миф начинает осознаваться в качестве стойкой конструкции сознания, которая должна изучаться как таковая, вне зависимости от ее отношения к действительному положению вещей. Современная этнология понимает миф как феномен коллективных представлений, как реальность первобытного мышления и архаической культуры. Безусловно, смысловое наполнение понятия "мифологическое сознание" отсылает, прежде всего, с особенностями конструирования и функционирования мифа в культуре, оно не имеет хронологических рамок, отражая именно процесс мифологизации, свойственный любой эпохе. Целесообразно различать миф как повествование и миф как представление, а, следовательно, и термины "мифология" и "мифологический" многозначны. Таким образом, останавливая свой взгляд лишь на дефиниции "мифологического сознания", мы рассматриваем и конкретизируем лишь некоторые особенности системы представлений древнего человека, закрепившиеся в конкретной форме и обусловленную определенным мировоззрением и типом мышления - архаическим. Необходимо отметить, что термин "мифологическое сознание" - самый распро

17 Мелетинский Е.М., С. 159; 163-169; Топоров В.Н. О ритуале. Введение в проблематику //Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. М., 1988, с.9 страненный термин в современных исследованиях, используемый как синоним "архаического" и "первобытного" сознания. Чаще всего он применяется в философских, социологических, культурологических и филологических работах. Как считают М.К. Мамардашвили и A.M. Пятигорский, можно выделить в научной литературе три основных направления понимания мифа. Первое - как универсалии сознания, разработанной в психологии и культурно-исторической школе. Второе, как феномен природы, противопоставленного мышлению исследователя (Фрезер, Леви-Брюль, Марр) и третье -как особого способа моделирования действительности, возвращающую миф к статусу универсалии сознания в чем-то аналогичную языковой конструкции.19 Термин "первобытное мышление" ограничивается по смыслу хронологически определенным историческим периодом в истории человечества, а именно первобытностью. Хронологические рамки этого периода не

20 одинаковы для различных регионов. Данное определение используется в работах историков и этнографов. Однако следует подчеркнуть, что ни историки, ни археологи, ни этнографы не выделяют проблему развития разных типов сознания и его становления в процессе антропогенеза как ключевую, обобщая лишь отдельные виды исторических источников, что значительно л 1 ослабляет познавательные стратегии этих наук. Термины "архаика" и "архаическое" используются чаще для выделения хронологического отрезка времени, более древнего, в сравнении с рассматриваемым, или как начальный период развития того или иного общества (архаический период в Античности). Одна из первых попыток смыслового определения данного по

18 Обзор работ и направлений см. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа - М., 1976; а также Топорков А.Л. "Теория мифа в русской филологической науке XIX в.". М, 1997, С.456.

19 Мамардашвили М.К. Пятигорский A.M. Символ и сознание. М.: 1997, с.82.

20 История первобытного общества: Эпоха первобытной общины /Отв. ред. Ю.В. Бромлей - М.: Наука, 1989.

21 Столяр А.Д. Происхождение изобразительного искусства. М. 1985, 298 с. нятия осуществлена в работе В.В. Савчука22. "Архаическое" и "архаичное" -понятия не тождественные, считает автор. "Архаичное" уместно относить к взглядам недавнего прошлого (негативная оценка). "Архаическое" - определение сознания, элементов, сторон, уровней сознания первобытного человека.

На наш взгляд, термин "архаическое сознание" более "емкий", ибо включает в себя все смыслы перечисленных понятий и характеризует начальный этап развития и становления человеческого сознания, не замыкаясь на одном культурном феномене (мифе) и не маркируя жестко определенный исторический период. Таким образом, мы используем термин "архаическое сознание" в своем исследовании как первый этап в развитии сознания, отражающий один из способов моделирования действительности, возникший в первобытности и являющийся медиатором и пусковым механизмом куль-турогенеза. Свойственная архаическому сознанию "мифологизация" представлений продолжает проявляться в различные периоды исторического развития и определяется особенностью архаического сознания как образного и связанна с деятельностью правого полушария головного мозга.

Выделенные выше современные отечественные научно-исследовательские стратегии изучения древнейшего этапа когнитивной эволюции наглядно отражают всю сложность проблемы и тем самым подтверждают необходимость изучения взаимосвязи характеристик архаического сознания и процесса возникновения и становления культуры. В этом контексте особую роль играет историографический блок обозначенной проблемы, а именно рассмотрение тех научных направлений гуманитарной мысли ( работы русских ученых первой трети XX в. - Н.Я. Марра, К.Р. Мегрелидзе, И.Г. Франк-Каменецкого, О.М. Фрейденберг, И. Иоффе, и JI.C.

22 Савчук В.В. Кровь в культуре. СПб., 1995, с.10 "Понятие "архаическое" -полисемантично. С одной стороны, это технический термин искусствоведения и других гуманитарных дисциплин, обозначающий ранний этап развития какого-либо культурного явления, например. VII-VI вв. до н.э. - архаический (доклассический) период древнегреческого искусства."

Выготского - принадлежавших к культурно-историческому направлению), которые оставались долгое время невостребованными и только в последнее десятилетие приковывают внимание исследователей. В работах именно этих исследователей впервые в России намечается еще лишь в предварительных набросках системный анализ культурных феноменов и семиотический подход к их рассмотрению. Каждый из названных ученых, определяя социокультурогенез как сложный и многоуровневый процесс, выделял в анализе особенностей возникновения и трансформации архаического сознания одну из составляющих этого процесса, акцентируя внимание на методологических трудностях источниковедческого рассмотрения. Общая позиция ученых этого периода определялась стремлением привлечь и использовать данные различных направлений гуманитарной науки. Генезис архаического сознания как философская и социальная проблема трактовалась в работах К.Р. Мегрелидзе; в работах Н.Я. Марра и его последователей И.Г. Франк-Каменецкого и О.М. Фрейденберг - с проблемой происхождения языка, возникновением мифологии, трансформацией образа и его семантикой; в работах И. Иоффе - с возникновением художественного образа; в исследованиях Л.С. Выготского - с переходом образного мышления в понятийное и изоморфностью фаз развития сознания в онтогенезе, филогенезе и социогенезе. Результатом осмысления обозначенных научных стратегий является попытка вычленения конструктивных и плодотворных идей и концепций, которые были заложены или намечены в рамках выделенного культурно-исторического направления и послужили толчком для последующих поколений ученых, или нашли достаточное подтверждение в современных исследованиях русских и зарубежных специалистов.

Таким образом, обобщение выделенных тенденций и научных стратегий позволяет определить во всех исследованиях единую направляющую (общий вектор) изучения различных форм архаического сознания и особенностей этапа перехода к рациональному мышлению как базовых факторов возникновения культуры.

Говоря о культурологической парадигме, хотелось бы выделить еще одну область, связанную с необходимостью изучения множества путей реализации человеческого способа осмысления реальности, отраженного в философии и науке, религии и искусстве, психологии и истории, и отраженного в неповторимом контексте отдельной конкретной культурной эпохи. В таком акте "перевода" представляется важным стремление к нахождению особых "точек", где пересекаются познавательные стратегии и интуиции различных исследователей, разделенные временем и пространством, культурой, спецификой профессиональной деятельности и неповторимостью личного опыта. Быть может, по этим точкам удастся в будущем построить инвариантную структуру целостного человеческого знания.23 Культура как явление социальное составляет относительно интегрированную целостность в пределах каждого этапа общественного развития того или другого народа. Следовательно, рассматривая становление архаического сознания не как психического явления, а как культурного феномена мы, таким образом, имеем дело не с природными реалиями как таковыми, а с репрезентирующими их культурными смыслами, данными нам в знаках, образах, понятиях и т.д. Они подчиняются своим законам знаковых (семиотических) систем. Однако при культурологическом дискурсе мы сознательно абстрагируемся от лингвинистических и исторических стратегий, ибо предметом культурологии является пространство, находящееся между миром переживаемых прафеноменов и миром их семиотических эквивалентов, квантом этого пространства является смысл, а он динамичен (динамичность смысла лежит в основе концепции О.М Фрейденберг; для Н.Я. Марра и др. смысл лишь один из стадиальных феноменов в развитии сознания, а квантом является опыт, создающий структуру производства и производственных отношений). Смысл образуется через ноуменальные структуры в предметном поле сетью причинно-следственных цепей.

23 Е.Г. Введенова. Архетипы коллективного бессознательного и проблемы становления культуры. //Эволюция. Язык. Познание. - М.: Языки русской

Философская проблема осмысления феномена сознания лежит за рамками работы, но вопрос о взаимодействии и влиянии процесса возникновения и развития начальной формы сознания, а именно архаического или первобытного на становление и формирование и развитие культурогенеза находится в центре внимания представленной работы. Одновременно рассмотрение и анализ выделенных научных взглядов и теорий позволяет понять некоторые из современных направлений межкультурных исследований и привести к более плодотворной постановке проблемы взаимоотношения между культурой и когнитивной эволюцией.

Степень разработанности темы. Изучение взаимоотношений между культурой и познавательными процессами всегда вызывали интерес у исследователей. Историко-этнологические исследования, ведущиеся в Европе уже два столетия, породили большое количество школ и направлений, в которых ученые плодотворно соединяя материал полевых исследований мифологии и мировоззрения "примитивных" народов с данными древних культур и привлекая новейшие философские, социологические и психологические теории, добились значительных результатов в понимании природы "мифопоэтического" или "архаического" мышления: "мифологическая" школа - Я. Гримм, В. Шварц, М. Мюллер; "антропологическая" школа - Э. Тейлор. В. Вундт, Э. Лонг; "ритуалистская" школа - Д.Д. Фрейзер. С.Х. Хук, Э.О. Джеймс; "функциональная" школа - Б. Малиновский. К. Прейс, М. Элиаде; "социологическая" школа - Э. Дюргейм, М. Мосс, Л. Леви-Брюль; американская школа "культурной антропологии" - Ф.Боас, Р. Лоуи, А. Крэбер; "символическая" школа - Э. Кассирер, У.М. Урбан, С. Лангер; "психоаналитическая" школа - 3. Фрейд, К.Г. Юнг, Ш. Бодуэн; "ритуально-мифологическая" школа - М. Бодкин Ф. Уилрайт, Н. Фрай. Большой вклад в разработку этих сюжетов внесли работы русских ученых Ф.И. Буслаева, А.Н. Афанасьева, А.А. Потебни, А.Н. Веселовского, А.Ф. Лосева, Г.Г. Шпе-та, Н.Я Марра, И.Г. Франк-Каменецкого, О.М. Фрейденберг, Л.Я. Штернкультуры, 2000.- С. 114 берга, В.Г. Богораза, В.Я. Проппа, М.М. Бахтина, A.M. Золотарева. Большинство работ посвящено отдельным вопросам и анализу конкретных источников - исторических, лингвистических или психологических.

Однако русская культурфилософская мысль начала XX столетия попала в поле исследовательского внимания сравнительно недавно. Попытка целостного осмысления теоретико-методологического наследия связана с появившейся доступностью материала, хотя исследований, непосредственно раскрывающих заявленную в диссертации тему, нет. Рассмотрение концепций отдельных ученых этого периода осуществлено в работах: И.А. Прото-повой, Н. Брагинской, И.Н. Воробьевой.

Отдельные вопросы развития отечественной культурологии затронуты в работах Ю. Асояна и А. Малафеева. B.C. Библера, Вяч. Вс. Иванова, Ю.М. Лотмана, Г.Г. Почепцова.

Изучение особенностей и стадий архаического сознания связано с целым блоком гуманитарных наук: истории, этнографии, археологии, исторической психологии, философии, лингвистики, др. Общим вопросам историографии отдельных дисциплин, в рамках которых проходило осмысление концепта "архаического сознания" посвящены работы В.М. Алпатова, В.А Звегинцева, А.В. Брушлинского, Вяч. Вс Иванова. Проблема архаического сознания в контексте общих проблем истории первобытного общества рассматривается в трудах историков и этнографов И.Л. Андреева, А.Ф. Аниси-мова, В.П. Алексеева, Г.И. Довгяло, Ю.В. Бромлея, Ю.И. Семенова, А.Д. Столяра, а также в работах Л.А Абрамяна, А.К Байбурина, О.Б. Лопухо-вой, Е.С. Новик, Г.С. Кнабе, Т.В. Цивьян, А.Л. Ястребицкой, посвященных отдельным проблемам взаимосвязи первобытного мышления и культурных явлений. Огромное значение имеют для понимания процесса становления архаического сознания работы психологов А.Р. Лурия., В.И Бородина, М. Коул, С. Скрибнер, а также лингвистов и филологов М.М. Маковского, С.П. Оганесяна, Ю.С. Степанова, В.Н. Телия, Дж. Лакофф и М. Джонсон.

Общие вопросы генезиса сознания освещены в философских и культурологических исследованиях отечественных зарубежных ученых Автоно-мовой Н.С. Е.Г. Введеновой, О.И Великовского, Еремеева, М.С. Кагана, Т.Б. Князевской, А.П. Огурцова, В.В Налимова, С.С. Неретиной, А.В. Се-мушкина, П.В. Симонова, М. Г. Ершова, Ю.П. Вяземского, Ю.А. Урманце-ва, Ф. Кликса, Э. Нойман, П. Франкфорт, Г.А. Франкфорт, Дж. Уилсон, Якобсен, Р. Штейнера.

Самый большой блок исследовательской литературы посвящен общим вопросам теории и истории мифа и мифологическому мышлению, которые частично затрагивают обозначенную проблему, например работы А. Гола-на, М. Евзлина, А.Н Елсукова, А.Ф. Косарева, Е.М Мелетинского, Ю.С. Осадченко, JI.B. Дмитриевой, А.Б. Островского, В.Н. Топорова, Д.М. Уг-ринович, М.И Шахнович, К. Хюбнера.

Обзор историографии дает возможность констатировать, что поставленная проблема в таком ключе не рассматривалась современными исследователями.

Цель и задачи исследования. - Основной целью работы является обобщение и концептуальное осмысление теоретических положений взаимосвязи становления архаического мышления и начальных стадий культу-рогенеза, сформулированных в русской науке первой трети XX века (О.М. Фрейденберг, К.Р. Мегрелидзе, И.Г. Франк-Каменецкого, Н.Я. Марра, И.И. Иоффе и JI.C. Выготского). Данная проблема рассматривается в диссертации с двух точек зрения - как взаимосвязь архаического сознания и генезиса культурных явлений, впервые актуализированная в работах перечисленных исследователей, и как историографическая задача, выделяющая характерные направления когнитивных стратегий в изучении концепта архаического сознания.

Соответственно поставленной цели в диссертационном исследовании определяются следующие задачи:

1) Вычленить важнейшие направления исследований или "концептуальные каркасы" и особенности рассмотрения феномена архаического сознания в русской науки первой трети XX в.;

2) Обозначить место и значение исследований представителей культурно-исторического направления в истории отечественной культурологической мысли;

3) Разработать методологические реконструкции становления архаического сознания не как психического явления, а как культурного фактора;

4) Раскрыть значение изучения архаического сознания для понимания его в онтологии сознания как медиатора культурогенеза;

5) Выявить значение конструктивных форм архаического сознания в когнитивной эволюции;

6) Определить степень необходимости исследования архаического сознания для осмысления механизмов символизации и семантизации культурных процессов;

Методология исследования. Примененная в диссертации методология базируется на системе традиционных методов философского, историко-сравнительного, культурологического анализа. В исследовании используется принцип единства исторического и логического анализа, позволяющий выявить диалектическую взаимосвязь различных когнитивных стратегий русских ученых начала века и современных исследований.

Источники исследования. Диссертационное исследование опирается на широкий круг философских, культурологических, философско-антропологических, философско-этических и исторических работ. Основной акцент сделан на концептуальный анализ первоисточников, к которым относятся работы ученых культурно-исторического направления - К.Р. Мегрелидзе, Н.Я. Марра, И.Г. Франк-Каменецкого, О.М. Фрейденберг, И.И Иоффе, А.С. Гущина, JI.C. Выготского. Поскольку хронологически тема диссертации ограничена первой третью XX века, а основные работы некоторых из перечисленных авторов были изданы после их смерти, то в исследовании они анализируются наряду с изданными ранее. Следующим блоком источников является критическая научная литература, посвященная интерпретации идей перечисленных авторов. Отдельным блоком источников являются теоретические исследования, посвященные проблемам сущности культуры, так и процессу становления когнитивных стратегий гуманитарной мысли.

Научная новизна исследования. Научная новизна диссертации заключается в том, что в исследовании проводиться сравнительный философский и культурологический анализ различных концепций в изучении феномена архаического сознания в отечественной науке начала XX в., определяется значение изучения данной проблемы в истории развития отечественной теории культуры; выявляется взаимосвязь особенностей начальных этапов культурогенеза и становления архаического сознания;

Достигнуты следующие результаты: социо-культурная парадигма, сформированная в работах ученых конца XIX в. начала XX в. определяется как теоретическая основа развития культурологической мысли в России. работы ученых культурно-исторического направления маркируют начальный этап структурно-семиотического подхода в понимании системности первобытного мышления в отечественной гуманитарной науке. использованные методы исследования культурных и ментальных феноменов позволили соединить структурный и исторический подходы в изучении всего комплекса проблем взаимосвязи архаического сознания и механизмов начального этапа культурогенеза. теоретическим достижением выделенного научного направления явилось рассмотрение генезиса культуры как динамического процесса, имеющего сложную, многоуровневую структуру и находящегося в постоянном становлении. выделены характеристики имманентного процесса трансформации архаического мышления посредством переструктурализации и частичного вытеснения предыдущих смысловых элементов культурных явлений. определен "пусковой" механизм процесса культурогенеза через способность архаического сознания к продуцированию и трансформацию образов. изучение стадиальных различий этапов архаического сознания позволил выделить переходные явления и сформулировать вывод об одновременном существовании разных типов сознания. наметилось понимание того, что архаическое мышление хронологически не заканчивается эпохой первобытности.

Теоретическая и практическая значимость определяется тем, что материалы и результаты исследования могут быть использованы в научно-исследовательской работе при анализе вопросов философского мировоззрения, проблем языка и мышления, генезиса феноменов культуры. Полученные результаты диссертационного исследования могут служить теоретической и методологической основой при культурологическом анализе проблем социокультурогенеза. Материалы диссертации могут быть использованы при чтении следующих курсов и спецкурсов: культурология, семиотика, история и теория отечественной культуры, история мировой культуры.

Апробация работы. Основные положения и отдельные аспекты диссертационной работы нашли отражение в опубликованных работах автора и выступлениях на межвузовских конференциях: на Всероссийской научной конференции "Проблемы исторической психологии и взаимодействие мировоззрений в истории" (Орловский государственный университет, г. Орел, 1999 г.), на Международной научной конференции "История и психология" (г. Санкт-Петербург, 2000 г.), на Международном форуме "Ритуальное пространство культуры" (г. Санкт-Петербург, 2001).

Диссертация обсуждалась на заседании кафедры философии культуры и культурологии Санкт-Петербургского государственного университета.

Заключение диссертации по теме «Теория и история культуры», Никонова, Антонина Александровна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Все поколение отечественных исследователей первой трети XX века оказалось носителями характерных черт двух культур - дореволюционной и советской. Эта временная характеристика способствовала формированию иных типов оценок, чем те, которые имели и несли представители одной из указанных культур. Сложная ситуация революционных изменений приковывает внимание к вопросам изучения имманентных механизмов социальных и культурных трансформаций. Именно это заставляет философию и другие гуманитарные дисциплины взять на себя задачу расширения научного горизонта сознания, проблематизацию фундаментальных мировоззренческих установок и эмпирического ознакомления с огромным массивом ранее не изученного духовного опыта, который обретало человечество в процессе становления архаического сознания.

Проблема формирования культурологического горизонта сознания имеет определяющий характер для всего гуманитарного мышления XX века. Подводя итог, следует проанализировать когнитивные стратегии исследователей культурно-исторического направления на фоне контекста и мировоззренческих доминант первой половины XX века. Общий фон для этого времени определялся кризисным сознанием, которое порождает модернизм. Философские истоки модернизма и кризиса всех традиционных ценностей, гуманизма, культуры, религии, духовности связаны с работами Ницше, Бергсона, Фрейд, Юнга, Хайдеггера. Основные идеи этих философов были восприняты и получили свою трактовку в работах исследователей культурно-исторического направления К.Р. Мегрелидзе, И.Г. Франк-Каменецкого и О.М. Фрейденберг. Именно на начало века приходится всплеск исследовательской литературы на Западе, посвященной проблемам изучения первобытной истории и традиционных обществ.1 Путь выделения культурологической доминанты в гуманитарных исследованиях может быть обозначен в движении от этапа накопления фактического материала конкретных научных дисциплин, от разграничения первичного и вторичного в процессах культурогенеза к синтезу данных, расширяющих мировоззренческий горизонт, к пониманию целостности и нелинейности исторических процессов.

Одновременно происходит поиск новых реальностей, новых ценностей, формируется восприятие мира на молекулярном (метафорическом) уровне, дискретное понимание мира. В эпоху модернизма совершается глобальная (сложная, драматическая) переориентация европейского мировоззрения с классических антропоцентрических позиций ("человек - мера всех вещей") на позиции онтологические (целое - мера всех вещей), которые всегда главенствовали в восточной традиции. С формированием модернизма связано и становление структурно-семиотического подхода к социальным и культурным явлениям. Таким образом, общая мировоззренческая доминанта эпохи является метаконтекстом, в котором происходило формирование и выделение концепта "архаического сознания" как одного из объекта анализа когнитивного поля культуры.

Значимость тех или иных исходных составляющих русской гуманитарной науки сегодня может оцениваться по-разному. Для начала века было характерно многообразие научных и теоретических поисков, религиозных исканий и художественных направлений. Однако в едином целом культурологического опыта первой трети XX века исключительная роль принадлежала русскому символизму и его теоретикам - А. Белому, Вяч. Иванову, П.

1 Работы Ф. Боаса (Сознание первобытного человека, 1911); О. Ранке (Травма рождения, 1924); М. Мосса (Обычай дарения: формы и назначение обмена в архаических общинах, 1925); Б. Малиновского ( Сексуальность и ее подавление в примитивных обществах, 1927), и др.

Флоренскому, Ф. Зелинскому. 2 Их нельзя отнести к основоположникам культуроведения, тем не менее их вклад в формирование культурологической парадигмы гуманитарного знания был весьма существенен, а основные идеи оказали влияние на работы многих ученых гуманитариев. Бесспорно, символизм должен быть понят и оценен сегодня как течение, стоящее у истоков отечественной культурологии XX века, как направление, задавшее действенный импульс ее последующего развития. Казалось, сам воздух был пропитан сформулированной А. Белым культурософской идеей о том, чтобы современность предстала в перекрестном освещении многообразных культур прошлого, чье присутствие должно было быть переживаемо в парадоксальной одновременности настоящего.3

Поэтому идеи русских символистов являются тем мировоззренческим контекстом, в котором целесообразно рассмотреть работы представителей культурно-исторического направления. В центре культурософии символистов находится идея изучения и осмысления "всех веков и народов", всех прошлых культур как со-и одновременных себе. Акцентируется изучение истории Античности в контексте морфологии культуры. Ф. Зелинский неутомимо отстаивает греческую "пайдейю", JI. Шестов - страстно оспаривает, но все же оба они равно утверждают жизненную значимость античной идеи и ее актуальное присутствие в настоящем. Обращение к античности придает попыткам серьезного с нею со-отнесения одну интересную особенность, на которую обратил внимание ученик Ф. Зелинского Н.М. Бахтин: "В духовной истории человечества, - пишет он, - все значительное было создано не теми, кто сознавал себя продолжателями наличной традиции или зачинателями новой, но теми, кто сумел связать себя с забытой, утерянной традицией прошлого, минуя, отвергая ближайшее (и это

2 Ф. Зелинский был редактором 1-го тома полного собрания сочинений Ф. Ницше, издававшегося в 1912 г., ему принадлежит вступительный очерк о Ницше, в первом томе. (Зелинский Ф.Ф. Ницше и античность //Северный курьер. СПб., 1900, 2 сент.). ближайшее" может насчитывать тысячелетия).4 Эти слова являются точным соответствием тому внутреннему мировоззренческому осмыслению начальных этапов культурогенеза, который характеризует работы К.Р. Мегрелидзе, Н.Я. Марра и О.М. Фрейденберг. Ими была осознана центральная идея русских символистов о том, что ядром культуры является определенная направленность и архитектоника человеческого духа. Понятие культуры должно быть зафиксировано, прежде всего, в области сознания, или духа, как его надличностная форма. Для того чтобы утвердиться в новом качестве центрального, смыслообразующегь понятия, "культура" должна была быть испытана и проверена - "поверена" - уже вошедшими в силовое поле философской мысли понятиями и идеями. Одной из них можно назвать проблему архаического сознания и взаимосвязь языка и мышления. И если А. Белый писал, что цивилизация - это распад прежней культуры, как целого, то О. Фрейденберг попыталась выявить на конкретных семантических пучках механизм такого распада культурных смыслов уже на стадии архаического сознания.

Интерес символистов, в частности П. Флоренского, к начальным этапам культурных феноменов и сформулированная ими своеобразная "апория начала", которая одновременно и принадлежит и не принадлежит начинаемому, была продолжена в идее стадиальности Н.Я. Марра и акцентировании изучения генезиса языка и мышления. Такая исследовательская доминанта формирует и новый методологический принцип, который ориентируется на безусловное сопряжение достоинства конкретного (весьма обстоятельного и как бы частного) исследования культурных феноменов с постижением общекультурного ("мета-физического") смысла. Целью такого исследования являются онтологические смыслы, символами которых оказываются те или иные феномены культуры. Поэтому каждое событие и всякая вещь в

3 Асоян Ю. Малафеев. А. Открытие идеи культуры (Опыт русской культурологии середины XIX - начала XX веков) - М.: ОГИ, 2000, с. 160.

4 Бахтин Н.М. Вера и знание // М.М. Бахтин и философская культура XX века. Проблемы бахтинологии. Вып.1.4.2 - СПб., 1991, с. 134. этом мире должны быть поняты не иначе как явления смысла. Для этого разрабатывается и применяется И.Г. Франк-Каменецким и О.М. Фрейденберг метод генетической редукции - это принцип движения исследовательской мысли в направлении обратном последовательному наращиванию семантических звеньев - последовательное снятие вторичных и производных семантико-семиотических расчленений и достижение лежащих под ними первичных смыслов.

Ощутимое воздействие символизма обнаруживается в философско-теоретическом опыте исследователей, представляющих отечественное культуроведение первой трети XX в., в рамках формирующейся русской семиотики, искания М.М. Бахтина, концепцию О.М. Фрейденберг об Античности как переходном этапе в формировании рационалистического сознания, на идеи ЯЗ. Голосовкера, развивавшего в 30-е годы своего рода неосимволистскую философию культуры, на исследователей в области семиотике театра и работах С. Эйзенштейна.

Вторым значимым контекстом, в котором проходило формирование основных когнитивных стратегий изучения начальных этапов культуроге-неза, являются работы ученых - гуманитариев других направлений первой трети XX в. К ним следует отнести формальное направление (В. Шкловский, Ю. Тынянов, В. Жирмунский, Б. Томашевский, Г. Гуковский и др.) и направление, формирующееся вокруг имен М.М. Бахтина и А.Ф. Лосева. Г.Г. Почепцов выделяет в истории русской семиотики единое культурологическое направление, которое центрируется вокруг фигуры М.М. Бахтина.5 К этому направлению он относит Л. Пумпянского, А. Мейера, Н. Бахтина, О. Фрейденберг, Л. Выготского и др. Несомненно, выделяя общую устремленность на исследование культурологического аспекта, необходимо все же выделить работы ученых, занимавшихся проблемой архаического сознания, в отдельное направление, названное нами культурно-историческим.

И О.М. Фрейденберг, и М.М. Бахтин изучали культурное явление как текст с его особенностями структурирования содержания. Этот аспект рассмотрения способствовал выявлению структуры сознания - архаического (в работах О.М. Фрейденберг) и средневекового (в работах М.М. Бахтина). Одновременно структуры сознания маркируют и структуры языка, которые становятся объектом всестороннего исследования. Это позволяет обоим ученым осуществить сопоставление нескольких семиотических кодов (языков) друг с другом. Таким образом, выявляются семиотические параллели на уровнях культурных практик, организации пространства и коммуникации. Еще одна параллель намечается в работах обоих исследователей в вопросе изучения генезиса жанра. Представление о "жанрах сознания" принадлежит Бахтину. Для Бахтина наиболее широким жанром сознания, позволяющим на уровне исследования литературы представить модель экзи-стенциоально-культурного универсума, является "полифонический роман", то для Фрейденберг - миф. Если в мифе - по Фрейденберг - соотнесение "смысла" и его выражений выступает как взаимосвязь апофатического "образа" и явленных "метафор", то в полифоническом романе - по Бахтину - оно обнаруживается как отношение "автора" и "героев".

История как воплощение мифа - таков один из полюсов идейной атмосферы и социальной практики бурного периода 20-х годов. Однако смысл истории не дан, а задан: история в каждом из своих эпизодов приобретает смысл в зависимости от способов саморефлексии ее участников. Для Фрейденберг - это своего рода перекодировка мифологем и история как "роман" настоятельно требует "мифа" - как предельного способа завершить целое. Эти сложные и интересные темы находят свое продолжение в исследовании поиска связей между философией, пародией и комедией в работах М.М. Бахтина и О.М. Фрейденберг.

Таким образом, сравнительный анализ парадигм оформившихся в различных направлениях отечественной гуманитарной мысли в первой трети XX века, позволяет выявить как общие идеи и достижения, так и уникальность концептуальных разработок представителей культурно-исторического направления. Кроме центральной и значимой темы - взаимосвязи процесса становления архаического сознания и начальных этапов культурогенеза, следует отметить принципиально иной метод изучения гуманитарного объекта исследования. Гуманитарный тип объекта (культурный феномен) исследования не может анализироваться по критериям естественных наук, поскольку он имеет иную природу. Он не просто сложнее, объемнее, его суть может быть понята не путем абстрактного описания, а только на уровне максимальной детализации, где выявление общих тенденций возможно благодаря накопленному опыту при анализе этих деталей. Поэтому формулировка концепций в гуманитарных науках возможна лишь в зрелом возрасте, так как метод наук о культуре является индивидуализирующим и имеет другую природу (в отличие от естествознания) идиогра-фическую, т.е. уникально-описательную направленность.

В результате, специфическая социокультурная ситуация первых трех десятилетий XX в. позволяет рассматривать рефлексивность научного сознания, закрепленную в работах перечисленных исследователей, как характеристику переходного этапа первых послереволюционных лет. Характерная для революционных потрясений смутность ситуации, ее зыбкость и неопределенность, требовали исторических аналогий как способа осмысления и переживания настоящего. Эта тенденция проявилась не только в выделение социальных проблем, но и всего комплекса проблем, связанного с изучением человека в контексте порождаемой им культуры.6 Пожалуй, следует отметить положительную тенденцию в стремлении отделить задачи и результаты исследований происхождения языка и сознания, стоящие перед

6 Показателен выход в 1928 г. научного журнала "Человек", под. Ред. Акад. С.Ф. Ольденбурга. Целью журнала было отражать современное состояние науки о человеке. В нем печатались статьи по эмбриологии, генетики и евгеники, физиологии, этнической антропологии, палеонтологии, материальной и духовной культуре, языкознании, географии и демографии. гуманитарными дисциплинами от методов и задач других наук, прежде всего от психологии, рефлексологии, физиологии.

Следовательно, впервые был поставлен вопрос о когнитивных возможностях гуманитарных наук в решении сложных вопросов становления архаического сознания. Осознание нового подхода к сформулированным задачам потребовал не только осмысления синтеза достижений отдельных гуманитарных дисциплин, но позволил наметить стратегию создания новой интегративной дисциплины, название которой не было четко артикулировано, но ориентировалось на единую науку о культуре или культуроведе-ние. Радикальность постановки вопросов и методов их разрешения осуществлялась на фоне критического осмысления научных направлений предыдущего периода - бихевиоризма и формализма, а также доминирующего ис-торико-сравнительного метода. Критика позволила выявить дисциплинарную замкнутость и односторонность, например, формального метода. В тоже время социокультурная ситуация превратила оправданную полемику в неоправданный "критицизм", что ослабило научные исследования в других ч направлениях. В этом проявилась еще одна особенность хронотопа 20-х годов как переходного времени, когда была еще возможна "полифония" научных направлений, осуществлялась связь с зарубежными научными учреждениями, переводились и печатались работы французских и немецких исследователей, научный дискурс еще не был разрушен идеологической парадигмой. Но тенденция к разрушению уже наметилась и как бумеранг обратилась на исследователей двумя десятилетиями позднее (в 50-е годы) обвинением в космополитизме и антимарксистском понимании проблем в языкознании.8

7 Полемика с Поливановым, который защищал точный метод сравнительно-исторического языкознания и начинал применять статистические данные и математические методы.

8 Сталин И.В. Относительно марксизма в языкознании. // Сумерки лингвистики. Из истории отечественного языкознания. Антология. Под ред. В.П. Нерознака. М.: Akademia, 2001, с. 385-403.

Следует выделить еще одну тенденцию, наметившуюся в рассматриваемых исследованиях - это попытка сопоставить достижения естественных наук с проблемами социокультурогенеза и диалектически рассмотреть их взаимосвязь. Прежде всего, эволюционные процессы в биологии (в частности выводов Келера), геологии (геоистория, палеонтология) и химии (теория кристаллов). Это позволило перейти от линеарного рассмотрения социокультурных явлений к динамическому, имеющему сложную, многоуровневую структуру и находящегося в постоянном становлении.

Таким образом, мы можем говорить, что исследование, казалось бы, одной из частных проблем (становление архаического сознания), способствовали развитию, наметившейся в работах других ученых, тенденции к системному и структурному подходу. Данная научная стратегия, начиная с 40-х годов, была в России прервана, но получила позднее независимое развитие в исследованиях зарубежных ученых и была вновь актуализирована в тартуско-московской школе Ю.М. Лотмана. Именно сегодня проблема изучения архаического сознания представляет особый интерес, поскольку в период кардинальных исторических изменений массовое сознание вновь заполняется архаическими структурами. Об этом свидетельствуют разрывы стабильного развития в России в 1917 и 1991 годах, которые создали хаотическую ситуацию, схожую по напряжению и уровню стресса с жизнью первобытного человека. Поэтому взаимосвязь когнитивных стратегий в естественных и гуманитарных дисциплинах, полноправно осознанная в конце 6070-х годах, сегодня получила свое дальнейшее развитие в стремлении предоставить приоритет гуманитарным наукам на мировоззренческом уровне.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Никонова, Антонина Александровна, 2003 год

1. Абрамян Л.А. Первобытный праздник и мифология — Ереван: Изд-воАНАрм. ССР, 1983 — 231с.

2. Аверинцев С.С., Алексеев А.П., Ардзинба В.Г. и др. Древние цивилизации — М.: Мысль, 1989 — 479с.

3. Автономова Н.С. Миф: хаос и логос./ Заблуждающийся разум?: Многообразие вненауч. знания / Отв .ред. и сост. И.Т. Касавин — М.: Политиздат, 1990 — 464с.

4. Алексеев В.П. Становление человечества — М.: Политиздат, 1984 — 462с.

5. Алпатов В.М. История лингвистических учений — М.: 1998

6. Алпатов В.М. История одного мифа: Марр и марризм — М: 1991.

7. Андреев И.Л. Происхождение человека и общества — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Мысль, 1988 — 416 с.

8. Анисимов А.Ф. Духовная жизнь первобытного общества — М.-Л.: Наука. ЛО, 1966 — 243 с.

9. Аптекарь В.Б., Быковский С.Н. Современное положение на лингвистическом фронте и очередные задачи марксистов-языковедов. Известия ГАИМК, т.Ю, вып.8-9 — Л.: 1931- с.47.ю. Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках — М.: 1988.

10. Архаическое общество: узловые проблемы социологии развития: В 2 т./Отв. ред. А.В. Коротаев, В.В. Чубаров — М.: 1991 — 216 с.

11. Берг JI.C. Труды по теории эволюции — Л., 1977.

12. Бессознательное: Природа. Функции. Методы исслед.: В 4 т.Тбилиси: Мецниереба, 1978-1985.

13. Библер B.C. Михаил Михайлович Бахтин или поэтика культуры. На путях к гуманитарному разуму — М., 1991 — С.

14. Боас Ф. Ум первобытного человека — М.-Л., 1926 — 153 с.

15. Богданова О. А. Структура первобытного сознания и его дифференциация — Р-на Дону, 1984 — С.

16. Брагинская Н.В. Siste, Viator. Предисловие.// "Одиссей" — М.: Наука, 1995 — С.246-272.

17. Брагинская Н.В. Анализ литературных мотивов у О.М.Фрейденберг // Труды по знаковым системам. Т.XX. — Тарту, 1987 — С. 115-119.

18. Брагинская Н.В. О научном наследии О.М.Фрейденберг // Миф и театр — М.: ГИТИС, 1988 — С.3-12;

19. Брагинская Н.В. О работе О.М.Фрейденберг "Система литературного сюжета" // Тыняновский сборник. Вторые тыняновские чтения — Рига, 1986 —С.272-283;

20. Брагинская Н.В. Предисловие к публикации // Вопросы философии. 1990. №5, С.141-147;

21. Брагинская Н.В. Проблемы фольклористики и мифологии в трудах О.М. Фрейденберг // Вестник древней истории. 1975, №3, С. 181-189;

22. Брагинская Н.В. Составление, подготовка текста, комментарий и послесловие // Фрейденберг О.М. Миф и литература древности — М.: Восточная литература, 1998 — с 656-798 с.

23. Брушлинский А.В. Культурно-историческая теория мышления — М.: 1968 — 103 с.

24. Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка — Л.: 1930 — 157 с.

25. Введенова Е.Г. Архетипы коллективного бессознательного и проблемы становления культуры. //Эволюция. Язык. Познание. — М.: Языки русской культуры, 2000, С. 114-133

26. Великовский С.И. Культура как полагание смысла. //Одиссей. Человек в Истории — М.: Наука, 1989, С. 17-20

27. Веселовский А.Н. Избранные статьи. JL, 1939.

28. Венцлова Т. Павел Флоренский // История русской литературы. XX век. Серебряный век. — М.,1995.

29. Вернан Ж. Происхождение древнегреческой мысли. Пер. с фр. — М.: Прогресс, 1988 —233с.

30. Вишняцкий Л.Б. На подступах к искусству (палеолит). /Стратум. Сборник символической индоевропейской истории. — СПб. Нестор, 1997, С.4-19

31. Вопросы языка в освещении яфетической теории. Избранные отрывки из работ акад. Н.Я. Марра составил В.Б. Аптекарь. ГАИМК — Л., 1933 — 560 е.

32. Воробьева Н.Н. Методы исследования архаических культур в трудах О. М. Фрейденберг и В.Я. Проппа.//Исторический ежегодник — Омск , 1996, С.65-73.

33. Выготский Л.С. Мышление и речь — М., Лабиринт, 1999 — 350 е.

34. Выготский Л.С. Развитие высших психических функций. Из неопубликованных трудов — М., 1960, с.

35. Выготский Л.С. Собр. Соч. в 6-т. — М.,1984.

36. Гаспаров Б. Поэтика Пастернака в культурно-историческом измерении (Б.Л. Пастернак и О.М. Фрейденберг) // Сборник статей к 70-летию Ю.М. Лотмана — Тарту, 1992, С.366-384.

37. Голан А. Миф и символ /Пер. с англ. — М.: Янус-К, 1993 — 375 с.

38. Голосовкер Я.Э. Логика мифа — М.: Наука. ГРВЛ, 1987 — 217 с.

39. Гущин А.С. Происхождение искусства. М.-Л., "Искусство", 1937, с.

40. Грэхэм Л.Р. Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе: пер. с англ. — М.: Политиздат, 1991- 480 с.

41. Дьяконов И.М. По поводу воспоминаний О.М. Фрейденберг о Н.Я. Марре. В сб. Восток-Запад. Исследования. Переводы. Публикации. М., 1988, С.178-180.

42. Дьяконов И. М. Пути истории. — М., 1994

43. Довгяло Г.И. Становление идеологии раннеклассового общества — Минск., 1980.

44. Евзлин М. Космогония и ритуал — М.: Радикс, 1993 — 344с.

45. Ел суков А.Н. Познание и миф — Минск: Изд-во БГУ, 1984 — 151с.

46. Еремеев А.Ф. Первобытная культура: происхождение, особенности, структура: Курс лекций: В 2 ч. -Саранск: изд.Мордов. ун-та, 1996.

47. Ефименко П. П. Дородовое общество — M.-JL, 1934.

48. Жмудь Л.Я. О понятии "мифологическое мышление". // Жизнь мифа в античности. М., 1988.,ч.1, С. 287-305.

49. Зайцев А.И. Миф: религия и поэтический вымысел.//Жизнь мифа в античности, ч.1 -М., 1988, С.278-287.

50. Звегинцев В.А. История языкознания XIX -XX в. в очерках — М., 1965.

51. Звегинцев В.А. Что происходит в советской науке о языке \ Язык и социальная наука — М., 1990.

52. Золотарев A.M. Родовой строй и первобытная мифология — М., 1964.

53. Еремеев А.Ф. Первобытная культура: происхождение, особенности, структура: Курс лекций: В 2ч. Саранск: Изд-во Мордов. Ун-та, 1996. - 160 с.

54. Иванов В.В. Очерки по истории семиотики в СССР — М.: Наука, 1976 —300 с.

55. Иванов Вяч. Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Том I. — М.: Школа "Языки русской культуры", 1998 — 912 с.

56. Иванов Вяч. Be. Культурная антропология и история культуры// Одиссей. Человек в Истории. 1989 — М.: Наука, 1989.

57. Иванов Вяч. Вс. П.А. Флоренский и проблема языка// Механизмы культуры — М., 1990.

58. Иванов Вяч. Дионис и прадионисийство. СПб.: Алетейя, 1994.

59. Иванов Вяч.Вс. Вводные замечания к статье О.М.Фрейденберг "Система литературного сюжета" // Монтаж: театр. Искусство. Литература. Кино. — М.: Наука, 1988, С.214-215.

60. Иоффе И.И. Культура и стиль — Л.: 1927 — 367 е.

61. Иоффе И.И. Синтетическая история искусств. Введение в историю художественного мышления. — Л.: ОГИЗ, 1933 — 570 с.

62. Иоффе И.И. Синтетическое изучение искусства и звуковое кино — Л.: 1937 —410 с.

63. История европейской цивилизации в русской науке. Античное наследие — М., 1991 — 189 с.

64. История первобытного общества: Эпоха первобытной общины /Отв. ред. Ю.В. Бромлей — М.: Наука, 1989 — 572 с.

65. Каган М.С. Морфология искусства. — Л.: Искусство, 1972 — 439 с.

66. Каган М.С. Введение в историю мировой культуры. Книга первая — СПб.: "Петрополис", 2000 -368 е.

67. Каган М.С. О структуре мифологического сознания.// Смыслы мифа: мифология в истории и культуре. Сборник в честь 90-летия профессора М.И. Шахновича. Серия "Мыслители". Вып. №8 — СПб.: Изд. Санкт-Петербургское философское общество, 2001 — С.52-53.

68. Каган М.С. Философия культуры. — СПб.: "Петрополис", 1996.- 416с.

69. Карасев Л.В. Мифология смеха // Вопр. Философии, 1991, №7, С.6886.

70. Кассирер Э. Философия символических форм. Введение //Культурология. XX век. Антология — М. 1995. С.

71. Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу: Становление греческой .философии)1. М.: Мысль, 1972 — 312с.

72. Клике Ф. Пробуждающееся сознание: У истоков человеческого интеллекта/ Пер. с нем. — М.: Прогресс, 1983 — 302с.

73. Князевская Т.Б., Огурцов А.П. Судьба: метафора, идея, культура// Вопр. философии, 1992, №7, С.177-185.

74. Козинцев А.Г. На грани природы и культуры./ Смех: истоки и функции. — СПб.: Наука, 2002, с5-43.

75. Косарев А.Ф. Философия мифа: Мифология и ее эвристическая значимость — М.: ПЕР СЭ; СПб.: Изд-во Университетская книга — 2000-304с.

76. Коул М., Скрибнер С. Культура и мышление — М., Прогресс, 1977260 с.

77. Лакофф Дж. Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. Язык и проблемы социального взаимодействия — М., 1988.

78. Латынин Б.А. Мировое дерево древо жизни в орнаменте и фольклоре Восточной Европы. Известия ГАИМК. Вып.69 — Л.,1933, С.32.

79. Лебедева Л.В. Символическая составляющая человеческого сознания. Авт. Кан. Дис. Воронеж, 2001.

80. Леви-Брюль Л. Первобытное мышление — М.: Атеист, 1930 — 337 с.

81. Леви-Брюль Л. Сверхестественное в первобытном мышлении — М.: ОГИЗ, 1937-517 с.

82. Леви-Стросс. К. Структура мифов. — Вопросы философии. 1970,7.

83. Логический анализ языка. Культурные концепты — М.: Наука, 1991.

84. Лопухова О.Б. Символика ритуала жертвоприношения в древней Греции (Обзор).// Личность и общество в религии и науке античного мира1. М., 1990, С.70-90.

85. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии — М.: Мысль, 1993 — 959 с.

86. Лосев А.Ф. Философия имени — М., 1927.

87. Лосева И.Н. Миф и религия в отношении к рациональному познанию //Вопросы философии, №7, 1992, С.64-76.

88. Лотман Ю.М. О.М. Фрейденберг как исследователь культуры // Труды по знаковым системам. VI. Тарту, 1973, С.482-486.

89. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Миф-имя-культура // ТЗС. Вып.6. Тарту, 1973, С.282-303.

90. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. О семиотическом механизме культуры //ТЗС. Вып.5. Тарту, 1971, С.144-166.

91. Лурия А.Р. Об историческом развитии познавательных процессов — М.: Наука, 1974.

92. Лурия А.Р. Язык и сознание — М.: МГУ, 1978.

93. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках — М.: Владос, 1996.

94. Маковский М.М. У истоков человеческого языка — М., 1995.юо.Мамардашвили М.К., Пятигорский A.M. Символ и сознание:

95. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке — М.: Школа "Языки русской культуры", 1997 — 224 с.

96. Марр Н.Я. В тупике ли история материальной культуры. Известия ГАИМК, вып.67, Л.,1933, С.149.

97. Марр Н.Я. Доистория, преистория, история и мышление. Известия ГАИМК, вып.79, Л., 1933, С.34.юз. Марр Н.Я. и советская археология. Доклад А.П. Окладникова на пленуме ИИМК АН СССР 18 апреля 1949г. — Л.,1950, 75 с.

98. Марр Н.Я. К семантической палеонтологии в языках не яфетических систем. Известия ГАИМК, т.7, вып.7-8, Л.,1931, С.57.

99. Марр Н.Я. Почему так трудно стать лингвистом-теоретиком. Там же. с. 188-219.

100. Марр Н.Я. Язык и мышление — М.-Л., 1931 — 64 с.

101. Марр Н.Я. Язык и письмо. Известия ГАИМК, т.6, вып.6, Л., 1931.

102. Мегрелидзе К.Р. О ходячих суевериях и "прапогическом" способе мышления //В сб.45 акад. Н.Я. Марру — M.-JL, 1935, С.461-496.

103. Мегрелидзе К.Р. От животного сознания к человеческому// Язык и мышление. Т.5 — Л., 1935, С.5-62.

104. Мелетинский Е., Брагинская Н. От мифа к лирике // Вопросы литературы. 1973, №11, С.101-103;

105. Мелетинский Е.М. Аналитическая психология и проблема происхождения архетипических сюжетов //Вопр. Философии, 1991, №10, С.41-47.

106. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа — М., 1976.

107. Мещанинов И.И. Новое учение о языке. Стадиальная типология. Там же. С.273-324.in.Мифы народов мира. Энциклопедия. /Под. Ред. С.А. Токарева. Т.1 — М., 1987 —с.12.

108. Мосс К. Ольга Фрейденберг и марризм. //Вопросы языкознания, 1994. №5, с.98-106.

109. Мюллер М. Наука о мысли. СПб., 1892.

110. Налимов В.В. Спонтанность сознания: Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. М.: Прометей, 1989. 287с.

111. Неретина С.С. Одиссея философии культуры // АРХЭ. Культурологический семинар. Кемерово, 1993.

112. Нойман Э. Происхождение и развитие сознания — М. "Рефи-буки; К: "Ваклер", 1998 — 464 с.

113. Оганесян С.П. Влияние языка на мышление на первом этапе их возникновения — Ереван, 1976.

114. Осадченко Ю.С., Дмитриева JI.B. Введение в философию мифа. Учебн. Пособие — М.: Наука, 1984 — 304 с.

115. Островский А.Б. Анализ мифов К. Леви-Стросса: первобытное мышление и этнографический контекст — Советская этнография. 1984. №5, С.48-59.

116. Островский А.Б. К. Леви-Стросс о тотемизме как факторе своеобразия первобытного мышления. — В кн.: Этнокультурные процессы: методы исторического и синхронного изучения. — М., 1982, С.81-92.

117. Островский А.Б. Проблема первобытного мышления в работах представителей школы французского структурализма. Автор. Канд. Дис. М.,1986.

118. Пашинина Д.П. Основания мифа в культуре и миф как основание культуры. // Смыслы мифа: мифология в истории и культуре. Сборник в честь 90-летия профессора М.И. Шахновича. Серия "Мыслители". Вып. №8

119. СПб.: Изд. Санкт-Петербургское философское общество, 2001. — с.237-238

120. Пелипенко А.А., Яковенко И.Г. Культура как система. — М.: 1998, 371с.по. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. — М.: Наука,1966212 с.

121. Пукшанский В.Л. Обыденное сознание — Л., 1989.

122. Леви-Строс К. Первобытное мышление /Пер. с фр. — М.: Республика, 1994 — 384 с.пз.Пивоев В.М. Мифологическое сознание как способ освоения мира1. М.,1991.

123. Пиотровский Б.Б. Семантический пучок в памятниках материальной культуры. Известия ГАИМК, т.6, вып. 10, Л. 1930, с.23.

124. Потебня А.А. Слово и миф — М. 1989 — 505 с.

125. Почепцов Г.Г. Русская семиотика — М.: Рефл-бук, К:Ваклер — 2001768 с.

126. Проблема знака и значения. Сб. статей — М.: Изд-во МГУ, 1969 — 171с.

127. Протопопова И.А. "Греческий роман в хронотопе двадцатых. //Диалог. Карнавал. Хронотоп. Витебск. 1995, №4(13), С.86-132.

128. Равдоникас В.И. О периодизации истории доклассового общества. ПИДО, 1934, 7-8.но. Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. — М., 1974.

129. Риторика и истоки европейской культурной традиции. — М., 1996324с.

130. Семенов Ю.И. На заре человеческой истории — М.: Мысль, 1989 — 319 с.

131. Семушкин А.В. У истоков европейской рациональности — М., 199646 с.

132. Символика культов и ритуалов народов зарубежной Азии: Сб. статей — М.: Наука, 1980 — 207с.

133. Симонов П.В., Ершов П.М., Вяземский Ю.П. Происхождение духовности — М.: Наука, 1989 — 350с.

134. Стеблин-Каменский М. И. Миф — М., 1976.

135. Стеблин-Каменский М.И. Заметки о становлении литературы (К истории художественного вымысла). Проблема сравнительной филологии. М.-Л., 1964.

136. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры: Изд. 2-е, испр. и доп. — М.: Академический проект. 2001. — 990 с.

137. Столяр А.Д. Происхождение изобразительного искусства. М. 1985, 298 с.

138. Столяр А.Д. Предыстория человеческого феномена (к постановке проблемы). Материалы международной конференции "Культурные традиции народов Сибири и Америки". -Чита, 1995 С.71-74.

139. Столяр А. Д. Происхождение творческого сознания в свете археологических источников. Тезисы докладов Всесоюзной конференции "Четвертичная геология и первобытная археология Южной Сибири". Часть 1. Улан-Удэ, 1986, С. 19-21.

140. Токарев С.А. Ранние формы религии — М.: Политиздат, 1990 — 622с.

141. Топорков A.JI. Теория мифа в русской филологической науке XIX века — М.: Индрик, 1997 — 459 с.

142. Топоров В.Н. К происхождению некоторых поэтических символов. Палеолитическая эпоха. — Ранние формы искусства- М.,1972.

143. Топоров В.Н. Первобытные представления о мире (общий взгляд) // Очерки истории естественнонаучных знаний в древности. М., 1982. С.8-40.

144. Топоров В.Н. О ритуале. Введение в проблематику //Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. М., 1988, с.7-60.

145. Трофимова Р. Мифология и религия в культурологических теориях России (2-ая пол. XIX в.) //Культура и религия. Линии сопряжения. — М.,1994.

146. Тулмин С. Моцарт в психологии.//Вопросы философии, №9, 1981.

147. Тэрнер В. Символ и ритуал. /Пер. с англ. — М.:, Наука, 1983 — 277с.

148. Угринович Д.М. Сущность первобытной мифологии и тенденции ее эволюции//Вопр. Философии, 1980, №9, С. 135-147.

149. Урманцев Ю.А. О формах постижения бытия//Вопр. Философии, 1993, №4, С.89-105.

150. Философия культуры. Становление и развитие. — СПб.: Изд. "Лань", 1998.- 448 с.

151. Франк — Каменецкий И.Г. Первобытное мышление в свете яфетической теории и философии. Язык и литература. т.З-Л.,1929, С.70-155.

152. Франк-Каменецкий И.Г. Итоги коллективной работы над сюжетом Тристана и Исольды. В сб. Сумерки лингвистики. Из истории отечественного языкознания. Антология. —М., 2001, С.340-353.

153. Франк-Каменецкий И.Г. К космической семантике камня и металла. В сб. 45 акад. Н.Я. Марру. — М.-Л., 1935, С.573-482.

154. Франкфорт Г., Франкфорт Г.А., Уилсон Дж., Якобсен Т. В предверии философии. Духовные искания древнего человека/Пер.с англ. — М.: Наука. ГРВЛ, 1984 — 236 с.по. Фрейд 3. Тотем и табу. Психология первобытной культуры и религии. /Пер. с нем. М.-Пг., 1923.

155. Фрейденберг О.М. Идея пародии. Recuciel Gebelev. Leningrad. 1926, p.8. Издание ГАИМК.

156. Фрейденберг О.М. "Thamuris". Яфетический сб., t.V — 1927, С.7281.

157. Фрейденберг О.М. Сюжетная систематика "Одиссеи" /Язык и литература. IV, 1929, С.59.

158. Фрейденберг О.М. Три сюжета или семантика одного. Язык и литература, V, 1929, С.33-60.

159. Фрейденберг О.М. Терсит-Яфстич. Сб., VI, 1930, С.231.

160. Фрейденберг О.М. Евангелие — один из видов греческого романа // Атеист. № 59. 1930, декабрь, С.129-147.

161. Фрейденберг О.М. Слепец над обрывом. "Язык и литература", VIII, 1932.

162. Фрейденберг О.М. Фольклор у Аристофана / сб. Ольденбургу. 1934, С.549.

163. Фрейденберг О.М. Миф об Иосифе прекрасном /Язык и литература. VIII, 1932, С.137.

164. Фрейденберг О.М. Из до гомеровской семантики /АН И.Я. Марру — Л., 1935, С.381-392

165. Фрейденберг О.М. Проблема греческого литературного языка /Советское языкознание. 1,1935, С.5-29.

166. Фрейденберг О.М. К семантике фольклорных собственных имен "Marcus" и "Maria" / Советское языкознание. II, 1936, С.3-20.

167. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра — Л.: Госполитиздат, 1936 — 454 с.

168. Фрейденберг О.М. Об основном характере греческой литературы /Ученые записки ЛГУ, серия филологических наук. Вып.6, ЛГУ, №60. 1940, С.32-50.

169. Фрейденберг О.М. "Характеры Теофиста./ Ученые записки ЛГУ, Вып.6, ЛГУ, №63. Серия филологических наук, вып.7 — Л.,1941, С.129-164.

170. Фрейденберг О.М. Проблема греческого фольклорного языка /Ученые записки ЛГУ, Вып.6,ЛГУ, №63, серия филологических наук. Вып.7, 1941, С. 41-69.

171. Фрейденберг О.М. Орестея в Одиссее. Научный бюллетень ЛГОЛУ, №6, 1946. С. 18-21, №9, 1946, С.33-35.

172. Фрейденберг О.М. Происхождение эпического сравнения (на материале "Илиады"). Труды юбилейной сессии. Секция филологических наук —Л, 1946, С.101-113.

173. Фрейденберг О.М. Лирика Сафо. ЛГОЛУ. Программа научной сессии ЛГУ — Л., 1947, С. 19.

174. Фрейденберг О.М. О социальном факторе в образовании греческой литературы. Программа 5-ой научной сессии ЛГУ — Л., 1948, С.42.

175. Фрейденберг О.М. К вопросу о происхождении греческой метрики.//Ученые записки ЛГУ. Серия филологических наук, вып. 13, №9, 1948,С.291-320.

176. Фрейденберг О.М. "Сафо". Доклады и сообщения филологического института ЛГУ. Вып. 1- Л., 1949, С.190-198.

177. Фрейденберг О.М. Происхождение греческой лирики./УВопросы литературы. №11, 1973., М., С. 101-123.

178. Фрейденберг О.М. Происхождение литературной интриги // Труды по знаковым системам. VI. Тарту, 1973, С.497-512.

179. Фрейденберг О.М. Семантика первой вещи. //Декоративное искусство СССР, 1976, №2, С. 16-22.

180. Фрейденберг О.М. Семантика архитектуры вертепного театра. //Декоративное искусство СССР, 1978, №2.

181. Фрейденберг О.М. Миф и театр: Лекции по курсу "Теория драмы" — М., 1988.

182. Фрейденберг О.М. Воспоминания о Марре // Восток-Запад: Исследования. Переводы, публикации. — М., 1988, С. 181-198

183. Фрейденберг О.М. Вступление к греческому роману.// Диалог. Карнавал. Хронотоп., 1995, №4, С.78-86.

184. Фрейденберг О.М. Методология одного мотива // Ученые записки Тартуского гос. университета. Вып.746. Труды по знаковым системам. 20, Тарту.

185. Фрейденберг О.М. Происхождение пародии.//Русская литература XX века в зеркале пародии — М., 1993.

186. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. 2-е изд., испр и доп. — М.: Восточная литература, 1998 — 800 с.

187. Фрейденберг О.М. О неподвижных сюжетах и бродячих теоретиках./Юдиссей. 1995. С. 272-297.

188. Фрейденберг О.М. Система литературного сюжета (подготовка текста Н.В. Брагинской) // Монтаж: Литература. Искусство. Театр. Кино. М.: Наука, 1988, С.232.

189. Фрейденберг О.М. Целевая установка коллективной работы над сюжетом о Тристане и Изольде. В сб. Сумерки лингвистики. Из истории отечественного языкознания. Антология — М., 2001, с.325-339

190. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук — М>, 1977.

191. Фуко М. Жизнь: опыт и наука.//Вопросы философии, № 3, 1993, С.43-53

192. Хорунжий С.С. После перерыва. Пути русской философии — СПб., 1994 — 222 с.

193. Хюбнер К. Истина мифа — М.: Республика, 1996 — 448 с.2п.Цивьян Т.В. Образ и смысл жертвы в античной традиции.

194. Палеобалканистика и античность — М., 1989.

195. Чертов Л.Ф. Знаковость. Опыт теоретического синтеза идей о знаковом способе информационной связи — С-Пб., 1993 — 379 с.

196. Чистова О.В. Символ в структуре сознания. Автореф. кан. дис. — М., 2000

197. Шабалина О.И. Фольклорное сознание. Автореф. канд дис. — Магнитогорск, 2000.

198. Шаронов В.В. Основы социальной антропологии. — Спб.: Изд. "Лань", 1997

199. Шахнович М.И. Первобытная мифология и философия — Л.: Наука, 1971 — 239 с.

200. Шмидт Р.В. Металлическое производство в мифе и религии античной Греции. Известия ГАИМК. Т.9, вып.8-10 — Л., 1931, С.28.

201. Шпет Г.П. Внутренняя форма слова — М., 1927.

202. Штейнер Р. Из области духовного знания — М., 1997 — 538 с.

203. Штернберг Л.Я. Первобытная религия в свете этнографии — Л., 1936.

204. Шухард Г. Избранные труды по языкознанию. — М.: Иностранная литература, 1950 -291с.

205. Юнг К.Г. Архетип и символ / Пер с нем. — М.-Ренессанс, 1991 — 229с.

206. Язык и мышление, (журнал) т. 1 — Л., 1933; т.2 — 1934, и т.д.

207. Язык и мышление. Т.9 — Л., 1940, 186 с.

208. Fester R. Sprache der Urzeit: Die ersten 6 Worte der Menschheit. Berlin, 1980.

209. Friedrich K. Uber die Sprachekerfurung des Denkes. Berlin. 1972.

210. Cassirer E. Die Begriffsform im mythischen Denken. Lpz.-B., 1922.

211. Moss, Kevin Murphy Olga Mikhailovna Freidenberg: Soviet Mythologist in a Soviet Context. 1984.