Портрет персонажа в прозе В.М. Шукшина: Системное лексико-семантическое моделирование тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Серикова, Лидия Валерьевна

  • Серикова, Лидия Валерьевна
  • кандидат филологических науккандидат филологических наук
  • 2004, Бийск
  • Специальность ВАК РФ10.02.01
  • Количество страниц 153
Серикова, Лидия Валерьевна. Портрет персонажа в прозе В.М. Шукшина: Системное лексико-семантическое моделирование: дис. кандидат филологических наук: 10.02.01 - Русский язык. Бийск. 2004. 153 с.

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Серикова, Лидия Валерьевна

СЛИСОК УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ.

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ПРОБЛЕМЫ АНАЛИЗА ПОРТРЕТНОГО ОПИСАНИЯ

ПЕРСОНАЖА В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЕ.

1.1. Портрет как средоточие индивидуально-авторского и эпохалыю-конвенциалъного.

1.2. Структура текстов портретных описаний.

1.3. Методика анализа портретного описания в художественной прозе.

1.4. Фрагмент анализа портретного описания в прозе В.М. Шукшина на примере рассказа «Сельские жители»).

Выводы по первой главе.

ГЛАВА 2. ПОРТРЕТНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПЕРСОНАЖА

КАК ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ.

2.1 Портретная характеристика внутреннего человека.

2.1.1 Общая характеристика лексико-семантических групп сферы внутреннего человека.

2.1.2. Структура внутренней сферы внутреннего человека.

2.1.3 Структура внешней сферы внутреннего человека.

2.2. Портретная характеристика медиального человека.

2.2.1. Структура внутренней сферы медиальной зоны.

2.2.2. Структура внешней сферы медиальной зоны.

2.3. Портретная характеристика внешнего человека.

2.3.1. Структура внешней сферы внешнего человека.

2.3.2. Структура внутренней сферы внешнего человека.

Выводы по второй главе.

Рекомендованный список диссертаций по специальности «Русский язык», 10.02.01 шифр ВАК

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Портрет персонажа в прозе В.М. Шукшина: Системное лексико-семантическое моделирование»

Наше исследование, посвященное выявлению языковых методов и средств создания портрета персонажа в прозе В.М. Шукшина, обусловлено характерным для современного шукшшюведения и лингвистики интересом к проблемам изучения языковой личности писателя.

На начальном этапе шукшиноведение существовало в виде литературной критики. Те проблемы, которые поднимала критика 60-70-х гг. достаточно подробно рассмотрены в работе Н.А. Биличенко «Герой Шукшина в оценках критики» [Биличенко]. Центральной темой в критических и литературоведческих работах становится изучение реалистической манеры писателя [Аннинский; Горн; Залыгин; Золотусский]. Бесспорное причисление Шукшина к лагерю писателей-реалистов (в 60-е гг.) перераспределило акценты с анализа стиля, метода структурирования художественного пространства, особенностей поэтики и др. на описание идейно-тематического содержания прозы [Горн; Кожинов; Сигов; Чудакова; Michael Laura, Givens John; Terras Victor].

С конца 80-х гг. произведения Шукшина рассматриваются в контексте мировой культуры. Проза писателя начинает рассматриваться в качестве сложноорганизованного текста, в пространстве которого переплетаются разные социальные, культурные, психологические, философские, эстетические онтологии. Актуальными становятся проблемы «Шукшин и классика» [Базанова; Козлова; Куляпин, Левашова; Левашова-94;-2003]; «преемственность и новаторство Шукшина» [Казаркин; Козлова; Овчинникова]; «художественный метод Шукшина (реализм, модернизм, постмодернизм)» [Козлова; Куляпин; Nicole Christian; Hingley Ronald]. Внимание исследователей также привлекают проблемы интертекстуальности, пародийности произведений автора [Казаркин, Левашова-94; Козлова; Куляпин], его картины мира

Хуторянская], универсальных архетипических схем и фундаментальных пространственных моделей [Бузиновская; Вартаньянц, Якубовская; Тевс].

В лингвистике творчество В.М. Шукшина рассматривается в двух аспектах: язык произведения писателя выступает либо как цель исследования [Арчакова; Халина; Чувакин], либо как средство для изучения какой-либо сугубо языковедческой проблемы [Бабенко; Гаврилова; Исаченко]. Изучение творческого наследия Шукшина проводится в рамках исследовательских программ, среди которых можно отметить эвокационный подход к исследованию данного феномена [Чувакин]. В работе М.А. Деминовой, Г.В. Кукуевой, А.А. Чувакина на материале рассказов и публицистики Шукшина выявляется основной структурный принцип его прозы — диалогичность [Деминова, Кукуева, Чувакин].

В исследовании Г.В. Кукуевой, посвященном установлению роли речевой партии повествователя в диалоге «автор-читатель», было установлено, что речевая партия повествователя имеет статус составного текста, включающего в себя субтексты различной природы, и представляет собой канал информации, аккумулирующий код автора и читателя, специфика же речевой партии повествователя «детерминируется родо-жаяровыми признаками собственно рассказов В.М. Шукшина, из чего вытекают особенности образа автора» [Кукуева, с. 8].

В работах Н.В. Халиной, проводимых в русле развиваемых ею идей интерференционного метода, лежащего в основе феноменологического подхода к творчеству В.М. Шукшина, исследуется пространственное распределение интенсивности семантического мира [Халина-2002]. Автор констатирует факт использования В.М. Шукшиным четырех типов геометризации (шкалирования), раскрывающихся посредством использования таких типов шкал, которые структурируют и создают особую форму как художественного пространства, так и языка [Там же].

В монографии Л.Г. Бабенко «Лексические средства обозначения эмоций в русском языке» на материале прозы В.М. Шукшина исследуются разные виды (типы) эмотивных смыслов в структуре образа персонажа и образа автора. Исследователь выделяет кластеры основных эмоций и их языковые презентации, насчитывающие свыше 600 наименований. Л.Г. Бабенко, выделяя эмотивные смыслы в структуре образа персонажа и образа автора, основываясь на концепциях В.В. Виноградова и М.М. Бахтина, получает возможность исследования взаимосвязи между автором и героем [Бабенко].

Таким образом, современная лингвистика акцентирует свое внимание не только на параметрах художественного стиля писателя, но и на проблемах его языковой личности, картине мира, концептуальной системе. Изучение портретной характеристики в этом контексте представляется актуальным, поскольку в портрете с наибольшей полнотой преломляется индивидуально-авторское видение мира. Портрет является художественной формой, отражающей сложность структуры, динамики, особенностей, аксиологических иерархий концептуальной системы автора, синтезирующей и общее, свойственное духу эпохи, направлению, течению, и индивидуальное. Портретные характеристики в прозе В.М. Шукшина не подвергались детальному описанию, и изучение полевой непрерывности языкового выражения портретных характеристик является продуктивным, поскольку это позволяет реконструировать авторские концепты, концептуальные структуры, объективированные в художественном тексте, и подойти к моделированию концептуальной системы автора и языковой личности писателя.

Кроме того, заявленная в трудах ММ. Бахтина программа целостного рассмотрения героя, включающая временное и пространственное его существование, или, в терминах самого М.М. Бахтина, тело и душу героя, в современных лингвистических работах, так или иначе связанных с изучением способов, средств создания писателем образа персонажа, остается нереализованной. Синтез героя из отдельных научных рефлексий по-прежнему не достижим. Именно поэтому актуальным также является и поиск конструктивных моделей, репрезентирующих целостность образа персонажа.

Объектом нашего исследования является портрет персонажа в произведениях В.М. Шукшина, предметом работы - система лексико-семанггических средств создания портретных характеристик в текстах В.М. Шукшина.

Материалом исследования послужили портретные характеристики 160 персонажей произведений В.М. Шукшина (рассказы, повести, киноповести, романы).

Гипотеза нашего исследования заключается в том, что структура портретных характеристик, реконструируемая на основе их предметной отнесенности, должна иметь качества непрерывности, пронизывать все уровни бытия персонажа, отражать целостность художественного образа.

Цель работы — создание лексико-семантической модели, описывающей способы и средства создания В.М. Шукшиным портрета персонажа как целостного образа.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

1. выявить структурные уровни и компоненты портрета персонажа в прозе ;

2. определить основные лексико-семантические группы, с помощью которых происходит портретирование персонажей;

3. установить способы связи между выделенными группами;

4. сравнить структуры взаимоотношений между лексико-семантическими группами Era каждом «ерше» структуры портрета персонажа;

5. выявить функции средств портретирования в создании целостного художественного образа.

Методы исследования: наблюдение, структурно-семантический анализ, компонентный анализ, моделирование, методы квантитативного анализа.

Под моделированием мы понимаем «метод исследования объектов познания на их моделях» [Философский энциклопедический словарь, с. 381]. Моделью при таком методе исследования «называется другой объект, который сопоставляется исходному (моделируемому) объекту, и определенные свойства которого заданным образом отражают (например, сохраняют) выбранные свойства исходного объекта» [Бургин, Кузнецов, с. 91].

В нашем случае моделируется целостность портретного описания персонажа. Портрет полагается целостной системой взаимодействующих друг с другом компонентов - портретных характеристик. В этом аспекте мы полагаем, что система есть «множество связанных друг с другом элементов, которое при определенном рассмотрении образует некоторый целостный объект» [Бургин, Кузнецов, с. 99]. Портретная характеристика представляет собой сложную разноуровневую систему, поэтому актуальным становится рассмотрение системы не только со стороны компонентов, но и со стороны уровней. Введение уровней, которые «населены» однопорядковыми элементами, позволяет рассматривать систему не только как состоящую из элементов, но и как образованную из уровней. При этом как отдельные элементы, так и отдельные уровни сами могут быть системами [Бургин, Кузнецов, с. 101].

Изучение средств портретирования потребовало выделить единицу портретной характеристики персонажа. Нами предполагалось, что сегментация «целого» на единицы портретных описаний обусловлена единством денотата. Так, описание «.тоже нервный, часто волнуется.» («Други игрищ и забав») явно определяет героя с одной и той же стороны, которую мы относим к эмоционально-чувственной сфере, включенной в поле внутренний внутренний человек. Потому данную состоящую из группы слов характеристику мы считаем единой. Пример же «Дед был сухой и нервный и страдал глухотой» («Критики») можно разделить на ряд самостоятельных пропозиций: «дед сухой», «дед нервный» и «дед страдал глухотой». Они соответственно принадлежат к полю внешний человек (физический человек и его характеристики), к эмоционально-чувственной сфере внутреннего человека и к медиальной зоне (слух). Данные основания используются нами для классификации всего исследованного материала.

Научная новизна исследования состоит в создании модели портрета персонажа, репрезентирующей его целостность. Выделены три структурных уровня портретной характеристики: внутренний человек, медиальный человек и внешний человек, причем уровень медиального человека в структуру образа персонажа (и в его портретную характеристику) вводится впервые. Впервые характер предложенной модели, состоящей из трех уровней, где каждый из уровней имеет две сферы - одну обращенную вовнутрь, а другую - вовне, передает качества непрерывности и целостности моделируемого объекта - портрета персонажа.

Теоретическая значимость исследования состоит в разработке метода системного лексико-семантического моделирования, с помощью которого репрезентируется целостность образа персонажа со стороны его портретных характеристик. Поскольку каждая портретная характеристика (черта персонажа) моделируется посредством контаминации конечного набора лексико-семантических групп, относящихся как к одному, так и к разным уровням модели, постольку значимым представляется попытка обнаружения конечного набора характеристик, с помощью которых создается все многообразие портретируемых черт персонажа. Процессуальный характер созданной модели, отражающей непрерывность концептуальной системы писателя, позволяет приблизиться к реконструкции языковой личности писателя.

Практическая ценность работы состоит в том, что предложенная методика может применяться при анализе художественного текста в школе и вузе. Кроме того, материал диссертации может быть использован в спецкурсах по лингвистике текста, а также в литературоведческих дисциплинах.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Структурные уровни портрета персонажа включают три сферы: внутреннего человека, внешнего человека и медиального человека. В каждой из сфер могут быть выделены две зоны: собственно внутренняя и собственно внешняя. Портретирование, основанное на обращении к внутреннему человеку, характеризует персонаж в целом посредством указания на сущностную черту его внутреннего мира. Уровень внешнего человека есть материальная (телесная) сторона бытования героя. Медиальная зона — это форма взаимопритяжения внутреннего и внешнего человека, связанная с объективацией психофизиологических механизмов субъекта.

2. Портретные характеристики персонажа, как правило, репрезентируют в структуре значения компоненты, присущие сразу нескольким выделенным лексико-семантическим группам, что отражает непрерывность художественного образа, репрезентирует его целостность.

3. Внутренняя сфера внутреннего человека, внешнего человека и медиального человека стабильна, состоит, по преимуществу, из одних и тех же компонентов. Внешняя же область внутреннего человека, внешнего человека и медиального человека чрезвычайно подвижна: внешний мир разнообразен и на каждом его уровне «заселен» разными реалиями.

4. Во внутренних сферах внутреннего человека, внешнего человека и медиального человека связь между полями эмоционально-чувственной сферы и духовно-нравственной сферы выполняет структурообразующую функцию. Эмоционально-чувственная и духовно-нравственная сферы, наряду с интеллектуальной сферой, образуют структурное ядро внутреннего человека вообще, определяющее основные акценты при характеристике внутреннего мира персонажа

5. В творчестве В.М. Шукшина взаимодействие эмоционально-чувственной и волевой сфер служит «проводником» духовно-нравственной сферы во внешнюю действительность. Интеллектуальная сфера, по преимуществу, замкнута на себе, поскольку не имеет связи с внешним человеком.

6. Слабая структурированность уровня внешнего внутреннего человека в портретных характеристиках героев В.М. Шукшина и, напротив, существенная связь его с внутренним уровнем дает основания предположить, что общая модель внутреннего человека стремится к замкнутости, а значит, внутренний мир шукшинских персонажей сконцентрирован на себе самом, герои данного автора склонны к аутизму.

7. Лексико-семантическая группа глаза, самая большая из всех групп внешнего внешнего человека, выполняет функцию основной связи между внешним (физическим) и внутренним человеком, где поток информации извне и вовне находится в состоянии гармонического равновесия. Все составляющие лексико-семантической группы манера в совокупности наиболее адекватно представляют внутренние качества характеризуемого персонажа вовне. Вербальные проявления героя, способы и состояния его бытования во внешнем мире, как правило, являются одновременным путем к пониманию его внутреннего наполнения.

Апробация работы. Результаты исследования обсуждались на следующих конференциях: Межвузовской научно-практической конференции «Литература и общественное сознание: варианты интерпретации художественного текста» (Бийск, 2001), Всероссийском симпозиуме «Человек культуры: русский язык в современном мире» (Бийск, 2001), Межвузовской научно-практической конференции «Литература и общественное сознание: варианты интерпретации художественного текста» (Бийск, 2002), Всероссийской научно-практической конференции «Русский язык и культура речи как дисциплина государственных образовательных стандартов высшего профессионального образования: опыт, проблемы, перспективы» (Барнаул, 2002), Четвертых Филологических чтениях: проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении (Новосибирск, 2003).

По теме исследования опубликовано 5 работ. Результаты работы обсуждались на аспирантских семинарах и на заседании кафедры русского языка БПГУ.

Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав и заключения. Библиографический список включает 176 наименований.

Похожие диссертационные работы по специальности «Русский язык», 10.02.01 шифр ВАК

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Серикова, Лидия Валерьевна

Выводы по второй главе

Таким образом, в рассмотренной нами модели целостного описания портретов персонажей в произведениях В.М. Шукшина довольно большую группу составляют лексемы, репрезентирующие внутренний мир персонажа. Эта сфера лексем распределена по следующим лексико-семантическим группам: эмоционально-чувственная сфера (ЭЧС); духовно-нравственная сфера (ДНС), социально-психологическая сфера (СПС), волевая сфера (ВС), интеллектуальная сфера (ИС) и сфера опыта.

Данные сферы являются стабильными и для характеристики внутренних областей медиального и внешнего человека.

Эмоционально-чувственная, духовно-нравственная и интеллектуальная сферы, являются структурными и функциональными доминантами характеристик внутреннего мира персонажа в прозе В.М. Шукшина.

Группа лексем, характеризующая внешнюю зону человека распределена по следующим лексико-семантическим группам: глаза, голова, кожа, лицо, ноги, нос, растительность на голове, рот и губы, руки, тело, вещи, взгляд, внешний вид и его оценка, возраст, количественные характеристики, манера, размер (и рост), речь (и голос), социальность, физические состояния и свойства, форма и черты, цвет, схожесть.

Внешняя область внешнего, медиального и внутреннего человека чрезвычайно подвижна: внешний мир разнообразен и на каждом его уровне «заселен» разными реалиями. Именно поэтому сравнение структур ВВЧ, ВВнЧ и ВМЧ затруднительно. Как правило, внешняя зона имеет слабую структурированность между собой, но высокую степень корреляции с внутренней зоной. Наибольшую степень корреляции внешнего человека с внутренним имеют поле глаза и поле манера.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Структурные уровни портрета персонажа включают три сферы: внутреннего человека (ВнЧ), внешнего человека (ВЧ) и медиального человека (МЧ). Кроме этого, каждая из указанных сфер делится на две зоны: собственно внутреннюю и собственно внешнюю. Поэтому портретный мир персонажа может быть представлен следующими 6 областями, непрерывно переходящими друг в друга: Внутренний внутренний человек; Внешний внутренний человек; Внутренний медиальный человек; Внешний медиальный человек; Внутренний внешний человек и Внешний внешний человек.

Нужно отметить, что многие лексемы, используемые для характеристики внутреннего внутреннего человека, могут употребляться и при портретировании внутреннего внешнего человека. Различие между этими двумя областями внутреннего мира обусловлено тем, что в первом случае характеризуется персонаж в целом посредством указания на сущностную черту его внутреннего мира. Во втором случае психологизируются какие-то отдельные проявления внешнего человека, например, части тела, манера поведения, мимика и др.

Портретные характеристики внутреннего мира персонажа, как правило, имеют в структуре значения компоненты, присущие сразу нескольким выделенным лексико-семантическим группам, т.е. происходит контаминация нескольких семантических групп. Это, в свою очередь, отражая непрерывность художественного образа, репрезентирует его целостность.

Наибольшее число связей в структуре ВнВнЧ обнаруживается между эмоционально-чувственной и духовно-нравственной сферами (14,6 %). Этот факт позволяет сделать вывод об их структурообразующей и «цементирующей» функции в рамках модели ВнВн. ЭЧС и ДНС, наряду с интеллектуальной сферой (8,2 % самокорреляции), образуют структурное ядро ВнВн, определяющее основные акценты при характеристике внутреннего мира персонажа.

Анализ связей духовно-нравственной и социально-психологической сфер показал, что здесь максимально сконцентрированы различного рода идиологемы и индивидуально авторское нивелируемое коллективным. Между тем, как и в любой другой сфере портрета, авторская индивидуальность значима. Выражается это в создании некоторых особых социально-психологических типов персонажей, среди которых наиболее заметными являются шукшинские чудики, которые обозначают особый социально-психологический тип героя в контексте советского культурного пространства.

ДНС абсолютно не соотносится с опытом. Очевидно, что логика шукшинской художественной модели мира делает качества, отнесенные нами к этой лексико-семантической группе, имманентными, не связанными с течением времени и приобретенными знаниями.

Наибольшая степень соотношения СПС с ЭЧС и ДНС, определяет каналы, по которым, главным образом, осуществляется данная связь. Эмоциональная и духовно-нравственная составляющие, по Шукшину, становятся не только доминантами внутреннего мира, но и факторами, обусловливающими все внешние проявления персонажа. Таким образом, основная функция СПС (соединять внешний и внутренний миры) нейтрализуется активностью ЭЧС и ДНС, которую сообщает им художественное пространство произведений В.М. Шукшина.

Эмоционально-чувственная сфера также не коррелирует с опытом, что свидетельствует о принципиальной невозможности «научиться эмоциям», данная сфера есть презентант сущностной природы персонажа, имеющей статус непреходящих ценностей.

Интеллектуальная сфера шукшинского героя герметична. Обладая большой мерой связи с духовно-нравственной сферой, ИС не выходит за пределы своего внутреннего мира, что воспринимается «внешним социальным) миром» как странность, чудаковатость. Обозначенная модель ВнВнЧ репрезентирует внутренний мир героя особого рода -стремящегося сохранить свою самость, индивидуальность, непохожесть на других в мире норм, стереотипов поведения и мышления.

Волевая сфера направлена на то, чтобы проявить те или иные потенции, качества и пр. во внешнем социальном бытии. В творчестве Шукшина данная сфера служит «механизмом», реализующим духовно-нравственные интенции героя. Интеллектуальная сфера, как уже было показано, замкнута на себе, имеет слабую связь с внешним человеком. Сфера опыта не играет заметной роли в структурировании ВнВнЧ, однако, связи опыта с ВВнЧ тоже слабы, поэтому роль этого компонента эпизодична.

ВВнЧ не представляет собой самостоятельного и значимого уровня, так как при таком незначительном сцеплении элементов, очевидно, не может способствовать полноценному и системному соединению ВнЧ и ВЧ. Связь ВВнЧ с ВнВнЧ чрезвычайно сильна. Наибольшее количество связей подобного рода обнаруживает сфера манера общения. Нужно отметить, что с лексико-семантическими полями ВВнЧ она не соотносится вообще. То есть сфера коммуникации не связывает героев Шукшина с внешним миром, с «другими», а скорее служит полем саморепрезентации, проявления собственных внутренних качеств. Общение шукшинского героя сводится прежде всего к высказыванию себя, и потому проза писателя носит по преимуществу исповедальный характер.

Существенную степень связи с ВнВнЧ обнаруживает лексико-семантическая группа физическое состояние: можно утверждать его наибольшую (в сравнении с другими) способность соединять ВЧ и ВнЧ. Таким образом, физическое состояние персонажа связывается с состоянием его внутреннего мира, но одновременно, уже на другом уровне (через общность «физического»), указывает пути взаимодействия с миром внешним.

Возраст в произведениях В.М. Шукшина оказывается связан с измерением внутренней реализованности во внешнем мире. Остальные лексико-семантические группы не имеют значимых показателей связи с ВнВнЧ. В целом, слабая структурированность уровня внешнего внутреннего человека в портретных характеристиках героев В.М. Шукшина и, напротив, существенная связь его с внутренним уровнем дает основания предположить, что общая модель ВнЧ стремится к замкнутости, а значит, внутренний мир шукшинских персонажей сконцентрирован на себе самом. Обособленность от внешнего мира, с другой стороны, и обусловливает сохранение ими своей индивидуальности.

Медиальная зона включает в себя те характеристики, которые одновременно в равной степени свидетельствуют и о внутреннем, и о внешнем мире персонажа. Медиальная зона есть крайняя форма взаимопритяжения внутреннего и внешнего человека, объективированная в конкретных чертах и качествах (слух, запах, голос, взгляд и их характеристики).

Волевая сфера ВнМЧ имеет большую корреляцию с внешним человеком (23,4 %). Здесь тенденция взаимосвязи между внутренним и внешним человеком сохраняется. Выход внутреннего медиального человека в целом вовне осуществляется посредством таких компонентов, как взгляд, лоб, манера.

Наибольшую связь с внешним миром обнаруживает эмоционально-чувственная сфера, что поддерживает тенденцию, обнаруженную нами при описании внутреннего человека. Интеллектуальная сфера, как и в случае с ВнВнЧ, слабо выражена и практически автономна. Волевая, эмоционально-чувственная и духовно-нравственная сферы образуют связную структуру, открытую вовне. Интеллектуальная сфера, будучи слабо выраженной, играет эпизодическую роль в устройстве внутреннего медиального человека.

Зона внешнего медиального человека конституируется, прежде всего, сферами взгляд, частная манера и голос. Такие сферы, как слух, запах играют эпизодическую роль: слух, в частности, вообще отсутствует. Запах же связан с внешним миром (миром вещей) и социальностью.

Внутренняя область внешнего, медиального и внутреннего человека довольно стабильна, состоит, по преимуществу, из одних и тех же компонентов. Внешняя же область внешнего, медиального и внутреннего человека чрезвычайно подвижна: внешний мир разнообразен и на каждом его уровне «заселен» разными реалиями.

В целом можно отметить, что портретные характеристики, относимые нами к сфере физического человека, имеют более сложное строение, чем рассмотренные ранее, так как являются сферой контаминации, как правило, нескольких лексико-семантических групп.

Не имеют связи с полем внутреннего человека такие сферы ВВЧ, как тело и ноги. Не обладая укорененностью во внутреннем мире, тело у В.М. Шукшина лишено духовного начала, не одухотворено. Разрыв между телесностью и духовностью, характерен для реалистического направления в искусстве (в модернизме возможны совершенно иные отношения между духовным и телесным).

Наибольшую степень корреляции физического человека с ВнЧ имеет самая большая из всех групп физического человека группа глаза. Особенностью портретной характеристики глаз в произведениях Шукшина является наделение их функцией основной связи между внешним (физическим) и внутренним человеком, где поток информации извне и вовне находится в состоянии гармонического равновесия; связь, идущая по каналу зрительного восприятия (глаза), между физическим и внутренним человеком оказывается теснее, чем между прилегающими друг к другу сферами внутреннего человека; притяжение к своему полю

138 самых разных полей внешнего (физического), медиального и внутреннего человека.

Портретирование волос персонажа может проводится по признаку отсутствие / обилие волос. Эта портретная характеристика встречается довольно часто, причем, как отсутствие, так и обилие волос, как правило, свидетельствует о «небогатом» внутреннем мире персонажа. Поле растительность на голове в структуре внешнего (физического) человека относительно автономна. Наблюдаемые нами контаминации поля с другими полями не отражают сложности структуры ВВЧ. Это поле имеет также слабую связь с внутренним человеком.

Все составляющие лексико-семантического поля манера в совокупности наиболее адекватно представляют внутренние качества характеризуемого персонажа вовне. Вербальные проявления героя, способы и состояния его бытования во внешнем мире, как правило, являются одновременным путем к пониманию его внутреннего наполнения. Через характеристики, объединенные нами в группу манера, автор представляет те его качества, которые либо скрыты и проявляются спонтанно, либо имеют «двойное дно», то есть могут быть неоднозначно истолкованы и вскрываются путем анализа особенностей полисемии лексем, выражающих данные качества.

Таким образом, эмоционально-чувственная сфера ВнВЧ представляет собой основной канал связи с физическим человеком.

Если во ВнВнЧ интеллектуальная сфера была герметична, происходил диалог персонажа с самим собой, то теперь, во ВнВЧ она оказалась как бы «раскрыта», но это «раскрытие» иллюзорно, диктуемо чувственностью и нормами нравственности. ИС так и не получает своей собственной, не зависящей от других связи с внешним миром.

В качестве перспективы исследования нами видится анализ портретных описаний мужских и женских персонажей. В этом направлении сейчас могут быть сделаны только некоторые предварительные замечания: из всех проанализированных портретных описаний 77 % приходится на описание мужчин (из них 7 % - стариков), 22 % - женщин (из них 1 % - старух) и 1 % — детей и подростков. Доминирование мужского начала в произведениях В.М. Шукшина (отметим, что 22 % каких-либо употреблений с точки зрения статистики означают случайность, в то время как 77 % — это уже ярко выраженная закономерность [Герасимов; Головин]) с точки зрения портретных описаний может свидетельствовать об их разнообразии, психологичности, в то время как описания женских персонажей, напротив, может говорить о схематичности и др. Именно поэтому данная проблема нуждается в изучении и может быть перспективой дальнейшего исследования.

Представляет интерес также изучение портретных описаний главных и второстепенных персонажей, зависимости средств портретирования от того социального статуса, который «приписывается» тому или иному персонажу автором (городские / сельские жители, интеллигенция и др.). Рассмотрение портретных описаний может проводиться на основе не только надситуативных характеристик персонажей, но и с учетом ситуации, благодаря чему появится возможность изучение персонажа в его развитии и сопоставления постоянных и ситуативных характеристик. Перспективным представляется и сопоставление портретных характеристик, создаваемых в авторской речи и речи персонажей.

Отдельной перспективой исследования видится анализ средств выражения авторской оценки в портретных описаниях. Отметим, что изучение денотативного компонента художественного портрета должно быть дополнено исследованием его коннотативного компонента. Созданная нами модель получит новое измерение, что может приблизить к созданию интегративной модели языковой личности писателя.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Серикова, Лидия Валерьевна, 2004 год

1. Авилова Н.С. Речевые портреты в пьесе J1.H. Толстого «Плоды просвещения» //Русская речь. 2000. № 3. С. 14-19.

2. Андреева Е.С. Диалектика текста. Опыт логико-лингвистического синтеза. М., 1988. 96 с.

3. Андронникова М.И. Об искусстве портрета. М., 1975. 326 с.

4. Андронникова М.И. От прототипа к образу. К проблеме портрета в литературе и в кино. М., 1974. 384 с

5. Аннинский JI.A. Шукшинская жизнь // Литературное обозрение. 1974. № 1. С. 24-37.

6. Антипов Г.А. Донских О.А., Морковина И.Ю., Сорокин Ю.А. Текст как явление культуры. Новосибирск, 1989. 197 с.

7. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания //Вопросы языкознания, 1995. № 1. С. 37-67.

8. Арутюнова Н.Д. Номинация, референция, значение // Языковая номинация (общие вопросы). М., 1977. С. 188-206.

9. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М., 1976. 327 с.

10. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. М., 1981. 280 с.

11. Арчакова Х.П. Семантико-синтаксическая функция прилагательных в текстах В.М. Шукшина (аспекты синтаксической стилистики) // В.М. Шукшин: проблемы и решения. Барнаул, 2002. С. 5-9.

12. Арчакова Х.П. Способы структурирования имплицитной семантики в текстах В.М. Шукшина // «.Горький, мучительный талант». Барнаул, 2000. С. 29-35.

13. Аскольдов С.А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. М., 1997. С. 267-279.

14. Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. М., 1982. 192 с.

15. Бабенко JI.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. Свердловск, 1989. 184 с.

16. Базанова А.Е. Традиции русской классической литературы (Ф.М. Достоевский, М.Е. Салтыков-Щедрин, А.П. Чехов) в прозе В.М. Шукшина. Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1986. 24 с.

17. Байрамуков P.M. Способ представления речевого акта угрозы в рассказах В.М. Шукшина // «.Горький, мучительный талант». Барнаул, 2000. С. 42-65.

18. Барахов B.C. Литературный портрет: истоки, поэтика, жанр. Л., 1985. 260 с.

19. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994. 616с.

20. Баскакова Л.В. Сложное синтаксическое целое в системе портретной характеристики // Язык прозы А.П. Чехова. Ростов н/Д, 1981. С. 43-63.

21. Бахтин М.М. Человек в мире слова. М., 1995. 141 с.

22. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. 445 с.

23. Белянин В.П. Введение в психолингвистику. М., 2000. 128 с.

24. Берг М. Литературократия. Проблема присвоения и перераспределения власти в литературе. М. 2000. 352 с.

25. Биличенко Н.А. Герой Шукшина в оценках критики // Русская литература. 1980. № 2. С. 47-59.

26. Богатырев А.А. Элементы неявного смыслообразования в художественном тексте. Тверь, 1998. 101 с.

27. Богуславский В.М. Словарь оценок внешности человека. М., 1994 с. 331

28. Богуславский В.М. Человек в зеркале русской культуры, литературы и языка. М., 1994 223 с.

29. Босова JI.M., Герман И.А. Перспективы использования полевой модели в современной лингвистике // Методология современной лингвистики: проблемы, поиски, перспективы. Барнаул, 2000. С. 52-57.

30. Бузиновская О.И. Мифопоэтика повести И. Бунина «Митина любовь» и рассказа В. Шукшина «Страдания молодого Ваганова» // В.М. Шукшин: проблемы и решения. Барнаул, 2002. С. 20-28.

31. Бургин М.С., Кузнецов В.И. Введение в современную точную методологию науки: Структуры систем знания. М., 1994. 304 с.

32. Бутакова JI.O. Автор и текст: когнитивная модель и вербальный феномен // Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении. Лингвистика. Т.1. Новосибирск, 2002. С. 170-174.

33. Вартаньянц А. Д., Якубовская М.Д. О двух типах художественного пространства и времени в рассказах В.М. Шукшина // Филологические науки. 1984. № 4. С. 18-27.

34. Васильева А.Н. Художественная речь. Курс лекций по стилистике для филологов. М., 1983. 256 с.

35. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М., 1959. 656 с.

36. Волкова Н.А. Реализация текстовой категории модальности в цикле В.М. Шукшина «Из детских лет Ивана Попова» как вторичном тексте // Текст: структура и функционирование. Барнаул, 2001. Вып. 5. С. 55-61.

37. Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка // М.М. Бахтин. Тетралогия. М., 1998. С. 298-456.

38. Вольф Б.М. Анализ текстов и психолингвистическая значимость лингвистических универсалий // Основы теории речевой деятельности М., 1974. С. 135-144.

39. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 1985.228с.

40. Выготский JI.C. Психология искусства. Ростов н/Д., 1998.480 с.

41. Гаврилова Е.И. Вставки в текстоцентическом и антропоцентрическом аспектах. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 2003. 23 с.

42. Гак В. Г. К типологии лингвистических номинаций // Языковая номинация (общие вопросы). М., 1977. С. 230-293.

43. Гак В.Г. Языковые преобразования. М., 1998. 768 с.

44. Галанов Б.Е. искусство портрета. М., 1967. 208 с.

45. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., Наука, 1981. 140 с.

46. Герасимов В.П. Математическое обеспечение психологических исследований. Бийск: НИЦ БиГПИ, 1997. 89 с.

47. Головин Б.Н. Язык и статистика. М., 1970. 190 с.

48. Горн В.Ф. Василий Шукшин. Личность. Книги. Барнаул, 1990.284 с.

49. Горшков А.И. Русская стилистика. М.: Астрель; ACT, 2001.367 с.

50. Данилова И.Е. Проблема жанров в европейской живописи. Человек и вещь. Портрет и натюрморт. М., 1998. 104 с.

51. Данилова И.Е. Слово и зримый образ в европейской живописи от Средних веков до XX века. М., 2002, 64 с.

52. Деминова М.А. Особенности дискурса публицистики В.М. Шукшина // Текст: структура и функционирование. Барнаул, 2002. Вып. 6. С. 88-95.

53. Деминова М.А., Кукуева Г.В., Чувакин А.А. Диалогичность прозы Шукшина // «.Горький, мучительный талант». Барнаул, 2000. С. 3-22.

54. Денисенко В.Н. Семантическое поле как функция // Филологические науки. 2002. № 4. С. 44-52.

55. Дидро Д. Парадокс об актере. Собрание сочинений в 2-ч т. Т1. М., 1986. 592 с.

56. Дмитренко Н.П. Средства выражения качества в русском языке (на материале литературных портретных характеристик). Дис. . канд. филол. наук. Н.Новгород, 1997. 165с.

57. Добренко Е. Формовка советского писателя. Социальные и эстетические истоки советской литературной культуры. СПб, 1999. 557 с.

58. Дресслер В. Синтаксис текста И Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8. Лингвистика текста. М.: Прогресс. 1978. С. 111-148.

59. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. М.: Наука, 1984. 270 с.

60. Дымарский М.Я. Понятие сверхфразовой организации текста (на материале рассказа В.В. Набокова «Возвращение Чорба») // Текст. Узоры ковра. Вып. 4. Ч. 1. Общие проблемы исследования текста. СПб; Ставрополь, 1999. С. 27-34.

61. Дымарский М.Я. Проблемы текстообразования и художественный текст (на материале русской прозы XIX-XX вв.).М., 2001. 328 с.

62. Есипов В.В. Провинциальные споры в конце XX века. Вологда, 1999. 240 с.

63. Жинкин Н.И. Развитие письменной речи учащихся 3-7 классов. В кн. Психология усвоения грамматики, орфографии и развития письменной речи: Труды ин-та психологии. М.: Изд-во АПН, 1956. С. 141-250.

64. Жинкин Н.И. Язык речь - творчество (Избранные труды). М.: Лабиринт, 1998. 368 с.

65. Залевская А.А. Текст и его понимание. Тверь, 2001. 117 с.

66. Залыгин С. Герой в кирзовых сапогах // Шукшин В. Избр. произведения: в 2-х тт. М., 1975. Т. 1

67. Зимняя И. А. Лингвопсихология речевой деятельности. М. . Московский психолого-социальный институт, Воронеж: НПО «МОДЭК», 2001. 432 с.

68. Зингер JI.C. Современная портретная живопись. М., 1978.296 с.

69. Золотова Г. А. К вопросу о конститутивных единицах текста // Русский язык: Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст. М., 1984. С. 162 173.

70. Золотусский И. Познание настоящего // Вопросы литературы. 1975. № Ю. С. 13-21

71. Изенберг X. О предмете лингвистической теории текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8. Лингвистика текста. М.: Прогресс. 1978. С. 43-78.

72. Ильин И. Постмодернизм: от истоков до конца столетия. М., 1998. 162 с.

73. Исаченко О.М. Функционально-семантический класс глаголов поведения (системно-семантический, функциональный и лингвокультурологигческий аспекты). Автореф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 2000. 22 с.

74. Казаркин А.П. В. Шукшин и проза неотрадиционалистов // В.М. Шукшин: проблемы и решения. Барнаул, 2002. С. 95-103.

75. Кайда Л.Г. Композиционный анализ художественного текста: Теория. Методология. Алгоритмы обратной связи. М., 2000. 152 с.

76. Кантор А.М. Предмет и среда в живописи. Проблема взаимоотношений предметного мира и пространственной среды. М. 1981. 128 с.

77. Кинцель А.В. Экспериментальное исследование эмоционально-смысловой доминанты как текстообразующего фактора: Монография. Барнаул, 2000. 152 с.

78. Кожевникова К. Об аспектах связности в тексте как целом // Синтаксис текста М., 1979. С. 49-67.

79. Кожин А.Н. и др. Функциональные типы русской речи. М., 1982. 223 с.

80. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. М., 1993. 224 с.

81. Кожинов В.В. Размышления о русской литературе. М., 1991. С. 236-256.

82. Козлова С.М. Поэтика рассказов В.М. Шукшина. Барнаул,1993.

83. Колшанский Г.В. Контекстная семантика М., 1980. 152 с.

84. Колшанский Г.В. Лингво-гносеологические основы языковой номинации // Языковая номинация (общие вопросы). М., 1977. С. 99-146.

85. Колшанский Г.В. Логика и структура языка. М., 1965. 240 с.

86. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М., 1975.

87. Кравцов Н. Портрет в прозе Пушкина // Ученые записки тамбовского государственного педагогического института. 1941. Вып. 1. С. 95-119

88. Краткая литературная энциклопедия. Т 8. М., 1981

89. Круглик Л.Я. Портрет в трилогии Л.Н. Толстого «Детство», «Отрочество», «Юность» // Ученые записки Московского областного института. Т. 122. 1963. Вып. 8. С. 23-31

90. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М.: Наука, 1986. 160 с.

91. Кубрякова Е. С. Номинативный аспект речевой деятельности. М.: Наука, 1986.160 с.

92. Кузнецов A.M. От компонентного анализа к компонентному синтезу. М., 1986. 128 с.

93. Куляпин А.И. Проблемы творческой эволюции В.М. Шукшина. Барнаул, 2000.

94. Куляпин А.И., Левашова О.Г. В.М. Шукшин и русская классика. Барнаул, 1998. 102 с.

95. Кухаренко В.А. Индивидуально художественный стиль и его исследование. Киев; Одесса, 1980. 168 с.

96. Левашова О.Г. Игровое начало в рассказах В.М. Шукшина // Творчество В.М. Шукшина. Поэтика. Стиль. Язык. Барнаул, 1994.

97. Левашова О.Г. Шукшинский герой и традиции русской литературы XIX в. (Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой). Автореф. дисс. . д-ра филол. наук. Тамбов, 2003. 38 с.

98. Левидов А.М. Автор. Образ. Читатель. Л., 1977. 206 с.

99. Леви-Строс К. Структурная антропология. М., 2001. 512 с.

100. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М., 1999. 287 с.

101. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М.: Смысл; СПб.: Лань, 2003. 287с.

102. Леонтьев А. А. Язык и речевая деятельность в общей и педагогической психологии. М.; Воронеж, 2001. 448 с.

103. Лешка О. Иерархия ярусов строя языка и их перекрывание // Единицы разных уровней грамматического строя языка и их взаимодействие. М., 1969. С. 20-27.

104. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1998. 685 с.

105. Лосев А.Ф. В поисках построения общего языкознания как диалектической системы // Теория и методология языкознания: Методы исследования языка. М., 1989. С. 5-92.

106. Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля. Киев, 1994.288 с.

107. Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб., 1998. 704 с.

108. Лукин В.А. Художественный текст: Основы лингвистической теории и элементы анализа. М., 1999. 218 с.

109. Матвеева Т.В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий. М., 1990. 315 с.

110. Москальская О.И. Грамматика текста. М.: Высш. шк., 1981.183 с.

111. Мурзин Л.Н., Штерн А.С. Текст и его восприятие. Свердловск: Изд-воУрал. ун-та, 1991. 172 с.

112. Нестеров А.Ю. Проблема символа в литературном произведении: текст и читатель в акте моделирования эстетического объекта. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Самара, 2002. 20 с.

113. Николаева Т.Н. Лингвистика текста. Современное состояние и перспективы // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8. Лингвистика текста. М., 1978. С. 5- 39.

114. Никонова Т.Н. Рассказ-анекдот как художественно-речевая разновидность рассказов В.М. Шукшина. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 2002. 19 с.

115. Новиков А.И. Знание в системах общения // Лингвистическая прагматика и проблемы общения с ЭВМ. М.: Наука, 1989. С. 96-98.

116. Новиков А.И. Лингвистические и экстралингвистические элементы семантики текста // Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. М.: Наука, 1982. С. 10-22.

117. Новиков А.И., Ярославцева Е.И. Семантические расстояния в языке и тексте. М.: Наука, 1990. 136 с.

118. Общение. Текст. Высказывание. М., 1989. 175 с.

119. Овчинникова О.С. Шукшин и Есенин: к проблеме преемственности в литературе // Актуальные проблемы литературоведения и языкознания. Бийск, 32-40.

120. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Словарь русского языка. М., 1986

121. Павиленис Р.И. Проблема смысла: современный логико-философский анализ языка. М., 1983. 286 с.

122. Падучева Е.В. Семантические исследования. (Семантика времени и вида в русском языке; Семантика нарратива). М., 1996. 138 с.

123. Пшцальникова В.А. Психопоэтика. Барнаул, 1999. 176 с.

124. Родионова Н.А. Типы портретных характеристик в художественной прозе И.А. Бунина (лингвостилистический аспект. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Уфа, 1999. 24 с.

125. Романенко А.П. Советская словесная культура: образ ритора. М., 2003. 212 с.

126. Романенко А.П. Советская словесная культура: отечественная история и ее изучение // Вопросы языкознания. 2002. № 6. С. 118-139.

127. Руднев В. Словарь культуры XX века. М., 1997.

128. Русский язык. Энциклопедия. / Гл. ред. Ю.Н.Караулов. 2-е изд., перераб. и доп. - М., 1997.

129. Сахарный JI.B. Опыт анализа многоуровневой тема-рематической структуры текста. (К моделированию семантической деривации текста) // Деривация в речевой деятельности: Межвуз. сб. науч. тр. Пермь, 1990. С. 36-43.

130. Свительский В.А. Композиция как одно из средств выражения авторской оценки в произведениях Достоевского // Достоевский: материалы и исследования. Л., 1976. Т. 2. С. 11-19.

131. Сгалл П. К программе лингвистики текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8. Лингвистика текста. М.: Прогресс. 1978. С. 79-88.

132. Серебренников Б.А. Номинация и проблема выбора // Языковая номинация (общие вопросы). М., 1977. С. 147-187.

133. Сигов В.К. Русская идея В.М. Шукшина. Концепция народного характера и национальной судьбы в прозе. М., 1999. 302 с.

134. Сизова К.Л. Типология портрета героя (на материале художественной прозы И.С. Тургенева). Автореф. дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 1995. 16 с.

135. Синтаксис текста. М., 1979. 368 с.

136. Сиротинина О.Б. Некоторые размышления по поводу терминов "речевой жанр" и "риторический жанр" // Жанры речи. Саратов,1999. С. 26-31.

137. Скубач О.А. Пространство советской культуры в творчестве В.М. Шукшина. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 2002. 24 с.

138. Солганик Г.Я Синтаксическая стилистика. М.,1991. 182 с.

139. Солганик Г.Я. Стилистика текста. М., 2003. 256 с.

140. Сорокин Ю.А Текст: цельность, связность, эмотивность // Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. М.,1982. С. 6174.

141. Сорокин Ю.А. Общение и текст // Лингвистическая прагматика и проблемы общения с ЭВМ. М., 1989. С. 34-49.

142. Сэпир Э. Градуирование // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М., 1985. С. 43-78.

143. Тайлор Э.Б. Миф и обряд в первобытной культуре. Смоленск,2000. 624 с.

144. Тевс О.В. Семиотический аспект моделирования природы и социума в художественном мире В.М. Шукшина. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 1999. 20 с.

145. Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Л., 1987. 352 с.

146. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М., 1999.334 с.

147. Тураева З.Я. Лингвистика текста. М., 1986. 318 с.

148. Турбин В.Н. Незадолго до Водолея. М., 1994. 512 с.

149. Успенский Б.А. Поэтика композиции. СПб., 2000. 350 с.

150. Уфимцева А.А., Азнаурова Э.С., Кубрякова Е.С. Лингвистическая сущность и аспекты номинации // Языковая номинация (общие вопросы). М., 1977. С. 7-98.

151. Уфимцева А.А., Азнаурова Э.С., Кубрякова Е.С. Лингвистическая сущность и аспекты номинации // Языковая номинация (общие вопросы). М., 1977. С. 7-98.

152. Философский энциклопедический словарь. М, 1983. 840 с.

153. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997. 448 с.

154. Фрэзер Д.Д. Золотая ветвь. М., 1998. 783 с.

155. Халина Н.В. «Три грации» В.М. Шукшина. Интерференционный метод регистрации феноменальной структуры мира И В.М. Шукшин: проблемы и решения, Барнаул, 2002. С. 181-193.

156. Халина Н.В. Первичный язык образного мышления, или «язык другого» в «Трех грациях» В.М. Шукшина // «.Горький, мучительный талант». Барнаул, 2000. С. 22-29.

157. Хамаганова В.М. Структурно-семантическая и лексическая модель текста типа «описание» (проблемы семиотики и онтологии). Автореф. дис. д-ра филол. наук. М., 2002. 43 с.

158. Хисамова Г.Г. Коммуникативно-речевая дисгармония «чудика» (на материале рассказов В.М. Шукшина) // В.М. Шукшин: проблемы и решения. Барнаул, 2002. С. 193-200.

159. Хуторянская А.Д. Картина мира в «малой» прозе В. Шукшина. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 2000. 24 с.

160. Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике // Фундаментальные направления современной американской лингвистики. М., 1997. С. 340-369.

161. Чернышева Т.В. Варьирование композиционных приемов как способ развертывания «нулевого уровня» композиции (на материале публицистики В.М. Шукшина // В.М. Шукшин: проблемы и решения. Барнаул, 2002. С. 201-208.

162. Черняховская Л.А. Смысловая структура текста и ее единицы //Вопросы языкознания, 1983. № 6. С. 117-126.

163. Чичерин А.В. Ритм образа. Стилистические проблемы. М., 1980. 335 с.

164. Чувакин А.А. Смешанная коммуникация в художественном тексте: Основы эвокационного исследования. Барнаул, 1995.

165. Чувакин А.А. Эвокация в сфере художественно-речевой коммуникации как деятельность (Возвращаясь к старой проблеме) // Методология современной лингвистики: проблемы, поиски, перспективы. Барнаул, 2000. С. 145-150.

166. Чудакова М. Заметки о языке современной прозы / Новый мир. 1972. № 1. С. 27-35.

167. ШабесВ.Я. Событие и текст. М., 1989. 175 с.

168. Шаховской В.И., Сорокин Ю.А., Томашева И.В. Текст и его когнитивно эмотивные метаморфозы (межкультурное понимание и лингвоэкология). Волгоград, 1998. 149 с.

169. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. М.: Едиториал УРСС, 2003. 244 с.

170. Шукшин В.М. Собрание сочинений в 5-ти томах. Бишкек,1992.

171. Щур Г.С. Теории поля в лингвистике. М.: Наука, 1974. 256 с.

172. Якубинский Л.П. Язык и его функционирование. М., 1986.208 с.

173. Nicole Christian. Vasilii Shukshin and the Russian fairy tale: a study of «Until the Cock Crows Thrice» // The Modern Language Review, London. April 1997, P. 392

174. Michael Laura, Givens John. Stories from a Siberian Village (book reviews) // Publishers Weekly. DeKalb, Illinois. Sept 9, 1996, P. 78

175. Hingley, Ronald. Russian Writers and Soviet Society // Random House Publisher, New York 1979, P. 82, 163,2

176. Terras, Victor. A History of Russian Literature // Yale University, Castleton, New York 1991, P. 563,594

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.