Политические аспекты инвестиционной политики США, Японии и Евросоюза в отношении КНР тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 23.00.04, доктор политических наук Балакин, Вячеслав Иванович

• Балакин, Вячеслав Иванович
• доктор политических наук
• 2003

Оглавление диссертации доктор политических наук Балакин, Вячеслав Иванович

Предисловие (историография).

Введение.

Глава 1. Диалектика современного инвестиционного взаимодействия

Запада и Китая.

1.1 Феномен рыночной экономики в западной и китайской цивилизациях.

1.2 Политические приоритеты в западной и китайской экономических системах.

1.3 Инвестиционный процесс в западной и китайской экономиках.

1.4 Категория инвестора в западной и китайской цивилизациях.

1.5 От противоположных инвестиционных целей к единству понимания механизма их достижения.

Глава 2. Тернистый путь Китая к "биполярному миру".

2.1 Что сегодня объективно мешает дальнейшему американокитайскому сближению.

2.2 Возможные последствия вступления КНР в ВТО для ее национальной экономики.

2.3 "Новая сила" Соединенных Штатов Америки.

2.4 "Американская мечта" экономики КНР.

2.5 Возможен ли биполярный мир в формате "США-КНР" и насколько он будет устойчив ?.

Глава 3. "Окно" в Большой Китай или японские грёзы по Тайваню.

3.1 Японские планы относительно урегулирования проблемы Тайваня.

3.2 Тайвань как японское "инвестиционное окно" в «Большой Китай».

3.3 Японский "троянский конь" в «Большом Китае».

3.4 Японская стратегия вхождения в «Большой Китай».

3.5 Японо-тайваньский "экономический вектор".

Глава 4. Политические причины инвестиционной привлекательности экономики КНР для стран Западной Европы.

4.1 Европейско-китайские отношения в конце XX века.

4.2 Евросоюз и КНР на пути к новому миропорядку.

4.3 От объединенной Европы до «Большого Китая».

4.4 В Европу на жительство и за вооружениями.

4.5 Европа и Китай на пороге выбора новой стратегии.

Глава 5. "Фактор России" в современной геополитике Запада в отношении КНР.

5.1 В Россию за стратегической поддержкой.

5.2 Евросоюз и КНР: вместе с Россией в XXI век.

5.3 "Российское измерение" стратегического диалога США и КНР.

5.4 Российско-японская альтернатива для Китая.

5.5 Российско-японский альянс для северо-востока Китая.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Политические аспекты инвестиционной политики США, Японии и Евросоюза в отношении КНР»

Предлагаемая диссертационная работа посвящена сложной комплексной проблеме современных политических взаимоотношений в инвестиционной сфере между Соединенными Штатами Америки, Японией, Европейским союзом и Китайской Народной Республикой. В исследовании предпринята попытка ответить на важный вопрос относительно реальности политических планов трех ведущих "центров силы" постиндустриального капиталистического мира вовлечь КНР в формирующуюся на условиях Запада новую систему глобальных экономических связей. Основной целью предпринимаемых усилий стал поиск рационального объяснения

Несмотря на внешне экономический характер рассматриваемой проблемы, следует подчеркнуть ее преимущественное политическое содержание, которое без преувеличения оказывает сегодня заметное влияние на уровень стратегической стабильности как на региональном, так и на глобальном уровне. Особое внимание при этом, как представляется, необходимо обратить на выявление исторической логики формирования нового биполярного миропорядка в рамках развивающейся глобальной формулы соперничества и сотрудничества между США и КНР, а также на прогнозирование долговременных факторов, продолжающих влиять на материализацию этих отношений. Стремительный рост экономической и политической состоятельности современного Китая, последовательное превращение его в мощный «центр силы» обеспечивает устойчивое и поступательное социально-экономическое развитие самых широких слоев общества в КНР. Настоящее исследование является первой попыткой воспроизвести в динамике весь комплекс взаимоотношений между Западом и Китаем через призму сложившегося между двумя основными производящими цивилизациями широкого инвестиционного взаимодействия.

Тема инвестиционной стратегии США, Японии и Евросоюза в отношении КНР до настоящего времени не получила своего комплексного освещения не только в российском, но и в зарубежном китаеведении. Причиной тому послужила устоявшаяся научная традиция рассматривать по отдельности разнообразный круг вопросов, имеющихся у Китая в дипломатических контактах с каждым из ведущих государств западного блока. В этой связи можно констатировать, что у рассматриваемой научной проблемы до настоящего времени практически не было собственной историографии. Более того, следует подчеркнуть одну немаловажную особенность, необходимую для понимания уникальности заявленной темы исследования, - реально существующая общая инвестиционная стратегия Запада на важнейшем для него китайском направлении на сто процентов представляет собой сугубо национальную политику каждого из упомянутых выше «центров силы», лишь внешне согласованную в своих основных, а главное, естественно неоспоримых компонентах. Что же касается долгосрочной экономической, а значит и инвестиционной, политики США, Японии и Евросоюза в отношении КНР, то в этой сфере до настоящего времени приоритет отдается двустороннему формату урегулирования возникающих вопросов с Китаем.

В современной российской историографии по отдельным проблемам взаимоотношений КНР с США, Японией и Евросоюзом заметное место занимают работы С.А.Тихвинского, В.С.Мясникова, М.Л.Титаренко, В.В.Михеева, Ю.М.Галеновича. А.Г.Яковлева, Б.Т.Кулика, А.Д.Воскресенского, А.Д.Богатурова и ряда других авторов. Их исследования содержат ценнейший фактический материал, а также богаты предметной аналитикой исключительно высокого уровня. В своих работах вышеупомянутые исследователи проводят ключевую идею о необходимости добиваться обязательного участия России в том или ином виде во всех значимых политических инициативах Запада в отношении

Китая и рассматривать это направление деятельности в качестве основного для российской дипломатии. В концептуальной форме названная идея закреплена в монографии М.ЛТитаренко «Россия и Восточная Азия. Вопросы международных межцивилизационных отношений», увидевшей свет еще в 1994 г. в московском издательстве «Фабула». К этому следует добавить и работу А.Д.Богатурова «Великие державы на Тихом океане. История и теория международных отношений в Восточной Азии после Второй мировой войны (1945-1995), изданной в Москве издательством МОНФв 1997 г.

90-е годы ознаменовались выходом в свет ряда принципиально отличных от предшествующих исследований по новейшей истории ханьской цивилизации, где на уровне философских обобщений получила осмысление концепция "глобального диалога цивилизаций" и прежде всего таких крупнейших как западная и китайская. Идея конвергенции цивилизаций нашла свое наиболее полное отражение в работах академика В.С.Мясникова "Россия и Восток: ретроспектива взаимосвязей" и "Трансконтинентальные маршруты Евразии", а также в статьях таких интересных авторов как П.К.Внуков "Запад и Восток: взаимоотношение или столкновение ?" и Г.В.Белокуровой "Концепция <Восток-Запад> в мировой валютной системе". Анализируя постулат известного американского политолога Самуэля Хантингтона о неизбежности столкновения цивилизаций, вышеназванные исследователи противопоставляют ему собственное гуманистическое видение перспектив глобализирующегося мира, сегодняшние реальности которого все более голкают ведущие "центры силы" к еще большему, в том числе и политическому сближению. Являясь сама по себе некой многообразной субстанцией, любая из нынешних земных цивилизаций переживает в настоящее время объективный синхронизированный процесс внешней глобализации и внутренней локализации. Именно во избежание конфронтации между этими двумя сторонами одной медали, выше упомянутые авторы считают необходимым утверждать в сознании участников межцивилизационного диалога такие универсальные ценности как стремление к миру, справедливости, партнерству и истине.

Характеризуя состояние западной историографии по данной комплексной проблеме, следует отметить полное отсутствие самостоятельного направления в фундаментальных научных исследованиях. Как правило, современное западное китаеведение прежде всего интересуют прикладные аналитические разработки, касающиеся отдельных сфер деятельности правительства КНР, в той или иной мере затрагивающие краткосрочные насущные интересы того или иного западного государства. Наибольшей популярностью у исследователей на Западе пользуется на сегодняшний день проблематика, связанная с внутриполитическими процессами в китайском руководстве и затрагивающая программы модернизации китайских вооруженных сил. В значительной степени через призму результатов, достигнутых Китаем в сфере военного строительства, западные авторы анализируют и стратегические горизонты инвестиционной политики собственных государств на рынках в КНР. Озабоченность по данному поводу выражают в своих исследованиях такие известные исследователи как Син Канэмару, Юкио Фукугава, Ханс-Хайнрих Бас, Маргот Шулер, Дэвид Лэмптон, Грэгори Мэй, Алан Дюпон, Джефри Мюррей, Томас Робертсон, Оскар Вайгел и др.

В китайской историографии последних лет проблема инвестиционного сотрудничества с Западом освещалась достаточно широко, однако с превалирующим акцентом на возможные идеологические последствия неконтролируемого проникновения иностранных капиталовложений в базисные отрасли китайской национальной экономики. Большинство опубликованных в КНР работ на данную тему содержит серьезную тревогу по поводу неподготовленности китайских управленцев, воспитанных на социалистических принципах, достойно отстаивать интересы Родины в инвестиционных сделках с западными менеджерами. Такие исследователи из КНР как Ян Чэнсу, Ван Хэсин, Чжоу Синбао, Мао Тяньци, Инь Чиняу, Ван Хуаньин настоятельно подчеркивают в своих работах необходимость строго следовать линии центрального правительства, предусматривающей и превлекать в качестве приоритетных инвестиционных партнеров проверенных зарубежных соотечественников (хуацяо), использующих созданные ими на Западе финансовые структуры. В работах упомянутых авторов звучит тревога по поводу негативных политических процессов, развивающихся в южных и юго-восточных приморских провинциях Китая, где местные интересы в инвестиционной сфере все более начинают приходить в противоречие с реальными общегосударственными потребностями. Ряд китайских исследователей, по всей видимости близких по своим взглядам к консервативной части руководства КПК, открыто призывает не допускать на внутренний китайский рынок тех иностранных инвесторов, которые имеют своей основной целью поощрение сепаратистских настроений в приморских провинциях.

Таким образом, оценивая в целом современную российскую, западную и китайскую историографию по затронутой тематике, можно сделать достаточно определенный вывод относительно ее практической неразработанности. Набирающие силу в реальной жизни процессы инвестиционного взаимодействия между КНР и ведущими государствами западного мира не получили до настоящего времени детального освещения в научных исследованиях отечественных и зарубежных авторов. Межцивилизационный диалог особенно необходим для двух самых крупных на Земле цивилизаций: западной и китайской, тем более, что обе они обладают всем "джентельментским набором" оружия массового уничтожения. В условиях повсеместно нарастающей усталости от человеческих конфликтов и враждебности стремление к объединению усилий США и КНР — этих лидиров глобального инвестиционного рынка, могло бы стать исключительно важным политическим фактором, оказывающим позитивное воздействие на формирование нового миропорядка в XXI в. Исключительную историческую ответственность за данный процесс должна принять на себя Россия, являющаяся естественным связующим звеном между Западом и Китаем. Хочется верить, что именно "российский евразийский мост" внесет реальный глубокий смысл в межцивилизационный диалог и обеспечит достижение казавшейся ранее недостижимой цели, что Запад и Восток, наконец, сойдутся.

ВВЕДЕНИЕ

Наступивший XXI в. отмечен весьма масштабными и судьбоносными переменами в современном мире, которые радикальным образом преобразовывают многообразную картину земной цивилизации и, соответственно, ее восприятие человечеством. Наиболее важными, в нашем понимании, проявили себя укрепление демократических основ социального развития и заметные темпы экономического роста отдельных государств — то есть, те закономерности, которые последовательно вовлекают в зону своего влияния все без исключения регионы нашей планеты. В последнее десятилетие XX в. впечатляющих экономических результатов добилась Китайская Народная Республика. Эта страна и ее народ в названный период сумели сделать свою хозяйственную систему развивающейся весьма динамично и целеустремленно, а главное, сформировать практически несуществовавший ранее эффективный частный сектор, который в настоящее время уже уверенно догнал по объему производства громозские госпредприятия, составлявшие основу экономики страны на протяжении всех 50 лет существования КНР.

По данным, приведенным в докладе авторитетной Международной финансовой корпорации (МФК), являющейся подразделением Всемирного банка по анализу частного сектора, можно сделать вполне определенный вывод о том, что экономика Китая, которую официально называют социалистической рыночной экономикой, во многих отношениях действительно стала не менее капиталистически ориентированной, чем в индустриально развитых странах Запада. Так по свидетельству МФК, в 1998 году на долю частного бизнеса пришлось 33% ВВП КНР, тогда как на долю государственного сектора - около 37%.' И подобное фактическое примерное процентное равенство, несмотря на все еще широко Robert T Kudrle Three Types of Globalization Communication, Market and Direct // Globalization and Global Governance USA, 1999 P 19 распространенную дискриминацию частных компаний и предпринимателей, лучше всего свидетельствует в пользу радикальных изменений в хозяйственной политике китайского правительства, произошедших за два десятилетия реформ в условиях открытости страны для иностранных инвестиций. Фактически Китай за последнее десятилетие сумел сделать то, на что Западу потребовалось несколько столетий. Ныне среднегодовой темп прироста ВНП в КНР превышает 6%, а у Запада он в лучшем случае равен 2,7%. Всего лишь через ближайшие два десятилетия среди шести крупнейших национальных экономик мира, как утверждает ряд российских исследователей, пять будут азиатскими и ведущей среди л них станет экономика Китая. Такое развитие событий выглядит вполне реальным, поскольку в народное хозяйство КНР инвестируются огромные материальные и финансовые ресурсы.

Китай вошел в XXI в. с достаточно соразмерным ростом экономики, повышением ее качества и эффективности, начавшемся оптимизацией хозяйственной инфраструктуры, сохранением стабильности валютного курса и при насущной необходимости дальнейших усилий по повышению внутреннего и внешнего спроса, а также постепенному смягчению жесткого пресса трудоустройства избыточной рабочей силы. Совершенно очевидно, что при всех экономических сложностях КНР продолжает сохранять высокий рейтинг в качестве одного из наиболее привлекательных кандидатов на получение массированных прямых иностранных капиталовложений.

Вместе с тем, в ходе расширения масштабов перехода к рыночной экономике на макроуровне и все большей вовлеченности народного хозяйства Китая в процессы глобализации начали проявляться некоторые осложняющие факторы, заставляющие китайское руководство, что называется "пересматривать на марше" конкретные политические

2 Бизнес и политика // Москва, 1997. № 6. С.26. направления реализации реформ и темпов экономического развития. Существенным внешним фактором, осложнившим реальное экономическое, а следовательно и политическое положение в Китае, стал последний азиатский финансовый кризис 1997/98 гг. Только благодаря колоссальным мобилизационным возможностям правительства КНР, в том числе и по воздействию на влиятельные круги зарубежной китайской диаспоры, удалось переломить негативную ситуацию и удержать относительную стабильность валютного курса юаня. Тем не менее, обесценение валют соседних азиатских государств, оказавшихся в эпицентре финансового кризиса, резко ухудшившееся состояние их экономик ощутимо подсократили китайский экспорт. Под угрозу была поставлена сама способность Китая "переваривать" большие объемы западных инвестиций и расплачиваться за них растущими объемами поставок на рынки США, Японии и объединенной Европы недорогих высококачественных товаров потребительского назначения.

В 1998 г. кривая роста экспорта из КНР оказалась самой незначительной за предшествующие пятнадцать лет. Рост составил всего 0,5%, тогда как годом раньше он достигал 20,6% , а в 8-й и 7-й пятилетках — соответственно 29,6% и 25,5%.3

Чтобы выправить активное внешнеторговое сальдо примерно до уровня 1997 года Китаю пришлость тогда пойти на заметное сокращение своего импорта из индустриально развитых стран и прежде всего за счет ограничения закупок современного оборудования, что не могло не сказаться на темпах экономического развития страны, на ее политической стабильности.

Как представляется, полностью прекратить тенденцию снижения экспорта вряд ли удастся и в дальнейшем, несмотря на предпринимаемые китайскими властями экстренные меры по привлечению новых

1 Zhongguo tongji zhaiyao // Beijing, 1999. P.l 10 внешнеторговых партнеров и ускоренному освоению считавшихся ранее мало перспективными рынков. Тем более, что реальному повышению конкурентноспособности китайских экспортных товаров будет в ближайший период времени объективно препятствовать прогрессирующее в результате финансового кризиса обесценение валют соседних азиатских стран, а также в какой-то степени введение евро в государствах Европейского Союза.

Имеется и ряд существенных внутренних факторов, которые заметно осложняют социально-экономическую, а значит и политическую ситуацию в КНР. К их числу можно отнести такое наиболее яркое проявление свободной рыночной экономики как цикличность ее развития. Проявившийся в 1992 году "перегрев" экономики и, как следствие, вспыхнувшая серьезная инфляция со среднегодовым коэффициентом около 23% потребовали от китайского правительства принятия экстраординарных мер для обеспечения снятия избыточного напряжения. Однако в условиях свободной экономики подобные антиинфляционные мероприятия неизбежно сопровождаются естественным подавлением спроса и некоторой степенью депрессии. Другими словами, в настоящий момент Китайская Народная Республика оказалась в низшей точке экономического цикла волнообразного развития. Хотя предпринятые правительством КНР контрмеры по недопущению разрастания финансового кризиса оказались весьма продуктивными и позволили до некоторой степени поддержать темпы экономического роста, они в тоже время не смогли предотвратить ощутимого проседания китайского внутреннего рынка.

Понижение динамики темпов роста экспортного и потребительского спроса заставило правительство КНР перейти к активной политике форсированного наращивания внешних инвестиций. На начало 1999 года пришлась определенная оптимизация инвестиционного клишта. Об этом наглядно свидетельствовали многочисленные новые объекты строительства, заложенные еще в середине 1998 года. При этом в отличие от предшествующих лет рост общего объема капиталовложений в основные фонды происходил преимущественно на государственных предприятиях. Таким образом, можно предположить, что в настоящее время главной проблемой китайской экономики является не столько поддержание всеми силами устойчиво высоких темпов хозяйственного развития, сколько проблема формирования эффективного саморегулирующегося управленческого механизма. Втягиваясь в международное разделение труда, Китай объективно вынужден играть по политическим правилам, заданым ведущими глобальными инвесторами — Евросоюзом, США и Японией. Именно отсюда проистекает государственная макроэкономическая политика КНР, ориентированная на усиление роли средних и мелких предприятий, что, как показывает практика, полностью отвечает официальному курсу "строительства социализма с китайской спецификой".

Прогнозируя главные тенденции формирования взаимоотношений в XXI в. между постиндустриальным Западом и КНР, можно с большой долей уверенности утверждать, что в конце уходящего столетия уже в целом сложилась устойчивая система взаимозависимостей прежде всего в области инвестиционного сотрудничества этих двух крупнейших мировых цивилизаций. Олицетворяющие постиндустриальный Запад: Соединенные Штаты Америки, Япония и Европейский союз, настойчиво стремятся к глобализации экономических и политических процессов, прекрасно осознавая при этом принципиальную невозможность добиться ее необходимой сбалансированности без вовлечения в активный мировой хозяйственный оборот огромного и постоянно растущего китайского рынка.

Так называемый российский фактор дополнительно накладывает свой заметный отпечаток на будущее экономическое взаимодействие Китая и Запада, привнося в отношения двух влиятельных политических и экономических гигантов серьезный элемент недоверия друг к другу и тем самым еще более стимулируя интенсивные дипломатические контакты между ними на самом высоком уровне.

Некоторые известные исследователи современной китайской дипломатии в своих фундаментальных трудах настойчиво проводят мысль о том, что инвестиции США, Японии и ЕС в китайскую экономику уже давно перестали быть некой отвлеченной политической и даже экономической категорией. Более того, они считают выверенный дипломатический курс Китая на инвестиционное сотрудничество с развитыми западными демократиями важнейшим объективным общеполитическим явлением, разрушение которого по собственным эгоистическим или каким-то другим второстепенным причинам не может сегодня себе позволить ни та, ни другая сторона. За всем этим вызрели настолько глубокие и разветвленные национальные интересы, что поверхностные сиюминутные разногласия не только не способны вызывать даже малейших негативных подвижек в спрессованных долговременной экономической выгодой "тектонических пластах" комплексных базисных взаимоотношений, но и более того, превратившись в самодостаточную объективную категорию, вышеназванные интересы надежно обеспечивают весьма дефицитную на нынешнем сложном историческом этапе общую относительную геополитическую стабильность в Азии.

Отношения Китая с Западом скорее всего будут в обозримой перспективе занимать одно из самых приоритетных мест в глобальной системе международного сотрудничества. Это связано не только с активным процессом формирования биполярного мира в результате превращения КНР и США в лидеров двух самостоятельных "центров силы", но и вследствие попыток постепенного втягивания России в зону влияния Китая на правах "ведомого" стратегического партнера. При всех существующих различиях в интерпретации "фа тора России" в современной дипломатии Запада на китайском направлении можно констатировать, что он, этот фактор, в значительной степени играет на руку внешнеполитическим устремления Пекина, имеющим своим главным определяющим историческим ориентиром — возрождение самодостаточной великой ханьской цивилизации.

С самого начала была весьма примечательной реакция Запада на стремительное российско-китайское постсоветское сближение. Её, эту реакцию, можно было бы охарактеризовать как своеобразное "тревожное ожидание". Заявленное всему миру 25 апреля 1996 г. руководителями РФ и КНР намерение развивать стратегическое партнерство выглядело амбициозно и при определенных неблагоприятных обстоятельствах грозило Западу перерастанием в нежелательный военно-политический альянс двух уверенных в своем потенциале великих держав. По оценке ряда авторитетных международных экспертов США, Японии и Евросоюза должны готовиться к тому, что Россия и Китай могут попытаться в перспективе действовать согласованно, рассчитывая в отдельных экстремальных случаях активно противостоять наступательной политике Запада, и прежде всего Соединенным Штатам Америки, в различных регионах мира.4

Тем не менее, поступательно развивающаяся нормализация российско-китайских отношений в перспективе скорее выгодна, чем опасна для стратегических интересов Запада. Демилитаризация российско-китайской границы и последовательный рост двусторонней торговли без

4 Eronen, Jarvo. A geopolitical approach to China's future as an empire // Tijdschrift vor Economische en Sociale Geografie. Helsinki, 1996 Vol.89, No.l. P.4-14. сомнения способствует поддержанию стабильности на азиатском континенте. Для северо-востока Азии вообще предпочтительна политика осторожного многостороннего сотрудничества. Учитывая слабое развитие двусторонних отношений в регионе, а также сохраняющуюся напряженность в связи с нерешенными корейской и тайваньской проблемами, формирование здесь полнокровной многосторонней консультативной среды, включая возможности Китая, России, Соединенных Штатов Америки, Японии и Евросоюза, могло бы стать обещающим направлением гармонизации разноплановых внешнеполитических приоритетов всех заинтересованных государств на основе поиска алгоритма региональной безопасности.

В последнее время в России проявляется заметный интерес к опыту Китайской Народной Республики по формированию в условиях сохраняющихся в целом централизованной хозяйственной системы и достаточно жесткого политического режима благоприятного инвестиционного климата, который уже позволил привлечь в развивающуюся китайскую экономику за последние 20 лет значительные объемы прямых зарубежных инвестиций на общую сумму более 410 млрд. долл.5 Такой успех в определенной степени можно объяснить получением иностранных капиталовложений прежде всего от зарубежных китайцев-"хуацяо", проживающих как на территории самой КНР, так и в китайских анклавах: Сянган, Аомэнь и Тайвань. Указанные инвестиции достигают 163 млрд.долл. или почти 61% всех нынешних зарубежных вливаний в растущую экономику Китая. К этому необходимо еще добавить капиталовложения из Сингапура и Малайзии, где основными инвесторами также выступают все те же зарубежные китайские общины. С учетом вышеперечисленных источников общий объем иностранных инвестиций со стороны этнических китайцев можно оценить в сумму 177 млрд.долл.

5 Zhonguo tongji nianjian // Beijing, 1999. P.263. или около 66% от всей массы финансовых ресурсов, поступивших из-за границы.6

И этот итог не является еще окончательным, поскольку сюда необходимо приплюсовать более мелкие, но по общему объему весьма впечатляющие вложения китайцев, проживающих в других странах мира, которые в сумме достигают примерно 22%. Важную роль здесь конечно играет ханьский патриотизм, но все же главным стимулом перемещения огромных капиталов в КНР является реальная ощутимая выгода, экономический интерес и, естественно, условия, созданные китайским правительством для притока свободного капитала практически со всех продвинутых мировых рынков. Из нынешних ведущих государств наиболее крупные вложения в Китае осуществили Япония — 8,2% и США — 8,02%, а включая Евросоюз, Запад в целом достиг ощутимой доли в прямых капиталовложениях в китайское народное хозяйство, равной — 21,62%.7

Однако, при всех нынешних видимых успехах первоначальные попытки радикального реформирования экономики Китая, также как и в России, сопровождались серьезными кризисными явлениями, выразившимися в обострении структурных диспропорций, заметном спаде производства, инфляции и еще большем понижении жизненного уровня. Сложнейшие экономические преобразования обострили опасные политические процессы в китайском обществе, вызвали к жизни радикальные настроения среди огромных масс населения, особенно в наиболее депрессивных регионах КНР.

6 Wanek, Alexander The logic of the Republic of China // Nordic Newsletter of Asian Studies. Copenhagen, 1998/No. 1. P.I 1-13.

7 Isomura, Hisonori. Is North East Asian Integration Possible ? // Seminar on Generating Public Space for our Common Future: Models of Integration in Asia and Europe, organised by the Forward studies Unit, European Commission, in co-operation with Institute for the Intergrated Studies of Future Generations, Kyoto, Japan, Brussels. 19-21 October, 1999.

Тем не менее, с начала 80-х годов Китай постепенно сумел совершить болезненный переход от планово-распределительной системы хозяйства к динамичной рыночной экономике и при этом не толнсо сохранил и приумножил накопленный за предшествующие годы производственный потенциал, но и обеспечил стабильное увеличение реальных доходов населения, а главное, существенно укрепил свои позиции на зарубежных рынках и мировой арене в целом. Характерной чертой китайской модели социально-экономических преобразований стала политика гибкого сочетания институциональных реформ в хозяйственной системе с активным государственным регулированием экономической ситуации на макро- и микроуровне посредством дозированного и целенаправленного использования традиционных административных рычагов, набравших силу универсальных рыночных регуляторов деловой активности, а также юридического обеспечения реформаторского процесса. Именно в этом состояло коренное отличие китайской модернизации экономики и общества от ошибочно избранной в свое время в России схемы ускоренной радикальной макроэкономической стабилизации с упором на самозарождение и саморегулирование рыночных отношений.

Однако сейчас российское руководство начинает осознавать, что ключевую роль в реализации китайской стратегии экономического реформирования сыграли крупные зарубежные капиталовложения, и в первую очередь от зарубежной ханьской диаспоры, для привлечения которых Пекином была разработана поистине общенационалшая комплексная инвестиционная программа. Рассматривая воспроизводство основных фондов как наиболее важный компонент национального богатства, правительство КНР с самого начала своего "рыночного пути" наметило самую общую линию динамики экономического роста, заранее определило четкие параметры и характер непрерывного воспроизводственного процесса, тесно скоординировав его с последовательным и полным решением важнейших социальных задач. Были тщательно сформулированы основные структурные характеристики будущей китайской экономики, ее желательный технологический уровень. Таким образом, в матрицу предстоящего экономического развития Китая оказался заложенным своеобразный "генетический код", ориентированный на детально выверенную инвестиционную политику с концентрацией в инвестиционной сфере главных усилий государства, его мощных и эффективных рычагов непосредственного и косвенного воздействия на "критические точки" структурных преобразований.

Отсюда исследование политической составляющей в инвестиционном механизме современного Китая, используемых китайским правительством инструментов государственного регулирования масштабов и пропорций зарубежных капитальных вложений, особенностей инвестиционной деятельности отдельных регионов и конкретных предприятий, степени и характера воздействия национальной инвестиционной политики на хозяйственные и общественные процессы в КНР позволяет увидеть "как бы изнутри" китайскую модель рыночной трансформации, оценить скрытый потенциал реализации современной стратегии развития Китая и спрогнозировать пути выдвижения этой страны на новые рубежи международного разделения труда. В то же время такой подход выглядит весьма перспективным и с точки зрения комплексной оценки роли и места "российского фактора" в инвестиционном сотрудничестве Пекина с ведущими западными державами. Становится вполне реальным определение долговременных национальных интересов России в Восточной Азии и гармонизация указанных интересов с объективными процессами нынешнего этапа мирового развития. Необходимо особо подчеркнуть, что если нынешняя тенденция сохранится, то на северо-востоке Китая возобновится традиционное, более чем столетнее инвестиционное сотрудничество и соперничество двух великих тихоокеанских держав — России и Японии. Ни Соединенные Штаты Америки, ни Европейский союз пока достаточно глубоко и серьезно не осознали этой тревожной для их будущих взаимоотношений с Пекином тенденции. Более того, Вашингтон и Брюссель весьма легкомысленно полагают, что историческая память в геополитике носит лишь фоновый характер и не оказывает реального самостоятельного воздействия на будущую расстановку сил в том или ином районе современного мира. Уже сегодня ситуация в российско-китайских и японо-китайских отношениях начинает вполне наглядно опровергать это опасное с точки зрения интересов США и ЕС заблуждение.

Как когда-то накануне XX в. Европа представляла собой континент сформировавшихся сильных национальных государств, так и сегодня в начале XXI в. Азия являет собой мощное сосредоточение динамично развивающихся стран с огромными людскими ресурсами, относительно сбалансированной экономической инфраструктурой и внушительным военным потенциалом. В то же время Азия как раз тот регион, который не располагает адекватной системой современной международной безопасности, что делает азиатский инвестиционный рынок также весьма уязвимым перед лицом серьезных вызовов нового тысячелетия.

Это было вполне терпимо в 90-е гг., когда большинство азиатских государств делало основной упор на собственное экономическое развитие, а американское военное присутствие на азиатском континенте и вокруг него сохранялось на достаточно высоком уровне времгн холодной войны. Но за последние два-три года напряженность в регионе выросла настолько заметно, что о комплексной безопасности стали серьезно задумываться уже практически все азиатские страны, однако реализовать на практике свои концепции, и то лишь в весьма ограниченных масштабах, смогли как раз те немногие, у кого имелись отдельные военные и инвестиционные договоры с США. Что же касается главного источника местной тревоги и постоянной обеспокоенности, то на сегодня для большинства азиатских государств им безусловно является набирающая силу Китайская Народная Республика.8 Реакция на вышеназванный раздражитель у различных стран Азии также весьма несхожа. Однако есть два крупных азиатских государства: Россия и Япония, у которых китайский источник тревоги имеет четко очерченную региональную составляющую, а именно — северо-восток КНР, являющийся на протяжении последних 130 лет объектом весьма острого российско-японского политического и инвестиционного соперничества.

В конечном счете следует совершенно четко и определенно признать, что от успешности будущих преобразований в инвестиционной сфере, находящих свое адекватное отражение в хозяйственных и социальных результатах развития Дальневосточного федерального округа (ДВФО), в значительной мере будет зависить не только успех российских реформ как таковых, но и реальная жизнеспособность, а также международная привлекательность формирующейся в северо-восточной Азии "зоны взрывного экономического роста", включающей в себя Дальний Восток России, Монголию, северо-восточные провинции КНР и обе Кореи. В условиях продолжающегося интенсивного поиска Правительством РФ оптимального курса рыночного реформирования национальной экономики на новом этапе возрождения Российского государства все названные обстоятельства определяют высокую актуальность изучения проблем развития инвеста-тонной сферы Китайской Народной Республики или, другими словами, нынешнему российскому руководству еще предстоит понять, каким образом

8 Dirik, Arif. What is in a Rim ? Critical Perspectives on the Pasific Region Idea // Rowman and Littlefield Publishers, 1998. P. 19. авторитарному китайскому режиму удалось создать в условиях жесткой антикоммунистической политики Запада исключительно благоприятный климат для иностранных инвесторов и особенно для крупных предпринимателей из числа зарубежных соотечественников, причем, что характерно, практически полностью независимо от их нынешней "политической окраски".9

По-видимому, следует специально уточнить, что хронологические рамки данного исследования охватывают в основном период 90-х гг., признанно характеризующиеся среди большинства авторитетных западных исследователей, исключительно интенсивными, а главное, комплекными преобразованиями во внутренней и внешней инвестиционной политике КНР. Вместе с тем, учитывая неоспоримый приоритет, отдаваемый китайским правительством привлечению в страну преимущественно прямых западных инвестиций, а также необходимость концептуального обобщения практических действий Запада на китайском рынке капиталовложений, автор посчитал возможным и целесообразным провести в своем диссертационном исследовании подробный анализ эволюции инвестиционной политики каждого из трех современных "центров силы" (США, Японии и ЕС) в отношении Китая.

Актуальность темы. На современном этапе развития мировой экономики внешние инвестиционные ресурсы играют заметную роль в хозяйственном развитии любого государства, отражая привлекательность его растущего внутреннего рынка и потенциальные возможности страны интегрироваться в разнообразные международные обмены, превращая полученные зарубежные капиталовложения в действенный фактор внутренней политической стабильности. Отсюда инвестиционная политика и практическая деятельность государства по созданию благоприятного

9 Rajeswary Ampalavanar-Brown. Research Note "Overseas Chinese Investment in China: Patterns of Growth. Diversification and Finance // The China Quarterly. No. 155. September, 1998. Oxford University Press. UK. P.6I0. инвестиционного климата всегда носят конкретный исторический характер и являются эффективными инструментами, способствующими активному вовлечению национальной экономики в международную экономику, чья эволюция подчиняется объективным законам движения мирового сообщества по пути прогресса. С этой точки зрения тема, избранная автором в качестве диссертационного исследования, является актуальной, тем более, что изучение обозначенной проблематики проводится на реальном и в целом позитивном опыте Китайской Народной Республики, то есть через анализ и синтез теории и практики инвестиционной активности США, Японии и Евросоюза на развивающемся по международным стандартам внутреннем китайском рынке. Актуальную направленность диссертационной теме также придает обращение автора преимущественно к последнему десятилетию двадцатого века в экономическом развитии КНР, принесшем этой стране ощутимые достижения во внешней политике, заметном повышении уровня жизни широких слоев населения и как следствие обретение Китаем статуса новой нарождающейся сверхдержавы.

В настоящее время, когда наше родное государство - Россия, напряженно ищет наиболее оптимальные пути своего коренного обновления и старается преобразовать собственное народное хозяйство в безотказно работающий механизм, китайский пример последовательного формирования благоприятного инвестиционного климата заслуживает самого пристального изучения и творческого применения в специфических условиях сегодняшней российской действительности. Опыт интеграции КНР в региональные и мировые рыночные связи, исследование логики внутренней и внешней инвестиционной политики Китая, особенно применительно к его отношениям с Западом, означает конкретный ответ на практическую потребность реальной экономической жизни также и Российского государства, крайне заинтересованного во всестороннем развитии мирохозяйственных связей, что ведет к международной стабильности и предсказуемости, а значит ко всеобщей безопасности в самом широком ее понимании.

Новизна диссертационного исследования заключается прежде всего в том, что основное внимание автора уделено изучению проблем наиболее эффективного использования властями КНР внешних источников капиталовложений для модернизации китайской экономики в соответствии с реально действующими программами и открывающими к тому же устойчивую перспективу для развития национальных производительных сил. Это побудило автора по новому взглянуть и оценить эффективность действий правительства Китая в области привлечения зарубежных инвестиций, сделать некоторые прогнозы их эволюции в ближайшем будущем, учесть воздействие на инвестиционный рынок Запада глобальных тенденций общественного развития. При этом диссертант счел необходимым обосновать и высказать свое собственное мнение о характере процесса взаимодействия внутренней и внешней политики КНР на этапе возрождения китайского общества на принципах самодостаточной цивилизации. Автор не пошел по пути изображения повседневной внешнеполитической и внешнеэкономической практической деятельности правительства Китая как движения по заранее четко обозначенному пути, поскольку возникающие по ходу дела обстоятельства все чаще вынуждают руководство КНР обращаться к не раз проверенной логике жесткого прагматизма. И это вполне оправданно, так как повышенные требования ускоренного развития китайской экономики остро ставят на повестку дня принципиальный вопрос о выживаемости самой нынешней системы власти в современном Китае. В настоящее время, переосмысливая собственный опыт реформ, а также изучая опыт формирования благоприятного инвестиционного климата в других странах, в правительстве КНР растет осознание того, какими политическими издержками и потерями могут обернуться искусственные попытки направить общественное развитие в ограниченное русло устоявшихся доктрин, навсегда отставших от реальных требований современной мировой экономики. Этот же опыт убедительно доказал, что целенаправленно работая с иностранными инвесторами, внимательно воспринимая их пожелания и рекомендации, Китай реально способен с полным учетом национальных интересов последовательно, шаг за шагом интегрироваться в региональное и мировое экономическое пространство, и более того, занять там и там соответствующее великой державе место. Исследование автором вышеназванного китайского опыта — также является новым моментом, отраженным в диссертации.

Новизна данной работы дополнительно выражена попытками диссертанта проанализировать содержащиеся в известной ему обширной отечественной и зарубежной литературе точек зрения на характер инвестиционного взаимодействия между Западом и Китайской Народной Республикой, оценить вклад российских и иностранных ученых в изучение современных процессов, происходящих в Китае и оказывающих серьезное воздействие на его внутреннюю и внешнюю политику, включая проблемы экономического сотрудничества с ведущими западными державами и роль последнего в обновлении производительных сил КНР.

Научная новизна настоящего исследования определяется тем, что впервые была предпринята попытка выявить наличие объективной зависимости между геополитическим прагматизмом Запада и стремлением КНР деидеологизировать сферу инвестиционного сотрудничества в интересах развития национальной экономики. В данной работе показаны необходимые условия перехода обеих сторон от состояния перманентной политической конфронтации к более сбалансированной стратегии построения гибкой системы взаимных сдержек и противовесов.

Цель и задачи исследования. Целью диссертационной работы является определение характера взаимодействия внутренних и внешних факторов в процессах становления китайского национального инвестиционного рынка, а также анализ используемых Западом в соответствии с международной практикой моделей обеспечения своих капиталовложений на интенсивно формирующемся рыночном пространстве в рамках народного хозяйства Китая.

При определении цели диссертационного исследования автор руководствовался долговременными стратегическими интересами Российской Федерации во взаимоотношениях с Китайской Народной Республикой. Эти интересы предусматривают защиту позиций российского национального бизнеса на китайском внутреннем рынке и в первую очередь в районах исторически традиционного российского присутствия, какими являются северо-восточные и северо-западные провинции КНР. Активное участие России в инвестиционных процессах в Китае может стать одним из основных рычагов, при помощи которого российское правительство имеет реальный шанс поднять свой политический вес в сфере международного экономического сотрудничества, а также достойно интегрироваться в региональные и глобальные хозяйственные связи.

Намеченные целевые ориентиры обусловили и конкретные задачи исследования. Автор определил их следующим образом: 1. Проанализировать теоретические и практические проблемы реализации инвестиционного фактора в экономической политике Запада в отношении Китайской Народной Республики в последнее десятилетие XX века с тем, чтобы выявить наиболее важные методологические приемы, опираясь на которые следует вести углубленное научное исследование конкретного материала, непосредственно относящегося к стратегическим экономическим интересам КНР.

2. Охарактеризовать проблемы современного экономического развития в Китае, потребность в модернизации производительных сил, а также особенности современной политики китайского правительства в отношении иностранных инвестиций.

3. Проанализировать и оценить основные принципы формирования современной стратегии китайского правительства по привлечению иностранных инвестиций, рассмотреть ее в историческом аспекте, а также с точки зрения современного итапа развития страны. Для этого автор возложил на себя достаточно сложную задачу проследить, каким образом, по каким направлениям и в какой степени инвестиционная политика руководства КНР влияет на характер взаимоотношений с ведущими индустриальными державами современного мира.

4. Провести анализ основных направлений инвестиционной стратегии КНР, включая привлечение прямых и портфельных инвестиций, практику использования иностранных инвестиций в области развития высоких технологий, а также создание свободных экономических зон и технопарков.

5. Рассматривая вышеуказанные практические направления современного инвестиционного сотрудничества между Китаем и Западом, выявить новые, качественные изменения в характере инвестиционной политики двух сторон, показать влияние прямых западных инвестиций на территориальное размещение китайской производственной инфраструктуры, на динамику развития основных отраслей народного хозяйства КНР и их структуру, определить степень экономического эффекта экспортно-производственных зон и индустриальных парков, создаваемых в Китае при непосредственном участии иностранного капитала.

6. Сформулировать теоретические и практические выводы на основе изучения опыта инвестиционного сотрудничества между Китаем и ведущими индустриальными державами, спроецировав его на пока еще не задействованный потенциал российско-китайского сотрудничества в данной области.

Предмет диссертационного исследования определен как совокупность процессов и явлений в постоянно развивающейся материи взаимозависимостей западной и китайской цивилизаций, внутреннее взаимодействие и переплетение которых формирует объективную реальность современных многоуровневых отношений США, Японии и Евросоюза с Китайской Народной Республикой.

Объектом исследования в диссертации стали политические аспекты современного инвестиционного сотрудничества между Западом и Китаем. В рамках данного объекта изучению подвергалась деятельность высших руководящих органов КНР по активному формированию необходимого инвестиционного климата в стране.

Хронологические рамки настоящей работы в целом охватывают последний более чем десятилетний период с 1991 г. по настоящее время. Хотя попытки китайской стороны реформировать свою инвестиционную сферу предпринимались и раньше, но наиболее существенные сдвиги, вносящие качественные изменения, надо признать, интенсивно происходят лишь в последнее десятилетие. Нынешний новый курс базируется по существу на совершенно другой, чем это было ранее, концепции проведения политических преобразований в национальной инвестиционной сфере. Вместо традиционного уже для Китая рывка с плохо прогнозируемыми последствиями правительство КНР сделало ставку на постепенное движение к фондовому рынку в классическом его понимании. Этот этап совпал по времени с длительной подготовкой и последующим вступлением Китая во Всемирную торговую организацию (ВТО), в связи с чем в качестве основной задачи данного процесса была определена непременная интеграция КНР в глобальную экономическую систему.

Общим методом исследования, использованным в работе, является научный метод, состоящий из: (I) наблюдения и изучения фактов реального окружающего мира; (2) формулирования, объяснения и описания этих фактов на основе их комплексного обобщения; (3) формирования собственной точки зрения на эволюцию этих фактов в будущем реальном мире на основе ^ построения дедуктивного умозаключения; (4) проверки этого вгляда путем сопоставления его с имеющими место реалиями.

Наблюдение и изучение фактов реального мира проводилось по материалам законодательного, исполнительного и аналитического характера, а также с использованием официальных статистических данных. Индуктивное обобщение собранных фактов проводилось с помощью метода сравнительного анализа, позволившего объяснить разделенные пространством и временем явления однородного характера посредством сравнения одних из них с другими. Отличительная особенность этого метода состоит в том, что он концентрируется не на сходствах, а на различиях однородных явлений. Такой подход позволил сформулировать заключение, исходя из того, что одни и те же элементы системы управления в различных сочетаниях и при различиях в связях действуют по-разному, то есть обнаруживают неодинаковые свойства своей объективной природы.

С помощью названных методов в работе удалось исследовать теоретические и практические аспекты инвестиционного сотрудничества между Западом и КНР, политические задачи, которые ставит перед собой каждая из сторон, приорететные сферы дипломатического воздействия на развивающиеся процессы в двусторонних экономических связях, а также опыт Китая в формировании приемлемого для Запада инвестиционного климата внутри страны. Следует подчеркнуть, что автор стремился дать общие подходы к вышеназванной проблематике, определить собственное понимание рассматривавшихся проблем и на этой основе предложить выводы в отношении многообразного китайского опыта привлечения прямых зарубежных инвестиций с точки зрения его использования в современных условиях реформирования экономики России и возрождения самодостаточной Российской Цивилизации.

В процессе проведения исследований был привлечен широкий круг аналитических материалов (как монографий, так и периодических изданий), позволивших выделить основные узлы противоречий между Западом и Китаем в сфере инвестиционного сотрудничества и наметить конкретные пути их комплексного использования в интересах возрождения мощного экономического потенциала и самодостаточности Российского государства. Именно это и определяет практическую ценность настоящей диссертационной работы. Основные положения диссертации были изложены автором в монографии и научных статьях, опубликованных в изданиях Российской Академии Наук, и включенных в библиографический раздел данного исследования.

Заключение диссертации по теме «Политические проблемы международных отношений и глобального развития», Балакин, Вячеслав Иванович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Нынешнее стремление Соединенных Штатов Америки, Японии и Евросоюза занять достойное место во внешней политике Китайской Народной Республики внешне очень напоминает аналогичные усилия западных держав начала XX века. Те же декларации о готовности "повернуться лицом к нуждам великой страны", те же заверения в искреннем стремлении "приложить усилия", "расширить" и "углубить" двустороннее экономическое сотрудничество с упором на его инвестиционную составляющую. И та же назойливая реклама со стороны всех трех "центров силы" современного капиталистического мира относительно привлекательности собственных демократий, только еще более сдобренная общими обещаниями снять все преграды на пути китайского экспорта. Все это уже когда-то было, разве что деликатнее стала риторика западных партнеров в смысле отсутствия в ней былых угроз из словаря прошлой "дипломатии канонерок". Но это скорее не от повышения уровня культуры международного общения, а из-за с большим трудом пришедшего понимания, что с сегодняшним Китаем можно договариваться только языком взаимных уступок и разумных компромиссов.243 Запад постоянно и в разных вариациях твердил и твердит о своей готовности всеми силами приближать желанную эру динамичного развития торгово-экономического сотрудничества с КНР, разрешить в отношениях с Китаем все имеющиеся вечные политические споры, выйти во взаимодействии с этой страной на крупные инвестиционные проекты в структурообразующих отраслях китайского народного хозяйства. Из многих западных столиц постоянно слышатся горячие призывы сделать китайское направление национальной внешней политики одним из приоритетных, включая всемерное развитие военно-стратегической

243 Bräutigam, Deborach. Chinese Aid and African Development: Exporting Green Revolution // St.Martin Press. New York, 1998. P.224-228. составляющей глобального диалога. Но это лишь следствие поверхностного движения дипломатической материи, тогда как истинные причины, побуждающие Евросоюз, США и Японию искать нетрадиционные пути взаимоотношений с Китаем, лежат в устоявшихся национальных геополитических интересах каждого из вышеназванных "центров силы". У каждого из них своя история взаимоотношений с Пекином, а значит и своя собственная субъект, 5 гая логика выстраивания будущего хода развития событий.

Многие очевидцы утверждают, что в сегодняшнем Китае наибольшей симпатией пользуются представители европейских государств, и прежде всего Германии. Возможно это в силу того, что между Европейским сообществом и КНР во второй половине XX века не было никаких "горячих" конфликтов. Однако в Китае сантименты зачастую имеют больше культурологическую, нежели общенациональную оболочку. Вряд ли в КНР уже кто-то помнит ожесточенную борьбу тех же Великобритании, Франции и Германии за колониальный передел Китая, прошедшую через всю первую половину XX века. То есть вчерашних врагов сегодня иногда встречают теплее, чем недавних союзников в лице России. Еще более применимо это к нынешним отношениям КНР с Японией, которая последние полтора десятилетия только и делала, что помогала Пекину модернизировать его отсталую экономику, еще и испытывая одновременно грамотно внушенный китайцами своеобразный "комплекс вины" за реальные злодеяния, совершенные японской военщиной в период Второй мировой войны.244 Но прежде всего Токио всегда исходил и исходит из собственных долгосрочных национальных интересов, все более ощущая себя неотъемлемой частью "огромного китайского мира", естественные законы которого намного ближе

244 Sawyer, Ralph D. One Hundret Unorthodox Strategies: Battle and Tactics of Chinese Warfare // Westview Press. Oxford, 1998. P.291. душевным пристрастиям любого японца, чем внешняя приверженность устоям индустриального Запада, частью которого Япония скорее формально является. Что касается Соединенных Штатов, то только там до сих пор не понимают, что постоянное американское стремление превратить Китай в "неоплатного должника" вызывает у последнего лишь скрытую ненависть. В древней китайской философии существовал своеобразный принцип, распространявшийся в первую очередь на иностранцев.245 Суть его состояла в том, что к новому кредитору, который только начинает давать в долг, должник всегда питает большее расположение, чем к старому кредитору, который более давать не хочет, зато затрачивает много настойчивых усилий на то, чтобы старый долг любыми способами вернуть. В Китае (да и не только там) подобное поведение иностранцев вызывает жгучее отторжение и нетерпимость. Из этого древнего философского постулата становится совершенно очевидной та странная на первый взгляд непонятность, когда бывшим смертельным врагам японцам удается в КНР добиваться таких позитивных результатов, о которых бывшие союзники по Второй мировой войне — русские и американцы могут только мечтать.

Все дело в необходимости адекватного понимания глубинных движущих мотивов традиционного китайского общества. Самое главное, что японцы для этого общества по сути своей не являются стопроцентными иностранцами. Они часть огромного "китайского мира", пусть и с собственной ярко выраженной современной спецификой, но в то же время полной идентичностью, что касается общецивилизационных мотивов поведения. Возвращаясь к извечной формуле "должник-кредитор", необходимо отметить, что японская сторона, в отличие от американской и даже российской, никогда не будет строить расчет на

245 Brooks, E.Bruce and Brooks, E. Taeko. The original Analects: Saings of Confucius and his Successors // Columbia University Press, 1998. P. 153-161. будущем использовании в собственных эгоистических целях отношений долговой зависимости. Просто японская сторона с самого начала будет стремиться развивать свои отношения с китайской стороной на общекитайских же цивилизационных ценностях, предписывающих абстрактную, но в то же время и весьма конкретную модель поведения, а именно: "Любой долг не любым платежом красен". Развивая сотрудничество с Китаем по самому широкому кругу вопросов, Япония всегда стремилась финансировать только те экономические проекты любого правительства КНР, которые имели своей долгосрочной целью реальное усиление единого китайского государства в том виде, как это на протяжении тысячелетий понимала власть в Пекине.246 Американский же подход характеризовался прямо противоположной философией, ориентированной на модернизацию Китая по образцу, задуманному в Вашингтоне, и стимулирующему децентрализацию "Поднебесной". В США не привыкли ждать вызревания ситуации, напротив, там по большей части полагаются на так называемый регулярный повседневный менеджмент.

Однако следует признать, что за последние годы двадцатого столетия и начала двадцать первого привлекательность китайского рынка для зарубежных инвесторов существенно возросла. Экономика КНР последовательно набирает обороты и в настоящее время показывает уверенный рост основных макропоказателей. Экспорт только за первые пять месяцев 2003 года вырос на 36% в годовом исчислении, а рост розничных продаж на внутреннем рынке превысил 10% после нескольких лет стагнации. Заметно стала ослабевать дефляция. Улучшение макроэкономической ситуации способствует подъему индекса стоимости акций ведущих китайских компаний, что вызывает заметный и главное

246 Austin, Greg; Betzler, Diana. Gulfs in Sino-Japanese relations: an evaluation of Japan's cultural diplomacy toward China // Journal of East Asian Affairs. Seoul. Summer/Fall, 1997. P.601-613. практический интерес западных инвесторов. Спрос на первичном рынке превышает показатели всех прошлых лет. С перерывом лишь в несколько месяцев успешно прошла приватизация двух гигантских китайских монополий - PetroChina и China Unicom. Основная причина подобного позитивного результата — в изменении инвестиционной политики как ведущих индустриальных держав мира, так и правительства КНР.

Как представляется, пятьдесят лет безраздельно правящая в Китае коммунистическая партия при всех своих заметных тактических ошибках тем не менее в стратегическом плане оказалась дееспособной творчески применить реальный опыт индустриально развитых стран Запада и бывших социалистических стран, прежде всего Советского Союза, в деле осуществления последовательной модернизации экономической, политической и социальной сфер жизни собственной страны. Но мода в той же экономике меняется стремительно. Десять лет назад многие в Китае были убеждены, что японская и немецкая экономические модели более эффективны, чем американская. В конце же 90-х годов мало кто в правительстве КНР сомневался в неоспоримых преимуществах американской модели. Однако мартовское 2001 года падение фондового рынка и замедление экономического роста в США заметно поколебали эту веру в китайском руководстве. Для него снова актуальным стал вопрос о том, какая же модель будет лучше функционировать в наступившем XXI веке.247

Надо сказать, в последние пять лет Соединенные Штаты в целом достаточно уверенно экономически обгоняли Европу, хотя ускорение было и там и там. В Китае понимают, что несмотря на сходство относительных показателей, в абсолютных цифрах американцы, конечно, богаче ВВП на душу населения в США на 20% выше, чем в среднем по Евросоюзу. Однако если считать, что экономический успех состоит в том, чтобы

247 China wählt kontinuierliche Entwicklung // China heute. Beijing, August 1997. S. 14-21. получать от жизни максимум радостей, затрачивая при этом минимум усилий, то Германия и Франция живут нисколько не хуже Америки. Американцы больше работают и меньше радуются жизни: рабочий день в США длиннее, а производительность труда не выше, чем в Европе. Нечто подобное наблюдается и в Японии. В этой связи нынешнее китайское руководство похоже сделало окончательный вывод о неэффективности в условиях сегодняшней КНР классической американской экономической модели и предпочитает ее китаезированное японское издание (тайваньский вариант). Но, поскольку у всех современных капиталистических моделей экономики сходства больше, чем различий, китайцы склоняются к интегрированному подходу в данном вопросе, не отвергая и ряд европейских достижений. Похоже, что либерализация рынка в Китае вполне сможет в будущем уживаться с традиционным укладом продвинутого социального государства, о чем как раз наглядно свидетельствует обширный европейский опыт.248

Тем не менее уже сегодня в хозяйственной жизни КНР активно действуют принципы рыночной экономики, прежде всего в торговле, легкой промышленности, сфере услуг, строительстве. В целом частный бизнес, безусловно, завоевывает все более прочные позиции в китайском производственном секторе. Одновременно сохраняются и продолжают повсеместно развиваться принципы плановой экономики, которые действуют в таких жизненно важных отраслях как энергетика, транспорт, переработка основных природных ресурсов (уголь, нефть, руда и т.п.). Государство не только не самоустраняется от контроля за ключевыми сферами хозяйственной жизни страны, но и старается регулировать основные народнохозяйственные пропорции, отдавая все остальное на откуп частной инициативе во всех ее разнообразных проявлениях.

248 Holtz, Uwe; Deutscher, Eckhard. Die Zukunft der Entwicklungspolitik - Konzeptionen aus der entwicklungspolitischen Praxis// Bonn, 1995. S.8-10.

Между тем на рубеже веков и тысячелетий руководство КНР обозначило в качестве национальной задачи номер один "решение тайваньской проблемы". Пекин прекрасно осознает, что без присоединения острова к материку невозможно превращение Китайской Народной Республики к 2049 г. в ".первоклассную мировую державу, являющуюся ядром Великой самодостаточной ханьской цивилизации или так называемого Большого Китая.".249 В рамках названной доюгрины китайское руководство приняло серьезное решение увеличить на 18% в государственном бюджете 2002 года военные расходы. Помимо повышения окладов китайским военнослужащим предусматривалось качественное улучшение технического уровня НОАК, в том числе за счет закупок у России самых современных видов вооружений, а также налаживания с помощью Германии и Японии производства высокотехнологичных комплектующих двойного назначения. В США эти планы Пекина вызвали весьма бурную негативную реакцию. Насторожившиеся американские наблюдатели, во-первых сразу задались резонным вопросом: "С чего это вдруг ?", а во-вторых, принялись анализировать, во что это конкретно выльется и против кого реально может быть направлено. Хотя логичнее всего напрашивается вывод, что данное решение вполне вписывается в новую стратегию Китая, направленную на адаптацию страны к новым международным условиям "биполярного мира". Очевидно руководство КНР с приходом в Белый дом республиканской администрации Буша-младшего решило упредить взятый Вашингтоном курс на "глобальное сдерживание Китая". Решение американцев о развертывании НПРО и готовность удовлетворить Тайвань в поставках современных вооружений также весьма обеспокоило китайцев. Республиканский президент США перестал рассматривать КНР в качестве

249 YinChing-yaw. A historic inspection of "one country, two systems" // Social Science in China. Beijing, September 1997. P.74-86. объекта формирующегося "конструктивного партнерства" (как это виделось демократу Клинтону) и перешел на позицию жесткой оценки Китая как вероятностного потенциального стратегического противника. Госсекретарь Колин Пауэлл уже пообещал отслеживать, не приведет ли рост военных расходов в КНР к возрастанию угрозы американским интересам в Восточной Азии. И волноваться есть из-за чего. Американцы вполне оправданно исходят из предпосылки, что Китай на самом деле тратит на нужды обороны в несколько раз больше средств, чем официально демонстрирует. То есть, согласно прикидкам западных аналитиков, это могут быть не заявленные в бюджете 17 млрд долларов, а где-то порядка 50-60 млрд. долларов в год. При наметившихся темпах роста китайские военные расходы вполне способны в ближайшие годы составить величину, соизмеримую с военным бюджетом самих Соединенных Штатов.

Обосновывая свои самые серьезные геополитические озабоченности, в Пекине указывают на новую стратегическую линию Запада, и прежде всего США, в отношении своей страны. Намечающееся развертывание американской НПРО направлено главным образом против Китая, на лишение его, а также других "самодостаточных" стран потенциала ядерного сдерживания. Совершенно очевидно, что национальная ПРО США при успешном ее развертывании не способна будет нейтрализовать даже часть российских баллистических ракет. Зато та же ПРО сможет с гораздо большей эффективностью защитить от китайского ракетного нападения как Тайвань, так и собственно американскую территорию. В этом, как полагают западные аналитики, и кроется главная причина того, почему Пекин будет оставаться наиболее последовательным защитником старого советско-американского договора по противоракетной обороне.250 Китай сейчас пытается взвалить на свои плечи неподъемную пока ношу

250 The Wall Street Journal. March 13,2001. глобального противостояния с США, забывая при этом, однако, об отсутствии у него достаточных "аргументов сдерживания", наличие которых в свое время все же не уберегло СССР от ухода в небытие. В этой связи новому руководству КНР в обозримой перспективе все равно не избежать принципиального ответа на закономерный вопрос: целесообразно ли для государства, где средний уровень образования лишь немного выше пяти классов, а студентами вузов становятся лишь 1,6% выпускников средней школы, продолжать постоянно наращивать военные расходы ? И, как представляется, ответ на этот вопрос будет скорее всего по-китайски "ассиметричным", а именно: "тайваньскую проблему" как национальную задачу номер один Пекин постарается, как и обещал, решить к 2005 г. мирным путем в формате Большого Китая, на японские деньги и при полной политической поддержке мировой китайской диаспоры.251 По сути своей в данном контексте Западу предстоит иметь дело с единым продуманным внешнеполитическим курсом любого пришедшего к власти правительства КНР, отстаивающего национальные интересы своей страны в противостоянии с чуждыми им ценностями иных цивилизаций.

251 Hsu Chih-chia. Patterns of foreign policy decision-making in Deng's China // Wenti Yu Yanjiu. Taipei, August 1998. P.58-62.

Список литературы диссертационного исследования доктор политических наук Балакин, Вячеслав Иванович, 2003 год

1. Официальные источники на русском языке

2. Архив внешней политики Российской империи. Фонд Японский стол. СПб. 1895.

3. Азия и Россия. Экономические связи в 2000 году. Ежегодный статистический справочник.

4. Азиатско-Тихоокеанский регион и Центральная Азия: контуры безопасности. Москва. 2001.

5. Бюллетень иностранной коммерческой информации. 2000.

6. Бюллетень информационного отдела Посольства Японии в РФ. №17 май-июнь и №31 октябрь 1999 г.

7. Вестник Азии. Харбин. 1911. №10.

8. Внешняя политика Китая в 90-е годы. Пекин. 1996.

9. Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. М., 1947.

10. Заявление Президента Российской Федерации и Премьер-министра Японии по проблеме мирного договора. Токио. 5 сентября 2000 г.

11. Заявление представителя МИД КНДР от 13 марта 2002 г. ЦТАК, 13.03.2002.

12. Значительная утрата контроля и большой хаос. Общественные науки в Китае. Пекин. 1995.

13. Известия императорского русского географического общества. СПб. 1896.

14. Китайская дипломатия в 1996 году. Пекин. 1997.

15. Конституция Китайской Республики. Издание Правительственного информационного бюро Китайской Республики. Тайбэй. 1998.

16. Материалы XVI съезда КПК. Пекин. 2002.

17. Материалы пресс-канцелярии Госсовета КНР «Народонаселение и развитие Китая в XXI веке». Пекин. 2000.

18. Московская декларация об установлении созидательного партнерства между Японией и Российской Федерацией. Брошюра Посольства Японии в РФ. 13 ноября 1998 года.

19. Порт-Артур — осада и капитуляция. Архив внешней политики Российской империи. Фонд Японский стол. СПб. 1908.

20. Программа углубления сотрудничества в торгово-экономической области между Российской Федерацией и Японией. Токио. 5 сентября 2000 г.

21. Россия. Государственная дума. Созыв 3-й. Сессия 2-я. Стенографические отчеты заседаний по внешней политике Российской империи на Дальнем Востоке. СПб. 1908.

22. Российско-японский план действий. Москва. 10 января 2003 г.

23. Советско-Китайские отношения 1917-1957. Сборник документов. М., 1959.

24. Совместное заявление о взаимодействии Российской Федерации и Японии в международных делах. Токио. 5 сентября 2000 г.

25. Совместное заявление Президента Российской Федерации и Премьер-министра Японии о принятии Российско-японского плана действий. Москва. 10 января 2003 г.

26. Совместное Российско-Китайское заявление. Пекин. 9-10 декабря 1999 г.

27. Спутник по Дальнему Востоку. Харбин. 1910/1911.

28. Статистические данные Министерства экономики РФ. 2000.

29. Статистический ежегодник Китая. Пекин. 2002.

30. Таможенная статистика внешней торговли Российской Федерации. Сборник. 1999. М: Государственный таможенный комитет Российской Федерации. 2000.

31. Токийская декларация о российско-японских отношениях. Брошюра Посольства Японии в РФ. 13 октября 1993 года.

32. Экономический ежегодник. Китай. 1999.

33. Официальные источники на иностранных языках

34. Bloomberg com: Economies. September 7,2001.

35. Deutschland in Zahlen: Institut der deutschen Wirtschaft. K6ln.2002.

36. Domestic Adjustments to Globalization. Japanese Goverment. Tokyo. Japan. 1998.

37. Fiscal 2003 Outlook and Basic Stance for Economic and Fiscal Management. Cabinet Office. December 19,2002. Tokyo.

38. Growth Pole Strategy and Regional Development Policy: Asian Experience and Alternative Approaches. UNIDO, UN. New York. 1978.

39. International Strategic Studies. Beijing. 1999.

40. Keji jinbu yu Zhongguo xiandaihua. Beijing. 1998.

41. Mai xiang 2020 niande Zhongguo. Beijing. 1997.

42. Mitteilungen desVerbandes der deutschen Autoindustrie. 1996.

43. National Statistics. China, Republic of Korea. METI. Cabinet Office. Japan. 20012002.

44. Neimenggu zizhiqu guomin jingji he shehui fazhan di she shi ge wunian jihua gangyao. Neimenggu xuanchuan. 2001.

45. Policy Speech by Prime-Minister Yoshiro Mori to the 147-th Session of the Diet. Tokyo. 2000.

46. PricewaterhouseCoopers. Secure, Defend and Transform: the Complete Legal Strategy. London. 1999.

47. Riben shiqi Taiwan tonghua zhengce zhi yanjiu. Taibei. 1990.

48. Report: China's Aging Population Expanding Fast. Beijing. 2002.

49. Statistical Handbook of Japan. Statistical Bureau and Statistics Center. Ministry of Public Management, Home Affairs, Post and Telecommunications. Tokyo. 2001.

50. The APEC Challenge. APEC Economic Leadrs' Declaration. Auckland, New Zealand, 13 September 1999. APEC Secretariat. Singapore, 1999.

51. Toward Trade and Investment Liberalization Among China, Japan and Korea. Cabinet Office. Japan. December 20, 2001.

52. Zhongguo tongji nianjian 1999. Beijing. 1999.

53. Zhongguo 21 shiji jingji zouxiang. Beijing 1997.

54. Zhongguo wenti baogao. 2002 nian quansin xiudingban. Beijing. 2002.

55. Zhu Zhongzi renda baogao shouqi leru izhong sin sanduan lun. Lianhe bao. September 5. 2002.

56. Исследования на русском языке

57. Богатуров Л.Д. Великие державы на Тихом океане. История и теориямеждународных отношений в Восточной Азии после Второй мировой войны (19451995)//М.: МОНФ, 1997.380 с.

58. Бшакин В. И. Зачем России необходимо стратегическое партнерство с Китаем нарубеже веков. Россия-Китай-Индия: проблемы стратегического партнерства.

59. Выпуск 7 // Институт Дальнего Востока РАН. Москва 2000. С.76-95.

60. Балакин В. И. Китайская Народная Республика в глобальной стратегии Запада на рубеже веков // "Проблемы Дальнего Востока". №5. Москва 2000. С.39-58.

61. Балакин В.И., Белокурова Г.В. Тернистый путь Китая в ВТО. Китай в мировой и региональной политике: История и современность Ч РАН Институт Дальнего Востока. М., 2001. С.93-144.

62. Балакин В. И. "Фактор России" в современной политике Запада в отношении Китайской Народной Республики. Китай в XXI веке: шансы, вызовы и перспективы // ИДВ РАН. Часть I. Москва 2000. С. 110-112.

63. Балакин В.И. Инвестиционная стратегия США, Японии и Евросоюза в отношении КНР (монография) // РАН. Ин-т Дальнего Востока. М., 2002. 185 с.

64. Воскресенский А.Д. Россия и Китай: теория и история межгосударственных отношений // М.: МОНФ, 1999. 405 с.

65. Воскресенский А.Д. Царская Россия и Китай в исследованиях последних лет (80-90 гг.ХХ в.) // М.: ИДВ РАН, 1994. 99 с.

66. Воронцов В. В. Судьба китайского Бонапарта: Чан Кайши // М.: Политиздат, 1989. 336 с.

67. Галенович Ю.М. "Белые ночи" и "болевые точки" в истории советско-китайских отношений, Т. 1-2 // М.: ИДВ РАН. 1992.

68. Галенович Ю.М. Цзян Чжунчжэн, или неизвестный Чан Кайши // М.: Издательский Дом "Муравей", 2000. 357 с.

69. Захарова К.Ф. Политика Японии в Маньчжурии 1932 1945 // М.Наука, 1990. 362 с.

70. Зенгер X. фон. Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. Знаменитые 36 стратагем за три тысячелетия // М.: Прогресс, 1995. 379 с.

71. Инвестиционный капитал из КНР в США в первой половине 90-х годов: характер и специфика. Мир на пороге XXI века. Материалы 1 -й научно-практической конференции молодых ученых 27 апреля 1998 г. // М., 1998. С.5.

72. Инвестиционный капитал КНР, его характеристика, тактика и специфика. Международный конгресс инвесторов. Материалы конгресса. 4-6 февраля 1998 г. // М. 1998. С.9.

73. Китай и соседи в новое и новейшее время // М.: Наука, 1982. 454 с.

74. Лузянин С. Г. Россия-Монголия-Китай в первой половине XX века. Политические взаимоотношения в 1911 1946 гг. // М.: ИДВ РАН, 2000. 268 с.

75. Мелихов Г. В. Маньчжурия далекая и близкая // М.: Наука, 1991. 317 с.

76. Мировицкая P.A. Китайская государственность и советская политика в Китае. Годы тихоокеанской войны // М.: ПИМ, 1999. 311с.

77. Мясников B.C. Антология хитроумных планов. В кн.: Харро фон Зенгер. Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать // М.: Прогресс, 1995. С.5-18.

78. Мясников B.C. Воскресенский А.Д. Из истории русско-китайских и советско-китайский отношений // Вестник МИД СССР, 1988. №22. С.38-55.

79. Мясников B.C. Договорными статьями утвердили. Дипломатическая история русско-китайской границы // М.: РИО Мособлупрполиграфиздата, 1996. 482 с.

80. Мясников B.C. Империя Цин и Русское юсударство XVII в. // М.:Наука,1980. 312 с.

81. Мясников B.C. Историко-культурные особенности экономического взаимодействия России с Китаем. Россия во внешнеэкономических отношениях: уроки истории и современность// М.: ИНИОН РАН, 1993. С.105-124.

82. Мясников B.C. Межгосударственные отношения России с Китаем как форма межцивилизационного контакта // Цивилизации и культуры. Вып.2. Россия и Восток: цивилизационные отношения // М.: "Аллегро-пресс", 1995. С.215-234.

83. Мясников B.C. Новый этап советско-китайских отношений и проблемы безопасности в АТР. Проблемы мира, безопасности и сотрудничества в АТР // М.: ИДВ, 1990. С.37-45.

84. Николай Бердяев. Судьба России // М. Советский писатель, 1990. С.5.

85. Новая история Китая // М.: Наука, 1972. 637 с.

86. Новейшая история Китая. 1917-1927 гг. // М.: Наука, 1983. 399 с.

87. Сергеев Е. Самурайский меч над Китаем ("Иллюстрированная Россия", 1937) // Азия и Африка сегодня. 1995. №8. С.10-12.

88. Сухарчук Г.Д., Непомнин О.Е. Китайская буржуазия и иностранный капитал в годы первой мировой войны "Движение 4 мая". "Движение 4 мая" 1919 года в Китае // М.,1971. С.52-75.

89. Титаренко M.JI. Китай: цивилизация и реформы // М.: Республика, 1999. 236 с.

90. Титаренко М.Л. Россия и Восточная Азия. Вопросы международных межцивилизационных отношений.- М.: ПОО "Фабула", 1994. 318 с.

91. Титаренко М.Л. Россия лицом к Азии // М.: ИДВ РАН, 1998. 314 с.

92. Тихвинский С.Л., Бескровный Л., Хвостов В. К истории формирования русско-китайской границы // Международная жизнь. 1972. №6. С. 14-29.

93. Тихвинский СЛ. История Китая и современность // М.: Наука, 1976. 359 с.

94. Тихвинский С.Л. Китай в моей жизни (30-90 годы) // М.: Наука, 1992. 159 с.

95. Тихвинский С.Л. Маньчжурское владычество в Китае // М.: Востлит, 1966. С.5-76.

96. Тихвинский С.Л. Путь Китая к объединению и независимости. 1898-1949. По материалам биографии Чжоу Эньлая // М.: Востлит РАН, 1996. 573 с.

97. Тихвинский С.Л. Россия и Япония: Обречены на добрососедство. Воспоминания дипломата и заметки историка // М.: ПИМ, 1996. 253 с.

98. Ху Шеи. Агрессия империалистических держав в Китае // М.: ИЛ, 1951. 303 с.

99. Шорт. Филип. Мао Цзэдун./ Пер.с англ. Ю.Г.Кирьяка // М.: ООО "Издательство ACT", 2001.608 с.

100. Исследования на китайском языке.

101. Shae Dongbei /'/ Ed. Gong Dong. Changchun, 1985.

102. Shae qin Hua shi // Beijing, 1990. T.4.

103. Zhongguo tongzi nyan zyan // Beijing, 1999.

104. Zhongguo yu yatai anquan // Shishi chubanshe. Beijing, 1999. P.29.

105. Zhang Hanya, Ma Zeyui. Touzi syangmu shehuei pingzya wenti de dyaocha zongshu // Touzi yanjui, 1990. №1.6. ( ao Jianjun. Analysis of current support price policy for grain (Chin.) // Zhongguo Nongcun Jingji, 1998/№8. P.21-27.

106. Hsu Chih-chia. Patterns of foreign policy decision-making in Deng's China (Chin.) // Wenti Yu Yanjiu. Taipei, August 1998. P.58-62.

107. Ji Yong. Problems of hi-tech products marketing (Chin.) // Jingji Lilun Yu Jingji Guanli. Beijing, 1998/N0.6. P.69-71.

108. Liu Yichang and Xu Xiaojun. Muqian guoji guanxi de zhuyao tezheng he fazhan qushi // Shijie jingji yuzhengzhi. No.4. 1992. P.34.

109. Mao Tianqi. Why is state-owned enterprise reform so difficult? (Chin.) // Zhongguo Gongye Jingji. 1997/N0.9. P.21-25.

110. Quickening step of structure adjustment and promoting quicker growth of national economy (Chin.) // Zhongguo Gongye Jingji. Beijing, 1997/No.7. P.5-9.

111. Soong Jenn-jaw. Taiwan-Cambodian political and economic relations and future prospects. Issues & Studies (Chin.) // Taipei, July 1998. P. 1-14.

112. Tian Jianzhou. On the development of risk investment in China (Chin.) // Jingji Lilun Yu Jingji Guanli. Beijing, 1997/No.5. P.20-22.

113. Wang Huaning. Shijie zhengzhi jingji xingshi. // Shijie jingji yu zhengzhi. No.2. 1993. P.l-3.

114. Wang Zongbong. Heilungjiang shen, bianjing difang jingji maoyi xingzhi duice yanjiu (неопубликованный текст) // July 11, 1995. P.2.

115. Xu Zhixin. Yuan Sulian diqi de weiqi yu xifang de yuanzhu // Dongou Zhongya yanjiu. No.3. 1992. P.37-41.

116. Yan Fong-chi. An exploration of the current mainland China's power industry (Chin.) 11 Studies on Chinese Communism. September 1997. Taipei. P.40.

117. Yin Ching-yaw. A historic inspection of "one country, two systems" (Chin.) // Social Science in China. Beijing, September 1997. P.74-86.

118. Zheng Biao. Sulian jieti dui dongbeiya de yingriang // Dongbeiya luntan. No.2. 1992. P.85-86.

119. Zhou Xiang. Policy alternatives based on the "knowledge economy" (Chin.) // Jingji Lilun Yu Jingji Guanli. 1998/No.6, P. 1-6.

120. Исследования на японском языке

121. Боэй хакусё 1999 (Белая книга по обороне Японии).

122. Guo, Sizhi. Nihon kigyo no tai-chugoku shinshutsu no tokushitsu // Toa, No.372. 6/1998. P.60.

123. Джетро боэки хакусё (Белая книга по торговле). 1999.

124. Fukugawa, Yukiko. Nichibei takokuseki kigyo no Higashi-Ajia senryaku (Стратегия японо-американских ТНК в Восточной Азии) (Jap.) // Soken Chosa No.57. Chogin Soken. Tokyo. P. 10-12.

125. Kanemaru, Shin. Do mamoru nihon-no anzen (Как обеспечить безопасность Японии) // Tokyo, 1987. Р.201.

126. Методологические рекомендации Подкомитета по интернационализации йены при Комитете по валютной политике (Яп.) // Internationalization of the yen. Tokyo, 1999. Japan.

127. Nihon Boeki Shinkokai (JETRO). 1997-nen Jetoro hakusho, toshihen: Sekai to Nihon no kaigai chokusetsu toshi (Зарубежные инвестиции Японии в мире). Tokyo, 1997.

128. Публикация Министерства финансов Японии и Банка Японии (Яп.) // Statistics. Tokyo, 2000. Japan.

129. Nagano, Shinichiro. Sekai no sidosya kenkyuh (Jap.) // Taito bunka daigaku keizai kenkyujyo. No. 16. Tokyo. March, 2002. P.ll-13.

130. Ogawa, Yuhei; Kawata, Shiji. KanNihonkai keizai: Nihon Hyorosa. Tokyo, 1995.i 1. Tateishi, Yoji. Atarashii dankai ni haitta tai chugoku toshi // Toa, No.372. 6/1998. P.42.

131. Хокуто Адзиа кэйдзай хакусё 2000 (Белая книга по экономике региона СевероВосточной Азии) // КанНихонкай кэйдзай кэнкюсё. Ниигата, 2000. С.7-17.

132. Исследования на западноевропейских языках

133. Austin, Greg; Betzier, Diana. Gulfs in Sino-Japanese relations: an evaluation of Japan's cultural diplomacy toward China. // Journal of East Asian Affairs. Seoul. Summer/Fall 1997.645 p.

134. Autry, James A. and Mitchell, Stephen. Real Power: Business Lessons from the Tao Те Ching // Nicholas Brealey Publishing. London, 1998. P.185.

135. Alford, William P. Law, law what law ? Why Western scholars of Chinese history and society have not had more to say about its law // Modern China. London, October 1997. P.398-419.

136. Bass, Hans-Heinrich; Schüller, Margot. Weltwirtschaftsmacht China II Hamburg 1995. S. 184-203.

137. Behind East Asia Growth. The political and social foundations of Prosperity. Ed. by H.Rowen // Oxford Press. London, New York. 244 p.

138. Blayo, Yves. Des Politiques Démographiques en Chine II Presses Universitaires de France.- Institut National d'études Démographiques. Paris, 1997.411 p.

139. Bräutigam, Deborach. Chinese Aid and African Development: Exporting Green Revolution II St.Martin Press. New York 1998. 231 p.

140. Boisot, Max & John Child. From Fiefs to Clans and Network Capitalism: Explaining China's Emerging Economic Order // Administrative Science Quarterly. Cambridge University Press. Cambridge. 1996. P. 17 and P.600-628.

141. Brooks, Bruce E. and Brooks, Taeko A. The original Analects: Sayings of Confucius and his Successors // Columbia University Press. New York, 1998. 342 p.

142. China wählt kontinuierliche Entwicklung // China heute. Beijing, August 1997. S.14-21.

143. С ourak, Mohamed. Les relations Japon-Chine: a la recherche d'un Nouvel équilibré II Studia diplomatia. Bruxells, 1997. P.79-98.

144. С Ъап, Gerald. Taiwan as an emerging foreign aid donor: Developments, problems and prospects // Pacific Asia. Canada, Spring 1997. P.37-56.

145. Devid M. Lampion; Gregory C. May. Managing U.S.-China Relations In Twenty-First Century // The Nixon Centre. Washington D.C.,1999. 79 p.

146. Dirlik, Arij. What is in a Rim ? Critical Perspectives on the Pasific Region Idea // Rowman and Littlefield Publishers. 1998. 350 p.

147. Dupont, Alan. The Enviroment of Security in Pacific Asia // Oxford University Press and International Institute for Strategic Studies, 1998. 94 p.

148. Eronen, Jarvo. A geopolitical approch to China's future as an empire // Tijdschrift vor Economische en Sociale Geografie. Helsinki, 1996. Vol.89, No.l. P.4-14.

149. Fuchs, Joachim. Ausländische Unternehmen und Fremdwärungen in der VR China II Deutsch-chinesisches Wirtschaftsforum, 1997/No.4. S.26-27.

150. Grotewold, Andreas, Searching for core area growth // Geojournal. London, 1991. P.399-407.

151. Gujral, I.K. Making a difference in the new millennium // International Social Journal 162. London, 1999. P.443-447.

152. Hatzield, U. & Themmen, B. Die "Auto" matizierte Freizeit // Informationen zur Raumentwicklung. Heft 5/6. Bundesforschungsanstalt für Landeskunde und Raumordnung. Bonn, 1993. S.4.

153. Heilmann, Sebastian. Der XV. Parteitag: Wachsende politische Risiken der Wirtschaftsreform // Hamburg. China aktuell. September 1997. S.857-864.

154. Hertz, Ellen. The Trading Crowd: An Ethnology of the Shanghai Stock Market // Cambridge. Cambridge University Press, 1998. P.201.

155. Holton, Richard H.; LinXia Yuan. China and the World Trade Organization: can the assimilation problems be overcome ? // Asian Survey. Berkeley, Calif., August 1998. P.745-762.

156. Haitz, Uwe; Deutscher, Eckhard. Die Zukunft der Entwicklungspolitik Konzeptionen aus der entwicklungspolitischen Praxis II Bonn, 1995. S.8-10.

157. Huang, Lin. A comparison of investment strategies in China between Japanese and American firms // China News Letter. Tokyo, 1998/Vol.5 (No. 136). P.7-15.

158. Huntington, Samuel P. The Clash of Civilization ? // Foreign Affairs, Summer 1993. P.22-49.

159. Jahial, Abigail R. The contradictory impact of reform on environmental protection in China//China Quarterly. London, March 1997. P.81-103.

160. Koivisto, Jussi V. Cultural heritage and cross-cultural management. Cross-cultural synergy and friction in Finno-Japanese management // Helsinki School of Economics and Business Administration. A-144, HeSE Print. Helsinki, 1998. P. 15.

161. Korhonen, Kristina. Role of Goverment Intervention in Foreign Direct Investment: Case of China // Licentiate Thesis, 2001. Helsinki School of Economics. P.21.

162. Kudrle, Robert T. Three Types of Globalization: Communication, Market and Direct Investment // Globalization and Global Governance. USA, 1999. P. 19.

163. Lall, Sanjaya. East Asia: Governments, Globalization and International Business // Oxford University Press, 1997. P.407-430.

164. Lardy, Nicholas R. China's Unfinished Economic Revolution // The Brookings Institutions. Washington D.C., 1998. 280 p.

165. Legewie, Jochen. Außenwirtschaftliche Verflechtungen. Die Wirtschaft Japans II Springer. Berlin, 1998. 320 s.

166. Li Zijing. Xingjiang: Separatist Movement continues heating up // Inside China Mainland. November 1998. Taipei. P.37-39.

167. Murray, Geofrey. China: The Next Superpower: Dilemmas in Change and Continuity // Richmond Surrey. Curson, 1998. 260 p.

168. Nathan, Andrew J. China's Transition // New York. Columbia University Press, 1998. P.228.

169. Nolan, Peter. Indigenous Large Firms in China's Economic Reform: The Case for japanese management // School of Oriental and African Studies. University of London, 1998. 110 p.

170. Pape, Wolfgang. East Asia by the Year 2000 and Beyond: Shaping Factors // Richmond, Surrey: Curson, 1998. 268 p.

171. Rajeswary Ampalavanar-Brown. Research Note "Overseas Chinese Investment in China: Patterns of Growth. Diversification and Finance" // The China Quarterly. No.155. September, 1998. Oxford University Press. UK. P.610.

172. Redding, Gordon. The Spirit of Chinese Capitalism // De Gruyter. Berlin. 1990. P.30.

173. Roy, Denny. China's Foreign Relations // Macmillan Press, 1998.264 p.

174. Robinson, Thomas W.; Shambaugh, David. Chinese Foreign Policy: Theory and Practice 11 Claredon Press. Oxford, 1994.275 p.

175. Sawer, Ralph D. One Hundred Unorthodox Strategies: Battle and Tactics of Chinese Warfare // Boulder, CO, and Oxford. Westview Press, 1998. 297 p.

176. Sino-US relations: the view from Beijing // China News Analisis. October 15,1997. Taiwan. P. 1-10.

177. Sino-russische Beziehungen an der Jahrhundertwende // Beijing Rundschau, 1998/No.50. S.7-10.

178. Urata, Shujiro. Foreign Direct Investment and APEC // Asia-pacific Crossroads. St.Martin's Press. New York, 1998. P.17-21.

179. Xin. Jianfei. Mao Zedong's World View: from Youth to Yanan // Oxford University Press of America. New York, 1998. 248 p.

180. Xu, Xiaoping. China's Financial System under Transition // Macmillan Press. New York, 1998. 227 p.

181. Waibel, Olio. Siehe zum Egagement japanischer Unternehmen in der chinesischen Automobilindustry // Yukawa. Tokyo, 1995. S.2-6.

182. Wanek, Alexander. The logic of the Republic of China // Norde Newsletter of Asian Studies. Copenhagen, 1998/No.l. P. 11-13.

183. Wang, Heh-song. Economic relations between Taipei, Hong Kong and Beijing // Economic Review, Sept.-Oct. 1997. Taipei. P.10-24.

184. Weggel, Oskar. Wie China mit der Asienkrise zurechtzukommen versucht II China aktuell. Hamburg, Nov.1998. S.1233-1237.

185. Wulff Karl. Gibt es einen Naturwissenschaftlichen Universalismus ? Ein Kulturvergleich /.wischen China, Europa und dem Islam II Traude Junghans Verlag. Bonn, 1998. S.72.

186. Yan Hua. Can mainland China become an economic superpower ? another view II China Mainland. August 1997. Taipei. P.50-56.

187. Yang, Benjamin. Deng: A Political Biography II An East Gate Book. London, 1997. 331 p.

188. Yuan Yu. Energie für das nächste Jahrhundert II China heute, 1997/No.lO. Beijing. S.22-25.

189. Zelimki, W. Nation into state 11 The University of North Carolina Press. Chapel Hill, 1988. P.32I.