Оптинское старчество как феномен культуры: источники изучения тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, кандидат культурологии Кургузов, Александр Викторович

• Кургузов, Александр Викторович
• кандидат культурологии
• 2007

Оглавление диссертации кандидат культурологии Кургузов, Александр Викторович

Введение.

ГЛАВА 1. ФЕНОМЕН СТАРЧЕСТВА В РОССИИ И ИСТОЧНИКИ ЕГО ИЗУЧЕНИЯ.

1.1 ТРАДИЦИИ ИСИХАЗМА И СТАРЧЕСТВО В РОССИИ.

1.2 СОСТАВ И СТРУКТУРА ИСТОЧНИКОВ ИЗУЧЕНИЯ СТАРЧЕСТВА ОПТИНОЙ ПУСТЫНИ.

1.3 СОДЕРЖАНИЕ И ТИПОЛОГИЯ ИСТОЧНИКОВ ИЗУЧЕНИЯ ОПТИНСКОГО СТАРЧЕСТВА.

ГЛАВА 2. ПЕРЕПИСКА ОПТИНСКИХ СТАРЦЕВ В КОНТЕКСТЕ РУССКОЙ ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ.

2.1 ПРОБЛЕМЫ ДУХОВНОЙ И СВЕТСКОЙ КУЛЬТУРЫ В ПЕРЕПИСКЕ ОПТИНСКИХ СТАРЦЕВ.

2.2 ТЕМАТИЧЕСКАЯ И СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПЕРЕПИСКИ ОПТИНСКИХ СТАРЦЕВ.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Оптинское старчество как феномен культуры: источники изучения»

Актуальность темы исследования.

В философской и культурологической науке современности явственно обозначился интерес к осмыслению исторического опыта и творческого потенциала общественного сознания, который длительное время развивался в рамках норм великих религий мира. В российской истории в течение большой исторической длительности культурные, нравственные, правовые и Ь этические нормы и типы поведения тесно связывались с религиозным сознанием. Опыт становления древнерусской государственности был во многом связан с принятием христианства, вместе с которым молодая нация усваивала правовые и этические нормы политической жизни, этики поведения, культуры летописания. В течение ряда веков существования раздробленных княжеств и татаро-монгольского завоевания христианство, православие служило мощным объединяющим признаком культурной самоидентификации, а затем стало основной конфессией периода создания единого российского государства. Все это делает актуальным изучение традиций православия как одной из черт российской ментальности, сознания российского общества практически на всех этапах его развития. Поиск идей служения высшим целям, объединяющих людей в эпохи раскола и кризиса, не утрачивает своей актуальности в эпоху глобализации. Культурология вносит свой вклад в изучение проблемы, обращаясь к историко-культурному опыту стран и народов, и в данной связи рассмотрение этического, духовного, объединяющего содержания мировых религий вновь актуализируется.

Таким образом, проблема этического, нравственного, правового, нормативного содержания человеческого сознания и, в данном случае, религиозного сознания и его влияния на поведение и культуру людей, несомненно, актуальна. В то же время она принадлежит к числу таких проблем, которые отражены в источниках изучения культуры опосредованно, фрагментарно и неоднозначно. Исследовательская цель состоит поэтому в отыскании нетрадиционных видов источников, их репрезентации по основным исследовательским параметрам, и далее, раскрытии их информационного ресурса.

Степень научной разработанности темы.

В процессе работы над диссертационной проблемой последовательно привлекался ряд исследований.

Интерес к изучению старчества возник достаточно давно. Историография вопроса обширна и разнопланова. Тот или иной аспект старчества рассматривался во множестве изданий, посвященных истории Русской Православной Церкви, христианства в целом, монашества в России и в мире, исследованию различных форм религиозности как важного показателя характера того либо иного народа в разные периоды его истории. Так или иначе, многие из работ, посвященных выше перечисленным группам проблем, касаются российского старчества, либо позволяют нам опереться на них в исследовании окружающей старцев реальности не только в ее внешних проявлениях, но и скрытых ее формах, таких как мировоззрение и ментальность.

В связи с этим мы привлекали работы как светских, так и церковных исследователей, стремясь выяснить тенденции в развитии исследования нашей темы и современное ее состояние.

Различные исследователи отмечают, что уже на стадии формирования на монашество влияли факторы социально- экономического, культурного, мировоззренческого характера1. Соответственно, многочисленные ученые в своих исследованиях подходили к изучению монашества и старчества с разных сторон. Трудов посвященных только старчеству, относительно немного и практически все они явились плодом работ церковных историков.

1 См. например: Мейендорф И. Исторический путь православия. М., 1994., Православие в современном мире. Нью - Йорк., 1992., Флоровский Г. В. Восточные отцы 5-8 веков. Париж. 1933., Экземплярский В. Старчество. М., 1995., MeyendorfJ. Byzantine Theology. Mowbrays, 1974. p. 226.

Русское старчество как историко-культурное явление стало предметом изучения русского философа и историка культуры JL П. Карсавина. В дореволюционные годы он исследовал ряд тем, связанных с явлением средневековой религиозности. В годы эмиграции у него возникла мысль о создании русской патрологии, истории русских отцов церкви. В связи с этой задачей он рассматривает и особенности быта русских старцев. Этой теме он посвящает работу, которая лишь недавно привлекла внимание историков и была переведена на русский язык. Работа J1. П. Карсавина «Русское старчество» была опубликована в «Мюнхенском журнале» в 1927 году. Перевод статьи и статья об этой работе Карсавина была опубликована в журнале «Вильнюс» (где Карсавин работал в последний период своей жизни в 1944 - 1949 годах). Карсавина всегда интересовали вопросы психологии, внутреннего мира, поведения, история религиозной мысли. Именно этот подход прослеживается и в его замысле истории русской патристики. «Авторитет старца,- пишет Карсавин, - не занимавшего в монастыре никакой официальной должности, не имеет сам по себе ничего формального и давящего, это чисто религиозно-моральный авторитет»3.

Ученого занимает вопрос о феномене старчества именно не как церковного института, но гораздо шире, как проблема истории культуры, истории нравственного влияния выдающейся личности на окружающую ее среду. В работе о старчестве ученый особенно подчеркивает то моральное влияние, которое оказывают оптинские старцы на простых людей, крестьян соседних сел, приводит свидетельства об этом.

Работа Карсавина опирается на воспоминания очевидцев, но переписка старцев, по-видимому, ему неизвестна либо недоступна, хотя историко-религиозной проблематикой он продолжал заниматься все годы в эмиграции.

После октябрьской революции внимание ученых было сосредоточено на источниках изучения землевладения, экономической истории, положения

2 Карсавин Л. П. Старчество в русской церкви. Перевод с немецкого Ю. Е. Тарасюка, редактор и автор вступительной статьи А. Клементьев // Вильнюс., 1996. янв. - февраль. С. 129 -145.

3 Там же. С. 139. крестьянства. В этих работах рассматривались в первую очередь межевые книги, соборные приговоры, приходно-расходные книги и тому подобные источники изучения экономического положения монастырских хозяйств4.

Ряд авторов рассматривает монастыри, как культурные центры России, концентрировавшие произведения искусства соответствующих периодов истории. В частности, определяется связь между существованием монастырей и развитием русской школы иконописи5. Уникальные архитектурные ансамбли русских монастырей описываются в трудах, посвященных конкретным монастырям и в обзорах6. Ряд авторов отмечает и роль монастырей, как центров развития национальной литературы, оказывавших влияние на духовную культуру всего народа, исполнявших просветительскую функцию на протяжении большей части истории России7.

В попытке церковного возрождения С.Л.Фирсов отмечает два центра -Оптину Пустынь и Саров. В связи с этими центрами выступают новые нормы святости, к числу которых автор относит старчество. Он определяет старчество как особый институт преемственности духовных даров и служения миру8.

Другой современный исследователь, С. Бычков, видит в старчестве, как особом феномене, признак начала духовного возрождения церкви во второй половине девятнадцатого века9.

Для нашей темы несомненный интерес представляет поднятая в литературе тема «народного православия», под которым понималась, в

4 См. например: Зимин А. А. Крупная феодальная вотчина и социально - политическая борьба в России. М., 1977., Булыгин. И. А. Монастырские крестьяне в первой четверти 18 века. М., 1977., Вдовина. Л. Н. Крестьянская община и монастырь в центральной России в первой половине 18 века. М., 1988., Комиссаренко А. И. Хозяйство монастырских вотчин и секуляризационная реформа в России, 20 - 60 годы 18 века. М., 1985. Дементьев Е. И. Соборные приговоры как источник по истории монастырского хозяйства конца 17 века. // Исторические записки. Т. 101. М., 1978., Алексеев Ю. Г. Межевая книга вотчин Троицкого Сергиева монастыря (1557 - 1559) // Вопросы историографии источниковедения истории СССР. М. - Л., 1963. ит. д.

5 Еремина Т. С. Мир русских икон и монастырей. М., 1995., Древнерусское искусство. М., 1978.

6 Русские монастыри центральной России. В 2 - х тт. М., 1995., Болдин В. И., Манусина Т. Н. Троице -Сергиева Лавра. М., 1996.

7 Клибанов А. И. Духовная культура средневековой Руси. М., 1996.

8 Фирсов С.Л. Православная церковь в последние десятилетия существования самодержавия в России. М., 1996.

9 Бычков С. Русская церковь и императорская власть. М., 1998 отличие от «православия господствующей церкви» религиозность народных масс, обычных рядовых людей. Современный исследователь справедливо отмечает, что время «для полевых исследований народной религиозности безвозвратно ушло»10. Однако, в настоящее время эта проблематика нашла свое продолжение и развитие".

Современные западные исследователи обнаруживают интерес к исследованию религиозности в России в разных ее аспектах. Изучается как официальная церковь, так и народная религиозность, так называемое I «двоеверие» и их взаимоотношения и взаимовлияния. В частности подобными проблемами занимаются Gregory Freeze, Stephen Frank и другие исследователи12.

Таким образом, от изучения институтов, сословий или форм собственности, рассматриваемых в историографии при изучении истории церкви и истории религиозных конфессий, становится возможным перейти к проблеме изучения общественного сознания, истории ментальности, истории культуры российского общества эпохи перехода от традиционного сословного строя к гражданскому обществу. Разумеется, в историографии проблемы вопрос об источниках возникает постоянно. Но он не выступает в качестве предмета изучения.

Мы видим, что в научной светской литературе, несмотря на большое I количество работ, посвященных различным аспектам функционирования монастырей, вопросы, связанные с внутренней жизнью монахов и

10 Лавров А. С. Колдовство и религия в России. М., 2000. с. 81. Громыко М. М. О народном благочестии у русских 19 в. // Православие и русская народная культура. М., 1993. С. 144 -182., Громыко М. М. Православие в жизни русского крестьянина. Н Живая старина. 1994. № 3 С. 3 - 5.,Громыко М. М. Православие в жизни русского крестьянина: проблемы исследований // Крестьянское хозяйство: история и современность. Материалы к всероссийской научной конференции. Вологда, 1992. Ч. 1. С. 37-40.,Громыко М. М. Этнографическое изучение религиозности народа: заметки о предмете, подходе и особенностях современного метода исследований // Этнографическое обозрение. № 5. 1995. С. 77 - 83.,Громыко М. М., Кузнецов С. В., Буганов А. В. Православие в русской народной культуре: направление исследований // Этнографическое обозрение. 1993. № 6. С. 60 - 84., Кремлева И. А. Обет в религиозной жизни русского народа // Православие и русская народная культура. М., 1993. Кн. 2. С. 127 -157., Живов В. М. Двоеверие и особый характер русской культурной истории // Philologia slavica. К 70 -летию академика Н. И. Толстого. М., 1993. С. 50 - 59.

12 Frank S. P. Popular Justice, Community, and Culture among the Russian Peasantry \\ The World of the Russian Peasant. Boston, 1990. P. 133 - 153.;Freeze G. L. Institutionalizing Piety: The Church and popular religion, 1750 -1850 \\ Imperial Russia. Bloomington, 1998. P. 210 - 249.;Freeze G. L. The Rechristianisation of Russia. \\ Studia Slavica Finlandensia. №7. 1990. P. 101 - 136. деятельностью старцев изучались не подробно и опосредованно. Между тем в другой области гуманитарного знания, философии, теоретические работы старцев исследуются, что, видимо, связано с подъемом интереса к философии исихазма во всем мире. Разработкой методологии исследования

1 Ч философской традиции исихазма занимался С.С. Хоружий . Он работал также над выяснением связей традиции старчества с русской философией и богословием, рассматривая идеи старцев в качестве оригинальной антропологической философии, которую он именует методами синергийной антропологии.

Множество церковных авторов писало в свое время о старчестве вообще и о его конкретных носителях, в частности. Общее количество работ, посвященных различным аспектам данного явления, не поддается учету, так как не только ученые, но и просто заинтересованные люди, которым эта тема была по тем или иным причинам близка, писали о старцах. Особенно много подобных работ было издано в последние годы, когда стало ясно, что интерес верующих к Оптиной Пустыни резко возрос. Сюда следует отнести литературу агиографического характера, связанную с процессом канонизации старцев, труды по нравственному богословию, авторы которых часто подтверждали свои построения цитатами из писем и статей оптинских старцев. Церковь осознавала, что интерес общества и потребность в существовании некоего авторитета из не очень отдаленного прошлого в девяностых годах двадцатого века не меньше, чем в девятнадцатом веке14.

Одним из первых опытов более - менее серьезного анализа материалов старчества (в первую очередь опубликованных) следует признать диссертационную работу митрополита Трифона (Туркестанова) "Древнехристианские и оптинские старцы", написанную им в 1895 году, в

13 Диптих безмолвия. Аскетическое учение о человеке в богословском и философском освещении. М., 1991., После перерыва. Пути русской философии. СПб., 1994., Синергия. Проблемы аскетики и мистики православия. М., 1995.

14 См. например: Большаков С. На высотах духа. Брюссель, 1971., Аверкий, архиепископ. О монашестве. М, 1993., Иеремия (Соловьев). Иноческий катехизис. М., 1998., Горов М. В. На службе Богу. М., 1995. сане иеродиакона при окончании Московской Духовной Академии15, где были намечены пути последующих изысканий церковных и околоцерковных исследователей российского старчества. Здесь впервые в едином виде была представлена история развития древнехристианского и русского вариантов этой духовной традиции. В связи со временем своего написания работа ограничивается характеристикой деятельности только трех первых оптинских старцев (Леонида, Макария и Амвросия). Основным недостатком труда является бедность источниковой базы (автор практически полностью опирается на опубликованные материалы и свои личные впечатления), а так же специфика подачи материала, превращающая некоторые фрагменты работы в дополнения к житиям старцев.

В марте 1917 года, в Киевском Религиозно - Просветительском обществе В. И. Экземплярским был прочитан объемный доклад о старчестве, который долгое время считался одним из наиболее глубоких исследований внутренних основ старчества16. Автор попытался построить модель внутреннего учения старцев, именуемого также исихазмом, в числе первых подняв вопрос о влиянии эзотерических систем восточного христианства на русское старчество, а через него и на Россию в целом. При составлении доклада использовались в первую очередь древние монастырские уставы и монастырские сборники, содержащие истории из жизни древнехристианских аскетов и мистиков. Материалы русского старчества почти не использовались. Работа интересна тем, что подробно рассматривает идеи и принципы, которыми древние старцы руководствовались при общении со своими учениками.

Подробно история развития старчества на Руси с принятия христианства до революции раскрывается в труде С. Большакова «Russian mistics»17, где приводятся биографии основных, с точки зрения автора, носителей традиции исихазма в России. В число их были включены не только оптинские старцы,

5ОРРГБ. Ф. 172. К. 415. Д. 2,3.

16 Экземплярский В. И. Старчество // Дар ученичества. М., 1993.

17 Bolshakoff S. Russian mistics. London, 1970. но и ряд богословов и монахов, обычно не включающихся в подобные списки. Например: Нил Сорский и Иосиф Волоцкий, Серафим Саровский и Иоанн Кронштадский, Феофан Затворник и Тихон Задонский. Интересна статья, посвященная известному богослову второй половины девятнадцатого века епископу Игнатию (Брянчанинову), в которой подробно цитируются его труды по теории и практике "умного делания", как одной из составляющих старческого учения.

Попыткой ввести хронологию истории оптинского старчества в России можно признать работу протоиерея С. Четверикова "Оптина Пустынь", где он, рассматривая деятельность разных старцев, делает вывод об упадке старчества после смерти Амвросия Оптинского, разделяя старцев на «Великих» и простых, вводя понятие «осень старчества», которое применяет в отношении периода после 1892 года, обосновывая это тем, что именно тогда происходит спад влияния старцев на русское общество и уменьшение авторитета старцев18.

Другой подход прослеживается в книге И. М. Концевича "Оптина Пустынь и ее время"19. Автор, полемизируя с С. Четвериковым20, заявляет, что старцев нельзя сравнивать по степени их популярности в то или иное время. Главное в ухудшении положения старчества не "оскудение" качеств носителей традиции, а духовное обнищание самого народа, который не захотел трудной дороги самосовершенствования, предпочтя ей легкий путь деградации. Подобной концепции придерживаются авторы практически всех остальных работ, не вступая, однако ни с кем в полемику21. Ценность книги Концевича в том, что он, иллюстрируя свои мысли, использует многочисленные воспоминания свидетелей деятельности старцев, часто записывая их по памяти. Таким образом, "Оптина Пустынь и ее время" может служить и своеобразным источником, так как, хотя и проверить

18 Четвериков С. Оптина Пустынь. М., 1912.

19 Концевич И. М. Оптина Пустынь и ее время. Джорданвилль, 1970.

20 Там же. С. 465.

21 См. например: Быков С. Н. Тихие приюты. М., 1992., Оптинские старцы. М., 1993., Оптина Пустынь. М., 1993., Концевич И. М. Стяжание Духа Святого в путях древней Руси. М., 1993. и т. д. достоверность записанных спустя много лет после рассказа воспоминаний практически невозможно, важно учитывать и такие свидетельства, указывающие на то, какими виделись сами старцы своим духовным детям и просто знакомым. Анализ подобных воспоминаний может помочь в выяснении особенностей отношения к Оптиной Пустыни и ее старцам со стороны самых разных слоев общества.

При изучении российского старчества нельзя обойтись и без проникновения в особый пласт богословской литературы, идеями которой старчество подпитывалось на протяжении своей долгой истории. В России старцы не начинали на пустом месте, но имели за собой огромный, накопленный поколениями их предшественников опыт, зафиксированный в большом количестве трудов мистиков православного востока, откуда черпали идеи последующие мыслители, постепенно создавая особую философскую систему. В пятнадцатом - восемнадцатом веках греческие старцы, жившие на горе Афон, составили сборник фрагментов творений отцов церкви и отцов - аскетов, собрав их в знаменитой в православной среде антологии "Добротолюбие". Особенностью этого сборника является то, что из различных отрывков, фраз, даже отдельных слов десятков древних писателей был сформирован многоступенчатый и неразрывный текст, обладающий многими смыслами, которые должны были открываться читателю постепенно, при неоднократном прочтении произведения. Впоследствии, уже в России, под руководством Амвросия Оптинского был издан "ключ" к "Добротолюбию", под названием "Откровенные рассказы странника духовному своему отцу", рассчитанный на средний уровень осознания традиции исихазма.

Добротолюбие" вкупе с трудами таких авторов как Авва Дорофей, Макарий Великий, Симеон Новый Богослов, Григорий Панама, Варсанофий и Иоанн, Иоанн Кассиан Римлянин и многие другие позволяют понять интеллектуальную среду, в которой кристаллизовались идеи старчества, откуда оптинские старцы черпали методы общения с людьми и благодаря которым русское старчество состоялось как явление русской истории девятнадцатого века.

Важная информация об Оптиной Пустыни, жизни монахов и старцев, малоизвестные факты их деятельности содержатся в "Историческом описании Козельской Свято - Введенской Оптиной Пустыни и Иоанно -Предтеченского скита при ней", составленном питомцем Пустыни архимандритом Леонидом (Кавелиным), собравшим большое количество документов, касающихся ранней истории монастыря, многие из которых не сохранились до настоящего времени в подлинниках и остались лишь в этом описании.

Источниковедческая база исследования.

Это, в первую очередь, совокупность документов 1798-1922 годов двух фондов Отдела рукописей Российской государственной библиотеки (213 и 214), а также тексты старцев, не сохранившиеся в подлинниках, но оставшиеся в многочисленных публикациях их писем и воспоминаний людей, близко их знавших.

Фонды Отдела рукописей РГБ 213 и 214 состоят из комплексов документов и книг канцелярии и библиотеки Оптиной Пустыни и скита. В частности, фонд 213 включает в себя делопроизводственные материалы, материалы хозяйственного учета, частноправовые и ряд законодательных актов, а также личные фонды монахов монастыря, где основную часть занимает переписка (всего 114 картонов или 2300 дел).

Фонд 214 был составлен из сохранившихся остатков двух оптинских библиотек - монастырской и скитской. Книги, вошедшие в данный фонд Отдела рукописей, преимущественно рукописные и относятся практически ко всему периоду существования Оптиной Пустыни. Среди них имеются черновики статей и книг старцев, материалы по изданию писем и Летописи скита и самой Оптиной Пустыни.

В публикациях писем старцев находятся многие несохранившиеся в подлинниках фрагменты переписки, хотя в опубликованном виде они стали менее полными, так как издатели часто убирали всю информацию личного характера, как-то: имена и фамилии адресатов, относящиеся к конкретной личности советы, оставляя лишь самые общие темы. Иногда отрывки писем смешивались, фразы из одного письма вставлялись в текст другого и так далее.

Практически все издания писем и статей старцев базируются на нескольких основных изданиях вышедших до октябрьской революции. Во всех данных изданиях письма сокращались и перекомпоновывались исходя из задач составителя, и их публикация носила ненаучный характер.

После революции 1917г. работы по собиранию материалов старцев были прекращены и возобновились лишь в конце 80-х годов 20-го века. Большинство из них представляют собой репринтные переиздания дореволюционных сборников, но имеется несколько самостоятельных публикаций, в которых печатались некоторые не отложившиеся в государственных хранилищах источники, например "Три неизвестных сочинения Амвросия Оптинского" 1997г.

Первая попытка научного издания писем Амвросия Оптинского была осуществлена в 1990г. в журнале "Русский Архив: русский исторический журнал. Выпуск 1.", где было собрано два десятка писем, которые не были сокращены, остались имена и даты, они располагались в хронологическом порядке, основному тексту было предпослано предисловие, где письмам давалась краткая характеристика. Впоследствии в церковных журналах начинают помещаться полные тексты писем разных оптинских старцев. Иногда это всего 3-4 письма, иногда - 15-20, но не более того.

Все эти издания необходимо учитывать при работе с перепиской старцев, так как они дополняют информацию, получаемую из основного источникового комплекса.

Кроме опубликованных писем старцев и уцелевших после закрытия монастыря документов Оптинского архива, значительный интерес представляют материалы по Оптиной Пустыни, собранные в Свято

Даниловом монастыре с середины 80-х годов 20-го века и находящиеся теперь в Церковно-историческом музее этого монастыря.

Главным образом туда были включены документы, подаренные монастырю многочисленными частными владельцами, и если эти материалы, ввиду своей малочисленности, мало что могут добавить для изучения первых старцев, то для истории последних 10 - 15 лет существования Оптиной значение их трудно переоценить, так как было утеряно слишком многое из наследия последних старцев. Значительная часть хранящихся там источников является изобразительными, что отличает это собрание от уже упомянутых. В Музее собрано большое количество различных зарисовок монастыря и окрестностей, часто руки самих старцев, их прижизненных портретов и тому подобного.

Целью исследования явилось выявление информационного ресурса переписки Оптинских старцев, представленной в виде данного корпуса источников для изучения менталитета, духовной культуры и религиозного сознания российского общества девятнадцатого - начала двадцатого века. В центре внимания при таком подходе оказались проблемы интерпретации переписки как историко-культурного источника. Интерпретация понималась нами как центральный, наиболее сложный этап культурологического исследования, возможный лишь в условиях проведения всех этапов анализа и культурологического синтеза.

Данный подход определил задачи исследования:

• Раскрытие историко-культурных условий и обстоятельств возникновения переписки старцев Оптиной Пустыни как цельного и однородного корпуса источников.

• Анализ информационного объема переписки как источника по истории духовной культуры и пути его установления: проблемы полноты, достоверности и интерпретации полученных данных.

Объектом исследования является Оптинское старчество 19-начала 20 веков как культурный феномен.

Предмет исследования: комплекс рукописных и печатных материалов в первую очередь личного происхождения, связанных с деятельностью оптинских старцев и являющихся источником изучения социокультурной истории России указанного периода.

Методологическая основа диссертации обусловлена спецификой задач. Практически любое культурологическое исследование является исследованием полидисциплинарным. Многие разновидности наук о человеке и культуре могут быть использованы в плане восприятия их методологии. При выборе темы и определении ее актуальности важное значение имели методы философии и социологии религии, позволяющие подойти к изучаемому феномену с позиций функционального изучения религий как коллективных представлений, как средства объединения традиционных обществ, как способа установления связи между индивидами и социальным целым, как средства самоидентификации индивида и идентификации определенной социокультурной общности.

В исследовании проблемы и историко-культурной ситуации возникновения изучаемого корпуса источников большое значение имели методы историзма, а в его интерпретациях методы новой социальной и культурной истории, исторической антропологии, методы изучения феномена человеческого общества. В ходе работы над корпусом источников были важны методы источниковедения, при изучении рукописных текстов переписки - методы палеографии. При определении цели исследования, исследовательских этапов и приемов решения исследовательских задач в основу были положены методологические принципы культурологии, представленные в трудах С.С. Аверинцева, Г.С. Батищева, М.М. Бахтина, М. Н. Громова, П.С. Гуревича, И.К. Кучмаевой и других.

В качестве общего методологического принципа при выборе цели исследования мы опирались на выработанные в социологии религии М. Вебера принципы изучения во взаимной связи этических норм религиозного верования (этика) и способов мирского поведения индивидов.

Научная новизна исследования. Широкий спектр культурологических и источниковедческих подходов позволяет выявить и проанализировать те стороны рассматриваемого явления, которые прежде не подвергались научному анализу.

• Автором предпринято ранее не производившееся выявление источников изучения Оптинского старчества как культурного феномена.

• Проведена интерпретация выявленных источников.

• Проведен анализ полученной информации о российском старчестве как социокультурном явлении.

• Рассмотрены проблемы духовной и светской культуры, отраженные в переписке старцев.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Традиции исихазма и старчества в России есть явления взаимосвязанные и взаимозависимые.

2. Институциализация старчества сопровождалась появлением большого числа документальных материалов, различающихся по типологии и происхождению.

3. Переписка Оптинских старцев со своими последователями является целостным и непротиворечивым комплексом исторических источников.

4. Источники изучения Оптинского старчества являются важным информационным ресурсом о духовной и светской культуре России 19-начала 20 веков.

Научно-практическая значимость работы.

Результаты диссертационного исследования могут найти свое применение в научной, педагогической и практической деятельности. Основные положения работы позволяют ввести в научный оборот новый комплекс источников изучения духовной и социальной культуры России девятнадцатого века и могут быть использованы при чтении лекционных курсов, в конкретных исследованиях, посвященных рассматриваемому периоду, при составлении спецкурсов по истории культуры России.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации опубликованы в статьях и тезисах, а так же используются в деятельности Военно-научного общества Военно-технического Университета Федерального Агентства Специального Строительства Российской Федерации.

Структура работы определена ее целью и задачами. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованных источников и литературы.

Во введении обоснована актуальность темы, определены хронологические рамки исследования, охарактеризована источниковая база, показана степень изученности старчества вообще и материалов Оптиной Пустыни в частности, охарактеризована историография вопроса, определена научная новизна исследования и сформулированы цели и задачи работы.

Первая глава "Феномен старчества в России и источники его изучения" посвящена историческим условиям возникновения источника, определению источникового комплекса и его состава. Подробно характеризуется Архив и Собрание Оптиной Пустыни, даются сведения о его видовом составе, а также количественные данные по каждому личному фонду старцев. Описываются дополнительные материалы, получаемые из других собраний и из опубликованных источников.

Вторая глава "Переписка оптинских старцев в контексте русской духовной культуры" посвящена интерпретации переписки. Выясняются обстоятельства деятельности старцев, повлиявшие на состав и содержание всего корпуса. Рассматриваются основные темы переписки, интересовавшие старцев и их адресатов на протяжении всего времени существования оптинского старчества. Проводится выяснение информационных возможностей выявленных документов. Рассматриваются личные фонды старцев для определения специфических особенностей и сходства между материалами разных мыслителей на протяжении девятнадцатого - начала двадцатого веков. Излагаются результаты культурологического исследования всего корпуса источников изучения старчества в Оптиной Пустыни.

В заключении обобщены основные выводы диссертации и подведены итоги исследования.

Заключение диссертации по теме «Теория и история культуры», Кургузов, Александр Викторович

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как уже отмечалось, исследование корпуса документов российского старчества (на материале Оптиной Пустыни) проводилось как исследование культурологическое. В основу, поэтому были положены методы современной культурологии. Эти методы в свою очередь, опираются на общефилософские и методологические принципы, которые определяют источник как продукт направленной человеческой деятельности. Культурологическое исследование имеет в принципе целью - раскрыть историко-культурный объем источника, предоставляя тем самым этот источник для последующего использования его информации. Современная культурология, признавая источниками продукты целенаправленной человеческой деятельности, предлагает общие вопросы, поиск ответа на которые ориентируют исследователя конкретных источников, очерчивают сферу его изучения и помогают более точно те вопросы, ответ на которые проясняют ситуацию. В нашей диссертации мы и провели свой корпус источников сквозь сетку, иерархию вопросов, которые позволили нам прояснить реальную познавательную ситуацию. На каждом этапе возникало впечатление, что мы не располагаем исчерпывающей информацией для положительных и однозначных ответов. Неполнота источников - по характеру документирования духовных процессов, неполнота информации по характеру вида деятельности, в процессе которой данные источники возникали, неполнота сохранившегося комплекса по сравнению с объемами утраченных документов и соответственно -утраченной информации - таков один из главных итогов и выводов проведенного изучения.

Понятие «интерпретация», поставленное во главу угла диссертации, получает расширительное значение: приходится говорить об интерпретации существующей реальности - неполного и фрагментарного материального (в виде письменного текста) объекта, неуловимого и глубоко индивидуального общения.

Ключевым принципом стало для нас определение А. С. Лаппо -Данилевского - о том, что исходным принципом для изучения прошедшей реальности становится признание чужой одушевленности1.

Задачей главы первой было рассмотреть, частью какой реальности (документального наследия) является комплекс документов монастыря Оптиной Пустыни рассматриваемого периода. При изучении российского старчества нельзя обойтись и без проникновения в особый пласт богословской литературы, идеями которой старчество подпитывалось на протяжении своей долгой истории. В России старцы не начинали на ровном месте, но имели за собой огромный, накопленный поколениями их предшественников опыт, зафиксированный в большом количестве трудов мистиков православного востока, откуда черпали идеи последующие мыслители, постепенно создавая особую философскую систему. В пятнадцатом - восемнадцатом веках греческие старцы, жившие на горе Афон, составили сборник фрагментов творений отцов церкви и отцов - аскетов, собрав их в знаменитой в православной среде антологии "Добротолюбие". Особенностью этого сборника является то, что из различных отрывков, фраз, даже отдельных слов десятков древних писателей был сформирован многоступенчатый и неразрывный текст, обладающий многими смыслами, которые должны были открываться читателю постепенно, при неоднократном прочтении произведения. Впоследствии, уже в России, под руководством Амвросия Оптинского был издан " ключ" к "Добротолюбию", под названием "Откровенные рассказы странника духовному своему отцу", рассчитанный на средний уровень осознания традиции исихазма.

Добротолюбие" вкупе с трудами таких авторов, как Авва Дорофей, Макарий Великий, Симеон Новый Богослов, Григорий Палама, Варсанофий и Иоанн, Иоанн Кассиан Римлянин и многие другие, позволяют вникнуть в ту среду, в которой кристаллизовались идеи старчества, откуда оптинские

1 Лаппо - Данилевский А. С. Методология истории. СПб. 1913. Вып. 2. с. 302 и след. старцы черпали методы общения с людьми и благодаря которым русское старчество состоялось как явление русской истории девятнадцатого века.

В литературе рассмотрены общие тенденции формирования монастырских архивов и характер отлагавшихся в них документов; стало возможным установить, что начиная со времени формирования того или иного монастырского архива, в нем более тщательно сохранялись те виды документов, которые были связаны с его функционированием как определенного института в государстве и обществе. Поэтому экономическая, финансовая, хозяйственная деятельность документировалась с целью ее практического использования (платежные документы, документы на право владения, управления и тому подобное). Этот характер документации изменился в новое время, когда после секуляризационных реформ церковь и собственно монастыри перестали быть непосредственными институтами экономического управления.

Однако, и после реформ 1764 года документация финансово - отчетного и управленческого характера отлагалась в монастырских архивах и соответственно отражалось ее состояние в архивных описях.

Особое значение в духовной, интеллектуальной и богослужебной (литургической) деятельности имели рукописи и книги, составлявшие монастырские библиотеки, и в их составе - рукописные агиографические произведения различного характера. Для истории древнерусского монастыря, свидетельствовал Ключевский, «важнейший материал - в рукописях»2. Именно эти категории источников по истории монастырской религиозной культуры понесли, по-видимому, наибольшие утраты в своей сохранности. В связи с темой диссертации, в изучении фонда Оптиной Пустыни особое внимание было обращено на те категории источников, которые отражают феномен духовного общения старцев и рядовых мирян. Это общение, имевшее столь важное значение в истории религии и культуры, происходило традиционно в устных, не документированных формах.

2 Ключевский В. О. Православие в России. М. 2000. с. 412.

Рассмотрев переписку старцев как часть архивного собрания Оптиной Пустыни, мы можем сделать вывод о том, что эта переписка, этот корпус источников, с одной стороны, не характерен для общемонастырской документации, стоит в ней особняком и в этом смысле уникален. С другой стороны, реальный факт наличия этой переписки, исчисляющейся многими сотнями текстов, сам есть свидетель устойчивого, и следовательно, не случайного, но типического состояния массового сознания эпохи. Это свидетельство репрезентативно и достоверно. Обращение к содержательной стороне переписки требует изучения вопросов авторства, происхождения, обстоятельств создания этих посланий. Эти вопросы рассматриваются в главе второй данной диссертации.

Общие принципы культурологического анализа предполагают, что для понимания текстов необходимо получить, возможно, более ясное представление об их авторах, - и в данном случае старцах Оптиной Пустыни, чьи послания к их мирским адресатам и вступают как основной источник для изучения. В решении этой проблемы пришлось столкнуться с ситуацией, которая (несмотря на разницу в исторических условиях и личностных характеристиках духовных деятелей) сравнима с ситуацией, описанной Ключевским по отношениям к житиям святых.

Источники сохранили свидетельства о жизненных обстоятельствах и духовном служении великих подвижников, оставивших свои послания. Однако эти свидетельства мало передают их конкретные черты. Даже если свидетельства принадлежат людям, близко общавшимися с этими выдающимися деятелями, они пишут о них в устоявшихся - житийных, апологетических традициях, без деталей.

В косвенной форме говорится о жизненном подвиге, но более глубокие причины отказа от светской жизни по законам житийной литературы, не могут быть обозначены. По ряду очерков проходит тема их противостояния окружающей среде, противодействии церковных иерархов и борьбе, выдержанной старцами в этом смысле, но суть конфликта не передается.

Многое говорит о реальных личностях оптинских старцев их переписка, где они предстают в гораздо более живом освещении своих личных слов и текстов.

Мы знаем о происхождении всех старцев: Оптинские старцы происходили из различных слоев общества. Леонид был мещанином, Макарий -дворянином, Амвросий , Анатолий и Анатолий Младший происходили из семей священнослужителей, Иосиф - мещанином, Варсанофий - офицером, Нектарий родился в семье приказчика, Никон - в купеческой семье. Разным был и их путь в монастырь: некоторые приходили в Оптину Пустынь в молодости, а некоторые - уже в зрелом возрасте. Не одинаковым был их образовательный уровень. Амвросий с детства готовился к службе в церкви, а, например Варсанофий - получил военное образование. Все эти особенности личной судьбы каждого старца многое определили в их деятельности, что нашло свое отражение в сохранившихся после них источниках.

Однако, несмотря на все различия в происхождении, образовании, характерах, все старцы были во многом похожи друг на друга. Сама система подготовки преемников для себя, общения с учениками и последователями восходит к значительно более древним временам - к временам зарождения исихазма. Всеобъемлющая, довольно гибкая и непротиворечивая система мировоззрения оказала значительное влияние на личности старцев и их мысли. Они действовали не сами по себе, но в рамках традиции, практика которой во многом нивелировала различия, что можно увидеть из схожести стиля высказываний, манере общения и тому подобному.

В качестве общего положения, вытекающего из изучения, можно сделать вывод о высоком нравственном и интеллектуальном авторитете, влиянии на окружающих, причем это влияние именно нравственное. Свобода от имущественных, родственных, тем более политических и тому подобных интересов, семейных уз, независимость от земных благ и привилегий, аскетизм старчества как общей их характеристики (по положению монаха, по безупречности жития) делает представителей этого интеллектуального слоя монашества, духовного сословия в целом особенно привлекательным для мирского населения, массового сознания.

Даже внешние факты биографии старцев вырисовываются из имеющихся источников обобщенно и односторонне, апологетически, но еще более сложной оказывается задача проникновения в их мировоззренческие, их философские и религиозные, этические принципы. В диссертации такая попытка была однако, выполнена. На основании изучения, как источников, так и современной литературы, мы попытались очертить, хотя бы в общем виде, основные черты религиозной доктрины старчества.

Для понимания существа изучаемого духовного и культурно-психологического феномена представляются важными положения о том, что для российского монашества (даже раннего периода) было характерно не столько отшельничество в смысле отрешения от мирской деятельности и ее проблем, но напротив, активное подвижничество, - стремление воздействовать на эту жизнь, подвигать ее в лучшую, более нравственную сторону. «Мы не всегда можем ясно воспроизвести индивидуальный образ описываемого подвижника. Но видно, что эти основатели монастырей были людьми с неодолимой энергией в достижении предположенной цели; притом по характеру произведшего их общества для них стояли на первом плане не созерцательные, а практически - нравственные стороны подвижничества. Отказ от духовной изоляции, отшельничества представляются лучшим мыслителям эпохи актуальным, необходимым, безальтернативным. Именно такой импульс можно ощутить в духовном явлении российского старчества, он тоже обращен в лице его лучших представителей не в прошлое, не в пассивное отрешение от жизни общества в целом, но в активное построение новых, прежде всего нравственно - правовых отношений.

Именно этот круг проблем и представляется наиболее ценным, когда мы рассматриваем значение писем как источника изучения оптинского старчества как культурного феномена. Поэтому эти вопросы и стали предметом изучения последнего параграфа второй главы.

Письма дают возможность судить о том, какие проблемы стояли перед теми, кто обращался к авторитету духовных пастырей. Ответы были конкретны, и нигде не звучало отрешения от этих проблем - будь то семья, отношения родителей и детей, имущественные споры, жизненные планы, военная служба.

Корпус переписки оптинских старцев возник в русле традиции российского религиозного сознания, проявлявшего себя в рамках большой исторической длительности. Одной из важных ее составляющих можно считать сам факт внимания к письменной традиции, к фиксации значимых событий - эта традиция имеет своими корнями и древнерусской летописание, тесно связанной своим происхождением с духовной религиозной культурой православной церкви на протяжении целого тысячелетия. В русле данной традиции находится и поучительная литература, послания пастырей к своей пастве, также представленной устойчивыми традиционными жанрами. Однако, то явление, которое мы изучаем в данной диссертации, выходит за традиционные хронологические и традиционные культурные границы. Это -явление нового времени, предполагающее новый уровень индивидуализации личности, иной уровень культуры. Возникнув в эпоху становления первых основ гражданского общества, развившись после отмены крепостного права, переписка выступает как новое и в этом смысле - уникальное явление. Она может рассматриваться в условиях времени возникновения, но не только в ретроспективе средневековой религиозности. В этой переписке заложена тенденция - стремление личности к осмыслению своего нравственного поведения. В этом смысле она была продолжения в начале двадцатого века, причем необязательно в отношении только к собственно церковным темам.

Если применить деление источников на свидетельства как остатке факта, и свидетельствах о факте, можно придти к выводу, что сам факт, что такое явление было, представляет достоверную и важную социокультурную информацию исторического свидетельства. Массовость этого корпуса источников, несмотря на его неполноту, подтверждает, что это явление было довольно распространенным, массовым, а следовательно, исторически и культурно значимым.

Смысл данного диссертационного исследования - в том, что новая гуманитарная наука обращена к изучению изменений, происходящих в коллективном сознании людей, в их умонастроениях, которые происходят относительно незаметно, медленно, в рамках большой исторической длительности. Поведение людей, а следовательно их побудительные причины, их надежды, упования или их культурные и нравственные нормы оказываются значимыми, а в кризисные эпохи возможно и решающими для общего движения историко-культурного процесса. Это обусловило обращение представителей гуманитарных наук, - культурологии, исторической антропологии, истории общественного сознания, - к новым проблемам, в свою очередь - к новым видам исторических источников. Рассматривая общий ход развития историографии проблемы, мы отмечали, что заметно актуализировалось изучение такого важного, если не решающего, явления, как влияние религиозных норм как норм нравственных и определяющих многие аспекты идентификации культурных общностей стран и народов. История становления и развития российского общества и его духовной культуры не может быть понята без детального исследования источников по истории православной религии, истории церкви и народных представлений, связанных с нравственными сторонами религиозной самоидентификации.

Список литературы диссертационного исследования кандидат культурологии Кургузов, Александр Викторович, 2007 год

1. Источники.1. Неопубликованные.

2. ОР РГБ. Ф. 172 (Фонд Московской Духовной Академии). К. 415. Д. 2.2. ОР РГБ. Ф. 213.3. ОР РГБ. Ф. 214.1. Опубликованные.

3. Амвросий Оптинский. Три неизвестных сочинения. СПб., 1997. 62 с. 51

4. Житие и наставления преподобного Амвросия, старца оптинского. М., 1990. 148 с.

5. Жизнеописание оптинского старца иеромонаха Леонида (в схиме Льва). Сергиев Посад, 1991. 267 с.

6. Житие и наставления преподобного Амвросия, старца оптинского. М., 1990. 148 с.

7. Житие и послания молдавского старца Паисия Величковского. М. 1994, 46 с.

8. Житие и поучения оптинского старца Анатолия (Зерцалова). Козельск, 1994. 234 с.

9. Ю.Житие оптинского старца Макария. Козельск, 1995. 128 с.

10. Житие преподобного и богоносного отца нашего Амвросия, старца оптинского. Оптина Пустынь, 1991. 138 с.

11. Письма оптинского старца иеромонаха Амвросия к мирским лицам. М., 1991.43 с.

12. Собрание писем блаженной памяти оптинского старца Макария. М., 1994. 524 с.

13. Собрание писем блаженной памяти оптинского старца иеросхимонаха Макария. СПб., 1997. 760 с.

14. Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца иеросхимонаха Макария: в 6 тт. М., 1862 1863.

15. Собрание писем оптинского старца Амвросия. М., 1995. 610 с.

16. Собрание писем оптинского старца иеросхимонаха Амвросия. М., 1995. 617 с.

17. Собрание писем преподобного Амвросия к монашествующим. Козельск, 1995. 526 с.

18. Собрание писем преподобного Амвросия, старца оптинского, к превосходительной NN и настоятельницам N общины. Козельск, 1997. 208 с.1. Литература.

19. Авва Дорофей. Поучения. М., 1994. 146 с.

20. Авва Исайя. Слова. М., 1995. 186 с.

21. Аверкий. О монашестве. М., 1993. 46 с.

22. Автобиография игуменьи Осташковского Знаменского монастыря всечестнейшей матушки Аполлинарии, в схиме Амвросии и письма к ней преподобного оптинского старца иеросхимонаха Амвросия. СПб., 1998. 98 с.

23. Автократов В.Н. О некоторых путях восстановления состава и содержания утраченных архивных фондов (на примере фонда Военного приказа) // Исторический архив. 1961. № 6. С. 150 165.

24. Агапит. Житие преподобного Амвросия, старца оптинского, всея России чудотворца. Козельск, 1997. 25 с.

25. Акафист преподобному Амвросию, оптинскому старцу и чудотворцу. М., 1991. 16 с.

26. Акты феодального землевладения и хозяйства. М., 1983. 352 с.

27. Алексий (Кузнецов). Юродство и столпничество: Религиозно -психологическое исследование. СПб., 1913.410 с.

28. Амосов А.А. Архивная опись как источник информации об утраченных актах // Советские архивы. 1975. № 1. С. 61 65.

29. Амосов А.А. О методике исследования описей монастырских архивов (на примере анализа описей архива Антониева Сийского монастыря 17-18 вв.) // Социально - политическая история СССР. М. - Л., 1974. 348 с.

30. Анатолий. Белгород и его святыни. Белгород, 1997. 201с.

31. Анашкин В.А., Анашкина Т.М. Тайное оружие дьявола: мировая православная духовная практика. Новгород, 1997. 113 с.

32. Андроник (Трубачев). Преподобный Амвросий Опнинский. Валаам, 1993. 201 с.

33. Архивы Русской Православной Церкви в прошлом и настоящем: Очерки. М., 2000. 288 с.

34. Барсов Е. Очерки народного мировоззрения и быта //Древняя и новая Россия. 1876. Год 2 й. Т. 3. № 10. С. 213 - 232.

35. Барсуков Н. Источники русской агиографии. СПб., 1882.

36. Бухаркин П.Е. Православная церковь и русская литература в 18 19 веках. Проблемы культурного диалога. СПб., 1996.

37. Благословенная Оптина. М., 1998. 46 с.

38. Большаков С. На высотах духа: делатели молитвы Иисусовой в монастырях и в миру. Брюссель, 1971. 44с.

39. Булыгин И.А. Монастырские крестьяне в первой четверти 18 века. М., 1977. 327 с.

40. Болдин В.И., Манусина Т.Н. Троице Сергиева Лавра. Архитектурный ансамбль и художественная коллекция древнерусского искусства 14 - 17 вв. М., 1996. 549 с.

41. Болотов В.В. Лекции по истории древней церкви. СПб., 1907. 560 с.

42. Быков С. Тихие приюты, М., 1994. 236 с.

43. Варнава (Беляев). Голубой корабль (Православная мистика). М., 1995. 346 с.

44. Варнава (Беляев). Изумруд. М., 1997. 112 с.

45. Варнава (Беляев). Основы искусства святости: в 4 тт. М., 1995 1998.

46. Варнава (Беляев). По Волге к Царству Небесному. М., 1993.112 с.

47. Варнава (Беляев). Проповеди. М., 1996. 230 с.

48. Вдовина Л.Н. Крестьянская община и монастырь в Центральной России в первой половине 18 века. М., 1988. 210 с.

49. Восторгов И.И. О монашестве. М., 1991. 32 с.51 .Вытропский Е. История Козельской Введенской Оптиной Пустыни. Сергиев Посад, 1906. 237 с.

50. Голубинский Е. История канонизации святых в Русской Церкви. М., 1903.

51. Голубинский Е. О реформе в быте русской церкви. М., 1913.

52. Горев М.В. На службе Богу. М., 1995. 432 с.5 5. Горчаков. О земельных владениях российских митрополитов, патриархов и святейшего синода. М., 1871. 231 с.

53. Горькавая Г.П. Монастырские архивы г. Москвы: история формирования, состав фондов и проблемы описания (13 20 вв.). Автореферат диссертации. М., 2000. 25 с.

54. Граников М. Разговор священника с прихожанином против лечения заговорами. СПб., 1885.

55. Григорий Палама. Беседы, в 3 ч. М., 1993.

56. Громыко М.М. О народном благочестии у русских 19 в. // Православие и русская народная культура. М., 1993. С. 144 182.

57. Громыко М.М. Православие в жизни русского крестьянина. // Живая старина. 1994. № 3. С. 3 5.

58. Громыко М.М. Православие в жизни русского крестьянина: проблемы исследований // Крестьянское хозяйство: история и современность. Материалы к всероссийской научной конференции. Вологда, 1992. Ч. 1. С. 37 -40.

59. Громыко М.М. Этнографическое изучение религиозности народа: заметки о предмете, подходе и особенностях современного метода исследований // Этнографическое обозрение. № 5. 1995. С. 77 83.

60. Громыко М.М., Кузнецов С.В., Буганов А.В. Православие в русской народной культуре: направление исследований // Этнографическое обозрение. 1993. № 6. С. 60 84.

61. Дар ученичества. М., 1993. 410 с.

62. Денкова Е. Дифференциация социальной позиции духовенства. Л., 1986. 120 с.

63. Дмитриевский А.А. Опыт издания греческих церковных писателей древнейщего времени в русской патрологической литературе. СПб., 1905. 124 с.

64. Добротолюбие: в 5 тт. М. 1883 1888.

65. Древние иноческие уставы. М. 1995. 653 с.

66. Дунаев М.М. Православие и русская литература: в 5 тт. М., 1996.

67. Душеполезные поучения преподобного Макария Оптинского. М., 1997. 830 с.

68. Евдокимов П. Православие. Париж, 346 с.

69. Еремина Т.С. Мир русских икон и монастырей. М., 1995. 346 с.

70. Жевахов Н.Д. Воспоминания, в 2 тт. М., 1994.

71. Живов В.М. Двоеверие и особый характер русской культурной истории // Philologia slavica. К 70 летию академика Н. И. Толстого. М., 1993. С. 50 -59.

72. Знаменский И. Положение духовенства в царствование Екатерины Второй и Павла Первого. М., 1880. 41 с.

73. Знаменский П. Приходское духовенство в России со времени реформы Петра Первого. М., 1873. 34 с.80.3ырянов М.В. Русские монастыри и монашество в 19 начале 20 веков. М., 1999.

74. Игнатий (Брянчанинов). Творения: в 6 тт. М., 1995 1997.

75. Иеремия (Соловьев). Иноческий катехизис. М., 1998. 158 с.

76. Из виденного и слышанного // Выбор. М., 1990. № 8. С. 23 78.

77. Источниковедение. Теория, история, метод. М., 1998. 702 с.

78. Иоанн Кассиан Римлянин. Творения. М., 1993. 724 с.

79. Иоанн (Кологривов). Очерки по истории русской святости. Брюссель, 1961.413 с.

80. Иоанн (Маслов). Преподобный Амвросий Оптинский и его эпистолярное наследие. М., 1993. 189 с.

81. Иоанн (Маслов). Поучения старца Амвросия Оптинского. М., 1997. 63с.

82. Исаак Сирин. Слова подвижнические. М., 1893. 98 с.

83. Исаак Сирин. Слова постнические. М., 1994. 564 с.

84. Исидор Пелусиот. Письма: в 3 тт. М., 1859 1860.

85. Историческое описание Козельской Введенской Оптиной Пустыни. Козельск, 1995. 161 с.

86. Казанский П.С. История православного монашества на Востоке: в 5 тт. М., 1854- 1857.

87. Казанский П.С. История православного русского монашества. М., 1855. 678 с.

88. Карсавин Л.П. Св. отцы и учители церкви. М., 1994. 176 с.

89. Карсавин Л.П. Старчество в русской церкви // Вильнюс. 1996. С. 129 -145.

90. Карташов А.В. Воссоздание Святой Руси. М., 1991. 252 с.

91. Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви: в 2 тт. М., 1992.

92. Киприан (Керн). Антропология св. Григория Паламы. Париж, 1967. 451с.

93. Киприан (Керн). Золотой век святоотеческой письменности. Париж, 1967. 177 с.

94. Кириченко О.В. Православие и народная культура. М., 1997.

95. Клеман О. Истоки. М., 1994. 383 с.

96. Клибанов А.И. Святость. // Духовная культура средневековой Руси. М., 1996. С. 46- 108.

97. Ключевский В.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1988.512 с.

98. Козлов Ю.Ф. Союз короны и креста. Саранск, 1995. 285 с.

99. Комиссаренко А.И. Русский абсолютизм и духовенство : Очерки истории секуляризационной реформы 1764 года. М., 1990. 202 с.

100. Комиссаренко А.И. Хозяйство монастырских вотчин и секуляризационная реформа в России, 20 60 - х годов 18 в. М., 1985.

101. Концевич И.М. Оптина Пустынь и ее время. Владимир, 1998. 678с.

102. Концевич И.М. Стяжание духа святого в путях древней Руси. М. 1993.227 с.

103. Кремлева И.А. Обет в религиозной жизни русского народа // Православие и русская народная культура. М., 1993. Кн. 2. С. 127 157.

104. Кучмаева И.К. Социальные закономерности и механизмы наследования культуры. М., 2006. 240 с.

105. Лазарь. О монашестве. М., 1995. 67 с.

106. Лествица, преподобного отца нашего Иоанна, игумена Синайской горы. М., 1892. 348 с.

107. Лосский В.Н. Догматическое богословие. М., 1993. 346 с.

108. Лосский В.Н. Оптинские старцы. // Даниловский благовестник. № 2-3. 1992. С. 33 53.

109. Лосский В.Н. Очерк мистического богословие Восточной церкви. М., 1991.288 с

110. Макарий (Булгаков). История Русской Церкви: в 7 тт. М., 1994 -1997.

111. Макарий Египетский. Беседы, послания и слова. М., 1995. 232 с

112. Марк Подвижник. Слова. М., 1993. 64 с.

113. Мелехова Г.Н. Православные традиции в Каргополье в 19 — первой трети 20 вв. Автореферат диссертации . кандидата исторических наук. М., 1997.

114. Миронов K.JI. Социальная история России. СПб., 1999.

115. Монашеская жизнь. М., 1994. 163 с.

116. Муравьев А.Н. Святые горы и Оптина Пустынь. СПб., 1852. 154с.

117. Муратов М.В. Неизвестная Россия (о народной вере и народном подвижничестве). М., 1919.

118. Наследие монастырской культуры: ремесло, художество, искусство. СПб., 1996. 35 с.

119. Неизвестная Оптина. СПб., 1998. 202 с.

120. Неизвестный Нилус: в 2 тт. М., 1995.

121. Никольский Н. К. Ближайшие задачи изучения древнерусской книжности // Памятники древней письменности и искусства. Т. 147. 1902. С. 4-32.

122. Нил Синайский. Творения: в 3 тт. М., 1858 1859.

123. Нил Сорский. Предание учеником своим о жительстве скитиском. М., 1849. 46 с.

124. Нилус С. А. Святыня под спудом: Тайны православного монашеского духа. М., 1998. 456 с.

125. О последних событиях, имеющих совершится в конце мира. М., 1991.87 с.

126. Обозрение Козельского Оптинского монастыря и бывших в нем до 18 столетия храмах. Калуга, 1857. 124 с.

127. Оптина пустынь: монастырь и русская культура. М., 1997. 337 с.

128. Оптинские старцы. Лондон, 1990. 87 с.

129. Оптинские старцы. М., 1993. 32 с.

130. Оптинский старец отец Амвросий. М., 1893. 95 с.

131. Оптинское старчество. М., 1999. 46 с.

132. Откровенные рассказы странника духовному своему отцу. М., 1995.544 с.

133. Православие в современном мире. Нью Йорк, 1981. 422 с.

134. Петр Дамаскин. Творения. М., 1992. 432 с.

135. Погожев Е.Н. Дружина мученика Иулиана. М., 1996. 30 с.

136. Позов А.С. Основы древнецерковной антропологии. Мадрид, 1965 1967.2 т.

137. Преподобных отцев Варсануфия Великого и Иоанна руководство к духовной жизни в ответах на вопрошания учеников. М., 1892. 125 с.

138. Прославление в лике святых собора преподобных отцев и старцев, в Оптиной Пустыни просиявших. М., 1996. 34 с.

139. Протоиерей Иоанн Мейендорф. Введение в святоотеческое богословие. Нью-Йорк, 1985. 360 с.

140. Протоиерей Иоанн Мейендорф. О расколе // Новая Европа. № 4. 1994. С. 55 -78.

141. Протоиерей Иоанн Мейендорф. Святой Григорий Палама. Нью-Йорк, 1982. 359 с.

142. Протоиерей Иоанн Мейендорф. Церковь , общество, культура в православном церковном предании. М., 1997. 322 с.

143. Протоиерей Иоанн Мейендорф. Исторический путь православия. М., 1995.388 с.

144. Православная беседа. М., 1990 2000.

145. Россия перед вторым пришествием. М., 1994. 510с.

146. Русские монастыри Центральной России: в 2 тт. М., 1995.

147. Сборник о молитве Иисусовой. М., 1994. 560 с.

148. Свет Оптиной. М., 1998. 234 с.

149. Симеон Новый Богослов. Божественные гимны. Сергиев Посад, 1993. 280 с.

150. Синергия. Проблемы аскетики и мистики Православия. М., 1995.

151. Соловьев А.И. Старчество по учению святых отцов и аскетов. М., 1995.159 с.

152. Соловьев С.М. Взгляд на состояние духовенства в древней Руси. М„ 1846. 134 с.

153. Соловьев С.М. Законодательство Петра Великого относительно православного духовенства. М., 1863. 142 с.

154. Соловьев С.М. Об отношении гражданской власти к русскому духовенству в 17 и 18 столетиях. М., 1865. 54 с.

155. Соловьев С.М. Состояние русского духовенства в восемнадцатом столетии. М., 1862. 204 с.

156. Тернистым путем к небу. М., 1994. 344 с.

157. Тигров В. Святой уголок. Пг., 1915. 98 с.

158. Тихомиров М.Н. Флоря Б.Н. Приходно расходные книги Иосифо - Волоколамского монастыря 1606/07 гг.// Археографический ежегодник за 1966 год. М., 1968. С. 331- 383.

159. Три епископа. М., 1995. 456 с.

160. Ф.М. Достоевский и православие. М., 1997. 315 с.

161. Флоровский Г.В. Восточные отцы 5-7 веков. Париж, 1933. 260с.

162. Хоружий С.С. Диптих безмолвия. Аскетическое учение о человеке в богословском и философском освещении. М., 1991.

163. Хоружий С.С. После перерыва. Пути русской философии. СПб., 1994.

164. Хоружий С.С. Философский процесс в России как встреча философии и Православия // Вопросы философии. 1991. № 5.

165. Хоружий С.С. Неопатристический синтез и русская философия // Вопросы философии. 1994. № 5.

166. Хоружий С.С. Трансформации славянофильской идеи в двадцатом веке. // Вопросы философии. 1994. № 11.

167. Хоружий С.С. Исихазм как пространство философии // Вопросы философии. 1995. № 9.

168. Хоружий С.С. Перепутья русской софиологии.// Новая Россия. 1997. № 1.

169. Хоружий С.С. Исихазм в России и Византии: исторические связи и антропологические проблемы// Страницы. 1997. № 5, 6.

170. Христианство и русская культура: в 2 тт. М., 1994 1996.

171. Четвериков С.И. Описание жизни блаженныя памяти оптинского старца иеросхимонаха Амвросия. М., 1998. 167 с.

172. Четвериков С.И. Оптина пустынь. Париж, 1988. 251 с.

173. Четвериков С.И. Правда христианства. М., 1998. 419с.

174. Шорохов Л.П. Корпоративно вотчинное землевладение и монастырские крестьяне в Сибири в 17 -18 вв. Красноярск, 1983. 164 с.

175. Bolshakoff S. Russian mistics. London, 1970. 426 p.

176. Frank S.P. Popular Justice, Community, and Culture among the Russian Peasantry \\ The World of the Russian Peasant. Boston, 1990. P. 133 — 153.

177. Freeze G.L. Institutionalising Piety: The Church and popular religion, 1750 1850 \\ Imperial Russia. Bloomington, 1998. P. 210 - 249.

178. Freeze G.L. The Rechristianisation of Russia. \\ Studia Slavica Finlandensia. № 7. 1990. P. 101 136.

179. Meyendorf J. Byzantine Theology. Mowbrays, 1974. 342 p.

180. Russian orthodox church. M., 1990. 215 p.

181. The Study of Spirituality. Cambridge, 1986. 458 p.

182. Справочные и библиографические издания.

183. Владышевская Т.В., Сорокина В.Л. Русские святые, подвижники благочестия и агиографы: Словник указатель. М., 1992. 143 с.

184. Евгений (Болховитинов). Словарь исторический о бывших в россии писателях духовного чина Греко Российской церкви. СПб., 1818. 2 т.

185. Живов В.М. Святость: краткий словарь агиографических терминов. М., 1994. 110 с.

186. Зернов Н.М. Русские писатели эмиграции, 1921 1972. Бостон, 1973. 182 с.

187. Каталог старопечатных и редких книг библиотеки Оптиной Пустыни. Калуга, 1857. 36 с.

188. Лебедев А.А. Русская богословская литература 1888 1892 гг. Саратов, 1908. 175 с.

189. Николау Н. Краткий словарь новогреческой литературы. Сергиев Посад, 1993. 268 с.

190. Полный православный богословский энциклопедический словарь, в 2 тт. М., 1992.

191. Православная богословская энциклопедия. СПб., 1900 1911. Т.1 - 12.

192. Религия, культура и общество. М., 1993. Вып. 1.

193. Степанов В. К. Материалы к указателю русской духовной литературы 1801 1992. М., 1994. 63 с.

194. Христианская переодическая печать на русском языке, 1801 -1917 гг.: в 3 тт. Нью-Йорк, 1998

195. Христианство: в 3 тт. М., 1995.