Народная примета с позиций лингвокогнитивистики и лингвокультурологии тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, кандидат филологических наук Тонкова, Елена Евгеньевна

• Тонкова, Елена Евгеньевна
• кандидат филологических наук
• 2007

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Тонкова, Елена Евгеньевна

ВВЕДЕНИЕ. Цель и задачи исследования.

ГЛАВА I. НАРОДНАЯ ПРИМЕТА КАК ОБЪЕКТ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ.

1.1. История сбора, систематизации и изучения народных примет.

1.2. Народная примета в кругу смежных фольклорных жанров. Примета и пословица. Примета и поверье.

1.3. Классификация народных примет.

1.4. Структура приметы.

1.5. Грамматика народной приметы.

1.5.1. Падежи предсказания. Единственное и множественное число имени.

1.5.2. Глагол в примете.

1.5.3. Синтаксические особенности народной приметы.

Выводы.

ГЛАВА II. КОНЦЕПТОСФЕРА НАРОДНОЙ ПРИМЕТЫ.

2.1. Категории, постулируемые жанром приметы и отражаемые в ее языке: НАБЛЮДЕНИЕ, ВНИМАНИЕ, ПОВСЕДНЕВНОСТЬ, ВЕРА, БУДУЩЕЕ. СТРАХ.

2.2. Персоносфера и концептосфера примет. Жанрообразующие концепты народной приметы и их языковая репрезентация.

2.2.1. Криптоклассы календарных примет: ГЕОРГИЙ, БЛАГОВЕЩЕНЬЕ, ИЛЬЯ-ПРОРОК и т.п.

2.2.2. Криптоклассы метеорологических примет:

СОЛНЦЕ, ЛУНА/МЕСЯЦ, ОБЛАКА, ЗВЕЗДЫ, СНЕГ и т.п.

2.2.3. Крипто классы бытовых примет: ЗЕРКАЛО, КОШКА, КУРИЦА/ПЕТУХ, МУСОР/ВЕНИК и т.п. Приметы-соматизмы: НОГИ, РУКИ.

2.3. Социометрический анализ оценки народной приметы. Профессиональное, тендерное и индивидуальное в восприятии приметы.

2.4. Универсалии в народной примете: к проблеме Национально-культурного своеобразия прогностических формул.

Выводы.

Глава III. ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ НАРОДНОЙ ПРИМЕТЫ.

3.1. Классификация функций примет в свете ведущей прогностической функции: регуляторная, когнитивная, этикетная, этическая, экологическая, лингвоэстетическая функции. Взаимодействие функций приметы.

3.2. Ритуальная сфера функционирования бытовых примет. РОЖДЕНИЕ, СВАДЬБА, ПОХОРОНЫ.

3.3. Культуротворческий и языкотворческий потенциал народной приметы. Эстетика приметы.

3.4. Дистрибуция художественных тропов в составе примет.

3.5. Сенсорные образы в языке народной приметы.

3.6. Приметы в художественном тексте. Приметы в песне.

Выводы.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Народная примета с позиций лингвокогнитивистики и лингвокультурологии»

Народные приметы, представляющие собой неотъемлемое звено национальной культуры, до сих пор остаются одним из наименее изученных в лингвистике фольклорных микрожанров.

Связанные с представлениями человека об окружающем, приметы несут в себе познавательный потенциал, имеют большую этнографическую, языкотворческую и художественную ценность. В народных приметах справедливо отмечают интересное соседство тонких наблюдений, точных знаний и безосновательных суеверий. В этом жанре концентрировались дошедшие из глубины столетий, проверенные жизненным опытом точные и верные наблюдения, которые не только не утрачивали своего содержания, но часто подтверждали его или частично переосмысливали. Здесь возникает методологически значимый для нас вопрос об альтернативе «элементарных наблюдений» и их теоретического осмысления. "Вопрос состоит в следующем: совершаются ли якобы бессознательные шаги умозаключения настолько быстро, что они ускользают от активного внимания, или же они иногда в самом деле недоступны для сознательной рефлексии и непосредственно встроены в необработанный материал чувственных впечатлений. Ответ, который мы получаем от таких психологов, как Дж.Дж. Гибсон и Д. Катц, подтверждает вторую альтернативу. Восприятие, говорят они, есть приобретение информации, а не приобретение неструктурированных чувственных впечатлений" [Хинтикка Я., Хинтикка М. 1987: 275-276]. Этой цитатой целесообразно нейтрализовать отношение к примете как к «простому наблюдению», которое, оформляясь по канонам жанра, уже не является примитивным, «простым», случайным, но включает в себя элементы скрытого теоретизирования, эвристики, семантики будущего.

Рассмотрим ключевые терминологические понятия, центральным из которых является «народная примета».

В.И. Даль определяет примету следующим образом: Примета, при-мечанье, замечанье, объясненье, толкованье к чему. У нее на все свои приметы, суеверные признаки. Хорошая, худая примета, явленье, обещающее добро или худо. Через порог не здороваться; это такая примета. Встречи да приметы до добра не доведут. Разбирать встречи да приметы - с печи не слезать. И в одной бане, да не одни приметы. Обращает внимание финальная часть определения: «явленье, обещающая добро или худо», то есть у В.И. Даля особое внимание при определении самого жанра примет уделено прежде всего бытовым приметам.

В Словаре русского языка под приметой понимается «2. Признак, по суеверным представлениям, предвещающий что-либо, предвестие чего-либо. «Она была очень набожна и чувствительна, верила во всевозможные приметы, гаданья, заговоры, сны». (Тургенев, Отцы и дети). «Чашка соскользнула с блюдца и, упав на пол, раскололась на мелкие куски. - Ой, -тихонько вскричала Варвара, а Самгин, улыбаясь, сказал: Хорошая примета». (М. Горький, Жизнь Клима Самгина). 3. обычно мн.ч. Сохраняющиеся в народе и передаваемые из поколения в поколение различные признаки, указывающие на предстоящие явления погоды. «По приметам предсказывали бывалые люди короткую осень». (Саянов, Лена). « - Михалыч! А какие вы еще приметы знаете? - Вокруг солнца круги или дым столбом - к морозу. Собаки в снегу катаются - к метели. Но я больше летние приметы знаю». (В. Чивилихин, Серебряные рельсы). [MAC. Т.З: 423].

В этом определении, на наш взгляд, несколько искусственно разведены бытовые приметы, иллюстрирующие 2-е значение, и погодные, метеорологические (3-е значение), хотя такая классификация примет, действительно, лежит на поверхности. Предложим свое определение народной приметы.

Народные приметы - это проверенные временем предсказания, основанные на презумпции скрытой связи между явлениями природы, свойствами предметов и событиями человеческой жизни, выраженные в краткой, метафорической форме.

Приметы и поверья часто выступают как синонимы, но применительно к погоде говорят чаще о приметах. В отношении бытовых примет различия примет и поверий более тонкое: поверье содержит некоторую размытость и ситуации {если - то), и прогноза. Примета касается более определенных, более однозначных фактов. Сама внутренняя форма подсказывает и определяет употребление слов: примета от «примечать», здесь есть презумпция объективности, тогда как поверье от «поверить». В.И. Даль замечает, что даже если «смотреть на поверья вообще, как на суеверие, то они не менее того заслуживают нашего внимания, как значительная частица русской жизни». Здесь же В.И. Даль дает свое определение поверья, под которым понимает «вообще всякое укоренившееся в народе мнение или понятие, без разумного отчета в основательности его. Из этого следует, что поверье может быть истинное и ложное; в последнем случае оно называется собственно суеверием».

В систему ключевых понятий, помимо примет и поверий входят такие понятия, как предсказание и суеверие, но ПРЕДСКАЗАНИЕ содержит большую обстоятельность информации, особую ситуацию (например, ситуацию гадания), нарратив («повествовательность»), а СУЕВЕРИЕ как термин скомпрометирован уже своей внутренней формой, это слово, скорее, из области социальных практик. Таким образом, у термина «народная примета» нет более точного синонима, чтобы ставить вопрос о терминологических предпочтениях.

Актуальность исследования заключается в том, что лингвистический строй народной приметы до сих пор не становился предметом специального изучения в достаточном объеме. Возросший в последние десятилетия интерес общества к гаданиям, приметам и всевозможным предсказаниям побуждает исследователя поставить вопрос о «лингвистике народных примет», которая во многом предопределена спецификой их функций и содержательного наполнения. Примета - неотъемлемое звено национальной культуры, составная часть менталитета нации, особый микрожанр со своей уникальной эстетикой, требующей многоаспектного освещения. Своей формой приметы обогащают национальный язык, и в этом плане тоже представляют интерес для исследования.

Объектом исследования является языковая форма русской национальной приметы (народной приметы).

Предметом настоящего исследования являются лингвоконцептуаль-ные и лингвокультурологические характеристики народной приметы, исследуемые сквозь призму особенностей «плана выражения» прогнозируемых связей той или иной реалии.

Цель исследования состоит в возможно полном, комплексном описании культуротворческого и языкотворческого потенциала, заложенного в народных приметах, бытующих в русском языке. Достижение поставленной цели обеспечивается решением следующих конкретных задач:

1) определить особенности структуры и функционального своеобразия народных примет, обусловливающих живучесть самого микрожанра, а также универсализм, встречаемость примет в различных национальных культурах;

2) выявить формально-грамматические: морфологические и синтаксические - особенности языка русской народной приметы;

3) описать концептосферу народных примет через исследование криптоклассов, ключевых слов, классификацию «приметоносителей» и кластерный анализ «сгущений» в самой процедуре «приметотворчества», «приметопорождения»;

4) путем анализа художественных тропов и вариантов их дистрибуции в составе народной приметы исследовать эстетическое своеобразие народных примет как уникального фольклорного микрожанра;

5) для выявления социометрических характеристик народной приметы в сознании носителя современного русского языка провести анкетный опрос-2007, сопоставив его результаты с аналогичным опросом-1997.

Методы исследования. Основными методами, используемыми в работе были: традиционный описательный метод, метод наблюдения, «ориентированный на изучение явления в естественных условиях функционирования»1; квантитативная методика, социоэксперимент, прием трансформации, методика компонентного и - при описании примет, включенных в художественный текст - методика контекстуального анализа. Была разработана новая модель описания криптокласса («зеркало», «солнце» и пр.) в составе того или иного кластера народных примет: календарных, погодных, бытовых.

Материал извлекался из работ этнографов и лингвистов XIX века: В.И. Даля, А.В. Терещенко, М.И. Забылина, И.П. Сахарова, И.П. Калинского, М.Д. Чулкова, С.В. Максимова, А.С. Ермолова, А.А. Коринфского.

Были также использованы труды собирателей и исследователей XX века: Г.И. Попова, М.Д. Торэн, А.Ф. Некрыловой, А.Н. Стрижева, Е.А. Грушко, Ю.М. Медведева, М.А Власовой, И.А. Панкеева, О. Торпаковой и др.

Привлекались народные приметы, опубликованные в периодических изданиях: «Живая старина», «Юный натуралист», «Биология в школе», «Приусадебное хозяйство», «Наука и религия», «Наука и жизнь», «Знание - сила».

В ходе исследования была отработана процедура включения приметы в картотеку исследования. Включить все не представлялось возможным из-за обилия дубликатов и вариативности многих примет. Вместе с тем мы стремились, чтобы были представлены самые разнообразные «приметоно-сители» и типы примет. При выборе конкретного «объекта», а именно той или иной приметы, предпочтение отдавалось ее старинной, афористичной, то есть не отредактированной более поздними собирателями форме. К сожалению, традиция осовременивать и «подправлять» приметы набирает силу и не лучшим образом сказывается на функционировании этого жанра. «Рабочая картотека» исследования насчитывает свыше 5 тысяч единиц. Отдельный каталог составили около 1000 народных примет, бытующих в других языках - по данным опроса информантов, обучавшихся в Белгородском государственном университете на национальном отделении и на международном факультете. Материалом исследования послужили также порядка 100 контекстов, включающих ту или иную примету, - выписок из произведений художественной литературы XIX-XX вв.

Методология исследования. В процессе анализа материала мы опирались на общетеоретические принципы, сформулированные в публикациях известных ученых. В качестве методологических ориентиров использовались:

1* труды по лингвофольклористике: К.Ф. Агринский, А.Н. Афанасьев, В.И. Даль, А.А. Потебня; М.А. Бобунова, М.А. Кулькова, Г.Л. Пермяков, В.А. Тонков, Н.Н. Фаттахова, О.Б. Христофорова, А.Т. Хроленко и др.; труды по лингвокогнитологии: Н.Ф. Алефиренко, Н.Н. Болдырев, Е.С. Кубрякова, О.Н. Прохорова, И.А. Стернин и др.;

1 Распопов И. П. Методология и методика лингвистических исследований. -Воронеж, 1976. -С.8. труды по лингвоэстетике и лингвокультурологии:

A.В. Полонский, Н.Н. Семененко, Н.А. Туранина,

B.К. Харченко, Г.М. Шипицына и др.;

Гипотеза исследования: языковая форма народной приметы как популярного микрожанра метафорична и афористична, насыщенна уникальными смыслами и потому обладает высоким языкотворческим потенциалом.

Положения, выносимые па защиту:

1. Народные приметы - это проверенные временем предсказания, основанные на презумпции скрытой связи между явлениями природы, свойствами предметов и событиями человеческой жизни, выраженные в краткой, метафорической форме. Народные приметы характеризуются комплексом уникальных лингвокогнитивных и лингвокультурологических характеристик, не позволяющих смешивать этот фольклорный микрожанр с другими «гадательными» языковыми структурами (заговоры, гадания), с одной стороны, и с другими фольклорными микрожанрами (пословицы, загадки), с другой.

2. Структурно примета состоит их двух обязательных частей: СОБЫТИЕ + ПРОГНОЗ - и одной факультативной, как правило, вариативной или утраченной: СТРАХОВКА на случай плохого прогноза. Ядерная модель имеет варианты, «обслуживающие», как правило, уже не столько примету как отточенную языковую форму, сколько поверья с их вольным пересказом приметогенной ситуации.

3. Морфологическими признаками языка народной приметы являются: падежи предсказания, экспрессивное использование форм единственного и множественного числа, ингрессивный способ глагольного действия, расширение состава слов категории состояния. Синтаксические особенности народной приметы: обилие форм эллипсиса, синтаксический параллелизм, конструкции с отрицанием.

4. Жанр народных примет четко распадается на три кластера: календарные приметы, метеорологические (они же «погодные») и бытовые. В каждом кластере выделяется группа наиболее типичных криптоклассов, организуемых вокруг концептов, которые задействованы на уровне денотатов в ситуации прогнозирования: зеркало, рука, кошка, соль, дом, дождь, веник и т.п. В каждом кластере просматриваются в соответствующих криптоклассах типичные для примет профильные признаки, альтернативы: левый - правый, вверху - внизу, высоко - низко и т.п. Представленная модель описания отражает системный характер когниции народных примет и участвует в их языковой организации (сгущениях признаков, синонимии).

5. Лингвокультурологическое описание примет опирается на их полифункциональность. Функции примет весьма разнообразны. В свете ведущей, сквозной прогностической функции можно выделить следующие дополнительные функции: регуляторную, когнитивную, ритуальную, этическую, этикетную, гигиеническую, экологическую, игровую, лингвоэсте-тическую. Многие из функций приметы находятся в отношениях взаимоиндукции, взаимоусиления.

6. Язык приметы высоко эстетичен. Помимо олицетворений и эпитетов, метафор и сравнений, перифраз и гипербол, литот и метаморфоз примета характеризуется ярко выраженным фоносимволизмом, богатым набором рифм, яркими колоративами, эффектными диминутивными образованиями, обильными фактами словотворчества, в которых особую роль приобретают двукорневые образования, не столь характерные для иных фольклорных жанров. Все это делает примету запоминаемой, работает на мнемоническую функцию и одновременно становится фактом жанрообу-словленного языкотворчества.

Научная новизна исследования определяется тем, что народные приметы впервые получают развернутое и комплексное лингвистическое описание с позиций их функционального, формального и семантического своеобразия. Анализ языка примет позволил получить некоторые новые сведения по таким вопросам, как взаимосвязь языка и фольклорного микрожанра, состав и своеобразие художественных тропов в примете, степень вариативности лингвистической формы, прогностика ключевых метафор, роль метафорической интерпретации повседневности как феномена национальной (и мировой) культуры.

Теоретическая значимость исследования заключается прежде всего в разработке модели представления криптоклассов народных примет с наложением лексиконов по каждой структурной части приметы (событие, прогноз, страховка на случай плохого прогноза). Интерес для исследователей могут представлять данные анкетирования, проведенного с интервалом в 10 лет, а также данные кросскультурного исследования народных примет, выявившие высокую степень универсализма в самом жанре. Теоретическое значение может приобрети исследование взаимодействия функций в примете и сочетание художественных тропов, «работающих» на запоминание, но вместе с тем развивающих эстетику жанра примет.

Практическая значимость исследования заключается в том, что его выводы могут быть использованы при чтении курса лекций по устному народному творчеству, лингвистическому анализу текста, стилистике, теории языка, при разработке спецкурсов и спецсеминаров. Практическая значимость видится также в лексикографическом преломлении: при создании словаря народной приметы важно уметь отличать собственно примету от ее «пересказа», авторского переложения. Развитие умения переносить центр внимания с содержания приметы на ее языковую форму составляет еще один прикладной аспект возможного использования результатов исследования.

Апробация работы. Результаты исследования были обсуждены на расширенном заседании кафедры русского языка и методики преподавания Белгородского государственного университета. По теме диссертации было сделано 9 докладов на межвузовских конференциях в Липецке (1992), Воронеже (1997), Белгороде (1994- 2006 гг.). По теме исследования опубликовано 12 работ, из которых одна (Архангельск, 2007) в издании по списку ВАК.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения и Списка использованной литературы.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Тонкова, Елена Евгеньевна

Выводы

1. Прогноз свойствен примете как жанру в целом, поэтому представляется, некорректным в качестве одной из функций народной приметы выделять прогностическую функцию. Вместе с тем примета отнюдь не монофункциональна. В рамках общей, сквозной, «инвариантной» прогностической функции можно выстраивать следующую классификацию функций народной приметы. Прогностической своей направленностью приметы реализуют также регуляторную функцию (в основном календарные приметы), ритуальную (обрядовые приметы), когнитивную (приметы о погоде), этикетную (обрядовые и бытовые), этическую (бытовые), гигиеническую (бытовые), экологическую (бытовые), игровую (обрядовые и бытовые приметы).

2. Крестины, свадьба, похороны - три взаимосвязанных важнейших событий человеческой жизни сопровождались соответствующими каждому событию «парадигмами» примет, работающих на ритуал, придающих ритуалу красоту театрального действа.

3. Лингвоэстетические «предпочтения» народной приметы определяются их классификационным типом. В календарных приметах, месяцеслове ведущим приемом является прием звукового эха и олицетворения. Имена святых каждого дня в году образуют персоносферу народных примет с ведущей регуляторной функцией. В метеорологических приметах главный когнитивный механизм прогноза определяется включением эпитетов, метафор и несколько реже сравнений. Бытовые приметы - это, как правило, легко узнаваемые метафоры ситуаций. Эстетика примет обычно самодостаточна, и при ее усилении примета теряет жанровые свойства и эффект использования, обращения к примете оборачивается эффектом ее стилизации.

4. Сенсорика народной приметы весьма выразительна в силу малого объема самого жанра. Преобладают, естественно, зрительные образы, весьма запоминающиеся, однако немало примет, нацеленных на слуховое запечатление и «аудиоанализ». Исключительно редко встречаются осязательные, обонятельные и вкусовые приметы. Слишком близко надо подойти к ситуации, чтобы потрогать, понюхать, попробовать на вкус.

5. В русской, советской и более поздней, постсоветской, традиции создания художественного текста народным приметам отводилась в них определенная роль. С одной стороны, это был знак повседневной, бытовой культуры, «бытового воображения», а с другой стороны, предсказательные возможности той или иной общеизвестной приметы умело использовались в качестве «микролинзы» развития сюжета. В таких случаях примета становилась сигналом нарратива, эмоциональным предупреждением через обращение к пресуппозициям читателя - адресата текста.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В отношении фольклорного микрожанра народных примет давно возникла диспропорция между количеством собранного материала и степенью его изученности, исследованности. Русские приметы интенсивно собирались едва ли не с XVI века, тогда как монографических исследований, посвященных специфике жанра и языка собственно приметы, до недавнего времени практически не существовало. На сегодняшний день мы имеем по языку народных примет, причем в сопоставительном плане, три диссертации (Фаттахова*, Кулькова, Тарасов). Вместе с тем в современном социуме интерес к приметам не только не ослабевает, но возрастает, при этом актуальной задачей становится сбережение самой приметы, которая при многочисленных перепечатках нередко теряет свою исконную, веками отшлифованную языковую форму. Все это побудило нас к исследованию лингвоког-нитивного и лингвокультурологического своеобразия русской народной приметы.

Было предложено авторское определение приметы. Народные приметы - это проверенные временем предсказания, основанные на презумпции скрытой связи между явлениями природы, свойствами предметов и событиями человеческой жизни, выраженные в краткой, метафорической форме. Исследование началось с анализа многовековой истории сбора и систематизации народных примет. Особую трудность составляло то, что приметы, как правило, образовывали единый паремический фонд с пословицами и поговорками, с одной стороны, и практически не отграничивались от поверий, бытовых табу, гаданий, толкований снов - с другой. Отчасти поэтому уникальная и весьма богатая языковая форма народных примет (именно примет!) не была по достоинству оценена исследователями.

Анализ истории изучения примет неизбежно подводит к необходимости разработки принципов разграничения прежде всего примет и поверий.

Поверья представляют собой скорее свободный пересказ приметы или описание табуированного действия, или сегмента ритуала, обряда, тогда как приметы характеризуются четкой, законченной формой со своей когнитивной и этнокультурологической составляющей.

Что касается классификации примет, то в нашей работе принята следующая классификация: календарные приметы (с привязкой к конкретному дню календаря), «погодные» (метеорологические) и бытовые приметы. Именно на таком масштабе обобщения наиболее заметна языковая специфика каждого кластера народных примет, о чем идет речь далее в работе, при описании каждого кластера.

Исследование продемонстрировало четкость когнитивной структуры народной приметы: правая часть - событие, левая - прогноз. Для календарных и метеорологических примет такая двучастная структура достаточна, тогда как бытовые приметы с их угрожающими прогнозами нередко требуют дополнительной, третьей, страховочной части, которая не всегда сохранялась в составе приметы.

Событие в первой части приметы предполагает определенную, причем наблюдаемую динамику. Из окружающего человека мира легко выделить «приметоносители», то есть предметы, становящиеся «героями» примет. Это зеркало, или сова, или соль, или порог, или ключ. Образ предмета - носителя приметы (а подчас носителя не одной, а очень многих примет) становится ядром семантического пространства, концептом, фокусирующим специфические знания, определяющие близкую или далекую судьбу человека, «читающего» данную примету. В современной отечественной лингвистике большое внимание уделяется изучению «квантов знания» - концептов. Думается, концептуальное описание примет, классификация концептов, максимально расцвеченных приметами, - все это полезно и для уточнения теории метафоры, и для теории самих концептов, и для лингвистической теории примет.

Лингвокогнитология народных примет предполагает обобщение их содержательных параметров. Нами была разработана основанная на двух-или трехчастной структуре приметы модель описания так называемого криптокласса: Концепт (количество употреблений соответствующей лексемы), наиболее типичная примета в исследуемом криптоклассе и далее все существительные, прилагательные (атрибуты), глаголы, детерминанты (обстоятельства места и времени) и др. ЧР с квантитативными показателями, сгруппированные по блокам: событие - прогноз - (страховка на случай плохого прогноза).

Предложенная модель позволила выявить специфические характеристики не только того или иного криптокласса, но и кластера в целом. Так, лексическое разнообразие бытовых примет в части прогноза значительно проигрывает погодным, а тем более календарным приметам. В событийной части погодные приметы представлены наиболее выигрышно. Предложенная модель описания позволяет вычленить базовые концепты в рамках исследуемого криптокласса и сквозные профильные признаки, например: левый/правый по отношению к подгруппе примет соматизмов; высоко/низко - по отношению к погодным приметам; много/мало - по отношению к календарным приметам.

Результаты проведенного анкетирования в сопоставлении с имеющимися сведениями по другим респондентам России и респондентам двух европейских стран показали совпадение, универсализм целого ряда дено-татов-«приметоносителей», но помимо идеи универсализма такие совпадения «реакций на примету» свидетельствуют также о том, что определенный блок примет выступает как знак всего класса, развивая жанросигналь-ные свойства.

Было проведено исследование универсалий в составе народных примет. Для этого сопоставлялись приметы русские, сербские, среднеазиатские (в основном узбекские), арабские (сирийские), африканские (танзанийские), при этом материал (за исключением сербских примет!) собирался посредством опроса и проведения письменных работ (сочинений), то есть был «авторским», лично проверенным. Обилие совпадений прогнозных формул в языках разного типа свидетельствует о кросскультурных универсалиях, о едином когнитивном механизме зарождения бытовых примет, о метафорах прогнозного мышления.

Исследование показало также, что лингвоэстетические «предпочтения» народной приметы определяются их классификационным типом. В календарных приметах, месяцеслове ведущим приемом является прием звукового эха и олицетворения. Имена святых каждого дня в году образуют персоносферу народных примет с ведущей регуляторной функцией. В метеорологических приметах главный когнитивный механизм прогноза определяется включением эпитетов, метафор и несколько реже сравнений. Бытовые приметы представляют собой, как правило, легко узнаваемые метафоры ситуаций. Эстетика примет обычно самодостаточна, и при ее усилении примета теряет жанровые свойства и эффект использования, обращения к примете оборачивается эффектом ее стилизации.

В русской, советской и более поздней, постсоветской, традиции создания художественного текста народным приметам отводилась в них определенная роль. С одной стороны, это был знак повседневной, бытовой культуры, «бытового воображения», а с другой стороны, предсказательные возможности той или иной общеизвестной приметы умело использовались в качестве микролинзы развития сюжета. В таких случаях примета становилась сигналом нарратива, эмоциональным предупреждением через обращение к пресуппозициям читателя - адресата текста.

При всей многовекторности предложенного лингвокогнитивного и лингвокультурологического описания народных примет полагаем, что данная тема открывает еще много интересных перспектив для современного филологического знания.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Тонкова, Елена Евгеньевна, 2007 год

1. Агринский, К.Ф. Русские народные приметы о погоде и их значение для практической метеорологии и сельского хозяйства / К.Ф. Агринский. -Саратов, 1899.-347 с.

2. Аксенов, А.П. Злодеяния нечистой силы / А.П. Аксенов. Донецк : Сталкер, 1996.-320 с.

3. Аксенов, А.П. Краткая универсальная книга Знахаря XXI века / А.П. Аксенов // М. : ООО «Издательство «АСТ»; Донецк: Сталкер, 2002. -638 с.

4. Аксенов, А.П. Я знахарь. Колдовство - злой рок человечества / А.П. Аксенов // Ростов-на-Дону : Феникс, 1996. - 352 с.

5. Алефиренко, Н.Ф. Язык, познание и культура (когнитивно-семиологическая синергетика слова) / Н.Ф. Алефиренко // Волгоград: Перемена, 2006. 228 с.

6. Андреева, Е. Священная и проклятая соль // Е. Андреева // Наука и религия. 1959. - № 2. - С.33-39.

7. Аникин, В.П. Русский фольклор. / В.П. Аникин // М: Высшая школа, 1987.-368 с.

8. Апресян, Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания / Ю.Д.Апресян // Вопросы языкознания. 1995.- № 1.-С. 37-68.

9. Армянский фольклор. Сборник: Пер. с армян. / Сост. Г.О. Карапетян. -М.: Наука, 1967. 223 с.

10. Афанасьев, А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: В 3-х т. / А.Н. Афанасьев. М., 1994.

11. Бобу нова, М.А. Фольклорная лексикография: становление, теоретические основания, практические результаты и перспективы. Автореф.дис.д-ра филол. наук: 10.02.01 русский язык / М.А. Бобунова // Курск, 2004.-39 с.

12. Бобунова, М.А. Фольклорная лексикография: становление, теоретическая и практическая направленность, перспективы. Монография. / М.А. Бобунова //-Курск: КГУ, 2004. 240 с.

13. Бойчсико, Н.В. Отношение к дому как культурный концепт / Н.В. Бойченко // Языковая личность: проблемы обозначения и понимания: Тез.докл. научн.конф. Волгоград : Изд-во Волгоградск. гос. пед. ун-та «Перемена», 1997.-С. 20-21.

14. Болдырев, Н.Н. Когнитивная семантика / Н.Н. Болдырев. Тамбов: Изд-во Тамбовск.гос.ун-та им. Г.Р. Державина, 2002. - 123 с.

15. Большая книга примет / Авт.-сост. E.J1. Исаева и др. М.: Эксмо, 2007.-512 с.

16. Бурцев, А.Е. Народный календарь примет, обычаев и поверий на святой Руси / А.Е. Бурцев. СПб., 1911.

17. Верещагин, Г. О народных средствах врачевания в связи с поверьями // Этнографическое обозрение. 1898. - Книга 38, № 3. - С. 113-150.

18. Власова, М.Н. Русские суеверия: Энциклопедический словарь / М.Н. Власова. СПб.: Азбука, 1998. - 672 с.

19. Высоцкий, Н.Ф. Очерки нашей народной медицины / Н.Ф. Высоцкий. М., 1911.

20. Гаврилова, Т.И. Терминология похоронно-поминального обряда в этнолингвистическом освещении (на материале Курского региона) / Т.И. Гаврилова // Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. Белгород, 1997.- 17 с.

21. Гадание по растениям. Магические свойства растений / Сост. И. Липатова. М.: ACT; СПб.: Астрель-СПб, 2006. - 93 с.

22. Гадания. Заговоры. Приметы / Авт.-сост. С.Ф. Каратов. М.: Золотой теленок, 1998. - 320 с.

23. Гарифзянов, Р.И. Откровения Ангелов-Хранителей: Приметы и суеверия / Р. Гарифзянов, JI. Панова. М. : ACT, 2006. - 47 с.

24. Гольцман, Е.Е. Дурной глаз и порча / Е.Е. Гольцман. М. : ТЕРРА, 1996.- 144 с.

25. Грушко Е.А., Медведев Ю.М. Словарь русских суеверий, заклинаний, примет и поверий / Е.А. Грушко, Ю.М. Медведев. Н. Новгород : Русский купец - Братья славяне, 1996. - 560 с.

26. Грысак, Н.Е. Щука в верованиях, обрядах и фольклоре русских / Н.Е. Грысак // Музей антропологии и этнографии. Сборник 45. СПб., 1992.-С. 56-61.

27. Даль, В.И. О повериях, суевериях и предрассудках русского народа / В.И. Даль. СПб.: Литера, 1996. - 480 с.

28. Даль, В.И. Пословицы русского народа. Сборник / В.И. Даль. М. : Худож. лит., 1957.-991 с.

29. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х т. / В.И. Даль. М.: Терра, 1995.

30. Дольник, В.Р. Непослушное дитя биосферы. Беседы о человеке в компании птиц и зверей / В.Р. Дольник // М. : Педагогика Пресс, 1994. -206 с.

31. Егоршева, О.И. Культурно-цивилизационная специфика современной мифологии / О.И. Егоршева // Автореф. дис. . канд. филос. наук: 24.00.01 теория и история культуры. - Белгород, 2002. - 19 с.

32. Ермолов А.С. Народное погодоведение / А.С. Ермолов. М., 1995. -432 с.

33. Ермолов А.С. Народная сельскохозяйственная мудрость в пословицах, поговорках и приметах: В 4-х т. / А.С. Ермолов. СПб., 1891 (1902) -1905.

34. Ермолов, А.С. Народные приметы на урожай / А.С. Ермолов. -СПб., 1903.- 152 с.

35. Жельвис, В.И. Человек и собака (восприятие собаки в разных этнокультурных традициях) / В.И.Жельвис // Советская этнография. 1984-№3.-С. 135-143.

36. Зайцев, А.И. Конь предсказывает гибель хозяину (опыт сравнительно-типологического исследования) / А.И. Зайцев // Этнография народов СССР.-Л., 1971.-С. 32-44.

37. Зед, С. Приметы и суеверия. Полное руководство / С. Зед. / Пер. с англ. СПб.: ООО «Издательство «Диля», 2005. - 128 с.

38. Змеев, Л.Ф. Русские врачебники. Исследования в области нашей древней врачебной письменности / Л.Ф. Змеев. СПб.: Общество любителей древней письменности, 1895. - 274 с.

39. Золотницкий, Н.Ф. Цветы в легендах и преданиях / Н.Ф. Золотниц-кий. М.: Агропромиздат, 1991. - 297 с.

40. Капица Ф.С. Славянские традиционные верования, праздники и ритуалы: Справочник. М.: Флинта: Наука, 2000. - 216 с.о

41. Китиков, А.Е. Марийские народные приметы / А.Е. Китиков // Йошкар-Ола : Марийское книжное изд-во, 1977. 224 с.

42. Климов, Е.А. Гипотеза «метелок» и развитие профессии психолога / Е.А. Климов // Вестник Московского университета. Сер. 14. Психология. -1992.-№3.-С. 3-12.

43. Коды денег и богатства / авт.-сост. В. Надеждина. Минск: Харвест, 2007.- 192 с.

44. Комадинич, Г. «Варовницы»: Народные предписания и запреты в Чачанском крае / Г. Комадинич // Живая старина. 1996. - № 4. - С. 40-41.

45. Коми народные приметы / Сост. В.М. Кудряшова. Сыктывкар: Коми книжное изд-во, 1993. - 192 с.

46. Коринфский, А.А. Народная Русь. Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа / А.А. Коринфский. М., 1901.560 с.

47. Крещение. Венчание. Погребение. Посты / Сост. П. Кузьменко. М. : Букмэн, 1996.-378 с.

48. Кровь в верованиях и суевериях человечества: Сборник // Сост. В.Ф. Бойков. СПб.: София, 1995. - 477 с.

49. Круглый год. Русский земледельческий календарь / Сост. А.Ф. Некрылова Челябинск: Вариант-книга, 1996. - 463 с.

50. Кубрякова, Е.С. Части речи с когнитивной точки зрения / Е.С. Куб-рякова // М.: РАН Институт языкознания, 1997 327 с.

51. Куликов Б. Азбука камней-самоцветов: Поверья о самоцветах. М.: Терра, 1996.-224 с.

52. Кулькова, М.А. Семантика и прагматика немецких и русских народных примет: Лингвокультурологический подход / М.А. Кулькова // Дис. канд. филол. наук : 10.02.20. -М.: 2006.-216 с.

53. Куреннов, П. Русский народный лечебник: 350 испытанных рецептов русских знахарей, лекарей-гербалистов разных стран, врачей-натуропатов / П. Куреннов. М.: ПТО «Менеджер», 1990. - 223 с.

54. Лаврентьев, A.M. Типологический анализ категории падежа в русском языке / A.M. Лаврентьев // Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01 русский язык. - Томск, 1999. - 23 с.

55. Лаврентьева, Л.С. Хлеб в сельском русском свадебном обряде (середина XIX нач. XX века) / Л.С. Лавреньтьева // Автореф. дис. . канд. ист. наук: 07.00.07 - Л., 1986. - 25 с.

56. Леман, А.Г. Иллюстрированная история суеверий и волшебства от древности до наших дней / А.Г. Леман // Киев : Изд-во «Украина», 1991. — 400 с.

57. Лини, Д. Указатели, знаки, знамения. Вслушайтесь в шепот Вселенной / Пер. с англ. С. Грабовецкого / Д. Линн // Киев : София, 2000.

58. Лихачев, Д.С. Вступительная статья к «Слову о полку Игореве» // Слово о полку Игореве. Л.: Сов. писатель, 1990. - С. 5-44.

59. Лоевский, Ф.М. Полный настоящий простонародный российский лечебник / Ф.М. Лоевский. М. : Типография Августа Семина, 1818. -397 с.

60. Ломов, Б.Ф. Когнитивные процессы как процессы психического отражения / Б.Ф. Ломов // Когнитивная психология: Материалы финско-советского симпозиума. М. : Наука, 1986. - 206 с.

61. Лоренц, К. Привычка, церемония и волшебство / К. Лоренц // Знания сила. - 1990. - № 9. - С. 59-67.

62. Мазалова, Н.Е. Народная медицина локальных групп русского Севера // Русский Север: к проблеме локальных групп. СПб., 1995. - С. 63109.

63. Максимов, С.В. Избранное / Сост. С.И. Плеханов. М. : Сов. Россия, 1981.-560 с.

64. Максимов, С.В. Нечистая, неведомая и крестная сила / С.В. Максимов. М.: Терра, 1996. - 272 с.

65. Мамардашвили, М.К. Из краткого введения в философию / М.К. Мамардашвили // Вопросы философии. 2000. - № 12. - С. 64-73.

66. Маслов, В.М. Сам себе синоптик, или Как определить погоду по приметам / В.М. Маслов. // СПб. : ООО «Издательство «Полигон», 2003. -30 с.

67. Маслова, В.А. Лингвокультурология: Учебн.пос. для студентов высш. учебн. заведений / В.А. Маслова // М.: Академия, 2001. 179 с.

68. Мень, А. Сын человеческий / А. Мень // Смена. 1990. - № 11. -С. 158.

69. Миненко Н.А. Экологические знания и опыт природопользования русских крестьян Сибири в XVIII нач. XIX века / Н.А. Миненко // Новосибирск : Наука. Сибирское отд., 1991. - 208 с.

70. Мурашева, В.В. Семиотический статус пояса в средневековой Руси / В.В. Мурашева // Средневековые древности Восточной Европы. М. , 1993.-С. 22-38.

71. Народный месяцеслов: Пословицы, поговорки, приметы, присловья о временах года и о погоде / Сост. Г.Д. Рыженков. М. : Современник, 1991.- 127 с.

72. Натрадзе, А.Г. Русские и советские фармакопеи / А.Г. Натрадзе // М. : Медицина, 1978.- 112 с.

73. Панкеев, И.А. Тайны русских суеверий / И.А. Панкеев, Н.И. Пан-кеева 5-е изд., испр. и доп. // М.: Олимп: Астрель: ACT, 2007. - 278 с.

74. Пермяков, Г.Л. К вопросу о структуре паремического фонда / Г.Л. Пермяков // Типологические исследования по фольклору. М. , 1975. - С. 247-274.

75. Петренко, О.А. Народно-поэтическая лексика в этническом аспекте (на материале русского и английского фольклора) / О.А. Петренко // Дис. .канд. филол. наук: 10.02.19,10.02.04.-Курск, 1996.- 158 с.

76. Петроченко, М.Н. Семантический компонент «свой/чужой» в фольклорном и диалектном бытовом текстах / М.Н. Петроченко. Автореф. дис. канд.филол.наук: 10.02.01 русский язык. - Томск, 2005. - 23 с.

77. Погодой год припоминается: Русский народный земледельческий календарь / Сост. Б.М. Ховратович. Красноярск, 1994. - 206 с.

78. Полонский, А.В. Категориальная и функциональная сущность адре-сатности. Монография / А.В. Полонский // М.: Русский двор, 1999. 256 с.

79. Попов, Г.И. Русская народно-бытовая медицина // В кн. М.Д. Торен «Русская народная медицина». СПб.: Литера, 1996.

80. Попов, Г.И. Русская народно-бытовая медицина / Г.И. Попов. -СПб.,1903.

81. Попова, А.Р. Полисемант рука и реализация его лексико-фразеообразовательных возможностей в русском языке / А.Р. Попова. Автореф. дис. . канд.филол. наук: 10.02.01 русский язык. - Орел, 2004.24 с.

82. Пословицы народные, собранные по алфавиту. Публикация А.И. Германовича // Из истории русской фольклористики Л. : Наука. Ленинградское отделение, 1978. - С. 3-63.

83. Предостерегающие знаки, сны, приметы / сост. В. Рошаль. М. : ACT; СПб.: Сова, 2007.-219 с.

84. Приметы древних славян / Сост. И. Чернова. М. : ACT; СПб. : Ас-трель-СПб, 2006. - 93 с.

85. Приметы на каждый день. Календарь. Словарь / Сост. И.И. Комарова. М.: Рипол Классик, 1999. - 416 с.

86. Приметы на каждый день. Сборник / Сост. О. Торпакова. М. : «Агентство «ФАИР», 1997. - 220 с.

87. Прохорова, О.Н. Потенциал когнитивных методов исследования концепта / О.Н. Прохорова // Colloquium. Международный сборник научных статей / Под ред. У. Перси, А.В. Полонского. Белгород - Бергамо, 2005.-С. 92-98.

88. Рожнова П.К. Радоница: Русский народный календарь; Обряды; Обычаи; Травы; Обережные слова; Древо жизни / П.К. Рожнова // М.: Дружба народов, 1997. 224 с.

89. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. Собр. М. Забылиным. Репринтное воспр. 1880 г. / М.И. Забылин М. : СП «Книга-Принт», 1989. - 607 с.

90. Русский народный календарь / О.В. Третьякова, Н.В. Тверитинова. -М.: Метафора, 2006. 608 с.

91. Русский фольклор / Сост. и примеч. В. Аникина. М. : Художественная литература, 1986. - 367 с.

92. Самофалова, Э.И. Тайны белой магии или чудодейственный ключ / Э.И. Самофалова. М.: Кинообъединение «Москва», 1992. - 174 с.

93. Сахаров, И.П. Сказания русского народа / И.П. Сахаров. М.: Тер-ра, 1997.-352 с.

94. Седакова, О.А. Обрядовая терминология и структура обрядового текста: Погребальный обряд восточных и южных славян / О.А. Седакова //

95. Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01 русский язык. - М., 1983. -23 с.

96. Семененко Н.Н., Шипицына Г.М. Русская пословица: функции, семантика, системность. Монография / Н.Н. Семененко, Г.М. Шипицына // Белгород: Изд-во Белгородск. гос. ун-та, 2005. 172 с.

97. Семененко, Н.Н. Лингвокультурологическое описание структуры и семантики паремии / Н.Н. Семененко // Дис. .канд.филол. наук: 10.02.01 -русский язык. Белгород, 2002. - 191 с.

98. Словарь русского языка: В 4-х т. / АН СССР, Ин-т рус. яз. / Под ред. А.П. Евгеньевой. 2-е изд., испр. и доп. -М.: Русский язык, 1981-1984.

99. Снегирев, И.М. Русские простонародные праздники и обряды: В 4-х вып. /И.М. Снегирев. -М., 1837-1839.

100. Степанова, Н.И. Заговоры сибирской целительницы / Н.Н. Степанова. М.: Рипол-Классик, 1997. - 192 с.

101. Стернин, И.А. О трех видах экспрессивности слова / И.А. Стернин // Структура лингвостилистики и ее основных категорий. Пермь, 1983. — С. 122-131.

102. Стрижев, А.Н. Календарь русской природы / А.Н. Стрижев. 3-е изд., перераб. - М.: Моск. рабочий, 1981. - 224 с.

103. Тарасов, A.M. Семантика и функционирование прилагательных в народных приметах русского и татарского языков / A.M. Тарасов // Автореф. дисс. канд. филол. наук: 10.02.20 Казань, 2004. - 22 с.

104. Терещенко, А.В. Быт русского народа: Т. 1 / А.В. Терещенко. М. : Русская книга, 1997. - 288 с.

105. Тихонов, А.Н. Пословицы, поговорки и другие изречения русского народа. Предисловие / В.И. Зимин, А.С. Спирин. Пословицы и поговорки русского народа. Объяснительный словарь. М.: Сюита, 1996. - 544 с.

106. Тонкое, В.А. Никитин и народное творчество / В.А. Тонков. Воронеж: Воронежское областное книгоиздательство, 1941. - 132 с.

107. Тонков, В.А. А.В. Кольцов. Жизнь и творчество. Издю 2, перераб. и доп. / В.А. Тонков. Воронеж: Воронежское книжное издательство, 1958. -440 с.

108. Торен, М.Д. Русская народная медицина и психотерапия / М.Д. Торен. СПб.: АОЗТ «Литера», 1996. - 496 с.

109. Трейвиш, А. Наша страна самая холодная в мире / А. Трейвиш // Знание - сила. - 2003. - № 5. - С. 43-50.

110. Тульцева, Л.А. Рябина в народных поверьях / Л.А. Тульцева // Советская этнография. 1976. - № 5. - С. 88-99.

111. Туранина, Н.А. Именная метафора в русской поэзии начала XX в. Монография. Белгород: Изд-во Белгородск. гос. ун-та, 2000. - 213 с.

112. Фаттахова, Н.Н. Народные приметы в русском и татарском языках: семантико-синтаксические отношения / Н.Н. Фаттахова. // Казань: РИЦ «Школа», 2004. -192 с.

113. Физиогномика / сост. В.М. Рошаль. М. : ACT; СПб. : Астрель-СПб, 2006. - 141 с. - (Азбука гаданий).

114. Фохт, А. Из истории народных врачебных верований / А. Фохт. М., 1874.- 14 с.

115. Хазагеров, Г.Г. Персоносфера русской культуры / Г.Г, Хазагеров // Новый мир.- 2002. -№ 1.-С, 132-145.

116. Харченко, В.К. Метафорический строй русской загадки / В.К. Харченко // Русский язык в школе. 1987. - № 4. - С. 76-81.

117. Харченко, В.К. Народные приметы в русской национальной культуре // В.К. Харченко // Русский язык и литература в киргизской школе. -1991.-№ 1.-С. 52-55.

118. Харченко, В.К. Народные приметы в художественном тексте / В.К. Харченко // Слово и предложение в структурно-семантической организации текста. Липецк, 1992. - С. 20-23.

119. Харченко, В.К. Экологическая функция народных примет / В.К. Харченко // Экология в теории и практике. Материалы межвуз. науч-но-практ. конф. Ч. II. Белгород, 1993. - С. 41.

120. Харченко, В.К. Язык народной приметы / В.К. Харченко // Русский язык в школе. 1992. - № 1. - С. 78-82.

121. Хинтикка Я., Хинтикка, М. Шерлок Холмс против современной логики: к теории поиска информации с помощью вопросов / Я. Хинтикка, М. Хинтикка // Язык и моделирование социального взаимодействия: Переводы. М.: Прогресс, 1987.-С. 265-281.

122. Христофорова, О.Б. К вопросу о структуре приметы / О.Б. Христо-форова // Arbor mundi = Мировое древо. М., 1998, Вып. 6. С. 30-47.

123. Хроленко, А.Т. Семантика фольклорного слова. Монография / А.Т. Хроленко // Воронеж : Изд-во Воронежского гос. ун-та, 1992. 140 с.

124. Церковно-народный месяцеслов И. П. Калинского / Послесл. В.П. Аникина. М.: Художественная литература, 1990. - 238 с.

125. Чулков, М.Д. Словарь русских суеверий / М.Д. Чулков. СПб.,1782.

126. Шеппинг, Д.О. Русская народность в ея поверьях, обрядах и сказках /Д.О. Шеппинг//М., 1862.-210 с.

127. Шкляревский И. По заветному кругу // Октябрь. 1986. - № 3. -С. 166-167.

128. Щепанский, Т.Б. Культура дороги на Русском Севере. Странник / Т.Б. Щепанский // Русский Север : Ареалы и культурные традиции. СПб., 1992.-С. 102-126.

129. Щепанский, Т.Б. Собака проводник на грани миров / Т.Б. Щепанский // Этнографическое обозрение. - 1993. -№ 1. - С. 71-79.

130. Энциклопедия русской магии. Волшебство и чародейство / Сост. И.Э. Платонова, В.Б. Высоцкий. СПб.: Респекс, 1999.-464 с.

131. Энциклопедия зимних праздников / Сост. Л.И. Брудная и др. -СПб.: РЕСПЕКС, 1995. 464 с.

132. Юнаковская, А.А. Разговорная речь носителей массовой культуры (на материале г. Омска). Хрестоматия / А.А. Юнаковская // М.: Языки славянской культуры, 2007. 168 с.