Московский приказный язык XVII века как особый тип письменного языка тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.02.01, доктор филологических наук Кортава, Татьяна Владимировна

• Кортава, Татьяна Владимировна
• доктор филологических наук
• 1999

Оглавление диссертации доктор филологических наук Кортава, Татьяна Владимировна

Содержание

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I

Социолингвистический статус московского приказного

языка XVII в

1.1. Краткая характеристика приказной системы управления

Московским государством

Л ^ О С5

\.1. Социальным и государственный статус «приказных

людей»

1.3. Объем понятия «московский приказный язык» ____

1.4. Происхождение приказного языка'

1.5. Обучение приказному языку (правила составления юридических текстов)

1.6. Московский приказный язык в сопоставлении с церковнославянским и народно-разговорным: норма и кодификация

ГЛАВА II

Проблемы нормы московского приказного языка

XVII В

2.1. Особенности изучения

2.2. Орфографические нормы московского приказного языка

XVII В

__ з —

2.3. Морфологические нормы московского приказного

языка XVII в

2.3.1. Формы имен существительных в московском приказном языке XVII в

2.3.2.Формы имен прилагательных в московском приказном языке XVII в

2.3.3. Глагольные формы на -ыва/~ива в московском приказном языке XVII в

2.3.4.Причастные формы в московском приказном

языке XVII в

2.4. Синтаксические нормы московского приказного

языка XVII в

2.4.1. Синтаксис простого предложения в московском

приказном языке XVII в

2.4.1.1. Выражение объектных отношений в московском приказном языке XVII в

2.4.1.2. Второй дательный падеж в московском приказном языке XVII в

2.4.1.3. Предикативное функционирование причастных

форм в московском приказном языке XVII в

2.4.1.4. Формирование причастного оборота в москов-

. ском приказном языке XVII в

2.4.1.5. Употребление деепричастного оборота и одиночного деепричастия в московском приказном

языке XVII в

2.4.1.6. Причастные пассивные конструкции в московском приказном языке XVII в

2.4.2. Синтаксис сложного предложения в московском

приказном языке XVII в

2.4.2.1. Сложносочиненные предложения в московском приказном языке XVII в

2.4.2.2.Синтаксис сложноподчиненного предложения в московском приказном языке XVII в

ГЛАВА III

Проблема исследования языковой личности автора

3.1. Языковая личность как объект изучения истории русского языка

3.2. Языковая личность и лингвистическая компетенция

дьяка Третьяка Васильева

3.3. Московский приказный язык XVII в. в языковом сознании подьячего Посольского приказа Алимарцана Бабаева (Василия Даудова)

3.4.Языковая компетенция и приоритеты подьячего Посольского приказа Василия Садовулина — переводчика политического трактата

3.5 . «Тетрадки» подьячего Илариона Докукина как отражение нового этапа в развитии нестандартного приказного языка

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Источники

Библиография

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Московский приказный язык XVII века как особый тип письменного языка»

— 5 — ВВЕДЕНИЕ

Существование двух письменных языков — литературного (церковнославянского) и приказного (автохтонного по происхождению), находящихся, с функциональной точки зрения, в отношениях дополнительной дистрибуции, определяло специфику культурно-языковой ситуации Московской Руси рубежа XVI—XVII вв.

До конца XVI — начала XVII вв. пути развития литературного и приказного языка не пересекались. Затем с развитием светской литературы, прежде всего публицистики, отмечается функциональное сближение двух письменных языков, одной из причин которого был тот факт, что в литературной обработке приказного языка важнейшую роль играли одаренные служащие московских приказов.

В конце XVI — начале XVII в., в эпоху исторического перелома, в период сложения русской нации, начался длительный процесс формирования нового русского литературного языка. Его характерной особенностью было органическое слияние нескольких составляющих компонентов, к числу которых несомненно принадлежал приказный язык, принятый в административной и юридической практике. Между тем, по словам В. В. Виноградова, «реформа административного или приказно-делового языка, точнее включение его в строй и нормы русского национального

литературного языка не подвергались специальному детальному историческому исследованию»1, не определено также место приказного языка в социолингвистической ситуации Московской Руси XVII в., не ставилась и не обсуждалась проблема авторства текстов, составленных на приказном языке в его стандартной и литературной разновидностях. Интерес к вопросам истории приказного языка постоянен. Они затрагиваются во многих работах по исторической грамматике и истории русского литературного языка2 . Однако следует констатировать, что московский приказный язык и его грамматические нормы почти всегда (за исключением работ Г. А. Хабургаева и М. Л. Ремневой) рассматривались либо как фон, на котором отчетливее, нагляднее проявлялись особенности церковнославянского, литературного языка эпохи средневеко-

1 Виноградов В. В. Избранные труды. История русского литературного языка. — М.: Наука, 1978. — С. 273.

2 Виноградов В. В. Избранные труды. История русского литературного языка. — М.: Наука, 1978.; Винокур Г. О. Избранные работы по русскому языку. — М.: Учпедгиз, 1959.; Дурново Н. Н. Введение в историю русского языка. — М.: Наука, 1969.; Качалкин А. Н. Жанры русского документа допетровской эпохи. — М.: Изд. МГУ, 1988.; Котков С. И. Московская речь в начальный период становления русского национального языка. —■ М.: Наука, 1974.; Ремнева М. Л. История русского литературного языка. — М.: Изд. МГУ, 1995.; Соболевский Л. И. Лекции по истории русскаго языка. — М.: Универс. тип., 1907.; Тарабасо-ва Н. И. Явления вариативности в языке московской деловой письменности XVII в. — М.: Наука, 1986; Успенский Б. А., Живов В. М.

въя (см. работы Б. А. Успенского и В. М. Живова), либо тексты, составленные дьяками и подьячими московских приказов, воспринимались как источник для изучения московского просторечия (см. работы С. И. Коткова и Н. И. Тарабасовой).

Появившиеся в недавнее время работы обобщающего характера по истории русского литературного языка Г. А. Хабургаева и М. Л. Ремневой углубили наши общие представления о языковой и культурной ситуации в эпоху, непосредственно предшествовавшую сложению нового русского литературного языка и сняли остроту многолетней дискуссии о его происхождении, перенеся центр внимания на вопросы формирования грамматических норм. В этом

Выдающийся вклад в изучение русского языка XVII века / / International journal of Slavic linguistics & poetics, XXVIII 1983. — P. 149-180.; Хабур гаев Г. А. Проблема диглоссии и южнославянских влияний в истории русского литературного языка (в связи с книгой Б. А.Успенского «История русского литературного языка XI-XVII вв.») // Вопросы языкознания. — М., 1991. — №2. — С. 111-126.; Keipert Н. Old & new problems of the Russian literary language / arguments for a new kind of Russian linguistic history / / The formation of the Slavonic literary languages / ed. b. Gerald Stone & Dean Worth. — USA: Slavica publishes.1985. — P. 215—225.; Mathiesen R. The Church Slavonic language question: an overview / IX~XX centuries / / Aspects of the Slavic language question. — New-Haven, 1984. — Vol. i, № 4a. — P. 45-67.; Pennington A. E. Grigorij Kotosixin «О Rossii v tsarstvovanie Alekseja Mixajlovica.» Text & commentary. — Oxford, 1980; Worth D. S. The origins of Russian Grammar. — Columbus: Slavica, 1983.

процессе, по мнению авторитетных ученых, приказному языку принадлежит ведущая роль, ибо становление и закрепление норм нового русского литературного языка «происходит в языке различных жанров при опоре на русский языковой узус и нормы, складывающиеся в приказах...»3.

В тот период, когда отсутствовали специальные учреждения, занимавшиеся вопросами нормирования русского письменного языка, приказы были единственным местом, где орфографические и грамматические нормы русского письменного языка оттачивались под пером профессиональных писцов и закреплялись на практике.

Следует также отметить, что до настоящего времени преобладал имперсональный подход к изучению приказного языка, при котором не ставился вопрос об идентификации создателя текстов. Современное антропоцентрическое направление развития лингвистической мысли диктует необходимость нового аспекта в исследовании данного объекта, который прежде всего предполагает более широкий историко-социолингвистический контекст. В свете новой лингвистической концепции текст должен рассматриваться не только как источник сведений о языке, но и об авторе текста. Все это определяет актуальность, цель и задачи настоящего исследования.

Целью диссертационного исследования является обоснование идеи о московском приказном языке XVII в. как особом типе письменного языка, его неоднородности и неоднозначной роли его разновидностей в процессе формирования нового русского литературного языка.

3 Ремнева М. Л. Указ. соч. — М., 1995. — С. 355.

Выделяя московский приказный язык XVII в. как особый тип письменного языка, мы следуем традиции пражской лингвистической школы, в рамках которой существует представление о том, что специфика языка находит отражение в особенностях взаимоотношений между нормой и кодификацией4.

Сформулированная цель исследования определяет его задачи:

— определить место приказного языка в социолингвистической ситуации Московской Руси XVII в.;

— охарактеризовать своеобразие нормы приказного языка в отличие от нормы литературного церковнославянского языка;

— продемонстрировать несостоятельность имперсонального подхода к приказному языку;

— показать неоднородность приказного языка, существовавшего в двух разновидностях, а следовательно, неоднозначность его роли в процессе формирования нового русского литературного языка.

В понимании нормы мы опираемся на определение А. Едлич-ки: «Под нормой обычно понимается совокупность соответствующим образом реализованных языковых средств, принятых в данном языковом обществе носителей как общепринятые, и те

закономерности, которыми определяется употребление языковых средств»5, которое подчеркивает, что норма языка — это не только набор определенных единиц (инвентарь форм), но и правила их

4 Проблемы нормы в славянских литературных языках в синхронном и диахронном аспектах. — М.: Наука, 1976.

5 Там же. — С. 18.

употребления, которые не могут быть установлены без обращения к проблеме автора, создателя текста.

Материалом для исследования послужили Акты Московского государства (т. 1—3), Дополнения к актам историческим (т. 3, 6, 7, 12), Акты писцового дела 60-х — 80-х гг. XVII в., Акты Подмосковных ополчений и Земскаго Собора 1611—1613 гг., Акты феодального землевладения и хозяйства, Вести-Куранты (I—III), Записки приказных людей XVII в., Материалы для истории раскола (т. 3), «Слово и Д*ло Государевы» (т. I—II), Сказки переводчиков Посольского приказа о количеств^ поместий и вот-чинъ за ними в 1696 г., изветные челобитные на выговских старообрядцев 1699 г., документы О мятежах в городНЬ Москв^ и въ сел'й Коломенскомъ 1648, 1660 гг., документы по истории медицины и колдовства, опубликованные Н. Новомбергским, документы по истории русского старообрядчества, опубликованные Р. Л. Барсковым, сочинение Г. К. Котошихина «О России в цар-ствоваше Алексея Михайловича», документы приказа Тайных дел о раскольниках, документы по истории опричнины, «Автобиограф1Я» и челобитные подьячего Василия Александровича Даудова, Переписка и стихотворные сочинения дьяка Третьяка Васильева, «Тетрадки» подьячего Илариона Докукина, переводное сочинение подьячего Василия Садовулина «Описание вин и причин...» и другие материалы.

Основными методами исследования были описательный, осно-

о о —•

ванный на сплошной выборке материала из источников, и сравнительно-сопоставительный .

Научная новизна диссертационного исследования состоит в обосновании идеи о московском приказном языке XVII в. как осо-

бом типе письменного языка, в определении его орфографических, морфологических и синтаксических норм, в аргументировании идеи о том, что московский приказный язык XVII в. существовал в

/о о о

двух разновидностях (стандартный, нормированный приказныи язык как элемент единой функциональной парадигмы русского языка и нестандартный приказный язык), в обосновании необходимости персонифицированного подхода к истории приказного языка, в опровержении традиционного мнения о периферийной роли приказных служащих в историко-филологическом процессе XVII в., в доказательстве положения о том, что нормы нового русского литературного языка формировались и стабилизировались в границах нестандартного приказного языка XVII в.

Теоретическая и научно-практическая ценность диссертационного исследования состоит в том, что в нем на основе обширного архивного материала, часть которого впервые вводится в истори-ко-лингвистический оборот, представлено описание московского приказного языка XVII века как самостоятельного объекта исследования; впервые в лингвистической литературе предпринята попытка составить языковые портреты составителей текстов, профессиональных приказных служащих.

Работа состоит из введения, трех глав и заключения, списка источников и библиографии. Первая глава посвящена характеристике статуса московского приказного языка в социолингвистической ситуации XVII века, в ней также рассматриваются вопросы генезиса и функций приказного языка, социального и государственного положения приказных служащих, создателей текстов на приказном языке. Вторая глава посвящена анализу специфических особенностей орфографических, морфологических и синтак-

сических норм приказного языка в отличие от норм литературного церковнославянского языка. В третьей главе рассматривается проблема роли языковой личности автора-составителя текстов на приказном языке. Анализируется разнообразный в содержательном и жанровом отношении материал: стихотворное, эпистолярное и филологическое наследие дьяка, поэта, справщика Московского печатного двора Третьяка Васильева, автобиографическое жизнеописание и челобитные подьячего Посольского приказа Василия Даудова, полемические памфлеты подьячего Артиллерийского приказа Илариона Докукина и политический трактат подьячего Посольского приказа Василия Садовулина. В заключении содержатся основные выводы проведенного исследования. Библиография отражает отечественные и зарубежные материалы по анализируемым и смежным проблемам.

Заключение диссертации по теме «Русский язык», Кортава, Татьяна Владимировна

269 — ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Московский приказный язык XVII в., существовавший наряду с другим письменным языком (литературным церковнославянским), изначально был языком профессиональным, обслуживавшим административно-правовую сферу Московского государства. Императивное требование неукоснительного следования единым нормам, сложившимся к концу XVI в. на всей территории Московской Руси, приводило к стабилизации московского приказного языка XVII в. и делало его мощным и эффективным практическим средством государственного объединения русских земель. Следует иметь в виду, что в XVII в. слово «московский» было синонимом слова «государственный».

Дьяки и подьячие московских приказов были людьми широко образованными, некоторые — литературно одаренными. Их социальный авторитет был достаточно высоким. Не являясь простыми исполнителями боярской воли, приказные служащие играли заметную роль во внешнеполитической жизни Московского государства.

На московском приказном языке профессиональные писцы составляли документы удостоверительного характера, действовавшие в сфере публично-правовых и частно-правовых отношений на всей территории Московского государства.

Письменный юридический текст, обеспечивающий стабильность общества, социально ориентирован. Он регулирует отношения членов социума друг к другу и к обществу в условиях контактного и дистанцированного существования. Специфическая контаминация социального дистанцирования и социальной ориентации письменного юридического текста определяет характер его бытования.

Московскому приказному языку специально не обучали ни в городских, ни в частных училищах. Навыки свободного владения его нормами передавались, как секреты любого ремесла, от отца к сыну путём постоянных упражнений. В элементарных учебных пособиях XVII в. был предусмотрен раздел, в котором в качестве материала для списывания предлагались образцы некоторых документов; их набор, как показывает исследование трех Азбук-прописей, был фиксированным на протяжении шестидесяти лет.

Московский приказный язык XVII в. обладал особым социолингвистическим статусом. Он имел отличную от литературного церковнославянского языка генетическую историю, был функционально и тематически ограниченным.

Московский приказный язык XVII в. был нормированным языком, но, в отличие от церковнославянского языка, не имел грамматической кодификации. Существовала длительная письменная юридическая традиция составления документов и заполнения формуляров. Характерной особенностью системы норм московского приказного языка является вариативность, которая не была беспорядочной. Она ограничивалась определенными правилами, сложившимися в рамках многолетней письменной юридической традиции, и может быть определена как стандартно ограниченная.

Системы норм двух письменных языков не были резко противопоставлены. Специфические черты московского приказного языка XVII в. как особого типа письменного языка проясняются на фоне значительной области функционально-семантической смежности. В морфологической системе имени отмечается широкая вариативность старых и новых флексий, активное использование квалитативов, без которых не мог быть составлен ни один текст на приказном языке. В системе глагольных форм к специфическим для приказного языка следует отнести формы на -ыва/-ива с плюсквамперфектным и неопределенно-кратным временным значением и формы кратких действительных причастий, которые еще не стали деепричастиями, так как продолжали удерживаться в традиционных для причастных форм синтаксических позициях.

В московском приказном языке XVII в. происходило постепенное формирование современного причастного и деепричастного оборота, формировалась новая морфологическая форма глагола — деепричастие. Поскольку приказный язык был в значительной степени консервативным, в его морфологической и синтаксической системах могли сохраняться элементы и конструкции, давно утраченные в живом языке.

Различия между двумя письменными языками на формальном уровне, то есть на уровне средств выражения определенных смыслов, не свидетельствуют о принципиальных расхождениях в системах. Это позволяет согласиться с мнением о наличии в любом языке единой функциональной парадигмы как модели относительно устойчивой для определенного синхронного среза архисистемы. Эта идея представляет собой компромиссное решение по вопросу о взаимовлиянии одного письменного языка на другой, так как единицы общей стабильной системы должны балансировать для поддержания функционального равновесия конкретной парадигмы.

Изучение языка без обращения к проблеме создателя текста, личности творца, его лингвистической компетенции не представляется продуктивным. Реконструкция языковой личности, или создание речевого портрета писца, возможно при наличии обширного и разнообразного текстового материала, созданного автором на протяжении длительного периода. Языковая личность реализует себя в оценках собственной и чужой речи, в отношении к языковой норме и отступлениям от нее.

Архивные разыскания, позволившие обнаружить литературное наследство дьяка Третьяка Васильева, подьячих Василия Даудова, Василия Садовулина и Илариона Докукина, подвели к мысли о неоднородности московского приказного языка XVII в. Документы удостоверительного характера, созданные теми же авторами, составлены на стандартном нормированном приказном языке, в то время как литературные произведения написаны на нестандартном приказном языке, который рождался под пером профессиональных писцов как отклонение от нормы. Отклонения были с достаточной степенью вероятности предсказуемы, потому что возникали в рамках единой функциональной парадигмы.

Исследования литературного творчества приказных служащих создают основу для создания персонифицированной истории московского приказного языка XVII в. На нормы и узус нестандартного приказного языка, по-видимому, ориентировался новый русский литературный язык. Литературное творчество не было исключительнои привилегиеи столичных приказных служащих, о чем свидетельствуют «Тетрадки» Ларки Докукина и «Автобиографы» иностранца Алимарцана Бабаева, получившего в России новое имя — Василий Даудов.

Выбранные для исследования проблемы языковой личности в истории русского языка персоналии, творческая деятельность которых осуществлялась в хронологической последовательности, подвели нас к выводу о том, что между двумя письменными языками, членами единой функциональной парадигмы, на протяжении второй половины XVII в. происходило активное сближение, нейтрализация наиболее резких различий, что послужило материальной базой для формирования нового русского литературного языка.

Постепенно устранялась присущая приказному языку вариативность флексий в именном склонении, завершалось распределение функций именных и членных прилагательных, формировались причастный и деепричастный обороты, стабилизировалась структура простого и сложного предложений.

Сближение двух письменных языков происходило не в абстракции, а в творчестве конкретных авторов, владевших двумя письменными языками, но избравших для своих произведений приказный язык, т.к. он, в связи с возросшей ролью приказов, описывал разные стороны жизни общества.

Изучение творческого наследия дьяка Третьяка Васильева, представленного перепиской с друзьями и сослуживцами, стихотворными посланиями и изветной челобитной царю на справщиков Московского печатного двора показывает, что он, как человек образованный и профессионально подготовленный, мог создать текст и на церковнославянском, и на приказном языке, так как активно владел двумя письменными языками, свободно контаминируя их элементы в своем литературном творчестве.

Интересный материал для характеристики нестандартного приказного языка дает «Автобиограф1я» Василия Даудова (Алимар-цана Бабаева), для которого русский язык был иностранным, а приказным языком он начал овладевать в возрасте 35 лет и через 12 лет приступил к самостоятельной дипломатической службе. Василий Даудов не владел церковнославянским языком. Приказный язык был единственным средством письменного общения в его распоряжении. Возможно, поэтому в области именного словоизменения в его произведении отсутствует присущая стандартному московскому приказному языку вариативность флексий, за исключением окончаний дательного падежа множественного числа у существительных мужского рода. Все остальные специфические особенности морфологии и синтаксиса стандартного московского приказного языка XVII в. представлены достаточно последовательно.

Переводное сочинение подьячего Посольского приказа Василия Садовулина, имеющее ярко выраженный идеологический и дидактичяеский характер, отражает тот факт, что подьячие выступали и как политическая сила. Текст был предназначен для профессионального образования приказного сословия.

О значительном расширении сферы использования приказного языка свидетельствуют также «Тетрадки» подьячего Артиллерийского приказа Илариона Докукина. «Вор Ларка» использовал приказный язык как средство риторического воздействия, созданам полемические проповеди, обличающие вероотступничество. В своих обращениях к истинно русским православным (старообрядцам) Докукин широко использовал элементы церковнославянскоо о го языка, обладавшего, по мнению автора, высокой престижной функцией.

Несомненно, XVII в. — наиболее интересный период в развитии русского литературного языка, так как он завершает длительный период сосуществования стандартно ограниченной и системно ограниченной вариативности в функциональной парадигме русского языка, вариативности, которая допускала включение в текст разнооформленных элементов, что создавало условия для непре

222 рывности традиции» .

Все явления в языке, в том числе и вариативность, не могут существовать независимо от носителя языка, поэтому очень важно, чтобы в основу истории русского литературного языка был положен тезис о том, что письменный текст является не только и не столько источником знаний о языке, сколько источником сведений о его создателе, человеке. Именно XVII в. делает очевидной эту мысль, потому что установить критерии вариативности невозможно без исследования языковой компетенции автора, его приоритетов и прагматических установок.

Антропоцентрический, персонифицированный подход к истории русского литературного языка позволяет рассматривать московский

222 Рождественская Т. В. Новая книга об истории литературного языка // Вестник МГУ. — Серия 9. — Филология, 1996. — № 6. — С. 190-192. приказный язык XVII в. как особый тип письменного языка, неоднородный, представленный двумя разновидностями, увидеть его особую, продуктивную роль в формировании нового русского литературного языка как сферы стабилизации его норм в период формирования русской нации.

Источники:

Авт. — Автобиографы В. А. Даудова (рукопись из собраны В. М. Ун-дольского) // Русскш архивъ. — М., 1889. — Кн. II. — С. 5— 20.

Азбука-пропись времен царя Михаила Федоровича. — М., 1911.

Азбука-пропись конца XVII в*ка ( съ Александрией). — М.,

1910.

Азбука-пропись конца XVII — начала XVIII вв. // В кн.: Ка-лачовъ Н. Архивъ историко-юридическихъ св^д^нт, относящихся до Россш. — Спб., 1863. — Кн. 3. — Отд. 3.

АМГ I — Акты Московскаго государства, изданные Императорскою Академ1ею наукъ, под редакщею Н. А. Попова, томъ I, Разрядный приказъ. Московский столъ, 1571—1634 гг. — СПб., 1890. — 761 с.

АМГ II — Акты Московскаго государства, изданные Императорскою Академ1ею наукъ, под редакщею Н. А. Попова, томъ 2, Разрядный приказъ. Московский столъ, 1635—1659 гг. — СПб., 1894. — 773 с.

АМГ III — Акты Московскаго государства, изданные Императорскою Академ1ею наукъ, т. III, Разрядный приказъ. Московский столъ, 1660—1664 гг. — СПб., 1901. — 670 с.

АПД — Акты писцового дела 60—80-х гг. XVII в. (1669—

1682). Сост. акад. С. Б. Веселовский (Д^ла Поместного Приказа). — М.: Наука, 1990. — 474 с.

АПЗ — Акты Подмосковных ополчений и Земскаго Собора 1611—1613 гг. / / Смутное время Московскаго государства / / ЧТОИДР. — М., 1911. — Кн. IV. — С. 1-228.

АФЗ — Акты феодального землевладения и хозяйства / / Памятники русского права. Вып. 4, под ред. проф. Л. В. Чер епни-на. — М.: Гос. изд-во юрид. лит., 1956. — 630 с.

Барс. — Барское Я.Л. Памятники первых л^тъ русского старообрядчества. — СПб., 1912. — 384 с.

ВК I — Вести-Куранты 1600-1639. — М.: Наука, 1972. — 346 с.

ВК II — Вести-Куранты 1642-1644. — М.: Наука, 1976. — 400 с.

ВК III — Вести-Куранты 1645-1646, 1648. — М.: Наука, 1980. — 408 С.

ДАИ III — Дополнешя къ актамъ историческимъ, собранныя и изданныя Археографическою комисаею, томъ третш, 1645— 1655. — СПб., 1848. — 559 с.

ДАИ VI — Дополнешя къ актамъ историческимъ, томъ шестой,

1670-1676 гг. — СПб., 1857. — 477 с.

ДАИ VII — Дополнешя къ актамъ историческимъ, томъ седьмой. — СПб., 1857. — 385 С.

ДАИ XII — Дополнения къ актамъ историческимъ, собранныя и изданныя Археографическою комисаею, томъ двенадцатый. —

СПб., 1872. — 561 С.

ДКС — Дело о каргопольских старообрядцах 1683 г. // Старообрядчество в России (XVII—XVIII вв.). — М.: Археографический центр, 1994. — С. 85 —119. Док. — Документы. III часть // П. Л. Садиков. Очерки по истории опричнины. — М.—А., Изд-во АН СССР, 1950. — 593 с.

ДПТД — Документы приказа Тайных дел о раскольниках 16651667 г. // Народное антицерковное движение в России XVII в. —

М., 1986. — 245 с.

ДТА — Дело об олонецком раскольнике Терешке Артемьеве / /

ЧОИДР, 1882. — Кн. 3. — Отр. 5. — С. 35-40.

Д. Чел. — Селифонтов И. Очеркъ служебной деятельности и домашней жизни стольника и воеводы XVII стол^тя Василья Александровича Даудова // Летопись занятш Археографической комиссш. — Спб, 1871. — Вып. V. — С. 1—170. ЗПЛ — Записки приказных людей XVII в. // ТОДРЛ. —

Вып. XII, 1956. — С. 442-457. Кот. — Котошихин Г. К. О России в царствоваше Алексея

Михайловича. Изд. 3-е. — СПб., 1884. — 196 с. Лих. — Н. П. Лихачев. Разрядные дьяки XVI в. — СПб., 1888. — 559 с. Приложеше. — М.: Гос. изд-во юрид. лит-ры, 1956. — 630 с. М. — О мятежах въ городе Москве и въ селе Коломенскомъ

1648,1660гг. // ЧТОИДР. — 1890. — Кн. 3. — С. 1-362.

МИР —- Матер1алы для исторш раскола, под ред. Н. Субботина. — Т. 3. — М, 1878 (Акты, относящиеся къ исторш соло-вецкаго мятежа). — 457 с. Н. Колд. — Новомбергский Н. Колдовство в Московской Руси

XVII-ro столе™. — СПб., 1906. — 136 с.

Н. мат. — Новомбергский Н. Матер1алы по исторш медицины въ Росс1и. — Т. 1. — СПб., 1905. — 335 С. Н. I — Новомбергский Н. Очерки внутренняго управления въ Московской Руси XVII стол^^я. Продовольственное строеше. — Т. 1. — Томск, 1914. — 318 с.

Н. II — Новомбергский Н. Очерки внутренняго управлешя въ Московской Руси XVII стол^^я. Продовольственное строе-ше. — Т. 2. — Томск, 1915. — 310 с. ПТВ — Переписка дьяка Третьяка Васильева / / Временникъ (изд. А. Н. Поповым). МОИДР. — Кн. 9-10. — М., 1851. — С. 1-49.

Сад. — Садовулин В. Описание вин или причин, которыми к погибели и к разоренью всякие царства приходят и которыми делами в целости и в покою содержатца и строятца // М. А. Сал-мина «О причинах гибели царств», сочинение начала XVII века. —

ТОРДЛ. — Т. 10. — Л., 1951. — С. 334-352.

Сказки переводчиковъ Посольскаго приказа о количеств^ пом^с-пй и вотчинъ за ними, 1696 г. // С. А. Белокуров «О посоль-скомъ приказ^». — М., 1906. — 170 с. Слово I — Слово и Д^ло Государевы (Процессы до издашя Уложешя Алексея Михайловича 1649 г.). — Томъ I // Записки Московскаго Археологического института. — том XIV. —

М., 1911. — 593 С.

Слово II — Новомбергский Н. Слово и Д^ло Государевы. —

Т. II. — Кн. XXXVI. — Томск, 1910. — С. 1-234. Стих. — Шептаев Л. С. Стихи справщика Савватия // ТОРДЛ. —

Т. XXI. — М.-Л., 1965. — С. 5-28. Тетр. — Есипов Г. В. Подъячш Докукинъ. — Спб, 1861. — 22 с.

Три чел. — Три челобитные справщика Савватия, Саввы Романова и монахов Соловецкого монастыря / / Три памятника из первоначальной истории старообрядства. Изд. Д. Е. Кожанчико-ва. — Спб, 1862.

Чел. — Изветные челобитные на выговских старообрядцев 1699 / / Старообрядчество в России (XVII—XVIII вв.). — М.: Археографический центр, 1994. — С. 190—206.

Список литературы диссертационного исследования доктор филологических наук Кортава, Татьяна Владимировна, 1999 год

— 282 — Библиография

Агафонова Т. И. Глагольные формы в сочинении Г. П. Котоши-хина «О России в царствование Алексея Михайловича» (1660— 1667). // Дисс. ... канд. филол. наук. — М.: МГУ, 1982.

Аксаков К. С. О русских глаголах. — СПб., 1855.

Алексеев A. A. Participium activi в русской летописи: особенности функционирования // Russian linguistics. — 1987. — Vol. 2. —

№ 2/3.

Ахвледиани Н. Д. Нормы словоизменения имен существительных в русском приказном языке XVII в. // Дисс. ... канд. филол. наук. — М., 1983.

Байгарина Г. П. Пассивные конструкции в русском языке XVII в. // Дисс. ... канд. филол. наук. — М.: МГУ, 1978.

Балла Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. — М.: Изд. иностр. лит-ры, 1955.

Баранникова Л. И. К вопросу о развитии функционально-стилевого многообразия языка // Вопросы стилистики. — Саратов, 1973. — Вып. 6.

Барсов А. А. Российская граматика. — М.: МГУ, 1981.

Богоявленский С. К. Приказные дьяки XVII в. // Исторические записки. — М., 1937. — № 1.

Бондарева В. А. Система временных форм глагола в языке дело-

вой и бытовой письменности XVII в. // Дисс. ... канд. фи-лол. наук. — М., 1973.

Бондарчук Н. С., Кузнецова Р. Д. Опыт реконструкции языковой личности рубежа XVIII—XIX веков как сознательного типа. «Летопись о событиях в Твери...» М. Тюльпина // Среднерусские говоры: проблемы истории. — Тверь, 1994.

Булаховский А. А. Исторический комментарий к русскому литературному языку. — Киев, 1950.

Булаховский А. А. Курс русского литературного языка. — Юев: Радянска школа, 1957. — Т. 2.

Булич С. К. Церковно-славянские элементы в современном литературном и народном русском языке. — СПб., 1893.

Буслаев Ф. И. Историческая грамматика. — М.: Учпедгиз, 1959.

Веселовский С. Б. Приказный строй управления Московского государства. — Киев, 1912.

Виноградов В. В. История русского литературного языка. Избранные труды. — М.: Наука, 1978.

Виноградов В. В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. — М.: Наука, 1972.

Винокур Г. О. Биография и культура. — М., 1997.

Винокур Г. О. Избранные работы по русскому языку. — М.: Учпедгиз, 1959.

Винокур Г. О. К истории нормирования русского письменного языка в конце XVII в. (Словарь Академии Российской 1789—1794) // Вестник МГУ. — М., 1947. — № 5.

Владимирскш-Будановъ М. Ф. Государство и народное образо-ваше въ Россш XVII в. до учреждешя Министерства просвеще-

шя. — Спб., 1874.

Глинкина Л. А. К проблеме грамматической нормы в деловой письменности XVIII в. // Восточные славяне. Языки. История. Культура. — М.: Наука, 1985. Горшкова К. В., Хабургаев Г. А. Историческая грамматика русского языка. — М.: Высшая школа, 1981. Гурлянд И. Я. Приказ Сыскных дгЬл / / Сб. статей по истории права, посвященный М. Ф. Владимирскому-Буданову. — Киев,

1904.

Гухман М. М., Семенюк Н. Н. О некоторых принципах изучения литературных языков и их истории / / Известия АН СССР. — Серия литературы и языка. — 1977. — Т. 36. — № 5. Данилов В. В. Некоторые приемы художественной речи в грамотах и других документах Русского государства XVII в. //

ТОДРЛ. — Л., 1955. — Т. XI.

Данков В. И. Историческая грамматика русского языка. Выражение залоговых отношений у глагола. — М.: Высшая школа,

1981.

Дерягин В. Я. Варьирование в формулах русской деловой речи ХУ-ХУП вв. // Восточные славяне. Языки. История. Культура. — М., 1985.

Дуличенко А. Д. О перспективах лингвистики XXI в. // Вестник МГУ. — Серия 9. — Филология. 1996. — № 5. Дурново Н. Н. Введение в историю русского языка. — М.: Наука, 1969.

Дъяконовъ М. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси. — СПб., 1910.

Дюрович Л. Система причастных и деепричастных форм современного русского литературного языка / / Russian linguistics. 1974. _ Vol. 1. — № 1.

Едличка А. Литературный язык в современной коммуникации // Новое в зарубежной лингвистике. — Вып. 21. — ML: Прогресс, 1988.

Едличка А. Типы норм в языковой коммуникации // Новое в зарубежной лингвистике. — М.: Прогресс, 1988.

Живов В. М. Роль русского церковнославянского в истории славянских литературных языков / / Актуальные проблемы славянского языкознания. — М.: Изд. Моск. ун-та, 1988.

Живов В. М. Язык Феофана Прокоповича и роль гибридных вариантов цел в истории славянских литературных языков / / Славянское языкознание. 1985. — № 3.

Запольская Н. Н. Функционирование причастий в русском литературном язьже конца XVII — начала XVIII в. // Дисс. ... канд. филол. наук. — М., 1985.

Зевакова Л. Н. Именное причастие действительного залога по памятникам русской письменности XVII — начала XVIII в. // Дисс. ... канд. филол. наук. — Л., 1954.

Иванов В. В., Топоров В. Н. О языке древнего славянского права / / Славянское языкознание. VIII Международный съезд славистов. — М., 1978.

Исаченко А. В. Грамматический строй русского языка в сопоставлении со словацким. — 4.2. — Братислава, 1960.

Исаченко А. В. Когда сформировался русский литературный язьж // Wiener Slavisches Jahrbuh. — 1978. — Bd. 24.

Историческая грамматика русского языка. Синтаксис. Простое предложение. — М.: Наука, 1978.

Историческая грамматика русского языка. Синтаксис. Сложное предложение. — М.: Наука, 1979.

Кавелин К. Д. Основные начала русского судоустройства и гражданского судопроизводства // Собр. соч. — Т. IV. — Спб.,

1900.

Каверина В. В. Правописание приставок в текстах русской деловой письменности XVII века (на материале Вестей-Курантов) в контексте истории развития русской орфографической системы. Дисс. ... канд. филол. наук. М.: — МГУ, 1997.

Камынина А. А. Причастия и прилагательные в роли обособленных определений / / Вестник МГУ. — Сер. 9. — Филология. — М., 1984.

Камынина А. А. Современный русский язык. Синтаксис простого предложения. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1983.

Карамзин н. м. о древней и новой Россш въ ея политическомъ и гражданскомъ отношенияхъ // Русский архив. — М., 1870. — Годъ восьмой.

Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. — М.: Наука, 1987.

Качалкин А. Н. Жанры русского документа допетровской эпохи. — Ч. 1-2. — М., 1988.

Ключевский В. О. Сказания иностранцев о Московском государстве. — М.: Прометей, 1991.

Ковалевская Е. Г. История русского литературного языка. — М.,

1979.

Колесов В. В. Древнерусский литературный язык. — Л.: ЛГУ, 1989.

Колесов В. В. Критические заметки о древнерусской диглоссии // В кн.: Литературный язык Древней Руси. — М., 1986.

Коновалова Л. Н. Аппозитивное причастие в деловых документах XVI—XVII столетий // УЗ Казанского гос. пед. инта. — 1971. — Вып. 57. — Сб. 8.

Коротаева Э. И. Особые случаи употребления деепричастий в русском литературном языке ХУИ-Х1Х столетий // УЗ

ЛГУ. — Л., 1959. — № 297. — Вып. 55.

Кортава Т. В. Причастные формы в приказном языке XVII в. // Дисс. ... канд. филол. наук. — М., 1989.

Котков С. И. Московская речь в начальный период становления русского национального языка. — М.: Наука, 1974.

Кронгауз М. А. Время как семантическая категория имени // Вопросы кибернетики. — Т. 159. — М., 1989.

Кузьмина И. Б., Немченко Е. В. История причастий // Историческая грамматика русского языка. Морфология. Глагол. — М.: Наука, 1982.

Кульман Н. И. Из истории русской грамматики. — Пг., 1917.

Кузнецов П. С. Историческая грамматика русского языка. Морфология. — М.: Изд. МГУ, 1953.

Лаппо-Данилевский А. С. Очерки русской дипломатики частныхъ актовъ. — Петроградъ, 1920.

Ларин Б. А. Лекции по истории русского литературного языка (X — сер. XVIII в.). — М.: Высшая школа, 1975.

Лихачев Н. П. Разрядные дьяки XVI в. — СПб., 1888.

Ломоносов М. В. Российская грамматика. — М.,1755.

Ломтев Т. П. Очерки по классическому синтаксису русского языка. — М., 1956.

Лопушанская С. П. Глагольные формы по памятнику XVII в.

«Слово и дело» // Дисс. ... канд. филол. наук. — Л., 1961. Лосев А. Ф. Языковая структура. М., 1983.

Магницкий М. Краткое руководство къ деловой государственной словесности для чиновниковъ, вступающихъ въ службу. —

М., 1835.

Максимовъ Ф. Грамматика славенская вкратц^ собранная в гре-ко-славенской школгЬ, яже въ великомъ НовтЬ ГрадгЬ при домтЬ архиерейскомъ. — Спб, 1723. Марков В. М. Формы имен в языке Судебников XV"XVI вв. / / УЗ Казанского гос. ун-та. — Т. 116. — Кн. 11. — Исследования в области языкознания. — Казань, 1956. Марков В. М. Историческая грамматика русского языка. Именное склонение. — М.: Высшая школа, 1974. Марксъ Н. Къ азбук^ XVII в'Ька изъ собрашя А. И. Успенского, изданной Московскимъ археологическимъ институтомъ. —

М., 1909.

Маслов Ю. С. Морфология глагольного вида в современном болгарском языке. — М.-Л.: Изд. АН СССР, 1963. Матвеенко В. А. Страдательно-безличный оборот в говорах восточнославянского языка / / 81аУ1а, И.ХХ1У. — РгаЬа, 1960. Мату рана У. Биология познания //В кн.: Язык и интеллект. —

м.: Прогресс, 1995. — С. 95-142.

Молошная Т. Н. Грамматические категории времени и таксиса в современных славянских язьжах / / Этюды по типологии грам-

матических категорий в славянских и балканских языках. — М.: Наука, 1995.

Монтескье Ш. Избранные произведения. — М., 1955. Мордовцев Д. О русскихъ школьныхъ книгахъ. — Спб., 1908. Некрасов Н. О значении форм русского глагола. — СПб., 1865. Никифоров С. Д. Глагол, его категории и формы в русской письменности второй половины XVI в. — М.: Наука, 1952. Новое в зарубежной лингвистике. — Вып. 21. — М.: Прогресс, 1988.

Обнорский С. П. Очерки по истории русского литературного языка. — М.-Л, 1946. Овсянико-Куликовский Д. Н. Синтаксис русского языка. — СПб.,

1912.

Павлов-Сильванский Н. П. Государевы служилые люди. — СПб.,

1909.

Панченко А. М. Русская стихотворная культура XVII в. — Л.: Наука, 1973.

Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. —

М.: Учпедгиз, 1956. Поспелов Н. С. Мысли о русском языке. — М.: Наука, 1990. Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. — М.: Учпедгиз, 1958. — Т. 1-2. Преображенскш И. Нравственное состояше русского общества

въ XVI в. — М., 1881.

Припадчев А. А. Деепричастия в южновеликорусской письменности XVII в. // Дисс. ... канд. филол. наук. — Воронеж, 1978.

Проблемы нормы в славянских литературных языках в синхрон-

ном и диахронном аспектах. — М.: Наука, 1976. Рахманкулова Н. Ф. Роль языка как средства общения и фактора формирования личности. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1989. Ревзина О. Г. Структура словообразовательных полей в славянских языках. — М.: Изд-во МГУ, 1969. Ремнёва М. Л. История русского литературного языка. — М.:

Изд. МГУ, 1995.

Ремнёва М. Л. Проблема грамматической нормы в истории русского литературного языка. // Дисс. ... докт. филол. наук. —

М., 1988.

Родник златоструйный. — М.: Худ. лит., 1990. Рождественская Т. В. Новая книга об истории русского литературного языка / / Вестник МГУ. — Серия 9. — Филология. 1996. — № 6. — С. 190-192. Россия глазами иностранцев (XV—XVII вв.). — Л., 1986. Рущинскш Л. Религиозный быть русскихъ по свтЬдткшямъ ино-

странныхъ писателей // ЧОИДР, 1811. — Кн. 3. Савва Н. П. Дьяки и подьячие Посольского приказа XVI в. —

М., 1983.

Селищев А.М.О языке «Русской Правды» в связи с вопросом о древнейшем типе русского литературного языка / / Вопросы языкознания. — М., 1957. — № 7. СергФевичь В. И. Истор1я русскаго права. — СПб., 1833. Силина В. Б. Развитие категории глагольного вида в русском языке (XI-XVII вв.) (формирование видовых корреляций) // Дисс. ... докт. филол. наук. — М., 1985. Симина Г. Я. Пинежские говоры. Материалы по русской диалек-

тологии. — Калининград, 1976.

Смирновъ М. Н. Некоторый зам^чашя о дипломатическомъ анализе частного документа / / Сборникъ статей, посвященныхъ А. С. Лаппо-Данилевскому. — Петроград, 1916.

Соболевский Л. И. Лекции по истории русскаго языка. — М.: Универс. тип., 1907.

Соболевскш А. И. Славяно-русская палеограф1я. — Спб., 1908.

Собрате государственныхъ грамотъ и договоровъ. — М., 1813. —

Т. I.

Срезневский И. И. Мысли об истории русского языка. — М., 1959.

Судаков Г. В. Языковая ситуация в Московской Руси XVI— XVII вв. // В сб.: Вопросы региональной лексикологии и ономастики. — Вологда, 1995. — С. 114—122.

Сумароков А. П. Полное собраше сочиненш в 10 томах. — М.,

1787. — Т. 1,10.

Тарабасова Н. И. Явления вариативности в языке московской деловой письменности XVII в. — М.: Наука, 1986.

Толкачев А. И. К истории им. п. ед. ч. м. р. членных прилагательных русского языка // Исследования по лексикологии и грамматике русского языка. — М., 1961.

Толкачев А.И. К истории словообразовательных форм со значением субъективной оценки (квалитативов) личных собственных имен греческого происхождения в древнерусском языке XI-XII вв. // Историческая грамматика. — М.: Наука, 1975.

Толстой Н. И. История и структура славянских литературных языков. — М.: Наука, 1988.

Толстой Н. И. Роль древнеславянского литературного языка в

истории русского, сербского и болгарского литературных языков в XVII-XVIII вв. // Вопросы образования восточнославянских литературных языков. — М.: Изд. АН СССР, 1962.

Трубинский В. И. Балтийские и восточнославянские формы нечленного причастия в системе глагольных времен / / Вопросы теории и истории языка. — Л.: ЛГУ, 1969.

Унбегаун Б. О. Русский литературный язык: проблемы и задачи его изучения / / Поэтика и стилистика русской литературы. —

ML, 1971.

Успенский Б. А. Одна их первых грамматик русского языка (грамматики Жана Сойе) // Вопросы языкознания. — М., 1988. — № 1.

Успенский Б. А., Живов В. М. Выдающийся вклад в изучение русского языка XVII века / / International journal of Slavic linguistics & poetics, XXVIII. — 1983.

Федотовъ-Чеховскш А. Р*Ьчь о форм'й и содержанш правовыхъ грамотъ, произнесенная на торжественномъ собранш Университета Св. Владим1ра 10 октября 1848. — Киев, 1884.

Филин Ф. П. Истоки и судьбы русского литературного языка. —

М., 1981.

Филин Ф. П. Происхождение русского, украинского и белорусского языков. — Л., 1972.

Философский словарь. — М.: Политиздат, 1987.

Хабургаев Г. А. Проблема диглоссии и южнославянских влияний в истории русского литературного языка (в связи с книгой Б. А. Успенского «История русского литературного языка XI-XVII вв.)// Вопросы языкознания. — М., 1991. — № 2.

Хабургаев Г. А. Русский язык //В кн.: Очерки русской культуры XVII в. — М., 1979. — Ч. 2.

Цомакион Н. А. Туруханские говоры в их истории и современном состоянии. — Красноярск, 1966.

Черемисина М. И., Колосова Т. А. Очерки по теории сложного предложения. — Новосибирск: Наука, Сиб. отд., 1987.

Чернов В, А. Русский глагол в XVII в. — Свердловск, 1984.

Чер нов В. А. Языковая ситуация Московской Руси XVII в. и отражение ее в литературном памятнике — «Житии» Аввакума Петрова. // Дисс. ... докт. филол. наук. — Свердловск, 1987.

Черных П. Я. О начале и характере формирования русского национального языка // Филологические науки. — М., 1958. — № 3.

Черных П. Я. Язык Уложения 1649 года. — М.~Л.: Изд-во АН СССР, 1953.

Чичерин Б. Н. Опыты по исторш русскаго права. — М., 1858.

Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. — Л.: Изд. Ленинградского ун-та, 1941.

Широкова Л. А. Наблюдения над синтаксическим употреблением деепричастий в деловых документах XVII в. // УЗ Моск. гос. заоч. пед. ин-та. — М„ 1968. — Вып. 23.

Шулъга М. В. Проблемы грамматической нормы в практике редактирования. — М., 1988.

Шулъга М. В. Развитие морфологической системы имени в русском языке. // Дисс. ... докт. филол. наук. — М.: МГУ, 1988.

Юрченко В. С. Реальное время и структура языка. — Саратов,

1994.

Ягичъ И. В. Разсуждешя южнославянской русской старины о цер-

ковнославянскомъ язык'Ь / / Изсл^довашя по русскому языку. — СПб., 1885-1895. — Т. I.

Якубинский Л. П. Избранные работы. Язык и его функционирование. — Л., 1986.

Babby L. L. Participles in Russian: Attribution,Predication & Voice // Classification of grammatical categories. — Urbana-Edmonton, 1979.

Barnet V. Toward a sociolinguistic interpretation of the origins of the Slavonic literary language / / The formation of the Slavonic literary languages. — USA: Slavica Publishes, 1985.

Barnet V. Vyvoj sistemú partidpií activních v rustine. — Praha,1965.

Birnbaum H. Fact & fiction concerning the genesis of literary Russian / / Russian linguistics. 1976. — Vol. 3. — № 1—2.

Birnbaum H. On old Russian & old Scandinavian legal language. Some Comparative notes on Style & Syntax. — Copenhagen, 1962. — Tomus 12.

Keipert H. Old & new proble ms of the Russian literary language / Arguments for a new kind of Russian linguistic history / / The formation of the Slavonic literary languages/ ed. by Gerald Stone & Dean Worth. — USA: Slavica publishes, 1985.

Kunst-Gnamus O. Linguistic form between system & use // Lingüistica. VIL — Ljubljana, 1987.

Labov W. The study of Language in its Social Context / / Language & Social Context. — Harmondsworth: Penguin, 1972.

Lencek R. On sociolinguistic determinants in the evolution of Slavic literary languages// The formation of the Slavonic literary language. — USA: Slavica publishes, 1985.

Lunt H. On the language of the Old Rus': some questions & suggesti-

ons // Russian linguistics. 1975. — Vol. 2. — № 3/4. Mathiesen R. The Church Slavonic language question: an overview / IX—XX centuries / / Aspects of the Slavic language question. — New-Haven, 1984. — Vol. 1. — № 4a. Pennington A. E. Grigorij Kotosixin «O Rossii v tsarstvovanie Alekseja

Mixajlovica». Text & commentary. — Oxford, 1980. Worth D.S. On the structure & history of Russian / / Slavistische

Beitrage. — Bd. 110. — München, 1977. Worth D.S. The origins of Russian Grammar. — Columbus: Slavica,

1983.

Worth D.S. Toward a social history of Russian / / Medieval Russian

Culture. — California, 1984. — Vol. 12. Worth D. S. Was there a «literary language» in Kievan Rus' / / Russian Review, 1975. — Vol. 34. — № 1.