Ментальные модели социально-экономического развития: религиозные истоки и культурный смысл: на примере православных россиян Пермского края тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, кандидат наук Минаков, Сергей Викторович

• Минаков, Сергей Викторович
• кандидат наук
• 2012

Оглавление диссертации кандидат наук Минаков, Сергей Викторович

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение

Глава 1. Православные установки, нормы и традиции хозяйственно-экономической жизни «в миру»

1.1. Православная самоидентификация россиян и

особенности их религиозного самосознания

1.2. Христианский смысл социокультурного развития

и экономического прогресса

1.3. Категория труда в русской традиционной культуре

и православная трудовая этика

Глава 2. Православность населения как культурный фактор государственного процветания и социальной стабильности

2.1. Традиционная модель хозяйственно-экономического поведения

2.2. Православные как социальный капитал

2.3. Образовательная стратегия общественного

благосостояния

Заключение

Библиография

Приложение

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Ментальные модели социально-экономического развития: религиозные истоки и культурный смысл: на примере православных россиян Пермского края»

Введение

Актуальность исследования связана с российской государственной стратегией развития. Создание собственной модели модернизации включает не только современные представления о социальном прогрессе, но учитывает особенности российского исторического развития. Вопрос об этой модели был поставлен в соответствии с признанием к концу XX века очевидности значения культуры как фактора развития. Способствует ли она социальному и экономическому прогрессу зависит от тех установок и ценностей, которые доминируют в обществе. Поэтому при всей важности рыночных отношений в развитии российского общества в XXI веке нельзя недооценивать роль внеэкономических факторов, в первую очередь, специфику социокультурной модели. Принятие её в расчет и своевременная коррекция смогут способствовать адаптации к изменяющейся социально-экономической ситуации и стимулированию социально одобряемой деловой активности.

Проведение модернизационных мероприятий зависит от поведения людей, которые в конечном итоге и определяют их результаты. В связи с этим вопрос о россиянине как субъекте модернизации вошел в актуальную исследовательскую практику с 1990-х годов. Обращение к этой сфере связано с культурной парадигмой прогресса, признание культуры как фактора развития человека, общества. Это объяснение кажется сейчас наиболее убедительным в отличие от классовых или иных социально-политических причин, как это было в предыдущие два столетия. Это свидетельство смены научной парадигмы в гуманитарном знании и общественном сознании. Идея о культуре как факторе развития стала общепризнанной не только большинством гуманитариев-исследователей, но и широкими слоями интеллигенции, общественности, а с введением культурологии как учебной дисциплины транслируется на все уровни социальных страт.

Исследовательская задача формулировалась в связи с представлением о русском «экономическом человеке». Он был поставлен как вопрос о специфической хозяйственной русской ментальности, поскольку нельзя проводить модернизацию в ситуации «почти полного отсутствия достоверных знаний и об особенностях традиционного русского «экономического человека», его стремлений и идеалов», но также «и о специфике менталитета современного хозяйственного деятеля». Изучение этих вопросов в отечественной науке только началось [54]. Для раскрытия моделей экономического поведения важным является факт самосознания современных россиян.

Статистика последних лет свидетельствует, что основная масса русскоязычного населения России причисляет себя к православным, при этом не всегда причисляя себя к верующим. Этот внешне парадоксальный факт превышения числа приверженцев православия над числом верующих объясняется исследователями восприятием православия не только как собственно религиозной (мировоззренческой) системы, но и как привычной культурной среды и традиционного образа жизни. Православие приобретает особое значение культурологического стержня и символа национальной идентичности [49]. В этом соотнесении понятий «русский» и «православный» в сознании и представлениях россиян отражается усиление связи между этнической и конфессиональной самоидентификацией. Причисление себя к традиционной конфессии выражает национальное самосознание людей, фиксируя тенденцию к совмещению религиозного и национального самосознания. Как считают исследователи, православие превратилось в «дополнительный символ новой русской идентичности, компенсирующий издержки рыночных реформ на уровне обыденного восприятия социальных реалий» [48, 103-119].

Поэтому ключом к пониманию русской ментальности с точки зрения исторической традиции, безусловно, является православное христианство. Религия не единственный фактор, формирующий самобытность культуры. В

культуре общества запечатлено всё его историческое наследие. Но в России традиционные базовые ценности связаны с православием.

Вопрос состоит в том, каким образом эти идеалы «работают» сейчас. По всеобщему убеждению и данным исследователей, религиозные традиции оказывают долгосрочное воздействие на современные системы ценностей [57, 112]. Влияние религии даже более глубокое, чем это предполагают «неверующие». Исследователи полагают, что сознание человека даже если оно настроено атеистически исходит из идеи Бога, испытывает воздействие коллективных представлений и эмоций, ритуалов, поскольку мыслит в оппозиции с Богом, если исходить из значения слова «атеизм», которое является производным от «теизма». Поэтому исследователи не доказывают или отрицают существование Бога, а изучают влияние, особенности культуры, выстроенной на признании божественного начала как принципа устройства человеческого существования.

В современной науке нет единства во взглядах на роль религии в социально-экономическом прогрессе. Кроме того, существуют исследования как подтверждающие, так и опровергающие позитивную роль культурного фактора. Одни считают, что культурные факторы, прежде всего религиозные, выступают главным препятствием на пути модернизации. Распространено мнение, что православная трудовая этическая концепция и деятельность русской православной церкви не создают достаточных предпосылок для интенсификации хозяйственной деятельности и развития отношений капиталистического типа. Культура пронизывает и консервирует любое политическое, экономическое и социальное поведение, и в этом смысле религиозные составляющие культуры влияют на экономическое поведение людей. Вместе с тем, уже М.Вебер показал, каким образом протестантизм высвободил деловую энергию европейского буржуа, превратив труд и богатство в ценности, угодные Богу. Протестантская этика стала духом капитализма.

Анализируя современный опыт, констатируют, что восточноазиатская программа модернизации, оформлялась под влиянием конфуцианской традиции. Поэтому интересен позитивный потенциал православной традиции в модернизации, как это делают в Восточной Азии и Китае, используя конфуцианство. Существуют представления, что православие испытало известное влияние протестантизма, но православие мотивирует иное по результатам поведение в хозяйственно-экономической жизни.

Всё более актуализируется вопрос, действительно ли православие не способствует модернизации, прогрессу, понимаемому как движение к экономическому развитию и материальному благосостоянию, социально-экономическому равенству и политической демократии?

При этом, если рассматривать модернизацию как одно из неизбежных условий выживания, акт самосохранения культуры, в том числе православной и определять культуру в таких сугубо субъективных терминах, как ценности, установки, верования, ориентации и убеждения, превалирующие среди членов общества, то можно сформулировать задачу осмысления специфической восприимчивости культуры к прогрессивным веяниям. Из чего возникает задача исследования ментальности современных россиянин с целью выявления соотношения между культурными ценностями и экономическим прогрессом. Процветание требует не только необходимой базы, но и особого состояния умов.

В данной диссертации ментальность рассматривается в аспекте её детерминации религиозностью, каковы элементы и черты, сформированные под воздействием религии. Анализу подвергается религиозно ориентированное миропонимание, для которого характерно стремление найти мотивацию земной жизни в религиозной сфере, когда человек служит богу не только постом и молитвой, но и всей повседневной жизнью. Характер его религиозности определяет его отношение к людям, труду, богатству и т.д. Предметом рассмотрения является не отклонения, отступления, а норма, традиция религиозного миропонимания,

формировавшего мотивацию хозяйственно-экономической деятельности. Каким образом это влияние сказывается на реализации задач развития, способствует или тормозит прогресс? Под ментальными моделями понимаются «глубоко укорененные предпосылки, обобщения или даже картины и образы, предопределяющие то, как мы познаем мир и как действуем в нем»[57, 275]. Ментальные модели - это основополагающие принципы, формирующие поступки людей.

Степень научной разработанности проблемы

Научный интерес к проблеме ментальностей, изучения человека и социальной жизни посредством их исследования получил развитие в XX веке. Исследование велось различными направлениями гуманитарного знания, среди которых ярким представителем является школа Анналов. Также проблему рассматривали с позиции структурной антропологии, социологии (К. Леви-Строс, М.Мосс, Н.С. Автономова, А.И.Зимин).

Следует особо отметить работу М.Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», в которой показано на примере протестантизма влияние религиозного миропонимания на экономическое развитие.

В XX веке в гуманитарной науке успешность или специфичность прогрессивных перемен, социально-экономического развития объясняется культурными различиями, прежде всего.

Начало такого подхода к рассмотрению культуры восходит к 1890-м годам. Следствием такой постановки проблемы стал рост интереса к исследованию культур среди представителей общественных наук. Первая половина XX века характеризуется вспышкой интереса к культуре как фактору развития. М. Мид, Р. Бенедикт и др. оставили обширную литературу. Следующий всплеск интереса приходится уже на 1980-е годы. Поводом для этого, в частности, послужила работа Л. Харрисона «Отсталость как состояние ума: случай Латинской Америки» (1985), где автор доказывал, что для большинства латиноамериканских стран главным препятствием на пути прогресса становится именно культура [57, 10].

Сегодня в научном сообществе уже не вызывает сомнения важность культуры для развития.

Гарвардская академия международных и региональных исследований инициировала грандиозный проект под руководством известного американского ученого Лоуренса Харрисона, итоги которого нашли отражение в книге «Культура имеет значение».

Проблема менталитета, идентичности, ценностей (в том числе традиционных) была исследована в современной социологии и психологии как отражение идеалов народа и отдельных личностей, составляющих народ. Социологи [48, 103-119] проанализировали данные 14-летнего социологического мониторинга (1991-2005 гг.), проводившегося совместно Институтом лютеранской церкви Финляндии и Российской Академией наук. Целью исследования была эволюция религиозного сознания россиян в постсоветский период.

Группа социологов из центра «Религия в современном обществе» Института комплексных социальных исследований РАН [25, 46-56] изучала особенности конфессиональной идентификации и самоидентификации верующих различных вероисповеданий наряду с собственно уровнем религиозной активности. В 2000 г. Российским независимым институтом социальных и национальных проблем по заказу Фонда Ф. Эберта было проведено социологическое исследование «Россияне о судьбах России в XX веке и своих надеждах на XXI век» [127, 103-111] по репрезентативной всероссийской выборке (2050 человек).

В ходе исследований были сделаны важные выводы о тенденции среди россиян к совмещению религиозного и национального самосознания. Конфессии воспринимаются не только как собственно религиозные (мировоззренческие) системы, но и как привычная культурная среда и традиционный образ жизни. Православными себя называли не только верующие, вследствие чего исследователи пришли к заключению, что

православие приобретает особое значение культурологического стержня и символа национальной идентичности,

Также сделан вывод, что мировоззренческая граница между верующими и неверующими в настоящее время стала гораздо менее четкой, чем в советский период.

Проводились социологические исследования религиозных представлений молодежи. Так, в Красноярске в 1999-2000 гг. осуществлен опрос более 700 студентов средних курсов нескольких ВУЗов. Сделаны выводы о наличии "квазирелигиозных" представлений в обыденном сознании студенческой молодежи. Под термином "квазирелигиозность" понималась совокупность несистематизированных идей, т.е. вера респондентов в популярные на уровне массового сознания представления, носящие идеалистический характер [79, 96-101].

Светских социологов, проводивших заказные прикладные исследования, прежде всего интересовали взаимосвязи принадлежности к религии с политическими, экономическими и др. установками граждан.

Уже упоминавшаяся группа социологов из Института комплексных социальных исследований РАН [25;26] опубликовала результаты комплексного исследования «Роль религии в формировании толерантного сознания и поведения в изменяющейся России», проведенного в 2004 году. Социологи, преимущественно православной направленности, интересующиеся духовно-нравственным состоянием россиян, изучают отношение к традиционным ценностям, глубинно связанным с православием, поскольку именно православие является основой русской культуры. Одной из центральных проблем для них является исследование российского менталитета в его историческом становлении и современном состоянии, поскольку менталитет основан на принимаемых народом идеалах и ценностях, он определяет мысленную картину мира, понимание явлений социальной действительности.

В социально-психологических исследованиях делается больший акцент на представлениях о ценностях индивидуальных [21].

Проблема нравственного идеала, понимаемого как образец нравственного совершенства (C.JI. Рубинштейн), находится на стыке (точнее, в центре) наук о человеке. Нравственный идеал является основополагающей темой для этики (О.Г. Дробницкий), ключом к пониманию исторических, социальных и политических процессов (H.A. Ильин, JI.A. Тихомиров, H.A. Нарочницкая и др.), основополагающим образованием для педагогики (В.В. Зеньковский, A.C. Макаренко и др.), для искусствоведения (С.С. Аверинцев, П.А. Флоренский E.H. Трубецкой и др.) и литературоведения (Д.С. Лихачев). Исследователи, поставившие нравственный идеал в основу своего анализа, обретают способность находить самые существенные связи в этнографических данных (М.М. Громыко).

Внимание к проблеме нравственного идеала всегда отличало и отечественную психологическую науку (работы Л.И. Божович, Б. Д. Эльконина, С.Г. Якобсон, Э.В. Чудновского, И.В. Дубровиной, Б.С. Братуся, Н.И. Судакова, Т.А. Флоренской и др.). В научной школе, основанной С.Л. Рубинштейном, были осуществлены методологические и экспериментальные разработки проблемы становления нравственного сознания (С.Л. Рубинштейн, К.А. Абульханова, A.B. Брушлинский, Л.В. Темнова, М.И. Воловикова и др.). В педагогической психологии большое внимание уделялось формированию нравственных идеалов школьников. Внимание к теме, связанной с нравственным идеалом, практически исчезнувшее за последние десять-пятнадцать лет, в настоящее время вновь возвращается в психологию.

Работы отечественных исследователей отличает утверждение о неразрывной связи духовности и нравственности. Духовный выбор - это, прежде всего, нравственный выбор между добром и злом. Однако согласно данным, полученным в исследовании, проведенном социологами (A.B. Рябов, Е.Ш. Курбангалеева), у взрослых россиян, как и во всем современном

мире, происходит постепенное отступление от нравственных максим (т.е. от десяти библейских заповедей), тысячелетиями служивших фундаментом всей европейской (и не только европейской) культуры. В современной науке ставилась проблема связи духовности и православия, предлагались технологии формирования духовности. JI.C. Зорилова предложила технологии, позволяющие формировать духовные идеалы, создавать более устойчивые представления и направлять духовно-творческий поиск «к вершинам совершенства» [42].

Есть непреложные законы развития народов, согласно которым нравственному выбору принадлежит решающая роль в судьбе народов, культур и даже цивилизаций. Из наших отечественных авторов об этом много и подробно говорили Н.Я. Данилевский, И.А. Ильин, JI.A. Тихомиров, A.C. Хомяков, Н.И. Конрад и другие авторы. Можно даже сказать, что тема соотношения нравственного состояния и исторической судьбы народа оказывается определяющей в переломные моменты российской истории. Возвращенное в современную науку понятие историософии (H.A. Нарочницкая и др.) позволило по-новому посмотреть на особенности российского исторического пути.

Поставленная проблема лежит на пересечении нескольких научных направлений изучения культуры. Одно - связано с исследовательским интересом к человеческой личности в истории, которое разрабатывали отечественные ученые В.П. Адрианова-Перетц, Д.С. Лихачев, Я.С. Лурье, А.И. Клибанов, А.М. Панченко и др. На основании этого интереса сложилась практика изучения мировоззрения и мировосприятия и, значимая для данной работы, методика анализа стереотипов восприятия и поведения, ментальные установки, не всегда вербализованные их носителями.

Другое направление связано с изучением влияние религиозных идей и настроений на ценностную ориентацию общества. В отечественной историографии эти вопросы (например, вопросы трудовой этики) изучали

Кудюкина М.М., Найденова Л.П., Коваль Т.Б. и др. Исследователями

предпринималась попытка сопоставления этики протестантизма и трудовых традиций, сложившихся в российской цивилизации (С. Филиппов). Ставился вопрос о трудовой этике, характерной для России сегодня и в прошлом, опираясь на которую можно идти к рынку западного образца [132]. Для поставленной проблемы интерес представляют работы по теме социально-имущественных настроений (A.C. Демин), понятия богатства в советской культуре (Г.А. Цветкова).

Для поставленной проблемы важен анализ духовно-нравственного уровня православного народа Прикамья. Исследование современного состояния этого вопроса в научном плане практически не проводилось.

Были отдельные попытки оценить общую религиозную ситуацию в Пермском крае на кафедре теологии Пермского государственного научно-исследовательского университета в 2004 г1. В октябре 2000 года управление образования Кировского района совместно с православным приходом в честь иконы Божьей Матери «Державная» Пермской и Соликамской Епархии провели опрос учителей и учащихся общеобразовательных школ района о необходимости духовного образования [19]. Было проведено неофициальное исследование среди студентов пермских вузов с целью определения уровня знаний молодежи о Православии и отношения к Православию2.

Исследование проводилось с помощью анкетирования. Были опрошены студенты ВУЗов: ПГУ; ПГТУ; ПГПУ; РГТЭУ; ПГИИК; УФРАЖВиЗ.

Но глубокого, исчерпывающего, системного исследования духовно-нравственного уровня, отношения к традиционным ценностям, степени воцерковленности, уровня духовного образования среди русскоязычных жителей Пермского края, считающих себя православными, не предпринималось. Не затрагивался вопрос позитивных черт православной

1 Материалы Всероссийской научной конференции «Сорокинские чтения. Будущее России: стратегии развития», 14-15 дек. 2005 г. Статья Писманника М.Г. К анализу религиозности в Пермском крае (Пермь).

2 Доклад А. Суханова на X Прикамском Народном Соборе "Представления студенческой молодежи города Перми о Православии", Пермь, 2008 г.

этики труда, в частности, и промодернизационных возможностей православной культуры, в целом.

Объектом исследования являются взгляды и представления, жизненные установки россиян, особенности воззрений, посредством которых окружающему миру приписывается значение, определяется смысл жизнедеятельности.

Предметом исследования являются ментальные конструкции православных россиян, в частности, определяющие повседневное хозяйственно-экономическое поведение верующих, тем обусловливающие социально-политическое развитие.

Цель исследования реконструкция ментальных моделей православных россиян на основе исторических традиций и данных полевого исследования Пермского региона. В состав ментальных моделей входят убеждения, выводы и цели, которые могут быть ориентированы на обновление, либо препятствовать ему. Культура, как известно, не передается генетически, но включает в себя передачу смыслов от поколения к поколению, что объясняет влияние традиции на современную ментальность и интерес к культурно-историческим истокам её. Но ментальные модели могут меняться под воздействием цивилизационных процессов, что обусловливает их исторические особенности. Цель данного исследования включает выявление особенностей культурного фактора модернизации, мотивации поведения, истоком которого может служить православно-христианское мировоззрение россиян.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих исследовательских задач:

• исследовать уровень воцерковленности современных россиян, позиционирующих себя православными;

• исследовать роль православия как внеэкономического фактора жизнедеятельности современных россиян;

• раскрыть смысл и значение труда в православной культурной

традиции;

• раскрыть христианское понимание развития и прогресса;

• рассмотреть православные модели хозяйственно-экономического поведения;

• исследовать влияние Церкви на важнейшие стороны жизни общества: рождаемость, смертность, сохранение семьи, безопасность, социальный мир;

• исследовать духовно-нравственное состояние общества, отношение к традиционным ценностям (Отечеству, семье, труду, культуре, образованию и др.) русскоязычного православно-ориентированного населения Пермского края;

• проанализировать опыт православного образования и просвещения в Пермской епархии в наши дни;

• предложить пути возрождения духовной жизни в России (на примере рекомендаций Пермской епархии).

Хронологические рамки исследования связаны с двумя временными параметрами. Один, ограниченный рамками примерно двух десятилетий религиозной жизни постперестроечной России, - время преемственности и становления религиозно обусловленных ментальных моделей. Другой временной параметр - это более чем тысячелетняя христианская история Руси, рассматриваемая в данном исследовании в виде сложившейся христианской традиции, которая выступает как сопоставительный контекст многоаспектного анализа ментальности современных россиян.

Территориальные полевые исследования ментальностей современных россиян ограничены рамками Пермского региона3, но, опираясь на представление об общности культурно-исторического развития, возможно

3 В качестве исследуемых, были взяты города с населением выше 30 тыс. чел. Таких набралось 11-ть: Пермь (985,8 тыс. чел.), Березники (164,9), Соликамск (96,2; с районом - 113918), Чайковский (82,6; с районом -108654), Лысьва (68,1; с районом - 82303), Кунгур (68,1; с районом - 114585), Краснокамск (52,6; с районом

- 70467), Чусовой (48,9; с районом - 72700), Чернушка (36,3; с районом - 52248), Добрянка (35,7; с районом

- 61433), Кудымкар (30,8; с районом - 58405). Основные материалы обследования представлены в Приложении к диссертации.

типологическое рассмотрение данных исследования и распространение выводов, сделанных на примере Пермского региона на все русскоязычное население страны.

История ментальностей выступает в косвенных данных, извлекаемых из источников разного рода и данных опроса и полевых исследований (бесед священника с населением, общение на приходах, духовного окормления, преподавания, работа с армией, полицией и т.п.) в Пермском регионе, которые подвергались интерпретации.

Источниками для исследования служили материалы двух видов. Одни были получены в результате опроса жителей Прикамья (данные представлены в Приложениях). Другие взяты из учительной православной литературы и её культурно-исторических трактовок.

Первые были истолкованы с точки зрения религиозно-этических установок различных групп населения. А вторые служили основанием для реконструкции православной традиции понимания развития и хозяйственно-экономической жизни и для интерпретации религиозности современных россиян с этой точки зрения. Этой цели служили тексты, которые были взяты как прецедентные (Святоотеческое Предание, Слово о Законе и благодати, Поучение Владимира Мономаха, Домострой, Книга о скудости и богатстве И. Посошкова и др.), устанавливавшие мировоззренческую норму.

Для данного исследования «нравственно-дидактические» наставления, толкования святоотеческого предания были источником реконструкции жизненных установок россиян. Учительная литература представляла опыт реалистического всестороннего изображения человека, а истолкования святоотеческого предания применительно к практике жизни России давали возможность анализа обыденного сознания.

Другой частью корпуса источников стали работы круга авторов, которые сами были носителями православной культуры, причем на стадии её глубокой рефлексии, самопознания, осмысления состояния и путей будущего России. Сюда относятся работы выдающихся мыслителей своего времени и,

что важно, одновременно государственных людей и чиновников России, часто сочетавших в себе и государственный ум, и предпринимательскую хватку (прт. Сильвестр, И.Посошков, Н.Я. Данилевский, Т.И. Филиппов, К.Н. Леонтьев и др.), в том числе чиновники высшего ранга (обер-прокурор Священного Синода К. П. Победоносцев). Взгляды их были сформированы глубокой верой, а размышления включали статусные обязательства. Работы позволяют понять государственную идеологическую позицию по вопросам развития, целям и средствам.

Список литературы диссертационного исследования кандидат наук Минаков, Сергей Викторович, 2012 год

Библиография.

1. Аверинцев С. С. Несколько мыслей о «евразийстве» Н. С. Трубецкого // Новый мир. - 2003. № 2. - С. 137-149.

2. Аверинцев С.С.Обращение к Богу советской интеллигенции в 1960-70-е гг. Община XXI в. - 2002. № 9.

3. Александр (Толстопятое), архиеп. Путь ко спасению. Пермь,

1998.

4. Анафема. История и XX век. М., 1998.

5. Андроник (Никольский), архиепископ. О Церкви, о России. Сост. Виктор Королёв. Фрязино, 1997.

6. Андроник (Никольский), епископ. Русский гражданский строй жизни перед судом христианина. Фрязино, 1995.

7. Андроник, епископ. Весенний призыв к духовенству епархии -позаботиться о солдатских семьях // ПЕВ. - 1915. Отд. неоф. № 6. - С. 147149.

8. Базовые ценности россиян: Социальные установки. Жизненные стратегии. Символы. Мифы /отв. ред. Рябов A.B., Курбангалеева Е.Ш. М., 2003.

9. Бердяев Н. А. Судьба России. М., 1990. 240 е.,

10. Бердяев H.A. Предсмертные мыли Фауста//Бердяев Н. Освальд Шпенглер и закат Европы. М., 1992.

11. Богомолов В. Тесными вратами. Пермь, 1998.

12. Богомолов О. Т. Экономика и общественная среда / Экономика и общественная среда: неосознанное взаимовлияние. М., 2008. С.20

13. Булгаков С. Н. Героизм и подвижничество. М., 1992.

14. Булгаков С.Н. Христианство и социализм.//Героизм и подвижничество. М., 1992.

15. Бызов Л.Г. Социокультурная трансформация российского общества и перспективы формирования неоконсервативной субъектности. //

Базовые ценности россиян: Социальные установки. Жизненные стратегии. Символы. Мифы. М., 2003, с. 45-96.

16. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма./Избранные произведения. М.,1990.

17. Вениамин (Федченков), митрополит. На рубеже двух эпох. М.,

1994.

18. Верхоланцев В. С. Город Пермь, его прошлое и настоящее. Пермь,

1994.

19. Вертинский A.B. Факторы духовности современного светского образования. Доклад на Феофановских чтениях. 2006 г.

20. Вехи христианской истории Прикамья: материалы чтений, посвященных 540-летию крещения Перми Великой. Пермь, 2003.

21. Воловикова М.И. Представления русских о нравственном идеале. М., 2005.

22. Вяткин В.В. История Пермской епархии в XIX - начале XXI века: формы и методы церковной деятельности, государственно-церковные отношения. Пермь, 2005г.

23. Вяткин В. В. Подвигом добрым подвизался. Пермь, 1998.

24. Вяткин В. В. Пермской епархии - 200 лет (Краткий исторический очерк). Пермь, 1999.

25. Гаврилов Ю.А., Кофанова E.H., Мчедлов М.П., Шевченко А.Г. Конфессиональные особенности религиозной веры и представлений о ее социальных функциях // Социологические исследования. М. 2005, № 6.

26. Гаврилов Ю.А., Кофанова E.H., Мчедлов М.П., Шевченко А.Г. Сфера политики и межнациональные отношения в восприятии религиозных общностей // Социологические исследования. М. 2005, № 6.

27. Гордиенко Н. С. Современное русское православие. JI.,1987.

28. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991. С. - 576.

29. Данилевский Н.Я. Сборник политических и экономических статей. Издание Н. Страхова. СПб., 1890.

30. Дмитриев С. С. Православная церковь и государство в предреформенной России // Историяя СССР. - 1966. № 4. - С. 20-54.

31. Древнерусская литература. Изображение общества. М., 1991.

32. Домашний быт русских цариц в XVI-XVI1 столетиях.

33. Домострой//Древнерусская литература. М., 1993. 214-239 с.

34. Достоевский Ф.М. Дневник писателя. Полн.собр.соч.Т.22. Д., 1987

35. Духовный регламент // Церковь и государство (история правовых отношений). Сост. священник А. Неволин. М., 1997. С. 309-345.

36. Зайцев Л. Умом Россию не понять. //Вопросы экономики. - 1994.

№2.

37. Зарубина H.H. Проклятое благо // Отечественные записки, № 3,

2003.

38. Зарубина H.H. Социокультурные основания предпринимательства и хозяйственной деятельности. М., 1997.

39. Зимин А. И., Зуйков B.C., Мишарина И.К., Цветкова Г.А.

40. Знаменский П. В. Духовные школы России до реформы 1808 года. Казань, 1886. С. 621.

41. Знаменский П. В. История Русской Церкви. М., 2002.

42. Зорилова Л.С. Поиск духовных идеалов личности в науке, культуре и музыкальном искусстве. М., 2008.

43. Ильин В.В. О загадке русской души// Россия: Опыт национально-государственной идеологии. М., 1994.

44. Иоанн (Снычев), митр. Церковные расколы в Русской Церкви 2030 годов XX столетия. Самара, 1997.

45. Иоанн (Снычев), митр. Русская симфония. Самара, 1997.

46. Иринарх (Грезин) еп.: Проблемы и перспективы развития духовного (пастырского) образования в Пермской епархии. Доклад епископа Пермского и Соликамского Иринарха на совещании благочинных и членов епархиального совета, наместников монастырей и руководителей епархиальных отделов Пермской епархии. Пермь, август 2009 г.

47. История Пермской духовной семинарии архимандрита Иеронима (Лаговского). 2-е издание. - Екатеринбург, 1900. - 404 с.

48. Каариайнен К., Фурман Д.Е. Религиозность в России на рубеже XX-XXI столетий (часть 1) // Общественные науки и современность. 2007, №

1.С. 103-119.

49. Казьмина O.E. Русская православная церковь и новая религиозная ситуация в современной России (этноконфессиональная составляющая проблемы). Автореферат дисс.. докт. истор. наук. Москва, 2007.

50. Калинина Т. А. Из истории духовного образования в Пермской губернии (XVIII - первая половина XIX века) // Страницы прошлого. Избранные материалы краеведческих Смышляевских чтений в Перми. Выпуск второй. - Пермь, 1999. С. 84-87.

51. Калинина Т. А. Педагоги и ученики Пермской духовной семинарии // Путь в историю, пути в истории... Сборник статей и воспоминаний. -Пермь, 2002. С. 101-110.

52. Кирилл, Митрополит Смоленский и Калининградский. Духовно нравственные основы современного российского общества / Экономика и общественная среда: неосознанное взаимовлияние. М., 2008. С. 372 - 380.

53. Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. М., 1994.

54. Коваль Т.Б. Православная этика труда// Мир России. Т. 3.1994, №

2. С.53-94.

55. Колесов В. В. Слово и дело. - СПб: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2004.

56. Кошелева О. "От трудов праведных не наживешь палат каменных" // Отечественные записки, № 3, 2003.

57. Культура имеет значение. Каким образом ценности способствуют общественному прогрессу. Под ред. Л. Харрисона и С. Хантингтона. - М., 2002.

58. Курдюмова М.М. Труд в системе ценностей русского народа//Русская история: Проблемы менталитета. М., 2007.

59. Концевич И. М. Стяжание Духа Святого в путях Древней Руси. М., 1933. с. 10—57.

60. Королев В. О Церкви, России. Фрязино, 1997.

61. Костина В. Выбираю путь Христов. Пермь, 2008.

62. Ланщиков А.П. Предотвратить ли думою грядущее?//К.П. Победоносцев. Великая ложь нашего времени. М.,1993.

63. Левитин-Краснов А. Э., Шавров В. М. Очерки по истории русской церковной смуты. -М., 1996.

64. Леонтьев К. Избранное. - М.: Московский рабочий, 1993. -400 с.

65. Леонтьева С. Мы - дети коммуны и все за власть труда// Отечественные записки, № 3, 2003.

66. Леонова О.Л. Феномен хозяйственной культуры / Российский экономический журнал, №9, 1993.

67. Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. СПб, 2002.

68. Лурье С. В. Историческая этнология. М., 1997.

69. Лепихина 3. Я. Православный Кунгур. Пермь, 1999.

70. Лихачев Д.С. Человек в литературе Древней Руси. М., 1970.

71. Лосский Н. О. Характер русского народа. «Условия абсолютного добра». М., 1991, с. 243.

72. Лука (Войно-Ясенецкий). «Я полюбил страдания...» Автобиография. М.,

73. Магун В. Смена диапазона // Отечественные записки, 2003, № 3.

74. Мединский В.Р. О русском воровстве, особом пути и долготерпении. М., 2008.

75. Минаева А. "Работал на заводе до мозолистых рук" // Отечественные записки. 2003. № 3.

76. Меженков В. Русские: истоки, психология, судьба. М., 2001.

77. Мельчакова О. А. Церковь в годы Великой Отечественной войны // Труды Государственного архива Пермской области. Вып. 4. - Пермь, 2001. С. 128-129.

78. Найденова Л.П. Мир русского человека Х1У-ХУ11 вв. М.: Издание Сретенского монастыря, 2003 - 208 с.

79. Немировский В.Г., Стариков П. А. Тенденция "квазирелигиозности" в среде красноярского студенчества // Социологические исследования. Октябрь 2003, № 10. С. 96-101.

80. Нечаев М. Г. Краткий очерк истории религии в Прикамье: Справочник. Т.1. Пермь, 1999.

81. Николин А., свящ. Церковь и государство (история правовых отношений). М., 1997.

82. Огурцов А. П. Наука: власть и коммуникация (социально-философские аспекты // Философия. Наука. Культура. М., 2008. С. 405 - 425.

83. Организация труда и трудовая этика: Древность. Средние века. Современность. М., 1993.

84. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. -М., 2001.

85. Панченко А. Утопия "Последнего Завета" // Отечественные записки, № 3, 2003.

86. Пимен, архимандрит. Что потребует для нашего счастья новый год? // ПЕВ. -1915. Отд. неоф. № 2.

87. Писманик М. Г. Верующие России сегодня // Религия в изменяющейся России. Материалы Российской научно-практической конференции. 2002. Т. 2. Пермь, 2002. С. 58-67.

88. Писманник М.Г. К анализу религиозности в Пермском крае. Материалы Всероссийской научной конференции «Сорокинские чтения. Будущее России: стратегии развития», 14-15 дек. Пермь, 2005.

89. Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени. М., 1993.

90. Положение о приходских попечительствах при православных церквях. 1864 г. (ГАПО. Ф. 583. On. 1. Д. 10. Л. 124-125).

91. Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в XX веке. М.,

1995.

92. Поучение Владимира Мономаха // Древнерусская литература. М., 1993. 80-93 с.

93. Посошков И. Книга о скудости и богатстве.

94. Православная Пермь, номер 5-6, 2009 г.

95. Религиозные объединения. Свобода совести и вероисповедания. Нормативные акты.

96. Стёпин B.C. Культура и становление цивилизованного рынка в России // Вопросы экономики, 1995, № 7.

91. Судебная практика. М., 2001.

98. Религиозные объединения Пермской области. Справочник. Пермь,

1999.

99. Римский С. В. Российская церковь в эпоху великих реформ (церковные реформы в России в 1860-1870-х годов). М., 1999.

100. Розанов В. В.Около церковных стен. М., 1995. С. 102.

101. Романов Б.А. Люди и нравы Древней Руси. М., 1947.

102. Рункевич С. Г. Русская Церковь в XIX веке // История Православной Церкви в XIX веке. Славянские церкви. - М., 1998. - 772 с.

103. Рындзюнский П.Г. Старообрядческая организация в условиях развития промышленного капитализма// Вопросы истории религии и атеизма. М., 1950 Т. 1.С. 188-248.

104. Семенов В.Е. в соавт. Положение молодежи Санкт-Петербурга. Ежегодный доклад. СПб, 2002.

105. Серафим, иеромонах. Речь, произнесенная на собрании Союза русского народа в Перми перед выборами в III Государственную Думу // Иеромонах Серафим. Слова, беседы, речи. Вып. 3. - Одесса, 1908.

106. Симеон (Минаков) иером.: Влияние различных религиозных философско-нравственных систем на эффективность работы врача. Материалы межрегиональной межвузовской научно-практической конференции: Роль духовности в профессиональном становлении врача. Пермь, 2006. С. 76.

107. Симеон (Минаков) иером.: Некоторые духовно-психологические аспекты работы в хосписе. Материалы международной научно-практической конференции: Развитие системы паллиативной помощи: опыт регионов. Пермь, 2005. С.90.

108. Симеон (Минаков) иером.: Православие в Великобритании. Материалы краевой научно-практической конференции: Язык и духовность. Пермь, 2007. С. 77.

109. Скурат К.Е. Обличение пороков в русской церковной литературе//Богословские труды. № 32. М., 1996. С.228-229.

110. Сперанский А. В. Русская Православная церковь и война: проблема патриотизма // Христианское миссионерство как феномен истории и культуры. Материалы международной научно-практической конференции. 1996. Т. I. Пермь, 1997. С. 286-292.

111. Соловьев Вл. С. Экономический вопрос с нравственной точки зрения. Сочинения в 2-х томах. Т. 1. М., 1988. с. 418.

112. Статистический ежегодник: Муниципальные образования Пермского края. Пермь. 2009г.

113. Статистический ежегодник: Муниципальные образования Пермского края, социально - экономические показатели, Пермь 2008 г.

114. Степун Ф. А. Мысли о России. «Русская философия собственности». СПб., 1993

115. Царевский А. А. Значение Православия в жизни и исторической судьбе России. Казань, 1898.

116. Цветкова Г.А. Культурные коды советской культуры.//Актуальные проблемы наук о культуре и искусстве. М., 2010.

117. Церкви при учебных заведениях. Пермь, 2000.

118. Цыпин В., прот. История Русской Православной Церкви. Синодальный и новейший периоды (1700-2005 гг.) М. 2006.

119. Федотов Г.П. Святые Древней Руси. С.-Пб., 2004.

120. Филарет, митрополит Московский. Государственное учение. Джорданвилль, 1997. С. 47

121. Филиппов С. И. Геополитические аспекты становления цивилизаций (на материале истории России XIV — XVI вв.)/Разработка и апробация метода теоретической истории/Под ред. Н. С. Розова/Н. С. Розов, Ю. Б. Вертгейм, Г. С. Сизенцев и др. — Новосибирск, 2001. С. 444 — 464.

122. Филиппов С. И. Работа и труд. Протестантская этика и трудовые традиции в России.

123. Филиппов Т.И. Русское воспитание. М., 2008.

124. Франк С. Л. Духовные основы общества. М., 1992.

125. Франк С. Л. Русское мировоззрение. СПб., 1996.

126. Храм всех Святых в Земле Российской просиявших, Калифорния, 1998. - М., 2002.

127. Элбакян Е.С., Медведко C.B. Влияние религиозных ценностей на экономические предпочтения верующих россиян // Социологические исследования. 2001, № 8. С.111.

128. Эрн В.Ф. Идея катастрофического прогресса.// Соч. М., «Правда», 1991. 575 с.

129. Эрн В.Ф. Христианское отношение к собственности. «Русская философия собственности», СПб., 1993, с. 197.

130. Юрганов А.Л. Категории русской средневековой культуры. М.: МИРОС, 1998.

131. Яковенко //Культура и время. № 1, 2004

132. Интернет ресурс

Ьир://регш81а1.§к8.ш/риЬНс/ге1еа8е/демография/003-01-2009.0ос

133. http://lib.socio.msu.ru/l/library?e=d-000-00—0sor--00-0-0-0prompt-

10—4------0-11-1 -ru-50—20-help—00031-001-1 -OwindowsZz-1251-

10&a=d&c=sor&cl=CL 1 &d=HASHda9426d24ec8afd05703 c8.5.19.17 http//: Newsru.com. от 24.07.09.

http://kuz3.pstbi.rU/biii/code.exe/frames/m/ind_oem.html/ans

Приложение 1. Современная религиозная ситуация в Пермском крае. Административная структура, демографическая и общая религиозная

ситуация.

Административным центром Пермского края является город Пермь, который разделен на 7 районов: Дзержинский район, Индустриальный район, Кировский район, Ленинский район, Мотовилихинский район,' Орджоникидзевский район, Свердловский район.

Пермский край включает в себя 57-мь муниципальных образований. 42 муниципальных района: Александровский, Бардымский, Березовский, Болынесосновский, Верещагинский, Гайнский, Горнозаводский,' Гремячинский, Губахинский, Добрянский, Еловский, Ильинский,' Карагайский, Кизеловский, Кишертский, Косинский, Кочёвский, Краснокамский, Красновишерский, Кудымкарский, Куединский,' Кунгурский, Лысьвенский, Нытвенский, Октябрьский, Ординский, Осинский, Оханский, Очерский, Пермский, Сивинский, Соликамский,' Суксунский, Уинский, Усольский, Чайковский, Частинский, Чердынский, Чернушинский, Чусовской, Юрлинский, Юсьвинский.

15 городов и поселков со статусом городского округа: Александрова, Березники, Гремячинск, Губаха, Добрянка, ЗАТО Звездный, Кизел,

Краснокамск, Кудымкар, Кунгур, Лысьва, Пермь, Соликамск, Чайковский,' Чусовой.

6 муниципальных районов и 1 городской округ образуют территорию с

особым статусом: Коми-Пермяцкий округ - г. Кудымкар - окружной центр;

Гайнский, Косинский, Кочёвский, Кудымкарский, Юрлинский, Юсьвинский

районы. На территории края расположены такие города как: Александрова,

Березники, Верещагине, Горнозаводск, Гремячинск, Губаха, Добрянка,

Кизел, Красновишерск, Краснокамск, Кудымкар, Кунгур, Лысьва, Нытва,

Оса, Оханск, Очёр, Соликамск, Усолье, Чайковский, Чердынь, Чермоз, Чернушка, Чусовой.

По данным территориального органа федеральной службы государственной статистики Пермского края (росстат) на 1 января 2009 г в Пермском крае проживает 2708419 человек, из них городское население составляет 2021673 человек, сельское - 686746.1

Национальный состав: (данные по переписи населения 2002 года,

получены компиляцией результатов по Пермской области и Коми-

Пермяцкого автономного округа, представлены народы численностью свыше 2 тыс. чел.)

Русские — 2 453 605 (85,2 %) Коми-пермяки — 183 382 (5,67 %) Татары — 137 697 (4,85 %) Башкиры — 40 790 (1,45 %) Украинцы — 26 654 (0,91 %) Удмурты — 26 471 (0,91 %)

Лица, не указавшие национальность — 15 109 (0 6 %) Белорусы — 11 661 (0,45 %) Немцы — 10 415 (0,4 %) Чуваши — 7 124 Азербайджанцы — 5 509 Марийцы — 5 438 Армяне — 5 025 Евреи — 2 632 Мордва —2 395 Молдаване — 2 073 Узбеки — 2 019

В следующей таблице приводятся населенные пункты с населением свыше 10 тысяч человек:2

Населённые пункты с количеством жителей свыше 10 тысяч

по состоянию на 1 января 2009 года

ПеРмь 985,8 Верещагино

Березники

Соликамск

Чайковский

Лысьва

Кунгур

164,9 Оса

96,2 Кизел

82,6 Нытва

68,1 Красновишерск

68,1 Александровск

* т1жеаТИСТИЧеСКИЙ еЖеГ0ДНИК: МУниВДпальные образования Пермского

22,8

22.4 20,7

20.5 17,3 15,1

края. Пермь. 2009г.

Краснокамск

Чусовой

Чернушка

Добрянка

Кудымкар

Губаха

52.6 Очёр 48,9 Полазна 36,3 Горнозаводск

35.7 Гремячинск

30.8 Октябрьский 26,6 Яйва

15,1 13,1 12,5

11.4

10.5 10,4

В 2008 году сокращение числа жителей Пермского края (на 9,8 тыс. человек, или на 0,4%) было наименьшим за последние 16 лет (в 2007 году снижение на 12,7 тыс. человек, или на 0,5%). За счет естественной убыли населения Прикамье «потеряло» в 2008 году 6,9 тыс. человек. Миграционный отток за пределы края составил 2,9 тыс. человек.

В территориях: Чайковского, Бардымского, Верещагинского, Кунгурского, Соликамского и Чернушинского муниципальных районов прирост населения составил от ОД до 2,0%, а на девяти территориях (город Кунгур, Добрянский, Краснокамский, Болынесосновский, Очерский, Сивинский, Частинский, Кочевский и Юсьвинский муниципальный районы) численность сохранилась на уровне прошлого года.

Естественная прибыль населения зарегистрирована на 14 территориях края - значительный прирост в Чайковском, Карагайском, Куединском,

Кунгурском, Ординском, Пермском, Частинском (от 31 до 63 человек)

Чернушинском муниципальном районе - на 137 человек.

и в

Общие итоги естественного движения населения в Пермском

крае

Родившихся Умерших

в том числе детей в возрасте до 1 года Естественный прирост, убыль (-) Зарегистрировано: браков разводов

Человек На 1000 населения

2008 2007 2008 2007

35237 42162 352 -6925 32991 42718 369 -9727 13.0 15,5 10.1 -2,5 12,1 15,7 11,3^ -3,6

20599 12295 22481 12196 7,6 4,5 8,3 4,5

Рост уровня решаемости отмечен на 38 территориях края, против 48 в 2007 году. Самый высокий коэффициент розвдаемости в расчете на 1000 населения сложился в городе Кудымкар и Бардымском, Березовском,

Большесосновском, Верещагинском, Карагайском, Куединском, Кунгурском, Октябрьском, Ординском, Пермском, Сивинском, Уинском, Усольском, Частинском, Чернушинском, Косинском, Кочевском, Кудымкарском, Юрлинском и Юсьвинском муниципальных районах - 15,118,2 промилле; самый низкий - в Перми, Березниках и Губахинском, Еловском и Чердынском районах - 11,1-11,5 промилле. На 3 территориях края умерших зарегистрировано вдвое больше, чем родившихся ( Гремячинский, Губахинский и Кизеловский муниципальный районы).

«В 2009 году по прогнозу Росстата суммарный коэффициент

рождаемости по краю составил 1,60 (среднее число детей, рожденных

женщиной на протяжении всего репродуктивного периода, 15-49 лет), что

значительно ниже уровня обеспечивающего воспроизводство населения (не менее 2,14-2,15).

В структуре смертности населения по причинам на первом месте традиционно находятся болезни системы кровообращения, их удельный вес в общем числе умерших составил 55,1%, на втором месте - смертность от несчастных случаев, отравлений и травм - 15,7%, на третьем - от новообразований - 12,6 %.

Снижение смертности произошло по всем основным классам причин смерти, кроме болезней системы кровообращения и новообразований.

Наметилась стабильная тенденция снижения числа умерших от неестественных причин смерти и коэффициента смертности от этих причин -с 254,4 человек на 100 тыс. населения за 2007 год до 243,2 человек в 2008 году. Из 6,6 тыс. человек, погибших от этих причин, более 75% были в трудоспособном возрасте. Среди погибших от несчастных случаев, отравлений и травм самый большой удельный вес составляют самоубийства (18,5%), убийства (12,0%) и алкогольные отравления (12,0%).

Высокой остается смертность населения от причин, связанных с употреблением алкоголя. Так для 79 человек причиной смерти стали хронический алкоголизм и алкогольный психоз, для 427 человек -

алкогольные болезни печени, от случайных отравлений алкоголем за год погибло в Прикамье 794 человека.

В 2008 году в Прикамье зарегистрированы 43 умерших, болевших вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ), против одного в 2004 году.

В структуре причин смерти прикамцев в рабочих возрастах больше всего смертей приходится на неестественные причины смерти (36,7%), болезни системы кровообращения (30,5%) и на новообразования (10,6%).

Вследствие снижения смертности населения показатель ожидаемой продолжительности жизни при рождении по оценке в 2008 году по сравнению с 2007 годом вырос на один год и у мужчин и у женщин и составил, соответственно 59 и 73 года.

Распространение в последние годы нерегистрируемых брачных союзов косвенно подтверждается и значительным ростом доли детей, родившихся у матерей, не состоящих в зарегистрированном браке. Число детей, родившихся вне брака, составило в Прикамье в 2008 году 14,9 тыс. или 42,3% от общего числа новорожденных, против 14,4 тыс. в 2007 году. Это один из самых высоких показателей среди субъектов РФ.

Особенно неблагополучное положение в Коми-Пермяцком округе, где доля внебрачных детей традиционно выше - 59,4% (в 2007 году - 61,9%)».3

На сегодняшний день в Пермской области существуют более 287 (поправка авт.) зарегистрированных и незарегистрированных религиозных объединений, принадлежащих к следующим конфессиям: русская православная церковь (236 общин, поправка авт.), российская православная свободная церковь юрисдикции русской православной церкви за границей (4 общины), русская православная старообрядческая церковь (4 общины), русская древлеправославная церковь (2 общины), ИПХС (истинно-православные христиане странствующие, 1 община), римско-католическая церковь (2 общины), немецкая евангелическо-лютеранская церковь (2

http://permstat.gks.ги/риЬНс/ге1еазе/демография/003-01 -2009.doc

общины), меннониты (1 община), ЕХБ (евангельские христиане-баптисты,

11 общин), СЦ ЕХБ (Совет церквей евангельских христиан-баптистов, 1

община), ХВЕ (христиане веры евангельской - пятидесятники, 3 общйны и 1

миссия), адвентисты седьмого дня (2 общины), свидетели Иеговы (1 община),

Новый Завет (харизматы, 9 общин), новоапостольская церковь (1 община),

ислам (50 общин), иудаизм (2 общины), пермское отделение всероссийского

центра дальневосточного буддизма махаяны (1 община), общество сознания

Кришны (вайшнавы, 2 общины), бахай ( 1 община), церковь объединения

(последователи Сан Мен Муна, 1 община), церковь Иисуса (мормоны, 1 община) и т.д.4

Как видно из выше приведенных данных (национальный состав), Пермский край - это русско-язычный регион страны, религиозная ситуация в котором представляется типичной для России в целом. Здесь имеется более 30 традиционных и нетрадиционных конфессий, а также более 30 мистических школ и течений. Опрос (проводимый по инициативе кафедры религиоведения ПГТУ, которую возглавляет Писманник М.Г.) по репрезентативной выборке (4.700 чел.) выявил, что к 2004 г. 73,3% религиозных респондентов относят себя к православным, 4,4% - к мусульманам, 1,2% - к старообрядцам. Иные конфессии (в основном, католики, иудеи и приверженцы неопротестантских течений) в своей совокупности составляют около 2%. 19,1% верующих не относят себя к какой-либо определенной конфессии.5

Численность религиозноактивных граждан в нашем крае ежегодно прирастала с конца 80-х гг. до 2001 года. За последние четыре года она к

4

Данные 2000 г. См: Из истории религии в Прикамье. Справочник. ГАПО. Пермь Т 14 1 2000г Здесь и далее см. Материалы Всероссийской научной конференции «Сорокинские чтения Будущее

14-15 дек-2005 гСтатья п—мг-к р—ге:

Ьйр://ИЬ.8ос1о.тзи.ги/1/НЬгагу?е=с1-000-00—Овог-ОО-О-О-ОрготрМО—4______0-11-1-т 50

20-Ье1р—00031 -001-1 -0\\апс1о\У822-1251 -

10&а=ч1&с^8ог&с1=СЫ&д=НА8Наа9426<Й4ес8а£ё05703с8.5.19.17

2004 г. составила более трех четвертей (77,6%) взрослого населения региона. Взрослое население Пермского края к 2004 г. распределилось на следующие мировоззренческие группы: к убежденным верующим относят себя 21,3% всех респондентов (в структуре религиозных граждан они составляют 30,0%); к традиционным верующим относят себя 40,1% (в структуре религиозных граждан составляют 51,7%%); к колеблющимся в своем отношении к религии - 16,2% (в структуре религиозных граждан составляют 20,8%). К индифферентным относят себя 9,4% всех респондентов; к неверующим - 7,4%; атеистами себя считают 2,2% опрошенных. Затруднились в своем мировоззренческом самоопределении 1,7%. Остальные уклонились от ответа.

«Религиозные лица представляют все социальные слои и возрастные

группы населения. Данные по полу: как и повсеместно по стране, женщины

Прикамья заметно религиозней мужчин (соответственно, 87,4% и 68,0%) и

составляют почти две трети в структуре религиозного населения (61%).

Данные по возрасту: к верующим относят себя 77,5% лиц в возрасте до 30

лет; в возрасте до 50 лет - 77,4%; до 60 лет - 80,6%; старше 60 лет - 81,6%.

Данные по образованию: уровень религиозности среди имеющих

образование 7 классов и ниже составляет 87,8%. Соответственно, с

образованием 8-9 классов - 81,9%; с общим средним образованием - 75,3%;

со средне-специальным - 81,0; с незаконченным и законченным высшим -71,1%:»6

% Повышенная религиозная активность наблюдается среди тех категорий граждан, на долю которых выпали наиболее тяжкие испытания последнего времени. Самый высокий уровень религиозности отмечен в населенных пунктах, где особенно много безработных и малообеспеченных граяадан.

Высокий удельный вес верующих еще не свидетельствует о их глубокой вере. Подавляющая часть верующих - это "неофиты", обратившиеся к вере в Бога в последние годы. Среди них немало и тех кто

нередко переходит из одной конфессии в другую. "Неофиты" слабо воцерковлены, их верования (в особенности, у представителей традиционных конфессий) достаточно поверхностны. Многие сочетают традиционную религиозную практику с верой в гороскопы и приметы, с примитивными суевериями, с обращением к гадалкам, "ясновидящим", колдунам и т.п. Часть религиозно настроенных лиц вместо канонического Бога верит в некое высшее разумное и нравственное начало мира, которое дает надежду "на лучшее будущее" и позволяет "верить в себя, в свои силы и возможности", "в поддержку и помощь товарищей и друзей".

Нередко в Пермском крае встречаются и проявления синкретизма, прежде всего, в форме сочетания православия с язычеством (наблюдается в Коми-Пермяцком национальном округе). Иногда же синкретизм проявляется в одновременной приверженности к разным конфессиям.

Существует в Прикамье также категория верующих, не относящих себя к определенной конфессии. Эта группа еще слабо изучена религиоведами. Она появилась в стране в начале 90-х гг. и преимущественно включает в себя лиц, не нашедших себя ни в традиционных религиях, ни в новых конфессиях. В этой группе лиц преобладает молодежь. Некоторые из них имеют длительный опыт пребывания (и разочарования) в разных конфессиях. В этой группы есть те, кто именует себя "верующими-вообще" и признает некое неопределенное, верховное сверхъестественное существо ("Абсолют", "Высший Закон или Разум", "Высшая Справедливость" и т.п.).

В крае имеется достаточно высокий уровень доверия населения к церкви. Он составляет 62,9%, и значительно превышает уровень доверия к радио и телевидению, к прессе, правоохранительным органам, профсоюзам и другим общественным и государственным структурам.

«Материальная обеспеченность верующих несколько хуже среднего. На протяжении многих лет в их составе сохраняется высокий уровень одиноких, семейно неустроенных граждан, лиц с тяжелыми жилищными условиями. Среди верующих заметно больше пенсионеров, инвалидов,

домохозяек, временно не работающих граждан и других малообеспеченных групп населения. В итоге почти три четверти состава религиозного населения на сегодня живут от зарплаты до зарплаты, часто занимают в долг на самое необходимое. Уже покупка одежды составляет для них трудности. Соответственно, 27,5% религиозных респондентов определяют материальное положение своей семьи как плохое и очень плохое. В религиозной вере они находят психологическую поддержку».7

Довольно продолжительные исследования кафедры религиоведения ПГТУ г. Перми свидетельствуют, что верующие Прикамья являются важнейшей опорой социальной стабильности региона. Независимо от своей конфессиональной принадлежности, они проявляют достаточное терпение перед лицом тяжких материальных и психологических трудностей, характерных для современного этапа истории нашей страны. Неоднократные замеры мониторинговой службы Областной администрации выявили, что именно у религиозных граждан отмечается наименьшая "протестная готовность" (особенно, в отношении ее насильственных форм).

Вопреки объективным трудностям жизни, религиозная практика позволяет верующим сохранять оптимистичный жизненный настрой. Две трети религиозных граждан заявляют на сегодня, что испытывают нормальное, ровное и даже хорошее настроение. Оценивая свое жизненное положение, 87,8% религиозных респондентов заявляют, что "все не так плохо, и жить можно". Или же "жить трудно, но можно терпеть". 61,9% этих лиц, с уверенностью и надеждой смотрят в "завтрашний день". Эти данные свидетельствуют, что взгляд на жизнь у верующих более оптимистичный, чем у нерелигиозных граждан.

47,0% верующих считают, что страна развивается в правильном направлении, две трети (66,9%) религиозных респондентов (что выше уровня нерелигиозных граждан) поддерживает курс на продолжение экономических реформ в стране.

Характерным явлением нашего времени стала политизация

религиозных организаций, прежде всего, православия, ислама, и в самое

последнее время - консолидирующихся протестантских конфессий. В

политическую деятельность оказались втянутыми в большей степени

центральные, управленческие структуры конфессий. Менее заметна

политическая деятельность верующих в провинции. Верующие составляют

большинство электората, и от их выбора зависят итоги голосования.

Религиозные избиратели, более активно осуществляют на деле свое

избирательное право. Поэтому обращение к этой аудитории должно занимать

повышенное внимание организаторов и фигурантов избирательных компаний.

«Политические ориентации верующих и неверующих сограждан

весьма близки. У первых они даже несколько правей. Так, в течение ряда лет

у верующих Прикамья наивысший рейтинг (более высокий, чем у

неверующих) занимала КПРФ - прямая преемница КПСС, т.е. той партии,

которая на протяжении полувека осуществляла гонения на духовенство и

верующих. По всей видимости, этот парадокс объясняется тем, что в составе

религиозного населения Прикамья (как и во всей стране) низок уровень

действительно воцерковленных граждан. Неофиты же, составляющие

подавляющее большинство в этой части населения, на себе не испытали

гонения за веру», - отмечает заведующий кафедрой религиоведения ПГТУ М.Г. Писманник8.

Исследования показывают, что наблюдается постепенное увеличение доли убежденных верующих в структуре религиозного населения Пермского края. С 1993 по 2003 год она выросла более чем в три раза и к настоящему времени составляет около 30%. В неопротестантских общинах группа убежденных верующих уже достаточно резко доминирует. Эта часть верующих является стабильным ядром религиозной общины. Увеличению числа убежденных верующих способствует повышение проповеднической

активности конфессий, деятельность пятничных, субботних и воскресных приходских школ, библейские занятия и пр. Данная тенденция говорит о возрастании религиозной стабильности в регионе.