Культурный герой в мифологии и фольклоре Восточной Азии тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.01, кандидат культурологии Сун Гуйцзюань

• Сун Гуйцзюань
• кандидат культурологии
• 2010

Оглавление диссертации кандидат культурологии Сун Гуйцзюань

Введение

Глава I. Культурный герой: традиции и современность.

§1.1. Базовые понятия различных подходов в исследовании культурного героя.

§ 1.2. Культурный герой в психологической антропологии.

§1.3. Культурный герой в концепции

Дж. Кэмпбелла.

§ 1.4. Трансформации роли культурного героя в процессе социокультурных изменений.

Глава II. Гэсэриада как уникальный памятник культуры.

§ 2.1. Народный эпос «Гэсэриада» и основные подходы к его изучению.

§ 2.2. Традиции и современность: история исследования эпоса.

§ 2.3. Тибетская, монгольская и бурятская «Гэсэриада»: сходство и отличия. «Гэсэриада» в контексте мировой культуры.

§ 2.4. Мифологический контекст эпоса «Гэсэриада» и современность.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Культурный герой в мифологии и фольклоре Восточной Азии»

Актуальность исследования заключается в том, что конец XX и начало XXI вв. ознаменованы быстро разворачивающимися процессами глобализации, которые стали реальностью и не вызывают споров. Однако значимость этого процесса для культур разных народов и локальных цивилизаций вызывает далеко неоднозначные суждения. Остро встали два вопроса, с одной стороны, - под влиянием процесса глобализации угроза вымирания самобытных традиционных культур, а с другой - все более осознаваемая потребность сохранения национальной и культурной идентичности народов, что создает ситуацию неустойчивости и непредсказуемости динамики событий. Все это воспроизводит в сознании картину первых неустойчивых периодов истории человечества, в которых культура взяла на себя ответственность за воспроизводство базовых качеств этноса, его идентичности, воссоздав дух древних культурно-исторических эпох в народном эпосе.

В древнем фольклорном и мифологическом памятнике о культурном герое и сегодня угадывается свод эвристических предписаний по самоорганизации и сохранению архаичных культур в условиях глобализации. Опыт истории фольклорного и мифологического эпоса древности и средневековья позволяет изучить его формы и способы коммуникации и трансляции в экологически чистом виде и на его основе искать подходы к решению более сложных проблем современной культуры.

Это актуально еще и потому, что в древних сказаниях о культурном герое, преданиях, мифах, легендах, сформировавшихся в недрах культуры, в значительной мере формируется культурно-историческая эрудиция каждого современного общества. Она имеет социокультурную значимость, не только потому, что знание всегда оценочно и значимость присуща любому оценочному подходу и всегда отражает интересы и ценности каждого общества. Она значима и потому, что дает основания для самооценки и самоидентификации членов общества, служит формой оправдания своего прошлого и настоящего, особенностей культуры, нравов, обычаев и т.д.

Для китайской научной мысли актуальность диссертации определяется новыми подходами к исследованию уникальных свойств китайской культуры, в которой «традиция» (в глубинном смысле) не противостоит «новации», и, сохраняя свою традиционность в смысле приверженности системоцентрист-скому типу идентификации, Китай добивается впечатляющих успехов на мо-дернизационном пути развития. Китайской ментальности всегда было свойственно проницательное понимание происходящих в мировом опыте процессов. Своим многовековым китайским сознанием, в котором сохранялся и сегодня сохраняется мощный пласт архаических традиций, сканируются происходящие в мировой культуре процессы и обрабатываются так быстро, что за этим часто не успевает ни одна западная или восточная научная традиция.

Для России как евразийской страны исследование народного эпоса в мифологии и фольклоре Восточной Азии актуально в контексте изучения прошлого и настоящего ее народов, чтобы избежать развития опасных тенденций девальвации этнического самосознания. Для России, Китая и других стран фольклорный и мифологический пласт культуры, сохраняя базовые мировоззренческие приоритеты этноса, характерные для архаического этапа развития, становится неким компасом, ориентирующим сообщество в развитии диалога культур, их сближения и взаимообогащения. Как культурный герой народного эпоса «Гэсэриада» заставляет изменяться культурное пространство вокруг себя, так и индивид, формируя нового культурного героя, делает новый виток изменений своего культурного пространства. Культура меняется по мере изменения социальной общности, носителя и среды его существования, но если культурные черты перестают быть субъективно-значимыми для человека, они отмирают или сохранятся в виде деградирующих обычаев и ритуалов.

Таким образом, актуальность исследования для китайской и российской науки, определяется необходимостью выявления связи социокультурных факторов и механизмов в переходном состоянии этнических структур с динамикой изменения функций культурного героя в мифологии и фольклоре. Раскрытие этой связи дает основания для выявления степени зависимости общественного мировоззрения от социальных процессов на примере трансформации роли культурного героя в фольклорных сценариях.

Степень научной разработанности проблемы. В отечественной и зарубежной научной литературе широко представлены исследования мифологии и фольклора культурного героя, одного из центральных феноменов в истории культуры и древнейшего способа рефлексирования окружающей действительности и человеческой сущности. Вопросами изучения понятия «культура» и ее художественных аспектов, значимостью культурных фактов, функциями и ролью культуры в процессе развития (преемственности) занимались такие видные ученые, как Р.Г. Абдулатипов, А.И. Арнольдов, Э.А. Баллер, H.A. Бердяев, И. Бе-локонь, В.П. Большакова, Ю.В. Бромлей, Ф.М. Вольтер, Г.В.Ф. Гегель, JI.H. Гумилев, Д. Дидро, H.A. Данилевский, С.Н. Иконникова, И.А. Ильин, В.О. Ключевский, Д.С. Лихачев, Ю.М. Лотман, И. Левин, Ш. Монтескье, Э. Маркарян, А.П. Марченко, В.А. Малинин, Б.Г. Мосалев, Ж.Ж. Руссо, И.В. Суханов, Т.Н. Сумино-ва, В.А. Тихонова, М.Б. Туровский, A.A. Тлюняева, А.Я. Флиер, Л. Фейербах, В.М. Чижиков, М.М. Шибаева, Э. Шилз, К. Ясперс и др.

В данной работе в качестве методологического ориентира использованы научные теории таких известных ученых, как: A.A. Аронов, С.С. Аверинцев, М.М. Бахтин, B.C. Библер, Г.В. Гриненко, ЯЗ. Голосоквер, В.В. Денисов, Б.С. Ерасов, В.В. Иванов, А.Ф. Лосев, Д.С. Лихачев, Ю.М. Лотман, И.В. Малыгина, Е.М. Мелетинский, A.C. Панарин, A.M. Панченко, A.A. Пелипенко, В.Я. Пропп, В.А. Ремизов, В.А. Тихонова, О.М. Фрейденберг, О.В. Шлыкова, в которых нашли обоснование философско-культурологические подходы к исследованию древних цивилизаций, концепции «диалога культур», этнически и религиозно детерминированные ментальности, лежащие в основе обычаев и нравов людей.

Среди зарубежных ученых, сформировавших различные философские направления в изучении героики мифов, следует выделить Р. Барта, А. Бергсона, Г.Г. Гадамера, И.Г. Гердера, Э. Кассирера, С. Лангера, Л. Леви-Брюля, К. Леви-Строса, А. Леруа-Гурана, Ф. Ницше, Й. Хейзинги, 3. Фрейда, Э. Фромма, К. Хюбнера, Ф. Шелленга, Ф. Шлегеля, М. Элиадэ, К. Ямме. Мифология, как первичная модель всякой идеологии и синкретическая колыбель различных видов фольклорной культуры, представлена в трудах А.Ф. Лосева «Диалектика мифа», Е.М. Мелетинского «Происхождение героического эпоса. Ранние формы и архаические памятники», Э. Лэнга «Мифология», Л. Леви-Брюля «Первобытное мышление», К. Леви-Стросса «Структурная антропология» и др. Миф как объект социальной психологии рассмотрен в работах Л.С. Выготского, В. Бунда, С. Грофа, Г. Закса, Г. Лебона, А.Н. Леонтьева, В.В. Налимо-ва, Г. Прайса, О. Ранка, К. Уилбера, П.Н. Шихирева, К.Г. Юнга и др. Идеи К.Г. Юнга развивали труды мифокритиков М. Бодкина, Дж. Кэмпбэлла, Э. Ноймана, 3. Фрейда, Н. Фрая и др. Эти авторы разработали основные подходы к изучению культурно-символической формы «Я-концепции», на эго-адаптивной, эго-защитной и эго-интегративной функциях человека, совместимые с когнитивистским и символическим подходом в антропологии.

В круг исследования данной работы включены также труды Н.В. Галици-ной, Л.Н. Воеводиной, Ж. Демюзиля, Дж. Кэмпбелла, М.Г. Корн, К. Нарахно,

A.Е. Ноговицина, Н.И. Неженца, А. Пятигорского, Г. Рохейма, М.Я. Сарафа,

B. Тэрнера, В.Н. Топорова, Тао Лю, М. Элиаде, основу которых составляют исследования героического мифа и основополагающие идеи коллективной и индивидуальной человеческой истории - сотворения мира и становления человека.

В лингвистических текстах мифология раскрывается священными писаниями всех религий. Лидер ритуально-мифологической школы в литературоведении Н. Фрай считал Библию "грамматикой литературных архетипов", античные или библейские сюжеты используют Т. Манн «Волшебная гора», Дж.

Джойс «Улисс», Ф. Кафка; традиционные мифы используются имплицитно, например, в библейском сюжете Иова, но развертывается самостоятельное мифотворчество («Замок»), обнаруживая при переворачивание мифа и его частичное превращение в антимиф.

Проследить теоретические тенденции преувеличения роли культовых, ритуальных корней мифологии, а также переоценки и универсализации концепций обожествленного царя помогают научные воззрения Дж. Фрэзера, автора "Золотой ветви" и так называемая кембриджская школа мифологов (Ф.М. Корнфорд, Дж. Мэррей, лорд Рэглан, Дж. Харрисон, С. Хук, С. Хайман и др.). Данные авторы настаивают на том, что система ритуально-символических актов повторяется на каждом новом витке истории в изначальной форме древней обрядности.

Необходимо отметить, что проблемы сохранения и передачи культурных ценностей отражаются в работах таких авторов, как М. Афасижев, М. Бахтин, М.М. Богуславский, В.А. Волобуев, О. Дробницкий, Здравомыслов, А. Иконников, В.А. Лекторский, Н. Маньковская, A.A. Оганов, JI.A. Стешко, М.Я. Са-раф, А.П. Сергеев, В.П. Тугаринов, В.Д. Тепферов, В.В. Чижиков, В.В. Ядов, Е.Г Яковлев, З.Н. Яргина и др. Способы исполнения (импровизации) и интерпретации, устных фольклорных преданий, смысла и понимания мифологических текстов о культурном герое эпоса «Гэсэриада» как памятника культуры были рассмотрены с учетом работ В.М. Алексеева, Г. Абая, Б.Я. Владимирцева, J1.H. Гумилева, B.C. Грехнева, Б. Лауфера, Е.М. Мелетинского, Г.Н. Потанина, С.А. Токарева, А. И. Улановой и др.

Однако, несмотря на достаточно обширное количество научных работ, культурный герой в мифологии и фольклоре Восточной Азии до настоящего времени не являлся предметом специального исследования.

Объект исследования - культурный герой в мифологии и фольклоре народов Восточной Азии.

Предмет исследования - динамика трансформации ролей культурного героя эпоса «Гэсэриада» в разных древних и современных социально-мировоз-зренческих системах стран Восточной Азии.

Цель исследования: научно обосновать место культурного героя народного памятника «Гэсэриада» в социально-мировоззренческих системах тибетского, монгольского и бурятского эпоса, выявить сходство и различия, динамику изменения его ролей в культурно-историческом процессе.

Данная цель реализуется в процессе решения следующих задач:

- рассмотреть историю и генезис представлений о мифе, мифологии как особом способе создания, воспроизводства и конструирования реальности этнокультурной среды традиционного и современного общества;

- раскрыть базовые понятия героев народного эпоса, определяющие основные исследовательские направления в изучении культурного героя;

- исследовать психоаналитические когнитивные и символические формы и сценарии «Я-концепции», объясняющие существование в них культурных героев;

- выявить природу устойчивых и переменных функций культурных героев, сохраняющихся в различных мифологических системах, различных этнических и социальных сообществах;

- раскрыть «Гэсэриаду» как эпический цикл устных и письменных сказаний, воссоздающий генеалогические ветви религиозно-мифологического культа, шаманских призываний, правителя «центра», цивилизаторской деятельности Гэсэр-хана Восточной Азии;

- представить культурно-историографическую картину путей исследования и распространения знаний о восточноазиатском эпосе в мировых социально-мировоззренческих системах;

- выявить схожие и отличительные свойства основных древних версий монгольского (прозаического), бурятского и тибетского (стихотворного, поэтического) эпоса «Гэсэриада» и его значение в мировой фольклорной традиции;

- раскрыть причинно-следственные связи возврата к мифологическому мышлению, второго рождения мифологического и фольклорного эпоса «Гэсэриада» в современной жизни как способа снятия социальных противоречий и внутренних конфликтов личности, необходимости диалога культур и объяснения происходящих социально-культурных явлений в российском и китайском обществе.

Гипотеза исследования. Положение неустойчивости и непредсказуемости динамики культурного развития, угроза вымирания самобытных традиционных культур, вызванные процессами глобализации, напоминает картину первых неустойчивых периодов истории человечества, в которых культура взяла на себя ответственность за воспроизводство базовых качеств этноса, его идентичности, воссоздав дух древних культурно-исторических эпох в народном эпосе.

Обращение к социально-мировоззренческому мышлению, основанному на мифологических и фольклорных ценностях народного эпоса «Гэсэр», в современной жизни может стать одним из способов снятия социальных противоречий и внутренних конфликтов личности, обоснования необходимости диалога культур и объяснения происходящих социально-культурных явлений в российском и китайском обществе и всего мирового сообщества.

Методы исследования. Исследование базируется на основных гносеологических принципах: логическом, принципе историзма, принципах целостности и взаимодополнительности, принципе диалектического соотношения общего, особенного и единичного, которые предопределили использование таких исследовательских методов, как метод междисциплинарного исследования, метод типологизации, метод изучения явления на основе тождества и различия, метод контент-анализа и др.

Для углубленного исследования отдельных проблем диссертации потребовалось применение специальных методов: сравнительного текстологического анализа, сравнительной историко-культурной реконструкции, метода выявления культурных доминант, метода кросскультурного обобщения, метода социодоминантного анализа, метода выявления базовой мифологической тематики, историко-текстологического анализа, метода междисциплинарных связей и методов сравнительного анализа ритуальной и мифологической культуры.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

- раскрыто организационно-функциональное строение эпоса «Гэсэриада», его эпический цикл устных и письменных сказаний, воссоздающий генеалогические ветви религиозно-мифологического культа, шаманских призыванй правителя «центра», цивилизаторской деятельности Гэсэр-хана Восточной Азии;

- выявлены схожие и отличительные свойства основных древних версий монгольского (прозаического), бурятского и тибетского (стихотворного, поэтического) эпоса «Гэсэриада» и его значение в мировой фольклорной традиции;

- установлены и структурированы основные роли культурного героя эпоса «Гэсэриада» в мифологических системах и фольклоре стабильных (родоп-леменной строй и государство), нестабильных (сообществ переходного к государству) типов обществ;

- обоснованы причинно-следственные связи возврата к мифологическому мышлению, второго рождения мифологического и фольклорного эпоса «Гэсэриада» в современной жизни как способа познания и рефлексии современного мира, человека и межчеловеческих отношений, снятия социальных противоречий и внутренних конфликтов личности, обоснования необходимости диалога культур и объяснения происходящих социально-культурных явлений в российском и китайском обществе.

Теоретическая значимость исследования связана в первую очередь с его научной новизной и состоит в проведенном анализе особенностей культурного героя и его функционирования как важного фактора сохранения национальной самобытности народов и, в целом, повышения уровня культуры китайского и российского общества. Результаты исследования имеют значение для философской науки в рамках культурологии, онтологии, аксиологии и гносеологии. Разработанные в диссертации проблемы предопределяют принципиально новый подход к изучению вопросов, характерных для современной культуры и общества.

Практическая значимость исследования. Результаты исследования могут быть использованы в разработке проблем сохранения культурных ценностей России и Китая как фактора повышения уровня культуры современного российского и китайского общества. Выводы и положения диссертации могут быть применены при разработке программ социального и культурного развития, при чтении учебных курсов по социально-гуманитарным дисциплинам, таким, как социология, культурология, философия и др.

Положения, выносимые на защиту:

1. Культурный герой мифологии и фольклора восточноазиатской культуры является символом национальной идентичности. Большинство современных культур характеризуются в настоящий момент полной или частичной переориентацией на мировоззренческие ценности тех или иных мировых религий. При этом мифологический и фольклорный эпос не только сохраняет базовые мировоззренческие приоритеты этноса, характерные для архаического этапа его развития, но и является способом познания и рефлексии современного мира, человека и человеческих отношений.

2. Функции культурного героя в разные социальные и культурные периоды развития каждой страны изменяются и зависят друг от друга. Социокультурный конкретный контекст определяет ту или иную их роль и тенденции его развития. Как культурный герой заставляет изменяться культурное пространство вокруг себя, так и индивид формирует нового культурного героя, обуславливая новый виток изменений культурного пространства.

3. Культурный герой, его основные функции и роли, несущие в своих формах и чертах, смыслах и содержаниях определенную символическую информацию, в известном смысле являются культурными ценностями и могут принимать различные виды в зависимости от социального класса, к которому непосредственно относятся и чьими ценностями непосредственно являются. «Национальный характер» отражает психологические особенности представителей той или иной нации, что непосредственно связано с ролью и функциональными особенностями культурного героя как особый способ распределения и регулирования внутри культуры ценностей или поведенческих моделей.

4. Эпос «Гэсэриада» является символом восточноазиатской общности различных культур и традиций, сосредоточив в себе и объединив своеобразие культур и ментальности многих народов, подчас существенно отличающихся между собой в силу социальных и культурных вех своей истории. Культурный герой эпоса обладает синкретическими свойствами национального героя, отображая этнические черты и основные социальные ценности данного временного периода (эпические герои былин, легенд, эпосов) и обладает свойствами выражения характера различных социальных групп, их специфических черт и функциональных задач за счет смекалки и хитрости.

5. Эпическое сказание о Гэсэре существенно отличается от всемирно известных «Илиады» и «Одиссеи» не только своеобразием поэтики и исполнения, но и большей жизнеспособностью: записанные тысячи лет назад «Илиада» и «Одиссея» и многие другие, обладающие мировой известностью памятники культуры давно уже перестали исполняться, петься и разыгрываться сказителями, передаваться из уст в уста, но эпос «Гэсэриада» не только дошел до нас как «памятник», но в своей мифологической и фольклорной традиции служит источником заимствования и социокультурного функционирования в традиционной и современной этнической среде.

6. Современная социокультурная действительность ставит на повестку дня свойства культур, которые можно считать фундаментальными: «диалоговую природу» культуры; мифологичность; обращение к прошлому в поисках утраченных вечных ценностей; первичность культурных взаимодействий по отношению к социальным процессам.

Апробация результатов исследования.

Диссертация обсуждена и рекомендована на заседании кафедры культурологии и антропологии Московского государственного университета культуры и искусств (протокол № 6 от 24 марта 2010 г.).

1. Основные идеи диссертации нашли отражение в 4 опубликованных автором научных статьях, две из них в журнале ВАК.

2. Основные положения и результаты диссертационного исследования апробированы на конференциях, среди которых: международная научно-практическая конференция молодых ученых «Науки о культуре: современный статус», 2007 год; Второй международный симпозиум «Вузы культуры и искусств в едином мировом образовательном пространстве: стратегии диалога культур», 2008 год; международная научно-практическая конференция к 40-летию кафедры теории культуры, этики и эстетики Московского государственного университета культуры и искусств «Культура в контексте гуманитарного знания», 2007 год; научно-практическая конференция «Реформа в сфере культуры: предварительные итоги на региональном уровне», 2007 год.

3. Результаты исследования внедрены в учебный процесс кафедры истории культуры и кафедры народной художественной культуры Московского государственного университета культуры и искусств.

Заключение диссертации по теме «Теория и история культуры», Сун Гуйцзюань

Заключение

Исследование поставленных в диссертации проблем позволяет сделать ряд заключений, выводов, обобщений и уточнений, которые раскрывают концептуальные подходы к пониманию сущности, функций культурного героя, заложенных в недрах фольклорного и мифологического эпоса народов Восточной Азии. Многовековым китайским сознанием, в котором сохранялся и сегодня сохраняется мощный пласт архаических традиций, сканируются происходящие в мировой культуре процессы и обрабатываются так быстро, что за этим часто не успевает ни одна западная или восточная научная традиция.

Культурный герой мифологии и фольклора восточноазиатской культуры является символом национальной идентичности, в то время как большинство современных культур характеризуются в настоящий момент полной или частичной переориентацией на мировоззренческие ценности тех или иных мировых религий. При этом мифологический и фольклорный эпос не только сохраняет базовые мировоззренческие приоритеты этноса, характерные для архаического этапа его развития, но и является способом познания и рефлексии современного мира, человека и человеческих отношений.

Уникальным свойством китайской культуры, в которой «традиция» (в глубинном смысле) не противостоит «новации» и сохраняет свою традиционность в смысле приверженности системоцентристскому типу идентификации, Китай добивается впечатляющих успехов на модернизационном пути развития. Китайской ментальности всегда было свойственно проницательное понимание происходящих в мировом опыте процессов

Для евразийской страны, коей является Россия, исследование народного эпоса в мифологии и фольклоре Восточной Азии так же важно в контексте изучения прошлого и настоящего ее народов, чтобы избежать развития опасных тенденций девальвации этнического самосознания.

Фольклорный и мифологический пласт культуры, сохраняя базовые мировоззренческие приоритеты этноса, характерные для архаического этапа развития, для России, Китая и других стран становится неким компасом, ориентирующим сообщество в развитии диалога культур, их сближения и взаимообогащения. Как культурный герой народного эпоса «Гэсэриада» заставляет изменяться культурное пространство вокруг себя, так и индивид, формируя нового культурного героя, делает новый виток изменений своего культурного пространства. Культура меняется по мере изменения социальной общности, носителя и среды его существования, но если культурные черты перестают быть субъективно-значимыми для человека, они отмирают или сохраняются в виде деградирующих обычаев и ритуалов.

В этом смысле эпос «Гэсэриада» является символом восточноазиатской общности различных культур и традиций, сосредоточив в себе и объединив своеобразие культур и ментальности многих народов, подчас существенно отличающихся между собой в силу социальных и культурных вех своей истории. Культурный герой эпоса обладает синкретическими свойствами национального героя, отображая этнические черты и основные социальные ценности данного временного периода (эпические герои былин, легенд, эпосов), и в тоже время свойствами выражения характера различных социальных групп, их специфических черт и функциональных задач за счет смекалки и хитрости.

В разные социальные и культурные периоды развития каждой страны функции культурного героя изменяются и зависят друг от друга. Социокультурный конкретный контекст определяет ту или иную их роль и тенденции его развития. Как культурный герой заставляет изменяться культурное пространство вокруг себя, так и индивид формирует нового культурного героя, обуславливая новый виток изменений культурного пространства.

Основные функции и роли культурного героя, несущие в своих формах и чертах, смыслах и содержаниях определенную символическую информацию, в известном смысле являются культурными ценностями и могут принимать различные виды в зависимости от социального класса, к которому непосредственно относятся и чьими ценностями непосредственно являются. «Национальный характер» отражает психологические особенности представителей той или иной нации, что непосредственно связано с ролью и функциональными особенностями культурного героя как особый способ распределения и регулирования внутри культуры ценностей или поведенческих моделей.

Эпическое сказание о Гэсэре существенно отличается от всемирно известных «Илиады» и «Одиссеи» не только своеобразием поэтики и исполнения, но и большей жизнеспособностью: записанные тысячи лет назад «Илиада» и «Одиссея» и многие другие, обладающие мировой известностью памятники культуры давно уже перестали исполняться, петься и разыгрываться сказителями, передаваться из уст в уста, но эпос «Гэсэриада» не только дошел до нас как «памятник», но в своей мифологической и фольклорной традиции служит источником заимствования и социокультурного функционирования в традиционной и современной этнической среде.

В современных условиях жизни на повестку дня все острее ставится судьба не только традиционных, но и современных культур, их свойств и ценностей, которые определяют такие фундаментальные для человека основания, как: «диалоговая природа» культуры; мифологичность; обращение к прошлому в поисках утраченных вечных ценностей; первичность культурных взаимодействий по отношению к социальным процессам.

Если культурные черты героя перестают быть субъективно-значимыми для человека, они отмирают или сохраняются в виде деградирующих обычаев и ритуалов, а культура меняется по мере изменения социальной общности, носителя и среды его существования.

Культура как когнитивная система, состоящая из когнитивных формул, представляет собой психологический феномен. Каждое культурное значение, становясь объектом внимания индивида, расширяется, превращается в спектр значений, а семантическое значение преобразовывается в поле семантических значений, в котором культурный герой несет в своих функциях адаптационную нагрузку к меняющимся условиям. Подобные значения, являясь источником культуры, связаны с психологией человека, ибо помимо репрезентативных, обладают креативными, директивными и эвокативными функциями. На основе значимых систем люди в процессе коммуникации (обмена посланиями) выстраивают свой внешний мир, что в дальнейшем определяет развитие образа культурного героя.

Поведение успешного народного героя может быть гибким и предполагает следующее поведение: человек, который хочет стать народным героем, жаждет власти над людьми и хочет управлять ими, не должен быть верным своему слову, если причины, побудившие дать его, в данный момент для героя не важны. Культурный герой или претендент на эту роль должен уметь произвести впечатление добродетельного человека, но не обязательно быть им, де-монститруемые добродетели в этом ряду выделяются следующие: искренность, верность слову, милосердие, сострадание, благочестивость; в целях сохранения власти над толпой народного героя приемлемы любые средства, потому что «чернь» всегда преклоняется перед успехом, главное при этом — сохранить видимость благих намерений.

Из практики новейшей истории нетрудно понять и степень «коммуникативных воздействий» на массы, технологии управления толпами культурными героями: убеждение, что цель правящей власти и ее «народного лидера» - говорить только правду, потому что на фоне этой так называемой «правды» легко провести скрытый смысл; взращивание у народа чувства собственного величия, связанное с тем, что развитие собственного величия порождает снижение критического восприятия; подавление инакомыслия: объявление тех, кто имеет собственное, отличающееся от «общепринятого» героем мнения, «врагами народа»; безграничное восхваление своего героя, авторитет которого признается непререкаемым; утверждение и повторение, которые способны превратить чужое утверждение в навязчивую идею, которая возникает якобы логическим путем у практически каждого человека, существующего в системе координат массового сознания.

Всему этому часто способствовала и культура, которую в разные времена не принято назвать деформирующей сознание масс, но которая всегда сохраняла «лучшие» традиции подавления человека тем или иным героем: разделение мира на «своих» и «чужих», «друзей» и «врагов», которые непременно должны быть уничтожены; утаивание и искажение информации; придумывание ложных результатов, которыми народ под руководством своего героя мог бы гордиться; сенсационность, которая повышает уровень массовой тревожности; негативная информация и угроза.

Смена культурных героев в мифологических системах не зависит непосредственно от самого уровня социального развития общества, это видно на примере развития мифологии у индейцев и в средневековой Индии. Причиной смены культурных героев в первую очередь является ситуация напряжения в обществе, связанная с социальными или природными причинами.

Феномен лидерства мифологических персонажей культуры и истории, культурного героя всегда существовал и будет существовать, так же, как для каждой эпохи характерно появление трикстеров. Каждый век изобилует такими деятелями, и о них имеется наиболее объективная информация. Если традиционное общество строится на патриархальных, а иногда матриархальных принципах, которые предполагают определенные принципы и ценности, служащие поддержанию этого общества, то разрушение такого общества в эпоху массового сознания немедленно уничтожает и категории ценностей ему присущих.

Для героя толпы не важен способ реализации, поскольку в истории можно найти примеры, подтверждающие, что таким способом достижения цели в первую очередь являлось глобальное нарушение традиционного уклада и морали. Кроме того, такой способ реализации и достижения цели дает возможность реализоваться в социуме тем малым народным лидерам, которые в силу своей низкой социализации в обществе предыдущего типа никогда не смогли бы достичь высокого социального и политического уровня.

Именно человек толпы, как кандидат в «местные герои», и является идеалом «человека толпы», который хочет вырасти над толпой и в то же время боится наказания. Вождизм эпохи масс, как новый тип политического лидерства, проявлялся в разные времена и у разных народов. Существует мнение, что это явление стало особенно характерным для первой трети XX века. Важнейшим общим качеством является то, что их поддерживали огромные массы народа. В силу этого обстоятельства можно сказать, что ушедший век не только век харизматических личностей, но и век толпы со своей специфической психологией и поведением. В традиционном обществе культурный герой имеет или в силу своей деятельности приобретает через реализацию определенных фиксированных ценностей статус царя или правителя. Интересен процесс такого становления, так как он является неким образцом идеального действия и поэтому несет в себе дидактический воспитательный характер.

Размышляя о том, как это можно сделать, ответ приходит сам: учитывать и анализировать массовые настроения, традиции как важные предпосылки народного героя, ставшие способом выражения интересов человека толпы или массы, с его специфической структурой сознания. Первая и значимая стадия — уединения и исхода - состоит из ступеней или этапов, каждый из которых может представлять собой законченное мифологическое приключение: зов к странствиям или признание призвания героя; отвержение зова или попытка убежать от Бога; сверхъестественная поддержка, оказанная герою; преодоление первого порога; «во чреве кита или вступление в царство ночи».

Вторая стадия - испытаний и побед - представляется состоящей из стадий-ступеней, каждая из которых, опять-таки, представляет собой завершенный миф: «путь испытаний или опасные лики богов»; встреча с божеством; женщина как искушение или прозрение и агония Эдипа»; достижение мира с Отцом; апофеоз и вознаграждение в конце пути.

Третья мифологическая стадия героя, состоящая из следующих ступеней: «отказ от возвращения или отвержение мира»; «чудесное избавление или побег Прометея»; неожиданное спасение извне; изменение мира повседневности, превращение ее в праздник; свободное владение благами мира; «свобода жить или характер и функция предельного блага».

Рассматривая эти ступени применительно к драматургии поведения оставивших в истории многовековые следы культурных героев, а также их современных собратьев, отмечается, что герой, как правило, выступает в роли помощника, защитника, сверхъестественной поддержки, а также способа обретения мира и гармонии. С другой стороны, путь героя может также содержать в себе узнаваемые фрагменты описанных мифологических приключений, которые способствуют той же цели: «Постоянному обновлению духовной энергии мира и культуры».

Мифотворчество становится своеобразным средством «расширения мыслительных горизонтов», позволяет взглянуть по-новому на бывшие некогда болезненными для сознания образы. Наша современность представляет собой обилие «расколотых аллегорий», переживание каждой из них становится травмирующим фактором для неподготовленной психики. Это является одной из причин столь распространенного сегодня явления, как манипуляции в тактике поведения народных героев: беспокоящие сознание подавленные образы ищут своего выхода, психическое напряжение растет, «питаясь» осколками некогда разрушенных ценностей.

Когда у народа нет сил и возможностей победить зло, он вынужден в своих чаяниях прибегать к носителям (говоря современным языком) суперсилы, к абсолютной силе. Все эти процессы и порождают сказки, былины, сказания, эпосы, так возникают Зигфрид, Илья Муромец, Роланд, Давид Сасун-ский, Манас, Алтын-Чус и так же возник Гэсэр.

Таким образом, мифотворчество разрушает привязанность человека к конкретным формам, оценочным суждениям и полярным противоположностям, оно способствует переплетению и растворению друг в друге мифологии и индивидуального опыта. Иными словами и перенося некоторые концептуальные положения на область современных путей и тактик народных героев, можно прийти к выводу: основной целью использования архетипов сознания является внутреннее разрешение психологических, философских и социальных проблем, которые для каждого человека со временем превращаются во внутренних демонов его собственной культуры.

Социальный контекст может усиливать или ослаблять проявления устремлений героя в зависимости от уровня социальной напряженности. Иногда культурный герой усиливает доминанту хранителя традиций народа. Характерно, что деятельность культурного героя охватывает и широкое внеинсти-туциональное пространство. Его деятельность влияет на все без исключения стороны жизни общества, вне зависимости от их институциональности. Культурный герой в современном мире закономерно интегрируется во властные структуры, как идеальную сферу приложения своих усилий.

Но экономическая и социальная роль культурных героев всегда была вторична по сравнению с ролью сохранения национальной идентичности, защиты территории, укрепления и расширения державы, резкого изменения социальных и правовых, религиозных институтов и т.д.

Список литературы диссертационного исследования кандидат культурологии Сун Гуйцзюань, 2010 год

1. Абдулатипов Р.Г. Человек. Нация. Общество. М.: Политиздат, 1991.-222 с.

2. Абдулатипов Р.Г. Природа и парадоксы национального «Я». М.: Мысль, 1991,- 196 с.

3. Абдулатипов Р.Г. Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян. М., 2000. - 430 с.

4. Абашкина Е. Б., Косолапова Ю. И. О теориях лидерства в современной политической психологии // США: ЭПИ. - 1993. - №4.- С. 64-72.

5. Аверинцев С. С. Аналитическая психология К. Г. Юнга и закономерности творческой фантазии // В Л. 1970. - № 3. - С. 113-143.

6. Алексеев В.П. Рецензия на книгу С.А. Козина «Гэсэриада» // Библиография Востока. 1938. — Вып. 10. - С. 182.

7. Алексеев В.П. Этногенез. М., 1986. - С. 208.

8. Алексеев В.П. Историческая антропология и этногенез. М., 1989. -С. 314.

9. Аллилуев В.Ф. Хроника одной семьи. М., 1995. - С. 70.

10. Альбедиль М.Ф. В магическом круге мифов. СПб.: Паритет, 2002. -С. 386.

11. Антонов-Овсеенко Н.В. Портрет тирана. М., 1994. - 684 с.

12. Анучин В.А. Географический фактор в развитии общества. М., 1981.-314с.

13. Анучин В.А. Проблемы взаимодействия общества и природы. М., 1983.-264 с.

14. Ардзинба В.Г. Ритуалы и мифы древней Анатолии. М., 1982.217с.

15. Арендт X. Истоки тоталитаризма. М., 1996. - 408 с.

16. Ахраменко Л.П. Биосферная концепция этногенеза Л.Н. Гумилева: Дис. . канд. филос. наук: 09.00.11.-М., 1994.-С. 148.

17. Ачкасов В. А. Взрывающаяся архаичность: традиционализм в политической жизни России. СПб., 1997. - С. 32.

18. Ашин Г.К. Доктрина классового общества. -М., 1971.-С.57.

19. Бахтин М.М. Искусство слова и народная смеховая культура // Сб. «Контекст 1972». - М., 1973.

20. Белик A.A. Психологическая антропология: некоторые итоги развития. -М., 1983.-352 с.

21. Бородай Ю.М. Этнические контакты и окружающая среда // Природа. 1981. - №9.-С. 43-56.

22. Бреннер А.Ю. Бог евреев и его божественная супруга // Женщины в легендах и мифах. -М.: Кон-пресс, 1998. С. 72-93.

23. Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. М., 1973. — 283 с.

24. Бромлей Б.В. Очерки теории этноса. М., 1983. - С. 164.

25. Бромлей Ю.В. По поводу одного "Автонекролога" // Знамя. 1988. -№12.-С. 24-37.

26. Веселовский А.Н. Историческая поэтика / под ред. В. М. Жирмунского.-Л., 1940.

27. Вейгле М. Мифология индейцев Юго-Запада США // Женщины в легендах и мифах. М.: Крон-пресс, 1998. - С. 431-463.

28. Владимирцев Б .Я. Монголо-ойратский героический эпос. М., 1923. -С. 16.

29. Волошин М. Россия распятая // Юность. 1990. - № 10. - С. 4-5.

30. Воеводина Л.Н. Мифология и культура. — М.: Институт общегуманитарных исследований, 2002. 366 с.

31. Востриков А.И. Тибетская историческая литература. — М., 1986.

32. Гернот В. Древний народ хурриты. М.: Наука, 1992. - С. 134.

33. Гиоргадзе Г.Г. «Текст Анитты» и некоторые вопросы ранней истории хеттов//ВДИ.- 1965.-№4.-С. 87-111.

34. Гуревич А .Я. Категории средневековой культуры. М., 1972.

35. Гобозов И.А. Введение в философию истории. М., 1993. - С. 235.

36. Голосовкер Я.Э. Сказания о титанах. -М., 1958.

37. Грехнев B.C. Харизматическое сознание в историческом выборе россиян // Вестник МГУ. 1990. - Серия 12. - Т. 5. - С. 72-75.

38. Грехнев B.C. Харизматическое сознание в политическом выборе россиян // Вестник МГУ. 1996. Серия 12. - №6. - С. 70-74.

39. Гречко П.К. Концептуальные модели истории. М., 1995. - С. 176.

40. Гринин J1.E. Философия и социология истории: некоторые закономерности истории человечества (Опыт философско-исторического анализа всемирно-исторического процесса). Волгоград, 1995-1996. — Ч. 1-3. - 346 с.

41. Гумилев JI.H. Хунну: Срединная Азия и древние времена. М., 1960. -С. 212.

42. Гумилев JI.H. Открытие Хазарии. М., 1966. - 368 с.

43. Гумилев JI.H. Древние тюрки. М., 1967. - 501 с.

44. Гумилев JI.H. Поиски вымышленного царства. М., 1970. - 318 с.

45. Гумилев JI.H. Хунны в Китае. М., 1974. - 271 с.

46. Гумилев JI.H. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1989. - 510 с.

47. Гумилев Л.Н. География этноса в исторический период. Л., 1990. -314 с.

48. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. — М., 1990. 543 с.

49. Гумилев Л.Н. От Руси к России: Очерки этнической истории. М., 1992.-334 с.

50. Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии. Эпохи и цивилизации: Сборник работ. -М., 1993.-575 с.

51. Гумилев Л.Н. Конец и вновь начало. М., 1997. - 376 с.

52. Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. — М, 1996. — 212 с.

53. Дамдинсурэн Ц. Исторические корни Гэсэриады. М., 1957. - 238 с.

54. Джойс Дж. Улисс. М.: Изд-во "Азбука", 1999.

55. Дылыкова B.C. Тибетская литература. М., 1986. - С. 218-224.

56. Ефремов Ю.К. Слово о Льве Николаевиче Гумилеве (1912-1992) // Известия Русского геогр. общ-ва. 1994. - Т. 126. - Вып. 1. - С. 79-86.

57. Златкин H .Я. Не синтез, а эклектика // Народы Азии и Африки. -1970.-№3.-С. 54-70.

58. Зотов А.Ф. Федерализм в конксте споров о «русской национальной идее» // Социологические исследования. — 1996. — №1. С. 14-31.

59. Иванов В.В. Древние культурные и языковые связи Южнобалтийского, Эгейского и Малоазийского ареалов // Балканский лингвистический сборник. М., 1977. - С. 3-6.

60. Иванов C.B. Орнаментика и обряды, связанные с амурской лодкой // СЭ. 1935. - № 4208. - С. 94-98.

61. Иванов К.П. Взгляды на этнографию, или есть ли в советской науке два учения об этносе // Известия ВГО. Т. 7. - Вып. 3. 1985. - С. 17-35.

62. Империя фарисеев. Социология и психология диктатуры. Саратов, 1994.-274 с.

63. Кляйн М. Некоторые теоретические выводы, касающиеся эмоциональной жизни ребенка // Психоанализ в развитии. Екатеринбург: Деловая книга, 1998.-С. 60.

64. Козлов В.И. О понятии этнической общности // Советская этнография. 1967. - С. 21-36.

65. Козлов В.И. О классификации этнических общностей // Исследование по общей этнографии. М., 1970. - С. 242.

66. Козлов В.И. О биолого-географической концепции этнической истории // Вопросы истории. 1974. - №2. - С. 4-8.

67. Козлов В.И. Пути околоэтнической пассионарности // Советская этнография. 1990. - №4. - С. 45-57.

68. Козлов В.И. Лев Николаевич Гумилев (1912-1992) // Этнографическое обозрение. 1992, - № 5. - С. 17-23.

69. Крюков М.В. Эволюция этнического самосознания и проблема этногенеза // Расы и народы. 1976. - № 6. -С. 32-34.

70. Крюков М.В. Этнос и субэтнос // Расы и народы. М., 1988. - С. 4456.

71. Куренной В.И. Пассионарность и ландшафт // Природа. 1970. -№8.-С. 27-36.

72. Кэмпбелл Дж. Тысячеликий герой. М., 1997. - 382 с.

73. Лауфер Б. Очерк монгольской литературы. Л., 1927.

74. Леви-Стросс К. Структурная антропология. — М., 1985. — 335 с.

75. Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. М., 1930. - С. 6.

76. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 257.

77. Лэнг Э. Мифология. М., 1901. - С. 12.

78. Личность и власть: Интеркультурный диалог. -М., 1998. 321 с.

79. Лубский А. В. Легитимность политической власти: альтернативные модели исследования // Проблемы. Поиски. Решения. К 80-летию РГУ. — Ростов-на-Дону, 1995.-С. 114-126.

80. Лукач Д. Борьба гуманизма и варварства. — Ташкент, 1943. — 322 с.

81. Лурье Я.С. К истории одной дискуссии // История СССР. 1990. -№4.-С. 4-15.

82. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. Т. 1. - М., 1930.

83. Лосев А.Ф. Диалектика мифа. М., 1930.

84. Лотман М., Успенский Б. Миф имя - культура // ТЗС. Т. VI. - С. 282305.

85. Маркарян Э.С. Очерки теории культуры. Ереван, 1969. - 437 с.

86. Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука. М.: Мысль, 1983.-325 с.

87. Мархинин В.В. Теория этноса: к анализу оснований // Гуманитарные науки в Сибири. Сер.: Философия и социология, 1994. — С. 403.

88. Машбиц Я.Г., Чистов К.В. Еще раз к вопросу о двух концепциях этноса // Известия ВГО, 1986. С. 123.

89. Мелетинский Е.М. Миф и двадцатый век // Серия: «Исследования по фольклору и мифологии Востока». М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1969. - С. 79.

90. Мелетинский Е.М. Теории эпоса в современной зарубежной науке // ВЛ. 1957. - № 3, - С. 94-112.

91. Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса. Ранние формы и архаические памятники. — М., 1963. («Введение»).

92. Мелетинский. Е.М. Культурный герой // Мифы народов мира. Т. 2. -М.: Советская энциклопедия, 1982. — С. 486.

93. Мифы народов мира. М., 1982. - Т. 1. - С. 672, Т. 2. - С. 720.

94. Младшая Эдда. М.: НИЦ Ладомир, 1994. - 335 с.

95. Мид М. Культура и мир детства. М.: Главная редакция восточной литературы, 1988.-319с.

96. Мыльников A.B. О менталитете русской культуры: моноцентризм или полицентризм // Гуманитарий: Ежегодник. СПб., 1996. - № 1.

97. Мюллер В.К. Новый англо-русский словарь. М.: Русский Язык, 2002. 773 с.

98. Неклюдов С.Ю., Тумурцерен Ж. Монгольские сказания о Гэсэре. — М., 1982.-372 с.

99. Огнев И.Ф. Речи Э. Дю-Буа-Реймона и его научное мировоззрение // Вопросы философии и психологии. М., 1899. - С. 211-241.

100. Першиц А.И., Покшишевский B.B. Ипостаси этноса // Природа. -1978. № 2. - С. 28-37.

101. Потанин Г.Н. Тангутско-тибетская окраина Китая. Томск, 1903.

102. Позднеев A.M. Калмыцкие сказки. СПб, 1896.

103. Потебня A.A. О мифическом значении некоторых обрядов и поверий // Чтение в императорском Обществе истории и древностей российских. Кн. 2-З.-М., 1865.

104. Пополь-вух. М.: Наука, 1993.-362 с.

105. Поэзия и проза древнего Востока. — М., БВЛ, Наука, 1973. 563 с.

106. Пропп В.Я. Морфология сказки. 2-е изд., - М., 1969.

107. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1946.

108. Велик A.A. Психологическая антропология: некоторые итоги развития.-М., 1983.-С. 25-26.

109. Радин П. Трикстер. СПб.: Евразия, 1999. - 374 с.

110. Рерих Ю.Н. Тибет и Центральная Азия: статьи, лекции, переводы. -Самара, 1999.

111. Рерих Ю.Н. Сказание о Раме в Тибете. — М., 1960. 8 с.

112. Ростас С. Мексиканская мифология (Женское в мифологии ацтеков) // Женщина в легендах и мифах. М., 1998. - С. 478-479.

113. Рыбаков Б.А. Космогония и мифология земледельцев энеолита // CA. 1965.-№1.-С. 33-35.

114. Струкова Т.А. Метаморфозы трикстера в лабиринте обыдености // Бог. Человек. Мир (Материалы ежегодной научной конференции). М.: Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 2000. - С. 246.

115. Такер Р. Сталин у власти. М., 1997. - С. 250.

116. Токарев С.А. Основы этнографии. -М., 1968. 317 с.

117. Токарев С.А. К постановке проблемы этногенеза // Советская этнография. 1969. - № 3. - С. 24-42.

118. Токарев С.А. Ранние формы религии. М., 1964. - С. 354-357.

119. Топоров В.Н. Образ Трикстера в енисейской традиции // Традиционные верования и быт народов Сибири. Новосибирск, 1987. - С. 269-281.

120. Тэйлор Э. Первобытная культура. М., 1939. - С. 64-81.

121. Уайт И. Мифы австралийских аборигенов // Женщина в легендах и мифах.-М., 1998.-С. 331-332.

122. Уайт Л.Э. Энергия и эволюция культуры // Работы JT.A. Уайта по культурологии. М., 1994. - 358 с.

123. Уайт Л.Э. Эволюция культуры и американская школа исторической этнологии // СЭ. 1932. - № 3.

124. Уотс Алан В. Путь Дзэн / Пер. с англ. К.: София, Ltd., 1993. - 320 с.

125. Флиер А.Я. Культурогенез. М., 1994.

126. Флиер А.Я. Культурология для культурологов. — М.: Академический проект, 2000. 496 с.

127. Фромм Э. Человек для себя / Пер. с англ. и послесл. Л.А. Чернышевой. Мн.: Коллегиум, 1992. - 253 с.

128. Хамаганов М.П. Бурят-монгольская литература неотъемлемая часть единой многонациональной советской литературы // Сборник трудов по филологии Бурят-монгольского НИИКЭ. Вып. 2. - Улан-Удэ, 1949. - С. 26.

129. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. -№1. - С. 33-48.

130. Хесле В. Философия и экология. М., 1993. - 341 с.

131. Хомич Л.Б. О содержании понятия "этнические процессы" // Советская этнография. 1969. - №5. - С. 32- 34.

132. Чебоксаров H.H., Чебоксарова И.А. Народы, расы, культуры. М., 1971.-С. 384.

133. Чемерисская М.И. О книге Л.Н.Гумилева "Этногенез и биосфера Земли" // Народы Азии и Африки. 1990. - № 4. - С. 56-59.

134. Чемерисская М.И. Л.Н. Гумилев и его научное наследие // Восток. -1993.-№3,-С. 37-41.

135. Чертихин В.Е. Этнический характер и исторические судьбы России // Общественные науки и современность. — 1996. — №4. — С.84 -92.

136. Шмидт Я.И. Подвиги исполненного заслуг героя богды Гэсэрхана. --СПб., 1836.

137. Широкогоров С.М. Этнос. Шанхай, 1923. - С. 463.

138. Элиаде М. Аспекты мифа / Пер. с франц. М.: Академический Проект, 2000.-С. 111-133.

139. Юнг К. Г. Аналитическая психология: Прошлое настоящее. М., 1995.-320 с.

140. Юнг К.Г. Психология образа трикстера // Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов. Мн.: Харвест, 2004. — С. 454.

141. Юнг К.Г. О психологии восточных религий и философий. -М., 1995. -С. 65.1. На восточных языках

142. Цзянцуон Ц, Вэй У. Полное сказание о Гэсэре. Пекин, 2006. - 810 с.

143. Чжунго лиши (История Китая) / Под. ред. Ван Цзуни. Т. 3. - Цзи-нань: Цилу, 1991.-1614 с.

144. Чжао Вэй. Чжунго вэньи луньчжань (Литературные дискуссии в Китае). -Пекин: Чжунго гунжэнь чубаныпэ, 1993. — 396 с.

145. Цай Цзинцюань. Чу вэньхуа любянь ши (История распространения и трансформации чуской культуры). — Ухань: сычжао чубаныпэ, 2001. 256 с.

146. Фэн Юлань. Чжунго чжэсюэ ши синь бянь (История китайской философии в новой редакции). Т. 3. Пекин: Бэйда чубаныпэ, 2001. — 239 с.

147. Лян Шумин. Дун Си вэньхуа цзи ци чжэсюэ (Культуры Востока и Запада и их философии) // Лян Шумин цзюань. Чжунго сяньдай сюэшу цзиндянь. Шицзячжуан: Хэбэй цзяоюй чубаныпэ, 1996. - С. 1-230.

148. Люй Чжэньюй. Цзяньмин Чжунго тунши (Краткая история Китая). Т. 2. Пекин: Лиши чубаныпэ, 1950. - 339 с.

149. Ли Хэлин. Чжунго синь вэньюэ ши яньцзю (Исследования по истории новой китайской литературы). Пекин: Жэньминь чубаныпэ, 1976. -366с.

150. Ли Дачжао. Дунси вэньмин гэньбэнь чжи идянь (Коренные различия цивилизаций Востока и Запада) // У сы цяньхоу Дун Си вэньхуа вэньти лунь-чжань вэньсюань. Пекин, 1985. - С. 56-69.

151. Дин Фан. Чжунго вэньхуа ши. (История китайской культуры). Пекин: Вэньхуа чхубаныпэ, 2002. - 549 с.

152. Вэньсинь дяолун ичжэн. (Резной дракон сердца письмен с засвидетельствованными значениями). Шанхай: Шанхай гуцзи чубаныие, 1989. -464 с.

153. Журнал Эрдэма шинжлгээрия хэвлэла. — Улан-Батор. 1961. - С. 136. (Corpus sctiptoum mongolorum Instituti linguae et litterarum Cmiteti scientia-rum et educationis altae Reipublicae Popli Mongoli. T.8 .Fast.3).1. На западных языках

154. Abrahamian L. Lenin As a Trickster // Anthropology & Archeology of Eurasia. 1999. V.38. № 2. pp. 7-26.

155. Alexander H. B, The World's Rim, Lincoln, Neb.: University of Nebraska Press, 1953, p. 89.

156. Bascom W. The Forms of Folklore / Journal of American Folklore. 1965. № 307. P. 5.

157. Barthes R., Mythologies, Paris, 1957. (Статья «Le mythe d'aujourd'hui»).

158. Babcock-Abrahams B. "A Tolerated Margin of Mess": The Trickster and His Tales Reconsidered // Journal of the Folklore Institute. 1975. V.ll. №. 3. p. 159-160.

159. Barnouw V. Culture and Personaliti, N/Y., 1975, p. 337.

160. Benedict R. Patterns of Cultur. Boston and New York: Hough Miffin Companton y, 1934, p. 458.

161. White J.I. Mythology in Modern Novel, p. 182-188, 218-228.

162. Wolfe B. An ideology in power. Reflections on the Russian Revolution. N.Y.,1970. pp. 354.

163. Dürkheim E. Les formes élémentaires de la vie religieuse, Paris, 1912. C. 14-17.

164. Rank O. Psychoanalitische Beitrage zur Mythenforschung, Leipzig-Wien, 1919. C. 24-31.

165. Rank O. Der Mythus von der Geburt des Helden, Leipzig-Wien, 1912. C. 13-17.

166. Roy G. D'Andrade. Cultural Meaning sistems. N.Y. New Rochelle, Melbourne: Cambridge University Press, 1984. p. 482.

167. Child I.L. Personality in Culture. In: Handdoor of Personality Theory and Research. In: Edgar F. Borgatta and William W. Lambert (eds.) Chikago: Rand McNally and Company, p. 342.

168. Cohen M.N. The food crisis in prehistory. New Haven, 1977, pp. 43, 51.

169. Danzel T.W. Handbuch der prßkolumbischen Kulturen in Latinamerika. Hamburg. 1937, p. 229.

170. Eliade M, Myth and reality, New York Harper & Row, 1963, pp. 30 ff.

171. Freud S. Selbstdarstellung. Wien, 1934, 386 s.).

172. Fischer J.L., A Ponapean Oedipus Tale, «Anthropologist Looks at Myth», compiled by Melville Jacobs, Austin - London, 1966, p. 109-124.

173. James A. Teit, Mythology of thel Thompson Indians, Publications of the Jessup North Pacil Expedition, vol. 8, pt. 2, Leiden and New York, Brill and Ste-chert, 1912, pp. 321-322.

174. Jung Ç. G., Kerenyi K. Einfuhrung in das Wesen der Mythologie, p. 111.

175. Gushing F.H, Outlines of Zuni Creation Myths, in Thirteenth Annual Report, Bureau of Ethnology, Washington, D.C., 1896,. pp. 325-447.

176. Hocart A.M. Kings and Councillors. Cairo. 1936, pp. 212.

177. Honigman J.J. The World of Man. N.Y.: Harper and Brothers Publishers, 1959, p. 410.

178. Hynes W.J., Doty W.J. (eds.). Mythical Trickster Figures. Contours, Contexts, and Criticism. Tuscaloosa and London, 1993. p. 323.

179. Cassirer E. Philosophie des symbolischen Formen, Zweiter Teil, Berlin, 1925.

180. Kammenhuber A. Die hethitischen Vorstellungen von Seele und Leb, Herz und Leibesinnerem, Kopf und Person- 1-2. Teil, ZA. N.F. Bd 22-23, 19641965. P 231.

181. Kammenhuber A. Esquisse degrammaire palaite, «Bulletin de la Societe de linguistique de Paris», t. 54, 1959, fasc. 1.

182. Kardiner A., Lipton R. The Individual and His Society. New York: Columbia University Press, 1945. P. 431.

183. Keller Janet. Schemes for Schemata. In: New Direction in Psychological Anthropology.

184. Kluckhohn F., Strodtbeck F. L. Variathion in Value Orientations. Evens-ton, III, Elmsford, New York: Row Peterson and comp., 1961, p. 452.

185. Kluckhohn F. Myth and Ritual: a General Theory, «Myth and Literature», Lincoln, 1966, p. 3-44.

186. Kühn A. Herabkunft des Feuers und Gottertrank, Berlin, 1859. C. 67-73.

187. Lesser A. Franz Boas and Modernization of Aantfropology. In: History, Evolution, and the Concept of Culture, New York: 1985. p. 415.

188. LeVin R.A. Culture, Behavior and Persnality, 1974. p. 345.

189. Malinovski B.A. Scientific Theory of Culture. Chapell Hill: The University of North Carolina Press, 1944, p. 350.

190. Paul Radin, Monotheism among Primitive Peoples, New York, p. 15.

191. Gimbutas M. The gods and goddesses of Old Europe. Los Angeles. 1974, pp. 502.

192. Radcliffe-Broun A.R. A Natural Science of Society. Glencoe, IL: Free Press, 1957, p. 348.

193. Radin P. The Trickster: A Study in American Indian Mythology (with).

194. Seier E. Die Korrekturen der Jahresl^nge und der Venusperiode in den Mexikanischen Bildschriften. ZE. Bd. 35, 1903, pp. 237.Disease Monographs, 1943, p 241.

195. Shore Bradd. Twiceborn, Once Conceived: Meaning Construction and Cultural Cognition // American Anthropologist. Vol. 93. No.l. March 1991. Pp. 927.

196. Shweder Richard A. Thinking Through Cultures. Cambridge (Mass.), London (England): Harvard University Press, 1991, Sp. 100-101

197. Schwartz L.W. Der Ursprung der Mythologie, Berlin, I860. C .91-96.

198. Spiro M.E. Culture and human nature. In: Spindler, George D. (ed.) The commentaries by C.G.Yung and Karl Kerqnyi). London, 1956.pp. 434.

199. Roheim G. The Origin and Function of Culture. TY.: Nevrous and Mental Making of Psychological Anthropology. Berceley, Los Angeles L, Universiti of California Press, 1978, p. 457.

200. The Mind of Modern Russia. N.Jersey, 1955. p.6.

201. Tucker R.O. Politics as Leadership, University of Missuri Preee, 1981.

202. Thompson S. The Types of the Folktale. Helsinki, 1973 (FFC, № 184).

203. Thompson S. Myth and Folk-Tale / Journal of American Folklore, 1955. Vol. 68. № 270.204. (Doflop R. The Elm and the Expert. MIT Press. 1994.

204. Frye N. Natural Perspective, New York, 1965; ero 5Ke. Fools of Time, Toronto, 1967.

205. Frye N. The Anatomy of Criticism, Princeton, 1957.

206. Frye N. The Archetypes of Literature, ML, p. 87-97.