Культура повседневности эпохи "оттепели": Метаморфозы стиля тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 24.00.02, кандидат культурол. наук Брусиловская, Лилия Борисовна

• Брусиловская, Лилия Борисовна
• кандидат культурол. наук
• 2000

Оглавление диссертации кандидат культурол. наук Брусиловская, Лилия Борисовна

Введение.

Глава I. СМЕНА ПАРАДИГМ В ПОСЛЕВОЕННОЙ КУЛЬТУРЕ ПОВСЕДНЕВНОСТИ

1. Конец Большого Стиля тоталитарной эпохи.

2. Наше "открытие Америки": кросскультурный генезис «оттепели»

3. Революция стиля в культуре повседневности: джаз и стиляжничество

Глава Н. МЕТАМОРФОЗЫ ЛИТЕРАТУРНЫХ СТИЛЕЙ

В КУЛЬТУРЕ «ОТТЕПЕЛИ»

1. Поэзический дискурс «оттепели» «Экстравертные стили» в поэзии: Евг. Евтушенко и

А.Вознесенский. «Интравертные стили»: Белла Ахмадулина и Иосиф Бродский.

2. Прозаический дискурс «оттепели».

3. "Второй Югендстиль" в культуре «оттепели».

Глава Ш. МЕТАМОРФОЗЫ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ И НАУЧНЫХ СТИЛЕЙ В КУЛЬТУРЕ «ОТТЕПЕЛИ»

1. Кинематографический дискурс "оттепели": очеловечивание советского экрана.

2. Типология театральных стилей "оттепели": "Современник" и Театр на Таганке.

3. Научный дискурс "оттепели".

Глава IV. КУЛЬТУРА ЭПОХИ «ОТТЕПЕЛИ»:

МЕТАМОРФОЗЫ ПОВСЕДНЕВНОСТИ

1. Новые формы досуга "шестидесятников".

2. Телевидение в культуре повседневности 1960-х годов.

3. Бардовское движение "шестидесятников".

4. "Культ натуральности" в культуре повседневности.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Культура повседневности эпохи "оттепели": Метаморфозы стиля»

Целью данной работы является рассмотрение и изучение такого культурного отрезка отечественной истории как «оттепель», выявление внешних и внутренних причин его зарождения, динамику его развития, стилевую характеристику и значение для последующих этапов отечественной культуры.

Выбор этой темы был продиктован прежде всего тем интересом, который в последние годы все больше проявляется к такому неоднозначному периоду отечественной истории и культуры, как период «оттепели» с учетом еще и того обстоятельства, что это время относится к так называемым «переходным эпохам».

Оттепель» - значительная веха в отечественной истории и культуре, самый яркий реформистский проект периода советской империи, сопоставимый по масштабам с попытками реформ, предпринимаемых Екатериной II и Александром II. С «оттепелью» связан новый этап в развитии отечественной культуры: этот период явился неким своеобразным культурным полем, где происходил процесс трансформации одноплановой «застывшей» имперской культуры советского образца в многостилевую, принципиально эклектичную и разноплановую. Но механизмы этой трансформации изучены весьма поверхностно. Что послужило причиной образования той трещины в независимо-законченной культурной целостности сталинской эпохи, с которой началась постепенная ломка всей Системы? В какой мере черты сталинской культурной парадигмы были восприняты и востребованы в новых культурных реалиях и какие из них приобрели у нового поколения статус «атавизмов»? Где пролегла пограничная черта между старым и новым, первичным и вторичным, доминирующим и локальным и обуславливались ли данные метаморфозы перманентным и глубинным вызреванием или стали следствием какого-то внешнего мощного толчка?

Все попытки ответить на эти вопросы не могли обойти своим вниманием такое важное событие в политической жизни страны, как XX съезд КПСС, объявленный его организаторами символом нового времени. Это политическое событие впоследствии приобрело характер некоей культурной акции, а материалы съезда - характер своеобразного сакрального текста под условным названием «решения XX съезда» для поколения, которое сформировалось и состоялось в этот временной промежуток. Это поколение, обозначаемое как «дети XX съезда» (А. Адамович) или «шестидесятники» (С. Рассадин) явилось создателями и адептами первого в истории СССР независимого идейного течения интеллигенции - шестидесятничества, которое было не столько политическим, социальным или даже культурным движением, сколько образом жизни и образом мышления. Одним из основных его положений стало положение о «возврате к ленинским нормам», которое со временем, в эпоху второго и последнего советского реформистского проекта -«перестройки» (не без влияния событий в Чехословакии 1968 г.), преобразовалось в формулу «социализм с человеческим лицом». Именно попытки практической реализации этого положения наглядно продемонстрировали невозможность либеральных реформ в рамках коммунистической парадигмы, и этот вывод сохраняет свою актуальность до сих пор. Автору диссертации представляется особенно актуальным на данном этапе российской современности и тот факт, что «оттепель» - переходной этап в развитии российской культуры и истории страны, и его можно рассматривать в определенной параллели с современной культурной ситуацией, когда одна культурная парадигма («советская») рухнула, а другая («постсоветская»), еще не сконструирована.

Актуальность темы обусловлена также и вненаучными факторами. Известно, что все попытки реформировать советское общество остались незавершенными, поскольку их неудачная судьба имела более глубокие причины, уходящие корнями в менталитет русского народа и других народов бывшего Советского Союза, тесно связанных между собой не только исторической судьбой, единой государственностью, политическим строем, экономическим укладом и т. д., но и общим образом жизни, единством ментальности. Говоря словами С. Довлатова, «советская власть давно перестала быть формой правления, а стала образом жизни многих людей», тем не менее, эпоха «оттепели» во многом видоизменила ценностно-нормативные структуры советского мышления, выработанные и установившиеся во времена господства «стиля Сталин» (Б. Гройс).

Эти изменения касаются прежде всего структур повседневной культуры, и основную роль в этом автор отводит итогам и последствиям второй мировой войны. Именно это историческое событие позволило большой части советских людей увидеть своими глазами хоть и разрушенную, но подлинную, органически сложившуюся Европу, а не искусственно сконструированный партийными идеологами, образ, не имеющий ничего общего с реальностью (как это имело место в СССР). Военные трофеи, вошедшие в быт и образ жизни советских людей и поневоле дополнившие официальную советскую культуру атрибутами европеизма и западного образа жизни (кинофильмы, радиоприемники, одежда), стали своеобразным медиумом между СССР и западным миром.

Все это постепенно изменило систему ценностей, особенно у послевоенного поколения подростков и выработало новые ценности и нормы морали, которые стали образом жизни последующих поколений. Ценности частной жизни, право на индивидуальное переживание, убежденность в невозможности ради «высокой цели» рисковать человеческой жизнью, желание быть в курсе развития мировых образцов искусства и техники - все эти положения стали естественной нормой жизни как для «шестидесятников», так и для последующих поколений, оказавшись долговечнее и органичнее всех вместе взятых реформ в социальной, политической или экономической сфере.

Исследование культуры повседневности эпохи «оттепели» требует, помимо привлечения новых источников и особого ракурса в их осмыслении и интерпретации, особой методологии. В первую очередь, методология работы в основных принципах примыкает к традиции французской исторической школы «Анналов», самые яркие представители которой - М. Блок и Л. Февр - еще в 30- годы предложили свое понимание истории как «науки о человеке», «исторической антропологии», а труд Ф. Броделя «Структуры повседневности» (из его трехтомного труда «Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV - XVIII вв.») явился определяющим в разработке данной темы. Это направление успешно развивалось, благодаря трудам М. А. Барга, А. Я. Гуревича, Ю Л. Бессмертного, однако применительно к истории новейшего времени принципы «исторической антропологии», разработанные на материале о средневековья, требует известной корректировки, особенно с учетом источниковедческой базы.

С учетом темы работы и специфики ее материала, в ней также применяется метод сравнительного исследования характера культурной деятельности отдельных персон (а также коллективных субъектов), основанный на определенной степени отвлечения от идеологической и социальной направленности их деятельности. Покоясь на понимании культуры как совокупности (ансамбле) разнофактурных текстов, метод сравнения позволяет свободно соотносить между собой различные процессы и результаты деятельности, факты истории и факты искусства, т.е. фактически реализовать свойственный культурологии междисциплинарный подход.

При характеристике стиля отдельных деятелей культуры применяется биографический метод, ныне вновь актуализированный в социологии и истории. В то же время, характер работы диктует естественное предпочтение, отдаваемое методам интерпретационного направления (например, в «понимающей социологии» и соответственно культурологии). Наконец, в работе можно обнаружить следы нередко применяемого в последнее время «ризоматического» метода (т.е. предложения для каждого самостоятельного фрагмента целого собственных оснований). Это связано с уже упоминавшимися междисциплинарностью и во многом обусловлено недостаточной разработанностью темы, требующей гетерогенного подхода к сосуществующим в контексте культурной современности феноменам.

В отношении эпохи «оттепели» сложилась достаточно своеобразная библиографическая ситуация: с одной стороны, существует огромное количество источников, относящихся к 50-60 годам, с другой стороны -практически полное отсутствие исследовательской литературы, в которых были бы специальные культурологические или иные научно-гуманитарные экскурсы на эту тему. Речь идет в данном случае о чисто культурно-исторических изысканиях, а не о теоретических концепциях или социокультурных теориях, охватывающих соответствующий период истории отечественной культуры XX в. Что же касается изучения культуры повседневности эпохи «оттепели» и метаморфоз стиля культуры, то подобный вопрос в научной литературе - как отечественной, так и зарубежной - никогда не ставился, а соответствующий культурный материал в этом ключе не исследовался.

Бытовавшая в отечественной науке аксиома, согласно которой политические реформы в России всегда предшествуют культурным изменениям, низводя последние до роли своеобразных социальных «отражателей» соответствующих политических решений и проектов, в полной мере относится к характеристике культуры «оттепели». Если такие периоды отечественной культуры XX века как русский модерн, авангард 20х годов и тоталитарная культура сталинского образца («стиль Сталин», согласно определению Б. Гройса) нашли своих исследователей, рассмотревших и концептуализировавших эти явления как единые стилевые целостности, то культуре «оттепели» был изначально «приклеен ярлык» некоей политической ангажированности и поэтому, при всем многообразии ее жанров и стилей, в ее изучении преобладал фрагментарный и эклектический подход. Фактически задача концептуализации культуры «оттепели» даже не была поставлена - ни в историческом, ни в теоретическом плане.

Исследования, в которых культуре «оттепели» отводится роль художественной, научной, философской и т. п. разновидности (или соответствующей интерпретации) социально-исторических процессов, а ее рождение связывают либо с XX съездом КПСС, либо со смертью Сталина, либо с приходом к власти Хрущева, широко представлены в работах отечественных историков, среди которых можно выделить работы Т. Беловой, М. Геллера и А. Некрича, Е. Зубковой, М. Зезиной и Т. Сивохиной, О. Лейбовича, В. Галкина и др. В этих трудах культура «оттепели» затрагивалась косвенно, в контексте социально-политической истории, как компонент последней, -вне ее собственных, имманентных особенностей и тенденций развития.

Как было сказано, культура «оттепели» до последнего времени не рассматривалась как единое культурно-стилистическое целое, а исследовалась локальным путем интенсивного изучения отдельных ее, преимущественно художественных жанров. Так, в области изучения литературы «оттепели» мы можем выделить работы М.Щеглова, В. Лакшина, А. Макарова, АБочарова, Б. Сарнова, Л Аннинского, И. Золотусского, С. Рассадина, С. Чупринина, Ф. Кузнецова, Ф. Светова, Н. Ивановой; кино - Е. Громова, В. Демина, М. Черненко, Н. Зоркой, А. Ниточкиной; театра - А Гершковича, И. Соловьевой, А Попова, АСвободина; истории науки - Э. Морена, В. Сойфера, ЖМедведева, С.Шноля; истории диссидентского движения - Л. Алексеевой, А Безбородова, Е. Пивовара и М. Мейера и др. Такие явления культуры, как молодежная мода и массовая культура, нашли свое отражение в работах В. Славкина и Э. Хруцкого, а также послужила материалом для теоретических исследований социологов и культурологов Л. Ионина, А.Гофмана, Т.Щепанская и др.

Первая обобщающая работа, в которой была сделана попытка рассмотреть «оттепель» как самостоятельное, исторически закономерное, идейно неконъюшаурное, стилистически оформленное явление культуры, принадлежит П. Вашпо и А. Генису. В этом же ряду можно назвать отдельные статьи Н. Ивановой, Л. Аннинского, Ю. Шрейдера и др.

Исгочниковая база настоящего диссертационного исследования отличается видовым разнообразием как художественных текстов, так и публицистических материалов, мемуаров.

Главная роль в источниковой базе работы принадлежит художественной литературе, а именно тем произведениям, которые вызвали в то время наибольший резонанс в обществе и могут считаться своеобразной «визитной карточкой» эпохи. Это - «Районные будни» В. Овечкина, «Оттепель» И. Эренбурга, «Один день Ивана Денисовича» А. Солженицына, а также многочисленные тексты представителей так называемой «молодежной прозы» и «молодой поэзии». Творчество В. Аксенова, А. Гладилина, Е. Евтушенко, А. Вознесенского, Б. Ахмадулиной, Б. Окуджавы послужило специальным материалом данного исследования. В систематизированном виде литературные памятники 50-60х годов представлены серией книг «Оттепель», подготовленной С. Чуприниным. Издание, помимо литературных произведений, включает хронику важнейших событий с комментариями и оценками современников. К сожалению, издание серии, прерванное событиями 1991 г., осталось незавершенным, как и сама эпоха «оттепели».

Другой тип источников, представленных в работе - мемуарная литература и интервью. Он связан с именами И. Бродского, А. Козлова, Э. Неизвестного, С. Довлатова, В. Высоцкого, Ю.Визбора и др.

Еще один тип источников, широко используемый в диссертации, - это кинофильмы и театральные постановки тех лет, а также произведения телевизионной массовой культуры. В этой связи можно назвать творчество таких кинорежиссеров, как М. Калатозов, («Летят журавли»), М. Хуциев («Застава Ильича»), Г. Чухрай («Сорок г, первый»), Э. Рязанов(»Карнавальная ночь»), М. Ромм («Девять дней одного года»), деятельность Театра на Таганке и «Современника», анализ таких культовых для советского зрителя телепередач, как КВН и «Голубой огонек». Значительное место среди источников заняла пресса тех лет: журналы «Юность» и «Новый мир», газеты «Комсомольская правда» и «Литературная газета».

Термин «шестидесятник» был введен в оборот в 1960 году критиком С. Рассадиным в его статье «Шестидесятники», опубликованной в журнале «Юность», где речь шла о писателях нового литературного поколения, их героях и читателях. Поэтому не случайно среди источников такое большое место занимают произведения произведения художественной литературы. В ней (а также в публицистике и критике) находят отражение такие особенности жизни общества, которые не фиксируются другими категориями источников.

Происходит это, по крайней мере, по двум причинам. Во-первых, в силу действий законов жанра: отражение духа времени - на общественном и личностном уровне - всегда было главной задачей литературы, что прежде всего касалось литературы, принадлежащей перу очевидцев (такова, например, «лейтенантская» или «городская» проза 50-60 годов). Во-вторых, уникальность художественной литературы как исторического источника определяется особой ролью в жизни российского общества. Литература всегда была в нем чем-то большим, чем областью художественного творчества. В силу специфики организации политической жизни, литература наряду с решением чисто художественных задач, несла и огромную дополнительную нагрузку в качестве канала общения между людьми и нередко -общественной трибуны.

Поскольку в поле анализа находятся не собственно литературные, а более широкие - общественные процессы, то для данного исследования прежде всего важны те литературные произведения, которые вызвали наибольший резонанс в обществе, т. е, как было нами отмечено, стали «лицом явления». О роли литературы как источника для изучения периода «оттепели» говорит и тот факт, что идейными лидерами шестидесятничества и творцами, формирующими эстетику культуры «оттепели» по праву считаются представители именно этой области художественного творчества - В. Аксенов, Е. Евтушенко, А. Вознесенский, Р. Рождественский. Именно они и пытаются в своих произведениях осмыслить феномен «оттепели» и шестидесятничества одновременно и «изнутри» явления - не только как современники тех лет, но и как непосредственные создатели идеологии шестидесятничества - и «снаружи», с позиций теперешнего времени.

Среди таких произведений можно назвать романы В. Аксенова «В поисках грустного беби» и «Круглые сутки нон-стоп», серию очерков Э. Хруцкого « Кровавая оттепель», стихотворения Е. Евтушенко « Шестидесятники» и « Пусть наше дело давно труба.» и его последний роман « Не умирай прежде смерти», а также многочисленные публикации в 1989 - 91 годах в «Литературной газете» и журнале «Огонек»; стихотворения А. Вознесенского «Прощание с Политехническим» и «Пусть наше дело давно труба», его сборник « На виртуальном ветру», блокнотные записи последних лет « Себя нам простить легко.» Р. Рождественского, книгу В. Славкина « Памятник неизвестному стиляге». К теме шестидесятничества и «оттепели» обращались и такие известные мастера, как писатель и киносценарист А. Адамович («Мы - шестидесятники»), прозаик Ю. Даниэль («Говорит Москва» и «Искупление»), кинорежиссеры М. Хуциев («Застава Ильича») и М. Козаков («Покровские ворота»), «Стиль 60-х» проявил себя и на уровне массовой культуры: возрожденный КВН и такие шлягеры того времени как «Черный кот», «Ландыши», «Королева красоты», являющиеся и сейчас хитами, говорят о том, что эстетика 60-х годов настолько глубоко проникла в структуры повседневной российской культуры, что стала ее неотъемлемой частью и спустя почти полвека, в историческом контексте совсем другой эпохи.

Публицисты также пытаются размышлять над феноменом шестидесятничества и значением «оттепели» в истории нашей страны; в качестве примеров подобных размышлений можно назвать статьи Н. Ивановой «Сладкая парочка» («Знамя», № 5, 1994), Л. Аннинского «Шестидесятники, семидесятники, восьмидесятники.» («Литературное обозрение», № 9, 1991 ), Ю. Шрейдера «Двойственность шестидесятых» («Новый мир», №8,1992), А Пятигорского и И.Смирнова « О времени и о себе» ( « Независимая газета», 10.11.1995).

Нельзя не отметить еще одну группу источников: это материалы бесед и интервью с людьми, пережившими то время и предложившими свой взгляд на события тех лет. Особая благодарность А Ю. Даниэлю, Е. А Евтушенко, а также десяткам людей, пожелавшими остаться неизвестными, чьи оценки, мнения, суждения, просто рассказы о своей жизни помогли мне понять и прочувствовать ту эпоху «изнутри».

Данная диссертация - результат впервые предпринятой в отечественной науке попытки рассмотреть эпоху «оттепели» как единую, законченную стилистическую структуру. В ней впервые в отечественной науке предпринята попытка рассмотрения эпохи «оттепели» как единой, законченной эстетической и стилистической системы. Проведенный культурно-семантический анализ позволил выявить новые пласты в текстах, прежде всего художественных, считавшиеся хорошо известными и малоинформативными. Предложенная в работе направленность осмысления феномена «оттепели» дает возможность преодолеть как «фрагментарно-локальный», так и полигазированно-присграстный характер изучения культуры этой эпохи и проанализировать ее системно и многоаспектно. Также в диссертации были впервые вскрыты и проанализированы механизмы трансформации единой стилевой тоталитарной культуры сталинского образца в мношстилевую, эклектичную и принципиально дробную.

Различные аспекты культуры сталинского периода и культуры периода «оттепели», их взлет и крушение, неоднократно рассматривались в российских научных кругах, однако все их характеристики лежали в политической плоскости, а их генезис имел исключительно идеологические причины. Автор впервые в отечественной науке утверждает концепцию, согласно которой, истоки и причины крушения Большого Стиля тоталитарной эпохи и складывание разностилевой плюралистической культуры «оттепели» находятся не в области политической сферы, а в области повседневной культуры, подтверждая это на примерах анализа конкретных текстов и динамики культурных кодов тех эпох.

С точки зрения науки, работа закрывает существенный пробел в истории отечественной культуры XX века, раскрывает механизм эпохи «переходного времени», что делает методы и результаты диссертации значимыми и с точки зрения современной жизни страны, ситуации ее социокультурной трансформации, также являющейся «переходной». Диссертация позволяет по-новому рассмотреть целый ряд тем, а также ввести новые темы в курсах мировой и отечественной культуры и культурологии. Результаты работы имеют значимость и с точки зрения практики экономической, культурной и информационно-идеологической политики. Диссертационная работа имеет научно-практическое значение; которое заключается в возможности использования ее результатов как в научно-исследовательской, так и в педагогической работе. Материалы диссертации могут войти в нормативные и специальные учебные курсы по отечественной культуре, истории русской литературы 50 - 60-х годов и общественной мысли этого периода.

Заключение диссертации по теме «Историческая культурология», Брусиловская, Лилия Борисовна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

С позиций сегодняшнего дня можно уже говорить о культуре «оттепели» как о законченном и стилистически оформленном и сложившемся явлении, которое осталось в прошлом. Идеология, господствовавшая в то время, давно не является официальной и всеобъемлющей, заняв место локального элемента в синкретичной и многостилевой современной картине современной картине мира, а нормы, привычки и ценности повседневной культуры того времени, до сих пор являются органичными и естественными и для нынешнего поколения.

Послевоенная культура повседневности показала, что далеко не все в частной жизни, психологии, быту, поведении может быть политизировано, идеологизировано, подчинено партийно-государственному влиянию. Музыка, разные формы досуга, художественные вкусы, мода ( в том числе и в одежде), обыденное сознание мало поддается унификации со стороны официальной идеологии и политики. Именно в обыденном сознании и разных формах культуры повседневности - источники крушения тоталитарной культуры с ее ведущими нормами и ценностями и начало процесса необратимой деструкции тоталитаризма, а значение первого послевоенного поколения молодежи -шестидесятников в том, что они сделали этот процесс осознанным, декларативным и демонстративным, хоть это осознание пришло и не сразу.

Поскольку выработка и утверждение новых стилистических норм в культурных условиях «оттепели» осуществляло поколение послевоенной молодежи, так называемые «младшие дети войны», это наложило на творчество эпохи свой отпечаток, выразившийся в культивировании таких категорий, как юность, молодость, весна, что вызывает определенные ассоциации с эпохой серебряного века русской культуры, получившей у исследователей определение «Югендстиль». Впоследствии это поколение осознает себя как некую культурно-мировоззренческую общность со своим мировосприятием, ценностями и образом жизни и образует первой в истории СССР интеллигентское течение - шестидесятничество. Очевидно, что в одной работе трудно охватить все возможные нюансы этого явления и наиболее корректным методом исследования я посчитала рассмотрение той части шестидесятничества, которое можно назвать «лицом явления». Речь идет о творчестве тех представителей отечественной культуры, кто не только "состоялся" как художник или мыслитель в период «оттепели», но и снискал тогда же общественное признание, популярность, боле того, стал частью культуры повседневности. Это относится, как было сказано выше, прежде всего к тем из них, кого условно можно назвать «младшими детьми войны». Их отрочество и юность пришлись на послевоенное время, когда постепенно началась ломка общественных стереотипов, еще задолго до знаменитого XX съезда КПСС, т.е. основные тезисы и общий характер направления этого съезда оказали на них гораздо менее шоковое воздействие, чем на их отцов и даже старших братьев. '

Такое «состояние умов» было подготовлено прежде всего кинофильмами и радиоприемниками, взятыми в качестве военных трофеев. Эти, по выражению В. Аксенова, «платонические рандеву со свободой» нарушили целостность мировосприятия послевоенного поколения и послужили стимулом интереса к жизни за «железным занавесом», а также желания выделиться из стандартно-серой и комсомольско-однообразной массы, найдя себе иных кумиров, нежели предложенных официальной пропагандой.

Следствием вышеперечисленного становится увлечение джазом и появление «стиляжничества» как первой попытки проявления альтернативы общепринятым нормам социалистического быта. «Стиляжничество» - явление, которое вызрело внутри советской системы и самими фактом своего существования и противостояния официальной идеологии подтвердило большие резервы послевоенного поколения.

Состоявшийся в 1957 году Международный фестиваль молодежи и студентов стал в прямом и переносном смысле слова «открытием Америки».Превращение Москвы на несколько дней в некое подобие Вавилона ч дало свои определенные результаты: исчезновение мифа о западных людях как о несчастных и обездоленных и одновременно рождение нового мифа - мифа о загранице как об универсуме, где жизнь в любых ее проявлениях лучше и качественнее, чем в отечественном варианте. Меняются и политические ориентиры властей - во внешней политике - все больше приобретает влияние тенденция на мирное сосуществование с капиталистическими державами, во внутренней политике - провозглашается курс на улучшение благосостояния людей, материальным воплощением которого становится массовое жилищное строительство, получившее в народе прозвище «хрущобы».

Новые политические условия в корне меняют специфику повседневной жизни людей,и в первую очередь это находит свое отражение в формах досуга. Одним из знаков наступившей «оттепели» является повсеместное увлечение поэзией. Несмотря на то, что оно не вызывало того неодобрения со стороны официальной идеологии какое вызывало увлечение модой, джазом или политикой, считаясь наименьшим из зол, увлечение поэзией сыграло важнейшую роль в деле раскрепощения сознания общества. Во-первых, она дает право человеку на внутреннее переживание личностного, индивидуального характера, на духовное абстрагирование от общества; во-вторых, она рождает целую плеяду поэтов, которым суждено было выйти за рамки исключительно поэзии, занявшись общественной деятельностью, и, получив признание за рубежом, стать лидерами движения шестидесятников. Е. Евтушенко, Б. Ахмадулина, А. Вознесенский, Р. Рождественский создают кроме непосредственно поэтических текстов и новый стиль поведения, в который включается манера одежды, способ общения и собственное мнение и собственная реакция на действия власть предержащих. В-третьих, поэзия рождает такие новые для советского общества формы досуга как поэтические вечера, получившие название «феномен Политехнического». Этот новый способ общения поэта со своей читательской аудиторией - с эстрадных подмостков - придает поэтическому слову дополнительный смысл, самого поэта ставит в положение трибуна, а вместе с залом он образует некую общность, связанную между собой негласными заповедями, выработанными в процессе общения. В начале 60-х годов уже можно было говорить о шестидесятничестве как о сформировавшейся общности со своими заповедями, т.к. с легкой руки критика С. Рассадина слово «шестидесятник» становится общеупотребительным, а также о культуре «оттепели» как о сложившемся культурологическом целом со своей эстетикой и стилистикой.

Идеологическое и эстетическое кредо шестидесятничества наиболее полно выразила молодая проза того времени в лице В. Аксенова, А. Гладилина, В. Войновича и др. Героев их произведений («Звездный билет», «Хроника времен Виктора Подгурского», «Мы здесь живем») можно условно назвать «рассерженными молодыми людьми». Они не хотят жить так, как жили их отцы, но как нужно жить, они еще не знают и мучительно ищут точку опоры. Этим же самым поиском заняты молодые герои фильма М. Хуциева «Застава Ильича», но, в отличие от литературных героев, они называют заповеди своего поколения вслух: это Любовь ( не просто любовь мужчины к женщине, а любовь как форма постижения мира, слияния с реальностью и познания ее изнутри, причем не имеет значения, осознанная она, или нет), Дружба, Революция («подлинная большевистская», «очищенная от сталинщины»), Интернационал (тоже ничего не имеющий общего с официально декларируемой «дружбой советских народов», а имеющая ярко выраженный всемирно-космополитический оттенок). Эти ценности явились основопологающими в идейно-философской и нравственно -эстетической концепции шестидесятничества, что позволило называть фильм "Застава Ильича» (1962г.) своеобразным идейно-эстетическим манифестом шестидесятничества.

Почти все герои данных произведений культуры - современники читателей и зрителей - интерес к современности является еще одной характерной чертой стиля культуры «оттепели». Одно из самых значительных культурных явлений этого периода так и называется - театр «Современник». Сам факт его рождения - не из недр Министерства культуры, а по воле мхатовцев-студийцев говорит об изменении политической и духовной атмосферы по сравнению со сталинской в сторону большего раскрепощения общества. Вообще, театральные события того времени олицетворяют собой пример вариативности мышления интеллигенции, ставшую возможной лишь в «оттепель»: наряду с «Современником», который стремился к развитию системы Станиславского, возникает еще один театр - Театр драмы и комедии на Таганке, положивший в основу своего творчества систему Мейерхольда, метод «условного театра», который всегда искусственно противопостовлялся методу «психологического театра» Станиславского советскими театральными кругами. Ю. Любимов - еще одна фигура, вышщедшая за рамки собственно театральной деятельности. В 70-е годы Театр на Таганке становится единственным местом, сохранившим в относительной чистоте ценности шестидесятничества, стилистику «оттепели», тот дух свободы от условностей, атмосферу раскрепощения, что принесла с собой 60-е годы.

В середине 60-х годов меняются формы досуга, т.к. меняется политический климат в стране в сторону «закручивания гаек» - и от общения в огромных театральных и концертных залах интеллигенция предпочитает все больше форму «дружеского круга». Строительство «хрущоб» и отдельные квартиры делают возможным подобный способ общения. Впоследствии, в 70-е годы, он получит наименование «кухонных разговоров», а в середине 60-х из «дружеских кругов» родилось еще одно явление, которое можно назвать очередной страницей шестидесятничества и культуры «оттепели» -эпистолярная кампания или кампания подписантов. Процесс Синявского -Даниэля, 50-летие СССР, «процесс 4-х» явились поводом для обращения к высшим руководителям страны. Попытка вступить в диалог с властью говорит отнюдь не о безграничном к ней доверии, а о том, что интеллигенция наконец-то осознала свое значение и ценность в обществе «рабочих и крестьян». 60-е годы к тому же знамениты социальной реабилитацией интеллигенции как страты общества. Успехи в космической и химической, а также оборонной областях, развитие машиностроения делают престижными интеллектуальные профессии. Ученые начинают играть роль в политике - пример А. Сахарова и П. Капицы наиболее показателен.

Далее степень свободы в обществе развивается по нисходящей линии. Постепенно исчезают те островки свободы, которые были дарованы оттепелью».Все больше цензурных ограничений терпит журнал «Новый мир», ставший оплотом либеральной интеллигенции и открытой полемикой со своим антагонистом - журналом «Октябрь» расколовший еще один советский миф -миф о том, что не только советский народ не является монолитной целостностью, но и интеллигенция далеко не едина в своем мировосприятии. В этот период интеллигенция делает спасти те завоевания, которые она получила в середине 50-х годов. Но эпистолярная кампания не приносит результатов и начинается поиск, во многом неосознанный, другой жизненной реальности. Меньшая часть общества, чтобы удовлетворить потребность в правдивой информации и желание жить не по лжи, уходит в диссидентство. Другая часть, гораздо большая, избирает своей моделью поведения максимально возможное неучастие в официальной жизни. Это находит отражение в литературе - все больше героев произведений оказываются обладателями таких экзотических профессий как геологи, полярники, спелеологи, т.е. профессии, обеспечивающие максимальную степень независимости в советских условиях. Человек с рюкзаком и гитарой - символ конца 60-х годов. Досуг также начинает тяготеть к более камерным формам - бардовская песня - жанр более естественный для исполнения в узком дружеском кругу, чем в огромных концертных залах. Вообще, бардовское движение - это «продукт», который вместил в себя все рефлексии и экзистенции интеллигенции, он вызревал в ее недрах подспудно, подспудно, и то, что бардовское движение так и не смогли подчинить и структурировать никакие официальные органы явилось своеобразной моральной компенсацией интеллигенции в ее отношениях с властью.

Но самая большая часть общества пытается уменьшить свой мир до пределов собственной квартиры и семьи. «Хрущобы» это позволяют, а телевизоры, ставшие доступными практически каждой семье, делает подобное существование достаточно комфортным. Тем более, что 60-е годы рождают еще и такой феномен XX века, как массовая культура. КВН, «Голубой огонек» -типы передач, которые можно назвать «семейными». КВН - программа с особым, «интеллигентским» типом юмора, детище физиков-телевизионщиков, лишенная малейшей доли идеологичности, а «Голубой огонек» был построен на смешении жанров - эстрадного концерта, мини-«ток-шоу», карнавала несомненно, что эти две передачи явились телевизионными удачами отечественного ТВ.

В большом количестве появляются эстрадные шлягеры - «Черный кот», «Ландыши», «Королева красоты» - их исполнители Э. Пьеха, Г. Великанова, М. Магомаев становятся кумирами молодежи и, несмотря на обвинение в пошлости, завоевывают популярность. Это образует некий базис массовой культуры - в будущем то, что именовалось пошлостью, становится нормой. Такое положение вполне закономерно, т.к. шлягеры в конечном счете служат культу ценностей частной жизни, который стал к тому времени практически повсеместным.

Шестидесятничество - не замкнутый цикл общественно-политической жизни, а закономерный этап в развитии отечественной культуры, охватывающий все стороны жизни. Шестидесятничество качественно изменило жизнь, став идеологией целого поколения. Кредо этой идеологии состоит из нескольких постулатов, а именно: Любовь, Дружба, Ореволюция, Интернационал, затем, когда ценность Революции девальвируется, ее заменяет все больше ценность Семьи, стопроцентно реабилитировав таким образом все ценности частной жизни. И хотя шестидесятническая парадигма исчерпапла себя, ее составляющие ценности оказались жизнеспособными в силу вневременного и внепространственного характера. Шестидесятничество, будучи последним идеологическим поколением, пытающимся реформировать систему изнутри, преподнесло обществу урок, показав пределы коммунистического реформирования за которым следует крах, т.к. тоталитарная система не поддается никаким реформам.

Шестидесятничество неотделимо от тоталитарной системы - оно было ее порождением, но одновременно и необходимым звеном разрушения системы изнутри. Шестидесятники обладали, иллюзиями и убежденностью в возможность и необходимость перемен в системе. Однако разлад между идеалами и повседневностью показал тщетность этих усилий, и в этом главная трагедия шестидесятничества.

Список литературы диссертационного исследования кандидат культурол. наук Брусиловская, Лилия Борисовна, 2000 год

1. Адамович А. Мы шестидесятники: Эссе, публицистика. - М.: Советский писатель, 1991. - 480с.

2. Аксенов В. В поисках грустного беби. Две книги об Америке: -М.: Независимый альманах «Конец века», 1992. 480с.

3. Аксенов В. Московская сага: Трилогия. Книга первая, М.: Текст, 1994. - 284с.

4. Аксенов В. Московская сага: Трилогия. Книга вторая, М.: Текст, 1994. -318с,

5. Аксенов В. Московская сага: Трилогия. Книга третья. М.: Текст, 1994. - 386с.

6. Аксенов В. Остров Крым // Юность. 1990. - № 1-5

7. Аксенов В. Собрание сочинений в 5-ти томах. Издательский дом «Юность». - М., - 1995.

8. Амальрик А. Записки диссидента, М.: СП « Слово», 1991. 432с.

9. Амальрик А. Нежеланное путешествие в Сибирь. Нью-Йорк, 1970. -58с.

10. Амальрик А. Просуществует ли Советский Союз до 1984 года? -Амстердам, Фонд дм. Герцена, 1970. 51с.

11. Ахмадулина Б. Миг бытия. М.: Аграф, 1997. - 304с.

12. Ахмадулина Б. Всемирная библиотека поэзии. Избранное. Ростов н/Д: изд-во «Феникс», 1998. -448с.

13. Бессараб М. Ландау. Страницы жизни. — М.: Московский писатель, 1991. -400с.

14. Борщаговский А. Записки баловня судьбы. Мл Советский писатель, 1991, - 400с.

15. Борщаговский А. Обвиняется кровь; документальное повествование. М.: Издательская группа «Прогресс» -«Культура», 1994. -432с.

16. Буковский В. «И возвращается ветер.» Письма русского путешественника. М.: ИПФ «Оригинал», 1990. - 464с.17.