Конституционные реформы в России и принцип разделения властей тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 12.00.01, доктор юридических наук Шаблинский, Илья Георгиевич

• Шаблинский, Илья Георгиевич
• доктор юридических наук
• 1997

Оглавление диссертации доктор юридических наук Шаблинский, Илья Георгиевич

ВВЕДЕНИЕ.

Глава первая. Принцип разделения властей в условиях формирования основ российского конституционализма

1. От либеральных проектов к Основным государственным законам в редакции 23 апреля 1906 г.

2. Причины и значения акта 3 июня 1907 г.

3. Отрицания принципа разделения властей: идейно-теоретические аспекты

4.Концептуальные основы формирования советской "конституционности"

Глава вторая. Реализация принципа

1 .Значение института "высшего органа государственной власти" в контексте конституционной реформы в СССР (1988 - 1991 гг.)

2. Основные этапы трансформации Конституции (Основного

Закона) РСФСР (1990-1992 гг.)

3.Роль конституционных поправок как средства реформы системы органов государственной власти.

Конституционная комиссия Российской Федерации -вопросы статуса и деятельности

5.Модификации проекта Конституции Российской Федерации

Глава третья. Выбор модели разделения властей

1 .Проблемы системы "сдержек и противовесов" в пореформенный период

2.Правовое содержание соглашения между ветвями власти и следствия его разрыва (декабрь 1992 - март 1993 гг.)

3. Роль конституционного правосудия в разрешении конституционного кризиса власти (март 1993 г.)

4,Организационно-правовые аспекты противостояния законодательной и исполнительной ветвей власти

5.Правовые последствия референдума 25 апреля 1993 года

6. Итоги деятельности Конституционного совещания 187 (июнь - июль 1993 г.)

Глава четвертая. Конституционный кризис власти (осень 1993 г.)

1. Соотношение политико-правовых и экономических факторов кризиса

2. Проблема формирования "парламентско-советской республики" в условиях противостояния ветвей власти

3.Конституционный кризис и проблема понимания права: аксиологический аспект

Глава пятая. Некоторые проблемы поэтапной конституционной реформы

I.Конституция Российской Федерации 1993 года в контексте развития российского конституционализма

4. Основные положения 229 Указа Президента Российской Федерации № от 21 сентября 1993 г. - правовой анализ

5. Правовые аспекты противостояния законодательной и исполнительной ветвей власти в период с 21 сентября по 4 октября 1993 года

2. Особенности института Президента 286 Российской Федерации - опыт сравнительного исследования

3. Проблема формирования Совета Федерации

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Конституционные реформы в России и принцип разделения властей»

Актуальность исследования. В XX веке Россия дважды переживала периоды конституционных реформ: в начале столетия - в 1905-1907 годах, и на его излете - в 1989-1993 годах. Под конституционными тут подразумеваются собственно те реформы, которые связаны с введением реальных ограничений государственной власти. 1917-й год, как известно, мог придать новый импульс российской конституционной идее, однако, обозначил лишь начало перерыва в ее развитии. Те политические акции, которые в рамках данного перерьюа режим компартии обозначал как "принятие новых Конституций", в реальности не имели прямого отношения ни к реформам, ни к конституционности. Вместе с идеей ограничения государственной власти в этот период отброшен был и принцип ее разделения, соответствующий классической теории Локка-Монтескье.

В данном контексте конституционная реформа 1989-93 годов объективно выражала общее стремление ее авторов - в сущности довольно разных политиков и ученых - одновременно решить по крайней мере три задачи. Во-первых, подвести черту под 73-летним периодом господства тоталитарной власти, "окончательно рассчитаться" с 1917 годом. Во-вторых - в позитивном плане - создать правовые основы нового российского государства. В-третьих, установить, если это конечно возможно, определенную преемственность между современным и "дооктябрьским" периодами, восстановить хотя бы некоторые традиции.

Актуальность настоящего исследования в первую очередь связана с тем, что каждую из этих задач все еще трудно счесть в полной мере решенной. Всякий избыточный оптимизм по этому поводу, думается, был надолго погашен тяжелейшим кризисом 1993 года. Преодоление этого кризиса и принятие новой Конституции определенно позволили российскому государству несколько продвинуться к намеченным ориентирам. Однако, исчерпанность практического вопроса о "конфронтации или войне властей" не означает исчерпанности целого ряда иных вопросов.

Почему спустя лишь два года после исчезновения политического "монополиста" - КПСС с политической арены бывшие триумфаторы, союзники и соратники из российского руководства разделились на два непримиримых лагеря? Почему принцип разделения властей "работал" главным образом в пользу углубления и оформления этого раскола? Где искать корни очередной драмы российской политики?

Одна из основных задач настоящего исследования - попытаться ответить на эти вопросы, оставаясь в достаточно узких рамках правового аспекта.

Взгляд с точки зрения права на конституционную реформу, на события ей сопутствовавшие означает, как представляется, оценку той или иной конституционной модели, политического акта с точки зрения их способности защитить неотъемлемые права личности или нанести им ущерб. Последние рассматриваются в настоящей работе - в согласии с классической либеральной концепцией - как нечто, по смыслу и по времени предшествующее и определяющее по отношению к закону.

Сделаем еще одно важное уточнение относительно темы нашего исследования. За его рамками совершенно определенно остается большая часть вопросов, связанных с эволюцией "третьей ветви" государственной власти -судебной. Эти вопросы достаточно специфичны, а опыт взаимодействия хотя бы двух "первых" властных ветвей весьма обширен. Таким образом, проблемы судебной системы ниже рассматриваются лишь под одним углом зрения: предполагающем взаимодействии двух ветвей власти с органом конституционного правосудия.

Исторический период, минувший с момента прохождения российским конституционным кризисом 1993 года его критической точки, позволил лучше увидеть, понять сочетание в нем типичного и особенного. Типичное - это нарастание напряженности между органами законодательной и исполнительной власти, наделенных сходными конституционными полномочиями, в условиях экономического кризиса и неразвитой партийной системы. Периоды подобной напряженности наряду с Россией пережили Украина, Белоруссия, в определенной мере и в особых формах - Молдова и Грузия. К особенностям российского опыта - в конституционно-правовом плане - следует, на наш взгляд, отнести использование Съездом народных депутатов, своеобразным советским "суперпарламентом", своего права вносить поправки в Конституцию - в качестве политического инструмента в борьбе властей. Что же касается наиболее драматичного элемента российского кризиса, то он бесспорно послужил грозным предостережением всем постсоветским режимам, и в качестве образца для подражания, нужно надеяться, никем рассматриваться не будет.

Из политического опыта тех лет, безусловно, должны быть извлечены уроки. Прежде всего - связанные с отношением "разделенных" ветвей государственной власти к фундаментальным правовым принципам. Этим отношением обусловлена в конечном счете практическая способность принципа разделения властей обеспечивать обществу свободу и согласие. В целом, изучение особенностей конституционной реформы 1989-93 гг. - ее достижений, слабостей и провалов -важное условие дальнейшего мирного политического развития страны.

Сказанное выше в известной степени объясняет обращение в рамках настоящей работы к реформе 1905-1907 годов. Расширение предмета исследования за счет данной темы позволяет, по нашему мнению, взглянуть на недавний опыт воплощения в жизнь принципа разделения властей в широком историческом контексте. Имея представление о первой попытке либеральной реформы власти, легче судить о второй. При этом заслуживает внимания и тот факт, что каждая из сторон противостояния в 1993 году стремилась в той или иной форме найти оправдание (либо нечто вроде идеологического обоснования) своей позиции в самой российской истории, среди коренящихся в ее толще политико-культурных традиций. Представляется, все это весьма актуализирует обращение к вопросам о полномочиях первых Государственных дум, об их отношениях с правительством, о перевороте 3 июня 1907 года, наконец, о природе того явления, которое исторически получило обозначение "советская власть".

Степень разработанности проблемы. Новизна исследования. Данный круг тем достаточно широко отражен в научной литературе, специальных исследованиях -в большей степени исторических, нежели правовых. Однако, следует отметить то, что число работ, опубликованных в постсоветский период, т.е. после исчезновения идеологического контроля все еще не слишком велико. Что же касается темы конституционной реформы 1989-1993 годов, то она вообще разработана очень слабо. Причина ясна - от дня принятия действующей российской Конституции нас отделяет еще слишком короткий отрезок истории. Однако, серьезная теоретико-методологическая, а отчасти и эмпирическая база, безусловно создана. Назовем современных российских авторов, внесших наибольший вклад в разработку проблем, связанных с попытками укоренения принципа разделения властей в российской почве: С.А.Авакян, Г.В.Атаманчук, Г.В.Барабашев, Ю.М.Батурин, В.Г.Графский, О.В.Жидков, И.П.Ильинский, В.П.Казимирчук, Д.А.Керимов, В.А.Кикоть, Б.С.Крылов, М.А.Крутоголов, О.Е.Кутафин, М.А.Краснов, Г.В.Мальцев, Л.С.Мамут, Н.А.Михалева, В.С.Нерсесянц, А.В.Оболонский, М.И.Пискотин, В.М.Савицкий, Б.А.Страшун, И.М.Степанов, Ю.М.Тихомиров, Б.Н.Топорнин, В.А.Туманов, В.А.Четвернин, В.Е.Чиркин, Г.Х.Шахназаров, Л.М.Энтин, А.И.Экимов, А.М.Яковлев.

Следует отметить, что концепция права, на которую опирался автор настоящего исследования наиболее полно - применительно к российским условиям -была раскрыта в работах В.Нерсесянца (Право и закон. М., 1983; Право в системе социальной регуляции. М., 1986; Право - математика свободы. М., 1996 и других). В плане теоретической постановки проблемы разделения властей и их условной иерархии необходимо выделить работу В.Четвернина "Демократическое конституционное государство: введение в теорию" (М., 1993), опубликованную в разгар российского кризиса власти. Сам по себе этот кризис - как побочный и "неплановый" продукт конституционной реформы - нашел фрагментарное отражение практически во всех вышедших в последние три года учебниках конституционного (государственного) права (например: Государственное право Российской Федерации. Под редакцией О.Е.Кутафина, М., Юридическая литература, 1996, СС.74-75). Более подробный правовой анализ хода конституционной реформы 1989-93 гг. можно найти в работе Л.М.Энтина "Разделение властей" (М., 1995), в сборнике Института государства и права РАН "Конституционный строй России" (выпуск второй, М., 1995).

Вышедшая в конце 1994 года работа О.Румянцева "Основы конституционного строя России" (М., Юрист, 1994), посвящена проблемам теории и практики российского конституционализма, связанным с событиями начала 90-х годов. Однако в ней приоритет отдается анализу нормативного содержания одного из новых институтов конституционного права - основ конституционного строя. Примерно тот же круг проблем затронут и в работе Б.П.Курашвили "Куда идет Россия?" (М., 1994), принадлежащий скорее жанру политической публицистики.

В наибольшей степени политико-правовой опыт реформационного периода (или части его - 1991-1993 годы) оказался описан и осмыслен в рамках мемуарного жанра. Своими воспоминаниями поделились практически все основные участники памятных событий: Б.Ельцин, Р.Хасбулатов, А.Руцкой, Ю.Воронин и другие.

В настоящем исследовании впервые детально рассматриваются важнейшие элементы конституционной реформы в России 1990-1993 годов. Подробным образом исследуются правовые аспекты конституционного кризиса, связанные с противостоянием законодательной и исполнительной ветвей государственной власти. Следует отметить, что указанные выше темы в целом не рассматривались в отечественной научной литературе в столь широком историческом контексте -требующим определенного сопоставления реформационного опыта различных эпох в истории российского государства.

Методология исследования, его основные задачи. Диссертационное исследование осуществлено с учетом требований таких методов как исторический, сравнительно-правовой и системный. Их использование являлось важным условием достижения следующих научных целей:

- выявить роль и место одного из фундаментальных принципов либеральной теории государства- принципа разделения властей в российской политической жизни, государственном строительстве в XX веке;

- рассмотреть важнейшие этапы российской конституционной реформы 19901993 годов;

- проанализировать политические и правовые причины конституционного кризиса, обусловленного противостоянием "ветвей" власти в 1992-93 годах;

- рассмотреть правовые аспекты указанного кризиса с учетом определенной событийной канвы;

- раскрыть ряд важнейших элементов модели разделения властей в Конституции 1993 года.

Положения, выносимые на защиту

1. Нефункциональность I и II Государственных дум, их отстраненность от систематической законодательной работы, преобладание в их работе агитационно-митинговых мотивов в значительной мере были следствием неопытности депутатов и достаточно активной деятельности радикальных элементов. Последние не были заинтересованы в конституционной реформе как таковой. Их политические намерения простирались за пределы собственно учения о разделении властей и были связаны с насильственным революционным переустройством общества. В конкретной исторической ситуации требования усиления ответственности правительства перед Государственной думой использовались ими в тактических целях - подчиненных все той же революционной стратегии. В данном контексте указы монарха от 3 июня 1907 года (в частности, об изменении избирательного законодательства) следует оценивать как с точки зрения формального следования Основным государственным законам, так и с учетом необходимости сохранения основ правового государства как такового. Акт от 3 июня 1907 года, бесспорно, был издан в нарушение Основных государственных законов (ст. 86), но в соответствии с целями защиты указанных основ от политического радикализма. Ужесточение цензового характера российской протодемократии, вероятно, было единственным средством сохранения законодательного процесса как такового в условиях острого общественного кризиса. В то же время, в перспективе важнейшим условием дальнейшего развития правовых институтов "третьеиюньской монархии" (т.е. в данном контексте - основ правового государства в России) могла стать его последовательная эволюция в направлении расширения полномочий органа народного представительства.

2. Идеологической основой разрыва большевистского режима с теорией и практикой разделения властей, как известно, служила марксистская концепция концентрации законодательной и исполнительной власти в руках одного государственного органа. Ставшие классическими в советском государствоведении рассуждения Маркса о диктатуре пролетариата, вообще об альтернативе разделению властей позволяют сделать следующий вывод. Маркса менее всего интересовал юридический аспект дела. Мало сказать, что правовой механизм "сочетания" диктатуры (для буржуазии) и демократии (для пролетариата) был им не разработан. Этот механизм попросту был чужд политической теории марксизма: ведь последняя предполагала исчезновение государства как такового вскоре после революции. Юридическими гарантиями свободы в таком случае можно было пренебречь.

3. Понятие "советская власть", связанное в теоретической плоскости - с отказом от идеи разделения властей и примененное для обозначения режима компартии в 1917-1988 годах заключало в себе двойное противоречие. Во-первых, в условиях данного режима никакой властью Советы не обладали. Во-вторых, особенно важно отметить, что никаких реальных полномочий они осуществлять и не могли - в силу того, что не были к этому приспособлены ни структурно, ни по составу. Парадоксальным образом реализация тезиса о совмещении законодательной и исполнительной функций на общегосударственном уровне в руках одного властного коллегиального органа привела к полному безвластию этого органа. Объяснение парадокса очевидно. Совмещение указанных функций на практике означает деспотическую власть, диктатуру. Присутствие же на политической арене в этих условиях громоздких и многолюдных структур - Советов - означало лишь одно: выполнение ими роли политической декорации.

4. Главным позитивным результатом конституционной реформы, проведенной по инициативе М.Горбачева стало создание системы работоспособных и наделенных реальными полномочиями органов законодательной власти. Речь идет именно о системе представительных органов: благодаря реформе были образованы не только Съезд народных депутатов и Верховный Совет СССР, но и представительные органы союзных республик, местные органы власти. Была возрождена идея парламентаризма. Она была усвоена и освоена реформаторами раньше, чем им пришлось серьезно осмыслить проблему разделения властей. Последняя не выглядела слишком острой, пока новообразованные парламенты принимали решения, не вызывавшие в обществе серьезных конфликтов. Когда же реформа обнажила слой глубинных общественных противоречий, обнаружилось, что новые властные механизмы, сконструированные в 1988-89 гг., не приспособлены к условиям жесткой борьбы. Они "не умели" смягчать противоречий и направлять конфликты в мирные русла. Кроме того разделению властей в "советском" государстве в 1988-91 гг. сопутствовало недоведенное до конца отделение власти КПСС от государственной власти.

5. В конституционно-правовом плане важнейшей причиной кризиса 1993 года стало глубокое противоречие между институтами законодательной и исполнительной власти, заложенное в результате бессистемного внесения поправок в Основной закон РСФСР в 1991-92 годах. В результате были созданы условия для возникновения бесконечных коллизий между актами исполнительной власти (реформированной с помощью блока поправок в 1991 году) и законодательных органов (сохранявшихся в рамках "советской модели", созданной в 1989 году, в практически неизменном виде). До декабря 1992 года эти коллизии в значительной мере носили скрытый характер. Резкое их обострение было обусловлено внесением 9 декабря 1992 года Съездом народных депутатов очередной серии поправок в Конституцию, носящих явно односторонний, политико-конъюнктурный характер. Альтернатива состояла в том, что вместо указанных конфронтационных поправок к действующей Конституции

1978 года Съезд мог бы принять новую Конституцию. Основные положения ее проекта были к тому времени одобрены и Президентом, и Съездом. Проект, таким образом, являл собой форму компромисса на почве права. Отказ от этого компромисса стал одной из серьезнейших ошибок антипрезидентского большинства депутатов.

6. Принцип верховенства законодателя в системе государственных институтов должен в любом случае осуществляться с учетом механизмов обеспечения легитимности "ветвей" власти. Если и законодательный орган и глава исполнительной власти обеспечивают свою легитимность с помощью одинаковых механизмов и процедур (прямых выборов, референдумов), законодатель не вправе в одностороннем порядке, т.е. вопреки воле исполнительной власти изменять в свою пользу конституционный баланс властей. Подобные изменения в Конституции во всяком случае требуют более сложного правового механизма, нежели решение собственно законодательного органа (например, ратификации парламентами субъектов Федерации или референдума). Если же данное требование игнорируется, то принятые решения не имеют правового характера. Они утрачивают его постольку, поскольку перестают соответствовать принципу правовой справедливости.

Демократические методы не должны быть направлены на разрушение самих по себе правовых основ - правовых принципов - демократии. Недопустимо использовать победу на выборах в целях ликвидации самого принципа свободных выборов. Так же недопустимо использовать механизм внесения поправок в Конституцию в целях разрушения конституционности - расширения границ либо утверждения безграничности собственной власти.

7. Конституционность в данном контексте - требование, предъявляемое к государственным органам, всем ветвям государственной власти и подразумевающее ограниченность последних как нормами писанного права, так и посредством самоограничения (по отношению к правам личности и друг к другу) с учетом общепризнанных правовых принципов - равенства, справедливости, свободы и других.

В случае внутренней противоречивости конституционных норм либо их несоответствия принципам права главным критерием для оценки конституционности политического режима в целом и в частности действий законодательных и исполнительных органов власти остается фактическое соблюдение последними неотъемлемых прав личности.

Второй критерий - соблюдение указанными органами власти норм самоограничения в отношениях между собой.

8. Главный недостаток практической политики российской исполнительной власти в области укрепления и развития начал парламентаризма и конституционности в 1991-93 годах - неспособность этой власти образовать в составе депутатского корпуса достаточно влиятельную "пропрезидентскую" фракцию. Исполнительная власть не смогла даже предотвратить наращивания числа своих противников среди депутатов сверх уровня квалифицированного (конституционного) большинства - в 2/3 голосов от общего числа депутатов. Независимо от причин такого падения популярности Президента и Правительства в глазах депутатского корпуса в течение 1992 года - само по себе оно объективно не может оцениваться иначе нежели результат крупного просчета.

Нельзя при этом не отметить того, что именно этот просчет в наибольшей степени был учтен (и в такой форме признан) исполнительной властью в ходе парламентских выборов 1993 и 1995 годов.

9. Представляется, что наиболее существенные недостатки конструкции власти в Конституции 1993 года связаны с двумя нормами: безоговорочным правом главы государства единолично определять основные направления внутренней и внешней политики (ст. 80), а также обязанностью Президента распускать Государственную Думу в случае трехкратного выражения последней несогласия с представленными кандидатурами на должность Председателя Правительства (ст. 111). Данные нормы потенциально в наибольшей степени могут способствовать эволюции политического режима в направлении авторитарного перерождения.

10. Механизм формирования Совета Федерации согласно федеральному закону 1995 года представляется переходным. Очевидно, в дальнейшем концепция "палаты, состоящей из первых лиц регионов" может быть заменена концепцией, позволяющей органам государственной власти субъектов Российской Федерации самим назначать своих представителей для постоянной работы в Совете Федерации.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования прошли апробацию в опубликованных в Российской Федерации монографиях, статьях, в докладах и выступлениях диссертанта. В частности отдельные положения настоящего исследования нашли выражение в работе диссертанта в Комиссии по доработке проекта Конституции Российской Федерации (октябрь 1993 года), в рабочей группе по подготовке проекта федерального закона "О формировании Совета Федерации", в докладе, представленном на международном коллоквиуме "Федерализм в Бельгии и России" (Лейфен, Бельгия, июнь 1996), в научных сообщениях, представленных на семинарах, проводимых Центром конституционных исследований Московского общественного научного фонда (19951996).

Диссертация была обсуждена и одобрена для представления к защите на заседании сектора теории государства и общественных организаций Центра теории и истории права и государства Института государства и права РАН.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав и заключения. В конце работы приводится список использованной литературы.

Заключение диссертации по теме «Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве», Шаблинский, Илья Георгиевич

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Еще весной 1993 года в пылу полемики на Съезде народных депутатов один из представителей антипрезидентского большинства (кажется, это был В.Аксючиц) с негодованием указал на то, что исполнительная власть пытается отделить понятие "конституционность" от понятия "Конституция". Этот депутат был весьма наблюдателен. Действительно, в одном из обращений к депутатскому корпусу (24 марта 1993 года) Президент подчеркнул свою готовность защищать "конституционность", но не действующий Основной закон. Можно ли было усмотреть в таком подходе лукавую игру словами или явное противоречие? Можно ли вообще говорить о неконституционности Конституции?

Полагаем объяснение этого парадокса тесно связано с обобщением политического опыта 1993 года. Разумеется, неконституционные конституции (или Конституции, содержавшие неконституционные положения) существовали, и вся история права в XX веке изобилует примерами подобных актов. Достаточно вспомнить все российские Конституции советского периода, Основные законы государств-сателлитов Советского Союза, прочие акты, оформлявшие различные диктаторские и тоталитарные режимы. Разумеется, все дело тут в том, какое значение мы вкладываем в понятие "конституционность". Вот одно из самых простых и очевидных значений: конституционность - это формальное смысловое соответствие текста того или иного акта тексту Конституции; соответствие, базирующееся на принципе соподчиненности актов, их иерархии, верховенстве Основного закона.

Другое значение "конституционности" является собственно, корневым, связанным с происхождением идеи Конституции. В условиях господства абсолютных монархий в XVII-XVIII веках данная идея означала принятие (либо октроирование) некоего акта, писаного закона, содержащего конкретные четкие ограничения власти монарха, а также иных государственных органов (при наличии таковых). Кстати, перечисление основных прав личности не считалось сущностным признаком подобного акта. Идея конституционности находилась (и находится) в подчиненном положении по отношению к идее права уже по той простой причине, что неотъемлемые права личности подразумеваются и существуют вне зависимости от их закрепления в законе. Развитие и обогащение этих идей в течение двух-трех последних столетий не изменили их сущности.

Итак, конституционность - с учетом презюмируемого разделения властей - это прежде всего ограниченность каждой из ветвей государственной власти писаным актом (актами) - в действиях по отношению к гражданам, а также друг к другу. Указанное состояние ограничения власти должно быть защищено от попыток одностороннего изменения условий писаного акта как конституционно-правовыми средствами, так и посредством самоограничения ветвей власти. Поправки меняющие баланс полномочий возможны, но они должны быть предметом согласований (в оптимальном варианте - урегулироанных писаным актом). Обычно это связано с особым порядком внесения таких поправок.

Детской болезнью" российской демократии как 1906-1907, так и в 1992-1993 годах оказалось как раз непризнание таких ограничений ветвями власти в отношениях друг с другом. Конечно, несовершенство Основных законов в обоих случаях играло весьма заметную отрицательную роль. Но куда более опасную роль играло все же другое: политический радикализм, психологическая неготовность "делиться" властью и делить власть, претензии каждой из сторон конфликтов "на представительство интересов всего народа" или подавляющего народного большинства". Т.е. мы вынуждены тут признать приоритет психологического фактора, который собственно говоря, предметом настоящего исследования не является. Однако, не затронуть его совершенно мы не можем.

Что это означает применительно к кризису 1992-93 годов и к спору о конституционности? То, что с точки зрения законодателей 1993 года "конституционным" в итоге можно было признать буквально все, что соответствовало их корпоративным интересам. Начиная от переделки в свою пользу Основного закона, и кончая вооруженными штурмами объектов в центре города. Все это могло быть законодательной властью признано соответствующим (либо не противоречащим) тексту Конституции 1978 года. Такая "конституционность" не налагала на Верховный Совет никаких ограничений191. Президент же настаивая на соблюдении конституционности, ставил вопрос именно о таких ограничениях законодателя, "о сдержках", если использовать известный термин.

Нам не хотелось бы здесь еще раз акцентировать внимание именно на "неконституционности" отдельных норм Основного закона РФ 1978 г. Выше о них говорилось подробнее. Особенно опасно оказалось даже не то, что статьи 104, 109, 1216, 12110 и другие давали депутатскому корпусу формально безграничную (т.е. неконституционную) власть, но то, что большинство депутатов оказалось готово этой властью воспользоваться. Конституционность как жесткое ограничение (и самоограничение) каждой из ветвей власти (и государственной власти в целом) оказалась чужда большинству российских законодателей 1992-93 годов. Это большинство, попросту не смогло преодолеть соблазн: получить еще большую власть, еще больше полномочий, использовав предоставившуюся формальную возможность.

Между прочим, в этом одно из отличий российской ситуации 1992-1993 годов от конфликта властей в Белоруссии в 1996 году. Белорусский парламент в течение 1994-96 годов не касался конституционных полномочий Президента.

Именно названное выше понимание конституционности - одно из главных препятствий для парламентских "шалостей" по российскому образцу в президентских республиках Запада. Трудно даже представить себе, чтобы демократическая партия США, имевшая в 80-е годы большинство в обеих палатах Конгресса и раздраженная победами республиканцев на президентских выборах, попыталась урезать конституционные полномочия Президента. Столь же дикой была бы для правых партий Франции мысль об ослаблении института Президента в период когда

191 Уже в разгар противостояния 25 сентября 1993 года Р.Хасбулатов вместе с группой депутатов-коммунистов загорелся идеей понижения цен на основные продукты питания постановлением Съезда, Спикер использовал неотразимый аргумент: "Вы же знаете, Съезд вправе принять любое решение".

Президенту-социалисту противостояло правое большинство в парламенте (1986-1988 годы). Хотя у этого правого большинства, уверенно контролировавшего Национальное собрание, были все основания в тот момент сетовать на Конституцию 1958 года с ее президентской моделью.

Разумеется, и в США, и во Франции конституционные притязания любого парламентского большинства умеряются сложным механизмом внесения поправок в Конституцию. В России этот механизм был в 1990-93 годах упрощен.

Одной из бед российской политики, начиная очевидно, с 1989 года была недостаточность парламентаризма, его незавершенность. Иными словами - придание идее парламентаризма совершенно нелепых форм. И если называть вещи своими именами, вожди Верховного Совета в 1993 году защищали именно эту нелепейшую форму, точнее свой уникальный, необычайно выгодный статус, но вовсе не парламентаризм. Последний с момента своего зарождения был производной идеи разделения властей. Разумеется, сам данный термин может использоваться в нескольких различающихся значениях. Парламентаризм, конечно, означает важную и серьезную роль парламента в государственной жизни. Но, ясно одно: парламентаризм подразумевает самоограничение парламента кругом собственных законодательных средств воздействия на политику.

Взглянем теперь на действия Президента - в контексте тех обязательств, которые налагают на него все те же принципы конституционности и парламентаризма. К оценке его указа "О поэтапной конституционной реформе" мы уже обращались в специальном параграфе. Повторим лишь, что его выход за рамки Конституции, на наш взгляд, был вызван неконституционностью действий парламентского большинства. Можно лишь с сожалением признать применимость к драматической ситуации августа-сентября 1993 года известной формулы: клин клином вышибают. При этом, разумеется, нельзя не признать отрицательного влияния такого исхода на перспективу развития российской демократии. Не менее важен, однако, другой вопрос: какие ошибки были допущены Президентом в течение 1991-1993 годов с учетом действия указанных принципов?

Да, кризис завершился для Президента Б.Елыдана относительно благополучно. Но с учетом страшной цены такого "успеха" необходимо признать, что сам по себе он не мог не быть итогом тяжелых ошибок.

Попробуем подвести определенный итог с учетом столь драматичной развязки.

Итак, наиболее общий просчет исполнительной власти и ее главы заключался, на наш взгляд, в следующем. Президент не смог в течение 1992 года (в 1993 году во многих отношениях было уже поздно) добиться формирования в парламенте более или менее влиятельной пропрезидентской фракции. Никакими ссылками на хитрость и коварство Председателя Верховного Совета это оправдать нельзя. Величайший парадокс и трагедия российской политики 1992-93 гг. выразились в том, что Президент, сохранив поддержку самих избирателей, утратил поддержку их представителей.

Иногда вообще создавалось впечатление, что Президент не вполне сознает необходимость гармоничного слияния этих двух источников легитимности. Конечно первый источник важнее. Но современные демократии не являются плебисцитарными именно в том смысле, что 99% всех согласований глава исполнительной власти проводит именно с парламентом, а не непосредственно с народом. Об этом свидетельствует и французский опыт конституционной реформы - во многих отношениях наиболее привлекательный для российского руководства 90-х годов. Президент Шарль де Голль действительно активно использовал инструмент референдума. И в 1962 году применил его даже в нарушении конституции. Но уже в 1958-59 гг. его реформам сопутствовало образование в Национальном Собрании мощной голлистской фракции. С ее помощью первому президенту V Республики удалось благополучно завершить свои конституционные начинания. Де Голль не забывал укреплять и поддерживать своих сторонников в парламенте несмотря или даже вопреки собственным декларациям о недоверии к политическим партиям.

Российский же президент склонен был, на наш взгляд, недооценивать значение работы по обеспечению парламентской поддержки своей политики. Речь идет прежде всего о 1992 годе - стартовом периоде либерализации экономики. Конечно, работать с

Верховным Советом, а также остальными народными депутатами, съезжавшимися в Москву лишь на время Съездов, было сложно. Но это и есть важнейшее поле для применения президентского авторитета. В своих "Записках" - книге очень откровенной для действующего Президента - Б.Ельцин демонстрирует свое понимание этой проблемы. И, вместе с тем, явно односторонний, искусственно персоналистичный, подход. Он пишет: "В составе Верховного Совета - в принципе -были люди с головой, которые активно думали над законами, над бюджетом, над вопросами внутренней и внешней политики. Но. Хасбулатов как бы закупорил собой на целях два года политическую оппозицию, прорывался только пар - люди, которые могли или орать, или говорить страшные слова со стеклянными глазами. Это горький моральный урок, и мне искренне жаль наш первый парламент, но придется признать: Хасбулатов изуродовал его, превратил нормальных людей в марионеток политического спектакля. Обидно"192.

Спрашивается: каким же титаном должен был быть Хасбулатов, чтобы подчинить своей воле около 600-700 депутатов, упорно голосовавших за антипрезидентские законы и поправки? И что мешало Президенту - нет, не нарастить число своих сторонников до названных высот, но хотя бы снизить число своих противников в депутатском корпусе ниже критической черты в 2/3 голосов? Ведь его опасения, связанные с очередным Съездом, были вполне оправданны лишь постольку, поскольку в депутатском корпусе число оппонентов президента явно достигло квалифицированного конституционного большинства и продолжало расти. И тут стоит вспомнить конкретные действия Ельцина по отношению к парламенту, ошибочность которых, думается, не вызывала к осени 1993 года сомнений и у него самого. Привлечение депутатов - сторонников Президента в его Администрацию -один из примеров таких действий. Очень скоро выяснилось, что эта тактика, быть может, усиливает Администрацию, но ослабляет позиции Президента в Верховном Совете. Другой пример - неудачная речь Президента на IX Съезде народных

192 Ельцин Б. Записки Президента, М., Огонек, 1994, С.287-288 депутатов 27 марта 1993 года. Такие срывы не прощаются ни в одном парламенте, не только в "хасбулатовском".

Наконец, еще об одном, с нашей точки зрения, не слишком удачном шаге Президента. Отметим, что шаг этот был сделан в наиболее благоприятных для Президента условиях - сразу после апрельского референдума. Речь идет о подготовке и вынесении на обсуждение еще одного проекта Конституции. Он тогда был воспринят как "президентский". Невостребованным остался проект Конституционной комиссии, над которым три года трудились в основном те, кто обоснованно причислял себя к сторонникам Президента. Им снова пришлось спешно самоопределяться. Но главное не в этом. Конституционное совещание как таковое, на наш взгляд, сыграло весьма полезную роль. Оно безусловно подстегнуло конституционный процесс, подключило к нему новых участников, создало условия для внесения в проект весьма важных новых положений. Но оно, на наш взгляд, было бы еще более эффективным, если бы не создавало дополнительных новых поводов для конфликтов. Если бы предметом доработки совещания был единственный проект - проект Конституционной комиссии, основные положения которого депутатами уже были одобрены. Безусловно, внесение в этот проект необходимых с точки зрения Президента поправок (прежде всего в раздел четвертый "Система государственной власти.") было бы более простой задачей и более перспективным - с точки зрения принятия этого проекта парламентом - действием, нежели сооружение совершенно нового проекта с "нулевого цикла". Автор настоящей работы не может забыть того, насколько трудным и непредсказуемым путем шло совещание к собственной конституционной модели. (И в этом смысле глубоко заблуждались те, кто усматривал в кремлевских дебатах лишь ширму для решений, вынесенных заранее). И ради чего нужны были эти трудности, споры, сопоставления двух проектов? Ради внесения положения о праве Президента распускать "нижнюю" палату парламента? Но для подобной нормы можно было бы найти место и в проекте Конституционной комиссии (нашлось же такое место в 1991 году). Может быть, важной задачей была реализация концепции Президента - главы государства? Но с мая 1993 г. в проекте Конституционной комиссии Президент уже был наделен этим статусом.

В общем, вполне можно представить, что в апреле 1993 года Президенту показались очень убедительными аргументы в пользу нового конституционного проекта. Однако, в итоге этот проект (нареченный вскоре "президентским") полностью переработанный Совещанием, на наш взгляд, лишь осложнил Б.Ельцину жизнь и отношение с парламентом.

Такова в конечном счете наша совсем не бесспорная точка зрения на негативный "вклад" каждой из сторон конфликта в его трагическое развитие.

При этом необходимо четко сознавать следующее. Парламент и парламентаризм - бесспорно неотъемлемые элементы демократии и политической свободы в современном их понимании. Институт президентства - к таким неотъемлемым элементам не относится. Он - скорее способ, средство оптимальной организации либо исполнительной власти, либо баланса всех ветвей власти в целом.

Нам хотелось бы подчеркнуть этот тезис. Его необходимо иметь в виду, несмотря на некоторые наши вполне конкретные упреки в адрес конкретного парламента.

Оказался ли российский парламентаризм подорван в самих своих основах в результате кризиса 1993 года? Полагаем, что нет, если в качестве таковых основ мы усматриваем: исключительное право парламента на законодательство, парламентский контроль (осуществляемый в тех или иных формах) за исполнительной властью, право парламента утверждать бюджет и контролировать его исполнение. Эти основы в современной России не ставятся под сомнение ни одной из более или менее влиятельных политических сил. Они нашли отражение в Конституции 1993 года. Предметом полемики становятся лишь некоторые частные моменты. Например: содержание понятия "парламентский контроль", вопрос о его формах, вопрос о возможностях парламента влиять на назначение высших должностных лиц и др.

Рискнем тут выдвинуть предположение, что идеи конституционности и парламентаризма все же укоренились в российской почве. И возможно, корни их сегодня лежат уже глубже нежели причины постигшего Россию в 1992-93 годах кризиса.

AAS04.doc 03.04.9S ар

Список литературы диссертационного исследования доктор юридических наук Шаблинский, Илья Георгиевич, 1997 год

1. Азаров Н.И. Идея разделения властей и ее реализация в России// Вестн.С-Петербург ун-та. Сер.6, Философия. - 1994 -№ 1, С. 19-20

2. Альхименко В. Истоки российского конституционализма // Право и жизнь. -1994 № 6, С.279-312

3. Алюшин А. Перерывы правовой постепенности в традиции российской государственности// Конституц.право: восточноевроп. обозрение. 1995-1996 - № 4 (13)- 1 (14)-С. 112-117

4. Амплеева А.А. Субсидарность и демократия. Введение в тему: Специализир.информ. // РАН, ИНИОН, М.: ИНИОН РАН, 1996, 36 с.

5. Антонова Е. Верховенство закона в структурных преобразованиях государственной власти в России// Хоз-во и право, 1996 - № 6, С.63-71

6. Атаманчук Г.В. Новое государство: поиски, иллюзии, возможности. М.: Славянский диалог, 1996, 223 с. ^

7. Анохин М.Г. Политические системы: адаптация, динамика, устойчивость (теоретико-прикладной анализ), М.: Информат, 1996, - 305 с.

8. Античная демократия в свидетельствах современников/ Изд.подгот. Маринович Л.П., Кошеленко Г.А.: РАН Ин-т всеобщ.истории, М.: Ладомир, 1996, 382 с.

9. Бабурин С.Н. Съезд народных депутатов как дитя российского парламентаризма// Представительная власть: мониторинг, анализ, информация, -1995, № 3, С.5-9

10. Баренбойм П. Божественная природа судебной власти: Три тысячи лет доктрине разделения властей: от Ветхого завета до наших дней// Рос.юстиция, 1996, № 1, С.21-23

11. Баренбойм П.Д. Три тысячи лет доктрины разделения властей: Суд Сьютера: Учеб.пособие, М.: Белые альвы, 1996, 174 с.

12. Барнашов A.M. Теория разделения властей: становление, развитие, применение, Томск, 1988, 197 с.

13. Батурин Ю.М., Лившиц Р.З. Социалистическое правовое государство. От идеи к осуществлению, М., Наука, 1989, 221 с.

14. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма, М., Наука, 1990, 276с.

15. Бердяев Н.А. Судьба России, М., Советский писатель, 1990, 287 с.

16. Бондарь Н.С. Права человека и Конституция России: трудный путь к свободе: Для студентов юрид. и др.вузов и всех интересующихся конституц. пробл.развития России, Ростов н/Д, 1996, 240 с.

17. Боботов С.В., Чистяков Н.Ф. Суд присяжных: история и современность/ Ин-т государства и права РАН, М., Манускрипт, 1992, 149 е.: 180.00

18. Буртин Ю.Г. Новый строй: О номенклатурном капитализме: Статьи. Диалог. Интервью, М., Эпицентр, Харьков: Фолио, 1995, 191 с.

19. Васильев А. Развитие территориального общественного самоуправления// Земские вести, 1995, № 5, С. 14-15

20. Виноградов В.Д. О факторах политической стабильности общества// Вестн.С-Петербург ун-та, Сер.6, Философия, 1994, Вып.2, С.65-73

21. Волков-Пепоянц Э.Г. Метаморфозы и парадоксы демократии: Политическая доктрина большевизма (истоки, сущность, эволюция, альтернативы: 1903-1929 гг.): В 2 кн., Кишинев: Editura Arc., 1995, ISBN 5-376-01670-6A 1000000

22. Кн.2: Большевистская концепция демократии: Квинтэссенция и метаморфозы. Развитие в период с 1917 по 1929 г.: 4.1: Категории большевистской концепции демократии: "Литературный памятник большевизма" сочинение

23. B.И.Ленина "Государство и революция: постулаты и антиномии большевистской концепции пролетарской демократии: Основные направления и аргументы критики большевиками всенародной ("буржуазной") демократии, 1995, 278 с.

24. Гайдар Е.Т. Государство и эволюция, М., Евразия, 1995, 206 с.

25. Галкин А.А., Красин Ю.А. Сильная демократия альтернатива авторитаризму/ Ин-т социологии РАН; Междунар.фонд соц.-экон. и политол.исслед. (Горбачев-Фонд), М., Ин-т социологии РАН, 1996, 47 е.: 500000

26. Герасименко Г. Народ и власть. 1917, М., "Воскресенье", 1995, 285 с.

27. Герье В. Вторя государственная Дума, М., 1907, 379 с.

28. Герье В. Первые шаги бывшей государственной Думы, М., 1907, 124 с.

29. Гессен В.М. Основы конституционного права, Петроград, 1918, 582 с.

30. Горбачев М.С. Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира, М., Политиздат, 1988, 271 с.

31. Данилевич И.В. Государство и институты гражданского общества в период перехода от авторитаризма к демократии (Чили, Португалия, Испания)/ РАН, Ин-т сравнит, политологии, М., Ин-т социологии РАН, 1996

32. Данченко С.И. Развитие сербской государственности и Россия. 1878-1903 гг./Отв.ред.Чуркина И.В.: РАН, Ин-т славяноведения и балканистики, М., 1996, 420 с.

33. Декреты Советской власти, т.1, М., 1957, 762 с.

34. Демократия и авторитаризм в третьем мире в конце XX в. (Концепция

35. C.П.Хантингтона и отклики на нее): Науч.-аналит.обзор/ Ю.И.Комар: РАН, ИНИОН, М., ИНИОН РАН, 1995, 24 с.

36. Дзодзиев В. Проблемы становления демократического государства в России: (Моногр.исслед)/Ред.Борисова И., М., Ad Marginem, 1996, 304 с.

37. Демократия. Теория и практика: Сборник/ Платтнер М., Даль Р., Шмиттер Ф., Карл Т. и др., М., Интерпракс: Изд-во Ун-та Джона Хопкинса, 1996, 208 с.

38. Егоров С.А. Конституционализм в США: политико-правовые аспекты/ РАН, Ин-т государства и права, М., Наука, 1993, 196 с.

39. Ельцин Б.Н. Записки Президента, М., Огонек, 1994

40. И время собирать камни: Сильное государство реальная гарантия прав человека, прав народа: По материалам науч.-практ. конф. 1995 г. / Общ. ред.Скокова Ю.В., М., Белый парус, 1996, 268 е., ил.: 3 л.

41. Ильин И. А. О грядущей России. Избранные статьи. Под ред.Н.Л.Полторацкого, Нью-Йорк, 1991, 367 с.

42. Игнатьева М.Н. Федеральное и республиканское законодательство Российской Федерации: Проблемы взаимодействия и взаимосвязи/ Якут.гос.ун-т, Якутск, Изд-во ЯГУ, 1995, 119, (2) с.

43. Как ни трудно разделить власть, а пора уже это сделать: (Материалы парламент.слушаний/ Подгот.Ю.Хренов) // Рос.федерация, 1995, № 11, С. 10-22

44. Кизеветтер А.А. Исторически очерки, М., ОКТО, 1912, 502 с.

45. К 10-летию 1-й Государственной Думы. 27 апреля 1906 27 апреля 1916, Сборник статей перводумцев, П.Огни, 1916, 230 с.

46. Клеченов Г.Е. Соотношение исполнительной и законодательной власти в конституциях Латинской Америки// Социал. и гуманит. науки: Реф.журн. Зарубеж.лит. Сер.4, Государство и право, 1993, № 2, С.71-82

47. Ковлер А.И. Какое президентство нужно России?// Этика успеха, 1995, № 5, С.240-251

48. Конституционная реформа: поиски и решения: Сборник обзоров/ Сост.Алебастрова И.А.: Отв.ред.Кутафин О.Е.: АН СССР, ИНИОН, М., ИНИОН АН СССР, 1991, 207 с.

49. Конституционное совещание. Информационный бюллетень. Издание Администрации Президента Российской Федерации, №№ 1-4, М., 1993-1994

50. Конституционное государство. Сборник статей. Издание 1-е В.Гессена и прив.-доц. А.И.Каминка при участии газеты "Право", С.-Петербург, б/г, 283 с.

51. Конституционный вестник. Издание Конституционной комиссии Российской Федерации, М., 1990-1993, №№ 1-16

52. Концепция разделения властей: история и современность: Научно-аналитический обзор, М., ИНИОН РАН, 1992, 54 с.

53. Кравец И.А. Конституционализм: устойчивость власти и общественного развития/ РАН, Сиб. отд-ние, Ин-т философии и права, Препринт. Новосибирск: Инт философии и права СО РАН, 1994, 21 с.

54. Краснов Б.И. Теория власти и властных отношений// Соц.-полит, журн., 1994, № 7-8, С.40-50

55. Кривенко Л.Т. Актуальные проблемы становления украинского парламентаризма// Вестн. межпарламент, ассамблеи, 1996, № 3, С.30-32

56. Котляревский С. Сущность парламентаризма// Новое время, 1994, № 14,1. С.56-58

57. Кудрявцев В.Н., Казимирчук В.П. Современная социология права: Учебник, М., Юристъ, 1995, 303 с.

58. Кустова М.В. Международная научная конференция "Конституционные реформы в государствах участниках Содружества Независимых Госудрств'7/ Изв.вузов. Правоведение, 1993, № 5, С. 120-123

59. Курашвили Б.П. Куда идет Россия? М., 1994, 263 с.

60. Лазарев Б.М. Принцип разделения властей: проблемы реализации// Клуб "Реалисты": Информ.-аналит. бюл., 1995, С.32-35

61. Лейпхарт А. Конституционные альтернативы для новых демократий// ПОЛИС: Полит, исслед., 1995, № 2, С. 135-146

62. Леонтович В.В. История либерализма в России. 1762-1914. Под общей редакцией А.И.Солженицына, М., Русский путь, Полиграфресурсы, 763 с.

63. Ленин В.И. Сочинения, М., Политиздат, 1962

64. Лессиг Л. Путь президентства// Конституц.право: восточноевроп. обозрение, 1994, № 1, С.117-120

65. Либерализм в России/ Отв.ред.Пустарнаков В.Ф., Худушина И.Ф., РАН, Ин-т философии, М., 1996, 448 с.

66. Локоть Т.В. Первая дума. Статьи, заметки и впечатления быв.чл. Гос.думы, М., Польза, 1906, 365 с.

67. Маркс К., Энгельс Ф., Сочинения, М., Политиздат, 1956

68. Манифест возрождение России/ Под общ.ред.Рогозина Д., СПб.Глаголъ, 1996, 95 с.

69. Медушевский А.Н. Идея разделения властей// Вестн. РАН, 1994, Т.64 N 1,1. С.21-31

70. Медушевский А.Н. Идея разделения властей: история и современность// Социол.исслед., 1994, № 1, С.53-69

71. Медушевский А.Н. Конституционный вопрос в России// Вестн.Моск. унта, Сер. 12, Полит, науки, 1996, № 5, С.34-51

72. Медушевский А.Н. Конституционные проекты России и их западные источники// Мир России, 1996, Т. 5N 1, С. 154-194

73. Михалева Н.А. Конституционные реформы в республиках субъектах Российской Федерации// Государство и право, 1995, № 4, С.3-10

74. Москва. Осень-93. Хроника противостояния, М., "Республика", 1994, 656с.

75. Морщакова Т. В перспективе Конституционный Суд будет больше судом, чем был прежде// Рос.обозрение/ РИА "Новости", 1994, № 2

76. Муромцев С.А. Сборник статей К.К.Арсеньева, Н.И.Асперова, С.И.Бондарева (и др.), М., Сабашниковы, 1911, 419 е.; 8 л.пл.

77. Нерсесянц B.C. Право математика свободы, М., 1996, "Юристь", 157 с.

78. Новгородцев П.И. Об общественном идеале, М., "Пресса", 1991, 653 с.

79. Обзор конституционных новостей (осень 1994 г. зима 1995 г.)// Конституц.право: восточноевроп. обозрение, 1995, № 1, С.42-66

80. Обнинский В. Новый строй, 4.2, М„ 1909, 4.2: Реакция, 1909, С. 197-361

81. Овсепян Ж.И. Судебный конституционный контроль в механизме "разделения властей": (теоретический аспект исследования)// Изв. вузов Правоведение, 1993, № 4, С.80-87, № 5, С.44-50

82. Окуньков Л.А. Президент Российской Федерации. Конституция и политическая практика: Как избирается Президент. Президент и разделение властей.

83. Полномочия главы государства. Президент и его команда. М., ИНФРА М-НОРМА, 1996, 236 с.

84. Орлов Б.С. Политическая культура и становление демократии в России/ Отв.ред. Пархалина Т.Г., РАН, Ин-т науч.информ.по обществ, наукам, М., 1994, 51 с.: 15000

85. Осавелюк A.M. Современный механизм системы сдержек и противовесов в зарубежных государствах// Государство и право, 1993, № 12, С. 105-114

86. Осадчий И. Конституционное противостояние// Диалог, 1995, № 11-12, С.74-85, Примеч.: Продолж.см.№ 1, 1996

87. Островидова Е. Конституционная реформа в России: подходы крайние и промежуточные// Рос. обозрение, 1993, № 13

88. Первая государственная Дума, Вьш.1, 3, Спб., Муханов, Набоков, 1907

89. Вып.1. Политическое значение 1-й Думы. Сборник статей Н.А.Бородина, И.И.Петрункевича, В.М.Гессена (и др.), Спб. 1907, 279 е.; 3 л.пл.

90. Вып.З Аграрная реформа и продовольственное дело. Сборник статей: Кн.П.Долгорукова, А.А.Кауфман, В.Е.Якушкина, 279 с.

91. Петергофские совещания о проекте гос.Думы. Какую Думу хотели дать народу Николай II и его министры? Пг, 1917, 164 с.

92. Политический процесс в России: современные тенденции и исторический контекст: Аналит.обозрение/ Отв.ред.: Л.А.Беляева; Центр комлекс.социал. исслед. и маркетинга: круглый стол бизнеса России, М., Триада, 1995, 70 с.

93. Политическая теория и практика: тенденция и проблемы/ Отв.ред. Овчинников B.C.: Рос.акад.госу.службы при Президенте РФ, М., 1995, 12000001. Вып.З, 1995, 229 с.

94. Правовое государство: идеал и реальность: Материалы "круглого стола"// Рос.федерация, 1995, № 12, С.43-45

95. Путеводитель по президентству Guide to the Presidency: Реф./ Отв. ред.Сосновский А.А.: Ред.-сост. Кордобовская М.В.: РАН, ИНИОН, М„ ИНИОН АН СССР, 1991, 128 с.

96. Разделение властей и парламентаризм/ РАН, Ин-т гос. и права; Редкол.: Глушко Е.К. и др., М„ 1992, 126 е.: 10.20

97. Румянцев О.Г. Основы конституционного строя России, М., "Юрист", 1994, 288 с.

98. Русская идея: Демократическое развитие России, М., 1996, 47 е., Науч.докл./ Рос.науч.фонд: Моск.отд-ние

99. Рябов С. Конституционные процессы или украинский эксперимент?// Полит.мысль: Украин.науч.журн., 1996, № 1, С.32-40

100. Салмин A.M. О некоторых проблемах самоопределения и взаимодействия исполнительной и законодательной властей в Российской Федерации// ПОЛИС: Полит.исслед., 1996, № 1, С.7-32

101. Селезнев Л.И. Политические системы современности: сравнительный анализ, Спб: Петрополис, 1995, 252 с.

102. Собянин А.А., Суховольский В.Г, Демократия, ограниченная фальсификациями: выборы и референдумы в России в 1991-1993 гг. / Проектная группа по правам человека, М., 1995, 266 с.

103. Современные интерпретации теории разделения властей на Западе// Вестн.Моск.ун-та, Сер. 11, Право, 1994, № 4, С. 14-25

104. Современный конституционализм/ Редкол.: Глушко Е.К. и др., М.: Б.и., 1990, 159 с.

105. Современный немецкий конституционализм/ Сост. и предисл. Т.Швайсфурта: РАН, Ин-т государства и права, М., Ин-т государства и права РАН, 1994, 52 с.

106. Суворов В. Разделение властей: проблемы использования зарубежного опыта// Право и жизнь, 1995, № 7, С.57-73

107. Степанов И.М. Уроки и парадоксы российского конституционализма: Очерк-эссе, М., Манускрипт, 1996, 107 с.

108. Столыпин П.А. Речи в Государственной думе и Государственном совете. 1906-1911, Телекс, Нью-Йорк, 1990, 383 с.

109. Страшун Б.А. Конституционные перемены в Восточной Европе, 19891990, М., Юридическая литература, 1991, 208 с.

110. Страшун Б.А., Собакин В.В. В защиту Закона о Конституционном Суде// Конституционное право: восточноевропейское обозрение, 1995, № 1, с.71-74

111. Универсальное и национальное в концепции разделения властей ("круглый стол")/ А.С.Маныкин, М.Н.Марченко, С.В.Чиркин и др.// Вестн.Моск. унта, Сер. 12, Социально-полит, исслед., 1993, № 3, С.3-39

112. Федерализм, регионализм и конституционная реформа в России: (Материалы семинара, Вашингтон, май 1993 г.)/ Подгот. Д.Гайднер; Предисл.А.Козна; Фонд Наследия, Б.м.: Б.и., Б.г. 83 с: 20000

113. Федералист. Политические эссе Александра Гамильтона, Джеймса Мэдисона и Джона Джея, М., Издательская группа "Прогресс", "Литера", 1993, 591 с.

114. Ферро М. Николай II, М., Международные отношения, 1991, 349 с.

115. Филатов С.А. На пути к демократии, М., Моск. рабочий, 1995, 578 с. (Россия демократическая)

116. Хасбулатов Р.И. Бюрократическое государство, М., "Мегаполис-Таком", "Русская энциклопедия", 1991, 255 с.

117. Хасбулатов Р.И. Выбор судьбы: Статьи. Выступления. Интервью, янв,-июнь 1993 г., М., Республика, 1993, 285, (2)

118. Халипов В.Ф. Введение в науку о власти, М., Технол. шк.бизнеса, 1996,381 с.

119. Хутинаев И.Д. Институт Президента и проблемы формы государства/ Рос. акад. управления, Центр государства и права, М,, Луч, 1994, 40 с.

120. Червонный В.П. Современная Россия: от тоталитаризма к демократии? Монография/Урал. гос. экон. ун-т, Екатеринбург, Урал. гос. экон. ун-т, 1996, 182 с.

121. Четвернин В.А. Демократическое конституционное государство: введение в теорию. М., Институт государства и права РАН, 1993, 141 с.

122. Чиркин В.Е. Основы государственной власти: Учеб. пособие для студентов и аспирантов, изучающих политологию, теорию государства и права, конституционное (государственное) право, М., Юристь, 1996, 112 с.

123. Чураков Д. "Сталинская конституция": уроки, которые забылись// Диалог, 1996, № 11, С.73-78

124. Шахназаров Г.Х. Цена свободы. Реформация Горбачева глазами его помощника, М., 1993, 857 с.

125. Шокина И.Е. Становление правового государства// Лат.Америка, 1994, № 6, С.61-67

126. Шон Д.Т. Конституционная ответственность// Государство и право, 1995, № 7, С.35-43

127. Эбзеев Б. Российский федерализм и единство конституционного пространства// Рос.федерация, 1994, № 17, С. 19-20

128. Энтин Л.М. Разделение властей: опыт современных государств, М., Юрид.литература, 1995, 175 с.

129. Яковлев A.M. Конституционный строй: социальный и правовой аспект// Вопр.философии, 1995, № 10, С.3-13

130. Яковлев А.,М. Во имя закона и согласия: (Материалы междунар.семинара "Процедурные вопросы парламентской деятельности в рамках проекта "Парламентская практика Восток Запад")// Вестн. межпарламент, ассамблеи, 1994, № 2, С.36-38

131. Boggs С. The socialist tradititon: from crisis to decline, New York; London: Routledge, 1995, XI, 287 p.

132. Carey G.W. In defense of the constitution Rev. and expanded ed. -Indianopolis (In): Liberty fund, 1995, XI, 201 p.

133. Constitutional justice and democracy by referendum: proc.of the UniDem sem., Starsbourg, on 23-24 June 1995/ European commiss. for democracy thought law. -Starsburg: Council of Europe, 1996, 185 p.

134. Critical perspectives on democracy/ Ed.: Legters L.H. et. al. London: Rowman & Littlefield, 1994, XVII. 173 p.

135. Ranney A. Governing: an introduction to politic science. 7th ed. - Upper Saddle River: Prentice-Hall, 1996

136. Political culture and constitutionalism: a comparative approach/ Ed.: Franklin D.P., Baun M.J. Armonk (NY); London: Sharpe, 1995, VIII, 246 p.

137. Sellers M.N.S. American republicanism: Roman ideology in the United States constitution, New York: New York Univ.press, 1994, XIII, 349 p.

138. The role of parliament for the consolidation of the new democracies in Central and Eastern Europe: intern.conf., Sofia dec. 18-19, 1995/ Ed.: Kanev D. Sofia: Nat. Assembly of the Rep. of Bulgaria, 1996, 206 p.