Коммуникативные модели в системе социального управления: Социетальный аспект тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 22.00.04, кандидат социологических наук Водопьянов, Николай Владимирович

• Водопьянов, Николай Владимирович
• кандидат социологических наук
• 2005

Оглавление диссертации кандидат социологических наук Водопьянов, Николай Владимирович

Введение.

Глава 1. Теоретико-методологические проблемы исследования социальных коммуникаций.

§ 1. Основные подходы к исследованию коммуникации в социологической науке.

§ 2. Коммуникация и коммуникационные стратегии в парадигме социального действия.

Глава 2. Социетальная сфера российского общества и проблемы социального управления.

§ 1. Методологический конструкт исследования социетальной сферы общества.

§ 2. Ценности трансформирующегося российского общества и проблемы социального управления.

Глава 3. Коммуникативная модель управления в российском обществе.

§ 1. Коммуникативная модель государственного управления российским социумом.

§ 2. Коммуникативная модель управления трудовым коллективом.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Коммуникативные модели в системе социального управления: Социетальный аспект»

Актуальность темы исследования. Изменения в государственно-политической идеологии, резкое сокращение государственного участия в экономике в 90-е гг. XX в. на фоне смены социально-экономического уклада сопровождались падением авторитета государства в различных сферах. Негативные тенденции особенно способствовали девальвации представлений о выдвигаемых государством стратегических социальных целях и задачах. Многие россияне как представители социума, который еще недавно подвергался жесткому диктату со стороны партийных органов, постулировавших основные цели социально-экономического развития, в условиях быстрых демократических преобразований оказались в сложной ситуации самостоятельного выбора.

Российское общество в своей исторической ретроспективе всегда функционировало как идеократическое. Этот тип социально-политической организации предполагает использование субъектом социального управления идеологии и пропаганды для прямой коммуникации с социальными массами. При этом в идеологии (религиозной или светской) разъясняется смысл и цель социального управления и тем самым обеспечивается мобилизация масс для достижения поставленных целей и воспроизводства социального порядка. Системный кризис 1990-х гг. разрушил советский тип идеократической организации и декларировал отказ от государственной идеологии в любом ее проявлении, при этом разрушилась и сложившаяся идеократическая специфика российского общества, а именно ожидание широких общественных слоев объяснений смысла и цели социальных процессов, инициируемое реформами. Необходимо наладить новые или реконструировать ранее существовавшие в советском обществе эффективные каналы коммуникации, которые сделают понятными большинству населения цели социальной политики государства в новых социально-экономических условиях.

Таким образом, системные реформы в 2000-е гг., преследующие целью создание более эффективного механизма развития общества, не могут развиваться без создания наиболее эффективного управления, что в свою очередь невозможно без усилий по созданию стратегий взаимной связи между управляющими и управляемыми. Это делает тему диссертационного исследования особенно актуальной.

Степень разработанности темы исследования. В современной социологии управление рассматривается с разных позиций: как многофункциональная, эволюционно развивающаяся, но равновесная, структурированная социальная система, которая действует в рамках более широкой системы (Т. Парсонс, Р: Мертон, Ч. Барнард, А. Гоулднер, А.И. Пригожин и др.); как деятельность по разрешению перманентно возникающих конфликтов (К. Маркс, Р. Дарендорф, JI. Козер и др.); как система подготовки и принятия рациональных управленческих решений (М. Вебер, Г. Саймон и др.); как особо сконструированная социальная машина, направленная на коллективное целедостижение и основывающаяся на максимальной специализации деятельности и формализации отношений (А. Файоль); как тип игры в рамках отношений власти (М. Крозье); как процесс, в котором главным фактором являются человеческие отношения (Э. Мэйо) или взаимодействия, связанные с выдвижением участниками социальных процессов своих требований (М. Спектр и Дж. Китсус).

В последние годы все большую значимость приобретает изучение процессов управления в контексте самобытных социокультурных и цивилизационных особенностей. В XXI столетии развитые страны уверенно входят в стадию информационного общества, при котором получение, хранение, обработка, распространение и использование информации и знания, а также возрастающие возможности коммуникации играют решающую роль. Технологические достижения расширяют горизонты человеческого разума и изменяют способы совместной деятельности и коммуникации внутри социума. Новые информационные и сетевые технологии производят кардинальные изменения во всей общественной жизни, в том числе и в социальных науках.

Датский социолог М. Бертильссон отмечает, что «бремя социальных наук, особенно социологии, пытаться трансцендировать непосредственное настоящее (что постмодернизм от нас долго скрывал) и посмотреть на долгосрочные социетальные последствия "естественности выбора индивидов", сейчас преследующего всех нас. один из главных вопросов социальной теории эры биотехнологий — поиск новых границ, которые стабилизируют выбор индивидов, новые системные императивы.».

Известный французский социолог А. Турен отмечает, что все три ведущие тенденции современности (разрушение систем политического, социального, правового контроля за экономической деятельностью, разобщенность работы этих систем, господство глобального мировоззрения при подавлении национальных социальных институтов) и соответственно разрушение привычных каналов коммуникации заставляют социологов обратить внимание на социетальность как средоточие личных и общественных качеств индивида, в которой, как в зеркале, мы можем наблюдать закономерности общества, социума и культуры.

В связи с серьезными изменениями в социальной структуре российского общества, разрушением всех систем политического, социального и правового контроля, которые произошли в России вследствие модернизационных процессов конца XX в., возрастает необходимость в выработке коммуникационной стратегии социального управления, которая основывалась бы на анализе изменений в социетальной сфере, позволяющих изучать движение общества в рамках социальной транзиции и формировать модель управленческого воздействия на основе этих изменений.

Проблема взаимосвязи коммуникации и управления с социокультурными процессами в свое время стала объектом оживленных дискуссий в социологической и социально-психологической, литературе. Это работы Т. Иглгтона и С. Холла, А. Моля и О. Клаппа, У. Онга и Дж. Фиске, Р.

Шейона. Теоретические аспекты коммуникативных отношений исследованы в работах Э. Берна, Т.М. Дридзе, И.А. Ильяевой, В.Н. Костюка, Я. Кривохлавы, Дж. Линдсея, В. Лоренца, Ч. Мара, 3. Ненцкого, Э. Сепира и других ученых.

Различные виды социальной коммуникации нашли отражение в работах М. Арджайла, Дж. Бейтса, А.А. Бодалева, А.Ю. Борисова, Э. Гофмана, Н.С. Данакина, М.С. Когана, 3. Ненцкого (межличностная коммуникация); в работах К. Балавайдера, 3. Брешковича (управленческая коммуникация); в работах Т. Барнса, Ф.В. Льюиса, Э. Роджерса (коммуникация в организациях); в работах Я. Гайды, Т. Чобана Класа, Ю. Подгурецкого, В.П. Терина (коммуникация посредством масс-медиа).

В научной литературе сформировалось представление о том, что функции социальной коммуникации проявляются по-разному, в зависимости от особенностей общающихся людей, стиля их жизни и деятельности (работы Ф.Г. Зимбардо и Ф.Л. Рача, Л. Гржесика и Е. Тржбинска, С. Мики, 3. Пщелковского, Ю. Подгурецкого). Однако до сих остаются малоисследованными вопросы специфики выработки коммуникационных стратегий в зависимости от особенностей развития общества, не разработаны вопросы взаимодействия социетальной сферы российского общества и сферы управления1.

1 Проблема социетальной сферы в целом является достаточно новой для отечественной социологии, хотя некоторые авторы уже успели создать первые теоретические концепты на ее основе См, например Кирдина С Г Исследования Новосибирской экономико-социологической школы Новосибирск Наука, 1999 Гл 21 С 455-478, Кирдина С Г Институциональная модель политической системы России // Куда идет Россия? Кризис институциональных систем Век, десятилетие, год 1999 М Логос, 1999 С 79-85, Кирдина С Г Об институциональной матрице России // Эволюционная экономика и «мэйнстрим» Сб М. Наука, 1999 С 254-266, Кирдина С Г Институциональные матрицы и развитие России М ТЕИС, 2000 213 с, Институциональные матрицы и развитие России / ИЭиОПП СО РАН 2-е изд, перераб и доп Новосибирск, 2001 308 с, Кирдина С Г Институциональные матрицы макросоциологическая объяснительная гипотеза // СОЦИС 2001 № 2 С 13-23,

Кирдина С Г Импорт концепций, прежние подходы или новые самостоятельные теории? (О состоянии фундаментальных исследований в российской социологии) // СОЦИС 2001 № 8 С 35-40, Кирдина С Г Теория инстшуциональных матриц в поисках новой парадигмы//Журнал социологии и социальной антропологии 2001 №1 С 101-115

Анализ степени научной разработанности темы диссертационного исследования позволяет сделать вывод о том, что, несмотря на обилие публикаций по различным аспектам социальной коммуникации, ее социетальный потенциал изучен недостаточно. В отечественной социологии социальная коммуникация в контексте социетальности не исследовалась. Нет специальных исследований по использованию коммуникационных стратегий применительно к ценностным установкам и стереотипам российского социума, особенно на микроуровне, уровне коллектива (межличностная, межгрупповая коммуникации). Недостаточно разработаны модели разработки стратегии коммуникационного воздействия.

Целью диссертационного исследования является изучение коммуникативных моделей управления в рамках социетальной сферы общества в условиях системных реформ. Достижение поставленной цели предполагает реализацию следующих исследовательских зад?ч

1) выделить теоретико-методологические предпосылки рассмотрения управления как коммуникационного процесса;

2) сформулировать методологический конструкт исследования социетальной сферы общества;

3) выявить факторы, определяющие специфику коммуникативных моделей в социальном управлении;

4) выявить вектор изменений коммуникационного пространства российского общества постперестроечного периода;

5) сформировать коммуникативную модель государственного управления российским социумом, основывающуюся на анализе макросоциетальных особенностей;

6) сформировать коммуникативную модель управления трудовым коллективом, основывающуюся на анализе микросоциетальных особенностей.

Объектом исследования является управление в условиях трансформирующегося российского общества.

Предметом исследования является коммуникативная модель управления в рамках социетальной сферы российского общества.

Теоретико-методологическая основа диссертации обусловлена системным, междисциплинарным подходом к исследуемой проблеме. При концептуальной разработке темы были использованы результаты исследований Т.М. Дридзе, С.А. Кравченко, Ю.М. Резника, Ж.Т. Тощенко, и других авторов2, в которых утверждается антропоцентрический подход к исследованию социальной реальности. Согласно такому подходу, предмет социологии включает «реальное общественное сознание во всем его противоречивом развитии; деятельность, действительное поведение людей, которые выступают как предметное воплощение (по форме и содержанию) знаний, установок, ценностных ориентаций, потребностей и интересов, фиксируемых в живом сознании; условия, в которых развиваются и осуществляются реальное сознание и деятельность, действительное поведение людей»3.

В диссертационном исследовании нашли отражение достижения зарубежной социологии на основе соединения методологических принципов классической социологии (теория социального действия — Э. Дюкргейм, М. Вебер, Т. Парсонс) и творчества современных авторов (Ю. Хабермас, Н. Луман). Данный методологический выбор связан с рядом принципиальных тезисов, которыми руководствовался автор при разработке методологической

Дридзе Т М Экоантропоцентрическая модель социального познания как путь к преодолению парадигмального кризиса в социологии // Социологические исследования 2000 №2 С 20-28, Кравченко А И Социология Учеб пособие для студ вузов М, 1997, Резник Ю М Социальное измерение жизненного мира (введение в социологию жизни) М , 1995, Он же Социология жизни новая парадигма или междисциплинарный синтез? // Вестн МГУ Сер 18, Социология и политология 1996 № 4 С 12-36, Тощенко Ж Т. Социальное настроение как феномен современной общественной практики // Социология на пороге XXI века Основные направления исследований / Под ред С И Григорьева, Ж Коэнен-Хуттера М, 1999. С 248-265, Он же Социология жизни как концепция исследования социальной реальности // Социологические исследования 2000 № 2 С 312, Он же Социология Общий курс 2~еизд,доп иперераб М,1998

3 Тощенко ЖТ Социология жизни как концепция исследования социальной реальности//Социологические исследования 2000 №2 С 12 основы и гипотезы работы и которые в свою очередь повлияли на логику диссертационного исследования и содержание работы.

Эмпирическая база исследования основана на вторичной обработке данных социологических исследований, опубликованных в научной литературе и средствах массовой информации, а также социологических исследований, проведенных автором в 2002-2004 гг. Автором диссертации использованы материалы социологических опросов по теме «Структура и динамика ценностей населения России», проводимых с 1990 г. под руководством Н. Лапина (см. прил., табл. 1), материалы развернутого мониторинга «Наши ценности и интересы сегодня» в 1990-2002 гг. (см. прил., табл. 2) и ряда других исследований. Данные социологических опросов, проведенных автором в трех трудовых коллективах по методике Н. Лапина, использованы при теоретическом анализе коммуникативного поведения, построения коммуникационной модели государственной социальной политики и микросоциетальной модели социального управления трудового коллектива.

Научная новизна диссертации. Диссертационное исследование выработано в рамках новой для российской социологии парадигмы, основывающейся на анализе социетальной сферы общества4. Содержательно научная новизна исследования может быть сформулирована в следующих положениях:

1) выделены теоретико-методологические предпосылки управления как коммуникативного процесса, которые выявляют его культурные основания для организации эффективного социального взаимодействия;

2) сформулирован методологический конструкт анализа социетальной сферы российского общества, который направлен на обнаружение

4 Использование элементов социетальной сферы для анализа процессов коммуникативного взаимодействия не проводилось в отечественной и зарубежной социологии, хотя в работах Э Дюркгейма, М Вебера, П Сорокина, Т Парсонса, Ю Хабермаса, Т Заславской были намечены основные подходы к рассмотрению коммуникации как важнейшего условия социальной интеграции необходимой взаимосвязи содержания социокультурной коммуникации и базовых ценностей социетальной сферы, поскольку участники коммуникативного акта являются носителями определенного нормативного порядка;

3) проанализированы факторы, определяющие специфику коммуникации в социальном управлении, и показана доминирующая роль субъективного элемента, проявляющегося в недостаточной профессиональной компетентности и идеологической ангажированности;

4) показано негативное влияние неформальных практик и методов управления, которые приводят к искажению коммуникационного пространства российского общества;

5) обоснована необходимость восстановления в современной модели социального управления принципов и каналов прямой и обратной коммуникации, эффективно зарекомендовавших себя на предшествующих фазах функционирования российского общества;

6) обоснована эффективность и границы использования культурных норм межличностного взаимодействия в модели социального управления.

Основные положения выносимые на защиту:

1. Содержание управления, представляющего собой процесс взаимодействия субъектов определенного типа, уместно рассматривать в контексте теорий социального действия и коммуникационной теории Хабермаса, которые позволяют выделить сущностное ядро управления - его нацеленность на формирование социальной интеграции и мобилизацию на совместные действия. В этом контексте определяющей задачей управления выступает выявление, вербализация и обоснование генерализующих культурных ценностей, которые задаются типом социетальной сферы общества.

2. В процессе социальной трансформации значительным изменениям подвергаются институты, которые определяют социетальный тип общества (институты власти, собственности) и влияют на процессы социальной коммуникации. Эффективность реализации социального управления предполагает использование доминирующего канала коммуникации, который определяется типом социетальной сферы: для обществ, относящихся к западной институциональной матрице, в этом качестве выступают экономика и политика, для обществ восточной институциональной матрицы — идеология. Доминирующие каналы коммуникации определяют устойчивые правила социальных взаимодействий, представления о нормативности структурирования общества, задающие ценности и установки массового поведения.

3. Важным аспектом социетального конфликта, развернувшегося на уровне взаимодействия общественных и властных структур, является существенное расхождение смыслов управленческих стратегий, используемых политическими элитами с ценностями традиционной российской культуры. Факторами, определяющим специфику коммуникативных моделей в социальном управлении в России в постсоветский период, являются: жесткая тотальная критика всех институтов советского общества (включая механизмы социальной защиты населения), которая сформировала недоверие населения к властным институтам и их представителям и способствовала значительному искажению коммуникационного пространства; некорректное использование западных стратегий управления, в частности опыта школ «чистого» менеджмента, который недостаточно эффективен на российской почве, так как исключает использование ценностного подхода; негативные процессы на микроуровне (безработица, деквалификация кадров, ослабление профессиональной культуры, рост численности неквалифицированных и сокращение численности квалифицированных работников), которые сокращают возможности и снижают эффективность коммуникации на производстве.

4. Коммуникационная модель государственного (социального) управления должна включать следующие элементы: а) эффективную систему информирования населения о деятельности властных структур; б) каналы получения ответной реакции (обратной связи) населения о деятельности властных структур, принятых решениях, проводимой политике; в) институционализацию способов привлечения граждан и их объединений к решению важнейших проблем региона, процессу принятия управленческих решений.

Эти элементы обеспечат организацию коммуникативного пространства, позволяющего мобилизовывать социальные слои для реализации масштабных социальных целей.

5. Модели коммуникационных технологий в рамках трудовых коллективов должны исходить из культурной специфики функционирования рабочих коллективов в России, которая проявляется в доминировании межличностных отношений и личного доверия, в том числе и при взаимодействии с руководством.

Научно-теоретическая и практическая значимость результатов исследования связана с изучением закономерностей современных коммуникативных процессов в рамках современного этапа социальной транзиции и выработки методологии научного анализа социокультурной реальности на основе применения коммуникационных стратегий и технологий. Созданные в ходе исследования модели коммуникационных стратегий и технологий имеют теоретическое и практическое значение для развития социологии управления. Результаты диссертационной работы позволят в дальнейшем развивать исследование социокультурной коммуникации на основе социетальной парадигмы, примененной в диссертационном исследовании, а также могут использоваться в преподавании курса социологии управления, спецкурса по социальному и стратегическому управлению.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена на заседании кафедры социологии и политологии ИПГЖ при РГУ. Концептуальные идеи диссертации докладывались на научно-теоретических конференциях аспирантов в 2003-2004 гг. Материалы исследования отражены в 4 научных публикациях общим объемом 4,2 п. л.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, 3 глав, включающих 6 параграфов, заключения, списка литературы и приложения.

Заключение диссертации по теме «Социальная структура, социальные институты и процессы», Водопьянов, Николай Владимирович

Результаты исследования показали, что 8% рабочих используют материально-техническую базу предприятия в личных целях, 12% - часть рабочего времени тратят на собственные нужды, у 14% — имеет место рост заработка за счет использования материальной базы предприятия101 (см. прил., табл. 4).

Таким образом, 32%, т. е. свыше трети опрошенных, по мнению руководителей предприятий, так или иначе связаны с неформальными,

101 Рывкина Р От теневой экономики к теневому обществу // Pro et contra 1999 Т 4 // Электронный ресурс http //pubs carnegie ru/russian/ теневыми практиками на производстве, что не может не сказываться на особенностях внутренней организации и коммуникации в рабочих коллективах. Зарубежные исследователи отмечают, что такие коллективы «представляют собой скорее социальные сети, участники которых взаимно выручают и помогают друг другу. Эти сети представляют собой идеальные рамки для неформальных практик приспособления, «выкручивания» участвующих в них»102.

Для налаживания! дисциплины, повышения производительности труда и создания благоприятного психологического климата руководителю необходимо знать межличностные отношения в коллективе. Возникает неформальная структура, строящаяся на симпатиях и антипатиях членов коллектива. Известно, что внутригрупповые конфликты, как правило, зарождаются в неформальной структуре, а затем перемещаются в сферу формальных отношений, выбивая коллектив из нормального ритма работы. Как считают многие социальные психологи, сработанность, слаженность коллектива определяется степенью единства формальной и неформальной структур. И чем выше эта степень, тем больших успехов может достичь коллектив.

В связи с этим хотелось бы обратить внимание на завершающую часть тезиса, высказанного французским социологом, специалистом парижского Института труда и мобильности К. Клеманом. Речь идет о том, что дисциплина на предприятии поддерживается не просто директивными, командными методами, жестким стилем руководства, а основывается на использовании элементов неформальной коммуникации в коллективе и на участии рабочих в этих социальных сетях. При этом обе стороны, и рабочие, и работодатели, оказываются заложниками такой ситуации: первые вынуждены соглашаться с нарушениями норм выработки, нерегулярными выплатами заработной платы и, порой, просто с пренебрежительным

102 Клеман К Неформальные практики российских рабочих // Социс 2003 № 5 // Электронный ресурс http //socis isras ru/Soc!sArticles/200305/Kleman doc отношением со стороны руководства предприятия, вторые вынуждены идти на поводу у работников, если тот или иной рабочий важен в рамках технологического процесса. Так, например, социологические исследования показывают, что рабочие осознают, что администрация нарушает нормы выработки, но часто мирятся с этим. Респонденты отмечают следующее: «Мы хорошо знаем, как должна начисляться зарплата, но эти правила не соблюдаются, в начислении зарплаты существует произвол начальства. Постоянно за что-нибудь недоплачивают или снимают, но жаловаться бесполезно. Начальство отвечает: «Не те времена, не качайте свои' права». Иногда мы поработали — ждем одно, а нам дают другое. Но, когда приходишь выяснить, они всегда могут доказать, что все правильно (доводчица машзавода)103. Рабочие отмечают тот факт, что их дополнительные трудозатраты не учитываются при оплате труда. Например, это касается, трудозатрат на подготовку станка к окраске, промывку оборудования и т. п. «Ремонтный станок стоит больше, но все равно все работы не учитываются» (работница лакокрасочного цеха самарского завода). Как отмечает К. Клеман, на многих предприятиях «оборудование. чаще всего на грани износа. Действует оно лишь потому, что рабочие за многие годы обслуживания научились поддерживать его в рабочем состоянии. Но их находчивость, изобретательность не оплачивается и фактически не признается»104.

Таким образом, в рамках ситуации, сложившейся в российских производственных коллективах, возможна либо жесткая модель управления, основанная на «выкручивании» рук посредством угроз о том, что тот или иной работник занимается неформальными практиками или даже представляет определенный элемент внутренней организации, сложившейся в рамках трудового коллектива, либо модель частичного соглашательства с неформальными практиками и нарушениями дисциплины, которая

103 Клеман К Указ. соч

104 Там же девальвирует сами представления о производственной дисциплине, организации труда и разрушает каналы формальной коммуникации.

Первая модель управления неэффективна с точки зрения социальной коммуникации и развития предприятия, так как ставит в отношения коммуникативного тупика и социальной деструкции отношения между работодателем и рабочим, так как последний подвергается нелегитимному и неинституционализированному насилию, и данный факт не может не вызывать отторжения среди работников. Такая модель управления не может быть, по определению, социальной вследствие негуманности и порочности средств реализации.

Вторая модель также не можется являться таковой, так как она не формирует позитивного ценностного баланса на предприятии, не ведет к созданию новой морально-психологической атмосферы в коллективе.

Таким образом, неформальные практики и неформальная коммуникация в них формируют на российских предприятиях сложный симбиоз между стилем и методами управления и типом коллектива, когда многие руководители по-прежнему видят в коллективе рабочих «принудительную» организацию, а рабочие фактически в рамках неформальных практик реализуют собственные устремления, что в результате не позволяет развиться новому типу коммуникативной культуры и организации и, как следствие, на макроуровне, социальному порядку более высокого уровня, основанному не на личных, неформальных взаимоотношениях и практиках рабочих, а на легитимных, формально институционализированных практиках. Сочетание типа рабочего коллектива, с которым тесно связан характер управления и организации производства, и повседневных практик рабочих создает среду, которая не способствует формированию на микросоциальном уровне новых коммуникативных каналов.

Как отмечал Н. Луман, властные полномочия, которые реализуют представители управления производством разного уровня и которые выполняют катализирующие функции при построении цепочек действия103, могут создавать властные барьеры на пути использования власти, чуждой для системы. При этом власть препятствует созданию «ответной» власти, идущей в противоположном направлении, поскольку власть системы превышает потенциальную избирательную способность одного власть имущего, а способность средних звеньев вмешиваться выступает для них личным источником власти. В этом и заключается предпосылка разделения кодов власти на «формальные» и «неформальные» и возрастания риска разрыва цепочки вследствие формируемой контрвласти. Неформальная власть возникает вследствие возрастания комплексности социальных систем и функционирует как субкод. Вследствие меньшей легитимности субкод неформальной власти более чувствителен к организационным' условиям среды, истории отношений, доверию и недоверию между людьми. При этом неформальная власть выполняет свою долю функций власти, которая в особых случаях может бесконечно возрастать, а формальная власть становится лишь фасадом.

Феномен микросоциетальности в российском обществе еще пока слабо изучен. Микросоциетальная среда общества базируется на повседневных практиках, в рамках которых вырабатывается привычный способ объяснения происходящего, и нормах поведения, которые воспроизводятся в их непосредственном окружении. По мнению авторов, «микросоциальная среда это своего рода социальный капитал, пользуясь которым люди решают свои повседневные проблемы и, тем самым, приспосабливаются к переменам. Под социальным капиталом обычно подразумевают связи и отношения, регулируемые нормами реципрокности - взаимности в признании прав и в исполнении обязанностей между людьми. Следуя этим нормам, они проникаются доверием друг к другу, а также охотнее вовлекаются в общие

105 А имеет власть над В, В - над С, С - над D и так до тех пор, пока цепочка не заканчивается на участнике, не имеющим ниже себя никого дела. Так поддерживают между собой связи родственники, друзья, хорошие знакомые, иногда соседи»106.

Микросреда образуется из одной или нескольких групп лично знакомых людей, между которыми складываются доверительные отношения, построенные на принципах взаимности и исключающие нарушение моральных норм среди «своих». Интеграция макросреды социетальной сферы предполагает распространение норм взаимности на людей, которые в повседневной жизни той или иной микросреды непосредственно не участвуют, но своими решениями или действиями могут повлиять на ее организацию. Большое значение для макросреды социетальной сферы российского общества, таким образом, приобретают непродуманные политические и экономические действия правительства, властных структур, которые способны привести к хаосу, столкнуть интересы отдельных людей или их общностей. Это особенно важно, если учитывать, что традиционно все изменения в российском обществе происходят «сверху», имеют характер политического решения со стороны государства. Таким образом, противоречие, антагонизм и, соответственно, антагонизм между группами и классами российского общества связан с особенностями взаимодействия макро- и микросоциетального уровня социетальной сферы российского общества, а действия правящей экономической и политической элиты в рамках модернизации общественных структур наталкиваются на противодействие со стороны элементов микроуровня социетальной сферы и, в свою очередь, делают очень проблемным взаимодействие в рамках реформ класса хозяйственников, менеджеров и ведомого ими рабочего класса. Данный конфликт может принимать форму, когда представители управленцев исповедуют одни жизненные ценности, а наемные работники другие, основанные на ценностной базе предыдущих этапов.

106 Хлопин А Модернизация и аномия постсоциализм в ловушке перемен // Pro et contra 2000 Т 5 № 1

Проявления стабильности микроуровня социетальной сферы отмечены в рамках модернизации болгарского общества. Болгарские ученые Ж.

107

Владимиров, Т. Тодоров, И. Кацарски и М. Баджаков отмечают, что в транзитивном обществе могут существовать две противоположные тенденции: «На макроуровне развиваются процессы аномии, а на микроуровне можно обнаружить скрытые структуры стабильности и

1 OS потенциальной интеграции» .

В своем развитии коллектив проходит несколько этапов. Первая стадия — начальная, когда коллектив только начинает формироваться. На этом этапе люди присматриваются друг к другу и к руководителю. Связи между ними еще слабы и неустойчивы, товарищеские контакты часто меняются. Нередко возникают конфликты вследствие недопонимания. Необходимо подчеркнуть, что если на этом этапе руководитель не проявит разумную твердость в организации коллектива, то эта стадия может затянуться. Направляющей силой, стержнем развития должна быть цель. Она мобилизует коллектив. И каждый его член должен четко осознать значимость своей работы. Чем престижнее задача, тем легче объединить людей для ее решения. Причем значение цели должно быть понятно не только логически, но и «пропущено сквозь сердце». В этом случае ее достижение станет кровным делом каждого члена коллектива.

Одно из условий успешного продвижения к намеченной цели — дисциплина. Вот почему на первой стадии становления коллектива руководитель может пользоваться директивным стилем управления. Этот стиль характеризуется тем, что сам руководитель предъявляет требования к подчиненным и неукоснительно следит за выполнением отданных распоряжений. Поощряя и наказывая подчиненных, он может не

107 Владимиров Ж, Тодоров Т, Кацарски И, Баджаков М Болгария в кольце аномии / Comparative Anomie Research Hidden Barriers - Hidden Potential for Social Development / P Atteslander, В Granshow, J Western (eds) / Swiss Academy for Development Aldershot, Brookfield, USA, Singapore, Sydney Ashgate, 1999

08 Хлопин А Модернизация и аномия постсоциализм в ловушке перемен // Pro et contra 2000 Т 5 № 1 советоваться ни с кем, принимая всю ответственность за принятые решения на себя.

Вторая стадия характеризуется тем, что в коллективе почти завершается изучение друг друга и определяются личные позиции каждого члена. На основании взаимных психологических притяжений (симпатий), общих интересов происходит образование микрогрупп. Может образоваться группа с исполнительской психологией. Входящие в нее осознают необходимость дисциплины и порядка и добросовестно выполняют поручения, но инициативы не проявляют и стремятся работать не перегружая себя. При пассивности руководителя может сформироваться группа, в которую войдут недисциплинированные люди с чрезмерными амбицией и тщеславием. Влияние такой группы снизит продуктивность коллективной деятельности и отрицательно скажется на морально-психологическом климате всего коллектива.

В задачу руководителя на этой стадии входит создание ядра единомышленников. Психологи давно установили, что если требования исходят от руководителя, то они воспринимаются подчиненными как внешние. Если же их выдвигают и поддерживают свои же товарищи, то коллектив такие требования рассматривает как собственные, и они значительно сильнее влияют на личность.

После создания ядра единомышленников руководитель начинает переходить от директивного стиля управления к коллегиальному (демократическому), который отмечается стремлением как можно больше вопросов ставить на обсуждение коллектива.

Третья стадия развития коллектива характеризуется тем, что в нем постепенно возникает интеллектуальное, эмоциональное и волевое единство. Интеллектуальное единство определяется осведомленностью всех членов о возможностях коллектива, взаимопониманием (психологической совместимостью) в процессе деятельности, стремлением находить общий язык, единством мнений.

Эмоциональное единство отличает атмосфера сопереживаний всеми работниками событий, происходящих в коллективе и вне его, забота о судьбе товарищей, проявление чуткости по отношению к ним. Ни один человек в таком коллективе не чувствует себя обособленным и беззащитным, каждый уверен, что он не останется в беде один.

Единство воли проявляется в способности коллектива преодолевать возникающие трудности, препятствия и доводить дело до конца, а также в способности каждого подчинять личные интересы общественным.

Таким образом, на этой стадии в коллективе окончательно утверждаются отношения, товарищеского сотрудничества и взаимопомощи. Этому особенно способствует общение людей вне производственной сферы, например совместное проведение досуга.

На третьей стадии не только руководитель, но и все сотрудники чувствуют ответственность за деятельность всего коллектива. На этой стадии руководитель полностью переходит на демократический стиль управления и, проводя деловые совещания, старается вместе с сотрудниками находить оптимальные решения производственных и других задач. Руководитель начинает действовать не как стоящий над коллективом, а как равный его член, наделенный функциями руководства. Если на первой стадии руководитель воспринимается подчиненными как внешняя по отношению к ним сила, то на третьей стадии он выступает как авторитетный представитель и выразитель интересов коллектива.

Интересы людей в коллективе также выходит за рамки производственных задач. Потребность человека в общении, взаимной симпатии и других отношениях с коллегами служит почвой, на которой внутри производственного коллектива, насчитывающего 20—30 человек, неизбежно возникают неформальные малые группы из 2-3, реже 7-8 человек. Члены неформальной группы стремятся к тесным личным контактам не только на производстве, но и в нерабочее время, при этом они сохраняют некоторый психологический барьер по отношению к другим лицам.

В социологии под лидерством в малых группах понимается деятельность человека, ведущего группу к достижению цели, взаимодействующего с другими ее членами. К характеристике самого понятия «лидер» при групповой деятельности можно отнести следующие обстоятельства: во-первых, он* не выдвигается формально на соответствующий пост, а занимает руководящую позицию с открытого или скрытого согласия группы; во-вторых, с его личностью идентифицируется? система принимаемых группой норм и ценностей; в-третьих, лидер выдвигается на соответствующую роль в условиях не только специфической, но и всегда достаточно значимой для жизненности группы ситуации.

Естественно, что для выдвижения на роль лидера человек должен обладать определенной совокупностью личностных качеств, в частности достаточно высоким уровнем инициативы и активности, опытом и навыками организаторской деятельности, заинтересованностью в делах группы и, наконец, достаточной общительностью w личной привлекательностью, высоким уровнем авторитета в группе.

Существует большое количество видов деятельности, в каждом из которых может выявиться свой лидер. Существуют лидеры-организаторы, которые быстро и четко могут распределить задания, принять решение, осуществить контроль. Для лидеров-инициаторов свойственна способность выдвигать предложения, проявлять почин, увлекать собственным примером. Для эмоциональных лидеров характерны жизнерадостность, оптимизм, чувство юмора. Они обычно поддерживают позитивное настроение в группе.

Поэтому каждый руководитель должен стремиться выявить в своем коллективе неформальных лидеров-организаторов и облечь их официальными полномочиями. Ведь чем выше авторитет формального лидера, тем выше производительность труда и воспитательный эффект в группе.

Если в группе нет обмена идеями, эмоциями, сведениями, социальные связи в ней начинают исчезать. Постоянное получение впечатлений или, иными словами, информации в процессе коммуникации - это одна из существенных потребностей человека. Как показывают исследования, для удовлетворения потребности в информации человек, порой бессознательно, выбирает для общения того, кто может быть ее источником. Важную часть проблемы составляет то, что вообще часть процессов коммуникации протекает вне работы, в тех малых группах, которые формируются в условиях определенной архаизации отношений, на приусадебных участках, в домашнем хозяйстве в условиях неполной занятости рабочих. Особенно это касается жителей небольших городов и поселков, которые, несмотря на достаточно большое количество граждан, живущих в условиях мегаполисов, составляют большинство в Российской Федерации.

Реструктуризация и перепрофилирование производства вызвали в России явление неполной занятости - занятости неполный рабочий день или практику неоплачиваемых рабочих отпусков, которые вводились для сохранения кадрового состава при фактическом простое предприятий или организаций. Масштабы вынужденной неполной занятости в Российской Федерации составили в 2002 г. 3 млн 104 тыс. чел.

Продолжительность годового рабочего времени в российской промышленности сокращалась на протяжении 1970-х гг. и первой половины 1980-х гг. и сократилась с 1895 часов в 1970 г. до 1847 ч в 1983 г., т. е. уменьшилась на 48 ч, или примерно 6 рабочих дней. Это было связано с увеличением числа праздничных и отпускных дней, однако значительную часть составили потери рабочего времени из-за прогулов (по вине рабочих), простоев (по вине администрации предприятий) и отвлечения работников на различную общественную деятельность (по вине партийного руководства). В середине 1980-х гг. продолжительность годового рабочего времени удалось стабилизировать, а в 1987-1988 гг. она даже немного увеличилась — до 1855 ч (на 8 часов, или один рабочий день). Однако начиная с 1989 г. процесс сокращения рабочего времени возобновился, причем с постепенным ускорением. Отчасти это связано с сокращением в конце 90-х гг. XX в. масштабов вынужденной неполной занятости.

В.Д. Патрушев на основании материалов советско-американского (Псков и Джексон, 1986), советско-финляндского (Псков и города Финляндии, 1986/1987) исследований бюджетов времени населения, а также аналогичных исследований в Пскове (1995 и 1997/1998) приводит следующие данные: продолжительность оплачиваемой работы (включая время на передвижения от дома и обратно и другие затраты) у рабочих-мужчин в Пскове была на 9,0 ч в неделю больше, чем у их американских коллег, и на 2,2 ч больше, чем у рабочих Финляндии; у женщин аналогичный показатель в Пскове больше, чем в Финляндии, и меньше, чем в США; вместе с тем продолжительность непосредственно оплачиваемой работы в Пскове и Финляндии почти не различается, составляя у мужчин 43,2-44,0 ч в неделю, у женщин - 38,7 и 38,9 ч. В Джексоне этот показатель меньше у мужчин — 39,1 ч и больше у женщин — 49 ч в неделю (см. прил., табл. 5, 6). Такие расхождения определяются прежде всего неодинаковыми затратами времени на передвижения от дома до работы и обратно, что, в свою очередь, связано с использованием личных автомобилей, меньшими размерами предприятий в небольших городах Финляндии и меньшим расстоянием от них до места жительства рабочих.

Не может служить каналом коммуникации и профессиональное образование. С этим явлением связано и другое противоречие — разрыв между уровнем квалификации и уровнем образованности рабочего класса. Динамика структуры наемных работников по уровню образования свидетельствует о том, что за последние годы (например, за 1999-2001) происходит преимущественный рост доли лиц, имеющих профессиональное образование различного уровня: высшего - в 1,04 раза; неполного высшего -в 1,04; среднего - в 1,17; начального - в 1,22 раза. В то же время сокращается контингент с полным общим средним в 1,2 раза и основным общим, т. е. непрофессиональным образованием, - в 1,02 раза109. Эти данные показывают, что на рынке труда все более усиливается тенденция получения профессионального образования. Однако речь идет преимущественно о высшем и среднем специальном профессиональном образовании вообще, независимо от его содержательной направленности. С другой стороны, в 1990-е гг. была разрушена система подготовки кадров по рабочим профессиям. Система подготовки квалифицированных кадров на крупных предприятиях опиралась на специализированные центры и оказалась разваленной вместе с этими предприятиями. За годы экономического кризиса сложились диспропорции в подготовке трудовых кадров. Многие рабочие растеряли квалификацию, ушли с производства. Таким образом, отсутствие жесткой связи между профилем образования и наймом на конкретную вакансию приводит к тому, что уровень образования рабочей силы постепенно повышается, а уровень квалификации остается низким.

В качестве факторов, отрицательно влияющих на процессы* коммуникации на микроуровне, необходимо отметить следующее:

1) безработица;

2) тенденции деквалификации, которая сокращает возможности коммуникации на производстве вследствие ослабления профессиональной культуры, роста численности неквалифицированных рабочих и сокращение численности квалифицированных;

3) деформация мировоззрения рабочих и служащих, отсутствие классовой солидарности и сознания своих особых классовых интересов;

4) отчуждение от собственности значительной части населения (собственниками средств производства считают себя 4% рабочих);

5) отчуждение от власти и управления;

6) социальная тревожность, обусловленная осознанием перспективы безработицы (2/3 рабочих живут в страхе потерять работу);

109 Обследование населения по проблемам занятости Февраль 2001 г М Госстат, 2001 С. 37

7) тенденция смены сегмента сферы занятости: многие рабочие перешли из сферы производства в сферу обслуживания, а многие служащие, наоборот, пополнили ряды предпринимателей, мелких уличных торговцев;

Исследования показывают, что наряду с правильной организацией труда и решением технических задач большое внимание следует уделять расстановке людей по рабочим местам. Если в коллективе возникают трения между людьми, работающими на совместных операциях, то на это должны чутко реагировать бригадир или начальник смены; причем перемещение с одного рабочего места на другое следует делать очень тактично, чтобы человек и не знал истинной причины его перевода. Это не унижает его достоинства и в то же время оздоровляет обстановку в коллективе.

В рамках становления зарубежной теории менеджмента широкую известность получила «теория человеческих отношений» (human relations). В результате Хоторнского эксперимента, проведенного в конце 20-х — начале 30-х гг. под руководством Э. Мэйо, эмпирически было доказано, что производительность труда работника в современном промышленном производстве не находится в прямой зависимости от материально-вещественных факторов организации труда, в том числе и от заработка. В некоторых случаях, наоборот, повышение заработка приводит к понижению эффективности труда из-за того, что эта новация может вызывать напряженность в социальных отношениях и разрушать сложившиеся структуры и производственные коллективы. Фактор человеческих отношений в процессе внутригрупповой коммуникации был выделен как самостоятельный компонент в организации трудового процесса, подчеркнуты значение уважительного отношения к личности работника и необходимость понимания социальной психологии в рамках любого производственного коллектива. Это стимулировало новое направление в изучении внутригрупповых отношений, получившее название «групповой динамики».

Российские исследователи в этой области продолжили традиции Хоториских экспериментов. Исследования, проведенные группой социологов под руководством В. Васильева, показали, что только благодаря перемене мест рабочих с учетом их желания работать вместе повышается производительность труда на 10-12%. В г. Краснодаре в ПО «Веста» людей в бригадах стараются ставить на совместные операции с учетом их психологической совместимости. В результате этого темпы роста производительности труда там были в 1,5 раза выше, чем в среднем по району, где находится ПО «Веста», а текучесть кадров в 2,5 раза ниже, чем в среднем по городу.

Таким образом, коммуникативная рациональность в современном российском обществе основывается на неформальных практиках и неформальной- коммуникации в них, что формирует на российских предприятиях сложный симбиоз между стилем, методами управления и типом коллектива, когда многие руководители по-прежнему видят в коллективе рабочих «принудительную» организацию, а рабочие фактически в рамках неформальных практик реализуют собственные устремления. В результате такая ситуация на микроуровне российского коллектива не позволяет развиться новому типу коммуникативной культуры и организации и, как следствие, на макроуровне, социальному порядку более высокого уровня, основанному не на личных, неформальных взаимоотношениях и практиках рабочих, а на легитимных, формально институционализированных практиках.

Отсутствие жесткой связи между профилем образования и наймом на конкретную вакансию приводит к тому, что уровень образования рабочей силы постепенно повышается, а уровень квалификации остается низким. Разрыв между уровнем квалификации и уровнем образованности рабочего класса способствует развитию противоречий и не позволяет сделать каналом коммуникации профессиональное образование.

В качестве факторов, отрицательно влияющих на процессы коммуникации на микроуровне, следует отметить безработицу, тенденции деквалификации, которая сокращает возможности коммуникации на производстве вследствие ослабления профессиональной культуры, рост численности неквалифицированных и сокращение численности квалифицированных рабочих, деформацию мировоззрения рабочих и служащих, отчуждение от собственности значительной части населения, отчуждение от власти и управления, тенденция смены сегмента сферы занятости, когда многие рабочие перешли из сферы производства в сферу обслуживания, а многие служащие пополнили ряды предпринимателей, мелких уличных торговцев.

Заключение

Коммуникация, с одной стороны, представляется действительным процессом социального взаимодействия акторов, а с другой — является частью процесса передачи социального знания в целом; коммуникативные процессы обеспечивают важнейший механизм передачи социальных традиций, ценностей, норм и связаны с общими закономерностями взаимодействия культуры, социума и индивида. При этом большую роль играют социальные ценности, которые являются определенным продуктом социальной коммуникации, поскольку основываются на предыдущем опыте социального взаимодействия и сами являются частью, элементами механизма социальной коммуникации.

В результате социальная коммуникация является неотъемлемой составляющей социокультурного процесса, обеспечивает саму возможность формирования социальных связей, управления совместной жизнедеятельностью людей и регулирования ее отдельных областей, накопление и трансляцию социального опыта.

В работах российских коммуникативистов также сложилось представление о том, что коммуникация является одним из основных социальных процессов, связанных с сотворением, сохранением, поддержанием и преобразованием социальных реальностей. Благодаря работам представителей теории социального действия и школы функционализма, коммуникация перестала рассматриваться в качестве способа передачи-приема информации и стала связываться с созданием некой общности. В связи с этим ведущие социологи (Т. Парсонс) особое внимание отводят проблеме генерирования ценностного смысла в коммуникативном взаимодействии. Коммуникация связана с генерированием смысла, т. е. тем, как социальные смыслы создаются, и поэтому близка природе социальной интеграции и социетальной сфере как средоточию социальных ценностей и смыслов. Механизмы социальной интеграции и коммуникации взаимосвязаны, потому что тип социальной интеграции связан с процессами трудовой деятельности и процессами специализации, обязательным участником которых является коммуникация как процесс передачи опыта, знаний, технологий и т. д. На основе этой взаимосвязи возможна выработка коммуникационной стратегии как опосредованного и целенаправленного взаимодействия субъектов, включающего в себя процесс передачи информации эмоционального и интеллектуального содержания от источника к получателю и правильно понятое последним.

Состоявшиеся эпохальные изменения в жизни российского социума способствовали изменению каналов коммуникации и заметно сказались на социетальной сфере. В ходе реализации методологической парадигмы диссертационного исследования автор пришел к следующим выводам.

1. Методологический конструкт анализа социетальной сферы может быть связан с основными элементами: социетальными институтами, определяющими коммуникативные каналы, следует признать институты власти, собственности, гражданского общества, прав и свобод человека

2. Социальная коммуникация в рамках российского социума затруднена, так как наряду с новыми элементами в социетальной сфере существует большое количество устоявшихся, ядерных, относительно социетальной сферы, ценностей и норм.

3. Современные социологические исследования показывают, что наивысшая коммуникативная активность в России осуществляется в рамках семьи, в дружеской среде и коллективе (коэффициент 15; 7 и 9,6), что связано с особенностями социетальной сферы российского общества.

4. Исследования, проводимые коллективом под руководством Н. Лапина, свидетельствуют о том, что российское общество переживает конфликт в рамках социетальной сферы российского общества, напрямую связанный с процессами коммуникативного взаимодействия власти и общества, конфликт в рамках социального управления, осуществляемого государством. Данный социетальный конфликт развивается на фоне общего недоверия граждан к властным институтам российского общества, к социетальному порядку и легитимности власти, что также затрудняет социальную коммуникацию.

5. Особенность современных социетальных институтов российского общества заключается в том, что с точки зрения социального управления и использования социальной коммуникации большинство из них состоит как бы из двух частей: формальная часть подлежит изменению на государственном уровне, тогда как социокультурное основание этих институтов, выраженное в реальном сочетании и конфигурации социетального пространства, нормах и традициях, разделяемых большинством населения, опирается на неформальную коммуникацию и повседневные практики

6. Факторами, затрудняющими создание коммуникационных стратегий взаимодействия между государственной властью и гражданами, следует признать: а) деятельность государственных служащих, подвергаемая отрицательной оценке; б) оторванность власти и ее представителей от народа; в) «закрытость», непрозрачность в своей работе государственного аппарата; г) недоверие, проявляемое к государственной политике.

7. Использование моделей PR-технологий, сложившихся в коммерческой сфере, в рамках государственной социальной политики связано с определенными сложностями. Различия системы связей с общественностью в структуре государственного управления (PR-структур) с подобными структурами коммерческого менеджмента можно классифицировать по следующим признакам: а) коммерческие PR-технологии различаются от PR-технологий государственных структур по целям: цели PR-структуры государственного управления многообразны, чаще всего они носят неэкономический и обобщенный характер, а для коммерческого PR характерно стремление способствовать достижению главной цели организации - получению высокой прибыли; б) PR-технологии различаются по ресурсам: отношения в коммерческой сфере строятся на договорной основе, в качестве основополагающего фактора выступают финансовые возможности предприятия; государственные органы обладают большими информационными ресурсами, а в отношении финансовых, человеческих, технических ресурсов часто возникают проблемы из-за их недостаточности, однако государственные органы могут воспользоваться административным ресурсом; в) PR-технологии различаются по степени социальной ответственности: ответственность в коммерческой сфере связана с внутренней составляющей компании - непродуманная PR-компания может привести к разорению; в государственном секторе ответственность носит внешний характер, т. е. государство в своих действиях и решениях ответственно перед обществом; г) PR-технологии различаются в связи с тем, что для государственного управления характерен особый стиль отношений с общественностью и средствами массовой информации, определяемый обоснованным стремлением общественности знать через СМИ все, что происходит в государственных учреждениях; решения коммерческих предприятий не так регулярно обсуждаются в прессе.

8. В рамках создания модели коммуникационной стратегии государственной политики^ следует отметить: презентация государственной политики может подразумевать два принципиально разных типа коммуникации - и соответственно два типа знания. Первый тип — коммуникация в пространстве преобразования, где знание выступает как форма общения или сообщенности. Второй тип - коммуникация как взаимодействие, где знание выступает в фундаментальном смысле множественно расположенным, т. е. как континуум понимания. В практике общественного преобразования конвенциональные стратегии коммуникации опираются на первый тип знания, и для них характерны такие способы структурирования, как проект и стратегия. За счет этого затем осваивается второй тип знания. Манипуляционные стратегии коммуникации в практике общественного преобразования опираются на второй тип знания, и для них характерен такой способ структурирования, как идеология, пропаганда и реклама. И только за счет этого затем осваивается первый тип знания.

9. Модель государственной коммуникационной стратегии может включать: 1) взаимоотношение граждан с институтами государства и государственными служащими как агентами и модераторами конвенциональной стратегии; 2) взаимоотношение институтов государственной власти с институтами гражданского общества как ответной связью внутри конвенциональной стратегии. Модель данной конвенциональной стратегии с учетом содержания институциональной матрицы и вектора социального развития, ей присущего, может быть представлена следующим образом: 1) воздействие государственных органов, отвечающих за проведение социальной политики и реализацию социального управления, на общество; 2) воздействие гражданского общества на органы государственной власти. Таким образом, в рамках конвенциональной стратегии коммуникации предметом пристального внимания должно стать социальное взаимодействие между субъектами государственной власти и гражданского общества. Результатом коммуникационной стратегии должно стать оформление специального социального пространства взаимодействия власти и общества, основой которого будет являться коммуникация между органами государственной власти и гражданами и их организациями в рамках специально организованной совокупности процессов взаимодействия и взаимобмена значимой информации между субъектами государственной службы и представителями гражданского общества. Особенность этого пространства связана прежде всего с доминирующим способом информационного обмена со стороны органов власти и типом социального взаимодействия, в которых реализуется коммуникация. В рамках данной модели коммуникационной стратегии автор предлагает создать:

1) эффективную систему информирования населения о деятельности властных структур;

2) каналы получения ответной реакции (обратной связи) населения о деятельности властных структур, принятых решениях, проводимой политике;

3) постоянную практику привлечения граждан и их объединений к решению важнейших проблем региона, процессу принятия управленческих решений, что позволит создать: а) содержательное коммуникативное пространство в рамках реализации конкретных совместных проектов; б) данные проекты могут послужить эмпирической базой для дальнейших исследований в сфере социальной коммуникации и развития ее приемов.

9. Модели коммуникационных технологий в рамках российских трудовых коллективов должны исходить из того факта, что российские рабочие коллективы представляют собой микроколлективы, которые формируются за счет личного доверия, включают представителей начальства. В данном случае представители руководства сами находятся со своими работниками в неформальных отношениях, что затрудняет поддержание трудовой дисциплины и коммуникации, основанной на формальных отношениях, и, самое главное, формальной структуре

10. В рамках ситуации, сложившейся в российских производственных коллективах, возможна либо жесткая модель управления, основанная на «выкручивании» рук посредством угроз о том, что тот или иной работник занимается неформальными практиками или даже представляет определенный элемент внутренней организации, сложившейся в рамках трудового коллектива, либо модель частичного соглашательства с неформальными практиками и нарушениями дисциплины, которая девальвирует сами представления о производственной дисциплине, организации труда и разрушает каналы формальной коммуникации.

Первая модель управления неэффективна с точки зрения социальной коммуникации и развития предприятия, так как ставит в отношения коммуникативного тупика и социальной деструкции отношения между работодателем и рабочим, так как последний подвергается нелегитимному и неинституционализированному насилию, и данный факт не может не вызывать отторжения среди работников. Такая модель управления не может быть, по определению, социальной вследствие негуманности и порочности средств реализации.

Вторая модель таюке не можется являться таковой, так как она не формирует позитивного ценностного баланса на предприятии, не ведет к созданию новой морально-психологической атмосферы в коллективе.

11. В качестве факторов, отрицательно влияющих на процессы коммуникации на микроуровне, следует отметить: безработицу, тенденции деквалификации, которые сокращают возможности коммуникации на производстве вследствие ослабления профессиональной культуры; рост численности неквалифицированных и сокращение численности квалифицированных рабочих; деформацию мировоззрения рабочих, отсутствие классовой солидарности и сознания своих особых классовых интересов; отчуждение от собственности значительной части населения, отчуждение от власти и управления от граждан.

Таким образом, коммуникативная рациональность в современном российском обществе основывается на неформальных практиках и неформальной коммуникации в них, что формирует на российских предприятиях сложный симбиоз между стилем и методами управления и типом коллектива, когда многие руководители по-прежнему видят в коллективе рабочих «принудительную» организацию, а рабочие фактически в рамках неформальных практик реализуют собственные устремления. В результате такая ситуация на микроуровне российского коллектива не позволяет развиться новому типу коммуникативной культуры и организации и, как следствие, на макроуровне — социальному порядку более высокого уровня, основанному не на личных, неформальных взаимоотношениях и практиках рабочих, а на легитимных, формально институционализированных практиках. Сочетание типа рабочего коллектива, с которым тесно связан характер управления и организации производства, и повседневных практик рабочих создает среду, которая не способствует формированию на микросоциальном уровне новых коммуникативных каналов.

Список литературы диссертационного исследования кандидат социологических наук Водопьянов, Николай Владимирович, 2005 год

1. Аберкромби Н.И и др. Социологический словарь / Пер. с англ.; Под ред. С.А. Ерофеева. М., 2000.

2. Афанасьев В.Г. Социальная информация и управление обществом. М., 1975.

3. Баженов А. А. Коммуникация, дискурс, понимание. Иркутск, 1994.

4. Балл Т. Власть // Полис. 1993. № 5.

5. Беккер К. Межличностная коммуникация в органах местного самоуправления / Пер. с англ. Обнинск: Институт муниципального управления, 2002.

6. Блэк С. Введение в паблик рилейшнз. Ростов н/Д, 1998.

7. Бортник Е.М. Управление связями с общественностью. М., 2002.

8. Бурдье П. Начала. Choses Dites. М., 1994.

9. Валовая М.Д. Паблик рилейшнз (PR) как технология диалога госслужбы с общественностью // Госслужба России: диалог с обществом. 1998. №3. С. 89-100.

10. Василькова В.В., Демидова И.Д. Социология коммуникаций -дисциплинарный статус и методологические очертания // Общество и социология: новые реалии и новые идеи: Тезисы Первого Всероссийского социологического конгресса. СПб., 2000. С. 348—349.

11. Вебер М. Изб. произв. М.: Прогресс, 1990.

12. Винер Н. Человек управляющий / Пер. с англ. СПб., 2001.

13. Вкеллер К. Без эффективной коммуникации нет эффективного управления. Отличительный облик и имидж местной администрации / Пер. с англ. Обнинск: Институт муниципального управления, 2002.

14. Власть и общественность: социальные аспекты взаимодействия. Н. Новгород, 1997.

15. Всемирный доклад ЮНЕСКО по коммуникации и информации, 1999-2001 гг. / ООН ЮНЕСКО; Пер. В.В. Анашина. М., 2000.

16. Гавра Д. Социально-коммуникативная технология // Электронный ресурс: http://www.pr-dialog.ru/issuearticles.

17. Ганжа А.О., Зотов А.А. Гуманистическая социология Флориана Знанецкого. М., 1998.

18. Гнатюк O.JI. Из истории американской коммуникологии и коммуникативистики: Гарольд Лассуэлл (1902-1978) // Актуальные проблемы теории коммуникации: Сб. науч. тр. СПб.: Изд-во СПбГПУ, 2004.

19. Горохов В.М. Связь с общественностью в органах государственной службы. М., 1996.

20. Госслужба России: диалог с обществом. Изучение и формирование общественного мнения как технология «Паблик рилейшнз». М., 1998.

21. Государственная служба Российской Федерации: современное состояние, проблемы функционирования и первоочередные направления дальнейшего развития. М., 2003.

22. Громов И.В., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная социология. СПб., 1997.

23. Дацюк С. Коммуникативные стратегии // Электронный ресурс: http:// dere. com.ua/library/datsyuk/kommstrat. shtml

24. Джерилевская М.А. Установки коммуникативного поведения: диагностика и прогноз в конкретных ситуациях. М.: Смысл, 2000.

25. Дридзе Т.М. Экоантропоцентрическая модель социального познания как путь к преодолению парадигмального кризиса в социологии // Социологические исследования. 2000. № 2. С. 20-28.

26. ДюркгеймЭ. Самоубийство. М., 1994.

27. Жарникова Э.Б. Организация служб «PR» в органах власти (региональный аспект) // Экономика и право: Сб. ст. М., 2001.

28. Заславская Т.И. О социальном механизме развития экономики // Пути совершенствования социального механизма развития советской экономики ИЭиОПП СО АН СССР. Новосибирск, 1985.

29. Знанецкий Ф. Мемуары как объект исследования // Социологические исследования. 1989. № 1. С. 47.

30. Иноземцев B.JI. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. М., 2000.

31. Интерпретация коммуникационного процесса: межпредметный подход: Сб. докл. намежвуз. науч. конф., 25-26 июня 2001 г. Барнаул, 2001.

32. Карапетян JL Концептуальные вопросы социального управления // Электронный ресурс: http://www.ptpu.ru/issues/599/10599.htm

33. Кашкин В. Введение в теорию коммуникации // Электронный ресурс: http://dere.com.Ua/library/kashkin/01 .shtml

34. Кирдина С.Г. Институциональная модель политической системы России // Куда идет Россия? Кризис институциональных систем: Век, десятилетие, год 1999. М.: Логос, 1999. С. 79-85.

35. Кирдина С.Г. Институциональные матрицы и развитие России. 2-е изд., перераб. и доп. Новосибирск: ИЭиОПП СО РАН, 2001.

36. Кирдина С.Г. Институциональные матрицы: макросоциологическая объяснительная гипотеза // СОЦИС. 2001. № 2.

37. Кирдина С.Г. Об институциональной матрице России // Эволюционная экономика и «мэйнстрим»: Сб. М.: Наука, 1999.

38. Кирдина С.Г. Импорт концепций, прежние подходы или новые самостоятельные теории? (О состоянии фундаментальных исследований в российской социологии) // СОЦИС. 2001. № 8. С. 35-40.

39. Кирдина С.Г. Теория институциональных матриц: в поисках новой парадигмы // Журнал социологии и социальной антропологии. 2001. № 1. С. 101-115.

40. Кирдина С.Г. Институциональный подход к изучению социально-региональной структуры российского общества // Социальная траектория реформируемой России: Исследования Новосибирской экономико-социологи-ческой школы. Новосибирск: Наука, 1999.

41. Клеман К. Неформальные практики российских рабочих // Социс. 2003. № 5 // Электронная версия: http://socis.isras.ru/SocIsArticles/200305/ Kleman.doc

42. Козлова О.Н. Повседневность как источник и итог социального бытия // Соц.-гуманитар. знания. 2001. № 6. С. 69-82.

43. Коммуникация: теория и практика в различных социальных контекстах: Материалы Международной науч.-практ. конф. «Коммуникация-2002» («Communicationg Across Differences»). Ч. 1. Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2002.

44. Кордонский С. Рынки власти. Административные рынки СССР и России. М.: ОГИ, 2000 // Электронный ресурс: http://www.polittech.ru/libertarium/ lknigknig.

45. Косалс Л.Я. Центр реформ микроуровень // НГ-Политэкономия. 2000. 18 янв. № 1 (42) // Электронный ресурс: http://politeconomy.ng.ru/real/ 2000-01-18/5microlevel.html.)

46. Кравченко А.И. Социология: Учеб. пособие для студ. вузов. М.,1997.

47. Кузнецов М.М. Философия Маршалла Маклюэна и коммуникативные стратегии Интернета // Электронный ресурс: http://www.countries.ru/library/era/ ff.htm

48. Куренной В. Власть как коммуникация // Журнал «Отечественные записки» // Электронный ресурс: http://www.strana-oz.ru

49. Латов Ю.В. Длинные тени общества «светлого будущего»: два опыта интерпретации // Вопросы экономики. 2000. № 8.

50. Латов Ю.В. Институциональная, коррупция. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2000.

51. Латов Ю.В. Экономика вне закона. (Очерки по теории и истории теневой экономики). М.: Московский общественный научный фонд, 2001.

52. Латов Ю.В. Экономическая теория преступлений и наказаний («экономические империалисты» в гостях у криминологов) // Вопросы экономики. 1999. № 10. С. 60-75.

53. Луман Н. Власть / Пер. с нем. А. Антоновского. М.: Праксис, 2001.

54. Матьяш О.И. Что такое коммуникация и нужно ли нам коммуникативное образование // Электронный ресурс: [e-mail]

55. Модель социальной коммуникации Шеннона-Вивера // Электронная версия: http://www.bashstat.ru/Docs/Perepis/USA2002.htm

56. Нагель С.С., Миллс М.К. Методы поиска супероптимальных решений // Эффективность государственного управления. М., 1999.

57. Найшуль В.А. Либершшзм, обычные права и экономические реформы // Электронный ресурс: http://www.communi ware.ru/libertarium/llibnaulcright).

58. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики / Пер. с англ. А.Н. Нестеренко; Предисл. и науч. ред. Б.З. Мильнера. М.: Фонд экономической книги «Начала», 1997.

59. Нугаев P.M. Смена базисных парадигм: концепция коммуникативной рациональности // Вопросы философии. 2001. № 1.

60. Основные факты и выводы аналитического доклада по результатам четырех всероссийских исследований в рамках мониторинга «Наши ценности и интересы сегодня»: 1990-1994-1998-2002 гг. // Электронный ресурс: http://www.liberal.ru

61. Остин Дж. JI. Избранное. М., 1999.

62. Павленко С.Ю. Неформальные управленческие взаимодействия // М.: Прогресс, 1989.

63. Павлов А.П. Природа коммуникативного порядка // Электронный ресурс: http://res.la-asu.rU/paradigma/2/2.htm

64. Панфилова А.П. Деловая коммуникация в профессиональной деятельности. СПб., 2001.

65. Парсонс Т. Система современных обществ / Пер. с англ. JI.A. Седова и А.Д. Ковалева / Под ред. М.С. Ковалевой. М.: Аспект Пресс, 1998.

66. Парсонс Т. Понятие общества: компоненты и их взаимоотношения // Американская социологическая мысль: Тексты. М., 1996.

67. Парсонс Т. Система координат действия и общая система действия: культура, личность и место социальных систем // Американская социологическая мысль. М., 1996.

68. Парсонс Т. Система координат действия и общая система действия: культура, личность и место социальных систем // Американская социологическая мысль. М., 1996.

69. Почепцов Г.Г. Коммуникативные технологии XX века. М., 2000.

70. Почепцов Г.Г. Теория и практика коммуникации. М.: Центр, 1998.

71. Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. М., 2001. С. 651.

72. Рывкина Р. От теневой экономики к теневому обществу // Pro et contra. 1999. Т. 4 // Электронный ресурс: http://pubs.carnegie.ru/russian/

73. Резник Ю.М. Социальное измерение жизненного мира (введение в социологию жизни). М., 1995.

74. Резник Ю.М. Социология жизни: новая парадигма или междисциплинарный синтез? // Вестн. МГУ. Сер. 18, Социология и политология. 1996. № 4. С. 12—36.

75. Сорокин П. Система социологии: В 4 т. Сыктывкар: Коминвест,1991-1998. Т. II.

76. Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. М., 1992.

77. Социальная коммуникация в современных условиях: состояние, проблемы, перспективы: Материалы Межд. рос. полит, симпозиума, 13-14 апр. 2000 г. Белгород, 2000.

78. Тощенко Ж.Т. Социальное настроение как феномен современной общественной практики // Социология на пороге XXI века: Основные направления исследований / Под ред. С.И. Григорьева, Ж. Коэнен-Хуттера. М., 1999.

79. Тощенко Ж.Т. Социология жизни как концепция исследования социальной реальности // Социологические исследования. 2000. № 2. С. 3-12.

80. Тугаринов В.П. О ценностях жизни и культуры. JL: Изд-во ЛГУ,1960.

81. Тулугоева М.С. Социальные особенности коммуникаций в государственной гражданской службе // Электронный ресурс: http / ://www. diss .rsl .ru

82. Турен А. Социальные изменения XX столетия / Пер. с фр. В.Н. Фоминой // Социологическое обозрение. 2002. Т. 2. № 4 // Электронный ресурс: http://www.sociologica.ru/s6/06tra4.pdf.

83. Узнадзе Д.Н. Основные положения теории установки // Труды. Тбилиси; Мецниереба, 1977. Т. 6.

84. Узнадзе Д.Н. Экспериментальные основы психологии установки. Тбилиси, 1961.

85. Фарман И.П. Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса. М, 1994.

86. Философская энциклопедия. М., 2001.

87. Фуре В.Н. Философия незавершенного модерна Юргена Хабермаса. М, 2000.

88. Хабермас Ю. Вовлечение другого: Очерки политической теории / Пер. с нем. Ю.С. Медведева; Под ред. Д.В. Скляднева. СПб.: Наука, 2001.

89. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Отв. ред. Б.В. Марков; Пер. с нем. под ред. Д.В. Скляднева. СПб.: Наука, 2000.

90. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб., 2000.

91. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб.: Наука, 2000.

92. Хабермас Ю. Теория коммуникативного действия. Т.1 / Сокр. пер. с нем. А.В. Назарчука//Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7, Философия. 1993. № 4. С. 61.

93. Хлопин А. Модернизация и аномия: постсоциализм в ловушке перемен // Pro et contra. Т. 5. № 1. 2000.

94. ШтомпкаП. Социология социальных изменений. М.: Аспект Пресс,1996.