Художественная проза А. Мариенгофа 1920-х годов тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Чипенко, Галина Геннадиевна

• Чипенко, Галина Геннадиевна
• кандидат филологических наук
• 2003

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Чипенко, Галина Геннадиевна

Введение.

Глава 1. Истоки и традиции прозы А. Мариенгофа.

Глава 2. Авторская концепция мира и человека в художественной прозе А. Мариенгофа и средства ее выражения.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Художественная проза А. Мариенгофа 1920-х годов»

Анатолий Борисович Мариенгоф (1897-1962) - поэт-имажинист, прозаик, драматург, мемуарист. В творчестве Мариенгофа-имажиниста выразилось умонастроение разлада с социальной реальностью, одиночество, тоска и одновременно богемное шутовство, вплоть до скандальности, восприятие революции как кровавой анархии. В эстетическом наследии писателя привлекает внимание утверждение «образа как такового» и «ритмика образов». Образ у Мариенгофа сводится преимущественно к «образности» отдельного слова (подчас в противовес его «понятийности»), к сравнению, метафоре и метафорическому ряду. Самоценность «малых образов», «щеголянье» тропом, поэтическая ассоциация и монтаж сопровождались в его прозе и поэзии с резкостью образных переходов, и — главное — каталогизацией образов, не сводимых к единому настроению или целостной идее.

Сегодня почти забытое творчество Мариенгофа вернулось к читателю.

После долгого перерыва переиздаются стихотворения, художественная проза, мемуары писателя1. Начался процесс объективного изучения места Мариенгофа в истории русской литературы XX века.

Творчество А. Мариенгофа неоднократно привлекало к себе внимание критиков и литературоведов. Среди авторов, откликнувшихся на выход очередных книг поэта, были его современники — Р. Ивнев, С. Григорьев, В. Полонский, В. Львов-Рогачевский, Г. Адамович и др. Но писательская репутация Мариенгофа никогда не была однозначной. В статьях, посвященных его творчеству, большее внимание уделялось человеческим качествам поэта, нежели творчеству. Эта

1 Неизвестный Мариенгоф: Избранные стихи и поэмы 1916 - 1962. - СПб., 1996.; Мариенгоф А. Циники. Бритый человек. - М.: Вагриус, 2000.; Мариенгоф А. Бессмертная трилогия: Роман без вранья. Мой век, мои друзья и подруги. Это вам потомки. - М.: Вагриус, 2000. странная тенденция наблюдалась уже в 1920-х годах. По этому поводу Рюрик Ив-^ нев замечал: «.я уже не говорю про Львова-Рогачевского, называющего тебя мясорубкой". Он говорит о тебе, как о человеке (ведь это нелепость) и не разбирает тебя как, как поэта»1. Закрепилась эта тенденция и в последующие годы. Ставили вопрос об отношениях Мариенгофа и Есенина, Мариенгофа и ЧК - ОГ-ПУ - НКВД. Именно это интересовало исследователей2, а вовсе не художественные достоинства его поэзии, прозы, драматургии.

И все же, творчество Мариенгофа не могло остаться незамеченным. Уже в 1920-х годах оно подвергалось как критике, так и восторженным отзывам. Возносили его поэзию, прежде всего, «собратья по перу» - поэты и теоретики имажинизма. Р. Ивнев, друг и соратник, восхищаясь Мариенгофом, восклицал: «Ты великолепен в своей тихости. Ты имеешь свой стиль увядания, мертвенности, отл цветания» , а С. Григорьев замечал, что «молитвенное напряжение Мариенгофа во много раз выше тихих восторгов Есенина и пламенного восхищения Куси-кова. Молитвы А. Мариенгофа! Да сама наша революция была бы невообразима без них»4. Оппозицию же составляло официальное литературоведение 20-х годов, считавшее, что имажинизм был «внешне революционным,. по существу. реакционным. мещанским»5. В. Полонский в «Очерках литературных движений революционной эпохи (1917 - 1927)» так определял поэтическое творчество А. Мариенгофа: «Наиболее ярким выразителем этого мещанского дерза

1 Ивнев Р. Четыре выстрела в Есенина, Кусикова, Мариенгофа, Шершеневича. - М., —

С. 21.

2 Волков С.А. Круг чтения // Наш современник , 1998, № 1.; Косинский И.П. Причас-тен к преисподней? // Наш современник. — 1998. — № 1.; Занковская Л.В. Новый Есенин. Жизнь и творчество поэта без купюр и идеологии. - М.: Флинта, Наука. 2002. и др.

3 Ивнев Р. Четыре выстрела в Есенина, Кусикова, Мариенгофа, Шершеневича. — М., — С. 18-19.

4 Григорьев С. Пророки и предтечи последнего завета. Имажинисты: Есенин, Кусиков, Мариенгоф. - М.: СААФ, 1924. - С. 38.

5 Полонский В. Очерки литературных движений революционной эпохи (1917 — 1927). -М.,Л., 1928.-С. 37. ния был А. Мариенгоф. "бунт" Мариенгофа и был рассчитан на таких же, как Нй он сам, "бунтарей", бунтующих, так сказать с дозволения начальства. смердя-ковщиной попахивает этот "бунт", взвешенный и холодный как бухгалтерия»1. Критик В. Львов-Рогаческий, в исследовании 1921 года «Имажинизм и его обра-зоносцы», говорил о поэзии А. Мариенгофа как о творчестве человека с «болезненным уклоном, с атрофированным нравственным чутьем», отдельно рассматривая эстетику его стихотворений, которая «была притянута за волосы для объяснения предвзятости. он превратил революцию в звериное действо. для Мариенгофа революция — это "мясорубка"»2. Если поэзия Мариенгофа была замечена, вызывая неоднозначные оценки, то о художественной прозе практически никто не говорил. Судьба его романов - трагична. Наиболее известен, по сравнению с «Циниками» и «Бритым человеком», автобиографический «Роман без вранья». Эта книга, прозвучавшая резким диссонансом в хоре воспоминай о С. Есенине, была названа критикой реакционной, вредной, желтой внутри и снаружи, ее автор - грубияном, сплетником, пошляком, лжецом. Мариенгофа называли «злым гением», погубившим Есенина. Обвиняли в манерничанье, эгоцентризме, бездар-^ ности. Грустно-ироническое отношение Мариенгофа к своему конфликту со временем критики свели к идеологическому конфликту с «великой эпохой». Трижды переизданный в 1927 - 1929 годах, он вызвал резкую критику и вскоре был запрещен. Прогремевшие в 1927 году «Злые заметки» Н. Бухарина3 были идеологическим документом, который явно нуждался в фактическом «обрамлении». Необходима была книга современника, очевидца и близкого друга, который бы на фактах подтвердил правоту партийной идеологии. Роман Мариенгофа стали связывать с этим выступлением. Поэт, вопреки своей воле, стал фактическим при-&

1 Полонский В. Очерки литературных движений революционной эпохи (1917 — 1927). -М.,Л., 1928.-С. 42.

2 Львов-Рогачевский В. Имажинизм и его образоносцы. - Ревель, 1921. - С. 2.

3 Бухарин Н. Злые заметки // Октябрь. - 1927. - №2 - С. 131-137. служником этой власти, а писательская элита стала считать его предателем. Неф сколько позже, во время кампании по разоблачению «контрреволюционных поступков» Е. Замятина и Б. Пильняка, опубликовавших свои книги на западе, Мариенгоф, издавший свой роман «Циники» также в зарубежном издательстве «Ре^ороНБ» был причислен к контрреволюционерам. Тем не менее, он не извлек «урок» и в 1930-м году, в Берлине появляется его новый роман «Бритый человек». Но новую кампанию начинать не стали, а выводы были сделаны - Мариенгофа перестали печатать1. И в 1932 году в «Литературной энциклопедии» было отмечено: «Творчество Мариенгофа - один из продуктов распада буржуазного 2 искусства после победы пролетарской революции.» . Поддержали и поняли поиски Мариенгофа в области прозы лишь писатели русского зарубежья. В 1930 году Г. Адамович так отзывался о романах поэта: «В них недостатков сколько угодно. В них собрано все, что воображение может придумать отвратительного и отталкивающего. В них последние остатки чувства "съедены" иронией, будто серной кислотой. Но ничего не поделаешь, автор - умный и талантливый человек. И книги его - пренеприятные, но "подлинные" книги. (выделено нами — Г. Ч.). "Бритый человек", новый роман Мариенгофа в отношении отвратительно-сти побил, кажется, все рекорды. Какие в нем попадаются слова, какие описываются сцены, в каких местах эти сцены происходят - передавать не буду.»3.

Романы А. Мариенгофа представляют собой яркий пример русской модернистской прозы 1920-х годов. Для развития культурного процесса этого периода одной из актуальных проблем стал поиск нового героя, поиск форм выра

1 «Не наша идеология» стала причиной того, что с экранов были сняты сделанные по сценарию А. Мариенгофа фильмы «Веселая канарейка», «Посторонняя женщина», «Дом на ^ Трубной».

Тарасенков Ан. Мариенгоф // Литературная энциклопедия / Ред. колл.: П. И. Лебедев-Полянский, И. Л. Маца и др. Отв. ред. А. В. Луначарский. Учен. секр. М. С. Гельфанд. Т. 6: Лабарт - Маркс. - М.: Ком. акад., 1932. - С. 794.

3 Адамович Г. О Советской литературе // Иллюстрированная Россия.-№ 13. — 1930. —

С. 12. жения мира и переживания человека на фоне истории. Восприятие революции 1917 года как события, эпохального, космического, положившего начало полному и как казалось окончательному преображению жизни, перетряхнувшего все прежние представления и системы ценностей, со всей остротой поставило перед художниками слова вопрос не только о чем писать, но и как писать. Желание передать те идеи и чувства, что пришли вместе с революцией (как политической, так и культурной), вдохновляло многих художников всех областей искусства на поиски выразительных средств. Центром внимания здесь становится человек и его отношение к новому миру. В области прозы наиболее заметными явлениями, оказавшими влияние на творчество писателей пореволюционных лет, становятся - «Мелкий бес» Ф. Сологуба, рассказы Е. Замятина, повести Ремизова, Ю. Оле-ши, Б. Пильняка, А. Платонова. Особо следует подчеркнуть значение для всего последующего развития литературы «Петербурга» А. Белого, ставшего одной из вершин русской словесности. Подобные искания не обошли и А. Мариенгофа как прозаика. Именно в этом контексте зарождается и развивается его концепция. Поэтому в романистике А. Мариенгофа можно найти импрессионистические, орнаментальные и другие черты. И при всем том, Мариенгоф остается вполне оригинальным писателем и мыслителем, ни коем образом не являясь эпигоном всевозможных явлений, творчески развивая поэтические традиции имажинизма.

Имажинизм - литературное течение, которое сформировалось в России в 1910-е годы «в связи с неспособностью сложившейся культурной системы ответить на вызовы переходного периода времени с резко возросшим ритмом современной жизни»1. Однако, в последней статье В. Шершеневича «Существуют ли имажинисты?», в которой он, подводя итог девятилетней деятельности поэтической группы, приходит к выводу, что «имажинизма сейчас нет ни как течения, ни

1 От редколлегии // Русский имажинизм: история, теория, практика / Под ред. Дрозд-кова В.А., Захарова А.Н., Савченко Т.К. - М.: ЛИНОР, 2003. - С. 5. как школы»1. Причины поражения имажинизма поэт видит в ряде объективных ^ факторов, имеющих внелитературную природу: «Теперь сама поэзия пущена врукопашную. Здесь побеждает уже не мастерство, не точность прицела, не разрыв л лиризма, а более крепкий кулак» . Тем не менее, вопрос, заданный В. Шершене-вичем как риторический, можно сформулировать по-другому: насколько оправдан подход к имажинизму не как к историко-литературному, а как к типологическому явлению? Следует ли имажинизм поместить в один ряд с символизмом, акмеизмом и футуризмом, трактуя творческие достижения этой поэтической группы как «интересное явление литературы постсимволизма и как определенный этап развития» . Или корректнее было бы рассматривать это явление в ряду многочисленных течений и объединений 20-х годов XX века, таких как экспрессионизм, люминизм, биокосмизм, фуизм и т.д., которые, развиваясь в общем духе авангардизма, не смогли открыть принципиально новых путей развития поэзии и в итоге остались только эпигонами футуризма. Одной из причин «теоретического бума» первых пореволюционных лет была попытка волевым усилием, используя рациональные и научные методы, оперируя понятиями ремесла и мастерства, ге-ф нерировать все новые и новые поэтические системы, а имажинизм, безусловно, был одним из самых жизнеспособных поэтических течений того времени. Поэтому вопрос о состоятельности и самостоятельности имажинизма как течения, на наш взгляд, имеет важное методологическое значение, так как показывает возможность или невозможность подобного пути развития поэтического языка. За несколько лет активной деятельности имажинисты смогли завоевать громкую, хотя и скандальную славу. Постоянно проходили поэтические диспуты, где мэтры нового течения весьма успешно доказывали окружающим превосходство но

1 Шершеневич В. Существуют ли имажинисты? // Шершеневич В. Листы имажиниста. -Ярославль, 1997.-С.456.

2 Шершеневич В. Существуют ли имажинисты?. - С. 457.

3 Тернова Т. История и практика русского имажинизма: Автореф. дис. канд. фил. наук. - Воронеж, 2000. - С. 3. воизобретенной поэтической системы над всеми предшествующими. Однако внутреннее единство группы вызывает серьезные сомнение. Например, «имажинистский период» в творчестве С. Есенина не полностью пересекается с его формальным участием в группе имажинистов. «Ключи Марии» были написаны до его вступления в ряды имажинистов, а статья имажинистского периода «Быт и искусство», в которой поэт конкретизирует вопрос о природе образности, поднятый еще в «Ключах Марии», носит скорее полемический характер по отношению к «официальной линии» имажинизма. Имажинистские взгляды В. Шершеневича практически ничем не отличаются от тех мыслей и идей, которые он высказывал в футуристический период своего творчества, находясь под сильным влиянием Ф.Т. Маринетти. А. Мариенгоф, о котором В. Шершеневич писал: «только ты один родился вместе с имажинизмом»1, на наш взгляд, уделял большее внимания вопросам образности. Несмотря на эстетический нигилизм, порой далеко превосходящий опыты самого авангардного поэта группы, В. Шершеневича, теоретическую концепцию А Мариенгофа в некоторых аспектах следует признать более консервативной. Каждый из имажинистов был творческой личностью и каждый шел к имажинизму своим путем, благодаря этому «имажинизм представляет собой сложный конгломерат поэтических индивидуальностей, эстетических идей, теоретических принципов и художественных произведений»2. Безусловно, точки соприкосновения столь непохожих в главном доктрин существуют. Поэтому поэтическое объединение имажинистов нельзя назвать группой поэтов, объединенных только дружескими отношениями. Но, скорее всего, общие положения, которые разделяют все члены этой группы, относятся либо к общей специфике искусства, либо содержат в себе элементы футуристического миропонимания. В связи

1 Шершеневич В. Кому я жму руку? // Шершеневич В. Листы имажиниста. - Ярославль, 1997.-С. 419.

2 Захаров А.Н. Русский имажинизм: предварительные итоги // Русский имажинизм.

С. 11. с этим оценки имажинизма критиками и литературоведами довольно разноречивы. Интересно отметить, что в оценке роли имажинизма и его отдельных представителей свидетели возникновения и развития нового течения и современные исследователи кардинальным образом расходятся. Если первые почти единогласно отказывали имажинистам в таланте и оригинальности (чего стоят одни заголовки статей - «Банда оскандалилась», «Литературное одичание», «Прогулки по сумасшедшему дому»)1, то современные исследователи отмечают новизну и теоретическую ценность доктрин имажинизма2. Например, говоря о значении имажинизма для литературы XX века, Т.К. Савченко, отмечает, что «русские имажинисты не только не стояли в стороне от искусства, но что именно они во многом наметили те направления, по которым развивалась русская поэзия XX века в таких интересных, "образоносных", ее проявлениях, как ОБЭРИУ, СМОГ и ОКМ»3.

1 В статье А.Н. Захарова «Русский имажинизм: предварительные итоги» дается четкая структура изучения литературоведами имажинизма от его возникновения до наших дней. Он выделяет несколько этапов в изучении имажинизма, отмечая при этом, что «на протяжении десятилетий в советском литературоведении вырабатывался стереотипно негативный взгляд на имажинизм как на формалистическое, вредное, реакционное литературное течение» и «этот взгляд до конца не преодолен и в современном есениноведении» // Захаров А.Н. русский имажинизм: предварительные итоги // Русский имажинизм: история, теория, практика. - С. 12.

2 Наиболее полно и объективно этот вопрос рассмотрен в следующих работах: Савченко Т.К. С.Есенин и его окружение. Литературно-творческие связи. Взаимовлияния. Типология.: Дис. д-ра. филол. наук. - М., 1991; Сухов В.А. Сергей Есенин и имажинизм.: Дис. канд. филол. наук. - М., 1997; Павлова И.В. Стиль и художественные особенности романа А. Мариенгофа «Циники» // Лингвистические и эстетические аспекта текста и речи: межвузовский сборник научных статей. - Соликамск, 1995. - С. 17-26; Павлова И.В. Имажинизм в контексте модернистской и авангардной поэзии XX века.: Автореф. дис. канд. филол. наук. - М., 2002; Федорчук Е.М. Существует ли имажинизм? (К вопросу о вариативности теоретических доктрин имажинизма) // Междисциплинарные связи при изучении литературы: сборник научных трудов. - Саратов, 2003. — С. 241-246; Шумихин C.B. Глазами великих очевидцев // Мой век, мои друзья и подруги: Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова: Сборник. — М., 1990; Бобрецов В. «Итак итог?.» (О творчестве Вадима Шершеневича) // Шершеневич В. Листы имажиниста. - Ярославль, 1996; Русский имажинизм: история, теория, практика / Под ред. Дроздкова В.А., Захарова В.А., Савченко Т.К. - М., 2003. и др.

3 Савченко Т.К. От «ордена имажинистов» к «ордену куртуазных маньеристов» // Русский имажинизм: история, теория, практика. - С. 373.

Несмотря на возросший в настоящее время интерес к имажинизму и творчеству А. Мариенгофа, затронутая нами проблема остается нерешенной как в плане разработки фактического материала, так и в теоретико-методологическом плане. История изучения романистики А. Мариенгофа в силу вненаучных причин может характеризоваться известной долей дискретности, что не могло не отразиться на глубине постижения различных проблем творчества поэта. Так произошло с романами «Циники» и «Бритый человек», которые долгое время оставались произведениями на вторых, а то и на третьих ролях. Ряд научно обоснованных положений, в том числе "фрагментов" исследований о А. Мариенгофе, нельзя принимать за целостное исследование художественной прозы поэта. Однако, наметившаяся в последние годы тенденция в изучении имажинизма как важного явления в русской литературе 1920-х годов и творчества одного из его основателей - А. Мариенгофа, позволяет говорить о выходе из этого кризиса, неминуемо возникавшего при столкновении с романами «Циники» и «Бритый человек». Среди таких работ, которые являются важной и необходимой базой нашего исследования, мы особо выделяем докторскую диссертацию Т.К. Савченко «С. Есенин и его окружение. Литературно-творческие связи. Взаимовлияния. Типология», кандидатскую диссертацию В.А. Сухова «Есенин и имажинизм», статью И.В. Павловой «Стиль и художественные особенности романа А. Мариенгофа "Циники"», а также книгу статей «Русский имажинизм: история, теория, практика» под редакцией В.А. Дроздкова, А.Н. Захарова, Т.К. Савченко.

Первое из названных исследований посвящено изучению литературно-творческих связей, типологии поэтического мира 20-х годов, влиянию имажинизма на творчество С. Есенина и его окружение, среди которых Т.К. Савченко заметную роль уделяет А. Мариенгофу. Вместе с тем, в работе подчеркивается значение имажинизма для развития литературного процесса XX века. В исследовании В.А. Сухова дается анализ поэтического творчества А. Мариенгофа, определяются основные темы в поэзии, оппозиции имажинизма, в результате чего возникает образ самого Мариенгофа как поэта-шута, клоуна. Также В.А. Сухов доказывает самоценность имажинизма, систематизирует теоретические положения поэтов-имажинистов, показывает влияние исследуемого направления на другие поэтические школы (футуризм, Пролеткульт), подчеркивая, «что заслуга в этом принадлежала во многом именно Есенину, благодаря которому имажинизм приобрел такое влияние и смог самоутвердиться в литературном движении 10-20-х годов»1. Книга статей «Русский имажинизм: история, теория, практика» одна из первых опытов осмысления на широком и новом историко-литературном материале сложных проблем русского имажинизма. Здесь большое внимание уделяется детальному рассмотрению становления имажинизма в России, выявлению его основных категорий, общекультурной основы поэтов-имажинистов, рассматривается сложная проблема эстетики и философии имажинизма. Статья И.В. Павловой является одной первых попыток анализа художественной прозы А. Мариенгофа. Автор выявляет художественные и стилевые особенности романа «Циники». Ее привлекает своеобразная, искусно отшлифованная форма, внутренняя ритмичность, музыка прозы. Вопрос об имажинизме в прозе остается малоизученным и не решенным. Так, в статье И. В. Павловой доказывается, что «проза Мариенгофа глубоко впитала в себя традиции поэтического течения "имажинизм"»2.

Исследование Е.М. Федорчук диаметрально противоположно, автор открыто декларирует, что «неправомерно относить к имажинизму любые произведения авторов, когда-либо формально участвовавших в коллективных выступлениях группы. Например, проза А. Мариенгофа не может быть названы имажини

1 Сухов В. Сергей Есенин и имажинизм. - С. 64.

2 Павлова И. Стиль и художественные особенности романа А. Мариенгофа «Циники». -С. 18. стской, так как сами имажинисты не разработали принципов построения образов в прозаическом тексте»1.

Несмотря на такие разноречивые высказывания, мы согласимся с И.В. Павловой и позволим себе утверждение, что проза Мариенгофа это проза имажиниста. Тем более, что «В. Шершеневич не делал существенного различия между поэзий и прозой. Еще в конце 1913 года он высказал суждение, что отказ от ориентации в художественной прозе на сочетание «слов - содержаний» и насыщение ее сочетаниями «слов — образов» позволит обновить прозу. В качестве удачной попытки её обновления В. Шершеневич называл прозаические симфонии А. БеЛ лого и только что напечатанные главы романа "Петербург"» . Поэтому, в связи с вышеизложенным, нельзя говорить о равномерности изучения всего творческого наследия А. Мариенгофа, а наименее исследованными остаются романы поэта — «Циники» и «Бритый человек».

Предметом диссертационного исследования является романистика А. Мариенгофа 1920-х годов («Циники» <1928> и «Бритый человек» <1930>) в контексте русской модернистской прозы и поэзии начала XX века, а также его собственного поэтического творчества («Магдалина», «Стихами чванстуя», «Милая.» и др.). К исследованию, помимо художественных произведений писателя, привлечены его литературные манифесты («Буян-остров», «Имажинизм»), манифесты поэтов и теоретиков имажинизма (В. Шершеневич «2x2=5. Листы имажиниста», «Кому я жму руку», И. Грузинов «Имажинизма основное», И. Соколов «Имажинистика», С. Есенин «Ключи Марии» и др.), произведения писателей 1920-х - 30-х годов (Ю. Олеша «Зависть», И. Ильф, Е. Петров «Двенадцать стульев», М. Булгаков «Мастер и Маргарита» и др.), а также сочинения филосо

1 Федорчук Е. Существует ли имажинизм? (К вопросу о вариативности теоретических доктрин имажинизма). - С. 243.

2 Дроздков В.А. Зарождение русского имажинизма в творчестве Шершеневича (хронология событий, 1911-1916) // Русский имажинизм: история, теория, практика. - С. 45. фов начала XX века (П. Слотердайка, И. Хёйзинги, В. Розанова, X. Ортега-и-Гасета и др.). Это позволяет уяснить основные закономерности формирования концепции романистики А. Мариенгофа, ее этических, философских, эстетических принципов, воплощенных посредством творческого диалога сознаний.

Цели и задачи исследования обусловлены избранным материалом и стремлением подчеркнуть творческую индивидуальность Мариенгофа как прозаика. Целью диссертационного сочинения является целостное рассмотрение и выявление особенностей художественной прозы А. Мариенгофа 1920-х годов в ее становлении и эволюции на всех уровнях. При этом мы ставим перед собой следующие исследовательские задачи: рассмотрение основополагающих категорий имажинизма Мариенгофа («имаж», маску шута — клоуна, чистое - нечистое, высокое - низкое); выявление истоков и традиций поэтики в художественной прозе А. Мариенгофа; изучение специфики понятия «герой» в романистике А. Мариенгофа, под которым он выступает в произведениях, а также те инвариантные черты, которыми этот образ обладает и которые проявляются вне зависимости от его очередной «маски»; анализ поэтики имажинизма в неотрывной связи от идейно-тематического наполнения его произведений. Здесь важный аспект - аспект стилистический: монтажная техника композиции произведений, двуплановость построения, ритмическая организация текстов, «имажная» насыщенность произведений поэта.

Теоретической и методологической и базой исследования являются труды таких философов, критиков, литературоведов, лингвистов, как С. Аверин-цев, М. Бахтин, Ю. Лотман, А. Жолковский, Б. Эйхенбаум, С. Эйзенштейн, Ю. Тынянов, М. Гаспаров, Г. Белая и др. Важное значение для обоснования многих положений диссертационной работы имеют труды по изучению имажинизма: Т.К. Савченко, А.Н. Захарова, В.А. Дроздкова, В.А. Сухова, Н. Шубниковой-Гусевой, И.В. Павловой, Е.М. Федорчук и др.

Изучение работ, посвященных жизни и творчеству А. Мариенгофа, убеждает нас, что данная работа еще полностью не проделана в литературоведении, и это определяет научную новизну нашего исследования. Именно комплексный анализ прозы А. Мариенгофа позволит, с одной стороны, выявить место романистики поэта в контексте развития литературного процесса 1920-х годов в целом, с другой стороны, внести вклад в изучение творчества художника. Мы рассматриваем художественную систему прозы А. Мариенгофа на следующих структурных уровнях: 1) идейно-тематическое (мотивно-образное) своеобразие прозы А. Мариенгофа; 2) жанровое своеобразие романистики А. Мариенгофа и поэтика имажинизма; 3) концепт «внутреннего человека»; 4) композиционная организация художественного текста. Этим обусловливается актуальность данного исследования.

Практическая значимость настоящего исследования заключается во всестороннем анализе поэтики А. Мариенгофа в ее связи с идейно-тематическим своеобразием творчества автора. Это необходимо не только для исследования творческого наследия этого художника, но и для уяснения особенностей развития литературы 1920-х годов, поскольку подобный анализ может дать ценный материал для изучения общих закономерностей литературного процесса. Результаты исследования могут быть использованы при создании академической истории русской литературы 1920-х годов, в учебных курсах «Русская литература 1920-х годов» и спецкурсов «Имажинизм».

Апробация работы была проведена на конференциях Сахалинского государственного университета: «II Маймановские чтения: Актуальные проблемы методики преподавания филологических дисциплин в вузе и школе», «Сахалинская молодежь и наука», «Поэтика русской и зарубежной прозы».

Структура диссертационного исследования. Работа состоит из Введения, двух глав, Заключения и Библиографии.

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Чипенко, Галина Геннадиевна

Заключение

Художественная проза А. Мариенгофа представляет нам взгляд писателя на современную ему действительность. Он выбирает поэтику имажинизма как единственно возможную для отражения трагического мироощущения нового времени. Здесь становится существенным, что фикциональный текст приобретает статус не столько элитарного, сколько девиантного, выходящего за рамки литературы как системы коммуникации - с этой точки зрения взаимопонимание маргиналов-литераторов скорее усиливает общее впечатление «внутреннего существования», «заброшенности», «ос-тавленности». Сложно удержаться и не сопоставить иллюзию «белой страницы» с иллюзией «нулевой степени письма»; текст осознается как замкнутый, не подлежащий «растрате» объект. С другой стороны - это «литература вопреки литературе». Используя социологическую терминологию, можно сказать, что ценностные значения (текст как «литературный факт») присваиваются вне зависимости от конкретных «фактических» свойств текста, вне зависимости от того, будет ли он прочитан. Конечно, «ценностные значения» в данном случае не подразумевают «значимости»: текст может идентифицироваться как «ненужный», но тем не менее «литературный» постольку, поскольку он «существует». Таким образом, формируется особый режим литературности. В его рамках «литературная традиция» представляется и как резервуар, «золотой запас», относительно беспорядочный набор авторитетных имен, каждое из которых может оказаться референтным для вновь создаваемого текста, и, одновременно, как некая область, запредельная «подлинному», «живому» слову. В прозе Мариенгофа фактически отсутствуют авангардистские претензии на разрушение «старых» законов построения литературного текста. Всякие проявления литературного экстремизма так или иначе опираются на уже существующий опыт - имажинистский, сюрреалистический, футуристский. Литературная традиция не оспаривается, не опровергается — ее «запредельность» не нуждается в дополнительных манифестациях.

Итак, рассмотрев основные положения поэтической системы Мариенгофа-поэта, авторскую концепцию человека и мира в художественной прозе Мариенгофа, мы пришли к следующему выводу - проза А. Мариенгофа продолжает поэтические традиции имажинизма. Это прослеживается, во-первых, в следовании принципам, изложенными в теоретических работах («Буян-Остров», «Имажинизм» А. Мариенгоф, «Имажинизма основное» И.Грузинов, «Листы имажиниста» В. Шершеневича и др.), во-вторых, в использовании в структуре прозаического пространства элементов, составляющих основу поэзии Мариенгофа:

- соединение «высокого и низкого», «чистого и нечистого»;

- использование самоценного образа;

- композиция образов;

- монтажность, коллаж;

- маска шута, клоуна.

Мариенгоф в своей программной работе «Буян-остров» (1920) утверждает, что в художественном образе должно происходить сочетание «чистого с нечистым». «Одна из целей вызвать у читателя максимум внутреннего напряжения. Как можно глубже вонзить у читателя максимум внутреннего напряжения. Как можно глубже вонзить в ладонь читательского восприятия занозу образа. А разве не знаем мы закона о логическом притяжении тел с отрицательными и положительными полюсами?»1. Этот принцип Мариенгоф переносит и в прозу. Заглавия двух романов - «Циники» и «Бритый человек» - выявляют именно этот постулат. Роман в литературе - понятие высокое, подразумевает серьезность и глубину осмысления жизни, хотя основано на вымысле и фантазии. Автор высокое понятие фантазии и вдохновения заменяет словом «циники». По самому смыслу названий действующими лицами должны быть циники, т.е. «бри

1 Мариенгоф А. Буян-остров. Имажинизм. - М., 1920. - С. 15. тый человек», человек, обнаживший себя перед миром. Циничны слова, поступки, цинична сама жизнь, а герои — циники оказываются романтиками, мечтателями. С первых страниц романов «вонзает» свои «занозы образов», формируя из них композицию и совмещая порою несопоставимое. Основа образов, которые возникают в романах, состоит из столкновения противоположностей. Такой подход мы видим не только в основе построения образов и фраз, но и целой ситуации, диалога, поступков героев, а в основе жизни — вечный конфликт. Что касается композиции романа, она также подчиняется авторскому замыслу столкновения высокого и низкого, человеческой жизни, любви и бытовых, серых реалий. И. Грузинов, один из теоретиков имажинизма, считал что «Основное в поэзии — композиция образов. Весь прочий материал поэзии — эвфонию, ритм — мы считаем второстепенным, подчиненным композиции образов»1. «Циники» и «Бритый человек» построены по принципу кольца. Кольцевая композиция или, как мы ее определяем, «композиция двоемирия» - жизненный круг, фатальность, никчемность, безысходность жизни. История разбившейся любви, философские размышления о величии, начинаются и заканчиваются мотивом отнюдь не возвышенным, а обывательски пошлым - о помаде и «ненамазанных губах» в романе «Циники» и «черных червячков» в «Бритом человеке».

Среди особенностей композиции романов Мариенгофа, характерных прежде всего имажинизму, мы выделяем монтаж, который также строится путем соединения чистого - нечистого. Автор часто останавливает мгновения, дает крупным планом. Время психологически здесь длится иногда дольше физического, а оно, в свою очередь, разрывается мгновениями остановленной истории. В романе «Циники» впечатление крупного плана возникает благодаря приему выделения в одну главу несколько газетных строк. Иногда главы о личной жизни героев и глав - хроники чередуются одна за другой. В «Бритом человеке» Мариенгоф монтирует психологическое время ге

1 Грузинов И. Имажинизма основное // Литературные манифесты от символизма до наших дней. - М.: XXI век-Согласие, 2000. - С. 278. роев: убийство, гимназия, сама причина убийства. Монтаж имажинисты считали неотъемлемой частью своей поэзии. «Вещи, чуждые друг другу, вещи, находящиеся в различных планах бытия, поэт соединяет, одновременно приписывая им одно действие, одно движение»1. Поэтому происходит разделение на внутреннее и внешнее, как аналогия высокому и низкому. В романах «Циники» и «Бритый человек» история России и революция дана сквозь призму непринимающего их героя. Актуальная реальность дробится на «внешнюю» и «внутреннюю» как в сюжетном, временном, так и психологическом аспекте. Актуальным персонажем становится «внутренний человек», который легко вписывается в контекст советской эпохи как интеллигент, но осваивается, приобретает характеристики «своего» только в соотнесении с «подпольным человеком» Достоевского. В результате актуальной темой становится индивидуальное переживание смерти. Смерть, смысл которой можно постичь, - часть личного опыта, воспоминание, причем наиболее светлое. Жизнь, напротив, - гипотетический конструкт, чья стрела исчезает где-то в тумане будущего, область нереализованных целей и планов. Так или иначе, в центре внимания оказываются проблемы, давшие основание говорить о «персонализме» имажинистских романов Мариенгофа. Связующим звеном между романами становится именно «внутренний человек». Он - центральная инстанция, конституирующая повествование; точка пересечения культурных трансформаций, претерпеваемых и личностью, и литературным текстом. В связи с чем, создается образ «молодой» России в целом: для того, чтобы охарактеризовать социальное явление, следует дать определение «герою времени», причем «герой» воспринимается Мариенгофом одновременно и как фикциональный, и как социокультурный конструкт. В центре литературной реальности оказывается своеобразный герой-роман, герой-текст, который абсорбирует или вытесняет различные личностные инстанции, присваивает или нивелирует смыслы, воспринимаемые как «символы поколения».

1 Грузинов И. Имажинизма основное. - С. 280.

Риторические конструкции, активно используемые для его описания - создают иллюзию тотального присутствия, потенциальной доступности всех измерений бытия, приближения к «последним» истинам. С одной стороны — это бездействующий герой, не знающий ограничений аскет, единичный и множественный одновременно. В то же время речь идет о «герое» в квадрате (литературный герой, наделенный отблесками героизма). Имплицитный автор - полуотверженный поэт-имажинист, нарратор — маргинал, автор — проблематичный, утрачивающий идентичность конструкт, достойный модернистского романа.

Воспринимая историю и современность через «внутреннего человека», Мариенгоф никогда не высказывает своего мнения. Авторская поправка (и это еще одна характерная и важная особенность формы) неизменно отсутствует, он никогда не вмешивается в повествование. Однако сама форма — насыщение повествование «имажа-ми», монтаж, ирония, иногда и сарказм — явно свидетельствует о неприятии нового строя, его хаотичности и жестокости. Разделяя пространство на две полярные части, Мариенгоф заставляет своего героя существовать между ними, играть, наделяя его определенной маской.

Маска шута, клоуна была характерна для поэзии Мариенгофа, она же становится ведущей в романе «Бритый человек».

В художественном языке Мариенгофа сохраняется и поэтическое начало. Тропика романов разнообразна и богата: неожиданные, но точные эпитеты, развернутые сравнения, аллитерации, метафоры, перифразы.

Стиль, художественные особенности романов «Циники» и «Бритый человек» полностью отвечают принципам, провозглашенным Мариенгофом еще в 1920 году в «Буян-острове»: «Жизнь бывает моральной и аморальной. Искусство не знает ни того, ни другого»1. Романы писателя в полной мере доказывают, что «искусство есть фор

1 Мариенгоф А. Буян-осторв. Имажинизм. - М., 1920. - С. 5. ма»1. Он оттачивает, отшлифовывает форму, отодвигая содержание на второй план. В основе образа, который он выдвигает в романах, лежит прежде всего сравнения на основе ассоциаций, углубление в самую затаенную суть, казалось бы, привычных слов и вытаскивание наружу яркого, нового, точного смысла, и, наконец, поэтически-музыкальный, ритмический, богатый тропикой и стилистическими фигурами язык. Все это присуще не только творчеству поэта-Мариенгофа, но и Мариенгофу-прозаику. И это лишь доказывает мысль В. Шершеневича, одного из основателей имажинизма в России, который в своих мемуарах писал: «Имажинизма как школы - нет давно. Как метод, как призыв ко всемирному использованию образа—он остался навсегда»2.

Таким образом, Мариенгоф остается практически единственным писателем, сохранившим верность поэтике имажинизма. В этом его художественные достижения для литературы 20-х годов и для современного литературного процесса.

1 Мариенгоф А. Буян-остров. - С. 6.

2 Мой век, мои друзья и подруги: Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузи-нова. - М., 1990.-С. 347.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Чипенко, Галина Геннадиевна, 2003 год

1. Булгаков М.А. Мастер и Маргарита: Роман. М.: Худ. лит., 1990 — 346с.

2. Есенин С. Собр.соч.: В 2 т. М.: Советская Россия -Современник, 1990.

3. Есенин С., Мариенгоф А., Хлебников В. Харчевня зорь. М.: Имажинисты, 1920. - 16 с.

4. Есенин С., Мариенгоф А., Шершеневич В. Золотой кипяток. М.: Имажинисты, 1921. — 32 с.

5. Есенин С., Мариенгоф А., Шершеневич В. Плавильня слов. — М.: Имажинисты, 1920. 40 с.

6. Ивнев Р., Мариенгоф А., Ройзман М., Шершеневич В. Имажинисты. — М.: Изд. авторов, 1925. 39 с.

7. Ильф И., Петров Е. Золотой теленок: Роман. М.: Худ.лит.,1990 — 348с.

8. Мариенгоф А. Бессмертная трилогия: Роман без вранья. Мой век, мои друзья и подруги. Это вам потомки. М.: Вагриус, 2000. - 510 с.

9. Мариенгоф А. Бритый человек: Роман. М.: Горизонт, 1991. - 64 с.

10. Мариенгоф А. Буян-Остров. М.: Имажинисты, 1920. — 28 с.

11. Мариенгоф А. Витрина сердца: Стихи. М.: Див, 1918. - 18 с.

12. Мариенгоф А. Кондитерская солнц: Поэма. — М.: Имажинисты, 1919.-6с.

13. Мариенгоф А. Магдалина. М.: Имажинисты, 1919. - 32 с.

14. Мариенгоф А. Мой век, моя молодость, мои друзья и подруги. — Л., 1988.-353 с.

15. Мариенгоф А. Мяч проказник Л.: Радуга, 1928. - 11 с.

16. Мариенгоф А. Проза поэта: Циники. Бритый человек. М.: Вагриус, 2000.-253 с.

17. Мариенгоф А. Развратничаю с вдохновеньем: Поэма. М.: Имажинисты, 1921.- 18 с.

18. Мариенгоф А. Разочарование. М.: Имажинисты, 1922. - 14 с.

19. Мариенгоф А. Роман с друзьями // Октябрь. — 1965. -№10. С.9-98.

20. Мариенгоф А. Руки галстуком. -М.: Имажинисты, 1920. 16 с.

21. Мариенгоф А. Стихами чванствую: Лирич. Поэмы. — М.: Имажинисты, 1920.-24 с.

22. Мариенгоф А. Стихи и поэмы. 1922-1926. М.: Современная Россия, 1926.-80 с.

23. Мариенгоф А. Такса-клякса. Л.: Радуга, 1927. - 10 с.

24. Мариенгоф А. Тучелет: Книга поэм. — М.: Имажинисты, 1921. — 28с.

25. Мариенгоф А. Циники: Роман. М.: Современник, 1990. - 110 с.

26. Маяковский В. Поли. собр. соч.: В 13т. — М.: Худ лит, 1956.

27. Мой век, мои друзья и подруги: Воспоминания Мариенгофа, Шерше-невича, Грузинова. М., 1990. - 420 с.

28. Неизвестный Мариенгоф: Избранные стихи и поэмы 1916 — 1962. — СПб.: Издательство «Лань», 1996. 214 с.

29. Олеша Ю. Зависть: Роман. М.: Сов. Россия, 1991. - 348 с.

30. Работы по теории и истории литературы

31. XX век. Литература. Стиль: Стилевые закономерности русской литературы XX века (1900-1930гг.) Екатеринбург, 1994. - Вып. 1. - 168 с.

32. Аверин Б. Послесловие // Мариенгоф А. Циники. Роман без вранья. Мой век, мои друзья и подруги. Л.: Издательство «Лань», 1988. - С. 274-282.

33. Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М.: Наука, 1977.-320 с.

34. Аверинцев С.С. Судьба и весть Осипа Мандельштама // Мандельштам О.Э. Соч.: В 2 т. М.: Худ. лит., 1990. Т. 1. С. 5-64.

35. Авраамов А. Воплощение. Есенин Мариенгоф. - М.: Имажинисты, 1921.-32 с.

36. Авраамов А. Книга о Мариенгофе. М.: Имажинисты, 1921. - 24 с.

37. Автономова Н.Б., Коваленко Г.Ф. Авангард XX века: Судьба и итоги // Искусствознание. -1999. № 2. - С.631-637.

38. Адамович Г. О Советской литературе // Иллюстрированная Россия. -№ 13.- 1930.-С.12.

39. Адаскина Н. Художественная теория русского авангарда: К проблеме языка искусства // Вопросы искусствознания. — 1993. № 1. - С.20-30.

40. Аксенова Е.М. Талант и время (Есенин и Маяковский). Ярославль, 1969.-156 с.

41. Анненский И. Книга отражений. М.: Сов. писатель, 1979. - 508 с.

42. Антология имажизма: Пер.с англ. /Общ. ред., предисл., послесл. А. Кудрявицкого. М.: Издательская группа «Прогресс», 2001. - 367 с.

43. Арутюнова Н.Д. Теория метафоры. М.: Наука, 1990. — 248 с.

44. Балакин A.M. Поэзия А. Блока, С. Есенина. В. Маяковского, А. Твардовского: Методическое пособие для преподавателей русского языка и литературы сред. ПТУ. М.: Высш. школа, 1948. - 242 с.

45. Барыкин В.Е. Сергей Есенин и книга // Книга: исследования и материалы. 1990. - Сб. 60. - С. 91-114.т 45. Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин

46. М.М. Эстетика словесного творчества. -М.: Искусство, 1979. С. 122-123.

47. Бахтин М.М. Гоголь и Рабле. // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Худ. лит., 1972. - С. 484-495.

48. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Худ. лит., 1972.-471 с.

49. Белая Г. Авангард как богоборчество // Вопросы литературы. 1992. - № 3 - С. 115-124.

50. Белая Г. Закономерности стилевого развития советской прозы 1920-х годов. М.: Наука, 1977. - 248 с.

51. Белоусов В. Сергей Есенин: Литературная хроника. М.: Худ. лит., 1969.-186 с.

52. Белый А. О Достоевском, Гоголе, Мейерхольде и кризисе культуры // Литературная учеба. -2001. -N 1. С. 119-132.

53. Бердяев H.A. Кризис искусства // Бердяев Н. А. Философия творчества, культуры и искусства: В 2 т. М.: Сов. писатель, 1994. - Т. 2. - С. 399-419.

54. Берковский Н. О реализме честном и реализме вороватом // На литературном посту. 1928. -№ 7. - С. 57.

55. Битов А. Перепуганный талант, или сказание о победе формы над содержанием // Звезда. 2000. - № 10. - С. 21-29.

56. Бобрецов В. «Итак итог?.» (О творчестве Вадима Шершеневича) // Шершеневич В. Листы имажиниста. — Ярославль, 1996;

57. Бочкарева Н. Мариенгоф без вранья // Литературное обозрение. -1989.-№9.-С. 15.

58. Бродский И. Поэт и проза: эссе. М.: Худ. лит., 1990. - 162 с.

59. Булгарина H.A. Документальность биографического повествования и его жанры // Факт, вымысел, домысел в литературе. Иваново, 1987. - С. 57-68.

60. Бурлина Е.Я. Культура и жанр: Методологические проблемы жанро-образования и жанрового синтеза. Саратов, 1987. - С. 43-47.

61. Бухарин Н. Злые заметки // Октябрь. 1927. - №2 - С. 131 -137.

62. Бучис А. Стилевые искания — излишество или неизбежность? Динамика стилевых течений // Дружба народов. 1978. - № 10. - С. 24-29.

63. Вартазарян С.Р. От знака к образу. Ереван: АН Арм.ССР, 1973.200с.

64. Варшавский B.C. О «герое» эмигрантской молодой литературы // Числа. 1932. -Кн. 6. - С. 164-172.

65. Воздвиженский В. Путь в казарму или Еще раз о наследстве // Октябрь,- 1989.-№5.-С. 45-51.

66. Волков С. Круг чтения // Наш современник. — 1998. № 1. — С. 112115.

67. Волков A.A. Художественные искания Есенина. М.: Наука, 1976. —212с.

68. Галимова Е. Поэтика русской прозы 20 века. Архангельск, 2000.216с.

69. Гаспаров Б. Язык. Память. Образ: лингвистика языкового существования. М.: Наука, 1996. - 360 с.

70. Гин Я. О «поэтической филологии» // Гин Я. Проблемы поэтики грамматических категорий: Избранные работы. СПб.: Издательство «Лань», 1996.-С. 79-120.

71. Голосовкер Я.Э. Логике мифа. М.: Наука, 1987. - 218 с.

72. Голубков М.М. Русская литература XX века: После раскола: Уч. Пособие для вузов. М.: Аспект Пресс, 2001. 267 с.

73. Голубков М.М. Утраченные альтернативы. Формирование монистической концепции советской литературы. 20 — 30-е годы. М.: Высш. школа, 1992.-272 с.

74. Горанов К. Историческая жизнь художественного образа. М.: Наука, 1970.-С. 17-18.

75. Григорьев В.П. Словотворчество и смежные проблемы языка поэта. — М.: Наука, 1986.-256 с.

76. Григорьев С. Пророки и предтечи последнего завета. Имажинисты: Есенин, Кусиков, Мариенгоф. М.: СААФ, 1924. — 36 с.

77. Гришман М. Содержательность ритма прозы. // Вопросы литературы.- 1968. -№2. -С. 25-31.

78. Грознова М. У истоков русской советской литературы (1917 — 1922).- Л: Азбука, 1990. 269 с.

79. Грузинов И. Имажинизма основное. М.: Имажинисты, 1921. — 16 с.

80. Гуревич А.В поисках героя. Литературно-критические статьи. — М.-Л., 1938.- 280 с.

81. Гусев В.И. О стилевых процессах в советской лирике на рубеже 20 -30-х годов // Революция. Жизнь. Писатель: Сб. Воронеж, 1969. - С. 71-85.

82. Гущина В.А. Модернизм и аналитическая эстетика // Вопросы философии. 1983. -№ 3. - С. 58-67.

83. Гюнтер X. Художественный авангард и социалистический реализм // Вопросы литературы. 1992. - № 3. - С. 161-175.

84. Добренко Е. Превратности метода // Октябрь. 1988. - № 3. — С. 183191.

85. Драгомирецкая Н.В. Стилевые искания в ранней советской прозе // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Стиль. — М.: Высш. шк, 1965. С. 154-168.

86. Елина Е.Г. Литературная критика и общественное сознание в Советской России 1920-х годов. Саратов: Изд. Сарат. Ун-та, 1994. - 346 с.

87. Ермилова Е.В. «Пафос освоения» и простота поэтического стиля // Теория литературных стилей: Многообразие стилей советской литературы. Вопросы типологии. -М.: Высш. шк, 1978. С. 134-169.

88. Ермилова Е.В. Лирическое «я» и поэт // Проблемы художественной формы социалистического реализма: В 2 т. М.: Наука, 1971. Т. 1. - С. 120-137.

89. Ермилова Е.В. Некоторые стилевые тенденции современной советской поэзии // Теория литературы: Основные проблемы в историческом освещении: В 3 т. М.: Наука, 1965. - Т. 3: Стиль. Произведение. Литературное развитие.-С. 112-129.

90. Есенин и имажинисты // Критический реализм 20 в. и модернизм. -М.: Наука, 1967. С. 25-41.

91. Жид А. Предисловие к «Возвращение в СССР». // Два взгляда из-за рубежа: Переводы. М.: Политиздат, 1990. - 348 с.

92. Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. Структурная поэтика порождающая поэтика // Вопросы литературы. - 1967. - № 1. - С. 74-89.

93. Жолковский А.К. К описанию одного типа семиотических систем // Семиотика и информатика. М.: АН СССР, 1976. - Вып. 7. - С. 27-61.

94. Жоль К.К. Мысль. Слово. Метафора. — Киев: Наукова думка, 1984.304с.

95. Закоян Г.В. К вопросу о поэтическом кино // Семиотика и проблемы коммуникации. Ереван, 1981. - С. 106-124.

96. Занковская Л.В. Новый Есенин. Жизнь и творчество поэта без купюр и идеологии. М.: Флинта, Наука, 1997.-416 с.

97. Захаров А.Н, Савченко Т.К. Есенин и имажинизм // Российский литературоведческий журнал. — 1997. № 11. — С. 3 - 40.

98. Иванов В.В. Функции и категории языка кино // Уч. Записки ТГУ. — 1975.-Вып. 365.-С. 170-192

99. Иванов Вяч.Вс. О структурном подходе к языку кино // Искусство кино. 1973. -№ 11. -С. 97-109.

100. Иванюшина И. «Наслаждение быть освистанным» // Литературоведение и журналистика. Саратов, 1999. - С. 13-19.

101. Ивнев Р. Избранное. М.: Искусство, 1988. - 186 с.

102. Ивнев Р. Мариенгоф и Державин. М.: Имажинисты, 1921. - 14 с.

103. Ивнев Р. Четыре выстрела в Есенина, Кусикова, Мариенгофа, Шер-шеневича. — М.: Имажинисты, 1925. 28 с.

104. Илвенко С. Синтаксические единицы в тексте. СПб.: Азбука, 1989. —346 с.

105. Карпов И.П. Авторское сознание в русской литературе XX века (И. Бунин, М. Булгаков, С. Есенин, В. Маяковский): Учеб. Пособие для учителей -словесников, учащихся старших классов, студентов-филологов. Йошкар-Ола, 1994.-312 с.

106. Кашкин И. Творчество американских поэтов имажистов // Интернациональная литература. 1937. -№ 2. — С. 14-19.

107. Клеберг Л.К проблеме социологии авангардизма // Вопросы литературы. 1992. -№ 3. - С. 21-28.

108. Кожевникова H.A. Из наблюдений над неклассической (орнаментальной) прозой // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. 1976. Т. 35. № 1. — С. 81100.

109. Кожинов В.В. Смена стилей и классическая традиция // Теория литературных стилей: Многообразие стилей советской литературы. Вопросы типологии. М.: Наука, 1978. - С. 155-177.

110. Корман Б. Из наблюдений над терминологией М.Бахтина // Проблема автора в русской литературе. Вып. 6. - Ижевск, 1978. - С. 184-201.

111. Корман Б. Итоги и перспективы изучения проблемы автора // Страницы истории русской литературы. — М.: Наука, 1971. С. 120-136.

112. Косинский И. Причастен к преисподней? // Наш современник 1998.- № 1.-С. 98-112.

113. Крайний А. Поэзия наших дней // Последние новости. 1925. — 22 февраля. - С. 3-5.

114. ИЗ. Красотова И. От редактора // Мариенгоф А. Бритый человек. М.: Горизонт, 1991 - С. 4-5.

115. Кременцов Л.П. Особенности развития литературы послереволюционного времени. //Очерки русской литературы XX века (после 1917г.). М.: Наука, 1994.-С. 19-20.

116. Крылова Н.В. Медный век: Очерки теории и литературной практики русского авангарда: Учебное пособие / КГПУ. — Петрозаводск, 2002. 128 с.

117. Курдюмов А. В краю непуганных идиотов: Книга об Ильфе и Петрове. Paris, 1983. - 242 с.

118. Лакан Ж. Инстанция буквы в бессознательном. М.: РФО, 1994. - 520 с.

119. Лапшин В.П. Художественная жизнь Москвы и Петрограда в 1917. — М.: Сов. Художник, 1983. 520 с.

120. Ласкин А. Тросточка против безумия (Штрихи к портрету поэта А.Б. Мариенгофа) // Неизвестный Мариенгоф: Избранные стихи и поэмы 1916 1962.- СПб.: Альманах «Петрополь», Фонд русской поэзии, Издательство «Лань», 1996.-С. 152-200.

121. Левин И. «Неклассические» типы повествования начала XX века в искусстве русского литературного языка // Slavica Hierosolymitana. Т. 6-7. — 1981 - С. 245-275.

122. Липовецкий М.Н. Русский постмодернизм: очерки исторической поэтики. Екатеринбург, 1997. - 269 с.

123. Литературные манифесты от символизма до наших дней / Сост. и предисловие С.Б. Джимбинова.— М.: XXI век Согласие, 2000. - 608 с.

124. Литературные манифесты: Сб. материалов / Пригот. к печати Бродский Н.Л., Львов-Рогачевский В. -М.: Федерация, 1929. — 304 с.

125. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М.: МГУ, 1982. - 480 с.

126. Лосев А.Ф. Языковая структура. М.: МГПИ, 1983. - 375 с.

127. Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т.-М.: Наука, 1992.

128. Лотман Ю.М. Проблема художественного пространства в прозе Гоголя. // Уч. зап. Тартуск. гос. ун-та. Вып. 209. Труды по русской и славянской филологии. XI. Литературоведение. Тарту, 1968. — С.6-28.

129. Лотман Ю.М. Лекции по структуральной поэтике. Вып. 1-3 // УЗТ. — Вып. 160. ТЗС, 1,1964. - 195 с.

130. Лотман Ю.М. Семиотика кино и проблемы киноэстетики. Таллинн: Ээсти раамат, 1973. - 140 с.

131. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М.: Иск-во, 1970.-384 с.

132. Лотман Ю.М., Минц З.Г., Мелетинский Е.М. Литература и мифология // Мифы народов мира. Энциклопедия. М., 1994. Т.2.

133. Лукьянов А. Сергей Есенин: Тайна жизни. Ростов на Дону: Феникс, 2000. - 503с.

134. Львов-Рогачевский В. Имажинизм и его образоносцы. Ревель, 1921. - 112 с.

135. Маковский С. Мандельштам // Октябрь. 1991. - № 2. - С. 86-97.

136. Мандельштам О. Разговор о Данте // Мандельштам О.Э. Слово и культура. М.: СП, 1987. - С. 120-145.

137. Мартьянова А. Киновек русского текста: Парадокс литературного кинематографа. СПб.: Сага, 2001. - 224 с.

138. Маяковский B.B. Выступление в Доме комсомола Красной Пресни на вечере, посвященном двадцатилетию деятельности, 25 марта 1930 года // Маяковский В.В. Полн. собр. соч.: В 13 т. М.: Худ. лит, 1955-1961. - Т 12. - С. 426431.

139. Мекш Э.Б. Кто основал имажинизм // Русская поэзия: год 1919-й. Даугавпилс, 1998.-С. 103-115.

140. Михайлов A.B. О некоторых проблемах современной теории литературы // Изв. РАН. Сер. лит. и яз., 1994. Т. 53. - № 1. - С. 237-313.

141. Михайлов A.B. Роман и стиль // Теория литературных стилей: Совре-/ менные аспекты изучения. М.:СП , 1982. - С. 194-246.

142. Морыганов А. «Дети революции»: По страницам сборника «Комсомольские поэты двадцатых годов» // Лит. обозрение. 1990. - № 5. - С. 23-26.

143. Морыганов А.Ю. Exegi monumentum В. Маяковского (Опыт герменевтического рассмотрения «Во весь голос») // Творчество писателя и литературный процесс: Язык литературы. Поэтика: Межвузовский сборник научных трудов. Иваново, 1995. - С. 46-60.

144. Мусатов В.В. История русской литературы первой половины XX века (советский период). М.: Высш. шк., 2001. - 310 с.

145. Небольсин С.А. Стилевые процессы и стилевые традиции // Теория литературных стилей: Многообразие стилей советской литературы. Вопросы типологии. М.: СП, 1989. - С. 60-64.

146. Новиков Л.А. Стилистика орнаментальной прозы А. Белого. — М.: Наука, 1990. 180 с.146.0ртега-и-Гасет X. Восстание масс: Сб. — М.: ООО «Издательство ^ ACT», 2001.-510 с.

147. Павлова И.В. Стиль и художественные особенности романа А. Мариенгофа «Циники» // Лингвистические и эстетические аспекта текста и речи: межвузовский сборник научных статей. Соликамск: Изд. СГПИ, 1995. - С. 17-26.

148. Повицкий Л. Новый Мариенгоф //Красная новь.-1926.-№ 11.

149. Полонский В. Очерки литературных движений революционной эпохи (1917 1927). -М., Л., 1928. - 288 с.

150. Понамарев К. Искатели образа // The Slavic and East. 1968, VXXII, №3. - С. 25-34.

151. Поплавский Б. Из дневника 1928-1935 // Поплавский Б. Неизданное.- Томск: Изд-во «Водолей», 1997. С. 273- 315.

152. Поплавский Б. О мистической атмосфере молодой литературы в эмиграции // Числа. 1930. - № 2 - 3. - С. 308-312.

153. Потебня A.A. Слово и миф. М.: Правда, 1989. 624 с.

154. Розанов В. Семья как религия // Русский эрос или философия любви в России. М.: Московский рабочий, 1991. - 282 с.

155. Розанов В.В. О себе и жизни своей: Уединенное. Смертное. Опавшие листья. Апокалипсис нашего времени. М.: Московский рабочий, 1990. - 876с.

156. Ройзман М. Все, что помню о Есенине. М.: Сов.писатель, 1973.204с.

157. Русский имажинизм: история, теория, практика / Под ред. Дроздкова В.А., Захарова А.Н., Савченко Т.К. М.: ЛИНОР, 2003. - 520 с.

158. Русский футуризм. Теория. Практика. Критика. Воспоминания. М.: СП, 1999.-312 с.

159. Савченко Т.К. Эпоха Есенина и Мариенгофа (О советской поэзии 20- х гг.) // Сибирские огни. -1991.-N11.

160. Селивановский А. Система кошек: О поэзии Н. Заболоцкого // На литературном посту. 1929. - № 15. - С. 35.

161. Силард JI. Орнаментальность / орнаментализм // Russian Literature. — Vol. 19.-P. 65-78.

162. Скороспелова Е.Б. Русская советская проза 20 30-х годов: судьбы романа. - М.: Высш. школа, 1985. - 280 с.

163. Слотердайк П. Критика критического разума. — Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001. 584 с.

164. Смирнов И. Художественный смысл и эволюция поэтических систем. М.: Наука, 1977. 312 с.

165. Советское литературоведение и критика: Библиографии. Указатель. — М.: Сов. писатель, 1966. 408 с.

166. Соколов Ип. Имажинистика. Орданс, 1921.-31 с.

167. Соловьев В. Слово в защиту Анатолия Мариенгофа // Новое русское слово. 1990. - 26 сентября - С. 5-7.

168. Степанченко И.И. К проблеме функциональной типологии художественных текстов С. Есенина // Общая стилистика и филологическая герменевтика. -Тверь, 1991.-С. 80-90.

169. Степанченко И.И. О функциональном подходе к исследованию идио-стиля: на материале идиостиля С. Есенина // Структурно-семантический и стилистический анализ художественного текста. Харьков, 1989. - С. 20-22.

170. Стилевые искания в ранней советской прозе // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Стиль. М.: Наука , 1965. — С. 214-261.

171. Тарасенков А. Мариенгоф // Литературная энциклопедия / Ред. колл.: П.И. Лебедев-Полянский, И.Л. Маца и др. Отв. Ред. A.B. Луначарский. Учен. Секр. М.С. Гельфанд. Т. 6: Лабарт Маркс. - М.: Ком. Акад., 1932. - С. 794-795.

172. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М.: Аспект Пресс, 2001.-334 с.

173. Троцкий JI. О художественной литературе и политике РКП // Жизнь искусства. 1924. -№ 34-35.

174. Тынянов Ю.Н. Промежуток // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Худ. лит., 1977. - 356 с.

175. Тынянов Ю.Н. Проблемы стихотворного языка. M.-JL, 1924. - 178с.

176. Усиевич Е. Советская поэзия перед новым подъемом // Литературный критик. 1934. -№ 6. - С. 97-99.

177. Успенский Б.А. Поэтика композиции. СПб.: Азбука, 2000. - 352с.

178. Федорчук Е.М. Существует ли имажинизм? (К вопросу о вариативности теоретических доктрин имажинизма) // Междисциплинарные связи при изучении литературы: сборник научных трудов. Саратов, 2003. - С. 241-246.

179. Федотов Г.П. Судьба и грехи России. Избранные статьи по философии русской истории и культуры. СПб.: Азбука, 1991. — 379 с.

180. Флоренский П. Антиномии языка // Флоренский П. У водораздела мысли. М.: Правда, 1990. С. 59-76.

181. Флоровский Г.В. Метафизические предпосылки утопизма // Вопросы философии. 1990. - № 10. - С. 85.

182. Фриче В. Литературное одичание//Вечерние известия. -1919.-15 февраля.

183. Хазан В.И. Библейские цитаты и реминисценции в поэзии С.А. Есенина // НДВШ. Филологические науки 1990. - N 6. - С. 3-10.

184. Хайдеггер М. Путь к языку // Время и бытие. М: Республика, 1993.-346с.

185. Хейзинга Й. Homo Ludens: статьи по истории культуры. М.: Прогресс - Традиция, 1992. - 416 с.

186. Хлысталов Э.А. Тайна убийства Сергея Есенина. М.: Сов. писатель, 1991.-258 с.

187. Хуттунен Т. Русский cut & past и финский концептуализм // Новый мир искусства. 2003. -№ 3. - С. 15-17.

188. Чухрукидзе К.К. Pound & £. Модели утопии XX века. М: Изд-во «Логос», 1999.-176 с.

189. Шеншин В.К. Традиции Ф.М.Достоевского и советский роман 1920-х годов. Пермь: Изд-во «Пермский гос. Пед. Ун-т им. Горького», 1983. — 219 с.

190. Шершеневич В. 2 х 2 = 5: Листы имажиниста. М.: Имажинисты, 1920.-21 с.

191. Шершеневич В. Зеленая улица. Статьи и заметки об искусстве. М.: Имажинисты, 1916. - 26 с.

192. Шкловский В. Б. Гамбургский счет. СПб.: Лимбус Пресс, 2000.464 с.

193. Шкловский В. Б. За 60 лет: Работы в кино. М.: Искусство, 1985. - 486 с.

194. Шкловский В.Б. О поэтике и заумном языке // Поэтика. Пг., 1919. -С. 120-139.

195. Шкловский В.Б. Орнаментальная проза. Андрей Белый // Шкловский В. Б. О теории прозы. М., 1929. - С. 205-255;

196. Шубникова-Гусева Н. Русский имажинизм, или «буйные зачинатели эпохи Российской поэтической независимости» // Литературная учеба. 2000. -№2.-С. 12-17.

197. Шумихин C.B. Глазами великих очевидцев // Мой век, мои друзья и подруги: Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова: Сборник. М.: Московский рабочий, 1990.

198. Эйзенштейн С.М. Монтаж. -М.: Искусство, 1998.-280 с.

199. Эллис. Русские символисты: К. Бальмонт, В. Брюсов, А. Белый. М.: Современная Россия, 1910. - 352 с.

200. Юдкевич Л.Г. Певец и гражданин: Творчество С. Есенина в литературном процессе 1 половины 20-х гг. Казань, 1976. - 252 с.

201. Юшин П. Поэзия Сергея Есенина 1910 1923 годов. - М.: Сов. писатель, 1966.-292 с.

202. Якобсон Р. Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1987. - 464 с.

203. Диссертации и авторефераты

204. Кирьянов С.Н. Поэма "Черный человек" в контексте творчества С. А. Есенина и национальной культуры: Автореф. дис. канд. филол. наук. Тверь,1998.- 19 с.

205. Ноткина А. Авторская концепция мира Ю.Олеши и тенденции развития русской прозы 20-30-х годов: Автореф. дис. канд. филол. наук. — Москва,1999.-20 с.

206. Павлова И. В. Имажинизм в контексте модернистской и авангардной поэзии XX века: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 2002. - 21 с.

207. Савченко Т.К. С.Есенин и его окружение. Литературно-творческие связи. Взаимовлияния. Типология: Автореф. д-ра филол. наук. Москва, 1991.36 с.

208. Сухов В.А. Есенин и имажинизм: Дис. канд. филол. наук. — Москва, 1997.- 239 с.

209. Тернова Т. История и практика русского имажинизма: Автореф. дис. канд. филол. наук. Воронеж, 2000. - 21 с.

210. Трубецкова Е.Г. «Текст в тексте» в русском романе 1930-х годов: Автореф. дис. канд. филол. наук. -Саратов, 1999. 21 с.