Художественная организация предметно-пространственной среды в башкирском народном искусстве тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 17.00.04, доктор искусствоведения Масленникова, Татьяна Александровна

• Масленникова, Татьяна Александровна
• доктор искусствоведения
• 2011

Оглавление диссертации доктор искусствоведения Масленникова, Татьяна Александровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ПРИРОДНО-КЛИМАТИЧЕСКИЕ И КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ КАК ОСНОВА ФОРМИРОВАНИЯ' БАШКИРСКОГО НАРОДНОГО ИСКУССТВА

I. 1. Роль природно-климатических условий в формировании традиционного искусства башкир.

Г. 2. Культурно-исторические условия,и их влияние на народное искусство башкир.

Глава И. СЕМАНТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ БАШКИРСКОГО НАРОДНОГО ИСКУССТВА /костюм - жилище - усадьба - поселение/

II. 1. Особенности мировосприятия в башкирской народной культуре.

П.2. Костюм как образ мира.

П.З. Семантический строй традиционной архитектуры башкир.

П.4. Семантический статус бытовых предметов.

ГЛАВА III. ХУДОЖЕСТВЕННАЯ СТРУКТУРА ПРОИЗВЕДЕНИЙ БАШКИРСКОГО НАРОДНОГО ИСКУССТВА

III. 1. Костюм как основа художественной организации пространства в башкирском народном искусстве.

III. 2. Формирование художественных особенностей традиционной архитектуры.

III. 3. Художественное своеобразие бытовых предметов башкир.

ГЛАВА IV. ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ВЗАМОДЕЙСТВИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ В СИСТЕМЕ БАШКИРСКОГО НАРОДНОГО ИСКУССТВА ГУЛ. Закономерности формирования художественного пространства в башкирском народном искусстве.

IV.2. Принципы художественного взаимодействия произведений декоративно-прикладного искусства в историко-культурной среде. 390*

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Художественная организация предметно-пространственной среды в башкирском народном искусстве»

Предметно-пространственная среда определяется исследователями, как, созданная человеком в соответствии со своими* потребностями «вторая природа»1. Она включает в себя архитектурное пространство как некую основу формирования или устойчивую структуру 2 и предметы, окружающие человека. Среда обладает целостностью и является специфическим средством реализации повседневной жизни людей. По словам А.В.Рябушина: «Среда не только физический феномен, но и особое социально-культурное единство; проектирование человеческих отношений через предметно-пространственное окружение.».3 По утверждению учёных, взаимосвязь человека со средой многоаспектна. При этом основным, является язык визуально воспринимаемых форм, то есть сфера эстетического отношения человека к действительности.4 Общие закономерности формирования среды применимы и к народному искусству. Здесь они выявляются наиболее заметно. Рассмотрение не отдельного предмета или объекта, а всей совокупности элементов «второй природы» позволяет выделить художественное своеобразие, присущее той или иной народной культуре. Среда в народном искусстве также включает в себя предметное окружение, костюм и архитектурное пространство в виде жилищ и поселений. Взаимосвязи этих объектов имеют сложный характер. Помимо функционального назначения, её компоненты несут в себе духовно-эмоциональный потенциал, обладают семантикой и эстетическими качествами. Рассмотрение вопросов организации среды предусматривает эти аспекты бытования и позволяет представить её как единую систему. Это в свою очередь даёт возможность наиболее полно отразить специфику формирования художественных особенностей отдельных, составляющих её элементов. Именно так можно воссоздать цельную картину развития народного искусства, не упуская из виду многие стороны его существования. Организация среды обусловлена традиционным укладом жизни народа, в определённом* смысле, являясь его художественным выражением: По этой причине её . изучение предполагает исследование, предметов и пространства в зависимости от объективных факторов, в естественных условиях и в различных ситуациях. ;

Башкирское народное искусство - сложное явление; сформировавшееся в процессе повседневной жизнедеятельности;. Изготовление предметов, обустройство пространствам первоначально диктовалось утилитарными потребностями человека, затем стало отражать мировосприятие народа. Идеи и представления народа об окружающем мире составили содержание художественного образа, воплощённого в разнообразных изделиях и конструкциях. Уподобление космосу выражалось в предметно-пространственной среде через качество ансамблевости, взаимосвязь и соподчинённость элементов* и художественных структур. Другими» словами, ансамбль включал в; себя дом, деревню, объединял вещи и человека; в его домашней, трудовой, праздничной жизни, создавал духовно-нравственное пространство его жизни, формировал предметно-пространственную; среду, которая в свою очередь воздействовала на человека, определяя его внутренний мир.5 Таким образом, исходя из особенностей? народного искусства, наиболее полное представление об ансамбле можно получить только-в широком аспекте рассмотрения, учитывающим сложный характер формирования; среды и разнообразные жизненные ситуации. Это значит необходимо исследовать механизм организации художественной среды в башкирском народном искусстве, место и роль различных компонентов в создании единого художественного образа.

Обращение к теме башкирского народного искусства приобретает в наши дни особую актуальность в связи с ростом национального самосознания и попытками сохранить культурное наследие и местные традиции. Это подтверждается расширением музейной сети. Так, почти в каждом районном центре имеется свой историко-краеведческий музей, где немалое место занимают, собранные у населения предметы традиционного быта.6 Знания о народной культуре, национальный язык широко внедряются в образовательные программы.7 В сфере профессионального* искусства- охотно используются темы и образы башкирского фольклора, а в художественном-строе работ применяются выразительные средства народного искусства.8 Это доказательство того, что традиционные предметы и пространственная среда до сих пор имеют огромный духовно-эмоциональный потенциал. Как утверждает исследователь архитектуры А.В.Иконников, среда или окружение, созданное человеком включает в себя «опредмеченный опыт поколений, являющийся опорой для культурной преемственности. Бытие среды сцепляет воедино пространство, время и движение. Как целое, как система она изменчива, подвижна, непрерывна. Преемственность культуры. входит в жизнь как реальный фактор, настоящее получает опору в историческом опыте».9 Без культурной преемственности невозможно дальнейшее развитие искусства, культуры народа.

Актуальность исследования обусловлена и тем, что в последнее время- появляется много работ, посвящённых различным областям народной культуры башкир. Однако, как правило, в них рассматриваются отдельные стороны быта, что не позволяет представить цельную картину развития и своеобразие башкирского народного искусства. Это происходит, потому что нет обобщающей работы, сводящей все компоненты в систему, изучающей народное искусство в широком историко-культурном контексте. Таким образом, задача комплексного рассмотрения народного искусства башкир, в пространственной среде, как цельного художественного явления сегодня является необходимостью, тем более что проблемы целостности народного искусства на современном этапе требуют нового уровня их осмысления. Как пишет М.А.Некрасова: «Проблема целостности актуализируется и в глобальном мировом контексте национальных культур и культуры общечеловеческой. Национальный опыт и ценности приобретают новую значимость. В этом контексте носитель их - народное искусство выдвинулось на новый уровень необходимости».10

Проблемы изучения башкирского народного искусства. Исследование быта башкир имеет свою многовековую историю. Начало её изучения связано с отдельными упоминаниями о башкирах в заметках путешественников, посещавших Башкирию в Средневековье, начиная с IX по Х1П столетия. Наиболее обстоятельным по тому времени описанием, в котором не только называются башкиры, но и довольно подробно замечаются их верования, образ жизни, были записи Ибн-Фадлана, который определил их как тюркское племя.11 Особенно внимание Ибн-Фадлана привлекли верования башкир, которые в X в. в большинстве своём были язычниками. Как отмечал автор, они поклонялись богам земли, людей, смерти, явлений природы, сезонов года, животным, птицам и деревьям.

10

Самый главный бог по их представлениям находился на небе. О внешнем

1 "I облике говорилось, что башкиры брили бороды.

В XIII в. о местопребывании башкир писали западно-европейские монахи Плано Карпини и Вильгельм Рубрук, называя страну «Баскарт».14 О самих башкирах есть только упоминания, тем не менее, интерес представляют подробные описания быта других кочевых народов, в которых детально рисуются переносные жилища. При соотнесении этих заметок с более поздними свидетельствами о башкирах обнаруживаются параллели в устройстве башкирских юрт у последних с описанными В.Рубруком конструкциями временных жилищ у кочевников — татаро-монголов. По этим упоминаниям можно частично воссоздать отдельные стороны быта и мировосприятия башкир доисламского периода и прийти к выводу, что башкиры традиционно вели кочевой образ жизни.

Более подробно быт башкир показан в путевых заметках, исследованиях, отчётах учёных, побывавших в Башкирии и близлежащих районах, начиная с XVIII в. Это труды И.Г.Георги; П.С.Палласа, И.И.Лепехина, И.П.Фалька,15 Топография Оренбургской губернии П.И.

1 17

Рычкова и историческая география В.Н.Татищева'.

В частности, И.Г.Георги описывал кочевые жилища — войлочные юрты и берестяные аласыки, обращая внимание на их форму, в первом случае закруглённую, во втором — прямоугольную. Также ИХ.Георги отмечал общую численность кочевок, состоявших от 5 до 20 юрт и конструкцию отдельных юрт, имевших решётчатый остов, покрытый войлоками.18 Важно то, что в интерьере жилища помимо чугунных котлов, автор обратил основное внимание на деревянную и кожаную посуду, при этом он подробно описал разновидности кожаной утвари, её назначение и процесс изготовления. На основании подобных утверждений можно сделать вывод о традиционности использования в быту башкир именно деревянной и кожаной посуды. Говоря об изготовлении тканей, И.Г.Георги особо останавливается на валянии войлока, показывая при этом, что войлок применялся башкирами в быту повсеместно. Описание автором одежды позволяет сделать вывод о том, что мужская и женская имели в своей основе одинаковый состав — рубахи, штаны и сапоги, различались же головные уборы и верхняя одежда. По словам автора, особенностью женского костюма были нагрудники. И.Г.Георги писал: «Шею и грудь покрывает косынка. .выложенная чешуйчато монетами; иногда же делается она и решётчато из бисеру и раковин».19 Наиболее ценными являются наблюдения о повседневной жизни башкир, суевериях и некоторых обрядах, например, свадебном, позволяющие представить типичные жизненные ситуации.

В работе П.С.Палласа большее внимание уделяется описанию постоянных жилищ — деревянных изб. Особо примечательно, что автор выделяет такие части внутреннего пространства, как нары, называя их широкими лавками» и печь, располагавшуюся, по его словам, справа от дверей-. П.С.Паллас приводит башкирское название печи «чувал» или камин, описывая внешний вид и форму, «Такой камин, — по его словам, — сделан наподобие цилиндра,.вверху к трубе сужен, а внизу чело вышиною с человека. Основа- камина состоит из жердей и хвороста, которые хорошо обмазаны глиною».20 Кроме того, в интерьере жилища*основной посудой автор считает большой кожаный сосуд для кислого молока, стоящий на> подставке.21 Башкирская одежда описана вскользь, однако выделено такое её свойство как домотканность. Особо, внимание П.С.Палласа привлекли женские головные уборы, с длинной лопастью, сплошь унизанные монетами.22 В целом, отмеченные П.С.Палласом, детали быта, позволяют дополнить представление об интерьере жилищ, костюме и его элементах.

В заметках И.И.Лепёхина важными являются' наблюдения зависимости образа жизни от природно-климатических условий. Например, он утверждал: «Суровость зимы, глубокие снега и сильные бураны принуждают башкирцев .препроводить зиму в деревнях.»23

Исследователь, описывая кожаную посуду, фиксировал такие её качества как форма, объём и конструкция.24 И.И.Лепёхин первым заметил, что башкиры кочевали семьями, выбирая места около речек и ключей, а временное поселение обычно огораживали жердями, чтобы скот не подходил близко к жилищам. Что касается одежды, то автора больше привлёк праздничный костюм, в состав которого входили разноцветные суконные халаты, украшенные бисером. По его словам, женщины надевали головной убор каишау, унизанный монетами. На ногах башкиры носили суконную обувь с

26 кожаной подошвой. В описаниях обычаев и праздников И.И.Лепёхин старался зафиксировать все детали действий, которые характеризовали образ жизни башкир.

В записях путешествия академика И.П.Фалька башкиры представлены полукочевым народом, зимой они жили в деревнях, а летом в горных долинах в юртах. Основной акцент был сделан автором на хозяйственной деятельности башкир, обозначении территории их проживания и природно-климатических условиях.

Труды названных учёных XVIII в. приобретают значимость, так как они фиксировали многие особенности, наблюдаемого ими, кочевого быта — расположение временных жилищ на кочёвках, описывали юрты, костюм, процессы обработки кожи, некоторые языческие обычаи и т.д. Подобные наблюдения тем более ценны, что именно кочевые традиции являются основой уклада жизни башкир и формирования всей системы башкирского народного искусства.

Более разнообразные по содержанию работы о башкирах относятся к XIX началу XX веков. Труды авторов начала и середины XIX в. /Н.С.Попов, М.С. Черемшанский, П.Небольсин, А.Игнатович, В. М. Флоренский и др./ содержат описания полукочевого быта башкир. В них более подробно представлены жилища, их конструкция, формы и размеры, детально рассмотрен интерьер и его элементы, порядок распределения в нём предметов быта, подмечено пристрастие башкир располагать дома в деревне, вдоль рек, а также особенности устройства усадеб.

Н.С.Попов, писавший о башкирах в начале XIX в., ещё разделял их на оседлых и кочевых. В качестве зимних жилищ, согласно наблюдениям автора, кочевые башкиры употребляли деревянные сооружения, крытые дранницами, а помимо юрт — корьевые аласыки. В самих жилищах отмечается наличие очага, располагавшегося в центре внутреннего пространства.27

В материалах П.Небольсина, совершившего поездку в Оренбургскую и Астраханскую губернии в середине XIX в., имеется ценное описание характера интерьера башкирского жилища, как кочевого, так и оседлого.28 В частности, он отметил такие детали как окрашивание деревянного остова красной краской, различие юрт по цвету войлочных стен, бывших серыми и белыми в зависимости от достатка хозяев. П.Небольсин упоминал о шерстяной тесьме, скрепляющей остов жилища, а также о занавесях, одна из которых развешивалась вдоль стен, по периметру юрты, другая - делила интерьер на две половины, мужскую и женскую.29 Примечательно, что автор выделил самые декоративные элементы, кочевого интерьера: По этому поводу он писал: «Самым лучшим украшением кибиток-бывают мужские-и женские ярких цветов платья, развешанные на жёрдочках; оружие, конская сбруя и разные принадлежности охоты, и наконец ковры, разостланные по земляному ол полу поверх войлоков, по скамьям и сундукам». Ценно то, что исследователь указывал на сходство и различие убранства интерьеров юрты и избы. Так, по его словам в избе появляются полочки для посуды, а на нарах лежат свёрнутые паласы, узорной стороной наружу. Также как в юрте, в избе на видных местах, на стенах, размещались сёдла, уздечки, полотенца и нарядная

3 1 одежда, мужская и женская. Подобные описания позволяют уже говорить об отдельных художественных качествах внутреннего пространства жилища, характере размещения и наборе предметов быта, находящихся в обиходе башкир.

Обобщающей работой о быте башкир является книга М.С.Черемшанского, посвященная описанию Оренбургской губернии в хозяйственно-статистическом, этнографическом и промышленном отношениях, вышедшая в 1859 году. В ней наиболее подробно по тому времени была описана последовательность строительства и конструкция распространённых у башкир типов временных жилищ /юрты, аласыки, летний уй, балаганы/. В характеристике одежды содержались указания на средства декора тех или иных её частей. Например, автором упоминался алый, синий цвет чекменей и сапоги ичиги алого, жёлтого и чёрного цвета с вышивкой. По словам М.С.Черемшанского, нарядные рубахи кульмяк украшались разноцветными шёлковыми или бумажными вышивками, халаты зилян вокруг груди и воротника оторачивались цветными лентообразными вставками и мелкими серебряными монетами. Всё это позволяет судить о внешнем виде жилищ, основных формах и обязательных конструктивных деталях и также о декоративных качествах башкирского костюма.

Начиная с середины XIX в. появляются статьи,, характеризующие уклад жизни башкир отдельных территориальных областей! В, зависимости от того, где проживали башкиры — в горах, в степи» или в лесной полосе в занятиях, в быту наблюдались различия и местные особенности. Например, А.Игнатович писал о Бурзянской волости,34 являющейся горно-лесной зоной со множеством рек и озёр. Климат, по словам автора, не располагал к земледелию, поэтому бурзянцы занимались скотоводством и охотой, чему способствовали местные леса, богатые дичью. А.Игнатович утверждал, что костюм бурзянцев был сходен с одеждой других башкир. Однако им же был описан аксессуар мужского костюма, встречающийся преимущественно у бурзянских башкир — пояс с сумкой из тиснёной кожи, с двумя, или с тремя мешочками, в один из которых вставлялся нож. Такие пояса иногда украшались драгоценными камнями и бывали очень дорогими. В-женском костюме автором был детально рассмотрен головной убор кашмау и нагрудник сэлтер. Чуть позже о башкирах-бурзянцах писал А.Емельянов. Он указывал на их удалённость от поселений других народов и поэтому сохранивших своеобразие. По его наблюдениям бурзянцы для кочевания использовали различные типы временных сооружений. Это могли быть войлочные юрты, шалаши, крытые берестой и небольшие домики. Одежда башкир, по его сведениям, состояла из длинной с широкими рукавами рубахи и штанов, поверх которых надевался халат или шуба зимой. Представляет интерес и то, что автор отметил несколько разновидностей мужских головных уборов, таких как войлочные шляпы, меховые шапки и малахаи.38 Сходные характеристики костюма и его аксессуаров прослеживаются и в описаниях Л. Бергхольца, который долго изучал быт горных башкир-катайцев, живущих на западном склоне средней части Южного Урала, относящихся к Оренбургской губернии.39 Также, как и у бурзянцев, у них было развито скотоводство, охота и лесные промыслы, а природно-климатические условия не способствовали занятиям земледелием. Описывая постоянные' жилища, автор отметил такие их особенности, как количество и расположение окон — два; окна делались на улицу и одно во двор. Кроме того, башкирские избы были однокамерными, в них отсутствовали сени.40 В отличие от. бурзянцев; живших летом- в юртах, в качестве кочевых жилищ башкиры-катайцы. использовали деревянные срубы, крытые корой, вероятно, бурама 41

Ко второй половине XIX в. в публикациях, например, в статье В.М.Флоринского «Башкирия и башкиры», вышедшей в Вестнике Европы в 1874 г.,42 уже можно отметить попытки определения характерных особенностей башкирской одежды таких, как удлинённость верхней и нательной одежды, её широкий покрой, обязательность ношения головных уборов.

В.А.Арнольдов в очерке о юго-восточной части Стерлитамакского уезда, опубликованном в 1894 г.,43 описывал башкир, живших в восточной горно-лесной части области. Как отметил автор, основными их занятиями; также были скотоводство и лесные промыслы. Однако частично башкиры этих мест занимались и земледелием. Примечательно что, говоря об одежде, исследователь указывал на уже преимущественное использование башкирами фабричных тканей как материала для пошива вещей и' отличительные особенности женского и мужского костюма. В частности, женский всегда отличался более яркой расцветкой, с преобладанием красного цвета.44 В А.Арнольдов даже обратил внимание на характер декора. Он писал, что узоры отличаются простотой, а аппликация из тесьмы пришивалась в виде узора из ломаных линий, основной же набор цветов элементов декора ограничивался красным, зелёным и жёлтым:45 При описании жилища им были замечены качества, связанные с утверждением в быту башкир воззрений ислама. Например, автор свидетельствовал: «.фасад дома стараются обращать к Юго-Востоку. Окна прорубаются от земли на высоте роста среднего человека, менее же состоятельные и бедные не соблюдают этого обязательного по-видимому правила для магометанина.»46 В интерьере, согласно его наблюдениям,, нередко встречались, как часть убранства, изображения' планов священных городов Мекки и Медины.47 Достаточно подробно был описан набор посуды, который включал в себя, как традиционные деревянные принадлежности, так и фабричные предметы -железные тазы, сковородки, рукомойники и пр. Таким образом, отдельные детали, позволяли представить общую картину, изменявшегося быта башкир.

А.Калачёв в статье об экономическом состоянии башкир Уфимской губернии,48 подчеркивал возросшую зависимость облика деревень, жилищ, внутреннего убранства от социального статуса башкир. Кроме того, по его наблюдениям, процесс перехода к оседлости происходил своеобразно, когда башкиры кочевали, не выходя за пределы усадьбы, в лучшем случае за околицей своей деревни.49 Ценно, что А.Калачёвым описывались типы постоянных жилищ, не упоминавшиеся ранее у других авторов, такие как плетневые и глинобитные, а также деревянные избы сложной конструкции, состоящие из двух самостоятельных объёмов, соединённых сенями.50

Подобные работы дают возможность сравнить бытовой уклад башкир различных районов и одновременно указывают на изменения традиционной предметно-пространственной среды.

Вместе с тем, в описываемый период можно отметить появление специальных исследований, раскрывающих вопросы эволюции традиционных жилищ и более системно, показывающих быт башкир. Например, книга Н.Н.Харузина, увидевшая свет в 1896 г., посвящена истории развития жилища у кочевых и полукочевых народов России. Монография представляла собой первую попытку систематизации разновидностей жилищ от - простых конструкций к более сложным.51 Автор описывал различные типы юрт, сферические и конические, и такие временные постройки как плетневой шалаш круглой формы, балаганы / аласыки / из луба, переносные и стационарные, деревянные срубы, крытые корой /бурама/. Как промежуточные формы между кочевым и постоянным жилищем автор выделил плетневые избы — мазанки и.полуземлянки. Эти конструкции, по его мнению, предшествовали деревянным избам. Подтверждая свои выводы об эволюции и взаимосвязи всех типов жилищ, Н.Н.Харузин приводит пример об одновременном существовании у башкир на одном дворе названных разновидностей построек. По его словам, рядом с бревенчатой избой устраивался круглый плетневой шалаш, служащий кухней, землянка для печения хлеба, низенький сруб, использовавшийся, как баня и здесь же,

52 летом, ставилась войлочная юрта. Исследователь также уделил внимание эволюции некоторых элементов интерьера, тесно связанных с развитием жилища. В частности, он указывал на постепенное преобразование очага сначала в камин, а затем в печь и на изменение его положения от центра к боковой части интерьера.53 Важным представляется положение автора о преемственности пространственных форм, от круглых кочевых жилищ до четырёхугольных постоянных построек /деревянных срубов/. По этому поводу он писал: «В огромном большинстве случаев более древнее. жилище не покидается народом окончательно в тех случаях, когда он переходит жить в более прочно и удобно устроенное жильё: старая форма продолжает сохраняться или в качестве временного жилища, например летного или в качестве переживания,.».54 Подобные утверждения помогают обозначить проблемы жизнеспособности тех или иных архитектурных форм.

Заслуживает пристального внимания работа Д.П.Никольского «Башкиры», изданная в 1899 г., в которой автором подробно описывались башкирские деревни, облик жилищ, костюм, обряды и суеверия. Исследователь опирался на работы предшественников и на собственные наблюдения. Так, говоря о постоянных поселениях, он отмечал то, что башкирские деревни строились на берегу озера или реки. По его мнению, селения, горных башкир располагались в живописных местах — в долинах гор, покрытых хвойным лесом, на склоне, или на берегу обрывистой реки. У башкир - степняков деревни размещались на низменных, ровных местах и дома образовывали одну прямую улицу.55 Примечательно, что Д.П.Никольский обратил внимание на такие черты в планировке поселений, как отсутствие симметрии в расположении домов и большие расстояния между отдельными усадьбами, создающими впечатление простора.56 Ко времени написания его работы, башкиры уже вели полуоседлый и оседлый образ жизни, поэтому исследователь подробно представил облик, уже вошедших в обиход деревянных изб. Он писал о том, что дома ставились прямо на землю, об отсутствии сеней и крыльца, о крышах, крытых дранкой, соломой, тёсом или берестой, а также о высоте помещений и устройстве окон. По его словам, внутри была одна комната, разгороженная занавесью, а в ней нары, находившиеся на уровне подоконников, и печь. В интерьере автор отметил следующую особенность: «На нарах расстилаются кошмы, ковры или половики, а в одном из углов складываются подушки, различной величины. У богатых подушек наваливаются целые горы. Над нарами находится жердь /урза/, упирающаяся в стены, на которой развешивается одежда или вышитые го полотенца». В описаниях Д.П.Никольским кочёвок башкир обращает на себя внимание такой момент, как дневное освещение юрты — через отверстие в крыше и через дверь. На наш взгляд, характер освещения важен, так как влияет на создание впечатления от убранства интерьера.

Особенности костюма башкир, по мнению автора, были обусловлены климатическими и бытовыми условиями, религиозными представлениями и всей культурой народа. Можно отметить верность подобных замечаний и то, что Д.П.Никольский при описании одежды пытался подтвердить своё положение на конкретных примерах. В частности, характерными признаками башкирской одежды, он считал удлинённость, свободный покрой, не подпоясывание, закрывание шеи и головы, яркие цвета материй и пестроту в одеяниях.59 Автором наглядно показаны некоторые различия в одежде. Он постоянно имел в виду социальный аспект. Исследователь замечает, что богатые башкиры носили более декорированные вещи из дорогих материалов.

B. отдельных случаях длина говорила о социальном статусе хозяина. Например, так Д.П.Никольский*писал о халате: «.особенно длинны рукава и чем они длиннее, тем больше знатности и- величия придаётся владельцу халата».60 Возрастные различия в. женском костюме выражались в особенностях головного убора, который одновременно-являлся показателем их положения в обществе. В частности, автор отмечал: «Одежда девушек мало, чем отличается от одежды замужней женщины, кроме головного убора. Девушки голову покрывают одним большим платком, у которого два больших угла подвязываются у подбородка, а два другие висят к спине. Волосы заплетаются в косу. .Девочки не повязывают голову лет до 10 и ходят с распущенными волосами,.»61 Ещё один аспект — влияние ислама, выражалось, по свидетельствам исследователя, в наличие в каждой деревне мечети и в ориентации общественных зданий, таких как школы, которые старались располагать с юга на восток. ~ В целом, в монографии Д.П. Никольского раскрыты многие стороны быта башкир, а также сделана попытка выделить характерные особенности поселений, жилищ, костюма.

На рубеже XIX — XX вв. можно отметить значительное расширение круга авторов, писавших о башкирах. Среди них Л.П.Юдин, С. Соммье,

C.Г.Рыбаков, Н.Литуновский, В.Филоненко, А.Алекторов, Б.Юлуев, Н.Крашенинников, П.С.Назаров и др.63 Большинство из авторов отмечали, что в этот период наметились признаки постепенного разрушения патриархальной целостности сложившейся художественно-пространственной среды. К началу XX в. исчезли техники обработки металла и кожи, почти полностью были утрачены традиции изготовления войлока, появились новые формы одежды, стали повсеместно использоваться покупные ткани, интерьер обставляли мебелью, убирались старинные печи. Расслоение населения в деревне в первую очередь усиливало негативные тенденции, обозначившие разрушение целостности традиционного уклада жизни и наполнявших его предметов.

В большинстве проанализированных работ быт башкир не являлся главным объектом рассмотрения авторов. Отсюда малое количество обобщающих трудов, отсутствие чётких различий в определении предмета исследований, несформировавшиеся отраслевые методы изучения. Отношение к предметам быта как к произведениям искусства, не сложилось ещё в среде учёных этнографов и краеведов того времени, публиковавших свои заметки. Однако конкретность информации, достоверные яркие впечатления вполне могли составить представление о традициях уклада жизни башкир XIX в., который ещё реально наблюдали авторы работ. Изучая литературу этого периода как исторический источник, можно воссоздать по частям предметно-пространственную среду жилища, представить особенности традиционного костюма, характерные черты организации поселений и прочее.

Хотя в основной массе работ рубежа XIX — XX вв. ещё присутствует описательность, в отдельных исследованиях начала XX в. уже наблюдается стремление более чётко обозначить предмет исследований. У авторов возникает потребность с одной стороны дифференцировать, а с другой — систематизировать накопленные сведения. В это время появляются учебные пособия, посвящённые различным отраслям науки — географии, этнографии, истории, в которых внимание концентрируется на создании общей картины характеризуемого явления, сборе системных данных о материальной культуре народов, проживающих на территории России, в том числе и башкир.64 К работам такого рода можно, в частности, отнести каталоги и путеводители по этнографическим выставкам, позволяющие увидеть историю сложения коллекций,65 а также сборники, например, башкирских сказок, имеющие своей целью зафиксировать образцы устного творчества башкир.66 К этому же времени относится одна из первых программ неизвестного автора по собиранию этнографических сведений о башкирах, опубликованная в Перми, свидетельствующая о назревшей необходимости упорядочить процесс

А7 изучения, а сбор материала производить по определённой системе. В связи с дифференциацией научных интересов, обозначившейся^ на рубеже веков, нужно упомянуть работу Д.Н. Соколова «О башкирских тамгах» 1904 г. В ней автор сконцентрировал внимание на своеобразии башкирских тамг. По его наблюдениям, тамги это знаки семейной, собственности, которые ставятся на любых предметах как подпись и передаются, по наследству.68 Кроме того, им рассмотрены способы графического видоизменения тамг. Такой подход даёт простор для дальнейших исследований традиционной культуры башкир. К этому времени накопилось достаточное количество работ непосредственно не рассматривающих быт башкир, но дающих представление об их условиях проживания и истории. Так, публикации историко-географического характера К.М.Курдова, А.А.Ивановского, П.Н. Луппова и др. позволяют составить довольно полное представление о природных и климатических условиях Башкирии начала XX в.69 Историко-статистические исследования, появлявшиеся в течение XIX в. и фиксировавшие основные исторические 7П события, дают возможность определиться с этапами развития традиционного искусства.

В целом, дореволюционные работы это по большей части накопление сведений о быте башкир. В описаниях авторы руководствовались методом археологических исследований, не предполагавшим разделения на отдельные науки, что влияло на односторонность изучения особенностей бытовой культуры. С другой стороны положительным моментом было стремление авторов к точной фиксации конкретного материала. Это несомненно важно, так как исследователи этого периода застали время, когда уклад жизни башкир в основном был традиционным. Кроме того, к заслугам учёных данного периода можно отнести первые попытки сбора предметов для музеев и выставок таких, как образцы башкирского костюма, праздничного и повседневного, деревянная и кожаная посуда для кумыса, текстильные изделия, традиционное: вооружение / лук, колчан со стрелами, кольчуга/ и

71 части; конской упряжи /седло, недоуздок и проч./ Однако* коллекции . отличались неполнотой», и случайным: подходом к отбору. Говоря о работах рассмотренного- периода, можно отметить единичные* обобщающие труды, ценность же большинства публикаций заключается вг их использовании? В: качестве исторического источника. ,

Начало второго этапа изучения народной культуры башкир можно отнести к 20-30-м годам XX столетия; когда в соответствии с целым комплексом государственных программ 72 началось целенаправленное изучение сведений о хозяйстве и быте народа, оформилась государственная музейная сеть, устраивались регулярные экспедиции, что позволило вести сбор материала по научным принципам.

В Башкирии, первые экспедиции с целью сбора произведений башкирских народных мастеров^ были организованы Уфимским Художественным музеем им. М.В. Нестерова: В этих поездках принимали участие художники ВС. Сыромятников и К.С. Девлеткильдеев. В.С.Сыромятников опубликовал свои наблюдения о народном искусстве башкир в статьях, где впервые была предпринята попытка дать художественные характеристики предметам башкирского быта: Автор разделил изделия декоративно-прикладного! искусства по- техникам исполнения на тканые, вышитые и украшенные аппликацией. Привлекла его внимание резьба и роспись по дереву. При этом, что примечательно, он анализировал форму, орнамент, цвет изделий. По его мнению, для тамбурной вышивки были характерен растительный: орнамент, а простыми геометрическими узорами украшали обувь. Также он выделил преобладающие цвета в декоре бытовых предметов - красный, зелёный, жёлтый, белый и чёрный.74 Таким образом, в небольших статьях впервые появляются оценки, касающиеся традиционного колорита, мотивов орнамента, характерных композиций, иными словами в этих работах уже присутствуют элементы художественного анализа.

Немаловажным является то, что В.С.Сыромятников подтверждает самобытность башкирского народного искусства, имеющего свой своеобразный язык и устойчивый набор излюбленных выразительных средств. Тем не менее, автор обращает внимание лишь на форму изделия, упуская- из виду другие не менее важные составляющие художественного образа. В частности, исследователь не останавливается на взаимосвязи художественной формы и содержания, соответствии декора структуре изделия, ритмических особенностях построения композиции и многом другом. Наблюдения В.С.Сыромятникова можно определить как начальный опыт фиксации некоторых художественных свойств предметов традиционного искусства башкир.

Этнографическое исследование культуры башкир в первые десятилетия после революции продвинулось вперёд гораздо дальше. Особо показательной в этом плане явилась монография о башкирах С.И.Руденко, опубликованная в двух частях /1916 г., 1925 г./, отличающаяся широтой проблематики, связанной с бытом башкир. Автор начал собирать материал ещё в 1905 году, продолжая свои исследования в течение нескольких лет. Вещи, привезённые С.И.Руденко из поездок по Башкирии, составили основу коллекции по этнографии башкир Государственного музея этнографии, г. С.Петербург /сегодня Российский этнографический музей/.76 В вышедшей в 1925 году, второй книге С.И.Руденко, посвящённой быту башкир, содержатся уникальные сведения по многим областям жизнедеятельности башкир дореволюционного времени.77 В книгу включены материалы о занятиях и образе жизни, домашних производствах, описание одежды, жилищ и усадеб, народных празднеств, семейного быта, искусства, фольклора, религиозных представлениях и т.д. Исследование тем ценно, что многие предметы, такие как, кожаная посуда, элементы вооружения, ювелирные изделия; костюм и его составные части /например, пояса, ряд головных уборов, суконные халаты/ достаточно редко можно встретить даже в музеях. Кроме того, виды и типы жилищ постоянных и особенно кочевых, которые описывал автор, давно вышли из употребления.

На основе^ анализа этого обширного материала С.И.Руденко выявил диапазон распространённости домашних производств, используемые материалы, технологию изготовления, конструкцию и форму изделий. Например, в работе учёного были подробно представлены разновидности деревянной посуды - цельнодолблёная и долблёная посуда со вставным чо дном. Он заметил, что у башкир была почти неразвита обработка минеральных веществ. Керамику они не делали совсем, а обработка металла занимала малую долю в домашних ремёслах, зато повсеместно перерабатывалось животное и растительное сырьё. Это выделка мехов, изготовление кожаной посуды, приёмы валяния войлока, а также разнообразная обработка дерева.79 Касаясь географии распространения домашних промыслов, исследователь заметил: «.в восточной, зауральской Башкирии, а также в горах Южного Урала повсеместно встречалась кожаная посуда, а местами, особенно в степи, выделывались меха. .Ковры и половики изготовлялись там почти исключительно из шерсти,. В горах Южного Урала занимались лесным промыслом».80 В юго-западной Башкирии, согласно наблюдениям С.И. Руденко, кожаная посуда встречалась в небольших количествах, деревянная преобладала над посудой из других материалов. В этом регионе половики делались из тканых изделий, вышедших их употребления, в меньшей степени из шерсти. В северной же области использование кожаной посуды и выделка мехов не отмечалась. Основной здесь была посуда из дерева и изделия из лыка и мочала.81

Народный костюм С.И.Руденко классифицировал, согласно распространённости его по географическим районам. Кроме того, в комплексах одежды им были выделены элементы* близкие к частям костюма соседних народов. Принимая во внимание, фактор этнического влияния на одежду башкир, исследователь разделил части костюма на четыре группы. По его версии, первая группа, характерная для степных скотоводов-кочевников, включала в себя верхнюю одежду — бараний тулуп,.суконный* чекмень и халат. Сюда же автор относил шубы, сделанные из шкуры жеребят мехом наружу, меховые и суконные малахаи, ременные пояса с кожаными» сумками и бархатные пояса с металлическими пряжками. Пояса и малахаи встречались у восточных и южных башкир, остальные элементы были распространены по всей Башкирии.

Вторая группа, по мнению исследователя, имела общие черты со степными кочевниками и татарами, мишарями. Эта одежда встречалась повсеместно. С.И.Руденко выделил части костюма, сшитые в талию: камзол, казакин, бишмет, а также штаны, женские сорочки, сафьяновые сапоги с кожаными галошами, суконные чулки, мужские тюбетейки, головные платки и повязки у женщин и такие аксессуары, как серьги, кольца, браслеты, подвески /сулпы/, монеты для кос.

В третью группу им были включены элементы костюма сходные с костюмом соседних народов удмуртов, марийцев, чувашей, татар и мишар. Данную группу составили - холщёвый кафтан сыба, войлочные шляпы, лапти, вязаные чулки и ряд женских украшений. Все они носились только в СевероЗападной и Западной Башкирии.83

И, наконец, особой популярностью у башкир пользовались, коралловые с монетами женские украшения, такие как нагрудники какал, яга, селтэр, головные уборы — кашмау, кэлэпуш, башкейем, такыя, наспинник инЬэлек, составившие четвёртую группу. По мнению исследователя, к этой же группе относилась оригинальная, носимая только башкирами, обувь сарык. Четвёртая группа элементов костюма была характерна для башкир восточной, центральной /горной/ и южной Башкирии.84 Большой интерес представляли положения автора о разновидностях женских халатов по характеру декора. В частности, С.И.Рудепко выделил четыре способа их украшения? — декорированные мишурой, серебряными монетами; жестяными узорчатыми ос • бляхами и изделия отделанные канточным сукном. Существенно, что классификация» халатов? по характеру их декора не встречалась у других авторов;

Представляют интерес положения о характере планировок, кочевых и постоянных поселений такие как, ориентировка; деревень на , водоёмы, застройка вдоль / улиц, увеличение поселений/ вширь , и др. Например, о планировке кочевий автор писал, что- юрты ставились в ряд и огораживались изгородью по несколько штук или все вместе.86 Учитывая то, что наблюдения были сделаны в начале XX в. можно сказать, что здесь зафиксирован поздний вариант планировки кочевых поселений. В постоянных деревнях обратили на себя внимание учёного разбросанность и открытые большие дворы. Кроме того; обычно в аулах имелись одна, две улицы, вдоль которых выстраивались дома. Селившиеся родственными семьями башкиры,, сцособствовали разрастанию деревни вширь.87 На основе анализа исследователь выделил два основных фактора, влиявших на планировку - родовой и экономический.

Жилища были разделены учёным на временные и постоянные. При описании их конструкций исследователь сразу же рассматривал функциональное назначение построек, используемые материалы и характер убранства интерьера. Жилища С.И.Рудепко сгруппировал в три: группы, согласно общности типов жилищ с постройками других народов и выделил четыре района их распространения: В первую группу жилищ вошли типичные для степных кочевников жилища— решётчатые юрты. Во вторую — постройки из дёрна, самана, плетня, близкие домам казахов, татар и мишарей. Третью группу составили жилища сходные с постройками северных и северозападных соседей башкир - удмуртов, мари, чувашей и русских. Это лубяные и берестяные аласыки, бурама и бревенчатые избы во всех вариантах. Соотнеся выделенные группы башкирских жилищ с географическими зонами

Южного Урала, автор определил четыре района бытования типов построек. Первый район — полоса степи и лесостепи по восточной стороне Урала и на юге Башкирии. Там строили плетневые, дерновые и саманные избы. В качестве летнего жилища башкиры этой территории, по мнению С.И.Руденко, использовали решётчатую юрту. Вторым районом исследователем- был выделен горный, занимавший весь Южный Урал. Здесь отмечалось строительство бревенчатых изб и бурама, лубяных балаганов и конусообразных шалашей. Третьим был определён юго-западный район, в котором наряду с деревянными избами встречались плетневые, дерновые и саманные дома. Летним жилищем здесь, также как и в первом районе, являлись решетчатые юрты. Кроме юрт использовали и лубяные аласыки. Четвертому северо-западному району, по утверждению учёного, соответствовали типы изб близкие жилищам народностей Прикамья. Там башкиры возводили бревенчатые постройки, крытые соломой или тёсом, а в качестве летних жилищ использовали, распространённые повсеместно конусообразные шалаши.88 Сложный характер систематизации типов жилищ являлся результатом того, что С.И.Руденко сгруппировал постройки башкир отдельно по этническим признакам и по зонам их применения. Однако подобная классификация объяснялась объективными причинами — большим количеством разновидностей временных и постоянных жилищ, на которое указывал сам автор, а также неравномерностью их географического распределения.

Также внимание было уделено вопросам расположения предметов и очага в интерьере. Например, исследователь подробно описал устройство и конструкцию нар, которые застилались войлоками и паласами. У боковой стены на нарах он отмечал наличие сундука со сложенными на нём войлоками, коврами, перинами, подушками, скреплёнными широкой лентой. По наблюдениям С.И. Руденко, над нарами у потолка закрепляли жердь, использовавшуюся для хранения одежды. Примечательно, что автор указывал на такие элементы оформления стен, как вышитые полотенца, головные уборы и литографии с изображением мусульманских святынь. Кроме того, как свидетельствовал учёный, интерьер разделялся на две половины занавесью

89 . шаршау. По поводу расположения очага он писал, что тот устанавливали в одном из-углов избы, у входной двери.90 Подробно показаны самобытные черты таких элементов жилища, как окна и двери. По мнению автора; самым распространённым типом были окна с частым переплётом^ из шести стёкол, характерным же признаком, являлась простота конструкции — часто без оконных коробок, без ставней и двойных рам. Дверь также была простой одностворчатой, низкой и открывалась наружу.91

В разделе, посвящённом искусству, исследователь проанализировал предметы, части жилища и костюма, которые были украшены узором. Говоря вскользь о форме изделий и технике исполнения, основное внимание он сосредоточил на характере орнамента различных вещей. Рассматривая декор башкирских изделий, учёный сопоставлял отдельные мотивы с элементами орнамента других народов, выясняя истоки этнической общности. Важно; что наряду с описаниями мотивов узоров, особенностей распределения их по поверхности вещи, он проводил параллели между орнаментом, например, на деревянных частях жилища и узорами на текстильных предметах. Автор замечал: «Оконные наличники.интересны по мотивам, с которыми мы встретимся как на аппликациях из сукна, так и в вышивках. Среди них особенно интересны фигуры в виде знака интеграла, в виде запятой, сердцевидные фигуры, более или менее стилизованные геральдически сопоставленные изображения птиц». В данном случае имеет значение сама попытка сравнения мотивов орнамента на различных вещах. Учёный, исходя из техники и мотивов, выделяет три группы узоров. К первой группе он относит орнаментику, выполненную в технике аппликации, тиснения по коже, серебряной чеканке, и тамбурном шве. Причём он называет эту группу наиболее древней, порождённой кочевническим миром, и самой характерной для башкирского искусства. Вторую группу, по его мнению, составляет шитый гладевой орнамент, связанный с угорской культурой. И третья, обозначенная им группа, это узоры, выполненные тамбурным или петельчатым швом, появившиеся у башкир под влиянием искусства казанских татар.93 На основе краткого анализа исследователь приходит к выводу о самобытности башкирского искусства. Он пишет: «.обзор башкирского искусства даёт возможность судить о его отличительных самобытных чертах.Особо следует отметить, что те три основных группы узорного шитья.не слились воедино и не дали какого-то смешанного стиля искусства, а до конца XIX в. продолжали существовать независимо, связанные с теми предметами, которые этим шитьём украшались».94

Долгое время работа С.И.Руденко оставалась единственным комплексным этнографическим исследованием быта башкир. До сих пор монография не потеряла своей научной ценности, так как в ней на обширном фактическом материале начала XX в. рассмотрены почти все стороны уклада жизни башкир. Книгу С.И.Руденко в полной мере можно назвать одним из основополагающих трудов своего времени.

Помимо названных работ в конце 20-х — 40-е гг. появлялись только единичные статьи о башкирах. К таковым, в частности, относится работа Н.К.Дмитриева, который в составе экспедиции Академии наук в 1928 г. на территории Башкирии изучал особенности башкирского языка.95 В 1938, 1940 гг. увидели свет заметки П.Ф.Степанова об этнографическом обследовании башкир Саратовской и Куйбышевской областей, которые представляли собой отчёты о проделанной работе.96 Задачей экспедиций являлось исследование быта башкир, проживающих на реках Иргиз и Каралык. При сборе этнографических, исторических и фольклорных сведений были описаны одежда, жилища, поселения. Кроме того, в отчёте сообщается, что сделаны фотографии и планы жилищ, усадеб, предметов быта, а также приобретены 42 экспоната для музея.97 К этому же времени относятся записки

Н.П.Колпаковой, руководителя фольклорной экспедиции 1938 г. в юго-восточные районы Башкирии. Описания автора были опубликованы в 1976 г. Изучая фольклор, исследователь попутно делала заметки о быте башкир. В частности, Н.П.Колпакова обратила внимание на оригинальный колорит глинобитных домов, бывшими' белого, тёмно-шоколадного^ и. кирпично-красного цвета, и некоторых предметов, таких как полотенца. Своеобразными показались ей плетневые изгороди- вокруг жилищ; по мнению автора, производившие впечатление стенки, поставленной правильным

98 прямоугольником.

В 50-х начале 60-х годов изменились условия изучения народной культуры, чему способствовало открытие в Уфе в 1951 г. Башкирского филиала АН СССР. Активизировались исследования быта башкир, что связано с началом интенсивного сбора сведений о башкирах экспедициями, организованными Институтом истории, языка и литературы Башкирского филиала АН СССР (с 1992 г. - Уфимский- научный центр Российской академии наук) совместно с Государственным музеем этнографии народов СССР. Результатом этой работы явились обобщающие монографии Р.Г.Кузеева, Н.В.Бикбулатова, С.Н.Шитовой, С.А.Авижанской, посвященные этнографическому осмыслению башкирского народного искусства." В них, как пишут сами авторы в одном из первых изданий, « . .они стремились тесно увязать материал с историей народа, пытались провести, насколько позволял материал, сравнительно-исторический анализ тех или иных элементов народного творчества».100 Кроме того, в монографиях содержится описание различных изделий, техники исполнения, применяемых орнаментов и пр.

Первая работа историко-этнографического характера «Декоративно-прикладное искусство башкир» авторов Р.Г.Кузеева, Н.В.Бикбулатова, С.А.Авижанской была издана в 1964 г. В книге даётся классификация видов народного искусства по материалам и техникам изготовления. В результате были выделены такие основные техники, используемые при изготовлении различных бытовых изделий, как ткачество, вышивка, аппликация, резьба и роспись по дереву, художественная обработка металла, тиснение кожаных изделий, нашивки из кораллов, бисера и монет в женских украшениях и головных уборах и вязание.1 Важно,, что приведённая классификация, техник художественной обработки материалов наряду с анализом технических приёмов, предполагала рассмотрение самих предметов, участвовавших в убранстве интерьера, входивших в состав костюма и являвшихся частью наружного декора жилища. В частности, анализ способов ткачества позволял выделить группы изделий, декорировавшихся подобным образом. Это ковры, узорные ткани /занавеси, скатерти, полотенца/ и части одежды / рубахи, передники, штаны и пр./ Таким же образом выделялись вышитые изделия, кожаные и металлические предметы и т.д., соответственно материалу и технике декора. Характеристика орнаментов, композиционного и цветового решения в данной работе рассматривалась с учётом применения определённых технических приёмов. Насколько позволял собранный материал, авторами были выявлены местные особенности и аналогии в декоре башкирских предметов с изделиями других народов. Говоря о техниках, вышивки Н.В.Бикбулатов подчёркивал: «В орнаменте вышивок, выполненных тамбуром и косой сеткой, также много общего с орнаментикой тюрко-монгольских народов Средней Азии и южной Сибири.Башкирский кускар генетически связан с традиционным у казахов, киргизов, бурят и других народов узором «рога барана».101

В работе охарактеризованы материалы и орудия домашнего ремесла. В частности, описаны процессы обработки и окрашивания нитей, прядения и ткачества. Н.В.Бикбулатовым выделены пять типов ткацких станов и районы их распространения. Причём конструкциям станов, бытовавшим у башкир, и ткацкой терминологии были найдены параллели с тюркскими народами южной Сибири, Средней Азии и Казахстана, а также установлено угрофинское влияние на башкирское ткачество в виде общих типов ткацкого станка и некоторых одинаковых терминах. 102

Подводя итог своим изысканиям, авторы выделяют шесть комплексов башкирского орнамента, которые выражают наслоения различных периодов в этнической истории башкир и историко-культурные связи с другими

1 Л^ народами. Исследователи намеренно вычленяют техники орнаментации, приводят местные термины, обозначающие мотивы узоров, подробно описывают способы изготовления. Однако при исследовании бытовых предметов как художественного явления, когда предполагается рассмотрение объектов в единой пространственной среде, данный метод не позволяет высветить все аспекты поставленной перед нами проблемы, так как не учитываются их взаимосвязи, не анализируются принципы образования комплексов изделий и их распределение в пространстве, не уделяется внимание характеристикам выразительных средств.

В связи с последующими публикациями необходимо упомянуть статью Н.В.Бикбулатова, Р.Г.Кузеева и С.Н.Шитовой «Прикладное искусство» изданную в 1976 году. 104 В ней авторы рассматривают группы изделий декоративно-прикладного искусства и используемые в их изготовлении материалы и технологии. В статье дается краткая история развития художественных ремёсел на территории Башкирии и делается попытка проследить истоки зарождения декоративно-прикладного искусства башкир. Выделяя комплекс башкирского народного костюма, авторы обращают внимание на то, что в нём органично сочетаются различные декоративные средства, а также отчётливо проявляются его территориальные особенности. Ценным дополнением к вопросу об эволюции народного искусства является, особо выделенный ими, раздел о традициях и современности, в котором отмечается исчезновение одних видов и сохранение других, объясняемое изменением хозяйства и условиями быта. Как указывают исследователи, «в наше время.продолжают существовать и развиваться те формы декора, которые находят применение в сельском быту: архитектурная резьба, традиционное устройство интерьера жилища с использованием привычных декоративных средств /вышитых, тканых предметов/, оформление праздничного костюма».105 Заслуживает внимания то, что исследователи упоминают и другой путь сохранения народных традиций. В- частности, продолжателем традиций башкирского искусства. авторы видят производственное объединение «Агидель», представлявшее современные художественные промыслы Башкирии.106

Книга Р.Г.Кузеева, Н.В.Бикбулатова, С.Н.Шитовой «Декоративное творчество башкирского народа» была опубликована позже, в 1979 году.107 Её в большей степени можно назвать альбомом, она снабжена множеством цветных иллюстраций музейных предметов, что позволяет визуально представить особенности, атрибуируемых объектов. Здесь также башкирское декоративно-прикладное искусство классифицируется по материалам и техникам исполнения и чётко разделено на комплексы изделий. Например, отдельные разделы посвящены народному костюму, жилищу, коврам и кошмам, узорным тканям, конной упряжи, вооружению и т.д. Знаменательно, что исследователи начинают анализ с изделий, представлявших кочевой быт башкир, с конской упряжи и вооружения. Несмотря на то, что авторы затрагивают такие художественные-характеристики, как композиция декора на поверхности изделий, взаимосвязь фактуры материала с техникой орнамента, анализ мотивов декора, в работе приоритетным является этнографический подход, не позволяющий представить многие стороны традиционного башкирского искусства.

В целом, в рассмотренных монографиях /1964 г., 1979 г./ впервые даётся чёткая классификация изделий декоративно-прикладного искусства башкир. Авторами выявлены характерные приёмы обработки материалов и исполнения, представлены разновидности предметов, их территориальные варианты, назначение и особенности декора, определяемые укладом жизни народа. Важно, что предметы, которые анализируются в работах, с точки зрения искусства являются элементами, составляющими традиционную предметную среду.

Принципиально новый подход к вопросам башкирского народного искусства, предлагался в статье «Орнамент башкирского народа в ткачестве и вышивке», принадлежащей перу известного искусствоведа Л.И.Свионтковской-Вороновой, специалиста в области народного искусства. К сожалению, работа, написанная в 1950 г., была опубликована лишь в 2001 г. в сборнике статей, выпущенном Музеем декоративно-прикладного и

1ПО народного искусства. Всё это время она оставалась недоступной широкому кругу исследователей. В статье предпринята попытка рассмотрения художественных особенностей узоротворчества башкир с целью показать его своеобразие и значение. Автор опиралась на музейные коллекции и материалы по вышивке и ткачеству башкир, собранные Институтом художественной промышленности в 30-х, 40-х гг. XX в. В работе внимание сконцентрировано на изучении узоров, композиционных приёмах их передачи и колорите в предметах башкирской вышивки и ткачества. Так, по мнению учёного, основными узорами являлись геометрический и отчасти растительный. Очень редко встречавшиеся мотивы антропоморфного и зооморфного характера, исследователь относит к поздним заимствованиям, объясняя своё заключение следующим образом: «.в башкирской вышивке идейный смысл этой темы утрачен, она представляет лишь орнаментальный мотив, содержание которого неизвестно вышивальщице, что показывает крайне непочтительное помещение на одном из «хараусов» в среднем треугольнике изображения птиц подле дерева в перевёрнутом виде - вниз головами»109. Обращает на себя внимание тезис об отсутствии симметрии в цветовом распределении пятен в композициях тканых изделий, за счёт чего чрезвычайно разнообразится строго симметричное линейное построение узора.110 Положение о позднем появлении изображений антропоморфного и зооморфного характера вызывает сомнения, так как подобные мотивы встречались не только в вышивке, но и в деревянных изделиях, таких как декоративные цепи, ковши для кумыса, сёдла, то есть в предметах тесно связанных с традиционным кочевым бытом. Наличие этих мотивов логично объясняется и языческими представлениями башкир, в которых фигурируют птицы и животные, а значит, можно говорить о их древнем происхождении.

Отсутствие же симметрии в распределении цветовых пятен, действительно, является характерной для башкирского искусства особенностью. Это подтверждается наблюдениями других авторов 111 и самими изделиями.

Интересно, что исследователь объясняет наличие в башкирском искусстве элементов родственных орнаменту соседних угро-финских и тюркских народов, длительными контактами с данными народами и территориальной близостью к ним. Кроме того, в статье отмечается такая закономерность в убранстве интерьера, как размещение особо декорированных предметов на стенах и в районе нар. Например, Л.И.Свионтковская-Воронова пишет, что по стенам и над нарами развешивались тканые и вышитые длинные полотенца.

По её словам, «оба конца полотенца ткутся в различных расцветках, что диктуется декоративным назначением полотенец. Над нарами они вешаются

110 так, чтобы один конец не закрывал другой». На нарах поверх ковров-паласов раскладывались нарядные подушки для сидения. Скатерти же напротив стелились на нары только во время еды.113 Замечания автора об общности узоров и цветового решения различных изделий — скатертей, ковров, занавесей и такой части костюма как фартуков,114 позволяют представить единство оформления башкирского интерьера.

Исследователем затрагивается вопрос о влиянии исторических факторов на сложение башкирского народного искусства, расположение предметов в интерьере, сходство декора на различных вещах, также указывающего на их художественную взаимосвязь, обусловленность её характером орнамента и функцией вещи. Значение данной работы заключается и в том, что она содержала идеи для дальнейших исследований. В том числе в неопубликованном архивном варианте статьи намечалось такое направление изучения, как выяснение общности орнамента тканых изделий и башкирских тамг. В частности, автор писала: «Знакомство с тамгами отдельных башкирских племён, родов и семей приводит к мысли, что многие орнаменты, возможно, в основе своих сложных схем имеют тамги».115 Там же приводилось положение о том, что исследование башкирского народного искусства не должно ограничиваться музейными коллекциями, его нужно рассматривать в той среде, в которой изделия бытовали — интерьере жилища, в связи с праздничными ситуациями, в которые были вовлечены различные бытовые предметы.116 В целом, появление подобных разработок являлось свидетельством возрастающего интереса, именно, к художественным проблемам башкирского декоративного творчества.

Однако вплоть до 70-х годов появлялись лишь отдельные статьи, рассматривающие художественные особенности преимущественно башкирских текстильных изделий. В конце 50-х годов XX в. опубликована небольшая статья об искусстве башкир Е.Г.Яковлевой, в которой основной упор делается на характеристике своеобразия орнаментов тканых и вышитых изделий, на их колористической гамме и композиционном решении.117 Примечательно, что автор уделила большое внимание ритмическому строю и колориту. В частности, декор полотенец, по её словам, составлен из ряда чередующихся крупных и мелких узорных полос, различных по рисунку, но объединённых ритмически.118 Судя по описаниям, самый распространённый цвет в украшении предметов — красный и его оттенки, который в сочетании с другими цветами создаёт яркий контраст. Для нас важны эти наблюдения исследователя о цвете и о принципах составления композиции, когда разные элементы объединяются в единое изображение посредством общего ритма или цветового решения, что указывает на устойчивые художественные признаки башкирских изделий.

В работе Е.Г.Яковлевой «Ткани и ковры деревни Кармышево Башкирской АССР» (1966 г.)119 делается попытка осветить отдельные асцекты такой проблемы, как сочетание нового и традиционного в быту башкир на примере интерьера и связанных с его убранством текстильных, предметов. Исследователь описала, увиденную ею в д. Кармышево, гостевую комнату устроенную традиционно; назвав её убранство ансамблем. В частности, автор отметила, что неокрашенные бревенчатые* стены, мягкого золотистого? цвета, сочетались по тону с деревянной5 мебелью, состоявшей из расположенных в правом углу широких нар и столом с лавками слева. По её словам, в строгих очертаниях этих предметов, их размерах и пропорциональном соотношении с пространством комнаты улавливался общий со стенами' модуль, определяемый толщиной бревна, сообщавший ансамблю гармоническое единство. Всё это дополнялось декоративными полотенцами; скатертями, подзорами, коврами, ярких расцветок, которые контрастно выделялись на спокойном тёмном коричневато-охристом фоне стен и мебели.120

Среди текстильных предметов особое внимание автор обратила на занавеси шаршау. Описывая их декор; она выделила такой момент, как восприятие предметов с двух точек зрения —дальней и близкой. По её: словам, хорошо найденный в масштабе рисунок издалека воспринимался прежде всего за счёт чёткого сопоставления» цветных силуэтов ведущих фигур с просветами фоновой ткани, а вблизи читались детали основных и

191 вспомогательных мотивов узоров. Рассматривая полотенца, Е.Г.Яковлева фиксирует ещё одну существенную особенность убранства интерьера -* близость некоторых групп предметов между собой по характеру оформления. По её мнению, полотенца выборного ткачества близки занавесям, а выполненные закладной техникой - паласам;122 Также отмечалось важное значение ковров в; быту башкир, которые заменяли стены, двери кочевого жилища пол и постель.123 Исследователь считала; что для народного искусства башкир характерным является смелое сочетание чётких по рисунку ведущих фигур с вписанными в них мелкими формами, нарушение симметрии композиции часто сменяемой расцветкой ведущих мотивов, сопоставление светлых и тёмных тонов на цветном фоне.124 С этим мнением нельзя не согласиться, так как оно подтверждено анализом конкретных изделий. В целом, названные положения, несмотря на их важность, лишь обозначены в работе и требуют дальнейшего развития.

Для выяснения исторических этапов эволюции народного искусства, особенностей расселения башкир и их происхождения как этнической общности важны работы члена-корреспондента РАН Р.Г.Кузеева. В ранних исследованиях учёного внимание концентрируется на проблемах родо-племенных организаций башкир, таких как численность рода, его подразделений, выбор мест для кочёвок и пастбищ и пр. Это даёт возможность, например, установить связь между планировкой кочевий и численностью семейно-родственной группы, выявить принципы расселения родов по деревням. Так, один род, представлявший совокупность родственных групп семей, согласно изысканиям Р.Г.Кузеева, мог занимать от 5 до 15 аулов, в которых проживали от 1 до 5 родовых подразделений. Иногда, как пишет автор, родовое подразделение могло расселиться в 2-3 деревнях.126

В монографии «Происхождение башкирского народа» (1974 г.) автор привлекает множество разноплановых источников для выяснения этнической истории башкир. Этнографические материалы интерпретируются и проверяются исследователем в сопоставлении с данными других наук — археологии, фольклористики и т.д. Для нашей темы наиболее важным является воссоздание автором этапов средневековой истории башкир и анализ территориального распространения разных видов изделий, которое Р.Г. Кузеев тесно увязывает с формированием хозяйственных комплексов, определявших те или иные культурные явления. , ■. ■ ' .■ .' зб

Исследования Б.Г.Калимуллина сконцентрированы на архитектурных особенностях башкирского народного зодчества. Им проанализированы вопросы возникновения и планировки кочевых и постоянных деревень, устройство усадеб, конструкция жилищ и их украшение декоративной

10Н ' • резьбой. Он приходит к выводу об индивидуальном характере планировок деревень, которые определялись оптимальным«' использованием? природных условий. Кроме того, автор доказывает, что башкирское жилище является продуктом5 длительной эволюции« и отличается: самобытностью; Деревянный декор, он классифицирует по видам- выделяя техники резьбы и наиболее используемые мотивы узоров, связанные с конструктивными элементами жилищ, такими как наличники, ставни, крыльца, фронтоны, ворота. Исследователь также фиксирует основные этапы эволюции орнаментальных форм.

Уже в одной из первых своих работ «Планировка и застройка башкирских деревень» (1959 г.) автор пытается решить важные: проблемы, связанные с выявлением характерных планировочных схем- в застройке. Опираясь на схематические планы расположения жилищ на летовках деревень. Бакаево, Мунасипово, Тимирово и Исмакаево, а также: на исторические, картографические /материалы,топографических съёмок, произведённых в;30-е годы XIX в./ этнографические и фольклорные материалы, Б.Г.Калимуллин делает вывод о том, что планировка кочевых поселений' являются кольцеобразной, треугольной и прямоугольной. По мнению автора, утверждать определённо, с каким историческим периодом связана та или иная схема, невозможно. Тем не менее, исследователь делает предположение о первичности кольцеообразной схемы на основе того, что подобное расположение юрт соответствовало быту кочевников-воинов, охотников и звероловов, а генезис круглого плана восходил к эпохе родового строя; Кроме г • того, по его словам, форма круга у башкир в течение веков была излюбленной формой плана жилищ и других архитектурных объектов, поэтому

1 Об кольцеобразная планировка могла быть принята за исходную.

Автор прослеживает образование этих схем на ряде современных деревень. Им детально- описан процесс выбора места под постоянное поселение, при этом обращает внимание на утилитарные требования поселенцев. - выбирались сухие места, удобные по рельефу для* ведения хозяйства, загцищённые 'от холодных ветров-и выгодно расположенные по отношению к солнцу. Кроме того, автор пишет, что долинные деревни располагались на высоких берегах реки, с которых открывался красивый вид на заречные пространства, вдали перспективу обычно замыкали живописные очертания гор.129 Б.Г.Калимуллиным впервые предпринята попытка подчеркнуть национальное своеобразие башкирских деревень, которое выражалось в разреженной застройке, в свободном формировании улицы, создававшемся посредством низких изгородей и свободного расположения домов относительно красной линии улицы. Ещё одна особенность, отмеченная автором, это умелое использование рельефа улицы и сочетание горизонтальных объёмов с вертикалью главного сооружения деревни —

1 7П мечетью. Рассматривая планировку отдельных усадеб, исследователь также проводит параллели между традиционно принятым распределением объектов на башкирском дворе /когда среди несколько дворовых мест, разгороженных плетнём, выделялся главный двор / и современными планировочными схемами.

Описания и выводы автора имеют большое значение, тем более что, по нашим наблюдениям, пространственная среда деревень за последние годы очень сильно изменилась, активно обновляется застройка, / самые старые из сохранившихся построек относятся к 50-м годам XX в., огромная редкость жилища XIX в./, занимаются пустые пространства, от чего меняется традиционная планировка, усадьбы дополняются новыми постройками и т.д.

В монографии Б.Г.Калимуллина «Башкирское народное зодчество» (1978г.) материал о планировке и застройке деревень дополняется главами об архитектуре жилища, культовых и мемориальных постройках.131 В разделе об архитектуре жилища имеется заслуживающая внимания информация о том, что белый войлок юрты украшался орнаментом геометрического и растительного характера. Узор также наносился на дверь. Однако то, кто его исполнял, в какой технике, что собой представлял орнамент, автор не фиксирует. Учёный отмечал и другие художественные достоинства кочевого жилища. В частности, он писал: « Несмотря на такое однообразие архитектурно-декоративных средств, кибитка благодаря своей чёткой лаконичной форме обладала определённой выразительностью. Её круглая форма и белый цвет на фоне холмистых степей, в долинах рек, у берегов озёр и лесных опушек производили красочное впечатление».132 Говоря об эволюции пространственной структуры временных жилищ, автор сосредоточил своё внимание на трансформации круглой формы кочевого

133 жилища в многоугольную, затем в прямоугольную.

На наш взгляд здесь даны лишь некоторые аспекты, связанные с особенностями мироощущения башкир и воплощении идеи круга в традиционном зодчестве. Подобные сравнения можно продолжить и расширить, проследив воплощение круглой формы на разных уровнях — от общих принципов структурного строения крупных объектов до декоративного оформления отдельных предметов. Интерьер кочевого жилища оценивался исследователем с точки зрения его местного своеобразия и художественной организации. Автор указывал, что в качестве декоративных средств использовались предметы домашнего обихода. По его утверждению и занавес, разделявший интерьер, представлял собой произведение искусства. Главное место в убранстве занимала стопка разноцветных ковров, войлоков, одеял, размещавшихся на деревянной подставке, украшенной резьбой и росписью. На стенах развешивались тканые и вышитые полотенца, а место стыка решёток и жердей купола закрывали вышитые узорные полосы ткани, наподобие фриза. Во время праздников, когда внутри расставлялись все красочные предметы, убранство юрты, по словам исследователя, представляло собой яркий ансамбль, включавший в себя изделия из кожи, сосуды, предметы охоты и другие принадлежности кочевого быта.134 Эти тонкие наблюдения не получают в работе должного развития. Анализируя оформление фасадов постоянных жилищ, исследователь обращает внимание лишь на дома с развитым архитектурным декором, что не даёт возможности определиться с типичными традиционными формами, характерными для башкирского зодчества. Описания местоположения мечетей и их архитектуры позволяют определить пространственные ориентиры и акценты застройки башкирских аулов. В целом, материал, обобщённый в монографиях Б.Г.Калимуллина, даёт основу для осмысления пространственных и художественных закономерностей в организации единой среды в рамках жилища, усадьбы и поселения.

В 1977 г. была защищена крупная работа в русле заявленной нами темы — кандидатская диссертация по искусствоведению А.Г.Янбухтиной, о роли узорных тканей в художественной организации башкирского 1 интерьера. Автор опирается на материалы, собранные Л.И.Свионтковской-Вороновой, Е.Г.Яковлевой и др. сотрудниками Научно-исследовательского института художественной промышленности и хранящиеся в его архиве, а также на их статьи. Сам подход имеет много общего с публикацией А.Н.Тарасова о декоративной вышивке и её месте в убранстве жилищ народов Узбекистана, вышедшей в свет в 1958 г. Таким образом, рассмотрение башкирских текстильных изделий в составе интерьера представляет собой очередной и закономерный этап в осмыслении данной проблемы на региональном материале. В работе А.Г.Янбухтиной ставится вопрос об ансамбле, но не раскрываются все аспекты его сложной системы художественной организации. По словам исследователя, основная задача работы заключается в следующем: «.выявление характерных типов убранства башкирского народного жилища как ансамбля в его историческом развитии и рассмотрение художественно-эстетической роли тканей в

По организации* этого ансамбля». Для её решения автор сначала анализирует общие художественные особенности организации интерьера башкирской юрты, отмечает связь конструкции жилища с его внутренним убранством. Поскольку юрта имела ограниченную площадь, то и вещи, по мнению А.Г.Янбухтиной, размещались особым образом — вдоль стен, чтобы меньше занимать места и быть на виду. Обращаясь к анализу оседлого жилища - избы и тканых изделий в составе интерьера, автор отмечает преемственность художественных принципов оформления башкирской юрты и постоянных жилищ. Это сказывается в устойчивом рациональном порядке размещения предметов, удобном для пользования, и в сохранении прежней принципиальной структуры ансамбля. По словам автора, отсутствие мебели в юрте заменял орнаментированный текстиль, закрывавший все поверхности в

140 юрте, кроме купола. В избе текстильные изделия сочетались с нарами и окнами. Как отмечает учёный, «.круг предметов, которые объединялись вокруг нар в один ансамбль, их форма размещения были аналогичны убранству мужской или гостевой половины башкирской юрты».140 Наиболее интересными представляются положения об организации интерьера жилища, взаимосвязи предметов в нём. По мнению исследователя, это выразилось в выделении групп вещей, объединённых функционально в малые ансамбли, в которых каждый предмет являлся частью целого, наполнении ими пространства и образования большого ансамбля /интерьера/. Однако, вопросы художественной структуры многоплановы, и освещаются они в данной работе строго в рамках заявленной темы. Вместе с тем, некоторые положения, затронутые автором, ещё требуют своего осмысления. Например, говоря о роли костюма в системе пространственной среды, необходимо провести более детальный анализ элементов, посредством которых образуется ансамбль жилища. Представляются спорными высказывания о роли однообразной природы в степи, которая «.вызывала в человеке постоянную необходимость в каких-либо красочных восприятиях.».141 Ведь на территории исконного обитания башкир были и горы, и леса и пр., по-разному воспринимаемые в различные времена года и дня. В целом, в работе не затрагивается семантика произведений народного искусства, которая составляла основу художественного образа.

В 80-х годах XX столетия появляется монография С.Н. Шитовой о традиционных поселениях и жилищах башкир, содержащая всесторонний

140 фактический материал о башкирском зодчестве. Автором подробно характеризуются виды постоянных и временных жилищ, их распространение по различным территориям, материалы и техники строительства. Появление различных видов жилищ раскрывается в связи с хозяйственной деятельностью народа и его бытовым укладом. Кроме того, в работе даются описания и исторические сведения о поселениях и отдельных усадьбах. В частности, в ней высказывается убедительная версия о возникновении оседлых поселений у башкир. Их появление связывается с кочевыми зимовками, которые представляли собой один из начальных этапов развития кочевого хозяйства, так называемое сезонное кочевание. 143 Согласно документам, с привлечением башкирских шежере /родословная, летопись/, С.Н. Шитовой устанавливаются основные исторические этапы развития башкирских поселений. Согласно этой периодизации, первый этап охватывает период с XVI до середины XVIII в. В это время была образована основная масса деревень, которые количеством дворов и внутренней организацией мало отличались от зимовок. Второй этап - со второй половины XVIII в. до первой половины XIX в. — характеризовался изменениями во внутриаульных отношениях, разрастанием родовых подразделений и пр. В связи с этим менялся облик поселений, росло число дворов, замкнутыми становились усадьбы. Подобные изменения создали благоприятную почву для проведения централизованных мероприятий перестройки башкирских деревень по уличному плану. Этот процесс составил третий этап - с середины XIX в. по первые десятилетия XX в.144 Согласно географическим зонам, автором определяются разновидности поселений — аулы, хутора, кочевья, кратковременные стойбища, а также состав усадеб и их планировка5. В исследовании» уделяется, внимание и таким вопросам, как организация интерьера постоянного жилища. Так, в интерьере С.Н.Шитова отмечает функциональное деление пространства и характер сосредоточения предметов в различных его частях, а также декор отдельных изделий. Например, говоря об убранстве нар, она упоминает такую деталь, как сложенные на сундуке постельные принадлежности — стёганые и сшитые из разноцветных клинышков одеяла, узорные кошмы.145 По её мнению, большая часть нар на чистой половине жилища была свободна от объёмных вещей, а над нарами по стенам висели парадная мужская одежда, головные уборы. Исследователь указывала на то, что в Северной и Центральной Башкирии украшением жилища, могли быть, вышитые и тканые полотенца, салфетки и молитвенные коврики.146

Архитектурный декор показан автором с точки зрения выявления территориальных вариантов конструкций, техники резьбы, наиболее распространённых декоративных элементов.

В целом, в работе жилище рассматривается как объект материальной культуры, показывающий сложность этнической истории башкир. Книга С.Н.Шитовой о традиционных поселениях и жилищах раскрывает проблему зависимости народной архитектуры от природных условий в аспекте практических потребностей, воссоздаёт историю развития башкирского жилища. Исследователь предлагает обширную классификацию временных и постоянных сооружений, на основе одного — двух устойчивых признаков, таких как техника строительства и использование природных материалов, что позволило проследить территориальные особенности жилищ. В основе классификации планировок усадеб имелась в виду взаимосвязь дома и хозяйственного двора и т.д.' Все эти вопросы находятся на стыке с эстетическими проблемами организации пространства и дают возможность представить объективные условия, повлиявшие на процесс формирования башкирского народного искусства.

С 90-х годов XX в. начинается новый этап,в изучении различных сторон башкирского народного искусства* связанный с возрастанием интереса к традиционной« культуре. Накопленный опыт' исследований предыдущего периода способствовал появлению^ большого количества работ историко-этнографического характера. Помимо жилища, костюма, декоративно-прикладного искусства в целом, в поле зрения учёных стали попадать приёмы художественной обработки материалов — резьба по дереву, счётная вышивка башкир.147

Монография С.Н.Шитовой «Башкирская народная одежда» появилась в

148 свет в 1995 году. В ней проводится анализ обширного музейного и экспедиционного материала. В книге исследуется состав, аксессуары, характерные региональные черты костюма башкир, подробно показываются конструктивные особенности той или иной одежды. Автор описывает отдельно каждый элемент костюма, характеризуя схемы кроя, используемые для пошива материалы, техники декора и способы ношения. Существенным моментом является то, что исследователь обращает внимание на различия одежды в соответствии с возрастом, социальным статусом и бытовой ситуацией /повседневный и праздничный костюм/. Особо выделены автором и подробно представлены в работе головные уборы, обувь и украшения. Однако, аспект рассмотрения вещей конкретный, сугубо этнографический, поэтому без должного внимания остаётся художественное решение костюмных комплексов, ансамблевый характер народного искусства, зависимость оформления отдельных предметов от их роли и места в ансамбле и проч.

Как своеобразное продолжение- изучения? материальной культуры башкир можно рассматривать книгу С.Н. Шитовой о деревянных изделиях башкир, изданную в 2001году.149 В. ней обобщён богатый фактический материал, позволивший глубоко исследовать изготовление и использование предметов из дерева в быту башкир. Как пишет автор, в книге «.традиции деревообработки представлены в тесной связи с хозяйственно-бытовым укладом народа и как составная' часть общей национальной культуры».150 Впервые исследователем подробно рассматриваются части интерьера жилища, украшавшиеся резьбой, деревянная мебель /большая часть её появилась в позднее время/ и ткацкий инвентарь. Разнообразные виды изделий и варианты орнамента, описанные учёным, убедительно доказывают, выдвинутое в книге положение о традициях деревообработки, берущих своё начало ещё в кочевом быте башкир. Анализ деревянной посуды — её назначения, способов изготовления и разновидностей декора позволяют оценить её место в повседневной жизни башкир. Выделенные автором композиционные решения оформления сосудов дают возможность определить особенности и общие художественные признаки различных деревянных изделий.

Тема деревянной резьбы подробно раскрывается С.Н.Шитовой в недавно вышедшей книге, посвящённой истории архитектурного декора в башкирских аулах (2004г.)151 Как отмечает исследователь, домовая резьба рассматривается в развитии, на основе фактического материала, собранного в течение полувека, архивных и литературных источников. Автором определяются территориальные особенности оформительских традиций и их изменение в течение времени, а также сделана попытка показать.взаимосвязь сельской и городской архитектуры.152 Учёный выделяет два этапа развития архитектурного декора: конец XIX — первая половина XX вв. и вторая половина XX века. Наиболее распространённый декор на наличниках анализируется автором по районам, даётся описание конструкций окон, их расположение на фасаде домов, разновидности форм наличников, техники нанесения узоров и характерные орнаментальные мотивы. Наряду с наличниками рассматриваются и более поздние явления в развитии домовой резьбы такие как, украшение фронтонов, стен, крылец, ворот и др. Несмотря на этнографический подход в раскрытии темы, выводы автора о закономерностях развития декора в сельской архитектуре, когда изменение осуществляется не путём совершенствования техники исполнения, а посредством усложнения художественного замысла133 важны для характеристики художественного своеобразия оформления башкирского дома. Большой интерес представляют попытки исследователя сопоставить элементы узоров на наличниках с орнаментом на других изделиях декоративно-прикладного искусства башкир и выделение групп наиболее встречающихся мотивов в резьбе, характерных и для башкирского народного искусства в целом. Продолжая изучение изделий народного искусства, исследователь обращается к рассмотрению войлоков, ковров и тканей у южных башкир в своей книге (2006 г.)154 В ней она представляет традиционные ремесла, связанные с обработкой шерсти — кошмоделие, изготовление сукна и тканей, производство паласов. В монографии описываются виды декора, характерные для техник вышивки, аппликации, лоскутной мозаики, а также украшение тканей кораллами, бисером и серебряными подвесками. Целью работы является осмысление древнего кочевнического пласта в башкирском народном творчестве в контексте формирования этнической культуры башкир. Результатом явилось выделение автором шести орнаментальных комплексов, показывающих различные исторические стадии и культурные наслоения в декоре башкирских народных изделий.

Деревообработка и связанные с ней домашние производства башкир на большом фактологическом материале детально проанализированы М.Г.Муллагуловым.155 В монографии «Башкирский народный транспорт»

1992г.) исследователем рассматриваются приспособления для ручной переноски грузов, различные конструкции лыж, конская упряжь, сани, телеги, плоты, лодки и паромы. Для нас наибольший интерес представляет глава о вьючно-верховом транспорте и раздел об упряжи. Так как лошадь являлась основным животным в быту и хозяйстве башкир, неудивительно, что украшение конской упряжи составило особый вид башкирского декоративно-прикладного искусства. Анализируя конструкции седел, уздечного набора и стремян, называя материалы и способы изготовления тех или иных частей, М.Г.Муллагулов обращает внимание и на характерные элементы декора упряжи. В частности, он пишет: «. как и другие части сбруи, уздечки украшали посеребрёнными металлическими накладками, выпуклыми бляхами, кистями, нашивками из яркой ткани, а поводки делали из шёлковых лент».156 По его словам, деревянные стремена орнаментировали узорами в виде выемчатых линий, пунктирными точками по контуру и иногда красили. Стремена из железа серебрили, украшали насечкой или чеканкой, подножки делали в виде овальных кругов, ромбов, сплошными или с узорной

1 ^57 прорезью. Самобытными чертами башкирского седла исследователь считает оформление передней луки птичьей, змеиной, медвежьей головкой или кругом, а также наличие специального выреза на головке передней луки седла, сравнительно слабый наклон задней луки и некоторые детали декоративной отделки, такие как мотивы спиралей, розеток и других геометрических фигур, выполненные в технике резного орнамента.158 Анализируя особенности башкирского транспорта, исследователь впервые рассматривает комплект конской упряжи, которая, являясь неотъемлемым атрибутом образа жизни башкир и важным элементом убранства интерьера, представляет для него интерес и с художественной точки зрения.

В книге «Лесные промыслы башкир» (1994 г.), написанной тем же автором, исследуется историко-этнографическое развитие лесных промыслов башкир в XIX — начале XX вв. М.Г.Муллагулов относит к лесным промыслам все приёмы обработки дерева и древесных материалов, знакомые башкирам и, соответственно, такие изделия, как транспортные средства, хозяйственная утварь, приспособления для рыбной ловли, посуда и т.п. Рассмотрение художественных промыслов, специализирующихся на изготовлении посуды, занимает в работе небольшую часть. Здесь автором определяются центры посудного' ремесла в лесной и лесостепной зонах, описываются инструменты и применяемые породы деревьев, а также стадии выделывания предметов. Форма и декор изделий почти не анализируются учёным.159 Тем не менее, обращает на себя внимание детальное описание качеств используемого материала, позволяющее представить выразительные возможности вещей из дерева, а также технология изготовления, от которой зависела определённая форма бытовых изделий.

Искусствоведческие работы вплоть до последних лет оставались довольно редким явлением. Нами впервые с позиций истории искусства было проведено комплексное исследование народного жилища, которое оформилось в кандидатскую диссертацию 1991 г. «Художественные особенности оформления башкирского народного жилища. /Проблема сложения архитектурно-художественного ансамбля/».160 На её основе в 1998 г. была издана монография.161 В работе осмысливается общая структура дома, рассмотрены крупные закономерности построения архитектурно-художественной композиции. Помимо текстильных изделий анализируются и другие предметы, размещавшиеся в интерьере /костюм, посуда, вооружение, конская упряжь/, как средство построения его образной системы. Автором выявлены взаимосвязи образно-семантического содержания и художественного оформления жилища. В результате сделан вывод о том, что элементы, являвшиеся семантически значимыми, становятся основными и в образовании художественно-пространственной системы жилища. В данной работе были определены структурные принципы построения пространства, такие как основополагающая роль конструкции в характере оформления дома, наличие композиционных центров, меняющих свою значимость в зависимости от ситуации, включение в общую систему различных видов декоративно-прикладного искусства, роль орнамента и цвета в формировании облика жилища и т.д. Кроме того, нами установлен неоднородный характер распределения предметов во внутреннем пространстве и использование выразительных средств, в соответствии со значимостью зон интерьера. I

Анализ архитектуры и конкретных предметов обстановки показал, что общность художественного решения создавалась за счёт использования одних и тех же материалов, соотношения размеров, однотипности форм, однородного орнамента, устойчивых цветовых сочетаний изделий и т.п.

1 ло

В научно-популярной книге А.Г.Янбухтиной 1993 г. предпринимается попытка дополнить свои прежние разработки, изложенные в статьях и диссертации о роли тканей в убранстве интерьера, более глубоким осмыслением сущности народного искусства. В частности, исследователь стремится представить закономерности построения композиции интерьера с учётом космологизма, ансамблевости, коллективного характера творчества. Основы структуры работы остались от диссертационного исследования, однако А.Г.Янбухтина значительно расширила^ вводную часть, в которой даются новые установки о специфике народного искусства, и обозначается такое понятие как предметно-бытовая среда, применительно к интерьеру жилища. Рассматривая это понятие, автор пишет о взаимоотношениях предметов в интерьере: «Органично объединиться в единую логическую систему, т.е. полнокровно жить они могли только в интерьере традиционного жилища данного этноса и более всего в процессе определённых действ, происходящих в нём: бытовых, праздничных, ритуальных, культовых, обрядовых». Исследователь также указывает на обусловленность организации ансамбля действиями человека. Например, она пишет: «Жизнь предметов в жилище координируется, управляется действиями человека. С ним они соотносятся по своим размерам, форме и содержанию».164

Справедливое замечание о проявлении качеств вещей в различных жизненных ситуациях и роли человека в организации ансамбля народного искусства в пределах интерьера, тем не менее, не получило освещения в книге. В целом, выводы о соотнесённости предметов в интерьере повторяют положения диссертации автора. В частности, она указывает: «Взаимодействие-предметов продиктовано их практическим назначением: Отсюда вытекает функциональная взаимосвязь, на основе которой моделируются комплекты, приборы, т.е. малые ансамбли.Предметы, группируясь в ансамбль, вступают во взаимоотношения не только между собой.На этой основе создаётся большой ансамбль, примером которого может быть интерьер, где функционально и художественно объединены вещи из разных материалов, выполняющие множество назначений».165 В завершающей части монографии исследователь формулирует своё понимание структуры художественного образа башкирского интерьера, который, по её мнению, характеризуется такими чертами, «. как многоплановость и синтез, пространственность и декоративность /плоскостность/, последовательный рационализм и эмоциональная наполненность, замкнутость композиции и широта художественного содержания».166 В целом, необходимо отметить ценность подобных публикаций, раскрывающих своеобразный характер народного искусства. Однако, автор не уделяет должного внимания семантике предметно-пространственной среды что, в конечном счёте, несколько обедняет представление о её художественном выражении.

В учебном пособии «Орнаментально-колористическая основа башкирского народного искусства», опубликованном в 2000 г., его автор, Н.Х.Хисматуллина рассматривает башкирский орнамент как семантико-колористическую систему. Сравнивая орнамент с тамгами, на основе этнографических и археологических материалов, она выявляет закономерности формообразования элементов узора. Исследователь раскрывает общие вопросы формирования орнамента башкир, символику узоров и цвета в народном искусстве. Анализ орнаментальных композиций проводится на конкретных группах предметов — изделиях из шерсти, кожи, металла и дерева, узорных тканях и вышитых предметах. Особый интерес представляют, прослеженные автором, общие закономерности формообразования башкирских тамг и орнаментальных композиций. На их основе был сделан вывод о параллельном развитии узоротворчества и изображений тамг, как различных сторон изобразительной деятельности.168

В проведённом исследовании было выделено три группы орнаментальных мотивов. Как пишет Н.Х.Хисматуллина, первая группа это образы охотничьего промысла — сложные роговидные композиции, узоры в виде следов птиц и изображения тотемных животных. Вторую группу составил кускарный орнамент, связанный со скотоводческой культурой кочевого мира. И третья это - ромб и его вариации, основа земледельческой орнаментики. Символы же башкирского орнамента подразделяются учёным на астральные, зооморфные, растительные и редкие абстрактно

169 геометрические элементы.

Обращает на себя внимание попытка автора связать колористический строй произведений с природно-климатическими условиями Урала. Колористическим многообразием родной природы объясняет исследователь «яркую полихромию декоративного искусства башкир, которая включала в свой цветовой арсенал почти все виды основных цветов, десятки оттенков каждого из них.».170 Оценка цветового решения в данном случае имеет довольно субъективный характер, так как цвет в произведениях искусства не напрямую отражает признаки окружающей среды, он обладает семантическим значением, обусловлен особенностями восприятия, ограничен набором и качеством красителей и т.д. Кроме того, вызывает сомнение положение о множестве цветовых оттенков в декоративном искусстве башкир, особенностью которого были контрастные сочетания ярких основных цветов. Впрочем, цветовая определённость характерна для любого народного искусства. Несмотря на отдельные спорные высказывания автора, книга даёт представление о многосоставности художественной структуры башкирского орнамента в аспекте его связей с окружающей природой, историей народа и бытовым укладом.

На сегодняшний день необходимо отметить положительную! тенденцию постепенного увеличения количества искусствоведческих работ, связанных с проблемами народного искусства башкир. В частности, в 2002 г. была защищена диссертация И.Д.Ахмедьяновой «Мифологические аспекты изобразительного искусства Башкортостана». Автор ставит своей целью рассмотрение истории развития изобразительного искусства на территории

Башкортостана с древнейших времён до наших дней. На материалах мифологии Южного Урала раскрывается содержание изобразительного искусства. Архетипы древнего сознания, по мнению исследователя, определяют особенности традиционного искусства башкир и актуализируются в современном изобразительном искусстве 1

Башкортостана. ~ Научный доклад на соискание учёной степени доктора искусствоведения А.Г.Янбухтиной посвящен декоративному искусству Башкортостана в XX столетии.173 Становление и развитие современного декоративного творчества Башкирии она связывает с традиционным башкирским искусством, которое рассматривает, как и в предыдущих работах, в системе художественно-бытовой среды, акцентируя своё внимание на текстильных изделиях в убранстве башкирского дома. Те же проблемы представлены в книге автора «Декоративное искусство Башкортостана. XX век: От тамги до авангарда» (2006 г.) 174

Ряд работ 90-х годов раскрывают обрядовую сторону быта башкир. К подобным исследованиям относится книга этнографов Н.В.Бикбулатова и Ф.Ф.Фатыховой «Семейный быт башкир Х1Х-ХХ вв.», которая содержит обилие фактического материала свадебных, родильных, погребальных и поминальных обрядов.175 В ней анализируются обычаи и обряды, связанные с важными этапами в жизни человека. Как пишут сами исследователи, задача книги состояла в том, чтобы дать «.полное системное описание важнейших традиционных семейных обрядов и обычаев башкир с охватом территориальных различий, определить. идеологическую нагрузку и функциональное значение обрядов в семейном и общественном быту, выяснить их происхождение и социально-историческую обусловленность».176 Семантический аспект не входил в круг интересов Н.В.Бикбулатова и Ф.Ф.Фатыховой. Вместе с тем подробное описание обрядовых действий даёт им возможность выявить символические функции отдельных предметов в их контексте, которые на время утрачивают своё практическое значение и воспринимаются как своего рода знаки. К таким предметам, согласно данным исследователей, относится посуда, используемая в обрядах, полотенца, зшавесь-шаршау, части костюма — головной убор, рубахи, платки и т.д. Авторы особо подчёркивают значение цвета бытовых предметов. В частности, «.способными отвлечь дурной глаз считались красный, чёрный и белый

11*7 цвета, как наиболее яркие». По их свидетельству, вещественными участниками обрядов становились такие элементы структуры жилища, как окна, дверные ручки, вход в жилище и пр. Например, в свадебном обряде проигрывался эпизод, когда жениху не открывали дверь дома для молодых, пока тот не одаривал деньгами или платком не пускавших его женщин.

178

Называлось это действие платой за дверную ручку. Подобные описания позволяют увидеть вещи по-новому, в различных обрядовых ситуациях и оценить их символическое значение.

Монографии P.A. Султангареевой, увидевшие свет в 1994 и в 1998 гг., посвящены проблемам свадебного, погребального и родинного обрядового

1 7Q фольклора и половозрастных празднеств башкир. Главные обряды жизненного цикла рассматриваются- исследователем на основании данных фольклора. Автор выявляет композицию свадебного действия. Каждый этап свадьбы анализируется ею с точки зрения характерных особенностей текстов, причетов, песнопений, используемых в данном случае. Отдельно приводится учёным классификация различных жанров, свадебного > поэтического и песенного фольклора. Таким же образом рассматривается погребально-поминальный цикл. Аналогично представлен обрядовый фольклор рождения и половозрастных празднеств: В некоторых случаях автор даёт довольно произвольную трактовку семантики этих обрядов, ситуаций и признаков. Так, белый цвет, по её мнению, символизирует солнце, огонь,.коня, птиц, культ предков.180 На наш взгляд здесь имеет место слишком обширный ряд разнохарактерных явлений и предметов, определяемых семантикой белого цвета. В целом, оба исследования направлены на выявление нравственно-духовных факторов, систематизацию обрядового фольклора жизненных циклов и анализ его поэтического репертуара. Раскрытые проблемы лишь опосредованно стыкуются с вопросами художественной организации пространства.

Устойчивый интерес к теме праздников Л.И.Нагаевой воплотился в

181 ряде статей и монографии 1999 года. В ранних работах исследователь

1ЙЛ начинала с рассмотрения народных обрядовых танцев башкир. ~ В них описывались не только действия, но и воспроизводилась семантика танцевальных движений, анализировался композиционный строй плясок, в котором подчёркивались повторяющиеся круговые движения. Причём танцы, по мнению Л.И.Нагаевой, были связаны с языческими обрядами и тотемистическими представлениями башкир. Отдельные аспекты календарных праздников башкир анализировались исследователем в статьях 80-х годов.183 Например, она обратила внимание на обряды при строительстве дома и отметила особое отношение к жилищу во время праздников, статус которого изменялся. По её словам, «.дом якобы обретал благополучие, если

184 тг в нем после праздника оставались гости». Кроме того, из описании автора можно сделать вывод о пристрастии башкир к круглой форме, выражавшегося на этот раз по отношению к праздничного месту, которое устраивали в форме круга для традиционного сабантуя.

Монография Л.И.Нагаевой « Башкирские народные праздники, обряды и обычаи» (1999 г.) содержит описание праздников* семейных, календарных и религиозных. Исследователь рассматривает одновременно праздники и обряды, причём классифицирует их по временам года, а точнее сезонам, на весенне-летние и осенне-зимние. Говоря о мусульманских праздниках, автор делает важный вывод о тесном взаимовлиянии языческих и мусульманских представлений в обрядовых действиях. Описания, данные в книге, позволяют реконструировать пространственные ориентиры, во время праздников башкир, связанных с различными временами года. Например, как пишет Л.И.Нагаева, весенний сабантуй начинался заранее, с деревни, когда молодежь собирала призы, проезжая по улицам аула. Сам праздник обычно проводился за пределами поселения, на поляне или на горе. Иногда его 1 поочередно справляли в разных деревнях. Таким образом, действие захватывало все большие пространства. Ценно то, что здесь же автор пытается реконструировать красочные картины оформления площади, состязаний, праздничных трапез, основным компонентом которых, по её наблюдениям, являлись люди в праздничных костюмах и предметы декоративно-прикладного искусства.186 В работе Л.И.Нагаевой представлен уклад жизни башкир в условиях традиционных праздников, что позволяет увидеть различные ситуации бытования предметов и особенности изменения характера пространства.

Игровая культура народа была специально рассмотрена в книге Ф.Ш.Абсаликовой «Игры и развлечения башкир /конец XIX в.— первая

1 Й7 половина XX в./» 2000 года. Монография для нас представляет интерес в связи с тем, что детские игры это своеобразная модель жизненных ситуаций. В игре преломляются обрядовые действия и фольклорные представления башкир. В игре, как и в процессе праздников, воссоздаётся и моделируется картина мира, что также важно для определения семантики. Автор классифицирует игры и развлечения башкир, руководствуясь типологическим принципом, принятым в этнографической науке. В частности, она разделяет игры на детские и молодёжные. Детские игры систематизируются, соответственно возрастным градациям и характеру игр. В молодёжных увеселениях за основу классификации исследователем принят сезонный фактор, определивший их весенне-летние и зимние виды. Интерес представляет положение о тесной связи игр с обрядовой сферой. В »результате рассмотрения башкирских игр Ф.Ш.Абсаликова делает важный вывод о том, что игры сохраняют предметный и духовный мир поколений, а в своём содержании несут элементы домусульманских верований древних башкир.

В 2002 г. были изданы: очерки «Курганские башкиры»188, книга

1 КО

Башкирское народное искусство» и коллективная монография «Башкиры: Этническая история и традиционная культура башкир».190 Историко-этнографические очерки посвящёны быту локально-этнической группы башкир, проживающих в Курганской области, в юго-западной её части, граничащей с Челябинской областью. Для нас наибольший интерес имеет раздел о материальной культуре, написанный С.Н.Шитовой. Важно то, что исследователь выделяет территориальные особенности жилищ, бытовых предметов и костюма данной области. Например, замечено, что на кочёвках наряду с переносными жилищами использовались некоторые типы стационарных построек - бревенчатые, плетневые и дерновые. Отличительным качеством постоянных поселений, по её мнению, также было одновременное бытование различных типов построек /срубные, саманные, земляные, глинобитные, плетневые и жердевые избы/, разнообразие их размеров, внутренней планировки, формы крыш и пр.191 Кроме того, в работе отмечаются интересные детали интерьера кочевых юрт, например, использование высокий глинобитного очага в центре под дымовым

•• 192 * отверстием, на стенки которого ставился котел. Автор приводит эти данные, со ссылкой на рассказы старожилов, сообщивших о времени, когда их предки и зимой жили в юртах. Достопримечательностью интерьера постоянных жилищ курганских башкир было использование ими на протяжении длительного периода древнего башкирского камина — сыуала,193 Что касается применения в быту изделий то, как указывала С.Н.Шитова, местные башкиры пользовались кожаной, берестяной и покупной клёпаной посудой из дерева. Традиционную цельнодолблёную посуду также покупали в других местах, не имея возможности её производить, из-за отсутствия липовых лесов. Автор приходит к выводу, что в костюме курганских башкир, также как и в жилище, долго сохранялись традиционные черты, вплоть до середины XX в. Как средство декора широко были распространены вышивка и особенно аппликация.194

В целом, исследование быта курганских башкир показывает своеобразие их материальной культуры. В области зодчества это применение всевозможных материалов и конструкций, в костюме — сочетание разнообразных элементов, большое количество украшений и особое богатство декора, в быту - предпочтительное использование кожаной посуды. Выявленные особенности, свидетельствующие о сохранении кочевых традиций в устройстве предметно-пространственной среды, также позволяют получить представление о художественных традициях, восходящих к кочевому укладу жизни башкир.

В книге-альбоме «Башкирское народное искусство», написанном С.Н.Шитовой, Е.Е.Никоноровой, Ф.Г.Ахатовой, берётся за основу традиционно принятое разделение на виды декоративно-прикладного искусства по техникам исполнения и материалам. Не встречавшимся ранее в литературе тематическим дополнением служит раздел о башкирских музыкальных инструментах. Текст рассчитан на то, чтобы дать общее представление о различных видах декоративного творчества. Тем не менее, при анализе особенностей орнамента, в разделе, написанным

Е.Е.Никоноровой, утверждается' остроумная мысль о переходе мотива из одного вида декоративного искусства в другой на примерах вышивки, ткачества, аппликации и резьбы по дереву. Автор объясняет этот факт тем обстоятельством, что «.изначальная и новая техника его исполнения были близки /например, ткачество и счётная вышивка/». 195

На наш взгляд данным объяснением не исчерпываются- все причины подобного явления, исходящего из семантики изделия и ансамблевого характера народного искусства. Примечательно, что в данной работе содержатся элементы художественной характеристики предметов. Например, в описаниях тамбурной вышивки подчеркивались такие особенности декора, ( как многоцветие, контрастность, ажурность, произвольное распределение цветовых пятен, в пределах одного мотива, нарушавших строгую симметрию и делавших орнамент живописным.196 Подобные оценки, правда, имеют эпизодический характер. Касаясь отдельных изделий и техник исполнения, они не раскрывают полностью художественную специфику народного искусства.

В монографии «Башкиры: Этническая история и традиционная культура» рассматриваются проблемы этнической истории башкир, антропогенеза, общественных отношений, а также описываются хозяйственные занятия, ремёсла, декоративно-прикладное искусство и материальная и духовная культура башкир. В работе подводится итог этнографического изучения башкир, начиная с работ С.И.Руденко. Авторами обобщаются результаты предыдущих исследований и материал изысканий за несколько десятков лет. Ремёсла, декоративно-прикладное искусство, народное зодчество и костюм, согласно структуре монографии, характеризуются отдельно. С точки зрения народного искусства, такое деление неприемлемо, так как оно- отличается ансамблевым характером и представляет собой комплекс взаимосвязанных элементов по функции, содержанию и художественному выражению. Практической основой создания произведений народного искусства является ремесло. Однако, подойдя к этому вопросу с позиции этнографии, предполагающей определённые разграничения и изучающей народное искусство в свете этнической специфики, исследователи вычленили материальную и духовную культуру.

На наш взгляд при таком- жёстком делении» из сферы искусства исключается целый пласт разнообразных произведений народного искусства и многие грани художественного творчества народа. В частности, обращаясь к домашним ремёслам, авторы в большей степени рассматривают используемые материалы и техники их обработки. Под декоративно-прикладным искусством подразумеваются предметы, украшенные орнаментом, который показан в связи с техникой его нанесения на изделия. Тем не менее, важным является то, что при этом определяются географические районы преимущественного бытования вещей, декорированных тем или иным образом. Например, по мнению исследователей, браная техника была распространена у северных башкир, закладным ткачеством занимались в северо-западном и западном

1 лч регионе Башкирии, аппликация встречалась в Зауралье и т.д. Здесь же приводится, уже ставшее традиционным, разделение башкирского орнамента на шесть комплексов, показывающих историко-культурные взаимодействия башкир и связь выделенных мотивов с определённым кругом предметов.

К материальной культуре отнесены поселения и жилища, народный костюм и традиции питания. Это раздел написан С.Н.Шитовой. Автор в основном опирается на свои прежние исследования о традиционных поселениях и жилищах, и о костюме. Вместе с тем необходимо отметить попытки учёного проследить изменения, происходившие в башкирском зодчестве и в народном костюме в течении XX в., дающие возможность представить процесс осовременивания башкирского быта. Например, по её мнению, традиционный дом, слегка модифицированный, продолжал оставаться основным жилищем у большинства населения вплоть до 80-х годов XX в. Вместе с тем, в зодчестве наблюдалось стремление к расширению жилой площади за счёт пристройки к дому веранды, увеличение высоты комнат и разграничение пространства деревянными перегородками. Разнообразными стали материалы, применяемые для построек, дальнейшее развитие получила деревянная резьба и т.д. В результате, современные жилища, по утверждению исследователя, лишь условно можно назвать традиционными. Состав усадеб изменился за счёт применения новых типов хозяйственных строений. Активно шёл процесс укрупнения старинных сёл и

198 тт появления новых деревень, построенных по типовым проектам. Что касается костюма, то по наблюдениям учёного, ещё в 50—60-е годы XX в. в башкирских сёлах сохранялось немало старинной одежды. Однако уже к 70 — 80-м годам насаждение городского образа жизни привело к нивелировке самобытных форм культуры. Большинство башкир в обычных условиях национальную одежду уже не носят. Лишь пожилые люди дополняют вещи фабричного производства отдельными элементами традиционного костюма,

199 т-. которые до сих пор сохраняют в семьях как культурную реликвию. В целом, заслугой исследователей является всесторонний анализ этнокультурного развития башкир, с учётом данных последних лет, показывающий современное истолкование бытовых традиций.

В последнее время башкирское народное искусство становится объектом изучения различных наук и предлагаются нетрадиционные аспекты его исследования. Так, башкирский костюм рассматривался Г.Х.Казбулатовой с позиций философии.200 Целью своей работы автор определила, «исследование творческой, преобразующей практики эстетического субъекта, выраженной через эстетическую деятельность, то есть региональной истории эстетической практики в Башкортостане на примере традиционного костюма конкретно-исторического общества». В свете обозначенной исследователем цели вызывает интерес решение проблем отражения в структуре костюма духовно-практического освоения мира. В частности, обращает на себя внимание авторский опыт расшифровки семантики башкирского народного костюма. Например, рассматривается воплощение идеи трехчастности в построении композиции костюма. При этом предлагаются такие трактовки значений головных уборов как ассоциации их формы с птицами. Г.Х.Казбулатова пишет: «По форме головные уборы «кашмау» напоминают птиц: спереди клюв, сзади хвост, по бокам — крылья /околоушные ллл подвески/». Верхняя часть наспинного оформления, по её мнению, также отражала представления о верхнем мире, а низ платья и обувь были связаны с подводным, подземным миром. Подобные объяснения в определённых ситуациях вполне могли иметь место.

Однако в ряде случаев автор предлагает спорные истолкования. Это касается интерпретации символики обуви /башкирские сарыки/. Например, параллели арочной композиции на сарыках с тоннелем, откуда зарождается жизнь, требуют подтверждения конкретными данными об этих мифологических представлениях башкир. То же самое можно сказать о треугольнике в украшениях девушек, который, по утверждению автора, являясь половинкой ромба, символизировал отсутствие у девушки мужа, её пары. Вызывает интерес и одновременно вопросы объяснение наличия в костюме металлических деталей. Согласно положениям исследователя, башкиры переселились на Урал из мест с жаркими климатическими условиями. По этой причине металлические подвески, монеты и пр. в костюме остались как отголосок необходимости использования в одежде материалов с высокими отражающими способностями, жизненно важными в жарком климате. Сюда же отнесены учёным белые покрывала, выполнявшие аналогичные функции.

На наш взгляд здесь не вполне учитывается этническая история башкир, связанная с племенами обитавшими не только в Средней Азии и Приаралье, но и с племенами Алтая, Южной Сибири, то есть в местах с более жёстким климатом. Таким образом, исследование костюма и знаково-эстетической традиционной деятельности башкир позволяет по-новому оценить обусловленность структуры костюма практическими потребностями и отдельные аспекты его семантики.

В целом, говоря об истории изучения башкирского народного искусства, необходимо отметить несколько этапов. Первым периодом можно назвать отрезок времени с XVIII в. до начала XX в. Заслугой учёных явилось стремление зафиксировать характерные особенности традиционного быта башкир своего времени. Важно то, что в этот период появились первые обобщающие работы, свидетельствовавшие о назревшей необходимости систематизировать, накопленные сведения. Одновременно в большинстве трудов исследователей присутствовала описательность и тяготение к простой фиксации своих наблюдений, мало разрабатывались теоретические проблемы, что, тем не менее, не снижает их ценности как исторического источника.

В течение XX в. характер исследований менялся более интенсивно, в связи с чем, выделяются несколько периодов — с 20-х по 40-е гг., с 50-х по 80-е гг. и с 90-х гг. по наши дни. Публикации 20-х — 40-х годов XX в., посвящённые быту башкир имели эпизодический характер и раскрывали частные проблемы, исключением являлось комплексное исследование С.И.Руденко, в котором учёный впервые постарался всесторонне осветить быт башкир. В целом в изучении традиционной культуры этого периода преобладал этнографический подход. С 50-х годов началось более системное целенаправленное исследование различных сторон уклада жизни башкир, рассматривались виды декоративно-прикладного искусства, изучался башкирский костюм и народное зодчество. В 60-е - 70-е годы этнографы подробно исследовали декоративно-прикладное искусство как источник этнической истории башкир, архитекторы обратили внимание на область народного зодчества, выявив его самобытный характер. Именно к этому времени относятся статьи, в которых раскрывалось художественное значение башкирского народного искусства, давшие толчок к появлению в конце 70-х годов первой крупной искусствоведческой работы, написанной

А.ГЛнбухтиной. В 90-х годах XX столетия произошёл ощутимый подъём научной активности, прежде всего башкирских учёных, резко возросло количество работ, заметно расширился круг интересов исследователей в изучении традиционной культуры. Утвердились отраслевые подходы, с точки зрения искусства, философии, фольклористики, этнографии, позволяющие освещать многие стороны бытования произведений народного f искусства, традиционного пространства. * *

Важное методическое значение для исследования проблем художественной организации ансамбля башкирского народного искусства имеют работы общего характера, либо построенные на материале других культур, раскрывающие закономерности развития и специфический характер народного искусства, рассматривающие его как явление художественное. Это работы В.С.Воронова, П.Г.Богатырёва, В.М.Василенко, А.С.Канцедикаса, М.А.Некрасовой, 204 А.Б.Салтыкова, Т.С.Семёновой, Т.М.Разиной и др.203 Именно в них, предметы народного быта анализируются как произведения искусства, чётко осознаётся двойственная природа изделий народных мастеров — их утилитарное назначение и эстетические качества, утверждается основополагающая роль традиций. Особое значение для решения вопросов художественной организации произведений народного искусства имеют исследования М.А.Некрасовой, А.В.Иконникова, Г.К.Вагнера и др., увидевшие свет уже в 80-е гг. XX в., в которых разрабатываются проблемы

ЛЛ/" ансамбля и его специфического выражения в народном искусстве. В наши дни, авторы, изучающие народное искусство различных регионов, своими работами подтверждают данные положения.207

Опыт рассмотрения пространственной среды в российском искусствознании имел место в основном на материале архитектуры. Раскрытию закономерностей художественной организации предметно-пространственной среды уделяли внимание В.Р.Аронов, А.В.Иконников,

С.О.Хан-Магомедов, зарубежные авторы К.Линч и др.208 В исследованиях даётся понятие среды, обосновывается её смысловая и эмоциональная наполненность и оценивается воздействие на человека, который одновременно является основным мерилом, связующим компонентом, масштабом, освоенного им же пространства. Утверждается мысль о том, что простой количественный анализ трёхмерной геометрической модели пространственных форм, не даёт представления о модели среды в человеческом сознании, необходим подход, учитывающий все аспекты её формирования. Вещи, по мнению учёных, обретают свой смысл только в системе среды, самоорганизующейся структуре, складывающейся в процессе жизнедеятельности.

Выяснению семантики пространства, рассмотрению ритуальных действий, связанных с предметами, составляющими среду, посвящены исследования А.К.Байбурина. В частности, в монографии о жилище в обрядах и представлениях восточных славян, автор интерпретирует семантику каждой части дома, выделяет его главные и второстепенные элементы, исходя из их значения в мировосприятии народа. Такой подход позволяет увидеть,7 например, жилище не только как материальный объект, но и как выражение мировосприятия народа.209 Отдельные статьи посвящены рассмотрению семиотических качеств пространства и статусу вещей в ритуале и в обрядовых

910 211 ситуациях." Ряд работ А.К.Байбурина раскрывает проблемы этикета, при этом затрагиваются функции этикетной атрибутики, которая включает в себя порядок расположения объектов в пространстве, значимые предметы обстановки, костюм, утварь и пр. Автором обосновывается необходимость выяснения комплекса связей между поведением человека и пространством. Например, как человек представляет и ощущает пространство, как он его использует и организует. Кроме того, по словам автора, само пространство многоуровнево и подразумевает дом, часть улицы, все те места, где возможно этикетное общение.212 Исследования А.К.Байбурина доказывают необходимость изучения семантики во взаимосвязи с построением пространства и характеристикой значимости, находящихся в нём предметов. Утрата возможности прочтения символики не означает, что не сохраняется соответствовавшая ей система пространственной организации, напротив структуры, созданные согласно представлениям- о картине мира, продолжают своё существование долгое время. Работы учёного дают основание предположить, что семантика в традиционной культуре является одним из определяющих факторов образования и осмысления предметно-пространственной среды.

Таким образом, на сегодняшний день исследователями проделана огромная работа. Детально представлен уклад жизни башкир. С этнографической точки зрения довольно полно изучены все виды декоративно-прикладного искусства, проанализировано этническое своеобразие народного костюма, рассмотрены поселения и жилища, история их возникновения, региональные особенности планировки, конструкции и характер использования природных материалов. Это позволяет увидеть-башкирское народное искусство на разных уровнях, стадиях и срезах.

К настоящему времени накоплен положительный опыт искусствоведческого исследования башкирского народного искусства. В частности, изучены художественные особенности убранства башкирского интерьера, рассмотрены текстильные изделия в его составе. Проведён художественный анализ башкирского орнамента, высвечивающий такие проблемы, как определение характерных разновидностей узоров, их семантики, принципов формообразования орнаментальных композиций и проч.

Однако, несмотря на широкий круг работ, до сих пор остаются без внимания многие аспекты формирования башкирского народного искусства. Например, не получили специального освещения исторические стадии развития народного искусства. Подробно не рассмотрена связь художественной организации ансамбля в народном искусстве с особенностями мировидения, что важно, так как в зависимости от семантики произведение получает соответственную художественную интерпретацию. Особую проблему представляет анализ-, выразительных средств не только отдельных предметов, но и их художественных характеристик в рамках различных комплексов изделий и* в разных жизненных ситуациях, что даёт возможность выявить своеобразие башкирского искусства.

Чтобы решить данные проблемы, мы намерены опробовать подход, который позволяет проследить этапы становления и развития башкирского народного искусства под влиянием природно-климатических и культурно-исторических условий, в зависимости от уклада жизни. Необходимо рассматривать среду в народном искусстве как систему, в которой предметы существуют и взаимодействуют. Это позволяет выстроить типологию предметов по художественным признакам, учитывая их. многофункциональность. Все предметы в повседневной жизни; взаимосвязаны, взаимозависимы друг от друга. Отдельный объект, вырванный: из контекста среды, не даст той полноты картины, которую можно воссоздать, исследуя его же в системе предметно-пространственной среды и в контексте тех ситуаций, которые были характерны для уклада жизни башкир Рассматривая, подобным образом произведения народных мастеров, мы имеем возможность проанализировать устойчивые взаимосвязи произведений.

Целью работы является комплексное рассмотрение общих! закономерностей и глубинных механизмов формирования традиционного искусства башкир с точки зрения художественной организации предметно— пространственной среды в пределах жилища, усадьбы и поселения, начиная сх периода сложения башкирской этнической общности, в условиях^ повседневных и праздничных ситуаций.

Согласно установленной цели диссертации; необходимо, осуществить последовательное решение следующих задач. Первая состоит в том, чтобы выявить обусловленность, становления и? развития; народного искусства башкир природно-климатическими; и культурно-историческими условиями; формировавшими; определённый/ уклад, жизни- башкир. Второй задачей является; обозначение этапов существования; народного искусства; что даёт возможность проследить его особенности в различном историко-культурном контексте. Третьей задачей- можно назвать воссоздание, структурной организации народного искусства, для; чего необходимо; проанализировать мировосприятие башкир и его роль в осмыслении содержательной основы бытовых изделий. Четвёртая задача заключается в анализе соответствия структурного строения основам художественного решения различных объектов народного творчества; для чего рассматриваются принципы формирования художественного ансамбля; Пятая задача, стоящая* перед нами, предполагает выявление художественных особенностей и характера взаимодействия предметов в сложившейся5 историко-культурной среде. Шестой задачей является рассмотрение выразительных средств, определяющих художественное своеобразие произведений; башкирского народного искусства и стилевое единство, как/отдельных комплексов; так и предметно-пространственной среды в целом.

Произведения; и источники.

Для комплексного исследования художественной организации среды в башкирском народном искусстве необходимо привлечение самого широкого круга произведений и источников. Основополагающее значение для разработки данной темы имеют собрания этнографических, краеведческих и художественных музеев. Коллекции разнообразных произведений находятся в Уфе, Санкт-Петербурге, Москве, Будапеште, Екатеринбурге, Казани, Кургане,

Оренбурге, Перми, Саратове. Значительное количество бытовых предметов хранится в Российском Этнографическом музее г. Санкт-Петербурга — 16 коллекций, включающих 1400 предметов.213 Сбор музейного материала был начат ещё в начале XX в. Собрание иногда складывалось из частных даров. Например, ряд вещей был передан музею П.С.Назаровым, изучавшим башкир в конце XIX в. В 1923 г. фонды музея пополнили предметы с выставки Башкирской АССР /экспонаты описаны в каталоге В.Ф.Миллера/.214 Большое количество изделий, имевших отношение к традиционному быту башкир, было собрано С.И.Руденко в 1906-1907 ив 1912 гг. XXв. Однако, несмотря на значительность, его коллекция неравномерно представляла жителей различных областей, и охватывала не все стороны быта. Пробелы были восполнены экспедициями конца 50-х гг. XX в. В результате проведённой работы образовалось четыре этнографических коллекции, включавшие 279 предметов. В основном это элементы убранства интерьера — текстиль, посуда, а также части одежды и её аксессуары.215 Довольно обширное собрание музея вместе с тем представляет предметы изолированно друг от друга, что не позволяет получить представление об их взаимосвязях, месте нахождения в интерьере и т.п.

В Музее антропологии и этнографии РАН в г. Санкт-Петербурге хранятся вещи, приобретённые в Башкирии ещё в 70-х годах XVIII в. П.С.Палласом.216 Это старинный женский головной убор и плечевое украшение, перевязь." В конце XIX в. несколько резных деревянных вещей пополняют фонды музея.218 Позже, в 1912 г. в музей попадают 30 предметов башкирской одежды из частной коллекции, несколько образцов вышивок

Л1П поступает из собрания известного этнографа Д.К.Зеленина. Башкирские изделия, находящиеся в Музее антропологии и этнографии РАН немногочисленны, по сравнению с Российским этнографическим музеем, однако именно здесь хранятся наиболее старинные из них.

Разнообразием отличается небольшая коллекция вещей Венгерского этнографического музея, собранная в начале XX в. Дьюлой Месарошем. Она' насчитывает 225 вещей, среди которых большое место занимают изделия, связанные с кочевым- бытом.220 Это комплекты деревянной, посуды для кумыса-ковши, пгэпэн, орнаментированные кожаные изделия; в основном охотничьи сумки, седло и подседельник, украшенные серебряными накладками, а также налучье и три колчана, оформленные металлическими лл л пластинами. Собрание включает в себя несколько десятков женских украшений из серебра,222 тканые, вышитые и декорированные аппликацией предметы. Помимо самих изделий в музее хранятся 86 фотографий начала XX в., сделанные исследователем и иллюстрирующие полукочевой быт башкир. В восьми фотографиях запечатлена кочёвка башкир, от их выезда на летовку до возвращения в деревню поздней осенью. В- частности, в них отражены сборка и разборка юрты, устройство ограды для скота, различные хозяйственные занятия. Особый интерес вызывают снимки башкирок в

224 праздничной одежде. Ценность подобных материалов заключается в фиксации традиционного уклада жизни башкир начала XX в. Важно, что фотографии дают наглядное представление о войлочных юртах, их конструкции, форме, а также показывают естественный процесс обустройства пространства кочевого поселения.

В Государственном Историческом музее находятся 24 предмета, собранные в 30-е годы В.Н.Белицер. В собрании имеются такие элементы и аксессуары костюма как ювелирные украшения, головные уборы и пр.225 Коллекция представляет значительную ценность, так как собранные предметы относятся к первой трети XX в. Однако немногочисленные вещи характеризуют лишь отдельные стороны быта башкир.

Наиболее многочисленные и разнообразные собрания предметов башкирского быта находятся в нескольких уфимских музеях. Старейший из них Башкирский государственный историко-краеведческий музей, созданный на основе Уфимского губернского музея, образованного в 60-х гг. XIX в. Сегодня Башкирский историко-краеведческий музей входит в обширную сеть музеев по всей республике под названием Национальный музей Республики Башкортостан. Его фонды достаточно' обширны и- характеризуют различные области народного творчества,4 представленные такими вещами как, костюм и

-726 его аксессуары, текстиль, посуда, хозяйственные принадлежности и т.д. Кроме того, собрание имеет ценность, и потому, что оно включает в себя немало изделий, относящихся к XIX в.

Башкирский государственный художественный музей им. М.В.Нестерова был организован в 1920 г. Основу его коллекции по башкирскому народному искусству составили предметы, собранные в 20-30-е годы художниками К.С.Девлеткильдеевым и В.С.Сыромятниковым.227 Собрание насчитывает около шестисот предметов. Изделия, находящиеся в музее отличаются высокими художественными качествами. Это элементы башкирского костюма, текстильные изделия, деревянная посуда, декорированные части ткацких станков и пр.228 Однако в силу специфики музея, художниками и сотрудниками, участвовавшими в экспедициях, собирались в основном предметы, украшенные узором. Изделия же не орнаментированные, но выразительные по своей форме не представлены в собрании музея.

Фонды Музея археологии и этнографии г.Уфы начали- складываться с конца 70-х гг. Первая экспозиция была открыта в 1980-м году." Башкирская коллекция музея является самой многочисленной и богатой по сравнению с этнографическими коллекциями по другим народам, она насчитывает 1660

ЛЛА единиц хранения. Основу собрания составляют изделия, относящиеся к концу XIX в., началу XX в. и до его середины, собиравшиеся учёными Института истории языка и литературы в 70-80-е годы XX в. В 1987 г. музей получил 19 тканых и вышитых предметов из Башкирского государственного

Л-1 1 художественного музея им. М.В.Нестерова. Сегодня, благодаря принципу этнографической специфики и комплексности формирования собрания, вещи охватывают многие стороны традиционного быта. Здесь имеются образцы башкирской одежды, текстильные изделия, деревянная < и кожаная посуда, сёдла и другие части конской сбруи. В экспозиции присутствует войлочная юрта, которая воспроизводит бытовое пространство башкира-кочевника. Вместе с тем, надо отметить, что сбор бытовых предметов начался довольно поздно, и поэтому в собрании мало представлена такая область народного творчества как металлообработка, нет узорных кожаных изделий и богато украшенного вооружения, единичны орнаментированные войлоки.

Предметы башкирского быта находятся в историко-краеведческих музеях городов Оренбурга, Перми, Кургана, Казани, Екатеринбурга, Челябинска, Саратова, " а также в районных и школьных музеях Башкортостана. Однако, здесь их количество не столь многочисленно.

В целом, недостатком музейных коллекций является то, что предметы собирались и атрибуировались отдельно друг от друга. В данном случае невозможно представить естественную среду их бытования. Помимо этого, в связи с условиями и возможностями коллекционирования, когда охватываются не все регионы или собираются предметы лишь по отдельным областям традиционной культуры, когда время начала сбора приходится на период исчезновения многих бытовых предметов из обихода, фонды не всегда содержат все компоненты, например, убранства интерьера или ансамбля костюма. Это не позволяет полностью реконструировать предметно-пространственную среду, сложившуюся в определённом регионе и на конкретный временной период. Тем не менее, нами был проанализирован самый широкий круг разобщённых бытовых предметов из фондов центральных и республиканских музеев. Это предметы из фондов

235

Государственного Исторического музея в г. Москве, Музея археологии и этнографии г. Уфы, Национального музея Республики Башкортостан," Башкирского государственного художественного музея им. М.В.Нестерова,~ историко-краеведческих музеев г. Сибая, г. Баймака и школьных музеев Мечетлинского, Баймакского, Чишминского р-нов Башкирии. Музейный материал мы попытались дополнить оригинальными- сведениями, полученными в научных командировках 1990, 1999, 2001, 2004 гг. / северозападные, северо-восточные, и юго-восточные районьь республики Башкортостан - Калтасинский, Балтачевский, Караидельский, Татышлинский, Мечетлинский, Баймакский, Зилаирский, Чишминский и Бардымский район Пермской области /.

Помимо дошедших до нас произведений, ценным источником являются разнообразные фольклорные, письменные и изобразительные источники. В частности, в фототеке ЦГИА РБ можно найти документальные свидетельства уклада жизни башкир первой половины XX в.240 Фонд насчитывает десятки тысяч единиц хранения. Имеющиеся в архиве, фотографии быта башкир дают важную, визуальную информацию и способствуют реконструкции традиционной предметно-пространственной среды.

Большую ценность для нас, как первоначальный опыт фиксации особенностей быта башкир, описаний предметов, сельской архитектуры, представляют фонды научного архива УНЦ РАН, в которых хранятся отчёты об экспедициях по районам Башкирии,241 альбомы с зарисовками и фотографиями сотрудников Института истории, языка и литературы.242

Большой интерес представляет архив Музея народного искусства им. С.Т. Морозова /архив НИИХП/, в котором находятся материалы и документы по башкирскому народному искусству и развитию народных промыслов в Башкирии.243 Это неопубликованная статья Л.И.Свионтковской-Вороновой, по ткачеству и вышивке башкир,244 отчёты сотрудников института о научных командировках.245 В библиотеке Музея народного и декоративно-прикладного искусства хранятся зарисовки Е.Г.Яковлевой, сделанные во время поездок в Башкирию в 1962 г.246 В-архиве НИИХП имеется комплекс документов об организации художественных промыслов, отчёты о проделанной работе, стенограммы заседаний координационного Совета при НИИХП, перспективные планы развития народных промыслов и т.д.247 Часть материалов архива НИИХП, в частности, отчёты о сборе материала в БАССР в 1962 г., справка об истории создания. Музея народного искусства, отчёты об организации в Башкирии новых производств художественных изделий- из дерева с росписью и лаковой миниатюрой1 находятся в- Государственном

248 архиве Российской Федерации. Всё это помогает представить особенности бытования и проблемы сохранения башкирского народного искусства в XX веке.

Помимо многочисленного материала, собранного в музеях и ряда архивных документов необходимо привлечение фольклора. Различные его виды могут восполнить отсутствие прямых свидетельств древнего и средневекового этапов развития традиционного искусства. В этом плане фольклор является уникальным источником информации, так как все стадии истории народа в опосредованной форме находят в нём своё отражение. С его помощью можно выяснить глубинное образно-семантическое содержание различных уровней предметно-пространственной среды и отдельных изделий. Башкирский фольклор, это прежде всего эпос, легенды, предания, сказки,

249 -г-» пословицы, поговорки, загадки. В них можно наити отголоски представлений о мире, о том какое место в них занимали дом, народный костюм, предметы декоративно-прикладного искусства, с чем они ассоциировались и каким смыслом наделялись. Эпос, легенды и предания, сказки, пословицы и загадки собраны и опубликованы в многотомной издании «Башкирское народное творчество», обрядовый фольклор издан на башкирском языке. Отдельные фольклорные материалы — сказания, пословицы, загадки, обрядовый фольклор хранятся в Российском Государственном архиве литературы и искусства.252

Кроме фольклора дополнительные возможности даёт использование документальных публикаций авторов-очевидцев, в которых описываются детали быта, жилище, костюм, предметы, а также некоторые исторические события. В отдельных случаях писатели ярко представляют визуальный облик и атмосферу народных праздников, обращают внимание на убранство интерьера и пр.253 Все это помогает составить более полное впечатление о различных жизненных ситуациях и степени участия в них предметного окружения.

Отдельные аспекты быта башкир XIX века отражены в литературных произведениях А.С.Пушкина, С.Т.Аксакова, А.К.Толстого.254

Таким образом, только комплексное использование всей совокупности произведений и источников, характеризующих народную культуру башкир, способно дать адекватное представление об особенностях художественной организации предметно-пространственной среды в их традиционном быту.

1 Иконников A.B. Мера пространства — человек //Декоративное искусство СССР. 1973. №3. С. 16; Аронов В.Р. Эстетическая организация предметной среды // Искусство и научно-технический прогресс. М.: Искусство, 1973. С.225-226.

2 Иконников A.B. Мера пространства - человек .С. 16.

3 Рябушин A.B. Развитие жилой среды. Проблемы, закономерности, тенденции. М.: Стройиздат, 1976. С.11.

4 Аронов В.Р. Эстетическая организация предметной среды. .С.226-227.

5 Некрасова М.А. Ансамбль как образная система // Искусство ансамбля художественный предмет интерьер архитектура среда. М.: Изобразительное искусство, 1988. С.98.

6 Материалы научных командировок 1999 г., 2001 г., 2004 г.

7 Образование и этнокультурное возрождение народов Башкортостана. Роль современной школы в сохранении народных традиций. Уфа, 1996. 108с.; Хисамитдинова Ф.Г. О выполнении «Программы развития образования республики Башкортостан на 1993-1998 гг.» и задачах образования на 19992003 гг. /проект концепции/. Уфа, 1998. 90 е.; Хисамитдинова Ф.Г., Ураксин З.Г. История и культура Башкортостана: Учебное пособие для учащихся среднего профессионального образования. Уфа, 2000. 308 е.; Постановление Кабинета Министров Республики Башкортостан. О целевой подпрограмме по совершенствованию содержания существующих и созданию новых учебников и учебно-методических пособий на языках народов Республики Башкортостан на 1999-2005 годы // Ведомости Государственного Собрания, Президента и

Кабинета Министров Республики Башкортостан. 2000. январь-февраль. №2 (104). С.231-234.

8 Профессиональное декоративно-прикладное искусство Башкортостана: Каталог второй республиканской выставки / Авт.- сост. С.В.Евсеева. Уфа: Информреклама, 2002. 84 е.; Янбухтина А.Г. Родовая память и современное искусство Башкортостана. // Вестник Академии наук РБ: 1996. Т.1. №3-4. С.48-54.

Иконников A.B. Искусство, среда время. М.: Советский художник, 1985. С.9.

10 Некрасова М.А. Формирование новой парадигмы теории народного искусства. Ключевые понятия // Народное искусство России в современной культуре. М.: «Коллекция М», 2003. С.87.

11 Ковалевский А.П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921-922 гг. Харьков, 1956. 345 с.

12Путешествие Ахмеда Ибн Фадлана на реку Итиль. Казань.: Татарск. кн. изд., 1999. С.46.

13 Там же. С.45.

14 Карпини де Плано Джованни. История монгалов. Вильгельм де Рубрук. Путешествие в восточные страны. /Перевод Малеина. СПб, 1911. 224 с.

15 Георги И.Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов. 4.1-2. СПб, 1799. 178 е.; Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российской империи. 4.1. СПб, 1773, 657с.; Лепёхин И.И. Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства в 1770 году. 4.2. СПб, 1802. 338 е.; Фальк И.П. Полн. собрание учёных путешествий по России. Записки путешествия академика Фалька. Т.6. 4.1. СПб, 1824. 446 с. |бРычковП.И. Топография Оренбургской губернии. Оренбург, 1887. 405 с. "Татищев В.Н. Избранные труды по географии России. М.: Гос. изд. геогр. лит., 1950. 247с.

18 Георги И.Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов. СПБ, 1799. Машинопись. Научный архив УНЦ РАН, ф.З оп.12. ед.хр. 79. С.4-5.

19 Георги И.Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов. С. 102.

20 Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российской Империи. С.649.

21 Там же. С.650.

22 Там же. С.651.

23 Лепёхин И.И. Продолжение дневных записок путешествия по разным провинциям Российского государства в 1770 году. СПБ, 1802. С.36.

24 Там же. С.39. 25Там же. С.53.

26 Там же. С. 150.

27 Попов Н.С. Хозяйственное описание Пермской губернии. 4.3. СПБ, 1813. С.10,14.

28 Небольсин П. Рассказы проезжего. СПб, 1854. 343 е.; Небольсин П: Заметки о башкуртах// Отечественные записки; 1859; № 73. Отд.8, С. 1-9; Небольсин XI. Инородцы Астраханской губернии // Вестник Русского Географического общества. 1851. Кн.З. С.1-30.; Небольсин; П. Отчёт о путешествии» в Оренбургский и Астраханский; край .//Вестник Русского Географического общества:. Отделение этнографии. 1852. Кн.4. С: 1-34.; Небольсин П. Уральцы. СПб; 1855.127с.

29 Небольсин П. Рассказы проезжего. С.249.

30 Там же. С 250.

31 Там же. С,250, 252. .

32 Черемшанский М.С. Описание Оренбургской губернии в хозяйственно-статистическом, этнографическом и промышленном отношениях. Уфа, 1859.472 с.

33 Там же. С. 152.

34 Игнатович А. Башкирская Бурзянская волость // Оренбургские губернские ведомости. 1862. №6, 7, 8, 9,11,12.

35 Там же. №7. 17 февр. С.31-32.

36 Там же. №8. 24 февр. С.32.

37 Емельянов А. Бурзянская Башкирия (географическо-этнографический очерк) // Оренбургский листок. 1876. 15 августа. №34. С.2-3.

38 Там же. С.2-3.

39 Бергхольц JI. Горные башкиры-катайцы // Этнографическое: обозрение. М. 1893. №3. С.74-84.

40 Там же. С.76-77.

41 Там же. С.76.

42 Флоринский В:М. Башкирия и башкиры//Вестник Европы. 1874. Т.VI. Кн. 12, декабрь. С.722-765.

43 Арнольдов В.А. Санитарно-бытовой очерк жизни башкир юго-восточной части Стерлитамакского уезда Уфимской губернии //Общество врачей. Казанский университет. Дневник. Казань, 1894. Вып.4. С.227-244.

44 Там же. С.233.

45 Там же. С.234.

46 Там же. С.235.

47 Там же. С.235.

48 Калачёв А. Очерк современного экономического положения Уфимской губернии //Живая старина. СПб, 1899. Вып.З. С.313-329.

49 Там же. С.318.

50 Там же. С.325. .

51 Харузин H.H. История развития жилища у кочевых и полукочевых тюркских и монгольских народностей. М., 1896. 124с:

52 Там же.С.124.

53 Там же. С.69.

54 Там же. С.4.

55 Никольский Д.П. Башкиры. Этнографическое и санитарно-антропологическое исследование. СПб, 1899. С. 33-34.

56 Там же. С.ЗЗ, 35.

57 Там же с.З 6-37.

58 Там же. С.З 8.

59 Там же. С.52-53.

60 Там же. С.54.

61 Там же. С.56-57.

62 Там же. С. 107, 134.

63 Литуновский Н. Медико-топографическое описание Оренбургской губернии. М., 1878. 235 е.; Рыбаков С.Г. Музыка и песни уральских мусульман с очерком их быта. СПб, 1897. 330 е.; Рыбаков С.Г. О поэтическом творчестве уральских мусульман. СПб, 1895. 40 е.; Рыбаков С.Г. О народных песнях татар, башкир и тептярей //Живая старина. 1894. Вып.3-4. С.325-364.; Рыбаков С.Г. Ислам и просвещение инородцев в Уфимской губернии. СПб, 1900. 28 е.; Филоненко В. Башкиры //Вестник Оренбургского Учебного Округа. 1913. №6, №5, №8, 1914. №2, №8.; Крашенинников Н.А. Угасающая Башкирия. М.,1907. 134 е.; Алекторов А.Е. История Оренбургской губернии. Оренбург, 1883. 128 е.; Юлу ев Б.-Г.-М. К этнографии башкир//Этнографическое обозрение. 1892. Кн.13-14. №4-3. С.216-223.; Юдин Л.П. Башкиры /бытовой очерк/ //Оренбургские ведомости. 1890. №35. 1сентября.; Соммье С. О башкирах //Заметки Уральского общества любителей естествознания. 1891-1892. Т. 13. Вып.1 С.22-34.; Назаров П.С. К этнографии башкир // Этнографическое обозрение. 1890. №1. С.164-192.; Пономарёв С. С Урала // Северный вестник. 1886. №2. С.173-186.; Бикбов. Башкурды // Оренбургская газета. 1899. №762, 765, 771, 773, 789. С.2.; Оленич Н. Празднества и увеселения у башкир // Уфимские губернские ведомости. 1898. №267, 273. С.З.

64 Живописная Россия. Среднее Поволжье и Приуральский край. Т.8. 4.2. СПб, 1901. 311с.; Петри. Башкиры //Бояршинов Н. Пермская губерния. Пермь, 1913. С.94-98.; Земля и люди. Всеобщая география Элизе Реклю. Европейская Россия. 4.5, Вып.11. СПб, 1883. 512 с.

65 Миллер В.Ф. Систематическое описание коллекций Дашковского этнографического музея. Вып.1. М., 1887. 161с.; Лобанов Д.И. Башкиры //Лобанов Д.И. Каталог Музея Уральского общества любителей естествознания. Екатеринбург, 1898. Т.20. С.500-502.; Миллер Б.В., Шараф Г. Башкиры //Выставка культуры народов востока /Путеводитель по выставке/. Казань, 1920. С.44-50.

66 Лось М. Башкирские сказки // Вестник Оренбургского Учебного округа. 1912. №5. С.173-180.; Зеленин Д.К. Великорусские сказки Пермской губернии; с прил. 12-ти башкирских сказок и одной мещерякской //Записки Русского Географического общества по отделению этнографии. Петроград, 1914. т.41.

67

68

656 е.; Алимгулов А. Башкирские мифологические рассказы //Е£ егхник Оренбургского Учебного округа. 1915. №5.G.210-213.

Программа для собирания этнографических сведений о башкирах. Б.м:^^ ^ ^q^ 14 с.

Соколов Д.Н. О башкирских тамгах //Труды Оренбургской Учёной кснч^са^сии Оренбург, 1904. Вып.ХШ. T.XIII. С. 16.

69 Луппов П.Н. Приуральский край. T.IV. СПб, 1899, 171 е.; Курдог^ь КМ География Российской империи. М., 1911. 223 е.; Курдов K.M., Иваьзг^звски^ A.A. География России. М., 1917. 243 е.; Россия. Полн. геогр. описание ^Sarnero отечества. /Сост. Г.Н.Кириллин, Н.А.Коростелёв, Б.Б.Гриневецкий и ^ 5 СПб, 1914. 669 с.

70 Жуковский И.В. Краткое географическое и статистическое oi:i prCaHVie Оренбургской губернии. Сост. в 1832 г. Уфа. 1880. 103 е.; Матери;^ЛХЪ1 по статистике, географии, истории и этнографии Оренбургской гу^^ернии издаваемые Оренбургским Губернским Статистическим комитетом. l' Оренбург, 1877. 76 е.; Витевский В.Н. И.И. Неплюев и ОренбургскиЙс юрай в прежнем его составе до 1758 г. Т. 1. Казань, 1897. 292 с.

71 Систематическое описание коллекций Дашковского этнографическох^о дч^узея сост. В.Ф.Миллером. Вып.1. М.,1887. 161 е.; Лобанов Д.И. Башкиры //Лобанов Д.И. Каталог Музея Уральского общества любителей естествознания Екатеринбург, 1898. Т.20. С.500-502.

72 Очерки по истории Башкирской АССР. Т.П. Уфа.: Башк. кн. изд., 196<3 С 175 185.

73 Сыромятников B.C. Народное искусство башкир //Красная Башкирха^я^ 1935 10 ноября. С.2; Сыромятников B.C. Башкирское народное искз^<^СТво jj Искусство. 1937. №1. С.155-160.

74 Сыромятников B.C. Башкирское народное искусство. С.160.

75 Руденко С.И. Башкиры. Опыт этнологической монографии. Быт багегк^р л 1925. 4.2. 330 с.

76 Авижанская С.А., Кузеев Р.Г. Этнографические коллекции по ^^хакирам Государственного музея этнографии народов СССР // Археология и эт0:ограсЬия Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1962. Т.1. С.344-357. V

77 Руденко С.И. Башкиры. Опыт этнологической монографии. Быт баггхьсцр Ч 2 Л., 1925. 330 с. Работа была дополнена и переиздана в 1955 г.

78 Руденко С.И. Башкиры. Историко-этнографические очерки. М.—Наука 1955. С.144. ~ '

79 Там же. С.155.

80 Там же. С. 155.

S1 Там же. С. 155-156.

82 Там же. С. 198.

83 Там же. С. 198

84 Там же. С.198-199.

85 Там же. С. 176.

86 Там.же. G.207. '

87 Там же: С,247.

58 Там же. С.250-251.

89Там же. С.236-237: .;'.■'

90 Там же: С.236: ■•' . 'v

1,1 Там же: С.230-231. / :

92 Там же. С.287. 9,Там же. С.307.

94 Там же. С.313.;

95 Дмитриев Ы.К. Варваризмы в башкирской речи //Записки' коллегии востоковедов; 1929: С.73-105.; Дмитриев Н.К. Арабские элементы в башкирском языке//Записки коллегии востоковедов. Б.м., б.г. С.119-135.

96 Степанов ШД^ Этнографическое обследование башкир Саратовской области // Советская^ этнография. 1938. №1. С.233;; Степанов П.Д. Этнографическое изучение южной группы башкир« в Саратовской и Куйбышевской областях // Советская этнография; 1940: №4; С.210-212.

97 Степанов ГГ.Д. Этнографическое изучение южной группы башкир в Саратовской и Куйбышевской областях. .С.210-211.

98 Колпакова Н.П. Путевой дневник //Фольклор народов РСФСР. Уфа: Башгосуниверситег, 1979. С.212-233.

99 Авижанская С.А., Бикбулатов Н.В., Кузеев Р.Г. Декоративно-прикладное искусство башкир. Уфа.: Батик, кн. изд., 1964. 257с.; Кузеев Р.Г., Бикбулатов Н.В., Шитова С.Н. Декоративное творчество башкирского народа. У фа:: Башк. кн. изд., 1979. 226 с.

100 Авижанская С.А., Бикбулатов Н.В., Кузеев Р.Г. Декоративно-прикладное искусство башкир. С.8:

101 Там же. С.85.

102 Там же. С. 19-36.

103 Там же. С.235:,

104 Бикбулатов Н;В., Кузеев Р.Г. Шитова С.Н. Прикладное искусство //Народное творчество башкир. Уфа: БФАН СССР, 1976. С.43-142.

105 Там же. С. 140.

106 Там же. С. 141.

107 Кузеев Р.Г., Бикбулатов Н.В., Шитова С.Н. Декоративное творчество башкирского народа. 226с.

108 Свионтковская-Воронова Л.И. Орнамент башкирского народа в ткачестве и вышивке // Из научного наследия Л.И.Свионтковской-Вороновой. Сборник статей из архива Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства. М. 2001. С. 1.16-127.

109Там же. С.120,.124. 110 Там же. С. 121.

1,1 Яковлева Е.Г. Ткани и ковры деревни Кармышево Башкирской АССР // Сборник трудов НИИХП. М.: НИИХП, 1966. №3. С.107, 111.

112 Свионтковская-Воронова Л.И. Орнамент башкирского народа в ткачестве и вышивке.С.121.

113 Там же С.120-121. 1,4 Там же. С.121.

115 Воронова Л.И. Орнамент башкирского народа в ткачестве и вышивке // Художественные промыслы РСФСР. Сборник статей. 1950. Вып.2. Фонды Музея народного искусства им. С.Т.Морозова./ Архив НИИХП, ф. 643. оп. №4. д.426. С.101-102.

116 Там же. С.118.

117 Яковлева Е.Г. Искусство башкир //Народное декоративное искусство РСФСР. М.КОИЗ, 1957. С.171-174.

1.8 Там же. С.173.

1.9 Яковлева Е.Г. Ткани и ковры деревни Кармышево Башкирской АССР . С.105-115.

120 Там же. С. 105-106.

121 Там же. С. 108.

122 Там же. С.109.

123 Там же. С. 111.

124Там же. С. 107,111,113.

125 Кузеев Р.Г. Очерки исторической этнографии башкир /родо-племенные организации башкир в ХУП-ХУШ вв./. Уфа.: Башк.кн.изд., 1957. 183 е.; Кузеев Р.Г. Краткий исторический очерк этнической истории башкирского народа // Археология и этнография Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1973. Т.У. С.32-60.; Кузеев Р.Г. Происхождение башкирского народа. М.: Наука, 1974. 569 с.

126 Кузеев Р.Г. Очерки исторической этнографии башкир /родо-племенные организации башкир в ХУП-ХУШ вв./. С.66, 68.

127 Калимуллин Б.Г. Планировка и застройка башкирских деревень. Уфа.: Башкнигоиздат, 1959. 108 е.; Калимуллин Б.Г. Башкирское народное зодчество. Уфа.: Башк.кн.изд., 1978. 131 е.; Калимуллин Б.Г. Деревянная резьба в народной архитектуре Башкирии. Уфа.: Башк.кн.изд., 1984. 64 е.; Калимуллин Б.Г. К истории развития архитектурно-пространственной структуры временных жилищ башкир // Материалы XXI1 научно-технической конференции КИСИ. Казань. 1970. Вып.2. С.33-34.

128 Б.Г.Калимуллин. Планировка и застройка башкирских деревень. С. 19-20.

129 Там же. С.28-32.

130 Там же. С.48-65.

131 Б.Г.Калимуллин. Башкирское народное зодчество. 132с.

132 Там же. С.55.

133 Там же. С.59-63.

134 Там же. С.56.

135 Там же. С.97-107.

136 Янбухтина А.Г. Ткань и интерьер. /К вопросу художественного; ансамбля, башкирского народного жилища/:' Дис.канд. искусствоведения. М., 1977. 207с. . ' • ' " ' ' ■ ■■ ■;■■'• "

137 Тарасов А.Н. Декоративная, вышивка в убранстве жилищ народов Узбекистана-// Вопросы*декоративного искусства. Мг: МВХПУ.Л958: С.22-40.

138 Янбухтина А.Г. Ткань и интерьер. /К; вопросу художественного; ансамбля! башкирского народного жилища/: Автореф; дис. .канд. искусствоведения. М., 1977. С.З

139 Янбухтина А.Г. Ткань и интерьер. /К вопросу художественного ансамбля башкирского народного жилища/: Дис;. .канд. искусствоведения» 0.46-47. ""Там же. С.93.

141 Там же. С.81. Шитова С.Ы. Традиционные поселения и^жилища^ башкир. М.: Наука, 1984. 249 с.

143 Там же. С.24. 1,4 Там же. С.38-39. .

145 Там же. С. 166.

146 Там же. С.168. ~

147 Никонорова Е Е. Орнамент счётной вышивки башкир /генезис и; развитие/: Дис.------канд; ист. наук. Уфа, 1998. 271с.

148 Шитова С.Н. Башкирская народная одежда. Уфа.: Китап, 1995. 240с.

149 Шитова С.Н. Резьба и роспись по дереву у башкир. Уфа.: Китап, 2001. 168 с.

150 Там же. С.9.

151 Шитова С.Н. История архитектурного декора в башкирских аулах. Уфа.: Гилем, 2004. 219с.

152 Там же. С.7. 153Там же. С. 13.

154 Шитова С.Н. Народное искусство: войлоки, ковры и ткани у южных башкир (Этнографические очерки). - Уфа: Китап, 2006. 208 с.

155 Муллагулов М.Г. Башкирский народный транспорт. Уфа: БНЦ УрО РАН, 1992. 152 е.; Муллагулов М.Г. Лесные промыслы башкир XIX— начало XX в. Уфа: УНЦ РАН, 1994. 180 с.

156 Муллагулов М.Г. Башкирский народный транспорт XIX — начало XX в. С.74

157 Там же. С.83.

158 Там же.С.79,89.

159 Муллагулов М.Г. Лесные промыслы башкир. 180 с.

160 Масленникова Т.А. Художественные особенности оформления башкирского народного жилища. /Проблема сложения? архитектурно-художественного ансамбля/: Дис.канд. искусствоведения. М;, 1991. 190 с.

161 Масленникова Т.А. Художественное оформление башкирского народного жилища /Х1Х-ХХ вв./ Уфа.: Гилем, 1998. 133 с.

162 Янбухтина А.Г. Народные традиции в убранстве башкирского дома. Уфа.: Китап, 1993. 131 с.

163 Там же. С.4.

164 Там же. С.124-125.

165 Там же. С. 122-124.

166 Там-же. С.128.

107 Хисматуллина Н.Х. Орнаментально-колористическая система в народном искусстве башкир. /К вопросу преемственности национальных художественных традиций/: Дис.канд. искусствоведения. М., 1991. 150 с. ; Хисматуллина Н.Х. Орнаментально-колористическая основа башкирского народного искусства. Учебное пособие. Уфа: Изд. УТИС, 2000. 99 с.

168 Хисматуллина Н.Х. Орнаментально-колористическая основа башкирского народного искусства. С.33-37.

169 Там же. С.55.

170 Там же. С.25.

171 Ахмедьянова И.Д. Мифологические аспекты изобразительного искусства Башкортостана /к интерпретации символического языка культуры Южного Урала от древности до двадцатого века/: Автореф. дис. .канд. искусств. М., 2002. 35 с.

172 Там же. С.34.

173 Янбухтина А.Г. Декоративное искусство Башкортостана в XX столетии: народное творчество, художественные промыслы, профессиональное искусство. Дис. . в виде науч. докл. д-ра. искусствоведения. М., 2003. 68 с.

174 Янбухтина А.Г. Декоративное искусство Башкортостана. XX век: От тамги до авангарда. Уфа.: Китап, 2006, 224с.: ил.

175 Бикбулатов Н.В., Фатыхова Ф.Ф. Семейный быт башкир ХІХ-ХХ вв. М.: Наука, 1991. 189с.

176 Там же. С.4.

177 Там же. С.96.

178 Там же. С.ЗЗ.

179 Султангареева P.A. Башкирский свадебно-обрядовый фольклор. Уфа: УНЦ РАН, 1994. 191с.; Султангареева P.A. Семейно-бытовой обрядовый фольклор башкирского народа. Уфа.: Гилем, 1998. 243 с.

180 Султангареева P.A. Башкирский свадебно-обрядовый фольклор. С.58-60, 80.

181 Нагаева Л.И. Башкирские народные праздники, обряды и обычаи. Уфа.: Китап, 1999. 160 с.

182 Нагаева Л.И. Обрядовые пляски юго-восточных башкир // Народное творчество башкир. Уфа: БФАН СССР, 1976. С.26-42.; Нагаева Л.И. Обрядовые пляски, игры горных и юго-восточных зауральских башкир // Новые материалы и исследования по истории и филологии Башкирии. Уфа, 1976. С.51-53.

183 Нагаева Л.И. Весенне-летние празднества и обряды башкир // Исследования по исторической этнографии Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1984. С.47-64.

184 Там же. С.53.

185 Нагаева Л.И. Башкирские народные праздники, обряды и обычаи. С.28-31.

186 Там же. С. 27,36.

187 Абсаликова Ф.Ш. Игры и развлечения башкир /конец XIX- первая половина ХХ^в./ Уфа.: Гилем, 2000. 133 с.

188 Курганские башкиры: Историко-этнографические очерки. Уфа: Гилем, 2002. 216 с.

189 Башкирское народное искусство = Башкорт халык сэнгэте. / Под общей ред. С.Шитовой. Уфа: Демиург, 2002. 360 с.

190 Бикбулатов Н.В., Юсупов P.M., Шитова С.Н., Фатыхова Ф.Ф. Башкиры: Этническая история и традиционная культура. Уфа.: Научное издательство «Башкирская энциклопедия», 2002. 248 с.

191 Курганские башкиры: Историко-этнографические очерки. С.111,112.

192 Там же. С.111.

193 Там же. С. 117.

194 Там же. С.135-138.

195 Башкирское народное искусство = Башкорт халык сэнгэте. С. 13.

196 Там же. С.41,43, 45.

197 Там же. С. 99-102.

198 Там же. С.126-127.

199 Там же. С. 142-143.

200 Казбулатова Г.Х. Костюм и знаково-эстетическая деятельность /на примере традиционных костюмов народов Башкортостана/: Дис. .канд. философ, наук. М., 2002. 154 с.

201 Там» же С.14.

202 Там же. С. 44.

203 Там же. С. 46, 64.

204 Воронов B.C. Крестьянское искусство. М.: Госиздат, 1924. 139 е.; Он же: О крестьянском искусстве. М.: Сов. художник, 1972. 350 е.; Василенко В.М. Народное искусство. Избранные труды о народном творчестве Х-ХХ вв. М.: Изд. Моск. унив.,1960. 181 е.; Василенко В.М., Ильин М.А., Балдина О.Д. Русское советское народное искусство и художественная промышленность. М.: Изд. Моск. ун-та, 1980. 111с.; Василенко В.М-. Вечные образы народного искусства //Идейно-творческая направленность искусства народных художественных промыслов на современном этапе. Сборник трудов НИИХП. М: НИИХП, 1984. С.23-37.; Богатырёв П.Г. Вопросы теории народного искусства. М.: Искусство, 1971. 543 е.; Канцедикас A.C. Искусство и ремесло. М.: Изобр. иск., 1977. 67 е.; Некрасова М.А. Народное искусство России. Народное творчество как мир целостности. М.: Сов. Россия, 1983. 219 е.; Некрасова М.А. Народное искусство как часть культуры: Теория и-практика. М.: Изобр. иск., 1983. 343 е.; Некрасова М.А. О развитии традиций в художественных промыслах //Искусство. 1971. №12. С.35-41.; Некрасова М.А.

Преемственность традиций — школа мастерства // Искусство. 1975. №7. С. 1117.; Некрасова М.А. Народное искусство как тип художественного творчества //Искусство. 1981.№11. С.8-13.

205 Салтыков А.Б. Избранные труды. М.: Сов. Художник, 1962. 727 е.; Салтыков А.Б. Самое близкое искусство. М.: Просвещение, 1969. 295 е.; Семёнова Т.С. Народное искусство и его проблемы. М.: Сов. художник, 1977. 246 е.; Разина Т.М. Русское народное творчество. Проблемы декоративного искусства. М.: Изобр. иск., 1970. 255 е.; Разина Т.М. О профессионализме народного искусства. М.: Сов. художник, 1985. 189 е.; Рождественская С.Б. Русская народная художественная традиция в современном обществе. М.: Наука, 1981.

205 е.; Рождественская С.Б. Отражение отношения «человек — природа» в народном искусстве //Общество и природа. Исторические этапы и формы взаимодействия. М.: Наука, 1981. С.284-293.

206 Искусство ансамбля, художественный предмет, интерьер, архитектура, среда. /Сост. и ред. М.А.Некрасова. М.: Изобразительное искусство, 1988. 464с.

207 Кошаев В.Б. Дом-образ: Художественно-образные процессы сложения традиционного жилища Западного Приуралья: Дис. .д-ра. искусствоведения. М. 2001. 350 е.; Кошаев В.Б.Традиционное жилище народов Западного Приуралья: Культурогенез. Классификация. Искусство. Ижевск.: Изд. дом «Удмуртский университет», 2001. 370 е.; Климов K.M. Ансамбль как образная система в удмуртском народном искусстве XIX—XX вв.: Дис. .д-ра. искусствоведения. М., 1998. 349 е.; Дьячкова Л.Г. Картина мира в народном нанайском искусстве как основа художественной организации произведения: Дис. .канд. искусствоведения. М., 1998. 175 е.; Пухначёва Е.Ю. Деревянные изделия Древнего Новгорода. /Проблемы художественного своеобразия/: Дис. .канд. искусствоведения. М., 1996. 175 е.; Ундерова Л.В. Узбекская национальная одежда как проблема взаимодействия содержания и формы в народном искусстве: Дис. .канд. искусствоведения. М., 1996. 164с.

208 Аронов В.Р. Художник и предметное творчество. Проблемы взаимодействия материальной и художественной культуры. М.: Советский художник, 1987. 232 е.; Иконников A.B. Искусство, среда, время. /Эстетическая организация городской среды/. М.: Советский художник, 1984. 336 е.; Эстетические ценности предметно-пространственной среды. М.: Стройиздат, 1990. 335 е.; Иконников A.B. «Среда» и образ времени //Декоративное искусство СССР. 1974. №9 С.1-8.; Хан-Магомедов С.О. Семантика предметной среды //Декоративное искусство СССР. 1976. №5. С.8-11; Линч К. Совершенная форма в градостроительстве. М.: Стройиздат, 1986. 263 е.; Раппопорт А.Г. Городская среда и драматургия архитектурной композиции //Проблемы теории и истории архитектуры. Сборник научных трудов. М.: ЦНИИП градостроительства, 1979. №5. С.34-44.; Глазычев В.Л. Проблемы метода в проектировании среды //Проблемы теории и истории архитектуры. Сборник научных трудов. М.: ЦНИИП градостроительства, 1979. №5. С.79-87.

209 Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л.: Наука; 1983. 188 с.

210 Байбурин А.К, Левинтон Г.А. К описанию организации пространства в восточнославянской свадьбе // Русский народный свадебный обряд. М.: Наука, 1978. С.89-105.; Байбурин А.К. Несколько замечаний к* проблеме «пространство в ритуале» (на материале русского свадебного- фольклора) //Материалы Всесоюзного симпозиума по вторичным моделирующим системам. Тарту: ТГУ, 1974. С.69-71.; Проблемы изучения, прагматики в архаической культуре //Знания и навыки уральского населения в древности и средневековье. Екатеринбург. 1993. С.3-15.; Семиотический статус вещей и мифология. //Кунсткамера МАЭ им. Петра Великого РАН. СПб. 1995. С.80-96.; Байбурин А.К. Ритуал: старое и новое //Историко-этнографические исследования по фольклору. М.: Изд. Фирма «Восточная литература РАН», 1994. С.35-48.; Байбурин А.К. Полярности в ритуале (твёрдое и мягкое) // Канун. Полярность в культуре. Альманах /под общ. ред. Д.С.Лихачёва. СПб. 1996. С.157-165.

211 Байбурин А.К. Об этнографическом изучении этикета //Этикет у народов Передней Азии. М.: Наука, 1988. С. 12-37.; Байбурин А.К. У истоков этикета. Этнографические очерки. Л.: Наука, 1990. 165 с.

2,2Байбурин А.К. Об этнографическом изучении этикета . С. 15, 32.

213 Авижанская С.А., Кузеев Р.Г. Этнографические коллекции по башкирам Государственного музея этнографии народов СССР //Археология и этнография Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1962. Т.1. С.344.

214 Систематическое описание коллекций Дашковского этнографического музея, составленное В.Ф.Миллером. М.,1887. С.85-89.

215 Авижанская С.А., Кузеев Р.Г. Этнографические коллекции по башкирам Государственного музея этнографии народов СССР. С.347, 348-357.

216 Станюкович Т.В. Кунсткамера Петербургской Академии наук. М.-Л.: Изд. Академии наук СССР, 1953. С. 158.

217 Крюкова Т.А. Коллекция П.С.Палласа по народам Поволжья //Музей антропологии и этнографии. М.-Л.: Изд. Академии наук СССР, 1949. С.156-159.

218 Шитова С.Н. Резьба и роспись по дереву у башкир. С.6.

219 Шитова С.Н. Башкирская народная одежда. С.211-212.

220 Мандоки Ласло, Кузеев Р.Г. Предметы народного искусства в башкирской коллекции Венгерского этнографического музея //Археология и этнография Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1962. Т.1. С.304-305.

221 Там же. С.306-310.

222 Там же. С.310-315.

223 Там же. С.305.

224 Шитова С.Н. Башкирская народная одежде. С.222.

225 Там же. С.221.

226 Лебедева P.A. Отдел фондов: итоги и перспективы //Национальный музей Республики Башкортостан. Люди. События. Факты. /1994-1998/: Сборник статей; посвящённых 135-летию музея. Уфа: НМРБ, 1999. С.32-33.

227 Башкирский государственный художественный музей им. М.В.Нестерова. Путеводитель. /Сост. Э.П.Фенина. Уфа.: Башк. кн. изд., 1981. С.4.

228 Там же'. С.56-60.

229 Отчёт отдела народов Урала с Музеем археологии и этнографии о работе в 1991-1995 гг. Уфа: Принт, 1996. С. 16.

230 Петров И.Г. Принципы комплектования этнографических фондов в музее археологии и этнографии. Сборник статей //Музееведение. Уфа. 1995. Вып. 1. С.108.

231 Там же. С. 106-107.

232 Там же. С. 107-108.

233 Оренбургский областной краеведческий музей. Путеводитель. Челябинск.: Южно-Уральское кн. изд., 1972. 127 с.

234 Российская музейная энциклопедия: в 2 Т. М.: Прогресс, «РИПОЛ КЛАССИК», 2001. Т.1. 416 е., Т.2. 436 е.; Судья С.П. Коллекция башкирской вышивки в фондах областного краеведческого музея //Народное искусство Южного Урала. Челябинск. 1998. С.27-31.

235 Коллекции ГИМа № 79785, 85687.

236 Этнографический фонд Музея археологии и этнографии, рассмотрено 58 ед.хр. /текстильные изделия, костюм, посуда, конская упряжь./

237 Фонд «текстиль» Башкирского государственного историко-краеведческого музея. В описи выделены 143 ед.хр., проанализированы 43 ед.хр. /тканые и вышитые изделия, элементы костюма/.

238 Фонд Башкирского государственного художественного музея им. М.В.Нестерова. /Б 172 инв№4450, Б165 инв.№3831, Б202 инв.№4447, Б147 инв.№3911, Б344 инв.№5439, Б352 инв.№5447, Б188 инв.№4229, Б413 инв.№5687, Б356 инв.№545, Б378 инв.№5473/

239 Экспозиции историко-краеведческих музеев г.Сибая и г.Баймака, фонды отсутствуют.

240 Фонды фототеки Центрального государственного исторического архива Республики Башкортостан (ЦГИА).

241 Научный архив УНЦРАН, ф. 3: оп.29, ед.хр. 12, 25, 34, 35, 42,43.

242 Научный архив УНЦ РАН, ф. 3: оп. 29, ед.хр.26, 28, 29, 30, 22, 23, 24; оп.59, ед.хр. 1.

243 Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства. Отдел рукописей. Фонд 21/643. /фонд НИИХП/.

244 Воронова Л.И. Орнамент башкирского народа в ткачестве и вышивке // Художественные промыслы РСФСР. Сборник статей. Вып.2. 1950. Архив НИИХП, ф.643, оп.4, д.426.

245 Архив НИИХП, ф.643 оп. 1 д.491, ф.643 оп.1 д.645, ф.643 оп.4 д.867.

246 Отчёт по теме №6. Сбор материала в Башкирской АССР. М. 1962; Яковлева E.F., Исаева Т.А. Народное декоративное искусство башкир. Ч.Г /Вышивка, ткачество, ковры/ М. 1962.; Яковлева Е.Г., Исаева Т.А. Народное1 декоративное искусство башкир /аппликация по сукну, тиснение по коже, ювелирные изделия, резьба по дереву/. Ч.И. М. 1962.

247 Архив НИИХП, ф.643 оп.1 д.644; ф.643 оп.1 д.687; ф.643 оп.1 д.958; ф.643 оп.1 д.802; ф.643 оп.1 д. 1012; ф.643 оп.4 д.900; ф.643 оп.4 д.973.

248 ГАРФ, ф. А-643. оп.1, д.330., оп.2, д.41, д.140; д.170.

249 Куватов М.-Г. Башкирские пословицы // Известия* Оренбургского« отдела Русского географического общества. Вып. 6. 1895. С.31-48.; Лось М. Башкирские сказки //Вестник Оренбургского Учебного округа. Уфа. 1912: №5. С.173-180.; Зеленин Д.К. Великорусские сказки Пермской губернии; с прил. 12-ти башкирских сказок и одной мещерякской // Записки Русского географического общества по отделению этнографии. Петроград, 1914. Т.41. 656 е.; Алимгулов А. Башкирские мифологические рассказы //Вестник Оренбургского Учебного округа. 1915. №5. С.210-213.; Бессонов А.Г. Башкирские народные сказки /Под ред. Н.К.Дмитриева /. Уфа: Башкнигоиздат, 1941. 361с.; Руденко С.И. Башкирские сказки и поверья // Археология и этнография Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1973. T.V. С.17-31.

250 Башкирское народное творчество. Эпос. Т. 1./Сост. М.М.Сагитов. Уфа.: Башк.кн.изд., 1987. 544 е.; Башкирское народное творчество. Предания и легенды. Т.2. /Сост. Ф.А.Надршина. Уфа.: Башк.кн.изд., 1987. 576 е.; Башкирское народное творчество. Волшебные сказки и сказки о животных. Т.4. /Сост. Н.Т.Зарипов. Уфа.: Башк.кн.изд., 1989. 509 е.; Башкирское народное творчество. Бытовые сказки. Т.5. /Сост. А.М.Сулейманов.,Уфа.: Башк.кн.изд., 1990. 496 е.; Башкирское народное творчество. Пословицы, поговорки, приметы, загадки. Т.7./Сост. Ф.А. Надршина. Уфа.: Китап, 1993. 464 с.

251 Башкорт халык ижады: йола фольклоры. Т.1. /Сост. А.М.Сулейманов. Уфа.: Китап, 1995. 560 с.

252 РГАЛИ, ф.342 «Ф.Д. Нефёдов», оп.2, д.472 ; ф.629 «Изд. «Academia», оп.1, д.1785; ф.673 «Нар. творчество», оп.1, д.703, 705; ф.1521 «Сб. творч. Народов СССР», оп.З, д. 105.

253 Нефёдов Ф.Д. В горах и степях Башкирии. Уфа.: Башк.кн.изд., 1988. 331с.; Добротворский П.И.В глуши Башкирии. Уфа.: Башк.кн.изд., 1989. 253 е.; Ремезов- Н.В. Быль в сказочной стране. Уфа.: Башк.кн.изд., 1986. 198 е.; Успенский Г. От Оренбурга до Уфы (из «писем с дороги»). Чкалов.: Чкаловское кн. изд., 1955. 61с.

254 Башкирия в русской литературе. Т.1. Уфа.: Башк.кн.изд., 1989. 512 е.; Башкирия в русской литературе. Т.2. Уфа : Изд. «Башкортостан», 1964. 466 с.

Заключение диссертации по теме «Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура», Масленникова, Татьяна Александровна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ;

Формирование предметно-пространственной; среды, неединовременн ый и сложный- процесс,, прежде; всего;, обусловленный природно-климатическим окружением? и историко-культурными? факторами; Освоенное человеком» пространство, имело и художественное выражение;, которое отвечало; сложившемуся на1 протяжении* столетий традиционному укладу жизни. Отсюда определённый набор материалов для изготовления" изделий, способов их обработки, применявшихся форм и других выразительных качеств отдельных произведений, комплексов и ансамблей.

Разнообразие природных и климатических условий Южного Урала, территории, на которой издавно расселились башкиры, определило их занятия скотоводством, охотой, бортничеством; ш рыбной ловлей: В СВОЮ; очередь с хозяйственно-бытовым укладом в их исходных формах были тесно связаны различного рода домашние ремёсла. Доступность тех или иных материалов повлияла на художественное решение бытовых изделий и архитектурных объектов; Скотоводство и охота обеспечивали такими материалами, как кожа, шерсть и мех, которые использовались в изготовлении, костюма, кочевых жилищ и предметов обихода. Благодаря наличию значительных лесных массивов, доступности и удобству в обработке на определённом этапе: развития этноса дерево также стало широко' используемым башкирами в различных сферах жизни. Помимо строительства домов, из дерева делали такие средства передвижения, как телеги, лыжи, сани, лодюг, а также посуду и утварь, подставки под постельные принадлежности, полочки, сёдла и стремена. Применялась не только сама древесина; но и береста, луб, мочало, лоза, прут, камыш, тростник, дранка. Соответственно набор изделий и техники их исполнения были столь же разнообразны. .

Территориальные особенности башкирского народного- искусства наиболее отчётливо отразились в одежде и в народном зодчестве. Так, разнообразие географических факторов зоны; расселения башкир определило состав и оформление костюмов. В' юго-восточном и восточном' районах традиционно сохранялся скотоводческий уклад жизни, повлиявший на облик костюма. Юго-восточный костюм отличался слегка приталенным кроем халатов, использованием объемных техник декора /аппликация, нашивки, отделка позументом/ и яркими цветами. Нельзя не отметить и» особый способ ношения верхней одежды: как правило, местное население надевало на себя • сразу несколько видов халатов. Восточный зауральский костюмный комплекс выделялся своей верхней одеждой, своеобразными нагрудными украшениями яга большими по размеру, а также широким применением изделий и отдельных элементов из кожи. В костюме земледельческих северо-западных районов, характерные для скотоводческого уклада жизни халаты еляны были вытеснены камзолами и фартуками. Крой одежды данной местности отличался большим количеством отрезных линий и дополнительных элементов в виде оборок, а в качестве декора использовались тканые и вышитые узоры. Природно-климатические условия северо-востока Башкирии способствовали формированию в этом районе землёдельческо-скотоводческого хозяйства. Отсюда наличие в предметах быта черт, свойственных земледельческой культуре. Неслучайно костюм данной местности по составу и оформлению был схож с одеждой северо-запада, местности с развитым земледелием. Однако элементы скотоводческого уклада определили особенности, присущие только северо-восточного комплексу и проявившиеся в использовании своеобразной кожаной, меховой и лыковой обуви с тканевым верхом. Костюм центральных областей напоминал юго-восточный. Его отличала обувь ката и преимущественное распространение головного убора каишау, а также использование нагрудника оригинальной прямоугольной или овальной формы. Юго-западная одежда вобрала в себя черты юга, северо-запада и центральной территорий.

Башкирский костюм, прежде всего, отвечал требованиям» защиты от переменчивых природно-климатических условий и полукочевому образу жизни. Он состоял из. ограниченного числа составных частей, которые взаимно дополняли друг друга и имели многофункциональное назначение /свадебный костюм после обряда носился как праздничный, верхняя одежда также использовалась как праздничная, а халат в ряде случаев выступал, как головной убор и т.д./. Традиционный костюм был удобен в разных бытовых" ситуациях, он не стеснял движений, сохранял тепло, защищал от жары, то есть имел всесезонный характер. Он отличался многослойностью, когда носилось сразу несколько одинаковых по функции элементов, напримёр, верхних одежд.

Неоднородность природных зон обусловила также возникновение большого количества видов и типов временных и постоянных сооружений. Как показало исследование, диапазон жилых построек был очень широким, что в значительной мере было обусловлено сложившимся укладом жизни народа. Временные жилища изначально сформировались в кочевой среде. Постоянные появились позже в связи с переходом к оседлости. Помимо круглой в плане решётчатой юрты, которая была распространена повсеместно, башкиры использовали более простые по устройству юрты со столбовым каркасом, встречавшиеся на ограниченной территории, на юго-западе, у дёмских башкир, в Зауралье и в отдельных местах на юге региона. Круглые аласыки применялись в лесных районах, в основном на северо-востоке, где было достаточно древесных материалов, из которых они сооружались. Множество вариантов имели различного рода шалаши, также выполнявшие функции жилищ на кочевьях. Прямоугольные каркасные постройки, переносные и стационарные, крытые корой, берестой, лубом и другими материалами использовались в Центральной и Юго-западной

Башкирии и в восточном Зауралье. По своему внешнему виду и способу применения они носили как бы переходный характер к постоянным квадратным или прямоугольным в плане постройкам. Наиболее яркий пример в этом смысле представляли собой временные жилища горных и лесных башкир деревянные избушки бурама. Конструкцией,-формой, используемым материалом, построением интерьера они напоминали стационарные сооружения, но по своему назначению относились к временным жилищам.

На формирование архитектурных особенностей' постоянных жилищ влияли природно-климатические условия и переход к оседлости. Разнообразие материалов и типов домов изначально было связано с наличием в регионе различных природных зон. В горных районах строили жилища из плитняка, который имелся здесь в избытке. В степных и лесостепных территориях, где был дефицит дерева, возводили избы из плетня, самана, дёрна, глины. Деревянные избы, начиная с периода перехода башкир к оседлости, наиболее широко использовались в лесной зоне, хотя они встречались и в других районах, так как стали самым популярным типом оседлого жилища. Исходя из конструктивных особенностей, у башкир сложились три основных вида постоянных сооружений: каркасные, глинобитные и срубные, которые объединяли в себе ряд типов — плетневые /ситэн ой/, глинобитные /балсык ой/, саманные /саман ой! и проч. Различные природные материалы, используемые башкирами для строительства, задавали конструкцию и форму жилищ. Временные жилища из войлока и из мягкого древесного сырья — коры, луба, бересты, в большинстве своём тяготели к круглой форме. Дерновые, плетневые и глинобитные избы не имели правильной прямоугольной формы из-за скруглённых углов. Невозможность строить высокие стены из подобных материалов придавала сооружениям характерную, вытянутую по горизонтали приземистую форму. Дерево же обуславливало очевидную прямоугольную форму жилищ и было прекрасным материалом для их внутренней и внешней отделки. Постоянные и временные сооружения были рационально приспособлены к погодным изменениям и смене сезонов .года. В каждом конкретном случае выбирался' оптимальный по качествам, материал и конструктивные приёмы, позволявшие противостоять резким климатическим колебаниям^ и обеспечивать достаточный комфорт в* повседневной жизни.

Жилище являлось главным компонентом'отдельных усадеб, из которых складывалась система застройки и композиция! башкирских деревень. Характер поселений в большой степени зависел от природного окружения. Природно-географические условия, диктовали выбор места и их планировку. Так, холодные зимы вынуждали башкир искать удобные места для зимовки. Обычно это было подножие гор, поляна, берег реки или место вблизи родника. Впоследствии именно эти зимовья определили места для возникновения башкирских деревень. В одинаковых природно-климатических условиях места, выбранные для зимнего кочевания, ставшие впоследствии местами постоянных поселений, характеризовались схожестью. Условия местности и особенно её рельеф прямым образом сказывались? на застройке. Ориентиром в расположении построек, как правило, была река, а неровности рельефа органично включались в композицию поселения. Градостроительная система башкирских поселений начала складываться с XVII, XVIII вв., когда, появились первые постоянные деревни. В XIX в. уже всех башкир можно было назвать полуоседлым народом. Полукочевой уклад жизни повлиял не только на выбор места, но и на планировку и ориентацию поселений. Например, характерная черта расположения жилищ на кочёвках — отсутствие скученности была позднее перенесена в планировку постоянных деревень. Традиции летнего кочевания определили и устройство отдельных усадеб. Дворы были просторны, дома отстояли друг от друга на большом расстоянии, составляя разреженную застройку. Усадьба включала в себя нескольких дворовых мест, разгороженных лёгким плетневым забором. Дом находился на главном дворе и являлся его центром. Назначение дома — служить для жилья определяло его главную роль в пространственном решении деревни. Несмотря« на хаотичную иногда ориентацию /короткой, длинной стороной, под углом/ жилище находилось ближе к улице и собственно формировало её облик. Появившиеся позже хозяйственные постройки были лишены* какого-либо декора, обрамляя по краям огороженную территорию, они композиционно продолжали пространство главного двора. Пространство усадеб и улицы были связаны между собой визуально и сходным характером обустройства. Большие расстояния между строениями, ничем не ограниченная перспектива позволяли органично вписывать поселение в природное окружение.

Облик предметов декоративно-прикладного искусства, составлявших внутреннюю среду дома, опосредованно зависел от природного окружения, которое подсказывало выбор того или иного исходного сырья для их изготовления. Наличие значительных лесных массивов на территории Башкирии сделали деревья лиственных пород /липа, берёза, ильм, вяз, клён, осина и др./ наиболее широко распространённым поделочным материалом. Посуда, хозяйственная утварь, средства передвижения и элементы мебели, сделанные из дерева, прекрасно сочетались с конструкцией и деталями жилых построек. Природные свойства дерева диктовали способы обработки и форму деревянных предметов обихода, а его фактура и декоративный рисунок становились выразительными средствами, которыми искусно пользовались мастера. В степной зоне, где сохранялся скотоводческий уклад жизни, продолжали делать изделия из кожи - посуду, атрибуты вооружения и конской сбруи, элементы костюма. Большинство кожаных предметов не декорировалось, выделяясь своей формой и естественной фактурой поверхности материала. Издавна башкиры изготавливали ювелирные украшения, а также различные дополнения к костюму и части вооружения и конской упряжи. Наличие ископаемых металлов на территории Уральских гор поддерживало оригинальное мастерство металлообработки. Наиболее близкими к традициям скотоводческой культуры были многочисленные предметы из шерсти такие, как войлоки, паласы, ковры, шерстяные ткани. Именно они занимали одно из основных мест в убранстве интерьера. Тканые изделия из растительных материалов — крапивы, конопли, редко льна, всегда использовались в, полукочевом быту башкир. Однако, на появление браного ткачества, вероятно, оказали влияние соседние народы и переход к, занятиям земледелием. По этой причине узорные ткани бытовали в основном на севере и северо-востоке региона, в районах с земледельческим укладом. Исконным видом народного искусства башкир можно назвать вышивку. Её широкое распространение связано с северо-восточными и зауральскими районами. Выразительные возможности произведений декоративно-прикладного искусства в большой степени зависели от свойств используемого природного материала. Однако, в отличие от костюма и жилищ, области их бытования напрямую не соотносились с географическими зонами.

Территория Южного Урала исторически была очагом этнокультурных контактов различных народов, что определённым образом сказалось на характере башкирского народного искусства. Древние племена сменяли друг друга, начиная с эпохи палеолита. Предки башкир вышли из среды тюркских кочевников, появившихся в Южном Приуралье во второй половине IX в. Здесь и происходил процесс формирования древнебашкирской этнической общности, продолжавшийся до середины XIII в. К концу XIV в., по данным историков, башкиры занимают уже всю территорию Южного Урала с прилегающими к нему с запада, юга и востока лесостепными равнинами.1 Сложный характер этнической истории, миграции определили и своеобразие бытового искусства башкир, в котором органично переплавились различные влияния. Основы башкирского народного искусства, его виды, типы, образный строй складывались ещё в домусульманский период. Оно формировалось в бытовой среде вместе со становлением уклада жизни. г ,

Кочевой образ жизни обусловил устойчивые традиции изготовления вооружения, конской сбруи, разнообразной утвари из кожи, войлоков, паласов, сукна, украшенных геометрическим и растительным орнаментом. В, структурной организации жилой среды, комплексов и отдельных изделий изначально было много декоративных решений, связанных с формой» круга. Само пространство кочевых поселений носило круговою характер, а передвижные жилища башкир имели полусферическую форму /решётчатые юрты, аласыки, шалаши и др./. Костюм также сложился ещё в этот период жизни башкир, сохранив свои основные черты и структуру вплоть до XX, столетия. Это прямой туникообразный. крой, распашные верхние одежды, широкие рубахи с длинными рукавами, объёмные штаны.

С самого начала на сложение основ башкирского искусства оказало влияние взаимодействие с племенами, населявшими территорию Средней Азии, где в Приаралье в IV в. кочевали башкиры. Неслучайно, башкирские юрты аналогичны переносным жилищам народов Средней Азии и Казахстана. В системе костюма также обнаруживаются элементы близкие культуре Средней Азии. Это сходство головных уборов, общая манера украшать одежду серебряными монетами. В бытовых изделиях параллели находят в оформлении тканых и вышитых изделий. В 1Х-Х вв., когда башкиры мигрировали в Волго-Уральский регион, они стали активно контактировать с местными угро-финскими племенами. Угро-финское влияние, на наш взгляд, наиболее отчётливо проявилось в использовании счётной вышивки на полотенцах, налобных повязках - хараусах и головных покрывалах тастарах. Много элементов финно-угорского происхождения сохранилось и в башкирском костюме. Как справедливо отмечают этнографы, это затылочные украшения, короткие кафтаны, узкие штаны и войлочные шляпы.2 Все эти компоненты стали неотъемлемой принадлежностью традиционного башкирского костюма.

С XI до первой половины XIII в. башкиры были вытеснены кьшчаками, затем татаро-монголами с привычных мест кочевания на север'в леса и горы, на территории неудобные для ведения скотоводческого хозяйства. В результате, постепенно кочевой уклад жизни сменился» на полукочевой. Башкиры освоили лесные ресурсы. В быту стали широко применять,. дерево для строительства жилищ, загонов, изгородей. Вынужденная, смена условий-жизни способствовала появлению новых типов жилищ. В обиходе, наряду с кожаной, большое место стала занимать- деревянная" посуда, дальнейшее распространение получило ткачество. В XIV в. башкирами- было принято, мусульманство. Однако полукочевой образ жизни долго не давал укорениться^ религиозным догматам в сознании народа. Тем не менее, влияние религии стало сказываться на всех сторонах народного искусства. С распространением' ислама жилище и особенно интерьер обрели иное качество. В композиции внутреннего пространства прочно закрепилось разделение на мужскую и женскую половины, что отразилось в характере оформления жилого пространства. Для оберега, а затем и для украшения интерьера стали использовать изречения из Корана, которые графикой арабского письма органично вписывались в декорацию жилища. Отчасти ислам повлиял и на ориентацию построек /двери кочевых жилищ старались ориентировать на восточную сторону, фасад постоянных сооружений располагали на юго-восток и т.д./ и на появление новых видов зданий, таких как мечети. В обиходе стали использоваться культовые предметы, самыми заметными из которых были молитвенные коврики намазлыки, сдержанные по цвету и украшенные затейливым растительным орнаментом, уподобленном текстам изречений из Корана. В костюме религиозную принадлежность подчёркивали яркие по цвету одежды и отдельные детали, такие как головные уборы. Так, женщины закрывают волосы платком или покрывалом, мужчины постоянно носят тюбетейки, а когда идут молиться надевают белого цвета чалмы.

В середине XVI в. начался процесс присоединения башкир к Российскому государству. Это событие оказало значительное влияние на изменение уклада жизни башкир. На территории Башкирии были построены первые города /Уфа, Бирск, Мензелинск/, интенсивно стали развиваться земледелие, промышленность, расширилась сфера кустарно-промысловых занятий. Башкиры получили возможность для сближения с другими народами. Приток небашкирского населения ускорил переход башкир к оседлости. Крупные сдвиги наблюдались в народном зодчестве. Формировались постоянные поселения, которые ещё во многом напоминали кочёвки по семейно-родовому принципу расселения, численности населения, характеру планировки и местоположению — по берегам рек и озёр. Растянутый во времени переход к оседлости обусловил появление множества разновидностей стационарных сооружений. Сложное сочетание различных-материалов в строительстве /глина, камень, дёрн, кора, прутья, лыко, береста и проч./ с доминированием дерева обуславливало характерную пластику сооружений. Соседствование разных по назначению и форме построек, составлявшее одну из национальных особенностей башкирских поселений, объяснялось сложной этнической историей башкир и определённым способом ведения хозяйства на разных её этапах. В одежде чётко обозначилась социальная функция. Костюм состоятельных башкир был более разнообразным, применялись дорогие ткани и украшения из натуральных камней и материалов. У бедного слоя населения костюм значительно упростился, в нём отсутствовали некоторые традиционные элементы. Вследствие недостатка средств отделка из ценных мехов и серебро в аксессуарах заменялись недорогими материалами, что значительно снижало декоративность одежды.

Изменение характера традиционного костюма и других комплексов народного искусства, начавшееся в ХУП-ХУШ вв., как и в зодчестве, было связано с активным проникновением земледельческой культуры в северозападные районы Башкирии. Неслучайно костюм западных башкир, в первую очередь, испытал на себе воздействие одежды народов Среднего Поволжья. По свидетельству этнографов, под влиянием русских башкиры стали использовать лён, сапоги и косоворотки, от марийцев, чувашей и удмуртов был заимствован кафтан сыба, войлочные шляпы, лапти и вязаные чулки. Широко распространилась татарская одежда. Особенно это касается- сапог, головных уборов тюбетеек и ювелирных украшений 3.

Во второй половине XIX в. в связи с развитием промышленности и ростом» товарообмена домотканые изделия активно вытеснялись фабричными-тканями. Использование новых материалов для пошива и введение- новых технологий изготовления, в целом, значительно изменило1 декоративные' возможности башкирского костюма. Появились новые формы одежды, усложнился ее крой, из-за покупных тканей разнообразней стала фактура, усилилась яркость и насыщенность цветовой гаммы. В обиходе появились нетрадиционные изделия, техники изготовления, которые охотно применялись башкирами и в ряде случаев достаточно органично встраивались в привычную обстановку. Например, в быту башкир появилась медная и железная посуда, текстильные предметы, украшенные браными узорами, отдельные предметы мебели /шкафы, полочки, лавіси/. С другой стороны, некоторые виды народного творчества, связанные со скотоводческим бытом теряли свою основу и переставали существовать. Это изделия кустарной металлообработки, кожаная посуда и др. Так постепенно менялась предметно-пространственная среда, на которую оказывали влияние исторические условия и уклад жизни народа.

Связь с окружающей природой и образ жизни башкир определили особенности их мировосприятия. В свою очередь народное мировосприятие проецировало в искусство представления о явлениях действительности и взгляды на устройство и картину мира. Башкиры одушевляли природные явления и объекты — реки, озёра, горы, а также поклонялись животным, рыбам и птицам. Небесные светила представлялись им в виде людей. В башкирском фольклоре отразились взгляды о трёхчастности строения мира и о его центре — мировой горе. Отголоски культа гор частично сохранились в обрядовой сфере. В целом, Вселенная виделась им в форме круга. Представления о структуре мира легли в основу истолкования композиционного строя народного искусства. Отсюда принятие формы круга, как основной- в структуре жилищ и поселений, а также присутствие круглой формы в декоре предметов.

Согласно народным представлениям» об устройстве Вселенной, в> построении предметно-пространственной среды закрепилась иерархическая система, в которой каждый элемент занимал своё место. Среда включала в-себя взаимосвязанные между собой комплексы - костюм, жилище и поселения, бытовые предметы. Как показал анализ, основным компонентом, придававшем смысл искусственной среде и связывавшем воедино все её элементы, был человек в народном костюме. Именно он наиболее последовательно олицетворял собой образ Вселенной. В свою очередь человек, обустраивал среду своего обитания, подчиняя и уподобляя себе предметы искусственной среды.

Башкирский костюм имел многосоставную структуру, в которой выделялись главные и второстепенные компоненты по своей семантической и декоративной значимости. Верхняя часть одежды, символизируя небесное, начало, наделялась особым значением. Голова расценивалась как наиболее важная часть тела человека, поэтому головной убор являлся важнейшим смысловым элементом, характеризовавшим всю верхнюю часть костюма. Башкирские головные уборы кашмау, кэлэпуш, такыя, имели куполообразную форму, напоминавшую свод неба, а дополнения- в виде декоративных хвостов давали повод провести параллели с образами птиц. Элементы оформления такие, как серебряные монеты, подвески,' красного цвета кораллы, разноцветный бисер поддерживали ассоциации с небесным ярусом и помогали отчётливо выявить доминирующее значение головных , * * \ уборов в композиции костюма. Платки и покрывала в семантическом: смысле как бы соединяли противоположные по значению верх и низ одежды.

Женские головные уборы имели органичное продолжение в виде нагрудных украшений ¡яга, селтэр, какал, муйынса, алмизеу и др./, которые также были связаны с кругом идей о верхнем ярусе в строении космоса: Нагрудники наделялись оберегающей функцией» и смыслом* умножения плодотворящих сил. Отсюда их декор, состоящий из серебряных, монет, бусин, раковин и ювелирных подвесок, который гармонично , перекликался с оформлением головных уборов. Верхняя' передняя часть по, смыслу и соответственно по декоративному решению являлась композиционным центром всего комплекса костюма.

Нательная одежда /рубахи, штаны/ выполняла охранные функции, как наиболее близкая к телу оболочка. Скрытая от глаз, она составляла периферийные зоны костюма, поэтому орнаментом, чаще всего, украшались лишь её края. Границей верхней и нижней частей костюма у женщин служили горизонтальные нашивки из позумента на верхней одежде, а у мужчин пояс, который обозначал центр фигуры человека, символизировал две сущности и выполнял оберегающую функцию.

Наибольшей декоративностью отличалась верхняя одежда, прежде1 всего воплощавшая представления о строении космоса, его верхний, средний и нижний ярусы. Неравномерность распределения элементов оформления закрепляла эти идеи, найдя выражение в интенсивном оформлении верхней, нижней и средней частей одежды, а также в обязательном обрамлении краёв, как завершении формы. Особенно хорошо прочитывалась семантика декора на халатах чекменях и елянах /знаки в виде треугольников — птицы; амулеты вверху, внизу — узор рога барана; в средней части зачастую отмечается отсутствие орнамента или фиксируются нашивки прямоугольной формы и т.п./.

Обувь, завершающий компонент костюма, была по своему назначению и семантике тесно связана с землёй. Она символизировала нижний ярус, олицетворявший в мифическом сознании подводный или подземный мир, а также обозначала плодовитость. Неслучайно наиболее орнаментированные виды башкирской обуви сарыки и ката украшались узором из рогообразных и ромбических фигур, что ассоциировалось с нижним ярусом Вселенной — Землёй. Изображения^ такого рода носили оберегающий характер: Так, воплощённые в костюме представления о мире, в значительной степени определили его декоративное убранство и образный строй.

Жилище являлось самым насыщенным по составу компонентом обжитой среды, включавшем и костюм, и бытовые предметы. Через жилище человек выразил стремление определить своё положение в окружающем пространстве. Представления о мире как круге, трёхчастность его строения воплотились в общей форме и конструкции жилища, а смысловая иерархия частей повлияла на художественную организацию пространства. Юрта имела полусферическую форму и три горизонтальные членения - пол, стены и купол. Её смысловым центром являлся очаг, вокруг которого строилась вся композиция убранства интерьера. Особая значимость очага подтверждается различными поверьями и обрядами башкир, связанными с огнём. Точкой отсчёта служило гостевое место, расположенное напротив, входа. Оно выделялось в интерьере за счёт наиболее декорированных, преимущественно тканых изделий, сложенных здесь. Его красочное убранство выполняло и оберегающую функцию, так как цвет, присутствовавший здесь, по представлениям башкир защищал от сглаза. Важный вертикальный элемент структуры жилища и разделитель пространства зяа&ъъсь-шаршау играла г ведущую роль в свадебном обряде, выступая за пределами дома как его символ. Семантику занавеси усиливали красный цвет основы, с нанесённым на неё геометрическим орнаментом, имевшие охранительное значение. Занавесь определяла главные и периферийные зоны интерьера в виде гостевой и хозяйственной половин. Вход /дверь/ — основной ориентир в архитектурной конструкции являлся и границей внутреннего и внешнего пространства.

Особое назначение входа подчёркивалось окрашиванием двери в красный цвет и нанесением на неё геометрического орнамента.

В г постоянном жилище, пришедшем на смену юрте, архитектурным центром- служила матица, выполнявшая- роль опоры потолка. О' ней связывалось множество поверий и магических действий, совершавшихся для обеспечения благополучия'в доме. Именно-за матицу зацеплялась шаршау, разгораживавшая жилище на две половины. Композиционным центром внутреннего пространства были деревянные нары и расположенное на,них в переднем углу гостевое место. Нары, как бы выраставшие из земли, воплощали идею зависимости человека от природы. Они украшались по краю простым геометрическим узором в виде уголков или ромбиков, символизировавших помимо идеи благополучия, четыре стихии природы "и, возможно, направления по сторонам света.4 Очаг бывший в юрте, в избе преобразовался в печь, которая располагалась уже не в центре, а сбоку от входа. Как один из. самых объёмных элементов интерьера, имевший связь с внешним пространством, она не оставалась без внимания. Семантическое значение печи определяли поверья, что через неё внутрь дома может-, проникнуть шайтан, поэтому, когда её не топили, в ней тщательно закрывали все отверстия. Вход в избе, как граница с внешним миром, снабжался всевозможными оберегами в виде молитвы из Корана, хвоста индюка, подковы, которые одновременно выполняли роль своеобразного декора. В постоянном жилище появился ещё один элемент, влиявший на характер убранства внутреннего пространства, это окна. С окнами совершались различные магические действия, призванные оградить живущих в доме от несчастий. Именно благодаря тому, что окна имели большое смысловое значение, они стали одним из наиболее декорированных элементов жилища, задававшим определённый ритм оформления интерьера.

Внутри башкирского жилища семантически значимые зоны по горизонтали и вертикали, связанные с космологическими представлениями, характеризовались различными группами вещей. Посуда из дерева и кожи располагалась на женской половине и отчасти присутствовала в районе гостевого места, оформляя^ его и выполняя защитные функции периферии интерьера. Отсюда декор деревянной посуды, состоящий* из резных геометрических элементов. Отбор мотивов - таких, как. солярные знаки, треугольники, ромбы обеспечивал ей силу оберега. Семантика кожаной» посуды и её значимость исходила из- особого отношения в скотоводческом быту к молочным продуктам, хранившимся в ней и наделявшимся очистительным сакральным смыслом. Вооружение и конская сбруя составляли убранство мужской половины, своей семантикой обозначая статус наиболее нарядной части дома. Они выполняли усиленные охранные функции. Смысловая насыщенность этих изделий была сосредоточена не только в их назначении и мотивах орнамента, но и в характере применяемого материала и форме. Металл и колющая часть, предметов, по представлениям башкир, обладали защитными свойствами. Лук со стрелами выступал--аналогом оси, соединявшей миры. Элементы конской сбруи были связаны с магическими свойствами лошади, являвшейся для башкир существом верхнего и нижнего миров. Текстильные изделия выделяли нижний и средний ярусы жилища. Их неравномерное распределение в интерьере расставляло в нём определённые декоративные акценты, подчёркивая* тем самым смысловую иерархию его зон. Семантика узоров и цветовых сочетаний в декоре предметов соотносила их с космологической структурой дома. Человек в народном костюме усиливал значение гостевого места, как смыслового и композиционного центра интерьера, а перемещаясь внутри дома, он объединял различные элементы структуры жилища в единое целое. Предметы играли здесь важную роль в смысловой интерпретации каждого уровня интерьера, подчеркивая своим присутствием семантическую насыщенность тех или иных зон внутреннего пространства

Идея круга и представления об устройстве космоса, воплощённые в башкирском жилище, нашли выражение и за его пределами. Согласно' представлениям об очертаниях мира, первоначальная планировка' кочевий' носила круговой характер. Её повторяла ограда из жердей. В! постоянных1 поселениях, когда круговая схема расположения жилищ преобразовалась в треугольное, линейное и прямоугольное расположение домов- в границах поселения, отголосок круга сохранился в обрядах, посвящённых очищению деревни и защите её от болезней, когда с факелом обходили деревню, совершая круговые движения.5 Иерархия частей проявлялась в выделении • композиционных центров в разных пространственных границах. В пределах усадьбы в постоянной деревне центром был жилой дом, концентрировавший в себе идеи о строении окружающего мира и отличавшийся габаритами и декоративным убранством. Периферией являлись хозяйственные постройки и ограда, отделявшая двор от улицы, на которую как на границу внутреннего и внешнего пространства помещались обереги в виде медвежьих или лошадиных голов. Если в кочевом поселении высшая смысловая нагрузка приходилась на юрту старейшины /самое заметное, богато украшенное жилище/, то в постоянной деревне — мечеть, сакральная и композиционная точка отсчёта. Таким образом, семантика освоенного пространства во многом определяла художественную систему башкирского народного искусства.

Цельный образ предметно-пространственной среды в башкирском народном искусстве складывался из художественных особенностей различных его компонентов — костюма, жилого комплекса, бытовых предметов. Народный костюм занимал центральное место в обжитой среде, так как он-непосредственно олицетворял собой человека, границы жизнедеятельности которого закладывали протяжённость и облик освоенного им пространства. Костюм диктовал соответствие всех форм искусственной среды параметрам человеческой фигуры, являясь одновременно и своеобразной моделью для построения ансамбля. - '

Башкирский костюм отличался* сложной многослойной, структурой, соответствовавшей практическим требованиям и космогоническим-представлениям народа. Важную роль в создании его художественного образа играли состав и крой. Состав определял композиционное-строение комплекса одежды, а крой задавал- силуэт и общую форму костюма: В - его состав входили головные уборы — различные шапки-, колпачки, покрывала и1 платки, нательная одежда — рубахи, штаны, и верхняя! одежда — камзолы, несколько халатов, в зимнее время тулупы и шубы. Всё это дополнялось обувью и аксессуарами в виде нагрудников, ювелирных украшений и декоративных поясов. Башкиры обычно использовали одновременно одежду различных конструкций и форм. Нижний слой составляли вещи нераспашные. Поверх него располагалась одежда распашная, имевшая как свободный силуэт, обусловленный конструкцией, так и полуприталенный, усложнённый по крою. В женской одежде приталенных вещей было больше. Одна оболочка накладывалась на другую, и все слои просматривались в сочетании друг с другом, создавая характерный силуэт и большой объём. Оформление костюма башкир максимально выявляло сложившуюся структуру. В каждом виде изделий, составлявших костюмный комплекс, сочеталось несколько вариантов форм и декорировки. Например, женские головные уборы имели полусферическую форму и декор в виде плотно расположенных серебряных монет, дополненных ювелирными подвесками, кораллами, раковинами, бисером. Головные платки и покрывала в зависимости от способа повязывания отличались изменчивой формой, свойством облегаемости и украшались вышивкой. Мужские головные уборы тяготели к остроконечной форме и почти ничем не декорировались. Исключение составляли расшитые узорами тюбетейки. Верхняя одежда — халаты чекмени имели прямоугольную форму, большой объём и сдержанный декор в виде обшивки краёв и редких узоров, выполненных аппликацией. Женские халаты еляны делались приталенными, их форма подчёркивала пропорции человеческой фигуры.

Оформление елянов было более разнообразным. Это и обработка краёв позументом, и нашивки из серебряных монет, подвесок, иногда бусин и бисера, и вышитый орнамент, чаще всего на подоле изделий'. Подобная вариативность была также свойственна нательной одежде, камзолам, фартукам и обуви. Преобладающими цветами в костюме являлись красный'и чёрный. Жёлтый, зелёный, иногда синий-эффектно оттеняли основные цвета, создавая богатую колористическую гамму.

В целом, характер оформления одежды определялся составом; кроем и местом каждого предмета в ансамбле. Сложный состав костюма обуславливал то, что декор одной одежды дополнялся сходным декором другой, образуя единый ритмический строй, с преобладанием горизонталей. В его композиции выявлялись несколько центров, в зависимости от ситуации. Если использовался полный комплект костюма, то в женской одежде это был головной убор и передняя часть костюма, декорированная нагрудником. В мужском костюме выделялся головной убор и пояс. В праздничной одежде обращала на себя внимание обувь. Общее художественное впечатление было основано на гармоничном сочетании предметов разных по технике исполнения в одном костюмном комплексе. Этому способствовали доминирующее значение верхней одежды, отмеченное устойчивыми цветовыми сочетаниями /красный, чёрный, зелёный, жёлтый/, присутствие однотипных элементов декора на различных компонентах одежды, а также общий ритм, который строился на симметрии и чередовании геометрических форм. Декор располагался по линиям человеческой фигуры и в местах окончания форм, что позволяло расставить смысловые и художественные акценты в убранстве одежды. Выявленные закономерности являлись общими для жилища и поселения, и многих других бытовых предметов.

Повседневной пространственной средой человека в костюме было жилище. Художественные особенности башкирского народного жилища сформировались ещё в условиях кочевого образа жизни. Наиболее выразительное решение организация пространства получила в кочевом сооружении — юрте. Полусферическое по форме, состоящее из решётчатых стен и купола, по горизонтали разделённое на ярусы, оно задало основы симметричной круговой композиции с центром в виде очага. Несколько кругов составляли предметы обихода, расставленные на полу и развешанные на стенах. Подвижная занавесь создавала два варианта облика интерьера,

разделённого или цельного. При открытой зшавеси-шаршау особо значимым местом в оформлении интерьера, как это уже отмечалось, являлось гостевое место напротив входа, благодаря множеству декоративных изделий ) сконцентрированных на этом участке. При закрытой занавеси место для гостей было центром только мужской половины. В этом случае со стороны более сдержанной по убранству женской половины основное внимание привлекала различного рода посуда. Стены юрты самые насыщенные по количеству предметов выступали в качестве ограничителя интерьера и одновременно служили линией отсчёта внешней среды. Круговая композиция, охватывая внутреннее пространство, продолжалась и за пределами жилища.

Это выразилось в расположении по кругу переносных сооружений на кочевьях и в очертании ограждений, окружавших поселение. Декоративность постепенно уменьшалась по направлению от внутреннего пространства к внешнему.

Основные пространственные ориентиры сохранились и в постоянном жилище, несмотря на изменение общей конфигурации дома, который' стал прямоугольным, и появление новых конструктивных элементов, таких как крыша, матица, печь, окна, нары. Идею круга башкиры воплотили в художественном решении обстановки постоянного жилища. Жилой объём был неразделённым, как и в юрте, и в то же время в определённых ситуациях по- прежнему разделялся занавесью на две половины. Здесь также было несколько композиционных центров. Архитектурным центром служила матица. При раздвинутой занавеси самым декоративным участком интерьера являлось гостевое место на нарах. Когда шаршау задвигали, со стороны мужской половины место для гостей выделялось своим убранством. В хозяйственной части самым заметным элементом становилась печь. В, целом, изменился* круговой характер расстановки предметов, их в* основном развешивали на стены и раскладывали на нарах, не так активно использовался пол. Структура дома была единой, поэтому такие её элементы, как стены, окна, печь, вход формировали одновременно и внутреннее и внешнее пространство. Благодаря» наличию деревянной резьбы на структурообразующих элементах жилища /на нарах, двери, иногда на матице/ ' внутреннее пространство органично связывалось с внешним обликом жилища. Так, основным средством внешнего убранства избы являлась деревянная резьба на наличниках, редко на причелинах фронтона. Наибольшее количество окон, украшенных наличниками декорировали фасад, самую выразительную часть постройки. В свою очередь, фасады жилищ, обращённые к улице, определяли облик всей деревни.

Особенностью башкирских поселений можно назвать круговую планировку, которая впоследствии претерпела ряд изменений. От традиционной круговой планировки временных поселений башкиры постепенно перешли к расположению домов в линию в постоянных деревнях. Отличительной чертой облика башкирских поселений также являлось сочетание в постройках множества природных материалов. Кроме дерева и войлока, для сооружений применялись кора, ветви, глина, камень и дёрн. Деревянные избы зачастую покрывались корьевыми, соломенными или дерновыми крышами и окружались плетневыми заборами. Помимо деревянного дома на территории усадьбы в виде хозяйственных построек могли находиться плетневые и дерновые избы или корьевые шалаши, что создавало различные оттенки пластических решений усадебных сооружений и всего аула в целом. В силу исходной круговой планировки, в застройке, прежде всего, выделялись центральные и периферийные зоны. Центр обозначался! культовой постройкой, мечетью. Ближе к центру располагались дома зажиточных башкир, более основательные и насыщенные декором. Таким образом, характер оформления'поселений заключался^ в уменьшении количества богато декорированных жилищ от центра к периферии.

Единство предметно-пространственной- среды достигалось за счёт взаимодействия отдельных предметов и комплексов, составлявших убранство интерьера и их выразительных возможностей. Материал и его природные качества задавали способы художественного решения изделий, определяли их цвет и особенности обработки. На крупных вещах из мягких материалов в зависимости от фактуры поверхностей и выбранной техники орнаментации /ткачество, аппликация/, формы изделия и его места в среде использовались геометрические узоры в виде декоративных пятен. Силуэтное решение подобного орнамента и яркие цвета были рассчитаны на восприятие со значительного расстояния. Небольшие текстильные предметы, расположенные на фоне узорных тканей и паласов, украшались вышивкой. Вышивка давала линеарный строй композиции, её мелкие элементы, благодаря цвету, могли читаться издалека. Вблизи же выигрышно смотрелся: затейливый рисунок узоров. Декор на дереве, коже и металле обладал естественным цветом материала и рельефной тщательной проработкой, значение которой усиливалось светотеневыми эффектами. В костюме, как в главном связующем звене пространства, совмещались все способы и техники орнаментации.

Ансамбль предметно-пространственной среды жилища складывался на основе взаимодействия многочисленных бытовых изделий, хранившихся в интерьере. В свою очередь художественный образ ' предметов также определялся их функциональным назначением и местом во внутреннем пространстве. В кочевом жилище они размещались вдоль стен, вокруг очага, образуя сферическую композицию, которая имела чётко выделенный центр /очаг и гостевое место напротив входа/ и периферию /боковые части у входа с двух сторон/. Также сдержанным убранством отличалась хозяйственная половина в целом. По горизонтали самым выигрышным в, художественном отношении уровнем пространства жилища являлся пол. Именно здесь, а также на стенах располагалось наибольшее количество бытовых предметов. Изделия-наполняли пространство, подчиняясь его конфигурации и общей композиции.

Плоские вещи с поверхностью, приспосабливаемой под части структуры жилища и другие предметы - ковры, паласы, кошмы, занавеси, скатерти, салфетки, полотенца распределялись по всему интерьеру. Паласы и войлоки были связаны со структурообразующими элементами самого жилища. Они декорировали пол и стены, а также сложенные стопкой на деревянной подставке и перетянутые лентой, обозначали композиционный центр — гостевое место. Они предназначались для полного обозрения, поэтому в большинстве случаев орнамент закрывал всю плоскость предмета. Разноцветные полосы на буй-баласах, крупные геометрические узоры на асалы бал асах, выразительная аппликация на войлоках и яркие цвета делали эти изделия одними из самых заметных элементов интерьера. Тканые предметы - занавеси, скатерти, полотенца, салфетки декорировали стены, средний уровень жилища, и представали как в сложенном, так и в развёрнутом состоянии. В зависимости от назначения изделия, узор на них покрывал всю поверхность или концентрировался по краям, как, например, на полотенцах. Текстильные изделия, благодаря тому, что они выполняли множество функций, были разнообразными по формам и размерам. Одни из них имели крупные габариты как занавеси-шаршау и играли важную роль в организации внутреннего пространства. Они сами являлись элементом структуры жилища. Композицией декора, размерами орнамента, его ритмическим построением и интенсивным красным или жёлтым цветом фона они перекликались с паласами и войлоками. Мотивы же узоров и характер их исполнения определяли близость к последним занавесей, тканых скатертей, салфеток и полотенец. Скатерти и салфетки, клетчатые или украшенные геометрическим орнаментом, использовались во время трапезы, прежде всего, декорируя гостевое место. Полотенца с ярко оформленными концовками размещались во внутреннем пространстве жилища, повсеместно. Они развешивались на стенах, их использовали при* подаче пищи; вешали» на печь в хозяйственной половине и иногда располагали на жерди в районе гостевого* места. В силу того, что полотенца использовались повсеместно, они были? связующим звеном между предметным наполнением и структурными элементами жилища, а также объединяли между собой текстильные и объёмные предметы, выполняя важную организующую роль в интерьере/ Тканые изделия, украшенные вышивкой, располагались на фоне более крупных предметов или выступали в ансамбле с другими вещами, как, например, салфетки, украшавшие комплекты посуды или ленты, предназначенные для стягивания постели. Прямоугольные формы вышитых изделий выявлялись с помощью изящно выполненного орнамента, повторявшего своим расположением их формы. Узор, размещался на светлом или цветном фоне, плоскость которого была больше, чем орнаментированная поверхность. Благодаря небольшим размерам и расположению разреженного» декора по краям, предметы, украшенные вышивкой, дополняли и разбавляли декоративную насыщенность паласов, кошм и узорных тканей: В1 целом, текстильные изделия составляли наиболее декоративный план убранства жилища.

Предметы повседневного обихода - посуда, конская упряжь вооружение, подставки под постель были более жёстко связаны с различными зонами жилого пространства. Каждая группа изделий занимала своё место в интерьере, тем самым, предопределяя композиционное своеобразие его отдельных зон и интерьера в целом. Посуда располагалась в хозяйственной половине и часть её в районе гостевого места во время праздничного застолья. Низкая цветовая насыщенность этой части интерьера компенсировалась множеством предметов, в том числе и групногабаритных, художественно оформленной посуды, находившихся здесь и органично объединённых в комплексы. Вооружение и конская сбруя являлись неотъемлемым: дополнением мужской половины интерьера, подчёркивая; его яркое декоративное убранство своей объёмностью, пластической выразительностью форм, естественным цветом» материалов и искусно сделанным орнаментом; Костюм во внутреннем пространстве присутствовал в двух вариантах, будучи развешанным на стене, и одетым на человека. Размещённая на стене одежда, как правило, декорировала гостевое место, усиливая его художественную значимость. Человек в костюме, перемещаясь и используя разного рода -предметы, придавал интерьеру подвижный характер, и в различных ситуациях обозначал женскую или мужскую половины.

Изделия не существовали сами по себе, они активно взаимодействовали между собой, составляя комплекты и группы, объединённые назначением и оформлением. Кроме того, они перекликались друг с другом посредством одинаковости материала, характером его' обработки, сходной формой, декором, мотивами орнамента и цветом. Благодаря этому складывался единый ансамбль предметно-пространственной среды.

Разнообразные ситуации повседневной жизни и действия во время праздников выводили на первый план различные бытовые изделия, качества которых проявлялись здесь наиболее ярко. В этих случаях изменялся характер убранства интерьера жилища. Внутреннее пространство становилось подвижным и особо декоративным, благодаря большому количеству гостей в нарядной одежде, выставленной на стол праздничной посуде, узорным скатертям, полотенцам и салфеткам. Границы отдельных усадеб и поселений утрачивали свою замкнутость, за счёт того, что люди постоянно пересекали пределы обжитого пространства, которое в этих случаях ещё больше сближалось с окружающей природой. Обрядовые действия были оформлены атрибутами в виде различных изделий, элементов одежды, выполнявших знаковые функции. В этих ситуациях декоративные качества предметов и костюма проявлялись в наиболее полной мере, способствуя объединению всех компонентов среды.

Таким образом, характерные особенностипредметно-пространственной среды в башкирском народном искусстве сложились» в условиях кочевого и полукочевого образа жизни. Начальным периодом можно» назвать время, появления башкир на территории Южного Урала и? формирование их этнической общности в УШ-1Х вв. н.э. по XIII в. до монголо-татарского нашествия. Именно на этом этапе были заложены основы башкирского народного искусства - определился облик жилищ, костюма и бытовых предметов. Начиная с XIII в., в период монгольского ига и до XVI в. изменились условия жизни башкир. Они постепенно стали- переходить к полукочевому хозяйству. Смена уклада жизни способствовала появлению новых видов сооружений, использованию в обиходе широкого круга изделий из дерева. Принятый в XIV в. ислам оказал воздействие на различные стороны народного искусства. В зодчестве, согласно мусульманской' религии, ориентировали постройки и возводили мечети. В быту стали привычными предметы культа, в частности, намазлыки, в костюме устойчиво закрепились религиозные головные уборы. Однако всё это принципиально не нарушило привычной предметно-пространственной среды. Период пребывания в составе Российского государства с XVI в. был наиболее длительным и глубоко изменившим традиционные структуры народного искусства. В результате перехода башкирского населения к оседлости появилось множество видов и типов стационарных жилищ. Широко был воспринят строительный опыт соседних народов. Шёл процесс сложения новых планировок поселений, усадеб и убранства интерьера однокамерной избы, с ростом городов в обиход повсеместно входила продукция ремесленников, а позже и фабричного производства. В костюме чётко обозначилась социальная функция, а в пошиве одежды стали применять фабричные ткани. В предметном окружении начали использоваться нетрадиционные изделия /медная и железная посуда/, которые были вписаны в привычную среду.

В XX в. сложившаяся художественная система* башкирского народного искусства постепенно утрачивает свою цельность. Социально-экономические потрясения первых десятилетий, затем-реорганизация сельского уклада'жизни1 I и активное проникновение городской культуры в крестьянский быт, а также научно-технический прогресс предопределили . полное исчезновение-скотоводческого хозяйства. Сначала происходила замена традиционных бытовых предметов, которые по разным причинам переставали отвечать'"' требованиям времени. Многие вещи, такие как вооружение, конская упряжь, кожаная посуда вышли из обихода ещё к началу XX в. Перестали изготавливать и использовать занавеси-шаригау, так как деление внутреннего пространства на две половины мужскую и женскую, после 1917 года по идеологическим причинам потеряло свою актуальность. В результате, в состав убранства жилища всё активнее включаются изделия фабричного производства. Первоначально сравнительно небольшое их количество довольно органично вписывалось в устоявшуюся структуру взаимосвязей. Однако повсеместное использование подобных вещей в быту из-за их массовости и доступности, а также расширение номенклатуры последних, в конечном счёте, нивелировало своеобразие оформления традиционного жилища и костюма. Занавеси сохраняли лишь как семейную реликвию. Коврики-намазлыки надолго заняли своё место в сундуках, как и старинные .скатерти, салфетки, элементы костюма, головные уборы, нагрудники, еляны, камзолы и проч. Ещё до начала XX в. перестали изготавливать элементы костюма, украшенные строчевыми и счётными вышивками, головные покрывала, пояса и проч. и такие его аксессуары как ювелирные украшения.6 Однако народный костюм — основной компонент предметно-пространственной среды до середины XX в. частично сохранял своё значение. Как отмечают этнографы, в 30-40-е годы традиционную одежду — неподпоясанные рубахи, штаны с широким шагом, просторную верхнюю одежду, головные уборы носили люди пожилого возраста. Вплоть до 50-60-х годов во многих семьях имелись старинные вещи, которые женщины надевали на праздники.7 Сегодня же мало-у кого можно-найти элементы традиционного костюма. Теперь они в большинстве своём являются достоянием музеев.

После вытеснения из бытовой среды различных предметов, сталиi перестраивать и жилища, тем самым, изменяя привычную конфигурацию жилого пространства. Усиление влияния русской культуры, развитие промышленности привели к изменению уклада жизни, переходу к новым материалам и конструктивным приёмам в области жилищного строительства, в том числе и в сельской местности. В 60-х годах XX в. исследователями было отмечено то, что увеличиваются размеры сельских домов, применяются новые приёмы строительства, в частности, появляются основательные фундаменты из камней или кирпичей, скреплённых цементом, а традиционное покрытие крыш тёсом, дранкой или корой заменяется современными материалами — шифером, железом и черепицей. Получает распространение обшивка -домов тёсом.8 Архитектурный декор становится всё более разнообразным. Например, как отмечают этнографы, «при возведении двускатной крыши в наши дни большое внимание уделяют оформлению фронтонов, .В главных фронтонах в последние годы часто прорезают слуховые окна, нарядно оформляя их в унисон с наличниками окон дома».9 Внутри дома жители стремятся сделать не одну, а несколько комнат, чего не было раньше, а в убранстве интерьера всё более заметное место занимает современная мебель. Перестают отвечать современным требованиям и сами традиционные жилища. Уже к концу XX в. в башкирских деревнях стало довольно сложно встретить старинные постройки, вместо них возводятся новые дома по типовым или индивидуальным проектам.

Также со сменой хозяйственного уклада изменился« облик усадеб. Скотоводство перестало быть основным занятием населения, поэтому отпала-необходимость в отдельном загоне для большого количества скота. Усадьбы становятся более компактными. Их планировка- уже включает не три» как раньше, а два отделения; Главный двор, на котором расположеи жилой'дом, расширяет границы и сохраняет своё значение наиболее выгодной и благоустроенной части усадьбы. С одной стороны, согласно» сведениям,-Б.Г.Калимуллина, жилой дом обрамляется садом, с другой — в глубине располагаются хозяйственные постройки. Как бы второе отделение усадьбы составляет огород.10 Хозяйственных построек стало значительно меньше и они сооружаются из того же материала, что и жилище, поэтому современный облик усадеб отличается большей однородностью. Вместо округлых по форме кочевых жилищ из различных материалов /шалашей, аласыков/, ещё в Х1Х в. ставившихся в центре дворе, сегодня можно встретить стационарные бревенчатые домики, расположенные в боковой части усадьбы, которые" используются как жильё в летнее время, в частности, в юго-восточных районах Башкирии. Нередко принадлежность главного двора составляют летние печи, устраиваемые под навесом. Для скота применяются небольшие крытые загоны, отнесённые вглубь участка. Все эти элементы усадьбы органично дополняют жилой дом — главную постройку. Поселения со временем разрастаются, всё дальше отходя от первоначальной планировки и исконного облика. Постепенно планировка деревень ' из" хаотичной преобразуется в правильно упорядоченную. Вместо одной, как было раньше в башкирских деревнях, основой планировки становятся несколько улиц. В отличие от старинных, эти улицы уже имеют двухстороннюю застройку.11 Равные условия, созданные для населения, повлияли на относительную одинаковость размеров, планировки и характер оформления сельских жилищ, что определило единообразие облика поселений, в целом.

Вместе с тем, самым популярным материалом для строительства в сельской местности по-прежнему остаётся дерево. Несмотря на все изменения, в деревне возводятся преимущественно одноэтажные дома, что обуславливает востребованность трёхчастной; структуры в их строении. Даже больших размеров современные постройки в своей основе имеют три: конструктивных уровня. Нередко можно встретить однокамерные: жилые сооружения, интерьер которых разгораживается занавесью и лёгкими деревянными перегородками. Точки связи с внешним миром — окна продолжают украшать резным декором, который со временем становится всё более разнообразным, а двери акцентируют различными предметами — занавесками, изречениями из Корана, подковами и проч. Особое внимание уделяют оформлению фасада сооружения, ведь именно он в первую очередь формирует визуальное впечатление от деревенской улицы. Теперь границей усадьбы служит основательный забор с воротами, а не лёгкая изгородь как раньше, тем не менее, сама идея отделения обжитого пространства двора от улицы осталась прежней.

В последнее время активно идёт процесс восстановления старых и возведения новых мечетей в башкирских поселениях. Культовые сооружения, как и в былые времена, видны издалека и вновь обретают статус композиционного центра деревень.

Сегодня черты местного своеобразия в наибольшой степени присущи организации внутреннего пространства и убранству жилища. Основные конструктивные элементы, которые определяли зоны интерьера в целом остались. В любом сельском доме есть печь, матица, окна, вход. Матица обычно располагается в центре потолка, обозначая геометрический центр внутреннего пространства. Напротив входа устраивают как бы гостевую половину, в которой часто находится сундук со сложенными на него одеялами и подушками, как это было в традиционном жилище. Интерьер современного дома продолжают украшать паласами, короткими занавесками кашага и полотенцами. Как и в прошлом, в наши дни люди старшего возраста стараются сохранить нары, которые всегда занимали самое заметное место в структуре жилища. Даже на рубеже XX и XXI вв. в юго-восточных районах республики их можно встретить в интерьере вновь возводимых домов. Иногда их сооружают в летнем доме, который находится в пределах усадьбы. Как и раньше гостевое место на нарах обозначают постельные принадлежности, /в основном одеяла и подушки/ сложенные стопкой на сундук, стоящий на деревянной подставке. Чрезвычайно редко, но всё же можно увидеть стопку из старинных войлоков, разноцветных лоскутных одеял и подстилок достигающей потолка как, например, в д.Аминево Баймакского района Башкирии у Г.Т.Саньяровой. Даже там, где нет нар, гостевая половина интерьера сохраняет своё первоначальное значение наиболее эффектной части жилища. Она оформляется яркими тканями, занавесками, полотенцами иногда элементами одежды, в частности, декоративными, фартуками, а также ценными для хозяев предметами - часами, зеркалами и проч., которые привычно развешивают на стены. Печь своим положением обозначает хозяйственную часть, в которой, как и раньше, находится различная посуда и утварь. Надо отметить то обстоятельство, что люди нередко- наряду с современной, сохраняют и традиционную деревянную посуду, но пользуются ею редко. В некоторых домах встречаются деревянные посудные шкафы ручной работы, изготовленные в начале XX в. и в довоенные годы. Например, подобные предметы мебели можно увидеть в северо-восточных и юго-восточных районах республики. Дополняя шкафы, здесь же под потолком обычно размещается жердь для одежды и полотенец, как отголосок старой традиции.12 Таким образом, несмотря на все изменения, произошедшие с бытовой средой за последнее столетие, основы формообразования оказались довольно устойчивыми и отчасти востребованными в современной жизни.

Помимо сохранения элементов народной культуры в их естественной среде бытования — в башкирской деревне, можно выделить ещё несколько направлений возрождения и использования: традиций. В настоящее- время» значительно усилился интерес к изделиям народного быта. Для. того? чтобы сохранить старинные предметы, в деревнях и в районных центрах организуются музеи; в которых сегодня находится большая часть подобных вещей. Научно-исследовательские институты и крупные музеи Башкортостана также активизируют свою собирательскую и исследовательскую работ}', чему немало способствуют и постановления правительства республики последних лет.13 Эта положительная; тенденция показывает стремление' народа не растерять духовное наследие прошлого. ' - •

Народные традиции являются благодатной почвой для вдохновения профессиональных художников, которые используют сюжеть1 фольклора, орнаментальные и цветовые решения изделий башкирского народного декоративно-прикладного искусства в своих работах. Удачно стилизованные элементы традиционной изобразительной системы всегда обогащают образный строй произведений современных мастеров.

Промышленные промыслы, существующие в республике с 1963 года, частично опираются на традиции башкирского народного искусства. Вместе с тем, производственное объединение «Агидель», долгое время-разрабатывавшее стиль «башкирской хохломы» и лаковой миниатюры, в своих поисках довольно далеко отошло от собственных местных традиций. Об этой проблеме в своё время писали многие специалисты, изучавшие народное искусство, его место и перспективы развития в современной жизни.14 Пожалуй, наиболее приближённым к исконным ремёслам можно назвать производство паласов, тканых и вышитых изделий. Хотя и здесь, в основном, используются уже переработанные на современный лад композиции, которые более разнообразны по вариантам, чем» традиционные, тесно не увязаны с назначением предмета, как было раньше, строго геометрически правильны и рассчитаны на создание:' исключительно эстетического эффекта. Также активно перерабатываются и элементы 465 традиционной орнаментики, слишком яркой становится; цветовая4 гамма; что не вполне соответствует традиции. Однако; анализ подобных явлений не входит в нашу задачу, а требует специального исследования. Упоминая об этом, мы лишь, указываем на одно из направлений» применения народных-традиций в наши дни; Художественные* промыслы- представляют собой целый пласт сегодняшней; культуры. Они пользуются спросом; на них как на образцы народного искусства; ориентирует реклама и; средства1 массовой информации. На самом деле, в силу того, что подобные изделия созданы в отрыве от естественной среды бытования и представляют собой результат сознательной стилизации народных мотивов их нельзя отнести к традиционному башкирскому искусству. ;

Отдельные элементы традиционного быта реконструируются во время народных праздников. Так, например; на самом торжественном весеннем празднике, посвященном окончанию весенних посевных работ, сабантуе и аналогичных народных гуляниях обязательно ставится импровизированная юрта, не всегда из войлока, чаще из современных материалов, фабричных тканей и проч., но имеющая форму настоящей юрты — исконного кочевого жилища башкир. Внутри юрты также, насколько возможно, воспроизводится традиционное убранство. Здесь же, рядом с праздничной площадью в форме круга, в больших котлах варится национальное блюдо бишбармак. На традиционных видах .состязаний, борьбе, скачках и пр. победителям вручаются призы в виде тканых и вышитых изделий, в основном платков и полотенец. Конечно, люди, за исключением пожилых, которые иногда украшают себя нагрудниками, уже не надевают старинной нарядной одежды, однако, праздники не обходятся без выступления фольклорных коллективов в народных костюмах. Подобная одежда сильно; стилизована, в её" облике воплощены лишь основные отличительные особенности костюмного комплекса башкир, тем не менее, артисты своим одеянием как бы расставляют необходимые в данных случаях декоративные акценты. Можно сказать, что именно праздники в какой-то мере воссоздают элементы традиционной предметно-пространственной среды сегодня.

Таким образом, закономерности художественной организации среды в башкирском народном искусстве складываются на протяжении длительного времени, под воздействием множества факторов. В' силу установившейся^ гармонии между человеком и природой, предметно-пространственная, среда обрела законченное художественное выражение. Меняющиеся культурно-исторические условия позволили ярче выделиться традиционным элементам, входившим в обиход. Художественное решение бытовых предметов и жилого пространства вписывались в систему мировосприятия. Всё это обусловило своеобразие изделий и комплексов и в свою очередь сформировало целостный ансамбль народного искусства.

Развитие цивилизации, постепенный отход от природы повлёк за собой! разрушение жизненного уклада и отказ от традиций народной культуры. И всё же башкиры, и сегодня стремятся использовать в быту традиционные предметы, что даёт стимул к развитию современных промыслов и позволяет отдельным видам народного искусства оставаться востребованными до сих пор. Бытовые вещи, выполненные из природных материалов, как и прежде в определённой степени сохраняют традиционное художественно-образное решение. В современном сельском интерьере угадываются отдельные черты устойчивых взаимосвязей предметов обихода. Произведения башкирского народного искусства, выполненные с учётом исконных требований и, ещё встречающиеся в башкирских деревнях, старинные изделия являются высокими образцами традиционного творчества. Именно это позволяет народному искусству занять заметное место в современной жизни.

1 История Башкортостана с древнейших времён до 60-х годов ХГХ в. Уфа.: Китап, 1996. С.98-99.

2 Там же. С.95-96.

3 Культура башкирского народа с древнейших времён до конца XVIII века. 1954 г. Научный архивгУНЦРАН-ф;3- оп.12, ед.хр.18. С.32-33;; !

4 Валеев Ф.Х. Народное декоративное искусство казанских татар; его развитие, истоки /по материалам XVIII—нач. XX вв./:; Дис. .д-ра. искусствоведения. Йошкар-Ола, 1979. С.254. : \ ; i; ■

5 Нагаева: Л.И. Башкирские народные праздники,, обряды и обычаи. Уфа.: Китап, 1999; 0Л16.

6Бикбулатов Н;В: Башкирский аул. Уфа.: Башк.кн.изд:,; 19691 G.204; 7 Шитова С.Н. Традиционные черты башкирского национального костюма и их использование в современной одежде // Традиции башкирского народного искусства в современной одежде. Уфа: БНЦ УрО СССР, 1988; С.20. 8Кузеев Р.Г., Шитова С.Н: Современное колхозное жилище северных башкир // Археология и этнография Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1962. Т. 1. С.269-271.

9 Там же. С.272.

10 Калимуллин Б.Г. Планировка и застройка башкирских деревень. Уфа.: Башк.кн.изд., 1959. С.92-94.

Там же. С.34-41.

12 Мечетлинский р-н РБ д.Теляшево Деревянный шкаф для; посуды в доме Т.Суннагатова, д.Лемез-Тамак в доме М.Ахтямовой, в д.'Гаишево. Научная командировка 1999г.; Баймакский р-н РБ д.Старый Сибай, жердь для одежды в доме Б.Х.Исмагиловой, д.Ишмурзино, деревянная полка для посуды. Научная командировка.2001г.

13 Постановление Кабинета Министров Республики Башкортостан. О комплексной Программе развития культуры и искусства Башкортостана до 2005 года // Ведомости Государственного Собрания; Президента и Кабинета Министров Республики Башкортостан. 2000/ апрель. №6 (108). С.665Г666.

14 Разина Т.М; Искусство художественных промыслов как одна из форм современного народного творчества // Народные художественные .промыслы и современная культура: Сборник трудов НИИХП /под ред. Н.В.Черкасовой. М.: НИИХП, 1980. С.83.; Канцедикас А.С. Пути возрождения народных художественных промыслов и создания новых производств с использованием ручного творческого труда // Народные художественные. промыслы и современная культура. Сборник трудов НИИХП /под. Ред. Н.В.Черкасовой. М.: НИИХП, 1980. С. 125-126.

Список литературы диссертационного исследования доктор искусствоведения Масленникова, Татьяна Александровна, 2011 год

1. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф.А-643, оп. 1, д. 330.

2. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. А-643, оп. 2, д. 41, 140, 170.

3. Российский Государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ), ф.342 «Ф.Д.Нефёдов» оп. 2, д.472.

4. Российский Государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ), ф.629 «Изд. «Academia» оп. 1, д. 1785.

5. Российский Государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ), ф.673 «Нар.творчество» оп. 1, д. 703, 705.

6. Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ), ф.1521 «Сб. «Творч. народов СССР» оп.З, д.105.

7. Архив научно-исследовательского института художественной промышленности (НИИХП), ф.643, оп. 1, д. 491, 644, 645, 687, 802, 958, 1012.

8. Архив научно-исследовательского института художественной промышленности (НИИХП), ф.643, оп.4, д.417, 426, 867, 900, 973.

9. Архив Уфимского научного центра Российской академии наук (УНТ Т РАН), ф.З, оп.12, ед.хр.18, 192, 194, 200, 392.

10. Архив Уфимского научного центра Российской академии наук (УНЦ РАН), ф.З, оп.29, ед.хр. 12, 25, 35, 42.

11. Архив Уфимского научного центра Российской академии наук (УНЦ РАН), ф.З, оп. 51, ед.хр. 68, 98, 216.

12. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.

13. Абсаликова Ф.Ш. Игры и развлечения башкир. ( конец ХЕК — первая половина ХХв.). Уфа.: Гилем, 2000. 133 с.

14. Авижанская С.А., Бикбулатов Н.В., Кузеев Р.Г. Декоративно-прикладное искусство башкир. Уфа, 1964. 257 с.

15. Авижанская С.А., Кузеев Р.Г. Этнографические коллекции по башкирам Государственного музея этнографии народов СССР //Археология и этнография Башкирии. Уфа: БФАНСССР. 1962. T.l. С.344-357.

16. Агеев Б.Б. Проблемы общественного строя населения пьяноборской культуры // Вопросы древней и средневековой истории Южного Урала. Уфа, 1987. С.77-87.

17. Агеев Б.Б. Пьяноборский союз племён // Материалы по хозяйству и общественному строю племён Южного Урала. Уфа: БФАН СССР, 1981.С. 101109.

18. Акбулатов И.М., Булгаков P.M. Праздники в исламе. Религиозные и народные праздники башкир. Уфа.: МП: Литера, 1992. 48 с.

19. Алекторов А.Е. История Оренбургской губернии. Оренбург, 1883. 128 с.

20. Алимгулов А. Башкирские мифологические рассказы // Вестник Оренбургского Учебного округа. 1915. №5. С.210-213.

21. Алымбаева Б. Юрта киргизов в прошлом и настоящем // Кочевое жилище народов Средней Азии и Казахстана. М.: Наука, 2000. С.99-106.

22. Амброз А.К. Раннеземледельческий культовый символ / «ромб с крючками»/ //Советская археология. М. 1965. №3. С. 14-27.

23. Аминев З.Г. Понятие «донйа» в религиозно-мифологической картине мира башкир // Проблемы духовной культуры тюркских народов СССР. Уфа, 1991. С.9-11.

24. Ассифа аль-Халлаб. Эстетические основы исламского орнамента. М.: НИИ Российской академии художеств, 1999. 114 с.

25. Аристов Н.А. Заметки об этническом составе тюркских племён и народностей // Живая старина. 1896. Вып. III-IY. № 1-4. С.277-456.

26. Арнольдов В.А. Санитарно-бытовой очерк жизни башкир юго-восточной части Стерлитамакского уезда Уфимской губернии //Обществог врачей. Казанский Университет. Дневник. 1894. Вып.4. С.227-294.

27. Аронов В.Р. Художник и предметное творчество. Проблемы взаимодействия материальной и художественной культуры. М.: Советский« художник, 1987. 230 с.

28. Аронов В.Р. Эстетическая организация предметной среды // Искусство и научно-технический прогресс. М.: Искусство, 1973. С.222-251.1 17. Ахмедьянова И.Д. Мифологические аспекты изобразительного искусства

29. Башкортостана /к интерпретации символического языка культуры Южного

30. Урала от древности до двадцатого века/: Автореф. дисканд.искусствоведения. М., 2002. 35 с.

31. Ахмеров Р.Б. Наскальные знаки и этнонимы башкир. /Из записок историка-краеведа/. Уфа.: Китап, 1994. 112 с. 7 19. Ахмеров Р.Б. Об истоках декоративно-прикладного искусства башкирского народа. Уфа.: Китап, 1996. 64 с.

32. Багаутдинова Г. Традиционные обычаи, обряды и поверья башкир, связанные с предметами вооружения // Ватандаш. 2001. №4. С.96-101.

33. Бадер О.Н. Палеолит Урала и его значение для изучения древнейшего прошлого Евразии // V Уральское археологическое совещание. Тезисы докладов и сообщений. Сыктывкар: Коми кн. изд., 1967. С.7-11.

34. Бадер О.Н. Каповая пещера. М.: Наука, 1965. 31 с.

35. Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. JL: Наука, 1983. 188 с.

36. Байбурин А.К. К описанию структуры славянского строительного ритуала //Текст: Семантика и структура. М.: Наука, 1983. С.206-227.

37. Байбурин А.К., Левинтон Г.А. К описанию организации пространства в восточнославянской свадьбе // Русский народный свадЬбный обряд. Л.: Наука,1978. С.89-106.

38. Байбурин А.К. Несколько замечаний к проблеме пространства в ритуале // Материалы» Всесоюзного симпозиума по вторичным системам. Тарту: ТГУ, 1974. С.69-71.

39. Байбурин А.К. Об этнографическом изучении этикета //Этикет у народов Передней Азии. М.: Наука, 1988. С.12-37.

40. Байбурин А.К. Полярности в ритуале (твёрдое и мягкое) // Канун. Полярность в культуре. Альманах, /под общ. ред. Д.С.Лихачёва. СПб., 1996. С.157-165.

41. Байбурин А.К. Пояс (к семиотике вещей) //Из культурного наследия народов Восточной Европы. Сборник Музея антропологии и этнографии. СПб., 1992. №45. С.5-13.

42. Байбурин А.К. Проблемы изучения прагматики в архаической культуре // Знания и навыки уральского населения в древности и средневековье. Екатеринбург, 1993.0.3-15.

43. Байбурин А.К. Ритуал: старое и новое // Историко-этнографические исследования по фольклору. М.: Изд. Фирма «Восточная литература РАН», 1994. С.35-48.

44. Байбурин А.К. Семиотический статус вещей и мифология // Кунсткамера. СПб.: Европейский Дом, 1995. С.80-96.

45. Байбурин А.К., Топорков А.Л. У истоков этикета. Этнографические очерки. Л.: Наука, 1990. 165 с.

46. Башкирия в русской литературе. Т.2. Уфа.: Изд. «Башкортостан», 1964. 466 с.

47. Башкирия в русской литературе. Т.1. Уфа.: Башк. кн. изд., 1989. 512 с.

48. Башкирские народные сказки /под редакцией А.Г.Бессонова/. Уфа.: Башкнигоиздат, 1941. 367 с.

49. Башкирский государственный художественный музей им. М.В.Нестерова. Путеводитель /сост. Э.П.Фенина. Уфа.: Башк.кн.изд., 1981. 79 с.

50. Башкирское народное искусство=Башкорт халык сэнгэте / Под общей ред: С.Шитовой'. Уфа.: Демиург, 2002. 360 с.

51. Башкирское народное творчество. Эпос. Т.1 / Сост. М.М.Сагитов. Уфа.: Башк. кн. изд., 1987. 544 с.

52. Башкирское народное творчество. Предания и легенды. Т.2 / Сост. Ф.А.Надыршина. Уфа.: Башк. кн. изд., 1987. 576 с.

53. Башкирское народное творчество. Волшебные сказки и сказки о животных. Т.4 /Сост. Н.Т. Зарипов. Уфа.: Башк. кн. изд.,1989. 509 с.

54. Башкирское народное творчество. Бытовые сказки. Т.5 / Сост. A.M. Сулейманов. Уфа.: Башк.кн.изд., 1990. 496 с.

55. Башкирское народное творчество. Пословицы, поговорки, приметы, загадки. Т.7 /Сост. Ф.А.Надыршина. Уфа.: Китап, 1993. 464 с.

56. Башкорт халык ижады: йола фольклоры. Т.1. /Сост. А.М.Сулейманов. Уфа.: Китап, 1995. 560 с.

57. Бгажноков Б.Х. Организация пространства и этикет // Советская этнография. 1983. №4. С.37-50.

58. Белицер В.Н. Народы Среднего Поволжья и Приуралья // Крестьянская одежда населения Европейской России (XIX — начало XX в.). М.: Изд. «Советская Россия», 1971. С.288-350.

59. Белицер В.Н. Этнографические параллели в культуре башкир и мордвы. //Археология и этнография Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1971. T.IV. С. 184191.

60. Бергхольц JI. Горные башкиры-катайцы // Этнографическое обозрение. М. 1893. №3. С.74-84.

61. Бибиков С.Н. Пещерные палеолитические местонахождения в нагорной полосе Южного Урала//Советская Археология. 1950. Вып. 12. С.66-104'.

62. Бикбов. Башкурды // Оренбургская газета. 1899. №762, 765, 771,773,789. С.2.

63. Бикбулатов Н.В. Башкирский аул. Уфа.: Башк. кн. изд., 1969. 212 с.

64. Бикбулатов Н.В. Башкиры. Краткий этноисторический»справочник. Уфа.: Унц РАН, 1995.34 с.

65. Бикбулатов Н.В., Кузеев Р.Г., Шитова С.Н. Прикладное искусство //Народное творчество башкир. Уфа: БФАН ССОР, 1976. С.43-142.

66. Бикбулатов Н.В., Фатыхова Ф.Ф. Семейный быт башкир XIX—XX вв. М.: Наука, 1991. 189 с.

67. Бикбулатов Н.В., Юсупов P.M., Шитова С.Н., Фатыхова Ф.Ф. Башкиры: Этническая история и традиционная культура. Уфа.: Научное издательство «Башкирская энциклопедия», 2002. 248 с.

68. Богатырёв П.Г. Вопросы теории народного искусства. М.: Искусство, 1971. 543 с.

69. Бонч-Осмоловский Г. Свадебные жилища турецких народностей // Материалы по этнографии. М.: Изд. Русского музея, 1926. С.101-110.

70. Булгаков P.M. Иностранные монеты на украшениях башкирского? женского костюма //Социально-экономическое и политическое развитие Башкирии в конце XVI XX в.: Сборник статей. Уфа: БНЦ УрО АН СССР, 1992. С.119-123.

71. Вагнер Г.К. Древнерусский ансамбль как образ мира // Искусство ансамбля, художественный предмет, интерьер, архитектура, среда. М.: Изобразительное искусство, 1988. С.97-139.

72. Вайнштейн С.И. Некоторые вопросы древнетюркской культуры // Советская этнография. 1966. №З.С.60-61.

73. Вайнштейн С.И. Проблемы истории жилища степных кочевников Евразии // Советская этнография. 1976. №4. С.42-62.

74. Валеев Ф.Х., Валеева-Сулейманова Г.Ф. Древнее искусство Татарстана. Казань.: Татар.кн. изд-во, 2002. 104 с.

75. Валеев Ф.Х. Народное декоративное искусство казанских татар, его развитие, истоки /по материалам XVIII нач. XX в./: Дис.д-ра искусствоведения- Йошкар-Ола, 1979." 301 с. Российск. Гос. библ: 71:8417/13-8.

76. Василенко В.М. Вечные образы народного искусства // Идейно-творческая направленность искусства народных художественных промыслов' на современном этапе. Сборник трудов НИИХП. М.: НИИХП, ,1984. С.23-37.

77. Василенко В.М., Ильин М.А., Балдина О.Д. Русское советское народное искусство и художественная промышленность. М.: Изд. Моск. ун-та, 1980.'-111с.

78. Василенко В.М. Народное искусство. Избранные труды о народном творчестве Х-ХХ вв. М.: Изд. Моск. Унив., 1960. 181 с.

79. Васильева Г.П. О некоторых общих элементах в культуре туркмен и башкир в связи с их этногенезом //Археология и этнография Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1971. Т.4. С.199-204.

80. Васильева Г.П. Юрта переносное жилище народов Средней Азии и Казахстана. /Опыт сравнительной характеристики конструктивных особенностей/ // Кочевое жилище народов Средней Азии и Казахстана. Мі: Наука, 2000. С.20-49.

81. Васильева Е.И., Рашад Сабри Рашид. Об особенностях курдского этикета //Этикет у народов Передней Азии. М.: Наука, 1988. С.127-147.

82. Ведерникова Н.М. Образная символика в произведениях народного творчества //Система художественных выразительных средств в искусстве современных художественных промыслов. Сборник НИИХП. М.: НИИХП, 1988. С.32-46.

83. Ведерникова Н.М. Эстетика народной одежды в произведениях фольклора //Традиции народной одежды и искусство современного костюма. Сборник НИИХП. М.: НИИХП, 1983. С.132-149.

84. Виппер Б.Р. Введение в историческое изучение искусства. М.: Изобразительное искусство, 1985. 288 с.

85. Виппер Б.Р. Статьи об искусстве. М.: Искусство, 1970. 591 с.

86. Витевский В.Н. И.И.Неплюев и Оренбургский край в прежнем его составе до. 1758 г. Т. 1. Казань, 1897. 292 с.

87. Воронов B.C. Крестьянское искусство. М.: Госиздат, 1924. 139 с.

88. Воронов B.C. О крестьянском искусстве. М.: Советский художник, 1972. 350 с.

89. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М.: Советский' писатель, 1988. 447 с.

90. Георги И.Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов. 4.1-2. СПб, 1799. 178 с.

91. Герчук Ю.Я. Что такое орнамент? Структура и смысл орнаментального образа. М.: Галарт, 1998. 328 с.

92. Гизатуллин Х.Н., Нусратуллин В.К. Краткие энциклопедические сведения о социально-экономическом положении Республики Башкортостан. Уфа.: Восточный университет, 1998. 79 с.

93. Гильман P.A. Педагогическое руководство творческой деятельностью студентов на занятиях по художественному оформлению тканей: Дис.канд. пед. наук. М., 1986. 201 с. Российск. Гос. библ. 61:87-13/518-1.

94. Глазычев B.JL Проблемы метода в проектировании среды // Проблемы теории и истории архитектуры. Сборник научных трудов. М.: ЦНИИП градостроительства, 1979. №5. С.79-87.

95. Голан А. Миф и символ. 2-е изд. М.: Русслит, 1994. 371 с.

96. Голубев И. Культ гор у башкир // Известия Башкортостана. 1993. 18 июня. С.4.

97. Гурвич H.A. Справочная книжка Уфимской губернии. Уфа, 1883. 389 с.

98. Дмитриев Н.К. Арабские элементы в башкирском языке //Записки коллегии востоковедов. Л., 1929. С.119-135.

99. Живописная Россия. Среднее Поволжье и Приуральский край. Т.8, 4.2. СПб, 1901.311 с.

100. Жуковская H.J1. Кочевники Монголии. Культура. Традиции. Символика. М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН; 2002. 247 с.

101. Жуковская Н. Л. Пространство и время в мировоззрении монголов //Мифы, культы, обряды народов зарубежной Азии. М.: Наука, 1986. С.118-134.

102. Жуковский И.В. Краткое географическое ш статистическое описание Оренбургской губернии. Сост. В 1932 г. Уфа, 1880. 103 с.

103. Забельшанский Г.Б., Минервин Г.Б., Раппопорт А.Г., Сомов Ю.Г. Архитектура и эмоциональный мир человека: М.: Стройиздат, 1985. 208 с.

104. Зеленин Д.К. Великорусские сказки Пермской губернии; с прил. 12-ти башкирских сказок и одной мещерякской // Записки Русского Географического общества по отделению этнографии. Петроград. 1914. Т.41. 656 с.

105. Зеленин Д.К. Тотемы-деревья? в сказаниях и обрядах европейских народов; М.-Л.: Изд. Академии наук СССР, 1937. 77 с.

106. Земля и люди: Всеобщая география Элизе Реюио. Европейская Россия; 4.5. Вып. И. СПб, 1883; 512с.

107. Зефиров В. Взгляд на семейный? быт башкирца // Башкирия в*русской» литературе. T.I., Уфа: Башк. кн. изд., 1989. G.406-432.

108. Жакмож А. На|башкирских землях //Северный Вестник: 'СИБ;':1-887:;1№81: С.48-70. ' ■ * / ; 103: Ибраев Б. Космогонические представления наших предков? //Декоративное искусст во СССР: 1980. №8. С.40-44.

109. Игнатьев Р.Г. Курганы и городища Оренбургского края; М., 1871. 6 с.

110. Износков A.A. Кара-якуповская волость // Известия Общества Археологии, истории и этнографии. Казань. 1893. Т.П. Вып. 2. С.183-186.

111. Иконников A.B. Искусство, среда, время. М.: Советский художник, 1985. 336 с. '1091 Иконников A.B. Мера пространства — человек //Декоративное искусство * СССР. 1973. №3. С. 15-25.

112. Иконников A.B. Поэтика архитектурного пространства // Искусство ансамбля, художественный предмет, интерьер, архитектура; среда. М;: Изобразительное искусство, 1988. С. 163-204.

113. Иконников A.B. «Среда»-и образ времени // Декоративное искусство СССР. 1974. №9. С.1-8.

114. Иконников А.В: Функция, форма, образ в архитектуре. М.: Стройиздат, 1986. 286 с.

115. Иконников А-В;,, Степанов Т.П: Основы архитектурной композиции. Mi: Искусство, 1971. 224 с.114i Илимбетов Ф.Ф: Культ волка у башкир //Археология и этнография Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1971. T.1V. €.224-228;;

116. Г1'51 Исаев А.Б. Таджикский; костюм? в; контексте народной! художественной. ■ культуры: Автореф. дис:.л.жанд;.искусствоведения^/М^1992':Л:.7''с;,

117. Ислам. Краткий;справочник. М:: Наука; 1983: 1-59-с:

118. История Башкортостана с древнейших времён до 60-годов XIX в. Уфа:: Китап, 1996. 520 с: "

119. Каган;М:С.,Морфология искусства; Л.: Искусство,. 1972. 440 с.

120. Казбулатова Г.Х. Костюм и знаково-эстетическая деятельность /на примере традиционных костюмов народов Башкортостана/: Дис.7.канд. философ, наук. М., 2002. 154 с. Российск. Гос. библ. 61:02-9/177-7.

121. Калачёв А. Очерк современного" экономического положения Уфимской губернии //Живая старина. СПб; 1899: Вып. 3. G.313-329:'

122. Г. Калашникова Н.М. Народный костюм в контексте' традиций российской культуры: Дис.докт. культурологии; СПб, 1999. 428 с. Российск. Гос. библ. 71:00-24/11-6.

123. Калашникова НМ. Семиотика народного костюма. СПб: Изд-во СПГУТД, 2000. 371 с. ^ :

124. Калимуллин Б.Г. Башкирское народное зодчество и его прогрессивные традиции: Автореф. дис. . д-ра искусствоведения. Л;, 1973. 31 с.

125. Калимуллин Б.Г. Башкирское народное зодчество; Уфа;: Башк.кн.изд., 1978. 131 с.

126. Калимуллин Б.Г. Деревянная резьба в народной архитектуре^ашкирйй! Уфа.: Башк. кн. изд., 1984. 61 с.

127. Калимуллин Б.Г. К истории развития архитектурно-пространственной: структуры временных жилищ башкир // Материалы XXII научно-технической конференции КИСИ. Казань, 1970. Вып.2. С.33-34.

128. Калимуллин Б.Г. Планировка и застройка баппсирских деревень. Уфа.: Башкнигоиздат, 1959. 108 с.

129. Канцедикас A.C. Искусство и ремесло. / К вопросу о природе народного искусства/. М.: Изобразительное искусство, 1977. 67 с.

130. Канцедикас A.C. О понятиях «традиционная народная культура» и «народное изобразительное искусство»7/Духовная культура села: Традиции и* современность. М., 1988. С.883-100:

131. Карпини де Плано Джованни. История монгалов. Вильгельм де Рубрук. Путешествие в восточные страны./ Перевод Малеина. СПб, 1911. 224 с.

132. Киреев А.Н. Культ птиц в обрядовой поэзии башкирского народа //Фольклор народов РСФСР. Уфа: Башгосуниверситет, 1978. С.51-54.

133. Климов K.M. Ансамбль как образная система в удмуртском народном искусстве XIX XX вв.: Дис.д-ра искусствоведения. М., 1998. 349с. Российск. Гос. библ. 71:99-17/4-4.

134. Книга Большому чертежу или деревянная карта Российского государства, поновлённая в разряде и списанная в книгу 1627 года. 2-е изд. СПб, 1838.261 с.

135. Ковалевский А.П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии ^ на Волгу в 921-922 гг. Харьков, 1956. 345 с. . . i

136. Колпакова Н.П. Путевой дневник //Фольклор народов РСФСР. Уфа: Башгосуниверситет, 1976. С.212-233.

137. Кочешков Н.В. Этнические традиции в декоративном искусстве монголоязычных народов МНР ССР /XIX в. — 70-е годы XX в./: Автореф. дис. . д-ра. ист. наук. М., 1980. 48 с. •. >

138. Крашенинников Н.А.Угасающая Башкирия. М., 1907. 134 с.

139. КруковскийМ.А*. Южный-Урал. М., 1909. 311 с.

140. Крюкова Т.А. Коллекция С.П.Палласа по народам Поволжья //Музей антропологии и этнографии. T.XII. M.-JL: Изд. Академии наук СССР, 1949. С.139-159.

141. Куватов М.-Г. Башкирские пословицы // Известия Оренбургского отдела Русского географического общества. 1895. Вышб. С.31-48.

142. Кудряшёв П.М. Предрассудки и суеверия башкирцев // Башкирия в русской литературе. Уфа, 1989! T.l. С.357-374.

143. Кузеев Р.Г., Шитова С.Н'. Башкиры. Уфа.: БФАН СССР, 1963. 147 с.

144. Кузеев Р.Г., Бикбулатов Н.В., Шитова С.Н. Декоративное творчество-башкирского народа. Уфа.: Башк. кн. изд., 1979. 226 с.

145. Кузеев Р.Г. Краткий исторический очерк этнической истории башкирского народа* //Археология и этнография Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1973. T.V. С.32-60:

146. Кузеев Р.Г. Очерки исторической этнографии башкир /родо-племенные организации башкир в XVII-XVIII вв./ Уфа.: Башк. кн. изд., 1957. 183 с.

147. Кузеев Р.Г. Происхождение башкирского народа. М.: Наука, 1974. 569 с.

148. Кузеев Р.Г., Шитова С.Н. Современное колхозное жилище северных башкир //Археология и этнография Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1962. Т.1. С.268-281.

149. Кузнецов К. Башкирцы //Северная пчела. СПБ. 1861. № 282-283. С.1183-1184, С.1189-1190.

150. Курбатов Ю.И. Архитектурные формы и природный-ландшафт. Л.: ЛГУ, 1988. 134 с.

151. Курганские башкиры: Историко-этнографические очерки. Уфа.: Гилем, 2002.216 с.154'. Курдов K.M., Ивановский A.A. География России. М., 1917. 243 с. ■

152. ЛевинагДорш А., Кунов Г. Огонь. Жилище.: Гос. изд. Украины, 1923. 123 с.

153. Лепёхин И.И. Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства в 1779 году. СПб, 1802. 338 с.

154. Линч. К. Совершенная форма в градостроительстве. М.: Стройиздат, 1986. 263 с.

155. Литуновский Н. Медико-топографическое описание Оренбургской губернии. М., 1878. 235 с.

156. Лобанов Д.И. Башкиры // Лобанов Д.И. Каталог музея Уральского общества любителей естествознания. Екатеринбург, 1898. Т.20. С.500-502.

157. Лось М. Башкирские сказки // Вестник Оренбургского Учебного округа. 1912. №5. С.173-180.

158. Луппов П.Н. Приуральский край. СПб, 1899. T. IV. 171 с.

159. Львова Э.Л., Октябрьская И.В., Сагалаев A.M., Усманова М.С. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Пространство и время. Вещный мир. Новосибирск.: Наука. Сиб. отд-е, 1988. 225 с.

160. Львова Э.Л., Октябрьская И.Н., Сагалаев A.M., Усманова М.С. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Человек. Общество. Новосибирск.: Наука Сиб. отд-е, 1989. 243 с.

161. Мажитов H.A. К вопросу о характере общественных отношений у средневекового населения Южного Урала /постановка вопроса/ // Материалы по хозяйству и общественному строю племён Южного Урала. Уфа, 1981. С.110-132. ' '

162. Мажитов H.A. Некоторые замечания по раннесредневековой истории Южного Урала // Вопросы древней и средневековой истории Южного Урала. Уфа, 1987. С.117-130.

163. Малахов М. Башкиры: Посмертные записки. Б.М., 1886: 10 с.

164. Малиев Н.М. Антропологический очерк башкир // Труды Общества1 естествоиспытателей при Императорском Казанском Университете. Казань. 1876. Т.5. Вып.5. 28 с.

165. Малютин И.П. Образование и этнокультурное возрождение народов Башкортостана. Роль современной школы в сохранении народных традиций. Уфа, 1996. 108 с.

166. Мандоки Ласло, Кузеев Р.Г. Предметы народного искусства в башкирской коллекции Венгерского этнографического музея //Археология и этнография Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1962. Т.1 С.302-322.

167. Масленникова Т.А. Мифологические представления эпоса «Урал-батыр» в пространственных формах башкирского жилища //Башкирский фольклор. Уфа: Гилем, 2000. Вып.IV. С.153-163.

168. Масленникова Т. А. Художественные особенности оформления башкирского народного жилища. /Проблема сложения архитектурно-художественного ансамбля/: Дис. .канд. искусствоведения. М., 1991. 190 с. Российск. Гос. библ. 61:92-17/49-6.

169. Масленникова Т.А. Художественное оформление башкирского народного жилища. /ХІХ-ХХ вв./ Уфа.: Гилем, 1998. 133 с.

170. Маслова Г.С. Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX начала XX в. М.: Наука, 1984. 216 с.

171. Материалы по статистике, географии, истории и этнографии Оренбургской губернии, издаваемые Оренбургским Губернским статистическим комитетом. Вып.1. Оренбург, 1877. 176 с.

172. Матюшин Г.Н. Мезолит Южного Урала. М.: Наука, 1976. 367 с.176, Матюшин l'.H. Некоторые итоги; изучения каменного века на Урале : // К истории позднего плейстоцена и<; голоцена; Южного Урала и Приуралья. Уфа: БФАНСССР, 1978.С.86-122. . ,

173. Матюшин Г.Н. Энеолит Южного Урала. М.: Наука, 1982. 326 с.178; Миллер Б.Ф1, Шараф'1?. Башкиры // Выставка культуры народов Востока., /Путеводитель по выставке/. Казань, 1920. С.44-50.

174. Миллер В.Ф. Систематическое описание; коллекций Дашковского этнографического музея. М., 1887. Вып. 1. 161 с.

175. Миронова О: География Башкирии. Краткое описание АБССР в7 физическом, этнографическом, промышленном и административном отношении. Уфа, 1926. 72 с.

176. Мищенко, Ф. Этнография у Геродота. Б.м. и Б.г. 22 с.

177. Морозов Ю.А. Поселения срубной культуры Приуралья // Вопросы древней и средневековой истории Южного Урала. Уфа: БФАН СССР, 1987. С.36-42.

178. Музееведение. Сборник статей. Уфа, 1995. Вып. 1.161 с.

179. Муллагулов М.Г. Башкирский народный транспорт XIX-нач. XX вв. Уфа: БНЦ УрО РАН, 1992. 152 с.

180. Муллагулов М.Г. Лесные промыслы башкир XIX-нач. XX вв. Уфа: УНЦ РАН, 1994. 180 с.

181. Нагаева Л.И. Башкирские народные праздники, обряды и обычаи. Уфа.: Китап, 1999. 160 с.

182. Нагаева Л.И: Весенне-летние празднества и обряды башкир // Исследования по исторической этнографии Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1984. С.47-64.

183. Нагаева Л.И. Обрядовые пляски, игры горных и юго-восточных зауральских башкир //Новые материалы и исследования по истории и* филологии Башкирии. Уфа, 1976. С.51-53. "

184. Нагаева Л.И. Обрядовые пляски юго-восточных башкир //Народное творчество башкир. Уфа: БФАН СССР, 1976. С.26-42.

185. Народное искусство России в современной культуре. М.: «Коллекция М», 2003. 256 с.

186. Наумова О.Б. Развитие жилища у казахов северо-восточного Казахстана в процессе их перехода к оседлости (конец XIX начало XX века) // Кочевое жилище народов Средней Азии и Казахстана. М.: Наука, 2000. СЛ23-145.

187. Национальный музей Республики Башкортостан: Люди. События. Факты. /1994-1998/: Сборник статей, посвященных 135-летию музея. Уфа: НМ РБ, 1999. 82 с.

188. Небольсин П. Заметки о башкуртах //Отечественные записки. 1859. № 73. Отд.8. С. 1-9.

189. Небольсин П. Инородцы Астраханской губернии. //Вестник Русского Географического общества. 1851. Кн.З С. 1-30.

190. Небольсин П. Отчёт о путешествии в Оренбургский и Астраханский край //Вестник Русского Географического общества. Отделение этнографии. 1852. Кн.4. С. 1-34.

191. Небольсин П. Рассказы проезжего. СПб, 1854. 343 с.

192. Небольсин П. Уральцы. СПб, 1855.127 с.

193. Невская Л.Г. Семантика дороги и смежных представлений в погребальном обряде // Структура текста. М.: Наука, 1980. С.228-239.

194. Некрасова М.А. Ансамбль как образная система // Искусство ансамбля, художественный предмет, интерьер, архитектура, среда. М.: Изобразительное искусство, 1988. С.43-96. ' ' '

195. Некрасова М.А. Народное искусство как тип художественного творчества^ //Искусство. 1981. №11. С.8-13.

196. Некрасова М.А. Народное искусство как часть культуры: Теория и практика. М.: Изобразительное искусство, 1983. 343 с.

197. Народное искусство России в современной культуре. М.: «Коллекция М», 2003. 256 е., 16 ил.

198. Некрасова М.А. Народное искусство России. Народное творчество как мир целостности. М.: Сов. Россия, 1983. 219 с.

199. Некрасова М.А. О развитии традиций в художественных промыслах //-' Искусство. 1971. №12. С.35-41.

200. Некрасова М.А. Преемственность традиций — школа мастерства //Искусство. 1975. №7. С. 11-17.

201. Некрасова М.А. Проблема ансамбля в декоративном искусстве // Искусство ансамбля, художественный предмет, интерьер, архитектура, среда. М.: Изобразительное искусство, 1988. С.13-42.

202. Нефёдов Ф.Д. В горах и степях Башкирии. Уфа.: Башк.кн. изд., 1988. 331 с.

203. Нефёдов Ф.Д. На восточной окраине // Башкирия в русской литературе. Уфа.: Изд. «Башкортостан», 1964. Т.2. С. 168-251.

204. Никольский Д.П. Башкиры. Этнографическое и санитарно-антропологическое исследование. СПб, 1899. 377 с.

205. Никонорова Е.Е. Орнамент счётной вышивки башкир /генезис иIразвитие/: Дис. .канд. ист. наук. Уфа, 1998. 276 с. Российск. Гос. библ. 61:997/55-6.

206. Общество по изучению быта, истории и культуры Башкирии. Уфа, Стерлитамак, 1922. Вып 1-2. 96 с.

207. Оленич Н. Празднества и увеселения у башкир // Уфимские губернские ведомости. Уфа. 1898. №267, 273. С.З.

208. Оренбургский областной краеведческий музей. Путеводитель. Челябинск.: Южно-Уральское кн. изд., 1972. 127 с.

209. Отчёт Отдела народов Урала с Музеем археологии и этнографии о работе в 1991-1995 гг. Уфа.: Принт, 1996. 71 с.

210. Очерки по истории Башкирской АССР.' Уфа.: Башк. кн. изд., 1966. Т.П. 643с.

211. Паллас П.С. Путешествие по разным местам Российского государства. 4.1. Кн. 2. СПб, 1786. 476 с.

212. Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российской империи. 4.1. СПб, 1773.657 с.

213. Пекарский П.П. Старинное известие о золоте и серебре, добываемом в Уфимском уезде //Известия Императорского Археологического общества. 1865. Т.У. №4. С.256-257.

214. Петри. Башкиры // Бояршинов Н. Пермская губерния. Пермь. 1913. С.94-98.

215. Пономарёв С. С Урала // Северный Вестник. 1886. №2. С. 173-186.

216. Попов Н.С. Хозяйственное описание Пермской губернии. Ч.З. СПб, 1813. 355 с.

217. Потапов Л.П. Умай — божество древних тюрков в свете этнографических данных // Тюркологический сборник. М.: Наука, 1973. №1872. С.285-286.

218. Профессиональное декоративно-прикладное искусство Башкортостана: Каталог Второй республиканской выставки /Авт.-сост. С.В.Евсеева. Уфа.: Информреклама, 2002. 84 с.

219. Путешествие Ахмеда Ибн-Фадлана на реку Итиль. Казань.: Татар.кн.изд., 1999.109 с.

220. Пухначёва Е.Ю. Деревянные изделия Древнего Новгорода. (Проблемы художественного своеобразия): Дис.канд. искусствоведения. М., 1996. 175 с. Российск^Гос. библ. 61:97-17/60-0.

221. Пшеничнюк А.Х. Кара-абызская культура. /Население центральной Башкирии на рубеже нашей эры/ // Археология и этнография Башкирии: Уфа: БФАН СССР, 1973; Т.У. С. 162-24.

222. Пшеничнюк А.Х. Некоторые вопросы общественного развития племён кара-абызской культуры // Материалы по хозяйству и общественному строю племён Южного Урала. Уфа: БФАН СССР, 1981. С.91-100.

223. Пшеничнюк. А.Х. Формирование Кара-абызской культуры// V Уральское археологическое совещание. Тезисы докладов и сообщений. Сыктывкар: Коми кн. изд., 1967. С.50-53.

224. Разина Т.М. Искусство художественных промыслов как одна из форм современного народного, творчества // Народные художественные промысльги современная культура. Сборник трудов НИИХП /под ред. Н.В.Черкасовой:, М.: НИИХП, 1980. С.51-99.

225. Разина Т.М. О выразительных средствах в декоративно-прикладнозч^г искусстве. //Система художественных выразительных средств в искусст^^ современных народных1 художественных промыслов. М.: НИИХП, 198S, С.6-31.

226. Разина Т.М. О профессионализме народного искусства. М:: Советски^ художник, 1985. 189 с.

227. Разина Т.М. Русское народное творчество. Проблемы декоративного искусства. М.: Изобразительное искусство, 1970. 255 с.

228. Раппопорт А.Г. Городская среда и драматургия архитектурной: композиции // Проблемы теории и истории архитектуры. Сборник научных трудов. №5. М.:ЦНИИП градостроительства, 1979. С.34-44.

229. Резван Е.А. Этические представления и этикет в Коране //Этикет у народов Передней Азии. М.: Наука, 1988. С.38-59.

230. Ремезов Н.В. Быль в сказочной стране. Уфа.: Башк.кн.изд., 1986. 198 с. '

231. Родионов М.А. Характерные черты этикета у ливанцев //Этикет -у народов Передней Азии. М.: Наука, 1988. С.81-100.

232. Рождественская С.Б. Отражение отношения «человек природа» в народном искусстве // Общество и природа. Исторические этапы и форт^гьт взаимодействия. М. : Наука, 1981. С.284-293.

233. Рождественская С.Б. Русская народная художественная традиция: в современном обществе. М.: Наука, 1981. 205 с.

234. Российская музейная энциклопедия: в 2т. М.: Прогресс, «РИГТОЛ КЛАССИК», 2001, Т.1. 416с. Т.2. 436 с.

235. Руденко С.И. Башкирские сказки и поверья // Археология и этнография Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1973. T.V. С.17-31.

236. Руденко С.И. Башкиры. Историко-этнографические очерки. Л.-М.: Наука 1955.392 с.

237. Руденко С.И. Башкиры. Опыт этнологической« монографии. Быт башкир. Л., 1925.4.2.330 с.

238. Русакомский И.К. Архитектурно-пространственная организация сельской жизни как фактор духовной культуры // Духовная, культура села. Традиции и современность. М.: ВНИИИ, 1988. С.48-69.

239. Рыбаков; Б.А. Макрокосм в микрокосме народного искусства-//Декоративное искусство СССР. 1975. №1-3. С.31-33, 53, 38-43.

240. Рыбаков Б.А. Происхождение и семантика ромбического орнамента // Сборник трудов НИИХП. М.: НИИХП, 1972. Вып.5 С.127-134.

241. Рыбаков С.Г. Ислам и просвещение инородцев в Уфимской губернии. СПб. 1900. 28 с.

242. Рыбаков С.Г.Музыка и песни уральских мусульман с очерком их быта. СПб, 1897.330 с.

243. Рыбаков С.Г. О народных песнях татар, башкир и тептярей // Живая старина. 1894. Вып.3-4. С.325-264.

244. Рыбаков С.Г. О поэтическом творчестве уральских мусульман. СПб, 1895. 40 с.

245. Рыбаков С.Г. Очерк быта и современного состояния инородцев Урала // -Наблюдатель. СПб. 1895. №7. С.271 -291.

246. Рыбаков С.Г. По Уралу, среди башкир //Наблюдатель. СПб. 1899. №9. С.62-89; №12. С.223-248.

247. Рычков П.И. Топография Оренбургской губернии. Оренбург, 1887. 405 с.

248. Рябушин A.B. Развитие жилой среды. Проблемы, закономерности, тенденции. М.: Стройиздат, 1976. 381 с.

249. Сабитов И.Н. Преобразование структуры сельского жилища в Башкирии как результат развития аграрного производства: Дис—канд. архитектуры. М., 1987. 164 с. Российск. Гос. Библ. 61:88-18/76-2.

250. Сагитов М.М. Культ животных в башкирском фольклоре //Исследования по исторической этнографии Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1984. С.74-81.

251. Саков С.Е. Хусейн-бек, мусульманский святой у башкир во времена Болгарского царства в Х-Х1 вв. в Приуралье. Здание при деревне Термы -«дворец Тура-хана». Доклады //Древности восточные. М. 1901. Т.2. Вып.2. с 138., " • ■ ".'., • /•■'•.■.'■'•,■

252. Салтыков А.Б. Избранные труды. М.: Сов. художник, 1962. 724 с.

253. Салтыков А.Б. Самое близкое искусство; М.: Просвещение, 1969. 295 с.

254. Сальников К.В. Очерки древней истории Южного Урала. М., 1967. 408 е.

255. Свионтковская-Воронова Л.И. Орнамент башкирского народа в ткачестве и вышивке // Из научного наследия Л.И. Свионковской-Вороновой. Сборник статей из архива Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства. М., 2001. С.116-127.

256. Семёнов Д. Кавказ и Урал. СПб, 1866. Т.Ш: С. 174-186.269: Семёнова Т.С. Народное искусство и его проблемы. М.: Сов. художник, 1977.246 с.

257. Серебрякова М.Н; О некоторых особенностях этноэтикета у современных турок //Этикет у народов Передней Азии. М.: Наука, 1988. 0.221-263.

258. Славянские: древности. Этнолингвистический словарь /под общ. ред.

259. Н.И.Толстого. М.: «Международные отношения», 1999. Т.2. 697 с.к • .

260. Собрание путешествий к татарам и другим восточным народам в XIII,

261. Х1У-ХУ столетиях. СПб; 1825. 306 с.273; Советский Союз: Российская Федерация. Урал. /Отв. ред. Комар И.В. М:, 1969.406 с.

262. Соколов Д.Н. О башкирских тамгах. Оренбург, 1904. 94 с.

263. Соколов Д.Н. Оренбургская губерния. Географический очерк. М:, 19Г6. 100 с. " '

264. Соммье. С. О башкирах //Заметки Уральского общества любителей; естествознания. 1891-1892. Т. 13. Вып.1. С.22-34.

265. Станюкович Т.В. Кунсткамера Петербургской Академии наук. М.—Л.: Изд. Академии наук СССР, 1953. 239 с.

266. Степанов П.Д. Этнографическое изучение южной группы башкир в Саратовской и Куйбышевской областях //Советская этнография. 1940. №4. С.210-212.

267. Степанов П.Д. Этнографическое обследование башкир Саратовской области//Советская этнография. 1938: №1. С.233.

268. Степанов П.М. Урал. М.: Изд. геогр. лит., 1957. 162 с.

269. Судья С.П. Коллекция башкирской вышивки в фондах областного краеведческого музея // Народное искусство Южного Урала. Челябинск, 1998. С.27-31.

270. Султангареева P.A. Башкирский свадебно-обрядовый фольклор. Уфа: УНЦРАН, 1994. 191с.

271. Султангареева P.A. Семейно-бытовой обрядовый фольклор башкирского народа. Уфа.: Гилем, 1998. 243 с.

272. Супинский А.К. «Понёва» и «вставка» в белорусской женской одежде. К вопросу об их культовом происхождении //Советская этнография. 1932. №2. С.102-136.

273. Сыромятников B.C. Башкирское народное искусство //Искусство. 1937. №1. С.155-160.

274. Сыромятников B.C. Народное искусство башкир // Красная Башкирия. 1935. 10 ноября. С.2.

275. Тарановская Н.В. О принципах научного анализа произведений народного искусства //Из истории собирания и изучения произведений народного искусства. Л.: Государственный Русский музей , 1991. С. 14-17.

276. Тарасов А.Н. Декоративная вышивка в убранстве жилищ народов Узбекистана // Вопросы декоративного искусства. М.: МВХПУ, 1958. С.22-40.

277. Татищев В.Н. Избранные труды по географии России. М.: Гос. изд. геогр. лит., 1950. 247 с.

278. Тахаев Х.Я. Экономико-географическая характеристика. М.: Гос. изд. геогр. лит., 1950. 327 с.

279. Типеев Ш. Очерки по истории Башкирии. Уфа.: Башк. гос. изд., 1930. 222 с.

280. Толеубаев А. Юрта в представлениях, верованиях и обрядах казахов // Кочевое жилище народов Средней Азии и Казахстана. М.: Наука, 2000. С. 166178:

281. Толстой В.Н., Швидковский Д.О. Синтез пространственных искусств как образ мироздания // Художественные модели мироздания. Взаимодействие искусств в истории мировой культуры. М.: Наука, 1997. Кн.1. С.5-17.

282. Урал и Приуралье: /сост. Г.Н. Кириллин, H.A. Коростелёв, Б.Б.Гриневецкий и др. СПб, 1914. Т.5. 669 с.

283. Успенский Г. От Оренбурга до Уфы. (Из «Писем с дороги»). Чкалов.: Чкаловское кн. изд., 1955. 61 с.

284. Урсу H.A. Интерьер народного жилища Молдавии. /Опыт исследования роли прикладных искусств в эстетическом формировании жилой среды/: Дис. .канд. искусствоведения. М., 1986. 137 с. Российск. Гос. библ. 61:87-17/211-3.

285. Устьянцев В.Б. Антропология жизненного пространства // Жизненное пространство человека и общества. Сборник научных трудов. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1996. С.5-16.

286. Ухтомский Э.Э. Путешествие на Восток его императорского высочества государя наследника цесаревича. 1890-1891. СПб, 1893. Т.З. С.186-224.

287. Фальк И.П. Полн. собрание учёных путешествий по России. СПб, 1824. Т.6. 4.1. Записки путешествия академика Фалька. 446 с.

288. Филоненко В. Башкиры //Вестник Оренбургского Учебного округа. 1913. №6. С.197-207; №5 С.167-176; №8. С.225-236; 1914. №2 С.75-84; №8 С.497-310.

289. Флиер А.Я. Идея центричности в древнейшей архитектуре // Архитектурное наследство. М. 1999. Вып. 43. С. 17-29:

290. Флоринский В. Башкирия и башкиры. Путевые заметки // Вестник Европы. 1874. Т.VI. Кн. 12. декабрь. С.722-765.

291. Халиков А.Х. Волго-Камье в начале эпохи1 раннего железа /VIII-VI bb. до н.э./ М.: Наука, 1977. 261 с.

292. Хан-Магомедов С.О. Семантика предметной среды //Декоративное искусство СССР. 1976. №5. С.8-11.

293. Харузин Н.Н: История' развития жилища у кочевых и. полукочевых тюркских и монгольских народностей России. М., 1896: 124 с.

294. Харузина В. Этнография. М.: Изд. Моск. Археол. Института, 1909. 591 с.

295. Хвольсон Д.А. Известие о хазарах, буртасах, болгарах, мадьярах, славянах и русских Абу Али Ахмеда бен Омар Ибн-Даста, арабского писателя-1 начала X века /около 912г./ // Журнал Министерства народного просвещения. СПб. 1868.4.140. декабрь. С.657-771.

296. Хисамитдинова Ф.Г. О выполнении «Программы развития образования республики Башкортостан на 1993-1998 гг.» и задачах образования на 19992003 гг. /проект концепции/. Уфа, 1998. 90 с.

297. Хисамитдинова Ф.Г., Ураксин З.Г. История и культура Башкортостана: Учебное пособие- для учащихся среднего профессионального образования. Уфа, 2000. 308,с.

298. Хисматов М.Ф. Башкиры. Экономико-географическая характеристика. Уфа.: Башк. кн. изд., 1968. 287 с.

299. Хисматуллина Н.Х. Орнаментально-колористическая система в народном искусстве башкир. /К вопросу преемственности национальных художественных традиций/: Дис. .канд. искусствоведения. М., 1991. 150 с. Российск. Гос. библ. 61:91-17/200-3.

300. Хисматуллина Н.Х. Орнаментально-колористическая основа башкирского народного искусства. Учебное пособие. Уфа: Изд. У ТИС, 2000. 99 с.

301. Чекалов А. Есть ли художественный образ в прикладном искусстве? //Искусство. 1963. №6. С.26-30.

302. Черемшанский М.С. Описание Оренбургской губернии в хозяйственно-статистическом, этнографическом и промышленном отношениях. Уфа, 1859. 472 с.

303. Черкасова ШЗ. Эстетическое и утилитарное в изделиях народных промыслов, и художественной^ промышленности* //Эстетические основы* народного искусства и художественных промыслов. Сборник научных'трудов НИИХП. М.:НИИХП, 1992. С.31-43.

304. Чистов К.В. Народные традиции и фольклор. Л.: Наука, 1986. 303 с.

305. Шитова С.Н. Башкирская народная одежда. Уфа.: Китап, 1995. 240 с.

306. Шитова С.Н. История архитектурного декора в башкирских аулах. Уфа.: Гил ем, 2004. 219 с.

307. Шитова С.Н. Классификация башкирской утвари конца XIX в. /материалы к этнографическому атласу/ // Всесоюзная научная сессия, посвященная итогам полевых археологических и этнографических исследований 1970 г. Тезисы докладов. Тбилиси. 1971. С.35-37.

308. Шитова С.Н. Народная одежда башкир // Археология и этнография Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1968. С.125-227.

309. Шитова С.Н. Народное искусство: войлоки, ковры и ткани у южных башкир (Этнографические очерки). Уфа. : Китап, 2006. 200 е.: ил.

310. Шитова С.Н. О культурных взаимодействиях народов Башкирии в начале XX в. // Современные этнические процессы в Башкортостане: состояние, проблемы, перспективы, исследования: Уфа: БНЦУрОРАН, 1992. С.102-118.

311. Шитова С.Н. Постройки типа землянок у башкир // Культура и быт башкир. Уфа: Башк. кн. изд., 1978. С.37-52.

312. Шитова С.Н. Резьба и роспись по дереву у башкир. Уфа.: Китап, 2001. 168 с.

313. Шитова С.Н. Сибирские таёжные черты в материальной культуре и хозяйстве башкир // Этнография Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1976. С.49-94.

314. Шитова С.Н. Традиционные поселения и жилища башкир. М.: Наука, 1984. 249 с.

315. Шитова С.Н. Традиционные черты башкирского национального костюма? и их использование в современной одежде // Традиции башкирского народного искусства в современной одежде: Уфа: БНЦ УрО СССР, 1988.' С. 17-25.

316. Шитова С.Н. Утварь из кожи у башкир // Хозяйство и культура башкир в ХІХ-начале XX в. М: Наука. 1979. С.146-169.

317. Шитова С.Н. Формирование и развитие башкирского народного костюма: Автореф. дис. .канд. ист. наук. М., 1968. 20 с.

318. Шитова С.Н. Этнокультурные связи башкир по данным материальной культуры и декоративно-прикладного искусства // Археология и этнография Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1971. Т.ІУ. С.171-177.

319. Эстетические ценности предметно-пространственной среды. М.: Стройиздат, 1990. 335 с.

320. Юдин Л.П. Башкиры /бытовой очерк/ //Оренбургские губернские ведомости. 1890. №34. С.6., №35. С.4-5, №36. С.5-6., №37. С.5-6.

321. Юлуев Б.-Г.-М. Башкирские батыри Кабанбай и Узянбай //Этнографическое обозрение. М. 1988. №3. С. 175-181.

322. Юлуев Б.-Г.-М. К этнографии башкир //Этнографическое обозрение. М. 1892. №3-2. Кн. 13-14. С.216-223.

323. Яковлева Е.Г. Искусство башкир //Народное декоративное искусство РСФСР. М: КОИЗ. 1957. С.171-174.

324. Яковлева Е.Г. Ткани и ковры деревни Кармышево Башкирской АССР // Сборник трудов НИИХП. М.: НИИХП, 1966. №3. С.105-115.

325. Яковлева Е.Г. Черты общности декоративно-прикладного искусства башкир и народов Средней Азии /ткачество, вышивка/ // Археология" и этнография Башкирии. Уфа: БФАН СССР, 1971. Т.ІУ. С.205-209.

326. Янбухтина А.Г. Декоративное искусство Башкортостана в XX столетии: народное творчество, художественные промыслы, профессиональное искусство: Дис. .в виде научного докл. д-ра. искусствоведения. М., 2003. 68 с.

327. Янбухтина А.Г. Декоративное искусство Башкортостана. XX век: От тамги до авангарда. Уфа.: Китап, 2006. 224 е.: ил.

328. Янбухтина А.Г. Народные традиции в убранстве башкирского дома. Уфа.: Китап, 1993. 131 с.

329. Янбухтина А.Г. Родовая память и современное искусство Башкортостана //Вестник Академии наукРБ. Уфа, 1996. Т.1. №3-4. С.48-54.

330. Янбухтина А.Г. Ткань и интерьер. /К вопросу художественного ансамбля башкирского народного жилища/: Автореф. дис. .канд. искусствоведения. М. 1977. 18 с.

331. Янбухтина А.Г. Ткань и интерьер. /К вопросу художественного ансамбля башкирского народного жилища/: Дис. .канд. искусствоведения. М., 1977. 207с. Российск. Гос. библ. Дк 77-17.49

332. Янгузин Р.З. Об отражении кочевого быта башкир в традиционных песнях и байтах //Фольклор народов РСФСР. Уфа: Башгосуниверситет, 1978. С.151-155.