Кампании по мобилизации специалистов в Сибири в 1929-1932 гг.: подготовка, реализация, итоги тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.02, кандидат исторических наук Шер, Оксана Владимировна

• Шер, Оксана Владимировна
• кандидат исторических наук
• 2009

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Шер, Оксана Владимировна

Введение

Глава 1. Предпосылки и формирование механизма проведения социальнотрудовых мобилизаций

1.1. Предпосылки социально-трудовых мобилизаций специалистов 3 О

1.2. Методы регулирования трудовой деятельности и формирование механизма кампаний по мобилизации специалистов в конце 1920-х - начале 1930-х гг.

Глава 2. Кампании по мобилизации специалистов в конце 1929-1932 гг.

2.1. Практика реализации решений по мобилизации специалистов

2.2. Особенности проведения мобилизационных кампаний в Сибири

2.3. Мотивация и тактика поведения специалистов в условиях мобилизаций

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Кампании по мобилизации специалистов в Сибири в 1929-1932 гг.: подготовка, реализация, итоги»

Актуальность исследования. В настоящее время Россия переживает сложный период социальной трансформации на пути перехода от мобилизационного к инновационному типу развития экономики. Корпоративная группа технической интеллигенции выступает неотъемлемой, объективной участницей модернизационных процессов XX — начала XXI в. УстойчиI вость и значимость ее роли в реализации перспективной стратегии* развития социума вызывает общественный интерес к истории формирования и развития данной профессиональной группы.

Взаимоотношения власти и интеллигенции (в т. ч. и технической) с момента формирования последней в пореформенный период (вторая половина XIX в.) всегда являлись актуальной проблемой для России/СССР. Особенную остроту она приобрела в постреволюционные годы, когда большевики, придя к власти, столкнулись с неприятием их режима со стороны значительной части интеллигенции. Методы решения этой проблемы самой властью были различными. О результативности данной политики споры идут до сих пор, однако несомненно одно — стратегически большевики ставили »цель осуществить глобальное социальное переустройство, в рамках которого трансформировать интеллигенцию дореволюционной формации в новую социальную группу, готовую принять и реализовать установки власти.

Исследование социально-трудовых мобилизаций периода первой пятилетки позволяет реконструировать характерные для сталинской1 модели мобилизационного общества поиски в области мотивации труда, механизм регулирования трудовой деятельности специалистов, выделить в нем устойчивые, повторяющиеся элементы, в т. ч. императивы власти, мобилизационные технологии, конформизм интеллигенции и т. д. Строившиеся на протяжении нескольких советских десятилетий отношения» между институтами власти и инженерной корпорацией на фундаменте государственного патернализма и управляемости, являющиеся ныне очевидным препятствием для проявления социально-профессиональной активности интеллигенции, коренятся в постреволюционных условиях, что требует аналитического их изучения.

Степень изученности проблемы. Социально-трудовые мобилизации в Советской России/СССР по-прежнему остаются мало исследованной темой. В советской историографии эта проблема практически пе затрагивалась, будучи полузапретной темой для исследования. Отдельные ее аспекты поднимались в работах отечественных историков, но они рассматривались как составная часть более широкой темы, касавшейся изучения истории технической интеллигенции, которая; в свою очередь, также выступала составной частью более широкой проблемы истории интеллигенции.

Исследование процессов подготовки и формирования инженерно-технических кадров началось еще в 1930-е гг., когда вышел ряд работ, посвященных проблемам подготовки новых советских кадров инженерно-технической интеллигенции. В'работах А.Е. Бейлина, В.А. Шмелева, А.И. Иванова, В.Л. Швейцера обобщен обширный эмпирический материал о численности, социальном составе, формах подготовки кадров инженерно-технической интеллигенции1.

Развитие новых подходов к изучению технической интеллигенции (и, шире, советской интеллигенции в целом) началось после XX съезда КПСС. Во времена хрущевской «оттепели» интерес к изучению ИТР возрос, хотя исследователи все еще оставались на позициях традиционной марксистско-ленинской методологии. Среди исследователей данного периода особое место занимает С.А. Федюкин, который сформулировал общий взгляд на генезис советской интеллигенции, в его фундаментальных трудах освещались вопросы привлечения кадров «старой» интеллигенции к социалистическому строительству2. В своих работах автор-показывает, что процесс формирования новых кадров советской технической интеллигенции прошел через пренебрежение к знаниям и опыту «старых» специалистов, и трактует необоснованное недоверие к ним как искажение ленинских принципов со стороны ряда партийных и государственных деятелей. С.А. Федюкин предложил при изучении политической дифференциации технической' интеллигенции учитывать социально-психологические факторы, проводя разделение специалистов не только по статусным или квалификационным группами, но и внутри них.

Исследование профессиональной деятельности ИТР в 1920-1930-е гг., как правило, осуществлялось в рамках более крупных тем, в частности, Г.И. Матушкин проследил участие специалистов региона в создании проектов У рало-Кузбасса .

В 1970-е — начале 1980-х гг. в исторической литературе произошел новый виток интереса к проблемам инженерной профессии, вызванный установкой руководящей партии на научно-технический прогресс и расширение доли наукоемких отраслей в экономике. В'это время выходят монографии Ф.Н. Заузолкова, B.C. Волкова, М.Е. Главацкого, B.C. Лельчука, посвященные деятельности Коммунистической партии, по подготовке и формированию технической интеллигенции. В данных работах исследуются вопросы о составе, численности специалистов на предприятиях, а также их деятельности в сфере материального производства, при этом главную роль в подготовке и формировании научных и инженерно-технических кадров исследователи отводят Коммунистической партии4. Большое внимание уделяется пар

1 Бейлин А.Е. Инженерно-технические кадры промышленности. М., 1930; Он же. Кадры специалистов. Их формирование и рост. М., 1935; Шмелев В.А. Вопросы подготовки инженерно-технических кадров. М., 1931; Рысс М.Б., Шмелев В.А. Проблема кадров специалистов в промышленности. М., 1930; Иванов А.И., Швейцер В.J1. Борьба за кадры пролетарских специалистов. М.; JI., 1932.

2 Федюкин С.А. Привлечение буржуазной технической интеллигенции к социалистическому строительству в СССР. М., 1960; Он же. Советская власть и буржуазные специалисты. М., 1965. Он же. Великий Октябрь и интеллигенция. М., 1972; и др.

3 Матушкин Г.ТТ. Урало-Кузбасс. Челябинск, 1966.

4 Заузолков Ф.Н. Коммунистическая партия — организатор создания научной и производственно-технической интеллигенции. М., 1973; Волков B.C. Коммунистическая партия и техническая интеллигенция в период строительства социализма. JL, 1975; Главацкий М.Е. КПСС и формирование интеллигенции на Урале тийному, идеологическому воспитанию новых инженерно-технических кадров в Сибирском регионе в монографии Г.Г. Халиулина, где автор подробно исследует такое важное явление 1920-1930-х гг., как пролетаризация вузов и техникумов5.

На иной методологической основе написана монография О.В. Крыштановской о становлении и развитии профессиональной группы инженеров, вышедшая в конце 1980-х гг. Автор подходит' к инженерно-технической^ интеллигенции уже с социологических позиций. Проведенное сравнение советской и дореволюционной инженерно-технической интеллигенции позволило автору сделать выводы о более низком общеобразовательном и профессиональном уровне советских инженеров6.

Очередную смену методологических подходов к изучению проблем технической'интеллигенции принесли кардинальные внутриполитические изменения в стране периода «перестройки», а также распада СССР. В 1990-х гг. произошел переход на мультиконцептуаль-ную основу изучения истории интеллигенции; исследования стали приобретать междисциплинарный характер, что привело к созданию новой области знания — интеллигентоведения. Изменение политического курса, доступность многих новых документов вызвали всплеск интереса к данной тематике, началась разработка ранее недоступных и малоизученных тем, возрос интерес к проблемам провинциальной интеллигенции.

С начала 1990-х гг. проходят крупные научные конференции, издаются статьи и монографии, появляются диссертационные исследования. Можно отметить монографии A.A. Данилова, B.C. Меметова, О.Ю. Олейника, М.Е. Главацкого, B.C. Волкова, А.Е. Кору-паева, где использовались новые подходы к понятию «техническая интеллигенция», которое они связывали не столько с профессиональной принадлежностью и политическими взглядап ми, а, скорее, с определенными нравственными качествами и общественной ролью . С данных позиций рассматривает проблему технической'интеллигенции и B.C. Волков. Исследователь считает, что формирование инженерно-технической интеллигенции зависит от исторических условий и специфики политической системы и рассматривает различия социально-психологических характеристик инженеров дореволюционного и советского периодов8.

1922-1937 гг. Свердловск, 1974; Лельчук B.C. Ускорение научно-технического прогресса - важнейшее направление экономической стратегии КПСС. М., 1979.

5 Халиулин Г.Г. Формирование социалистической производственно-технической интеллигенции в 19281937 гг. Томск, 1983.

6 Крыштановская О.В. Инженеры: становление и развитие профессиональной группы. М., 1989. С. 100.

7 Данилов A.A., Меметов B.C. Интеллигенция провинции в истории и культуре России. Иваново, 1997; Олеиннк О.Ю. Советская интеллигенция в 30-е годы (теоретико-методологический и историографический аспекты). Иваново, 1997; Главацкий М.Е. История интеллигенции России как исследовательская проблема. Екатеринбург, 2003; Волков B.C. Интеллектуальный слой в советском обществе. М., 1999; Корупаев А.Е. Очерки истории интеллигенции. М., 1995.

8 Волков B.C. Техническая интеллигенция: традиции и новации в функциях и облике // Интеллигенция и мир. 2001. № 1.

В 1990-е гг. защищен целый ряд кандидатских диссертаций, посвященных инженерно-технической интеллигенции9. В.них раскрываются основные тенденции формирования и развития инженерно-технической интеллигенции в 1920-1930-е гг., а также региональные особенности данного процесса.

В последнее десятилетие XX в. начали формироваться региональные исследовательские центры, деятельность которых имеет свою специфику. Новый толчок в развитии идей уральских историков дало создание в 1994 г. в Екатеринбурге по инициативе М.Е. Главацкого центра «XX век в судьбах интеллигенции России». В 1993 г., в результате деятельности центра, вышел сборник «Научно-техническая интеллигенция Урала в 20-30-е гг.: дела и судьбы»10. В сборнике были поставлены вопросы общественной значимости технической интеллигенции, ее посредническая роль в социально-политических конфликтах, оппозиционность интеллигенции политическим режимам. Кроме того, в деятельности центра появилось новое исследовательское направление — поворот к личностям интеллигентов, исследование поведенческих стратегий интеллигенции в переломные эпохи, выявление вклада в культуру отдельных представителей и групп интеллигенции11. В рамках этого направления Г.В. Гассельблатом предпринимается попытка"создания банка данных по научно-технической интеллигенции Урала 1920-1930-х гг.12

Центральное место в историографии интеллигенции Сибири занимает тема «Интеллигенция и власть». Сибирские исследователи ставят во главу угла именно этот аспект истории интеллигенции. По их мнению, основой складывания и формирования интеллигенции, в.т. ч. и технической, являлась дискриминационная политика партии и государства, направленная, на коренное изменение облика интеллигенции.

Значительный вклад в изучение советской интеллигенции в Сибири внес В.Л. Соскин. В его работах рассматриваются особенности формирования интеллигенции края в переходный период, а также внутренние и внешние противоречия этого процесса. По мнению автора, региональными особенностями процесса становления сибирской интеллигенции были мало

9 Абрамов В.Н. Техническая интеллигенция России в условиях большевистского политического режима в 1920-е- 1930-е гг.: Автореф. дне. . канд. ист. наук. СПб., 1997; Усманова В.А. Инженерно-техническая интеллигенция России (основные тенденции и противоречия в 1930-е гг.): Автореф. дис. . канд. ист. наук. М , 1993; ТереховВ.С. Инженерно-техническая интеллигенция Урала в 1930-е гг: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Екатеринбург, 1998; Дслицой А. И. Инженерно-технические кадры и власть на Урале в конце 19191931 гг.: проблема взаимоотношений: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Екатеринбург, 1998.

10 Научно-техническая интеллигенция Урала в 20-30-е годы. Дела и судьбы. Екатеринбург, 1993.

11 Грум-Гржимайло В.Е. «Хочу быть полезным Родине». Екатеринбург, 1996; Он же «Я был тем муравьем, который понемногу сделал большое дело». Екатеринбург, 1994; Гараевская И.А. Петр Пальчинский. М., 1996.

12 Гассельблат Г.В. Научно-техническая интеллигенция Урала в 1920-30-е годы: Опыт формирования банка данных//Регион, банк данных. Урал в XX веке. Тез. раб совещания, ноябрь 1993. Екатеринбург, 1993. численность специалистов до революции, экономическая и культурная отсталость региона, а также особая обостренность и длительность классовой борьбы13.

С.А. Красильников одним из первых обозначил проблему социальной дискриминации интеллигенции в Сибири в 1920-1930-е гг. как проявление политики использования интеллигенции как слоя специалистов в интересах власти. В ряде его работ исследован целый комплекс тем, таких как выдвиженчество, подготовка кадров, перевоспитание старой интеллигенции и т. д.14

Большой вклад в изучение проблемы «старых» специалистов внесла Л.И. Пыстина'5. В своей монографии «Буржуазные специалисты в Сибири в 1920-е - начале 1930-х годов» она определила наиболее существенные моменты, касающиеся формирования технической интеллигенции Сибири в переходный период. На основе широкого круга источников автор подробно рассмотрела проблемы материального обеспечения, льготы и привилегии интеллигенции в Сибири. В работе описаны основные формы дискриминации и способы привлечения к сотрудничеству, проанализирована партийно-государственная политика в отношении «старых» специалистов и особенности ее реализации в Сибири, раскрыт феномен спецеедства.

Важную роль в изучении дискриминационной политики в отношении технической интеллигенции сыграла коллективная работа сибирских ученых «Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920-1930-е гг.)». В ней на основе привлечения широкого круга источников была подробно проанализирована социальная политика сталинского режима в отношении «старых» специалистов, проанализированы формирование и развитие законодательно-нормативной базы в отношении данной социальной группы, описана динамика ее численности и состава16.

Нужно отметить, что, несмотря на серьезный интерес к изучению технической интеллигенции, проблема ее социально-трудовых мобилизаций исследована мало. Сами мобилизации если и попадали в круг интересов исследователей, то, как правило, в эгих работах ставился вопрос о трудовых мобилизациях периода военного коммунизма. Аналогичные процессы, происходившие во время индустриализации, оставались вне поля зрения историков. Сказанное требует обращения к феномену мобилизаций в постреволюционном обществе.

13 Соскин В.'Л. Современная историография советской интеллигенции. Новосибирск, 1996; Он же. Судьбы русской интеллигенции. Новосибирск, 1991, Он же. Власть и интеллигенция в 20-е гг.: Политика партнерства или дискриминации? // Российская интеллигенция: XX век. Екатеринбург, 1994; Он же. Интеллигенция Советской России (1917 — конец 1930-х гг.). Историографический аспект // Интеллигенция. Общество. Власть. Опыт взаимоотношений (1917-конец 1930-х гг.). Новосибирск, 1995. ы Красильников С.А. Политбюро, ГПУ и интеллигенция в 1922-1923 гг. Новосибирск, 1993; Он же. Социально-политическое развитие интеллигенции Сибири в 1917 —середине 1930-х гг. Новосибирск, 1995.

15 Пыстина Л. И. «Буржуазные специалисты» в Сибири в 1920-е - начале 1930-х годов. (Социально правовое положение и условия труда). Новосибирск, 1999.

16 Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920-1930-е гг.)». Новосибирск, 2004

Уместно напомнить, что практически все работы советских историков оценивали социально-трудовые мобилизации прежде всего как трудовые, исходя из ленинской трактовки всеобщей трудовой.повинности. Согласно В1И. Ленину, одна из первых задач советской власти состояла в сломе сопротивления верхушки интеллигенции и государственных служащих с последующим привлечением их на работу для нужд пролетарского государства. Объектом этой политики становились преимущественно средние и массовые слои интеллигенции, в то время как верхушка должна была бьггь уничтожена при помощи репрессий. Одним из средств проведения такой политики выступали мобилизации: Ленин подчеркивал, что трудовая мобилизация создана буржуазией, чтобы удерживать рабочих в «каторжной тюрьме капитализма». Пролетарское государство, однако, изменило характер трудовой повинности, которая становится «средством приведения в движение государственного аппарата для преодоления

I 7 сопротивления капиталистов, для подчинения их пролетарскому государству» . На наш взгляд, в t прагматичном контексте Ленин совершенно сознательно ставил знак равенства между мобилизацией и повинностью в сфере организации трудовых процессов под эгидой государства, подчеркивая тем самым недобровольный характер этой формы - организации труда. Вместе с тем, учитывая социальную направленность мобилизации/повинности на непролетарские группы, с научных позиций было бы более точным говорить о социально-трудовой мобилизации как части государственной политики.

Составители сборника документов «Национализация промышленности и организация социалистического производства в Петрограде 1917—1920 гг.» рассматривали трудовые мобилизации как вынужденную меру, на которую партийное руководство пошло в условиях: промышленной разрухи, Гражданской войны и саботажа интеллигенции. По мнению автора предисловия академика A.B. Бенедиктова, в результате Гражданской войны значительно сократилось число квалифицированных специалистов, и это также способствовало внедрению в жизнь этих чрезвычайных мер. Трудовые мобилизации, проводимые в период военного коммунизма, оценивались как очень действенная и эффективная мера, позволившая нормализовать работу ряда промышленных предприятий. При этом, однако, подчеркивалось, что партия прибегала к трудовым мобилизациям лишь, в крайнем случае, отдавая предпочтение таким стимулам повышения производительности труда как социалистическое соревнование, преми

1 Я альная. система, улучшение бытовых условий и т.д. В сборнике также опубликован ряд документов, характеризующих процесс проведения мобилизационных кампаний периода военного коммунизма.

17 Ленин В.И. Удержат ли большевики государственную власть? // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Изд. 5. Т. 34. С. 310.

18 Национализация промышленности и организация социалистического производства в Петрограде (1917— 1920 гг.). Документы и материалы. Л., 1960. Т. II. С. XIH-XIV

В монографии Д.А. Коваленко «Оборонная промышленность Советской России в 1918—1920 гг.», рассматривающей проблемы мобилизации промышленности и создания военного производства в период военного коммунизма, также затрагивается проблема трудовых мобилизаций19. Причины мобилизационных кампаний автор видит в уменьшении производственных мощностей и кадров квалифицированных рабочих в годы Гражданской войны и иностранной интервенции из-за закрытия предприятий, отсутствия сырья. Автор считает, что трудовые мобилизации стали закономерным этапом в развитии новой советской промышленности, на которые партия пошла в чрезвычайных ситуациях и от которых она отказалась при нормализации промышленной жизни. Д.А. Коваленко подробно анализирует проведение мобилизации в военной промышленности в 1918-920 гг. По его мнению, мобилизация специалистов наряду с арестами контрреволюционеров из среды старых «спецов» оказалась очень эффективным средством в борьбе с саботажем интеллигенции и помогла привлечь ее к работе на нужды новой власти. Инициатором проведения трудовых кампаний у Д.А. Коваленко является, абстрактный «рабочий класс», а партийные органы выступали лишь проводником его решений. Мобилизации; по мнению автора, носили плановый характер и отличились отсутствием негативных моментов в реализации. Отдельные недостатки происходили по вине

Л.Д. Троцкого и его политических единомышленников, которые «слепо доверяли буржуаз

20 ным специалистам, не считая нужным устанавливать за ними контроль партии и советов» .

Некоторые документы, касающиеся проведения-трудовых мобилизаций в период ин

01 дустриализации, опубликованы в сборнике «Индустриализации СССР. 1929—1932 гг.» . При подборе документов составители сборника придерживаются концепции, во многом совпадающей с выводами их предшественников, но касающейся уже периода индустриализации. Причинами проведения мобилизационных кампаний в невоенное время историки по-прежнему называют нехватку кадров, особенно квалифицированных специалистов. В публикуемой в сборнике докладной записке управления снабжения кадрами НКТ СССР в коллегию наркомата «Об обеспечении народного хозяйства рабочей силой» указываются такие причины нехватки специалистов, как работа их не по специальности, использование на подсобных работах и др. При этом мобилизации специалистов рассматриваются как временная и вынуж

22 денная мера, от которой партия собирается отказаться при первых признаках стабилизации .

Феномен трудовых мобилизаций исследовался в, обобщающей монографии Е.Г. Гим-пельсона «"Военный коммунизм": политика, практика, идеология»23. Автор рассматривает мобилизационные кампании как органичную и неотъемлемую часть военно-коммунистической

19 Коваленко Д.А. Оборонная промышленность Советской России в 1918—1920 гг. М., 1970. С. 194-229.

20 Коваленко Д.А. Оборонная промышленность Советской России. С. 204.

21 Индустриализация СССР. 1929-1932 гг. Документы и материалы. М., 1970. С. 417-452.

22 Индустриализация СССР. 1929-1932 гг. . С. 451.

23 Гнмпельсон Е.Г. «Военный коммунизм»: политика, практика, идеология. М., 1973. С. 96-97. системы. Оправдывая большевистское руководство за введение столь жестких мер, автор подчеркивает, что аналогичные мероприятия проводились и в других государствах, а в России — Временным правительством. Трудовые мобилизации были вызваны тяжелыми военными условиями и послужили одним из методов строительства нового коммунистического общества. Сам механизм разработки и реализации мобилизационных кампаний описан очень подробно, с при

24 влечением большого числа источников . Е.Г. Гимпельсон также указывает на то, что мобилизации специалистов проводились в рамках всеобщей трудовой повинности, распространявшейся на всех трудящихся, и не являлись особо специфической мерой.

Несмотря на то, что различные аспекты социально-трудовых мобилизации в той или иной степени освещались в работах вышеперечисленных исследователей, специальных исследований, посвященных этой теме, не было. Более того, во многих работах эта проблема вообще замалчивалась. В'коллективной монографии «Изменение социальной структуры советского общества. 1921 — середина 1930-х гг.» достаточно большое место отведено «социалистическому перевоспитанию» интеллигенции, но о мобилизациях не говорится ни слова25. Эта проблема обходилась и в, других работах, посвященных политике большевистского государства в отношении интеллигенции .

Таким образом, в советской историографии истории интеллигенции проблема трудовых мобилизаций не получила должного освещения, хотя в разной степени затрагивалась отдельными авторами. Все они'рассматривали мобилизацию как вынужденную, временную, но вместе с тем очень эффективную меру, которая стала действенной частью политики перевоспитания интеллигенции. Как правило, рассхматривались мобилизации периода военного коммунизма.

Более объективно социальный характер мобилизаций в сфере труда и трудовых отношений рассмотрен в работе американского историка С. Коэна, посвященной Н.И. Бухарину" . С. Коэн подчеркивает, что для достижения победы в Гражданской войне большевики подчинили себе все общественные институты. Характерной особенностью военного коммунизма, по мнению исследователя, стала милитаризация всех сфер государственной и общественной жизни, в т. ч. трудовых отношений. Он отрицает плановый-характер этого процесса, подчеркивая, что принятие милитаризационных мер было вынужденным шагом большевиков перед оо угрозой потери власти и поражения в Гражданской войне .

История социально-трудовых мобилизаций именно в плане сочетания в них социальных и экономическо-организационных аспектов стала активно изучаться лишь в 1990-е гг. Зпачи

24 Гнмнельсон Е.Г. «Военный коммунизм». С. 85-97.

25 Изменения социальной структуры советского общества (1921 — середина 30-х годов). М., 1979. С. 276-301.

26 См.: Главацкии М.Е. Историография формирования интеллигенции в СССР в переходный период. Свердловск, 1987.

27 Коэн С. Бухарин. Политическая биография. 1888-1938. М., 1988.

28 Коэн С. Бухарин. С. 108-109. тельное внимание этим проблемам уделено в работах новосибирских историков. Т.Н. Осташко рассмотрела историю ряда мобилизационных кампаний периода военного- коммунизма на большом фактическом материале протекание процессов, в Сибирском регионе .По ее мнению, проведение мобилизаций позволило увеличить число специалистов, необходимых для» нормального функционирования промышленности. Однако подневольный труд был неэффективным. Попытка решить проблему дефицита кадров с помощью мобилизаций показала свою несостоятельность, что ярко проявлялось с момента отмены принудительно-карательных законов в сфере труда, когда начался-обратный отток специалистов из восточных регионов в центральные и т. д., и проблема нехватки кадров встала с прежней остротой .

Эта проблематика нашла комплексное рассмотрение также в работах Л.И. Пыстиной, затронувшей и аналогичные кампании периода индустриализации31. Автор считает, что наряду со «спецеедством» мобилизационные кампании^ являлись частью дискриминационно-репрессивной политики партии в отношении прежде всего к «старой» интеллигенции. Для периода индустриализации характерно возвращение тех методов давления на интеллигенцию и методов регулирования их профессиональной деятельности, которые использовались во время военного коммунизма (хотя не так жестко). Л.И. Пыстина выделяет основные характеристики мобилизационных кампаний: организация-разнообразных форм учета специалистов, комплектование специалистами ударных строек и приоритетных отраслей, переброска кадров по линии «Центр - регионы»32.

В предисловии к сборнику «Власть и интеллигенция в сибирской провинции (конец 1919-1925 гг.)»33 С.А. Красилышков, Т.Н. Осташко и Л.И. Пыстина рассматривают трудовые мобилизации периода военного коммунизма как часть социальной политики большевистского государства, которая, по их мнению, носила ярко выраженный классовый характер. Целью этой политики было подчинение интеллигенции новой власти.

Кампаниям по мобилизации специалистов посвящена статья С.А. Краснльникова и Л.И. Пыстиной, в которой на основе архивного материала дается обзор мобилизационных кампаний в Сибири в период индустриализации34. Авторы подчеркивают постоянную нехватку кадров в Сибирском регионе, которая в этот период была особенно острой. Для успешного проведения индустриализации власть вернулась к «военно-коммунистическим» методам хозяйствования во всех отраслях, в т. ч. в трудовой сфере. Авторы исследуют механизм

29 Осташко -Т.Н. Государственное регулирование профессиональной деятельности в период «военного коммунизма» // Дискриминация интеллигенции в послереволюционной Сибири (1920-1930 гг.). Новосибирск, 1994.

Осташко Т.Н. Государственное регулирование профессиональной деятельности. С. 20-21.

31 Пыстина Л;И."«Буржуазные специалисты» в Сибири.

32 Пыстина Л.И. «Буржуазные специалисты» в Сибири. С. 113.

33 Власть и интеллигенция в сибирской провинции. Конец 1919-1925 гг. Новосибирск, 1996. С. 3-16. Красильников С.А., Пыстина Л.И. Кампании по мобилизации специалистов для Сибири в конце 1920-х — начале 1930-х годов // Проблемы истории местного управления. Новосибирск, 1998. проведения кампаний, роль центральных и местных органов.в ее проведении. В конечном итоге, по мнению исследователей, кампании не дали-желаемого результата и не помогли сколько-нибудь эффективно решить кадровую проблему. Сами кампании проводились бюрократическими методами, преимущественно с помощью централизованно-директивных приемов, без учета иных стимулов трудовой деятельности человека.

Наиболее полно различные аспекты социально-трудовых мобилизаций ИТР исследованы в статье Л.И. Пыстиной «Мобилизация как форма решения проблемы кадров специали

1С стов для промышленности в конце 1920-х - начале 1930-х годов» . В статье автор рассматривает основные методы распределения и мобилизации специалистов. На основе анализа широкого круга архивных источников Л.И. Пыстина анализирует проблему нехватки квалифицированных кадров в Сибирском регионе и основные направления решения этой проблемы. В статье исследованы основные формы и методы учета специалистов, а также проведен анализ механизма и эффективности наиболее крупных мобилизационных кампаний в Сибири.

Основным направлением зарубежной историографии в исследовании периода.конца 1920-х— 1930-х гг. был анализ особенностей политической жизни сталинского государства, при котором отношения власти и интеллигенции рассматривались в рамках концепции тоталитаризма . Проблемы истории отдельных профессиональных групп интеллигенции менее разработаны зарубежными историками.

В истории технической интеллигенции одной из тем, вызвавших интерес, была проблема ее роли в общественной жизни страны. К. Бэйлз оценивает первую пятилетку как период обострения классовой борьбы, когда принцип политической лояльности стал применяться также в области технической мысли . Накасима Такэси рассматривал политику большевистской власти в отношении технической интеллигенции, до этого выступавшей носителем оригинальной технической мысли; как наступление на ее самостоятельность. В результате победы «генеральной линин партии», требовавшей от инженерства признания марксистко-ленинского образа мысли, произошел отказ от интеллектуальной и идеологиче

38 ской самостоятельности инженерно-технической интеллигенции .

35 Пыстина Л.И. Мобилизация как форма решения проблемы кадров специалистов для промышленности в конце 1920-х - начале 1930-х годов // Культура и интеллигенция сибирской провинции в годы «Великого перелома». Новосибирск, 2000.

36 Арендт X. Истоки тоталитаризма. М. 1996; Хапек Ф.А. Дорога к рабству// Вопросы философии. 1990. № 10-12; Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993; и др.

37 Kendall Е. Bailes. Technology and Society under Lenin and Stalin: Origins of the Soviet Technical Intelligentsia, 1917-1941. Princeton, New Jersey, 1978.

38 Накасима.Такэси. Измененне структуры инженерно-технических обществ в период «Великого перелома» // Новый мир истории России. Форум японских и российских исследователей. К 60-летию профессора Вала Харуки. М., 2001; Он же. Технократы и власть революционеров: советская научно-техническая политика 1917-1929 гг. / На яп. яз. Токио, 1999.

Некоторые аспекты политики в отношении специалистов, а также особенности их жизни и профессиональной деятельности затрагиваются в работах, посвященных изучению проблем социальной истории и истории повседневности. В* них исследуются социальные, национальные и общецивилизационные аспекты советской индустриализации, в рамках которых ставился вопрос о взаимовлиянии общества и власти в период становления сталинского государства39. Важное значение для (понимания природы социально-трудовых мобилизаций специалистов' имеют работы, посвященные такой достаточно изученной в западной истории и социологии теме, как мотивация труда40. М! Ван дер Лиден исследовал отличие мотиваций*труда в Советской России от западных, а также проследил эволюцию систем стимулирования труда вроссийской промышленности41.

Таким образом, история социально-трудовых мобилизаций ИТР в период индустриализации остается практически неисследованной. Несмотря.на то, что в работах историков мобилизационные кампании иногда появляются в качестве отдельного сюжета, тема по-прежнему остается нераскрытой, что делает возможным и необходимым ее научное изучение.

Объект и предмет исследования. Объектом данного исследования выступают кампании периода 1-й пятилетки по мобилизации специалистов в приоритетных сферах экономики (промышленность, строительство, транспорт и др.). Предметом данного исследования является деятельность.органов государственной власти и управления по использованию в мобилизационной форме потенциала производственно-технической интеллигенции-в 1929-1932 гг. и поведенческая реакция последней па мобилизационную политику.

Цель и задачи исследования. Цель исследования является изучение процесса социально-трудовых мобилизаций интеллигенции 1929-1932 гг. и их места в политике партии по отношению к интеллигенции: Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:

- выявить общие и специфические причины осуществления кампаний по мобилизации специалистов в послереволюционный период;

39 Rassweiler Л. .The Generation of Power: The History of Dneprostroi. N.Y., 1998; Chase W. Workers, Society and the Soviet State: Labour and Life in Moscow, 1918-1929. Urbana and Chicago, 1987; Kotkin S. Magnetic Mountain: Stalinism as a Civilization. Berkeley, 1995; Straus K. Factory and Community in Stalin's Russia: The Making of an Industrial Working Class, Pittsburgh, 1997; Фитцпатрик Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история советской России в 30-е годы: город. М., 2001; Барнз Р. Общественная психология в США и СССР 20-30-х годов в свете теории потребления // Вопросы истории. 1995. № 2; Мэтьюз М. Становление системы привилегий в Советском государстве // Вопросы истории. 1994. № 2—3; и др.

40 Barker G.R. Some problem of incentives and labour productivity in Soviet industry. Л contribution to the study of the planning of labour in the U.S.S.R. Oxford, 1995; Лукассен Я. Мотивация труда в исторической перспективе: некоторые предварительные заметки по терминологии и принципам классификации // Социальная история. Ежегодник. М., 2000.

41 Ван дер Лиден М. Мотивация труда в российской промышленности: некоторые предварительные суждения // Социальная история. Ежегодник. М., 2000.

- реконструировать механизм принятия и реализации партийно-государственными органами решений, касающихся социально-трудовых мобилизаций интеллигенции на двух уровнях - центральном и региональном;

- показать поведенческий опыт и практики социальных групп управленцев и специалистов, вовлеченных в мобилизационный процесс;

- оценить результаты и последствия социально-трудовых мобилизаций специалистов в контексте утверждения сталинского политического режима.

Хронологические рамки исследования. Нижней границей исследования является конец 1929 г., когда были начаты мобилизационные кампании специалистов. Основные мобилизационные акции завершились в 1932 г, что является верхним рубежом. В период 1929— 1932 гг. подготовлен и реализован мобилизационный механизм кампаний.

Территориальные рамки исследования. Исследование мобилизационной политики предусматривало анализ проблемы «Центр - периферия». Центральные органы выступали субъектами разработки решений о переброске квалифицированных кадров, реализованных затем в районах интенсивного экономического развития, в частности в Сибири. Изучение центр-периферийных отношений позволяет показать механизм технологического воплощения кадровых мобилизаций как в масштабах страны, так и в региональном контексте на примере Сибирского края.

Обзор источников. Исследование базируется на анализе широкого круга документальных и нарративных исторических источников, значительная часть которых вводится в научный оборот впервые. Настоящая работа основана преимущественно на анализе документальных источников и материалов, хранящихся в ряде федеральных п региональных архивов: ГАРФ — НКТ СССР и РСФСР (ф. Р-5515, оп. 1, 3, 17, 33), ВМБИТ (ф. Р-5548, оп. 9, 10), РГАЭ- ВСНХ (ф. Р-3429, оп. 1), ГАНО - Западно-Сибирский краевой СНХ (ф. Р-22, оп. 1), СМБИТ (ф. Р-531, оп. 1), Запсибкрайисполком (отдел труда; ф. Р-532, оп. 1), Новосибирский городской отдел труда (ф. Р-1922, оп. 1), ГАИО — Восточно-Сибирский крайисполком (ф. Р-600, оп. 1).

Далеко не все документы, возникшие в результате функционирования партийно-государственного аппарата, доступны сейчас исследователям. В частности, практически невозможно использование хранящихся в ведомственных архивах делопроизводственных материалов ОГПУ, которое играло важную роль в реализации дискриминационно-репрессивной политики партии в отношении интеллигенции. Часть делопроизводства партийных и советских учреждении, возможно, была уничтожена во время периодически производившихся чисток архивных фондов. Тем не менее, оказалось возможным выявить достаточно полную источниковую базу, позволившую решить поставленные в исследовании задачи.

Документы, обнаруженные и проанализированные нами, необходимо разделить на следующие группы:

1. Законодательно-нормативные документы. Этот подвид источников составляет своеобразную «нормативную базу», на основании которой собственно и происходили процессы-социально-трудовой мобилизации. Особую важность представляют документы центральных партийных и законодательных органов. Это постановления ЦК ВКП(б) и ЦИК СССР, резолюции и решения съездов и пленумов и т. д. Часть документов,имела открытый,

19 публичный характер и в дальнейшем некоторые из них были опубликованы . Партийные директивы дают богатый материал для анализа, но при этом важную роль играет переосмысление уже известных документов, их новая трактовка'. Так, исследуя все имеющиеся в нашем распоряжении факты, решения ноябрьского Пленума ЦК 6101(6)* (резолюция «О кадрах»), которые напрямую не содержат упоминаний о трудовых мобилизациях, следует рассматривать как отправную-точку принятия решений-о социально-трудовых мобилизациях. Кроме того, главная-особенность складывания механизма социально-трудовых мобилизаций заключается в том, что он не регламентировался законами, принятыми в т. н. советском порядке (т. е. оформленными как законы или постановления Президиума ВЦИК или ЦИК СССР).

Все мобилизационные кампании начинались, как,правило, с постановлений центральных исполнительных органов. В данную-группу источников входят постановления, циркуляры, распоряжения СНК СССР и РСФСР, СТО, ВСНХ СССР и РСФСР. Анализ этих докуменI тов позволяет проследить процесс формирования мобилизационных мероприятий, их эволюцию, а также определить важность и идеологическую направленность каждой кампании и тем< самым определить основную цель проведения перебросок. Указанные документы имеют, как правило, открытый характер, многие из них подлежали опубликованию в центральной печати и в специализированных печатных изданиях.

Практическое же проведение социально-трудовых мобилизаций регулировалось непосредственно постановлениями, циркулярами и распоряжениями, издаваемыми ведомствами, занимавшимися этой проблемой (НКТ СССР; НКТ РСФСР, Сибтруд, Запсибкрайтруд, Зап-сибкрайисполком и др.). Все эти документы распространялись только внутри ведомств, причастных к перемещению специалистов, и имели гриф «опубликованию не подлежит». В отдельных случаях инициативными документами для-принятия распорядительных или нормативных актов служили делопроизводственные документы, которые направлялись в это ведомство. Исследование этих документов позволяет реконструировать механизм проведения социально-трудовых мобилизаций, выявить специфику их проведения в Сибирском регионе.

42 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). 1984. Т. 4, 5; Сталинское Политбюро в 30-е годы: Сб. документов. М., 1995.

Рассматривая тот или иной циркуляр или распоряжение, автор стремился исследовать следующие моменты: историю создания текста, роль различных ведомств в его разработке (если это межведомственный документ), анализ норм и соответствие их реальной практике.

2. Делопроизводство региональных партийных и государственных органов власти и управления, а также общественных организаций, участвовавших в процессе осуществления кампаний. Исследование данных документов позволяет раскрыть механизм подготовки и проведения социально-трудовых мобилизаций в масштабах страны и определить их региональные особенности. В связи с тем, что территориальные рамки данного исследования акцентированы на Сибирь, нами лишь отчасти затрагиваются делопроизводственная документация высших партийно-государственных инстанций. Подавляющее большинство проанализированной региональной делопроизводственной документации сформировалось в процессе функционирования органов власти и управления Сибирского края. В рамках указанного вида нами выделяется несколько подвидов источников: а) источники протокольно-резолютивного характера. Это протоколы заседаний Межведомственной комиссии (МК) по перераспределеншо специалистов, протоколы и постановления заседаний президиума Всесоюзного межсекционного бюро инженеров и техников (ВМБИТ), протоколы заседаний различных комиссий и совещаний, которые создавались в процессе проведения кампаний при различных ведомствах (Распредотдел ЦК ВКП(б), совещания при НКТ СССР, совещание при секторе кадров НКТП СССР и т. д.). В архивных фондах отложились преимущественно различные копии протоколов. Анализ этих документов позволяет установить, как осуществлялся процесс принятия того или иного постановления и какую роль в этом процессе играли члены указанных ведомств. Информативная ценность названных ведомственных протоколов различна. Как будет показано далее, МК не играла такой важной роли в проведении кампаний по мобилизации, которая ей предназначалась, на ее заседаниях часто рассматривались вопросы далеко не первостепенной важности. Помимо самих протоколов в архивных делах отложились также и подготовительные материалы к заседаниям МК. Протоколы заседаний президиума ВМБИТ, напротив, более насыщены информацией. Помимо текста постановления в них содержится немало дополнительной информации, которая рассматривалась членами президиума при обсуждении того или иного вопроса. Особую ценность имеют протоколы нескольких общественно-показательных судов над специалистами, уклоняющимися от мобилизации, организованных ВМБИТ. Несмотря на их явную тенденциозность и идеологическую направленность, в них содержится важная информация о позиции самих специалистов, в большинстве случаев избегающих открыто высказывать свое мнение, и их отношении к мобилизации. Для изучения этого подвида источников использовался метод формализации данных элементы контент-анализа), позволивший выявить тенденции в принятии решений органами, занимавшимися перемещением специалистов; б) отчеты и доклады государственных органов и общественных организаций (отчеты и докладные записки о проделанной работе НКТ, Сибтруда, республиканских, областных и городских органов труда СибМБИТ). Данный подвид источников является одним из наиболее важных. Он позволяет проследить, как на практике реализовывались постановления вышестоящих инстанций, как в зависимости от реальных условий жизни происходила корректировка выработанных решений, установить позицию ведомств, которую последние занимали при рассмотрении того или иного вопроса. Анализ этих документов позволяет определить хозяйственную эффективность социально-трудовых мобилизаций, определить несовершенства в механизме организации перебросок, выделить его проблемные моменты. Исследование процесса разрешения или накапливания тех или иных проблем позволяет выявить большую заинтересованность государства в социально-политическом эффекте кампаний, чем в их экономической эффективности. Региональные органы власти лучше знали практическое состояние проблемы, нежели центральные. Как правило, в отчетах региональных органов отсутствуют общие выводы и оценки, а приводятся детальные статистические данные. Кроме того, в этих источниках содержатся данные о материальном положении специалистов, их социально-бытовом обслуживании и жилищных условиях. Эта информация позволяет определить реальное социальное положение перемещенных специалистов; в) деловая переписка. В этот подвид включается переписка различных ведомств и организаций между собой, с мобилизованными специалистами, с администрациями предприятий, письма мобилизованных в органы власти. Документы позволяют детально проследить осуществление процесса мобилизации различных профессиональных групп, уточнить причины тех или иных конфликтов, возникающих при проведении социально-трудовых мобилизаций. Кроме того, этот подвид позволяет отследить реакцию специалистов на мобилизации. Несмотря на то, что, как правило, прямые свидетельства открытого сопротивления специалистов отсутствуют, по количеству источников можно определить масштабы неподчинения специалистов, а также определить основные поведенческие стратегии, выработанные специалистами.

3. Периодическая печать. В работе использовались как центральные издания, так и региональная и специализированная пресса. В печати опубликовывались основные постановления центральных исполнительных органов, регламентирующие процессы социально-трудовых мобилизаций, решения о начале кампаний, постановления о льготах перемещенным специалистам и об улучшении их материально-бытового положения. Важным источником этого типа являются специализированные издания, рассчитанные на специалистов как на читательскую аудиторию, в частности, журнал «Инженерный труд», издаваемый профсоюзными органами.

Этот журнал содержал не только постановления и обращения ВМБИТ, но и его отчеты, а также отчеты ИТС различных уровней. Кроме того, на его страницах происходило обсуждение ключевых проблем взаимодействия власти и технической интеллигенции в целом и проведения* кампаний по мобилизации, в частности. Чрезвычайно важным представляется наличие в журнале писем и статей, написанных самими специалистами, свидетельств, достаточно редких в документах по исследуемой теме, их анализ позволяет судить о реакции ИТР на происходящие события. Кроме того, при разработке материалов этого источника необходимо учитывать, что данный журнал играл роль одного из инструментов давления режима па специалистов и отличался своей идеологической направленностью. Другие специализированные издания, например «Вестник инженера и техника», «Инженерный работник», хоть и содержат в себе гораздо меньше информации, но не имеют такой яркой идеологической окраски. При работе с фактическим материалом советской прессы следует помнить, что на ее страницы попадала'тщательно отредактированная, «отфильтрованная» информация, содержащая, как правило, сообщения об успехах. Исследование материалов периодической печати дает обширный материал для изучения основных методов идеологического давлениям рамках социально-трудовых мобилизаций.

4. Статистические источники. Это данные органов труда о количестве специалистов в советской промышленности и промышленности края, сведения о потребностях в специалистах в различных отраслях промышленности, данные о количестве специалистов, подлежащих мобилизации и тех, которые были, мобилизованы, а также о количестве специалистов, покинувших место назначения, сведения о текучести кадров на производстве. Кроме того, статистические данные о насыщенности отрасли специалистами и о потребностях в квалифицированных кадрах содержатся в заявках, отчетах и справках различных ведомств. Также в них содержится информация о социальном положении специалистов (их образовании, наличии производственного опыта, происхождении, партийности и т. д.). Как правило, они содержатся в отчетах, запросах и другой делопроизводственной переписке. Эти данные позволяют судить о том, существовала ли реальная необходимость применения столь жестких мер регулирования трудовой деятельности, они дают также возможность оценить реальные результаты социально-трудовых мобилизаций, определить их хозяйственную эффективность. Кроме того, статданные позволяют сделать вывод об изменении социального положения специалистов в результате осуществления мобилизационного процесса. Поскольку при проведении кампаний так и не было выработано эффективной системы воздействия ии на хозяйственные органы, ни на руководителей предприятий, ни на самих специалистов, нет оснований полагать, что данные о результатах перебросок изменены в сторону улучшения результата. Однако в работе с данными источниками существует другая сложность — из-за плохой связи региональных и центральных органов, отсутствия эффективные методов учета и контроля при проведении социально-трудовых мобилизаций данные иногда были неполными, часть сведений просто отсутствовала, а в иных случаях данные просто «взяты с потолка». Поэтому при работе с такой группой источников необходимо сравнивать и сопоставлять данные различных органов и ведомств для того, чтобы получить объективную картину.

Каждый из вышеперечисленных видов источников не является самодостаточным, поэтому мы использовали источники только в комплексе с другими документами. При анализе источников применялись такие важные источниковедческие приемы, как установление авторства документа и его датировка (там, где это было необходимо), достоверности содержащихся в источнике сведении. Создание репрезентативной источниковой базы и применения научных методов критики источников позволило решить поставленные задачи и достигнуть заявленной цели исследования.

Методологическую основу работы составляют общенаучные и специальные исторические принципы и подходы. К числу первых относится применение системного подхода, позволяющего представить социально-политическое взаимодействие «политическая власть — интеллигенция» как сложную иерархически действующую систему со своими структурно-функциональными связями, внутри которой институты власти являлись субъектами действия, а корпорация технических специалистов выступала объектом мобилизационного воздействия. Разделяя в основном теоретические положения о тоталитарной природе большевистской системы, автор в своем исследовании исходил из понимания более сложной схемы взаимовлияния власти и социума, которую предлагают сторонники социальной истории. В работе, в частности, показаны масштабы сбоя при реализации директивных решений, противоречия и< конфликты, а также механизмы согласования интересов.тех или иных корпоративных групп внутри действовавшей сталинской «вертикали власти».

В работе применен разноуровневый подход к анализу проблемы. Мобилизационные кампании, призванные решить задачу рационализации использования квалифицированных специалистов в производственной сфере, изучены на разных уровнях их осуществления: макроуровне (принятие решений центральными директивными органами), мезоуровне (реализация ряда этих решений в регионе) и микроуровне (поведение самих специалистов на личностном и отчасти групповом уровнях). Данный подход позволил проанализировать не только основные звенья,технологии принятия и исполнения директивных решений, но и реакции управленческих групп и ставших объектом этой мобилизационной политики ИТР.

Подходом, позволяющим более полно раскрыть феномен социально-трудовых мобилизаций, является понимание формирующегося в исследуемый период сталинского режима, как мобилизационного. Диссертант исходит из того, что одной из сущностных черт сталинского тоталитарного режима является его мобилизационный характер. Основные методы удерживания власти в чрезвычайной ситуации были апробированы уже в годы Гражданской войны и «военного коммунизма». Применение различных мер мобилизационного характера (в т. ч. трудовых мобилизаций) в этот период большевики объясняли иностранной интервенцией и действиями внутренней контрреволюции43.

В начале 1920-х гг. ситуация в стране стабилизировалась, однако чрезвычайные методы решения социально-экономических и политических проблем продолжали рассматриваться партийным руководством как наиболее эффективные. При этом решение названных выше проблем все больше становилось средством удержания власти и сохранения основ тоталитарного режима, который к тому времени уже имел сложившийся военно-мобилизационный характер44. Отсутствие же в годы нэпа реальных причин для применения чрезвычайных мер, аналогичных периоду Гражданской войны, привело к тому; что ситуация в стране стала искусственно транс-формироваться^сталинским режимом в направлении «осажденной крепости». Это, в свою очередь, создавало благоприятную почву для возрождения мобилизационных мер, которые стали активно применяться партийно-государственным руководством уже с конца 1920 гг.

Мобилизационный характер складывавшегося тоталитарного общества находил свое выражение в самых разных аспектах - от охвативших все общество и имевших решающее значение для дальнейшего развития страны коллективизации и индустриализации до таких более частных и касавшихся определенных групп явлений, как «спецеедство». Но в целом, можно выделить три основных вектора целенаправленных изменений в советском обществе, достигавшихся действием социальных мобилизаций.

Во-первых, культивировалось нагнетание атмосферы «чрезвычайщины» на общенациональном уровне. Для этой цели власть использовала глобальную модернизационную политику, требовавшую для своей реализации осуществления формальных индустриализации и коллективизации. Данные кампании, кроме своих экономических причин, еще и генерировали и поддерживали в обществе состояние «большого рывка», или, по выражению И.В. Сталина, прорыв «на всех парах через болото». Именно потому модернизационпые процессы в сталинском варианте сопровождались агрессивными идеологическими кампаниями, ужесточением репрессий по отношению к потенциально опасным общественным группам. Пропагандистская обработка общественного сознания играла исключительно важную роль в осуществляемой режимом социальной трансформации45. Помимо сознательного обострения

43 Гпмпельсон Е.Г. «Военный коммунизм». С. 96-97.

Красильников С.А. Интеллигенция в контексте квази-гражданской войны в конце 1920-х — начале 1930-х гг. Дискуссионные заметки // Культура и интеллигенция сибирской провинции в годы «Великого перелома» Новосибирск, 2002. С. 37.

45 Ушакова С.Н. Идеолого-пропагандистские кампании как способ социальной мобилизации советского общества в конце 1920-х - начале 1940-х гг. (на материалах Западной Сибири): Автореф. . канд. ист. наук Новосибирск, 2001. С. 17 внутренних противоречий также искусственно нагнеталась атмосфера враждебности и военной угрозы, которая якобы исходила со стороны западных государств. Несмотря на то, что такая угроза гипотетически существовала; степень ее Сталиным и лицами из его окружения сознательно преувеличивалась и использовалась как дополнительное основание для обострения внутриполитической обстановки в стране46.

Во-вторых, помимо названных выше кампаний режимом активно применялись различные формы маргинализации основных групп населения. Этот процесс, начавшийся в России еще в период Первой мировой- войны, является неотъемлемой частью кризисных ситуаций. В исследуемый нами период для искусственного воспроизводства чрезвычайной ситуации партийно-государственный аппарат начал проводить политику, направленную на разламывание традиционной социальной стратификации и пропаганду социальной, культурной и этнонациональной однородности путем уничтожения всех слоев групп, которые хоть в какой-то степени могли служить референтной группой47. Основные удары обрушились на наиболее деятельные и независимые группы общества. Через кампанию коллективизации и «раскулачивания» был уничтожен наиболее активный слой крестьянства, а остальные лишены собственности и полностью подчинены государству через систему колхозов48.

Очередной этап радикального переструктурирования другого потенциально опасного для большевиков слоя - интеллигенции — начался с Шахтинского процесса и ряда связанных с ним идеолого-пропагандистских кампаний, целого комплекса дискриминационных мероприятий (выборы в Академию наук в 1928 г., реформа вузов 1929-1930 гг. и т. д.), а также общим ростом антиинтеллигентских и антиспецовских настроений в стране49. Аналогичными причинами была обусловлена и массированная антицерковная кампания, развернувшаяся с конца 1920-х гг. Целью ее было не только скорейшее уничтожение социальной группы священнослужителей, игравшей в дореволюционном обществе весомую роль, но и разрушение организационной структуры Русской Православной Церкви. Изменениям подверглась и сама правящая бюрократия благодаря «чисткам» советского аппарата и партийных рядов, начавшихся в 1929 г. по решению XVI конференции ВКП(б)50. И в дальнейшем с помощью частых реорганизаций, сокращений штатов, «чисток», смены партдокументов и проч. сталинская верхушка разрушила корпоративную консолидацию бюрократического слоя51.

46 Шишкин В.А. Становление внешней политики послереволюционной России (1917-1930 годы) и капиталистический мир: от революционного «западничества» к «национал-большевизму». СПб., 2002.

47 Гаджнев К.С. Тоталитаризм как феномен XX века // Вопр. философии. 1992. № 2. С. 7.

48 Гущин Н.Я. «Раскулачивание» в Сибири (1928-1934). методы, этапы, социально-экономические демографические последствия. Новосибирск, 1996. С. 88.

49 Пыстина Л.И. «Буржуазные специалисты» в Сибири. С. 98.

50 КПСС в резолюциях и решениях съездов. Т. 4. М , 1984. С. 484-493.

51 См. напр.: Левин М. Бюрократия и сталинизм //Вопр. истории. 1995. № 3. С. 20.

Большую роль в этих кампаниях играло намеренное столкновение между собой различных групп населения и разжигание вражды в обществе (роль деревенских «низов» в «раскулачивании», «антиспецовские» настроения среди рабочих, молодежные антирелигиозные движения и т. д.). Для этого каждое значительное большевистское начинание обязательно соV провождалось идеологической кампанией, агрессивно и настойчиво формировавшей образ внутреннего врага («кулака», «специалиста-вредителя», «попа-контрреволюционера» и т. д.). Эга иллюзия окружения внешними и внутренними врагами и создавала ту самую иллюзию чрезвычайной ситуации, практически военного осадного положения.

В-третьих, неотъемлемую часть политики мобилизации общества составляла система репрессий, дискриминаций и ограничений. Угроза физической расправы, лишения и ограничения социальных и политический прав органично дополняли картину «чрезвычайной ситуации» в стране, которая так активно пропагандировалась властями. Она включала в себя прямые репрессии (тюремное заключение, заключение в концлагерь' или расстрел), осуществляемое как путем открытого судопроизводства (через громкие политические процессы, вроде

52

Шахтинского дела или дела «Промпартии»), так и через внесудебные органы, входившие в структуру ОПТУ . Но помимо этих очевидных нарушений прав человека была создана целая сеть дискриминаций и ограничений различного уровня. В их числе такие меры, как лишение крестьян права на изменение профессии и места жительства в результате коллективизации, а также введение в декабре 1932 г. сталинской системы паспортов и надзора за проживанием34. В эту категорию также входили меры по введению карточной системы в 1928-1929 гг., позволявшей власти контролировать общество, ограничивая в снабжении одни группы населения (вплоть до полного исключения из системы снабжения лиц, лишенных избирательных прав) и поощряя увеличенными нормами снабжения другие55.

Активно система ограничений использовалась и против неугодных слоев общества, например т. н. буржуазной интеллигенции, гражданские права которой часто ущемлялись (на труд в связи и генеральной «чисткой» соваппарата в 1928—1929 гг., на образование в связи с курсом на ускоренную подготовку новых кадров советских специалистов, с усиленной пролетаризацией высших и средних специальных учебных заведений)56.

52 См. подробнее об этом процессе: Кислицын С.А. Шахтинское дело. Начало сталинских репрессий против научно-технической интеллигенции в СССР. Ростов н/Д., 1993.

53 См.: Красильников С.А. Политическая ссылка в 1920-х гг.: некоторые проблемы и задачи изучения // Социально-политические проблемы истории Сибири ХУП-ХХ вв. Новосибирск, 1994. С. 65.

54 Мэтыоз М. Ограничение свободы проживания и передвижения в России (до 1932 года) // Вопр. истории. 1994. №4. С. 33.

55 Осокина Е.А. СССР в конце 20-х - первой половине 30-х годов. Торговля? - Распределение! // Отеч. история. 1992. № 5. С. 45-46.

56 Пыстина Л.И. «Буржуазные специалисты» в Сибири. . С. 104.

Таким образом, посредством целенаправленной и чрезвычайно разнообразной политики сталинской верхушке удалось поддерживать в стране атмосферу постоянной опасности, «чрезвычайщины», фундаментом которой выступала практика проведения социальных мобилизаций. Это позволило власти решить самые разнообразные задачи: политическую (борьба с оппозицией), социальную (дискриминация «чуждых» слоев населения), хозяйственную (повышение

СП производительности труда с мобилизацией на это слоев трудоспособного населения) .

Под понятием социальная мобилизация понимается процесс, затрагивающий значительную часть населения страны, в которой происходит переход от традиционного к современному, рациональному образу жизни. Она включает быстрые количественные и качественные изменения социального положения больших масс людей (урбанизация, образовательный и профессиональный рост, перемещение из одной социальной группы в другую и т. д.) и связанное с этим вовлечение населения в политический процесс В результате социально-структурных изменений и появления новых видов социального поведения (например, наем работников или забастовка) возникают новые требования к политической власти, а также но

58 вые возможности влиять на нее .

Частным случаем социальной» мобилизации являются трудовые мобилизации. Под трудовой мобилизацией понимается совокупность мероприятий правительства, являющихся частью общего мобилизационного процесса, направленных на перераспределение трудовых ресурсов на основе трудовой повинности59. Таким образом, кампании по мобилизации специалистов являлись социально-трудовыми мобилизациями и выполняли функцию одного из инструментов подавления чуждых власти социальных групп и складывания тоталитарной государственной системы.

Под интеллигенцией в работе понимается социальная группа, члены которой профессионально занимаются умственным трудом, развитием и распространением культуры, обычно имеющие высшее образование60. Эта группа чрезвычайно неоднородна в профессиональном, экономическом, социальном, политическом и культурном аспектах и состоит из множества социальных слоев, базовыми характеристиками которых выступают социологические критерии, такие как характер труда, профессиональная принадлежность, уровень и качество образования, статусно-ролевые характеристики61.

57 Ушакова C.B. Идеолого-пропагандистские кампании как способ социальной мобилизации. С. 13.

58 Введение в политологию: Словарь-справочник / Сост. Г.Л. Купряшин, Т П. Лебедева, Г.И. Марченко и др М., 1996. С. 131.

59 Война и мир в терминах и определениях / Под ред. Д. Рогозина М., 2004.

60 Социология: Энциклопедия / Сост. А А. Грицанов, В Я. Абушенко, Г.М. Евелькин, Г.Н. Соколова, О.В. Терещенко. М., 2003.

61 Соколова Ф.Х. Интеллигенция Европейского Севера в 1917-1941 гг. Архангельск, 2003. С. 38.

Данная работа посвящена исследованию инженерно-технической прослойки отечественной интеллигенции. Под технической интеллигенцией в данном исследовании понимается социальная группа, профессионально занятая квалифицированным умственным трудом по организации и эксплуатации производства, требующим высшего и среднего технического образования, также в эту группу мы включили и практиков - лиц, выполняющих работу дипломированного специалиста на основе практического опыта, но не имеющих специального образования. Таким образом, состав технической интеллигенции трактуется расширительно: мы включаем сюда не только инженеров, техников, практиков (собственно специалистов), но также и руководителей промышленных предприятий и трестов (группа управленцев).

В исследуемое время господствовала марксистская трактовка роли интеллигенции в отечественной культуре, впитавшая в т. ч. в марксистском варианте идеологию «махаевщи-ны» (доктрина, автором которой является В.К. Махайскин и которая объявляет интеллигенцию «новым эксплуататорским классом», враждебным народу). Интеллигенция не занимает приоритетного места в социальной структуре общества: это не класс, а «прослойка» между трудящимися и эксплуататорами (В.И. Ленин подчеркивал, что она «не есть самостоятельный экономический класс.»)62. Интеллигенция до революции отчасти «вербуется» из класса трудящихся, однако ее труд, знания, продукты умственного труда являются «товаром», который заказывается и оплачивается, главным образом, эксплуататорскими классами, превращаясь тем самым в форму идеологического обмана и самообмана трудящихся. Интеллигенция, таким образом, предстает в качестве «лакеев», «прислуги» эксплуататорских классах, а создаваемые ею произведения культуры оказываются опасными и вредными для народа, а значит, подлежат изъятию, исправлению, переосмыслению с новой классовой точки зрения63.

Эмиграция значительной части интеллигенции в ходе Гражданской войны, насильственная высылка ряда ведущих представителей гуманитарной интеллигенции за границу, показательные политический процессы против «буржуазных спецов», якобы вставших на путь вредительства и диверсий, шпионажа и терактов, — все это должно было уверить массы в том, что интеллигенция, некогда возглавившая революционную борьбу и называвшаяся друзьями народа, составляет после революции основу контрреволюционных и антисоветских движений и представляет собой «врагов народа». Идеологами этой теории стали лидеры большевистской партии, сами вышедшие из рядов интеллигенции, - В.И. Ленин, Л.Д. Троцкий, Н.И. Бухарин и др. Утверждалось, что место уничтожаемой и изгоняемой старой интеллигенции должна занять новая трудовая, революционная, советская (подбираемая по классовому принципу и социальному происхождению): только выходцы из рабочих могли создавать полно

62 Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 14. С. 191.

63 Соскин В.Л. Революция и культура (1917-1920 гг.). Историко-теоретический аспект. Новосибирск, 1994. С. 55-56. ценную пролетарскую культуру. Отсюда селекционный принцип высшего образования, подбора кадров в науке и искусстве и т. д. Именно тогда начинает зарождаться двойное отчуждение интеллигенции - от власти и от народа64.

В то же время интеллигенция несла в себе огромный потенциал духовного противостояния тоталитаризму, всей созданной им атмосфере двоемыслия и насилия. Здесь проявились в полной мере религиозно-подвижнические свойства, присущие ядру русской интеллигенции, ее нравственная стойкость и политический героизм. Размышляя об этом феномене, А.И. Солженицын писал: «Интеллигент — это тот, чьи интересы и воля к духовной стороне жизни настойчивы и постоянны, не понукаемы внешними обстоятельствами и даже вопреки им. Интеллигент — это тот, чья мысль неподражательна»6 \ Этот потенциал к противостоянию хорошо осознавался большевиками и заставлял их относиться настороженно к «старой» интеллигенции. Таким образом, интеллигенция изначально рассматривалась большевиками как потенциальный противник их власти и подлежала либо уничтожению, либо «перевоспитанию». Деятели культуры, ученые и инженеры становились объектом целенаправленной селекции: народные массы поучали и просвещали деятелей культуры, последние смиренно учились у народа, а власть мотивировала свои решения народными вкусами и требованиями.

Концепция, которая, на наш взгляд, более адекватно, нежели марксистская, характеризует место и роль отношения власти и интеллигенции в истории Советской России, является концепция тоталитаризма66. Кампании по социальной мобилизации рассматриваются нами как одни из частных, но при этом очень важных элементов строительства тоталитарного государства, в ходе которого большевистская власть подавляла сопротивление как несогласных с ее политикой, так и потенциально опасных социальных групп, к числу которых относила и большую часть технической интеллигенции, как «старой» по своему генезису, т. е. социально и профессионально сформировавшейся до 1917 г.

Тоталитаризм в любом его историческом, политическом или национальном варианте преследует главную цель — консолидацию и сплочение нации вокруг властных структур государства, персонифицирующих деспотический, жестокий и беспринципный режим. Это особый тип государственного устройства, для которого характерны полный (тотальный) контроль государства над всеми проявлениями общественной и частной жизни человека (в отдельных слу

64 Кормер В. Двойное сознание интеллигенции и псевдокультура. М., 1997. С. 216—217.

65 Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ//Солженицын А.И. Малое собрание сочинений. М., 1991. Т. 6. С. 180.

66 В нашу задачу не входит подробное рассмотрение теоретических аспектов концепции тоталитаризма, тем более что это уже не однократно делалось в работах как зарубежных, так и отечественных историков. См ■ Арендт X. Истоки тоталитаризма. М., 1996; Хайек Ф.А. Дорога к рабству // Вопр. философии. 1990. № 10-12; Павлова И.В. Власть и общество в СССР в 1930-е годы // Вопр. истории. 2001. № 10; Хорхордина Т.И. Архивы и тоталитаризм (опыт сравнительного анализа) // Отеч. история. 1994. № 6; Мурашко Г.П. Дискуссии о типах тоталитаризма // Вопр. истории. 2001. № 8; и др. чаях вплоть до личной жизни), сосредоточение власти в руках узкого слоя правящей элиты и господство определенного типа идеологии при полном подавлении инакомыслия.

Значительный эмпирический материал, введенный в научный оборот отечественными и зарубежными историками, позволяет утверждать, что формы воздействия государства на общество были чрезвычайно разнообразными и не ограничивались лишь прямым уничтожением различных социальных групп. Методы воздействия на «непокорные» общественные слои были гораздо более тонкими и включали в себя целый набор средств — от ограничения свободы выбора человека в таких важных вопросах как место жительства, место работы и проч., до вмешательства в творческую и даже личную жизнь человека При этом, оказывая давление на различные категории, государство параллельно решало и свои экономические задачи, поэтому нет ничего удивительного в том, что принуждение к труду в различных формах становилось органическим продолжением государственных репрессий.

Для реализации целей данного исследования использован историко-генетический метод исследования, позволивший рассмотреть социально-трудовые мобилизации во взаимосвязи с процессами, происходящими во всем советском обществе, и проследить их эволюцию в зависимости от изменений самой тоталитарной системы. Также в исследовании использованы щмищтьъисторнко-сравнителъного метода для определения истинных причин применения мобилизационных мер на конкретном этапе развития советского общества.

Для анализа процессов, происходивших внутри группы технической интеллигенции, были использованы некоторые социологические концепции. Это концепция девиантного поведения, под которым понимается социальное поведение, отклоняющееся от считающего

СП ся «нормальным», или социально приемлемым в обществе либо в социальном контексге . Социальная девиация рассматривается главным образом как социально обусловленное явление в том смысле, что представления о нормальности и девиации-связаны с социальным контекстом и варьируются в различных обществах, субкультурах и т. д. В процессе «советизации» специалистов шло активное формирование в общественном сознании моделей девиантного поведения, которые исключали из социальной практики все формы неподчинения политике большевиков. Другим важным понятием является референтная группа — это группа, которую индивид использует для сравнительной оценки своего собственного положения или поведения68. Социальная мобилизация ИТР была направлена на то, чтобы инженеры как социальная группа лишились статуса референтной группы, а также своей интеллектуальной и идеологической самостоятельности.

67 Смелзер Н. Социология: Пер с англ. М., 1998. С. 236.

68 Фролов С.С. Основы социологии. М., 1997 С. 84.

Практическая значимость работы. Научный анализ дискриминационных форм политики власти в отношении интеллигенции является изучением проблемы, актуальной и в наши дни - взаимодействия внутри системы «власть — общество — личность». История изучения процессов социальной мобилизации-поможет более объективно оценивать стратификационные процессы и становление гражданского общества. Материалы и выводы исследования могут быть использованы при составлении учебных пособий по истории Отечества.

Научная новизна. Научная новизна работы состоит в изучении социально-трудовых » мобилизаций как части общегосударственных процессов социальной мобилизации, проводимых в рамках складывания тоталитарной системы, определении их роли в хозяйственной жизни страны и их влияние на изменение статусной структуры советского общества. В процессе работы был привлечен массив источников, впервые вводимых в научный оборот. Исследование носит междисциплинарный характер, в процессе работы использованы положения и методы социологии для достижения конкретно-исторических целей.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Социально-трудовые мобилизации групп специалистов выступали органической частью единого процесса социальной мобилизации как инструмента формирования и упрочения тоталитарного политического режима, ставившего своей целью глобальное изменение структуры постреволюционного социума (уничтожение традиционного деления на социальные слои и группы и создания новых, жестко контролируемых государством и зависимых от него статусных, учетных групп).

2. Формальной причиной проведения социально-трудовых мобилизаций периода 1-й пятилетки стала нехватка квалифицированных кадров в промышленности в условиях курса ускоренной модернизации. Однако применение для решения хозяйственных проблем дискриминационно-карательных мер из арсенала периода военного коммунизма и превращение их в дальнейшем в обыденную практику решения кадровых вопросов свидетельствует о том, что другой и равнозначимой причиной их проведения было достижение социально-политического эффекта — необходимость изменения системы мотивирования труда специалистов и обеспечения большей их управляемости.

3. Кампании по мобилизации специалистов не смогли решить проблему нехватки квалифицированных кадров: в силу несовершенства механизма осуществления перебросок, отсутствия эффективных рычагов воздействия эффективность кампаний была невысока. Тем не менее регулярность использования социально-трудовых мобилизаций свидетельствует о том, что для руководства страны социально-политический эффект данных кампаний был более важен, чем их экономическая эффективность.

4. Процесс проведения социально-трудовых мобилизаций проходил по двум основным институциональным линиям — через органы труда и профсоюзов. Несмотря на то, что имело место дублирование функций, эта двойственность сохранялась на протяжении всего периода проведения кампаний. Столь высокая значимость общественных организаций объясняется важностью идеологической компоненты кампаний. Наряду с директивными и исполнительными органами (включая и судебные) осуществлялась деятельность «групп давления», также выполнявших функции, контроля и наказания неподчинившихся, но уже по идеологической линии (общественно-показательные судебные процессы, осуждение в прессе).

5. Существовало неорганизованное и проявлявшееся в различных формах неподчинение социально-трудовым мобилизациям со стороны специалистов. До открытого протеста доходило редко, чаще для отказа от мобилизации последние использовали несовершенства законодательной базы кампаний, а также разлаженность механизма осуществления перебросок. В данном аспекте проявляется такая характерная для интеллигенции черта, как корпоративность. Эмпирически зафиксированы многочисленные факты противодействия и срыва перебросок на различных уровнях — от отдельных специалистов и хозяйственников до руководителей отраслевой промышленности и членов центральных правительственных органов.

6. Сибирь являлась одним из приоритетных для индустриального развития страны регионом, где дефицит квалифицированных кадров рабочих и ИТР ощущался более остро, чем в европейской части страны. Проведение мобилизационных кампаний в Сибири диктовалось сложившейся в стране системой центр-региональных отношений и радикально не улучшило кадровую ситуацию. Деятельность краевых органов труда направлялась прежде всего на более рациональное использование и перераспределение специалистов внутри региона.

7. Кампании по мобилизации специалистов вкупе с другими мероприятиями социально-мобилизационного процесса сыграли свою роль в трансформации технической интеллигенции в управляемую и контролируемую государством ресурсно-трудовую учетную группу. Техническая интеллигенция как социальная группа утратила такие свои базовые характеристики, как инициативность, способность формировать и отстаивать перед властью корпоративные интересы и ценности, согласившись с функцией проводника всех решений правящей партии.

Заключение диссертации по теме «Отечественная история», Шер, Оксана Владимировна

Заключение

В конце 1920-х — начале 1930-х гг. радикальные преобразования в стране были теснейшим образом связаны с форсированным становлением сталинской командно-административной системы власти. Ее мобилизационный характер определил господство политики «чрезвычайщины» во всех сферах деятельности советского государства и жизни общества. Формирование новой властной системы шло во взаимосвязи с глобальным изменением социальной структуры, ломкой «коренных» социальных отношений и выстраиванием новой жесткой иерархии во взаимодействии институтов власти с группами общества. В этих условиях произошла смена приоритетов политики партийного руководства в отношении «старой», «буржуазной» интеллигенции: на смену позитивным отношениям нэповского периода вернулись практиковавшиеся в годы военного коммунизма чрезвычайные методы, проявлявшиеся как в открытых репрессивных (аресты, судебные процессы), так и в скрытых, дискриминационных («лишенчество», «спецеедство», «чистки») формах. В изменившейся обстановке старшее поколение технической интеллигенции рассматривается как реальный, или потенциальный союзник «врагов советской власти». Однако нехватка квалифицированных специалистов, особенно остро проявившаяся уже на начальной стадии форсированной индустриализации, заставляла большевистское руководство искать различные варианты использования труда и опыта старой технической интеллигенции, заимствуя опыт первых революционных лет и рассматривая чрезвычайные методы решения социально-экономических и политических проблем как наиболее эффективные. Сочетание дискриминационной политики и реальных потребностей государства в квалифицированных кадрах на практике привело к появлению такого феномена, как социально-трудовые мобилизации специалистов периода первой пятилетки.

Базовой причиной проведения указанных мобилизаций выступал острый дефицит специалистов на предприятиях страны и Сибири. Ситуацию осложняло то, что в связи с ужесточением государственной политики в отношении технической интеллигенции, ростом «спецеедческих» настроений, общим ухудшением условий труда, специалисты стремились перейти из сферы материального производства, где они напрямую соприкасались с рабочими. на более выгодные позиции в сфере управления. «Бегство с производства» привело к тому, что к концу 1920-х гг. большая часть и без того недостаточного количества специалистов была сосредоточена в управленческом аппарате. Курс на ускорение темпов индустриализации потребовал от руководства страны не только скорейшего численного увеличения инженерно-технических кадров на перспективу, но и максимально эффективного и рационального использования труда уже имеющихся специалистов.

В феномене социально-трудовых мобилизаций переплетались два аспекта - экономическая необходимость и доктринальная, политическая составляющая этого явления. Большевики нашли здесь удачное для себя сочетание, когда политика, направленная на ограничение, а затем и подавление социально-профессиональной самостоятельности такой корпоративной группы, как ИТР, одновременно призвана была способствовать решению практических государственных задач. Будучи недобровольными по своей природе, социально-трудовые мобилизации выступали разновидностью принудительного труда, хотя и в «мягкой» форме - в форме повинности. Столкнувшись с невозможностью системного применения экономического стимулирования труда из-за развала прежних рыночных отношений, дефицита основных видов ресурсов, ухудшения качества рабочей силы и системы управления производством, большевики были вынуждены прибегнуть с конца 1920-х гг. к внеэкономическим рычагам регулирования трудовых отношений, в т. ч. к таким, как моральное воздействие (убеждение) и принуждение (директивные кадровые переброски - мобилизации).

Специалисты оказались социально-мобилизационным ресурсом, в т. ч. и в силу док-тринальных оснований большевизма. Годы нэпа показали опасность для новой власти восстановления прежних, дореволюционных социально-трудовых отношений на производстве, поскольку в системе этих отношений возрастали роль и авторитет квалифицированных управленцев и специалистов (как правило, из числа «бывших») и снижалась роль «красных» управленцев. Но одновременно с этим утверждением самоценности специалистов возрастала и их самостоятельность в выборе мест, характера и условий профессиональной деятельности. Тем самым государство превращалось в наблюдателя и отчасти регистратора социально-профессиональной мобильности ИТР, не в состоянии полноценно ее регулировать, и это являлось некоторым скрытым вызовом системе власти.

В то же время усилившееся государственное вмешательство в экономические процессы вело на протяжении 1920-х гг. к воспроизводству трудовых конфликтов на производстве. Недовольство рабочих заработной платой, условиями труда, уровнем жизни требовало принятия адекватных мер для канализации протестных настроений и действий рабочей массы. И здесь место экспроприированной буржуазии, как нельзя кстати, заняли «старые», «буржуазные» спецы. «Спецеедство» имело мссто и в среде большевистского руководства («сверху») и в рабочей среде («снизу»). Поскольку в социально-правовом и политическом плане специалисты были защищены хуже, чем рабочие, то воспринимались номенклатурой как квалифицированный трудовой ресурс в невысоким потенциалом сопротивляемости мобилизациям.

Методика проведения социально-трудовых мобилизаций специалистов использовалась большевистским руководством для решения кадровых проблем еще в период военного коммунизма, когда мероприятия по учету и мобилизации ИТР проводились в рамках всеобщей трудовой повинности, объявленной в январе 1918 г. Основным органом, осуществлявшим трудмобилизации, являлся специально созданный в 1920 г. Главкомтруд, а мобилизацией технических специалистов ведало Главное бюро учета и распределения технических сил при ВСНХ. Данный мобилизационный механизм и был заимствован в качестве одного из способов решения кадровой проблемы для производственной сферы в конце 1920-х — начале 1930-х гг. Политический результат мобилизационных кампаний военного коммунизма оценивался достаточно высоко, поскольку в свое время стал одним из важнейших инструментов удержания большевиками государственной власти. Это создавало уверенность в том, что и в новых условиях данная мера позволит максимально полно и эффективно использовать трудовой потенциал такой важной корпоративной группы, как технические специалисты, остававшейся в то же время, с точки зрения большевиков, потенциально опасной силой в случае чрезвычайной ситуации (иностранная интервенция).

Начало кампаниям по мобилизации специалистов положило решение ноябрьского (1929 г.) Пленума ЦК ВКП(б) о кадрах, согласно которому решение проблемы нехватки квалифицированных кадров на производстве стало одной из основных задач социально-трудовой политики. Черты ударной кампании приобретает директива о переброске ИТР из управленческого аппарата на производство. Поначалу данная кампания имела отчетливую «общественную» окраску и осуществлялась в основном силами профсоюзных организаций, но ожидаемых результатов не принесла. С лета 1930 г. переброски квалифицированных кадров внутри отраслей экономики приобрели более жесткий характер. Ведущая роль в принятии директивных решений по проведению трудмобилизаций отводилась центральным исполнительным органам (СНК СССР, СТО и др.). В реализации принятых решений главную роль играли НКТ СССР и его органы на местах - отделы труда. Профсоюзные организации - инженерно-технические секции и их руководящие органы в центре и на местах (ВМБИТ, ЦБ ИТС, СМБИТ и т. д.), наряду с участием в соответствующих комиссиях по мобилизации, обязывались вести значительную пропагандистскую работу, выступая, по сути, в роли группы идейного воздействия (давления) на ИТР.

Сам механизм кадровых перебросок институционально оформился к концу 1930 г. После принятия СНК или СТО директивного документа НКТ СССР издавал постановление о мобилизации специалистов соответствующей специальности. На базе аппарата наркомата действовала специальная комиссия, проводившая сбор информации о специалистах и контролировавшая выполнение директивных решений. Конкретное перемещение специалистов по утвержденным разнарядкам осуществляли региональные отделы труда и создаваемые при них комиссии. Спорные вопросы, касающиеся перемещения специалистов, должны были решаться в Центральной межведомственной комиссии, имевшей отделения в регионах и существовавшей с начала 1930 г. до лета 1931 г. За отказ от выполнения предписаний о переброске как со стороны специалистов, так и со стороны руководителей предприятий предусматривалась уголовная ответственность. В качестве поощрительных на протяжении 1930 г. предпринимались меры« по регулированию уровня заработной платы специалистов в различных отраслях, повышение уровня оплаты труда на производстве, а также предусматривались льготы для работников предприятий, находившихся вне городских поселений и в отдаленных местностях.

Механизм проведения перебросок показал свою низкую результативность уже при проведении первых кампаний. Основными его слабостями были дублирование функций разных органов, необходимость значительного количества межведомственных согласований, отсутствие взаимодействия между центральными и региональными отделами органов труда. Это замедляло процесс мобилизации и сказывалось на его результатах. Кампании проводились со средней результативностью в 50 % и не могли радикально решить проблему нехватки квалифицированных кадров.

Одним из основных регионов в планах индустриального развития являлась Сибирь. Создание угольно-металлургической базы на востоке стало одной из приоритетных задач 1-й пятилетки. Дефицит квалифицированных кадров в крае ощущался еще более остро, чем в центральных регионах страны. Учет и мобилизацию специалистов в Сибири осуществляло региональное отделение НКТ — Сибтруд (с лета 1930 г. Крайтруд) и созданная при нем МВК. В сферу их деятельности входило не только проведение перебросок на территории края, но и перераспределение квалифицированных кадров внутри региона.

После разделения края летом 1930 г. мобилизационные процессы в Западной Сибири шли более интенсивно, в то время как в Восточной Сибири социально-трудовые мобилизации носили менее систематический характер. Проведенные мобилизационные мероприятия не решили сложной кадровой ситуации в крае, приток специалистов из центральной части страны был очень низок. Основным способом решения,проблемы острой нехватки квалифицированных кадров стали их учет и перераспределение внутри самого региона.

Летом 1931 г., в связи с нарастанием кризисных явлений в экономике и падения уровня жизни в стране, произошли частичные корректировки государственной политики в сфере социально-трудовых отношений. В русле этих изменений несколько изменяется и политика государства в отношении технической интеллигенции. Идеологическое давление, дискриминации, жесткие методы регулирования трудовой деятельности ИТР привели к увеличению текучести квалифицированных кадров, дезорганизации производственной деятельности ИТР и падению их производственной инициативы. Все это ставило под угрозу выполнение пятилетних планов, поэтому в июле 1931 г. партийно-государственным руководством страны были приняты срочные меры по улучшению материального и правового положения ИТР, охватывавшие широкий спектр потребностей и интересов специалистов. К этому времени социально-трудовые мобилизации специалистов уже стали ординарной практикой решения кадровых проблем, но перестали носить характер «ударных» идеологических кампаний. В июле 1931 г. была окончательно ликвидирована МВК, а все ее функции по мобилизации и перераспределению специалистов переданы отделам труда.

Рассмотренные выше кампании выступали частью единого процесса социальной мобилизации, направленного на управление трудовыми ресурсами для осуществления программы форсированной индустриализации. Социальная политика в стране в тот период всецело определялась приоритетами индустриального развития, одним из условий которого выступало максимальное стимулирование производственной деятельности всеми способами, которыми располагало государство. Поскольку фактор материального стимулирования труда ИТР не мог быть задействован в полной мере, то основным направлением социальной политики в отношении технической интеллигенции стала ее «советизации», когда профессиональная деятельность ИТР начинала зависеть от их идеологических позиций. Политика «советизации» включала в себя целый спектр идеолого-пропагандистских кампаний, формировавших в массовом общественном сознании позитивный образ «советского инженера», основной характеристикой которого становилось абсолютное принятие всех директив и установок правящей партии. Значительная роль в этом процессе отводилась профсоюзным органам (ИТС), посредством которых проводились все необходимые власти мероприятия и кампании по мобилизации ИТР. Основной реакцией на изменения в политике стала массовая поддержка инженерами и техниками программ индустриализации и в целом курса на строительство социализма. Это обусловливалось не только общественным подъемом, который, безусловно, коснулся и технической интеллигенции, но и конформистским стремлением «быть как все» и адаптироваться в новых чрезвычайных условиях, получить доступ к социальным благам через систему снабжения, а также избежать дискриминационных мер.

Недовольство жесткой социальной политикой выражалось в частых случаях неподчинения специалистов решениям о мобилизациях. Открыто свое несогласие ИТР выражали редко. Примеры таких протестов имели место на начальном этапе проведения кампаний и использовались властями для организации идеологических кампаний, направленных на осуждение такой линии поведения. Но чаще всего специалисты использовали формальные поводы для отказа от перебросок, что было возможно благодаря несовершенству механизма перебросок и постоянным конфликтам различных ведомств. Важной причиной неподчинения ИТР мобилизациям являлась активная поддержка со стороны заинтересованных руководители ведомств и предприятий, которые в условиях острой нехватки квалифицированных кадров использовали все возможности, чтобы не допусти гь утечки специалистов.

Проведенное исследование мобилизационных кампаний позволяет сделать вывод о том, что мобилизации не стали ни универсальным, ни сколько-нибудь масштабным способом решения кадровой проблемы на предприятиях страны и Сибирского региона. Другой вывод, сделанный в результате проведенного исследования, состоит в том, что задача повышения мобильности или рационального перемещения и размещения инженерно-технических кадров в народном хозяйстве оказывалась далеко не единственной приоритетной с точки зрения интересов власти. Более важной и долговременной целью проведения кампаний выступало изменение мотивации труда специалистов в условиях ограниченных материальных ресурсов. Благодаря социальным мобилизациям и другим формам ограничений, дискриминаций и репрессий, предпринятых властными органами против технической интеллигенции, удалось добиться создания в ее среде атмосферы неуверенности в завтрашнем дне, усиления позиций конформизма и патернализма, что влекло за собой укрепление зависимости работников интеллектуального труда от государства.

В исследуемый период активизировался процесс социальной трансформации технической интеллигенции, в результате которого значительная часть «старых» специалистов теряет прежний весьма высокий социальный статус, подвергаясь частичной маргинализации. Утрачиваются и нивелируются также важные базовые, изначально присущие инженерству и определяющие его деятельность свойства, как инициатива, способность противостоять политическому режиму в защите своих профессиональных интересов и осознание собственной социальной значимости. Именно в этом своем качестве социально-трудовые мобилизации и стали достаточно эффективным средством политического давления на интеллигенцию и подчинения последней целям и задачам ограниченной, инструментальной модернизации, где специалисты становились частью управляемых и контролируемых властью квалифицированных трудовых ресурсов.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Шер, Оксана Владимировна, 2009 год

1. Государственный архив Российской Федерации

2. Ф. Р-5446, оп. 1 Совет народных комиссаров СССР; Ф. Р-5515, оп. 1, 3, 17, 33 - Наркомат труда СССР и РСФСР; Ф. Р-5548, оп. 9, 10 - ВМБИТ.

3. Российский государственный архив экономики Ф. Р-3429, оп. 1 ВСНХ.

4. Государственный архив Новосибирской области Ф. Р-22, оп. 1 Западно-Сибирский краевой Совет народного хозяйства; Ф. Р-531, оп. 1 - СибМБИТ;

5. Ф. Р-532, оп. 1 Западно-Сибирский крайисполком (отдел труда); Ф. Р-1922, оп. 1 - Новосибирский городской отдел труда.

6. Государственный архив Иркутской области Ф. Р-600, оп. 1 Восточно-Сибирский крайисполком.2. Законодательные источники

7. Собрание законов и распоряжений рабоче-крестьянского правительства СССР. М., 1929-1932.

8. Собрание законов и распоряжений рабоче-крестьянского правительства РСФСР. М., 1929-1932.

9. Декреты советской власти. М., 1976-1978.3. Периодическая печать

10. Известия ВЦИК и ЦИК СССР. М„ 1929-1932.

11. Известия Народного комиссариата труда СССР. М., 1929-1932.

12. Инженерный труд. М., 1929-1932.

13. Инженерный работник. М., 1929-1932.

14. Вестник инженера и техника. М., 1929-1932.

15. Сборники документов и материалов 4.1. Академическое дело. СПб., 1995. Т. 1: Протоколы допросов академика С.Ф. Платонова.

16. Власть и интеллигенция в сибирской провинции (конец 1919-1925 гг.) / Сост. С.А. Красильников, Т.Н. Осташко, Л.И. Пыстина. Новосибирск, 1996.

17. Власть и интеллигенция в сибирской провинции. У истоков советской модернизации. 1926-1932: Сборник документов / Сост. С.А. Красильников, Т.Н. Осташко, Л.С. Пащенко, Л.И. Пыстина. Новосибирск, 1999.

18. Индустриализация СССР. 1926-1928 гг. Документы и материалы М., 1969.

19. Индустриализация СССР. 1929-1932 гг. Документы и материалы. М., 1970.

20. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1984.1. Т. 4, 5.

21. Национализация промышленности и организация социалистического производства в Петрограде. Документы и материалы. Л., 1960. Т. 2.

22. Общество и власть: 1930-е годы. Повествование в документах / Отв. ред. А.К. Соколов. М., 1998.

23. Спецпереселенцы в Западной Сибири 1930-весна 1931 г. Новосибирск, 1992.

24. Сталинское Политбюро в 1930-е годы. Сборник документов / Сост. О.В. Хлев-нюк, В. Квашонкин, Л.П. Кошелева, Л.А. Роговая. М., 1995.

25. Статистические и справочные издания

26. Введение в политологию: Словарь-справочник / Сост. Г.Л. Купряшин, Т.П. Лебедева, Г.И. Марченко и др. / Под ред. В.П. Пугачева. М., 1996.

27. Война и мир в терминах и определениях / Под ред. Д. Рогозина. М., 2004.

28. Сибирский край: статистический справочник. Новосибирск: Статсектор край-плана. 1930

29. Сибирская советская энциклопедия. Т. 1, М.: 1929; Т. 2, М.: 1931; Т. 3, 1932. 5.5. Социология: Энциклопедия / Сост. A.A. Грицанов, В.Я. Абушенко, Г.М. Евель-кин, Г.И. Соколова, О.В. Терещенко. М., 20036. Литература

30. Авторханов А.Г. Технология власти // Вопросы истории. 1991. № 1, 2, 3.

31. Агурский М. Идеология национал-большевизма. Париж, 1978.

32. Алексеев В.В. Регионализм в России. Екатеринбург, 1999.

33. Алексеев В.В., Сапоговская Л.В. Исторический опыт промышленной политики в России (краткий научно-практический очерк). Екатеринбург, 2000.

34. Арендт X. Истоки тоталитаризма. М., 1996.

35. Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993.

36. Балдано М.Н. Индустриальное развитие Бурятии (1923-1991): достижения, издержки, уроки. Улан-Удэ, 2001.

37. Барнз Р. Общественная психология в США и СССР 20—30-х годов в свете теории потребления // Вопросы истории. 1995. № 2.

38. Бейлин А.Е. Инженерно-технические кадры промышленности. М., 1930.

39. Бейлин А.Е. Кадры специалистов в СССР, их формирование и рост. М., 1935.

40. Беллестрем К.Г. Апории теории тоталитаризма // Вопросы философии. 1992. № 5.

41. Бордюгов Г. «Сталинская интеллигенция»: О некоторых смыслах и способах ее социального поведения // Новый мир истории России. Форум японских и российских исследователей. К 60-летию профессора Вада Харуки. М., 2001. 1

42. Бордюгов Г.А. Козлов В.А. История и конъюнктура. Субъективные заметки об истории советского общества. М., 1992.

43. Борисов Ю., Голубев А. Тоталитаризм и отечественная история // Свободная мысль. 1992. № 14.

44. Бутенко А.П. Откуда и куда идем. Взгляд философа на историю советского общества. Л., 1990.

45. Бухарин Н.И. Экономика переходного периода. Май 1920 г. // Проблемы теории и практики социализма. М., 1989.

46. Ван дер Лиден М. Мотивация труда в российской промышленности: некоторые предварительные суждения // Социальная история. Ежегодник, 2000. М., 2000.

47. Васькина Л.И. Рабочий класс СССР накануне социалистической индустриализации (численность, состав, размещение). М., 1981.

48. Вишневский А.Г. Серп и рубль: консервативная модернизация в СССР. М., 1998.

49. Волков B.C. Коммунистическая партия и техническая интеллигенция в период строительства социализма. Л., 1975.

50. Волков B.C. Техническая интеллигенция: традиции и новации в функциях и облике // Интеллигенция и мир. 2001. № 1.

51. Волков C.B. Интеллектуальный слой в советском обществе. М., 1999.

52. Волобуев П.В. Сталинизм и социальное познание общества // История и сталинизм. М., 1991.

53. Гаджиев К.С. Политическая наука. М., 1994.

54. Гаджиев К.С. Тоталитаризм как феномен XX века // Вопросы философии. 1992. № 2.

55. Галкин А. Общественный прогресс и мобилизационная модель развп гия // Коммунист. 1990. № 18.

56. Гараевская И.А. Петр Пальчинский. М., 1996.

57. Гассельблат Г.В. Научно-техническая интеллигенция Урала в 1920-30-е годы: Опыт формирования банка данных // Региональный банк данных. Урал в XX веке: Тез. раб. совещания, ноябрь 1993. Екатеринбург, 1993.

58. Гимпельсон Е.Г. «Военный коммунизм»: политика, практика, идеология. М., 1973.

59. Гимпельсон Е.Г. Советский рабочий класс 1918-1920 гг. Социально-политические изменения. М., 1974.

60. Гимпельсон Е.Г. Формирование советской политической системы. 1917— 1923 гг. М., 1995.

61. Главацкий М.Е. Историография формирования интеллигенции в СССР в переходный период. Свердловск, 1987.

62. Главацкий М.Е. История интеллигенции России как исследовательская проблема. Екатеринбург, 2003.

63. Главацкий М.Е. КПСС и формирование интеллигенции на Урале 1922-1937 гг. Свердловск, 1974.

64. Голиков Ю.И. Генеральная «чистка» советского аппарата Сибири в конце 20 — начале 30-х гг. // Дискриминация интеллигенции в послереволюционной Сибири (1920— 1930 гг.). Новосибирск, 1994.

65. Гончаров Д.В. Политическая мобилизация // Полис. 1995. № 6.

66. Горинов М.М. Советская страна в конце 20-х — начале 30-х годов // Вопросы истории. 1990. № И.

67. Грум-Гржимайло В.Е. «Хочу быть полезным Родине». Екатеринбург, 1996.

68. Грум-Гржимайло В.Е. «Я был тем муравьем, который понемногу сделал большое дело». Екатеринбург, 1994.

69. Грэхем Лорен Р. Призрак казенного инженера: технология и падение Советского Союза. СПб., 2000.

70. Гущин Н.Я. «Раскулачивание» в Сибири (1928-1934): методы, этапы, социально-экономические демографические последствия. Новосибирск, 1996.

71. Данилов A.A., Меметов B.C. Интеллигенция провинции в истории и культуре России. Иваново, 1997.

72. Девис Р.У. Советская экономика в период кризиса 1930-1933 годы // История СССР. 1991. №4.

73. Долголюк A.A. Эволюция идей развития Ангаро-Енисейского региона // Сибирь: проекты XX века / Под ред. JI.M. Горюшкина, В.А. Ламина. Новосибирск, 1996.

74. Еремин Б.А. Проблемы рынка труда // Российская повседневность 1921— 1941 гг.: Новые подходы. Доклады, сделанные на международной междисциплинарной конференции 16-19 августа 1994 г. СПб., 1995.

75. Жибарев П.Б. Индустриализация СССР великий подвиг советского народа. М., 1969.

76. Журавлев C.B. Иностранная колония Московского электрозавода в начале 1930-х годов: опыт микроисследования//Социальная история. Ежегодник. 1998/99. М., 1999.

77. Журавлев C.B., Мухин М.Ю. «Крепость социализма»: Повседневность и мотивация труда на советском предприятии, 1928—1938 гг. М., 2004.

78. Заузолков Ф.Н. Коммунистическая партия организатор создания научной и производственно-технической интеллигенции. М., 1973.

79. Иванов А.И., Швейцер В.Л. Борьба за кадры пролетарских специалистов. М.: Л., 1932.6 54. Игрицкий Ю.И. Концепция тоталитаризма: уроки многолетних дискуссий на западе // История СССР. 1999. № 6.

80. Игрицкий-Ю.И. Снова о тоталитаризме // Отечественная история. 1993. № 1.

81. Изгнанники в своей'стране: письма из советской ссылки 1920-1930-х годов: по документам фонда «Е.П. Пешкова. Помощь политическим заключенным». М., 2008.

82. Изменения социальной структуры советского общества (1921 середина 1930-х годов). М., 1979.

83. Интеллигенция и революция XX век (Сборник статей). М., 1985.

84. Интеллигенция Сибири в первой трети XX века: статус и корпоративные ценности. Новосибирск, 2007.

85. Казаков Е.Э. Профсоюзы и условия быта сибиряков в годы индустриализации // Промышленное и транспортное освоение Сибири: Межвузовский сб. научных трудов / Под ред. В.Д. Карчемника. Новосибирск, 1992.

86. Кислицын С.А. Шахтинское дело. Начало сталинских репрессий против научно-технической интеллигенции в СССР. Ростов н/Д., 1993.

87. Клопов JI.A., Гордон Э.В. Что это было? Размышление о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30^40-е годы. М., 1989.

88. Коваленко Д.А. Оборонная промышленность Советской России в 1918-1920 гг. М„ 1970.

89. Коган J1.A. Военный коммунизм: утопия и реальность // Вопросы истории. 1998. №2.

90. Коржихина Т.П. Основные черты командно-административной системы управления // Формирование административной политической системы (20-30-е гг.): Сб. статей. М„ 1992.

91. Коржихина Т.П., Фигнер Ю.Ю. Советская номенклатура: становление, механизм действия // Вопросы истории. 1993. № 7.

92. Коржихина Т.П., Сенин A.C. История российской государственности. М., 1995.

93. Кормер В. Двойное сознание интеллигенции и псевдокультура. М. 1997.

94. Коровин Н.Р. Подготовка рабочих кадров в России в 30-е гг. Иваново, 1993.

95. Корупаев А.Е. Очерки истории интеллигенции. М., 1995.

96. Коэн С. Бухарин. Политическая биография. 1888-1938. М., 1988.

97. Красильников С.А. Год 1928-й в восприятии сибирской интеллигенции (специалисты новосибирского округа глазами сотрудников ГПУ) // Гуманитарные науки в Сибири. Серия отечественная история. 1997. № 2.

98. Красильников С.А. Интеллигенция в контексте квази-гражданской войны в конце 1920-х начале 1930-х гг. Дискуссионные заметки // Культура и интеллигенция сибирской провинции в годы «Великого перелома». Новосибирск, 2002.

99. Красильников С.А. Политбюро, ГПУ и интеллигенция в 1922-1923 гт. // Интеллигенция, общество, власть: опыт взаимоотношений (1917 конец 1930-х гг.) Новосибирск, 1995.

100. Красильников С.А. Политическая ссылка в 1920-х гг.: некоторые проблемы и задачи изучения // Социально-политические проблемы истории Сибири XVII-XX вв. Новосибирск, 1994.

101. Красильников С.А. Формирование советской интеллигенции Сибири в переходный от капитализма к социализму период. Новосибирск, 1987.

102. Красильников С.А. Отечественная интеллигенция в эпоху социальных мобилизаций первой трети XX в. // Русская революция в контексте истории: Материалы региональной научной конференции (Томск, 6-8 ноября 2007 г.) / Под ред. В.П. Зиновьева. Томск, 2008.

103. Крыштановская О.В. Инженеры, становление и развитие профессиональной группы. М., 1989.

104. Кузнецов И.С. «Проклятьем заклейменные»? Социально-психологические предпосылки российского тоталитаризма. Новосибирск, 1999.

105. Кульчицкий C.B. Внутренние ресурсы социалистической индустриализации СССР (1926-1937 гг.). Киев, 1979.

106. Кумаиев В.А. 30-е годы в судьбах отечественной интеллигенции (Очерки). М.,1991.

107. Куманев В.А. Судьбы советской интеллигенции (30-е годы) // История СССР. 1990. № 1.

108. Курилов И., Михайлов Н. Тайны специального хранения. М., 1992.

109. Левин М. Бюрократия и сталинизм // Вопросы истории. 1995. № 3.

110. Лельчук B.C. 1926-1940 годы: завершенная индустриализация или промышленный рывок? // История СССР. 1990. № 4.

111. Лельчук B.C. Индустриализация СССР: история, опыт, проблемы. М., 1984.

112. Лельчук B.C. История советского общества. Краткий очерк (1917-1945) // История СССР. 1990.

113. Лельчук B.C. Ускорение научно-технического прогресса важнейшее направление экономической стратегии КПСС. М., 1979.

114. Лелюхина Н.Д. Переход к централизированному директивному планированию // Система управления экономикой 1930-х годов (тематический сборник). М., 1990.

115. Лосев А.Ф. Форма, стиль, выражение. М., 1995.

116. Лукассен Я. Мотивация труда в исторической перспективе: некоторые предварительные заметки по терминологии и принципам классификации // Социальная история. Ежегодник, 2000. М., 2000.

117. Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920-1930-е гг.). Новосибирск, 2004.

118. Матушкин П. Г. Урало-Кузбасс. Челябинск, 1966.

119. Мурашко Г.П. К дискуссии о типах тоталитаризма // Вопросы истории. 2001.8.

120. Мэтьюз М. Ограничение свободы проживания и передвижения в России (до 1932 года) // Вопросы истории. 1994. № 4.

121. Абрамов B.H. Техническая интеллигенция России в условиях большевистского политического режима в 1920-е— 1930-е гг.: Автореф. . канд. ист. наук. СПб., 1997.

122. Бойко Ю.В. Советская интеллигенция 1920-х г. во французской историографии и эмигрантской публикации: Автореф. . канд. ист. наук. М., 1992.

123. Геиина Е.С. Исторические этапы идеологизации населения Кузбасса в 20-е — начале 50-х гг.: Автореф. . канд. ист. наук. Кемерово, 1998.

124. Делицой А.И. Инженерно-технические кадры и власть на Урале в конце 1919— 1931 гг.: проблема взаимоотношений: Автореф. . канд. ист. наук. Екатеринбург, 1998.

125. Кликушин М.В. Формирование научной интеллигенции Сибири в годы первых пятилеток (1928-1941 гг.): Автореф. . канд. ист. паук. Новосибирск, 1991.

126. Красильников С.А. Социально-политическое развитие интеллигенции Сибири в 1917 середине 1930-х гг. Автореф. . докт. ист. наук Новосибирск, 1995.

127. Терехов B.C. Инженерно-техническая интеллигенция Урала в 1930-е гг.: Автореф. . канд. ист. наук. Екатеринбург, 1998.

128. Усманова В.А. Инженерно-техническая интеллигенция России (основные тенденции и противоречия в 1930-е гг.): Автореф. . канд. ист. наук. М., 1993.

129. Ушакова С.Н. Идеолого-пропагандистские кампании как способ социальной модернизации советского общества в конце 1920-х начале 1930-х гг. (на материалах Западной Сибири). Автореф. . канд. ист. наук. Новосибирск, 2001.

130. Цысь В.В. всеобщая трудовая повинность па Урале в период военного коммунизма (середина 1919-1921 гг.): Автореф. . канд. ист. наук. Екатеринбург, 1996.