Календарная обрядовая поэзия Брянского края: проблематика. Поэтика. Современное бытование тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.09, кандидат филологических наук Гаврищук, Марита Леонидовна

• Гаврищук, Марита Леонидовна
• кандидат филологических наук
• 2007

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Гаврищук, Марита Леонидовна

Введение.

Глава I. Зимний цикл календарной обрядовой поэзии.

1.1. Колядные песни.

1.2. Подблюдные песни.

1.3. Масленичные песни.

Глава II. Весенне-летний цикл календарной обрядовой поэзии.

2.1. Веснянки.

2.2. Юрьевские обряды и поэзия.

2.3. Волочебные песни.

2.4. Семицко-троицкие песни.

2.5. Купальская обрядность и поэзия.

2.6. Жнивная поэзия.

Глава III. Эстетика обрядовых обходов и песен.

3.1. Ритуальный обход как народное зрелище.

3.2. Роль изобразительно-выразительных средств в эстетической системе календарно-обрядовых песен.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Календарная обрядовая поэзия Брянского края: проблематика. Поэтика. Современное бытование»

Обряды и обрядовый фольклор издавна притягивали к себе внимание исследователей. Это тот материал, к которому обращаются этнографы, фольклористы, социологи, историки религии, искусствоведы, ибо в нем сохранилось немало сведений об общем в историческом развитии славянских народов, о разных сторонах общественного и семейного быта, о мировоззрении наших предков в те исторические эпохи, которые чрезвычайно скупо отражены в других источниках.

Обрядовый фольклор, в том числе календарно-обрядовый, - явление чрезвычайно многоплановое и разнородное как по своему жанровому составу, функциональной направленности, временным признакам, так и по особенностям поэтики, по структуре и связи с самим обрядовым действием. Народнопоэтические жанры и произведения функционируют и обнаруживают истинный свой смысл, свое значение в составе обрядов, трудовых процессов, различных бытовых ситуаций. При этом отношения между фольклорным явлением и традиционным для него бытовым окружением далеко не просты. Особенно это касается обрядовых связей, поскольку тогда фольклор включается в очень сложную, со своей долгой историей и своим специфическим набором значений опосредованную систему направленных действий и представлений [108].

Календарно-обрядовая поэзия при всех неизбежных эволюционных изменениях относится к тому пласту народного творчества, который в силу своей консервативности, обусловленной его принадлежностью к обряду и производственно-магической направленностью, отличается устойчивостью содержания и формы, о чем свидетельствует сопоставление записей, сделанных на протяжении почти двух столетий. Календарно-обрядовая песенность составляет значительный по объему и важности фольклорный подраздел, который более остальных сохранил архаические черты этнокультуры. В нем чрезвычайно полно сохранились древние пласты, отдельные произведения, художественные образы, которые восходят к языческой древности.

В связи с этим изучение в региональном аспекте песенной традиции является актуальным направлением в современной фольклористике, поскольку именно материалы, записанные в той или иной местности России, позволяют наиболее полно оценить самобытность ее культуры. Настоящая работа и посвящена изучению календарно-обрядовой поэзии Брянского края (ныне Брянской области) с его уникальной историей.

Еще с глубокой древности жизнь людей, населявших основные территории современной Брянщины, имела существенные особенности, отличавшие ее от соседних регионов.

В период образования Киевской Руси территория Среднего Подесенья оказалась как бы посредине между землями кривичей, занимавших верховья Днепра (Смоленщину); вятичей, расселявшихся в верховьях Оки; северян - в нижнем течении Десны и по Сейму и радимичей в бассейне Сожа. В этих условиях межплеменные контакты были повседневной реальностью, которая закрепилась позже вхождением всех прилегающих к средней Десне территорий в состав Чернигово-Северской земли (лишь крайние северные территории вошли в состав Смоленской земли) [84]. Брянск, основанный в 985 году как укрепленный пункт на высоком правом берегу Десны, в XII в. принадлежал черниговским князьям.

Разорение городов и селений, которым сопровождалось татаро-монгольское нашествие конца 1230 - начала 1240-х гг., в меньшей мере коснулось Брянщины, укрытой лесными массивами. Более того, опустошение Северо-Восточной и Южной Руси привело к притоку на брянские земли части населения из других регионов, а затем, в середине и второй половине XIII в., и к возвышению удельного Брянского княжества со стольным городом Брянском. Однако в XIV в., в результате борьбы за политическое господство на Брянщине между смоленскими и черниговскими князьями, край был включен в состав Великого княжества Литовского.

Время пребывания Брянщины в составе Литовского государства совпало с начальным периодом складывания трех восточнославянских народов: русских, украинцев, белорусов. Начавшийся с середины XIV в. длительный отрыв Южной и Западной Руси от северо-восточных русских земель, где в это время стали закладываться основы будущего Московского государства, был одним из основных факторов разделения единой ранее русской народности на три ветви, хотя немаловажную роль играли в этом и другие факторы [84].

С этого времени начинает определяться особая историческая роль Брянского края как своеобразного моста между Северо-Восточной и Юго-Западной Русью, где развивались самые разнообразные связи между русским, украинским и белорусским народами: политические, военные, хозяйственные, торговые, культурные, духовные, демографические и другие. Систематический характер этих связей, а также смешанный состав населения Брянщины привели к формированию здесь уникальных по своему своеобразию «брянских говоров», особых черт народной культуры и быта населения.

В 1503 г. Брянский край отошел к Московскому государству и до 1618г. оставался в его составе. Это, естественно, сблизило Брянщину с остальными русскими землями и, напротив, несколько отдалило от украинских и белорусских земель, оставшихся в составе Литовского государства, а затем Речи По-сполитой. В города Брянщины в это время назначались русские воеводы, здесь находились русские служилые люди.

Положение значительно изменилось после иностранной интервенции начала XVII в., когда по условиям Деулинского перемирия 1618 г. большая часть Брянского края была присоединена к Речи Посполитой.

Изменения политические сопровождались и заметными демографическими сдвигами. Служилые люди из отошедших к Речи Посполитой городов в большинстве переселилась в пределы Русского государства, а польско-литовская шляхта, получившая новые земли, из-за их запустения была вынуждена привлекать сюда украинцев и белорусов, получавших на определенное время хозяйственные и правовые льготы. В результате на одних территориях Брянского края преобладает белорусское, а на других - украинское население.

Лишь во второй половине XVII в. Брянский край полностью вошел в состав Российского государства. Стабилизация обстановки способствовала заметному росту населения во многих районах Брянщины. Сюда переселялись спасавшиеся от преследований польско-литовской шляхты участники освободительной борьбы белорусского народа, бежавшие от помещичьего гнета русские крестьяне, а с конца 1670-гг. - и скрывавшиеся от религиозных репрессий раскольники. Таким образом, состав населения брянского края становился более смешанным. Одновременно шел непрекращающийся процесс взаимопроникновения культур русского, украинского и белорусского народов.

Архаические пласты устной словесности свидетельствуют о тех этнокультурных явлениях, которые дают возможность глубже постичь мировоззренческие позиции наших древних предков. Они, эти явления, дошли к нам через толщи столетий вместе с обрядовыми кодами, иногда уцелев островками или испытав определенные изменения, отчасти очень значительные, а поэтому их семантика требует внимательного прочтения и изучения.

В предлагаемой диссертации для исследования взяты календарно-обрядовые песни Брянского края, которые в прошлом сопровождали разные ритуальные действия, однако все это происходило ради общей идеи - обеспечение благодати крестьянина и его семьи. Словесные формулы лишь подкрепляли и делали более выразительной эту идею, насквозь пронизав весь календарный цикл. Под таким углом зрения народная поэзия Брянской области еще не изучалась: богатейший фольклорный материал края оказался неисследованным; часть его использована в немногочисленных публикациях, посвященных изучению фольклора Центральной России в комплексе. Вышесказанное и говорит об актуальности предпринятого исследования.

Цель диссертационной работы заключается в исследовании календар-но-обрядовой поэзии Брянского края как целостной системы годового земледельческого календаря, как составляющей русской обрядовой поэзии и важной части национального духовного наследия.

Достижение цели реализуется путем решения следующих задач:

- анализа брянских календарных фольклорно-этнографических комплексов, которые входят в календарно-обрядовые циклы, в единстве вербального и невербального текстов, уточнения их структуры, содержания, функций, жанрового состава, выявления исторических истоков их ключевых образов;

- освещения функциональной направленности обрядовых текстов;

- выявления региональной специфики календарно-обрядового фольклорного репертуара Брянщины;

- рассмотрения эстетического аспекта календарных песен, освещения способов эмоционального восприятия обрядовых действий, атрибутики; выявление роли поэтических выразительных средств в эстетическом постижении календарно-обрядовых песен.

Предмет исследования - проблематика, поэтика, современное бытование обрядовых песен всего годового аграрного календаря и на каждом его временном отрезке в отдельности; эстетика ритуалов и песенности, которая их сопровождает.

Объект исследования - традиционная календарно-обрядовая поэзия Брянской области.

Источниками для диссертационного исследования, помимо немногочисленных сборников текстов календарно-обрядового фольклора, явились материалы полевых экспедиций кафедры литературы Брянского государственного университета и записи автора, сделанные в 1988 - 2006 гг. в населенных пунктах Брянской области. В ходе полевых экспедиций было обследовано двадцать семь районов Брянской области, девяносто четыре населенных пункта, расположенных на ее территории. Для подтверждения подлинности собранных материалов и выявления динамики календарно-обрядовой поэтической традиции привлекались записи прошлых лет.

Для выявления региональной специфики исследуемого фольклорного материала автором в сравнительном плане использовались опубликованные тексты песенного фольклора соседствующих с Брянщиной областей, в частности Орловской области, в состав которой Брянский край входил до 5 июля 1944 года. Фольклорные записи других регионов привлекались для подтверждения наличия традиционных черт в произведениях, распространенных на исследуемой территории.

Научная новизна работы заключается в том, что в настоящем исследовании впервые рассматриваются региональные традиции календарно-обрядового фольклора; выявляется жанровый состав календарно-обрядового фольклора Брянщины; выделяются жанровые структуры, бытующие среди населения данного края. В научный обиход вводится не публиковавшийся ранее фольклорный материал, собранный и систематизированный автором в ходе изыскательской и экспедиционной работы.

В соответствии с поставленными задачами для нашего исследования наиболее применим комплексный метод, при котором появляется возможность задействовать все многообразие элементов фольклорной культуры с целью выявления семантики архаических элементов. Обращение к целостной картине календарных действ, т.е. к основным составляющим обрядового поля (фольклорным и этнографическим материалам, лингвистическим источникам), позволяет увидеть особенности календарно-обрядовых фольклорных циклов Брянщины. Важным аспектом исследования явилось использование сравнительно-типологического метода изучения фольклорных и этнографических явлений, в котором мы опирались на основные принципы и положения, заложенные А.Н. Веселовским, Е.Ф.Карским и сформулированные П.Г.Богатыревым, В.М.Жирмунским, Б.Н.Путиловым и другими учеными.

Теоретической основой исследования послужили труды ведущих фольклористов по календарно-обрядовому фольклору В.И.Чичерова, В.Я.Проппа, Л.Н.Виноградовой, В.К.Соколовой, В.П.Аникина, Ю.Г.Круглова,

К.В.Чистова, А.Н.Розова и других.

Структура диссертационного исследования вытекает из поставленных задач, методики исследования и того материала, который взят в качестве объекта изучения. Календарно-обрядовая поэзия рассматривается нами как определенная система, которая складывается из взаимосвязанных и в то же время самостоятельных подсистем, каждая из которых имеет свои особенности и может стать отдельным объектом изучения. В качестве подсистем выступают циклы календарно-обрядовой поэзии, количество и границы которых разными исследователями определяются по-разному. В связи с этим возникает необходимость обоснования принципов систематизации обширного материала календарной поэзии, объединения его в группы в соответствии с годовым календарем.

Вопросы классификации календарных обычаев, обрядов и соответствующих им песен давно встали перед исследователями и решались по-разному. Единые в вопросах признания основ цикличности, ученые расходились в определении самих циклов и их числа. Две противоположные точки зрения рассматривает В.И.Чичеров в работе «Зимний период русского народного земледельческого календаря XVI - XIX веков»: « Исследователи или переносили на календарные циклы привычное для их сознания понятие времен года, или, считая верования истоком человеческой деятельности, группировали обряды по их отношению к мифу о борьбе солнца и мрака (тьмы)» [133, 13].

В соответствии со временем года выделялись четыре цикла: зимний, весенний, летний и осенний (наиболее раннее иллюстрирование дано И.М.Снегиревым) [171], а с культом солнца - два (лето и зима). Последняя концепция принадлежала представителям мифологической школы. Весна и осень, согласно этой теории, - это предвестие лета и зимы. Обрядность в таком случае образует восходящую кривую от Коляд до Ивана Купалы и нисходящую - от Ивана Купалы до Коляд. Эта кривая и представляла годовой обрядовый круговорот, в котором опорными точками были зимние и летние солнцевороты. В.И.Чичеров считает обе циклизации неприемлемыми, хотя и признает, что и состояние природы в ту или иную пору года, и древние верования влияют на характер и конкретные формы календарного фольклора. Он против того, чтобы они считались основополагающими, изначальными. Ученый приходит к выводу, что основой народного сельскохозяйственного календаря является трудовая деятельность человека. Он пишет: «Выводить аграрный народный календарь из времени года невозможно также и потому, что членение на четыре равных отрезка времени условно: оно схематично по включению в каждое время года трех месяцев и не отвечает полностью характерному для народного календаря отражению постепенного перехода от одного состояния природы к другому, завершаемого резкими изменениями в ней» [133, 15]. Ученый не поддерживает мнение других исследователей (Е.В.Аничкова, А.Н.Веселовского, В.Ф.Миллера), которые под временем года предлагали понимать периоды, а не определенные дни, проводили мысль о том, что нужно говорить про циклы и типы праздников, а не про законченные и точно установленные ритуалы. Отвергая обе теории циклизации годового народного календаря, В.И.Чичеров предлагает свое деление обрядов на два основных цикла: обряды, направленные на подготовку урожая, и обряды, сопровождающие уборку урожая [133]. В первый цикл входили два периода: зимний и весенне-летний, а второй состоял из осеннего периода земледельческого календаря [Там же].

Нельзя не согласиться с выводами ученого об изначальности трудовой деятельности в формировании различных надстроечных явлений. Но нельзя целиком игнорировать мировоззренческие моменты, основанные на мифологических представлениях, тем более что сам ученый признает возникновение мифов как итог развития производительных сил и производственных отношений. Выделение в сельскохозяйственном годе четырех основных циклов в соответствии со временем года, в каждом из которых был узловой момент, связанный с солнцеворотами или солнцестояниями, на наш взгляд, не отрицает значения и роли труда, так как наблюдения за положением солнца были своеобразным регулятором трудовой жизни. Кстати, В.И.Чичеров признает, что «понятие весны, л ета, осени, зимы существовали, но жили в их конкретном отношении к времени и характеру трудовых процессов народа» [133, 16]. Думается, что именно это органическое сочетание, соотношение между временами года и процессами трудовой деятельности, которая и определялась характерным для каждой поры состоянием природы, наблюдениями за нею и приспособление к ней, вызвали органичное народное деление обрядовой поэзии на четыре цикла, которые иногда не принимаются во внимание исследователями. Народное определение циклов обрядовых песен «зима», «весна», «лето», «осень» является объединяющим для целого ряда отдельных песенных групп, которые связаны с разными обрядами или ритуалами, которые входят в такой общий цикл. Скажем, «весна» - это и веснянки, и юрьевские, и русальные песни и т.п.

Предложенную В.И.Чичеровым циклизацию годового обрядового календаря и фольклора поддерживает К.В.Чистов, ссылаясь также на таких ученых, как В.Я.Пропп, Г.М.Астахова, С.А.Токарев и др. Следует отметить, что даже сторонники двухцикличного деления под давлением фактического материала вынуждены признать его шаткость. Показательна в этом отношении коллективная работа Института этнографии имени Н.Н.Миклухо-Маклая «Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы». Во введении к книге серии «Исторические корни и развитие обычаев» С.А.Токарев целиком солидарен с мыслью В.И.Чичерова, замечая при этом, что классификация по сезонам «самая элементарная, отчасти даже формальная» [73, 3]. В то же время, подводя итоги всей серии, в заключении весьма отчетливо обозначается, что «народные календарные обычаи, сезонные обряды и связанные с ними поверья, песни, игры, развлечения представляют собой необычайно сложный комплекс действий и идей, разобраться в котором нелегко, даже если дело идет о простой их классификации и о систематизированном описании» [73, 202]. Стремление выделить первичное, древнее ядро календарных обычаев приводит исследователей к необходимости обратиться к их анализу и с историко-социологической стороны, и с психологической точки зрения. Если рассматривать календарные обычаи «с социологической точки зрения, мы увидим, что в этих обычаях выражена - в самых общих чертах - своеобразная адаптация человеческой деятельности к объективному, так сказать, космическому, ритму природы» [73, 203]. Космический ритм природы с давних времен притягивает внимание человека, так как именно он определял ритм хозяйственного труда, всей деятельности человека и, наконец, заставил его в итоге наблюдений и сопоставлений явлений природы подойти к выработке годового календаря. И если учитывать, что в основе классификации по сезонам лежит не столько смена времен года, сколько обусловленная ею цикличность сельскохозяйственных работ и соответствующая обрядность; если опираться при этом на свойственное самому народу понимание цикличности народного календаря в соответствии со сменами времен года, то следует признать наиболее целесообразным в отношении к восточнославянской календарной обрядовой традиции выделение именно четырех сезонных циклов - зимнего, весеннего, летнего и осеннего. При этом, употребляя термины «зимний», «весенний», «летний», «осенний» мы ориентируемся на их народное понимание: так, «лето» означает не столько календарное лето, сколько цикл летних работ и связанных с ним обрядов; часть календарного лета -жатва яровых - переходит в осенний цикл. Такие циклы соотносятся с предложенными В.И.Чичеровым этапами подготовки и уборки урожая. Зимний цикл связан с подготовкой к земледельческим работам; весенний - непосредственно с проведением полевых работ, летний - с сохранением посеянного и подготовкой к уборочным работам, осенний - с уборкой урожая.

Конечно, и при такой циклизации годового календаря не все явления можно бесспорно уложить в рамки указанных этапов. Для обрядности, для народного творчества, как и для самой природы, сельскохозяйственных работ, характерна поступательность, неразрывность, взаимосвязанность разных этапов.

На рубеже XIX-XX вв. некоторые фольклористы указывали на то, что не все произведения обрядовой поэзии соотносимы с каким-либо одним этнографическим комплексом. Так, свадебные песни могли исполняться во время новогодних игрищ. Ю.Г.Круглов указывает на очевидную общность календарного и свадебного фольклора [88]. Исходя из обрядовой сущности произведения и уровня взаимодействия с действительностью, исследователь делит обрядовую поэзию на две группы: «собственно обрядовая» и «обрядовая лирическая» [88, с. 11]. Произведения первой группы самостоятельны по отношению к обряду, «они - сами обряд»; произведения второй группы такой самостоятельностью не обладают, они подчинительные, возникшие как реакция на уже сформировавшийся обряд [88]. По сути, это лирические произведения, цель исполнения которых заключалась в том, чтобы показать отношение участников обряда к происходящим обрядовым действиям. Говоря о видах обрядовой поэзии, Ю.Г.Круглов выделяет три группы: приговоры, причитания, песни [88]. В зависимости от доминирующей функции в обряде ученый выделил в песнях шесть жанров: ритуальные, заклинательные, величальные, корильные, игровые и лирические [Там же].

В конце пятидесятых годов на первый план в фольклористике выходит проблема взаимоотношения отдельных жанров и история их развития [81]. Этой проблеме в области изучения поздравительно-заклинательных колядных песен посвятили свои исследования В.И.Чичеров, П.Г.Богатырев, И.И.Земцовский, Н.П.Колпакова, Л.Н.Виноградова, Ю.Г.Круглов, А.Н.Розов и другие. В.И.Чичеровым впервые была предложена классификация русских колядных песен по видам и типам. Согласно ей было выделено три основных типа колядок: 1 - величания с пожеланием богатства; 2 - просьбы о подаянии; 3 -кумулятивные [133]. Н.П.Колпакова [79] и Ю.Г.Круглов [88] определяют колядные и свадебные величания как один жанр. В процессе анализа поэтических особенностей этих двух величаний ученые приходят к выводу об общей функциональной направленности, тематике, стилевых особенностях, о взаимопроникновении произведений свадебного и календарного этнографических комплексов. Взаимоотношения свадебного и календарного обрядового фольклора исследовались А.Н.Розовым [111]. Ему принадлежит и научное обоснование принципов классификации русских святочных обходных песен. Так, в зависимости от типа колядования - обобщенного или дифференцированного - ученый выделяет колядные песни, адресованные Хозяину дома как самовластному главе семьи или всей семье - обобщенные колядки, и песни, исполняемые каждому члену семьи, - индивидуализированные, или дифференцированные колядки [112]. Исследователь полемизирует с В.Я.Проппом и В.П.Аникиным по вопросу однотипности колядных и овсеневых песен и определяет их характерные признаки [111].

Для решения вопроса классификации подблюдных песен в современной науке существуют разные подходы. В настоящее время подблюдные песни относят к обрядовому фольклору, но не всегда при этом учитывается функциональная направленность жанра на предсказание будущего, которая предполагает истолкование. Вопросы изучения жанра песенных предсказаний связаны с именем И.И.Замотина [57], который рассматривал их как образцы народнопоэтического стиля, главным образом народной символики. Анализ мотивов и образов подблюдных песен стал в фольклористике традиционным приемом описания песенных предсказаний. Используя описательный метод, исследователи этого жанра (И.И.Земцовский, З.И.Власова) систематизируют многообразие песен-гаданий в соответствии с основными темами предсказаний [63].

Поэтикой подблюдных песен как песенного жанра занимались Н.П.Колпакова [79], Ю.Г.Круглов [88], В.П.Аникин [7], З.И.Власова [38]. Ими дан традиционный анализ образной системы подблюдных песен, которые в свою очередь разделены по «мотивам». В.И.Ереминой [56] рассматривались вопросы происхождения подблюдной песни и особенностей обрядовой символики в целом; в работах Л.Н.Виноградовой [29], Ю.Г.Круглова [88], посвященных вопросам межжанровых связей при характеристике поэтических особенностей подблюдных песен, представлен генетический аспект исследования песен-предсказаний.

В диссертации А.С.Сатыренко [115] предпринята попытка найти компромисс между различными направлениями в изучении жанра подблюдных песен.

Изучению фольклорных и этнографических материалов по весенней обрядности посвящена работа Е.В.Аничкова [10]. Автор все многообразие обря-дово-поэтических форм «встречи весны» сводит к двум основным типам - «за-кликанию весны» и приготовлению орнитоморфного печенья - и приходит к выводу, что «символизм перелетной птицы, представление о ней как о магическом предвестнике весны» [10, 118] и обращение к ней следует признать более устойчивым и более древним, чем «обращение к олицетворенному времени года» [10,117]. Рассмотрев соотношение песни и обряда, Е.В.Аничков приходит к выводу о самостоятельности возникшего вида «обрядовой песни-заклинания» и определяет его как первоначальный в народной поэзии [10].

Анализ основных мотивов весенне-летней поэзии восточных славян представлен А.А.Потебней [103], отдельные моменты «встречи весны» встречаются в работах В.Я.Проппа [106], В.П.Аникина [7].

Весенне-летней обрядности восточных славян посвящено монографическое исследование В.К.Соколовой [122], в котором автором был рассмотрен ряд конкретных положений, связанных со спецификой бытования «закликания весны» и ритуала с «жаворонками» у восточных славян.

Другое монографическое исследование, посвященное изучению обрядо-во-поэтической традиции «встречи весны» у восточных славян, принадлежит Т.А.Агапкиной [2]. Наблюдения над соотношениями обряда «закликания весны» и ритуала с «жаворонками» привели автора к выявлению четырех фольк-лорно-этнографических комплексов. Отмеченные внутри них типологические изменения, последовательное сближение двух составляющих традиции «встречи весны» подвели автора к выводу о возможном соответствии выявленных фольклорно-этнографических типов основным этапам эволюции обрядово-поэтической традиции «встречи весны».

Летние и осенние обрядовые песни из-за плохой сохранности изучены гораздо меньше, хотя довольно полно летний и осенний фольклор представлен в сборнике И.И.Земцовского [165]. В диссертационной работе В.А.Смирнова [120], посвященной исследованию фольклорных произведений, сопровождающих праздники летнего солнцеворота у восточных славян, дан подробный анализ основного содержания и поэтических особенностей купальских песен.

С конца 70-х - начала 80-х годов XX столетия в фольклористике начинает активно развиваться региональное направление, которое дает возможность ученым выявить соотношение общерусских и локальных черт, генезис, пути формирования отдельных жанров, образов и художественных средств.

Опираясь на положения и выводы упомянутых исследователей фольклора, наиболее предпочтительной для анализа собранного фольклорного материала представляется следующая структура диссертационного исследования:

1) деление текстов на три группы по времени их исполнения в соответствии с календарным периодом: зимние, весенне-летние, осенние;

2) выделение в каждом цикле фольклорно-обрядового комплекса, посвященного народному празднику или событию: зимним святкам, Масленице, встрече весны, Пасхе, Семику и Троице, летнему солнцевороту (Иван Купала), жатве и осенним работам;

3) выявление в каждом фольклорном комплексе жанров, жанровых разновидностей песен с учетом их функциональных, композиционных, тематических особенностей.

Отдельно рассматривается эстетика обрядовых обходов и песен.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы.

Заключение диссертации по теме «Фольклористика», Гаврищук, Марита Леонидовна

Заключение

Календарно-обрядовые песни составляют целостную систему, представленную разными жанрами: колядками, овсенями, щедровками, подблюдными, волочебными, масленичными, веснянками, юрьевскими, семицко-троицкими, купальскими, жнивными. Несмотря на то, что каждый отдельный жанр этой системы имеет свою специфику воспроизведения действительности, их объединяет общность материала, репрезентация которого зависит от меры и степени ее сохранности, географии распространения, активности бытования.

Сравнительно-сопоставительный анализ обрядовых песен в контексте ритуалов позволил достаточно полно охватить не только произведения различных жанров, но и выявить компоненты обрядов, их отдельные этнографические детали. Поскольку обрядовая песня включена в ткань драматического действия, она имеет определенную привязку к тому или иному моменту обряда. Поэтому материал был представлен комплексно, с описанием самого ритуала. По фольклорным материалам в записях старожилов-исполнителей, устным рассказам, текстам из ранних публикаций фольклорных произведений в диссертационном исследовании, насколько это было возможно, воссоздан календарный цикл в таком виде, в каком он бытовал в жизни народа.

Современному состоянию обрядового календарного фольклора Брянской области, как и общерусской фольклорной традиции, присущи сглаживание внутрижанровых границ, контаминирование песенных сюжетов и изменение их на разных уровнях - содержательном, композиционном, эстетическом, образно-символическом. Отмечается внутриобрядовая подвижность произведений, смешение обрядовой и необрядовой поэзии.

I. Имеющийся материал дает основание констатировать, что наиболее значительным в фольклорном фонде оказался зимний цикл, представленный колядными песнями, самыми многочисленными и тематически разнообразными. Они нагляднее всего демонстрируют изменения, происходящие в фольклоре. Большинство колядок утратили трехчастную композицию - сохраняется одна или две части, на которые падает основная смысловая нагрузка. Среди зачинов чаще встречаются двухформульные, состоящие из формул прихода колядовщиков и поиска ими двора хозяина, а также императивные.

При описании красоты и богатства хозяйского двора используется прием «ступенчатого сужения образа». В более поздних величаниях иносказание отсутствует, все отчетливее звучат конкретные пожелания благополучия и прославление хозяев, а изображение земледельческих работ, имевших заклина-тельные цели, исчезает.

Имеет место величание хозяина дома и членов его семьи посредством уподобления их небесным светилам, причем в одних текстах формула величания строится как метафора с постепенным ее раскрытием, а в других иносказание остается нераскрытым. В более поздних произведениях метафора заменяется сравнением.

Во многих колядках более позднего происхождения имеются лишь неразвернутый зачин и концовка - просьба-требование одарить. В колядных песнях Брянского края представлены два вида требований - с посулами и без таковых. В некоторых произведениях требование осложнено указанием на место, откуда достать требуемое, куда его подавать, перечисление того, чем хотят быть одарены колядовщики.

В брянском обрядовом фольклоре наиболее многочисленны тексты с пожеланием хорошего урожая, пбскольку сытость всех членов семьи являлась основой благополучия. Следующими по популярности были пожелания приплода скота; к этой же группе примыкают песни с пожеланиями пополнения в семье хозяина. Кроме формул благополучия встречаются и пожелания неблагополучия. В некоторых текстах встречаются угрозы. Это песни более позднего происхождения, появившиеся тогда, когда обряды утратили свою магическую направленность.

Известны в брянских фольклорных традициях и тексты дифференцированного типа величально-поздравительной новогодней поэзии. В «индивидуализированных» колядках при величании хозяина встречается мотив бороды -олицетворение его достатка и довольства жизнью; хозяйка дома характеризуется как искуснейшая рукодельница и заботливая мать. В святочных величаниях, адресованных девушке и неженатому парню, подчеркивается их красота, достоинства.

Цикл подблюдных песен, или песен-предсказаний, на Брянщине представлен пятью группами символов: хлеб, золото, дом, дорога, дерево. Их трактовка в рамках данного обрядового комплекса традиционна. Для этого жанра характерны поэтические эпитеты, метафора, гипербола, олицетворение. Некогда широко распространенный в регионе, сегодня этот жанр, вследствие прекращения его активного бытования, следует признать непродуктивным.

В масленичном обрядовом комплексе Брянского края, сохранившем во многих своих элементах языческую основу, ясно прослеживаются продуцирующая направленность праздника, проявления солярного культа. Тем не менее праздник подвергся значительной трансформации, что в первую очередь сказалось на масленичном репертуаре. Так, вместе с песнями, непосредственно связанными с обрядами, во время масленичных гуляний звучали и необрядовые песни. Среди масленичных песен большую группу составляют тексты с ко-рильными мотивами. Хорошая сохранность фольклорного репертуара масленичного обрядового комплекса может быть связана с относительно поздним временем его формированияи и с достаточно высокой продуктивностью некоторых его жанровых разновидностей.

II. Календарно-обрядовые песни, исполнявшиеся во время встречи весны, - веснянки - представлены несколькими группами произведений: диалогические и императивные заклички, обращенные к самой весне с просьбой прийти; птичьи заклички с призывом к ним (и первым пчелам) прилететь и принести весну; детские произведения, сопровождавшие ритуал с жаворонками.

В брянской традиции в целом кликанье весны и ритуал с жаворонками, хотя и были связаны общей целью и приходились на одну календарную дату, являлись двумя разными ритуалами, отличавшимися и по составу исполнителей, и по репертуару. Основным текстом кликания весны здесь были традиционные веснянки, исполнявшиеся, как правило, девушками, а песенки детей, обращенные к жаворонкам, и действия с ними воспринимались как игра.

Юрьевские песни, записанные на территории Брянской области, можно разделить на несколько групп. В первую входят произведения, направленные на магическое закликание будущего урожая. В них доминируют обращения к Юрию-ключнику. Вторую группу составляют произведения с мотивом обеспечения успеха в животноводстве. Третья группа представлена песнями, приуроченными к ритуалу, но обрядовыми не являющимися - в них только упоминается выгон скота в поле.

В пасхальных традициях Брянщины локально сохранился древний элемент весеннего культа - «хождение волочебников», заключавшийся в обходе волочебниками дворов односельчан с поздравлением их особыми песнями и получении за это вознаграждения.

Семицко-троицкий фольклорный репертуар Брянщины представлен произведениями, последовательно описывающими ход обряда; лирическими песнями, приуроченными к празднику (характерный припев «Ой, Леле»); величаниями участников обряда; русальными песнями. Среди обрядовых песен наиболее популярны произведениям с мотивами величания березки, описывающие ритуал кумления, сопровождавшие гадание на венках. Сюжетов русальных песен не много - «На гряной неделе русалки сидели» и «Проведу русалку». Остальные сюжеты представлены единичными образцами.

На время празднования Ивана Купалы и Петрова дня приходится фаза воды, земли, растительности была в этот период настолько велики, что им приписывали охранительные, очистительные, продуцирующие и целебные свойства. Поэтому праздник Купалы так насыщен обрядами, что характерно не только для Брянщины, но и в целом для России. Тематика песен, записанных на территории Брянской области, в основном связана со следующими мотивами: призыв к коллективному исполнению обряда; продуцирующей магии, где особая роль отводилась женщинам - продолжательницам рода.

Жатвенная календарная поэзия Брянщины, как правило, представлена текстами, описывающими трудовой процесс. Они представлены следующими группами: песни-описания обрядовой ситуации; бородные песни; песни, связанные с дожинальной толокой.

III. Важная роль в восприятии ритуальных обходов, календарно- обрядовых песен, которые их сопровождают, принадлежит эстетике. Она связана с чувственным воспроизведением прекрасного в широком смысле этого слова и имеет свои закономерности воплощения, которые помогают глубже постичь суть исследуемого явления. Прекрасное заложено уже в самой традиции проведения ритуальных календарных обходов, поскольку она передается из поколения в поколение вместе с опытом, который живет в памяти народа. Положительный настрой участников обхода, придерживавшихся устоявшихся требований, должен был передаться адресатам на весь год. Народ поддерживал эту традицию, поскольку «так велось от рода к роду».

Эстетическое восприятие обходных обрядов во многом зависело от масштабности его проведения и присутствия среди его участников людей, пользовавшихся авторитетом. А таковыми считались те, которые больше других знали колядок, поздравлений, шуток. С другой стороны, участие людей в обряде объединяло их духовно. Календарным ритуальным обходам присущи порядок и гармония. Они отмечались четкой последовательностью, соблюдением определенных действий, ритуалов. Весь годовой церимониал составляет цикл, который условно делится на определенные сегменты, имеет набор своих главных действий, ритуальных форм и образов. Обрядовые действия всегда хорошо организованы, композиционно стройны. Хотя в обряде принимало участие много людей, действия выполнялись в четком порядке, в определенном ритме. Во время проведения тех или других ритуальных обходов важную роль играли отдельные элементы: распределение ролей в группах исполнителей, определенный сценарий, игровые эпизоды. В брянских региональных традициях зрелищный характер имели, например, обходы дворов колядующими, вождение «Козы». Особое место в визуальном восприятии обрядовых действий имела праздничная одежда, маски участников. Положительное впечатление усиливалось пением, музыкальным сопровождением, танцем. Однако на современном этапе практика проведения обрядов при обходах, совершаемых лишь в некоторых населенных пунктах, полностью утрачена. Произошло функционально-ролевое смещение его восприятия от магического к развлекательному.

Глубокий эстетизм исходит от самих календарно-обрядовых песен, основу которых составляет образное восприятие действительности, воплощенное в словах и звуках.

В календарно-обрядовых песнях более всего проявилась эстетическая категория гармоничного, прежде всего в оказании почестей семье. Идеал русской семьи заключен в полной семье - наличии отца, матери, сыновей, дочерей. Все они уважают друг друга, собираются вместе в большие праздники.

Эстетическое постижение действительности осуществляется с помощью разнообразных художественных средств. Высокой эмоциональностью отмечены слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами, которые вплетены в песенную ткань всех исследуемых жанров.

Эстетическое освоение действительности с особой силой проявляется на уровне троп. Видное место здесь принадлежит эпитету. Благодаря ему картины жизни, которые рисуются в песнях, равно как и сами произведения, воспринимаются в ярких тонах, выпукло, а герои приобретают точные эмоциональные характеристики. Важную роль в календарно-обрядовых песнях играют цветовые эпитеты, более всего «серебряный» и «золотой».

В эстетической системе обходных песен определенное место занимает сравнение, которое помогает воспринять особенности персонажей, предметов, явлений путем сопоставления их с другими, в которых эти особенности проявлены резко. Сравнение имеет разные формы выражения, но наиболее продуктивными оказалимь простые, которые оформлены при помощи союзов «как», «будто», «словно». Подобные сравнения помогают эмоционально воспринимать величественные портретные зарисовки, характеристики героев, предметов.

Воспроизведению глубины чувств и переживаний лирических героев помогает гипербола. Поэтому у хозяина «девяносто быков, полтораста коров». Таким приемом человек переносится в мир достатка, овеянный мечтой, к которому он стремится.

Образность языку исследуемых произведений придает метафора, которая способом сопоставления предмета с другим показывает его новые, необыкновенные стороны. С точки зрения этноэстетики, величальный стиль требовал описания предмета в высших проявлениях его качеств.

Яркий метафорический мир предстает и в метафорических загадках. Благодаря такой неординарной форме слушатель имеет возможность насладиться красотой народнопоэтического мышления, разнообразными ассоциациями.

Сила впечатлений передается и в олицетворениях, когда человек одухотворяет природу. Персонифицируются прежде всего естественные явления.

Обходной поэзии присуще широкое использование символики. Здесь встречаются древние астральные образы: месяц - отец, солнце - мать (или наоборот), звезды - дети. Довольно часто в роли образов-символов выступают разные птицы, представители флоры.

Важным для этноэстетики является уровень стилистических фигур -своеобразное синтаксическое построение фраз, предложений. Действительность в фольклорных произведениях иногда осмысливается с помощью параллелизма. Особенность применения этой фигуры в народных песнях состоит в том, что между двумя картинами (символической и реальной) существует тесная связь на уровне поэтической ассоциации. Символическая картина выполняет роль эмоционального вступления, а во второй, реальной, выражаются конкретные чувства, мысли героев.

К стилистическим средствам относится тавтология - специфическое повторение, которое задерживает внимание на сказанном. В художественную ткань исследуемых произведений довольно часто вплетаются предикативные повторения.

Большое значение для календарно-обрядовых песен имеет рефрен, который Ф.Колесса назвал «наистарейшим украшением поэзии». Это композиционное средство, которое повторяется после строфы или стиха. Рефрен повышает композиционную выразительность, подчеркивает основную мысль, оказывает содействие запоминанию. Рефрен - обязательный компонент колядок, овсе-ней, щедровок, некоторых волочебных и обжиночных песен.

Торжественность и приподнятость фольклорного произведения усиливает фоника - средства благозвучности языка, в частности аллитерация.

Все рассмотренные средства образного выражения сказываются на эстетической фактуре ритуальных обходов и календарно-обрядовых песен, каждое вносит свою лепту в их эмоционально-экспрессивное восприятие.

Итак, календарная обрядовая поэзия, как и весь фольклор, не была статичной. Изменение социально-экономических, исторических условий влекло за собой и изменение в календарно-обрядовой поэзии. Фольклорная обрядность Брянского края прошла тот же основной путь развития, что и общерусская и частично украинско-белорусская традиции. Основной массив обрядовых произведений, бытующих на Брянщине, тесно связан с общерусским календарным репертуаром, что проявляется в сюжетном подобии песен, наличии общих моделей их поэтической структуры, идентичном использовании повсеместно распространенных изобразительных средств, стилистических приемов. Вместе с тем брянскому фольклору присущи отдельные черты украинско-белорусской календарно-обрядовой поэзии.

Не всегда соблюдается использование традиционных приемов и типичных средств выразительности - часто они заменяются более современными способами оформления мысли. И тем не менее, анализ собранных фольклорных и части этнографических материалов позволяет говорить о значимости и жизненности традиций. Такой вывод вытекает из исследования, проведенного на региональном уровне.