Историософские и психологические аспекты концепции России в поэзии Максимилиана Волошина тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 10.01.01, кандидат филологических наук Чагина, Виталия Владиславовна

• Чагина, Виталия Владиславовна
• кандидат филологических наук
• 2002

Оглавление диссертации кандидат филологических наук Чагина, Виталия Владиславовна

Введение.

Глава I Историософская концепция России в поэтическом творчестве

Максимилиана Волошина.

1. Воплощение мифологического сознания и историко-культурные реминисценции в поэзии М.Волошина.

2.Интерпретация поэтом истории России.

3. Концепция национальной истории в книге стихов М.Волошина "Неопалимая Купина".

4. Взгляд на будущее России "позднего" М.Волошина.

Глава II Психологические аспекты концепции России в поэтическом творчестве

Максимилиана Волошина.

1. Роль репрезентативных систем в воплощении концепции России в рамках "карты ("модели") мира" М.Волошина.

2. Воплощение материнского начала в поэзии М.Волошина и осознание лирическим героем собственного "Я".

3. Отношение М.Волошина к женщине как прообразу России.

4. Садомазохизм как следствие тревожности личности М.Волошина.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Историософские и психологические аспекты концепции России в поэзии Максимилиана Волошина»

3Арефьева Н. Античные мотивы в творчестве М.А.Волошина: Автореф.Дисс.канд.филол.наук: 10.01.01, М., 1999, с. 13.

28

Шуршит про таинства возврата и возмездья, И видеть пред собой алмазных рун чертёж: По небу чёрному плывущие созвездья. (39) Лирический герой уверен, что перед землёй развёрнута карта судеб. И при этом земля, в представлении М.Волошина, "горестная", "пустынная и огромная", "больная", "безумная". Поэт пытается осознать землю, слившись с ней ("Быть чёрною землёй [.], Быть Матерью-Землёй" (39), "Я сам - твои глаза [.], твои уста" (70)): земля в стихотворениях М.Волошина одновременно и мать, и сын. И, если, земля стала сыном Хаоса, значит, и лирический герой имеет те же корни. Из крови, пролитой в боях, Из праха обращенных в прах, Из мук казнённых поколений, Из душ, крестившихся в крови, Из ненавидящей любви, Из преступлений, исступлений -Возникнет праведная Русь (178) Лирический герой - сын Хаоса, и Русь рождена из Хаоса - так считает М.Волошин.

Что касается осознания России, то до революции М.Волошин упоминал о родине вскользь, причём ассоциировалась Русь в сознании поэта с чем-то тёмным и тягостным.

В стихотворении "В вагоне", написанном в 1901 году в поезде между Парижем и Тулузой, читаем характерные строки: Чудится, еду в России я. Тысячи вёрст впереди. Ночь неприютная, тёмная. (26)

29

Или - "лишь в ненастье В шуме ночной непогоды Веет далёкою Русью" (27).

Возможно, такое отношение к России в этот период связано у М.Волошина с возрастом "юношеского максимализма", желанием стать самостоятельным, любыми средствами отмежеваться от родителей и родины, стремлением познать новые страны, вкусить свободы.

В стихотворении "Вослед" читаем строки: "Дух мой несётся по снежным пустыням В дальней и жуткой стране [.] Дух мой в России." (38) Поэт осознаёт Россию как чужую, холодную и мрачную страну, от которой лирический герой не в силах избавиться даже в мыслях, поскольку родился в этой стране.

Своей родиной поэт считает Коктебель. До революции М.Волошин воспринимает мир как Вселенную, включающую в себя Коктебель. Коктебель в стихах поэта предстаёт "безрадостным", но "торжественным".

М.Цветаева, а также многие критики, говорят, что М.Волошин стал "русским поэтом" только, благодаря революции. В.Купченко: "почти всю жизнь М.Волошин был западником. Октябрь 1917 г. повернул его к России"1. Э.Менделевич: "начавшаяся трагедия делает о . космополита глубоко национальным поэтом" . "Мне кажется, это вытекает из недооценки природы творчества Волошина, - размышляет Г.Филиппов, - .да разве был он "французским, нерусским" поэтом? Разве Гоголь написал в Риме только свой чудесный "Рим", а не многие л еще лучшие страницы своих русских повестей?" . Пожалуй, следует

1 Купченко В. В вечных поисках истоков. //Наука и религия, 1990, № 2, с. 154.

2 Менделевия Э. Религиозно-философские поиски М.Волошина //М.А.Волошин -поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 216.

3 Филиппов Г. Предисловие к сб. //Волошин М. Стихотворения и поэмы в 2-х томах, Paris, 19В2, Т. I, с. 14.

30 согласиться с Э.Менделевичем, который считает, что "Волошин не из тех, кто может отбросить уже познанную истину, - он никогда не перестанет быть космополитом. Он не меняет истин - он синтезирует их"1.

М.А.Волошин в своих историософских умозрениях является фигурой исключительной и в то же время характерной для его эпохи, -считает С.Пинаев,- Он не создал принципиально новой теории "преходящего" момента. Однако в самом методе восприятия событий Волошин заметно выделяется из числа ведущих поэтов серебряного века и Русского Зарубежья. Он чужд "одностороннему" взгляду на вещи, характерному для Цветаевой и Маяковского, далёк от туроверовской "приземлённое™" и отстранённого "космизма" А.Белого. Поэт не ушёл в "молчальничество", подобно Пастернаку или Гумилёву. Ему не свойственна образно-мифологическая кодопись Мандельштама и числовая заумь Хлебникова"2.

Стихи о России, написанные М.Волошиным во время революции и

0 революции, вошли в книгу "Неопалимая Купина" и частично в книгу "Паралипомемнон". Большинство исследователей творчества М.Волошина сходятся во мнении, что в книге "Неопалимая Купина" поэт достигает "особенной художественной силы. Здесь он меньше о революции размышляет и больше непосредственно передает ее сокрушительно жестокий опыт, во всей его неприкрашенности" .

Критик Г.Филиппов пишет: "Если февральская революция была воспринята поэтом как обретение долгожданной свободы личности; если

1 Менделевия Э. Религиозно-философские поиски М.Волошина //М.А.Волошин -поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 216. Пинаев С. Близкий всем, всему чужой. Максимилиан Волошин в историко-культурном контексте серебряного века: Монография. М., 1996, с. 192.

3 Волошин М. Стихотворения и поэмы в 2-х омах, Paris, 1982, Т. I, с 97.

31 после разочарований в ней, не давшей народу ни мира, ни равенства, он воспринял октябрьский переворот как историческую неизбежность, то братоубийственная гражданская война не могла найти оправдания в его сердце"1. М.Волошин был убежден, что "поэту и мыслителю совершенно нечего делать среди беспорядочных столкновений хотений и мнений, называемых политикой"2. И тут же оговаривается: "но понятия современности и истории отнюдь не покрываются словом политика. Необходимо осознание совершающегося."3.

Автор глубоко переживает все происходящее в тяжелые для России годы.

Томимый снами, я дремал, Не чуя близкой непогоды; Но грянул гром и ветр упал И свет померк, и вздулись воды (97). Россию, могучую державу, великую и необъятную, которую ни одно мощное нашествие не смогло погубить, теперь пытаются уничтожить самым сильным и страшным оружием - распрями изнутри, когда всё смешалось: "И враг что друг и друг что враг", народ безумствует, "О камни бьется головой И узы рвет, как бесноватый." (115). Бушует кровь Отчизны, и каждый пытается доказать свою правоту, не замечая или не желая замечать, что тем самым уничтожает и себя, и свою страну.

Одни идут освобождать Москву и вновь сковать Россию, Другие, разнуздав стихию,

1 Филиппов Г. Предисловие к сб. //Волошин М. Стихотворения. Статьи. Воспоминания современников, М., 1991, с. 18.

2 Волошин М. Россия распятая. //Волошин М. Стихотворения. Статьи. Воспоминания современников, М., 1991, с. 310.

3 Там же.

Хотят весь мир пересоздать.

В тех и в других волна вдохнула

Гнев, жадность, мрачный хмель разгула. (165).

Расколотый мир представляет два лагеря. М.Волошин их противопоставляет, называя "одни" и "другие". "Одни восстали" -ассоциация: из ада, словно стихия, - из фабрик, рудников, то есть, со дна жизни, не по собственному стремлению, а "отравленные темной волей" (недоброй, зловещей) и "горьким дымом городов" (мотив негативных последствий урбанизации).

Дым, отрава, дурман - скрывают истину, застилают глаза. Таким образом, картина рисуется в онтологическом, духовно-нравственном и социальном аспектах. Картина больного восстания темных сил во хмелю недавних восстаний, ничем не ограниченной свободы вечных народных бунтовщиков. Их идеал, их почва - "Разины и Кудеяры"

Им противопоставлены те, кто, вроде бы, и составляют Славу Отечества: военные, но - уже с подрубленными корнями. Pix прошлое разорено, а отцы и братья убиты. Они воспитаны в "тлетворном духе столицы".

Столица - лицо государства, и, если она "тлетворна", что же говорить о всей стране! Тлетворный - этимологически - "творящий тлен". Явный оксюморон заключен уже в самом этом слове. Столица государства распространяет по стране дух уничтожения, который персонифицирован: это Толстой, Чехов, Достоевский. Их М.Волошин называет "надрывом и смутой наших дней". Смута, если провести синонимический ряд, с одной стороны, явление явно негативное: болезнь, сбивающая с истинного пути. С другой стороны, смутный -неопределенный, чуть различимый, не столько реальность, сколько ощущение. Все смешалось: "весь цвет, вся гниль империй" в одном

33 явлении, в идеологии. Герой Ф.Достоевского призывает Русь к топору и зверству. Чеховский герой, интеллигент, - в душевной смуте, он не знает пути, он порвал с прошлым, но у него нет будущего.

Все стихотворение 1 ражданская воина построено на контрастах. "Одни" - "возносят" бред. Глагол "возносить" связан с религией (возносятся Христос, Богородица), а здесь он употреблен со словом бред. О чем же этот бред? Снова антитеза: "о буржуазном зле и светлых пролетариатах". Но благодаря явной иронии, свет и зло меняются местами. Эти понятия по существу уравновешиваются в значении. На земле рая быть не может. Стремление построить рай на земле противоречит православию, создает идолопоклонство. Происходит столкновение двух ложных вер. Золото сравнивается с тленом, этот образ опять появляется при характеристике русской интеллигенции. Блеск - призрачен, искусственен. Это великие фетиши, лжевера. Даже наука опускается до суеверий, которые, опять-таки, не приемлет Библия.

Ради чего две лжеверы сталкиваются в схватке? Поэт поднимает проблему свободы и рабства. Интеллигент идет освобождать родину, чтобы "вновь сковать Россию". Может ли быть позитивным это желание? Пролетариат хочет все перевернуть верх дном, пересоздать мир (а принятие на себя миссии Бога - величайший грех), и способ этого пересоздания - "разнуздание стихии" (а это возможно, только в том случае, если обратиться к темным силам). И вот уже новоявленные спасители забывают обо всем, над ними властвуют только "гнев, жадность,., хмель разгула", то есть самые низменные страсти. И, может быть, среди них и есть все "герои и вожди" со своими "прогрессивными" идеями, но, пока они в схватке забыли обо всем, на Россию надвигается "Хищник стаей жадной" ("вслед героям и вождям").

34

Хищник" - кто это? Возможно, свои и иностранные мародеры, наживающиеся на чужой беде. Но скорее всего, это - те силы, которые пришли к власти ради проведения в жизнь интересов Запада. Чтоб мощь России неоглядной Размыкать и продать врагам.

И высосать моря и руды (165).

Возникает ассоциация с вампиром, питающим себя чужой кровью. Даже, если "герои и вожди" действительно движимы желанием добра, за ними всегда "крадется хищник", стремящийся все уничтожить. Вероятно, здесь в социально-историческом плане имеется в виду Антанта, в онтологическом - сионизм и атеизм, во всяком случае, явно - что-то инородное. И цель этого Хищника - не забрать все себе, а "размыкать и продать врагам", пока другие воюют (своеобразная диверсия). Хищник крадется, чтобы занять трон и все продать.

И в этой борьбе

И там, и здесь между рядами

Звучит один и тот же глас:

Кто не за нас - тот против нас!

Нет безразличных: правда с нами!" (165).

Среди этого ужаса - поэт, словно голос боли России, один "в ревущем пламени", в пламени войны, в самом центре Неопалимой Купины. Вот оно, место поэта - не "над схваткой", а в самом огне.

35

I. ВОПЛОЩЕНИЕ МИФОЛОГИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ И ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЕ РЕМИНИСЦЕНЦИИ В ПОЭЗИИ М. ВОЛОШИНА

А.Лосев отмечал прежде всего символический характер мифа, считая, что миф "является символом уже потому, что он мыслит себе общую идею в виде живого существа, а живое существо бесконечно по своим возможностям".1

Историко-культурные реминисценции - одно из проявлений мифологического сознания М.Волошина.

Около одной трети поэтических произведений М.Волошина содержат античные мотивы", обращает внимание Н.Арефьева2. "М.Волошин был прежде всего поэтом-философом, стремящимся постичь сокровеннейшие тайны человеческого Бытия, земли, космоса. Поэтому мистические учения, различные идеи античных мыслителей нередко отражаются в его творчестве"3,- считает Н.Арефьева. Однако необходимо отметить, что сюжеты и персонажи, взятые поэтом из античности, отнюдь не выглядят искусственными:

Безумных снов скитальный дух повит. Как пчелы мы, отставшие от роя!. Мы беглецы, и сзади наша Троя, И зарево наш парус багрянит (50). В венке сонетов, посвященных теме судьбы и призвания поэта, М.Волошин не случайно обращается к мифу об Энее, участнике оборо

1 Лосев А. Знак, символ, миф, М, 1982, с. 174.

2 Арефьева Н. Античные мотивы в творчестве М.А.Волошина: Автореф.Дисс.канд.филол.наук: 10.01.01, М., 1999, с. 3.

3 Там же, с. 8.

36 ны Трои, отправившемся на поиски новой родины. Создается романтический образ поэта, "слепого мятежника", обреченного на вечные скитания, "дыханьем дум таинственно" влекомого. "Изгнанники, скитальцы и поэты, - Кто жаждал быть, но стать никем не смог" (53) - вот понимание судьбы Творца М.Волошиным.

Я - солнца древний путь от красных скал Тавриза До темных врат, где стал Гераклов град - Кадикс. Мной круг земли омыт, в меня впадает Стикс И струйный столб огня на мне сверкает сизо. (46) На первый взгляд кажется, что М.Волошин не разделяет мир на потусторонний и материальный. Обе реальности, трансцендентная и земная, сливаются у поэта воедино, что характерно для такого типа мировоззрения, как миф. Однако в действительности этот миф М.Волошин создаёт сознательно, в попытке соединить материальный и ирреальный миры, не желая смириться с невозможностью осознания обоих миров как единого целого. "Мифологизм мироощущения проявляется прежде всего в эсхатологических представлениях, -отмечает И.Карпенко, проводя параллель между подходами к творчеству М.Волошина и А.Ремизова, - важнейшим для обоих художников слова становится творческое ощущение перманентного течения жизни, её возвращения и повторения"1. Сравним, у М.Волошина: "Весь трепет жизни всех веков и рас Живёт в тебе. Всегда. Теперь. Сейчас" (264) и "глубокие, из глуби выходящие воспоминания", "ощущение "двойной памяти" или "прапамяти", по Ремизову"2. И.Лагунов усматривает "влияние поэзии Майкова" на М.Волошина "в той части лирики [.], которая устремлена к

1 Карпенко И. Лики, облики, личины: мифопозтшса М.Волошина и А.Ремизова //VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 54. " Там же.

37 воплощению "жизни всех веков и рас". По мнению исследователя, "здесь вырабатываются принципы, которые можно назвать пластическими, а учитывая постоянный интерес Волошина к идеалам эллинской и римской эстетики, - статуарно-античными"1. У Фета же, по словам И.Лагунова, поэт "усваивает [.] воспроизведение предмета, "самобытно играющего собственной жизнью", в его внутренней динамике, переливах и тончайших соединениях красок", а также "уловления неуловимого"2.

С.Телегин утверждает, что "миф не есть гипотеза о мире, но сам этот мир", мифу свойственна "установка на полную достоверность"". С.Булгаков поясняет: "Мифу присуща вся та объективность [.], какая свойственна вообще "откровению": в нём, собственно, и выражается содержание откровения, или, другими словами, откровение трансцендентного, высшего мира совершается непосредственно в мифе [выделено автором. - прим. В.Ч.], он есть те письмена, которыми этот мир начертывается в имманентном сознании, его проекция в образах" 4 Кроме того, отмечает С.Булгаков, "Мифу присуща своя особая достоверность, которая опирается не на доказательства, но на силу и убедительность непосредственного переживания".5 "Неразличение материального и идеального"6 - одна из отличительных черт поэзии М.Волошина. Думается, она проистекает из желания поэта хотя бы в творчестве достичь невозможного: единения этих миров.

1 Лагунов И. Лирика М.Волошина в контексте поэтических традиций//VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 64.

2 Лагунов И. Лирика М.Волошина в контексте поэтических традиций/ЛТП и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 64.

3 Телегин С. Философия мифа. М., 1994. с. 7.

4 Булгаков С. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М., 1994. с. 57. э Булгаков С. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М., 1994, с. 58.

6 Телегин С. Философия мифа. М., 1994. с. 19.

38

А.Лосев называл миф "недифференцированным сознанием". Именно это мы наблюдаем в поэзии М.Волошина, где исходная и конечная ("В меня впадает Стикс" (река в царстве мертвых по греческой мифологии)) точка - душа поэта, сущность поэта. Рискнём предположить, что М.Волошин-человек и М.Волошин-поэт - отнюдь не одно и то же. Реальный Волошин прекрасно осознаёт невозможность объединения ирреального и земного, Волошин же творец - живёт, не желая замечать каких-либо границ между мирами. И действительно, ему удаётся в своём творчестве создать полную иллюзию целостности и взаимопроникновения миров, эпох и культур. Безусловно, поэтический мир и реальная жизнь поэта - далеко не одно и то же.

Как уже отмечалось, миф не строится теоретическими средствами. Реальность мифа - единственная и подлинная - сам миф. М.Волошин самозабвенно творит мифическую реальность: Не замкнут круг. Заклятья не допеты. Печальный взор вперяет в ночь Пелид. Но он еще тоскливей и грустнее, Наш горький дух. И память нас томит (52).

Душа поэта вбирает в себя весь мир. В ней живет роковая обреченность погибшего во время осады Трои Пелида, память расставляет в одной плоскости давно ушедшее и современное.

Сознанье строгое есть в жестах Немезиды: Умей читать условные черты: Пред тем, как сбылись Мартовские Иды, Гудели в храмах медные щиты. (113) Так соотносит М.Волошин события 9 января 1905 г., предшествующие революции и войне в России, с предвестием убийства Цезаря. Греческая богиня мести Немезида хладнокровна. Двенадцать щитов, по римской

39 традиции, символизировали незыблемость империи. "Гудящие щиты" -признак тревоги. Все повторяется, уже случившееся - не случайно, -М.Волошин вновь наводит читателя на осознание всеобщей взаимосвязи. "Уж занавес дрожит перед началом драмы" (113) -образное подтверждение причинно-следственной взаимосвязи времен и событий. Возможно, убийство Цезаря, кровавое Воскресенье - просто репетиции огромной исторической кровавой бойни, и "начало драмы" уже близко: "уж занавес дрожит", все дышит настоящей трагедией, чему перечисленное - лишь предвестия.

Они проходят по земле, Слепые и глухонемые, И чертят знаки огневые В распахивающейся мгле (118) -так пишет М.Волошин о "демонах истории", которые перекликаются "поверх формальной ткани событий", - как объясняет сам поэт в одной из статей (441).

Другая характерная черта мифологического сознания - анимизм (всеобщая одушевленность) как "признание самоценности и полной материальности души"3 - также находит отражение в поэзии М.Волошина.

И ветки сизые маслин В испуге бьют крылом, как птицы. .Дождь[.] треплет космы винограда, И рвется под бичами вод КричащаяГамадриада. (67)

1 Телегин С. Философия мифа. М, 1994. с. 12.

40

Создается картина "живой" природы. Поэт наделяет "живые и неживые явления духовной сущностью"1. Ветки маслин не просто сравниваются с птицами, они "оживают" под "быстрым градом" весеннего ливня; и кричит греческая нимфа - душа дерева, погибающая вместе с ним, -Гамадриада.

Личностные свойства приобретает и война в книге стихов о России и революции. "И тогда, как в эти дни, война Захлебнется в пламени и лаве" (104) - предрекает М.Волошин "усталость" "братской распри", вражды, которая уничтожает не только все вокруг, но и в конечном счёте саму себя, "захлебываясь" кровью.

Л.Евстигнеева обращает внимание на то, что "для Волошина необычайно характерно выражение "кто-то в темноте". Будучи мистиком-идеалистом, он. почувствовал и выразил. неизбежность" революции2. [Далее выделено мной - В.Ч.}:

Уж занавес дрожит перед началом драмы, Уж кто-то в темноте, - всезрящий, как сова, Чертит круги и строит пентаграммы, И шепчет вещие заклятья и слова (с. 113) -в этой развернутой метафоре - предчувствие революции, которую поэт воспринимает не как что-то светлое, а как драму. "Весь мир - театр", -изрек Шекспир. М.Волошина охватывает священный трепет в тревожном ожидании рокового действа, режиссер которого "кто-то всезрящий", шепчущий заклятья. "Занавес дрожит" - все замерло перед бурей, перед роковым спектаклем. "И кто-то для моих шагов Провел невидимые тропы" (97) - т. е. все предначертано заранее, от судьбы не уйти. Эпитет "невидимые тропы" говорит о том, что, с точки зрения

1 Телегин С. Философия мифа. М., 1994. с. 12.

2 Евстигнеева Л. Прозревая будущее./'/Волошинские Чтения., М., 1981., с. 16.

41 лирического героя, человек не может знать своего пути. Как и человек, страна выполняет миссию, возложенную свыше.

Разумеется, в стихотворении отражено увлечение поэтом оккультизмом ("кто-то" гадает, вызывая духов), однако само по себе это увлечение не могло возникнуть случайно. Лирический герой не хозяин своей судьбы (в Главе II мы подробно рассмотрим это явление), он считает себя подчинённым кому-то другому: будь то Высшая сила, неведомый "кто-то", авторитетная теософка Минцлова, родная мать, Елена Оттобальдовна и т. п.

М.Волошин творит в соответствии с построенной им "картой мира" (или "моделью мира"), в которой имеется ряд искусственно созданных ограничений, касающихся, в частности, и самостоятельного права выбора. Лирический герой предпочитает оставаться во власти всесильного, с его точки зрения, "кого-то", полностью слагая с себя ответственность за происходящее. "Не следует думать, что изображённый Волошиным гадатель - всего лишь абстрактная выдумка любителя мистики, - предупреждает Э.Менделевич, - Нет, это реальный, типический образ - таких людей в ту эпоху было немало"1.

Постепенно кто-то, - символ судьбы, рока, - начинает конкретизироваться. Появляется образ демонов-глухонемых. Г.Подольская обращает внимание на двойственность в понимании М.Волошиным "демонизма", называя его концепцию оригинальной, в которой сочетаются, с одной стороны, демон-мефистофель, с другой, демон -"мятежный, как герои [.] Байрона", воплощающий "поэтические искания Фауста - человека-творца, но искания эти - на интуитивном

1 Менделевии Э. Анализ одного стихотворения (М.А.Волошин "Предвестия") /'/Материалы волошинских чтений 1989 г., Коктебель, 1995, с. 36. уровне"1. При этом А.Македонов замечает, что М.Волошин "считал, что "демонизм" науки достигает в период революции максимума как раз в связи с её величайшими достижениями. Теория относительности вызывает у Волошина ассоциации с Демонами одностороннего, рационалистического, бесчеловеческого разума и прогресса"2.

Что же такое демон в понимании поэта? В письме А.Петровой от 30 декабря 1917 года М.Волошин писал: "Ведь Демон. не непременно бес - это среднее между богом и человеком: в этом смысле ангелы - демоны и Олимпийские боги - тоже демоны. В земной манифестации демон может быть как человеком, так и явлением. И в той и в другой форме глухонемота является неизбежным признаком посланничества. Они ведь только уста, через которые вещает Св. Дух. Они только знак, котол рый сам себя прочесть не может, хотя иногда сознает, что он знак" . Собою бездны озаряя, Они не видят ничего, Они творят, не постигая Предназначенья своего (с. 118) -опять символ неизбежности, рокового действа.

Оказывается, не только лирический герой не ведает, что происходит вокруг, полностью подчиняясь "кому-то", но и сам этот "кто-то", являясь в образе демонов-глухонемых, "не может себя прочесть".

Такое представление основано на православной традиции. В "Православном Катехизисе" говорится: "Сотворенный Богом

1 Подольская Г. "Два демона" М.Волошина: типология рационалистического и интуитивного в поэтическом творчестве. //Подольская Г. Типология литературного процесса. Пермь, 1990. с. 118.

2 Македонов А. О некоторых аспектах отражения НТР в современной поэзии. /УНТР и развитие художественного творчества. Л., 1980. с. 108.

3 Горловский А. Тютчев и Волошин. //Волошинские чтения. М., 1981. с. 65.

43 невидимый мир, или небо, - это Ангелы. Они являются орудиями Божия промысла и вестниками Божией воли. Писание раскрывает их действие в решительные для человеческого спасения моменты истории. Ангелы - это могучие бестелесные духи, личности или умы"1. У М.Волошина те же Ангелы называются Демонами.

В стихотворении "Над полями Альзаса" появляется неизвестная сила в образе Ангела непогоды, который "напоил народы яростным вином" (97). Многозначность эпитета помогает выстроить ассоциативный ряд.

Яростное вино" - с одной стороны - ненависть, обуявшая народы России, и здесь можно провести параллель с другим стихотворением Волошина "Ангел Мщенья", где мы встречаемся с выражением "хмельная отрава гнева" (с. 294), что означает дурман от яростного вина. Этот дурман, вызывающий гнев, злобу, приравнивается к хмелю свободы (в стихотворении "Родина" (с.119)), который "безумит" народы.

Свобода воспринимается поэтом как зло, потому что Ангел Мщенья, символ возмездия за пролитую кровь, говорит: "Устами каждого воскликну я: "Свобода!" Но разный смысл для каждого придам" (294). Свобода жить и творить или свобода мстить и уничтожать?

И вот когда-нибудь, устав от "бурь и мятежей" (символ революции и войн), "Вчерашний раб, усталый от свободы", - которая для него явилась бедствием, - "Возропщет, требуя цепей" (132). Цепи - это, может быть, символ старого уклада, монархии, а может быть, новой "твердой руки", но обязательно какого-то закона, какой-то власти, которая сможет сдержать, усмирить безумство, рожденное свободой, явившейся вдруг в своем страшном обличье.

1 Православный Катихизис / сост. Александр (Семёнов-Тын-Шанскик), епископ. М., 1990. с. 15-16.

44

Но эпитет яростное вино в свете современных идей можно понять и иначе. Цвет ярости - красный цвет, цвет, который выбрали большевики для своего флага. Правомерно ли такое понимание? Конечно, М.Волошин не был ни на стороне большевиков, ни на стороне белогвардейцев, хотя факт остается фактом: именно красные подняли бурю, именно они провозгласили идею мировой революции. Поэтому и говорит поэт, что Ангел непогоды напоил "народы яростным вином", то есть идеей большевизма. Верно ли это? Судить сложно.

У М.Волошина красный цвет - символ распри, символ дисгармонии и крови.

Красные флаги кипят" (139) - развиваются на ветру или кипят от гнева? Скорее всего, второе, потому что рядом другой эпитет: "И воспаленны и красны. Пылают гневные знамена" (136).

Получается, что сами знамена, являющие собой символ идеи, возмущены и негодуют. Может быть, "пылают" от стыда, понимая, что "благими намерениями вымощена дорога в ад", что даже благородная цель едва ли оправдывает средства? Может быть, "пылают" от возмущения страшным кровопролитием? А "воспаленны" - болезнью, которую приняла на себя Русь.

М.Волошин пишет в статье "Пророки и мстители": "Безумие революции было в том, что она хотела восстановить добродетель на земле"1.

Лирический герой рисует картину паники: город, Весь в красном исступленьи Расплесканных знамен,

1 Волошин М. Стихотворения. Статьи. Воспоминания современников. М., 1991. с.274.

45

Весь воспаленный гневами и страхом, Ознобом слухов, дрожью ожиданий. (166) Описание напоминает чуму, безумие. "Красное исступленье" несет зло или добро? Ведь этой же идеей, "Тончайшей изо всех зараз Мечтой врачует мир Россия" (137). Опять-таки, мечта, по мнению М.Волошина,-это зараза, даже, если эта мечта - о светлом: "благими намерениями." И снова - многозначность, которую создает оксюморон "заразой -врачует". Возможно, правомерно будет провести параллель с образом-символом глухонемой Руси (119), которая так же, как и Демоны глухонемые, творит, "не постигая предназначенья своего". И, быть может, революция - это крик "демона злого", которому кто-то "Избранный" должен сказать: "Бес, изыди!" Именно после кризиса наступает выздоровление.

И опять - красный цвет знамени в сравнении "хоругвь моя как кровь" (293). Эти слова произносит Ангел Мтценья, вставший под красным флагом, творя возмездие самодержавию за расстрел безоружных людей 9 января 1905 года. Но здесь же - предупреждение: если кровь коснется лишь однажды камней мостовых, то "кровь за кровь без меры потечет", народ захлебнется вечной местью, и даже сама "война Захлебнется в пламени и лаве" (104). Интересно некоторое смещение церковной традиции. Ангел - у М.Волошина - носитель зла, тогда, как Демон - не имеет яркой качественной окраски. Но это - чисто терминологическое смещение.

В стихотворении "Усталость" возникает образ Алого Всадника, который, наконец, "потеряет стремя, И оружье выпадет из рук" самого Всадника и враждующих. И тогда закончится война.

Алый Всадник - несомненно, символ по своей природе. Он может вызвать у читателя ряд ассоциаций.

46

Алый - значит яркий, героический. Но, в то же время, Алый Всадник - это бог Огня. Алый - можно трактовать как "кровавый": может быть, жаждущий крови, а, быть может, кровью обагренный. Вероятно, это - мифическая высшая сила, но у современного читателя возникнет ассоциация со словом "красный" и стремление увидеть здесь намек на цвет большевиков, которые должны устать и понять бессмысленность войны. Но такое предположение не имеет под собой никаких оснований. Ведь, если бы все объяснялось так просто, М.Волошин так и написал бы: "Красный Всадник", не побоялся бы; да и год создания стихотворения -1915, еще до Октябрьской революции. Алый Всадник - глубокий и более емкий символ. "Каждый мифологический и исторический образ влечёт за собой целую цепь ассоциаций, от богатства которых зависит этическая насыщенность образа в сознании читателя"1,- поясняет Э.Менделевич.

Необходимо отметить, что М.Волошин, поэт ярких цветов и оттенков, в книге стихов о революции и войне не столь щедр на краски. Абсолютное предпочтение отдается здесь красному цвету (включая алый, кровавый, рдяный, пурпурный, багряный) и наиболее близким к нему по значению сравнениям и эпитетам ("хоругвь моя, как кровь" (293), "яростное вино" (97)). Перенасыщение книги стихов красным цветом со всеми его оттенками создает иллюзию почти полного отсутствия других цветов. На его фоне заметен лишь черный цвет ("вдоль чёрных улиц" (110), "толпа черным-черна" (114)), слабо мерцают синие и белые тона ("мел белых хижен" (168), "у девушек в белых повязках" (170)).

Менделевия Э. Анализ одного стихотворения (М.А.Волошин "Предвестия")//Материалы волошинских чтений 1989 г.(тезисы докладов и сообщений, статьи), Коктебель, 1995, с. 27.

47

Исходя из трактовки М.Волошиным символики цвета, которую поэт представляет в статье "Чему учат нас иконы?"1 следует отметить два начала книги стихов "Неопалимая Купина": преобладание красного цвета, символизирующего кровь, страсть, плоть, глину, из которой создано тело человека, с одной стороны, а так же лиловых оттенков, символа мистики, с другой.

Особенно ярко проявляется стремление поэта к анимизму в изображении России. Неслучайно стихотворение, одноименное названию книги "Неопалимая Купина", по праву признанной литературоведами наивысшим проявлением таланта М.Волошина, начинается словами: "Кто ты, Россия?" (139), задавая личностное восприятие родины.

Одушевленная Россия традиционно предстает у поэта в двух ипостасях: Россия-невеста и Россия-гулящая, ставшая "поруганной и нищей, и рабой последнего раба" (116).

В мифологическом мышлении могут совмещаться противоположности, что является - по А.Лосеву - прообразом диалектичности мира.

С.Телегин называет это "принципом. бинарной оппозиции''2. Г.Филиппов отмечает: "Волошин все свои стихи любил строить на контрастах. Сосуществование, а то и соединение воедино красоты и безобразия, зверства и святости, мятежа и всеполноты бытия - в основе основ и его мировосприятия, и его творчества"3. И, если другие характерные черты мифа проявляются у М.Волошина в отдельные периоды творчества, то эта особенность (совмещение противоположностей) свойственна его поэзии в целом.

1 Волошин М. Стихотворения и поэмы в 2-х томах. Paris, 1982. Т. II., с. 279.

2 Телегин С. Философия мифа. М., 1994. с. 10.

5 Филиппов Г. Предисловие к сб. //Волошин М. Стихотворения и поэмы в 2-х томах. Paris, 1982. Т. I с" 10.

Через единство противоположностей поэт осознает славянство и его символ, двуглавого орла:

Двойным путем ведет его судьба -Она и в имени его двуглава: Пусть sciavus - раб, но Славия есть

-ч ТТ * Г» А

Победный нимб над головой раба (123) В данном случае путем слияния противоположностей М.Волошин пытается подчеркнуть святость духовной победы над физическим поражением. Возникает ассоциация: славянство проходит путь великомученика, "раба" Божьего, причисляемого после физической смерти к лику святых за безмерные покорные страдания.

Прием совмещения противоположностей наблюдается в использовании М.Волошиным не только библейских реминисценций. Греческий миф о волшебной птице Феникс, которая, "предвидя свой конец,., сжигает себя в гнезде,., но здесь же из пепла рождается"1 заново, достаточно устойчив в поэзии М.Волошина: "А из тебя, сожженный мой народ, Я ныне новый выплавляю род!" (138) и "России нет, она себя сожгла, Но Славия воссветится из пепла!" (123).

Оказывается, "душа народов" "ширилась и крепла" в "крушеньях царств, в самосожженьях зла". Здесь огонь у М.Волошина выступает как мифологема. Поэтому "Славия воссветится из пепла" в результате самосожжения России. Казалось бы, должна возникнуть ассоциация с судьбой Птицы-Феникс, однако в данном случае поэт говорит не "восстанет из пепла", а "воссветится" - значит, будет продолжать гореть. В памяти возникают строки из другого стихотворения М.Волошина: "Россия [.] начнёт собою мировой пожар". Если Славия

1 Волошин М. Стихотворения и позмы в 2-х томах. Paris, 1982. Т. I. с. 10.

49 воссветится из пепла" России, то, когда и она превратится в пепел, пламя охватит Европу, а затем и весь мир? "Всемирное служенье" славянства представляется М.Волошину в "начале мирового пожара".

В стихотворении "Преосуществление" отразилась другая версия, по которой "Феникс умирает, вдыхая ароматы трав, но из его семени рождается новая птица."1.

Так семя, дабы прорасти, Должно истлеть.

Истлей, Россия, И царством духа расцвети! (120) Здесь же - воплощение слов Христа: "то, что ты сеешь, не оживет, если не умрет".

Однако, именно, благодаря приему совмещения противоположностей, происходит развитие мифологической формы сознания М.Волошина до философского осмысления мира.

В вашем мире я - прохожий, Близкий всем, всему чужой" (31). Поэт выделяет себя из мира, противопоставляет себя миру, давая ему определение "ваш". Себе же М.Волошин не отводит какой-то "иной" мир. Поэт подчеркивает свое изначальное стремление к всеединству, к истинному бытию: "Мне, который был единым, Стать отдельным и мужским!" (31) - в этих строках звучит трагедия отчуждения себя от целостного мира. Возникает ассоциация со словами Иисуса: "всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет." И, если кто-то "разделился сам с собою: как же устоит царство его?" (Мтф.ХП; 25,26). Поэт, вспоминая, констатирует: "Да, я помню мир иной" - имея в виду единый неразделенный мир. А этот, "ваш" - "мир замкнутых граней",

1 Волошин М. Стихотворения и поэмы в 2-х томах. Paris, 1982. Т. I. с. 10 отрывочный и пустой", он являет собой "сочетанье лишь пяти отдельных чувств". Поэт здесь чувствует себя неуютно, "близким всем, всему чужим". Истинное бытие видится М.Волошину в Вечности.

Здесь прослеживается влияние на поэта теории "всеединства" Вл.Соловьёва и философии Платона об истинном бытии - мире Идей - и о мире вещей, лишь как отражении истинного бытия. Мир души, одетый в платье Из священных, лживых слов. Гармонично и поблекло В них мерцает мир вещей, Как узорчатые стекла В мгле готических церквей (32). Лирический герой верен своему мнимому "истинному", бытию: он ощущает себя Прохожим в этом мире. "Прохожий" здесь - уже не просто характеристика, а осознанная судьба. Неслучайно это слово пишется теперь с заглавной буквы: "Ты ведь знала: я - Прохожий" (35). Появляется новое осмысление своей миссии: "Как нежный юноша в скитаньях без возврата. Я странник и поэт, мечтатель и прохожий" (61) - явное влияние платоновской притчи о юноше, который был похищен разбойниками, а, когда вырос, безуспешно искал свою родную семью, о которой помнил только, что все в ней были счастливы.

Отчего же лирический герой, равно как и М.Волошин, несчастлив? Мечтая об "идеальном мире", в котором сбываются желания и существуют только угодные поэту образы, М.Волошин не желает и не умеет строить реальные отношения с реальными людьми, меняющимися и далеко не всегда поддающимися его мистификациям.

Лирический герой ищет мир истинного бытия, ту "вечность", куда "После долгих лет скитанья Нити темного познанья Привели меня

51 назад". (33) В этих строках - отражение гносеологии Платона, согласно которой познание осуществляется путем припоминания того, что лицезрела душа, пребывая в мире Идей. После смерти человека душа вновь возвращается в Мир Истинного Бытия, с которым подсознательно лирический герой чувствует сильную связь.

Противоречие полярностей снимается в мифе. благодаря действию. закона - неисключенного третьего, - считает С.Телегин, - В оппозицию вводится третий элемент, который снимает противоречие и заменяет его синтезом. Этот третий элемент становится посредником между полярностями, реализует промежуточную связь"1. Таким посредником в поэзии М.Волошина становится лирический герой. Один среди враждебных ратей [.] Я - голос внутренних ключей, Я - семя будущих зачатий (101) -определяет он своё место в мире.

Тема сева проходит через всю книгу стихов "Неопалимая Купина". Здесь - и отзвук христианской мифологии, русского фольклора. Революцию поэт воспринимает как посев, но посев недобрый. Мрачной кистью пишет М.Волошин картину революционной России: "Не семена пшеничного посева [.] Живую плоть и кровь Недобрый Сеятель [.] Рукою щедрою посеял" (98) и "дрожжи гнева" "Вникают в мысль, гниют в сердцах, [.] цветут в бойцах Огнями дьявольского сева" (98). Вспомним и Ангела Мщенья, кидающего семена в чёрные раны, чтобы потом взошёл "колючий колос сева" (293).

Дьявольское, жестокое начало, по мнению поэта, заложено в революции, в войне, когда люди убивают друг друга, не думая о беде, которую несут Родине. Отсюда - мрачные краски. ".Можно ли иным

1 Телегин С. Философия мифа. М., 1994. с. 10.

52 языком писать о современности?. О теперешней России? - говорил М.Волошин в феврале 1923 года,- .и краска, и стиль берутся от изображаемого"1. Отсюда - "солнце гневное" (ИЗ), "тучи саранчи", "железный жезл" - образы из "Откровения Иоанна Богослова". И не смолкает грохот битв По всем просторам южной степи Средь золотых великолепий Конями вытоптанных жнитв (165) "Вытоптанные жнитвы" - символ покоренной России. Вот она, цель злой силы по отношению к России:

Сгноить ее пшеницы груды. И высосать моря и руды, Ее бесчестить небеса (165). Пшеница издавна считается символом Руси, также, как и небеса -символом чистоты и величия.

Революция, по М.Волошину, несет в себе разрушительное начало. Ряд образов, имеющих деэстетизирующий характер, подчеркивает это: "вскипает глухо желчь и кровь" (97) и т. д. Словно извергающийся вулкан, пышет злобой земля, поднимая всю ненависть из своих недр. "Бесовский правит хоровод." (115) - братоубийственную бурю подняли темные силы, борьба народов вдохновляется злом, а не добром. Это подтверждает и чудовищное сравнение: "родину народ Сам выволок на гноище, как падаль" (117). Сравнение родины с падалью - суровое предупреждение народам России, боль, призыв опомниться. Не случайны такие привычные эпитеты к слову Русь, как "самая желанная" (116), "Русь-невеста" (116), множество олицетворений и историко-литературная параллель с плачем Ярославны. "Причитаешь голосом

1 Волошин М. Стихотворения. Статьи. Boen, современников. М., 1991. с. 319.

53 бабьим над трупами сыновей", сменяются эпитетами: "из неволенная Русь" (200), "Русь гулящая" (137), деэстетизирующим образом продажной женщины: "Отдалась разбойнику и вору" (116). Появляются и фольклорные обороты: "дни великих шумов ратных", "безвольно мысль томится" (97), "буйных городов", "Землю-мать жестокий сын прогневил" (98), "среди враждебных ратей" (101). В стихотворении "Заклинание" использована форма и отдельные выражения народных заклятий (заговоров).

Еще одно свойство мифа - символические обобщения. М.Волошин довольно часто пользуется этим приёмом.

Так, в антично-теософском цикле "Киммерийская весна" -И ветви тянутся к просторам, Молясь Введению Весны, Как семисвечник, на котором Огни еще не зажжены (66) -рисуя картину пробуждения природы перед Великой Весной, М.Волошин использует символику голубого масонства. "Семисвечник" символизирует "свет, ясность, истину"1. Число же "семь" - вообще "символ святости. и разума в семитской (.и арабской) символике. Оно же символ союза Бога и человека в библейской символике"2. И, хотя Введение Весны - явная параллель с Введением во Храм Богородицы, здесь, все же, сказались увлечения М.Волошиным теософией. И если в христианстве, например, Лев - символ человека, "отличающегося особенною силою, властью и могуществом (Дан.УП;4), рыканью льва уподобляется слово Божие (Iob.IV; 10-11), всегда производящее потрясающее действие на сердца человеческие"3, а в астрологии это

1 Мифологический словарь. М., 1990. с.386.

2 Там же, с. 406.

3 Библейская энциклопедия. М., 1990. с. 427.

54 созвездие Северного полушария, то, благодаря пророчеству Р.Штейнера, теософы, а с ними и М.Волошин, стали понимать выражение "Под знаком Льва" (97) как символ кровавого периода в истории человечества.

Как отмечает Г.Филиппов, огонь у М.Волошина - это "стихия мятежа, разрушения и смерти"1. При этом один из важнейших символов в поэзии М.Волошина - "Неопалимая Купина". В библейском толковании это - "терновый куст, бывший близ г.Хорива, который горел, но не сгорал и в котором Иегова явился Моисею, призывая его в избавление народа израильского от рабства Египетского. По учению отцов Церкви. горящая, но не сгораемая купина в особенности прообразовала Матерь Божию, Деву Богородицу, прибывшею нетленною и по воплощении и по рождении от нее Сына Божия"2. Кроме того, Богородица всегда считалась покровительницей России.

Дивное диво! - горит, не сгорая, Неопалимая Купина" (140) -восклицает М.Волошин в одноименном стихотворении, говоря о России.

И хоры горних сил хвалили Творца миров из глубины Ветвистых пламеней и лилий Неопалимой купины (73) -здесь поэт опирается на Ветхий Завет. Возникает образ горящего куста, из которого Бог говорил с Моисеем.

Тайна тайн непостижимая, Глубь глубин необозримая, Высота невосходимая,

1 Филиппов Г. Предисловие к сб. //Волошин М. Стихотворения и поэмы в 2-х томах. Paris, 1982. Т. I, с. 18.

2 Библейская энциклопедия. М., 1990. с. 416.

55

Радость радости земной, Торжество непобедимое. Ангельски дариносимая Над родимою землей Купина неопалимая (186) "Купина неопалимая" - символ Богородицы (стихотворение "Хвала Богоматери").

Как видим, символ Неопалимая Купина М.Волошин использует во всех трех значениях.

В творчестве поэта мы наблюдаем также "действие закона мифологической ассоциативности - способности объединять различные или противоположные явления и качества и, благодаря этому, воздействовать на них через магию"1. "Таким ты был. Бесстрастный и мятежный - [.] На всех путях хранимый волей звезд" (80) - жизнь человеческая наделяется магическим смыслом.

В поэзии М.Волошина возникает образ античных богинь судьбы Мойр, плетущих нить жизни.

Да не прервутся нити прях, Сидящих в пурпурных лоскутьях, На всех победных перепутьях, На всех погибельных путях (100) Здесь воплощено магическое понимание причинности, свойственное мифологическому сознанию, - часть отождествляется с целым (пока Мойры плетут нить жизни, смерть не наступает). Бед

И ненависти колос, Змеи плевел

1 Телегин С. Философия мифа. М., 1994. с. 11

56

Взойдут в полях безрадостных побед,

Где землю-мать Жестокий сын прогневил (98). Здесь использованы евангельская притча о пшенице и плевелах, а также - реминисценция мифа о Кадме, засеявшем поле зубами убитого дракона, из которых выросли воины, тут же вступившие в единоборство друг с другом и "архетип" матери-земли.

Вряд ли можно говорить о преобладании влияния той или иной культурной эпохи на поэзию М.Волошина. Э.Менделевич обращает внимание на то, что "философия Волошина была не присоединением к какой-либо доктрине, не тщанием выработать собственную доктрину, а жизненной позицией, проверенной знаниями множества доктрин"1. В разные периоды жизни поэт, естественно, отдавал предпочтение то античной мифологии (особенно это свойственно довоенным стихам), то библейским притчам (они легли в основу книги стихов "Неопалимая Купина") и т. д. Но, как говорил сам М.Волошин, "и краска, и стиль берутся от изображаемого". В стихах поэта очень сильно мистическое начало, мотивы и образы М.Волошин черпает из египетской религии ("Сехмет", "Таиах"), мусульманства (".Грозящий стих закатного Корана." (48)), астрологии ("От Альфы Пса до Веги и от Бэты Медведицы до трепетных Плеяд" (51)), хиромантии ("В чертах Венерина кольца" (59)). В творчестве поэта отразились его увлечения восточными религиями: "Кость сожженных страстью - бирюза - тайная мечта" (84) -по персидскому поверью бирюза - кость умерших от любви. "Сыны ог Менделевич Э. Религиозно-философские поиски М.Волошина /УМ.А.Волошин -поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 215. ня и сумрака - Ас суры" (47), где Ассуры - демоны: в буддизме и индуизме. В словах же

С грустью принимаю Тягу древних змей: Медленную Майю Торопливых дней (37) -отразился взгляд поэта на мир, схожий с древнеиндийскими представлениями (Майя - видимость материального мира).

Порой М.Волошин отождествляет себя с античным богом Зевсом, на которого поэт был похож внешне: "Я узнаю себя в чертах Отриколийского кумира." (78), ".Я был Быком, и облаком, и птицей. В своих неизреченных снах Я обнимал и обнимаю Селену, Леду и Данаю, Поя бессмертьем смертный прах" (79). И это бессмертие действительно зримо в поэзии М.Волошина благодаря проникновению поэта в разные культурные эпохи.

Увлечение М.Волошина теософией, членство в масонской ложе не могли не отразиться в стихах поэта.

Выйди на кровлю. Склонись на четыре Стороны света, простерши ладонь." (73) - положение в медитации-приветствии (согласно масонской традиции) солнцу с "вышки" Коктебеля.

Сперва мы спим в пурпуровой Пещере, Наш прежний лик глубоко затая. [.] Потом живем." (62) - антропософское толкование деторождения.

Поэт часто использует литературные цитаты, реминисценции: "Наотмашь хозяин хлещет Тебя по кротким глазам" (96) (Ф.Достоевский. "Преступление и наказание"), "И я спешу, смущаясь, мимо" (60) (перекличка с образом стихотворения М.Лермонтова "Пророк"), Ветхий Завет: "Напоив народы яростным вином" (97) ("Возьми из руки

58

Моей чашу сию с вином ярости и напои из нее все народы, к которым Я посылаю тебя" - Иеремия, XXV, 12), "И строгих девушек Гоморры Любовь познавшие глаза" (76), Новый Завет: "Иудин грех до Страшного Суда" (117), "Им сын заколет мать, Им дочь убьет отца" (294) ("Восстанут дети на родителей и умертвят их" - Мтф., X, 21).

Тем не менее, необходимо отметить, что в стихах "раннего" М.Волошина преобладает опора на античность, тогда, как в основе его "зрелой" и "поздней" поэзии (книги "Неопалимая Купина", "Путями Каина") несомненно лежит Библия.

М.Волошину свойственно стремление синтезировать различные историко-культурные пласты. В конце своей жизни он пишет в знаменитом "Доме Поэта": "Весь трепет жизни всех веков и рас Живет в тебе. Всегда. Теперь. Сейчас" (264).

И, действительно, вся мировая культура очень органично сочетается в творчестве М.Волошина. Поэт в своём творчестве не только опирается на уже существующие мифы, но и творит новую реальность, новые мифы, впитывая и преломляя в своём творчестве идеи и образы из разных, порой полярных по своей сути, источников (М.Волошин разделяет отношение Вл.Соловьёва к Государству, взгляды на Добро и Зло Н.Бердяева, идею России, преподающей урок Западу П.Чаадаева, стремление Н.Фёдорова быть "со всеми ради всех" и т. д.). В синтезе порой несопоставимого заключается оригинальность концепции России М.Волошина.

59

Заключение диссертации по теме «Русская литература», Чагина, Виталия Владиславовна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

На основании проведённого исследования концепции России в поэтическом творчестве М.Волошина можно сделать следующие выводы.

1. М.Волошин в своём творчестве отождествляет образ России с образом Женщины. Соответственно отношение поэта к России сходно с его отношением к Женщине (женщине как идее, женщине-матери, женщине - представительнице противоположного пола). Как М.Волошин-гражданин не в состоянии определить своё место в современном мире, в стране, раздираемой на части войной и столкновениями идеологий, так и лирический герой-сын не в силах определить своих отношений с матерью-Россией.

2. Лирический герой поэзии М.Волошина не самостоятелен: он ищет "указаний", как нужно поступать и как осознавать происходящее, что указывает на зависимость личности от других, поиски авторитетов, на которых в критический момент можно переложить моральную ответственность, а в случае необходимости - и вину за последствия поведения лирического героя. Лирический герой ищет "опору", но в себе самом её найти не может.

3. В качестве доминирующего способа восприятия мира М.Волопшн избирает кинестетическую (опирающуюся на ощущения и эмоции) репрезентативную систему, ограничивая возможности своего восприятия действительности рамками практически одной системы репрезентации.

184

4. Концепция М.Волошина единства души до рождения человека и её распада в момент рождения (воплощения в мужской или женской её части), а затем - возрождения целостности путём земной (телесной) гибели перекликаются с идеей поэта о распаде Российской империи в результате революции на отдельные составляющие и возможном её возрождении через гибель.

5. Концепция России М.Волошина несёт в себе апокалиптические мотивы. Поэт считает, что Россия в своём развитии должна пройти через страдания. Неслучайно символом и покровительницей России является Богородица, Неопалимая Купина, которая "горит и не сгорает". В какой-то степени можно говорить о параллели с путём Христа. С точки зрения поэта, бессмысленно пытаться повлиять на естественный ход событий - Россия должна до конца пройти путь жертвы, чтобы возродиться духовно. Однако твёрдой уверенности в возрождении России у М.Волошина нет, о чём свидетельствуют его "поздние" произведения.

6. При этом Россия М.Волошина страдает оттого, что сама не может определиться в своей позиции, оттого, что является противоречивой и непоследовательной. Двойственность заложена в мистическом понимании поэтом России как соединения божественного и земного (в образе Богородицы), Востока и Запада (символизирующих у М.Волошина духовное и материальное). Такая концепция России связана у М.Волошина с тем, что сам поэт не в состоянии осознать себя "отдельным и мужским" и определить свою позицию в отношениях с женщинами.

7. М.Волошин на протяжении всей жизни остаётся "странником, мечтателем и прохожим", прилагая все усилия для того, чтобы "не включаться" в реальную земную ( с его точки зрения, грешную) жизнь.

8. В следствие этого поэт не в состоянии адаптироваться к "земной" (телесной) жизни и строить здоровые межличностные

ЛТ/» отношения с противоположным полом, жаъя в иллюзиях, М.Волошин наделяет и женщину, и Россию качествами, подчас не свойственными им. В результате лирический герой стихотворений поэта по сути своей дисгармоничен и по этой причине "проецирует" дисгармонию на внешний мир.

9. При этом поэтический мир М.Волошина удивительно гармоничен. И здесь нет парадокса. Не будучи в состоянии комфортно ощущать себя в "земной" реальности, поэт в своих произведениях вполне успешно творит "другую" реальность.

10. "Особенный смысл подлинного произведения искусства, - по мнению К.Юнга, - как раз в том, что ему удаётся вырваться на простор из теснин и тупиков личностной сферы, оставив далеко позади всю временность и недолговечность ограниченной индивидуальности"1. Стихотворения М.Волошина смогли преодолеть лёгкий налёт сиюминутности и по прошествии лет обрести подлинно эстетическую ценность, будучи обращенными к вневременным человеческим проблемам.

11. М.Волошину свойственно стремление синтезировать различные историко-культурные пласты. Вся мировая культура очень органично сочетается в творчестве М.Волошина. Поэт не только

1 Юнг К. Об отношении аналитической психологии к поэтико-художественному творчеству./'/Зарубежная эстетика и теория литературы Х1Х-ХХ вв. М., 1987. с. 220.

186 опирается на уже существующие мифы, но и творит новую реальность, новые мифы, впитывая и преломляя в своём творчестве идеи и образы из разных, порой полярных по своей сути, источников (М.Волошин разделяет отношение В л. Соловьёва к Государству, взгляды на Добро и Зло Н.Бердяева, идею России, преподающей урок Западу П.Чаадаева, стремление Н.Фёдорова быть "со всеми ради всех" и т. д.). В синтезе порой несопоставимого заключается оригинальность концепции России М.Волошина.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Чагина, Виталия Владиславовна, 2002 год

1. Волошин М. Автобиографическая проза. Дневники./Сост. З.Д.Давыдов, В.П.Купченко. М., 1991. (Из литературного наследия).

2. Волошин М. "Войди, мой гость." Стихи. // Нов. мир. 1977. N 5. с. 235-240.

3. Волошин М. Дом поэта. Л., 1991.

4. Волошин М. "Жизнь бесконечное познанье". Стихотворения и поэмы. Проза. Boen. Совр. Посвящения/Сост., вступ. Статья, кр. Биохроника, комм. В.Купченко. М., 1995.

5. Волошин М. Заметки 1917 года. //Волошин М. Стихотворения.

6. Статьи. Воспоминания современников. М., 1991. с.309-330.

7. Волошин М. Избранные стихотворения. М., 1988.

8. Волошин М. Из книги "Selva oskuia". Из книги "Неопалимая

9. Купина". // В мире книг. 1988. N 1. с. 30-31, 38.

10. Волошин М. Из цикла "Усобица": Стихи.// Нов. мир. 1988. N 2.с. 158-162.

11. Волошин М. Киммерия: Стихотворения. Киев, 1990. 126. Волошин М. Лики творчества. Л., 1988.

12. Волошин М. Матрос. Стихи и поэма. // Юность. 1988. N 10. с. 74-79.

13. Волошин М. Молитва о городе. Очерки и стихи.// Радуга. Таллин, 1988. N 8. с. 33-49.

14. Волошин М. Молюсь за тех и за других: Стихи. // Огонек. 1989. N45. с. 9.

15. Волошин М. "Молюсь за тех и за других". Неизвестное письмо М.Волошина наркому Луначарскому. /7 Лепта. 1991. N 3. с. 3-5. Волошин М. "Молюсь за тех и за других": Стихи, поэмы, статьи. М., 2001.

16. Волошин М. На весах поэзии: Статья //Перспективы. 1992. N 1. с. 120-122.

17. Волошин М. На вокзале Стенькин суд; Россия (фрагменты): Стихи. //Огонек. 1987. N 4. с. 11.

18. Волошин М. На дне преисподней. //'Антология русской поэзии. Возрождение XX века. Paris, 1991. с. 102.

19. Волошин М. Русская революция. Стихи. //Книж. обозрение. 1986. 26 декабря, с. 7-10.

20. Волошин М. Стихотворение. // Жилище славных муз: Париж в литературных произведениях XIV -XX веков, М., 1989. с. 433. Волошин М. Стихотворения.// Русские поэты "серебряного века": Сб. стихотворений в 2 томах. Л., 1991. Т. I.

21. Волошин М. Сквозь пламена войны. Из стихотворений 19101920 годов. // Дружба народов. 1988. N 9. с. 161- 166.

22. Волошин М. Стихотворения. Л.,1977. Волошин М. Стихотворения. Л., 1982.

23. Волошин М. Стихотворения./Из литературного наследия. М., 1989.

24. Волошин М. Стихотворения. М., 1990.

25. Волошин М. Стихотворения и поэмы в 2-х томах. Paris, 1982. Волошин М. Стихотворения. Статьи. Воспоминания современников. М., 1991.

26. Волошин М. Усобица: Из цикла о терроре 1920-1921 годов: Стихи. //Родина. 1990. N 10. с. 33.

27. Волошин М. Усобица: Цикл о терроре (Стихи). //Юность. 1990. N 10. с. 31-33.

28. Волошин М. Чему учат нас иконы. //Волошин М. Стихотворения и поэмы в 2-х томах. Paris, 1982. Т. П. с. 278- 280. Некрасов А. Кому на Руси жить хорошо: Поэма. //Некрасов А. Соч. М., 1950.1.

29. Александр Блок, Андрей Белый: Диалог поэтов о России и революции. М., 1990.

30. Анисимов-Спиридонов Д. Сакраментальные откровения о России, человеке и человечестве. М., 1992. с. 49.

31. Баевский В. История русской поэзии. 1730-1980. Смоленск, 1994.

32. Бакунин М. Соб.соч. М., 1922. Т. III.

33. Бальмонт К. Элементарные слова о символистической поэзии. //В мире книг. 1988. N 1. с. 54-61.

34. Бахтин М. Автор и герой в эстетической деятельности//' Бахтин М. Эстетика словесного творчества. М., 1986.190

35. Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

36. Белинский В. Россия до Петра Великого. // Русская идея. М., 1992. с. 73-90.

37. Бердяев Н. Духовные основы русской революции. //Бердяев Н. Соб. Соч. в 4-х томах. М., 1990. Т. IV с. 169.

38. Бердяев Н. Душа России. //Русская идея. М., 1992. с. 295312.

39. Бердяев Н. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. М., 1990.

40. Бердяев Н. Духовные основы русской революции. Философия неравенства. //Бердяев Н. Собр. соч. в 4 т., Paris, 1990. Т. IV.

41. Берковский Н. Русская точка зрения на жизнь точка зрения большого искусства. //Берковский Н. Мир, создаваемый литературой. М., 1989.

42. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Канонические. С параллельными местами. Издание Моск. Патриархии. М., 1990.

43. Блаватская Е. Ключ к теософии. М., 1993.

44. Брюсов В. Среди стихов: 1894-1924: Манифесты, статьи, рецензии. М., 1990.

45. Булгаков С. Агнец Божий. Париж, 1933.

46. Булгаков С. Купина Неопалимая: опыт догматических истолкований некоторых черт Богоматери. Вильнюс, 1991.

47. Булгаков С. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М., 1994.192

48. История русской литературы: XX век: Серебряный век//Под ред. Ж. Нива и др. М., 1995.

49. История русской литературы в 3-х томах. Л., 1983.

50. История русской литературы конца XIX начала XX веков: Библиографический указатель. М., 1963.

51. Карсавин Л. Восток, Запад и русская идея. //Русская идея. М., 1992. с. 314-323.

52. Кожинов В. Стихи и поэзия. М., 1980.

53. Ленин В. Партийная организация и партийная литература. //Ленин В. ПСС. Т. XXXIX. С. 158-159.

54. Лихачев Д. Письма о добром и прекрасном. М., 1989. с. 8394, 118-121.

55. Лосев А. Античная философия истории. М., 1990.

56. Лосев А. Владимир Соловьёв и его время. М,. 1990.

57. Лосев А. Знак, символ, миф. М., 1982.

58. Лосев А. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1995.

59. Лосев А. Родина. //Русская идея. М., 1992. с. 421-428.

60. Лосев А. Философия. Мифология. Культура. М., 1991 (Мыслители XX века).

61. Лосский В. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991.

62. Лосский Н. История русской философии. М., 1994.

63. Макдональд А. Руководство по субмодальностям. Воронеж., 1994.

64. Маке донов А. О некоторых аспектах отражения НТР в современной поэзии. // НТР и развитие художественного творчества. Л., 1980. с. 108.191

65. Булгаков С. Центральная проблема софиологии. Русские философы /конец XIX середина XX века;': Антология. Вып. I. М„ 1993. с. 104-108.

66. Бэндлер Р., Гриндер Д. Структура магии. СПб. 1996.

67. Веселовский А. Историческая поэтика. М., 1989.

68. ВолковА. Русская литература XX века. М., 1960.

69. Волынский А. Декаденство и символизм./'/В мире книг. 1988. N 1. с. 51-54.

70. Воспоминания о "серебряном веке": Сб. М., 1993.

71. Гаспаров М. Поэтика "серебряного века". Русская поэзия "серебряного века", 1890-1917: Антология. М., 1993. с. 5-44.

72. Гаспаров М. Современный русский стих. Метрика и ритмика. М., 1974.

73. Гурвич Е. Владимир Соловьёв и Рудольф Штейнер. М., 1993.

74. Делюмо Ж. Ужасы на Западе /Пер. с фр. М., 1994.

75. Дорошкевич В. Художественная критика и диалектика.1. ГГЛ 1 АПА \т А 1 1 1 Агадуга. 19б9. гм у. с. ш/-п0.

76. Достоевский Ф. Дневник писателя 1876 года./'/'Достоевский Ф. ПСС в 30-и томах. М., 1972. Т. XXIII. С. 46.

77. Есенин С. Не в моего ты бога верила. /'/Есенин С. Соб. Соч. в 3-х томах. М., 1970, Т. I. с. 273.

78. Жаба С. Русские мыслители о России и человечестве: антология русской общественной мысли. Paris, 1954.

79. Жирмундский В. Теория стиха. Л., 1975.

80. Ильин И. О русской идее. // Русская идея. М., 1992. С. 436443.

81. Ильин И. Пророческое призвание. //Слово. 1990. N6. с. 54.193

82. Максимов Д. Брюсов: Поэзия и позиция. Л., 1969.

83. Максимов Д. Русские поэты начала века: Очерки. Л., 1986.

84. Мережковский Д. Больная Россия: Избранное. Л., 1991.

85. Мережковский Д. О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы. /ТВ мире книг. 1988. N I.e. 4650.

86. Морамарко М. Масонство в прошлом и настоящем. М., 1989.

87. Орлов В. Перепутья: Из истории русской поэзии начала XX века. М., 1976.

88. Осетров Е. Книга о русской поэзии. М., 1982.

89. Палиевский П. Литература и теория. М., 1979.

90. Православный Катихизис./ Сост. Александр (Семёнов-Тян-Шанский), епископ. М.: Изд. Моск. патриархии, 1990.

91. Пруселик Ф., Люис Б. Магия нейролингвистического программирования без тайн. СПб., 1995.

92. Редькин В. Русская поэма 1950-1980-х годов. Жанр. Поэтика. Традиции: Автореферат на соискание ученой степени доктора филологических наук. М., 1993.

93. Редькин В. Система эпического мира в поэмах А.Твардовского. Тверь, 1992.

94. Редькин В. Современная эпическая поэма. Калинин, 1987.

95. Русская поэзия "серебряного века", 1890-1917: Антология. М., 1993.

96. Сильман Т. Заметки о лирике. Л., 1977.

97. Смирнов И. Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней. М., 1994.194

98. Смирнов И. Художественный смысл и эволюция поэтических систем. М., 1977.

99. Соколова Н. Слово в русской лирике начала XX века. Воронеж, 1980.

100. Соловьев В. Национальный вопрос в России. //'Соловьев В. Философская публицистика в 2-х томах. М., 1989. Т. I.

101. Соловьёв В. Россия и Вселенская Церковь. М., 1991.

102. Соловьёв В. Россия и Вселенская Церковь. Минск,1999.

103. Соловьев В. Собрание сочинений в 9-и томах. М., 1902 -1907.

104. Сталин И. Марксизм и национальный вопрос. //'Сталин И. Сочинения в 16-и томах. М., 1946. Т. II. с. 367.

105. Телегин С. Философия мифа. М., 1994.

106. Тимофеев Л. Слово в стихе. М., 1982.

107. Тынянов Ю. Литературный факт. М., 1993.

108. Флоренский П. Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях. М., 1993.

109. Фоменко И. О поэтике лирического цикла. Калинин, 1984.

110. Фрейд 3. Психоанализ и русская мысль. /Сост. и авт. вступ. ст. В.МЛейбин. М., 1994.

111. Ходосевич В. Колеблемый треножник. М., 1991.

112. Хорни К. Невротическая личность нашего времени. М., 1993.

113. Штейнер Р. Теософия: Введение в сверхчувственное познание мира и назначение человека. Ереван, 1990.

114. Шюре Э. Великие посвященные: Очерк изотеризма религий. М., 1990.195

115. Эткинд А. Хлыст (Секты, литература и революция). М., 1998.

116. Эткинд А. "Там, внутри". О русской поэзии XX века. СПб., 1997.

117. Юм Д. Сочинения в 2-х томах. М., 1915.

118. Юнг К. Об отношении аналитической психологии к поэтико-художественному творчеству. //Зарубежная эстетика и теория литературы XIX- XX вв. М., 1987. с. 214-231.

119. Юнг К. Психоз и его содержание. СПб, 1909.

120. Юнг К. Психологические типы. СПб.- М., 1995.1.I

121. Абрамова И. Максимилиан Волошин в 1920-е годы: поэзия и позиция: Автореф. дисс.канд. филол. наук: 10.01.02., М., 1994.

122. Алейников В. Возвращение "коктебельского отшельника". //В мире книг. 1988. N 1. С. 30-31.

123. Алимов С. Три солнца Максимилиана Волошина//М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 117-121.

124. Арене Л. О Максимилиане Александровиче Волошине и его жене Марии Степановне. //Волошин М. Стихотворения. Статьи. Воспоминания современников. М., 1991. с. 411-420.

125. Арефьева П. Античные мотивы в творчестве М.А.Волошина. Автореф. дисс. канд. филол. наук: 10.01.01. М., 1999

126. Артамонова М. Волошин критик в журнале "Весы" /'/Из истории журналистики и литературы. М., 1988. с. 4-19.

127. Афанасьева 3., Купченко В. Стихи гимназиста Волошина. //Лит. Армения. Ереван, 1987. № 8. с. 95-96.196

128. Баландин Р. М.АВолошин и В.Вернадский о двух синтезах Космоса. //Материалы волошинских чтений 1989 г. (тезисы докладов, статьи, сообщения), Коктебель, 1995, с. 87-88.

129. Балашов Н. "Дом поэта" М.Волошина (на путях анализа стихотворения). М., 1978.

130. Банников Н. Весь трепет жизни. /к 100-летию со дня рождения М.Волошина, поэта и художника, переводчика и критика, историка искусства и краеведа. //Лит. Россия. 1977. N 22. с. 1011.

131. Богомолов Н. Лики и лицо. /'/'Лит. обозрение. М., 1989. N 9. с. 63-66.

132. Белый А. Дом-музей М.А.Волошина. //'Звезда. 1977. N 5.-1 О О 1 АЛ1. С. löö-iyi.

133. Белый А. Дом поэта культурологическая модель творческой лаборатории неформального типа /7М.А.Волошин -поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 3-6.

134. Бочковская Т. В Коктебеле у Волошина. //Лит. газета. 1984. N 32. с. 7.

135. Бреева Т. В.Брюсов и Волошин. Две точки зрения на поэтический перевод//' X Брюсовские чтения: Тезисы докладов межвузовской научной конференции, Ставрополь, 1994, с. 55-56.

136. Бреева Т. Литературно-критическая деятельность М.А.Волошина: Автореф. дисс. канд. филол. наук: 10.01.01, Казань, 1996.

137. Бреева Т. Теоретические основы литературной критики М.Волошина /7VHI и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 36-38.197

138. Брюсов В. Далекие и близкие. М., 1912.

139. Бунин И. Волошин. //Волошин М. Стихотворения. Статьи. Воспоминания современников. М., 1991. с. 365-372.

140. Бунина С. Зеркальность в творчестве М.Волошина//М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 122-127.

141. Бушляева В. Максимилиан Волошин и Владимир Набоков. Ялта. 1918. //VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 38-40.

142. Василевский А. Волошин ожидаемый и неожиданный. //Октябрь. М., 1989. № 9. с. 201-203.

143. Васильев В., Свидов Е. Концепция исторического будущего России в культурологических работах М.А.Волошина //VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 40-41.

144. Волошина М. Дом поэта // Панорама искусства. Вып. 13, М., 1990, с. 150-189.

145. Воспоминания о Максимилиане Волошине. М., 1990.

146. Галкина Я. М.Волошин о преодолении индивидуализма в художественном творчестве/Л/Ш и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 42-43.

147. Гольдштейн П. Дом поэта./Павел Гольдштейн. Иерусалим, 1980.

148. Горловский А. Тютчев и Волошин. //Волошинские чтения. М., 1981. с. 65-72.

149. Грановская Л. Слово в поэтическом языке М.А.Волошина //'Типология текста в функционально-стилистическом аспекте. Пермь, 1990. с. 103-113.198

150. Гречишкин С., Лавров А. М.Волошин и А.Ремизов. //Волошинские чтения. М., 1981. с. 99-103.

151. Гришунин А. Несостоявшийся сборник стихотворений М.А.Волошина/УМатериалы волошинских чтений 1989 г. (тезисы докладов, статьи, сообщения), Коктебель, 1995, с. 5-6.

152. Гудкова Н. Сны и вещи (М.А.Волошин и Художественный театр) //VIII и IX Волошин. Чтения, Симферополь, 1997, с. 44-45.

153. Давыдов 3., Купченко В. "Буду рад вас видеть в Коктебеле." (Неизданная переписка Максимилиана Волошина и Михаила Булгакова)./'/Радуга. Киев, 1989. № 4. с. 163-181.

154. Давыдов 3., Купченко В. Комментарии к сб./'/Волошин М. Стихотворения. Статьи. Воспоминания современников. М., 1991. с. 426-466.

155. Давыдов 3., Купченко В., Лавров А. М.Волошин -неизвестные страницы. //Юность. 1988. N 10. с. 75.

156. Дегтярев П. Многогранный талант. К 100-летию со дня рождения М.А.Волошина. //Лит. Азербайджан. 1977. N 5. с. 120126.

157. Дзиковская Л. К вопросу о хронотопе в лирике М.Волошина //М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 127-133.

158. Долгополов Л. Волошин и русская история: На материале стихов 1917-1921 годов. //Русская лит. 1987. N4. с. 168-175.

159. Долгополов Л. У Волошина в Коктебеле. К 100-летию со дня рождения. //Лит. газета. 1987. N 24. с. 6.

160. Дорогая Т. Два пути одного мотива (Мотив сна в произведениях М.Волошина и А.Ремизова) //VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 45-46.199

161. Дорошкевич В. Волошин о провиденциальном долге России //VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 46-48.

162. Евстигнеева Л. Прозревая будущее. /'/Волошинские чтения. М., 1981. с. 15-19.

163. Енишеров В. Максимилиан Волошин. К 100-летию со дня рождения. //Огонек. 1977. N 22. с. 24-25.

164. Есаулов И. Родное и вселенское в сборнике стихов М.Волошина "Демоны глухонемые" //VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 48-50.

165. Жарких В. Диалектика субъекта и объекта в приложении к художественному познанию (по воззрениям А.Ф.Лосева и М.А.Волошина) //М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 6-14.

166. Жарких В. Максимилиан Волошин о природе подсознательного .//Искусство. М., 1989. № 2. с. 51-53.

167. Жарких В. Мгновение и вечность //VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 51-52.

168. Жарких В. Сущность творчества в эстетике М.А.Волошина: Автореф. Дисс. канд. Филол. Наук: 09.00.04: (Время как атрибут творческого процесса). М., 1989.

169. Захаров С. Документальная проза М.Волошинау'ЛмИ и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 4-6.

170. Ибадлаев П. Волошин в художественном восприятии Вересаева//VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 6-7.

171. Иванова Л. Максимилиан Волошин и Аделаида Герцык //М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 14-31.

172. Иванова О. М.Волошин и неоплатоники/'/'VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 52-53.

173. Ионов А. Последнее прибежище. НО писателях и книгах:1. X 1 ЛП1 АП гп О1. Очерки. 1У51. с. о/-/б.

174. Карпенко И. Лики, облики, личины: мифопоэтика М.Волошина и А.Ремизова//'УШ и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 53-55.

175. Карпов А. Отражённый свет: М.Волошин адресат писем М.Цветаевой//УШ и IX Волошинские Чтения, Симферополь,1 ЛАП Г»1У9/, с. /-б.

176. Кедров К. Коктебельская крепость Волошина. /'/Известия. 1993. 10 июня, с. 7.

177. Кедров К. Поэтический космос. /С полемическими заметками Куницина Г., М., 1989.

178. Киреева И. М.Волошин. Ноготескт. Публикация и комментарий//VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 119-135.

179. Киреева И. Проблема творческой личности в литературно-критическом наследии М.А.Волошина: Автореф. дисс.канд. филол. наук: 10.01.01, Днепропетровск, 1992.

180. Киреева И. Стихия воды в цикле М.А.Волошина "Киммерийская весна" //М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 133-136.

181. Кириллова С. Из-за нее Волошин дрался на дуэли с Гумилевым. //Комсомольская правда. 6 марта. 1994. с. 3.201

182. Кобзев Н. Особенности символики цикла М.Волошина "Звезда Полынь" //VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 9-11.

183. Кобзев П. Тайное и явное у А.Ахматовой и М.Волошина (циклы "Шиповник цветёт" и "Киммерийские сумерки") //Ахматовские чтения. Тверь, 1991. с. 66-73.

184. Кобзев Н. Эзотерическая символика М.А.Волошина (Цикл стихов "Звезда Полынь") //М.А.Волошин поэт и мыслитель. Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 143-161.

185. Кожевникова П. О звуковой организации стихотворений М.А.Волошина. /'/Материалы волошинских чтений 1989 г. (тезисы докладов, статьи, сообщения), Коктебель, 1995, с. 10-18.

186. Кожевникова Н. Типы тропов в стихах М.Волошина//VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 55-57.

187. Колтухова И., Темненко Г. Средства сюжетообразования в жанре стихотворной надписи у М.Волошина/'/УШ и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 58-60.

188. Коршунова Е. Максимилиан Волошин и Владимир Набоков: попытка сближения//М. А. Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 34-40.

189. Кошемчук Т. Сонеты Максимилиана Волошина. Автореф. дисс. канд. филол. наук: 10.01.01, Тбилиси, 1990.

190. Кривошапкина Е. Веселое время "обормотов". //Волошин М. Стихотворения. Статьи. Воспоминания современников. М., 1991. с. 350-358.

191. Кричевский С. Философия М.А.Волошина и проблемы техники и экологии XX века/'/'УШ и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 60-61.

192. Куприянов И. Судьба поэта. М., 1978.

193. Куприянов И. Формирование поэтической личности Максимилиана Волошина: Автореф. дисс. канд. филол. наук.1. Т" Г 1 Г\н 1киев, iy7i.

194. Купченко В. Анатоль Франс в творчестве М.Волошина//УШ и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 61-62.

195. Купченко В. "Бросить горсть идей." (О "Заметках" М.Волошина)./УКодры. Кишинёв, 1989. № 12. с. 140-141.

196. Купченко В. В вечных поисках истоков. //Наука и религия.1990. N2. с. 29-30.

197. Купченко В. Ф.Достоевский и М.Волошин./'/Достоевский. Л., 1988. Т. 8. с. 203-217.

198. Купченко В. "И красный вождь, и белый офицер.": О связях поэта М.Волошина в годы гражданской войны. //Звезда.1991. N 10. с. 152-157.

199. Купченко В. История одной дуэли. //'Ленинградская панорама. Л., 1988. с.388-400.

200. Купченко В. М.А.Волошин член кружка русских художников в Париже//М.А.Волошин - поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000,1. А Г\ Л г\1. С. 4U-4Z.

201. Купченко В. Турниры поэтов в Коктебеле. //Лит. Учёба. М., 1988. №4. с. 165-169.203

202. Купченко В., Давыдов 3. Поэт-отвечатель. //Волошин М. Средоточье всех путей. М., 1989. с. 3-12.

203. Купченко В. Предисловие М.Волошина к "Протопопу Аввакуму". //Север. 1990. N 2. с. 154.

204. Купченко В. Странствие Максимилиана Волошина: Документальное повествование. Спб., 1997. (Судьбы. Оценки. Воспоминания. XIX -XX вв.)

205. Курьянова И. Импрессионизм и его роль в формировании творческого метода М.Волошина //М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 136-142.

206. Лавров А. О поэтическом творчестве М.Волошина. //'Волошин М. Избранные стихотворения. М., 1988. с. 5-26.

207. Лагунов PL Лирика М.Волошина в контексте поэтических тра-диций//УШ и IX Волошин. Чтения, Симферополь, 1997, с. 63-64.

208. Ланн Е. Писательская судьба М.Волошина. М., 1927.

209. Левичев И. Духовное влияние А.Р.Минцловой на творчество М.Волошина//Т\1А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 43-50.

210. Леденев А. Литературные группировки в русском символизме первой половины 1900-х годов. //Из истории русской литературы конца XIX начала XX века. М., 1988. с. 94-104.

211. Лимонова Л. Мотив пути в лирике М.Волошина. /ТУжгор. Гос. Ун-т. Ужгород, 1989.

212. Люб.'мцева Л. Особливосп поетики М.О.Волошина: Автореф. дис.канд. фшол. наук: 10.01.02, Дншропетровськ, 2000.204

213. Мазуренко И. "Он считал его талантливым поэтом и своим учеником": Д.Кедрин и М.Волошин//М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 50-56.

214. Маковский С. Портреты современников. /'/"Серебряный век": Мемуары. М., 1992. с. 111-177.

215. Максимилиан Волошин художник. Сборник материалов. М., 1976.

216. Материалы волошинских чтений 1989 г. (тезисы докладов, статьи, сообщения), Коктебель, 1995.

217. Менделевич Э. Анализ одного стихотворения (М.А.Волошин. "Предвестия") /'/Материалы волошинских чтений 1989 г. (тезисы докладов, статьи, сообщения), Коктебель, 1995, с. 23-37.

218. Менделевич Э. М.Волошин и Французская революция/ЛЛП и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 66-67.

219. Менделевич Э. М.Волошин: попытка современного прочтения/'/М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 192-200.

220. Менделевич Э. Мифология и философия в "Двух демонах" М.А.Волошина//М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 218-227.

221. Менделевич Э. Поэзия против войны/УМ. А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 200-202.21.5

222. Менделевич Э. Религиозно-философские поиски М.ВолошинаУ/М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 214-218.

223. Менделевич Э. Русский модернизм и творчество Вол ошина/'/М. А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с.203-208.

224. Менделевич Э. Философия природы у Максимилиана Волошина//М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 208-213.

225. Милюгина Е. Идея романтического универсализма в художественном мышлении М.Волошинау'/УШ и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 68-70.

226. Милюгина Е. Романтическая идея универсализма в поэзии М.Волошина//М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 56-58.

227. Михайлова М. "Точка зрения" зрителя в теоретической критике М.А.Волошина. //Материалы волошинских чтений 1989 г. (тезисы докладов, статьи, сообщения), Коктебель, 1995, с. 66-78.

228. Михаленок Д. Акварели Максимилиана Волошина на осенних выставках картин Общества имени Костанди/'/УШ и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 71-72.

229. Михалёнок Д. "Камень, проникнутый воздухом далей" //М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 161-169.

230. Молодык ívi. М.Волошин и Н.Гумилёв (Переклички в ранней лирике) //VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 72-74.

231. Москаленко Н. Опыт сопоставления художественных пространств: "Киммерия" М.Волопшна и "Азаровка" О. Се д ако в ой//'VI11 и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 74-76.

232. Науменко А. "Красная пасха" м.Волошин a//VííI и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 76-78.

233. Науменко А. Стихи М.Волошина о Гражданской войне//УШ и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 13-15.

234. Науменко-Порохина А. М.Волошин и Ш.Бодлер: общее и различное/ТМ.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 59-63.

235. Некрасова М. Очарованные "аполлоны". //Караван историй. Май. 2001. с. 188-196.

236. Нефагина Г. Некоторые вопросы литературы и живописи в эстетике М.Волошина //VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 15-17.

237. Нижегородова Е. Композиционно-речевая организация макротекста первой книги стихов Максимилиана Волошина: Автореф. Дисс. канд. Филол. Наук: 10.02.01./Воронеж. Гос. Пед. Ун-т. Воронеж, 1996.207

238. Никольская Н. М.А.Волошин и русский авангард. /'/Материалы волошинских чтений 1989 г. (тезисы докладов, статьи, сообщения), Коктебель, 1995, с. 18-22.

239. Ничик Н. Речевой образ Киммерии в искусствоведческих статьях М.Волошина //VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 78-80.

240. Ничик Н., Травинцева А. Категория изобразительности в поэтическом цикле Максимилиана Волошина "Париж" /УМ.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 169-175.

241. Новочатов С. Благослови свой синий окоем.//Лит. газета. 1977. 1 июня. с. 6.

242. Овчинкина И. К вопросу о культурологической универсалии М.Волошина/'/УШ и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 80-82.

243. Озеров Л. Властью пристального взгляда. //Смена. 1986.1. N^ Л Л 4 л/1. A4. С. A4 -АО.

244. Орлов В. На рубеже двух эпох. //Вопросы лит. 1966. N 10. с. 125 -126.

245. Петриченко О. Мифопоэтическая ипостась образа "земли" в "Киммерийских" циклах М.Волошина//М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 175-178.

246. Петриченко О., Петриченко И. Надписи на акварелях М.Волошина: японская традиция или авторская новация? (К постановке проблемы) //VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 82-84.208

247. Пинаев С. Близкий всем, всему чужой. Максимилиан Волошин в историко-культурном контексте серебряного века: Монография. М., 1996.

248. Пинаев С. Гимническая поэзия М.А.Волошина /'/М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 178-186.

249. Пинаев С. Поэт мгновений и вожатый времени (Заметки по поводу статьи М.Волошина "Horomedon" //VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 114-119.

250. Пинаев С. Синэстезия или воплощённый беспорядок? //VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 17-19.

251. Пинаев С. Солнце и Луна в эзотерическом космосе М.Волошина//\тШ и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 84-86.

252. Поваркова О. Два опыта прочтения иконы: М.АВолошин и П.А.Флоренский. //Материалы волошинских чтений 1989 г. (тезисы докладов, статьи, сообщения), Коктебель, 1995, с.81-83.

253. Подольская Г. "Два демона" М.Волошина: типология рационалистического и интуитивного в поэтическом творчестве. //Подольская Г. Типология литературного процесса. Пермь, 1990. с. 117-122.

254. Подольская Г. Исторические источники "Пламенников Парижа" М.Волошина. //Материалы волошинских чтений 1989 г. (тезисы докладов, статьи, сообщения), Коктебель, 1995, с. 6-10.

255. Полтавцева Г. Максимилиан Волошин и проблема "сберегающей функции" культуры/^Ш и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 86-87.

256. Попова Р. Жизнь и творчество М.А.Волошина //Максимилиан Волошин художник. Сборник материалов. М., 1976.

257. Правоверова Л. К истории сотрудничества М.А.Волошина, Н.П.Ульянова и Е.И.Рабенек/'/УШ и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 87-89.

258. Прокофьева Л. Хроматизм звука в поэтическом творчестве М.Волошина/'/VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 90-91.

259. Пушкин А. Послание Максимилиана Волошина. //Наше наследие. 1989,-N I,- с. 95-103.

260. Райе Э. Максимилиан Волошин и его время //Волошин М. Стихотворения и поэмы в 2-х томах, Paris, 1982, Т. I. с. XXXIII-CY.

261. Розенталь Э. Знаки и возглавья., М., 1995.

262. Рыбакова Е. Сонет и цикл: к изучению эволюции жанровой системы М.Волошина //VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 19-20.

263. Сазонова Е. А.Ахматова и М.Волошин: драма души лирического героя: Автореф. дисс. канд филол. наук: 10.01.02, Днепропетровск, 1996.

264. Сазонова Е. А.Ахматова и М.Волошин: поэтические общности и отличия//УШ и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 93-94.

265. Сазонова Е. Внутреннее слово о бытии за гранью символа//VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997,

266. Сазонова Е. "Тайное" поэта в его реальных параметрах//М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 74-82.

267. Самвелян М. Легенда о коктебельском отшельнике. //В мире книг. 1987. с. 65-67.

268. Сахарова Е. Поэзия и революция. /'/Волошинские чтения. М., 1981. с. 23-32.

269. Северцева О. Сообщение из письма А.Г.Габричевского Э.Ф.Голлербаху о последних днях поэта /УМатериалы волошинских чтений 1989 г. (тезисы докладов, статьи, сообщения), Коктебель, 1995, с. 84-85.

270. Сергеева А., Лекманов О. Душа "над бездною" "в подводном царстве" (Волошин и Мандельштам о гибели Н.Сапунова) //М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 82-84.

271. Скулачева Т. Стих "Путями Каина" //VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 94-96.

272. Смолякова Г., Кадочников О. "Поэты должны рождаться у моря." //VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 96-97.

273. Спиридонова Л. Из истории творческой эволюции М.Волошина//М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 84-88.

274. Спиридонова Л. Творчество М.Волошина в ценностном аспекте //Материалы волошинских чтений 1989 г. (тезисы докладов, статьи, сообщения), Коктебель, 1995, с. 78-81.211

275. Спиридонова Л. Феномен М.Волошина (К проблеме творческого метода) //VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с.98-99.

276. Столович Л. Максимилиан Волошин как Homo Ludens //Материалы волошинских чтений 1989 г. (тезисы докладов, статьи, сообщения), Коктебель, 1995, с. 37-47.

277. Сусол М. Особенности использования лексики, обозначающей время, в лирике М.Волошина//УП1 и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 99-101.

278. Темненко К. К вопросу об игре и священнодействии в культуре Серебряного века/7М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 88-92.

279. Упадышева И. М.Волошин и В.Ходасевич: отношение к неоклассицизму//'VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 102-103.

280. Усачева Т. Текстообразующая функция интертекста (на примере стихотворения М.Волошина "Меч") //VTII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 103-104.

281. Устюжин И. Стихотворение М.Волошина "Иуда Апостол" как отражение философских взглядов поэта//М.А.Волошин -поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 186-188.

282. Федотов А. М.А.Волошин и В.И.Суриков: европейское и русское в менталитете творческой интеллигенции России начала XX века//'\ТП и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 104-106.212

283. Федотов О. Моностих в строфическом репертуаре М.Волошина//VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 106-108.

284. Федотов О. Онегинская строфа в письмах М.Волошина и M.Ca6aniHHK0B0ii//VIII и IX Волошинские Чтения, Симферополь,1 ллгт л л л лlyy /, с. zz-z4.

285. Филиппов Г. Предисловие к сб. //Волошин М. Стихотворения и поэмы в 2-х томах. Paris, 1982. Т. I.

286. Филиппов Г. Предисловие к сб. //Волошин М. Стихотворения. Статьи. Воспоминания современников. М., 1991.

287. Цветаева А. Воспоминания. М., 1983.

288. Цветаева М. Живое о живом (Волошин). /'/Цветаева М. Проза. М., 1989. с. 193-264.

289. Цветков В. Поэт и гражданская смута: О поэзии М.Волошина./'/Перспективы. 1992. N 1. с. 113-119.

290. Чернобривец С. Вставность как элемент изобразительно-выразительного синтаксиса в поэтической речи М.Волошина/'/М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 189-191.

291. Чистякова Г. Волошин и Швейцер: восхождение к личности/'Г\/Ш и IX Волошинские Чтения, Симферополь, 1997, с. 108-110.

292. Шапошников А. Дачный Коктебель первой трети XX в. //М.А.Волошин поэт и мыслитель: Материалы Десятой Междунар. науч. конф., Симферополь, 2000, с. 92-98.