Исторические модификации имперской идеи и института империи в культуре Западной Европы IX-XI веков тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.13, кандидат философских наук Титова, Анна Олеговна

• Титова, Анна Олеговна
• кандидат философских наук
• 2008

Оглавление диссертации кандидат философских наук Титова, Анна Олеговна

Введение

Предварительные замечания.

I Глава. Каролинги и их наследие

§ 1. Возведение на престол Пипина

§ 2. Значение королевского помазания

§ 3. Понимание королевской власти

§ 4. Помазание Пипина и Карла папой Стефаном II

§ 5. Императорская коронация Карла Великого.

§ 6. Империя после Карла

§ 7. Итоги каролингского периода

II Глава. Оттоновско-салиевское время

Часть I. Легитимация и понимание королевской власти

§ 1. Положение Запада после развала Каролингской империи

§ 2. Легитимация королевской власти Генриха I в саксонской историографии.

§ 3. Структура власти при Генрихе 1.

§ 4. Легитимация королевской власти в оттоновской и раннесалиевской историографии середины X - середины XI века.

• Сакральная легитимация

• Проблема соотношения наследственного и выборного права.

§ 5. Этос и функции короля

§ 6. Идея королевской власти

§ 7. Отношение короля и церкви

§ 8. Выводы.

Часть И. Империя при Оттонах и ранних Салиях

§ 1. Восстановление империи Оттоном Великим.

• Положение Оттона I до императорской коронации.

• Употребление императорского титула и его легитимация в источниках близких по времени к коронации.

• Вопрос о возможности внеримского императорского достоинства.

§ 2. Характер империи и содержание императорской власти после Отгона I

• Политика «реновации Римской империи» Оттона III: ее содержание и оценка современниками.

• Римский характер империи после Оттона III.

§ 3. Отношений императора и папы.

§ 4. Универсальный характер империи.

§ 5. Выводы.

III. Борьба папы и императора.

§ 1. Каноническая свобода и светская инвеститура

§ 2. Примат папы. Изменения в экклесиологии.

§ 3. Отношение духовной и светской властей.

§ 4. Трансформации имперской идеи.

§ 5. Выводы

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Исторические модификации имперской идеи и института империи в культуре Западной Европы IX-XI веков»

Актуальность темы исследования

В культуре Западной Европы найдется не столь уж много феноменов, сравнимых по своему значению с феноменом средневековой империи. Она в значительной степени определила исторические судьбы таких ведущих держав, как Германия и Италия, во многом по ее «вине» реализовавших свое национальное единство лишь во второй половине XIX века, и в целом ряде аспектов обусловила весь процесс общедуховного и политико-государственного становления постантичного Запада. Сама имперская идея - наряду с идеей папской церкви - была одной из формообразующих идей Средневековья. В ней выражались представления о правильном миропорядке, о единстве истории и христианского мира. Она объединила в себе фундаментальные черты мировосприятия эпохи, религиозные, правовые, историософские, политические элементы. Как объект исследовательского интереса феномен империи привлекает именно своей многогранностью. В нем отразились не только представления об отдельных этапах формирования нарождающейся государственности, но и о природе церкви и ее устройстве; о сущности власти христианского правителя, ее принципах и задачах; о правилах взаимодействия церковной и светской властей и шире— о соотношении в земной жизни человека духовной и мирской сфер; о смысле и целях социального и политического объединения людей; о смысле истории. Показательно, что хронологическая канва, намечаемая в истории империи согласно чисто политическим критериям, совпадает с важнейшими этапами в истории церкви, а также с крупными вехами в развитии искусства и образования (достаточно вспомнить каролингский и оттоновский «ренессансы»). Поэтому феномен империи является, на наш взгляд, предметом не только истории государства и права, истории религии или политической философии, но прежде всего культурологии и истории культуры, а также философии истории.

Очевидная сложность этого феномена привела к тому, что, несмотря на долгую традицию осмысления, он до сих пор является исследовательской загадкой и вызывает массу споров и противоречий в оценках. Оказал ли он лишь отрицательное влияние на развитие итальянской и немецкой государственности? Или на определенном этапе сыграл, наоборот, положительную роль в формировании немецкой национальной и политической идентичности? Для одних империя — это пример воплощения высокой мечты о единстве народов, для других — догматический и регрессивный момент, противодействующий расцвету наиболее совершенной формы государственности, а именно, национального государства. Исследователи, сосредоточивающиеся на историко-политической и сугубо фактологической стороне вопроса, нередко высказывают мнение об эфемерности феномена империи. Историки «ментальностей», наоборот, подчеркивают ее значимость для средневековой культуры. Нет единства и по вопросу универсальной природы империи: как толковать многочисленные апелляции источников к ней? Было ли это проявлением действительного стремления к мировому господству или пустой риторикой придворных панегириков? Ведь «универсальная» империя обнимала собой на протяжении большего периода своей истории лишь меньшую часть христианских государств Европы, ядром ее было объединение Италии, Германии и Бургундии. Загадкой является и многократное воскрешение имперской идеи после времен, как кажется, ее полного забвения, ее упорное постулирование на уровне идеологии и в политических трактатах даже того этапа, когда вся реальность политической жизни народов была сосредоточена в национальных государствах.

Не менее удивительным представляется исторический выбор из всех существовавших в веках вариантов имперской идеи именно того, который был основан на отождествлении вновь творимого государственного организма с античной Римской империей, сметенной натиском молодых этносов, ставшей преданием и легендой. В этой связи нуждается в специальном объяснении вызывающая удивление приверженность 5 немецких императоров Риму и экстраполяция определения «римский» на титул немецкого короля.

Как видим, понимание феномена империи чрезвычайно важно для изучения культуры западноевропейского Средневековья. Рассмотрение его позволяет лучше осмыслить представления той эпохи о государстве, политике, церкви, нации, власти, вере, войне.

В то же время интерес к средневековой империи выходит за рамки академической науки: используя ее для построения парадигмы «империи» как таковой, различные политологические и социологические дискурсы интерпретируют с ее помощью сегодняшнюю действительность.

Достаточно назвать в этой связи нашумевшую книгу М. Хардта и А. Негри

1 2 «Империя», статьи А. Филиппова или А. Г. Дугина (лидера

Международного Евразийского Движения») - все они применяют имперскую парадигму для осмысления современных глобалистских тенденций. Еще очевиднее интерес к средневековой империи в связи с пониманием процессов, происходящих в современной Европе. Ведь империя, так или иначе, во многом определила ее судьбу, стала одной из основ европейской общности и идентичности. Характерно, что именно при Карле Великом, впервые после античности возродившем на Западе империю, необычно часто, по сравнению с другими периодами, употребляется понятие «Европа». В 1950 году власти прежней имперской столицы Аахена учредили ныне престижную международную премию имени Карла Великого за выдающиеся заслуги в развитии взаимопонимания и связей между европейскими народами. В 2002 году этой премией была отмечена единая европейская денежная единица евро, а в 2004 году она была вручена папе Иоанну Павлу II. Как видим, средневековая империя до сих пор сохранилась в культурной памяти

1 Майкл Хардт, Антонио Негри. Империя Пер. с англ. под ред. Г. В. Каменской, М. С. Фетисова. М.: Праксис, 2004.

2 Филиппов А. Ф. Наблюдатель империи (империя как социологическая категория и социальная проблема) // Вопросы социологии 1992. N 1. С. 89-120 Филиппов А.Ф. Социология и космос: Суверенитет государства и суверенность социального // Социо-Логос. Вып. 1. Общество и сферы смысла. М.: Прогресс, 1991. С. 241-273. И целый ряд других.

Европы, не говоря уже о столь драматичных для народов континента и всего мира «опытах» обращения к ней в эпоху наполеоновской экспансии или в идеологии и практике «третьего рейха». Тем более важно раскрыть ее подлинную культурно-историческую сущность, чтобы отчетливее увидеть ее принципиальную чужеродность этим последним эпизодам и вместе с тем лучше определить характер современных европейских процессов.

Отметим также, что в отличие от довольно обширной западной историографии по этому вопросу, отечественная научная традиция насчитывает сравнительно не много исследований, затрагивающих тему настоящей диссертации, а те, что имеются, носят, как правило, всецело исторический характер.

Научная разработанность темы и обзор литературы.

При написании данной диссертации необходимо было затронуть целый ряд проблем, касающихся королевской и императорской власти, государственного и национального строительства, экклезиологии, историографии, права. В связи с тем, что ответы на поставленные в диссертации вопросы лежат на пересечении столь многих тем, сложно выделить два- три ключевых произведения, на которые бы опиралась данная работа. Можно в каждой из проблемных областей указать несколько наиболее интересных и оказавших на нее влияние исследований.

Первый большой круг вопросов, вызывающий в историографии множество дискуссий, составляет проблема легитимации, обоснования и понимания сущности королевской власти. Изучение этих вопросов имеет давнюю традицию в зарубежной историографии, в отечественной науке она представлена менее широко и в основном на материале Византии и Руси. В данном исследовании отражена дискуссия, ведущаяся в зарубежной историографии по этим вопросам, и прежде всего по вопросу сакрализации королевской власти: сакральной легитимации и так называемым «Koenigpristertum» в оттоновско-салиевское время. Хельмут

Бойманн в целом ряде своих работ3 занимает, пожалуй, крайнюю точку зрения — о существовании в оттоновское время, языческих сакральных пережитков в области властной теологии и харизматической легитимации. Близкую ему позицию, но исключая влияние языческих пережитков занимает Е. Карпф4. Хаген Келлер5 также отдает должное харизматической (ОоИе8§пас1еп1шп) легитимации королей и императоров, в основном в связи с вопросом императорской легитимации и «франкской концепции» империи. Наиболее же близкой нам позицией в дискуссии стали взгляды Л. Кернгена6, который оспаривает значение Gottesgnadentum для легитимации оттоновской королевской власти, так же как- и применимость- к оттоновскому времени концепции «Koenigpristertum» (о которой в-той или иной степени говорят также X. Келлер и К. Шнит ). Особенно интересным-труд Л. Кернтгена делает то, что он обращается не только к историографическим источникам, но и к изобразительным - оттоновской миниатюре- с изображением правителей. Взвешенную1 • позицию, о представляется; занимает Ш: Вайнфуртер , не говорящий об «участии короля в царско-священнической власти Христа» (как это делает X. Келлер9), но признающий большое значение в оттоновское время именно

3 Веитапп Н. Die Historiographie des Mittelalters als Quelle Ideengeschichte des Koenigtums. // Ideologie und Herrschaft im Mittelalter, hrsg. von Max Kerner, Wege der Forschung 530, Darmstadt 1982, 140-183. Веитапп H. Widukind von Korvei. Untersuchungen zur Geschichtsschreibung und Ideengeschichte des 10. Jahrhunderts, Abhh. über Corveyer Geschichtsschreibung 3, Veröffentl. der Historischen Kommission des Provinzialinstituts für westfälische Landes- und Volkskunde X, 3, Weimar 1950.

4 Karpf E. Herrscherlegitimation und Reichsbegriff in der ottonischen Geschichtsschreibung des 10. Jahrhunderts. Stuttgart, 1985.

5 Herrscherbild und Herrschaftslegitimation. Zur Deutung der ottonischen Denkmäler// Frümittelalterliche Studien, 1985, №19. S. 290-311. Keller H. Zwischen regionaler Begrenzung und universalem Honzont. Deutschland im Imperium der Salier und Staufer 1024-1250. Frankfurt am Main, 1990. Кроме вопросов легитимации и сущности королевской власти, был привлечен ряд исследований, касающихся устройства и функционирования власти и управления в рассматриваемый период. Хотелось бы отметить среди них также .работы X. Келлера (приведенную выше и: Keller H. Reichsstruktur und Herrschaftsauffassung in ottonisch-fhihsalischer Zeit. Frühmittelalterliche Studien, 16 (1982). S. 74-128.

6 Körnigen L. Königsherrschaft und Gottes Gnade. Zu Kontext und Funktion sakraler Vorstellungen in Historiographie und Bildzeugnissen der ottonisch-frühsalischen Zeit (Orbis mediaevalis 2) 2001.

7 Schnith K. Recht und Friede — Zum Königsgedanken im Umkreis Heinrichs III., in: Historisches Jahrbuch, Bd. 81 (1962), 22-57.

8 Weinfiirter St. Sakralkönigtum und Herrschaßsbegründung um die Jahrtausendwende. Die Kaiser Otto Ш. und Heinrich II. in ihrem Bild, in: H. Altrichter (Hg.), Bilder erzählen Gescliichte (Rombach Historiae 6) 1994, S. 47-103.

9 Zwischen regionaler Begrenzung und universalem Horizont. Deutschland im Imperium der Salier und Staufer 1024-1250, 1986, Studienausgabe 1990. S. 109. Надо отметить, что в другой своей работе, касающейся специально этого вопроса, X. Келлер дает обстоятельный и интересный анализ оттоновских миниатюр правителей (Keller H. Herrscherbild und Herrschaftslegitimation. Zur Deutung der ottonischen Denkmäler// Frümittelalterliche Studien, 1985, №19. S. 290-311). сакральной легитимации. Важной отправной точкой для данной работы (пусть в основном и оспариваемой) стал труд JI. Боншоера10 „Miseriae regum» . В нем JI. Боншойер выдвигает и доказывает на материале оттоновской историографии идею о существовании во властной теологии оттоновского времени «центрального христологического теологумена humiliatio - exaltatio» и в его свете рассматривает идею имитации Христа королем, а также легитимацию королевской власти.

Стоит назвать несколько исследований, посвященных более общим вопросам о понимании сущности власти и ее основе в принципе, о формировании государственности и об отношении духовной и светской властей. Вольфганг Штюрнер в «Peccatum und Potestas»11 изучает вопрос отношения христианских авторов II - XII веков к государству, системе власти и господства человека над человеком; приводит множество источников и цитат. Этот материал оказался очень ценным для данной работы, так как позволил вписать вопросы о легитимации королевской власти и отношении властей в более широкий духовный контекст и взглянуть на них с точки зрения христианского отношения к власти, ее необходимости и ее задачам. О задаче короля подражать Богу (imitatio Dei), вытекающей из его положения викария и образа Бога говорит В. Дюрих в статье «Der theologische Ausgangpunkt der mittelalterlichen

1 9 liturgischen Auffassung vom Herrscher als Vicarius Dei» , обращаясь при этом к рассмотрению высказываний раннехристианских и каролингских авторов. Ф. Керн13, сосредоточиваясь в основном на соотношении германского и церковного правосознания, приходит к проблеме противоречия теократического учения о должности и пригодности с положением о сакральности королевской власти и ставит вопрос о правовой связанности короля и праве на восстание против тирана. Он

10 Bornscheuer L. Miseriae regum: Untersuchungen zum Kriesen- und Todesgedanken in den herrschaftstheologischen Vorstellung der ottonisch-salischen Zeit. Berlin, 1968.

11 Stiimer W. Peccatum und Potestas. Der Sündenfall und die Entstehung der herrscherlichen Gewalt im mittelalterlichen Staatsdenken. (Beitrüge zur Geschichte und Quellenkunde des Mittelalters, Bd. 11). Sigmaringen, 1987.

12 Duerig W. Der theologische Ausgangpunkt der mittelalterlichen liturgischen Auffassung vom Herrscher als Vicarius Dei. "Historisches Jahrbuch" 77 (1958).

13 Kern F. Gottesgnadentum und Widerstandsrecht im früheren Mittelalter, Koeln, 1954. отмечает изначально недоговорной характер отношений короля и народа, их совместную включенность в объективный правовой порядок, когда нарушение королем этого порядка ведет к объективной потери его прав. В своем обширном труде «Regimen Christianum»14 В. Кельмель касается процесса преобразования «государства личных связей» в «территориальное государство», рассматривает взаимодействие духовной и светской власти, империи и королевства, вопрос об универсальной значимости империи. Его работу отличает внимание не только к фактологической, но и к идеологической стороне вопроса; признание за религиозным мировоззрением и экклезиологией того времени действенного влияния на взаимоотношение властей, легитимацию власти и империи (что полностью согласуется с нашей позицией). Так, В. Кельмель говорит об отсутствии автаркийно-функционального разделения светской и церковной областей (S. 81), чему и соответствовало единство легитимации в светском и церковном актах (S. 105).

Непосредственно экклезиологии раннего и высокого Средневековья посвящены известные работы И. Конгара15 и Г. Телленбаха16, при этом Г. Телленбах большее внимание уделяет вопросу взаимоотношения светской и духовной властей.

Следующий блок проблем связан с восприятием именно императорской власти и империи: специфика легитимации императорской власти, ее функции и задачи в отличие от королевских, специфика отношений папа — император; смысл и обоснование существования империи, ее римский или не-римский характер, национальное сознание и наднациональность империи, признание и значение ее универсальности. Изучение этих проблем имеет также длительную традицию, особенно в немецкой историографии. Множество авторов касалось различных аспектов этих проблем, в целом можно выделить некоторую линию

14 Kölmel IV. Regimen Christianum. Wege u. Ergebnisse des Gewaltenverhaeltnisses u. des Gewaltenverstaendnisses (8 bis 14 Jah). Berlin, 1970.

15 Congar Y. Die Lehre von der Kirche: von Augustinus bis zum abendländischen Schisma. Handbuch der Dogmengeschichte, Bd III/c. Herder, 1971.

16 Teilenbach G. Libertas : Kirche und Weltordnung im Zeitalter des Investiturstreites. Leipzig, 1936. развития (схожую с ситуацией с исследованиями королевской власти): от наиболее общих построений к более скрупулезному анализу отдельных источников, от «истории идей» к вопросам презентации и функционирования отдельных властных институтов:

1 "7

JI. Фаульхабер обращается к вопросу восприятия современниками Карла Великого и ближайшими потомками самого понятия империи с точки зрения' ее единства w универсальности. При этом саму идею политического единства автора считает догматически обоснованной идеей единства человеческого рода. Г. Телленбах18 исследует очень.интересный и важный для понимания?имперской средневековой идеи момент - мысль о предустановленном Богом святоисторическом значении Римской империи, которая очень, рано из патристики проникла в литургию' выразившись в молитвах за- императора и империю: Таким образом довольно рано произошедшее совмещение римского* и христианского имперского сознания, вхождение римского культурного сознания- в состав христианской идеологии определило* дальнейшую^ историю Запада- через несколько позднее, но все же случившееся восприятие этих смыслов франками. В. Кельмель в уже упоминавшейся^ работе видит корни универсальности средневековой империи в наследии римской традиции, идее единства христианского мира и в меньшей степени в гегемониальной идее большого королевства. Плодотворным, с нашей точки зрения, является- его замечание о связи места Карла Великого в церкви с приобретением им императорского титула. Ряд статей и работ также уже упоминавшегося X. Боймана19 посвящен вопросам развития монархического принципа, понятия имперского народа, легитимации императорской власти. При этом Бойманн уделяет большое внимание

17 Faulhaber R. Der Reichseinheitsgedanke in der Literatur der Karolingerzeit bis zum Vertrag von Verdun // HSt 204 (1931), S. 1-110.

18 Teilenbach G. Roemischer und christlicher Reichsgedanke in der Liturgie des fruelien Mittelalter.Heidelberg: C. Winter, 1934.

19 Beumann H. Regnum Teutonicum und rex Teutonicorum in ottonischer und salischer Zeit; Unitas ecclesiae-unitas imperii-unitas regni. Von der imperialen Reichseinheitsidee zur. Einheit der Regna; Imperator Romanorum, rex gentium, zu Widukind III, 76 //Ausgewaelte Aufsaetze aus den Jahren 1966-1986. Beumann H. Der deutsche Koenige als "Romanorum Rex". Wiesbaden, 1981. интерпретации «Деяний саксов» Видукинда, акцентирует германские и, шире, языческие элементы и настаивает на харизматической легитимации императорской власти — с чем мы не можем согласиться. X. Келлер в своих работах20 детально рассматривает условия^ и механизмы функционирования королевской и императорской власти более с исторической, чем с культурно-философской точки зрения. Эти и другие его работы дают большой фактический материал. Что касается империи, то X. Келлер говорит о наличии ко времени Оттона Великого двух моделей империи: папской и императорской. Хотя ряд наблюдений X. Келлера представляется очень важным и интересным21, полностью согласиться* с его суждением нельзя и, прежде всего, с его жестким сопряжением вопросов- об источнике императорской, власти, соподчинении папы и

22 императора и универсальности империи. К. Вернер анализирует западно-франкские источники, чтобы выяснить их отношение к империи, ее святоисторической роли и универсальности. К этой же проблеме

23 24 обращается и Г. Беццола . Э. Штенгель рассматривает возникновение и употребление не-римского императорского титула в-Англии, Испании и Западно-Франкской империи; соотношение гегемониального и универсального императорского титула. X. Леве суммирует разные точки зрения, существующие в немецкой историографии, на вопрос универсальности или притязаний на универсальность империи оттонов и салиев. В сборнике «Heilig- Römisch— Deutsch. Das Reich im mittelalterlichen Europa»26 представлен ряд статей, касающихся множества

20 Keller Н. Das Kaisertum Ottos des Großen im Verständnis seiner Zeit, DA 20, 1964.

325-388. Zwischen regionaler Begrenzung und universalem Horizont. Deutschland im Imperium der Salier und Staufer 1024-1250, Studienausgabe 1990.

21 Как, например, его утверждение, что из всех государственных образований рассматриваемого времени современникам наиболее прочным казалась Римская империя, так как «она, так сказать, имела крепкую гарантию существования в Священной истории». Zwischen regionaler Begrenzung und universalem Horizont. S. 101.

22 Werner K. Das Imperium im politischen Bewusstsein Frankreichs (10 - 12. Jahrhundert) // HZ 200 (1965).

23 Bezzola G. Das Ottonische Kaisertum in der französischen Gescliichtsschreibung des 10. und beginnenden 11. Jahrhunderts. Koeln, 1956.

24 Stengel, E. E. Abhandlungen und Untersuchungen zur Geschichte des Kaisergedankens im Mittelalter. Köln-Graz, 1965.

25 Loewe H. Kaisertum und Abendland. Historische Zeitschrift, 1963, Bd. 196, Hf. 3.

26 Heilig- Römisch- Deutsch. Das Reich im mittelalterlichen Europa, Schneidmüller, Bernd und Stefan Weinfurter (Hrsg.), Dresden, 2006. Приведенные статьи: Schiffer R. Konzepte des Kaisertums; Keller H. Der проблем, связанных с империей. Р. Шиффер выделяет несколько «концепций империи»: ахенскую, неримское военное императорство, наследственную, римско-городскую, римско-универсальную, христианско-универсальную, императорство как папскую задачу и, наконец, немецко-универсальную. X. Келлер бросает «взгляд на Римскую империю из Италии», Ж.-М. Меглин «из Франции», И. Элерс задается вопросом соотношения империи и начинающимся в средневековой Европе национальным строительством. С. Вайнфуртер подводит итоги и сравнивает империю со «зданием большой фантазии и такой же большой гибкости», что и явилось «предпосылкой его длительности». Важные вопросы соотнесения чувства «мы» и национального самосознания затрагиваются в исследованиях Э. Мюллер-Мертенса и В. Эггерта27, право и правовые аспекты власти затрагиваются практически во всех

О Я вышеназванных работах, отдельно назовем только X. М. Клинкенберга . Историческое сознание Средних веков (теологичное, основывающееся на Откровении) становится объектом изучения Х.-В. Гетца , который показывает также, что история в Средние века стояла на службе Богопознания, с одной стороны, и актуальных местнических или партийных интересов, с другой, используясь в последнем случае как важнейший аргумент во всевозможных конфликтах.

Среди обширной литературы по «вопросу об инвеституре» укажем: классическое собрание источников и их кратких характеристик К. Мирбта , .фундаментальные труды А. Демпфа «Священная империя» и

Blick von Italien auf das Roemische Imperium; MoeglinJ.-M. Der Blick Von Frankreich auf das mittelalterliche Reich; Echlers J. Imperium und Nationalbildung im europäischen Vergleich; Weinfurter S. Vorstellungen und Wirklichkeiten vom Reich des Mittelalters. Gedanken für ein Resümee.

27 Müller-Mertens E. Romanum imperium und regnum Teutonicorum. Der hochmittelalterliche Reichsverband im Verhältnis zum karolingerreich // Jahrbuch für Geschichte des Feudalismus, 14 (1990), pp. 47-54. MüllerMertens E. Regnum Teutonicum. Aufkommen und Verbreitung der deutschen Reichs- und Königsauffassung im früheren Mittelalter (Forschungen und mittelalterlichen Geschichte, 15; Berlin, 1970). Eggert W., Pätzold B. Wir-Gefuhl und Regnum Saxonum bei frühmittelalterlichen Geschichtssreibern. Weimar: Hermann Böhlaus Nachfolger, 1984.

28 Klinkenberg H. M. Die Theorie der Veränderbarkeit des Rechtes im frühen u. hohen MA: Miscellanea Mediaevalia. Veröff. des Thomas-Inst. der Univ. z. Köln 6 (1969).

29 Goetz, H.-W. Geschichtsschreibung und Geschichtsbevvußtsein im hohen Mittelalter (orbis mediaevalis 1), Berlin 1999.

30 Mirbt C. «Quellen zur Geschichte des Papsttums», 2-е изд., 1901.

31 DempfÄ. Sacrum Imperium. München, 1929.

У. Духрова «Христианский мир и ответственность перед миром»32, а также

33 статьи Т. Штруве .

Среди отечественных авторов, пишущих об империи, назовем, прежде всего, Н.Ф. Колесницкого34 и В. Д. Балакина35. На наш взгляд, серьезным недостатком в целом содержательной и фактологически насыщенной работы Н. Ф. Колесницкого является недооценка им культурного контекста, значимости и серьезности историософских и теологических элементов данной темы и сосредоточение только на социально-исторической проблематике. В. Д.- Балакин избегает этих недостатков, но и его работа носит скорее чисто исторический, а не проблемный характер и не предполагает детального анализа источников в связи с вопросами менталитета, идеологии и т.д. Несмотря на несовпадение временных и территориальных рамок важное значение для данной диссертации имели мысли, высказанные в трудах С. С. Аверенцева

Л/Г и Б.А. Успенского , которые были использованы в данной работе. Обзор источников.

Источники, использовавшиеся для написания данной работы, можно разбить на несколько групп. К первой группе можно отнести историографические сочинения и дипломы каролингского времени (IX века). Второй группой будут крупные историографические сочинения оттоновско-раннесалиевского времени (Х- первая половина XI века): жития, деяния, хроники. Третьей - исторические документы этого периода (дипломы, пожалования, указы и т.д.) и анналы. К четвертой - полемические сочинения времен «борьбы за инвеституру» (вторая половина XI века). Источники первой и четвертой группы выходят за хронологические рамки оттоновско

32 Duchrow U. Christenheit u.Weltverantwortung. Traditionsgeschichte и. systematische Struktur der Zweireichlehre. Stuttgart, 1970

33 StriiveT. Kaisertum und Romgedanke in salischer Zeit. - In: Deutsches Archiv 44 (1988) S. 424-454.

Striive T. Die Salier und das römische Recht. Ansätze zur Entwicklung einer säkularen Herrschaftstheorie in der Zeit des Investiturstreits. Mainz: 1998.

ЪАКолеснш}кий Н.Ф. «Священная Римская империя»: Притязания и действительность. М. 1977.

35 Балакин В. Д. Творцы Священной Римской империи. М. 2004.

36 AeepiiHifee С. С. Византия и Русь: два типа духовности // Поэтика ранневизантийской литературы, М. 1997. Аверинцев С. С. Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода от античности к средневековью // Из истории культуры средних веков и Возрождения. - М. 1976. - С. 17-64. Успенский Б. А. Царь и император: Помазание на царство и семантика монарших титулов. М. 2000. раннесалиевского времени, которое находится в фокусе данной работы, поэтому они рассмотрены менее подробно и ряд из них изучен не непосредственно, а только по литературе. Кратко охарактеризуем основные имена и тексты, относящиеся к этим группам.

Первая группа источников.

К этой группе нами отнесены источники каролингского времени.

-5*7

1. Ряд из них - такие как: «Via Regia» Смарагда (ум. 835), «De

•2 О rectoribus christianis» Седулия Скотта (вт. пол. IX века), «De institutione regia» Ионы Орлеанского (ум. 843), письма Катвульфа (вт. пол. IX века) и Алкуина (ок. 730-804)40- раскрывают складывающиеся новые представления о сущности королевской власти, ее отношения к Церкви и духовной власти.

2. Другой ряд источников привлечен нами для рассмотрения вопроса о характере и понимании императорской власти и империи, возрожденной Карлом Великим в 800 году. Источники хроникального характера дают увидеть отклик на это событие если не современников, то ближайших потомков: какие условия осуществления этого события они видели, как его воспринимали. Речь идет о следующих источниках: анналы королевства франков41 (описывающие историю Франкского государства с 741 по 829 годы, данная редакция была отредактирована около 812 года); Лоршские анналы (написанные в 815 году)42; Муассакская хроника43; «Книга пап» (Liber pontificalis) — сборник деяний Римских пап, начиная с апостола

37 «Царский путь»- сочинение, написанное, вероятно, ок. 830 года для сына Карла Великого аквитанского короля Людовика и ставшее первым образцом целого жанра каролингской литературы "королевских зерцал". Произведение делится на 32 главы: 20 добродетелей и 12 пороков. Добродетели причитающееся королю - общехристианские добродетели, об этом говорит и то, что целые главы из этого произведения позже вошли в наставление для монахов "Diadema monachorum". Smaragdus.Via Regia // Migne PL, CII.col 933-970.

35 «О христианских правителях»- сочинение написанное в прозе и стихах в 20 главах, в качестве возможных адресатов называют Карла Лысого и Лотаря И. SeduHus scot tus. De rectoribus Christianis. // PL. t. 103. Col. 291-332.

39 «О королевском устроении» - сочинение написано ок. 829 года для наставления Пипина I — сына Людовика Благочестивого, составлено на основе актов Парижского собора 829 года. Jonas, Aurelianensis episcopus. De institutione regia Migne, PL. t. 106. col. 279-306.

40 Epistolae Karolini aevi, hg. v. Ernst Dbmmler, Berlin 1895, ND 1974 (MGH Epist. IV).

41 Annales regni Francorum inde ab a. 741 usque ad a. 829, qui dicuntur Annales Laurissenses maiores et Einhardi // MGH, SS. rer. Germ. Bd. 6. Hannover. 1895

42 Annales Laureshamenses // MGH SS. T.I. Hannover, 1826.

43 Chronicon Moissiacense // MGH SS. T.I. Hannover, 1826. S. 294.

Петра. Разные версии Liber Pontificalis заканчивают изложение на разных папах, данная версия (повествующая о событиях 800 года) ложно приписывалась Анастасию Библиотекарю44 (ок.810 — ок. 880).

3. Документальные источники дают нам фактическую информацию и отражают самопонимание и устремления на будущее императорской власти: «Divisio regnorum» («Разделение королевств»)45 - установление 806 года о престолонаследии, в котором Карл делит всю территорию империи на regna между своими тремя сыновьями; «Ordinatio Imperii» («Уложение империи») — капитулярий Людовика I Благочестивого о наследовании, изданный в 817 году46; другие капитулярии Карла, Людовика Благочестивого и последующих Каролингов47.

4. Более обширные историографические сочинения интересны для ответа на целый ряд вопросов: о сущности королевской власти, ее легитимации, об отношении королевской и духовной власти, об отношении к императорской коронации Карла Великого, восприятии основ империи, о восприятии единства христианского мира в рамках империи и церкви.

Жизнь Карла Великого» Эйнхарда (ок. 770 - 840) была написана им между 817- 830 годами. В своем труде Эйнхард рассказывает: об исторической ситуации до правления Карла, о смещении Хильдерика и провозглашении королем Пипина Короткого, отца Карла (глл. 1- 3); о войнах Карла и его деяниях по устроению государства (глл. 5 — 17); о личной жизни Карла (глл. 18 - 29) и о его смерти (глл. 30 - 32), а в 33 главе до приводит «Завещание» Карла .

Деяния Карла Великого» Ноткера Заики (840—912 гг.) были написаны ок. 880 года по побуждению императора Карла III Толстого. При работе Ноткер опирался на Эйнхарда, «Королевские анналы», но главным образом на устные предания, что накладывает отпечаток на весь текст:

44 Anastasius Bibliothecarius Abbas. Historia De Vitis Romanorum Pontificum. // Migne PL. 128 col. 0009 - 1403

45 MGH LLCapp., 1,N45.

46 MGH. Legum sectio II. Capitularía rerum Francorum. T.I. P.270 — 273

47 Собраны соответственно в: DD Karolinorum I MGH Capit. I, DD Karolinorum II MGH Capit. II, DD Karolinorum III MGH Capit. II.

48 Эйнхард. Жизнь Карла Великого. Вступ. ст., пер. М. С. Петровой. - М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2005.-304 с.

Карл здесь предстает как идеальный правитель. «Деяния» состояли из трех книг (сохранились полторы первые): о церковной деятельности Карла, о его военных подвигах и о его личной жизни49.

История» Рихера Реймсского (893? — 966) посвящена событиям вт. пол. X века в западно-франкском регионе, рассказывая о событиях, затрагивающих и восточно-франкский регион; дает некоторые важные сведения о его правителях и о восприятии императорского звания за пределами империи50.

По вопросу осознания единства христианского мира интерес представляет сочинение Агобарда Лионского (769-840) «Adversus Legem Gundobadi» («Против закона Гундобада»)51. Вторая группа источников.

1. "Житие кёльнского архиепископа Бруно" («Ruotgeri vita Brunonis archiepiscopi Goloniensis») было написано монахом кельнского бенедиктинского монастыря св. Панталеона Руотгером в 969 году, через пять лет после смерти архиепископа Бруно (925—964), брата Оттона Великого. Соответственно названию, это сочинение содержит сведения в основном о жизни Бруно Кельнского, но также косвенным образом может дать некоторую информацию о восприятии отгоновской власти в рассматриваемый период, прежде всего, по вопросу квазиимператорского статуса Оттона Великого до императорской коронации 962 года. С той же целью установления содержания и применения императорского титула - мы обращаемся и к «Житию Иоанна» («Vita Johannis abbatis Gorziensis auctore Johanne abbate S. Arnulfi»53).

2. Сочинения монахини Гандерсгеймского монастыря Гросвиты (ок. 935 - ок. 1000) "Gesta Oddonis I. imperatoris" («Деяния императора Оттона I») и "De primordiis coenobii Gandersheimensis" («Об основании

49 Ноткер Заика. Деяния Карла Великого. Пер. Т. И. Кузнецовой. // Средневековая латинская литература IV-IX вв. М. 1970

50 Рихер Реймсский. История / Пер. с лат., сост., статья, коммент. и указ. A.B. Тарасовой. М., 1997.

51 Agobardus Lugdunensis. Liber adversus legem Gundobadi. // Migne, PL. т. 104.

52 Ruotgeri vita Brunonis archiepiscopi Coloniensis / Ed. I. Ott // MGH SS rer. Germ. n. s. Bd. 10. Weimar, 1951.

53 Vita Johannis abbatis Gorziensis auctore Johanne abbate S. Arnulfi / Ed. G.H. Pertz // MGH SS IV. Hannover, 1841. P.335-377.

Гандерсгеймского монастыря»)54 дают возможность проанализировать представления о соотношении императорского и королевского титулов, легитимации королевской и императорской власти, королевском этосе. Оба сочинения представляют собой стихотворные хроники, в первой рассказывается о деяниях Оттона Великого (912-973), во второй — история Гандерсгеймского монастыря с 856 до 919 года. Гандерсгеймский монастырь был тесно связан с саксонским родом, поэтому в данном случае мы имеем источник, близкий по своим идеям правящей династии. «Деяния Оттона» Гросвита написала по заказу самого Оттона Великого, закончив работу в 966 - 968 году.

3. Наиболее полное представление по обозначенным выше вопросам, а также по проблеме отношения светской и духовной властей (ко времени Оттона Великого) дают сочинения Лиутпранда Кремонского (около 920— 972) и Видукинда Корвейского (около 925 - после 973). Лиутпранду принадлежат: «Antapodosis» («Воздаяние»), «Gesta Ottonis» («Деяния Оттона») и «Relatio de legatione Constantinopolitana ad Nicephorum Phocam» («Отчет о посольстве в Константинополь к императору Никифору Фоке»)55. Главный труд Лиутпранда, «Антаподосис», остался неоконченным, его написанием Лиутпранд занялся в 958 году и оставил в 962 году. Он состоит из 6 книг, посвященных в основном итальянским событиям (отчасти бургундским и византийским), и только в четвертой и шестой книгах сообщаются важные сведения об истории королевской власти Германии. Несмотря на то, что повествование Лиутпранда весьма субъективно (сам он целью своей работы видит «воздаяние» королю Беренгарию за жестокое и несправедливое обращение с собой), оно дает возможность увидеть установки и ожидания эпохи относительно королевской и императорской власти. «Книга об Оттоне», также не

5*Hroswita Carmen de Gestis Ottonis I imperatoris. / Hrosvitae opera. // MGH SS rer. Germ. 1902. S. 201 -228. Hroswita. De primordus coenobii Gandersheimensis. / Hrosvitae opera // MGH SS rer. Germ. 1902. S. 229-246.

55 Лиутпранд Кремонский. Антаподосис. Книга об Оттоне. Отчет о посольстве в Константинополь. Пер. И. В. Дьяконова. Москва, 2006. Liiitprands von Cremona Werke // Quellen zur Geschichte der saechsischen Kaiserzeit. Ausgewaelte Quellen zur deutschen Geschichte des Mittelalters. Bd. 8. - Darmschtadt, 1971. оконченная и даже не имеющая авторского названия, была написана предположительно в конце 964— самом начале 965 года (возможно, по поручению императора). Она состоит из 22 глав и рассказывает об итальянской политике Оттона Великого с 960 по 964 год, что проливает свет на официальную точку зрения саксонского двора на отношения папы и императора. Восприятие императорского титула и Римской империи находит свое отражение в последнем труде Лиутпранда «Отчете о посольстве», написанном в 969 году по возвращении автора из Константинополя.

4. «Res Gestae Saxonicarum» («Деяния саксов»)56 Видукинда (ок. 925—980) посвящено славной истории саксонского народа и прежде всего деяниям его государей. До нас данное сочинение, состоящее из трех книг, дошло в трех редакциях, Бойман X. показал, что редакции А и В написаны в 967/968 г., а редакция С - после смерти Оттона Великого в 973 г (к ней относятся прологи к трем книгам и Продолжение, то есть текст, начиная с 70 главы 3 книги). Для настоящего исследования наибольший интерес представляют взгляды и идеи Видукинда касательно императорского достоинства Оттона Великого, а также легитимации королевского и императорского титулов.

5. К важнейшим историографическим сочинениям конца рассматриваемого (оттоновско-раннесалиевского) периода относятся «Хроника»57 Титмара Мерзебургского (975- 1018) и «Деяния Конрада»58 Випо (ок.1000 - ок. 1046). «Хроника» Титмара, описывающая «жизнь и нравы саксонских королей благочестивых» (Пролог I, 7), состоит из восьми книг: каждая из первых четырех книг посвящена правлению одного короля- Генриха I, Оттона I, Оттона II и Оттона III соответственно; остальные четыре книги повествуют о правлении Генриха II с 1002 года до

56 Видукинд Корвейский. Деяния саксов / Вступ. ст., пер. и коммент. Г.Э. Санчука. М., 1975. Widukindi Corbeiensis rerum gestarum Saxonicarum libri tres / Ed. P. Hirsch, H.-E. Lohmann // MGH SS rer. Germ, in us. schol. Hannover, 1935.

57 Thietmari Merseburgensis episcopi / Ed. R. Holtzmann // MGH SS rer. Germ. n. s. Bd. 9. Berlin, 1955. Титмар Мерзебургский. Хроника. // Пер. с лат. И.В. Дьяконова. М.: "Русская панорама", 2005.

58 ÍPipo.Gesta Chuonradi imperatoris. // Ausgewaelte Quellen zur deutschen Geschichte des Mittelalters. Bd. XI, Darmstadt 1978. смерти Титмара в 1018 году. «Хронику» отличает общая назидательная направленность, стремление показать непреложность и действенность Божьей воли, являемой и в личной судьбе каждого христианина, и на историко-политическом уровне. Большое внимание Титмар уделяет своему епископству и придает важное значение истории с его ликвидацией Оттоном II и восстановлением Генрихом II.

6. Випо, вероятно, уже в последние годы правления Генриха II (1002- 1024) занимал должность дворцового капеллана и сохранил ее далее при Конраде II (1024- 1039) и Генрихе III (1039- 1056), поэтому главное его произведение «Деяния Конрада» представляет собой образец династической историографии и по жанру близко «королевским зерцалам» каролингского времени. Оно написано для молодого Генриха III в качестве наставления и содержит как поучительные примеры должного и недолжного поведения прежних королей (главным образом Конрада), так и «теоретические» размышления о сущности королевской власти, представленные преимущественно в передаваемой Випо речи архиепископа Майнцского, якобы произнесенной им перед коронацией Конрада II.

Третья группа источников.

1. Наиболее значимые летописи оттоновско-раннесалиевского времени: Хильдесхаймские анналы59 - сохранившаяся часть более крупного источника, которая была написана на основе более ранней ныне утраченной копии, вероятно, ок.1065 года; Квидленбургские аналлы60 (писались с 1007 до 1025 года в монастыре св. Сервантия, основанном матерью Оттона I Матильдой в 936 году и всегда сохранявшем близость оттоновскому дому); Хроника Регинона продолжение61 (хроника монаха Регинона была доведена им до 906, а затем продолжена до 967 года архиепископом магдебургским Адальбертом).

59 Аппакэ ШМезИетаепБез / Ес1. в. \Vaitz // МвН ББ. III. Наппоуег, 1839.

60 Аппакв (ЗиесШпЬш^ешез / в. Н. РеПг // МвН ББ III. Наппоуег, 1839.

61 СопИпиаЮг КеетотБ / Ес1. в. Н. РеПг // МвН ББ I. Наппоуег, 1826.

2. Важными источниками, являются также королевские дипломы — пожалования церквям, монастырям, различные указы. Они собраны в основном b MGH DD reg. et imp. Germ. I; 11,1; 11,2; III; IV; V; VI - дипломы Оттона I, Оттона II, Отгона III, Генриха II, Конрада II, Генриха III, Генриха IV соответственно и в MGH Const. I.

По вопросу понимания, сущности и основ монаршей власти важнейшими источниками являются чины коронации: В данной' работе,

62 прежде всего, рассмотрены «Майнцский чин коронации» и «Чин семи формул»63. Майнцский чин описывает королевское помазание- и. коронацию и составлен, вероятно, ок. 960 года на основе западно-франкского- чина коронации «Чина? семи формул» и более раннего немецкого. Он оказал влияние на последующие чины коронации и получил широкое распространение благодаря включению вг Майнцский понтификалии.

Четвертая группа источников.

Полемические сочинения времен «борьбы за инвеституру» имеют ярко- выраженную' «партийную» принадлежность и могут быть, в основном, разбиты на два лагеря: папы и императора. Из источников папского" лагеря были рассмотрены: «Три книги против симонистов»64 Гумберта де Сильвы-Кандиды, «Книга к Гебехарду»65 Манегольда Лаутенбаха и письма папы Григория- VII66. К императорскому лагерю принадлежат: «Семь книг к императору Генриху IV»67 Бенцо из Альбы,

62 Mainzer Ordo. // Zeitschrift der Savigny-Stiftung für Rechtsgeschichte (Kanonistische Abteilung) 24 (1935), S. 309-321. А также: Ordines coronationis imperialis. Die Ordines für die Weihe und Krönung des Kaisers und der Kaiserin, hg. von Reinhard Elze (MGH Fontes 9). Hannover, 1960.

63 Der Ordo der sieben Formeln. // Ausgewählte Quellen zur deutschen Geschichte des Mittelalters 32, Darmstadt 1977.

64 Humbert von Silva Candida. 3 Adversus simoniacos //MGH Lib. lit I, 95-253. Это сочинение было написано несколько раньше развернувшейся полемики и борьбы (в 1058 году), но, тем не менее, предвосхитило и хорошо сформулировало будущую позицию папского лагеря.

65 Manegold von Lautebach. Liber ad Gebehardum // MGH Libelli de lite I, Hannover 1891, 308-410. Книга была написана, вероятно, около 1085 года в качестве ответа на широкоизвестное сочинение Венриха Трирского и представляет собой скорее собрание традиционных доказательств папской стороной своей позиции. Наибольший интерес в ней представляет идея «народного суверенитета» как права народа смешать неугодного короля на основании сугубо должностного характера его власти.

66 Das Register Gregors VII. / ed. E. Caspar. // MGH. Epistolae Selectae, t. 2. Buch I - IX. Berlin 1955.

67 Benzo von Alba. Sieben Bücher an Kaiser Heinrich IV (Ad Heinricum IV. imperatorem libri VII) II MG SS rer. Ger. Hannover, 1996.

Ортодоксальная императорская защита» Григория из Катина , «Защита короля Генриха IV»69 Петра Красса, «О должном сохранении единства

7П 71 церкви» неизвестного автора, «Об инвеституре епископов» Сигеберта, «Житие императора Генриха IV»72, «Письмо папе Гидьдебранду»73 Венриха Трирского, «О схизме Гильдербранда»74 Видо Ферарского, «Книга о споре между Гильдебрантом и императором Генрихом»75 Видо Оснабркжского, письма Генриха IV76.

Цель исследования: исследование комплексного феномена средневековой империи в свете современных научных данных и современной методологии с акцентом на культурно-философском значении ее специфической политико-нравственной и сакрально-правовой природы, отмеченной неразделимостью светского и духовного начал и разработка соответствующего философско-исторического концепта, объясняющего парадигмальный характер имперской идеи в западноевропейской ментальности от Древности до современности.

Чтобы увидеть, в чем состояла суть христианской власти вообще, а в частности королевской и императорской, и увидеть их различие, необходимо было исследовать вопрос о легитимации, этосе и идейном

68 Gregorius о/Catina. Orthodoxa defensio imperialis // MGH. Lib. de lite II.

69 Petrus Crassus. Defensio Heinrici IV. Regis. // Ausgewaehlte Quellen zur deutchen Geschichte des Mittelalters. Darmstadt, 1984. S 174-239. Небольшой трактат (1084 года) Петра Красса, получившего юридическое образование в Равенне, интересен тем, что он впервые активно использует римское право для обоснования императорской позиции.

70 De unitate ecclesiae conservanda. // MG. Lib. de lite II. Долгое время это сочинение конца XI ошибочно приписывалось Вальраму Наумбурдскому.

71 Sigebert von Gembloux. De investitura episcoporum.// Ausgewählte Quellen zur deutschen Geschichte des Mittelalters. Freiherr vom Stein-Gedächtnisausgabe 12 b), 1984, (580-595). Принадлежащее к завершающей фазе полемике сочинение написано в 1109 году и содержит «официальную» позицию по вопросу светской инвеституры.

72 Vita Henrici IV imperatoris.// Quellen zur Geschichte Kaiser Heinrichs IV. Berlin. Rutten & Loening. 1963, s.407-467.

73 Wenrich. Epístola ad Hilthebrandum papam sub Theoderici episcopi Virdunensis composite // Ausgewählte Quellen zur dt. Geschichte des MA. Freiherr vom Stein-Gedächtnisausgabe 12b, 1984, 68-119. Заказчиком этого произведения выступил верденский епископ Теодерих около конца 1080 года, оно довольно подробно, содержательно и последовательно затрагивает все вопросы, возникшие в ходе «борьбы за инвеституру».

74 Wido Ferrarensis. De scismate Hildebrandi // MGH., Libelli de lite, I, Hannoverae 1891, pp. 531-567.

75 Wido Osnabrngensis. Liber de controversia inter Hildebrandum et Heinricum imperatorem // Ausgewählte Quellen zur deutschen Geschichte des Mittelalters, 12b), Darmstadt 1984. S. 240 - 271.

76 Die Briefe Kaiser Heinrichs IV, ed. K. Langosch. Koeln, 1954. основании королевской власти. Прирассмотрении вопроса о легитимации королевской власти, пришлось столкнуться с проблемой соотношения, во-первых, наследственного и выборного права, а во-вторых, харизматической нецерковной сакральной легитимации и помазания. Вторая проблема, затрагивая вопросы и этоса и идейных оснований королевской власти, позволяет глубже понять отношения властей, а следовательно, порядок и функционирование христианского общества. Мы приходим к выводу, что это общество, понимаемое как собрание «народа Божьего», составляло одновременно церковь и государство, цели которых не были разделены. Соответственно светская и духовная власти представляли собой две стороны, два момента управления единой общностью.

Такое положение дел, среди прочего, ставило вопрос о политическом единстве христианского мира: оно одновременно и требовало его и создавало предпосылки для того, чтобы увидеть это единство вополощенным только в церкви. Исторически осуществимой формой этого единства стала Римская империя. Вопросы, с ней связанные, стоят в центре нашего исследования и определяют его задачи.

Задачи исследования:

• Выделить существовавшие в рассматриваемый период варианты имперской идеи, уточнить их содержание и взаимоотношения, степень их влияния и реализованное™ в истории.

• Найти свою позицию в полемике о существовании неримской имперской идеи, чтобы определиться в характере карловской и оттоновской империй. Выяснить, существовала ли неримская имперская идея и если да то как долго? Каковы причины принятия именно римской имперской идеи?

• Это, в свою очередь, требует уточнения роли папы в процессе легитимации императора, значения Римского посвящения по сравнению с другими механизмами легитимации. Соответственно, необходимо рассмотреть в целом императорскую и королевскую легитимации, сравнить их основания, источники и механизмы.

• Для их наиболее полного понимания учесть представления о сущности и задачах верховной власти в целом, о природе светской власти христианского правителя, а также уточнить различия в задачах короля и императора.

• Рассмотреть основные историософские и экклесииологические идеи, касающиеся вопроса отношения властей, и их влияние на королевскую власть и имперскую концепцию.

• Выяснить, в чем заключалась причина востребованности имперской идеи на протяжении столетий, что составляло ее основу в идеологии и ментальности Средневековья.

• Ответить на следующие вопросы: В чем состояла универсальность империи? В чем заключалась основа единства империи? Существовали ли иные варианты и формы претворения идеи христианского единства?

Научная новизна исследования: Состоит в подходе к средневековой империи как к комплексному, чрезвычайно многогранному не ограниченному рамками политической истории феномену. Это привело к рассмотрению его в живом становлении и связях с культурным целым, к обращению в рамках его исследования к комплексу представлений о королевской власти, экклесиологии, эсхатологии. Была раскрыта специфическая политико-нравственной и сакрально-правовая природа империи. Ее культурно-философское значение для идеи европейского, христианского и исторического единства. Сделаны выводы, в которых определяются и содержательно раскрывается ряд возможных и исторически осуществленных вариантов имперской идеи; выясняются корни этой идеи, ее сущность и развитие. Введены в научный оборот новейшие немецкие исследования по данной проблематике.

Теоретико-методологические основы исследования.

Рассмотрение феномена империи как исторического и культурного феномена определило выбор методов и способов его описания и анализа, сочетание проблемного и исторического подходов. При работе с источниками (отличающимися, особенно для Х-Х1 веков, сугубой конкретностью и отсутствием интереса к артикуляции теологических и политических оснований) использовались дополняющие друг друга, дескриптивные и интерпретативные методы исследования; применялась герменевтическая реконструкция смысла текста, его культурной среды и интенций его автора; анализ и синтез источников. Для наилучшего понимания империи как феномена целостной культуры, использовались методы культурологии и философии культуры, заключающиеся в поиске изоморфизма гетерогенных процессов, происходящих в определенной культуре.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что содержащиеся в нем выводы способствуют прояснению специфических черт империи в частности и средневековой культуры в целом, а также уяснению особенностей европейской культуры и истории; и могут быть использованы при изучении истории культуры, политической философии и философии истории Средневековья, при написании специальных исследований, учебных пособий и обзорных материалов. Кроме того, выводы данного исследования могут быть использованы для оценки не столь отдаленных попыток воссоздания имперских институтов, современных процессов интеграции в мире и Европе.

Структура работы. Работа состоит из Вступления, основного раздела и

Заключения. Основной раздел включает три главы, выделенные в соответствии с хронологическим порядком. Первая глава посвящена формированию парадигм христианского правителя и христианской империи при Карле Великом и первых каролингах. В это время в культуре начинает складываться этос христианского короля, а активная законодательная деятельность Карла Великого во многом была направлена на христианизацию как внутреннюю, так и внешнюю, исходя как раз из

25 задач христианского правителя. Во второй главе отражена попытка проследить развитие этих парадигм в оттоновское и раннесалиевское время. Именно в оттоновско-раннесалиевское время наиболее полно раскрылись те концепты и интенции, которые возникли еще при Карле Великом (когда империя впервые была воспринята на почве Средневекового Запада) и которые претерпели существенную трансформацию в результате «борьбы за инвеституру». Эта глава разбита на две части: в первой части рассматриваются вопросы, связанные с королевской властью, во второй- с императорской. Так как с момента возрождения Западной Римской империи Карлом Великим на Западе в Средние века существовало два уровня или просто два варианта верховной, власти: императорская и- королевская, причем первая основывалась на второй, то кроме проблем, связанных с раскрытием имперской идеи, в диссертации большое внимание уделено проблемам понимания сущности, презентации и функционирования королевской власти. Права императора основывались на его задачах, но сама его власть и сила проистекали из его королевской власти. Кроме того, христианская историография не имела библейского примера праведного императора, как это было в случае с ветхозаветными королями, соответственно и жанр «зерцал королей» со всеми его вариациями не имел параллелей в жанре «зерцала императоров» за его отсутствием. То есть составной частью идеологической основы императорской власти была идеология королевской власти. Аналогичным образом составной частью императорской легитимации была легитимация королевская, ведь император был одновременно (не поглощая этого титула) и королем. Стержневым же содержанием имперской идеи была идея христианской власти и порядка, поэтому тщательное изучение королевской власти представлялось необходимым для данной работы. В третьей главе рассматриваются причины и характер глубоких изменений, произошедших во второй половине XI века в понимании светской и духовной власти и приведших к возникновению новых обоснований империи и светской власти.

Предварительные замечания.

Напомним ряд важнейших (для данной работы) вех в истории Римской империи. Изданный в 313 году императором Константином Миланский эдикт провозгласил свободное исповедание христианства, что открыло дорогу к скорой официальной христианизации империи. В 330 году Константин перенес столицу империи в Константинополь, Новый Рим. После смерти Феодосия в 395 году произошло окончательное разделение империи на Западную и Восточную части, которые с течением времени все дальше уходили друг от друга в политическом и культурном развитии. На судьбу Западной Римской империи в IV - V веке огромное влияние оказало «великое переселение народов» и взаимный процесс варваризации Рима и романизации варваров. В 476 году со смещением последнего западно-римского императора Ромула Августула западная часть Римской империи фактически прекратила свое существование. Но варварский король Одоакр, сместивший Ромула, не присвоил себе завоеванные императорские инсигнии, а отослал их в Константинополь, признав, таким образом, хотя бы формальное, господство восточного императора (басилевса) над всей единой территорией Римской империи. Его преемники и римские папы также будут продолжать пизнавать это формальное господство, датировать свои документы по годам правления басилевсов и принимать от них римские титулы. Тем не менее, реально Западная империя не объединилась с Восточной, а рассыпалась на множество варварских королевств с самостоятельными правителями. На этой территории возник определенный вакуум власти и порядка, который поддерживался во многом церковной структурой во главе с папой. Память о римском прошлом и почтительный взгляд на Византию как на образцы государственности и порядка не оставляли варварский мир.

Возрождение или скорее создание новой, уже христианской, империи на Западе, произошедшее в 800 году, оказало парадигмальное влияние на всю последующую историю Европы. Сама имперская идея имела в себе колоссальный жизненный и идеологический заряд. Казалось

28 бы, ей никогда не суждено было вполне воплотиться, а порой в реальной политической ситуации практически не оставалось и следов ее присутствия, но она продолжала жить, оказывать влияние, владеть умами, вызывать к жизни историософские концепции и определенные политические шаги.

Такая, удивительная устойчивость обеспечивалась, на наш взгляд, прежде всего тремя ее чертами.

Во-первых, огромную роль сыграли историософские и эсхатологические элементы имперской идеи. Согласно им, империя римлян« представала как божественное установление, являющееся «внешней», политической опорой христианского мира, последним земным царством и была включена в ход Священной истории: приуготовляя распространение христианства и сохраняя его. При первом императоре, Октавиане Августе, родился Христос; при первом христианском императоре, Константине Великом, границы империи совпали с границами христианства. Политическое единство Римской империи, по мысли христианских авторов, явилось условием для скорейшего распространения христианской веры77. Но этим значение империи не исчерпывалось, ей принадлежала удерживающая, сохраняющая функция- пока существует Римская империя существует мир.

Такое понимание основывалось в основном на толковании двух библейских мест: пророчества Даниила (Дан. 2: 31-45 и 7: 1-14) и слов ап. Павла в послании к Фессалоникийцам «Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели. .Ибо тайна беззакония уже в действии, только* не совершится до тех пор, пока не будет удален удерживающий теперь» (2 Фессал., 2: 3; 7). Уже в III веке встречается

77 Эту мысль в трактате «Против Симмаха» высказывает еще Пруденций. Также: Тертуллиан, Апология, гл. 26; Иероним, Комментарий на Michaeam I, 4 (PL XXV, p. 1188); Августин, О граде Божьем, XVIII 22. Установление почитания истинного Бога во времена Августа подчеркивает и Рождественская стихира поэтессы Кассии (IX в.) Когда Август на земле воцарился,/ истребляется народов многовластие;/ когда Бог от Пречистой воплотился,/ упраздняется кумиров многобожие. Цит по Аверинцев С С. Византия и Русь: два типа духовности // Поэтика ранневизантийской литературы, М. 1997. С. 211. толкование, совмещающее пророчество Даниила и переодизацию истории по мировым царствам: Ипполит Римский (ок.170 - ок.236) четыре царства из пророчества отождествляет с Вавилоном, Персией, Македонией и Римом. Широкое распространение такое толкование получило благодаря трудам Иеронима (330 - 420) и особенно Орозия (ок. 385 - 420). Римская империя предстает как последнее царство, по разрушении которого исполнится пророчество о приходе Антихриста и конце мира.

Также эсхатологическое значение приобретает Римская империя и в толковании вышеприведенных слов ап. Павла. Выражение «удерживающий теперь» понималось как указание на удерживающую силу Римской империи. Подобное мнение высказывал еще Тертуллиан (ок. 155245): «Мы знаем, что. устрошающие бедствия, грозящие миру в конце

78 его, отсрочены, пока стоит Римское государство» . Впервые встречающееся у Амброзиастра79 политическое толкование «отступления» как разрушения Римской империи становится впоследствии общим местом в христианской историко-политической мысли. Этот комплекс идей разделяли- не все, но поскольку он, тем не менее, был воспринят и оставался влиятельным, постольку эти идеи обеспечивали существование империи.

Во-вторых, тем, что империя как политическое устройство христианского мира очень хорошо выражала идею его единства и соответствовала представлению о единстве человеческого рода.

И в-третьих, то, что воспринимается нами сейчас как «эфемерность» этого политического устройства, недовершенность его «государственных», черт придавало ему гибкость, а, следовательно, возможность видоизменяясь, находя все новые и новые основания- и формы, жить дальше.

78 Тертуллиан, Апология. 32, цит по: Тюленев В.М. Лактанций: Христианский историк на перекрестке эпох. СПб. 2000. С. 114.

79 Suerbaum, IV. Vom antiken zum frühmittelalterlichen Staatsbegriff: Uber Verwendung von res publica, regnum, imperium und status von Cicero bis Jordanus. Munster, 196l.S. 287.

Заключение диссертации по теме «Философия и история религии, философская антропология, философия культуры», Титова, Анна Олеговна

Заключение.

Как можно было видеть, империя и имперская идея, оставаясь собой, тем не менее, являла себя в разных вариантах. С течением времени менялось соотношение духовной и светской властей, национального и наднационального элемента, изменялся сам субъект, который выступал «носителем» империи. Кроме того, далеко не во всем совпадало понимание империи вне нее и в ней самой, папой и императором и так далее. Ответим на вопрос, поставленный в самом начале нашей работы, что же, тем не менее, давало имперской идее и империи жизнь? Почему средневековое сознание так прочно за нее держалось?1

Но чтобы ответить на него, надо сначала ответить на другой вопрос, что содержательно представляла собой эта идея во всех ее вариантах. В ходе работы были выделены и рассмотрены несколько модификаций имперской идеи, не все они имели одинаковое значение в истории. Внести ясность в соотношение этих идей — было одной из задач, стоявших перед настоящей работой (даже если разделение идей относится в большей степени к теоретическому и формально-логическому уровню, оно вносит ясность в конечном итоге и в понимание реально-исторического процесса). Наиболее простой и очевидной основой для деления всех концепций империи является их отношение к Риму, мы можем говорить о наличии в истории (по крайней мере, в истории мысли) неримской и римской имперских идей.

Остановимся сначала на первой. Неримскую имперскую идею мы встречаем также в двух вариантах: универсально-христианском2 и гегемониальном (который еще можно назвать англосаксонским по территориальному признаку). Гегемониальная имперская идея подразумевает

1 Здесь надо уточнить, что имперская идея продолжила свое существование далеко за рамками Средних веков, но на наш взгляд, то была уже совсем иная имперская идея, с другими корнями и основаниями. В Средние же века, в том числе и в периоды, оставшиеся за рамками нашего рассмотрения, сохранялось некоторое единство оснований и если говорить не о маргинальных и не воспринятых историей вариантах, то речь шла именно о римской имперской идее.

Неримский универсально-христианский вариант, нередко называют «франкским», но это, на наш взгляд, не совсем верно, так как у франков (непосредственно у Карла Великого и его преемников) присутствовала и римская идея, причем в качестве превалирующего варианта. империю как большое королевство, объединяющее несколько народов под властью одного народа-гегемона. Это по своей сути, во-первых, партикулярная концепция, во-вторых, в ней императорское достоинство принципиально одноприродно королевскому: император - тот же король, но более могущественный, основой его власти остается та же племенная власть. В рамках такого понимания императорская власть не требует формального акта получения или признания, практически «император» в ней - это почетный титул могущественного короля, выражающий его власть над подчиненными народами (к тому же в этой концепции существовал только императорский титул без соответствующего названия «империя» для государства). Исторически эта традиция зафиксирована в официальных документах с середины X - нач. XI века в Англии, спорадически у Каролингов в X веке и в Испании конца XI - начала XII века, а к середине XII она полностью исчезает. Как видим, она была вполне маргинальной для Средних веков, ее значение исчерпывается заимствованием у нее титула «император» в качестве личного почетного титула выдающегося короля, в более далекой перспективе можно, пожалуй, сказать, что именно в этом русле будет развиваться императорский титул в Новое время.

Универсально-христианская неримская идея имела под собой в средневековом сознании более глубокие и серьезные основания, но она также осталась исторически не реализованной. Она покоилась на идее единства христианского народа, главной задачей и смыслом императорского достоинства была защита веры и церкви (и папского престола как ее центра). Требование политического единства (выраженного в такой империи) вытекало из единства церкви и необходимости его сохранения. При этом надо учитывать, что церковь понималась еще (до XI века) в первую очередь не как иерархия клириков, а как «собрание верных», «христианского народа», «народа Божьего». Само понятие «народа Божьего», в христианской традиции изначально чисто духовное, к концу VIII века приобретает новое политическое звучание, как сообщество всех крещеных народов Запада, под водительством франков и их короля «нового Давида». Этому способствовало реально-политическое первенство франков и принятая ими новая идеология королевской власти, основой которой стало представление о короле — помазаннике и наместнике Божьем, ведущем свой народ вместе со священством к Спасению. В принципе еще у Григория Турского (конец VI века) можно заметить стремление к прославлению франков как нового «народа Божьего», а крещение Хлодвига (конец V века) сопоставить с крещением Константина Великого. При дворе же Карла Великого эти идеи приобретают уже практически официальный характер, а все расширяющаяся; несущая христианство соседним народам держава Карла воспринимается- как «Imperium christianum». Сам Карл именуется «rector populi christiani». Такая'империя1 потенциально универсальна, а франки становятся ее ядром, народом, на котором она держится. Эта имперская идея была весьма близка по своему содержанию римской имперской идее, ее отличало только отрицание преемственности' с павшей Римской империей и, соответственно, игнорирование историософских смыслов римской имперской идеи. Уже одно это могло бы привести ее к столкновению с римской идеей. В действительности же к этому было еще больше оснований: установившаяся при Пипине связь франков с Римской церковью, титул «патриция» принадлежавший Карлу, его правящее положение не только во Франкской церкви, но и за ее пределами (чему способствовала его связь с папой). В первой главе был подробно рассмотрен вопрос о том, почему Карл примкнул все же к Римской традиции: основанием этого стал недостаток источника и оснований легитимности империи, само наличие традиции (при этом напомним, что некоторое время после римской коронации 800 года все же была возможность уйти от Рима).

Остановимся еще раз на самом факте существования римской традиции, который был вовсе не тривиален. В «Предварительных замечаниях» уже говорилось о довольно рано возникшем у христианских

252 авторов понимании Римской империи как последней мировой державы, удерживающей приход Антихриста (на основе толкования пророка Даниила (Дан. 2, 31-44 и Дан.7) и апостола Павла (2 Фессал., 2: 3; 7) и рефлексии над теми фактами, что именно при первом императоре родился Христос, в столице империи Риме основал церковь первоверховный апостол Петр, со временем границы империи совпали с границами христианства и, наконец, Константин сделал эту державу христианской, «став» 13 апостолом. Сугубо провиденциалистское историческое сознание средневекового христианства никак не могло пройти мимо этих фактов и пророчеств. К тому же ко времени Карла Великого, когда стали ощутимы и потребность и возможность «Imperium christianum» уже существовало и притом единственное реальное земное воплощение этого концепта - а именно в Восточной Римской империи (заметим в скобках, что в это время ее престол был вакантен- так как на нем была женщина, императрица Ирина). Еще более определенной; была ситуация при Оттоне Великом: для него римская имперская? традиция^ была «своей», а. недостаток внеримской легитимации еще более очевидным.

Таким образом, именно Римская имперская идея была воспринята Западом. Возникнув из идеи единства христианских народов, она, в свою очередь, способствовала укреплению этого единства, дала ему новый импульс. Обозначим кратко ее содержание. Римская империя продолжает свое непрерывное существование с момента своего возникновения при Августе. Эта империя имеет святоисторическое и эсхатологическое значение. Она была включена в Святую историю и послужила распространению христианства. Она последнее четвертое царство, которое удерживает приход Антихриста, и ее разрушение будет знаменовать собой-наступление времени Страшного Суда. Первой задачей императора (связанной с удерживающим значением империи)' является* защита Римской церкви. На уровне своего эсхатологического значения, корреляции с папством, как империя христиан, выражающая единство христианского народа, эта империя универсальна. Это не означает

253 стремления к господству над народами и оставляет ряд вариантов взаимоотношений с другими государствами и народами. Таким образом, функции империи состояли в: защите папского престола; презентации единства мира и его конституировании на уровне модели правильного миропорядка; в удерживании мира от падения и прихода Антихриста.

Эти характеристики и функции Римской империи составляли ядро римской имперской идеи, но помимо него существовал ряд нюансов и вариаций. И прежде всего, надо сказать о так называемых «папской» (или «куриальной») и «императорской» версиях этой идеи. Основой для1 их выделения является представление об отношениях внутри империи папы и императора, их роли в жизни империи. Довольно распространена точка зрения, об- их существовании с самого начала возрождения Римской империи на Западе в 800 году. На наш взгляд, говорить об этих двух версиях стоит только применительно к ситуации, возникшей во время и после периода «борьбы империи и папства». До этого же, то есть относительно каролингского и оттоновско-раннесалиевского времени и папа и император (и их окружение) в принципе придерживались одной и той же концепции империи, акценты и нюансы, а тем более конфликты имели фактическую, а не принципиальную природу и возникали в рамках одной и той же концепции.

До середины XI века сохранялось единство светской и духовной сфер, объединенных в церкви-собрании Божьего народа, в которой есть две власти с разными функциями3, но единой целью и областью управления. Помазанник и наместник Божий - христианский король ведет вместе со священством народ, он поддерживает, охраняет право, порядок, мир, защищает церковь и слабых. Он слуга Божий, и Бог осуществляет через него Свой промысел о народе. Все эти смыслы, содержащиеся в королевском достоинстве, разумеется, остаются и с императором. На таком положении короля в церкви, на нераздельности сфер и на функции защиты

3 Все же нельзя забывать о строгом функциональном разделении: священству принадлежала проповедь и сакраментальная деятельность, в которую светская власть не могла вмешиваться.

Римской церкви основано, принадлежащее императору определенное право контроля над папским престолом4, и что' еще важнее, единство Римской империи и Римской церкви, которая есть «микрокосм всей христианской церкви». Империя - есть внешняя рамка церкви, церковь есть внутренний смысл империи. Ведь империя существует, чтобы хранить христианскую веру и христианский мир, поэтому до тех пор, пока не было разрушено единство властей, не поставлена под вопрос сакрально сть королевской власти и ее место в церкви, не возникало почвы для создания двух версий римской имперской идеи. При разрушении этого союза открылись иные горизонты, и хотя собственное сакральное значение у империи еще оставалось, но теперь его надо было специально утверждать, настаивать на нем, что и выразилось в добавлении к названию «Римская империя» характеристики «сакральная» в XII веке при Фридрихе Барбароссе (с середины XIII века название «Священная Римская империя» стало постоянным и официальным).

Прежде чем перейти к папской и императорской'версиям имперской' идеи, скажем несколько слов о наличии некоторых нюансов в Римской имперской идее относительно ее основы, ее национально-наднационального характера. Римская империя Каролингов и Салиев (с Генриха IV) имела «национальную» основу в имперском народе, который несет «Римскую империю» как совокупность историософских содержаний и функций по презентации единства мира и защиты папского престола. Оттоновская римская идея представлена вне национальной основы. Причиной тому послужила неразвитость еще национального самосознания и отсутствие основы для единства даже в рамках немецкого королевства; «римский элемент» как раз и играл роль основы этого единства. Но и имеющая «национальную» основу империя Карла и поздних Салиев все же не являлась национальной в собственном! смысле. Ведь это была

4 Уже отмечалось, что все же папа по сравнению с епископом поместной церкви имел большую независимость от императора и больше (особенно пока латентно) власти по отношению к нему. потенциально универсальная империя, ее содержание оставалось принципиально наднациональным5.

Папский вариант идеи Римской империи характеризовался, прежде всего, убеждением в главенстве папы и инструментальным отношением к императорской власти. Сущность империи, согласно ему, состояла главным образом в защите папы - главы христианского мира, при этом папа не просто легитимирует власть императора, а способен распоряжаться императорским престолом и именно он дает империю как в управление достойному, на его взгляд, императору. В своем крайнем виде эта идея может звучать так, что Римская империя — это Римская церковь, а истинный император - это папа, император- же лишь его наместник6, берущий из его рук меч' и обязанность по защите. То есть Римскую империю несет Римская церковь. ■

По сути, эта концепция не так далеко отстоит от отрицания римскою идеи, ее удерживает лишь, историософская составляющая* последней: Отказавшись от нее, мы приходим к концепции единства мира только в, церкви* и папе, такая концепция уже не видит нужды в политическом* единстве христианского мира даже в смысле репрезентации его в империи и императоре как высшем светском достоинстве. Христианский мир достаточно консолидирован и явлен в церкви и папе, чья власть имеет уже вполне политический характер,

В пику такой концепции императорская сторона в позднесалиевское и штауфеновское время ищет новые основания империи, ими становятся: нация, римское право, артикулируемая сакрализация самого института империи, выразившаяся в конечном итоге в названии «Священная Римская империя (XIII век) немецкой нации (XV век)». Эти новые основания,

5 К ней можно отнести емкие слова С. С. Аверенцива, сказанные им относительно Византийской империи: «Христианская держава, в своем "земном" измерении наследница космополитической Римской империи была принципиально лишена всякого этнического характера и по идее должна была совпадать со всем человеческим миром - "ойкуменой". Пока этого не произошло, ее пределы зависели от сцепления самых различных причин, но не от национальной идеи». Лверинг/ев С. С. Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода от античности к средневековью // Из истории культуры средних веков и Возрождения. - М., 1976. - С. 28.

6 Как сказано в одном сочинении 1170 года "Summa Coloniensis": «imperator Papa verus est, imperator est vicarius eius» (истинный император - папа, а император его наместник). конечно, не изобретение имперских идеологов, их предлагает сама изменяющаяся социальная жизнь, в которой все большая роль отводится праву и закону; начинается процесс складывания современных европейских наций; утверждаются представления о трансперсональном характере государства, чьи интересы не идентичны интересам короля, чья судьба не только в его руках, но и в руках имперской знати. Еще одним идеологическим основанием Римской империи в ее императорской версии становится императорская же версия теории «перенесения* империи», согласно которой «Римскую империю» несет немецкий народ во главе со своим королем, перенесение свершилось в связи с отступлением греков от истинной веры и потерей франками их силы. Немецкий же народ и король имели необходимую для исполнения этой миссии верность в вере, доблесть и силу, и поэтому именно ему Бог вверил Римскую империю.

Возвращаясь к вопросу, поставленному в самом начале нашего Заключения, можно еще и присовокупить к нему вопрос, почему империя даже с ростом немецкого самосознания так и не стала просто немецкой? Почему вместо этого используется теория «перенесения империи», примиряющая национальное самосознание с римской идеей?

Важнейшими основаниями Римской имперской идеи, на наш взгляд, были идеи единства христианского мира и провиденциальности истории, а также идея защиты Римской церкви.

1. Рим осознавал себя центром христианского мира, Римская церковь

- средоточием всей церкви, ее источником и вершиной, поэтому задача защиты Римской церкви была особенно почетной и ответственной. Она и придавала универсальное звучание той власти, которая ее осуществляла и требовала от нее универсальности, наднациональности. Каждый король защищал поместную церковь на своей территории, но только император, защищая Рим, защищал всю церковь, которая будучи единой, требовала себе и единого защитника. Кроме универсальности эта задача давала и первенство чести среди остальных королей, высшему церковному достоинству должно быть соответствие в высшем светском, сама логика

257 иерархии и выстраивания- параллельной церковной и светской иерархий вела к такому выводу. Защита Римской церкви с самого начала и при всех вариантах имперской идеи оставалась неотъемлемой задачей империи, конституирующей ее содержание.

2. Идея провиденциальности истории привела к наделению Римской империи историософскими и эсхатологическими смыслами и к невозможности в дальнейшем от них отказаться. Пожалуй, среди всех оснований эта историософская нагруженность Римской имперской идеи имела наибольшее значение для сохранения ее «римскости». Она требовала сохранения и передачи от народа к народу, от силы к силе «той же самой империи», последнего мирового царства. С ее продолжением продолжалась Священная история (ведь начало империи совпало с Рождением Христа), которая, впрочем, никогда в Средние века не уступала вполне место профанной истории. Самому рождению Римской имперской идеи (включая идею ее переноса) способствовало и свойственное христианству осознание единства истории и ее линейности.

3. Идея христианского единства - третья важнейшая основа имперской1 идеи. Христиане по сути составляют один народ - народ Божий. Этот народ должен был быть организован не только чисто религиозно, но и политически (тем более, что в самом начале возрождения на Западе империи, при Карле Великом, единство церкви было скорее постулатом, чем действительностью, она сама нуждалась в политическом единстве для укрепления своего). Возрастающее осознание единства христианского Запада в противопоставлении арабам, язычникам на востоке и севере и не в последнюю очередь Византии, отношения с которой все ухудшались, привело к возрождению при Карле Римской империи.

Кроме того существовало воспоминание о политическом и культурном единстве народов в границах римской империи — это воспоминание послужило в качестве образца для создания нового христианского единения. Надо, впрочем, заметить, что стремление к повторению этого единства на политическом уровне не было самоценно,

258 да и сама империя, соединившись с христианской ойкуменой, способствуя распространению христианства,, именно в этом последнем качестве вошла в средневековое сознание. Тем не менее, мотив воспоминания о единстве многих народов в одной Римской империи, усиленный воспоминаниями об' империи Карла Великого (объединившей почти все христианские народы Запада) всегда присутствовал. Когда с первой четверти X века на смену Каролингам приходят представители других родов, они стараются в дальнейшем так или иначе включиться в каролингскую^ традицию и создать видимость континуитета. Можно сказать, что осознание общности народов еще не ушло и базировалось (кроме идеи христианского* единства) в том числе на этом воспоминании и на восприятии родства всех правящих королей. Таким образом, воспоминание о единстве, упорядоченности, мире в рамках римской империи (затем империи Карла) - всегда оставалось в сознании европейских народов и составляло еще одну из. причин^ востребованности имперской идеи.

В оттоновское время политическая реальность была такова, что о прямом политическом единстве христианских народов (даже в объеме каролингской империи) говорить было уже невозможно, но сама идея единства не могла быть просто отброшена, так как она соответствовала глубинным установкам средневекового сознания и пониманию истории. Поэтому единство христианского мира могло быть репрезентировано в империи. Империя как бы существовала на нескольких уровнях: реально-политически это было объединение двух (с Конрада II - трех) государств: Италии, Германии (и Бургундии); на уровне построения и восприятия идеальной модели миропорядка она репрезентировала единство всего христианского мира7.

7 Насколько социально-политические отношения не нашли еще свою основу в праве и у западных королевств не возникла потребность в строгом юридическом определении своих прав, границ, суверенитета и принципов взаимоотношений, настолько это имело значение и в сфере реальной политики. .1.А. МагауаП говорит, что «идея христианской империи в Испании как в ранней каролингской версии, так и при оттонах и салиях в Х-Х1 веках находила отклик», но после (при штауфенах) возникла оппозиция этому в трудах канонистов и легистов Испании, Англии и Франции (при том, что французские хронисты XIII века при написании «всемирных историй» продолжали придерживаться вышеизложенной имперской идее). Универсальная датировка сохранялась во Франции со времени Генриха II по 1106 год.

259

На функции репрезентации и на задаче защиты папского престола (а также на фактическом превосходстве) базировалось признаваемое миром первенство императора и в этом смысле универсальный характер его власти. Нельзя отвечать на вопрос, что представляло собой императорское достоинство, забывая' о том, что представляла собой империя. Признавая реальность империи на всех уровнях, а не только' как единство трех королевств, нельзя отрицать реальность императорского первенства в мире8.

Важнейшими1 содержаниями императорского достоинства и задачами императора были: защита папского престола, репрезентация1 политического единства христианского мира, в высшем светском, достоинстве. Императорское достоинство было иной' природы, чем королевское, возвышалось над ним, но его природой- являлась не власть и. господство. Ему принадлежало уважение как защитнику папы,- но не только: само стремление к иерархическому упорядочению-и единству мира требовало на вершине светской иерархии императора.

Существенным отличием императорской легитимации по сравнению с королевской было конститутивное значение для нее папской коронации и помазания. В этом моменте уже было заложено большее значение и влияние папы на императора. В случае с легитимацией королевской власти эти церковные акты лишь завершали процесс легитимации (без них она была бы не возможна, но не они ее создавали). Хотя, конечно, и папа (обычно) не ставил императора (несмторя на все притязания), а им согласно традиции становился немецкий король.

Как уже отмечалось во «Введении», средневековая империя сыграла значительную роль в судьбе Европы. Не редко (и справедливо) укоряемая« в отрицательном влиянии, на становление национальных ценрализованных

К XII веку папские канонисты выработали тезис «король - император в своем королевстве» (Loewe H. Kaisertum und Abendland. Historische Zeitschrift, 1963, Bd. 196, Hf. 3. S. 533).

8 Как это делают, например: J. Spoerl. Pie rex caesarque future! Beitraege zum hochmittelalterlichen Kaisergedanken // Unterscheidung und Bewahrung. Berlin, 1961; H. Loevve. Kaisertum und Abendland; G. Tellenbach. Roemischer und christlicher Reichsgedanke in der Liturgie des fruehen Mittelal-ter.Heidelberg: C. Winter, 1934. государств Германии и Италии, в начале своего существования (с Карла Великого) она способствовала объединению немцев и становлению немецкого королевства; и в целом - закреплению единства Запада. Имперская идея давала парадигму истолкования истории, как инструмент осознания ее единства. По словам С. С. Аверинцева само свойственное христианству «прочувствованное отношение к истории, к осмысленной динамике времени неотделимо от заинтересованности в мистике государства — земной реализации небесного царства»9.

9Аверинцев С. С. Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода от античности к средневековью // Из истории культуры средних веков и Возрождения. - М., 1976. - С. 28.

Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Титова, Анна Олеговна, 2008 год

1. Adso. Libellus de Antichristo // PL., t. 101. Col. 1289 1298.

2. Agobardus Lugdunensis. Liber adversus legem Gundobadi. // Migne, PL. т. 104.

3. Anastasius Bibliothecarius Abbas. Historia De Vitis Romanorum Pontificum. // Migne PL. 128 col. 0009 1403.

4. Annales Hildesheimenses / Ed. G. Waitz // MGH SS. III. Hannover, 1839.

5. Annales Laureshamenses // MGH SS. T.I. Hannover, 1826.

6. Annales Quedlinburgenses / G. H. Pertz // MGH SS III. Hannover, 1839.

7. Annales regni Francorum, qui dicuntur Annales Laurissenses maiores et Einhardi // MGH, SS. rer. Germ. Bd. 6. Hannover, 1895.

8. Benzo von Alba. Sieben Bücher an Kaiser Heinrich IV (Ad Heinricum IV. imperatorem libri VII) // MG SS rer. Ger. Hannover, 1996.

9. Brunonis Vita quinque fratrum/ MPH. VI. Krakow. 1893.

10. Chronicon Moissiacense // MGH SS. T.I. Hannover, 1826. S. 294.

11. Continuator Reginonis / ed. G. H. Pertz // MGH SS I. Hannover, 1826.

12. Das Register Gregors VII / ed. E. Caspar // MGH. Epistolae Selectae, 1.1 -IX. Berlin 1955.

13. De unitate ecclesiae conservanda. // MG. Lib. de lite II.

14. Der Ordo der sieben Formeln // Ausgewählte Quellen zur deutschen Geschichte des Mittelalters 32, Darmstadt 1977.

15. Die Briefe Kaiser Heinrichs IV, ed. K. Langosch. Koeln, 1954.

16. Die Ordines für die Weihe und Krönung des Kaisers und der Kaiserin (Ordines coronationis imperialis), Hannover 1960 (MGH Fontes iuris Germanici antiqui in usum scholarum 9).

17. Divisio regnorum // Legum Sectio II. Capit., I.

18. Epistola Brunonis ad Henricum regem / MPH, I. Lwov, 1864.

19. Epistolae Karolini aevi // MGH Epist. IV. Berlin, 1974.

20. Gregorius of Catina. Orthodoxa defensio imperialis // MGH. Lib. de lite II.21