Представления о власти в посланиях императора Фридриха II Штауфена и римских пап: 1225 - 1250 тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.03, кандидат исторических наук Герштейн, Анна Борисовна

• Герштейн, Анна Борисовна
• кандидат исторических наук
• 2010

Оглавление диссертации кандидат исторических наук Герштейн, Анна Борисовна

Введение.

Глава I. Идеология императорской власти.

1.1. Императорская идея Фридриха II Штауфена.

1.2. Воплощение императорской идеи в законодательной деятельности Фридриха II.

1.3. Частная жизнь правителя как инструмент репрезентации власти

Глава II. Представления императора и пап о функциях «идеального светского правителя».

2.1. Крестовый поход Фридриха II.

2.2. Вторжение императора в Ломбардию и образ справедливого воителя».

2.3. Низложение Фридриха II как «неправедного властителя» папой Иннокентием IV.

Глава III. Восприятие конфликта между императором и римскими папами в XIII в.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Представления о власти в посланиях императора Фридриха II Штауфена и римских пап: 1225 - 1250»

Во время правления германского императора Фридриха II Штауфена (1220-1250) имело место крупнейшее в средневековой истории противостояние империи и папства, двух высших политических сил Западной Европы, которое привело в итоге к ослаблению обоих институтов власти. Масштабы этого конфликта потребовали и от одной, и от другой стороны ведения многолетней активной полемики, в ходе которой исключительно важную роль играли представления о власти, вопросы ее происхождения, сущности, функций. В процессе этой борьбы был выдвинут ряд новых важных политико-правовых идей и способов их обоснования.

Образ правителя выступал как средство сообщения определенного знания о самой власти, способ управления. Легитимность власти, успешность политики, проводимой человеком на троне, в значительной степени зависели от сконструированной им самим и его помощниками и четко выверенной системы представлений о государе. Представления о власти как в древности, так и в средневековом мире являлись одним из основных средств коммуникации и с подвластным населением, и между различными представителями власти, в том числе между светскими и духовными лицами, т.е. были тем языком, с помощью которого различным слоям населения сообщались определенные сведения о правителе, призванные укрепить его власть. Если сообщения такого рода исходили от его противников, цель состояла, напротив, в том, чтобы ослабить эту власть.

Эта сфера деятельности правителей долгое время являлась периферийной в исторических исследованиях, в том числе в медиевистике: основными предметами научного интереса ученых XIX и XX вв. были правовые установления и политические институты различных стран и эпох, а также их социальная составляющая. В последние же десятилетия существенно возросло число исследований по политической антропологии, репрезентации власти и ее символизму.

Исследования по репрезентации власти и политическому символизму являются в наши дни динамично развивающимся направлением исторической науки, как в России, так и за рубежом. Под политическим символизмом в данной работе понимаются способы представления идеи о власти в форме символа в широком смысле (слово, действие, жест, эмоция) и анализ его семантики. Особый интерес для исследований этой проблематики представляют те правители, которые сумели ясно осознать потенциальные выгоды публичного самопредъявления и роли образов власти для успешности своего правления, привлекали к своему двору интеллектуалов, сведущих в риторическом искусстве, политике и правовых нормах, умеющих создавать такие представления о власти, которые должны были укрепить ее.

Фридрих II Штауфен - один из немногих крупных правителей в средневековой Западной Европе, кто целенаправленно и разносторонне использовал богатые возможности репрезентации власти. Специальное комплексное исследование представлений о власти Фридриха II Штауфена в контексте противостояния с папским престолом раскрывает ранее не изучавшиеся черты средневековой власти, составлявшие важную часть ее специфики, и в этом приращении научного знания и состоит актуальность данного исследования.

Конфликт империи и папства XIII в. - многоплановое явление, затронувшее многие сферы жизни различных кругов средневекового общества. Анализ наследия Фридриха II и современных ему пап, в котором отразилась их целенаправленная рефлексия о власти, представляется весьма актуальным в рамках такого современного направления научных исследований, как самосознание представителей интеллектуальной элиты Средневековья1.

1 Сходной проблематике посвящены современные исследования. См. напр.: Образы прошлого и коллективная идентичность в Европе до начала Нового времени / Под ред. Л.П. Репиной. М., 2003; История и память : историческая культура Европы до начала Нового

В обширной зарубежной историографии представления Фридриха II и его церковных оппонентов о происхождении, сущности, широте прав и задач императорской власти рассматриваются лишь на отдельных примерах их острой полемики. В отечественной науке до сих пор отсутствуют специальные исследования по проблематике диссертации.

Актуальность подхода данной диссертации состоит в том, что в ней впервые анализируются в тесной взаимосвязи все основные этапы политики Фридриха II Штауфена во второй четверти XIII в. и характерные особенности его посланий, в которых на фоне конфликтов с римскими понтификами утверждается система представлений об идеале и предназначении его власти. В ( отечественной и зарубежной историографии до сих пор отсутствовала такая сводная картина стержневых линий репрезентации власти императора, включающей рассмотрение её видоизменений на разных этапах деятельности императора.

Фридрих II Штауфен (1194-1250), император Римлян, король Сицилии и Иерусалима (его титулатура в посланиях после 1225 г. обычно была такой: Fredericus, Dei gratia Romanorum imperator semper augustus, Iherusalem et Sicilie rex) - один из тех политических деятелей, которые постоянно находятся в фокусе современных направлений исследований. Причин этого несколько. Приведу важнейшие из них: 1) он был последним императором из династии Штауфенов, а через четыре года после его смерти в германских землях наступило междуцарствие - что породило нескончаемые историографические дискуссии о его правлении как катализаторе или тормозе дальнейшего развития Германии; 2) он объединил в своих руках корону Сицилии и корону германской империи - что подразумевало комбинацию различных способов управления южным и северным королевством, но было нетипичной и потому примечательной ситуацией для средневековой Европы; 3) период правления этого императора пришелся на плеяду сильных понтификов-сторонников времени / Под ред. Л.П. Репиной. М., 2006; Интеллектуальные традиции античности и Средних веков : исследования и переводы / Сост. и общ. ред. М.С. Петровой. М., 2010. ? J папской plenitudo potestatis, и борьба за полноту власти (в том числе и на идеологическом уровне) между апостольским престолом и Фридрихом II стала одним из узловых моментов истории Средних веков, да и истории Западной Европы в целом; 4) XIII в. - это время активной рецепции римского права, что сказалось на законотворчестве и на политике Фридриха, и стало важной частью общего курса Renovatio imperii Romanorum (возобновления империи Римлян), который наблюдался в годы правления Штауфена, особенно в 1225-1250 гг.

Все эти тенденции, характерные для правления Фридриха II, оказали существенное влияние на формирование представлений о власти императора и на ход политических событий первой половины XIII в. в целом. Судьбу Фридриха II и политическую жизнь конца XII - начала XIII в. предопределил брак его будущих родителей, наследника германского трона Генриха VI с дочерью короля Сицилии Рожера II Констанцией. На условии сохранения за малолетним Фридрихом сицилийского престола его отец перед смертью, а затем и мать - в завещании распорядились о передаче Сицилийского королевства в качестве лена понтифику. В 1212 г. Фридрих II при поддержке папы Иннокентия III был избран в германские короли, а в 1220 г. короновался в императоры Римлян. Для папства такое могущество Штауфена, правящего землями к северу и к югу от Рима, создавало потенциальную угрозу потери независимости своей власти, а на практике вылилось в перманентный конфликт (с чередой обострений и примирений) империи и папства во второй четверти XIII в. Неслучайно Иннокентий III и его последователь Гонорий IX тщетно требовали от Фридриха II сохранить только один трон, отдать управление германскими землями сыну.

Крестовый поход 1228-29 гг. - совместное предприятие светской и духовной власти - Фридрих II превратил в сугубо светское мероприятие, предпочтя пропагандируемой церковью доктрине bellum sacrum (священной войны), считавшейся до этого непременной частью экспедиций в Святую Землю, переговоры с иноверцем, мусульманским правителем, т.к. это был кратчайший путь к успешному исполнению миссии крестоносца, возвращение Иерусалима в руки христиан.

Война Фридриха II с Ломбардской лигой, длившаяся с середины 30-х гг. XIII в. до конца жизни императора, имела целью объединить в единое пространство обе части империи Фридриха II. Папство систематически выступало против этого, поддерживая итальянские города в борьбе со Штауфеном, и дважды (1239, 1245) отлучая его от церкви. В последнем случае папа Иннокентий IV вынес приговор о низложении Фридриха II со всех его престолов, но практически воплотить это решение папской стороне не удалось - военные и финансовые ресурсы Штауфена позволили ему сохранить фактическое управление как на Сицилии, так и в германских землях.

Одним из факторов, благодаря которым Фридриху II удалось сохранить свой авторитет, несмотря на дискредитацию со стороны папского престола, была репрезентация власти, убедительное представление о правителе как о легитимном, правильном государе.

Предметом исследования являются методы, инструментарий и обстоятельства формирования представлений об императорской власти, задачи их создания, содержание, назначение, эволюция этих представлений. Объектом настоящего диссертационного исследования выступают образы власти Фридриха II, выработанные им самим и его канцелярией, а с другой стороны - противостоявшими императору римскими папами.

Цель настоящей диссертации заключается в комплексном анализе процессов формирования и развития образов императора и императорской власти Фридриха II в контексте противостояния империи и папства во второй четверти XIII в., а также в определении значения этой сферы деятельности для правления Штауфена.

Хронологические рамки работы напрямую связаны с задачами исследования. Их нижняя граница обусловлена датой одного из первых деяний

Фридриха II в качестве императора - женитьбе на наследнице Иерусалимского королевства Иоланте де Бриенн (1225 г.), что открывало новую страницу его правления: он получил потенциальную возможность стать королем Иерусалима, и его образ крестоносца обрел с этого момента конкретное наполнение. Именно тогда Фридрих II начал проводить собственно имперскую политику, и его брак, стимулировавший выступление в крестовый поход, был важным катализатором этого предприятия. Таким образом, работа Фридриха по созданию представлений о своей императорской власти началась по существу именно в 1225 г.

Верхняя хронологическая граница темы диссертации совпадает с датой смерти императора Фридриха II в 1250 г.

В ходе исследования решаются следующие задачи:

1. выясняется, на основе каких идей и каким образом формировалось представление о Фридрихе II - «идеальном правителе» или, напротив, «недостойном императоре».

2. устанавливается характер и особенности связи представлений о власти с текущими и стратегическими политическими задачами правителя.

3. анализируется, в какой мере политические шаги Фридриха II оказывали влияние на формирование представлений Штауфена, римских пап и других современников об императорской власти.

4. дается оценка значению идей и действий понтифика для формируемых Фридрихом и его сторонниками представлений об императорской власти.

5. выявляются особенности эволюции представлений об императорской власти в контексте менявшейся политической истории в 1225-1250 гг. и определяется при этом, какие из представлений постоянно поддерживались императором, а какие были временными.

6. выявляются основные особенности восприятия образа Фридриха II в различных частях Италии, империи и на юго-востоке Англии, характеризуется специфика рецепции или отторжения представлений о власти Штауфена, созданных императором и современными ему понтификами. В данном исследовании не ставится задача анализа восприятия власти Фридриха II в различных слоях средневекового общества — при количественном обилии нарративных источников XIII в., их различиях по социально-политическим позициям, локальным особенностям и т.д. Такая цель далеко превосходит возможности одной диссертации.

7. выделяются и анализируются особенности «проимператорских» и «пропапских» позиций различных хроник.

8. сравниваются эти образы императора Фридриха II с его собственными и папскими представлениями о Штауфене.

Источниковая база исследования

Поставленные в диссертационном исследовании задачи решаются с привлечением нескольких групп источников: 1. эпистолярные источники: а) послания императора Фридриха II за период 1225-1250 гг. б) послания римских пап Гонория III, Григория IX, Иннокентия IV за тот же хронологический интервал; 2. нормативные памятники: а) свод законов Фридриха II для сицилийского королевства «Liber Augustalis» («Книга Августа») 1231 г.; б) постановления для германских земель «Майнцские соглашения» 1235 г. 3. нарративные источники: хроники и анналы XIII в. Также привлечены памятники архитектуры и скульптуры (замок Кастель дель Монте; скульптуры - бюст Фридриха II, статуя императора в Капуе), изобразительные источники -мозаики сицилийских церквей, а также августал, золотая монета Фридриха И, предметы коронационного облачения Фридриха II.

В работе были использованы опубликованные письменные источники. Послания императора были изданы Ж.Л.-А. Юйяр-Бреолем в семитомной

Истории дипломатики Фридриха II»2, а также в MGH3. Избранные послания римских пап опубликованы в MGH (серия Epistolae)4.

Нормативные памятники также опубликованы в MGH: критическое издание «Liber Augustalis» (или «Мельфийских конституций») издано в серии Leges, (специальный том) сравнительно недавно В. Штюрнером, одним из крупных специалистов по истории изучения Фридриха II5.

Текст «Майнцских соглашений» опубликован в том же томе MGH, что и послания Фридриха II6.

Тексты хроник и анналов на латыни, в которых освещается деятельность Штауфена, опубликованы в XVII, XVIII и XIX, XXVIII, XXXII томах серии Scriptores in folio (SS) MGH. Привлечено было также фундаментальное семитомное издание «Великой Хроники» Матвея Парижского под редакцией Г.Р. Луарда7.

Иллюстрации неписьменных источников, анализируемых в настоящей диссертации, помещены во многих сборниках научных статей и монографиях, а также находятся в открытом доступе в интернете. Изображения указанных памятников скульптуры, архитектуры и нумизматики помещены в Приложении с указанием источника, откуда они были взяты. Более подробные данные об их происхождении, состоянии и функциях находятся в основной части и

2 Historia diplomática Friderici Secundi, sive constitutiones, privilegia, mandata, instrumenta quae supersunt istius Imperatoris et filiorum ejus. Accedunt epistolae Paparum et documenta varia. Collegit, ad fldem chartarum et codicum recensuit, juxta seriem annorum disposuit et notis illustravit / Ed. J.-L.-A. Huillard-Breholles. 7 t. Parisiis, 1852-1861. (Далее - HD)

3 Monumenta Germaniae Histórica. Constitutiones et acta publica imperatorum et regum inde ab a. MCXCVIII usque ad a. MCCLXXII (1198-1272) / Ed. L. Weiland. Т. 2. Hannoverae, 1896. (Nachdruck 1963). (Далее - Const.)

4 Monumenta Germaniae Histórica. Epistolae saeculi XIII e regestis pontificum romanorum selectae / Ed. C. Rodenberg. 1-2 Т. Berolini, 1883-1887. (Nachdruck 2000-2001). (Далее - Epp.)

5 Monumenta Germaniae Histórica. Constitutiones et acta publica imperatorum et regum inde ab a. MCXCVIII usque ad a. MCCLXXII (1198-1272). Die Konstitutionen Friedrichs II. für das Königreich Sizilien / Ed. W. Stürner. T. 2: Supplementum. Hannoverae, 1996. (Далее - KS)

6 Const. P. 241-247.

7 Matthaei Parisiensis, monachi Sancti Albani, Chronica majora / Ed. H.R. Luard. 7 v. London, 1872-1884. (Далее-MP) непосредственно связаны с их анализом в рамках диссертационного исследования.

Перечисленные издания письменных источников были выбраны, во-первых, потому что они являются лучшими среди всех по качеству публикаций текстов (зафиксированы все имеющиеся разночтения в текстах рукописей, обязательно отмечается количество известных копий и место их хранения, все адресаты послания, присутствуют указания на цитаты из Священного писания, сочинений античных авторов); во-вторых, поскольку авторитетность этих изданий признана как архивистами, так и современными учеными-исследователями России и мира, использующими эти издания в своих научных публикациях; наконец, доступность перечисленных собраний стала еще одним фактором обращения именно к изданиям Historia diplomática и Monumenta Germaniae Histórica .

История публикации писем Фридриха II и современных ему понтификов в определенной степени отражает историографический интерес к эпохе этого императора, и эволюцию восприятия образа Штауфена в XIX и XX вв.

В 1852-1861 гг. в Париже Ж. JI.-A. Юйяр-Бреолем было опубликовано собрание документов, грамот, писем и приказов императора Фридриха II Штауфена на языке оригинала - латинском9. Структура издания - тематико-хронологическая. Составитель включил в издание помимо посланий Фридриха II и его сыновей также и папские документы, в которых затрагивались вопросы, связанные с делами империи и/или лично с императором Фридрихом И. Издание насчитывает семь томов, причем большинство из них состоит из двух частей (книг). На сегодняшний день это издание является самой полной подборкой документов императорской канцелярии, а также важнейших

8 Более подробные сведения об изданиях см.: Список использованных источников и литературы №№ 1-2.

9 Historia diplomática Friderici Secundi, sive constitutiones, privilegia, mandata, instrumenta quae supersunt istius Imperatoris et filiorum ejus. Accedunt epistolae Paparum et documenta varia. Collegit, ad fidem chartarum et codicum recensuit, juxta seriem annorum disposuit et notis illustravit / Ed. J.-L.-A. Huillard-Breholles. 71. Parisiis, 1852-1861. решений пап в отношении императора Фридриха II Штауфена. В большинстве случаев анализируемые в ходе работы тексты были взяты из этого многотомного издания.

Общеевропейский интерес к памятникам древности, создание и активная работа многочисленных обществ по сохранению, обработке и публикации исторических источников затронул и германские земли, где при деятельном участии барона Генриха Фридриха Карла фон Штейна (1757-1831) было организовано в 1819 г. «Общество по изучению ранней немецкой истории», занимавшееся организацией сбора и публикациями всех исторических источников на основе сохранившихся рукописей, возникших на территории Священной Римской империи между 500 и 1500 гг10. Эта инициатива первоначально носила не столько исторический и источниковедческий характер, сколько политический11. С 1823 г. подготовку изданий исторических источников по истории Германии вел Георг Генрих Пертц (1795-1876), ганноверский архивист, главный библиотекарь королевской библиотеки в Берлине12. Первый том Monumenta Germaniae Histórica вышел в 1826 г., и издание новых документов продолжается до сих пор13.

В отдельных случаях я использовала публикации MGH, где в конце XIX в. (серия Leges (LL) были изданы избранные послания императоров династии Штауфенов за 1198-1272 гг. на латыни14. Это однотомное издание

10 Мэртль К. Monumenta Germaniae Histórica: взгляд изнутри // Средние века. Вып. 58. М., 1995. С. 95. См. также здесь: http://annals.xlegio.ru/evrope/small/mgh.htm

11 См. далее Мэртль К. Monumenta Germaniae Histórica: взгляд изнутри // Средние века. Вып. 58. М., 1995. С. 96: «Спасение» остатков средневековой истории проводилось не только из антикварного интереса, но ради потребностей сегодняшнего дня, и именно в этом контексте нужно понимать инициативу барона фон Штейна, в свое время потерпевшего неудачу в своей собственно политической деятельности, такой как разработка проекта общегерманской конституции».

12 Королев Г.И. Медиевистическая археография за рубежом. 4.2. М., 2001. С. 26.

13 Из последних изданий документов эпохи Фридриха II необходимо отметить публикацию его свода законов для сицилийского королевства. См.: Monumenta Germaniae Histórica. Constitutiones et acta publica imperatorum et regum inde ab a. MCXCVIII usque ad a. MCCLXXII (1198-1272). Die Konstitutionen Friedrichs II. für das Königreich Sizilien / Ed. W. Stürner. T. 2: Supplementum. Hannovera, 1996.

14 См. сноску 3. хотя и уступает по числу опубликованных посланий коллекции Юйяр-Бреоля, важно для моей темы как выборка наиболее значимых посланий последних Штауфенов и Фридриха II, в частности. В 1963 г. вышло переиздание этого тома в раках MGH.

Избранные послания, буллы и распоряжения понтификов XIII в. были изданы в MGH в серии Epistolae15. Первый том, в котором присутствуют послания пап Гонория III и Григория IX, а также второй, который охватывает понтификат Иннокентия IV, были использованы в моей работе. Через сто с лишним лет, в 2001 г., вышел репринт подборки папских посланий в рамках MGH.

В 1831 г. И.Ф. Бёмер, архивист, занимавшийся систематизацией опубликованных и неопубликованных документов императорской канцелярии, издал краткие аннотации (регесты) посланий и распоряжений германских правителей. Регесты были выполнены на немецком языке и расположены в хронологическом порядке. В первое издание (1831 г.), охватившее период 9111313 гг., И.Ф. Бёмер включил 5420 регест. На сегодняшний день в состав Regesta Imperii (далее RI) входит около 900 000 регест от эпохи Каролингов до времени Максимилиана I, а также папские грамоты раннего и классического Средневековья16.

В своей работе я использовала пятый том RI, состоящий из пяти частей, охватывающий документы династии Штауфенов. Тематика взаимоотношений императора с папами вынесена в части V. 2,3 и 2,4.

Это издание и в настоящее время имеет немаловажную эвристическую ценность, делая возможным поиск посланий на латинском языке по дате, ключевым словам и начальным словам текста. Несомненным достоинством издания являются постраничные ссылки на главные публикации каждой конкретной грамоты, в данном случае, по эпохе Фридриха II, - на тома «Исторических памятников Германии» (Monumenta Germaniae Histórica, далее

15 См. сноску 4.

16 http://ri-regesten.adwrnainz.de/

MGH) и «Истории дипломатики Фридриха II» (Historia diplomática Friderici Secundi, далее - HD) . Содержатся в регестах и указания на параллельные места из других писем и средневековых хроник.

Избранные послания, буллы римских понтификов XIII в. были изданы в конце XIX столетия в трех томах в серии MGH - Epistolae17. В первый том вошли документы пап Гонория III (1216-1227) и Григория IX (1227-1241); во второй - Иннокентия IV (1243-1254). В третий том вошли послания епископов Рима во второй половине XIII в.18, поэтому в диссертации, согласно установленным хронологическим рамкам, анализируются только материалы первых двух томов. Выбранные составителями послания римских пап являются важнейшими, наиболее характерными для истории их понтификатов и развития политических событий XIII в. В 2000-2001 г. было выпущено переиздание указанного трехтомника.

Все перечисленные издания императорских и папских посланий по-своему необходимы для исследования проблематики власти. Если издание HD ценно наиболее полной подборкой императорских посланий, и незаменимо при изучении динамики развития императорской идеи Штауфена на протяжении всего его правления, то тома MGH позволяют заострить внимание на ключевых моментах правления Фридриха II и римских пап, отраженных в их посланиях, а отсылки к цитатам из Священного писания и других текстов, присутствующие в изданиях MGH, составляют начальное звено в анализе специфики целей использования и особенностей применения этих цитат при конструировании того или иного представления о власти.

Послания Фридриха II и римских пап - это официальные документы, предназначенные для публичного распространения. В них сознательно, с расчетом на восприятие других людей, формулируется представление о государе, каким он должен быть, или, напротив, о недостойном светском г s 17 См. сноску 4.

18 Пап Иннокентия IV (1243-1254), Александра IV (1254-1261), Урбана IV (1261-1264),

Климента IV (1265-1268). правителе. Эти источники уже по самому своему предназначению репрезентативны для анализа смыслового наполнения такого образа власти, который обозначается в историографии как образ «идеального правителя». Учитывая публичность как непременную характеристику поведения правителя, в работе исследуется, каким правителем Штауфен хотел казаться и какую оценку он давал тому или иному своему действию как императора.

Темы анализируемых посланий Штауфена в большинстве своем посвящены персоне самого Фридриха II, императорской власти, ее интересам, полномочиям, предназначению. Находится также и место для определения отношения к другим контрагентам (подчинение, союзнические отношения со Штауфеном или же описание тех черт, которые вызывают у императора неприятие). Через этот пласт информации анализируется, как Фридрих II понимает границы полномочий и функции своей власти.

Тематически послания Штауфена уместно разделить на две категории: был ли тот или иной документ опубликован по какому-то конкретному поводу, либо же являлся частью многолетней переписки. Если послание было единичным, «по случаю», перед его автором стояла задача за один раз выразить позицию императора, его волю — и сделать это столь убедительно, чтобы ситуация в дальнейшем развивалась в интересах Фридриха II. В этом случае в фокусе исследования оказывается сконцентрированное в одном послании представление о власти, выводится оценка его убедительности, особенности его построения, выявляется связь с текущим моментом и анализируется, как и с помощью каких приемов было задумано повлиять на этот текущий момент.

Если же идея пронизывала целую серию посланий, то реконструируется динамика убеждения, особенность выбора и оформления аргументов и примеров, подкрепляющих основную мысль автора. правители Востока, германские князья, светские и духовные, горожане в Сицилийском королевстве, священнослужители разных областей Италии, посланий Фридриха II были короли европейских стран, кардиналы и жители Рима, члены семьи императора. Важно, что кому бы ни были направлены письма императора, их текст всегда был рассчитан на реакцию - Штауфен намеревался таким образом получить от корреспондентов поддержку (в виде политического союза или военной помощи), побуждал адресата к принятию решения в пользу Фридриха II.

Послания Штауфена, адресованные напрямую папе, имели свою специфику. Первостепенным для Фридриха II здесь было не столько побудить понтифика к определенным, выгодным для императора действиям, сколько попытаться убедить епископа Рима в собственной правоте. Целью этих текстов было добиться от папы признания условий Фридриха, его видения ситуации, его представлений об императорской власти, ее полномочиях, функциях, предназначении. Обмен посланиями Фридриха II с папой — это многолетний диспут двух верховных правителей средневекового Запада, отстаивание каждым своих позиций, своего видения взаимоотношений светской и духовной властей.

Стиль каждого послания Фридриха II зависел от его адресата. Развернутая аргументация свойственна в письмах папе римскому, иногда — правителям других стран. Риторика, широкий спектр аргументов^ убеждения уместен для тех, кто достаточно подкован и сможет понять и проследить мысль автора, должным образом воспринять содержание послания и признать логичными и справедливыми построения императора. В посланиях, например, к горожанам превалирует краткость: Фридрих II отдает распоряжения или излагает свой взгляд на то или иное событие, иногда сопровождая его лаконичной аргументацией.

Притом, что Фридрих II был публичным политиком, в некоторых посланиях император описывал свои эмоции, с помощью которых он также создавал определенное представление о власти и тем самым оказывал влияние на современную политическую обстановку. Характерно, что через описание своих переживаний (а они тем самым делались частью публичного представления об императоре) Штауфен выстраивал определенное представление об императоре, и с помощью такого приема влиял на реальность, стремился повернуть ситуацию в выгодную для себя сторону.

Отдельно следует сказать о канцелярии императора Фридриха II. В тексте работы часто упоминаются «послания Штауфена», «послания императорской канцелярии» и т.п. В Средние века, и в XIII столетии, в частности, текст письма надиктовывался писцам, а император лишь подписывал его и скреплял своей печатью. Существуют исследования о почерках фридриховских писем, посвященные влиянию логофетов (писцов и составителей документов) Фридриха на итоговый текст письма. При этом рассматривается также эволюция стилистических и оформительских особенностей писем с подписью императора Фридриха II.19 Работа П. Цинсмайера способствовала уточнению круга тех, кто работал в канцелярии Фридриха II, но сведения о людях, трудившихся там, все же отрывочны. Известно только, что с 1212 по 1235 гг. логофетом был Андрее де Таранто . Кто занимал этот пост за ним до 1243 г. — не установлено. Должность протонотария22 в 1222-1224 гг. принадлежала аббату Иоанну фон Касамари . В 1237 г. в документах фигурирует имя епископа Зигфрида Ренегсбургского как начальника курии императорского двора24. Также среди доверенных лиц Фридриха И, создававших образы власти, выделялся Фаддей Суэсский, судья великой курии Фридриха II, который был послан в 1245 г. как представитель императора на исключительно важный для Штауфена Вселенский собор в Лионе.

19 Zinsmaier Р. Die Reichkanzlei unter Freidrich II. // Probleme um Freidrich II. Sigmaringen, 1974. S. 134-166; Schaller ILM. Die Kanzlei Kaiser Friedrichs II. Ihr Personal und ihr Sprachstil // Archiv für Diplomatik. 1957, №3. S. 207-286; 1958, №4. S. 264-327; Delle Donne F. Lo stile della cancellería di Federico II ed i presunti influssi arabi // Atti della Accademia Pontaniana. N.S. 1992, №. 41. P. 153-164.

Административная должность, заимствованная из Византии. Великий логофет был хранителем печати и главным секретарем канцелярии правителя.

21 ZinsmaierP. Ор. cit. S. 143.

Глава императорской канцелярии.

23 Zinsmaier Р. Ор. cit. S. 143.

24 См. напр.: HD. V. 5. Р. 29.

Особенно важную роль в формировании стиля и содержания посланий Фридриха играл Пьетро делла Винья25 (ок. 1190 - 1249). Выпускник Болонского университета, он стал в 1220 г. нотарием Фридриха II, а с 1224 г. занял должность судьи Великой курии императора. В 1230-1231 гг. принимал участие в составлении «Мельфийских конституций». В 1245 г. Пьетро делла Винья входил в состав посольства к Людовику IX Святому. В 1243 г., когда папой римским был избран юрист Синибальдо Фиески, Пьетро делла Винья стал протонотарием - главой императорской канцелярии, а также советником Фридриха как латинский стилист и юрист. Фактически с этого времени его можно назвать правой рукой Штауфена. Именно с 1243 г. в письмах Фридриха появляется гораздо больше правовых аргументов, что исследователи относят к влиянию Пьетро делла Винья. Помимо эпистолярного собрания его перу принадлежат злые сатиры на духовенство и стихи. Опубликованы более тысячи посланий, которые он составил в канцелярии императора26.

В задачи настоящей работы не входит выявление доли личного участия Штауфена в составлении анализируемых посланий, а также отделения по стилевым особенностям сочинений Пьетро делла Винья от проектов Фаддея Суэсского и других. Под «посланиями Фридриха II» и «письмами императорской канцелярии» имеются в виду те послания, которые выходили за подписью Штауфена, тем самым являясь в публичном политическом пространстве письмами за авторством Фридриха II.

Создание и опубликование посланий императорской и папской канцелярий были главным и наиболее действенным из способов распространения представлений о власти в XIII столетии. Сравнительно небольшие по объему рукописные послания, размноженные трудами

25 Подробнее о нем см. напр.: Бильбасов В.А. Петр Винейский // Исторические монографии Т. 5. СПб., 1901; Huillard-Bréholles J.-L.-A. Vie et correspondence de Pierre de la Vigne. Paris, 1864; Durand I. Pierre des Vignes, chancelier de l'empereur Frédéric II, sa biographie, ses lettres. Paris, 1851; Bäthgen F. Dante und Petrus de Vinea. Eine kritische Studie. München, 1955.

26 Последняя публикация - Schaller Н.М. Handschriftenverzeichnis zur Briefsammlung des Petrus de Vinea. Hahn, Hannover, 2002. копиистов и рассылаемые сразу в несколько мест (ко двору королей, князей, архиепископов), были самым быстрым средством средневековой коммуникации и потому обладали определенной возможностью влиять на взгляды и настроения в обществе, на текущую политическую ситуацию. Задача постоянного поддержания и распространения представлений о своей власти заставляла правителей выражать их в периодически обновляемых документах, создавая тем самым эффект перманентности. Такая характеристика посланий и выраженных в них идей и представлений о власти, как периодичность, имеет существенное значение при анализе всех основных тенденций и особенностей эволюции в формировании и функционировании представлений о власти императора Фридриха II на протяжении его правления. Это и отличает назначение писем от иных видов письменных источников. В моей работе рассматриваются послания за период 1225-1250 гг. На этих источниках прослеживается динамика представлений об императорской власти и их континуитет — как по сути, так и по аргументации в течение практически всего периода правления Фридриха II Штауфена в этом качестве.

Каждое послание имеет конкретную дату, и это определенно встраивает его в политический и идеологический контекст того времени. Становится возможным проследить связь идей посланий и потестарной символики с действиями политиков, с практикой, что в свою очередь является материалом для изучения теоретической и практической значимости представлений о власти.

В посланиях содержится множество цитат из Священного Писания и фрагментов других текстов, а также формулировок идей, имевших хождение в средневековом обществе. Для всей эпохи Средневековья справедливо утверждение, что монархический идеал инспирировался главным образом Ветхим Заветом27, поэтому при анализе библейских образов и фраз в посланиях XIII в. выявляется, как складывались представления о власти, на какие к

27 Ле Гофф. Людовик IX Святой. М., 2001. С. 297. / аргументационные традиции они опирались, какие символы, аллегории, метафоры использовались для их создания и какую трактовку и назначение они при этом получали.

Адресатами посланий являлись различные группы населения, в том числе короли других стран, епископы и князья, должностные лица государства, горожане. Иногда император адресовал свои послания напрямую папе, а понтифик - Фридриху. Такой своеобразный «диалог в письмах» между папой и императором создавал режим «конкуренции идей», интеллектуального противостояния папской курии и императорского двора и их взаимного влияния.

Буллы, энциклики, а также послания римских пап также являются основными источниками, анализируемыми в диссертации. Как и в случае с императорской канцелярией, послания римской курии имели коллегиальный характер. В задачи работы не входит определение доли личного участия каждого понтифика второй четверти XIII в. в составлении посланий. Отмечу некоторые стилевые особенности текстов каждого папы.

Гонорий III (1216-1227), Ченчо Савелли, казначей Иннокентия III, наставник Фридриха II с 1197 г., предпочитал риторику отеческого увещевания Штауфена. В 1225-1227 гг. общим делом империи и папства была организация крестового похода, и сбор войск, средств и фуража были предметом переписки между апостольским престолом и канцелярией Фридриха II.

Григорий IX (1227-1241), Уголино Сеньи, племянник папы Иннокентия III, обучался в университетах Болоньи и Парижа каноническому праву и теологии. Его образ императорской власти строился, исходя из опирающихся на каноническое право представлений понтифика о должном взаимоотношении духовной и светской властей, где безоговорочное превосходство принадлежало первой, и соответствующего представления о моральном облике императора, значительную часть которого составлял образ «ревностного христианина». Хорошее образование позволило Григорию IX подкреплять свои представления ( ! об императорской власти правовыми положениями и примерами из текстов Священного писания.

Иннокентий IV (1243-1254), Синибальдо Фьески, один из самых видных юристов своего времени, изучал право и теологию в Парме, позже в Болонском университете. Стиль посланий этого папы, в которых формируется представление об императорской власти, отличают отсылки на положения канонического права, стремление узаконить догмат примата папской власти над императорской, анализ договоренностей между светским и духовным престолами и положение папы как судьи над императором.

Характерно, что послания римских пап, в которых выстраивался образ императорской власти Фридриха II, редко были адресованы напрямую Штауфену - чаще такие письма направлялись светским и духовным правителям (архиепископам, епископам германских и итальянских земель, светским правителям).

Определенные трактовки событий, предложенные понтификами, образы императорской власти, созданные апостольским престолом, важны при анализе конкретных представлений о власти Фридриха II, т.к. они оказывали определенное влияние а) на создаваемые императором представления о собственной власти, побуждая развивать и уточнять в полемике свои идеи, б) на восприятие в обществе концепций Фридриха II. Анализ папских посланий приводит к заключению, о существенности роли понтифика при создании образа императорской власти Фридрихом II и специфике изменений в I комплексе представлений о светской власти именно под влиянием идеологической политики апостольского престола.

Вторая группа используемых в диссертации источников - нормативные. Законодательные памятники, составленные при Фридрихе II, - это свод законов для Сицилийского королевства «Liber Augustalis» (1231) и «Майнцские соглашения» (1235), предназначавшиеся для германских земель. На этих î' источниках анализируется, как император понимал границы своих полномочий il l" l, fj h и власти в двух частях своих владений — в Южной Италии, бывшем королевстве норманнов, и германской средневековой империи с ее традициями выборной королевской власти.

Liber Augustalis», «Книга Августа», издана в 1996 г. как дополнение ко второму тому Constitutiones et acta publica imperatorum et regum, серии Законов (Leges) в MGH, причем с нехарактерным для общей направленности этого издания заголовками на немецком языке, приведенным списком научной литературы, где подробно анализируется данный законодательный памятник. Издание содержит подробные указания на имеющиеся разночтения, приведены все известные рукописные тексты, параллели с другими законодательными собраниями.

Текст «Майнцских соглашений» издан в том же томе MGH , что и послания Фридриха II. Особенности этой публикации в полной мере соответствуют оформлению публикации посланий29 императора, изданных в этом же томе. Этот источник - один из немногих текстов времени Фридриха II, который переведен на русский язык и опубликован30.

В ходе диссертационного исследования проводится сравнение представлений об императорской власти, особенностей их функционирования в различных по форме и предназначению письменных текстах - нормативных источниках и эпистолярных.

В средневековых нарративных источниках нашли отражение определенные представления о власти Фридриха II. Для проведения анализа восприятия императорской власти, в диссертации анализируются 27 написанных на латыни хроник и анналов различных территорий - германских земель, северо- и центрально-итальянских областей, Сицилийского королевства, а также одна английская хроника. В круг исследуемых нарративных текстов вошли королевские, городские, епископские,

28 См.: Const. Р. 241-247.

Об этом см. выше.

30 Русскоязычный текст см.: Имперский земский мир 1235 г. // Хрестоматия памятников феодального государства и права стран Европы. М., 1961. С. 329-339. монастырские хроники и анналы31. Это разделение принципиально важно при соотнесении номинальной и фактической ангажированности хроник, при выделении «проимператорской» и «пропапской» точек зрения в данных источниках.

Две крупнейшие хроники наиболее пристально освещают именно представления о власти императора Фридриха II и его взаимоотношения с папством. Значение этих хроник для средневековой историографии в целом и для проблематики данного исследования, в частности, несопоставимо с остальными использованными нарративными источниками. Поэтому они требует особого исследовательского внимания.

Первая из них - «Великая хроника» Матвея Парижского (Matthaei Parisiensis Chronica Majora), бенедиктинского монаха Сент-Олбанского монастыря. Она входит в число наиболее значимых произведений западноевропейской историографии, а среди английских средневековых хроник занимает главное место. Биографических данных о Матвее Парижском ~ (ок.1200 - 1259 гг.) крайне мало.

Хотя в названии упомянут один автор сочинения, Матвей Парижский был не единственным, кто трудился над созданием этого многотомного произведения. Первым его автором был Роджер Вендоверский, также монах Сент-Олбанса, ведший повествование от сотворения мира (наиболее подробно - с 1065 г.) до 1235 г. После его смерти Матвей Парижский продолжил

31 Среди хроник, используемых мной, Вормсская хроника и краткие Вормсские анналы являются епископскими, Кёльнская хроника — императорской; гибеллинские анналы Пьяченцы, хроника Роландина Падуанского, Сицилийские анналы - это своего рода региональная хроника, а хроника пармского монаха Салимбене де Адам является неким смешением жанров всемирной хроники, епископской хроники, морального трактата и даже мемуаров. (См.: Schmeidler В. Praefatio // Crónica fratris Salimbene de Adam Ordinis Minorum. MGH. SS. / Ed. O. Holder-Egger. Hannoverae, Lipsiae, 1905-1913. T. 32. P. VII-XX.). См. перевод этой хроники: Салимбене де Адам. Хроника / Пер. с лат. И.С. Култышевой, С.С. Прокоповича, В.Д. Савуковой, М.А. Таривердиева. М., 2004.

Великая хроника» английского бенедиктинского монаха Матвея Парижского представляет собой всемирную хронику.

32 Ж. Ле Гофф считает, что имя «Parisiensis» было патронимом, достаточно распространенным в Англии XIII в. См.: Ле Гофф Ж. Людовик Святой. М., 2003. С. 332. хронику: ему принадлежит часть, охватывающая период с 1235 по 1259 гг. Примечательно, что, окончив повествование в 1250 г. (запись о смерти императора Фридриха II, что примечательно, является одной из последних в этом году), Матвей Парижский решил завершить свою хронику, однако о "3 изменил свое решение и записывал события, пока не отошел в мир иной .

Сбор источников, написание текста, создание иллюстраций — все это осуществлялось не только Матвеем Парижским, но и другими монахами аббатства34. Поэтому вопрос об авторстве отдельных фрагментов «Великой хроники» остается открытым. В данном случае важно, что это сочинение можно рассматривать как выражение взгляда на европейскую историю XIII в. и основного автора, Матвея Парижского, и целого коллектива Сент-Олбанса как интеллектуального сообщества одного из крупнейших монастырей средневековой Англии.

Кроме непосредственно хроники, перу Матвея принадлежит «Книга приложений», куда монах переписывал те документы, попавшие в его распоряжение, которые не вошли в основной текст35. На основании этих данных делается заключение, какие именно письма императора и пап попадали в руки к Матвею Парижскому и как складывалось мнение хрониста о тех или иных событиях и письмах. Сюда относятся императорские и королевские письма, хартии, папские распоряжения, переписка церковных прелатов и т.д. Также Матвей Парижский написал «Историю англов», известную под названием «Historia Minor» - в ней он смягчил некоторые резкие выпады в сторону папской курии, которыми изобилует «Великая хроника».

География описываемых в «Великой хронике» событий чрезвычайно широка: автора интересует не только происходящее в Англии, но и на

33 После этого хронику продолжил Вильям Ришангерийский, доведя повествование до 1273 г.

34 Подробнее см. Гене Б. История и историческая культура Средневекового Запада. М., 2002. С. 57; История Средних веков: От Карла Великого до Крестовых походов (768-1096 гг.) / Сост. М.М. Стасюлевич. Т. 2. М., СПб., 2001. С. 630.

35 В целом, в «Additamenta» переписано более двухсот документов по духовной, политической и юридической тематике. континенте, в Империи, Италии, Франции, Норвегии, а также на Ближнем Востоке. Хронисту было известно о содержании посланий английского, французского, императорского дворов, миссиях папских легатов в различные страны христианской Европы, переписке аббатства Сент-Олбанса с различными духовными и светскими лицами, в том числе и по правовым вопросам; Матвей Парижский не упускает возможности поместить в текст своего сочинения описание приготовлений к крестовому походу, которые предпринимали в то время многие правители европейских стран. Значительное место уделено конфликтам императора с папской курией, причем бенедиктинец— один из немногих хронистов, относящихся к отлученному императору Фридриху II с сочувствием, удивительным для английского монаха.

Ценность «Великой хроники» состоит в том, что некоторые из переписанных Матвеем Парижским документов дошли до наших дней только в этом труде. Так, например, в нем содержится одно из наиболее подробных описаний событий важного для моей темы I Лионского собора 1245 г.

За период 1235 - 1259 гг. Матвей переписал в текст хроники более 130 документов (в том числе и писем императора и пап) не считая «Книги приложений», целиком состоящей либо из переписанных документов, либо из их подробного пересказа. При всем обилии цитат «Великая хроника» отнюдь не лишена авторского начала. В комментариях, порой только ремарках, выражается определенное отношение хрониста к описываемым событиям. На протяжении всего сочинения у Матвея Парижского нельзя не заметить тенденции к резкой критике римской курии и даже самого папы. Хронист неоднократно обвиняет Рим в алчности, вымогании денег, подлости и коварстве. Однако при этом он соблюдает приказы «господина папы». Упоминания о психологических, персональных чертах правителей, духовных прелатов представляют богатый материал для выявления симпатий автора. Политическая позиция бенедиктинского монаха проявляется и в том, что в 1

1* одном случае он предпочитает полностью переписать текст попавшего к нему документа, в другом же - ограничивается кратким пересказом36.

В настоящем исследовании я пользовалась латинским текстом издания «Великой хроники» Матвея Парижского под редакцией Луарда37, а также выдержками из «Великой хроники», посвященным германским делам, которые то опубликованы в 28-ом томе Зспр^геБ МЮН . Также стоит отметить переводы фрагментов хроники на английский Р. Воона39 и русский40 языки.

Вторая использованная мной крупнейшая хроника принадлежит перу Салимбене де Адам (1221 - после 1288). В 1238 г. он был принят новицием в орден францисканцев. В 1247 г. Салимбене вернулся из Пизы в Парму, изменившую императору Фридриху II. Осада города императорскими войсками вынудила Салимбене бежать к укрывшемуся в Лионе папе Иннокентию IV. Таким образом, с юношеских лет францисканский монах был участником и свидетелем важных исторических событий, составляющих предмет моего исследования.

Сочинение Салимбене — одно из немногих сохранившихся исторических свидетельств, дающих разностороннюю картину итальянской истории XIII века. В частности, автор касается вопросов взаимоотношения империи и папства, описывает борьбу Фридриха II и северо-итальянских коммун. Взгляд францисканского монаха, «изнутри» Италии, и «отстраненный» взгляд бенедиктинца-англичанина на императорскую власть и ее взаимоотношения с

36 Так, например, Матвей Парижский счел нужным полностью переписать послание императора Фридриха II к правителям христианских стран, в котором содержались призывы побудить Римскую церковь возвратиться к идеалу апостольской бедности.

37 Matthaei Parisiensis, monachi Sancti Albani, Chronica majora / Ed. H.R. Luard. 7 v. London, 1872-1884.

38 Ex Mathei Parisiensis Cronicis maioribus / Ed. F. Liebermann // MGH SS. T. 28. Hannoverae, 1888. P. 107-389.

39 Vaughan R. The illustrated chronicles of Matthew Paris. Observation of thirteenth-century life. Cambridge, 1993; Chronicles of Matthew Paris. Monastic life in the 13. century / Ed., transl. and with an introd. by R. Vaughan. Gloucester, 1984.

40 Матфей Парижский. Великая хроника // Матузова В. И. Английские средневековые источники IX-XIII вв. М., 1979. С. 107-171; Матфей Парижский. Великая хроника. Предисловие // Арабески истории. Вып. 3. М., 1997. С. 264-301. властью папской служат для сравнения и взаимно дополняют сведения этих двух виднейших средневековых хронистов по проблеме рецепции представлений об императорской власти.

Салимбене начал писать свою «Хронику» не позже 1283 г.; завершена она была не ранее 1288 г.41 Францисканский монах писал свой труд, не всегда последовательно переходя от года к году. Компоновка материала была произвольной, так что о событиях более поздних упоминается иногда раньше, чем о тех, которые им предшествовали. В иных случаях автор возвращался к уже подготовленному тексту, редактировал его, дополнял, снабжал авторскими ремарками.

В ходе работы я использовала издание «Хроники» Салимбене в рамках MGH42. Параллельно со ссылками на латинский текст в настоящем исследовании даются отсылки и на перевод «Хроники»43. Это издание является одним из первых полных переводов этого сочинения на новоевропейские языки44 и первым полным переводом на русский язык. Русскоязычный текст и составление научного комментария подготовлены коллективом филологов: В.Д. Савуковой, М.А. Таривердиевой, И.С. Култышевой, С.С. Прокоповичем.

В качестве дополнительных источников мною привлекается ряд итальянских анналов и хроник (Сицилийские анналы, хроника Роландина Падуанского, анналы монастыря св. Юстины Падуанской, Малые Пармские анналы, Гвельфские и Гибеллинские анналы Пьяченцы, и др.) и немецких хроник и анналов (Вормсская хроника, краткие анналы Вормса, Шпейерские анналы, анналы и хроника Элленхарда Страсбургского, малые анналы Кольмара, Бернские анналы, анналы монастыря св. Труперда, Большие Шефтларнские анналы, Марбахские анналы и др.). Эти источники дают материал для анализа особенностей восприятия представлений об

41 Салимбене де Адам. Хроника. М., 2004. С. 827.

42 Chronica fratris Salimbene de Adam ordinis Minorum / Ed. O. Holder-Egger // MGH SS. T. 32. Hannoverae, Lipsiae, 1905-1913.

43 Салимбене де Адам. Хроника. М., 2004.

44 Там же. С. 5. императорской власти в различных регионах Европы — в контексте идейного и идеологического противостояния императорской и папской партий45.

Практически все из использованных мною нарративных памятников эпохи Средневековья были созданы во время правления Фридриха или немногим позже, и являются, таким образом, репрезентативными источниками по изучению такой проблемы как восприятие представлений об императорской власти Штауфена в хрониках и анналах XIII в. По результатам анализа этих источников делаются выводы о принятии или непопулярности конкретных представлений об императорской власти в различных областях Италии и империи.

Специфика источников и поставленные задачи подразумевают применение нескольких методов исследования.

Историко-филологический метод применяется при сопоставлении памятников XIII в. с более ранними - таким образом выявляются сюжетные, композиционные, стилевые особенности текстов. С помощью этого метода исследуется характер использования авторами литературных традиций при оформлении своих идей.

Наработки семиотической школы Ю.М. Лотмана - Б.А. Успенского, рассматривающие текст как семиотическое пространство, внутри которого формируются коммуникативные процессы и вырабатывается новая информация, позволяют рассматривать и анализировать текст, в котором сформировано представление о власти, как языковую систему смыслов, функционирующую по определенным законам. Из этих смыслов в итоге складывается идеология как отдельная отрасль деятельности правителя. Выделение смысловых образов в текстах писем - первый этап анализа источников.

45 Поскольку привлечение данных нарративных памятников носит казуальный характер, сведения о конкретном источнике приведены в главе III, которая посвящена анализу восприятия представлений о власти императора Фридриха II в хрониках.

Этого, однако, недостаточно для характеристики итоговой значимости представлений о власти, как и их рецепции: за рамками в данном случае остаются особенности функционирования смысловых элементов составляющих представления о власти — эти смысловые матрицы оказываются лишенными своего «исторического багажа»46. Соответственно, чтобы решить задачу о восприятии представлений о власти адресатами, понять, что значили для них те или иные маркеры-компоненты, из которых складывалось эти представления, необходимо воспользоваться центонно-парафразным методом47: вторым этапом анализа источников является выделение в тексте послания прямых и косвенных цитат из общеизвестных в Средневековье текстов (Священного писания, в первую очередь, а также литургических гимнов, произведений античных поэтов и др.). Это выявляет семантические пласты в посланиях; выясняется целеполагание, смысл и назначение употребления и, следовательно, использования этих цитат в идеологических целях. Так раскрывается один из методов конструирования «реальности», выявляется, как понимаются и усваиваются заложенные в посланиях идеи о власти.

В современной российской историографии, не занимающейся западноевропейским Средневековьем, используются схожие методы исследования, например, в работах по политической семиотике, рассматривающих как современные политико-правовые сюжеты (Е.И. о

Шейгал , Рахимов и др.), так и харизму власти на Руси (Б.А. Успенский).

Семиотическая методология позволяет представить политическую власть как коммуникативный процесс, при котором государство и его

46«Семиотика вскрывает смыслы, но не объясняет силы (или, напротив, слабости) их воздействия, т.е. не определяет подлинного места и собственной истории этих смыслов». См.: Бойцов М.А. Что такое потестарная имагология? // Ключевые проблемы изучения и преподавания истории Средних веков. М., 2006. С. 254.

4 См. об этом, а также о результатах его применения: Данилевский И.Н. Повесть временных лет: Герменевтические основы источниковедения летописных текстов. М., 2004.

48 Шейгал Е.И. Невербальные знаки политического дискурса // Основное высшее и дополнительное образование: проблемы дидактики и лингвистики. Волгоград, 2000. Вып. 1. С. 157-161. См. также: [электронный ресурс] <http://www.philology.ru/linguisticsl/sheygal-01.htm > институты осуществляют постоянное регулятивное воздействие с помощью неких символов и знаков, призванных вызвать соответствующую им ответную реакцию адресата — населения данной страны в целом, его отдельных групп и граждан. Это «субъект-объектное» взаимодействие, осуществляемое посредством определенных знаковых систем, совокупностей символов и смыслов, представляющих собою язык данного общения»49.

Использованы в диссертации и наработки в области изучения политического символизма50, предметом которых выступают формирование, функционирование, изменение и восприятие представлений о власти и образов власти. Представление о власти при таком ракурсе рассмотрения находится в «конкурентной среде» приятия/неприятия современниками, оно наделено «обратной связью»51.

В ходе работы также использовался метод контент-анализа. Он применялся при рассмотрении серии посланий, объединенных одной узконаправленной идеей. С его помощью в моем исследовании вскрывается один из механизмов создания определенного представления о власти, а также особенности «программирования» реакции на созданное представление.

Сравнительный анализ применяется при сопоставлении идей, изложенных в посланиях императора и пап и их рецепции в нарративных памятниках XIII в.

Степень изученности темы

В отечественной историографии история Германии и Сицилийского королевства первой половины XIII столетия до сих пор исследована крайне мало, работ, посвященных анализу политики Фридриха II Штауфена

49 Рахимов P.A., Хабибулин А.Г. Политическая власть и право: проблемы семиотического анализа // Правоведение. СПб., 2000. №2. С. 52-59. См. также: [электронный ресурс] <http://www.law.edu.ru/article/article.asp?articleID=l 58361>

50 Бойцов М.А. Величие и смирение. Очерки политического символизма в средневековой Европе. М, 2009; Образы власти на Западе, в Византии и на Руси : Средние века. Новое время / Под. ред. М.А. Бойцова, О.Г. Эксле. М., 2008.

5 См. напр.: Поблекшее сияние власти / Ред. М. А. Бойцов. М., 2006. считанные единицы. Стоит заметить, что российские ученые поднимали в своих работах те же проблемы, которые затрагивали их западные коллеги.

В XIX в. политическая история и взаимоотношения с папским престолом были главной темой многих немецкоязычных трудов, посвященных Штауфену, и для В.А. Бильбасова (1838-1904), участника семинаров Л. Ранке, эти темы также были центральными. В 1863 г. в России вышла первая русскоязычная работа о Фридрихе II - диссертация Бильбасова «Крестовый поход императора Фридриха II»52; в 1901 г. - статья «Светский папа»53.

В.А. Бильбасов имел позицию, во многом сходную с видением Ф. Грегоровиуса, отмечая, что Фридрих желал лишь упрочить положение монархии и увеличить свою власть над церковными землями и назначениями в Сицилии. Фридрих конфликтовал с папой тогда, когда считал его власть как светского сеньора слишком сильной, ущемлявшей императорскую власть. Бильбасов не отрицал стремления Фридриха стать верховным сюзереном Европы (эту идею Штауфена и раскрывает название статьи), как и его цели достичь полной независимости светской власти от духовной.54 Но никогда, по мысли Бильбасова, Фридрих не притязал на папскую тиару.55 Эти тезисы вполне сопоставимы с идеями Ф. Грегоровиуса. Немецкий историк так писал о

52 В последующие годы у этого же автора выходили следующие статьи по средневековой западноевропейской истории: «Поповский король Генрих IV Распе, ландграф тюрингский, из дома Людовика Бородатого» (Киев, 1867); «Культура при императоре Фридрихе II» ("Журнал Министерства Народного Просвещения", 1865), «Первые Гогенштауфены» (там же), "Петр де Винеа" (там же), "Kaiser Friedrich der II und die heilige Elisabeth" (в "Zeitschrift für Thuringische Geschichts- und Alterthumskunde", 1867), "О документальных источниках хроники Матфея Парижского" ("Киевские университетские известия", 1867).

В этих трудах Бильбасов следует методам, выработанным германской школой историков с Ранке во главе.

53 Бильбасов В.А. Светский папа // Он же. Исторические монографии. Т. 5. СПб., 1901. С. 75166. Видимо, эта статья была написана много раньше, потому что в тексте разворачивается полемика с французским издателем Historia Diplomática Friderici Secundi, вышедшей в середине XIX в. Основная цель российского ученого - доказать, что предложенная французом во вступлении теория неверна. Юйяр-Бреоль считает, основываясь на сообщениях того времени, что император Фридрих II хотел революционно реформировать церковный институт не только в пределах Сицилии, но и в масштабах всей Европы, поставив себя вместо папы и соединив, таким образом, в одном лице и светскую, и духовную власть.

54 Бильбасов В.А. Светский папа// Исторические монографии. Т.5. СПб., 1901. С. 91.

55 Там же. С. 95.

Фридрихе: «Самый совершенный и гениальный человек своего века»56, он не пытался соединить в своем лице «королевскую и духовную власть папы-императора»57.

Очевидно, что основным для российского исследователя в изучении эпохи Фридриха II было решение «главного вопроса первой половины XIII века- вопроса об отношении светской власти к духовной»58. Признавая стремления Фридриха к «всемирному господству» и «абсолютной монархии»59, автор сомневался в том, что император стремился к уничтожению папского престола как института средневековой Европы. Бильбасов допускал наличие теократических замыслов у Фридриха, однако гораздо более уверенно ученый говорил о намерении Штауфена реформировать церковь, о необходимости ее возвращения к апостольским принципам60 как целенаправленной политике Фридриха И61. Таким образом, в конфликте между империей и папством Бильбасов предпочитал сторону Фридриха II и изображал его в положении отражающего нападки церкви, причем по большей части в светской сфере.

Позиция российского историка ценна именно тем, что является своеобразным «взглядом со стороны», хотя в оценках Бильбасова легко уловить влияние великого прусского историка Леопольда фон Ранке.

Работа А.И. Неусыхина, одного из крупнейших отечественных германистов, о развитии Германии при Фридрихе II продолжает традиции политической истории. Автор освещал одну из важнейших тем для европейской историографии Фридриха И: вопрос о внимании этого правителя к Сицилийскому королевству и к германским землям.

56 Грегоровиус Ф. История города Рима в Средние века (от V до XV столетия). М., 2008. С. 863.

57 Там же.

58 Бильбасов В.А. Крестовый поход Фридриха II. СПб., 1863. С. 3.

59 Он же. Светский папа // Он же. Исторические монографии. Т. 5. СПб., 1901. С. 91.

60 Собственно, эти идеи дословно были сформулированы в письме императора Фридриха II через несколько месяцев после низложения 1245 г. Об этом см. Главу II настоящей работы.

61 Бильбасов В.А. Светский папа//Исторические монографии. Т. 5. СПб., 1901, С. 100.

Исследователь посвятил Фридриху II очерк «Германия при Фридрихе II Гогенштауфене»62. Характеризуя положение германских земель при Фридрихе II, историк склоняется к выводу об однозначном предпочтении этим правителем Сицилии перед Германией . В конфликте империи и папства Фридрих оказывается у Неусыхина скорее консерватором64, сражавшимся за устаревшую уже идею единой империи, в то время как в Англии и Франции полным ходом шел процесс образования национальных государств65.

Проигравшим Фридрих II выглядит у Неусыхина и в идеологическом противостоянии с папством, которое со времени понтифика Иннокентия III оформило свои теократические притязания в формулах канонического права - а Штауфен не смог предложить собственной достойной и убедительной доктрины66. Эти выводы требуют уточнения.

Развитию и трансформациям в Средние века такого идейного понятия как «Священная римская империя» посвящена работа Н.Ф. Колесницкого (1977)67. В разделе, посвященном правлению Фридриха II, отечественный специалист отмечал стремление Штауфена к всемирному господству — и с этих позиций рассматривал войну императора в Северной и Средней Италии. Колесницкий подчеркивал, что Фридрих II руководствовался в своей политике принципом «Германия для Сицилии»68, которая рассматривалась как внегерманская территориальная база империи, ослабил германскую королевскую власть, по сравнению с теми позициями, которые последняя имела при Генрихе VI69. Как политическая реальность «Священная римская империя», заключает

Неусыхин А.И. Германия при Фридрихе II Гогенштауфене. Очерки по истории Германии в средние века (до XV в.) // Проблемы европейского феодализма: Избранные труды. М., 1974. С. 323-343.

63 Такой вывод роднит его с Г. фон Зибелем, В. Штюрнером и др.

64 Как и у Д. Абулафии, написавшего монографию о Фридрихе II в 1988 г.

65 Неусыхин А.И. Указ. соч. С. 327.

66 Там же.

Колесницкий Н. Ф. Священная Римская Империя: притязания и действительность. М., • 1977.

68 Ср. позицию А.И. Неусыхина, Ю. Фикера, В. Штюрнера и других.

69 Колесницкий Н. Ф. Указ. соч. С. 163. }

Колесницкий, распалась со смертью Фридриха II, хотя номинально и сохранила

70 свое существование .

В целом, оценки этой книги традиционны, работа носит обобщающий характер и ценна оформлением в отечественной историографии такого направления исследований, которое изучало идею «Священной римской империи», влиявшую на политику средневековых императоров. Н.Ф. Колесницкий, рассматривая Священную римскую империю как идею, образец власти, определявший политику средневековых германских правителей, приходит к выводу о несостоятельности Фридриха II как в борьбе с папством, так и в ипостаси «наследника» «Римской империи».

Исследовательница политики Фридриха II M.JI. Абрамсон посвятила большую часть своих статей правовым и социально-экономическим аспектам деятельности Штауфена как сицилийского короля. В них анализу подвергается законодательство Сицилийского королевства при Фридрихе II, положения «Мельфийских конституцией» и теория соотносится с практикой выполнения этих законов. Автор приходит к выводу, что Фридрих II стремился организовать на Сицилии жестко централизованное государство с развитым чиновничьим аппаратом, но хотя в некоторых отношениях созданное Штауфеном административное устройство и предвосхитило ряд черт управления, возникших позднее в других странах71, в действительности

ТУ выстроенная им система стала давать сбои еще при жизни императора и продемонстрировала, таким образом, свою нежизненность.

Проблематика исследования образов власти, придворного церемониала и других социокультурных практик правления стала предметом специального

70 Там же. С. 180.

71 Абрамсон МЛ. Законодательство Фридриха II и социальная практика в Сицилийском королевстве // Проблемы итальянской истории. М., 1987. С. 206.

72 Там же. С. 207. изучения в рамках проекта «Власть и общество». Результатом этой научной работы стали серия конференций и научных трудов73 (2001-2008 гг.)

Культурная политика Фридриха II и его интерес к науке — одно из главных направлений исследований в современной итальянской и отчасти немецкой историографии - являются главным предметом рассмотрения в трудах О.С. Воскобойникова. Им создан цикл работ, посвященных отношению к наукам, философии, искусству Фридриха II и его окружения74. Анализируя письменные и визуальные источники, отражающие работу Штауфена по созданию образа власти, автор реконструирует систему формирования и воплощения репрезентации власти императора как светского правителя средневековой Европы. Основное внимание уделено, однако, естественнонаучным опытам Фридриха II, его научным контактам, интересу к другим культурам, в частности, к греческой и арабской философии. О.С. Воскобойников приходит к выводу, что та модель власти, которую Фридрих II выстроил и хотел сам воплощать в своем правлении, складывалась, с одной стороны, из личных предпочтений Штауфена, а с другой — строилась на базе известных ему литературных образцов75, знакомство с которыми оказало влияние на саму направленность интереса правителя. В частности, санкция Фридриха II на исследования в области астрологии была продиктована не только стремлением к познанию, созданию целостной картины мира.

73 Двор монарха в средневековой Европе: Явление, модель, среда / Отв. ред. Н.А.Хачатурян, М.; СПб., 2001; Королевский двор в политической культуре средневековой Европы: Теория, символика, церемониал / Отв. ред. Н.А.Хачатурян, М., 2004; Священное тело короля: Ритуалы и мифология власти / Отв. ред. Н.А.Хачатурян, М., 2006; Власть, общество, индивид в средневековой Европе / Отв. ред. Н.А.Хачатурян; сост. О.В. Воскобойников, М., 2008. За рубежом проходят конференции по схожей проблематике. См. напр.: «Zwischen Ideal und Wirklichkeit. Herrschaft auf Sizilien von der Antike bis zur Frühen Neuzeit», Аахен, 13 - 15. февраля 2009.

См., помимо статей, обобщающую монографию по этой проблематике: Воскобойников О.С. Душа мира: наука, искусство и политика при дворе Фридриха II (1200-1250). М., 2008. t 75 Таких, например, как «Роман об Александре Македонском». См.: Воскобойников О.С.

Fides enim certa non provenit ex auditu. Некоторые аспекты мировоззрения Фридриха II

Штауфена (1220-1250) // От Средних Веков к Возрождению. СПб., 2003. С. 99. i >

Придворная астрология имела вполне конкретное политическое содержание, а тем самым обретала и стратегическую важность .

Значение работ О.С. Воскобойникова для моей темы заключается в том, что репрезентация императорской власти Фридриха II в естественнонаучных трактатах, архитектуре и скульптуре показана исследователем как плод сознательной политики двора Фридриха II. Эта репрезентация представляет собой систему, в которую входят воспитание и формирование мировоззрения правителя, целенаправленное конструирование представлений о власти, и, как следствие, создание произведений как письменных, так и визуальных, в которых отразился определенный образ самовосприятия Фридриха И.

Таким образом, каждый исследователь находил свой подход к истории правления Фридриха II, выбирая, исходя их своих исследовательских проблем, ; источники и методы работы.

В зарубежной историографии интерес к императору Фридриху II характерен для всех периодов истории. Рецепция образа Фридриха-правителя и его оценки в исторических сочинениях начали складываться еще при жизни императора и продолжаются до сих пор. Охватить весь спектр историографических суждений о Штауфене за более чем восемь веков невозможно; целесообразно начать с 20-х гг. XIX в. как времени складывания и развития профессиональной исторической науки и одновременно показательного отношения к империи Штауфенов преимущественно для немецкого общественно-исторического сознания, и до настоящего момента. В историографический обзор вошли те труды, которые а) уделяли первостепенное внимание политической власти и ее оформлению при Фридрихе II; б) являлись исследовательской вехой в многовековой истории изучения Штауфена и в) открывали новую страницу в изучении образа императора и его деятельности в источниковедческом либо концептуальном плане.

76 См.: Воскобойников О.С. Душа мира: наука, искусство и политика при дворе Фридриха II (1200-1250). М., 2008. С. 266.

I {

Обращение к средневековой империи в 20-е - 40-е гг. XIX в. было своеобразной реакцией немецкого исторического сообщества на Наполеоновские войны, необходимостью преодоления минувшего поражения от французов, стремлением к восстановлению национального престижа и одновременному повышению роли Германии в общеевропейском масштабе, поиском путей дальнейшего развития германских земель и ориентира на этом пути.

Логичным в связи с этим выглядит обращение к «универсальному» господству, имевшему одновременно национальный и «наднациональный» характер - к средневековой империи. Немецкое историческое сообщество в XIX в., до 1871 г., интересовала, в первую очередь, проблема объединения германских земель, поэтому интерес к империи Штауфенов и, в частности, к ее последнему периоду, был напрямую связан с текущим политическим моментом. Империя Фридриха II рассматривалась как образец -положительный или отрицательный - для политического развития Германии в XIX в.

Всемирные» власти и «всемирные» государства, а именно империя и папство в Средние века, явились одним из главных предметов рассмотрения в шеститомной работе профессора истории и политических наук в Бреслау и Берлине Фридриха фон Раумера (1781-1873). Его труд «История Гогенштауфенов и их времени»77 (1823-1825) был весьма популярен на

78 протяжении всего XIX в. , неоднократно переиздавался, в частности, в 1871-72 и 1878 гг. Он использовался крупнейшим историком XIX в. Леопольдом фон Ранке на основанных им в 1834 г. семинарах, где эпоха Штауфенов была одним из профилирующих предметов изучения. Это говорит о значимости труда Раумера для своего времени.

77 Raumer F. Geschichte der Hohenstaufen und ihrer Zeit. Bd. 4. Leipzig, 1871-72. (4-е изд.)

78

История Гогенштауфенов» Ф. Раумера, как образец романтической историографии, попала на страницы романа И.С. Тургенева «Накануне», где один из персонажей, будущий историк Андрей Петрович Берсенев, штудировал это произведение немецкого ученого.

В своей работе Раумер привлек солидное количество разнородных источников, в частности хроники, а также послания императора и некоторые папские буллы. Автор явно симпатизировал Фридриху II, подчеркивал его образованность, толерантность к другим культурам. Судя по позиции автора, одной из целей написания этого труда была романтизация не только истории эпохи Гогенштауфенов, но и самого Фридриха II, поскольку его фигура практически полностью выведена из-под критики. Влияние романтизма сказывается и на литературном стиле «Истории Гогенштауфенов», который представляет определенную художественную ценность.

Один из ключевых вопросов моего исследования - взаимоотношения императора с папским престолом - решался у Раумера в пользу светской власти. Ратование Фридриха II за возвращение к первоначальной апостольской

79 гч церкви историк расценивал как предвосхищение идеи протестантизма . Это было явным анахронизмом. В первой половине XIII в. движение за обновление церкви, ее отказ от земных благ, ссылки на раннюю церковь получили широкое распространение, и вопросы, которые поднимал в своих посланиях Фридрих II, были отнюдь не исключением. Высказанные императором идеи поэтому надлежит рассматривать именно в контексте времени Штауфена. Они не вызвали изменений в идеологии и действиях папства — ориентации на апостольскую бедность, отказа от светской власти и от сюзеренитета над земельными владениями. Это свидетельствует о высокой доле популизма в речах Штауфена и их малом практическом результате, а также о переоценке Раумером влияния слов Фридриха II на политику папства.

Общая оценка конфликта императора с римской курией у Раумера в целом не выглядит устаревшей и в рамках современных концепций: по его мнению, столкновения происходили из-за политического антагонизма обеих «универсальных» властей Средневековья, причем папа стремился к обладанию всей полнотой власти, в частности, и над империей и ее правителем. А

79 Raumer F. Geschichte der Hohenstaufen. Bd. 3. S. 569. стремление Фридриха II расширить свою власть все же не ущемляло, по мнению автора, прав и полномочий понтифика, хотя, замечу, что в системе этих двух властей увеличение прав одной неизбежно происходило за счет другой.

Еще один представитель романтической историографии Ф. Шлегель

1772-1829) подверг последнего императора из династии Штауфенов критике: по мнению философа и историка, Фридрих II способствовал раздробленности германских земель, отдав их в руки князей. Шлегель осуждал императора за безосновательно развернутую им в Италии борьбу империи против папства, а также за постоянное нарушение баланса между светской и духовной властью и предпочтение римско-немецкой всемирной империи - Сицилийскому королевству с деспотическим режимом. Кроме этого, Фридрих II был назван

80 безбожным деспотом и предтечей Наполеона . Такая позиция объясняется религиозными предпочтениями исследователя, а также романтическим мировоззрением, осуждавшим тиранию, насилие, чрезмерность применения мер принуждения, хаос войн и революций.

Таким образом, с самого начала XIX в. среди профессиональных историков не было единого мнения об императоре Фридрихе И, его политике и вкладе в германскую историю. Если Раумер видел в начинаниях Фридриха зачатки реформ, развившихся в более позднее время, то Шлегель, напротив, считал правление этого императора скорее слабым и регрессивным. В первой трети XIX столетия положительный или отрицательный образ Штауфена зависел от общей оценки ученым средневекового конфликта двух институтов -империи и папства, которая, в свою очередь, в немалой степени зависела от вероисповедания и политических взглядов того или иного автора научного труда.

Фридрих II Штауфен представлял интерес для исследования историков разных политических взглядов и историографических направлений. К деятельности и представлениям о власти Фридриха II обращалась и г

• 80 Schlegel F. Werke. München, 1866. S. 62,212. Цит. по: Thomsen M. Op. cit. S. 102. f f i I либеральная историография. Занятые выработкой конституционных проектов для Германии и видевшие в правителе в первую очередь радетеля общего блага, некоторые либеральные историки анализировали в первую очередь отношение Фридриха II к социально-правовым устоям средневекового общества.

Для подхода либерально-демократической историографии к личности и деятельности Фридриха II характерна работа историка гейдельбергской школы, штутгартского профессора и одного из наиболее левых депутатов Франкфуртского Национального собрания 1848-49 гг. Вильгельма Циммерманна (1807-1878). Он весьма основательно критиковал Фридриха II и его правление, особенно - подавление императором свобод городов в угоду или князьям (в Германии) или собственным стремлениям к неограниченной власти (в Северной Италии). Тогда как, согласно «духу времени», именно развивающиеся города могли бы составить настоящую опору императорской власти Штауфенов. Именно война с северо-итальянскими городами и предопределила, по мнению Циммерманна, падение династии81.

Фридрих II действительно в основном не жаловал привилегии городам (хотя случались и исключения из этого правила), однако вывод, что борьба с городами стала определяющей среди причин крушения династии — явное преувеличение автора, продиктованное установкой придать большее значение роли городских сословий в макроисторическом масштабе, чем это в действительности имело место на подвластных Штауфену территориях. В то же время историк склонен к недооценке значения такого фактора в пресечении правящей династии, как политика папского престола, инициировавшего последовательно выборы двух контркоролей в Германии и отпадение от партии Фридриха рейнских архиепископов - крупнейших князей в немецких землях. В империи этого времени опора императора или короля на города не могла служить стабильной базой его власти, и не случайно Штауфен предпочитал опору на крупных земельных сеньоров.

81 Zimmermann W. Die Hohenstaufen oder der Kampf der Monarchie gegen Pabst und republikanische Freiheit. 2 Bd. Stuttgart, 1838-1839. Bd. 2. S. 5. v? i

Франкфуртский историк И.Ф. Бёмер (1795-1863), составитель Regesta imperii — кратких аннотаций на немецком языке актов, грамот и других подобных документов , во вступлении к пятому тому Регест, посвященному периоду 1198-1254 гг., признавал достоинства императора Фридриха как одаренного ученого и поэта, однако в целом характеризовал его как безнравственного и бессердечного тирана83. Бёмер напоминал, что император

ОД ОГ держал гаремы , а жен - практически в рабстве . Отмечу, что последние суждения - калька папских идей об императорской власти XIII в., которые имели целью очернить Фридриха И. Доказательств обоснованности подобных утверждений в современной науке нет. Налицо некритическая работа Бёмера с историческими данными, ангажированность составителя, продиктованная его политическими и конфессиональными взглядами.

Как Фридрих Барбаросса и Генрих VI, последний император из династии Штауфенов, по мнению Бёмера, злоупотребил своей властью86 и пытался подчинить ломбардские города, чтобы достичь своей цели - покорения всей у

Италии по образцу сицилийцев - жителей своего наследного королевства . Кроме того — и эту точку зрения разделяют и некоторые современные исследователи - Бёмер считал, что императорская корона была необходима Фридриху II только для того, чтобы укрепить свою власть в Сицилийском королевстве. Привилегии духовным (1220) и светским (1232) князьям он разменял на выборы в германские короли своего сына Генриха (VII), что предопределило ослабление королевской власти и усилило центробежные тенденции в немецких землях. о о

Бёмер отмечал «неверие» (Unglaube) Штауфена и его склонность к «суеверию» (Aberglaube)89. Авторство скандально-знаменитых слов о «трех

82 Подробнее о Regesta Imperii см. в разделе по источниковедению.

83 Börner I.F. Regesta Imperii. V.3. Einleitung, S. XLVIII.

84 Ebd. S. XXXVI.

85 Ebd. S. XXXVI.

86 Ebd. S. XXIX.

87 Ebd. S. XXXIV.

88 Ebd. S. XXXVI. мошенниках»90, Моисее, Христе и Магомете, составитель сборника Regesta Imperii приписывал Фридриху II91. Здесь историк следует за словами папы Григория IX, не занимаясь перепроверкой правдивости этого обвинения. Налицо сознательная попытка историка изобразить императора как «недостойного правителя».

Бёмер также характеризует Фридриха как «самого сильного угнетателя

92 церкви» ; по отношению к ней император, как пишет автор, на протяжении

93 всего правления осуществлял «замыслы вероломные и уничтожающие» . Очевидно, такая оценка происходит от симпатии историка к католицизму, который он мыслил духовной основой германской империи.

В отличие от либеральной историографии, в трудах историков-католиков доминирует заведомо «пропапская» позиция, отрицательный образ императора базируется на церковных традициях, восходящих ко времени жизни Штауфена — т.е. тому времени, когда подобные представления об императорской власти Фридриха были созданы его современниками-понтификами.

Так, мюнхенский историк, а впоследствии пражский профессор Константин Хёфлер (1811-1897) опубликовал в 1844 г. книгу о падении династии Штауфенов94, где представил Фридриха II как бесцеремонного, аморального человека, жестокого врага и преследователя церкви, который в конце концов потерпел неудачу в борьбе против высшего - церковного -миропорядка, и погубил в этом противостоянии свои собственные страны95.

Притом что некоторые из перечисленных черт образа Фридриха были достаточно близки к реальности, позиция Хёфлера все же не лишена существенных преувеличений. В длительном междуцарствии в германских

89 Ebd. S. XXXVI.

90 Подробнее см. Глава II настоящей работы.

91 Börner I.F. Regesta Imperii. V. 3. Einleitung, S. XXXVI.

92 Ebd. S. XXVII.

93 Ebd. S. XL.

94 Höfler C. Kaiser Friedrich II. Ein Beitrag zur Berichtigung der Ansichten über den Sturz der Hohenstaufen. München, 1844.

95 См.: Stürner W. Kaiser Friedrich II. Mythos und Persönlichkeit // Verabschiedung von Prof. Dr. Wolfgang Stürner am 13. Februar 2006. Stuttgart, 2006. S. 15. землях, последовавшем вскоре после смерти Фридриха И, «виновна» не только политика Штауфена, но особенно политика разобщения политических сил, которую последовательно проводило папство, ранее поддерживая более слабого из претендентов на германский престол, а затем — контркоролей. Что касается положения дел в Сицилийском королевстве, то правление сыновей Фридриха II Конрада (1251-1254) и Манфреда (1258-1266) характеризовалось периодическими локальными войнами сторонников Штауфенов и папских протеже, но только пресечение династии Штауфенов на Сицилии и воцарение Карла Анжуйского (при поддержке папы), способствовало эскалации анархии в королевстве, которая закончилась восстанием и изгнанием правителя-француза в 1282 г.96

Работа К. Хёфлера примечательна еще и тем, что открыла новую страницу в истории изучения Фридриха II и его эпохи: этот исследователь стал анализировать «Хронику» Салимбене, сочинения Альберта Бехайма, папского легата в Баварии в 1239 г., Регесты пап Григория IX и Иннокентия IV для всесторонней оценки императорской власти Фридриха II и его правления. Таким образом, с середины XIX в. историки начали систематически использовать источники из обоих конфликтующих лагерей, а, значит, анализировать и сопоставлять заведомо противоположные представления об императорской власти.

Подводя определенный итог, отмечу, что для большей части исследований первой половины XIX в. характерны полярные оценки деятельности Фридриха II: протестанты, как правило, отмечали заслуги Штауфена в противостоянии с папским институтом; католики видели в нем врага церкви. Эта проблема была одной из основных, по которым во второй трети XIX в. проходил водораздел оценок императора Фридриха II. Вторым основополагающим вопросом была его «германская империя» и методы ; управления различными ее частями — Сицилией и германскими землями. Здесь

96 См. об этом: Рансимен С. Сицилийская вечерня : История Средиземноморья в XIII в. СПб., 2007.

Е,

I < V деление pro et contra в отношении Штауфена осуществлялось не по религиозной принадлежности историков, а исходя из их современного видения политической ситуации в немецких землях и политических пристрастий. Данные хроник и посланий императора и пап, которые могут рассматриваться при анализе репрезентации власти, в этот период использовались историками как источники, вскрывающие мотивы, цели и аргументацию политических шагов правителя. Т.е. исследовалась лишь малая часть проблематики символизма власти, характерных особенностей построения репрезентации правителя, и оценивались эти аспекты в тесной связи с политическими действиями императора.

Во второй трети XIX в. многие знаменитые историки занимались политической деятельностью. История играла важную роль в основных политических спорах того времени. Ученые-историки считали, что история может дать нации и государству ориентир и примеры для настоящего и будущего развития.

Характерный пример - деятельность Генриха фон Зибеля (1817-1895), ученика JI. фон Ранке и основателя «Historische Zeitschrift». Он был депутатом в гессенской, а затем в прусской палате. В своей Марбургской речи в 1856 г. он говорил о необходимости существования в новом немецком историописании (Geschichtsschreibung) союза между политикой и историей, который сменил бы влияние теологии и философии на политику . Его реакция на идеализацию средневековой империи Вильгельмом фон Гизебрехтом в авторитетном труде последнего под названием «История германской империи» (1855) — дала начало многолетнему спору об извлечении правильных уроков из политики средневековых германских императоров, породила дискуссию о том, связано ли будущее Германии с великогерманским путем объединения немецких земель в одно государство под австрийско-католическим предводительством, либо же с малогерманским путем с прусско-протестантской доминантой.

97 См.: Über den Stand der neueren deutschen Geschichtsschreibung // Kleine historische Schriften. München, 1869. См. также: Thomsen M. Op.cit. S. 150.

Последнего варианта придерживался Г. фон Зибель. С этих позиций он расценивал «возобновление» римской империи Карла Великого Оттоном I и осуждал связанную с этим ориентацию немецкой политики на юг как химерическую мечту о мировом господстве, ради которой было принесено в жертву единство нации. Напротив, Зибель видел образец правителя в короле Генрихе I или герцоге Генрихе Льве из-за их «национальной» политики, направленной на север и восток, на расширение немецких владений за счет соседей-славян98.

Сторонник великогерманского пути, инсбрукский историк, ученик Бёмера, Юлиус Фикер (1826-1902), рассматривал империю Оттонов, Салиев и Гогенштауфенов (до рокового приобретения последними Сицилии) как образцовую и многообещающую модель политического устройства немецкоговорящих земель.

Знаменитый спор Г. Зибеля и Ю. Фикера нашел свое преломление и при рассмотрении эпохи Фридриха II и его личности.

Г. Зибель считал, что как только Фридрих II в 1212 г. прибыл в Германию, чтобы получить трон короля при поддержке папы и денег французского правителя, он понял, что там нет и тени монархической власти, и потому предпочел сконцентрироваться на Сицилии; эта ориентация на юг была заложена Фридрихом Барбароссой, и в этом смысле была традиционной для Штауфенов.

Еще более резкой критике подверг Фридриха II за его предпочтение не Германии, а Сицилии Ю. Фикер. В Италии, на его взгляд, Штауфен спровоцировал роковой конфликт с церковью, который отрицательно сказался на обеих властях. Владение Сицилией было ключом к будущей «универсальной империи», и если бы планы по созданию этой единой империи осуществились, ее характер стал бы иным: основой империи (Hauptland) служила бы уже не

98 См.: Schneider F. Universalstaat oder Nationalstaat. Macht und Ende des Ersten deutschen Reiches. Die Streitschriften von Heinrich v. Sybel und Julius Ficker zur deutschen Kaiserpolitik des Mittelalters. Universitäts-Verlag Wagner, 1941. S. 161.

Германия, а Сицилия". Именно на юге Апеннинского полуострова римская государственная мысль под влиянием ислама поддерживала неограниченную королевскую власть, считал Фикер, и именно там Фридриху удалось построить такую организацию чиновничества, когда все оно было подчинено интересам только одного лица, Фридриха II. Очень жесткая централизация власти распространилась бы на всю подвластную ему территорию. Но поскольку планы Фридриха создать единую империю не осуществились, Германия так и осталась «придатком» для Штауфена, и его эпизодические вмешательства в управление своих сыновей только ослабили королевскую власть.

Как видно, общественно-политическая дискуссия породила обращение историков к временам средневековой империи, в частности, к империи Штауфенов. Для обоих оппонентов определяющим в оценке Фридриха II стало его совмещение постов германского императора и сицилийского короля. Несмотря на перспективное, по мнению католика Фикера, сращение германской империи с северо- и среднеитальянскими землями, присоединение Сицилии во время правления Фридриха II Штауфена пагубно сказалось на управлении империей. Действительно, и Зибель, и Фикер справедливо отмечали, что, в отличие от Сицилии, центральная власть в Германии при Фридрихе ослабла и утратила былой авторитет - это подтверждается и наступившим через четыре года после смерти Фридриха междуцарствием в Германии.

И Зибель, и Фикер отметили важную черту Фридриха II как правителя: осуществление им своих императорских полномочий в первую очередь в Италии, восприятие Штауфеном Германии как отдаленной провинции — в духе античных цезарей. И хотя историки имели разные точки зрения на то, какой должна быть германская империя, оба признавали во Фридрихе II несостоятельного императора. г i "Ebd. S. 103. i

В то же время в середине XIX в. выходили и работы, позитивно оценивающие деятельность Фридриха именно как немецкого императора. Характерным примером такой «прогибеллинской» линии в историографии служит четырехтомный труд прусского историка Фридриха Вильгельма Ширрмахера (1824-1904) «Император Фридрих II»100. Ширрмахер предлагает подвергнуть анализу такой образ Штауфена как «германский император» и дать оценку значения его немецкой политики, руководствуясь не изучением того, был ли Фридрих II по характеру больше немцем или итальянцем, или чего он не сделал - а, напротив, что он сделал для Германии. Как заботу о расширении империи трактовал Ширрмахер попытку Фридриха присоединить итальянские владения к германской империи; его противостояние с церковью — как защиту умного и волевого правителя от секуляризирующей, жаждущей власти, в высшей степени нехристианской католической церкви и ее северо-итальянских городов-союзников; создание сицилийских законов со строгой регламентацией экономической и социально-правовой сторон жизни - как подготовку к централизованному устройству всей империи101.

Заключение о сицилийском образце государственного порядка для всей империи, что приписывал протестантски ориентированный национал-либеральный историк Ширрмахер императору Фридриху II, имело лишь небольшую долю истины. За 30 лет правления Сицилией и Германией император неоднократно демонстрировал совершенно различные методы управления по обе стороны Альп, и вышедшие с разницей в четыре года законы для Сицилийского королевства (1231) и Майнцские соглашения (1235) подчеркивают политику централизации и тенденцию к абсолютизму в первом случае и делегирование полномочий королевской власти федеральным князьям — во втором. Это говорит о том, что Штауфен четко понимал региональную специфику властных отношений в разных частях своих земель и сознательно использовал разные методы управления на Сицилии и в Германии.

100 Schirrmacher F.W. Kaiser Friedrich der Zweite. 4 Bd. Göttingen, 1859-65.

101 Ebd. S. 340.

Следовательно, тезис Ширрмахера, Фикера и других о том, что Фридрих II собирался перенести модель управления Сицилийским королевством на всю империю, является не более чем историографическим мифом, который не находит подтверждения в источниках.

Одним из фундаментальных трудов, посвященных преимущественно взаимоотношениям Рима и империи, была работа историка-протестанта Фердинанда Грегоровиуса102 (1821-1891) «История города Рима в Средние

103 века» . Это сочинение принадлежит к числу лучших в XIX столетии образцов исследования по истории культуры. Политическая мысль, конфликты и компромиссы пап и императоров, а также памятники искусства и литературы рассматривались автором как единая система.

В «Истории города Рима в Средние века» ученый подробно останавливается на теме взаимоотношений императора Фридриха II с папством. Как протестант, Грегоровиус называл средневековую церковь «выродившейся» и рассматривал письмо Фридриха II 1246 г. с призывом вернуть церковь к первоначальной апостольской чистоте как «историческое преддверие»104 Реформации, хотя еще и весьма далекое. Это роднит исследователя с точкой зрения Ф. Pay мера.

При всей антипатии Грегоровиуса к понтификам, тезис автора о незыблемости для средневекового мира двух полюсов — императорской и папской власти - нельзя не признать полностью оправданным и соответствующим средневековым реалиям. Однако в борьбе двух «всемирных»

102 Фердинанд Грегоровиус считается одним из крупнейших историков эпохи Ренессанса в XIX столетии наряду с Якобом Буркхардом и Людвигом фон Пастором. За многотомный труд «История города Рима в Средние века», который неоднократно переиздавался, Грегоровиус получил звание почетного гражданина Рима. Он был первым протестантом, удостоившимся этого отличия.

103 Gregorovius F. Geschichte der Stadt Rom im Mittelalter. Stuttgart, 1859-72.

См также: Грегоровиус Ф. История города Рима в Средние века (от V до XV столетия). М., 2008.

104 Грегоровиус Ф. История города Рима в Средние века (от V до XV столетия). М., 2008. С. 862-863. властей средневекового мира за увеличение своих полномочий105 ни одна из сторон, как считал Грегоровиус, не пыталась уничтожить власть своего оппонента, ибо теория «двух светил» была символом средневекового мира.

Если в целом оценка Грегоровиусом конфликта империи и папства в первой половине XIII в. является корректной, то отдельные ее тезисы требуют уточнения и корректировки. Упомянутое Грегоровиусом «освобождение права короны от церковного права» ввиду тесной связи императорского и папского институтов власти в развитое Средневековье неизбежно влекло ущемление прав апостольского престола. Потому представлять Фридриха только как светского правителя, отражающего «правовую экспансию» папы было бы неверным.

В противостоянии империи и папства XIII столетия Грегоровиус симпатизирует императору, что продиктовано его конфессиональными предпочтениями. Однако столь резкое противопоставление «праведного правителя» Фридриха II и «порочного» папства несколько упрощает политические реалии 1225-1250 гг.

В исторических трудах второй половины XIX в. доминирующей темой научных дискуссий стал образ правления Фридриха II на Сицилии и германских землях. Оценки императора тем или иным историком зависели от собственных политических взглядов исследователя. А позиция ученого, в свою очередь, формировалась в ходе общественно-политических дебатов о судьбе германских земель, пути их объединения, форме правления, а также была связана с ростом национально-либерального движения в Европе и в частности,

105 В трактовке Грегоровиуса император боролся за «освобождение права короны от церковного права, отделение церковной власти от светской, ограничение священства апостольской деятельностью. восстановление права королевской инвеституры, как это было в Сицилии». См.: Грегоровиус Ф. История города Рима в Средние века (от V до XV столетия). М., 2008. С. 863. 1 1 1 в Германии. Влияла на позицию ученых по отношению к Фридриху II и политика папства в это время106.

Конфессиональные взгляды историков еще продолжают играть определенную роль при оценке образа правления Фридриха II и его личности, но во второй половине XIX в. ослабевает значение этого фактора при итоговом суждении о Штауфене.

Для историографии XIX столетия в целом характерны, как правило, полярные оценки Фридриха II: положительные суждения о личности и деятельности императора были свойственны историкам-протестантам и национал-либералам. Значительная доля критики и осуждения Фридриха II и его политики, правда, с разных сторон, шла от католиков и либерал-демократов.

Общественно-политические дискуссии о едином немецком государстве и рубеж 1871 г. рассматривались частью немецкого исторического сообщества как очередное «восстановление империи». В связи с этим средневековое «восстановление империи» при Оттонах и Штауфенах на волне патриотизма рассматривалось как образец «славного», «величественного» и «великолепного» немецкого прошлого, предвосхищавшего долгожданное монархическое единое государство сегодняшнего дня.

Связующим звеном между концом XIX и началом XX столетий в немецкой историографии о Фридрихе II стало творчество историка и

1 П7 культуролога Карла Хампе (1869-1936) .

106 Так, противодействие папы национальному движению в Италии и опора на австрийские войска привели в 1870 г. к лишению апостольского престола светской власти и земельных владений.

107 Его перу принадлежат несколько работ о Фридрихе II Штауфене.

Натре К. Kaiser Friedrich II. // Historische Zeitschrift. Bd. 83. 1899. S. 1-42; Ders. Über die Flugschriften zum Lyoner Konzil 1245 // Historische Vierteljahrsschrift. Bd. 11. 1908. S. 297-313; Ders. Eine frühe Verknüpfung der Weissagung vom Endkaiser mit Friedrich II. und Konrad IV. Heidelberger Akademie der Wissenschaften. Abh. 6. 1917. S. 3-20; Ders. Das neueste Lebensbild Kaiser Friedrichs II.// Historische Zeitschrift. Bd. 146. München, 1932. S. 441-475. Основные положения его общего подхода к образу и деятельности Штауфена содержатся уже в ранней работе «Император Фридрих II» (1899).

Считая наибольшей заслугой Фридриха наведение порядка в Сицилийском королевстве, Хампе видел в его государственно-общественном устройстве, свободном от мистицизма и выстроенном на рациональных началах, тиранию не деспотическую, но просвещенную. Реакционное наследство в виде императорской короны соединилось с просвещенным абсолютизмом власти Южной Италии - ситуация, которая, по Хампе, сделала Сицилийское королевство Фридриха II предвестником абсолютных монархий XVII и XVIII вв.108

Хампе развивает мысль об идейном влиянии Сицилии с ее норманно-арабскими традициями властвования на империю: из-за сформировавшегося у Фридриха автократического самоощущения он не представлял себе никакой иной власти выше или рядом со своей; это, по Хампе, связывало подкрепленную римским правом императорскую идею с рационально> абсолютистским государственным управлением арабов и норманнов в

Сицилии109.

При этом Хампе признавал чрезмерную жестокость Фридриха в управлении Сицилией, что, по его мнению, и спровоцировало вмешательство папы в дела Фридриха, а ввиду совмещения Штауфеном постов императора римлян и сицилийского короля вызвало один из самых значительных конфликтов империи и папства в Средние века.

Ослабление королевской власти в Германии началось, по мнению Хампе, еще до правления Фридриха II, и едва ли было обратимо к началу его правления. Историк подчеркивает старания Фридриха по укреплению королевской власти110. Это привело Фридриха к необходимости, по мнению автора, укреплять свои полномочия как императора в Северной Италии, что шло вразрез со светскими интересами папства. Восстановление имперских прав в северной Италии - наследство Барбароссы, от которого Фридрих не мог

108 Натре К. Kaiser Friedrich II. S. 30.

109 Ebd. S. 3-5.

110 Этот тезис весьма спорен, учитывая данные как законодательных источников Фридриха II для германских земель, так и эпистолярных. i t l отказаться — спровоцировало роковой конфликт Штауфена с церковью, которую Фридрих, по утверждению Хампе, всегда признавал как духовного наставника. От борьбы не на жизнь, а на смерть Штауфен не мог и не хотел уклоняться, и «он с огромной страстью, свойственной его природе, боролся за независимость светской власти, церковные реформы и за. единое государство в Италии». И борьба эта завершилась только с кончиной императора111.

О самом Фридрихе II Хампе отзывался следующим образом: его характер

- причудливая смесь добра и зла, личность он противоречивая и полная различных страстей. Историк приписывал Фридриху наличие необычной «силы духа» («Spannkraft eines Geistes»), которая проявилась у императора, как в политике, так и в масштабах покровительства наукам и искусствам. Благодаря высокой оценке последней черты Фридриха Хампе стал одним из первых историков, считавших императора правителем, проложившим путь

112 итальянскому Ренессансу . Несмотря на все его «бесчисленные слабости и ошибки», писал Хампе, Штауфен обладал «мощной натурой борца» («mächtigen 11

Kampfnatur»), «прометеевским духом» . Хампе, анализируя культурную политику Штауфена, заложил фундамент одного из основных направлений изучения Фридриха II и его времени в XX в.

В конце XIX - начале XX вв. немецкая историография постепенно отходит от полярных оценок Фридриха II и характеризует как положительные качества и поступки Штауфена, так и негативные. Сицилийская корона и стиль правления Фридриха в своем южном королевстве освещались Хампе в имперском масштабе — и это было традиционным подходом для историографии второй половины XIX в. На работах Хампе сказалось и характерное для его времени распространение в Германской империи культа силы, ницшеанских идей «сверхчеловека», акцентированного национализма и т.д. Ф. Ницше в своей

111 Hampe К. Kaiser Friedrich II. S. 32, 38.

Hampe К. Kaisergeschichte. S. 240. Такое восприятие было особенно характерно для конца 20-х - начала 30-х гг. XX в. Ср.: Kampers F. Kaiser Friedrich II. Der Wegbereiter der Renaissance. Leipzig. 1929.

113 Hampe К. Kaiser Friedrich II. S. 42. работе «Антихрист» (1888) называл Штауфена «свободным духом, гением среди немецких императоров»114.

Восприятие Фридриха II как правителя, наделенного некими гениальными чертами, проявившееся в творчестве Ф. Ницше и К. Хампе, имело место и в кружке австрийского поэта Штефана Георге, в котором состояли, в частности, историки Фридрих Гундольф и Эрнст Канторович.

Один из главных тезисов кружка Ш. Георге состоял в реализации в современности идеи «Тайной Германии», под которой понималось «истинно» германское, некий трансцендентальный германский дух, воплотителями которого считались, в частности, Гай Юлий Цезарь, Фридрих II Штауфен. Ситуация, когда носитель «германского духа», сильный правитель, наделенный лучшими качествами германской нации, оказывался на престоле современной империи, должна была, по мнению Георге и его сторонников, привести Германию к мировому господству, где у главы государства будет примерно такая же полнота власти, как и у названных выше великих правителей прошлого.

Идеи Георге, так же, как и Ницше, нашли свое отражение в фундаментальной биографии одного из крупнейших медиевистов XX в., Эрнста Хартвига Канторовича (1895-1963) «Император Фридрих II»115 (1927). Она была чрезвычайно популярна в Германии, как в поздней Веймарской республике, так и в Третьем рейхе, да и сейчас входит в число базовых исследований о Фридрихе II и его времени.

Своеобразная интерпретационная установка Канторовича и его видение национального лидера как объединителя и восстановителя Римской империи отразилась на страницах его книги в образе правителя, который стремился соединить в своих руках всю полноту власти, причем власти универсальной по своему предназначению. В персоне Фридриха II пересекалось светское и духовное: Канторович рассматривает его одновременно как наследника

114 Ницше Ф. Антихрист // Сочинения в 2т. Т. 2. С. 690.

115 Kantorowicz Е. Kaiser Friederich II. Berlin, 1927. императоров античного Рима и как последнего императора перед Страшным Судом, Антихриста.

Незыблемым на протяжении всей книги Канторовича остается убежденность автора в предназначении Фридриха воплощать идеального правителя универсальной империи116. Фигура Штауфена, как и других великих императоров античности и Средневековья, призвана у Канторовича служить

1 1 *7 образцовой моделью для современности . Канторович идеализирует образ Фридриха II и его императорскую власть.

Одним из центральных сюжетов этой книги является идея Renovatio imperii Romanorum, возобновление античной римской империи, реализации которой, по мнению Канторовича, посвятил всю свою жизнь Фридрих II118. И даже крестовый поход Штауфена, согласно Канторовичу, был одной из ступеней в осуществлении этой идеи: «универсальность» империи состояла и в том, чтобы распространить свое влияние также и на иной мир - мир Востока119.

К несомненным достоинствам работы Канторовича относится широкая источниковая база: в тексте книги множество обширных цитат из документов императорской и папской канцелярий, законодательных сводов и т.д. Историко-художественный стиль, сочетавший исследовательскую канву и литературную форму подачи материала также выделяют труд Канторовича из общего числа историографических работ о Фридрихе II. В то же время, Канторович, по мнению некоторых критиков, дабы подкрепить свою теорию, отбирал «нужные» факты и игнорировал те, которые не вписывались в его концепцию120. Своеобразно и отношение историка к мифам о правителе,

116 См. напр.: Ebd. S. 29, 32.

117

Эксле О.Г. Немцы не в ладу с современностью: «Император Фридрих И» Эрнста Канторовича в политической полемике времен Веймарской республики // Одиссей. М., 1996. С. 215.

118 Kantorowicz Е. Kaiser Friederich II. S. 407-409, 470.

119 Ebd. S. 73, 154.

120 Ср. точку зрения А. Бракмана, который писал, что «Канторович сперва рассмотрел, прочувствовал и пережил императора, и с этим, заранее обретенным образом, обратился к источникам». См.: Brackmann А. Kaiser Friedrich II. in «Mythescher Schau» // Historische Zeitschrift. Bd. 140. 1929. S. 548. Подробнее об Э. Канторовиче и его творчестве см.: Хряков мифотворчеству XIII в.: в тексте «Императора Фридриха II» постоянно подчеркивается, что Штауфен верил в то, что воплощал, верил в свое предназначение и был искренен в своей репрезентации. Иными словами, Фридрих II творил мифы и одновременно занимался их реализацией. Эта точка зрения также являлась предметом критики Канторовича121. Такая тесная связь мифотворчества и реальности нуждается в перепроверке.

В то же время Канторович трактовал политику Фридриха в отношении папской курии как воплощение Фридрихом идеальных представлений о характере взаимоотношений двух институтов. Автор «Императора Фридриха И» подчеркивал, что Штауфен осознавал, насколько важно для средневекового императора поддерживать мир с папством, и именно образ миротворца Фридрих II и старался являть свету122. Замечу, что здесь впервые император представлен как деятель, сознательно и целенаправленно воплощающий определенные представления о себе самом. Сходные сюжеты в это же время

123 разрабатывал итальянский историк А. ди Стефано . Этот труд был опубликован ограниченным тиражом, и пока остается мне недоступным.

Таким образом, в проблематике изучения представлений о власти произошел поворот: репрезентация императорской власти стала рассматриваться как часть политики Фридриха II. Работа Канторовича заложила фундамент для дальнейшего изучения представлений о власти Фридриха II не только в немецкой и англоязычной историографии. В послевоенные годы Э. Канторович, иммигрировавший в США, продолжил свои

A.B. «Тайная Германия» Эрнста Канторовича // Диалог со временем. №8. 2002; Фридлендер С. Марк Блок и Эрнст Канторович // Евреи и XX век: аналитический словарь. М., 2004. С. 671-685. Эксле О.Г. Немцы не в ладу с современностью: «Император Фридрих II» Эрнста Канторовича в политической полемике времен Веймарской республики // Одиссей. М., 1996.

121 Критику автора «Императора Фридриха II» - Карла Хампе, который обвинял Канторовича в том, что он устранил границы между мифом и историей см.: Натре К. Das neueste Lebensbild Kaiser Friedrichs II. // Stupor mundi. Zur Geschichte Friedrichs II. von Hohenstaufen. Wege der Forschung. Darmstadt, 1966. S. 67.

122 Kantorowicz. Op. cit. S. 340.

123 De Stefano A. L'idea imperiale di Federico II. Firenze, 1927. научные исследования по проблематике власти, став автором классической работы «Два тела короля», разбор которой дан ниже.

В Веймарской республике наряду с исследованиями о Фридрихе II и параллельно с выделением представлений о власти как самостоятельного предмета исторического изучения шел процесс освоения более широкой, чем прежде источниковой базы времени последнего императора династии Штауфенов.

Поражение в Первой мировой войне, падение империи и установление республики стимулировало в исторических кругах страны поиск некой «подходящей» для Германии формы правления, способной привести ее к «счастливым», «благополучным временам», к определению качеств, которыми должен непременно обладать ее лидер. Фридрих II Штауфен весьма подходил на роль образца государя, отстаивая перед другими властителями (в первую очередь, папами римскими) свои полномочия, борясь за объединение германской империи под своим началом. Покровительство этого средневекового императора наукам и искусствам также сыграло свою роль: для интеллигенции Веймарской республики Фридрих II был одновременно примером «национального» и «наднационального» государя:, являясь императором германской империи и одновременно управляя разными в культурном отношении землями (итальянскими и германскими), Штауфен представлял собой пример правителя не только для Германии, но и для Европы в целом.

Идея «реставрации империи» привлекала историков в 20-х гг. XX в.; заметно это было и в медиевистике, где термин Кепоуайо стал широко применяться к средневековой империи. В то же время актуализируется и обращение к ранее не изучавшимся источникам, содержащим определенные идеи об императоре.

Характерным и одним из лучших примеров соединения этих двух тенденций является книга П.Э. Шрамма «Kaiser, Rom und Renovatio»124. Автор прослеживает континуитет античных и средневековых традиций оформления идей о власти, ее образов и символов. Несомненной заслугой Шрамма является разработка принципов иконографического анализа источников, содержащих представления о власти. По сути, работы Шрамма поставили визуальные источники в один ряд с письменными памятниками Средневековья - символы, изображения, знаки власти, как показал немецкий исследователь, также содержали достоверные сведения о власти, ее идее, ее образе125.

Также 20-е гг. XX в. принесли ряд новшеств, как в концептуальном плане, так и в источниковедческом.

Так, близкий кругу Ш. Георге историк Вольфрам фон дер Штайнен (1892

1ОА

1967) написал в 1922 г. книгу «Империя Фридриха II» , где впервые оформилась идея о политике Штауфена как о предзнаменовании, предрождении (Vorgeburt) «высшей действительности» для немцев - в понимании Штайнена, империи с абсолютной властью государя* на манер античной.

Основными источниками работы послужили «государственные письма» Фридриха II Штауфена, к которым фон дер Штайнен относил законы, манифесты, мандаты и дипломатические письма. Он противопоставлял их грамотам и актам и рассматривал как исторические источники, тесно связанные с личностью самого императора Фридриха II, с его образом в этих материалах. Для работы фон дер Штайнена характерен интерес к специфике ведения государственных дел императором, к фигуре самого императора, к становлению и развитию его образа в источниках, созданных под его 1

Schramm P.E. Kaiser, Rom und Renovatio. 2 Bd. Leipzig, 1929.

125 Подробнее об этом см.: Bäk Y.M. Medieval Symbology of the State // Viator. Medieval and Renaissance Studies / Ed. L. White. Berkley, L.A., 1973. P. 36 ff.

126 von den Steinen W. Das Kaisertum Friedrichs des Zweiten nach den Anschauungen seiner Staatsbriefe. Berlin, Leipzig, 1922. контролем на протяжении всего его правления - т.е. к проблематике, интересующей меня в этой работе.

Таким образом, одной из важных линий исследований представления о власти Фридриха II в первой трети XX в. стало использование государственных писем как основных источников - и это способствовало конкретизации и одновременному углублению исследовательского поля репрезентации власти Штауфена и его императорской идеи.

В 1923 г. В. фон дер Штайненом были изданы с комментариями избранные «государственные письма» в переводе на немецкий язык127. В кратком предисловии автор сжато сформулировал основные идеи книги «Империя Фридриха II». Идеи об императорской власти и сиюминутные политические задачи Фридриха объединяются причинно-следственной связью в форме краткого комментария автора к каждому публикуемому письму.

Фон дер Штайнен рассматривал «официальные» декларации Фридриха II как торжественное возвещение идеальной империи, пусть даже они и не реализовались в полной мере. Хотя, по мнению фон дер Штайнена,- Фридрих II

1 9R был скорее итальянцем, чем немцем , и достиг наибольших успехов в Италии, а не в Германии, «он был полон гордости, энергии и духа, сражаясь за

129 священную империю» . Оговорив специфичную «немецкость» Фридриха II, Штайнен утверждал, что этот правитель завершил воплощение идеи империи -в первую очередь, в своих государственных письмах.

Подчеркивая, как и Канторович, идеи избранности немецкой нации и германской империи, утверждая, что в Сицилии Штауфен дал образец неограниченной власти правителя, которая необходима империи как ее идеал, Штайнен этими аспектами своей работы вносил вклад в тот комплекс идей периода Веймарской республики, который был использован в ходе формирования нацистской идеологии. В методологическом плане некоторые

127 Staatsbriefe Kaiser Friedrichs des Zweiten. / Hrsg. von W. von den Steinen. Breslau, 1923.

128 Ebd. S. 2.

129 Ebd. S. 5. работы времени Веймарской республики, посвященные Фридриху II, дали резкий толчок исследованию такой проблематики как образы власти, рассматриваемые, правда, в тесной связи с мифотворчеством, в том числе и современным. К этому же времени относится окончательное оформление термина «Kaiseridee» как комплекса представлений о власти императора.

По закону от 7 апреля 1933 г. о «Восстановлении гражданской службы» («Gesetz zur Wiederherstellung des Berufsbeamtentums») государственным служащим, к которым относились и преподаватели университетов, отныне могли быть только люди «арийского» происхождения130. В результате К. Хампе в летнем семестре 1934 г. ушел из Гейдельбергского университета, выразив таким образом протест против вмешательства политики в дела образования (официально он сослался на состояние здоровья). Э. Канторович еще раньше, 20 апреля 1933 г., подал прошение об отставке с кафедры средней и новой истории Франкфуртского университета. Однако в октябре того же года он ходатайствовал о возвращении к преподавательской деятельности, чтобы на вступительной лекции открыто заявить о своем несогласии с политикой ограничений на занятие университетских должностей для лиц неарийского происхождения. Естественно, этот продуманный ученым шаг делал невозможным его дальнейшее преподавание в университете.

В 30-е годы XX в. отпечаток нацистской идеологии безусловно носил ряд работ немецких историков, обращавшихся к фигуре Фридриха II Штауфена; сказалось это и на использовании в пропагандистских целях упрощенного варианта этого образа, истолкованного в духе нацизма.

С 1933 г. нетрудно заметить использование нацистами образа Фридриха II в своих целях. Так, в этот период активно распространялось представление о Штауфене как об одном из великих «немецких вождей» прошлого. Образ императора был густо окрашен националистскими тонами. Фридрих II в

130 Не распространялись подобные ограничения, в частности, на ветеранов Первой мировой войны (Э. Канторович имел право воспользоваться именно этой поправкой); на находившихся на гражданской службе непрерывно с 1914 г.; на тех, кто потерял в сражениях отца или сына. нацистской пропагандистской историографии превратился в последнего великого императора Средневековья, который исключительно много сделал для оформления универсальной империи. Его дело, его незаконченная миссия, как утверждалось, были подхвачены вождями современности, руководителем Третьего рейха и ожидали в XX в. своего завершения.

Типичной работой немецкой историографии периода национал-социализма является сочинение К. Ипсера, центральной идеей которого является «историческая миссия» Фридриха II как фюрера государства, который должен был объединить под своим началом всю Европу, чтобы защитить христианский запад от «языческого» востока и бороться против папской власти

1 <5 I как против силы, мешающей этому объединению . Для этой цели необходимо было выстроить единую политическую «ось» от севера Германии до Сицилии132. Такая точка зрения по сути легитимировала агрессивные планы Третьего рейха по расширению своей территории, оправдывая «высокой целью» бесчисленные людские жертвы. И хотя Фридрих II Штауфен занимал не первое место среди исторических личностей, к которым обращалось высшее руководство Третьего рейха (лидерами здесь были Фридрих II Прусский и Бисмарк ), тем не менее, Штауфен котировался как один из величайших правителей немецкой истории, наряду с . Гитлером: «Долгое время, - писал Ипсер, - он [Фридрих II] был чужеземцем, сегодня же народ понял его, и он стал одним из нас. Его деятельность целиком и полностью нашла сияющее исполнение в Адольфе Гитлере».134

Надо признать, что мифологизация образа Фридриха II достигла своего пика именно в 30-х — 40-х гг. XX в. Обращение нацистских вождей к образу именно этого правителя было вызвано не в последнюю очередь богатым публицистическим наследием Фридриха II Штауфена, в частности - его обоснованием идеи универсальной империи. К средневековым реалиям и

131 Ipser К. Kaiser Friederich der Zweite. Leben und Werk in Italian. Leipzig, 1942. S. 9.

132 Ipser K. Friedrich der Zweite. 1942. Vorbemerkung, o.S.

133 Thomsen M. Op. cit. S. 268.

134 Ipser K. Kaiser Friederich der Zweite. Leben und Werk in Italian. Leipzig, 1942. S. 21. действительным достижениям Фридриха II, которые были много скромнее, чем императорские заявления репрезентационного свойства, это тенденциозное использование образа Штауфена в нацистской Германии не имеет никакого отношения. Стоит отметить, что приятие и рост популярности Фридриха II среди исторических фигур, которые использовались нацистами для своих целей, был катализирован исследованиями времени Веймарской республики, и в первую очередь трудом Э. Канторовича, уже тогда получившим широкую известность135.

Послевоенное время в Германии прошло под знаком демифологизации многих исторических явлений и личностей, образ которых был искажен нацистской историографией и пропагандой. Первая волна исторической и историографической ревизии образа Фридриха II и его эпохи продлилась примерно с 50-х до начала 80-х гг. XX в. Переосмысление довоенных историографических клише и методологий стимулировало обращение к новым источникам, активизировало поиск новых подходов в изучении уже известных памятников прошлого. Новшеством было внимание к источникам неписьменного происхождения. Некоторые творения архитектуры, скульптуры, живописи первой половины XIII в. стали рассматриваться историками как материал, в котором обнаруживается определенное воплощение идеи власти, сознательное представление о ее традициях и полномочиях. Визуальные источники используются наравне с традиционными не только в рамках культурологии и искусствоведения, но и для характеристики образов императорской или папской власти136.

135 Самого Канторовича явно смущал тот факт, что его «Император Фридрих II» лежал на рабочем столе у первых лиц Третьего рейха, Гиммлера и Геринга. И в дальнейшем он долго отказывался переиздавать свой труд.

136 См. фундаментальное исследование: Schramm P.E. Herrschaftszeichen und Staatsymbolik: Beiträge zu ihrer Geschichte vom dritten bis zum sechzehnten Jahrhundert, 3 Bde., Stuttgart, 19541956.

Пересмотр значения и способов политической пропаганды пробудил интерес к средневековому материалу. Характерным примером такого направления в немецкой историографии стала публикация Х.М. Шаллером (1923-2005) избранных писем Фридриха II Штауфена и деятелей его времени -«Политическая пропаганда императора Фридриха II и его противников» |37. Деятельность сторонников императора и папы на этом поприще X. М. Шаллер, ученик Перси Эрнста Шрамма, характеризовал в широких рамках, связывая ее с традицией политической пропаганды от времени спора за инвеституру и эпохи

1 ЯЙ

Крестовых походов . Составитель сборника документов подчеркивал, что тематика публицистических посланий Фридриха II не исчерпывалась идеологическим противостоянием с папской властью139, хотя ей отводилось, безусловно, главное место, императора занимали также вопросы взаимоотношений с германскими князьями и обоснование войны с Ломбардской лигой.

Последующие работы Ханса Мартина Шаллера закрепили его репутацию как одного из крупных исследователей Фридриха и его эпохи. В 1964 г. вышла его книга «Император Фридрих II»140, первое научное исследование этой темы в послевоенной Германии. Шаллер, начиная со своей первой диссертации о канцелярии Фридриха II (1951) и до конца жизни, основным объектом изучения избрал послания времени последнего императора династии Штауфенов. Так, в 1966 г. он защитил докторскую диссертацию о коллекции писем Томаса из Капуи141, папского нотария, кардинала, принимавшего участие в заключении мирного договора Фридриха II с церковью в Сан-Джермано в 1230 г. В 50-х годах XX в. Шаллер работал в Немецком Историческом институте в Риме, с 1957 г. был сотрудником Monumenta Germaniae Histórica (MGH), воссоздал

137 Politische Propaganda Kaiser Friedrichs II. und seiner Gegner / Hrsg. H.M. Schaller. München, 1965.

138 Ebd. S. 7.

139 Ebd.

140 Schaller H.M. Kaiser Friederich II. der Hohenstaufen. Verwandler der Welt. Gottingen, 1964.

141 См. основные положения в Schaller H.M. Studien zur Briefsammlung des Kardinals Thomas von Capua//Deutsches Archiv für Erforschung des Mittelalters. Bd. 21. 1965. S. 371-518. журнал Deutsches Archiv fur Erforschung des Mittelalters (DA). В 2002 г. как дополнительный том MGH Х.М. Шаллер издал собрание писем Пьетро делла Винья, главы императорской канцелярии Фридриха И143.

Влияние Канторовича продолжало ощущаться в послевоенной историографии, причем не только в немецкой, и книга Шаллера о Фридрихе II не была исключением, но все же ее автор сформировал новый образ Штауфена. Император предстает человеком XIII в., который не опередил свою эпоху, но своей деятельностью определил развитие некоторых областей в последующие века. При трезвых, в целом, оценках Шаллером такой противоречивой личности как Фридрих II, глава о его юношестве проникнута пафосом восхищения сицилийской средой межкультурного обмена, в которой вырос будущий император. Такой взгляд роднит работы Канторовича и Шаллера, как и акцент последнего на стремлении Фридриха возродить традиции античных императоров (в этом концепция Шаллера почти полностью совпадает с идеей Renovatio imperii Romanorum Э. Канторовича). Есть, однако, и важное расхождение с довоенной работой: Шаллер - как представитель западногерманской историографии - понимает единую империю не как унитарную систему, но как своего рода конфедерацию — объединение земель, разнородных по ландшафту и способу управления144. Шаллер придерживался мнения, что Фридрих, как гениальный властитель и человек, заложил основы развития политической мысли, искусства и науки в последующие века. Эта позиция оказалась переходной, связывающей оценки довоенной историографии Фридриха II как правителя, опередившего свое время, со взглядом современной науки (со второй половины 80-х годов XX в.), в основном призывающей рассматривать Штауфена как человека именно своего времени.

Шаллер утверждает, что с помощью права и династической политики Фридрих старался вырвать империю с пути упадка и повернуть ее на стезю

142 «Немецкий архив по изучению Средневековья».

143 Handschriftenverzeichnis zur Briefsammlung des Petrus de Vinea / Bearb. v. H. M. Schaller unter Mitarbeit von B. Vogel. Hannover, 2002.

144 Schaller H.M. Kaiser Friedrich II. S. 7. государственно-правового развития, подобного тем процессам, что уже давно шли в Англии и Франции. И это Фридриху удалось совершить в южной части своей империи, на Сицилии145. Речь идет, таким образом, о становлении централизованного государства, и специфика позиции Шаллера состоит как раз в том, что он признавал возможным устройство империи по образцу других национальных королевств Европы. В таком контексте Фридрих II оказывается у Шаллера великим борцом против якобы «особого немецкого пути», который в долгосрочной перспективе и привел к возвышению Гитлера и ухудшению отношений с западноевропейскими странами. Такой вывод явился следствием уроков второй мировой войны и необходимостью интеграции в послевоенное европейское сообщество. Титул «преобразователя мира» («Verwandler der Welt»), вынесенный в подзаголовок названия своей книги, Шаллер относит главным образом к политике Фридриха как покровителя наук и искусств при императорском дворе.

В дальнейшем Х.М. Шаллер сконцентрировался на изучении антропологии власти Штауфена. В статье «Императорская идея Фридриха И» («Kaiseridee Friedrichs И.») Шаллер подробно раскрывал суть этой идеи, формирование и бытование представлений о власти Штауфена146. Проанализировав различные источники, как письменные (эпистолярные — в числе основных), так и визуальные (в частности, рельеф в церкви в Битонто и символику замка Кастель дель Монте в Апулии), Шаллер суммировал, в чем же состояла императорская идея Фридриха И. Построенная на базовых для средневекового социума идеях о власти, в частности, мотиве личной богоизбранности Фридриха и всей династии Штауфенов, она подкрепляла представление об императоре как правителе, обладающем полнотой власти в законотворческой сфере, и во взаимоотношениях с римской церковью. Империя

145 Ebd. S. 83.

146 В последующем эта статья переиздавалась в других сборниках. См. напр.: Schaller Н.М. Die Kaiseridee Friedrichs II. // Stupor Mundi. Zur Geschichte Friedrichs II. von Hohenstaufen / Hrsg. G.G. Wolf. Darmstadt, 1982. S. 494-526. Die Kaiseridee Friedrichs II. // Schaller H.M. Stauferzeit. Ausgewählte Aufsätze, Hahn, Hannover, 1993. S. 53-83. в таком контексте рассматривалась как форма универсального господства, универсальной власти, что в частности, легитимировало претензии на верховенство не только над Германией, но и над Римом и Италией с Сицилией. Императорская идея Фридриха II, по Шаллеру, «сводилась к неслыханной до тех пор сакрализации властителя и государства»147, что и порождало неизбежность столкновения Фридриха с папским институтом.

В 50-х гг. XX в. вышел еще один труд Э. Канторовича, определивший развитие такого направления научных исследований как политическая теология или же антропология власти. Исследователь опубликовал серию очерков под

148 названием «Два тела короля» , где продолжил свои исследования по проблематике власти, её символического оформлению и мифологии. Этот труд об особенностях функционировании «реального» (физического) и «сакрального» (образа правителя) тел короля до сих пор сохраняет свою научную актуальность и является одной из классических работ по политической антропологии Средневековья.

Изучение формирования и особенностей функционирования представлений о правителе как о носителе «божественности» привело Канторовича к исследованию использования права в политических представлениях о Фридрихе II. Так, применительно к моей теме, автор убедительно показывает, как идея «богоизбранности», подкрепленная рядом положений Кодекса Юстиниана, трансформировалась при дворе Фридриха II в доктрину «император - отец и сын правосудия», которая подкрепляла идею власти Штауфена.

Сюжеты, разрабатываемые Канторовичем в «The king's two bodies» получили развитие в новейшей итальянской историографии. Исследование А. Паравичини-Бальяни «Тело папы»149 посвящено такой проблематике, как

147 Schaller H.M. Kaiseridee Freidrichs II. // Probleme urn Freidrich II. Sigmaringen, 1974. S. 132.

148 Kantorowiez E. H. The king's two bodies : A Study in Mediaeval Political Theology. Princeton, 1957.

149 Paravicini-Bagliani A. II corpo del papa. Torino, 1994. символизм папской власти. Это доказывает, что светские и духовные правители Средневековья использовали схожие механизмы при укреплении своей власти.

Исследование Канторовича 1957 г. и цикла работ Шаллера в немалой степени способствовали историографическому повороту в 70-х годах XX в. в сторону специального изучения представлений о власти, «знаков» власти, причем личность правителя стала рассматриваться сквозь особую призму: является ли он носителем характерных (или не характерных) черт императорской идеи.

В целом, даже после второй мировой войны в историографии, посвященной Фридриху II, сохранилась, хотя и в несколько измененном виде идеализация этого правителя. Это характерно не только для немецких работ. Так, восхищение голландца Т.К. ван Клеве150 Фридрихом II проскальзывает, в частности, в словах, что с Фридрихом не сможет сравниться ни один исторический деятель151. Автор связывал противостояние Штауфена и пап с представлениями Фридриха II о должном порядке будущей империи и о строгом разграничении в ней функций императора и папы. Согласно ван Клеве, роль папы, как это виделось Фридриху II, заключалась в духовном воздействии на христиан империи, в заботе о религиозном состоянии подданных, а реальная (не духовная) власть папы должна была заключаться только в контроле над соблюдением церковных законов. Право определения наказания за провинность, а также само проведение в жизнь этой кары должны были принадлежать только императору. В таком судопроизводстве папе предназначались лишь вторые роли.

По мнению ван Клеве, для Фридриха вера всегда была чем-то ; священным, таинственным и сакральным, удаленным от мирских дел152.

Следовательно, принимая на себя функции карающего и выносящего приговор, Фридрих ограждал духовную власть от светскости, от выхода из сферы

150 Van Cleve Т. С. The Emperor Frederick II of Hohenstaufen: immutator mundi. Oxford, 1972. 151Ibid. P. 539: «. .no counterpart nor near counterpart in history».

152 Ibid. P. 537. 1 i сакрального в земную грешную повседневность. Отсюда конфликт - в первую очередь идейный, и суровая борьба, вызванная различными представлениями о месте и функциях оппонента в этом мире. Не случайно она вспыхивает каждый раз с новой силой с избранием очередного папы — Григория IX или Иннокентия IV. Ван Клеве объяснял это тем, что ни один из современных Фридриху понтификов не соответствовал его ожиданиям и только увеличивал свою долю вмешательства в дела империи и Сицилии.

Концепция голландского исследователя все же не вполне соответствует реалиям XIII в. Светская власть папы была в тот период уже столь велика, что представление ван Клеве о стремлении императора полностью лишить понтифика функций сеньора и политической власти представляется утопичным. Фридрих скорее хотел лишь урезать функции папы как светского правителя, увеличив одновременно собственные полномочия, но и такой шаг, как будет показано ниже, привел к ожесточенной борьбе.

К середине 70-х годов XX в. оформились некоторые изменения в проблематике и методологии исторических исследований. Усилилось внимание к вопросам идеологии, степени ее распространения и влияния на население средневекового мира. Сама фигура монарха (как и папы) перестала отождествляться только с персоналией, политическим деятелем - Фридрих теперь предстает как глава сложного института власти, вершина функционирующей структуры под названием империя. Соперничество императорской и папской власти трактуется уже не как проявление личной неприязни153, но как системное столкновение двух идеологий, которые базировались на давних традициях и в то же время стремились изменить их в правовой области и в сфере восприятия образа власти. Определенное влияние на произошедшие изменения оказал французский структурализм 60-х гг. XX в.

Такой поворот вел к необходимости нового прочтения тех источников -рассчитанных на широкую публику текстов, писем папской и императорской

153 См. напр.: Kantorowicz Е. Н. Kaiser Friederich II. Berlin, 1927 или Ipser К. Kaiser Friederich der Zweite. Leben und Werk in Italian. Leipzig, 1942. канцелярий, декреталий и распоряжений правителей — где находило отражение и традиционное право, и его интерпретация времен Фридриха II.

В конце восьмидесятых годов XX в. новое, остро-критичное видение личности Штауфена и его политики предложил кембриджский историк Дэвид Абулафиа. Его монография «Фридрих II. Средневековый император» (1988)154, получившая широкое признание в Европе155, стала своего рода антиподом одноименной работы Э. Канторовича и породила немало научных споров.

В исследовании Абулафии Штауфен предстает не предтечей будущего, а человеком своего времени, сугубо средневековым правителем, причем политиком не очень сильным. Сицилийское королевство, полученное им от норманнских предков, Фридрих II, по мнению английского историка, не смог расширить в границах, а полномочия многообещающей власти германского короля уступил германским князьям. В обоих случаях он лишь восстанавливал и поддерживал то, что уже существовало - традиционные порядки в их классической, первоначальной форме, принимая на себя, таким образом, роль основательного консерватора156. Кроме того, он оказался проигравшим в борьбе с такими сильными соперниками, как папство и северо-итальянские города.

Фридрих у Абулафии показан правителем, подходящим именно для "той эпохи, в которой жил, а не выходящим из ее пределов; не был он ни политическим 1 гением, ни пророком . И в культурной политике Штауфен, этот «человек между культурами» (норманно-сицилийской и германской его предков) представлялся Абулафии отнюдь не выдающимся властелином: его покровительство культуре было лишь слабым подобием той щедрости, которую проявляли его норманнские предшественники.

154 Abulafia D. Frederick II. А Medieval Emperor. London, 1988.

155 Уже через 3 года этот труд был переведен на немецкий и итальянский языки и в течение 90-х гг. XX в. неоднократно переиздавался. В немецких университетах она входит в число обязательных для изучения трудов по истории Фридриха II и его времени.

156 Abulafia D. Herrscher zwischen den Kulturen Friedrich II. von Hohenstaufen. Berlin, 1991. S. 435.

157 Ebd. S. 435.

Постоянные войны, последующее истощение Сицилии, а также выселение сарацин в город-гарнизон Лучеру обусловили упадок Южной Италии как мультикультурной области. Плодотворное сосуществование христиан, мусульман и евреев, которые совместно занимались научно-культурными изысканиями, скорее наблюдалось при кастильском королевском дворе, чем при сицилийском. Во время правления Фридриха II это мультикультурное сосуществование в Сицилии вовсе не возродилось, а, напротив, умерло158.

Одной из целей Абулафии было «вернуть» Фридриха в XIII столетие, «очистить» его от мифов и легенд, преследовавших имя императора с XIII до XX века, в частности, от мифов Канторовича159. И стоит заметить, что «очищенный» от «Kaiseridee» Фридрих выглядит слабым политиком.

Работа Абулафии является знаковой именно для развития такой темы исторических исследований, как представления о власти Фридриха II. Попытка исследователя вывести за скобки репрезентационную составляющую образа Штауфена привела к неоднозначным результатам: политические деяния императора предстали как исторические казусы, не объединенные никакой общей идеей, а «ретроградство» Фридриха носит оттенок явной гиперболы. И парадоксальным образом, именно портрет Штауфена в таком ракурсе мало что сохранил от самого Фридриха - каким он хотел казаться и казался современникам и потомкам. Монография Абулафии продемонстрировала, что без представлений о власти от императора остается лишь малая часть его идентичности, что репрезентация - это одна из главнейших основ власти для любого государя, осуществляющего фактическое управление. Она подкрепляет его успехи или ретуширует неудачи именно как правителя.

Пристальное рассмотрение личности императора и различных аспектов его политики в контексте его времени и развития аналогичных процессов в других странах Европы XIII в., стало характерным для ряда работ последней

158 Ebd. S. 438.

159 Ebd. S. 447. четверти XX в. как в англоязычной историографии, так и в немецкой. С этим оказалась тесно связана и ориентация на изучение законодательной деятельности и состояния наук и искусств при Фридрихе II. Видным исследователем образа Фридриха II Штауфена и его эпохи стал Вольфганг Штюрнер, профессор Штуттгартского университета и куратор издания «Мельфийских конституций» Фридриха II (1231) в рамках MGH160.

Штюрнер посвятил императору несколько работ. Позиции этого немецкого медиевиста по ряду вопросов схожи с взглядом Д. Абулафии на Фридриха II. На место мифологизации образа императора пришла оценка стиля правления Фридриха как рационального, прагматичного161. Так, мультикультурная среда Сицилийского королевства, и прославленная рядом историков и культурологов «веротерпимость» Фридриха II объясняются Штюрнером как результат методичной и хладнокровной постановки этим правителем на службу государству и самому императору талантов и умений сицилийских мусульман и евреев.

В статье «Германия и Италия в концепции правления Фридриха И» В. Штюрнер пытался доказать, что император не только уделял Германии достаточно внимания, но и содействовал укреплению королевской власти в регионе в целом, особенно в Южной и Центральной Германии162. Союз князей и Фридриха II способствовал, по мысли Штюрнера, поддержанию мира и правосудия в германских землях163, исполнению знаменитой формулы «рах et justitia» - основной функции императора.

Отдельной, хотя и не основной, линией рассматривается конфликт Штауфена с папством, в котором Штюрнер выступает своеобразным адвокатом Фридриха II. Историк оговаривается, что император своей «неосторожностью» спровоцировал эскалацию конфликта в конце 30 гг. XIII в., однако возлагает

160 См. список использованных источников и литературы № 3.

161 Stiirner W. Deutschland und Italien in der Herrschaftskonzeption Kaiser Friedrichs II. // Deutschland und Italien zur Stauferzeit. Göppingen, 2002. S. 30, 34.

162 Ebd. S. 21-25, особенно 24.

163 Ebd. S. 25. вину за невозможность мира не на Штауфена, «склонного к компромиссам», а на понтификов, которые постоянно демонизировали образ императора и проявили «роковую слепоту» в оценке его намерений по наведению порядка в северной Италии164. Еще одну - ментальную — причину конфликта Штюрнер видел в вере как императора, так и папы в свою личную богоизбранность, а потому и в собственную правоту и непогрешимость165.

Важно заметить, что, по Штюрнеру, борьба за подчинение северной Италии и настойчивая попытка Фридриха, пусть неудавшаяся, объединить столь разные земли как Сицилия, северная Италия и Германия, была прообразом проекта объединенной Европы, существующей сейчас как культурно-политическое пространство166. При всей взвешенности общего подхода Штюрнера к характеристике Фридриха II и его времени, здесь прорывается и сдержанная симпатия автора к Штауфену, вызванная не столько успехами последнего как германского правителя, сколько чувством национальной гордости исследователя, а также нередко присущая и другим авторам тенденция к осовремениванию прошлого.

Современная итальянская историография имеет свои тематические и методологические особенности. Закономерно, что итальянских историков интересует в первую очередь Фридрих II как сицилийский король, в то время как проблематика моей диссертации касается в первую очередь его императорского качества.

Наиболее разработанными темами в изучении Фридрргха II традиционно являются искусство и развитие наук в Сицилийском королевстве, а также законодательная деятельность Штауфена. Такое предпочтение обусловлено исторически: апеннинский полуостров и Сицилия из-за своего географического положения испытали влияние в Средние века влияние византийской, арабской и норманнской культур. Первые в Европе университеты в Болонье, Реджо,

164 Ebd. S. 38.

165 Ebd. S. 14, 35, особенно 38.

166 Stürner W. Kaiser Friedrich II. Seine Herrschaftsvorstellungen und politischen Ziele // Das Staunen der Welt. Kaiser Friedrich II. von Hohenstaufen. Göppingen, 1996. S. 30-37.

Салерно, Модене, Падуе, Неаполе, Сиене, Пьяченце способствовали распространению медицинской и естественнонаучной традиции и философии Античности и арабского Востока.

Противостояние Фридриха II с папским престолом также освещалось итальянскими историками. Стоит выделить в этом ряду Ф. Кардини167.

В статье О. Капитани исследуется развитие концепции папской р1етйкк> ро1ез1айз к середине XIII в., эволюция в ее аргументации, теоретических обоснованиях и политических решениях, кульминацией которой стало низложение императора Фридриха II папой Иннокентием IV. Автор убедительно показывает, что политическая идеология, сфера представлений о власти тесно связана с правом: необходимость не только объявить, но сделать авторитетными идеи о правителе, границах его полномочий возможно только используя юриспруденцию. Каноническое, светское, общее право позволяет подкрепить свой концепт, придать ему силы закона.

Существенным для исследуемой проблематики является тезис о том, что политический язык выражает концепцию суверенитета Фридриха II, поэтому исследование семантики эпистолярных, публицистических и юридических текстов времени Штауфена необходимо для понимания сути императорской

168 власти .

С середины 80-х гг. XX столетия в европейской историографии, посвященной Фридриху II, наблюдается вторая волна демифологизации его образа. Если первая, послевоенная, активно изучала репрезентирующие императорскую власть источники, и именно анализ процесса мифотворчества императора и его канцелярии занимал историков в первую очередь, то в конце

1 f\7

Cardini F. L'Impero, il Papato, i Comuni // Federico II di Svevia. Stupor mundi / A cura di F. Cardini. Roma, 1994. P. 65-100.

1 AR

Capitani O. Problemi di giurisdizione nella ecclesiologia di Innocenzo IV nel conflitto con Federico II / Hrsg. v. A. Esch und N. Kamp // Friedrich II. Tagung des Deutschen Historischen Instituts in Rom im Gedankjahr 1994. Tübingen, 1996. P. 150. столетия акценты переместились на изучение практической деятельности Фридриха II на посту германского императора и сицилийского короля.

Снятие чар», начавшееся с середины 80-х гг. XX в., попытка «освободить» Фридриха от мифов, связанных с его образом, не делает его все же «обычным» правителем XIII в. - он по-прежнему остается значительной фигурой в медиевистических исследованиях169. Одной из работ последнего времени, свободной от мифов как «идеализации», так и «примитивизации» образа Фридриха II, является книга К. Гёриха «Штауфены. Правители и империя»170, где конфликт этого императора с папством предстает как противостояние двух светских сеньоров, а период ожесточенной памфлетной кампании в письмах 1239-1241 гг. - как «война канцелярий»171. В связи с этой «войной» автор затронул ряд проблем, которые рассматриваются и в моей работе, но его книга, посвященная правителям династии Штауфенов, носит обзорный характер, и в ней нет развернутой аргументации по вопросам, важным для проблематики моего исследования.

В последние годы в европейской историографии Фридриха II наметилась общая тенденция снижения интереса к политической и идеологической сфере деятельности этого императора. Возможно, это объясняется кажущейся исчерпанностью поисков новых подходов к его фигуре после бурного процесса разработки целого спектра оценок. В то же время политическая мысль Средневековья, куда входят и идеи об императорской власти Фридриха II, на протяжении второй половины XX в. была и остается объектом пристального внимания историков. В этом ряду необходимо выделить работы по политической мысли В. Ульмана и его ученика Дж. Каннинга . Обе они посвящены становлению и развитию идей о власти (далеко не только

169 Stürner W. Friedrich II. Gestalten des Mittelalters und der Renaissance. Bd. 2. Darmstadt, 2000. S. 593.

170 Görich K. Die Staufer. Herrscher und Reich. München, 2006.

171 Ebd. S. 110-111.

172 Ullmann W. Medieval Political Thought. London, 1975.

173 Canning J.P. A History of Medieval Political Thought, 300-1450. Routledge, 1996. императорской) в Средние века, их применению в политической практике и юридическому подкреплению властных полномочий.

В обоих трудах поддерживается тезис о том, что противостояние императора и папы в XII-XIII вв. было в первую очередь борьбой за власть и собственность, борьбой, в ходе которой создавались политические идеи о

174 власти

Исследования по истории политической мысли Средневековья очертили круг источников, где следует искать идеи о политической власти и обоснование ее легитимности: законодательные кодексы, послания, декреты римских пап, философские и теологические трактаты, политические памфлеты и т.д. Также включены в круг рассмотрения произведения Античности: политические трактаты и письма Цицерона, «Утешение философией» Боэция, и др. В обоих трудах наглядно показано, что идеи о власти присутствуют в источниках нескольких видов, и всестороннее изучение того или иного представления о власти требует привлечения различных групп источников.

Для темы моего исследования важен вывод, что идея о власти имеет собственную жизнь, изменяясь в каждом новом тексте. Ценны данные труды также и тем, что в них содержатся цитаты из источников на латинском языке (особенно это относится к работе Дж. Каннинга), по которым прослеживается эволюция той или иной идеи о власти, сравнивается региональная специфика и стилевые особенности конкретных авторов.

В то же время, такой важный пласт в источниках, содержащих представления о власти, как расчет на публику, собственно репрезентация власти, и анализ соответствующего построения текстов, остался практически не разработанным.

Частично этот пробел восполняет исследование Л. Шепард175. Оно посвящено именно анализу политического убеждения (persuasion) во времена

174 Canning. Op.cit. P. 73-74.

175 Shepard L. Courting power. Persuasion and politics in the early thirteenth century. New York, London, 1999.

Фридриха И. Характерно уже само расширение постановки вопроса о политическом конструировании образов власти, где важное место занимает и опыт Фридриха II.

Автор анализирует письма Штауфена и современных ему пап, выделяя в них идеи, созвучные определенным средневековым ментальным стереотипам, усматривает взаимосвязь задач власти со способами доказательства своей правоты на основе положительного или неподобающего образа правителя светского или духовного. Останавливаясь на письмах времени Фридриха II, Шепард завершает свой разбор 1241 г. - годом смерти папы Григория IX. Она утверждает, что при Иннокентии IV политика риторического убеждения в посланиях понтифика и императора исчезает, уступая место новому этапу -правовым аргументам и военному противостоянию. Мне представляется оправданным, однако, иной взгляд на переписку 1243-1250 гг.: поскольку у оппонентов изменился только способ доказательства своей правоты — глобальные же задачи императорской и папской властей и связанные с этим представления об императорской власти остались неизменными. Я попытаюсь аргументировано показать, что линия представлений об императорской власти не преломилась со сменой понтифика.

Таким образом, несмотря на обилие общих работ о Фридрихе II, в целом исследования представлений о власти Штауфена, его императорской идеи носили и носят эпизодический характер. Монография А. Зоммерлехнер о

176 восприятии образа Фридриха в нарративных источниках является весомым вкладом в разработку темы рецепции императорской власти в хрониках и

1 77 анналах, статья Х.М. Шаллера , о которой было сказано выше, - относится к краткой характеристике основных этапов становления императорской идеи Фридриха II, с учетом традиций как Штауфенов, так и Отвилей; в работе Л. Шепард определен такой предмет исследования, как культура убеждения

176 Sommerlechner А. Stupor mundi? Kaiser Friedrich II. und die mittelalterliche Geschichtsshcreibung. Wien, 1999.

177 Schaller Ы.М. Kaiseridee Freidrichs II. // Probleme um Freidrich II. Sigmaringen, 1974. фактически пропаганда, но с акцентам на анализ аргументов, подкрепляющих

1 7R созданный образ или идею) при дворе Фридрихе II .

Во всех этих случаях ценные методологические подходы и сделанные авторами наблюдения освещают лишь часть целого - того комплекса задач, которые связаны с интересующей меня проблематикой. Детальный анализ представлений о власти Фридриха II, созданных именно Штауфеном и папами на протяжении всего правления этого императора, до настоящей работы не предпринимался. Важно при этом проследить Kaiseridee в развитии, в неразрывной связи с менявшимися на разных этапах задачами политической практики Фридриха II и римских пап и соответственно выступавшими на первый план различными аспектами идеи, прошедшей через все правление императора.

По истории изучения Фридриха II и его правления в зарубежной историографии (главным образом, в немецкой, но также в английской) четко прослеживаются приоритетные направления исследования, включая вопросы, которые составляют предмет научной дискуссии вплоть до настоящего времени. В круг этих научных проблем входят, в частности, следующие: 1) Опередил ли Штауфен свое время, был ли он предтечей политиков «сильной руки», правителей более поздних эпох (Раумер, Ницше, Хампе, Штайнен, Канторович, Камперс, Глогер и др.)? Или же корректно рассматривать Фридриха II и его деятельность иначе, изучая его представления о власти только в контексте и рамках его собственного времени, т.е. первой половины XIII в. (Неусыхин, Абулафиа, Штюрнер). 2) Правление Фридриха - и в частности борьба за «возобновление» римской империи - это проявление консерватизма и тупик для развития Германии (Неусыхин, Колесницкий, Шлегель, Бёмер, Зибель, Абулафиа)? Или это прогрессивный путь здравых реформ, позитивно сказавшийся на германских землях в будущем (Ширрмахер, Штайнен, Канторович, Ипсер, Камперс, Шаллер, Ван Клеве)? 3) Хотел ли

178 Shepard L. Courting power. Persuasion and politics in the early thirteenth century. New York, London, 1999.

Фридрих II действительно реформировать церковь, уменьшить ее власть (в светской и/или духовной области), взяв на себя часть ее функций (Раумер, Грегоровиус, Юйяр-Бреоль, Бильбасов, Ван Клеве) или всего лишь защищался от нападок апостольского престола (Ширрмахер)?

Очевидно, что вопрос о соотношении власти Фридриха II как сицилийского короля и императора занимал историков на протяжении всего времени изучения Штауфена. И надо признать, что, несмотря на огромное количество трудов, посвященных анализу этой проблемы, однозначного ответа в историографии нет, и едва ли следует его ожидать.

Противостояние Фридриха II с папским престолом также является одной из наиболее часто затрагиваемых проблем в историографии о последнем императоре династии Штауфенов. По этому вопросу в историографии также наличествует целый спектр оценок по вопросам причин конфликта, стороны-инициатора, возможности/невозможности компромисса, что практически исключает выработку единственно верной теории о крупнейшем конфликте империи и папства в средневековой Европе.

Подводя итог анализу историографической традиции изучения Фридриха II и его политики, выделю основные этапы становления темы, центральной для проблематики диссертации. Оформление представлений об императорской власти Фридриха II как отдельной области изучения деятельности Штауфена произошло в 20-х гг. XX в. с выходом работ Канторовича, Шрамма, Штайнена и других авторов. На этом, первом, этапе изучения сформировался основной круг источников, репрезентативных для данной темы, прежде всего посланий императорской канцелярии. Тогда же историки вычленили и начали анализировать базовые образы Фридриха II как «идеального» правителя (например, император-крестоносец, император-законодатель, император-«верный сын церкви» и др.) I \

В 50-70-е гг. XX в. внимание исследователей к К^епёее приобретает новые черты. Во-первых, расширяется круг источников: к комплексу письменных документов добавляются памятники архитектуры и скульптуры, разрабатывается проблематика символов власти и их значения и роли в политической жизни правителя и общества. Во-вторых, в это время связываются понятия представлений о власти и их практического использования, т.е. представления о власти теперь исследуются в связи с их функциями, назначением и политическими целями правителя.

На рубеже тысячелетий усилилось внимание историков к особенностям формирования представлений о власти, к «кухне» создания тех или иных образов власти Фридриха II. В настоящее время это направление, из-за крайне малого числа исследований, нуждается в дальнейшем теоретическом и методологическом развитии.

В заключение подчеркну, что детального исследования символизма власти Фридриха II по письменным текстам, репрезентации власти (что является в последнее время одной из главных линий зарубежных медиевистических исследований) в историографии нашей страны до сих пор нет, а в немецкой, англоязычной и итальянской науке данная проблематика разработана недостаточно и несистемно.

Новизна работы состоит в следующем:

1) В ходе исследования выявляется, что представления о власти императора Фридриха II представляют собой систему, которая эволюционировала, сохраняя, однако, ряд стержневых, стабильных образов и идей. В диссертации выделяются и критически оцениваются факторы, определявшие континуитет и изменения этих представлений в течение правления Штауфена, намечаются этапы происходивших перемен.

2) При анализе эволюции представлений о власти Фридриха II в 1225-1250 гг. устанавливается тесная взаимосвязь образов Штауфена и политических действий императора. Это же характерно и для образов власти, представленных римскими понтификами, и реальных шагов епископов Рима.

3) На основе комплексного изучения образов власти Фридриха II определяются и исследуются цели, методы и инструментарий создания представлений Фридриха II и римских пап о его власти, выявляется использование в их формировании целого ряда как традиционных, так и новаторских идей. Среди первых — сравнения с образами правителей и героев из Священного писания, античными императорами, обращение к стереотипной совокупности черт «идеального средневекового правителя». Среди последних — представление об императоре-мессии (у папы - об антихристе), образ Фридриха II как «отца и сына правосудия».

4) В проведенном исследовании делается попытка доказать, что изменения в стиле и аргументации посланий Фридриха II имели место в его дискуссиях с каждым новым папой римским. Представления о власти были важным инструментом, регулирующим взаимоотношения светского правителя и понтификов, являлись неотъемлемой частью противостояния империи и папства во время их наивысшего идеологического и фактического могущества.

5) Выявляется и подвергается анализу спектр функций, который выполняла репрезентация власти средневекового правителя Фридриха II Штауфена.

6) Привлеченные в исследовании послания императора и римских пап, нормативные и нарративные источники переведены с латыни и, в подавляющем большинстве, впервые вводятся в оборот в отечественной науке.

7) Впервые в отечественной и зарубежной историографии для анализа средневековых посланий применяется комплекс методов (историко-системный, историко-филологический, методы семиотики культуры и политического символизма), с помощью которого раскрываются задачи, особенности формирования и функции представлений о власти Фридриха II, а также определяется роль посланий в противостоянии империи и папства во второй четверти XIII в. ч 1 I I

В соответствии с целью и задачами работы, диссертация структурирована по проблемно-хронологическому принципу - она состоит из введения, трех глав, заключения, списка аббревиатур, списка использованных источников и литературы, а также приложений.

Заключение диссертации по теме «Всеобщая история (соответствующего периода)», Герштейн, Анна Борисовна

Заключение

Представления о власти оказывали существенное влияние на ход крупнейшего в средневековой истории конфликта империи и папства. Изучение репрезентации власти, особенностей ее формирования и функционирования, символизма, анализ ее связи с реальными действиями правителя позволяет расширить научные знания о механизмах осуществления власти. В данной работе эти проблемы были рассмотрены на конкретном материале средневековых общественно-политических процессов и политической мысли XIII столетия, связанных с именем императора Фридриха II Штауфена и римских пап его времени. В проведенном исследовании делается заключение, V что формирование и публичное распространение представлений об императорской власти были для Фридриха II одной из важнейших сфер деятельности, неотъемлемой частью его modus vivendi как правителя. Репрезентация власти Фридриха II выполняла ряд функций:

• она разъясняла и корректировала решения и действия правителя, задавала вектор их желательного понимания в различных слоях средневекового общества;

• закрепляла или развивала успех правителя (военный, политический, идеологический и др.), придавая ему существенно большее значение, чем он был в реальности;

• поддерживала образ «идеального правителя», «правильной власти», демонстрировала ее легитимность, силу и права, стремилась утвердить непререкаемый моральный авторитет императора;

• анонсировала ближайшие шаги императора в законодательной, социально-политической, экономической, культурной и других областях, тем самым способствуя достижению поставленной цели;

• ретушировала политические ошибки правителя;

• стремилась дискредитировать суждения и действия своего оппонента.

Таким образом, представления о власти Фридриха II носили не формальный характер, но являлись средством реальной политической борьбы, играя важную роль во взаимоотношениях императорской власти с папством и другими властями Европы.

Успех того или иного представления о власти Фридриха II во многом зависел от того, как были сформированы и обоснованы необходимые правителю образы и их аргументация. Исследование показало, что для создания нужных представлений и Фридрих II, и его оппоненты римские папы активно использовали образы правителей и героев из Священного писания, как самого авторитетного и общеизвестного текста Средневековья, а также идеи Ветхого и Нового Завета и отсылки к библейским сюжетам в форме цитат или реминисценций. С помощью подобных параллелей, иносказательно создавался образ правителя, наделенный вполне определенными характеристиками или качествами, так как не только прямое сопоставление, но и намек на схожесть персон или ситуаций хорошо понимался современниками. Образ часто мог достраиваться воспринимающим самостоятельно, таким приемом автор представления о власти (Фридрих II или понтифик) программировал восприятие образа императора.

Наряду с этим, Фридрих II стремился подкрепить свой образ могущественного императора сознательным подражанием великим правителям прошлого, действиями и словами, которые должны были восприниматься как «возобновление» их образа. Его собственные полномочия и сила г сопоставлялись с античными Августом, Цезарем или ветхозаветным Давидом.

Характерной чертой и необходимым условием действенности репрезентации Фридриха II и успешного выполнения ее программируемых функций была, как показал анализ его политической практики императора и исходящих от него документов, систематическая повторяемость определенных идей и образов, перманентность их использования. Эту возможность использовал и император Фридрих II, и понтифики.

Для придания силы и убедительности сформулированной идее о сущности, функциях и значении его власти Фридрих II использовал весь спектр имевшихся в распоряжении средневекового правителя форм публичного самовыражения: периодически публикуемые послания, законодательство, монументальное искусство, символизм жеста и публично выражаемых эмоций. Его репрезентация власти, таким образом, носила комплексный характер.

Существенную роль в итоговом успехе использованных Фридрихом II представлений о правителе играло обращение к широко известным стереотипам, сложившимся в средневековом обществе и составлявшим образ «идеального правителя» (исполнение миссии крестоносца, функции правителя по поддержанию мира и правосудия, «социальные роли» защитника веры, полководца в «справедливой» войне, покровителя наук и искусств и т.д.). Фридрих II знал, какие качества должен являть миру «идеальный правитель», и сознательное их использование являлось стержневым элементом репрезентации власти Штауфена.

Некоторые из стереотипных черт «идеального светского правителя» использовали и понтифики при построении своего образа императорской власти, однако в большинстве случаев это делалась для демонстрации несоответствия поведения Фридриха II норме.

При продолжительном правлении Фридриха II (1212/1220-1250 гг.) была естественна эволюция его представлений о власти, развитие одних идей и угасание других. Так, образ императора-крестоносца (1225-1229 гг.), существенную часть которого составлял мотив личной богоизбранности Штауфена, трансформировался к концу 30-х гг. у него самого в образ императора-мессии, а в папском представлении - в образ императора-антихриста. Саму же роль крестоносца, после того, как срок десятилетнего мирного договора с египетским султаном истек, Фридриху уже не довелось исполнить.

Созданное в 1231 г. в «Мельфийских конституциях» программное представление о том, что именно император является «отцом и сыном» правосудия, было призвано обосновать и легитимизировать полную независимость власти Фридриха II и, в частности, создать ему определенную автономность от решений папского престола. Такая репрезентация власти подкрепляла энергичную практическую политику императора и способствовала тому, что Штауфену удалось сохранить свою власть и после второго отлучения 1239 г., и после отлучения и низложения 1245 г.

Образ императора как «верного сына церкви» на протяжении всего правления Фридриха II оставался одним из основных и постоянно поддерживаемых властителем. В зависимости от ситуации составной его частью становилась роль Фридриха то как «благочестивого христианина» (1230, 1236, 1241 гг.), то как «справедливого воителя» (1235-1250 гг.). В то же время, конфликты с папой (1227, 1239, 1245 гг.) бросали тень на репутацию Фридриха как «верного сына церкви», и Штауфену потребовались специальные и притом немалые усилия в области права, риторических диспутах и т.п., чтобы сохранить свой образ «правильного» правителя.

Подражание античным императорам, начавшееся в 1231 г., сохранялось на протяжении всего правления Фридриха И. Символические реминисценции из эпохи императора Августа (золотой августал Фридриха II, свод законов «Liber Augustalis» и пр.) также служили укреплению власти Штауфена и должны были подготовить практическое осуществление Renovatio imperii Romanorum.

Представления римских пап об императорской власти, их решения, касающиеся персонально Фридриха II с негативной оценкой его политики по отношению к папе и церкви, как показало исследование, существенно повлияли на развитие представлений о власти Штауфена. «Война образов» императорской власти между светским и духовными правителями стимулировала взаимный обмен идеями, хотя они служили зачастую полярным целям, влияла на необходимость обоснования превосходства именно своих представлений об императорской власти.

На протяжении всего правления Фридриха II его политические решения, и как императора Римлян, и как Сицилийского короля пересекались с интересами папства. Борьба за верховенство между представителями двух главных потестарных институтов средневековой Европы стимулировала развитие политико-правовой мысли и представлений о власти во второй четверти XIII в., дала важный импульс их дальнейшей эволюции.

Император выстраивал свою концепцию авторитета светской власти в первую очередь перед папой. Завоеванное в этом диспуте право определять границы полномочий собственной власти Штауфен означало бы идеологическую победу над папством.

Тонкий политик, Фридрих II использовал в борьбе с каждым папой его же оружие. Это доказывают изменения в аргументации императора и в стиле убеждения: с Гонорием III, своим бывшим учителем, Штауфен избрал роль оправдывающегося и соответствующий тон - в результате он сумел избежать отлучения от церкви, хотя этот папа грозил ему таким наказанием. С Григорием IX полемика приобрела черты спора двух богословов, апогеем которой стала апокалипсическая риторика 1239 г. Во время понтификата Иннокентия IV, ученого-юриста, на первый план в посланиях императора вышли правовые аргументы.

Характерно, что Фридрих пытался быть состоятельным в той сфере, где его оппоненты папы римские были искушены и искусны: правитель, авторитет которого — от Бога, априори убедителен в построенном им образе светской власти, суждении о ее функциях, полномочиях, предназначении и легитимности. Из-за постоянных конфликтов с понтификами Фридриху тем более необходимо было поддерживать представление о том, что Небеса на его стороне, а не на папской. При удачной дискредитации представлений понтифика Фридрих II стал бы единственным мерилом справедливости, законности, праведности в средневековой Европе, воплощенным идеалом богоизбранного правителя. Однако полная победа на «поле соперника» императору не удалась.

По результатам анализа отражения конфликта императорской и папской власти в хрониках XIII в. сделан ряд заключений о характере восприятия образа императорской власти Фридриха II в обществе того времени и выявлены особенности целей создаваемого представления.

Образ власти Штауфена складывался у современников конфликта под воздействием, главным образом, действий императора и папы, а не риторических посланий. Результат влияния императорских и папских представлений о власти проявляется большей частью в хрониках XIII в. в общем характере их оценок, выражении симпатии или неприятия Фридриха II и его политики. Следы воздействия и осмысления именно сконструированных моделей императорской власти, предложенных Штауфеном и папами, обнаружить лишь в крупнейших сочинениях — Великой хронике бенедиктинского монаха Матвея Парижского и хронике францисканца из Пармы фра Салимбене. Если английский автор проявил сдержанное сочувствие к императорской стороне, то в случае Салимбене налицо именно восприятие им папских представлений об императорской власти.

Вместе с тем, далеко не все хроники строго разграничиваются на «проимператорские» или «пропапские». Целый ряд этих памятников повествовал о различных этапах деятельности Фридриха II то с сочувствием, то с осуждением, что имело свою подоплеку: переманивание на свою сторону тех или иных городов, светских и духовных князей было обычной практикой как для императора, так и для папы, поэтому непостоянство в оценках хроник вполне объяснимо. Изученные в ходе диссертационного исследования суждения современников об императорской власти в подавляющем большинстве более приземлены, реалистичны и конкретны по сравнению с символическими образами Фридриха II в императорских и папских посланиях: новый Август», мессия, антихрист и прочие образы императорской и папской сторон превращаются в формулы «великого правителя земли» или «низложенного императора». Притом, что хронисты, как правило, располагали текстами посланий и императора, и папы, имели возможность формировать свой собственный образ императорской власти, образ Фридриха в хрониках практически не отражает тех развернутых и аргументированных представлений о его власти, которые формировались в посланиях императора и пап.

Таким образом, очевидна определенная идейная взаимозависимость адресатов посланий императора и понтификов: Фридрих II выстраивает образ власти для себя и для папы, а епископ Рима — для императора и для себя. Это объяснимо: власть утверждается за счет присвоения полномочий другой власти, и чем большей легитимностью и авторитетом обладает последняя, тем больше может расшириться власть первой, в случае убедительно доказанного своего превосходства в посланиях.

Идеи и образы императорской власти, касающиеся функций' и должного исполнения обязанностей светского правителя, границ его полномочий, отразились на дальнейшем развитии средневекового интеллектуализма. Комплекс посланий императора и пап 1225-1250 гг., их спор о соотношении светской и духовной властей дали импульс последующему развитию политической мысли, в том числе оказали влияние на Марсилия Падуанского, выдвинувшего в труде «Защитник мира» (1324-1326 гг.) идею отделения церкви от государства, на Данте, в «Монархии» (1313 г.) рассуждавшего о функциях, полномочиях и предназначении императорской власти.

Историческое значение переписки и полемики между императором и папами второй четверти XIII столетия заключается также и в том, что средневековое светское и каноническое право развивались в условиях «конкуренции идей», и этот дух соперничества дал важный импульс развитию обеих правовых систем, в том числе рецепции античного законодательства и использованию его для укрепления своей власти.

Исследованные представления о власти были важным инструментом, регулирующим взаимоотношения светского правителя и понтификов, являлись неотъемлемой частью противостояния империи и папства во время их наивысшего идеологического и фактического могущества. Таким образом, они играли существенную роль в долговременном конфликте двух высших институтов власти Средневековья и тем самым оказали значительное влияние на последующее развитие западноевропейского мира.

Список литературы диссертационного исследования кандидат исторических наук Герштейн, Анна Борисовна, 2010 год

1. Monumenta Germaniae Histórica. Constitutiones et acta publica imperatorum et regum inde ab a. MCXCVIII usque ad a. MCCLXXII (1198-1272) / Ed. L. Weiland. Т. 2. Hannoverae, 1896.

2. Monumenta Germaniae Histórica. Epistolae saeculi XIII e regestis pontificum romanorum selectae / Ed. C. Rodenberg. 1-2 T. Berolini, 1883-1887.

3. Regesta imperii inde ab anno MCXCVIII usque ad annum MCCLIV Die Regesten des Kaiserreichs unten Philipp, Otto IV, Friedrich II, Heinrich (VII) und Conrad IV. 1198-1254 / Hrsg. von I.F. Börner, J. Ficker, E. Winkelmann. Innsbruck, 1881-1901.

4. Annales Marbacenses / Ed. B. Wilmans // MGH SS. T. 17. Hannoverae, 1861. P. 142-180.

5. Annales Scheftlarienses maiores / Ed. Ph. Jaffé // Ibid. Р. 335-343.

6. Notae sancti Emmerammi / Ed. Ph. Jaffé // Ibid. Р. 572-576.

7. Annales Colonienses maximi / Ed. K. Pertz // Ibid. P. 723-847.

8. Ellenhardi chronicon / Ed. Ph. Jaffé // Ibid. Р. 118-141.

9. Annales Wormatienses / Ed. G. Waitz // Ibid. P. 34-73.12.15,16,17,18,19,20,21