Инвариантное и вариативное в семантике дискурсивных слов: На прим. группы слов "конечно", "разумеется", "естественно" тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 00.00.00, Киселева, Ксения Львовна

• Киселева, Ксения Львовна
• 1996

Оглавление диссертации Киселева, Ксения Львовна

Введение

Часть I. Семантика дискурсивных слов: проблемы описания

Глава 1. Изучение частиц и модальных слов в рамках различных лингвистических подходов: достижения и проблемы

1. Частицы в словарях и грамматиках. Разряды частиц по значению. "Язык толкований" для описания разных типов частиц.

2. Модальность. Модальные категории. Со — отношение вводных и модальных слов. Раз — личные подходы к описанию слов конечно, разумеется, естественно.

Глава 2. Теория высказывательных операций и ее применение к описанию дискурсивной лексики

Вводные замечания

1. О теории высказывательнЫх операций

А.Кюльоли

2. Исследование дискурсивных слов в рамках теории высказывательных операций: принципы и результаты.

3. "Путеводитель по дискурсивным словам русского языка как синтез теории высказывательных операций и русской лингвистической традиции.

Выводы к части I. Многомерная модель представления семантики дискурсивных слов: концептуальный аппарат и лексикографический формат описания.

Часть II» Функционирование конечно, разумеется, естественно в дискурсе: слово и контекст

Вводные замечания.

Глава 3. Конечно, или "Не могу иначе".

1. Инвариантное: общее значение и его грани.

2. Внешняя вариативность: контекстные деформации.

3. Особые случаи.

Глава 4. Разумеется, или "Сами понимаете".

1. Инвариантное: общее значение и его грани.

2. Внешняя вариативность: контекстные деформации.

3. Особые случаи.

Глава 5. Естественноf или "О природе вещей".

1. Инвариантное: общее значение и его грани.

2. Внешняя вариативность: контекстные деформации.

3. Особые случаи.

Выводы к части И. Сравнительная характеристика группы слов конечно, разумеется, естественно.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Инвариантное и вариативное в семантике дискурсивных слов: На прим. группы слов "конечно", "разумеется", "естественно"»

В данной работе на примере трех лексических единиц русского языка — конечно, разумеется, естественно — исследуются проблемы соотношения инвариантного и вариативного в семантике дискурсивных слов. Под дискурсивными словами понимаются "единицы, которые, с одной стороны, обеспечивают связность текста и, с другой стороны, самым непосредственным образом отражают процесс взаимодействия говорящего и слушающего, позицию говорящего." [Путеводитель]. Семантика дискурсивных единиц рассматривается в диссертации в нескольких измерениях: устанавливается общее значение каждой единицы, описываются возможности его внутреннего варьирования и закономерные "сдвиги" значения, возникающие в результате взаимодействия слова и контекста.

Актуальность темы. Дискурсивная лексика русского и других языков в последнее время находится в центре внимания многих исследователей. Проблема изучения дискурса и описания отдельных его элементов лежит на пересечении интересов специалистов по теории коммуникации, социолингвистов, психолингвистов, преподавателей русского языка как иностранного. При исследовании дискурсивной лексики — частиц и функционально близких к ним слов — могут продуктивно применяться когнитивный, прагматический, логический и другие современные подходы к изучению языковых явлений. Интеграция результатов описания дискурсивных слов, полученных в рамках различных теоретических парадигм, является, на наш взгляд, весьма насущной задачей современной лингвистики.

Тема диссертации актуальна в нескольких отношениях. Во-первых, дискурсивная лексика по —прежнему изучена недостаточно, а лексикографическое представление этого класса слов нельзя считать удовлетворительным; это в особенности касается таких единиц, как конечно, разумеется, естественно, категориальная принадлежность которых неоднозначна. Иными словами, изучение дискурсивной лексики остается актуальной задачей в семантике и лексикографии. Во —вторых, изучение функционирования такого рода единиц актуально в свете дальнейшего развития лингвистики текста, поскольку они играют весьма существенную роль в построении дискурса. В — третьих, актуальной представляется разработка методов, позволяющих описывать служебные и полнозначные слова с единых теоретических позиций, а именно такая попытка предпринята в данном диссертационном исследовании. Данная работа позволяет также ответить на некоторые вопросы, касающиеся соотношения логико — коммуникативных функций слова в дискурсе и его исходного собственно — лексического значения, т.к. все изучаемые слова, употребляемые в настоящее время в качестве служебных, произошли от самостоятельных частей речи, и следы этой связи сохранились в их современном значении.

Объектом данного исследования являются три представителя класса дискурсивных слов — конечно, разумеется, естественно, образующие подкласс единиц — показателей субъективной модальности. В лингвистических работах эти слова обычно рассматриваются как показатели достоверности сказанного, уверенности в нем говорящего, категоричности высказывания и т.п. Данные лексические единицы были выбраны в качестве объекта исследования главным образом по двум причинам: для них, как и для многих других дискурсивных слов, характерна двойственность синтаксического поведения: в зависимости от контекста употребления в одних случаях они описываются в словарях как частицы, а в других — как вводные слова; слова этой группы близки между собой по синтаксическим и семантическим свойствам, что делает их удачным лингвистическим объектом, позволяющим как уточнить некоторые понятия, используемые при описании дискурсивной лексики, так и продемонстрировать "объяснительную силу" избранного в работе подхода при описании конкретных языковых единиц.

Таким образом, основная цель диссертации в теоретическом плане заключается в том, чтобы предложить на основе существующих лингвистических подходов такую модель описания дискурсивных слов, которая позволяла бы возможно более полно, подробно и формально представлять инвариантное и вариативное в их семантике. Достижение этой цели предполагает разработку соответствующих концептуального аппарата и лексикографического формата описания дискурсивных слов.

Практическая часть работы состоит в создании в рамках разработанной теоретической модели развернутых описаний трех дискурсивных слов русского языка. Для этого необходимо решить следующие конкретные задачи: => сформулировать инвариантное (общее) значение каждого слова и выявить возможности его внутреннего варьирования; определить критерии выделения контекстных вариантов общего значения; указать некоторые закономерности интонационного и позиционного поведения этих слов в высказывании; описать изучаемую группу слов как целое и сравнить их толкования друг с другом.

Научная новизна исследования, В работе развиваются и уточняются принципы и методы теоретического подхода, в центре внимания которого находится поиск инварианта значения слова; новизна исследования состоит в том, что такой подход последовательно применяется на разных уровнях рассмотрения семантики дискурсивных единиц. Новым в работе в определенной мере является и объект исследования, ранее изучавшийся главным образом в рамках большого класса слов со значением достоверности. Разработанная модель многоуровнего описания позволяет увидеть такие элементы значения, которые раньше оставались вне поля зрения исследователей. Впервые описание данных единиц выполнено на столь высоком уровне подробности как в плане поиска инварианта значения слов, так и с точки зрения выявления свойств контекста, влияющих на общее значение. Момент новизны имеется также в учете периферийных, риторических и других специфических употреблений слова, позволяющих полнее отразить в описании его своеобразие.

Теоретическая значимость диссертации. Проведенное исследование позволило уточнить некоторые важные лингвистические понятия, такие, как вариативность, общее значение слова, условия употребления слова. Введен в отечественный научный обиход ряд новых понятий: гарант, грани, контекстные деформации. Предложена модель описания дискурсивных слов, обладающая несколькими достоинствами: она позволяет сопоставлять значение языковых единиц на разных уровнях и выделять классы единиц с одинаковым типом вариативности; она совместима с другими подходами к описанию лексики и допускает сопоставление с категориями логического анализа языка, прагматики и др.; она демонстрирует принципиальную несводимость описания языковой единицы к какой —либо одной формулировке: полнота описания может быть достигнута только за счет интеграции толкований различных уровней.

Практическая ценность работы. Разработан формат лексикографического представления семантики дискурсивных слов; в этом формате описаны три дискурсивные единицы русского языка — конечно, разумеется, естественно. Полученные данные могут быть непосредственно использованы в лексикографии, поскольку описание каждого слова представляет собой развернутую и прокомментированную словарную статью. Результаты работы могут также найти применение в преподавании русского языка как иностранного и, возможно, будут полезны при разработке проблем автоматического перевода.

Материал работы — примеры употреблений конечно, естественно и разумеется в различных типах текстов — был собран с использованием программ UNILEX и DLALEX Института русского языка РАН. Проза и драматургия русских писателей XX века (Михаила Булгакова, Владимира Войновича, Сергея Довлатова, Юрия Домбровского, Венедикта Ерофеева, Фазиля Искандера, братьев Стругацких, Евгения Шварца), а также произведения Ф.М. Достоевского, составили основу корпуса примеров. Корпус содержит также примеры, заимствованные из лингвистических работ. Третьим источником материала были примеры из научных текстов и периодической печати, радио— и телепередач, записи устной речи. Наконец, некоторое количество примеров было специально сконструировано для иллюстрации тех или иных языковых явлений, однако приемлемость этих искусственных примеров проверялась на нескольких носителях языка. Что касается отрицательного языкового материала, то его приходится приводить с большой осторожностью, поэтому в большинстве случаев речь идет не о возможности/ невозможности употребления слова в определенном контексте, а о большей или меньшей естественности и частотности такого употребления.

Апробация результатов исследования. Работа проводилась в рамках российско — французского проекта описания русских дискурсивных слов, в котором участвуют Лаборатория формальной лингвистики Парижского Университета — 7 и факультет теоретической и прикладной лингвистики Российского Государственного Гуманитарного Университета. Основные положения диссертации обсуждались на семинарах Лаборатории формальной лингвистики в 1992—1994 годах. Результаты работы докладывались на двух международных летних школах по проблемам описания дискурсивных слов и приставок в Москве в 1993 и 1995 годах.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографии.

Заключение диссертации по теме «Другие cпециальности», Киселева, Ксения Львовна

Выводы к части II

1, Сопоставим предложенные толкования конечно, разумеется, естественно с другими подходами к описанию этих слов, о которых шла речь в главе 1.

Основные идеи, высказанные ранее по поводу конечно, сводятся к следующему:

• конечно выражает уверенность говорящего в сообщении и повышает категоричность высказывания;

• конечно в качестве ответной реплики подтверждает предположения спрашивающего;

• в сложных предложениях конечно может выражать уступку и даже сомнение;

• в вопросах употребление конечно возможно тогда, когда это риторический вопрос или вопрос —предположение, т.е. когда в нем имеется исходное предположение (установка) говорящего;

• конечно выражает связь данного предложения с предыдущим; оно предвосхищает могущие возникнуть у слушателя вопросы и предположения и отводит его потенциальные возражения;

• конечно р может рассматриваться как показатель стереотипности, типичности положения дел р, или как показатель того, что р есть следствие из идеализированной структуры мира.

Возможности употребления конечно в высказываниях, различающихся по своей иллокутивной функции (вопросах, ответах и др.) мы рассмотрели достаточно подробно в главе 3. Действительно, конечно может употребляться в высказываниях любого коммуникативного типа, что объясняется, на наш взгляд, тем, что значение "SO не может не быть гарантом р" не накладывает никаких ограничений на само р. Далее, появление конечно в контексте возможно только тогда, когда он может быть интерпретирован как вводящий в рассмотрение область Р, поэтому конечно всегда ориентировано не только на левый, но и на правый контекст. Компонент толкования "не может не быть гарантом р" предполагает, что с некоторой точки зрения можно не быть гарантом р. Такой взгляд на р со стороны собеседника либо реально выражен в правом контексте, либо приписывается ему говорящим, поэтому собеседник "вписан" в семантику конечно. Итак, в основном все наблюдения над функционированием конечно, зафиксированные в лингвистической литературе, вполне согласуются с предложенным толкованием.

Скажем теперь несколько слов о том, почему термин "стереотипность" не кажется нам удачным применительно к конечно. В работе [Яковлева 1994] говорится о том, что с помощью конечно говорящий сообщает, что данное событие является проявлением стандартного положения вещей. Такое понимание согласуется далеко не со всеми употреблениями конечно. Приведем несколько примеров, в которых нам не удалось усмотреть стереотипность, типичность, стандартность р:

198) Гемно во всей квартире. В кухне только лампа. Сидит Анюта и плачет, положив локти на стол. Конечно, об Алексее Васильевиче. (М.Булгаков)

199) .А, пожалуй, все вздор на свете, кроме такого голоса, как у Шервинского. Конечно, сейчас штабы, эта дурацкая война большевики, и Петлюра, и долг, но потом, когда все придет в норму, он бросает военную службу . и на сцену. (М.Булгаков)

200) Может бьипь, ему подумалось, что ей станет стыдно за себя, видя его унижение, на котором она так настаивала. Конечно, никто не решился бы исправлять таким наивньин и рискованным способом женщину, кроме него. (Ф.Достоевский)

В этих примерах контекст, ситуация, предполагаемое мнение собеседника вынуждают SO стать гарантом р, однако конечно ничего не говорит нам о характере самого р и о том, по каким именно причинам SO занимает эту позицию. Так, в (198) нельзя считать, что "Алексей Васильевич" является стандартной причиной плача Анюты, или что ситуация "плакать об Алексее Васильевиче" является стереотипной в каком бы то ни было смысле. Сомнения вызывает и предложенное Е. Яковлевой толкование примера Что Плетнев умолк? Конечно, бедный болен. (А.Пушкин): "Не располагая какими —либо конкретными сведениями о Плетневе в момент речи, говорящий на основе своих знаний о ситуациях, имевших место в прошлом, утверждает, что Плетнев болен, и расценивает такое "положение дел" как стереотипное, типичное для Плетнева" [Яковлева 1994]. Нам кажется более естественным приблизительно такое понимание этого примера: не располагая какими —либо конкретными сведениями о Плетневе в момент речи, говорящий на основе своих знаний о ситуациях, имевших место в прошлом, не может не быть гарантом того, что Плетнев болен; болезнь — единственная, по мнению говорящего, причина, которая может заставить Плетнева умолкнуть. Это не значит, что Плетнев обязательно когда-нибудь в прошлом умолкал от болезни; скорее это значит, что говорящий не знает никакой другой причины, и это заставляет его быть гарантом "болезни", не располагая никакой информацией о данной ситуации в момент речи.

Обратимся теперь к разумеется. Во многих отношениях его поведение сходно с поведением конечно; это отмечается во многих работах и объясняется, на наш взгляд, сходством структуры толкований этих двух единиц, содержащих элемент "не может не быть гарантом р".

Разумеется рассматривается в некоторых работах как показатель модальности логической необходимости, т.е. модальности, выражающей эпистемическую оценку, основанную на логическом выводе: "если А, то я делаю вывод, что Б". Так, Е. Добрушина понимает разумеется как показатель того, что р является логическим следствием из истинного обстоятельства Q. В нашем толковании утверждается, что гарантом р в данной ситуации q не может не быть любой разумный Sx. Как нам кажется, термин "данная ситуация" больше соответствует значению разумеется, т.к. предполагает возможность разного восприятия, понимания и интерпретации данной ситуации со стороны говорящего, тогда как "истинное обстоятельство" не учитывает субъективности взгляда So на q. С другой стороны, принципиально важно, что для нас гарантом р является субъект, который логически, т.е. с помощью разума, устанавливает связь между р и q. Именно то, что гарантом является субъект, а значение строится вокруг взаимодействия возможных гарантов в области Р, дает возможность выражать с помощью разумеется согласие, несогласие, уступку и т.п.

Естественно, как мы уже отмечали, было обойдено вниманием исследователей, поэтому нам придется ограничиться разбором толкования, предлагаемого в [Яковлева 1994], в соответствии с которым естественно р означает, что р является следствием некоторого известного говорящему явления и что, по мнению говорящего, слушающий это понимает или может понять. Естественно "сигнализирует о наличии причин, о том, что р причинно обусловлено для говорящего, т.е. естественно отправляет адресата к некоему содержательному предтексту". По нашему мнению, естественно, в отличие от конечно и разумеется, ориентировано скорее "по вертикали", чем "по горизонтали", т.е. отсылает в большей степени не к предтексту, а к знаниям о мире и к знанию ситуации. Ответ с естественно на вопрос типа Ты к нему пойдешь? является "наиболее интригующим" ([там же]) не потому, что указывает на причинно — следственную связь (в этом смысле он мало отличается от конечно и разумеется), а потому, что говорящий ссылается на "природу вещей" как гаранта пойду, тогда как слушающему неочевидны те параметры ситуации, в силу которых "природа вещей" гарантирует р. Далее Е. Яковлева пишет о том, что естественно "некорректно, когда речь идет об оценках, которые не могут быть логически выведены", поэтому в следующем примере нельзя заменить конечно на разумеется:

202) Несправедливо, конечно, что писателю не дана возможность продлевать свою жизнь до того времени, когда он напишет все, что задумал. (К.Паустовский)

В данном случае невозможность замены мы склонны объяснять тем, что "природа вещей" не может быть гарантом субъективных оценок говорящего, поскольку они не имеют объективного, природного статуса и могут не совпадать с позицией слушающего, а в [Яковлева 1994] справедливо подчеркивается, что "при естественно мнения собеседников должны быть согласованы". Эта согласованность объясняется тем, что природа вещей мыслится говорящим как существующая независимо от него и от собеседника и тем самым общая для них обоих. Отмеченная Е. Яковлевой неупотребительности естественно в нереферентных высказываниях связана с отсутствием в них реализовавшейся ситуации q, которая является условием появления естественно в контексте.

2. Теперь, когда мы соотнесли наши толкования с другими, попробуем сопоставить общие значения изучаемых слов друг с другом.

Очевидно, что они отличаются прежде всего тем, кто выступает в качестве гаранта р, но не только этим. Все толкования содержат элемент "в данной ситуации q". Для конечно под ситуацией q понимается ситуация введения в рассмотрение Р в такой форме, которая допускает возможность для SO не быть гарантом р. В случае разумеется ситуация q рассматривается как посылка, из которой логическим ("разумным") путем Sx может вывести различные следствия, в т.ч. р. Естественно выделяет такие ситуации, в которых гарантом р является "природа вещей". Другое важное различие между толкованиями связано с тем, что в случае конечно и разумеется субъект (SO или Sx) не может не быть гарантом р, тогда как естественно означает, что "природа вещей" является гарантом р. Это различие призвано отразить невозможность или по крайней мере затрудненность употребления естественно в уступительно — противительных предложениях, т.к. уступка возможна только в ситуации вынуждения, когда SO не может не сказать (не сделать) р.

В связи с сопоставлением общих значений изучаемых слов нам кажутся небезынтересными данные о частоте встречаемости этих единиц в разных типах текстов, приведенные в [Засорина 1977]: конечно разуметься естественно всего

720 111 54 газетно — журнальн.

127

31 33 драмати — ческие

312 26 16 научные и публ.

120 47 1 худож. проза

161 7 4

На наш взгляд, для каждого из слов конечно, разумеется, естественно показателен тип текста, в котором это слово встречается особенно часто: драматические произведения для конечно, научная и публицистическая проза для разумеется, газетно — журнальные тексты — для естественно. Конечно характерно для диалогической речи, позволяя говорящему укрепить свою позицию ссылкой на невозможность не быть ее гарантом; разумеется органично выглядит в научном изложении, поскольку в центре его значения — мыслящий, "разумный" субъект, который именно в силу своей разумности не может не быть гарантом р; естественно — наиболее молодое и в то же время наиболее "сильнодействующее" (вводящее такого мощного гаранта, как "природа вещей") дискурсивное слово — уместно прежде всего в газетно — журнальных текстах, которые "сиюминутны" (а потому могут позволит себе стилистические вольности) и одновременно призваны активно воздействовать на читателя, убеждать его, приводить неоспоримые аргументы и т.п. Несмотря на то, что в [Засорина 1977] не различаются наречие естественно и соответствующее дискурсивное слово, а разумеется рассматривается как одна из форм глагола разуметься, приведенные в словаре статистические данные кажутся нам вполне пригодными для сделанных выше обобщений; мы исходили из того, что данные дискурсивные слова, будучи связанными с полнозначными не только по происхождению, но и по значению, во многом сохраняют свойственное последним распределение по типам текстов.

3. Для каждого из слов описанной группы продемонстрирована возможность выделения трех граней в соответствии с тем, делается ли акцент в высказывании на совпадении позиций собеседников, на разнице этих позиций или на "обоснованности" р в рамках контекста или ситуации. Можно предположить, что данная группа слов представляет собой некоторое языковое микрополе, причем у каждого слова можно выделить наиболее характерный для него семантический эффект и, соответственно, главную грань его значения. Для конечно это будет согласие (грань А), для разумеется — контраст (грань В), а для естественно — обоснованность (грань С).

На уровне контекстных деформаций наблюдаются как явно параллельные для разных слов, так и специфические, причем первые заметно преобладают. Это, по всей видимости, говорит о том, что большая часть рассматриваемых контекстов совместима со значением всех трех слов, что делает особенно трудной задачу их различения. Это не значит, однако, что в таких контекстах значения этих слов совпадают: мы стремились показать это, предлагая разные толкования для сходных деформаций разных слов. Что касается специфических деформаций, то именно они могут служить аргументами в пользу того или иного из предложенных толкований; мы пытались сформулировать их так, чтобы они объясняли возможность или невозможность употребления того или иного слова в данном контексте.

Упомянем наиболее показательные из отмеченных случаев взаимозаменимости/ невзаимозаменимости конечно, разу— меется, естественно в различных типах контекстов.

Один из самых интересных случаев — монолог, выражающий отношение уступки. Как уже говорилось, такой контекст плохо сочетается с естественно. Что касается конечно и разумеется, то разницу в их значении можно сформулировать так: разумеется исходит из того, что S1 является гарантом р, однако в момент речи не помнит (не думает) о р; конечно предполагает, что в момент речи S1 думает о том, что р.

Во внутреннем монологе или как реакция на непосредственно наблюдаемую ситуацию разумеется, в отличие от конечно, невозможно в тех случаях, когда р не предполагает возможности применения разума.

Как уже было сказано, есшеслшенно и разумеется не сочетаются с высказываниями, выражающими субъективные оценки.

4. Рассмотрев все три избранных для описания слова, мы пришли к выводу, что можно предложить следующую гипотезу относительно соответствия различных позиций слова в высказывании определенным граням его значения.

Во —первых, с точки зрения описания данных слов представляется обоснованным выделение шести позиций дискурсивного слова в высказывании (дискурсивное слово обозначено N):

1) Изолированная позиция (Ты придешь? — N.)

2} Позиция в абсолютном начале предложения (N, на Руди я рассчитывал совершенно напрасно.)

3) Препозиция относительно р (Это чистое школьничество, N, непростительное.,)

4) Позиция между двумя реализациями Р — р* и р (пожалуй, не мои, т.е. N не мои.)

5) Постпозиция относительно р (Мы на вы? — На ты, N!)

6) Позиция внутри р, как правило, перед главным предикатом (Мы его, N, отослали на кафедру зоологии.)

Во — вторых, наблюдается следующее распределение позиций по граням: позиции 1, 2, 3 — грань А; позиции 4, 5 — грань В, позиция 6 — грань С. Из толкований граней видно, что для исследуемой группы слов в грани А систематически имеет место перевес S1, в грани В акцент делается на р в сопоставлении с присутствующей в контексте реализацией р', а в грани С основная смысловая нагрузка ложится на связь данной ситуации q, в которой р имеет гаранта, и самого этого гаранта. Из всего сказанного можно сделать вывод, что изолированная позиция и позиция перед р свидетельствует об ориентации высказывания, содержащего дискурсивное слово, на S1, а позиция внутри реализации р указывает на перевес q в значении этого слова. Промежуточное положение занимают те контексты, в которых слово появляется уже после того, как введена в рассмотрение область Р ; в этом случае слово ориентировано непосредственно на контекст, т.е. на сопоставление данной реализации р и других "потенциальных" реализаций.

5. Своеобразие каждой из единиц проявляется и в их сочетаемости с другими дискурсивными словами, и в том, возможно ли их удвоение. Так, слитное произнесение двойного разумеется и двойного естественно (в отличие от двойного конечно) невозможно. Возможно, это объясняется тем, что конечно замкнуто на говорящем, поэтому он может более свободно им манипулировать, тогда как разумеется и естественно ссылаются

V II If на отличныи от говорящего гарант, тем самым размыкая структуру толкования, что не позволяет употреблять их в повторах как единое фонетическое слово.

Из сочетаний с частицами следует отметить очень частотные сочетания конечно же, уж конечно, уж разумеется, ну разумеется, ну конечно, ну естественно:

203) . Из стада серый волк В лес овцу затащил, в укромный уголок, Уж разумеется, не в гости. (И.Крылов)

204) — Тузик говорит, что был у него шофером и несколько раз его видел. — Ну и что? Врет, вероятно. Я был у него личным секретарем, а не видел его ни разу. — Кого? — Директора. Я долго был у него секретарем, пока не защитил диссертацию. — И ни разу его не видел? — Ну естественно! Ты воображаешь, это так просто? — Подожди, откуда же ты знаешь, что он рыжеватый и так далее? (А. и Б. Стругацкие)

205) К вечеру только нашел наконец вагон Щеткина. Первого класса, электричество. И что же ты думаешь? Стоит какой—то холуй денщицкого типа и не пускает. А? "Они, говорит, сплять. Никого не велено принимать". Ну, я как двину прикладом в стену, а за мной все наши подняли грохот. Из всех купе горошком выскочили. Вылез Щеткин и заегозил; "Ах, боже мой. Ну конечно же. Сейчас. Эй, вестовые, щей, коньяку. Сейчас мы вас разместим." (М.Булгаков)

Если считать в самом общем и предварительном виде значением частицы ну снятие неопределенности (идея Д. Пайара и

Н. Василевской), становится ясно, почему эта частица так хорошо сочетается со всеми тремя словами. Же может соединяться только с конечно, поскольку только с семантикой конечно согласуется выражаемая же идея невозможности выхода из ситуации, ее замкнутости, (статья (Paillard 1987] о же называется "La sortie impossible" — выход невозможен, выхода нет). Сочетание уж естественно затруднено тем, что в значение уж входит в скрытом виде отношение противопоставления (см., например, разбор уж в [Киселева 1991]), а, как говорилось выше, противопоставление несовместимо с семантикой естественно.

6. Завершая часть II, остановимся на еще одной характерной черте изучаемой группы слов: поскольку они употребляются в близких по типу контекстах и выполняют во многом похожие функции в дискурсе, возможно такое их употребление, при котором стирается специфика каждого слова, а обилие "ссылок на гарант" становится риторическим приемом:

206) — Да или нет? Донесли бы или не донесли? — крикнул Верховенский. — Разумеется, не донесу! — крикнул вдвое сильнее хромой. — И никто не донесет, разумеется, не донесет, — послышались многие голоса. — Позвольте обратиться к вам, господин майор, донесли бы вы или не донесли? — продолжал Верховенский. — И заметьте, я нарочно к вам обращаюсь. — Не донесу—с. — Ну, а если бы вы знали, что кто-нибудь хочет убить и ограбить другого, обь 1кн ов ен н ого смертного, ведь вы бы донесли, предуведомили? — Конечно—с, но ведь это гражданский случай, а тут донос политический. Агентом тайной полиции не бывал. (ФДостоевский)

207) — А копить нельзя? На черный день откладывать? — спросил он вдруг останавливаясь перед ней. — Нет, — прошептала Соня. — Разумеется, нет! А пробовали? — прибавил он чуть не с насмешкой. — Пробовала. — И сорвалось! Ну, да разумеется! Что и спрашивать! И опять он пошел по комнате. (Ф. Достоевский)

208) Документ содержит обширный внешнеполитический раздел. Разумеется, "Россия была и будет великой державой". Естественно, "нельзя допустить, чтобы из—за кризисных проявлений, связанных со становлением новой российской государственности, Россия оказалась оттесненной с ведущих позиций в мировом сообществе". ("Сегодня")

Злоупотребление словами этой группы обычно свидетельствует о том, что либо для говорящего все заранее ясно, не может быть ничего неожиданного, поскольку все, что только может произойти, уже заранее имеет того или иного гаранта {примеры (207), (208), в последнем характерно, что в качестве р выступают цитаты), либо он стремится подчеркнуть свое согласие с собеседником, наличие общей позиции по всем вопросам, обнаружить единый взгляд на мир (206). Иногда имеют место обе позиции: говорящий не только сам все знает, но и обращается к таким же, как он, что создает эффект "речи для посвященных". Ярким примером такого стиля могут служить приводимые ниже фрагменты из колонки "Линия кино" газеты "Сегодня":

209) "Роб Рой" (естественно Rob Roy, США, 1995.) Хотя на видеокассетах фильм зазывно заявлен как боевик, но, конечно, никакой это не боевик, а честная историческая мелодрама. Честная — не по отношению к Вальтеру Скотту или там истории (хотя благородные шотландцы начала 18 века лазают по горам, разумеется, в клетчатых юбках, а неблагородные подлые англичане разгуливают по своим правильным английским паркам, натурально, в париках и мундирах), но по отношению к условностям жанра. . наряду с необходимыми для большого голливудского фильма суперзвездами типа Лаема Нисона (экс—Оскар Шиндлер, а теперьг понятное дело, Роб Рой.) Последний [Тим Рот] — в роли подонка номер один — заметно пережимает. На его лице отчетливо читается: "А вы думали, Тим Рот не может? А он и так, и вот так может!" Тим своего добивается: очень хочется, чтобы он (его персонаж, разумеется, извините) поскорей подох.

Экзотика" (разумеется Exotica, Канада—Франция, 1994)

Следующий пример также можно считать диалогом с людьми определенного круга, для которых очевидно, как должен выглядеть "джентльменский набор" образцов для подражания у писателя, так что Каледин говорит им именно то, чего они ожидают и что для него самого не является в каком —то смысле "свободным выбором":

210) — Кто твои учителя в прозе? — Для меня идеал прозы — это, конечно, Гоголь. А если идеал из идеала — то Акакий Акакиевич Башмачкин. Ну и Солженицьш, конечно. "Один день Ивана Денисовича. И "Матренин двор", разумеется, (интервью С.Каледина)

Как нам кажется, приведенные примеры говорят о том, что в некоторых контекстах существенным оказывается именно обилие слов конечно, разумеется, естественно и им подобных, и в этом случае выбор той или иной единицы может определяться соображениями стиля, экспрессии, стремлением избежать повторов и тому подобными, а не ее собственным значением.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В диссертации предложена многоуровневая модель представления инвариантного и вариативного в семантике дискурсивных слов; разработанная модель применена для описания группы слов русского языка конечно, разумеется, естественно.

Обобщим основные результаты работы.

1. Обсуждены проблемы выделения класса лексических единиц, которые могут быть определены как дискурсивные слова; указанный класс сопоставлен с точки зрения его объема и границ со служебными, неполнозначными и структурными словами. Охарактеризованы три возможных способа классификации дискурсивных слов: по частеречной принадлежности, по синтаксической роли и по функции в дискурсе, и обоснована наибольшая адекватность последнего. Перечислены основные достижения в изучении дискурсивных слов (частиц и модальных слов) и отмечены существующие проблемы их описания.

2. Приведен обзор лингвистических работ, в которых слова конечно, разумеется, естественно рассматриваются с различных теоретических позиций; отмечено, что такого рода единицы обычно изучаются "серийно", как показатели той или иной модальной категории. Показано, что существующие описания не дают возможности сопоставлять значения этих единиц между собой и с другими группами дискурсивных слов.

3. Дана общая характеристика теории высказывательных операций, указаны ее главные черты и отличия от других лингвистических теорий. Описан понятийный аппарат теории и особенности ее применения к изучению дискурсивной лексики.

4. Проанализированы результаты изучения русских дискурсивных слов, полученные в рамках совместного российско — французского проекта; детально обсуждены преимущества и недостатки разных способов метаязыкового показа" семантики слова, представленных в отдельных словарных статьях участников проекта и в "Путеводителе по дискурсивным словам русского языка".

5. Разработана модель описания дискурсивных слов, позволяющая многомерно представлять инвариантное и вариативное в их семантике. Дано определение таких важных элементов метаязыка модели, как общее значение, грань, контекстная деформация, условия появления слова в контексте. Выделено два измерения вариативности: внутренняя вариативность, заложенная в структуре слова и относительно независимая от контекста, и внешняя вариативность, обусловленная взаимодействием общего значения слова и контекста его употребления. При описании семантики слова предложено систематически учитывать специфические, "пограничные" употребления (иронические, метаязыковые, двойные и др.); показано, что такие употребления должны получать адекватное объяснение исходя из общего значения слова и определенных характеристик контекста, в котором оно употреблено.

6. Предложен лексикографический формат описания дискурсивных слов, включающий следующие зоны: истоки, условия употребления слова, общее значение, грани, критерии выделения деформаций, контекстные деформации, особые случаи. Подробно указано, как заполняются перечисленные зоны словарной статьи в рамках предложенной теоретической модели. Обсуждены проблемы, связанные с разграничением внутренней и контекстно — обусловленной вариативности при создании лексикографического описания слова, а также трудности, связанные с необходимостью учета позиции слова в высказывании и интонации: а также левого контекста (или, шире, предтекста), существенным образом влияющего на понимание дискурсивных единиц.

7. Теоретические положения диссертации иллюстрируются развернутым описанием группы единиц русского языка конечно, разумеется, естественно, выполненным в рамках разработанной модели и в соответствии с предложенным форматом лексикографического представления дискурсивных слов. Для каждого из трех слов сформулировано его общее значение, включающее такие структурные элементы, как So, SI, область Р, данная реализация р, гарант р, данная ситуация q. Показано, что с точки зрения внутренней вариативности в значении каждой единицы можно выделить три грани, соотносимых с определенным распределением акцентов в семантической структуре. Для каждого из описанных слов указаны критерии выделения контекстных деформаций и описаны все деформации общего значения.

Описание контекстной деформации включает критерии выделения данной деформации, примеры употребления слова, относимые в соответствии с указанными критериями к данной деформации, формулировку общего значения слова применительно к данной деформации и комментарии, в которых указаны некоторые семантические эффекты, возникающие при помещении рассматриваемого дискурсивного слова в данный контекст.

В качестве особых случаев рассмотрены некоторые специфические употребления изучаемых слов, такие как риторические, иронические, двойные, метаязыковые и др. Кратко охарактеризованы единицы, семантически близкие к изучаемым (само собой, само собой разумеется, натурально),

Толкования конечно, разумеется, естественно сопоставлены друг с другом, отмечены и объяснены отдельные случаи невозможности замены единицы в определенном типе контекста; указаны характерные сочетания данных дискурсивных слов с частицами. Охарактеризован в общих чертах тексты, содержащие многочисленные вхождения данных слов.

В перспективе данное исследование может быть продолжено в нескольких направлениях, как "вглубь" (пункты 1 — 3), так и "вширь" (пункты 4 — 7).

1. Необходима дальнейшая работа над предложенной моделью описания дискурсивной лексики: уточнение и расширение метаязыка; изучение других измерений вариативности, к которым могут быть отнесены сфера действия дискурсивного слова и акцентно — просодические характеристики высказываний, содержащих дискурсивные слова; выяснение вопроса о соотношении позиции слова в высказывании с граневой вариативностью, и др.

2. В усовершенствовании нуждается и лексикографический формат описания. Среди еще не до конца решенных проблем назовем заполнение зоны "Истоки", более наглядное соотнесение условий появления слова в контексте с критериями выделения контекстных деформаций, выяснение иерархических отношений граней и деформаций в общем формате описания, уточнение статуса комментариев, структуризацию зоны "Особые случаи".

3. Изучение рассмотренных единиц может быть продолжено как в направлении уточнения формулировок общего значения рассмотренных слов, так и в плане выявления существенных параметров контекста, которые пока не были учтены при описании.

4. Разработанный подход следует проверить применительно к другим дискурсивным единицам, а полученные для них данные сопоставить с результатами настоящей работы.

5. Предложенная "многомерная" модель описания дискурсивной лексики может быть применена и к словам некоторых других лексико—семантических классов; в частности, к глаголам (особенно к глаголам с широкой и "размытой" семантикой).

6. Возможно применение подобного подхода к типологическому изучению дискурсивных слов для выявления возможных сходств и различий в их функционировании, а также для установления возможных межъязыковых соответствий, тем более что проблема перевода дискурсивных слов с языка на язык остается актуальной.

7. Полученные данные могут быть использованы при составлении "языкового портрета" автора того или иного текста, а также для характеристики художественной манеры и художественного мира писателя, поскольку преобладание в тексте определенного способа ссылки на гаранта вводимого высказывания (или отсутствие единиц подобной семантики) определенным образом отражает отношение автора к читателю и к миру.

Список литературы диссертационного исследования Киселева, Ксения Львовна, 1996 год

1. Апресян 1988 Апресян Ю.Д. Прагматическая информация для толкового словаря// Прагматика и проблемы интенсиональности, М., 1988.

2. Апресян 1991 — Апресян Ю.Д. Об интегральном словаре русского языка// Семиотика и информатика, вып. 32, М., 1991.

3. Апресян 1992 — Апресян Ю.Д. Лексикографические портреты {на примере глагола быть)// НТИ, Сер. 2, 1992, N 3.

4. Арутюнова 1990 — Арутюнова НД. Феномен второй реплики, или о пользе спора// Логический анализ языка. Противоречивость и аномальность, М., 1990.

5. Балли 1955 — Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка, пер. с франц., М., 1955.

6. Баранов 1982 — Баранов А.Н. О семантике лексемы еще// Семантика служебных слов, Пермь, 1982.

7. Баранов 1987 — "Выделительное" и "событийное" значения частицы "да": материалы к изучению семантики и прагматики диалога// Модели диалога в системах искусственного интеллекта, Тарту, 1987.

8. Баранов, Кобозева 1983 — Баранов А.Н., Кобозева И.М. Семантика общих вопросов в русском языке (категория установки)// Изв. АН СССР, серия литературы и языка, М., 1983, т. 42, N 3.

9. Баранов, Кобозева 1984 — Баранов А.Н., Кобозева И.М. Вводные слова в семантической структуре предложения// Системный анализ значимых единиц русского языка. Синтаксические структуры, Красноярск, 1984.

10. Баранов, Кобозева 1988 — Баранов А.Н., Кобозева И.М. Модальные частицы в ответах на вопрос// Прагматика и проблемы интенсиональности, М., 1988.

11. Баранов, Паршин 1990 — Баранов А.Н., Паршин П.Б. Процедурный метаязык в лингвистической семантике// Изв. АН СССР, серия литературы и языка, М., 1990, т. 49, N 1.

12. Беляева 1985 Беляева Е.И. Функционально —семантические поля модальности в английском и русском языках, Воронеж, 1985.

13. Богуславский 1985 — Богуславский И.М. Исследования по синтаксической семантике, М., 1985.

14. Бондаренко 1979 — Бондаренко В.Н. Виды модальных значений и их выражение в языке// Научные доклады высшей школы, филологические науки, 1979, N 2.

15. Бордович 1956 — Бордович А.М. Модальные слова в современном русском литературном языке, АКД, Минск, 1956.

16. Бордович 1958 — Бордович А.М. Некоторые наблюдения над синтаксической функцией и употреблением модальных слов в современном русском языке// Труды по языкознанию Белорусского университета, 1958, N 45, вып.

17. Борисова 1990 — Борисова Е.Г. Отражение коммуникативной организации высказывания в лексическом значении// "Вопросы языкознания", М., 1990, N 2.

18. Боскова 1956 — Боскова М.Е. Союзные функции вводных слов и вводных сочетаний слов в современном русском языке (по материалам советской художественной прозы), АКД, Рига, 1956.

19. Булгак 1987 — Булгак С.И. Модальные слова и частицы в разных по целенаправленности типах простого предложения русского языка, АКД, Л., 1987.

20. Василенко 1984а — Василенко Л.И. Модальные слова как средство авторизации текста// Филологические науки, М., 1984, N 4.

21. Василенко 19846 — Василенко Л.И. Модальные слова и диалог// "Русская речь", 1984, N 6.

22. Василенко 1985 — Василенко Л.И. Структурно — семантическая роль модальных слов в тексте, АКД, Минск, 1985.

23. Васильева 1964 Васильева АН. Частицы разговорной речи, М., 1964.

24. Вежбицка 1968 — Вежбицка А. Наброски к русско — семантическому словарю// Научно — техническая информация, сер. 2, 1968, N 12.

25. Вежбицка 1978 — Вежбицка А. Метатекст в тексте// Новое в зарубежной лингвистике, вып. 8, М., 1978.

26. Виноградов 1947 — Русский язык. Грамматическое учение о слове, М., 1947.

27. Виноградов 1950 — О категории модальности и модальных словах в русском языке// Труды института русского языка АН СССР, т.2, М.-Л., 1950.

28. Грайс 1985 — Грайс Г. П. Логика и речевое общение// Новое в зарубежной лингвистике, вып. 16, М., 1985.

29. Грамматика-60 — Грамматика русского языка, М., 1960, т, 2.

30. Грамматика—80 — Русская грамматика. М., 1980, тома 1 и 2.

31. Добрушина 1994 — Добрушина Е.Р. Верификация в современной русской диалогической речи. АКД, Москва, 1994.

32. Евгеиьева 1981 — Словарь русского языка в 4-х томах под ред. А.П. Евгеньевой. М., 1981-1984.

33. Засорина 1977 — Частотный словарь русского языка под ред. Л.Н. Засориной. М., 1977.

34. Иоанесян 1989 — Иоанесян Е.Р. Проблемы эпистемического согласования// Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов, М., 1989.

35. Киселева 1991 — Киселева К.Л. Логическое и прагматическое в значении русских усилительных частиц {на примере ВЕДЬ, ДАЖЕ, УЖ), Дипломная работа, М., МГУ, 1991.

36. Киселева, Пайар, Разлогова 1994 — Киселева К,. Пайар Д., Разлогова Е. КОНЕЧНО, или "Чужая правда"// "Русистика сегодня", М., 1994, N1.

37. Киселева, Разлогова 1994 — Киселева К., Разлогова Е. РАЗУМЕЕТСЯ, или "По логике вещей"// "Русистика сегодня", М., 1994, N 1.

38. Кобозева 1981 — Кобозева И,М. Опыт прагматического анализа то— и нибудь— местоимений // Известия АН СССР, Серия литературы и языка, 1981, т. 40, N 2.

39. Кобозева 1988 Кобозева И.М. Модальные слова и частицы в предложениях побудительного наклонения// Императив в разноструктурных языках, А, 1988.

40. Кобозева 1990 — Кобозева И.М. Прагмасемантическая аномальность высказывания и семантика модальных частиц// Логический анализ языка. Противоречивость и аномальность, М., 1990.

41. Кобозева 1991 — Кобозева И.М. Проблемы описания частиц в исследованиях 80 —х годов// Прагматика и семантика, М., 1991.

42. Корнилов 1984 — Корнилов А.А. Модально — конструктивная функция лексических единиц со значением категорической и проблематической достоверности в осложненном и сложномпредожении// Сложное предложение в системе других синтаксических категорий, Л, 1984.

43. Крейдлин 1975 — Крейдлин Г.Е. Лексема ДАЖЕ// Семиотика и информатика, вып. 6, М., 1975.

44. Крейдлин 1979 — Крейдлин Г.Е. Служебные слова в русском языке (семантические и синтаксические аспекты их изучения), АКД, М., 1979.

45. Крейдлин, Поливанова 1987 — Крейдлин Г.Е., Поливанова А.К. О лексикографическом описании служебных слов русского языка// "Вопросы языкознания", М, 1987, N 1.

46. Крейдлин, Поливанова 1988 — Кредлин Г.Е., Поливанова А.К. Дедуктивная правильность текста// Референция и проблемы текстообразования, М., 1988.

47. Ламбарджян 1981 — Ламбарджян С.П. Значение уверенности/ неуверенности в разных по целенаправленности типах простого предложения в современном русском языке, АКД, М., 1981.

48. Левицкий 1982 — Левицкий Ю.А. О маркерах и коннекторах// Семантика служебных слов, Пермь, 1982.

49. Леденев 1973 — Леденев Ю.И. Состав и функциональные особенности класса неполно значных слов в современном русском литературном языке, М., 1973.

50. ЛЭС — Лингвистический энциклопедический словарь, М., 1990.

51. Малюткина 1966 — Малюткина Л.Г. Вопросительные предложения с вводно — модальными словами// Ученые записки Петрозаводского университета, 1966, т. XIV, вып. 7.

52. Морковкин 1994 — Морковкин В.В. Новые словарные проекты Института русского языка им. А.С. Пушкина// "Русистика сегодня", М., 1994, N 1.

53. Никитин 1949 — Никитин В.М. Вводные слова в русском языке, их специфика и типы// Ученые записки Рязанского педагогического института, 1949, N 8.

54. Николаева 1985 — Николаева Т.М. Функции частиц в высказывании (на материале славянских языков), М., 1985.

55. НРСС 1983 Рахманов И.В. и др. Немецко-русский синонимический словарь, М., 1983.

56. Ожегов 1990— Ожегов С.И. Словарь русского языка, М., 1990.

57. Падучева 1977 — Падучева Е.В. Понятие презумпции в лингвистической семантике// Семиотика и информатика, вып. 8, М., 1977.

58. Падучева 1979 — Падучева Е.В. Об одной проблеме логического анализа языка: сфера действия кванторов// Логический анализ естественных языков (материалы II сов. —фин. коллоквиума по логике), М., 1979.

59. Пайар 1989 — Пайар Д. К теории перфективизации// Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов, М., 1989.

60. Пайар 1994 — Пайар Д. О двух типах истинности в высказываниях с дискурсивными словами// в печати.

61. Панфилов 1977 — Панфилов В.З. Категория модальности и ее роль в конструировании структуры предложения и суждения// "Вопросы языкознания", М., 1977, N 4.

62. Паршин 1984 — Паршин П.Б. Коммуникативная организация смысла и структура знаний о мире в связи со смыслом ДАЖЕ// Лингвистические исследования, ч. 2, М., 1984.

63. Паршин 1988 — Паршин П.Б. Уступка и антиуступка в деонтическом диалоге: функционирование лексемы ХОТЬ// Референция и проблемы текстообразования, М., 1989.

64. Пешковский 1956 — Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении, М, 1956.

65. Пименов 1978 — Пименов Е.Н. О "связях" вводного слова// Синтаксические связи в русском языке, вып. 2, Владивосток, 1978.

66. Плоткин 1956 — Плоткин В.Я. Вводные слова в вопросительных и побудительных предложениях// Ученые записки Карельского педагогического института, 1956, т. 3, вып. 1.

67. Плунгян 1988 — Плунгян В.А. О работах группы формальной лингвистики Парижского университета —VII// "Вопросы языкознания", 1988, N 5.

68. Путеводитель — Баранов А.Н., Плунгян В.А., Рахилина Е.В. Путеводитель по дискурсивным словам русского языка, М,, 1993.

69. Разлогова 1988 — Разлогова Е.Э. Семантические инварианты. Логико — когнитивный анализ лексики естественного языка, М., 1988.

70. Разлогова 1989 — Разлогова Е.Э. Когнитивные установки в прямых и непрямых ответах на вопрос// Логический анализ языка.

71. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов, М., 1989.

72. Рубцов 1980 — Рубцов Н.Г. функции союзов и частиц в сложном предложении переходного типа с уступительным значением// Неполнозначные слова. Соединительно — связочные функции, Ставрополь, 1980.

73. Русистика 1994 — "Русистика сегодня", 1994, N 1, рубрика "Лингвистические заметки".

74. Санников 1986 — Санников В.З. Значение союза НО: нарушение нормального положения вещей// Известия АН СССР, серия литературы и языка, 1986, т. 5, N 5.

75. Селиверстова 1964 — Опыт семантического анализа слов типа все и типа кто-нибудь// Вопросы языкознания, N 4, 1964.

76. СиИ 1991 — Семиотика и информатика, вып. 32, М., 1991.

77. Систематика — Systematique des mots du discours en russe contemporain (готовится к публикации).

78. ССРЛЯ — Словарь современного русского литературного языка в 17-ти томах. М.-Л, 1950-1965.

79. Ставрополь 1978 — Неполнозначные слова. Ставрополь, 1978, вып. 3.

80. Ставрополь 1980 — Неполнозначные слова. Соединительно — связочные функции. Ставрополь, 1980.

81. Ставрополь 1982 — Неполнозначные слова: Семантико — синтаксические исследования. Сб. научных трудов. Ставрополь, 1982.

82. Ставрополь 1990а — Неполнозначные слова как средства выражения семантических и синтаксических отношений, Межвуз. сб. научных трудов. Ставрополь, 1990.

83. Ставрополь 19906 — Теоретические и практические аспекты изучения неполнозначных слов: Материалы Межвуз. научн. конференции. Ставрополь, 1990.

84. Стексова 1992 — Стексова Т. И. Персуазивность и категоричность// Модальность в ее связях с другими категориями, Новосибирск, 1992.

85. Столярова 1992 — Модальная характеристика вводного компонента в предложении// Модальность в ее связях с другими категориями, Новосибирск, 1992.

86. Фреге 1977 — Фреге Г. Смысл и денотат// Семиотика и информатика, вып. 8, М., 1977.

87. Харченко 1988 — Харченко Н.П. Вводно — модальные слова категорической и проблематической достоверности в научном и научно — популярном тексте// Системный анализ лингвистических явлений в тексте, Владивосток, 1988.

88. Черткова 1970 — Черткова М.С. Модальные слова наречного происхождения в их соотношении с другими структурно — семантическими категориями в современном русском языке, АКД, М., 1970.

89. Черткова 1978 — Черткова М.С. Союзная функция слова "конечно" в современном русском языке// Синтаксические связи в русском языке, Владивосток, 1978.

90. Широкова 1982 — Широкова Е.Г. Частица —таки: семантика и условия употребления// Семиотика и информатика, вып. 19, М., 1982.

91. Широкова 1982а — Широкова Е.Г. Частица И и некоторые функции усилительных частиц// Семантика служебных слов, Пермь, 1982.

92. Шмелева 1983 — Мысли В.В. Виноградова о модальности и дальнейшее изучение этой семантической категории Zbornik radova instituta za strane, jezike i knjizevnosti, Novij Sad, 1983, Sv. 5.

93. Шмелева 1984 — Шмелева T.B. Смысловая организация предложения и проблема модальности// Актуальные проблемы русского синтаксиса, вып.1, М., 1984.

94. Щур 1988 — Щур М.Г. Частицы в толковых словарях русского языка// Словарные категории, М., 1988.

95. Яковлева 1983 — Яковлева Е.С. Значение и употребление модальных слов, относимых к разряду показателей достоверности/недостоверности, АКД, М., 1983.

96. Яковлева 1984 — Яковлева Е.С. О семантике модальных слов — показателей достоверности в современном русском языке// Zbornik radova instituta za strane, jezike i knjizevnosti, Novij Sad, 1984, Sv. 6.

97. Яковлева 1988 — Яковлева Е.С. Согласование модусных характеристик в высказывании// Логический анализ языка. Прагматика и проблемы интенсиональности, М., 1988.

98. Яковлева 1989 — Яковлева Е.С. Семантика модальных слов, традиционно относимых к показателям "категорическойдостоверности"/ Актуальные проблемы описания и преподавания русского языка как иностранного, ч. III, Москва, 1989,

99. Яковлева 1992 — Яковлева Е.С. Слово в модальной перспективе высказывания// Логический анализ языка. Модели действия, М., 1992.

100. Яковлева 1994 — Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира. М., 1994.

101. Anderson 1972 Anderson S.T. How to get EVEN// Language, 1972, vol. 48, N 4.

102. Bastert 1985 — Bastert U. Modalpartikel und Lexicographie: Eine exemplarische Studie zur Darstellbarkeit von DOCH in elnsprachigen Worterbuch, Tubingen, 1985, VII.

103. Camus 1994 — Camus R. Contribution a l'etude du mot du discours DA en russe contemporain: de l'assentiment au souhait. These de doctorat, Paris-7, 1994.

104. Culioll 1973 — Culioli A. Sur quelques contradictions en linguistique// Communications, 20, Paris, Seuil.

105. Culioli 1976 — Culioli A. Recherche en linguistique: theorie des operations enonciatives, Universite de Paris VII, D.R.L.

106. Culioli 1978 — Culioli A. Valeurs modales et operations enonciatives (a propos de certaines emplois de bien et fort bien}// Le Francais moderne, 46 (4), 1978.

107. Culioli 1985 — Culioli A. Notes du seminaire de D.E.A., Universite Paris VII, 1985.

108. Culioli 1988 — Culioli A. Autres commentaires sur bien// Hommage a la memoire de Jean Stefani, Publication de l'Universite de Provence,1988,

109. Culioli 1989 Culioli A. "Done"// Contrastive Linguistics XIV, Sofia,1989.

110. Culioli 1990 — Culioli A. Pour une linguistique de l'enonciation: operations et representations, tome 1, Ophrys, 1990.

111. Ducrot 1980 — Ducrot O. et al. Les mots du discours, Paris, Minuit, 1980.

112. Fraser 1971 — Fraser J.B. An analysis of EVEN in English// Studies in linguistic semantics, 1971.

113. Fuchs, Le Goffic 1992 — Fuchs C., Le Goffic P. Les linguistiques contemporaines: reperes theoriques, Hachette, 1992.

114. Haspelmath 1993 — Haspelmath M. A typological Study of Indefinite Pronouns, Ph.D. Dissertation, 1993.

115. Paillard 1987 — Paillard D. Ze ou la sortie impossible// Les particules enonciatives en russe contemporain, 1987, vol. 2.

116. Paillard 1994 — Paillard D. Pour une systematique des mots du discours en russe contemporain, Revue des Etudes Slaves, Paris, 1994, N 4.

117. Particules-1, 1986 — Les particules enonciatives en russe contemporain, Paris, 1986.

118. Particules-2, 1987 — Les particules enonciatives en russe contemporain, Paris, 1987, vol. 2.

119. Particules-3, 1987 — Les particules enonciatives en russe contemporain, Paris, 1987, vol. 3.

120. Rathmayr 1985 — Rathmayr R. Die russischen Partikeln als Pragmalexeme. Munchen, 1985.

121. Vasilyeva 1973 — Vasilyeva A.N. Particles in colloquial Russian, M., 1973.

122. Veyrenc 1964 — Veyrenc J. Kto—nibud' et kto—libo formes concurrentes? Revue des Etudes Slaves, Paris, 1964, N 40.