Идейно-теоретическое наследие лидеров большевизма: Источниковед. исслед тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 07.00.09, доктор исторических наук в форме науч. докл. Овсянников, Алексей Алексеевич

• Овсянников, Алексей Алексеевич
• доктор исторических наук в форме науч. докл.
• 1998

Оглавление диссертации доктор исторических наук в форме науч. докл. Овсянников, Алексей Алексеевич

Актуальность темы. В отечественной истории есть группа документов, которую исследователи объединяют в особую категорию источников - идейно-теоретическое наследие лидеров большевизма. Это - работы революционеров конца прошлого и первых десятилетий нынешнего века, принадлежавших "идейно и организационно" к леворадикальному крылу российской социал-демократии - большевикам, чья деятельность сыграла важную роль в прошлом нашей страны, всего мира. Хотя мы говорим о прошлом, споры вокруг их жизни и борьбы не утихают, несмотря на то, что звездный час этих людей - эпоха революционных бурь и потрясений - давно миновал.

В центре внимания диссертанта находится ряд ключевых фигур большевистской партии, сыгравших на различных этапах ее истории ведущую роль в выработке и осуществлении курса развития страны, попытке реализации социалистической идеи в рамках одной страны. Конечно, прежде всего, не спадает актуальность объективного анализа трудов основного теоретика и практика большевизма - В. И. Ленина. Выдающийся революционер, человек, изменивший мир, -таким он вступил в новейшую историю России, таким он в ней останется. Можно спорить об оценке деятельности Ленина, ею можно восхищаться или ненавидеть, но нельзя оспорить тот безусловный вывод, что после Октября 1917 г. страна, мир стали жить иначе.

Российская революция, которая совершилась под руководством большевиков, заставила все остальные государства . прислушаться к голосу одной шестой части света, сделать ; все, чтобы подобного не повторилось, либо наоборот, скопировать, применить российский опыт у себя.

Сегодня идейно-теоретическое наследие большевистских вождей продолжает вызывать ожесточенные споры. Для од-< них оно остается символом веры, для других - предметом всяческого охаивания и издевательства. Однако ход истории ; неумолимо отдаляет нас от тех событий, которые вызвали к ; -¿сизни книги, статьи, и иные материалы, созданные лидера; ми партии большевиков. А, значит, политические страсти вокруг них нужно поумерить. Наступает время объективно и беспристрастно оценить вклад революционеров-радикалов в историю XX века.

Предмет исследования. Предметом исследования диссертанта является уникальный комплекс источников, вошедший в отечественную историография как идейно-теоретическое наследие лидеров большевизма. Это - значительный корпус документов, объединяющий различные группы источников: произведения большевистских теоретиков, подготовительные материалы, переписку и др. В понятие предмета своего исследования автор диссертации включает анализ творческой концепции и видения общественно-исторических закономерностей, вытекающих из содержания и сути трудов теоретиков большевизма. Что касается персоналий - в диссертации проводится исследование идейно-теоретического наследия В.И. Ленина, Л.Д. Троцкого. Н.И. Бухарина и И.В. Сталина. Естественно, круг большевистских лидеров не исчерпывается перечисленными выше именами вождей. Можно продолжить список, назвав Г.Е. Зиновьева и Л.Б. Каменева, А.А, Богданова и A.B. Луначарского, В.М. Молотова и Е.М. Ярославского и многих других. Все они занимают свое место в истории большевизма. Тем не менее, в данной работе круг большевистских руководителей ограничивается данными персоналиями, с тем, чтобы сосредоточить основное внимание именно на теоретиках первой величины, фигурах наиболее сложных и противоречивых.

Хронологические рамки исследования. Диссертационное исследование посвящено источниковедческим и общеисторическим аспектам трудов большевистских теоретиков, ограничивающееся хронологическими рамками от времени зарождения большевизма как особого течения в рамках философии и революционной доктрины марксизма до конца 30-х годов. Выбор последней даты связан с тем, что большевистские идеи и традиции, носителями которой в общественном сознании современников событий выступали ее создатели - революционеры-вожди с дореволюционным прошлым, к концу 30-х годов стали историей. Эмигрант Троцкий, убитый в Мексике в 1940 г. оказался последним из носителей большевистской идеи и физически, и хронологически.

Историография проблемы. Источниковедческое изучение трудов лидеров большевизма началось в первые годы советской власти. Оно прошло следующие основные периоды: 1) от революции 1917 г. до середины 30-х годов; 2) вторая половина 30-х - середина 50-х годов; 3) вторая половина 50-х -середина 80-х годов; 4) от середины 80-х годов до настоящего времени.

В то же время, применительно к источниковедческому изучению в отечественной литературе трудов лидеров большевизма необходимо учитывать процесс пополнения фонда архивных документов. Здесь можно говорить о следующих этапах:

1) 1917-1924 гг. - начало создания фонда документов лидеров большевизма;

2) 1924-1945 гг. - формирование основного массива архивных материалов о жизни и деятельности большевистских руководителей;

3) 1945 г. - вторая половина 50-х гг. - выявление значительной группы документов в СССР и за рубежом;

4) вторая половина 50-х гг. до наших дней - завершение, в основном, сбора документального наследия лидеров большевизма.

Новые документы и их группы, которые вводились в научный оборот на каждом из этапов, становились источнико-вой базой исследований. Таким образом, с точки зрения формирования и развития тенденций в изучении идейно-теоретического наследия теоретиков большевизма отечественная источниковедческая литература развивалась в рамках перечисленных четырех периодов. С точки же зрения источниковой базы литературы, ее расширение (базы) шло вслед за процессом формирования фонда архивных документов, прежде всего, фонда документов В.И. Ленина.

В изучении ленинских трудов в историографии выделяются три группы работ. Первая, насчитывающая тысячи названий, представляет собой, условно говоря, "апологетическое" направление. Его характеристику можно выразить в тезисе: Ленин - гениальный ученый-теоретик в области общественных наук, ответивший на все главные (и даже второстепенные) вопросы общественного развития.

Нет нужды подробно останавливаться на отдельных трудах историков данного направления. Дело не в умалении их значения. Работы вполне отвечали духу времени, соответствовали уровню тогдашних потребностей отечественной науки. Беда заключалась в том, что к середине 50-х - началу 60-х годов апологетика ленинских произведений, исчерпала себя. Не случайно попытки обобщения накопленного материала были предприняты именно в эти годы.1 Исследования, начиная со второй половины 60-х годов чаще представляли собой повторение пройденного. Они в значительной мере дискредитировали и самого Ленина, и науку о нем.

Вторую группу работ составило "нигилистическое" направление. Суть его - в полном отрицании за Лениным не только права быть исследователем, но, даже права на собственное суждение. Литература такой направленности создавалась параллельно с трудами "апологетов". К ней относится большая часть эмигрантской и иностранной публицистики, вышедшей до Второй мировой войны; к ней примыкает значительная часть новейшей отечественной литературы.

Третью группу составляет своего рода "конформистское" направление. Его суть - в отсечении крайностей. Это - литература о Ленине, которая публиковалась в эпоху кризисов науки и общественной мысли. В рамках данного направления писали свои работы зарубежные друзья СССР в 30-е годы; в какой то мере в том же ключе шли отечественные исследования периодов хрущевской "оттепели" и начала "перестройки и гласности". Теоретически, подобный подход сулил большую объективность, но его губило отсутствие научного синтеза, системности и, бьющая в глаза политическая конъюнктурность. Тем не менее, потребность разобраться в происходящем, продолжает приковывать взгляды современников к Ленину.

Историографическая ситуация с работами об идейно-теоретическом наследии соратников Ленина имеет свои особенности, в частности материалы о Троцком. Серьезно его мировоззренческая концепция и взгляды в нашей стране практически не исследовались. До середины 80-х годов оте

1 Очерки истории исторической науки. Т. 1-3. М.:1955- 1963. чественная литература была посвящена "разоблачению" троцкизма. В последующие годы ситуация изменилась, но не на много. "Перестройка" и "новое мышление", сняли запреты со многих закрытых тем, но в отношении Троцкого продолжали повторяться и обосновываться прежние легенды. Например, тезис о стремлении Троцкого опорочить имя Ленина.2 Необходимо подчеркнуть, что антитроцкистская литература 20-х - начала 30-х годов сплошь и рядом оказывается на порядок выше уровня позднейших исследований.

Гораздо богаче зарубежная литература, посвященная Троцкому. Ее содержание простирается от апологии Троцкого и троцкизма до его полного неприятия. А в силу того факта, что значительные гархивных документов сосредоточены на Западе и в США, а соответствующие фонды наших архивов практически не изучались, иностранная литература интереснее и в смысле источниковой базы. За рубежом издана самая полная библиография трудов Троцкого.3 На английском и ряде других языков опубликовано большое количество его работ.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Идейно-теоретическое наследие лидеров большевизма: Источниковед. исслед»

16 Подсчитано нами на основании: Ленин В.И. Соч. 3-е изд. Т. ххп-ххт

17 Коммунистическая революция. 1927. № 5. С.23.

23 Коммунистический Интернационал" (1924, № 1). Предисловие и статья имели название "Литературное наследство и собрание сочинений Владимира Ильича". В этой работе Каменев, наряду с историческим материалом, авторскими воспоминаниями дал обоснование принципов публикации трудов Ленина, некоторые оценки состояния научной разработки проблем лениноведения.

Таким образом, подготовка и выход первых трех изданий сочинений и томов Ленинских сборников создавали базу для анализа трудов Ленина. Но поскольку их публикация разворачивалась в сложный период советского обществоведения, ленинские труды оказались главным источником как развития Ленинианы, так и канонизации ленинского наследия. Дальнейшее развитие источниковедения трудов Ленина должно было, по логике, двинуться вглубь. Однако этого не произошло.

Выпущенное в 1941 - 1950 гг. 4-е издание сочинений Ленина оказалось по своему уровню ниже 2 -3-го изданий. Параллельно пошло свертывание публикаторской работы и снижение требований к ее научности. Были даны негативные оценки 2-3 изданиям сочинений Ленина за якобы содержащиеся в них грубейшие политические ошибки вредительского характера в приложениях, примечаниях и комментариях к некоторым томам.18 Данная оценка затем повторялась в исследовательской литературе вплоть до второй половины 80-х годов.

Положительные изменения в изучении ленинского наследия наметились в середине 50-х годов. Однако глубинных качественных сдвигов не было. Фронтальная разработка всего того, что было связано в именем Ленина разворачивалось на принципах и подходах, заложенных, в основном, в предшествующий период. Хотя в орбиту Ленинианы вовлекалось все большее число исследователей, изменения оказывались крайне незначительны. По многим позициям они так и не дотягивали до уровня 20-х годов.

Самым крупным событием 50-60-х годов явилась подготовка нового 5-го Полного собрания сочинений В.И. Лени

18 КПСС в резолюциях. 7-е изд. Т.2. М.: 1953. С.872.

24 на. Оно содержало больше работ, по сравнению с 4-м изданием, был усовершенствован его научно-справочный аппарат. Но научным в полном смысле этого слова издание не стало, не превзойдя, по объективным причинам конъюнктурного характера, в конечном счете, 2 и 3 изданий. Полное собрание сочинений В.И. Ленина готовил большой коллектив ученых и специалистов - лениноведов.

Продолжали печататься и Ленинские сборники. Однако их уровень не превзошел достижений публикаций 20-х - начала 30-х годов. Так, 40-й том, увидевший свет в 1985 г. несмотря на объявленную "перестройку", продолжал нести печать политизации и конъюнктурности. Например, там воспроизводились ленинские замечания на книгу Бухарина "Экономика переходного периода". Редакция сборника просто перепечатала материал, опубликованный в 11 томе Ленинских сборников в 1929 г., воспроизведя все его прежние недостатки.19

Публикации ленинских трудов заложили основы источниковедческого изучения теоретического наследия Ленина. Его рассмотрение в данной диссертации концентрируется вокруг достаточно дискуссионного комплекса проблем, посвященных мировоззренческим аспектам методологии анализа и творческой концепции Ленина. Изучение этих вопросов тем более актуально, что обогащает наши знания о структуре и специфике ленинской концепции методологии и истории, помогает понять феномен воздействия и влияния ленинских подходов и оценок на современную историографию, а также определить место и значение идейно - теоретического наследия Ленина.

В диссертации из ленинского публицистического наследия выделяются несколько постулатов, которые проходят через все его работы. Именно постулатов, априорных истин, которые не ставились Лениным под сомнение. Главный среди постулатов - доктринальный. С первых своих работ Ленин в качестве символа веры сделал марксизм.20 Своеобраз

19 Ленинский сборник. Т. 40. М.: 1985. С. 383 - 432.

20 Есть свидетельства, что самые ранние статьи Ленина были выдержаны в духе народнической концепции. Уместно подчеркнуть,

25 ной квинтэссенцией в выражении ленинского отношения к марксовой доктрине стал тезис, гласящий: "Учение Маркса всесильно, потому что оно верно".21 С теоретической точки зрения данное положение не было для Ленина предметом дискуссии. Поставив доктрину Маркса, его философию, социологию на первое место в иерархии внутренних ценностей, Ленин жестко детерминировал границы анализа, понятийный и категориальный аппараты. Из социологии марксизма вырастала ленинская убежденность в особое предназначение пролетариата. Не будет большим преувеличением связать отношение Ленина к другим слоям общества с этой доктринальной уверенностью. Даже в своих последних работах он продолжал отстаивать идею особой роли пролетариата, ища причины перерождения общества не в кризисе, охватившем страну, а в недостаточном количестве среди партийных руководителей "рабочих от станка".22 Классовый характер общества, прямая зависимость хода исторического процесса от интересов отдельных классов также являлись для Ленина априорными истинами. В ленинской концепции, о чем следует сказать особо, и класс (наряду с понятием "мелкобуржуазный"), категория не столько социально -экономическая, сколько политическая. Уже спор с экономизмом в конце XIX столетия продемонстрировал данную особенность доктрины Ленина. Он, безусловно, отводил ведущую роль пролетариату, который считал главной политической силой, противостоящей самодержавию. Сегодня многие положения ленинской концепции спорны. Однако надо помнить о следующем обстоятельстве. Если с сегодняшними критериями подходить к ленинским работам как научным историческим трудам, то необходимо учесть фактор массового увлечения марксовым классовым подходом в конце прошлого века.

Концепция Ленина включала, в качестве основополагающей идею о формационном процессе. Существование общественно-экономических формаций для него являлось то обстоятельство, что приверженность мессианским идеям в целом было свойственно российской интеллигенции.

21 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.23. С.43.

22 Там же. Т.45. С.343-348. опять-таки не методом исследования, не научной моделью, а непререкаемой истиной. Можно сказать даже более определенно: эволюция взглядов Ленина шла именно в направлении абсолютизации принципов формационности. В ранних работах, касаясь указанных проблем, он высказывался куда критичнее, чем впоследствии. В 1894 г. Ленин писал: "Ни один из марксистов никогда не видел в теории Маркса какой-нибудь общеобязательной схемы, чего-нибудь большего, чем объяснение такой-то общественно-экономической формации",23

Суммировав, таким образом, составляющие ленинской концепции истории, возможно выделить следующие положения, которые представлялись Ленину бесспорными: - абсолютная верность всех частей теории марксизма; - способ производства материальной жизни обуславливает социальный, политический и духовный процессы жизни; - исторический прогресс - есть революционная смена одной формации другой, причем, капиталистическое общество неизбежно превращается в социалистическое;24 - история общества является борьбой классов, особенно с появлением пролетариата;25 - будущий прогресс связан с исторической миссией пролетариата.

В диссертации прослеживается соотношение между конкретно-историческими подходами Ленина и его моделью общественного развития. Автор приходит к выводу, что приведенная модель составила базис отечественной науки. Однако не меньшее значения для науки имели ленинские конкретно-исторические наблюдения и выводы, его подходы к рассмотрению отдельных проблем. Причем, в них он оригинальнее и самостоятельнее в оценках и выводах. Именно изучая конкретные события, Ленин выступал наиболее ярко как теоретик и обществовед.

Первая группа вопросов, которая нашла отражение во многих ленинских работах - теоретико-методологические аспекты познания прошлого и настоящего. Конечно, с позиции большой науки Ленин специально эти сюжеты не брал,

23 Там же. Т.1. С. 195.

24 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.26. С.73.

25 Там же. С. 358- 359. но из отдельных ленинских высказываний получается довольно целостная картина. Значение истории как составной части мировоззрения и необходимого инструмента познания - вполне осознавалось Лениным. В этом смысле, он являлся продолжателем традиций русской интеллигенции.

В главе анализируются наиболее существенные стороны ленинской методологии. Одной из ее особенностей стало вычленение главной, с точки зрения Ленина, составляющей исторического процесса. В этом ряду находится так называемое ленинское учение об основном звене. Другая составляющая методологии Ленина - требование видеть основную историческую связь, то есть "смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникало, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь".26 Однако сам Ленин нередко отходил от этого принципа. Чаще он довольствовался только анализом происхождения явления и его политической сущности. Главным вопросом для Ленина являлось "Кому выгодно?".

С точки зрения изучения процесса во всей его полноте, неточность, недостаточность ленинского исторического анализа объяснимы и закономерны. Потому, наиболее безупречными являются его попытки исследовать завершившийся процесс. Например, созыв, открытие и разгон Учредительного собрания - вехи жизни собрания от рождения до смерти. Ленин уже в январе 1918 г. смог вычислить его главные составляющие.

Но Ленин - аналитик оказывался несравненно слабее, когда он пытался прогнозировать складывающуюся ситуацию с позиций исторического опыта. Конечно, он искал ключ к изучению и, как казалось многим ленинским современникам, находил его еще в одной триаде. Она, по мнению Ленина, заключалась в подходе к каждому положению "(а) исторически; (Ь) лишь в связи с другими; (¿) лишь в связи с конкретным опытом истории".27 Однако проблема не в том,

26 Там же. Т.39. С.67.

27 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.49. С.329.

28 что Ленин не знал, как нужно изучать, а в том, что сам он эти принципы, сплошь и рядом, отбрасывал.

В главе говориться еще об одной группе противоречий ленинского метода анализа исторического материала. Прежде всего, существенным противоречием, которое Ленин не сумел преодолеть, являлось соотношение научности и партийности. В советской историографии партийность науки традиционно объявлялась ключевым ленинским принципом. Более того, подчеркивалось, что на фундаменте "коммунистической партийности" ленинская методология была основана.28 Справедливости ради надо подчеркнуть, что методологию Ленина не следует безоговорочно втискивать в прокрустово ложе большевистской партийности. Сама проблема, применительно к анализу исторических ситуаций складывалась у Ленина из двух частей. Первая - партийность в смысле трактовки свободы и зависимости человека, организации и т.д. от общества. Вторая - партийность как приверженность взглядам Маркса и Энгельса.

В плане наличия ограничений для свободы исследователя, тем более, политика, его личной зависимости от окружающей действительности - Ленин во многом прав. Ленинское определение: "Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя" - вполне соотносилось со здравым смыслом, подкреплялось опытом истории. Интересно подметить, что "дооктябрьский" Ленин рассуждал о свободе вполне в духе социал-демократии: несвободу он распространял лишь на партийную организацию и партийную литературу, считая, что в остальном "Свобода слова и печати должна быть полная".29 Взятая в подобном "узком" ракурсе, партийность не противоречила свободе творчества. В тоже время в конкретном анализе исторических фактов, Ленин делал основной акцент на другую сторону концепции партийности - приверженность определенной доктрине, марксизму, который считал единственно правильной философией. Ценность мар

28 Очерки истории исторической науки в СССР. Т.4. М.: 1966. С.38.

29 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.12. С. 102.

29 ксизма, который представлялся Ленину абсолютной истиной, он не подвергал сомнению никогда.

Важной составляющей методологии Ленина стало его отношение к революции, fee месту и значению в истории человечества. Проблема революции являлась центральной в ленинском анализе. Особое преклонение перед революцией было у Ленина характерно российским. Непримиримость сторонников и противников революционных перемен органически воплотилась в Ленине, оказала, в конечном счете, решающее воздействие на его взгляды. Когда сегодня критикуют ленинскую нетерпимость к оппонентам, забывают, что она проистекала из истории русской интеллигенции в целом, ее левого крыла - революционной интеллигенции, в частности. Как социолог и аналитик революции Ленин пошел дальше большинства предшественников и современников из лагеря революционных демократов.

Но как человек своей эпохи Ленин был не свободен от многих истин того времени. Признав революцию главным достижением общественного прогресса, а служение ей -высшей целью человеческой жизни, Ленин, на уровне принципов познания исторического прошлого и в повседневной деятельности ориентировался на определенную систему ценностей. "Когда история человечества подвигается вперед со скоростью локомотива, - писал он, - это - "вихрь", "поток", "исчезновение" всех "принципов и идей".30

С фактической стороны подобный подход объективно рисует состояние социума в эпоху революционных потрясений. Идеализм тех, кто говорил иначе, был для Ленина очевиден. Взятая применительно к эпохе кризисов, ленинская критика социал-демократических и меньшевистских концепций исторического развития строилась на опыте предшествующей истории. Неработающей частью этих ленинских воззрений являлось расширительное толкование состояние революционности общества, противопоставление революции реформам эволюционного характера, при безоговорочном признании приоритета революционного пути.

30 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.41. С.389.

30

Смешение научных и политических категорий насквозь пронизывает подобные формулы. В практической плоскости эти противоречия больно ударяли и по самому Ленину. Характерно, что в его послеоктябрьских работах нельзя найти многих формулировок и выводов о путях революции, традициях борьбы. Завоевав власть, большевики оказались вынуждены становиться жесткими прагматиками. Ведь, например, в одной из работ Ленин писал, что среди лучших революционных традиций находится бойкот, а задача партии -"заботливо оберегать эти традиции вообще, культивировать их".31 Попытки бойкота рабочими мероприятий советской власти безжалостно подавлялись, что хорошо известно.

Практика послеоктябрьских лет поколебала уверенность сторонников марксизма. Но конкретный выход их сомнения нашли не в углублении изучения, а в своеобразном "оппортунизме".

Как проявилось упомянутое противоречие? У одних - в декларациях о неготовности России к социализму. Однако подобное "открытие" не дало ответа на вопрос, что же делать дальше. У Ленина и его последователей ревизия марксизма вылилась в тезис о вызревании предпосылок социализма не до, а после социалистической революции.32

Важной составляющей ленинской методологии истории являлось стремление к глобальным выводам и обобщениям, построенным на минимуме фактического материала. Данная ее особенность весьма характерна для политика, ищущего для себя и других цели и перспективы. С научной точки зрения применение подобного принципа обычно не дает положительного эффекта. Для Ленина крупнейшим прогнозом такого рода, наряду с теорией социалистической революции, стала его концепция империализма и обоснование идеи о России, как центре мировой социалистической революции.

Сегодня несостоятельность многих общих ленинских выводов о ближайших перспективах социализма и судьбах капитализма очевидна. Критикуя их, часто упускается из ви

31 Там же. С.23.

32 Там же. Т.45. С. 381. да,что ленинские труды, достаточно сложны и разнообразны по уровню и глубине.

Итак, первое, чго выделяет работы Ленина - широта их проблематики. В тоже время, канонизировав ленинский образ, историки начали рассуждать об особом, ленинском вкладе в исследование практически всех вопросов. На деле, мы обычно имеем дело не с результатами анализа, а использованием или обобщением в ленинских произведениях общеизвестных сюжетов. В главе под таким углом зрения рассматриваются крупнейшие ленинские труды, в их числе "Развитие капитализма в России", "Империализм как высшая стадия капитализма" и др.

В главе отведено место изучению спорных ленинских идей о партии нового типа. Анализ партийной истории действительно являлся одной из наиболее значимых частей произведений Ленина. Попутно в диссертации выделяется одна курьезная деталь. Среди высших партийных руководителей до М.С. Горбачева, включительно, Ленин оказался единственным, кто не писал курса истории Коммунистической партии, не претендовал на звание историка. Все остальные, если уж не были авторами, то непременно входили или возглавляли комиссии по подготовке очередной версии партийной истории.

В ленинском творчестве историко-партийные сюжеты становятся главными с конца XIX в. Их рассмотрение Лениным носило прикладной характер: реализация на практике идеи о необходимости создания социалистической рабочей партии.33 На материале работ Ленина прослеживается эволюция взглядов их автора от произведений начала XX века до книги, венчавшей ленинское изучение истории партии большевиков - "Детской болезни "левизны" в коммунизме" (1920г.). В частности анализируется эволюция ленинского отношения к бывшим соратникам по социал-демократическому лагерю.

Деятельность Ленина - политика и лидера коммунистической партии неотделима от его аналитической работы,что понятно и общеизвестно. Но подобное переплетение пагуб

33 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.1. С.304.

32 но сказалось на методологии ленинских подходов к вопросам истории. Троцкий как-то обратил внимание на важную черту политического стиля Ленина - "перегнуть палку", заостряя проблему. Этот метод стал характерной особенностью ленинского видения ситуаций и процессов.

Итак, политический прагматизм проявлялся у Ленина в методологии и приемах исторического анализа. Конечно, из этого вывода вовсе не следует, что ленинскую концепцию развития событий следует отбросить или не принимать во внимание. Во-первых, многообразие сюжетов и фактов, которым он давал свои оценки столь велико и разнопланово, что выяснить степень их приближения к истине позволят только конкретные исследования по конкретным темам. Во-вторых, ленинские оценки всегда будут иметь колоссальное влияние на историографию, уже в силу той роли, какую Ленин сыграл в отечественной и мировой истории. Даже заблуждения и ошибки вождя большевиков, не измерить критериями "авторитетов", пусть даже они носили очень громкие имена.

В третьей главе "ИДЕЙНО-ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ СОРАТНИКОВ В.И. ЛЕНИНА (Л.Д. ТРОЦКИЙ, Н.И. БУХАРИН, И.В. СТАЛИН)" главное внимание уделено их трудам. Первый раздел главы посвящен Троцкому. При общей оценке его идейно-теоретического наследия, в диссертации подчеркивается, что работы Троцкого стали самостоятельным явлением в отечественной историографии 20-х

- 30-х годов. Они являлись лучшими и наиболее самобытными исследованиями, вышедшими из под пера партийных историков того времени. Первое, с чем встречается читатель,

- отличный язык и стиль. В потоке скучных или сухих книг и статей Сталина, Зиновьева, Ярославского и многих других произведения Троцкого выделялись именно литературностью. Диссонансом смотрелась и другая особенность его публицистики - сквозящее в ней отрицание раболепства перед авторитетами. Сказанное не значит, что для Троцкого их не существовало. Например, об обратном свидетельствует комплекс его работ о Ленине.

В разделе поставлена задача анализа произведений Троцкого как теоретика-обществоведа. Мировоззренческая концепция Троцкого не представляла собой нечто совершенно новое и оригинальное в доктринальном смысле. В ее основе находились те же символы веры, которые лежали в фундаменте аналитического стиля российских социал-демократов. Однако принадлежа к более молодому поколению и в силу своего характера, Троцкий по многим теоретическим вопросам не был столь категоричен, как Ленин. Так, он говорил, что "наступит время, когда люди перестанут искать в "Капитале" Маркса поучений для своей практической деятельности, и "Капитал" станет только историческим документом"34 Трудно вообразить, как нечто подобное произносит Ленин. Перу Троцкого принадлежат и такие слова: "форма лучших, то есть, как раз наиболее ярко полемических произведений Плеханова устарела, как устарела форма энгельсовского "Антвдюринга".35 Тем не менее, историческая доктрина Троцкого оставалась в русле марксизма. Категории классов и классовой борьбы, общественно-экономических формаций брались им за непререкаемые истины.

В революциях он видел "локомотивы истории", а служение социалистической революции считал целью своей жизни. Что касается исторической миссии пролетариата, то тут Троцкий оказывался даже большим идеалистом-радикалом, чем ортодоксы ленинской школы. Пролетариат стоял в центре троцкистской теории перманентной революции.

Здесь уместно сделать небольшое замечание. В антитроцкистской литературе одним из краеугольных камней является низведение Троцкого до уровня рядового плагиатора истинного создателя теории перманентной революции -А.Л. Парвуса. Действительно, Парвус обобщил ряд идей марксовой теории революции. Но настоящим разработчиком и пропагандистом системы взглядов, вытекавших из этих идей, выводивших их на уровень теории перманентной революции был Троцкий. Не случайно в литературе межреволюционного времени (1905 - 1917 гг.) говорили именно о троцкистской перманентной революции. Таким образом,

34 Вопросы культуры при диктатуре пролетариата. М.-Л.: Госиз-дат.1925. С.97.

35 Луначарский A.B., Радек К.Б., Троцкий Л.Д. Силуэты: политические портреты. М.: Политиздат. 1991.С.256.

34 мировоззренческая концепция Троцкого в своих главных частях не несла оригинальных черт. Одновременно, степень аккумуляции других научных школ, более подвижные критерии вели его к нестандартным подходам и выводам.

В теоретической концепции Троцкого имелся важный элемент, который не полностью согласовывался с материалистической доктриной Маркса, но который играл особую роль. Речь идет об интуиции, историческом провидении, мессианстве. Для Троцкого нематериальная категория "интуиция" являлась частью вполне конкретного понятия "исторический опыт". Он применял метод "интуиции" обычно тогда, когда уходил от серьезного анализа или не мог его провести.36

В диссертации показано, что взгляды Троцкого на прошлое и окружавшую его действительность носили явный отпечаток западничества, столь типичный для социал-демократов. Он разделял понимание основ общественного развития России как сравнительно примитивного и медленного. Неразвитая, в сравнении со странами Запада и США, Россия, по мнению руководителей революционного переворота, на всех парах входила в социализм, открывала эру мировой социалистической революции. Главные идеологи Октября - Ленин и Троцкий - соглашались, что сам факт русской революции объяснялся слабостью страны (так называемое, слабое звено). Причем у Ленина парадокс эпохи разрешался в перевертывании причинно-следственной связи: вначале революция, потом - создание ее предпосылок.37 У Троцкого - в верховенстве политики над экономикой. 38

В историко-философском смысле Троцкий был сторонником теории отмирания государства, но выводил ее не столько из экономики, сколько из политики. Троцкий не отрицал марксистского постулата о первичности экономики, но не распространял его на Россию. А экономический детерминизм Маркса он переносил в детерминизм государства: "западная экономика влияла на русскую через посредство

36 К истории русской революции.С.83.

37 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.45 С. 378-382.

38 Бюллетень оппозиции. 1932. № 32 С.22.

35 государства".39 В целом, российская экономическая жизнь, подталкиваемая давлением Запада, культурно - политически оторванное от нации государство и власть, а также марксистская идея о пролетариате - могильщике буржуазии - вот, сведенная до уровня схемы, система перманентной революции.

В главе подчеркивается близость перманентной революции взглядам Ленина. Ретроспективно оценивая спор, Троцкий в 1918 г. подметил, что тактика перманентной революции была уничтожением границы между минимальной и максимальной программой социал-демократии. Другим свидетельством близости позиций являются теоретические трактовки характера и перспектив социалистической революции другими лидерами большевиков после Октября.

Например, Бухарин писал в начале 1918 г., что победа пролетариата, поддержанного деревенской беднотой, не есть начало "органической эпохи", "перманентная революция в России переходит в европейскую революцию пролетариата". Троцкий обратил внимание на бухаринские строки в начале 30-х годов40, когда схлынуло "наводнение так называемой дискуссии против троцкизма", в которой "Бухарин был главным и в сущности, единственным теоретиком всей кампании.", резюмировавшейся в борьбе против теории перманентной революции.41

В марксизме Троцкий подчеркивал еще одну важнейшую составляющую - пролетарский интернационализм, без которого его концепция рассыпалась на куски. Интернационализм являлся для него особым символом веры, корни которого не столько в биографии самого Троцкого, сколько в той части российской ментальности, которая становилась питательной средой западнических идей. Следует подчеркнуть, что перечисленные особенности относятся к теоретической

39 Из работ Троцкого видно, что главные исторические факты он черпал из трудов П.Н. Милюкова и В.О. Ключевского.

40 Троцкий придавал комментарию к бухаринской интерпретации перманентной революции большое значение, опубликовав его также книге "Сталинская школа фальсификаций", ссылался на него в ряде других работ.

41 Бюллетень оппозиции. 1931. № 23 С.18-19. концепции, а не практике. В практической плоскости Троцкого и большевиков сведет революция.

Отдельно в главе анализируется троцкизм. Создателем термина, как отмечал сам Троцкий, являлся Милюков. Троцкизм был левым течением. Парадокс исторической аберрации состоял в причислении левого уклона Троцкого к меньшевизму, занимавшему правый фланг социал-демократии. Главная причина этого - неприятие Троцким организационных принципов большевизма. В 20-е годы, когда большинство тогдашнего партийного руководства решило отторгнуть Троцкого от своих рядов, используя его прежний небольшевизм, актуальность приобрел вопрос о троцкистских теоретических воззрениях. В главе анализируются основные произведения Троцкого по данным проблемам, в их числе - "Уроки Октября" и др.

Следующая тема раздела - взаимоотношения Троцкого и Ленина. Показаны этапы взаимного сближения двух лидеров, противоречия. Из последних обращается внимание, например, на письмо к Ч. Маламуту (1939 г.), где Троцкий, в который раз, доказывал объективную вынужденность своего отсутствия на ленинских похоронах.42 Это отсутствие, как известно, трактовалось противниками Троцкого доказательством троцкистской неприязни к Ленину.

В изучении биографии Ленина у Троцкого можно найти значительно больше издержек, чем в биографиях других людей. Но одновременно, он поставил в своих работах о Ленине ряд проблем и сформулировал подходы, оказавшие серьезное влияние на последующую историографию. В историческом осмыслении уроков Октября, тема "Ленин" выступает составной частью другой темы: партия и ее лидеры. Троцкий рассуждал о партийности в согласии с большевистской докт

42 TP, bMS Russ. 13.1 (8981).- Quoted by permission of the Houghton Library. - Весь материал цитируется с разрешения библиотеки Гарвардского университета (США), /далее - TP, bMS Russ, 13.1./. (В целом, анализ авторских поправок в рукописи этого письма наводит на некоторые размышления. Например, вычеркивание слов о том, что Троцкий одновременно с другими ответственными чиновниками получил приказ ("все они, как и я") немедленно выехать в Москву.). риной, выразив суть своих взглядов в формуле "Партия в последнем счете всегда права"43 . Другой стороной такой методологии оказалось замалчивание, либо игнорирование фактов, не укладывавшихся в детерминированную схему. В качестве примера приводится широко известный эпизод с германофильскими связями большевистских лидеров в годы первой мировой войны, отрицавшиеся Троцким.44

Для современной науки заметный интерес представляет анализ столь неоднозначной проблемы, которую можно условно назвать "Судьбы партийной традиции". В частности, говорится о игнорировании Троцким такой традиции, как причисление любых проявлений большевизма к левому лагерю, введение им в оборот понятия правой фракции (правого) большевизма. Даются в главе и характеристики отношения Троцкого к революции, двоевластию и т.д.

Особая тема главы - борьба со Сталиным. Показано, что практически всю вторую половину 20-х - 30-е годы Троцкий употребил на разоблачение сталинской школы фальсификаций 45 Важнейшей проблемой он считал выяснение истинной роли руководящих органов Октябрьского переворота. Исследования Троцкого по истории революций 1917 г. заметно расширили диапазон методов и приемов анализа и, что наиболее ценно, вели к постановке сложных и неоднозначных проблем. В пылу борьбы с троцкизмом научная сторона работ Троцкого оказалась невостребованной.

Еще одна группа проблем - троцкистский анализ бюрократии. В ней он видел источник зла. Троцкий не сводит бюрократизм к проблеме личностей и, что еще важнее, не замыкал его в простые, чисто логические конструкции. В записных книжках Троцкого имеются строчки показывающие понимание им многомерности проблемы.46 Под этим углом

43 XIII съезд РКП(б). М.: 1924. С. 167.

44 TP, bMS Russ.13.1 (10010)

45 В 1932 г. в Берлине вышла книга Троцкого "Сталинская школа фальсификаций", где он впервые суммировал искажения и извращения истории революций 1917 г., содержащихся, по его мнению, в официальной историографии.

46 Trotsky's Notebooks. Р.129. зрения Троцкий подходил к оценке массовых репрессий в СССР. Он не был противником террора и насилия вообще. Парадокс позиции- Троцкого состоял в том, что осуждая сталинский террор, отвергнутый лидер пролетарской революции призывал к историческому взгляду на подавление сопротивления противников.

И все же в 30-е годы он вернулся к признанию некоторых социал-демократических ценностей. В этом ключе становится более понятной непримиримость в троцкистской борьбе со сталинским режимом и государством. Режим характеризовался им как "бонапартизм на плебисцитарной основе"47 Среди исследователей большевистской школы он первым связал сталинизм с "бонапартизмом новой эпохи" -фашизмом. Троцкий отмечал, что сталинизм и фашизм, несмотря на глубокое различие социальных основ, представляли собой симметричное явление.48

Хронологически данная тема оказалась последней в творчестве Троцкого. Он был убит во время работы над рукописью книги о Сталине, когда готовился исследовать биографию "вождя народов" в 30-е годы. Об общем содержании характеристики Сталина говорят подготовительные материалы и статьи в "Бюллетене оппозиции". В них Сталин и Гитлер представлены однопорядковыми фигурами. Причем в этой тесной связке Сталину отводилась роль интенданта Гитлера, человека, не способного переиграть гитлеровскую дипломатию, остановить надвигающуюся мировую катастрофу.

Отдельный раздел главы посвящен Бухарину. Основной упор в исследовании его теоретического вклада сделан на те проблемы, которые изучены в историографии недостаточно. Идейно-теоретическое наследие Бухарина хронологически можно разделить на несколько групп. В основе подобной систематизации лежат особенности бухари некой биографии. К первой группе относятся его труды, созданные в дооктябрьский период. Среди них выделяются две крупные работы Бухарина: "Политическая экономия рантье", посвящен

47 Там же. С.230.

48 Троцкий Л.Д. Преданная революция. С.230.

39 ная анализу теории ценности и прибыли австрийской школы; другая работа - "Мировое хозяйство и империализм".

Вторая группа работ - труды, написанные в годы т.н. политики "военного коммунизма"- 1918-1920 гг. Среди них необходимо назвать цикл работ о государстве и, конечно, книгу 1920 г. "Экономика переходного периода".

Третью группу составляют работы Бухарина - теоретика и идеолога НЭПа. Здесь же находятся полемические материалы, направленные против троцкизма, "новой" оппозиции и объединенного троцкистско-зиновьевского блока 1923-1927 гг.

Четвертая группа - работы эпохи "правого" уклона. Хронологически этот период охватывает 1928-1930-ый годы. Центральными произведениями периода стали "Заметки экономиста", доклад, посвященный пятилетию со дня смерти Ленина "Политическое завещание Ленина" и статья "Программа Октября", относящиеся ко времени борьбы с так называемым "правым" уклоном в ВКП (б). Они характеризовались во время дискуссии и в более поздней историографии как выражение идейной базы противников "великого перелома", произошедшего в политике СССР в конце 20-х годов.

Пятая группа включает в себя материалы Бухарина, подготовленные им после разгрома "правой оппозиции" и до момента его ареста на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП (б) в 1937 г. Вероятно, последней из известных нам бухаринских работ оказалось его предсмертное письмо к будущему поколению руководителей партии и дневники, написанные в тюрьме.

В главе ставится проблема авторства некоторых из бухаринских материалов и высказываний. Анализ трудов Бухарина сочетается с рассмотрением главных вех его биографии.

В рамках первого из указанных выше периодов значительная часть теоретических работ Бухарина, прямо или косвенно, была связана с анализом проблем политической экономии. На эту особенность обратили внимание уже бухарин-ские современники. Именно под таким углом зрения творчество Бухарина характеризовал в статье о нем в первом издании большой советской энциклопедии его ученик Д.М. Марецкий.49 Бухаринские труды на политэкономическую тему, что вполне естественно, писались их автором в марксистском ключе. Более того, многие из его работ комментировали те или иные положения в строгом соответствии со взглядами Маркса. Такое направление бухаринских сочинений делало их настольными книгами для массового читателя 20-х годов, если тот хотел ознакомиться с азами марксизма.

Для всех трудов Бухарина характерны несколько специфических черт. Прежде всего, говорится об их политической заостренности. Практически любая статья, книга, брошюра, литературное эссе направлялись своим острием против "искажений марксизма", понимаемых с позиций большевистской партийности. Попутно в диссертации отмечается такая деталь, как следование за концепцией Ленина. Соотносимость с идейно-теоретическим наследием Ленина, оказывающаяся порой прямым совпадением нюансов точек зрения, - эта тенденция становится особенно очевидной в послеоктябрьский период. Естественно, речь идет не обо всех бухаринских трудах. Было время несогласия, резкой оппозиции.

Теоретические разработки Бухарина в дооктябрьский период касались широкого спектра проблем достаточно традиционных для марксистской литературы первой трети XX столетия. Хронологически первой крупной группой вопросов, которым посвящены бухаринские труды, оказались работы по экономической истории, и в целом по вопросам экономического развития государств в эпоху империализма.

Чем же характерны эти бухаринские произведения? Начнем с того, что, как и другие большевики, Бухарин был убежден в отношении незыблемости марксистских постулатов. Другая составляющая бухаринских взглядов того периода - признание интернационализма как особой ценности.

Бухарин пытался проанализировать новые явления, ставшие достаточно очевидными в экономическом развитии крупнейших мировых держав в начале XX века. Его исследо

49 Большая советская энциклопедия. Изд. 1-е. Т. VIII. М.: 1926. С. 271-284. вание вело к формулировке положений, которые до этого не были известны в марксистской политэкономии и социологии. К их числу относится идея об устранении конкуренции в рамках национального государства в эпоху господства финансового капитала и перенесение ее на мировую арену.50

В диссертации анализируется самая крупная из ранних работ Бухарина "Мировое хозяйство и империализм". В ней высказывались положения, которые позднее составили теоретический базис "левого" коммунизма. Они касались, в первую очередь, обоснования природы мировых конфликтов.51 Своеобразной квинтэссенцией бухаринского миросозерцания стал тезис о том, что интернационализация хозяйственной жизни "неизбежно влечет за собой разрешение спорных вопросов огнем и мечом ",52

Из работ времени "военного коммунизма" основное внимание обращается на работу "Теория пролетарской диктатуры". В ней Бухарин осветил широкий спектр проблем. В частности - о государстве. Бухарин, как и Ленин, разделял мнение, что буржуазное государство - это наиболее общая организация господствующего класса, основной функцией которого является защита и расширение эксплуатации класса порабощенных. Такое государство должно быть уничтожено в результате революции и гражданской войны. Отсюда вытекал целый ряд бухаринских теоретических позиций об отношении к революционной войне. "Гражданский мир" был для него категорией буржуазной и утопической. Бухарин считал, что "Пролетарская революция есть, .разрыв гражданского мира, - это есть гражданская война".53 Следовательно, никакой мирной передышки, на которую рассчитывал Ленин в 1918 г., с точки зрения Бухарина, быть не могло, ибо страна уже вступила в полосу гражданской войны.

50 Бухарин Н.И. Проблемы теории и практики социализма. М.: 1989. С. 57.

51 Там же С.66-67.

52 Там же. С.70. (курсив Н.И. Бухарина).

53 Бухарин Н.И. Атака. Сборник теоретических статей. Изд. 2-е. М.: 1925. С. 104.

В эпоху "военного коммунизма", вслед за другими большевистскими теоретиками, Бухарин был вынужден отказываться от многих прежних "априорных" истин, В частности, он пересмотрел марксистский тезис о замене государственной армии всеобщим вооружением народа. И, все - таки, психологически Бухарину оказалось трудно отказаться от прежней марксистской схемы. Поэтому, в соответствии с классовой теорией, армия в его понимании есть милитаризированная часть класса.54

В военно-коммунистическую эпоху Бухарин попытался теоретически обосновать новые функции государства. Его взгляды в этом вопросе претерпели изменения. От признания отмирания государства он перешел на позиции его укрепления. Отсюда бухаринское внимание к проблеме государственной власти. Являясь безусловным сторонником идеи диктатуры пролетариата, Бухарин со свойственным ему максимализмом отрицал возможность для других классов и сословий участвовать в государственном управлении, оставляя эту привилегию лишь для пролетариата.

Другая проблема - диктатура пролетариата. Бухаринские мысли в этой области покоились на идее, о которой уже говорилось выше: условия революции почти тождественны гражданской войне ("пролетарская революция есть. гражданская война"). А, коль скоро общество находится в состоянии войны, то демократические формы следует, по Бухарину, определять как особенность подобного состояния. Симптоматично следующее бухаринское высказывание: ".разве можно советовать русскому пролетариату охранять права "меньшинства", т.е. права контр-революции, мягко называемой добреньким Каутским "оппозицией"?"55. Ответ очевиден - нет!

Бухарин чувствовал двойственность такого подхода. Ведь прошло всего несколько месяцев со времени переворота октября 1917 г., революции, совершенной во имя демократии и защиты прав и свобод личности. Тем не менее, в своих работах 1918 -1920 гг. он оказывался циничнее Ленина. В буха

54 Там же.

35 Там же. С. 107. ринской интерпретации стратегия большевиков определялась формулой: "поступать так, как выгоднее".

При анализе бухаринской позиции в годы НЭПа в диссертации подчеркивается резкий теоретический разворот Бухарина от воспевания пролетарского насилия (работа "Экономика переходного периода") к полной поддержке нового курса. Более того, именно Бухарин оказьюается главным, после Ленина теоретиком НЭПа. Известно, что 20-е годы стали временем жесточайших дискуссий, охвативших все стороны жизни общества. Бухарин и как политический руководитель, и как видный большевик-теоретик не остался в стороне от них. Именно в ходе дискуссий им был сформулирован целый ряд теоретических положений, легших в основу обоснования мероприятий НЭПа. Особенностью бухаринс-ких трудов периода новой экономической политики является то, что они создавались в противовес материалу выходившему из лагеря троцкистко-зиновьевской оппозиции. Воюя с левацкими загибами Троцкого, Преображенского, чуть позднее Зиновьева, Каменева и др., - все это не могло не сказаться на взглядах Бухарина. О роли и значении Бухарина в этих дискуссиях косвенно свидетельствуют слова его главного оппонента - Троцкого. В своей ретроспективной оценке он подчеркивал, что в разгроме "левой" оппозиции участвовал один реальный теоретик - Бухарин.56

Итак, с одной стороны, будучи экономистом, Бухарин делает попытки объективного анализа ситуации в стране. Отсюда его критика т.н. закона "первоначального социалистического накопления", сформулированного Е.А. Преображенским, курс на "богатеющую деревню" и лозунг "обогащайтесь!", рассуждение о медленных темпах "вползания" страны в социализм.

С другой стороны - прежний "левый коммунист", органически не переносил обвинений в теоретическом обосновании поддержки нэпманов и кулаков, которыми награждала его "левая" оппозиция. Собственный вес Бухарина и его авторитет оказывались недостаточными чтобы противостоять

56 Hoover Institution Archive. Boris I. Nikolaevsky Collection. 349-36. P. 3. левацким настроениям и традициям большевизма, еще не изжитого к тому времени. Поэтому оказывались неизбежными постоянные колебания Бухарина. Среди высших партийных руководителей никто так часто не отрекался от своих прежних взглядов как он. В конечном счете, в практической деятельности, Бухарин совершал самые экстравагантные шаги. Именно к ним можно отнести знаменитую секретную встречу Бухарина с троцкистско-зиновьевским лидером Каменевым, и их переговоры о возможном союзе против Сталина в 1928 г. Запись об этой встрече, которую доставили Сталину троцкисты (встреча была провокацией с их стороны57) стала одним из самых сильных аргументов во время борьбы с так называемым "правым" уклоном (Бухарин, Рыков, Томский).

Бухарин проявлял неосторожность даже в собственных высказываниях. Наивность некоторых его работ удивляла даже его современников, давала почву для подозрений в неискренности Бухарина. Так, на одном из вечеров, собранных по поводу 50-летия Ленина, Бухарин неожиданно для всех "вспомнил" как "левые" коммунисты собирались отстранять "Ильича" от власти. Одновременно подобные неосторожные высказывания соседствовали у Бухарина с приемами завуалированного изложения своих мыслей, "эзоповым" языком и т.д. Именно они становятся характерной чертой его стиля в работах, созданных после разгрома "правого" уклона.

Противоречия бухаринских оценок вынуждали его формулировать положения, двойственность которых достаточно очевидна. Скажем, на словах, он пересматривает собственное отношение к понятиям "эксплуатация", а также социальным слоям, которые могут стать источником эксплуатации. По крайней мере, за это его громили сначала троцкисты и зиновьевцы, позднее Сталин. Все они основывались на нескольких бухаринских статьях и выступлениях, где он подверг уничтожающей критике тезис одного из лидеров

57 Л. Седов писал в 1930 г. об "одном из наиболее острых с нашей (троцкистов - А.О.) шагов: я имею в виду опубликование "беседы" Бухарина и Каменева. .опубликование документа принесло огромную пользу делу". - ТР, ЬМБ Кшй. 13.1 (8612).

45 троцкистской оппозиции Е.А. Преображенского об "эпохе первоначального социалистического накопления". В конце 20-х годов с не меньшей страстностью Бухарин обрушивается на сталинскую политику "чрезвычайных мер", с ее тезисом о "дани", которую пролетарское государство изымает у крестьянства.

Казалось бы, остается всего лишь шаг до того, чтобы осудить созданный Сталиным режим. Но этого не происходит. Причина здесь не сокрытие Бухариным своего истинного лица, двурушничество и т.п. эпитеты, которыми его награждали сторонники "генеральной линии партии", начиная с 1928 г. Дело в том, что, несмотря на эволюцию, многие истины оставались для Бухарина непререкаемыми.

Особое место в идейно-теоретическом наследии Бухарина занимают его работы, созданные в конце 20-х первой половине 30-х годов. В это время Бухарин, как известно, переживал самый тяжелый этап в своей биографии. После разгрома "правого" уклона в ВКП (б), исключения из партии, покаяния, восстановления в партийных рядах, он оказался во многом сломленным человеком. Однако источниковедческий анализ его работ тех лет позволяет внести определенные коррективы в стереотипный образ "кающегося" оппозиционера.

С одной стороны Бухарин был автором знаменитых панегириков "великому вождю" - Сталину.58 С другой стороны, анализ бухаринских трудов, опубликованных в 30-е годы, а также некоторые аспекты его общественной деятельности свидетельствуют об обратном. В главе рассматриваются положения последней крупной официальной публикации Бухарина, сборника 1932 г. "Этюды". Он полон недвусмысленных намеков и умолчаний, становящихся очевидными при учете более поздних архивных документов троцкистов.59 Как теоретик, Бухарин, на словах признавший правоту

58 XVII съезд Всесоюзной коммунистической партии большевиков. Стенографический отчет. М.: 1934. С. 129.

59 Бухарин Н. И. Этюды. М.-Л.: 1932. С. 190. (Эта книга была переиздана в виде репринта московским издательством "Книга" в 1988 г.); ТР, ЬМБ Кшя. 13.1 (13299).

46 генеральной линии партии" и в начале 30-х годов продолжал настаивать на 'постепенности, поэтапности вхождения страны в социализм.

Отдельный раздел главы посвящен Сталину. Подчеркивается, что Сталин - теоретик, заявил о себе позднее других большевистских лидеров, претендовавших на роль продолжателей учения Маркса и Энгельса. Причем, если Троцкий, Зиновьев с Каменевым или Бухарин начали активно печататься в дореволюционный период и готовили свои работы, наряду со своим признанным вождем Лениным, Сталин с самого начала заявил о себе как о "продолжателе дела Ленина". Этот тезис позднее трансформировался в идеологическую формулу. Здесь несложно увидеть парадокс, ставший составной частью новейшей российской историографии: выводя всю совокупность взглядов и действий Сталина из идей Ленина, низвергая Сталина - теоретика, ставя под сомнения его способности к теоретической работе (использование оценок Троцкого и др.), сторонники подобного подхода, по сути, подтверждают роль Сталина в развитии и углублении ленинизма. А ведь место Ленина как революционного мыслителя для современной зарубежкой и большей части отечественной историографии достаточно бесспорно.60

Самостоятельные теоретические изыскания Сталина были связаны с теми периодами его биографии, когда он освобождался из под контроля Ленина. В главе выявляются наиболее значимые составляющие сталинских теоретических воззрений. Как и других большевистских публицистов, Сталина интересовали проблемы, связанные с 1917 г. Для него они были важны и в плане раскрытия собственной роли в революции, и в плане борьбы, которую на протяжении 20-30-х годов он ведет против оппозиций внутри РКП (б) - ВКП (б).

60 Противоположные оценки, носящие сугубо конъюнктурный характер принадлежат, например, историку Д. Волкогонову. Однако, как в случае с Троцким из-за бьющей в глаза политической ангажированности волкогоновских книг, при явно недостаточном внимании к научной стороне его исследований подробный анализ ошибок и упущений этого автора, сюжет малоинтересный.

47

Одной из центральных тем, занимавшей много места в сталинских сочинениях, становится Октябрьская революция. В разделе исследуется эволюция идей Сталина по данному вопросу. Даже терминологически Сталин не сразу пришел к законченным выводам. Среди первых его статей по истории Октября находится публикация в "Правде" с характерным названием - "Октябрьский переворот и национальный вопрос".

Итак, Сталин называет Октябрьские события 1917 г. -переворотом. Этот термин противопоставляется им событиям в феврале - марте 1917 г., которые он однозначно определяет как Февральскую революцию. Сталин не отрицает наличие и Октябрьской революции, но с его точки зрения эта "революция пришла в результате Октябрьского переворота". Обратим внимание, что подобный подход аналогичен теоретическим воззрениям главного сталинского оппонента -Троцкого, который, как показано в главе, не сразу превратился в заклятого врага Сталина.

Сталинское видение роли Троцкого подверглось полной ревизии в ходе дискуссии с "левой" оппозицией в 1923 -1927 гт. Особенно резко Сталин начал высказываться в период т.н. "литературной" дискуссии с Троцким и его сторонниками в 1924-1925 гг.61 Характеристика революционных событий октября 1917 г. сохранялась в сталинских работах неизменной, по крайней мере, до начала 20-х годов. Суть ее концентрируется в обосновании Сталиным теории "Октябрьского заговора". В одном из своих выступлений, 7 ноября 1920 г., (это был доклад на торжественном заседании Бакинского совета) Сталин произнес симптоматическую для его теоретических воззрений на Октябрьские события фразу, что 25 октября (7 ноября) 1917 г. "маленькая кучка большевиков, деятелей Петроградского совета, собралась и решила окружить дворец Керенского, взять его войска, уже разложившиеся, в плен и передать власть собравшемуся тогда II съезду Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов".62 В этой части, концепция Сталина, опять таки, пора

61 Сталин И.В. Об оппозиции 1921-1927: Статьи и речи. М.- Л.: 1928. С. 104.

62 Сталин И.В. Об октябрьской революции. М.~ Л.: 1932. С.26.

48 зительно напоминает построение Троцкого об особой роли Петросовета и ВРК, сформулированное им в "Уроках Октября", а позднее дополнявшееся от работы к работе, включая ныне хрестоматийные "Сталинскую школу фальсификаций" и многотомную "Историю русской революции".

В общем методологическом смысле революционное движение февраля-октября 1917 г. давало Сталину основание (как это ему представлялось) охарактеризовать Октябрьскую революцию в качестве "начала и предпосылок мировой революции". Именно с таким заголовком была опубликована четвертая часть сталинского предисловия к его книге "На путях к Октябрю". Для современного исследователя более важна отразившаяся в сталинской работе двойственность мышления тогдашних партийных теоретиков. Как справедливо заметил историк А. К. Соколов, большевики, после октябрьских событий, попали в щекотливое положение со многими программными установками, сформулированными ими в предреволюционный период на базе ортодоксального марксизма.63 Именно к типу идеологических ловушек на определенном историческом этапе стала относиться идея мировой революции. Двойственность, о которой говорится в диссертации, заключена у Сталина в том, что он продолжает обосновывать тезис о мировой революции в середине и даже в конце 20-х - начале 30-х годов. Сборник сталинских статей, уже упомянутый выше - книга "На путях к Октябрю"-увидел свет в 1925 г.64, т.е. тогда же, когда Сталиным активно разрабатывается и пропагандируется теория развития и построения социализма в одной стране. Сталин, считавший себя правоверным марксистом, не мог на словах отказаться от марксовой идеи мировой революции. Однако ее теоретическое обоснование отличалось у него от ортодоксально-марксистского.

63 Соколов А.К. Лекции по советской истории. 1917-1940. М.: 1995. С. 59.

64 Сталин И.В. На путях к Октябрю. Статьи и речи. Март-октябрь 1917 г. М.: 1925. 280 с. (Предисловие к ней "Октябрьская революция и тактика русских коммунистов" было впервые опубликовано в "Правде" от 20 декабря 1924 г. № 290.).

Приводимые в разделе факты показывают, что вопреки устоявшемуся мнению о том, что идеи о социализме в одной стране были сформулированы Сталиным в противовес Троцкому в период дискуссии с последним в 1923-1927 гг., на деле не были случайными или сиюминутными. Они отражали теоретические воззрения Сталина, складывавшиеся годами, высказывавшиеся им в работах, появившихся задолго до дискуссий с Троцким и вне связи с ними.65 Борьба с Троцким просто вынудила Сталина, обнародовать свои взгляды, привести их в определенную систему.

В главе подчеркивается, что в полемике со своими противниками, начиная с 1923 г., Сталин практически никогда не ссылался для обоснования той или иной идеи на собственные работы, чем резко отличался от других большевистских теоретиков и вождей. Для дискредитации Троцкого он и его единомышленники избрали другой прием - войну цитат, основанную на высказываниях Ленина. Именно таким образом родилось рассуждение, о том, что Ленин выдвинул идею о возможности построения социализма в одной стране еще в 1915 г. в статьях "О лозунге Соединенных Штатов Европы" и "Военная программа пролетарской революции".66

Касаясь сталинского видения перспектив революции констатируется, что оно основывалось им на ориентации на национальные движения колониального Востока. В теоретических работах этого периода евроцентризму Троцкого и его группы Сталин противопоставил свои взгляды с ориентацией на Восток во внешней политике и опоре на собственные силы, во внутренней.

Сталинская историческая концепция включала как важный элемент его теоретические представления о путях решения национального вопроса в нашей стране. Причем, среди большевистских лидеров Сталину традиционно отводилась роль теоретика по национальному вопросу. Он начал писать на эти сюжеты в предреволюционный период. Суммируя сталинские представления о сути и путях решения нацио

65 Там же. С. 22-23.

66 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 26. С. 351- 355; Т. 30. С. 131143. нальнош вопроса, выделим главное: 1) в дооктябрьский период представления Сталина базировались на большевистской программе; 2) в то же время, уже в эти годы наметились тенденции, при развитии которых интернациональные моменты доктрины могли уступить место национальным.

В главе показано, что сталинские планы "автономиза-ции" вполне вытекали из сути его идей. Так, в статье "Политика Советской власти по национальному вопросу" (1920 г.) Сталин констатировал, что: "Требование отделение окраин от России, как форма отношений между Центром и окраинами, должно быть исключено".67 О глубине внутренней убежденности Сталина в позитивности государственного унитаризма, свидетельствует сталинское отношение к самостоятельным государствам: Грузии, Армении, Польше, Финляндии и т. д. Он именует их только "так называемые независимые республики".

Важное место в идейно - теоретическом наследии Сталина занимают проблемы большевистской стратегии и тактики. Первой серьезной заявкой Сталина на их разработку стала брошюра "Об основах ленинизма". Они, в конце концов, выкристаллизовались у него в теорию о "построении социализма в одной стране".

Попутно отметим еще одну важную сталинскую мысль, ставшую для него теоретическим обоснованием политики с конца 20-х годов. Речь идет об идее "обострения классовой борьбы" при переходе от социализма к капитализму. В законченном виде она была сформулирована им на июльском пленуме ЦК ВКП (б) в 1928 г. Тезис Сталина оказался противоположен концепции "гражданского мира" эпохи НЭПа, носителем которого выступал Бухарин.

Таким образом, подводя некоторые итоги, необходимо подчеркнуть ряд моментов, связанных с вкладом Сталина в теорию. Прежде всего, он попытался осмыслить марксистские теоретические выкладки применительно к российской, позже - советской действительности. В этом отношении Сталин находится в одном ряду с Лениным, Троцким или Бухариным. В тоже время, творчество Сталина охватило

67 Сталин И.В. Сборник статей. Госиздат. 1920. С. 91.

51 эпоху, когда он стал единственным теоретиком. Физически уничтожив конкурентов, Сталин поставил себя в исключительное положение.

В условиях культа собственной личности он стал пытаться утвердить за собой право считаться столпом марксистской науки. Сталин начал писать труды о чем угодно: от экономических до языковедческих. Но это была уже иная эпоха, когда большевизм в его традиционном виде сходил с исторической сцены. Переименование в 1952 г., за несколько месяцев до смерти Сталина, правящей партии из ВКП (б) в КПСС поставило в этом процессе последнюю точку.

В творческом наследии Сталина остается много неясностей. В частности, выяснение сталинской роли в исчезновении термина "государство пролетарской диктатуры" из партийных документов. Ведь теория "общенародного государства" возникла уже после его смерти.

Выгоды диссертации вытекают из особенностей рассмотрения трудов классиков большевизма, предпринятого соискателем в данной работе. Они касаются роли и места, особенностей наиболее важных и существенных черт идейно - теоретического наследия лидеров большевизма. Часть выводов касается идейно-теоретического наследия Ленина, его произведений и той полемике, которую они вызывали вчера и вызывают сегодня. Судьба отечественной Ленинианы отражает и существенные моменты в изучении идейного наследия других большевистских теоретиков. Что же наиболее значимо в Лениниане?

Прежде всего, отметим, что до второй половины 80-х годов ее анализ целенаправленно отвечал определенному идеологическому заказу и способствовал тому, что образ Ленина был возвышен до недосягаемых высот. Думается, что поверхностное развенчание культа Сталина привело к перенесению на личность Ленина многих стереотипов и стандартов, свойственных культовому мышлению и идеологии вождизма. Правящему слою, очевидно, казалось, что, возвеличивая Ленина, он, тем самым, повышает свой вес и авторитет, купаясь в отраженных лучах ленинской славы. Каждый новый руководитель партии объявлялся наиболее истинным, последовательным и верным ленинцем. Но с середины 50-х годов в отличие от грубых и примитивных приемов, которыми когда-то насаждался культ Сталина, способы манипулирования общественным мнением, методы "лепки" образа вождей, становились более тонкими и изощренными. Для этой цели мобилизовывались усилия ученых, действительно талантливых и вдумчивых исследователей. Людям, посвятившим себя этому делу, открывались благоприятные перспективы в науке. Сложилась своеобразная иерархия учреждений, учебных заведений и специалистов - лениноведов. С их "легкой" руки Ленин становился гениальным философом, выдающимся экономистом, самым авторитетным историком и т.д. Были попытки сделать Ленина и непревзойденным источникове-дом, что, однако, учитывая созданный ранее масштаб личности, выглядело несколько мелковато.

Участие историков-профессионалов в разработке Лени-нианы придавало ей необходимую порцию научности. Свою лепту в этот процесс внесли источниковеды-лениноведы. Бесспорно, что разработанные ими приемы поиска, выявления, установления авторства, происхождения ленинских документов, их публикации, принципы комментирования, составления научно-справочного аппарата заслуживают внимания и могут найти применение в источниковедческой практике. Трудно представить серьезного исследователя, который мог бы отринуть накопленный опыт. Ясно и то, что в своей работе источниковеды постоянно натыкались на разного рода ограничения, табу, на отсутствие документов, доступных только "посвященным". И здесь мы сталкиваемся с очевидным парадоксом: даже в дозволенных рамках постоянно накапливался своего рода "компромат" на Ленина, т.е. материал, не укладывавшийся в официальные представления о непогрешимой личности вождя. В данном контексте прорыв господствующей идеологии во второй половине 80-х годов в историографическом плане не представляется чем-то совершенно неожиданным.

По мере нарастания трудностей и противоречий в развитии общества, роста культурного и образовательного уровня людей, осознания ими жизненных реалий, образы выдающихся лидеров стали постепенно тускнеть, отдаляться. Вождизм как явление изживался. Массированные идеологические кампании вызывали уже внутреннее противодействие. На каждую из них общество стало отвечать абсентеизмом, насмешками и анекдотами. Так расширялось раздвоение между официальным и обыденным восприятием образа Ленина, других вождей революции. Для поддержания его на должном уровне требовались все более искусные специалисты, профессионалы-пропагандисты. Последние иногда, откликаясь на веления времени, старались как-то очеловечить, в определенных, разумеется, пределах облик Ленина, привлекая в своих выступлениях неизвестные страницы ленинского наследия, которые им удалось выявить в ходе исследований. Однако публиковать подобные наблюдения в печати было почти невозможно.

На судьбах Ленинианы сказалось также следующее обстоятельство. В середине 50-х годов несколько приподнялся "железный занавес", отделявший страну от зарубежья. Фигура Ленина, как известно, была привлекательной не только для отечественных, но и для зарубежных ученых. На Западе складывалась собственная Лениниана (и антиленинана одновременно), отраженная в огромном потоке литературы. Свое происхождение она вела от произведений идейных противников Ленина, деятелей других политических партий. В отличие от первых лет советской власти, когда работы подобного рода были относительно доступны, утверждение сталинизма забросило их на полки спецхранов. Но для зарубежного исследователя они не составляли "тайны за семью печатями". Отзвуки "тамошней" Ленинианы не могли не сказываться на отечественной историографии, порождая целый пласт литературы, посвященной "разоблачению буржуазных фальсификаторов ленинского наследия".

Влияние западной и американской Ленинианы сказалось в появление отечественной нелегальной "Ленинианы" в русле диссидентского движения. Историографический и источниковедческий анализ упомянутых пластов литературы - предмет специальных исследований и не входит в задачи настоящей работы. Однако об этом нужно упомянуть, чтобы понять происшедшее с Ленинианой после 1985 г. Фактически с этого времени открывается новый ее период, характеризующийся борьбой противоположных и противоречивых тенденций. Итоги этой "Ленинианы" подводить еще рано. Отметим лишь отдельные ее черты.

Очевидно, что фигура Ленина продолжает оставаться центральной в попытках переосмыслить более чем 80-летний опыт отечественной истории, независимо от того, с положительным или отрицательным знаком рассматривается ленинская роль в историческом процессе.

В обсуждении лениноведческих сюжетов на различных уровнях и по разным аспектам участвуют, наряду с историками, широкие круги научной общественности, а также писатели, публицисты, журналисты, актеры и т.д. Их совместными усилиями Лениниана за короткий срок проделала удивительную эволюцию: от лежащих в русле прежних традиций попыток "облагородить" образ Ленина, очистить его от привнесенных со стороны мыслей, отделить ленинское от неленинского, до оголтелой атаки на все, что связано с Лениным, сопровождаемой поруганием прежних символов и святынь.

Официальная Лениниана, подвергшаяся испытанию на прочность, не выдержала его. Начиная с 1985 г. она постоянно находилась в обороне, а с концом "горбачевской перестройки" начался ее крах. В задающих тон публикациях, в средствах массовой информации под флагом демократии и научной объективности утвердилось по большей части негативное отношение к личности Ленина. Прежние дирижеры покинули свой "оркестр", оставив не у дел большое число "музыкантов", сделавших изучение ленинского наследия своей профессией. Другие же, поменяв "окраску", стали проповедовать прямо противоположное. Однако ни для науки, ни для общества это не было победой, так как место прежней идеологии в массовом сознании заполняют иные догмы и мифы. Сколько-нибудь серьезных попыток научного анализа, стремления разобраться в Ленине, по существу, не обнаружилось.

Более того, антилениниана внезапно "прозревших" ленинцев стала частью кампании дискредитации истории, свидетельством неуважения к прошлому и в этом смысле явилась оборотной стороной прежнего мышления. От истинной научности идей и мнений общество оказалось почти столь же далеким, как и раньше.

У современной антиленинианы нет той солидности и фундаментальности, которую имела ее предшественница. Она свободно черпает свои аргументы из сомнительных и не заслуживающих доверия источников. Она запускает в ход старые газетные и журнальные "утки", чтобы создать образ одного из главных "злодеев" XX в. Публикации новых документов осуществляются без каких-либо признаков научно-археографической обработки. Рекомендации старой Ленини-аны отбрасываются как ненужный багаж и хлам. Распространяются вырванные из контекста ленинского наследия фразы, обрывки документов. Принципы историзма в их анализе утрачены.

Думается, что не этот путь должен определять дальнейшие перспективы работы с ленинским наследием. Во-первых, как представляется, следует рассматривать ленинское наследие в контексте развития общественной мысли и революционного движения в России и во всем мире, уделяя внимание не только самому Ленину и его соратникам, но также оппонентам и идейным противникам большевизма.

Во-вторых, необходимо вернуть Ленину тот реальный статус, который ему принадлежал в истории XX в., а именно -одного из выдающихся политиков своего времени, лидера партии, сумевшей прийти к власти, руководителя государства, пытавшегося осуществить революционные цели и задачи.

В-третьих, к изучению наследия Ленина нужно подходить с позиций подлинного историзма. Будучи типичным порождением эпохи, Ленин разделял с нею ее стремления и чаяния, ее иллюзии и заблуждения. Поэтому, обращаясь к источникам, следует помнить, что личность Ленина выглядит далеко не однозначно, в зависимости от исторических обстоятельств, сколько бы ни уверяли нас в обратном авторы, говорящие об исключительной цельности ленинской натуры.

На этих основах можно по-новому вписать исследование трудов лидеров большевизма и Лениниану как их главную часть в общее русло историографии. Ведь многое из вышесказанного напрямую применимо к исследованию идейного наследия соратников Ленина. Изучение их трудов должно строиться на более объективной оценке этой противоречивой личности.

В поле научных и научно - публицистических интересов Троцкого находились проблемы культуры, политики, экономические вопросы. Троцкий оставил заметный след в жанре биографии и автобиографии. Два тома "Моей жизни" широко используются как источник. В тоже время они привлекают внимание читателя своей литературностью, несхожестью с десятками дежурных мемуаров советских руководителей разных рангов. Не случайно, каждая книга Троцкого становилась сенсацией, за какую бы тему он не брался, будь то воспоминания о Ленине или история внутрипартийных разногласий, работы о революции, о судьбах отечества.

Оценки и наблюдения, содержащиеся в них, оказывали влияние на историографию, в том числе отечественную. Особенно сильно оно сказалось на литературе эпохи перестройки. Но и в предшествующие годы по страницам советских исторических книг "гуляли" факты, введенные в научный оборот Троцким, его подходы. И не удивительно, что мания отыскивать "троцкистскую контрабанду" обычно увенчивалась успехом. Здесь, пусть косвенно, сказывались сила выводов, логика аналитических построений Троцкого.

Сегодняшнее прочтение трудов второго, после Ленина вождя русской революции показывает, что сильные и слабые стороны историографии тех лет органически вплелись в ткань повествования, творческую манеру Троцкого. С одной стороны, его исторический кругозор был гораздо шире, чем у ортодоксов большевизма и их адептов из научных кругов. В тоже время, впитав традиции разных исторических школ Троцкий воспроизводил многие их ограничения и несостыковки.

Критика марксистских публицистов, особенно большевистской ориентации, подмечала промахи троцкистского анализа. Но внутренняя эволюция взглядов Троцкого сближала его именно с большевиками, чисто внешне - самыми непримиримыми противниками. Подобное сближение не являлось только теоретическим компромиссом, как иногда кажется. Происходило естественное движение идей и концепций, ускорявшееся политическим и деловым сотрудничеством Троцкого с левыми социал-демократами, завершавшееся вступлением Троцкого в партию большевиков в 1917г.

Тут скрыта другая сторона исследовательской манеры, присущей Троцкому. Речь идет о столь свойственном для большевистских аналитиков стремлении к глобальным обобщениям. Тяготение к ним Троцкого, делали его книги настольными пособиями, учебниками по истории, официально признанными и рекомендованными к изучению в первые годы советской власти. Постулаты марксистской ортодоксии, составлявшие костяк троцкистской теоретической концепции исторического процесса, роднили его труды с работами коллег -функционеров и историков большевистской партии. Вместе с ними он не хотел видеть кризиса марксизма, хотя и говорил о преходящем характере любой философии.

Не желали замечать кризиса идей и противники Троцкого - Бухарин и Сталин. Их труды имеют существенное отличие от работ Троцкого. Они принадлежали перу людей, формально никогда не порывавших с большевизмом. О Троцком мы судим как о большевике, исходя из его методологии, отношения к революции и другим вопросам. Большевизм других партийных теоретиков, произведения которых проанализированы в диссертации, современниками под сомнение не ставился.

Понятно, что теоретический уровень работ соратников Ленина не одинаков. Бухарин всегда тяготел к большим темам и обобщениям. Именно он стал одним из главных теоретиков первых двух этапов послеоктябрьского развития нашей страны - "военного" коммунизма и НЭПа. Более того, бухаринские идеи, обосновывавшиеся им в период НЭПа активно использовались и используются в ряде стран: Югославии, Венгрии , Китае, Вьетнаме, на Кубе и др.

Сталин был поначалу более "локален". И на ниву теоретизирования он вступил позже остальных вождей. Однако с середины 20-х годов именно он начинает утверждаться как ведущий идеолог партии. В этом смысле дискуссия, борьба на теоретическом фронте с Троцким и его союзниками до Зиновьева и Каменева, включительно, а позднее с Бухариным становилась для Сталина неизбежной. Идеология вождизма, которая прочно утвердилась на исходе 20-х годов, означала существование только одного действующего вождя-теоретика. Победа Сталина во внутрипартийной схватке механически возводила его в ранг главного идеолога. Не случайно, именно тогда появляются первые статьи о Сталине -выдающемся марксисте.

В заключение обратим внимание еще на одно обстоятельство. Троцкий и Бухарин любили подчеркивать отход Сталина от марксистской доктрины. Такие обвинения с ходу отвергались последним. Но ретроспективно оценивая содержание сталинских работ, нельзя не признать правоту доводов его оппонентов. На протяжении 30-х годов прежний традиционный большевизм уходил в прошлое. Идея о построении социализма в одной стране, отсутствие даже признаков мировой революции вынуждали перейти от интернационального вектора марксистских интерпретаций (большевизм был здесь составной частью) к концепциям национального развития.

В этом смысле сталинские теоретические поиски 30-40-х годов предвосхищали национально замкнутые, евроцентрис-тские и прочие тенденции, ставшие заметными в последующий период.

Таким образом, исследование идейно-теоретического наследия большевистских лидеров позволяет точнее оценить направления развития общественной мысли в нашей стране и за ее пределами. В любом случае, то, что создано большевистскими теоретиками требует большого и скрупулезного научного анализа. Историческое время и накопленный опыт убеждают: такого рода исследования необходимы, они своевременны и актуальны.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ и выводы по ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ ОПУБЛИКОВАНЫ:

Монографии:

1. Идейно-теоретическое наследие лидеров большевизма (источниковедческое исследование). М.: Издательство "Университетский гуманитарный лицей", 1997. 16 п.л.

2. Источниковедение Ленинианы: становление и развитие. М.: 1997. 10 пл. (Депонировано в ИНИОН РАН № 53212 от 20.01.97 г.)

Брошюра:

1.Миусская площадь, 6. М.: Московский рабочий, 1987. 3,5 п.л.

Статьи и другие публикации:

1. Источниковедческая лениниана // Профессионализм историка и идеологическая конъюнктура. Проблемы источниковедения советской истории. М.: ИРИ РАН, 1994. 2,5 п.л.

2. Источниковедческое изучение произведений В.И. Ленина (окт. 1917 - 1923 гг.) // История СССР. 1984. № 6. 1 п.л.

3. Эпоха в советской исторической науке: В.И. Ленин // Историческая наука России в XX веке. М.: Издательство "Скрипторий" - ИРИ РАН, 1997. 1,5 пл.

4. Непризнанный классик большевистской историографии: Л.Д. Троцкий // Историческая наука России в XX веке. М.: Издательство "Скрипторий" - ИРИ РАН, 1997. 1,5 пл.

5. Истоки вождизма: идеология и практика // Формирование административно-командной системы, М.: Наука, 1992. 1,5 п.л.

6. Политическое подполье в СССР в 30-е годы: стереотипы отечественной историографии // Россия в XX веке: судьбы исторической науки. М.: Наука, 1996. 0,8 п.л.

7. Коммунистическая эмиграция: большевистский пласт российского зарубежья // Культурное наследие российской эмиграции: 1917 - 1940. Т. 1. М.: Издательство "Наследие", 1994. 0,5 пл.

8. Чтения по русской истории. Т. 1 - 2. Тула.: 1995. (автор предисловия и вступительных очерков к разделам о России и

СССР в периоды 1900 - 1930-х годов. Объем очерков - 0,5 пл.).

9. Преемник В.И. Ленина: был ли таковой? // Ориентиры. 1991. № 1. 0,4 п.л.

10. Архив Троцкого в библиотеке Гарвардского университета (США): проблемы источниковедения документов о деятельности оппозиции в СССР в 30-е годы // Историческая наука и архивы. Нижний Новгород.: Издательство ВВКЦ, 1993. 0,4 п.л.

11. Коммунистическая эмиграция: большевистский пласт российского зарубежья // Культурное наследие российской эмиграции: 1917 - 1940-е годы. Международная научная конференция. Сборник материалов. М.: РАН, 1993. 0,2 п.л.

12. Источники о нелегальной оппозиции в СССР в 30-е гг. (документы архива Л.Д. Троцкого) // Источниковедение XX столетия. М.: РГГУ, 1993. 0,2 пл.

13. Партийная интеллигенция и вождизм: некоторые исторические реалии послеоктябрьской России // Интеллигенция и политика. Иваново.: Ивановский гос. Университет, 1991. 0,4 п.л.

14. Источниковедение Ленинианы: проблемы и перспективы в свете перестройки исторической науки // XXVII съезд КПСС: мировоззрение и практика совершенствования социализма. Петрозаводск, ПГУ им. О.В. Куусинена, 1988. 0,3 п.л.

15. Актуальные проблемы изучения публикации трудов В.И. Ленина (К источниковедческой и историографической оценке опыта публикации) // Перестройка в исторической науке и проблемы источниковедения и специальных исторических дисциплин. Киев.: КГУ им. Т.Г. Шевченко, 1990. 0,3 п.л.

16. Завещание Ленина: реалии истории и научно-публицистическая и литературная конъюнктура // Историк -художественная литература и публицистика. Орел.: ОГПИ, 1991. 0,4 п.л.

Подписано в печать ¿0,01, 1991г. Заказ № Тираж ^экз.

Участок оперативной полиграфии Института российской истории РАН Москва, ул. Дмитрия Ульянова 19